Морской порт Калейдоскопа мог бы показаться большим, если бы не соседствовал с расположенным чуть севернее космопортом. Полсотни грузовых судов и десяток-другой морских лайнеров не могли соперничать с десятками, а иногда и сотнями разнообразных космических кораблей, ежедневно опускавшихся на стартовое поле. Но как часто те, кому приходится мириться с чем-то большим, чем они сами, фыркают в сторону меньшего. Вот и обитатели грузовых причалов и пассажирских терминалов презрительно поглядывали в сторону маленьких, вечно облепленных рыболовецкими суденышками пирсов, приютившихся на южном берегу Летней бухты.

Маленькая комната куниц Тани и Алисы находилась на четвертом этаже старого каменного дома, а сам дом – в путанице примыкающих к южным пирсам улочек. Они прибыли в Калейдоскоп в середине теплой и ласковой осени. Молодые и веселые сестры-погодки быстро нашли работу в одном из тех маленьких цехов, что стоят вдоль рыболовных причалов. К их мягким коричневым шкуркам еще бы немного ярких вещей – и они нырнут в городскую жизнь, как ныряет зимородок за зазевавшейся рыбешкой.

Но в один погожий день кольца Калейдоскопа повернулись, и в город, сопровождаемая холодными ветрами и густыми хлопьями снега, пришла Зима.

Мадам Зиму никак нельзя было назвать доброй тетушкой. Она жадно накинулась на жителей города, укладывая кого с простудой, кого с гриппом или пневмонией. По широким центральным проспектам и фешенебельным районам она шествовала королевой, изящным жестом касаясь то одного, то другого своими ледяными пальцами. Но здесь, вблизи рыболовецких доков, она тихо поскрипывала в инвалидной коляске, а задорные отпрыски суровых покорителей моря лишь издали показывали ей хвост, или еще что-нибудь, и уносились по своим делам.

Поэтому, стоило молодой кунице оказаться рядом, как ледяная ведьма вцепилась в неё всеми конечностями. И теперь младшая из сестер неподвижно вытянулась на узкой железной кровати и смотрела сквозь стекло на унылую серую стену соседнего дома.

Пришел доктор, крупный ньюфаундленд с седыми волосками на умной морде. Он выставил Таню за дверь и минут пятнадцать тормошил Алису разными обследованиями. Затем вышел сам, протирая очки и озабоченно хмурясь.

- У неё серьезная аллергия, - сказал он обеспокоенной девушке, - К тому же очень необычная патология. Ваша младшая сестра совершенно не переносит снега. Сейчас зима и снега полным-полно, вот она и свалилась. Как вы не замечали этого раньше?

- Мы с Гранатовых островов, - пояснила Таня, - Там всегда тепло и снег мы видели только в фильмах. Значит, ничего страшного и она скоро поправится?

Доктор, вздохнув, посмотрел на неё усталыми, бесконечно добрыми глазами.

- Лекарства я, конечно, выписал. Кое-что даже оставил. Но они помогут, только если она сама захочет жить. Когда пациент начинает разглядывать венки на собственной могиле, медицина умывает лапы. Эта юная леди решила, что уже не поправится. О чем она только думает?

- Ну… Она всегда хотела научиться выращивать цветы.

- Цветы? Ерунда! Нет ли у неё какой-нибудь действительно серьезной причины. Например, отвергнувший её парень?

- Нет. Парня точно нет. Мы всегда доверяем друг другу наши тайны, и я бы знала. Да и здесь мы недавно и не успели обрасти знакомствами.

- Значит, она просто ослабла и упала духом, - решил доктор, - Я, как медик, сделаю все, что смогу. Сейчас я дал бы процентов двадцать на ее выздоровление, но знайте, если она вдруг поинтересуется, какие цвета будут в моде этой весной, то шансы на выздоровление взлетят как минимум на пятьдесят процентов.

Прощаясь, куница попыталась было вручить ему пару кредитов, отложенных было сестрами на дивные зеленые жакеты.

- А ну немедленно уберите! – оскалился ньюфаундленд, мгновенно превращаясь из милого доброго доктора в довольно-таки зубастого хищника, - Зима здесь хоть и недолгая, но вам придётся тянуть за двоих. И я поговорю с местным аптекарем, чтобы не пиратствовал с наценками.

