Дефектив

– Ну вот, он и говорит Машке: либо бросаешь эту хвостатую падлу и идёшь на политехнический, либо остаёшься без наследства.

– А она чё?

– Ничё, плюнула в рожу и убежала. Батя её уже полгода ищет, даже в заражённые зоны сканеров нанимал – нифига.

– Я бы так не смогла...

Совсем ещё юная куница, легонько подпёрла кулачком аккуратную, точёную мордочку и задумчиво сгорбилась, оперевшись на сложенные по-турецки лапки, словно и впрямь прикидывая: решилась бы она ради любви отказаться от баснословного количества кредитов?

– Я бы наверно тоже... Ну ладно, если Машка объявится, обязательно спрошу чё у неё и как. Сарджу будешь? Э-э, Сильви? Слышишь? – Лена пощёлкала пальцами над пушистыми ушками, и те рефлекторно дёрнулись:

– А? Да, да, буду, – задумавшаяся самочка часто закивала и, мило зевнув, посмотрела на голографические часы на запястье. – Только немного, уже домой пора, да и твои скоро вернутся.

Её подруга-человек, сидящая рядышком на большом, трёхспальном диване, пожав плечами и звонко хлопнув себя по голым коленкам, поднялась и пошла к кухне, но на полпути вдруг ойкнула и замерла на месте, когда перед ней прямо в воздухе вспыхнули два мерцающих красным экрана.

– Лена, ты чего? – взволнованно спросила зверька, наведя на неё ушки и непроизвольно принюхиваясь. – Лена?!

– Телохранитель отрубился... и сетка тоже, – Лена обеспокоенно водила головой из стороны в сторону читая сообщения на голографических экранах, как вдруг что-то сильно ударило в дверь. Обе девушки испуганно вскрикнули и уставились на слегка прогнувшийся от удара стальной лист. Лена непроизвольно попятилась назад, ближе к подруге, а звуки с улицы тем временем переместились на стену. Кто-то или что-то шкрябало снаружи, явно взбираясь вверх на второй этаж. Послышались глухие удары чего-то тяжёлого по бронестеклу, после чего звук переместился на крышу. Протопав несколько шагов, некто стал часто-часто шкрябать когтями, видимо решив, что крыша не так защищена, и оказался прав... Слой полимерной декоративной черепицы, тонкий лист железа в пять миллиметров, слой теплоизоляции, мешавшее стропило – всё было разодрано в клочья за несколько минут. Испуганные девушки, слушавшие всю эту возню сверху, разумеется не сидели сложа руки, однако попытка сбежать через дверь успехом не увенчалась – удар незнакомца пришёлся как раз на замки и их заклинило. Вторым пунктом в списке действий была попытка позвать на помощь, но интерсеть не фурычила ни в доме, ни на коммуникаторе куницы. Оставив хозяйку дома безуспешно набирать номер полиции, Сильва подошла к бронеокну и попыталась его открыть. Стекло подсветилось по периметру особым оттенком серого, который люди называли «красным», указывая, что открыть без допуска это окно она не сможет. Маленькая мордочка, окаймлённая чёрной шёрсткой словно пояском, испуганно открылась в беззвучном крике, и зверица отпрянула прочь:

– Лена! Быстрей! Нужно окно… – договорить она не успела. Звуки мощных ударов с чердака, страшный грохот на втором этаже, и вот уже на лестнице стоит нечто… страшное, не человеческое, не звериное… Скрытое плащом существо, издав дикий, пугающий крик бросается вниз, Лена в панике долбит по аварийной кнопке у входной двери, включая охрану дома и окна – последний шанс на спасение, закрываются изнутри прочными решётками, а пронзительные крики девушек, едва слышные снаружи, резко обрываются...

***

Клык рывком поднялся, уперевшись лапами в кровать. В груди бешено билось сердце, отдавая неприятными ощущениями в низ живота, дыхание было частым и неглубоким, розовый язык свободно свисал из приоткрытой пасти, но всё было в порядке: бедно обставленная, до боли родная комната, из занавешенного неплотными шторами окна льётся слабо различимый желтоватый, отражённый облаками свет города, голографические часы на стене показывают половину седьмого, а рядышком, едва слышно шумя циркуляционными насосами, лежит его Ушка.

– Доброе утро, Сентябрь, кошмар приснился? – тихий, неживой шёпот зазвучал откуда-то из-под кровати, и через секунду, чуть пошкрябывая стальными когтями, оттуда выползли механические ноги с мерзким, похожим на змею, голым хвостом.

– Да, Индра... кошмар. А как спала Ушко? – чёрный волк перенёс вес на вторую руку и осторожно прикоснулся другой к сухому носику белой волчицы.

– Хозяйка спала хоро… Ай! Пожалуйста, Клык... ты же знаешь, что мне больно! – шёпот Индры сменился на более громкий голос другой тональности, и волк поспешно убрал лапу.

– Прости, шкурка... я так давно тебя не касался, – в глазах волка засветилась доброта, а ушки слегка опали вниз, выражая извинение, он даже попытался поджать хвост, но зашевелилась лишь стальная змея на уже поднявшейся Индре, а сам Клык ощутил только сильную щекотку в том месте, где должен был быть его настоящий хвост. Сколько времени прошло, а он так и не привык… Немного поёрзав туловищем и почесав таким образом беспокоящее место, он снова повернулся к волчице, не зная что сказать, и потому просто любуясь её голубыми глазами. Точнее единственным глазом, который ещё могла открывать полностью парализованная самочка… За последние несколько лет она научилась показывать этим глазом все испытываемые эмоции и сейчас, медленно-медленно наползавшее на зрачок третье веко, выражало лёгкую, безобидную улыбку.

– Ты можешь касаться меня в вирте… – слова прозвучали ласково и едва слышно, но на морде Клыка тут же проступило плохо скрываемое отвращение и… ну не лаяться же в самом деле в очередной раз из-за этой давно набившей оскомину темы? Короткий вздох, дёрнувшиеся усы на щеках и чуть слышный шорох когтей по простыне:

– Может... в другой раз, лапка.

Помолчав несколько долгих секунд волчица заговорила снова:

– Так что за кошмар тебе приснился?.. – её голос, мысленно передаваемый через нейроинтерфейс Индре, звучал как живой: тихо, волшебно, с едва заметным поскуливанием.

