Год 705 AC, начало сентября

Этим утром Чарльз Маттиас проснулся поздно. Не открывая глаз, потер ноющие виски, пошевелил жесткими, топорщащимися усами-вибриссами, повел серо-розовыми ушами, прислушиваясь... Все тихо и спокойно. И прекрасно и великолепно!

Вчерашний вечер был долгим. Ежемесячная встреча Попечительского Совета Грызунов затянулась далеко заполночь. А после встречи он проводил Кимберли до ее комнаты...

...!

Тот факт, что она решила жить наособицу, нисколько не удивлял - большинство крыс-морфов Цитадели поступали так же. Слава богам, у неё хватило рассудительности, не поселиться в подземельях, как некоторые другие крысы. В ее комнате, конечно же, не было зеркал... по крайней мере, на виду. И Чарльз прекрасно понимал, почему. Что ж... Для него изменение стало в какой-то мере и освобождением, освобождением от прошлого и его теней. А вот для молодой красивой женщины... мда.

Но вчерашний день (и вечер) уже благополучно завершился, сегодня же у Чарльза была уйма дел, требующих внимания, а потому он поспешил встать.

- О-о-ух!

В зеркале над умывальником отразилась чуточку растрепанная крысиная морда. Чарльз потянулся, зевнул, широко раскрывая пасть, сделал пару упражнений... не слишком усердствуя, впрочем, и пошел одеваться.

- Неплохо, неплохо! - проверив пуговицу над хвостом, крыс-морф еще раз взглянул в зеркало. Свободные штаны, рубашка, жилет, неизменная обгрызенная палка. Вполне презентабельный холостяк, задумывающийся о... Кхм!

Умывшись и позавтракав - хлеб, сыр да травяной взвар - Чарльз отправился совершать ежеутренний ритуал приветствия сородичей. Ему нравилась эта процедура - приветствия, разговоры, проблемы... Магус как-то сказал, что это поведение крысы-доминанта. И еще неизвестно, сколько в нем от реальной нужды, а сколько - от сродства его души с телесной оболочкой. Ну и пусть! Это правильно, это нужно и в конце-концов, должен же хоть кто-то заботиться о его сородичах!

К тому же, Маттиас все еще не терял надежды вытащить их из подвала. Из восьми крыс, жителей Цитадели Метамор, только трое поселились не под землей - Кимберли, Таллис (кстати, тоже состоящий в гильдии Писателей) и, конечно же, он сам. Остальные жили глубоко внизу, избегая дневного света и общества. Объяснялся такой выбор множеством причин... но Маттиас-то знал - на самом деле они просто стыдились своего крысиного облика.

Но как бы там, ни было, пусть даже внешне они были похожи на крыс... и не только внешне... и что бы там, ни говорил Магус про сродство тела и души, они не должны жить в грязи и прятаться от взглядов как... как... как крысы!

Сейчас их жизнь проходит в подземельях, в тенях и тьме - и именно такой жизни Маттиас не желал ни для себя, ни для сородичей. В конце-концов, как бы Чарльз ни выглядел, у него было чувство собственного достоинства и гордость. И все эти годы они вели его двумя путями - жизнь писателя (неизбежно приведя его к гильдии Писателей) и его крысиная жизнь... включившая в себя судьбу его сородичей-морфов.

Выглянув в одно из наклонных окон цокольного этажа, Чарльз увидел синее-синее утреннее небо. «Еще один повод жить над землей, - подумал он, - красота небес... Живя в подземелье, забываешь, какое оно, небо!»

Положив ладонь на перила, Чарльз продолжил спуск.

Пламя редких факелов бросало неверный свет на противоположную стену и пол, заполняя большую часть коридора колышущимися, дрожащими тенями.

Подземелья Цитадели Метамор...

Такие же переменчивые и непостоянные, как и надземная часть, они состоят из нескольких уровней. Самый нижний достигает протекающей где-то немыслимо глубоко подземной реки - главного источника водоснабжения всей Цитадели. Маттиас никогда не спускался столь глубоко, но знал, что подземные галереи уходили на многие сотни футов вглубь скального основания Цитадели.

