Туи Т. Сазерленд

Восхождение Луны

© А. Круглов, перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

В академии Яшмовой горы вы будете учиться бок о бок с драконами из всех племён Пиррии, а потому вам полезно будет заранее узнать самое главное друг о друге, чтобы легче подружиться.

В каждом крылышке семь драконят, состав крылышек по именам – на следующей странице.

Спасибо за желание учиться в нашей академии! Вы – будущее Пиррии. Ваша миссия – принести мир всем драконьим племенам!

Чешуя бледно-жёлтая или белая цвета песков пустыни, хвост с ядовитым шипом на конце, чёрный раздвоенный язык.

Зарываются в песок, подолгу обходятся без воды, жалят хвостом по-скорпионьи, могут выдыхать огонь.

После окончания войны за Песчаное наследство на престол взошла королева Тёрн.

Ученики академии: Вилорог, Вихрь, Оникс, Страус, Сушь.

Мощная бронированная чешуя бурого цвета, иногда с янтарными и золотыми оттенками. Большая сплюснутая голова с высоко посаженными ноздрями.

Крупные и сильные, любят лежать в болоте, способны задерживать дыхание почти на час. Могут выдыхать огонь, если вокруг достаточно тепло.

Племенем правит королева Ибис.

Ученики академии: Охр, Сепия, Стерх, Торф, Тритон

Огненно-золотистая, красная или оранжевая чешуя, огромные крылья.

Летают далеко и быстро, отличные бойцы, могут выдыхать огонь.

Племенем правит королева Рубин, но есть и сторонники королевы Пурпур, которая, по некоторым сведениям, жива и скрывается.

Ученики академии: Гранат, Дрозд, Жар, Сапсан, Сердолика.

Чешуя синяя, зелёная или цвета морской волны, перепончатые лапы, жабры. Светящиеся в темноте полосы на мордах, животах и хвостах.

Способны дышать под водой и видеть в темноте, непревзойдённые пловцы, мощным хвостом могут поднимать огромные волны.

Племенем правит королева Коралл.

Ученики академии: Анемона, Барракуда, Карапакс, Улитка, Щук.

Чешуя лунно-серебристая или голубоватая цвета льда; зубчатые когти, чтобы цепляться за лёд; синий раздвоенный язык; узкий длинный хвост, похожий на хлыст.

Выдерживают сильный холод и яркий слепящий свет, способны замораживать дыханием.

Племенем правит королева Глетчер.

Ученики академии: Альба, Горностай, Метель, Хладна, Холод.

Чешуя яркая, как оперение райских птиц; цепкий хватательный хвост.

Способны менять цвет, полностью сливаясь с окружением. Особое устройство клыков позволяет стрелять смертельным ядом.

Племенем правит королева Ореола.

Ученики академии: Кинкажу, Кокос, Ламантин, Сиаманг, Тамарин.

Чешуя чёрная с пурпурным оттенком, внутренняя сторона крыльев с серебристыми пятнами напоминает звёздное небо. Чёрный раздвоенный язык.

Невидимы в темноте, могут выдыхать огонь. Прежде считались способными читать мысли и предсказывать будущее.

Племенем правит королева Ореола (см. свитки «Исход ночных» и «Королевский турнир радужных»).

Ученики академии: Коготь, Луновзора, Хвост, Храбра, Чтица.

Бойся драконьего мрака,

Бойся крадущихся в снах,

Той, что иною казалась,

Жара и власти в когтях.

Древние горы уже трясёт,

Новых пожаров видны дымы,

Яшме грозят ураган и лёд,

Гнёзда ищи улетевшей тьмы.

Четыре года назад

Вулкан был неспокоен, как и ночные драконы в своей крепости. Спеша по каменным коридорам, Тайна ощущала лапами дрожь земли. Слишком многие сейчас не спали и могли поинтересоваться, куда это она собралась среди ночи. Она опустила голову, но подозрительные взгляды каждого встречного так и впивались в чешую.

Сколько драконов знают, что должно случиться сегодня? Помнят ли?

Ей самой не требовалось считать дни, знание само отдавалось болью в костях. Казалось, внутренний голос уже кричит: «Сегодня! Оно вылупится сегодня! Скорее!»

Если не успеть, если что-то её задержит…

Она рисовала себе страшные образы пантер, крадущихся в кустах, прожорливых крокодилов с хищно блестящими зубами… и просто любопытствующих идиотов, способных сделать что угодно с чужим беспризорным яйцом.

А бежать бегом нельзя! Драконы кругом не спят, наблюдают. Ну почему вулкан затрясся именно сегодня, а не в какую-нибудь другую ночь? Обычно в такое время все дрыхнут как убитые с сумерек до самого рассвета.

До балкона, выходящего на уступ скалы, оставалось всего несколько шагов, и тут, как назло, попались навстречу Гений с Глазастой. Тощий изобретатель бросил тяжёлый пристальный взгляд. Знает, точно знает!

Однако заговорила его подруга:

– О, бедняжка Тайна… – вздохнула она, жалостливо трепеща крыльями.

Услышав своё имя, дракониха невольно сжалась – уж больно к месту оно прозвучало. Может, она и в самом деле невольно старается ему соответствовать, оберегая от сородичей самый большой и непростительный для ночной секрет.

– Как раз сегодня вылупилось бы яйцо, которое ты потеряла, да? – продолжала Глазаста. – Я могу побыть с тобой, если хочешь.

Нет! Тайна в отчаянии сжала когти. Решительно тряхнула головой.

– Спасибо, у меня всё в порядке, просто… хочу подышать воздухом.

– Давай полетаем вместе… – Гений недовольно поморщился, но Глазаста не обратила внимания. – Я понимаю, это не то же самое, но когда Провидец забрал моё яйцо…

Отделаться от назойливой утешительницы можно было только одним способом. Жестоко, но куда деваться, лететь надо прямо сейчас!

– Совсем не то же самое! – свирепо фыркнула Тайна, выпустив из ноздрей струи пламени. – У тебя двое живых драконят, и одного из них сейчас пестуют и ублажают на континенте Когти мира, так что даже не надейся меня понять!

Глазаста обиженно отшатнулась, как будто Тайна её укусила. Даже Гений изумлённо моргнул, хотя тень подозрения всё равно маячила у него в глазах. Не давая им ответить, Тайна бросилась к балкону. Глазаста не злопамятная, а извиниться можно и завтра, подумала она.

– Выскочив на уступ скалы, дракониха взмыла в воздух и устремилась к чёрному песчаному берегу. Вулкан позади снова угрожающе зарокотал, тёмные тучи над головой озарились зловещими багровыми отблесками. Тяжёлый удушливый воздух был насыщен серными испарениями от горящей лавы и заставлял думать о смерти.

Тайна развернулась над красно-золотой пылающей рекой. Вот и пещера в прибрежных скалах, стражник только один, радужные едва ли когда-нибудь наткнутся на вход в секретный туннель. Обычно охрана по ночам спала, и частенько удавалось проскользнуть мимо них незаметно.

Только не в такую ночь. Следопыт нервно ёрзал на каменном пороге над берегом, поглядывая на окутанную дымом огненную гору.

– Думаешь, сегодня? – спросил он, когда Тайна, сложив крылья, уселась рядом.

Она ощутила мгновенный прилив паники – неужели догадался? Да нет, он и помнить-то не мог, что она потеряла яйцо, в последние годы такое случалось нередко. Стражник говорил об извержении вулкана.

– Нет, – покачала она головой, оборачиваясь на чёрно-багровую зловещую тень, заслонившую полнеба. – Гений сказал, у нас ещё есть время.

– Угу, – хмыкнул Следопыт, – только вот не припомню, с какой стати мы ему так верим.

Тайна понимающе вздохнула. Если Гений ошибается… в конце концов, потому она и сделала то, что сделала. Вот и весь секрет.

– Куда это ты собралась? – прищурился стражник, меряя взглядом её щуплую фигуру. – На ночную охоту в одиночку?

– Ничего, справлюсь. Просто… не спится что-то, вот и решила принести Власте ленивца или кабанчика – для королевы.

– Тоже дело, – хитро покивал Следопыт, – её величество надо ублажать. Ладно, тогда ещё увидимся.

С колотящимся сердцем дракониха протиснулась мимо стража в пещеру и, не теряя времени, ринулась в туннель. Скорее! Оно же вот-вот… Надо успеть!

Таких ясных и светлых ночей она ещё не видела в радужном лесу. Что и плохо – мало ли кому из местных драконов захочется прогуляться под тремя лунами. Даже сквозь густые кроны тропических деревьев было видно, что две из них сегодня полные. Такие же, как в ту ночь, когда она спрятала здесь яйцо с дочерью. Да-да, теперь Тайна была уверена – вылупится дочка. Сердце, рвущееся из груди, подсказывало ей это.

Определившись по секретным приметам, она пробиралась сквозь листву, даже не стараясь лететь бесшумно, времени совсем не оставалось. Если кто-то из радужных заметит и погонится следом… что ж, для него сегодняшняя ночь закончится плохо.

Вниз, к поваленному дереву, теперь к той куче листьев, а вот и кривой папоротник. Вот здесь, чуть дальше… Где оно?

Яйцо исчезло.

Дракониха в отчаянии взрыла когтями ямку в лесной подстилке. Как же так? Не может быть! Самое тёмное место в лесной чаще, и в нём чёрное яйцо – кто его мог заметить? Где теперь его искать?

Ну зачем только она это сделала? Зачем прятала, зачем врала родному племени, что оно пропало?

Хотела защитить от дыма, отравленного воздуха, нищеты и голода… и от постоянного страха, что земля вот-вот разверзнется и огонь поглотит всех.

И что теперь? Вот оно, наказание за обман!

Шипя от ярости, Тайна развернулась – и вдруг заметила что-то странное на прогалине, залитой лунным светом. Неужели…

Яйцо! И наверняка её собственное – но почему оно такого цвета? В последний раз, когда ей удалось тайком навестить дочку, три дня назад, оно было такое же матово-чёрное, как у всех ночных, а теперь стало странно-серебристое, блестящее и мерцающее, словно кусочек луны, упавший с неба.

Дракониха осторожно приблизилась, оглядываясь по сторонам. Уловка, засада? Кто здесь прячется – Гений или сама принцесса Власта?

А может, яйцо испортилось?

Что это? На гладкой поверхности – пять надколов с разбегающимися трещинками, похожие на звёздочки.

Тайна обошла его кругом, внимательно принюхиваясь. Как же оно сюда попало, кто его прикатил? Почему изменило цвет? В мшистой впадине, где теперь лежало яйцо, не было больше ничего, кроме лунного света.

Внезапно оно покачнулось, и на верхушке появилась новая, длинная трещина. Дракониха вздрогнула, сердце снова заколотилось. Может быть, надо как-то помочь? Разбить скорлупу самой? Обнять, согреть?

Она ни разу в жизни не видела, как вылупляются драконята. На острове ночных это случалось редко, да и смотреть мало кого пускали, чтобы не занесли какую-нибудь заразу.

Вот не соври она тогда, что прихватило живот на охоте в лесу, и яйцо треснуло, то сейчас оно было бы на острове, а ей разрешили бы наблюдать, как вылупился дракончик Коготь, единственный за последний год. А тех, у кого яйцо пропало, никто не пустит, слишком тяжело им смотреть на целые яйца и здоровых драконят.

Что же всё-таки делать? Тайна ни разу не слыхала, чтобы яйцо светлело. Может, нельзя его оставлять одно, или место здесь какое-то неправильное? А вдруг яйцо нужно каждую ночь переворачивать? Вдруг она своими лапами убила собственную дочь?

И что теперь? А если дракончик и правда пострадал? После всех треволнений, бессонных ночей и постоянной лжи… как это пережить?

«Я всё равно буду любить её!» – подумала Тайна, сжав зубы.

Решительно смахнув слёзы, она пристально вгляделась в серебристое мерцание. Как бы там ни было, внутри живой дракончик, который старается выйти наружу.

Она присела, нежно обняла яйцо, и вдруг… скорлупа разлетелась вдребезги, осыпая землю вокруг бесчисленными осколками.

Между лапами драконихи, удивлённо моргая, сидел крошечный чёрный дракончик! Её дочка!

Подняв головку на тоненькой шее, малышка долго разглядывала морду матери и её огромные крылья. Затем тихонько пискнула, привстала и встряхнулась, разворачивая свои собственные, миниатюрные и совсем новенькие.

Тайна смотрела на дочь с благоговением. Какая красавица, просто идеальная! Крошечные чешуйки блестят, как полированные, острые коготки – словно сияющие полумесяцы, а такого чудесного хвостика не найдёшь на целом свете!

А какая здоровенькая – ни у кого в ночном племени нет таких драконят. Одно это стоило любого риска!

Как жаль, что нельзя показать её отцу. Разве можно ему доверять? Наверняка всё расскажет племени, да ещё настоит, чтобы дракончик рос вместе с другими на острове. Нет уж, пускай лучше никогда не узнает, что у него есть дочь.

Малютка задрала головку ещё выше, всматриваясь в ночное небо, и в её глазах отразилось серебристое сияние двух полных лун. Только теперь Тайна заметила у неё такие же серебряные чешуйки в наружных уголках глаз – точь-в-точь слезинки, готовые скатиться по щекам. Как странно… и как красиво!

Миниатюрные коготки потянулись к лунам, будто хотели цапнуть их и поиграть, словно в мяч. Дракониха подхватила дочурку в лапы, чувствуя себя рядом с ней огромной и неуклюжей, а затем в приливе чувств нежно прижала к груди.

– Я твоя мама, – шепнула она, – и назову я тебя Луновзорой! У тебя будет самая счастливая жизнь, как ни у кого из драконов, и жить ты будешь вечно, и огненная гора никогда не дотянется до тебя.

Маленькая Луновзора снова пискнула и прижалась к тёплой материнской груди.

Тайна больше не ощущала ни вины, ни беспокойства. Не думала ни о том, что случилось, ни о том, что ещё случится. Всё хорошо, она там, где должна быть. Как хорошо, спокойно…

– Тайна! – разорвал тишину драконий рёв откуда-то сверху. – Тай-на-а!

Она вздрогнула и открыла глаза. Дракончик крепко спал, свернувшись клубочком у неё под крылом. Две полные луны заливали серебряным сиянием поляну и верхушки деревьев… за которыми кто-то надрывался в крике.

Следопыт! Идиот, он же всех радужных поднимет!

Проснувшись уже окончательно, Тайна вдруг осознала, что будет, если ночной охотник застанет её вот так, с дракончиком, скрытым от родного племени. Потащит на остров, а там ждёт суровая кара за ложь. Какая, ещё неизвестно, но если их разлучат…

Нет, такого допустить никак нельзя, это невыносимо, лучше вообще не жить!

– Луновзора, – шепнула она тихонько. Малютка разлепила сонные глазки. – Тебя нужно спрятать.

– Аррк? – Озадаченный писк в ответ.

– Идём скорее! – Мать сгребла её в охапку и кинулась в тень зарослей. Луновзора продолжала недовольно пищать, протягивая лапки к лунам. – Нет-нет, туда нельзя, надо спрятаться, понимаешь? Ни один дракон не должен видеть тебя, только я, твоя мамочка!

За поваленным деревом она осмотрелась – вот густые папоротники, вот и ямка в лесной подстилке. Положила туда дочку и стала сгребать в кучу опавшую листву, наваливая сверху.

– Рррк? – Малышка потянула мать за коготь. – Аррк?

– Нет, я не могу остаться! Прости меня… Нам опасно быть вместе. – Перед глазами сменялись страшные картины: на дракончика натыкаются охотники и несут на остров… или находят радужные и тащат к себе в логово. О чём она думала раньше? Одно дело спрятать яйцо, и совсем другое – дракончика, который шевелится и пищит! Он же ещё ничего не понимает… – я скоро вернусь! Пожалуйста, никуда не уходи, вообще не двигайся, пока меня нет! Хорошо?

Луновзора смотрела ей в глаза – так пристально и понятливо, будто видела все её страхи, все ужасные образы, мелькающие в голове. Возможно ли такое на самом деле? В свитках написано, что ночные драконы когда-то умели читать мысли… или это всегда была выдумка, чтобы напугать другие племена? Так или иначе, уже несколько поколений ничего такого не замечали. И всё же… какой у маленькой Луновзоры странный взгляд!

А вдруг? Тайна взяла в лапы крошечную головку дочери и прошептала, глядя в глаза:

– Скрывайся! Таись! Уцелей!

Говоря, она постаралась как можно явственней представить себе опасности леса, а особенно те, что исходили от других драконов. Потом нарисовала в уме образ Луновзоры, уютно свернувшейся под листьями в зарослях папоротников.

Малышка поморгала, глядя всё так же внимательно, потом вдруг медленно кивнула. Попятилась в ямку и принялась сама сгребать к себе листья.

– Тайна, ты где? Тай-на! – Зов Следопыта раздавался уже совсем близко. По чешуе драконихи побежали мурашки.

– Скоро увидимся, доченька, – торопливо шепнула она, подавляя мучительное желание вцепиться когтями в землю и не подпускать сюда никого. Повернулась и взлетела к верхушкам деревьев. Из глаз катились слёзы, но утирать их Тайна не стала – пускай Следопыт видит. Может, не станет ругать за такую долгую и неудачную охоту.

Шорох её крыльев затих во тьме среди трелей цикад, шуршания ящериц и прочих звуков ночного леса. Издалека донёсся рёв ягуара.

Тишина.

– Аррк? – спросил тоненький голосок из кучи листьев.

Нет ответа.

– Аррк?

Одна. Только тени плотно сгустились вокруг, и страшные картинки, оставленные Тайной, теснятся перед глазами. Луновзора только что вылупилась, и о мире знает только, что он очень опасный и страшный, когда рядом нет матери.

– Аррк? – опасливо позвала она снова.

Шорох леса, первые капли ночного дождя.

Тишина. И робкий шёпот:

– Мамочка?

Глава 1

– Не бросай меня здесь! – взмолилась Луна.

Под крылом у мамы так хорошо, так спокойно… Сама природа будто повесила знак: «Лучше места не придумаешь». Сидеть бы и сидеть… и уж точно не оставаться совсем одной на открытом всем ветрам горном пике, где так и кишат незнакомые драконы!

Устроившись под деревом в сторонке, Тайна с Луной наблюдали за поляной, куда слетались приглашённые в академию, и это было просто ужасно. Казалось, их тысячи и тысячи, и все такие разные – и такие шумные! Луна испуганно сжалась, когда мимо с рёвом и хохотом пронеслись галопом двое земляных дракончиков – ну и здоровенные… и наверняка грубияны. Как можно здесь чему-то научиться, если тебя того и гляди растопчут?

А если её невзлюбят? Даже не за неправильный какой-то поступок – а так, скорее всего, и случится, – а просто за то, что она ночная? Впрочем, и сами ночные её не любят – потому что не считают своей.

– Не хочу тут оставаться, не хочу! – повторяла Луна.

– Я понимаю, – вздохнула Тайна, – но ничего не поделаешь… и потом, тебе это полезно. Здесь будет лучше, чем в лагере у ночных, вот увидишь. «На Яшмовой горе хотя бы не так много наших», – продолжила она уже про себя.

– Мне лучше всего с тобой, – нахмурилась Луна, – пусть даже и среди ночных.

– Ты же знаешь, какие они ужасные! – Мать с дочерью хорошо помнили косые взгляды, шепотки и открытую враждебность, которыми полгода назад встретили соплеменники в лесном лагере здорового сытого дракончика. Извержение вулкана уничтожило остров, и ночные переселились в дождевой лес. Новая королева Ореола официально простила Тайне нарушение законов племени, но многие продолжали злиться. – Здесь драконы совсем другие – такие, как Солнышко и Звездокрыл, помнишь их? Они же тебе понравились.

– Хочу быть с тобой, – упрямо повторила Луна.

Как несправедливо! Едва успела вернуться в племя, чтобы быть с мамой всегда, а не только во время редких встреч в лесу, и тут же снова приходится расставаться!

– Я буду тебя навещать, – обещала Тайна, – часто-часто, не бойся. А ещё подружишься с кем-нибудь, разве плохо?

«Очень надеюсь, что у тебя получится, чуднушка моя ненаглядная», – добавила она мысленно.

– Я не чуднушка! – возмутилась Луна.

Мать повернулась и сурово глянула ей в глаза.

– Прекрати это делать! – прошипела она. – Хоть и слышишь, не отвечай. Никто не должен знать о твоих способностях! Все думают, что у нас их больше нет, и кто знает, что с тобой сделают, если это обнаружится? «Кто с такой станет дружить, если даже в мыслях ничего от неё не скроешь?» а если не поверят, то посчитают вруньей, тоже ничего хорошего! Не подавай виду, поняла?

– Да знаю я… Скрывайся! Таись! Уцелей! – Луновзора давно всё понимала. Долгие годы ночные драконы притворялись, что умеют читать чужие мысли, а потому больше всех боялись выдать свои собственные. – А вдруг случайно получится? Проговорюсь… а тут вокруг столько разных драконов!

– Будь осторожна, и не проговоришься, – твёрдо сказала Тайна. – Я знаю, как тяжело отличаться от других, но если ты сохранишь свой секрет, то сможешь жить нормально, как все. Зачем кому-то знать? Вот пускай и не знают!.. Ну как, готова?

– Нет ещё… Давай подождём ещё немного.

Мать вздохнула.

– Ладно, давай. «Какая же она нервная! Я была совсем другим дракончиком».

Луна снова нахмурилась. Вообще-то, хорошо, что мама не читает мыслей, но сейчас очень хотелось молча крикнуть в ответ: «А тебе не кажется, что ты сама в этом виновата?»

– О, погляди-ка! – оживилась Тайна, кивая на небо, где парили синие и зелёные крылья. – И морские тут как тут! Вон та, с жемчужными нитями на чешуе, небось их королева.

– Королева Коралл, – уточнила Луна. Со свитками куда проще – по крайней мере, когда читаешь, никто не пялится и не боишься сказать что-нибудь не то. Готовясь к учёбе на Яшмовой горе, она прочитала целую гору свитков. – С ней две дочери, Коралл никогда не отпускает их от себя, а ещё один – не знаю кто.

– Старайся не кичиться знаниями, – напомнила Тайна. – То есть спасибо, конечно, что сказала мне, но с другими осторожнее – драконы недолюбливают всезнаек.

Луна опустила глаза. В голове мамы всё одно и то же – понравится ли дочка остальным драконятам. Подумала бы хоть раз, понравятся ли они ей! Неужели это неважно?

Из пещеры навстречу гостям стрелой выскочила кобальтово-синяя морская.

– Ура, прилетели! – радостно завопила она, обнимая крыльями старшую из королевских дочерей с бело-розовой, словно перламутровой, чешуёй. Меньшая – по виду, ей не исполнилось и года – с воплями прыгала вокруг и тоже лезла обниматься, путаясь лапами в кожаной сбруйке и длинном поводке, который держала мать.

– Не уверена я что-то пока, – раскатисто рыкнула Коралл.

Королева была того же тёмно-синего оттенка, что и встречавшая, – тоже её дочь? Ну конечно! Луна выругала себя за недогадливость. Это же сама Цунами, знаменитая морская принцесса из пророчества. Прежде чем отправиться на Яшмовую гору, она прожила некоторое время в лесу у радужных драконов, Луне с ней встречаться не довелось.

– Здесь будет просто замечательно! – успокоила Цунами королеву, с улыбкой глянув на сестру. – За Анемоной я пригляжу особо, даже не сомневайся.

– А как же я? – обиженно пропищала изумрудная крошка. – Я тоже хочу в школу! – Сердито рыча, она рванула коготками сбрую и повалилась на землю, пытаясь освободиться.

– Мала ещё! – строго отрезала Коралл, рывком поднимая её на лапы за поводок. – Я не собираюсь рисковать ещё и тобой, и так уже Анемону отпускаю.

– Потерпи, Кайра, – вздохнула Цунами, – может, на будущий год… – Малышка с надеждой просияла.

Морская королева хмуро глянула на Цунами.

– Когда принесли твоё письмо, она мне все мозги проела, отпусти да отпусти, вот я и согласилась… но имей в виду, – повернулась она к Анемоне, – если вдруг что – обижать будут или соскучишься, или устанешь – сразу лети домой!

– Да всё нормально будет, – фыркнула бело-розовая, ловко увёртываясь от материнских объятий.

Глядя на них, Луна грустно повесила крылья. Почему-то её собственная мать вовсе не рвётся держать любимую дочку при себе… и возвращаться, если вдруг что, тоже не зовёт! Может, сама не прочь избавиться от странной «чуднушки»? В мыслях, впрочем, такого не видно… хотя за четыре года могла и научиться что-то скрывать. Не слишком ли много переживаний из-за опасных способностей?

На самом деле, Луне не очень-то хотелось бы стать «нормальной». Вариться в одних только собственных мыслях о себе любимой, как все остальные ночные? Однако, по мнению Тайны, так жить было бы проще и счастливее… что ж, может, здесь как раз и удастся научиться.

– А это кто? – спросила Цунами, поворачиваясь к последнему морскому гостю.

Пухлый дракончик примерно одних лет с Луной смирно сидел за спиной у Коралл. Тёмная чешуя его поблёскивала, как изумруд в глубине пещеры, отливая на груди ярко-зелёным, а в глазах сверкали золотые искорки. Расставив толстые лапы, он цеплялся когтями за каменистую землю, будто опасался, что ветер снесёт его с горы. Ни жемчуга, ни драгоценных самоцветов, как Анемона и Кайра, он не носил, только на лапе у самого плеча виднелся золотой браслет с блестящими чёрными камушками.

– Один из твоих братьев, – ответила королева. – Услышал и тоже запросился… Эй, кто ты у меня, напомни!

– Карапакс, – ответил дракончик, приветливо улыбнувшись Цунами.

– Что значит, «один из»? – удивилась она. – Никогда не думала… то есть я знаю, что Орка убивала только принцесс, но… Так сколько же у меня всего братьев?

– Десятка три, – пожал он плечами.

– Три десятка?! – Цунами вытаращила глаза. – Это же целая толпа!

– Если точно, тридцать два. – Карапакс поймал любопытный взгляд Луны и скорчил ей смешную рожицу.

– Почему же ты мне не сказала? – возмутилась Цунами, поворачиваясь к матери.

– Да какая разница? – беспечно отмахнулась Коралл. – Принцы трон не наследуют.

Цунами молча закатила глаза.

Луна снова покосилась на дракончика, однако, к своему удивлению, не смогла услышать его мыслей. Вообще ни одной, только тихий ровный гул, звенящая пустота.

Как странно! Вообще-то, драконы могли сопротивляться чтению мыслей, но только изредка и не нарочно. Бывало, кое-кто из ночных заслонял свои секреты чем-то вроде колючего щита. Лучше всех получалось у королевы Ореолы, но и та защищалась лишь невольно, когда нервничала, – примерно так же, как гасила выдававшие чувства пятна на чешуе. Любопытство у Луны в таких случаях только разгоралось. Какие мысли они прячут? Врождённая это способность или даётся опытом?

Так или иначе, Карапакс не походил ни на Ореолу, ни на тех ночных. Никакого шипастого щита, на котором словно бы написано: «Держись подальше от моих тайн!», а просто… тишина. Как ему такое удаётся? На вид – совсем обычный дракончик, простой и без подвоха. Впрочем, Луна уже хорошо усвоила, что простыми и обыкновенными драконы бывают только с виду.

– Ну, я очень-очень рада знакомству, – кивнула Цунами брату, – а ещё больше рада, что ты будешь у нас учиться и мы ещё узнаем друг друга получше.

– Давай-ка покажи мне тут всё! – потребовала королева. – Пока не увижу, не улечу.

В мыслях у старших принцесс шевельнулись ниточки раздражения, но Цунами спокойно кивнула.

– Да, конечно, пойдёмте все вместе.

Плетясь вслед за матерью в пещеру, Карапакс снова оглянулся на Луну, и склон горы вдруг словно поплыл, опрокидываясь прямо на неё. Перед глазами вспыхнула тьма, а затем сменилась странной вертящейся картинкой, разбитой на куски.

Берег моря. Солнечный свет. Карапакс прижимает Анемону к песку, и бело-розовая принцесса корчится от боли.

Картинка помигала и исчезла. Луна удивлённо моргнула. Морского семейства перед входом в пещеру она уже не увидела.

Глава 2

Что это было? По чешуе пробежал холодок.

На самом деле, Луна уже знала. В свитках писали, что у ночных бывает дар читать мысли и предвидеть будущее. Вот откуда брались её кошмары наяву.

Оставалось понять, что именно она видит, неизбежно ли оно и как вообще вести себя с легендарными способностями, которые не проявлялись в племени уже сотни лет. Повезло, нечего сказать! Мало ей одного «подарка» судьбы, так ещё и видения. Об этом она боялась рассказывать даже матери, не говоря уже о других драконах.

Вообще-то, Карапакс не казался злобным, несмотря на странную пустоту в мыслях, а между тем, пожив в лесном лагере у ночных, Луна уже хорошо разбиралась в опасных признаках характера. Наверное, любой дракон с возрастом мог озлобиться, но морской принц в видении не выглядел сколько-нибудь старше, чем сейчас. А может, он просто лучше других умеет скрывать свою истинную природу?

– Ого, настоящая королева! – покачала головой Тайна. – Первый раз вижу своими глазами.

– Королеву Ореолу ты встречаешь каждый день, – рассеянно заметила дочь.

– Да ну, Ореола… она не намного старше тебя. А тут – именно что настоящая, которая правит племенем многие годы.

Луна глянула искоса. Насчёт радужной на Ночном троне ворчали многие – неужели и мама принадлежит к числу недовольных?

– Ну ладно, – решила Тайна, – хватит прятаться и высматривать! Иди ищи свою пещеру.

Уже всё? Сердце сдавил привычный страх.

– Что, одна? А ты со мной не пойдёшь?

– Тебе полезно, – покачала головой мать. «Будем надеяться… – добавила она про себя. – Будь сильной, Тайна, оставь её и улетай!» – я люблю тебя, доченька! Скоро увидимся.

Дракониха отвернулась, но Луна успела прочитать мелькнувшую мысль, которую та старалась спрятать: «Очень надеюсь, что поступаю правильно. Принесёт ли это ей пользу на самом деле?»

Сердце у Луны подпрыгнуло. Значит, всё-таки не хочет оставлять! Может, удастся уговорить? Но мать уже обнимала её, шепча на ухо торопливые прощальные слова.

– Погоди! – взмолилась в отчаянии Луна. – Давай, я начну с будущего года? Если…

– Поверь мне, Лулу, – проворковала Тайна, обнимая лапами мордочку дочери, – тебе понравится, вот увидишь! Ты только не показывай, что особенная, и всё будет хорошо. Веди себя как все, что бы ни случилось, и непременно пиши мне, не забывай. Ну, до скорой встречи! – Через несколько мгновений от матери остался лишь тёмный силуэт в редких облаках.

Ощущая гнетущую пустоту в груди, Луна изо всех сил сдерживала слёзы. Драконята прибывали один за другим. На самом деле, их были вовсе не тысячи, а только три с половиной десятка учеников, она это знала, и входить в число этих первых приглашённых в академию считалось великой честью. Но почему именно она? Загадка.

«Ладно, хватит дрожать в кустах!» – одёрнула она себя. Пускай здесь как будто дождевой лес, живот подвело от голода, а мама уже третий день не показывается. Из пещеры вкусно пахнет бананами, почему бы не подкормиться самой, как в лесу? А заодно осмотреться, что это тут такое устроили.

Встряхнувшись, Луна дождалась, пока на площадке у входа никого не будет, развернула крылья и проворно влетела в тёмную пещеру.

– Привет! – встретил её громкий голос. Луна прищурилась, но глаза ещё не привыкли к полумраку. – Добро пожаловать в главный зал академии Яшмовой горы! Погоди, дай угадаю… ты Луновзора, правильно? Вообще, я потрясающая угадчица, иногда даже кажется, будто… – Незнакомка с чёрной, как ночь, чешуёй, заговорила тише: – Будто я умею… читать мысли, а?

Ой! Какой ужас, неужели они так сразу догадались? Ведь она не успела выговорить ни слова! Что же скажет мама?

– Да шучу я, шучу! – продолжала ночная. – Ну… почти. Меня зовут Вещунья, но я не учитель, как другие, а просто помогаю тут, чем могу. Вот твои вводные материалы и схема академии. – Она протянула два свитка. – Ого, да у тебя такие же серебряные чешуйки возле глаз, как у меня! Только твои ещё больше и ярче… Значит, ты Луновзора?

– Да… э-э… можно просто Луна.

Как же она сразу не узнала эту ночную? Во всём их мрачном племени только двое таких – весёлых и спокойных. Звездокрыл, правда, более серьёзный и задумчивый, зато Вещунья живее, подвижнее и вся так и светится уверенностью в себе. Луна не раз видела их в лагере, но только издалека, потому что жить они предпочитали в деревне у радужных.

Она огляделась, в надежде увидеть и Звездокрыла, дракончика из ложного пророчества, который потерял зрение, когда взорвался вулкан. Обычно Вещунья помогала ему не заблудиться, но сейчас она была одна.

Гигантская входная пещера, казалось, могла бы вместить сотни четыре драконов, не считая парящих под потолком. Солнечные лучи проникали снаружи, освещая скалистые стены и неровный потолок, с которого рядами свисали золотисто-бурые сталактиты – некоторые до самого пола, образуя причудливые колонны.

На дальней стене зала висел большой бронзовый гонг с резьбой в виде трёх летящих драконов, а в центре пещеры между двумя сталактитами был натянут плетёный транспарант из зелёных лиан с пурпурными и белыми цветами, которые складывались в большие буквы: «Добро пожаловать в академию Яшмовой горы!»

В стене слева виднелись отверстия двух туннелей, и такие же два – в стене справа. У каждого входа висела схема коридоров. Вокруг шумела толпа – родные и друзья прощались с будущими учениками, а те знакомились друг с другом. Какие-то драконы сновали туда-сюда, нагруженные дичью и свитками.

К огорчению Луны, ни Солнышко, ни Звездокрыл пока не появлялись. Мама говорила верно, они были добрее всех, а самое главное, мысли у них не расходились со словами и поступками.

– Так… Луна… Луна… – бормотала меж тем Вещунья, разворачивая свиток, прижатый к полу. – Ага, вот ты где! Второй коридор слева, пятая справа. – Она довольно прищёлкнула хвостом. – Ты будешь в восторге от своих сопещерников!

«Точно как мама, – подумала Луна, – понравится то, в восторге от этого… откуда ей знать?»

– От кого? – переспросила она вслух.

– Ну, от драконов, с которыми будешь жить в одной пещере, – весело пояснила Вещунья. Луна передёрнулась. В одной пещере, всё время вместе? – А вот и ледяные! Хочешь, вместе их встретим?

– Н-нет, спасибо, – заикаясь, пробормотала Луна и поспешила ко второму входу в левой стене.

Едва успев заскочить туда, она услышала позади шум крыльев и ощутила волну холода. Задержалась и осторожно выглянула наружу – так и есть, на пороге пещеры стоят двое ледяных дракончиков, хмурых и надменных. С такими лучше вообще никогда не встречаться!

«Пятая пещера справа… пятая…» – твердила она на ходу, чтобы не забыть.

Коридор извивался драконьим хвостом, уходя вглубь горы. Под потолком висели разноцветные стеклянные шары с горящими свечами внутри, раскрашивая стены зеленью травы, голубизной мотыльков и жёлто-оранжевыми оттенками гибискуса. Казалось, вокруг не глубокие пещеры, вырубленные в сером камне, а солнечные заросли тропического леса. Очевидно, драконята судьбы не хотели, чтобы новая академия хоть чем-то напоминала мрачные подземелья под горой, в которых они сами провели своё детство.

Вскоре туннель выпрямился, и по сторонам появились небольшие отверстия входов. Похоже, это и есть жилые пещеры, и некоторые из них уже населены. Изнутри слышалась болтовня, шорох крыльев и когтей, а в голову так и царапались чужие незнакомые мысли:

«Отец говорил, у них тут библиотека… Ура, меня научат читать! А вдруг все остальные уже умеют, как же стыдно будет!»

«Интересно, что тут в горах едят? Хорошо бы жареных чаек хотя бы иногда… Когда же обед, умираю с голоду! Слетать, что ли, на охоту… а вдруг заругают?»

«Поскорее бы увидеть дракончиков судьбы! Заметят они меня или нет?»

«Брр… ну и стужа здесь! То ли дело у нас в пустыне».

«Жить в одной пещере с радужным? Вот ещё!»

Луна зажмурилась, унимая головную боль. Когда она впервые попала в лагерь ночных, было то же самое. После долгих лет уединения и покоя в радужном лесу мешанина голосов в голове стала неприятной неожиданностью, не говоря уже о том, что все они звучали враждебно. Она до сих пор будто слышала их: «Тайну надо наказать! Считает себя лучше других? Обжирались там небось каждый день, а мы… Её дочке никогда не стать одной из нас! Она понятия не имеет о родном племени и о том, что нам приходилось терпеть на склоне вулкана….»

Вот бы уметь как-нибудь отключать эти голоса! Наверное, должен быть какой-то способ. Только некого попросить, чтобы научил.

В лесу Луна обычно забиралась на самое высокое дерево или проводила время у дальнего водопада, а здесь куда сбежишь? Придётся сидеть со всеми в классе или спальной пещере, и в голове всегда будет полно чужих мыслей!

Ладно, что-нибудь придумаем. В крайнем случае можно вернуться в лес, и пускай мама ругается сколько хочет!

Луна открыла глаза и посмотрела на пятую пещеру справа. Осторожно протиснулась мимо двоих песчаных дракончиков, почти перегородивших коридор. Перестав болтать, один оглянулся, проводив незнакомку обсидианово-чёрными глазами.

«Ночная! – донеслись его мысли. – Тёрн их не любит, только что двоих пленных отослала Ореоле. Говорят, никаких особых способностей у них нет… а просто так драться умеют, интересно? Надо будет проверить… Эта ночная вроде ничего так, серебристые чешуйки возле глаз симпатичные. Похоже, волнуется сильно – крылья прижала, съёжилась… просто нервная или что-то замышляет?»

Она поспешила дальше, сдерживая желание обернуться и стараясь сделаться как можно незаметнее.

Сталактиты над входом в пещеру походили на оскаленные зубы. Луна пригнулась и юркнула внутрь. Под потолком светились три стеклянных шара: зелёный, огненно-золотой и жёлтый. Ещё два незажжённых покоились на уступах по сторонам входа, а напротив виднелся последний, на уровне роста дракончика. Она дыханием зажгла свечи во всех трёх по очереди, затем тревожно огляделась.

Что ж, тут даже лучше, чем она себе представляла. По стенам – три спальных места: голая каменная лежанка, перина из мха и листьев и гамак, подвешенный к потолку. Похоже, для разных драконят.

«Какое же место выбрать?» – задумалась Луна.

То есть понятно, на чём бы ей хотелось спать, но вдруг хозяева академии не угадали и приготовили другое? Наверное, стоит подождать «сопещерников» и посмотреть, что выберут они. Как жаль, что спальни не одноместные! Может, если хорошенько попросить Звездокрыла…

В пещере стояло целых пять столиков-пюпитров из красного дерева для чтения свитков. Какие красивые, и отполированы тщательно – блестят, как драконья чешуя! По одному пустому у каждого спального места и ещё два по сторонам входа под светящимися шарами. Луна чуть не подпрыгнула от радости – эти не пустые, свитков целая куча, и даже табличка на стене: «Читайте на здоровье!»

Пристроив те два, что получила от Вещуньи, на пустой пюпитр, она уселась, обернувшись хвостом, у входа и принялась проматывать свиток за свитком. Чего тут только не было – история, рассказы о приключениях, древние легенды, описания растений и животных в разных королевствах… Вспомнилось, как Звездокрыл однажды расспрашивал, что она любит читать. Если это приготовлено для неё, ответы ночной дракончик слушал внимательно! Впрочем, новейшей истории о драконятах судьбы «Великий поход за мир и конец войны за Песчаное наследство» здесь не было. Луна улыбнулась. Видимо, тот, кто подбирал свитки, – Звездокрыл? Солнышко? Ореола? – постеснялся каких-то подробностей о себе или просто поскромничал.

К её немалому удивлению, среди прочего попалась азбука для малышей с огромными буквами и алфавитом. Луна задумалась. Неужели кто-то здесь всё ещё не умеет читать? Не может же быть, чтобы в академию принимали годовалых драконят! Мама говорила, что все разного возраста, но не настолько же!

Внезапно мозг пронизала волна чужого гнева. Схватившись за голову, Луна в страхе припала к полу, прислушиваясь к злобным выкрикам и бурному потоку мыслей из коридора:

– Убери свой вонючий рыбий хвост! «Я дралась с морскими и покрупнее этого заморыша! Пусть только попробует что-нибудь устроить!»

– Не смей дышать на меня дымом! «Небось, одна из тех небесных, что разрушили наш Летний дворец!»

Всё это бурлило в мозгу, отдаваясь такой мучительной болью, что хотелось врезаться лбом в каменную стену и отключиться.

А затем…

«Ага, вот ты где! – прорезался сквозь шум ссоры новый голос, и Луна невольно обернулась, тревожно ощетинив спинной гребень. Никого вокруг, голос звучал будто прямо в ушах, непохожий ни на что слышанное прежде – тихий, но до боли резкий и отчётливый. – Слышишь меня?»

Луна замерла в леденящем ужасе. В голове крутились мамины страшилки и строгие наставления: «Не верь чужим, остерегайся всего необычного, не позволяй никому узнать о твоих способностях! Скрывайся! Таись! Уцелей!»

«Три луны! – продолжал таинственный собеседник. – Ну и нервная же ты!»

– Ты кто? – робко прошептала она вслух.

«А ты кто? – парировал голос и тут же добавил, словно получил ответ прямо из её головы: – Привет, Луновзора!»

Он тоже умеет слышать мысли! Кто это такой? Она попыталась дать отпор. Представила, что хватает голос когтями и раздвигает, заглядывая внутрь.

Голос усмехнулся:

«Неужели тебя ничему не учили? Сколько тебе лет?»

В повисшей паузе она отчаянно пыталась оградить свой разум, перебирая числа, какие попало: «Девяносто пять, семьдесят шесть, двенадцать…»

«Уже четыре года, и больше ничего не умеешь?»

– Кто ты? – повторила она. – Откуда ты всё знаешь?»

«Надо же, и в самом деле ничего! – озадаченно произнёс голос в голове. – Хм… просто удивительно. Поразмыслю-ка я над этим».

Луна мучительно вслушивалась, прижав лапы к вискам, чтобы унять головную боль, но незнакомец молчал.

– Ты здесь? – шепотом спросила она.

Нет ответа.

Померещилось? Запросто. Снаружи такой шум, и голова раскалывается… Может, так и сходят с ума? Луна тряхнула головой, поморгала. Но если тут кто-то и впрямь читает мысли, то может и научить её, как этим даром пользоваться… или рассказать о ней всем остальным, сам оставшись в тени. Она поджала крылья, ощущая тревожный холодок.

– Эй, вы! А ну-ка, хватит! – послышался из коридора настоящий голос, сразу перекрыв шум ссоры.

«Глин! Это же Глин! – зазвенели наперебой мысли драконят. – Вот он какой, даже круче, чем в свитках! Хромает… да, это он… и смотрит прямо на меня – вот здорово!»

Вытянув шею, Луна выглянула из двери и увидела перед собой могучую спину земляного дракончика судьбы, который разнимал яростно вырывающегося морского и шипящую небесную.

– Сегодня только первый день, – добродушно увещевал их Глин, – из-за чего ссориться? Вы просто голодные, вот и всё! Сердолика, успокойся, дыши глубже, потом поговорим… Щук, пойдём-ка со мной. – Он обнял морского дракончика крылом и властно подтолкнул в глубь коридора.

Рыча себе под нос, небесная проводила их злобным прищуренным взглядом. Затем резко развернулась и направилась прямо в пещеру, где сидела Луна. Не проронив ни слова, прыгнула на высокую каменную лежанку и закутала голову коричнево-алыми крыльями, продолжая молча дуться.

Вот и первая соседка! Головная боль потихоньку отступала, зато сердце колотилось от волнения. Луна озадаченно моргала, думая, что сказать. Нервно сглотнула, кашлянула… и вновь повернулась к свиткам.

Однако читать пришлось недолго. Снаружи послышались шаги, и из коридора ворвался ослепительный жёлтый вихрь, чуть не опрокинув её.

– Ох, извини, я тебя не заметила! Вам, ночным, так удобно прятаться в тени – это главная ваша способность, ха-ха!

«Они поселили меня вместе с ночной! – в то же время пронеслось в мыслях незнакомки. – Даже не подумали, каково мне это будет после плена!» Однако приветливая улыбка радужной нисколько не потускнела, а чешуя не лишилась оттенка спелых бананов в ярко-розовую земляничную крапинку.

Новая соседка схватила Луну за передние лапы и потрясла, восторженно приподняв пышный гребень.

– Здорово здесь, правда? Просто уж-жасно здорово! Я прямо сама не своя – с самого утра пытаюсь хоть чуточку пригасить чешую, и никак – вся свечусь от радости, что попала наконец сюда! – и в самом деле, сияющую желтизну радужной омрачали лишь три еле заметных чёрных пятнышка, похожие на чернильные кляксы. – Я Кинкажу! – объявила она торжественно.

– Болтушка ты, – буркнула небесная из-под крыла.

– Нет, ну как мне тут нравится! – продолжала тараторить Кинкажу, отпуская лапы Луны и запрыгивая в гамак. «Библиотека! Краски! Друзья!» – вспыхивали её мысли одна за другой. – Ты уже везде была? Библиотека такая, закачаешься! Я хоть пока и не умею читать, но из чешуи вылезу, чтобы научиться. А зал для рисования – просто чудо! Там столько красок, ты не представляешь – у всех радужных на чешуе столько не наберётся! Будем вешать свои картины на стены здесь в спальне – красота!

– Умереть, не встать, – ядовито хмыкнула небесная.

– А ты на вид здоровее, чем другие ночные, – заметила Кинкажу, окинув Луну взглядом. На небесную она, похоже, решила внимания пока не обращать. – Чешуя так блестит, можно подумать, ты радужная в маскировке… но ты ведь ночная, да?

– Просто я росла не на вулкане, – объяснила Луна. – Мама спрятала моё яйцо у вас в дождевом лесу.

– Ах, вот как? – просияла Кинкажу. – Я слыхала о тебе. Это приятно: значит, ты не из тех ночных, кто держал меня в плену. Нет, ты не подумай, я за дружбу племён, чтобы забыть старые обиды и всё такое, но всё-таки… Знаешь, там было так страшно, на вашем острове, я думала, что умру… вот и решила, что лучше подружусь сначала с какими-нибудь другими, а потом уже с ночными – но раз ты не одна из них…

Луна невольно поморщилась. «Не одна из нас», – так и думали всегда её сородичи, это звучало в мыслях окружающих все последние полгода. А теперь ещё и вслух…

– А как тебя зовут?

– Луна… то есть, Луновзора – но лучше просто Луна.

– Очень приятно, Луна… а ты кто? – Кинкажу обернулась к небесной.

«Я солдат, – донеслись мысли из-под алых крыльев, – я честно сражалась за королеву Рубин и ничем не заслужила такого… такого унижения! Учить уроки, как маленькая, и жить в одной пещере с малохольной болтушкой и учёной занудой…»

Луна обиженно понурилась, свесив крылья. Никакая она не зануда!

– О, да у нас тут секреты! – воскликнула Кинкажу, сверкнув большими тёмно-зелёными глазами. – Нам самим придётся отгадать имя своей сопещерницы! Чур, я первая! Думаю… думаю, её зовут… Хлюп! Удачное имя, правда?

Улыбаться было нельзя, слишком жарко полыхнуло гневом от скорчившейся на лежанке небесной.

– Мне кажется, – робко возразила Луна, – имя Хлюп больше подходит земляным драконам.

– Хм, верно, – согласилась Кинкажу. – Тогда, наверное, она Добруша, уж очень дружелюбная.

– У небесных таких имён тоже не бывает, – вздохнула ночная, с опаской глядя на яростно подёргивающийся оранжевый хвост.

– Да ты только глянь на неё, – хихикнула Кинкажу, – я уверена, ей ужасно понравится быть Добрушей. Пока не узнаем настоящее имя, так и будем звать!

