Крики за дверью были невыносимыми. Несмотря на это, волк спокойно сидел на старом твердом стуле, опустив глаза и уставившись в пол. Смерть очередного выжившего еще больше омрачала этот день. Какая нелепость… Он и не думал, что обычная вылазка за припасами обернется потерей. И теперь сидя, и слушая, как по ту сторону двери заживо съедали его товарища, волк винил себя, хоть и понимал, что его вины как таковой в этом нет. Дело случая. Как часто случай стал решать судьбы живых в этом мире.

Лучи полуденного солнца, которое снова заволокли светло-серые тучи, стали пробиваться сквозь порванные оранжевые занавески комнаты. Лишь когда тень сползла с лица волка, тот проснулся, ощутив неприятное тепло на своем лице. Глаза, привыкшие к темноте, щурились. Задремав всего на пару часов, ему казалось, что он проспал целую ночь после тяжелого трудового дня, и теперь, снова с чувством предстоящих дел, нужно было прийти в себя. Но реальность была не такой как раньше, понятие усталости и утомленности теперь приобретало иной смысл. Когда каждый день идет борьба за свою жизнь, усталость отходит на второй план.

Посидев еще какое-то время в кресле, волк приподнялся, постепенно сгоняя тяжелое ощущение сонливости. Когда в последний раз он крепко спал?.. День ото дня, ночуя, где придется, вздрагивая и просыпаясь от каждого подозрительного шороха, он уже привыкал к этому состоянию. Он привыкал бороться за каждый новый день.

Железная палка с закрученным болтом на конце стояла, прислонившись к креслу, в котором недавно спал волк. Приходилось всегда носить её с собой, чтобы обеспечить себе хоть какую-то защиту.

Дотянувшись до палки лапой, волк провел кончиками пальцев вниз по гладкой холодной поверхности.

Маленьких размеров комната напоминала кладовую. В углу пылилась куча картонных коробок, хаотично скиданных одна на другую. Содранные обои, пустые деревянные полки, прибитые к стене над маленькой тумбочкой.

Волк решил обыскать всё в этой невзрачной комнате. В принципе он всегда обыскивал новые посещаемые им места, ища что-нибудь ценное. Например, это могла бы быть удобная и в то же время надежная одежда, лекарственные препараты, предметы, пригодные для самообороны. Ну и, пожалуй, главную ценность представляла долго портящаяся еда. Проникнуть в торговые точки не всегда представлялось возможным, да и большая часть из того, что там хранилось, уже испортилась.

Подойдя к тумбочке, волк отодвинул верхний ящик. Пара старых журналов, рулон скотча и закатившаяся в дальний угол пальчиковая батарейка. Что ж, вполне может пригодиться, если она, конечно, рабочая. Волк взял её, сжав в кулаке. Большая нижняя дверца отворилась, стоило лишь легонько потянуть её на себя, но внутри оказалось пусто. Одну за другой волк открывал коробки, но максимум из того, что там оказывалось, был упаковочный пенопласт. Так и не найдя больше ничего ценного, волк присел возле рюкзака, оставленного возле входной двери, и аккуратно сунул батарейку в боковой карман. Затем, надев рюкзак на плечи, взял в правую лапу железную палку. С минуту волк прислушивался, прислонившись ухом к дверной щели, и, убедившись, что за ней ничего не происходит, тихонько повернул ручку.

Дверь со скрипом приоткрылась. Волк как можно тише делал шаг за шагом по пропитанной кровью ковровой дорожке, оставляя за собой влажные следы. Слева возле стены была огромная лужа еще свежей крови, недавно принадлежавшей его товарищу. Они ушли. И он ушел… Следы от пар лап вели к открытой двери, за которой открывался вид на лестничную площадку. Осторожно переступая с лапы на лапу, вместе с этим осматривая соседние комнаты, волк приближался к выходу.

Это был третий этаж многоэтажного дома. Они зажали их с обеих сторон лестничной клетки. Толпа сверху, толпа снизу. Вывихнутая лодыжка напарника замедляла движение. Наспех выломав дверной замок, ощущая за спиной наступающих на пятки ходячих, двое бросились вперед. Один из них оступился.

Снова и снова проматывая, словно кинопленку, этот эпизод у себя в голове, волк пытался прийти в себя.

Лестничный пролет казался пустым. Волк внимательно вглядывался вниз между перилами, затем посмотрел наверх, запрокинув голову. Всё было тихо. Следы лап здесь были уже менее заметны, чем ранее у двери. Все они вели вниз. По крайней мере, так появился шанс, что толпа ушла уже далеко по улице, и волку удастся выбраться отсюда без лишних трудностей.

Он медленно начал продвигаться вниз по лестнице. Тяжелые кожаные ботинки на его лапах издавали глухой стук подошвы о камень. Но они, к счастью, как показывала практика, слабо реагируют на подобные звуки, и чтобы таким образом привлечь их внимание, нужно изрядно пошуметь.

Вот уже второй этаж. Открытый электрощиток, облупившаяся синяя краска на стенах. Через грязное запылившееся окно свет слабо проникал внутрь.

Первый этаж. Казалось, что сердце стало биться чаще. С напарником такого ощущения волк не испытывал. Но сейчас, когда все зависит только от собственных действий, внутреннее напряжение било через край. Если зажмут с двух сторон, то одной палкой отбиться будет крайне сложно.

Дверь наружу, как и ожидалось, распахнута настежь. Они ведь не додумаются закрыть её за собой.

Он оказался в небольшом переулке, и с такой же серой и невзрачной многоэтажкой напротив. Боковые части домов соединялись таким образом, что образовывали подобие квадрата, а две единственные дороги, ведущие к большим улицам, проходили под арками. Убежище, которое волк и еще несколько выживших смогли себе обустроить, было в паре улиц отсюда. Что в этот раз их так далеко занесло – он сам еще не до конца понимал. Возможно, желание не просто продержаться очередных пару дней, а найти нечто большее, или кого-то…

Теперь любой ценой нужно было вернуться домой. Волк со своим напарником уже успели набрать еды на ближайшие сутки до злополучного случая. Другие задачи вылазки отменялись – к этому уже ничего не располагало: ни психологическое состояние, ни остаток сил, да и в одиночку исследовать окрестности было бы слишком опасным занятием, когда есть более надежные варианты.

Повернув налево, неторопливым шагом волк продвигался к одной из арок. Не доходя десяти метров до темного перехода под аркой, послышалось шарканье по другую сторону прохода. Волк ускорился. Легкими скачками он приблизился к левой от прохода стене и выглядывал из-за угла. Сначала показалась тень. На пару секунд замерев, существо продолжило свое движение. Это была крольчиха, вернее то, что было когда-то ею. Сейчас это было мертвое тело, сохранившее часть безусловных рефлексов, имеющее постоянную потребность в еде. Правое ухо её было оторвано, на месте него виднелась гниющая рана. Истощенное костлявое тело передвигалось медленно, и казалось, что если подует сильный ветер, оно попросту не устоит и упадет.

К счастью для волка, крольчиха прошла мимо и скрылась по правую сторону от арки. Волк же последовал налево. Шаги под каменным потолком перехода были в разы громче, чем на открытом воздухе, но оставались достаточно тихими для того, чтобы не привлекать внимания.

Улица была довольно широкой, и убежать от толпы этих существ не представляло трудности. Вдалеке слонялись около десяти тел, и почти все они передвигались, уставившись в пол, иногда издавая жутковатые хрипящие звуки и наклоняя шеи то в одну, то в другую сторону. Что было сил, волк помчался вперед, прямо по центру дороги, держась на расстоянии двух-трех метров от оборачивающихся в его сторону существ. Они медленно начинали двигаться в сторону стремительно отдаляющегося волка.

Миновав несколько домов вдоль улицы, волк свернул во внутренние дворы. Там оказалось безопасно: ни единого ходячего трупа, лишь вороны возмущенно каркали гостю, сидя на ветвях молодого невысокого дерева. Волк улыбнулся им. Приятно думать, что они такие же живые, как и он.

Убрав засов с парадной двери, волк вошел на лестничную площадку и закрыл на замок железную дверь. Ключ висел на шнурке, надетом на гвоздь, который, в свою очередь, был забит в стену. Общий доступ к ключу обеспечивал самостоятельный контроль за безопасностью выживших каждым членом группы. Когда происходит вылазка, выходящие наружу закрывают дверь на засов, оставляя дверь незапертой изнутри. Но засов обеспечивает абсолютную защиту от мертвецов ввиду своей хитрой конструкции. Это была не просто железная палка, и чтобы убрать его, потребуется развинтить две составные части, что не под силу не обладающим умом трупам.

Поднимаясь на второй этаж, где и располагалось безопасное убежище, волк обдумывал слова, которыми расскажет о потере последнему оставшемуся члену их небольшой, некогда состоящей из четырех участников, группы. Впрочем, его усталый, потрепанный, полный душевной боли вид мог сказать куда больше, чем любые слова.

Звук от ритмично топающих лап по бетонной дорожке переулка разносился на десятки метров в округе.