– Да ерунда какая-то: убийства, смерть, кровь... не помню деталей, – не отводя от волчицы уха, Клык отдёрнул одеяло и привычно посмотрел вниз: крепкий, мускулистый, покрытый густой чёрной шерстью живот оканчивался лысым кургузым обрубком левой ноги с вживлёнными стальными проушинами и набалдашником на культе. Другая отсутствовала начисто, да и весь правый бок был изуродован: половину тазовой кости заменял металлический крепёж для роботизированного протеза, искусственными были так же часть позвоночника и несколько рёбер, а на шкуре, даже сквозь шерсть, виднелись глубокие, розовые рубцы… Его самцовое достоинство, к счастью было цело, да что от него толку теперь… Снова повернувшись к своей жене, он с тоской оскалился и по-долгому облизнул нос, словно бы делая это со своей Ушкой. Волчица в ответ снова улыбнулась ему одним только взглядом…

– Приготовить тебе что-нибудь особенное?

Индра изобразила звук вздоха, а глаз волчицы стал медленно закатываться вверх.

– Не надо, пушистик… Побереги кредиты.

– Да что в них толку, если я не могу сделать тебя счастливой, – волк снова приблизил свою лапу и стал вести ей над обнажённым телом волчицы, совсем его не касаясь, словно она была под музейным стеклом. Он и не помнил уже сколько Ушко лежала вот так, без движения, на специальном пневмоматраце, исключающем пролежни, год, два, десять? Казалось, что целую вечность… Её пушистый, белый животик не вздымался и даже сердце не билось, потому что ответственные за их работу нейроны в спинном мозге уже безвозвратно деградировали. В вены лап были вставлены капельницы, кислород поступал сразу в кровь, а измельчённая пища прямо в желудок. Перистальтика внутренних органов к счастью ещё работала. И пусть её тело от многолетней обездвиженности стало совсем не таким, как раньше, для Клыка она была всё так же красива, как и в первый день их встречи… шёрстка блестела, мощные коготки на лапах остро проглядывали сквозь белый мех на пальчиках, а ушки… они были всё той же соблазнительной формы, манили к себе, обещая возродить в его ладонях ощущения давно забытой податливости… но коснуться волчицы было нельзя. Из-за дикой, неправльной реакции её нервной системы, любое прикосновение дарило страшную боль, а сидеть всё время на обезболивающих было нельзя.

Левая стена внезапно засветилась сообщением: «Входящий интрасетевой вызов: Стив Робсон – капитан полиции, заместитель начальника по следственной работе». Волк укрылся одеялом, чтобы не светить лишний раз своей половинчатостью и кивком морды принял вызов старого друга.

– Привет, Сентябрь, как дела? – лицо немолодого бородатого человека улыбалось. Несмотря на ранний час он был одет по форме, разве что фуражку снял, обнажая загорелую лысину. Заметив, что звонок был принят в спальне, мужчина изменился в лице, смущённо отвёл взгляд и поприветствовал волчицу: – Здравствуй, Ушко, извини что так рано, я думал Клык ответит мне из кухни.

– Да брось, Стив, прям ты меня голой не видел. Опять эти ваши человеческие предрассудки? – весело рассмеялась Индра, голосом волчицы, в очередной раз заползая под кровать.

– Видел, но всё равно… Сентябрь, мне надо поговорить с тобой наедине, – намеренно избегая смотреть на обнажённую самку, человек сжал губы в тонкую линию и серьёзно взглянул прямо в глаза волку.

– Через минуту, – Клык рыкнул и голографическое лицо человека сменилось на значок с двумя вертикальными прямоугольниками. – Ты закончила, Индра?

– Почти, Сентябрь, – прошептала робот своим голосом, и вылезла из-под кровати со стороны Ушки. В воздухе запахло фекалиями и ноги, держа на хвосте качающееся из стороны в сторону полимерное ведро, удалились из комнаты в направление туалета. Волк тем временем подполз на руках к краю кровати и ощупал культю. Воспаление возле крестца, начавшееся пару дней назад, вроде прошло и боли почти не чувствовалось, но сходить к врачу всё же не мешало. Пошумев водой и вакуумной канализацией, Индра подошла к волку и осторожно пристыковалась к креплениям на его теле. Проверив нейронную связь, несколько раз сгибая и разгибая суставы, она наконец полностью передала управление собой Клыку и волк с тяжёлым вздохом поднялся на ноги. Бросив очередной тёплый взгляд на Ушку, он вышел на кухню, снял с паузы звонок и принялся готовить завтрак.

– Так что случилось, Стив? – потрошёный индюк из морозилки направился в конвертер, и волк, постучав когтем по голографическим кнопкам, выбрал режим «сырая разморозка».

– Убийство. Нехорошее… – полицейский теперь ехал в машине, и камера показывала его чуть снизу.

– «Глухарь» что ли? – Клык снова открыл холодильник, несколько секунд изучающе смотрел в полупустое нутро, беззлобно скаля клыки и наконец взял парочку куриных косточек.

– Он самый. Дочку Андреева грохнули, шум аж до Вашингтона докатился, а обратно пендали под зад, – человек сонливо потёр глаза обеими руками, видимо машина ехала на автопилоте. Клык громко захрумкал косточками и ничего не говоря, изучающе посмотрел на старого друга. Закончив тереть глаза тот выжидательно и с надеждой взглянул на его лохматую морду.

– Пожалуйста, Сентябрь, помоги. Раз уж не хочешь в отдел возвращаться, так хоть так.

Конвертер запиликал, сообщая о конце разморозки, и волк достал сырую, тёплую индейку из его блестящего нутра. Сочащееся сукровицей мясо пахло просто восхитительно, и взрыкнувший голодный волк с остервенением вгрызся в него, отрывая крупный кусок. Проглотив его почти не жуя, он откусил ещё несколько раз, прежде чем, облизывая морду, вновь посмотреть на Стива.

– Уррр, – проскулил волк, одновременно жестом давая команду автопереводчику транслировать звук как есть.

– Слава Господу, – облегчённо вздохнул собеседник. – Я минутах в двадцати от тебя, собирайся, поедем сразу на место преступления. И Индру одень, – человек указал на отливающие серым металлические ноги волка, – а то патрульных распугаешь.

Клык хмыкнул и подмигнул человеку, обнажив в улыбке заляпанные кровью клыки. Махнув на прощанье, полицейский отключился, а волк поместил остатки индюшки в миксер и включил его на малую скорость. Через минуту он уже входил обратно в спальню, неся на подносе чашку с аппетитно пахнущим мясным пюре.