Не выдержав, небесная вскочила с каменного уступа и гордо развернула крылья.

– Я дралась в четырнадцати битвах! – взревела она. – Никто не смеет надо мной издеваться, а тем более жалкая радужная, которая о войне только слышала и даже читать не умеет! – Она спрыгнула с лежанки и в ярости метнулась к двери.

Кинкажу всё хихикала, не в силах успокоиться.

– Ладно, – признала она, – в общем-то, так и есть… хотя плен на вулкане у ночных и ранение в королевском поединке всё-таки может сойти за боевой опыт.

– Глин, кажется, называл её Сердоликой, – припомнила Луна.

– А что, красивое имя… Ты не против, если я займу гамак?

Луна кивнула.

– Мне нравится постель из мха.

– Ну конечно, ты же в такой и спала, пока росла у нас в лесу! – снова просияла радужная. – У нас с тобой есть, о чём поговорить. Будем вместе скучать по сочным папайям и пушистым ленивцам… но пока я ни по чему не скучаю, уж очень тут здорово! Побежали библиотеку смотреть?

– Да я… – смутилась Луна, – я тут уже… может, попозже?

– Глупости! – Радужная подтолкнула её крылом. – Разве тебе не интересно разведать новые места? Пойдём, я всё покажу! «Только бы эта ночная не оказалась скучной, – мелькнуло у неё в голове. – Если робкая – не беда, справимся… только бы не скучная!»

Луна решительно выпрямилась, подавляя страх перед неизведанным. Первый шанс с кем-то подружиться, и вдруг показаться скучной занудой – ни за что!

– Идём, – кивнула она, глубоко вздохнув.

– Ура! – Кинкажу выскочила в коридор, увлекая её за собой.

«О Луновзора, милая моя! – заполнил вдруг мысли уже знакомый голос. – Эта пустышка с ветром в голове – вовсе не единственный твой шанс. Уверен, нас с тобой ждёт долгая и великая дружба!»

Опять! Неужели он настоящий, не кажется? От кого исходит этот странный голос? Кто способен проникать к ней в голову, и как он это делает? Кто-то из драконят, учеников академии, или другой ночной, тоже наделённый от рождения особыми способностями?

Как спрятаться от того, кто всё о тебе знает?

«Я помогу тебе, – прозвучало в ответ, – но и ты должна мне помочь».

Глава 3

Думать о загадочном голосе и в то же время о новой школе, полной шумных драконят, было слишком трудно, и Луна постаралась задвинуть мысли о нём в самый дальний угол. Сейчас ей едва удавалось отстраниться от бурных переживаний непоседливой радужной.

– Куда это мы? – спросила она, поспевая следом по туннелю в глубь горы. Спальные пещеры давно остались позади. Может, стоило захватить свиток со схемой?

– Сегодня день поиска! – стала охотно объяснять Кинкажу. – Вообще они решили, что каждый наш день станет днём поиска! В этом главная идея академии – искать и исследовать то, что тебе интересно.

«Мне интересно поскорее вернуться к маме, – грустно подумала Луна, – и что тут исследовать?»

– Кто хочет? – спросила она вслух. – Кто такие «они»?

– Драконята судьбы, конечно! Правда, они больше не хотят, чтобы их так называли… только как же иначе? «Основатели академии» тоже подходит, но тогда получается, что они ужасно старые, всё равно как корни горы… Вообще-то, они мои добрые друзья, – гордо добавила радужная, вспыхивая пурпурными полосами, – особенно королева Ореолой. Читать объявления я не умею – пока! – и поэтому Солнышко с Глином рассказали мне всё первой, раньше всех.

Объявления?

Заметив под настенным факелом прямоугольную каменную доску, Луна задержалась и прочла надпись мелом:

«Добро пожаловать в академию Яшмовой горы! Ходите и рассматривайте всё, что вам интересно, – сегодня и каждый день! Всё здесь – для вас.

Дичь для еды вы найдёте в обеденном зале. Если захотите поохотиться, записывайтесь у Глина, и вообще не стесняйтесь обращаться к любому из нас с вопросами, жалобами и предложениями.

Новая информация о завтрашнем дне будет вывешена вечером, а утром начнутся обсуждения в группах по интересам.

Удачного вам дня!»

– Что за обсуждения по интересам? – спросила Луна.

– Ну, просто сидят и обсуждают всё интересное… Пошли, пошли! – Кинкажу нетерпеливо потянула её за крыло, и она вздрогнула, ощущая напор энергии, переполнявшей новую подругу.

Свернув следом в боковой коридорчик, Луна увидела на стенах множество развёрнутых свитков с цитатами и успела прочесть на ходу лишь две: «Знание – пламя во тьме» и «Когти войны бессильны против крыльев мудрости» – а затем вдруг оказалась в огромном зале, заполненном зеленоватым переливающимся светом.

Здесь было как во сне. Свитки повсюду, куда ни глянь: длинными рядами в стенных ячейках, на пюпитрах и подставках. Везде уютные уголки для чтения – каменные уступы, мшистые кочки, стопки ковров. Читательницу, впрочем, Луна заметила только одну – серьёзного вида земляную, которая свернулась на тростниковой циновке с пергаментным свитком в лапах. Земляная даже не обернулась на новых посетителей, а в мыслях у неё удалось разглядеть лишь смутный образ грязевой лужи с рябью на поверхности.

Солнечный свет проникал сквозь отверстия в потолке и одной из стен, затянутые чем-то тонким и полупрозрачным. В изумрудной зелени ветвились тонкие прожилки.

– Листья! – удивлённо шепнула Луна.

– Солнышко с Ореолой принесли их из леса, – с гордостью пояснила радужная. – У нас ими покрывают крыши хижин на деревьях. Здорово придумано, да? Самое то для окон библиотеки!.. Привет, Звездокрыл! – Она радостно подскочила к круглому деревянному столу в центре зала, над которым показалась чёрная голова.

– Привет, Кинкажу! – Слепой библиотекарь с улыбкой тронул когтями протянутую лапу радужной. – Это Луновзора с тобой?

– Привет! – робко поздоровалась Луна.

В мыслях ночного дракончика судьбы, вечно поглощённого учёными идеями, не оставалось места злу. Он никогда не думал о ней, как о чужой, опасной или ненадёжной. Возможно, потому, что и сам был в родном племени чужаком. А ещё он обожал свитки – так же, как и она. Вот и сейчас Луне удалось различить у него в голове одно только беспокойство о библиотеке – как обеспечить необходимыми свитками такое множество учеников?

– Вот твоя личная читательская печать, – улыбнулся Звездокрыл, повернувшись на голос, и подал через стол деревянную дощечку. – Так и знал, что ты сегодня придёшь.

– Печать? – Луна с удивлением повертела дощечку в лапах и обнаружила на ней своё имя, вырезанное задом наперёд.

– Мы придумали особую систему, – стал объяснять ночной дракончик. Он провёл когтями по ряду свитков с именами, разложенных вдоль стола, выбрал один и развернул. Пергамент был совершенно пустой. – Когда ты хочешь взять какой-нибудь свиток из библиотеки, то приносишь его мне, и я отпечатываю его название с обложки на этом вот твоём именном формуляре, а когда сдаёшь обратно, ставишь сверху свою личную печать. По-моему, очень удобно.

– Да, очень, – согласилась Луна, прижимая к груди дощечку. Самая первая её собственная вещь!

– Хорошо бы ещё мешочек, чтобы её носить, – деловито заметила Кинкажу.

– А как же! – Звездокрыл пошарил под столом и вытащил мягкий футляр из чёрной кожи с серебряной цепочкой.

Луна положила туда печать и повесила мешочек на шею. Настоящее сокровище!

– Спасибо! – восторженно выдохнула она.

– Если нужно помочь что-нибудь найти, обращайся ко мне, – кивнул Звездокрыл. В его мыслях тут же закружилось множество названий, но ощущалась и немалая тревога – получится ли у слепого работать библиотекарем? Подавив свои сомнения, он снова улыбнулся. – Я постарался запомнить, что где хранится.

Луна призадумалась. А что ей нужно сейчас больше всего? Свиток о странных и зловещих голосах в голове? Что подумает библиотекарь, если задать ему такой вопрос?

– Стерх, ты ещё здесь? – спросил тем временем ночной дракончик, чуть повысив голос.

Земляная у окна подняла голову и молча кивнула.

– Он тебя не видит! – прошипела Кинкажу. – Да, здесь, – подсказала она Звездокрылу.

– Ой, прошу прощения, – смутилась земляная.

– Ничего страшного, – спокойно ответил он. В мыслях его колыхнулась глубокая печаль, но никак не отразилась на голосе. – Стерх, познакомься, это Кинкажу и Луна. Это Стерх – одна из сестёр нашего Глина.

– Ух ты! – оживилась Кинкажу. – Интересно, каково это, быть родственницей знаменитости? Хотя дружить с самой королевой тоже неплохо, – добавила она с гордой улыбкой, – это я про себя, если что… Думаю, мы друг друга понимаем.

Стерх смущённо улыбнулась в ответ, и Луна ощутила в её мыслях отзвук своих собственных страхов. Похоже, сестра дракончика судьбы волновалась в новом месте нисколько не меньше, и сознание этого немного ободряло.

– Очень рада познакомиться, – кивнула с улыбкой Луна. Вот и ещё одна возможная подруга. Получается, мама права: здесь совсем не так уж и страшно.

– Я тоже, – чуть слышно прошептала земляная, неловко теребя в когтях свиток.

– Пошли теперь в музыкальный зал! – нетерпеливо затараторила Кинкажу. – Нет, лучше в… Ой, вспомнила: кто-то говорил, что здесь в Яшмовой горе живёт древний призрак! А вдруг мы его встретим?

Луна тревожно прижала уши. Призрак? Неужели это он говорит у неё в голове? Брр!

– Ты имеешь в виду Камнероя? – спросил Звездокрыл. – Никакой он не призрак, а просто старый добрый ночной и, кстати, отец Солнышка. Провёл здесь уже много лет, по большей части спит, и юным драконятам категорически не рекомендуется подкрадываться и проверять, живой ли он, дёргая за хвост. Впрочем, пообщаться он никогда не прочь, и если вы настроены на вежливую беседу, я могу сказать, как его найти.

– Вежливая беседа… да ну, скучища, – пожала крыльями радужная. – Лучше бы он был призраком, так интереснее!

Значит, живой ночной, подумала Луна. Неужели это он пробирается в чужие мысли? Надо обязательно спросить у Звездокрыла дорогу, набраться бы только смелости.

– Есть хочешь? – перебила её мысли Кинкажу. – Я бы что-нибудь пожевала. Надо найти обеденный зал, я там ещё не была… Звездокрыл, как пройти в обеденный зал?

Ночной дракончик коснулся стола, чтобы сориентироваться, затем показал крылом на один из трёх выходов из библиотеки.

– Стерх, пойдёшь с нами? – спросила радужная, опередив Луну.

Земляная быстро покачала головой и снова уткнула нос в свиток.

– Ладно, тогда до скорого! – бросила Кинкажу через плечо, утягивая за собой ночную.

Новый коридор уходил вниз, но из глубины тянуло свежим воздухом. Минуя несколько ответвлений, Кинкажу лишь заглянула в них и продолжала уверенно идти прямо. Теперь и Луна ощутила доносящийся спереди запах дичи… вместе с гомоном драконьих голосов, как настоящих, так и мысленных. Опять мучиться от этого шума!

В обеденном зале оказалось даже хуже, чем она представляла. Здесь царил настоящий хаос, особенно утомительный после тихой аккуратной библиотеки. Огромная пещера с дальней стороны выходила на склон горы, усыпанный мшистыми валунами, за которыми открывался вид на отвесные кручи и снежные пики. Выход наружу загораживала невысокая стенка из булыжников, нисколько не мешавшая драконятам, но непроходимая для дичи. С другой стороны поперёк пещеры струился водный поток, исчезая под аркой, ведущей в соседнее помещение. А между ними… Мохнатые овцы, блея в панике, путались под драконьими лапами, рядом бегали пёстрые куры, перепела и фазаны, то и дело взлетая облаком перьев и пронзительно кудахча. Жирный чёрный медведь в углу с обречённым рыком отбивался от дракончика размером вдвое больше него.

Что ещё хуже, зал был полон орущих драконят, по большей части земляных, песчаных и небесных, которые весело носились взад-вперёд, догоняя птицу, предназначенную на обед. Они подбадривали друг друга, давали советы, вопили от досады, упуская фазана, и весело хохотали, когда птица выскальзывала у других из-под носа. То же самое повторялось у них и в мыслях, и оттого Луне казалось, что драконов тут вдвое больше, чем на самом деле.

Глин стоял на скале в центре пещеры и старался перекричать общий гвалт.

– Тише! Тише! – ревел он. – Особенно вы, куры! Сдавайтесь, мы всё равно вас съедим! Бежать некуда, стойте! Стоп, я сказал!

– Куд-кудах! Куд-кудах-тах-тах! – визгливо отвечали куры.

Кинкажу разглядела на берегу пещерной речки кучу тропических фруктов и радостно устремилась к ним. Там уже сидел какой-то радужный, перебирая угощение, и она радостно что-то ему крикнула.

Луна была готова провалиться сквозь каменный пол, лишь бы убраться отсюда подальше. На самом деле есть хотелось, но не в таком диком шуме. Может, выскользнуть незаметно и вернуться ночью, когда тут всё успокоится? Однако Кинкажу тут же заметила её нерешительность и замахала крыльями, подзывая к себе. Нельзя же огорчать новую подругу – Луна сжалась в комок и поспешно перебежала к фруктам, стараясь ни в кого не врезаться и не наступить на бегающую дичь.

– Познакомься, это мой друг Кокос! – представила соплеменника радужная. «Я думала, что друг», – тут же прозвучало в мыслях, и Луна уже решила, что жизнерадостная Кинкажу таит в душе какие-то обиды, но та тут же выпалила со ехидством: – То есть я думала, что он друг, пока меня не похитили враги на много-много дней, а он даже не заметил! – Она насмешливо ткнула дракончика хвостом.

– М-м…. разве я не извинился? – промямлил тот с полной пастью, пережёвывая папайю. Его изумрудная чешуя приобрела тускло-лавандовый оттенок, глаза сонно прищурились. – Или не извинился? М-м… нет, вроде извинился…

– Ты каждый раз только мычишь! – фыркнула Кинкажу и повернулась к Луне. – Я научусь читать на сотню лет раньше него!

– Почему? – лениво хмыкнул Кокос.

– Потому что я умная, а ты нет, вот почему! Я это и имела в виду, можно было не спрашивать. Такой был подтекст!

– А-а… – равнодушно протянул радужный без всякой обиды. Видимо, он даже не старался понять смысл. – Манго тут неплохие, – кивнул он Луне. – Мне сказали есть их первыми, чтобы не переспели. Бананы я люблю больше, но и манго ничего так. А вот кокосы не очень люблю.

– Как это ни парадоксально, – заметила Кинкажу.

– Что? – поморщился он.

– Вот видишь! – усмехнулась она, повернувшись к Луне.

Луна молча кивнула, говорить в окружающем хаосе выкриков и мыслей было слишком трудно. У одного Кокоса мысли ворочались медленно, но были такие невыносимо скучные, что сами по себе могли свести с ума. Он протянул пригоршню манго, и она разрезала их когтями, как привыкла делать в лесу, когда в одиночестве дожидалась визитов матери.

– Эй! – окликнул голос из-за спины. Луна вздрогнула от неожиданности, едва не уронив плоды в речку. – Не пугайся, это я, Глин, – добродушно продолжал земляной дракончик. – Очень рад, что ты уже познакомилась с Кинкажу. Так и знал, что вы подружитесь.

Луна глянула озадаченно. В самом деле знал? Неужели у неё есть что-то общее с взбалмошной радужной?

Глин махнул лапой, отгоняя курицу от горки фруктов, и со вздохом оглядел суету, царящую в зале.

– Похоже, мой план воплотился не совсем так, как… планировалось.

– Глин, здесь же с ума сойти можно! – расхохоталась Кинкажу.

– Согласен, – вздохнул он. – Завтра попробуем сделать по-другому. Я просто подумал, что гоняться всем вместе за живой дичью будет весело – совсем как в нашем детстве, когда воспитатели учили нас охотиться, но не хотели выпускать из пещеры. Только нас было всего пятеро, а с тридцатью пятью управиться не так просто. – Он поморщился, пропуская отчаянно блеющую овцу.

Радужная покачала головой.

– Тот, кто настолько примитивен, что глотает дичь живьём, вполне заслужил, чтобы ему расклевали нос! Лучше уж забери всех этих куда-нибудь на охоту, а нас оставь спокойно наслаждаться фруктами.

– Хорошая мысль… а пока позову-ка я Цунами, она живо их утихомирит. – Глин с улыбкой кивнул и двинулся к выходу.

Луна слышала его слова будто издали, в то же время вдруг ощутив, как шумный хаос драконьих мыслей пронизывает ниточка смертельного ужаса – тонкая, едва не рвущаяся на сквозняке, но такая пронзительная, что не заметить её было невозможно даже в общем гвалте.

Кто здесь? Как странно! Слов в мыслях не разобрать, один только страх.

Неужели едва вылупившийся дракончик, который ещё не умеет говорить?

Она приподнялась и завертела головой, высматривая хозяина мыслей, но вслед за ужасом голову тут же пронизала чужая ярость – бешеная и холодная, как острая ледяная сосулька. Луна вздрогнула и подалась назад, судорожно сжав когти, так что яркая жёлто-оранжевая мякоть раздавленных манго брызнула во все стороны, окрашивая каменный пол вокруг.

Кинкажу с визгом отшатнулась, но прежде чем Луна успела извиниться и вообще найти какие-то слова, оглушительный драконий рёв у выхода из туннеля стал совершенно невыносимым.

– Лови его!

– Он мой! Мой!

– Вон он! Хватай!

Земляные и небесные мигом забыли про кур и фазанов и все как один кинулись в дальний конец пещеры, где началась невероятная суета. Нить страха в непонятных мыслях тем временем нарастала, обжигая огнём.

Наконец Луна заметила виновника суматохи. Крошечная фигурка выскочила из-под драконьих лап и метнулась через пещеру, петляя между овцами и птицей.

Воришка!

О них писали в свитках, были там и картинки, но Луне ни разу не доводилось встречать это загадочное существо живьём, и она редко о них вспоминала. Знала только, что двадцать лет назад они убили королеву Оазис и украли сокровища. А так – просто ещё одни обитатели Пиррии, вот и всё.

И вот – один из них здесь, и мысли его вспыхивают в голове так же отчётливо, как драконьи! Слов только не понять.

Глаза воришки стрельнули по сторонам, и при виде убитой и недоеденной дичи ниточка ужаса дрогнула, наливаясь паникой и отчаянием. Но… как же тогда мысли ещё живых овец и кур, почему они тоже не слышны? Значит, воришки всё-таки другие, не просто животные?

Волна чужой ярости вновь окатила пещеру леденящей волной, и из орущей толпы вырвался вперёд бледно-голубой дракончик, сверкая высоким колючим гребнем и искристой чешуёй, похожей на осколки льда. Его пронзительный взгляд хищно окинул пещеру.

У бедного зверька не было ни единого шанса спастись. Где угодно, только не здесь. Кто-нибудь рано или поздно поймает, и что тогда? Слушать и переживать мысли несчастного, когда его будут жрать? Как вообще можно отдать на съедение такое крошечное существо – одинокое, напуганное, беззащитное… а главное, ясно осознающее, что его ждёт!

Луна кинулась следом, обогнала воришку и преградила ему путь. Зверёк попытался увернуться, но она сделала выпад и ловко цапнула его.

– Всё в порядке, – шепнула она, – я не причиню тебе вреда.

Слова не помогли. Ниточка пронзительного ужаса билась в воздухе ещё сильнее. Воришка скорчился комочком в драконьих когтях, зажав голову лапками и весь дрожа.

В обеденном зале воцарилась тишина. Луна подняла голову и увидела прямо перед собой бешеные тёмно-синие глаза ледяного дракончика.

«Ночная», – мелькнуло у него в голове, и Луна вздрогнула, ощутив мгновенную вспышку чужой ненависти. В пасти дракончика с шипением заклубился пар смертельного ледяного дыхания.

– Считаю до десяти, – прорычал он угрожающе. – Отдай мне моего воришку, или я порву тебе глотку!

Глава 4

«Вот и попробуй тут не привлекать лишнего внимания!» – подумала Луна, ощущая на себе взгляды и мысли всех драконят в огромной пещере.

Ледяной дракончик был устрашающе красив, смертельно острые рога и длинные шипы на конце длинного и гибкого, как плеть, хвоста топорщились морозными сосульками, а хищный взгляд пронзал, словно копьём.

Луна прислушалась. «Первый раз такая попадается, – думал ледяной, – с серебристыми чешуйками в уголках глаз – обычно они разве что под крыльями бывают. И смотрит странно – будто прямо в голову заглядывает. – Однако его любопытство тут же схлынуло, сменившись новым приливом лютой злобы и горечи. – Да какая разница! Ночные убили его! Ненавижу их всех, ненавижу!

Она поспешно отвела взгляд, жалея, что не может хотя бы на время отключить свои способности. Ненависть ледяного была видна и так, без копания в мыслях и чувствах. Кого же это убили ночные? Кого-то из родных и близких, не иначе. Что ж, многие её соплеменники вполне могли заслужить чью угодно ненависть. Как жаль, что она не какая-нибудь другая!

– Итак? – прорычал он.

– Нет! – выдавила Луна, сжавшись под пронизывающим ужасом зверька и режущей злобой ледяного.

– Воришка принадлежит мне! – прошипел дракончик. – Мой идиот-сопещерник дал ему сбежать, но он всё равно мой, и я не для того тащил его сюда всю дорогу, чтобы отдать на обед лживым ночным! – Ледяной шагнул вплотную, и Луна ощутила холод, исходящий от его чешуи. – Я заморожу тебя по частям! Сначала рога – заморожу и обломаю! Потом хвост, потом когти и крылья… Хочешь?

Она прижала зверька к груди и закутала крыльями, пытаясь собраться с мыслями. Разум ледяного сверкал острыми гранями, как горный ледник на ярком солнце, мешая сосредоточиться. Между угрозами вспыхивали отдельные картинки – вот какой-то другой ледяной весело барахтается в снегу, а вот он же отбивается от небесных, окружённый в лесной чаще горного ущелья.

Странно – почему виноваты ночные, если схватили небесные?

И зачем тащить воришку «всю дорогу» сюда, а не съесть сразу? А ещё… ещё дракончик заметил, как бережно она держит зверька. Хоть и ненавидит, а оценил.

Всё, хватит думать! Надо же что-то ответить, молчать нельзя. На слова, не на мысли… только как теперь отличишь одно от другого, всё перепуталось…

– Эй, хватит! Успокойся, ну что ты так взбесился? – Какой-то песчаный дракончик растолкал толпу и решительно втиснулся между ночной и ледяным. Тот самый, что давеча заметил в коридоре, как она волнуется. – Никто никому не порвёт глотку, не заморозит и не обломает! Разве нельзя попросить вежливо? – Он повернулся к Луне. – Привет, я и есть тот «идиот-сопещерник», что выпустил воришку, но остальные предпочитают звать меня Вихрем. Моего грозного приятеля зовут Холод. А ты кто?

Луна окинула песчаного робким взглядом. В одном ухе серьга с тёмным янтарём, бурые веснушки на светло-жёлтой чешуе, поперёк носа – косой шрам. Хвост свёрнут аккуратными кольцами, но ядовитый шип тревожно подёргивается в сторону Холода.

Вроде бы самый обычный песчаный, но думает странно – как ни один другой дракон! Мысли вертятся и мелькают, словно листья в быстром речном потоке. Разговаривает, успокаивает Холода и в то же время отслеживает все уголки пещеры – кто где стоит и кто более опасен, – да ещё и оценивает удобные пути отхода, и примечает, на ком надето больше всего драгоценностей. Даже дичь не упускает из вида – кто куда бежит и кого удобнее поймать. Ну как разберёшься в такой путанице?

Что же ответить, что ответить… Ах, да, он спрашивает имя.

– Луна… – её шёпот был едва слышен.

– Луна что? – презрительно хмыкнул ледяной.

Она взглянула с недоумением. Какой нелепый вопрос!

Воришка шевельнулся в когтях, и в его страхе неожиданно прорезались нотки смущения, что тоже сбивало с толку, не говоря уже о суматохе мыслей толпы вокруг:

«Вот бы и впрямь подрались! Интересно, каковы на вкус воришки?»

«А ночная всё молчит и молчит!»

«И как ей только удалось поймать такую проворную дичь?»

«Ну и потеха!»

«Если он порвёт эту ночную, его точно исключат из академии!»

– Луна что? – громко повторил Холод. – Луна, и всё? Какое-то не ночное имечко, у вас они всегда такие солидные – и такие лживые! Давай, не стесняйся, как там дальше? Лунознатица? Луновластительница? Лунная Стражница?

– Холод, остынь, говорят тебе! – снова вмешался Вихрь. Обернулся и весело подмигнул. – Хороша шутка, а? Ледяной, а так распалился.

– Её зовут Луновзора! – подсказала Кинкажу, покровительственно обвивая хвостом новую подругу. Возбуждённые мысли радужной затарахтели, перебивая всех остальных: «Вот он какой, ледяной! Блестящий, так и сверкает. Свирепый, опасный, просто жуть! Да ещё и герой-песчаный рядом с ним, красота! Обожаю академию, обожаю!»

– Луновзора? – пробормотал Холод уже спокойнее. Слышать от него своё имя было так странно, что по спине побежали мурашки – наверное, из-за Кинкажу и её безудержных восторгов.

– Послушай, – снова заговорил Вихрь, обращаясь к Луне, – это я во всём виноват. Открыл клетку, и не успел глазом моргнуть, как он уже в коридоре… Так или иначе, воришка принадлежит Холоду, можешь мне поверить! Так что, пожалуйста, очень тебя прошу, не ешь его!

– Если тронешь Бандита хоть одним зубом, выбью все до единого! – снова зарычал Холод.

Песчаный насмешливо фыркнул.

– Да уж, интересные у ледяных понятия о том, как просить вежливо.

– Бандита? – изумлённо переспросила Луна.

С каких это пор дичи дают имена? Да ещё держат в клетках! Что-то тут не так… Ну конечно же! Как ни путала мысли ледяного дракончика его бешеная ярость, там не было и тени желания сожрать воришку!

– Вот-вот, – кивнул Вихрь. – Это воришка с дурацкой кличкой Бандит – любимчик Холода. Лично мне никто не говорил, что сюда можно брать домашних питомцев, но племяннику Ледяной королевы, ясное дело, позволено больше, чем другим. Если ты ещё не знала, что он родственник Глетчер, не беспокойся, он не забудет сообщить.

– Я только один раз об этом упомянул! – обиженно буркнул Холод. – В конце концов, неужели для королевских особ не приготовили отдельные спальни? Вот и предупредил, что нас поселили вместе, скорее всего, по ошибке и ненадолго.

– Ну-ну, надейся, – хмыкнул Вихрь. – Так что, Луна? Давай, мы поймаем тебе взамен овцу или что-нибудь другое.

Тем временем, мысли у него так и мелькали: «Интересно, что едят ночные… ни разу с ними не торговался… хотя чем они, по сути, отличаются от других драконов? С другой стороны, не похоже, чтобы эта ночная сильно ценила еду… да и драгоценности, пожалуй. Вот свитки – это пожалуй, у неё умные глаза и довольно учёный вид. Что бы такое предложить? Если она проглотит воришку, Холод с ума сойдёт! Где я добуду ему нового? Или здесь они водятся поблизости?»

– Я и не собиралась его есть, – поспешно выпалила Луна, пока снова не запуталась в чужих словах и мыслях, – и не хотела, чтобы кто-нибудь другой съел. Его вообще нельзя есть!

Ледяной дракончик глянул на неё искоса, с любопытством. Он уже явно оттаивал.

– Я думаю точно так же, – буркнул он.

– Вот и славненько! – обрадовался Вихрь. – Хоть и странновато, вообще говоря… Короче, мы друг друга понимаем. Так что? – Он вопросительно посмотрел на Луну.

Она попыталась отгородиться от его разума, прислушиваясь к мыслям Холода. Да, так и есть: ледяной дракончик держит зверька как домашнего питомца и готов порвать на куски всякого, кто его обидит. Сам воришка, похоже, этого не понимает и боится Холода не меньше, чем других. Тем не менее в клетке ему, конечно же, будет безопаснее, чем на воле среди необузданных прожорливых драконят.

Луна осторожно освободилась от хвоста Кинкажу, шагнула вперёд и протянула воришку Холоду. Соприкоснувшись с ним когтями, она вздрогнула – и не только от холода. Дракончику было стыдно, теперь он яростно ругал самого себя.

– Фу, он весь липкий! – фыркнул ледяной, схватив питомца. – Ты его испачкала.

И правда, лапы у Луны были вымазаны в раздавленном манго, и воришка тоже стал жёлто-оранжевым с головы до лапок.

– Извини, – смутилась она, – я просто…

– Между прочим, – встряла Кинкажу, – она его спасла! Мог бы и спасибо сказать!

– Хм… – не нашёлся с ответом ледяной.

Луна уже чувствовала, как по коридору возвращается Глин, а с ним идёт кто-то ещё, почти с такими же тёплыми и восторженными мыслями, как у радужной. Солнышко! Ну да, кому же ещё быть! Вот и замечательно, сколько можно быть центром всеобщего внимания!

Холод отнёс питомца к ручью и стал полоскать, смывая манговый сок. Крошечный Бандит пронзительно верещал.

«Может, она разбирается в воришках? – звучало в голове у ледяного. – Вдруг ей удастся понять, что с ним не так… Нет, ночную спрашивать не буду, не хочу иметь с ними дела!»

– Он же голодный, – не удержалась Луна и тут же в страхе прикусила язык.

Холод окинул её ледяным взглядом.

– Ничего подобного! Только сегодня утром на привале в пустыне я давал ему кусочек песчаной крысы, а вчера дома угощал моржатиной, но он есть не стал. – Вытащив зверька из воды, дракончик озадаченно взглянул на него. Бедняжка весь дрожал, сжавшись в комочек. – Ничего не ест с тех пор, как королева Глетчер поймала его четыре дня назад. Думаю, воришки вообще питаются очень редко.

– А может, он так ненавидит тебя, что решил уморить себя голодом? – усмехнулся Вихрь.

Ледяной дракончик нахмурился.

– На такое у него ума не хватит… «А вдруг так и есть?» – донеслась до Луны опасливая мысль. – Нет, он же пьёт, когда я ставлю ему воду!

– А ты не пробовал… – начала Луна робко и тут же осеклась, поймав злобный взгляд ледяного.

– Чего я не пробовал? – прошипел он.

Луна ощутила касание горячей чешуи – мимо проскользнула Солнышко.

– Всем привет! – воскликнула она бодро. Меньше ростом, чем Холод и Вихрь, почти такая же, как Луна с Кинкажу, а мысли в голове все весёлые и уверенные. Красота! – Что тут у вас за шум?

У неё за спиной Глин тем временем уговаривал толпу разойтись. Драконята разочарованно бурчали – одни хотели попробовать на вкус воришку, другие надеялись, что драка всё-таки состоится. Мысли и слова перебивали друг друга.

– Вещунья сказала, что ты взял с собой питомца, – обратилась Солнышко к ледяному, – это он и есть? О, старый знакомый! Мне приходилось встречать парочку таких же.

Гордо задрав голову, Холод глянул сверху вниз.

– Королева Глетчер, – заявил он вызывающе, – разрешила мне взять его с собой. – Если это кого-то здесь не устраивает, я немедленно возвращаюсь домой!

– А как же ты будешь держать его дома? – удивилась Солнышко. – В ледяном дворце воришка замёрзнет насмерть!

– Ну… – замялся Холод, – ну, что-нибудь придумаю. Всё равно буду его держать, я так решил!

– Да нет, мы не возражаем, только имей в виду: любой питомец требует заботы и внимания, особенно новый, о котором ты мало ещё знаешь. Советую тебе поговорить со Звездокрылом, у него могут быть свитки о том, как кормить воришек и ухаживать за ними.

– Ничего, сам как-нибудь справлюсь, – буркнул дракончик, встряхивая Бандита, чтобы обсушить. Зверёк отчаянно пищал, испуганно глядя с высоты на каменный пол.

Луна невольно сжала когти. Как можно так грубо обращаться с животным! Ей уже хотелось забрать воришку обратно.

– Мы все ещё почти ничего не знаем о воришках, – заметила Солнышко. – Вот ваше крылышко и могло бы как раз заняться их изучением. Мы объявим всем, что воришек в академии не едят, но ты всё же присматривай как следует, чтобы с ним ничего не случилось. – Она озабоченно повела крыльями, и Луна ощутила её беспокойство: «Достаточно ли авторитетно я сказала? А может, слишком? Или никто всё равно не воспримет такую крошку как начальство?»

– Никто не посмеет обидеть моего воришку! – напыжился Холод. – Конечно, если будет знать, что это моя собственность, – поправился он. – Пожалуй, сделаю ему ошейник с надписью.

– Напиши: «Собственность племянника Её Величества королевы Глетчер», – с преувеличенно серьёзным видом подсказал Вихрь. Холод машинально кивнул, потом раздражённо фыркнул.

– Вот только… согласится ли твой сопещерник? – продолжала между тем Солнышко, глянув на Вихря. – Ему ведь тоже придётся жить рядом с твоим питомцем… в принципе, если кто-то из другой пещеры не возражает против воришки, можно поменяться местами.

Холод откашлялся со значительным видом.

– Возможно, вы забыли, что королева Глетчер – моя родная тётя, – объявил он, – а моя сестра – её племянница и наследница Ледяного трона! Совершенно очевидно, что каждому из нас полагается отдельная пещера!

– Нет, так не получится, – с улыбкой объяснила Солнышко. – Мы хотим, чтобы драконята из разных племён познакомились и подружились, и совместное проживание – часть этого плана. Между прочим, дочь Морской королевы тоже здесь учится и живёт в пещере не одна. «И притом не ворчит и не жалуется», – добавила она про себя. – Кроме того, мы ещё не настолько углубились внутрь горы, чтобы обеспечить каждому отдельное жильё.

– Лично я не возражаю, – пожал крыльями Вихрь. – То есть, против воришки не возражаю. А вот его хозяин… не знаю, может, у меня аллергия на него!

Луна с недоумением покосилась на песчаного дракончика. Такой удобный повод избавиться от склочного и драчливого соседа, а он отказывается! Судя по мыслям, он на самом деле не прочь делить пещеру с Холодом, но не потому, что ледяной ему так уж нравится, а просто хочет понравиться сам. А ещё у него в мыслях то и дело возникают двое взрослых и очень злобных песчаных – его брат и сестра? Холода он поддразнивает нарочно, чтобы подружиться… в общем, не так прост этот Вихрь, как кажется с виду.

– Эй, хватит! – одёрнула дракончиков Солнышко, прикрывая его крылом от сердитого выпада Холода. – Не ссорьтесь.

– А я и не ссорюсь, – с невинным видом возразил Вихрь. – Просто этот воришка долго не проживёт, по всему видать. Совсем иссох, бедолажка – больной какой-то попался.

– Ничего подобного! – прорычал ледяной дракончик. Он слегка ткнул зверька когтем, и Бандит с писком согнулся вдвое. «Только не умирай!» – в панике подумал Холод. Он оглянулся, встречаясь взглядом с Луной. Она сжалась, готовая отвернуться, но он подскочил вплотную и подозрительно прищурился.

– Что ты хотела сказать? Насчёт того, как его кормить.

– Я… я просто… – сбивчиво пролепетала она. – Кажется, мне попадалось где-то в свитках, что они жарят свою еду. Ты не пробовал давать ему что-нибудь кроме сырого мяса?

– Был бы голодный, съел бы и сырое, – проворчал дракончик.

– Думаю, она права, – кивнула Солнышко. – У меня есть… – Она замялась. В мыслях вертелось: «Друг? Бывший тюремщик? Дракон, чуть не отдавший меня на смерть?» – я знаю одного дракона, который много лет держал у себя воришку, так он как раз готовил для неё еду на огне.

– Ну и как я стану здесь тут готовить? – сердито буркнул ледяной. В самом деле, подумала Луна, еду он способен только заморозить.

– Кто-нибудь тебе поможет, – объяснила Солнышко. – Вот почему хорошо дружить с драконами из других племён.

«Ха-ха», – с горечью подумал Холод.

«Я бы тебе помогла, – вздохнула про себя Луна, – если бы ты позволил».

– Попробуй угостить его фруктами! – предложила Кинкажу. – Вот, держи! – Она подскочила к груде плодов и вернулась с пригоршней спелых ягод и бананом.

– Фруктами? – поморщился ледяной. – Какая гадость!

Радужная выбрала черничину покрупнее, почти с кулачок воришки, и ткнула зверьку в нос.

– Вот, попробуй, малыш. М-м… ягодка! Вку-у-усная!

Бандит моргнул, вытирая с мордочки фиолетовый сок. Глянул на Холода, потом снова на Кинкажу… затем потянулся и схватил угощение обеими лапками. Помедлил – и откусил.

«Вкусно», – поняла Луна. Побаивается, но слишком проголодался, чтобы осторожничать.

– Ну вот! – радостно воскликнула Кинкажу, протягивая ему ещё. – Видишь? Луна права, он голодный.

Ночная вздрогнула, ощутив на себе удивлённые взгляды Холода и Вихря. Подозрение в глазах ледяного светилось ещё явственнее.

– Как ты узнала? – прищурившись, спросил он.

«Ой, мамочка, – в панике думала Луна, – ещё только первый день, а я уже кучу ошибок наделала! Но куда же деваться, когда столько драконов вокруг и все смотрят?

– Просто угадала, – тихо ответила она, глядя в пол.

– Очень удачно, – дружелюбно улыбнулся Вихрь, но в его разуме Луна различила тревожную нотку: «Эта ночная умнее, чем хочет казаться! Предупреждала же Тёрн: не доверяй ночным, никогда не доверяй… Нет, не злая, слишком уж симпатичная… но что она скрывает?»

Она отступила на шаг, потом ещё.

– Я… мне пора идти. – Развернулась и кинулась к выходу из обеденного зала, ощущая на себе десятки испытующих взглядов, словно проникавших под чешую. И ещё – чужие шепчущие мысли:

«Что-то с этой ночной не так…»

«Какая странная, я таких ещё не видал».

«Почему она не съела воришку, пока могла?»

«Надеюсь, мы с ней не в одной группе».

Последняя мысль Холода пронизала общий шёпот искрящейся ледяной нитью:

«Может, и правда у ночных нет никаких особых способностей… но мне почему-то кажется, что эта ночная читает мои мысли!»

Глава 5

Весь остаток дня она пряталась в своей пещере. Притворялась, что спит, и даже когда Кинкажу, вернувшись, нарочно уронила на пол несколько свитков, не подняла головы. Радужной не терпелось поговорить о Холоде и Вихре, все её мысли были о них, но как раз этого разговора Луна больше всего хотела избежать. В конце концов Кинкажу убежала встречаться с какой-то Тамарин, небесная свернулась калачиком на своём каменном уступе, и тогда удалось заснуть по-настоящему.

На этот раз кошмар не заставил себя ждать. Начавшись после кометы полгода назад, страшные сны повторялись, меняясь лишь в деталях.

Грохочущий обвал настигает бегущих драконят. Молнии рассекают чёрное небо, раскаты грома сотрясают зазубренные пики. Друзья гибнут вокруг один за другим, терзая душу своими предсмертными воплями.

Яшмовая гора, поняла Луна, с ужасом глядя, как дрожит и разверзается земля, поглощая груды камней, в которые рассыпаются гигантские клыки на вершине. Яшмовая гора рушится!

Луна застыла на месте, не в силах пошевелиться. Язык не слушался, она не могла ни позвать на помощь, ни предупредить друзей, только стояла и смотрела, едва не теряя сознания от бьющейся в висках страшной боли. Мир рушился прямо под её лапами.

Нет, это не на самом деле! Обычный кошмар, просто накопилось за последние дни – и собственные волнения, и мамины, и всех драконят в академии – вот и результат. Это не видение, не пророчество, не будущее! Только бы не будущее!

Песчаный дракончик кричит, сгорая заживо в подземном огне. По склону горы ползут зловещие трещины, разверзаются бездонные пропасти и глотают жертву за жертвой. Кинкажу, бесцветная от ужаса, жалобно стонет, придавленная огромным валуном.

Нет! Надо проснуться, скорее!..

– Когти и зубы! Ах ты, бедняжка… – Рядом вдруг нависла гигантская тень, как будто из земли выросла новая гора. Мелькнула чёрная с серебром чешуя, а затем огромные когти схватили Луну и выдернули из кошмара во тьму.

Тьма была прохладная и приятная. Тишина, покой. Никаких чужих голосов в голове, ничего не горит и не рушится, ни воплей, ни паники. Так тихо впервые за весь день в академии. Хотелось, чтобы тишина продолжалась вечно.

Луна глубоко вздохнула, ощущая, как успокаивается колотящееся сердце.

Это всё ещё сон, поняла она. Кто-то другой, такой же, как она, избавил её от кошмара, но не разбудил. Просто перенёс её сознание в другое место и сам остался рядом.

Молчание длилось, казалось, целую вечность, а потом в темноте послышался тихий голос:

– У тебя полная неразбериха в мозгах.

– Я знаю, – ответила Луна шёпотом.

– Так и хочется наподдать тому, кто это допустил!

– Никто не знает, что я… такая. – Она замялась. – Спасибо… за то, что ты…

– Ты должна уметь сама! – сердито буркнул он.

Да, похоже, что «он», хотя по чужому голосу в голове не всегда легко понять. Впрочем, ничего больше определить не удавалось, а когда голос умолкал, рядом никого не ощущалось, совсем. Как странно – голос из ниоткуда! Ни чувств, ни мыслей не слышно, одна пустота, словно голые тёмные стены вокруг. Неужели у обычных драконов всегда так – только то, что видишь и слышишь ушами – и ничего не узнаешь о других, если они сами не захотят сказать?

– Почему ты ничего не умеешь? – продолжал удивляться голос. – Ни мысли свои закрыть, ни чужие голоса заглушить… Во имя трёх лун, почему никто не научил тебя отключать видения?

– Это было не видение, – перебила она, – а просто ночной кошмар.

– Правда? – фыркнул он. – Ты серьёзно так думаешь, крошка Луна?

Она вздохнула. О будущем разрушении Яшмовой горы разговаривать не хотелось совсем.

– А тебя самого кто учил?

– Мой отец.

– Понятно… повезло тебе.

Луна ни разу не видела своего отца, а Тайна ничего не рассказывала и не отвечала на вопросы. Упомянула только, что он погиб, когда взорвался вулкан. Даже имя удалось лишь прочитать у матери в голове: Провидец.

Голос усмехнулся.

– Знай ты моего отца, так бы не говорила… Что ещё за вулкан?

Ну вот, и мысли прочитал!

– Я… я не… Пожалуйста, не надо!

– Что не надо? А, лезть к тебе в голову, рыться в памяти? Не нравится? А чем, скажи пожалуйста, ты занимаешься каждый день? Может, другим это тоже не понравилось бы!

– Но… я же не нарочно! – возмутилась Луна. – Я не хочу этого делать, оно само всё лезет, не остановишь! Знаю, это моя беда, моё проклятие – слышать всё, что думают другие. И видеть будущее я тоже не хочу, особенно если… если оно… такое. – Она махнула крылом в темноту, но наткнулась на камень. Пощупала – стены окружали со всех сторон.

– Ты хочешь быть как все? Не надо, Луновзора. – Твои способности – дар, а не проклятие, как ты не понимаешь!

Дар? Она сердито царапнула когтями стену.

– Моя мама так не считает.

– Как странно! – удивился голос. – Первый раз слышу, чтобы наши способности называли проклятием. Какие-нибудь другие – может быть, но не такие.

– Она говорит, что все меня возненавидят, если узнают… Хотя я и так не слишком им нравлюсь.

– А какое это имеет значение? Ты лучше, чем они, ты умеешь то, что им недоступно! А если тебя учить, то сможешь гораздо больше. Пока твои умения не впечатляют.

– Спасибо большое! – фыркнула Луна, обвиваясь хвостом.

– Вот видишь! Сердишься, а всё равно разговариваешь со мной, мои способности тебя притягивают. Так же и с другими: если они узнают, ты сразу станешь им нужна. Сможешь вертеть ими, как захочешь!

«А если я захочу настоящих друзей? – с горечью подумала она. – Кто станет дружить с тем, кого боится?»

– Можешь дружить со мной, – ответил голос, – уж я тебя точно не боюсь. – Шутит он или нет, понять было трудно. – И потом, тех, кто тебя боится, легко использовать. Вот скажи, ты бы отказалась от своих способностей, если бы могла?

Луна задумалась. Что бы ни говорила мама, уметь видеть чужие мысли бывает полезно, а видения однажды помогли спастись от падающего дерева. Трудно даже представить себе целую жизнь в пустоте и тишине, как сейчас.

– Нет, – призналась она, – не хочу стать такой… как остальные драконы. Только пусть не ругают меня за то, что я другая. Надоело бояться, что меня раскроют… да ещё кошмары… весь этот ужас.

– Думаю, я смогу тебе помочь.

– Кто ты?

Молчание длилось долго.

– Да, похоже, ты и правда не знаешь, – хмыкнул он наконец, как будто только что понял.

– Откуда мне знать? – Она снова царапнула когтем каменную стену и попыталась надавить мысленно, чтобы проникнуть сквозь пустоту, но ничего не вышло. – Ты тоже учишься в академии, или сам учитель? Почему я не слышала о тебе раньше? Мы можем встретиться по-настоящему?

– Не понимаю, – пробормотал он, помолчав, – как ты могла обо мне не слышать, но у тебя в голове и в самом деле никаких следов…

Снова долгая тишина.

– Ты ведь ночной, да? – спросила она. – Но почему тогда не объявился раньше, в деревне? А ты не Камнерой, о котором рассказывал Звездокрыл?

В академии всего пятеро ночных драконят, включая её саму. Может, Чтица? Было бы смешно, окажись имя правдивым, но Луна уже заглядывала к ней в голову и ничего похожего на чтение мыслей не обнаружила. Кто же тогда – Коготь? Отвага? А может, тот, постарше, которого она пока не встречала, потому что его родители терпеть не могут Тайну?

А не может это быть Вещунья? Нет, у той все мысли нараспашку, ничего похожего.

– Что? Ночные теперь живут в дождевом лесу? Как интересно! – продолжал удивляться голос, не отвечая на вопросы. – Дотянуться туда я не могу, но из этих никого не знаю. Наверное, прошло больше времени, чем мне казалось.

Луна в растерянности почесала рога. Выходит, он не из племени? Или вообще не ночной?

– Прошло времени после чего? – спросила она.

– Скажи, Луновзора, который теперь год?

Она дохнула огнём в темноту. Вокруг голые стены, больше ничего. Никаких драконов.

– Скажи! – настаивал он. – Сколько лет прошло после Пожара? В твоих любимых свитках это наверняка написано.

Разумеется. Да и в голове у неё можно отыскать.

– Пять тысяч и двенадцать лет, – ответила Луна.

Молчание.

– Что-о? – взревел он.

Луна вздрогнула… и проснулась с бешено бьющимся сердцем. Она словно упала на свою постель из мха с огромной высоты… и тут же окунулась в привычный шум. Даже посреди ночи содержимое чужих мозгов так и бурлило вокруг. В снах Сердолики гремели битвы и лилась кровь, а у Кинкажу сияло солнце и пестрели яркие краски, но проглядывали и оттенки беспокойства, которое радужная старательно подавляла днём.

«Что случилось? Ты ещё здесь?» – спросила Луна мысленно, пытаясь отыскать источник таинственного голоса, но ответа не получила.

Чужие мысли доносились и со стороны. Четверо дракончиков в пещерах дальше по коридору не спали, вспоминая прошедший день. Не одному ли из них принадлежал голос? Вряд ли – уж очень они сами волновались на новом месте, да и не думал никто о ней. Стерх выполняла дыхательные упражнения, представляя, как жидкая болотная грязь обволакивает тело и очищает разум от страхов. Луна словно наяву видела рябь на поверхности огромной воображаемой лужи, куда с головой окунулась земляная. Ещё один дракончик читал свиток, но никак не мог сосредоточиться. Его не переставала донимать одна и та же мысль: «Все поймут, что мне здесь не место!» в снах остальных по большей части бушевала война с ужасными сценами ничуть не лучше, чем давешний кошмар самой Луны.

