Доверие

Michael Bard

Обогреватель щедро наполнял воздух теплом, и Пятнышку оставалось лишь тяжело дышать, высунув язык…

Пёс лежал на своем любимом коврике, прислушиваясь к приближающимся шагам хозяйки; она попросила его подождать внизу, хотя котел в подвале горел жарче обычного. Но он верил хозяйке. Доверял больше, чем кому бы то ни было во всем мире.

Пятнышко принюхался. Запах хозяйки. Она воспользовалась другими, не такими резкими духами, как он ее и просил. Шаги. На ней снова были тапочки, которые не шлепали, а ступали мягко. И что-то металлическое позвякивало в такт шагам…

Дверь открылась с неприятным скрипом - , Пятнышко несколько раз просил её смазать петли, и она клялась, что сделала это. Да, запах масла он чувствовал, но, похоже, оно так и не помогло.

Пятнышко поднялся с коврика, сел, и тихонько застучал хвостом по полу, глядя, как хозяйка спускается по поскрипывающим ступеням лестницы. Взгляд его был спокойным, полным нетребовательной любви.

- Пятнышко? - позвала она. - Я…

- Госпожа… что случилось? - он почуял запах печали, смешанный с запахами страха и подчинения.

- Мне жаль, Пятнышко… мне так жаль…

- Почему?

Она опустилась перед ним на колени, и его хвост застучал быстрее, когда хозяйка почесала любимое местечко за левым ухом. Его язык продолжал свисать из пасти, отчаянно пытаясь остудить тело.

- Госпожа, ты можешь уменьшить огонь?

- Прости… я… господи… я хочу… - ее голос затих, и хозяйка зарыдала, обняв его за шею.

Госпожа многому научила Пятнышко с тех пор, как создала его в ходе запрещенных правительством экспериментов с ДНК, которые дали простому псу разум и способность говорить. Эти изменения стоили ему остроты нюха, - во всяком случае, так говорила хозяйка, - но Пятнышко не жалел о том, чего у него никогда не было.

После очень долгой паузы он наконец осмелился задать вопрос.

- Госпожа, но что случилось?

- Они… они узнали. У меня… у меня решение суда…

- Решение суда? - Пятнышко лизнул ее щеку. Ему всегда нравился этот вкус: сладкий, чуть солоноватый, к нему примешивался оттенок жирной косметики и привкус мыла - все это создавало неповторимый вкус хозяйки.

- О боже… прости… я думала… - она отстранилась и потянулась к поясу. Щелкнуло, и хозяйка что-то достала.

Пятнышко принюхался, почуяв резкий металлический запах иглы с едва заметным привкусом какой-то влаги на её кончике.

- Госпожа?

- Мне придется! Я должна! Если я этого не сделаю… они… они заберут тебя. И… и…

Грубо, без обычной мягкости и заботы, она вонзила иглу ему в бок. Поршень с едва заметным шипением опустился, вгоняя в тело холодную жидкость.

- Госпожа? Все будет хорошо, - пес поднял взгляд своих больших карих глаз. - Госпожа… я доверяю тебе. Делай то, что должна.

- Пятнышко… почему?.. Почему ты не можешь ненавидеть меня?

Он лизнул ее руку и задумался. Очень мешала жара. Пятнышко знал, что создавая его, хозяйка очень рисковала. И было нетрудно догадаться, что содержимое шприца должно было решить проблему его существования.

- Почему, госпожа? Потому что я люблю тебя. Я верю тебе. Что… - дышать становилось все труднее, - Что же еще… я… я могу?..

Тук-тук. Тук-тук.

Он мягко опустился на коврик; тело уже почти не слушалось его. Каждый вздох давался с огромным трудом, и он отчаянно принялся лизать руку хозяйки. Ощущения струились по языку: солоноватый пот, мягкая, сладкая кожа, прикосновения редких тонких волосков - он хотел запомнить все это.

Тук-тук. Тук-тук.

- Это не… не твой… выбор… госпожа…

Тууууук…туук.

Пятнышко поднял взгляд: но теперь он с трудом различал лишь контуры обрамляющих ее лицо волос, и запах текущих по нему слез.

Туууук…

- Гос… госпожа… я… люблю… тебя… - он опустил морду на ее руку.

Тук…

Перевод - Redgerra