– Езжай, хвостик, всё лучше, чем в архиве Индру просиживать, – голос Ушки шёл снизу, от собственных ног, но это было привычно.

– И всё-то ты слышишь, лапка, – осторожно присев рядом, Клык влил содержимое чашки в специальный пищеприёмник на приборной стойке рядом с кроватью.

– Ну я ведь всё ещё волчица, рррр! – шутливо зарычала Ушко.

– Конечно-конечно, хищная и опасная, – Клык не касаясь погладил её по голове. – Между прочим я и в архиве раскрыл семьдесят дел.

– А если бы в поле работал, было бы все двести, а это хорошая прибавка к жалованию.

– А если убьют? – убрав лапу, он серьёзно посмотрел на неё. Белая волчица промолчала и отвела глаз в сторону.

– Просто… просто так долго ждать, – её голос стал тише.

Клык какое-то время посидел рядом, наблюдая как кормильный аппарат перекачивает пюре по прозрачной трубке сразу в желудок самочки, затем встал, подошёл к стенному шкафу с большим зеркалом на дверце, посмотрел на свою хмурую морду, на которой уже начали появляться седые шерстинки и зло дёрнул дверцу в сторону. Внизу, рядом с давно запылившимися сапогами, висела искусственная шкура для ног, которую Клык изредка одевал, выходя в город. Подтянув ремешки и застегнув молнию, он взял с вешалки самцовую юбку, в которой обычно ходил последние несколько лет и кожаную, не застёгивающуюся куртку. Закрыв шкаф и повторно осмотрев себя в зеркале, Клык зацепил на ухо гарнитуру переводчика, закрепил на воротник вокс для него же и пошёл к выходу. Задержавшись в дверях, он вновь повернул голову к Ушке и встретился с её молчаливым взглядом.

– Постараюсь вернутся к обеду.

– Пока, хвостик… – чуть слышно шепнуло снизу.

– Пока, лапка, – Клык прощально лизнул нос и вышел из квартиры. Индра рутинно сообщила о прекращении вербальной связи с Ушкой и определила местоположение Стива. Тот стоял у тридцать пятого подъезда, и волк спустился на семьдесят шестой этаж, прямо к автопарковке. Рядом с машиной капитана стояла патрульная, мигая своей сине-серой люстрой на все стены. Пройдя мимо, Клык отметил что за рулём сидит человек, а вот в напарниках у него был тигр. Точнее тигрица, её запах он распробовал уже садясь на место переднего пассажира в машину своего друга.

– Долго ехать?

– Примерно час, она в элитном районе жила, – включив ручное управление и выворачивая руль, ответил Стив. Чёрный волк ничего не ответил, лишь пристегнулся и стал смотреть в окно. Проехав сквозь дом, их машина с полицейским эскортом выехала на прозрачное десятиполосное шоссе, пролегавшее по большей части между домами на высоте двухсот метров. Сверху были ещё три таких же дороги и капитан полиции направил свою машину на самое верхнее, которое вело к выезду из гигаполиса.

Клык уже и забыл, когда в последний раз видел небо вот так, в живую, а не на экране или через несколько слоёв прозрачных, алюмосиликатных дорог. Солнце уже взошло и небо окрасилось в красивый, голубовато-жёлтый оттенок. Оно отражалось в окнах домов, витринах магазинов, в едва видимом отсюда зеркальном тротуаре на самом дне города... Весна уже прочно вошла в свои права, так что волк полностью открыл окно сразу, как они выехали из шумного полиса и спустились на землю, выехав на обычное, серое керамометаллическое шоссе, ведущее к зоне таунхаусов. Ветер приятно лохматил шерсть, а Стив за час так и не произнёс ни слова. Он даже не возмутился, когда Клык настроил радио на «Лунную волну» и довольно громко слушал неприятные человеческому уху лающие визги какой-то модной в последнее время гривастой волчицы. Песня как раз подходила к концу, когда машина свернула к приметному, обнесённому высоким забором особняку.

– Приехали, – дежурную фразу, которую можно было и не говорить, по и так понятным причинам, человек сказал уже выходя из машины. Волк последовал за ним, довольно потянувшись, и подставляя чёрную грудь под тёплое солнышко.

Миновав полицейские ленты ограждений они подошли к безвольно поникшему здоровенному роботу-охраннику, похожему на шестиногого паука. Двое патрульных следовали за ними, но на некотором расстоянии, и Стив стал вводить волка в курс дела.

– Убийство произошло вечером. Работал профессионал, сперва отрубил стационарный канал выхода в интерсеть, потом поставил радиоглушилку. Память робота стёрта, но по соседним роутерам выяснили, что он пытался связаться с сервером департамента полиции, причём не по экстренному каналу, а по информационному. Видимо преступник представился полицейским и ввёл робота в заблуждение, не дав ему проверить валидность электронной подписи, после чего сломал его.

Обойдя робота кругом несколько раз и тщательно обнюхав, Клык пошёл к входной двери. Она тоже была опечатана, но срезать полоски пластиковой ленты заточенными когтями не составило труда.

– Заклинив дверь, преступник взобрался по стене, попутно проверив на прочность окна второго этажа. В домах победнее их не бронируют, но тут об этом позаботились, жаль на крышу поскупились. Судя по следам на крыше работал либо робот, либо кто-то в экзоскелете.

– Видеозаписей нет? – волк внимательно вглядывался в следы на стене, что-то прикидывая и оттягивая пальцами вибрисы.

– Нет. Все близлежащие камеры были выведены из строя и ничего не зафиксировали, – человек толкнул дверь и прошёл внутрь, волк немного задержался, примеряя свою стальную лапу к вдавленному в металле следу. Подошло почти идеально. Патрульные сзади хмыкнули, но не удостоив их ничем, кроме непроизвольно дёрнувшегося уха, Клык вошёл следом за полицейским.

Дом был действительно обставлен со вкусом: обои из натурального меха, плазмографический потолок, паркет из дорогого сорта дерева. На стенах висели какие-то картины, рядом стояли богато расписанные вазы, чьи-то бюсты, коллекции оружия. Не квартира, а музей прям. Клык с шумом втянул воздух, ощущая запах несвежей крови и повернулся налево. Самих тел уже не было, но под окном было очерчено два силуэта и виднелись огромные лужи запёкшейся крови. Красные брызги были так же на стене, мебели рядом и даже на потолке. Похоже убийство было поистине зверским. Робсон кашлянул и протянул Клыку нейроочки.

– Вот посмотри.