Она потянулась мыслями дальше и нашла Холода с Вихрем – это было легко, потому что рядом мерцала крошечная искорка разума спящего воришки. Ледяной спал крепко, без снов, а у Вихря они были тревожными и страшными: другие песчаные бросали на него ядовитых змей.

Так кто же это был? Остаются только старшие. Попробовать, что ли, самой отыскать Камнероя? Вдруг его голос – надо спросить.

Луна поднялась и шагнула к двери так тихо, как только могла, но всё равно задела хвостом подставку для свитком. Раздался скрип, Кинкажу что-то сонно пробормотала, а Сердолика грозно рыкнула и заворочалась на каменной лежанке.

Затаив дыхание, Луна подождала, пока они снова успокоятся, захватила схему академии и выскользнула из пещеры.

Надо искать в самой глубине горы. Скорее всего, Камнерой устроился где-нибудь подальше от драконят, чтобы его никто не беспокоил. Она выбирала самые тёмные коридоры, и время от времени выдыхала огонь, чтобы осветить развёрнутый свиток со схемой. Пещера Камнероя там отмечена не была, кроме линий виднелись только пометки, такие как «тесный проход» и «рой летучих мышей».

Шум от драконят становился всё тише, и Луна внимательно прислушивалась в надежде уловить отголоски чужого разума или скрип когтей впереди. Конечно, таинственный чтец мыслей может и отгородиться, но вдруг отвлечётся или забудет, и что-то всё же просочится.

Наконец, к своему удивлению, в тёмном туннеле с низким потолком она услышала глухое бормотание. Чужие мысли.

«Вот и ещё одну чешуйку сегодня потерял… а она так и не пришла. Впрочем, зачем ей?»

Последовал тяжёлый мысленный вздох, а затем и настоящий, отразившийся эхом от каменных стен. Звук доносился из-за поворота. Луна пригнулась и тихонько двинулась туда.

Мысли незнакомца ворочались очень, очень медленно, будто валуны, которые кто-то толкает в гору.

«Опять есть хочется… и ничего с этим не поделаешь».

Послышался тяжёлый скрежет чешуи о камень.

Луна остановилась в нерешительности. Совсем не похоже на того дракона, что говорил с ней. Ладно, раз уж пришла, куда деваться. Она осторожно выглянула из-за угла.

Вот он!

Огромный дракон вытянулся лёжа у стены с полузакрытыми глазами. Горящий факел на стене освещал серовато-чёрную, будто окаменевшую, чешую, да и само оплывшее драконье тело напоминало каменную статую. Тем не менее едва Луна вошла, чёрные глаза лежащего широко открылись.

– Привет! – робко шепнула она.

– Гррм, – раздалось в ответ. В глазах дракона не мелькнуло ни тени узнавания. Точно – не он. Тот бы непременно выдал себя.

– Ты… ты Камнерой?

Он снова протяжно вздохнул, выпустив из ноздрей струйки дыма, и произнёс, не поднимая головы:

– К несчастью, да.

– А я Луновзора.

– Моя первая гостья из академии, – глухо проскрежетал дракон. – Не считая Солнышка, конечно. Она сказала, что меня будут навещать и другие, но ты первая. А сегодня и Солнышко не пришла.

– Сегодня только первый день, – объяснила Луна. – Ещё придут, я уверена! Сегодня у Солнышка столько дел…

– Грррм…

Камнерой надолго замолчал. Скучай он по-настоящему, был бы разговорчивее, невольно подумала Луна. Даже в мыслях у него как-то пустовато, все только о еде.

Спросить, не он ли говорил с ней, нельзя – если не он, она сразу себя выдаст. Надо как-то зайти со стороны.

– Ты, наверное, многое знаешь о ночных… – начала она.

– Потому что старый? – проскрипел он. – Да, наверное. По сравнению с тобой уж точно.

– Нет, я… я просто… Мне просто интересно, были ли в вашем поколении чтецы мыслей?

Чёрный дракон издал скрежет, похожий на хриплый смех.

– О нет, ни одного. Они вымерли несчётное множество лун назад. Молодёжь вечно надеется, что наши легендарные способности возродятся… только ночным куда лучше без них. Всякая власть… она разрушает жизнь.

Луна зябко передёрнула крыльями. Мамины слова, один в один. А этот дракон ещё и знает, о чём говорит. В его голове всё можно прочитать – всю историю его проклятия.

Дракомант.

Несчастный, который жалеет, что появился на свет. Волшебные способности отняли у него любовь, семью, родной дом, а теперь ещё и тело чешуйка за чешуйкой обращается в камень.

Только как это всё произошло, не разглядеть. Какой путь он выбрал, что привело его сюда? Может быть, ей повезёт больше? Почему нельзя иметь способности и не терять взамен ничего дорогого? Тот дракон, что говорил с ней, явно считает, что можно. Если разыскать его, он поможет – и тогда она сможет избежать горестной судьбы Камнероя! Бедняга, как же ему плохо!

– Извини, – смущённо пробормотала она, – мне пора. Было очень приятно познакомиться.

– Мне тоже, – уныло вздохнул он.

Путь назад отыскался не сразу, и Луна с облегчением увидела впереди свет из спальных пещер. Тем не менее её блуждания заняли меньше времени, чем показалось. Те же самые четверо драконят ещё не спали, а Сердолика не успела досмотреть до конца свой воинственный сон и теперь дралась с каким-то ледяным.

Уже у своей пещеры Луна будто споткнулась: что-то потянулось к ней с другой стороны и дёрнуло к себе. Ещё один чужой сон? Она чуть расслабилась, поддаваясь неведомой силе… и вдруг в голове зазвучали незнакомые голоса – странно отчётливые и громкие, как у попугаев в дождевом лесу:

«Твоя выгода понятна, а как насчёт меня? Убить нетрудно, но откуда я знаю, что ты не врёшь? А если меня всё-таки поймают?»

«Не поймают, – заверил другой голос, низкий и вкрадчивый. – Не бойся, просто сделай это для меня, и получишь то, чего хочешь больше всего».

Луна застыла, озираясь в пустом коридоре.

Что это? Как странно!

Разговаривали где-то совсем близко, и не вслух, а мысленно. Однако её таинственному собеседнику, которого она почти уже считала другом, ни один из голосов точно не принадлежал. Неужели она не единственная такая из драконят? Кого они хотят убить?

Она зажмурилась и вся обратилась в слух, но странная беседа уже закончилась, а может, притихла и утонула в сонном бормотании остальных.

Её глаза вдруг широко распахнулись. Всё ясно – приснилл! Кто-то говорил со спящим через магический сапфир.

И этот кто-то готовит убийство!

Глава 6

– Утро! – громко объявила Кинкажу, дёргая за хвост спящую Луну. – Вот здорово!

Ночная с трудом разлепила глаза, глядя на подругу, чья бананово-жёлтая чешуя расцвела яркими розовыми пятнами радости. Как же хочется спать! Такое чувство, что легла только что.

– Не вижу ничего здорового, – буркнула Сердолика со своей каменной лежанки и снова укутала голову багровыми крыльями.

– Мы же познакомимся все сегодня! Всё наше крылышко! – воскликнула радужная. – Это же замечательно!

Она подтолкнула Луну хвостом и плюхнулась рядом на мягкий мох, невольно заражая своим восторгом, но в то же время утомляя.

– Что за крылышки такие? – спросила Луна, надеясь ещё подремать во время объяснений. Вот только не хватало тёплой материнской чешуи под боком. Наверное, мама тоже сейчас скучает…

– О, это тоже они придумали! Классная идея! Хотя я и переживала немного сначала, что придётся дружить с ночной… но с тобой – другое дело, волноваться не о чем. Ты просто прелесть… и никогда никого не похищала, чтобы ставить опыты, правда? – Она шутливо толкнула Луну в плечо.

– Никогда, – кивнула Луна. – Так что за крылышко?

– Нас разделили на пять крылышек по семь драконят в каждом, – затараторила Кинкажу, – меньше, чем в воинском крыле… ну, в отряде то есть, потому и «крылышки». А семеро, потому что по одному из каждого племени, поняла? Наше крылышко Яшмовое, а моя подруга Тамарин попала в Золотое. Идея в том, чтобы всем перезнакомиться и подружиться, и научиться понимать других драконов – тогда никто и никогда не захочет больше воевать! Придумано просто блестяще! Скорей бы увидеть нашего морского, они такие странные! Давай, побежали! Скорее!

Она схватила ночную за хвост и потянула с постели.

– Да иду я, иду! – вздохнула Луна, протирая глаза. Кинкажу стояла уже у выхода.

Внезапно в памяти всплыл подслушанный вчера разговор. «Убить-то нетрудно…» По спине пробежали мурашки. Здесь готовится убийство, Солнышко и Звездокрыл должны срочно об этом узнать. Но как расскажешь, они же тогда узнают и её секрет! Тем не менее предупредить старших надо обязательно.

«Скрывайся! Таись! Уцелей!» – вспыхнуло в памяти затверженное с рождения правило. А что, если это ошибка, и тот страшный разговор просто очередной кошмар? Её или чей-то чужой. Да нет, голоса слышались наяву, яснее не бывает…

Что толку от чтения мыслей, если никому даже нельзя рассказать!

– Мне надо зайти в библиотеку, – сказала Луна.

О присниллах она знала очень мало, только то, что камней всего три и создал их какой-то дракомант тысячелетия назад. Такой сапфир позволял проникать в чужой сон и даже общаться со спящим.

У кого сейчас могут быть эти магические камни? В свитке написано, что они уже сотни лет как утеряны. Если отыскать такой, можно было бы предупредить Звездокрыла и остальных, не выдавая себя.

– Да какая библиотека! – возмутилась радужная и потрясла табличкой с надписью мелом. – У нас же первое собрание с утра! – Из коридора донеслись звонкие удары гонга: «ДОНН! ДОНН! ДОНН!» – Вот, слышите? Это первый сигнал!.. Сердолика, поднимайся, пора! – Кинкажу схватила с пюпитра свиток и бросила в небесную. – Ещё учебную пещеру найти надо!

Сердолика с надменным видом развернула крылья и слетела с уступа скалы, будто огненный водопад. Не говоря ни слова, протиснулась мимо сопещерниц в дверь и двинулась по коридору. Толпившиеся там драконята робко расступались под её горящим взглядом.

– Похоже, она лучше нас знает, куда идти, – заметила Кинкажу. Ночная в ответ молча развела крыльями. – Ладно, проверим! – Радужная поскакала следом за небесной.

Луна задумалась.

На первое собрание крылышка опаздывать не хочется, но разузнать что-то о присниллах куда важнее. Хотя… все уже собрались, а в библиотеку можно зайти и после… и потом, вдруг получится что-то узнать на самом занятии.

Скрепя сердце, она двинулась за Кинкажу, стараясь держать голову ниже и не встречаться ни с кем взглядом. Впрочем, их мысли это слушать не мешало. Те, кто её заметил, вспоминали вчерашнюю сцену в обеденном зале:

«А вот та странная ночная, которая слова сказать не может».

«Та самая, что стащила воришку из-под носа у ледяного».

«Такая же воображала, как все ночные, ни с кем не желает дружить».

Очень скоро, однако, она поняла, что драконят в коридоре больше заботит не она, а первое занятие. «Что обо мне подумают?», «Понравлюсь ли я?», «Вдруг я скажу глупость?» – вот что их волновало.

Мыслей о странных снах и таинственных заговорах она не уловила, но в общем гомоне это было нисколько не удивительно.

Сердолика вышла в главный зал, где перед бронзовым гонгом важно сидела Вещунья с большой деревянной колотушкой в лапе, и выбрала коридор напротив, который уходил вверх. К удивлению Луны, стены его были сплошь покрыты буйной растительностью. Из трещин в камне тянулись стебли с бледно-зелёными сердцевидными листьями, а из горшков с землёй торчали толстые пучки фиолетовых побегов. На потолке вокруг жёлтых и зелёных светящихся шаров извивались сочные лианы, с которых свисали грозди синих соцветий, похожие на драконьи хвосты. Посередине туннеля струился по желобку в камне серебристый ручеёк.

По мере подъёма воздух становился всё влажнее, и наконец коридор закончился небольшой пещерой с выходом на склон горы, за которым виднелось небо. Камень стен оплетали лианы, а с одной стороны с потолка струилась вода, образуя бурлящую подвижную завесу и утекая ручьём в коридор.

У выхода на уступе скалы сидела Цунами. Яркие лучи утреннего солнца грели ей спину, и тёмно-синяя кобальтовая чешуя будто сливалась со сверкающей небесной синевой.

«Самое время, – подумала морская, улыбаясь входящим драконятам. Её длинный хвост довольно дёрнулся, взметая ворох листьев, устилавших пол. – Ради такой красоты стоило подняться с рассветом. Итак, мы начинаем!»

Луна смутилась, невольно подслушивая её мысли, уж очень они были громкие.

«ДОНН! ДОНН!» – послышалось из коридора – на этот раз Вещунья ударила дважды.

– Приветствую вас! – начала Цунами. – Добро пожаловать на первое занятие! Молодцы, что сразу нашли дорогу. Сердолика, Кинкажу и Луновзора, правильно? Видите, как я старалась, чтобы всех запомнить? Целых тридцать пять новых имён! Ну, для Звездокрыла с его памятью это ерунда, а нам с Глином пришлось потрудиться, поверьте. Хотя, конечно, кое-кого я знала и прежде…

– Меня, например! – гордо вставила Кинкажу.

«Вот подлиза!» – мрачно подумала Сердолика.

За спиной у Луны появился ещё кто-то, и она обернулась. В пещеру вошёл небольшой земляной дракончик, за ним следом шагал морской. Первого она не знала, зато второй…

– Карапакс! – воскликнула Цунами. – Вот и славно – я так и просила сделать твоё крылышко первым… Познакомьтесь, это мой брат Карапакс. Представляете, у меня есть брат, да ещё не один! Только этот самый лучший, потому что захотел учиться у нас. – Она обняла дракончика крылом и радостно оскалилась.

– Да, я хотел, – улыбнулся он в ответ.

Луна не сводила глаз с его тёмно-зелёной чешуи, припоминая видение во время их первой встречи, в котором он нападал на Анемону. Может, его вчера и уговаривали убить свою сестру?

Она попыталась проникнуть в его разум, хоть и не знала, как это правильно делать и просто прислушивалась в одном направлении. Но нет – остальные драконята так и разбрасывали свои мысли во все стороны, а Карапакса окружала странная тишина, как будто его голову завернули в одеяло. Такое спокойствие вызывало невольное опасение – кто знает, что за мысли скрыты внутри?

А может, он и есть тот таинственный собеседник? Если умеет скрывать свои мысли, то и передавать смог бы. Кто ты, Карапакс?

Он перехватил её взгляд и приветливо улыбнулся, но загадка осталась неразрешённой. Кивнул на бурого земляного дракончика небольшого роста.

– Мой сопещерник Охр.

– О, родной брат Глина! – оживилась Кинкажу.

«И брат Стерх», – добавила про себя Луна, ощутив невольное разочарование. Она надеялась увидеть земляную в своём крылышке.

– Так и есть, – кивнул крошка Охр. Тёплая радостная рябь его мыслей напоминала разум Кинкажу, но ещё и с ноткой облегчения – оттого что воевать больше не нужно.

– У нас замечательное крылышко! – просияла радужная, раздувая ярко-розовый воротник. – Узнать бы ещё, кто ледяной и песчаный… у Солнышка, случайно, нет сестёр?

Однако Луна уже почувствовала, кто приближается по коридору, и сердце её упало.

– На самом деле, – начала Цунами, – после вчерашнего случая мы решили немного поменять состав… – Она указала кончиком хвоста на входящих Холода и Вихря. – Вы уже знакомы, а общий интерес к воришкам поможет вам подружиться.

«ДОНН!» – донёсся из коридора одинокий финальный удар гонга.

Ледяная синь в глазах Холода заставила Луну сжаться. Как сохранить свою тайну, находясь с ним каждый день рядом?

«Опять она», – мелькнула его мысль.

«Опять она», – отдалось эхом в разуме у Вихря.

«Надо к ней присмотреться», – думал ледяной.

«Буду за ней приглядывать, – вторил ему песчаный. – Как-то она напряглась, когда мы вошли. Дело в Холоде или в нас обоих? Пожалуй, она опасается тут всех… но при этом способна позаботиться о себе, лишь бы её оставили в покое. Эта восторженная радужная ей, похоже, нравится. Интересно, могу ли понравиться я?»

«Надо разобраться, откуда эта ночная столько знает о воришках, – решил Холод, – и вообще всё о ней выяснить».

«Я бы мог защитить эту ночную, – размышлял Вихрь, – только захочет ли она? Защищать я умею лучше всех, с трёх лет состоял при Тёрн охранником, хоть она и сердилась, что я способен на большее, а для охраны полно других. Только можно ли доверять этим другим, вот вопрос! Что сказала бы Тёрн об этой ночной – насколько она опасна? А может, наоборот, одна из тех, кого Вольные когти призваны оберегать? Почему я не выяснил этого раньше?

А затем, уже тише, в головах у обоих сопещерников хором прозвучало: «Интересно, что она думает обо мне?»

Луна и сама не знала, что о них думать. Хотелось убежать, спрятаться, но в то же время тянуло послушать их мысли ещё. Да и вообще, не так просто что-то думать самой, когда в голове теснится столько чужого! «Ну и красавчик этот ледяной! Мрачный, сверкающий – жуть!» – не переставала восторгаться Кинкажу. «Шикарный дракон», – подумал Охр. А Сердолика сидела, сложив крылья, и ворчала про себя: «Ненавижу этот сброд! Посмотрела бы я на них в битве».

Один Карапакс казался тихим островком в бурлящем водовороте, и Луна невольно придвинулась к нему поближе. Восемь драконов в одной тесной пещерке, и все думают, все говорят – ну как это выдержать?

– Давайте сначала все представимся! – предложила Цунами. – Не уверена, что это необходимо, но Солнышко так хочет. Она сказала, что я всё равно не послушаюсь, а вот и неправда! Ладно… Меня зовут Цунами, если кто ещё не знает. Собиралась заведовать приёмом учеников, но все почему-то решили, что у меня не получится, и сделали вместо этого директором. Короче, я тут самая главная! А насчёт первого собрания по крылышкам – это Ореола придумала. Надо ещё понять, что мы будем делать, вот вместе и разберёмся… Есть вопросы?

– Есть, – буркнула Сердолика. – Из этого «крылышка» уже никуда не деться?

– Ну, я бы выразилась иначе, но да.

– А если я захочу в одно крылышко с другими ледяными? – спросил Холод. – Например, со своей сестрой?

Цунами покачала головой.

– Крылышки построены по другому принципу… хотя ведь будут и общие занятия, там пообщаетесь со всеми сразу.

– Лично мне наше крылышко ужасно нравится! – заявила Кинкажу.

– А когда мы будем есть? – спросил Охр. – Шучу, шучу… так бы Глин сразу спросил. – Он с улыбкой покосился на Вихря: «Оценит ли шутку? Или я глупость сморозил?»

Ему понравился Вихрь, а вовсе не ледяной, с удивлением поняла Луна. Казалось бы, красоту Холода никому не переплюнуть, вон как радужная восхищается… но и песчаный хорош в своём роде, теплее и приятнее, просто мелькание его мыслей сразу отвлекает и не даёт это заметить.

– А еду-то я как раз принесла! – спохватилась морская. Откинув полог из лиан, она достала резной каменный бочонок, полный свежей рыбы, и выставила на середину пещеры. – Угощайтесь, приятного аппетита!

– Ура! – облизнулся Карапакс.

– Фу-у, – скривившись, протянула Кинкажу. – Спасибо, я лучше потом банан себе найду.

Луна шагнула к рыбе, но едва не столкнулась с Холодом и поспешно отскочила. Он покосился на неё с любопытством: «Боится меня? Стоило пообещать, что порву глотку, и вот результат! Жаль, мама не видит, она гордилась бы мною». Он отвернулся и насадил на свой острый зазубренный коготь рыбину покрупнее.

– На, держи! – Вихрь взял другую рыбину и протянул Луне. Она ощутила, как прилила кровь к его песчано-жёлтой чешуе.

– Спасибо, – кивнула она.

Дракончик смущённо улыбнулся, а между тем мысли у него в голове так и мелькали. Что бы ещё такое сделать, как понравиться этой странной, не похожей ни на кого ночной? Луне ещё не приходилось встречать драконят с таким множеством мыслей. Думая о ней, он успел заметить, как много боевых шрамов у Сердолики, какая она опасная и непредсказуемая, и потому на всякий случай повернул ядовитый шип на хвосте в её сторону, одновременно вспоминал всё, что слышал о Цунами и о том, какие драконы ей нравятся, да вдобавок ещё строил планы слетать и обследовать окрестности Яшмовой горы. Слушать его мысли всё равно что читать свиток, да что там, пять свитков разом, не меньше! Скорее бы он отвернулся, чтобы изучить их спокойно!

– Итак, представляемся дальше! – вновь заговорила Цунами. – Сердолика, может, ты теперь?

«Нет!» – буркнула небесная про себя, потом испустила раздражённый вздох. – Ну, Сердолика я.

Повисло молчание.

– И это всё? – удивилась морская. – Расскажи хоть что-нибудь о себе. О своей семье, например. Или, хотя бы, какой твой любимый цвет?

– Я служу королеве Рубин, – грозно рыкнула небесная. – Мы, её сторонники, считаем, что Пурпур скончалась… а если нет, я охотно убью её сама, чтобы сохранить трон для своей королевы! Здесь я только по её повелению, хотя мой долг – заниматься боевой подготовкой с отрядом и охранять дворец, а не жевать склизкую рыбу с мягкотелыми драконятами. – Она обвела всю компанию суровым взглядом. – А мой любимый цвет – красный!

«Не уверена в себе, – отметил мысленно Вихрь, внимательно рассматривая небесную, – нормально себя чувствует только в сражении. Боится, что здесь её посчитают тупой, об этом узнают при королевском дворе, и тогда в генералы ей не выйти. Но так ли она проста, как кажется? Посмотрим, посмотрим.

Луна удивлённо моргнула, глядя на песчаного. Так оно и есть на самом деле, но она-то увидела всё в голове у небесной, а он откуда знает? Мысли читать точно не умеет, неужели понял, просто наблюдая снаружи?

– Ну, хорошо, – кивнула Цунами, – будем знать. А ты, Кинкажу?

Чешуя радужной вспыхнула ярко-жёлтыми и пурпурными пятнами, пышный воротник приподнялся.

– Да, я Кинкажу! – выпалила она. – Я радужная, как вы видите, и ни разу до сих пор не встречала ни морских, ни песчаных, ни ледяных драконов… ну, кроме драконят судьбы, само собой, потому что они мои добрые друзья. Ужасно хочу поскорее научиться читать и вообще узнать всё-всё о других племенах – как же здорово, что у нас теперь есть академия! А мой любимый цвет – жёлтый!

– Ну кто бы сомневался, – буркнула Сердолика.

«Сказать им, что я была в плену у ночных? – размышляла между тем Кинкажу. – Нет, слишком уж мрачно для первого знакомства».

– Теперь твоя очередь! – подтолкнула она крылом подругу, вновь осыпая ворохом счастливых мыслей и придавая смелости.

– Я Луновзора… – тихо начала Луна, – но лучше зовите меня просто Луной. «А можно и совсем никак не звать, – добавила она про себя, – и вообще не разговаривать». М-м… выросла я в дождевом лесу. «Я умею слышать чужие мысли и видеть будущее, и знаю, что Карапакс, возможно, убьёт свою сестру, а ещё кто-то шпионит за нами в наших снах, и гора когда-нибудь обрушится нам на голову… и я очень скучаю по маме». Я люблю читать свитки, – закончила она вслух, опустив глаза.

«Как ночная могла вырасти в лесу?» – донеслась до неё мысль Холода, и она едва не выдала себя, пустившись в объяснения.

– Я тоже люблю! – подхватил Карапакс. – Особенно новые, мамины из дворцовой библиотеки уже все надоели… Ах да, совсем забыл. – Он стукнул себя по лбу. – Я Карапакс.

«Привык быть незаметным, – думал Вихрь, искоса глядя на морского принца, – и ему это даже нравится, но не всегда. Добродушный, незлобивый. Чтобы выделиться, из чешуи вон лезть не станет. Интересно, сколько стоит этот его браслет? Камни странные, не узнаю… Похоже, он не выспался».

В голову Карапакса Луна проникнуть не могла, и потому слушала мысли песчаного с особым вниманием. Похоже, Вихрь не считал морского дракончика сколько-нибудь опасным, но знай он про видение… Впрочем, он никогда не узнает.

– Я Вихрь, – представился песчаный. – Состоял в Вольных когтях при Тёрн ещё до того, как она взошла на трон. Хочу изучить тут всё поскорее, а потом вернуться и помогать ей править королевством.

– Куда же она без тебя денется, – иронически хмыкнул Холод.

– Да что там я… вот без тебя Ледяное королевство уж точно рухнет, – парировал Вихрь.

Холод мрачно нахмурился, и песчаный дракончик мысленно усмехнулся: «Ага, прямо в точку, не очень-то его там ценят, хоть перед нами и выпендривается».

– Я Охр, – заговорил братец Глина. Он вдруг замялся, обернувшись к Сердолике. – Кажется, мы уже виделись… во время битвы.

– Вот как? – Небесная с интересом взглянула на него, мрачная гримаса её смягчилась. – Не знала, что ты тоже воевал. «Земляные были нашими союзниками, – подумала она. – Может, и здесь подружимся».

– Да, вместе с братьями и сёстрами… а командовал мой брат Камыш. Он наш хранитель гнезда и, когда война закончилась, разрешил нам с Торфом и Стерх поступить в академию. Я очень хочу учиться, но всё равно скучаю по нему и по своей сестре Фазан.

Перед глазами Луны замелькали картины из его памяти: стая земляных драконят высоко в облаках машет крыльями в такт и разворачивается как единое целое, затем военный лагерь посреди заболоченной долины. Большой бурый дракон дружески хлопает Охра по плечу, а другой бросает перед костром свиную тушу и зовёт перекусить. Все болтают и смеются, усевшись в кружок.

– Они будут вас навещать, когда только захотят, – пообещала Цунами. – Могут даже пожить тут рядом – чем нас больше, тем веселее.

Земляной дракончик вздохнул.

– Они сейчас на службе у королевы Ибис… но когда-нибудь – конечно. – Он чуть повесил крылья, но тут же снова взбодрился.

– Ну а я – Холод, – выпрямился ледяной.

– Племянник королевы Глетчер, – тут же услужливо подсказал Вихрь.

– Не смей меня дразнить! – сверкнул взглядом Холод.

Песчаный с невинным видом приподнял крылья.

– Ну что ты, я и не думал.

Холод с важным видом повернулся к Цунами.

– Раз ты директор, значит, это с тобой надо говорить об отдельной пещере?

– Совершенно верно, – кивнула она. – Ответ будет «нет».

Вихрь довольно усмехнулся.

– Вот видишь? Я – твоя судьба.

«Лучше бы он стал моей судьбой», – подумали одновременно Охр и Кинкажу. Луна невольно хихикнула, заслужив благодарный взгляд Вихря.

– Тогда, может быть, приступим наконец к занятию? – продолжал ледяной дракончик. – Какая у нас тема?

– Темы никакой, – махнула крылом морская, – просто поболтать, выяснить, кому что интересно, обменяться точками зрения… На уроках у Звездокрыла или Солнышка всё будет наверняка иначе, но я предпочитаю, чтобы вы сами выбрали.

– Ну ладно, – нахмурился Холод, – тогда я бы хотел поговорить… о ночных!

Судя по мыслям, никто не успел заметить ужас, мелькнувший в глазах Луны. Кроме разве что Вихря, который подумал: «Бедненькая… Этот ледяной, хвост ему в зубы, только и делает, что к ней цепляется!»

Кинкажу тоже глянула на Луну с сочувствием.

– Давайте лучше поговорим о прошлой войне, – попыталась она сменить тему. – Хотелось бы узнать побольше про королеву Тёрн – какая она?.. Ты ведь бывал в Песчаном дворце, правда? – повернулась она к Вихрю.

– Погоди, мне тоже о ночных интересно! – перебил Карапакс. – Правда, что у них больше нет никаких особых способностей? Это потому, что они перебрались в дождевой лес?

– Да не было у них никаких способностей! – яростно прошипела Сердолика. – Сами всё выдумали и врали нам тысячи лет!

– А как же пророчество о драконятах? – возразил Охр, нервно дёрнув хвостом. – Было предсказано, что мой брат и его друзья покончат с войной, и они покончили! Значит, оно было истинное!

«Ничего подобного», – подумала Луна.

Все ночные понимали, что пророчество – выдумка, потому что настоящих пророков в племени нет и не было. Конечно, никто бы не признался, и даже ей ничего не говорили, она сама прочитала это у них в мыслях. Вот и злятся теперь, что обман вышел наружу.

– А может, они врут теперь, а на самом деле способности есть? – хитро прищурился Карапакс.

Луна снова вздрогнула, ощутив неприятный холодок. Когти невольно сжали забытую рыбину.

«Слизни и пена! – выругалась Цунами мысленно. – Сама предупреждала Звездокрыла, что будут вопросы, а теперь теряюсь. Толком и не помню ничего… и вообще, почему я должна врать? Что мне до репутации ночных или дурацких Когтей мира? Ну и пусть пророчество фальшивое – главное, что война закончилась!»

– Да какая разница! – ответила она вслух. – Война закончилась, и никакие пророчества больше не нужны. Мы можем делать, что хотим, и до ночных нам дела нет… Извини, Луна, я не хотела тебя обидеть.

– Разница есть, если они продолжают тайно управлять нами! – прошипел Холод. – Я хочу знать точно, есть у них способности или нет. А если нет, но были прежде, то у всех или только у некоторых, и почему пропали… я всё хочу знать! – Он сердито тряхнул гребнем, звякнув шипами-сосульками. – Тысячи драконов до сих пор боятся ночных – нам нужна правда!

Цунами выглядела спокойной, но внутри вся кипела. «Так и есть, правильно говоришь!» – вертелось у неё в голове. Луна невольно сжалась, прислушиваясь.

– Ну, этого никто не знает точно, – проронила наконец морская.

– Так уж и никто? – Ледяной дракончик махнул блестящим ледяным крылом в сторону перепуганной Луны. – С нами, между прочим, одна из них! Мы же здесь собрались, чтобы понять друг друга, так? Вот и спросим!

Семь пар драконьих глаз, зелёных, янтарных, чёрных, синих и оранжевых, уставились на ночную. В одних светилось любопытство, в других враждебность, но их пристальное внимание было одинаково мучительно, не говоря уже о бурлящей волне чужих мыслей и чувств, которая отзывалась в мозгу раскалывающей болью. Хотелось развернуться и кинуться прочь отсюда, из пещеры и из Яшмовой горы, и не останавливаться до самого дождевого леса.

– Луна тут ни при чём! – вскинулась Кинкажу. – Откуда ей знать? Она выросла одна у нас в лесу, её мать спрятала там своё яйцо! Ночные кормили её теми же сказками, что и всех нас!

Вот настоящая подруга! Сейчас Луна никого из драконов не любила больше, чем маленькую радужную. «Пожалуйста, поверьте ей! – взмолилась она мысленно. – Хватит вопросов!»

«Вот как? – Холод уже не в первый раз взглянул с удивлением, будто Луна вдруг сменила чешую, или даже превратилась из дракона в какую-нибудь обезьяну-ревуна. – Может, и не стоит так уж её ненавидеть? – подумал он, но тут же снова нахмурился. – Всё равно ночная кровь никуда не денется, никому из них нельзя доверять!»

«Ага, – подумал в свою очередь Вихрь, – это кое-что объясняет. Вот почему у неё совсем не такой мерзкий спесивый вид, как обычно у ночных. Интересно, скучает по лесу или рада, что наконец живёт с другими драконами? Наверное, там было очень одиноко… а может, ей это как раз и нравилось, не привыкла ни с кем дружить. Я бы мог с ней дружить… нет, не сразу, надо сначала изучить её как следует…

– Послушайте, – сердито фыркнула Цунами, – какая разница, какие у ночных были способности, если теперь их нет? – Она широко развела крыльями, и солнечные лучи ярко высветили спиральные завитки королевского узора на чешуе. – Теперь всем известно, что ночные мыслей не читают, будущего не видят и не могут никем тайно управлять! Никакие они не таинственные, не всезнающие и не всемогущие, и если кто-нибудь когда-нибудь вам скажет, что вы из какого-то пророчества, скажите, пусть засунет свой хвост себе в глотку! Жаль, что я ничего не знала и не могла сказать это Когтям мира раньше.

«Она уж точно не поверит, – поняла Луна, – ни про голоса в голове, ни про видение, где рушится Яшмовая гора. Решит, что я всё придумываю… и вообще не доверяет ночным, да и вообще не любит слушать ничьих советов.

– Но… – хотел возразить ледяной дракончик, но Цунами продолжить не дала.

– Кто хочет на охоту? – воскликнула она. – Я точно хочу, отличная идея, по-моему… и не спорьте, я тут главная! Вперёд, за мной! – Она прыгнула с утёса, взмахнула крыльями и устремилась в облака.

Сердолика фыркнула.

Похоже, занятия окончены.

Луна не смогла скрыть усмешку. В конечном счёте сбежала не она, а бесстрашная непобедимая Цунами. Однако улыбка тут же померкла: ледяной дракончик вдруг оказался рядом и уставился в упор. Странно синие глаза пронизывали насквозь, словно и впрямь читали мысли, в их подозрительном взгляде гнев смешивался с печалью.

– Холод, оставь её в покое, – забеспокоился Вихрь, вставая рядом с Луной. – Ты же видишь, она не враг нам.

– В Пиррии теперь мир, – поддержал его Карапакс, – врагов больше нет.

«Потому что племена подписали соглашение и признали Тёрн новой Песчаной королевой, – подумал ледяной, – однако не всё можно простить. Бывает такое, что просто нельзя прощать, ночные должны ответить!.. С другой стороны, за ней вины нет… и всё же она из них племени!»

– Говоришь, не знаешь ничего? – прошипел он, расправляя крылья. – Но других ночных ты знаешь и можешь спросить у них – а потом сказать нам!

«Ха, да они скорее вам расскажут, чем мне!» – хмыкнула она про себя и робко выдавила:

– Да, наверное.

– Я хочу знать, что они умеют, – продолжал Холод, – что умели прежде и почему больше не умеют… или всё-таки умеют? Хватит вранья! – грозно рыкнул он. «Пугнуть как следует, и она всё сделает, – шевельнулась мысль, – мама всегда этим пользуется». – Почему вы всё время врёте, а?

– Эй, ледышка, опять горячишься? – фыркнул Вихрь.

– Луна из нашего крылышка! – ощетинилась Кинкажу. – Мы должны поддерживать друг друга!

– А я согласна с ледышкой! – Сердолика вскинула свои мощные красные крылья, так что сидевший рядом земляной дракончик едва успел увернуться. – Если мы собираемся дружить, то никаких больше секретов! Пускай всё узнает и расскажет. – Оранжевые глаза небесной сверкнули, в мыслях зловеще мелькнул образ ночной, зажатой в когтях.

– Я не шучу! – крикнула Цунами, заглядывая на лету в пещеру. – Мы отправляемся на охоту! Сколько можно ждать?

Небесная шагнула к выходу и взмыла в воздух. Охр оглянулся на остальных, думая: «Бедная Луна… но правду узнать всё же хочется», – и прыгнул следом.

– Я как все, – пожал крыльями Карапакс, устремляясь за ним.

Ночная, радужная, песчаный и ледяной продолжали смотреть друг на друга.

«Если надо, буду драться, – деловито размышлял Вихрь. – Он всё время сжимает когти, а значит, рассчитывает на них. Первым делом ударю в плечо, чтобы упредить атаку, но не слишком ранить, а потом оглушу, пока он не дохнул холодом… Интересно, обрадуется Луна, если я за неё подерусь, или больше оценит умение договариваться? С радужной проще, той понравится что угодно, а вот ночная… Сама она не боец, но и особого страха как-то не заметно. Может, и выстоит. Нельзя отступать, когда тебя запугивают!»

С другого бока мелькали мысли радужной: «Как странно, когда нельзя понять его чувств по цвету чешуи – всегда лёд, всегда блестит, красота!.. Стоп, не отвлекаться! Будь ты какой угодно красавчик, но мою новую лучшую подругу не трожь!»

Луна недоумённо моргнула. Новую лучшую подругу – это как? Или у Кинкажу лучшие подруги меняются каждый день? Так или иначе, сейчас пока союзник имеется, пусть случайный и незаслуженный.

– Хорошо, – ответила она, встречая взгляд Холода. Казалось, что вглядываешься в сверкающий горный ледник. – Я попробую, только не пытайся меня запугать. – И, поколебавшись, добавила одно из метких наблюдений, подслушанных в мыслях Вихря: – Ты вовсе не такой уж страшный, каким себя считаешь!

Опешив, ледяной отступил на шаг, в мыслях его царило смятение.

«Вот тебе! – подумала с усмешкой Кинкажу. – Что, съел?»

«Так и знал, что она с характером», – подумал Вихрь.

Холод мысленно зарычал, подавляя невольную симпатию к ночной. Предупреждал же отец: «Все они лжецы! Будь сильным, бдительным и всегда бей первым». Никому нельзя доверять, даже хорошенькой ночной с серебряными чешуйками в уголках глаз!

– Ладно, – проворчал он, – узнай только правду о способностях ночных…

– А ты прекрати на всех рычать! – перебила радужная.

Ледяной помолчал, потом вдруг состроил непонятную гримасу.

– А я другим ничего не обещал, только ей… И вообще, все должны верить в тайные боевые способности ледяных. – Снова странно взглянул на ночную и взмыл в небо следом за Цунами и остальными.

– Хм… мне показалось, – вытаращил глаза песчаный, – или мой сопещерник только что пошутил? Невероятно! – и в то же время подумал, обменявшись с Луной понимающими улыбками: «Ура, я не ошибся, в нём есть и хорошая сторона, надо её только пробудить!»

– Не может быть такого, – согласилась Кинкажу, – у тебя глюки. Не иначе, сонных ягод накушался.

Вихрь повернулся к Луне.

– Ты как, ничего?

Она молча кивнула, чувствуя себя лучше, чем все последние полгода.

Слышать чужие мысли просто ужасно, если ты окружена злыми и ворчливыми драконами, как в деревне у ночных, но когда рядом друзья или хотя бы те, кто желает тебе добра, пусть и по неведению… Конечно, долго это не продлится – когда-то же они узнают правду! – но пока всё просто замечательно.

– А что за сонные ягоды такие? – спросил песчаный, направляясь к уступу скалы.

– О, это просто угар! – Кинкажу закатила глаза. – Мне их давали целители, когда я обожгла крылья ядом. Чего только я не перевидала тогда во сне – летающие пантеры, птицы размером с драконов, воришки с магическими способностями – ты даже не представляешь!

Они поднялись в воздух, продолжая болтать. Луна двинулась следом, но задержалась на краю скалы, глубоко вдыхая свежий ветер. Новые друзья ныряли и кружились под его порывами, словно цветочные лепестки в кронах родного леса – алые, золотистые, бледно-голубые, всякие. Красота!

«Не спеши радоваться, крошка Луна! – прошептал вдруг в голове знакомый голос. – Даже чтец мыслей может попасть впросак, если слишком доверяет окружающим драконам. Те, кто любит тебя сегодня, завтра легко предадут. Я знаю, что говорю, поверь».

Глава 7

Луна парила в небе, разрывая тёмными крыльями нежно-пушистую белизну редких облаков. В вышине было тише, но ненамного. Интересно, насколько надо подняться, чтобы никого не слышать? А от таинственного голоса из ниоткуда, наверное, вообще невозможно избавиться.

Запах шерсти и плоти достиг ноздрей, и она сделала круг, вглядываясь в каменистый склон. Вот и дичь! Через густой кустарник между двух скал опасливо пробирался горный козёл.

Луна обернулась. Почти все драконята летали над гладью соседнего озера, высматривая рыбу вместе с Цунами. Ближе всех был Вихрь, который то и дело оглядывался, всячески стараясь делать это незаметно. Чуть дальше, на расстоянии оклика, парила на своих огромных крыльях Сердолика, но окликать Луна никого не собиралась, особенно ворчливых небесных.

Выходит, на горного козла претендовать больше некому. Отлично!

Вынырнув из облака, ночная стремительно понеслась к земле. Козёл заметил драконью тень и с испуганным блеяньем стал карабкаться на скалу, чтобы укрыться в тесном ущелье с другой стороны, но спрыгнуть не успел. Извернувшись в пируэте, Луна подхватила его прямо в воздухе и тут же умертвила одним движением когтистых лап.

– Ого! – воскликнул песчаный дракончик, кружась над головой. – Как это ты ловко… Сердолика, видела?

Небесная подлетела ближе, с завистью глядя на ценную добычу.

– А говорили, что ночные и охотиться-то не умеют.

– Я тоже так думала, – призналась Кинкажу с пастью, перемазанной фиолетовым соком, выпорхнув из зарослей колючей ежевики. – Звездокрыл рассказывал, что они просто кусают дичь, а потом ждут, пока та сама погибнет от заражения, и находят падаль по запаху. Жуть, правда? Ещё противнее, чем обычная охота.

– Да уж, – фыркнул Вихрь.

– Раньше так и было, – кивнула Луна, – но теперь Ореола с Потрошителем учат их охотиться правильно. А я просто… ну, жила в лесу одна, вот и научилась. Мама часто оставляла меня надолго. – Она протянула друзьям лохматую тушу. – Хотите, поделюсь?

– Правда? – обрадовался дракончик. – У меня самого пока не слишком выходит, уж больно тут всё изрезано и запутано, прячься где хочешь. То ли дело ровная пустыня без конца и края с ленивыми ящерицами на солнышке!

Луна не сомневалась, что охотиться в горах Вихрь научится быстро, так стремительно он выхватывал взглядом мельчайшие детали окрестностей, составляя в уме подробнейший план. В то же время он размышлял, на самом ли деле она готова поделиться мясом и что ей больше понравится – если он скромно откажется или примет подарок с вежливой благодарностью.

Сердолика, между тем, гордо задрала нос.

– Я сама добуду себе пропитание, – буркнула она и унеслась прочь, стреляя завистливыми мыслями. Луна невольно поморщилась.

– О, поздравляю! – просияла Цунами, подлетая. Мы тоже не без улова. Теперь перетащим всё в обеденный зал и устроим пир!

К компании присоединился взрослый сине-зелёный морской с шрамом на боку. Подняв сеть, полную бьющейся рыбы, он кивнул Цунами, и охотники полетели обратно к Яшмовой горе.

Луна плелась в хвосте, устало махая крыльями: козёл попался тяжёлый. От окровавленной туши вкусно пахло мясом, но мысли о возвращении в шумную общую пещеру совсем отбили аппетит. Снова хаос чужих голосов и мыслей, снова любопытные подозрительные взгляды… Потеряться, что ли?

«Если будешь вечно прятаться от всех, то способности твои пропадут впустую», – пробормотал голос в голове.

«Тебе легко говорить, – угрюмо парировала Луна. – У самого голова не трещит каждый раз, когда попадаешь в толпу».

«Эх, ну почему с тобой никто не занимался? – в который уже раз удивился он. – Даже если нет больше учителей, должны были сохраниться свитки с записями».

«Если и сохранились, кто мне их даст? Никто не знает, что они мне нужны… А если узнает, меня прогонят из племени, а из академии уж точно исключат! А может, вообще сбросят с горы в пропасть или утопят в море. Чтение мыслей нынче не в почёте – если ты понимаешь, о чём я».

Голос усмехнулся.

«Какая разница, если оно даёт тебе власть? – Он сделал паузу, потом задумчиво добавил: – Хотя мне самому капелька почёта пришлась бы кстати. – Снова молчание. – Так или иначе, слушай, я постараюсь тебе помочь».

«Слушаю».

«Представь себе море и шум волн».

«Я ни разу не была на море».

«Да ну? – поразился он. – Где же ты росла, в пещерах? Ладно… тогда какой-нибудь другой монотонный, повторяющийся звук».

Покачав крыльями на ветру, она перехватила поудобнее тяжёлую козлиную тушу.

«Шум дождя подойдёт?»

«Вполне. Дай ему заполнить твой слух целиком».

Луна припомнила долгие одинокие дни, проведённые в логове из мха, когда единственным звуком вокруг был унылый стук дождевых капель, которые медленно скользили по листьям папоротника и падали на чешую. Как же хотелось тогда услышать наконец шорох материнских крыльев!

«Бедная ты, бедная», – сочувственно вздохнул голос.

«И ничего не бедная, – возмутилась она, – а вовсе даже счастливая! Мне не пришлось расти на вулкане, как остальным. Мама спасла меня!»

«М-м… Похоже, она очень многое решала за тебя, даже не спрашивая. – Прежде чем она успела возразить, голос продолжал: – Так, теперь не выпускай этот шум из головы, и представь, что берёшь каждое чужое слово и кладёшь в новую каплю. Как только окажешься в пещере с драконами, сразу попробуй – и очень скоро вся их болтовня утонет в падающей воде».

Луна сосредоточилась, но голос тут же усмехнулся:

«Только с моими словами так не пробуй, крошка, меня так просто не подавить. Тренируйся лучше на своей взбалмошной подружке или этом странноватом бедняге песчаном».

Спросить, почему Вихрь бедняга, Луна не успела: компания охотников уже влетала в пещеру на склоне Яшмовой горы. Холод и Карапакс обогнали остальных, а в глубине зала виднелись чешуйчатые спины, гребни и хвосты обедающих. Драконят здесь собралось чуть ли не больше, чем вчера, самое время испробовать новый трюк.

Луна взмахнула крыльями, догоняя Кинкажу, и голову тут же заполнила суматоха весёлых мыслей радужной: «Интересно, а что будет после обеда? Наверное, чтение… или история… или музыка!

Солнышко говорила, что песчаные – удивительно музыкальное племя… хотя поющего Вихря представить, пожалуй, трудновато. Ха-ха, вот бы ледяной что-нибудь спел! Такой мрачный красавчик с обиженной мордой, ха-ха! А вдруг и правда споёт?..

Ой, не забыть бы только показать Тамарин те кусты с ягодами… Когда же появится Ореола?»

Отделять мысли Кинкажу и заталкивать в капли монотонно шуршащего дождя оказалось не так уж трудно, но только поначалу. Обернувшись к подруге, радужная улыбнулась, вспыхивая розовыми пятнами: «Странная она, Луна! На вид тихоня, а внутри – ого-го!»

«Когда их мысли о тебе самой, отвлечься трудно, – заметил голос. – Легче всего, когда думают много драконов сразу, особенно в переполненной пещере, а если разговаривают двое, то сложнее. Тут нужно привыкнуть».

«Я постараюсь», – обещала Луна. Бок о бок с Кинкажу она подлетела к входу в огромную пещеру, окунаясь в гул чужих голосов и мыслей:

«Как есть хочется!»

«Ну почему я должна жить с ней вместе?»

«Разве такое едят?»

«Если этот земляной будет так чавкать…»

«Тем, кто не дрался на войне, легко рассуждать о прощении!»

«Да ну эту папайю, дрянь какая-то… Нет, вообще-то я люблю папайю, но эта какая-то пресная, вода одна. Да, водянистая какая-то, никакого вкуса… Скорее бы на солнышке поспать… Надо поискать другую папайю, может, лучше попадётся… А если такая же пресная?»

Последние мысли явно принадлежали Кокосу, и Луна сразу принялась заталкивать их в дождевые капли. Получилось! Она подождала, чтобы увериться, и весело крутанулась в воздухе, приземляясь на уступе скалы.

– Что это ты вдруг так расцвела? – удивлённо рассмеялась Кинкажу.

– Да так, вспомнила кое-что, – беспечно махнула она крылом.

Скучные рассуждения Кокоса – это легко, они и так особо не мешали. Надо попробовать кого-то другого…

«Ласт рыбу притащил! Три луны, как же жрать охота!» – послышались мысли с другой стороны.

