Леон

Троицкая Елена Игоревна

Аннотация:

Рождается "беда" и укрывает своим теплом, меняет течение рек и решает судьбы людей. Она пока юна, мила и неопытна, но вырастит в зверя с оскалом который принесет беду или станет тем кто ее остановит. Судьба не решила как поступить и отдала право выбора зверю с белой шкурой. Что будет дальше зависит от взмаха крыла бабочки, брызг воды с рыбьего хвоста и света солнца играющего на молодых листьях. А племя Лето примет исход как испытание дарованное им прародительницей.

Пролог

Уже пропели птицы, объявляя о приходе весны, и медведь сонно раскидал остатки снега у берлоги, когда топот копыт вспугнул пару горихвосток. Всадник миновал один из самых густых лесов на своем пути. Но даже самые непролазные чащи рано или поздно сменяются редколесьем. Звериная тропа продолжала петлять впереди, становясь все менее заметной. Деревья уже не жались друг к другу толстыми стволами, а солнечный свет все чаще освещал дальнейший путь.

Остатки снега скрипели под копытами, пока лошадь не вышла на прогалину, где снег уже растаял, превратившись в неприятно чавкающую грязь. Несмотря на снег и холод по утрам, уже расцвели первые весенние цветы, радуя глаз яркими пятнами на желто-зеленой прошлогодней траве. Среди них были как знакомые всаднику подснежники, так и те, названия которых он не знал.

От любования цветами всадника отвлекла белка. Она прыгнула на сосну, отчего на человека посыпалась прошлогодняя листва из беличьего гнезда. И если бы всадник присмотрелся, то без труда нашел дупло в дубе. Он мог бы подкараулить белку и непременно разжился бы рыжей шкуркой. Но всадник не был охотником, и ружье за его спиной висело лишь на случай встречи с разбойниками или хищниками. К счастью, разбойники на его пути не попались, а хищники обошли лесного гостя стороной.

В этой части леса хищных зверей уже не встречалось. Они боялись сюда приходить, стараясь не выходить из чащи в эти кажущиеся дружелюбными чертоги.

Всадник машинально прошелся пальцами по узловатой окантовке своей белой безрукавки и запахнул плащ, прикрывая не новую уже вещь. Белая безрукавка и белая шапка были его настоящими сокровищами.

Лошадь беспокойно заржала и неожиданно попятилась, давая понять, как ей не нравится выбранный наездником путь. Всадник цыкнул на животное и слегка ударил пятками. Кобыла тут же возобновила спокойный шаг вперед, не выказывая более своего недовольства.

Именно за покорный нрав всадник и купил эту лошадь. На обычной кобыле в эти леса ехать было опасно. Испугается, понесет - и поминай как звали. Но эта лошадь вполне сносно переносила запах страшных зверей, живших в этой части леса. Вполне возможно, эти звери уже наблюдали за ним, затаившись на деревьях или в траве.

Человек ехал туда, где зверей, подобных тому, из меха которого сделаны его безрукавка и шапка, были сотни. Люди, бывало, охотились на них и продавали их детенышей и шкуры на рынках, но этот человек презирал подобное обращение. Он никогда даже не думал о такой наживе и направился в эти леса ради старой клятвы, которую дал одному из тех зверей.

Необычно, но народ Лето сам относил себя к животным и не любил всякое сравнение с физиологией человека, хотя изрядно их напоминал во многих аспектах. Лето имели способности к речи, письму и изобразительному искусству. Имели собственную устоявшуюся культуру и религию, а также различные договоры и торговые соглашения с расой людей. То есть они были еще одной разумной, состоявшейся расой, единственно отличаясь лишь тем, что люди не решались на открытые конфликты с Лето. На это имелись свои причины. Во-первых, у народа Лето не было страсти к накоплению драгоценных металлов или других ценностей, они ничем толком не владели и ничего не имели. Во-вторых, территории они занимали небольшие, достаточно глухие и непролазные, чтобы их не беспокоили. Еще одной причиной нежелания ссориться с народом Лето являлась их нечеловеческая сила. Одним ударом плеча обученный Лето мог сломать среднее дерево, а ловкость и скорость делали его трудной мишенью для стрел и пуль. Даже получив смертельное ранение, эти звери могли добраться до своего убийцы и оторвать тому голову, унося по пути жизни других обидчиков. И это все не говоря об остром слухе, зорком зрении, тонком чутье и наточенных когтях. Вспоминать широко распахивающиеся пасти, способные раскусить берцовую кость, просто страшно.

Вспоминая эту расу, среди людей прозванную "лесные львы", всадник мог только усмехнуться. Лето не были похожи на львов. Сильнее всего в момент покоя эти гибкие, покрытые густой шерстью существа напоминали ему обычных домашних кошек. О том же говорило обилие окрасов и довольно игривый нрав котят. Оставалось только гадать, кем же был тот безумец, который сделал из "Мурки" это двуногое. В любом случае народ Лето существовал тысячи лет, и ответ на вопрос "Откуда же они взялись?" не был известен. Люди утверждали, что их создал какой-то маг, эльфы - что они дети леса, гномы - что дети земли, а сами Лето убеждены - они являются детьми праматери Лето. Собственно, от имени их бога и пошло название народа.

С этими необычными существами вы еще познакомитесь, а пока вернемся вновь к всаднику, который за неимением собеседника, все сильнее погружался в свои мысли, вспоминая, как же так вышло, что он, всегда боявшийся больших зверей, так тепло относился к самым опасным их представителям.

...Все началось много лет назад, с одной встречи. Грубо говоря, этого человека не могло быть в живых, не будь той встречи. Начнем сначала. Если говорить о времени, то, что для человека мало, для Лето - много. Поэтому вернемся к моменту рождения той, с которой встретился этот путник в юности, так как если мы начнем говорить сразу об их встрече, то упустим многое из истории. А если заведем историю о человеке, который на момент рождения будущего друга только вышел из родительского дома, то получим обычный рассказ о жизни младшего сына купца.

Итак, перенесемся в прошлое, в одно из селений Лето, в одну из глубоких нор, где должна родиться кошка, которая изменит судьбу целого континента.

Глава 1.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Жена родила мне дочь. К сожалению, я не смог убедить ее назвать дочь в честь старого друга, также рожденного весной."

Кошки тяжелели осенью, ходили полные зимой и рожали по весне. Коты рыли норы, где помогали устроить гнездо из шкур и сухой травы. Также в обязанности котов входило снабжение окотившейся подруги едой. Наверное, поэтому коты народа Лето старались не спариваться в сезон размножения более чем с тремя кошками, иначе потом им приходилось надрываться сверх своих сил.

Несмотря на общепринятое правило народа Лето, встречались и исключения - когда одна кошка принадлежала лишь одному коту, а тот в свою очередь никогда не был с другими кошками. Но такое случалось довольно редко.

Кошка Ауру была под стать своему имени - золотистой. Слово "ауру" на рычащем языке Лето обозначало "осенний". Кошки часто давали имена своим детям по окрасу. Так что такие имена, как Нере - "обычный", Риши - "подобный траве", Прас - "полосатый", Ухтам - "пятнистый", находили наибольшее распространение. А из-за того, что количество котят в помете достигало шести и более, а фантазия кошек разнообразием не отличалась, подобные имена встречались в каждой семье.

Но мы отошли от истории. Вернемся к кошке золотистого окраса по имени Ауру и ее коту Бсу. Имя кота обозначало разновидность рыбы. Получил это имя кот уже в зрелом возрасте, благодаря способности к плаванию и патологической любви к воде. За бсу этот кот и охотился. Ловил рыбку, сушил, солил - в общем, делал все приготовления к зиме. Ауру и Бсу были тем самым исключением из правил. Жили в одной норе и не желали видеть никого другого в качестве пары. Для большинства людей их отношения образец любви и семейных уз, но среди Лето такое поведение вызывало косые взгляды и недовольные пофыркивания.

Особенно сильно смущало окружающих отсутствие у этой пары котят. Обычно коты имели несколько кошек и множество котят, кошки же могли родить лишь раз в жизни, после чего способность к размножению пропадала, и все силы уходили на взращивание подрастающего потомства. Однако у Ауру не было котят, и, сколько бы осенних сезонов размножения не проходило, каждую весну она всё сильнее осознавала свою неспособность подарить жизнь.

Коты, с которыми делил реку и леса Бсу, рычали о выборе новой самки, пока его время не прошло, но Бсу лишь неудовлетворенно мычал в ответ, мотая хвостом. Он выглядел довольно обычно, имел невыразительный серый окрас и средний рост. Кошки таких не выбирали. Бсу, конечно, переживал, об отсутствии у них с Ауру котят, но не настолько, чтобы искать продолжения рода с кем-то другим. Он ждал, когда прародительница Лето снизойдёт своей властью на его семью и подарит им пушистые комочки.

Она снизошла. Но не так, как того хотели Ауру и Бсу.

В одну из зим Ауру отяжелела. Если бы не ее самочувствие, линька на груди и частые приступы тошноты, кошка никогда бы не догадалась, о носимой в чреве жизни. Ее живот не рос, а это говорило о малом количестве котят. Будущие родители радовались, открыто делясь своим счастьем со всеми. Ауру была уже немолодой кошкой, поэтому она бесконечно долго благодарила Богиню за неожиданный подарок.

Однако, как говорили Лето: "Тру-ум виа рурулос" - "Твой путь полон испытаний". Это довольно вольный перевод. Смысл этого высказывания в том, что перед тем и после того, как тебе улыбнется счастье, ты должен многое преодолеть. Бсу и Ауру и не догадывались, какую участь им уготовила прародительница.

Когда сошел снег и тепло возобладало над холодом, Ауру родила единственного котенка. И если пока крошечный комочек был совсем мал, оставалась надежда на изменение цвета шкурки, то со временем надежда угасла.

Праматерь перед каждой бедой посылала своему народу предупреждения: раннюю осень - к сильным холодам, рано сошедший снег - к выходу реки из русла, жуткую жару - к проливному дождю. Но были также знаки, возвещающие большую беду для всего племени Лето. И самым плохим из всех знаков являлось рождение кошки с белой шерстью и красными глазами.

Слова "альбинос", как и самих альбиносов, у Лето обычно не рождалось. Среди кошек находились почти белые, с едва заметными пятнами на шкурах, но ни у кого из них не было красных глаз. Слово "алба", то есть "белый", принесли на лапах переселенцы сотни лет назад. Переселенцы пришли как раз из-за рождения белого котенка. Их лес сгорел. Слово "алба" было чужим, и его сложно произносить кошачий пасти, но оно прижилось. Даже зиму стали называть алба темпу, то есть "белое время".

Будучи единственным котенком в семье, новорожденная кошечка быстро набиралась сил, так как все молоко доставалась только ей. Она рано открыла глаза, не оставив своей матери надежды на лучшее. Красные глаза на белой мордочке. Ее единственный котенок являлся дурным предзнаменованием для всего племени.

Леон - такое имя дали родители своему ребенку. Бсу вспомнил, люди называют их народ львами. И, хоть упомянутые кошки не водились в здешних лесах, на принесенных людьми тканях, картинах и вышивках образ зверя с пушистой гривой хорошо просматривался. А у Леон как раз была белая пушистая макушка и пушистая грудка, переходящая в загривок. Слово "леон" пришло с одной такой аппликации; его прочитал один из старых котов для Бсу. К тому же оно звучало как слова "лару" - "снег", и "алба". Было в этих словах нечто подходящее котенку.

Наконец, больше ждать было нельзя. Нужно идти к жрице и вождю, дабы сообщить о великом несчастии. Кошки довольно долгое время находятся с новорожденными - до тех пор, пока у них на груди не отрастет новая шерсть, а котята не начнут требовать более грубой пищи. Это происходило в начале или в середине лета, в зависимости от времени рождения. Лето растут быстро, и уже к году котята носятся повсюду, являясь пред родительскими очами лишь затем, чтобы получить по ушам за баловство.

Бсу принес еды Ауру, помурлыкал над котенком и, раздраженно помахивая хвостом, отправился в середину территории племени, где находилось невысокое глиняно-деревянное жилище вождя. Помимо вождя, находились и другие коты и кошки, которые предпочли строить свои дома из глины и дерева, но таких было немного. Да и в этих строениях они все равно рыли норы для сна. Те, кто был обменян с северных территорий, говорили, что там Лето живут не в норах, а в укрытых шкурами шатрах. Но на этой, более южной территории, такие постройки не прижились. Отсутствие суровых зим, и наличие обжигающего жарой лета, делало нахождение в душных шалашах невыносимым, язык свешивался на бок. Нора же - другое дело. Там всегда в меру прохладно и вдоволь свежего воздуха, благодаря двум входам.

Бсу неловко переминался с лапы на лапу, выгибал спину, словно желая встать на четвереньки, но лишь вздымал шерсть на загривке. Ему не хотелось идти к вождю. Он не ждал ничего хорошего от подобного визита. Однако кот являлся частью племени и должен был следовать правилам. К тому же рождение белого котенка являло собой знамение предстоящих бед, а об этом стоило предупредить заранее. Наконец, рыкнув и оскалившись, Бсу шагнул за порог.

У многих рас племенного типа (таких, как орки, вервольфы, песчаные гномы) дом вождя, или общинный дом, являл собой культурный центр, где хранилась история племени, проводились обряды и заключались союзы племен. Народ Лето не был исключением. И хотя у них отсутствовала собственная письменность (в том виде, к которому привыкли люди), их историю передавали картины, нарисованные или вышитые. Последние - дело рук человеческих рас, так как лапы не особо подходили для такой тонкой работы. Зато эти лапы отлично обрабатывали кожи и меха.

В доме вождя висело множество картин, связок с рыбой и глиняных фигурок. По углам стояли различные плошки с лекарственными порошками, приготовленные на переработку травы пучками свисали с потолка.

Запах заставил Бсу поморщить нос и задрать губы, обнажая клыки, хотя кот быстро фыркнул и опустил голову подбородком на грудь, показывая свое уважение к вождю.

Вождь на подобные изменения в морде соплеменника никак не отреагировал. Он сидел на медвежьей шкуре, старательно втирая в подушечки лап целебную мазь. Задними лапами была занята жрица, которая являлась по совместительству одной из кошек вождя.

Предводителя Лето звали Шхорм за былую скорость. Оправдать свое имя немолодой кот уже не мог: он был стар, глух, а его лапы безбожно болели. Но его шкуру украшали множество шрамов - медали за отвагу былых времен - доказывая его право на занимаемое место. Сезоны размножения Шхорма уже не интересовали, хотя о четырех своих кошках и двадцати семи котятах он прилежно заботился, стараясь знать каждого в лицо. Никто не строил иллюзий - этот двенадцатилетний черно-белый кот последний год являлся вождем. Ему на смену уже готов был заступить довольно молодой, но пытливого ума Грозу - полосатый и несколько худощавый кот.

Шхорм знал, что ему пора уходить - двенадцать лет и без того много для жизни Лето. Он уже распорядился, о выкапывании ему удобной норы, в которую собиралась переселиться и одна из его пожилых кошек. Как и каждому вождю, ушедшему с поста по старости, ему до скончания жизни кошки и коты станут носить еду и воду и всячески заботиться о старике. Вождя больше беспокоило пришествие к власти Грозу. По мнению старика, этот котенок недостаточно умен и слишком импульсивен для места вождя. Жрица Нере раздраженно била по земле хвостом, заявляя, что в его возрасте Шхорм вел себя гораздо хуже, но это не помешало ему стать образцовым вождем. Она приходилась Грозу матерью, поэтому не замечала ошибок своего глупого, но сильного котенка.

Нере первая прервала разговор, больше похожий на рычаще-шипящее переругивание хищников, и обратила внимание на вошедшего Бсу. Жрицы Лето выполняли две функции: просветительную и лечебную. Жрицами становились кошки, прошедшие большое количество испытаний и совершившие нечто во благо племени. Нере предсказала небывалый разлив реки четыре года назад и чуть ли не угрозой расправы заставила матерей вместе с новорожденными покинуть норы. Если бы она этого не сделала, погибли бы сотни котят и десятки взрослых кошек. Так как прошлая жрица как раз искала преемницу, Нере автоматически стала ее заменой. И на данный момент у нее имелось три последовательницы, способные в свое время заменить ее на посту. Но все трое, по зиме тяжелые, к весне родили. Таким образом со всеми болячками и прочими бедствиями в эту весну Нере справлялась в одиночестве. Поэтому она восприняла вход в хижину вождя посетителя как очередное бедствие: прижала уши, замычала и с такой силой ударила по земле хвостом, что вождь аж подпрыгнул. Бсу прижал уши к голове и сгорбился.

- Нитор рахан рогро, - "Прародительница пропела о горе". - Алба Лето, - "Белый Лето".

Шхорм резко поднялся, забыв о больных лапах. Нере прижала уши, растерянно наклонив голову, при этом ее лапы продолжали втирать мазь, но уже не в подушечки вождя, а в воздух.

Если бы Лето были людьми, то непременно бы избавились от котенка, но эти существа не видели смысла в подобном действии. Сколько беду не укрывай, а она вырвется на волю, набрав сил.

Маленькая Леон стала развевающимся флагом будущей катастрофы. Она умещалась на лапе отца, когда тот качал ее, и не ведала всего происходящего в их племени, частью которого родилась. Бсу приносил Ауру еду и новости, однако все чаще пропадал у реки. В отличие от большинства котов, он предпочитал рыбачить, а не охотиться. И, благодаря водонепроницаемому густому меху, это ему давалось более чем хорошо. Бсу мало мог рассказать о себе, знал только, что его способности - это результат обмена котятами во благо племени. Его прапраматери были родом с больших рек, которые шире тех, что он видел, и глубже тех, в которых плавал, а берег их нельзя увидеть, сколько ни смотри на горизонт. Бсу хотел, чтобы его маленький котенок также умел плавать, хотел, чтобы он увидел родину большой воды. Он знал, хотя Леон не виновата в цвете своей шкурки, ее будут обходить стороной как источник будущего зла.

Бсу замахал хвостом, пуская по холодной воде круги. Его все это не устраивало, но он не мог ничего изменить. Им некуда идти. Даже если переселиться к людям, ситуация только ухудшится. К тому же Ауру считала происходящее испытанием, которое они должны пройти для праматери.

Кот вновь взмахнул хвостом и бросился вперед, с головой уходя под воду. Когда Бсу вынырнул, в его зубах билась большая рыбина. Она отчаянно боролась, но лишь крепче насаживалась на клыки рыболова.

Это была неплохая добыча, тем не мене нужно было поймать еще парочку для кормящей кошки.

Леон росла очень крепким котенком. Так выходило всегда, когда в помете имелось небольшое количество котят. Каждому хватало еды даже в голодные годы. И наоборот: если рождалось много котят, их выживание ставилось под сомнение. Так сохранялся баланс. Кто обвинит мать желающей жизни своим детям? Кошки передавали своих котят из многодетной семьи в маленькие семьи и в семьи с погибшими котятами. Так что, когда Леон исполнился месяц, у нее нежданно появились сестры. Причем все котята оказались от разных матерей.

Пушистая золотистая Пери была от первой красавицы племени, у которой народилось слишком много котят. Ее имя так и переводилось - "красавица".

Черненькая Реира - слово переводилось как "злюка" - дочь довольно причудливой кошки с длинной мордой, кошка обменянная в детстве из южного племени. Она отличалась короткой шерстью и агрессивностью. Реира оказалась седьмым котенком на шесть сосков.

Серую Риту, она же "жемчужина", принесли из малочисленного помета, как единственную выжившую во внезапно обвалившейся норе.

Таким образом, Леон обзавелась тремя очень разными как по виду, так и по характеру молочными сёстрами. И все эти котята еще не знали, какая участь им уготована.

Снег окончательно стаял, земляничный цвет устлал лесные прогалины, птицы, стараясь вскормить своих птенцов, летали без перерыва, жужжали пчелы, сновали муравьи. Начало лета стало временем, когда котята неловко вышли из норы, знакомясь с миром. Свет манил их, и они нашли силы сделать первые шаги. Серенький, серебристый, черненький и белый - котята неуверенно, под присмотром матери обнюхивали и рассматривали все в трех шагах от норы. Ауру села на землю, высоко задрав правую ногу, и начала искусно вылизывать конечность от бедра к колену, от колена к ступне. При этом она одним глазом смотрела на осваивающихся малышей. Первый же резкий шорох спугнул всех четырех, заставив их наперегонки бросится обратно в нору.

Кошка так и осталась снаружи, мурчанием приглашая своих котят насладиться солнечной ванной. Леон первая подала пример, смело перебирая лапками и высоко вздергивая щеточку хвоста. Ее розовый носик сразу же испачкался в земле, когда она споткнулась. Идущая сзади Реира не смогла удержаться на лапах и полетела следом, перевалившись через Леон. Агрессивно шикнув, эта малышка ухватила только начавшими вылезать зубами ухо сестры. Писк - и белый котёнок неуклюже отбегает от черной сестры. Двое других стояли у входа в нору и не решались на новое знакомство с большим миром. Рита насколько могла "уклюже" подбежала к Ауру и доверчиво прильнула, мешая той вылизываться, впрочем, кошка тут же начала умывать котенка. Пери вздыбила свою детскую шерстку, намереваясь тоже подойти к матери, но на полпути стрельнула ушами, переключаясь на жука, перекатывающего по мелкой травке большой шар навоза. Котята бесстрашно познавали окружающее их пространство, пробуя на вкус травинки, падая и валяясь на земле, учась бегать и прыгать и уже выказывая свой нрав.

Леон и Реира не поладили. Чрезмерная агрессия черненькой кошечки, заставляющая ее кусать материнские соски и вцепляться в уши сестрам, была не по нраву Леон, которая, как и Пери, и Рита, была довольно добродушна. Однако с течением времени стало ясно, что, в отличие от Пери и Риты, Леон переняла у отца одну из черт его характера - независимость. И чем больше времени проходило, тем сильнее эта черта проявлялась.

Реира же все сильнее проявляла агрессию наряду с повадками лидера, подминая под себя серую жемчужину и пушистую красавицу. А Леон оставалась в стороне от подобного отношения, не препятствуя доминированию, но и не поддерживая его.

Солнце звало под свои лучи, окружающее требовало исследований, а мир - познания. Еще одна черта Леон, которую замечали все - любопытство. Этой чертой обладал каждый котенок, и каждый котенок, одолеваемый любопытством, рано или поздно попадал из-за этого в беду. Белая не стала исключением. Ей только предстояло научиться доверять своим чувствам и пользоваться приспособлениями, данными ей прародительницей.

Например, однажды, проходя нетвердой походкой мимо копны неизвестных цветов, она заметила сверчка. Сверчок сидел на травинке почти не шевелясь - почувствовал движение. Белая, дугой выгнув спину, изготовилась к прыжку. Насекомое опередило ее своим прыжком. Котенок вслед за ним, однако в самом начале прыжка Леон замешкалась, удивившись прыти маленького насекомого, поэтому ее прыжок вышел похожим на лягушиный скок с таким же нелепым приземлением на передние лапы мордашкой в землю.

Добычи уже и след простыл, когда белая отфыркалась и неожиданно нашла сверчку полноценную замену в виде маленькой полевки. Мышка выскочила из-под камня и начала метаться между кошачьих лапок. Леон шустро переставляла лапки пытаясь прижать неугомонную добычу к земле. Наступила, но мышь в тот же момент укусила, заставив неумелого хищника поднять лапы. Леон сменила тактику. Зачерпнул мышь и, словно горячий пирожок, начала перекидывать с одной ладони на другую, опасаясь второго укуса. Не удержала, и грызун свалился на землю. В этот раз мышка нашла, куда ей скрыться. Нора принадлежала некрупному и отчаянному хищнику, который не боялся Лето. Леон о них не знала, не знала она также, что ее могли укусить за нос, поэтому поспешила залезть в нору за своей добычей и сунула туда голову. Пушистые белые усы тонко намекнули Леон, что в этот лаз ходу нет - слишком узкий. Но маленькая кошечка решила доказать усам, что они не правы, и, приложив немного сил, просунула-таки голову в норку. Вот тут белая поняла, о чем ее предупреждали усики, которые теперь упирались в стенки лаза, сминаясь о его края. Мышь была мгновенно забыта под грузом неожиданной проблемы.

Голова застряла.

Назад не идет, вперед не пролазит. Земля попала в глаза и нос, отчего Леон зафыркала, как разозленный еж. Идея упереться задними ногами в края норы и вылететь штопором пришла опосля, когда на крутящийся пропеллером хвост насмотрелись все. Реира сидела на траве, довольная увиденным, словно все произошедшее подстроила именно она.

Вначале Леон разозлилась и даже подскочила к сестре, желая надавать той по ушам лапами, но очень быстро остыла и, помотав грязной головой и распушив щеточку хвоста, гордо удалилась в сторону родной норы, рядом с которой сидела мать и вылизывала покусанные одним из котят соски. Стояла середина лета и оголенная грудь должна была начать зарастать новой шерстью, но Ауру продолжала подкармливать котят молоком, отчего этот процесс задерживался.

Леон, невзирая на материнскую занятость, тут же сунула мордашку под язык кошки, позволяя начисто вылизать свой перепачканный мех. Она знала, что мать любит всех выкормышей одинаково и не заступится за родную кровь. Поэтому Леон и не видела смысла ввязываться в драку с Реирой. По силе черная превосходила белую молочную сестру хотя бы своим напором.

Когда Ауру уже вылизывала белой спинку, прискакала и остальная хвостатая малышня, все грязней лужи, в которой они и искупались. Никому не понравилось, оказанная Леон забота. Кошке пришлось заняться чисткой остальных котят, причем вначале пришлось посылать Бсу за водой, чтобы прополоскать в ней одинаково коричневых сестер. Леон удалилась от места купания, не желая попасть под раздачу. Купание равнялось наказанию - котята не любили воду.

Дни шли. Солнце вставало и падало. Дожди питали землю. Ветра убаюкивали ночами. Котята подрастали. Рождаясь крошками, они росли наполняя свое тело умениями и навыками, оттачиваемыми в играх. Котята пока не отходили от своей норы далеко, а чувствуя чужой запах, моментально бежали обратно. Леон однажды видела издалека других котят из соседней норы, но не рискнула преодолеть чужую метку и повернула назад. Ей захотелось еще раз посмотреть на пятнистых собратьев, и для этого белая выбрала дерево. Птицы на нем сидят и далеко видят. Чем она хуже птицы? Это и решила проверить Леон.

Белая кошечка поставила на дерево одну лапу, затем вторую, оттолкнулась задней, подняла последнюю и оказалась всеми конечностями на стволе. Не так давно котенок наблюдала за пауком, вот и повторяла за ним, но с меньшим количеством лап. Кое-как ей удалось добраться до первой ветки, затем более уверенно, пьянея от успеха, до второй, а на третьей пришлось познать кошачью науку. Ветка оказалась покрыта скользким налетом плесени.

Полет с дерева не испугал белую. Она даже не поняла, в какой момент ее голова повернулась в сторону земли и тело последовало примеру головы, поворачиваясь лапами, готовясь к встрече с твердой поверхностью. Мягкое приземление на лапы - и пружина мышц, заставляющая прижаться к земле. Пять метров падения обернулись лишь удивлением от отсутствия ран и бесстрашным желанием залезть на верхушку вновь. Народ Лето, как и любые кошки, всегда приземлялся на лапы.

Облюбовав дерево, Леон могла играть в его тени часами, могла сидеть на ветвях и учиться ходить по ним как на всех четырех, так и только на двух задних лапах. Спинки малышей быстро крепли, отчего им становилось все удобнее и удобнее ходить на двух конечностях. Основная подготовка к жизни начнется с зимы, а пока котята Ауру вовсю изображали стадо обезьян, совершая невероятные кульбиты и побивая рекорды скорости. С дерева Леон могла видеть, как растут ее сестры. Как Реира становится все быстрее и быстрее, на лету хватая бабочек и зазевавшихся птиц. Как Рита может часами наблюдать за муравейником или за отцом, обрабатывающим кожу. Как Пери по десять часов вылизывается, боясь за длинных мех. Котятам было по три месяца, но их родители уже знали, кто вырастет из этих малышей и кем они смогут стать. И судьба Реиры стала беспокоить Ауру и Бсу даже больше, чем судьба Леон.

Дело не в том, что родители так же, как и многие, видели в белой знак судьбы, и не в том, что они любили ее меньше или больше. Просто Леон сразу показала свой независимый и сильный характер, поэтому за нее сильно не волновались. А Реира выставляла физическую силу на первый план и подчиняла себе слабых. Она не могла не повелевать кем-то. Для кошки такие повадки считались плохими качествами. Но родители не собирались влиять на них, предоставив времени течь, а праматери самой решить судьбу этих котят.

Бсу мурлыкнул, подзывая Леон. Обычно котят до первой зимы не учили языку "мара" - так назывался язык, на котором общались Лето - поэтому родители общались со своим потомством при помощи мурчаний, рычаний, шипений и языка тела. Однако Бсу начал нарушать это правило, решив, что чем больше Леон освоит до второй весны, тем лучше. И кот стал брать своего котенка на рыбалку.

В отличии от Ауру, которая, как мать, была готова любить каждого отданного к ее грудям, Бсу не мог придерживаться таких же взглядов. Он считал, что у него лишь один котенок. И несмотря на его поддержку в уходе за Ритой, Пери и Реирой, он не считал их своими и не возился с ними больше необходимого.

- Леон, - позвал Бсу белую. - Ра Тхе, - "иди следом".

Котенок узнала свое имя, которым подзывал ее отец. И поняла, что нужно идти за ним. Раз ее отец идет и позвал ее, то она должна идти следом. Леон обладала достаточно густым мехом, чтобы не бояться холода, но, как и большинство кошек, при намокании она мгновенно замерзала. Это котенок поняла, сунув в воду лапу. Выразив шипением свое отношение к текущей реке, Леон вопросительно посмотрела на своего отца, которого холод не смущал вовсе - он стоял в нескольких шагах от берега.

- Р-руу, - протянул он указывая на воду.

- Руу, - покорно повторила Леон и подошла поближе к воде, стараясь не мочить лапки.

В это время Бсу сосредоточился на водной глади. Он поднял хвост над водой, согнул колени и нагнул туловище, готовясь в любой момент совершить резкий выпад. Если бы не подрагивание кончика хвоста, стороннему наблюдателю могло показаться, что это не живой кот, а чучело в человеческом музее. Белая так же напряглась, повторяя движения отца, и приготовилась увидеть нечто удивительное.

Вдруг Бсу резко бросился вперед лапами и нырнул в реку с головой. Когда он высунул мокрую голову, в его зубах трепыхалась сизая рыбина. Леон, подражая отцу, неумышленно прыгнула в реку и теперь мяукала, выбираясь на берег. Утешительный приз в виде рыбины, которую едва можно было удержать, оказался рядом с котенком. И та забыла, что ей холодно и сыро, в попытках обуздать хлопающего пастью сома. У котят ее возраста вырастали острые зубы и когти, но сил справиться с рыбиной было еще недостаточно. Поэтому Бсу, понаблюдав за активным пыхтением дочери в попытке удержать рыбину, вновь поймал рыбу за жабры, поднял повыше, выпотрошил и вернул котенку.

Леон с любопытством смотрела в остекленевшие глаза сома, с некоторой брезгливостью обнюхивая дурно пахнущие внутренности. Мертвая рыба вызывала смешанное чувство голода и непонимания. Котенок догадывалась, что перед ней еда, но она не могла понять, как эту еду съесть. До этого она пробовала рыбу уже порванную на маленькие кусочки и теперь не знала, как сделать из этого сома такие кусочки.

Очень скоро Бсу поймал еще несколько крупных рыбин и вернулся на берег, где среди улова копалась его малышка. Кот сел рядом и показал ей, как выпотрошить рыбу, дал попробовать самой. Леон не справилась с задачей - слишком слабые коготки.

- Року, - "камень". Кот достал из сумки остро заточенный камень и отдал Леон.

Камень был тяжелый, обточенный в виде когтя. Бсу жестом показал, чего он хочет от дочери и кивком, потребовал действий. Справилась малышка вполне неплохо, и через пару минут отец присоединился к разделки рыбы. Леон достался большой кусок, который она долго смаковала на обратной дороге.

Лето не носили одежду, но многие, как и Бсу, обвязывались ремнями, на которых закрепляли крючья и сумки для переноса добычи. Сейчас на всех крючьях висели корзины с рыбой, которую предстояло поделить между котятами и кошкой, а остаток засолить на зиму.

Ауру раздраженно зашипела при приходе Бсу - ей не нравилось, что ее кот таскал на реку маленькую Леон. Бсу фыркнул в ответ:

- Ур шитер, - "должна видеть".

В ответ кошка фыркнула, но больше шипеть на кота не стала. Лучше такой присмотр, чем никакой. А Леон все время где-то вне взгляда, что беспокоило Ауру. Так что Бсу, можно сказать, спасал положение. Однако он брал котенка, только когда знал, на реке никого нет: боялся агрессии со стороны других членов племени. Даже сегодня, в рыбный день, он увел котенка, как только почуял других рыболовов.

- Шитер, - "смотри" - приказал Бсу и выкатил из норы бочонок. В объёмной таре было спрессовано нечто белое и совершенно несъедобное. Попытавшись лизнуть, Леон получила настолько объёмную гамму впечатлений, что согласилась бы еще раз искупаться в реке, лишь бы больше не пришлось лизать эту странную белую массу.

- Соль, - назвал Бсу эту массу. И показал, как нужно ее соскабливать куском чистого камня, пока не будет горстка белого порошка. Потом передал камень Леон.

Она терла, добывая порошок соли, а Бсу натирал им рыбу и вешал ее на тонкий, растянутый между двумя кольями ремешок. За этим наблюдали Ауру и молочные сестры, но никто не вмешивался. Реира, Пери и Рита опасались Бсу: коты обычно не возились с котятами, отчего у тех выработался неосознанный страх перед взрослыми котами. Леон вначале вела себя так же, но Бсу уже не раз доказывал, что не причинит вреда и многому научит.

Леон отвлеклась от перетирания в бочке соли и оторвала маленький кусочек солящейся рыбы. Сунула этот кусок в рот, уверенная, что так точно будет вкуснее, но ощутила лишь вкус этой белой массы, которой натирал рыбу Бсу. Соль, просто на просто, слишком едка для языка народа Лето, но других методов заготовки на зиму было не так много. Леон не могла себе представить, как же после засолки эту рыбу есть. И лишь зимой узнала, что соленую рыбу вымачивали в воде перед употреблением.

Внутри норы, в прохладе, стояла бочка с рыбами в рассоле. Но белая еще не дегустировала их и теперь сомневалась, что наберется смелости для такого поступка. Также в их норе было и мясо, завернутое в необычные, широкие листья. От таких листьев не пахло мясом, пахло деревом, в которое ударило молния. Эти странные, хрупкие, черные камни назывались "уголь". Когда у котят болел живот, Ауру заставляла его грызть. Вкус мерзкий, поэтому и от мяса, пахнущего углем, Леон ожидала подобного вкуса. Еще повсюду были развешаны тушки мелких животных, от которых пахло дымом, и насекомые в бутылках, опять же, с соленой водой. Помимо этого висели на стенах или лежали на полках травы, шкурки, сушеные змейки; стояли прозрачные бутылочки с неизвестным содержимым. Вот все, что находилось в их норе. И больше ничего.

Однако с наступлением холодов в кладовой стало тесно. Бсу все чаще пропадал по лесам в поисках дичи, Ауру эту дичь обрабатывала, дети играли. Первая осень поразила Леон: листва окрасилась в невероятные цвета, ветер заставлял ежиться, трава пожелтела, поутру под лапами хрустел иней, больше не цвел ни один цветок, а запахи наполнились влажностью будущих дождей. Изменения происходили и с котятами. Они подросли, сменили детские шубки на более густые и пушистые, способные греть даже в лютый мороз. Одной Реире приходилось туго - доставшаяся ей по наследству шубка оказалась непригодна для проживания в снегах. И она мерзла, все реже выходя из норы.

Холод побеждал тепло, больно щипля нос. Кончики ушей со временем начинали подрагивать, и их приходилось сжимать лапами, чтобы не отморозить. Те, у кого уши не острые, а маленькие и круглые, были лишены подобной проблемы. Впрочем, за века народ Лето нашел решение. Даже несмотря на то, что их лапы непригодны для тонкого труда, они шили и даже украшали элементарнейшую одежду. Меховой плащ с капюшоном стал одеждой, без которой Реира не могла и носа высунуть из норы. Остальные остроухие котята обходились своеобразным мешком на голову с вырезом для морды. Шкуры устлали пол норы и отрезали жилую часть пологом от кладовой и коридоров, ведущих наружу. Так теплее.

Впрочем, Леон не пугал холод: ее шкурка оказалась достаточно устойчивой к морозу, и она весело прыгала у облысевшего дерева, ловя первые снежинки. Белые, как и она сама. Ей хотелось гулять и играть, пока солнце светило, ведь дни стали такими короткими. Мир постепенно умирал и становился все холоднее, а однажды утром, проснувшись и выйдя на свет, Леон едва не отшатнулась: мир больно резанул по глазам своей непревзойденной белизной.

Наступила первая зима.

Глава 2

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Зимой торговля замирает. В такие дни нет ничего лучше, чем теплый семейный круг. Их тепло согреет и без крыши над головой. До сих пор помню, каково это - спать в норе в окружении снегов и греться о пушистый бок".

Лапы замерзли и едва подчинялись. Приходилось по очереди поднимать из снега то одну, то вторую и растирать. От холода уже трясло, а значит, нужно возвращаться в нору. Но именно сегодня закат был особенно прекрасен, и не досмотреть его казалось ужасной ошибкой. Зимние цветы распускались на небе, не даря аромата, но радуя глаз. Краски смешались в небесной палитре: от розового до темно-фиолетового. Цветок раскрылся, явив себя миру, и угас вместе с солнцем, скрывшимся за горизонтом.

Скоростной бег и прыжок в нору на полном ходу. Когда котенок прыгнула греться в кучу своих сестер, те запищали от прикосновения ее заледеневшего меха. Даже Ауру вздрогнула и вздыбила шерсть. Леон же, удовлетворившись произведенным эффектом, залезла под шкуру и, согревшись, задремала.

Ей нравилось внезапно врываться к сестрам или прыгать на мать, когда они этого меньше всего ожидали. А затем белый котенок делала вид, как будто ничего не произошло и она не при чем. Избыток энергию превращался в озорство. И если летом Бсу находил, чем ее отвлечь, то зимой развлечений стало очень мало, и молочные сестры с Ауру во главе схватились за уши.

Леон могла притвориться сугробом и резко выпрыгнуть, могла прыгнуть с дерева, могла ворваться с порывом ветра в нору и в ту же секунду выбежать. И управы найти на белого пушистого котенка не удавалось. Пока неожиданно Бсу не предложил довольно рискованный вариант.

Он решил взять Леон на зимнюю вылазку в лес.

Это был значительный риск для котенка, не готового к долгим путешествиям. Однако главная проблема заключалась в том, что в этот путь отправлялись также кошки и коты, которых Леон не знала, но которые знали о ней. Она еще не сталкивалась с отрицательным отношением племени к своему белому меху.

Бсу потратил некоторое время, сооружая на своего котенка систему ремней из светлой кожи, которые плотно оплели Леон. На поясе оказалась сумка с различными мелочами; на ремнях на груди закреплялся теплый мех, переходящий в капюшон-мешок, хорошо защищающий от ветра; на задних лапах - меховые мешки, которые хотелось скинуть, но которые не давали мерзнуть конечностям. Похожая, но более сложная экипировка была и на Бсу.

Это был первый поход Леон, его она запомнила навсегда.

Реира долго злилась, что она не может присоединиться к такому захватывающему приключению, но, стоило ей высунуть нос из норы, как она забывала о злости и бежала под шкуры греться. Могла бы пойти еще Пери - ее мех был гораздо длиннее и теплее, чем у Леон - но она была слабохарактерной и физически отставала от белой. К тому же Бсу и не собирался больше никого брать.

Наконец, когда все ремни были по три раза проверены, припасы собраны, а шкуры полностью закрыли от ветра, Бсу и его котенок вышли в предрассветное утро. Холодный воздух обжог нос, шерсть встала дыбом от завывания ветра, а ноги едва удавалось поднимать из высоких сугробов. Чтобы облегчить путь, котенок шла по следам отца, совершая широкие шаги и прыжки. Несмотря на все трудности, она была так рада новому приключению, так горда за возложенную на нее задачу, что не сразу заметила, как вокруг начали появляться и другие из племени Лето. Это были кошки и коты самых разных расцветок и форм, "одетые" так же, как Бсу. И все они целеустремленно шли в сторону леса, готовые отдать жизнь за несколько десятков килограмм мяса. Зимой Лето не важно, на кого охотится: птицы, волки, олени, лоси - все становились их добычей. Лето, живущие в более теплых странах, могли похвастаться охотой на носорогов и слонов. Живущие в вечном снегу ловили китов. В пустынях ели змей. Сильнейшие охотники и лучшие следопыты, народ Лето не упускал случая поохотиться и всегда возвращался с добычей.

Леон мотала головой в разные стороны, стараясь рассмотреть всех соплеменников, и каждый раз сталкивалась с негодующими и даже агрессивными взглядами. Это заставило котенка ухватить отца за хвост, как за соединяющий двух скалолазов канат. Бсу никак не отреагировал на беспокойство своего котенка. Он взглядом показывал окружающим их дальнейшую судьбу, если они посягнут на его потомство.

Несколько кошек и котов приветливо провыли в воздух, здороваясь со своими попутчиками, кое-кто сразу объединился в пары или маленькие стаи. Бсу же ни с кем не здоровался и ни к кому не шёл. Он решил не рисковать и разделить путь только с дочерью, однако его план был подкорректирован неожиданно подошедшим котом темной масти.

Нагру, названный так за черную шкуру, был братом Бсу. Серый Бсу выглядел на фоне своего черного брата еще более неказистым, отчего в прошлом они часто дрались за внимание кошек. Однако их отношения нельзя было назвать плохими. У народа Лето отношения в племени делились примерно таким образом: уважаю-не уважаю; терпеть не могу-терплю-доверяю. Со стороны Бсу об уважении к Нагру речи не шло. Но между ними были родственные узы доверия, оставшиеся еще с той поры, когда они оба только встали на лапы. И узы эти поддерживались долгие годы.

- Бсу, тру-ум? - "Бсу, это твой котенок?"

Серый кот кивнул.

- Алба? - "Белый?"

И снова кивок.

Нагру покачал головой, выражая негодование по поводу котят на охоте, но его хвост не дрогнул, сообщая о спокойном отношении его хозяина к цвету племянницы. Лето не умели прятать эмоции, поэтому все их невербальное общение состояло из чистой искренности. Леон настороженно рассматривала черного кота, которого определила как родственника. Лето относились к тем зверям, которые никогда не имели потомства от близких родственников. Они всегда узнавали кровь братьев и сестер, отца или матери и могли иногда уловить даже дальнее родство с той или иной семьей. Это обезопасило их генофонд от неожиданных последствий. Однако то, что перед белым котенком был родственник, не имело ничего общего с ее безопасностью. Она не знала этого кота и не могла знать на какие действия тот способен. Поэтому, вздыбив шерсть, спряталась за спину отца.

На такую реакцию котенка Нагру наклонил голову и пошевелил ушами, это выглядело несколько потешно в исполнении немолодого самца. Своего рода обозначение улыбки. Мимика Лето довольно скупа на радость, а любое поднятие губ обозначает агрессию. Жест, как и слово "улыбка", у кошек не прижились.

Бсу дернул хвостом, но прогонять Нагру и портить с ним отношения не стал. Лишние лапы никогда не помешают.

Постепенно кошки и коты разошлись, оставив Бсу, Нагру и Леон выбирать свой путь самим. Бсу был отличным рыболовом, но в плане охоты проигрывал более опытному Нагру, поэтому не счел свою кандидатуру достойной вожака их похода. Нагру выбрал дорогу, где снег не тронули лапы Лето, и повел группу в глубь леса. Разумный выбор, однако даже так не исключена возможность позже столкнуться с кем-нибудь из соплеменников, что было бы нежелательным положением дел. Поход и без того обещался затянуться на недели блужданий и погонь.

Белый мир - вот как можно назвать зимний лес. Белые деревья, белые облака на земле и белое небо. Леон могла бы затеряться в этой чистой белизне, если бы не чужая шкура на ее плечах. Ей нравилось видеть этот спокойный, уснувший под белым покрывалом мир.

Бсу и Нагру не разделяли подобных взглядов. Для них зима была временем испытаний, когда еды не хватает, когда холод и ветер выдувают силы, погружая в сон. Время, когда в Лето просыпается все самое звериное, готовое выдрать из тел разум и обратить в обычных зверей, нуждающихся лишь в первичных вещах. Для взрослых охота была не приключением, а необходимостью ради выживания. И этой науке нужно научиться маленькой Леон.

Первый день коты просто шли, все дальше и дальше. За ними торопливо прыгал котенок. Их окружал частокол деревьев, ветки, изрешетившие небо, и холод. Казалось, ничего не произойдет в этом чистом мире вечного сна. Они так и будут идти, пока не отчаются и не повернут назад. Леон не могла видеть или понять, что именно делают коты, когда водят носами или припадают к примятому снегу. В таком холоде она не чувствовала запахов, однако ее уши даже под капюшоном слышали тихие звуки. Мир вокруг не спал, он был жив, просто затаился. В нем происходило нечто, чего котенок не видела и не могла представить. Но она знала о мыши, живущей под снегом прямо под ее лапами, о высоко сидящей на дереве птице, которую не увидеть за ветвями. А на другом дереве, вернее, внутри него, живет мелкий зверёк. Он спит, как и многие, но котенок слышала его или, вернее, чувствовала.

Когда охотники уставали, они копали норы в снегу. Прижимались друг к другу и спали. Потом ели скудные соленые и сухие запасы, хватали пастью снег и продолжали путь. Это повторялось изо дня в день, пока однажды Леон не ощутила, как ей невыносимо тяжело продолжать путь. Она не чувствовала себя больной, не считала необходимым отдыхать, однако резко остановилась и села на снег, высоко подняв свой пушистый хвост. Ее жалобный скулеж привлек внимание котов, они тут же вернулись назад, осматривая котенка. Бсу и Нагру не выглядели усталыми: для них подобные блуждания были привычной ежегодной зимней прогулкой.

Отдых длился почти три часа. А затем все встали и вновь пошли. Никто и не подозревал, что перед тем, как Леон вновь потребуется отдых, они найдут свою добычу.

Чаще всего добычей народа Лето в лесах становились лоси и олени, обитавшие в тех краях в изобилии, однако случалось, что Лето сами становились добычей таких крупных хищников, как медведи или монгайские волки. Последние были наиболее опасными животными, достигавшими в холке пяти метров, однако в тех краях, где родилась белая, они не водились. В отличие от медведей. Нет, народ Лето охотился на медведей и не раз мог похвастаться победой, однако в зимнее время никто не ждал встречи со столь грозным противником. У такой маленькой группы, состоящей из двух котов и одного котенка, не много шансов на победу в сражении с шатуном.

Медведь-шатун - явление редкое. Обилие ягод и рыбы давало бурому зверю все необходимое для долгого зимнего сна. Но даже если этот хищник не ложился вовремя, ему не приходило в голову нападать на народ Лето, ибо это часто приводило к смерти хищника. Даже если Лето не победит, он будет сражаться отчаянно и дико, непременно покалечив противника, и, даже если не сможет сию секунду забрать его с собой на тот свет, нанесет такое обилие ран, что зверю не выжить.

Всегда существовал шанс столкнуться с отчаявшимся или больным зверем, и тогда даже страх за свою жизнь превращался в силу, заставляющую напасть на саму смерть.

Первым до охотников добрался глухой, раскатистый рык, идущий, казалось, из трубы. Этот рык заставил Леон прижаться к земле, а котов содрогнуться. Медвежий рев все приближался - и вот уже удары лап по снегу содрогают землю. Огромная туша глиняного цвета была уже близко, слишком резкая на фоне ослепительного белого цвета. С ближайшего дерева посыпался снег.

- Тхе Ра! - "Беги!"

Не разобравшись, кто и кому кричал, Леон рванула с места на запредельной скорости своих коротких лап прочь от зверя. Она слышала рычание, слышала ответное шипение и звуки начавшейся борьбы. Все эти звуки достигали ее через свист ветра, который сорвал с нее накидку, мешок с головы и плащ. Снег попал в мешки на лапах, и те свалились - шнурок не удержал.

Что бы произошло, если бы она не побежала? Этот вопрос никогда не стоял перед Леон, народ Лето просто не задавался вопросами о том, что могло бы произойти. Для них существовало только уже произошедшее и происходящее. Времени на бесполезное обдумывание того, чего никогда не произойдет, народ Лето не имел. Однако если тогда Леон не побежала бы, возможно, наша история имела бы иной поворот или даже на этом и закончилась.

Медведь заметил котенка. Он не был глуп, он был очень голоден, а еще болен. От болезни в его мозгу появилось нечто, ему несвойственное, это наполняло рот слюной, а глаза - туманом. Но даже при своей болезни он мог понять, что с двумя котами ему сладу нет. А с одним котенком он выйдет победителем при любом исходе. Главное - поймать и убежать. Поэтому зверь не обратил внимания на попытки котов напасть на него или как-то задержать, он раскидал их своим резким прыжком, ускоряясь в погоне за маленькой добычей. Маленькая добыча бежала достаточно быстро, но не скорость ее спасла: скоростью Леон проиграла, как и выносливостью. Ее спас ее же белый мех, который просто не мог быть виден на снегу для начавшего слепнуть медведя.

Богиня Лето не имела окраса: в каждом племени богиню изображали с разной шкурой. Обычно пятнистой, полосатой или однотонной черной или серой. Были и те, кто утверждал о белой шкуре прародительницы. Каламбур заключался в том, что у народа Лето существовало поверье, будто тем, кто одного тона с богиней, она благоволит. Какого же цвета кошка-богиня, спасшая в тот день Леон?

Котенок споткнулась, распластавшись своей белой шкурой на белом снегу, и медведь не увидел ее, пробежав в шаге от замершей кошечки. Бсу испытал небывалое облегчение, увидев своего котенка живым, и небывалую ярость на зверя, посмевшего напасть. Нагру снял с плеча самодельное копье с каменным наконечником, метнул его. В отличие от своего серого брата, черный кот предполагал, что они натолкнутся на зверя, которого не убить когтями, и его воплотились в реальность.

Копье попало в спину, когти вонзились в горло, сильные удары по конечностям мешали медведю атаковать. Наконец, Нагру лишил зверя глаз. Слаженная атака на уставшего и дезориентированного медведя могла иметь лишь одно окончание.

Это была первая охота Леон. Первый раз, когда она видела зверя, который сильнее ее отца или матери, первый раз, когда видела грызню чудовищ, кровь, запятнавшую снег, видела агонию и ярость, слышала предсмертные хрипы и утихающее сердцебиение. Все это время она не могла пошевелиться от охватившей ее дрожи. То ли страх, то ли холод полностью завладели ее телом и не давали встать.

От холода спасла шкура медведя, в которую завернул котенка Бсу. Медвежатина стало первым мясом, съеденным Леон за долгий путь охоты. Ее первым свежим зимним куском мяса.

Начался долгий путь домой, оставляющий за собой на снегу глубокую борозду от туши медведя. На привалах Нагру делал из когтей медведя ожерелье. У него такое уже было, так что он лишь забрал себе один новый коготь. Новое ожерелье предназначалось его серому брату, который раньше никогда не убивал дичь крупнее оленя. И один коготь он отдал Леон. Первый и один из самых ценных трофеев с этого момента висел на шее как знак силы духа перед превосходящей силой. Его полагалось носить с гордостью, но котенок не могла понять, чем же заслужила это право. Она не билась со зверем, не нанесла ему ни единой раны, испугалась, упала в снег, могла погибнуть бесславно, так за что ей эта награда?

Белая не спросила, ей не ответили. Но раз сочли достойной, то, значит, она сделала нечто важное остальным. Даже если сама Леон не считала это таковым, оно стало решающим в битве.

Произошедшая битва с медведем и ее смысл белая Лето смогла понять лишь спустя годы. А пока она молча вгрызалась в мясо, сидя на туше, погруженной на ветки, которую тянули коты, и наслаждалась общим праздником удачной охоты.

Глава 3

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Будучи наивным ребенком, я верил в доброту окружающего мира. Это позволяло делать открытия, не черствея сердцем, и без страха поворачиваться спиной к людям. С тех пор я стал умнее."

Изменения в мире всегда поражали воображение, удивляли разум и оплавляли уверенность в завтрашнем дне. Гадать на завтра - есть ли в этом смысл? Народ Лето знал: за весной придет лето, за летом - осень, за осенью - зима, за зимой - весна. Круг замкнется. Этого знания достаточно.

Белая высунула нос из-под шкуры медведя, которую считала своей постелью, и втянула воздух розовым носиком. Ее молочные сестры спали, как и мать, и отец. Она чувствовала их запах, слышала их дыхание. Пришлось приложить усилие для того, чтобы понять: она не в лесу, и медведь уже убит. С момента первой зимней охоты котенок часто по ночам оказывалась в зимнем лесу и довольно часто - перед медведем. Это был ее личный кошмар. Однако во сне к ней приходили силы, и она хотела сама побороть зверя, но не могла. Сон всегда заканчивался, когда Леон была готова напасть, преодолевая страх, поэтому белая не знала, чем завершится битва.

Облизнув нос, Леон вылезла из-под шкуры, прокладывая путь к выходу. Белая чувствовала некое движение снаружи и торопилась посмотреть, что же это. Снег стал рыхлым и мокрым, прилипал к лапам, сваливался с деревьев, оставляя ветки голыми.

Весна!

Леон присела у входа в нору и начала вылизываться. Когда пришла зима, ее мех стал гуще, а с приходом весны мех начал линять. Облюбованное дерево заделалось отличной расческой и уже покрылось белыми клоками и шерстинками со всех сторон. От важного дела Леон отвлекло пение птицы. Котенок встрепенулась. Она давно не слышала эту трель, и ей тут же захотелось посмотреть на исполнителя столь знакомой песни. Нужно было идти на звук. Уши поворачивались, улавливая интересующий звук и легко находя направление, которое оказалось знакомым. Пели ближе к реке. Но это находилось за метками территории ее норы. Обычно котятам не запрещалось покидать территорию норы, но ведь Леон - не обычный котенок. Хвост смел верхний слой влажного снега, кошечка приняла решение. Лапы быстро намокли, но возвращаться за мешками котенок не стала. Птица-певица могла в любой момент улететь. И Леон нарушила правила - переступила через границу одна.

Обычному котенку в почти годовалом возрасте ничего не грозило при хождении по территории племени без присмотра, разве только кто-то даст по ушам ради профилактики ума. Однако Леон, как уже было сказано, не являлась обычным котенком. Она была белым предвестником беды. Большинство кошек и котов считали Леон не просто знаком приближающихся бед, а самой бедой, и такое отношение могло иметь печальные последствия. Белая не ведала этого, поэтому хоть и неуверенно, но шла вперед, временами оглядываясь назад, на незримую границу территорий. Река и птица уже недалеко. И чем ближе к цели, тем меньше оглядок назад.

Благодаря тому, что нора Ауру и Бсу находилась недалеко от реки, Леон не столкнулась ни с кем из взрослых Лето и достаточно быстро достигла небольшого поля, через которое нужно было пройти, а оттуда до воды не далеко. Но так далеко ей не пришлось идти - пели как раз с поля. Там стояло три дерева с раскидистой кроной, но голые ветки не могли спрятать поющую птицу.

Леон подбежала к самому дереву, с которого доносилась трель и, задрав мордашку, старалась рассмотреть птицу получше. Маленькая кроха со светлой грудкой, цвета ореховой скорлупы распевала свои трели, сидя в ветвях в одиночестве. И пела эта птица только для себя. Просто так вышло, что остальные тоже слышат заливистую трель. Словно подслушивали монолог на неизвестном им языке.

Народ Лето не держал и не разводил животных. Исключения составили северные племена, живущие на вечном льду и снеге, - они занимались разведением оленей и океанских львов. Так же в одном некрупном племени Лето, обитающем в степной зоне на соседнем материке, приспособились выращивать корнеплоды, годные в пищу для кошек. Они же разводили дающих молоко коз. На этом история земледелия и скотоводства заканчивалась. Племена кошек хранили свои традиции и не вводили ничего нового уже довольно давно. Те редкие исключения из правил просто не смогли бы выжить на своих территориях, если бы не переняли кое-какие людские знания. Но племя, в котором родилась Леон, не нуждалось ни в чем подобном. Они охотились, рыбачили, собирали, а что не могли добыть, покупали у человеческих рас: соль, уголь, ткань. Причем последнее имело смысл, только если рисунок на нем был хоть немного связан с историей народа Лето.

И вот о чем думала Леон, когда слушала птичку: "Как хорошо было бы, если бы она пела только для меня". Это эгоистичное желание появилось в голове и тут же исчезло. Лето этим и отличались от людей. Их ум хоть и не способен на многое, но в то же время устроен куда гармоничнее. Они не могли принять хаос мыслей, чувств и не переносили сложностей непонимания. Исключения из правил лишь подчеркивали эту особенность кошек. Для Леон оказалось слишком сложно понять, как поймать птицу, не навредив, как сделать ей дом и как заставить петь. Поэтому белая просто сидела и слушала трель мелодии пробуждения жизни. Ей казалось, что именно песня заставляет снег таять.

Уши уловили течение воды в реке Р-руу, в которой она и отец ловили рыбу летом. Но Леон не смогла заставить себя пойти туда. Еще половина пути, спуск и вода. Но в голове котенка появился образ медведя, и она прижала уши. На шее висел медвежий коготь, но он не мог дать ей больше уверенности. Леон повернула домой. А порыбачить она сможет и с отцом.

На обратном пути ее ждала неожиданная встреча. Не она одна соблазнилась песней птицы. Котенок ее возраста с рыже-белым мехом был недостаточно внимателен и слишком увлекся видом сзади, поэтому не смотрел вперед. Этот котёнок буквально налетел на Леон, сбив ту с ног и упав на нее сверху. Котята быстро отпрянули друг от друга и, вздыбив шерсть и хвосты, приготовились к внезапной атаке врага. У страха глаза велики, у малышей в этот момент они казались еще больше. То был первый раз, когда юный котик и молодая кошечка видели чужака своего возраста.

Прижимая уши, котята рассматривали друг друга, широко раскрыв глаза, и вздымали шерсть, стараясь выглядеть внушительней. У Леон подобный трюк вышел гораздо лучше, отчего котик весь сжался, приготовившись к бегству. Однако шевелящиеся от любопытства уши, нос и усы кошечки говорили ему: "Белая не собирается нападать", поэтому рыже-белый котик повременил с бегством, также начиная втягивать воздух, пытаясь понять, кто перед ним. Не родственник, понял он.

Леон наклонила голову вправо. Котик наклонил голову влево. Хвосты зажили своей жизнью, сметая влажный снег, а котята приблизились друг к другу, желая коснуться. Они встали настолько близко, что еще полшага - и произойдет новое столкновение, но им нужно было почувствовать запах друг друга для знакомства. И когда рыжий выпустил воздух в ухо Леон, та подскочила вверх на метр, игриво ударяя лапой по голове своего неожиданного друга. Игра принята. Котята гонялись друг за другом больше часа, валялись в снегу, мерялись силами и навыками и, наконец, устали.

Позже белая вспоминала этот момент как нечто потрясающее и, уже сидя в норе, понимала, что, возможно, подобное с ней может больше и не произойти.

Вновь, как и год назад, снег сошел, оставив лужи, грязь и зелень. Белели яблони, вишни и сливы, зеленел земляной ковер, а быстрая река выбралась из своих оков и берегов. Остатки снега напоминали о прошлом белом великолепии и холоде. Эта зима не принесла много испытаний племени. Еды хватило, на охоте никто не пропал, не случалось острых заболеваний. Жрица даже обеспокоилась таким положением дел. Если все хорошо и все довольны, то удар беды будет силен. Леон не видела жрицу, как и жрица не видела Леон, но достаточно просто факта существования белого котенка для ожидания прихода беды. И если беда так и не показала свой нос из норы, то, значит, она крепнет, растёт и готовит сокрушающий удар.

Леон как раз готовила сокрушающий удар своему желудку - она жевала зеленые листья осоки, желая срыгнуть комок застрявшей шерсти. День назад белая тщательно вылизала себя и теперь страдала. Но срыгнуть злосчастный волос не удавалось. Хуже оказалось только Пери, которая сидела невдалеке с широко раскрытой пастью и выпученными глазами. А хорошо было одной лишь Реире. Ей и срыгивать ничего не нужно - слишком короткая шерсть. Рита же отлично справилась со своей задачей, в недоумении теперь рассматривая получившийся мячик из свалявшегося в желудке меха. Наконец Пери вся сгорбилась и избавилась-таки от ужаса своего желудка. Тут же с отвращением отвернула мордочку и, высоко задрав хвост, удалилась от Леон, которая так и не смогла избавится от комка шерсти. Белая отчаянно кашляла и жевала траву, но отвратительное чувство волос в горле и комка в животе не прошло, он не вышел. Нужно срочно придумать иной способ избавления от излишества.

Трава, прозванная однажды отравившейся Ритой как "Бууееэээ", висела в кладовой. Леон уже раз пробовала пососать один единственный сухой желтый цветочек и чуть не выплюнула свой желудок. Но сейчас она смело укусила верхушку, быстро разжевала и проглотила, давясь невыносимой горечью. Зато эффект наступил, едва она выпрыгнула из норы.

Приятного, конечно, мало, но это была необходимость из-за отсутствия расчески.

Нужно попить воды: в горле стоял вкус шерсти, а кое-где к небу прилипли шерстинки. Ужасное ощущение. Однако, как назло, воды в норе не оказалось, как и бочки, в которой ее хранили. Значит, Бсу ушел за водой. Леон бы расслабиться и подождать, но она не могла смириться со вкусом шерсти, разбавленным горечью травы, поэтому побежала к реке. На ее пути попадались коты и кошки, но они были слишком заняты своими делами, чтобы точно разобрать, пробежал ли мимо них "предвестник беды" или это обычный котенок. Отца по пути кошечка не встретила.

