[/c]

Почему так медленно ползет время? Стрелка часов весь день не слишком-то торопилась, а теперь и вовсе будто увязла в липком киселе, растягивая последние мгновения лекции в бесконечность. Пришлось через силу подавить зевок. Это ведь последняя учебная минута не лекции и не учебного дня. Недели.

Параллельный курс уже закончил волейбольный матч и отправился в раздевалку, так что даже за окном посмотреть решительно не на что. Ну не следить же за тем, что там царапает на доске Фунидзука-сенсей?

– И, таким образом, объект существует бесконечно малый промежуток времени, но его положение бесконечно растянуто в пространстве. Исходя из этого уравнения... – продолжал бубнить учитель, не замечая ничего вокруг.

Далее по доске поползло длинное уравнение, не имеющее никакого отношения к реальности. Сплошная пространственно-временная теория из раздела комплексной геометрии. Наконец, по коридору разнесся мелодичный перезвон.

– Как быстро летит время... - бросил сенсей, скользнув взглядом по циферблату.

Да... Похоже, преподаватели живут в каком-то своем, совершенно ином времени, которое не тянется, но летит со скоростью пикирующего истребителя. Видимо, необходимо защитить диссертацию в области теоретической физики и тебе предоставят собственный временной поток.

– Встать, поклон! - прокричала староста, после того, как сенсей собрал в папку свои конспекты, пробормотав что-то про самостоятельное рассмотрение всех уравнений начатого раздела.

Да кого это сейчас волнует, если уроки завершились, и пришла пора кружков и выходных...?

Конспекты немедленно свалились в портфель, а я уже выбегал из аудитории, едва не сверзив при входе подставку с цветами, когда тугие кольца крепко обвили заднюю ногу. Последовал рывок и в результате я на четырех конечностях... Дернувшись, попытался освободиться или доползти до двери, но, увы, безрезультатно.

– Хацу-кун, - хорошо знакомый звенящий голос не предвещал ничего хорошего, - а Карараги-сенсей интересуется, когда ты закончишь семестровую работу по ее предмету. Крайний срок сдачи через неделю, а ты единственный, кто еще даже не показал промежуточных результатов.

Я повернулся на голос, вымучено осклабившись в подобие улыбки.

– Анага-сан. Хорошо выглядишь сегодня... Особенно твой хвост. Просто сногсшибателен.

– Поговори мне тут... – буркнула староста. Длинный чешуйчатый хвост отпустил заднюю ногу и начал сворачиваться кольцами... Я загипнотизировано смотрел на перетекающие узоры. Все-таки у проектировщика ее биомы был вкус...

Услышав угрожающее покашливание, я оторвался от созерцания чешуек и перевел взгляд на человеческую половину тела. Анага-сан сжимала в руках пачку распечаток, сверлила меня недовольным взглядом.

– Так что насчет работы... - сама она покачивалась, словно кобра перед броском. Распущенные волосы ниспадали до пояса, создавая эффект капюшона. У нее голова-то не кружится? И когда она так покачивается, это явный признак раздражения. Лучшее ее не злить в эти моменты, нашу Шиппо1-сан.

– Работа. Да конечно я уже давно начал, - неубедительно звучит.

Если считать под «начал» - открыл, посмотрел, что не успею вовремя, даже если примусь за дело немедленно. После чего отложил на неопределенный срок.

– Извини, - бросил я, поднимаясь, - опаздываю на собрание кружка.

Староста обреченно вздохнула:

– Кому ты рассказываешь? Вы в вашем кружке ничего не делаете. Его давно следовало бы упразднить.

– Нельзя упразднять летный кружок. Это ущемит права крылатых... - процитировал я фразу, спасавшую нас от расформирования на протяжении многих лет, и гордо раскинул перепончатые крылья, таки задевая многострадальные цветы. Подставку мы подхватили одновременно, хвостами. Староста слегка смутилась, мне тоже пришлось повернуться, чтобы не показывать, как вспыхнула обратная сторона ушей.

– Ладно, иди. Почему все драконы, как драконы... один ты...

– Кто знает? – пожал я плечами, последний раз бросая взгляд на то, как староста проползает меж парт, покачивая бедрами. Все же хвост у нее очень даже ничего... а так, не в моем вкусе. Да и характер не сахарный.