А ну-ка… Ура! Голодные мысли морского дракончика послушно отдалились, сливаясь с монотонным шорохом дождя.

«Замечательно! – подумала Луна. – Спасибо за науку!»

«Чтецы мыслей учатся этому, едва выйдя из яйца, – объяснил голос в голове, – иначе свихнуться можно. Просто чудо, что тебе удалось остаться сравнительно нормальной».

«Очень смешно, – фыркнула она. – На самом деле, я почти всё детство провела одна, никто меня особо не беспокоил. Голоса туканов и ленивцев не в счёт».

Она вновь поймала любопытный взгляд Кинкажу.

– С тобой всё в порядке? – спросила радужная. – У тебя такой вид, будто твоя голова пошла гулять по небу сама по себе.

– Как это? – не поняла ночная.

Кинкажу налилась чернотой с пурпурным отливом, сморщила нос и уставилась стеклянным взглядом на вершину горы.

– Хвосты и когти! – хихикнула Луна. – Только не говори, что я в самом деле такая.

– Рыба! Рыба! – радостно загомонили драконята, когда взрослый морской опустил в центре зала тяжёлую сеть с уловом. Длинные серебристые рыбины высыпались и запрыгали по полу. Едоки дружно накинулись на них.

С опаской обогнув суматоху мельтешащих крыльев и хвостов, подруги направились к знакомому берегу ручья, где ночная принялась разделывать когтями пойманного козла, а радужная накинулась на груду фруктов.

«Капли, всё это дождевые капли, – внушала себе Луна, борясь с гомоном чужих мыслей, – шум дождя и больше ничего». Она так увлеклась, что чуть не подпрыгнула на месте, когда рядом вдруг опустился Вихрь.

– Извини, – начал он, вежливо приподняв крылья, – просто ты предлагала поделиться… Нет, если передумала, всё в порядке, я и за рыбу могу пойти побороться.

«Снова рыба, фу, – продолжал песчаный дракончик уже про себя, – никогда я не привыкну совать в глотку эту склизкую водяную еду… Только бы ночная не решила, что я сам не могу прокормиться… может, лучше было потерпеть?»

– Ну что ты, конечно, угощайся! – Она оторвала половину туши и подвинула ему.

– Ты не подумай, я запросто мог бы отбить у них рыбку-другую, – заверил он. – Если в дождевом лесу хорошо охотиться, то у нас в Гнезде скорпионов учатся воровать, драться и попрошайничать – особенно если ты дракончик, которого не любят в собственной семье. Отвлечь торговца и стянуть у него жареного верблюда – легче лёгкого.

– А почему тебя не любили?

– Ну… – Вихрь на миг смутился. – Они никого не любят… ладно, ерунда.

Луна поняла, что первые три года жизни это уж точно не было для него ерундой. В потоке стремительных мыслей песчаного мелькнул образ огромной жёлтой драконихи со змеиным узором на спине, шипящей на крошечного Вихря и двоих драконят постарше. Вот брат с сестрой бьют его, наставляя хвосты с отравленными шипами, чтобы отобрать жалкую горсть фиников, а старый песчаный дракон молча наблюдает, злобно сверля молодёжь угольно-чёрными глазками. А вот маленький Вихрь предлагает матери украденный кокосовый орех в надежде задобрить и получает в ответ пинок – за слабость. Такие картинки никак не впихнуть в капли воображаемого дождя.

– Мне очень жаль, – произнесла она и тут же охнула от внезапной боли, ощутив новое вспыхнувшее видение.

Не образ из чьей-то памяти, смутный и перемешанный с чужими мыслями, а настоящее видение из будущего – яркое, чёткое и болезненно-пронзительное. Над Вихрем возвышается тот же старик песчаный со свирепо оскаленной пастью, позади него угрожающе маячат уже совсем взрослые брат и сестра с медальонами на шее, на которых вырезана какая-то птица. Вихрь – в боевой стойке, хвост с ядовитым шипом поднят над головой и направлен вперёд, – выкрикивает: «Где она?», встречая презрительные ухмылки.

– Эй! – услышала она, приходя в себя. – Луна, что с тобой? Всё в порядке?

Она моргнула, стряхивая остатки видения. Серые каменные стены обеденного зала вновь обрели чёткость. Вихрь заботливо держал её за лапу, яркий солнечный свет падал снаружи, зажигая золотые искры в его янтарной серьге. Мысли песчаного были полны любопытства и тревоги.

– Ничего страшного, – вздохнула она, – не волнуйся. Просто голова заболела, уже прошло. Извини, что ты говорил? Про свою семью.

«На самом деле интересуется, – подумал он, – или отвлекает от себя? Подозрительно. Голова просто так вдруг не заболит… Тёрн лечила голову корнем серебряной травы, поискать, что ли, для Луны?.. А что до моих родственников – зачем ей знать эти гадкие подробности… Всё прошло, всё рассеялось, как песок на ветру».

Он равнодушно пожал крыльями.

– Я с трёх лет у Вольных когтей, и мать была рада от меня избавиться. Да я и сам рад без памяти, что никогда их больше не увижу.

«Ошибаешься», – подумала Луна. Если верить видению, родственники песчаного дракончика ещё до него доберутся. Что им от него может понадобиться? Кто тот старик, и кто такая «она», про которую спрашивал Вихрь, – его мать? А может, Тёрн? Как жаль, что нельзя предупредить его о будущем!

Она со вздохом вернулась к еде. Как хорошо было бы жить в мире, где драконы не боятся открывать свои мысли и можно делиться тем, что узнаёшь, и не терять друзей. Там, где верят друг другу и не подозревают ни в чём дурном. Зачем, зачем ночные всё испортили своими столетиями лжи?

«Тогда я смогла бы обратить на пользу то, что лезет мне в голову, и помогать драконам, правда?» – спросила она мысленно, но таинственный голос ничего не ответил.

Надо же сходить в библиотеку, вспомнила она. Пускай нельзя помочь Вихрю, но если разузнать побольше о присниллах и догадаться, кто разговаривал вчера ночью, то, может, удастся спасти хотя бы кого-нибудь.

Глава 8

– Мне пора, – заявила Луна, как только радужная отвлеклась от фруктов.

– Вот ещё! – запротестовала Кинкажу. – У нас же общий обед, а ты едва успела притронуться к этой вашей жуткой кровавой добыче. Сиди и ешь! – Она схватила подругу за плечи. – Ну пожалуйста, хоть ещё немножко посиди!

Хотелось возразить, но в мыслях радужной так и горело: «Не оставляй меня одну, мы же дружим!» Ну как тут улетишь?

– Ладно, посижу, – согласилась Луна, и чешуя Кинкажу тут же вспыхнула благодарными розовыми оттенками.

– Ты не могла бы немного приглушить краски? – поморщился Охр, подходя с Карапаксом. У обоих в лапах было по большой рыбине. – Нет, мне нравится, таких я ещё не видел, только уж слишком они… э-э…

– Яркие? – подсказал морской дракончик.

– Даже вызывающие, – кивнул земляной.

– Вырви-глаз, – подытожил песчаный.

– Это означает, что я счастлива! – гордо объяснила Кинкажу. – Ну, если вам хочется поспокойнее, то вот… – Розовый цвет разом сменился пронзительным лимонным с фиолетовыми пятнами. От неожиданности Луна чуть не подавилась козлятиной.

– А-а! – шутливо завопил Вихрь, прикрыв глаза лапами.

– Ты серьёзно или шутишь? – удивился крошка Охр. – Извини, я тебя пока плохо знаю…

– Шучу, конечно! – расхохоталась радужная, весело пихая Луну в бок. – Не волнуйтесь, я умею быть обыкновенной, даже скучной. – Её чешуя замерцала, снова меняя окраску, и через пару мгновений приобрела спокойный бурый цвет, как у земляного дракончика. – Видишь, какая скука?

– В мой список слов для тебя «скучная» точно не входит, – усмехнулась Луна.

– Холод! – вдруг выкрикнула Кинкажу.

Ледяной дракончик обернулся, величественно шествуя мимо.

– Что? – сухо спросил он.

– Тебе разве не хочется посидеть с нами? Ну, то есть, мы же одно крылышко и всё такое.

По бокам радужной прокатилась, мерцая, бледно-голубая волна, а мысли её Луна тут же принялась прятать в воображаемые дождевые капли, но не преуспела.

Холод окинул надменным взглядом компанию у ручья.

– Нисколько, – ответил он и направился в конец зала к соплеменнице, сидевшей на уступе стены над толпой.

– Как он дёргается, бедняжка, – счастливо вздохнула Кинкажу.

– Мне кажется, ты слегка фантазируешь, – заметила Луна.

Ответить радужная не успела: внезапно воцарилась тишина, и в обеденный зал с гордо поднятой головой ступила Анемона, за которой семенила маленькая песчаная светлой, почти белой, окраски.

«Морская принцесса!» – зазвучали вокруг мысли в унисон.

– О, слава лунам! – произнесла бело-розовая наследница высоким ясным голосом. – У меня крошки в пасти не было со вперашнего утреннего приёма во дворце королевы Ибис.

Она обошла жующего песчаного дракончика, и окинула взглядом остатки рыбы на полу, едва заметные за бурой, зелёной и красной чешуёй сгрудившихся вокруг драконят.

– Хм-м… Пожалуй, я выбрала бы вот эту, – улыбнулась Анемона, показывая когтем на крупную серую рыбину с белым брюхом, усыпанным розовыми пятнами, в которую уже вонзил когти какой-то незнакомый ночной. Он удивлённо поднял голову, встречая безмятежно-уверенный взгляд принцессы.

– Э-э… вот эту? – робко переспросил ночной.

– Да, эту, – кивнула она. – Мой любимый сорт.

– Которую я ем?

– Ты слышал! – рявкнул один из морских, тощий голубовато-серый дракончик.

Враждебность, которая исходила от его разума, показалась Луне чем-то знакомой. Ах да, это же тот самый, который чуть не подрался вчера в коридоре с Сердоликой, а Глин их разнимал. Щук, кажется.

Ночной глянул с недоумением.

– Это же моя рыба…

– Но мне очень хочется, – объяснила морская.

– Анемона… – начала Цунами, выступая вперёд.

– Не видишь, что перед тобой принцесса? – зарычал Щук, протянув к морде ночного перепончатые когти. – Наследница трона! Отдавай рыбу, живо!

– Но… – смутился ночной. «Она не моя принцесса», – пронеслось у него в голове.

К спорящим уже спешил Глин. Толпа вокруг молчала, все смотрели выжидательно, не обращал внимания лишь один Кокос, всецело занятый объеданием виноградной грозди.

– Я вижу, у нас тут небольшое недоразумение, – с улыбкой объявил Глин, деликатно загораживая ночного дракончика от Щука. – Правила поведения в обеденном зале ещё не вывешены, но, в принципе, дичь принадлежит тому, кто первый взял её в лапы. Если надо, потом уточним, а пока будет так, понятно?

– Но принцесса хочет эту рыбу! – нахмурился Щук.

«С ним придётся непросто», – перехватила Луна мысли Глина.

– Да, я хочу, – подтвердила Анемона, подняв на земляного свои огромные голубые глаза. – Мама бы мне разрешила взять её.

– Здесь много другой рыбы, – покачал головой Глин, – но если хочешь, полетели с нами вечером на горное озеро, наловим ещё.

– В самом деле, давай, будет здорово! – Цунами подтолкнула младшую сестру крылом. – Я тоже собираюсь. Тут отличные озёра неподалёку.

Анемона озадаченно моргнула, переводя взгляд с Глина на Цунами, потом хмуро покосилась на ночного, потихоньку жевавшего рыбий плавник. «Вот, значит, как? – подумала она. – Мне это совсем не нравится», но вслух ответила:

– Хорошо.

Луне показалось, что на морде Карапакса мелькнула улыбка.

– Можешь взять мою рыбу, принцесса, – предложил Щук, протягивая уже изодранного когтями лосося, из которого капал сок.

Она поморщилась, качая головой.

– Я не настолько голодна. Пойдём, Страус. – И удалилась с высокомерным видом, даже не посмотрев на Глина. Её песчаная подружка оглянулась на кучу рыбы, подавляя голодные мысли, и поспешила следом.

– Ты ещё пожалеешь, Хвост! – свирепо рыкнул морской дракончик на ночного. – Никто не смеет перечить морской принцессе!

– Остынь, Щук! – строго бросила Цунами.

Он злобно зашипел, но отступил, унося своего лосося.

«Ну и ну», – молча покачал головой Глин. Ободряюще подмигнув ночному, он многозначительно глянул на Цунами, и та в ответ закатила глаза. Вздохнула и двинулась за младшей сестрой, явно с целью поговорить.

Земляной дракончик подошёл к жующему брату, и крошка Охр радостно поднялся навстречу.

– Привет! – улыбнулся Глин, шутливо пихая его крылом. – А где Торф и Стерх?

– Уже идут. – Охр кивнул на вход.

Луна обернулась и увидела земляную с другим дракончиком, похожим на неё, но ещё более нервным и зажатым. Сама Стерх выглядела спокойнее, хотя изнутри её грызли какие-то переживания, а мысли мелькали малопонятными обрывками: «Опасно… плохо без Камыша… видела её… не могу спать… Цапли больше нет…» Она глубоко вздохнула и снова занялась мысленными упражнениями, представляя себе уютную болотную лужу, в которой тонут все беды.

«Как мы похожи», – подумала Луна. Конечно, здесь нервничали все, но Стерх – куда сильнее других, страх до боли сжимал ей сердце, вызывая желание улететь куда глаза глядят – как и у самой ночной… во всяком случае, ещё вчера. Сейчас уже стало легче, и Луна не раз ловила себя на мысли, что мама всё-таки права. Академия вовсе не такая страшная на самом деле.

«Бедняжка Стерх, ей бы заводную и безалаберную сопещерницу вроде Кинкажу. А может, я и сама ей помогу – сумею понять её страх и облегчить его? Употреблю свои способности хоть на что-то полезное!»

– Это мои брат с сестрой, – заговорил Охр. – Торф у нас самый быстрый, видели вы бы его в полёте! А Стерх знает больше всех, она одна у нас читает. – Он смотрела на них с гордой улыбкой, как на самых выдающихся драконов на свете.

– Привет! – кивнул Вихрь с полной пастью козлятины. Глянул мельком, но мысли в мозгу так и забурлили: «Эти земляные преданы родному гнезду чуть ли не сильнее, чем Вольные когти – королеве Тёрн. Мне бы таких братьев и сестёр! Да хотя бы убить не пытались чуть что, и то хорошо…»

– Я Луна, помнишь меня? – как можно дружелюбнее обратилась Луна к Стерх. – Угощайся. – Она показала на разделанную дичь.

– Спасибо… – робко улыбнулась земляная. Взяла козлиную ногу и отделила половину Торфу.

– Вы с кем в крылышке? – спросил Охр. – Торф, ты ведь в Медном, правильно?

– Да, вот мой сопещерник. – Брат кивнул на Кокоса.

«Ха, – усмехнулся про себя Вихрь, – отлично придумано. Самого ленивого и безобидного поселить с самым нервным. Такой ленивец в драконьей чешуе не напугает даже этого дёрганого земляного».

Торф огляделся по сторонам, беспокойно сжимая и разжимая когти.

– Остальных я ещё не запомнил по именам.

– Ничего, привыкнешь, – бодро заверил Глин. – А ты, Стерх? Понравился тебе кто-нибудь?

Она задумчиво покрутила мясо в когтях, выщипывая клочки меха.

– Есть одна радужная симпатичная… только она слепая.

– Тамарин! – обрадовалась Кинкажу. – Значит, ты в Золотом крылышке… Тамарин – моя лучшая подруга!

Луна лишь улыбнулась, нисколько не обидевшись. Лучших подруг у Кинкажу не перечесть. К концу обеда наверняка обнаружится ещё шесть, не меньше.

– С нами Оникс, песчаная, – продолжала Стерх, загибая когти, – тот морской, Щук, его сопещерники – Хвост и ещё небесный со шрамом поперёк морды… ну, и моя сопещерница.

Она кивнула на дальнюю стену, где Холод с соплеменницей презрительно поглядывали с каменного уступа на усердно жующую толпу внизу. Острые массивные сталактиты торчали с потолка над их головами, словно клыки гигантской оскаленной пасти.

– Сестра Холода? – понятливо кивнул Вихрь. – Тогда мы с тобой товарищи по несчастью… Небось такая же надутая, как и её братец. Уже успела сообщить, что она наследница Ледяного трона?

Стерх моргнула, снова посмотрев на ледяных. Тихая болотная заводь в её разуме подёрнулась беспокойной рябью, но ничего глубже Луне разглядеть не удалось.

– Её зовут Хладна, – шёпотом проронила земляная.

– Вообще-то, – признался Глин, – мы немало слышали об этой высокой особе, и потому нашли ей самую сдержанную и миролюбивую сопещерницу, чтобы не начинать учебный год со всяких там ссор. Надеюсь, вы уживётесь, сестричка.

Земляная смущённо опустила глаза.

– Я постараюсь.

– Но если что-то пойдёт не так, – мягко добавил Глин, – сразу скажи мне. Для меня очень важно, чтобы тебе здесь было хорошо.

Она кивнула, думая об оставшихся дома брате и сестре. Те же мысли слышались и у крошки Охра.

– У наших двух крылышек вроде бы общий урок истории после обеда? – подал голос Карапакс.

– Правда? – обрадовался Охр.

– Я тоже что-то такое припоминаю, – кивнул песчаный. Луна знала, что он уже успел выучить весь распорядок занятий, как и схему коридоров, просто старался не выделяться.

– Мне надо сначала зайти в библиотеку, – предупредила она, – я вас потом догоню. – Встала, прислушиваясь к беспокойному шевелению в голове земляной, и добавила: – Стерх, хочешь, пойдём вместе?

– Да, конечно, – ответила та, удивлённо моргнув.

Они пошли к двери, а вслед летели мысли остальных:

«Очень любезно с её стороны», – подумал Охр.

«Вот бы они подружились!» – радовался Глин.

«Неужели земляная нравится ей больше меня?» – потерянно вздыхала Кинкажу.

А с другого конца пещеры донеслось ледяное:

«Моя скучная сопещерница водится с ночной… Как это понимать?»

Спеша по каменному туннелю, Луна старательно представляла себе монотонный шорох дождевых капель и только на полпути спохватилась, что они с земляной не сказали пока друг другу ни слова.

– М-м… – начала она, – классная тут библиотека, правда?

Стерх молча кивнула.

– Мне окна из листьев понравились.

– Мне тоже, – кивнула земляная. Голос её был тихим, чуть слышнее шёпота.

«Наверное, я и сама такой кажусь со стороны, – подумала Луна, – робкой и молчаливой. Надо бы как-то разговориться. Легче всего болтать со странным голосом в голове… но от него ничего не приходится скрывать – потому что всё равно бесполезно».

Услышав их шаги, Звездокрыл приподнялся из-за стола и отложил в сторону каменную табличку с вырезанными буквами.

– Да-да? – проговорил он выжидательно.

– Это мы, Луна и Стерх, – объяснила ночная.

– А, привет! – обрадовался он. – Стерх, я отыскал тот свиток, что ты просила, о ледяных драконах. Вот, держи.

Земляная смущённо глянула на Луну.

– Хочу лучше узнать свою сопещерницу, – пробормотала она, опуская глаза. Взяла свиток и юркнула в любимый уголок у окна.

– Как поживаешь, Луна? – спросил ночной дракончик. – Хорошо прошло первое занятие сегодня утром?

«Ужасно!» – подумала она и ответила вслух:

– Очень интересно, спасибо… Звездокрыл, у тебя нет каких-нибудь свитков о присниллах?

Библиотекарь удивлённо наклонил голову.

– Ну разумеется, есть, – нахмурился он. – А зачем тебе? Ты разве… то есть к тебе кто-то приходил во сне?

– Нет, просто любопытно, – поспешно объяснила она. – На уроке говорили о трёх магических сапфирах, а я впервые о них слышу.

Звездокрыл встал из-за стола и прошёлся вдоль стенных ячеек, ощупывая вырезанные в камне обозначения.

– Если вдруг приснится кто-то незнакомый, сразу дай мне знать, ладно? Особенно, если небесная! – в голове у него вспыхнул образ жуткой и уродливой огненно-алой драконихи, окутанной дымом.

– Небесная? – живо переспросила Луна. – Почему небесная?

Ночной дракончик вздохнул.

– Один такой магический камень есть у Пурпур, бывшей королевы, а она ненавидит нас и чего доброго затеет пугать наших учеников. «И это далеко не всё, на что она способна», – добавил он мысленно.

– А откуда у неё приснилл? – спросила Луна.

– Точно не известно. – Звездокрыл задумчиво почесал рога. – Скорее всего, нашла среди коллекции диковин в башне у песчаных, когда сидела в заточении. Принцесса Огонь могла и не знать обо всём, что там хранилось. Согласно моей гипотезе, камень был спрятан внутри чучела ночного дракона, которое Пурпур тогда выпотрошила.

– Вот оно что, – поморщилась Луна. – А где остальные два, известно?

К её удивлению, Звездокрыл кивнул.

– Об одном известно точно – он здесь, у нас в академии. Кажется, сейчас у Солнышка. Она получила его от воришки, который ограбил сокровищницу песчаных. А другой почти наверняка погиб во время извержения вулкана на острове ночных. Нашёл камень я, там же, в крепости, но кто-то у меня его украл незадолго до взрыва.

– Так и неизвестно, кто?

Ночной дракончик покачал головой, перебирая виноватые мысли.

– Вот, – оживился он, доставая из ячейки свиток, – это «Рассказы о дракомантах». Здесь про семь видов магических предметов, в том числе и о присниллах раздел.

Не королева ли Пурпур разговаривала прошлой ночью с кем-то из спящих? А что, если… Новая мысль пугала ещё сильнее.

– А нельзя с помощью приснилла говорить с другими наяву? То есть мысленно, не вслух?

Звездокрыл выглядел глубоко озадаченным.

– А какой смысл? – удивился он. – Камни предназначены, чтобы проникать в чужие сны, ни для чего больше… А что?

– Да нет, просто слышала одну историю… – Она неопределённо помахала крылом.

«Могу тебя заверить, крошка Луна: я не небесный», – усмехнулся голос в голове.

«А кто ты?» – сердито подумала она в ответ.

Голос, конечно же, промолчал. Поблагодарив библиотекаря, Луна уселась со свитком у самого большого окна, прислонившись спиной к гобелену на каменной стене.

Магических предметов оказалось куда больше, чем она думала, хотя дракомантов, способных их изготавливать, в истории Пиррии было раз, два и обчёлся, во всяком случае, известных. Луна засмотрелась на живописное изображение высокого белокаменного дворца в дюжину этажей, растущего, казалось, прямо из воды в уютной бухте.

«Летний дворец морских драконов, – гласила подпись. – Создан морским принцем Альбатросом – выращен из зачарованного камня».

«Красота! – подумала Луна, восхищённо трогая рисунок когтем. – Вот бы мне уметь такое!» Она прокрутила свиток дальше и прочитала:

«Альбатрос – один из первых известных в истории дракомантов, жил около двух тысяч лет назад. С помощью своих магических способностей Альбатрос сумел создать множество чудес, включая удивительный Летний дворец, расположение которого известно лишь морским драконам. Однако в те времена ещё не знали, как ужасна расплата за использование магии, и никто не замечал, что великий Альбатрос постепенно теряет рассудок.

Не замечали вплоть до чудовищной Морской королевской резни, когда Альбатрос неожиданно впал в безумие и попытался уничтожить всех своих родных. Он успел убить девять драконов, включая свою сестру-королеву и собственную дочь с зятем, пока кому-то не удалось остановить его копьём. Среди немногих выживших были его маленький внук Глубин и внучка Жемчуг, которая наследовала Морской трон и мирно правила долгие годы. Одним из первых её указов запрещалось всякое использование магии в королевстве. Её брат Глубин тоже был дракомантом, но после резни отказался применять свои способности – за одним, возможно, исключением (см. Глубин)».

Луна зябко передёрнула крыльями. Ужас какой! Выходит, ей ещё повезло, бывают способности и пострашнее. От чтения мыслей всего лишь трудно общаться с драконами и болит голова, убивать вроде бы пока не тянет.

Она отыскала раздел о присниллах и стала разглядывать изображение трёх сапфировых звёздочек.

«Присниллы, – пояснялось ниже, – магические камни, зачарованные ночным по имени Мракокрад и позволяющие своему владельцу проникать в сны других драконов».

Вот как, оказывается. Присниллы создал ночной! Луна промотала свиток и перешла к подробному описанию:

«Мракокрад, первый известный дракомант в ночном племени, имел также способности к чтению мыслей и пророчеству, что делало его поистине уникальным драконом. Создав три приснилла, он подарил два из них своему лучшему другу (см. Глубин) и своей возлюбленной Ясновидице. Магические камни должны были связывать всех троих, какое бы расстояние их ни разделяло».

Здорово, подумала Луна. Интересно, кому бы она сама дала приснилл? Маме, конечно! Хотя… Она вдруг почувствовала себя виноватой, что мечтает меньше скучать по ней. А кому тогда, радужной подружке? От её безудержных восторгов и так некуда деться, так ещё начнёт и в снах являться… Нет, пожалуй что никому. И вообще, неохота, чтобы кто-то видел её потаённые мысли. Чего доброго, углядит что-нибудь лишнее и перестанет доверять. Читаем дальше:

«В конце концов Мракокрад достиг невероятного могущества, и его власть уже пугала окружающих. Он заявил, что стал бессмертным, и, по слухам, собирался отстранить Ночную королеву и взойти на трон. А после того как он убил своего отца, проявив силу, невиданную прежде, племя решило: дракомант слишком опасен, чтобы оставаться на свободе.

Подробностей история не сохранила, но точно известно, что как-то ночью Мракокрад и Ясновидица исчезли – возможно, были вместе убиты. Полагают также, что ловушкой послужил магический предмет, зачарованный Глубином, когда он единственный раз решился использовать свои способности дракоманта.

Тем не менее страх перед Мракокрадом побудил ночных драконов перебраться в новое тайное убежище, и в племени до сих пор ходят легенды, что однажды он вернётся и месть его будет ужасна…»

Луна задумчиво погладила пергамент свитка. Легенды ночных… Мама никогда ничего не рассказывала, ни сказок, ни легенд, только о дымящемся вулкане, враждебных радужных и о том страшном, что случится, если маленькую Луновзору обнаружат в лесу ночные.

Она промотала свиток вперёд и назад, но о магических сапфирах больше ничего не нашла.

«Глубин! Найди раздел про Глубина», – потребовал голос.

От неожиданности она вздрогнула и подняла взгляд. В библиотеке стояла тишина. Стерх продолжала изучать свой свиток, и её тревожные мысли терялись в потоке рассказов о племени ледяных.

«Зачем про Глубина? Потому что у него был приснилл?»

«Прочитай!» – настаивал голос. Он странно дрогнул, будто скорлупа яйца, которая вот-вот треснет.

«Ты что-то знаешь о нём?» – Луна покрутила тростинку, перематывая свиток. Вот нужный раздел, вместо иллюстрации с портретом – большой вопросительный знак.

«Глубин – внук дракоманта Альбатроса, виновника Морской королевской резни (см. Альбатрос). Потрясённый гибелью семьи, Глубин поклялся своей сестре Жемчуг, новой Морской королеве, никогда не применять подвластную ему магию.

Глубин был направлен в Ночное королевство с заданием подружиться с юным дракомантом по имени Мракокрад в надежде, что страшная история Резни и опасения самого Глубина помогут сдержать честолюбивые планы гениального ночного.

Поначалу всё складывалось удачно, и молодые драконы стали близкими друзьями. Однако Мракокрад не хотел верить, что его способности опасны, и использовал их всё шире. Ночные драконы стали бояться его. Глубин одним из первых предупредил их о возможных последствиях, и он же, как полагают, убеждал Ясновидицу, что Мракокраду нельзя доверять.

Согласно легенде, после долгих уговоров Глубин согласился применить свой дар и создать магический предмет, который остановит Мракокрада, поскольку никто другой не мог этого сделать. По-видимому, неизвестный предмет сработал – Мракокрад исчез, и с тех пор не появлялся».

«Какая печальная история», – подумала Луна. Как же тяжко ему было поступать так со своим другом! Интересно, что он такое зачаровал?

Голос в голове молчал, но в тишине чувствовалось невероятное напряжение. Казалось, Яшмовая гора мелко подрагивает под лапами.

«Это был браслет, – ответил голос – внезапно тихий, словно шорох осенних листьев, – у меня на запястье».

Луна удивлённо моргнула, вглядываясь в буквы в свитке.

– Что? – переспросила она.

– Браслет, – повторил он. – Зачарованный браслет, чтобы усыпить меня навсегда. Умереть я не мог – о бессмертии тут сказано верно. Им пришлось придумать другое.

Страх пробежал по чешуе Луны колючим ознобом, тело онемело, будто закованное в лёд.

– Я догадывался, – продолжал он. – Когда она достала его и стала на меня надевать, сразу подумал, что Глубин что-то затеял… Он нарушил свою клятву сестре, чтобы предать меня! Теперь я знаю точно.

«Что ты хочешь этим сказать?» – Луна судорожно сжала когтями каменный уступ.

«Я хочу сказать: рад познакомиться, Луновзора! Моё имя – Мракокрад».

Глава 9

– Не может быть! – прошептала Луна. Земляная оторвалась от своего свитка и глянула на неё – только тут она поняла, что говорит вслух, и продолжала мысленно, отвернувшись к стене:

«Мракокрад жил две тысячи лет назад!»

«Я знаю, – вздохнул он. – Долгим оказался мой сон… думаю, браслет должен был заставить меня спать вечно».

«Как же случилось, что ты проснулся?»

«Браслет порвался… За такое время любой материал истлеет. Был какой-то толчок, вот он и лопнул».

«Полгода назад в небе стояла комета – землю часто трясло и ураганы приходили один за другим».

«Как раз тогда примерно я и пришёл в себя».

Луна задумалась. Тогда же начались и её кошмарные видения с рушащейся Яшмовой горой. Не из-за пробуждения ли Мракокрада это должно произойти?

«Я вовсе не такой злодей, как можно решить, читая свитки и слушая страшные сказки, – продолжал он, – разве ты ещё не поняла?»

«Где ты?»

«Не знаю… Здесь темно, вокруг только камень. Не могу пошевелиться, могу только… думать. – Он издал странный смешок. – Представляешь, как я обрадовался, когда нашёл тебя? Остальных тоже слышно, да только они меня не слышат – как ни старайся, не побеседуешь».

Она не знала, что ещё сказать. Ожидала, что непонятный голос принадлежит дракону вроде неё, с которым можно увидеться, полетать вместе, а тут… Легендарное чудище из древних страшилок ночного племени!

«Я не чудище, – повторил он тихо. – Свитки рисуют меня такими красками, но так всегда бывает, когда не можешь сам рассказать свою историю и за дело берутся твои враги… или предавшие тебя лучшие друзья».

Луна перемотала свиток к разделу о Мракокраде и вгляделась в благородные тёмные очертания старинного портрета. Серебристые чешуйки в уголках глаз – совсем как у неё.

«Могущественный и опасный… – Дракон снова усмехнулся. – Что ж, наверное, так и есть, но разве я виноват, что мне достался такой дар? Кому, как не тебе, меня понять».

«Я никогда не стремилась захватить чей-то трон, – заметила Луна. – И отца своего тоже не убивала».

«На моём месте – убила бы! Я спас от него племя, он был гораздо хуже меня. В этом свитке история слишком упрощена… Что же касается трона, то почему бы и нет? Разве у нас всегда должны быть только королевы? Зачем мне мои таланты, если я не могу встать во главе ночных драконов и защитить их?»

Разум Луны, казалось, сжали стальные когти. Она поморщилась, обхватив голову лапами.

«Я мог видеть будущее! – горячо продолжал Мракокрад, – и не одно, а все возможные исходы тех или иных событий. Ты понимаешь, что это значит? Зная их, можно выбрать лучший и повести всё племя к процветанию, к славе, к власти! На каждой развилке я знал бы точно, что надо делать… Я любил своё племя, Луновзора, и стал бы самым великим правителем за всю историю! Мне виделось счастливое будущее, где я добрый и всеми любимый король, муж Ясновидицы и отец шестерых маленьких драконят… И это было возможно, могло случиться в реальности… если бы только мне кто-нибудь верил!»

Он помолчал, потом снова заговорил:

«У Ясновидицы тоже был дар пророчества, такой же сильный, как у меня, и она знала, что такое может получиться… но видела и другой путь, на котором я обращу свой дар во зло и стану разрушать, а не защищать. Она не поверила, что мне хватит сил избежать этих сблазнов… А потом, похоже, перестала верить мне совсем… Интересно, как сложилась дальше её жизнь?»

Теперь молчание затянулось надолго.

«Странно… – шепнула Луна. – Сейчас я почти готова обнять тебя».

Мракокрад лишь грустно вздохнул в ответ.

– Но как Ясновидице удалось застать тебя врасплох? – удивилась она, – ты же мог видеть все пути будущего, и уловку с браслетом тоже!

«Я слишком доверял ей… Знал, что могла бы предать, но не хотел верить и в такое будущее не заглядывал – думал, и она не станет отслеживать мои пути зла. Даже в самый последний момент, когда вечная тьма уже надвигалась, я надеялся, что сумею убедить её, и наше будущее окажется светлым. – Он глухо зарычал, и непонятно было, чего в этом рыке больше – горечи отчаяния, болезненного одиночества или жажды мести. – Впрочем, ничего из нынешнего я не видел – даже мой пророческий дар не простирается на тысячи лет».

«Ты не можешь увидеть, что нас ждёт?»

«Вижу одну лишь тьму, – ответил он тихо, – и могу только надеяться».

«На что?»

«На то, что кто-нибудь меня освободит… Например, ты».

Луна вздрогнула, выронив из лап «Рассказы о дракомантах». Ночной дракончик обернулся на стук, земляная снова подняла голову от чтения, удивлённо моргая.

– Извините, – пробормотала Луна, – я просто… задумалась. – «Как я могу тебя освободить? – воскликнула она мысленно. – Я ничего не умею, я никто! Не знаю даже, где тебя искать… А ты… ты же…»

«Самый опасный дракон в истории Пиррии? – фыркнул Мракокрад. – Не стоит верить всему, что написано, крошка Луна».

«Но… даже если я соглашусь – а я пока не уверена, – как я это сделаю? Я же…»

«Нужно будет достать кое-что…»

– Луна! – крикнула Кинкажу, заглядывая в дверь. – Ты слышала гонг? Нам пора на урок истории!.. Стерх, тебе тоже!

Земляная вскочила, развёрнутый свиток о ледяных драконах соскользнул на пол, и она стала поспешно его сматывать. Луна тоже подобрала свой, лихорадочно придумывая, как бы отпроситься с занятий. Беседу с Мракокрадом очень хотелось продолжить, а в пещере, полной драконят с их разговорами и мыслями, это вряд ли получится.

– Привет, Звездокрыл! – бросила радужная, вся сияя. – Я так взволнована! История! Ничегошеньки не знаю из истории. У меня целый миллион вопросов к Ласту… И что был за Пожар, и правда ли воришки до него так и кишели, и кто придумал Когти мира, и что за беда постигла ледяных…

Её прервал вопль ужаса, донёсшийся из коридора:

– Помогите! – Затем – топот драконьих лап и новые крики: – Небесная! Она всех убьёт! Спасайтесь!

Глава 10

Слепой библиотекарь вскочил из-за стола. «Королева Пурпур! – мелькнуло у него в голове. – Она прилетела за нами!»

– Прячьтесь скорее! – крикнул он Луне, Кинкажу и Стерх, а сам, спотыкаясь, двинулся к двери, выставив вперёд растопыренные когти. – Прячьтесь, говорю! – «Как пройти в главный зал? – продолжал он думать лихорадочно. – Я должен защитить учеников!»

– От кого? – испуганно спросила радужная. – От кого прятаться?

Стерх, дрожа всем телом, свернулась в клубок на тростниковой циновке. Гладь воображаемого болота распалась, открывая жуткую картину битвы: вспышки огня, обугленная драконья чешуя, треск копий… маленькая земляная бессильно рушится с высоты со страшной кровавой раной на шее.

Луна схватилась за голову, ощущая чужую боль. Пугающие образы исходили не только от Стерх – у всех учеников академии, переживших войну, тревожные крики пробудили в памяти самое страшное.

Она попыталась представить себе шум дождя, но Мракокрад тут же предупредил:

«Бесполезно, все слишком взволнованы. Лучше выбери мысли самого спокойного и держись за них. Поищи того, кто знает, что происходит».

Она зажмурилась и стала перебирать царящий вокруг хаос. Как ни странно, меньше всего паниковала Сердолика:

«Меня она не тронет, должна помнить», – доносились мысли небесной.

Там не Пурпур, поняла Луна, иначе Сердолика злилась бы, она бывшую королеву ненавидит.

Звездокрыл уже добрался до коридора и спешил в главный зал, вытянув лапы и ощупывая каменные стены раскинутыми крыльями. Луна выскочила из библиотеки следом за ним.

– Нам же велено прятаться! – удивилась Кинкажу.

– А тебе очень хочется? – фыркнула Луна, оборачиваясь.

– Совсем не хочется! – Большие тёмно-зелёные глаза радужной сверкали, воротник топорщился, чешуя вспыхивала и переливалась пурпурными и бело-жёлтыми завитками. – Я просто думала, что захочется тебе… но увидеть, что там творится, в тысячу раз интереснее!

«Обожаю свою сопещерницу!» – восторженно подумала она, выскакивая в коридор за Луной.

Они ворвались в гигантскую пещеру, едва не опережая Звездокрыла.

Посередине зала стояла незнакомая небесная, диковато озираясь странными синими глазами. Из-под раскалённой медно-красной чешуи с золотистыми прожилками вырывались струйки дыма.

Большинство драконят уже разбежались, лишь Холод и Хладна стояли у выхода из коридора и злобно таращились на меднокрылую. Из другого коридора с любопытством выглядывала Сердолика. У стены лежали в обмороке двое не успевших удрать, небесный и песчаный, которых Луна не знала.

– Кто здесь? – дрожащим голосом окликнул Звездокрыл.

Ночной дракончик застыл от ужаса, хоть и старался выглядеть храбрым. Жуткие сцены из прошлого мелькали перед его внутренним взором, и чаще всего повторялась та, где он истекал кровью на песке арены, а бывшая Небесная королева со смехом наблюдала сверху. Только здесь, наяву, перед драконятами стояла вовсе не та небесная, которую Луна видела у него в памяти. Кто же эта незнакомка? Заглянуть в её мысли не получалось – там всё кипело и дымилось, будто охваченное языками пламени.

– Это не королева Пурпур, – шепнула Луна, трогая Звездокрыла за плечо.

– Точно не она? – Ночной дракончик с облегчением расслабил крылья.

– Беда! – радостно заревел Глин, поспешно, несмотря на хромоту, выскакивая из коридора напротив. – Ты всё-таки прилетела!

«Ну и дела», – донеслись из-за его спины мысли Цунами.

Меднокрылая привычно отпрянула от подбегавшего дракончика, но узнала Глина, и огненная завеса в её мыслях на миг опала. Прежде чем разум небесной вновь заолокло пламеня, Луна успела уловить проблеск яростной, отчаянной любви и чувства вины.

Земляной, казалось, даже не заметил её движения – он схватил Беду за лапу и приветливо сжал, не обращая внимания на шипение и запах горелой чешуи. Его ожоги, впрочем, почти сразу исчезли.

– Мы не получили ответа, – подала голос Цунами, – и решили, что ты к нам не хочешь.

Беда с трудом оторвала взгляд от Глина.

– Я надеялась сначала отыскать её, но так и не смогла, – объяснила она. – Не могу понять, куда она подевалась… Извините.

– Ничего страшного, – отмахнулся земляной дракончик. – Мы все очень рады тебя видеть!

«Он один и рад, – вздохнула про себя Луна, – все остальные – наоборот. Везёт ей, что не может читать мысли». В самом деле, со всех сторон слышались только враждебность и страх.

– У нас все места заполнены, – заявила морская, озабоченно приподняв гребень. – Мы не знали, что ты появишься, и во всех крылышках уже есть небесные.

– Да я и не напрашиваюсь, – буркнула Беда, делая шаг к выходу из пещеры.

– Погоди, так нельзя! – горячо возразил Глин. – А вдруг Пурпур тоже тебя ищет? Безопаснее держаться всем вместе. О крылышках не волнуйся, что-нибудь придумаем. – Он многозначительно глянул на Цунами: «Не прогоняй её, надо дать ей шанс!»

Морская закатила глаза, но воспоминание о том, как меднокрылая спасла жизнь Глину, смягчило её раздражение.

– Пойду спрошу Солнышко, что можно сделать, – вздохнула она и скрылась в коридоре.

– Ей здесь не место! – рявкнул вдруг Холод, выступая вперёд и тыкая когтем в сторону Беды. – Эта дракониха убила больше двух десятков ледяных пленников, она была самым страшным оружием королевы Пурпур! Одно дело заставлять нас якшаться с лживыми ночными и грубыми песчаными, и совсем другое – с профессиональной убийцей. Это просто возмутительно!

– Кроме того, она опасна! – поддержала его сестра высоким пронзительным голосом. – Даже если и не служит больше Пурпур… «Что сомнительно», – добавила она про себя.

– Многие драконы, – покачал головой Глин, – особенно в годы войны, совершали поступки, которые теперь требуют прощения. – Луна почувствовала, как Цунами за углом болезненно поморщилась. – Королевы племён договорились простить всех, отказаться от мести и забыть взаимные обиды.

«Ему легко говорить», – с горечью подумал Холод, и гибнущий в горах ледяной снова возник в его памяти, на этот раз вместе со словом брат.

– Одно дело сражаться на войне, выполняя приказы, – возразил он, – и совсем другое – убивать скованных пленников или заставлять их драться с непобедимым чудовищем! Как можно такое прощать?

Меднокрылая Беда сжалась, в то же время испуская ещё больший жар. Её странные глаза горели, злобно щурясь на ледяного сквозь клубы дыма.

– Даже королева Рубин отказалась прощать эту дракониху! – напомнила Хладна. – Ей запрещено появляться в Небесном дворце, разве не так?

– Тогда мы тем более должны принять её, – нахмурился Глин. – Наша академия каждому даёт новый шанс, в этом весь её смысл! – Земляной дракончик ободряюще подмигнул Беде, та опустила голову и нервно хлестнула хвостом. – Пойдём, поговорим с остальными, – добавил он, кивая на коридор, где скрылась Цунами.

Когда они ушли, Хладна повернулась к брату и прошипела:

– Я сегодня же отправлю гонца к королеве Глетчер!

Двойной удар гонга эхом прокатился по стенам.

– Урок истории! – радостно воскликнула Кинкажу. – Холод, пошли скорее!

Хладна насмешливо прищурилась. «Похоже, радужная втюрилась в моего братца, вот потеха!» – говорил её взгляд.

«Сестрице смешно… Знала бы она, кто не выходит из головы у меня!», – смущённо повёл крыльями ледяной, плетясь следом за Кинкажу. Его мысли тут же заволокла снежная пелена, такая холодная, что у Луны заломило зубы.

Зал для занятий историей находился в самой толще горы на пересечении трёх узких извилистых туннелей. Здесь было темновато – оранжевые и синие светящиеся шары висели редко, перемежаясь с тускло мерцающими факелами. Луна заметила, что Кинкажу с опаской обходит открытое пламя, да и теснота с сумраком явно были не по душе весёлой и открытой радужной.

На стенах учебной пещеры висело множество карт Пиррии – новых и старинных, с закрученными уголками и подписанным снизу годом. Свитки не умещались на полках и лежали грудами на полу.

Ласт, тот самый сине-зелёный морской, что помогал нести рыбу, стоял в центре зала и собирал учеников вокруг себя. Луна поняла, что место для своих уроков он выбрал сам, предпочитая сумрак глубоких подземелий. Ласт был намного старше драконят судьбы, а за его мыслями, сосредоточенными на предстоящем занятии, виднелись следы тяжких переживаний. Интересно, как он оказался в академии и где получил свой шрам на боку?

Драконята заполняли пещеру, и Луна аккуратно укрывала их мысли в каплях воображаемого дождя. Получалось отменно – даже среди думающих вразнобой пятнадцати драконят она могла расслабиться и думать о чём-то своём. Никакого хаоса в мыслях, никакой головной боли, спасибо Мракокраду!

Она отметила, что Хладна и Стерх не разговаривают и держатся друг от друга подальше. Ночной из другого крылышка, тот, на которого рычал Щук за обедом, носил незатейливое имя Хвост. Они жили в одной пещере – вот уж где не удалось бы сегодня спокойно поспать! Хвост заметил Луну и тут же отвёл глаза, словно не желал иметь со странной ночной ничего общего. Щук, протискиваясь мимо, злобно покосился на сопещерника и нарочно едва не чиркнул по носу крылом.

Сердолика тоже не стала общаться со своим соплеменником – дракончиком со страшным шрамом поперёк морды. Как странно, ведь он, наверное, тоже воевал! Луна даже придержала очередную дождевую каплю, чтобы заглянуть в мысли небесной.

«Жар! – внутренне поморщилась та, бросив на красного дракончика уничтожающий взгляд. – Из Когтей мира!»

Теперь стало понятно: этот Жар прятался в пещерах вместе с остальными дезертирами, не желавшими воевать. Тогда откуда взялся шрам? Луна лишь дотронулась до поверхности его разума, но оттуда пахнуло такой лютой ненавистью, что дальше рыться не стала.

Заметив невысокую радужную, чешуя которой мерцала нарядными синими с золотом узорами, Кинкажу вся заискрилась радостными мыслями и кинулась к ней, таща за собой Луну.

– Луна, познакомься с Тамарин! – затараторила она. – Тамарин, это Луна, наша новая лучшая подруга! Она такая забавная! Луна, а можно, Тамарин тебя ощупает?

«Я забавная? С чего бы это вдруг?»

– Да зачем, это вовсе не обязательно, – с улыбкой отмахнулась маленькая радужная.

Глаза её покрывала мутная пелена – ну да, кто-то сегодня говорил, что она слепая.

– Пожалуйста, я не против… – Луна протянула Тамарин лапу, и та осторожно провела кончиками когтей по её чешуе, рогам и морде. Заглядывать в разум слепой было непривычно, но царившие там спокойная уверенность и сосредоточенность поражали.

– Ты уже всё изучила? – спросила Кинкажу и, обернувшись, объяснила Луне: – Тамарин помнит каждую веточку у нас в лесу, но здесь-то всё новое! Поэтому королева Ореола пригласила её раньше других, чтобы дать побродить денёк-другой по коридорам и запомнить, где что. Теперь она, наверное, знает Яшмовую гору лучше всех.

– Ну ты скажешь тоже, – рассмеялась слепая. – Привыкаю понемногу, стены помогают.

– А я жду не дождусь солнечного сна, – вздохнула Кинкажу. – Луна, пойдёшь с нами после уроков? Будем спать на солнце до самого вечера!

– М-м… нет, спасибо… – Вежливо отказалась ночная. Странные привычки у этих радужных, что ни говори.

– Прошу садиться! – громко объявил Ласт.

В последний момент в пещеру вбежала песчаная старше других драконят, рослая и мускулистая.

– Привет, я что-нибудь пропустила? – шёпотом спросила она, усаживаясь рядом с Тамарин.

– Это моя сопещерница Оникс, – представила её маленькая радужная.

У Оникс были угольно-чёрные глаза и бледно-жёлтая чешуя, украшенная по краям крыльев небольшими чёрными алмазами. На шее – амулет из металла и ветвистый узор татуировок. Острый изучающий взгляд не упускал никого в зале, а разум скрывала странная рябь, словно бы на песчаных дюнах. Мысли оказалось так же невозможно прочитать, как и у Карапакса, – слышался лишь тихий ровный гул.

«Как у них это получается? – удивилась Луна. – Может, у меня просто не хватает силы?»

«Нет, я тоже не слышу их», – ответил, помолчав, Мракокрад.

«Ну надо же! – поразилась она. – Кто их мог научить так закрываться?»

«Едва ли научил. Я ни разу не встречал защиты, способной остановить меня, да и откуда взяться учителям? Разве что мои собственные способности ослабли со временем… А может, и в самом деле за две тысячи лет появилось что-то новое».