Двое бежали, пока на их пути не возникла трехметровая ограда с закрытой на замок решетчатой дверью.

– Так, и теперь что? – озадаченно спросил один из них. Это был фенек песочного окраса.

– Перелезем или… - оборвала фразу полярная лисица, оборачиваясь назад и глядя в начало переулка, который уже был заполнен во всю свою ширину приближающимися ходячими.

– Можешь недоговаривать, так трагичнее, – пошутил фенек, осматриваясь вокруг в поисках того, что могло бы помочь преодолеть тупик.

– Придурок, может тебя так же забавляет мысль быть съеденным? – без капли иронии сказала лисица. От этих слов улыбка на мордахе фенека стала еще шире.

Ограда-забор была каменной, и лишь в некоторых местах были выбоины, на которые можно было бы опереться, взбираясь наверх. И даже если половину ограды можно более-менее легко преодолеть, подтягиваясь на прутьях двери, то оставшаяся половина пока казалась неприступной.

– Смотри, можно использовать те коробки! – указал фенек на груду мусора, с левой стороны от ограды.

– Ха-ха, они пустые! – разочарованно крикнула лисица и бросила коробкой в фенека.

Там временем толпа жаждущих плоти и крови существ неумолимо приближалась и уже преодолела почти половину переулка. Путь назад был отрезан.

– А что, если удастся перебраться с решетки на тот балкон? – предложил фенек, оценивающе рассматривая боковую стенку кирпичного балкона с металлическими округлыми перилами и небольшим выступом в фундаменте, за который вполне можно было бы ухватиться.

– Можно попробовать, - отреагировала лисица. – Я первая.

По-быстрому забравшись как можно выше по решетке, слегка придерживаемая фенеком за задние лапы, лиса сделала пол оборота к балкону и дотянулась ладонью до выступа в кирпичном основании.

– Так… Перебрасывай на выступ вторую лапу, а я придержу тебя, и тогда ты сможешь подтянуться наверх.

– Ага, только держи крепче! – отозвалась лисица с высоты.

Резким движением, теперь уже полностью развернувшись мордочкой к балкону, лисица перекинула вторую лапу на выступ, крепко ухватившись и болтая задними лапами по воздуху, пока фенек не схватил их снизу, подталкивая за ступни.

– Ух… – облегченно выдохнул фенек, когда та забралась наверх, держась за перила балкона. – Теперь я.

Повторив действия лисицы на решетке, он по очереди перебросил передние лапы на кирпичный выступ. Взглянув на переулок, фенек увидел, что толпа ходячих трупов уже в десятке метров от его болтающихся лап. Ещё немного – и они стащат его вниз.

– Чего ты там застрял?! Тащи сюда свой пушистый зад! – послышался сверху голос лисицы, уже успевшей оказаться по другую сторону стенки балкона.

– Ты можешь немного помочь мне… – сказал фенек, подтягиваясь вверх.

Лисица протянула ему правую лапу, и тот, ухватившись, забрался на выступ и выпрямился.

Вот уже внизу, на том месте, где считанные секунды назад еще находились задние лапы фенека, уже маячили десятки жутких голов с то и дело раскрывающимися ртами, издавая воющие звуки.

– Тебе нравится мой зад? – спросил фенек, ехидно улыбаясь и перелезая к лисице на балкон. Та засмущалась, но, не подавая вида, с безразличным выражением мордочки незамедлительно ответила:

– Вовсе нет, – и словно желая перевести разговор на другую тему, добавила: – Идем внутрь.

Деревянная дверь в комнату была незапертая и легко поддалась, когда лисица толкнула её. Взору предстала вполне уютная комната: мягкая мебель, обои теплых оттенков, старый комод, большой письменный стол из черного дерева.

– Я остаюсь здесь жить! – иронично воскликнул фенек, плюхнувшись в пыльное кресло.

– Не забудь пригласить соседей отпраздновать твое новоселье, – усмехнулась лисица в ответ, прислушиваясь к шагам за закрытой дверью в соседних комнатах.

И тут фенек быстро вскочил, отряхиваясь от слоя пыли на одежде.

– Что будем делать? – озадаченно спросил он. Веселье тут же испарилось, на мордашке отчетливо виднелось волнение.

– Нам нужно обезопасить наш новый дом, верно? А что для этого нужно делать – ты и сам прекрасно знаешь.

Лисица достала из кожаного чехла на поясе охотничий нож, крепко сжала его в лапе и направилась к деревянной двери. Фенек тем временем схватил с тумбочки тяжелый металлический подсвечник сантиметров тридцати в высоту и встал по левое плечо от лисицы, чуть позади.

– Готов?

Фенек кивнул, и лисица рывком распахнула дверь, открывая путь фенеку. Спереди – стена коридора, проход налево, проход направо. Значит, комнаты по бокам. Фенек выскочил вперед, поворачиваясь налево, лисица за ним, прикрывая ему спину. Слева, со стороны фенека, была распахнутая дверь в еще одну комнату. Было видно, что на полу разбросана одежда, какие-то банки, прочий хлам. Справа кухня, вместо двери – открытая арка, но на кухне никого не было. Фенек указал головой на открытую дверь во вторую комнату, и, поймав одобрительный кивок лисицы, направился вперед по коридору.

Пол скрипел под шагами, волнение нарастало с каждым новым. Уже в который раз этим двоим приходилось совершать подобную процедуру, но каждый из всех этих разов был как первый.

Заходить внутрь не пришлось – бывший хозяин сам вышел к ним. Только он показался в дверном проеме, как фенек, что было сил, бросил в него подсвечником. Удар пришелся в лоб. Глухой стук о череп, и после грохот от падения металлического предмета на паркет. Существо от удара едва не упало с задних лап, чудом удержав равновесие.

– Добей его! – крикнул фенек, вжимаясь в стенку коридора, чтобы освободить путь лисице, которая уже держала наготове нож, занесенный над головой. Три небольших скачка, словно легкоатлет перед ответственным прыжком, и нож вонзается в голову. Лишь пара капель брызнула на лапу лисице, а из пробитого черепа медленно сочилась густая темная кровь.

Фенек стоял в дверном проеме молча, глядя на мертвеца. Комната была меньших размеров, чем первая, и в ней был жуткий беспорядок. Кровать, разорванные простыни, разбросанные по полу книги, следы давно засохшей крови на полу.

– Выбросим его в окно и проветрим помещение. Кухня вроде в порядке. Нужно будет поискать ключи от входной двери, я не собираюсь спускаться вниз, откуда мы пришли, – отозвалась лисица, сидящая на полу прислонившись к стенке, вытирая нож об одну из простыней.

– Ага… - задумчиво сказал фенек, приближаясь к трупу.

– Раз, два, три!

Тело шлепнулось о бетонную дорожку переулка. Толпа, преследовавшая их недавно, ушла. Близился вечер, и солнце уже не проглядывалось за крышами соседних домов.

Фенек сгреб в охапку несколько книг с пола и понес в соседнюю комнату.

– Будешь читать? – удивленно покосилась на него лисица.

– Угу, – буркнул тот, сворачивая в коридор.

Лисица еще несколько минут стояла у открытого окна, размышляя, а затем вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Кесси потянул задние лапки и широко зевнул.

– Проснулся? – заботливым голосом сказала лисица и прошлась кончиками пальцев по плечу фенека.

– Не спала совсем? – сонно ответил тот, потягивая теперь уже передние лапки, сцепив пальцы в замке.

– Нет. Не могла уснуть и решила прогуляться, – заметив удивление на мордашке Кесси, добавила: – А теперь вставай и приготовь мне завтрак, пушистый хвост!

– Ах ты! – игриво воскликнул фенек, вскакивая с дивана. На пол упала книга, которую он читал перед сном. Лисица, хихикая, побежала на кухню. Кесси метнулся за ней, оставив свою белую запачканную футболку на спинке кресла.

Фенек имел довольно худощавое телосложение: узкие плечи, выступающие ключицы, и средней длины песочного цвета мех. Лисица же находила это привлекательным, хоть никогда и не подавала виду. Она была чуть выше фенека, буквально на пару сантиметров, поэтому при контакте разница не чувствовалась. В противном случае Кесси мог бы восприниматься как подобие младшего брата, который постоянно пытается подколоть и время от времени начинает раздражать.

У лисицы шерсть была менее густая и пушистая, но довольно приятная на ощупь, чем Кесси пользовался под невинными предлогами. Более темный оттенок в районе плеч и на спине, и почти белый в области груди, плавно переходящий на живот и ниже, заканчивающийся на внутренней стороне бёдер. Белоснежные волосы почти доставали до пояса, для удобства были собраны во внушительных размеров хвост. Настоящий же хвост был, как и полагается лисице, пышный, светло-серого оттенка с белым вкраплением шерсти на кончике.

– Ого! Где ты это всё раздобыла? – удивленно воскликнул фенек, увидев на кухонном столе несколько коробок кукурузных хлопьев, какое-то печенье в упаковке и двухлитровый пакет апельсинового сока.