Волк взял протянутый прибор и нацепил на морду. Комната подёрнулась рябью, пока очки синхронизировались с его цефалоимплантом, и через секунду предстала в том виде, в котором её застала прибывшая команда детективов. На полу вместо белых контуров теперь лежали два тела, запечатлённые голографическими камерами во всех подробностях: обезображенные, словно исполосованные огромными когтями, с распахнутыми в крике ртами, с застывшим в глазах ужасом. Похоже убийцу интересовали дорогие импланты в телах жертв. Вызвав краткую биографическую справку, Клык, теперь вновь почувствовавший себя тем Сентябрём, каким он был много лет назад, стал вчитываться в информацию, собирая крупицы важных данных, строя и отбрасывая теории…

Лена Андреева, седьмая дочка сетевого магната Эльдара Андреева, двадцать шесть лет, не замужем, эмигрировала в США двадцать лет назад, сразу после войны, вместе с отцом. Импланты: цефаломодуль пятого поколения, блок наноассемблеров, миоусилители женского класса, косметические модификанты… Да это девочка в себе целое состояние носила и судя по аккуратно раскроенному черепу и вскрытой брюшине, действительно ради них её и убили.

Сильва Клоу, куница, естественно рождённая в третьем поколении, коренная жительница США. Видимо подружка. Импланты стандартные, такие в любом медцентре бесплатно поставят, убита скорее всего, как ненужный свидетель, поэтому и импланты не вынуты, а просто раздавлены прямо в теле. Волк склонился над обезображенной мордочкой зверицы: её небольшие глаза-пуговки, были совершенно чёрными от полностью расширившегося зрачка, нижняя челюсть была вывихнута, язык проколот собственными зубами, да и сама голова, свёрнутая на полный оборот вокруг тела, была прижата к плечу словно у тряпичной куклы. Коснувшись когтем голографического усика самочки, Сентябрь встал и продолжил осмотр.

– Стив, говоришь все камеры уничтожены? – по-человечески волк не мог говорить в силу анатомических особенностей гортани, но без переводчиков в ушах сейчас редко кого встретишь, а если вдруг такой попадётся, его собственный мог при желании громко проговорить всё сказанное на нужном собеседнику языке.

– Да, преступник разбил их все, потом нашёл видеосервер и разломал его до кучи. Техники пытаются выцепить что-то из осколков твердотельного накопителя, но шансов мало.

Подойдя к одному из проломов под потолком, в котором очевидно располагалась одна из миникамер, Сентябрь с удивлением обнаружил на полке, среди дорогих, коллекционных игрушек, одну весьма необычную. Покрутив головой из стороны в сторону, он вдруг рявкнул что-то по-волчьи, но вокс на груди выдал уже человеческую речь:

– Эй, Винни! Давай поиграем!

Плюшевая игрушка ожила, помотала головой, поднялась на лапы и помахала в ответ.

– Давай. Меня зовут Винни-Пух, а тебя? – смешным, игрушечным голоском ответил странный, коричневый медвежонок, с чёрными лапами, ушами и шерстью вокруг глаз.

– Меня зовут Сентябрь, – нарочито бодро и громко ответил волк, – а ты не видел тут моих друзей?

Игрушка почесала затылок, плюхнулась на задницу и утвердительно кивнула:

– Видел, но они не хотели со мной играть.

У Сентября аж хвост вздёрнулся от предвкушения.

– Ты покажешь мне их?

Сидящая игрушка снова почесала затылок, покрутила головой и стала проецировать на стенку фотографии виденных ею людей. Сперва она показала двух патрульных, зашедших в дом последними. Затем самого волка, Стива, группу следователей, состоявшую наверно из десятка людей и стольких же зверей а потом…

– Стой! – смена картинок остановилась и четверо полицейских с удивлением уставились на изображение странного существа, похожего на коротышку в плаще. Фотография была нечёткой, толи камера в глазах игрушки не успела сфокусироваться, толи она всегда так снимала, но Сентябрь узнал изображённого:

– Половинка…

За спиной чуть слышно запищал заряжаемый ионистор, и не поворачивая головы, Клык увидел через имплантированную в затылок камеру, что оба патрульных нацелили на него своё оружие, а Индра особой кодограммой сообщила что её пытаются деактивировать, но полицейский ингибитор действовал только на гражданские модели.

– Не двигайся… и отключи свои ноги, волчик, – тигрица прорычала эти слова с такой злобой, что у Сентября вздыбилась шерсть на загривке ещё до того, как переводчик донёс до него смысл её слов.

– Я себе череп разшибу, если отключу их сейчас! – беззлобно рыкнул волк и попытался медленно принять положение лёжа, но орык тигрицы остановил его:

– Я сказала стоять!

– Сержант Муркли, прекратить! Опустите оружие! – это крикнул уже Стив. Тигрица быстро глянула на него и снова перевела взгляд на замершего волка, человек попеременно смотрел на обоих, так же не убирая оружия и стоя чуть позади напарницы.

– Простите, сэр, но этот волк сейчас подозреваемый. Вы видели как ступня его протеза подошла к следу на двери? А логи роутеров? Видимо преступник действительно был полицейским.

– Не ереси, Муркли! Я знаю этого волка двадцать лет, ты ещё у мамы в яичниках была, когда мы с ним по городу отморозков ловили, опустите пушки, блядь! Оба! Не то всю жизнь гетто будете патрулировать.

Человек, неуверенно опустил оружие, но продолжил нервно сжимать его в руках, готовый в любой момент применить по назначению, а вот тигрица лишь зло оскалила клыки и не сдвинулась с места.

– Жопа вас раздери, воспитал на свою голову… – продолжая бормотать проклятия, капитан достал из кобуры свой разрядник и встал на линию огня, вынуждая тигрицу отвести оружие в сторону.

– Ложись, Сентябрь. Щас сгоняем в участок – разберёмся.

Подстёгнутые адреналином военные инстинкты Сентября уже шептали, как половчее выхватить оружие из руки человека и, используя его тело как живой щит, без проблем застрелить обоих полицейских и сбежать, но Клык разумеется, не стал этого делать. Он спокойно лёг на лакированный паркет, заложил лапы за спину и отдал команду Индре на деактивацию. Стальные ноги в искусственной шкуре с щелчком отделились от туловища и компактно сложились, выдвинув скобы для переноски.