Она перевела взгляд с Оникс на Карапакса, сидевшего на другой стороне круга. На вид – ничего общего. Как получилось, что они единственные, кто может сопротивляться чтению мыслей?

– Некоторым из вас уже известно, кто я, – продолжал между тем преподаватель, солидно кашлянув. – Для остальных представлюсь: моё имя Ласт, и раньше я работал в Когтях мира. Вы могли слышать о моём сыне Шквале, который сейчас встал во главе этой организации и преобразует её. В числе других воспитателей я растил драконят судьбы, учил их истории Пиррии, и теперь они попросили меня учить вас. Мы начнём с самых древних времён, с эпохи великого Пожара…

– У меня вопрос! – перебила ледяная.

– Как, уже? – Морской дракон нахмурился. – Я не успел даже начать…

– Я про ту небесную, – не унималась Хладна, – которая сжигает всё, к чему притронется. Известны ли другие такие драконы в истории? Они ведь очень опасны! На неё не действует даже ледяной выдох. Если такие были, то как племена поступали с ними? Можно её как-нибудь убить?

– Хм… – скривился Ласт. – Не мрачновата ли тема для первого нашего урока?

– А я хочу узнать больше про Тёрн! – вставила Оникс.

– Ты хочешь сказать, про королеву Тёрн! – зашипел Вихрь.

– Такого ведь прежде не бывало, правда? – продолжала песчаная, не обращая внимания на соплеменника. – Всегда в истории трон занимали драконихи только королевского происхождения!

– Ну, не совсем так… – начал Ласт.

– У песчаных драконов никогда не было королевы лучшей, чем королева Тёрн! – грозно прорычал Вихрь. – Если ты, Оникс, полагаешь, что справилась бы лучше, вызови её на поединок!

– Вот об этом-то я и говорю! – с усмешкой парировала песчаная. – Теперь что, каждому можно претендовать на трон, и в других племенах тоже? Представляете, что начнётся по всей Пиррии?

– Ну-у… – протянул морской, разводя крыльями, – тут особые обстоятельства – Ониксовый глаз, вражда трёх принцесс… так что это вряд ли можно считать… э-э… – Он умолк, собираясь с мыслями.

«Хороший повод что-нибудь разузнать», – шепнул голос в голове у Луны».

– А про ночных можно спросить? – начала она неуверенно. – То есть, об их истории, я имею в виду… ну, например, что было две тысячи лет назад? Когда…

«Ну что я у него спрошу? – сердито подумала она. – Где похоронили Мракокрада? Невзначай так, ха-ха!»

– На наших уроках мы многое узнаем о ночных, – проворчал Ласт, – но не сегодня… Повторяю для всех: наша первая тема – Пожар! Итак… – Морской дракон поднял охапку свитков и протянул Карапаксу. – Раздай каждому… А начнём мы, как я уже сказал, с самого начала. Тогда, пять тысяч лет назад, весь наш континент был сплошь заселён воришками. – Он обвёл взглядом учеников. – Разверните ваши свитки и найдите карту номер один…

Луна со вздохом взяла свиток из лап Карапакса.

«Попытка не пытка», – хмыкнул Мракокрад.

«Ты говорил, нужно кое-что достать», – напомнила она.

«Да, и если ты мне это принесёшь, я смогу освободиться».

Она задумалась. Всех так потрясло появление Беды… А что они скажут, если подозрительная ночная вернёт в мир древнее чудовище из страшных сказок? И вообще, можно ли доверять Мракокраду больше, чем Беде? Мало ли во что верит она сама – а другие? Трудно даже представить, что начнётся… её и так никто не любит, а тогда…

Луна нахмурилась.

«Погоди… А разве ты не можешь освободиться сам? Ты же дракомант!»

В самом деле, проложил же кто-то тайные магические ходы из дождевого леса в разные концы Пиррии! Почему бы Мракокраду не сделать то же самое? Раз – и готово!

Она невольно сжалась. А вдруг он так и сделает – возьмёт и выйдет сейчас прямо из каменной стены?

«Не могу», – ответил Мракокрад после долгого молчания.

«Почему?»

Ночной дракон печально усмехнулся.

«Я сам себя перехитрил».

– До нас дошло множество рассказов о жизни до Пожара, – продолжал Ласт, – но по прошествии стольких тысячелетий крайне трудно отличить правду от вымысла…

«Что ты имеешь в виду?» – спросила Луна мысленно.

«Меня посетила блестящая идея, – ответил Мракокрад. – После трагедии с Альбатросом, той ужасной резни, стало понятно, что каждое использование магии крадёт частицу души дракоманта. Поэтому я решил вложить всю свою силу в особый сосуд… В предмет. Если магия не внутри меня, то и вредить мне не должна, и можно применять её сколько угодно без всякого риска.

Тогда, думал я, и Ясновидица поймёт, что опасаться за меня не надо, я всегда останусь собой, не сойду с ума, как Альбатрос.

Понятно, что такой предмет следовало всегда держать при себе… и, конечно же, в самый нужный момент его со мной не оказалось! Не знаю, где я сейчас, но здесь его точно нет. Принеси мне его, больше ничего не надо. Пожалуйста! Мне очень нужна твоя помощь, Луна. Так хочется на свободу… две тысячи лет взаперти – ты только представь! Разве я так много прошу?»

Она задумчиво потеребила в когтях уголок пергаментного свитка. Вложить всю свою магию в предмет – и впрямь гениальная идея. Надо же такое придумать! Мракокрад умный, может, и не злой, и никогда бы таким не стал.

«Много, не много, – заметила она, – но отыскать предмет, узнать, где ты, и найти способ передать – не так уж просто».

«Я постараюсь тебе помочь! Сделаю всё, что смогу. Пожалуйста, не отбирай у меня единственную надежду. Обещай, что хотя бы попробуешь!»

– Рассказы об эпохе до Пожара по большей части можно отнести к разряду легенд или даже сказок, – бубнил монотонный голос преподавателя. – Представляется маловероятным, чтобы воришки достигли столь высокой ступени цивилизации, как нас пытаются уверить иные авторы с чересчур развитым воображением. Опять же, легенды имеют свойство со временем искажаться…

«Как наверняка и история Мракокрада, – подумала Луна. – Её мы знаем лишь со слов тех, кто ненавидел его и боялся. Можно ли им верить? Только как узнать точно? Никак».

Она обвела пещеру взглядом – своё крылышко, новых друзей… пока ещё друзей. Если её способности станут известны всем, не испугаются ли драконята, как в своё время Глубин с Ясновидицей опасались Мракокрада? Не сочтут ли столь же опасной… несущей проклятие? Выгонят из академии, а то и убьют! Наверное, мама права…

Луна глубоко вздохнула, сжимая когти.

«Хорошо, – пообещала она, – я попробую».

Глава 11

Луна размышляла весь остаток дня, а когда Кинкажу улетела принимать солнечные ванны, отправилась исследовать закоулки академии. Оказавшись в тёмном тупике, она невольно представила, каково это – быть замурованной в камне навсегда. Из коридоров доносились обрывки чужих страхов, драконята переживали из-за появления меднокрылой, а в голове крутились собственные мысли о том, как обходиться с чудесными способностями, которыми так трудно управлять, чтобы не навредить другим и себе.

Так или иначе, без ответов не обойтись, а задавать вопросы придётся кому-то из соплеменников, но не Звездокрылу и не Вещунье. Других ночных здесь всего четверо. Хвост едва ли может быть полезен, даже если и знает что-то о Мракокраде. Остаются Чтица, Коготь и Отвага.

Она мысленно обшарила академию – с глазу на глаз сейчас можно поболтать только с Когтем, в пещере для рисования. Годится ли он? Ведёт себя дружелюбнее прочих ночных, но если заглянуть поглубже, зависти и злобы в нём не меньше. Когтю четыре года, как и ей, и в мыслях у него как-то раз удалось прочесть: «Будь моя мать не такой трусихой, спрятала бы и моё яйцо в дождевом лесу!»

На пороге зала для рисования Луна огляделась по сторонам. Множество отверстий в стенах и потолке, днём пещеру заливает свет, но сейчас снаружи уже сумерки. Повсюду на полках краски, кисти, чистые свитки, глина для лепки и прочие материалы для художников и скульпторов: дерево, стекло, металл и разноцветный бисер, а в углу даже ткацкий станок с начатым гобеленом. На уступах стен стоят искусно вырезанные из дерева статуи драконов с зелёными, синими и оранжевыми бусинами вместо глаз. За два дня столько сделать не могли – чьи же это работы, кого-то из драконят судьбы? Потолок украшен огромной композицией из блестящей медной проволоки, похожей на языки пламени, на ней подвешены стеклянные шары. Свечи внутри уже горят – близится вечер.

Чёрный ночной дракончик стоял у мольберта в середине зала. За полгода, проведённые в дождевом лесу, Коготь успел отъесться, но морда у него почему-то осталась такой же тощей, с торчащими скулами и глубоко запавшими глазами. Даже чистый лесной воздух не смог избавить его от хрипоты в голосе, а когти всё ещё дрожали, когда он вытягивал лапу. Да и мысли всё больше крутились вокруг еды, хотя сейчас он отвлёкся от них, увидев Луну на пороге пещеры.

– Привет, – буркнул дракончик без особой радости, толком не зная, что сказать.

– Привет, – смущённо откликнулась Луна.

Перебирая горшочки с красками на столике возле мольберта, Коготь окинул её осторожным взглядом.

– Ты рисовать? – спросил он. – «Или поглазеть пришла?» – продолжил мысленно.

– М-м… да, – кивнула Луна.

Похоже, толку от общения не будет. Какие уж тут ответы на вопросы, если двух слов не получается связать!

Дракончик показал крылом на стопку чистых холстов. Луна выбрала один и прикрепила к мольберту по соседству, но так, чтобы не видеть работы друг друга. Не очень-то прилично заглядывать без спроса в чужую картину.

Рисовать Луне до сих пор не приходилось, она с трудом представляла, с чего начать.

Пробежалась когтями по набору кистей с гладкими деревянными ручками, маленьких и больших, толщиной от клыка до драконьего уха. Подумав, взяла кисточку среднего размера и стала подбирать оттенки зелёного и синего, чтобы перенести на холст.

Коготь молчал, сосредоточенно рассматривая свой холст, но мысли у него в голове гудели растревоженным роем:

«Зачем я тут дурака валяю? С чего Звездокрыл вдруг решил, что живопись поможет? Лучше бы поесть сбегал, вдруг там овцы ещё остались… но третий раз за день? Заметят, ещё выругают… И что тут понадобилось этой Луне… тоже небось Звездокрыл прислал. А ей-то от чего лечиться искусством? Жила себе припеваючи в зелёном лесу, где еды завались, никто не бьёт, не орёт… никаких уроков вранья, – а главное, ничего не дымится над головой и не взрывается…»

– Тебе нравится в академии? – поспешила Луна нарушить тишину, чтобы перебить поток его раздражения.

Уловка сработала. Дракончик перестал вспоминать жуткий остров ночных и задумчиво повёл кончиком хвоста.

– Пожалуй.

«Больше похоже на нашу крепость, чем дождевой лес, – добавил он мысленно, – а воздух лучше, и солнца много… А ещё дичь… И драконы разноцветные вокруг…»

– Не по себе, когда столько чужих рядом, правда? – ухватилась за тему Луна.

– Это да, – кивнул он. – Раньше нас учили держаться в стороне и общаться с ними только в особых случаях, когда надо было объявить о пророчестве или запугать другие племена. Никто не должен был знать о ночных слишком много.

– Например, знать, что мы обыкновенные?

Коготь ещё больше помрачнел.

– Ночные драконы никакие не обыкновенные! – Он сердито дёрнул крылом: «Ну конечно, как ещё она может думать!» – Мы умнее и образованнее других племён, наша миссия – решать судьбы мира, тогда как все остальные просто в нём живут.

Луна понимала, что он повторяет давно затверженные слова старших, но спорить не стала.

– Я имела в виду… ну, то есть… что у нас нет никаких особых способностей, – объяснила она смущённо.

– Это в наше время их нет, – поправил Коготь. Отвернувшись, он окунул кисть в горшочек с красной краской. – Зато раньше были, а когда-нибудь снова появятся… Нас хорошо готовили, и будь мы осторожны, никто бы не догадался – особенно после того как сбылось пророчество о драконятах.

– Как это, готовили?

– На спецзанятиях! – Дракончик сделал мазок кистью и наклонил голову, разглядывая результат. – Учили скрывать правду, сочинять убедительные видения, делать вид, что читаешь мысли… Ты всё это пропустила. «Пока играла с ленивцами и обжиралась в своём лесу», – добавил он про себя. – А потом племени пришлось пожертвовать секретом ради собственного спасения… И теперь благодаря королеве Ореоле, Потрошителю и Солнышку весь мир знает, что у ночных нет особых способностей. Никто нас больше не уважает!

«Одни их взгляды чего стоят, – мрачно подумал он. – Как будто, я изгрыз их любимые свитки или что-нибудь поджёг!»

– А это точно так и есть? – продолжала Луна направлять разговор. – Ну, что мы больше ничего не можем… никто из нас, совсем-совсем?

Коготь покачал головой, хмуро глядя на холст.

«Ни одного за сотни лет, – подумал он, – если только старые свитки не врут и кто-то вообще когда-то был».

– Почему же их не стало?

Дракончик лишь пожал крыльями, не отводя глаз от неоконченной картины, как будто вопросы мешали ему работать, но Луна успела уловить мелькнувшую мысль: «Вулкан все силы высосал, вот почему!» и ощутить воспоминания о вонючем серном дыме повсюду и одуряющей жаре.

Некоторое время драконята рисовали молча, потом Луна снова спросила, как бы невзначай:

– Ты знаешь что-нибудь о Мракокраде?

Коготь вскинулся, как будто она плеснула в него краской.

– Ну упоминай его! С чего он тебе вдруг понадобился?

– Да просто так, – хмыкнула она. – Это же сказка, разве нет?

– Ничего подобного! – зябко повёл крыльями ночной дракончик. – Он есть на самом деле и когда-нибудь вернётся, чтобы убить нас всех! Мне отец ещё говаривал, когда учил летать: «Живее маши крыльями, Мракокрад догоняет!» или «Ныряй скорей в облако, не то он тебя поймает, оторвёт лапы и крылья, откусит голову и пожрёт мозги!» Племя похоронило его живьём много-много лет назад, а потом всем племенем перебрались в тайное укрытие, но он постепенно выкапывается наружу, в конце концов освободится, и месть его будет ужасна!

Луна удивлённо моргнула, повернувшись к дракончику и не замечая, что капает голубой краской себе на лапы.

«Ну и ну! – фыркнул Мракокрад у неё в голове. – Похоже, за два тысячелетия я и впрямь стал настоящим чудищем».

«Подозреваю, что тобой пугали детей и прежде, – мысленно усмехнулась Луна, – если всё племя целиком решило пуститься в бега».

«Очень неразумно с их стороны… Я убил всего лишь одного дракона, и тот вполне заслуживал казни».

– А что натворил этот Мракокрад? – спросила Луна дракончика. – Почему он такой злой и…

«Имей в виду, – вставил голос, – если ты станешь верить дурацким россказням этого хлюпика, я и обидеться могу».

– Он убил очень много драконов, – ответил Коготь, – десятка два. Всех разом, одним движением мысли! А ещё мог любого подчинить своей воле!

Луна смотрела с ужасом.

– Что, в самом деле?

«Да не убивал я никаких двух десятков! – возмутился Мракокрад. – Ну, может быть, пару драконов… И то не вместе, а в разное время… И только в силу необходимости! Луна, послушай, я обещаю никогда не пожирать ничьи мозги…»

Между тем, она видела, что Коготь нисколько не преувеличивает своих страхов. В его разуме теснились кошмары последних лет и даже память о детской игре в Мракокрада, где ведущий сперва долго прятался, а потом нападал на всех остальных. Коготь терпеть не мог этой игры, вызывавшей новые кошмары.

– А где его похоронили, знает кто-нибудь? – спросила Луна.

Ночной дракончик поморщился.

– Откуда? С тех пор прошли тысячелетия.

– А где было старое Ночное королевство?

– Без понятия, – хмыкнул он. – Зачем тебе?

– Да так, просто… понимаешь… Ты прав, я всё пропустила, вот и хочу узнать побольше, чтобы иметь право называться ночной.

Коготь вышел из-за своего мольберта и глянул на её работу. Луна попыталась изобразить, насколько могла, лесной пейзаж с переплетением лиан и зелени на фоне вечернего неба с тремя лунами и мерцающими звёздами. Посмотрев, дракончик презрительно фыркнул, затем сорвал с мольберта собственный холст и бросил на пол перед Луной.

На его пейзаже высилась огненная гора, образ который так часто преследовал ночных драконят. На склонах ветвились потоки красно-золотой раскалённой лавы, а тяжёлые тучи чёрного дыма окутывали всё вокруг, стирая разницу между днём и ночью. Луна не сразу разглядела глаза и зубы, которые художник пририсовал вулкану – казалось, гора хищно скалится, готовая обрушиться на жертву.

– Ого! – ахнула Луна, подбирая слова похвалы.

– Вот! – Коготь указал на её холст, потом на свой. – Вот почему тебе никогда не стать одной из нас!

Не дожидаясь ответа, дракончик бросился к выходу из пещеры. «Нам всем было плохо, а ей – хорошо. Это несправедливо!» – донёсся отголосок его мыслей, и Луна горько вздохнула.

«Несправедливо обвинять тебя в выборе, который за тебя сделала мать!» – пробурчал Мракокрад.

Луна подняла с пола картину с вулканом и аккуратно расправила на мольберте просыхать. Полюбовалась ею снова, потом взглянула на свою… И снова ахнула, поражённая внезапной догадкой.

Небо! Звёзды! Луны!

Она вылупилась из яйца под двумя полными лунами! Мама часто рассказывала, как яйцо стало странно серебристым от их света. Не оттого ли у неё особые способности? Ну конечно! Потому их и нет у других – откуда под тучами вулканического дыма взяться лунному свету? Да и вылуплялись ночные на острове в глубине пещер.

«Верно мыслишь! – пророкотал голос в голове. – Одна полная луна дарит дракончику способность к чтению мыслей или к пророчеству, а сразу две – и то, и другое. А уж три – это такая редкость… раньше думали, что так получаются дракоманты, но мы доказали, что это наследственное. По-видимому, третье полнолуние просто резко усиливает два первых дара».

Луна задумчиво дотронулась до серебристых чешуек в уголках глаз.

«Это и есть знак нашего дара? У Вещуньи такие же».

«Наверное, но я просмотрел насквозь разум этой балаболки и не нашёл никаких способностей к чтению мыслей… ну, разве что пророческие, но совсем слабенькие. Могла вылупиться близко к полнолунию, не более того».

«Она вылупилась в лагере Когтей мира, не на вулкане, но на лунный свет яйцо вряд ли выкладывали… А Звездокрыл точно вылупился в пещерах под горой».

«Причём точно в Трёхлунную ночь! – прорычал Мракокрад. – Вот уж кому не повезло! Представляешь, какой силой он мог бы обладать?.. Не понимаю, как ночные могли забыть, откуда берётся их магия? Даже за две тысячи лет – ведь раньше об этом знали все! Зачем прятать яйца от лунного света, лишая драконят способностей?»

– Кажется, я знаю, – прошептала Луна, даже не замечая, что говорит вслух.

«Зачем?»

Она сняла свой холст и расправила на полу. Линии нечёткие, синие и зелёные пятна режут глаз, деревья смахивают на корявые грибы… Дохнула огнём, и пейзаж вспыхнул, обращаясь в пепел.

– Мне кажется… это из-за тебя. – Она помедлила, глядя в огонь. – Ночные драконы так боялись твоей силы, как бы ты её ни применял, что перестали выкладывать яйца на лунный свет. Племя отказалось от особых способностей, чтобы других Мракокрадов больше не появилось… таких, как ты.

Голос в голове молчал.

Зябко кутаясь в крылья, Луна смотрела на догорающую картину.

Глава 12

– Я не могу освободить тебя, – шепнула она в стену спальни, когда Кинкажу с Сердоликой уснули.

«Думаешь, я всё-таки злой?»

Луна зарылась носом в подстилку из мха, и ответ её был не слышен, но не для Мракокрада.

«Нет».

«Мы же не знаем в точности, что было после того как Глубин с Ясновидицей поймали меня в ловушку. Может, ночные никуда и не прятались, и от особых способностей не отказывались… Так или иначе, я не совершил ничего столь ужасного, чтобы бежать от меня».

Перевернувшись на спину, она уставилась в потолок.

«А если они боялись того, что ты мог бы совершить?»

Голос в голове зарокотал разгорающимся пламенем:

«Разве можно судить меня за ещё не совершённое, как бы оно ни было ужасно? На преступление способен каждый! Твой друг Карапакс может убить свою сестру, а небесная из твоей пещеры готова хоть сейчас задушить радужную за её вечную болтовню! Ледяные с удовольствием сговорились бы, чтобы уничтожить Беду, а ты можешь выпустить на волю убийцу… или послать друга на верную смерть».

«О чём ты? – нахмурилась Луна. – О будущем? У тебя были видения? – Она в волнении приподнялась с постели. – Тогда ты должен точно знать, выпущу я тебя или нет!»

Мракокрад вздохнул.

«Луна, я же тебе объяснял! Мой дар пророчества позволяет видеть все возможные пути. Передо мной открыто и то будущее, где ты выпускаешь меня, и то, где я остаюсь здесь беспомощный ещё тысячи лет. Какое из них случится, зависит от твоего выбора. А твои видения подобны кратким вспышкам пламени в тёмной пещере, ты можешь узнать лишь самый вероятный исход, но он вовсе не предопределён».

Она упрямо покачала головой.

«Всё равно тогда ты можешь влиять на меня – точно знаешь, как меня уговорить».

Мракокрад долго молчал.

«Ну что тебе сказать, крошка Луна… – заговорил он наконец. – Ты во всём видишь уловку, но подумай сама: разве моё теперешнее заточение не пытка? Уверен, такой казни племя для меня не хотело бы, и Ясновидица не ожидала, что я проснусь. Так могу ли я тебе не пожаловаться, или это тоже коварные уговоры?.. Во всяком случае, – продолжал он, – заставить я тебя никак не могу, решать всё равно тебе. Так и с пророчествами всегда бывает – каждый дракон властен выбрать своё будущее… – Он печально усмехнулся. – Кроме меня самого, как это ни смешно».

«А если я не освобожу тебя, ты будешь упрекать меня до конца жизни, да?»

Голос мрачно хохотнул.

«Ну, не то чтобы упрекать, но приставать с разговорами буду точно, уж очень тут скучно без собеседников».

Наконец Луна уснула, тут же угодив в очередной кошмар с рушащейся Яшмовой горой и гибнущими друзьями. А над головой грозно маячил тёмный портрет Мракокрада из библиотечного свитка. Что это было, будущее или всего-навсего предостережение?

Что сулит катастрофу, освобождение Мракокрада или его вечное заточение?

* * *

На следующий день после обеда в расписании стоял урок музыки – Яшмовое крылышко занималось вместе с Серебряной, в составе которой была морская принцесса Анемона. Пробираясь по коридорам следом за радужной подружкой, Луна ещё издалека услышала мощный гул длинных деревянных труб диджериду, от которого, казалось, вибрировало всё тело. Наконец драконята очутились в огромной пещере, заполненной эхом. Разнообразные мелодичные звуки отражались от высоких гладких стен, переплетались и обволакивали собравшихся учеников со всех сторон.

Луна узнала сопещерницу Анемоны, крошку-песчаную по имени Страус. Она держала в лапах арфу в форме крыла и перебирала когтями струны. Рядом с ней малютка Охр с трудом удерживал какой-то пузатый полый инструмент высотой со взрослого дракона и низким басовитым тембром.

– Давай тоже попробуем! – оживилась Кинкажу, перекрикивая музыку.

Осмотревшись, она схватила пару тыкв, в которых гремели сухие семена, и принялась трясти, а Луне сунула какую-то деревянную коробочку. Из прямоугольного корпуса торчал ряд металлических пластинок-язычков, а на табличке сбоку было написано, что музыкальный инструмент называется «мбира». Подцепив один язычок когтем, Луна отпустила её, и коробочка издала заунывный вибрирующий звук. Попробовала другие – звуки оказались разные.

В зале появился Холод, окутанный ледяной мрачностью. Вот уж кого трудно представить с музыкальным инструментом в лапах! Труднее только, пожалуй, Сердолику. К своему удивлению, Луна тут же уловила похожую мысль о себе самой: «Бедняжка, она слишком застенчивая, чтобы попробовать», – вздохнула Кинкажу. Впрочем, складывать смысл из обрывков не очень-то получалось, всевозможные инструменты звенели, гудели и трещали вокруг, производя ужасный шум.

Попробовав и так, и этак, Луна более-менее разобралась, что нужно делать со странной мбирой, и ободрилась, стараясь выглядеть веселее и увереннее. Вскоре в пещеру вбежал Вихрь и сразу кинулся к барабанам, которые смущённый небесный охотно ему уступил. Когда дракончик заиграл, Луна впервые за весь день забыла о Мракокраде.

Вихрь управлялся с ударными всем телом, словно играл и в то же время танцевал. Хвостом выбивал основной ритм на огромном басовом барабане за спиной, а передние лапы стремительно мелькали над мелкими, перескакивая с одного другой. Анемона вытащила Карапакса в круг и пустилась с ним в пляс, к ним тут же присоединилась Кинкажу с каким-то соплеменником и даже большая земляная. Сверкающая чешуя радужных мерцала под музыку, беспрерывно меняя цвет.

Луна никак не могла набраться смелости, чтобы выйти к танцующим или попробовать барабанить вместе с Вихрем. Когда-нибудь, может быть… Песчаный задорно улыбнулся ей с другого конца пещеры, и в его памяти она увидела красноватое мерцание горящих факелов под пальмами и огромный круг барабанщиков вокруг озера в оазисе. Никого из злобного семейства Вихря, только его верные друзья и их боевая предводительница Тёрн. Вольные когти веселились от души. Картинка перед глазами мигнула и растаяла, уступая место мелодии барабанов и сегодняшним танцорам.

Сейчас не требовалось никаких дождевых капель, мысли окружающих и без того тонули в поглотившей всё музыке, оставляя голову восхитительно ясной. Не хотелось ни о чём думать, ни о чём беспокоиться.

Вихрь, судя по всему, тоже с удовольствием расслаблялся. Не размышлял лихорадочно, удерживая в поле зрения всех и каждого, а сосредоточился на своих барабанах и сложном ритме.

После занятия Луну немало удивил ледяной. Перехватил по пути в библиотеку и отрывисто буркнул:

– Не посмотришь моего воришку?

Между тем, в голове у него гремело: «Не смотри на неё, Холод, не думай о ней! Ты позор королевской семьи! Твой брат ни за что не позволил бы себе такой слабости!»

– Вообще-то… – замялась Луна, – то есть, я была бы рада, но… На самом деле, я почти ничего не знаю о них.

– Тогда используй свою интуицию или что у тебя там… «А что у неё там?» – зловеще отозвалось у него в мыслях.

Она невольно поёжилась.

– Просто я сейчас… м-м… должна быть в библиотеке… – начала она, намереваясь продолжить: «Может, как-нибудь в другой раз?», но ледяной дракончик решительно перебил:

– Хорошо, я принесу его туда! – и поспешно зашагал дальше по коридору.

– О-о… – протянула Кинкажу, дёргая ночную за хвост. – Что он говорил, чего хотел? Неужто сам первый подошёл? Вот это да!

– Так, пустяки.

«Да что с ней, прямо деревянная какая-то», – вздохнула про себя Кинкажу.

Луна поспешила объясниться:

– Ну, он хочет принести в библиотеку своего воришку, чтобы я его осмотрела.

– Ну и ну! Должно быть, ты ему нравишься, раз просит о помощи.

Как ни странно, ни в словах, ни в мыслях радужной не слышалось ни капли зависти или ревности. Кинкажу так же радовалась возможности чужой любовной истории, как если бы сама была участницей. Она видела в этом просто очередное забавное приключение.

– Да ну, что ты, – смутилась Луна. – Наоборот, мне кажется, он терпеть меня не может.

Странно… Кому, как не ей, было знать в точности, что чувствуют окружающие, но разобраться в разуме Холода никак не удавалось. Пытаясь заглянуть туда, она всякий раз оказывалась в настоящем ледяном лабиринте, полном зеркальных отражений. Неужели у него в мыслях всегда такой кавардак?

В библиотеке они застали Солнышко и Вещунью. Золотистая песчаная перебирала свитки на полу, раскладывая их в аккуратные стопки, а ночная читала Звездокрылу вслух.

– Привет! – тепло поздоровалась Солнышко.

– У нас большая перемена перед историей, – затараторила Кинкажу, – и Луна обещала помочь мне с чтением. – Чешуя радужной налилась желтоватым цветом старых свитков с чёрными чернильными строчками.

– Вот и замечательно, – улыбнулся Звездокрыл. – А это кто с вами, Сердолика?

– Да, я, – раздалось за спиной. Луна вздрогнула от неожиданности. Дождевые капли уже вошли в привычку, и она даже не заметила чужих мыслей. – От королевы Рубин не было новостей?

«Вдруг позовёт домой или хотя бы пошлёт в армию на манёвры?» – мысленно понадеялась небесная.

– Есть послание для тебя, – кивнула Вещунья, протягивая небольшой свиток. Небесная жадно ухватила его, с подозрением проверила, цела ли печать, и удалилась в самый тёмный угол читать.

Кинкажу едва успела найти любимый свиток «Путешествий в Ледяном королевстве», как в библиотеку ворвался Холод с клеткой в лапах. Сразу поставил перед Луной и сорвал покрывало.

Она присела и заглянула внутрь, стараясь отгородиться от яростных мыслей ледяного принца, который прожолжал бранить себя за то, что просит помощи у ночной.

Клетка была похожа на птичью, только повыше и тщательно обустроенная внутри. Внизу, беличье колесо, лесенки, на втором этаже гнездо с кипой крошечных одеял, а к прутьям потолка подвешены качели.

Луна не сразу разглядела самого обитателя крошечного жилища, но потом из-под одеял с писклявым стоном показалась лохматая голова, и разбуженный светом Бандит уселся, сонно почёсывая лапки.

– Какой хорошенький! – восхитилась Кинкажу.

Холод лишь иронически фыркнул.

– И ты сам всё это смастерил? – с уважением спросила Луна, проведя когтем по блестящим металлическим прутьям клетки. В самом деле, сил тут явно было вложено немало.

– Всё, что внутри, – гордо кивнул он. – Думал, ему понравится, но он ничем не пользуется, в колесе не бегает, на качелях не качается… только ест да спит. Говорят, воришки любопытные и подвижные, а этот какой-то скучный. – Ледяной дракончик хмуро покосился на Луну. – Ну, что скажешь? Может, больной попался? Хотя… кормлю фруктами, ест хорошо. Но почему тогда он такой вялый?

Как бы ответить, чтобы не вызвать подозрений? Она просунула коготь между прутьев и поманила воришку. Тот испуганно отскочил, но затем, узнав свою спасительницу, шагнул вперёд и ухватился за коготь.

Как и в первый раз, в его разуме не нашлось понятных мыслей, но сильные чувства обходились без слов. Остатки страха смешивались с такой глубокой печалью, что Луне вдруг остро захотелось к маме под тёплое крыло.

– Может быть… – робко начала она и осеклась. А вдруг Холод решил её проверить? Как же помочь бедному крошке-воришке?

– По-моему, он просто тоскует, – вмешалась Солнышко, заглядывая в клетку. – Ну точно как Ласт после битвы за Летний дворец. С постели не поднять было.

– Бедный малютка, – жалостливо вздохнула радужная.

– Ласт – дракон, – сердито фыркнул Холод, – а это воришка! Получается, что коровы и рыба в обеденном зале тоже тоскуют?

– Вообще, я давно подозреваю, что воришки не так просты, как кажутся, – заметила Солнышко.

– Наверное, ему одиноко, – предположила Луна, убирая коготь. Бандит снова сел на одеяла и уныло свесил лохматую голову.

– Так и есть! – кивнула Солнышко. – Воришки всегда живут стаями. Правда, я знаю одну, которая долгие годы обходилась компанией драконов, но Цветок вообще исключение.

– А может, Бандит тоже особенный! – надулся ледяной дракончик.

– На вкус? – хмыкнула Сердолика из своего угла. Сейчас она была особенно не в духе, потому что полученное послание содержало отказ в возвращении в армию. – Попробуй, узнаешь.

Холод злобно зашипел на неё, потом повернулся к Луне.

– Так что мне теперь, – рыкнул он, – ещё одного ловить этому в пару? А если опять тоскливый попадётся?

– Лучше сам с ним подружись! – предложила она и тут же одёрнула себя – вдруг обидится.

– Что-о? – Ледяной принц надменно задрал подбородок.

– Между прочим, Цветок с Искром очень даже дружили, – вставила Солнышко.

– Да как вы это себе представляете? – возмутился он. – Ладно, нет от вас никакого толку… – Схватил покрывало, набросил на клетку и выбежал из библиотеки.

Солнышко ободряюще улыбнулась Луне.

– Не переживай, он просто беспокоится о своём Бандите. Лично мне твоя идея пришлась по душе. – Она вернулась к груде свитков и стала разбирать её дальше.

Луна грустно поджала крылья и обернулась хвостом. Конечно, он беспокоится… но ещё и злится на неё – вот за что только, непонятно.

Кинкажу тронула её за плечо.

– Да не бери ты в голову, он же вообще не слушает ничьих советов. Ужасный характер! Лучше давай почитаем, что пишут про их племя – они все такие надутые или нет. – Радужная принялась разворачивать свиток на низком деревянном столике. – Ореола говорила, что ледяные с ночными всегда ненавидели друг друга, а началось всё с какой-то ужасной трагедии в незапамятном прошлом. В свитках, которые она читала, никаких подробностей не нашлось… Жуть как интересно, правда?

– А Звездокрыла ты не спрашивала?

– Он тоже ничего не знает… Потому я и хочу поскорее научиться читать! Найду все-все свитки о ледяных и сама узнаю!

Они взялись за чтение. Кинкажу складывала из букв слова и вспыхивала радостной лавандовой окраской всякий раз, когда получалось правильно.

– Холод с Хладной должны знать, – заметила вдруг Луна.

– Ха-ха, вот так подойти к ним и спросить? – усмехнулась подруга, наливаясь голубыми оттенками льда. – Мы же такие гордые, разве мы удостоим ответа каких-то жалких радужных?

Луна хихикнула. Звездокрыл поднял голову и тоже улыбнулся.

– Я рад, что вы двое нашли общий язык. Мы очень старались подобрать сопещерников по характеру, кучу времени потратили.

– А я до сих пор не во всех уверена, – нахмурилась Солнышко.

– Во мне, например? – прищурилась Сердолика. Небесная ходила вдоль стен с ячейками, заглядывала в свитки и засовывала обратно. – Лучше бы перевели меня в пещеру, где меньше болтают языком.

– Глупости! – фыркнула Кинкажу. – Луна вообще молчунья, во сне и то больше говорит, чем днём.

– Что? – Луна в ужасе вытаращила глаза. – Я разговариваю во сне?

– Ещё как! – подтвердила Сердолика. – К чему я и веду… Одна трещит весь день, другая лопочет по ночам – с ума сойти можно!

Луна мысленно схватилась за голову: «Мама, ну почему ты мне об этом ни разу не сказала, не предупредила? Что толку хранить секреты, если ночью всё равно разболтаешь?»

– И о чём же я говорю? – спросила она, обмирая от ужаса.

– Всякую чушь несёшь, – хихикнула радужная, – но такую занимательную… Тьма, гром и молния, когти проклятия и всё такое прочее. Что же за свиток тебе такой попался – дашь почитать, когда закончишь?

– М-м… – Не зная, что ответить, Луна смущённо переминалась с лапы на лапу. – Переберусь-ка я, пожалуй, пораньше в историческую пещеру.

– Зачем?

– Ну… старые карты посмотрю, – выдала она первое попавшееся объяснение, и тут же поняла, что идея неплохая. А вдруг удастся что-то узнать о старом Ночном королевстве?

Кинкажу поморщилась, становясь бледно-оранжевой.

– Лично я в эту тёмную дыру по собственной воле не полезу! На урок другое дело, а сама – ни за что!

«Сомневаюсь, что карты помогут», – хмыкнул Мракокрад в голове, когда Луна вышла в главный зал и направилась к нужному коридору.

«Я знаю, – ответила она. – Их умеют составлять только ночные, рисуют уже сотни лет и не стали бы никому выдавать секретные места, что старые, что новые. И всё-таки, мало ли какой след найдётся…

«Ну, раз хотя бы ищешь, не всё ещё потеряно для меня», – глухо проворчал он.

«Я не то чтобы… – начала она и вдруг запнулась, ослеплённая на миг яркой вспышкой в мозгу. Остановилась посреди коридора, поморгала. В висках тяжело стучало, по чешуе пробежала дрожь. – Мракокрад, это ты делаешь?»

«Нет, не я… Осторожно! Не…»

Боль пронзила всё тело, в глаза словно вонзились острые когти. Схватившись за голову, Луна осела на пол.

Это видение!

Ревущее пламя охватывает стены исторического зала, жадно пожирает карты и свитки, перекидывается на учеников, превращая их в живые факелы. Шипит обугленная чешуя, отчаянные вопли переходят в предсмертный хрип. Бьётся в огне белая от ужаса Кинкажу. Другие драконята едва видны в клубах чёрного дыма – Вихрь, Холод, Карапакс – все охвачены пламенем.

Все умирают. Все!

Глава 13

«Луна! Луна! – Гремело в голове, заставляя очнуться. – Луна, это не на самом деле, всё в порядке!»

Она с трудом поднялась на лапы, цепляясь за неровную каменную стену. Сердце колотилось, к горлу подступил комок.

«Что значит, всё в порядке?»

«Это только может случиться, но не обязательно, – объяснил Мракокрад. – Не ходи туда, и…»

Видение вдруг вернулось, став ещё страшнее. На этот раз она смотрела снаружи.

Из пещеры вырываются огненные языки, настигая бегущих.

Кинкажу спотыкается и падает, обгорелые почерневшие крылья ломаются с хрустом. В сплошном дыму за её спиной слышен жалобный вой умирающей Сердолики. Тамарин с Охром лежат на пороге, хрипя и задыхаясь.

«Луна! Луна! – Голос снова выдернул её из кошмара. – Закрой глаза, я перенесу твой разум подальше отсюда…»

– Нет! – выкрикнула она вслух. – Нет, не хочу! – Снова встала и бросилась бежать. Вперёд, к пещере.

«Стой! Куда?»

«Я должна их спасти!»

«Нет времени! Разве ты не поняла? Взрыв будет вот-вот!»

«Тогда хотя бы предупрежу всех! Кто-то мог уже прийти…»

Он на миг заколебался.

«Стоит ли? Разве ты не хотела сохранить свой секрет?»

«Я хочу сохранить жизнь своим друзьям!»

Видение опрокинуло её, словно удар гигантской лапы.

Снова огонь и живые факелы – кто это, Щук? Хвост? Крошка Охр замер на полу горсткой обугленной плоти, над ним склонилась рыдающая Стерх. Вихрь зовёт на помощь, тщетно сбивая пламя с обожжённых крыльев…

– Что с тобой? – прозвучало над головой холодно и надменно и тут же последовала мысль: «Заболела?» – уже более сочувственно.

«Холод», – поняла Луна.

Она приподнялась и тряхнула головой, приходя в себя. Ледяной дракончик не привиделся в огне, он стоял перед ней целый и невредимый – гладкая бледно-голубая чешуя искрится в свете факелов, тёмно-синие глаза – как бездонные ледниковые озёра.

– Интересные у ночных припадки, – хмыкнул он высокомерно, дёрнув хвостом, затем двинулся дальше по коридору. Вход в исторический зал был всего в нескольких шагах – пусто, ни огня, ни дыма.

– Стой, не ходи! – Луна кинулась следом и схватила дракончика за лапу.

«Она до меня дотронулась! Она… мы… её чешуя… Нет, нельзя!» – мелькнуло у него в голове.

– Что ты делаешь? – рявкнул он. – Отпусти! – Но лапу не отдёрнул и не отстранился.

– Пожалуйста, не ходи туда! – взмолилась Луна, борясь с новым подступающим видением. – Случится страшное…

Образы теснились в мозгу, застилая взгляд. Вихрь в огне, Тамарин в огне… Холод цел, Хладна жива… Кинкажу в огне…

Ледяной дракончик подхватил её и не дал упасть, обнимая крыльями.

– Что случится? – сердито спросил он. – Откуда ты знаешь?

– Эй, оставь её в покое! – послышался голос песчаного.

– Стойте! – крикнула Луна, отпуская Холода и загораживая дорогу Вихрю с Карапаксом. – Туда нельзя! Не ходите!

– Ну-ну, успокойся, – мягко проговорил морской дракончик. – Что за паника?

– Нет, пожалуйста, послушайте! – Она задыхалась от волнения. В голове царил хаос: жуткие картины вспыхивали одна за другой – мёртвая Тамарин, рыдающая Кинкажу, горящая Сердолика, – путаясь с мыслями стоящих рядом драконят, где то и дело повторялось: «Ночная сошла с ума». – Пожалуйста, не ходите туда, и не пускайте никого!

«Дыши глубже, – посоветовал Мракокрад, – и всё пройдёт».

– Слышу, понял! – серьёзно кивнул Вихрь, глядя ей в глаза. – Мы здесь, не волнуйся так.

«Она не сочиняет, – думал он, – ужас в глазах неподдельный… Может, Холод её напугал? Да нет, он сам ничего не понимает. Как ей помочь? Первым делом – найти источник угрозы и принять меры…»

Луна схватила за лапы Карапакса и продолжала, стараясь уловить хоть что-то из его мыслей:

– Кинкажу! Надо спасти Кинкажу!

Образ сгорающей заживо радужной вспыхивал перед глазами снова и снова, пронзая сердце острым ножом.

– Да вот она, позади нас, – успокоил Вихрь. – Луна, что случилось? – он обнял её крылом.

– Что тебе известно? Расскажи! – подхватил Холод.

В коридоре уже раздавались шаги остальных драконят, спешивших на урок истории. Как их остановить? Как?

Луна зажмурилась, вскрикнув от боли. Новое видение – на этот раз в огне стояла Беда, сжимая в лапах ещё кого-то. Не она ли устроила пожар? Тогда надо остановить её! Легко сказать!

Надо придумать план, но как тут придумаешь, если мысли путаются и скачут? Соврать что-нибудь, чтобы всех отвлечь?

– Луна, успокойся, всё хорошо! – Крылья радужной ласково обняли её. – Дыши глубже, обопрись на меня… вот так… – Надо отвести её к Солнышку с Глином, они разберутся!

«Правильно! – подумал Вихрь. – Как же я сам не догадался».

– Кинкажу… ты здесь… – Луна с облегчением вздохнула, прижимаясь к подруге.

Стены коридора плыли перед глазами, свет факелов мигал, то приближаясь, то отдаляясь. В обнимку с радужной Луна сделала несколько нетвёрдых шагов, удаляясь от пещеры. За спиной продолжали разговаривать.

– Да не знаю я! – сердито ответил кому-то Холод. – Просто шла и упала.

– Эй, Сердолика! – окликнул Вихрь. – Не ходи туда.

– С чего бы вдруг? – фыркнула небесная.

– Ну… замялся он. – Там факел задымил, дышать нечем. Погоди, пока проветрится.

– Дыма не чувствуется что-то… – С сомнением буркнула она.

– Пойдём, пойдём, – подтолкнула Луну радужная. – Старшие помогут.

– Но пещера… – Луна потрясла головой, чтобы прочистить сознание, но мысли заботливой Кинкажу, спешившей увести подругу, лились таким бурным потоком, что разобраться в собственных и вспомнить, что делать, было трудно. – Нам надо…

– Не беспокойся! – заверила радужная. – Историю сегодня можно и отменить, Тамарин захватит всё нужное, у себя почитаем.

– Она что, внутри? – ахнула Луна, оглядываясь. Вихрь с Карапаксом шли по пятам, Холод отставал на шаг. – Пошла в пещеру?

– Ну да…

– Нет! Туда нельзя! – Она в ужасе глянула на Сердолику, которая задержалась у входа.

– Идиот! – бросила небесная Вихрю и заглянула под арку входа. Нет там никакого дыма! – и шагнула внутрь.

– Нет! – выкрикнула Луна, отталкивая Кинкажу и поворачивая назад.

В другом конце коридора показалась Хладна. Заметив, как ночная опрометью мчится за небесной, остановилась в удивлении.

Из пещеры с шипением и грохотом выплеснулся сноп оранжевого пламени.

Глава 14

Луну отбросило от входа и швырнуло спиной в каменную стену коридора. В глазах на миг потемнело – то ли от удара, то ли от густого дыма. Уши заложило – она видела, как радужная вопит, разинув пасть, но не слышала ни звука.

В голове, напротив, всё стало необыкновенно громким и чётким. Зловещие образы, полные ужаса, лились гремящим водопадом, переполняя сознание, и Луне казалось, что бояться ещё сильнее просто невозможно, иначе страх убьёт её.

«Слушай меня! – приказал Мракокрад. – Я спокойнее всех, держись за мой голос, как за якорь, пока не успокоишься. Считай удары своего сердца и помни, что сама спаслась. Оглянись вокруг…»

Моргая, она всмотрелась в клубы едкого чёрного дыма из пещеры, заполняющие коридор. Прямо под лапы выкатился горящий свиток, пол был усеян разноцветными осколками стеклянных шаров. Сзади подбегали Холод и Вихрь, Карапакс прижался к стене чуть дальше, а за ним виднелись ещё двое драконят, спешащие на подмогу. После взрыва прошло всего лишь несколько мгновений.

«Радужная цела, – заметил Мракокрад, – как и песчаный, и ледяной с морским, к сожалению».

«Почему к сожалению?»

«Ага, ты слушаешь меня – это хорошо. Сосредоточься на мне, другие голоса в себя не пускай пока».

– Луна! – Подоспевший Холод потянулся к ней и тут же, опомнившись, отдёрнул лапы. – Что это было?

– Что бы ни было, надо увести её отсюда, – нахмурился Вихрь, поддерживая Луну крылом и помогая встать. – Тут такой дым… – Он согнулся в мучительном приступе кашля.

– Но… там же Тамарин… – С трудом выдохнула Луна, – и Сердолика…

«Что делать? – причитала Кинкажу, серая от ужаса. – Что делать?

С помощью песчаного дракончика Луна сделала несколько шагов прочь от гоящей пещеры. Теперь стало можно разглядеть бегущих навстречу Стерх и Охра. Глаза земляной были выпучены в ужасе, а в голове вперемешку со взбаламученной болотной жижей теснились кровавые сцены прошедшей войны.

«Слушай только меня, – напомнил Мракокрад, – не поддавайся чужой панике!»

– Нам нужна помощь! – крикнул Охр, срываясь бегом назад в туннель.

– Кто-нибудь пострадал? – тоненько выдавила Стерх. – Где Хладна?

– С ней всё в порядке, там её не было, – ответила Луна, оборачиваясь, но в другом конце коридора больше никого не увидела, хотя сверкающая белая чешуя была бы заметна даже сквозь дымную пелену.

– Двое были внутри точно, – заметил Холод. У Луны сжалось сердце. – Тамарин и Сердолика.

Сзади донёсся тяжёлый топот.

– Дорогу! – яростно заревел кто-то.

Луна в страхе прижалась к Вихрю, и пылающий разум Беды вмиг вытеснил из головы всё остальное, а в следующее мгновение мимо пронеслась она сама, исчезая в дыму у входа в пещеру.

– О луны! – пискнула Кинкажу, судорожно сжимая когти.

Через несколько ударов сердца меднокрылая вынырнула из пещеры. Пятясь с дымящимися крыльями, она волочила за собой обгоревшее тело. Оставила возле драконят и снова бросилась в огонь.

Кинкажу ахнула в ужасе, зажав глаза лапами.

– О нет! – воскликнула Луна.

Отпустив Вихря, она склонилась над раненой. Кое-где на теле виднелись уцелевшие тёмно-красные чешуйки, но всё остальное обуглилось так, что по цвету Сердолика теперь больше напоминала ночную.