– Заходила к соседям, пока ты спал. – Довольно ответила лисица и села на деревянный табурет. Кесси заулыбался во весь рот и сел напротив.

– Я знал, что ты шутишь насчет готовки, но такого сюрприза никак не ожидал… даже не знаю, что и сказать. Спасибо, наверное. Ты прелесть, правда.

– М-м-м. – протянула лисица, подперев лапкой голову. – А теперь, кто вперед откроет хлопья!

Словно дети, они схватили коробки и стали резкими движениями пытаться разодрать хитро склеенную упаковку.

– Вот тебе! – игриво рявкнул Кесси, выбивая коробку из лап лисицы.

– Ну, уж нет! Без правил, так без правил! – С этими словами лисица выскочила из-за стола и бросилась на фенека, пытаясь выхватить коробку обеими лапами. Тот, хихикая, пятился назад, пряча хлопья за спиной.

Еще пара шагов назад и фенек уперся спиной о стену, отступать больше некуда. Победоносно воскликнула лисица, хватая фенека обеими лапами за запястья. Кесси дернулся, в попытке вырваться, но лисица закрыла проход корпусом, и тот лишь слегка толкнул её плечом. В ход пошли задние лапы: ловким ударом колена лисица освободила лапку Кесси, сжимающую коробку с хлопьями.

– Тебе не одолеть меня! – выкрикнула она, пытаясь поднять коробку с пола. Кесси в этот момент обхватил лисицу за пояс и потянул на себя, не давая тем самым дотянуться. Подсечка – и фенек падает на пол, теряя равновесие. Лисица подняла коробку, словно штандарт, над головой. Улыбка победительницы, сияющая лежащему на полу фенеку, потирающему ушибленный локоть.

– Ох, прости, что получилось немного грубовато… – извиняясь, сказала лисица и присела рядом.

– Да ничего. Было весело, – спокойно ответил Кесси и слегка улыбнулся.

Вернувшись за стол, каждый взял свою упаковку, теперь уже спокойно открывая. Молчание, и лишь хруст хлопьев на зубах.

– Линн, – обратился фенек к лисице, глядя в её яркие голубые глаза. – Мы ведь не будем сидеть на месте, верно? Мы всегда в пути… практически. Можно найти автомобиль и уехать куда-нибудь. Или взять по мотоциклу, рвануть далеко за город, рассекать ветер на пустынных дорогах в седле механического ревущего зверя. Как тебе идея? Ну, заранее всего набрать необходимого, само собой.

– Какой ты романтик все-таки, – негромко ответила Линн. – Не подумай, что я пытаюсь тебя негативно охарактеризовать. Просто удивляюсь, как ты сохраняешь свой позитивный настрой даже сейчас, когда вокруг такая разруха творится. Наверное, мне повезло, что встретила тебя задолго до всех событий с мертвецами, иначе бы решила, что ты ненормален, и это у тебя на психологической почве расстройство, своего рода защитная реакция.

Лисица наклонилась и прилегла на стол, подложив под подбородок скрещенные лапки. На губах проступила улыбка.

– Рад, что ты не считаешь меня умалишенным, – пропел Кесси, цепляясь к сказанным лисицей словам.

– Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, – игнорируя очередную провокацию, ответила та.

– Да. Из общения с тобой, могу сделать выводы о себе: я придурок, бесячий ушастый тип, обуза, от которой никакого толку.

– Ох…

– Ну ладно. На это ты уже не поведешься.

– Умница, соображаешь.

– Неплохо для тупицы получается, правда?

– Ты неисправим, – сквозь зубы проговорила Линн, продолжая едва заметно улыбаться.

– И всё-таки, что насчет моей идеи?

– Сказать по правде, мне нравится. Втягиваешь меня в очередную авантюру.

– Но ведь…

– Впрочем, – не дав закончить фразу, лисица продолжила. – Когда, если не сейчас? Теперь вся наша жизнь – одна большая авантюра. Вскочить на зверя с мотором, говоришь, и уехать? Заманчиво, весьма. Знаешь, я и не только байк хотела бы оседлать…

Не решаясь посмотреть в глаза фенеку, сменила тему:

– Тогда нам стоит начать собираться. Снова наведаться к добродушным и щедрым соседям, собрать рюкзаки. Найти транспорт не составит особого труда, думаю.

– Верно, хорошо, – несколько задумчиво ответил извиняющимся тоном Кесси. – Отойду в соседнюю комнату, соберусь.

После обхода соседних квартир, рюкзаки фенека и лисицы еле вмещали содержимое. Еще бы, ведь неизвестно насколько затянется их путешествие и где они окажутся. Кесси нашел для себя новую белую футболку по размеру, а лисица, как и ранее, осталась в черной майке, приятно контрастирующей с её светлой шерсткой, и в тёмных джинсовых шортах средней длины. Допив остатки сока, Линн и Кесси покинули этот дом.

Мертвецы бродили неподалеку, и Линн пришлось замарать нож, чтобы избавиться от лишних проблем в достижении цели. На заднем дворе жилого дома мотоциклов не оказалось. Ожидая такого хода событий, лисица с фенеком ничуть не расстроились. Напротив, все их надежды были сосредоточены на парковке в паре улиц отсюда, которую они пробегали прошлым днём, спасаясь от толпы. Кесси убеждал подругу, что ему привиделся припаркованный мотоцикл. Линн это не особо подбадривало, потому как считала, что одного будет мало, чтобы с комфортом путешествовать. Ну а фенек считал святым делом поспорить и доказать обратное. В итоге сошлись на том, чтобы не поднимать эту тему до прибытия на место.

– Ой, ну что это такое? Атака голодных инвалидов…

– Можешь помолчать?

¬– Но ты только посмотри на них! Как они вообще ходят? И это не говоря о том, что пытаются чуть ли не бежать за нами.

Собрав несколько зомби себе на хвосты, друзья бежали по автомобильной дороге. Парковку отделял лишь шлагбаум, который перешагнуть было проще простого. Ряды машин, между которыми бродили несколько голодных автовладельцев. Выискивая взглядом мотоциклы, Кесси, наконец, радостно воскликнул:

– Смотри! Там! – указывая куда-то вдаль, подпрыгивая от радости, обратил он внимание Линн на находку.

И правда. Это был бордовый туристический «хьюсонг» с высоким ветровым стеклом и довольно удобной пассажирской спинкой. Кесси вопрошающе посмотрел в глаза лисице, и та, поняв его намерения, решила принять вариант фенека. В конце концов, других мотоциклов на парковке не оказалось, а ходячие трупы медленно, но верно, надвигались. Прыгнув за руль, Линн передала свой рюкзак фенеку. Кесси сел сзади и лапами обхватил лисицу. Датчик топлива показывал отметку выше средней, а двигатель снова ожил за долгое время пребывания во сне. Под благодарный рёв, мотоцикл вывез начинающих искателей приключений на дорогу, миновав неуклюжих плотоядных существ. Объезжая препятствия в виде оставленных на дорогах автомобилей, Линн вырулила на главное городское шоссе. Затем, повернув, друзья помчались по просёлочной дороге, оставляя за собой клубы пыли и тающий в них серый город.

Звуки вокруг становились всё тише. Небо, удивительно голубое и светлое сегодня, нависало над всем. Казалось, что оно опускается всё ниже и ниже, и вот-вот поглотит верхушки высотных зданий. Между облаками прожекторами светили яркие лучи солнца, и словно звали к себе, наверх, в мир без земных кошмаров. Веки медленно опускались, и темнота начала поглощать светлую небесную картинку. И мысли улетают далеко вперед, переплетаясь с чудесными образами, создавая причудливые узоры.

Внезапно умиротворяющую хрустальную пелену звуков разорвали крики ворон. Очень близко проносились они, их зловещее карканье вселяло тревогу, беспощадно разбивая на осколки волшебный барьер из музыки.

Леми открыл глаза и гневным взглядом проводил стаю черных точек, улетающих вдаль. Поправив наушники, он закрыл глаза и попытался снова погрузиться в то состояние покоя, но что-то было уже не так, как будто из большого механизма вынули одну очень важную деталь.

Леми расстроено снял наушники и выключил музыку на плеере. Он лежал на крыше охотничьего магазина своего отца, подстелив под голову рюкзак.

А как начиналось его утро? Леми редко спал по ночам, поэтому утром он разгребал свой рюкзак с добытыми на вылазке вещами. Благодаря врожденной способности видеть в темноте, ночь становилась благоприятным временем суток, чтобы выбираться из своего уютного магазинчика. К тому же Леми просто любил ночь.

Сейчас уже время подходило к полудню, а значит, пора отдохнуть. Но вороны…

К черту ворон! – подумал Леми, и поудобнее устроился на рюкзаке. – Неплохо было бы кровать сюда затащить… эх.

Крыша была самым безопасным местом для сна: бортик по периметру в полметра высотой, единственный вход наверх – выдвижная лестница, которую Леми предусмотрительно задвигал, будучи наверху. Также надежным средством была деревянная крышка люка, и хоть она не закрывалась на засов, открыть бы её смог только обладающий разумом.

