АФГАНСКАЯ ВОЛЧИЦА

Иван Белов

Посвящается маме.

Выдержка из обнаруженного солдатами Российской Федерации на дне колодца в водонепроницаемом пакете дневника офицера армии СССР, майора Владимира Прохорова.

"Был еще один мертвенный день. Под солнечным светом, казалось, все звенело и дребезжало от жары, или мне так казалось. Впрочем, цинк у пулемета точно позвякивал на солнышке. Ко мне подбежал сержант Пылеев, молодой человек приятной внешности с тонкими французкими усиками.

- Товарищ майор, мы положили во всех окнах мешки с песком и укрепили их изнутри стальными палками, как вы показывали!

- Молодец, Пылеев, а теперь возьми пару-тройку солдат и последите за патронами. Чтобы я не увидел ни одной пустой ленты, ни одного пустого диска!

Сержант в светло-оливковой "тропической" форме убежал исполнять приказание. Я еще раз посмотрел на солнце и на одиноко стоящий посреди степи бронепоезд. Жерла пушек извергали струи горячего воздуха, а от самого поезда шел такой жар, как будто мы проехались внутри доменной печи. Хотя, я думаю что двадцатичасовую поезду по степям Казахстана и короткую перестрелку с Тенями можно назвать доменной печью.

Я не знаю, с какой целью в наш маленький отряд были включены лишь люди. Ни одного Пса. Столь непривычно было мне наблюдать одни светлые лица в строю, что до сих пор я не могу оправиться. Временами мне снятся наяву мои солдаты, которых я оставил в России, временами мне думается что Псы - это миф. Даже если и так, то в моих снах этот миф бесстрашно делает свое дело. Жалко, что в нашем отряде нет Псов Войны.

Нас пятьдесят солдат, я, два снайпера, один сапер и замполит. На кой черт нам понадобился замполит - одному Богу известно. Стрелять он не умеет, пива не пьет, зато много ходит и раздает политические наставления солдатам. Этот дурак не может понять что мы - смертники, у нас есть автоматы, винтовки, пулеметы и гранаты, но нет шанса. Шанса вернуться домой. И что самое обидное (не дай Бог это увидит замполит), у нас нету смысла вести этот бой. Нас послали воевать не с Тенями, нас послали не защищать родину. Мы должны привезти в СССР не меньше двадцати живых волков.

Волки - это не Псы Войны. Точнее, это Псы, но не в том виде, в каком их себе представляют люди. Главное отличие волков - они умеют превращаться. Превращаться в людей, в волков(настоящих). Афганский волк может существовать в виде человека, которого нельзя отличить от "настоящего"(хотя я так думаю, что волки, равно как и Псы - настоящие люди), в виде стандартного метаморфа (тогда волк вообще не отличается от Пса Войны) или в виде волка дикого. У нас, в России, таких зовут "серый". Безобидные на первый взгляд зверушки.

Наше бездумное командование решило, что им нужны волки. Для варварских экспериментов, для научных "изысканий", короче, чтобы получить Псов, способных превращаться. Это древнее искусство практиковалось с 14 века, но к 18-му куда-то пропало. Ныне найти Пса-обращенца нереально, а если и возможно, то солдатом он станет вряд ли.

Меня совершенно не касалась судьба племени, скитающегося по пустыням Афганистана. Родина сказала надо, я взял винтовку и пошел. Тогда я не знал, что иду на смерть. Смерть ни за что, не за те идеалы, за которые любой россиянин пойдет воевать. Я готов сражаться, с демонами, с врагами Отечества, но меня вынудили объявить войну тем, кто ни мне, ни кому-либо ничего плохого не сделали. Теперь они - враги, и или мы их перестреляем, или они вырвут нам кишки когтями, предварительно застрелив из наших же ППШ. Утром мы впервые столкнулись с ними в бою. Их глаза горели огнем, они защищали свои земли, а мы, словно фашисты, нападали на них и безжалостно убивали.

Жара звенит у меня в ушах, а сержант Пылеев снова подбегает ко мне с очередным докладом о том, что "товарищ майор за время ва..."

