Нет ничего лучше, чем закутаться в два-три одеяла, упереться носом в мягкую стенку и, закрыв глаза, думать о чём-нибудь. Неважно о чём — просто думать. Считать прыгающих через забор овечек, рассуждать про себя и про других, думать о вечном, прекрасном, возвышенном. Так хочется сделать всем — независимо от пола, вероисповедания и сексуальной ориентации. Дать отдых душе, только потому что тело забастовало и не желает больше работать. Герой рыжего цвета — обыкновенный лис, ничем не примечательный, обычной расцветки и невыдающегося телосложения. Он просто лежал под одеялами, зарывшись своим носом в пространство между подушкой и прикроватной стенкой. Он согревал своим дыханием ткань, иногда недовольно ворочался и подбирал под себя края одеял, плотнее укутывая себя в собственный кокон.

Он болел. Но не какой-то смертельной неизлечимой болезнью, а обыкновенным жаром и лёгким несварением желудка. Просто ему было плохо, но при этом он чувствовал необыкновенное удовлетворение от своей болезни. Как же это было прекрасно: утром, проснувшись и пощупав пульс, лис решил, что на работу сегодня не пойдёт, кинул короткое сообщение своему начальнику, и, не дожидаясь ответа, лёг досматривать причудливый сон, потревоженный будильником. Уже гораздо позже, когда он проснулся и почувствовал облегчение, он кое-как заварил себе крепкого чая с вчерашней пиццей, посмотрел новости и сел поиграть в недавно купленную игру. Но не прошло и получаса, как глаза потеряли фокус, монитор поплыл куда-то в сторону, а к его горлу подступил тяжёлый комок его лёгкого завтрака.

Поэтому он и забрался обратно в кровать, окончательно решив, что сегодня он болеет, а возможно поболеет и ещё недельку.

Весь день в постели, чтобы ближе к вечеру выбраться из под тёплого одеяла, но, не желая с ним расставаться, накинуть его на манер плаща и пойти на кухню ставить чай. Потом пить его из большой кружки, слушая чушь в вечерних новостях...

Но неожиданно в голову лиса ударила дикая жажда. Несмотря на горячий чай в лапе, пасть наполнилась слюной, а в горле пересыхало сразу же после глотка чая. Даже болезнь на время отступила перед такой жаждой.

Не понимая своих ощущений, рыжий поспешно допил чашку чая, сделал себе ещё, послаще, и выпил ещё. Потом он выключил телевизор и встал у шкафа, перед ещё горячей кружкой. Нет, ему определённо хотелось пить. Но вот чего?

Понимая, что тут что-то не так, он стал пробовать на вкус все жидкости, которые находил на кухне — от простой тёплой воды в чайнике до средства для мытья посуды. Мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно, но зеленоватая слизь, прекрасно удаляющая жир даже в холодной воде, оказалась на вкус настолько противной, что одну каплю пришлось запить литром воды из под крана. Отплёвывая пену и рыгая мыльными пузырями, лис побрёл в коридор к холодильнику, откуда вытащил все ёмкости с соками, напитками и невзбитым яичным желтком в мутном стакане. Стараясь вспомнить зачем это ему, лис принёс всё на кухню и стал пробовать всё подряд, без разбору. Болезнь ушла быстро — он ощущал в своём теле небывалую доселе бодрость, будто его голод подпитывал его энергией как вампира.

Он и ощущал себя вампиром — но вот чего ему так сильно хотелось, он не понимал. До крови он дойти не успел, зато попробовал на вкус всё: майонез, сметану, открытую бутылку лимонада, соевый соус, какой-то кисло-сладкий соус трёхлетней давности, и ещё много чего, пока перед ним не оказался большой двухлитровый пакет апельсинового сока.

Не особо надеясь на успех, он сорвал с него крышечку и перевернул вверх дном — там уже ничего не было, но как только пара капель сока упали на вытянутый язык лиса, он сразу понял — оно!

Но этого было мало. Почувствовав этот вкус, остановится было уже невозможно, поэтому он смело забыл про свою болезнь и помчался одеваться в магазин.

Он сделал это как настоящий пожарник — всего две минуты и из драной футболки и спортивных штанов он переоделся в выходную одежду и, накинув в коридоре куртку, кинулся на улицу.

А на улице была зима.

Поскользнувшись прямо в подъезде, он поспешно отряхнулся и побежал к магазину. А путь предстоял не близкий: надо было спуститься вниз, в овраг к железнодорожной насыпи, потом подняться и пересечь дорогу — там будет заветный магазин.

Первый этап оказался неожиданно сложным.

Лестница — это так называется. В его районе это нагромождение плит называли нецензурными словами, но это всё ещё считалось лестницей, поскольку имело перила и даже две нормальные ступеньки. Всё, кроме них, было покрыто льдом. Не растерявшись, лис схватился за ту часть, что делала лестницу лестницей, и оттолкнулся от них, поставив лапы в проезженную ледяную колею. Держась за перило, он съехал вниз всего за пару секунд, и торжественно затормозил прямо на краю у небольшого ручейка. Перепрыгнув его, он поспешно форсировал две колеи железной дороги и побежал к другой, уже менее опасной лестнице.

Забежав, не зайдя, а именно забежав, в магазин, рыжий бросился к винно-водочному отделу, где торговали соком, но уже по дороге заметил, что на полке было пусто как на вьетнамском рынке в день проверки регистрации у продавцов. Продавщица лишь развела лапами на его изумлённый взгляд, но лис не отчаялся и пошёл в другой магазин.

Прошёл час, если не больше.

Неожиданно уставший рыжий герой плёлся по тротуару, волоча за собой собственный хвост. Он обегал весь район, все знакомые и незнакомые магазины, ларьки, супермаркеты. Апельсинового сока не было вообще нигде.

Снова вернулась его болезнь, он почувствовал как под курткой растёт его температура, как тяжело становится держать глаза открытыми. Он уже шёл домой, стараясь забыть о вожделённом пакете из многослойного материала, сохраняющего температуру, все полезные бактерии и микробы... Вспомнить всю рекламу этих, безусловно уникальных, пакетов, лис не успел из-за стоявшего рядом с магазином грузовика. Несколько быков, пыхтя, разгружали сок.

Сломя голову, и чуть не сломав все лапы, он ломанулся в этот магазин и буквально с боем купил себе два литра вожделенного напитка. Продавщица долго упиралась, говоря об описи и прочих бумажках, но увидев тройную цену, вынула сок из коробки и больше рта не открывала.

Когда он снова спустился к железным дорогам, лис встал между двух путей и посмотрел вдаль. С одной стороны — уходящие до горизонта пути. С другой — станция и чуть подальше большой мост. И несмотря на самочувствие, ему вдруг захотелось повернуться к бесконечным путям, и отправится в бесконечное путешествие, между двух стальных дорог. Идти по снежной пустыне, идти навстречу чему-то большому, недосягаемому, высокому... но при этом умещающемуся в карман, и приземлённому, до чего можно достать лапой. Идти. С двумя литрами сока.

Спрыгнув с путей в последний момент, лис направился домой. Надо было всего-то подняться по лестнице, а там можно будет снова лечь в кровать и уснуть до утра, когда захочется апельсинового сока.