Леми широко зевнул. Память одну за другой выдавала счастливые картинки из прошлого, которые старательно отгонялись. Ни в коем случае нельзя было попадать под их влияние – слишком уж тяжелы они были сейчас.

Постепенно все мысли стали расплываться. Так длилось с минуту, пока не раздался хлопок где-то вдалеке. Леми пару секунд осмысливал произошедшее, а затем резко поднялся на лапы и, пригнувшись, подкрался к бортику крыши. Ничего нового, всё по-прежнему: пустая улица, несколько автомобилей, неподвижно стоящих на своих местах уже не одну неделю, мусор, сдуваемый ветром вдоль по асфальтированной дороге, и лишь в паре сотен метров трое мертвецов двигались в одном направлении.

Что же это было? Что за звук? – размышлял Леми, пытаясь воспроизвести его в памяти. – Мертвяки отмечают чей-то день рождения и запускают хлопушки? Хотя скорее это было похоже на выстрел из пистолета…

Обежав вокруг, осмотрев все проглядываемые с крыши места, Леми не заметил ничего подозрительного, а затем вернулся на исходное место и стал наблюдать за тремя ходячими, словно за подопытными в процессе эксперимента. Они так и продолжали двигаться вместе, что казалось крайне странным.

И тут до Леми дошла простая истина: Ну конечно! Они ведь двигаются на громкий звук, как на один из главных возбудителей. Всё же там кто-то наверняка есть, и это надо проверить…

Леми поспешно спустился с уютной крыши, и выбежал наружу, захватив из магазина «моссберг» двенадцатого калибра, который, в свою очередь, был полностью заряжен.

Изящность Леми чувствовалась даже в его беге. Кеды на лапах владельца мягкой подошвой практически бесшумно касались асфальта, поочередно взмывая вверх. Светло-синие джинсы, черная футболка – стандартная одежда, хоть и совсем ненадежная. Но Леми был уверен в том, что жалеть ему не придется за столь легкомысленное отношение к собственной безопасности.

Мертвецы тем временем забрели за угол одного из домов, здания бывшей пекарни, кажется. Всего лишь около ста метров отделяли Леми от них, когда тот вспомнил, что в спешке забыл захватить запасные патроны, которые обычно распихивал по карманам джинсов.

Их трое, а у меня как минимум на восьмерых хватит. Хотя бывали случаи, что и несколько десятков приветствовали Леми в тех или иных местах. Обычно подобные встречи заканчивались молниеносным побегом без прощаний и рукопожатий. Посреди улицы вам меня не прижать, нет, уж какими бы хитрыми вы не оказались. Леми улыбался, представляя, как они устанавливают и маскируют медвежий капкан за углом.

Возле пекарни он сбавил шаг, проходя пешком последние пятьдесят метров, чтобы восстановить дыхание. Каждая встреча с этими существами требует крепких нервов и самообладания, а запаниковав или испугавшись можно запросто оказаться лакомством для голодных ртов. Когда всё началось, Леми чуть было не попался в незапланированную западню мертвецов, и не сумей он вовремя успокоиться и взять себя в лапы, для него бы всё закончилось не лучшим образом. После того случая, несомненно, закалившего, Леми с каждым днем все лучше приспосабливался к новому образу жизни.

Снова этот громкий звук. Теперь сомнений не оставалось – это выстрел. Затем еще два. Три выстрела – три мертвых мертвяка. А этот некто не промах. Но мысли опережали действительность – последовали еще четыре выстрела поочередно. У Леми сложилось впечатление, что это были выстрелы от отчаяния, в порыве паники или же испуга. Сколько еще патронов у него? Успеет ли он перезарядиться? Шевелись, а не стой! Леми заставил себя избавиться от лишних рассуждений и предположений, нужно было действовать, и как можно скорее.

За углом их не оказалось. Через десять метров проулок сворачивал по диагонали налево. Пустая банка из-под газированной воды с треском сплющилась, когда Леми наступил на неё. Всё его внимание было приковано к тому, что ждало за поворотом.

Еще c десяток метров и проулок заканчивался, переходя в небольшой задний дворик, связывающий пару подобных первому узких каменных переходов между зданиями. Вопреки надежде Леми, они были забиты ходячими трупами, которые приближались к другим, уже толпившимся вокруг одиноко стоящего гаража. Издавая жуткий вой, они стучали по ржавой железной дверце, скреблись, пытаясь проникнуть внутрь. Дверь не была заперта, её кто-то держал изнутри – определил Леми по то и дело появляющейся щели. Они не уйдут, не насытившись, зная, что внутри есть живое существо. И надо его спасать, кем бы оно ни было.

Первым выстрелом Леми разнес голову последнему из троицы, которая уже была готова присоединиться к толпе осаждающих гараж зомби. Двое других стали медленно оборачиваться, но Леми ударом задней лапы повалил одного на газон, а другой мертвец, пытаясь приблизиться, запнулся о тело первого и упал сверху. Никогда больше не забуду патроны, черт!

На выстрел отреагировали и прочие ходячие. С десяток из них уже двигались к Леми полукругом. Еще один выстрел из ружья пришелся на двух мертвецов по центру. По траве разлетелись куски прогнившей плоти, оторванная лапа, осколки рёбер. Но едва оказавшись на земле, зомби тут же незамедлительно начали подниматься.

Каждая секунда дорога, ему их не перебить.

– Эй, в гараже! Когда крикну – будь готов выбегать!

Леми понадеялся, что сквозь хор голодных воплей его слова были услышаны.

Мертвецы были уже на расстоянии пяти метров, и Леми произвел еще три выстрела, чтобы проредить надвигающуюся стену. В толпе Леми заметил особенно жуткий «экземпляр»: поврежденный и вытекший глаз, засохший на грязной шерсти. Другая сторона морды, с целым глазом, была в буквальном смысле обглодана. На месте щеки зияла прокушенная дыра, что можно было сквозь неё разглядеть половину зубов. На одной из лап были сломаны пальцы, другая по локоть оторвана.

Не смотри на меня так. И Леми разнес шею жуткому существу, некогда бывшему леопардом. Тот, обезглавленный, упал, и больше не вставал.

– Давай, беги! – крикнул что было сил Леми, параллельно кладя еще пару трупов наземь.

Дверь гаража чуть приоткрылась, будто находившийся внутри хотел удостовериться в том, что Леми не просчитался и путь для спасения свободен. Леми же увидел, как из темноты гаража на него смотрели испуганные, но безумно красивые глаза.

– Ну же! Поторопись… – последнее слово Леми произнес тихо. В нём слышалось что-то сродни мольбе.

Секундами позже пленник вырвался из западни. Леми произвел последний выстрел для надежности, убив выстрелом в голову ближайшего зомби и слегка оглушив тем самым спасенного, которым оказалась рысь с преобладанием светло-серого окраса шерсти. Леми протянул ей свободную от оружия левую лапу.

– Вот моя скромная обитель, проходи. – Обратился Леми к рыси, открывая входную дверь охотничьего магазина. Та лишь молча кивнула и вошла внутрь. Леми закрыл на замок дверь, поместил разряженное ружье на подставку и плюхнулся в мягкое кресло, стоявшее у противоположной от двери стены.

– Тебя как зовут? – попытался завести диалог Леми, начавший уже отвыкать от общения с живыми.

– Силия… – ответила рысь уставшим голосом. По её безразличной интонации Леми показалось, что она не придает имени значения, будто бы оно, как и многое другое, потеряло свой смысл, оставаясь лишь прошлым.

Рысь продолжала потерянно стоять возле прилавка, оперевшись на него спиной. Обессилевшие передние лапы болтались, голова слегка опущена вниз.

– Думаю, ты хочешь отдохнуть. Я переоборудовал складское помещение в подобие комнаты. – Леми лапой указал на дверь у дальней стены, справа от главного входа. – Теперь там даже можно с комфортом поспать. Есть немного еды, и вода имеется. Если что понадобится – позови меня. Пока что заберусь на крышу, осмотрюсь и заодно приведу мысли в порядок. Пошумели мы на славу…

Леми поднялся с кресла и хотел уже направиться к лестнице за прилавком. Силия обернулась и посмотрела Леми в глаза, затем подошла к нему. Тот лишь стоял и не предпринимал никаких действий, не знал, как отреагировать. Лапки рыси робко коснулись боков Леми.

– Спасибо тебе. – Она обняла его, слегка сжав пальцами спину через черную футболку, и, положив голову на плечо, заплакала.

Леми проснулся к полудню. Ночью он долго не мог уснуть: непроизвольно ворочался, лёжа на крыше.

Пантера поглаживал свои светло-синие джинсы, стертые на коленях, местами грязные. Своего рода утренняя медитация. В это время он собирался с мыслями, обдумывая то, чем займется в первую очередь.

Спустившись вниз, Леми осторожно подошел к складской двери и прислушался. Тишина. Наверное, спит еще.