Я прервал сержанта и достал фляжку с водой. Воды осталось немного, и если нас не убьют волки - убьет жара. Лично я предпочту пулю из ТТ в висок, чем трехдневную могилу из песка.

Вот ходит сволочной замполит, доставая моих солдат своими нравоучениями о высокой и почетной цели, с которой их сюда доставили. Я пригрозил замполиту кулаком, он слегка поунял свой пыл. Тыловая крыса, пристрелить бы тебя, и дело с концом - солдатам и без тебя досталось. Еще вчера нас было сто человек, но за сегодняшнюю ночь эта цифра убавилась вдвое. Сомневаюсь, что мы доживем до утра. Волки придут людьми с винтовками, или прибегут в ночи волками и перегрызут нам глотки. Метаморфами они еще с нами не дрались. Впрочем, волкам тоже досталось - озлобленный русский солдат страшнее любого волка.

Самое обидное, что агрессоры - мы, а проиграть по всем законам Фемиды должны именно нападающие.

Около железной дороги, по которой прикатился наш бронепоезд, длинное приземистое здание склада. Там не так жарко, и сорок солдат сидят там, загораживая окна мешками с песком. Все, в том числе я, прекрасно понимаем что эти приготовления фиктивные, и нас не спасет ничто. Даже пять пулеметов. Потому что мы - фашисты, каратели, убившие невинных. Сегодняшней ночью, пока вокруг кипел бой, я оборонял свое окно. Из-за бархана около полотна дороги появилась человеческая тень с карабином наперевес. Тень подняла винтовку и около меня в кирпич вонзилась с воем пуля. Я не хотел никого убивать, несмотря на то, что волки убивали моих подчиненных. Человек-волк обратился в волка, метнулся и через доли секунды на меня было направлено дуло винтовки. Мне пришлось застрелить его, палец сам нажал на спуск трехлинейки. Пока никто не видел, я плакал. Теперь его волчата остались сиротами, а виноват в этом я. Никто не звал нас сюда, и никто не просил убивать афганский народ.

Жара звенит патронами в коробках пулеметов, в дисках автоматов. Теперь их у нас много, а еще больше патронов - мертвые охотно их отдавали.

Сержант Пылеев объявил, что все свободные диски для ППШ наполнены до отказа. Я промычал в ответ что-то нечленораздельное и направился подремать в уголок склада, предварительно прогнав всех солдат в бронепоезд. Им пора было доедать бренные остатки тушенки. Все-таки последний обед, по этому случаю я разрешил им выпить. Мне алкоголь не нужен, сейчас я сам как бочка спирта - пустой, но взрывоопасный. Замполит пытался что-то сказать, но по моему красноречивому взгляду понял, что рискует получить пулю в руку.

Теперь я хочу немного поспать, последний раз. Сегодня ночью я не стану убивать волков, которые будут грозить мне. Достаточно горя я им причинил.

- Майор Прохоров! Майор!

Снова этот проклятый замполит с блестящей лысиной трясет меня за руку. - Удача, товарищ майор!

- Что на этот раз? - Под словом удача за последние сутки для меня, пожалуй, не значилось ничего.

- Мы взяли пленника. Точнее, пленницу. Допрос вот-вот начнется, я думал, вы захотите присутствовать.

-Правильно подумал, замполит. Все, шагай.

В темном нутре бронепоезда стояли два солдата, сжимая в руках автоматы. Замполит хотел шагнуть в вагон за мной, но я остановил его. Этого зверя опасно допускать к своим, не то что к врагам...

В противоположном конце вагона стояла девочка лет тринадцати. У нее были черные растрепанные волосы, черненькое платьице и мягкие кожаные туфли. Девочка гордо откинула патлы назад со лба и с ненавистью посмотрела на меня, когда я подошел к ней.

- Оставьте нас!

-Но товарищ майор, она может быть опасна... - Солдат нехотя сдвинулся с места.

- Я сказал, оставьте! Коли переживаешь, дай-ка автомат!

С ППШ в руках я ощутил себя полным фашистом. У меня - автомат, у девочки - ничего. Мне стало стыдно, и когда посторонние покинули броневагон, я закрыл за ними тяжелую стальную дверь и включил свет.