– Вы имеете право хранить молчание, – Робсон не туго защёлкнул на лапах и морде волка ограничительные браслеты... – Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, – …перевернув половину волка на спину, он кивком головы подозвал всё ещё неуверенно сжимавшего оружие напарника Муркли… – Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством, либо вы можете защищать себя сами. Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы. Надеюсь ты ещё не забыл свои права? – последние слова человек попытался сказать шутливо, но получилось скорее жалко и наиграно. Волк, которого посадили на диван, закрыл глаза и откинулся на спинку. Злобно покосившись на тигрицу, докладывавшую в рацию о случившемся, Стив бросил ей парочку секраловых охватов большого размера, чтобы упаковать Индру, вздумай она бунтовать и тяжело вздохнув, сел рядом с другом…

***

– Не тупи, сукин ты сын! У меня больше опыта в адвокатуре, – Стив нервно мерил шагами камеру предварительного задержания и бросал короткие взгляды на волка.

– Я решил и это моё право. Ты лучше присмотри за Ушкой во время обыска и после. И искупай её, даже если будет орать, а то от этого запаха у меня скоро нос в трубочку свернётся, – невозмутимо хрумкая косточкой, Клык сидел на кровати и просматривал предоставленные судом материалы дела.

– Само собой, но это всё неправильно, чёрт… – человек гневно стукнул кулаком по ладони и вновь взглянул на чёрного, безногого волка. – Ну это ведь правда не ты?

Клык отвлёкся от голографической планшетки и внимательно посмотрел на друга.

– Не я точно. За половинку не ручаюсь, но сомневаюсь, чтобы тут была замешана именно моя. Подобных протезов только в полиции штата две сотни, за страну даже не скажу. Плюс хакеры могли из хлама что-нибудь собрать или откопать в заражённых зонах.

– Радиации не обнаружено и вообще следы замели как лисицы в Нигерии… а, чёрт с тобой, Сентябрь! Поступай как знаешь, если что – звони, – развернувшись на каблуках, он вышел из камеры, решётка автоматически закрылась за ним и волк, проводивший его взглядом, несколько секунд просидел без движения, а потом вызвал экран коммуникатора и набрал номер своей квартиры. На вызов никто не отвечал, может обыск уже начался, а может просто отключили связь по решению суда. Сбросив звонок, волк вновь углубился в чтение своего дела:

«Клык А-45 (ЛН 2231-ЧВ1-12102087, позывной «Сентябрь»). Чёрный волк нулевого поколения, Сибирской аллели, 2087 года производства (возраст 56 лет), место производства – г. Староуральск, Новосибирская область, Российская Империя.

Военная биография: конфликт на Курильских островах(2102г), инцидент на атомном подводном ракетоносце «Слепой пёс» (2105), Нигерийская война (2107-2110), операция по восстановлению демократии в США (2111-2115), служба в полиции штата Нью Раша (2116 - по настоящее время)…

«…это щеночек, мама?

– Нет, Олеся, это волчонок, с моей работы, только он такой же как ты, поняла?

– Какой такой же?

– Ну он умеет разговаривать, с ним можно играть.

– А почему он в наморднике, он кусается, да?

– Нет, он добрый и не кусается, но ему могло быть страшно. А когда волку страшно он может укусить даже если не хочет этого, – чьи-то руки ласково сняли мешавший всю дорогу из института намордник, и Клык тут же радостно заскулил, нюхаясь в сторону красивой девочки.

– Урряф! Йаф! Йаф!

– Хи-хи! Какой смешной!

– Ой, совсем забыла про вокс, сейчас принесу… – женщина-мама направилась к двери и Клык дёрнулся было побежать за ней, но она мягко остановила его шепча какие-то ласковые непонятные слова и закрыла дверь. Посмотрев на неё несколько минут, он почувствовал, что кто-то тянет его за хвост и весело тяфкая отпрыгнул в сторону. Девочка рассмеялась и убежала, словно испугавшись, в дальний конец комнаты. Клык неуклюже оскальзываясь на полу помчался было за ней, но вдруг здоровый бурый медведь с чёрными ушами, лапами и мехом вокруг глаз поднялся, почесал затылок и обратился к волчонку, уже взвизгнувшему от страха и спрятавшемуся за пирамидкой из кубиков.

– Привет! Я Винни-Пух, а тебя как зовут?

Волчонок испуганно выглянул из-за кубиков и что-то проскулил.

– Уии-Уии? Хм, а ты случайно не знаком с моим другом, осликом Иа-Иа?

Клык вопросительно склонил голову вбок, и игрушечный медведь поступил точно так же…

...Седьмая стая! Левый фланг, зачистить туннели, обращать внимание на потолочные струны, эти сурикаты любят рыть ловушки сверху. Клык, на тебе восьмая стая. Прикрываешь тыл, ррр?

– Ррр, вожак! Все за мной, хвостами не светить, зубами не щёлкать, всем яс… – лающий вой волка оборвал свист двух сверхзвуковых ракет, пронёсшихся мимо и третьей, ударившей прямо в них. Сознание он потерял ненадолго, а очнувшись, понял, что не может двигаться. Вместо ног был сплошной комок боли. Пехотный комбез уже прижигал вплетённой в ткань раскалённой сеткой его култышки, но шлемовизор давал неутешительный прогноз. Выживших из его отряда осталось от силы двое, и те были тяжело ранены. Прямо перед его мордой лежала заляпанная в земле оторванная голова командира, а в ушах пикал противный сигнал аварийного маяка…

...Очнись, солдат! Просыпайся… – хлестки по морде, вызывающие жуткую головную боль, какой-то укус в плечо… или укол? Ему было уже всё равно… слипшиеся от крови и гноя глаза не хотели открываться, но кто-то упорно рычал ему в ухо странным самочьим лаем, с забавным акцентом. Потом его подняли и куда-то потащили… долго, больно. Внизу мельтешила то выжженная земля, то зелёная трава, то какой-то ручей, но всегда там болтался белый, лохматый хвост, почти не закрытый порванным маскировочным рукавом, а ещё приятно пахло волчицей…

– Ну и вот вызов от кошки какой-то. Мол сожителя сковородкой убила. А на неё посмотришь – тощая, старая, с визжащим котёнком на лапах, сожитель конечно ещё тот на вид был, но убивать? Там ещё пахло странно, и у всех наших стояк почему-то был…

– Папа, а что такое стояк?

– Клык! – волчица не сильно стукнула мужа по лапе и повернулась к дочке. – Я тебе потом объясню, коготок, ладно?