Завтрак был скромным, но весьма вкусным – фрукты и вода, которой пантера запасся на целый месяц, притащив однажды несколько пятилитровых пластиковых бутылок из ближайшего супермаркета. Но фрукты недолговечны, скоро их не останется под боком, придется сменить рацион. Ну, или искать места, где эти самые фрукты растут, коих Леми не знал. Да и не так важно, на ближайшую неделю об этом не стоит задумываться.

Что делать? Чем заняться? Стандартные вопросы на каждый день. Никакой ежедневной каторги в виде работы, никаких обязанностей. Остается лишь заботиться о себе, как бы прожить и не помереть от скуки. И только-только стоило войти во вкус такой жизни, как появляется кто-то новый в твоем маленьком мире. Да не просто кто-то! Красавица рысь…

Леми нелегко давалось общение с противоположным полом. Нет, не то что бы он его избегал, но пара осечек в былое время сыграли свою роль. После этого он старался ни с кем не сближаться, пока пытался узнать поближе, а когда эта условная грань преодолевалась, то Леми понимал, что ничем хорошим общение не обернется и рано или поздно себя исчерпает. И сейчас Леми больше всего желал, что у неё окажется такой же собственный маленький мир, свои друзья, которые её где-то ждут, и куда она сможет вернуться, как только оправится от пережитого прошедшим днём.

После нескольких минут сидения в мягком кресле, Леми встал, щелчком пальцев отправил косточку от абрикоса в дальний конец магазина, после чего направился к стойке с оружием.

Неторопливо, патрон за патроном, пантера зарядил помповое ружье. Сухой тряпкой протер ствол, горсть патронов распихал по карманам джинсов. Напоследок оставил пару яблок и записку на прилавке возле кассы, прямо напротив складской двери. Вот вроде и всё, пора на прогулку.

На улице тишина. Поначалу, когда всё начиналось, Леми удивляло это. Как такое возможно, что улицы пустуют? Неужто даже ожившие мертвецы покидают это гиблое место? Постепенно удивление Леми сменилось на радость, заставило его наплевать на бдительность, осторожность. Он, конечно, не забывал о безопасности, всегда закрывал замок уютного магазинчика, осматривался перед вылазкой наружу, брал оружие, но даже это едва ли не стало условностью. Вчерашний день – как глоток свежего воздуха – отрезвил мысли.

Закрыв дверь на замок и спрятав ключ под камнем, пантера неторопливым шагом двинулся направо, вдоль по дороге, по тротуару, минуя припаркованные автомобили. А впереди, через дорогу, уже виднелась яркая красная вывеска супермаркета.

Чего здесь только не было! И некоторое Леми уже успел утащить к себе. Здесь тебе и еда, пригодной к употреблению которой оставалось всё меньше, и одежда на любое время года, и техника, и игрушки. И трупы. С первым визитом сюда, Леми пришлось зачистить вестибюль и ближайшую часть торгового центра. Тела он оттащил в сторонку и забросал простынями, которые нашел неподалеку в отделе тканей. От запаха так просто избавиться не удалось, но это не особо-то и беспокоило пантеру.

Внимание привлек очередной павильон с одеждой, в котором раньше бывать не приходилось. Держа наготове ружье, Леми вошел внутрь и осмотрелся. Всё тихо и спокойно, как и повсюду здесь. Между рядов с одеждой, с видом знатока и ценителя моды, пантера прогуливался взад-вперед, проводя лапой по висящим на плечиках вещам.

– Этот бренд не оправдал моих ожиданий, уберите подальше сей фабричный брак! – Сдерживая смех, Леми толкнул задней лапой ряд вешалок, и груда одежды повалилась на бетонный пол. Он ненавидел истерию вокруг одежды, когда многие готовы были крутиться возле очередной, свежей коллекции от известных производителей. И, тем не менее, его взору попался симпатичный кожаный жилет, пришедшийся по размеру. Не долго думая, пантера облачился в это стильное чёрное одеяние.

Может и для гостьи прихватить чего? Вот только не знаю, что ей нравится и что подойдёт. Она довольно худенькая. Ох, нет, лучше пусть сама посмотрит и выберет. Однако та болотного цвета майка смотрелась на ней довольно симпатично, и возможно, что Силия не будет против чего-то похожего, только более нового и чистого. Найдя нужный ряд с майками, Леми взял на своей вкус несколько, разных цветов и размеров, после чего направился к выходу, попутно захватив пластиковую корзинку и поместив туда вещи. Манекены провожали его своей глупой добродушной улыбкой.

Спустя несколько минут он снова оказался внутри охотничьего магазина. Аккуратно поставив корзинку с одеждой возле двери, пантера посмотрел на складскую дверь: по-прежнему закрыта, и яблоки нетронуты. Что ж, записка больше ни к чему. Скомкав её, поместил в задний карман джинсов, попутно вытаскивая оттуда запасные патроны. Сегодня стрелять не пришлось, чему Леми был весьма рад, и потому все маленькие дружки вернулись обратно в коробку, а «моссберг» нашел своё место на стойке.

В последний раз окинув взглядом помещение, Леми стал забираться наверх на крышу. Холодные перекладины, одна за другой, вели к открытому люку, к единственному источнику солнечного света в магазине, поскольку окна всегда закрывали плотные темно-оранжевые шторы.

Такой же солнечный день, как и вчера. Стоя на крыше, Леми стянул с себя жилет и футболку, и расправил лапы в стороны, отдавшись легкому ветру, который играл с каждой шерстинкой на его теле. Эта приятная прохлада в сочетании с греющим солнцем доставляла несравнимое ни с чем удовольствие.

В тот день Леми остался один на берегу океана. Огромный бескрайний гигант притягивал к себе, пугающая черная неизвестность в его глубинах, переливы солнечных лучей на поверхности воды, просачивающихся сквозь толщу на несколько метров. А в этих лучах плавали стаи маленьких рыбок, мечась из стороны в сторону, описывая ломаные траектории.

Песчаный пляж, пустующий по вечерам. Леми знал, что сюда никто не приходит, даже днем здесь едва ли можно встретить живую душу. И вот солнце уже торопливо прячется, выключая свет всему миру, размазывая багровые краски по небесному холсту. Остался лишь ветер, который пробирал до мурашек еще недавно согретое тело. И это была приятная дрожь, волнами прокатывающаяся с головы до пяток. И всё это усиливалось при ощущении себя чем-то единым с природой. Хотелось, чтобы ветер подхватил ввысь, шерстинки стали маленькими крылышками, а мышцы и кости потеряли свой вес, позволив лететь как можно дальше, где-то среди облаков, созерцая прекрасные и манящие в космическую бесконечность звезды.

Оставив позади гамак, который покачивал сложенную одежду, обнажённый Леми направился к воде. Слабые волны накатывали одна за другой, в очередной раз накрывая по щиколотки задние лапы. Немного постояв, пантера двинулся дальше. И вот уже холодная вода касается бёдер, живота, а затем и плечи скрываются под водой. Намокшие темные волосы прилипают к шее каждый раз, когда Леми выныривает на поверхность, а вода уже не кажется такой холодной.

В тот день он чувствовал себя словно переродившимся, обретшим новые, доселе неиспытанные чувства. Отголоски тех ощущений всплыли в памяти пантеры и сейчас, спустя два года. Но твёрдая каменная поверхность крыши не сравнится с песком, в который проваливаются подушечки задних лап, рюкзак под головой не заменит гамак, а чудесный синий океан где-то очень далеко, и вряд ли ждёт их новой встречи.

– Они сожрали его! Сож.. сожрали! – Сдавленная речь чередовалась со всхлипываниями. Мэриетте хотелось кричать, но она не могла – не было сил.

– Мэр... Мэр… – пыталась успокоить подругу Эмили, прижав к себе, но и сама не могла сдержать слёз, которые, не переставая, текли по её мордочке.

Мэриетту, рыжую лисицу, трясло. Пребывая в странном параличе, она продолжала рыдать, уже не в силах даже произнести ни слова. Лисья голова сползла с плеча Эмили к груди, пропитывая слезами футболку белой кошки.

Годами ранее Эмили успокаивала свою младшую сестру.

– Эми! Они выбросили его в реку! – жаловалась сестра. – Просто взяли и выбросили! Теперь я больше не увижу мистера Киппи! – После этих слов у маленькой Изи навернулись слёзы, и она уткнулась в плечо сестры.

Мистером Киппи она называла мягкую игрушку-оленёнка, которого Эмили подарила ей на семилетие, и та за годы сильно привязалась к нему. Привыкшей к выходкам местных хулиганов Эмили было не впервой утешать сестру, но в тот раз они перегнули палку, обидев ранимую Изи сильнее обычного.

Ральф тем временем обливал из канистры с бензином стенки сарая по периметру, а внутри лежало изувеченное тело Ричарда.

Мэриетта, слегка повернув голову, наблюдала за действиями Ральфа, продолжая сотрясаться всем телом от рыданий.

Полыхнуло пламя зажигалки. Огонь за считанные секунды накрыл собой хлипкий сарай. Вот и всё.

Прошли сутки. Оставшись втроём, они шли по просёлочной дороге, соединяющей загородные участки и Риттлснейк – единственный крупный город в радиусе пары сотен километров.

Один туристический рюкзак на троих. Да и этого было вполне достаточно, чтобы вместить всё необходимое: медикаменты, кое-какие инструменты и еду, которой было не много, но учитывая, что по дороге к Риттлснейку через каждый десяток километров есть маленькие населённые пункты, вроде того, который они покинули прошедшим днём, чувствовать себя вьючным животным никто не хотел.

Слева от дороги возникло бескрайнее кукурузное поле, живущее своей жизнью, в которую никто никогда больше не сможет вмешаться. Справа – равнина, за которой скрывался водоем, прячась в низине под холмами.

Мэриетта молчала всю дорогу. Державшая её за лапку Эмили шла рядом и тоже ни разу не заговорила. Лишь Ральф изредка ронял мелкие фразы, то ли пытаясь разрядить обстановку, нарушая гнетущую тишину, то ли себя подбодрить.

К вечеру, когда солнце уже начало скрываться за горизонтом, забирая с собой последний, полный отчаяния свет, трое уставших путников увидели за пригорком деревянный амбар.

Ночевка выдалась не из спокойных. Сначала без устали дул проказник ветер, играя с нервами укрывшихся в ветхом амбаре. Покосившиеся и местами прогнившие деревянные дверные ставни скрипели, открываясь и закрываясь при каждом сильном порыве ветра.

Эмили мерещилось, что снаружи кто-то скребётся когтями, словно затупленным ножом, пытаясь расковырять стену из досок. Вглядываясь в довольно крупные щели, она отчетливо видела дорогу, ведущую к амбару, по которой они втроем сюда и пришли. Полумесяц наблюдал сверху до тех пор, пока тучи не заволокли всё небо.

Эмили не могла уснуть. Она посмотрела в сторону Ральфа. Тот уже спал у дальней от входа стены, подстелив несколько пустых тряпичных мешков себе под голову. Понять, спала ли Мэриетта, было весьма сложно. Лисица сидела, прислонившись спиной к стенке и опустив голову так, что длинные светлые волосы сосульками свисали вниз, полностью закрывая ту малую часть лица, которую Эмили могла бы разглядеть со своего наблюдательного поста.

В темноте снаружи что-то перемещалось. Так показалось кошке. Проверить? Нет, ни за что, слишком глупая мысль, и, впрочем, бесполезная. Но что за движение в поле через дорогу? Как будто силуэт маячил из стороны в сторону, но не с привычной скоростью ходячего трупа, а быстрее, в разы быстрее.

Эмили отвела взгляд и выдохнула. Она только сейчас заметила, как заколотилось её сердце. Прильнув к щели в стене вновь, касаясь щекой сухой древесины, Эмили стала смотреть в другую сторону, ту, что была по сторону амбара. Такое же поле, как и через дорогу, но в этот раз никаких силуэтов. Вдали зловещей стеной стоял лес, сплошная темнота, ничего не видно дальше первого ряда деревьев. Одинокие кусты росли в этом огромном поле ближе к лесу. Смотреть было не на что.

Хотела, было, кошка отвести взгляд, как со стороны леса раздался не то крик, не то вой. Мурашки пробежали по всему телу Эмили. Не сдерживая это пугающее любопытство, она вновь принялась вглядываться в жуткий лес. Воображение рисовало всё новые и новые пугающие картины, дополняющие и без того невесёлую реальность. Из-за куста выглядывает нечто черное и лохматое, а желтые глаза без зрачков сверлят взглядом, и стоит зажмуриться, как они окажутся совсем рядом. Стволы лесных деревьев обхватывают чьи-то бледные лапы, а их владельцы прячутся в тени.

Хватит! Прекрати! Мне нужно успокоиться! Не было никаких криков, никаких монстров, я всё придумала… всё…

Эмили отстранилась на метр от стены и села рядом со спящим Ральфом, закрыв мордочку лапами, стараясь прийти в себя.

– Эми? – неожиданно раздался голос внутри амбара. Та вздрогнула, в груди что-то ёкнуло, а крик застрял между связок, так и не сумев вырваться наружу. – Эми? – повторил голос.

– А? Мэр, – словно не своим, испуганным голосом тихо отозвалась Эмили. – Я думала, что ты спишь. – Хотя на самом-то деле она в этом сомневалась с самого начала. Ведь Мэриетте сейчас еще сложнее, едва ли она сможет уснуть в таком ненадежном и пугающем месте.

– Не могу. Всё время думаю о том, что случилось… как мы до этого дошли? Это же… как-то неправильно. Почему мы сейчас здесь, в этом чертовом амбаре, посреди ночи, сидим и ждем нового дня… и ради чего? Чтобы всё повторялось вновь и вновь?

– Можно, я… – Не дожидаясь ответа, Эмили осторожно перешагнула через задние лапы Ральфа, беспечно спящего, и подсела рядом с лисицей.

– Как же хочется стереть себе память, – продолжила Мэриетта. – Чтобы не осталось следа пережитого. Может, когда ты будешь ощущать себя другим, свежим, с незапятнанным кровавыми воспоминаниями прошлым, ты будешь по-другому смотреть на этот суровый мир? Он будет чем-то естественным. Ведь звери никогда не задумываются, почему являются едой для других в биологической цепочке. Они не возмущаются, не жалуются на несправедливость, просто живут, выживают, размножаются, и если кто-то погибает – это вполне нормально. Так всегда происходит у них, но почему не у нас?

Эмили положила голову на плечо подруге, осмысливая сказанное. В одном Мэриетта точно была права – потеря знакомого, друга или же близкого человека, несравнимо больнее и тяжелее, когда ты обременена чувствами.

Непонятная тоска окутывала этот город с головой. Тёмные ночи не завораживали как раньше, а пугали. Всё погибло за сутки, без шансов на возрождение. Мигающие витрины магазинов, уличные фонари, шум автомобилей и свет фар, заглядывающий в окна жилых домов – лишь фантомы, потерявшиеся в лабиринтах памяти.

Широкая дорога через весь город и шагающие по ней силуэты, странные, живые, а вроде и не живые, но и в этом чувствовалось подобие жизни. А звезды на небе погружали в страшную сказку, подобно тем, что когда-то рассказывали матери своим маленьким несчастным детям. Но в этой сказке не было ведьм, не было волшебства. Был лишь отчетливый запах смерти, режущий горло, от которого никак не отплеваться. Луна, чистая и наивная, робко выглядывает из-за облаков, словно те дети, наблюдая придуманную матерью-землей историю на ночь. А герои этой истории? Ютясь каждую ночь, кочуя с места на место, питаясь тем, что найдут, стараясь выжить, они ждут конца. Конца страшной сказки. И, возможно, увлекательной, если бы судьба не обязала их быть непосредственными участниками действа. Герои, и они же – жертвы.

Риттлснейк стоял на небольшом острове Каж. От материка отделял лишь пролив на севере, через который переправлял паром. Омываемый океаном остров до недавних пор был развивающимся центром всего южного побережья скромного, но цивилизованного государства. Он не походил на многими любимые курортные острова: умеренный климат без палящего солнца не манил любителей понежиться на песке, а вода даже летом здесь весьма прохладная. Но местные жители находили в этом свою прелесть. Не было толп туристов, а океан навевал у искателей романтики те возвышенные чувства, которые невозможно испытать, проводя своё время в городе за повседневными делами.

Сам город стремительно застраивался современными многоэтажными зданиями, среди которых особняками стояли три сверкающих на солнце небоскреба. Окраины города не так пестрили обилием ярких витрин и наименований крупных брендов, но по-своему радовали живущих там. Более тихая и неторопливая жизнь, маленькие двухэтажные домики и необъятные поля, которые начинались сразу, стоило только миновать последние, самые маленькие улочки. Но большую часть острова занимали фермы, сельскохозяйственные угодья и густые хвойные леса. Благоприятный климат и дикие, нетронутые никем места в своей гармонии творили чудесные вещи.

Стоял последний месяц лета, которое ныне было дождливым и холодным. Зиму Риттлснейк встречал уже, как правило, в ноябре. Но зимы не были холодны, как не бывали и лета теплыми.

– Сколько мы уже идём? – вымученным голосом протянула Мэриетта. Эмили лишь устало вздохнула в ответ. Ральф плёлся чуть поодаль, он тоже выглядел уставшим.

Слева вдоль дороги тянулась лесополоса. И хоть ночью вид растущих к небу толстых стволов деревьев пугает, то днём наоборот – напоминает о чём-то живом и прекрасном. Как и ещё зелёные луга, и солнце, улыбающееся сверху своими слепящими лучами.

Вскоре вдоль дороги начали возвышаться скалистые склоны, усеянные рядами сосен. Чем дальше – тем сильнее дорога была покрыта щебнем. Идти было неудобно и неприятно, мелкие камешки разъезжались под подошвой.