Я спешно покинул класс, переходя на четыре лапы, по-кошачьи рванул коридорами, вгрызаясь когтями в прорезиненное покрытие. Благо немногочисленные студенты разошлись, пронесся по коридорам, заглянул в учительскую. Для начала поднявшись на задних и вытянув шею - в вентиляционное окошко над дверью. Вроде Карараги-сенсей не видно. Значит - отлично.

Протиснувшись в кабинет, я бегло поздоровался с незнакомым преподавателем и подцепил когтем ключ от крыши.

Одна из привилегий астрономического и полетного кружка... Но астрономы занимают площадки преимущественно ночью. А вот летный кружок бездельничает здесь после занятий. Или до. Иногда даже вместо. Но, в таких случаях приходится идти на хитрости, чтоб не застукали.

Дверь распахнулась, в коридор ворвался теплый весенний воздух с запахом городской стерильности, особенно ощущавшийся над верхушками деревьев. В шкафчике у выхода я выхватил маленький телескоп и принялся устанавливать его на треногу, подкручивая оптику.

Она была там же, где и всегда в это же время. Девушка, стояла на лоджии за мольбертом писала картину, вглядываясь в небо над академгородом. Девушка мечты. Так их называют. Та, к которой я, не раздумывая, подошел бы год назад.

– Сталкером заделался... – раздался знакомый голос.

Я недовольно оторвался от оптики.

На меня пялился грифон, которого все называли Тахо-кун.

Тахо повернул голову и испытывающе сверлил меня бессмысленным птичьим взглядом. Что характерно, у орлов зрение бинокулярное и, соответственно они не станут поворачивать голову боком и таращиться на тебя одним глазом. Но Тахо все равно так делал, когда собирался поглумиться и поёрничать.... Он лежал на крыше мезонина2 и гулял когтями по клавишам ноутбука. Еще один условный член летного кружка. Если честно, я лишь однажды видел, как он летал - когда тот, сидя у окна заметил, что ветер гонит по корту купюру в тысячу иен.

– А она ничего так. Тебе нравятся девушки покрупнее, чтоб было за что подержаться? – осведомился грифон. Чтобы разглядеть человека на таком расстоянии, ему не требовалось бинокля. Биому проектировали с учетом дальнозоркости.

– Ты о чем это? – я еще раз приложился к телескопу. Уж какой, но крупной художницу назвать было трудно. Я видел ее по пояс. Но даже так было заметно, что фигурой она достаточно спортивна, да и пышность форм не поражала. Но все вместе было предельно гармоничным.

– Да ни о чем. Спрашиваю, решил покинуть ряды одиноких сердец?

– Если ты не обратил внимания, - едко заметил я, - у меня есть парочка недостатков, которые играют ключевую роль в общении с девушками. Например, чешуя и хвост. Это, знаешь ли, далеко не всем нравится.

– Все мы здесь немного неординарны, - клекотнул Тахо, возвращаясь к ноутбуку.

Грифон тихо стучал когтями по клавишам. Я подошел к перилам, раскинул крылья, ловя перепонками малейшее дуновение ветра.

Внизу раскинулся город. Город для бескрылых. Погрязших в обыденной суете, торопящихся набиться в общественный транспорт.

Ветер – лишь для меня. Все небо лишь для меня...

Глупая мечта настигла меня одного.