Изрядно замочив лапы в очень холодной воде, Леон вволю напилась, сглатывая всю горечь и застрявшую шерсть. Она не смотрела назад, не думала о зле, которое можно получить от соплеменников. Не обратила внимания на шаги.

Нам нужно многому научиться, пока мы не вырастем. Дети или котята - каждый познает горький опыт жизни. Белая не знала о том, какую реакцию вызывал цвет ее шкуры у соплеменников и не ожидала подобной подлости.

Ее ударили сзади с разбегу. Леон отлетела на значительное расстояние от берега, а от силы удара у нее перехватило дыхание.

Не было времени на осознание происходящего, не было времени всплыть, не было времени узнать, кто поступил с ней так - она тонула, как котенок в ведре. Река заморозила ее тело своими холодными руками и сковала ледяными объятиями. Грудь сжало жаром от жажды воздуха, но белая не могла всплыть. И стало темно.

Люди говорят, что тьма - спутник невежества, в то время как Лето упоминают тьму как спутник вечного сна. Белая еще не начала свое обучение и ничего не знала об этих словах и поверьях, но, когда свет померк, а тело утянуло вниз, она поняла - второй в ее жизни медведь настиг ее, и от него ей не убежать, и не найдется тех, кто смог бы зверя победить.

- Ферре. - "Медведь". - Стар-пос. - "Ты выстояла". - Сид ферре шре стар-пос. - "Следующий не выстоит перед тобой".

Холодно. Мокро. Больно. Но нужно еще раз срыгнуть воду, глотнуть воздуха. Леон понимала, что чудом избежала смерти, но она не могла осознать факта попытки убить ее. Белой кошечки был всего год, для маленького ребенка сложно осознать такие сложные вещи, как ненависть соплеменников.

Тело казалось слишком тяжелым, его с трудом удалось вытащить из воды. Теплее не стало - мех насквозь промок. Нужно идти в нору, греться. Однако когда Леон повернула голову на право, налево и даже посмотрела вверх, она не узнала места, в котором находилась. Где ее нора? Где то поле, через которое нужно пробежать, чтобы добраться домой? Где те три дерева, на одном из которых пела птица? Где она сейчас находится?

Потерявшиеся дети зовут матерей - этим котята не отличались от остальных малышей. Леон начала прерывисто мяукать в надежде, что мама услышит и заберет ее, согреет и подарит чувство защищённости, как было тогда, когда она еще умещалась на ее ладони. Она хотела докричаться до отца, который непременно должен прийти и помочь. Но, сколько она не звала, никто не пришел.

- Посмотри на это.

Белый мех хорошо заметен на речном берегу. Двое охотников, заблудившихся в лесах и подошедших вплотную к территории лесных львов, поняли, в чьи земли забрели, увидев утопленницу.

Более старый человек, отрастивший за свою жизнь густую бороду, первым свернул к реке, дабы убедится в правдивости открывшейся ему картины. Утопший котенок народа Лето - это не что-то из ряда вон выходящее, просто этот человек ничего подобного ранее не видел. Он вообще впервые видел котенка лесных львов, до этого ему встречались лишь взрослые особи. К тому же этот котенок был необычно бел.

При ближайшем рассмотрении он отметил, что утопшая малышка была ростом с семилетнего ребенка и обладала действительно белоснежным мехом, сейчас, правда, испачканным речным илом и грязью.

- Это котенок лесного льва. Бедняга, - с сожалением и сочувствием сказал старший из людей, приподнимая лапу котенка. Тонкие острые коготки тут же сжались, прокалывая кожу.

- Живой, - удивился более молодой человек с едва проступившей щетиной на подбородке, с ужасом наблюдая, как старший, пыхтя, вынимает когти из своей руки.

На тот момент, когда Леон очнулась, охотники уже развели костёр, обмотали ее двумя одеялами и сварили на всех суп. Нет, конечно, если бы она попала к плохим людям, ее нынешнее состояние не было бы столь хорошим, и отношение к ней существенно отличалось бы. Но эти люди не принадлежали к тем, кто ради наживы способен обидеть ребенка. А жизнь вблизи с племенами Лето научила их уважению к порядкам и силе звериного народа. И, мысля так, они испытывали к ним сильную симпатию. Именно благодаря близости племени Лето к мелким селам, расположенное за лесом пограничное соседнее королевство не спешило атаковать или как-то вредить этим селам. Людям ничего не стоило послать гонца к лесным львам и выпросить у тех помощи за редкие и полезные товары. Именно у этих сел Лето товары и покупали. Условно говоря - добрые соседи.

Ничего из этого белая не знала. Она пришла в себя и увидела двух совершенно непохожих ни на нее, ни на других животных существ, которые о чем-то говорили друг с другом. Лето имели свой язык, да, они говорили на "мара", но большая часть общения заключалась в телодвижениях. А эти существа говорили и говорили почти не шевелясь языке, совершенно непонятном котенку. Это было столь странно, что напугало Леон гораздо сильнее их необычного вида. Она вся сжалась, широко раскрыв глаза и со страхом смотря на своих спасителей.

- Привет, - попытался завязать разговор младший из охотников. - Мы ...

Нахмурившись, старший одернул его. Покачал головой, прошептал:

- Она не поймет. Не пугай ее.

Наступило молчание. Так лучше - без непрекращающихся речей, которых котенок не понимала. Леон немного расслабилась, ощутив тепло. Одеяла грели, но основной источник оказался чуть дальше от нее и ближе к спасителям.

Рыже-красное извивающееся существо дарило жар, который распространялся на ветки, сложенные внутри камней, и согревал. Ветки, которых касалось это существо, чернели и рассыпались. Оно опасно! Но ее спасители не боялись этого зверя. Более того они кидали ему дерево, подкармливая.

Белые ушки заходили туда-сюда, а нос неожиданно узнал запах. Точно так же, как это алое существо, пахли черные хрупкие камни, которые грызли котята, когда у них болели животы. И так же пахло мясо в листьях, которое посыпали этим камнем для долгого хранения.

- На огонь смотрит, - вновь заговорил младший. Уши Леон моментально дернулись по направлению к голосу, но она больше не испытывала страха. Эти странные существа не причинили ей зла и согрели. Любопытный розовый нос шевелился, улавливая различные запахи, и один из них показался белой очень соблазнительным. Она, конечно, не знала запаха мясного супа. Она вообще не знала, что такое суп или огонь, ведь котенок никогда ничего подобного не видела. Лето не готовили еду в горячем виде: они не делали супы, не жарили, не варили, не парили.

Любопытство и голод заставили котенка вылезти из согревших ее одеял. Мех высох, но кое-где скомкался и требовал чистки. А еще, осмотревшись, кошечка поняла - наступила ночь. Рыжий зверь обманул ее глаза своим ярким светом.

Два неуверенных шага на четвереньках - и вот Леон уже выпрямилась, достаточно смело подойдя к неизвестным существам. И тут же ее мордашка обрела воистину удивленное выражение, а уши встали торчком. Воистину, перед ней сидело чудо природы! Существа, спасшие ее, не имели своего меха и носили чужой в несколько слоев, а их шерсть на головах была длиннее, чем мех Леон на хвосте, а их морды, напротив, были столь коротки, что котенок не могла понять, как они едят и охотятся. Но больше всего ее поразили их лапы. Леон припала к земле, высоко задрав хвост, рассматривая необычные задние лапы этих существ.

- Чего она делает? - растерялся молодой охотник.

- Полагаю, впервые видит человека, - ответил старший.

Леон стрельнула ушами, не поняв ни слова из неясных речей, во всю изучая лапы спасителей. Посмеиваясь, молодой охотник помог ей в этом деле: он снял сапог. Леон же вначале показалось, что он снимает с себя кожу, и ее шерсть вздыбилась, а глаза полезли из орбит.

Люди не выдержали и рассмеялись. Это заставило Леон отскочить от них. Больно странный был звук. Она оскалилась - ведь эти существа тоже скалились, издавая свой странный, булькающий рык. Однако, только посмотрев в их рты, Леон расслабилась. Эти маленькие плоские зубы не могли бы навредить ей, а их передние лапы не могли даже оцарапать. Передние лапы спасителей котенок рассмотрела следующим лотом. Странные лапы были немного похожи на ее лапы, но не во всем. Тонкие, гибкие, лысые и, на удивление, подвижные.

Все в спасителях казалось необычным, чуждым и очень интересным.

Будь белая повзрослей, она бы вела себя посдержаннее и, возможно, агрессивнее, но Леон была лишь котенком, перед которым неожиданно открылся совершенно новый мир с невероятно сложными гранями. Она не знала, кто перед ней и не ведала своего везения. Не могла понять и не старалась. Ей было достаточно осознания дружелюбия спасших ее существ и попытки ее накормить.

Последнее Леон поняла, когда ей под нос сунули нечто с углублением, в котором находилось то самое, вкусно пахнущее. Пахла мутноватая вода, в которой плавали какие-то кусочки.

- Суп, - обозвал это блюдо молодой охотник.

"Суп" - странное блюдо. Нельзя сказать, что он оказался невкусным, Леон лакала его с большим удовольствие, однако при этом она чувствовала себя странно, будто делает ошибку, питаясь пищей этих существ. За первой порцией пошла вторая, а на третьей место в желудке кончилось. Люди продолжали странно тянуть губы из стороны в сторону, приподнимая уголки. Но опасностью от них не пахло, а значит, этот жест хороший, решила белая.

Наевшись и угомонив свое возбуждение, Леон вспомнила про дом. Ей просто необходимо вернуться в нору. Уже ночь, темно, ее ждут! Однако посмотрев по сторонам и понюхав воздух, она оказалась не в состоянии понять, где же он - ее дом. И это непонимание вырвалось из тела скулежом.

- Как ей сказать о том, что мы завтра отведем ее в племя? - беспокойно заерзал молодой охотник. Ему казалось, что белая в любой момент рванет в лес и пропадет там.

- Никак, - "успокоил" старший. - Они говорят на "мара", а маленькие котята не говорят вовсе. Расслабься, даже если убежит - не пропадет.

Но Леон не убежала. Она вновь забралась под одеяла, которые определила как очень странную кожу, и долго смотрела из своего убежища на рыже-красного зверя, пожирающего дерево, пока не заснула.

Как и говорили охотники, утром они повели найденного и спасенного ими котенка к границе племени Лето. Будь все происходящее зимой, люди не посмели бы приближаться к лесным львам. Они забрали бы Леон к себе до весны.

Пока охотники и котенок шли, Леон продолжала свое изучение спасителей. Вчера, когда оба лысых существа сидели, она и не думала об их росте. Оказалось, они легко могли соперничать ростом с ее родителями. И не думала, что у этих существ не будет хвостов. Как же они без них живут? А как живут без чутких ушей и почему прячут свои за кожей, и почему те такие маленькие? Даже то, как эти существа ходят, вызывало недоумение у белой. Они шли, создавая море шума, в то время как Леон шла едва слышно. Если бы она захотела, то ее шаг вообще не услышали бы.

Знакомый запах соплеменников достиг носа котенка задолго до того, как они подошли к невидимой границе. Она дома! Доказательством этому послужили пара довольно крупных Лето, вышедших из-за деревьев. Эти коты (кошки редко занимали пограничный пост) недовольно махали хвостами, прижимая уши. Люди не допускались за границы племени.

Заметив Леон, выражение морд котов изменилось на удивленное. Они не сразу сообразили, что двое людей привели к ним грязного котенка.

- Нашли в реке! - громко и четко произнес старший охотник. - Мы уходим!

Народ Лето обычно не понимает сложные фразы, и мало кто из кошек учит человеческий язык. Однако один из котов заговорил с людьми на их странном языке.

- Говорить спасибо. Нужно что?

Леон вся вытянулась от неожиданности, а ее спасители отнеслись к этому спокойно. Ну, говорят кошки на их языке, и что? Так даже лучше.

- Нет. Мы уходим, - коротко отрапортовал старший и, не медля, подтолкнул младшего. Им было неуютно со взрослыми Лето, у которых имелся весь необходимый арсенал для разделки плоти и которые умели им пользоваться.

Леон вначале сделала два шага к своим спасителям, потом одумалась и тут же проскользнула на территорию своего племени. Она дома, осталось только найти свою нору. Котенок побежала, задыхаясь от бега и желания оказаться в объятиях матери.

Она не знала, как переживала ее семья. За эту ночь они обегали все - от реки до леса - и обнюхали все места, где только могла быть Леон. А когда нашли обрывающийся у реки след, уже не знали, стоит ли продолжать поиски.

Белая готовила своим появлением невероятно большой сюрприз. Приятный для семьи и очень рассердивший того, кто столкнул ее в реку.

После того случая, Леон начала часто оглядывалась - вдруг позади новый медведь.

Глава 4

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Смерть - неотъемлемая часть жизни. Тот, кто остался в этом мире, до конца несет того кто умер. Мертвые становятся на плечи и если не с кем разделить этот груз, ты можешь сломаться."

- Нитор Лето. - "Прародительница Лето".

- Нитор Лето, - нестройный хор голосов повторил услышанное.

- Рахан шату. - "Песнь охоты".

- Рахан шату.

- Ра тхе. Тхе ра. - "Иди сюда. Беги отсюда".

- Ра тхе, тхе ра.

- Тхе. - "Стой".

- Тхе.

- Фрум! - "Конец".

Наконец Бсу мог фыркнуть и потрясти головой, сообщая котятам об окончании урока языка "мара". Цветные малыши разбежались кто куда. Леон тут же бросилась к дереву и поспешила забраться повыше, Реира уволокла Риту ближе к норе охотиться на сверчков. Пери неспешно продолжила прерванное уроком вылизывайте. Бсу обозрел развлекающихся малышей, махнул хвостом и поспешил на реку добыть вкусной рыбки для подрастающего поколения. Наблюдающая за всем Ауру свернулась клубков у входа в нору и задремала.

Обычно кошки, когда котята достигают годовалого возраста, начинали вновь сами добывать еду, но Ауру нездоровилось. Ее возраст был достаточно большим, что бы начинать страдать от старческих болячек. Тоже можно было сказать о Бсу, но кот был крепче, чем казался и еще мог поспорить в силе с некоторыми молодыми. Родителям было по девять лет. Для народа Лето весьма и весьма солидный возраст, в пересчете выходило где-то за шестьдесят человеческих лет. Обычно в этом возрасте у кошек котята самостоятельны и уже начинают пытаться привлечь внимание котов, но котятам Ауру был всего год от начала жизни. У них только началось обучение, и Бсу и Ауру волновались что не успеют подготовить их к вступлению в самостоятельную жизнь. И если Реира, Пери и Рита держались друг друга, собираясь и дальше идти вместе по жизни, то Леон окончательно откололась от молочных сестер, совершенствуя свои навыки выживания в одиночестве.

Леон нравилось проводить время с отцом, он учил ее гораздо более интересным вещам чем мать, чьей обязанностью дать котятам язык мара, научить рисовать и солить на зиму. В отличие от других котов, для Бсу существовала лишь одна кошка и ему не было нужды непрерывно охотиться что бы прокормить обильный выводок. Поэтому он довольно часто помогал с котятами, обучая их мара, затем забирал Леон и проводил для нее индивидуальный уроки. Бсу будто чувствовал наступление беды вслед идущей за ним, торопился передать белой кошечке свои знания. Белая в свою очередь не упускала возможности провести время с отцом. Только Бсу за порог, как Леон за них хвостом. Охота, рыбалка, собирательство, заготовки на зиму, мара - все что нужно что бы выжить. Кот не питал иллюзий, понимал - за белой никто не будет смотреть, ей ни кто не поможет. Наоборот, найдутся те, кто захочет навредить.

Белая кошечка прыгнула с дерева стараясь сбить с лап своего большого и сильного отца, тот даже не заметил ее усилий: отклонился и прижал к земле задней лапой. Фыркнул, показывая свое недовольство, отставив лапу, предложил попытать счастье еще раз. В этот раз котенка смело ударом хвоста, и она кувырком полетела по траве. И вновь прыжок и вновь поражение.

Бсу не бил, он отталкивал, понимая как хрупки котята, хотя и удивлялся напору своего пушистого комочка. Она не прекращала попыток, пуская все силы в ход.

Серый кот фыркнул качая головой. Его уши зажили своей жизнью стараясь услышать нечто недоступное обычному слуху. Леон тоже приосанилась, вслушиваясь в мир. Они оба расслабились одновременно. Услышанное ими было всего лишь возней двух волков, которые не поделили дохлую белку. Голод привлек этих хищников опасно близко к территории Лето. Стоило Бсу падать голос, как серые санитары унеслись проч.

Поляна, на которой проходила возня кота с котенком, находилась в отдалении от племени. Так проходило много времени Леон - в отдалении от племени. И как считал Бсу, чем меньше соплеменники видели Леон, тем меньше она искушала судьбу. Поэтому охота стала хорошим вариантом. Вот только хорошей дичи им не выпадало. Если Бсу был сер и его не всегда можно было заметить, то белая шкура котёнка являла из себя достаточно заметный объект. Фазаны, пары глухарей и нерасторопный заяц, вот добыча которую несли кот и котенок. Этого мало для котят и кошки, так что ближайшие дни Бсу собирался рыбачить. И Леон собиралась его сопровождать. Мокнуть ей не нравилось, но она любила рыбу и умело ее потрашила.

И вот, доставив Ауру скудную добычу, понаблюдав как ее делят между котятами и откладывают на холодное время, кот и котенок отправились к реке. Сами они ели часть того что ловили на охоте поэтому на их долю не оставляли. Леон прижала уши, когда пришлось идти мимо чужих кошек. Встречно идущая группа состояла из трех кошек и кота, они лишь бросили любопытные взгляды на белую предвестницу беды и пошли своей дорогой, но Леон инстинктивно пыталась отгородится от чужаков, прячась за отцом.

Бсу тяжело вздохнул понимая реакцию котенка. Все-таки, случай на реке не мог быть случайностью. Если бы Леон просто упала в реку, она смогла бы вылезти. Ее намеренно пытались утопить.

Река Р-руу встретила плеском рыбы и блеском чешуи. На ее текущим теле уже рыбачили две кошки и один кот, но те даже не обернулись на вновь пребывших. Лишь одна молодая кошка, на год старше Леон, прибывшая на руке с матерью, долго смотрела на белую, потом вновь взялась за разделку рыбы, забыв о соседстве с "бедой".

Этот поход за рыбой должен был быть таким же как и обычно, но богиня Лето имела свои планы и обрезала жизни острыми когтями, перекусывая зубами нити судеб останавливая сердца.

Все случилось неожиданно.

В Р-руу водилось много рыбы, столько сколько нужно, что бы прокормить племя кошек. Однако не вся она была безобидна. Иногда по течению проплывали очень опасные хищники, которых Лето также ловили и ели, а их шкурами гордились. Если могли заметить смерть вовремя. Вода не была стихией Лето, которые слышали все и видели все на земли, но не видели и не слышали в воде. Те хищники подплывали абсолютно незаметно, и спасения от их широко раскрывающихся пастей находили не многие покалеченные на всю жизнь кошки.

Леон не поняла, что случилось, когда ее отец исчез под водой. Не было ни крика, ни стона, только всплеск воды и взметнувшиеся вверх лапы. Рыбаки не медля бросились к берегу и зашипели на реку выказывая весь ужас происходящего. А Леон так и стояла у воды, она еще долго не могла принять нечто настолько ужасное.

Настали тяжёлые времена. И нельзя сказать, что для Леон они были тяжелее, чем для ее матери и молочных сестер.

Коты охотились, рыбачили и добывали основное количество еды для кошек и котят. Кошки же вели подобный образ жизни, пока не заводили котят и тогда становились временно зависимы от своих партнеров. Как правило, они могли вновь охотится когда их котятам было два года, когда они уже практически не нуждались в чрезмерной опеке. Котятам Ауру был всего год, они еще нуждались в опеке и не могли сами прокормить себя. А из больной Ауру был никудышный охотник. Практически кошка и котята выживали на подачках племени. И было понятно - зимой такого не будет. Ауру беспокоилась о положении своей семьи пока не наступила осень, и первые ветра не поразили ее тело новой сильной болезнью. Рита бегала ежедневно к жрице и та смешивала лекарства для Ауру. Постепенно Рита смогла сама делать их и незаметно для всех стала пропадать у жрицы днями напролет, приходя только за тем, что бы принести лекарства матери. Реира так же нашла для себя выход в лице собственной матери Алии, что на мара значило другая. Такая же черная как и ее дочь и с такой же причудливо вытянутой мордой эта кошка с короткой шерстью согласилась на обратное принятие в свою семью Реиры. Правда она сопротивлялась до последнего против Пери, которую ее дочь притащила с собой. Позже сдалась.

Леон осталась одна. Белая никому не была нужна кроме матери, которая умерла с первыми сильными холодами.

На этом череда испытаний не кончилась. Кто-то был в племени, кто отчаянно желал избавиться от предвестника беды, даже если он всего лишь знак. Белой очень повезло задержаться допоздна, обгрызая подмёрзшие ягоды рябины. В тот день кто-то обрушил нору с целью погрести под землей белого котенка.

Белый - цвет беды, цвет испытаний ниспосланных судьбой, цвет изменений. Белые цветы, которые кладут в лапы зарываемых в землю, что бы они принести их богине Лето. Белый снег, что падает на землю и усыпляет всех своим холодом, который нужно пережить и выжить в побелевшем мире. Белые котята, рождающиеся как предвестники беды и больших испытаний, которым так трудно выжить, когда все считают их "бедой".

Белый - плохой, вот что знал народ Лето. И никого не волновало мнение Леон на этот счет. Все разом забыли о ней, считая моментом истории не достойном внимания. Надеялись, что белая не переживет зиму. Ведь она не смогла вырыть себе нору, и у нее не было запасов, и ей был всего год. Она просто не должна была пережить зиму. Когда белая ушла в лес гонимая голодом, ни кто и не ждал ее возвращения.

Они не знали как эта маленькая "беда" охотится зимой. Как снег становится ее оружием. Леон зимой оказалась во много раз успешней, чем летом. Белый на белом, молоко в молоке, облако в облаке - ее просто не видно зверю. А когда клыки перекусывали шею или вцеплялись в хребет, замечать поздно. Белая не оставалась зимой голодной, а благодаря шкурам убитых, ей не нужно было бояться холода.

Леон привыкла считать себя бедой и думала, что также считают ее сестры. Обвиняют ее смерти родителей, обвиняют в свалившихся на них невзгодах. Она так думала до одного случая. В ту зиму произошло нечто, что очень сильно в дальнейшем повлияло на Леон и ее отношение к молочным сестрам. В один из самых холодных дней, когда снег завалил все тропы, к ней пришла Реира и Пери. Они принесли мясо и рыбу которые украли. Не нужно было слов, которых в мара просто нет, если бы были все равно они не могли описать всю бурю чувств внезапно охвативших Леон. И не смотря на то, что сестры просто положили еду на видной место и тут же убежали прочь, белая была по настоящему счастлива. У нее была семья.

Не смотря на успех на охоте, на помощь сестёр ее ждали и неприятные сюрпризы. Нет, в ту зиму Леон не встретила медведя, она столкнулась со зверем куда страшнее - человеком. И эти люди были не так добры как спасшие ее на реке.

Были люди, которые торговали с Лето, вернее обменивались, а были те, кто торговал народом Лето. Работорговлей это нельзя назвать, так как законы прописаны для людей и для людей, и порой такой товар появлялся и на городских рынках, по крайне мере пока на этом же рынке не появлялся взрослый Лето и не давал хорошую трепку торговцу. Поэтому лесных львов продавали на черных рынках, это не судилось, и работорговцам грозил лишь штраф. И поэтому находились самонадеянные (самоубийцы) браконьеры которые ждали на границах племени одинокого Лето, желательно юного возраста, и ловили его. Иногда им везло, и они доставляли товар на рынок. Иногда везло Лето, которому приходилось решать под каким кусом прикопать труп. Человечину Лето старались не есть. Причин гастрономического неприятия много: от болезней, до возможных ухудшений отношений с соседями. По крайней мере, летом, при встречи, соседи мирно расходились, а вот зимой гонимые голодом кошки могли и позабыть о болезнях и отношениях. Поэтому в зимнее время браконьеры обычно не охотились за Лето. Но именно в ту зиму в одной из деревень случился сильный голод из-за порченного зерна, и это заставило двух мужчин пойти на крайние меры. Они видели в лесу отпечатки лап котенка примерно полуторогодовалого возраста. Увидели они и самого котенка необычайно белого цвета, который сливался со снегом. Решили рискнуть.

Леон давно почувствовала людей, но не думала, что они собираются сделать ей что-либо плохое. До этого она имела только положительный опыт общений с чужой расой. Более того у людей не было когтей или зубов что бы ранить ее. А о ружьях и ножах из стали котенок не знала. Не знала она и о сетях и силках. И ей очень повезло, что пара браконьеров пришедших на территорию Лето пошли ва-банк, а не ставили на нее ловушки.

Довольно быстро белая поняла, что к чему. Она всегда чувствовала намеренья животных на которых охотилась. Знала когда зверь ее заметило, когда побежит или когда просто взволновалось и осматривается, но не намеревается покинуть пищу которую с таким трудом нашел. Точно также Леон поняла намеренье наступающих на нее людей. Их поведение соответствовало двум охотникам окружающим добычу. Добыча оказалась против подобного расклада.

Маленькая Леон была всего-навсего годовалым котенком, которому успели вбить в голову как выжить, ей показали как убивать, и она отточила этот навык. Охотники не догадывались, на какого маленького убийцу они напоролись. Это выглядело как прыжок на копье - необратимо и быстро наступающая смерть.

Ориентируясь на инстинкты, белая опасалась черных труб и блестящего когтя. Распоротые шеи, разбитые головы. Быстрая, легкая, кровавая победа.

То был страшный урок, один из тех которые учат самому понятию жизнь. Леон убила защищаясь и не могла решить может ли она съесть этих двух. Так много мясо! Не могла понять своего колебания. Победа показалась ей чем-то страшным. Будто она убила не зверей, а кого-то из своих, таких же как она. И белая просто ушла поглощённая переживаниями.

Та зима стала испытанием для всех. Люди соседних деревень замерзали и голодали. Охотники народа Лето погибали в лесу, звери ушли северней, где начинались горы и охотится было сложно. Снег выпал настолько глубокий, что в нем было легче плавать, чем ходить. Звери мерзли, мёрли и хоронились под белым покрывалом, а Леон спала свернувшись клубочком в шалаше из шкур и временами жевала соленое мясо или согревала в пасте снег. Лишь когда снег начал таять белая кошечка решила вновь идти на охоту. Вернее будет назвать это падальщичеством. Из снега показали себя жуткие зимние подснежники в виде замерзших трупов животных, не переживших этой суровой зимы.

Этим же путем пошли и Лето и люди. И с теми и с теми Леон пересекалась в своих хождениях по лесу. Но ни с кем из них у нее более не было конфликтов. Лето обходили, а люди даже здоровались на своем странном языке. С последними она встречалась когда уходила слишком далеко от шалаша, минуя размытую за зиму границу. А с одними охотниками она даже провела несколько дней, долго выслеживая раненого лося. Забавно что люди почти не знали мара, а Леон не могла понять их языка, но результат оказался более чем хорошим и каждый ушел со своей частью туши.

Зима не может быть вечной и холод как побежденный рыцарь растворялся в медленно опустившемся на землю тепле. Снег таял вымачивая мех, а птицы возвещали своим пением приход весны.

Леон медленно побрела домой. Ей исполнилось два года.

Глава 5

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Ранее взросление не то чем я могу похвастаться. По определению подруги - я еще котенок. Но я рад что жизнь не сочла нужным предоставить мне тот широкий выбор испытаний, которые выпали ей."

В два года котята учились охотиться, совершенствовали мара и умели уже изображать завитушки призванные называться картинами. Так же постепенно котята начинали отделяться от семьи. Полное отделение происходило в три года.

Своего рода котята Ауру прошли ускоренный курс взросления. И сильнее всех повзрослела Рита, которая закрепилась на правах ученицы жрицы и уже умела очень хорошо лечить. Она пыталась метить на место жрицы, осталось только дождаться истинного испытания. И мара и искусство врачевания этот котенок знал в совершенстве. Во истину, ей нужно было бы поменять имя на Умнейшую.

Следующей шла Леон. Не искусством, не мара как следует белая не овладела, зато могла дать фору любому охотнику зимой, а летом могла показать навыки рыбной ловли. Она слишком хорошо научилась жить не полагаясь на других, что делала черту между ней и племенем Лето еще более заметной.

Реира и Пери остались позади взросления. Они были достаточно умными, но особо не торопились играть во взрослых, наслаждаясь уходом и заботой сородичей в новой семье. Правда Реира очень скоро стала причиной конфликтов из-за своего характера и старалась вместе с молочной сестрой проводить время вне норы.

Весна играла на нервах котов, которые затевали драки, как уже взрослые начинающие обзаводиться кошками, так и еще не доросших, но во всю показывающих наров. Леон смотрела на это снисходительно, ощущая себя выше и старше возящихся в пыли котят. Она и выглядела старше и крупнее некоторых двугодок.

Пару раз, когда Леон приходила в центр племени, где обычно жили и рыли норы одиночки, ее пробовали задирать двухлетние коты, но одумывались они быстро. Один с одного удара когтями, другой просто посмотрев в глаза хищницы. Взгляд белой действительно был тяжеловат для столь юного возраста - так на ней сказалась жизнь. А если она еще при этом скалилась и вздымала свою густую длинную белую шерсть, то перед ней начинали пасовать и более зрелые собратья. Поэтому "беда" без страха и без неуверенности шла к дому вождя. Ей нужна была знахарка, вернее Рита, поскольку только та согласилась ее лечить. К счастью с молочной сестрой белая столкнулась на ступеньках. Леон молча убрала мех с раненого бока.

Они не разговаривали. В мара мало слов и нет слов описывающих эмоции, а все остальное может сказать хвост, уши и зубы. Уши Риты были поджаты, а хвост мел земляной пол глиняной хижины вождя. Она сочувствовала выражая интерес к произошедшему послужившему такой плохой ране ее молочной сестры. Белая удовлетворила ее любопытство показав лапами на своей голове рога.

- Фрос. - "Олень".

- Фрос. - Подтвердила белая. Она жала уши и закрывала глаза выражая боль. Эта охоты была весьма неудачна - Леон не получила ничего кроме ран.

Сразу после нанесения мази и получения целой миски с собой, белая поспешила удалиться. Не нужно было создавать проблемы Рите. Пару раз за весну, она встречалась и с Реирой, но та сама считала, что еще проблемы поверх уже имеющихся иметь не годится и тут же убегала, прихватив Пери, вечно шатавшуюся следом.

Леон сильно позавидовала этой их неразлучности, ей бы тоже хотелось быть не одной. Но мать и отец были уже в объятиях праматери Лето, а Нагру - брат отца - пропал на зимней охоте. Она пару раз наталкивалась на его выросших котят, но не пыталась знакомиться, видя их агрессивно-настороженные позы. Был один, кот который мог бы стать ей другом, но он оказался слишком застенчив. Это был тот самый двухцветный двухлетка, с которым однажды играла Леон. Он не единожды мелькал рядом, но все никак не решался подойти. Храбрился, задирал хвост, но опускал глаза и прыгал впервые же кусты.

Белая относилась к его попыткам скептически, считая глупцом.

Весна прошла, определив среди котов победителей и проигравших, а наблюдавшие за этим кошки потихоньку начинали выбирать себе на осень ухажёров. Правильно считав, что чем раньше они заинтересуют противоположный пол, тем больше шансов у них отяжелеть и обзавестись кормильцем. Но ничего подобное Леон пока не интересовало, она была слишком юна. Ее больше интересовал куст земляники, который она ела практически целиком. Еще в ее меню попадали различные жуки и сверчки с личинками, поскольку нормально охотиться летом ей не удавалось, а одной рыбой сыт не будешь.

Если для всего племени весна и лето были временем изобилия, то для Леон - временем голода. Поэтому молодая кошка находила разные пути разнообразить свое меню. Например, она узнала о многих кореньях, которые едят кабаны, вполне пригодны в пищу и ей.

Рана несколько раз воспалялась и гноилась заставляя сознание мутнеть, а тело гореть. Не единожды Рита боролась за жизнь молочной систры вытягивая ту из колыбели прародительницы, куда та клала умирающих. Леон сильно исхудала и почти потеряла способность охотиться, такая в ее теле была слабость. Не смотря на все это, она выжила и пошла на поправку в конце лета.

Голод погнал белую в место, в котором она еще не разу не была. По-своему это был первый шаг к уходу из племени. Она направилась за лес, где люди возделывали поля, там она нашла достаточно легкой еды. Не стоит говорить, что селяне этому не обрадовались. Им вполне хватало лис - таскающих кур, кротов - подрывающих урожай, крыс - портящих зерно, волков - зарящихся на овец, а тут еще и огромная кошка внезапно стала бичом деревни. Леон грызла морковь, огурцы, свеклу, капусту, таскала кур, овец, коз и даже справилась с один бычком. Вот на бычке терпение людей закончилось.

То как на Леон охотились, можно описать в отдельной книге приключений. Селяне испробовали все от ловушек, капканов и даже патруля, но живность и овощи продолжали пропадать. И это продолжалось пока Леон не попалась на собственной глупости. Какой бы взрослой она себя не считала, белая была еще котенком и однажды она не рассчитала своих сил попытавшись забраться в двор охотника. А у того была собака которая сразу же возвестила о незваном госте перебудив все село. И вот начались народные гуляния - Леон гоняли почти всю ночь, пока не загнали в амбар с зерном. Что делать дальше? На этот вопрос селяне не нашли ответа.

Естественно разгневанные люди предложили убить лесного льва, но присмотревшись и увидев перед собой котенка, резко сменили свои взгляды в пользу более гуманных решений. Они много размышляли, считали убытки, ругались, пока не решили использовать пойманного ими котенка на благо деревни.

Долго спорили селяне и выбирали, кто пойдет первым в амбар договариваться с белой кошечкой. Жертва, то есть выбранный человек был уже не молодым и хромым. От его потери деревня ничего не теряла.

Мужчина вошел достаточно смело и быстро насмерть перепугав Леон, которая незамедлительно попыталась сбежать, пробившись через стену, но стены оказались крепкими и котенок нырнула в пустую бочку для зимних заготовок. Из бочки послышалось достаточно угрожающее шипение, что бы селянин перестал храбрится и тупо накрыл бочку крышкой. Сел рядом.

- Тхе, - кашлянул он, пытаясь изобразить на мара "Стой". - Апур маур, - с диким акцентом произнес этот человек, стараясь сказать "плохо поступила". Из бочки послышалось фырканье. - Фуртур. - "Взяла чужое".

Леон одним ударом лапы выбила крышку бочки и высунула морду наружу, распушив свои усы. Она отчасти поняла суть дела. Но Леон просто не думала об овощах и животных, которых она ела, как о кому-то принадлежащих. Она пришла к селению людей и увидела рядом с их деревянными домами растут вкусные растения и постоянно ходят животные. Откуда она могла знать, что делает нечто плохое? Белая думала, люди злятся за то, что она перешла границу?

И теперь, когда человек указал ей, в чем именно заключается ее проступок и указал за что злиться собравшиеся вокруг люди, только тогда Леон стало стыдно. Уши плотно прижались к черепу, а передние лапы прикрыли морду. На ее памяти ей впервые было столь неудобно за свой поступок, и она совершенно не знала, как исправить такое положение дел.

Пристыженную кошку хромой человек вывел во двор, где настороженные селяне ждали продолжение "гуляний". Белая плохо знала свой родной язык и совершенно не понимала речь людей, поэтому добиться понимания оказалось для селян почти невыполнимой задачей. Но на исходе дня до молодой кошки начало доходить, что же хотят от нее люди. Она и не противилась их странному желанию использовать ее силу и ловкость, более того взвесив все за и против, Леон решила что так она получит ей необходимые еду и кров. Ее устроили на ночь в одном из хлевов, где сухо и тепло. С утра накормили супом, а затем прицепили к спине кошки корзину и увели в поля собирать кукурузу. Потом заставляли забираться на высоченные ели, собирать росшие там странные наросты оказавшиеся грибом. Посылали на охоту с мужчинами и с женщинами в поля. С последними скорее для охраны, чем для реальной помощи.

Незаметно белая прижилась в селе.

Несмотря на огромную силу развитых мышц, некоторую худобу после летней болезни, Леон была вовсе не злой и не агрессивной. Она показала себя как неожиданно спокойное существо. А белый мех который так ненавидели в племени Лето в селении людей радовал детей, которые бывало гурьбой накидывались на задремавшую кошку. Та шипела, фыркала, скалилась и позорно сбегала от детёнышей людей куда повыше.

Селяне привыкли возить на "домашней Лето" воду, молоко, древесину и дичь, более не беспокоясь по поводу пропаж скота. Волки и прочие хищники решили уйти подальше от деревни, где живет кошка. Были проблемы с животными, так как те поначалу воспринимали Леон как опасность, но быстро смирились и перестали "вставать на дыбы". Вопреки расхожему мнению, белая не заболела от непривычной пищи, а раздобрела. В начале ее удивила собственная тяжеловесность, но из-за приближения зимы она не была проблемой. А там жирок обещал сойти.

Не смотря на то, что с Леон сельчане могли общаться жестами и некоторыми словами из мара, охотники постепенно начали учить белую человеческому языку. Ненавязчиво, постепенно называть все происходящее по-людски и заставлять проговаривать эти незнакомые слова кошку. Им это было нужно для упрощения общения с основной ударной мощью. Ведь например на мара нельзя сказать какой из всех оленей в стаде тебе нужен. Не росло хвоста для указания на вон того слева, у которого не хватает рога. Приходилось жестикулировать до асатанения. Или идя по путанице следов, на мара сложно сказать, что тебе нужно просто проследить за зверем, а не атаковать. И так далее. Нет, если бы у людей были бы уши и хвосты, то они бы могли сказать все это еще и добавив сверху, но для людей мара являлся только звуками реальными к воспроизведению.

Леон понемногу начала повторять за людьми их слова, это довольно часто веселило селян. Она не знала, как поможет ей знание человеческого языка в будущем, поэтому особо не старалась, но и не отлынивала когда могла сказать на понятном людям языке пару фраз.

- Разделай, аккуратно. Шкура ценная. - Стараясь совмещать с жестами, поясняла женщина, указывая на подвешенного за ноги бычка.

Леон кивнула, старательно выговаривая:

- Поняла.

И на снег вывалились внутренности животного. Она разделывала скотину не когтями а ножом, при этом не испытывая особой любви к закалённой стали. Просто так ее обязали люди. Ее удивляло, что селяне каждый орган животного готовили по-своему, а шкуры обрабатывали особым образом, делая одежду и обувь.

Наблюдение за жизнью людей в селе, стало развлечением Леон. Она не только смотрела, она запоминала их уклад и быт. Многое чему белая импонировала, а многое так и не смогла понять.

Зима сковала землю, когда охотники совершили свой последний рейд в лес, благодаря белой удачный. Леон металась между сенями дома охотника, улицей и сараем. В доме жарко от печки, в сарае кричит скотина, на улице холодно. Хоть сейчас скидывай зимнюю густую шубку меняя на более продуваемую летнюю.

Охотник смеялся в бороду от метаний своего иждивенца. Он неоднократно в прошлом общался с народом Лето в давно забытых и покрытых пылью походах и уже забыл, насколько те могут быть забавными. Опасными, смертоносными и забавными. Этому человеку приходилось общаться как с Лето выращенными людьми, побывавшими рабами и дикими без племенниками и только под конец своих странствий он узнал о тех кто живут в племенах и соблюдают только им понятные мировоззренческие истины. Они отличались, как и люди выросшие в разных условиях. Не имея семьи охотник взял к себе на зимовье белую, которая крайне коряво могла представиться. Слово "леон" само по себе читалось как "лев", поэтому львом человек белую и звал. Однако понимал, что видимо неправильно произносит его, так как сама Леон фыркала когда он ее подзывал.

Зимовье в этом селе, стало для белой кошки важным шагом на путь, на который ее толкнут в будущем. Она и сама уже задумывалась, а стоит ли оставаться в племени, когда люди ей откровенно рады и не смотрят на цвет шубы? Однако когда снег начал таять, а зелень начала преобладать, Леон неосознанно засобиралась домой.

Дом - место, в которое должны возвращаться заблудившиеся котята.

Перед тем как уйти ей снилось мурчание матери и дни проведенные с отцом на реке, сестры возящиеся у норы и игра с двухцветным котиком.

Все верно, ее дом не здесь.

Поняв, что сожительница уходит из его жизни, охотник собрал ей немножко вещей, которыми она пользовалась: расческа, жёсткое одеяло и так полюбившиеся ей огурцы. Сочные плоды хорошо заменяли в дороге воду.

Скупое прощание, взмах руки, взмах хвоста и вот уже белая удаляется прочь на пути к племенным землям, где ее не ждут и не желают видеть.

Глава 6

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"В море без женщины скучно, но стоило появиться такой на корабле, как драки возникали сами собой. Даже если та женщина из племени Лето."

Третий год жизни Лето был началом взрослых отношений. Начиная с весны повсюду наблюдались драки матерых и молодых котов и вздернутые хвосты кошек в попытке заинтересовать собой этих драчунов. Естественно ни кто не рассчитывал из трехлеток именно в этот год познать счастье материнства и обзавестись котом-добытчиком. Причин этому было много. В основной массе коты трех лет еще не могли дать потомство и не всегда могли произвести впечатление на кошек. А кошки старались выбирать себе в пары одногодок, что обусловлено страхом внезапной потери кормильца. Поэтому большинство кошек ждало дозревания своих знакомых по детским играм котов. Иные же рисковали вздергивать хвост перед зрелыми самцами, но те либо уже имели свой гарем, либо не желали связываться с малолетками.

Запах котов был первым, что учуяла Леон на подходе к племени. Раньше она не обращала на него внимание, но в этот раз ее уши встали торчком, а нос заинтересованно задвигался вынюхивая и пытаясь определить чья же такая вонючая метка привлекла ее внимание. За одной следовала еще одна, а за ней еще...

Очень скоро Леон устала угадывать, что за кот и какого возраста оставил метки, и несколько растерянно вошла на землю племени. Ее приход, несмотря на общую занятость, не остался незамеченным. Леон сложно не заметить. Она была высокой, мохнатой и белой. На этом фоне абсолютно терялись положительные качества, которые мог ли бы привлечь кота: очень приятная, не тупая и не длинная морда, сужающаяся к розовому носу, острые чистые белые клыки, здоровый густой лоснящийся мех и мощный закругленный к концу хвост. И все это не упоминая здоровых крепких лап и прекрасно развитых мышц.

Леон обладала всем необходимым, что бы заинтересовать котов одногодок и даже тех кто постарше, но она была "бедой". Поэтому неудивительно что коты ее игнорировали.

Рита скорее удивилась, чем обрадовалась возвращению молочной сестры. Она, как и многие, решила что Леон не пережила зиму. Вытянутая длинная морда Реиры так же говорила о неверии возврата белой, Пери же только поправила мех на хвосте и пригладила усы, совершенно игнорируя всех кроме молоденьких котов.

Собственно если говорить о молочных сестрах, то не сложно догадаться что увлекшаяся лечением и сбором трав Рита почти полностью игнорировала весну и связанную с ней бурлящую кровь. Реира пугала самцов своим далеко не ангельским характером, а Пери разве что не вешалась на противоположный пол, что ей прощалось за невероятную пышность хвоста.

Коты находились в тяжёлом положении. Для молодых первая весна трех лет была настоящим испытанием шкуры, нервов и характера. И, как правило, больше половины после нескольких наскоков на котов постарше оставались в стороне зализывать раны. Были среди них и те, кто заранее старался стать как можно меньше и незаметнее, в идеале сойти за двухлетку. Таким был рыже-белый кот, прячущийся от нападок братьев в редколесье. Именно там он и встретил Леон, которая так же не горела желанием участвовать в весенних игрищах молодок, зрелых кошек и старых дев.

Прижимая уши и прижимая хвост, кот жалостливо простонал нечто невнятное и сел напротив белой, устремляя свой взор в землю и не смея поднять глаз. Леон моргнула, дабы прогнать неведомое виденье, являющееся ей неоднократно за годы жизни, и зло фыркнула.

- Шео, - буркнул рыже-белый и вильнул хвостом.

- Леон, - ответила белая.

Однако дальше Шео не знал, что же сказать или как себя повести, что бы наладить контакт с очень любопытной ему кошкой. Само имя кота можно перевести как звук идущего дождя. Но в то же время его имя созвучно слову "Шуо", наделенному яркой экспрессивной нотой тоже имеющей расплывчатый перевод, сводящийся к "пошел прочь". Из-за навязчивого характера именуемого Шео, Леон и не подумала о втором варианте перевода имени, которым частенько пользовалась, угрожая нахалам или пугая зверей. Хотя должно сказать, зима среди людей изрядно смягчила белую, своего рода вылечило от излишней агрессии, которой котенок наполнялся в годы лишений. И вот она вернулась туда, где ожидала быть вновь лишенной обычного общения и прав, но столкнулась с Шео, который навязывал себя как объект для компании. Если бы Шео навязывал себя как кота в пару, он бы вел себя хоть немного наглее задирая хвост. И в том случаи, был бы не медля отвергнут. Но ничего подобного рыже-белый котик не делал, он лишь неуклюже вытянул лапы с интересом поглядывая на белую кошечку.

Нужно было чем-нибудь заняться. Выбор велик: пойти вместе на охоту, на рыбалку, пособирать съедобных растений, в конечном итоге просто погулять, но застенчивость Шео не додумался взять на себя смелось что бы предложить нечто подобное. А Леон была не готова доверить плохо знакомому коту и взять инициативу на себя. Поэтому они сидели смотря друг на друга и обмениваясь мало значимыми фразами.

Их идиллию нарушил крупный трехлетка неопределенного серо-крапчатого окраса. Этот кот, однажды виденный Леон в прошлом, прошелся между Леон и Шео задирая хвост и скалясь, всем своим видом показывая свое неприятие и желание спустить пар. Инстинктивно Леон бросила взгляд на Шео, но сразу поняла, что тот не только не будет драться, а буквально готов бежать с позором. Для белой это было неприятно, но и просто бросить этого труса она не смогла. Белая кошка решила для себя, что не будет охотиться до первого снега, дабы не попортить шкуру, как это произошло в прошлом. А сцепиться со столь крупным котом являлось вариантом хуже охоты. К тому же кошки и не должны драться с котами. Но этот серо-крапчатый кот буквально испепелял взглядом и говорил всем телом, что драка состоится вопреки желанию. И поняв это, белая нанесла первый удар, уже решив как поступит в дальнейшем.

Если посмотреть на кота и кошку когда они стоят рядом. То ни у кого не будет проблем с определением пола. И дело вовсе не в первичных половых признаков, которые у котов по осени становятся достаточно заметными, само тело кошек и котов сильно отличалось по размерам, массе и даже по умению держаться. Леон была очень крупной когда была двухлеткой, но в три года коты нагоняли своих сестер и щеголяли шубами под которыми наливались мышцы. И мощность ударов котов была куда сильнее.

Оценивая шансы на победу, стоит вспомнить, что Леон долгое время жила сама по себе полагаясь на свои силы, она непрерывно боролась за жизнь закаляя тело и разум. Не стоит думать, что эти навыки были потеряны за зиму. Люди вовсю использовали кошку, чем способствовали ее тренировкам. Поэтому неудивительно что удар лапы, с виду не такой сильной кошки, заставил кота отлететь в сторону. Била она не передней как принято, а задней, которая пружинила сильнее и сбивала с ног массивных лосей. Ей было нужно вовсе не покалечить оппонента, а уронить его, что бы выкроить немного времени.

- Тхе Ра! - Закричала она Шео и рванула с места, подавая пример.

Поднявшийся и ставший еще более агрессивным, кот-драчун не медля бросился за обидчиками. Рыже-белый кот пропал из поля зрения, зато белая шкура сразу была обнаружена, за ней драчун и погнался. Но этого кота с медведем Леон сравнить не могла. А значит кошка могла его победить. Не силой - хитростью. Люди часто так делали - ставили ловушку на зверей, загоняли и убивали. И Леон эти затеи восприняла весьма хорошо. Она знала что за ее видимой из далека шкурой погонится этот кот и собиралась обрушить на него всю свою хитрость, не сталкиваясь в ближнем бою.

Племя с любопытством наблюдало за догонялками и попыткой осалить кота кошку когтями. Если бы кот бегал с такой агрессией за обычной кошкой, то ему бы всыпали наблюдавшие. Но кот бегал за "бедой", так что ни кто не решался вмешаться, если дело не зайдет слишком далеко. К тому же, судя по тому что они видели, "беда" в помощи не нуждалась.

Кот прыгал за ней на дерево, а она уже ждала внизу. А когда преследователь прыгал вниз, то видел белый хвост за поворотом. А когда добегал за тот поворот, его встречала группа дерущихся котов, совершенно не радостным воем. А белая беда уже ждала на новом дереве. Так нет, не просто ждала, белкой прыгала на ветвистого соседа и на следующего, быстро исчезая с поля зрения. И вновь нет, она не исчезала, ждала, когда же кот драчун ее догонит, и вновь обманом ускользала от мощного, но неповоротливого кота.

Она его вымотала. Как когда-то вымотала лося, долго гоняя по лесу пока тот не ослаб. И собиралась напасть ровно также.

Она позволила коту себя догнать ощутив его тяжёлое дыхание на боку куда он собирался вцепится. Кошка вновь встала на две ноги и прыгнула в бок. Не в бок, что бы уклонится, а в бок что бы навалиться на кота ошеломив его и впившись в его спину когтями. И вновь отскочить, позволяя себя нагнать.

Эта игра могла бы иметь печальные последствия для одного из учатников, если не вмешалась Рита.

Она давно носилась по всему племени замазывая царапины и укусы, поэтому прознав про драку с участием своей молочный сестры помчалась посмотреть. И увидев взмыленных и окровавленных "борцов" не медля вклинилась в их битву.

Рита не обладала особой силой и была посредственной в этом плане, однако когда она сильно злилась, то легко раскидывала котов вдвое себя крупнее. Так и сейчас, вздыбив шерсть и резко выкинув пострадавшего кота как малолетнего котенка, она встала перед сестрой грозная как никогда. Сестры скалились и вздымали шерсть, медленно успокаиваясь. Им не имело смысла драться друг с другом. Поэтому очень скоро Леон уже сидела на земле вылизывая свой мех, а драчливому коты были предоставлены мази и удары по ушам за глупость и драчливость.

Рита была доброй сестрой, разделяющая свою доброту поровну между всеми.

Леон не хватало ее тепла, доброты и душевности. Для белой все эти качества были в большей степени бесполезны. Они не могли помочь добыть пищу, хоть и позволили жить в том селе.

Рыже-белый кот с той поры не попадался "беде" на глаза.

Дождь орошал землю, шуршал листьями и наполнял ямы водой. Не смотря на то что река была в отдалении, Леон слышала как капли падают в ее поток смешиваясь и утекая с течением. Стоило только закрыть глаза, как песня дождя превращалась в настоящий сканер, говорящий кошке - где река, где соседнее дерево, а где выбежавший из норы котенок. Дождь говорил ей о всем происходящем вокруг, но мочил шкуру заставляя дрожать от холода. Однако, Леон продолжала стоять и слышать все происходящее на мили вокруг. Сегодняшняя летняя ночь была по особенному прекрасной и дождь добавлял ей ноту страсти. Белая кошка помнила как звезды - духи мертвых блестели с чистого неба, а затем темные тучи спрятали их и полил дождь. Та толика воображения, что была дана Леон, дала картину матери и отца пытающихся сказать нечто через капли воды с неба, но, сколько бы Леон не прислушивалась, она не разбирала послания.

Люди часто называли народ Лето холодными. Однако вернее назвать их сдержанными или теми, кто не может целиком погрузится в ощущения тоски. Леон грустила об утерянном и у нее не было того чем бы она могла это заменить. Котята хоронят своих матерей и отцов и это нормально. Однако их прародительница зачастую забирала старших, когда у нового поколения были уже свои коты и котята и их нужда в опеке, ласке и заботе переключалась на новую семье. Леон не имела семьи которой нужна была ее забота.

Ее молочные сестры стояли в стороне, и у каждого была своя жизнь, в которой не нужно было присутствие "беды". При всем своем желании, белая не могла быть ни с одной из них.

Когда затих дождь, угасла и грусть.

Кошка повела ушами, стряхивая капли и, резко отряхнулась, подняла тучи брызг. Скоро летняя ночь вновь превратится в прогретый солнцем день, окончательно забрав с собой невеселые мысли. В ту наполненную дождем и печалью ночь Леон и не подозревала, что на другом конце племени происходит нечто невероятное. Старейшие коты и кошки во главе с жрицей и вождем решали вопрос не поднимающийся уже многие поколения в их племени. Леон не имела понятия, что беда, о которой она должна была всех предупредить цветом своей шкуры, уже пришла на территорию ее племени.

Новый вождь - Грозу, отличавшийся худощавостью и рыжими полосками на шкуре высоко задирал голову стараясь казаться важнее, чем он есть. Как и говорил ныне покойный Шхорм, у Грозу был пытливый ум, но его способы себя подать и поступки не были достойны вождя. Выводы, которые он делал из полученных знаний, стали той ступенью, которую Леон не смогла миновать.

Полосатый кот, издали напоминавший тигра, нашел куда более верный способ избавится от "беды", чем попытка утопить. И сколько не пытался старый вождь обратить мысли и выбранный путь Грозу на верную дорогу, не смог. Избавиться от белой предвестницы беды стало для нового вождя целью, которую он нашел как выполнить.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Одно горе выдворило второе.

Та беда, которую все ждали, пришла неожиданно, с людьми и их послами. Естественно ни кто людей не пустил на территорию племени, но те так долго и яростно доказывали нечто на своем многословном языке, что сторожа вызвали вождя. Грозу, как и должно вождю, мог говорить на человеческом языке ближайшей страны почти без яркого кошачьего акцента. Правда его словарный запас был не таким большим, что бы понять и половину ругательств, которыми осыпали солдаты прижавших их к дереву котов. С двух пинков люди поведали, что их послало "высокое начальство" и племя Лето обязано "выполнить оговоренный долг".

Что за долг? Кому и почему должны Лето?

Эти вопросы поставили в недоумение полосатого вождя. Но все стало ясно, когда люди показали свёрнутую кожу, на которой ярко горели запахи предшественников и следы кровавых письмен клятв народа Лето. Все встало на места. Для людей эти клятвы были произнесены несколько поколений назад. В то время как среди кошек сменились сотни поколений. Но все клятвы и договоры с народом Лето одинаково построены, и то что говорится в этом договоре понять не сложно.

"Мы обещаем наших котов и кошек, наши когти и клыки, уши и хвосты для дел на благо соседей."

Время исполнять обещания.

Грозу уже прикинул, сколько всего народу потеряет племя с этого давнего обещания и нашел способ уменьшить удар для племени, а заодно и избавиться от неугодной племени предвестницы беды.

Вождь - вожак, которого все слушаются и которому подчиняются без лишних вопросов. Правление прежних вождей не помнили, знали что от правления последнего оно не отличалось, как и не должно отличаться правление нового вождя и следующего после него. Однако были случаи когда кошки и коты хотели воспротивится четким указаниям своего лидера. Поэтому делом Грозу стало уменьшить удар по племени с наименьшим возмущением своего народа.

- Рурулос шима Лето. Ра тхе шима, еум: ра тхе рос-с шима. Ауру темпу - темпу рурулос. Сора Лето, вуна Лето, Лето ра тхе рос-с виа шима. - "Людям должны мы. Они пришли, сказали: идти за ними. Осень - время выполнять обещание. Кому нет пары, кто пустой уйдет за людьми по их пути."

Выслушав все это племя на несколько минут застыло. Они пытались переварить и воспринять сказанное вождем. Им говорят уйти из племени, уйти из их дома в неизвестные дали, к таким странным и пугающим существам и слушаться их?!!

Что тут началось! Кошки, коты с трех до шести лет заметались резко озаботившись созданием семей. Большинство кошек даже позабыли материнскую истину: "Бери кота который нравиться по запаху и силен в бою". И разобрали в пары "хиляков", которые несказанно обрадовались такому счастью. А некоторые кошки сразу закрутили хвостом перед двумя, а то и тремя котами четко решив отяжелеть даже если за это придется отдать хвост и уши. Коты же даже драться забывали, активно выискивая свободных кошек. Учитывая, что котов куда меньше кошек, драки стали происходить среди "слабого пола", зачастую заставляя котов бежать в легком ужасе за свои хвосты. Благодаря тому что коты выбирали себе около трех самок, драки порой происходили три на три, а победители скалились на опешившего кота, который не был готов к подобному повороту событий и уже не ждал сезона размножения, даже боялся его.

Но не все так просто. Даже если кошки имели несколько котов, стать тяжёлой у них было не так много шансов. Особенно у трёхлеток. Обычно первый сезон шел в холостую, и только с четвертого появлялась возможность заиметь котят. Некоторым везло и появлялись счастливцы со счастливицами.

Кошки и коты куда старше "молодежи" смотрели на творившийся хаос с легким шоком на мордах. Они походили на человеческих бабушек и дедушек которые могли говорить: "В наше время такого не было", но они не являлись людьми и относились куда легче, просто прижимая уши и дергая хвостами. Они понимали волнение молодежи и страх покинуть дом.

Те же у кого были семьи вздохнули спокойно. Им ничего не угрожало кроме голодной зимы, к которой нужно готовиться.

Осень торопилась сообщить о своем приходе покрывая деревья золоток, серебром и вывешивая рубины вместо листьев клена. Трава под ногами пожухла, а на реке крякали улетающие утки. Листва падала, устилая пожухшую траву праздничным ковром, наряжая поля и леса перед брачным периодом племени Лето.

Леон старалась не участвовать в общем "праздновании", так как не видела в путешествии ничего дурного, однако время третьей осени не миновало и ее. На белой шкуре кровь смотрелась слишком ярко. Сколько ее не замывая, а она все выступала. Но если ее не смыть ржавые пятна впитывались в шерсть и не оттирались. Полная неожиданностью для молодой кошки, которая о взрослении знала лишь тот необходимый минимум, который позволял ей выживать. И что с этим делать она не понимала.

Впрочем, она была не одной такой. Все кошки способные к размножению находились в аналогичных ситуациях, с той лишь разницей, что выставляли это на показ. Запах мускуса резал обоняние, возбуждая ранее не известные желания. Леон хотелось носится по полю, кататься по траве и ловить птиц на лету. А в теле расплывалась такая странная неподъёмная тяжесть и расслабленность, что казалось, ее прибило к месту и она не сможет никуда пойти.

Хотелось чего-то ...

Но чего, не понятно.

В поисках этого чего-то белая направилась из леса ближе к окраине где во всю гуляли парочки. То было поспешное и глупое решение, так как молодая кошка тут же подняла хвост и несколько истерично зашипела стараясь спрятаться в ближайших кустах. Запахи стаяли, мягко говоря, странные. Удивительно что раньше все это не волновало кровь. А еще все эти мычания, пыхтении рычание от которых дрожали колени делали из белой "беды" обычную неудовлетворенную кошку способную на глупости. Поэтому она затаилась за холмиком в высокой высохшей траве, старясь уйти подальше от буйных парочек, но неожиданно натолкнулась на одну такую парочку за холмом. Она их знала. Вернее видела кота уже однажды, а кошка являлась родственником по матери. Эти двое прыгали, нападали друг на друга, валились в обнимку и вылизывали друг у друга мех.

Леон следовало отвернуться и уйти, но она не могла это сделать, буквально прикованная взглядом к происходящему. Кошка прижала уши и низко нагнулась скрывая свой любопытный розовый нос в траве. Вдыхая аромат сена и распространившегося повсюду мускуса. Она затаилась вдернув уши, наблюдая за несколько агрессивной игрой двух взрослых Лето. Игрой, которая медленно начинала обращаться в сексуальный акт.

Ранее белая не представляла себе процесс зачатия и ни разу не видела его воочию: агрессивный, болезненный он напоминал ей борьбу, где доминировал кот, крепко прижимая побеждённого к земле. Однако, не смотря на явную боль, не казалось что жертва действительно жаждет вырваться - ее сопротивления носили дразнящий характер, говорящий: "А ну ка удержи меня, покажи что сильнее". Задранные хвосты, движения и сама поза заставили юную кошку прижать уши и также похотливо вздернуть вверх свой хвост. Потребовалось досмотреть действие до конца, что бы успокоиться и уже раздраженно поваляться в траве унимая неудовлетворенность. То же происходило и с только что спарившейся кошкой - она каталась по земле, но на ее мордашке расписалось удовольствие. А кот поточил когти о ближайшую корягу и был таков. Позже он узнает, если у этой кошки будут котята от него. Узнает уже через пару недель по запаху.

Белая, уже не заботясь что ее могут заметить, шла по траве пытаясь опустить задравшийся вверх хвост, показывающий возбужденность, от чего Леон еще сильнее раздражалась и пыталась идти быстрее, но глаза будто не видели ничего вокруг все показывая недавно подсмотренную сцену.

Ей даже удалось представить себя на месте той кошки, от чего Леон окончательно потеряла самообладание и на всех порах понеслась в лес желая встретить медведя как минимум и отвести на нем душу.

Осень приблизилась к своему концу. Леон и не пыталась искать себе кота, и ни кто из котов не претендовал на ее белую шкуру. Рита так же осталась без пары, была слишком занята израненными кошками и котами, совершенно упустив из виду свой шанс размножиться. Впрочем, у серой кошки никогда и не стояло подобное в плане. А в предстоящем походе она желала поучаствовать добровольно, считая, что в нем необходима жрица.