– Давайте отдохнём немного? – спросила Мэриетта, вопрошающе глядя на белую кошку и пса коричневого окраса.

У Ральфа была короткая и жесткая шерсть, мутно-карие невыразительные глаза, простоватый вид. Он приходился соседом Эмили и Мэриетте, в то время как последние были двоюродными сёстрами. Ральф был весьма добродушен и нередко гостил то у кошки, то у лисицы. Он, как неиссякаемый очаг историй, вечно что-то рассказывал, и иногда так надоедал, что его перебивали на полуслове, меняя тему разговора. Пёс не обижался.

Присев на большой валун у дороги, Эмили открыла свой темно-зеленый рюкзак с ярким принтом-мультяшкой и достала оттуда пластиковую бутылку с водой. Увидев намерение кошки поделиться, лисица покачала головой, и молча сидела, вытянув задние лапы и разглядывая пыльную обувь.

Послышался хруст. Это Ральф решил подкрепиться яблоком. Эмили, хитро улыбаясь, стащила из его рюкзака и себе одно. Пес комично изобразил возмущение. Кошку охватил приступ хохота. Мэриетта непонимающе обернулась в их сторону. Тут смехом залился и сам Ральф. Лисица закатила глаза и безразлично отвернулась, вернувшись к созерцанию ботинок. Но прошло несколько секунд и тихие смешки стали раздаваться со стороны Мэриетты. Эмили, делавшая глоток воды в это время, подавилась, а у Ральфа из пасти вывалился кусочек фрукта.

***

– Я не понимаю, почему ни в одном посёлке не осталось ни одного автомобиля, сколько бы мы их не посетили? Везде одно и то же – пустота! Ни транспорта, ни живых, лишь эти…

– Эх, Мэр. Может, все уехали в город? Это вполне объяснимо. Мы бы ведь тоже так сделали, только вот мистер Копт решил это сделать за нас.

– На нашем, чёрт возьми, авто!

– Его любимицу так и не выпустили из автомастерской. И так уж совпало, что мы живем по соседству, чем он и воспользовался.

– Всегда знала, что он способен на какую-нибудь подлость, дай ему только найти весомый повод. Надеюсь, что его уже где-нибудь обглодали на обочине дороги. – Мэриетта выдохнула. Выплеснув словами свой гнев, ей стало чуточку спокойнее.

– Моя жизнь никогда не была прекрасной. Я плохо помню родителей, а дядя сторонился меня, боялся, что и за ним придут. В итоге я воспитывал себя сам, можно сказать и так.

Волк задумался, пальцем левой лапы стряхнул пепел сигареты.

– В юности я сторонился компаний, в то время как многие, такие как я, пошли плохим путем: пьяное веселье, криминал, попытки нажиться на других. Впрочем, их путь заканчивался в тумане, полном боли. Они потерялись, хотя мир потерял их еще раньше.

За окном раскатистым гулом отозвался гром. Очередная струйка дыма вырвалась из пасти волка и рассеялась по комнате.

– Работал в мастерской много лет – семь, может восемь. Изготавливал замки и ключи. Заказчики были разными. Обычно я не запоминал их, но встречались исключительные случаи. Вот, например, однажды один очень богатый местный предприниматель попросил меня изготовить замок для сейфа. Плата была щедрой, но и сама работа увлекла настолько, что я изготовил не просто замок, а произведение искусства. Нет, он вправду был хорош, одна из лучших моих работ…

За окном полил дождь.

– Знаешь, а ничего и не изменилось, – продолжил волк. – Как был один, так и сейчас. И все, кто рядом со мной, уходят. Раньше уходили из моей жизни, а сейчас умирают и становятся этими тварями. Честно говоря, не хочу, чтобы и с тобой случилось то же самое.

Капли дождя отбивали ломаный ритм, врезаясь в оконное стекло, а затем наперегонки скатывались вниз. Волк подошёл к окну и вгляделся в тёмную улицу, как будто что-то выискивая.

В помещении мрак. Редкие звуки с улицы, едва уловимый шелест листьев и иногда стук форточки в соседней комнате. Яркая вспышка за окном. На мгновение волк увидел своё отражение в стекле.

– Харт, – раздался голос позади. – Мне страшно.

– Мне тоже, за тебя. Я ведь не могу оставить тебя, но и вместе нам опасно – все беды притягиваю к себе.

– Мы справимся, ты сильный и умный, а я буду тебе помогать!

– Не сомневаюсь. – На морде волка проступила улыбка. Слегка опираясь лапами о стекло, он прислонился к нему лбом и закрыл глаза.

Окна со стороны двора были заколочены, а в те, что выходят на улицу, волк выглядывал лишь по ночам – днём комната пустовала. Доски в полу прогнили, отзывались треском и скрипом на каждый шаг. Харт оставил своего единственного друга дожидаться в убежище, сам вышел наружу.

Влажная почва вмиг сделала грязной подошву ботинок Харта. Хлюпая по грязи, волк добрался до скамейки, сел на неё и откинулся на спинку. Лапой пошарил в карманах куртки и нащупал искомую пачку. Достал сигарету. В ночной тишине чиркнула зажигалка, а через несколько секунд белый дым начал подниматься наверх, окутывая веточки невысокого дерева. Почему-то в этот карман двора мертвецы никогда не заглядывали. Но Харт боялся вовсе не этих существ. Он чувствовал это неминуемо приближающееся, то, что вот-вот случится. И беспокойство усиливалось вдвойне из-за маленького Аарона. Волчонок привязался к Харту, как к родному, хотя они знакомы лишь чуть более месяца. Но хуже для волка было то, что он и сам испытывал странные тёплые чувства к маленькому другу.

Снова начался дождь. Волк накинул капюшон и бросил окурок под скамейку. Тёмные пятнышки покрывали ткань на джинсах: мелкие и крупные, сначала редко-редко попадая то там, то здесь, они ускоряли темп, и словно эпидемия поглотили сухую поверхность, создав единое тёмное мокрое полотно. В памяти Харта всплыли новостные сводки и красные точки – зоны начала катастрофы. Всё перемешивалось. Тревожные, слегка дрожащие голоса дикторов сменили крики на улицах, а крики сменялись дикими предсмертными воплями. Потом стало тише. Остались звуки смерти, блуждающей по улицам и в домах. Слыша их, хотелось, скорее, умереть, чем жить ими ежедневно, приучая свои уши различать разные нотки того или иного хрипа, сдавленного воя или какого другого характерного мертвецам звука. Звука настоящего, обыденного, привычного.

Аарон встретил волка улыбкой, словно его отсутствие продлилось не десять минут, а несколько тревожных часов.

– Дождемся утра и покинем это место. Ты ведь не против? – вопрошающе волк посмотрел на волчонка.

– Конечно нет! Мне здесь не по себе уже которые сутки.

– Теперь это место напоминает об очередной потере.

– Ну Ха-а-арт! – недовольно протянул маленький друг. – Не нужно сгущать тучи снова. Супергерои должны смотреть вперед, а не оглядываться на горести прошлого!

– Я не супергерой.

– Поначалу ни один из них не хотел в себе этого признавать.

– У меня нет сверхспособностей, чтобы что-то изменить, спасти этот мир.

– Их героизм заключен не в силе, которой они владеют, а в их поступках, которые они совершают, и куда эту силу направляют.

– Но я…

– Прекрати! Не спорь. Когда-нибудь ты поймешь это, хотя бы мысленно признаешь! И это сделает тебя счастливее.

Харт был обезоружен. Впервые он испытал непонятное чувство полной неспособности сопротивляться. Это были искренние, наивные слова маленького существа, логический противовес которым он не мог подобрать, хоть и знал, что способен. Может потому, что его закаленное, вобравшее в себя многое, сознание не способно серьезно воспринимать такие мысли? Словно разговор на разных языках. И можно лишь уловить ту эмоциональную составляющую, которая понятна всем. Волк поймал эту ниточку и ощутил всю силу детских слов. И поэтому он не смог сопротивляться возникшему чувству – ведь он был побежден не словами, не их содержанием, а энергией, которую они в себе несли.

На рассвете оба покинули своё убежище.

Леми!

Голос был едва уловим, словно кто-то позвал через толстое стекло.

Леми…

Постепенно он становился более ясным, в нём чувствовался страх. Между тем голос был мягким, не резал слух, не заставлял содрогаться с каждым новым словом. Это был женский голос и, кажется, очень знакомый.

Леми! Леми!

Пантера лежал на спине с закрытыми глазами. Пастью медленно вдыхал воздух, стараясь не упустить ни одной нотки того голоса, который продолжал звать его по имени. Расслабленные передние лапы покоятся вдоль тела, морда приобрела беспокойное выражение. Лоб сморщился, а клыки стали непроизвольно постукивать.

Как холодно, как будто всё тепло выкачали.

Тело охватила дрожь.

Леми!

И Леми открыл глаза.