Мода страховать жизнь и здоровье в компании БиоМ появилась еще, когда я учился в старших классах школы. Тогда все, как один, выпрашивали разрешение застраховаться, только для того, чтобы потом восторженно хвастаться перед друзьями. Вообще компания предлагала три вида страховки - первый вид подразумевал, что вы вносите просто таки баснословную сумму денег. Но компания берет на себя обязательства в случае несчастного случая обеспечить полное лечение и протезирование по высшему разряду. Такое страхование могли себе позволить только наиболее богатые буржуи. Рядовым школьникам подходил второй вариант. Там ненужно было ничего платить. Но ты становился добровольцем в испытаниях моделей отдела М.I.F. Экспериментальное протезирование, не гуманоидные тела. За этими разработками виделось будущее. Необходимо было посетить специальную ярмарку, где группы дизайнеров и разработчиков демонстрировали свои передовые биомы. И выбрать куратора. После заключения контракта ты выбирал, в какую группу попадешь, и какую биому получишь. Конечно, тогда требовалось письменное разрешение от родителей. Многие мои друзья тратили месяцы, чтобы его получить. Мне было легче. Матери ужасно не нравилось мое увлечение дельтапланеризмом. Так что она ухватилась за малейшую возможность обезопасить мою жизнь. Как позже выяснилось, не зря. В тот день мы пошли на выставку всем летной группой. И все разом подписались к профессору Джокко. Его экспериментальная биома произвела впечатление. Трехмерная фигурка дракона на голограмме парила в потоках воздуха, бегала на четырех лапах и ходила на двух. Это была первая функциональная модель. ДРАГО-986 на нее возлагали большие надежды. Вся дельтапланеристы выбрали именно ее. Ведь тогда мечтой любого из нас было летать на собственных крыльях. Моя осуществилась, когда лопнула несущая планка.

Тонкость контракта заключается в том, что ты можешь на каждой ярмарке менять свой выбор на более передовые и совершенные разработки. Но для этого нужно их посещать. Никто из наших этого не делал и я не стал. Я очнулся в далеко не самом совершенном теле. К тому времени в академгородке уже обитала пара более совершенных ДРАГО-1К50 от других разработчиков. Более сильных, универсальных. А мне приходилось во имя науки обкатывать тестовую модель, для которой нет перспективного будущего.

Здесь мы проходим довузовскую подготовку, учувствуем в опытах, проходили курсы по использованию новых возможностей. Академгородок БиоМы достаточно большое изолированное научное учреждение, где живут, работают и учатся вперемешку обладатели биом, студенты, поступившие в местные учебные заведения и просто научный персонал с семьями.

– Она из школы Камаэда что на другом конце городка, - подал голос Тахо, отвлекая меня от созерцания бесконечной небесной пустоты. - Это их общежитие.

– Если она в нашем городе, то вероятно проходит какие-то научные курсы. Или реабилитацию после протезирования. Но тогда значит, что в ее семье денег куры не клюют, - вздохнул я.

– А что она рисует, пейзажи?

– Вероятно. Виды академгорода. Или сама фантазирует и любит рисовать на свежем воздухе.

– Могла бы выйти во двор, вдыхать запах цветущей сакуры и любоваться лепестками, упавшими в палитру.

– Может она рисует закат.

– Может и так, - хихикнул Тахо.

И что его так веселит сегодня?

– Всем салют! - на крышу, распахнув дверь ногой, явилась третья и последняя участница летного кружка. Кирин-сан уже успела стащить форму, которую недолюбливала, и теперь расхаживала в повседневном. Из-под короткого топа видны бинты, стягивающие ребра. Пара синяков в той части ног, которая еще не птичья. И несколько царапин на лице заклеенных пластырем.

Кирин жертва третьего вида страхования. Академия фактически предлагала продать свое тело для экспериментальных нужд. Ты получал единоразовую выплату крупной суммы, но в ряде оговоренных случаев твое тело поступало в полное распоряжение медиков академии. На тебе могла испытать любую доработанную или экспериментальную биому или в критическом случае загнать нервную систему в иное, возможно даже, до абсурдности не гуманоидное тело, вроде пегаса. У Кирин-сан болела мать и деньги были нужны очень срочно. В результате после автодорожной катастрофы Кирин обзавелась парой птичьих лап и гибридным подобием рук-крыльев. Летать она, правда, не могла. Экспериментаторы чего-то напутали с массой и прочностью мышц, и модель получилась нефункциональной. Что не мешало Кирин стать главой летного кружка. Ведь кроме меня и Тахо в нем никто не состоял, а нам эта должность была совершенно ни к чему.

– Так какие дела, народ? - привычно бросила риторический вопрос Кирин – сан, врываясь в общее пространство и мгновенно заполняя его. Прошествовав к телескопу, бегло заглянула в оптику. - Подсматриваем за женским общежитием? Как не стыдно! От Тахо я еще могла такое ожидать. Но, ты, Хацу! О тебе я была лучшего мнения!