Черная Реира участвовала в "гуляньях" более чем активно: рвала уши, хвосты и кусалась как бешенный волк. Отсутствие кота у подобной особы не удивляло. Ей нравилось драться и заступаться за тех кто не мог за себя постоять, и ей удалось уединиться, таким образом, с двумя котами которых кошка отбила от довольно крупного самца желающего оторвать глупым трехлеткам хвосты. Но эти пара котов оказалась бесполезной тратой времени. И после двух недель Реира это поняла. У нее не будет котят, чему она откровенно обрадовалась, не желая отпускать одних Пери и Риту.

Да, Пери также не повезло. О! У ее пушистой шкурки была массу поклонников которые бывало возвращались на повторную встречу. Но отяжелеть не удалось и этой красавице, что обрекло ее, как и остальных молочных сестер, на неизбежный поход на сторону людей.

Глава 7

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Тот момент, когда ты находишь друга, запомни его и храни в сердце. Память потускнеет с годами, не стоит доверять ей хранить чувства."

Обреченные уйти определились после двух недель с момента окончания брачного периода, когда ночью выпал первый снег, растаявший поутру. К людям нестройными рядами, кучкуясь в группы, вышло огромное количество не отяжелевших кошек, на фоне которых просто терялись единицы котов. Одно белое пятно в этой изрядно пестрой массе выделялось как среди кошек, так и котов. Ждущие у границы люди в военной форме несколько удивленно останавливали взгляд на единственно белой кошке с ярко красными глазами, которая, на фоне большинства, выглядела уверенной в себе.

Лето шипели друг на друга, мычали от негодования и ярости, спотыкались и нервно переглядывались, тараща огромные глаза. Их хвосты либо в страхе жались к ногам, либо в ярости виляли раздражая и без того нервных друзей по несчастью. Но белая держалась в стороне и выглядела просто раздражённой окружающей ее обстановкой, она принюхивалась, не спеша приближаясь к ждущих их людям от которых пахло охотниками.

Леон хорошо знала запах черного порошка, которым пахнут охотники. Это был запах огненных палок, которые били так же хорошо как когти и зубы, но раны от которых были несравненно глубже. Все это белая кошка уже видела и нюхала. Поэтому не спешила приближается к двух людям с огненными палками, так пристально ее рассматривающих.

Двое людей принадлежали к высшим чинам в армии и были чуть менее испуганы чем приближающиеся к ним кошки. В академии Империи Лорем солдатам давали знания о "низших расах", так что большинство представляли что такое эльфы, гномы, огры и лесные львы, но не спешили познакомиться с ними лично. Непосредственно эти двое уже неоднократно имели дело с Лето, но сильно занервничали когда увидели такую толпу с природными орудиями для разделки мяса и дробления костей.

По приказу высокого начальства, эти люди должны были проводить "новую кровь армии" в надлежащие пункты. Что было сравнимо с казнью. И оба разжалованных в солдаты это заслужили, но их грехи не так интересны как то, что говорили эти люди, завидев приближающихся кошек.

- Смертников нужно сразу выбрать, смотри по шкуре и бери самых заметных. - Вот что сказал один солдат второму.

Второй несколько растерянно обвел взглядом все возрастающую толпу и переспросил:

- А какие более заметны?

- Яркие, умник, - с сарказмом. - Красно-рыжие, бело-рыжие и, - тут солдат посмотрел на дерево где сидела Леон, - и белые.

Солдаты дождались когда кошки немного успокоятся и начнут шевелить ушами и хвостами более расслабленно и медленно повели их за собой громко скомандовав на мара:

- Ра Тхе.

И кошки послушно пошли. Они оглядывались назад чувствуя каждой шерстинкой что покидают родину, каждым вибриссом ощущали что знакомые дуновения ветра сменяются неизвестностью, носы нервно дергались, различая новые ароматы. Они прекращали являться частью племени, превращаясь в бездомных безплеменников. Их дом был там, за преградами из испытаний, которые они должны были преодолеть, что бы вернуться. Они еще не знали, что их племя в лице присутствующих кошек потеряет почти тысячу соплеменников. Они не вернуться домой.

Леон начала подозревать это когда люди поделили кошек на две группы. И в первую шли все рыжие, красные и с большим содержанием белого на шкуре. Леон также вежливо оттеснили в ту первую группу. Пытались и Пери, чей окрас был бледно золотым, но Реира стоявшая рядом выдала такой рык, что по сторонам шарахнулись все в радиусе десяти метров. Черная хотела вернуть и Леон, но белая лишь зажмурилась мотая головой и, во избежание повторной попытки, ускорила шаг.

Белая кошка привыкла к бедам к которым приводит ее присутствие, поэтому не хотела навлечь нечто страшное на сестер. Решила идти дальше в менее пестром ярко-рыжем ряду. Вот только ее немного озаботила концентрация рыжих кошек. Рыжие как и белые плохие охотники из-за цвета - слишком заметные. Для чего такое количество собрали в одной куче?

Такое количество "огня" можно сравнить только с яркостью костра. Зачем такое количество огня, на него же слетятся "медведи"!

Белая зарычала, взволновав окружающих. Ничего хорошего в побеге в никуда она не видела. Да и смысла в бегстве тоже. Однако именно это ей хотелось сделать. Инстинкт ли это, предчувствие ли, но нечто будто говорило ей уходить из "огненной" колонны как можно скорее. И это чувство усилилось, когда она с рыжими кошками двинулась на юг, а все пёстрые ушли на север. Она видела как Реира загнала под свое управление Риту и не давала уйти от себя далеко Пери, пристально смотря в оба за творящимся вокруг.

Короткий "мявк" был прощанием на долгое время. Молочные сестры откликнулись долгим и неуверенным "Миау".

Прародительница Лето давала выбрать своим детям путь, даря им в помощь шкуру, когти, зубы и особенности которых не было у других. Кто-то был умен, кто-то хитер, кто-то прозорлив, а кто-то смел. Кто-то был гибок, кто-то быстр, кто-то ловок, кто-то силен. Лето отличались по длине клыков, длине шерсти и по характеру. Они все были разными по морде и формам тела. Но для людей они были лишь пушечной массой успешно выменянным за прежние долги.

И если тот пестрый строй собирались учить, что бы кинуть в бой, то рыжий должен был быть убит в первых рядах ради блага империи, о которой они ничего не знали.

Эта участь ужасна. Однако такая "честь" выпала не только ярким Лето, но и многим людям которые должны были задержать у границы солдат другой страны.

И так, на третий день пути в ряды уже присмиревших и покорно плетущихся кошек, влились люди.

Девиан был самым обычным младшим сыном купца. Обычным во всем: начиная от семьи и заканчивая внешностью. Этот молодой человек не обладал особыми качествами, выделяющими его из серых масс, и он не прилагал усилий дабы выделяться. Его семья имела земли, привилегии, рабочих и целую кучу детей. Семь детей - нормально для Лето и слишком много для людей. В принципе, такое явление было обычным для империи Лорем, отличавшейся своими масштабами и ежовыми рукавицами. Основное направление развития этой империи являлась армия. Так что неудивительно наличие в семьях большого количества детей.

Особенно радовало рождение сыновей: и в хозяйстве толк, и на службу возьмут, и в храме может прижиться. Рождение сына - возможность добиться больших привилегий, земли и почестей, ведь именно на военной службе было реально все это получить. Рождение же дочерей воспринималось не так радостно мужами, но с восторгом жёнами: на службе не пропадет и внуков подарит. Выдать кровинку за непритязательного лорда - милое дело. Вот только рано или поздно места сплава дочек кончались, а сыны всегда требовались. Братья Девиана уже томились в казармах и на постах, принося обязательную пеню в семью, а самые старшие даже кое-чего добились. Вот и настал черед младшего из семи братьев.

Думал в храм пойти, но веры не хватило; думал жениться, но ни кто не согласился; денег на "высокую школу" отец не дал, а сам заработать юноша не смог. Вот так и вышло, что избежать участи солдата не удалось. И ровно в шестнадцать годов, его вежливо сопроводили из дома под конвоем в имперский пункт приема новичков, а оттуда на передовую.

Должно сказать что такой "почести" удостоились в том году многие. Если генерал и начальник взвода не видел в лице человека определенной ценности кадра, его делали мясом для пушек. Кто-то же должен был быть в первых рядах! Вот и выбирали кого не жалко. Но новичкам, едва умевшим ружье держать и мечом махать, говорили, что они идут в пограничную службу. Где и закончат свое обучение.

Война должна была скоро начаться и забрать себе множество душ молодых и неопытных бойцов. Необходимая жертва для поддержания целостности страны. И частью этого подношения должен был стать и Девиан, но не стал. До момента выхода на поле брани, он встретил друга.

Ряды новичков, ведомые старшим по званию, подходили к открытой местности, где должны были соединиться с еще одним взводом. Никто не посчитал нужным сообщить новичкам, не только истинную причину их перевода к границе, но и состав второго взвода. Неудивительно что молодые ребята, многим из которых было всего шестнадцать лет, оторопели. Они резко остановились загораживая обзор задним рядам и не верили своим глазам.

Девиан, который шел одним из последних, лишь услышал испуганное: "Лесные львы!", и тут же запаниковал. Он, как житель столицы, слышал много сказок про лесных львов. В основной массе, они сводились к звериному укладу души, не способную перенять человечность. Эти существа жили в кошмарах детей, байках солдат и в соглашениях на бумаге купле-продаж. Юноша никогда не видел этих существ в живую, поэтому в мановение ока представил себе зверя под три метра, в мохнатой шубе, с оскаленной мордой показывающей десятиметровые клыки. Глаза горят, шерсть дыбом, кровь с клыков капает! Неудивительно что солдат буквально бегом скрылся в близлежащем леске, чтобы в реальности ни в коем случаи не столкнутся с таким чудищем.

Простим его трусость и перейдем к моменту когда этот человек столкнулся со своим кошмаром воочию.

Страх погнал юношу под защиту деревьев в редколесье, где он встретил обедающую белую кошку. Если бы запах народа Лето не разогнал бы всю возможную и невозможную дичь, то кошка конечно бы обедала тем в ком течет кровь. Но не имея возможности поточить клыки о кости, она привыкла обходится едой и попроще. Например, черная рябина была вполне вкусна и питательна, если не учитывать сложность пережёвывания мелких ягод такими острыми зубами. Если бы Девиан застал Леон за поглощением чего-то живого, то он непременно ужаснулся бы, мысленно подтверждая все слышанные ранее страшилки, но он просто не ожидал увидеть ночной детский кошмар за поеданием рябины.

Белая кошка была совершенно не похожа на тех тварей, которыми описали лесных львов в байках. Перед ним был крупный зверь с густой белой шерстью, одного с ним роста который старательно обгрызал острыми зубами гроздья рябины и жмурился от удовольствия. Девиан растерялся, он не ожидал подобного контраста и остановился пристально рассматривая представителя племени Лето.

Леон наклонила еще одну ветку, собираясь вновь приняться за ягоды, когда ее язык облизал розовый нос и от рождения красные глаза внезапно посмотрели в карие глаза юноши. Девиан сделал пару шагов назад, не зная чего ждать, а кошка вильнула своим пушистым хвостом, вновь возвращаясь к рябине.

Юноша уже думал уйти, когда неожиданно белая окликнула его.

- Тхе.

Будто кто-то кашлянул. Появился порыв сказать: "Будьте здоровы!", но Девиан знал, что позади него лишь одно живое и мыслящее существо. Вспоминая все ужасы про Лето, он совершенно забыл что они, как и прочие "младшие народы", являлись разумными существами. И имели свой язык, который Девиан только что и имел честь услышать.

Правда что означает это "Тхе", юноша не знал. Может быть зверь чихнул? Или кашлянул? Однако, нет. Белая кошка смотрела прямо на человека и, когда тот повернулся, уже преодолела половину пути до него, бесшумно ступая по слегка присыпанной снегом листве. Не пустился наутек Девиан, только из-за того что ноги отказались слушаться. Поэтому белый пушистый зверь в три шага преодолел оставшийся путь и протянул одну из лап по направлению к юноше.

Уже передумав сотню кровавых вариантов, Девиан не сразу увидел гроздь черной рябины на лапе, которую к нему тянули.

- Это мне? - ошалело спросил юноша, наблюдая как белые кошачьи ушки становятся уголками вверх. Видимо этот жест должен был что-то значить. Кошка подождала, поняла растерянность человека и кивнула.

Трясущейся рукой младший сын купца взял гроздь, чуть ту не уронив и тоже кивнул. Он еще не знал, что дальнейшее окончательно выбьет почву из-под ног.

Леон привыкла, что люди общаются с ней свободно, считая не то бедствием, не то явлением природы. Она и не знала что есть такие представители человечества которые ее боятся и никогда раньше народ Лето в глаза не видел, считая монстрами. Поэтому пыталась говорить, как говорят люди, вернее как с ней общались в том селе, где она зимовала. Вначале принесли подарок, потом представились, потом сказали что нужно. Система проста. Следуя ей, дальше нужно было представиться, что белая и сделала.

- Леон, - при этом она указала ладонью на себя, затем перевела эту ладонь на юношу, требуя представиться и его.

- Э-э, - самое членораздельное и ясное что смол произнести человек в данный момент. Ему представилась кошка и эта кошка ждет его имя в ответ. - Девиан. - сипло, и чуть ли не глотая слога, выдавил юноша.

Леон наклонила голову в бок и пошевелила ушами. Она облизнулась, чем заставила Девиана вздрогнуть. Этот жест выглядел как в старой шутке "про двух огров и мужика", где огр спрашивал человека об имени, записывая то в меню. С другой стороны киса ела рябину, а это ставило под сомнение ее плотоядность.

Нервное напряжение вышло из юноши потоком речи:

- Я раньше никогда не видел Лето, простите что испугался. Я вообще-то и в лесу то почти никогда не был, так что нервничаю. Не обращайте внимания. А вы откуда, ну расскажи что-нибудь помимо имени.

На внезапную реку слов, Леон сделала большие глаза и пару раз открыла-закрыла их, затрясла головой. Она едва ли поняла половину из сказанного человеком.

"- Я ... не видел Лето, прости ... испугался. Я ... в лесу ... никогда не был, .... ... внимания. ... вы ..., ... имени. " - Вот то, что смогла понять Леон.

- Человек язык, много слов. - Был ее ответ.

Настала очередь Девиана хлопать глазами. Через кошачью пасть человеческие слова и выходили на себя не похожие.

- Ты меня не понимаешь?

- Понимаю плохо. Говори проще. - Односложными предложениями пояснила белая кошка.

Секунду юноша обдумывал услышанное и улыбнулся, от чего кошка заглянула ему в рот дергая носом. Она привыкла к людской манере показывать зубы. Она знала это жест означал радость, но понять причину радости не могла.

- Я Девиан, я человек, я пришел сюда.

Леон фыркнула и ударила по земле хвостом, явно намекая, что новый знакомый переигрывает. Ему бы бросить все и идти к людям, но уж больно интересно. Это как встретить эльфа и не узнать вкуса их вин, или гнома и не купить кинжал. Ему хотелось узнать новый неведомый мир, затаившийся под звериной шкурой.

Первой начала Леон, неосознанно показывая как нужно с ней общаться.

- Я родилась у реки. У меня три сестры чужих матерей.

Затем она указала лапой на Девиана, требуя его перенять слово.

- Я родился в столице. У меня семь братьев...

С людьми белой кошке всегда было легче, ведь у них не было представления о "белых предзнаменованиях", "бедах" и прародительнице шлющей испытания. Но это не значило, что они так просто подружились. Скорее они неосознанно тянулись друг к другу, желая наладить общение и заиметь поддержку в предстоящих событиях. Леон чувствовала предстоящие невзгоды, а Девиан догадывался об истинных целях похода. Поэтому эти двоя держались вместе.

Наблюдая, Девиан заметил нечто общее между своей новой знакомой и собой. Он видел, какие взгляды бросали на нее другие кошки и коты. И тут же вспоминал аналогичный взгляд, который получал в своей семье. Даже не понимая до конца значения этих упрекающих морд, ему хотелось посочувствовать Леон. Однако белая не нуждалась в сочувствии, она даже не обращала внимание на косые взгляды, была независимой. А если кто хотел помериться с ней силами, укладывала одним взглядом.

Она была сильной. Хотелось зачерпнуть этой силы и умыться ею, что бы перенять хоть грош. И эта сила была еще одной причиной, почему Девиан начал все больше и больше времени проводить с белой кошкой, не зная о ее прозвище и о бедах которые она своим присутствие сулит.

- Ты сильная, - заметил Девиан присаживаясь по-турецки перед Леон, которая хрустела сухарем с отвращением на морде.

Недавно с провиантом стало совсем плохо и открыли мешки с сухарями. Это была отвратительная еда для кошачьего желудка скорее зубная щетка для зубов. Но есть было больше нечего, поэтому большинство решило поголодать. Но были и те, кто в еде выбирал не качество, а ее наличие. Кого-то из кошек стошнило, а кто-то подавился. Леон так же не питала любви к высохшему хлебу, но привыкла есть все в чем присутствуют калории, поэтому не шипела и не скалилась молча точа зубы и откашливаясь, когда крошка попадала в горло.

- Дай, - попросил Девиан, протягивая руку. Он забрал хлеб и положив тот в металлическую миску, залив водой из фляги. - Будет не так противно.

Леон с сомнением промычала и свернулась калачиком ожидая разбухание сухопродукта. Завтрашний день должен был быть "важным событием" как говорили старшие над взводом. По их словам завтра они прибудут к границе.

Хлеб размок, и Леон выпила его вместе с водой, даже не почувствовав вкуса. Она позволила другу пользоваться собой как мохнатой грелкой, что было приемлемо для нее. Сестры, когда она жила еще в семейной норе, зимой часто жались друг к другу. Зажглись небесные светила ночи, и Девиан мирно заснул объятый чужим теплом, когда Леон резко распахнула глаза.

Копыта коней. Стук металла. Порох и взрывы. Шум огня. Запах жареного мяса. Крики... и тишина.

Леон подняла голову осматриваясь по сторонам. Всюду мирно спали солдаты. Кошки тоже не подавали признаков беспокойства. Закричала сова и спорхнула с ветки. Мыши пищали под землей. Казалось ни кто более не слышал тех страшных звуков и не чувствовал тех запахов.

Будь на месте белой кошки человек, он бы все скинул на сон и вновь заснул бы с чистой душой. Но Леон так не могла. Ей редко снились сны и никогда такие. Она же ничего не видела, только слышала и чувствовала. Разве такие сны бывают?

"Возможно это новое испытание прародительницы," - решила она. Осталось понять значения видимого и слышимого.

Пару раз кошка пыталась заснуть, но не могла успокоиться. Страшные звуки били по ушам, а запахи проникали в нос каждый раз, когда она закрывала глаза. С рассветом, белая уже не сомневалась в нашедшем на нее откровении: "Сегодня должно произойти нечто ужасное".

Сложно сказать, как бы пошли дальнейшие события, если бы Лето не сжалилась и не послала бы на землю снег, за пару часов выбеливший всю округу.

Глава 8

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Война и смерть - пугающие синонимы. До сих пор не верю что племя Лето не имеет этого слова в своем словаре"

Идти по снегу было утомительно для людей и кошек. Для Леон привычно и почти любимо. Наступила ее пора, когда ни один зверь не видит белую, пока не становится поздно; пора, когда запахи замерзают под слоем льда, а природа засыпает под слойкой льда. И Леон была рада, однако ее радость схлынула, когда она осмотрелась.

Кошки, в чьей шкуре было много рыжего, горели огоньками на снегу, а люди в своих темных одеждах казались угольками в этом огне. И одна лишь Леон была незаметна в окутавшей мир белизне. Впервые зима испугала ее. Она явила себя как нечто сверхъестественное защищающее белую кошку.

Девиан, неприспособленный ни к снегу, ни к грязи ни к прочим бедствиям, и без того медленно шел, теперь же полз. Кошка уже и шипела на него и даже стоя позади пыталась кусать, но особой скорости это не придавало. В начале юноша бежал, но быстро уставал и начинал вновь уподобляться улитке. Это медленно выводило белую из себя, она как-то не планировала заводить котенка или одомашнивать зверушку. Ей вполне хватало заботы о своей шкуре. Но, как и положено членам группы на охоте, нельзя было оставлять слабого без внимания. Если принял ответственность, то умей ее держать. Правда она не поняла когда успела обзавестись подобным грузом.

Леон замедлила шаг на максимум, что бы Девиан перестал задыхаться. Она молчала, но и без слов юноша понял, чтобы ему сказали, обладай кошка нужным словарным запасом. Постепенно их пара стала заключающей.

Лето не жаловали людей, потому что люди иные. Они по-другому выглядят, по-другому думают, в другое верят. Наконец, говорят на языке, который не похож на мара, и требует слишком много слов и мало жестов. У единиц покинувших племя были крохи знаний о другом языке и мире людей, и эти единицы могли сказать пару фраз. Поэтому люди и кошки шли стараясь не касаться. И никто из них не общался друг с другом. Леон выглядела на фоне сородичей бакалавром по языку, поскольку люди учили ее, и она говорила так, чтобы ее поняли. Главное легко мирилась с повадками "Шима".

Шима - раса людей со всем включая их культуру, обычаи и пищу. И это пыталась объяснить Девиану Леон, коротая путь беседой.

- Еда Шима, обычаи Шима, звери Шима. Шима - не такие.

- Значит, будет так. Людская еда, людские обычаи, звери людей. Или другая еда, другие обычаи, другие звери. Кажется, еще можно перевести как "чужой". Чужая еда ...

- Чужой - не свой. "Фуртур" - кража. Нельзя брать чужое, - мгновенно среагировала белая кошка, поминая деревню и нагоняи селян.

- Понятно, - на выдохе, - переносное значение тебе не объяснить, - усмехнулся Девиан, тоже чувствуя себя бакалавром наедине со студентом, решившим перенять его мудрости. Заодно и сам узнавал слова из "мара". - А как будет дорога?

- Путь - Виа.

- В нашем языке много дорог: торговые тракты, лесные тропы, мосты. Не все же их ты будешь называть Путь?

- Одинаково, - дернула левым ухом кошка. - Начинается, идет, кончается. Ведет того кто идет.

Девиан поднял вверх руки - сдаваясь, и неожиданно решил подшутить. Так или иначе, но юноша был очень молод и не мог унять все еще требующий детских шалостей характер, однако цель для шутки Девиан выбрал не подумав. Когда кошка фыркнула потеряв бдительность, он ухватил ее за хвост. Мальчики часто дергали девочек за косички, из-за чего получали различными предметами по головам, однако Леон не была девочкой, она была белым зверем, который тут же вздыбил шерсть, коротко взвыв:

- Миау!

Пинок вышел хороший. Таким можно было свалить крупное копытное, а человек отлетел на пятнадцать метров пропахав снег. В его руке остался клок белой шерсти, а на листе железа груди - вмятина.

- Кошка? Меня будто кобыла лягнула! - выдавил он, когда смог дышать.

Приглаживающая свой взъерошенный хвост, Леон встала рядом и ждала когда постанывающий представитель человечества встанет.

- Рефлекс, - вспомнила белая человеческое слово.

- Предупреждай заранее о подобных рефлексах!

Из-за случившегося они окончательно отстали. Позади колонны шел один из начальников, который обязан был подгонять отставших, но тот побаивался Леон, поэтому решил предоставить заблудившимся овцам самим найти дорогу. А если не дойдут, то меньше нервов в будущем.

Леон и Девиан проводили удаляющихся солдат тяжёлым взглядом. Первой двинулась в путь Леон, как бы случайно подталкивая юношу хвостом. Ей терзало предчувствие беды ждущей впереди. Однако считала свое начатое испытание не законченным, поэтому шла, чувствуя себя овцой на убой.

Место назначение явило себя открытой местностью уставленной палатками, где то и дело сновали люди и лесные львы. Горели костры, варились похлебки, слышались завывания неумелых певцов и рычание Лето. Новоприбывшие оторопели.

Народ Лето являлся по большей части закрытым для чужаков и не принимал чужих Лето на свою территорию, исключением были менянные котята. Более того, самки с котятами внутри племени имели свою территорию, которую не пересекали, пока не заставляла нужда. Даже одиночки имели небольшие клочки земли, вход чужакам куда был строго запрещен. А в лагере прибывшие Лето увидели, по меньшей мере, кошек из четырех племен живших вперемешку. И все эти кошки и коты были столь же яркие на белом снегу.

Уже обосновавшиеся в лагере жители тоже смотрели на новичков. И были спокойны. В том, что привели новых кошек и людей, не было ничего особого. Третий раз как ни как. Однако когда лагерь потихоньку заселился новоприбывшими, появились отставшие Леон с Девианом. И белая кошка в одно мгновение стала музейным экспонатом, на который смотрели все представители ее расы всех племен.

Белая беда!

- Тебя не любят, да? - спросил Девиан, будто подобный вопрос требовал словесного подтверждения. Окружившие их взгляды говорили сами за себя. Под недобрыми взглядами, человек и кошка ушли к самому краю, где стояли самые плохие палатки. Осмотрев одно такое убожество, Леон наотрез отказалась в них ночевать. Предложила аналог, который заставил Девиана тихо ужаснуться. Так и вышло, что ближе к ночи юноша лег в продуваемую ветрами рваную палатку, а кошка в свежевыкопанную нору. Через некоторое время палатка не выдержала разбушевавшегося ветра и улетела, загребая снег. И человек, сонно кутаясь в два одеяла, побрел к вырытой норе. Узкая и тесная, она заставляла вспоминать о сказках, о чудовищах которым и должно жить в подобных местах. Желание согреться и выспаться было сильнее беспочвенных страхов, и Девиан на четвереньках протиснулся в нору натыкаясь на мягкое и пушистое окончание в виде своей кошачьей подружки от которой шла волна тепла и раскаты мурчания. Вход в нору присыпало снегом, пряча от чужих глаз.

Народ Лето говорил: "Лето виа ра тхе", - если перевести по смыслу то получалось - "Лето ведет на пути" или "Лето указывает путь". Смысл сводился к тому, что прародительница Лето сопровождает на сложном пути своих детей, всячески помогая им преодолевать трудности. Именно поэтому считалось важным иметь за хвостом много пройденных испытаний для кошек становящихся жрицами.

Шутка ли? Игра богов ли? Но Леон помогал некто невидимый и неощутимый. Иначе никак нельзя было объяснить всю череду удачных стечений обстоятельства, которые позволили белой кошке выжить.

Прародительница Лето наделила Леон силой духа, силой тела и белой шкурой. Исключи хотя бы один из даров и белая кошка давно бы погибла или же была ни чем не примечательной частью племени, которая так же стала бы участницей этого похода, что бы сгинуть в его итогах.

Все произошло внезапно для людей и ожидаемо для кошек.

Кошки и коты давно слышали стук копыт, но из-за своей неопытности не знали, что, то были лошади, а поверх них всадники. Большинство и не представляли какую опасность может нести такой отряд, если у всадников будут еще и ружья с бомбами. А когда все это услышали люди, стало поздно.

Враги появились с подветренной стороны и сразу пустили в ход ручные бомбы, проносясь через лагерь. Враги знали о Лето в лагери, этот удар был главным образом направлен на них. От взрывов кошки потеряли ориентиры и взбесились нападая на своих. Людям оставалось только защищаться убивая собственных союзников. Пешим войнам оставалось лишь подчистить лагерь, пользуясь хаосом.

Леон открыла глаза прижав к себе спящего человека. Ее виденье прошлой ночи повторялось наяву. Началось все со стука копыт - лошадиные копыта отдавались в ушах барабанной дробью. Земля посыпалась с потолка, Девиана попытался что-то сказать. Лапы белой не дали человеку возможности пошевелиться и тем-более покинуть осыпающуюся нору.

Взрыв! Это был громкий звук содрогающийся землю и бьющий по голове. Он был просто ужасен! Леон заскулила вжимая морду в не менее испуганного юношу. Затем послышались крики чередующиеся звуком металлического лязга и выстрелами. Пришли еще люди. Зашумел огонь. Запахло жареным, запахло порохом, запахло свежей кровью.

Все стихло... Ужасное произошло...

Но Леон не могла заставить себя выйти и увидеть то, что она услышала и унюхала. И не могла позволить Девиану избавиться от ее объятий. Она чувствовала себя кошкой защищающей котенка, который непременно испугается и выпрыгнет, встретив наружи "медведя". Поэтому она держала его пока не стало тихо-тихо. Земля с осыпавшейся норы лежала на них, но свод все еще стоял. Наконец Леон разжала лапы, позволяя Девиану вздохнуть свободнее. Но из норы ни кошка, ни человек так и не вышли до того как солнце не взошло еще раз.

Леон и Девиан надолго застыли, осматривая поле боя, настолько ужасная картина предстала их взорам.

Всюду лежали тела: люди, лошади, кошки. Не было слышно чужого дыхания или сердцебиения, лишь вой ветра гонящий снежные хлопья на место бойни укрывая белым одеялом тела. Огонь давно потух оставив после себя ожоги, паленый мех и угли. Ветер подул снося пепел, но он был не в силах унести запах смерти. Он угнездился в новом доме вездесущими воронами и приманивал осмелевших волков.

Ни кто из принесенных в жертву войне не был их другом, но видеть этих молодых и сильных существ мертвыми было больно. Хотелось отвернуться и как можно скорее уйти.

Так они и поступили укрытые белизной вновь пошедшего с неба снега. Белая кошка стряхнула с себя землю и повела нового друга с поля смерти. Враг был не далеко, но он кутался в плащ и не видел их. А свист ветра не дал услышать шаги. Сама природа защитила их.

- Боги благоволят нам, - сам себя уверил Девиан, когда новоиспеченные дезертиры отошли от того ужасного места. Леон не поняла, что сказал ей юноша, но и не стала над этим задумываться. Ее больше волновала дальнейшая жизнь. Что им делать дальше?

Намеченный путь оборвался и не осталось тех кто провел бы к следующему соприкосновению с судьбой. Вернуться в племя нельзя пока "старый долг" не будет уплачен. Куда идти и что ждет впереди неизвестно.

Девиан заметил растерянность с которой белая кошка смотрела вперед и улыбнулся. Он смотрел точно также на свою жизнь, которой не мог найти достойного применения.

- Мы живы, а остальное приложится. Ой! Прости. - Он перевел. - Я говорю. Мы живы, а путь найдем.

Леон кивнула, никак более не выражая свое согласие: сутулые плечи, опущенные глаза и усы, поникшие хвост и уши - все говорило о пережитом ударе. По крайней мере, ее не вырвало как Девиана, и она не ходила в первый час бледнее смерти, а затем не пугала нездоровой зеленцой.

Первое время они задавались вопросом: "Что же там произошло?"

В этом никакого секрета не было. Королевство Девитауэ имело множество пограничных постов, ревностно стерегущих покой короля. Поэтому когда стали ясны намеренья соседей сгоняющих на границу солдат и резко озаботившиеся строительством стен и башен, Девитауэ уже собрал необходимую мощь, что бы за одну ночь уничтожить все пограничные силы и начать готовиться к войне, захватывая и оккупирую города, села и крепости. За одну ночь все заранее подготовленное приманки были съедены: все шесть взводов новичков, три недостроенные башни из бракованного камня и уничтожены двенадцать не стреляющих пушек.

После, анализируя ситуацию, король и военный министр приуныли. Их поймали как малолетних детей. И осталось им либо продолжить уже начавшуюся войну, либо платить очень большую компенсацию. И в том и в другом случаи империя получала шанс завладеть королевством или его частью. Быть финансово нестабильной страной, в случаи уплаты огромной компенсации, значило подать себя на блюдечки рабства и будущего поглощения. Естественно можно было бы отдать пограничную землю, чем замять конфликт.

В тот момент Император подумал, что мог бы отдать свою дочь, лишь бы не развязывать войну. И отдал бы, но ни кто ее не возьмет. Единственная принцесса Девитауэ была безумна и жила в заточении под бдительным контролем. Она была опасна! Именно поэтому вариант политического брака отпадал.

Король подумал еще немного и со вздохом принял решения:

- Соберите верных нам Лето, разыщите наемнючущих эльфов и гномов, если найдете, ведите оборотней! Нужно готовиться к войне! Империя Лорем сама напросилось на наши штыки!

Девиан думал над произошедшим и пришел к выводу возможности войны. В таком случаи ему не стоило задерживаться на границе, как и Леон. Первым вариантом была миграция в королевство Девитауэ, пока не закрыли границы, или в нейтральное государство Син-бау, находящееся на востоке и прилегающее к Лорем. Оно всегда держало позицию невмешательства и неохотно пускала к себе гостей. В военное же время закрывалось целиком и отстреливало всех подошедших к ее границе. Нет, туда не стоило идти в любом случаи. Но и в Девитауэ идти особого смысла не было. Поймают, обвинять в шпионаже, повесят.... Остался последний вариант.

- Смотри, - юноша взял веточку и нарисовал круг на снегу, - это наша империя Лорем. Мы все в ней живем. - Затем нарисовал еще один круг, маленький, прямо в центре империи. - А это куда мы должны идти.

Леон наклонила голову. Она не поняла, что имел в виду Девиан.

- Ладно, еще проще для рас без порядочного воображения. Будет война. То, что ты видела там, будет вот тут. - Он заштриховал большую часть первого круга. - Здесь, - ткнул веточкой в центр, - безопасно. Мы идет туда.

Белая кошка одарила взглядом недовольства и вильнула хвостом. Полагаться на решение того кто казался ей котенком, казалось не лучшей идеей. Но с другой стороны, этот человек жил среди людей и мог ее провести в этот таинственный круг на песке, о котором Леон не имела никакого представления. Тем более, она не знала, как туда дойти. Весь ее мир состоял из территории племени Лета, реки Ру-у, леса и одного села где она зимовала. А тут перед ней предстала неизвестность, которая начинала пугать и интересовать ее. Но она не знала: где безопасно, где опасно, где добыть еду, где чужое, где нет. Для этого ей нужен был проводник, которым Девиан и стал.

Ей пришлось представить, что она на одной большой охоте и ее напарник еще неопытный котеночек, которого придется защищать и за которым нужно следить, но который знает территорию гораздо лучше опытной кошки.

Девиан думал в том же ключе. Бандиты, дикие звери все они опасны, но с такой защитой как личная Лето, ему ни что не грозило. Правда в столице будет спрятаться проблематично - там нет Лето, и Леон будет очень заметной персоной. Решил разобраться на месте, все-равно лучшего варианта не нашлось.

К середине дня, путники вышли к торговому тракту с королевством Девитауэ. Как сын купца, этот юноша знал назубок все тракты и основные точки продаж, выгрузки и получения товаров. Он заучил эту информацию не за тем что бы в последующем стать торговцем и пойти по стопам отца, став зажиточным купцом, а для того что бы снискать его похвалу. Но похвалы младшему не досталось, а в голове карта дорог так и осталась.

Вот так, сверяясь с компасом, поправляя сумку с сухарями и нервно оглядываясь назад, юные дезертиры уничтоженного отряда, отправились в столицу прятаться от войны.

Глава 9

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Как надо мало для того чтобы быть живым. Еда да постель. Как же я рад что пушистая подруга могла все это без труда достать."

- Но это же элементарно!!! - кричал Девиан, не веря и не понимая, что его пушистая подруга не может понять самое простое в обществе людей. - Что бы что-то получить, ты должна заплатить за это! Деньгами! Деньги решают все!

Все крики и стенания в порабощении в некую религию под названием "деньги" кошка пропустила мимо ушей. Человек дал ей одну монетку, которую она и так и эдак вертела в руках, но не поняла, как эту ерунду можно обменять на что-то важное. А когда она отдаст монетку, что делать дальше? Откуда взять еще монет?

Девиан схватился за голову. Его купеческой душе, в которую крепко вбили идеи материального мира было непонятно как можно существовать не зная о деньгах.

- Так, все с начало, - успокоился юноша. - Тебе нужна еда. Что ты делаешь?

Леон повела правым ухом.

- Ловлю и ем.

- Ох! - юноша вновь схватился за голову. - Хорошо, допустим. А если не поймаешь?

- Не ем.

- А обменять нечто свое на еду?

- Нечего менять. Дарят и кормят вождя, жрицу. Кот кормит кошку с котятами. Леон не жрица, не вождь, нет кота. Леон на второе лето на рога Фрос. Болела, голодала. Сестра помогала. Леон ушла к людям. Жила там.

Более менее поняв рассказ белой кошки, Девиан продолжил попытки объяснить основную истину:

- Ты помогала людям?

- Носила дерево, носила ведра, охотилась, - перечислила Леон.

-Так, а тебе за это что было? - Девиан понаблюдал как наклонила голову кошка и поправился. - Что люди тебе давали?

- Еду, где спать.

- Вот! - обрадовался юноша. - Ты им, они тебе. Деньги - тоже самое. Ты им зверя, они тебе деньги. Ты им деньги, они тебе где спать.

Посмотрев в сияющие глаза мальчика, Леон не смогла сказать, что опять не поняла его пояснений. Она промолчала, старательно обходя юношу. Зачем ей место для сна, если она может поймать зверя? Поймать, снять шкуру, постелить в норе - дом готов! К чему эти сложности?

Девиан догнал Леон, которая шла гораздо быстрее человека и неуклюже улыбнулся - понял таки, что не смог объяснить прописную истину. Если бы Леон попыталась объяснить ему свою "религию" и отношение к жизни он бы ужаснулся. Для Девиана было испытанием первые дни лагеря, когда снят на земле, а от всех воняет потом. Что уж говорить о жизни в норах, о коте на трех кошек, о не имении личных вещей и денег.

Избалованный ребенок, так стоило назвать Девиана. Но нет. В этой избалованности было многое из того что присуще воришкам на рынке. Жизнь младшего сына, когда родителям нет дела, а у нянек не хватает рук, учит жить самостоятельно. И в меру своих сил Девиан освоил начальный этап такой жизни. Стирал он сам, сам же штопал, не брезговал дешёвой едой, знал как не сгинуть на улицах столицы.

Тракт к вечеру привел уже изрядно уставших путников в довольно крупное село, претендующее на звание мелкого города. Разрослось оно благодаря трактирам, которые появились здесь из-за торговцев не спешивших преодолевать границу с их нудными проверками и изъятиями пошлин. Однако, не смотря на площадь в центре села и собственного рынка с занавешенными прилавками встроенными прямо в дома, все же перед путниками было село. И как город оно нигде не значилось.

- Мхавизы, - прочитал младший сын купца надпись на прибитой дощечке. Подошел к указателю и прочитал надпись мелким почерком. - Вордынка. Видать с этой стороны королевские торговцы въезжают, а в обратной - имперский. Вот откуда два названия.

Леон фыркнула и принюхалась. Пахло скотом, сеном и человеческой едой. Девиан учуял последнее и целеустремленно пошел на запах, схватив кошку за запястье. Он бы взял за ладонь, если бы уже не пробовал и потом не посасывал порезы. У кисы были острые когти, которые не втягивались.

Запах шел из трактира на котором опять же висело привычное для королевства Девитауэ название: Хасамнак. И опять же мелким почерком было написано на самой двери простое и краткое "Трактир" уже языком империи Лорем.

Перед тем как войти в сие вкусно пахнущее заведение, юноша пересчитал мелочь в карманах и тяжело вздохнул. На кашу обещало хватить и на комнату.

Леон кивнула вверх, что означало вопрос.

- Денег мало.

- Сделай много.

- Твоя простата не знает границ, - покачал головой сын купца. - Если можешь, сделай ты.

Белая кошка дернула ухом и кивнула. Тут же ушла.

Девиан посмотрел своей подруге в след и возвел глаза к начавшему заполняться звездами небу. Одумается - вернется.

Она действительно вернулась меньше чем через час. Девиан как раз дождался своего позднего ужина в виде миски каши и собирался поглотить сей постный продукт в прикуску с хлебом, когда белая кошка вошла в трактир старательно вволакивая в помещение трофей.

В трактире сидело всего трое человек, не считая хозяина - он же повар, и Девиана. И все без исключения соскочили со своих мест, разглядывая белую кошку и ее тяжёлую ношу. Да и на саму кошку стоило посмотреть. На морде кошки были следы крови гармонирующие с ее цветом глаз, лапы также не миновали этой участи. Кровь была не только на морде и лапах, она ржавела по всему телу резко выделяясь на белом фоне. Убить этого зверя оказалось более сложной задачей, чем думала Леон. Он так сопротивлялся, что кровь буквально окрасило ее всю.

- Шкуру снять, мясо зажарить - принести, остальное деньги. - И с этой речью белая кошка пнула тушку кабана весом в двести килограмм, да так что тушка пролетела к самым ногам трактирщика.

- Б...б...(боже) Будет исполнено! - отрапортовал испуганный мужик и заставил трех ночных гуляк помочь занести кабана на кухню.

- А для тебя не все потеряно, - покачал не менее ошарашенный увиденным Девиан.

Кабанятина была вкусна. Но кошка не притронулась к еде, да и голодной не выглядела, что позволило сделать вывод - киса уже кем-то отужинала, а кабана принесла в для человека. Но хозяин заведения, который так и остался под впечатлением, принес мяса как на прокорм пяти человек. Девиан был готов лопнуть, но съесть все. Только укоризненный взгляд спутницы, в которых мешался и испуг и негодование, заставили юношу отставить тарелку.

Комната была очень хороша для сельского трактира. В ней были и кровати в количестве двух штук, и бадья, наполненная чуть теплой водой и даже ночные горшки.

Осмотрев все это, юноша удовлетворенно выдохнул и с удовольствием снял с себя латы, которые горой металла свалились на пол. Затем тряпки, жутко грязные и пропотевшие. Подумал, оставил подштанники, косо поглядывая на свою мохнатую подругу, которая уже давно притерпелась к запаху пота, считая его нормальным ароматом человеческого тела. А о правилах приличия кошка не могла ничего знать, ибо из всей одежды предпочитала свой мех.

В то время как белая кошка уже спала, юноша постирал в бадье одежду и призадумался. Первое о чем задумался сын купца, была проблема финансового обеспечения, а именно ее решение в лице талантов Леон. Вторая проблема -одежда. Одевать кошку смысла Девиан не видел - за мехом и хвостом нельзя было увидеть ничего непристойного, а вот себе обновить тряпки - дело решённое. Продать латы и короткий меч, выданный ему во время поступления на службу, и будут деньги на всякие мелочи, плюс те которые выдал трактирщик за кабана. И главной проблемой, над которой думал сын купца, была предстоящая война. Нельзя было знать точно: как она начнется и что за собой повлечет в дальнейшем? Не окажется ли столица не просто не безопасной зоной, а клеткой для сбившихся в кучу самоубийц?

За всеми этими размышлениями юноша заснул.

Ночная стирка заняла гораздо больше времени, чем утреннее вылизывание Леон, за которым человек наблюдал с нескрываемым любопытством. Нет, ничего пошлого юноша и не думал. Как ни как перед ним был умный зверь, хоть и обладающий разумом. Его поразило, что эта кошка может достать языком практически до любой части своего тела. И это напомнило ему домашнюю Мурку, которая жила на конюшне, вылизывалась та кошка точно также. Правда ее целью никогда не было отмыть свою шкуру от такого количества крови.

Не испытывая особого смущения (жизнь в многодетной семье закаляет) Девиан прошел вниз к камину, где остались сушиться вещи, под присмотром одной единственной служанки. Удовлетворенно вздохнул обнаружив их нетронутыми ни людьми ни огнем и забрал поскорее что бы и дальше не вызывать смущенные смешки женщин и неудовлетворительные покрикивания раздобревших мужчин.

Когда он укладывал в мешок латы, дабы отнести их в кузню, кошка пошевелила ушами, кивнула вверх.

- Я скоро приду,- ответил Девиан и покинул комнату, оставив лесного хищника одного в таверне.

В кузне юношу ни разу не спросили, откуда у него латы и меч имперского военного образца, молча забрали на переплавку и указали где торгует мастер по коже. Без лат ни кто не поймет что перед ним солдат, выживший в бойне. Разжившись мечом покороче и понадежнее, кольчугой и новым набором одежды для путешествий, Девиан пересчитал оставшиеся сбережения. Не густо. Но подумав, юноша купил пистолет. Девиан не рискнул полагаться на свои скудные боевые навыки, а в случаи, если Леон не сможет постаять за них обоих, ему нужно было надежное оружие.

Пока шел обратно в таверну, младший сын купца в который раз удивился, что эта Лето идет с ним в мир, наполненный тем что она не может понять. Опасный и соблазнительный. Один прихожий к Императору эльф, ведущий торговлю с отцом Девиана, сказал, что мир пошлый. Что он развращает нетронутые умы и порабощает их в похотливое вожделение хмелем, деньгами и женщинами. И он был прав.

Девиан очень вовремя вспомнил о Леон и о развращении умов. Белая киса как раз познала соблазн быть развращенной хмелем. Крики и хохот из таверны это подтверждали.

Что же увидел Девиан, войдя в это пристойное заведение? Люди хохотали над Леон, которая ловила солнечного зайчика. Мальчишка на стойке вертел затемнённым с одной стороны стекляшкой, и зайчик метался по полу заставляя белую Лето прыгать в попытках поймать неуловимого яркого зверя.

Девиан ошарашено застыл.

Вчера кошка принесла кабана и всех перепугала. Это на нее похоже. А вот полоумное прыганье по столам - совсем не похоже.

Причина обнаружилась на полу в бутылке. Пиво! Лето, которая никогда не пила даже кефира была сражена "демоном застолья" и, наконец, растянулась на полу.

- Налакалась, - подвел итог Девиан, смотря как его мохнатая подруга счастливо мурлычет, вытирая пол своей мордашкой, а лапами задевает стулья. Пьяный блеск глаз, расфокусированное зрение и полное отсутствия логики в действиях, как и координации движения.

Нельзя было оставлять ее на полу в окружении людей. Нужно было перенести в комнату, вот только как? Спереди зубы, на лапах когти, любви килограмм и тяжелая булава взамен хвоста. Если эту кису понесет целоваться-обниматься, потребуется целитель или похоронная процессия.

Раскаты грома призванные называться мурчанием начали нервировать гостей трактира и напоминали о значимости жизни и об обилии дел за воротами сего гостеприимного заведения. Но самые крепкие нервами отошли подальше и не спешили покидать арену бесплатного цирка. Помочь не пожелал никто.

Девиан принял первую попытку оттащить представителя племени Лето на второй этаж. Попытка оттащить за шкирку не была успешной из-за веса белой кошки оказавшейся неподъемной для Девиана. Можно конечно было бы взять под лапы и заставить самой конечностями передвигать, но опасения Девиана быть загрызанным или поцарапанным были слишком велики. Потягав за разные конечности, Девиан решился на отчаянный шаг и взял белую кошку за хвост.

- Миау!

Кошачий вопль раздался вместе с громогласным хохотом. Все двадцать когтей впились в пол высказывая свое мнение по поводу такого метода транспортировки, а сын купца потихоньку подтягивал кису к лестницы, от чего на полу оставались трофейные полосы когтей.

Вся утеха была столь шумной и неприятной, что Леон немного протрезвела. Она вильнула хвостом, чем отправила Девиана в короткий полет на встречу с убранством таверны, а сама нырнула за дверь мордашкой в снег. До вечера ее ни кто не трогал, пока она сама не соизволила явить свой помятый и мокрый лик обратно в таверну, где ее спутник уже перемывал вторую гору посуды - плата за испорченный пол и мебель.

Таким образом, они остались в таверне на второй день, собираясь уйти к утру. Своего поступка Леон очень стыдилась, она прятала лицо в лапах и если бы могла покраснеть, то давно была бы краснее самого красного борща.

Девиан относился к произошедшему с философией. Уж лучше сейчас познать ужас "застольного демона" чем в столице. Оставался вопрос, как ее вообще уговорили выпить этот напиток?

Кошка на это вопрос лишь закрывала лапами морду и невразумительно мычала не давая никакого ответа. Ответ дал хозяин трактира вместе со служанкой. Оказывается пиво осталось от ушедшего гостя, и кошка попробовала напиток из любопытства. Перевернула бутылку и захлебнулась. Вкус ей понравился и она допила бутылку. А затем киса уже радовала всех хмельным взглядом.

По глазам протрезвевшей белой кошки можно было сказать, что она на веки вечные записала себя в трезвенники и считает пиво жутким ядом.

На утро следующего дня перед ними открылась заснеженная дорога по направлению в столицу. Если говорить о расстояниях, то империя Лорем была огромна. Путь в столицу без лошадей обещал занять около четырех месяцев. А в снежную зиму и все пять, если конечно не придется оставаться где-нибудь зимовать. Хозяин трактира посчитал их безумцами, поэтому за так отдал свои старые скрипучие лыжи, натерев те жиром. Они здорово облегчили путь юноше, который не мог так быстро и умело идти по снегу как белая кошка.

Снега на дорогах прибавилось, морозец все крепчал, а дружба между двумя существами из разных народов росла. И если Леон не знала о значение слова "друг", до Девиан ее никак иначе не называл. Потребовалось время на объяснение такой простой и понятной истины.

Лето делили всех на тех кого уважают, кого не уважают, кого не могут терпеть, кого способны терпеть и кому доверяют. Когда Девиан начал объяснять значение слово друг, она думала он говорит о члене семьи или о том кому доверяют.

- Смотри, если у тебя есть тот с кем ты часто вместе ...

- Мать...

- Кто заботится о тебе в меру своих сил...

- Отец...

- Кто может иметь ужасный характер, но ты ему все прощаешь и пытаешься его понять.

- Сестра...

- И он делает с тобой и горе и веселье, и поддерживает тебя в путешествии, тот твой друг.

Кошка весьма выразительно похлопала глазами, рассмотрела Девиана и сказала с печалью в голосе:

- Нет друзей.

Девиан хлопнул себя по лбу. А все казалось таким простым. Или нужно было объяснять пока киса была пьяна?

- Я провожу с тобой много времени и еще собираюсь долго быть. Заботимся мы о друг друге. Характер твой не сахар, а я прощаю. Да и горе успели повидать и радость увидеть. Так чем же я не друг?

Кошка пристыженно задумывалась и вильнула хвостом, поняв, о чем ей толкуют. Для себя она давно отметила Девиана частью охочущейся стаи, и не могла взять в толк зачем это называть другим названием. Ведь на охоту и так идут с теми кого уважают и кому доверяют.

- Друг, сложно. Давай проще.

Младший сын купца чуть не взвыл. Но сдержался, поясняя как можно проще:

- Друга надо защищать, друг будет тоже защищать.

-Член охочущейся стаи, доверенный, понятно.

По взгляду человека, белая увидела, что не прониклась какой-то великой и важной идеей.

Глава 10

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Однажды мой караван укрывал беглых рабов, среди них были Лето. Выросшие в иных условиях эти дети считали себя людьми и вели себя как люди."

Зима стала старше и справила свою середину, праздную свой юбилей новыми порциями белых хлопьев на деревьях, засыпая дворы и тропы. Ветер исполнял на бис воющую песню вьюги на ее балу, танцуя и поднимая легкие снежинки выплясывающие вальс по кругу. Медведи крепко спали в своих берлогах, а селене старались лишний раз не выходить на улицу, дабы не разгневать белую королеву в ее праздник.

За последнее время случилось не так много достойного внимания. Было пройдено несколько мелких сел и один город. Город не понравился Леон. Он напомнил ей дребезжащую кастрюлю, в которую выпустили сотню мышей. На заявление, что в столице также но хуже, белая зашипела. Девиану стало ясно, почему в столице нет Лето. Оказалось, они не выносили человеческий шум. Какофония стука копыт, ржания, речи, звона посуды, топота по мостовым, крики в закоулках, брань, вороные карканье на мусорных кучах - все это сводило их с ума. Чувствительно ухо не выдерживало, и кошки начинали безумствовать. Оказалось что большинство зверей, включая лошадей, запах Лето пугает. Так что даже с окраин города выбросили путников очень быстро. И план зазимовать там провалился.

Сам план зимовки возник в связи с подвернувшейся работой. Девиан должен был вместе со своей "ручной кисой" вышибать из одного "приличного" заведения неугодных посетителей. У Леон это выходило при помощи пинка. У Девиана - под дулом пистолета. И все бы хорошо, если бы внезапно через город не прошла конница.

Военные кони, привыкшие к Лето и прочим нелюдям, даже не фыркнули на белую кошку, а вот барабаны и тарелки которыми заиграли музыканты произвели неизгладимое впечатление. Вернее впечатлили они чувствительные уши Леон, а уж она довела свое впечатление до всех.

- Лучше? - уже в какой раз переспрашивал взволнованный Девиан, когда белая кошка вынимала голову из снега. В ответ на вопрос она вновь засовывала голову в сугроб. - Так не пойдет, тебе надо привыкать к шуму. Если ты нападаешь на лошадей и людей во время барабанной дроби, то что будет когда начнутся взрывы? Не удивительно, что на границе произошло такое, вроде слышал, что Лето учат сдерживаться. На крайний случай нужны затычки... Ты меня слушаешь?

Хвост кошки едва заметно шевельнулся. В последний месяц ей приходилось испытывать стыд бесчисленное количество раз, и это не могло не огорчать ее. На вырученные деньги были куплены заглушающие шумы наушники, которые белая вешала на шею при подходе к населенным местам.

Но не только это произошло за последнее время. Самым запоминающимся событием была встреча с бездомным Лето. Это произошло в селе "Зеленика". В трактире откуда лилась музыка и куда набежала большая часть деревни.

Бездомными звали кошек и котов по какой-либо причине покинувших племя и не вернувшихся в него. Это были Лето предпочитающие путь путешествий и познаний мира, чьи лапы не ведали дома, нор, а души любви праматери. И такого бездомного встретили наши путники.

То была совсем не крупная кошка невыразительного серого окраса с множеством вкраплений рыжего и черного. Зеленые глаза блестели легким хмелем, а пальцы умело перебирали струны виуэлы. Эта кошка была бардом, что само по себе более чем необычно. И эта кошка носила одежду. На ней были кошачьи сапоги с позолоченными застежками и пуговицы на расписанных чулках. Платье до колен с вырезом сзади, что бы хвосту было удобнее, было пестрым и с дорогими кружевами по кроям. В ушах висели серьги блестящие рубином. Но не одежда, не то что кошка была бардом впечатлило больше всего, а ее голос и то как она говорила.

- О люди любого возраста! Рассаживайтесь по теплый углам и слушайте, какую историю расскажу я вам. - Кошка взяла первые ноты уверенно и громка без акцента и рычаний. - За три земли ушел, две горы прошел, но не видал красивей дивы, что в башне я нашел. Той башни нет в столице, нет среди морей. Застряла та башня среди могучих дубовых ветвей.

Пальцы с подрезанными когтями прошлись по струнам, заиграла мелодия под которую хотелось встать и танцевать, кошка продолжала свой рассказ.

- К той башне подошел, спросил я диву имя. Она ответила Жизель, и кинула платок. Его поймал я и обещал спасенья от зверя, стерегущего в палаты вход. Но как спасти не знаю, дай карты раскидаю и зверю предложу я бывшую жену. Зверь тот оскорбился, ногами затоптал, бежал я три горы, две пары сапог я отоптал.

Люди засмеялись.

- Скажем же вам правду, тот зверь мой шейх, а дива та жена. И пробовал я выкупить ее заплатив сполна. Не продавал тот шейх жену, не за сапоги, не за осла, осталось мне отдать себя. Ох, долгож стража ржала, гоняя по полям меня в подштанниках с дивой на руках. А шейх тот улыбался и богами клялся, что сам хотел избавится от бабищи такой. Теперь не сплю ночи, глаза мои пьяны, но не от долга ночи, а он нехватка злат. То подавай ей фрукты, то шалаш - не дом. А нужны той дивы и двор. А в нем ...

Мужчины захохотали защипав смущенно хихикающих девиц которые шутливо дули губки.

- Бежал три ночи я за две горы и земли, что б не нашла меня вторая кровь сосущая жена!

Под дружный мужской гогот и аплодисменты, та кошка взяла более спокойную мелодию.

- Выпьем же за мужей и их верный выбор в спутницы на век, - были подняты бокалы и опустошены. А бард начала новую мелодию.

- В своих карманах нанес песка с востока, но есть сказания древней. В далеких землях, где снега не тают к сроку, я слышал сказку, чья других милей. Она поет о племени с хвостом и кому не нужно злато. О тех, чьи дома от ваших далеки, и есть у них одна история, которую услышите и вы.

Мелодия превратилась в вьюгу за окном, а голос пропел саму зиму.

- Когда снега до кроев заполняют сердца, и холодом пахнет добыча. Отправились в путь три молодых кота и кошки их пары. Пройти им должно было холод, зима, путь испытаний вершина. Их детям пища нужна, куда же ушла ты добыча? И ждали, искали и голод пришел и отказались от старых обычай. И вот поискам срок подошел, а нет нигде добычи. И холод и снег и ветер - все были против Лета. Не таил ледник, зверь истощал и пал, а Лето все шли пока не пали они и смерть в снегах не нашли. Но все ж! Чудесами наш мир полон! Не пропала одна душа!

Пальцы стали перебирать струны чаще.

- Явились ей во снах, не мыши и не птицы, а снилась ей добыча и племени беда. И вот она идет, оголодавшим зверем по высохшим лесам. И по следам крупнее многих. Но то не зверь оставил, а Лето проходил. Он шел вперед и вел за собою кошку. Но не видать в снегах спасителя лица, лишь след на след и кто-то впереди. О призрак, уведи от бед! Найти же нам добычу! Спаси котят, спаси же тех кто стар и млад!

Мелодия вновь ускорила ритм.

- Не знаем мы, кто пришел средь той зимы, не знаем мы кто спас всех наших деток. То был лишь дух, иль призрака беды, аль снега сын пришел или дочь богини. Но кто в снегу том потерялся для наших глаз, всех нас оленьим мясом спас!

Девиан хорошо запомнил растерянность Леон, когда эта кошка подсела к ним и заговорила на мара чередующийся со словами людей. Имя ее оказалось более чем человеческим - Рабана. Она расспрашивала Леон о жизни в племени, о том как та оказалась здесь и не испытывала ни малейшей неприязни к белой шкуре. Более того попеременно пыталась пощупать утепленную на зиму шубку улыбаясь как крынке сметаны. Все встало на свои места, когда Рабана пояснила кто же она такая.

Она и сама не могла сказать точно, знала лишь что родилась в пустынях соседнего материка. Но ее как и многих котят выкрали из племени наемники-работорговцы. Своего рода ей повезло, поскольку тем наемникам не нужно были просто Лето. Выкраденных котят обучали для службы при дворах богачей, в охрану и в утеху. Язык, навыки, знания тем котятам привили еще в первый год, а затем пришли " спасители" которые перебили работорговцев, а Лето оставили предоставленными сами себе. Кто выжил стал наемниками, убийцами, ушли во дворы, гаремы, а Рабана стала бардом.

- Твоя история мне нравится. Доживу. Встречу тебя еще раз, расскажешь еще. Я ее расскажу другим. - И добавила шёпота уже для ушей Девиана, - но момент с пивом я уже завтра ославлю.

С той встречи Леон стала несколько отстранённой и задумчивой. Примерно Девиан мог догадываться, о чем думает его подруга. Она впервые увидела представителя своей расы живущую по иному. Не ведущую ничего о правилах племени, о предвестниках беды. И она думала о такой жизни. Но Девиан не знал, что именно она о ней думает: считает ли такую жизнь хорошей или испытывает к ней неприязнь?

Зеленица стала прибежищем на довольно долгое время. До следующего села Девиан обещал не дотянуть и окоченеть в дороге, а в этом у них была и работа и кров. Юноша помогал по дому вдове приютивших их, а Леон охотилась что радовало мастеров ювелиров, кожевяк, мехаделов и мясную лавку. За проведенное в тех кроях время друзья неожиданно хорошо обогатились. А затем настала пора вновь собираться в дорогу.

Леон настаивала уйти до оттепели. Ее опасения были понятны. Реки из берегов, снег с холмов, слякоть, лужи и трясины. И если Девиан хотел продвигаться в сторону столицы, то нужно было сменить место до прибытия первых признаков весны, когда для Леон было слишком тяжело охотится.

- Здравствуйте, меня зовут Леон. Я рада с вами познакомиться. - По слогам проговаривала белая Лето. - Правильно?

- Правильно, - кивал юноша. - А дальше.

- Могу ли я узнать ваше имя?

Обучение правилам языка в дороге было интересным времяпровождением для Девиана и Леон. Однако во время привалов, пока готовился суп или каша, преподавала уже Леон. Она легко уходила из-под удара палки своего друга, парировала и порой давала пинка по филейной части, от чего юный неумеха пытался усилить напор. Обычно это кончалось его позорным криком: "Пощады!".

Ночевки и стоянки зимой доставляли мало удовольствия Девиану, но он так и не заболел, хоть и грозился. Сытные бульоны на обед и ужин, мясо на обед и теплые шкуры вместо постелей в снегу или норе не давали и шанса подкосить молодой организм. Но весна началась раньше, чем рассчитывала Леон.

Однажды, утро встретило веселой капелью. Зима кончилась, принеся дыхание тепла и таянье снегов. Погружаясь в снег, лапы становились мокрыми, и кошка с отвращением стряхивала влагу при каждом шаге. Девиан сменил валенки на не промокающие сапоги с утеплением и сдержанно поминал неких бесов, благодаря которым он и носиться по весенних лесам. Именно Леон настояла на проход по лесным тропам, учуяв большую группу с ружьями впереди их дороги. Мало ли кто: солдаты, а могут быть и бандиты. Риск - дело благородное, но больно неблагодарное.

Мокрые, усталые порыкивающие друг на друга и на всех случайных прохожих, они добрались-таки до мелкого городишки Анрим.

Снять комнату в этом городе оказалось не так просто. Особенно для двух небогато одетых путешественников: один из которых пропотел и пропах мокрым зверем, а второй зверь и есть. Управляющий города был еще тем ненавистником звероподобных рас. На этом континенте на такой титул претендовали одни лишь Лето целиком и вервольфы под луной. Так что вся ненависть доставалась целиком их. Этот человек продвигал свою идеологию в массы, добиваясь некоторого результата. В Анриме даже существовал налог на домашних животных и скот, так что в нем было на удивление чисто.