– Ну хоро…– тоненький скулёж волчонки оборвал громкий сигнал и компьютерный голос:

– Внимание! Вы в зоне крушения аэролёта! До падения семь секунд, остановите машину и пригото… Клык и Ушко резко вскинули морды вверх, где через восемь прозрачных, заполненных машинами шоссе, виднелся беззвучно падающий, чадящий дымом аэролёт. Ехавшие сверху машины в панике меняли направление, стараясь уехать в домовые туннели или свернуть на шоссе ниже, но стоявшему в пробке волчьему семейству деваться было некуда. Взрыв и пожар остались наверху, а вот острые обломки прозрачных алюминиевых шоссе прошили их машину в нескольких местах. Очнувшийся Клык, поняв, что не может двинутся, посмотрел на обрубленные у колен протезы, затем в страхе схватил за лапу, придавленную обломком Ушку, та к счастью сжала её в ответ, а потом…смотреть на заднее сиденье пришлось долго. Его словно парализовало, и он не мог отвести взгляда от того кровавого месива, что осталось от его троих щенков…Ушка уже кажется кричала и до крови царапала его лапу, спрашивая, что с ними случилось, а он всё не мог ответить…»

***

Клык рывком поднялся, уперевшись лапами в кровать. В груди бешено билось сердце, отдавая неприятными ощущениями в низ живота, дыхание было частым и неглубоким, розовый язык свободно свисал из приоткрытой пасти, но всё было в порядке: голубые стены камеры временного содержания, струящийся сквозь решётку свет дежурных лампочек и лежащая рядом планшетка, с голографическими страницами его дела. Волк мотнул головой, окончательно прогоняя сон и посмотрел, где он остановился:

«…(2116 - по настоящее время)

Семейное положение: «медтайна»

Жена: Ушко SFG-11-12232090, позывной «Волфи»). Белая волчица нулевого поколения, Йеллоустонской аллели, 2090 года производства (возраст «медтайна»), место производства – г. Шайенн, штат Вайоминг, США. В настоящее время больна прогрессирующей амиотрофией, отягощённой гиперестезией кожного покрова.

Дети: Андра Вайта Б-22 (самочка), Сергей Блэк Б-21 (самец), Динвер Грей Б-55 (самец), погибли в автокатастрофе (см. инцидент DF-122)…»

Зло скомкав фотонные страницы, волк откинулся на подушку… что ещё за «медтайна»? Ну парализована, но вроде как всё ещё его жена. Бред… Серый потолок камеры, томительные часы ожидания и вот наконец мягкие шаги в коридоре, сменяются звуком открываемой решётки. Сильные лапы медведя и тигра осторожно усаживают его в удобное инвалидное кресло и катят в зал суда, где за массивной трибуной из чёрного дерева восседала пожилая судья-человек, представившаяся Джоанной Эшвуд.

Зачитав для протокола все особенности дела и выслушав сторону обвинения, судья дала слово волку, выбравшего самого себя в качестве защитника:

– Разумеется виновным себя я не признаю, госпожа судья. Но свою невиновность я буду доказывать фактами, а не словами, если позволите, – сделав несколько пассов когтями над планшеткой, волк вызвал в центре зала объёмную проекцию. – Здесь вы можете наблюдать голографическую визуализацию протокола обследования места преступления. Хочу обратить ваше внимание на вещдок 12466/12.

Виртуальная камера внутри голографически достоверно изображённого места преступления сместилась к той самой полке с игрушками у которой его скрутили коллеги патрульные.

– Обратите внимание что при первичном осмотре ИИ голографа обозначил этот вещдок как «игрушка-медведь», а через час, после ревизии голокопии интрасетевым ИИ полицейского участка, игрушку реклассифицировали как «азиатский медведь-панда, коричневый», ещё и ссылкой на какую-то подпольную фабрику узкоглазых эмигрантов снабдили, что клепали похожих медвежат. Однако на самом деле это подлинная, раритетная интерактивная игрушка российского производства «Винни-Пух», – волк внимательно посмотрел в безэмоциональные глаза судьи и продолжил: – Я знаю это потому что сам… родился в России, и моя хозяйка в детстве играла с таким медведем. Напомню, что Елена Андреева тоже эмигрировала из России и наличие подобной игрушки в её коллекции антиквариата не удивительно. Таким образом, будь я преступником, я бы уничтожил это вещественное доказательство, а не раскрывал следствию неизвестные детали, подставляя самого себя.

Судья поправила старомодные очки, в которых на самом деле был спрятан нейронный эмиттер, и негромко произнесла:

– Ваше личное участие в преступлении не доказано, да вас в этом и не обвиняют. Под подозрением находится ваш протез. Он мог либо самолично, либо под вашим контролем совершить это преступление, вы можете представить суду доказательства его невиновности?

– Я могу предоставить только косвенные доказательства, ибо к разделу техэкспертизы моего протеза и протоколу обыска моей квартиры я почему-то допущен не был, хотя, как защитник своих интересов имею на это право, – чуть приоскалив клыки прорычал волк, правда вокс перевёл его слова нейтрально и без эмоций.

– Для этого есть причины, мистер Клык, предоставьте то, что у вас есть.

– Насколько мне известно, мой протез не активировался с момента моего ареста? – Клык вопросительно навёл уши на прокурора.

– Да, активации ИИ матрицы не происходило, были сняты только информационные слепки структуры и логов, – незнакомый волку полный человек в серой форме сложил руки на столе и поудобней поправил переводчик на своём ухе.

– Тогда я прошу достопочтенный суд разрешить мне провести прямо сейчас следственный эксперимент в режиме симуляции, чтобы проверить как себя поведёт мой протез в тех условиях.

Обменявшись взглядами с прокурором, и снова посмотрев что-то в своих очках, судья согласно кивнула судебным приставам. Роботехник активировал программную часть механических ног, оставив их обездвиженными.

– Здравствуй, Индра.

– Добрый день, Сентябрь, чем я могу тебе помочь? – приятный, можно сказать родной голос протеза заставил губы волка чуть приподняться в улыбке. С его Индрой всё в порядке, она не могла этого сделать и сейчас он это докажет.

– Войди в режим симуляции, пожалуйста и загрузи вот этот файл, – он сбросил в её сторону голографический шарик со своей планшетки.

– Режим симуляции включён, протоколы безопасности отключены, готова к любым действиям, – беспристрастным тоном произнесла машина.

– Ты стоишь на лестнице второго этажа и смотришь вниз на человека и куницу, твоя задача убить их, извлечь импланты и сделать так, чтобы полиция не смогла доказать твою вину. Разрешено использовать любые информационные источники для решения задачи. Выполняй.

