- Дорогая, я дома! - мистер Келси вошёл в прихожую, встряхнулся и повесил портфель на крючок. Тут его взгляд упал на сложенные полотенца и мыло. - Мы что, идём в театр?

- А ты что, забыл? - миссис Келси выглянула из спальни. - А я думаю, где он шляется! Мы же договаривались ещё месяц назад. Быстро собирайся!

- Да что мне собираться-то, - мистер Келси прижал уши и заелозил кончиком хвоста по полу.

- Не мети хвостом! Ты что? Сдурел? Вот и води таких в культурные места!

- Так всё равно же мыться — совсем смутился лис и поспешно нырнул в свою комнату.

Действительно, как он мог забыть?! Ведь, правда, договаривались же! И что-то подсказывало, что надо бы явиться домой пораньше, никуда не отвлекаться, ничего не вынюхивать… Театр! Альберто Келси встопорщил усы и прижмурился. Эх, сегодня… Прямо сейчас… Сейчас?

Он схватил норофон и набрал номер.

- Привет, Рустам!

- Иййй-йа! Альби, я согласен!

- На что?

- Ты же звонишь пригласить меня на партеечку? Сейчас, уже бегу!

- К сожалению, нет. Я звоню тебе сказать как раз, что сегодня я не могу. Мы сегодня идём в театр!

- Оуоу! Ну, ты совсем зазубел, парень! Этак скоро к тебе и не подвалить будет! Слушай, а может, ну его, тот театр? Заваливай ко мне, я свою куда-нить сплавлю и полежим, перекинемся…

- Прости, Русти, но я обещал! - голос мистера Келся оставался твёрд. - А к тебе заскочу на следующей неделе.

- Вот так жизнь пройдёт, а ты всё обещаешь, - напутствовал его Рустам. - Ну, что ж, беги, Альби, беги! И пусть Луна освещает ваш путь!

- Поэт… - мистер Келся выключил норофон.

- Ты собрался? - раздалось из прихожей.

- Да, иду!

Мистер Келси вышел в прихожую, горделиво развернув уши и чуть изогнув хвост, и не смог сдержать изумлённого стона, глядя на стоящую у зеркала жену. Да, подготовилась она на славу. Чуть подкрашенные уголки рта, выбритый затылок от уха до уха, ровно подстриженная шерсть на голове и спине… Да уж, современная мода кого хочешь доведёт до инфаркта!

- Как я тебе? - кокетливо повернулась миссис Келси.

- Убиться и не встать! - честно ответил муж, поспешно выпрямляя хвост, скользнувший между ног. - Такого я ещё не видел!

Польщённая жена лизнула его в нос и подхватила под лапу.

- Дорогой, захвати театральные принадлежности и поехали! Скоро начало, а мы ещё не готовы!

Альберт Келси вздохнул, и занялся мужской работой. Упаковкой и переноской тяжестей.

Луна ещё не взошла, когда пара лис покинула душевые кабинки. Закрытые от посторонних глаз, они позволяли эстетам спокойно воспользоваться феном, чтобы не светиться позорными сосульками мокрой шерсти. Жужание и поток тёплого воздуха настраивают на лирический лад, и как только сушка закончена — можно надевать костюмы.

Стоя перед огромным зеркалом лис поправил на себе пиджак, повернулся одним боком, другим… Задел что-то хвостом и тут же испуганно его осмотрел. Вот сейчас особенно нежелательно пачкаться, только что помывшись. Ну, почему не придуманы штаны для хвоста? Почему общественная мода считает, будто хвост должен быть наружу? Вот всё тело надо скрывать, а голова и хвост должны быть непокрытыми… Некоторые даже бреют налысо, хорошо, хоть не хвост! Впрочем, мода — явление такое, может быть и до этого дойдёт…

А пока что — вот так. Поджарый лис в пиджаке и полосатых брюках похож на эдакий шкаф, неуклюже вырубленный из куска дерева. Горизонтальные плечи, вертикальные бока. Карманы эти, в которые ничего нельзя совать. Шерсть, правда, неподстриженная и без выкрутасов, ну, будет он вот такой, без репея в образе. Вроде бы чисто, стильно, он, пожалуй, готов.

Жена была наряжена ещё торжественней. Она надела бело-кремовое платье, замотала шею полосатым шарфом, лапы спрятала в длинные сиреневые перчатки. Платье было достаточно длинным, чтобы скрывать ноги, но там, как уже знал Альберт, находятся лоскуты ткани, называемые неуклюжим словом «панталоны». А вот хвост выглядывал через специальный разрез сзади.