- Значит вы отказываетесь принять в своем заведении двух уставших путников? - Раздражённо попросил уточнения Девиан, на всю высказанную ранее витиеватую ахинею.

- Прошу простить, но в нашем трактире запрещено держать домашних животных ... - вновь запел управляющий.

Юноша поднял бровь и отошел от стойки. В которой раз юноша шестнадцати лет себе напомнил, что насилием не добиться уважения не попав под букву закона, поэтому перекинулся парой слов на мара с Леон, и та ушла за дверь. Далее юноша вновь вернулся к стойке с вежливой улыбкой, интересуясь, - все ли теперь в порядке?

Его не медля проводили в комнату оказавшуюся на третьем этаже, где он дождавшись ухода провожатого открыл окно. Не прошло и минуты, как белая кошка уже удовлетворенно потягивалась на подоконнике.

- Ванну надо принять, - ошарашил ее Девиан.

- Зачем ванна? Мокро! - запротестовала кошачья душа, демонстративно показывая и без ванны мокрый хвост.

- Зато тепло, - не потерпел возражений юноша и за локоть уволок "домашнее животное", как выразился управляющий, в отдельную комнату, где уже ждала жестяная ванная наполненная водой.

Леон тут же вздыбила шерсть - вода была холодной, но Девиана сей факт ни капельки не смутил. Он нагнулся и под ванной загорелся огонь!

- Надо подождать пока нагреется, - пояснил он.

- Суп? - вновь дрогнула белая кошка, решившая что ванная - это такая большая кастрюля, а она главный ингредиент. - Невкусный суп, - заверила она.

Девиан смеялся долго и не сразу успокоился. А вода тем временем уже нагрелась.

Леон не боялась воды, ведь она была отличным рыболовом. Но вот мыло и шампунь стали страшным и неприятным сюрпризом заставившим кошку плакать.

- Миау, - трогательно котенком пискнула белая кошка, с головой кутаясь в огромное полотенце. Но ее вновь начинали растирать убеждая в ужасах новой жизни.

- Говорил тебе, зажмурься, вот теперь не хнычь, скоро пройдет.

Опухшие глаза Леон бросали такие ядовитые и откровенно убивающие искры, что Девиан порадовался невозможности убийства взглядом. Сам юноша был не менее мокрым, в порыве отмыть мохнатую подругу, ему и самому пришлось искупаться.

- Пахнет ужасно, - продолжала скулеж кошка.

- А людям нравиться такой запах.

- Кошкам нет, - чихнула.

Столь шикарные апартаменты были блажью, которую позволил себе Девиан лишь благодаря хорошим заработкам в Зеленице. Огромная кровать, ванная комната, шикарные занавески и возможность почувствовать себя знатной особой, важной персоной.

В таких местах хотелось погрузится в мечту, что и сделал сын купца лежа на огромной кровати. Ему представилось, что он Императорский сын, путешествующий инкогнито со своим верным телохранителем. Леон не посмеялась над его мечтами, потому как не поняла их.

Зачем представлять себя иным, если ты другой. При этом она и не думала, что очень скоро ей вовсю придется играть роли, которые будут придумывать незнаковые люди.

Глава 11.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Вся жизнь театр. А мы в ней непутевые актеры второго плана."

В пробуждении природы было что-то воистину мистическое. Вскормленные молоком снегов пробуждались цветы и трава, зеленели холмы и вылезали из нор звери. Дни становились все теплее и длиннее, для Леон настала четвертая весна. В воздухе витал запах сирени, а птицы взволновано пели и плели гнезда. Белая кошка пребывала в задумчивости, все больше времени проводя на подоконнике свесив наружу хвост и обозревая человеческие дома, наполненные шумом улицы и людьми, торопящихся в исполнении своих дел.

Охота перестала приносить доход, и друзьям пришлось искать новые пути зарабатывания на жизнь. Помимо этого возникла ожидаемая, но ранее игнорируемая, проблема границы столицы.

На территорию главного города не пускали абы кого. Столица была местом элиты, праздности и напускного шика. А у всей элите были документы, узнаваемые титулы и лицо. В преддверьях войны столица стала еще более недоступной, чем раньше.

- Ты мешаешь думать, Леон. - Отстранился Девиан от мурчащей белой мордашки тычущуюся ему в ухо розовым носом. - Я же просил спать на своей кровати! - хмуро заметил он.

Леон всегда перебиралась со своего ложа в его, становясь живой печкой и источником невероятного количество шерсти. Если первое не могло смущать, то второе могло взбесить. Юноша пребывал в худшем расположении духа, когда выбивал или вытряхивал эту шерсть из покрывал и мебели. С таким раскладом снять нежилой окрайний домик было не лучшей идеей.

Наконец сыну купца все это надоело, и он взялся за густой гребешок.

- И все это ты собирала вылинять в наш дом? - негодовал Девиан, рассматривая полный мешок белой шерсти. В ответ довольный мявк и белая запрыгнула на облюбованный широкий подоконник. Кошке очень нравилось когда ее вычёсывали. И в отличии от человека, ее не волновало что до центра империи они не добрались. Последний город на границе со столицей - и без того шумно и многолюдно.

Было еще кое-что, из-за чего Девиан сильно нервничал и из-за чего не рисковал проникать в столицу при помощи своих скудных связей шестнадцатилетнего ребенка из знатной семьи. По улицам ходили солдаты и требовали доказать свою личность и причастность к империи - поиски шпионов. Комендантский час, введённый пару дней назад, это подтверждал. А так же большое количество постов охраны перед последними стенами столицы. Девиан боялся что если его узнают, то не медля арестуют. Бумага же доказывающая его личность все еще была при нем хоть и потертая и грязная, она говорила что он сын младшей купеческой знати. Так же стояло и его направление в приграничную службу. Сложить два и два увидев эту бумагу смог бы и самый пьяный страж закона. Был шанс стать тем самым искомым шпионом. Выбросить же бумагу Девиан не мог, боясь с ней потерять и свое имя и возможность вернуться в родной город.

- Человеком сложно быть, - вильнула хвостом кошка, осматривая подушечки лап.

- Опять порезалась? - поинтересовался юноша, отвлекшись от своих нелегких дум.

- Нет, - Леон покачала головой, - просто камешек попал. Дороги камен...ные, - нашла нужное окончание кошка, - ходить неприятно.

- Ну, так давай купим кошачьи сапоги?

Кошачьи сапоги были придуманы еще несколько веков назад и доработаны последователями идеи очеловечивания зверолюдей. Они являли собой подобие подковы наоборот для оберега мягких подушечек, с оплетением всех пальцев. Но сама подковоподобная основа была сделана из кожи, дабы не создавать слишком много шума, а внутренняя часть из меха что бы быть приятным на ощупь лапе. Все когти оставались снаружи, что позволяло атаковать ими в случаи опасности или забраться на дерево. А придумал эту вещь человек из далеких каменных пустынь, за что все покидающие племена кошки были ему откровенно благодарны.

Однако Леон воспротивилась идее ношения обуви.

- Лапы чувствуют шаги чужие. Дрожь падения предметов. Голоса. Они как уши. В сапогах я буду хуже слышать.

На что Девиан напоминал:

- Но в столице будет очень шумно, ты и здесь почти не снимаешь наушников, слышать тебе там хорошо не нужно.

Несмотря на такие разговоры и подготовку к вхождению в столицу, Девиан не видел возможности туда попасть. Но видимо боги вновь обратили на их скромную пару внимание, раз преподнесли шанс на блюдечке с голубой каемочкой, оставляя возможность им воспользоваться на выбор человека и кошки.

Был солнечный весенний день, трава по краям дорог зеленела влажная от росы, прохожие уже сняли куртки и накинули на себя теплые шали. Цветы декорировали входы в оживающие сады и приманивали пчел. Бабочки радовали нарядами, их пытались перещеголять дамы и девицы, медленно двигающиеся в сторону раскинутого шатра. Мужчины так же выглядели праздно и ярко, желая составить своей женщине достойную пару.

Девиан и Леон слились с пестрым потоком. Им билеты на представление достались бесплатно в качестве трофея от разборок в подворотне. Нападавшие не знали, что хилый с виду парень имеет пистолет за поясом, а на крыше его караулит Лето.

- Цирк, - прочитал Девиан на билетах. Леон не умела читать, она даже не знала тех единиц записанных слов мара которые есть. Однако само слово ее заинтересовало, и она подняла повыше уши. - Ну, это такое место, где животные и люди и прочие существа развлекают зрителей. Нет никаких пометок что кому-то нельзя, давай сходим, не пропадать же билетам.

Они шли по улицам не смущая прохожих. Люди за эти дни уже не раз видели белую Лето и этого паренька шестнадцати лет и знали их как наемных рабочих. У нескольких прошедших мимо знатных особ Девиан и Леон даже успели отметиться.

Перво-наперво, на входе отдавая билеты, Девиан повторно спросил о зверях и получил ответ: "В цирке есть две Лето. Не о чем беспокоится."

Круг арены, погруженный в свет магических огней и летающих свечей, будто говорил посетителям: "Вы находитесь в оплоте потерянных мечтаний, когда маги еще делились своими чарами с несведущими людьми". Опознать трюк перед тобой или реальная магия было не посильной задачей для Девиана, но он и не пытался, наслаждаясь зрелищем и комментируя каждый шаг.

- Смотри, эти свечи летают! Потрясающе! Думаешь, настоящая магия? Или пыльца фей замешанная в воск? А! Эти полосатые кони живут очень далеко, смотри как скачут! О! А это же вампир! Актер, а так похож! Ох, ты! Смотри, это же Лето!

Леон не понимала, о чем восклицает ее друг, его заглушала музыка. Да и не прислушивалась она, для Леон все происходящее было невероятным - не важно реально ли творилась магия или же все было трюком. Она таращила глаза, частично пугаясь всего непонятного, но в большей мере восхищаясь. А когда на арену вылетели Лето, испуг полностью прошел.

Артисты вовсе не вылетали, они шли по тонким натянутым струнам и совершали движения синхронно друг с другом. Их было четверо. Одна кошка была черной с короткой мордой и без хвоста, гибкостью своего танца восхитившая зрителей, взлетела вверх на опустившемся из свода тросе. Вторая песочного цвета с кисточками на ушах и коротким хвостиком начала подкидывать кинжалы и ловить. Третья цвета мрамора и тоже без хвоста, начала ловить брошенные в нее кинжалы. Четвертая кошка была белой, лишь уши, морда, длинный тонкий хвост и кончики лап были выкрашены природой в черный. Она тоже забралась наверх по тросу.

Внизу блестели кинжалы, а наверху кошки показывали чудеса акробатики, доказывая, что и без крыльев полет возможен. Но музыка, игравшая все время под трибунами, остановилась, и кошки оказались в центре арены, что бы развеять последнюю иллюзию своего номера. Двое кошек, у которых не было хвостов, были вовсе не кошками. Это были люди в костюмах! И это было невероятно, все представление ни один человек в зале не смог понять, что двое из выступающих не Лето.

Людям не дали времени прийти в себя - на сцену выскочили львы. И двое лето сели на их спины как на коней. Дрессировщики гоняли хищников по кругу, а Лето показывали на спинах львов опасные приемы.

Было еще много номеров. Фокусник, казавшийся безумно юным и тощим, являл собой представителя лесных эльфов, о чем говорили его длинные подвижные острые уши. Поразивший всех падением с купала мужчина в последний миг перекинулся в мохнатого серого зверя, оборотня. А бойко прыгающие тройняшки в пестрых нарядах то и дело мелькали тонкими крылышками - феи.

Для Девиана не было сюрпризом наличие в цирках иных рас. Но Леон никогда раньше ничего подобного не видела. Она знала лишь людей. Шум, гам, аплодисменты даже через наушники чуть не заставили белую кошку потерять рассудок, но за время проведённое в городе, она изрядно пообвыклась с подобным. К тому же был страх упасть в глазах выступающих Лето, которые не реагировали на творящийся шум и ухом.

- У тебя зрачок закрыл белок, - с ужасом заметил Девиан. - Успокаивайся давай, а то с такими зеркалами нас постовые остановят.

Леон как обычно поняла речь друга лишь наполовину. Глаза были не единственным выдающим состояние близкое к шоку. Шерсть встала дыбом, хвост задрался вверх, уши встали торчком. Она впала в такое состояние сразу после последнего номера, когда зрители разом зааплодировали. Затем все начали выходить из шатра. Юноша смог оттащить подругу к стенке, но дальше она не шла.

И пока Девиан метался возле застывшей подруги нашелся тот кто знал, что делать в таких ситуациях. Лето с коротким хвостом песочного окраса молча вручил в лапы Леон пышный букет зеленой травы и поспешил уйти.

- Надо же тебе сделали подарок, Леон. Ты должна быть счаст... Не до такой же степени!

С белой кошкой творилось нечто неладное, она зарылась мордашкой в букет и начала раскачиваться в неведомом танце. Замурчала. И упала, продолжая втираться мордашкой в зеленый букет. Это напомнило юноше, как Леон выпила пива, тогда она вела себя также ненормально. Девиан оглянулся, но того короткохвостого Лето и след простыл, а Леон следовало бы отволочить проспаться. И хорошо бы было забрать у нее букет. Второе встретило сопротивление, первое Девиан боялся повторять давно испробованным способом - тягания кисы за хвост, поэтому просто сел на расстоянии руки от своей мохнатой подруги в надежде что "само пройдет".

Та, песочного цвета кошка, которая и вручила Леон злополучный букет, вновь вышла из шатра. Оглядела пьяно смотрящую белую, сдавшегося на волю случая юношу и легко, за шкирку, отволокла Леон в шатер. Песчаная кошка была мельче белой значительно, но без труда отнесла поверженную кошачьей мятой кису на стог сена. И молча ушла, едва заметно вильнув своим коротким хвостом. Девиану даже показалось, что песочного цвета Лето смеется, но он не разу не видел и не слышал как кошки смеялись. Просто слышанные покашливания показался именно смехом.

В шатре были люди, которые убирали мусор после выступления, но они не придали особого значения чужакам, одну из которых сморил сон на их сене. Им не было дела и до юноши наблюдавшего за ними.

После выступления цирк жил жизнью без магических огней и казался еще одним общинным домом, в котором жили разные виды, делая сообща одно дело. Яркие костюмы и вуали сменились обычными немаркими одеждами, трости и волшебные палочки стали метлами и вот, недавний эльф уже выметает и выбивает с ковров грязь, дрессировщики убирали навоз, феи сворачивали канаты. Зеленый огр, который не участвовал на прямую в выступлениях, выкорчёвывал столбы и вырывал крюки. Был последний день выступления и цирк складывал шатер, готовясь ехать в другой город . Лето спрыгнули откуда-то из купала груженные канатами и деревянными перекладинами, все это они отдали феям. Музыканты сложили инструменты и ушли из шатра ведомые желанием промочить горло. Один музыкант обронил фразу: "В столице пиво лучше. Скоро это докажу."

Услышав это Девиан придумал, как попасть в столицу. Естественно если этот цирк направлялся именно в туда, а он, судя по уровню, не мог пропустить такую денежную точку. Осталось найти управляющего этим цирком и договориться.

- Простите уважаемые, подскажите где я могу найти управляющего? - задал Девиан вопрос первому попавшемуся из фей.

Феи выглядели как маленькие люди. Не такие как гномы, скорее как миниатюрные тонкокостные эльфы за плечами которых трепетали тонкие прозрачные крылышки. В пользу родства говорили и острые уши, однако глаза фей были не миндалевидные. Они скорее напоминали блюдца чайного набора: круглые, темные омуты в которых блестел зрачок. Фея едва достигала бедра взрослому человеку, поэтому Девиан присел, что бы случайно не обидеть маленькое создание. После выступления феи так уставали что не летали, как было для них обычно.

- Управляющий изволил отдыхать, - несколько презрительно зазвенел колокольный голос феи. - То есть, он упился в усмерть сразу по окончанию представления и спит на ближайшем сеновале как и ваша подружка.

- Премного благодарен за вашу искренность, - улыбнулся юноша не смотря на явное презрение со стороны феи. - Может вы ответите, к кому я бы мог обратиться по вопросу трудоустройства?

Фея засмеялась. Ее смех оказался невероятно звонким, будто разбили праздничный хрустальный фужер.

- Денерене-эль, он эльф. - Ответив, девушка, принадлежащая к маленькому народу, вновь вернулась к прерванному занятию.

Искомый эльф продолжал выбивать ковры недалеко от шатра и не сильно удивился подошедшему юноше. Он будто знал чего тому надо, так как сразу ответил, не дожидаясь вопроса.

- А какой номер вы могли бы исполнить?

- Простите? - удивился Девиан.

- Вам надо через границу столицы, но бесплатно вас мы не провезем. А что бы на въезде не требовали документов, вы должны иметь свой номер и ваши имена должны присутствовать в документах цирка. Кроме того вы обязаны провести несколько представлений на арене, иначе можете навлечь на нас неприятностей.

Девиан и не думал, что все может оказаться так сложно. Он рассчитывал на требование двойной или тройной оплаты, но никак не ожидал требований выступить с номером. Юноша растерялся.

Эльф по имени Денерене-эль не отвлекался от выбивания ковров, придерживая руку у носа, дабы не вдыхать пыль. Его не интересовал ответ внезапно подошедшего юноши, его интересовало понравится ли ему его ответ.

Как и все изгнанники клана, этот эльф не мог похвастаться родовой заносчивостью и высокими речами. Для него уже много лет стало нормальным выступать с дешевыми фокусами, получать за это деньги и наслаждаться человеческими женщинами, которым острые уши и миндальной формы глаза, были интереснее необычной профессии этого "высокородного господина". Вспоминая об этом губы эльфа сами собой улыбались, в столице он также собирался поразвлечься и не собирался решать себя подобного удовольствия из-за сомнительных попутчиков.

- У нас есть номер, - выпалил Девиан, неожиданно даже для самого себя.

Леон сделала большие и страшные глаза, когда ее друг рассказал предстоящие ужасы восхищенным голосом. Одно ее хмельное состояние, заставило кошку закрыть мордашку лапами. А уж когда Девиан начал говорить о представлении, которое он придумал, Леон попыталась спрятать голову под одеяло.

- Представь, как тебе будут аплодировать сотни людей! - сдернул одеяло юноша и продолжил, - в этом цирке нет подобного представления, так что у нас не будет проблем. А ты от природы крупная и как шерсть дыбом, так все волкодавы по дворам. Обещаю, у нас все получится.

Белая кошка покачала головой, но не стала мешать планам Девиана. Она сама решила идти за ним, а значит, ей предстояло и мирится с его решениями. Но с каждым днем эти решения казались Леон все более неправильными.

Ряды цирка пополнились двумя выступающими с театральным номером. Грим, стрижка и костюмы творили чудеса. А новое имя выбрать не являлось проблемой. Как правило, в артисты-циркачи шли безродные, изгои и беженцы. Страша пробежалась глазами по труппе, пересчитала. С владельца спросили название трупы и число человек. Спьяну и на больную голову он считал все это с бумаг, которые вел эльф. Посчитали, сверили. Налоги вычли и разошлись.

Ворота последней стены перед столицей раздвинулись впуская артистов для увеселения высокой публики. Телеги въехали шумно и показывали всеми способами для чего они приехали. Феи летали, люди дышали огнем, Лето рычали, огр тащил первую телегу играя мышцами и нес на одном плече порядком измученную кобылу. Потеряться в столь пестрой группе смогли и какие-то нищие, которые пройдя ворота, прекратили пугать людей жабами, ускользнули в подворотни. Впрочем туда побежали местные служители закона, так что еще не факт что их попытка проникновения была удачной.

Леон не сошлась характерами с цирковыми Лето. Песочная с коротким хвостом оказалась котом из восточных пустынь с неутолимой жаждой шуток. При одном его появлении белая кошка была готова позорно прятаться под стол, ибо за один день попалась в мышеловку, была лягнута зеброй, облита горячим воском, нанюхалась перца до чахотки и получила блох.

Бело-черная кошка держалась особняком и общалась только во время репетиций. В этом она напоминала Леон. Остальные артисты так же не проявляли желания налаживать контакт. Или как-либо помогать.

Репетиция придуманного Девианом представления заняла два дня и являлась исключительным экспромтом надежд не провалится сразу. Настал день, когда этот экспромт нужно было показать публике.

Их номер шел сразу после фокусника. Основной свет тух, загорались свечи, отблески бродили на бархатных занавесах и человек выходил на сцену. Это было представление света и тьмы. И в первый раз, когда свечи потухли, на сцене появилась белая тень. И каждый раз как свет мерк, она становилась все ближе к стоящему посередине арены человеку. Музыка нагнетала обстановку становясь все напряжённей. И вот когда белая кошка уже стояла за спиной юноши, свет потух на продолжительное время и музыка утихла. И тут свет замигал интенсивнее. При постоянно мигающем свете все движения казались набором картинок. Такой прием был нов для большинства зрителей и работал только в очень темных помещениях и если очень резко зажигать свет и его тушить. Эльфийская магия смогла легко это обеспечить. Все это было началом для битвы много раз отрепетированной друзьями. И вот она началась.

Блеск стали в свете свечей, оскал морды зверя готового напасть, когти против лат.

Еще при репетиции Девиан не на шутку испугался. Он еще ни разу не видел свою подругу в ипостаси зверя убийцы. За время проведенное вместе, юноша забыл что у Леон есть все необходимое для того что бы разделать человека. Лето не были ручными зверьками, не были людьми, они были хищниками предпочитавшие леса и поля жилищам, когти и зубы орудиям и сырое мясо готовой пищи. В момент ожили все детские страхи и слышанные байки. И зрители почувствовали тот же ужас, когда белый зверь прыгнул, оскалив пасть.

Бой не длился и двух минут, но зрители уже сидели не живы не мертвы боясь отвести взгляды, когда неожиданно все свечи и магические светильники зажглись разом почти ослепляя и картина сменилась. Теперь на сцене остался только белый зверь в белой шубе перепачканной красным. Раздался рык!

Лето не умеют рычать, как это делают львы, так что за трибунами для этой цели порычал настоящий обладатель гривы.

Снова темнота.

Когда свет зажегся на сцене не осталось артистов.

Возможно, это иллюзорное представление было мрачноватым для цирка, но зрителям нравилось это, как и наблюдение за смертельными номерами акрабатов.

Три выступления, получение незначительной платы и настало время уйти со сцены, от чего Леон не смогла сдержать радость. Она порядком устала от необычного ритма жизни под шатром, шуток песочного кота, криков, гамов и аплодисментов. Ей хотелось погрузиться в лесную музыку, поваляться в траве, задрать зверя или наловить рыбы. Хотелось вернуться в свою нору. По ночам она просыпалась, ожидая увидеть в своих лапах не доверчиво прижавшегося человека, а сестру. Мать мурчала котятам на ночь, отец зевал, показывая клыки.

Она хотела вернуться в место, которого не существует. В место потерянно в далеком прошлом.

Если бы Лето умели плакать, она бы рыдала взахлеб.

Глава 12.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"То время, когда меня не было рядом с Леон, мое место занял Шо. Одно это должно вызывать к пушистой подруге сочувствие. Как она смогла так долго выносить его - пока неразгаданная для меня загадка."

Столицей империи Лорем являлся город Фортитуда. От города Прохим, где жили недавно друзья, он почти не чем не отличался. Но так было лишь с виду. Высокие стены с бойницами, солдаты с ружьями, пушки с ядрами не давали забыть что Фортитуда один из самых защищенных городов империи. Помимо этого, город был огромным и являлся прибежищем знати и самого Императора. Минимальное количество нищих и бродяг не давало шанса затеряться посторонним. Девиан воспользовался помощью старого знакомого, который вел дела с его отцом. Оказалось Девиана считали погибшим, как и всех участников пограничного побоища. Новость не сильно удивила сына купца. Войдя в положение дел юноши, старый Морган согласился укрыть беглецов дезертиров. Однако пригрозил, что в случаи опасности сдаст их без зазрений совести. Условия Девиан посчитал приемлемыми.

Таким образом, фабрика швей пополнилась двумя работниками. Одним мастером по кожи и одним подмастерьем.

Леон знала зверя и его кожу, его мех. Она легко понимала где резать, где рвать. Для Лето не составило труда делать единственную часть одежды, которую они носили - ремни. И делала она их очень надежными и крепкими, но в столице требовались более аккуратные изделия, а у Леон не было должного опыта, который должен был быть передан отцом и матерью. Ее ремни не могли похвастаться изяществом. Поэтому она в основном кроила, резала и рубила, определяла сорт и вид кожи. А Девиан сшивал, обрабатывал, создавал заготовки и отдавал дальше, для завершения изделия.

Это было надежное убежище для тех, кто не желал участвовать в предстоящей войне. Казалось что ничего не происходит. Мир, спокойствие, размеренность. Но было существо, для которого такая жизнь была ужасна. Она внушала отвращение своими запахами, чувствами и живущими людьми. Оплот лживых улыбок, напускной красоты и страха спрятанного за пышными юбками платьев. Леон терпела, повторяла себе, что так надо, что остальные варианты не лучше. И раз она здесь, то значит это ее путь, который протоптан самой прародительницей.

У человека множество способов сбросить накопившееся напряжение. Приспосабливаясь он мирится с неудобствами и находит плюсы в своем угнетающем положении, со временем переставая замечать отрицательные стороны жизни, считая их нормой. Дикие кошки так не могли. Они метались загнанным зверем в своем сердце и сходили с ума. Подверженные стрессам и сумасшествиям в среде для них не предназначенной, народ Лета не мог жить так. И если многие просто избегали больших городов, находили себе место на людских окраинах или среди иных рас, то были и те кто попадал в крупные города, обрекая себя на медленное помутнение рассудка.

Белая кошка долго продержалась.

- Леон, Морган просит нас помочь в кожевельне его партнера.

Когда Девиан обратился к ней с такими словами, было раннее утро середины лета. Жара стояла невыносимая и кошка пребывала в полурасплавленном состоянии на полу выделенной им комнаты. Вела себя белая Лето в последнее время тихо и делала все на автопилоте. Не всегда реагировала на слова и много спала. Девиан решил это из-за жары, он оказался лишь на половину прав.

Так как белая кошка не ответила, юноша сел рядом с ней. Беспокойно склонился.

- Леон, ты заболела? Если так, то давай сходим к врачу, то есть ветеринару - это врач для животных. В крупных городах они всегда есть.

В ответ на заботливый тон белый хвост вильнул в раздражении. Кошачий глаз открылся явив миру красную радужку с тонкой щелкой зрачка. Комната была маленькой и душной, Девиан не успел и не смог вовремя среагировать.

Даже самые лучшие друзья сорятся, расходятся и занимают разные стороны баррикад и могул покалечить друг друга не найдя примирения. Такого положения дел можно избежать если ты понимаешь того кого считаешь другом. Знаешь его слабости и умеешь с ними бороться не искушая судьбу. Однако когда твой друг принадлежит к народу Лето и весит дважды больше тебя, когда он от природы обладает когтями и клыками и одним ударом может оторвать тебе голову... с таким другом нельзя сорится. И такого друга человеку невозможно понять целиком. При попытке, человек утонет в звериных глазах, испугавшись собственного отражения.

Девиан не сумел. Он задавался вопросами: "Почему Леон поступила так? Почему напала на него и оставила истекать кровью в одиночестве?"

Белая кошка бежала по улицам не различая прохожих и зданий вокруг, она сходила с ума от духоты, отвратных запахов, узких уличных коридоров, пыли и медленного осознания своего поступка. Она напала на члена стаи, на того кому доверяла, того кто доверял ей. Она убила его? Быть не может, что бы она поступила так!

Резкий поворот привел к внезапному столкновению со стеной в подворотне и, оглушенная, Леон осталась лежать среди объедков в месте прозябания нищих. Не представляя, что уже через час окажется в еще более страшном и затруднительном положении. Группы зачистки, уже какой день вылавливающие бродяг и нищих нашли ее беззащитной и втроем отнесли в тюрьму, где решения уже принимало их начальство. И когда белая Лето проснулась в темной, сырой камере на несвежей соломе она всей душой полагала что кара за содеянное нашла ее.

Судьба Девиана так же повела себя как женщина известной породы, внезапно повернувшись и оставив на растерзание бедам. На шум пришел один из соседей и, увидев юношу скрюченного на полу, вызвал кого следует. Врач и страж явились вместе и пока один перевязывал и обрабатывал раны на боку, второй проводил дознование, в ходе которого личность была установлена. Из всех сил юноша постарался смягчить свой приговор, что у него вышло вполне успешно. Наврал о ранах и добрых селянах и был прощен. Однако не успел он и попытаться узнать о Леон, как был отослан из столицы в один из многочленных отрядов медленно двигающихся к границы. Его сново бросали на передовую.

Прародительница шла из зимы и ее шаги становились травой весны. Прародительница шла из весны и за ней текли реки. Прародительница шла из лета и ее шерсть обращалась в племя. Прародительница шла из осени и исчезала в снегах.

- Пора кушать киса! - окликнул спящую на соломе Лето стражник и, грохоча латами, ногой двинул в камеру миску непонятно чего. Что именно находилось в миске нельзя было понять ни по укусу, ни по запаху. Леон зашипела, обещая припомнить настолько негуманное издевательство, но на ее шик страж ответил смехом. Кошка уже думала ударить по миске лапой, отправляя ту в недолгий полет на встречу с решеткой, когда дверь к камерам вновь открылась и уже другой страж вошел в коридор. Вошел под мышкой неся человека на голове которого был мешок, а на руках веревки. На ногах плененного так же были путы, но, не смотря на это, человек из всех сил лягался. И не смотря на мешок, этот пленник рассказывал стражам свое мнение о происходящем, такими словами которых Леон, как и многие хорошо воспитанные люди, в помине не знали.

- ... вас всех. И ваши жены ... и законы ... и вашу мать... вы все ...

Дверь камеры открылась и с призывным криком: "Киса кушать!", в камеру бросили явно не согласного с таким обращением человека.

Тело шлепнулось перед распушившей шерсть Лето и продолжило извиваться, проклиная всех и вся. Вопросительный взгляд посланный стражам нашел ответ в жесте "делай с ним что хочешь". Леон принюхалась к извивающемуся человеку и даже облизнулась, сочтя его гораздо вкуснее, чем бурда в миске. Наконец новый сокамерник перестал извиваться и замолчал принюхиваясь. Он почувствовал запах зверя. Сглотнул и попытался избавиться от пут. Но связали его на совесть, поэтому ничего у него не вышло.

Леон покружила вокруг "главного блюда" еще немного и пнула человека задней лапой. На это сокамерник резко вытянулся и хотел уже спросить: "Кто здесь", как услышал тихое шипение и урчание не могшее принадлежать человеку. Претворяться мертвым бездыханным новоприбывший заключенный смог минуту, вышло весьма реалистично, но Леон была разумна и знала, что шанс умереть от страха не так велик. Убедилась в этом попинав его еще пару раз. А затем попыталась снять мешок с головы. Но человек решил, что его начали есть и сопротивлялся отчаянно и даже умудрился ногами попасть в мощную челюсть кошки. Приняв это как личное оскорбление, киса вцепилась зубами в сапог. Взвыв человек, извиваясь червем, попытался скинуть хищника.

Стражи обхохатывались. У них было еще много поводов повалятся на полу и истечь слезами от занимательного зрелища, но все закончилось когда мешок был снят.

Леон еще не видела таких людей. Волосы были цвета ворона, а глаза узкие и вытянутые по кроям, даже овал лица казался необычным. А еще она никогда не слышала что бы при встречи с Лето кто-то так орал:

- Не ешьте меня!!!

Человека звали Шо. Очень короткое имя для людей империи. Говорил он с каким-то акцентом и был совершенно неприхотлив в еде, то что осталось в миске съел за милую душу. Поклонился неизвестно кому и воздал хвалу, опять же, неизвестно кому. В общем, Леон он казался странным. Ей все люди казались оплотом странного, но именно этот человек выделялся на общем фоне предавая слову "странный" новый смысл. Его история блестела лаком авантюризма и уповала на отсутствие ума. Оказалось, Шо прибыл из страны Син-бау в империю Лорем, дабы нести мудрость своего наставника всему честному народу. Но мудрость приняли в штыки, как результат - оказался здесь. Даже Леон показалась эта мудрость подозрительной, она проповедовала веру в некого идола который придет и спасет всех от надвигающегося конца света.

При попытке Шо донести эту истину до Леон, он столкнулся с бормотанием из живота кошки чем то напоминающее шепот: "Я тебя съем", на этом просвещение закончилось.

Стражи ушли до просветительской беседы о миссиях. Иначе бы уже бежали заткнув уши. На допросе Шо достал их всех и чуть не довел до смертоубийства.

Одним словом житель Син-бау являлся оригинальным человеком. С которым оказалось крайне тяжело ужиться. Уже на третий день белая кошка не видела ничего плохого в человекоубийстве и каннибализме. Собиралась воплотить идеи в жизнь. Этому помешали необычные способности Шо, он обладал способами двигать руками и ногами, так называемой борьбой. За эти странные махания дающие способность отбиться даже от сильной Лето, белая кошка зауважала неведомою страну Син-бау. Только страну, уважение не распространялось на конкретного болтливого выходца востока.

- А я так и не спросил, как же ты здесь оказалась? - Спросил однажды этот тощий, но на удивление сильный человек.

- За плохое дело. - За время проведение в одной камере, Леон уяснила, что если не ответить, Шо будет спрашивать и сам придумывать легенды, одна краше другой. Порой слушая его белая кошка переставала чувствовать себя такой уж виноватой. Даже половина перечисленного этим человеком казалось ей диким и невообразимым, а Шо говорил, будто все эти зверства видал своими глазами, а в половине участвовал лично. Например, он уверял в норме допроса при помощи раскаленных углей на животе или когда несчастного волочат лошади по полю камней.

- Убила кого-нибудь? Непременно убила и сварила и съела, а потроха пустила на колбасу!

В ответ шик. Но болтливый Шо не знал меры и продолжал описывать зверства, пока не выдохнул и не спросил более спокойно:

- Плохого человека?

- Нет, не плохого. Лето вредно жить в городе. Мой ум повредился. Мой друг, ранила.

Шо повис на решетке ожидая продолжения, но раз оно не последовало продолжил допрос.

- А что дальше.

- Я наказана здесь.

- Я имел в виду с твоим другом.

- Не знаю, не видела.

- Плохой друг, - твердо заявил Шо, от чего Леон шикнула. - Лето повел в город, не заметил что той плохо, довел до помрачнения рассудка и бросил умирать в тюрьме! И не говори мне, что ты не согласна. Даже в наших краях ваш вид брезгует городами, а у нас в три раза тише.

Леон прижала уши не зная как ответить. Ей хотелось свернуться в клубочек и уснуть, а проснувшись узнать, что все произошедшее было сном. Ведь она думала в первое время заключения, что Девиан придет и заберет из этой ужасной клетки, простит ее. Но он так и не появился. Умер или не простил?

Пару раз Шо уводили на допросы и иногда возвращали несколько помятым. Но Леон ни кто не трогал, ее держали как зверя, словно животное в зоопарке. И это несказанно злило представителя народа Лето. Но однажды до нее дошел звук голоса через не плотно закрытую дверь. Жестом попросив замолчать разболтавшегося Шо, белая кошка подошла вплотную к решетке, прислушиваясь.

- ... да кошка целиком бела и пушиста, из нее выйдет превосходный плащ достойный Императора...

Такого поворота событий Леон никак не ждала! Нужно было бежать.

- Тебя хотят пустить на что? - не поверил Шо. - Беспредел! Хотя наш властелин как то освежевал слугу и вывесил его кожу во двор, но ... - столкнувшись взглядом с Леон, человек с востока остановил поток речи, спрашивай, - Ладно, а что делать то будем?

Вместо слов, белая кошка вернулась к решетке и спокойно протиснулась между прутьями. Глаза жителя Син-бау еще никогда не были столь похожи на общепринятый стандарт. А Леон встряхнулась и вышла к страже.

Громыхание кастрюль бьющихся друг об друга затихло, кошка вернулась со связкой ключей.

- Киса, я уже готов тебе поклоняться и клясться в верности узам нашей дружбы. - Шо пал на колени, - Клянусь, что не предам своего друга как прошлый дурак и ... ну куда ты пошла, я же еще не принес клятву целиком!

К немалому ужасу белой кошки, Шо увязался следом, и не отстал даже когда вместо земли Леон побежала по крышам. Не остановили его и впечатляющие расстояния между домами которые нужно было преодолеть прыжком. Как не старалась кошка, а потерять надоедливого человека не смогла. Был бы день и ее непременно заметили бы прохожие, но столь поздней ночью была возможность двигаться быстро, не попадаясь людишкам на глаза. Комендантский час сыграл беглецам на руку.

- Слушай, а если ты раньше могла так ловко сбежать, почему там сидела? - спросил узкоглазый Шо, когда кошка остановилась на одной из крыш с которой хорошо была видна стена столицы.

- Я виновата, наказание блюла. Но смерть не заслужила, уверена. Если наказание несправедливо, я не согласна.

- Я все больше и больше фанатею от тебя, киса. Ты как мой мастер, можешь открыть свою школу истин и набирать учеников. Но пока я на миссии просветления народа, который не ведает о скорой кончине мира, я буду с тобой и на пути просвещу люд о предстоящих невзгодах. А пока мне некого просвещать, скажи, чем я могу помочь.

Нервно дергающийся хвост и оскал были ему ответом. Леон заискала глазами на кого можно было сбагрить столь доставучего и болтливого человека и нашла. Кто то же должен был отвлечь стражу, пока белая будет бежать прочь из этого сводящего с ума города Фортитуда.

А еще она узнала запах Девиана, тот покинул столицу. Что значило, Леон его не убила и больше не считала себя излишне виноватой. Это придало сил и уверенности.

План был прост. Шо отвлекает стражу, Леон убегает, если Шо сможет, он идет за ней. От мыслей о возможности последнего, у белой кошки чуть не началась линька.

Бывший сокамерник человек шумный, громкий и не знающий слова "умеренность". Сказали привлечь собой внимание, он и привлек. Не только внимание стражи, из всех близлежащих домов повыскакивали люди кто с чем и криком: "Опять он!"

Что же такого сделал житель Син-бау. Он вышел из укрытия и заорал:

- Жители столицы, внемлите мне, ибо я ученик пророка с ближнего востока! На людей пала тень немилости богов, и они послали вам войны и лишения! Всех ждет испытание наполненное сражениями и смертью! Внемли те же мне, и найдете спасение, ибо придет посланец на поле брани бестелесным духом и развеется его красная грива и призовет всех к миру!

Со стен стражники слетели с единственным желанием - отвести душу и выбить дух из громко вопящего бедствия. Леон без труда преодолела стену, даже не смотря на свой белый цвет шкуры. Люди были крайне заняты и не обратили на нее внимание. Наконец стена оказалась позади и бывший сокамерник где-то за ней, Леон вздохнула свободно. Мир как никогда казался ей прекрасным, как неожиданно с боку ее спросили:

- А куда теперь?

Кошка подавилась вдохом.

Не нужно было поворачивать морду, что бы узнать, кому мог принадлежать этот надоедливый громкий голос. Впрочем, повернуться стоило, дабы поднять себе настроение видом покалеченного мастера битвы руками и ногами. Но ему ничего не сломали ... к сожалению.

- А что мы будем кушать? - забегал вокруг Лето неугомонный Шо.

- Тебя, если не прекратишь мельтешить и не дашь подумать! - огрызнулась Леон, умудрившись правильно составить предложения.

- Тебе руку или ногу? - со всей серьёзностью спросил новый друг.

В ответ кошка взвыла, изображая рыдания отчаяния. Уповала на праматерь, которая послала ей Шо в наказание за прошлые грехи. И была почти готова сбежать от подобного наказания, ибо сил его нести могло не хватить.

Проблема голода стояла второй день и больше якшаться по помойкам Леон не могла. Нужно было найти работу. И если бы кое-кто вечно не начинал орать на улицах о "великих бедствиях" и о "спасение", то это удалось бы.

- Слушая человек. Я голодна. Я ем мясо: соленое, копченое, вареное, жаренное, но лучше сырое. Оно стоит денег. Я могу заработать деньги. Но ты орешь и мешаешь. Если ты еще раз не дашь мне заработать на мясо... я тебя сожру!

Шо проникся голодным урчанием из живота белой подруги и показал жестом "нем как рыба". В подобное не сильно верилось. В случаи чего кошка решила вырубить его и оставить на ближайшей помойке бездомным на радость. И так, поиск работы начался.

Кошке не повезло. Грязная и худая Лето никому не внушала доверия. Зато повезло Шо, который тоже искал пути заработать. Однако, то что он нашел было истинным проклятием.

Дети опасны, они зло, они сделают больно! Это Леон поняла, только увидев пятерых погодок которым объявили, что сегодня они сидят с пушистой няней.

- А она точно дрессированная? - переспрашивала беспокойная мамочка у заискивающе улыбающегося Шо.

- Конечно, она уже не впервой раз развлекает детей. - Убеждал черноволосый иноземец. - Не беспокойтесь, пока мы здесь ни кто не посмеет прийти и навредить вашим деткам. Можете идти и быть спокойными!

Богатый дом хотел нанять няньку-телохранителя и платил хорошие деньги, однако ни как не мог найти людей на этот вечер. Сегодня хозяйка и хозяин должны были присутствовать на каком-то званном вечере, но детей одних не могли оставить. Леон и Шо подвернулись под руку. Вернее подвернулся Шо телохранителю хозяйке и показал на нем пару приемов. А затем Шо упомянул, что имеет ручную дрессированную Лето и вот они здесь.

Дети стояли на лестнице по росту. Младшему было три года, старшему семь. И все смотрели на Леон как на новую игрушку, которая одна и которую предстояло делить. Стоило первому ребенку сделать к ней шаг, как распушившись, белая Лето побежала прочь из гостиной, дети за ней. Игра в прятки-догонялки началась. Закончилась она лошадками, индейцами и только "сказки на ночь" от Шо спасти Леон от окончательной расправы. Инстинкты не давали ей навредить котятам, позволяя им даже выдирать усы.

Белая кошка лежала на ковре, слушала странные сказки о мудрецах драконах, а маленький мальчик продолжал тягать ее за уши, начиная засыпать. Остальные дети сидели молча и также клевали носами. Леон думала о том, как так вышло, что она попала в центр империи, навредила другу который ее вел, нашла друга который хочет что бы она его вела. И чем вся эта ситуация должна стать? За этими мыслями она заснула, надеясь на скорое распутывание клубка мыслей. Они выйдут из города, пойдут в лес. И возможно ее испытания закончены, и она сможет вернуться домой.

Последнее о чем Леон успела подумать, перед тем как заснуть, были ее сестры. А когда они вернуться домой?

Глава 13.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Идя по жизни не один, ты делишь с другом одну судьбу, не редко печальную. Однако, одинокий путь печален изначально."

Ах! Лес был прекрасен! Шум листвы заменял любую музыку, а тень освежала лучше питья. Мягкая земля и трава были созданы для лап и ласкали накопленным теплом, само солнце благосклонно улыбалось с небосвода, даря мягкий свет вместо удушающей городской духоты. Леон была впервые за долгое время счастлива. Она в месте, для которого рождена. И это ощущалось в каждом вздохе, в каждом выдохе, в каждом шаге. И даже если этот лес не был похож на ее родину, даже если воздух еще пах людьми, здесь ей было хорошо.

Было бы еще лучше, если бы один крайне надоедливый представитель человечества резко исчез, а не раскладывал продукты для предстоящего обеда. Своими нелепыми приготовлениями: скатерть, нарезанные ровными кусочками продукты, тарелки, всем этим он портил атмосферу лесных хором.

- Курочка копченая, хлеб с зерном, колбаска, сыр и молоко. Кто не успел - тот не съел!

При упоминании молока кошку передернуло. В том единственном трактире, на остановку в котором уговорил Шо Леон, он додумался при всех налить ей молока в миску. В миску! Как домашней кошке!!! Если бы узкоглазый болтун поставил бы миску на пол, то в повествовании он бы больше не упоминался.

Но все оскорбления (на которые кошка реагировала остро, лишь пока была в городе) разом забылись, когда белая оказалась в прохладе древесной тени, ее настроение пошло в гору и она вновь становилась спокойной хищницей без мания лишней крови. Покой возвращался в ее душу, а лапы вели в густые заросли. Шо вначале пытался говорить против идеи идти в обход селам, но неожиданно быстро махнул на свою миротворческую миссию рукой, считая поход с Лето более интересным занятием. Из-за чего Леон утвердилась в мыслях о Шо как о личной каре.

Она боялась признать, но Леон скучала по Девиану и их разговорам, его заботливости и учтивости. И не смотря на то, что тот юноша завел ее в худшее из мест, она хотела вновь с ним путешествовать. Пришелец из Син-бау - просто чудовищная замена. Из всех ранее встреченных людей, он сильнее всего напоминал ей циркового Лето с коротким хвостом. Того самого, который шутил над ней. Шо не шутил так открыто как песочный Лето, но в его словах и действиях просматривалась издевка. Хотелось сбросить этого человека как балласт, но Леон не хватало духу вновь напасть на члена стаи. Именно так. Он уже долгое время шел за ней, обращался как с вожаком, помогал искать еду, а значит являлся членом стаи.

Леон набрала в грудь побольше воздуха, задержала, выдохнула. Полегчало.

Звериные тропы иногда выводили на пасущиеся стада копытных, но Леон даже не пыталась с ними тягаться. За время проведенное в столице и тюрьме, она исхудала, потеряла силы. Схватка со столь крупным животным могла кончиться весьма плачевно. Пару раз свои услуги предлагал Шо, но Леон лишь отмахивалась. Если она не могла повалить лося своими клыками и когтями, то что мог сделать человек без ружья одними руками и ногами? Приходилось довольствоваться мелкой дичью: перепела, кролики, зайцы, фазаны. Однажды им вдвоем удалось загнать в ловушку с кольями кабана, часть мяса унесли в близлежащую деревню на продажу.

И там Леон встретила того кого не ожидала увидеть. Нет, не Девиана. В трактире, куда принесли часть туши охотники, выступала Лето бард Рабана. Судя по хохоту ее выступление имело успех, но услышать даже конец не удалось. Выступление закончилось.

Получив оплату и раскланявшись со слушателями, серая кошка поспещно подошла к Леон.

- Судьба вновь свела наши пути, не видела тебя с зимы, - поприветствовала Рабана Леон и обратила свой взгляд на Шо. - Новый друг?

- Новый как огурчик и веселый как мята, позвольте вашу лапу. - И Шо поцеловал лапу несколько опешавшей кошки. Леон думала, что бард оскорбиться, но вместо этого она засмеялась. - Мое имя Шо, я прибыл из Син-бау с великой миссией мудреца-пророка который увидел будущее и разослал учеников дабы предупредить людей.

Рабана выслушала пафосную полу-сумасшедшую речь, достала блокнот и записала ее. Удивленное выражение застыло не только на мордашке Леон, но и на лице Шо, который и не ждал такого серьезного подхода к его миссии.

- Можно поподробнее...

Когда прозвучала эта фраза белая Лето достала из мешка Шо недавно сделанные наушники, надела и закрыла уши еще и лапами. Если Шо находил уши готовые его слушать, обычная речь о миссии превращалась в эпос грандиозного масштаба.

Рабана разделила часть пути Шо и Леон в сторону границы, однако высказала сомнения в возможности возвращения белой кошки в племя, когда белая поделилась своим желанием идти домой. Зато она смогла облегчить камень на ее плечах.

- Лето часто нападают на людей в городах, поскольку подвержены сильному стрессу. И в случившемся нет твоей вины. Более того, твой друг выжил, а это о многом говорит. - Объясняла бывшая рабыня. - Да и что за дружба бес сор. Еще свидитесь и помиритесь. Вот я путешествую годами и тоже попадала в сложные ситуации, поэтому не задерживаюсь в крупных городах дольше дня-двух. Но усы не свешиваю.

Леон опустила уши. Она поняла, что именно пыталась донести до нее Рабана, но все еще чувствовала за собой тяжесть вины, хоть и полегчавшую. А еще ей было стыдно признать себя глупой - часть человеческой речи она до сих пор не понимала, а значит и целиком понять речь Рабаны не могла.

Плюсом путешествия с бардом являлось не только ее ободряющие речи и веселые истории, которых Леон не могла понять. Она отвлекала на себя Шо, с удовольствием выслушивая новую сказку и собираясь на ее основе создать уже свою.

А на последнем привале, бард рассказала такую историю:

- Я услышала эту историю, когда путешествовала по соседнему материку. - Начала она. - Не знаю, правда ли или байка, но за океаном ходила сказка, о башне на которую не взобраться. Сколько не лезь, а метр над землей, сколько крюки не забрасывай, а падают низ. Ни дверей, ни окон. И слух прошел, что в башне той неведомое чудо. Подарок тот богов, сокровище несметно. - Вновь сошла с тропы обычной беседы и заговорила как бард на выступлении. - И король и нищий пытались овладеть тем даром, но не смогли найти у башни вход. А время все летело и поросло уж пылью придание тех лет. Но вот однажды так случилось. Но вот однажды так стряслось. Приехал к башне той, один ловкач и друг его. Вдвоем они взошли туда, где по одному не шлось. Ни власть, ни злато, ни беда не разделили врозь. На башню вместе взобрались и вместе же ушли, унесли они великие дары.

Рабана остановила рассказ, отхлебывая остывший суп из кружки, чем повлекла закономерный общий для Шо и Леон (хотя треть она не поняла) вопрос:

- А что было в башне??

Серая кошка в крапинку проглотила бульон и долго смотрела на двоих любопытных, не понявших морали истории, существа. Но ее надежда на просветление без объяснений не оправдалась.

Напоследок, утром следующего дня она сказала Леон свои мысли:

- Лето по сути одиночки. Я одиночка, ты одиночка, каждый отдельно взятый кот и кошка, потому что мы все сильные. И наша сила зачастую нас топит, уводит от верных путей. Мы рождаемся, отделяемся от семьи, спариваемся раз в год ради продолжения рода, редко когда воспринимаем кормильца-кота не как нечто само собой разумеющееся, мы умираем покинутые своими детьми, котами, в одинокой норе. - Она вздохнула. - Но люди не лучше. Они точно такие же, просто живут в пять раз дольше. И тот мальчик, Девиан, сейчас очень одинок. - Рабана махнула лапой на хорошо протоптанную северную дорогу. И больше ничего не говоря ушла на северо-восток, по едва заметной лесной тропе.

Шо потерял столь любимые "уши", стал вновь наседать на Леон, которая в нерешительности направилась по указанному северному пути, уверенная в том, что Рабана встречала Девиана и оказалась в их компании намеренно, дабы помирить друзей. За это ей спасибо. А большего она и не просила.

Чуть позже Шо и Леон обсуждали личность барда, и некоторые дикие идеи Шо о смысле долгого путешествия по свету даже показались подозрительно подходящими таинственной Рабане. Но ни одна из высказанных в тот вечер идей не была истиной. Позже Леон еще встретит эту поющую Лето в последний раз, ну а пока мы оставим двух путешествующих по лесам севера путников и уходящую на северо-восток Лето барда и вспомним, что в нашей истории есть и другие кошки о судьбе которых пора рассказать. Для этого шагнем немного дальше, под тень деревьев роняющих на землю золотые листья, ибо наступала осень.

***

Реира проснулась как всегда резко без остатков ночного сна и вчерашней усталости. Перед собой она увидела спящих сестер свернувшихся калачиками на одинаковых покрывалах. С улицы еще не доносилось ни звука трубы, ни звона шпор. Лагерь спал. Уши шевельнулись уловив тихие шаги звериных лап - причина ее пробуждения. Только один ее знакомый мог прийти к ней спозаранку для совершенно неважного дела. В прошлый раз от стресса этот знакомый начал лысеть и пришел с жалобами "о скорой смерти", в позапрошлый раз, он заявился посреди ночи просто поболтать. И это при том, что Лето не отличаются разговорчивостью.

Учитывая характер Реиры ее раздражение понятно, а если сложить туда еще и пришедший сезон размножения, то получался взрывоопасный коктейль из ярости, неудовлетворённости и жажды крови. Лето не могли иметь котят в девяносто случаях из ста, если жили вне племени. Ученые связывали этот феномен со стрессами, сами Лето с волей своей праматери. Но кто бы не был прав, в эту осень кошки и коты были весьма пассивны по отношению к противоположному полу. Зато куда злее и опаснее для противников.

Активность этого индивида в приставаниях к Реире была феноменом исключения, но к счастью для кота, носила дружеский характер. И вот оно рыже-белое кем-то изрядно помятое, драное недоразумение уже стоит у входа в палатку переминаясь с ноги на ногу. Единственный рыжий кот на весь отряд Лето. Это был Шео.

Как его не отсортировали и почему он не попал в ту же группу в которую угадила Леон?

Ответ на это прост. В тот день, в пути, Шео повезло упасть в грязную лужу и из рыже-белого стать земляным. Его попусту пропустили, не заметив яркого окраса. А когда отмыли, деваться стало некуда. То полбеды, настоящая беда заключалась в характере этого четырехлетнего кота, которому ни самки не досталось, и бои который все пропустил. Добрый, слабый кот не был никому нужен. Но Реира его терпела, позволяя искать за своей спиной защиты, что раздражало ее все больше. Кот, а требует защиты! Разве так должно быть?!

Однако и то, что кошка дает защиту и во многом превосходит большинство котов, так тоже быть не должно. Но было. Реира за год показала себя как истинный и сильный лидер, стала правой рукой капитана развед-отряда и имела собственную группу тренирующуюся отдельно с ней. В ней Шео был некстати.

- Шшшшаааа! - Выразила все свое негодование черное кошка яростным шипением.

- Миау, - выразил всю свою никчёмность кот.

- Нужно что, глупый кот?

Всех Лето обучили языку на уровень "я жить в большой мир". С ними ни кто не занимался улучшением знаний языка, не считая обязательным умением для война. Меньше может сказать, меньше сдаст врагу. Так что это даже считали своеобразным плюсом. Помимо прочего все отданные в лагерь Лето обучались сражаться и убивать людей. Не только тем, что дала природа, но и подручными вещами и оружием людей. Тяжелее всего это оказалось понять Рите. Люди создают оружия для убийства людей. Для доброй кошки, занимающейся лечением и перевязками, все происходящее напоминало опасную болезнь. Она считала это формой каннибализма. И не могла унять здорового отвращения. А сестрёнка Пери слишком уставала, что бы думать о подобных вещах. Она даже перестала думать о своем мехе, который приходилось все лето состригать. Мысли одной Реиры были неясны. Черная молчала, даже жестами не выказывая своего одобрения или отвращения. И это изрядно пугало Пери и Риту. Сокрытие чувств - это слишком походило на людей.

- Еум, Реира. Виа апур. - "Поговорим, Реира. О плохом пути".

После сказанного, слабый кот вошел в палатку, где начали просыпаться Пери и Рита. Он сел поджав лапы и замер, ожидая когда сильнейшая тоже сядет. Раз Шео начал разговор на языке мара, то стоило на нем и продолжить.

- Виа рурулос ра тхе. - "Идем путем долга". Вяло поддержала разговор черная кошка.

- Рос-с ра тхе? - "Зачем идем?"

- Рурулос шима Лето. - "Людям должны мы".

- Виа ир-рум. - "Ошибочный путь". Смело заявил рыже-белый кот, за что имел все шансы вновь получить по ушам. "Путь долга" не мог быть ошибочным, ведь его проложили еще предки бывшие ближе к прародительницы. Однако Реира не среагировала на подобное заявление как того ожидал Шео, лишь нагнув голову в бок, подвигала ушами и спросила:

- Почему? - Она намеренно перешла на язык людей, зная что в мара слов не хватит.

- Жить себя, жить племени для. Жить людей для, неправильно. Так плохо мне.

- Долг предков, - спокойно прервала его черная кошка, не любившая когда ей жаловаться на нелегкую долю.

- Долг не мой. Мои предки молчат. Долг не предков моих. Я не ношу долга, поэтому ...

- Бьют тебя, - заметила Реира, недовольно виляя хвостом. Но ее слова ничуть не смутили Шео. Он продолжил с того на чем закончил.

- Поэтому я с "пути долга" ухожу, искать путь себя для.

Реира удивилась так сильно, что ее вечно прилизанный и тонкий хвост стал похож на щетку, шерсть стала дыбом и на загривке, а усы встопорщились дикобразовыми иголками. Пораженно подняв уши и глубоко задышала, черная кошка не могла вырвать из себя не слова. Она не знала, что сказать не на многословном языке людей, не на мара. Не было слов которые она могла сказать уходящему в никуда коту, находящемуся под ее защитой.

Пери и Рита уже проснулись и так же молчали, ощущая некую нереальность происходящего. Им казалось они вот-вот проснуться узнав что произошедшее - сон.

А Шео махнул хвостом, посчитав прощание завершенным и медленно пошел вдоль лагеря где извозился в земле скрывая свою расцветку и исчез с глаз долой в казалось бы редком леске. И только утром Реира узнала, что вместе с Шео исчезли еще десять кошек.

Такое положение дел естественно не понравилось людям и они ужесточили контроль над пушистым подразделением, но быстро сдались поняв, что Лето ходят сами по себе как и любые кошки. Особенно впечатлялись постовые, когда мимо них в лагерь прошли пять кошек с тушками зайцев. Шли кошки в лагерь. Но что бы кто-то из лагеря выходил, ни один постовой не заметил. Воду в решете носить было и то легче, чем стеречь хорошо обученных Лето.

Позже командование махнула на пропажу рукой, никого важного Шео не увел.

Кошек это так же не волновало, они и не предали значения пропажи. Но Реира неожиданно для себя поняла вещь давно ютящуюся в ее уме. Она сама может выбрать себе путь. Будет вернее даже сказать, она уже сама его выбрала. Черная кошка имела желания, которым следовала - защитить сестер, защитить тех кто слаб. И кошка поняла, что если кто-то будет нуждаться в ее защите "путь долга" не сможет помешать ей. Она растопчет само понятие морали Лето, но не даст причинить вред ее стае!

Реира даже не представляла, что это заявление очень скоро подвергнется жестокой проверке. Скоро должна была произойти предсказанная беда, и Реире предстояло выбрать свой путь из двух дорог, каждая из которых вела ее все дальше и дальше от себя прежней, от племени, от жизни нормальной Лето.

Глава 14

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Черная кошка вызвала у меня противоречивые чувства. Если на чистоту, то ее судьба была даже более впечатляющей, чем наша. Мне показалось, что в отличии от Леон, ей было необходима чья-та любовь что бы ощущать себя живой."

Черный цвет не ассоциировался у Лето с чем-либо отрицательным, однако у людей он рождал мысли о настигающей тьме. Черные кошки - суеверие прошедшее дорогу через множество веков. Причем цвет шкуры был причиной целых двух взаимосвязанных суеверий. Первое суеверие вызывало страх вызванный рассказами тысячелетней давности, когда именно черные кошки служили магам и считались их фамилиярами, которые хранили в себе дух мага. Второе суеверие вызывало недоверие к темному незамутнённому оттенку - черные кошки сулят несчастье если перейдут дорогу.

Когда Реира услышала это, то не поверила своим чутким ушам. Она, черная кошка, несет несчастья? Разве это не проклятье белых? Почему она внезапно стала частью этой незавидной доли? Раньше она могла лишь издали наблюдать и жалеть "беду".

Да, черная кошка жалела Леон, но уважала ее. Только белая не просила ее защиты, не пыталась подлизываться и выглядела сильной. Иногда наблюдая молочную сестру на расстоянии, Реира начинала подражать ей. Ведь они были похожи, даже не объединение одной кровью, но вскормленные одним молоком. Они оба были сильные. Однако, черная применяла свою силу для других, а белая для самой себя. С одной стороны понятно дело, когда все племя считает тебя "бедой", но с другой стороны разве Леон не сама уходила все дальше и дальше? Еще ребенком она предпочла общество себя, компании сестер.

Что же сейчас? А сейчас люди относятся к Реире так же как племя относилось к Леон. И если бы капитан был из общей массы суеверных, то он никогда бы не взял на себя опеку столь темной кошки. Ведь у Реиры не было не единого светлого пятна, она угольком выделялась среди собратьев, даже если те также были темны. Остальные люди шептались и делали руками странные знаки, самые суеверные пытались облить водой или осыпать солью.

Реира фыркнула на себя. И почему она вспомнила о белой сестре? Зачем сравнила? Где сейчас Леон?

От мыслей о белой сестре отвлек звук трубы зовущей на утренний сбор. Нужно встать, одеться в форму и бежать к уже подтянувшимся в центр лагеря солдатам. Утренний сбор был для всех, поэтому Реира и ее группа так же присутствовали желая узнать последние приказы. А позже она уведет своих на отдельную тренировку. Таков был план. Однако он подвергся корректировке.

Реире дали миссию. И ей предстояло приготовить к исполнению задачи стаю.

Стоит рассказать об одном человеке, чьи решения повлекут изменения судеб людей и кошек. Он проведет мало времени в нашем рассказе, но именно из-за него Реира стала тем, кто она есть и станет тем, кого мы позже увидим.

Капитан Маостун, офицер пятого подразделения, был человеком крепким, имел стальные нервы, бугрящиеся мускулы и пышную бороду. Весь его подтянутый вид и взгляд колючих глаз говорили о военном прошлом, настоящем и возможном будущем. Этот представитель человечества мог бы послужить иллюстрацией в книжке. Он отражал все, что представляла собой армия с ее амбициями и стремлениями. Он видел многое и многое мог совершить, для него давно истерлись грани емким словом "приказ".

Последний год (ровно год) Маостун занимался исключительно дрессировкой кошек. И считал свое задание исключительно важным. Именно от этого пушистого отряда зависела судьба всей компании, а значит судьба всей компании зависела от их капитана. А это приведет успешного капитана к повышению! Возможно даже пожалуют титул и определят место в элите. Купание в мечтах закончилось звуком трубы, объявляющей подъем. И капитан покинул палатку, дабы увидеть свое войско.