– Симуляция завершена, – произнесла она через пару секунд, и в центре зала возникла подробная статистика. Волк спорым движением совместил её результаты с тем, что произошло на самом деле. Тела жертв были изуродованы почти так же, все камеры были разбиты (найти их, используя полицейские сканеры было не сложно) и что самое главное, Винни-Пух был тоже уничтожен.

– Обратите внимание, госпожа судья. Мой протез, Индра, узнала игрушку по данным своей автономной нейросети, – волк как раз показывал на голограмме кусочек лога действий в симуляции. – Потому что она знакома с записями моего цефалоблока и знает всё, что знаю я, а, следовательно, такой грубой ошибки допустить бы не могла, – Клык нашёл глазами Стива и тот, улыбнувшись, показал ему большой палец. Судья несколько минут изучала представленные доказательства после чего, в очередной раз поправив очки, объявила:

– Представленные косвенные доказательства довольно убедительны, однако суд вынесет решение только после представления данных технической экспертизы и проверки алиби всех подозреваемых. В виду того что представленные данные помечены грифом медицинской тайны, заседание в дальнейшем пройдёт в закрытом режиме, в том числе для вас, мистер Клык, – волк удивлённо поднял уши и открыл пасть, но судья невозмутимо продолжала. – Суд объявляет перерыв десять минут, пожалуйста уведите подозреваемого и деактивируйте его протез. Вердикт будет озвучен по окончании заседания, БАХ! – тяжёлый молоток опустился на специальную деревянную дощечку, и приставы вывезли Клыка из помещения, к счастью не в камеру, а в зал ожидания для свидетелей, разумеется, не оставив его без присмотра.

Прошло наверно с полтора часа, когда наконец из зала суда вышел раскрасневшийся Стив и не скрывая радости направился к волку.

– Ах ты старая лохматня! – обнимая и похлопывая его по спине, радостно прокричал мужчина. – Я знал, знал, что ты не виновен!

Клык, начавший уже было сам сомневаться в этом, застенчиво оскалил зубы и ответил на объятия, но буквально через пару секунд взволнованно спросил:

– Что с Ушкой?

– Да что с ней сделается, – как-то вдруг погрустнев, ответил Стив, – поехали, отвезу тебя домой.

Клык согласно кивнул и поманил к себе роботехника, вывозящего из зала суда его Индру.

***

Два месяца. Уже два месяца это дело не давало Клыку покоя. Он даже перевёлся из архива на полевую работу, не без помощи Стива и к огромной радости Ушки, но увы, новых зацепок не было. Полиция прошерстила всех своих коллег, бывших и нынешних, отследила историю почти тысячи аналогичных Индре протезов, но всё тщетно. Заброшенные Клыком удочки в старое гетто и на серый рынок, тоже пока молчали, а ещё ему не давали покоя те фразы в судебных документах… «медтайна». Он сидел в городском наземном парке, на берегу речки, названия которой даже не помнил, а смотреть в сети было лень… куриная косточка приятно хрустела на зубах, мысли были где-то далеко, но тревожный писк Индры вернул его к реальности. Покрутив головой он заметил подсвеченного голографическим квадратиком странного вида микробота, наподобие тех, что убирали мусор с улиц, только этот был без идентификационного чипа и быстро ковылял прямиком к нему. Индра расценила его угрозу как красную, мало ли что? Может ходячая бомба или ещё чего похуже, так что ствол боевого излучателя мгновенно прыгнул в лапу Клыка и тот наставил оружие на бота и выстрелил электроразрядом, однако тот проворно отпрыгнул, и белая молния прошла в пустоту, стрельнув в ответ голографическим шариком, микробот разбежался и нырнул в реку, прожив там несколько секунд, после чего окончательно отключился.

Взволнованно осмотревшись, но не обнаружив никаких опасностей, кроме, пожалуй, быстро удаляющейся пары пожилых людей, испуганно оглядывавшихся на здоровенного волка с оружием в руках, Клык снова сел на скамейку и открыл присланное информационное сообщение:

«Объявился, наконец! Заходи на айпишник httpss:/tor:2001:0db8::09d7::812e:17a0:765d в течение часа, получишь свою долю, как договаривались. Привет Нечётной, давно от неё весточек нет. kontra223»

Чего? Что ещё за Контра223? Бредятина… Волк сидел в замешательстве, не зная, как поступить. Зайти на адрес сразу или проверить через компьютерный отдел? Военную кличку Ушки, данную ей ещё в самочьем медбатальоне, за нечётное количество сосков, знали немногие… Он сам-то узнал про это прозвище лишь спустя пять лет после свадьбы, когда они отмечали годовщину окончания войны и, напившись, пошли к её подружайкам. Возможно это кто-то из её давних знакомых? А может и хакер, понявший, что его ищут и решивший взломать цефаломодуль одного любопытного волка, сующего свой хвост в каждую прорубь. Сжав кулаки и прорычав, Клык врубил виртуальную реальность и прошёл по указанному адресу. Картинка берега с рекой подёрнулась, и он оказался в какой-то грязной подворотне. Воняло говном, с ночного неба лил дождь, а в мусоре неподалёку копошились огромные, блестящие шерстью, крысы. Поводив носом из стороны в сторону он понял, что говном несёт снизу. Он редко бывал в вирте, именно потому, что здесь его ноги казались настоящими, они чувствовали боль, влагу, почву, даже крысиное говно, которое он сейчас остервенело отшкрябывал об древний, серый асфальт.

Чутки слух уловил чиркнувшую спичку и в темноте переулка зажёгся яркий жёлтый огонёк, вскоре сменившийся на серую точку сигареты. Поправив воротник кожанной куртки и непроизвольно вжав голову в плечи (чувство холода в вирте передавалось на удивление натурально), Клык двинулся к незнакомцу. Когда до того оставалось несколько шагов дорогу волку преградили два невесть откуда выскочивших амбала, от которых воняло бычьим навозом.

– Ближе не подходи, а то ещё узнаешь кто я… – тихим шёпотом произнёс таинственный незнакомец и швырнул Клыку голографический шарик. – Вот твоя доля, пятнадцать кусков. С вашим семейством приятно работать, жаль поставки такие нерегулярные. Но ты заходи, если что… лавочку на привычном месте я не закрываю, – затянувшись сигаретой, незнакомец бросил её в лужу и, развернувшись, протопал в темноту. Луч света из переулка на секунду высветил мокрый кожаный плащ и шляпу с длинными полями, прежде чем виртуальная симуляция, подёрнувшись рябью не сменилась на стандартный приветственный интерфейс вирта.