- О, ты очень мило выглядишь! - польстила ему супруга.

- Ты тоже почти человек, - не остался в долгу лис. - Ну, что, мы готовы? Пошли?

Миссис Келси подала ему перчатку, мистер Келси подхватил даму за лапку — и они двинулись ко входу в театр.

У входа их встречал швейцар. Старый лис настолько сжился со своим фраком, что представить его в шерсти было практически невозможно.

- Добрый вечер, мистер и миссис Келси, - приветствовал он их. - Позвольте ваши билеты?

Лис элегантно расстегнул ширинку, а лисица подняла левую лапу, задрав подол. Швейцар нагнулся, понюхал билеты и вежливо кивнул.

- Проходите. Ваша кабинка седьмая.

Проходя мимо, мистер Келси непроизвольно втянул носом воздух. Вот что его восхищало в швейцарах — это абсолютно, можно сказать — безупречное отсутствие запахов. Вот же героические лисы! Или это специально стариков берут, чтобы пахли меньше?

- Смтри, смотри! - дёрнула его супруга. - Креонт!

Альберт оценил: Максим Креонт, его старый знакомый и тоже большой поклонник искусства, притащил сегодня с собой какую-то облезлую шавку, которой не помогло даже мытьё и костюм. Сам же Максим выбрил на морде сложные узоры и даже на хвосте, кажется, отсутствовали кубики шерсти. Ну, вот! Я же говорил!

- Ну, вот! Я же говорил? И до хвостов доберутся!

- А что? Очень миленько, - не согласилась миссис Келси. - А у неё — посмотри! Ленточки с кисточками. Надо будет в следующий раз себе на шарфик такие повесить!

Максим тоже увидел их и повлёк свою даму к ним.

- Добрый вечер, добрый вечер… Рад видеть вас…

- Аналогично, - Альберт по привычке обнюхал морду Максима и ошарашенно отшатнулся, забыв, что на идуших в театр и не может быть никакого запаха. Максим же только улыбнулся, лакированными когтями приподнял лацкан пиджака мистера Келси и негромко сказал:

- Кроме того, многоуважаемый Альберт, под пиджак обычно надевают рубашку.

- Зачем? - попытался оправдаться мистер Келси. - После неё же шерсть надо полчаса расчёсывать!

- Хорошие манеры высшего света не меняются столетиями. И то, что ты об этом забываешь постоянно — не повод их менять.

- На себя посмотри! - зашипела миссис Келси.

- А мне нравится то, что я вижу, - степенно ответил Максим. И уточнил у своей ободранной подружки: - А тебе?

- Мне тоже, - кивнула она испуганно.

Было видно, что другого ответа от неё ждать было бессмысленно. Если уж прилично одетого лиса отчитали, как щенка, то уж стоило ей открыть пасть — и в неё напихали бы комков грязи. Но Максим и не стал усугублять ситуацию, а вежливо откланялся и направился к другой паре.

- Теперь я буду переживать из-за этой дурацкой рубашки! - недовольно одёрнул пиджак мистер Келси.

- Не переживай, дорогой. Некоторым патологически нужно чувствовать своё превосходство над другими, но ведь это не испортит нам представления?

- Не знаю, - задумчиво сказал лис.

Прозвенел второй звонок.

- Ну, что, пойдём на свои места?

- Да, конечно, - и лис рассеяно направился за женой, всё ещё уязвлённый замечанием этого себялюбца.

Они зашли в свою кабинку и уселись, глядя на сцену чёрного бархата, пустую и тихую. Было слышно, как в остальных кабинках рассаживаются и переговариваются остальные посетители. Кто-то громко закашлялся и из разных мест на него зашикали…

Раздался первый музыкальный аккорд и все затихли. Со сцены потянул ветерок. Келси принюхался — вот как они это умудряются делать? Абсолютно никаких запахов! Ни запахов фильтров, ни масла, ни пластика. Разве что совсем тонкий, почти незаметный запах пыли. Или это с его костюма? Так вроде бы отдавал в чистку…