Перед ним не было ровных шеренг бойцов с военной выправкой, перед ним стояли звери умевшие убивать и стояли они игнорируя понятие строй. Им не было дело до уважения и порядка: кошки шевелили ушами, махали хвостами, шипели, мычали, урчали, сидели, стояли и даже лежали.

Капитаны, один за другим, отказывались вести подобную операцию суеверно вознося хвалу и предрекая ужасы. Как можно рассчитывать на верность дикого зверя? Нельзя, в обычном положении дел. Лето, даже бродячие, не могут похвастаться верностью и всегда поступают по своему уму. Однако была у них одна особенность, на которой и сыграли высшие чины. Лесные львы (они же степные львы, ближе к степям; пустынные львы, в пустынях; горные львы, в горах) были невероятно религиозно!

Капитан Маостун возвел хвалу небу за подобный подарок. Найти более глупых тварей было бы сложно. Сам человек не приемлил веры и ее последствий, считая еще одним рычагом давления, поэтому не мог понять слепых убеждений во что-то невидимое. Например, он не понимал, почему кошки покорно пошли служить и не пытаются уйти. (Недавний уход кота с кошками немного пошатнул уверенность капитана, но не достаточно что бы он задумался о возможном предательстве Лето.) Он мог бы рассмеяться от одного упоминания веры кошек в испытания, которые шлет им прародительница. Идея предначертанного пути смешила его. Но благодаря своим верованиям, Лето были здесь под его началом. Они стали его шансом на повышение.

Из всей пестрой массы кошек, выделялось одно черное пятно. Его любимица была угольно черного окраса и чем-то напоминала скелет облитый тушью. Маостун приметил ее при поступлении и сразу взял под свою опеку. Тонкая, гибкая, сильная, идеальный убийца и разведчик. Короткая шерстка на фоне которой ярким пятном выделялись желтые светящиеся в темноте глаза, уже не раз по ночам пугающие до икоты постовых, заставляли вспоминать ночных тварей. Ночью Реиру не было видно, именно поэтому предстоящее задание капитан собирался поручить именно ей. И знал, она без вопросов согласится. Капитану даже было немного жаль расставаться с таким послушным и выделяющимся оружием. Но именно для этого он ее и обучал. Настало время использовать начищенную для блеска пулю. Все равно потери среди Лето нигде не записываются.

Реира без каких-либо эмоций выслушала капитана (еще одна черта, которая нравилась Маостуну) и ушла готовить свой отряд. В стае, как называла отряд Реира, ни кто не мог похвастаться и третьей долей способности черной кошки. Нет, они были хороши, неумелых черная не держала. Однако им вечно не хватало кому сдержанности, кому внимательности, а кому сообразительности. Первое вело к битве с преобладающем противником, второе к ранам, третье к проблемам в неподходящий момент. Так было на тренировках. В битве, все эти качества вели к одному - смерти.

Лето привыкли рисковать. Они охотились зная о стаях голодных волков, при должном числе и отпетости готовых рискнуть и напасть на кошек; зная о медведях-шатунах превосходящих массой и силой; зная о людях с ружьями, которые могли снять шкуру или продать в рабство. Лето знали об опасности жизни, познавая эту науку еще котятами. Они не боялись. Они выполняли долг. И не важно, долг ли это кота-добытчика, кормящего кошку или "путь долга" ради обещания предков.

Где-то слепо, где-то с подозрениями, но Лето верили в свою прародительницу, которая не могла ошибаться. Она точно знала, какой путь будет лучшим, а какой приведет к тупику.

Как бы то ни было Реира начала формировать свою идею на этот счет. Если Лето такая умная кошка, то она должна знать что в той или иной ситуации тот за кем она смотрит поведет себя так, а не иначе. А значит, все сделанное Реирой верно. Все что будет сделано будет верным.

Рита примостилась справа, Пери слева и обе смотрели на сестру осуждающе. Они не любили когда та так неестественно замирала и думала над чем-то им неведомым. Реира примирительно пошевелила ушами. Ее усы немного распушились, когда она выдохнула.

- Ра тхе! - Скомандовала черная кошка своей стае.

Перенесемся на мгновение в королевство Девитауэ что бы узнать о трудных решениях его правителя. Король, зная о чужой армии недалеко от границы, разработал стратегию, которая могла позволить ему оттянуть неизбежную войну и даст возможность дождаться прихода подкрепления от более дальних соседей, с которыми Девитауэ имел долгую взаимовыгодную торговую связь. Страна сосед называлась Крес и имела статус королевства, хотя всем заправлял совет народом выбранных представителей власти. Крес согласился помочь в войне за довольно большую плату: отмену пошлин, новые льготы, торговые контракты на десятилетия. Впрочем Крес не просило земель и не желало воспользоваться ситуацией ослабляя соседа. У королевства Кресс имелась на это причина - оно не желало становится соседом империи и делить с ним границы великолепно понимая, что такой сосед рано или поздно подомнет под себя.

И так, пока Девитауэ дожидался помощи, король принял решение о военном положении городом рядом с приграничными. А тем населенным пунктам что находились непосредственно близ границы становились необходимыми жертвами для предстоящих военных действий. Им не досталось ни войск, ни знаний о приближающейся войне и если бы не случайность, они бы так и остались в неведенье. Один торговец спешивший отдать заказ в приграничный город Раджала, обронил о странном шевелении войск в соседнем городе Урфало. Этим он взволновал горожан Раджалы и те обратили внимание на разные мелочи которые сложились в картину предстоящих волнений. И во главе с градоправителем и городничим подготовил мужчин способных держать оружие к защите своих домов. Вооружить всех в административных постройках. Организовать посты не только у врат и в городе. Люди в административных зданиях были на страже днем и ночью. Эвакуировать женщин и детей они не успевали.

Не зная о действиях противоположной стороны, кошки приближались к городу Раджала. Задача была проникнуть в город незамеченными и убить двух людей: управляющего городом и управляющего стражами. Остальное дело группы зачистки.

За время обучения в военном лагере, Лето не убивали людей. Их учили этому, но реальная кровь не была пролита, а жизнь забрана. Рита какой раз шипела, что не видит смысла в происходящем, что не понимает смысла убивать людей, которые не сделали лично им ничего плохого. Реира не была столь доброй, но также считала происходящее странным. Если их учили что люди добыча, то какая разница между теми людьми что учили и теми которых нужно убить?

Это было проблемой - разница между людьми. Люди похожи. Их плоские морды, маленькие носы и рты для народа Лето казались слишком одинаковыми. А значит, узнать по виду нужного человека являлось сложной задачей. Плюс ко всему Реиру беспокоило предчувствие беды, оно остро саднило бок и мешало почувствовать еще одну немало важную деталь. Позади кошек медленно двигались люди их лагеря. И если бы лесные львы остановились и прислушались, то непременно услышали их шаги и задались вопросом: "Для чего они идут?"

Но кошки не слышали, увлеченно продвигаясь вперед к цели. Они были быстры и бесшумно, даже пара разведчиков соседней стороны не успели их заметить. В последствии, тех разведчиков слизнул военный отряд империи Лорем идущий следом. Но кошки этого не знали, благополучно достигнув города через два дня и затаившись в лесу до темноты.

План предложенный капитаном был довольно прост: разделиться на две группы и убить всех в крупных домах расположенных ближе к центру города. Эти дома были важным местом для людей и там работали важные люди. Их потеря была бы большим ударом для города. Это то что понимали Лето. Но если среди убитых не будет тех людей, чьи портреты видела стая Реиры, что тогда? Опять нет ответа.

Реира фыркнула, тряся головой. Все было слишком сложно и слишком ненормально. Не по уму лесных кошек. Однако "путь долга" обязывал исполнять приказы. Еще бы знать за что дали слово предки и за что оказались должны. За размышлениями настала ночь.

У города была стена, через нее кошки перелетели птицами не потревожив ни одного стража. За стеной мерцал свет ламп постовых, но и они оказались бессильны заметить прокравшихся кошек. Кое-где виднелся свет свечи, в тех домах и комнатах за делами допоздна засиделись люди. Пери пришлось отдергивать от одного окна, когда та увидела как люди занимаются вовсе не чтением под тёплый свет огня. И эта пошлая картина так завлекла пушистую кошку, что пришлось ту тащить за уши. В остальном кошки быстро и уверенно достигли центра. Реира была одной из немногих кого научили читать карты. Умела она это не шибко хорошо, но опознать нужное здание на карте города смогла. Это был очень большой дом, в котором было множество комнат. Второй дом был меньше, и у него была плоская крыша. Поделившись на две группы: Реира устремилась к дому поменьше, остальные - к большому, кошки разделились собираясь убить людей которых видели на портретах.

Ночью люди спят. Одни или не одни. Но нормальные люди спят ночью. К большому сожалению Реиры, тот кого она должна была убить не был из числа нормальных следуя вышеизложенному соображению. Его не было в том доме, в котором он должен был быть. Даже похожих на него людей не было. А она убила всех. Что делать? И закончила ли свое задание ее стая? Занимая себя этими вопросами, Реира панически осматривалась по сторонам затаившись в арке. И тут, о чудо, тот кого она искала нашелся. Этот человек в военной форме шел покачиваясь в сторону дома с плоской крышей и плохо пах. Так пахли некоторые люди в лагере после принятия своих странных ядовитых напитков. Впрочем, черная кошка не различила бы настойку для сердца и вино. Так что нам не известно был ли тот человек пьян.

Это было так просто и быстро, человек не успел даже понять происходящее когда ему свернули шею. Охотясь народ Лето разрывал клыками и ногтями, но в лагере учили убивать не оставляя кровавых следов.

Реира поскорее забралась на крышу и фыркнула. Убить человека оказалось легко, но это не приносило и капли радости, не шло в сравнение с яростным бегом за оленем, или в сравнение с долгой засадой на зайца. Она впервые убила не для еды, а по прихоти. Причем по чужой прихоти. На нее навалилось злость на себя, на людей, на "путь долга" и на свою покорность этому пути. Шео был прав, это неправильный путь!

Черная тенью с блестящими глазами скользнула к большому дому, который должны были подчистить ее стая и замерла.

Тихо... Неестественно тихо! А в здании повсюду горит свет.

Инстинкт кричал, - "Опасно!", и Реира скользнула за горгулью став ее тенью. Ей все это не нравилось. Где ее стая?

Кошки разошлись с вожаком (так они называли Реиру) и сразу же запрыгнули на крышу дома, в котором явно ощущалось движение людей. Лесных львов было много для охоты, но мало для племени и мало для предстающей битвы. Рита как самая добрая не могла просто убить даже животное, поэтому осталась сторожить крышу. Пери, как самая ленивая, проникла в здание с остальными, но отстала по дороге отвлекаясь на портрет похожий на показанный им в лагере. За это время остальные кошки исчезли из виду.

Пери принюхалась и зашевелила ушами. Услышала как в одной из комнат поблизости спит человек. Тот человек был отдаленно похожим на портрет, поэтому золотистая кошка подняла ногу и проломила ударом голову. На этом она решила, что свою часть работы выполнила, и с отвращением принялась вытирать испачканную ногу шторкой, даже не смотря на убитого.

Тут уши неожиданно уловили тревожные звуки яростного шипения, скулежа, крики, ударов металла и звуки выстрелов.

Нормальная реакция кошки в таком гамме - побег. А Пери всегда была немного медленной, все что у нее было это ее красивый мех, но он не мог спасти ее в таком положении дел, она не успела выпрыгнуть в окно.

А Рита понявшая что творится нечто незапланированное, связанная своей добротой бросилась спасать сестру чей отчаянный вопль разнесся по коридору. Если бы только она убежала на поиски Реиры, то не пала столь бесславно. И ей не пришлось бы поступаться своими принципами и убивать.

Люди были готовы к нападению...

Реира принюхивалась думая идти внутрь здания, когда в нее бесшумно и молниеносно врезался и прижался влажный и дрожащий комок. Это была Рита. Серая кошка была мокрой от крови и дрожала от страха. Черная кошка подхватила сестру, стараясь прижать как можно сильнее, и побежала прочь. Тот дом был мертв, все находящиеся в том доме люди мертвы, из стаи Реиры вернулась одна лишь Рита. Однако она не рассказала, что же произошло. Она уснула.

Черная кошка долго вылизывала уже холодную систру, прижималась к ней пачкая мех и пропитываясь запахом, мурлыкала приказывая просыпаться, даже шипела, но серая не откликалась на зов. Ее молочная сестра которая всегда была такой доброй и для которой по возвращение в племя было свое место рядом с жрицей, не сможет вернуться домой. Как и вся стая Реиры, она присоединилась к самому большому из всех племен - племени праматери. Пери уже ждала ее там. И вместе они будут ждать Реиру.

Почему Лето не умеют плакать? Ведь это так прекрасно - зарыдать, выплескивая с водой из глаз и криком из горла все страдания, делясь ими со всеми кто увидит, кто услышит. Но Лето не плачут, они не рыдают. Они страдают молча.

Реира страдала. Она потеряла Пери и Риту и не знала где сейчас Леон. Ее молочная мать и кормилец отец умерли, а настоящая мать не питала особых чувств. В одночасье черная кошка потеряла место, в которое могла бы вернуться и место, в котором хотела быть. Она свернулась калачиком в чьем-то сыром погребе, где зарыла сестру и заснула, где-то в душе надеясь, что ужасная ночь ей приснилась.

Ах, если бы все было лишь кошмаром! Если бы можно было бы проснуться и очутится под теплым боком мамы, в окружении сестер.

Реальность жестоко карает мечтателей осознанием истины. Но она же и дает шанс найти новое место.

Черная кошка проснулась от поднявшегося шума. Там, наверху творилось нечто страшное. Прямо над ее головой затопали ноги, и в погреб кто-то спустился. Кошка в момент оказалась в темном углу, спускался не один и не два человека, а несколько десятков. Впервые Реира испытала страх за себя. Ее нашли - ее убьют! Но спускающиеся люди тоже были напуганы, к тому же среди них было очень много самок и котят. Черная пошевелила ушами в непонимании. А дверь погреба закрыл тот человек, что остался наверху. Спрятал дверь и ушел.

Реира слышала как человеческие котята хнычут, а человеческие самки их успокаивают, единицы старых самцов блестели металлом в руках. И от всех веяло страхом. Эти люди прятались от творящегося наверху.

Черная кошка сосредоточенно прислушалась, разбирая звуки ударов мечей и выстрелов ружей, крики и обрывающиеся стоны. Она поняла - идет битва. Этот факт заставил ее еще сильнее вжаться в стену. Реира сама себя не понимала. Из смелой, она превратилась в трусливую, из защитницы - в одиночку, из сильной - в слабую. Сейчас был тот момент, когда должен найтись сильнейший, на кого можно опереться, который скажет, что все будет хорошо и которому поверят. Таких не было. Хорошо осознавая свое одиночество, черная кошка зажмурилась, стараясь не выдать себя блеском глаз и начала ждать развязки сложившейся ситуации.

Развязка наступила, когда вновь послышался топот и дверь погреба открылась.

Грубые голоса требовали людей выйти, гремели оружием и наставляли пистолеты. Но люди испуганно жались к стенам, молили о пощаде и выли от страха. Старики, женщины и дети не способные сражаться боялись выйти и быть убитыми. Слезы не могли растопить жесткие сердца. Жертвы не могли перестать молить. Но кто из двух - жертва или палач - была Реира? Да, она убила много людей недавно, но не видела смысла в смерти этих самок и их детенышей. Жертвой пришедших людей она не являлась, ее не видели в темном углу и если она продолжил таится, ее и не увидят.

Черная кошка приняла решение, когда один из угрожающих людям солдат спустился в погреб. Она узнала его. Это был человек из лагеря, где командир учил ее. Он схватил одну из женщин, потащил к выходу, за нее вступился старик и раздался выстрел. Старик упал с дырой в сердце, а солдат собирался для острастки выстрелить еще в кого-нибудь, но не успел. Реира выскочила из тьмы, лапой сшибая солдату голову.

Реира всегда защищала тех кто не мог постоять за себя. То было частью ее натуры. Оказалось неважно кому требовалась помощь, кошкам или людям, приоритеты сами расставили себя, а путь был выбран. Она обязана защитить этих людей и защищать их ведя дальше. Вот тот путь, который Реира нашла. Второй человек успел достать пистолет но не успел выстрелить, его позвоночник не выдержал веса атакующего зверя, а брюхо когтей.

Быстрая победа!

Ни один из солдат не видел, а если видел, то не выжил, как смоленого цвета кошка уводила детей и женщин и стариков с поля битвы в сторону вражеской территории. Ни кто не знал, что одна из Лето, обязанная следовать "путем долга", предала их. Оставшиеся в лагере кошки продолжили играть роль живого оружия, не зная о возможности выбора пути.

Глава 15.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Медвежатина и медвежьи шкуры - очень дорогой товар. Не из-за дефицита медведей, а из-за нежелания охотников умереть до срока."

В то время как Реира удалялась вглубь королевства Девитауэ, Шео путешествовал лесами империи Лорем, а Леон приближалась к одному из небольших населенных пунктов в начинающейся сети гор и тянущихся вдоль территории Син-бау - природная граница отделяющее Лорем и Син-бау. У горной деревушки не было запоминающегося названия, только прозвище "в начале горы" и оно не могло похвастаться чем-либо кроме горного воздуха и нерабочей шахты. Также село имело тихих горных соседей, которые охотились на горных коз, то были горные Лето. Но не они интересовали пришедшую в село Леон, а местонахождение ее потерянного друга. В предведущем небольшом городе удалось узнать, что мимо прошли военные, и они должны были проходить через это мелкое село бывших шахтеров, уходя вдоль границы.

Шо уже порядком извел кошачью нервную систему и напрашивался стать тихим холмиком вместо бегающего по кругу и орущего о родине идиота. Белая кошка ничего не имела против любви к родине и ее расхваливания, но на третий день пути ей-таки поплохело. Однако реакция и скорость выходца Син-бау не дала тому сгинуть в лапах хищницы. Покружив пару часов по лесу Леон устала, а Шо вновь запел о реках, горах и богах родной сторонушки.

И вот, они вошли в мелкое село, не удостоенное собственного названия. Люди не удивились пришедшим Лето и узкоглазому Шо. Лето часто виднелись на горах, а многие жители как и Шо были узкоглазы, так же отличались темными волосами. Жители были опрошены по поводу проходящих мимо солдат и Девиана. Леон с Шо получили неожиданный ответ.

- У тебя крайне глупый друг, ты знаешь? - покачал головой черноволосый Шо.

Оказалось Девиан уже неделю жил в селе. Он вновь дезертировал из армии, в этот раз в одиночку, и тут же вляпался в серьезные неприятности. Связался с парой бандитов которые промышляли отловом Лето и продажей на черном рынке. Однако таких деталей Девиан не знал, соглашаясь на работу. Узнав воспротивился. И вот, час назад его те добрые люди увели в лес и еще не вернулись.

Пока Шо выражал свое мнение о состоянии ума Девиана, Леон стрелой бросилась в указанную сторону, выслеживая знакомый запах и надеясь успеть, пока не случилось ужасного. Болтливый Син-баумовец ее догнал и даже смог поддерживать темп. Без преувеличения можно сказать, что Шо был на удивление быстрым и бесшумным. Словно Лето родившийся в человеческой шкуре.

Бежать далеко не пришлось. Кровь и трупы нашлись в километре от начала леса, но ни один из мертвецов не был Девианом и не юноша их убил. Крупные глубокие следы с отпечатком когтей, в которые буквально провалилась не маленькая лапа белой кошки, открыто называли имя убийцы.

Медведь!

Да не обычный, а самый крупный представитель этого вида - кадьяк. Тот самый медведь, который в сказках глотал солнце целиком. Охотники авторитетно заявляли, что такой косолапый мог показать фокус с заглатыванием человека без особого напряжения. Правда мало кто из охотников мог похвастаться шкурой кадьяка, а кто мог зачастую хвастался купленным чужим трофеем или культяпками вместо ноги с рукой.

Леон узнала медвежьи следы, но не сразу смогла поверить глазам. Она никогда не видела настолько огромных отпечатков лап и не могла представить размер зверя. На секунду испугавшись и попятившись, белая кошка вспомнила слова брата отца, вместе с которым она была на первой охоте и на которой впервые встретила медведя и отведала его мяса.

- Ферре. Стар-пос. Сид ферре шре стар-пос. - "Медведь. Ты выстояла. Следующий не выстоит перед тобой".

Настало время встретить того следующего медведя о котором говорил ей Нагру.

Друг с восточным лицом побледнел, узнав следы, но не успел сказать, что и стае рослых Лето не победить такого зверя, как белая кошка рванула вперед. Поминая низших демонов, Шо погнался следом, печально думая о конце своей миротворческой миссии и о смене места жительства из лесов в живот медведя. Такая безрадужная перспектива заставила вынуть из рукавов метательные тонкие ножи и пообещать себе при первом же удобном случаи накостылять другу Леон. Конечно если того еще не съели решив Шо подобного удовольствия.

Если за Леон следила праматерь, то за сыном купца явно поглядывало не менее могучее божество, ибо он был еще жив и даже успешно отбивался от нереально огромного мохнатого бурого зверя.

Девиан залез на секвойю - единственное во круге дерево которое крупному медведю не сломать и стрелял от туда из лука. Вся спина зверя была истыкана палками с оперением, но зверь не замечал таких мелочей. Ревел, упорно пытался залезть на дерево, которое не обхватишь лапами, а до первых веток даже ему далеко. Медведь рычал, впивался когтями в кору, оставлял борозды когтей, но не мог подняться. Как забрался на секвойю Девиан, осталось загадкой даже для него.

Увидев такую картину Шо остановился, пытаясь найти лучшее решение. Однако Леон не стала ждать его решений, она белой стрелой помчалась вперед и впилась медведю в горло, зная, что не сможет прокусить столь толстую шкуру.

Медведь завыл от неожиданности и боли и встал на задние лапы. Он оказался настолько огромен, что лапы белой кошки поднялись высоко над землей. Из-за густого меха было невозможно добраться до толстой медвежьей шкуры. Но все это было незначительным по сравнению с оскаленной пастью наполненной острыми толстыми зубам, к счастью которыми он не мог достать до повисшей на его шее кошки. Зато медвежьи лапы уже тянулись к наглой хищнице и собирались разодрать своими огромными когтями, которые были куда крупнее, чем у первого встреченного Леон медведя.

Белая кошка вовремя разомкнула челюсть и оказалась на спине гигантского зверя, не медля, вцепляясь своими тонкими и острыми зубами в круглое медвежье ухо. Медведь зарычал и начал заваливаться назад желая раздавить того кто причинил ему боль. Он был крупный, это да, но не мог быть быстрее и ловчее кошки. Поэтому когда эта огромная туша ударилась о землю, сотрясая все в округе, Леон уже была у его задних лап и вцепилась в одну из них, прокусывая жёсткую подушку. Медведь не успел обрушить на белую кошку лапу, согнувшись в спине, когда та уже вновь вцепилась в его горло. Леон пришлось торопливо убираться прочь с медвежьей груди, напоследок оставляя незначительные отметины когтей, и перемещаться на морду, иначе огромная лапа грозилась смять ей все кости. Губа медведя оказалась мягкой, ее Леон легко прокусила, лапами вцепившись в черный медвежий нос. В этот раз медведь завыл гораздо отчаяние. Ему еще никогда не давали такой отпор, и был бы он моложе, то сбежал бы. Но этот медведь прошел через много битв, он был горд своими победами и не мог позволить, того кого и соперником не считал, победить себя.

Голова зверя с силой мотнулась из стороны в сторону, Леон не удержалась на порванной губе, и ее белое тело отлетело в сторону, кувырком приземляясь на землю. Медведь уже собирался обрушить силу своих лап и зубов на такое маленькое по сравнению с ним тело, когда в его поднятую для удара лапу вонзился острый тонкий предмет больше напоминающий иглу, нежели метательный нож. Заминки зверя хватило, что бы Леон пришла в себя и вновь бросилась в атаку. И с немалым удивлением заметила что тонкие иглы вонзились медведю и в шею и в заднюю лапу сильно того замедляя. Шо стоял на приличном отдалении собираясь и дальше сохранять дистанцию, он готовил новую нож-иглу к броску. Впервые белая кошка могла видеть своего шумного друга сосредоточенным и неподвижным. Видела она его таким всего секунду, а дальше мир вновь завертелся перед глазами, медведь пытался стряхнуть с себя белого наездника.

Девиан кричал с дерева махая луком. Но услышать, что именно было чрезмерно сложно, рев медведя закладывал уши. Его услышал Шо и начал двигаться ближе к медведю, явно рассчитывая попасть по какой-то определенной точке на обширном теле. Оба человека знали слабую точку и пытались донести это знания до Леон. Но слов белая не слышала за ревом и собственным хрипом. Черноволосый Син-баумовец подошел достаточно близко что бы даже в диком родео белая кошка увидела его жест. Шо показывал на свое лицо, на глаз.

Глаза медведя были очень маленькими по сравнению со столь крупным телом, в них нельзя было попасть так просто, а череп медведя был столь крепок что можно было бить его кувалдой и тот не сразу расколется. Медведь заревел, почти ловя пастью белый хвост, но цель уже была достигнута. Белая "беда" была сверху его морды и распрямив пальцы на лапе с силой вонзила их в незащищённый медвежий глаз. От раздавшегося воя заложило уши, кошке пришлось спрыгнуть и пуститься наутек, что бы сохранить умение слышать. Контуженная, она ударилась головой о дерево и не смогла залезть наверх, как рассчитывала. А медведь взбешенно терся головой о землю, оставшимся глазом высматривая своего противника.

В тот момент Леон казалась беззащитной. Она не могла определить направление движения, вверх и низ и ничего не слышала. Ее шансы на победу неуклонно стремились к нулю. Однако стоило медведю ударить лапой, как оказалось он промахнулся, а белая кошка со всеми удобствами воспользовалась его конечностью вновь оказаться на морде зверя. В ее лапе был зажат один из тонких ножей Шо, который ранее еще торчал в лапе зверя, его Леон спешно вонзила до самого конца в оставшийся глаз медведя, не медля вновь слетая на землю и неуклюже отходя под защиту ствола одной из огромных секвой.

Медвежья агония была ужасным зрелищем. Зверь плевался кровавой пеной и тяжело дышал, высматривая кровавыми глазницами своих врагов. Заваливался в бок и бился мордой о подвернувшиеся на его пути деревья, пока не ослабел и не смог больше встать, оглашая победу своих врагов тяжёлым хриплым дыханием. Только тогда Леон вышла из укрытия. Не вполне уверенным шагом на четвереньках, сильно выгибая спину, эта кошка подошла к поверженному сопернику и оскалилась, заявляя права на жизнь и плоть еще живого зверя. Она победила того кого считала сильнее себя и закрепила победу вновь погружая клыки в шею задыхающегося медведя стараясь разгрызть упрямую плоть.

Шо думал подойти ближе но натолкнулся на вполне звериную реакцию когда младший член стаи подходит к добыче в то время когда вожак не получил еще своей доли. Кошка зашипела, показывая окровавленные зубы, и лапой отогнала наглеца.

На тот момент, когда шея медведя была перегрызена и кошка с удовольствием погружала окровавленную морду в плоть, Шо спустил Девиана на землю и тихо беседовал с ним поглядывая на пиршество их общей знакомой хищницы. Пока Леон пребывала в подобном состоянии они не смели ее тревожить, ожидая когда кошку отпустит запал битвы и победы.

Леон, под немые взгляды снимающих шкуру мужчин, выбила мишке все зубы и соорудил себе из них всех ожерелье, добавив к тому единственному который болтался на шее утопая в густом мехе. Надела и с гордостью выпятила грудь, словно на ней мерцали не пять килограммов кальция, а чистейшие алмазы. Вот только Девиан молчал, он не сказал ни слова неожиданно вернувшейся подруге и лишь изредка переругивался с Шо, который утомил его убеждениями "какой же ты дурак". То что Девиан не относится к гениям, он знал и без того, но слушать об этом каждую минуту молча не мог.

- Да понял я! - поднял голос юноша, не выдержав внеочередной лекции о своих умственных недостатков.

- Если понял, то тебе следовало бы уже лежать у ее ног и молить о прощении делая себе харакири прося что бы твоя смерть была достаточной для всепрощающей милостивой белой богини которая ..., - вновь понесло восточного жителя в сторону никому непонятных истин. - Вот смотри, это делается так! - С этими словами Шо бросился к порядком уставшей и от битвы и от перепалки Леон и попытался поцеловать той лапы. Получил кошачьей пяткой по своему плоскому лбу и успокоился на неопределённый отрезок времени.

- Твои познания в языке людей все лучше и лучше, - с улыбкой кивнул Девиан и неуверенно подошел к подруге. - Спасибо что нашла меня.

- Прости что оцарапала.

- Ерунда, - махнул рукой сын купца. - Шрамы украшают мужчину.

Голос из кустов, в которые попал Шо, был наполнен ехидством.

- Мужчину да, а молокососам шрамы на долгую память и в назидание.

В кусты полетел сапог. Раздался сдавленный "ох".

- Скажи что ты не знакома с тем чудаком, встретила в деревне и скоро расстанешься, отправив его пинком в его восточный край.

Сморщившаяся мордашка белой кошки послужила достаточным ответом.

Вот так немудрено была сформирована группа, которой предстояло пройти вместе еще много дорог и провести вместе много времени. В будущем о ней напишут в исторических книгах, упомянут в военных трактатах и претворяясь ими будут играть дети. Но пока то время не настало и имена будущих героев не известны, а достоверно не будут известны никогда, Шо, Девиан и Леон медленно отходили от границы, думая, что же им делать дальше.

Глава 16.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

" Чужая страна - чужие правила. Мирится с новым, терпеть странности и пытаться не сойти за шпиона. Однако больше меня надеть платье ни кто не заставит!."

- Ты потратил на ЭТО наши последние деньги!?

Сказать, что Девиан был не в себе от злости, значило ничего не сказать. В преддверьях зимы Шо потратил все оставшиеся от продажи медвежьей шкуры деньги на литературу. И это вывело сына купца из себя.

- Нам теперь что эти бумажки есть или ими укрываться ночам!

- Какая глупость, портить трактат о великом Чжан Сбодуна на такие низменные желания как сон и еда!

- Ах, низменные!? Так верни вторую порцию гуляша, который ты умял!

Леон надела на уши наушники. Она не видела никаких проблем в наступающей зиме. Еду она достанет, шкурами можно укрыться, нору вырыть. Даже живя с людьми, кошка не смогла понять их стремлений к чрезмерному комфорту и не смогла перенять такую странную, по ее мнению, привычку. И если Шо легко подстраивался под нужды судьбы, то Девиан старался судьбу подстроить под себя.

- Идем зверя ловить, раз нужна еда. - Сказала свое веское слово Леон поймах драчунов за головы. Ощущая острые когти на макушках ни один из парней не посмел возразить.

Снег выпал пару дней назад и придал уверенности белой кошке. Она и без того стала крайне самоуверенной после победы над медведем, но теперь не боялась состязаться в силе и с голодными волками и даже попыталась напасть на пуму. Пума убежала, волки нет. Но плешивые шкуры не стоили потраченных сих, а мясо хороших специй. Можно сказать, после убийства медведя у путешественников не было хорошего дохода и еды.

Вместо пистолета Девиан взял ружье, при Шо были его метательные ножи, а с Леон ее зубы и когти. Охота звала в лес!

Как бы описать ту охоту. Начнем, пожалуй, с начавшего медитировать выходца из Син-бау, на медитацию которого вышла рыжая лиса и долго смотрела на сумасшедшего человека. Девиан заметивший лису тут же произвел в голове подсчет цены рыжих шкур и выстрелил. В лесу не попал, а вот Шо едва не задел. И в то время как рыжий хвост мелькал среди деревьев, мужчины решили поохотится друг на друга. Мат, крики, выстрелы распугали все зверье от чего к людям вышка очень недовольная Лето не успевшая никого поймать.

Живот отчаянно заурчал. Человек, кому принадлежал говорливый живот, получил локтем в бок. Кошка зашипела, локоть попал по ней. Заурчало с другой стороны, и вновь локоть попал по кошке. Резко опущенные лапы, сверху вниз, прекратили безобразие - виновники схлопотали по ушам и теперь поминали белую "бестию" непонятными ей словами. Им нечего было предложить против ночевке в вырытой норе. При чем, как виноватых, Леон заставила людей активно помогать рыть мерзлую землю.

После такой ночевки парни немного убавили неприязнь друг к другу и стали лучше разбираться в следах, находить заячьи норы и главное - сохраняли тишину. Благодаря этому к ужину предстояло разделать нечто не вполне обычное.

Жители этих горных мест легко бы назвали пойманное животное - горал, или по-простому, горный козел. Он был пушист, рогат и вкусен. На последнее развилась целая дискуссия, так как на людской язык козлятина была не самым приятным кушаньем, ибо имела специфический запах, несколько сбиваемый ароматом костра.

Леон с упоением вспоминала неожиданно интересную охоту.

Пока ее друзья коптили пойманных зайцев, белая кошка рискнула подняться выше на скалы что бы попытаться высмотреть крупного зверя. Горные Лето учатся с малолетства залезать на подобные вершины, цепляясь лапами за малейшие уступы, и распознавать породы которые могут оказаться ненадежными. Леон не была жителем гор поэтому не знала о возможных опасностях подъема на казалось бы устойчивую и крепкую скалу. Ее лапы пару раз скользили вниз, обещая уронить тело на землю, но вершина-таки была достигнута. А там, чуть правее, на склоне поднимающейся вверх скалы гулял козлик. Не долго думая белая Лето бросилась в погоню самоуверенно полагаясь на свою скорость, способную принести быструю победу.

А козлик скок да скок, с уступа на уступ, с уступа на уступ, с камня на камень и убежал.

Белая кошка получила ощутимый удар по накопившейся гордости. И не смотря на явную угрозу жизни бросилась за козлом по едва заметным уступам. Но сколько она не прыгала и не тянула к нему лапы, мелькая белых хвостиком и блея, этот представитель парнокопытных успешно оказывался на значительном отдалении от охотницы. Даже выпавший снег не мог помочь не знающей законов гор кошке. Пришлось повозится с выгоном козла на более привычную и ровную местность, дабы развить нужную скорость для поимки позднего ужина.

Собственно, почему их группа продвигалась вдоль горной границы Син-бау, медленно но верно приближаясь к горным тропам через которые был шанс попасть на территорию восточной страны? Все просто, они действительно собирались посетить страну Син-бау.

Когда решалось "куда идти" дабы не попасть под раздачу в наступающей войне, Шо вспомнил о тропах, через которые и попал в империю Лорем. Заявил, что ходить через них решались лишь форменные самоубийцы или такие самоотверженные люди, готовые нести истину в массы, как он.

Говоря о войне, стоит упомянуть, что сражения уже шли полным ходом, от чего граница превращалась в горячую полосу через которую рисковали переступать лишь беженцы. Иногда повозки наполненные добром и перепуганными людьми попадались на их пути. Люди пытались уехать от границы как можно дальше. В Син-бау беглецов не пускали, оставалась только искать безопасных мест в империи Лорем или продвигаться к еще более дальнему сосед.

- На кой нам надо идти туда, где живут черно-белые медведи вегетарианцы, повсюду горы, а у людей щелки вместо глаз? Если еще все окажутся такими же "душками" как ты, - кивок на собеседника, - то я лучше сразу пойду к границе работать живым щитом!

- Позволь, невежа, заметить, но наша страна оплот культуры и добродетельства!

- То-то всех подошедших к вашей "культуре" вы из луков отстреливаете!

- Почему из луков? Из арбалетов тоже? - закрепляя свои слова, из-под куртки, этот ходячий арсенал достал упомянутый арбалет. Откуда он у него?

- Мне не удается придумать оскорбление на столь наглое признание, - отступил на шаг Девиан, а Шо ответил:

- Если пообщаемся с моим учителем, то имеем шанс остаться в Син-бау до конца войны, если он позволит, конечно.

Также Шо рассказал что храм Пресвященного, служителем которого он является, находится в дне пути от тропы, но что бы его достичь придется приложить не мало сил. К тому же иностранцы сразу бросятся в глаза, однако он имеет пару идей как поступить. Выслушивая полубредовые идеи друга, путники достигли тех самых горных троп.

Впрочем, в выбранной тропе, которую Шо обозвал "тропой самоубийц", не оказалось ничего сверх особого. Да высоко, да подмыто водопадами текущими даже с ударом морозов, да почва уходит из-под ног, ну и что? Кошка просто взяла людей за шкирки прыгнула на дно каньона, где таких проблем не существовало и нижней дорогой они все без проблем прошли до конца пути. Заняло это целых две недели. Если бы стояла оттепель или дожди, то дно каньона превратилась бы в тянущую на дно реку, и пройти по ней не представлялось возможным, но так как зима уже брала права, путь подмерз и стал безопасным. Была одна проблемка в самом конце пути, когда обнаружилось что подняться наверх по почти вертикальному склону трудно даже Лето, но и эта трудность решилась при помощи метательных ножей Шо и веревки. Опыт скалолазания с кустарным оборудованиям каждый сдал на отлично.

Сразу после ущелья Шо решил в срочном порядке замаскировать своих друзей и сменить свой наряд. Оставив их наедине с пустыми мешками и бурдюками, ушел в неизвестном направлении. Очень голодные путники к его возвращению осваивали диету травоядных медведей и жевали бамбук, считая его достаточно вкусным. В отличии от империи Лорем, за горами климат был мягче и теплее, от этого в Син-бау еще не было снега что очень не нравилось Леон. Ей это говорило о диете из человеческой пищи вместо куска сырого мяса. А уж поняв, что именно и кому принес Шо, настроение путешественников упало ниже корней деревьев. Они рассчитывали на нечто более съедобное.

- Я это не одену! - Тут же воспротивился Девиан.

Леон не знала причины, по которой обычно хорошо относящийся к дорогому крою юноша внезапно воспротивился одевать предложенную ему одежду, но Леон знала почему сама не имеет такого желания. Одежду Шо дал и ей. Сам житель Син-баю облачился в наряд без всяких стеснений и заморочек и засиял от счастья, так что захотелось прикрыть глаза.

- Это же платье! Платье носят женщины! - выяснилась причина, по которой Девиан все еще не одел национальный костюм.

- Это мужское платье, - возразил Шо.

- Мужских не видел! А нет, вру, вижу прямо сейчас не то баба не то трансвестит сует мне тряпки и пытается придать меня своей религии, - в ужасом отпрянул сын купца и спрятался за белую кошку которая насчитала больше 10 тряпок в своей руке. И все это нужно было одеть? Красные глаза наполнились мольбой, даже если бы Шо предложил ей побыть рабыней на веревке это не вызвало бы в ее душе такой бури отвращения. Носить одежду она не хотела.

- Вот смотри, - начал объяснять Шо не обращая внимания на обвинительные речи Девиана и мольбу глаз Леон. - В начале на лапы надень эти чулки они мягкие. Девиан ты тоже надень. Затем вот эти мягкие сапожки тебе киса, а вот эти расписные ему. Это нижняя рубаха, это нижняя юбка, это верхняя рубаха, это платье, это верхний пояс, это второй пояс ...

По мере перечисления глаза кошки и сына купца становились все больше и больше, а Шо получал настоящее удовольствие от полученной реакции на вполне обычный комплект одежды.

Леон покорно позволила облачить себя в ужасные одеяния. При попытке Девиана возникать, огрела его таким взглядом, от которого юноша задрожал и спросил, с чего нужно начать. В отличие от белой Лето ему ни кто не помогал. "Ускоглазый засранец", как окрестил Шо Девиан, наблюдал с превеликим удовольствием на мучения того кто ищет пуговицы когда тех в помине нет. Смилостивился и показал еле заметные крючочки, на которых и держалась вся одежда. Наконец его подпоясали двумя поясами, и Шо осмотрел полученный результат. И, о ужас, Девиану весь наряд был весьма к лицу. Естественно он не мог этого не заметить.

- Моя картина мира накрылась чугуном, - просипел сын купца, сглатывая. Из этого высказывания Леон ничего не поняла. Вроде и слова знакомые, а смысл найти не удается. - Прости, не пытайся это понять. Это слишком сложно.

Кошка фыркнула сердито хлестнув белых хвостом около человеческих ног всячески показывая что она не идиотка. Общение на лезвии непонимания кого-угодно доведёт. А тут еще и эти тряпки хвосту мешают, тело натирают.

Не успели переодетые очухаться от созерцания себя в новых амплуа, как им на головы по самые глаза были надеты красные шапки в цвет поясу. Аналогичную на себя надел и Шо.

- Держите, - он дал им в руки по паре деревянных бус, - поднимите к груди, перебирайте пальцами и бубните под нос, - раздавал Шо инструкции. - Пока идем, ничего громко не говорите, головы опустите, вопросов не задавайте.

- А если зададим, - не унимался Девиан. Ему не нравилось, что главенствовать над их группой стал Шо.

- Нас будут пытать до смерти или продадут в рабство. Переодеваться жрецами будучи не причащёнными к вере, считается оскорблением богам. Зато жрецам не будут задавать вопросов и пропустят через все врата.

Ответ был спокойный и четкий, будто Девиан спросил о цене на хлеб. Ответ моментально снял вопросы: кто ходит в столь мудреной одежде и на кого меньше всего обратят внимания со столь странным поведением. А на вопрос откуда у их друга эти наряды, ответа они не получили.

Первое что бросилось в глаза Леон и немало удивило Девиана - это открывшиеся виды. Еще никогда жителям лесов и городов не представлялись такие необычные и прекрасные виды раскрашенных причудливыми красками разбитых на уровни полей. Причем каждый уровень имел свой цвет от золотистого цвета иссохшей травы, до сочно зеленого морозоустойчивых ростков. Многие квадраты искусственно вырытые людьми были заполнены водой и заботливо укрыты на зиму. А ниже, после разно уровневых цветных полей и наполненных водой квадратов, стояли маленькие домики с необычными крышами. Крыши были похожи на обычные черепичные крыши селян, но будто поддернутые с краев вверх, а посередине вдоль самой высокой точки крыши лежала круглая украшенная резьбой балка. Необычными были и встреченные люди. Они были черноволосы и узкоглазы как Шо и носили такие же необычные одежды как были надеты и на наших героев, но несколько проще в количестве ткани, цветов и фасоне. Например на большинстве жителей была всего одна юбка или только халат, которые не отличались яркими красками. Сложно было идти как просил Син-баумовец - с опущенной головой, когда вокруг было столь много красивого. Однако через несколько часов головы сами упали на грудь.

Шо шел первым, за ним Леон, последний Девиан. Все шли низко склоняя головы, бубня в бусы неразборчивые слова. При чем казалось, Шо открыто выражал свою точку зрения в матерной форме; Девиан повторял денежные единицы и подсчитывал доли серебра в монетах; Леон просто мяукала, хотя если бы она знала несколько крепких выражений, то не постеснялась их использовать. Надетая ей на голову шапка жала на уши, тапки жали на когти, а пояс давил на грудную клетку. И это не считая того что одежда терлась о мех причиняя невообразимые обычным людям неприятные ощущения. Очень хотелось знать, сколько эта пытка собиралась продолжаться? А то кошке хотелось признаться в паре преступлений. Осталось узнать кому.

Сказал бы им Шо что идти предстояло в таком положении до самого захода солнца и был бы он послан очень далеко со своими идеями, по крайней мере на голодный желудок такой выматывающий поход не стоило начинать. И получил бы он по всем выступающим частям тела кабы не дикая усталость Девиана и Леон, которые буквально рухнули на сено в каком-то заброшенном сарае. Сено запищало и начало разбегаться, но уже уснувшие путники не предали этому значения.

Проснулись они только на запах еды. Шо, главный добытчик, принес полную кастрюлю вареной рыбы и какой-то белой каши, которой Леон еще видеть не приходилось. Девиан к своему изумлению узнал рис - редкий гость столов империи Лорем. Син-бау крайне неохотно импортировала этот продукт. Син-бау вообще неохотно чем-либо делился. То что в их стране было обычной едой, за границей являлось редкостью с заоблачными ценами. И в то время как кошка воротила от риса нос, Девиан поглощал его огромной ложкой.

- В нашей религии представители духовенства не могут есть то, что видели живым. - Поделился Шо.

Леон тут же заметила, что он ел, то что она ловила, но Шо легко отвертелся, заявив что не видел как кошка ловила или убивала. А если видел, то подъедал запасы. Не будь рот Девиана занят, он бы также выразил свое мнение по поводу глупых традиций, в попытке поддержать Леон. Белая кошка легко приняла чужие условности, пока ее саму не заставляли их выполнять, они ее не касались.

После еды было краткое описание места назначения и пути к нему. Оказалось нужно добраться и преодолеть ворота города Хелхин, пройти его и выйти через другие ворота, подняться высоко в горы и там преодолеть ворота святой земли. Шо пообещал, что если они будут вести себя как сегодня, то проблем однозначно не будет. Знал бы он, какую интересную преграду им приготовила сама природа.

Пройдя приличное расстояние, почти достигнув города, бубнящая компания постепенно начала выходить на открытое заросшее знакомой травой поле. Син-бау отличалась мягким климатом, поэтому эта трава еще не завяла. Если бы только Шо или Девиан вовремя узнали высокою по колено траву, то предстоящих трудностей удалось бы избежать.

Они продолжали идти и бубнить, когда неожиданно Леон просто ушла в сторону той густой травы. В начале юноши продолжили идти, решив, что их киса удалилась в кустики и скоро вернется, как неожиданно Шо остановился.

- О нет, нет, нет!!! НЕТ!!! - взвыл обеспокоенно Син-баумовец и, высоко задрав юбку, побежал за кошкой.

- Что случилось? - Не понял сын купца, поспешив следом.

Ответ на его вопрос нашелся на поле травы мурчащий, живой, здоровый и, безусловно, пьяный. Леон каталась по кошачьей повядшей мяте, словно родилась вчера и еще не умела ходить. Звуки которые она издавала, совершая кувырки, не поддавались индефикации. Первый раз когда Леон столкнулась с мятой она уснула, в этот раз ее кошачье опьянение затмило разум, оставив возможность дрыгать лапами, погрузив в упоительное веселье. Леон начала есть мяту.

Наблюдающие эту картину юноши хватались за головы. Все планы летели в выгребную яму и обещали вылиться в нечто неудержимо опасное. Кошка уже целиком испачкала свой наряд, потеряла тапки, потеряла шапку, порвала чулки и до зеленой слюны наелась травы. Если бы она уснула, это в разы облегчило бы ее транспортировку. Но случилось обратное. Взбодрившаяся бело-зеленая кошка поднялась и начала на подкашивающихся ногах медленно приближаться к покрывающимся холодным потом юношам.

К воротам города Хелхин подошли два крайне плохо выглядящих юнцов принадлежащих, если судить по сохранившихся частях одежды, к служителям храма. Однако один из подошедших к охране врат юноша был иностранцем, что заставило сильно усомниться в личностях этих людей. Первое о чем подумал один из двух охранников врат это о бродягах. Много людей потерявших свое имущество бросалось на крайние меры, например раздевание трупов. Ни кто не застрахован от смерти, даже служители храмов. Поэтому, пока второй охранник пребывал в задумчивости, первый, все решивший для себя, преградил юношам путь пикой и заявил:

- Бродяг не пускаем! - стражник говорил на языке которого Девиан не знал. Язык Син-бау не имел распространения даже в странах соседей. Поэтому, чтобы не выдать себя, сын купца упорно молчал, даже не представляя как можно выбраться из сложившейся ситуации.

Ранее упоминалось, что все монологи Шо порой напоминали полусумасшедший бред. К такому выводу приходили не только друзья. Впервые Шо говорил спокойно, уставши и ближе всего к правде, но ему не верили, явно собираясь покрутить пальцем у виска. Вот что он сказал.

- Мы, преодолевая горы, диких зверей и соблазны дошли до вашего города близ нашего храма, дабы отдать хвалу мудрости Первосвященному и искупаться в лучах его знаний. Но по дороге мы столкнулись с неожиданными трудностями, которые преодолели используя находчивость и мольбу богам. Нашей тройке осталось всего лишь пройти ваш прекрасный город и мы достигнем дороги до храма святейшего.

- Тройке? - удивился охранник врат. Второй охранник уже подумывал вызвать цирюльников, явно подозревая болезнь разума. - Где же ваш третий?

- Третий - Лето, который и стал причиной нашего внешнего вида, в данный момент спешит сюда и скоро должен быть. Понимаете, - внезапно улыбнулся Шо, забирая у Девиана букет помятой повядшей травы и передавая ее страже. - В лесу оказалось много кошачьей мяты, поэтому мы всеми силами пытаемся ее сюда приманить. - Продолжая улыбаться Шо, кивнул на тропу из сорванных растений мяты которую весь путь до города бросал под ноги Девиан.

Охранник врат опешил от услышанного, неуверенно заявляя:

- Да кто поверит в подобную белиберду?

Но ему не ответили, пришедшие к вратам путники в драных одеждах внезапно спиной начали отходить от врат поглядывая на лес, откуда выскочило нечто бело-зеленое и большое. И это нечто помчалось на стража держащего букет мяты.

Скажем так, у человека не было ни шанса, его снесло, второго охраника зашибло хвостом. Наученные горьким опытом Шо и Девиан молча открыли врата и, собрав остатки мяты, увлекли за собой невменяемую кису, которая пыталась извлечь охранника врат из его доспехов, как тушёнку из жестяной банки - острыми когтями-открывалками.

В тот момент, когда на шум сбежались люди, неизвестных преступников, вырубившие охранников, и след простыл.

Глава 17.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Приглядываться к людям и доверят чутью - то чему учит торговца жизнь. Плутоватый Шо сразу вызвал во мне недоверие."

Один за руки, второй за ноги, юноши в лохмотьях, волочили по городу мурчащее тело.

Леон никак не успокаивалась, изворачивалась, била хвостом, царапалась и пару раз даже лизнула своим шершавым языком по руке Девиана. След от языка здорово напоминал рану от наждачной бумаги. Увидав какое действие оказывает миролюбивое вылизывания кисы, Шо решил что получать синяки от тяжёлого хвоста не так страшно.

Люди смотрели на происходящее со смешенным выражением страха и любопытства. И если бы друзья выбрали более людную городскую улицу, а не сомнительные закоулки, то уже давно повстречали охрану. Но Шо, как уроженец Син-бау, точно знал как пройти смешавшись с толпой. Те трущобы, в которые он указал свернуть, подошли бы идеально ободранцам, которыми они и выглядели. Здесь дома тесно прижимались друг к другу, люди были плохо и бедно одеты, в округе не было красок встречающихся в богатых районах города. Жили в таких местах беднота и бандиты. Количество незаконных операций и похищений в таких районах во всех городах достаточно велика, что бы не вызвать у жителей ничего кроме интереса: "Куда несут белую Лето, и сколько они за нее получат?" Вмешиваться ни кто не смел.

Вот так ни кем не остановленные, очень быстро, Шо и Девиан достигли дома без крыши где пахло крысами и помоями. Этот дом был одним из жертв недавних пожаров, потерял своих жителей и наполнился бездомными. При приближении сомнительных личностей. Среди которых был иностранец и Лето, бездомные сочли свои жизни слишком дорогим товаром, что бы разменивать его на риск, поэтому поспешили скрыться ища себе другое пристанище.

Таким образом, Шо, Девиан и Леон остались одни в заброшенном строении. Белая кошка смогла прийти в себя только на утро следующего дня и побоялась спрашивать, что же происходило вчера. Обрывки воспоминаний говорили, что ничего хорошего из рассказа, который ей бы поведали друзья, она бы не узнала. Только расстроилась бы.

Шо вновь показал навыки выживания на улицах, чем заставлял Девиана все больше и больше раздумывать над его личностью. Син-баумовец принес одежду. А раз денег у него не было, то напрашивался вывод - он ее украл. Слишком много странностей заметил Девиан в этом служителе храма, о чем он попытался поговорить с Леон, когда Шо удалился на поиски еды.

- Я ему не доверяю.

- Он раздражает, - в ответ махнула лапой кошка. - Но плохо не сделает.

Девиану было не понять свою мохнатую подругу, которая не видела ничего странного в том, что Шо завел их на территорию страны, где мог вертеть ими как хотел и вести по своему усмотрению. А куда и зачем они идут, на эти вопросы были слишком размытые ответы. С какой стати некий храм приютит их и с какой стати Шо туда идет, если шел в Лорем распространять свои сомнительные истины?

Однако Леон думала иначе, она не чувствовала в поступках Шо зла, хоть он ее и раздражал. И не замечала удобного положения дел для узкоглазого проводника. Ко всему прочему инстинкт говорил ей, что Шо не причинит вреда, большего знать белой кошке и не хотелось.

Попытка покинуть город была предпринята на закате. Попытка предпринятая днем успехом не увенчалась и окончилась погоней стражи, в руках которых находились внушительные пики. Накинутые сверху драные одеяла не смогли заменить настоящую одежду бедняков и на выходе их раскрыли. Из города бежать не удалось, пришлось бежать обратно в город. Шо получил нагоняй, а следующий план придумал Девиан. План Леон с перепрыгиванием стены в стиле Лето, которую Шо обозвал стилем ниндзя, отклонили сразу, по причине нахождения в группе человека не способного так прыгать и бегать по стенам. Попытка Шо научить чуть не окончилась переломом шеи.

План Девиана был прост, он назывался деньги.

Нет, у наших героев не осталось ни гроша, но сын купца знал, как люди не любят тратить деньги. И нашел тех, с кем смог договорится. Вернее договаривался Шо, послужив переводчиков, переводя дословно то, что говорил Девиан. Леон пообещала Син-байманцу сделать ему очень больно если он попытается вставить. Учитывая редкость угроз, которыми могла оперировать белая кошка, Шо поверил и не стал рисковать.

Торговцы перевозят зачастую дорогой товар под видом нагруженного дешёвого. И в такие моменты им нужна охрана. Однако наем охраны перекрывал доход от стоимости хорошей сделки, что не могло радовать торговцев. И порой такие люди рисковали нанимать ненадежных людей, которые сами нуждались в помощи. В нашем случаи торговец согласился вывезти подозрительных путешественников, которые по всей видимости подверглись нападением властей, что пугало больше чем бандиты и воры. Но распознав одного как мастера боевых искусств, второго как брата профессии - торговца, а третьего как Лето, хозяин повозки перестал сомневаться и помог себе и им.

Как же они прошли мимо стражи? О! Это было ужасно! После ни кто не решался повторить подобный трюк.

Мимо стражи прошла труповозка наполненная мешками, из которых торчали синие ноги или драные башмаки. Девиан забыл спросить, что за "товар" везет этот торговец, но по ехидной улыбке Шо понял, тот все знал и предвкушал реакцию спутников. Хуже всех пришлось Леон. Ее завернули в ткань с головой и лапами и уложили сверху пару тел, от чего киса едва не получила клаустрофобию. Девиану было легче, так как он был совсем хилым по сравнению с Лето и "мастера боевых искусств", как назвал Шо торговец, оказавшийся вовсе не торговцем. Сына купца положили с краю в два мешка, что бы даже случайного вздоха не было заметно. Шо лежал, как и Леон, под грудой тел, но вовремя не смог сказать, что для него такой груз это тяжело и потерял сознание от ощутимого давления сверху. Впрочем, его друзья об этом не знали.

А теперь займемся вопросом который интересует всех. Почему же этому человеку, вывозящему из города трупы, нужна была охрана. Все просто. Такие люди прозванные "возничими смерти", вывозили из города трупы бедняков и бездомных, получая неплохие деньги от начальника города. И эти деньги возничие носили с собой, из-за того что именно при выезде стража отсчитывала их кровные и не впускали назад пока возничий не избавлялся от трупов.

Телега скрипела от нагруженных тел, возничий смерти подгонял необычную низкую лошадку с коричневой спинкой, до холма. Когда телега съехала с холма, она остановилась.

Леон была невероятно счастлива оказаться на ночном холодном воздухе и на негнущихся ногах пыталась обойти телегу, помочь выпутаться Девиану, который был по виду не лучше перевозимых трупов. Только те были в основном синие, а наш герой зеленый. Затем они откопали Шо. Его мешок не шевелился, не пытался острить и казалось не дышал. Первое неладное заподозрил возничий и поторопил кошку с человеком освободить их друга.

- Он же не мертв, да? - спросил перепуганные сын купца, когда они смогли снять с безвольно лежащего человека ткань.

Шо ничем не отличался от перевозимых трупов: бледный, молчаливый, не дышащий. Девиан не сразу понял, что их проводник не претворяется, а когда понял, побледнел сильнее самого пострадавшего. В военном лагере преподавали начальный курс оказания первой помощи. И применять эти знания Девиан совсем не хотел. Поэтому он обрадовался, когда Шо приоткрыл глаза.

Постепенно цвет лица полу раздавленного Син-бауманца выровнялся, и его дыхание стало более заметным, чем было. Леон вздернула уши и потрясла головой, она так же волновалась за спутника обещавшего довести до некоего безопасного места. Но в отличии от Девиана все это время слышала сердцебиение и дыхание.

Как только Шо пришел в себя на столько, что понял, где и с кем находится, он выдал долгую, содержательную и некультурную тираду на своем родном языке. Его не поняли ни Леон (которая не поняла бы даже если бы тот говорил на языке империи Лорем), ни Девиан (не знавший язык), зато перевозчик даже зааплодировал, взяв пару понравившихся выражений в свой арсенал. Если выразиться культурным языком, то Шо сказал:

- Твой план был очень плохим и больше ты планировать ничего не будешь!

Как пострадавшего Шо оставили на страже, остальные закапывали трупы. Это входило в условия договора заключенного Девианом. Правда, он не знал про обман - Шо перевел "закапывание тел" как "выгрузку товара", знал бы ни за что не согласился бы, на собственной рукой составленный план. Им еще повезло, ни одна живая душа не захотела сегодня пытаться обчистить возничего. Или это повезло грабителям на чьих тушкам смогли бы отвести душу разозленные путники.

От нечего делать узкоглазый и обиженный мастер боевых искусств пугал всех историями о восставших мертвецах, к счастью ничего из перечисляемых им ужасов не произошло.

Вот так они и покинули город: в чьих-то обносках, грязные, без гроша в кармане, пропахшие мертвечиной и перепуганные историями Шо. Шли медленно, желая найти местечко для коротания ночи, которая грозилась смениться предрассветными сумерками, но такое место все не находилось. А от рассказов Шо, всюду мерещились всякие страхи.

- Кто это - призраки? - не выдержала Леон дёрганья Девиана. Она-то не боялась и не знала, почему ее друг боялся некого хищника под таким странным названием. Ведь в команде была Лето, которая даже медведя завалила.

- О, - нашел Шо свободные уши. - Призраки это мертвые ...

- Мертвые спят, - тут же возразила кошка.

- А эти нет, они восстают без тел...

- Без тела нельзя встать.

- А эти могут. Они восстают без тел и пугают людей ночами, такие как сейчас, - Шо завыл, пытаясь внести в страшилку еще больше жути, но белая Лето и не подумала пугаться.

- И зачем они пугают людей? - убила весь момент Леон, чем слегка приободрила изрядно побледневшего Девиана.

Этот вопрос озаботил всех и полностью выгнал из голов страх.

- Кровь нужна? Не, это к вампирам, - задумчиво предложил и отказался от своего варианта Девиан.

- Может им это нравиться? Хотя как может такое нравится мертвому, а если кто-нибудь умрет от его шуток и придет уже на равных правах выражать свои чувства шутнику? Ужасное посмертие, - поежился Шо.

Леон вильнула хвостом, выслушивая самые невероятные и глупые варианты. Сошлись на ее варианте, что призраков не бывает. При этих словах Шо засмеялся и спросил:

- Допустим, к вам подойдет призрак, а вы ему и говорите, тебя нет. Разве это не глупо?

- Глупо, - согласился сын купца. - Глупо верить во всякие детские сказки. - Сказал он, позабыв, что сказки придумываются не на пустом месте. И скоро в этом им пришлось убедиться.

Когда "узкоглазый ... ", как его назвал Девиан, сказал что до храма недалеко, но в гору, он не уточнил, чье не далеко. Не далеко Шо явно было очень и очень далеким Девиана, который просил уже о третьем привале и выглядел даже хуже чем когда думал что в их команде на одного стало меньше.

- Леон, знаешь, наш озабоченный деньгами друг выглядит больным, - заметил Син-баумовец на одном из привалов. - Но ничего мы доберёмся до храма, и я покажу вам Син-баймонскую медицину!

Белая кошка проследила взглядом как ее друг зеленеет и решила что ему стало хуже, взяла на руки словно котенка. Девиан сопротивлялся, недолго. Попытался бы дольше и ему что-нибудь сломали бы.

Двое довольно быстрых и ловких скалолаза достигли вершины весьма быстро даже не смотря на груз. Груз покрякивал в прыжках, в то время как Леон восторженно топорщила усы и уши, наслаждаясь окружающей природой. Один раз она хотела сорваться на ближайший уступ за ускакивающим вдаль козликом, но не могла подвергать опасности Девиана, который был болен.

Болезнь Девиана очень обеспокоила кошку. Ее мать болела, а потом умерла. Лето редко болели, но если такое случалось, шанс выжить у них был не велик. Не было людских лекарств, лишь травы, сон и еда. Травами и хотела лечить друга белая. Но, осмотревшись по сторонам, не признала лекарств в произрастающих вокруг растениях и не знает которыми могла бы вылечить начавшуюся простуду. Поэтому доверилась варианту предложенному Шо. Ей было интересно, что же это за Син-баумовская медицина?

Впрочем, все мысли по этому вопросу прокинули белую пушистую голову, когда вершина встретила своим пиком.

Комментариев не было, были очень выразительные лица: Шо - восторженное, Девиан - отчаянное, Леон - непонимающее. В чем же была причина? А в том, что это место было храмом, лет эдак двести назад, но со временем превратилось в развалины в которые всех и привел Шо. Стены частично осыпали и поросли диким виноградом, сам фасад скрылся за молодыми деревцами, которые медленно захватили сад и перебрались на крышу, с которой уже осыпалась черепицы. Дом без крыши, в котором ночевали путники, казался куда надежнее этого храма.

