Это был скучный вечер. Скучное завершение скучного дня. Один из тех скучных вечеров, когда абсолютно ничего не хочется делать, свинцовой тоскою полна голова, а лапы ватные и непослушные. И лежишь себе бессмысленно, смотришь неподвижным взглядом в одну точку.

Так было и сегодня, даже природа подставила зверям свой неуютный лысый и скользкий бок, вместо тёплого и пушистого. Сыро, холодно, промозгло и грустно.

Шла весна, и вслед за ней шёл беспорядок.

Салли сидела в камере Псогаровского подземелья, пытаясь почуять, что доносит ветер до этого Празверями забытого места. Слабые дуновения просачивались сквозь крохотные окошки, извещая о скором возвращении весны. Эти нотки Салли ни с чем не спутает. Потянувшись, северная бродяга (а их ещё называют эсбэками) громко хрустнула костями и улеглась на каменный пол. В надежде скоротать вечер заострив своё внимание на чём-нибудь интересном, она осматривала замшелые стены, где неровные булыжники местами крошились от времени. То тут то там на них проступала влага, конденсируясь от дыхания заключённых, россыпь маленьких капелек искрилась в тусклом свете догорающего факела. Салли перевела взгляд на железные прутья решётки. Слегка шероховатые, ледяные на ощупь и всё такие же непреступные. Эсбэка посмотрела за решётки, в пустой коридор, потом случайно заметила крупную белую собаку – одного из тех огромных горных псов, о которых Салли когда-то читала . Он сидел в камере напротив. Пёс внимательно рассматривал эсбэку, Салли отвечала ему тем же. Это бывший стражник, она вспомнила, как пару месяцев назад видела его с оранжевым ошейником. Теперь шея пса была пуста, как видно, его разжаловали.

Размышляя о том, в чём же мог провиниться этот горняк, эсбэка невольно встретилась с ним взглядом. Его блеклые серо-голубые глаза блеснули, пёс привстал и зевнул. Он выглядел очень болезненно с этой торчащей клочьями тусклой грязной шерстью, впалыми боками и изогнутыми крючковатыми когтями, которые он не имел возможности стачивать при ходьбе.

Подойдя поближе к решётке и просунув морду сквозь прутья, он заговорил:

- Снова ты здесь, придворная кошка? Опять сглупила и оплошала, раз сюда попала? Надо сказать, я не удивлён. Что на этот раз?

Салли фыркнула и отвернулась, раздражённо дёрнув ушами. Не хватало ещё, чтоб какой-то там стражник (и то разжалованный) тыкал её носом в её же собственные проблемы. Но горняк лишь улыбнулся, не ответив грубостью на недружелюбность эсбэки. Следом у пса начался приступ удушливого кашля, но вскоре он закончился.

- Да ладно тебе, не дуйся, - сказал бывший стражник, откашлявшись. – Мы ж всё-таки товарищи по несчастью. Хоть тебе тут ничего и не сделается.

- Зато мне в других местах много чего делается, - проворчала в ответ собеседница.

- Ну бывает, бывает. Знаешь, ты могла бы…

Пса прервал истошный вопль, раскатом грома прокатившийся по темнице. Эхом разлетелись ужасные звуки и растаяли в недрах подземелья, разбудив тех пленников, которых можно ещё было разбудить. По спине эсбэки побежали мурашки, она поджала хвост и прижала уши. Слабеющий факел мерцал и пускал последние искры, его маленький огонёк заканчивал свой скромный танец.

- Ч-ч-что это? – придя в себя, спросила Салли.

- Фринс, дружище Фринс. Кажется, это он. - Не без печали в голосе сообщил горняк.

- Что с ним случилось? Почему так внезапно закричал, Мифа же сегодня тут нет?

- Его вчера очень страшно пытали. Полагаю, его посетила Встряска, - пёс устало втянул носом воздух.

- Что его посетило? – не поняла эсбэка.

- Встряска. Ну знаешь, Виска и Встряска?

- Фринса вздёрнули на дыбе? Но ведь Миф не любитель дыб… Как же тогда…

- Да нет, не то совсем, - бывший стражник удивлённо клацнул зубами. – Виска и Встряска… Ты разве не знаешь здешних легенд? Ты ведь тут уже вроде завсегдатая.

- Да какие тут могут быть легенды? – отмахнулась собеседница.

- Хэ, душечка моя! Где есть звери, там и легенд всегда хватает. Эта легенда, кстати, бытует тут уже много лет.

- Расскажи! – выпалила заинтригованная Салли.

