Railway Wanderer

NeXaver

"Говорят, когда-нибудь все начнется заново. Говорят, что дожившие до этого момента найдут смысл жизни… Да мало ли что говорят? Вообще ничему нельзя верить, особенно в наше время. Эм… Я, часом, забыл сказать, что это за время…? Да я и сам не знаю. На GPS, что исправно пиликает в центральной части одного из двух локомотивов сказано, что 2039 год. Однако же у большинства тех, кто имеет хоть какое-то мнение по этому вопросу, ответ занимает лишь пару слов "Не знаю, множественные ЭМИ все испортили…" "Молодой человек, а у вас есть что-нибудь вкусненькое…?", "Пошел ты со своим временем!". Ну конечно. Можно подумать, что накрыло абсолютно все, даже то, что было защищено. Не знаю, как они, а я своему электронному помощнику доверяю. Две тысячи тридцать девятый, так две тысячи тридцать девятый. Поспорил бы, да аргументов нет.

Понедельник. И я уже его ненавижу. Потому что с самого утра Фрея - белая пантера - инженер, умудрилась испортить настроение не только мне, но и большей части моего экипажа. Спросонья, пытаясь удержать равновесие во время прохождения кривых рельс, она не придумала ничего лучше, чем схватиться за стоп-кран в спальном вагоне. Стоило бы влепить ей за это нагоняй, однако радар засек бреши в рельсах в семи километрах от нас, как раз в тот момент, когда поезд встал как вкопанный. Останется без десерта сегодня. Жестоко? Допустим. Неоправданно? Конечно. Зато впредь будет смотреть за что она хватается на моем поезде, черт бы ее побрал!"

Для того, чтобы не заставлять читателей перенапрягать фантазию, стараясь выяснить, что это за абсурдный набор букв только что пронесся перед глазами, разберемся немножечко в том, что же все-таки происходит.

Четырнадцать лет назад, четвертого октября две тысячи пятнадцатого года моего мира не стало. Не то, чтобы совсем, однако большей частью - именно так и есть. Я до сих пор пытаюсь анализировать и проследить поступки тех, кто тогда сидел у пультов управления. И до сих пор мне не верится, что кто-то вполне осознанно взял, да и нажал кнопку с полной уверенностью в том, что выполняет какой-то там долг. Для такого нужен просто чокнутый. Хотя, если вспомнить… Кого только правительства ныне не существующих стран ни принимали на службу. Ну даже если и так, то даже круглейший дурак и самый распоследний чокнутый держались бы от этой кнопки подальше.

Есть у меня одна маленькая мысль по этому поводу. И она в чем-то оправдывает мою строгость по отношению к Фрее. Пораскинув как следует мозгами, среднестатистическому обывателю, вроде меня, приходит в голову идея о том, что все случившееся было лишь нелепой случайностью. Ружье на стене ведь тоже стреляет раз в год. Ну ладно, не раз, а даже два. В зависимости от того, насколько сильно пьянствуют члены вашей семьи. Как и сотрудники госслужб. Отсюда вывод - чем больший бардак затеян в государстве, тем больше шанс, что там чего-нибудь да случиться. Всегда так было. Вот и результат - кризис бардаков породил мировое столкновение держав, в котором все заранее знали, что победителей не будет. Да, именно победителей. А вот выживших - целая тьма. И теперь, в мире, который больше похож на смесь свалки, лесов и, в некоторых местах, снежных равнин, жили те, кто собирался еще побороться за объедки, оставленные нам предками от некогда цветущей планеты. Я уже три года колесю на этой железной махине просторы необъятной России и все никак не могу понять, когда этот мир полетел в тартарары, исполнители были рады, тому, что натворили? А если нет, то зачем тогда запускали ракеты? Наверное, я задаю слишком много вопросов по понедельникам… Что же, это все на сегодняшнее утро."

Запись № 741 Капитанского журнала. Четырнадцатое октября 2039 года. Командир состава "Путевой Странник", Ром Эрриксон".

Откинув темные длинные волосы назад и почесав за ухом, енот, облаченный в потертый темно-синий китель, который сшили под полупальто, тяжело вздохнул и перечитал все заново. "Как-кой брееед…" - прошептал он и расписался под вышенаписанным. Как раз в этот момент поезд как следует тряхануло и красивая закорючка, и именуемая в народе подписью, превратилась в перечеркнутую помарку. Енот поднял упавшую со стола в его купе фуражку с кокардой "РЖД" и припал к колонке с громкой связью, которые он распорядился установить еще тогда, когда подавал заявление на капитанство.

- Андрей, слушай, у нас тут не NASCAR (Гонки без правил, прим. авт.), помнешь колеса - домой приедем с морской болезнью.

- Виноват, товарищ капитан. - захрипела колонка, справа от которой ряд зеленых диодов мерил мощность выходящего звука. - Под Новгородом проходим - полотно довольно неплохое, да только стыки на рельсах очень паршивые… Сами знаете, здесь рвануло неподалеку…

- Да-да, помню…- устало проговорил он и захлопнул журнал. Кладя его под сиденье, Ром, распорядился. - Скорость все-таки сбавь до двадцати километров в час.

- А мы уложимся в график? - неуверенно ответил первый помощник капитана по громкой связи.

- Мы никуда не спешим - улыбнулся Эрриксон про себя и вышел из купе.

Запах в поезде всегда особенный. Лак советского производства так нежно греет душу, напоминая о тех временах, когда фурри ездили на поездах, чтобы увидеть родных, а не для того, чтобы собирать падаль и грабить брошенные города. За окошком, которое было как раз напротив енота, размытой стеной из хвойных деревьев, мелькал лес. Темно-зеленые мохнатые лапы порою дотягивались до самых окон и скрежещущим звуком гладили поезд по обшивке. На иголки еле видимыми каплями оседал моросящий дождик, который являлся и не дождиком вовсе, а просто взвесью воды, хаотично развевающейся под слабыми порывами ветра. Существует поверье, согласно которому, если всматриваться в мелькающие картины за окном поезда, можно сойти с ума, потому как глаза врагов, сверлящие вас из-за тайных уголков окружающего мира, минуют ваши зрачки и попадают прямо в ваше сознание. А сознание, как известно, очень часто рисует существ пострашнее тех, которые существуют на самом деле. По этой причине Ром перестал созерцать уходящие в никуда сосны и побрел к центру состава, в котором находились тепло- и электровоз. Всего же в поезде было девять вагонов - в конце и в начале находились бронированные военизированные краны с полным кузовом рельс и шпал. Эти части поезда являлись самыми сложными прицепными единицами в составе, потому как представляли собой одновременно и артиллерийское орудие, и радарную установку, и строительную машину. Кабины у них были обшиты несколькими слоями стальных листов, нисходящих аж до рельс, поэтому спереди и сзади поезд напоминал острый стальной утюг с торчащими в разные стороны 70мм орудиями и стрелой крана на крыше. Попытка остановить такого красавца возведением препятствия на рельсах оканчивалась плачевно для самого препятствия, а также для тех, кто рискнул в это время стоять неподалеку.

Сразу за кранами обычно цепляли бронированные цистерны - с водой и с горючим - и то, и другое было в дефиците уже второй десяток лет. И уже второй десяток лет сталкеры на поездах исправно растаскивали это из брошенных городов, где радиация не слишком похозяйничала. Там же, где ее последствия проявились менее всего, жизнь закипала снова с утроенной силой. Ближе к локомотивам располагались жилой и военный вагон. О жилом вагоне, в принципе, нечего говорить. Все ездили в четырехместном купе. Здесь точно так же, с той лишь разницей, что пять купейных комнат в этом вагоне - это общие комнаты членов экипажа. Более просторная комната проводников - капитанская. В шестом купе оборудовали лазарет. Остальные три были заперты и служили для хранения еды и всякого прочего хлама. Кстати, среди сталкеров большим спросом пользовались вагоны производства 80х и 90х годов. Все по той простой причине, что их обшивали сталью, а в перегородках использовали качественные материалы, которые сильно задерживали радиацию.. Это очень помогало в их переделке. Да-да, вагоны и локомотивы, цистерны и краны - все это требовало кардинального ремонта для того, чтобы хоть как-то защитить от всевозможных напастей тех, кто будет находится внутри. Под обшивку заливали свинец, который не только служил новым слоем в борьбе с радиацией, но еще и затыкал бреши в местах, где начинка поезда прохудилась. Снаружи все обязательно бронировали. Самый распространенный вид наживы сейчас - ограбление поезда, идущего из глухомани в населенный пункт. Сталкеры везут обратно более менее пригодную еду, воду, металл и горючее. Порой, добыть все это связывалось с риском для жизни. А из-за постоянных нападений на далеких путях "добыча" и "риск" стали синонимами.

Далее, в каждом вагоне делали специальные ставни, которые наглухо запирались при въезде в зараженную зону. Поезд мог очень долго находиться в неполностью загерметизированном состоянии. Но капитаны старались избегать проходить в таких местах, или старались проскочить побыстрей. Всякому известно - напоровшись в зараженной зоне на бреши в путях, дорога только одна - назад. Смельчаков, отважившихся в костюмах ремонтировать полотно, обычно домой не довозили и старались сбросить тела где-нибудь подальше…

Военный вагон - это просто короб, укрепленный броней, в который по чертежам образца 45 года врезались орудия. Поэтому он чем-то напоминал бронепоезда того времени. Внутри него находился склад боеприпасов и стоянка некоторой техники. Вкусы у капитанов были разные на этот счет.

Например, у большого друга Рома - тигра Михаила Стрекотова (Тот еще шутник парниша), тоже командира состава, в военном вагоне стоял один, зато настоящий Т-80. Бандиты, берущие поезда на абордаж, очень удивлялись, когда догнав на легкой электричке тяжелый состав сталкеров, видели примерно следующую картину: дверь военного вагона отъезжает в сторону, обнажая темно-зеленую броню танка. Башня медленно поворачивается в сторону электрички и экипаж, бодро отсалютовывая фанатам легкой наживы, дает команду "Пли!". Обычно электрички бандюков срывает с рельс и топит в грязи ближайшего кювета. Ну, а если ворам сопутствует удача, то просто курочит полкорпуса, отчего большинство звеньев в системах электропоездов ломается и их поезд безнадежно отстает.

Эрриксон с бандитами не церемонился и старался не допускать того, чтобы поезд бандитов ровнялся с его составом - это на самом деле очень опасно - поезда очень уязвимы с боку и являли собой хорошую цель для абордажа. "Путевой странник" расстреливал всех с крановых орудий при попытке обгона - быстро и надежно. Стоит упомянуть, что бандиты могут быть и посерьезнее, но об этом потом.

Так что же расположилось здесь у Рома? После удачного похода на овощебазу в Самаре, ему удалось выкупить две подержанных БМП. В них умещалось много народа, да и ездить внутри этих красавиц куда удобнее, чем на чем-либо еще. Кроме танка, конечно, но танк - дорогая забава. Как ни прискорбно это говорить, но ни на чем больше ездить нельзя было. После ядерных ударов большинство дорог было разрушено, или завалено, а любая, даже трижды бронированная машина - отличная мишень для ограбления, которую ничего не стопит остановить. То ли дело поезд, который по технической оснастке мог поспорить с навороченным вычислительным центром, на котором вполне комфортно умещаются от семи до сотни вооруженных фуррей. Технику с таким весом остановить мог лишь взорванный рельс, а взрывчатку на поездах вычисляли быстрее всего, ибо она была бичем железнодорожного транспорта.

И последний вагон, который присутствовал в составе, исключая локомотивы, был… черным. Ровно столько знали о нем все члены экипажа. Ром знал о нем все, но одним из условий принятия на службу в "Путевой Странник" был пункт о том, чтобы избегать вопросов, намеков и разговоров об этом вагоне. Внутри него был узкий коридор и одна дверь посередине. Никаких окон, или других отверстий для входа во внутренние помещения, не наблюдалось. Ключ от этой двери висел на шее Эрриксона и всегда был у него собой.

Дизель отрывисто качал ток в движки в центре состава и поддерживал стабильную скорость вагонов, катящихся, казалось бы, самостоятельно. У приборной панели сидела крупная кавказская овчарка в потрепанной белой майке с открытыми плечами. И раз уж так повелось, что и имя с фамилией у нее были соответствующие - Гиви Джеринашвилли.

- Здравствуйтэ, таварищ капитан! - рявкнул он, резко встав во весь рост и ударившись головой об навес из приборов у пульта управления.

Как вы могли заметить, акцент у овчарки тоже был соответствующий.

Этот член экипажа рос в Абхазии, потому русский язык знал с горем пополам. Он жил среди военных фурей в семье пограничника и практически все его детство прошло в обнимку с гильзами, обломками разорвавшихся снарядов и оружием, оружием, оружием… И в тот роковой день, когда добрая часть суши стала непригодной для проживания, его родители были в Волгограде, который по каким-то никому не ведомым причинам, явился одной из целей Америки. После этого Гиви где только ни побывал волею судеб. Он был грузчиком в казахстанском порту Атырау, бойцом в тотализаторе подпольного клуба в Самаре и охранником в Тамбовском складе оружия. Пока не попал в Орел - нынешнюю европейскую столицу жизни. Этот не совсем приметный город стал убежищем для всех, а одновременно с этим - центром торговли. Там он и встретил Рома эвакуировавшегося из Питера, который уже много лет гонял на своей собственной электричке в пригородном сообщении и зашибал хоть какие-то средства на существование. Джеринашвилли оказался очень неплохим контролером, сами понимаете - именно такого Эрриксон и искал. А в процессе совместной работы они узнали друг друга получше, из чего капитан понял, что его контролер, а ныне старший механик, внутри самый что ни на есть добряк. Но с силушкой, имея которую, впору заниматься ручным изготовлением ломов.

- Да, да, добрый день, Гиви. Как у нас с тягой обстоят дела? Горючее не разбавленное нам продал тот крыс?

- Нэт, таварищ капитан, теплаабмэн харощий. У нэго можна брат топливо. - пробасил старший механик.

- Отлично, значит после похода еще останется… - заключил Ром. - Солдаты себя хорошо ведут, надеюсь? - поинтересовался енот.

- Послэ таго, как Фрэя пазнакомила мэня с ними, они пэрестали шастать чэрез пульт управления и асталысь в ваенном вагонэ. - усмехнулся он, скрестив руки на груди.

- Пойду - ка я их проведаю… Передай Андрею на кран, чтобы при подходе к Рязани вызвал меня на замену. Он не спал уже двое суток…

- Харащо, капитан.

Эрриксон зашелестел пришитыми полами кителя и, покачиваясь в такт движениям поезда, оставил Гиви одного следить за показателями главного двигателя. Вспомогательные дизели на кранах включали очень редко и следили за ними только те, кто нес вахту.

Эрриксон шел небрежно, однако с этой небрежностью скрывалась аккуратность, выработанная за годы работы на поезде. На самом деле этот фуррь мог даже при экстренном торможении остаться на ногах и не впиться зубами в стену. Миновав лишенный питания электровоз, енот прошел сквозь гнетущий, тускло освещенный коридор черного вагона, кинув щурый взгляд на ту единственную дверь, что находилась в нем, и помолился про себя, что ему никогда не доведется ее открыть. Уже на подходе к тамбуру, он услышал громогласный гогот, доносящийся из военного вагона. Там явно творилось что-то невообразимое и Ром это знал. Знал, потому что вчера, после отъезда из Воронежа, они играли в салочки… Пятнадцать милитаризированных фуррей… Пятнадцать идиотов в камуфляже…

И даже сейчас, когда необходимо открыть дверь и погрузиться в страшный мир солдатской фантазии, Ром повременил и невольно вслушался в диалог, который было слышно даже из-за гармоничного стука колес.

- Дамы и господа! Делайте ваши ставки. Сейчас они выяснят, кто круче. Сейчас мы поймем, в ком лучше тесто замесили. Дамы, не падайте в обморок!

- Ой, а с ними все порядке будет? Это не вредно? - голос был подозрительно знакомым. Кажется, Фреи…

- Ставлю поллитра на Фила! - сердце Эрриксона остановилось. Это Сиджи - навигатор "Путевого странника". Кровь снова побежала по жилам енота, заставив промелькнуть в голове мысль: "Хм, так поллитра у нее все-таки где-то припрятано…"

- Так, на Счет "три - четыре" начинайте! Готовы? Триии… Четыре!

- Дееен! Давай!

- Василий, ты лучший, ты можешь! Всасывай, всасывай!

Далее разразилось несколько пошлое скандирование, которое наверняка слышал даже Андрей на кране в начале состава.

- Со-си! Со-си! Со-си!

Нет, это уже переходит всякие границы…

Дверь тамбура с хлопком распахнулась и рычащий енот за доли секунды смог просканировать и проанализировать то, что творилось здесь на самом деле.

Вообще, когда капитан входит в вагон, это ощущается, даже если он это сделал совсем бесшумно - сказывает властная аура руководителя. Наверняка все знают, что когда вас застают за чем-то нелицеприятным, вы либо резко прячете все то, что вас может выдать и делаете невинное выражение лица, либо встаете как вкопанный и думаете "Черт, а… Попался…"

Как ни странно, все находившиеся в военном вагоне фурри принадлежали ко второй категории. Однако, виновники нашли силы оторваться от своего денежного дела и глядеть прямо на капитана.

- Майор Кравитц… - сощурился Эрриксон. - А не доложить ли вам по форме, что тут такого происходит веселого, что меня не позвали?

Майор Кравитц - это среднего роста коренастый бульдог, через которого Ром и нанимал солдат. Неплохой фуррь, но взгляд у него такой, словно он вечно всем недоволен и все ему надоело. И сейчас, чему капитан немало удивился, этот взгляд приобрел некоторую неуверенность. Ведь капитан поезда сталкеров - высшая должность командирского состава и на поезде, который является его сосбственностью, чужие фурри правила не устанавливают. А те, кто устанавливал, долго не жили, даже если были в большом численном превосходстве.

- Эм, капитан… За время вашего отсутствия никаких происшествий не было. Докладывал майор Шон Кравитц. - в конце уже с большей уверенностью отрапортовал бульдог в камуфляже.

"А ведь и правда по форме…" - глубоко в душе согласился Ром.

Его взгляд не упустил двух лисов, которые стояли по стойке "смирно" у БМП. Крышки баков с топливом были отвинчены и оттуда свешивались резиновые трубки. Рты у бойцов были измазаны в чем-то черном, а щеки неподдельно увеличились, чем очень подыгрывал вставший на них дыбом мех.

Смутно догадываясь о природе произошедших здесь событий, Эрриксон щагнул к ним и с насмешкой внимательно осмотрел обоих.

- Бойцы, будьте добры, скажите слово "дезоксирибонуклеиновая кислота".

Тень замешательства метнулась в их глазах. Неисполнение приказа - штука очень неприятная и сравнительно опасная. Потому как гауптвахта здесь одна. И она находится в кювете у путей.

Скривив гримасу страшнейшего неудовольствия один из бойцов сделал вязкий, медленный глоток и сипло прошептал.

-Дезоксирибонуклеиновая… Ик! Кислота…

- Молодец, дорогой. Как тебя зовут, солдат? - поинтересовался енот.

- Денис. - продолжал сипеть провинившийся вояка.

- Лис - Денис. - сощурился Ром. - Хм, ты хороший солдат. Не каждый по приказу старшего глотнет соляры.

Второй солдат глухо хихикнул, если можно так назвать смешок, издаваемый с полным ртом жидкости. Капитан тут же обратил на него внимание и вынес ему вердикт.

- Ты можешь ничего не говорить… - лис расслабился. - …но сглотнуть это тебе все равно придется…

Под гулкий глоток он продолжил уже для всех.

- Вольно. - мягко проговорил Ром. - Господа, неужели вам нечем заняться, кроме как пить на спор соляру из баков БМП, которой там и так маловато для полномасштабных операций?

- Капитан, солдатам некуда деть энергию… Они привыкли сражаться… Или хотя бы чем-нибудь заниматься. Сами знаете - главный принцип армейской дисциплины: солдата надо занять, а уж чем - не важно. - оправдывался Кравитц, закуривая самокрутку. - Уж потерпите до Подмосковья. А в Орле от нас избавитесь, и, даст Господь, никогда больше не увидимся…

- Шон, объясните мне одну вещь… - Эрриксон вытащил нитку из пушистого хвоста и уселся на бочку рядом с Сиджи и Фреей. Остальные солдаты устроились поудобнее на разнообразном хламе, который в избытке валялся в углах военного вагона. - Вот вы бывалый вояка. Опыта не занимать. Но вам по какой-то причине энергию никуда изливать не надо.

- Я уже излил ее когда-то в пылу конфликтов, вспыхивавших в разных точках земного шара. А после того, как я перестал принадлежать к какому-либо государству, стал простым наемником.

- Так значит, вы хотите излить энергию… Хмм… Это ваш первый сталкерский поход?

- Да, а разве это имеет какое-то значение? - спросил один из солдат - гепард. Кажется, связист, судя по ранцу с антенной за спиной.

- Имеет… - загадочно процедил Ром, стукнув каблуками сапог. Он отклонился назад, отшвырнул пару тряпок и извлек тяжеленный стальной ящик кубической формы. Из-за того, что цель такого поведения была не совсем ясна окружающим, в вагоне воцарилась полная тишина, прерываемая лишь стуком колес.

- Поглядите на это ящик… Простой объект из шести стенок, которые очень трудно прострелить даже ручным пулеметом… Майор, вы не слышали никогда о Черных зонах?

- Слышал, как же… Те самые зоны, которые возникают на границах зараженной местности. Они растут соответственно послаблению радиации. Самые излюбленные места для сталкеров. Костюмы, например, можно не надевать… Мы ведь, собственно, и идем в одну из таких, как я понял.

- Очень рад, что вы знаете всю обстановку. - ухмыльнулся енот, глядя на то, с какой опаской Сиджи с Фреей поглядывают на короб. - Существо, которое находится в этой коробке… Гм, не знаю, живо оно, или нет… - Изнутри раздался отчетливый звук ленивого скрежетания коготками. - Ага, живо, но сейчас ему неимоверно плохо… Потому как я только месяц назад посадил его сюда и благополучно забыл…

В толпе солдат щелкнул предохранитель.

- Так вот, на моих глазах оно вцепилось знакомому в ляжку и потащило в свою узенькую нору… Не приложу ума, откуда было столько силы, но товарищ, который, естественно, всем телом туда не вошел, остался снаружи, лишившись конечности. - Ром положил короб на пол и стал отвинчивать толстенный болт, служивший здесь щеколдой. Среди солдат послышались шорохи, волнение и возмущение…

- Э-э, капитан, а вы уверены, что это стоит делать?

- Ну что вы, господа, я всегда во всем сомневаюсь. - Ром резко открыл дверцу.

В миг вскинув дюжину стволов, обитатели вагона пристально смотрели на темное нутро коробки. Из-за тусклого освещения, даваемого лампами накаливания, внутреннее убранство емкости невозможно было разобрать невооруженным взглядом. Отвратительный запах гниения распространился в воздухе и стал давить на мозги своей силой и бодрящими свойствами.

Оно хрипело и, несмотря на то, что в его желаниях не было планов производить какие-либо звуки, еще и глухо, со слабиной, рычало. Черная, вязкая жижа сопровождала первое движение этого существа. Кажется, это… Черная лапка. Да. Вот она аккуратно встала на пол и маленькие черные коготки на ее конце тут же сломались со звуком, похожим на тот, который издает кора, отрываемая от цветущего дерева. Вздрогнув, конечность приняла вес тела на себя и дала возможность двинуться дальше. И дюжина желудков сморщилась от увиденного.

Острая, лишенная всякой жизненной силы, иссохшаяся крысиная морда с явным отсутствием шерсти показалась под искусственным освещением. Она качнулась в одну сторону, затем в другую. Но явно не за тем, чтобы осмотреть окружающую обстановку. Нет-нет… Точно не за этим. Сложно смотреть на мир, если у тебя нет глаз. Конечно, они когда-то были, но сейчас на их месте были обильно гноящиеся, обсохшие по краям нежно-розовые прорези, которые при попытке открыться сочились. У края рта скопилось немного пены. Следом появилось туловище, на котором обнаружилось несколько черных игл, свалявшихся в черной жиже и отстающих от кожи. Остроконечные куски хитина мягко съезжали по бокам существа, опускаясь, словно перышки, на пол и мгновенно обваливая окружающее пространство в черной вязкой жидкости. Да, эта жижа была тут повсюду… Существо источало ее всем своим телом. Источало и уже не пыталось хрипеть. Внутри него вертелась только одна мысль:"Хватит.."

- Что за черт…? - скривился Денис, отводя щеку от затвора автомата.

- Еж, если быть точным. - заметил Ром, встряхнув пальцем, как бы в знак учености. - Вернее, был когда-то им. Что сделала с ним радиация, правда…? - усмехнулся Эрриксон, словно вспоминая о старом друге, а не об умирающем еже.

Глядя на еле сдерживающуюся в позывах рвоты Фрею и пытающуюся успокоить ее Сиджи, Кравитц задал уместный в такой ситуации вопрос.

- А разве он не должен был подохнуть от излучения?

- А это зависит от дозы… - сощурился командир состава. - Шон, если в лесах травоядным больше нечего жрать, что они в первую очередь начинают делать? Правильно - искать новый источник пищи. Вот однажды шел такой ежик. - енот наглядно прошелся пальцами по бочке. - Голодный. Очень. Видит: крыса, которая от радиации не мутирует и не гибнет. Еж ее больше, иголок на нем тьма. А чего бы ее не убить? Завязывается драка, в которой он, естественно, побеждает. И потом этот милый зверек обнюхивает труп, снова пробует его на вкус, нечаянно знакомится со вкусом крови… И… Понимает, что она, в принципе, ничего. Солоновато, зато тепло и можно есть. Ежик спокойно разделывает крысу и с удовольствием отмечает, что на вкус - покатит, да и много их тут. А следующий этап - это уже новое поколение, в случае, если не утрачена детородная функция, снова ест крыс. А потом следующее, только зубы у них уже острее, а лапки сильнее. И радиация, конечно… Она ускоряет эволюцию, одаривая их все новыми приспособлениями для выживания…

- И к чему эта познавательная биологическая история? - устало выдохнул бульдог, закатывая глаза.

- К тому, что вы солдаты, которые до сталкерского похода воевали только с себе подобными. И взяли вас сюда именно потому, что вы делали это хорошо, пусть и характером в интеллигентов не вышли. Черные зоны - самые опасные для обследования. Они находятся между территорией, где ничего не выживает, и территорией, где жизнь, теоретически, возможна. И именно там размножаются все те, кому теперь не до щипания травки. - Ром вытащил из-за пояса "Пустынный орел" - подарок, сделанный одним из бывших командиров, к которому, кстати, Ром планировал заехать в Орле. - Друзья, запомните одну простую истину. - затвор сочно щелкнул, затем енот слегка сдвинул дверь военного вагона и обнажил внешний мир, который в данный момент мало изменился - все тот же лес, но уже более жиденький. - В природе теперь живут только хищники, которые питаются друг другом. Становится меньше одних - другие мрут от голода, пока первые не размножатся. Первые размножились и стали пищей для вторых, хотя сами их, в основном, и жрут. Только крысы все еще питаются падалью. И не мне учить вас, как с со всеми ими воевать, потому что каждый новый поход сопровождался все новыми врагами, драться с которыми каждый раз приходилось по-разному. Я не рекомендую вам расслабляться, пока мы не прыгнем в поезд и не покатим в Орел с набитыми вагонами алюминия и провизии. Ибо до того момента.. - тело хрипящего ежа, булькнув, проглотило свинец и от инерции, приданной пулей, вылетело в ночь, оставив на полу зловонный черный след. -… такие как он могут стать последним, кто вас искренне лизнет в щеку.

Развевающийся мех на щеках Рома тихонько обвис по мере того, как он задвинул дверь на место. Сквозняк с улицы несколько развеял зловоние, но не ликвидировал его полностью.

- Кравитц, у меня большая просьба - приберись здесь. Короб можете вышвырнуть - я его все равно больше в руки не возьму… - выдохнул енот, направляясь в сторону головы поезда. Уже закрывая за собой дверь, он прыснул, услышав команды майора.

- Василий, ты сегодня провинился, тебе и убирать.

- Ну товарищ майор, почему я?!

- Денис смог эту дезокис… Вобщем, кислоту он знает, а ты нет. А необразованные всегда полы и моют.

А где-то позади, на травке у склона валялось мокрое тело все еще живого ежа. Он был счастлив, потому что наконец-то чувствовал. Чувствовал, что умирает и это чувство вселяло в него надежду на то, что его муки скоро прекратятся. Заточение в стальной коробке, из которой его выпустили десять минут назад, заставило гнить его тело. Но воспоминания остались. И сейчас он не мог видеть, что над ним тяжелые непроглядные тучи слегка приоткрыли сияющее звездами небо под вечерней дымкой влажности, которое переливается всеми оттенками фиолетового цвета. Зато он слышал и чувствовал запах. Запах травы… Запах кленовых деревьев. Шум их листвы. Этот мир был красивым когда-то… Когда-то и он был другим. А сейчас он очень хотел бы увидеть, что будет дальше. Но не мог - токсины и излучение в его теле заставляли вырабатывать энергию и снова работать кровеносную систему и мозг. И когда из леса тяжелой поступью вышла какая-то черная тварь, позарившаяся на пищевую ценность его тела, он нашел в себе силы шелохнуться и подать маленький, но признак жизни. Все-таки размер не всегда соответствует реакции: так и здесь - реакция узкой зубастой пасти оказалась куда как быстрее, чем можно было судить, исходя из размеров. А перед тем, как тварь откусила ежу голову, в ней промелькнуло маленькое, но очень теплое чувство. Благодарности, кажется…

***

Помощник машиниста отчаянно храпел. Отчаянно, потому что сон, так сморивший его за время дежурства, был глубочайшим, и мозг не воспринимал никаких сигналов извне, а нос у кенгуру - штука очень особенная - стоит чуть не так положить, и будет вам сопливая симфония. Несмотря на нынешнее состояние, Андрей был отличным помощником машиниста. Очень грамотным, ответственным и внимательным. Да, вот сейчас он дернулся, издал непонятный, утробный звук "Бриляем.." и безвольно опрокинул руку на пульт управления краном, столкнув при этом чашку с кофе, которым кенгуру питался последние двое суток. Кстати, чашечка крепкая оказалась, и ударившись об стальной пол, не разбилась, а покатилась к входу в кабину, где, оперевшись на косяк, стоял Эрриксон и с доброй улыбкой посматривал на спящего. Енот совершенно не собирался сейчас его отчитывать по двум простым причинам: первое - помощник обычно просился на двойное дежурство - двое суток, второе - его смена закончилась час назад.

- Стриженов… - мягко проговорил он и потряс помощника за плечо. Тот в ответ лишь с остервенением всхрапнул.

- Андрей, вставай! - негодующе громко проговорил Ром. Кенгуру резко подскочил на месте и заорал

- АААА! Тревога! Что? - он испуганно схватился за сердце. - Все-таки с рельс сошли, да?

- Да нет же, успокойся. Иди лучше отоспись. Можешь даже в моем купе. Видок у тебя, как у попугая из пылесоса…

Кенгуру и правда выглядел несколько жалко - серые глаза под нависшей русой челкой, набухли красным на веках и еле-еле впитывали в себя свет. Андрей ходил в потертом джинсовом комбинезоне на лямках, в карманах которого вечно валялся всякий хлам. Обычно большую часть там занимали гаечные ключи, но иной раз попадались непонятные игрушки и брелки с покемонами, которые вываливались, когда Стриженов раскачивался в такт поезду. После того, как Эрриксон разок навернулся на маленькой железной машинке, выпавшей из кармана кенгуру в коридоре жилого вагона, он заставил Андрея пришить на одежду молнии. К сожалению, силы убеждения хватило только на пуговицы разного рамзера декларативно висящие над оттопыренными складками хранилищ, некогда называемых карманами. И даже сейчас, глядя вслед уходящему двадцатилетнему кенгуру, худощавому, но больше похожему на юлу из-за гаченных ключей в районе пояса, Ром не мог не заметить, как тихо вывалившийся откуда-то сбоку попрыгунчик тюкнул об пол и в два прыжка обогнал своего бывшего обладателя, в данный момент совершенно не обращающего на него внимания.

Стриженов исчез в открытой двери узкого коридора, который с одной стороны как будто сдавливало машинное отделение крана, тихое, но мелькающее десятками разных лампочек и индикаторов, питающихся электричеством от центра поезда. Его путь предстоял через узкий проход, сваренный из стальных блоков около цистерны - такие конструкции всегда наваривались на хранилища жидкостей для того, чтобы при герметизации поезда была возможность добраться до кранов, отрезанных от простых проходных вагонов цистернами.

Эрриксон остался на вахте один. Подняв чашку, он осторожно ее понюхал, уловив запах куриного бульона. А поесть было бы неплохо. Вахту теперь покидать нельзя, поэтому придется позвать кого-нибудь. Прочистив горло, командир состава проговорил в громкую связь.

- Ребят, принести на кран поесть, а то Андрей тут все смел за двое суток дежурства.

Спустя минуту послышался бодрый голос Фреи.

- Десять минут, капитан.

Отлично… Можно откинуться на спинку и смотреть в одну и двух бойниц, открывавших неплохой вид на глотаемое поездом железнодорожное полотно.

На мониторе, расположившемся у перегородки в центре кабины скакал график, меняющийся каждую секунду. Этот график был самым важным показателем в поезде, ибо это изобретение, сделанное в первое десятилетие после катастрофы, стало определяющим для железнодорожного транспорта. Под кабиной, у колес, на рельсы был опущен маленький рычажок, с колесиком, созданном из сплава вольфрама, золота и платины. Он назывался усиком. Чудовищно дорогая вещь, но сталкеры могли себе ее позволить, ибо без нее их работа шла бы коту под хвост. Этот рычажок простукивал рельсы на десять километров вперед и мог определить, насколько они хилые, смогут ли выдержать состав, а также небольшой химический анализ окружающей рельсы почвы, который давал возможность определить заложенную у путей взрывчатку, пусть даже и не врытую в эту самую землю

Сейчас график лишь очень сильно искажался - он являл собой ответ на простукивание: Чем сильнее ответ, тем надежнее металл. Как только график опускался ниже критической линии, поезд автоматически замедлял ход, ожидая решения машиниста - ехать дальше потихоньку и пройти, или же останавливаться и менять полотно.

В кабину вошла Фрея с термосом кипятка, двумя пачками сухой вермишели "Роллтон" - самого ходового продукта в такое время, и одним апельсином. Да-да, фрукт этот был чертовски необходим и все еще выращивался на просторах Африканского континента и Южной Америки, местами миновавших ядерных ударов, но ставшими намного более холодными странами из-за повышенной облачности. Без витамина С, или его заменителя в аскорбинках жить было нельзя, иначе цынга обеспечена всем.

- Ах, Фрея, сердечно тебя благодарю. Сегодня у нас десерт…

- Да.. - умилилась белая пантера, которая была одета в камуфляжную куртку на пару размеров больше, чем надо, такого же цвета штанишки, однако же в пору ей, черную, поношенную майку и серые кроссовки. Фрея МакМиллан, эта обладательница нежно-голубых, кое-где переходящих в серый, глаз, была небольшого роста - около 165 сантиметров, к тому же еще и самым молодым членом экипажа - всего лишь 18 лет. И никто не мог пожаловаться, что возраст для нее минус. В свои годы она знала устройство поездов и многих других машин и механизмов лучше, чем кто бы то ни было, потому как у пантеры это впиталось по мере того, как она взрослела.

- Сидж посчитала, что сегодня можно вас и побаловать. - взмахнула Фрея хвостом. - Но, к сожалению, в следующий раз десерт будет только в четверг.

- Ничего, потерпим… - нахмурился Эрриксон.

- Я вам не помешаю, если покопаюсь тут в артиллерийской установке с правого борта? Мне Стриженов жаловался, что на ней тепловизор барахлит…

Ром улыбнулся и провел рукой по шерсти на щеке.

- Само собой. Честно говоря, я бы с удовольствием покопался в нем вместе с тобой - до сих пор не знаю, как они устроены, но мне еще около двадцати трех часов пялиться на мониторы и в бойницы.

- Ничего, я думаю, что сама смогу разобраться… - пожала МакМиллан плечами и попыталась натянуть на глаза круглые очки с защитными стеклами, которые всегда оказывались у нее на голове. Но перед этим командир состава задал ей вопрос, которого она не ожидала.

- Фрея, скажи… Ты все еще уверена, что тебе стоит занимать должность на сталкерском поезде, носить оружие и ходить туда, куда не следует? Не думай, что я пытаюсь тебя переубедить - просто, если с тобой что-нибудь случится, это будем моя вина…

- Капитан, мы уже говорили с вами на эту тему…

- И все же… Говорят, в Подмосковье сейчас какая-то дрянь размножилась. Стоит на заброшенных путях и поезда разрывает в куски. - он заметил ухмылку на пушистых щеках пантеры, которые слегка были измазаны в саже. - Да, я и сам с трудом верю… Зато я верю, что есть пара тварей, которые вполне могут откусить полтела и не подавиться…

- Я постараюсь к ним на обед не попадать… Правда. - как-то неуверенно закончила она.

Ром вздохнул.

- Тогда не обижайся, если я оставлю охранять тебя поезд…

- ЧТО?! - возмутилась пантера.

- Да-да, я знаю, что выход на новые земли - твоя мечта, но ты не солдат, чтобы отдать жизнь за ресурсы…

- Но я полтора года ждала этого момента! - Негодовала МакМиллан. - Я уже не маленькая!

- Слушай, я знаю, но…

- Ах так… - протянула она и ехидно сощурилась. У Рома внутри даже немного сжалось - Фреи созрел хитроумный план: опасное предзнаменование. - Что ж, значит вы ослушались своего обещания взять меня в поход, что равнозначно нарушению приказа. Следовательно, я тоже упрусь и пойду с вами тайно.

- Фрея, не переходи границы, я ведь все-таки командир… - напомнил Эрриксон, но пантера его уже не слушала, а задумчиво смотрела сквозь стекло нахмурившихся бойниц поезда.

- Что это там…? - тихо спросила она и ее аккуратный лобик исказила зигзагообразная складочка, свидетельствующая о напряженном мыслительном процессе.

Эрриксон среагировал быстро - любое непонятное пятно на рельсах, которое сейчас, в стене непроглядного легкого дождика, кое-где переходящего в мокрый снег, казалось простым столбиком чего-то серого, могло оказаться как упавшей опорой линий электропередач, не функционировавших в такой дали от электростанций в городах, так и брошенным на дороге танком. Встреча со вторым грозила обернуться вмятинами на корпусе и потерей сенсорного усика, стоимость которого порой равнялась вагону вяленного мяса. Схватившись за бинокль, енот стал внимательно всматриваться в пути и нащупывать взглядом то, что заметила Фрея.

- Вон там что-то бликует на повороте…- уточнила пантера.

Окуляры бинокля увеличили окружающий мир сквозь толстое стекло бойниц и через пелену взвесей воды Эрриксон увидел фурря. На то, чтобы разглядеть одежду времени Ром тратить не стал, потому что в руках этот незнакомец держал одну вещь, которая и испускала блики. Это была восьмиугольная красная табличка с большой надписью "STOP", которую левой рукой подсвечивали фонарем.

Глаза командира округлились от удивления. Точно такой же знак сейчас лежал у него под ногами - несколько лет назад с одного завода выпустили партейку со светоотражающими буквами. За неименеем лучшего назначения, их раздали в сталкерские поезда. Благодаря этим неприметным табличкам появилась возможность в любой глуши остановить сталкерский поезд, машинисты которых пользовались лишь одним правилом: никаких остановок между пунктами назначения - остановка поезда равняется несоизмеримой опасности быть атакованными из леса. Что бы сталкеру делать в такой глуши на рельсах…

- Так. Наверное засада. - заключил Ром.

- До него триста метров. - Фрея щелкнула тумблером на потолке и окна стали багрово-красными, сканируя местность на теплоизлучение. Яркое пятнышко на рельсах одиноко маячило среди синего контрастного фона. Никаких признаков засады, или кого-то еще в кювете.

- Сто метров, что будем делать? - заволновалась Фрея.

- Внимание, экипаж, аварийная остановка. - енот вещал по громкой связи и с силой вжал красную кнопку на пульте, от чего вместо обычного освещения включилось нежно-фиолетовое специальных дезинфицирующих ламп. Завыла сирена. - Занять свои места на огневых точках. Приготовиться к экстренному торможению. Три, два, один…

Колеса жалобно заскрипели о заросшие ржавчиной рельсы. Спустя секунду из-под гребней стальных опор посыпались искры. Командир состава и инженер подались вперед и спокойно пережидали, когда же стальная махина остановится и высветит на рельсах того, кто осмелился встать у них на пути. Хотя Ром и не опасался теперь нападения, ради приличия все же взялся за джойстик управления пулеметным гнездом, которое мгновенно активировалось и, открыв стальную крышку, выпало из корпуса поезда под артиллерийской установкой, также надежно скрытой под люком под бойницей. Спаренная пушка угрожающе щелкнула и оскалилась на пути, вторя движениям капитана у пульта управления.

Некто стоял на путях и уходить не собирался даже тогда, когда состав тяжело клюнул своим носом, раскрашенным в красный шеврон, прямо у его ботинка. Этот товарищ был облачен в простую черную потрепанную куртку из синтетики с высоким воротником и темно-сине грубые джинсы. За спиной висел зеленый вещмешок и что-то непонятное, похожее на оружие, но явно не автомат. Мордаху этого фуря разглядеть было нельзя - свет прожекторов выхватывал в мокром дождичке лишь закрытую до носа капюшоном голову. Тело его дрожало, как усохший лист на дереве в ветреную погоду.

Рупор гудка со свистом и хрипом, разнесшимися эхом по округе, переключился на голосовой режим и искореженный голос Рома пророкотал.

- И много попуток словил? - грозно проорала душа поезда.

Голос путника сипел, но даже внутри изолированной кабины был слышен.

- Неделю стою, вы первые… - он откашлялся.

- Руки подними, мы выходим… - вяло отозвался Эрриксон и заглушил рупор, отчего тот снова взвизгнул. Затем он передал джойстик Фрее.

- Держи его на мушке. Дернется - пристрели. А если это сделаю я, то точно не пойдешь с нами в поход - там направо и налево стрелять приходится.

Енот направился к боковому люку крана, который вел на огороженную площадочку сбоку. Как раз в это время из жилого вагона вывалилась Сиджи с автоматом, двое солдат и Джеринашвилли с дробовиком.

Волчица носила исключительно джинсовый костюм, истертый от времени, зато проверенный и выдерживающий любые погодные условия. Грязный бежевый пуловер, пододетый снизу, помогал ей сохранять тепло в тех погодных условиях, в которых теперь им приходилось жить, а они являли собой довольно холодное содержание. Ансамбль завершал нежно-синий, плотно завязанный на шее шарф - единственное воспоминание, оставшееся у Сидж от прошлой жизни. Серая волчица с угольными темными волосами и карими глазами, ростом около ста семидесяти четырех сантиметров, не носила с собой ничего, кроме охотничьего ножа в сапоге. В остальное время ее руки были заняты либо Калашниковым, либо циркулем у старых карт, либо медицинскими инструментами. И сейчас это теплое ложе меж двух лапок занимал именно автомат, сквозь прицел которого Кавалайнен, а именно такая у нее была фамилия, рассматривала фуря, который посмел так бесцеремонно их остановить.

- Оружие на землю, котомку нам к ногам. - рявкнул горностай - один из солдат, и бесцеремонно подошел к фигуре в капюшоне.

Незнакомец бросил нечто, похоже на зонт, прямо на гравий, затем снял котомку и подкинул ее Джеринашвилли. Последний спокойно пошарил в ней и обнаружил небольшой нож, банку тушенки, пару фотографий, спички, соль и несколько тряпок - ничего криминального, за исключением куска металла, который к холодном оружию причислялся с трудом.

Ром наблюдал за действием со смотровой площадочки, но он следил не за действиями старшего механика, а за тем, кого в данный момент обыскивали. Тот все еще дрожал. В этот момент горностай, снующий по карманам возмутителя порядка, который оказался волком, воскликнул.

- Капитан, идите сюда, вас это заинтересует.

Енот ловко перемахнул через ограждение и, мягко приземлившись на гравий, прошествовал к ним.

На куртке волка аккуратной строчкой по краям был пришит значек из толстых нитей золотого цвета, изображающий колесо поезда на крыльях. Такой же, как у Эрриксона коккарда.

- Ты со сталкерского поезда? - измуленно пробубнил Ром. - Хм… название и регистрационный номер назови. Учти - ошибешься: умрешь.

- Состав "Антон Челябинский". Номер - семьсот девять, дробь, сорок один. - прочистив горло, выдал он.

Пулеметное гнездо на поезде с жужжанием завалилось в утробу крана. Появившаяся в проеме стального люка - двери, оставленной открытой после Рома, Фрея с удивлением протараторила.

- Командир, он не врет: в базе данных все сходится. А для входа в нее нужно знать код, который знает только капитан и…

- Помощник машиниста… - проговорил волк. - Пустите, пожалуйста, погреться хотя бы. - в его голосе не было мольбы. Будто бы горькая ироня насквозь пропитала его существование и просить теперь что-то можно только с насмешливыми нотками.

Экипаж "Путевого странника" опустил оружие, и Сидж жестом приказала следовать волку за собой. Ром пошел сзади, все еще недоверчиво оглядываясь на чернеющий лес - ночь полностью вступила в свои права и единственным источником света в этом темном мире был лишь прожектор на кране.

Незнакомец шел, не проявляя никакого участия к окружающим. Казалось, он уже и не рассчитывал, что здесь проедет хоть какой-то состав и подберет его.

Фрея двинула "Странника" дальше, а солдаты оставили пришельца Сидж, и Гиви в жилом вагоне.

- Будь добр, сними капюшон. - попросил Эрриксон.

- А вы уверены, что хотите видеть то, что под ним? - безучастливо спросил он.

Сидж и Джеринашвилли пришли в замешательство. В этом мире порой встречались такие уроды, что лучше бы вообще на глаза не попадались. И это предупреждение отнюдь не звучало, как шутка.

- Все же нам нужно видеть, что ты из себя представляешь… - настоял енот.

- Тогда не обессудьте. - просипел гость и медленно стянул капюшон.

Сидж громко сглотнула, Гиви же в неприкрытом удивлении выдохнул.

- Аххрынеть, ты модный, да!

- Ну, ничего такого страшного я не вижу… - скуксился Ром, ожидавший, по крайней мере, отсутствия уха, или глаза.

Волк был вполне обыкновенным - черные волосы, переходящие в гриву на затылке, что говорило. Редкий вид - гривистый волк. Таких очень мало осталось. Они ведь в основном в Австралии живут, а с тем континентом связь пропала давно. Так, ла носу интелегентного вида прямоугольные очечки в черной оправе, белая шерсть около шеи, уходящая за воротник и… поразительно яркий синий цвет всего остального шерстяного покрова.

- Лет до шестнадцати был серым, а потом такой оттенок стал… Не знаю, почему. Чертова экология… - вздохнул он.

- Ну, ты похож на простуженного, но никак не на облученного, так что не вижу смысла зацикливаться на этом. Зовут тебя как?

- Ммм… Злодей. - задумавшись, ответил он.

- "Злодей" больше похоже на кличку… - отозвалась Кавалайнен. - А настоящее имя.

- Уилленд. Уилленд Шеллер.

- Ребят, вы можете идти. - обратился енот к волчице и старшему механику. - А с ним я поговорю. Скажите Фрее, пусть пока побудет на кране. Я вернусь, как только закончу.

- Будтэ астарожьны, камандыр, вай, если что случится, сразу мэня завите, я его зарэжу!

- Я надеюсь, что такие меры не понадобятся - хмыкнул енот, косясь на округлившиеся глаза волка, в ужасе смотревшие на необьятную груду мышц старшего механика.

Командир состава открыл в дверь в свое купе и попросил Уилленда сесть, а сам вытащил из шкафчика пару керамических чашек и наполнил их кипятком в титане. Закрыв дверь, он вытащил из-под сидения пару бульонных пакетиков и высыпал их в горячую воду, получив душистый отвар, который более десятилетия остается единственной едой для тех, кто как проклятый носятся между жилыми пунктами и выуживает что бы такого еще навезти в населенные пункты.

Шелер с жадностью отхлебнул, мало обратив внимание на то, что кипяток обжег ему губы - он уже неделю толком ничего не ел и был очень напуган, потому как все это время его окружала дикая местность и ночевать приходилось на хвойных деревьях, дабы не стать добычей существ, протяжный рык которых не давал ему спать ночами.

- Не спеши, ты теперь в безопасности… Оставить фуря на произвол судьбы в дикой местности обычно равно его казни. Удивительно, что ты протянул неделю…

- Да уж, повезло мне… - сморщился Злодей.

- Так ты с "Антона Челябинского"… Добротный поезд…

- Был. - уточнил гривистый волк.

- Что произошло? - брови Рома нахмурились.

- Вообще, за нами увязался дизель с охотниками за головами… - руки Шеллера задрожали: воспоминания не из приятных. - Я был на дежурстве в кране, который в хвосте поезда… Обычная перестрелка, у них просто не было шансов - хотели дать залп по вагону с мазутом и отцепить его вместе со мной и другими моими товарищами… Был такой туман… - Уилленд поставил чашку на стол, чтобы не расплескать ее содержимое. - Я не знаю, что это было… - его и так сиплый голос сорвался и задрожал…- Сначала я услышал страшный рев, похожий на тот, что издают гудки поездов… Только этот рев был какой-то.. Одушевленный, что ли… Оно… Оно так резко вылезло из мглы… Такое черно-зеленое, похожее на клешню, покрытое желтыми хитиновыми волосками… Пираты даже спрыгнуть не успели, как оно кинулось сверху и сжало их локомотив с обоих сторон. И сжало так, что поезд чуть не сломался пополам. Со мной был навигатор, который сидел за орудиями и палил по налетчикам. Он от ужаса перестал жать гашетку… Я помню его глаза… Глаза, как у кролика перед удавом… - волк откашлялся. - А потом многотонный поезд утянуло куда-то вверх во мглу.. Словно он ничего и не весил. И там их крики разом смолкли. И самое удивительно, что мы не слышали, как состав грохнулся об землю, и разлетелся в куски. Как будто просто пропал…

Енот спокойно слушал его рассказ. Честно говоря, он не совсем верил тому, что рассказывал волк. Хотя после Судного дня всяких тварей понаплодилось выше крыши, крупнее медведя существ не встречали.

- Мы дали картинку командиру, прежде чем эта клешня снова обрушилась на кран сбоку. Мой навигатор успел пальнуть по ней и на пару секунд показалось, что оно нас оставило. Только вот… Не оставило… Среагировать еще раз не успели, как кабину, обшитую такими же листами, как у вас, сжали с двух сторон. Навигатор.. Он оказался между искореженным металлом… Ему размозжило грудную клетку в районе живота. - волк провел себе по пояснице, показывая на себе, куда пришелся удар. - Он так кричал…

В голове Шеллера мелькали воспоминания…

- Кха… Уилленд.. Мне больно… - у Серго кота, сжатого с обоих сторон металлом, больше теперь похожим на выгнутую коленом простыню, текла кровь изо рта… Гримаса страшной боли исказила его мордаху. Ноги, неестественно вывернутые под ним, не давали признаков жизни. И растекавшаяся по брюкам кровь, угрожающе подступала к Шеллеру, вжавшемуся в противоположную стенку приборных щитков и тяжело дышавшему от страха.

- Хнык… - навигатор протянул к нему руку. Слеза на его щеке пермешалась с кровью у края губ и бившая фуря дрожь, становилась все сильнее. - Помоги… мне…

В дырах, образованных разорванным металлом, два хитиновых клыка тянули состав на себя, останавливая его с каждой секундой все больше и больше. Очередной рев существа, раздавшийся откуда-то сверху, сопроводился сжатием кабины с еще большей силой…

- Аааа! Боже!!!! - кот заметался, упершись руками в искореженные куски обшивки, сжимающие ему позвоночник и дробящие ребра… - Пристре… ….лиииии ме..ня. - Обрывками кричал он сквозь рыдания и вопли, направив голову куда-то в потолок и пытаясь оторваться от собственной поясницы, чем причинял себе еще большую боль.

Гривистый волк даже вскинул автомат, целившись в кота, который постепенно терял сознание.

Кабина начала отрываться, по швам прямо перед Злодеем, открывая ему зияющую пропасть мелькающих рельс. Легкие как будто обжигало огнем, а руки были в крови, причем в чужой. И он не мог выстрелить.. Не мог убить своего друга, потому что пять лет с ним колесил рука об руку. Кот уже не кричал, во многом потому, что ему уже нечего было больше дробить, но уходящих сил ему хватило, чтобы повернуться к волку и прошептать…

- Уилленд… Пожалуйста…Не отдавай меня ему… Живым…

Разорвав металлические опоры, словно консервную банку, кабину со скрежетом оторвало и унесло в ночь.

- Уилле-е-енд! - взревел кот и пропал с кабиной во мгле ночи, оставив раскуроченный состав нестись дальше.

И гривистому волку навсегда врезались эти глаза… Глаза, полные отчаяния и страха. И страшной мысли неведомой смерти. Тому, кто хотел умереть от пули, неведомая смерть страшнее результата.

У Шелера наконец-то сработал инстинкт самосохранения. В обнимку с автоматом он побежал к центру поезда. Как раз вовремя. Когда он бежал по коридору, приваренному к цистерне, нечто уже рвало кран на себя…

В военном вагоне его встретил солдаты, расположившиеся у орудий. Они отцепили цистерну с мазутом, отдав ее чудищу на растерзание. В тот момент, когда мерзкая конечность снова решила поживиться чем-нибудь на рельсах, по цистерне ударили из гранатомета. Фейерверк вышел грандиозный, но хитиновому монстру он помешал мало, ибо мокрая мгла, обвивавшая его, каким-то чудесным способом погасила пламя, словно забрала кислород над огнем.

Злодей теперь несся не оглядываясь. Высадив вместе с солдатами рожок патронов в клубящуюся дымку в небе, Он рванул к крану в голове состава, дабы там снять регулятор скорости и увезти всех отсюда. Странно, отчего капитан мешкает. Почему не отдает приказ…

Командир состава Сергей Макарский находился у себя в каюте и засовывал девятимиллиметровые патроны в свой ПМ.

- Капитан! Там какая-то тварь разрывает в куски наши вагоны!

Как раз в этот момент военный вагон с ревом оторвало от состава, а жилой слегка покачнуло и лампы дневного света заморгали от перепадов напряжения.

- Это Куриный Бог… - спокойно проговорил шакал в годах. - Нет смысла отпираться уже…

- Что за чушь вы мелете?! - воскликнул гривистый волк.

- Теперь такие, как он, будут творцами облика этой планеты… Мы всего лишь ушедшие на пенсию короли…

- Командир, соберитесь, если мы увеличим скорость…

- Он быстрее всякого поезда… Потому что душами питается, поэтому и нет в нем физической оболочки.. Только сила этих душ дает ему энергию к существованию… И убить его нельзя… Только душу не отдать…

Шеллер наплевал на бредни командира. Его ожидал противоположный конец поезда. Он слышал, как за спиной раздаются выстрелы, взрывы, а затем корежится очередной вагон.

В кабине никого не было и это настораживало. Лишь открытая стальная дверь свидетельствовала о том, что сменщик выпрыгнул с состава под впечатлением от кадров, полученных с того крана, который десять минут назад превратился в хлам за спиной у Злодея - на мониторе как раз был настроен их канал, теперь идущий волнообразной рябью.

Злодей дожал ручку разгона до упора и полез под панель управления снимать ограничитель.

В ту же секунду поезд тряхнуло с чудовищной силой, от чего гривистый волк ударился головой о крышку пульта и потерял сознание. На самом деле, в живых на "Антоне Челябинском" он оставался уже один: военный, жилой вагон, дизели и цистерну с водой оторвало и теперь они уже катились по инерции. Чем монстр незамедлительно воспользовался, пожрав их своей пастью, которая по функциям напоминала больше черную дыру. Но этих сведений он уже не помнил.

- Очнулся я утром. Мой кран сжег все горючее, что в нем было, за ночь. Взял оттуда все, что мог нести на себе… Обратно возвращаться не решился - страшно было… Семь дней жил в лесу, сделав шалаш на дереве. Как раз неподалеку от того места, где вы меня подобрали. Я заметил, что на этих путях налет ржавчины меньше, чем обычно… Решил, что если подождать, то может кто и подберет.

- А ты отчаянный парниша… - Эрриксон отпил душистого бульона из слегка остывшей чашки. - Удача приходит к тому, кто в нее верит, вот и прошли мы здесь. А так - этой дорогой много лет никто не пользуется…

- Честно говоря, я уж думал, что вы меня собьете к чертям…

- То-то я смотрю, что ты даже не шелохнулся, когда состав в тебя уперся. - ухмыльнулся Ром. - Ну ладно, ты отоспись пока здесь. Постарайся шибко по поезду не шататься. Скажи, где потерпел крушение "Антон Челябинский"?

- Где-то между Тулой и Липецком… Кстати… Спасибо большое, что подобрали. - тихо продолжил Шеллер.

- Не за что. - заговорщицки подмигнул Ром. - Сталкеры друг друга не бросают.

Командир распорядился, чтобы Сиджи отметила на карте область, где поезд Сергея Макарского растворился во мгле.

Отправив Фрею, успевшую за время короткого дежурства на кране починить артиллерийский тепловизор, к Джеринашвили, Ром опять остался наедине с мелькающей в бойницах железной дорогой, скачущим графиком и наваристой вермишелькой.

"Куриный Бог… Хм… Тоже мне, название… А знакомый мне рассказывал про такое, но я не верил…Вайсер Дэвидсон, значит, не врал. И откуда он только все это знает…? Обязательно дойму его в Орле расспросами. А пока… Хэй, тут же где-то был апельсин!"

***

Предутренние часы в поезде похожи на пребывание у тихого мутного озера. Потому что очень тихо - все спят в своих купе, а поезд плетется очень медленно и убаюкивает всех нежным, еле уловимым тактом своего колесного танца. Под утро обычно погода была боле менее сносной: в воздухе не пахло всякой дрянью, как это обычно бывает днем (в дневное время суток взвеси пыли из тонн сожженных в войну конструкций носились в атмосфере, словно пузырьки газа в газировке). Ночью водяной конденсат прибивает всю дрянь к земле, давая легким хотя бы немного очищенный воздух.

В такие минуты Кавалайнен очень любила выходить на смотровую площадку кранов и глянуть на застеленные серой дымкой пейзажи. Пускай темень все еще крепко держала их в своих объятьях, это никак не умаляло красоту уже совсем не девственной природы, которую местами убило на корню. Нет, это была не радиация. Это последствия вымирания животных и отсутствие солнца. Специально для таких случаев она брала с собой самокрутку, хотя никак не могла приучить себя курить. Пыталась, закуривала, закашливалась и чертыхнувшись, выкидывала цыгарку на гравий. Никакого толку… А занять руки хочется чем-нибудь таким, интересным, чтобы не думать о грустном… О том, что кругом лишь враги и холодный, мерзкий мирок, задыхающийся в ненависти..

- Сидж…? - пискнул кто-то сбоку.

Серая волчица от испуга перетянула шарф и сдавила себе горло. Поэтому гримаса нехватки воздуха слегка испортила ее добродушное удивление.

- Кха, Фрея? Прив…кхм…ет.

- Прости, я кажется, помешала. - белая пантера дернулась и приготовилась закрыть дверь. Но Кавалайнен ее осадила.

- Нет-нет, все нормально. - хвост навигатора приветливо завилял. - Просто шарф туговато завязала…

- Ааа… Вот оно в чем дело. Я уж думала, что тебе плохо. - инженер встала рядом с волчицей в опасной близости от двери. Круглые очки на ее голове слегка запотели, а мощный фонарик осветил ребристую поверхность стального пола, также мокрого от влажности. - Слушай, Сидж, вот ответь мне, почему Эрриксон такой вредный? Он не хочет меня от поезда в глуши отпускать ни на шаг!

Кавалайнен расплылась в улыбке, и, слегка тряхнув челкой, мягко обняла загрустившую Фрею. Ее тоненький хвост в ответ опустился на противоположное плечо Сидж.

- Ах, милая Фрея… - увещевала она. - Ты же так молода…

- Сидж, у нас с тобой разница в возрасте невелика! - возмутилась инженер.

- Фрей, три года - уже серьезный показатель. В наше время 40 лет - потолок выживаемости. И не приведи Господь, если он, конечно, еще смотрит на эту планету, если с тобой что-то случится - Ром себе не простит. Сама знаешь, как он к тебе относится…

- Он относится ко мне, как к маленькой!!!

- Нет, МакМиллан , нет, нет и еще раз нет. Как раз наоборот - никого он так не бережет, как тебя. - ее мордашка приняла ехидное выражение. Эрриксон, в это время сидевший буквально в трех метрах от них за стальной обшивкой поезда, навсотрил уши, отвлекся от графика и мелкими глотками стал отпивать бульон.

- Мне кажется, что любит он тебя.

Вместо мелкого глотка получился большой и жидкость перестала быть теплой: обжигающий бульон ломанулся мимо желудка в носоглотку, заставив Рома продолжительно закашляться.

Мысленно поблагодарив особое устройство крана, позволяющее слышать все, что твориться на улице, но не выпускать звук изнутри, он с отвращением поглядел на забрызганный темно-фиолетовый китель-полупальто.

- Как дочь.

- Вот черти, не могла сразу сказать… - низко прорычал он, скребя рукой по пуговице, которая оказалась во власти кусочков сушеной морковки.

- Эрриксон гордится тем, что никогда не терял никого из экипажа. Именно поэтому к нему на службу очередь.

- Да, вот все мужики такие - гордость превыше всего…

- Глупенькая, не в гордости дело. Неужели ты считаешь, что он тебя так бережет, чтобы престиж держать? - серая волчица лениво потянулась.

Инженер не ответила.

- Посмотри на эти ели, дорогая. - Кавалайнен указала на сплошную стену из деревьев, а вслед за этим белая пантера вырвала их из тьмы лучом фонаря. - Они ведь спокойно могли бы стоять поодиночке, чтобы все видели, как каждая из них прекрасна и неповторима… Прям как ты, когда хочешь вырваться в поход и утереть всем нос своей нужностью.

Фрея опустила глаза и откинула заслонившие ее мордаху волосы.

- Но они вместе. Те, что в центре защищены и становятся самыми красивыми и высокими. Именно они потом станут продолжателями общего дела.

- Если еще останется хоть что-то для общего дела. - пессимистично отозвалась она и усмехнулась. - А ты философ, так про ели раскрутила… Сидж?

Но волчица ее не не слушала. Ее остекленелый взгляд был нацелен туда же, куда бил луч света с мини прожектора, который вынесла МакМиллан. И в нем смешивалось недоумение, размышление и нарастающий ужас.

- Это не ели…

Напрягая взгляд, подруги пытались зацепиться за плывущие мимо стволы, и чем четче это у них получалось, тем больше рос ужас в их сердцах.

Белки. Полчища белок заворожено пялились на световое пятнышко так неторопливо летящее над землей. Для них это было очень красиво. Для фуррей свет - это свет… Белкам свет казался чем-то иным.

Эрриксон, почувствовав что-то неладное, гаркнул в громкоговоритель на крыше.

- Дамы, чего притихли?

"Ихли - ихли - ихли" - вторило эхо. Сердца Сидж и Фреи подскочили одновременно и замерли в ожидании. Как бы это не спровоцировало агрессию со стороны животных, которые толпами сидели на ветках и немигающим взглядом провожали состав… Но нет, зверьки даже не шелохнулись, хотя ор громкоговорителя доводил до инфаркта порой и прожженных железнодорожников…

- Ром, пройдись тепловизором по правому борту… - тон, которым процедила Фрея, практически не имел никаких ноток. Как будто, если бы она сказала чуть повыразительней, что-то бы да непременно случилось. И для енота этот тон обозначил намного больше самих слов, в него облеченных.

Капитан ввел команду открытия артиллерийской установки с правого борта. Вольготно оттолкнувшись ногами от пульта, он перекатился к правому углу кабины и, взявшись за ручки-гашетки, стал таращиться в смотровой прицел, состоящий из системы зеркал. Именно тот, который МакМиллан намедни починила. Сменив положение кнопки "режим" с высшего на средний, Эрриксон вместо простой темной улицы, смог, словно осьминог, ощупывающий дно, в несколько градаций увидеть происходящее снаружи. Тысячи красных огоньков, восседающих на ветвях все-таки лиственных деревьев, гирляндами рассыпались на зеркальце перед носом у Рома.

- Ничего себе… - прошептал он. - Их тут тысячи, по ходу…

- А теперь медленно, не переставая светить фонарем, двигайтесь к двери. - с хрипом прошептал громкоговоритель. Енот не сводил глаз с белок и переключил режим с тепловизора на ночное видение… Увиденное заставило командира нервно сглотнуть. Знаете, когда на любительских камерах включают ночной режим, глаза любого живого существа начинают отражаться, словно катофотики. И такой эффект возникает, когда невидимые тепловые лучи, используемые во встроенных инфракрасных светодиодах, находят самую отражаемую поверхность. Никаких отражений в глазах - наоборот, серовато-зеленого цвета пленка, как и остальные цвета - шерсти и деревьев. Вывод отсюда лишь один: грызуны были слепыми.

Белая пантера практически коснулась ручки люка - двери, когда та с силой распахнулась, ударив ее по носу. МакМиллан выронила фонарь, который глухо ударился о стальной пол. В проеме появилась сияющая физиономия Гиви.

- А я вас вэзде ищу, у мэня тут праблем адын. - весело сказал он и секунду спустя заметил, что его резкое появление привело к травме инженера. - Вай, я глупый асел! Сущий, прасти меня, дурака, не сильно задел?!

Пантерка, хватившаяся было за нос, решилась убрать руку, чтобы осмотреть повреждения. Ее аккуратный, розовый носик выдохнул воздух и маленькая капелька крови в тишине медленно начала свое шествие вниз под возникающее, колющее в спинном мозге у Кавалайнен, напряжение.

А семи метрах от них, в темной конгломерации пушистых существ один маленький зверек дернулся и хлопнул зрачками серого невидящего глаза. Только что в его сознании умер свет которым так привлекала его эта жизнь в потемках. Он перестал с придыханием созерцать это чудо. Потому что теперь мозг наполняло желание совсем другого характера. Оно заставляло его крохотный ротик открыться и обнажить ряды черных, острых как бритва зубов и наконец-то, впервые за две недели анабиозного существования, применить их по своему прямому назначению… Есть…

Багровая капелька гулко ударилась о металл, превратившись в пятнышко. И по мере того, как взвеси крови распространялись неуловимыми фибрами по воздуху, в лесу тысячи существ начинали адски верещать.

- В поезд, быстро!!! - заорала Сиджи, с силой ей не свойственной, впихивая Фрею. Предусмотрительно отбросив концы шарфа от задраиваемой двери, волчица заехала по красной кнопке, которая разбудила процессор тревоги, который до этого спокойно ждал своего часа на микросхеме в центре состава. Вновь включилось аварийное освещение и сирена порвала спокойный ночной воздух в куски.

Эрриксон, лишь заметив, что белки кинулись на обшивку, дал залп из семидесятимиллиметровой артиллерии по ближайшей дубовой роще, которая от взрыва подлетела не месте и распласталась поверженными стволами. Кран слегка качнуло на рессорах и агрессивные комки шерсти набились перед толстыми стеклами бойниц. Их маленькие мощные челюсти с отвратительным звуком заскрежетали по антибликовой поверхности шестисантиметрового слоя прозрачного материала, что заставило капитана в ужасе отшатнуться от орудия. Не может быть… Белки грызли обшивку.

Мощный выстрел с крана разбудил солдат в жилом вагоне намного лучше, чем сирена и аварийное освещение. Мгновенно среагировав, фурри повываливались из своих купе и, вставляя на ходу рожки в автоматы, неслись по коридорам к пулеметным гнездам, встроенным в углы вагонов и под некоторыми окнами.

- Полная герметизация! - разрывался голос енота. - Джеринашвилли, задраивай окна гермоставнями!

Тяжелые механизмы повернули стальные плиты у всех окон и с металлическим лязгом захлопнулись, раздавив несколько маленьких хищников, осмелившихся не обращать внимание на приближающиеся к ним створки.

Но гермоставни бесполезно закрывать, если солдаты не успели задраить пулеметные гнезда. Около двух десятков зловредных создании все-таки смогли протиснуться в узкую щель, прежде, чем отчаянный кот - солдат, опустил заслонку в военном вагоне. Три зубастых пасти тут же впились ему в руки, вспоров кожу под рыже-черной шерстью до мышц. Не останавливаясь на достигнутом, твари с поразительной частотой мотали головами в разные стороны, чтобы оторвать себе кусок плоти побольше. Крики жертвы распространились по всему составу, потому как кровь, которая стекала с его ран, привлекла еще пятерых особей, готовых приступить к пиршеству в тех же местах на теле лиса, где только что поработали челюстями товарищи.

Все, кто оказался в этот момент рядом, от души накормили проворных грызунов, решивших продвигаться дальше, свинцом. Конечно, не все пули достигли целей. Миновав солдат, неуклюже толкущихся перед БМП, белки проворно двигались к жилому вагону через дизель и электровоз. Там была более вкусная добыча. Та, чья кровь сейчас слизывается до дыр в металле влажными язычками на кране.

Андрей швырнул Кавалайнен дробовик, который с хищным видом волчица перезарядила, используя собственный вес оружия - держась лишь за ручку затвора. Стоило лишь открыть дверь черного вагона, как одно из верещащих существ забралось на стену и продолжило свое шествие по потолку. Метко пущенный заряд дроби вдавил его череп в бежевый пластик и раскидал куски лобной кости угольно-фиолетового цвета в на дистанции в десять метров по коридору. Остальное тельце кубарем отлетело по той же траектории, но не привлекло внимания несущихся на крыльях инстинктов грызунов. Юркнув под ногами волчицы и кенгуру, выпустивших в упор еще по заряду дроби, который навсегда впечатался в полу, четыре белки удрали от смерти, которая в виде Сиджи со Стриженовым, теперь сама гналась за ними. Невиданная сообразительность этих убийц помогала им открывать ручки на хорошо смазанных тамбурных дверях, чтобы беспрепятственно проникать в следующий вагон.

Эрриксон и Джеринашвилли стояли с оружием наготове в жилом вагоне. Своими спинами они выгораживали белую пантеру, не совсем удобно прицелившуюся из-за шкафоподобного старшего механика пистолетом Макарова.

- Муах, какой из этих белак сийчас чебурек палучится, да! - не теряла оптимизма кавказская овчарка, заряжая целую обойму в АК-СУ, выданный ему Эрриксоном из соображений безопасности - Джеринашвилли-то вообще выступал за тяжелый ручной пулемет.

Дверь скрипнула и собравшимся здесь членам экипажа не потребовалось и половины секунды, чтобы понять, что ее открывает не фурь. Трассирующие заряды забарабанили по обшивке, разлетавшейся в стороны, под собою являя свету стальное наполнение.

Мохнатые тельца перемещались зигзагообразными траекториями в разных направлениях, практически не оставляя шанса в них попасть. Правда плотность выпущенных пуль порою дает неплохое превосходство в узких коридорах и двоих охотниц за вкуснятинкой распороло горячим синцом от затылка до копчика вдоль позвоночника.

Автомат Гиви сухо защелкал, вслед за ним кончились патроны у Фреи. Ужасное верещание снаружи состава стало невыносимым. Казалось, что это еще одно оружие этих хищников - так давило на мозги. С каждым выстрелом и пролитой кровью самих грызунов, звуки издаваемые их сородичами становились похожи на гул миллионного стадиона.

"Вот она. Цель. Препятствие. Разорвать его…" Короткими командами мелькали мысли в еле теплой пушистой головке, ощетинившейся черными рядами зубов. Лапки сами послушно несли этих тварей сквозь пространство, делая упреждение на вспышки света, мелькающие, и изрыгающие огненную струю смерти.

Эрриксон держал "Пустынного Орла" двумя руками - так ствол меньше трясется в руке и меньше чувствуется отдача. Енот дернулся, когда обе белки вскочили на ручку двери купе и, оттолкнувшись, кинулись ему в мордаху. Последний патрон отстрелил отстающей белке заднюю лапу, сбросив ее с пьедестала агрессоров. Но на самую проворную, самую голодную тварь из всей стайки, забежавшей внутрь состава, пуль не хватило. И вот сейчас Ром глупо стоял с вытянутыми руками, обнимающими уже бесполезное оружие, и смотрел в подернутые серо-молочной дымкой, черные глаза, больше напоминавшие акульи органы зрения, лишенные зрачков. Они летели к его переносице, разверзнув плотоядные, перемалывающие в муку кости, челюсти.

Вот сейчас сомкнутся у лобных долей командира и нерв, проходящий там, оставит его паралитиком, в лучшем случае просто лишит сознания. Смрадное дыхание пульсирующей змейкой уже прокрадывалось в сознание, не давая закрыть глаза, чтобы не видеть, как боль поражает командира от кончиков ушей до пяток.

Но вместо переносицы рот существа схлопнулся на каком-то стальном пруте, который плавно прошел рядом с виском Эрриксона и, вывернув наизнанку мозжечок белки, вышел с обратной стороны затылка, унося ее теперь уже навсегда застывшую в удивлении физиономию к двери. Смачно крякнув, вонзаясь в пластик, стрела пригвоздила тварь к двери, размазав темно-фиолетовую жидкость по вертикальной бежевой поверхности двери, которую не тронули пули, выпущенные экипажем состава.

Оцепеневший от страха енот повернулся одновременно с Джеринашвилли и МакМиллан.

Между купейной дверью командира и косяком, являющимся продолжением коридора, вывернув синий с черным окончанием хвост, стоял Уилленд и сощурившись сквозь очки, разглядывал Эрриксона через скрещенные лазеры. Лазеры, которые служили точнейшим прицелом на самораскладывающемся арбалете, с натянутой до предела тетивой. Его перья, выполненные из легкой серебристой стали, оканчивались маленькими, но нестерпимо яркими голубыми светодиодами, которые в свете ультрафиолетового аварийного освещения казались белыми точками. Злодей направил оружие в потолок и что-то нажал сбоку, от чего обойма со стрелами, располагающаяся внизу, заехала в основной корпус, а перья, которые поддерживались дисковыми лезвиями у стыков с корпусом, сложились по бокам, превратив грозное орудие для уничтожения в тихий, но не лишенный особых изгибов и форм, кусок металла.

Шеллер спокойно прошествовал к Фрее, не спуская глаз с потолка, по которому цокали сотни коготков. Он достал из кармана чистый кусок ткани и с нажимом вытер белой пантере кровь у носа, чем вызвал буквально неистовство прожорливых белок.

- Чем чище, насыщенней, и моложе кровь, тем легче им ее почувствовать. Для них это самый желанный набор белков. - тихо провещал гривистый волк, опустив ухо, которое засекло грохочущее пулеметное гнездо в районе военного вагона. - Ром, дай приказ открыть здесь гермоставни.

- Они все открываются одновременно. Это безумие! - инженер в изумлении развела руками.

Уилленд опустил фрамугу окна.

- Если мы не отдадим этот кусок ткани, они рассвирепеют и не слезут с поезда. Им под силу рано, или поздно найти лазейку внутрь и тогда мы все покойники.

- Вах, ты здесь не прыказывай, да! Вот капитан, он и скажет, что дэлать. - возразил Гиви.

- Открыть ставни… - сощурил глаза енот и нахлобучил фуражку.

- Э, капитан, ви щто! Ани вэдь нас на лэнточки парвут!

- Гиви, лучше умереть один раз сразу, чем отсрочивать смерть, сидя здесь, изнывая от недостатка воды и еды. Помощи нам ждать неоткуда. К тому же, его план может сработать…

И Эрриксон зашагал к центру состава, безмолвием встретив ворвавшихся через тамбур солдат, которые в ужасе отшатывались от трупа белки, пришпиленному двери, когда последняя закрылась.

- Внимание, экипаж. Будьте готовы отразить нападение из окон: мы открываем гермоставни. По возможности, укройтесь в изолированных помещения, боевых машинах пехоты, или забаррикадируйтесь в центральных подвижных составах. - раздалось из динамиков. - Хэх… Не поминайте лихом.

На всякий случай открыв за собой двери купе, обитатели поезда ощетинились в сторону створок оружием. Злодей водил куском ткани около обшивки: там, где ткань была ближе всего, полчища белок, словно магнит с обратной стороны стола, прилипали к броне вагона.

- Створки откроются через три… Два… Один…

Нет, они не ломанулись внутрь. Потому что обычно жертвы сопротивляются, прячутся. А эти стайки изголодавшихся белок являли собой вид существ, которые достаточно сообразительны, чтобы понять, что свет, в котором живет их пища просто так не раскрывает свои манящие объятия. Наконец заткнувшись и отдавая флаг преимущества в звуке стучащим колесам. Десятки пушистых голов аккуратно выглянули из-за перекрытий между окнами и нерешительно уставились на кусок материи с кровью. Уилленд безотлагательно швырнул его за борт, с легкой иронией во взгляде провожая пушистую тучу, рванувшую с поезда за лакомым куском. Пусть эти твари были куда как лучше приспособлены к выживанию, зато стремление к наполнению желудка у них перевешивает здравый смысл.

Пропав в ближайшем лесу, кровожадные грызуны лишь подтвердили свой стадный инстинкт и оставили поезд в покое, забив огромный гвоздь сомнения в своих гастрономических предпочтениях в душе экипажа: ведь в военном вагоне крови пустили намного больше, а на нее даже не позарились.

Эрриксон не стал снова закрывать ставни, надеясь на подсказку Уилленда, который до этого не ошибся с трюком. Сегодня слепое доверие спасло им кучу времени, тонны съестных припасов и жизнь.

***

Руки черно-рыжему коту МакМиллан заматывала осторожно, ибо укусы на них порой были настолько глубокими, что прокушенные мышцы ходили под разорванной кожей с шерстью с видимым отсутствием кусков тканевых волокон.

- Хорошо, что заражения нет… - вздохнула она с участием глядя на его разорванную губу и прокушенное ухо. - Ты поправишься. Шрамы только останутся…

Притащенные с военного вагона люминиесцентные лампы освещали седьмое купе, из которого давно выдрали верхние полки и отвинтили нижние. А пока инженер оказывала первую помощь вздыхающему солдату, который лежал на слегка влажном матрасе, Сиджи копалась скальпелем в черепе белки, пытаясь аккуратно вытащить стрелу Уилленда из легкого сплава. Темно-фиолетовая кровь пахла каким-то прогнившим деревом и растекалась по клеенке, подстеленной под растерзанное тельце.

- Мерзость… - фыркнула волчица.

- Не сэндвич, вестимо… - ухмыльнулась Фрея, прикладывая к губе кота холодный компресс.

- Хэй, у тебя хоть пациент посимпатичней. - подмигнула Кавалайнен белой пантере.

- Мхмф… - кот, видимо, хотел что-то сказать, но МакМиллан резко его прервала, положив руку на грудь.

- И не спорь, шрамы самцов украшают! - мягко улыбнулась она.

Серая волчица взяла на стекло кусочек спинного мозга из трупа и вставила образец под электронный микроскоп, стоявший ближе к окну. Всего несколько секунд прошло с того момента, как свет, насквозь пронзивший ткань, попал на матрицу и преобразовался в изображение перед глазом Сиджи. Шарф на ее плечах волнообразно выгнулся.

- А это любопытно…

- Нашла что-нибудь? - заинтересовалась инженер.

- Глянь. - серая волчица отошла от микроскопа, давая МакМиллан возможность погрузиться в мир простейших.

- Кхм… Какое-то генетическое уродство. Может, радиация?

- Счетчик Гейгера астрономических значений не показывает - трещит, как и все вокруг. Слегка, но не основательно. Я тоже сначала подумала, что гены… Вглядись в корочку. Видишь, там такие фиолетовые волоски вросли?

- Ага… А разве это не нервные окончания? - откликнулась пантера.

- Глянь на корни.

- Ничего себе… Как будто паразиты…

- А точнее - вирус. Он как будто специально под них мутировал, раскурочил гены и заново их собрал, превратив обычного грызуна в сухопутную пиранью.

- Допустим… - Фрея снова всмотрелась в окуляр. - Но мне казалось, что такие кардинальные изменения скорее приведут к гибели организма…- она отлипла от увеличительного прибора и со смесью недоверия и омерзения воззрилась на белку с распоротым животом и открытым ртом. - А изменений вроде бы никаких. Генотип тот же…

- Назначение… - смакуя слово, произнесла Кавалайнен, - …будто бы разное.

- Назначение… - пантера взяла щипцы и раздвинула брюшную полость у трупа. - Внутри все органы в точно таком порядке, в каком они обычно расположены, ничего нового, или какого-либо поражения нет… Зубы разве… И слепота.

- К чему и клоню. Только зубы и агрессия. Ничего больше не прибавилось. Никогда не поверю, радиация меняет только определенные характеристики организма. Ну, разве что слепота от нее. Она либо меняют сразу все, либо убивает… Как будто кто-то хотел сделать их такими…

- Содержимое желудка смотрела? - не без холодка в желудке поинтересовалась МакМиллан.

- Не поверишь, одни жуки. Никакого мяса и плоти. У них искусственная тяга к крови, которая появилась в результате этой гадости в спинном мозге и, как следствие, в мозжечке, который разбух и стал, по каким-то неизвестным причинам, возбуждаться, при нахождении рядом хорошо насыщенного гемоглобина.

- Хм, мне легче поверить, что с ними такое сделала радиация, чем в то, что кто-то осознанно наделил их такими способностями и зубами…

- Сегодня я предпочту больше не заморачиваться на этот счет… Этот Злодей… Неплохо бы спросить, откуда он узнал, что надо делать при их нападении. Я за три года только бешенных псов отстреливала… - волчица свернула клеенку, сделав аккуратный сверток, открыла окно и с облегчением вышвырнула его на песочную насыпь

- Не хотелось бы думать, что он как-то связан с их появлением. - вздохнула белая пантера. - Лежи, кому говорю! Ну что ж тебе не терпится: не заживет же ничего!

- Мрыыыф… Пить… - промурлыкал солдат.

- Ой, пардон, сейчас принесу… - несколько смутилась инженер, ускоренным шагом вылетая из купе в сторону титана у командирской, в которой сейчас как раз находилась мужская часть экипажа.

Эрриксон распорядился расставить на вахту солдат, чтобы не болтались без дела, а в случае, если что пойдет не так - срочно вызывать его.

- Шеллер, откуда ты узнал про белок? - баритон Андрея практически не отражался в купе, что создавало эффект такого гулкого звучания голоса, которое обычно характерно для спальных вагонов.

- Семь дней в диком лесу заставили меня и не такое повидать. Вообще-то они безобидны, пока не учуют кровь. Не знаю, почему. На вид обычные, а как только животное какое поранится, так сразу и сжирают. - рассказывал Злодей, скептически оценивая самокрутку в зубах кенгуру. - Причем, чем здоровее и чище животное, тем больше они бесятся.

- Вах, да тэбе пиридач пра животный вести надо, да. - беззлобно усмехнулся Гиви.

- Вам смешно… - насупился Шелер. - А мне вместе с ними спать на одном дереве приходилось. Ночью лазили по мне бесцеремонно.. - Тряхнул черными волосами он. - Молился, лишь бы не пораниться нигде.

- Много их в лесу вообще? - Стриженов затушил цыгарку о пустую банку из-под кильки - еще одного незаменимого продукта.

- Стаями встречаются. По одиночке не выживают - их хищники покрупнее на раз едят: слепые же… Но даже самый свирепый хищник, с небольшой такой…- Уилленд отмерил расстояние в коготь между большим и указательным пальцем.- …ранкой может стать добычей для них.

Мордаха Эрриксона скрывалась в сумраке угла, где енот сидел, заложив руки за голову. Из-под навеса своей фуражки он разглядывал арбалет Шеллера, напоминающий в данный момент футуристическое оружие.

- Можно взглянуть?

Гривистый волк протянул командиру спрошенную вещь и затих в ожидании вердикта о ее профпригодности в качестве идеального орудия для уничтожения противника. Интуитивно догадавшись, Эрриксон потянул на себя приклад, после чего арбалет пришел в боевое состояние, разложившись с сочным лязгом и ощетинившись у спускового крючка шестеренками, взводившими тетиву. Лазерное перекрестие, генерируемое из одного пучка тремя зеркальцами, поразительно ненавязчиво позволяло прицелиться и не отвлекаться на свет самого луча.

Но внимание енота привлекло совсем другое. Маленькое, незаметное.. Оно скрывалось под левым пером и мало что значило для обладателя этого оружия. Но не для Рома, который в данный момент что-то лихорадочно соображал, нахмурив брови, не переставая вглядываться в эту деталь на корпусе.

- Честно говоря, я не совсем хорошо знаю, что это за фирма такая. Никто толком так и не рассказал, чем она занималась и какие еще модели выпускала.

- Мда… - согласился капитан состава. - Я, наверное, тоже о ней мало что знаю… А откуда у тебя этот арбалет?

Злодей задумался.

- Да-а-а, припоминаю.. Мне его Макарский подарил, когда увидел, как я стреляю из СВД. Он сказал, что с этой вещью я не пропаду. А что такое? Что-то не так?

- Хм… - Эрриксон загадочно улыбнулся. - Да нет, просто эта лазерная гравировка почему-то кажется мне знакомой… - енот отдал оружие хозяину.

На самом деле он уже в сотый раз видел такой значок. Варьировалось лишь то, на что он был нацеплен, пристегнут, выгравирован, выжжен… И все эти вещи он доставал по наводке одного хорошего друга - барсука. Этот поход - не исключение.

Да… Лемур с повязкой, смотрящий на свои когти и треснувшая надпись.

"Fon Ricket Arms."

Когда он снова спустился к железным дорогам, лис встал между двух путей и посмотрел вдаль. С одной стороны - уходящие до горизонта пути. С другой - станция и чуть подальше большой мост. И несмотря на самочувствие, ему вдруг захотелось повернуться к бесконечным путям, и отправится в бесконечное путешествие, между двух стальных дорог. Идти по снежной пустыне, идти навстречу чему-то большому, недосягаемому, высокому... но при этом умещающемуся в карман, и приземлённому, до чего можно достать лапой. Идти.

Ренар. "Лис и сок из апельсинов".

Глава 2.

Стальные облака.

В те дни, когда для прогулок по планете во многих ее уголках не требовался тяжелый гермокостюм, а рассвет был похож на рождение звезды, а не на молочное просветление неба, мы жили именно так. Сидели у мерцающих мониторов, болтая на всевозможных сайтах о разной всячине, ходили в кино, встречались с друзьями, творили искусство, лелеяли свои страхи и комплексы, плакали, любили и… радовались. Радовались… В этой жизни осталось все, кроме той радости. Тогда можно было улыбаться просто так. Оказывается, это всегда было очень сложно. Искренне и мягко улыбнуться может не каждый, потому что для этого надо чему-то обрадоваться. А чему…?

Дождь, моросивший вчера, превратился в противный, липкий снег, который копировал вихревые потоки за окнами жилого вагона. Ром всю свою более-менее сознательную жизнь видел, что небеса изрыгают вниз влагу. Для Фреи дождь и снег вообще стали непременным атрибутом улицы. Осадки, то сильные и бушующие, то совершенно незаметные и выражающиеся порой лишь во взвесях воды в воздухе словно хотели смыть тот позор, что творился внизу. Пятнадцать лет вода насыщала морозную почву, заставляя все живое защищаться от кошмаров, порожденных нами. Пятнадцать лет небо рыдало над своим лучшим другом, своей любовью, теперь истоптанной и мертвой. И пятнадцать лет, задирая голову вверх каждый романтик и моряк вместо звезд и голубых далей видел только серую дымку, отвратительно перемещающуюся и пульсирующую. Господь, и так одинокий, да еще и до сих пор никем не понятый, не смог унять боль в сердце за нас. Поэтому накрыл наш дом, словно старую мебель, своей собственной исполинской драпировкой - тяжелыми стальными облаками…

Злодей валялся на верхней полке и видел сны. Черно-белые, к сожалению, но спокойные и совсем не об этом мире, что, несомненно, радовало. С такой окружающей средой намного легче закрыть глаза, чем насиловать волю, лицезрея ее.

Гривистый волк чуть разлепил веки и мгновенно юркнул рукой под подушку, такую приятно-прохладную и пахнущую поездом. Разбушевавшееся было сердце тут же успокоилось под мягкие мысли, напомнившие Шеллеру, что он сейчас не в лесу, а на сталкерском составе и его арбалет, готовый уложить десяток врагов одной очередью, мягко сжимается ладонью. Как же хорошо в безопасности. Это ты понимаешь только тогда, когда совсем недавно был на волоске от гибели. Еще один аргумент на весах тезиса "все познается в сравнении".

Хрустнув лопатками у затекших плечевых мышц, Уилленд оторвал морду от своей лежанки, совершенно не припоминая, как он заснул. Вроде только недавно говорил с экипажем, травил байки часов до четырех утра, и Андрей, добивающий цыгарку, улыбается… Из-за чертовых белок гривистому волку не удалось толком поспать сначала. Теперь же, когда сон отвоевал у Шеллера немного жизненного цикла, можно было чуток собраться с мыслями и поесть тушеночки. Так, необходима соль… Но сначала - санузел.

Если бы не ужасного вида тучи за окном, вкупе со знанием о мировой трагедии, Злодей предположил бы, что сегодня просто ненастный денек, а уж никем не тронутые пшеничные поля вообще навевают мысли о том, что они катятся в Москву на Павелецкий вокзал. К сожалению, эти надежды хоть и наивны, но отчасти верны: избранное ими направление вполне могло бы привести состав в столицу. Только вот слово "Москва" теперь стало нарицательным, означающим что-то несуществующее. Например, нередко можно было услышать "Ага-ага, Москва тоже стояла", или "Ну ты и москвич!". Дорожка туда заказана всем. По некоторым данным, на том месте, где раньше был так называемый "нулевой километр", образовалась воронка диаметром с 8 футбольных полей. Правда, это, или нет, не известно, однако доподлинно проверено, что если проехать Щербинку, или, что еще хуже, приблизиться к МКАДУ,(Московская Кольцевая Автодорога - прим. авт.) можно не возвращаться - все равно пойманная доза радиации убьет тебя в течение недели. По слухам, многие в столице успели укрыться в метро. Но настолько ли надежно защитила подземка от взрыва в несколько десятков килотонн? И если да, то на чем там живут фурри? Забавно выходит… Необъятная сверхдержава меньше всего пострадала в ядерной войне, не в пример Европе, от которой теперь осталось одно название. Америка вывалила целую пачку ракет на Францию, Германию, Италию и Испанию… Англию вообще утопило в океане одним мощным взрывом. США и Канада по данным разведки - выжженные прерии. Кое-как уцелеть без бункеров удалось лишь местами в Южной Америке, Африке и Австралии. Апокалипсис закончился раньше, чем смог начаться. Не успели запустить в воздух всех своих ядерных запасов. На Земле осталось немало мест с направленными в высь и готовыми ворваться в облака межконтинентальными носителями. Только вот добить ими планету уже некому. Отстрелялись те, кто этого хотел…

Уилленд не успел распахнуть дверь в купе, как ручка самостоятельно перешла в вертикальное положение, и из коридора внутрь шагнул командир состава.

- Доброе утро, Злодей. - козырнул енот от фуражки. - Или не доброе? Я вижу, ты все равно не выспался…

Волк махнул рукой.

- Да… Раз уж разлепил глаза, то не засну. Терпеть не могу спать в светлое время суток. - порывы ветра пронесли мимо окна горсть сухих бурых листьев, семафоря Шелеру об обстановке снаружи. - Ну, по крайней мере, когда не темно, хоть глаз выколи.

- Похвальная привычка… - прожевал слова Эрриксон, вглядываясь в колосистые поля. Там, вдалеке маячила сортировочная станция с небольшим цехом по распределению зерна и другого сыпучего товара. Рома передернуло от страха, ибо на секунду ему показалось, что какая-то черная тварь исполинских размеров, еле умещающаяся в стены цеха, развернула свою необъятную тушу и пересеклась с машинистом взглядом сквозь зияющую трещину стены. Или несколькими десятками взглядов.

Шеллер недоуменно уставился на бывалого сталкера, и когда тот встрепенулся не зажмуривая веки, гривистый волк решил тоже заинтересоваться тем, что могло так испугать Эрриксона. Но в тот момент, когда он повернул голову, поле сменилось лесополосой. "Оно и к лучшему" - рассудил Ром, вспоминая первое правило сталкера в поезде - никогда не вглядываться в мир вокруг.

Предположив, что енот мог просто задуматься, Уилленд выхватил пару засаленных тряпок из своей котомки и накинул их себе на плечо.

- Ты не возражаешь, если я немного вашей воды потрачу?

- Иди-иди, конечно… Это… Только поторопись. Мы через три часа к Серпухову подъезжаем.

- А разве я иду с вами? - шерсть на лбу Злодея исказилась в кривой ложбинке недоумения.

- Как пожелаешь. Учитывая, что ты уже имеешь опыт со сталкерских охот, а тем более, жил неделю во враждебной местности, я бы не отказался от твоего участия. Но принуждать не хотелось бы.

- Я подумаю. - отозвался Шеллер, скрываясь в тамбуре.

Эрриксон вытащил из-под койки пакет с куриной лапшой и две глубоких миски, которые не преминул наполнить кипятком в титане. Все-таки, язва желудка - не самое страшное, что можно заработать, промышляя в рамках самой опасной из известных в 2039 году профессий. Поэтому экипаж, как в принципе, и все не шибко богатое население планеты, лопал суррогаты на завтрак, обед и ужин. Помимо лапши существовала возможность поживиться некоторыми нехитрыми консервами, вроде кильки в томате, или тушенки. Мясом всю Восточно-Европейскую равнину снабжали такие города, как Ростов-на-Дону, Ставрополь и Краснодар. А рыбу заготавливал любой населенный пункт, более-менее приближенный к морю, или нерестовым местам. Тем и жили. Так уж повелось, что южные регионы снабжали северные провизией, а те отвечали научными разработками, металлом, броней и оружием. В обороте товаров участвовали практически любой мало-мальский городишко, сумевший позволить себе вменяемую оборону и толстые пятиметровые бетонные заборы. Однако, границы этого нового государства, именуемого Объединенная Российская Федерация, имели окончание в виде Уральской гряды. А за ней…

За ней жила угроза. Смертельная угроза, которую вооруженные до зубов гончие псы О.Р.Ф. давили без суда и следствия. Там жили те, кто называл себя железнодорожными пиратами. И эти ребята, отличные от простых бандитов во всех отношениях, заслуживают отдельного упоминания.

Первые пять лет после войны мировое сообщество собиралось с силами и пыталось найти безопасные способы существования, попутно самоорганизовываясь в новую торговую империю, разбухающую на лекарствах от лучевой болезни, новом вооружении и провизии. Тогда потоки беженцев отовсюду никого не могли удивить. Но с течением времени, когда население стало уштамповываться в городах, аналитические умы заметили, что из-за Урала народ валит эшелонами, принося с собой некоторые непонятные болезни и доселе невиданных тварей. Фурри, пересекающие горную гряду клялись, что нечто черное мечется по тайге и сжирает целые города. И страх в глазах беженцов был лучшим доказательством правдивости их слов. Но, как и в любой торговой империи, в О.Р.Ф. не очень хотели заботиться о растущем потоке голодных ртов. Пораскинув мозгами, бюрократы приняли решение закрыть Урал для проезда и превратили в форпосты с громадными пушками в сторону горной гряды такие города, как Воркута, Пермь, Уфа и Оренбург. Десятки сотен невинных пушистиков сложили головы среди скал под огнем артиллерии, зажатые монстрами и Федерацией в тиски. Поток желающих нормальной жизни, объявленный правительством разносчиками эпидемий и радиации, прекратился. Но это было зловещее затишье на целый год и два месяца…

И руководители О.Р.Ф. не зря подозревали неладное, когда ломали голову над тем, почему из-за гор вообще никто не высовывается, хотя даже самый захудалый зверь должен был бы бежать от кошмаров, о которых говорили северные жители. Тревожные звоночки с границ стали поступать от начальников дозоров, сообщавших о странных вспышках в небе за горами и звуках, похожих на стрельбу. Возможность наличия выживших исключалась самоуверенными командирами гарнизонов, пока в один прекрасный день на связь не смогла выйти пограничная застава у города Инта, что неподалеку от Воркуты. Потом и сам северный город, пославший на разведку так и не вернувшихся солдат, перестал отвечать на вызовы из Орла. Федерация уже хотела переносить защитные кордоны на запад, чтобы дать отпор неведомому врагу, но правда о случившемся в форпостах пришла слишком быстро. И некоторые небезосновательно считали, что лучше бы она так и оставалась для всех тайной.

Это были две видеозаписи, одна из которых снята камерой наблюдения, установленной на стене крепости в Перми. На первой ленте, продолжительностью чуть более тридцати секунд, был запечатлен ночной пейзаж одной из гор. И запись не имела бы никакой ценности, если бы в самом конце в наименьшей точке перевала не выросла непонятная конструкция с гусеницами и крановыми опорами. Яркая вспышка и видео тухнет. Мало что разберешь, но стальной монстр, показавшийся на вершине пугает от этого еще сильнее. Однако, вторая видеозапись объяснила намного больше. Она обошла практически каждый дом в О.Р.Ф., когда из разрушенной Перми пошло вещание на центральные телеканалы. На фоне сметенного и горящего города стоял худощавый серый лис в черном пиратском плаще, с короткой стрижкой и потухшим серо-зеленым взглядом, но при этом жалящим, словно шприц со спиртом.

- Добрый день. - на полном серьезе поздоровался он. - Приношу свои глубочайшие извинения тем, кто не имеет никаких дел с Федерацией, и каким-нибудь образом пострадал в результате этого… - лис обвел рукой пожарище. В этот момент пара жилых домов сложилась в облаках пыли. - Мы пришли за платой, которую взяли с вас принудительно. Плата за то, что когда-то вы бросили нас подыхать в Сибири. Глупцы… - печально покачал головой он. - К сожалению, наши климатические условия не позволяют выращивать съедобные культуры и скот. Поэтому, в качестве утешительных призов, мы будем периодически реквизировать все это у вас.

- Кейз, сзади! - раздался крик из-за кадра. Фурь резко повернулся и уступил кадр УАЗу, протаранившему городские ворота. В нем пытались скрыться последние солдаты гарнизона. Но, не успев произвести ни единого выстрела, военный джип по какой-то причине попытался свернуть с дороги в лес. И как только передние колеса коснулись жухлой травы, автомобиль в мгновение ока раздавила железобетонная плита, превратив сложный механизм в кровавый металлический блин. Улыбнувшись, Кейз кивнул в ту сторону, откуда швырнули этот огромный строительный мусор, словно дружил с чудовищем, которое могло метать такие тяжести. И эта улыбка навечно была запечатлена на тысячах бумажек с огромными надписями "Внимание, розыск! Живым, или мертвым. Награда - 20 000 титанов." Целое состояние по меркам О.Р.Ф. Экономику пока оставим в стороне, ибо мертвым дензнаки не нужны даже рядом с собственными могилами.

Эрриксон послюнявил коготь и пригладил сдвоенную листовку к панели выключателей, в которой по обыкновению печатали двух самых разыскиваемых фурей. Были, конечно, и другие преступники в разных областях страны, но эти являлись бедствиями общефедерального уровня. А Черный Кейз, как его прозвали в народе, оказался далеко не самым ужасным душегубом мстительного характера. Рядом с его ухмыляющейся мордахой расположилась даже не фотография, а зарисовка. Из-под надвинутого на лоб серого капюшона на вас смотрели два светящихся глаза без зрачков. Вытянутый нос, закрытый бронепластинами, повторяющими форму изгибов челюсти, давал право полагать, что это кто-то из семейства псовых, который не ленится ради собственной безопасности носить стальную маску и доспехи поразительно идеальной кройки. За него обещали 50 000 титанов, и скажу вам, что это была еще не слишком большая цена. Этот парень был настолько неуловим, что охотники за головами даже не пытались устраивать на него товарища облав, как, скажем, на Кейза (правда смельчаки либо пропадали без вести, либо случайно оставляли свои отрубленные головы в мешках неподалеку от городских ворот). Самое удивительное в фуре, носившем стальную маску было то, что он никогда ни на кого сам не нападал. Он просто приходил и бесцеремонно занимался своими делами, где ему необходимо - будь то город, или поселок. Отважившиеся нападать на него дозорные в лучшем случае получали удар по зубам стальной перчаткой, а в худшем - пулю. В отличие от главаря железнодорожных пиратов, его имя остается тайной вот уже семь лет, поэтому ему дали кличку - Ледяной Страж. Было в нем нечто холодное, это точно.

В руководстве О.Р.Ф. часто высказывались домыслы о связи пиратов и Стража. Они были основаны на том, что и жители Сибири, и этот одиночка обладали технологиями, о которых торговая империя могла только мечтать. В постъядерной России, конечно, были свои наработки, вроде автоматических турелей, кабельных сетей вещания, или танков, мало чем отличающихся от образцов, представленных в 90х годах прошлого века. Но вот шагоходные машины, о которых рассказывали свидетели пиратских налетов, были ученым О.Р.Ф в новинку. У Стража в распоряжении вообще был футуристический поезд, состоящий из одного локомотива, обошедшего пиратов на два поколения. Как раз в общих чертах набросан под физиономией в листовке. Но его возможности были скорее похожи на сказки для детей, и Ром в них не верил. Командир "Путевого странника" верил только в то, что видел собственными глазами, или хотя бы знал из достоверного источника. Если бы Вайсер Дэвидсон не рассказывал ему о Курином Боге в Орле, Злодея непременно заперли в клетке военного вагона. Конечно, ведь тварь такого размера вряд ли могла существовать, к тому же с такой легкостью рвать стальные листы - не самая правдоподобная легенда. Однако, на путях действительно что-то было - Эрриксон не раз видел у насыпей искореженные тепловозы. И что? Хороший заряд взрывчатки из леса, посланный с нужной скоростью, и не так сомнет броню. А всяких монстров выдумывают все, кому не лень, лишь бы правду о своем позоре не раскрывать.

Странно, енот все равно верил Уилленду. Хотя бы потому, что тот спас ему морду от серьезного увечья, грозившего машинисту параличем, или смертью.

Протирая тряпкой мокрый нос, гривистый волк вплыл в командирскую и уселся напротив Романа.

- Как мало нужно для счастья… Всего лишь умыться. - зажмурился он, откинувшись на стенку.

- Действительно. - согласился енот, подвигая миску с лапшой. - Ты ешь давай. Тебе в Орле предстоит большая отчетная работа.

Злодей застонал.

- Агрх… А я и забыл. Мне же грозит допрос и трибунал…

- Так, а "Челябинский" у Макарского был в собственности? - поинтересовался Эрриксон, наматывая на пластиковую вилку клубок курчавых канцерогенов.

- В том то и дело, что нет. Он на О.Р.Ф. работал. Ему всего несколько месяцев до выкупа поезда оставалось.

- О, значит допрашивать будут с пристрастием. Федералы не любят терять столько денег и служак одним махом.

- Мне от этого не лучше… - скуксился гость с синей шерстью. - Кстати, я подумал над твоим предложением.

- Да? - улыбнулся командир и проглотил пищу. - Поделись, не томи.

- Ну… Пожалуй, я приму его, но раз уж по спасенным жизням мы теперь квиты, за свое участие я тоже хочу кое-что.

- Само собой, процент от найденного тебе будет.

- Мне не нужны деньги. - осклабился Уилленд. - Они у меня есть.

- Осторожнее с запросами, дружище. И что же ты требуешь? - недоверчиво сощурился Ром.

- Самую малость. - Злодей сложил руки в замок. - С О.Р.Ф. я как-нибудь сам разберусь, но после всей волокиты мне некуда будет податься…

- То есть, ты хочешь работать у меня? - уточнил Эрриксон. - Странное желание.

- Я бы так не сказал. Твое имя далеко не последнее в списке самых удачливых охотников за наживой. Если не первое. А за последний год у тебя семь походов за ресурсами - и все без сучка и задоринки. Ни одного члена экипажа не погибло. А у других чудовищные жертвы и скудная добыча. До сих пор винишь меня в странности?

- Мой осведомитель хорошо получает за свою информацию. Но ведь тебя интересуют не деньги. Чего же ты ждешь от работы со мной?

- Скажем так, есть на радиоактивных пустошах не безразличные мне вещи, которые не добыть без твоей помощи. Совместные дела дадут нам представление друг о друге, а вылазка под Серпуховом станет для меня ни чем иным, как испытательным сроком. Что скажешь? - гривистый волк отпил остывшего бульона и подмигнул Эрриксону из-под очков.

- Что-нибудь да скажу, если вернемся живыми.

- Вернемся. А то ты потеряешь авторитет.

***

- Господа. - начал енот, когда в военном вагоне собрались солдаты и несколько членов экипажа. Только Сиджи с Андреем отсутствовали - несли дежурство на кранах. Стриженов заставил локомотив еле красться, когда в дали показались несколько бежевых облупленных десятиэтажек. Каждый сантиметр видимого из бойниц пространства отслеживался тепловизором. - За окном температура в +5 градусов. Радиоактивный фон чуть выше нормы, так что надевать легкие комбинезоны не обязательно. Кто-то должен остаться здесь. Майор Кравитц, вы уже определились со счастливчиком?

- Естественно. - пробасил вояка. - И это буду я. С двумя своими компаньонами, конечно.

- У вас отменное чутье на спокойные места. - согласился Эрриксон и продолжил инструктаж. - Из моей команды остается Стриженов и МакМиллан.

- Нет! - пискнул кто-то, затесавшийся в ряды закамуфляженных фурей.

- Я поведу вас самостоятельно, ибо карта здесь. - Ром постучал по лбу, проигнорировав протест.

- Я не останусь! - мяфкала разъяренная МакМиллан.

- Несогласные… Кхм, то есть, несогласная будет нести почетный караул на крановой артиллерии, дабы никакая сволочь не угнала поезд.

- Но я хочу на улицу!

- Несущие дежурство могут выходить на помост поезда. - Эрриксон делал вид, что говорит это как заученное на каждый инструктаж правило.

- Так не честно!

- Это приказ.

Голосок замолк.

- Еще одно маленькое правило - сначала стреляйте по всему, что движется, а потом задавайте вопросы. Допрашивать всяких полусознательных тварей - та еще работенка. Да, кстати, кто командир ударной группы? Я ведь не знаю, к кому обращаться, если Кравитц остается.

Шагом вперед обозначился тот самый горностай, который ночью выходил вместе с Сиджи за Уиллендом.

- Старший лейтенант Эрмин Слэй, товарищ капитан.

Енот со сжавшимся сердцем увернулся от града стрел упрека, посылаемых ему взглядом белой пантеры, и постарался сконцентрироваться на происходящем.

- Превосходно. Теперь, когда все вопросы улажены…

- Сто пятьдесят метров до остановки. - сообщил кенгуру по громкой связи.

- По местам! - скомандовал Слэй десяти бойцам, разбежавшимся в тот же миг по правую и левую сторону тяжелой вагонной двери.

Пробившись сквозь орду милитаристов, МакМиллан перегородила дорогу Эрриксону с миной, не предвещавшей ничего хорошего.

- Почетный караул, значит, да?

- Очень почетный. - заверил командир.- Можешь даже на меня обидеться, но я тебя все равно не пущу.

- А я ведь говорила, что и тайком проберусь, и не отвяжетесь тогда от меня.

- Так то оно так, но только берегись, хорошо? А то… Солдаты! - рявкнул он во весь голос. - Что мы делаем с движущимися объектами?

- Сначала стреляем, а потом задаем вопросы! - хором ответили военные.

- Испортят они тебе променад, зуб даю.

Поджав губу и насупившись, она сощурилась на Гиви, который чистил шомполом дуло пулемета Калашникова, сидя прямо напротив железных врат на ящиках.

- Вай, Фреющка, паслющай камандыра, да… - мягко убеждал овчарка. - Он ведь тибэ харощего хочит.

- Так вы сговорились, да… - надулась она. - Ну и ладно! Черт с вами! Буду сидеть на вашем задрипанном кране и скучать, а вы веселитесь без меня.

Чтоб вам там крысы в штаны позаползали!

С этими словами МакМиллан хлопнула дверью тамбура и исчезла в недрах состава.

- Пятьдесят метров до остановки.

- Эх, камандыр, нада бы хоть раз ее с сабой взять, а то житья не даст, да!

- Ты и в правду так считаешь? - выгнул бровь Ром.

- А вы разэ нэт?

- Гиви, напомни мне, что в прошлом походе случилось с двумя нашими штурмовиками?

- Ой… Вей… Там на проводах какие-то сопли висели, так они в них вляпалысь и в кашу привратились. Кричали сильна, да…

- А третий поход помнишь? Продуктовый супермаркет.

- Кагда такой бальшой пасть из выбаины в палу тарчал и жрал всех, кто мима прахадыл?

- Да. Пасть.

- Все помню, капытан!

- Все еще думаешь, что Фрее стоит увидеть, как вояки захлебываются в крови?

- Нэт, капитан… - уныло выдохнул Джеринашвилли, представляя себе реакцию пантерки.

- Молодчина.

- Э, Раман…

- Да, Гиви?

- Слющай, а что… Правда крыс залезть в штаны могут, а? - на полном серьезе поинтересовался механик.

Еле сдерживая смешок и стараясь сохранять каменное выражение морды, енот выдохнул.

- Ну, не знаю… Но ты на всякий случай штаны в берцы заправь, ладно? Как говорится, береженого Бог бережет… - отвернувшись, прыснул он, не оставив без внимания тот факт, что простоватый овчарка быстренько последовал совету.

- Внимание экипажу. Остановка локомотива.

Метал протяжно взвизгнул в области сцепок, перекрикивая голос рельс, давно не принимавших на себя тяжелых махин. В вязкой тишине, наступившей после того, как состав слегка качнуло, слышно было как редкие сквозняки ласкают неподалеку брошенные дома и дороги. Ни одного постороннего звука, ни даже трепета какой-либо вещицы, торчащей по обыкновению из мусора, разбросанного повсюду. Здесь давно убаюкали любое движение, даже любую возможность перемещения объектов в пространстве. И это безмолвие очень негативно реагировало на неповиновение устоявшимся правилам.

Солдаты принялись медленно раскрывать затвор вагона, тыча в открывающийся зазор автоматами. Эрмин показал отряду три пальца и сделал отмашку в сторону соседних путей, проржавленных и потемневших. С мест посрывались указанное им количество бойцов и спустя несколько мгновений с улица раздался уверенный баритон.

- Чисто!

Не опасаясь никакой угрозы, штурмовой взвод высадился на щебень, атакованный местами желтоватым вьюном - не живым и не мертвым растением.

Эрриксон не просто так попросил затормозить чуть пораньше самой платформы. Дэвидсон недвусмысленно намекнул сталкеру, что прямыми путями в черных зонах ходят лишь безумцы, а в тех местах, где раньше были большие скопления фурей, обычно селились некоторые чудища, рассчитывающие на повторное появление обитавшей здесь в таких количествах добычи. Также, судя по указаниям перемещения на местности, сообщенных барсуком-информатором, идти до цели ближе именно с пересечения путей неподалеку от станции, где они, собственно, и остановились.

День тяжелой лихорадочно подрагивающей тушей лежал на Серпухове и даже не пытался сдвинуться с места. Он сделал серыми и пути, на которых они стояли, и еле успевающий приземлиться снежок, образовавший островки белого песка между шпалами и на пожухлой траве чуть подальше. Подмосковный городок не дышал, затаившись в чаще безлистных деревьев. Прямо параллельно поезду, если миновать небольшую полоску прогалин и травы, вилась асфальтовая дорога, которая сопровождала пути до самой станции и пересекала железнодорожный тракт за навесным мостом на платформах. Если вглядеться правее, можно было увидеть такие же серые панельные десятиэтажные дома, построенные в конце 80х, начале 90х сразу вместе со станцией. Ближние жилища всегда были старше по определению, а те, что стояли дальше были новее, выше и даже не испорчены временем. Только несколько разбитых стекол в выпирающих дугами окнах и брошенные на переезде три автомобиля, да улегшийся в оврагах и канавках мусор говорили, что фурри покидали это место в ужасной спешке. Сразу за дорогой начинался внутренний двор классического четырехэтажного советского здания в виде квадратной скобы. Что особо напрягало в нем, так это уложенный вокруг на землю бетонный строительный забор, оставивший от своего былого величия лишь небольшие бетонные трапеции, призванные когда-то держать на себе каменные плиты. Страшная сила должна была быть приложена, чтобы свалить такую массу камня. В отличие от жилых десятиэтажек, здесь разбиты были абсолютно все окна, а некоторые даже успели заколотить досками. А вот это уже не удивляло. Старый серпуховский горсовет, ставший ненужным после развала СССР, так и не был снесен в свое время. И только старый бюст лиса Владимира Ильича Ленина в центре двора, который смотрел на пути слегка укоряющим взглядом, напоминал о том, насколько великой была когда-то наша страна. Была…

Ром дождался, пока Сиджи перепрыгнула перила на кране с автоматом в руке и котомкой с инструментами за спиной. Теперь, когда в отряде наличествует первый специалист по компьютерному взлому (вторым была Фрея), моно двигаться. А идти было совсем недалеко - к тому самому изваянию вождя пролетариата. Правда в постъядерном мире даже такое расстояние в черных зонах может стать роковым для зазевавшегося солдата.

Вооруженные фури двигались неспеша, держа автоматы наготове и снятыми с предохранителей. Злодей нажал на своем арбалете очередную невидимую кнопку и зеркальца, преломлявшие лазеры , перестроили лучи так, что вместо перекрестия и прицела получился розовый полупрозрачный экран, вспыхивающий ярче и увеличивающийся при наведении на живое существо. Эрриксон начинал подумывать о том, чтобы выкупить у гривистого волка такую полезную вещицу.

Попеременно оглядываясь, Ром с Джеринашвилли пересекали дорогу, на которой уже давно никто не ожидал машин, несшихся сплошным потоком в столицу. Солдаты тихонько перешептывались и перемигивались, направляя друг друга и указывая на различные странности, которые стоило держать на мушке. Пока они оборачивались лишь смесью опавших веток и полиэтиленовых пакетов. По крайней мере, до того момента, пока Эрмин не вступил на поваленные тяжелые железные ворота.

- Стоп. - негромко тяфкнул Уилленд, держа перед глазами экран арбалета.

Тем временем в кабине с аппаратурой Фрея улеглась грудью на ручки артиллерийской установки, подперев голову рукой и флегматично подкидывая медную монетку.

В самом отвратительном расположении духа, в котором только может быть МакМиллан, пантера завидовала Сиджи, которая сейчас исследовала такой большой и интересный мир вокруг. Прекрасный и искрящийся по ночам за окнами поезда в жилых станицах, который хотелось потрогать прямо на ходу. Погладить по шкуре старые дачные поселки грустно улыбавшимся тебе светом редких фонарей. Познакомиться с каждым псом, живущим там и перегавкивающимся с остальными собаками в любое время суток. Но так, чтобы не привязываться к ним… Выйти буквально на один вечерок и породниться со всем этим простым великолепием, а потом снова запрыгнуть на свои стальные колеса и смотреть уплывающим за поворот жителям, которые останутся здесь навсегда. И старый сторож, и старушка-крыса, делающая из старой муки и одного яица с водой такой замечательный и душистый хлеб. Хлеб! Как давно же она его не ела. Такой простой и необходимый продукт, а вырастить практически негде. Стоит чудовищных денег. Даже дороже апельсинов - они-то росли в тех краях, где все равно и раньше было тепло, а сейчас стояли тысячи инфракрасных теплиц. Сталкеры черствеют на работе. Они не видят, что за бронированными стеклами кабины не только тяжелые тучи и пейзажи, словно переработаные исполинским желудком и выплеснутые обратно, но и две замечательных колеи, которые ведут только вперед. Железная дорога - это жизнь. Она накатана и извилиста, с нее не свернешь, пока она сама не предоставит тебе такую возможность, выбор. Повернуть, или нет, а можно отказаться, укатить назад и пожалеть. Жизнь… Сталкерство не похоже на жизнь. Рискнул, разбогател, жирей два месяца. Еще риск, опять деньги, живи королем полгода. Это и раньше было нормой, но сейчас ощущается как-то острее.

Фрея подняла взгляд над приборной панелью и уставилась в ту точку, где сходились пути и мглистый горизонт. И в ее маленькой, но светлой и довольно умненькой головке промелькнула странная мысль. Колея не может уходить вниз вечно. Должна же быть где-то такая железная дорога, которая не уходит вслед за земным шаром. А что если есть путь, который ведет вверх, за те страшные тучи? За ними ведь должно быть настоящее небо, голубое и чистое. А еще звезды…И оно... Фрея вздрогнула. Солнце… Оно все еще есть. Все можно вернуть, если захотеть. А мы, как всегда, решаем проблемы только для себя, в то время, когда можно решить их сообща и сразу для всех.

- Фрейка? Ты чего расстроенная опять сидишь?

Андрей скромно улыбнулся, бренча железяками в карманах комбинезона. Пантера не отвечала.

- О… Ром опять не пустил погулять, да? - догадался он. - Ну, знаешь, в этом есть своя прелесть.

Фрея поймала монету и спросила.

- Интересно, какая?

- Всяким гадам твою шкуру очень сложно выковырять из этой консервной банки.

- Хах… Тоже мне утешение. - покачала головой она, крутанувшись на кресле. - Немного же стоит недубленая шкура.

- Дубить надо в определенное время и потихоньку. - пояснил кенгуру - Тогда не порвешь.

- Андрей, я хочу быть там.

- Чем плохо здесь?

- Кстати, хороший вопрос. Ты ведь помощник капитана, второй по важности в поезде. А в походы не ходишь. Была бы я на твоем месте, так только бы и шаталась по пустошам.

- Простой ответ. Я не сталкер, а скорее железнодорожник. И пошел сюда не для походов, а для этого. - кенгуру ткнул пальцем в даль путей за стеклами. - Когда-то пилотам нужны были крылья. Ну а мне нужны стальные колеса, чтобы ездить по миру. Я не понимаю, что романтичного в рухнувшей цивилизации, гниющей второй десяток лет. И нынешние холодные дождливые города не задевают меня. - Фрея вглядывалась в загоревшиеся голубые глаза помощника капитана. Он слегка улыбался, когда говорил о поездах. Всю жизнь им посвятил парень. - Иногда просто хочется ехать. Так далеко, чтобы забыть, откуда уезжал. Видеть восход в Москве и закат в Новосибирске. Заваривать чай и глядя на то, как от тряски на поверхности стакана появляются круги, мечтать. Жить так, будто твое сегодня - самое последнее. И если ты завтра ты умрешь, то поезд будет нести твое тело еще долго, до последнего такта двигателя. Чтобы весь мир увидел, что ты хотел его покорить. Вот ты мечтаешь о походе, так?

- Так. - кивнула МакМиллан с интересом отстраняясь от ручек, внимательно вслушиваясь в слова Стриженова. Он ведь говорил близкие ее сердцу слова.

- Но ведь они кончаются. Один, второй, третий. Просто приключение. Красивое, захватывающее и удачливое, пока не постареешь. Будешь сидеть и рассказывать своим деткам, как классно было в молодости. А железная дорога… Она сродни байкерству. Ты молод до конца, потому что за рулем и у пульта управления жизнь всегда в твоих руках.

- А тебе не казалось, что эта самая жизнь проходит мимо тебя прямо сейчас?

- Скорее, это я проезжаю мимо нее на своем составе и тихо поплевываю на тех, кто остается там, за окнами.

- И тебе не жаль?

- Жаль. Фрей, кто не видит, как прекрасна дорога передо мной. - ухмыльнулся он, выуживая из связки гаечных ключей что-то желтенькое.

- Вот, возьми. Это было популярно в конце девяностых годов в России.

- Да? А… А что это? - Фрея повертела вещицу в руках.

- Называется "Тамагочи". Электронная игрушка, зверек такой. Аналог того, чего сейчас на компьютерах много. Видела, наверное?

- Не раз, в Орле у других девчонок дома.

- Этот проще, но его невозможно обойти никак, да и он с собой всегда. Наладонник ты для игр все равно не используешь.

- Но зачем он мне? - нахмурилась пантера, пикая кнопками.

- Представь, что ты его командир, а он часть экипажа. Сможешь его вырастить до конца, и я смогу убедить Рома исполнить твою мечту. - Стриженов подкурил очередную короткую цигарку и, насладившись дымом, изрек. - Но если нет, то значит он прав и ты еще слишком безответственна.

- Ха, а ты не слишком легкую задачку мне дал?

- Посмотрим.

- К завтрашнему вечеру он будет у тебя полностью выращенный.

- Не сомневаюсь. А теперь будь добра, продолжай следить через прицел семидесятимиллиметровой установки за нашими парнями.

В кабину заглянула унылая тень майора Кравитца.

- Если что, я курю на улице.

Тем временем замерший штурмовой отряд еле дышал в ожидании развеивания тревоги Шеллера, который щурился сквозь очки и очень не хотел быть причиной ложных переживаний.

- Снайпера мне.

Слэй кивнул скунсу, стоявшему в конце отряда и тот незамедлительно юркнул к гривистому волку, вскидывая на ходу СВД. Но оптика не помогла солдату разглядеть врага.

- Ничего нет…

- Погоди… - Злодей вздохнул, видимо устав держать в руках оружие. - В самом низу памятника что-то торчит. Оно слабо светится на экране...

- Ну-ка пугни стрелой. - посоветовал вояка.

Металлический болт воткнулся в основание памятника сбоку, отколов треугольник краски и бетона. И скунс с Шеллером увидели в прицел ЭТО.

Оно трусливо спрятало выпирающую часть своей тушки и осторожно воззрилось из-за угла постамента на тех, кто посмел потревожить его покой. У скунса даже отпала челюсть - он-то раньше такого не видел. Злодей же угостил тварь вторым снарядом и чертыхнулся, когда зверюга, раскусив его план, увернулась, и провожаемая дулами автоматов, без единого звука скрылась в ближайшей безлистной роще.

- Проклятье… Парни, у нас тут, по ходу, стегриммы водятся. Идти дальше можно, но оглядывайтесь почаще.

Стегримм - есть очень нехорошее создание. Споры о том, каким животным он был раньше, не утихают в барах и НИИ ни на минуту, а уж сколько всяких историй про них ходило - не счесть. Внешний вид существа мог напугать кого угодно. Оно обычно наполовину сидело на своих звероморфных широких лапах и в таком состоянии его рост составлял полтора метра. Мохнатое худое серое тело и долговязые руки, на которые опирался стегримм, делали его похожим на обезьяну. Однако, у этого существа были некоторые особенности, и первая из них - это две вертикально ориентированные мощные челюсти с острыми клыковидными зубами, которые всегда были видны, ибо губами создание было обделено. Вторая особенность - два мраморных молочно-голубых глаза, похожих на кафельную плитку с вкраплениями белого. Никогда по ним нельзя было определить, куда смотрит стегримм, зато сам стегримм хорошо определял ими, куда смотрит его жертва. И еще у него были волосы. Коротенькие, спадающие до лба и глаз серые локоны. Именно так он выглядел.

Особой опасности из себя это создание не представляло. По определению, оно являлось падальщиком и устрашающие челюсти служили лишь для лучшего перемалывания всякой мерзости, годной в пищу. Однако, одинокие животные, или фурри могут послужить ему добычей, если потеряют бдительность. Пусть он очень труслив, зато в технике охоты на одиночек равных ему нет.

Пуще прежнего проверяя местность на наличие других существ, Уилленд шел вместе с Джеринашвилли и Сиджи, постепенно подкрадываясь к памятнику, не забывая проверять тылы и следить за Эрриксоном, который бессовестно пренебрегал излишней осторожностью и пер вперед, как танк. Иногда отряд за ним просто не поспевал.

Пока он не подошел к размашистым деревянным дверям в подвал в левой части здания. Отсюда было видно и асфальтовую дорогу, и "Путевого странника", и лес за ним. А вот жилых домов, так хорошо просматривавшихся со стороны состава, было не видать: за горсоветом высились кустистые ветви мертвых дубов, настолько густые, что даже слега фосфорецирующие облака не были видны за ними.

Эрриксон одолжил у Кавалайнен фомку и с легкостью сбил амбарный замок. Вот и искомое. Да, да, очень близко от путей, что не могло не радовать. Железная плита без какого-либо намека на засов, или другое запирающее устройство, очень недвусмысленно молчала о своем явно не советском происхождении. Вставшие в окружение солдаты держали на прицелах местность, когда серая волчица стала обшаривать лапами стены. Как и подсказал Роман, в одной из бетонных перегородок, прилегающей к двери, обнаружилась не различимая на первый взгляд пластина, бугристая и серая, как бетон. Но стоило лишь слегка подковырнуть ее отверткой, как она легко поддалась и повернулась на очень тонких петельках. Под ней оказалась панель с цифрами для ввода, цифровое табло и, как ни странно, какая-то дополнительная плата с аналогичным набором приспособлений.

- Что за… Ром, да здесь кто-то был до нас!

- Как?! - воскликнул енот.

- Смотри, здесь простенькое перепрограммирующее устройство с кроной… И дверь, по ходу, все еще отперта этим.

- Так, помогите-ка мне. - скомандовал Эрриксон, привлекая двух солдат к работе. Втроем они навалились на плиту, от чего последняя с очень странной легкостью стала уходить в бок, катясь на маленьких рельсах. Енот прижался к стене, держа автомат наготове. Вояки тоже не стали светиться в проходе и в основном стояли на асфальте прямо над утопленной внизу дверью. Между бетонных стенок полуподвала оставались лишь волчица с командиром, который ожидал сейчас увидеть там растерзанный и гниющий труп. Он-то не первый раз вскрывал склады корпорации "Фон Рикет" и знал, что бывает с теми, кому "повезло" вскрыть двери дешифраторами, или перегрузками в сети.

Однако, в небольшом низком коридорчике, намного шире, чем сама дверь, и оканчивающимся другой, уже более легкой, да и к тому же открытой перегородкой, не было ничего, кроме ведра из-под краски и двух шестиствольных пулеметов под потолком. Автоматические турели не работали и уныло свесили свои прицелы в пол.

- Чертавщина, да!… Неужели апаздалы? - фыркнцл Гиви, закидывая пулемет на плечо.

- Нет уж, хотя бы что-то здесь должно было остаться. - заключила Кавалайнен и включила фонарик.

Луч света лизнул проход и застыл у стены. Отряд перешел на ручное освещение и теперь двигался далее, все так же слепо полагаясь на указки командира. Подземное хранилище пока было похоже больше на офис, чем на склад, поэтому Ром шагал спокойно - на таком секретном объекте под землей эвакуация была куда как организованней, а там, где нет трупов монстры не селятся. Правда капитан сталкерского состава не учел одного аспекта, которого не знал даже Вайсер Дэвидсон, который и дал наводку еноту на это место. Гость, бывший здесь, обошел все системы безопасности. Первая миниганами болталась под потолком в приемной камере. А вторая сейчас светила невидимыми лучами под самым полом и с нетерпением ждала, когда неосторожные фурри ее пересекут. Мгновение, и Эрриксон уверенной походкой зашагал дальше, поставив свою ногу прямо в ловушку.

Но ничего не произошло. Никаких пулеметов, или сдвигающихся стен. Никакой кислоты, а уж тем более клеток, падающих сверху. Маленький электрический импульс за миллисекунду пробежался по проводам из этого коридора в другой. А их всего здесь было два, и оба вели к подземному ангару, полному грузовых корабельных контейнеров. Енот ошибся, но в этой ошибке была огромная удача, так как сейчас он шел по более длинному пути, который делал изгиб в угоду увеличения площадей офисных помещений, двери которых мелькали в течение всего пробега по коридору. Второй путь мало чем отличался от первого, кроме длины, но все же, имел он одну особенность в виде пожарного крана, скрытого между пролетами. И кран этот был странен слишком большими размерами шкафчика, в котором он находился. А еще тем, что сейчас его крышка открылась сама по себе и за ней никаких средство пожаротушения не было и в помине. Просто мрак, который бледно озарился двумя голубоватыми огоньками.

*Загрузка системных параметров*

Голем Х750. Версия ИИ - 0.3(A.G.E.).

Основание активации: проникновение на охраняемый объект "Склад оружия и военных запчастей № 37/4.9". Площадь - 20 000 кв. м.

Заданный режим: патрулирование.

Проверка системы защиты: завершено.

Загрузка боеприпасами:100%

ВНИМАНИЕ!

Требуется подзарядка эбонитовых элементов.

Отстыковка главных модулей.

Железные скобы, державшие механизм в вертикальном состоянии, отлетели. Но то, что они держали когда-то, было уже в состоянии поддерживать равновесие самостоятельно.

Майор Шон Кравитц соскочил со ступенек цистерны с топливом и отошел к лесу, что начинался через небольшой овраг с другой стороны железной дороги. Пока его товарищи упоенно резались в карты, а экипаж состава вел задушевные разговоры на кране, бульдог даром времени не терял, предвкушая сладкий вкус настоящей кубинской сигары. При всех такую роскошь было курить не очень-то прилично, а ведь майор любил подымить. Ничего не расслабляет так, как хорошая сигарета, не говоря об отличной сигаре, что была раздобыта им в одном южном городке. Не загрязненная радиаицей, из настоящего табака. Ахх, божественная вещица. И раскуривается тяжело, да так, что Кравитц аж закашлялся с непривычки.

- Ох, крепкая штучка. - как ребенок радовался он, глядя на рыжий ободок пепла.

В приступе наслаждения Шон потерял всякую бдительность, так необходимую вне состава. Ему казалось, что пустоши на то так и называются, что в них никто не живет. Интересно, как бы он объяснил, что к нему сзади подкрадываются два голубоватых молочных глаза? Единственное оружие, что было у стегримма - это по длинному когтю на среднем и указательном пальцах рук. Они не годились, чтобы кого-нибудь порезать, или, скажем, проткнуть. Тем более, с хиленькими мышцами этого монстра такие трюки было очень трудно проворачивать. Стегриммы по своей природе существуют по одному и нечасто становятся жертвами хищников, ибо очень скрытны и пугливы. Если Шон сейчас его заметит и просто топнет ногой, тварь в диком ужасе убежит обратно в лес. Но Кравитц был слишком увлечен едким дымом, а стегримм, как уже упоминалось, был умен и понимал, куда смотрит его жертва. Вот он подошел к бульдогу вплотную, не производя ни единого звука - главный козырь вида, и уставился на фляжку, прикрепленную к поясу. Затем стал вставать в полный рост, чуть ли не касаясь тупым носом, больше похожим на повторяющий контуры переносицы, обтянутый кожей пятачок летцчей мыши. А ведь коли стегримм не в присяде, в нем полных два метра, если не больше. Тварь принюхалась к дыму и еле сдержала кашель, протягивая руку над головой бульдога, согнув пальцы с когтями в свою сторону.

Кажется, я уже упоминал, что в технике охоты на одиночек стегримму нет равных? Догадайтесь, что хочется сделать каждому из нас, когда над линией взгляда вдруг замаячит что-то черное и неясное. Правильно, посмотреть наверх…

Глухой "чавк" окончил жизнь бульдога хитином в коре головного мозга. Никакого крика, или возни - добыча сама подставила уязвимое место под удар. Теперь мохнатое создание мягко приобняло вояку за талию, чихнув от дыма выпавшей из рта майора сигары, и потащило в лес, на ходу вгрызаясь удобными для таких случаев зубами в затылок. Мозжечок, оказывается, в своем роде, деликатес.

___***___

- Странно… - Эрриксон вышел на застекленный балкон, перевел рубильник на стене в вертикальное состояние и оглядел уложенные внизу контейнеры. - Все выглядит так, будто никого не было…

Огромнейший зал в стопятьдесят метров длиной осветился галогенными лампами, грубо прикрученными под бетонным массивным потолком. В центре уложенных параллелепипедов, внутри которых покоились детали и оружие, любовно завернутые в пупырчатый полиэтилен, располагался подъемный кран, доставлявший контейнеры наверх, в другую подпотолковую часть ангара. Там как раз была небольшая платформа и широкие ворота, ведущие, насколько могли догадываться участники похода, в подземные гаражи, имеющие замаскированный выход на поверхность у одной из десятиэтажек. Стеклянный навес также располагал небольшим компьютерным терминалом, с которого, видимо, управлялся манипулятор грузов и отличным видом на причал подземной железной дороги, туннель которой справа от каменного поля уходил в мрачные глубины, окутанные проводами и коммуникациями.

Балкон делился на две части, одна из которых подрабатывала грузовым лифтом в свободное время. Эрриксон решил прервать ее затянувшийся отдых. Усевшись на неудобный железный стул, командир состава включил блок питания терминала, мгновенно расцветшего всеми цветами радуги и показавшего дежурное окошко на восемь символов. Оно выпрашивало пароль на право управления механизмами ангара. Лифт, судя по наличию в нем кнопок, управлялся самостоятельно.

Сиджи пала духом.

- Восемь значений, вот же ж…

Капитан лишь сощурился.

- Многовато, да… И-и-и-и… Долго будем дешифрировать?

- Годика 4 и то будет самый удачный вариант.

- Черт, а! - енот двинул ногой по заглушкам жестких дисков. - Легче вручную все на лифте выносить…

- Твои предложения? - развел руками Злодей, дышавший на стекло в неподвижной балконной секции.

- Оставь мне инструменты с рацией, я буду тут и, в случае чего, смогу сверху все видеть. Отсюда до поезда связь не берет, но я думаю, что нам туда не о чем будет сообщать. Просто пройдитесь и повскрывайте везде замки. Визуальный осмотр, может и долг, зато уж наверняка.

- Ром, а почему бы компьютером не заняться мне? - Кавалайнен считала, что работой нужно заниматься по профилю. Ром разбирался в компьютерных системах, но не настолько хорошо, как Сиджи.

- Да ладно, дай мне уже хоть где-то поработать. - обезоруживающе улыбнулся он.

Но последняя реплика заставила Уилленда с Джеринашвилли переглянуться в смутном понимании, что у командира далеко не спортивный интерес к электронным платам. Ну и ладно - им-то какое дело?

Эрриксон остался колдовать над терминалом, пока лифт шустро спускал вниз его товарищей. Енот подключил аппаратуру для вскрытия, но пользоваться ей, естественно, не собирался. Он, может, и не эксперт, но догадывался, что на охраняемых объектах Феникса Фон Рикета доморощенные кодовые замыкатели к терминалам не подходят. Дверь - еще ладно. И то, вскрыта она была на редкость мощным девайсом, поэтому Сиджи, кстати, решила захватить его потом собой на придирчивую разборку. У Рома был план, который он решил не разглашать, ибо методика, по которой он действовал была несколько выходящей за рамки простого копания в проводах.

Командир "Путевого странника" давно заметил за собой одну маленькую способность. Когда на поезде, или еще где-нибудь ломается механизм, компьютер, или какая иная машина, починка которой никак не удается, при появлении Эрриксона все как-то само собой налаживалось. Любая техника словно чувствовала его приближение, но никак не показывала это до тех пор, пока он сам не желал. Те же БТРы, не заводившиеся в морозную погоду, мигом запускались при появлении енота. Сначала Роману чудились совпадения, потом пошли подозрения, и, в конце концов, немного поразмыслив, енот решил не светить особо свой феномен и побольше заставлять механиков трудиться над поломками. Вон, Джеринашвили с Фреей на него косо смотрели две недели после того, как весь экипаж колдовал над электродвижком в локомотиве на электротяге. И надо же было так засветиться: зайти в моторное отделение с чашкой бульона и погладить двигатель, запустившийся после прикосновения. Ага, с опущенными токоприемниками. Эрриксон аж фыркнул от воспоминаний о собственном идиотизме. Нет, ну не дурак ли, а?… Слава Богу, Стриженов наплел что-то там об остаточных полях в индукционных катушках, которые могут заставить вертеться коленвал без подключения к сети. Иначе тонны глупых вопросов посыпались на его пушистое темечко. Само собой, череп енота для таких логических задачек слабоват, особенно когда его распирает изнутри догадками о своем происхождении, о котором Ром практически ничего не помнил. Некоторые обрывки из жизни под Питером не в счет.

Его когтистая кисть смахнула пыль с жестких дисков и от этого прикосновения перед глазами машиниста мелькнули какие-то неясные очертания. Очертания образа машины с любопытством вступающей в контакт, плавали внутри головы и пытались что-то сказать. Ром не понимал ее, зато точно знал - его язык будет узнан всегда.

"Пусти" - мягко приказал он. Серебристые щупальца колыхнулись, перестали заволакивать взгляд и стали уходить обратно в металл через руку. Они словно ласкали енота, покидая его тело, завихрялись, причиняя ему приятную дрожь по всему телу. В поезде компьютер так себя не вел. Он был похож на послушного пса, выполнявшего любую просьбу Эрриксона. Здесь же был такой странный, незнакомый характер. У капитана возникло ощущение, что машина не прощается и понимает, что у него нет времени. Будто смутно догадывается о причине наделения его такими способностями и готов ждать еще сколько он пожелает.

Монитор показал простой, как дважды два, интерфейс без излишеств в плане оформления и на русском языке. Первым делом был проверен каталог последних сеансов обращений к терминалу. Дата в самом низу списка гласила, что три дня назад некий Брюс Скиннер зашел сюда по своей карточке сотрудника. Еноту сразу бросилось в глаза, что гнездо для прием карточек пусто, а в профиле заходившего указана дата рождения - 7 марта 1965 года. Само собой, такой старик не мог сюда прийти в одиночку. Скорее всего, его даже здесь не было, а кто-то умный разжился его карточкой и не мучался с паролями. Что же, интересно, он искал…? Экран засветился коротким списком, от которого у Эрриксона сжалась поджелудочная.

1) Досье № 1234

Вайсер Н. Дэвидсон. (распечатано: 2 листа)

2) Досье № 4571

Рэйнар М. Приткед. (распечатано: 2 листа)

3) Техническая документация штурмовых танков F.R.A. (распечатано: 91 лист)

Место на складе: контейнер № 19/z

4) Техническая документация французского скоростного поезда Errixo V150 (распечатано: 23 листа)

Место на складе: контейнер 301/z

5) Операция "Тайгоград".(без сведений о г. Смурна) (распечатано: 1 лист)

Не найдено - 7 запросов.

Вот тебе на-а-а… Кто бы здесь ни был, ему за каким-то лешим понадобились досье двух очень близко знакомых ему фуррей. А еще этот товарищ не для туалетного чтения захватил с собой полную информацию о танках и этом поезде. Теперь у Рома есть конкуренты по добыче ценностей с баз австрийского магната.

- Эрриксон, прием. - гаркнула рация на поясе.

- Слышу.

- Мы прочесали четверть первых рядов - на всех контейнерах пломбы а внутри ничего не тронуто.

- Точно? А девятнадцатый контейнер закрыт?

- Одним из первых обошли, все на месте. - отвечала Сиджи. Она как раз стояла напротив створок с надписью "19/z" и светила фонарем внутрь. Железные детали идеально уложены в кипы, лишь уступая узкому проходу посередине.

- А триста первый? - не терял надежды енот.

- Секундочку, мы не дошли еще… А, сейчас Уилленд сбегает.

На пару минут разговор утих, и пока Злодей проверял второе хранилище, Ром распечатал все запросы предыдущего посетителя - они были жутко интересны ему самому. Разве что про поезд не совсем ясно… Франция в руинах и запчасти от тамошних локомотивов не конкурентны по изобилию редких металлов. Выгодно продать можно, однако намного более дорогие и насыщенные в этом плане детали от двигателей вертолетов и ракет. Буквально вагон такого добра финансирует вашу шикарную и относительно чистую жизнь в Орле на год. А французские поезда… Выгодно, но не настолько.

- Контейнер пуст! - воскликнула Кавалайнен. - Погоди, а как ты узнал о нем?

- Наш друг пришел сюда только за его содержимым и кое-какими бумагами. - капитан щелкнул по каталогу с запчастями и забил в поиск ключевые слова "Ракета_самолет_вертолет" на русском и английском языке. Терминал подсветил и выделил 17 контейнеров, содержащих нечто, соответствующее запросу Рома. Он незамедлительно передал солдатам внизу их номера и приказал пятерым подниматься обратно на балкон, а остальным проверить точность данных компьютера.

Из экипажа к нему вернулась только волчица с четырьмя вооруженными фурями. Видимо, Злодей с Гиви, решили поискать что-нибудь интересное. Одного солдата пришлось оставить за терминалом - помогать управлять краном. Сиджи рассудила, что погрузку на приемную платформу можно начать и сейчас. А им с Эрриксоном стоит вернуться к поезду, взять одну БМП и проведать запасные пути станции. Захламлять военный вагон запчастями не стоит из соображений безопасности, поэтому придется погулять по запасным веткам в поисках брошенных товарных вагонов - на них очень легко крепить контейнеры. Правда поезд с ними становится намного уязвимей: при желании переместиться на задний кран сталкиваешься с необходимостью выглянуть на улицу и пройтись по крышам на высоте четырех метров. Плюс, приходится тянуть проводку для поддержания синхронизации систем жизнеобеспечения всего поезда. Из-за этого дорога обратно становилась столь же опасной, что и путь сюда.

- Ром, я, конечно, все понимаю, но признайся… Код был - восемь нулей?

Енот слегка растерялся.

- Ээээ.. Да. Само собой, иначе как бы я вошел?

- Оу, нам безумно повезло. Чем очевиднее код, тем сложнее его подобрать, не так ли?

Кавалайнен слишком вопросительно смотрела на глаза машиниста, старавшегося не отвечать ей взаимностью в этом плане. "Вот теперь она точно что-то подозревает…". Так они и шли обратно: волчица задавала вопросы, а Ром отделывался односложными фразами, взвешивая каждую, прежде, чем ее вякнуть.

Рубильник, опущенный в ангаре инициировал очень тусклое освещение напольных софитов в офисном комплексе. То есть, видимость была ровно на той грани, когда и видно все понемножку, а фонарь все равно требуется для того, чтобы совсем уж хорошо ориентироваться. Кто, как не Сиджи умеет заставить заговорить, особенно если ты ее разозлишь, или раззадоришь. О нет, за внешним спокойствием медсестрички "Путевого странника" таилась пробивная мощь артиллерии бастионов О.Р.Ф. Ни в коем случае нельзя допускать ссоры, или спора с ней. Даже если ты прав и она это признает, остается неприятное ощущение, что ты прям какой-то тупой очень. Прямо здесь, в коридоре, Роман начинал переживать, что еще немного и он расскажет ей о своем умении, а потом получит выговор за сказки взрослым девочкам.

- …ты меня слушаешь, Эрриксон? - туман мыслей рассеялся в голове енота. - Так что, ты со мной не поделишься опытом вскрытия восьмизначных паро…

Роман резко оглянулся на развилку, несколько шагов от которой они сделали.

- Хэй, а что, мы пришли этим коридором?

- Этим - этим, не увиливай от ответа…

- Да я не увиливаю! - честно признался он. - Там же путь короче. Я сглупил, повел вас через офисы, а можно и через подсобки добираться. Как раз и быстрее выйдем… - командиру не терпелось поскорее отвязаться от приставучей Кавалайнен. Быстро сменить занятие - лучший способ для этого. Правда иногда не ты меняешь способ, а способ меняет тебя.

Эрриксон шагнул и вместе с гулким стуком один в один прогромыхал чей-то другой шаг. Словно лошадь-тяжеловес прогуливалась по бетонному пыльному полу. Шаг повторился громче и тяжелее, а за ним из сумерек нечто темное ухватилось за угол и замерло. Все мигом повскидывали автоматы, целясь по темным отросткам, похожим на скрюченные пальцы. Несколько секунд из-за угла никто не показывался. А потом…

Очень сложно объяснить дальнейшее действие. Такое впечатление, что невидимый кукловод натянул себе на руку страшную куклу и резко взмахнул ею из-за бетонной ширмы. Эта кукла смотрела на стволы со смесью любопытства и осторожности. Она придерживалась за стенку, будто за преграду, и неспеша ступала в сумраке, давая фонарям осветить свою стальную кожу.

Кто бы ни был конструктором этого чуда инженерной мысли, он подарил ему чудовищный оскал из настоящих зубов, острую стальную морду и три метра роста. Две опоры, выполняющие роль ног, смахивали на звериные лапы, напоминающие лапы стегримма. Наполненные пневматикой и толстыми пружинами, они проседали под защищенной стальными пластинами секцией пресса и грудной клетки, перемежающимися клепками и вентиляционными отверстиями. Долговязые руки - пятипалые манипуляторы, свисали практически до самого пола, что лишь усиливало сходство с монстром. Верхние конечности тоже состояли из пружин, опор и пневматики. В отличие от защищенных частей робота, все его приспособления для перемещения не были одеты в броню. Но из-за крайней простоты их устройства, защита им и не требовалась. Зато бросались в глаза похожие на погоны широкие металлические плоские щитки на плечах, двигающиеся синхронно с плечевыми суставами. И все это органично шевелилось, достаточно резко, отрывисто и потому - неестественно. Робот совершенно не боялся того, что в него выстрелят. Первой задачей алгоритма его программы было придирчивое изучение вторгшихся объектов, независимо от того, замечен ли он ими.

Стальной защитник встал прямо перед Ромом, давя на него своим ростом и не меняющейся ухмылкой. Руки енота тряслись. Если Смерть решила прийти к Эрриксону в таком виде, то антураж выбран весьма удачно: страх пробрал от кончиков ушей до пяток всех - и вояк даже больше. Робот по птичьи наклонял голову и сравнивал морды гостей с базой данных, заложенной в его памяти. Жаль, что закончить сравнение он не успел.

Молодой сурок, державший в руках АК-74, не смог унять дрожь в руках и его оружие выплюнуло порцию свинца прямо между глаз железного чудовища, от чего оно отшатнулось и резко сжало свои механические зрачки.

- Нет… - успела тяфкнуть Сиджи, когда махина вскинула руки и принятые за щитки "погоны" сползли по ложбинкам в них до механических кистей. Огромные ствольные коробки пистолетов с дулами, вмещающими хороший кулак, закрепились на указательных пальцах робота. Если сказать проще, то все мы знаем, как сложить из пятерни пистолет. Он сделал так же, только теперь большие пальцы рук и вправду выполняли роль бойков, а на указательных сидело перезаряжаемое дуло с пулеметной лентой, ввинтившейся в оружие из запястий при скатывании с предплечья. Механизм пошел в атаку: он раскидал вручную енота и Кавалайнен, подарив каждому по мощному удару углами пулеметов под ребра и в мордаху.

Военные не стали им помогать и рванули на выход по длинному коридору, отстреливаясь на ходу. Вспышки озаряли сумерки и порождали неимоверный грохот, соприкасаясь с роботом, который теперь не только не отшатывался, но и разгонялся им навстречу. Когда солдаты практически достигли выхода, он решил, что пора бы и им отведать его снаряда. Вытянув длиннющие руки вперед, механический монстр ударил кончиками больших пальцев по капсюлям патронов, от чего оба его оружия выплюнули по трассирующей пуле. До цели свинец не дошел - просто выклевал полстены в предбаннике с шестиствольными пулеметами, когда вооруженные фури пробегали там. Обнаружив, что его враги удачно сваливают, машина припустилась вдогонку с удвоенной скоростью. Трудно поверить, что семьсот килограммов металла могут бегать очень-очень быстро, имея такое желание.

МакМиллан с Андреем уже давно занимали позиции у артиллерии и пулеметного расчета, развернутого в секции угла жилого вагона. Заслышав выстрелы, они в течение тридцати секунд привели орудия в боевую готовность. У Фреи даже промелькнула слабая надежда, что это не дежурный отстрел крыс. Она переросла в страх, когда трое солдат не оборачиваясь вынеслись на улицу из подвала горсовета. Ведь пантере хотелось чего-то интересного, а не опасного, и искаженные гримасой ужаса мордахи военных свидетельствовали о втором. Приключения, как и родителей, не выбирают…

Дверь подвала вышибло с ужасающей мощью, препроводив ее и некоторый мусор в полет на несколько метро в высь. Вместе с ней вылетело что-то сверкающее и огромное, по чему кенгуру сразу ударил пулеметной очередью. Сверкая искрами, в два прыжка оно достигло позиции у памятника и прицелилось в спины солдат, бежавших к поезду.

Белая пантера даже загляделась на это зрелище. Никогда не видела такого создания, столь грациозно двигающегося и могучего.

- Фрея!!! - крик Андрея настиг МакМиллан именно в тот момент, когда монстр пересекся своим взглядом с ее глазами через прицел артиллерии, словно знал, что она находится там, в поезде. И так уж вышло, что пантера нажала на гашетку одновременно с тем, как робот забарабанил пальцами-бойками по патронам.

Дуло установки гавкнуло своим тяжелым снарядом, и тот понесся через железнодорожные пути, асфальтовую улочку, въезд к горсовету, ударив прямо в грудь механического существа, которое тот час же приняло на себя неимоверную энергию взрыва и отлетело, разбив памятник лису в куски, прямо в торец здания. Шлепнувшись спиной о кирпичную кладку, робот осел на прессовый модуль. Из-за слоя гари на нем казалось, что артиллерия раскурочила ему все подвижные части. Спешу заметить, что впечатление это обманчивое, и машина сейчас отчаянно пытается встать. В принципе, она бы могла сейчас разозлиться, раскидать мусор, перевернуть поезд и порвать всех на части, но экипажу "Путевого Странника" сегодня сильно фартит.

*Отключение жестких дисков *

Голем Х750. Версия ИИ - 0.3(A.G.E.).

Заданный режим: огонь на поражение

Загрузка боеприпасами: 98%

ВНИМАНИЕ!

Требуется подзарядка эбонитовых элементов.

Падение напряжения в центральном процессоре.

Питание отключится через 3…2…1…

Глаза стального истукана погасли, и жизненно необходимый ток покинул его компрессоры с обездвиженной пневматикой. Более он никому не сможет причинить вреда. А теперь и не нужно, ведь робот успел натворить дел выше крыши. Когда МакМиллан вмяла его в стену, две пули зенитного калибра, выпущенные из его тяжелых пулеметов, угодили прямо в того сурка, что первым выстрелил по стальному лбу. Прямо на ее глазах свинец порвал солдату грудную клетку от солнечного сплетения до кадыка, вывернув легкие из страшной раны наружу. Не успевшему даже захрипеть фуррю вторая пуля перебила позвоночник, окончательно отделив верхнюю часть тела от нижней. Крови было немного, но от увиденного у Фреи зашевелился рвотный позыв в области поджелудочной железы. Хорошо, что она успела выбежать на бортик локомотива, прежде чем содержимое желудка попросило глотка свежего воздуха. Противясь автоматически сокращающимся мышцам живота и диафрагмы, младший механик смотрела на траву, покрытую кровавой дорожкой, в начале которой валялась не потушенная сигара.

Она ведь много раз видела, как умирают фурри. Лучевая болезнь косила всех слабеньких и сушила тех, кто имел хоть какие-то силы жить дальше. Мучительно и долго отказывают органы, конечности, разрушаются кости. Смерть в этом случае вроде даже оказывает благородную услугу - избавляет от мучений. Красиво и мягко. Убийство, особенно такое жесткое и кровавое в реальности совершенно не похоже на то, что показывают в кино, которое теперь и вовсе не снимают. Вот фурь только что бежал, дышал и просто вдруг его мордаха перестает выражать какую-либо эмоцию и расслабляется. Страшно расслабляется - в этом расслаблении нет ничего успокающего, есть нечто леденящее, кричащее о помощи. Оно гаснет вместе со смертью мозга и вырывает клок души из того, кто имеет наглость созерцать этот интимный метафизический момент. Смерть - это пугающе только со стороны. В ней есть свои достоинства. Просто о недостатках наплели слишком много легенд. Спросите себя, сможете ли вы зарыдать, если где-то там далеко разбился автобус с пятьюдесятью пассажирами, которые не пережили катастрофы? А если вдруг ваша любимая крыска подавилась зерном и отдала Богу душу? У домашнего любимца куда как больше шансов на оплакивание. Потому что уход из жизни расстраивает лишь тех, кто понимает тяжесть потери.

Неудивительно, что солдата хоронили только его товарищи, предоставив экипажу наблюдать за действием со стороны. Очухавшаяся Фрея сидела рядом с Эррикосном на крыше жилого вагона, и сглатывала приторный вкус, оставшийся после отторжения некоторых питательных компонентов ее желудком. Енот который получил ссадину во всю щеку, задумчиво глядел за тем, как вояки столпились в круг и молча смотрели в сырую землю, выпучившуюся бугром. У импровизированной могилки было два креста: Кравитца хоронили мысленно, ибо стрегримм утащил его труп слишком далеко. Не исключено, что где-то в сосновом бору его кости уже обгладывают белки.

Остальная часть путешествия прошла более-менее спокойно. Командование военными возглавил Слэй, назначив себе помощника и набив себе по большой звездочке на военную куртку. В гаражном комплексе у жилых домов обнаружился бокс, у которого задняя стенка являлась одновременно воротами на подвесную платформу подземного ангара. С вывозом контейнеров, уволакиваемых к путям БМП, провозились до вечера. Пришлось отцепить задний кран и съездить на нем до ближайшего депо, находящегося неподалеку от поселка Мирный, что в сторону Тульской области. Там как раз было много брошенных товарных вагонов, на которые затем погрузили восемнадцать контейнеров. Еще один прибавился благодаря стараниям Сиджи и Злодея. Они случайно напоролись на груз из диковинных и на вид легких пистолетов, которые показались им довольно дорогими. Вкупе с тем, что на одну подвижную тележку от товарного вагона можно ставить две емкости с грузом, Эрриксон дал добро на полную загрузку. Пока все занимались тарой, Роман прогулялся к "трупу" робота, все еще слегка дымившего. Сзади подковыляла волчица, немного отпуская сдавливающий горло шарф.

- Эк его Фрейка-то перекурочила…

- Угу, выглядит не таким страшным, чем когда стоит перед носом. - согласил енот. - Ты когда-нибудь такое видела?

Сиджи почесала хвост.

- Если серьезно, я и стегримма впервые наблюдала… А чтобы машина так хорошо бегала для меня точно в новинку.

- Ничего не напоминает..? - с лучиком надежды в вопросе промолвил капитан.

- Ммм… - задумалась Кавалайнен. - Ходячая маши-и-ина… Стоп. Пираты?

- Первое, что пришло мне на ум. Когда-то краем глаза видел некоторые видеоматериалы с их набегами. Один раз видел конструкцию, похожую на эту, только намного более примитивную. Примитивную для уровня этого робота, конечно.

- Собираешься продать его Федерации… - фыркнула она.

Енот помотал головой.

- Нет. Мы и так им везем неимоверно дорогие вещи. А если еще и такую огневую мощь дарить, то неизвестно, как они ей распорядятся. Сама знаешь, у тамошних бюрократов на добро наука не работает.

- Зачем тогда тащить это с собой?

- Необходимо показать его некоторым фуррям. Чувствую, они могут объяснить сходство механизмов у пиратов и марки "Фон Рикет".

- Ты босс. - развела руками волчица, от чего под мышкой засаднило. - А как мимо таможни провезем?

- Уже думал над этим. Следует попросить Фрею наловить скрупов, рассадить их по клеткам и закрыть ими его. Если все же решат досматривать до конца, отдадим еще один контейнер с запчастями. Парни там считать умеют, не откажутся от такого подарка.

Теперь у них есть целых пять дней езды до Орла, за стенами которого можно считать себя вне опасности. Что ж, по дороге за пять суток еще многое может случиться…

Джеринашвилли продиагностировал все системы синхронизации, и удовлетворился результатом. Давно не испытывал такой радости от выезда с черных зон.

- Камандыр, мы гатовы к атправкэ. - именно гавкнул он в микрофон.

- Поехали - поехали. - как-то неясно буркнул Ром из лазарета, где Сиджи оценивала мокнувший кровью синяк. - Ничего у тебя не сломано, просто вмазал он тебе со всей своей электрической дури. Приедем домой, забудешь уже о своих болячках.

- Тебе-то хорошо: ссадина - прохныкала она. - А у меня как-то слишком глубоко пришелся удар. Двигаться больно.

- Отлежись денька два. И скушай апельсинку - быстрее поправишься.

- Заботливый ты наш… - скептично выразилась волчица.

Дверь в купе открылась и оказавшаяся на пороге Фрея чуть не выронила какое-то существо из толстых прихватных перчаток. Оно дергалось и издавало странные звуки.

- Скруп! Скруп!

Енот подскочил на месте и ударился затылком о стенку. Фуражка тут же кувырнулась с его головы на пол.

- Фрея, зачем ты притащила его сюда! Я ж сказал в клетки сажать.

- А клетки кончились! - протараторила она, отчаянно ломая сопротивление своего пленника. - Нужно еще несколько, чтобы полностью закрыть робота.

- Так…Ээээ… У нас остались соления?

- Навалом огурцов. Их мало кто жует - какие-то горькие. Больше в том магазине ничего брать не будем. - заявила белая пантера, самолично присутствовавшая при покупке провианта.

- Ну и отлично. Можешь опорожнить 10 банок и заснуть туда этих чертят. Кстати, неужели их у нас так много?

- Много? - усмехнулась она - Да в системе вентиляции целое семейство расплодилось. Скоро мы будем в меньшинстве и больше сойдем за паразитов, нежели они.

Фрея не спроста переживала за популяцию маленьких созданий. Скруп представлял собой мохнатый шар с цыплячьими ножками, клювом и россыпью паучьих красных глаз. Покрытое светлым пухом животное питалось всем, что могло сойти в пищу, включая изоляцию, дерево и кожу. Скруп опасен своим небольшим, но действенным оружием - язвенным жалом. Оно выбрасывалось на манер двусуставного языка из клюва и впрыскивало жертве дозу отменного яда. Отсутствие помощи пострадавшему в течение двух минут оборачивалось летальным исходом. Есть мнение, что скрупы - это бывшие домашние куры. Неплохо же они приспособились. Живут стайками во всяких темных местах, откладывают яйца и потихоньку выживают хозяев. Бороться с ними крайне сложно - только ты думаешь, что подавил их всех, как через месяц снова обнаруживаешь следы клювиков на деревянных перекрытиях. Чтобы полностью уничтожить скрупов, нужна тотальная дезинфекция вплоть до последнего яйца. Теперь мелкие паразиты могут сослужить экипажу хорошую службу.

Обратный путь был спокойным. Видимо сторожевики О.Р.Ф. перепугали все бандитские группировки в этих местах. Железнодорожное покрытие пришлось менять всего один раз за всю дорогу, и то, как показали приборы, проехать представлялось возможным, однако Ром предпочел перестраховаться. Сам капитан "Путевого Странника" занимался изучением добытых им бумаг. Каждая страничка распечаток пугала его до холодка в печенке. Корпорация "Фон Рикет" занималась металлами, процессорами и их непосредственным применением в военных и научных целях. Комбинация этих направлений просто поражала. Некоторые чертежи вселяли страх даже оставаясь на бумаге. Чего только стоит шагоходный танк дальнобойной артиллерии "Химера". Судя по размеру и виду, им можно было опрокинуть бронетанковую дивизию, состоящую из Т-90. Или вот - другая скоростная бомбардировочная установка "Револьт" на гусеничном ходу. Обтекаемый корпус и два широких дула на башне вселяли опасения, что такая дрянь догонит что угодно. Попадались также сведения об оружии для пилотов таких устройств, среди которых числился арбалет Злодея. Гривистый волк немало удивился, прочтя страничку с инструкцией по применению, и узнал, что его хай-тек самострел может выпустить три стальных ножки и работать на поражение движущихся целей относительно земли.

Досье двух друзей Эрриксона не изобиловали ужасающими фактами. Енот давно знал, что они связаны с империей Фон Рикета. Никаких высоких постов - просто служаки снабжения. Зачем кому-то может понадобиться информация о них?

Листочек с операцией "Тайгоград" радовал своей лаконичностью и состоял из двух сообщений - ее даты проведения - 2007 год и заметки, что все данные по ней уничтожены. Отлично. Нет информации - нет опасения, что ей кто-то вооружен. Хотя стоило потрясти Дэвидсона на предмет назначения такого засекреченного мероприятия.

Последняя распечатка была самой подробной. В ней наглядным образом регламентировались все цепи питания, схематические узлы и моторные схемы самого быстрого когда-то поезда на колесном ходу. Из истории железной дороги енот помнил, что конкуренцию ему составлял лишь японский локомотив на магнитной подушке. Что ж, очень приятно, что наш неизвестный друг наряду с личной жизнью работяг из индустриальных корпораций интересуется историей.

Одна из страничек стала местом для плаката, изображавшего скоростной поезд, несущийся рядом с Эйфелевой башней, залитой ярким солнечным светом. Несколько пафосная реклама фирмы Alstom, построившей локомотив. "Неплохая штука" - отметил енот, но тут же одернул себя, вспомнив, что с нынешним состоянием рельс Errixo V150 так же хорош, как спортивный автомобиль в час-пик. Кстати, сходство с каким-нибудь концепт-каром феноменальное. Один косой взгляд фар чего только стоит, а лошадиных сил - и того, поболее будет. Фары… И почему вдруг их форма кажется Эрриксону поразительно знакомой? Нет, это не наваждение, просто что-то не так… Как будто Роман каждый день их видит, только где?

Он откинулся на спину и тяжело вздохнул, понимая, что мозг не дает ему сравнительного анализа. Бывает, с его-то работой, но… Иногда, там где голова бессильна, работают чувства. И в этот раз зрение среагировало быстрее вычислительной силы мыслей.

Енот уставился на бумагу с грифом "Внимание! Розыск". Прикрытые капюшоном и смотрящие изподлобья очи Стража ехидно ухмылялись с приборной доски. "Неужели дошло?" - с немой усмешкой косились они на кривенькую зарисовочку его инновационного состава. Многое в нем было не похоже на схемы, но противотуманные фары… Они идентичны, что подтверждалось их особой формой, которую просто невозможно спутать с какими-либо другими огнями. Ром даже опешил от простоты ответа на ставший перед ним вопрос. Контейнер с деталями был пуст, а кому, как не Стражу они могли понадобиться… А раз он распечатывал досье, значит ищет этих фуррей и скоро их достанет - за ним не заржавеет.

- Гиви! - рявкнул он в колонку.

- Да, Раман?

- Мы можем ехать быстрее? - сглотнул енот.

- Можэм, вай, но ты прасыл не рыскавать.

- Нет, я передумал. Дуй в Орел на всех парах.

- Что-та случилась, капытан? - встревожено поинтересовался овчарка.

- Нет, Гиви… - ответил Ром, усевшись обратно на лежанку. Сорвав со стены листовку он приложил ее к схемам на распечатках и прошептал. - Пока нет.

___***___

Рассматривая финансовую систему О.Р.Ф. можно долго и придирчиво расписывать бюджеты городов, обмен товарами и ценностями, факторы спроса и предложения, а также другие немаловажные механизмы экономики. Но так уж вышло, что все эти термины и слова - всего лишь второстепенные аспекты в сфере денежного оборота постъядерной жизни на Восточно-Европейской равнине. Бумажные деньги ушли в утиль, как и акции, облигации, чеки и вообще условные обязательства. Фурри решили вернуться к старому доброму способу монетной чеканки, ибо металл стал полновластно править миром. Металл вообще очень многое решил в нашей жизни, не так ли? Монетой самого низкого достоинства служит медяк, выпускаемый номиналом в 1, 5, 10, 50 единиц. Скажем, пятнадцать медяков - это шаурма из собачки, или неплохой обед в какой-нибудь второсортной забегаловке. Сто медяков равно одному люму. "Люм" происходит от слова алюминий и выпускается ровно таким же достоинством, как медяк. За десять люмов можно купить настоящий ПМ со снаряженной обоймой. Монетой высшего достоинства является титан. Он применяется для облегчения расчетов в банках, казне, а также других кредитно-финансовых учреждениях. Все монеты расписываются замысловатым узором, защищающим их от подделки, отчеканены на сталелитейных завода О.Р.Ф. и за попытку их подделки можно схлопотать пулю, или срок на рудниках. Проверить подлинность денежной единицы очень легко - достаточно положить ее на специальные магнитные весы, выпускаемые непосредственно для удостоверения правильности уложенной на них монеты. Помимо точности веса и диаметра монетки, весы пускали магнитные волны сквозь исследуемый металл и если данные имели слишком большие отклонения, значит монета поддельная. Грязь, или время не влияли на показания прибора. Заложенные в него коэффициенты не давали ошибиться в анализе.

Монетная чеканка - это пример двойного толка. Привычно в понимании валюты и изготовления, а также выгодно в том, что материал для денег одновременно являлся и основным ходовым материалом в мире. Непосредственно из куска металла на заводе для тебя могли выплавить что захочешь. Находя металл - находишь деньги. Теряя металл - лишаешься их.

Железная дорога стала разветвляться на шесть колей, бегущих по гравиевой насыпи. Бетонные шпалы сменили деревянные и спинки рельс стали сильнее отражать свет полированной поверхностью - признак цивилизации. Иногда на ответвленных запасных путях виднелись чернеющие оскалы пушек сторожевиков - те же военные вагоны, только имеют свой движок и рассчитаны на сменный график работы. Брони в них куда как больше.

Стали появляться и мелькать первые электрички, товарные составы и гражданские краны. Фурри с интересом наблюдали из окон за триумфальным шествием тяжеленного и жутко красивого сталкерского поезда. А вот и светофоры, регулирующие поступление транспорта на редкие сортировочные станции. Они предупредили появление навесных контактных проводов с напряжением. Но прежде пришлось остановиться и ответить на запрос пограничной службы, касавшийся номера поезда.

Сиджи отчеканила цифры, и "Путевому Страннику" разрешили въезд в пограничную зону, ограничив скорость до 20 километров в час. Эрриксон приказал отключить дизель и перейти на электровозный токоприемник, чтобы экономить топливо. На территории О.Р.Ф. электричество для поездов все-таки бесплатное. Знают толстые чинуши, что кормит их пушистые задницы, потому и разрешают тянуть поездам электричество сколько угодно.

Десять минут спустя пути разошлась в двенадцать колей, соединенных попарно между собой. Северный въезд в Орел располагал шестью причалами, доехать до которых можно только минуя высокие бетонные стены и туннели в них. Перед въездом в черное пространство, скрытое стальными воротами, на кран оскалились две башни с танковыми орудиями в несколько рядов. На каждый въезд приходилось ровно такое же количество охранной артиллерии - для дурачков, решивших протаранить ворота и взорвать поезд в туннеле, чтобы разрушить стену изнутри. Теперь уже более строгий голос спросил у покачивающейся кабины коды доступа в Орел. Их сообщать пришлось уже Эрриксону - только он каждый раз при выезде получал их прятал так, чтобы в случае его смерти, их мог обнаружить заместитель. В случае с Романом, это Андрей.

Дула башен безразлично отвернулись от кабины, снова уставившись на бесконечные просторы за спиной у поезда. Толстые ворота, украшенные красными пятиконечными звездами - официальной символикой О.Р.Ф., со скрипом распахнулись и впустили внутрь металлического исполина на колесах. Со стен сразу опустились валы с полосками ткани и под струями воды начали обтирать состав по бокам. Зеленые лазерные лучи видимого спектра прошлись по корпусу "Странника", наполнив кабину феерической иллюминацией. Плески воды гулко отдавались в бетонном мешке, нежно трущем автоматикой поверхность состава, и стало так спокойно и уютно.

- Мы все-таки вернулись… - радостно мяфкнула МакМиллан и обняла Сиджи.

- Живые. - улыбнулась Кавалайнен.

Внутренние ворота туннеля повернулись на тяжелых механизмах, и в бойницах крана забрезжили лучики яркого свечения. Оно казалось волшебным и далеким, пока поезд, наконец, не выехал наружу, вспоров собой привычную серость утра.

На причале кипела недюжинная работа. Грузчики сновали по платформам, таская на тележках разнообразные коробки и ящики с разнообразным наполнением. Они уворачивались от набитых всяческим хламом бочек, связанных между собой, которые поминутно мелькали на крановых тросах. Прямо на платформах располагались склады с только что разгруженным, или готовящимся к отправке товаром, которые подвозились мини-дрезинами. Для них предусмотрели специальные одноколейные дорожки в центрах помещений с товаром.

Состав встал у одной из таких платформ, где неприятной улыбкой сверкал комиссар-выхухоль в зеленой советской форме. Его сопровождали четыре напыщенных солдата, торжественно марширующие с ним в ногу.

- Ааа… Роман Эрриксон. Здравствуй-здравствуй. Рад встрече. - приторно проворковал он.

- Приветствую, комиссар. - качнул енот фуражкой, выходя из центрального локомотива. - Не могу сказать того же.

- Жаль, таможня вас любит.

- А вот мы ее не очень. - на полном серьезе ответил он.

Секунду выхухоль сверлил капитана своими глазками, но затем рассмеялся.

- Ха-ха-ха… Рома, вы всегда так радуете таможенников своей любезностью?

- Только когда мне приходится отдавать часть выручки.

- Ничего не изменилось, 25% полагается государству.

- Да уж, иначе с чего бы вам платили зарплату.

- Вы умнее, чем кажетесь. - съехидничал комиссар.

- Я старюсь не обижать других своим превосходством.

Лаконичные и точные ответы Эрриксона начинали раздражать проигрывавшего словесную битву служаку.

- Досмотрите грузовые вагоны. - приказал выхухоль солдатам. - Выберите самый лучший груз и сгружайте за док. Пять контейнеров должны быть расфасованы по коробкам к концу дня.

Сопровождающие торопливо ринулись выполнять приказы. Ром возразил.

- Мы должны лишь четыре с половиной.

- Ну, это так долго делить и придется прямо с состава разгружать… - с напускной усталостью вздохнул выхухоль. - Я просто округлил.

Со ступенек спустилась двухметровая гора мускулов старшего механика, держащего в руке увесистый гаечный ключ.

- Ва имя Аллаха…- начал Гиви. - Давай лучшэ я тибя сичас сам акруглю!

Тени, отбрасываемой Джеринашвилли, хватило на трех таких, как комиссар. Его словно заслонило живой гигантской ширмой.

- Ну, вы же понимаете, столько всяких накладок. - не сдался инспектор. - И это при том, что я не обыскиваю пристально поезд, а по инструкции должен…

- Не обыскиваешь? - Рома покосился сквозь окно жилого вагона на роющегося в его вещах солдата. - Я вижу.

Выхухоль постучался к фуррю сопровождения и в грубой форме выразился, какую не очень полезную работу он сейчас делает и каким способом стоит переместиться в контейнеры, чтобы делать свое не слишком лицеприятное дело. Его подопечный тут же испарился и комиссар с довольной мордахой продемонстрировал еноту свою справедливость в построении договоров.

- Ладно, пять. Но если берете пистолеты, оставляете два ящика нам.

- Договорились. - процедил сквозь клыки комиссар.

Енот непостижимым образом угадал намерения вредного выхухоля. Он конфисковал в собственность О.Р.Ф. весь груз с ракетными двигателями и системами навигаций самолетов. Как раз подарочный пятый контейнер оказался с оружием, но тут сделка прошла без сучка и задоринки: пара ящиков перекочевала в военный вагон. Внимание солдат привлекла башня из клеток со скрупами, приветствовавших вояк комиссара своей фирменной трескотней.

- Интересно, зачем это они вам? - выхухоль ткнул в клетку карандашом, в который тут же впилось острое жальце, прорубившее дерево насквозь.

- А на опыты в НИИ. - солгала Сиджи, переживая, что брезент за клетками слегка съехал в сторону, обнажая металлоконструкции под ним.

- О… - только и смог вымолвить комиссар, отбирая пишущий аксессуар обратно. - Ну ладно. Мы взяли все, что нам надо. Есть какие-нибудь вопросы?

- Да. - оскалился Эрриксон. - Когда вы выходите на пенсию?

- Когда Москву перезаселят.

Выхухоль убрался прочь, а вместе с его удаляющейся фигурой подъемный кран станции тащил на крюке отвоеванный у поезда бокс с пистолетами. Благо, на терминальных подъездах прямо с рельс для удобства снимались и пустые тележки из-под товарных вагонов, иначе состав бы похож на змею, которую переехал автомобиль в районе хвоста.

Таможенные погрузочные терминалы располагались только вокруг охранной стены, от которой до самого Орла было километров пятнадцать, а местами и больше. В окнах стали бегать жилые поселки с покосившимися избушками, небольшие заводики и утопающие в хвойных лесах пансионаты. Здесь начиналась настоящая жизнь. А ближе к самому городу она стала бурлить и пениться. Катающихся по путям электричек стало намного больше. Не проходило и каких-то полминуты, чтобы мимо не пролетал с прерывистым гудением чей-нибудь электровоз. Рельсы были повсюду, однако их паутина была упорядоченной и понятной. Пропустил другого - проехал сам, а потом тебя кто-то пропустит, восстановив следование твоему графику. Встречались и чайники, возомнившие себя самыми блатными умельцами в проскоке на красный сигнал светофора. "Путевой Странник" прошелестел металлом мимо аварии: два дизеля столкнулись на стрелке. Теперь они стояли с разбитыми стеклами кабин в застывшем поцелуе и поднятыми над местом удара колесами. Как раз к месту ЖДТП подъезжал сторожевик с инспекторами.

Однако, доки для составов и кораблей находился не на окраине, а чуть глубже - на севере начинающегося города. Здесь, на подходах к доковым районам, которые классифицировались таким образом как для железнодорожников, так и для моряков. А морской сталкер сродни сухопутному на поезде, только чаще высаживается на землю, чтобы осмотреть ее. Любой житель чувствует себя спокойно здесь - никаких темных делишек в нейтральных торговых зонах Орла. За доками выстланной скатертью развеяны многоэтажные дома, офисы, магазины, улицы - все такое хрупкое и безмятежное, совсем не похожее на ту мрачность, что творится за пораженным периметром.

Их путешествие на этот раз полностью окончено - "Путевой Странник" встал на гаражную мостовую, расположившую в ряд еще несколько сталкерских локомотивов. Даже после выкупа поезда место за ним в крытом гаражном депо оставалось. Зачем лишать себя прибыли, заставляя главных добытчиков ставить вагоны черт знает где? Хай стоят - учет и обслуживание легче.

Рому начальник гаража уважал, потому всегда самолично следил, чтобы его поезд был в полном порядке. Сейчас его на месте не было, но пройдя через царство искр сварки, совместной резки осей колес и ремонтных работ, енот смог заглянуть в небольшой кабинетик с окнами, направленными прямо на канонаду составов, умещенных в кирпичной крытой коробке гаража. Прямо перед косяком енота поджидал прохудившийся стол, выполненный в стиле "дайте мне четыре ножки и, неплохо бы, доску"

- О, а что, Владимир Викторович не на месте? - хотел было улыбнуться и вскинуть руки в приветственном объятии Эррикосн, но вовремя одумался, потому что вместо бобра в железнодорожной форме сидел зебра в военной.

- Нет. А вы капитан "Путевого Странника", так? - зычно проговорил заместитель.

- Верно.

- Меня предупреждали, что вы можете вернуться. - он достал из потрепанной картонной коробки рядом кое-какие бумаги. - Будете сбывать груз прямо на месте, или подождете представителей О.Р.Ф.?

Машинист состава высунул язык и скривился.

- Тошнит меня уже на сегодня от представителей этих. Давайте вы мне один бокс с подвесками под истребители пересчитаете, чтоб хоть какие-то деньги были. Ну, и если инспектора нагрянут за покупкой, заяви им цену каждого контейнера - в конце недели устрою аукцион. Вам процент от сделки. - его пальцы отбарабанили дробь по косяку. - Мне еще нужен каталог новинок для поезда.

- А вот это не ко мне. Вон, вас уже ждет мастер. - бумага в полосатых руках качнулась в сторону поезда за стеклом.

Мастера звали Щуп. Просто Щуп. Не было такого локомотива, который бы он не разобрал до винтика, и собрал обратно, при этом что-то лишнее оставив. Высокий худощавый крыс с позолоченной серьгой в ухе, несмотря на матерый вид и измазанный в масле комбинезон, работал здесь около полутора лет, но уже успел зарекомендовать себя, как умелого специалиста по железной дороге.

- Привет, Ромка. - проскрипел он и схлопнул свою когтистую ладонь с его. - Ну что будем делать с твоим скакуном? Гляди, ты даже его не исцарапал, а мотался, говорят, в Подмосковье. Как там?

- Холоднее, чем здесь.

- Хо-хо, само собой разумеется! Здравствуй Гиви. - последняя реплика была адресована механику.

- Ай, привэт, привэт мой масланый дрюг. - овчарка так потряс Щупа, что тот чуть не подскочил на месте от вибраций. Со Стриженовым приветствие было куда как скромнее.

После обмена любезностями, парни отошли от локомотивов "Странника" к той его части, где оценщики станции пересчитывали с металлодетекторами детали и заносили их в реестр продаж. Очень нервная работа, между прочим: только попробуй снизить цену и выкатить такой документ на торг, сразу можешь попрощаться с целостностью руки, или ноги. А при злостном нарушении можно и с жизнью расстаться.

Разговор пошел на пониженных тонах.

- Ничего не изменилось за те три недели, что мы катались до Рязани и Серпухова? - Андрей привычно закурил самокрутку.

- Особо - ничего. Вроде пираты нос показывали у Перми опять, поцапались с дивизией сторожевиков. К городу близко не подобрались - там теперь такие пушки, что в страшном сне не приснится ихняя оборона. - вещал спец. - Хээээх… О.Р.Ф. что-то волнуется, я сам видел, что они окопали танки у Кирова. Там какие-то непонятные вещи стали твориться - лужи словно живыми кристаллическими иглами покрываются, выбегают из ложбин и кидаются на фуррей. Видел пару трупов, над которыми эта штука похозяйничала… Словно иглами разодрали. Мне мой знакомый сказал, что если просто порежешься, то заболеешь ртутнянкой.

- Чем-чем? - переспросил Андрей.

- Ртутнянкой. Будешь кристаллизовываться от места пореза, пока не умрешь от отказа органов.

- Апасная гадаст… А.РЭ.ФЭ. антидот ищит?

Крыс равнодушно пожал плечами.

- Вроде что-то наварили. Не знаю, действует ли… Вобщем, если лужа цвета жидкого металла шипит и бегает на иглах, как таракан на лапках, то вы в ней ноги не мойте.

- А я вабшэ их нэ мою. - успокоил Щупа Джеринашвили.

Прежде, чем станционный механик скривился, Эрриксон поспешил разговорить его поподробнее.

- Это все?

- Да вроде вся проверенная информация… Хотя. Недавно в баре один хмырь лепетал, что видел Стража… - Эрриксон напрягся двумя своими ушками, от чего темненькая масочка на его мордахе выгнулась более обычного. - … на западе Курской области.

- А он москвичей, восстающих из земли не видел? - фыркнул кенгуру. Поразительно, но в ртутнянку поверить было легче, чем в то, что какой-то пьянчужка засек столь опасного и скрытного врага. Легче Стриженову и Гиви, но никак не еноту.

- И когда эти басни ты слышал?

- Позавчера.

Рома стал размышлять: "За двое суток с его поездом и маршрутами объезда от Курска до Орла не дойти. Значит полтора дня в запасе еще есть…".

- А в нашем трактире-то? - поинтересовался он.

- Да, в "Лихом машинисте". Что, тоже хочешь послушать?

- Нет, просто там прописался один мой друг, которого только в этой дыре и можно найти. - Командир не врал. Вайсер Дэвидсон всегда сидел в углу за столиком у окна, смотрел на светящиеся электрички в темноте, пил что-нибудь гадкое и тратил денюжку, в обилии доставляемую ему Ромом. Старик почему-то имел привычку рассказывать о тайниках только еноту и никому больше. Чудачный он, конечно, и при этом умел раскусить натуру своего собеседника одним взглядом. Вот уж вопросов к нему чертова прорва… И к дяде Рейнару, да… Но к нему вечером, ибо днем этот старый лис спит, как цуцик.

- Контейнер с подвесками был оценен в 50 000 люмов. - бросил подскочивший к ним гепард.

- Забирайте тогда его. И киньте деньги на мой счет банка О.Р.Ф. Надеюсь, сегодня все в порядке с обналичкой?

Средства в таких объемах крайне трудно хранить в карманах, из-за чего новоиспеченное государство решило создать банк и кредитную систему, со счетов которой можно было снимать монеты посредством кредитки. К слову, настоящая стоимость вагона для Федерации куда как больше. Она растет в результате аукционов и более точных оценок специалистов. Просто прибывшим из тяжелого путешествия сталкерам деньги порой требуются сразу, а потому в гараже придумали услугу быстрого сбыта. Примерная цена, и сразу на лапы - дьявольски удобно.

- Касса в обычном режиме работает. - Щуп кивком разрешил гепарду идти. - Ясно все с тобой. Будешь что-нибудь новенькое заказывать на свою выручку?

- Ты со Стриженовым все вопросы о замене деталей утрясай, Гиви поможет. Вызовите обязательно мастера тылового снабжения. Пусть Сиджи с Фреей напишут список медикаментов, продуктов и электроники. Полную проверку всех вагонов сделайте обязательно.

- А черный вагон… - очень некстати вспомнил Щуп.

- … НЕ трогать. - с мрачным нажимом отказался Эрриксон. У механика аж мурашки побежали от такого его голоса. - А от меня личная просьба… Я слышал, что с Прибалтики пригнали нам поезда с двухэтажными вагонами. Чуть повыше обычных советских, зато места завались и у каждого свое купе будет.

Овчарка с Андреем согласно закивали - им уже надоело ютится в одном купе, особенно кенгуру. Гиви ведь и правда не мыл ноги. ДОЛГО не мыл.

- Хэй, ты потише с этим… - крыс огляделся по сторонам и шепнул. - Тысяча титанов.

- АХРЫНЕТЬ!

- Чщщщщ… Тише ты!

- Вообще-то я с ним согласен. - испуганно сглотнул енот. - Не многовато ли за вагончик без изоляции и гермоставней? Лучше уж на заводе заказать.

Щуп ухмыльнулся.

- Не лучше. Чертежи тебе никто не нарисует сносные. А тут все готовенькое, только проапргрейдить до сталкерского жилого вагона.

- Хм… Значит так. Шестьсот титанов и полная начинка.

- Восемьсот.

- Семьсот, и ты еще и покрасишь мне поезд по индивидуальному заказу.

- По рукам. - мгновенно согласился крыс. Дорого дерет, урод. Но крыса, она и в Африке крыса.

Ром оставил разбираться своих подопечных с мастером и пошел улаживать остальные дела. Первым делом он проводил Уилленда до выхода из доков и дал ему немного денег из сейфа, привинченного под столом в командирской.

- Держи. На первое время должно хватить. Как закончишь марать бумагу, приходи ко мне. Если еще раз так же удачно съездим, сможем устроить себе небольшой шашлык где-нибудь.

- Спасибо. - поблагодарил волк, приняв средства. - Только ты не мечтай так сильно об отдыхе. Помнишь поговорку? Сталкер, мечтающий о покое…

-… обретает его навечно. - закончил енот. - Ты разве никогда не думал о том, чтобы завязать с прогулками по зараженным местностям?

- Ха, ты видел хоть одного старого железнодорожника? Все ж подохли на работе… Завяжут, посидят годик, а потом готовы штаны отдать, лишь бы укатить из этих драных городов Федерации на пустоши хоть с рогаткой. И я их понимаю - они разули глаза на то, как мы неправильно живем и что опять катимся не в ту степь со своими войнами, О.Р.Ф. и пиратами. На стальных колесах нам придется жить уже до конца правда, Ром?

- Правда, но это тоже неправильно.

Злодей пожал плечами.

- Пока мир такой, все правильно.

- И он, по-твоему, не может быть другим?

- А вот это мы еще посмотрим. - Шеллер в прощальном развороте запрыгнул на подножку крана, следующего на восток Орла.

Оставшееся до полудня время Эрриксон потратил на выдачу расписок Слэю и небольшие хлопоты по отладке механизма на кране. А днем, когда рабочий фурь расходился по заведениям общепита, он успел выцепить четырех бездельников, согласившихся за плату в размере двадцати медных на рыло перетащить брезентовый мешок с семью сотнями металла на арендованный им на станции черный грузовой электровоз. На нем он и отбыл на свою небольшую прогулочку.

Орел давно перестал быть похожим на то местечко, каким являлся раньше. Теперь он занимало площадь размером около четырех тысяч квадратных километров, что раза в 4 больше, например, той же Москвы. Банальный расчет отхапать больше территории помогал городу развиваться и строиться в нескольких населенных пунктах сразу. Там, где фурри обживались ближе к защитному периметру, его расширяли, собирая изнутри, как конструктор. Центральная часть города была, собственно… городом. То есть перечисленным выше необходимым хламом бетонно-каменного происхождения, предназначенная удовлетворять ваши потребности благие, и не очень. Были и бедные районы, проседающие в сухой породе облупленными хрущевками, но попадались новенькие фешенебельные островки счастья богатых чиновников из числа руководителей О.Р.Ф. Вот уж действительно - чем не Советский Союз нашего времени? На постах богатенькие, в работягах бедненькие, а посередине крутится большой класс умелых тружеников, аккуратно ступающих между соблазном украсть побольше и отсидеть за это поменьше. Было бы глупо удивляться, почему многие шли в сталкеры. Риск похож на ставки в покере - есть шанс выиграть, не прилагая ровно никаких усилий, или же пересечься со смертью на узкой дорожке в случае неудачи. И никаких интриг, Боже упаси! Только ты наедине с пустошью. Пустошь нас убивает, но она же тебя и кормит. Сталкер? Ходи по пустоши, знай ее, люби ее, опасайся ее… Солдат, нанятый сталкером? Слушайся сталкера. Ибо и то, и другое - профессия. В бюрократическом аппарате разжиревшие придурки считают, что сталкер - это вроде экспедитора. Он водит экскурсии туда, где солдатики делают "бах-пах". Но разве хватит кому ума закинуться о том, что фурь, нацепивший форму железнодорожника и собирающийся ее долго носить, должен разбираться во всем и сразу? Физическая подготовка ограничивается максимальной ловкостью и скрытностью, силенки только на автомат должно хватать, больше - хорошо, но лишнее. Аллюзия на сталкера - вор. Скрытный и тихий. Думаете, если выпихать военных в те же черные зоны на сутки, они там всех перестреляют и покушать принесут? Скорее их покушать принесут. Всякие нехорошие твари и аномальные явления. Разве может прийти в голову военному, что есть такие создания - "флигели", которые массируются под старые ЛЭП и могут содрать с тебя шкуру живьем? А чего стоит пористый гриб мясоед, дотронувшись до которого, можно оставить на нем палец, а то и все туловище, если не отрезать себе пилой прилипшую и уже переваривающуюся часть тела. Бедные вояки пачками складывают головы во всяких гиблых местечках, а выбор не велик - либо бегай с ружьишком, куда скажут, либо на свой страх и риск тыкайся в ассортимент гадости, представленный огромным магазином "Мир после Судного дня". Обидно, нет накопительных скидок, а то каждый поход в новинку.

Потому в сам город Ром соваться не любил(зато точно знал - Уилленд сейчас где-то там отчитывается по полной перед злыми фурями в зеленой форме). Железная дорога и здесь пустила свои корни. По центральный улицам прямо в асфальте проложили четыре колеи. Две вперед, две назад. С особыми правилами перемещения, разворота, шлагбаумами и лимитом скорости в 40 километров в час. Поезд - не тачка, резко не затормозишь. Ездить надо аккуратно и оставлять составы только на "пятачках" - специальных рельсовых заездах, сконструированных таким образом, что каждый новый поезд встает на следующее свободное парковочное место. При въезде стрелка распределяла локомотив туда, куда ничего до этого не заезжало, а при выезде, все обнулялось. Бросить поезд на путях ради набега в ларек за сигаретами мог только круглый идиот, для которого такой поступок кончался подкатом сторожевого эвакуатора, забирающего оставленного железного коня насовсем.

Зато енот очень любил просто покататься по Орлу, особенно ночью, вот на такой вот легкой электричке. Это напоминало ему те годы, когда они с Джеринашвилли только начали возить пассажиров в Тулу и познавали первые азы сталкерства. Командир "Странника" дождался перевода стрелки и выкатился из урбанистических зарослей Орла в расчерченную утлыми домишками местность. Да-а-а… Они с Гиви как-то раз чуть не пустили свою электричку под откос, решив не ехать по так часто подвергавшимся нападениям бандитов путям с кабелем. Просто разогнали ее до конца токонесущего провода, обрубленного в направлении Москвы и свернули на обходные рельсы для дизелей. С ветерком прокатились и чуть не уделали штаны, когда на крутом повороте правый борт тихонько приподнялся над гребнем железной дороги. Зато побили рекорд времени проезда между городами и нарушили все мыслимые и немыслимые правила безопасности на путях. Но разве это кого-то тревожит?

Трактир "Лихой машинист" находился при въезде в поселок Куркино, где жил дядя Рейнар. Обычное такое поселение деревенского типа, нахрапом выложенное в земле-матушке методом квадратного деления ее поверхности. Стоянка, наполовину свободная днем неохотно визгнула поржавевшими механизмами стрелок(принципы которых, кстати, были скопированы из московского метро) и чавкнула, закрепив на себе электровоз. Енот захватил ключи от дверей и запер их при выходе, не забыв проверить напоследок тушу робота. Вроде никаких признаков жизни не подавал. Он спрыгнул на гравий и вдохнул полной грудью теплого, несколько осеннего воздуха, а также взвеси воды в нем - небо пока просто сочилось жидкостью.

Внутри двухэтажного питейного заведения из кирпича выписывалась привычная машинисту картина: милая столовая с деревянными столиками, высокий потолок, сколоченная из бурых досок сцена и барная стойка, ничуть не портящая своим видом этот маленький кусочек почти советского пространства. Небольшое количество посетителей объяснялось дневным временем суток и повальной занятостью железнодорожников, составлявших основную массу здешних завсегдатаев.

А вот и трактирщик.

- Ра-мааааанос! Де капа перта эль пальмас кра-кадилас!

Нет, он ни бельмеса не смыслил в иностранных языках, но обожал коверкать словечки оттуда. Потому его называли просто итальянцем. Или испанцем - кому как нравилось. Настоящее же имя - Джим Ларго, англичанин по происхождению.

Низкий серый койот коренастого телосложения в борцовке, черных джинсах и остроносых туфлях хлопнул Эрриксона по плечу.

- А, бухаччо, мой друг.

- Что-что? - расширились глаза Ларго. - Ух ты, а это из какого языка?

Ром добродушно пихнул его в бок.

- Из русского, и оно означает, что неплохо бы наполнить кружку пива мне и вон тому барсуку.

- О, это я мигом. Но смотри, он сегодня уже принял неплохо. - и койот исчез за стойкой, насвистывая хит "Хэй, мачо!", добавляя в рифму недавно узнанное им "Бухаччо".

Дэвидсон тоскливо смотрел на дно стакана с чем-то прозрачно-клубничного цвета. Клюквенная настойка давала знать о себе быстрее, чем хотелось и пыталась мешать думать. С точки зрения физиологии у Вайсера мозг замечательной структуры, способный мыслить быстро, четко и неординарно. Алкоголь оставил ему лишь последний пункт в акциях размышлений. Борьба за право быть трезвым замерла, когда перед немигающим взглядом полноватого барсука с фуражкой и кокардой железнодорожника, возникла кружка холодного бодрящего пива.

- А ты все там же. - прозвучало сопрано енота.

Механизм мышления пошатнулся и начал поступательное движение в сторону разговора.

- Ромка! Сынок! Ты вернулся! - он обрадовался как ребенок и, покрякивая сквозь не знавшие ножниц усы, пытался обнять Эрриксона через стол. Сыной Рому называл лишь по доброте душевной. - Ну? Как оно, а?

- Оно хочет выспаться и задать чертову кучу вопросов.

- Нет, ну склад-то нашел?

- Ага. Вытащил все, что мог. - он положил на стол увесистый звенящий мешок, отвязав от пояса веревочку. - Держи, это тебе пока аванс. Доля будет в понедельник, после продажи.

- Спасибо тебе большое. - пропыхтел Вайсер, пряча мешок в карман кителя.

- Это тебе спасибо. Мы практически полным составом назад вернулись.

- Практически? А что произошло?

- Да одного утащил стегримм…

- Тьфу ты, е-мое… - вырвалось у барсука. - Хилая тварь такая. Позорно от ее руки подохнуть.

- Не говори. - подтвердил машинист. - А второго изрешетил охранный робот.

- Робот? Хм… Я не слышал, чтобы склады охраняло что-то, кроме фурей и турелей…

- Очень нехилый робот, я тебе скажу. - енот отпил из кружки. - Это путешествие вообще было полно странностей.

- Ромка, сынок, главная странность начинается в каждом из нас. И ты у нас тоже парниша не простой.

Эрриксон поставил питье обратно на стол.

- Чем это?

- Да хоть тем, что вот имя у тебя русское вполне. А фамилия, как у меня, так и у меня - американские.

- А может, английские?

- Черт его разберет. - жестикулировал руками барсук. - Только вот ты точно из-под Питера, а я немец, но болтаю с тобой так, будто всю жизнь прожил в России.

- Это не странность. Сам же знаешь мировую историю. В 19ом веке мода пошла на имена заморские во всем мире. Национальность у фурей во все времена определяло не имя и внешность, а территория проживания. В Америке тоже называли детей византийскими именами.

- Но согласись, странно?

- Тебе не те мысли на ум идут от клюквенной настойки.

- Что ж… - Вайсер достал старую лакированную трубку и ткнул внутрь зажженной спичкой. - А какие мысли должны идти?

Енот не стал идти в обход.

- Что такое Смурна?

Эффект превзошел все ожидания - Дэвидсон подавился дымом и так закашлялся, что в трактире на него обернулись все посетители. Быстрая помощь в виде ударов руками по спине привела барсука в чувство. В его глазах не оставалось ни капли алкогольного угара - трезв, как стеклышко.

- Кха… А я думал… Кха… Что ты просто поболтать. Ахмф… Нужно уединится.

- Итальянец! - окрикнул Роман трактирщика. Тот незамедлительно возник перед столиком. - У тебя сейчас есть свободные комнаты?

- Есть амигос, эль много.

- Дай ключ на пару часов. - он подкинул Ларго медяк в 50 номиналом.

- Нет проблем, вам кровать раздельную, или двуспальную. - Джим задавал вопрос на автомате по привычке. - Ой…

- Я те дам двуспальную! - рявкнул Вайсер. - Стол пошире, и еще бутылку наливки.

- Никакой наливки - отрезал енот. - Бульона и покрепче.

- Хорошо-хорошо, не кипятитесь, и вообще, у меня тут бывают клиенты РАЗНОГО ТОЛКА, так что имейте уважение к фурям. - койот кивнул в сторону сидящих друг напротив друга кролика и лиса, самозабвенно тянущих через соломинки коктейль из одного фужера.

Командир "Странника" процедил сквозь зубы.

- Быстро.

___***___

Второй этаж "Лихого машиниста" занимали комнаты для постояльцев. Слабо рассчитанные на вменяемое проживание, зато удобные для сиюминутного желания поспать, или побыть в дали от гама трактирного. Вайсер закрыл дверь на ключ и принялся переворачивать вверх дном кровать, заглядывать под стол и перемещать свою грузную фигуру с некислой сноровкой в узком помещении.

- Что... Что ты делаешь?

- Знаешь, Рома, я чувствую, что в твоей черепной коробке стало слишком гулко отдаваться эхо.

- Я здесь, чтобы заполнить пустующее пространство. - енот уселся на проверенную его другом мебель.

- Ты вообще понимаешь, что если цепные псы Федерации услышали это слово из твоих уст, тебя бы увезли далеко и надолго?

- Нет. - честно признался он. - И что же в нем такого?

- Много чего…

- А если я скажу "Тайгогр..".

- Замолчи быстро! - прошипел барсук, погрозив ему пальцем. Эрриксон никогда не видел старика таким напуганным и активным. Он не произнес ни слова до того момента, пока Вайсер не закончил масштабную операцию по поиску жучков. Как и предполагалось, пусто.

- Слушай… Ты должен понять. Ни при каких, слышишь? Ни при каких обстоятельствах не говори это в слух никому.

- Даже тебе?

Дэвидсон удрученно оперся виском на руку.

- Даже мне… Да… - он не слишком убедительно покивал головой. - Даже мне. Однако выложить все, что ты знаешь про эти слова, ты обязан прямо сейчас.

И енот рассказ ему во всех подробностях о походе, своих подозрениях про Стража и его поезд, а также вспомнил про ртутнянку, как прилагающийся ко всему этому кошмару факт.

- А теперь, Вайсер, ты попытаешься объяснить мне, какого черта эти названия столько значат для О.Р.Ф., тебя и Ледяного. И почему это все связывает вас троих.

Дэвидсон выглянул в окно. Он продолжал игру в шпионов, потому задернул шторы и стал говорить на полтона ниже.

- Ну, начну издалека, хоть и сам мало что знаю… Как ты уже успел заметить, наш мир сейчас кормится за счет двух империй - СССР и Фон Рикет. Некогда Российская Федерация вынесла из Союза весь свой потенциал и не вкладывалась так в оборону, как он, или тот же металломагнат. Потому и паразитируем на них… Фенкс был прославленным лемуром. Он сам военный. И в операциях участвовал, и на корабле служил. Даже вроде свой личный имел, когда разбогател. Но это все лирика, и биография. Главная его заслуга - металл. Он имел с него колоссальные прибыли, которые вкладывал в производство снова и снова. Потому его детали делались из таких сложных и качественных сплавов, что за них буквально дрались на рынке. Именно благодаря исследованию металлов он построил на свои средства лабораторию по проверке их свойств. А всего таких в мире две - Artemis Gordon Engineering и Fon Ricket Metallabs. Вместе они работали долгие годы, пока каждая не сделала по небольшому открытию. И оба этих открытия напрямую касались искажения пространств.

- Что за бред? В поисках металла как-то начать воздействовать на пространство? - усмехнулся енот, но продолжил слушать.

- Сложно поверить, но Феникс разрабатывал новую систему восстановления металлов, а Артемус Гордон тестировал первый в мире двигатель, работающий по принципу смещения мира относительно себя.

- И что же из этого следует?

- Как тебе сказать… Первые ворота в соседние пространства начали открывать в 1979 году. На молекулярном уровне исследовали и заметили, что там… Нет абсолютно ничего враждебного. Мертвые миры, скалы, первичные бактерии, некоторые элементы, вода… Все, что удалось найти, было тихо-мирно. - Дэвидсон покрутил ладонями.

- И все равно что-то произошло?

- Да… Лаборатория Фон Рикета что-то натворила. Что-то несусветное, и что точно, я пока не знаю. Помню, что это было в 2004 году. На уши подняли все министерства и ведомства в России, потому что эксперимент устроили где-то в Сибири. Военные покопошились, поставили кордоны с пулеметами, да потом и оставили их за ненадобностью. И на первое время показалось, что все улеглось. Но уже в 2007 году Феникс что-то опять затеял. И именно тогда мой отец - Ганс Дэвидсон нечаянно столкнулся с ним - самолеты, собранные на заводах Фон Рикета вывели из строя целое крыло отменных немецких пилотов прямо над столицей Германии.

- Две тысячи седьмой… Да ведь тогда был второй ядерный кризис! - воскликнул енот. За что Дэвидсон не преминул похвалить его.

- Ты точно мыслишь, Рома. Тогда из-за нескольких террактов чуть на красные кнопки не понажимали - и почему так и не нажали: загадка. А Фон-Рикет, что подозрительно, пропал за неделю до тех печальных событий. И с тех пор его никто не видел.

- Думаешь, его лап дело?

- Я не могу предполагать наверняка. Но суть в том, что именно в 2007 его последователи провели операцию "Тайгоград", в которой приняло участие несколько тысяч солдат, оснащенных новейшим вооружением. Таким вот. - коготь барсука уперся в бумагу с чертежами. - Они снова полезли в сибирские края. Многие не вернулись. А те, что вернулись, поседели и поклялись никогда не рассказывать, что там произошло. И город тот, под которым проводился эксперимент, назвали Смурной.

- Интересная история. - заключил командир. - Что же теперь хочет Страж и О.Р.Ф.?

- Ледяной - фигура неоднозначная. - с умным видом барсук отхлебнул бодрящего бульона. - Он не мародерствует и ни к кому не привязывается. Мне кажется, он тоже ищет ответы на наши вопросы. И при этом знает куда как больше. А О.Р.Ф. как всегда просто хочет заполучить больше могущества.

- На какую же гнилую структуру мы пашем…

- А в жизни всегда так, сынок. Выбор не велик и у каждого свои преимущества. Пиратам, конечно, есть, за что косить всех подряд, но я добровольно под пулю не сунусь только потому, что мое правительство, которое дало мне кров и этот замечательный трактир, открыто ведет грабительскую политику. Мир изменился, и мы вслед за ним. Сегодня нет такого идеала, за который можно было бы пойти на смерть.

- Не маленький уж, давно понял… Что делать будешь?

- Ни-че-го. - в ответ прочеканил сиплый голос. - Если Ледяной захочет меня достать, то мне никуда не уйти. Хуже будет, если я к пиратам и О.Р.Ф. попаду. Те мучают, прежде чем убить.

- Может, мы тебя спрячем получше?

- Ха… Я в этом трактире, как за каменной стеной. Тут твой Гиви часто бывает, все меня знают. И комиссары сюда не суются. А вот начну рыпаться - хана мне. Ты не грузи себя, лучше иди к Рейнару. Вот уж кто нуждается в общении…

- Давно о нем слышал?

- О твоем дядьке гремит вся округа. Не проходит и дня, чтобы он не учудил чего-нибудь ужасного. Два дня назад выпустил соседских кур на свободу, объяснив, что они тоже фурри.

- Ну, логично… - прыснул енот, но затем вмиг помрачнел. - Эм, Вайсер, я не хочу, чтобы ты попал в неприятности. Вы мне с Приткедом как батьки.

- Я достаточно пожил, Ром… Последние годы сижу здесь и разлагаюсь в бутылке. Вот ты приехал, напугал меня всем этим, а мне хорошо, потому что я чувствую, что грядет для меня еще одно дело. Жизнь, как и смерть, не должна быть напрасной. - его щеки поползли вверх и ироничная улыбка поселилась на бурой щетинистой мордахе. - Тем более, я слишком дорого продаю свою шкуру.

___***___

Когда Эрриксон с тяжелым сердцем подкатил на деревенскую стоянку, уже стемнело. Тучи стали выдавать дождик покрупнее, а потому енот спешил дойти пешком до самого крайнего домика в поселке Куркино. Его берцы уже вгрызались в грязь, когда он подходил к самому низенькому в округе сеточному забору, выложенному изнутри металлическими листами и одноэтажному деревянному домику с чердаком и небольшой верандой. Не опасаясь ничего, он открыл легкую калитку и ступил на землю Рэйнара Приткеда, состоящую из перекопанного участка под мерзлую картошку с тропинкой, облезлой вишней и стальной собачей будкой, сваренной из листов - единственного объекта, занимающего пустую площадь.

Из конуры выглянула умная и добродушная мордаха черной собачки. Он доверчиво подбежала к Эрриксону и завиляла хвостом.

- Привет, Найда. Как твой хозяин? - енот присел и принялся гладить лижущееся и трущееся животное. - Дома?

- Вафф!

Окна полыхнули тусклым светом. Найда заскулила и скоренько ретировалась в свое убежище. Позднее Ром отмечал, что это был самый разумный поступок, виденный им когда-либо у животного.

- Это кого там принесла нелегкая?! - недовольно пророкотало некое чудище, и, вышибив ногой дверь собственного дома, шагнуло в сумрак веранды. В следующий момент в полуметре от енота взорвался земляной фонтанчик. Кажется, по нему открыли огонь дробью. Поэтому командир "Путевого странника" нырнул в пространство между будкой и забором, прячась от очередной стайки железных пчел, которые тренькнули по будке. Внутри тоскливо взвыла псина.

- Дядя Рейнар! Не стреляй!

- Я тебе не дядя, помойный пес Федерации!

- Да нет же, это я - Ром! - надрывался сталкер.

- Какой такой Ром? - две стреляных гильзы покатились по доскам веранды.

- Эрриксон, блин!

- Ром… Р-о-о-о-ом! Ром, мой мальчик. - радостно взревел лис. И вот в этом, сказанном с придыханием "мой мальчик", и был весь дядя Рэйнар. Простой, как валенок, но бесконечно добрый, когда дело не касалось политики. Стоило только кому-то упомянуть при нем что-то о государственных делах, как вечер начинал превращаться в монолог Приткеда о том, какие наверху все свиньи и как их всех надо вышибать со своих мест. А еще он гнал самогон и как никто разбирался в оружии и поездах. Шестидесятилетний Дэвидсон по знаниям о стволах ни в какое сравнение с ним не шел.

Рэйнару было сорок семь лет, за которые он успел даже побывать на рудниках и на должности комиссара. В обратной очередности, конечно. Лис подрабатывал как самостоятельно выпускаемым алкоголем, так и мелким ремонтом оружия, или некоторых механизмов поездов. С ним можно было легко договориться в случае чего. Приткед интересней, чем кажется, просто он не для всех может быть таким, какой он для Рома, или Вайсера.

Енот выбрался из спасительного гробика и узрел существо, бегущее к нему с охотничьим ружьем, в одних спортивных штанах и домашних тапочках. У него было небольшое белое пузико, образовывающееся у всех к этому возрасту, а мордой лис остался в тридцатилетнем возрасте. Казалось, он не стареет совсем. Жилистые руки, усеянные рыжей шерстью, покрытый свалявшимися клоками хвост и с удальцой глаза - все это выдавало его с потрохами. Но когда он целится в тебя из ружья, ты как-то этого не замечаешь…

Задушив Рома в объятиях, лис хотел было потащить его в дом, но из соседнего окошка, закрытого на две металлические ставни, обвешанной металлом стеной, кто-то имел неосторожность проворчать.

- Опять там этот придурок шумит. Достал всех уже.

- А ну заткнись, козел!

Два выстрела прогремели в сторону недовольного и черканули россыпью дроби по ставням. Енот заметил, что сталь на них уже черная от следов свинца.

- Дядь Рэйнар, перестань…

- Мой мальчик, но он и правда козел!

- Да-да-да, пошли чай пить…

- Серьезно, я помню, у него были рога, и… и… бородка. И смотрит он так, будто спер чего-то, гад!

- Хорошо, хорошо…

Дверь захлопнулась, и на улице стало тихо. Жители Куркино вздохнули с облегчением, понимая, что Рэйнар, кажется, кем-то занят.

Дом Приткеда был по строен по принципу: одна комната - семь назначений. В дальнем левом углу гудела пламенем сложенная из кирпичей печка, над которой грубо сколоченная лестница вилась на чердак. Прямо напротив нее одиноко ютилась обычная солдатская койка, продавленная от времени, но все еще весело поблескивающая от пляшущих за печной заслонкой огоньков. Между ними не было даже окон - глухая стенка, вместившая на себе множество разнокалиберных картин, главная из которых была портретом в полный рост. Поразительно похожий на самого Приткеда лис в зеленом жилете, серьгой в левом ухе и мешковатых штанах нахально взирал на Эрриксона, сложив руки замком. Сзади был нарисован диковинного вида замок, выдолбленный прямо в огромном дереве. Приткед уверял, что это его далекий предок, живший в Средневековье и являвшийся легендарным вором своего времени. Вором… Невольно сравниваешь его со сталкером.

Дядя Рэйнар усадил гостя за стол и, потирая руки, стал корпеть над чаем(настоящим, неимоверная редкость) и печеньем, выпеченным из химикатов. Рома не мог двинуться, чтобы не задеть уставленные кипами книг задворки пола у окон, устремившихся видом на калитку. Его "дядя"(а на самом деле он был ему, как и Вайсер - просто случайным знакомым, растившим с юношества) действительно очень много читал обо всем, что только попадалось под руку. Одиночество нужно как-то замещать и собака - не всегда хороший собеседник и источник знаний.

Лис с интересом выслушивал рассказ сталкера. Так же, как и Вайсер, доводы Рома о Страже, Приткед пропустил мимо рыжих ушей, улавливая ими только информацию об операции, монстрах и пистолетах, один из образцов которых сразу оказался в его цепких ручках. Его глаза нездоровым образом загорелись, раздевая, словно женщину, это оружие.

- Это же… "Рино". Первый механический мультизарядный индивидуальный пистолет. Весит полкилограмма без патронов. - пролепетал Рэйнар, на что енот тут же профырчал свое мнение.

- Да, довольно легкий, но ствольная коробка слишком массивная и высока, мне кажется.

- Это меньшее, что они могли сделать для создания его характеристик. Смотри, у тебя в "Пустынном Орле" сейчас какие патроны?

- Девять миллиметров. Но в кармане валялись для Магнума. Сорок пятый калибр.

- Дай сюда и тех, и других. - попросил лис. Он нажал кнопку на боковине "Рино" и поймал пустую обойму. Она повторяла форму широкой удобной ручки, а гнездо для патронов в ней было с несколькими бугристыми валиками. Какого же было удивление Эрриксона, когда два разных боеприпаса туда влезли(тот, что побольше, под некоторым углом) и приятно вжикнули при отведении затвора в заднее положение.

- И ты даже разницы не почувствуешь. - подмигнул он. - Причем, от автомата и снайперки тоже влезут. А отдачи не будет: для этого и ствольный кожух такой здоровый. Выбрасывай свою пукалку, бери настоящего тактического убийцу. В подразделениях Фон Рикета были мастера стрелять с двух рук такими. Не помню, как они себя называли, но если эти братцы штурмовали помещение, то без проблем клали десяток вооруженных до зубов спецназовцев. Тупо на скорость и точность опережали.

- Забирай себе этот. Умоляю, только не пали из него по соседям.

- Это смотря как они себя вести будут. - пробурчал Приткед, пряча оружие в сундук с АК-74 и вторым обрезом.

- У меня для тебя есть еще один сюрприз, но он лежит у меня в электричке. Сходим, помокнем?

- Ром, мой мальчик, дождь, это даже лучший спутник, чем оружие!

Лис накинул плащ-палатку, закинул ружье наперевес и отправился в уличную сырость. Мелкой трусцой прочавкали друзья обратно до путей, подведенных к деревне, но это было ничто по сравнению с диаметром глазных орбит Рэйнара в тот момент, когда енот откинул брезент.

- Якорь мне в гланды, ты хоть понимаешь, что сейчас перед тобой лежит?!

- Груда бесполезного металла.

- Ром, мой мальчик, не будь глупеньким. И что, оно такое было изначально? - дрожащими пальцами Приткед подергал стальной гироскопический ходун на макушке титана, который на вид был бутафорским бронированным ухом.

- Нет, оно такое стало после артиллерийского залпа. И на старуху бывает проруха.

Дядя ничего не ответил , только поплевал на брезент и оттер гарь с грудной пластины. Она снова стала переливать привычными серебристыми полосками, однако никаких следов чудовищного удара снарядом не было.

- Ах, мой мальчик, тебе просто невероятно повезло. Эта штуковина на самом деле может с некоторыми танками потягаться силой и не подавиться, а ты ее артиллерийской установкой…

Машинист недоуменно таращился на металлического врага и вспоминал, какие дыры оставались от его артиллерии в бандитских электричках.

- Ты даже не представляешь, что сейчас перед тобой лежит… Я о нем только слышал. Это создание сконструировал Артемус Гордон… На основе некоторых чертежей боевых машин из лабораторий Фон Рикет.

- За сегодняшний день мне уже в который раз проедают уши этими именами.

- Ром, мой мальчик, Артемус был гениальным конструктором и ученым, наряду с Фениксом, который вкладывал в науку средства. Доказательство этому прямо тут, перед нашими носами.

- Не очень качественное доказательство. Не пробито, а ведь загнулось.

- Загнулось - это громко сказано. В нем просто кончился заряд. - хвост Приткеда указал на узел с трубками и темно-синими стеклами под броней. - Ромчик, поверь мне: порвать даже сталкерский поезд на куски этой штуке не составило бы труда. Поразительно, что ты еще жив после встречи с ним.

- Оно решило, что тратить на меня пули не стоит.

- А оно так же улыбалось при своем решении?

- Да-да, вот этот взгляд… Выглядит чудовищно. Зачем такую морду страшную сделали только?

- Хо-хо-хо… - Словно заболевший Санта Клаус прокхекал Рэйнар. - Это еще не чудовищно. Вот машина, на основе которой он сделал - та была настоящим чудовищем. Вот ты с Вайсером говорил про Смурну, да? Как раз там применяли аналог - M.R.Z.(Multilaunch Robotechnical Zipper). Чудовищно - это про нее. Похожа на этого уродца, но весит две с половиной тонны, в высоту семь метров и пилотируется одним фурем. Фон Рикет даже не выставлял свою технику против простых, известных нам машин. По ней попасть трудно, не то, что подбить.

- Я уже просветился по этому поводу из чертежей, мне хватило. И что, тоже мне ничего нового не расскажешь про тот инцидент? - Ром выжидающе оперся спиной на холодную стенку грузового отсека электрички.

- А что еще рассказать? Пошумело что-то там сильно, полегло пара солдатиков, да забыли. Знали бы мы все с Дэвидсоном, так Федерация бы нас тяпнула мгновенно. Там тоже что-то разнюхивают по этому поводу…

- Объясни хоть свою версию.

- Объяснять нечего, мой мальчик… - Рэйнар тяжело уселся, свесив ноги за борт прямо в дождь и гравиевый шорох из-под свинцовых капель. Из электрички было видно пару окрестных доимшек, в окна которых буквально рдели пламенем в ночи - Те, кто ищет про все это документы просто-напросто считают, что тот эксперимент как-то связан с Судным днем.

- То есть?

- Парадокс, правда? Они в 2007ом году все попропадали. Артемус Гордон, Феникс Фон Рикет…И оба они нашли что-то такое, за что им пришлось заплатить головой. Нечто, касающееся всех нас, мой мальчик. Мне рассказывали о Фениксе, он не работал ради денег - его тоже будоражили всякие научные идеи, а он, как ребенок, просил, чтобы их воплощали смотрели, что будет. Артемус тот еще чудак. Жил один в подземной лаборатории в окружении роботов. Просто фурей неделюбливал… Такая форма отчуждения от общества. Ром… - Рэйнар как-то особенно тоскливо поглядел в глаза Эрриксону. - Откопали эти два чудика какой-то ответ на вечный вопрос. Откопали, и не смогли закопать… И ответ этот, словно живой, выкинул свой блэкджек в покер судьбы мира в 2015ом. Двадцать лет прошло, начинается гонка за правдой. Странник уже перерезал стартовую ленточку.

- Хороша гонка, только приз не ясен. - философски заметил Ром, перебирая полоски на своем хвосте.

- А призов много. Кому пуля, кому дуля. А кому нечто больше, чем богатство. Если честно, я даже рад, что Страж мной интересуется. Пусть все обсираются при его появлении, зато прикинь как, тут обо мне заговорят, когда он ко мне нагрянет?

- Не предполагаешь, что он выслеживает тех, кто может чего-то знать и убивает?

- Неужто переживает за конфендециальность тех событий? Уволь, чтобы моя голова имела цену, в ней необходима нужная информация. А кто я такой, чтобы сносить мне башку за жалкие обрывки слухов, что тебе сейчас передал? Мне самому охота упереть ружье в нужный висок и узнать все детали в подробностях, а некому. Сами ищем, так сказать.

- Я с вами двоими так спокойно разговариваю только потому, что наш друг пока не смел вламываться за периметр Орла. Был бы прецедент и увез бы ваз отсюда.

- Куда?

- В Уфу, или Пермь.

- Под крыло федералов? Да к этим шавкам я на милю не приближусь. Куркино - рай по сравнению с тем, что творится вблизи их армии и чиновников.

Эрриксон обратно накрыл робота брезентом.

- Упрямые вы.

- О, Ром, мой мальчик, посмотри на это с другой стороны: нам выпадает шанс вообще понять, что произошло. Глянь на этот поселок, на лесок за ним. Мы в таком мало изученном мире живем, таком романтичном… Ледяной с пиратами целыми днями по нему катается со всякими наворотами и исследует.

- Ты просто не видел, как он отрывает руки. У него особые методы исследования, ага. Сначала всех уложить, а потом исследовать. Я, между прочим, разделяю его методику, но он хуже пиратов. Сколько составов со сталкерами пустил под откос.

Приткед запрокинул голову.

- Да ладно, все знают, что если его не трогать, он не нападает. Даже детишки пару раз нагло цеплялись к нему дрезинами. И ничего. А сталкеры твои порой бандюгам уподобляются, да шалят.

- Он прям святой, как я посмотрю.

- Даже святые действуют грязными методами. Главное - цель, мой мальчик.

- Приткед, ты рыжий плут. Все в свою пользу только и оборачиваешь.

- А то! - лихо подмигнул он. - Ты это… Оставайся на ночь у меня. Так давно никого в гостях не было. Расскажешь мне о состоянии железных дорог сейчас, об аномалиях, да об этом твоем этом Шеллере. Ох и родился же в рубашке парень!

- Ладно… - призадумавшись тяфкнул Ром и спрыгнул с электрички на насыпь. - Только как мы робота к тебе перетащим?

- А я завтра Петровичу пузырь презентую. Он на топливной станции работает, так что горючка у него есть. И трактор гусеничный. Он подтянет мне твоего трофейчика в подвал и я его там уже пощипаю ноутбуком своим стареньким.

- А может лучше ты не будешь напрягаться и дадим твоему Петровичу деньжат?

Рэйнар сощурился. Еще одна особенность дядьки Эрриксона состояла в том, что он ни в какую не принимал деньги. Оружие и побрякушки - сколько угодно, но дензнаки отметал с особой злобой - это для него обида.

- Понял, не дурак. У тебя еще работает телефон? Я позвоню на станцию, предупрежу, что меня не будет.

- И телефон и Интернет. Мы ж в столице! Зомбоящика нет, но там показывают одну чепуху про чиновников, это да - упущение. - развеселился Приткед, вскинув рукой с ружьем. - Тут ведь в распоследнем сортире можно витую пару обнаружить, не говоря о домиках!

- А ну перестаньте шуметь! Ночь на дворе! - донеслось эхо откуда-то справа. Словно учуявшая запах дичи ищейка, двустволка рыжего лиса ощетинилась на источник звука.

- Ох сейчас кто-то заткнется у меня навечно! - его голос подействовал лучше любых выстрелов. Все знали: за дядей Рэйнаром всегда остается последнее слово в перебранке. Чаще всего оно подкреплялось отменной дробиной в зад. - И чего они все так придираются ко мне, мой мальчик?

- Кхм… Ума не приложу.

Они вдвоем проболтали до трех часов ночи. Травили анекдоты, рассказывали штуки про О.Р.Ф. и зомби, сидели в Интернете и пускали слюни на новые модификации поездов с железнодорожных заводов, и просто пили понемножку чистого, словно слеза самогона. А потом умаялись, выпрямили спины и хряпнули напоследок еще чайку из той же заварки: экономили. Приткед подарил Рому кусок настоящего шоколада, завернутого в фольгу. Сказал, чтобы Фрея кушала и была здоровой. Она была одной из тех немногих личностей, которых лис любил наравне с Эрриксоном. Потому ей часто перепадали от него редчайшие вещи, которым позавидовал даже хапуга-Вайсер. У Рэйнара словно фабрика по производству любых редкостей дома. Нет, ну откуда у него такой здоровый кусок шоколада? Вымер какао-боб полностью еще десятилетие назад. Сейчас шоколад только в учебниках, да натыренный сталкерами и стоящий колоссальных денег. А попробуй не прими угощение, так обидится. И все-таки, такой же дядя Рэйнар должен быть у каждого хорошего фуря. Рядом с невысоким простодушным, но эрудированным лисом чувствуешь себя как-то беззаботно. Вдыхая терпкий запах советской раскладушки, надежной как скала и блаженствуя на хрустящих новых простынях, Ром валялся неподалеку от кровати уже сопящего дядюшки и вспоминал детство в Питере, которое он только мог упомнить. Как он ездил на дачу буквально в семи километрах от дома только для того, чтобы покушать настоящей домашней еды, и как там пахло травой, и свежими грибами после дождей. И что там были его родные, которых он не помнит, но знает, что они его любили, и гитара… Такой маленький лучик счастья, оставшийся с ним, хранящийся у в поддоне койки в его купе на составе. Все, что успел вынести из горящих мостов прошлого. Казалось, что никогда ему не забыть кошмаров, преследующих каждого в течении всей жизни, ведь страх - очень самобытная штука, свой для каждого. Ничего. Хвост енота забавно свесился из под одеяла и сжался в бублик, когда он улыбнулся во сне. Рэйнар вообще прыснул и пробормотал "Мрфл… А я догадывался, что в О.Р.Ф. работают попы на ножках… Мыгрф-фм… Чем это они со мной разговаривают.."

Угольки в печке начинали тлеть и гладить красными лапками лучей мордахи двух фурей. Наконец-то им обоим удалось поспать так, как сегодня может спать каждый. Тихо, пушисто и беззаботно. И обрести немножко счастья, просто закрыв глаза.

В 1911 году в Италии, при заходе в тоннель, бесследно пропал прогулочный поезд. Поисковые работы и исследование путей возможного следования, а также объявление состава в международный розыск не привели к каким-либо результатам. Впоследствии, некоторые очевидцы утверждали, что видели полупрозрачный паровоз с элегантными деревянным вагонами старинного типа под Балаклавой, что в незалежной Украине. Там же, но уже в Полтавской области его заметили в последний раз спустя 80 лет после пропажи. Что случилось с пассажирами состава, и где они теперь, остается загадкой по сей день. Многие ученые утверждают, что данный факт – выдумка прессы, перемусоленная в мистику, дабы завлечь читательскую аудиторию. Однако, они никак не комментируют документально подтвержденную пропажу 104 пассажиров, официально купивших билет.

Глава 3. Скрытый от наших глаз.

Дождь, вообще-то, не так приятен, как пишут о нем всякие романтики. Конечно, сидя дома, в тепле, с чашечкой горячего чайку, ревущие капли ледяной влаги кажутся милым, убаюкивающим фоном для мыслей. В них даже наклевывается кое-какая красота для не совсем циничных глаз. Ха, вот бы выпинать вас на улицу, да под ледяной душ! Насквозь мокрая одежда тяжким грузом оседает на плечах. От любого движения противно, будто пытаешься облизнуть шерстяное одеяло. А на ближайшие часы вашей самой большой мечтой окажется лишь огонь в печке, да горячая ванна. В случае, если у вас таковые имеются. А если нет? Если вам суждено прийти под жалкий навес и наслаждаться капризами природы с первых рядов? О, да вам уже противен этот романтичный манящий дождь… Вы уже смотреть на него не можете. Быстро же вы отказываетесь от своих маленьких приятных идеалов. Да, и я утрирую. Но все же, прежде чем судить о мире, постарайтесь делать это хотя бы не из окна своего дома. Поверьте, не все то, что красиво смотрится за стеклом, приятно на ощупь. И ваш телевизор тому доказательство.

Поэтому у Рэйнара Приткеда телевизора не было. В нем показывают всякую глупость, вроде политики и моды. Лучше бы старые передачи о вымерших животных показывали, или о новом облике планеты. А еще лучше – о поездах и оружии. Чтобы путешествовать можно было далеко и безопасно. Но нет, проклятый ящик гудел рябью, выдавал все телеканалы ОРФ, но только не что-то нужное. И со временем старый лис разуверился в необходимости этого прибора, раскрутив телик до винтика. Теперь оставшиеся детали с немой скорбью в виде ржавчины на контактах доживали свои дни в просторном подвальчике старого плута под домом. Часть из них разошлась на починку радиодеталей к рациям и некоторым микросхемам в вычислительных системах старых локомотивов. Ну а то, что никак не пригодилось, валялось повседневным хламом в коробках и по углам. Как-никак, но это сырое и прохладное помещение имело скат с улицы через горизонтально положенные двери, выкрашенные бордовой облупившейся краской. При желании сюда можно было закатить и автомобиль, только вот днище ободралось бы об порожек. Но ничего, эта проблема решается парой крепких досок, а их, блуждая по соседним дворам, можно у кого угодно допроситься.

Как Приткед умудрялся без будильника вставать так рано, для Рома всегда оставалось загадкой. В нем будто работал электронный таймер, безжалостно расталкивающий своего хозяина в любое время суток. Еноту было тяжело продрать глаза даже в 7 часов утра, а полшестого считалось у него преступной тратой сна. Нет, командиру состава чуть ли не каждый день приходилось не высыпаться, разве только если прямо на рабочем месте. Ходить невыспавшимся в свой личный выходной в городе стало незадачливому Эрриксону в новинку.

Как и предсказал Ренар, Петрович – пропитого вида доходяга-сенбернар имел у себя в услужении желтый гусеничный трактор с ковшом, выплевывающий клубы черного едкого дыма. Ржавчина поела кабину по углам, облупив краску там, где были петли у дверц и водостоки подле капота. Машина тарахтела, что есть мочи, и медленно ползла по дороге между домами, пробуждая в столь ранний час жителей поселка. Будучи персоной особого плана, дядя Рейнар ехал на подножках с задней части мотора. Порой в окнах загорался желтый, еле видный сквозь завесы воды, электрический свет, в пятнах которого появлялись кислые физиономии обитателей. И когда такое случалось, Приткед намеренно откидывал капюшон своего плаща-палатки, подставляя мордаху дождю, чтобы каждому сразу стало ясно: тот придурок, что в такую рань разъезжает на тракторе – именно фурь, на которого подумали. Рейнар был один такой в Куркино.

А потому охота связываться с ним, даже из принципа, отпадала, что, безусловно, очень играло на руку. Совсем не обязательно, чтобы кто-то видел, как Рейнар в компании странных личностей волочет нечто, завернутое в брезент и цепи. И вышло так, что, доехав до поворота в поселок, где Ром оставил свой электропоезд, друзья успели обеспечить себе железное алиби. Все-таки, порой выгодно быть дураком, или сумасшедшим – на это многое можно списать.

Лишь еноту было известно, что на самом деле, за окружающим безразличием и спокойствием таятся чужие уши, которые не прочь насолить его дяде. Уже не раз случалось так, что сотрудники ОРФ наведывались к нему в дом с обыском на основании кляуз соседей, особенно после того, как Приткед вернулся с рудников слегка неуравновешенным и постаревшим. Та еще история, ведь сам лис когда-то работал на федералов, пытаясь привнести в их деятельность искорку своего энтузиазма и честности. К сожалению, таких качеств на госслужбе не требовалось, ибо нужными оказались лишь бессердечность и жадность, а также лизоблюдство – именно то, что в фуррях Рейнар ну очень презирал. И так уж вышло, что однажды к нему нагрянула комиссия во главе с довольно противным комендантом – скунсом. Тот с важным видом спрашивал старого лиса, не совершал ли тот каких неугодных ОРФ действий, не прячет ли незаконных вещей, не покрывает ли уголовников. Уголовники для ОРФ – понятие растяжимое: что маньяк, зарезавший сорок пушистиков, что мальчонка, укравший с голоду краюху хлеба. Тогда, будучи в звании, Рейнар глотал все эти унизительные процедуры ровно до того момента, пока комендант не пнул стопку книг, разбросав ее по полу со словами.

- И что ты Приткед все в своих бумажках ищешь? – усмехался он, важно прохаживайся по чужому дому. – Может, ты там силы решил набраться?

Именно в тот момент терпение лиса лопнуло довольно элегантным пузырем. К вящему несчастью коменданта, первой книгой в стопке оказалась очень полезная и жутко тяжелая книга под названием «Большая Советская Энциклопедия», выручавшая при недостатке знаний самой скорой помощью. Сделав скорбный вид, лис поднял старый, но надежный переплет.

- Верно сказано. Силы. – мордаху Рейнара исказила бесконтрольная злоба и метким броском старый талмуд был запущен прямиком супостату в нос. Кто бы мог подумать, что удар вызвал у скунса сотрясение мозга, компрессию позвонков шеи и, что уж там говорить, зубов он лишился почти всех от мощнейшего щелчка собственной челюстью. После того случая лис и попал на раскопки железа, а вернувшись, возложил книжку на самое видное место, чтобы кровь на ее страницах напоминала идиотам, что сила - она от знаний.

А теперь, увы, хоть лис стал сумасброден, хитрость его осталась на прежнем недосягаемом уровне. Представители силовых структур разбирали полы до винтика во время обысков по доносам, драли доски со стен в подвале, но ничего такого, за что плута можно было усадить за решетку, или сослать на рудник, не находили. Оружие? Да оно у каждого теперь есть. Деньги? Жалкие гроши на жизнь. Ни краденого, ни редкого, ни опасного. Угрюмо пожимая плечами, они сплевывали, проклинали его, старого, и для порядку, отбирали весь обнаруженный в жилище самогон. Это было единственной вещью, на которую было ясное предписание – выпуск алкогольной продукции возможен только государством. Все остальное – контрафакт, даже если для личного пользования. Если бы они знали, что это самое дорогое, что есть у Рейнара…

Разве что теперь, когда в сундуке хранилось мультизарядное оружие, до него и правда могли докопаться. Оно не для свободной продажи, и вращалось в рамках аукционов федералов.

Теперь вы и сами понимаете, почему лис ОРФ ненавидел. Нет, он платил им за электричество, газ и воду, но только по той причине, что так велела поступать его честь. Не стоит уподобляться тем, кто демонстрирует тебе свою силу и наглость. Настанет миг, и они обломаются о собственные же методы.

Петрович был флегматичен. Он печально глядел сквозь грязное стекло на дорогу и трясся в такт трактору. Набухшие веки его и лопнувшие сосуды на белках глаз выдавали тоску по бутылке и желание отоспаться. Но само его присутствие здесь, равно как и согласие заниматься перевозкой «мусора», говорило о том, что заветная жидкость важнее пары часов сновидений. Поспать можно и потом, а бутылку за дело достать не всегда получается.

Открывая ключом дверь электрички, Рома на секунду испытал некоторый страх. Он вдруг представил себе, что сейчас там, за зеленой створкой, среди рубильников и сухого запаха машинного масла, никого не окажется. А потом, когда сойдет удивление, эта тварь из металла вдруг возникнет за их спинами и порвет на части.

Хорошо, что разыгравшееся воображение тут же успокоилось, когда знакомый бугор с брезентом лизнул луч прожектора с тракторной крыши. Вместе с дядей Приткедом, енот завязал ткань бечевкой там, где это было необходимо, и накинул толстую цепь так, чтобы она врезалась между механизмами робота через ткань. Этот кусок металла в семьсот киллограм можно с горем пополам тащить на платформенной тележке с домкратом, или впятером со жгутами и ровным полом. Искренне надеясь, что мешок с роботом не утонет в грязи по дороге домой, Рейнар вылез из электрички и дал отмашку сенбернару на задний ход. Малыми тягами трактор, рыча все сильнее и натужнее, выволок бесформенную кучу на улицу, где гравий у путей пока не дал ей увязнуть в илистой жиже.

Накинув поверх предыдущей еще одну цепь, рыжий лис отнес крюки к зацепу и подманил Эрриксона к себе. Последний не разделял желания кататься под дождем и, лишь только дверь поезда снова оказалась заперта, юркнул в кабину трактора с царящим в ней теплом и перегаром. Дядя Рейнар теперь следил за грузом – чтобы не вывалился по дороге, да чтоб не светился особо своими частями. А то мало ли чьи глаза следят из-за темных занавесок по обе стороны дороги. Робот оставлял за собой явный след волочения чего-то тяжелого, к тому же, загребал своей тушей куски грязи под брезент. Друзья уповали на дождь, чтоб он шел сильнее и безжалостней – так через несколько часов следы волочения исчезнут. И, будто в подтверждение их чаяний, в соседний громоотвод ударил разряд молнии, да так внезапно, что все трое фуррей подскочили на месте. Трактор, на мгновение потерявший в инерции, качнулся в сторону движения, но его водитель успел подхватить газ и не дал машине заглохнуть. Движение продолжилось с тем же темпом. За несколько десятков шагов до ворот, Рейнар спрыгнул с подножек и побежал отворять хлипкие деревянные воротца, обозначившие его участок. Перед тем, как подогнать трактор к дому, стали решать, как лучше сгрузить робота в подвал. Подтащить ко входу и оттуда тянуть руками – не вариант: слишком тяжелый груз. Да и гусеничные траки не смогут так сманеврировать на узкой полоске земли в силу своей невообразимой длины. Толкать ковшом до входа в подвал тоже не хотелось. Вместе с брезентом и металлом там окажется добрая половина водянистой почвы. А ее и так в мешке достаточно. В конце концов решили продеть две цепи под брезент и закрепить их на ковше. Приподняв его, можно было выиграть полметра высоты, которые затем неплохо применить, скидывая многострадального Голема в каменную нишу.

План удался на славу – желанная посылка оказалась в сухом и освещаемом месте. Скинутая сквозь наклонные двери, прилаженные к фундаменту, она заняла свое место у входа с минимальными грязевыми приложениями. Петрович же, как только Рейнар вынес ему пузырь с прозрачной жидкостью, расцвел улыбкой и даже стал что-то говорить. Что именно – Ром не слышал, так как от души растапливал печку в доме и раскладывал одежду сушиться. А к тому времени, как ворота со скрипом ударились друг о друга, проводив за грань слышимости раскаты дизельного мотора, енот успел поджарить яичницу и порезать нехитрый салатик из редиски и огурцов. Запах еды, кстати, грел куда как лучше печки. И даже дядя Рейнар не переставал нахваливать ароматный холостяцкий завтрак, уверяя, что это его лучший завтрак в жизни. И пусть это было не совсем так, но сущность и простота этого лиса не позволяли ему высказаться иначе. А Эрриксон не считал нужным оспаривать такие мелочи. Его интересовало другое.

- Стало быть, будешь организовывать себе новую игрушку?

- Ммм… - задумчиво прожевал лис. – Не совсем. Сам понимаешь, держать его тут продолжительное время опасно. Кто знает, когда эти помойные псы удумают снова ворошить мое логово.

- Разберешь?

- Если бы.

- То есть?

Дядя Рейнар отложил вилку и продолжил, почесывая шерсть на лбу.

- То есть, чтобы разобрать то чудовище, что сейчас сидит у меня в подвале, мне требуется оборудование, которое есть только в лаборатории Артемуса Гордона. Нет, я конечно, могу подключиться к нему, чтобы глянуть алгоритмы движений и разную информацию. Но не больше. Не забывай, что я не ученый и не программист. Так, радиолюбитель, который кое-что помнит из инструкций во время службы в охране.

- Сколько этих штук соорудили, не сказали? Мне вот не улыбается встретиться с таким еще где-нибудь.

Старый лис пожал плечами. С едой он уже покончил и теперь сидел с довольным видом переваривая пищу.

- Вроде одну.

Командира «Путевого странника» этот факт немало удивил.

- Знаешь, я слегка сбит с толку тем, что ты веришь в такое. Если хоть часть твоих рассказов о мощи робота – правда, его могли наштамповать хоть батальон.

- Ты не совсем понял. – возразил Рейнар. – Артемус сделал его специально для Феникса – охранять что-то важное на том складе, где ты недавно побывал. О, нет, не смотри на меня так, ты ничего не упустил. Правда. Вобщем, если я имею хоть малую часть серого вещества, то выскажу такую догадку: там он кого-то ждал. Не исключено, что это был план ученого, о котором наш дорогой Фон Рикет не догадался.

Щурясь от мозговой деятельности, Эрриксон выдохнул и откинулся на спинку стула.

- Артемус конструирует мощного убийцу, способного опрокинуть очень серьезные силы.. – с этими словами енот положил перед собой клубень редиски. – Отдает его Фон Рикету. – рядом с первым овощем когтистым пальцем был прикачен второй. – Чтобы поймать, или убить кого-то, о ком сам хозяин не догадается? И почему я делаю вид, что мне это интересно…

- Ох, ну ладно, не забивай голову. Если нам это чем-то и аукнется, то сроком на рудниках. А там я, кстати, в свое время друзей назаводил – ого-го.

«Да не приведи Господь туда попасть, еще и с тобой» - подумал енот и встал из-за стола, скинув со стола крошки на пушистую ладонь. Приткед повел его в подвал через люк у печки. Одной из конструктивных особенностей дома лиса было то, что печка стояла на фундаменте прямо над подвальным помещением и распространяла обогрев на сырой воздух в нем. Кутаться в свитер, а, тем паче, надевать верхнюю одежду не приходилось, однако, спускаясь в обволакивающую тьму подземелья, Эрриксон то и дело ежился, сложив руки на груди.

Его дядя зажег несколько люминесцентных ламп, которые были необходимым атрибутом для работы. Свечи тоже имелись на крайний случай, но Рейнар при них старался не работать – это очень сильно портит зрение.

Ветер проникал сквозь косые двери в дальней части этой бетонной коробки, любовно оббитой плоскими полированными досками. У стен теснились наспех сколоченные полочки для всякого рода инструментов и жидкостей, а на крюках висели разнообразные насадки для болгарки и сверла. Большая часть необходимых изделий и запасных деталей была неаккуратно распихана по старому советскому гарнитуру белого цвета с синими цветочками. Время не пожалело мебель, а работа в подвале оставила сколы и косые царапины на предмете столь же красивом когда-то, сколь и надежном.

Старый лис вытянул ящик и выбрал из него два длинных, но тонких тесака. Один он вручил Рому, а вторым стал орудовать сам, когда доплел до мешка. Брезент заставил попотеть их обоих. И пусть енот не разделял желания переводить столь много метров отличной ткани, вытаскивать ее из-под семисот килограмм металла, пытаясь при этом не повредить, было бы высшей категорией жадности. Уже через пять минут оба фурря вспотели так, что шерсть на шее и висках превратилась в темные комки. А струны ветра, заходящиеся танцем у них над головой, выхватывали пар, идущий от их одежды и ртов. Освободив стального гиганта от пут и цепей, Рейнар сходил за ноутбуком и паяльником наверх, а Эрриксон, пользуясь его отлучкой, вылез на участок, чтобы посетить туалет за домом. Он всегда поражался тонкой конструкции этого заведения, а заодно выдумке своего дяди, достойной того ученого, как его там.. Гордона. Рейнар сколотил мощную деревяшку буквой «П», которую следовало класть открытым концом к выходу над отверстием для стока. А на нее уже кладется старая добрая лакированная дощечка от унитаза, которая каким-то непостижимым образом подстраивается под температуру вашего тела в любую погоду. Такие больше не делают, а порода дерева, из которого сия штуковина была изготовлена, для всех, кто ей пользовался, или знавал о такой, оставалась загадкой. Кстати, на редкость устойчивая башенка выходит. Здесь, на стенке, была надпись черным маркером – «Sonata Arctica», которую Рома намалевал в детстве, воздыхая по группе, коей к тому времени уже не существовало. За эту выходку ему немало влетело от лиса, однако стирать художественную роспись он не стал. К тому же, заинтересовавшись чудным заморским названием, дядя попросил поставить ему пару песен, после чего окончательно одобрил наличие в нужнике напоминания о великих музыкантах.

Сам клозет находился за домом, в десяти шагах от примыкающей к деревянной стене пристройке сарайно-гаражного типа, где Приткед хранил не вместившиеся в подвал инструменты и старый мотоцикл с коляской «Урал». На ходу ли он сейчас – было загадкой, ведь заводить его лис не спешил, а то соседи станут бузить и строчить сочинения в комитет безопасности. А ведь двухколесного друга могут и конфисковать при особом хотении.

Когда Ром вернулся в подвал, его дядя с возмущенным бормотанием суетился вокруг корпуса робота с ломом, которым двигал безвольные телеса последнего.

- О, а вот и ты! Помоги-ка мне, я не могу поднять ему руку. Тем более, когда на ней этот чертов пистолет…

Енот и забыл, что сложный механизм отрубился в боевом режиме. Конечность весила больше центнера вместе с вооружением, но, налегая вместе на ломик, фурри откинули ее от груди робота. Жуткий оскал на морде, похоже, не смущал Рейнара, в то время как командир поезда нередко поглядывал в лишенный жизни взгляд, который, казалось, уставился только на него, и ни на кого больше.

- Похоже, ты знаешь, что делать. – в словах его сквозил скептицизм.

- А ты думаешь, я согласился притащить его сюда из жадности? Да ну к черту, отправил бы тебя с ним обратно на поезд и делай с ним, что хочешь.

- Чего ищешь-то?

Рыжий лис с негодующей миной шарил проводами в зазоре между грудной броней и пластиной живота.

- Да USB-вход, чтоб его… Он обязательно должен быть, если память мне не изменяет.

Раздался сухой щелчок, и глаза робота налились ярким голубым светом – таким, которым они светились в мгновения его ярости. У енота сердце ушло в пятки, а пистолет незнамо каким образом оказался в руке – чисто рефлекторно. Только потом он сообразил, что в бою ему бы уже ничто не помогло, а лучшей тактикой стало бы отступление. Вообще, у Эрриксона завелся животный страх перед этим созданием, и, скажу вам, не безосновательный. Он очень хорошо помнил, как эта тонна шла по коридору с твердым желанием поубивать всех и каждого. Живое воплощение механической смерти, поверьте, очень пугает, особенно если оно тяжелыми шагами гонится за тобой, не ведая сна и голода.

- О, Ром, мой мальчик, расслабься. – ласково проворковал Рейнар, приметив ужас и трясущуюся руку с «Пустынным Орлом». – Он все слышит и работает своими стальными мозгами, но пошевелиться не сможет никак.

- Черт, эти глаза…

- Да, они пугают. И зачем его только сделали с головой? – недоуменно пожал плечами лис, свешивая хвост с табуретки, на которую он уселся для работы на ноутбуке. Слабенький компьютер показал маленькую иконку на месте жесткого диска, при нажатии на которую появлялся аскетичный интерфейс, запрашивающий идентификацию личности в виде пароля, или сканирования сетчатки глаз.

- Э-э-э… Пароля, я, конечно, не знаю. Странно, почему дается выбор, не правда ли? Будто специально готовили для тех, кто не пользуется паролями.

Эрриксон не отвечал, но делал некоторые умозаключения относительно робота и в большей степени – относительно дяди. Для подтверждения своих догадок, енот задал контрольный, чуть завуалированный вопрос.

- Что ж, мы, вряд ли догадаемся, где тут у него сканер сетчатки… - с безучастным видом проговорил он.

- О, дык, его правый глаз. В нем специальное… - лис осекся под взглядом Ромы, который говорил о его мыслях больше, чем позволял себе он сам. – Ты ведь догадался, что я и это знаю.

- Да. Ну-ка, напомни мне, кем ты там у Феникса в ведомстве был?

- Начальником охраны.

- Начальник охраны знает устройство робота, произведенного в единственном экземпляре, под грифом «секретно». Ты, Приткед, врун, я знаю, но со мной ты можешь быть откровенен.

Рейнар призадумался, подметая рыжим мокрым хвостом настил из досок под табуреткой. Он никогда не рассказывал Рому о том, чем занимался у Феникса, да и вообще опасался это делать из-за риска разглашения. Уж тогда в ОРФ додумаются, как затащить его в казематы под ГВУ(Государственное военное управление) и выпытать все, что он знает. А знает он немало… Другое дело, что лишь просвещенный сможет эти его знания применить.

В итоге, помня о том, что ему грозит кончина в некотором роде, а его слова могут пригодиться Эрриксону, старый лис выбрал стрелками на клавиатуре сканирование и подошел к роботу, правый глаз которого погас и стал мерно вспыхивать красным светом. Когда Приткед заглянул туда, мигание прекратилось, а из недр стальной головы вспыхнула лазерная дуга безвредная для роговицы.

- Арсенал. Я охранял оружейную крепость Фон Рикета. Знаешь, если бы меня не инструктировали насчет оружия, которое пробовали там, может и не довелось тебе сейчас со мной поболтать.

Енот одобрительно скривился. Ну что ж, ничего необычного, если этот рыжий плут снова чего-нибудь не утаивает.

- Знаешь, никогда не думал, что придется охранять объект от его же обитателей. Там был такой сумасбродный докторишка – Дьюк Крыскинс. Неплохой малый, только вечно из-под его рук выходила какая-нибудь гадость. Любое смертоносное оружие он делал еще смертоноснее, причем в равной степени для хозяина и мишени. И главное, радовался так, будто сконструировал игрушку, а не нарезное орудие артиллерии. Даже реактор, порученный ему в разработку, мог с успехом использоваться как бомба.

Эрриксон решил, что обижаться за скудность информации о дяде Рейнаре ему следует лишь на себя. В конце концов, он никогда особо не спрашивал об этом, а старый лис, несмотря на некоторую склонность почесать языком, всегда следил за своими словами и лишнего не произносил вслух.

- Ладно, во всяком случае, хоть что-то я о тебе знаю наверняка теперь. – он проводил взглядом сменившуюся картинку на экране. – Теперь понятно, почему вас учили обращаться с всеми видами оружия на случай аварийной ситуации.

- Гляди. – пушистый рыжий палец с черным когтем на конце с силой уперся в экран, от чего изображение пошло разводами. – У этого черта жесткий диск на пять сотен терабайт, и все забито алгоритмами и базами данных. Еще немного, и Гордон бы создал искусственный мозг. Готов побиться об заклад, что этот робот столько знает о свойствах окружающего мира, что нам с тобой и не снилось. Я мечтал заглянуть в эти папки с того момента, как нам про него рассказали.

Рома заглядывал дяде через плечо, тщательно протирая глаза – дождь на улице и полумрак в подвале нагоняли сон. Даже всплеск адреналина от испуга не смог разбудить организм енота в полную силу, а лишь дал ясность мышления на короткое время.

- О, смотри, это же курс высшей математики! – воскликнул Приткед. – И объемная карта планеты с привязкой по ориентирам. Биология, анатомия, языки… Если это расковырять и дать в массы, глядишь и поднимемся из пепла.

На экране ноутбука заплясали формулы с картинками, графические схемы с условными индексами, а также обозначения и определения понятий.

- А зачем это все ему?

- По идее, это именно его знания. Если бы хотели сделать бахалку по врагам, смастерили бы самоходную пулеметную турель, как те, которые ты видел на входе в хранилище. А тут разумную машину-тактика соорудили. К слову, я не приложу ума, как Гордон в одиночку смог все это соединить и собрать. Мне бы вся жизнь на это потребовалась.

- Судя по его вкладу в науку и технику, похоже на его дело. Хотя, он все же фурь, а не машина. Может, пустил пару энциклопедий в обработку, чтобы перевести в цифровой формат, а потом занялся алгоритмами применения этих знаний?

- Возможно… Я в этом не шарю, догадок делать не буду. – ладони Приткеда охотливо потерлись над клавиатурой. - Теперь мне будет заняться тоскливыми вечерами, не так ли, Ром, мой мальчик? Думаю, инфу с дисков можно будет загнать проггерам в обмен на что-нибудь достойнее этой рухляди. – он указал на свой компьютер.

- Поделись только потом всем этим добром, а то Фрея хочет глянуть животных вымерших. Да и остальным для развития не помешают. О, кстати, не подскажешь, где можно взять хороший ноутбук? А то у меня нагнулся в поезде, и сижу, словно неандерталец в каменной пещере – без развлечений и музыки. Гиви говорит, что скоро начнет в окно пялиться и представлять себе, что там «Рэмбо» идет.

- Куда идет? – округлил глаза рыжий лис и уставился на Рома. И это было его еще одной особенностью – Рейнар плохо переваривал двусмысленности и метафоры, которые не говорил сам. А когда случалась такая неопределенная редкость, как метафора под авторством Приткеда, это сопровождалось громогласным смехом и горящими от своей гениальности глазами.

- Э.. Неважно. Вобщем, нужен ноутбук получше, просто позарез.

- На радиорынке пройдись до семьдесят второй палатки. – напутствовал лис. – Там будет хамоватого вида опоссум по имени Брюс. Скажи, что я тебе его порекомендовал, и он предложит тебе то, что обычным покупателям не продает. Однако, цену он заломит нехилую, готовься. Лучше возьми с собой Гиви. Знаешь, я думаю, когда он ходит с тобой за покупками, барыги становятся улыбчивей и сговорчивей. У тебя есть ходячая скидка. – усмехнулся под конец он.

- Так, семьдесят вторая палатка… - прошептали губы енота, помогая ему запомнить номер. На радиорынке Орла легко заблудиться, а потому надо точно знать, куда держишь путь. К тому же, вороватые продавцы могут плестись за тобой несколько рядов от своей палатки с предложением купить что-нибудь, пока ты их не пошлешь в открытую. За сим, любой, кто туда попадал, старался идти в центре ряда, дабы не умудриться попасть в этакую «зону отчуждения» у палаток. В нее, если попадешь, не избежишь хватаний руками и навязчивых слов о том, что именно в этой палатке продается все самое лучшее, в то время как на прилавке валяется очевидная дрянь, которую и на лом прикупить-то жалко.

- Дядь Рейнар, я , наверное, пойду. – потянулся Ром. – Мне еще поезд готовить, да в аукционе участвовать.

- О, ну хорошо. Ты и так уже уделил мне достаточно своего драгоценного времени.

- Ты не боишься оставаться с ним наедине? – коготь командира поездка указал на робота.

- Уж чего не боюсь, того не боюсь. Если что, то тыловые крысы ОРФ сожрут все свои паласы, пытаясь выкурить ЭТО из моего поселка.

- И все же, я больше беспокоюсь за Стража. Будь на чеку, ладно? Любыми слухами, какими бы безумными они тебе ни показались, делись со мной.

- Ладно, ладно! Иногда мне кажется, Ром, мой мальчик, что это ты мой дядя.

Эрриксон ничего не ответил. Естественно, пофигизм обоих «батек» бесил его до зубного скрежета. Однако, он не собирался оставлять дело на самотек, как они. У него в голове созрел неплохой план, который в случае крайней нужды оповестит Рома раньше, чем Страж сумеет добраться до кого-нибудь из них.

Лис проводил Рома до калитки, не забыв снабдить его в довесок к шоколаду небольшим кусочком сала. Он даже шутил, что сало с шоколадом на самом деле гениальный продукт, и баловать им свою команду – признак достатка сталкера.

Им повезло, что дождь перестал лить косыми стенами по земле. Видимо, небеса, удовлетворившись грязью, которую развели повсюду, решили ослабить напорчик и поддерживать слякоть дежурными каплями влаги. Такие идут практически каждый день, однако дороги по их вине до состояния оврагов не размывает.

Распрощавшись, Эрриксон стал тяжелой поступью продвигаться по дороге, состоявшей теперь из ила и камней. Нога утопала в этой жиже по щиколотку, с каждым шагом наращивая на подошву берц по килограмму грязи. Енот несколько раз оборачивался, чтобы поглядеть, ушел ли Рейнар домой, или так и стоит, провожая «своего мальчика» взглядом. Так и было – лис стоял у калитки и смотрел на командира поезда, удалявшегося в сторону въезда в поселок. Промокший, обвисший, с хвостом, больше похожим на кусок ободранной рыжей тряпки, он стоял и раздумывал о том, как странен этот мир, в котором плохое и хорошее соседствуют друг с другом так, что любое стремление к хорошему неизбежно вырастает из плохого. А еще он прямо сейчас хотел догнать Рома и умолять его взять с собой на поезд, чтобы в следующий раз поехать на пустоши вместе с ним.

Но что-то удерживало Рейнара от такого поступка. Наверное, его самосознательность и понимание своей функции. Возможно, он и неплохо бы провел время, занимаясь сталкерством. Однако, все меняется. Меняется и он. Теперь ему хотелось жить даже больше, чем прежде.

А Эрриксона гложил жидкий и холодный, словно азот, страх, что Приткеда он видит в последний раз. Такого доброго, наивного и обмокшего. А что может он, енот в синей форме железнодорожника, да потрепанной фуражке? И вообще, поддается ли жизнь ему, или он поддается ей? Без Приткеда, без Вайсера… Жизнь будет совсем другой, по крайне мере, с нынешнего своего состояния она представляется мрачным будущим, связанным с алкоголем и запустением в голове. Хочется чего-то другого, стабильного и отрадного. Чертов мир, он такой заплесневелый и ущербный. В нем живут единицы таких, как его батьки, но тысячи засранцев, отравляющих существование окружающим. Опасность почему-то решила грозить своими острыми когтями именно им, которые сделали благого больше, чем плохого. И так происходит практически всегда. Наши судьбы, по ходу, вершатся не так, как было бы правильней и логичней, скорее наоборот, чем необъяснимей и взбаламошней твоя стезя, тем больше обыденного в ней покажется со стороны.

Енот скрылся из виду, завернув за поворот, что стало поводом для Рейнара свалить с промозглой улицы. Чувствовал себя лис довольно таки паршиво. Нет, нет, здоровье у него было неплохим, в отличии от Дэвидсона, который разъедал себя спиртным. Просто он знал несколько фактов, которые отнюдь не грели ему душу. Первый, и самый тяжелый – он обманывает Рому. Хотя, если сказать «не договаривает» - было бы точнее. Малец волнуется за него, тревога сквозит из его глаз, а Рейнар вполне мог рассказать ему еще кучу вещей о прошлом, таких, что шерсть у Эрриксона встала бы дыбом. Малец… Он уже не малец – почти 33 года этому дитяте, впору самому у него учиться, а не тыкать его носом в поверхность ничего не значащих фактов. Второй, не особо тяжкий, но грустный аспект – жить ему осталось от силы неделю. А так – дня два-три. Нужно позаботиться о том, чтобы пожитки отошли Роме и Вайсеру. Ну и кое-какая информация. Ее, кстати, теперь есть куда записать, тогда уж она точно не попадет мимо.

Не снимая уличной одежды, лис прошел по комнате мимо затухающей печки и спустился в подвал. Помещение встретило его ровно таким, каким Приткед и оставил его – с зажженным светом, включенным ноутбуком и семью центнерами металла у дальней стены.

«Надеюсь, он умнее, чем написано у него на роже» - подумал лис и подошел к роботу. С трудом подкопавшись под броню на спине, он нашарил ролик с проводом и потянул кончик на себя. Черный, помеченный белой сеткой и обозначениями кабель со странным штекером на конце был вытянут незамедлительно. Рейнар надавил на специальные защелки по бокам штекера, а затем отсоединил его, обнажив привычную взгляду вилку. С сожалением взглянув на киловатт-счетчик в углу, Приткед воткнул ее в удлинитель и щелкнул на ноутбуке кнопку пуска.

Был бы здесь Эрриксон, он бы уже клацал зубами от ужаса, и тянулся за пистолетом.

Диски на счетчике вращались с бешенной скоростью, отматывая единицы электричества, а механическое чудовище загудело, подсветив свои глаза голубым светом, следующим за движением механических окуляров.

*Загрузка системных параметров*

Голем Х750. Версия ИИ -- 0.3(A.G.E.).

Основание активации: неизвестно

Заданный режим: боевой.

Проверка системы: завершено

Загрузка боеприпасами: 98%

Ведется подзарядка эбонитовых элементов.

Объект: Рейнар Джей Приткед

Статус объекта: командир

Стальной гигант пошевелился и медленно встал на ноги. Он отменил боевой взвод, а потому ствольные коробки уехали по рукам на плечи. В узком, холодном и влажном пространстве подвала ему не хватало места, чтобы нормально стоять, а потому он преклонил одно колено так, будто присягал Рейнару на верность. Правда будучи при этом выше него на две головы.

И Приткед стал говорить ему разные вещи. О том, что он должен сделать и кого найти. Где спрятаться и что защищать. А пока его голос проникал в записывающие устройства машины, робот не шевелился, анализируя каждое колебание голосовых связок лиса. И если бы Голем мог выражать какие-либо эмоции, кроме невообразимой ярости, застывшей на его морде, сейчас он был бы жутко удивлен.

А в этот миг Рома усталым движением включил питание на приборной панели электрички и поднял токоприемники. Его немало удивило, что когда поезд тронулся, выезжая с кассетной стоянки, индикаторы на несколько мгновений потухли, а гудящий электродвигатель стал стихать. Скачок энергии в электросети города – это большая редкость, потому что Орел очень сильно зависел от электричества и снабжался им больше чем надо на всякий случай. Уж в Куркино не нашлось бы умельца, который смог бы так загрузить розетки. Хотя Рейнар, хм…

Нет, я просто становлюсь мнительным.

Мгновение спустя подача энергии возобновилась и, как большинство нормальных фуррей в такой ситуации, Рома просто не придал этому скачку значения. Как бы шоколад по дороге не растаял…

***

Оборона небольших городов – занятие не из легких. То есть, скажем, Орел, он вот большой – и по территории, и по населению. Его вот так, нахрапом не возьмешь, если даже и техники есть много. Осаждать его в высшей степени глупо, потому что припасов - не меряно, оружейные заводы на месте – врагу только в очередь на расстрел выстраиваться.

То ли дело мелкие городки, да деревеньки, что мелкими точками прошивают карту России 2039 года. Они возникали там, где велась какая-нибудь особо важная деятельность, типа пищевой промышленности, или лесозаготовки, не говоря уже о металлургии и оружии – их старались относить ближе к центру. Фуррям необходимо где-то жить и иметь свой быт, а для этого возводились обороноспособные населенные пункты с бетонными заборами, патрулями, КПП и обязательно железной дорогой. Нередко, специально для обороны строилась окружная узкоколейка, по которой курсировали облегченные варианты сторожевиков, ощетинившиеся орудиями. Они были самым опасными противниками на пути к завоеванию любого городка и могли потягаться даже с танком по огневой мощи и броне. Хотя, бывало, пираты и их ломали без особых проблем, прокладывая себе дорогу к ценностям – техника у них, видите ли, посовершенней. Однако, никто не мог точно описать эту технику, ибо выживших после встречи с пиратами было не так уж много, а тот, кто не умер, желанием распространяться об увиденном не горел.

Взять, например, это поселеньице под названием Свищегорск. Будучи недалеко от Казани, этот поселок с пулеметными вышками и нехилым количеством солдат на охране вырос около железнодорожной развязки, состоящей из трех мостов и трехполотнового перегона. Занимались тут, в основном, животноводством, то бишь – заготовкой молока, мяса, яиц и сопутствующих им продуктов. Аграрные производства располагались южнее, а то в средней части России климат несравненно посуровел и некогда солнечный Татарстан сейчас стоял на пороге между осенью и зимой. Причем смена времен года не касалась этого состояния, как и на всей планете. Даже часов в сутках прибавилось, наверное. Не исключено, что это иллюзия, складывающаяся из-за размытых рассветов и закатов – темные облака плохо отражали, что там сейчас творится сверху.

Как и в любом уважающем себя рабочем городке, здесь было свое питейное заведение. Оно называлось «Благодушный комендант» и располагалось, как и можно догадаться в таком случае – у въезда на территорию городка. Администрация Свищегорска( и не только его), была крайне заинтересована тем, чтобы стены поселка обрастали самовольными постройками и торговыми развалами. Во-первых, это способствовало набитию карманов, а во-вторых, задержит потенциального противника.

Из двери трактира вывалился гиен в железнодорожном кителе, джинсах и сапогах – оптимальное сочетание для машиниста товарного поезда.

Вытянув за собой облака сигаретного дыма и алкогольных паров, пьянчуга оперся о косяк и блаженной улыбкой заставил себя закрыть дверь под недовольные крики продуваемых сквозняком посетителей.

В столь поздний час по проселочной дороге уже никто не гулял, кроме патрулей, которым, в сущности, не было дела до непотребных личностей. Здесь – Россия, и пьют все, но в разной степени тяжести. А гиен этот постулат оправдывал всей душой.

Через несколько сотен метров, в ночном лесу томилась в разложении вспомогательная станция, когда-то бывшая путевой остановкой для электричек. Дальнобойщик, что и не удивительно, даже не задумывался, что она там имеется. Собственно, интереса это железнодорожное место могло для нас и не представлять, если бы по ржавым рельсам не шарилась амебная белка с признаками слепоты и облезлой шерстью. Она чесала зубы о гребни рельс с противным звуком и деловито озиралась в ночи. Судя по всему, этот разъетый радиацией и болезнями зверь отбился от своей стаи и вынужден теперь выискивать пропитание в одиночку. Пустые глазницы двух касс хмуро уставились на животное в бетонном желобе для электричек, словно ожидая, что когда-нибудь снова настанет их час, и разноцветные билеты, выдаваемые сквозь эти темные проемы, снова потекут рекой к уставшим после работы фуррям, а поезда заново начнут свой ход. Порешим, что сегодня у этой станции праздник. Принюхиваясь к стыковой поверхности, белка в друг вздрогнула и настороженно уставилась на горизонт – оставшиеся чувства подсказывали, что рельсы подрагивали, однако по ним явно крался не зверь. Никакого света, или вспышек, даже признаков сердцебиения услышать не удалось, но осязание подсказывало – нечто уже совсем рядом. Оно чуть пихнуло белку вперед чем-то округлым и холодным, прижав одну из лап животного к поверхности рельса. Невидимая сила безжалостно давила ее, дробя за конечностями таз и грудную клетку – а когда это нечто прижало сердечную мышцу, из-под ребер зверька хлынула фиолетовая жижа, заставив верещащий кровавый комок затихнуть навсегда. Погибнув в мучениях, она так и не поняла, какого рода враг ее одолел. Можно сказать, враг врагов.

Игнорируя сухую канаву – дождей здесь не было уже несколько недель, гиен поплелся прямо через лесополосу, сократив себе дорогу на добрых две трети. Как было нетрудно догадаться, бедняга желал доковылять к своему поезду, чтобы завалиться спать в своем маленьком уютненьком купе и уже к утру выбить все эти мутные тучи из глаз. В поезде тепло, к тому же создается ощущение безопасности, когда тебя окружает бронированная коробка весом в несколько десятков тонн.

Вот и запасной путь, на котором фурь встал сегодня днем, чтобы прикупить немного еды и взять на тягу некоторое количество вагонов с провизией – в ней нуждалась оружейная Тула. Где-то вдалеке по узкоколейке полз сторожевик, разрезая ночь лучом поворотного прожектора. Когда свет коснулся мордахи гиена, тот неприлично выругался и зажмурился ленивыми от опьянения глазами. Чуть замедлив ход, бронепоезд еще несколько секунд держал его в объятиях прожектора, а затем, поддав газу, набрал скорость, исчезая на въезде в Кряжистый лес. Там его огни были еще долго видны среди безлистных кривых веток. Это патрульный сторожевик и он курсирует тут для разведки, но где-то там, в прогалинах, где рельсы скрыты под слоем жухлой травы, стоят черные дежурные штурмовики, которые крайне редко вылезают на объезд и не пользуются никакими средствами освещения ради внезапного выезда. Приборов ночного видения им вполне хватало.

Гиен, пытаясь насвистеть не слушающимися губами подобие веселой мелодии, которую играли в трактире, влез в электричку буквально на карачках и захлопнул за собой дверь. Цепляясь за ручки с предупреждающими надписями, он пошел в противоположную от кабины сторону, где располагалось его купе. План был прост – не раздевшись, плюхнуться на полку и уснуть без задних ног – в график он уложится по-любому.

Увы, плюхнулся он несколько ранее - перед дверью, и совсем не от того, что пьян. Подсознание отметило краем глаза, что из кабины кто-то пошел за ним по коридору вдоль моторных стоек, но тело было слишком вялым и слушаться не пожелало при попытке вовремя развернуться, дабы засечь, какой умник решил там прогуляться. А теперь, от удара по затылку, наступил не просто сон, а черное и вязкое небытие, где не было места для самокритики и деятельного раскаяния в подпитии.

Когда сознание стало возвращаться к незадачливому гиену, на улице было еще темно и никаких намеков на рассвет не наблюдалось. Он сидел в кабине на кресле машиниста, связанный по рукам и ногам, а тупая боль в области затылка мигом напомнила ему, что вчера произошло. Или еще сегодня? Этот фуррь вследствие злоупотребленя спиртным, слегка потерял счет времени. Вообще, он даже представить не мог, на кой черт кому-либо мог понадобиться «дальнобойщик» с товарняка. Пока он тут провалялся, поезд можно было тридцать раз ограбить и отогнать из Свищегорска куда-нибудь в лес, да растянуть по деталям.

Но нет – за окном стояла та же электричка, что и сутки назад, когда гиен только остановился здесь опрокинуть рюмашку-другую. В сам город он решил не заезжать, чтобы не тратить деньги на стоянку.

Попробовав веревочные узлы на прочность, дальнобойщик понял, что они не только надежны, но еще и профессионально завязаны – такие можно только ножом разрезать, а рядом предметов с аналогичным свойствами вроде не наблюдалось. Включить бы свет…

И, словно услышав его мысли, кто-то щелкнул выключателем. Секунд десять глаза гиена привыкали к свечению ламп, а когда зрачки стали послушны своему владельцу, тот и вовсе пожалел, что у него имеются глаза.

Рядом с моторным шкафом, на котором была наклеена листовка «Разыскивается», стояла полная копия картинки с псовым в капюшоне. Ее глаза и в правду светились голубым, однако, как заметил машинист, это не зрачки, а светящиеся голубые стекла стальной маски, закрывающей всю мордаху. К тому же, все тело Ледяного Стража, как его называли, покрывала замысловатая броня футуристичного стиля с серебристо-белыми вставками и замками. Судя по всему, несмотря на свою толщину, она учитывала анатомию фурря во всех возможных положениях тела и была намного легче любого бронежилета. По крайней мере, если бы это одеяние было бы толще раза в два, то оно походило бы на скафандр, а тут бросалось в глаза облегание тела.

Все это великолепие было сдобрено серым походным плащом с капюшоном, и смотрело на гиена.

Ох, как хочется позвать на помощь. Рот так и хочет заорать во всю глотку, чтобы сюда заявились патрульные. Однако, не факт, что они рядом, а если никто не услышит, то в лучшем случае, дальнобойщик отделается страшным ударом той стальной перчаткой, а в худшем – пулей в голову.

Тем временем Страж с ловкостью фокусника достал странный тканевый ободок, бликующий своей внутренней стороной. Окинув синим взглядом кабину, он подобрал карандаш от железнодорожного журнала и просунул его в центр обода. Затем раздался писк и зеркальные стенки породили и размножили лазер, который превратился в красное плоское поле, что разрезало карандаш, словно тот состоял из топленого масла. Когда половинка письменного прибора стукнулась о пол, гиен вздрогнул. Он догадался, что ему просто демонстрируют возможности этой полоски ткани… Полоски ткани? Стоп, это же…

Страж стремительной змеиной походкой подошел к машинисту и одел ему на шею смертоносное устройство. Ошейник, ну как же. Закованный в броню незнакомец нажал несколько кнопок на своем рукаве, и у шеи гиена что-то подало визгливый сигнал. Все эти манипуляции Страж проделывал нарочито медленно напоказ, так, чтобы дальнобойщику было ясно – если он вздумает глупить, то вполне может лишиться головы.

-Что…тебе надо? – решился спросить пленник. Нет, ну действительно, если его еще не убили, то явно что-то хотят.

Ледяной поглядел на гиена сквозь светящиеся голубые окуляры и поднял вверх палец, призывая внимать сути дела. Однако, он ни одного слова не произнес, а лишь взял судовой журнал и карту за спиной у машиниста. Открыв первый, незнакомец пригладил страницу с планом-схемой поезда и указал на платформу в хвостовой части. Кстати, в этом заключалось отличие сталкерского состава и товарного – в грузовом число вагонов фиксированное и в большинстве случаев товарняки принадлежали Федерации, поэтому в их паспорт заносились такие сведения. Со сталкерами так поступать было нельзя, потому что в зависимости от тяжести путешествия, они могли вообще вернуться на велосипедах, если живыми остались.

- Д-да, есть платформа… Ты хочешь что-то перевезти? – спросил гиен, поежившись в кресле. Если так, то это был бы, пожалуй, самый безумный рейд в его жизни.

Страж кивнул и захлопнул журнал, а затем развернул карту. Пошуршав листками бумаги, он сложил их поудобнее и ткнул в жирную красную точку.

Орел.

- В Орел? – округлил глаза машинист. – Но меня не пропустит таможня, нет документов и сразу заподозрят неладное.

Страж извлек из складок плаща кипу пустых подписанных бланков с проставленными печатями, заполнив которые, теоретически, можно было задекларировать любой левый груз, в том числе переоформить легально перевозимый, но на другой пункт назначения, что, в принципе и требовалось.

Что ж, если за гиена все продумали, и при этом угрожают его жизни, то он вполне согласен помочь. Ну да, это слишком оптимистичный вариант мышления, а на самом деле машинист сейчас в плену у психопата, который таранил поезда ОРФ так, словно в тетрис играл. Кстати, в голову дальнобойщика закралась шальная мысль – уж не собирается ли Ледяной везти то, чем проводил таран?

Руки в стальных перчатках, напоминающих более изящный вариант от рыцарских доспехов, с легкостью разрезали веревки еле видным, скользнувшим между пальцами лезвием. Только сейчас гиен почувствовал, как затекли конечности – руки не послушались его сразу и еле дернулись, когда он попытался двинуть ими. Ноги же выполнили свою функцию надежно, хоть и не без свинцовой усталости. Страж поманил машиниста за собой, ничуть не пытаясь проследить за тем, что предпримет гиен. Видимо, уверенность в том, что дальнобойщик не будет настолько глуп, чтобы сбежать с электронной гильотиной на шее, была у Ледяного незыблемой. И машинист разделял его веру, прямо таки рьяно креститься был готов, лишь бы целостность этой самой шеи не нарушить.

Как назло, когда незнакомец в доспехах повел машиниста через узкоколейку и приграничную лесополосу, ни разведчика, ни сторожевика с обоих поворотов не показалось. Этот засранец в маске расписание патруля выучил что ли? Ведет в какую-то глушь, и чем дальше, тем чернее и жиже грязь под ногами, а на деревьях стала появляться необъяснимая фиолетовая слизь и пористые наросты, коих гиен предпочел не касаться. Намного сильнее и неприятней было касаться ошейника, застегивавшегося, видимо, посредством системы магнитов. Дернуть полосу металлической ткани чуть настойчивей машинисту было боязно – а вдруг ошейник сработает при попытке самоуправства?

Ухабистые перелески, порой пересеченные илистыми оврагами кончились и вывели путников на проржавевшую железнодорожную насыпь, пользоваться которой остерегались из-за ее ветхого состояния. Чуть поодаль, на вросшей в землю промышленной ветке стояли ржавые до крыш вагоны без стекол и внутренностей. Некоторые из них так разъела ржавчина, что сцепки раскрылись, и со временем эти ржавые коробки на колесах скатились к платформе для электричек. Кое-где, под давлением массы вагонов, а особенно в местах стыков, рельсы прогнулись, или вовсе посыпались. Некогда вспомогательная станция была покинута еще во времена СССР и пока не стала объектом восстановления ОРФ.

Все это дальнобойщик различал с трудом, который еле облегчали предутренние сумерки. Вернее – преддневные. Утро как раз подходило к концу.

Они подошли к темному пятну, растекающемуся на рыжей поверхности рельс, и гиен отшатнулся, разглядев в бесформенной кляксе раздавленную несколько часов назад белку с острейшими зубами. Ему рассказывали, что где-то в лесах такие твари заседают стаями и нападают на сталкеров. Вот уж и не мог он предполагать, что эти бестии могут подбираться так близко к фурревому жилью.

Страж встал рядом с трупом и проделал некие манипуляции с наручным компьютером, который бесшумно отвечал своему хозяину небольшим трехдюймовым монитором. Пока он мучил аппаратуру, гиен с подозрением косился на железную дорогу и отмечал, что горизонт за вспомогательной станцией как-то искажается, словно это был и не горизонт вовсе, а его отражение в плохо сбитом зеркале.

А потом вся эта неправильная картинка, мигая по кускам, обросла серебристыми блоками брони, злобно скошенными до фар, составлявших единое целое с огромным прекрасным локомотивом, дизайну которого позавидовал бы любой концепт-кар. Узкие, но достаточно просторные стекла от кабины машиниста надменно бликовали перед дальнобойщиком, а обшивка состава была будто бы отлита из единого куска металла то тут, то там переходившие в еле заметные стыки у колесных тележек. Хотя, трудно сказать, были ли у этого поезда тележки – колеса под защитными навесами скрывали свои сердечники. Поезд был однокабинным, а сзади, в бугристом обрамлении брони находилась дверь без ручки. Габариты железнодорожного монстра могли позволить ему с трудом влезть на грузовые платформы, что не укрылось от логики машиниста.

- Ну, может и привяжем кое-как цепями… - заключил он дрожащим голосом, стараясь скрыть свое удивление от состава-невидимки. – Только кран надо найти…

Страж отрицательно покачал головой и схватил гиена за плечо, чтобы отволочь подальше. Тот сопротивлялся мало и старался не задумываться особо, к чему вся эта возня, однако, когда сигналом с руки Ледяной завел поезд и тот мигнул фарами, дальнобойщик понял, почему ему стоило находиться подальше. С боков локомотива стали выезжать шевронные блоки и раскладываться в гусеничные приводы. В одно мгновение железнодорожные тележки стали не нужны и спрятались в брюхе трансформера, а 4 трака являли собой прекрасную замену колесному ходу на любой поверхности.

Челюсть у дальнобойщика в этот день отвисала еще не раз.

***

В разрозненном, съеденном заживо мире, где в лесах самых ядовитых оттенков на острых металлических крыльях летает смерть, мы находим ответы на все мучающие нас вопросы и смысл никчемной жизни. Потому что тяжело разбираться в себе, когда легче создать полнейшую иллюзию понимания окружающего мира – так, в общем, поступаем все мы в какой-то мере.

Я не пытаюсь учить вас, оглашая мысли философов и накручивая некую собственную точку зрения, скорее вываливаю систематизированный каталог историй, по которым стоит иметь пару собственных взглядов. Может случиться такое, что настанет момент, когда эти взгляды вполне могут вам пригодиться – спасти, например, жизнь. Особенно, когда угрожают дулом пистолета у виска.

Сухопарый короткостриженный лис в узких очках сидел, закинув ногу на ногу в массивном советском кресле с коричневой обивкой и высокими подлокотниками в темной гостиной, свет в которой давал только торшер. Элегантными движениями фурь в черном кителе перебирал карандаш, перекатывая его в одно мгновение то между указательным и большим пальцем, то между мизинцем и безымянным. Точеным профилем лиса Кейз Спринджер напоминал кухонный нож, которым со скоростью автоматной очереди режут салат. Сквозь прозрачные стекла, спасавшие его от размытости в глазах, этот парень глядел на своего собеседника, привязанного к стулу. Полуголый соболь пускал слюни и кровь на грудь, от чего серебристая шерсть там, и без того в отвратнейшем состоянии, превращалась в бурое месиво. Местами проглядывались синяки и кровподтеки – кто бы его ни бил, они свое дело знали, ведь задача побоев не в уничтожении, а в боли и страдании. Как говорят врачи, пациент должен жить, даже если врачу придется отрезать ему ногу без наркоза. Но с теми врачами лис предпочитал не связываться.

Небо за окном было темным, словно облака вымазали несмываемой тушью. На этой половине России всегда было так, сколько лис себя помнил. «Почему?» – тот еще вопрос, ведь если свалить в Казахстан, то там вполне можно застать погожие солнечные деньки, под расслабляющим влиянием которых можно и забыть, что происходит вокруг.

Нет.

Не забывать.

Не прощать.

Ничего.

А эти демонические краски сверху так и должны напоминать ему об этом каждую секунду. Чтобы ни разу не возникло вопросов о смысле их пребывания здесь и общей цели. Все эти фури в домах по соседству ждут, чтобы кто-то помог, согрел и накормил. Чтобы кто-то защитил и не дал в обиду тем тварям, что поджидают за стенами этого проклятого города…

Новосибирск. Ну как же. Разве это еще Новосибирск? Да что от него осталось? Одно название. Все перестроено и укреплено, периметр закрыт шестиметровым забором со смотровыми башнями, а на перепрофилированных предприятиях уже удалось воссоздать 6 вертолетов Ми-8. Правда, пока они ломались на раз при попытке полететь, но то было несовершенство материалов, из которых делали ходовые детали. Большую надежду лично Кейз возлагал на разработку новейшего истребителя по чертежам, украденным из арсенала «Fon Ricket Arms», подписанных неизвестным инженером. Этот самолет вполне мог возглавить наступление на ОРФ и накрыть так раздражавшие пиратов «Леопольды» - огромные пушки на железнодорожной платформе, которые могут достать любые войска на расстоянии 50 километров. С воздушной обороной в ОРФ дела обстояли худо, по информации от компетентных источников, а уж наступательных воздушных суден там не водилось, или были, но их по назначению не использовали. Гражданская авиация с горем пополам что-то возила, пыхтя соплами и отплевываясь болтами со всех щелей.

Кейз презрительно фыркнул. Идиотизм чиновников, упекших его сюда поражал его до глубины души. Вместо того, чтобы бороться с заражением, с нечистью и аномалиями, эти выродки приспособились к жизни, словно паразиты, питаясь здоровьем подчиненных им фуррей. Сюда бы их, в Порубежье, где каждый день, как в аду, и может стать последним, где уклад не терпит лживых интриганов и трусов, прячущихся за чужими спинами. А еще, предателей…

- Так, что ты там говорил, тебе пообещали за сотрудничество? – облизнулся лис.

Соболь одарил Кейза немигающим взором, затуманенным от гудения в голове и жажды. Его шея слабо держала череп, а потому он мерно покачивался от напряжения.

- М… Мешто… - зубов истязуемому не хватало уже порядочно. – И убешище…

- Ах да… Смог бы греть свой зад в каком-нить городке, работать на заводе и жить, как нормальный фурь… - перечислил Кейз таким тоном, словно рассуждал о списке покупок в спермаркете.

Соболь сощурился и перестал трястись. Глядя на него, лису стало понятно, что именно это предатель и задумывал, при этом он до сих пор считает, будто это вполне заурядные желания, за которые можно заложить любую информацию.

- Знаешь поговорку «С кем поведешь, от того и наберешься»? – Серый Кейз встал и начал прохаживаться по комнате взад-вперед. Карандаш он перехватил ладонью поудобнее. - А набрался ты идиотизма. Лучше бы ты просто сбежал. Я бы тебя понял. Но нет, надо ж было выдать нашу вылазку на поселок Комсомольский… Мне привезли 50 деревянных ящиков с трупами. В некоторых из них лежало по трое, потому что нашли только головы…

Соболь сглотнул и потупил взгляд. Ему на самом деле было больно и совестно подумать о своем проступке, и свою ошибку он осознал многократно. Ему лишь оставалось принимать обращение с ним как должное, ожидая логичного конца.

- И почему мне нужно мириться тем, что такой ублюдок так дорого стоит? – зарычал пират и с размаху вбил карандаш соболю в шею.

Тот попытался вскрикнуть, но вместо этого получился протяжный хрип, окончившийся падением со стула. Кровь не текла из получившейся раны, она сливалась в горло соболя, наполняя его легкие и рот. Лису даже стало интересно, что убьет этого урода первым – кровопотеря, или удушье?

Хватая беззубой пастью воздух, фурь дергался в конвульсиях, а Кейз обхаживал его тело кругами с заложенными за спину руками.

- Знаешь, а ты не плох был. Не каждый в состоянии так смело ответить за свои ошибки.

Он подошел к окну, убедившись, что от тела жертвы можно теперь дождаться лишь мерных подергиваний ослепшей головой. Там, с высоты пятнадцатого этажа жилого дома он смотрел на спальный район, по улицам которого гуляли пираты в черной форме. Уставшие, голодные, но гордые, не сломленные никакими обстоятельствами. Даже женщины и дети шли прямо, никого не опасаясь здесь – потому что не было преступности, сопутствовашей только хорошо населенной ОРФ. Ведь Порубежье укрывало одеяло из чернильно-синих облаков. Намного темнее, чем на равнине Федерации, поэтому с едой всегда были проблемы. А вот от недостатка оружия пираты не страдали никогда – плавильные заводы и металлургические университеты остались в их распоряжении. Сталкерствовать приходилось все равно, и немалой кровью. Любая поездка к горизонту, за черту, называемую Сумрачной стрелой, так или иначе забирала чью-то жизнь, если не десяток. По сравнению с разнеженными девками ОРФ, сталкеры пиратов показались бы ультратехнологическими монстрами с неограниченными возможностями. Однако, эти возможности были лишь необходимостью и опорой, что сдерживала города от неминуемой гибели. А если подумать масштабней, то и федералы находилась под их надежными кордонами. Расположись на такой территории гарнизоны ОРФ, они бы не продержались здесь и восьми часов – ибо невиданные твари и явления наполняли эти места, да такие, что с простым вооружением и защитой ты все равно что голый вышел против танка.

Соболь затих после непродолжительной агонии, но мысли Кейза уже его не касались. В конце концов, Федерация за Урал не полезет никогда, поэтому в географическом плане пираты выигрывали.

- Виардо!

Дверь аккуратно распахнулась белым питбулем внушительного роста и телосложения в камуфляжной борцовке. В его левом листообразном ушке с острым кончиком висела небольшая серьга с фианитом. Взгляд качка холодно пробежался по трупу в гостиной трехкомнатной квартиры дома, где размещались, в основном, группы пиратского спецназа. Половина из них пустовали – население Сибири было очень малым: около шести миллионов фуррей, в то время, как на Европейской равнине ОРФ скрывала чуть более двадцати. И то, Новосибирск, можно сказать, столица.

- Вынеси это отсюда, пожалуйста. – больше попросил, чем приказал лис и направился к выходу. – Как только о нем позаботишься, найди мне капитана канониров. Встречаемся где и всегда.

Питбуль молча подхватил труп под грудь и последовал за лисом, несмотря на то, что на темных этажах все-таки работал лифт, а Спринджер предпочел пройтись пешком на каждом пролете поглядывая на улицу. Спертые запахи подъезда в безмолвной тишине и пылью в воздухе обдавали их, пока последняя ступенька не промелькнула между берцами.

Свет от козырька выхватывал двух покуривающих выдров с автоматами и железную конструкцию с двумя опорами, напоминавшими звериные задние лапы. На ней не было стекол, только глухие бронепанели с похожими на погоны плоскими коробами у плечевых суставов, и несколько прожекторов, которые сейчас были выключены. Заметив лиса, солдаты забычковали курево и вытянулись по струнке, а ходячий танк, тяжело ступая лапами, повернулся к нему «лицом», если можно было так сказать.

Вообще, этот мех – лишь бледное отражение красавца некогда находившегося на вооружении у Fon Riсket Arms. Сокращенное название того робота – MRZ, и был он настоящей осадной машиной без страха и упрека. С поразительной боевой мощью, малым весом и молниеносными движениями, «мурзик», как его прозвали солдаты, мог с равным успехом швыряться предметами с превосходящим весом и взбираться на блочные дома. Вес-то был смешной – 2,5 тонны снаряженной массы.

У подъезда же стоял реально танк на ножках, и его называли «броукер». Снаряженная масса этой консервной банки – пятнадцать тонн, более двадцати километров в час не развивает, а взобраться на препятствие выше фурревского роста – то беда бед.

Однако несли эти машины на себе много оружия, могли при надобности заменить подъемный кран на железной дороге, а в лесу расчистить обычным танкам дорогу. Комбинация из них и пехоты могла опрокинуть вдвое превосходящего по численности противника с танками и БТР. Поэтому конструкторы усердно курили учебники по сопромату и чертежи Артемуса Гордона, ибо MRZ – машина его авторства, причем доведенная до ума программным обеспечением Дьюка Крыскинса, еще одним именитым конcтруктором, работавшим уже непосредственно на Феникса.

В любом случае пираты опережали федералов на несколько поколений в технике и могли позволить себе ввязываться в мелкие стычки, терзая вояк то с севера, то с юга, бесконечно напоминая им о проблеме, которую некогда они же и создали.

Выдры не удивились, когда Виардо, как его называл главный пират, вынес на плече труп и передал его на попеки механической руке меха. Не позаботившись о силе сжатия, стальные пальцы сдавили тело соболя так, что под натиском захрустели кости. Однако, никто из присутствоваших не выразил сочувствия бездыханному куску мяса, а в принципе, оно и при жизни особым обращением не было избаловано.

Кейз поспешил по улице, мелькая пепельным хвостом в серебристом свете фонарей и окон жилых домов уже без сопровождения – вместе с питбулем пираты удалились в противоположную сторону, а мех потопал к восточным воротам – там была яма для органических отходов, которой не брезговали пользоваться для похорон особо провинившихся.

Лис любил так прогуливаться порой, разглядывая, как у периметра переходит в боевой режим осадный кран, мелькая прожекторами, или как идет строительство новых сборных цехов и лабораторий вдалеке, под покровом вечной ночи. Сейчас, конечно, голова Спринджера была забита другими вопросами, более важными даже, чем предательство в своих рядах. Вообще, с изменниками разговор был короткий, потому что, в основном, из-за их действий гибли пираты. Вторжение при любом раскладе им не грозило - ОРФ не решалась гнаться за ними, потому что тоннели, через которые они уходили, были заминированы, а переход через гряду гор измотает любое войско. И потом, не стоит забывать, что здесь черные воротнички, как порой называли обитателей Порубежья, как у себя дома. Федерация может и понаслышке, но догадывалась, что за ужасы могут высунуться из любого оврага в Сибири, а фурри тут вот уже много лет жили по-спартански.

Навстречу попадались простые солдаты и офицеры в неизменно черной форме, кошечки со своими детьми и все приветственно улыбались ему, без заискивания и страха – просто, как фурю, которого они знают не только из телевизора. Их взгляды и слова не выдавали страха, но лишь отпечаток печали на их мордахах служил бесконечным напоминанием Спринджеру – за счастье еще предстоит побороться и не раз. На горизонте короткая вспышка придала горизонту фиолетовый оттенок и разразилась громом – это Сумрачье подало утробный голос своих многочисленных зобов. Оно выжидало и очень хотело пожрать пиратов и их города, а может и весь мир. Кто знает, может оно разожралось настолько, что пустило свои корни с материка и добралось до Японии и Аляски? А почему не может пролезть в солнечный Казахстан?

Совершенно неожиданно пирату ударило в голову, что полчаса назад он совершил убийство. Да бросьте, он убил на своем веку много фуррей, но при этом убийцей его считать трудно. Кейз действовал как животные в дикой природе – только по мере необходимости. Нельзя убивать просто так – на это должна быть причина отнюдь не детского характера. Вот например – тот предатель. С одной стороны – убивать его было не обязательно. С другой – он, читай, что расстрелял пятьдесят хороших ребят, которые не вернулись в свои семьи. Что сказать их матерям, женам и сестрам? Их слезы и проклятия не могли быть подкреплены оставленным в живых изменником, будь он трижды в праве жить дальше. Есть в нашем мире вещи, за которые вполне законно и справедливо можно поплатиться головой – это смерть другого фурря.

Лис оглянулся на возникшие позади фары автомобиля – неплохо сохранившейся Ниссан Теаны. Без промедления он тормознул водителя – зрелого опоссума в синей кепке с надписью «USA» и орлом посередине. Остановившись на троллейбусной остановке, где проходил Спринджер, тот узнал лидера пиратов и, усмехнувшись, согласился бесплатно довезти Кейза до Управления железнодорожных сообщений на севере города.

По дороге водитель рассказывал всякие байки и истории, поминутно справляясь у пирата, не знает ли он, какая из них выдумка, а какая правда. Спринджер отмахивался односложными ответами и все думал о вещах насущных, включая убийство, и о том, что может его оправдать.

Фурри Порубежья, они вроде были такими же, как и все. Любой учебник истории просто таки кричит, что на протяжении всей своей истории мы не меняемся, а лишь становимся изощреннее в своей жажде наживы и убийства. Но вот странно, здесь в отравленном и темном воздухе не витало атмосферы всеобщей ненависти и препирательства. Зачисленные в пираты фурри не пытались насадить свой порядок гражданским, а те в свою очередь не старались показать, что они тоже чего-то стоят. Кейзу казалось странным, что именно под глобальной угрозой, грозящей всем и каждому, которая давит на тебя с самого рождения, в нас просыпаются самые лучшие качества. Вот жили бы как федералы в достатке во всем – так была бы и преступность, и наркомания, и алкоголизм. А так все заняты – дети учатся, взрослые работают, как могут. Все необходимое получают по талонам, а заработанные деньги тратят куда считают нужным – так как пираты сидели на природных ресурсах, экономика России не рухнула здесь, как это было с ОРФ. Рубль был в ходу, и его положение в закрытой экономике контролировалось государственным пиратским банком. В Казахстане он даже являлся конвертируемой валютой, поэтому обмен ценностями происходил на должном уровне – к пиратам текли продовольствие, одежда и товары легкой промышленности. Взамен на юг шли нефтепродукты, металл и оружие. Казахстан и с ОРФ торговал, однако соблюдал нейтралитет в отношении враждующих групп и не давал ни одной из них каких-либо привилегий, сколько об этом ни переговаривались. Вообще, там всегда было мудрое правительство, что уж говорить.

Неужели для того, чтобы осознать ценность жизни, ее счастливые моменты и правильность, необходима вселенская задница? А если так, то представляется сомнительным толкование, что если пираты выиграют войну, то на освещаемых солнцем равнинах им станет лучше жить. Они и так живут неплохо. Просто без уверенности в завтрашнем дне. Хотя… Все познается через призму проблем. И не исключено, что как раз каждодневная боязнь завтрашней смерти – это лекарство от тупого общества.

Автомобиль качнулся вперед – то опоссум аккуратно притормозил у Железнодорожного Управления, рядом с которым неизменно стояли несколько дежурных грузовиков и легковых иномарок – российский автопром здраво решили не тянуть на горбу экономики, и собирали самостоятельно в основном японские и немецкие машины в небольших количествах. Здесь же стояли и черные навороченные БМП для экстренных военных вызовов, а неподалеку катал ствольные коробки по стальным лапам дежурный броукер с открытой кабиной и прохлаждающимся котом за манипуляторами. Само же здание чем-то напоминало МГУ, разве что чуть поменьше – и на выступах гнездились, словно гагарки, дистанционные двуствольные турели, управляемые из подвала здания. Их поставили после того, как в город залетела какая-то зубастая тварь и стала рыскать по улицам – до периметра здесь было недалеко. Тогда она сожрала семерых, и еще двадцать ранила, поэтому пираты практически сразу расставили сеть ПВО – мало ли, сколько такой гадости водится за забором.

Спринджер поблагодарил частника и вышел на улицу. Туда уже стекались высокопоставленные пираты – кто приходил на своих двоих, другие подкатывали вместе с грузовиками, на которых перевозили солдат. Все неизменно здоровались с лисом, жали ему руку, или почтительно кивали на расстоянии, если были заняты разговором с кем-то еще и не могли оторваться, чтобы подойти поближе. Строгое советское убранство Железнодорожного управления гармонировало с симпатичной мебелью и правильными формами. Никакой вычурности в плитке или массивных хрустальных люстр. Все здесь было надежно, ровно и прекрасно в своем смысле.

И все были заняты делом.

Спринджер шел в зал для брифинга №2, где его ожидали именитые полководцы пиратов. Поднявшись пешком на второй этаж, он приметил своего личного телохранителя вместе с командиром канониров Самуэлем Крафтом – высоким хаски в черной фуражке с обычной кокардой железнодорожника. Только нашивки и лычки выдавали в нем пирата, причем высокого ранга канонира. Канониры – это фурри, обслуживающие осадные краны – одно из самых грозных оружий черных воротничков. Если противник упустит момент, и позволит этой медлительной конструкции подойди достаточно близко, то никакой «Леопольд» не спасет. Этот огромный монстр подбирал под себя свои гусеничные конечности и выставлял вверх массивную артиллерийскую пушку, которая могла стрелять и реактивными снарядами, как когда-то «Катюши» в Великой Отечественной. На нем обычно скрывались несколько снайперов, которые не давали пехоте подобраться слишком близко – так, чтобы заложить опоры взрывчаткой. Правда, кран тащил свои металлические телеса слишком медленно, и если уж его замечали до того, как опоры разложатся, то без особых усилий бомбили с танков.

Кейз пожал Самуэлю руку и, обменявшись с ним парой ничего не значащих фраз, прошел через тяжелые створчатые двери с охраной в зал для брифинга. Там был продольный стол, подсвеченный снизу, проектор, а вместо полотна повесили подробную физическую карту России. Хорошенькая пуделиха-секретарша, расставляла минеральную воду у каждого места, а фурри в парадной и походной черной форме крутились у карты, или разбивались на группки, переговариваясь между собой и делясь новостями. Как только верховный главнокомандующий вошел, массовые брожения прекратились, и почтенные господа начали рассаживаться по местам, развешивая верхнюю одежду на вешалку у стены.

Свет приглушила секретарша, создав впечатление, что в кромешной тьме находится лишь этот стол вместе со своими заседателями, а мир вокруг перестал существовать. Ни завывания ветра, ни скрип петель других кабинетов за дверью не просачивались сюда, лишь только щелкнула ручка в руках одного из больших начальников. Спринджер уселся во главе стола. Окинув свое пушистое сообщество хмурым взглядом, Кейз поправил очки пальцем и заговорил без лишнего нажима в голосе, потому что кабинет переносил его голос так, словно он шептал на ухо каждому.

- Господа. – прокашлялся лис. – Я собрал вас здесь ради обсуждения некоторых новостей, которые не требуют отлагательств.

Оппоненты молчали, разве что Самуэль на секунду вильнул хвостом внимательно глядя на выступавшего.

- Наши догадки относительно военной сети ОРФ подтвердились. Федерация действительно может действовать молниеносно и оперировать войсками без проволочек, а также получать информацию от своих шпионов у нас.

Тишина стала звенящей. В глазах некоторых из военачальников читался ужас, остальные же нервно скривились, словно им на китель нагадила птица.

- Учитывая, что никаких кабелей через Урал у нас нет, а Казахстан вообще не дает спуску ни нам, ни им, стало быть, передача данных идет отсюда, через нашу собственную радиосвязь на ретрансляторы, спрятанные где-то в горах по ту сторону хребта. Они-то и фонят нашими секретами через кабели аккурат в Орел.

Задумчиво постучал ручкой по столу подполковник Вяземский – медведь в годах с покрытыми сединой висками.

- Эт-то меняет все… - растянул он, глядя куда-то в стену. – Многие наши наступательные операции рассчитаны именно на эффект внезапности. Никакая техника не спасет, если к любому нашему нападению будут готовы заранее. Вы хотите отменить все планы атак?

- Нет. - лис сложил руки замком и положил на них мордаху. – Я хочу внезапно поменять наши планы и сбить федералов с толку.

- Небольшая заварушка там, где они меньше всего ждут? – вопросительно вставил командир канониров.

- Именно. Мы сделаем вид, что попробуем обойти их с моря, что в принципе для них не ново. Не знаю, доложила ли им разведка о том, что мы обосновались в порту Варандай за Большеземельской тундрой, или нет. Как факт, они пока к нам не лезут – не могут пройти через вечную мерзлоту. – Со скрипом отодвинув стул, Спринджер одернул хвост и подошел к карте, над которой секретарша мгновенно зажгла свет. - Так вот, я предлагаю помозолить им глаза у Воркуты некоторое время. – заметив ухмылки на мордахах военачальников, лис улыбнулся и сам. – О да, ребята на тех кородонах уже соскучились по нашему вниманию. Потеряв очередного шпиона, в ОРФ будут ожидать нападения на ретрансляторы. Но вместо этого произойдет мелкая стычка от Воркуты, которая должна их отвлечь. А как раз те отряды, которые сейчас выполняют какие-либо операции, связанные с переходом через горы, могут быть отозваны для поиска передатчиков. Убьем двух зайцев – внезапно сменившие цель пираты смогут действовать молниеносно, а ОРФ, если и смогло вычислить наши намерения до этого, будет неприятно удивлено этим единовременным ударом

Вяземский отрицательно покачал головой – седые виски, словно светоотражающие элементы в темноте не дали бы никому ошибиться в личности обладателя.

- А что если они не такие дураки и догадаются, что это отвлекающий маневр? Не забывайте, генерал Кейз, что в ОРФ смекают, почему мы появляемся с Севера. Слишком очевидным выглядит сценарий «Пираты вылезли оттуда, где их чаще всего и видят». Вы недооцениваете Кейси.

Повисла тишина, которая обычно бывает, когда кто-то рассказывает не смешной анекдот, или касается некой запрещенной темы. Таковой темой являлся Павел Криков, именуемый в народе «Кейси» за повсеместное таскание с собой небольшого чемоданчика. В данном чемоданчике у него, откуда ни возьмись, возникали компроматы на всех, кого можно было вспомнить, причем без всякого подлога, или иной фальсификации. В народе даже ходила такая поговорка: «В чемоданчике у Кейси хоть повесься, хоть побрейся», которая неоднозначно намекала, что легче сдохнуть, чем отмараться от обвинений, которые он на тебя навешает. Павел тоже был лисом, от чего вражда между ОРФ и пиратами была еще ожесточенней в виду наличия Кейза на горизонте. Криков был министром обороны ОРФ и ярым антагонистом пиратов. Своим тактическим мастерством и интригами он завалил немало вылазок черных воротничков, а также вычислил очень много шпионов, действовавших от их имени. На деле именно он являлся главнокомандующим Федерации, хотя для граждан там был президент, вещающий по телевизору.

- Ваши предложения? – задумчиво протянул Спринджер.

Грузный медведь поднялся со своего места и с удивительной грацией для такого пуза, очень аккуратно славрировал между стульями и столом коллег к карте. Взяв указку в бурую лапу, медведь пробасил.

- Тундру нам отдали только потому, что ОРФ самим недосуг ею заниматься. Непроходима, чертовски мерзлая, да и гадости, по меркам тамошнего народа, предостаточно. Мы там, как партизаны – можем добивать их войска вечно, сколько бы они к нам ни перлись. Однако, при любом раскладе мы не можем позволить себе массированные атаки с этого места. И Криков это тоже знает. Также он знает, что если нам все же доведется выступить оттуда и при этом нагрянуть с Урала, Воркуте конец. Поэтому ее не отпустят ни за что. А потому я предлагаю… - указка метнулась к точке с надписью «Оренбург». – Юг.

Кабинет взорвался криками протеста. Некоторые сообщали Николаю Вяземскому, что ему неплохо бы прикупить немного мозгов, другие же, напротив, высказывались мягче, но подмечали, что такой план поспешен, и что Оренбург – слишком крепкий орешек и его осада может захлебнуться, так и не начавшись. Спринджер же стоял молча и глядел в то место, где кончик деревянной палки уткнулся в карту, а Николай в немом ожидании глядел в глаза лису.

Когда гомон стих, хвост последнего медленно свернулся бубликом.

- Самое смешное, что он прав. – его очки повернулись навстречу остолбеневшим коллегам. – Даже у Крикова полезут глаза на лоб, когда ему сообщат о нападении с Юга. Но, как правильно заметили здесь, Оренбург достаточно укреплен и его трепка – это лай Моськи на слона. Мы ничего не добьемся, просто распылим фуррей и потеряем силы напрасно.

- А может зажать их в клещи? – предложил командир мотопехотных войск – черный пантер в сером берете.

- Коли б Урал не был таким длиннющим, вполне себе вариант, однако встает та же проблема – мы потеряем наших солдат взамен ретрансляторов. Поэтому нам остается, пожалуй, меньшее из зол – провести все это не одновременно, а последовательно. Тогда наше покушение на ретрансляторы будет не так ожидаемо. – Серый Кейз взял указку у Вяземского. – Выставьте мотопехоту и броукеров на подходах к Воркуте и у Оренбурга. Все войска в горах отозвать со своих миссий и разделить на группы для поиска передатчиков. Соответствующее оборудования для поиска радиосигналов у них есть. А затем нанести удар сначала по Воркуте, потом сбить с толку Оренбургом, а уже затем выйти на ретрансляторы. Действуя по очереди, мы сохраним больше сил, а бедная ОРФ будет метаться от одной напасти к другой.

Военачальники нехотя закивали – другого плана не было, да и вряд ли уже предвидится что-то лучше, все-таки они все еще фурри во плоти и крови, а техническое развитие еще не делает их богами. Тем более, при сражении с двумя врагами.

- На сегодня все свободны. – заключил Кейз. – готовьте свои войска к бою. Через неделю я соберу вас здесь снова, дабы справиться о том, кому чего не хватает для полноценной подготовки, ну и детализируем, кто и что выдвигает. Спасибо, господа.

Кряхтя и тихо переговариваясь, фурри стали выходить из-за стола, а секретарша, неуклюже перевалившись в сторону выключателя, щелкнула общий свет. Военачальники жмурились, накидывая с вешалки свою верхнюю одежду, вытаскивали папиросы и закуривали на ходу, посмеивались друг над другом и не оглядывались на Спринджера, который уселся на свое место и принял от пуделихи бокал с прохладным лимонадом.

Закрылась дверь, и в кабинете стало тихо. Лишь только позвякивающие сосуды в руках женщины переливались под бледным светом продольных ламп. Как было видно, лис уходить никуда не спешил, ибо главных дел на сегодня он еще не решил. А секретарша, сложив бокалы на поднос, и, потеряв свой наивный и неуклюжий вид, вдруг ловко перенесла всю эту конструкцию с посудой за ширму у карты. Развернувшись на каблуках, она оперлась задом на небольшой хозяйственный столик, где хранились необходимые для собраний угощения и тарелки. Ее короткий белый хвост улегся аккурат между горками кухонной утвари, а скрещенные на белой блузке руки и холодный взгляд под завитыми кудряшками, которым можно было застрелить лиса, выражали по меньшей мере возмущение.

- Ну, Кейз Спринджер, ты заварил кашу. Я боюсь предположить, что ты всерьез задумал все, что наплел этим солдафонам.

- Э, а что, я сделал что-то не так? – натянуто улыбнулся он.

- Не так? Я бы на месте вышибла тебе мозги из особо мощного револьвера за измену, если бы только не знала, насколько хитер лис, вроде тебя.

- Именно, Елизавета Аркадьевна. Только хитростью можно чего-то добиться. Поэтому будь добра, не забывай, с кем говоришь и выкладывай, что думаешь по поводу сложившейся ситуации.

Пуделиха поджала губки, застигнутая укором Кейза врасплох. Она была остра на язык так же, как и на ум, при этом являлась реальным руководителем контрразведки пиратов. Никто еще не заподозрил в таком серьезном занятии чуть неуклюжую красивенькую женщину, которая была старше Спринджера лет на пять. Вроде хохотушка и затейница в неброских офисных одеждах, однако на допрос к ней лучше не попадать. Может и без пыток расколоть, ну а если уж кто особо заартачится, то в ее руках достаточно булавки, чтобы допрашиваемый умолял застрелить его. В руках Елизаветы Аркадьевны Стечкиной ты будешь жить долго. Очень долго.

- Я не телепат, чтобы читать мысли, но очевидные вещи видишь и ты сам.

- Среди них предатель, не так ли? – спросил Кейз в продолжение ее рассуждений.

Пуделиха, помявшись, цыкнула.

- Точно сказать тебе не могу. Все вели себя так, словно и не при чем. Но ясно и дебилу – кто-то сливает информацию федералам. Криков не сам Черт, чтобы ему каждый раз везло устраивать засады на наших рейдах.

Спринджер задумчиво размял шею. Он все чаще признавался себе, что такая удача, как у министра обороны, разве у черта быть и может.

- Тогда мы заново проверим ОРФ на прочность. В конце концов, нам нужна провизия, и побольше, иначе мы можем не пережить эту зиму. А она обещает быть холодной. – чуть подумав, Спринджер добавил. – Кстати, не думай, что тебе отведена роль любимицы, на тебя подозрения должны падать в первую очередь.

Лиза даже не повела ухом.

- Само собой. Только не уделяй мне слишком много внимания, а то я могу подумать, что ты таким образом решил за мной поухаживать.

Фурри рассмеялись, потешаясь над нелепостью таких действий, а Кейз даже снял очки, чтобы протереть глаза.

- Ну, это, конечно, замечательно, однако, теперь твоя очередь делиться информацией. – мягко улыбаясь заметила она. - Ты ведь не собираешься нападать на ретрансляторы, верно?

- О, ни в коем разе. Хотя это здорово облегчило бы нам жизнь.

- Значит ты просто пустил дезинформацию? – пыталась подкопаться пуделиха.

- Все так же далеко от правды.

- Да говори уже. – раздраженно рявкнула она без тени злобы в голосе.

- Я планирую исполнить только часть задуманного. Очевидно, что уже сейчас кто-то из моих коллег стучит через купленного пирата в ОРФ. Что ж, это мне как раз и нужно. Сама понимаешь, они станут готовить Воркуту к обороне, навезут туда боеприпасов, солдат, продовольствия… Помнишь, я распорядился через тебя лично поставить в Варндае цех по производству осадных кранов? Тогда еще все осуждали мою расточительность. Никто так и не понял, зачем он там нужен.

Секретарь грозно нахмурила брови. Так всегда бывало, когда ей приходилось признавать за собой промахи. В данном случае – она даже и не подозревала, что тот цех вообще что-то мог значить в стратегическом плане. И сейчас мозаика возможных боевых действий стала четко обрисовываться у нее в голове.

- Так вот. – лис прокашлялся и допил лимонад залпом. – По моим сведениям у наших там сейчас пятнадцать орудий. Ну и броукеров порядочно. Мотопехота подкатится по морю в ближайшее время, в соответствии с озвученным мною планом. И тогда я поверну ход операции в самый неожиданный момент.

Лис лениво потянулся, хрустя костями под лопатками, и подошел к карте. Пуделиха наблюдала за его действиями, стараясь не то, что внимать каждому слову, но и учитывать непринужденные движения Сприджера – они ведь тоже могли что-то да значить. Однако, кое-что ей уже довелось сложить в единую картинку самой. Потому ей удалось скрыть под маской холодной решимости свою неготовность к словам Серого Кейза.

- Раз федералы знают, как мы атакуем, пусть чванятся. Атаки на Воркуту и Оренбург будут жалкими, возможно, без потерь с обоих сторон. Так, постреляем ради забавы.

Его усеянная густой шерстью лапа погладила Уральскую гряду. Под квадратными очками усталый взгляд вдруг налился мрачной решимостью.

- Но когда они станут стягивать войска на юг, чтобы отбиваться там… Я отзову все горные отряды к Северным ущельям, а из тундры выведу осадные орудия.

С улыбкой, от которой совершенно не веяло весельем, Кейз побарабанил по Воркуте под лукавым взором Стечкиной.

- Чтобы обосноваться здесь навсегда. И тогда уже никакие шпионы и ретрансляторы им не помогут, а экспансия федерации станет неминуемой.

(незакончено, и неизвестно, будет ли)