Не столь глубоко, но все равно далеко от поверхности располагались помещения для заключенных - карцеры, клетки, пыточные... История Цитадели очень, очень длинна, и не все ее повелители обладали сдержанным характером. К счастью, лорд Хассан не имел желания эксплуатировать достояние его предков, а потому все эти инструменты благополучно ржавели в забытьи.

Много еще чего пряталось в подземельях. К примеру, специальное помещение для хранения мяса, навечно укрытое ледяным заклятием. Оно находилось очень далеко, с другой стороны Цитадели, ближе к кухням.

А еще в подземельях был упрятан винный погреб. Чарльз бывал там, пожалуй, даже слишком часто. Он слегка усмехнулся, вспоминая... Его вкус к хорошему ликеру или наливке не изменился от того, что он стал крысой, напротив, даже стал острее. «Кстати, - подумал Маттиас, - а ведь неплохо бы познакомить Мишеля с искусством винной дегустации!»

Коперник и Фил иногда обвинял его в том, что он более чем любит вкус вина... и приходится признать, иногда так оно и было! Нет, его нельзя назвать алкоголиком, ни в коем случае! Но бывали ночи, когда так хотелось расслабиться...

Ох!

Возможно, ему придется отказаться от этого удовольствия ради Кимберли. Он знал, что она не одобряет винопития, и совсем не хотел, чтобы она считала его пьяницей. Да он и не был пьяницей! Он просто немного выпивал! - уверял себя Чарльз, шагая по подземному коридору в сторону подвальных жилых комнат.

Трепещущий свет факелов, мечущиеся по стенам тени создавали жуткие видения, короткие проблески чего-то страшного, вышедшего из ночных кошмаров...

Возможно, он все же выпил чересчур много вина на вчерашней встрече. И, похоже, Кимберли думала именно так.

Мысли о ней как по волшебству изменили мелькающие на стенах видения. Среди теней промелькнул такой знакомый нос, вздрагивающие усы, на миг показались чуть розоватые ушки, на фоне серо-рыжего меха... И его сердце вдруг застучало быстрее.

Да! Чарльза влекло ее тело, ее мягкий, чуть рыжеватый мех, круглые ушки, розовый и такой милый носик...

«Демон нас всех побери! Магус был прав, говоря о сродстве тела и души! - подумал Маттиас. - Очевидно, измененное тело потянуло за собой душу... и теперь его больше не привлекают женщины с крепкими грудями и полными бедрами. Теперь его вкусы стали вкусами грызуна...»

Даже после шести лет в шкуре крысы-моряа, эта мысль потрясла до основания весь мир Чарльза. Он больше не был человеком, там, под меховой шкурой... Он действительно стал крысой! Крысой-морфом, четырех с половиной футов ростом.

Или нет?

Чарльз остановился на полпути, и опустил взгляд на свои руки... лапы! Когтистые, покрытые мехом крысиные лапы... Ему понравилась жизнь здесь, в Цитадели, но чем больше он думал, тем яснее понимал, что потерял что-то, становясь крысой.

Что-то...

Весь мир.

До приезда в Цитадель Метамор Чарльз много путешествовал, видел другие страны и города, встречал такое величие и красоту, что перехватывало дыхание. А теперь он навечно заточен в этих стенах. Стал крысой. И демон побери, он влюбился в Кимберли, потому, что она тоже стала крысой!

Внезапно проблема с внешним миром показалась ему совсем незначительной... не стоящей внимания... да и иди он кобыле в щель, весь этот мир! Чарльз решил сначала обдумать другое. Другую.

Почему Кимберли не должна казаться ему привлекательной? Потому что похожа... является крысой-морфом? Но он тоже крыс-морф, и он самец, а она совершенно определенно самка. И быть может, когда-нибудь, он сможет вывести ее из стен Цитадели, и показать все, что видел в юные годы... показать ей мир, который знал раньше!

Или... Не сможет?

...