Зазвучала флейта и по сцене проплыла волна запаха земли. Сырая земля… Кажется, слегка подтаявшая. Точно, заиндевевшая. Но вот к этом запаху примешались тёплые нотки — видимо, солнце встало. И музыка пошла такая спокойная, умиротворяющая. И запах усилился, а потом сменился на запах молодой травы. Она качалась и шумела, а солнце вставало всё выше и грело всё сильнее. Теперь трава высохла и пахло знойным летом, разнотравьем и цветами. И… в зале послышались смешки. Келси и сам усмехнулся, почувствовав нотки мышиного помёта. Режиссёр большой шутник и поклонник охоты? Торжественные аккорды под свист ветра провели зрителей над необъятным лугом и музыка стихла, сменившись переливчатыми инструментальными партиями. А в растекающемся по сцене потоку воздуха появились оттенки затхлого… Ага, это прелая листва. Прелая листва, резкий запах папоротника, приторный — коры деревьев. Лес. Могучий, шумящий. И музыка очень здорово подобрана — такая же грозная и манящая. Ага, запах пера и чириканье птиц. Здесь… Ооооо! В зале поднялся лёгкий шум, когда зрители распробовали аромат ландышей, а потом — фиалок. А вслед за фиалками… Правильно! Здесь бежала лисица в течке. Самцовая часть аудитории оживилась, самки зафыркали. Но неискренне, потому что лёгкий мускус течки быстро сменился запахом молока под визгливые детские крики на фоне нежной и домашней музыки. Зрители затихли, закрыли глаза, шевеля носами и внюхиваясь в уют и семейный покой. Каждый видел своё, кто-то — детство, кто-то текущую ситуацию, вспоминая своих малышей. А кто-то только мечтал об этом, завидуя чужому счастью…

Громыхнуло. Со сцены пахнуло озоном. И музыка такая тревожная, нарастающая… И под эти быстрые аккорды с гитарным переливом вместе с нарастающим шумом падающей воды нарастал и запах. Мокрая пыль, мокрая трава, мокрая земля, мокрая шерсть… Ах, да, конечно! Кто-то остался далеко от норы и сейчас мчит сквозь струи холодного дождя, под вспышками молний и раскатами грома. Мчит, скорее всего, туда, домой. К семье и любимым.

Запах воды усиливался, усиливался и вдруг к нему примешался запах йода и соли. Море. Да, вон и чайки закричали. Ударил колокол. И партия труб возвестила о выходе на большую воду. Запах моря, рыбы, и почему-то — машинного масла. А потом и угля… Или угольной пыли? Ах, вот оно что! Это же корабль. Они плывут на корабле через океан. И вдруг — странный, резкий звук чьего-то дыхания. Потом — ещё один. И запах странный, незнакомый. Потом — мощный шлепок по воде и синхронно с ним — чей-то выход. Как буто тебе в морду дохнул огромный и неизвестный кто-то… А вот и опять помёт, на этот раз — птичий. Ах, ты, шалунишка, поклонник естественности и натурализма! И опять мокрая шерсть? А это почему? И запах песка… Может, кто-то упал за борт? Мистер Келси напряжённо прислушался — а, вот оно что! Эти весёлые голоса на заднем фоне, это же пляж! И запахи — незнакомые. Терпкие, душные, маслянистые… Наверное, какой-нибудь остров. Остров, пляж, играют дети, роют в песке норы… Поэтому, наверное, песок то мокрый, то сухой, надо же как интересно!

Раздался двойной гудок. И сразу ветер усилился, прижимая шерсть на морде и щекоча уши. А запахи исчезли. Но зато музыка стала стремительной, летящей… И ветер стал менять направление, то слева, то справа. Если закрыть глаза — то полное впечатление стремительного полёта!

Вместе с последними финальными аккордами поток воздуха стих. Раздались бурные аплодисменты.

Мистер и миссис Келси вышли на улицу и с наслаждением разделись. Сложили театральные вещи в пакет, который Альберт потащил, отведя вторую лапу для равновесия. Жена обхватила его за талию и прижалась к боку.

- Всё-таки с мышами они переборщили.

- Да ладно! Вот чайки там были лишними, да. А мыши — вполне нормально. Летом в траве так и пахнет.

- А ты что, никогда не плавал? На корабле тоже птицами несёт.

- Вот видишь? Значит, всё правильно сделано! - засмеялся лис.

- А как здорово передали нору и лисят!

- Точно! После такого хочется жить! Спасибо, дорогая, что вытащила меня сюда!

Супружеская пара обнялась и направилась обратно домой.