- Мы не там свернули, - уверенно сказал Девиан и постарался выбраться из лап кошки, но та держала крепко.

- Нет, это и есть храм Причистого. Он очень старый. - Пояснил служитель храма. - Не волнуйтесь у меня есть все необходимое.

Под всем необходимым подразумевался обставленный и не протекающий нижний этаж, куда и отвел друзей Шо. Лежанка, одеяло, свечи, книги и огромная картина во всю стену с которой облупилась краска, вот и все убранство.

- Обустраивайтесь поудобнее, я принесу поесть!

С этими словами Шо куда-то исчез, оставив захворавшего Девиана и осматривающуюся по сторонам Леон наедине. И если сын купца хотел что-то сказать типа "я же говорил", то услышав следующую фразу мохнатой подруги, сдулся решив пустить все на самотек.

- Хорошая нора!

Нора может и хорошая, но разве в нору обещал их привести Шо, по словам которого вел он в действующий храм в котором ждал их Первосвещенный, который собирался их приютить. Действующим храм никак нельзя было назвать, он был заброшен.

Развить мысль не дал вернувшийся с большой корзиной Син-баумовец. В корзине были овощи, с которых еще сыпалась земля, травы, иголки и свесивший голову придушенный гусь. Вскоре гусь и овощи стали густым супом, кипящим в маленьком котле на маленьком очаге. На низеньком столике появилась посуда: высокий чайничек с чаем, круглые маленькие чашечки без ручек, деревянные чашки начинающие трескаться по краям.

Дико поглядывая на принесённые иглы, Девиан спросил:

- И где же Первосвещенный?

- Если здесь его нет, то он ушел в город, - спокойно ответил Шо, продолжая мешать суп. - Он часто так делает, но не волнуйтесь, надеюсь, он вернется довольно скоро.

- Надеешься? - к вопросу присоединилась и Леон.

-Ну, мало ли ..., - неопределенно пожал плечами Шо. - Разное случается.

- А еще здесь кто-нибудь есть? - мало рассчитывая на положительный ответ, все же задал еще один вопрос Девиан.

Но на него не ответили, ставя тарелки с супом на стол, с сожалением вздыхая (Шо не врал, что не может есть убитое им или виденное живым) и приступил к приготовлению иголок. У сына купца даже аппетит пропал от действий друга и его слов:

- Мы тебя быстро поставим на ноги!

После несчастного и сопротивляющегося юношу уложили на лежак и приказали не двигаться расписав безболезненность процедуры. С первой же иглой Девиан уверовался в ложности обещаний и взмолился богам о прекращении страданий.

-Ой, - притворно охнул Шо, - не туда попал.

На своеобразном методе пыток, практикующем в качестве лечения на территории Син-бау, Леон участвовать не пожелала. Ей хотелось разведать обстановку и понять наконец, а каких таких подозрениях говорил ей друг. Под укоряющие крики она вышла и принюхалась. Кое в чем, несомненно, Девиан был прав, людьми это место не пахло. Будто они давно не были в этом храме, более ничего не смущало Леон. Ну, может ее еще немного смущало поведение животных, которые нагло сновали у храма, будто не замечая запаха Лето. Она побродила вокруг храма, попугала зазнавшихся зверушек, которые лаяли и мели пушистыми хвостами, но далеко не отходили. Лисы всегда были весьма наглыми зверями, правда в таком количестве белая кошка их еще не видела.

И была еще одна странность, изрядно удивившая Леон. Лисы пришли не просто так, они несли дары. Кто морковку, кто шишку, кто курочку, кто изюм. Любопытство вещь опасная, но уж больно странно вели себя звери, поэтому белая проследила за ними, выйдя обратно к храму, а именно к большой лисьей статуе из черного камня.

По возвращению в подвале храма все были уже счастливы и довольны. Девиан сладко улыбался во сне, Шо жевал изюм, изучая одну из многих сложенных у стены книг.

- Ему лучше? - поинтересовалась Леон, садясь перед Шо.

- И не сомневайся, - улыбнулся тот в ответ и закрыл книгу.

- Я видела лис. - Пыталась оформить мысль Лето, но даже сама не могла понять, о чем же подумала.

- Да этот храм издавна был их домом, поэтому лис тут очень много. - Пояснил с загадочной улыбкой Шо и внезапно сменил тон на заговорщицкий. - Слушай, - обратился он к Леон, пытаясь начать важный разговор. - А тебе нравятся лисы? - Это было сказано с такой надеждой при которой человеку не хватает духу сказать "нет".

- Они не вкусные, - честно ответила Лето свое мнение, взмахнув хвостом.

- Но у них такие же пушистые хвосты, такие же уши, усы и когти, - будто убеждал Шо, перечисляя общие черты, переходя на отдельных особей совершивших нечто невероятное.

Леон фыркнула сворачиваясь калачиком не желая отвечать повторно. Она никогда не охотилась на лисов, те были слишком хитры и часто оставляли кошку в дураках. Кошка засыпала под рассказы черноволосого едва слыша:

- Однажды я полюбил белую лису, но она оставила меня одного...

Глава 18

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Не смотря на наличие храмов в Империи, как таковой религии не было. Поэтому само существование богов вызывало у меня лишь кривую улыбку... Больше над этим я не смеюсь."

Этой ночью и Леон и Девиан спали особенно крепко, а проснувшись, не нашли Шо. Искать не стали. Всё-таки их узкоглазый друг мог отойти за едой, к старым друзьям или искать Первосвещенного ... да мало ли. Девиан чувствовал себя уже более чем хорошо, чему сильно удивился и только вспомнив лекаря-садиста решился спросить у подруги, куда ушел их друг. Леон принюхалась, стараясь выяснить, и склонила голову на бок, не зная как ответить.

- Он пошел туда, - указала киса на дверь, и Девиан решил больше не спрашивать что бы не выслушивать очевидные вещи.

Время шло, а Шо не возвращался. И вот уже было решение выйти поискать, вдруг что случилось, как на территории храма появился человек. Леон учуяла и услышала его. Это было не сложно, тот человек и не пытался скрываться. Пришел, походил во дворе, походил в храме и начал спускаться в подвал. Это был не Шо.

Спустившись, некто неизвестный натолкнулся на человека с ножом и Лето в боевой готовности и если человеком никого не удивить, то поверьте, лесной лев оскаливший пасть и вздыбивший шерсть это зрелище страшное. Оно вытесняло мысли, заменяя все идеи одной жизненеобходимой - побег.

К сожалению спустившийся в подвал мужчина не отличался крепкими нервами. Он не побежал, он упал в обморок. Несколько удивив своим поступком друзей, которые только после поняли, что перед ними лежит Первосвещенный. Шо много расказывал о нем - сложно было не узнать. Это был немолодой мужчина с висячими тонкими усами и волосами собранными в пучок одетый в одежды под типу тех в которых заставил гулять друзей Шо и бубнить.

К счастью припадочный быстро пришел в себя и прокричал знакомую фразу:

- Не ешь меня!

Примерно ее, как помнила Леон, произнёс Шо при их веселом знакомстве.

Кошка тут же фыркнула и отошла, не имея ни грамма желания связываться еще с одним невменяемым иностранцем, отдавая право общения Девиану. Раз незнакомец говорил на понятном языке, то переговоры не должны быть сложными для сына купца.

Выяснилось много интересного, а от парочки фактов у Девиана ощутимо зашевелились волосы на голове. Акцент не мешал понимать речи человека поведавшего пугающие истины.

- Так вы и есть Первосвещенный, - неуверенно переспорил Девиан начинающий понимать что творится нечто весьма и весьма странное.

- Я? - не слабо удивился тот, кого назвали Первосвященным. - Что вы, я не имею честь им быть. Это слишком высокая должность для единственного прихожанина. Но у вас странный перевод слова. Первым святым назвался главный в храме, общающийся с его богом, а я просто прихожу сюда молиться. - После этот человек добавил. - Кроме меня сюда никто не ходит. Я и лисицы.

Леон прижала уши и вжала голову в плечи, дико смотря на мужчин. Она прислушивалась, уже сложила два и два и пришла к некоторым выводам.

- Это хотя бы храм Причистого? - Девиан взмахнул руками, теряя остатки сдержанности.

- Да, слово можно перевести так, однако храм называется по другому. - И тут, тот кто оказался не первосвященником или первым святым, сказал название храма. - Баи Ю Баи.

Выдержки Девиана не хватило, или сыграло на руку накопившееся напряжение - он засмеялся. Этим вызвал недовольство собеседника.

- На вашем языке может и звучит забавно, но это не повод оскорблять! Дословно переводится как Белый При Белый. После такого отношения, как ваше, мне становится ясно, почему в Лорем название храма переводится как Причистый. Что бы такие невежи как вы не смеялись над чужими традициями! - набравшись смелости из собственной оскорбленной тирады, этот человек задал интересующие его вопросы. - Собственно, что вы делаете здесь? Мне казалось, я запер дверь!

Пристыженный Девиан осознал глупость и незрелость своего поведения, но уж больно довел его Шо. После общения с узкоглазым выскочкой сын купца ждал подобного насмехательского отношения от всех жителей Син-бау

- Простите, не хотел вас обидеть, - не слишком убедительно извинился юноша, поспешно отвечая будто оправдываясь. - Нас впустил Шо, который назвался вашим другом.

Недоумение на лице прихожанина храма не могло быть поддельным.

- Опишите его.

- Длинные распущенные волосы, высоко прыгает, хорошо бегает, постоянно болтает и зло шутит. - Так описал его сын купца, вертя на языке более емкое определение - "узкоголовая сволочь".

- Распущенные волосы? - удивился прическе мужчина. Только бедняки и беспризорники не могли позволить себе укладывать волосы. Если бы Девиан уточнил, что волосы Шо всегда были хорошо расчесаны и блестели ухоженностью, то мужчина не стал бы делать поспешные выводы. - Я ни знаю никого кто позволял бы себе подобную бестактность. И никого кроме меня здесь не бывает. И никого по имени Шо я не знаю.

- Ваше имя? - спросила Леон резко вмешавшаяся в разговор.

- Фэн Юй-сян. И не стал бы сокращать свое благородное имя. Все имена состоят из трех или более слогов. Например: Ли Чжэньфань, Ли Сяолун, Янь Чжитуй, Мао Цзэдун, Гунсунь Цяо.

Леон и Девиан переглянулись.

- В любом случаи, - продолжил Фэн Юй-сян. - Я никогда не видел белую Лето, - он обогнул Девиана подойдя в плотную к белой кошек и обойдя ее по кругу. - Вы случайно не имеете ничего общего с Баиху, ой простите, с белой лисой, которой и посвящён храм.

При этих словах прихожанин кивнул на облупившуюся картину на стене. Там и вправду было изображено что-то белое с красным на шее, что немало напомнило рассказы, с которыми выступал Шо. В своих раздражающих монологах он вел речь о неком спасителе - о духе с красной гривой. И он вещал нечто о том, что послан пророком. Или как то так? Сколько же он врал?

- Белая лиса жила в этом храме издавна. Но она погибла при трагических стечениях обстоятельств более двухсот лет назад. А без бога что за храм, - вздохнул единственный прихожанин храма белой лисы. - Ушли все в храмы, в которых хотя бы обещают живого бога.

Девиан скривился, он не верил в богов, но сдержавшись спроси:

- Что же вы здесь делаете?

Фэн Юй-сян, выглядящий несколько старше отца Девиана, улыбнулся.

- А я до сих пор верю в возвращение Баиху. Хотя бы как дух, но она вернется. Ведь вы знаете, боги-звери не оставляют своих домов. А раз лисы до сих пор носят в храм дары, значит здесь она. Только это останавливает нашего правителя от постройки нового храма новому богу. Представляете храм Дракону?! - возмущённо воскликнул этот спокойный мужчина и подпрыгнул от наплыва эмоций. Возмущение схлынуло волной, на лицо вернулось спокойствие. - Драконов не бывает.

- Допустим, мы все поняли, но кто же этот Шо, который привел нас сюда, пообещал помощь от вас, назвав вас первосвященным, а храм действующим? - задался растерянный Девиан действительно важным вопросом. Правда Леон важным вопросом считала не личность Шо, а дальнейшие действия Фей. Позволит ли он им остаться?

Фэн Юй-сян смерил друзей задумчивым взглядом и внезапно расплылся в улыбке.

- Не знаю. Но раз он вас привел, то может это Хеиху? Муж белой лисы! Обманщик и плут - черный лис.

Девиан побледнел. Он начинал сомневаться в своей вменяемостью. Лисы боги, драконы и им построенные храмы, исчезнувшие за одну ночь друзья оказавшиеся богами... Восточная страна действительно поражает воображение, об этом не лгут.

Фэн Юй-сян был только рад желанию Девиана и Леон поселиться в храме и всячески поддерживал их в стремлении не участвовать в войне. Он считал убийство грехом, которое не позволяет душе после смерти возродится. Оказалось, Фэн по молодости был послом в империю Лорем, именно поэтому умел говорить на их языке в совершенстве. Но однажды он ушел от политики и чуть не погиб от рук недоброжелателей. Его спас полусумасшедший старик, который считал себя пророком и который предсказывал будущие беды. - На этой части рассказа уши Леон встали торчком, а лицо Девиана вытянулось. - Тот пророк впоследствии попросил Фэн Юй-сян приходить в храм и молится в нем. Поскольку был убежден, что пока хотя бы один человек верит, божественная белая лиса сможет вернуться. Так Фэн и поступил и постепенно стал замечать, что в храм все чаще приходят лисы и приносят всякие дары в основном еду. Однажды он даже видел огромного черного лиса, который по легенде являлся мужем белой лисы. Но такое было лишь однажды. Однако, такого доказательства ему хватило что бы всей душой поверить в истинность слов без вести пропавшего пророка.

А сейчас оставим храм лисы и его гостей и перенесемся в центр страны вытянутой к востоку. В центре стоял огромный дворец, роскошности которого мог позавидовать каждый правитель на планете. Сотни комнат, залов, помещений, тысячи слуг, картин, столов и ковров. И все это за высокими стенами через которые и Лето не перебраться. На стенах сторожили лучники и войны готовые в любой момент защитить повелителя страны. И там, за высокой стеной, за роскошными комнатами, в самом центре, в огромном зале на высоком троне правил человек.

Это был не обычный человек, его род правил Син-бау на протяжении тысячелетий и он так же правил страной, как и его предки: мудро, строго и справедливо. И сейчас этот довольно молодой человек, которому едва ли можно было дать тридцать лет, пытался решить одну проблему. Еще два месяца назад, повелитель Хуэй-ди отказал своим соседям в помощи, причем обоим. Оба присылали к нему своих людей: и империя Лорем с просьбой присоединиться к уничтожению королевства Девитауэ, и Девитауэ с мольбой о помощи. По правилам хорошего тона и не желая рвать и без того хрупкую связь с менее развитыми и мелкими соседями, Хуэй-ди принял послов. Отказал им и отправил восвояси. И все забылось бы на следующий день, однако повелителю пришлось отсылать в те страны уже своих послов. И причина была вовсе не в сомнениях повелителя, а в необычном мистическом видении, которое явилось перед ним к вечеру после ухода послов.

Хуэй-ди совершил омовение и пошел спать, сегодня у него не было желания идти в свой горем. В последнее время ни одна его наложница не могла его порадовать, так как это делала Ифу, которой врачеватели настоятельно рекомендовали воздержаться от телесных наслаждений до родов, которые должны были состояться в ближайшие недели. Именно эта причина послужила внезапным желанием посетить место поклонения богам перед сном в одиночестве. Хуэй-ди был готов молиться кому угодно, из известных покровителей, лишь бы его пятнадцатый ребенок был рожден сыном, а не дочерью. Однако вопреки желанию быть благодарным и смирным, Хуэй-ди не удержался от укора:

- Четырнадцать дочерей - неужели боги шутят надо мной. Кто из вас, покравители, так жесток?

- Тот, кому не возносишь хвалу, тот и жестоко шутит. - Был ему внезапный ответ. - Или ты забыл, кто твоей семье все годы дарил покой и мир?

Вздрогнув и вскочив с колен, повелитель резко выхватил короткий меч, с которым не расставался даже в гареме, обернулся, но никого не нашел. Зал молитв был пуст.

- Кто здесь? - властным голосом, как и подобает повелителю, спросил Хуэй-ди.

И вновь ему был ответ:

- Тот, кто предсказал неурожаи, кто знал задолго до войны о ее предначертанной победе твоей семьей. Кто знает, что должен сделать ты, что б сына породить.

Не знать кто твой собеседник, не видеть его, но слышать - это навивало на Хуэй-ди страх, который он переборол уверенностью, что перед ним все же бог, а не наемный убийца. Они по слухам говорили стихами и злоупотребляли шутками над смертными. Однако повелитель Син-бау никогда не видел богов, поэтому не поверил своим размышлениям. Он решил спросить:

- Ты дух? Или бог?

- А кого бы ты хотел сейчас? Бога? Духа? Врага? Друга?

Обращение на "ты" заставляло гордость скрипеть зубами, но Хуэй-ди до сих пор не знал с кем общается и не сон ли все происходящее.

- Покажись, если ты действительно бог! Если злой дух то иди прочь - это священное место! Если человек - умри с честью!

В ответ смех и выполнение желания. В зал вошел огромный черный лис, скользивший во мраке и отбрасывающий тень светлее тона своей шкуры. Хуэй-ди затрясся, узнавая этот облик. Баиху - белая лиса - была покровителем судьбы и ей молились за будущее. Но жила эта лиса на крою Син-бау в горах и говорили, как двести лет умерла она и уже не имеет власть над будущем. А вот о ее муже Хеиху, так же прозванного разгильдяем, шутником, обманщиком людей - Шо, такая печальная весть не поступала. И хоть у Хеиху не было власти Баиху, он видел множество возможностей мира и мог направить на путь лучший, чем выбрал бы несведущий человек. Вор и плут, черный лис был одной из статуй, которая стояла в зале молитв и у которой встал необычный гость.

- Теперь-то глупый повелитель, забывший покровителя судеб, вспомнил меня? - задал вопрос гость насмешливо кривя губы.

Повелитель низко склонился, как подобает перед богом, встал на колени. На что лис засмеялся.

- Без должного уважения, твой поклон не стоит ни гроша, Хуэй-ди. - обратился лис по имени к повелителю, что считалось верхом неуважения. - Грубость твоя, меня ни трогает ни чуть. Пришел я к тебе не по воли своей, а по воли твоей.

Хуэй-ди испуганно откинул меч, поднял голову и лихорадочно начал вспоминать когда успел прогневать мужа богини. На этот вопрос Хеиху сам дал ответ:

- Обвинил ты в шутке богов, что у тебя пятнадцать дочек.

Повелитель не сдержался и заскулил. Пятнадцатый ребенок вновь родится девочкой, а это было нестерпимо обидно. Несмотря на свой юный возраст, Хуэй-ди мог лишь надеяться дожить до срока и не сгинуть в многочисленных интригах дворца. Наследник был просто необходим!

- Я как мастер шуток, готов помочь тебе оправдаться перед богом, которого обидел ты. Она отходчива, жена моя, и слухи о ее кончине, чужая лож. Шутить над смертными она как я любитель. Вот только шутки посмелее и смешнее.

Черный лис засмеялся.

- И как же оправдаться мне? - Хуэй-ди вновь склонил голову. - Подскажи, о великий Хеиху!

Лисий хвост вильнул из стороны в сторону. А улыбка плута расплылась на звериной морде.

- Помимо прочего, ты храм отстрой, да не один. Потом нужны нам слуги. Да подношения неси и первого святого нашего озолоти. - Начал перечислять лис. - Между прочим, то мелочи. А нужно нечто больше. - Лис хитро прищурился. - Жена нужна, - произнес с тягучим медовым оттенком он. - Законная жена. И именно она тебе родить желанное дитя.

Повелитель Хуэй-ди уже выдохнул с облегчением, все эти условия было выполнить проще некуда, как лис его огорошил:

- Но не простая женщина, которых здесь не счесть. Не просто кровь правителя нужна, а сумасшедшая принцесса, что в замке на запоре ждет в далеком королевстве. Твои соседи, между прочим, просили помощи и им ты отказал.

- Сумасшедшая? - не верящее переспросил Хуэй-ди.

- Над нею боги так же пошутили, но, сказать, переборщили. Не бойся, - успокоил Хеиху, - она в себя придет, как первенца родит. Спасете вы друг друга. Да и не опаснее она, чем вся твоя семья. - Вновь засмеялся черный лис.

В этом муж бога был прав, семья Хуэй-ди была куда опаснее и затевала по несколько попыток убийства каждый месяц пытаясь сменить у трона владельца. Однако не успел повелитель сказать о полном согласии, как лис вновь заговорил:

- Однако миссия твоя не та, то лишь моя опека. Тебя одеть доспех предстоит выйти в поле, разнять ты должен три страны, которые сцепились. О! Видели мы, чем обернется то сражение. Чума придет и к вам, да пир затеет, так что ее надобно пресечь как можно меньшей кровью. И план готов, тебе лишь следовать ему придется ...

Черный лис ушел в собственную статую и вышел через подобную ей в другом храме, перевернулся через себя, отряхнулся, вставая уже человеком и тяжело вздохнул, ругаясь сквозь зубы.

- Когда я узнаю, чья идея была о богах стихоплетах, я его найду, и выражаться он после сможет лишь фальцетом.

Шо немного состарил свой человеческий облик, переоделся в ранее заготовленные лохмотья и вышел через ворота музея, где и хранилась статую черного лиса привезённого из Син-бау. Перед ним открылись просторы королевства Девитауэ. Предстоял долгий разговор с правителем королевства. Радовало что не придется выражаться стихами.

Глава 19.

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Свою жену я встретил на чужой стороне, в окружении братьев охраняющих ее честь. Ду-Айминь самая спокойна, рассудительная и любящая женщина из всех, которых попадались на моем жизненном пути. В то время я почему-то забыл, как может быть одиноко Леон одной в чужой стране, так далеко от дома."

Жить в храме Баи Ю Баи, куда почти ежедневно заглядывал первый святой, который не признавал себя таковым, но выполнял всю работу первого святого, и куда сносили дары десятки лисиц, было неожиданно уютно обоим путешественникам. Святой делился новостями и учил языку Син-бау Девиана. Причем юноша уже активно пользовался познаниями якшаясь в небольшое село, где пушил хвост перед одной девочкой. Его даже не останавливало количество братьев той девочки, которые уже не раз гоняли ухажёра оглоблями, вилами и мотыгами.

Леон фыркала, качая головой и помогая делать припарки, по ее мнению такое поведение посреди зимы являлось крайне глупой затеей. Тем не менее в чужие брачные игры не лезла, пологая, что в таком интимном деле она не советчик. При этом кошка невесело думала, что и ей бы стоило озаботиться такими важными вещами как продолжение рода. Леон знала, ее шкура не привлечет кота, более того она не могла просто вернуться в племя, а значит не могла иметь котят. Эти мысли заставили четырехлетнюю кошку уронить голову на низкий стол. В таком настроении не нашлось желания поразмяться на снегу в горах. Погонять козлов и поймать нечто вкуснее птицы, которую в изобилии приносили лисы.

- Мне казалось, ты любишь зиму?

Белая кошка резко подняла голову встречаясь мордой с лицом черноволосого юноши. Перед ней, с другой стороны стола, сидел Шо. Белый хвост тут же распушился и зло ударил о пол. Тоже сделал и черный хвост. Красные глаза расширились, и длинная мордочка потянулась вперед посмотреть на эдакое чудо природы: человек с лисьим хвостом и ушами! И вот перед ней уже сидит черный лис во всем великолепии зимней шубы.

Распушив усы, Леон фыркнула, поджала хвост, сложила лапы на груди. Всем видом показывая, как ей не нравится поведение Шо по отношению к друзьям. В отличие от Девиана, который при упоминании ускоглазого хитреца начинал нервно хихикать, Леон вполне спокойно приняла принадлежность Шо к высшим силам. Для Лето верить в праматерь являлось частью жизни и сути вещей. А если есть праматерь кошка, то почему бы не быть и лисе, еноту, медведю. Разве сложно поверить, что есть у каждого вида некто, кто заботится о его благе. Правда, она сильно удивилась смене облика. Ей и в голову не приходило что так можно. Сразу появился вопрос - праматерь Лето тоже так умеет?

- Полагаю, я должен ответить на некоторые вопросы...

- А праматерь Лето тоже так умеет, - озорно подняла уши кошка, и завиляла хвостом, в раз забыв все обиды.

Лис на секунду растерялся, он ждал не этого вопроса. Следовало промолчать, а не разбазаривать тайны, но уж больно черный лис был болтлив.

- Прости, я никогда не видел мать-кошки, как ее зовут лисы. И никто из известных мне богов-зверей не говорил мне о вашей прародительнице. Претворяться людьми можем мы, еноты, волки-вервольфы. О большем не ведаю. По слухам перевертыши есть и среди лебедей, журавлей, голубей. Но я не верю, масса тела слишком маленькая, а большую птицу в небе давно бы сбили. Вот в горных орлов и воронов, еще поверить можно. Ну и гномы поговаривали, о целой расе которая на людей похожа. Интересно, под каким градусом они этих кротов нашли...

Уши кошки вновь расслабились, она начала умываться, скрывая расстройство. Всю неинтересную ей информацию она пропустила мимо ушей. Другие расыы ей не были интересны, не смотря на это, кошка не спускала с огромного лиса глаз. Ей казалось, стоит отвести взгляд, и хитрый лис вновь исчезнет.

Шо ждал еще вопросы, а Леон не знала о чем спрашивать. Ее ни что не беспокоило, и ее мысли текли плавно, соответствуя холодному сезону. Поэтому белая кошка приняла такое решение:

- Говори с Девианом. Ты лис, но думаешь как люди. Он поймет. Мне не нужно столько слов. Нужное он объяснит.

Девиан в это время был уже недалеко от храма. Он выглядел слегка помятым, но довольным жизнью. Его девушка ответила взаимностью, но что более важно, была готова свести со своим двоюродным братом моряком. И с радостью приняла план купеческого сына о побеге за море. Ду-Айминь - девушка являющаяся образцом спокойствия и покорности, эти черты очень нравились Девиану. Этим ему нравились все восточные девушки, но Айминь больше всех, так как имела помимо перечисленного ум и собственное мнение. Чутье купца, хоть Девиан им и не являлся, не подвело юношу. Его любимая могла помочь ему. И как только она упомянула о пути через море, Девиан заявил о своем желании бежать с ней.

Сильного восторга у Ду-Айминь не вызвало заявление Девиана о подружке с мехом, которую он не может бросить так как она его лучший и близкий друг. Но и сильного расстройства тоже, как ни как, но такой телохранитель в пути через всю страну не мог быть лишним. А там, за морем, где нет предстоящей войны, можно было купить домик за городом или в селе, начать свое дело и жить, наживая добро. Чем не хорошее будущее?

Лелея такие мечты, юноша спустился в подвал храма и увидел то что, никак не ожидал увидеть. Пришлось выйти на улицу, окунуть лицо в снег и только тогда вернуться. Но нет, видение так и не покинуло юношу: огромный черный лис и не менее большая белая кошка играли в местный аналог шахмат.

- Спасибо вам обоим, после вас, меня невозможно ни чем удивить, - раздражённо произнес Девиан, надеясь обратить на себя внимание Леон и лиса, к его разочерованию живность не собиралась отвлекаться от увлекательной игры. - Мы живем в сумасшедшем мире, Девиан, привыкай, пей чай и успокаивайся. - Посоветовал он сам себе и поставил на огонь котелок с водой. Нашелся дохлый фазан - подношение лисиц. Из Леон кулинар - ем все сырое, а Фэн Юй-сян собирался прийти только завтра, методом исключения находим шей повара.

Девиан постоянно отвлекался и поглядывал на играющих, нервно передергивая плечами. Такая близость сверхъестественного плохо на него действовала. Из-за этого суп чуть не подгорел. А еще, его волновало резкое появление этого мистического лиса, оно может испортить все планы. В последствии это и произошло. А пока звери играли в "сеги", Девиан готовил и ни что не предвещало будущих проблем.

Игра шла медленно. Леон не могла понимать такие сложные вещи, Шо убеждал ее что игра - "тренажёр для ума помогающий вырабатывать стратегию", которым он регулярно пользуется в реальном мире. Не смотря на убеждения черного лиса, для белой, игра оказалась слишком сложной. Еще ни одна партия не была закончена, когда повар объявил о начале обеда.

- Что ж, когда все сыты, мы поговорим, - заявил черный лис, перекидываясь уже знакомым черноволосым Сим-баумовцом. От внезапного изменения внешнего вида, Девиан нервно улыбнулся, закрывая лицо руками. К "мистической дряни", как сын купца выразился, он не привык и привыкать не хотел.

За низким столом, где играли в "сеги" лис и кошка, где обедали человек, лис и кошка, сейчас седела все та же компания, собиралась обсуждать нечто очень важное. Шо не стал шокировать свое окружение хвостом и ушами, пребывал полностью человеком, все равно вызывая косой взгляд Девиана. Кошка старалась успокоить свой хвост, который бил по полу выражая раздражение. Ей не нравилось царившее в комнате напряжение и то что она явно не целиком понимала значимости происходящего. Из-за этого Леон чувствовала себя недалекой и глупой.

Разговор начал, пропавший на пол зимы, Шо.

- Как вы уже поняли - я не человек, - заявил он уже очевидное и пояснил, - Сказал сразу, что бы мы не останавливались на столь банальные вопросы. Таких как я зачастую называют богами, демонами или духами. Для нас все это одно и тоже. Разница лишь во взглядах и совершаемых нами поступках. И да, подобных мне довольно много. В основном они живут в Син-бау, но есть и те, кто предпочти Лорем и Девитауэ. В других странах и на других материках мы, соответственно, тоже встречаемся. - Шо сделала перерыв на пару секунд и шумно набрал новую порцию воздуха. - Так же вы должны были понять о нашей встречи - я не случайно встретил вас, - тут он стрельнул глазами на Девиана, - кое-кого случайно. - Возвращая взгляд на белую кошку. - А кого-то специально.

Девиан не смог сдержать рвущийся наружу вопрос:

- Да на кой черт мы тебе, ускоглазый бес!?

На такое обращение лис и ухом не повел, спокойно отвечая на вопрос.

- Не от тебя, - поправил его Шо и перевел взгляд на белую кошку, продолжающую недовольно бить по полу хвостом. В ответ на взгляд, Леон наклонила голову в бок, не понимая, к чему ведет ее чернохвостый знакомый. - Она сможет остановить грызню между странами!

Такое смелое заявление заставило кошачий хвост остановится на полпути к полу и замереть. Младший сын купца также изменился в лице пытаясь понять заявление и представить, как подобное вообще можно организовать. Пришел к выводу - никак нельзя.

- И ты думаешь, после всей твоей лжи, тебе захотят помогать? - упрекнул Девиан, стараясь не думать о громком заявлении лиса и о последствии подобных слов.

- А надо было явиться и сказать: "Я бог и принес вам мудрость?!" - Несколько более раздраженно, чем того хотел, огрызнулся лис. - Я и так многое поведал и о пророке, хотя это был я сам, и о предстоящих бедах и миссии, которая всех спасет. Вот он я! Пришел говорить прямым текстом, так что не возникай и слушай. А соглашаться или соглашаться, решим позже. - Не дал им выбора Шо.

Соглашаться или соглашаться, разве это выбор?

Юноша зачесал голову пятерней и выдохнул. Он посмотрел растерянно на пушистую подругу, которая вела ушами, не сильно понимая происходящее, и переспросил Шо:

- Что ты там говорил, об участии Леон в твоих планах?

Черный лис, он же Хеиху на востоке, встал и отошел к огню поставить новый котел. Он решил сделать зеленого чаю, по которому так скучал в империи Лорем. В последнее время любимый напиток не удавалось попить в свое удовольствие. Слишком много дел.

Его ждали, напряженно смотря на заваривающуюся траву, и гадали, в какое приключение их втянут. Наконец, три чашки оказались на столе, как и чайник. Девиан уже притерпелся к местным зеленым чаям, а Леон воротила нос. Белой кошки зеленое варево сильно напоминало лекарства. Но оно же напоминало и о Рите, которая всегда пахла горькой полынью или цветами лекарственных трав. От мыслей о молочной сестре в душе неприятно заныло. Так бывает когда думаешь о тех кого на земной дороге больше не встретишь. Леон качнула головой, не понимая таких странных эмоций больше похожих на боль чем на обычное "скучаю".

- Начну издалека, - Шо сделал глоток из кружки. - Двести лет назад моя жена Баиху умерла. Если так можно сказать о подобных нам, - таинственно дополнил лис. -Перед этим она сделала довольно ужасающее предсказание. Одно из самых страшных, которые мне довелось услышать. Нет, самое страшное из всех. Баиху предсказала войну которая произойдет уже следующей зимой, войну в которой не будет победителей. Смерть породит болезнь, которая изничтожит весь материк. Она придет и в Син-бау, выложив трупами дороги. Именно поэтому я и пошел искать белую Лето.

- Алба Лето? - удивилась Леон на своем языке мара. - Алба Лето рогро.

Лис прищурился отвечая.

- У беды не может быть столь прекрасного чистого цвета.

Это заявление обезоружило белую кошку на пару минут, и она не могла комментировать дальнейший разговор. Заметив такое состояние, Шо далее вел рассказ скорее для Девиана.

- Мне нужна была именно белая Лето или белый вервольф. Но с вервольфами у лисов не слишком хорошие отношения, поэтому к ним я рассчитывал идти в крайнем случаи. Для меня стало спасением, когда одна лиса рассказала о белой Лето в лесном племени. Лиса говорила о белой кошке гуляющий с человеком и идущим в центр империи Лорем от границы. Услышав это, я собрался реализовывать давно придуманный план.

- Втесаться к нам в доверие, завести в Син-бау, склонить на сотрудничество, - перечислял, качая головой, сын купца.

- Не только, - не отрицая поправил его черный лис, - До этого, еще двадцать лет назад я должен был наложить милое заклятие жены на правящий род Син-бау. Усугубить безумие принцессы королевства Девитауэ. Повлиять на Императора Лорем, склонить его к затяжной тактики. Повлиять на короля Девитауэ, склоняя в пользу отдачи дочери по нужному мне адресу, и приготовить все к предстоящему представлению.

Девиан не сразу смог закрыть рот. Он не ожидал такого размаха дел Шо. Юноша уверенно мог заявить о том, что хитрый лис не все им рассказал. Но и того что Девиан услышал достаточно. Раз черный лис мог сделать все перечисленное, он автоматически становился весьма опасным противником или очень полезным другом. Вот только другом Девиан его не считал, реально опасаясь за свою и жизнь подруги. Леон как раз пришла в себя, окончательно потерявшись в диалогах. Она мычала неодобрительно требуя к себе внимания. Заметив это, Шо переключился на кошку:

- Леон, я прошу тебя о помощи. Тебе не придется участвовать в битве, тебе придется всех просто обмануть.

Белая Лето подняла уши. Обманывать, воровать было плохим поступком. Поэтому она покачала головой.

- Нет, обманывать плохо. Люди обманывают, Лето нет.

- Даже если этой ложью ты спасешь миллионы? Ты все равно будешь считать лож плохой, - задал компрометирующий вопрос хитрый лис и как он и думал. Кошка попала в сети. Она не могла ответить на нечто подобное. За нее ответил друг.

- Даже так, в твои игры играть, не зная всей подноготной. А может, ты опять нам лжешь? Где гарантия спасения жизней и нашего спасения?!

- Ну-ну-ну! Человек, ты тут в наши дела не лезь. Я спрашиваю Лето, а не тебя. И ей нужно согласиться, иначе она сильно пожалеет.

- И как же она пожалеет? Что ей стоит сесть на корабль вместе со мной и уплыть с материка? - Раскрыл свои планы Девиан.

- Очень сильно пожалеет, - пожал плечами Шо. - Все ее племя будет истреблено, когда болезнь придет в их леса.

- И что с того? - Девиан не думал о возможной любви Леон к своей родине и племени которое было жестоко к белой кошек. Однако когда он повернулся к кошке лицом, то обнаружил выражение мордашки наполненное скорбью и ужасом. Так может смотреть овца на мясника или лошадь сломавшая ногу в ожидании пули в голову.

Именно в этот момент сын купца понял, Шо добился того чего желал. Леон покорно выполнит все от нее требующееся. И если Девиан хочет уберечь подругу от худшей участи, то должен будет находиться рядом. А ведь у него уже был прекрасный план, которому не суждено сбыться.

На несколько секунд юноша закрыл глаза. Он хотел бросить Леон. Уплыть со своей девушкой и жить спокойно. Но он знал, что не может так поступить, иначе всю оставшуюся жизнь корил бы себя за подобный поступок. Девиан не мог оставить единственного друга, который нуждался в нем как в единственной ниточке на спасение.

Глава 20

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Многое в жизни требует от нас смелости, не только подвиги. Даже для принятия жизни такой какая она есть на самом деле нужна храбрость."

Один мудрый человек сказал - "Живи! Но живи так, что бы в старости не корить себя за выбор молодости".

Девиан не знал то высказывание но, начинал понимать вложенную в него истину. Юноша сделал выбор, сжав зубы от страха возможной смерти, терпеливо взялся за обучение фехтованию. Благо нашелся мастер, который хоть и не охотно, но делился с сыном купца основами. Под неохотно, подразумевалось, доведения учителя до белого колена нытьем и просьбами, а после защищаться всеми доступными способами от выплеска жестокого желания учить, выслушивая полезные советы по поводу своего неумения держать меч.

Нервничал над возможным будущим не только юноша. Леон полиняла к весне настолько неудачно, насколько могла - она ходила практически лысой, выглядя больной, разбитой и несчастной. Все ее мысли перенеслись в племя, которое не любило ее, но частью которого хотела стать Леон. Она хотела спасти его, но не могла понять как. Черный лис давал шанс, он собирался с ее помощью остановит будущее вымирание всего материка. Остановить смерть ее племени. В отличии от подруги, Шо предстоящая миссия казалась очередной крупной забавой с более высокими ставками чем он привык. С его лица (или морды) нисходила самодовольная улыбка предвкушающая интересное представление.

- Знаю, ты не любишь одежду, но еще не лето, а ты лысая - заболеешь. - Заявил Девиан, подавая кошке теплые одеяния охотника, купленные за пару шкур.

Если смотреть, то юноша за последние два года изменился сильнее всего. Нашел девушку, строил планы на будущее, нарастил мышц, был готов идти с подругой в бой, которого так старался избежать дезертирством, стал хорошим охотником и неплохим мечником. Он стал видным юношей восемнадцати лет. В то время как его мохнатая подруга стала просто пятилетней кошкой так и не научившейся жить в мире людей. И Девиан это видел. Видел, как ту тянет домой. Тянет в месту которому она принадлежит.

Леон смотрела сквозь стены и в ее глазах отражались леса и реки. В каждом ее шаге было стремление развернуться лицом к лесах и броситься бежать домой. В каждом вздохе - горе от невозможности это сделать.

- Все, с меня хватит! Развела тут хандру, - разозлился сын купца, силком надевая на вяло сопротивляющеюся подругу мужские кожаные одежды. - Идем охотиться!

Охотиться друзья пошли в горы на козлов. В принципе это была единственная живность, которая водилась в горах и была доступна в изобилии. Леон немного взбодрилась, когда за одним козликом пришлось побегать, и обрадовалась, когда ее клыки сжали загривок парнокопытного.

Постоянные хождения в горы, в конечном итоге, взбодрили белую кошку, и она вновь обросла, правда, причудливо.

- Вот теперь ты как-никогда похожа на льва, - смеялся Девиан.

Что правда, то правда. Пушистый кончик на хвосте и грива, вот и все что осталось от бывшей пышной шевелюры. Остальной мех не успел отрасти, был короток. Первый святой принял новую прическу кошки как благословение и бегал за Леон с молельней выводя ту из себя. Заставляя изучить все возможные места, в которых можно спрятаться.

Наконец шерсть полностью отросла, и когда лето вступило в полную силу, пришли люди от повелителя Син-бау. Они принесли деньги и реликвии, преподнесли их, а затем не говоря ни слова, ушли. Подобное одаривание сказало само за себя - план Шо работал.

- Мне не нравится сотрудничать с этим хитрецом, - произнес Девиан, зачерпывая золото храма обоими ладонями, наслаждаясь ощущением падения монет сквозь пальцы, - но раз я все равно участвую в этой авантюре, то хотя бы не буду нищим. Леон хотела остановить его, но юноша уже вылетел прочь. Сундук, наполненный драгоценными монетами, остался стоять распахнутым. А Девиан бегом отправился в село, что бы выкупить свою девушку у ее отца, а затем в городе, до которого не близко идти, купить вещи для будущей авантюры. Он не верил в план Шо и пытался приложить все силы на благополучный исход дела. Неважно был ли лис богом или демоном, в каждом его шаге младший сын купца ощущал скрытую небрежность к его жизни и жизни пушистой подруги.

В это время, в отдалении от Син-бау, на территории королевства Девитауэ, где не так давно хозяйничал черный лис и где правитель уже серьезно обдумывал транспортировку дочери на восток, одна необычная группа беженцев готовилась к обороне ранее заброшенного, но позже вновь обжитого крепостного замка.

Замок трижды сменил хозяев и трижды был отбит. Последние хозяева бежали прочь, оставляя дома на растерзание захватчикам. Повезло, захватчикам не нужен был замок в столь невыгодном месте, они ушли дальше, покорять чужие владения. Земли пустовали пока однажды в них не пришла странная группа в основном состоящая из женщин и детей. Вела эту группу черная кошка.

Чуть позже к городу потянулись и другие выжившие. Увлеченные рассказами и слухами о кошке-защитнице, люди прибывали и прибывали пока плотно не заселили казалось маленькую территорию крепостного замка.

Реира никогда не думала о половине вещей, с которыми ей пришлось столкнуться, ведя за собой людей. Благо они оказались не столь беспомощны, как казалось на первый взгляд и быстро приспособились в новым условиям жизни. Стоило заселиться за крепостную стену как возле уже возделывались поля скороспелых овощей и зерен, пасся скот. Из пекарней доносился запах хлеба, из кузней - запах угля и стали. Улицы оживились непрекращающимися разговорами, смехом детей и торговлей. Скорее даже не торговлей, а обменом товаров. Черная кошка не могла добыть монету и не желала ковать свою, метал она считала лишь металлом, поэтому распорядилась, что бы люди меняли излишки своего на излишки чужого в той мере, в которой они сами смогут договориться.

Это стало удобным решением. Одни выращивали скот и меняли мясо на зерно, молоко на яйца, шкуры на одежды. Другие выращивали зерно и меняли его на мясо, а мясо могли поменять на многое другое. Третьи делали одежду и обрабатывали метал, меняя свои изделия на продукты питания. Ни кто не был богат, но все были сыты и одеты. А война шла мимо пока однажды не решила завернут в гости.

- Госпожа-кошка, госпожа-кошка! - Без спроса вошел в комнату мужчина лет сорока. - Тревожные новости, поднимайтесь. - Не церемонясь, сдернул одеяло с кровати. При таком поведении назвать лежащую на кровати кошку "госпожой" было сродни издевательству. Тем не мение так сложились их отношения.

По сути, каждый кошачий год равен человеческим семи годам. Что делало пятилетнюю Реиру, тридцатипятилетней женщиной. В таком подсчете снисходительное отношение старшего к более младшей становилось понятной. Но, на следующий год Реире должно было исполниться сорок два человеческих года, это делало ее старше сорока однолетнего мужчины. Жизнь народа Лета скоротечна.

Реира встала с кровати зевая, широко разевая пасть, и окунула свою длинную морду в чан с холодной водой. Она начала медленно одеваться, старательно застегивая все пуговицы на блузке. Когда-то ей казалось застегнуть пуговицу непомерной задачей, но спустя время, кошка начала справляться без чужой помощи. Ее короткая жесткая шерсть и раньше нуждалась в дополнительном обогреве, теперь же кошка с удовольствием носила человеческую одежду. И людям нравилось это. Им не нужно было лишний раз испытывать неудобство и смущение перед представителем другого вида.

Люди видели перед собой удивительного зверя, который давал им новые правила жизни. Кормил и одевал. Реире были абсолютно безразличны верования людей, она не зажигала костров инквизиций, не использовала плети, не забирала золото, не брала скот, не требовала исполнения нелепых законов и реверансов. Рейна просила лишь верить в ее решения и следовать им. Недовольных же выпроваживала взашей на поиски дома который бы тех устраивал.

Своего рода, черная кошка построила племя из нуждавшихся, где не было места ленивым и бездарным. Хочешь есть - работай или охоться. Не умеешь одно, делай другое. Ничего не умеешь - научись. Не можешь - уходи. Так люди освоили новый ритм жизни, нарушить этот ритм значило начать все с начала. Пройти через лишения и слезы.

- Разведчики видели около сотни солдат двигающихся в нашем направлении, - продолжал говорить мужчина, который являлся бывшим служителем закона и неплохо управлялся с алебардой. Его звали Энгельс. Он говорил не получая ответа, зная что кошка внимательно слушает. - Над ними развивался флаг империи. Возможно, это остатки войска, чью атаку отбили пару месяцев назад в северных землях. Вероятно, они собираются принять попытку завладеть нашими территориями. Нужно сражаться.

К концу речи Энгельса, Реира оделась и вставляла в ухо последнюю серьгу.

- Люди собирать. Враги дней? - Ломано и непонятно спросила кошка, но мужчина без проблем понял ее.

- Люди уже собрались на площади, ждут указаний. Враги в двух днях пути, вооружены ружьями и мечами. Ни баллист, ни катапульт не замечено.

- Говори им. Я говорю тебе

Кошка застегнула кошачьи сапоги и поспешила на площадь. Ей предстояло рассказать своему о приближении опасности, после повести их в бой. Она видела себя вождем, за которым идут и которого слушаются, поэтому чувствовала огромную ответственность за каждого живущего под ее опекой. И тайно, Реира очень боялась потерять этих людей, как она потеряла сестер. Это стало причиной, по которой она дала указание обучать людей военному делу и простейшей самообороне. И причиной, по которой часть продовольствия было выменяно на оружие у дальних соседей. Этого ей казалось недостаточным для предстоящей битвы. Без военной хитрости, нельзя было защитить стены и людей.

На площади собрались все жители, они смотрели вверх на балкон. Слухи о войне уже просочились сквозь, казалось, неприступные стены. Люди шумели, говорили, плакали и ждали решения вышедшей на балкон кошки. Рядом с кошкой как обычно стоял мужчина, который переводил все слова черной Лето. Говорила она тихо и слышал ее только Энгельс, а вот он говорил так, что слышали все.

- Люди, война вновь пришла к нам! И вам решать: принять бой или бежать прочь! Кто выберет бег, отправляйтесь на запад! Кто останется, готовьтесь защищать наш дом! Готовых к войне, жду здесь через час! Победа зависит только от вас!

Не важно, как говорила кошка и как это перевел человек. Важно, что люди пришли через час готовые умереть за свои дома.

- Женщины и дети, бегом собирать урожай за стеной, загнать весь скот. Рассчитать сколько мы можем прокормить при длительной осаде, заклеймите излишки на убой. Подготовьте убежища и припасы. Дети и беременные женщины к утру должны уже быть готовыми к длительному переходу по замковому туннелю. Прямо сейчас десять человек должны проверить туннель и расставить посты в месте его окончания. Старики способные держать лопаты идут с женщинами на уборку урожая, по собранному копайте глубокие ямы, с ними идут добровольны, которые должны обтесать деревянные пики и воткнуть в ямы. Остатки от уборки хлебов надежно спрячут подобную ловушку опасную как для лошади, так и для человека. И этих ловушек надо поставить как можно больше на наших полях. - Кошка устала говорить и села на помост, медленно лакая воду из кружки. Энгельс тем временем чертил в блокноте пометки, ожидая продолжения. Часть людей уже ушла выполнять указания, оставшиеся люди покорно ждали. Наконец Реира продолжала говорить, а Энгельс переводить.

- Приготовьте смолу. Нет смолы, готовьте кипяток на вершинах стен и пусть на них же собираются все умеющие стрелять. Затащите наверх большие камни, они тоже помогут. Подготовьте сталь и дерево, что бы обить ворота. Из пороха сделайте бомбы с протянутым шнуром внутрь стен. Бомбы установите вдали от стен, проследите, что бы ни бомбы, ни шнур не отсырели. - Реира вновь задумалась, вспоминая единицы знаний подхваченных с обучения. Бомбы, ловушки, неужели это все что она могла придумать? Люди доверившиеся ей не были войнами и не могли выстоять против солдат долгое время с мечами в руках. Нужно еще что-то.

- На случай проникновения к нам врага приготовьте улицы к атаке. Натяните материал с крыши на крышу, наполните его камнями. В домах разберите при входе часть пола и установите пики или силки. Вооружитесь все! Встретим врага во все оружия.

Так и случилось. Весь первый день женщины и дети собирали урожай, а старики копали ловушки, укрывая их в траве или в ботве и соломе оставшейся от сбора урожая. Туннель для эвакуации успели пройти дважды, везде расставили посты охраны. Вокруг крепости больше не лежало ни единого камешка, все ушло на ловушки внутри стен. Уже были приготовлены котлы со смолой и водой, а сеть бомбочек была готова порадовать незваных гостей фейерверком. На второй день, когда со стен башни уже виднелись враги, не способных сражаться за стеной не осталось, беременные и дети покинули замок через туннель. Остальные плотно обили все ворота стен деревом и сталью. В городе с крыши на крышу протянулись полотна, на которых лежали камни, а в домах приготовлены силки и острые пики. Люди зарядили свои пистолеты и ружья, наточили клинки. Они ждали незваных гостей. Они готовы их принять.

Энгельс как-то сказал, "Сколько от бед не бегай, а рано или поздно они тебя нагонят". Он имел в виду войну, в то время как Реира при словах о беде вспоминала Леон. Кошка и человек сходились во мнении, о сроке мирной жизни. Война догнала их, нашла затаившуюся жертву и собиралась склонить их отнимая будущее. Пора было отбить свое право на жизнь у этой страшной стихии.

Стоило заколотить ворота, как вражеское войско подошло на максимальную близость, когда могло еще сохранять свои намеренья в тайне. Оно не нападало. Энгельс объяснил их поведение психологической атакой, так он ее назвал, когда городу дают шанс капитулировать, наблюдая могущество врага. По меркам Реиры врага было недостаточно много что бы впечатлить, но достаточно что бы разбить город не готовый к обороне.

- Готово все? - спросила кошка, почесывая правое ухо.

- Да, все ловушки установлены. На случай пожаров припасы спрятаны в убежищах. Большинство людей в замке, готовы выступить по первому зову, остальные на крышах и стенах готовы атаковать.

- Есть и спать, атаки нет. - Кивнула Реира, высматривая вдалеке чужие костры.

- Они атакуют ночью или на рассвете, посчитав, что дали нам достаточно времени.

Реира любила Энгельса за его способность понимать ее даже через языковой барьер. Она не знала толком человеческих языков, он не знал мара, но понимал и помогал управлять людьми, словно правая лапа матерого хищникам рвать добычу. И это было безумно приятно полагаться на такую надежную лапу.

- Иди спать, - кивок на сарай с сеном. - Я разбужу, если сама не проснешься.

Будить не пришлось. С наступлением темноты черная кошка открыла глаза. Ее инстинкт зверя говорил о шевелении за стеной. Враг начал атаку, но еще не дошел ни до одной ловушки. Реира разделяла общую уверенность в победе. Враги ошиблись выбрав ночь временем атаки. Люди не смогут увидеть ловушек, в то время как ее глаза увидят все происходящее. Не успела черная кошка подняться на стену, как атакующие начали понимать сою ошибку. Беззащитно выглядящий старый замок с кучкой выжавших обладал настоящими зубами. Поля, которыми пытались прокрасться враги - первое с чем враги столкнулись. Ямы глотали лошадей и солдат насаживая на деревянные клыки. До стен доносились ржание и крики. Загорелись факелы, нападавшие уже не таясь шли, ощупывая землю перед собой. А толку? Ямы вырыты примерно на одном полукруге которой враги уже прошли. Дальше шли бомбы.

- Поджигай, - махнула кошка лапой, вглядываясь в непроглядную даль такую ясную для кошачьих глаз.

Веселый огонек пополз облизывая фитиль и уже вышел за пределы стены когда его заметили люди империи Лорем. Крик им мало помог, серия взрывов перепугала лошадей и убила много людей.

- Ждать стены. После бежать пост. Замок. - Приказала Реира. Люди поняли, что от них требуется без перевода. Приготовились пустить в ход арбалеты, ружья, камни, кипяток и смолу. Стоило врагам подойти ближе, как их ждал град стрел, пуль, а после подхода к стене смола, кипяток и камни.

Преследуя цель, враги добрались до ворот с бревнами-таранами. Обитые сталью и деревом ворота были готовы держать врагов долго, но не бесконечно. Когда камни, смола и кипяток кончились, а запасы стрел уменьшились больше чем на половину, черная кошка дала новый приказ:

- На крыши, задержать. Остальные замок. Раненые замок нести.

Чужие стрелы кое-кого достигли, но раненые не хотели уходить, рвались продолжать бой. Для войны подобный результат выглядел более чем хорошим, особенно на фоне войска противника, которое терпело множественные потери.

Энгельс почти бегом преодолел расстояние до первого дома и быстро, на одних руках, забрался на крышу. Реира уже была там и с беспокойством смотрела на прогибающиеся под ударами ворота. Они держались меньше, чем был расчет. Люди не успевали покинуть улицы. Благо по городу было разброшено достаточно укромных убежищ с продовольствием, в которых можно при желании прятаться неделями. Не успеют в замок, схоронятся в них. Но даже на это нужно обеспечить достаточно времени.

Кошка зашипела когда ворота сдались. Первые же рискнувшие, с боевым кличем ворваться на территорию города, получили с ближайшей улицы град камней по головам. Ворвавшиеся в дома не ожидали пики в пузо или силки с разрывающимися бомбами. Атака вновь захлебнулась в собственной крови, что дало людям время либо спрятаться, либо приготовиться к бою.

Реира шла, прикрывая тылы, наблюдая за ходом врага и за уходом своих людей. Там, ближе к замку была готова последняя ловушка придуманная Энгельсом, в которую и тянули отступающие своих врагов, показывая, что их меньше, что они слабее. Приманивали в ловушку.

Судьба в тот момент отвернулась. А возможно, просто закрыла глаза. Но именно шальная пуля достала Реиру. Короткий крик наполненный болью, черная кошка упала на крышу здания не в силах подняться. Она не могла встать чувствуя как нечто горячее проникла ей в спину и выгрызло кусок. И если бы Энгельс не повернул назад, поднимая раненую, то черная кошка сгинула бы в том сражении. Перед тем как потерять сознание Реира продолжала управлять своим племенем. Именно она дала команду, когда враги забились на узкую улицу обитую деревом.

- Огонь!

И масло, в обилии блестевшее на стенах домов и земле, воспылало. Крики заживо сгораемых людей были знамением победы черной кошки. Остатки солдал остановились, развернулись и бежали прочь, боясь погибнуть столь бесславно.

Только убедившись в полной победе, Реира уснула, что бы проснуться через пару дней и узнать о первой своей победе как вождя. Первой но далеко не последней. Не смотря на долгую реабилитацию после ранения, она встала что бы сильно хромая вновь вести людей по пути выбранному ее лапой.

Глава 21

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Путь, который мы выбираем и путь по которому итого идем, отличаются. Жизнь не умеет оправдывать наших ожиданий. Она полна сюрпризов, которые люди не могут предсказать."

Черная кошка занималась человеческим племенем, выстраивая новые порядки, ее мужчина из народа людей примирял бразды правления и уже не был рад идеи быть парой для женщины не своего вида, дабы народ проявлял больше уважение к состоявшейся семье. Такое решение было принято после ранения. По мнению людей женщина слаба и ей нужен мужчина. А раз с котами туго, может и человек сгодиться. И если вначале такое решение смутило больше половины людей, то после пира все стали пьяными и лояльными. Даже забыли, зачем собрались и к какой расе сами принадлежат: свиней али людей.

Точно такое же веселье наблюдалось и рядом с храмом Баи Ю баи, в деревушке, где Девиан выбрал себе невесту. Ду-Айминь не думала о столь быстром развитии событий, а Девиан не желал тратить время, полагая, что в ближайшем будущем может не оказаться как времени, так и жизни. Знала бы о его пессимистичных взглядах кошка и непременно отругала бы его, но в последнее время юноша с ней почти не говорил. Ему будто было стыдно за собственное счастье, в то время как мохнатая подруга страдала от неразрешенного будущего. Он не грешил, называя ее лучшим и единственным другом, никого ближе у Девиана не было. И юноша начинал думать, что может и не будет. Но точно так же, он начал думать о том, что его лучшему другу нужно вернуться домой.

Леон и не подозревала о его мыслях, пребывала в задумчивости и не поверила, скажи ей кто, что ее собственная будущая "судьба" в данный момент находится от нее в непосредственной близости - в горах.

Шео за последние годы очень сильно изменился, увидь его Леон, узнала бы лишь по запаху. Несмотря на годы, проведенные вне племени, этот кот рыжего окраса до сих пор пах родным домом. И в данный момент этот кот вел за собою дезертирующих кошек, которые хотели попробовать стать частью горного племени. Сам рыжий кот слабо верил в такую возможность, считая свою расу одной из самых закрытых. Даже эльфы казались ему более доброжелательными.

Кстати о последних, Шео действительно встретил эльфов и даже был приглашен ими на постоянное проживание со всеми кошками. Это случилось пару недель назад в далеких зеленых лесах, где жила относительно небольшая колония альвов. По представлению ученых эльфы являлись производной от более низкорослой, но приближенной к стихии расы фей, впрочем доказательству этому не было. Как и доказательств, что народ Лето создали маги.

Эльфы, обычно агрессивно настроены к любым непрошенным гостях и лояльно относились к животным. А раз народ Лето относил себя к животным и был непосредственно близок к природе, то и эльфы воспринимали их как животных с уважением. Но почему-то с первого дня житья на территории этих гордых существ, Шео не мог унять бунтующую гордость. Странные эльфийские реверансы, попытки покормить с рук, желание вычесать новых ... питомцев! Вот, подходящее слово для того кем считали кошек эльфы. И Шео не смог это терпеть. Рыжий кот предложил остаться своим спутницам, а сам развернулся и покинул "зоопарк", так бы он назвал то место, если бы был хоть раз в человеческих зоопарках. Отсутствие решёток не изменяло смысла гостеприимного места. Большинство кошек ушло за котом, но были и те, кому сытая жизнь пришлась по вкусу.

Судил ли их выбор кот? Нет, не судил. Он не был склонен искать ошибки в чужих поступках, особенно если эти поступки были совершены самками его племени.

После этого Шео и кошки, направились в горы на поиски горных Лето. Это было не вполне обдуманным решением. Кошки -ловкие создания, но они ни разу не бывали до этого в горах, не знали опасности камней и земли и обманчиво крепкой почвы под своими лапами. Кот даже хотел порычать на них поминая Леон, которая никогда не жаловалась, какие бы травмы не получала и в каких бы проблемах не оказывалась. Он поймал себя на мысли, что сам хочет таким быть. Шео ровнялся на воспоминания о той независимой белой кошке. Ему стало интересно, а вспоминала ли она о нем? Думала ли что такой растяпа как Шео, став настоящим котом, хочет претендовать на такую независимую и гордую кошку?

Он сглотнул, понимая, шанс вновь встретить Леон у него невелик, и нужно думать о будущем. Неясно с чего он вспомнил ее? Может дело в неожиданном запахе принесшем воспоминания? Рыжий кот не знал о Леон живущей в старом храме. Он смотрел на едва видимые дома людей пытаясь вновь уловить знакомый запах, но не смог. Вновь вернул взгляд на горную местность, где две нерасторопные "клуши" получили растяжения.

Горные Лето, как и считал Шео, не отличались гостеприимством. Встретили чужаков с когтями и зубами, не пропуская через границу и не желая звать вождя. Шео потребовалась не дюжая выдержка, чтобы не вступить в бой. Вместо ответной агрессии он осадил своих кошек, выпятил грудь, выпрямил спину, расправил плечи и вздернул нос, хвостом показывая раздражение неуловимым дрожанием хвоста. Это сработало, стражи границ начали постепенно успокаиваться, начиная обсуждать между собой жестами происходящее и размышлять над дальнейшими действиями?

Вождь пришел на границу, немало всех удивив. Им оказался самый маленький и невзрачный кот, какого только могли видеть кошки. Это был кот мышиного цвета с крайне тяжёлым взглядом. Если присмотреться, то можно заметить, как его шкура буквально пестрила от шрамов, а хвост сохранился лишь на половину, как и правое ухо. Несмотря на рост и комплекцию, Шео проникся уважением к пережившему столько сражений войну. И прижал уши, немного ссутулившись, признавая старшинство находящегося перед собой.

Вождь горного племени помахал хвостом, помычал нечто нечленораздельное и развернулся уходя. Своеобразный знак: "Мы вам не рады, но можете побыть в гостях". Если на гостей положено шипеть, нарываться на драку и всячески показывать свою агрессию, Шео с кошками действительно находились в гостях.

Стоило им пройти границу и сделать на жилую территорию племени шаг, как со всех сторон стало доноситься недовольное мычание и шипение. Буквально все в племени желали немедленного ухода чужаков. Шео пытался набраться терпения и не начать драку из которой выйти победителем было бы сложно. Рыжий кот стал сильнее и набрался опыта, но все еще являлся не лучшим бойцом среди Лето, поэтому, как и любой вожак, старался избегать битв, где это возможно. Он понимал, что присоединиться к чужому племени представляется идеальным вариантом, при условии, если нельзя вернуться в свое, но и знал, насколько это трудно. Котят меняли в младенчестве, до того как те начинали обзаводиться мужским или женским запахом, да и тех лишь в годы необходимости. Взрослым же попасть в чужое племя практически нереально. Лни обладали чужим запахом.