Проводив доктора, Таня подозвала озабоченно крутившегося рядом соседского мальчишку и пошепталась с ним. Шустрый выдрёнок кивнул, ловко поймал монеты и стремглав унесся прочь. Через пять минут Таня зашла в комнату, гордо неся перед собой узкую вазочку, в которой стоял ярко красный цветок.

- Смотри, дорогая, какая чудесная роза, - сказала она, поставив вазу на комод перед кроватью сестры, - Это ведь твой любимый цветок. Правда, он прекрасен?

- Прекрасен, - тихо согласилась Алиса (тут сердце Тани радостно подпрыгнуло), - И, как и я, он вырван из жизни. Он чужой посреди снега и ледяных ветров. Скоро эти лепестки поникнут и завянут. Когда эта роза умрет, умру и я.

Мысленно выругав себя последними словами, Таня схватила только что принесенный подарок.

- Что за чушь, - вскричала она, - Какое отношение может иметь увядание цветка к тому что ты поправишься? Не будь глупышкой. У тебя всего лишь жалкая аллергия. Только что доктор давал минимум восемьдесят процентов на твое выздоровление. Это даже выше, чем у обычной простуды. Сейчас я приготовлю бульон, ты покушаешь, примешь лекарства и поспишь. А когда пройдет зима, мы найдем место, где нет этого гадкого снега, разобьем чудесный цветник и будем растить самые красивые розы в мире.

- Никуда я не поеду, - отвечала Алиса, разглядывая цветок, - И бульона не хочу. Пожалуйста, поставь вазу обратно. Твой подарок действительно прекрасен. Но я устала, Таня, устала думать, устала ждать. Мне хочется освободиться от всего, что меня здесь держит, и лететь, лететь ввысь. Раствориться в бесконечном океане света.

Снова поставив вазу с розой на комод, Таня присела на кровать, погладила сестренку по ярко желтому пятну на груди.

- Пожалуйста, не сдавайся. Подумай обо мне, если не хочешь думать о себе. Ты ведь не хочешь оставить меня совсем одну?

Но Алиса молчала. Когда душа готовится покинуть этот мир, ей нет дела до радостей и печалей тех, кто в нем остается. Болезненная фантазия захватила молодую куницу, и она смотрела на красный цветок, как на единственную нить, связывающую с жизнью.

Когда сестра уснула, Таня тихо вышла из комнаты, поднялась на пустой чердак и плакала там, пока не кончились слезы. Она не знала что делать. Растормошить Алису не удавалось, а показавшаяся поначалу такой удачной идея обернулась ловушкой. Теперь она только и смотрит на розу, да так, что у старшей сестры холодеет на сердце.

На следующий день Таня, едва дождавшись окончания смены, пулей примчалась домой. Алиса лежала, положив худенькие лапки на одеяло, и отстраненно глядела на розу. Затаив дыхание, Таня присмотрелась к своему подарку.

Роза цвела! Ни один лепесток не опал, даже не начал сворачиваться. Легкий запах продолжал наполнять комнату девушек.

- Я думала, она завянет, - сказала вдруг Алиса тихим голосом, - Я читала, что цветы недолго держатся зимой. Наверно, она была очень свежей. Значит, завтра или послезавтра.

Но и на второй и на третий день роза цвела, как ни в чем ни бывало. Все такая же яркая, она гордо держалась на тонкой, усыпанной колючими шипами ножке.

В один из таких дней Таня нашла за ящиком двадцать кредитов (забытая старыми жильцами заначка, не иначе). В то же вечер она попыталась поднять Алису на примерку обновок.

- Ты просто выбросила деньги на ветер, - холодно сказала Алиса, тускло посмотрев на зеленый жакет, о котором так страстно мечтала еще неделю назад, - Мне больше ничего уже не надо. Ты прекрасно это знаешь.

Вечером шестого дня, стоило Тане влететь в комнату и скинуть у порога легкие сапожки, Алиса слабым голосом позвала её к себе.

- Ты обманщица, сестренка, - сказала она укоризненно, - Ты учила меня никогда не врать, а сама обманываешь. Розы не живут так долго. Ты, наверное, купила искусственный цветок.

С великолепной уверенностью, которой на самом деле не было и в помине, Таня поставила вазу на одеяло прямо перед носом сестры.

- Посмотри на него, милая, - сказала она, - Потрогай его лапой. Он самый, что ни на есть настоящий и очень, очень живой.