-Может быть, ты хоть что-нибудь скажешь? - Пятиминутное молчание начало меня слегка раздражать. Глаза девочки светились лютой ненавистью. Все было в ней человеческим, кроме взгляда. Подобного смешения ярости, отчаяния и ненависти я, пожалуй, не встречал за пятнадцать лет службы.

Вместо ответа девочка превратилась в небольшую серую волчицу. Зверь удобно улегся в углу, поджал хвост и посмотрел на меня грустными оранжевыми глазами.

-Ну, хотя бы так. - Я поставил автомат в угол. - Ты можешь сообщить нам что-нибудь ценное?

Зверь превратился в метаморфа. Я бы назвал ее красавицей, если бы встретил где-нибудь в Ставрополе, на тихой зеленой улочке, гуляющей под руку с каким-нибудь Псом.

Волчица усмехнулась и показала мне кукиш. Наконец-то разговор потек более-менее в приличном русле.

- Ты понимаешь, что тебя убьют?

-Убивайте, сволочи, вы многих убили. Теперь убьют вас, и первым - тебя, майор. - В глазах волчицы заиграл тихий радостный огонек, она довольно оскалила длинные клыки.

-Тебе не кажется, что в твоем положении грозить мне как минимум странно?

-Мне кажется, что вы пришли к нам, когда мы вас не звали. А это значит, что вы повинны смерти. - Все-таки голосок у нее был немного детский, сказывалось, что ей было по-нашему лет шестнадцать.

-Ты права, волчица. Мы пришли к вам, не имея на это право. Но умирать мы не хотим и не собираемся.

-Тогда не надо было нас тревожить, человек. - Волчица поднялась и вышла на середину вагона. Я предупреждающе кивнул ей, давая понять, что не дам подойти ко мне слишком близко. - Стреляй, падла, мне глубоко все равно.

Заранее надо было описать ее внешность. Сильнее всего в глаза бросались пулеметная лента поперек груди и пустая кобура на поясе. Она была одета в какую-то бедуинскую накидку, вроде туники. Воюющий подросток - у нее были детская фигурка и голос, временами в ее речи слышались приглушенные всхлипы. Мы, убийцы под флагом свободы, убили ее родных и теперь хотим убить ее.

Господи, как же тяжело. Меня терзают сразу три желания - застрелиться, застрелить ее и погибнуть в бою, или подставиться под пулю или чьи-нибудь когти. Все три варианта не предусматривали счастливого конца. Или мы будем убивать волков, или волки будут убивать моих людей, которых я, майор "великой" армии СССР Владимир Прохоров, привел брать в рабство невинный народ. Мы - фашисты...

- Ты долго будешь меня в этой консервной банке томить, сволочь?- Волчица прогуливалась по противоположному концу вагона, лениво помахивая серым хвостом.

-Прикрой свой рот, не забывай - пленница тут ты! - ее наглость вызывала у меня изумление и возмущение.

-Да ну? - Волчица-девушка тут же превратилась в волчицу, серенькой молнией шмыгнула по всему вагону и метнулась ко мне. Автомат стоял достаточно далеко, зверь в прыжке вытянул лапы, и должен был приземлиться так, чтобы повалить меня и вонзить зубы мне в горло.

Я вытянул руку, волчица ударила меня лапами в грудь и, как и было задумано, повалила меня на спину. Она не учла, что моя рука в момент ее приземления на меня была у нее под грудью. Мне удалось схватит зверя за меховое горло, волчица рычала и изо всех сил царапала мне грудь когтями.

Я свободной рукой вытащил из-за пояса ТТ и приставил его к виску зверя.

- Если ты сейчас же не утихнешь, дрянь...

Волчица обмякла, откатилась в сторону и тихонько заскулила. По моей рубашке потекли струйки крови - когтищи у нее были длинные больно.

-Ты оказался ловчее, чем я думала, майор. - Волчица снова стала метаморфом и теперь стояла неподалеку от меня, уперев руки в бока и довольно улыбаясь.

- Смешно, да? Ты хотела меня убить. Что я по-твоему должен сделать? - мне удалось кое-как встать на ноги, держась за стул.

-Жаль, не удалось мне твоей крови отведать, захватчик. Жаль... - Волчица вздохнула, искренне сожалея, что не смогла отгрызть мне голову.

