За кулисами цирка

Прошло уже больше часа с той заме­чательной и торжественной минуты, когда наступил Новый год и люди, поднявшие бо­калы в прошлом году, осушили их в нынеш­нем.

В верхнем фойе местного цирка было шумно и весело. Здесь встречали Новый год цирковые артисты, и их маленький ор­кестр делал героические усилия, чтоб не утонуть в гуле голосов и праздничном оживлении. Больше всех старался тромбо­нист, и отдельные ноты его тромбона, звон­кие и круглые, как дробинки, прыгали по всему цирку и были слышны даже в цирко­вой конюшне, где стояли клетки со зве­рями.

В конюшне было полутемно и тихо. И вдруг раздался голос тигра...

(Да-да голос тигра! Не рычание, а го­лос. Разговорная речь. Если в баснях звери и животные могут разговаривать, почему бы им этого же не делать в новогоднем рассказе?)

...раздался голос тигра. Тигр улыбнулся и сказал...

(Да, улыбнулся! Каждый знает, что раз­говаривать труднее, чем улыбаться!)

...и сказал:

— Счастливые люди — эти люди! Пьют, едят, веселятся...

— А как живут! По-человечески! Не то, что мы — в клетках! — поддержал тигра пожилой, уже лысеющий лев.

— У них условия: квартира, газ, всякие мусоропроводы, — резво затрещала обезь­янка.

— А я считаю — нам грех жаловаться! — в раздумьи сказал слон.

— Почему? — не без ехидства поинтересовался тигр.

— Ну, не все наши хозяева живут в от­дельных квартирах. А у нас всегда просторные и удобные клетки.

— В принципе это верно, — согласился тигр, — Но зато что они пьют, что едят!..

— Вот вы говорите «пьют», — пожал пле­чами слон. — А я, признаться, до сих пор не могу понять человеческой психологии.

Скажем, мы. Что мы пьем? Чистую, вкус­ную воду. Медведю дают молоко. А люди? Сегодня такой радостный день, а они пьют какую-то ужасную жидкость. Горькую. Да! Моего предыдущего дрессировщика, я сам читал в приказе, уволили за особое при­ страстие к ней. А я, верите, от одного ее запаха выходил из себя.

— Смешно, ей богу, — захихикала обезь­яна. — Будь я человеком, ох, я бы и жила! Целый день пила бы лимонад и ела кон­феты!..

— Конфеты — это не еда! — махнул ла­пой лев и почесал свою седую гриву. — Мя­со. Вот это вещь!

— А вам, простите, разве не дают мя­са? — спросил слон.

— Дают. Не то! Уверяю вас — не то! Помню, когда я был молод и жил в Африке, там я ел мясо, — лев даже зажмурился от удовольствия. — Встанешь пораньше, сде­лаешь утреннюю зарядку и — к водопою... Притаишься в кустах. Ждешь. И вдруг — антилопа... Неопытная, молоденькая — кровь с молоком... Я — р-раз и за горло... Удо­вольствие! — Лев даже облизнулся. — Вот это мясо!

— До чего же мне надоело ваше хвас­товство, — проворчал бурый медведь, пере­минаясь с ноги на ногу. — Подумаешь, раз в жизни, из-за угла, убили антилопу и до сих пор не можете забыть этого волнующего факта из своей биографии. А тут вас кормят по два раза в день. Честное мед­вежье, регулярное питание в цирке мне нравится больше, чем ваше самообслужива­ние в Африке.

— Да ну вас! Вы разве зверь! — возму­тился лев. — Вас даже на манеж выпускают без клетки. Пляшете под их дудку!

— Послушайте, Лев Львович, вы зря на­падаете на Мишу, — заступился за своего друга слон. — У людей, конечно, бывают не­достатки, но есть и очень много достоинств. Вспомните, голубчик, военные годы. Мы с

вами работали в одной программе. Тогда ваш дрессировщик сам мяса не ел, а вам подавал. На блюдечке.

— Так я же работал! — оскорбился лев и махнул хвостом.

— И он работал. Больше вашего! Вспом­ните, сколько он бился с вами, пока вы на­учились поднимать правую ногу. А такой пустяковый трюк, как стойку на передних лапах, вы репетировали целый год.

— Ничего, когда я его сделал, то льви­ная доля успеха досталась ему. Я работаю, как лошадь, устаю, как собака, а он только то и делает, что раскланивается и получа­ет зарплату. Нахал он, вот кто!

— П-р-рравильно! Абсолютно пр-равильно! Нахал он – вот кто, - громко затараторил попугай.

—Господи! И когда вы перестанете по­вторять чужие слова?! — вздохнул слон.

— Это мои слова! — не своим голосом зарычал лев.

— Послушайте, лев, возьмите себя в ру­ки. На прошлой неделе вы встали не с той ноги и не хотели вскочить на бочку. А ди­ректор цирка сделал замечание не вам, а вашему дрессировщику. В местной газете рецензент написал: «дрессировка остав­ляет желать лучшего!» И в скобках стояла не ваша фамилия, а его...

Лев насупился, зло посмотрел на слона и сказал'

— А благодаря кому он поехал за гра­ницу? Благодаря нашему брату — льву...

— Не будьте ослом! Это вы поехали бла­годаря ему. Жили бы в своей Африке и хо­дили на водопой...

— Я не понимаю, за что вы меня оскор­били, дорогой слон, — сказал все время молчавший осел — Я ведь разделяю вашу точку зрения, и, относясь ко всем работни­кам цирка более, чем положительно, — не­которых все же не понимаю.

— В каком смысле?

— Видите ли... — Осел любил точные формулировки и поэтому подбирал слова. — Видите ли, некоторые люди не работают над собой. Мой хозяин, безусловно, не ли­шен способностей. Он вполне квалифици­рованный, больше того, смешной клоун, а иногда говорит такие репризы, что даже у меня уши вянут!

— А моя хозяйка — вот смех! — захи­хикала обезьяна. — Полгода бегала по ко­миссионным магазинам, пока не достала такую же шубу, как у меня. Из обезьяны. Все хочет быть красивее меня...

— Что вы болтаете? Ей хочется быть красивее вас?.. Ха-ха, — расхохотался слон. — Она и так красивее.

— А зачем же она обезьянничает: купила такую же шубу!

— А что ей делать? Хорошо, что у вастакая шуба с детства!

— Все равно, я ее терпеть не могу!

— Слушайте вы, «макака-резус»! Кажет­ся, так написано на вашей клетке? Вы просто мелкая завистница. А это — ужасный пере­житок прошлого! Ваша хозяйка сделала из вас человека... то-есть, что я говорю?... по­могла вам получить профессию, заботится о вас, как о родном ребенке, а вы ведете себя, как неблагодарное животное! — иск­ренне возмутился слон и повернулся спи­ной к обезьяне.

— Вот-вот! На бедную макаку все шиш­Ки валятся! — патетически воскликнула обезьяна и от огорчения съела орех. — По-вашему, людей уж и покритиковать нельзя?

— Можно. Только как? Разумно. Вот осел правильно говорит: его хозяин не ра­ботает над репертуаром и плетется в хвос­те. Справедливая критика. А переоценивать себя, зазнаваться, завидовать, страдать болезненным самомнением, как лев, или зубоскалить, как вы, макака-резус, — глупо и бессмысленно.

— А разве нету людей, страдающих этими же недостатками? — язвительно спро­сила обезьяна.

— Есть! К сожалению, есть! И чем ско­рее они излечатся от них — тем лучше!

Вот какой разговор вели звери в ново­годнюю ночь...