Кирин схватила когтями телескоп, развернув его в другом направлении.

– Не видишь, что ли? Наш дракон запал, - отозвался Тахо.

– Серьезно? Познакомился уже? Хотя, о чем это я. Вряд ли за знакомыми подсматривают в телескоп. Ты, не иначе решил в сталкеры переквалифицироваться? В курсе, что это уголовно наказуемо? - ехидно поинтересовалась Кирин, доверительно хлопая меня крылом. – Такой же бесполезный, как и Тахо. Давно бы уже разузнал о девушке, да познакомился.

– Если хочешь, я наведу справки, - предложил грифон. - Мне это раз плюнуть. Учебные досье, все дела. Могу покопаться в базах.

– Да ну вас, - отмахнулся я. – Обоих.

Не в том состоянии, чтобы как-то приударять за девчонками. Я нынче опытный образец ДРАГО-986 и в ближайшее время мне сулит учеба и тестирование тела, полевые вылазки, тренировки в условиях, приближенных к экстремальным. Как говорит куратор нашей группы - дракон есть человек, адаптированный к неблагоприятным условиям окружающей среды. В общем, я лишь инструмент для спасательных операций. Не самый новый, не самый совершенный. Но да, мечта моя осуществилась. Я летаю.

– У него отсроченный синдром смены тела, - проворчала Кирин.

– Ничего, отсроченный, не первичный. Да и Хацу у нас слишком практичная личность, чтобы себе вредить. Похандрит немного и увлечется еще чем-нибудь, - меланхолично отмахнулся Тахо. - Но я бы посоветовал бы к девчонке подкатить. Даже пару книжек умных скину. Там говорится, главное не внешние данные, а наглость и напор. Умение себя держать и подавать. Вот посмотрим, что тут пишут… - Тахо вновь переключился на экран ноутбука.

– Чего ты сам-то не пользуешься этой книгой? - насмешливо осведомилась Кирин-сан.

– Пользуюсь, почему же... – задумчиво пробормотал Тахо, перебирая файлы.

– Тогда ты ж должен ко всем без исключения подкатывать. Что-то я не припомню ни разу от тебя внимания, - заметила Кирин.

– Так я же только к девчонкам…

В следующий момент Кирин уже зацепилась левой лапой за перила, а правой занесла сграбастанный ноутбук над асфальтом. Тахо протестующее клекотал, пытаясь через перила дотянуться до важной техники.

Я немного, что называется, «впал в каплю». Оставлю их «семейные» разборки. Лучше полетать. Я подошел к краю, готовясь сигануть в направлении спортивных кортов.

– В чем-то он прав, да, - крикнула мне Кирин, отпихивая наседающего грифона крылом, - ты в любом случае ничего не добьешься, если не будешь ничего предпринимать.

Я лишь отмахнулся.

– Как знаешь, дело твое, но я все же разузнаю контакты, - Тахо по-кошачьи запрыгнул на возвышенность, предварительно упрятав под крыло отвоеванный ноутбук. - До завтра.

Я набрал полную грудь воздуха и спрыгнул с крыши, пару раз взмахнул крыльями, поймал восходящий поток. Вечер только мой, это небо заходящее солнце, разливающее румяные оттенки по всему научному комплексу, теплые порывы летнего воздуха и небо, в которое можно нырнуть. Чувствовать упругость воздуха в крыльях. Без шлема, без кучи неудобного снаряжения. Когда-то дельтаплан давал иллюзию свободы. Теперь же он казался ловушкой из хитросплетения крепежей и ненадежных каркасов-страховок, тяжелого рулона брезента, который всегда приходилось тащить на поле, монтировать, проверяя многократно. Одна ошибка, и все…

Так прошел вечер... так прошел сегодняшний день. Последний перед выходными.

* * *

Часто так бывает - ты не решаешься поймать восходящий поток, но тот сам набрасывается на тебя, швыряет ввысь, дает понять, как много было бы потеряно, не случись этого. Сегодня утром роль такой природной случайности сыграл Тахо.