Там, за древними стенами, в огромном мире, были не только чудеса и великолепие... Там были вещи, которые Кимберли не стоит видеть. Не потому что она могла ужаснуться или испугаться... А потому, что они могут уничтожить его. Или ее. Он стал крысой, чтобы сбежать от прошлого. И он не должен подвергать себя... и ее риску.

Чарльз вздохнул, осматривая коридор, его лапы равномерно шлепали по теплым камням. Ничто не обогревало комнаты и коридоры Цитадели, ничто... кроме ее самой. Даже в самых дальних и глубоких подвалах всегда было тепло и почти всегда сухо. И темно. Пылающие факелы давали совсем мало света, их дрожащий, мерцающий огонь освещал лишь ближайшее пространство...

Маттиас остановился и вгляделся в ближайший факел. Он смотрел на огонь, рассматривая, как одни цвета сменяются другими, то ярко, то светло-желтые, то оранжевые и наконец, голубоватые и почти прозрачные у основания, там, где огонь питался из пропитанной маслом губки...

Внезапный лязг, донесшийся из глубины коридора, заставил Чарльза очнуться от приступа огнепоклонничества. Лязг металла о металл, хлопание дверей, громкие, отдающие металлическим отзвуком шаги...

О, демон!

Маттиас слишком хорошо знал эти звуки. Саулиус снова одел броню.

Проклятье!

Чарльз уже давным-давно проклинал себя за безумную идею, которая пришла ему в голову, когда Саулиус завершил изменение. Маттиас тогда помог бывшему рыцарю подобрать латы, соответствующие его новому размеру... Теперь, Саулиус, одев броню, бродил среди иллюзий, наполнявших его больную душу, и нападал на любого, кто хоть отдаленно напоминал ему врага. За прошедшие с начала болезни годы, старый рыцарь вроде бы начал узнавать своих товарищей-крыс.

Но иногда...

Маттиас опрометью бросился вперед, за угол.

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

Саулиус не только облачился в броню, он где-то взял короткий меч и теперь махал им во все стороны, бросая вызов всем вокруг! Похоже, душа старого рыцаря в очередной раз вернулась в прошлое!

Саулиус всегда был склонен к резким переменам настроения, часто впадал в меланхолию, а в последнее время, его душа все чаще блуждала где-то во тьме. Во тьме, наполненной призраками ушедшего... и тогда старый рыцарь думал, что он все еще живет на родине, в его родовом замке и начинал нападать на всех подряд, считая их захватчиками. Приходя в себя, он понимал, что с ним происходит... и от того впадал в еще большую тоску, усугубляя и без того тяжелую душевную болезнь.

И не было крысы, перед которой Маттиас испытывал бы большее чувство вины, чем перед Саулиусом. Чарльз хотел вернуть душу старого рыцаря в мир живых. Он хотел, чтобы Саулиус воспользовался своими навыками, помогая дозорным... но Саулиус отказывался. Он называл свою новую форму наказанием богов и говорил, что недостоин служить правому делу, но может быть лишь презренным вредителем.

Если и была на свете причина, объединявшая всех крыс-морфов Цитедели вместе так это безуспешные попытки, хоть как-то помочь Саулиусу преодолеть его болезнь. Все они хотели бы видеть его здоровым. Кое-кто опасался за свои жизни... к сожалению, вполне обоснованно. Но большинство действительно желало добра старому рыцарю.

- Где вы?!! Куда вы спрятались?! Чудовища! Звери, образом своим извращающие облик человеческий! Выходите и примите бой, как подобает!! - кричал закованный в броню крыс-морф, размахивая коротким мечом. - Проклятый колдун, ты заточил мой дух в зверином теле, но знай, я все равно низвергну твои злобные замыслы!

Маттиас порадовался, что рыцарь хотя бы осознает, свою принадлежность к племени крыс... быть может до его больного разума еще можно достучаться! А кроме Чарльза никто не рискнет подойти вплотную к Саулиусу. Старый рыцарь запросто мог проткнуть его своим мечом, но при толике везения Чарльз сумеет его заболтать, и тогда может быть, Саулиус сам отдаст оружие.

- Сэр Саулиус! - позвал Маттиас.