Мягко опустившись на край кровати, Таня придерживала легкую стеклянную посудинку. Алиса долго рассматривала цветок, затем подняла лапку и подушечками погладила лепестки. Провела лапкой по стеблю. Тихо ойкнула, уколовшись об острый шип.

- Он и правда настоящий, - сказала она, - Как странно.

Через пару часов, когда Таня гладила белье на маленьком столике у входа, Алиса вдруг позвала её.

- Я дрянная девчонка, - сказала она, тихонько сжав лапку сестры, - Когда-нибудь ты задашь мне хорошую трепку. Я её заслужила. Неправильно, очень плохо и глупо желать себе смерти. Твоя чудесная роза своей стойкостью показала мне это. Спасибо тебе. И будь добра, принеси мне зеркальце и расческу, я, наверно, ужасно выгляжу.

Еще через пару часов, все еще работая расческой, Алиса сказала:

- Когда-нибудь я буду выращивать самые красивые цветы в мире.

Днем позже пришел доктор. Он осмотрел Алису, потом громко позвал Таню в комнату.

- Кризис прошел, все самое страшное позади, - констатировал он, легонько тронув пальцем нос пациентки. Та тут же зарылась носом в ворох одеял, виднелись только весело поблескивающие глаза и роскошный зеленый бант, подвязанный на левое ушко, - Теперь уход, питание и сон. Эта юная леди должна много спать. Лекарства придется принимать пока на земле лежит снег. А когда он сойдет – много физических упражнений. И, ради Сефироса, не стоит ждать здесь следующей зимы.

Один за другим пролетали дни. Таня работала, Алиса, отоспавшись днем, в меру сил помогала сестре вести домашнее хозяйство. А роза? Роза продолжала цвести. Вечерами куницы устраивались в обнимку на кровати Алисы и любовались своим удивительным сокровищем.

На исходе третьей недели кольца Калейдоскопа повернулись вновь. Ночью с юга налетели теплые ветра, живо сорвали с земли снежное покрывало, и погнали разомлевшую было от безнаказанности ледяную ведьму обратно на север.

В этот день лекарства так и остались нетронутыми. Алиса в сопровождении сестры выпорхнула из своей каменной клетки. Какая это была чудесная прогулка! Каждый запах был полон новых впечатлений, каждый звук дарил удивительные открытия.

Еще один сюрприз ждал куниц дома. Стоило им подойти к двери, как та бесшумно открылась и с порога в комнату отпрянула гибкая тень.

Две разъяренные фуррии кинулись на незваного гостя. Но тот стремительно заметался по комнате, ускользая от их цепких коготков. Затем осел на все четыре лапы, легко взлетел на стену, пронесся по потолку (у девушек только зубы щелкнули от удивления), молнией перескочил с верха стены на противоположную, упругим шаром прокатился под лапами метнувшейся было за ним Тани и, оставив девушек за спиной, рванул к выходу. И взвизгнул, когда острые зубы вцепились ему в хвост.

- Эй, нечестно, - возмущенно тявкнул он.

Протест тут же был подавлен метко брошенной подушкой. Следом на упавшего визитера полетели покрывала. Он рванулся, оставляя в зубах Алисы клочья шерсти из пышного хвоста, но в сутолоке потерял ориентацию и вместо открытой двери со всего маху влетел замотанной головой в стену. Девушки быстро накидали на него одеяла и тяжелые матрасы и, наконец, плюхнулись сверху сами.

- Мы победили! – гордо провозгласила Таня, задорно блестя глазами.

Алиса забарабанила кулачками по матрасу в том месте, где куча казалась особенно большой.

- Как тебе не стыдно! – укоризненно сказала она, сунув нос между матрасами, - Воришка! Обкрадывать бедных девушек!

- Ничего я у вас не брал, - оскорблено заявили снизу.

- Что, не нашел, где деньги лежат? - фыркнула Таня.

- Чего их искать, - фыркнули в ответ, - В комоде, в левом верхнем ящике, под полотенцами.

Переглянувшись с сестрой, Таня встала и заглянула в ящик. Потом прошлась по остальным ящикам, осмотрела гардероб.

- Деньги на месте, - констатировала она, - И все вещи тоже.

- И он уходил из комнаты, а не входил в неё, - задумчиво добавила Алиса, затем снова сунула нос между матрасов, - Эй, нижний этаж! Пообещай не удирать, если мы тебя освободим.