Утро выдалось на редкость шумным. Тот хорошо знакомый звук, когда один надоедливый пернатый знакомый настойчиво колотит клювом в стекло. Я, не открывая глаз, метнул в окно подушкой и сунул голову под крыло. Но намек не возымел особого эффекта.

– Просыпайся, Хауц-кун, хватит крылья мять! У меня для тебя отличные новости!

– Не бывает хороших новостей в такую рань, - буркнул я. – Все, что требует побудки априори скверно. А у меня даже кофе закончился.

Но стук возобновился с большей настойчивостью. Пришлось выбираться из кровати, топать к двери на десятисантиметровую площадку, по ошибке именуемую балконом.

Тахо привычно уцепился передними лапами за перила, а задними продолжал вырисовывать сеть царапин на штукатурке под окном. Соседи по общежитию уже жаловались, а один из акватиков, которому штукатурка упала на затылок, даже настрочил жалобу. Впрочем, сам виноват. Зачем, спрашивается, ему третий глаз на голове нужен? Чего он там под водой не рассмотрит?

Я открыл балконную дверь, и, не дожидаясь, пока пернатый перевалится через перила, отправился ставить чайник. Но грифон лишь ворвавшись в комнату, принялся настойчиво выталкивать сонного меня к выходу.

– Бежим! Быстро! Дело первостепенной важности!

Не обращая внимания на сонные возражения, Тахо вытолкал меня из общежития через центральный вход. Недовольным возгласам консьержа, который не собирался выпускать посетителей, которых самолично не впускал, грифон придал не больше внимания, чем моим. И прежде чем я смекнул, что происходит, мы уже мчались улочками научного городка. Я едва успел подцепить пояс с карманами, где держал телефон, пропуск и прочие мелочи, которые некуда распихать, если нет штанов с карманами.

На какое-то время мне еще хватало запала. Но довольно быстро сонная пелена спала, и возник резонный вопрос:

– Куда мы собственно бежим?

– На художественную выставку, конечно! – запыхавшись, ответил грифон.

– Стоп, - притормозил я. - Ты поднял меня в такую рань, чтобы посетить художественную выставку? Я возвращаюсь.

– Поздно, - вздохнул Тахо. - Пришли.

Здание художественной галереи ютилось между двумя высотками, и выглядело маленьким островком уюта в вечно спешащем потоке жителей академгородка.

– Хорошо, пришли, - вздохнул я. - Но, что я должен здесь увидеть?

– Не что, а кого, - назидательно поднял коготь грифон. – Сегодня здесь выставка работ художественных кружков. И тут будет выставляться художница, по которой ты сохнешь!

Художница? Он серьезно? И что я ей скажу? «Привет, я дракон!» И улыбнусь сотней нечищеных зубов. Да у чешуйчатой ящерицы даже заговорить с девушкой не так много шансов.

– Пусть так, - вздохнул я. – Что толку? Притащил меня, чтоб поиздеваться?

– Тебе вообще не интересно? – обиделся грифон - И ты даже не хочешь посмотреть ее картины?

– Я понятия не имею, какие картины ее.

– Поэтому я, как твой настоящий друг, взял на себя смелость все узнать. Вот, ее имя Кентино Хане. Пишется как «брызги». Группа крови третья. День рождения 26 ноября. Впрочем, я и раньше ее видел. Тебе следовало уделять больше внимания чуть более приземленным районам города и немного общественной жизни. Так что, дерзай. Все картины с этим именем – ее – поведал Тахо, приталкивая меня во вращающуюся дверь. Я в последний момент одернул хвост, дабы не прищемило.

Народу в галерее было больше, чем я ожидал. Два яруса были заняты полотнами. Некоторые были вполне себе интересны, вроде выпрыгивающих из воды русалок. Вокруг одной из картин висела серия снимков из бассейна, с которых делались эскизы для этой серии.

– А, вот вы где! Наконец-то! – Кирин-сан махала нам из противоположного угла, игнорируя замечания дежурного по залу.

– Нашла? – поинтересовался грифон, когда подхватив, гарпию мы утащили ее на второй этаж.

Искомая экспозиция находилась в отдельной комнате. Табличка на входе гласила:«天 地» «画家 -ケンチノ 跳ね».