-Мне жаль тебя. -Я взял из угла ППШ и передернул затвор, беря ее на прицел. - Ты скажешь что-нибудь перед смертью, враг?

Волчица сплюнула мне под ноги и повернулась грудью ко мне, по-прежнему упирая руки в бока и зажмурилась.

Я уже был фашистом, убивая ее родителей и нападая на ее землю. Значит, мне должно действовать как фашисту. Я нажал на спуск.

Волчица открыла глаза. Я так и стоял с автоматом в руках. Выстрела не было - произошла осечка.

- Почему не стреляешь?- Волчица снова заулыбалась зубастой ухмылкой. Вместо ответа я снова дернул затвор и приложился к ППШ.

Дверь броневагона открылась и вошел замполит.

-Я вижу, вы уже завершили допрос, товарищ майор?

-Да, замполит. А ты по какому делу?

-Нет, я так, посмотреть как вы эту бестию пристрелите.

-Замполит, ты всегда такой кровожадный? - Мушка автомата плясала по голове волчицы, она скучала, а замполит потирал руки.

-Нет, не всегда, только сейчас, товарищ майор. Чего вы ждете? - Замполит слегка повысил голос.

- Это мое дело, чего я жду. - Я направил автомат дулом в пол.

-Почему вы не стреляете, товарищ майор? - Лицо замполита слегка исказилось от ярости.

-Я решил продолжить допрос.

Видимо, по моим глазам замполит понял, что я все еще колеблюсь. Он вытащил из напомаженной кобуры пистолет, из которого, похоже, еще ни разу не стреляли.

Решение напросилось само собой, когда он взвел оружие и прицелился в волчицу. Несколько моих пуль разрезали замполита до того, как он успел выстрелить.

-Ну и нахрена ты своего воина замочил? -Волчица улыбнулась еще больше. Ожидание смерти абсолютно ее не тяготило, просто она ненавидела меня - и все.

-Да какой он воин, сопля мерзкая... - Замполит, словно в подтверждение этих слов, булькнул.

Я в который раз взял волчицу на прицел. Надо было решать - стрелять в нее или нет. В моей голове бились две враждующие стороны.

Первая упорно твердила: "Она враг, она убивала твоих товарищей, пыталась убить тебя! Убей ее, она волчица! Убей! Убей!"

Вторая шептала обратное: "Она не сделала тебе ничего плохого. Хотела, потому что ты убил ее родителей и напал на ее сородичей. Она имеет на это право, ты - фашист и захватчик. Убьешь ее, и окончательно докажешь себе, что ты - мразь."

Все-таки не зря случилась эта осечка. Видимо, на небесах не хотели, чтобы я убил волчицу. Я бросил автомат к ее босым ногам.

- Ты что, хочешь устроить тут подобие дуэли? - Она все еще довольно скалилась.

- Уходи, волчица.

Серая девушка прижала уши и недоуменно приподняла одну бровь, слегка приблизившись к ППШ.

- Я могу взять автомат и уйти, и ты не выстрелишь мне в спину?

Вместо ответа я бросил к ее лапам свой пистолет. Если она решит, может меня убить, и будет права. По большому счету, ведь я - фашист.

Волчица изумленно посмотрела мне в глаза, пытаясь разгадать мои намерения, и подобрала автомат с пола.

- Быстрее, серая, сейчас сюда солдаты забредут проверить. Я скажу, что ты оглушила меня, застрелила замполита и вырвалась отсюда. Как тебя зовут?

- Ты пощадил меня и отпускаешь... - Серая задумчиво посмотрела на меня. - Я обязана тебе. Меня зовут Наира. Я точно могу идти?

- Давай, быстрее!

Волчица еще раз удивленно посмотрела на меня и выпрыгнула из вагона. Приближалась последняя моя ночь. Ну хоть что-то доброе я сделал...

Советские солдаты сидели кто где: на верхушке бронепоезда чернел силуэт пулеметчика, пушечные башни то и дело скрипели, шаря смертельным взглядом по пустынной холодной степи. Свистел пронизывающий холодом ветер, в складе засели двадцать солдат. В двери стоял пулемет, в окна торчали винтовки Мосина. Я топтался в промежутке между складом и бронепоездом, уставая все больше.