– Может, попробовать… – неуверенно начал Холод, потом нагнулся и слегка дохнул на обгоревшую шею. Чешуя перестала дымиться, но осталась такой же чёрной. Он безнадёжно покачал головой: «Как бы не навредить». Трудно было даже понять, дышит Сердолика или уже нет.

С колотящимся сердцем Луна услышала новые торопливые шаги в коридоре. Подбежал Глин, взглянул на небесную, и от него повеяло горем и отчаянием. Земляной дракончик повернулся к Стерх.

– Сколько в пещере ещё драконят? – спросил он.

Земляная лишь молча раскрывала и закрывала пасть.

– Точно не известно, – выскочила вперёд Кинкажу. – Знаем, что Тамарин… И Беда снова туда пошла.

Не говоря больше ни слова, Глин без колебаний бросился вперёд. Припадая на одну лапу, он исчез в огне и дыму. Луна успела увидеть, как языки пламени лижут его бурую чешую и представила, насколько ему больно, несмотря на особую способность мгновенно залечивать ожоги.

Стерх мучительно всхлипнула и кинулась прочь по коридору, едва не столкнувшись с подбегавшей Оникс.

– Что случилось? – крикнула песчаная. Из-за её мощной спины испуганно выглядывал Щук.

– Тамарин… – В слезах выдохнула Кинкажу.

Оникс прищурила угольно-чёрные глаза, всматриваясь в ревущее пламя. Щук растерянно подался назад, приподняв крылья, в его памяти вспыхивали сцены сражения за Летний дворец – летящие с неба горящие поленья, охваченные пламенем морские драконы и рушащиеся этажи магического творения Альбатроса. Луна видела, как остатки защитников дворца в панике теснятся в подводном туннеле, спасаясь бегством.

– Не стоит здесь оставаться. – Вихрь потянул Луну прочь от пещеры. – Дым не менее опасен, чем огонь, если им долго дышать.

– Я не уйду, пока не спасут Тамарин! – воскликнула радужная. Луна согласно кивнула, и песчаный дракончик сдался.

Дымная завеса раздвинулась, и появился Глин с ношей на плечах. Следом вышла Беда – она несла ещё одного дракончика!

Луна изо всех сил старалась дышать глубже и не обращать внимания ни на какие чужие мысли, кроме голоса Мракокрада. Но кто же третий пострадавший?

– Больше там никого? – спросил Холод.

Глин устало кивнул.

– Мы осмотрели всю пещеру.

Ледяной подскочил к входу, широко раскрыл пасть и с силой выдохнул. Затем шагнул вперёд и выдохнул снова, рассекая огонь струёй морозного воздуха.

«Только бы сам уцелел», – подумала Луна, когда он исчез в дыму, и тут же забыла обо всём, глядя, как Глин осторожно опускает на пол обгоревшее тело.

– Тамарин! – выкрикнула Кинкажу.

Слепая радужная пострадала не так сильно, как Сердолика. Она была без сознания, но дышала. Кинкажу бросилась к ней, вспыхивая белыми и зелёными разводами, и взяла подругу за лапу.

– Похоже, она заранее учуяла запах дыма и успела спрятаться за пюпитром, так и лежала под ним. Это и спасло ей жизнь… «Если только спасло», – подумал он с горечью.

– Тамарин, ты жива! – всхлипнула Кинкажу. – Попробуй только не выжить, и я привяжу тебя к дереву с ядовитыми лягушками! Тамарин, очнись, ну пожалуйста!

– Надо бы её уколоть вашей усыпляющей стрелкой, – заметил Глин, – не то, когда очнётся, ожоги будут сильно болеть. – Он отвернулся и присел возле третьего пострадавшего, которого вынесла из огня меднокрылая.

Дракончика было трудно узнать, так обуглилась чешуя, но потом Луна поняла, что чёрный цвет – его собственный. Это оказался Хвост, и он был явно мёртв.

Глин повернулся к Сердолике, пощупал ей шею и мрачно покачал головой. Небесной тоже не повезло. Оставалось лишь надеяться, что выживет радужная.

– Подземное озеро! – внезапно воскликнул Щук. – Оно тут недалеко, надо скорее положить раненую в воду – это поможет! Я знаю, мы так делали… – Он попытался поднять Тамарин и пошатнулся: для невысокого тощего дракончика ноша была тяжеловата.

– Дай её мне, – остановил его Глин, – показывай лучше дорогу.

– Я тоже помогу, – вызвалась Оникс, с жалостью глядя на свою сопещерницу.

Земляной дракончик обернулся к Беде.

– Беги к Солнышку, – велел он, – скажи, пусть принесёт усыпляющие стрелки – прямо к озеру!

Меднокрылая кивнула, оглянулась на дымящуюся пещеру и поспешила прочь.

Вихрь помог взвалить бесчувственную Тамарин на спину земляному, и тот зашагал следом за Щуком вместе с Оникс. Кинкажу было двинулась за ними, но заколебалась, оглянувшись на Луну, которая пригорюнилась возле двух бездыханных тел. К тому времени, как радужная решила всё-таки уйти, Глин с Оникс уже скрылись за поворотом, а где озеро, она не знала.

– Луна, ты ранена! – нахмурился Вихрь, и только теперь она заметила кровь, стекающую по плечу. Острая боль отдавалась в затылке.

– Ничего, – отмахнулась она, на всякий случай ощупывая голову. – Само пройдёт.

В конце коридора показалась целая толпа во главе с Цунами и Солнышком.

«Тебе придётся многое им объяснить, – сочувственно заметил голос Мракокрада. – Начинай придумывать заранее, как будешь врать».

– Тебе надо в лазарет! – засуетилась радужная.

– Погодите! – перебил ледяной дракончик, появляясь из пещеры. Огонь за его спиной с шипением угасал, чёрная сажа на полу, усыпанном остатками сгоревших свитков, и стенах с обрывками карт сверкала кристаллами инея.

«Хорошо хоть, не в библиотеке это всё», – подумала Луна.

Но откуда столько огня, почему вспыхнуло всё разом? Да и не хватило бы одних свитков и карт для такого страшного пожара. Отчего он начался? Там явно что-то взорвалось! Неужели подстроено нарочно?

Она вдруг испуганно вскрикнула, ощутив на лапе хватку ледяных когтей.

– Эй, ты что? – вскинулась Кинкажу.

– Холод, оставь… – начал песчаный.

Но ледяной дракончик уже тащил Луну по коридору прочь от дымной пещеры. Вихрь с Кинкажу бросились вдогонку.

– В чём дело? – удивлённо спросила Луна, даже не пытаясь сопротивляться. Казалось, плечо и вся лапа вмёрзли в лёд, а мысли дракончика сверкали и слепили глаза, так что различить можно было лишь вспышки гнева, который и так был заметен по его свирепой гримасе.

– Сюда! – скомандовал он, вталкивая её в узкую тёмную пещерку с высоким потолком, где воздух оставался сравнительно чистым. Лапы цеплялись за торчавшие из пола сталагмиты, стук капель отражался эхом от стен. Из коридора доносился гомон толпившихся у пожарища учеников.

Вихрь, Кинкажу и Карапакс ворвались в пещерку следом, ощетинившись гневными мыслями. Песчаный дракончик воткнул в расщелину горящий факел, сорванный со стены в коридоре.

– Разве можно так обращаться с друзьями? – зашипела радужная, возмущённо вздыбив воротник и протискиваясь ближе. – Особенно когда они ранены!.. Луна, у тебя что-то в плече! – показала она. В самом деле, из раны торчали какие-то острые тонкие щепки.

Вихрь грозно надвинулся на Холода, подняв над головой хвост с отравленным шипом. Но прежде чем песчаный успел заговорить, ледяной шагнул к Луне и уставил на неё обвиняющий серебристый коготь.

– Ты заранее всё знала! – прорычал он. – Потому и не пускала нас туда. Знала, что будет взрыв и пожар! – Свет факела отражался в его свирепых тёмных глазах двумя оранжевыми огоньками, в оскаленной пасти слышалось зловещее шипение. – Откуда ты знала? Говори!

Глава 15

Слова Холода подействовали на троих драконят, как ушат ледяной воды.

«Он прав! – поняла Кинкажу. – Но как…»

Разум Карапакса был столь же непроницаем, как и прежде, но дракончик неловко переступил с лапы на лапу и с любопытством прищурился.

Неприятнее всего оказались мысли песчаного: «Да, как она могла знать? Конечно, она совсем не проста, и вообще Тёрн учила не доверять ночным… но откуда – не сама же устроила? Не вижу я в ней зла, хоть и мутная какая-то. Если устроила пожар, то почему не пускала нас в зал? Да нет – ну как бы она сумела… что за глупости… трудно поверить…»

– А это не ты… прости, но… Ты, случайно, не имеешь отношения к…

– Нет! – выкрикнула Луна. – Только не я! – Она смахнула слёзы, стараясь подавить дрожь в голосе, но мешали мысли о Сердолике… И о том, что теперь всё пропало. – Я ни за что не стану убивать драконов!

– Я знаю, – кивнул Вихрь, хотя и не очень твёрдо. – «Она на удивление ловко охотится, – думал он, – силы ей не занимать… А убить может любой, если припечёт. Даже она? Но зачем бы ей это понадобилось?»

– Если не ты, то кто? – вкрадчиво спросил Карапакс. – Не знаешь?

После взрыва морской дракончик не произнёс ни слова и словно окаменел, прижавшись к стене, но сейчас, когда догнал остальных, не выглядел слишком убитым, хоть и был явно потрясён случившимся. Неужели тоже её подозревает? Заглянуть бы как-нибудь в его мысли…

– Может, ты что-нибудь видела необычное? – задумчиво предположила Кинкажу. – Ну… предостерегающее?

«А что, это может сработать! – оживился Мракокрад. – По крайней мере, двое из четверых готовы поверить. Давай, сочиняй скорее!»

«Не хочу врать! Даже если они согласны верить».

Луна сжала когти, борясь с отупляющим страхом. В памяти всплыли слова мамы: «Никто не должен узнать о твоём проклятии, никто! Иначе конец всему!»

– Я вижу единственное объяснение! – прошипел Холод сквозь зубы с высокомерной усмешкой. – Это твоих лап дело, ты сама устроила пожар! Не могу понять, зачем, но разберусь, будь уверена!

Другое объяснение маячило на самом краю его сознания, но поверить всерьёз, что ночные не лгали о своих способностях, ледяной дракончик пока не мог. Слишком, слишком долго считал он иначе.

– Клянусь, это не я! – воскликнула Луна. – Пожалуйста, поверьте мне! – взмолилась она, в отчаянии раскинув крылья.

– Тогда скажи, как ты догадалась! – потребовала радужная.

Луна не находила слов. На горле будто сомкнулись хищные когти застарелых страхов, не позволяя главной тайне её жизни выйти наружу.

Ледяной принц долго смотрел молча, затем свирепо хлестнул своим длинным тонким хвостом по столбикам-сталагмитам, звякнув шипами-сосульками.

– Даю тебе последний шанс, ночная! – надменно проговорил он. – Если до завтрашней полуночи не расскажешь правду, я перед всеми обвиню тебя в двойном убийстве! – Синие глаза гневно сверкнули, заставив Луну испуганно отшатнуться. – Я знал, что ночным доверять нельзя, но начинал считать тебя особенной – видимо, ошибся. – Он развернулся и вышел в коридор.

Вся дрожа, Луна закрыла морду лапами. Кинкажу невольно потянулась её утешить, но как-то неуверенно. Сомнение в душе единственной подруги добило окончательно – хотелось провалиться сквозь землю.

«Ничего не понимаю», – думал Вихрь. Чего-то не понимать он не привык, и это заставляло его зябко ёжиться. В голове кружились всевозможные версии… включая правильную, но принять такое песчаный был ещё не готов. Тем не менее, Луна понимала – скоро он откроет истину.

Однако первым догадался вовсе не он.

– Три луны! – поражённо выдохнул морской дракончик, замерцав в сумраке тесной пещерки светящимися узорами на крыльях и шее. – Это было видение, да? Ты можешь видеть будущее!

– Не может быть! – ахнула радужная.

«Не вздумай признаваться!» – рявкнул в голове Мракокрад.

«Скрывайся! Таись! Уцелей!» – отдались эхом мамины слова.

Поздно. Луна подавленно кивнула, уставившись в пол.

– Что? – Кинкажу вытаращила глаза. – А что ты ещё видела? Про меня было что-нибудь?

– Как давно ты узнала? – нахмурился Вихрь, делая шаг назад. «Говорили же, что эти способности давно утрачены драконами! – фыркнул он про себя. – Так кто же нам врёт – дракончики судьбы, ночные или Луна? Или все хором?» – в смысле, о будущем пожаре – знала и молчала?

– Я просто его видела, – объяснила она, – перед самым уроком, когда шла в зал… Видения бывают разные… иногда задолго, иногда нет. Трудно бывает понять… так что пользы почти никакой.

– Как это, никакой пользы? – возмутилась радужная. «Обезьяны-бананы! Вот бы мне так уметь!» – мелькнуло у неё. – Ты же спасла нас!

«Могла бы спасти и тех двоих, – думал Вихрь, – если бы сразу сказала про видение. Зная я, что случится, уж точно не пустил бы туда никого! Зачем скрывать правду? Она должна была…» – Перед глазами его возникла мёртвая обугленная Сердолика, в душе вспыхнуло чувство вины за свою беспечность. Луна сжалась, к горлу подступил комок.

– А ты бы поверил мне? – с горечью спросила она. – Что толку говорить, если тебе не верят?

– Я бы поверила! – обиженно вскинулась Кинкажу, и Луна вновь сжалась от чувства вины, понимая, что это правда.

– Кто ещё знает про твой дар? – спросил песчаный. – Или все ночные могут видеть будущее?

– Никто не знает… – Луна поморщилась, рана в плече стрельнула болью. – И никто из племени не может, одна я. «Если не считать моего тайного друга, – усмехнулась она про себя, – легендарного монстра по имени Мракокрад».

– Это всё, больше ты ничего не умеешь? – прищурился вдруг Карапакс, тревожно приподняв спинной гребень. – А как насчёт чтения мыслей?

Кинкажу с Вихрем многозначительно переглянулись, потом дружно уставились на Луну. Молчание повисло тёмной тучей.

«Вот и всё… прощай, дружба… здравствуй, всеобщая ненависть».

Сейчас она будто стояла на краю пропасти, а ревущий ураган пытался сдуть её и расплющить об острые скалы. Все страшилки матери, вся череда кошмаров из детства теснились в голове: драконы отворачиваются, угрожают запереть, убить – или превратить в инструмент для своих зловещих целей, – но главное – ненавидят, ненавидят, ненавидят!

«Соври! – шептал Мракокрад. – Держись за последнее, что у тебя осталось!»

Скрывайся! Таись! Уцелей!

Но… она слышала и мысли друзей тоже.

Вихрь: «Что ей стоит сейчас соврать? Никак ведь не проверишь».

Кинкажу, лучшая подруга: «Я верю ей, она скажет правду!»

Что же теперь – соврать и тем самым доказать правоту слов ледяного принца о лживых ночных? Или всё-таки оправдать ожидания доверчивой радужной?

– Да, – призналась Луна, – я могу слышать ваши мысли. Извините… – Она взглянула на Кинкажу. – Мне правда очень жаль, но я ничего не могу с этим поделать, оно само… всё время… Только пожалуйста, не говорите никому… умоляю!

«Значит, и меня сейчас слышит? – подумал Вихрь, тут же увидел ответ в её глазах и невольно отшатнулся. – Что она уже успела подслушать?.. Мои планы всем понравиться? Воспоминания о злобных родственниках? Мысли о ней самой? Сколько ещё такого… выходит, она знает!.. И всё это время смеялась надо мной потихоньку!..»

– Нет! – крикнула она. – Нет! Ты мне на самом деле нравишься!

Песчаный дракончик схватился за голову, словно пытался удержать разбегавшиеся мысли. Крылья его в панике обвисли. «А если я случайно подумаю о каких-нибудь секретах Тёрн или тайных убежищах Вольных когтей? – Перед глазами у него услужливо замелькали незнакомые Луне пейзажи. – А если она слышала, как плохо я думаю иногда о других драконах? Если они узнают, никто не полюбит меня никогда!»

– Хвосты и когти! – пробормотал он. – Нет, так нельзя… Надо бежать отсюда… – Развернулся и бросился к выходу.

«Ничего не понимаю, – подумала Луна, обращаясь то ли к себе, то ли к Мракокраду. – Не думал он никогда ни о ком плохо… во всяком случае, не хуже, чем они сами. Наоборот, он добрее и интереснее, и умнее, чем другие!»

«Он об этом не знает, – хмыкнул голос в голове, – ему же не приходилось, как тебе, заглядывать в чужие мысли. Очень скоро ты поймёшь, что самые умные чаще всего не уверены в себе и боятся открыть свои мысли, потому что считают их плохими. У самодовольных негодяев мысли гораздо хуже, но эти считают всех остальных такими же и ни о чём не беспокоятся… И в чём-то они правы, если разобраться».

– Ну почему ты мне сразу не сказала? – вздохнула Кинкажу. В мыслях радужной тоже царило смятение: «Хороша лучшая подруга – утаила такой большой секрет! А теперь… Сердолики нет, Тамарин ранена… И мы все чудом остались живы! Драконы вокруг мрачные и злые… кому нужна такая академия? То ли дело вчера… Ну надо же было такому случиться! Тот, кто видит будущее, не должен допускать такого!»

– Извините, – повторила Луна, повесив голову. – Я просто боялась. Не во всём хочется сразу признаваться…

– В таком признаваться надо! – радужная вздыбила воротник, покрываясь алыми пятнами, и Луна невольно отшатнулась. – Если собираешься залезать к другим в мозги, то хотя бы предупреди сначала! А если видишь будущее, и оно плохое, то тем более обязана сказать! Не понимаю я тебя!

– Я не хотела, чтобы ты боялась меня…

– А чтобы я доверяла тебе, хотела? – парировала Кинкажу, вся оранжево-красная от гнева. – Не очень-то хотела, похоже. «Да что я, в самом деле… – подумала она. – Зачем говорить, если и так все мысли нараспашку? – Ладно, пора мне навестить Тамарин… А заодно подумаю – сама с собой, для разнообразия! – И тоже ушла, оставив Луну один на один с Карапаксом.

«Вот так оно всегда и бывает, – печально вздохнул Мракокрад. – Не переживай особо, они к тебе ещё приползут – когда ты им понадобишься!»

«Я не хочу, чтобы передо мной ползали! – фыркнула она. – И как теперь быть с Холодом? Если уж Вихрь с Кинкажу так расстроились, то он меня точно возненавидит! А не признаться ему завтра – все будут думать, что это я подожгла исторический зал… И убила Хвоста с Сердоликой.

Она без сил осела на пол, обернулась крыльями и заплакала. И вдруг ощутила мягкое прикосновение чужого крыла – Карапакса. Больше ничего – только всё тот же чуть слышный ровный гул, ни одной отчётливой мысли.

Тёмно-зелёные глаза морского дракончика спокойно смотрели на неё сверху вниз.

– Пойдём со мной, – проговорил он.

Глава 16

Уже далеко в глубине горы Луне вдруг пришло в голову, что послушно плестись за зелёным дракончиком неведомо куда по тёмным кривым коридорам не так уж разумно. Что думает морской, совершенно непонятно, а если вспомнить то видение, где он душил Анемону, то стоило бы, пожалуй, проявить хоть чуточку осторожности.

Но разум Карапакса был таким спокойным, даже можно сказать, уютным, что хотелось погрузиться в него, как в мягкий мох – или под воду, – отсекая все чужие голоса. Впрочем, по мере того как туннели углублялись в толщу скал, мысли драконят, оставшихся наверху в академии, и без того звучали всё тише.

Луна с Карапаксом шли молча, хотя её так и подмывало поговорить. Здесь факелы на стенах попадались нечасто, но глаза постепенно привыкли к темноте, и светящихся полосок на чешуе морского дракончика вполне хватало, чтобы не оступиться.

То там, то здесь на каменных стенах виднелись скользкие, тускло мерцающие следы, которые оставляли крупные слизни длиной с коготь.

Наконец впереди послышался стук падающих капель, и за поворотом открылась гигантская пещера. С потолка, усеянного мириадами светлячков, свисали сталактиты, а внизу расстилалась бескрайняя гладь подземного озера.

– Ого! – прошептала Луна.

Сначала она подумала, что светлячки плавают и в воде, но это оказалось отражение звёздного неба – высоко в потолке была большая дыра, через которую проникал свет двух неполных лун, оставляя на неподвижной поверхности озера зеленоватую серебристую дорожку.

Драконят с раненой Тамарин здесь уже не было, остался лишь слабый запах обгоревшей чешуи. Очевидно, искупав пострадавшую в холодной воде, они поспешили отнести её в лазарет.

– Обмой свою рану, – кивнул Карапакс на водоём. – Глин сейчас, наверное, лечит Тамарин, ему не до тебя.

В самом деле, от долгого пути по подземным туннелям плечо разболелось всерьёз. Луна ещё раз глянула на него и осторожно вошла в озеро, которое оказалось на удивление холодным. Когда ледяные струйки проникли под чешуйки и добрались до больного места, она не удержалась и вскрикнула.

Раздался плеск – рядом нырнул в воду морской дракончик. Выплыл на поверхность, посмотрел, как Луна, морщась, обмывает подсохшую рану. Она снова открылась, но в холодной воде кровотечение быстро остановилась, и торчащие колючки стали виднее.

– Потерпи… – буркнул вдруг Карапакс, протягивая лапу. Ловко ухватил когтями все колючки разом и сильно дёрнул.

– Ай! – взвизгнула Луна, но он не дал ей отскочить и зажал рану, из которой снова брызнула кровь.

«Интересно, – подумала Луна, борясь с накатившей слабостью, – что он будет делать, если я упаду в обморок? Спасёт или даст утонуть?»

Морской дракончик убедился, что кровь не идёт, ополоснул лапы и показал непонятный предмет, который держал в когтях.

– Что это? – удивилась Луна, поливая горстями ноющее плечо и разглядывая буровато-чёрный шарик не крупнее лесной лягушки, усеянный длинными шипами.

– Кажется, я догадываюсь, – хмыкнул Карапакс, – надо посмотреть на свету и в библиотеке уточнить… Как твоё плечо? Лететь сможешь?

– Наверное.

Она подняла глаза на луны, светившие сквозь дыру в растущих сумерках. Улететь бы сейчас на одну из них и остаться там навсегда – в уютной серебристой тишине.

– Попробуй, – предложил дракончик.

По его непроницаемому взгляду было непонятно, предлагает он просто полетать или удрать из академии. Раз, два, и ты в родном лесу, а то и подальше, где не выследит никакой ледяной принц и никто не станет выпытывать секреты.

«Но тогда, – подумала Луна, – Холод уж точно поверит, что я во всём виновата, а за ним поверят и все остальные. Иначе зачем бы я стала удирать?»

Поколебавшись, она поднялась в воздух, описывая круги в ореоле лунного сияния над плавающим в озере дракончиком. Плечо болело, но крылья работали неплохо. Серебристый небесный свет немного успокаивал, но свирепые угрозы Холода не выходили из головы, заставляя сердце зябко сжиматься.

Расскажут ли драконята остальным обо всём? А кто им помешает, если захотят?

С другой стороны, а что было бы, не умей она читать мысли? Все вокруг такие же, как Карапакс – непроницаемые, таинственные… Как узнать, кто добрый, а кто злой, и почему они ведут себя так, а не по-другому? Одна внешность, никакой глубины. Того же Холода никак не поймёшь, если не знать, как он ругает сам себя и как горюет по погибшему брату, а Вихрь покажется просто легкомысленным шутником, а его необыкновенный ум и тяжёлое детство останутся тайной за семью печатями. Захочется ли водиться с болтливой и надоедливой Кинкажу, если не знать, что она на самом деле тебя любит?..

Но ведь так живут все, понятия не имея, насколько непрост внутренний мир окружающих драконов, и считают это нормальным. Может, так и лучше?.. Ладно, что дано, то дано, ничего уже не изменишь. Стоит ли бежать от возможности принести пользу, опасаясь непонимания и враждебности?

Луна опустилась на скалистый островок посреди озера и сложила крылья, вцепившись лапами в голубоватый скользкий мох. Морской дракончик подплыл и уселся рядом.

– Как ты нашёл это место? – спросила она.

Карапакс пожал крыльями.

– Да просто… бродил везде и нашёл. Здесь ещё есть пара озёр, но это самое широкое, и небо отсюда видно. – Он запрокинул голову. «Совсем его не знаю», – подумала Луна. – Так что, значит, мой секрет ты тоже знаешь? – спросил он, избегая её взгляда.

– Нет! – быстро ответила Луна, не давая ему продолжить. Любопытство так и грызло, но обманывать не хотелось. – Знаешь, Карапакс, я… не знаю, почему, но у меня не получается прочитать твои мысли. Совсем ничего не слышу.

Дракончик посмотрел удивлённо, потом забавно сморщил нос.

– Хочешь сказать, у меня и мыслей нет? Какой ужас!

– Я хочу сказать, можешь не бояться за свои секреты. Мне они просто недоступны. – Она поколебалась, не рассказать ли о видении с Анемоной, и не стала, почему-то не захотелось.

– Это радует, – усмехнулся он, – значит, мысли всё-таки есть… Так или иначе, во мне интересного мало.

«А вот это вряд ли», – подумала Луна.

– Что ж, спасибо, что мои секреты остались при мне, – продолжал с улыбкой Карапакс. – А Холоду что скажешь?

Луна нервно сжала когти, кроша скалу. Сердце было не на месте, от внутреннего напряжения хотелось выпрыгнуть из собственной чешуи.

– Наверное, скажу правду, – вздохнула она наконец, поболтав лапой в воде.

– Не говори, если не хочется, – посоветовал морской дракончик. – Лучше отыщи настоящего преступника и назови ему.

Луна насмешливо кивнула.

– Конечно-конечно, прямо завтра сбегаю отыщу, что мне стоит?

Он обиженно спихнул её с камня в воду.

– Ты что? – вынырнула она, отплёвываясь.

– Пойми, ты же мысли читаешь! – фыркнул Карапакс. – Тебе достаточно пройтись по академии и послушать, кто что думает. Как только услышишь что-нибудь вроде: «Какой я молодец, классный взрыв получился», сразу поймёшь.

– Всё не так просто, – возразила Луна, расправляя крылья, чтобы удержаться на поверхности. От ледяной воды по спине бежали мурашки. – Там такой шум от мыслей, ты даже не представляешь. И потом, не только ты умеешь их прятать… А что, если взрыв устроил кто-то вроде тебя?

– Ну, я уж точно этого не делал, – усмехнулся морской принц, – а других таких сразу бери на заметку… И слушай остальных, проще некуда.

– А если тот самый будет в тот момент думать о другом? – Луна взобралась обратно на скалу и отряхнула крылья. – Будь всё так просто, я бы ещё вчера услышала что-нибудь подозрительное… – Она вдруг осеклась. А ведь слышала, в самом деле слышала!

Тот разговор через приснилл! Кого-то собирались убить – а может, многих? Как она могла забыть! Речь могла идти как раз о взрыве… А если так, то дракон с присниллом – королева Пурпур? – сегодня вернётся, чтобы узнать сработал ли зловещий план. Ночью надо слушать – обязательно! И если повезёт, разоблачить убийц!

Глава 17

Луна вскочила, с трудом удерживаясь на скользкой скале.

– Мне надо вернуться в свою пещеру!

– Вспомнила что-то? – прищурился Карапакс.

– Кажется, да… Покажешь дорогу назад?

Оставляя на полу мокрые отпечатки лап, драконята пустились в обратный путь по тёмному коридору. Луна рассказала о подслушанном два дня назад разговоре.

– Вот не знаю, стоит ли рассказывать ещё кому-нибудь, – размышляла она вслух. – Звездокрылу, Солнышку… Цунами? – Она поёжилась, представляя, как будет говорить с воинственной морской принцессой.

– Думаю, не стоит, – покачал головой Карапакс. – Подожди, пока что-то выяснится. Никогда не знаешь, как кто…

– Тсс-с… – прошептала Луна, останавливая его хвостом.

Историческая пещера была уже совсем рядом. Оттуда веяло холодом, ноздри щекотал запах гари. Мёртвые тела небесной и ночного уже убрали, и на толстом слое пепла в коридоре виднелись лишь отпечатки чешуи и когтей.

В пещере слышался шорох – кто-то копался в золе, слышался спор двух голосов. Луна снова сделала морскому знак молчать, и драконята тихонько подкрались к самому входу.

– Ночью свяжемся с Ореолой через приснилл, хотя бы про Хвоста надо сообщить… А может, она сразу скажет, что делать. – Солнышко говорила печально и виновато.

– Я глава академии и сама могу решить, что делать, – возражала Цунами. – Это моя обязанность – а также любимое занятие, как ты знаешь.

Она шутила, стараясь снять напряжение, но собеседнице было не до смеха.

– Может, закроем академию, распустим всех по домам?

– Это как раз то, чего хотела бы она! – Ощетинившись свирепыми мыслями, Цунами швырнула в стену недогоревшей деревяшкой. Луна поняла, что речь идёт о королеве Пурпур. – Солнышко, ты же понимаешь, кто всё подстроил, больше некому. Она пытается уничтожить наше великое начинание, но мы ей не позволим!

– А если она убьёт ещё кого-нибудь? Мы даже не знаем, кто в академии на неё работает. Как её остановить, как уберечь учеников? – Голос Солнышка сорвался, в мыслях шевельнулось отчаяние.

– Агента Пурпур я изловлю, обещаю! Собственными когтями выпотрошу!

– Надо отправить послание королеве Рубин, сообщить о Сердолике… – Солнышко выронила крошащиеся обрывки обугленной географической карты. – Или даже сообщить во все королевства, вдруг кто-то захочет забрать своих.

Цунами застонала.

– Тогда уже к рассвету здесь будет моя мать, и с Анемоной мы тут же распрощаемся.

– Как вообще могло такое произойти? – недоумевала Солнышко. Послышался шорох шагов – она подошла ближе. – Охр говорит, что-то взорвалось – здесь, рядом с входом, недалеко от Сердолики… Цунами, что это?

Луна с Карапаксом переглянулись в коридоре.

– Понятия не имею, – фыркнула морская, – дрянь какая-то. По всему полу разбросана, я уже вся искололась. Так и цепляется к чешуе… Нет, не надо мне его совать, даже видеть не хочу!

Морской дракончик вопросительно взглянул на Луну, показывая шипастый шарик. Она подумала и кивнула – скорее всего, Солнышко нашла то же самое.

Однако, как оказалось, взгляд Карапакса означал и другое. Кивнув в ответ, он решительно шагнул в пещеру, и Луне пришлось идти следом, упустив прекрасную возможность послушать мысли старших. Что поделать, момент был упущен.

Цунами с Солнышком с удивлением повернулись, глядя на драконят.

– Карапакс! – нахмурилась морская принцесса. – Ты как здесь…

– Прошу прощения, – перебил он, – но мы случайно вас услышали… Кажется, я знаю, что это. – Он протянул шарик – такой же, как Солнышко держала в когтях.

Луна старалась дышать пореже: в пещере пахло не только дымом, но и горелой драконьей плотью. Кроме того, стояла лютая стужа от ледяного выдоха, которым Холод гасил огонь, и даже стены ещё были покрыты изморозью. Мокрая вязкая зола, устилавшая пол толстым слоем, забиралась под чешую и липла к крыльям, как паутина. Ужас, да и только.

Но ещё ужаснее было видеть подозрение, вспыхнувшее в голове у Цунами: «Луна… что ей тут понадобилось? Почему они подслушивали?» Солнышко отнеслась к незваным посетителям проще, но лишь потому, наверное, что слишком устала и мысли её были заняты другим.

– Знаешь, говоришь? И что же это? – спросила Цунами брата. – Где ты его взял?

– После взрыва оно застряло у неё в плече, – объяснил дракончик, кивая на Луну. – Мне приходилось видеть такие прежде – после битвы за Летний дворец у нас были такие раненые. – Он перевернул шарик и вскрыл когтем яркую зелёную мякоть. – Это семена кактуса, который называют «драконье пламя». Он растёт высоко в горах.

– Откуда ты знаешь?

– Моя мать пытала пленного, пока тот не признался, – небрежно объяснил Карапакс. Солнышко и Цунами дружно поморщились. – У небесных эти кактусы используют как бомбы – поджигают и кидают. Они взрываются, и горящие семена с колючками разлетаются во все стороны. Для растения получается сразу и защита, и размножение – как иначе ему выжить в горах, где полно огнедышащих драконов? – Он усмехнулся, наблюдая отвращение слушателей. – Хотя неприятная штука, конечно.

– Ясненько… Значит, оружие небесных, – кивнула Цунами, окидывая пещеру взглядом. – Приделали длинный фитиль, перед уроком подожгли и спрятали. М-да…

– Думаешь, кто-то из учеников? – Солнышко принялась перебирать в уме имена небесных. «Разве что Жар, – подумала она – этот обозлён на всех вокруг. Вещунья с Ореолой очень за него беспокоились, но… такой, как он, скорее подерётся из-за еды, чем станет затевать что-то сложное».

– А может, кто-то из небесных надоумил, – заметила Цунами. – Например, Небесная королева Пурпур… да и здесь кое-кто имеется… кому уже доводилось нас предавать.

Солнышко решительно затрясла головой.

– Беда никак не могла.

– Почему бы и нет? – возразила Цунами. – Мы не так уж хорошо её знаем.

– Да нет, не в том дело… Беда не смогла бы даже дотронуться до кактуса, он бы сразу взорвался.

Цунами сердито фыркнула.

– Вечно ты умнее меня оказываешься!

Вспомнив, что Луна с Карапаксом ещё здесь, Солнышко строго взглянула на них.

– А вы отправляйтесь к себе, мы объявили всем, чтобы не выходили, пока мы не решим, что делать. – «Ой, не стоило тут при них обсуждать, разболтают остальным! Всё забываем, что мы начальство, а не ученики», – выругала она себя. – Пожалуйста, не рассказывайте никому пока, договорились? – Луна понимающе кивнула, а морской дракончик протянул Солнышку свою находку. – Извините, что всё так вышло… просто ужас. Мы никак не ожидали…

– Но виновников отыщем непременно, – мрачно пообещала Цунами. – Тому, кто это сделал, лично оборву крылья и повешу кверху лапами на восточном пике Яшмовой горы!

– Цунами, фу! – поморщилась Солнышко.

– А можно, мы навестим сначала Тамарин? – робко попросила Луна.

Цунами покачала головой.

– За ней пока ухаживает Глин. Мы дадим знать, как она себя чувствует.

Луна покорно кивнула и поплелась следом за Карапаксом.

В коридоре со спальнями было тихо, но внутренний слух улавливал страхи, догадки и беспокойные размышления драконят. Вечерний сумрак над горой уже сменился ночью, но мало кто из учеников академии смог уснуть.

На пороге своей пещеры Луна помедлила, думая о сопещерницах, Сердолике и Кинкажу. Насколько иначе было всё совсем ещё недавно, сегодня утром!

– Всё будет в порядке, – заверил морской дракончик. – Слушай внимательно, ищи преступника, у тебя получится. Если понадобится помощь, зови.

Кивнув, он двинулся вперёд по коридору и исчез в пещере, откуда слышались тревожные мысли Охра. Земляной дракончик думал о сестре Стерх и братце Торфе. Луна закрыла глаза и прислушалась. Стерх крепко спала где-то дальше… В лазарете? Похоже, и земляной потребовалась усыпляющая стрелка, слишком перенервничала.

Злорадных мыслей об удачном поджоге ниоткуда не слышалось. Хладна, Щук и Коготь спали. От разума Оникс исходил всё тот же неясный гул, и даже понять, спит ли она, было невозможно. Дракончик Жар вообще находился не здесь, и его мысли, горькие и злые, доносились откуда-то из глубины горы едва различимым эхом.

«А ты что слышишь? – спросила Луна невидимого собеседника. – Ты знаешь, кто устроил взрыв?»

«Бежать тебе надо отсюда, вот что, – уклонился он от ответа. – Зачем тебе эти жалкие драконы? Твои так называемые друзья на тебя злятся, а ледяной принц становится просто опасен. Зато у тебя есть я! Лучше отправляйся на поиски моего талисмана, я тебе помогу. Освободишь меня, и кому тогда будет дело до какого-то мелкого пожара? Мы изменим этот мир, Луновзора! В нём не станет ни войн, ни убийств. Мы сделаем это вместе, ты и я!»

Ну что ему сказать? Луна слышала, что думают о ней Кинкажу, Вихрь и Холод, и не могла не согласиться с Мракокрадом: здесь оставаться опасно. Только очень уж не хотелось покидать академию и терять друзей навсегда, если оставался хоть самый ничтожный шанс их сохранить.

Она прижала крылья и проскользнула в спальную пещеру. Кинкажу неподвижно свернулась клубком в гамаке, глаза её были зажмурены. Луна тихонько шагнула к своей лежанке из мха, стараясь не смотреть на каменный уступ, где вчера ещё спала Сердолика. Без привычного ворчания небесной пещера казалась пустой.

– Ладно, – фыркнула вдруг радужная, не открывая глаз, – всё равно ты прекрасно знаешь, что я не сплю, глупо притворяться. Может, тогда сама притворишься, что в это веришь, будь так добра…

– Хорошо, – прошептала Луна.

Она опустилась на лежанку и туго обернулась хвостом. Очень хотелось и в самом деле отгородиться от мыслей Кинкажу, но те крутились и кувыркались в голове, как стая лесных обезьян, наевшихся пьяных ягод: «Я бы ни за что не стала ей вот так вот врать!.. Не могу поверить, что Сердолики больше нет… Интересно, как это – слышать, что думают все вокруг… А чьи мысли мне захотелось бы прочитать? Наверное, Холода, он такой таинственный… но не для Луны, само собой… Скорей бы поправилась Тамарин! Ну хоть завтра-то разрешат её проведать? Может, прямо сейчас ночью тайком прокрасться?.. Луна небось всё слышит… А вдруг не только она? А вдруг все ночные читают мысли и видят будущее? Нет, Хвост точно не умел, иначе ни за что не оказался бы в той пещере!.. Спит уже Луна или нет? Кому бы о ней рассказать? Может, Ореоле? Ореола всегда знает, что делать…»

«Убить бы её, – подсказал Мракокрад. – Ха-ха, шучу… Я же злобное чудище из кошмаров, забыла?»

«Не смешно», – буркнула Луна.

«Не до шуток пока? – вздохнул он. – Ладно, отложу их ещё на пару тысяч лет».

Она попыталась сосредоточиться на снах драконят из других пещер. Щук плавал и кувыркался в морской глубине со стаей китов, и у каждого была обгорелая морда со взглядом Тамарин. Кто-то дрался, плюясь огнём, в небесной синеве над водопадом, кто-то спал без всяких снов. Холод ещё только засыпал, а по рваной мешанине мыслей в мозгу у Вихря было ясно, что ему сегодня вообще не заснуть.

Луна думала, что тоже не сможет, но ближе к полуночи ощутила, как наливаются тяжестью крылья, а глаза закрываются сами собой.

«Спать нельзя! – одёрнула она себя. – Надо дождаться, когда явится с присниллом Пурпур».

Драконята уснули почти все, и по смутным перепутанным образам у них в головах стало трудно различить, где чей сон. Луна уже и сама не была уверена, что не спит, когда вдруг отчётливо услышала знакомый голос, низкий и вкрадчивый – тот самый:

«Дело сделано?»

«Нет… Тут у нас был… непростой день. Двое погибших, но не тех, что надо».

«А я не из тех, кто любит ждать! Твоё время на исходе».

«Три луны! Ты что, эти фразы в свитках вычитываешь? Из пособия для начинающих злодеев?»

«Не советую надо мной насмехаться. Это ещё ни для кого добром не кончалось».

«Не слишком ли грозно для того, кто способен убивать только чужими когтями?»

«Завтра! – прошипел вкрадчивый голос. – Хотя бы одного, уж с одним-то ты, думаю, справишься. Завтра до полуночи, иначе ты знаешь, что будет!»

«Сделаю, не беспокойся, долго ждать не придётся… Но если тронешь его хотя бы когтем, тебе не жить!»

В ответ послышался рокочущий смех.

«Удачи!»

Связь собеседников оборвалась, и Луна провалилась в свои собственные сны, полные рушащихся скал, зловещих драконьих пастей и всепожирающего пламени.

Глава 18

Когда Луна проснулась, радужная уже убежала. Хлопотливое беспокойство радужной слышалось вдалеке, в лазарете, где она ухаживала за спящей подругой.

Стоило потянуться, и раненное плечо тут же напомнило о себе. В ушибленной о стену голове болезненно пульсировала кровь, отдаваясь во всём теле. Короче, пробуждение было не из приятных. А ещё терзала мысль: «Кто же это разговаривал вчера во сне?»

«Мракокрад, не знаешь? – спросила Луна. – Твой дар куда сильнее моего. С кем говорила королева Пурпур – не видел? Да и Пурпур ли?»

Он молчал очень долго. Спит? А может… может, это был он сам? Наконец, раздался голос в голове:

«Кое-что знаю, но, как бы ни ответил, будущее нам светит плохое, и тебе, и мне. К примеру, если скажу прямо, кто разговаривал с бывшей Небесной королевой, ты тут же кинешься к нему, что закончится твоей смертью, а это очень плохо… потому что, во-первых, я к тебе привязался, а во-вторых, мне придётся ждать свободы ещё тысячу лет».

Луна потрясённо сжала дрожащими когтями подстилку из мха и листьев.

«Ты точно видишь будущее, где я сегодня умру?»

«Точно и ясно… А ещё несколько, в которых умрёшь завтра. Вообще, в ближайшее время тебе бы поостеречься».

«Это ты мне так помогаешь набраться храбрости?» – Ей хотелось зарыться в мягкий мох с головой и никогда не вылезать.

«Думаю, ты храбрее, чем кажешься сама себе… но так никогда в этом и не убедишься, если не проявишь капельку осторожности».

«Но… Я всё же должна найти преступника! Мне надо хоть что-то ответить Холоду до сегодняшней полуночи».

«Поверь, Луновзора, я сделаю всё, чтобы помочь тебе выжить».

Она вспомнила способ, которым успокаивала себя Стерх, и решила попробовать тоже, только вместо грязевой лужи вообразила родной лес, будто бы становясь с ним одним целым. Костями стали гигантские стволы деревьев, крыльями – их развесистые кроны, а всевозможные лесные обитатели – ленивцы, ящерицы, тапиры, ягуары и обезьяны – разбегались по сторонам, как мысли, свои и чужие, и возвращались с новостями.

Набравшись уверенности, Луна решительно прижала к спине крылья и двинулась в коридор, но на пороге испуганно отшатнулась, столкнувшись с Вихрем.

– Не говори ничего пока, не отвечай, – начал песчаный дракончик. Он торопился, будто пытаясь спрятать за словами свои мысли. Впрочем, от слов они мало отличались – похоже, свою речь он учил наизусть. – Слушай, я хочу извиниться за всё, что ты прочитала у меня в голове. Мне очень хотелось бы думать по-другому и вообще быть лучше внутри, но теперь уже поздно, и ты видишь, какой я на самом деле. Но что бы ты ни думала обо мне, пещеру я вчера не взрывал, уж ты-то должна знать… А это и есть самое главное! Ты можешь выяснить правду быстрее всех, и я готов тебе помочь – вот и всё.

Он тяжко вздохнул, и Луна ощутила борьбу в его душе: убежать или остаться? Попробовать подружиться… или предостеречь от такой дружбы остальных? Довериться странной ночной или… нет.

«Почему ты думаешь, что я могу выяснить правду?» – спросила она, заранее предугадывая ответ.

– А для чего же ещё тебе даны такие способности? – воскликнул он. – Умей я читать мысли и видеть будущее, только бы и делал, что останавливал злодеев… ну, или, как сейчас, не давал совершить другое зло. Ты же получила свой дар не просто так, для развлечения, верно?

Луна задумалась.

Ей никогда не приходило в голову взглянуть на свои способности с такой стороны. Мать называла их проклятием и видела лишь связанные с ними опасности, а Мракокрад считал способом захватить власть и возвыситься над другими драконами. Вихрь же предлагал совсем другое – использовать её дар, чтобы помогать и защищать… применять разумно.

На самом деле, он предлагал ей испытание, хотя ни в словах, ни в мыслях, так его не называл. Если она поможет изловить убийцу Сердолики и Хвоста, песчаный дракончик поверит ей – поверит, что с ней можно дружить.

– Да, конечно, – согласилась Луна. – Я и сама думала… И очень хочу помочь… только не знаю, с чего начать.

– Как вообще это работает? – спросил он. – Ты что, как будто раскапываешь чужие мозги и находишь, что тебе нужно?

Она покачала головой.

– Это как будто входишь в пещеру и слышишь разговор – мне передаётся то, что звучит в голове у других, иногда ясно и последовательно, как речь, а бывает путаница из слов. Вижу образы, картинки, ощущаю чужие чувства – иногда так сильно, как будто чувствую это сама. Сильнее всего, когда дотрагиваюсь… – Увлёкшись, она потянулась, чтобы показать, но Вихрь опасливо отстранился. – Ой, извини, я не подумала… – Она смущённо отдёрнула лапу.

– Это ты извини, – смутился он в свою очередь. – Я просто ещё не привык.

– Понимаю.

– Значит, – подытожил он, – преступник должен подумать о своём преступлении, чтобы ты его распознала. Но ведь он непременно подумает, как же иначе? Двойное убийство – не шутка, о таком не забывают.

Луна задумчиво поворошила свитки на столике у двери.

– Ну, до сих пор я ничего особенного не слышала… Правда, кое-кого не слышу совсем, никогда… не знаю, почему. Оникс, например, или Беду – изредка что-то пробивается, но как будто всё в огне, не разобрать. Или вот Карапакс…

– Карапакс? – удивлённо переспросил песчаный. – Он может скрывать от тебя свои мысли? «Странные дела, – подумал он. – Вот уж кто вряд ли догадался бы, как это делать», – и тут же оборвал свою мысль. – Не слушай, не надо, Карапакс мне нравится, я не хотел говорить о нём плохо… Беда могла, да. А про Оникс я ничего не знаю, она вроде не из Гнезда скорпионов, иначе бы слышал о ней.

– Да нет, вовсе не обязательно, что кто-то из них… Просто, если и да, то я ничего не услышу, вот и всё.

Песчаный дракончик кивнул.

– Ладно, понятно. Короче, на собрании слушай внимательно и, если не услышишь ничего подозрительного, будем проверять этих троих.

– Что за собрание?

Вихрь показал на стену коридора, где висело объявление: «ВСЕ СОБИРАЕМСЯ В ГЛАВНОМ ЗАЛЕ ПО СИГНАЛУ ГОНГА».

– Бедная Солнышко, – покачал он головой, – она так, должно быть, переживает.

– Очень, – подтвердила Луна.

По подземным коридорам раскатилось гулкое эхо: «ДОНН! ДОНН! ДОНН!», и из пещер стали появляться драконята. Угрюмый бессловесный поток чешуи и крыльев неторопливо потянулся к главному залу академии. Вихрь мрачно разглядывал проходящих мимо, совсем позабыв, что Луна слышит его мысли:

«Кто же устроил поджог? Ищи мотив, сказала бы Тёрн. Зачем это понадобилось? Вольные когти никогда не подкладывали бомб, Тёрн не хотела случайных жертв. Если уж убивать, то только тех, кого надо, и открыто вызывать на бой… – В голове его мелькнул образ матери, но Луна не уловила связи – память говорила, что мать ещё жива. – Взрывать ни в чём не повинных драконов издалека – тактика трусов!.. Кого же хотел убить преступник? Или просто кого попало и побольше? Та же Тамарин – кому она мешала? Сердолика и Хвост – другое дело, у них могли быть враги… или враг!» – Песчаный взметнул хвост, осенённый внезапной идеей.

– Щук? – удивилась Луна. – Я и не подумала… Ох, извини, оно само лезет в голову.

– Да нет, ничего, – поёжился дракончик, – даже удобно для скорости… Щук успел поцапаться и с Хвостом, и с Сердоликой. Только он мог хотеть смерти обоих.

– Так точно подгадал? – Луна с сомнением покачала головой. – Как узнать, кто окажется в пещере, когда взорвётся кактус?