«Небо и земля» - прочел я. – Художник - Кентино Хане.

Картины в маленькой комнате располагались двумя рядами. Нижний, похоже, символизировал землю. Ветер гнал волны трав по бескрайним полям. Мутный поток взрезал груды талого снега на горных склонах. Самум, играющий песчаными облаками в бесплодных равнинах. Сияние лучей в зеркальном озере горной низины… С одних картин слышался шум дождя, с других – жужжание пчел. Кружили листья сакуры в своем последнем полете.

И неизменно на картинах была сама художница, она изображала себя кентавром. Вот она несется среди трав, а вот у озера смотрит в небеса. Кутается в глухой плащ, пробираясь в пустыне. И к каждой картине «земля» было свое «небо» И в небе парил дракон. Зеленый дракон, всегда один и тот же, похожий на того, что я вижу в зеркале. На последней паре не было буйства природы или танца стихий. Изображался наш, знакомый Академгородок. Тот закат, который я наблюдаю каждый день, те же здания… И тот же я, ныряющий в потоках и город, окрашенного лучами солнца где-то внизу…

От созерцания меня оторвал смущенный писк. Повернувшись, я увидел ее. Девушку, которая рисует. Ее лицо было так близко. И глаза на одном уровне с моими. Даже учитывая длину моей шеи и то, что я стоял на задних лапах. Невольно я отступил, запутался о цепочку, заваливая несколько ограждающих столбиков.

Причем, реакция со стороны девушки была практически идентичной. Она залилась ярким румянцем, рванулась, и еще рад столбиков оказался на полу.

Она подошла так незаметно. Подковы с прорезиненными вставками отлично глушили шаги копыт. Безразмерная синяя юбка покрывала всю конскую часть биомы.

Она тоже была испытуемой, заключила договор страхования. Стеснительная девушка, чье детство прошло с родителями, разводившими лошадей. И она решила, что было бы прекрасно мчаться столь же быстро, как и верхом… Но как и в моем случае, открыла для себя чуть менее романтичные стороны нового образа. Она и раньше была стеснительной, а после несчастного случая и переезда в академию вовсе замкнулась в себе, погрузившись в рисование. Как можно чувствовать себя изгоем в городе, где каждый третий - носитель биомы проекта М.I.F.? Кто знает. Просто когда ты из человека становишься моделью ДРАГО-986, и спрашиваешь себя – это ли мечта все жизни? Она осуществилась, но что дальше? Где то счастье, что виделось тебе в юношеском максимализме? Понимание обыденности несколько угнетает.

Кажется, что простые жизненные ценности недоступны. Что между тобой и ними непреодолимая пропасть и что никакие крылья не позволят ее преодолеть. Пропасть, которую мы сами для себя придумываем, рисуем ее на асфальте и боимся подходить к краю. Надуманные страхи и условности, которые мешают нам жить. Лишают нас чувства полета.

* * *

На академгородок спустился вечер. На крыше галереи сидели грифон с гарпией, провожая взглядом дракона и кентаврийку. Дракон вышагивал на задних лапах, что-то рассказывал, красочно жестикулируя и возбужденно распахивая крылья. Кентаврийка смеялась.

– Похоже, у них все хорошо, - заметила гарпия.

– По законам жанра теперь и мы должны…

– Поддаться моменту и поцеловаться? – осведомилась она.

– Ну, целоваться у меня плохо выходит, – сокрушенно заметил грифон, щелкая клювом.

Солнце почти закатилось, стаскивая за горизонт остатки золотистого покрывала.

– А знаешь, пошли в кафе, - внезапно предложил Тахо. - После десяти в «キャラメル熊 3» скидка на пирожные.

– Ты бесполезен, - вздохнула гарпия, взбивая ему крылом перья не загривке. – Как и твои книги по пикапу. Испортил момент. Но, по крайней мере, ты знаешь, где продают мои любимые пирожные.

– Цени это, - сказал Тахо, за что схлопотал еще больший беспорядок на голове. И пара направилась к выходу.

_________________________________________________

1. Shippo яп. – хвостик.

2. В данном случае имеется в виду чердачная надстройка.

3. Karameru Kuma яп. – «Карамельный мишка».