Ночь была на исходе. Скрипение пушек с одной стороны, слегка ободряло, с другой - угнетало: каждый выстрел означал смерть невинного, которая лежала на моей, и ничьей более совести. Я привел сюда своих людей. С этой стороны хорошо, что в моем отряде только люди - Псов мне было бы еще жальче.

Сзади под чьими-то сапогами заскрипел песок. Я обернулся, сдергивая карабин с предохранителя. Ко мне подошел солдат с ППШ, которого я раньше не видел.

- Ты кто, рядовой, и что здесь делаешь? Почему ты не на позиции? - я опустил винтовку.

-Ты знаешь, кто я, а моя позиция - здесь. - У солдата был мягкий женский голос, переливчатый и бархатистый. Где-то я его слышал... Ну конечно, Наира!

- Это ты, серая? - Меня слегка пробрало дрожью от сознания близости врага. Волки мне не враги, так что бояться Наиры - глупо и беспочвенно, по крайней мере теперь.

-Это я, майор. Сейчас будет кое-что интересное. - Солдат хихикнул.

Меня слегка пробирало от мужской внешности и женского голоса. Превращения мне были непривычны, я привык только к обществу метаморфов, и то потому что жил среди них с детства.

На бронепоезде раздался приглушенный крик, и около пулеметчика появился второй, косматый силуэт с ружьем. Солдата лишь держали на мушке. Тотчас из склада раздался хриплый волчий голос:

- Если никто не будет хулиганить, мы никого не убьем! Наира рассказала нам все!

Волки смогли незаметно подобраться и окружить наши скромные силы со всех сторон. Все мои люди были на прицеле, и сопротивление было бесполезно, да я его и не планировал.

- Солдаты, говорю я, ваш командир, майор Прохоров. Если кто-нибудь отныне выстрелит в волка, я его убью сам. Вам все понятно?

- Товарищ майор, вы сошли с ума? - подал голос кто-то с бронепоезда, кажется, пулеметчик. - Они... Они убивали наших товарищей!

- Солдат, мы напали на них первые. Они лишь защищаются. Заметь - меня никто на прицеле не держит. Сегодня я застрелил замполита и освободил пленную волчицу. Никого из вас, - слышите, - никого не тронут, если вы не станете стрелять в волков. Мы просто уйдем отсюда.

- Товарищ майор...

- Что тебе, Пылеев? - я наконец разобрал, кто говорил.

- А что вы скажете начальству? Нас же расстреляют, как дезертиров!

-А кто вам сказал что нас расстреляют и что мы дезертиры? Я дам им полный отчет.

Откуда-то с крыши склада раздался синхронный волчий и солдатский вопль:

- Тени с востока!

Отовсюду раздалось дружное клацанье затворов. Пушка на бронепоезде бухнула, на восток полетел первый осколочный снаряд. Пулемет застрочил, поливая пулями пространство на западе. Волки перестали держать людей на прицеле и обратились к наступающим демонам. Слава Богу - ни один солдат не посмел стрелять в серых. Некоторые из моих оставшихся в живых людей поворчали, но согласились - раз волки их не убили, в этом что-то есть. Вокруг затрещали винтовки.

Наира потянула меня за рукав.

- Дай-ка свой карабин, майор. ППШ бьет очень недалеко. - Наира протянула когтистую лапку. Я снял с плеча трехлинейку.

- А мне что? - в Наире что-то было привлекательное, теперь ее глаза не светились ненавистью и я перестал бояться волчицы.

- Держи свой автомат. - Наира вручила мне ППШ и заняла удобное место между вагонами. Я за всю свою жизнь не встречал более меткого стрелка чем она - с трехсот метров каждый ее выстрел означал убитого демона. Я вынужден прервать мои записи, скажу лишь, что Наира согласилась поехать со мной в СССР и попробовать обучить моих солдат искусству превращения. Мне пора заканчивать свои записи - у волчицы, кажется, закончились патроны. Я не знаю, доживу ли до утра, но я рад, что познакомился с Наирой.

Подпись:

Майор армии СССР Владимир Прохоров, 11 октября 1967 года.