Небо было тёмным, как в один из редких тёмных пасмурных вечеров. Облака пропускали сквозь себя мистические цвета – потусторонние синие и фиолетовые оттенки. Леми заметил, как медленно поднимается странная дымка над крышей магазинчика. Она повисла туманом. Пантера провёл лапой по воздуху и белая завеса слегка рассеялась.

Туман сгущался всё сильнее, и тёмные очертания верхушек домов скрылись за ним. И стало очень тихо, словно все те редкие звуки, которые осторожно появлялись то с одной улицы, то с другой, вовсе спрятались, притаились, опасаясь выдать себя, чтобы не нарушить царственной тишины. Голос тоже смолк. Больше никто не звал Леми по имени.

Неужели я его больше не услышу? Он для меня как-то важен? Так странно…

Леми покосился на деревянную крышку люка и с удивлением обнаружил, что она поднята. Вероятно, и голос исходил оттуда, и этот странный дым. Пантера подполз к отверстию в крыше, наклонился и вгляделся. Но напрасно – кроме сплошного мрака он ничего не увидел. Как так случилось, что в помещение не проникает свет? И это еще даже не ночь. Занавески не смогут так изолировать попадание любого света, пусть даже самого бледного и призрачного.

Иного выхода не оставалось, – Леми стал аккуратно спускаться, нащупывая лапами каждую ступеньку. Оказавшись на полу, пантера постоял какое-то время, прислушиваясь. Дым окутывал всё помещение, и даже ночное зрение Леми не могло помочь разглядеть что-либо. Послышался шорох. Леми обернулся на шум, насторожил слух, наготове ловить каждый новый звук. Где-то рядом в нескольких шагах от него упал глухим ударом стул.

– Силия? Это ты? – неуверенно позвал пантера в неизвестность, уже успев пожалеть об этом.

Он услышал тихие шаги. Кто-то приближался. Звук мягкий, слегка шуршащий, как от босых лап.

Леми почувствовал, что находится на грани паники. Он больше не мог сохранять спокойствие, чувствуя неизбежное, то, что вот-вот должно случиться. Не видя ничего, пантера попятился, неуклюжими движениями лап проверяя дорогу. Только бы найти ручку двери, ведь ключ у него в кармане джинсов. Или нет? Леми нащупал его через ткань и на миг успокоился.

Хоть бы я выбрал верное направление. Ведь свой магазинчик я «от» и «до» знаю.

Лапа коснулась стенки деревянного стеллажа. Значит, он на верном пути. Леми шёл дальше, пытаясь воссоздать в своём воображении привычную обстановку. За стеллажом гладкая стена с облупившейся краской в редких местах. Следуя вдоль стены, он так или иначе доберется до выхода.

Пантера больше не слышал чужих шагов с тех пор, как начал искать на ощупь выход. Он слышал только свои шаги – короткие и аккуратные. Леми оживился, чувствуя, что смог сориентироваться. Дальше на пути должно стоять его любимое кресло. Так и случилось. Колено коснулось подлокотника, и Леми осторожно обошел его, стараясь не убирать лапу от стены, не терять эту ведущую нить, которая вела его, словно Тесея из лабиринта. Но где же тогда чудовище? Оно до сих пор следит за ним?

Тревога никуда не пропала. Он явно здесь не один. Будь это рысь, то наверняка отозвалась бы на его голос.

Еще десяток шагов, и Леми уперся в стену. Выход совсем рядом, где-то в нескольких метрах – так близко. Пантера предвкушал, как его лапа, путешествующая по рельефу холодной стены, сталкивается с дверной ручкой.

И это случилось секундами позже. Тёплая лапа обхватила холодный металл. Теперь ключ. Ловко выхватив его из кармана, Леми вслепую стал тыкаться в замочную скважину. С третьей попытки удалось поместить ключ внутрь подходящей стороной и провернуть.

Дверь открылась, но пантера не сдвинулся с места. Холодный воздух потянул с улицы, облизав черный мех на щеках Леми, шустро просачиваясь между шерстинок.

Ну же, чего ты боишься? Шагни наружу. А что там? Что снаружи? А как ты думаешь? Что, по-твоему, ты видишь каждый день, выходя за эту дверь? Но что я там ищу? Ради чего я сейчас сюда спустился? Но ты ведь не хотел провести ночь на крыше, оставшись там, верно? Ты проснулся и спустился. Ты ВСЕГДА это делаешь! Верно, да. Почему тогда так темно? Верно, Леми, верно – ищи ответы, не будь дураком.

Бросив взгляд через плечо, пантера еще раз оценил невероятную тьму внутри своей обители. Раз свет не проникает внутрь, значит, его что-то блокирует. Первый шаг и выдох облегчения. Всё оказалось проще некуда. Пасмурный вечер, тёмный, каким и должен быть. Это не могло удивлять, и Леми уже почувствовал себя в своей тарелке.

Легкое воодушевление прошло так же быстро, как и началось. Пантера тупо уставился на оконную раму, в паре метров слева от входной двери. Мозг отказывался воспринимать полученную информацию. Леми перевёл взгляд на небо. Между сиреневых облаков показалось солнце, больше походившее на луну. Полукругом оно утопало за горизонтом, словно печенье в молоке, растворялось и терялось в нечётких очертаниях небесной синевы.

Леми опустил взгляд. Он смотрел на занавески за окном; между ними виднелась внушительная щель, и никакой преграды не было. Может быть, дело в том странном дыме? А может тебе лучше вернуться на крышу и уснуть?

Внутренний голос раздражал, отдаляя своего владельца от поиска ответов. Леми снова стоял в дверном проёме. Свет по-прежнему не проникал внутрь. Та его слабая бледная частичка, что протиснулась через открытую настежь дверь, смогла осветить лишь несколько шагов вперёд. Такой плотности дым мог бы быть следствием горения, но ничего не горит. К тому же он не пахнет, у меня не щиплет в глазах, и дышу я нормально. Никаких признаков отравления на себе не ощущаю, которые бы могли уже проявиться. Найду Силию.

На этой мысли Леми внезапно осёкся. Он уже и забыл, как его сердце готово было сломать рёбра и выскочить из груди при звуке тех шагов в темноте.

Как я смогу найти её, когда ничего не вижу? Вряд ли она вообще спит до сих пор. Тогда вариант один – она ушла! Что здесь случилось и могло ли это быть связано с рысью – пантера не хотел об этом думать, но и иначе он не мог. Это единственное, что сейчас было в его силах.

О чём ты? Дверь была закрыта изнутри!

Пантера затаил дыхание и шагнул в помещение, оказавшись на линии, где освещённый пол магазинчика скрывался в неизвестности. Каждая секунда нахождения в объятиях дыма будила очередной приступ паники. Леми уже был готов вернуться на крышу и запереться там, лишь бы отгородиться от того, что внизу. Лишь бы всё прекратилось. Он подождет, пока дым рассеется, он дождется, когда сможет всё как следует осмотреть.

Раздались шаги с улицы. Не меньше дюжины лап шаркали по асфальту. Они приближались.

Ступор. Леми слушал, как они заходят в его магазинчик, услышал и их речь. Язык голодных.

Оцепенение прошло, и с криком пантера метнулся вперед, выставив лапы перед собой. Выбрать верное направление оказалось проще, следуя от входной двери. Леми помнил, где лестница – этот маршрут он проделывал ежедневно. Взглядом он вырвал клочок фиолетового неба на потолке, а также часть лестницы под люком. Крепко сжимая лестничные перила, как последнюю надежду, как руку верного спасителя, пантера взбирался, торопливо переставляя передние и задние лапы. Он уже слышал их внизу, под собой, чувствовал, как они тянутся к нему. И вот его голова уже на уровне поверхности крыши. Лапы уперлись в холодный бетон. Локоть стал опорой. Не успел Леми подтянуться всем телом на крышу, как сзади его обхватили чьи-то лапы. Боковым зрением пантера успел заметить на своих плечах тонкие пальцы, покрытые серой шерстью. Затем резкая боль пронзила его шею. Леми невольно издал возглас удивления, волна слабости пробежала по всему его телу, нижняя челюсть задрожала. С трудом повернул голову и увидел перед собой хищный оскал рыси. Она улыбалась. Капелька крови сорвалась с кончика её клыка. У Леми поплыло в глазах, силуэт её морды стал терять четкие очертания. Он не мог сделать вдох, как будто горло сдавило тисками. В этот момент рысь бросилась на него снова. Укус в шею. На этот раз с передней стороны. Лапы пантеры машинально схватили её за морду. Вцепившись в шерсть, он пытался оттолкнуть рысь от себя. Необычное чувство, когда внутри тебя бурят два огромных острых клыка. Футболка намокла и прилипла к телу – это кровь, стекающая вниз, пропитала её. Клыки с хлюпаньем вырвались из шеи. Головокружение стало невыносимым. Леми моргнул – и в глазах потемнело, взгляд помутнел. Черно-белое изображение переворачивалось перед ним, меняя свой угол. Словно и он сам стал подстраиваться под предлагаемую его зрением картинку. Задние лапы соскользнули. Потеряв опору, Леми провалился в темноту.