Бродяги, безплеменники - вот кем были незваные гости. Положение таких гостей в чужом племени было даже хуже чем у "беды". Их напрямую ненавидели и не замечали попыток вывести на бой, убить загостившихся Лето. Если посмотреть на общую картину, то люди с их войнами казались Шео образцом миролюбия. Впрочем это только от отсутствия вида на картину целиком.

Была одна лазейка. И она могла сработать в приближающейся осени. А именно, кошки могли остаться, если находили кота. Коты могли остаться в двух случаях, если находили кошку из племени или если побеждали вождя. На последнее Шео даже не ставил. Было в маленьком коте нечто говорящее о его силе и сотнях побед через драную шкуру. Да и найти кошку в таком изобилующем племени становилось задачей скорее отчаянной. Рыжему коту оставалось терпеть вражду ради кошек которых он привел и у которых началась течка.

В постоянных боях получая в награду драные уши и новые шрамы, рыжий кот ждал зимы как финишной черты, которая решит скольких из кошек с ним уйдет. Он видел как в начале одна, затем вторая обзаводились котами. Просто смотрел сам не затевая битв. И без этого каждый третий кот племени бросался в бой с ним. Несмотря на количество побед, горные кошки не смотрели на рыжего кота. Сам Шео не настаивал на внимании. Драки случались ради защиты кошек от местных самок и из-за слишком агрессивных самцов, а не из-за желания Шео привлечь кошку.

Однажды, когда кот ушел на охоту, он увидел с холма человеческое поселение и не медля повернул обратно. Люди в этом коте вызывали бурю отрицательных эмоций. Именно они были причиной, по которой много его соплеменников покинули племя и погибли не в своей войне. Слово "война" не имела аналога на языке мара. Лето не воевали. Они не видели смысла в чужих территориях. А если их становилось много, племя разделялось и одна часть уходила искать пригодный к проживанию лес, гору, поляну, холмы иногда даже острова.

Шео однажды услышал историю от людей, об одном капитане перевозившем сотню Лето на далекий поросший лесом остров. Говорят, что это единственный остров, где кошки имели одинаковый окрас и жили на деревьях. Правда ли это, кот не знал.

Он так же слышал, как некоторые его собратья приспособились жить в бескрайних и бесплотных пустынях. И даже слышал о болотных кошках и ледяных проживающих в странах вечного холода. Шео задумался. Мог бы он с оставшимися кошками создать свое племя? Пришел к выводу - нет, не мог. Их слишком мало. Это было бы сродни оттягиванья смерти. Рано или поздно такое маленькое поселение выродилось бы, не способное дать здоровое потомство.

Ему нужно уйти. Одному. И он ушел по тонкой кромке первого снега, не оглядываясь и стараясь не думать о будущем, которое представлялось рыжему коту в грязных тонах.

Осень столь же безрадужно прошла и для Леон. Люди ее не привлекали, к котам не тянуло, течка не появлялась. Один раз она вышла на пригорок и долго протяжно кого-то звала, повалялась в траве и успокоилась.

С тех пор как Девиан обзавелся женщиной, он почти не бывал в, резко оживившемся, храме и Леон переместила место своей ночевки из храма ближе к горам. Люди начали приходить к храму и реставрировать его. Лисам так же не понравилась такая активность, и они перестали приходить к храму Баи Ю Баи среди дня. Зато на утро дары вновь появлялись у статуи лисы как и раньше. Рыжие носили их по ночам.

Леон незаметно для себя вселила в людей уверенность в возврате Баиху. Ее мельком видели и за счет пышного хвоста принимали за белую лису. Из уст в уста весть разлетелась по территории Син-бау. Храм наполнился страждущими, монетами и молитвы не утихали до ночи. Фэн Юй-сян наконец стал первосвященным и целиком посвятил себя этой важной работе.

С первым снегом Леон открыла свой личный сезон охоты и насладилась выслеживанием и убийством настоящего монстра среди коров, которого только видела за свои пять лет жизни. То был черный як весом где-то за тонну. И эта охота здорово подняла настроение белой кошки. Вот так ей и нравилось жить: вдали от людей, на склонах гор поросших лесом, убивая дичь. Так и должна жить кошка. А так должен жить человек - с семьей под крышей дома.

Мысли о семье вновь заставили белую жалобно звать неизвестного. А затем она решила, что стоит кое у кого кое-что спросить. Хватит просто ждать пока этот кто-то позовет и скажет что делать. Даже Девиан подготовил оружие и вещи, которые могут помочь в походе, который вот-вот должен был начаться.

Она не сомневалась, Шо находится поблизости и стоит его позвать, он придет. Он и пришел, не успела белая кошка произнести первую букву его имени.

- Ты так зовешь, будто материшь, - надулся черный лис.

Леон подняла уши и, будто усмехаясь, чихнула в сторону, намекая на внешний вид лиса хорошо присыпанного мукой.

- Что? - продолжал дуться лис, превращаясь из белого зверя в перепачканного мукой юношу. - Возвращаю в мир легенду о Баиху. - Удар по груди взмах хвоста и в воздух поднялась мучная тучка. - Так что хотела?

Леон вильнула хвостом полу-прикрыв глаза.

- Зима пришла. Война пришла?

- Пришла-пришла, - не отвлекаясь от отряхивания себя, отвечал черноволосый юноша. - Скоро начнем наш спектакль с тобой в главных ролях. Ждешь?

В ответ кивок.

- А человека своего возьмешь?

Качание головой.

- Ясно, значит сам пойдет. - Пришел к выводу лис. Но лучше не бери его. Еще погибнет ненароком.

Последнее лис сказал шепотом, но кошка естественно услышала и беспокойно прижала ушами. Она не хотела смерти своему другу, но была рада иметь друга готового поддержать ее в сложившихся обстоятельствах.

- Будет что, если война победит? Я думать хочу, войну не принять. Не хочу убивать и не есть.

Юноша поморщился. Складывать слова в предложения у белой кошки выходило не всегда хорошо.

- Покажу попозже и в красках, - махнул хвостом лис, - что будет, если не поможешь мне. - Черноволосый юноша начал суетливо сбивать остатки муки, он куда-то торопился.

- Делать мне что?

- Ждать, - прозвучало в ответ. И лис, таким же магическим образом как появился, исчез.

После разговора, ночью, Леон снился кошмар. Шо как и обещал показал все в красках: кожу покрывающуюся жуткими пятнами, гниющую плоть, разбегающихся крыс, пирующих воронов. Мертвый мир наполненный непогребенными останками.

Белая кошка рождалась сообщая о будущей большой беде. Белая Леон родилась предупреждая о приближающейся черной смерти.

Разве можно бороться с чем-то невидимым? С силой подобной богу? Леон не могла себе представить такой бой. Бой с невидимым противником, которого еще даже нет на поле брани.

Она проснулась задыхаясь от ужаса и в панике выбежала из норы, стараясь сбежать от собственного сна. Бежала, пока не достигла пика горы и там не забилась между скал, ожидая рассвета.

Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Даже медведь из далекого детства не мог сравниться с липким ощущением смерти стекающим по ее телу в этот предрассветный час.

Черный лис слишком хорошо объяснил значимость будущей опасности, и теперь, несмотря на любой исход, белая кошка просто не могла не помогать ему. Шантаж удался.

Глава 22

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Интрига - заигрывание с судьбами других людей ради таинственной и важной для интригана цели."

Смолкли птицы, не осталось никого помимо вьюги способного петь песнь природы. Белые мухи расселись на кустах и деревьях, превратив горы в полотно без красок. А на нем, будто в шутку, кто-то нарисовал деревню, выделяющуюся не выбеленными людьми. И в этой деревне одна женщина, провожала своего мужчину в долгий путь, возможно больше не имея шанса вновь увидеть его живым. Девиан не прощался, веря в свое возвращение.

В этот же самый момент в далеком королевстве Девитауэ король, чье имя еще не было названо, готовил единственную дочь к отправке в Син-бау. Короля прозвали "отцом безумия" по причине болезни его дочери, которая была лишена ума с рождения и была опасна для себя и окружающих. Именно ее потребовал повелитель Син-бау себе в законные жены, чем немало удивил короля.

Нужно сказать, будущий зять не мелочился на дары и требования. Первое как приветствие, второе как обязательные к выполнению условия взятия под свою опеку безумицу. Становясь родственником королевской семьи, повелитель Хуэй-ди обещал участие Син-бау на стороне королевства Девитауэ. Тактично умалчивая, что все его участие сойдется на сдерживании войск противоположной стороны под чужими знаменами. Хуэй-ди не собирался рисковать своими людьми и участвовать в войне открыто. Хотя, учитывая плачевное состояние королевства, могущество повелителя востока и возможное избавление от проклятия, он думал о том, что мог бы незаметно послать в круги врагов ниндзя и проредить их ряды.

В тот момент, когда Леон и Девиан уже были полностью готовы к походу за спасение от еще не пришедшей на земли черной смерти, безумная принцесса покинула родительский дом и под тройной охраной, связанная цепями и веревками, отправилась в далекий путь окольными путями до Син-бау. И не смотря что одни пойдут прямо, а другие будут писать петли, явятся все фигуры на свои места, ровно тогда когда от них того потребует судьба.

Тот кто себя гордо назвал судьбой, уже пришел в храм Баи Ю Баи и не удивившись наличию Девиана, повел команду на старую тропу, дабы вывести ее к месту проведения самого масштабного представления за многовековую историю воюющих стран.

Тропа войны должна обратиться для победителей проходом сквозь бурелом ведущим к будущему благосостоянию или превратиться в полноценную дорогу из трупов окружённую морем крови, которая не приведет ни к чему и никого.

Леон не понимала войны, она в который раз капалась в смысле масштабного истребления представителей своего вида, ради неясных, смутных, непонятных целей. Коты племени Лето могли драться и даже убить друг друга ради кошки, кошки могли не поделить кота или территорию. Однако, ни одному из представителей племени Лето, никогда не пришло бы в голову перебить соседнее племя таких же кошек, как они. Такие мысли никогда не появлялись у народа Лето.

Глупо. Все происходящее казалось белой кошке глупым, неестественным, лишним. Жить, охотится, иметь котят, умереть - такое положение дел она считала нормой. И ей не удалось понять, почему люди тратят так много времени на что-то другое. Не понимала Девиана, долго строгающего деревяшку дабы придать той форму кошки. Не понимала его восхищения красотой фресок и ковров, не могла оценить его понятия комфорта. При этом она считала нормой его стремление обзавестись семьей, с едва знакомой девушкой. Считала нормальным его заботу о себе и людях новой семьи. Возможно, все дело было в том, что люди жили гораздо дольше кошек и их мир позволял тратить время на глупости и излишества?

- О чем думаешь? - Прервал поток кошачьих мыслей юноша.

- Люди долго живут, глупеют от долгой жизни. Много времени им даеют, а они тратят его на вред себе и другим. Люди глупые.

Сделав такое заявление, кошка поморщилась и прыгнула на откос скалы, забираясь на иссохшее дерево, что бы обозреть дальнейший путь.

- Не все же такие, - попытался возразить юноша под пофыркивания с дерева белой кошки и смех черного лиса.

Нет смысла описывать молчаливый переход через горы, в котором Шо играл роль шута-путеводителя пытавшегося разговорить молчаливых путников, которые лишь изредка перекидывались малозначимыми фразами. И Леон и Девиан понимали чем может закончится путешествие на которое их толкнул весьма сомнительный объект мистики страны Син-бау, но они поверили в его пророчество и шли вперед. Однако в таком напряжении едва удавалось выдавить слово, не говоря уже о полноценной беседе.

Когда горы почти сменились холмами, а черный лис ускакал вперед проверить окрестности, Девиан задал весьма будничный, но в тоже время странный вопрос:

- О чем ты мечтаешь?

Леон резко подняла голову и недоуменно посмотрела на человека. До этого она сидела с низко опущенной головой, проверяла ремни.

- Мечтаю? - переспросила она, не понимая смысла слова.

- Я вот хочу стать преуспевающим торговцем или моряком. Что бы моя будущая семья ни в чем не нуждалась. - С некоторой гордостью поделился Девиан.

- Мечтаешь - желаешь? - Поняла кошка. И задумчиво подняла взгляд, рассматривая плетение веток над собой и просматривающееся за ним мутное зимнее небо. Она знала, чего хочет. - Домой. Жить там. Иметь нору, котят, быть с Лето.

Девиан улыбнулся, он тоже знал, что нужно его мохнатой подруге. Поэтому нисколько не удивился ее словам. Еще когда он встретил свою невесту, этот юноша внезапно понял, что вскоре он должен будет расстаться с верной подругой ради ее же блага.

- Можно я сделаю кое-что глупое, - внезапно перевел тему юноша. На что кошка лишь повела ушами. И Девиан, преодолев разделяющие метры, впервые за все время дружбы с белой кошкой обнял ее, как мог бы обнимать на прощание любимого члена семьи. Леон растерялась, не понимая подобного жеста, замерла и просто ждала исхода. А Девиан впервые допустил шальную мысль, что будь его спутница человеком, даже будучи из дикого племени, он бы ни за что не отпустил ее. Сын купца тут же озвучил свою мысль, озвучил и смутился. - Жаль что ты не человек.

Неожиданно Леон скопировала его.

- Жаль что ты не Лето.

- Был бы Лето, мы бы не встретились, не стали бы друзьями и не дали так много друг другу. Но ты заставила меня почувствовать себя котом, когда мы жили в норе и охотились в лесу.

- Человеком я чувствовала себя, когда мы жили в городе. - Ответила белая кошка.

Размыкая объятия, Девиан напустил на себя веселый вид, и улыбаясь, опять сменил тему. А то их разговор и объятия настраивали на печальный лад скорого расставания.

- Немного по-детски прозвучит, но я хочу дать тебе обещание. Для него не надо держаться за мизинцы или ловить звезду. Просто, я хочу однажды, после всего, встретиться вновь и узнать как ты счастлива.

Леон фыркнула но, склонив голову на бок, заинтересованно зашевелила ушами.

- Хорошо. Ты узнаешь - я счастлива. - Уверено заключила она и шаловливо ударила тыльной стороной лапы человека в грудь. - Обещаю. Послушаю, как счастлив ты.

Лис пришел застав последнее действие и долго смеялся над "межвидовым скрещиванием", за что Девиан пожелала пустить лиса на шапку, а Леон долго шипела грозно дыбя шерсть.

То обещание было дано ради повторной встречи. Сама причина обещания, была в надежде на лучшее будущее. Но время, когда оно будет исполнено наступит намного позже, чем того желал Девиан.

Впереди их ждала война. Вернее шанс остановить кровопролитие, которое по предсказания лиса должно было обернуться "черной смертью". И сейчас, этот лис, следил за главными фигурами спасительного плана, ведя их к уготованному будущему. Эта слежка нервировала Девиана - он часто оглядывался на Шо или пилил взглядом его спину, размышляя о лживости шутника. Младший сын купца пришел к неутешительным выводам. Их жизни не были нужны лису. После постановки у Леон и Девиана могло не оказаться шансов на спасение.

Деревья окружили плотным кольцом, а земля под ногами казалась удивительно ровной после бесконечной череды холмов. Леон почти мурчала, ощущая дуновения знакомых ветров, видя густой лес и такие знакомые густые сугробы. Всего этого так не хватало белой кошке в восточной Син-бау с ее горами, холмами, редкими лесами и чужими ветрами.

Девиан был рад такому настрою подруги и надеялся, что она и дальше сможет сохранить приподнятое расположение духа. Сам же юноша начал нервничать. Он столько бежал от войны и ни думал, что когда-нибудь добровольно будет участвовать в подобном. В отличие от Леон, младший сын купца чувствовал в окружающей природе скрытую угрозу. Ветер казался колючим, лес мрачным, сугробы глубокими, а будущее вселяло страх.

Единственным кто наслаждался путешествием - Шо. Этот лис, казалось, улыбался шире и шире с каждым пройденным километром, будто предвкушая будущий бой с тайным наслаждением.

Шо уже не казался друзьям частью компании и, тем более, другом. Он навис над ними тенью кукловода от чего, за неимением шерсти, у Девиана волосы на затылке вставали дыбом.

Ветер перемен коснулся и города в котором заправляла черная как смоль кошка. Она гордо осматривала свои владения с балкона замка, всматриваясь в шевеления людей на улицах и принюхиваясь к доносившимся до нее запахам. В булочной поспел хлеб, мальчишка уронил пирожок, пес закапывал под деревом свои дела, в доме на окраине готовился бульон из курицы, в кузне раскалили кусок металла. Реиру не интересовали эти запахи, ее настораживал другой, более далекий и тонкий - запах смерти.

Энгельс рассказал о глупом суеверии из прошлых лет: "Черные кошки знают когда и куда идет смерть, поэтому опасно переходить им путь."

На подобную чушь черная кошка лишь фыркнула, но теперь, стоя на балконе и всматриваясь в невидимые дали, она всерьез была готова поверить в те давние слова. По неясным причинам, но Реира уверяла себя, что там, в дали, скоро произойдет нечто тянущее на дно всех. И если еще вчера это чувство было просто плохим предчувствием, то уже сегодня стало уверенностью.

- О чем задумалась? - Энгельс любил заставать свою жену врасплох. Он получал удовольствие когда превосходил ее в чем-либо.

- Смерть идет, - коротко и безрадостно ответила кошка.

Мужчина тут же напрягся, непонимающе рассматривая горизонт и не видя ничего что могло бы принести угрозу их мирной жизни. Реира не умела шутить и не говорила в пустоту, а значит, ее слова были знамением беды, которую она сама не знала как описать.

- Что ты имеешь в виду?

- Далеко война. Много умрут. Крысы придут.

Энгельс потребовалось больше минуты, дабы подключить воображение и сложить из кусочков пазла представление о смерти шедшей с крысами. Этот человек уже сталкивался с мертвыми городами в которых крысы были единственными жильцами. Люди умирали в таких городах не от меча. Крысы переносили много болезней, но именно чуму называли смертью. Учитывая разгорающуюся войну, возможность чумы виделась более чем возможной. Мужчина помрачнел и тоже обратил свой взор на далекую угрозу жизни горожан, за чью жизнь и он и Реира так отчаянно боролись. И теперь, разве могли они остаться в стороне?

- Что предлагает правительница города? - спросил Энгельс голосом которым сообщают о смерти родственника.

Вместо ответа черная кошка посмотрела с балкона вниз, оценила расстояние до земли, приподняла левую лапу, не смея жаловаться на хромату, и развернувшись на правой поспешила к двери.

- Не бежать. Сражаться. - Был ее ответ.

Неожиданно черная кошка подумала о возможности увидеть на поле брани бывших соплеменников и она понадеялась, что те не окажутся на противоположной стороне. Сейчас, когда Реира отвечала за жизни сотней людей, она не могла размениваться на сантименты. После рассказа Энгельса о кровавых засадах на границах, черная кошка верила смерть всех своих сестёр. Она даже не предполагала что ошибается.

Как и лис не знал, что есть некто, помимо Девиана, кто так же дорог Леон и ради которого она может броситься в ад битвы вопреки плану.

Глава 23

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Знай люди о чуме начали ли бы они войну. Да. Ради власти, чести, денег, земель и славы человек готов пожертвовать не только чужими жизнями, но и своей."

Армия королевства Девитауэ, приумноженная войсками без опознавательных знаков и разодетыми храмовниками, встала на холме, занимая удобную для баллист и лучников позицию. За удобными холмами расстилалась равнина, не менее хорошая для открытых баталий с врагом. Радость удачного место расположения омрачал густой зимний лес в паре километров от холмов. Через решето ветвей не каждая стрела пролетит. Левее леса открытая заснеженная площадка, которая просматривалась слишком хорошо, что бы враг выбрал ее путем наступления. Поэтому все лучники и машины приготовились атаковать врага из леса и лишь следопыты-вервольфы принюхивались к морозному ветру то и дело бросали беспокойные взгляды на свободное от деревьев пространство. В самом лесу пряталось около десятка Лето, готовых дать сигнал при приближении врага.

В свою очередь солдаты империи Лорем видели войска королевства засевших на холме через мощные телескопы. Их лагерь располагался дальше леса у самой реки, где установили искусственное возвышение посторожённое техниками империи. С него Император обозревал будущее поле боя. Он знал что мощностей подзорных труб королевства Девитауэ не хватит что бы увидеть его. Как и на стороне королевства, на стороне империи Лорем были нелюди. Верфольфов переманить не удалось, зато более тысячи обученных Лето ждали сигнала для уничтожения переднего край врага. Они прятались так хорошо, что ни один вервольф их не видел под своими носами. Выступили за алчных людей и прижатые к стенке эльфы, чья территория находилась во владениях империи. Им не постыдились выдвинуть ультиматум. Ответить высокородным оказалось нечем. И их лучники с остатками гордости на лицах натянули луки готовые снять засевших в лесу Лето.

Перевес сил не значил в этой войне ничего. То что Девитауэ удалось набрать солдат от соседних поддерживающих его стран, пожертвовав при этом территориями, не дало перевеса. Лорем воевала многие столетия и побеждала применяя как силу, так и хитрость. Им не нужна была поддержка со стороны. Победа уже была у них в руках...

Вот только, Императора несколько беспокоила активность небольшого государства прижатого в углу карты как Девитауэ, так и Лоремом. Оно звалось Квирилком и не обладало ни чем на первый взгляд привлекательным. Вся территория Квирилка находилась в горах высоко возвышавшихся над землей. Далеко, высоко и вроде не опасно, если не считать один ресурс, который буквально тоннами протекал через Квирилк - золото. Основные жители гор - темные эльфы и гномы, которые редко спускались вниз, были самими богатыми из всех существующих рас. Все что им нужно было, они покупали, до последнего торгуясь и сбивая цену. В основном в списке их покупок были зерновые, овощи и фрукты. До последнего времени.

И что с того, спросите вы. Дело в том, что до империи Лорем, стали доходить слухи, о покупках этого союза рас того товара который раньше их не интересовал. Речь идет об оружии. На внутренний конфликт мало походило. Внутри гор эти народы решали все клинками, а огнестрел и бомбы, купленный ими, шкуру гнома или доспехи темного эльфа пробить не мог. Зато мог убить человека. Стало быть, жители гор решили поучаствовать в войне, заполучив то, в чем они частенько нуждались - людей. Если гномы еще махали киркой, то темные эльфы скупали для этого рабов. Считая всех, кто живет вне гор, расой ниже их и не достойных сочувствия. Лишь сильные, но низкорослые гномы по праву пользовались уважением темнокожего народа. Рабы дорого обходились и постоянно требовали замены. Поэтому желающие посетить те горы частенько в них и пропадали.

Идея была отличной - человеческая ферма. Эльфы с гномами решили ее реализовать.

Было поздно останавливать войну, которую империя сама и начала. Оставалось смотреть в оба, ожидая неожиданной атаки: как во время кровопролития, так и после. Император криво улыбнулся, прикидывая в какие убытки выльется ему внезапная атака темных и низкорослых. Еще, он прикидывал какую сумму потребует с них за военнопленных, когда империя вновь одержит победу. О проигрыше этот седеющий мужчина думать не мог.

На этом поле боя совершенно лишней смотрелась кучка людей во главе с кошкой. Это были отбившиеся от власти королевства Девитауэ жители города Рей, названного в честь собравшей их черной Лето. Эти люди держались в стороне, не скрываясь в ожидании чего-то неведомого. В любом случаи полководцам было не до странных чудаков держащих белый флаг.

- Могу я задать вопрос? - ошарашенно выдавил Девиан, смотря вдаль в плохо сбалансированную подзорную трубу. Одна из линз имела изъян искажающий вид, за это труба досталась практически бесплатно. Через дефективную трубу любой объект смотрелся невиданной ранее тварью - монстром из снов. Посмотрев в трубу, юноша был готов рухнуть в обморок от количества оскалившихся чудищ на будущем поле брани. Потряс головой и поклялся больше никогда не экономить на необходимых в быту вещах.

- Задавай, - махнул хвостом Шо. Его внешний вид человека с лисьими ушами и пушистым хвостом вызывали у Девиана ощущение нереальности происходящего. Эта промежуточная форам заставляла ежиться и щипать себя, ожидая пробуждения. В такие моменты его успокаивала Леон своим постоянством. Кошка не превращалась в человека, не желала это делать и не смеялась над его паранойей и фобией. Она муркала над ухом, даря поддержку.

- Ты предлагаешь нам остановить эти две армады?

- Три.

- Что три?

- Три армады, с гор еще одна идет.

Девиан вновь поднял к глазам дефективный прибор и заскрежетал зубами от безысходности и ужаса. Лис должно быть шутил! Людей империи было где-то миллион, Девитауэ поменьше, и с гор крались маленькие черные группы. Причем последние были куда опаснее тысячного войска. Как Шо предлагал их остановить?!

Уже собираясь озвучить вопрос застрявший комком песка в горле, Девиан закашлялся поняв, что лис куда-то торопливо собирался.

- Ты куда?

- План в исполнение приводить, конечно. Ждите здесь и не светитесь!

Со склона скатился черный комок меха, быстро скрываясь в сугробах. Кошка зашипела вслед лису, обращая все свое внимание на беспокойно сжавшего кулаки друга. Девиан дрожал по новой всматриваясь в дефективную трубу и терял те крохи смелости которые ему удалось в себе укоренить за последние годы.

- Боишься. - Леон не спрашивала, она утверждала.

- А ты, нет?

Белая кошка задумчиво склонила голову на бок и зашевелила усами, будто почуяла особо затейливый аромат. Думала она не долго.

- Нет. Нечего бояться. Умрешь, живешь, преследуешь цель. Племя - дом. Племя погибнет, мне грустно. Племя выжить, я идти в него. Умру - уйду. Праматерь ждет всех нас. Мать, отец, сестры... - Леон неожиданно и резко выпрямилась, широко открыла глаза и немигающее уставилась на человека. Девиана аж передернула от такого проявления эмоций пушистой подруги.

- С тобой что? - юноша не выдержал вида Леон и молчания.

Кошка моргнула, внезапное оцепенение спало. Она отряхнулась, развернулась и молчаливо уставилась вдаль, туда же куда всматривался при помощи трубы сын купца. Белая никого не видела, она почувствовала запах сестры. Полузабытый запах проник, окружил и пленил заставляя идти на свой зов.

Девиан едва успел перехватить собирающуюся бросится с обрыва кошку.

- С ума сошла? Шо же сказал, сидеть здесь! Или ты не видишь армии с пушками!? Застрелят же!!!

- Сестра. Моя сестра там!

Младший сын купца не сразу вспомнил разговор, который состоялся при первом знакомстве. Именно в нем белая кошка упоминала не по крови родных сестер. О семьях друзья с тех пор не говорили, оба обходили неприятную тему стороной. Девиану семья дала лишь фамилию которую он даже не использовал. Она стала его вместе с чувством ненужности и необязательности своего существования. Юноше казалось, что и Леон испытывает похожие чувства. По ее словам родители умерли, сестры не были родными и нашли себя в дали от нее, а она ютилась в лесах и селах людей. Так отчего на ее морде столько нескрываемого волнения пропитанного желанием встречи с кем-то кто не заботился о ней и никогда открыто не поддерживал?

- Стой! - встал между обрывом и кошкой Девиан. - На, смотри в трубу! - Белая не реагировала дергая носом вслушиваясь в запахи. - Я тебя прошу, Леон, остановись!

Поняв бессмысленности попыток докричаться словами, юноша решил прибегнуть к травмоопасному средству. Кошки то ничего не будет, а вот сам человек рисковал попрощаться с парочкой ребер или зубов. Он схватил кошку за хвост.

- Миау!

Парня сшибло. Ему повезло - кошка сшибла хвостом, лягни она ногой и на одного друга у Леон стало бы меньше. Зато это помогло, кошка вздыбила шерсть на загривке возмущенно смотря на торчащие из сугроба ноги, уже никуда не стремясь, предоставила другу выбираться самостоятельно. Когда Девиан смог выбраться из снежной каши то увидел печальный взгляд одиночки ищущий кого-то вдалеке.

Минуты превратились в часы, Девиан не рисковал поднимать тему сестры Леон и тех причин которые заставили ее недавно вести себя столь необычно. Пытался отвлечь на более подходящие ситуации темы. Особенно младшего сына купца интересовал мутный план в детали которого он не был посвящён.

- Шо делился с тобой деталями плана? - спрашивал юноша и получал в ответ молчание. - Он говорил, что именно тебе предстоит сделать? - новая порция молчания в ответ. - Лис хоть что-то говорил?

- Говорил, - наконец ответила кошка. - Спасу племя, говорил.

- А как спасешь не говорил?

Кошка тяжело вздохнула, помогая раскладывать маленький шатер из шкур - начиналась метель. Когда Леон не торопилась, у нее получалась лучше складывать людские слова.

- Говорил, придется обмануть.

- И не сказал как.

- Как в цирке.

Девиану оставалось проглотить рвущееся негодование и продолжить натягивать шкуру на каркас. Ветер усилился. Маленький шатер быстро замело, оставляя окно входа через которое виднелся кусок неба и обрыв, за которым стояли готовые вступить в бой армии. И где-то там, находилась молочная систра белой кошки. И там же лис-плут готовил зрителей к предстоящему представлению.

Король Девитауэ - Косук Лавриавский - обозревал будущее поле боя тоскливым взглядом. Его безумная дочь отправилась на восток, его войско недостаточно велико, а занятая позиция не достаточно хороша. Все было на лезвии пораженческих мыслей. Королевство потерпит поражение, он это знал.

- Ваше величество, - поклонился советник - седовласый, скрюченный, старый и мудрый человек. Он дал достаточно хороших советов и совершил много сбывшихся предсказаний, чтобы король не брезговал его мнением и прислушивался к сомнительным на первый взгляд советам.

- Если тебе есть чем порадовать своего короля, радуй. Если новости опечалят сильнее, молчи. Такова воля твоего господина. - Хрипловато произнес правитель Девитауэ, не смотря на своего преданного слугу.

- Мне сложно выбрать: молчать аль говорить. Звезды, кости и талая вода поведали о неожиданном и противоречивом. Мой господин, позволь посветить вас в тайну их речей.

Наконец немолодой правитель обратил свой взор на подданного и, гордо подняв голову, направился в шатер в котором велись дебаты о стратегии.

- Все вон! - шатер спешно опустел. И когда последний человек ушел, советник заговорил.

- Мой король, Боги разгневаны. Им претят войны.

- Что Богам, до нас - смертных. Говори яснее или мне найти другого мудреца, с менее возвышенными речами?

- Мой король, даруй мне слово и прислушайся к нему...

- Дарую-дарую, говори уже!

- Мой король...

- Шраэль! Ты тянул с речью о выдачи моей дочери за восточного повелителя три часа! Все шесть мне не прибавят лет! Говори прямо и коротко!

Старый мудрец вздохнул бубня о буйстве молодости и о нетерпении в достижении великой мудрости.

- Боги в таком негодовании от людской жадности, скупости, грубости, расточительности, неуважению к богам ... - взгляд короля заставил проглотить оставшиеся эпитеты. - Боги будут судить нас. Нам предстоит выбрать смерть или жизнь, боль или наслаждение, любовь или ненависть... - взгляд короля вновь напомнил о плачевной участи последнего советника - плаха. Шраэль сглотнул, повторно вздохнул и выдохнул сокращенный вариант слов Богов, которые собирался растянуть до утра. - Завтра явится посол востока, божий надо понимать, он будет ликом погибшего владыки плодородия - белым с красной гривой. Нам прибудет знамение воли высших сил с востока на запад!

Король всмотрелся в карту с пометками от обсуждений манёвров. В слова мудреца он не поверил. Его идея просить с востока храмовников вместе с войнами была удачной. Разодетые в многослойные халаты храмовники придавали уверенности войнам, дарили веру в победу, в поддержку Богов. Но сам Косук Лавриавский не верил в Богов, в высшие силы и даже в магию. Он не видел ее и считал несуществующей - сказкой для кристьян. Однако, Шраэль уже изыскался подобным образом предсказывая выгодного мужа для его дочери за это над ним смеялись, но он упорствовал и оказался прав. Пришли послы востока именно за его безумной и никому ненужной в невестах дочерью. Тогда Шраэль тоже уповал на волю богов.

- Разъясни волю богов, мудрец. Как они хотят видеть наши поступки. Войну не остановить.

- Когда посол явит свой лик, должно всем нам уходить иначе земля и вода поглотят нас. О, король мой, завтра на рассвете мы должны остановиться до середины равнины, иначе кара накроет нас божьим ликом.

Шраэль поклонился и вышел из палатки. Он успел вовремя, шпионы еще не ушли. Мудрец не сопротивлялся, позволив им себя увести. Не сказал ни слова, когда ему заломили руки и завязали глаза. Не сказал, что знает о месте назначения и причинах. Он молчал до самого лагеря империи Лорем. Ему не нужны глаза для понимания и когда ему развязали глаза, он точно знал, кого увидит перед собой.

- Император хотел видеть меня? - Шраэль чуть приоткрыл глаза и выпрямился на стуле, на который его усадили солдаты.

Да, перед старым мудрецом на высоком стуле, больше походим на трон, сидел немолодой мужчина с сединой в волосах - это был Император империи Лорем. Он, как и каждый гордец этого мира, держал подбородок задранным вверх, с высокого трона смотрел на людей сверху вниз. Ответил Император не сразу, вначале он долго брезгливо изучал взглядом своего пленника.

- Слышал ты передавал волю богов. Интересно, что же говорят боги. - Император империи Лорем Бхамбах четвертый был даже большим скептиком, чем король королевства Девитауэ Косук Лавриавский. Мудрец знал эту их общую черту, знал и о нетерпении которым славился Император. Поэтому говорил проще, не растягивая повествование.

- Это правда, - титулы и уважение Шраэль опустил. - Боги гневаются и вмешаются на завтрашнем побоище. Они явили мне будущее.

Император Бхамбах четвертый рассмеялся. Это был неприятный харкающий звук.

- И как же они, - смотря в потолок и уточняя, - Боги, вмешаются в битву.

- Пошлют своего посланника, дабы вразумить расшалившихся людей.

Однозначно, Император выглядел неприятным человеком. Он таковым и был. И нисколечко не верил в тайны мира.

- Напоследок ответь, как должен выглядеть такой посланник?

- Он белый с красной гривой...

- Конь крашенный. - Император вновь засмеялся.

Солдаты ждущие распоряжений оживились, когда все еще смеющийся Император отдал приказ.

- Камень на шею и в реку. Не хватало еще, что бы он засорял людям ум подобной чушью.

Мудреца подхватили под локти и поволокли. Ни кто и не заметил его кривой ухмылки. Император смеялся не зная, не для него мудрец старался, а для своих сторожей, которые все слышали и до утра успеют проболтаться. А там новость по цепочки всех ушей достигнет.

Приближался рассвет. Его ладони зажгли огонь, отливая красный меч на линии горизонта. С рассветом в засыпанную снегом палатку приковылял Шо.

- Где ты был?!! - чуть ли не забрызгивая слюнями орал Девиан, у которого сдали нервы от долгого ожидания.

- Смывал трудовой пот. Апчхи! - стуча зубами и сосульками на волосах улыбнулся черный лис. С него ручьями стекала вода, но в очах горел не виданный ранее азарт. - Все идет по плану. Скоро выступаем, но в начале, - на его глазах навернулись слезы. - Сделайте мне очень горячего супа. Апчхи!!!

- Еще раз, - хлопал глазами Девиан, который не мог поверить в озвученный план.

- Тупой человечушко, для тебя в последний раз повторяю. Я, великий и ужасны, завербовал и приспособил к нашему плану темных эльфов и гномов...

- Думаешь, я в это поверю? - Девиан его прервал, но лис этого даже не заметил, продолжил:

- Они трудились с начала лета и прорыли туннель проходящий через всю равнину где завтра должны столкнуться войска. Сейчас они все проверяют и закладывают бомбы.

- Да откуда у них порох?!

- Уже как год, наши горные друзья закупали ружья и патроны, имитирую готовность к войне. Оттуда и порох. И да, они тоже спустятся с гор якобы для сражения, на самом деле для подстраховки.

- Да на кой им нам помогать!?

- Я подарил им благословенное плато наверху гор, - махнул лапой лис. - Теперь растет у них морозоустойчивое зерно и травка какая-то на капусту похожая.

- На кой им капуста?!

- Жрут ее они! - оскалился Шо.

Леон все это время била хвостом по снегу не одобряя накал страстей и оскалилась вместе с Шо, выливая свое негодование в шипении и мычании.

Хеиху извиняюще улыбнулся, полностью переключаясь на белую кошку.

- У тебя роль очень простая, - лис обмотал вокруг шеи кошки красную овечью шкуру с длинной шерстью. - Пробежать с востока на запад по заминированной полосе, в тот момент, когда гномы начнут ее взрывать.

Леон и Девиан переглянулись и одновременно крикнули:

- Невозможно!

Глава 24

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Обман - это искусство которым должен владеть как вор, бард, так и торговец. Если знаешь в чем кроится лож, то знаешь, как опасна истина. "

Легкая истерика Девиана прошла после купании в снегу, купание организовал Шо. Снег заглушал пронзительные вопли: "Мы все умрем!". Предостережения черного лиса о сходе снега с холмов от его крика, человек не желал слушать. Пришлось купание повторить.

Леон задумчиво мела снег хвостом и размышляла на тему колыбели праматери в которую ей возможно предстоит посетить раньше чем она того хотела бы. Опасения Девиана целиком подтвердились - план восточного интригана не подразумевал жизнь его непосредственных участников.

- Ты засылаешь нас на смерть! - вынырнул в очередной раз сын купца из снега.

- Не вас, тебя на этот праздник не приглашали, - вновь окуная голову юноши в снег.

- Это невозможно, она не сможет пробежать и не оглохнуть от взрывов! И скорости просто не хватить Да и кто будет присматриваться в убийственное представление: кого там взрывом разнесло божество или белую Лето?! Ты это понимаешь?!

Лису надоело макать человека в снег в надежде на успокоение, и он его отпустил.

- Это ты не понимаешь! Как женщина истеришь! А среди нас одна такая, белая и пушистая, родом из лесов не имеющая элементарного образования, но даже она понимает происходящее лучше человеческого бездаря, трусливо дезертировавшего с поля боя, у которого банально нет достойной жизненной цели и значения понятия родной земли! Вся жизнь которого сведется к накоплению злата и его растрате!

- А ты... ты, - не мог найти подходящих оскорблений Девиан сказанной правде и поэтому задал вопрос надеясь выкрасть время на раздумья. - А что сделал ты!?

-Я! - потерял терпение черный лис Хеиху. - Да я уже двести лет над этим планом бьюсь!!! Интриг больше завел, чем волосков на моем хвосте! Да если бы все от меня зависело, вы бы тут не сидели, все и без вас превиликолепно бы свершилось! Но моя супруга завещала исполнить этот план! - начиная вспоминать жену, этот, с виду юный, лис успокоился и начал говорить с восхищением. - Она, как и я, на шутки горазда лиса-плутовка. Предсказания все попрятала. Да так умело, что только в определенное время удавалось их найти. И в последнем было сказано о белом звере без которого не выйдет спасти наши дома. Я искал белую лису, но моя любимая была единственной подобной. Искал белого вервольфа, но не нашел. И тут, как по волшебству, узнаю о Леон. И она именно такой зверь, которого описывала моя Баиху: бела как снег, мягка как мех, справедлива как жизнь, добра как солнце. - Хеиху вздохнул. Последнее он пробубнил почти шепотом. - Если Леон не справится, то нам всем конец.

- Справлюсь! - Внезапно и резко заявила белая кошка. - Быстро бежать, хорошо прыгать я умею. Больше не надо. - Она завязала на своей шее красную шкуру покрепче и отряхнулась показывая свое нетерпение.

Девиан молчал под взглядами друзей. Он понял - им нужно было уговорить его, а значит, лис задумал приспособить человека к плану. Так сказать, чтобы не мешался и был при деле.

- И какое же место отведено мне в этом самоубийственном плане?

Ему протянули рычаг, от которого тянулся шнур.

- Подать знак, когда нужно взрывать.

Сын купца ощутил себя палачом лучшего друга.

- Я не смогу ... снегопад же, - попытался он отказаться от сей почетной должности.

И вправду, дальше нескольких локтей одно молоко. Но Лето видели даже в этом молоке.

- Я знак могу подать, - наклонила голову кошка. Я вижу.

- Ты будешь у всех на виду, как ты знак подашь? Шнур здесь, а времени тянуть новый уже нет, - закусил кулак Хеиху.

- Не я, Лето - моя сестра.

- Где же мы ее возьмем?

Реира принюхалась, пытаясь найти то, что столь резко привлекло ее внимание в заснеженной дали. Ничего стоящего она не видела, но нос упорно твердил ей о знакомом запахе, который черная кошка успела забыть.

- Что там? - Энгельс достал подзорную трубу стараясь различить едва заметные очертания холмов, проступающие через метель.

Кошка покачала головой и вновь повела носом. Правитель города Рей ждал ответ супруги. Она молчала, толи не зная ответа, толи не считая ответ необходимым. Однако спустя время, черная кошка заговорила:

- Много запаха. Снег, земля, ниже, там. Дальше, выше, кто-то есть, я его знаю. Идти. Ждет.

- Откуда знаешь. Что тебя кто-то ждет?

Ответ на вопрос дала не Реира. В дали, протяжно и тоскливо раздался кошачий зов. Он многократно облетел холмы, приобрел эхо и изменился до неузнаваемости, превращаясь в потусторонний вой.

- Это тебя? - Энгельс повел плечами, от услышанного клича у мужчины дыбом все волоски на теле встали.

Ни Шо, ни Девиан не успели остановить набравшую в легкие воздуха кошку. В начале их снесло звериным кличем, затем накрыло упавшим с холма снегом. Совместное купание пошло мужскому полу на пользу - они объединили свои усилия по попытке заставить поваляться в снегу белую кошку.

- А она придет, - внезапно спросил Девиан, когда друзья более-менее успокоились и просто лежали в снегу, выдыхая разгоряченный телом воздух.

- Пришла, - ответил торопливо убираювший уши Шо.

Леон поднялась и отряхнувшись всмотрелась в одну точку слева от обрыва. Там по узкому уступу двигалась темная фигура заметная даже в этом снежном мареве. Реира была черна, и хотя носила человеческую одежду, не испытывала симпатии к ярким тонам и украшением. Она так и осталась темным пятном, выделяющимся как на траве, так и на снегу.

- Реира! - Леон сразу узнала эту темную фигуру.

Реире понадобилось время и что бы добраться до скрываемого от взглядов выступа холма и что бы осознать принадлежность своей молочной систры к живым кошкам. Вот уже как год черная Лето и не думала встретить живого члена семьи.

- Леон? - удивленное мурчание.

Они встали друг напротив друга рассматривая целиком, всматриваясь в детали, ища узнаваемое и находя изменившееся. Реира неожиданно осознала, как не изменилась ее сестра. Она через годы пронесла свою ношу белой шкуры и красных глаз, оставаясь все той же отверженной племенем кошкой. Перед черной кошкой стоял умный, сильный и радующийся встречи зверь. Который, впрочем, был сильно удивлен изменением сестры. Леон видела насколько сильно отличается Реира оставшаяся в ее памяти и стоявшая перед ней. Зверь из леса обратился в незнакомца. Черная сестра напоминала Рабану - кошку барда, та тоже носила одежду. Но не это поразило больше всего - взгляд Реиры изменился до неузнаваемости. Он был человеческим. Леон не могла сказать иначе и не могла подобрать слов, что бы рассказать причину такого сравнения. Она просто знала, что ее сестра за годы разлуки перестала быть кошкой народа Лето, в том понимании, в котором это понимала Леон.

Они потратили еще несколько минут на рассматривания и виляния хвостами, а затем резко бросились вперед заключая друг друга в крепкие объятия. Они мурчали, терлись друг об друга мордами, обнюхивались и издавали неподдающиеся классификации животные звуки выражая радость встречи, пока не удержались на лапах не свалились в уже изрядно притоптанный снег.

Слова сестрам были не нужны. Они все сказали без них. И то как скучали, и то как грустили, и то как хотели встретиться, и то как изменились. Они оставались молочными сестрами, но были ближе чем родные. Леон поняла, Реира ее последняя сестра. Остальные ушли к праматери Лето и ждут их там вместе с отцом и матерью. Она успокаивающе лизнула сестру, та в ответ потерлась мордашкой о ее плечо.

Если бы и остальное можно было бы сказать не прибегая к словам, белая так и поступила, но Шо обошёл обнимающихся кошек по дуге, так что бы его было видно Леон и красноречиво замахал руками призывно кивая в сторону обрыва, где едва видные кошачьему взгляду точки-солдаты начинали шевелиться.

Пришлось расцепить лапы и заняться делом ради которого Леон позвала сестру. Кошки говорили на мара, поэтому Шо пришлось стать переводчиком. Он бы с удовольствием оставил Девиана мучиться над неясными речами в неведенье, но юноша взял в заложники лисий хвост, который Шо забыл убрать.

- Нитор рабан рогро. Альба Лето Ра тхе. Наум виа Рогро. - "Прорадители пели о горе. Пришла белая Лето. День горя - сегодня". Она сказала путь, а не день, но по смыслу одно и тоже.

Черная кошка кивнула, принимая слова сестры.

- Виа Еум, - "Путь говорит", т.е ей уже известно об этом.

- Росс Мош еум салшу. Лето стар-пос рогро. "За горами говорили о спасении. Мы можем остановить беду."

Черная кошка вопросительно подняла уши и чуть наклонила голову. Леон продолжила:

- Шима шре Нитор Лето. Шима шре Нитор. Шима рурулос фуртис - шима сар. Фуртис - апур маур. Шре мор-ршем аш шима, аш Лето - м-шум апур маур. - "Люди не верят в праматерь Лето. Люди не верят в своих прародителей (т.е в богов). Людей надо обмануть и они поверят. Лож - это плохо. Но смерть всех людей, всех лето - во много раз хуже."

Реира бросила взгляд на пару человек стоявших в нескольких локтях от нее и вопросительно наклонила голову.

- Друзья, - пояснила Леон, от чего глаза сестры увеличились в размере. Она кивнула, принимая ответ, и вновь вернула свой взгляд белой кошке. У нее не было тех, кого бы она могла назвать друзьями, был муж - не кот, было племя - народ. Но она знала, что друзьями называли тех немногих кто сопровождает тебя, поддерживает, помогает тебе и кому обязан помогать и ты. По ее мнению это походило на семейные отношения.

Белая кошка говорила на мара. Она очень соскучилась по родному языку, которому научил ее отец, и который она слышала от других Лето, но сама редко использовала. Однако ей предстояло рассказать сестре план, языка мара не хватало, и Леон заменяла несуществующие слова в мара, словами из человеческого языка. Вышло изрядное сумасшествие, которое лис описал просто: "Она рассказывает план и уговаривает ее помочь нам".

- Фуриш. Ам тхе-ра, фуртис Аш. Аш шоритар ам аш нитор. Шо тру-ум фуршишь, аш шоритар ам нитор. Должен быть взрыв, огонь. Нужно нажать на рычаг, - кивок на рычаг. - Нажать когда ам еум. Сигнал ам иши-ши. Шима шре шитер иши-ши - шре шитер лару. Лето шитер друг-друга шитер. Сигнал шитер, ум нажмешь. Сможешь, Реира?

Ожидая ответа черной кошки, Девиан думал, что Леон ни словом не обмолвилась систре об опасности плана, о возможной своей гибели. Но юноша молчал. Он хорошо понимал невозможность отговорить белую кошку. Она откажется, не сможет жить обвиняя себя в смерти племени. А значит, нужен был тот, кто поможет выжить пушистой подружке. Реира сможет вовремя нажать на рычаг, в то время как Девиан мог бы ошибиться и принять за сигнал игру снежинок. Он до сих пор не простил свою ошибку, которая заставил обзавестись на своем боку шрамами.

Наконец, Реира кивнула, задумчиво отворачиваясь и всматриваясь вдаль. Она видела войска готовящиеся к бою. Бой еще не наступил. Люди показывали свою мощь, демонстрируя превосходящие силы, давая противнику возможность сдаться.

Реире понравился план. Она знала толк в боевых уловках, ее этому научили в армии и Энгельс - они так защитили свой город. Но то, что собиралась сделать ее сестра было куда масштабнее.

- Взрывы как где покажи? - обратилась Реира к Шо.

Он провел рукой линию с востока на запад. Кошка зашевелила ушами и кивнула. Ее люди расположились достаточно далеко, чтобы их не задело взрывами и не втянуло в открытое сражение.

- Помогу. - Оформила свое решение словами кошка.

Леон радостно замахала хвостом. Девиан вздохнул с облегчением, ему вторил вздох Шо. План расписан, роли распределены, оставалось сесть в кружок и обговорить детали.

Король вышел из шатра услышав далекий, страшный, протяжный вопль неизвестного зверя. От загадочного крика с холмов сошел снег, задрожал кубок на столе и волосы встали дыбом у каждого в лагере. Живо вспомнились слова советника о пришествии божьего посланника. Если бы Лето считали необходимым, они бы разрушили мистическую иллюзию нависшую над кличем. Рассказали бы о природе вопля как о зове одного Лето другим. Но их не спрашивали, а они не считали нужны отвечать.

Неспокойно почувствовал себя и Император. Он уже жалел о приказе утопить "лже-пророка". Суеверно ползущие по телу мурашки заставили выпить вина для успокоения нервов и запахнуться в теплый плащ.

Двое имперских солдат, по приказу бросившие в прорубь старика с камнем на шее, не стали молчать и разболтали всем о пророчестве. Поэтому когда люди услышали протяжный сводящий зубы вой, они были готовы поверить в пришествие настоящего бога, если ни дьявола. Перешёптывания и страх наполнили лагеря противоборствующих сторон. А когда правители были готовы спустить собак войны, войны в любой момент ждали пришествие обещанного посланца что бы пуститься наутек. Весь их боевой пыл был разрушен в считанные часы.

Шо успел обежать обе армии, поудивляться самовнушению людей и пустить новый слух. В этот раз он добился впечатывания в умы имя божества, в которое все собравшиеся люди должны были поверить. Об этой части плана Хейху, так же известный как плут Шо, ничего не рассказал. Он желал, что бы люди верили в пришествие его жены - Баиху, белой лисы.

В атмосфере напряжения, ожидания неизвестного, слух о белом звере с обликом лисы, боге плодородия - Баиху, распространились как зараза. У каждого человека оно звенела на устах. И каждый уже представил себе этого зверя начиная видеть его в любом подозрительном снежном коме. Шо оставалось только наедятся на свой ум и ждать финала представления.

Реира осталась на холме в ожидании сигнала, а Девиан спустился вместе с Леон. Ему становилось тошно от раздирающих его мыслей, о возможных исходах дела. В голове юноши проносились всевозможные пафосные и страшные смерти его самого и подруги: начиная от варианта шальной пули, до падения с неба небесного металла уничтожающего все живое. Особенно ярко перед глазами представали картины взрывов, разрывающие людей на куски.

- Бледный как снег, - кошка махнула хвостом, рассматривая друга. - Болеешь?

- Просто боюсь. Леон, мне страшно.

Девиан думал услышать порицание или недовольное мычание, но кошка лишь кивнула, принимая ответ друга.

- Весной - девятнадцать лет будет тебе? - спросила она невпопад.

- Да, а к чему...

- Мне будет шесть. Шо сказал, это как сорок человеческих годов. Как четыре жизни Лето. Я буду жить еще столько же, хочу кота, котят и жить в племени. Не умру, пока не буду счастлива. Ты обещал, встретить и рассказать, как счастлив ты. Послушать, как счастлива я. Поэтому ни я, ни ты не умрем сегодня. Иначе обещание выполнить трудно.

Девиан удивленно поднял брови. И тут же улыбнулся.

- Ты права, я не должен думать о плохом. Нужно настраиваться на победу и благополучное будущее. Меня ждет молодая жена, мы переселимся за море, у нас будут дети и умру я в старости в окружении толпы внуков.

Кошка кивнула и поправила красную шкуру на своих плечах. Ее хвост нервно подергивался, выдавая с головой.

В пределах видимости кошачьих глаз было две определяющих исход дела области. Первая - тот выступ, на котором осталась Реира с рычагом. Вторая - место встречи двух армий, а на ней едва заметная полоса возвышающаяся неестественно ровным тянувшимся вдаль холмиком, по которой нужно было пробежать, опережая взрывы.

- Мяу, - внезапно навострила уши кошка, вытягиваясь в струнку.

- Что случилось? Нас атакуют, в тебя попали? Мы умрем? - немедля запаниковал Девиан.

- Нет, я забыла передать. Шо сказал мне передать.

Девиан помнил, как черный лис перед спуском с холма отошел с кошкой в сторону и начал махать перед ней руками.

- Он сказал это заклинание и дал мне это, - поднимая из меха на шее ожерелье из медвежьих зубов, где теперь, помимо зубов висел кулон из кости. - Для скорости. И это, - доставая мешок с белой мукой из сумки, - для ...эф..ект...нос...ти.

Девиан не удержался и засмеялся. И с чего он решил, что лис ничего не придумает для их оберегания. Он жестокий плут и заставил их изрядно понервничать, а оказалось, не поскупился на настоящую магию. В прошлом младший сын уже видел эту странную муку и до сих пор не мог забыть что произошло с маленьким мышонком, упавшим в этот несъедобный продукт.

- Действительно будет эффектно, Леон. Очень. И я уже хочу это увидеть.

С этими словами, предприимчивый и по-человечески жадный сын купца, забрал из мешка одну горсть себе в запасы, а остальное приготовился высыпать на подругу.

Учитывая количество муки и эффект этой муки, можно предположить, что участники сражения не забудут битву до конца жизни, если конечно не умрут от разрыва сердца.

Глава 25

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"В мири достаточно неизведанного, что бы не тратит силы на войну, но люди упорно жаждут уничтожать забывая созидать. Неудивительно ,что маги сгинули из нашего мира."

Тысячи лет назад жили люди которых называли магами. Они творили удивительные вещи, создавали невероятное и заставляли видеть невозможное. Сила каждого из них равнялась силе многотысячной армии, а знаниям и мудрости завидовали правители. Именно зависть стала причиной погубившей, казалось мудрых и всесильных, магов.

Тысячи лет назад в умы людей закрался страх и вера в греховность магии. Как только это случилось - все было кончено. Люди хотели уметь творить чудеса как это делали маги, они хотели знать, как это делается и для этого были готовы убить тех кем восхищались. Убивать снова и снова, разрушать чудеса в надежде понять, а если не понять, то уничтожить напоминание своей глупости.

Тысячи лет назад жадность и зависть стерли с лица земли магов, оставив одиноко растворятся в мире их немногочисленное наследие.

Во-первых, их наследием считали народ Лето. Ни кто и никогда не сможет подтвердить или опровергнуть причастность или непричастность магов к возникновению звероподобных рас. В сказках маги часто сопровождались кошками, возможно поэтому, такая версия происхождения Лето имела место быть.

Во-вторых - книги. На память осталась серия магических библиотек буквально переполненных информацией. Однако, ни одну из книг магической библиотеки нельзя было даже увидеть, не то что прочесть. Поэтому такие места остались закрытыми для ума большинства людей. Ходили слухи о великих мудрецах способных читать и пользоваться невидимыми книгами таких библиотек, однако то были лишь слухи.

В-третьих, после ухода эпохи магов, будто в издевательство, осталась небольшая часть магических вещей. Это были невероятные оружия способные испепелять человека не оставляя костей меньше чем за мгновение, удивительные инструменты пилящие ровно и гладко самый твёрдый металл и множество других необычных предметов которым не нашлось места в мире. Например, эта мука.

Доподлинно никому не известно для чего и как использовали маги этот белый состав. И действительно ли маги его изобрели или это уже умельцы после них сообразили. Дело в том, что некоторые вещи и вещества продолжали попадать на мировой рынок за баснословные деньги и в мизерных количествах. В основном это были чудодейственные лекарства, большинство из которых оказывались фальшивками, необычное оружие, владение которым определяло военный потенциал страны и магические порошки, один из которых держал Девиан.

Однажды старый купец показал своим детям настоящую магию. Некто неизвестный заплатил ему в честь большого долга, щепоткой этой муки. И отец решил потратить немного столь ценного вещества для развлечения и уразумения детей. Когда еще удастся увидеть нечто подобное, да и ему самому натерпелось прикоснуться к потерянным знаниям. Когда держишь в руках нечто магическое, начинаешь верить что источник магии ты сам.

Девиан помнил как отец достал из мышеловки мышь и посыпал ее этой мукой.... Незабываемое зрелище! Невероятное, волшебное и пугающее! И это от одной щепотки! А в руках Девиана было гораздо больше щепотки. Он мог только предполагать на сколько мощный эффект должно дать такое количество порошка.

Ах да, совсем забыли упомянуть кулон, дополнивший ожерелье из зубов медведя. Дело в том, что никто не верил в подобные амулеты. Возможно, потому что ни кто не видел настоящих магических талисманов. Были лишь слухи, что они увеличивали скорость, силу, делали неуязвимыми.

- А кулон правда увеличивает скорость? - спросил юноша, все еще любовно прижимая к себе муку стоящую миллионы-миллионы золотых монет.

- Не кулон - конфета. - Внезапно заявила кошка, красноречиво откусывая именуемую конфету с нитки ожерелья.

Взгляд Девиана из неуверенного стал напряженно выжидательным. Кусок кости прожевать, да, на такое способны лишь зубы Лето. Леон жевала пока не скривилась и не высунула язык.

- Горько, как полынь горько.

- А чувствуешь изменения? Ты стала быстрее, сильнее?

В ответ кошка умыла языком нос, пророкотала неодобрительное и нечленораздельное в адрес жевания несъедобных вещей и чихнула. Никаких изменений не произошло.

- Лис точно говорил тебе съесть это... - засомневался купеческий сын, когда кошка вновь чихнула резко исчезая. Вот она стоит перед юношей и морщит нос, а вот ее нет, одни следы на снегу остались. Не было кошки куда не посмотри.

Девиан не успел занервничать - кошка вернулась из короткого полета, упав в глубокую шапку снега. Она фыркала, шипела, делала страшные глаза всячески показывая сове отношение в магии в целом. Попробовала шагнуть влево и вновь отлетела на пару метров. Разобравшись, Леон замерла.

- Потрясающе! - не разделил ее возмущения юноша. - Я тоже так хочу!

В ответ новая волна фырканья и возмущенного скулежа.

- Слишком высоко, нехорошо. Кошки не прыгают так высоко. Птицы только. И быстро кошки и так. Быстро очень кошки не должны.

- Птицы не прыгают, - все еще восхищался произошедшим Девиан, - они летают. Кошка фыркнула и махнула лапой, на свой плохой язык. А юноша продолжал по детски восхищаться, - теперь ты сможешь и взрывы обогнать и в огне не сгореть. Кто же знал, что эти амулеты есть надо, а не носить? Хотя зачем гадать, Шо знал! Но кроме Лето кто еще мог бы кость разжевать да и переварить? Да уж, маги и вправду невероятны!

Под восторженные пляски друга, Леон умылась, успокоилась и всматриваясь в снежную даль начала ждать момента, когда настанет ее пара действовать. Она слышала звон металла, шорох одежд и передвижение тяжёлых колес огненных повозок. Битва должна была начаться в любой момент.

- Я найду после тебя, - заверила кошка юношу теребящего в нетерпении мешок с мукой.

- Надеюсь живым, - нашел возможность пошутить он.

- Надеюсь, - серьезно восприняла его слова кошка и надела на уши наушники.

Черный лис Хеиху бежал по снегу, будто не имел вовсе веса. Его тонкие лапы брали метр за метром, пока не достигли склона горы, рядом с которым лежал скатившийся сверху снег. Около живописного сугроба лис остановился, повертел голову туда-сюда, отошел на несколько метров назад и, вновь набрав скорость, головой вперед нырнул в рыхлый снег. И кубарем вывалился в каменную пещеру, в которой его встретили мечами, заряженными арбалетами и пистолетами.

Хеиху на них лишь зло тявкнул оборачиваясь человеком.

- Все готово! - для этих существ у божества востока не было припасено реверансов. С гномами и темными эльфами можно было лишь торговать. Они ценили две вещи - честь и золото. И первого и последнего у них было столько же сколько самомнения. И ни с тем ни с другим они не желали расставаться. Вымирание континента могло бы усложнить им жизнь, даже если к бушующей эпидемии у них оказался бы иммунитет. Больше неоткуда взять людей, не у кого купить еду и злато станет лишь блестящим металлом. По сути, участие в спасении континента должно быть им выгодно и было. Но разве гордецы признаются в этом? Нет, они изволили выторговать божественного благословения для произрастания кое-каких зеленых овощей на вершине горы. Но все это Шо считал мелочами, по сравнению с участием в плане этих горных народов. Кто еще за столь короткий срок успел бы прокапать туннель под полем битвы, раздобыть и заложить снаряды и поделиться запасами магической муки? Помимо гномов и темных эльфов никто! Вот и приходится терпеть их полное неуважение к восточным богам и странные оценивающие взгляды на пушистый хвост из-под платья. То ли они его мех в золото переводили, то ли мясо в калории. От подобных взглядов шерсть на хвосте Хеиху дыбом вставала. В любом случаи терпеть неприятное общество осталось чуть-чуть.

- Все проверили, - отчитался низкорослый ширококостный гном. Двое других, с темными землистыми лицами и тонкими фигурами лишь кивнули, подтверждая свое участие в проделанной работе. Шо также кивнул им и прошел мимо, торопливо переставляя ноги, но не переходя на бег. В проложенном ходу при должной неосторожности вполне реально было проломить себе череп столкнувшись с резко опустившимся потолком или наткнувшись на яму под ногами. Лис был знаком с подлостью горного народа не по наслышке и не собирался получать новые шишки попадаясь на их специфический черный юмор. Умело переступал ловушки.

Тот к кому пришел длинноволосый Син-баумовец нашелся за чисткой старинного механизма, который играл в плане не последнюю роль. Механизм напоминал часы, стрелки которых не отсчитывали время, а управляли им. Одно из немногих вещей которые маги подарили когда-то лично повелителю темных эльфов - Квесокуданиэлю.