– Кактус? – недоумённо переспросил Вихрь.

Гонг пробил дважды, и они двинулись в главный зал, держась позади толпы, чтобы никто не мог подслушать. Луна тихонько поведала о «драконьем пламени» и его семенах, следя за поворотами мысли в разуме песчаного. Не забыла упомянуть и о королеве Пурпур с её присниллом.

– Ой, – вдруг спохватилась она, замедляя шаг, – Солнышко же просила никому пока про кактус не рассказывать!

– Мне – можно, – заверил Вихрь, – я должен знать все факты, чтобы сопоставлять их. Не волнуйся, всё останется при мне… – Сама, наверное, видишь, что не вру. – Дракончик усмехнулся, скрывая неловкость и страх, и тут же почувствовал себя глупо – что тут скроешь? – Да, выходит, что действовал небесный… – продолжал он, – или, по крайней мере, кто-то по приказу Пурпур. Возможно, хотели просто помешать работе академии и ни на кого особо не нацеливались. Похоже на то, но вовсе не обязательно… опять же, мы все слышали, как Щук угрожал Хвосту за обедом.

– Было такое, – согласилась Луна. – Злобы у него внутри хватает.

– Можно подумать, – иронически хмыкнул песчаный, – что снаружи её меньше.

– Он чуть не погиб вместе с другими морскими, когда напали на Летний дворец… – Луна вдруг нахмурилась. – Тогда Щук тоже мог знать о кактусовых бомбах!

Раздался последний, одиночный, удар гонга, и пришлось ускорить шаг. Луна с Вихрем вошли в главный зал Яшмовой горы в числе последних. Здесь собралась вся академия, включая пятерых преподавателей и Вещунью, которые смотрели на толпу с высокого уступа скалы. На Луну накатила волна общего настроения, которое, впрочем, ощущалось и без всяких особых способностей по одному виду собравшихся.

Вконец расстроенная Солнышко, пышущая яростью Цунами, горюющий об убитых Глин. Звездокрыл напряжённо гадает, как такое могло произойти. Вещунья беспокоится за Звездокрыла и уже не уверена, что идея академии того стоила. Ласт вздыхает с облегчением – он опоздал в класс к ученикам и благодаря этому выжил.

В душах самих учеников бушевал настоящий ураган чувств. Приблизившись к толпе, Луна пошатнулась, настолько силён был напор страха. Давешнее появление Беды не шло с ним ни в какое сравнение.

Каждому дракончику казалось, что он умрёт следующим, и от их ужаса у Луны словно когти примёрзли к полу, а изнутри что-то подталкивало: «Беги!»

Вихрь заметил её потрясение и шагнул ближе, прижимаясь тёплой чешуёй.

– Не забывай – это их страх, – шепнул он, – ты его просто чувствуешь.

«Держись за кого-нибудь, кто спокойнее, найди себе якорь, – подхватил Мракокрад, – не позволяй их переживаниям тебя захлестнуть».

«Тебе легко говорить», – огрызнулась Луна, но послушалась и выбрала Цунами. Морская принцесса была вне себя от гнева, но хотя бы не дрожала от ужаса.

– Приветствую всех! – начала Солнышко с подавленным видом. – Я знаю, вы все, как и мы, переживаете из-за вчерашнего трагического пожара, но хочу сказать сразу: академия не закрывается, во всяком случае, пока. Мы поймём, если кто-то из вас решит её покинуть, сюда уже летят драконы, готовые сопроводить их домой. – В её мыслях мелькнули Ореола, Потрошитель, какой-то шестипалый песчаный и большой земляной, похожий на Глина.

– И всё-таки мы надеемся, что вы не станете торопиться, – добавил Глин. – Подумайте день-другой, а мы за это время постараемся понять, что произошло, и схватить убийцу. Если не сможем… если окажется, что оставаться здесь слишком опасно… тогда, видимо, придётся академию распустить.

Луна вдруг ощутила глубокую печаль, чему сама немало удивилась. Ещё три дня назад известие о том, что всё отменяется и можно спокойно лететь домой, её бы скорей обрадовало, а сейчас, даже несмотря на сложные отношения с друзьями, до боли хотелось остаться и учиться дальше.

«Эй, Луна! – подумал кто-то совсем рядом. Обернувшись, она встретила пристальный взгляд Вихря. – Можешь пробраться туда? – незаметно кивнул он. – Вон он, Щук».

Продолжая одним ухом слушать Глина, она протиснулась сквозь толпу и встала за спиной у морского дракончика. Осторожно отодвинула мысли Цунами и окунулась в поток сознания окружающих:

«Улететь домой? А будет ли там безопаснее?..»

«Убийца сейчас здесь – может, даже рядом со мной. Да хоть вот эта – какая-то она уж очень самодовольная. Вот дрянь – так бы и укусил!..»

«Говорят, от взрыва потолок обрушился… А что теперь – рухнет вся гора? Что за идиотизм жить под землёй со всеми этими камнями над головой!..»

«Будь здесь королева Ореола, нашла бы способ нас защитить…»

«Хорошо хоть нашей морской принцессы в той пещере не было…»

Ага, вот он, Щук! Луна постаралась сосредоточиться на его мыслях, рваных и запутанных. Они мчались вперёд напролом, как бешеный носорог, и вдруг спотыкались, перескакивая на другое:

«…если бы пострадала Анемона… королева Коралл права – мёртвый я не смогу никого защитить… пусть только попробуют, я выпотрошу им… бедная маленькая радужная… сейчас бы в Глубокий дворец, там уж точно ничего не загорится!.. так и не подрался с тем ночным, я б ему задал, надолго бы запомнил… И слизняков ему в постель не напихал… А что толку от мёртвого врага?.. Вон она, Анемона, не слишком ли близко от того ледяного? Прогнать его, что ли… Кто же из этих придурков запалил пещеру? Найти и…»

Луна обернулась к Вихрю и покачала головой. Щук злой и, скорее всего, тайно приставлен королевой Коралл к дочери – но никак не поджигатель.

Песчаный дракончик хмуро оглядел толпу, высматривая подозреваемых. Мысли в его голове мелькали с бешеной скоростью. Всех радужных он отмёл сразу, с чем Луна согласилась, вот уж от кого она в жизни не слыхала злобных мыслей. Охр? Слишком предан Глину, подумал Вихрь. Торф? Слишком нервный и нерешительный. С этим Луна согласилась тоже – судя по паническому ужасу в глазах земляного, его стоило бы уложить в лазарет рядом с сестрицей Стерх.

Кто-то из ледяных? Песчаный перевёл взгляд на надменную парочку, стоящую в стороне. Трое других выстроились в ряд, ограждая принца с принцессой от общей толпы.

«Нет, не Холод, – подумал Вихрь, – вчера он весь день был рядом со мной до самого взрыва. Может, Хладна?»

Вплотную приблизиться вряд ли удастся… Луна осторожно двинулась в сторону ледяных, но тут же спряталась за широкую спину какой-то земляной, потому что Холод вытянул шею и стал высматривать кого-то в толпе – конечно же, подозрительную ночную.

«Сегодня до полуночи, – подумала она. – Либо найду настоящего убийцу, либо придумаю гениальную ложь… иначе обвинит перед всеми».

В колючем искрящемся разуме ледяных, сгрудившихся вместе, узнать Хладну оказалось совсем непросто. Мысли отражались в сверкающих гранях, сплетаясь друг с другом, но постепенно, как следует сосредоточившись, Луне удалось различить поток мыслей принцессы и удержать на нём внимание, словно балансируя на острие ножа.

«Клянусь клыками Великого ледяного, это сборище скучнее всех песков пустыни! – ворчала про себя Хладна. – Мать с отцом и тётушка Глетчер должны узнать, сколько времени я тут трачу зря. Что нового тут можно узнать – что даже ветераны войны могут быть жалкими невротиками? Что ледяные превосходят любое другое племя? Это нам и так давно известно! Или что сжигать драконов нехорошо, иначе кучка сентиментальных слабаков начнёт пускать слёзы и читать бесконечные нотации? Тьфу!»

Луна задумчиво наклонила голову набок. Признание своей вины? Трудно пока делать выводы.

«Не забыть ещё сказать, – продолжали течь мысли ледяной, – что на Холода эта компания действует разлагающе. Слабоват у него характер, чтобы общаться с иноплеменниками… Послушать его, так они нам ровня! Рассказать ему, что ли, про Града? Или не стоит? Вряд ли он станет меня удерживать, но вдруг… зачем лишние проблемы…»

Кто такой Град? Как жаль, что нельзя прослушать ещё раз!

Хладна нетерпеливо переступила лапами, и брат бросил на неё предостерегающий взгляд. Она закатила глаза: «Сколько можно пережёвывать одно и то же? Ну, погибли двое драконов, и что с того? Я в одной только битве убивала по десятку! Какой смысл болтать? Найти того, кто поджёг пещеру, и прикончить – не торопясь и с выдумкой… К примеру, заставить слушать этого их Звездокрыла сто лет подряд…»

Глина и в самом деле уже сменил ночной дракончик и принялся подробно рассуждать о психологических травмах и их излечении. Луна тихонько выскользнула из-за спины незнакомой земляной и завертела головой в поисках Вихря. Поймав наконец его взгляд, снова покачала головой. Пренеприятнейшая особа эта Хладна, но кактусов она, похоже, не взрывала.

Песчаный дракончик слегка кивнул и чуть заметно махнул крылом в сторону дальней стены, где, полускрытая тенью, маячила красная чешуя Жара.

«Небесный», – подмигнул Вихрь.

Слегка пожав крыльями, Луна стала пробираться к дракончику со шрамом на морде. С уступа к толпе уже обращалась Цунами, обещая поймать преступника и призывая всех, кто что-то знает, помочь в поисках. Луна невольно представила, как подходит и начинает: «Я тут подслушивала мысли и сны, и вот что выяснила… Правила ведь не запрещают шпионить за друзьями?» Бред!

Она старалась приближаться незаметно, шаг за шагом с долгими паузами, но Жар всё равно заметил и сердито вскинул голову. Застыв на месте, Луна старательно смотрела в другую сторону, на Цунами, и в то же время прислушивалась к мыслям небесного. Не заподозрил ли он, что за ним следят?

Если и так, понять было трудно. Казалось, враждебность дракончика со шрамом поперёк морды направлена на всех подряд, и незнакомая ночная просто попалась на глаза.

Тёмная злоба отравляла его разум подобно облаку чернильной желчи. Едва заглянув, Луна невольно покосилась на свои лапы, словно проверяла, не запачкалась ли.

«…даже после такого – прилетит ли она забрать меня? – лился мутный поток мыслей небесного. – Да ни за что! Так и бросит тут среди дураков и поджигателей, чтобы не заботиться больше, даже после того, что проклятые ночные сделали со мной, и та песчаная, и проклятые Когти мира… Ей положено заботиться, но ей наплевать, всем наплевать – она даже не забеспокоится, когда узнает… потому что ей противно моё уродство, как противно мне самому… Оторвать бы у всех песчаных эти поганые шипы и воткнуть ночным прямо в их самодовольные морды!..»

У Луны подкатил к горлу ком, будто она наелась гнилых фруктов. Чужая ярость нахлынула волной, не давая дышать, окутывая, как липкая слизь – увязшего в ней жука. Не выкарабкаться, не очиститься – всюду тьма без единого проблеска света.

Может, и он, запросто. Даже в мыслях о погибших – «ха-ха, поджарились на славу, идиоты, повезло им – всё лучше, чем красоваться недобитым уродцем, как я» – не было ни капли жалости или простого сочувствия. Ненависть Жара не делала ни для кого исключений, заполняя разум целиком и не оставляя места размышлениям о вчерашнем пожаре и его виновниках.

Задыхаясь в ядовитой слепящей мгле, Луна с трудом смогла повернуть голову к Вихрю, но тот уже снова высматривал подозрительных и не обратил внимания на её страдальческий взгляд.

Внезапно в переплетении тёмных мыслей мелькнуло: «Жаль, не я это сделал, меня бы сразу приняли всерьёз! И прятаться бы не стал – вот бы вышел плевок им всем в морды!»

Нет, не он. Теперь – срочно выбираться из этого ужаса, пока не утонула совсем. Но как?

«Помоги!» – шепнула она мысленно.

«Представь, что сидишь на холме, собираешь его мысли и лепишь из них большой тяжёлый ком, – тут же ответил Мракокрад, – а когда ком вырастет, столкни его вниз».

Луна принялась мучительно отдирать от себя липкую чёрную паутину, но тут же заметила краем глаза, как небесный дракончик тревожно вздёрнул голову.

«Кто здесь? – мысленно прорычал он, вздыбив гребень. – Кто ты?»

И в то же мгновение ослепительная вспышка свирепой ярости выбросила Луну из его разума.

Глава 19

«Не подавай виду!» – предупредил Мракокрад.

Луна замерла, преодолевая желание броситься вон из зала. Ощущение было, как от полученного пинка. Между тем Жар продолжал злобно озираться, высматривая вокруг ночных.

«Как он понял? – удивилась она. – До сих пор никто меня не замечал!»

«Едва ли в точности понял… Не хочу лезть глубже, пока он настороже, но думаю, только лишь почуял… какое-то неясное присутствие, не более того. Он не может быть уверен, что его мысли читали – особенно если ты сейчас не выдашь себя. Держись спокойнее».

Луна вздохнула. Как тут успокоишься, когда все вокруг на нервах?

Однако к её облегчению Солнышко вскоре объявила:

– Вот и всё, что мы хотели сказать. Пожалуйста, подходите к нам, если решите вернуться домой или захотите что-нибудь спросить. Сегодня занятий не будет, но желающие могут отправиться на охоту или просто полетать-поплавать. Залы для рисования и музыки тоже для всех открыты. О планах на завтра мы сообщим позже.

Она отвернулась и заговорила с Глином. Собравшиеся зашевелились, в зале поднялся гул голосов, и Луна смогла, не привлекая внимания, оставить Жара и пробраться к Вихрю.

– С тобой всё в порядке? – озабоченно спросил песчаный дракончик, приглядываясь к ней.

Он отвёл её в уголок, стараясь не касаться чешуи, и раскинул крылья, чтобы отгородить от толпы, но страхи, тревоги и жалобы продолжали бурлить у Луны в голове. Сосредоточиться и оттеснить их на задний план не получалось, слишком потрясена она была вспышкой ярости небесного.

Мысли Вихря, как всегда, стремительно мелькали: «Похоже, чтение в мозгах изрядно выматывает. Интересно, эти способности растрачиваются при использовании или, наоборот, делаются сильнее, как мышцы от тренировки? Мне бы они пришлись кстати дома, когда приходилось отбиваться от Сирокко и Куфии… А может, удалось бы и мать расположить к себе… Луна сейчас как об стену ушибленная…»

– У тебя усталый вид, – заметил он деликатно.

– С Жаром не очень удачно вышло, – объяснила она тихонько. – У него там такой ужас в голове творится…

– Значит, всё-таки он?! – Песчаный свирепо взметнул хвост с ядовитым шипом, тут же принимаясь строить догадки: «Когда же он успел притащить от небесных кактус… или прямо здесь нашёл, у Яшмовой горы? Сам задумал уже давно, или Пурпур подсказала?..»

– Нет-нет, погоди, – перебила Луна. – Не похоже, чтобы он, да и никто из них. Щук, Хладна, Жар – все думали о пожаре так, будто его устроил кто-то другой.

– Верблюжьи лепёшки! – выругался Вихрь. – А как было похоже…

– Да, – кивнула она, – каждый из них способен устроить что-то подобное, но только в будущем.

– Предсказываешь? – Он посмотрел искоса. – Было видение?

Луна покачала головой.

– Нет, только предполагаю.

– Ну, если так… – Вихрь задумчиво проследил взглядом, как Хладна шествует к выходу со своей ледяной свитой. – Тогда хорошо бы взять на заметку всех вот таких, кто способен, и проверять каждый день – вдруг уже что-нибудь замышляют? «Как список подозрительных у Тёрн, только ещё подробнее», – добавил он про себя.

– Я думаю… – замялась Луна. Спорить не хотелось – песчаный только-только начал видеть пользу в её способностях. – Мне кажется, это было бы не совсем правильно… Стоит ли судить о драконах только по их злым мыслям? Такие случаются у многих, но не обязательно приводят к злым делам. Каждый второй ночной в дождевом лесу когда-нибудь мечтал убить Ореолу и захватить трон, и что? Никто ничего пока не затеял, спокойно себе живут и рады, что наконец сыты. Мне бы не хотелось всё время шнырять у них в мозгах. Одно дело, когда само слышится, и совсем другое – подслушивать нарочно. Ну, разве что убийцу выследить – ради этого можно и постараться.

– М-м… – Он снова задумался, потом тряхнул головой. – Ладно, тогда давай найдём Оникс, она у нас одна осталась подозреваемая.

– Но я же не могу слышать её мысли… Как мы проверим?

Песчаный дракончик хитро усмехнулся.

– Старым дедовским способом – глазами и ушами!

Луна сильно сомневалась в успехе, но пошла за ним к выходу, куда подались почти все ученики. Каждому хотелось погреться на солнце. Раннее утро сияло свежестью, пели птицы, над поляной с розовыми горными цветами жужжали шмели, и вчерашние мрачные события казались просто ночным кошмаром.

Драконята по большей части держались вместе с соплеменниками. Жар исчез в глубине пещер, но остальные трое небесных уже парили высоко в облаках, расправив свои могучие крылья. Кокос и ещё двое радужных раскинулись на лужайке, подставив животы солнечным лучам. Охр и Торф навещали в лазарете сестру Стерх, другие земляные углубились в заросли на склоне горы, выискивая прохладные лужицы. Ночных Луна сразу потеряла из виду. Очевидно, у них было какое-то своё секретное место, и звать её с собой они явно не захотели.

– Вот тебе и крылышки из разных племён, – вздохнул Вихрь.

– Несколько дней всего прошло, – пожала крыльями Луна. В самом деле, хоть и казалось, что она здесь давным-давно, они с мамой сидели на этой самой поляне каких-нибудь четыре дня назад. – Узнаем друг друга лучше, привыкнем.

Мимо прошла Анемона, за ней – Карапакс, Щук и другие морские. Во взгляде принцессы сквозила лёгкая насмешка.

«Я бы выяснила, кто поджигатель, в два взмаха хвоста, – думала она, – если бы только Цунами позволила мне применить мой дар! Неужели даже сейчас нельзя сделать исключение? – Она расправила крылья и взмыла в воздух. – Вот вернёмся, я с ней ещё поговорю!»

– Ты уверена, что на озере безопасно? – спросил Щук, взлетая следом. – Вдруг кто-нибудь нападёт?

– Ну так вы же все со мной, вот и защитите, – улыбнулась Анемона, а про себя хмыкнула: «Если надо, я могу быть опаснее, чем вы все, вместе взятые».

В её памяти мелькнул собственный образ с копьём в лапе, а затем – зелёный дракон, исчезающий в бурлящей воде, где извиваются зловещие скользкие тени. Зябко поведя крыльями, принцесса отбросила неприятные воспоминания и подняла голову к небу.

– Полетели!

Провожая взглядом стайку морских, Луна задумалась. Интересно, на что способна Анемона?

Тем временем Вихрь думал то же самое о Карапаксе.

Повернувшись, песчаный дракончик направился к группе соплеменников, которые отыскали на склоне горы груду плоских серых валунов и разлеглись, грея на солнце свою жёлтую и белую чешую. В самой середине лежала Оникс, поигрывая чёрным раздвоенным языком. Сейчас было особенно заметно, насколько она крупнее и старше остальных песчаных.

Луна уже не в первый раз задала себе вопрос, что эта взрослая дракониха делает среди драконят.

Самой маленькой была Страус, сопещерница Анемоны. Заметив Вихря, малышка просияла. Именно с ней он разговаривал в самый первый день в коридоре.

– Вихрь! – окликнула она. – Ты собираешься домой? Я бы не прочь. Как думаешь, отец и королева Тёрн не будут сердиться?

– Они будут рады тебя видеть, Страус, – ласково улыбнулся он. – Их очень заботит твоя безопасность, но я обещал им защитить тебя, так что и здесь можешь ничего не бояться. Поступай, как хочешь.

– Хорошо, что ты здесь со мной, – кивнула она, забираясь к нему под крыло.

– Эй, Вихрь, что это у тебя за ночная на хвосте? – окликнул кто-то.

Вопрос звучал беззлобно, скорее с искренним любопытством. Судя по мыслям песчаных, Вихрю доверяли безоговорочно. Все знали, что он хороший друг Тёрн, и даже не принадлежавшие к Вольным когтям испытывали к новой королеве глубокое почтение.

– Мы с ней в одном крылышке, – ответил он. – Знакомьтесь, это Луна.

Песчаные молча кивнули, даже Оникс, а Страус даже улыбнулась:

– Какие у тебя блестящие чешуйки возле глаз! Это не алмазы, случайно? Ах, как бы я хотела иметь свои собственные драгоценности… ну, или хотя бы чешуйки, похожие на твои… Красота!

Луна выдавила в ответ вежливую улыбку, мечтая сбежать и укрыться с головой в родные папоротники от пристально изучающих угольно-чёрных глаз. Впрочем, интерес продлился недолго, и песчаные вернулись к своим мыслям: «Что со мною будет?» и «Как поступят остальные?», и «Если я вернусь домой, не обвинят ли в трусости?», и «Если я останусь, не обвинят ли в идиотизме?» Она сжалась в комок на одном из валунов и обернулась хвостом, ощущая жар чешуи песчаных в придачу к солнечному.

– Ты вернёшься в крепость, Вихрь? – прозвучал новый вопрос.

– Нет. Тёрн отправила меня учиться, она хотела бы, чтобы я остался. Я знаю.

Всего несколько слов, и мысли остальных потекли по-другому: «Точно, надо остаться, он прав», «Раз королева решила, так и будет». Луна потихоньку вздохнула – её бы словам хоть четверть такого веса!

– А ты, Оникс? – спросил Вихрь. – Куда подашься, если решишь вернуться?

Чёрные глаза драконихи задумчиво прищурились. Всё тот же неясный гул вместо мыслей – так, наверное, звучал бы туман, будь его можно слушать. Луна нервно сжала лапы. Что творится в мозгах у этой песчаной, как ей удаётся отгораживаться так надёжно?

«Причём даже от меня!» – хмыкнул Мракокрад.

– Я выросла вдали от больших оазисов, если ты об этом, – пожала крыльями Оникс. – Бродили по пустыне вместе с матерью, а теперь она умерла… Потому я сюда и записалась, больше некуда лететь было. Да какая разница, всё равно я остаюсь.

«С матерью вдвоём, – подумала Луна, – почти как я… только всё время вместе, а не урывками. Оникс никогда не оставалась одна».

– Ты воевала? – продолжал интересоваться Вихрь.

– А ты?

– Ну, можно и так сказать… За Тёрн, с Вольными когтями.

Дракониха поиграла языком.

– Я решила ни за кого не воевать – ни одна из трёх в королевы не годилась.

Не все песчаные согласились с ней мысленно: «Пламень не так уж плоха», «Огонь была бы не слишком доброй королевой, но зато сильной», но в одном были единодушны: «Слава лунам, теперь у нас есть королева Тёрн!»

– Удивительно, как тебе удалось обмануть вербовщиков принцессы Огонь, – заметил Вихрь. – Сколько тебе, лет двадцать? Понятно, если бы пряталась у нас в Гнезде скорпионов, а так… Мне тебя не приходилось видеть.

– Мне девятнадцать… Да, от Гнезда мы тоже держались подальше.

– Похоже, твоя мать была не слишком общительна, – усмехнулся он, прикидывая, как бы спросить, не помогал ли им кто – например, королева Пурпур, – но дракониха и так уже была явно раздражена расспросами.

– Пожалуй, – кивнула она.

– Какие у тебя алмазики классные! – завистливо вздохнула Страус. – Наверное, больно было вставлять их в чешую?

Оникс польщённо моргнула, и Луна поняла, что светленькая малышка нарочно её задабривает. Страус была умна не по годам и, хотя не могла знать, что именно хочет выпытать Вихрь, умело ему помогала.

– Довольно-таки… – Оникс расправила крыло, и крошечные алмазы между жёлтыми чешуйками ярко заискрились в солнечных лучах. – Оно того стоит, но даже не это самое главное. Если я готова вытерпеть такую боль ради одной только красоты, то на что же буду способна в сражении или даже просто защищаясь? Мне думается, прекрасное всегда должно немного пугать.

Песчаный дракончик многозначительно переглянулся с Луной, но не успел ничего сказать – малютка подалась вперёд, жадно разглядывая подвеску с кулоном у драконихи на груди.

– А это что? – На этот раз в любопытстве Страус не чувствовалось никакой фальши. – Оно что-нибудь означает?

– О да. – Оникс щёлкнула застёжкой и откинула крышечку, показывая изогнутый чёрный осколок, примотанный медной проволокой. – Это частица камня, от которого погибла моя мать… Нет, я её не убивала, – усмехнулась она, встречая опасливые взгляды песчаных. Такой мысли ни у кого и не было, но теперь появилась. – Горящий камень упал прямо с неба и пробил ей голову насквозь… Тогда-то я и подумала: «Пора возвращаться в мир». – Со щёлчком, заставившим Страус вздрогнуть, дракониха захлопнула металлический футляр. – Чем страшнее, тем прекраснее, правда?

– А можно мне ещё посмотреть? – прошептала Страус.

Оникс задумчиво потеребила амулет в когтях, затем сняла с шеи.

– Только недолго, – предупредила она, протягивая его малышке. – Думаю, это часть той кометы – помните, в самом конце войны светила, как будто третья луна? Тогда и камень упал – поэтому я назвала его небесным.

Подвеска с кулоном упала в протянутые лапы Страус… И тут же внезапно в голове у Луны отчётливо зазвучал новый голос:

«Вот! Бойтесь меня, удивляйтесь мне, восхищайтесь мною! Вы даже не представляете, кто я и кем стану в один прекрасный день – и он скоро наступит. Довольно скрываться, мама, теперь я сама принимаю решения!»

В тот же самый момент мысли крошки Страус исчезли – на их месте остался лишь неясный ровный гул.

Луна с недоумением взглянула на Оникс, потом на амулет, который Страус снова раскрыла. Гладкий камушек блеснул, словно тёмное сердце далёкой звезды.

Всё стало ясно. Вот почему мыслей Оникс не было слышно. Небесный камень!

Глава 20

Не успела Луна опомниться, как Мракокрад ворвался в её разум, громче и свирепее, чем обычно:

«Небесный камень подавляет чтение мыслей?! Никому о нём не рассказывай, поняла? Если остальные драконы узнают, всё пропало! Такой кусочек появится у каждого, и мы с тобой оглохнем. Понимаешь? Это всё равно как остаться без когтей… Обещай, что никому не расскажешь!»

«Почему оглохнем? – возразила она. – Просто станем, как все, нормальными драконами».

«Вот как? – возмутился он. – Ты готова вот так вот запросто расстаться со своим даром? Тогда ты не заслуживаешь его!»

Она даже растерялась от его настойчивости.

«Погоди, помолчи немного, хорошо? Мне обязательно надо послушать, что думает Оникс!»

Мракокрад, ворча, подчинился. Страус всё ещё держала амулет, осторожно трогая магический камень. Пока не поздно, надо заставить Оникс подумать о вчерашнем взрыве!

Ничего не подозревавший Вихрь размышлял о детстве драконихи и гадал, как она оказалась в академии. Луна попыталась подать знак, но песчаный даже не обернулся.

Что ж придётся самой…

– Э-э… – начала она, запинаясь, – а что… то есть, кто… А ты…

Песчаные все как один повернули головы.

«Что она хочет сказать?»

«Странная ночная, на дурочку смахивает».

«Двух слов связать не может, вот потеха!»

Луна старалась не слушать, хотелось скорее убежать. Внезапно пришло озарение.

– Как там твоя сопещерница Тамарин? – спросила она, поворачиваясь к Оникс. – Ты… навещала её уже?

– Ах, Тамарин, бедняжка, – вздохнула песчаная. Мысли её звучали иначе: «С какой стати я должна заботиться об иноплеменниках? Странные здесь порядки… Хотя радужная была тихая, особо не мешала. Не храпела по ночам, как мать, и не доставала, как она, слезливыми историями… Только бы другого кого ко мне в пещеру не подсунули… Надо притвориться, что вконец убита горем, вдруг поможет…» – Ужас, просто ужас! – воскликнула она вслух. – До сих пор никак в себя не приду.

Она потянулась забрать у Страус подвеску.

«Так я ничего и не успела услышать!» – в панике подумала Луна.

– М-м… А можно мне тоже посмотреть? – выпалила она.

Оникс явно собиралась отказать, но Страус уже сунула амулет в лапу ночной.

– А… А ты… – снова начала Луна… И застыла, потрясённая.

Все звуки внезапно исчезли. Не внешние, нет, а у неё в голове. Привычное монотонное бормотание и шёпот чужих мыслей в одно мгновение сменились глухой, давящей тишиной. Наверное, так чувствуешь себя, нырнув глубоко-глубоко, на самое дно моря.

«Мракокрад?» – позвала она, глядя на чёрные блестящие грани каменного осколка.

Ответа не было. Мракокрад исчез. Исчезли все.

Это было ещё хуже, чем под водой. Казалось, мир потерял глубину, и драконы вокруг превратились в плоские картинки из свитка, безмолвные и загадочные.

Охваченная ужасом, Луна быстро сунула амулет в лапу Вихрю и отскочила в сторону.

– Эй, осторожнее! – зашипела Оникс.

В голову снова ворвался знакомый гомон мысленных голосов, и от сердца сразу отлегло. Луна частенько мечтала отдохнуть от постоянного шума, но сейчас, когда тишина закончилась, ощутила невероятную радость. Даже насмешливые мысли песчаных о «странной ночной» доставляли удовольствие.

«Луна!!! ЛУНА!!!» – надрывался в панике Мракокрад.

«Да здесь я, здесь», – вздохнула она.

«Три луны, как же ты меня напугала! Пропала совсем, как и не было! Думал уже, тебя нет в живых».

– Ну а мне-то зачем? – удивился Вихрь, вертя в когтях кулон.

– Он классный, ты присмотрись! – торопливо бросила Луна, лихорадочно прислушиваясь, но Оникс лишь беспокоилась за своё украшение и вовсе не думала о взрыве и пожаре. Вот-вот потребует обратно!.. – Оникс, как ты думаешь, – снова выпалила она в отчаянии, – отыщут поджигателя или нет? – «Эх, нельзя было так напрямую!»

«Неужто меня подозревает?» – и впрямь хмыкнула мысленно песчаная, затем уверенно кивнула:

– Ну конечно! Знаменитые «драконята судьбы», да не отыщут? – «Во имя всех змей! – воскликнула она про себя. – Надеюсь, его отыщут скоро, тогда вся эта кутерьма наконец утихнет и перестанет мешать моим планам! Иначе придётся лететь в пустыню и пробовать другой подход, или… – Она искоса глянула на Вихря. – Говорят, он у Тёрн как третье крыло. Если я…»

Размышляя, Оникс протянула лапу и выхватила у Вихря подвеску с амулетом.

– Хватит глазеть! – буркнула она. Поток мыслей резко прервался, сменившись всё тем же неясным гулом.

Луне очень хотелось бы узнать ещё, что за таинственные планы строит песчаная дракониха и как они связаны с Вихрем, но главное стало ясно: историческую пещеру Оникс не поджигала.

Тогда кто?

Ничего не подозревая, Вихрь продолжал болтать с песчаными, то и дело подбрасывая Оникс коварные вопросы. Луна задумалась, опустив глаза и рассматривая свои лапы.

Итак… Щук, Хладна, Жар, Оникс – все отпадают. Или, быть может, она что-то не так поняла в чьих-то мыслях, и кто-то из них всё же причастен к убийству? А если кто-то другой, то кого она могла забыть?

«Значит, не поможешь?» – спросила она Мракокрада.

«Тот же самый вопрос у меня к тебе», – тихо напомнил он.

Луна задумчиво поковыряла мох в расщелинах валуна.

«Предлагаешь услугу за услугу?»

«Нет, иначе ты решишь, что я тебя использую и перестанешь доверять… А в результате так и не освободишь. – Мракокрад тяжко вздохнул. – Ты даже не представляешь, насколько нужна мне, Луновзора… И как трудно сообразить, что тебе сказать и как помочь, не дав при этом умереть».

Её кольнуло чувство вины. Поглощённая мыслями о пожаре и испорченных отношениях с товарищами по крылышку, она совсем забыла о единственном друге, который принимает её способности как есть, а сам заточён в каменном мешке и целиком зависит от того, пожалеет ли она его и найдёт ли способ освободить.

«Расскажи про свой талисман», – попросила она.

Он помолчал.

«Ты в самом деле хочешь?»

«Ну, если всё-таки решу его найти, надо же знать, на что он похож».

Снова долгая пауза.

«Я могу тебе доверять, Луна?» – спросил он наконец.

Она заметила, как маленькая зелёная гусеница барахтается в щели между камнями, подставила коготь и осторожно перенесла крошку на землю подальше от драконов. Вздохнула.

«Это ты сам решай… Ты же видишь каждое движение моей мысли и знаешь обо мне больше, чем любой дракон на свете. Так можно мне доверять или нет?»

Смех Мракокрада раскатился эхом у неё в голове.

«А у меня есть выбор?»

«Ты мог бы подождать, пока вылупится новый чтец мыслей. Ночные драконы живут теперь в лесу, и их яйца больше не скрыты от лунного света…»

С одной стороны, приятно было думать, что появятся такие, как она, и Мракокраду найдётся, у кого ещё просить помощи. С другой, уступать заслугу спасения древнего дракона кому-то другому почему-то не хотелось. С третьей… Вдруг кто-то ещё придумает лучший способ спасения? А если оно окажется трагической ошибкой, пусть этот кто-то и отвечает! Но всё же… уж больно привлекательной была мысль совершить героический поступок, прославиться и изменить мир.

«Ну ладно, – сказал Мракокрад, – надоело мне смотреть, как твои мысли бегают по кругу… Только имей в виду и не забывай, это важно: мой талисман – самый опасный магический предмет во всей Пиррии! Если он попадёт не в те лапы, нас ждут несчастья, которые трудно даже вообразить. Обещай мне уничтожить талисман, если будет хоть малейшая вероятность, что им завладеет кто-нибудь другой – вроде того же Жара».

«Уничтожить? Но… но тогда ты останешься в заточении навечно!»

«Возможно… О таком исходе тяжело думать, но он лучше, чем оружие подобной силы в когтях опасного дракона. Я нисколько не преувеличиваю, поверь».

«Я верю, – вздохнула Луна, – и обещаю».

«Ну хорошо, – медленно проговорил он. – Это свиток».

Перед глазами возник свиток в чёрном кожаном футляре. Футляр раскрылся, свиток развернулся, и драконий коготь стал выводить на нём буквы, которые вспыхивали огненным светом, ложась на пергамент, и складывались в слова, написанные тёмно-красными чернилами.

«Как и всеми магическими предметами, моим талисманом может пользоваться каждый дракон, которому он достанется, – стал объяснять Мракокрад. – Просто пишешь своё желание, например: «Пусть это ожерелье делает меня невидимой» или «Пусть это зеркало показывает, что делает тот, кого я назову». Писать надо как можно подробнее, чтобы талисман понял правильно и ничего не перепутал».

«А ты уверен, что он уцелел за столько лет? – спросила Луна, разглядывая мысленную картинку. Свитки так легко горят… – Вдруг кто-то уже успел израсходовать всю его магию или ночные забрали его с собой, и он сгорел на острове?»

«Не знаю, – глухо выдавил Мракокрад. – Я не говорил о нём никому, кроме Ясновидицы, а сам никто бы не догадался… но уверенности, что свиток сохранился, конечно, быть не может. Остаётся только надеяться, иначе шансов вообще никаких».

Луна снова вздохнула, поймав любопытный взгляд Вихря.

«Если я найду талисман, – подумала она, – то как передам тебе? Ни ты, ни я понятия не имеем, где ты находишься. Наверное, с этого лучше и начать. Может, легче будет откопать тебя без всякой магии, чем охотиться за свитком по всей Пиррии, а потом искать способ просунуть его тебе сквозь толщу камня».

«Подозреваю, что копать пришлось бы долго… но не всё так плохо. Тут где-то есть дыра, через которую проходит свежий воздух, а изредка забегает мышь или залетает шмель, которых можно проглотить».

«Как же ты обходишься без пищи? – Об этом она до сих пор как-то не задумывалась. – Случайная мышь не в счёт».

«Моё собственное дурацкое заклятие не даёт мне умереть ни от голода, ни от старости, ни от огня или холода. Тем не менее есть очень хочется… невероятно хочется. Такое вот получилось… проклятие. – Мракокрад натужно усмехнулся, словно подавляя жалость к самому себе.

«И что… его никак нельзя отменить?.. То есть твоё заклятие – оно не как магическое ожерелье, которое можно снять?»

«Ты хочешь спросить, не хочу ли я умереть?.. Нет, оно не как ожерелье, и отменить его я не могу – во всяком случае, без талисмана. Да пока и не хочется, честно говоря. Я ещё надеюсь когда-нибудь увидеть небо… хотя бы разок».

Луна взглянула на освещённые солнцем горы и небо над ними, так легко доступное для неё самой. Далеко к северу собирались серые грозовые тучи, но здесь, на вершине Яшмовой горы, стоял великолепный ясный день. Даже неприлично ясный, если вспомнить о несчастных Сердолике, Хвосте и Тамарин.

«Есть и другой способ, – заметил Мракокрад. – Если ты отыщешь свиток, то можешь попробовать найти и освободить меня сама, с его помощью».

Такое Луне тоже в голову не приходило. Магия дракомантов казалась ей ещё страшнее и опаснее, чем свои собственные способности.

«Ты хочешь сказать, если я напишу что-то вроде: «Пожалуйста, заставь эту карту показать, где находится Мракокрад?»

Он рассмеялся.

«Ну, «пожалуйста» говорить необязательно, но попробовать стоит».

Песчаные вдруг начали вставать с валунов, и Луна удивлённо подняла голову.

Вихрь усмехнулся.

– Ты как будто в другом мире пребывала… Мы на обед собираемся. Туда дичь только что понесли; думаю, всем хватит.

– Мне бы хоть ящерку, – вздохнула Страус. – Вчера совсем не ела, не могла после всего, а сейчас очень хочется.

– На, держи… – Луна проворно наколола на коготь ящерицу, которая вылезла из щели в камне поохотиться на насекомых, и протянула белой малышке.

– Хвосты и когти! – изумилась та, уважительно посмотрев на ночную. – Я и заметить не успела… Ну и ловкая же ты!

– О да, – согласился Вихрь, – она замечательная охотница… А для меня есть ещё на примете? – усмехнулся он.

Луна молча покачала головой.

– Возьми мою, – с готовностью предложила Страус.

– Нет, спасибо, ешь сама. Мне всё равно надо в обеденный зал… Луна, ты с нами?

Она кивнула. Затем, немного отстав от остальных, тихо шепнула Вихрю:

– Это была не Оникс.

– Откуда ты знаешь? – Он нахмурился.

«Не говори про камень!» – напомнил Мракокрад.

– Ну… – замялась Луна, – просто знаю, и всё.

Песчаный нахмурился ещё сильнее, и она почувствовала, как стремительно тает его доверие, заработанное за сегодняшний день.

«Опять что-то скрывает, – подумал Вихрь, – но зачем? Если она всё же слышит мысли Оникс, то почему бы не признаться? Хочет перевести мои подозрения на Карапакса? Тогда она может лгать о чём угодно, хоть бы и о невиновности остальных подозреваемых, проверить невозможно, да и что я знаю о её мотивах, в конце концов? Может, она вовсе и не собирается всерьёз искать убийцу…»

– Стой, пожалуйста, не надо! – взмолилась Луна, хватаясь за голову. – Я не вру и на самом деле хочу узнать, кто это сделал. Пожалуйста, Вихрь, поверь мне!

Нервно дёрнув хвостом, он отступил на шаг.

«Извини, я пока не готов. Слишком уж… Знаешь, давай пока оставим это дело и продолжим позже.

Не ожидая ответа и оберегая свои мысли, дракончик поспешно взмыл в воздух и полетел к входу в обеденную пещеру.

Луна уныло повесила крылья.

«Я всё испортила, – пожаловалась она Мракокраду. – Он уже почти мне поверил… Надо было признаться».

«Про небесный камень рассказывать нельзя! Сама должна понимать!»

«Тогда ты так и останешься моим единственным другом».

«Ну, на мой взгляд, не самый худший выбор», – пошутил он – во всяком случае, так ей показалось.

Драконят в обеденном зале оказалось больше, чем она ожидала. С охоты вернулись все морские, небесные, несколько ледяных и двое ночных. Тем не менее трюк с дождевыми каплями удался легче, чем в прошлый раз. Гомон чужих мыслей отодвинулся на задний план, и начавшаяся было головная боль мигом утихла.

У дальней стены сидели Охр, Стерх и Торф, и при виде их Луна радостно приподняла крылья. Наверное, Стерх уже полегчало, раз её отпустили сюда. И вообще, лучше обедать с добродушными родственниками Глина, чем молчать бок о бок с хмурым Когтем.

Двинувшись к семейству земляных, Луна перехватила опасливый взгляд Вихря. Песчаный размышлял, не стоит ли предупредить их, особенно Охра, о её способностях.

«Тем более надо с ними пообщаться, – с горечью подумала она, – пока они ещё мои друзья».

– Привет! – улыбнулся Охр. Стерх и Торф разом нервно вздрогнули и кивнули.

– Привет! – робко ответила она. – Стерх, ты как, всё нормально?

«Ничего не нормально, ничего!» – мелькнуло у земляной. В болотной заводи её разума плескался страх и отражались образы кровавых сражений. Похоже, Стерх предпочла бы новый укол усыпляющей стрелки, но заставила себя прийти в зал. «Хладна!» – пронеслось следом. Боится проявить слабость перед гордой сопещерницей?

Луна отодвинула беспокойные мысли Стерх в шорох воображаемого дождя, в то же время ощущая спиной пристальный осуждающий взгляд Вихря. То же самое проделала с мыслями Трофа и Охра – первый по большей части просто озирался и думал, чем пообедать, а второй беспокоился о брате и сестре.

– Да, ей лучше, – ответил он за Стерх. – Глин сказал, она даже вставала ночью и немного прогулялась.

– Правда? – обрадовалась Луна, но немного удивилась.

Какой смысл бродить по коридорам в потёмках? А вдруг… Нет, земляная никак не могла быть таинственной сообщницей королевы Пурпур – в ночь того первого разговора через приснилл она оказалась одной из немногих, кто не спал. Луна хорошо помнила её упражнения с воображаемой «грязевой» ванной.

Стерх то и дело нервно оборачивалась. Проследив за её взглядом, Луна увидела, как из коридора появились ледяные принц с принцессой. Остро захотелось убежать, скрыться, и она лишь с трудом заставила себя остаться на месте. Холод тоже заметил её и прищурился. «Твоё время на исходе, ночная», – подумал он.

Она опустила голову. Что ответить ему в полночь? Настоящий преступник пока не найден.

Хладна выхватила рыбину из груды, наваленной на полу, и полетела к своему уступу с нависшими с потолка сталактитами. Холод тоже выбрал рыбу, но задержался. Луна слышала, как он размышляет про себя, не подойти ли к ночной.

«Не надо! Пожалуйста, не надо!» – мысленно взмолилась она.

– Не хочешь поговорить с Хладной? – ласково спросил Охр сестру, не сводившую глаз с ледяной. – Уверен, она тоже волновалась за тебя.

Стерх не ответила, но яростное недоверие так ярко вспыхнуло, разметав призрачные дождевые капли, что Луна даже не поверила сразу, что оно исходит от тихой, робкой земляной.

Хладна уже садилась на уступ. Повернулась, с надменным презрением глядя на обедающую толпу, и в последний раз взмахнула крыльями, устраиваясь поудобнее. Крыло слегка задело один из сталактитов…

Раздался громкий треск – тяжёлый и острый каменный кол оторвался от потолка и устремился вниз, прямо на голову ледяной.

Глава 21

Луна вскрикнула, не сомневаясь, что сталактитовое копьё пробьёт принцессе голову или шею. Судя по дружному воплю, мигом испарившему воображаемые капли дождя, все драконята в обеденном зале ожидали того же… но общую панику вдруг прорезал чей-то мысленный голос, полный злорадства:

«Умри! Умри! Умри!»

Однако, как ни странно, в самый последний момент ледяной удалось извернуться, и тяжёлый сталактит разбился об уступ скалы у её ног.

В пещере воцарилась мёртвая тишина.

«Скажите, как любопытно! – хмыкнул Мракокрад. – Почти в каждом будущем, что я просматривал, её должно было убить… Теперь многое должно измениться!»

Луна не успела ответить: на смену тишине внезапно пришёл невообразимый хаос.

– Хладна! – крикнул Холод.

Расправив крылья, он ринулся к сестре, разбрасывая в стороны драконят, мчавшихся прочь от опасного места. Ледяная застыла на месте, свирепо глядя на расколотый сталактит. Яростный стук её сердца Луна слышала даже несмотря на переполняющий голову шум и гам. Принцесса не верила своим глазам.

«Кто посмел покуситься на меня?»

Борясь с головокружением, Луна обернулась. Семейство земляных уже улетело вместе с большинством обедавших. Через несколько мгновений в пещере остались только двое ледяных, Вихрь, Луна и Глин, который тоже кинулся на помощь к Хладне.

– Во имя всех лун! – воскликнул он в волнении. – Как это случилось? С тобой всё в порядке?

– Нет! – зарычала Хладна, бешено хлеща хвостом. – Кто-то пытался меня убить! Меня!

«Племянницу самой королевы Глетчер! – добавил мысленно песчаный и тут же сам себя одёрнул: – Не время для шуток, Вихрь!»

– Что? – Земляной дракончик поднял взгляд на сталактиты. – Но… не может быть… случайность, наверное… Как мог кто-то…

– Нет, никакая не случайность! – Холод свирепо оскалился, показывая на основание отвалившегося сталактита, где ясно виднелись следы когтей. Кто-то и впрямь глубоко процарапал мягкий камень, чтобы тот упал при малейшем прикосновении.

– Но кто… – Мысли у Глина в голове тяжело зашевелились: «Она злая, но не настолько же…»

– Я скажу больше! – прошипела Хладна. – Та вчерашняя бомба тоже предназначалась мне! Кто-то хочет меня прикончить, но я доберусь до него первая, и превращу в ледяную статую, а потом разобью вдребезги своим хвостом!

Вихрь с Луной ошарашенно переглянулись. Если она права, то… В голове у песчаного уже выстраивался ряд новых подозреваемых – всех, кто мог люто ненавидеть ледяных. Однако у Луны уже появилось тяжкое, мучительное ощущение, что она уже знает ответ.

– Нет, так нельзя, – покачал головой земляной дракончик, – и потом, этого не может быть. Разве можно было узнать заранее, кто придёт на урок раньше других и окажется в пещере, когда взорвётся «драконье пламя»? Убийце пришлось бы как-то заставить тебя там быть…

– А я и собиралась прийти раньше! – оскалилась Хладна. – Хотела взять один свиток… К счастью, решила сначала искупаться в подземном озере – а иначе сгорела бы там вместе с теми…

– Кто мог об этом знать? – перебил брат. – Постарайся вспомнить! Ты кому-нибудь говорила, что придёшь заранее?

Хладна вдруг захлопнула пасть, переводя застывший взгляд синих глаз с него на Глина и обратно.

«Только ей, больше никому, – думала она. – Значит… Вот оно что!»

По спине Луны пробежал колючий озноб.

«Стерх!»

Луна развернулась и кинулась прочь из пещеры.

«Я должна найти её раньше Хладны!»

Где искать, было непонятно, и что делать, тоже, но картина ожидающей земляную жуткой смерти так и стояла перед глазами. Такого нельзя допустить!

«Даже если Стерх убила Сердолику и Хвоста… Даже если могла убить других… А как же Охр? Наверное, она его как-то задержала… Где же искать Стерх?»

Задыхаясь, Луна неслась по коридорам. Первым делом она заглянула в библиотеку. Слепой Звездокрыл сидел там в одиночестве. Он испуганно поднял голову, но она не стала ничего объяснять или просить помощи – времени совсем не оставалось, Хладна могла примчаться следом в любой момент.