- Обещаю, что не буду убегать! – торжественно, но несколько глухо произнесли снизу.

Алиса оттащила в сторону один из матрасов. Больше ничего снимать не пришлось – от всего остального гость успел освободиться сам и теперь устроился в ворохе одеял как в кресле.

Им оказался молодой узкоплечий соболь, чуть повыше девушек ростом, и с таким роскошным черным мехом, что Алиса с трудом подавила желание погладить это чудо. Одет он был в легкую водолазку без рукавов, кожаные жилет и штаны.

- Где-то я тебя видела, - сказала Таня, внимательно разглядывая гостя.

Гость отвел глаза в сторону и начал поглаживать изрядно продранный хвост.

- Эй, - нарушила повисшую тишину Алиса, - Что там у тебя в свертке, в жилете?

- Это кто кого грабит? - возмутился соболь, когда девушки снова накинулись на него.

На сей раз сестры добились своего куда быстрее. Пока соболь отводил в сторону лапы Алисы (очень мягко, надо сказать), Таня выхватила из внутреннего кармана жилета длинный сверток и отскочила подальше. Алиса тут же присоединилась к ней. Куницы быстро сорвали обертку и… озадаченно уставились на находку. С кучи одеял раздался грустный вздох.

- Это роза, - констатировала спустя пару минут Алиса, разглядывая яркий цветок.

- Да, роза, - согласилась Таня, - Причем свежая. Только один лепесток с края заворачиваться стал.

Сестры, не сговариваясь, посмотрели на свое главное богатство – стоявший в длинной вазочке цветок.

- Совершенно свежая, будто только что срезали, - подвела итог наблюдениям Таня, - А ну-ка, мохнатый, давай-ка выкладывай всё начистоту!

Тот вытянул и втянул когти и посмотрел на устроившуюся прямо перед ним Алису.

- Да что выкладывать. Зовут меня Корсик Шуршат. О профессии вы правильно догадались. Залез я как-то к вашим соседям снизу, эти барсуки как раз в спячку легли, а тут суматоха началась, доктор, то, се. Я и решил переждать, пока все уляжется. Стены здесь так себе, слух у меня хороший. В общем, слушал я всю эту историю, и что-то мне так грустно стало. Вот, думаю, глупая, нашла из-за чего помирать. Ну и решил подменить цветок пару раз. Ты, Алиса, уснула, ты так смешно посапываешь, когда спишь. Таня рванула наверх слезы лить, а я зашел на розу посмотреть-запомнить и петли на двери смазать, чтоб не урчали, когда в следующий раз приду. А как глянул на твою печальную мордашку…урх. А твой зеленый бант! В общем, так и таскал каждый день новую розу. А сегодня зашел, а тебя нет. Вот и выключился из реальности. Спохватился, только когда вас увидел.

- Теперь вспомнила, где я тебя видела, - махнула лапой Таня, - У старого Бека, в его цветочном магазине. Ты там иногда в витрине копошился.

Алиса придвинулась ближе. Корсик вновь вытянул и втянул когти – похоже, этот жест заменял ему пожатие плечами.

- Со стариной Беком повезло. Я пару дней помотался по городу, потом думаю: так не пойдет, розы-то нужны одинаковые. Сунулся к нему – этот старый олень в разных растениях, мрх, собаку съел. Ну и договорились. Где он брал цветы, не знаю, но все один к одному, а я ему по магазину помогал. Заодно и вспоминал там кое-что.

Алиса придвинулась еще ближе. Погладила соболя по пышному черному меху на хвосте.

- А зачем убегал, глупый?

- Инстинкты, наверно, чтоб им пусто было. У нас в породе ведь как? Если какая-то опасность, или неожиданность, то мы сразу в нору или куда повыше, в общем, в безопасное место. А уж потом начинаем разбираться, что к чему. Вот и рванул.

Они сидели уже совсем близко. Корсик мягко накрыл широкой лапой пушистую ладошку Алисы.

- Мой предок, - сказал он, заглянув в глаза девушки, - Держит ферму к югу отсюда, недалеко от Диких Степей. Разводит там разную мелкую живность. Там иногда бывает холодно, но зато никогда не бывает снега. И… и я обещаю, что там будет самый красивый цветник на континенте. Поедешь со мной?

Молодая куница грациозно потянулась к нему и медленно, с наслаждением, провела язычком по черной полоске от носа до ушей..

- Хоть на край света.