Черноволосый, темнокожий и темноглазый эльф державший механизм на коленях был не потомком правителя Квесокуданиэля. Это был сам Квесокуданиэль. И единственный кто хотя бы отдаленно мог считаться другом восточного лиса. Длительное общение на равных способствовало укреплению их дружеской связи.

- Хорошо выглядишь Квес, сохранился как мумия.

- Самая богатая и молодая мумия, заметь, - усмехнулся правитель темных эльфов, чье имя сократили. В отместку нельзя было сократить имя Шо, потому как его прозвище и так короче некуда, а божественное Хеиху являлось просто-напросто двумя сложенными словами "черный" и "лис". И оно тоже не поддавалось сокращению. Возможно Квесокуданиэль сократил бы истинное имя этого шута, если бы знал его. Такая ценность, как божественное имя, пряталось даже от самых близких и родных. Говорили, что зная истинное имя существа можно им повелевать.

- Готов расстаться с любимой игрушкой?

- С условием ее сохранности и последующего возвращения!

- Я же дал слово!

- Твоему слову цена как моему.

- То есть ты мне доверяешь как себе?

- То есть не доверяю словам вообще! - В руки Шо перешел пергамент из кожи и металлическое перо. - Подпиши. Кровью.

- Только прочитаю... в случаи не возврата ... а на кой тебе мое тело и душа?

- Душу выбить, тело мучить, - зловеще.

- Рано или поздно тебе это надоест.

- Не надейся на рано.

- Понял, не дурак, верну тебе часики без задержек, - вильнул хвостом лис, расписываясь. На его шею легла цепочка с ценным грузом. Шо уже собирался уходить, когда Квесокуданиэль спросил:

- Вернешь, знаю. Ты мне лучше скажи, вернёшь ли себе жену?

Черный лис замер, не закончив шаг, и оглянулся на друга.

- Я верю в это.

- Если что, моя коллекция напитков в твоем полном распоряжении.

- Дурак, - беззлобно буркнул лис, - тебе просто хочется напиться, а повода не находишь. Лучше так, если выйдет, божественное саке в твоем полном распоряжении.

Квесокуданиэль весь подтянулся, как взявшая след собака и пожелал самой большой удачи, на которую у него хватило слов.

Войны шли на бой, знамена развивались на ветру, Шо бежал со всех лап готовясь применить таинственные часы, Девиан поднял пакет с мукой, Леон приготовилась бежать, а Реира жать на рычаг.

Оставались минуты...секунды...пора начинать!

С высоты, птицы черного цвета смотрели вниз и видели своими темными глазами будущее. Для них оно могло стать радужным и сытым. Воронов не пугал снегопад и порывы ветра, они ждали пира. Черные крылья в пургу - зловещее предзнаменование для людей идущих в бой, но люди не желали слушать мудрейших и видеть древние знаки смерти. Словно овцы не ведавшие иной судьбы кроме тесака мясника, люди шли на смерть, будучи полностью в ней уверенными. И все же они: кто с надеждой, кто со страхом ждали пришествие предсказанного божества. С каждым тяжёлым шагом такая возможность казалась им все более и более невозможной. И вот, когда две армии разделяли считанные метры, обещанное случилось.

Реира всматривалась в одну точку спрятавшуюся за молочно-белым покрывалом. Она не шевелилась позволяя снегу украшать ее мех. Лишь на носу снежинки таяли скатываясь каплями воды в пасть. Изваяние засыпанное снегом, лишь кончик хвоста подергивается. Черная кошка прижимала к груди рычаг ожидая сигнала и чуть было не нажала его увидев слишком необычную для ее глаз картину. С такого большого расстояния происходящее вдали казалось отблеском зари или блеском очей богини. Реира еле удержалась от нажатия на рычаг. Вовремя вспомнила, что сигнал не такой и остановилась, вновь всматриваясь в происходящее, ожидая оговоренного сигнала.

Что же произошло?

Когда армии собирались столкнуться сотрясая горы своими боевыми кличами, когда пули и стрелы собрали первую кровь и забрали первые жизни, когда выжившие под обстрелом выставив пики должны были удариться стенка на стенку, Девиан высыпал на Леон муку.

Однажды маг, живший тысячи лет назад, подумал: "В жизни люди видят мало магии, поэтому я стану его воплощением! Волшебным, запоминающимся и великим!" Он изобрел белый порошок прозванный обывателями волшебной мукой создав образ в мареву которого помещали представления о богах и магах.

Леон не почувствовала никаких изменений, лишь увидела молочную дымку вокруг своего тела которая двигалась вместе с ней. На пробу белая кошка вильнула хвостом. Это простое действие заставило Девиана в панике отшатнуться и пропищать нечто неясное. Он изо всех сил сдерживал крик.

Тело Лето изменилось до неузнаваемости, и если бы юноша уже не видел подобную метаморфозу мыши, то его пятки мерцали бы за горизонтом. Иллюзия преподнесла взору шестиметрового зверя с длиннющим хвостом и вытянутой мордой, с развивающейся мутной шерстью которая тянулась нитями каната по пространству. Красная шкура на шее кошки, стала завершающим штрихом. Красное марево огнем поднималось вверх и казалось способно обжечь.

- Не стой! Беги! - Поторопил Девиан, очнувшись от шока.

- Не стой! Беги! - Поторопил Девиан, очнувшись от шока. Кошка его не услышала, но движения рук распознала. Она протяжно простонала ввысь. Реира услышала и нажала на рычаг.

Император Бхамбах четвертый восседал на белом коне и держал высоко над головой меч. Он олицетворял собой высшую власть, которой дозволялось выбирать: кому жить, а кому умирать. И он выбрал их, кто отдаст за него жизнь, он видел их - своих пешек обрекающих матерей на слезы и он гордился своей властью не данную богом, как порой говорили о королях, а завоеванную своим умом и руками.

Меч резко опустился, затрубили трубы, солдаты спешили к смерти.

Косук Лавриавский созерцал свое бедственное положение с холма. У холма, ближе к равной площадке его войска ожидали команды военачальников, а там, в дали, в лесу, которого не было видно из-за падавшего снега, уже шли первые сражения. Левее леса на немного холмистой площадке вервольфы раздирали людей на куски, но на них из леса нападали Лето. Столкновение двух рас зверолюдей окрасило снег в оттенки виноградного вина. В самом лесу ждали эльфы и их стрелы не знали промаха. Разведка и первый отряд Девитауэ был уничтожен в считанные минуты.

За развитие событий наблюдали темные эльфы и готовились в любой момент вступить в бой если что-то пойдет не так в продуманном заранее плане. Еще одной наблюдающей стороной являлись люди города Рей. Их малочисленная группа держала белый флаг и ждала свою королеву ушедшую через будущее поле битвы. Они ждали чуда. И тоже собирались вмешаться, если чуда не произойдет.

Чудо произошло! Посланник явил свой лик.

Глава 26

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Я видел иллюзию, которую можно было принять за бога. Когда я увидел бога, то принял его за человека."

Белая фигура не сразу обрела свои очертания в снежной пелене. Белый гигант выплыл из молока, заставив войска обоих враждующих фракций замедлять ход и останавливаться. Дрожащие колени подводили своих хозяев и те падали под весом навалившихся задних рядов, которые еще не успели понять, от чего замерло действие. Снег валил густой стеной и лишь те, кто остановился у оставленной лисом линии, видели предельно четко грандиозную иллюзию. Остальные могли видеть лишь высокую тень с красной гривой, которая летела к ним с ветром. Огромные лапы не тонули в снегу и не загребали его, их даже не было видно, а очертания морды казались расплывчатыми и лишь два уголька с божественной яростью смотрели на людей.

- Баиху... - вырвалось у одного из воинов воспоминание о божестве востока. Этот шёпот обратился в крик. - Баиху!

Люди подхватили его и волной понесли к еще бегущим солдатам не видящим бога идущего между армиями. Те кто уже видел надвигающегося посланца высших сил стремились убежать, натыкались на опешивших товарищей, на тех, кто только проталкивался в передние ряды и на тех кто также пытался уйти. Атака захлебывалась собственной кровью, оставляя свободной линию необходимую Леон для бега. Крик "Баиху", достиг самых задов, когда начались взрывы. Леон почувствовала обжигающее дыхание на своей спине и попыталась бежать еще быстрее, чем даже давал ей съеденный амулет. От непрекращающихся колебаний мука начала осыпаться, значит кончалась и даваемая ею защита. От одного из взрывов, лизнувшего спину пламенем, упали наушники. Уши заложило, кошка начала откланяться от линии.

Шо прокрался в армию, нашел одного из солдат син-баумовцев пожалованных повелителем его страны и выдернул его из одежды, отправляя соотечественника в глубокий сон в ближайшей палатке. Переодевшись, лис бесцеремонно заработал локтями вызывая у нервных перенапряженных ситуацией людей целую волну гнева. Пробившись к середине "стада" пастух решительно остановился и начал ждать. Ждать пришлось не долго, вон и Леон показалась, заставляя людей тормозить и задирать носы.

- Баиху... - прошептал Хеиху и тут же закричал что бы его услышало как можно больше людей. - Баиху!!!

Крик подхватили, повторили и приумножили, пронося через всю толпу. Настала пора уходить с линии взрывов, которые вот-вот должны были начаться. Солдаты бежали бросая оружия и затаптывая оставленную лисом одежду. А сам лис, вильнул пушистых хвостом и по головам поспешил на эшафот представления.

Загремел первый взрыв. Он волной огня поднялся вверх за спиной белой кошки поднимая вверх землю, пыль и неуспевающий таить снег. Не успела земля упасть, как последовал новый взрыв. Ускоренная магией кошка двигалась достаточно быстро, что бы не погибнуть, но было заметно - скорости ей не хватает. А тут еще случилось непредвиденное - Леон начала отклоняться от курса явно дезориентированная.

Что случилось?

- Не одно грандиозное представление не обходится без провальных репетиций, на которые мы не имеем права. - Повторил лис слова своей жены и включил часы.

Леон уже была готова упасть, когда ее поддержал Шо. Вместе с этим в мире произошли колоссальные изменения, которые кошачьей головой не удавалось понять. Бегущие люди замерли с паникой на лицах, задетые взрывом пугали широко раскрытыми ртами и кровью замершей в полете, снегопад обратился а отдельные снежинки, остановившиеся в воздухе. Весь мир превратился в обездвиженную лаком картину. Время остановилось вокруг них, но не для них.

- Не пугайся, - Шо щелчком заставил перепуганную кошку смотреть на него. - Время скоро вновь пойдет. Дай посмотрю. - Он довольно бесцеремонно наклонил кошачью голову влево и уставился на ухо, в котором виднелась кровь. Отпустил кошку, понаблюдал над тем как ту начало клонить в бок и вновь поддержал. - Понятно. Плохо. И действие часов заканчивается, - тараторил он. Обернулся лисом и вложил свой хвост в лапу кошки. - Держи, не отпускай!

Леон дернула ушами сжимая лапой черный хвост. Она его поняла.

Замершие стрелки часов сделали пробное движение - время двинулось на секунду вперед. Люди отодвинулись на миллиметры, раненые приблизились на секунду к моменту смерти, а Леон сделала шаг, держась за лисиц хвост. Огонь рвущийся из земли слизнул снег, брошенная в воздух взрывом земля продолжила свое восхождение. Взрывная волна толкала в спину, мука осыпалась.

В отличии от белой кошки, на Хеиху не было магической муки, поэтому никто его даже не замечал в мареве образа божества.

Стрелки отсчитали еще две секунды, замерли и вновь пошли в обычном ритме.

Леон и лис шли первые секунды, на третьей - бежали. Сзади развергался ад с огнем, дымом и человеческими жертвоприношениями, по краям кричали в ужасе люди спеша убраться прочь, с высот взирали на пришествие король и император, а впереди под лапами крошилась земля.

Маг, подаривший необычные часы правителю темных эльфов Квесокуданиэлю, сделал их специально для темного друга. Лиса же эти часы не слушались. Он их уже молил идти помедленней, а они чуть ли не в насмешку, ускорялись. Возможно, то было лишь воображением Шо и Леон, но оба зверя ощущали острую нехватку времени и уже чуяли как рушится план.

По смыслу план уже исполнен - люди увидели божество, обозвали его Баиху, разбежались и поверили глазам. Но Шо хотел произвести как можно больше эффекта. Он боялся проигрыша в этой игре. Боялся окончательно утратить веру в возвращение своей любимой. А без нее живой мир или мертвый - в любом случаи серый.

Половина поля, вот сколько смогли пробежать лис и кошка. Последний взрыв серьезно обжог стряхивая остатки муки и лисий хвост резко потянул в сторону. Земля под лапами раскрошилась, воздух наполнился паром, и не было спасения.

Реира смотрела на обратившуюся богом сестру с открытой пастью и выпученными глазами. До этого момента, черная Лето никогда не пыталась оформить образ создательницы в материю. Не задумывалась о ее форме и окрасе. Поэтому сейчас ее глаза видели прародительницу. Как должно вести себя перед прародительницей оан не задумывалась? Люди перед своими богами падали ниц, а Реире напротив хотелось смотреть как можно дольше.

Белая гигантская кошка с красной гривой в мутном мареве шла по земле, и за ее спиной земля делилась на две части изрыгая огонь и оплавляя снег. Люди в панике бежали бросая оружия, кричали имя неизвестного, им уже не было дело до войны. Пришла сила сильнее войны и смерти - страх перед всемогущим!

Иллюзия развеялась когда внимательная Реира заметила как сбился шаг иллюзорного бога, как он прошел до половины поля и как исчез. Взрывы разделили равнину на две части, поднялось облако пыли за которым не было видно ни бога ни земли.

Взволнованная черная кошка съехала со склона, рискуя порвать шкуру, и побежала на поле боя. По пути наткнулась на Девиана, так же спешившего к поднимающимся в небо клубам пыли, дыма и огня. Все поле покрывало облако жгущее горло и вызывающее кашель. Младший сын купца смочил рукав питьевой водой и прикрываясь им безрассудно устремился в густое облако из которого продолжали выбегать выжившие. Реира не смогла пойти следом. Она задыхалась. Ее протяжный клич разнесся по полю в надежде на отклик. Кошка начала обегать тучу по краю, не задумываясь над своими действиями. Все что черная хотела это не оказаться единственным выжившим котенком из всей их трагичной семьи. Она хотела, что бы ее белая сестра жила.

Неожиданно, среди всей поднявшейся вони, показался еще один узнаваемый запах. Но он не мог быть настоящим. Черная шерсть встала дыбом, и Реира начала удаляться от облака. Все еще надеясь услышать ответ сестры, но и не теряя неожиданную нить запаха который вел ее к войскам империи. От туда пахло тем запахом и, неожиданно, ее мужем.

Девиан ничего не видел перед собой - глаза слезились из-за дыма. Ноги то и дело спотыкались о брошенное оружие. Иногда попадались тела. И чем дальше, тем больше. Перепуганные люди затаптывали соратников. Взрыв оглушал не успевших убежать, а дым довершал начатое. Лето не могла выжить, но Девиан шел к линии взрыва держась за надежду и надеясь на наложенную на Леон магию. Ближе к вырытой взрывами глубойкой траншее были убитые отброшенными камнями и взрывной волной. Каждый раз находя такого несчастного, юноша присматривался и не находя белой шерсти спешил дальше. Пока его ноги не соскользнули вниз в ту самую траншею.

Ободрав локти и ушибив колени Девиан встал. Там не оказалось ни дыма ни огня. Но земля еще была горячей, ощутимо обжигая ладони. Корив себя за неосторожность, юноша попытался вылезти, но земля крошилась в руках, не давала опоры ногам. Пришлось идти наугад в поисках выхода. Вместо выхода неожиданно нашлась Леон.

Вопреки ожиданиям белая кошка была жива и была не одна.

В тот момент, когда начался расползаться слух о имени бога, который должен был остановить битву на территории войск империи появился рыжий кот. Он пришел со стороны лагеря Лето, поэтому ни кого не посетила мысль о том, что кот не из лагеря. Однако на него поглядывали несколько удивленно. Все Лето в имперской армии были как на подбор защитных окрасов, а кот являл из себя солнечное пятно на снегу концентрируя на себе внимание. Его уши уловили сплетни о белом боге, а нос уже какой час твердил о присутствии членов его племени поблизости, но никого Шео не находил. Затем его быстро взяли в оборот: надели доспехи, дали оружие и поставили в строй. А там настала пора выдвигаться в бой.

Шео молчал и ни чем себя не выдавал, он шел вместе со всеми, делал все как все. А его нос не прекращал ощущать знакомый запах дома, но ни как нельзя было понять, откуда он идет. На равнине, этот запах ослабел, а затем стал гораздо сильнее. Вместе с волной этого будоражащего память аромата появился и напугавший людей бог. Шео был в самых первых рядах, поэтому видел все.

Крики, стоны, взрывы, люди бежали прочь, а рыжий кот стоял и смотрел на гигантскую иллюзию от которой пахло домом. Он ее узнал. О, сколько раз он думал о ней за эти годы. Остановившись и растерявшись кот не сразу принял решение, а когда принял, заметил как изменилось движение гигантской кошки. Шео побежал наперерез, его скорости хватило бы перегнать цепь взрывов.

Рыжий кот видел черную лисью тень, не смотря на магическую муку, он видел дезориентированную Леон и видел как их откидывает взрывом. Кот был сильным, сильнее кошки, и быстрым, быстрее кошки. Его мать матери была выменяна у самого быстрого племени народа Лето покрытого пятнами. Пятна Шео не унаследовал, зато мог показать невероятную скорость настоящего гепарда. Черный лис едва успел отдернуть хвост, что бы ему его не откусили. А белая кошка неожиданно оказалась под защитой, на которую и не надеялась.

Шкуру Лето украсили кровоподтеки, большую часть удара принял Шео. Он лишь чудом не сломал себе лапы когда схватил в охапку Леон и ушел с ней с линии взрыва спрятавшись за крупным валуном. Взрыв до половины раскрошил валун, остальное потрескалось, а затем это крошево начало обваливаться вниз, увлекая в образовавшуюся траншею двух кошек.

Шео принял удар земли не выпуская из объятий белой кошки. Прошло несколько долгих минут молчания и неподвижности, перед тем как Лето показали признаки жизни. Леон не нужно было видеть, что бы узнать, она помнила запах этого рыжего кота, хотя он появлялся в ее жизни всего пару раз. Но поверить, в присутствии этого призрака прошлого и в его поступок, оказалось слишком сложной задачей для белой. Кошка боялась пошевелиться, боялась разрушить хрупкую и нереальную иллюзию. Ей хотелось остаться обманутой, в этих ненастоящих объятиях.

Кот первым пошевелился и привстал, прислоняясь к земляной стене, поудобнее устроил на своей груди голову кошки. Леон окончательно пришла в себя и приняла реальность происходящего когда ее начали вылизывать. Из ее пасти вырвался жалобный скулеж, и она прильнула к спасителю сильней. Ей ответили мурчанием.

Именно в таком положении нашел их Девиан: хвосты переплетены, обнимаются, мурчат и вылизываются.

- Здрасти, весна на поле боя! - сплюнул он и свалился с ног от облегчения.

Реира удалялась от места явления посланника, все дальше уходя к лагерю войск империи. Ее вел тот же запах который привлек Шео. Но если для рыжего кота этот запах ничего не значил кроме напоминания о доме, то для Реиры он был родным. Она знала обладателя этого запаха, но не могла поверить, что ощущает его вновь.

Когда уши уловили голос Леон, сообщающий о местонахождении и не зовущий на помощь, Реира перешла на бег, скрываясь в лесу спеша найти источник родного запаха и выяснить почему там пахнет ее мужем.

Если говорить откровенно, то лучшего следопыта, чем Реира не было и не будет. Она учуяла идущую смерть, она могла взять любой след, ее нос улавливал едва заметные следы. И там где для любого другого запах просто есть, ее он вел точно к источнику.

Снегопад закончился.

Император Бхамбах четвертый был в не себя от злости. Он не мог заставить своих людей подчинится и выйти в бой, его войны стали резко религиозны и напоминали котят ждущих очереди в ведро с водой. Все говорили о посланнике бога, звере бога, восточном боге пришедшем по их души, а не о Императоре. Император потерял власть и веру в свое могущество. Люди видели того кто сильней и его они боялись гораздо больше человека на троне. Но Бхамбах не желал это признавать и рубил собственных людей пытаясь силой выгнать на опустевшее поле боя. Отдавал приказ за приказом идти и, пользуясь замешательством врага, победить его.

Но войны Империи видели линию прочерченную посланником и не решались ее переступать. Что бы задобрить своего правителя люди привили к нему людей из города Рей, которые не участвовали в войне, но приелись глазам смотровых. Бхамбах нашел выход восстановления своего лица перед людьми и лекарство для восстановления гордости. Он собирался вылить злость на неповинных людей.

Энгельс встал щитом на защиту своих людей, которых обезумившие от страха солдаты собирались принести в жертву для ублажения богов. Что было очень глупо. Если бы люди могли обдумать случившееся, а не биться в панике, то поняли бы - бог, который остановил войну, не желает жертв.

Император скрипел зубами говоря:

- Богов не было и нет!!!

- Просим вас, о великий, не говорите так! Вас покарают боги!

- Я докажу! - Он повысил голос обращаясь к небу. - Боги, останови те же меня!! Вы же не хотите смерти невинных?!

К нему вывели Энгельса как самого ретивого заступника. Императору больше нравился традиционная казнь через повешенье, чем обезглавливание. Но раз народу нужны быстрые доказательства... Высоко поднимая подбородок Бхамбах четвертый обнажил меч.

Реира прошла лес вовремя, она увидела происходящее с верхушки сосны, на которую забралась улавливая запахи. На размышления не осталось времени. Полет вниз, зверем раскидывая снег рваться вперед на пределе возможностей мышц. Ее никто не остановил когда она, сшибая людей, бежала к императору, ни кто и не подумал ее останавливать видя не Лето а черную стрелу летящую в цель. Уже в движении кошка поняла что не будет сохранять жизнь этому человеку.

Убийство людей никогда не доставляло кошке удовольствия. Но этого человека Реира хотела рвать на части, убивать сто, нет, тысячу раз, прося праматерь и после смерти терзать этот дух. Черная кошка нашла источник запаха который искала.

Император давно хотел себе меховой плащ из шкуры Лето. Прихоть вызванная одним предсказанием. В Империи не было живучей религии и люди жилы без необходимости просить высшие силы о благе будущего дня, но вездесущие предсказатели находились и тут. Бхамбах смеялся над ними и никогда не принимал всерьез. Обычно приказывал утопить или повесить. И один старец предсказал перед смертью смерть ему от клыков большой кошки. Бхамбах четвертый посмеялся тогда. Но со временем в его сердце выросла неуверенность и желание самоутвердится. Для этого Император возжелал надеть на себя побежденный облик смерти. И самым могучим из больших кошек были признаны Лето.

Он хотел белый плащ, но белые Лето все не попадались. Однако не так давно ему привезли неожиданно прекрасную шкуру золотистого цвета. Эту шкура принадлежала Лето из его армии переднего края. Мех был столь прекрасен - грех его не носить. И этот мех привлек к нему смерть. Этот гордый человек умер прежде чем успел это понять, на его лице застыло изумление.

Император Бхамбах четвертый уже как год носил на плечах шкуру мертвой Пери, которую освежевали вместо того что бы похоронить. Мех которым она так гордилась и за которым так ухаживала достался самому ужасному и гордому из людей. До этого черная кошка лишь знала о смерти сестры. Но она не видела ее тела. Теперь она повторно оплакивала свою глупую самовлюбленную сестру, которую не уберегла.

Люди не знали как реагировать на произошедшее. Они видели смерть императора и молчали, пока неожиданно не произнесли.

- Божье возмездие! Это посланник Баиху! - неслось по тысячным рядам.

Энгельс помог снять с мертвеца плащ и загородил собой убитую горем черную кошку, которая прижимала к себе мех и подвывала в небо.

Люди оценили происходящее по-своему. Им было не важно, что этого человека недавно они же хотели убить. Их Император был убит посланником богов, который благоволил вот этому человеку.

- Доверенный богов... Новый Император! Да будет правление твое, Император!

Энгельс бросил на жену неуверенный взгляд и подняв меч бывшего Императора с земли, высоко поднял его над головой вызвав этим могучий одобрительный рев толпы.

Этот звук достиг поля боя, где рыжий кот и человек помогали белой кошке прийти в себя после всего случившегося.

Шео рыкнул на Девиана из всех сил пытавшегося сказать ему, что он друг и хочет помочь, а таблетки сильнее трав. Но кот не доверял людским лекарствам и пытался без слов показать это назойливому человеку. На крик толпы они оба подняли головы недоумевая к чему поднялся такой ор. А Леон слегка дернула ушами, не понимая реакцию кота и человека - для нее мир остался в тишине.

Глава 27

Из дневника торговца-путешественника Девиана:

"Вера - сила богов. Обещания - их слабость. И чем сильнее и могущественней божество. Тем больше верующих ему нужно. Если божество пообещает, то не сможет не выполнить обещание."

Темные эльфы и гномы насладились представлением и медленно поднялись обратно в горы где они чувствовали себя гораздо уверенней и сильнее, где легко дышалось и не чувствовалось давления воздуха, при котором каждый вздох давался с трудом метавшегося в бреду больного. Опасения правителей были беспочвенны, горный народ мог мечтать о человеческих фермах и пугать ими сколько того хотел, но олицетворить идею в жизнь им было затруднительно. Незнание физиологии своих соседей давало возможность всласть попугать и утверждаться как самые сильные народы гор. Ушли все кроме повелителя и пары его слуг. Квесокуданиэль принимал гостя, того же самого который был у него несколько часов назад.

Шо терпеливо вынес перевязку и молча снес обработку незначительных царапин. Давно Хеиху не получал серьезных ран, даже забыл как это больно. Убить бога не так просто, но вовсе не невозможно. Были случаи, когда это даже удавалось. Хотя чаще люди заинтересованы в пленении высших сил. Вспоминая особо громкие из таких случаев, Шо не мог сказать, что бы сам предпочел: смерть или плен.

Задумавшись, лис пропустил момент, когда ему на рану вылили бальзама. Шерсть встала дыбом, а глаза чуть не вылетели из глазниц.

- Терпи! - Квесокуданиэль злорадно улыбнулся. - Умеешь интриги плести, умей и огребать.

- По собственному опыту судишь?

В ответ вылили новую порцию шипящего бальзама.

- Вроде бог, а ума как у ребенка. Зачем ты за этой кошкой полез? - повелитель темных эльфов отложил бутыль с лекарством и налил в рядом стоящие кубки вина. - Мир не обеднел бы от потери очередного героя.

- Не обеднел, - Шо задумчиво опустил морду в кубок. Подумал и стал человеком. - Но судьба ее чем-то зацепила.

Квес тоже пригубил вина, отставил кубок, явно не довольный исполнением винной композиции.

- Судьба как судьба, очередной выродок ищущий свое место.

- Поосторожнее в словах, Квес, она под моей опекой! Я давал ей клятву, что не предам и не предал.

- Ага, просто киса сама на плаху прыгнула и топор хвостом зацепила. Хороша опека, и как, жить то она будет?

Лис стушевался и ответил не сразу.

- Да. Жить будет. И даже не плохо. Чувствую, за нее похлопотали высшие силы.

- Выше тебя? - притворно удивился собеседник и вновь взял кубок, махом его осушив. Скривился.

- Да, знаешь, - осторожно говорил лис. - Как с ней познакомился, все не отпускает мысль, что эта кошка из наших. Но я ее проверил дважды - обычная Лето. Были мысли может она пойманная. Опять же не сходится. Поэтому я думаю - она настоящий посланник. Не вымышленный, а реальный.

- Это мне говорит тот, кто с презрением относился к вере Лето в их праматерь? Ну-ну.

- Квес, это ты с магами якшался, полмира обошел под ручку и на себе пол их отрав перепробовал. Вот и спросил бы, они Лето создали или не они.

- Так и они не знали, - темный эльф налил в кубок вина из другой бутыли.

- И я не знаю. Но теперь подозреваю. Белые кошки в их племени всегда рожали перемены. Я проверил. Как рождается белая, происходит череда событий, которые становились либо благом, либо горем. Одна на севере научила оленей разводить, еще одна ввела язык, другая с людьми заставила на контакт выйти. Все эти первооткрытия белые совершали.

- Эта белая, как ее там, Леон, благо я понимаю.

- Для нас да. Она уйдет в свое племя. То-то им будет весело!

- Забавно, - Квесокуданиэль отпил вина, и вино из новой бутылки ему понравилось. - А может, - сменил тон эльф. - А она может быть не посланником?

- В смысле?

- Допустим, она может быть воплощением их бога? Помнишь, ты рассказывал, как твоя жена рассказывала тебе о своих воспоминаниях, в которых она прожила много похожих жизней, перед тем как стать богом и в каждой жизни она совершало что-то особое.

- Намекаешь, что она молодой бог? - Лис удивленно наклонил голову. Такая идея ему в голову не приходила. - Интересно, если это так, то в нашем пантеоне случится пополнение лет эдак через тыщу.

- А почему не раньше? Кошачья жизнь короче же?

- Кошки глупые, - Шо пожал плечами. - Не успевают поумнеть.

- У тебя все глупые, - усмехнулся эльф, неожиданно забирая бокал у лиса, который незаметно наполнял себе уже в пятый раз. - Беги, проверь своего недобога, а то, знаешь, женщины - твари ревнивые. - Поежился Квесокуданиэль. - Сдается мне, твоя благоверная могла вернуться к жизни и первым делом проверить перед кем ты хвостом водишь, а не бежать к тебе обниматься.

Черного лиса как ветром сдуло.

Рейра сидела у входа в палатку, в которой военный врач оказывал ветеринарные услуги. Благодаря недавнему признанию ее мужа Энгельса новым императором, его семье оказывали все возможные почести. Слушались и подчинялись беспрекословно. Еще бы, первый император, которого ниспослали высшие силы. Вдова прошлого императора срочно искала нового покровителя не желая тягаться с таким оппонентом. А Рейра лишь вела ушами на подобную суету, думая в первую очередь о своих людях и раненой сестре. И если люди радовались не начавшейся войне, закапывали раненых и собирались устроить пир, то с Леон такой радостной картины не наблюдалось. Молочная сестра получила достаточно сильные увечья, которые собирались преследовать ее всю жизнь. Рейра поморщилась машинально поднимая правую лапу на которую она хромала после попадания пули. Спина иногда ныла и предсказывала дождь. Однако все это казалось таким невинным по сравнению с ранами Леон. Как ей жить дальше без слуха?

На палатку взволнованно смотрели еще двое. И обоих черная кошка знала. Рыжего кота она лично отдергивала, чтобы не лез в дело, в котором ничего не понимает и не мешал делать врачу его работу. А человек отдергивал себя сам, не мог усидеть на одном месте и постоянно наворачивал круги вокруг входа.

Наконец врач вышел...

Леон открыла глаза внезапно. Впервые за несколько часов она услышала нечто помимо шума волн играющих непрекращающуюся музыку в ушах. То что она услышала определенно было голосом.

- Здравствуй. - Поздоровалась женщина сидящая рядом с кроватью. Насколько могла судить Леон, женщина была молода. О красоте судить кошка не могла, но отметила, что никогда не видела таких белых волос в сочетании с юным лицом. На концах волосы были красными. Такого кошка тоже еще не видела.

Прочитав на мордашке белой кошки растерянность, гостья улыбнулась.

- Я твой друг, даже если ты это не помнишь, то чувствуешь. Верно?

Леон едва заметно кивнула. Она не могла назвать женщину другом, но не чувствовала к ней антипатии.

- Хороша, - удовлетворенно кивнула гостья. - Ты замечательно справилась со всем, знаешь. Война остановлена, черная смерть убита в зачаточном состоянии, а Империя наконец подвергнется влиянию веры в наш пантеон. Для совсем юного Демиурга ты более чем хорошо справилась, знаешь. Хотя, - она сложила свои тонкие руки на груди. - Ты не помнишь ничего, верно?

Леон не смогла понять задавала ли эта необычная особа вопросы и ждала ответа, или просто что-то рассказывала. Сбивала с толку повторяющиеся "верно" и "знаешь". В любом случаи она использовала слишком много неизвестных белой кошке слов. Леон ее не поняла.

- В любом случаи, ты молодец, знаешь. И раз ты так хорошо себя показала, то я готова взять тебя под опеку. Будешь моей маленькой сестрой. Будешь учиться, стараться и скоро станешь полноценным Демиургом, верно. Тебе больше не придется жить в этом мире лишь раз в несколько кошачьих поколений, сможешь иметь постоянное тело, знаешь. Тебе будут покланяться, твое имя будет у всех на устах, а твой народ станет великим!

Леон и раньше не могла понять ее речь, теперь же окончательно растерялась. Не могла выловить в этих сложных речах суть. Вроде странная особа ей предлагала нечто, что, по ее мнению, должно было обрадовать белую кошку, но Леон не видела причин для радости.

- Поэтому ты можешь покинуть это тело уже сейчас. Столько людей верят в меня в данный момент и молятся мне - сил хватит не одну тебя приютить, знаешь. Пойдешь со мной. Мы с мужем давно хотели лисенка, знаешь. Главное держи свое имя и никому не говори, помнишь, я рассказывала тебе о доверчивых богах...

- Я Леон, - тихо сказала кошка, останавливая поток слов белой женщины. Она узнала часть про имя и была рада хоть что-то сказать в ответ на извивания странной гостьи. Она разом ответила на все ее вопросы. - Мое имя Леон. И Леон дала обещание в котором поклялась стать счастливой. Для Леон счастье - племя, кот, котята. Не иду с тобой. Разные пути. Мой выполнить обещание. Твой другой.

Женщина выслушала и вздохнула с горечью.

- Вот как, ты дала кому-то обещание. Обещание - это серьезно, знаешь. - Она внезапно погладила Леон по ушам, будто перед ней обычная домашняя кошка, а не гордая Лето. - Что ж, в таком случаи мы встретимся несколько позже, верно. - Женщина улыбнулась. - Леон, верно? Ты вернёшься к своему народу и вновь подтолкнёшь его к очередному шагу вперед, верно. Возможно, через лет восемьсот, твои Лето действительно смогут соперничать с развитыми расами, верно.

Леон насторожила уши, силясь понять сказанное. Не смогла и просто кивнула. И тут ее нос почуял Шо.

- О! Мой муж пришел, знаешь. Он сильно обидел тебя?

Белая кошка покачала головой.

- Тогда все в порядке, верно? Пойду к нему, знаешь. - Встала эта странная особа с необычной речью и внезапно подняла указательный палец вверх, сказала, - твой слух возвращать я не стала целиком, но и совсем без него было бы слишком тяжко, верно? Немного - лучше, чем ничего, знаешь? До встречи, младшая.

Женщина будто вытянулась и съежилась к середине. Ее наряд обратился белой шерстью, появилась лисья мордашка, а на шее распушился красный воротник.

Баиху улыбнулась лисьей улыбкой, прищурила узкие глазки и походкой королевы выплыли из палатки. Те кто стоял рядом не успели задаться вопросом, кто перед ними, как лисий хвост уже исчез за редкими кустами. И вот по снегу бегут уже двое: белая лиса теряющаяся на общем фоне, но горящая пламенем свечи своим воротником и угольно черный лис, заискивающе виляющий хвостом.

Леон на пробу подвигала ушами, услышала как ее молочная сестра переминается с наги на ногу, как Шео недоуменно мычит, а Девиан выражает свою точку зрения по поводу богов в целом. Удовлетворенно вякнув, белая кошка накрылась одеялом с головой и уснула. Раны лучше заживали именно во сне.

Обычно народ Лето относился к своим мертвым с животным равнодушием. Нет они не ели своих мертвых, они их закапывали. Вовсе не для создания могилы, а с практичной точки зрения. Поэтому вставшая перед сестрами дилемма была не для их ума. Леон предложила закапать шкуру Пери, как если бы это было тело. Рейра внезапно заявила, что тело закопали, а шкура не будет разлагаться. Значит нет смысла ее закапывать. Лето шкуры не закапывают, они их носят, они их стелют в норы.

Переводящий все это Энгельс невольно ежился. Девиан тоже испытывал душевный дискомфорт, но в спор сестер не лез. А спор кончился предсказуемо.

- Ты отвечала за Пери, ты отвечай за шкуру. - Решила белая кошка сформулировав ответ человеческим языком и Реира согласилась.

- Оставлю. Могилы нет. Люди слезы могилы. Грустно быть, далеко родилась.

Уши Леон встали торчком. Речь людей чёрной кошке давалась плохо. Поэтому они заговорили вновь на мара.

- Шам шре проши. Ра-тхе шам Реира. - Дом не далеко. Идем домой, Реира.

- Шре. Шам Реира иши-ши. - Нет. Дом Реиры здесь.

- Тру-ум шам проши. -Твой дом далеко.

- Шре. Тру-ам шам рос тру-ам шима. - Нет. Мой дом с людьми.

Рейра махнула хвостом в сторону Энгельса. Леон одарила его быстрым взглядом и вернулась к разговору.

- Лето шре рурулос виа шима. - Лето не должны жить людьми.

- Ам обещала виа аш шима. Аш ам шам. Ам виа шима виа . - Я дала обещание вести этих людей. Они мое племя. Я буду жить как люди.

Леон вильнула хвостом, облизнула нос и внезапно процитировала недавнюю гостью.

- Обещание - это серьезно.

- Сар тру-ам рурулос. Тру-ум рурулос шам. Ра тхе шам Леон. - Да, это мое испытание. Твое испытание дом. Иди домой, Леон.

Леон кивнула, давая понять, что больше в словах не нуждается. Ее сестра повернулась к своему человеку и они вместе ушли от палатки, в которой лечилась белая кошка. Леон смотрела вслед, пока молочная сестра не потерялась из виду. Ее уши перестали слышать звук шагов стоило отойти на пару шагов, слух был очень плох. Но эти самые шаги, Леон слышала своими лапами, так что потеря слуха было не то над чем она могла сильно переживать.

- Твоя сестра надела шкуру вашей общей сестры. - Не выдержал Девиан.

- Ей грустно, - пожала кошка плечами.

- Так сделайте могилу. Напишите имена на камне. Ужас! Я рад что не умер и тебе от этого не грустно, - передернул плечами юноша.

- А меня бы ты надел, - внезапно задала шокирующий вопрос кошка. На него сын купца даже не смог ответить по причине пропажи голоса. Он смог с собой совладать не сразу.

- Нет, я бы ...

- Не шкуру. - Кошка мучительно пыталась объяснить некое слово которого не знала. - В городе мех стригли, из него делали вещи.

- А, валяли и дубили! - понял Девиан. - А почему ты спрашиваешь?

- Я уйду домой. Тебе будет грустно. Хочу подарить мех.

Брови юноши поползли вверх, а невозмутимая кошка протянула ножницы.

Люди Девитауэ во главе со своим королем отбыли восвояси. Перед этим новый император долго обсуждал дела с Косуком Лавриавским, оба остались вполне довольны друг другом и собирались наладить новые пути сообщения обмена опытом и сведеньями.

Хеиху с его женой больше не появлялись, надо думать с людьми они наобщались и желали предаться обществу друг друга. Зато появился неожиданный гость. Барт Лето Рабана пришла на третий день гуляний. Она быстро узнала за что пьют и нашла виновников веселья.

- Без вас легенда не обошлась, я гляжу. - С улыбкой подошла эта серая кошка к сидящим в узком семейном кругу людям и кошкам. Леон шевельнула ушами, поднимая голову от миски. Узнала кошку и мяукнула приветствуя. Девиан улыбнулся и пригласил сесть к их костру. Рейра пораженно вскочила, рассматривая чудо природы - обвешанную серьгами, хорошо говорящую на человеческом языке и играющую на виоле кошку.

- С нашего стола, вашему столу. - Пропела она и достала из мешка копченный окорок пахнущий пряно, но не остро. За вкусной едой разговор быстро наладился.

- Вот это да! Как у вас тут интересно! Обидно даже, что опоздала. Самой бы эти чудеса увидать. - Сокрушалась Рабана. - Кстати, а почему он отдельно сидит?

Все как по приказу повернули головы к Шео, сидящему у палатки и недовольно машущему хвостом. Этот кот отказался сидеть с людьми, он не хотел больше иметь с человеческой расой ничего общего. И единственная причина, по которой он еще был здесь находилась у костра. Он ждал Леон.

- Я и он идем домой. Он ждет меня. - Ответила на вопрос белая кошка.

- Твой парень? - усмехнулась Рабана и тут же поправилась, для понимания присутствующих Лето. - Твой кот. Он твой кормилец - вура.

Леон еще раз посмотрела на рыже-белого кота, тот в ответ пошевелил ушами и недовольно муркнул.

- Да, - спокойно подтвердила Леон.

- Хорош. С таким обратно в племя возьмут и белую и чумную.

Реира фыркнула, явно смеясь, она еще помнила Шео неуклюжим котом в армии. Леон прижала уши, вспоминая рыцарский поступок этого кота. А Девиан и Энгельс лишь пожали плечами на кошачью оценку котовой красоты. Однако они отметили - Шео слабаком не выглядел. Под шкурой бугрились мышцы.

- Так я о чем, - вернулась к теме разговора Рабана. - Как понимаю, о вашем розыгрыше надо молчать и спеть предстоит о божественном вмешательстве. В смысле это же не лож, раз тот Шо и его жена присутствовали. Но и о тебе я молчать не буду, - обратилась она напрямую к Леон. - Не против, если в моей истории ты сыграешь роль еще одного бога?

Белая кошка наклонила в бок голову, пошевелила ушами, махнула хвостом и кивнула. Ей было все равно. Зато Девиан удовлетворенно закивал и попросил добавить в рассказ и его скромную персону. Рабана посмеялась, но обещала непременно не упустить из виду скромного помощника бога.

Как не странно, но в начале отнесшаяся подозрительно к чужой Лето, Реира прониклась к серой кошке и перед уходом они долго общались. С ее легкой лапы в ушах черной кошки появилось три серьги. А на кистях поблескивали драгоценные браслеты. Создалось ощущение, что она могла бы и бантик на шее заставить носить.

Затем Рабана спела пару песен, рассказала пару историй, повторила на бис о кошке напившейся пива и ушла.

Настало время уходить и Реире.

Они стояли молча. Все что можно было сказать было сказано. Если бы у сестер оставалась надежда на повторную встречу, они бы просто махнули друг другу хвостами, но обе знали, в этот раз сестры прощаются навсегда. На Реире красиво сидела человеческая одежда, в ушах блестели серьги, а на руках браслеты. Разве три года назад можно было представить себе черную кошку такой? Мех Леон был коротко подстрижен, из-за чего она ежилась от холодного ветра. Обоим было неуютно. Хотелось скорее разобраться и разбежаться, однако они просто стояли и молчали. Реира смотрела в красные глаза сестры и видела в них родное племя которое оставалось для нее в недосягаемости. В глазах отражались река Ру-у, лес по которому ходил зимой медведь и теплая нора где их семья все еще была вместе. В этих глазах было тепло.

Реира подалась вперед и прильнула к белой кошке, наслаждаясь ответными объятиями. Они расстались, так и не произнеся слов прощания.

- А со мной тоже будешь молчать? - спросил Леон Девиан ,когда она подошла.

- С тобой нужны слова. - Сказала она с толикой недовольства.

- Поразительно, мы выжили во всей этой истории.

- Мы жили этой историей.

- Неожиданно глубокая мысль, - с удивлением.

Кошка фыркнула, и они отправились в путь.

Рыже-белый кот, белая кошка и юный человек шли к лесу с которого все началось. К месту в котором были рождены Шео и Леон, откуда ушли что бы начать свои странствия. Шео не захотел идти рядом с человеком и двигался где-то среди деревьев. Если не знать, то и не заметишь его бесшумной тени. Девина вначале беспокойно посматривал по сторонам, затем привык. Дорога предстояла длинная.

Леон и Девиан никогда так много не говорили. Они обсуждали все и всех, вспоминали все произошедшее с ними за годы объединённого пути. Девиан расказывал о идеях отпускать молодых лето путешествовать. Леон соглашалась, что посмотреть мир не плохая идея. Из белого меха вышла безрукавка и шапка. Девиан носил их, всем видом показывая, как ценит дар пушистой подруги. Кошка заставила пообещать, что он будет носить их всю жизнь. Юноша пообещал со всей серьезностью.

Время шло, снег таял, весна уже стояла на пороге разливая ручьи из талых снегов и оживляя зеленые почки, когда на пути встала последняя деревня перед входом во владения Лето, из которых Леон и Шео были родом.

Настала пора прощаться.

- Помни, ты обещала встретиться со мной еще раз и рассказать, как ты счастлива.

- Ты тоже обещал. Я помню. Ты придешь или я приду.

- Не прощаемся.

- Да, увидимся.

Леон шла вперед, не оборачиваясь, но чувствуя взгляд Девина который все еще смотрел ей в спину. Она не знала, какое чувство в ней бушует сильнее: желание вернуться домой или обернуться и понять, что теряет единственного друга. Белая кошка знала это их последняя встреча. Но она не обернулась. Леон сохранила в памяти три года жизни с этим человеком, рядом с воспоминаниями об отце, матери и сестрах. Ей уже их не увидеть, но стоит только подумать о них, как они становятся сзади и улыбаются вслед. В ее памяти семья все еще встречает первую весну и первый снег, как и прежде вместе.

И сколько бы времени не прошло, так будет всегда.

Из леса вышел Шео и пошел рядом со своей кошкой. Леон заметно приободрилась - ее походка стала уверенней. Призраки прошлого расступились, позволив занять мысли будущим. Впереди было еще многое что предстояло сделать, многое еще предстояло пережить.

Девиан смотрел кошкам в след Лето, пока фигуры не исчезли за деревьями. Ему пора начинать долгий путь домой. Его ждала жена и целая жизнь, наполненная новыми встречами и приключениями. А эту первую крепкую дружбу, первое путешествие и первое приключение Девиан пронес за собой до самого конца.

Эпилог

Старик, которому уже было далеко за восемьдесят лет, резко остановил свой рассказ, поворачивая сморщенное лицо к окну, где поток ветра нес белое покрывало королевы зимы, расстилая его по земле и вешая на деревья.

- Деда, а дальше? Что было дальше? - заканючила маленькая девочка, ей с молчаливым укором вторил и взрослый парень шестнадцати лет. Ему очень хотелось узнать продолжение. Не верилось, что такая история может закончиться вот так просто.

- Дальше, - старик отвлёкся от созерцания зимы и, покрякивая, устроился поудобнее в кресле. - А на чем я остановился?

Девочка затараторила с быстротой, на которую только была способна.

- Белая Лето ушла, черная осталась с людьми, а начал историю ты, как человек ехал на лошади, потому что обещал, а еще там был рыжий кот и они с кошкой ушли домой!

- Ах, да, - припомнил старик, возвращаясь к истории, которую рассказывал своим внукам. - Тот всадник, с которого началась моя история, как вы поняли, был Девиан. И он приехал к границе племени, хотя знал, что уже не сдержал обещание и не успел навестить старого друга. Он хотел узнать, как жила Леон и была ли она счастлива, вернувшись домой.

Мужчину уже ждали на границе племени два рослых кота. Оба были настроены более чем недружелюбно. Но с ними гостя ждала кошка лет шести с рыже-белой шкурой. Пофыркав со стражами, она без страха побежала навстречу человеку.

- Девиан? Вы Девиан? - Спросила она с привычным кошачьим акцентом, но на вполне хорошем языке империи Лорем.

- Да, - ответил мужчина, спрыгивая с нервничающей кобылы. - А вы? - Девиану хотелось узнать, откуда она его знает. Но вместо интересующей купца информации кошка представилась.

- Рулла, приятно с вами познакомиться, - по слогам произнесла кошка заученную фразу.

- Вы, очень хорошо говорите на нашем.

- И на мара тоже, - похвасталась рыже-белая.

Девиан недоумевал, откуда эта кошка могла знать его имя. Хотя некоторые варианты уже приходили на ум.

- Все же, кто вы?

Кошка фыркнула замахав хвостом. И, набрав побольше воздуха, объявила:

- Я дочь бывшей жрицы нашего племени и бывшего вождя нашего племени. Первая из пожелавших жить между селениями людей и племенем Лето для улучшения отношений между расами. Ловец браконьеров и убийца медведей! Глашатай племени Лето реки Ру-у. Рулла! - Тут она сменила тон. - И я очень давно жду встречи с вами, и уже даже думала, что только моим внукам удастся вас застать. Мать просила встретить вас, говорила, что узнаю по запаху, вы же обещали носить одежду из ее меха.

Девиан машинально прошелся пальцами по вязи жилетки. Разговор затянулся до поздней ночи. Так Девиан узнал, что его мохнатая подруга умерла три года назад, оставив на этом свете шесть котят и доживающего последний год рыжего кота, поспешившего за ней. Узнал, что, придя в племя, Леон помогла Шео стать вождем. Оказалось, когда она была котенком, ее пытался убить новый вождь. История повторилась, но в этот раз на ее стороне был сильный защитник, который легко победил опытного кота. Леон стала кошкой вождя Шео. А затем - жрицей. Не той, что лечила. Первым ее нововведением было разделение лекарей и жриц.

Так в племени появилась своя духовная ниша. Довольно глухая, надо признать. Зато ничто не отвлекало, когда к ней приходили кошки с проблемами. Забавно, но жрицу стали использовать как судебный и советовательный орган.

Леон стала уважаемым членом племени и хорошей матерью. Именно она научила своих котят языку империи. Этого ей показалось мало, и она ввела моду давать молодежи посмотреть мир перед тем, как они обзаводились семьями. Так обычно трехлетки выбирались в ближайшие человеческие селения и города, иногда оставаясь в них на некоторое время. Эта мода посетила и другие племена.

Девиан слушал внимательно. Его пушистая подруга прожила хорошую жизнь. Девиан тяжело вздохнул и улыбнулся. Леон обещала быть счастливой, и она была счастлива.

-Ого, как много она успела нагородить. Как же ваши это все приняли?!

- Со скрипом стирающихся в пыль клыков. - Ушки кошки зашевелились каждый в свою сторону. - Но на стариков нашлась управа. Пришли два лиса и ...

- Можешь не продолжать. Значит, Шо тоже приходил повидаться, понятно. - Девиан поник, даже лис успел, хотя просто ею пользовался, а он безбожно опоздал, хотя считал ее своим другом. - А вы, значит, ее котенок?

- Уже не котенок, уже своих котят воспитала, они уже сами с усами: кто кота ищет, кто в город идет. Вот и думала, чем же заняться столь талантливой особе, как я. Не представляете, как обрадовалась, почувствовав знакомый запах. Наконец я встретилась с тем, о ком столько слышала. Мать часто упоминала вас. Кроме-того, - кошка махнула хвостом, гордо выпячивая грудь. - Мне довольно скучно в племени, и, так как мои котята выросли, я хочу посмотреть мир! Дальше, намного дальше этого леса! Ради этого язык и учила.

Девиан недолго думал. Да, Рулла ушла из племени по собственной воле и была спутником и другом для Девиана долгих пять лет.

Когда-то отец Леон мечтал, что его котенок увидит родину его предков, что будет плавать в воде, которая шире многих и глубже виденных и. Его внучка унаследовала от деда качества полезные для мореплавателя. Отличный пловец, отличный рыболов, Рулла ввела негласную моду на корабельных Лето, сопровождая купца в его делах за морем, и хорошо прореживала ряды пиратов, посмевших напасть на мирное судно.

Старик вновь замолчал, засмотревшись на вьюгу.

-Дедушка! - взвыла от недосказанности внучка. - А что же стало с черной кошкой?

- С Реирой? Я разве не сказал? Она стала первой императрицей с ушами и хвостом. Упрочнила связи людей и звероподобных рас. Уничтожала рынки рабов и освобождала невольных Лето. Протолкнула закон, дозволяющий подобным ей получать образование и занимать высокие посты. Думаю, все эти мелочи вам не интересны, дети.

- А кошка, которая рассказывала сказки? - не унималась малышка.

- Рабана? Я больше никогда ее не видел. Но до меня доносился слух, будто некая Лето-бард еще рассказывала свои истории вдали от земель Син-бау.

- А это хоть правда, дед? - впервые с начала истории подал голос старший из внуков, парень шестнадцати лет.

Старик в ответ улыбнулся и вновь посмотрел в окно.

- За столько лет я уже и сам не уверен, не приснились ли мне те дни.

За окном уютного дома, в котором старый купец рассказал детям своих детей историю юности, продолжала кружить вьюга, пряча под снегом следы Лето и помогая охотится тем, чья шкура была столь же бела, как и выпавший снег.

Внуки разбежались по своим делам, а Девиан остался в кресле у окна, не прекращая смотреть на метель. Где-то в этих просторах идеальной белизны оставлял следы белый зверь, уверенно идущий к нему, чтобы наконец-то исполнить старое обещание. Девиан расскажет ей, как был счастлив.

Пальцы машинально прошлись по узору старой поношенной безрукавки. День выполнения обещания уже близко.

Словарь "Мара". Из дневника торговца-путешественника Девиана:

Движения хвостом, шевеления ушами, даже положение тела - это язык "мара". К сожалению мне сложно его понимать в полной мере. Могу лишь заметить что одни и те же жесты в определённой обстановке означали разное и приводили к разной реакции других кошек. Словесный язык кошек намного проще. Он шипит, рычит и мычит. При желании его не сложно выучить.

Лето редко сравнивают свое с чужим. Но иногда им нужно сказать, что что-то меньше или чего-то меньше. Для этого есть всего два слова:

А-шум - гораздо меньше, чем у кого-либо, чем что-либо.

М-шум - гораздо больше, чем у кого-либо, чем что-либо.

Леон не часто употребляла в наших разговорах расстояния. Постепенно она говорила со мной только на памятном мне языке. Но я успел понять, как ограничены Лето в измерениях. У них нет метров, локтей или иных размеров. Для них есть лишь то что перед их носами, что они видят и что просто очень далеко что бы это увидеть. В названии мест они также скудны. Горы и реки редко носят названия, если не имею определенной ценности в ее обитателях.

Еши-ши - Здесь, перед тобой, рядом

Иши-ши - там, в радиусе видимости, недалеко

Проши - Далеко, все, что дальше 5 км и чего не видно

Мош - гора, возвышенность

Р-руу - название реки, названа в честь обитающей в ней рыбы. Известно что племя взяло эту реку в качестве обозначения. Родина Леон известна как племя у реки Ру-у.

Любование природой у племени Лето склоняется в сторону ощущения ее голоса ушами и лапами. Поэтому у них нет слов что бы описать как она прекрасно. Если им надо описать место, то обычно все сводится к наличию или отсутствию на нем деревьев. Полагаю, у Лето живущих не в лесу дело обстоит так же, просто с другими ориентирами.

Року - камень

Аст лунум - острое дерево, т.е хвойное

М-шум лунум - больше деревьев чем везде, т.е лес

Шре лунум - нет деревьев, т.е равнина

Леон говорила: "Лето ничего не имеют". Но носила ожерелье из медвежьих зубов, которое принадлежало ей. Также у ее семьи была нора, она делала заготовки с семьей которые принадлежали ее семье. Возможно, моего понимания не достаточно или Леон не смогла мне объяснить разницу между пониманием людей о владении и кошек. Сделаю предположение - кошки не воруют друг у друга, четко держась дистанции, гордо умирая с голоду если не могут сами добыть еды и не имеют кормильца.

тру-ум - твой, принадлежит тебе

тру-ам - мой, принадлежит мне

ум - ты

ам - я

Охота Лето проходит обычно в одиночестве, лишь зимой они могут сбиваться в стаи. Это может быть достаточно кровавое зрелище, ибо кошки из всех орудий предпочитают клыки и когти. Но Леон утверждала, что брат ее отца был копьеносцем. В языке мара есть слова, которые помогают распределить обязанности в группе охотников.

Виа-шах - вожак, предводитель, вождь

Шах - ведущий на охоте.

Фуриш - цель, желание, преднамеренность, мысль, замысел, умысел, заранее спланированный план действий.

Шату - охота

Фрум - конец, окончить что-либо

Сид - следующий, идущий за или после кого-то

Рос-с - за кем-либо, за что-либо, куда-либо. Также играет роль союза, например: за, под, с, и.

Аш - Все, вся, каждый, отдельно взятый вид или группа (этот, эти)

Не смотря на то что "да" и "нет" кошки выражают чаще жестами, для них тоже есть слова;

Шре - отрицание, т.е "не - ", нет

Сар - соглашаться, да

Язык Лето не богат, его глаголы легко становятся прилагательными или даже существительными. Это связано с неразвитыми окончаниями и с возможностью кошек выразить все нужное при помощи жестов.

Салшу - спасти, лечить, помочь, спасенный, вылеченный

Стар-пос - выстоять, справиться, победить, остановить.

Еум - говорить, ведать, слово

Шоритар - молчать, не говорить вслух, думать

Тхе - стоять

Тхе Ра - бежать

Ра Тхе - идти, прийти, двигаться

Рахан - петь, выть, предупреждать, тянуть звуки

Шитер - видеть, смотреть

Тиш - мешать, отвлекать

Цветов у Лето не много. Многие считают зрение Лето монохромным. Это не так. Леон никогда не показывала, что не знает какие-либо цвета, но не любила яркие неестественные оттенки. В языке мара им нет названий. Несколько забавляет факт названия детей в честь их окраса.

Нагру - черный

Нере - обычный, не выделяющийся (предполагаю, что это коричневый)

Риши - подобный траве, зеленый

Прас - полосатый

Ухтам - пятнистый

Алба - белый (слово заимствованно, язык заимствования неизвестен)

Ауру - золотистый

Рита - серая жемчужина (слова заимствовано из языка Лорем)

Грозу - не думает над тем, что делает

Пара - красный цветок, также означает жару

По словам пушистой подруги в ее племени попадались и такие имена как определяющие основную особенность. Обычно это были так называемые вторые имена, которые давались уже в зрелом возрасте. Отца Леон звали Бсу, в честь одноименно рыбы которую он мастерски ловил. Т.е это его второго имя, первое имя не известно.

Шхорм - быстрый.

Аст - острый, игла, колющийся

Реира - злая

Алиа - другая

Шуо - сложно перевести, этим именем нарекают хилых котят. Оно несет смысловую нагрузку "пошел прочь". Это похоже как у нас называют нелепыми именами слабых детей, считая что так их не коснётся зло.

В названии времен года кошки просто добавляли цвет сезона к их слову времени.

Темпу - время, ожидание, период

Ауру темпу - золотое время, осень, золотистая

Алба темпу - белое время

Риши темпу - зеленое время

Пара темпу - жаркое время

Похожая картина проявляется в определении младших в племени и старших.

А-шум темпу - младше , т.е живет меньше времени

М-шум темпу - старше, т.е живет больше времени

Для прочих обозначений времени у них также мало слов:

Наум - день сегодняшний, час, сейчас

Наум нитор - время прародителей, давно

Лус - светло

Врис - темно

Лето имеют очень короткую жизнь, поэтому отношение к жизни и смерти у них пользовательское. Трупы просто закапывают в ближайшем леске что бы не воняло. Лето быстро сменяют одну семью на другую и не предаются грусти, когда их матери и отцы умирают, так как пребывают в заботах уже о своих детях. Поэтому у них нет кладбищ, поминальных служб и прочей атрибутики. Случай Леон не уникален, благодаря ей атрибуты похорон начали появляться в племени. Возможно это даст кошкам толчок в пересмотре ценностей. Как мне известно, в племени у реки Ру-у появилось строение, где жрица позволяет проститься с мертвыми и их имена записываются на специальном камне в центре жилища жрицы. Что бы живые могли вспомнить мертвых.

Мор-ршем - смерть

Виа - путь, жизненый путь, дорога, жизнь

Нитор - прародительница

Семья в племени Лето обычно подразумевает кошку с котятами и кота кормильца. Пределом мечтания кошки являлось родить и воспитать котят. О большем они не мечтали. Поэтому кошки не умеют ревновать. Кот делился на несколько семей и нередко надрывался, пытаясь прокормить прорву котят. Случаи как с матерью и отцом Леон считались уникальными. Но теплое отношение внутри подобных ячеек заставило мою подругу попытаться внедрить эту моду. Как рассказывала ее дочь - Рулла, Шео и Леон были такой парой и некоторые брали с них пример.

Шам - Дом, племя, нора

Сора - одинок, не имеет пары и котят.

Вуна - семья, кошка с котятами.

Вура - кот кормилец

Нитор - прародитель

Ур -обучать чему-либо котенка

В племени Лето почти нет преступников. Но из-за единичных прецедентов появились и слова на эти постыдные деяния:

Апур - плохо

Апур маур - плохой поступок

Фуртур. - кража

Фуртис - лож

Ир-рум - неверно, неправильно, ошибка, совершать ошибку

Племя очень щепетильно относится к обещаниям. Император однажды оказал кошкам незначительную услугу и они пообещали в ответ предоставить своих детей для выполнения долга. Ни кто из Лето не посмел воспротивиться. Причем в их языке нет слова обещания, есть слово обозначающее испытание. По мнению Лето их прародительница дает им испытания и кто их проходят должны быть награждены племенем.

Рурулос - Долг перед кем-то, обязанность, испытание

Шима - раса людей

Леон мало говорила о животных. Возможно дело было в, опять же, пользовательском отношении. Я знаю лишь двух животных на мара и одну ранее упомянутую рыбу:

Р-руу - предположительно это хищная рыба убившая отца Леон

Бсу - по описанию похоже на лосося.

Фрос - Олень

Ферре - Медведь

Имя Леон явно было неправильно прочитано. Скорее всего родители хотели назвать котенка Лев или Лева или Лаин, но не смогли прочитать слово правильно. И хорошо. Между прочим, это имя созвучно словам из мара "снег" и "дерево".

Лару - снег

Лунум - дерево

Я также повидал в странствиях место где растет необычное белое дерево посаженное еще во времена магов. Угадайте, как оно называется. Да, снежное дерево - Лунум Лару. Но самое поразительное что местные жители считают что именно с этого дерева спустились все Лето и заселили наш мир.