Переводя дух в главном зале, Луна задумалась. Куда теперь, в музыкальный зал, к подземному озеру, в пещеру для рисования? Надо прислушаться… О чём сейчас думает Стерх?

Перед глазами вдруг возник образ обгоревшей Тамарин. Точно, земляная в лазарете!

Луна развернулась и бросилась в нужный коридор, но у самого входа столкнулась с маленьким бурым дракончиком.

– Тебе надо срочно… – начала она, второпях приняв его за Стерх, но тут же узнала Охра.

– Мне надо – что? – удивлённо переспросил земляной.

– Извини, не тебе… потом… – Отодвинув его, она поспешила дальше.

– Стой, погоди! – окликнул он.

– Луна, ты должна ему рассказать! – крикнул Вихрь, влетая из главного зала. Он догадался сам, и понял, что знает она. – Одна из трёх его версий оказалась правильной.

«Охр сойдёт с ума, – подумала Луна, – если поверит».

Не будь тут Вихря, она молча пробежала бы мимо земляного и поговорила со Стерх сама, но сейчас разглядела у песчаного в мыслях сразу несколько веских доводов, о которых не подумала:

«Охр может не поверить, но защитить сестру он постарается, и сможет это лучше, чем ты. Так или иначе, если Хладну придётся останавливать, понадобится союзник… Охр должен узнать правду о сестре – как родственник, он имеет право… Его доброта и верность смогут помочь ей… А если Стерх задумала ещё что-то, он единственный сможет её отговорить…»

Луна переглянулась с Вихрем и слегка кивнула, потом повернулась к земляному:

– Охр, – вздохнула она, – извини, но у меня для тебя ужасное известие.

– О нет! – Он испуганно сжался, мысли его, казалось, с кровью вырывались из сердца: «Кто погиб – Стерх? Торф? Глин?»

– Мы знаем, кто взорвал бомбу вчера в пещере, – сказал Вихрь.

– А ещё она только что едва не убила Хладну, – добавила Луна.

Земляной дракончик отшатнулся и затряс головой.

– Нет, не может быть… – Но тут же сообразил, что правильная картина складывается только так, и не иначе. «Фазан предупреждала, что ей с этим не справиться, но мы так надеялись… раз всё теперь наладилось…» – горько вздохнул он про себя.

– Это Стерх, – кивнула Луна, – и Хладна тоже знает. Надо её опередить, иначе…

Охр больше не спорил и не стал спрашивать, как они догадались. Развернулся и бросился назад по коридору.

Прижав к бокам крылья, они мчались по извилистому каменному туннелю, царапая когтями пол и отталкиваясь хвостами от стен на поворотах.

«Почему? Зачем она это сделала?» – вертелась в такт шагам одна и та же мысль у земляного.

Луна тоже никак не могла понять. Тихая, робкая Стерх научилась так надёжно скрывать свои мысли, что едва ли слышала их сама. Слишком многое её пугало, и единственным способом справиться со своими страхами оказалось подавить их и спрятать подальше. Всё, что она думала о Хладне, было погребено под толстым слоем болотной тины вместе с ночными кошмарами и ужасами минувшей войны.

Когда драконята ворвались в лазарет, земляная сидела, скорчившись, у постели Тамарин, и тряслась в рыданиях. Кинкажу не было, но она ушла только что – Луна поняла это по мыслям Стерх. Та попросила её уйти, чтобы извиниться перед Тамарин наедине. Обгоревшая радужная лежала без сознания, обмотанная белоснежными бинтами от крыльев до хвоста.

Стерх подняла голову и поняла всё по глазам драконят.

– Прости меня, Охр, – всхлипнула она, бессильно припадая к полу. – Я не хотела, чтобы пострадал кто-то ещё.

– О Стерх… – С горечью прошептал земляной, обнимая сестру крыльями. – Я всё равно люблю тебя… но зачем? Зачем?

Она в отчаянии прикрыла морду лапами.

– Разве ты не знал, кто она? – прорвалось еле слышно сквозь рыдания.

Поток образов из мыслей Стерх вдруг заполнил сознание Луны. Они лились, как водопад, открывая перед ней широкую равнину, изрезанную руслами рек, текущих к морю вдалеке. В небе над равниной кипела яростная битва. Бурые драконы схлестнулись с белыми, обмениваясь выдохами огня и льда. Рев ярости и боли гремел в ушах.

Свирепо оскалившись, Стерх врезалась в гущу схватки, за ней летел охваченный страхом Торф. Двое ледяных нацелили в них длинные шипастые хвосты, и земляная едва успела выдернуть брата из-под смертельного удара. Развернувшись, враги снова устремились к ним.

– Камыш, сюда! – крикнула она.

Большой земляной, похожий на Глина, вынырнул из дерущейся толпы, откидывая врагов мощным хвостом, и ринулся на помощь, но первой успела другая его сестра – бурая худая земляная, которую Луна уже видела в воспоминаниях Стерх. Полоснула одного ледяного когтями по шее, а затем, извернувшись, плюнула в другого огнём. Крича от боли, он затрепыхался в воздухе, охваченный пламенем.

– Спасибо, Цапля! – крикнул Торф.

Сестра весело улыбнулась, но на неё тут же, будто ниоткуда, спикировала ледяная и одним движением длинных зазубренных когтей разорвала горло.

– Нет!!! – издала Стерх пронзительный вопль.

Ледяная обернула к ним на лету злобный торжествующий оскал.

Хладна! Точно, она. Луна скрипнула зубами.

Чужая память стала тускнеть перед глазами, но тяжесть на сердце не хотела уходить.

– Она убила Цаплю, – простонала Стерх, уткнувшись в плечо брату. – Я видела… Она убила нашу сестру.

– Как можно знать точно? – Охр прижал её к себе, закутав в крылья. – Битва была страшная и тяжёлая, ледяных налетело видимо-невидимо, мы все едва остались в живых. Ты могла перепутать… «А ещё могла найти врага из своих кошмаров в первой же ледяной, встреченной в академии, – подумал он. – А если она права, то какое же страшное невезение – оказаться в одной пещере с убийцей родной сестры! Я бы точно сошёл с ума».

В последнем Луна сомневалась. Разум Охра был куда выносливее, чем у Стерх. Себя она, несмотря на робость, тоже больше не считала так уж похожей на маленькую земляную – та оказалась слишком хрупкой для таких ужасных испытаний.

«Боюсь, и тебе предстоят не меньшие ужасы, крошка Луна», – шепнул на ухо Мракокрад.

«Я не хрупкая, – хмыкнула она. – Не хочу быть хрупкой и не буду».

«Ну и правильно», – согласился он.

– Я уверена, что это она, – покачала головой Стерх. – Я не сошла с ума, не думай. Нарочно читала свиток про ледяных, чтобы разбираться в их внешности и не путать… А ещё уточнила – она дралась в первых рядах. Точнее расспрашивать не стала, чтобы не вызвать подозрений, но я уверена… Её нельзя было оставлять жить.

– Война закончилась, Стерх…

– Война тут ни при чём, – прошипела она.

– А как же остальные? – вставил Вихрь. – Ты о нас подумала?

Земляная виновато отвела взгляд.

– Я думала, она там будет одна… А «драконьим пламенем» раньше никогда не пользовалась – оказалось, фитиль горит дольше, и потом… Она должна была прийти раньше! Не могу поверить, что промахнулась дважды. – Стерх печально взглянула на бесчувственную радужную. – Бедная Тамарин… И те двое… Это называется «сопутствующие потери» – так нас учил тот командир небесных.

Вихрь покачал головой, не находя слов. Она вдруг нахмурилась и прошептала:

– А ещё… все смотрели на меня, и каждый думал обо мне какая я жалкая, и как они меня не любят. Смотрели и думали, и знали, что думаю я…

– Неправда, Стерх, – перебила Луна, – не думали они так, поверь! Драконы больше всего поглощены собой. Каждый сам так беспокоится, что о нём думают другие, что на них его мыслей уже не хватает. Никто не думает о нас так много, как нам кажется! – Она вдруг сама осознала, насколько важно это понимать. Неуверенность и ощущение себя чужой совершенно нормальны – загляни к любому в голову, и увидишь то же самое. – И уж точно не думает так много, как мы сами.

– Если не считать Хладну, – напомнил Вихрь, – которая сейчас ищет Стерх, чтобы убить, и только об этом и думает.

Луна вздрогнула. Она совсем забыла, зачем сюда торопилась.

– Мы должны срочно проводить тебя к Солнышку и Цунами! – воскликнула она. – Ты признаешься, и они защитят тебя.

– Нет, нельзя, – покачал головой Охр. – Извини, но тогда сестру ждёт смерть. Либо достанет Хладна, либо королева Рубин потребует расплаты за Сердолику.

«Он прав, – подсказал Мракокрад. – Если передать её начальству, то во всех возможных будущих жить ей осталось месяца два, не дольше. С другой стороны, иначе ты отпускаешь на волю убийцу».

«Помнится, ты мне это уже предсказывал, – хмыкнула Луна. – Выпустить убийцу или послать друга на верную смерть, так? Ты говорил о Стерх…»

– Нам надо бежать, – вздохнул Охр, – прямо сейчас. Вместе – я буду её охранять… «И охранять других от неё», – добавил он мысленно.

– Тогда за тобой тоже станут гоняться, – нахмурилась Стерх. – И как быть с Торфом?

– Глин переправит его домой к Камышу и Фазан. – Земляной дракончик повернулся к Вихрю. – Расскажи всё Глину, он поймёт… И передай ему наши извинения. Мы не можем вовлекать его, иначе королевы закроют академию. Придётся улететь не прощаясь…» – Он смахнул слёзы.

«Стоит ли их останавливать? – думал песчаный дракончик. – Как поступить правильно – что бы на моём месте сделала Тёрн? Я не хочу, чтобы Стерх погибла… но ведь она виновна в смерти Сердолики и Хвоста, и в покушении на Хладну… Нет, хватит смертей! Если ледяная убьёт Стерх, Охр и Торф не останутся в стороне… как и Холод в свою очередь. Если променять войну на кровную месть, зачем тогда было её заканчивать? Мир от этого не станет лучше».

Луна прислушалась и вздрогнула – мысли Хладны слышались всё отчётливее. Ледяная шла по следу.

– Тогда вперёд! – решилась Луна, кивая на высокий проём в стене пещеры. – Не теряйте времени!

– Спасибо, – прошептала Стерх. Сжав лапу брата, она шагнула к окну. Затем обернулась. – Это была ещё и самозащита… Остерегайся ледяной, Луна. Она всё время говорит об убийстве, даже во сне.

– О каком убийстве, когда?

– В самую первую ночь здесь, – объяснила земляная, – я тогда никак не могла уснуть… всё думала, а вдруг она и меня убьёт, как Цаплю… А потом она во сне пробормотала: «Убить нетрудно», и я поняла, что её надо остановить…

– Стерх, скорее, – заволновался Охр.

Вихрь шагнул к земляному и обвил его хвост своим. Тоска расставания друзей отозвалась у Луны в душе, как собственная боль. Охр быстро обнял песчаного, потом ночную, и вскарабкался в окно следом за сестрой.

В следующий миг они взмыли над горой, и их бурые силуэты затерялись среди облаков.

Луна повернулась к Вихрю.

– С королевой Пурпур разговаривала во сне Хладна! – объявила она.

«Убить нетрудно» – в точности эти слова были произнесены таинственным собеседником бывшей Небесной королевы в ту первую ночь.

Отдалённый сумбур яростных мыслей Хладны стал вдруг меняться. Теперь она думала не только о Стерх, в ледяном разуме зазвучали и другие имена – Солнышко, Глин, Цунами, Звездокрыл…

– Скорее! – воскликнула Луна. – Стерх не единственная, кого она обещала сегодня убить!

Глава 22

Они вновь мчались по извилистым подземным коридорам Яшмовой горы. Встречные драконята испуганно отскакивали в сторону и с любопытством глядели вслед. Чужие мысли так и мелькали: «Что случилось?», «Снова пожар?», «Что делать, бежать за ними?», «Эй, песчаный, поосторожнее со своим отравленным хвостом!..» Кажется, из какой-то пещеры выглянул Холод, но Луна задерживаться не стала.

«Луна, стой! – прозвучало в голове. – Не надо, это неразумно и небезопасно. Тебе нельзя вставать на пути у Хладны, слишком велика вероятность, что такое развитие событий плохо кончится».

«То есть, она меня убьёт? А есть вероятность, что я выживу?»

«Есть, но очень-очень слабая… Луна, я не могу тебя потерять!»

«А я не могу сидеть сложа лапы, пока Хладна кого-то убивает! Тем более, того, кто может изменить судьбу всего мира. Взгляни на будущее, Мракокрад – разве без Солнышка, Звездокрыла, Глина или Цунами мир не станет намного хуже? Если академия рухнет, как скоро ждать новой войны племён?»

Дракон долго молчал.

«Я понимаю, – вздохнул он наконец, – но мир без тебя тоже не самое лучшее место».

«В самом деле?» – фыркнула она.

«Пускай Вихрь сам её останавливает!»

«А у него будет шанс выжить? Только честно!»

«Ну… скажем, один из трёхсот».

«Маловато… Я нужна ему».

«Чтобы выжить? – Он снова вздохнул. – Да, пожалуй».

Понимая, что, возможно, торопится к собственной смерти, Луна всячески старалась прогнать страх и сосредоточиться на отдалённом эхе мыслей Хладны. Куда направилась ледяная? Ярость слышалась отчётливо, но где находится убийца, понять никак не удавалось.

«Здесь нет… – удалось разобрать наконец, – и здесь тоже нет».

Она не нашла их в спальных пещерах, – запыхавшись, выдохнула Луна. – Ищет теперь в других местах».

– Глина она могла убить прямо в обеденной пещере, – заметил Вихрь.

– Думаю, не хотела драться при брате… – Луна остановилась, прижав лапы к вискам. – И потом, Глин самый сильный, она захочет начать с жертвы полегче… Солнышко?

– Солнышко тоже не так легко убить.

– Звездокрыл! – выпалили они одновременно, развернулись и ринулись в библиотеку.

Ледяная принцесса успела раньше.

Вытянув вперёд зловещие зазубренные когти и раскрывая пасть, в которой уже клубился смертельный морозный пар, она бесшумно приближалась к слепому дракончику. Заметив ворвавшихся драконят, ледяная вздрогнула и обернулась.

Звездокрыл мирно сортировал в углу свитки, ощупывая когтями печати на пергаменте. Топот в коридоре заставил его поднять голову.

Звездокрыл, осторожно! – крикнул Вихрь.

Однако ледяная уже прыгнула вперёд и оказалась у ночного на спине. Дракончик охнул от неожиданности, ощутив на горле мощные лапы. Развернув его и поставив между собой и преследователями, принцесса прошипела:

– Не вздумайте делать глупости!

«Окно прямо за ней, – размышлял Вихрь. – Если сообразит, убьёт его, а сама выпрыгнет, но пока хочет использовать как заложника. Значит, надо отвлечь, а потом ударить шипом… вот только есть риск задеть Звездокрыла. Так… Искать слабые места… Попробовать приблизиться…»

– Пожалуйста, не убивай его! – взмолилась тем временем Луна. – Отпусти Звездокрыла, и мы тебя не тронем – улетай, куда хочешь!

– Так и будет, – подтвердил ночной дракончик хриплым от страха голосом. – Никто тебя не осудит, ты сможешь спокойно вернуться домой… но если убьёшь меня, королева Глетчер тебя не примет, так и знай!

«Может, правда? – подумала Хладна. – Королеве нужен только повод, чтобы избавиться от претендентки на трон. С другой стороны, если я выполню заказ Пурпур и получу то, что она обещает, то вернусь домой победительницей, и не важно, кого убью при этом».

– Королеве Пурпур верить нельзя! – предупредила Луна. Ледяная взглянула на неё с удивлением. – Послушай меня, пожалуйста! Отпусти Звездокрыла, и я клянусь, что мы никому ничего не расскажем.

– Как ты узнала? – свирепо прорычала ледяная, взмахнув крыльями.

– Королева Пурпур? – раздался в дверях голос Холода. – Хладна, что ты затеяла?

Заметив драконят пробегавших мимо его пещеры, он последовал за ними и только теперь догнал. В голове у ледяного принца всё перепуталось. Он не верил своим глазам. Его сестра хочет убить Звездокрыла?

– Не суйся не в своё дело! – бросила она. – Если хочешь помочь, найди Солнышко и прикончи.

– О чём ты? – вытаращил он глаза. – С какой стати это делать?

«Слабак и идиот!» – выругалась про себя Хладна и фыркнула вслух:

– Мать всегда говорила, что тебе не досталось ни храбрости Града, ни его ума! – Холод вздрогнул, как будто пропустил удар. Ледяная повернулась к Вихрю. – Если ты, песчаный, сделаешь ещё хоть шаг… Короче: я забираю ночного с собой на случай, если вздумаете догонять, и отпущу, когда буду достаточно далеко. Больше ничего не могу предложить».

– Враньё! – крикнула Луна. – Она убьёт его при первой возможности!

«Луна видит», – понял Вихрь.

Хладна угрожающе прищурилась: «Ладно, тогда смертей будет больше… До песчаного дотянусь ледяным выдохом, перережу глотку ночному, затем сломаю шею этой ночной всезнайке и отправлюсь за Солнышком и остальными. А братец пускай остаётся, если хочет, и пускает сопли над их костями! – Делая вид, что смотрит на ночную, она ждала, когда песчаный подойдёт ближе. – Так… ещё шажок… ещё…

– Вихрь! – крикнула Луна, кидаясь к нему и отталкивая что есть силы от вспышки смертельного холода.

«Ложись!!!» – заревел Мракокрад у неё в голове с такой силой, что она обрушилась на каменный пол будто под ударом гигантской лапы. Ледяной выдох прошёл над самой её головой, задев лишь краешек крыла, но Луна вскрикнула от резкой боли.

Всё произошло почти мгновенно, затопив её разум волной общей ярости. Холод взревел и бросился вперёд. Звездокрыл неожиданно толкнул Хладну в грудь и на миг освободился от страшных когтей, но она тут же снова схватила его и с силой швырнула в стену. Теряя сознание, слепой библиотекарь сполз на пол.

Луна в панике кинулась к нему и обняла, с облегчением чувствуя слабое биение жизни. Звездокрыл был жив.

В тот же момент Вихрь прыгнул на ледяную, целясь ядовитым шипом, но промахнулся, и они сцепились, катаясь по полу и полосуя друг друга когтями. Мятые свитки разлетались во все стороны.

Мощным ударом лапы Хладна отбросила песчаного, тот проехал по столу и свалился на пол с другой стороны… А в следующий миг Луна почувствовала жестокую хватку ледяных когтей на своей шее.

– Хладна, оставь её! – заорал Холод.

Он схватил сестру и попытался оттащить, но та была больше и сильнее его.

– Ты проигрывал мне ещё в гнезде, – прорычала она, – так что даже не пытайся. Главное, зачем? Что за дело тебе до парочки ночных? Мы же ненавидим всё это племя, они наши враги навсегда! Не помнишь, что они сделали с Градом?

Ледяной принц замер, всё ещё цепляясь за плечи сестры. Его мысли потекли в привычном русле – Луна помнила их с самой первой встречи: «Ночные убили его! Ненавижу их! Убили всех пленников королевы Пурпур…»

– Ночные спустились с неба и убили всех до одного пленников Пурпур в её тюрьме в горах, – эхом отозвалась Хладна. – Убили беспомощных, связанных, закованных в цепи! Что, забыл? А зачем убили, тоже забыл? Чтобы заставить королеву небесных освободить одного-единственного ночного! Вот этого! – Она показала крылом на лежащего без чувств Звездокрыла. – Он причина их смерти!

Холод помнил всё. Луна слышала, как ненависть переполняет его разум, и не только ненависть, но и чувство вины – за то, что позволил небесным захватить брата во время охоты на воришек. Брат был одним из их пленников, убитых ночными, чтобы показать свою силу.

Так вот почему Холод так ненавидел ночных!

– Звездокрыл не виноват! – задыхаясь в когтях, прохрипела Луна. – Он всегда хотел остановить кровопролитие… Холод, он добрый! Совсем как ты… внутри.

Синие, как ледниковые озёра, глаза принца пристально смотрели на неё.

– Добрый? – презрительно фыркнула Хладна. – Добрый или сильный? Выбирай!

Вместо ответа он с размаху хлестнул её по морде хвостом.

Зашипев от боли и разжав когти, ледяная отшатнулась. Луна со свистом втянула воздух.

– Звездокрыл с Луной не убивали Града! – заревел Холод. – Его убила королева Пурпур – это она взяла его в плен, и всё равно убила бы на арене рано или поздно! Как ты можешь работать на неё? Как можешь ей подчиняться?

Бешено шипя и вздыбив гребень, он шагнул вперёд, и Хладна отступила к окну, затянутому зелёными листьями. По виску её стекала струйка тёмно-синей крови, которая сочилась и из царапин на белой чешуе, оставленных когтями Вихря.

– Китовый потрох! – прорычала ледяная, тяжело дыша. – Ты всё испортил!

– А мне кажется, испортила ты! – парировал Холод.

– Идиот, ты ничего не понимаешь!

Он остановился, угрожающе раскинув крылья.

– Так объясни мне!

– Наш брат жив! – зашипела она. – Королева Пурпур держала самых важных пленников отдельно, и ночные до них не добрались.

От боли Луна зажала голову лапами – потрясённые мысли ледяного вонзились в мозг, как осколки разбитого зеркала.

– Град жив? – переспросил Холод, отшатнувшись.

– Да! Если бы мне удалось покончить с драконятами судьбы, она вернула бы его мне… нам! Но ты… ты всё равно что убил его своими собственными лапами. А теперь живи с этим, если можешь!

Глава 23

Холод обернулся к Луне со слезами на глазах. Она знала, что он хочет спросить, хоть его потрясённый разум и не мог пока ничего внятно выразить.

– Да, – ответила она, прислушиваясь к мыслям ледяной. – Во всяком случае, так сказала Пурпур. Королева может лгать, но Хладна ей верит.

Он перевёл взгляд на сестру.

– Почему ты мне не рассказала?

– Потому что от тебя всё равно никакой пользы! – прошипела ледяная. – Зачем тратить время на лишние споры с мягкотелым нытиком?

– Она боялась, что ты её отговоришь! – горячо возразила Луна. – Знала, что постараешься, и у тебя даже, может быть, получится, потому что ты вовсе не бесполезный, а умный, храбрый и порядочный!

– Значит, правда? – спросил он, непонятно к кому обращаясь. – Град жив?

Хладна прищурилась и нервно щёлкнула хвостом, прикидывая шансы.

– Время ещё есть, – прошипела она, – мы можем убить драконят судьбы и вернуть Града!

Ледяной дракончик колебался. Память о брате была ещё свежа, пробуждая в душе любовь и ужас потери. Отчаянно хотелось вернуть его, как и искупить свою вину перед ним. Но Холод покачал головой:

– Только не с помощью новых убийств… И не для королевы Пурпур. Так не получится.

– Что ж, ладно, – фыркнула сестра. – Чтоб ты моржатиной подавился, придурок! – Она развернулась и исчезла в окне, прорвав завесу из листьев, через которую хлынули слепящие солнечные лучи.

– Хладна, стой! – крикнул он, выглядывая наружу. – Вернись, мы найдём Града вместе!

Ответа не было. В слабом отзвуке мыслей ледяной Луна уловила решимость всё-таки выполнить условия Пурпур. Драконята судьбы оставались в опасности.

Из-за стола раздался стон, и она бросилась помогать Вихрю, который пришёл в себя и пытался приподняться. Бледно-жёлтая чешуя его была расцарапана, а янтарная серьга криво болталась в надорванном ухе.

«Говорил же Шестипалый, что глупо носить украшения, – думал он, морщась от боли. – Это ж надо – позволить ледяной вырубить себя! Тёрн такого не поймёт. Огнём надо было сразу, но я так боялся за Луну… Глупость и поспешность – вечно у меня одно и то же…»

Луна осторожно потянулась к нему.

– Можно? – спросила она робко.

Песчаный взглянул ей в глаза и кивнул. Взяв его за тёплую лапу, она осторожно ощупала голову, но серьёзных ран, кроме шишки над глазом, к счастью, не нашла.

– Всё нормально, – сказал он, приподнимаясь, но тут же снова уселся. – Повезло ей, что сбежала. Я бы отдохнул, и… А когда я… то это такое… – Он поморщился. – Нет, лучше ещё полежу…

– Главное, ты жив, – улыбнулась Луна.

«И ты тоже, – добавил Мракокрад, – по крайней мере, пока. А завтра…»

«Давай пока не будем про завтра… Кстати, спасибо тебе».

* * *

Вечером Луна с Солнышком сидели на самом высоком пике Яшмовой горы и наблюдали за приближением грозы. Стена дождя медленно надвигалась с юга, и в чёрных тучах лишь кое-где ещё виднелись клочки голубого неба. Порывы ветра приносили далёкие запахи драконьего огня, морского прибоя и тропического леса. Луна зябко куталась в крылья, вздрагивая от ещё редких дождевых капель.

Сложив лапы и обернувшись хвостом, Солнышко не сводила своих странных серовато-зелёных глаз с далёкого пустынного горизонта на западе.

– Бедная Стерх, – вздохнула она. – Теперь её станут разыскивать сразу две королевы – Ибис и Рубин. Да и всех жалко, даже Хладну. Не знаю, что бы я сама делала, окажись Глин в плену у Пурпур.

– Я ещё кое-что хочу рассказать, – проронила Луна.

«Не уверен, что это разумно», – заметил Мракокрад.

«Не могу я больше скрывать… даже ради капельки безопасности. Или не капельки, всё равно».

Она перевела дух, набираясь храбрости.

– Я могу читать мысли… А ещё – видеть будущее».

«Три луны! – подумала Солнышко, невольно морщась. – Ещё одна Вещунья…»

– Нет, это правда.

Она рассказала о лунном свете и полнолунии, и о том, как скрывала от всех свои способности, а потом воспользовалась, подслушав разговор Хладны с королевой Пурпур. Не забыла упомянуть и о видении перед взрывом в пещере.

– Тяжело, наверное, было скрывать так долго… – проговорила Солнышко, глядя ей в глаза уже не столь недоверчиво. Луна молча кивнула. – А ну-ка, скажи, о чём я сейчас думаю?

Луна искоса взглянула на неё.

– Думаешь, что Цунами на это скажет… И сильно подозреваешь, что не поверит… Ещё волнуешься за Звездокрыла и надеешься, что Вещунья правильно за ним ухаживает… – Солнышко слушала, удивлённо распахнув глаза. – А больше всего думаешь об академии – всё пропало или ещё нет, и не отправить ли учеников по домам, раз уже на первой неделе столько всего случилось, и по крыльям ли тебе мечта помирить все драконьи племена…

– Ну и ну! – ошарашенно пробормотала Солнышко.

– Не сомневайся в себе! – горячо продолжала Луна. – Не вздумай бросать начатое. Конечно, дело непростое – исправлять то, что почти невозможно исправить, – но если не пробовать, то ничего никогда и не получится! Вы с Глином… И остальные – драконы Пиррии верят в вас. Их доверие – это дар, не дайте ему пропасть впустую!

«Хм…», – многозначительно протянул Мракокрад.

«Понимаю тебя», – ответила она.

– У тебя что, было видение? – с надеждой спросила Солнышко. – Такое, где нам удалось изменить мир? Вроде как новое пророчество, да? Пять пробуждений в Трёхлунной ночи, пятеро смогут добру научить… – как-то так?

Луна рассмеялась.

– Двадцать лет, двадцать зим, и драконий народ… – продолжила она, – э-э… вечный мир обретёт… Да нет, никакое не пророчество, просто я верю, что всё получится!

Солнышко кивнула.

– Я тоже… – «Если мы сами выбираем себе судьбу, то я хочу только такую», – подумала она, кладя лапу Луне на плечо. – Пойдём вниз, пока эти тучи совсем нас не накрыли… Спасибо тебе, что рассказала о своих способностях и всём остальном!

В главном зале академии ждали Вихрь с Кинкажу, которая тут же кинулась на шею Луне, осыпая её яркими лепестками восторженных мыслей: «Мы живы! Нас спасли! Теперь всё будет хорошо!»

– Вихрь мне всё-всё рассказал! – затараторила радужная. – Вы настоящие герои… надо же, а я всё пропустила. Вы нашли убийц и спасли нас всех! Просто не верится – Стерх! Жуть, да и только! Ну, ледяная всегда меня пугала… хотя ведь тоже – брата спасала, оказывается… но нападать на наше крылышко… на мою лучшую подругу – просто ужас какой-то!

Лучшая подруга – несмотря ни на что? Интересно.

– Я думала, ты на меня сердишься, – ответила Луна. Солнышко тем временем скользнула в коридор, махнув крылом на прощанье.

– Сердилась, но только вчера! – Кинкажу отступила на шаг, радостно мерцая голубым и розовым с золотыми переливами. – Не так уж оно и страшно на самом деле – всё равно ведь я говорю то, что думаю, какая разница? – Она рассмеялась. – А если ты прочитаешь у меня в мыслях что-нибудь не то, так это твои проблемы, не мои… Ты вот что – обещай рассказывать мне все свои секреты, и тогда читай мои сколько угодно – договорились?

Луна улыбнулась в ответ, но тут же внутренне сжалась, вспомнив о Мракокраде.

«Эй, не надо, – забеспокоился он. – Я вижу, ты готова наделать глупостей… Осторожнее!»

– А где Карапакс? – спросила она радужную.

– Я здесь, – ответил морской дракончик, выступая из тени. Тихий гул, исходивший от его разума, совершенно терялся в шумной мысленной болтовне Кинкажу.

– Можно посмотреть твой браслет?

В голове раздался печальный вздох Мракокрада:

«Не вижу ни одного будущего, где я сумел бы тебя отговорить».

«Вот и славно, тогда и не утруждайся, отдохни пока».

Карапакс стащил с плеча золотой обруч и протянул ей. Луна взяла – так и есть. Тишина – полная, оглушающая. Такое одинокое чувство – как только обычные драконы его переносят?

Она рассмотрела камушки, вставленные в золото, – шесть осколков меньшего размера, чем у Оникс в амулете. Чёрные, словно обугленные, с серебристыми искорками неземного металла.

– Откуда такие камни?

– Это интересная история, – ответил морской дракончик. – Плавали как-то с братьями ночью… мы любим – небо, звёзды, красота – и комета как раз тогда светила, помнишь? Вдруг – в небе огненный след, и что-то упало в воду. Никто со мной искать не поплыл, а мне захотелось, интересно… Нашёл легко, вода вокруг была горячая – большой такой чёрный камень на дне, а вокруг осколки. Вот и решил их носить.

– Небесный камень, – кивнула Луна, возвращая браслет. Так и подмывало дать его подержать Вихрю, чтобы подслушать секреты морского, но какая тогда честность? – Так его называет Оникс, у неё тоже есть.

Стоящий рядом Вихрь замолчал, в его глазах засветилось понимание. Луна кивнула ему и Кинкажу.

– Небесный камень, – объяснила она, – подавляет чтение мыслей. Я это поняла сегодня, когда мы разговаривали с Оникс. Потому я и не могла слышать её и тебя, Карапакс. Думаю, ты мог бы дать и другим по кусочку… всему нашему крылышку. Вы мои друзья, и я не хотела бы вас подслушивать.

Кинкажу радостно запрыгала и снова бросилась ей на шею. Вихрь одобрительно улыбнулся.

– Отличная идея.

– Ещё бы, – согласился морской и принялся выковыривать камушки из золотой оправы.

– Холоду я сама отдам и всё ему расскажу, – вздохнула Луна.

– Вообще-то… – замялся песчаный дракончик, – я должен вас огорчить.

Луна нахмурилась. И как только она сразу не заметила этого в потоке его мыслей?

– Неужели? – поморщилась она.

– Что? Что случилось? – заволновалась радужная.

– Холод… – вздохнул Вихрь. – Я зашёл к нам в пещеру, а его нет. Он улетел.

Глава 24

– Улетел? – ахнула Кинкажу. – Почему? Куда?

– Не знаю, но клетки с Бандитом тоже нет, – пожал крыльями песчаный дракончик. – Так что, похоже, отбыл насовсем.

– Да-да, – оживился Карапакс, – я же видел, как он улетал, но подумал, просто на охоту. Потому и не стал останавливать.

Он уже добыл из браслета два камушка, и Кинкажу с Вихрем припрятали их в мешочки на шее для библиотечных печатей. Поток мыслей сменился едва заметным гулом, отчётливо звучали лишь далёкие голоса других учеников академии. Луна невольно пожалела, что осталась без мыслей друзей.

«Ничего, зато буду внимательнее прислушиваться к тому, что они говорят вслух», – подумала она и повернулась к Карапаксу.

– В какую сторону полетел Холод?

– Туда, где лес между горами и пустыней… Эй, а ты куда?

Луна задержалась у выхода, за которым вовсю разгулялась гроза.

– Поищу его, – обернулась она.

– В такую погоду? – скривился морской.

Кинкажу радостно порхнула следом.

– Я с тобой! Ура!

– Вам не обязательно… – Луна показала крылом на сплошную завесу дождя.

– Ха-ха! Забыла, что моя родина – дождевой лес? У нас такое всегда! Я привыкла.

– А я не очень, – хмыкнул Вихрь, – но тоже полечу.

Радужная выжидательно взглянула на морского. Изумрудный дракончик кряхтел, переминаясь с лапы на лапу. Светящиеся полоски на боках зябко мерцали.

– М-м… погода уж больно… – снова начал он.

– Решайся, Карапакс! Мы ведь одно крылышко, от Яшмовой только мы и остались – надо держаться вместе. Подумаешь, капает немножко… – Кинкажу шутливо пихнула его в бок. – Слушай, ты же морской дракон, ты водой вообще дышать можешь!

– Ну, плавать – совсем другое дело… А летать… Мало того, что льёт сверху, к земле прибивает, так ещё и болтанка от ветра… И молнии, гроза же…

– Короче, он с нами, – обернулась радужная к Луне. Карапакс за её спиной обречённо вздохнул.

– Вас никто не заставляет, – повторила Луна, – просто я… ну, мне кажется, я перед ним в долгу.

– Холод мой сопещерник, – заявил песчаный, – и потом, – усмехнулся он, – у меня большой опыт общения со злыми родственниками.

– А я буду всех вас защищать! И не спорьте, я очень грозная! – Кинкажу свирепо оскалилась, вздыбив пышный воротник и подняв крылья – правда, эффект слегка портила нежно-розовая чешуя.

– Хорошо, – улыбнулась Луна. – Тогда полетели!

* * *

Прошло немало времени, пока они достигли опушки леса, да еще потом целую вечность кружили над кронами деревьев. Иногда Луне мерещилось что-то похожее на голос ледяного, но шум дождя и ветра, казалось, заглушал даже чужие мысли.

– Может, вернёмся? – крикнул Карапакс сквозь раскаты грома. – Он небось уже на полпути в Ледяное королевство!

– Это вряд ли, – заметил Вихрь, – с ним же Бандит. С клеткой в лапах не очень-то разлетаешься, да и не переносят воришки такую сырость.

– Я и сам не очень-то переношу, – пробурчал Карапакс себе под нос, тяжело ворочая обвисшими от дождя крыльями.

– Стой! – Луна схватила за хвост летевшую впереди радужную. – Слышу его! Сюда, за мной!

Щурясь от заливавшей глаза воды, она спикировала прямо сквозь густую листву. Качнувшись от порыва ветра, едва не врезалась в ствол, но в конце концов с облегчением ощутила под когтями мягкую лесную подстилку. Друзья опустились один за другим и двинулись за Луной гуськом через сумрачную чащу.

Наконец впереди послышался знакомый голос:

– Давай, вылезай! Я понимаю, что дождь, но здесь всё же лучше, чем у нас в Ледяном королевстве.

– Холод! – издала Кинкажу радостный вопль. – Это он!

Луна выдохнула сноп пламени, освещая впереди полянку, на которой блестела серебристая чешуя ледяного. Драконята поспешили туда и в самом деле обнаружили Холода, который присел возле клетки с воришкой. Дверца была распахнута, но Бандит стоял на пороге, хмуро вглядываясь в тёмные, пропитанные водой заросли.

– Во имя снежных монстров, что вам тут понадобилось? – вытаращил глаза ледяной.

– Тебя ищем, – объяснила Луна.

– И уже нашли! – радостно добавила Кинкажу. – Мы отличные сыщики!

Холод отвёл взгляд, посмотрел на Бандита.

– Я не собираюсь возвращаться в академию, – смущённо буркнул он, мне надо спасать брата.

– Так я и думала, – кивнула Луна. – Мы хотим тебе помочь.

Карапакс с тревогой приподнял крылья.

– А мы точно хотим?

– Точно-точно! – заявила радужная. – Я не знала, но теперь уверена! Хочу!

«Эй, погоди! – чуть слышно прошелестело в голове у Луны. – Не надо, не бросай меня!»

Вон что, оказывается, подумала она. Чем дальше от гор, тем труднее ему докричаться. Ещё немного пролететь, и Мракокрад останется совсем один.

«Да, – подтвердил он, – мне совсем не с кем будет поговорить, и я боюсь, что сойду с ума. Даже не буду знать, где ты и что с тобой».

Впервые за властным и чуть шутливым голосом у себя в голове, к которому Луна так привыкла, она ощутила ужасающую бездонную пропасть одиночества. Однако, дрогнув лишь на миг, Мракокрад вновь обрёл уверенность и вернулся к прежнему тону.

«Я вернусь, – пообещала она, до слёз жалея несчастного древнего дракоманта. – А там, куда мы отправимся… попробую поискать твой талисман».

«Правда? – обрадовался он. – В самом деле?»

«Обязательно!»

– Вы не можете со мной лететь, – покачал головой ледяной дракончик. – Я собираюсь к королеве Глетчер – доложить ей всё и попросить помощи в поисках Града».

– Не разумнее ли было бы сразу отправиться в Небесное королевство? – предложила Кинкажу. – Твой брат ведь там в плену, верно? Поищем в горных пещерах… или ещё где-нибудь.

– А ещё – найти Хладну, – заметил Вихрь. – Она могла узнать от Пурпур что-нибудь полезное.

– Я не знаю, где её искать, – горько вздохнул Холод.

– Можно догадаться. – Песчаный дракончик бросил взгляд на радужную. – Хоть и страшновато… Думаю, сестра твоя полетела в дождевой лес. Больше всего Пурпур ненавидит королеву Ореолу, которая изуродовала её своим ядом – это известно всем. Хладна может попытаться убить Ореолу, чтобы заслужить прощение за неудачу с убийством остальных драконят судьбы.

На поляне воцарилась тишина, слышался лишь стук дождевых капель и отдалённые раскаты грома.

– Тогда я лечу в дождевой лес! – свирепо оскалилась радужная. – Я никому не позволю тронуть мою любимую королеву!

«Как быть? – подумала Луна. – В какую сторону отправиться?» Вот где Мракокрад мог бы помочь… или подходящее видение!

«Ты уверена?» – спросил он.

«А ты не можешь подсказать, как найти Хладну?»

«Нет… но я старался уберечь тебя от этого, а если улетишь ещё дальше, уже не смогу».

«От чего…» – не договорив, Луна вдруг пошатнулась, охваченная болью, какой в жизни ещё не испытывала. Казалось, целое племя драконов упало с неба и вцепилось когтями ей в голову. Лапы подкосились, и она со стоном повалилась навзничь.

– Луна! – в панике бросилась к ней радужная, едва не споткнувшись о подругу в лесном сумраке. Вцепилась в мокрую от дождя чешую и попыталась приподнять, но видение уже навалилось на Луну всей своей невероятной тяжестью. Всё тот же кошмар: рушится гора, падают в бездну драконы, всюду огонь и смерть. В мозгу размеренно и жутко гремели слова и вылетали из перекошенной от боли пасти, неумолимые и загадочные:

Бойся драконьего мрака,

Бойся крадущихся в снах,

Той, что иною казалась,

Жара и власти в когтях.

Луна задыхалась и хрипела, будто слова щетинились острыми шипами.

Древние горы уже трясёт,

Новых пожаров видны дымы,

Яшме грозят ураган и лёд,

Гнёзда ищи улетевшей тьмы.

Наконец последние были сказаны, и с ними ушло видение, и головная боль. Луна бессильно обвисла на лапах у Кинкажу.

– Во имя всех змей! – воскликнул поражённый Вихрь. Молния отразилась призрачным светом в перепуганных глазах драконят, следом прокатился гром. – Что это было?

– То же самое она бормочет во сне, – кивнула Кинкажу. – Какой-то кошмар!

– Смахивает на пророчество, – с сомнением хмыкнул Холод.

Усилием воли Луна заставила себя встать. От слабости крылья тряслись так, будто вот-вот отвалятся.

– Карапакс, дай ему камушек, – с трудом выговорила она.

Ледяной дракончик подозрительно глянул на чёрный осколок, протянутый морским.

– А это что?

– Сейчас… – Луна перевела дух. – Холод, ты многое должен узнать. Я всё расскажу… всю правду.

«Всю правду?» – обречённо вздохнул Мракокрад где-то далеко-далеко.

– Звучит многообещающе, – заметил ледяной дракончик.

– Не более, чем «Яшме грозят ураган и лёд», – нахмурился песчаный. – Надеюсь, мы это ещё обсудим, мне что-то не по себе.

– Ничего страшного, – махнула крылом радужная. – Найдём гнёзда улетевшей тьмы, и всё будет в порядке. Правильно я поняла?

– Лично я понял, что нам грозят большие неприятности, – поморщился морской. – Чудища, пожары, смерть…

– Так и есть? – обернулся к Луне песчаный. – Ты всё это видела? Яшмовая гора и вправду обрушится нам на головы?

– Не знаю, – пожала она крыльями. – В других моих видениях никогда не было слов, понятия не имею, что это должно означать.

«Наверное, что-то важное», – подсказал Мракокрад.

«Спасибо, а то я не догадывалась, – фыркнула она мысленно. – Лучше скажи, можно ли этого избежать».

«Да, иное будущее тоже просматривается… но путь к нему очень трудный и неясный».

Луна устало прикрыла глаза.

«Могу я увидеть и то будущее тоже?»

Виски снова сжало болью, хоть и не так резко, и в следующий миг перед внутренним взором возникло новое видение.

Яшмовая гора, академия, но всё чуть другое. Солнечный свет льётся из окон, за которыми разноцветные драконята играют в догонялки среди облаков. В библиотеке за столом сидит Звездокрыл, он гораздо старше, и весь его вид излучает довольство и покой. Он поднимает голову и прислушивается. В пещеру вбегает маленький чёрный дракончик, прыгает на стол и целует ночного дракона в щёку. Хватает какой-то свиток и вылетает в другую дверь.

– Спасибо, папа!

– Не летай по коридорам! – строго говорит Звездокрыл вдогонку, но сияет счастливой улыбкой.

В дверь просовывается голова земляного дракона – это Глин, но огромный и совсем взрослый.

– Мой класс требует дополнительные материалы по войне за Песчаное наследство, – говорит он. – А лучше бы ты сам пришёл и усыпил их своей лекцией, чтобы я, наконец, отдохнул от вопросов.

– Ха-ха! Всё шутишь? – добродушно усмехается Звездокрыл, вставая из-за стола. – Светлячок, когда закончите, сама положишь свиток на место, ладно?

– Да, конечно, – кивает рассеянно фиолетовая читательница. Она уютно свернулась в оконной нише вместе с двумя другими драконятами – синим и оранжево-коричневым. Такой окраски чешуи Луне ещё видеть не приходилось. Развернув перед собой длинный свиток, они внимательно изучают его.

– Представляешь, – удивляется синий, – в то время драконьи племена не дружили, а, наоборот, ненавидели друг друга!

– Как хорошо, – замечает фиолетовая, – что мы умнее наших предков. – Мы ни за что не наделали бы столько ошибок!

– А самое главное, у нас есть академия Яшмовой горы! – добавляет третий дракончик. – Вот ведь повезло нам, правда?

– Ага, – с улыбкой отвечают остальные хором.

Краски размываются, видение тает…

«Вот за что мы бьёмся, – подумала Луна. – Спасибо, Мракокрад!»

«Я могу помочь вам воплотить такое будущее в жизнь… Помни об этом, когда перестанешь слышать меня».

Ощущая капли дождя на крыльях, Луна обвела взглядом друзей. Их мыслей она больше не слышала, один лишь неясный гул, но давно уже не была тем перепуганным дракончиком, что дрожал в одиночестве среди джунглей. Ей предстояло исполнить пророчество, спасти из плена ледяного узника, найти магический талисман, выпустить – или не выпустить? – древнего злодея… И спасти мир, хотя он пока ещё не знал, что нуждается в спасении.

Время таиться и скрываться прошло.

– Холод, – начала она, – вот что я тебе хотела рассказать…

– Коровьи лепёшки! – выругалась Пурпур, встряхивая приснилл. – Почему он не работает?

– Да ну, работает, просто она ещё не спит.

Бывшая королева бросила на собеседника свирепый взгляд. Небесный купол над головой был усеян алмазами звёзд, призрачный свет трёх лун освещал зубчатые пики окружающих гор.

– Как это, не спит, когда глубокая ночь? – прошипела она. – Я поставила ей ультиматум и хочу знать, что происходит!

Собеседник пожал крыльями, рассеянно постукивая по раскрытой лапе каким-то предметом.

Тук-тук…

– Можно спросить у кого-то другого, – равнодушно проронил он.

Пурпур снова сжала в когтях сапфировую звёздочку, ворча себе под нос:

– Должен быть кто-то знакомый, но я не хочу, чтобы он увидел, где я. – Она усмехнулась, зажмуривая глаза. – Ладно, попробуем бывшую любимицу.

В сон Беды удалось попасть почти сразу. Сон был странный и путаный: меднокрылая в панике петляла по лабиринтам Небесного дворца, удирая сразу от нескольких Пурпур, а из тёмных углов и дверных проёмов на беглянку кидались обугленные драконьи трупы.

Королева презрительно хмыкнула. Что толку быть непобедимым монстром с огненной чешуёй, если переживаешь из-за каждого мертвеца? Беда совершенно не заслуживает своего дара!

– Стой! – Новая Пурпур внезапно выросла впереди.

Беда застыла на месте, испуганно озираясь. Во сне трудно понять, какая из королев настоящая, и это временами было полезно.

– Кого убили сегодня? – прорычало видение. – Говори!

– Никого… – пролепетала Беда. – Я не убивала, клянусь!

– Хватит молоть чепуху! Сегодня в вашей дурацкой академии должен был кто-то умереть.

– Нет, нет… никто! – Беда отчаянно затрясла головой. – Глин жив – это самое главное… Земляная и ледяная улетели, но и они живые – никто не умер.

Пурпур злобно зашипела, выпуская струйки дыма. Отняла сапфир от лба и выпала из сновидений меднокрылой.

– Я убью эту ледяную! – взревела она. – Шутки шутить со мной задумала?

– Не вышло у неё? – Дракон шевельнулся, лунный свет заиграл причудливыми красками на чешуе. Тук-тук… – Удивительно даже… Прикончить пленного?

– Да! – прошипела Пурпур. – Нет, стой, погоди…

Фыркая дымом, она прошлась туда-сюда по уступу скалы. Если оставить Града в живых, его сестра больше не поверит угрозам… А если прикончить, тогда вообще нечем станет угрожать.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

С другой стороны, Хладна не единственная, кто хочет вернуть пленника. Есть ещё брат… но незнакомый, как проникнешь в его сны?

Попробовать связаться как-то иначе? А может, с кем-то другим?

– Лучше бы мне самой, – пробормотала небесная.

Понятно, что лучше, да только… Перед глазами вновь возникла жуткая распахнутая пасть радужной с торчащими клыками и струя чёрного яда, в ноздри ударила вонь собственной оплавленной чешуи. Не то чтобы это был страх, Пурпур даже себе не призналась бы, что кого-то боится.

Тук-тук…

И всё же… Лучше найти способ расправиться с драконятами чужими лапами. Хотя бы с Ореолой… С ней – прежде всего!

– Да прекратишь ты свой дурацкий стук? – заревела она. – Что там у тебя такое, в конце концов? Надоел до смерти!

– Это? – Дракон покрутил в когтях древний свиток, любуясь им в лунном свете. Усмехнулся. – Да так, ничего, ерунда.