- Что за шум я слышу?! Кто говорит со мной? Ты, мерзкое животное?! Каким черным колдовством вложены слова людские в пасть твою?!

Маттиас скривился. Похоже, Саулиус не только впал в помрачнение души, болезнь, по-видимому, уже захватила и разум!

- Саулиус, это я, Маттиас, помнишь меня?

Маттиас постарался сымитировать архаическую форму речи, до сих пор распространенную на родине рыцаря:

- Сэр Саулиус, азм я взалкаю речь вашу, дабы принести мирру в вашу душу...

- Лжец!!! Ужель питаешь ты надежду так легко меня обмануть?!!! Я не попадусь на твои мерзкие уловки!!!

Саулиус взмахнул мечом, наставляя его на Чарльза, одновременно шагнув вперед. Маттиас же просто-напросто не знал, что ему делать и колебался. Проявить твердость? Надавить словами? Уступить? Заболтать? Отвлечь? Напасть и попытаться отобрать меч? Что ему лутин в кашу насрал, этому старому хреноносцу!

- Сэр Саулиус, ты есьм храбрый и благородный рыцарь, но я ведь всего лишь скромный писец, который ищет твоего мудрого суждения! Прошу тебя не гневайся на мою глупость, и умоляю, прости меня! Смири свой гнев, благородный Саулиус, невинные, ничем себя не запятнавшие, могут попасть под лезвие меча твоего, молю тебя остановись!

Маттиас даже чуточку погордился маленькой речью - он впервые попытался говорить, используя этот старомодный, а если честно, то жутко древний диалект, и кажется, у него неплохо получилось. Вот только Саулиус восторга не разделил, скорее наоборот - рассвирепел еще больше! Нечленораздельно взревев, он сделал выпад, нацеливаясь в грудь Чарльзу. Маттиас отклонился в строну, одновременно разворачиваясь... И мягким движением выбросил вперед правую лапу, с уколом ужаса ощутив, как разбуженная опасностью сила вздыбила шерсть вдоль его позвоночника...

Ладонь коснулась доспехов - и отброшенный, словно ударом тарана рыцарь отлетел к стене, с грохотом впечатавшись в древние камни и рухнул на землю. Охваченный леденящим ужасом, Маттиас застыл на месте.

О боги!!

Что я наделал?!

Я же мог убить старика!

А может и убил...

И что еще хуже, я сорвался! И применил, применил... умение...

Нет, нет, это всего лишь упущение, небольшая оплошность, не больше! Я все еще свободен. Или, почти свободен... Первый раз за пять лет! И более никогда, ни за что!..

Маттиас приблизился к лежащему ничком Саулиусу и торопливо перевернул его на спину. На левой стороне нагрудника теперь имелась глубокая вмятина, имевшая форму ладони Чарльза, а сам рыцарь лежал неподвижно, лишь хрипло и тяжело дышал.

Отодвинув забрало шлема, Чарльз дрогнувшим голосом окликнул:

- Саулиус! Ты жив..?

Старый рыцарь, все еще пытаясь перевести дыхание, прохрипел:

- Сэр Маттиас?

- Да, это я, - кивнул Чарльз.

- Как я сюда попал? Доспехи... И грудь болит... Кажется, я ранен. Что случилось?..

Маттиас дрожащими лапами расстегнув ремни нагрудника, содрал металлический кожух. Там, где помятый металл коснулся крысиной шкуры... Фух-х... Ребра над сердцем вмяты и, разумеется, сломаны, но не более того.

А ведь будь удар чуть сильнее...

Чарльз оглянулся на остальных крыс, все еще опасливо жмущихся в конце коридора:

- Кто-нибудь, приведите лекаря! Скорее!

Он повернулся к Саулиусу и, опустив лапу на грудь, бессильно слушал, как слабеет дыхание старого крыса.

- Все будет хорошо, друг мой. Тебе просто нужно немного отдохнуть. Всего один день, и ты снова встанешь на ноги.

Саулиус едва заметно кивнул и прошептал:

- Спасибо, сэр Маттиас...

Перевод - Redgerra, Дремлющий.

Литературная обработка - Дремлющий.