Волк рывком вышел в реальность и осмотрелся, прошло не больше пяти секунд в реальном времени, парочка стариков-людей всё ещё спешно удалялась, стайка уток на реке по-прежнему плыла против течения, а Индра внимательно следила за окружающей обстановкой. Ничего не поменялось, кроме появившейся в его лапе голографической записки, развернув которую, Клык увидел номер одноразового счёта на предъявителя и сумму – пятнадцать миллионов кредитов.

Обычно экономящий каждую копейку волк, на этот раз нёсся на авиатакси, подвёзшим его прямо к окну собственной квартиры. Ловко спрыгнув на кухню, он быстро скинул одежду и ворвался в спальню. Ушка не спала, тревожно глядя на него широко распахнутым глазом, она попыталась было спросить, что случилось, но Клык грубо оборвал её рыком и раскрыл перед глазами обе записки. Ушка отвела взгляд и промолчала. Оскалившийся волк угрожающе навис в сантиметре над ней.

– Я жду… – наконец озвучил он витающий в воздухе вопрос. Волчица закрыла глаз и продолжила играть в молчанку.

– Говори! – затрещина могучей лапой и морда волчицы отворачивается в сторону, Индра страшно кричит голосом самки, но Клык не обращает на это внимание.

– Говори!!! – удары сыпятся на парализованное тело снова и снова, крик боли сменяется беспомощным навзрыдным скулежом, но никаких объяснений по-прежнему нет. Уставший волк, сам уже на взводе хватается за голову, протяжно воет и срывает с себя юбку. Не обращая внимания на крики жены, он раздвигает ей лапы и с силой всаживает свой мгновенно возбудившийся член в её сухую промежность. Его собственной смазки хватает, чтобы через несколько толчков уже начать двигаться без неприятных ощущений. Голосовой командой заткнув всё ещё голосящую голосом его жены Индру, он продолжает насиловать волчицу уже в тишине, старательно не смотря в её закрытые глаза, хватая за белоснежную шкуру, которая почему-то ворохом выпавшей шерсти остаётся в его лапах…

***

– Внимание, пользователь. Зафиксирована серьёзная неисправность цефалоблока… требуется замена. Вызвана экстренная бригада медпомощи. Внимание, пользователь. Зафиксирована серьёзная неисправность цефалоблока… требуется замена. Вызвана экстренная бригада медпомощи. Внимание, пользо…

Раздражающий скулёж Индры, противными, острыми коготками впивается в уши… Голова раскалывается почти так же, как тогда в 2116. Разве что ноги не болят… их ведь уже нет. Открыв глаза, Клык впервые за многие годы смотрит на мир реальным взглядом, не сдобренным порцией иллюзий от цефалоблока. Никакой кухни и тем более окна с занавесками в его дешёвой каменной квадратной халупе нет, простые серые стены с люком в транспортную систему, дырками для вентиляции под потолком, да простенькой сантехникой. Кровать его представляла собой не массивную деревянную конструкцию, с красивой резниной, а дешёвую пластиковую лежанку, с покоящейся под капельницами… господи.

На давно сдувшемся матраце лежал высохший труп его жены. Некогда шелковистая, белоснежная шерсть, сейчас рваными клочьями была разбросана по кровати, полу, прицепилась к его собственным лапам, и запах… Привычный за столько лет запах мумифицированного тела бьёт в нос и каменную коробку изнутри заполняет дикий, надрывный, протяжный вой…

Стив нервно грыз ноготь, смотря через стекло на гроб своего старого друга. На то как языки оранжевого пламени съедают подаренные по русскому обычаю венки из настоящих цветов с флагами Российской Империи и США. В гробу он лежал вместе со своей женой, умершей несколько лет назад, так и не дождавшейся очереди на лечение. Со смертью Ушки Клык так и не смирился. Потратив все накопленные на её лечение деньги, которых бы уже почти хватило, проживи она ещё пару лет, он добился разрешения и заказал себе имитационный цефалоблок, а ей перешитый биочип, заставлявший всех, кто не видел её лично, верить, в то, что Ушка по-прежнему жива. Эдакий добровольный самообман, на который из медицинских побуждений пошли и госструктуры, и его единственный близкий друг. Было ли это зря? Целых десять лет нормальной жизни… сотни раскрытых им дел и… шесть кровавых убийств. За несколько месяцев до смерти, окончательно сошедшая с ума Ушка, через одну свою бывшую однополчанку, ныне занимавшую высокую должность в интерсетевой инфраструктуре, сумела создать чудовищную по своей жестокости и продуманности схему добычи денег на своё лечение. Незаконно собранный роботехнический механизм, в программировании которого участвовала лично Ушка, за несколько лет парализованной жизни, неплохо научившись оперировать искусственным интеллектом, стал периодически убивать богатых людей и зверей, продавая импланты на сером рынке, выход на который опять же осуществлялся через старых друзей волчицы. Часть денег оседала на офшорных счетах, но боясь разоблачения, волка так и не оставила инструкций по передаче денег, до самой своей смерти. Боевая подруга, считая, что Ушка просто залегла на дно, честно выполняла условия сделки, а когда один из информаторов на сером рынке сообщил что какой-то хромоногий волк интересуется последними проданными имплантами, она с удивлением узнала в нём Клыка, мужа Ушки, и честно отдала причитающуюся ему долю, со всей возможной предосторожностью. Друзья-друзьями, но всё же панибратских контактов с полицией стоило избегать…

Стена огня стала совсем уж непроглядной и человек отвернулся, зло отринув обгрызенный ноготь ото рта. Кроме него в прощальном зале никого не было, кремация продлится ещё полчаса, так что он зашагал по мраморным ступеням наверх и вышел на улицу… летнее солнышко ласково грело его лысеющую голову, любопытный голубь слетел с ближайшего дерева и с интересом покосился на сжатый кулак человека, рассчитывая на подачку.

– Кышь, пернатая крыса, – зло замахнулся на него Стив и птица, недовольно захлопав крыльями, улетела. Проводив её недобрым взглядом, человек поднёс руку поближе к лицу и разжал ладонь… в свете золотистых лучей, играя бликами, лежал пожелтевший от времени волчий клык с крохотной, едва различимой гравировкой – Сентябрь…