- Хорошо, без проблем. Так вот, - пёс уселся поудобнее, почесал задней лапой облезлый бок и продолжил:

– Много-много лет назад, до Тирана, до Лайондра, до Чернозола и до всех других великих Кархов и Кархев, Псогаром, когда он только-только был построен на костях сотен тысяч собак, правил жестокий и беспощадный самодур – гривистый волк Карго. Он был первым правителем Лужья, виновником Великого Разгрыза, и в безжалостной злобе, пожалуй, с ним не сравнился бы даже Миф. Все звери бежали от него, только почуяв издали. Они знали, что жестокосердному Карху лучше вообще не попадаться на глаза. Норные звери уходили глубоко в чащу, и там, под строжайшей тайной рыли себе жилища, только бы об этом не узнал никто в Псогаре. Те, кто привык жить в домах, ставили десятки замков на двери, делали множество чёрных ходов и секретных лазов. Никто не хотел быть несправедливо осуждённым, ни один зверь не горел желанием принять мученическую смерть лишь потому, что Карго соскучился по пыткам. Это подземелье уже тогда было вместилищем скорби и боли. Не было случая при правлении Карго, чтобы кто-то вышел отсюда живым. А когда не было пленников, Карх использовал вместо них свою стражу. Поэтому отчаявшиеся псы прочёсывали леса в поисках зверушек для удовлетворения кархских потребностей в издевательствах.

И были среди них, среди стражников, две сестры-кошки, чьи настоящие имена не дошли до наших дней. Да, у нас и сейчас-то в страже кошек нет, но тогда это был вообще из ряда вон случай. Надо так выслужиться, так постараться, чтобы тебя приняли в стражники, если ты кот. Но сёстры каким-то образом добились этого. Говорят, они были безоговорочно верны Карго, служили ему честно и терпеливо, с готовностью принимались даже за самую грязную работу. Им, конечно, приходилось ловить зверей в лесах и доставлять их в Псогар, но они не были жестокими. Это просто была их работа, они её исполняли. Если ты не стражник, тебе этого не понять. Когда однажды они никого не смогли поймать, то сами отправились в пыточную. Карх предал их. За верную и долгую службу, за многие годы неблагодарного труда, они получили девять лет пыток. Девять! На протяжении ДЕВЯТИ лет Карго собственнолапно истязал своих несчастных слуг. Самые страшные пытки переживали сёстры. Хуже, чем все жертвы Мифа вместе взятые. Они переносили все страдания стойко, лишь иногда осыпая проклятиями своего вероломного правителя. Несчастные кошки. Поздно они поняли, кому посвятили жизнь. Поговаривают, что они не ведали, что творится в подземельях, пока сами туда не попали. Что ж, тогда их совесть чиста, и это делает их ещё более святыми.

Апогеем их мучений стала дыба. Младшая сестра умерла при виске, ей, можно сказать, повезло. А старшая испустила дух при встряске. Потому-то их так и прозвали: Виска и Встряска.

Много минуло дней, много ночей. Много раз Луна открывалась над Необъятным Полем. Но души сестёр-стражниц не ушли ни на Дальние Луга, ни в Надмирье, ни в Подмирье. Они остались здесь, в этих стенах. Говорят, Виска является зверям, обречённым на пытки. Она пытается их утешить. А встретить Встряску – очень дурной знак. Старшая сестра приходит к тем, кого в ближайшие дни, и даже часы, ожидает кошмарная мучительная смерть. Она ничего не говорит, просто показывается. Иногда манит лапой, иногда беззвучно мяукает. У всех по-разному. А ходит она на задних лапах, ибо передние у неё вывернуты дыбой, – горняк закончил рассказ и поскрёб за ухом. Салли содрогнулась при мысли о судьбе заключённых.

- Бедный Фринс, - вздохнула она.

- Да уж, хорошенького тут мало. А мы ведь с ним выросли вместе. Славный он пёс.

- А ты, это… - Салли замялась. – Видел когда-нибудь Виску?

Бывший стражник серьёзно посмотрел на собеседницу. Решётки отбрасывали жёсткие тени на её толстощёкую морду, все черты которой были искажены сочувствием и, вероятно, голодом.

- Да, - сказал он, наконец. – Она приходила ко мне. Давно, когда я впервые отправился в пыточную. Она сказала, что это будет полезный опыт. Говорила, дескать, я смогу многое понять. Но я так ничего и не понял, – закончив фразу, пес не спеша удалился к дальней стенке своей камеры, где свернулся калачиком и вскоре заснул.

Сыро и холодно было сегодня. Зима не хотела сдавать позиции и щедро посыпала землю снегом. Заблудившийся ветер принёс несколько снежинок к Салли в камеру и бросил их ей на нос. Эсбэка смахнула их лапой.

Это был скучный вечер в подземелье Псогара. Единственный факел, освещающий коридор, погас.

---

Особое сообщение: