Лисий план

Эйми Картер

Пролог

Дверь скрипнула, и Эмилия открыла глаза.

В темноте спальни разглядеть ничего не получалось, но она кожей чувствовала: у порога кто-то стоял. Сердце тревожно забилось, и она замерла под одеялом, надеясь, что незваный гость уйдёт сам. Стояла уже глубокая ночь; стражники не стали бы беспокоить её по пустякам, и даже тогда они бы обязательно постучали.

Значит, пришёл не стражник. А раз пришёл не стражник, то кто-то проскользнул мимо них.

Эмилия медленно сняла с себя книгу, за чтением которой уснула, и тут же пожалела, что несколько дней назад отказалась взять нож, который сестра умыкнула из кухни. Тогда она посмеялась над ней, но теперь паранойя Шарлотты перестала казаться ей бредом. Неужели она что-то знала? Или начала догадываться, что нечто подобное может произойти, когда Эмилия во всём ей призналась. Но Эмилия была уверена, что никакой нож не понадобится. Здесь им ничего не должно угрожать…

Где-то между кроватью и дверью скрипнула половица. Эмилия замерла. Вошедший ещё не знал, что она проснулась, и это стало бы для него неожиданностью. Но если бы она закричала…

– Эмилия?

Вспыхнул свет, и Эмилия села так быстро, что комната закружилась перед глазами.

– Шарлотта, – выдохнула она. – Ты что тут делаешь?

– Я услышала какой-то шум, – ответила её сестра, шаркая по полу. Не спрашивая разрешения, она принялась копаться в вещах Эмилии, открывая шкафчики и вглядываясь в узкие щели между мебелью и стенами. – А ты ничего не слышала?

– Слышала, – едко отозвалась Эмилия, страх которой быстро сменился раздражением. – Тебя. Вот зачем ты меня разбудила?

Не обращая внимания на её тон, Шарлотта открыла шкаф, заглянула внутрь, тёмные кудри упали ей на лицо. Она была старше Эмилии всего на два года, зато почти на тридцать сантиметров выше, поэтому без проблем дотянулась до верхней полки, где ровными рядами лежали сложенные свитеры.

– Ты уверена? Не слышала никаких шагов, дыхания, скрежета?..

– Только тебя, – заверила Эмилия. – Что ты ищешь?

Шарлотта закрыла шкаф и опустилась на четвереньки, чтобы заглянуть под кровать.

– Сама знаешь. Если кто-то прошёл через стражу, то явно не в человеческом обличье.

Эмилия фыркнула.

– Как будто я бы сама не справилась с нападением. Это я Наследница, а не ты.

Между ними будто встала ледяная стена, и Шарлотта выпрямилась, глядя сестре прямо в глаза.

– Если бы ваша кровь делала вас неуязвимыми, Бэк бы сейчас был с нами.

Эмилия промолчала, борясь с желанием поёжиться под пронизывающим взглядом сестры. Ей нечего было ответить, потому что никакие остроумные возражения не могли опровергнуть простую истину: Шарлотта была права.

– И, кстати, – пару секунд спустя добавила Шарлотта, – ты даже драться не умеешь. И книжка тебе не поможет. Или ты научилась нормально целиться?

Только тогда Эмилия осознала, что до сих пор держит в руках книгу, и с резким выдохом бросила её на подушку. Она присмотрелась к сестре: у Шарлотты под глазами залегли тёмные круги, и вся она была напряжена, словно в любой момент была готова сорваться с места. Словно готова была броситься в бой – решающий бой в её жизни.

Эмилия потянулась к сестре и успела схватить её руку, пусть Шарлотта и попыталась отдёрнуть её.

– Со мной ничего не случится, правда, – мягко сказала Эмилия. – Мы больше не будем так рисковать. Мы никому ничего не расскажем. Бэк не знал, какая опасность его ожидает. Он не был готов, но мы-то всё знаем. Со мной всё будет в порядке – главное, чтобы ты была рядом.

Шарлотта сглотнула, помолчала, а потом в ответ сжала руку Эмилии.

– Я не смогу тебя защитить, пока ты сама этого не захочешь, – сказала она дрожащим голосом. – Начни относиться к этому серьёзно. Пожалуйста.

– Я и так серьёзно к этому отношусь, – горячо заверила Эмилия. – Если хочешь, могу даже переночевать у тебя в комнате. Так тебе будет спокойнее?

Шарлотта кивнула, и всё её напряжение мгновенно испарилось.

– Спасибо.

Соскользнув с края кровати, Эмилия крепко её обняла.

– Даже не представляю, что бы я без тебя делала, – пробормотала она, уткнувшись лицом сестре в кудри. – Предупредишь стражников? А то отец решит, что я пропала, и устроит переполох.

Кивнув, Шарлотта на мгновение прижала её к себе ещё крепче, и лишь затем отпустила.

– Сейчас вернусь. Только попробуй снова уснуть.

Ухмыльнувшись, Эмилия проводила сестру взглядом. Но стоило той выйти из комнаты, улыбка её угасла, и с тяжёлым вздохом она пошла искать тапочки. С каждым новым днём тревога Шарлотты лишь усиливалась, и Эмилия не знала, как доказать ей, что пусть она и Наследница, но всё же не похожа на Бэка. То, что случилось с ним, с ней не повторится. И что с того, что она не умеет драться? Научится. Тем более вариантов у неё не было.

Продолжая поиски, Эмилия заглянула под кровать, но вновь услышала скрип половицы.

– Да сейчас я приду, – закатив глаза, сказала она. – Не надо так со мной нянчи…

Сухая ладонь закрыла ей рот, не дав договорить. Шумно втянув носом воздух, Эмилия попыталась вывернуться, но не успела ни закричать, ни сообразить что-нибудь – не успела даже представить хоть какое-нибудь животное, – как шею кольнуло остриё иглы.

И перед тем, как окончательно погрузиться в густую, затягивающую тьму, она успела подумать, что Шарлотта снова была права. Зря Эмилия не взяла тот кухонный нож.

1. Птица высокого полёта

Впервые за учебный год зайдя в яму, Саймон Торн ощутил, как стекает по лбу капля пота, и всерьёз пожалел, что не может просто улететь оттуда подальше и никогда больше не возвращаться.

С трибун, окружавших песчаную арену, на него смотрело больше сотни учеников, чьи крики и свист раскатистым эхом отражались от каменного потолка. На одном из рядов, примерно посередине, Саймон заметил друзей, громко скандирующих его имя, но с трудом нашёл в себе силы им улыбнуться, а потом глубоко вдохнул, собираясь с силами. В конце концов, он бывал в ситуациях и похуже. Причин паниковать не было.

– Ты как, в порядке? – раздался за спиной низкий голос. Малкольм, его дядя – высокий широкоплечий мужчина с длинными тёмными волосами и испещрённым шрамами лицом, – хлопнул Саймона по плечу. – Вид у тебя какой-то невесёлый.

– Не хочу драться, – ответил он тихо и быстро, так, чтобы никто поблизости не услышал.

– Самозащита – самая важная часть боевой подготовки, – сказал Малкольм. – У тебя был целый год, чтобы прийти в себя, Саймон. Если откажешься участвовать в итоговом поединке…

– То не сдам экзамен, я в курсе, – пробормотал тот, стискивая руки в кулаки. Он понимал, почему дядя не может сделать для него исключение, но ведь он знал, что Саймон умеет постоять за себя. Об этом все знали. – А обязательно драться именно с Ноланом?

Дядя вздохнул.

– Обязательно, ты же знаешь.

На противоположной стороне ямы, на песке, неровном после прошедших ранее боёв, нетерпеливо переминался с ноги на ногу мальчик, похожий на Саймона как две капли воды, за исключением хищной ухмылки. Несколько ребят, на нашивках которых были изображены разные сухопутные звери, хлопали и выкрикивали его имя, а он угрожающе хрустел костяшками, наслаждаясь всеобщим вниманием.

Этого боя студенты Передового Результативного Института для Юных Талантов ждали весь год. Саймон много раз отказывался, несмотря на недовольство Нолана и мягкую поддержку дяди Малкольма. Сражение двух братьев – двух обладателей королевской крови – обещало стать крупнейшим событием за последние несколько лет, если не за всю историю школы.

– Вы оба сражаетесь от всего сердца, но только ты не забываешь включать голову, – сказал дядя, наклонившись к Саймону, чтобы никто больше его не услышал. – Нолана легко выбить из колеи. Воспользуйся этим.

Выбить Нолана из колеи было, может, и легко, но вывести из себя – ещё легче, и в этом-то и заключалась основная опасность. Нолан мог обострить ситуацию так, что тренировочный бой быстро бы перешёл в настоящий. И Саймон прекрасно знал, чем бы это закончилось.

Малкольм, выйдя на центр ямы, оглядел их обоих.

– Вы знаете правила, – произнёс он громогласно, чтобы услышали все, включая учеников на верхних трибунах. – Проигрывает тот, кто первым сдаётся. Убивать друг друга запрещено.

Бросив на них предостерегающий взгляд, Малкольм отошёл, оставляя их вдвоём. Саймон с усилием сглотнул. Горло пересохло настолько, что говорить было больно. Момент настал. Пути назад не было, и низкий гул встал в ушах, заглушая возгласы зрителей.

Он справится. Обязательно справится.

Дядя дал свисток, и Нолан не стал терять ни секунды. Распахнув рот в яростном вое, он бросился вперёд, а Саймон застыл. За последние восемь месяцев он представлял этот бой тысячу раз, но сейчас осознал, что так и не выработал стратегию. Разумеется, он знал, чего ждёт толпа и чего хочет от него дядя. Просто не мог заставить себя пойти на это.

Тело Нолана, несущегося ему навстречу, начало изменяться. Кожу покрыла серая шерсть, лицо вытянулось, показалась морда; ногти изогнулись острыми опасными когтями, а из-за спины показался хвост, длинный и покрытый всё той же грубой шерстью. К тому моменту, как его передние лапы впечатались в песок в паре метров от Саймона, он уже полностью обратился в волка.

– Дерись, – прорычал волк, оголяя клыки. – Дерись, ну!

– Не хочу, – тихо, чтобы никто не расслышал, ответил Саймон.

– Дерись, или пожалеешь, – сказал Нолан, пригибаясь перед прыжком. – Выбор за тобой.

Зарычав, он бросился на Саймона, прорезая воздух подобно ножу. Времени на раздумья не осталось. Да, весь год Саймон отказывался от тренировочных боёв, да, с самого сентября он практически не превращался в кого-либо, помимо птицы, но инстинкты его не пропали. И, в отличие от брата, приобрёл он их не в яме. Оттачивать их приходилось в сражениях, где на кону стояла собственная жизнь.

Тело отреагировало ещё до того, как разум осознал новый облик. За мгновение до удара Саймон тоже взмахнул лапой – внешне ничем не отличающейся от лапы брата. Его когти прошлись по морде Нолана, и тот взвыл от боли, а серая шерсть намокла от выступившей крови.

Нолан попытался отскочить, но было поздно. Саймон уже прыгнул – и приземлился он брату на спину, впиваясь зубами в его загривок. Теперь волк дрался против волка, и никто не мог получить преимущество – по крайней мере, оставаясь в одинаковом облике. И Нолан, пытающийся сбросить с себя Саймона, это осознал.

– Отвали… от… меня!

Неожиданно волк под его лапами резко уменьшился, и Саймон врезался в песок с такой силой, что пошатнулся и непроизвольно отступил к краю ямы. Он знал, что будет дальше. Весь год наблюдал, как Нолан дерётся с другими студентами – студентами, которые, как и остальные анимоксы, умели превращаться только в одно животное. И хотя бои всегда начинались на равных, его брат не мог устоять и не покрасоваться. Потому что они с Саймоном отличались от остальных учеников ПРИЮТа, и именно благодаря этой особенности на их сражение пришли посмотреть даже те, кому стоило бы готовиться к экзаменам, а не сидеть на трибунах.

За ними наблюдала вся школа – и Нолан был готов дать зрителям то, ради чего они собрались.

– Ну что, сдаёшься? – прошипел он. Саймон медленно развернулся. Волк пропал; на его месте появился техасский гремучник, свернувшийся тугими кольцами и готовый к нападению.

– Да, – ответил Саймон. Он был бы рад, если бы на этом всё и закончилось, но, к сожалению, под восторженные крики толпы змей бросился на него, целясь ядовитыми клыками в горло.

Инстинкты снова взяли верх: шерсть сменила сухая чешуя, а руки и ноги слились воедино. Всё тело наполнила сила, невероятная, непостижимая для обычного человека, и снова он обернулся тем же животным, что и его брат.

Нолан промахнулся буквально на миллиметр и рухнул носом в песок. Но поднялся, откашливаясь.

– Хватит меня копировать, – рявкнул он. – Вся школа смотрит!

– Если боишься, что им надоест, можешь просто сдаться, – заметил Саймон, прекрасно понимая, что Нолан скорее отгрызёт себе хвост. Да, драться ему не хотелось, – но он был бы совершенно не против, если бы брат, окончательно взбесившись, сдался сам.

И всё же Саймон знал, что Нолана устроит только абсолютная победа. Гремучник зашипел – так громко, что по яме прокатилось эхо, – и под рёв толпы вновь сменил облик.

Так бой и продолжился. Саймону казалось, что он тянулся часами, хотя прошло всего несколько минут. В какое бы животное Нолан ни превращался, Саймон повторял за ним. Аллигаторы, осы, бурые медведи, пумы – они даже стали парой каймановых черепах. Одну за другой они меняли формы, и несложно было заметить, что Нолан готов превращаться в любых животных – кроме одних.

Птиц.

И неудивительно. Саймон летал лучше него, и все это знали, даже сам Нолан. Почти целый год Саймон притворялся, что его формой анимокса – единственной формой, в которую он мог обращаться, – был орёл, и теперь полёт давался так же естественно, как простая ходьба. У Нолана, выросшего в Царстве Зверей и вынужденного притворяться волком, не было возможности столько практиковаться. Он так и не освоился до конца, даже когда Саймон пытался его научить.

Ещё несколько превращений Саймон выжидал. Чем больше Нолан злился, тем больше ошибок совершал, и иногда даже не дожидался, пока удар пройдёт, – сразу менял форму на следующую. Паук-отшельник, росомаха, белый медведь – он пытался запутать Саймона, отвлечь от боя, но тот не поддавался. Не терял головы. И пока Нолан демонстрировал публике всевозможных животных, в которых умел превращаться – животных, в которых умели превращаться они оба, – Саймон выжидал.

Наконец Нолан обернулся чёрной гадюкой, и Саймон ухватился за выпавшую возможность. В этот раз он не стал подражать брату: его мех сменился на перья, и он раскинул руки, обернувшиеся крыльями. Издав пронзительный ястребиный клич, Саймон схватил гадюку и взмыл в воздух, сжимая тело брата в острых когтях.

Нолан неистово забился, но Саймон продолжал подниматься всё выше и выше. Два метра, пять, десять – они взлетели под самый потолок, и постепенно Саймон начал ослаблять хватку.

– Давай не будем до этого доводить, – попросил он, чувствуя, как колотится сердце под хрупкими птичьими рёбрами. – Сдаёшься?

– Ни за что, – прошипел Нолан, обнажая клыки. Но он не бросился на Саймона – вместо этого он выскользнул из его когтей и камнем упал вниз.

Вскрикнув от ужаса, Саймон помчался за ним, прижимая крылья к бокам в попытке нагнать гадюку. Но на полпути к земле брат вновь начал меняться, в этот раз так быстро, что Саймон не успел сообразить, что он делает, пока всем телом не врезался в его новую, до боли знакомую форму.

Огромные крылья, распахнутые почти на два метра. Коричневые перья, усыпанные белыми пятнышками с золотистым отливом. Изогнутый клюв, такой острый, что ослепил бы Саймона, если бы тот на него неосторожно наткнулся. И жёлтые глаза, вызов в которых был настолько знаком, что стало сложно дышать.

Его брат обернулся орлом.

Этого стоило ожидать. В конце концов, их мама тоже превращалась в орлицу, и обычно именно в этом облике Нолан учился летать, когда Саймон с ним занимался.

Но эту же форму принимал их дедушка, Орион. По крайней мере, до битвы за Осколки Хищника, когда он на глазах Саймона рухнул с огромной высоты и разбился насмерть. Это воспоминание до сих пор преследовало его, будило в предрассветные часы, подсылая кошмары, не теряющие силы даже после пробуждения. Перед глазами всё равно стоял ужас, написанный на лице дедушки, пытающегося ухватиться за пустоту, лишённого сил из-за глупой ошибки, вызванной отчаянием. В ушах всё равно звенел тошнотворный хруст тела, разбивающегося о камни. И сколько бы Саймон ни лежал в темноте, пытаясь найти утешение в тишине, его всё равно пронзало холодом осознания: это из-за него погиб дедушка – и много кто ещё.

Не все среди них были безгрешны. В погоне за Хищником Орион сотворил много ужасов; он жаждал заполучить оружие, которое дало бы ему возможность править Царствами анимоксов с жестокостью, которая погубила бы бесчисленное множество жизней. Его лейтенант, Перрин, тоже избрал свою судьбу, как и солдаты птичьей армии, слепо последовавшие за ним.

Но помимо них были и другие. Например, Феликс, маленький мышонок, пожертвовавший собой ради Саймона – он не заслуживал смерти. Не заслуживал её и Дэррил, дядя Саймона, вырастивший его и погибший на крыше Небесной башни в попытке его защитить. И все анимоксы, которые тогда объединили силы, чтобы не дать Ориону уничтожить Пять Царств – и пусть они понимали, на что идут. Пусть лучше Саймона знали, чем кончится последняя битва.

Но слишком многие тогда потеряли свои жизни. И всё потому, что Саймон просил их о помощи. А теперь его брат принял облик деда, который чуть его не убил, и…

Трибуны взорвались криками. Саймон моргнул, борясь в наваждением с такой силой, что перехватило дыхание. Он летел низко – слишком низко. Земля, всего секунду назад бывшая в отдалении, неожиданно оказалась совсем рядом, и Саймон, издав испуганный клич, раскинул крылья и рванул вверх.

Уйти от столкновения получилось с трудом. Он едва удержался в воздухе, резко извернулся, слепо бросаясь в сторону трибун. Он ещё не успел прийти в себя, как перед глазами мелькнули коричнево-белые перья, и только тогда он осознал, кто именно оказался у него на пути.

– Осторожно! – выкрикнул он, но Нолан заметил его слишком поздно. У него не хватило опыта, чтобы быстро сменить направление, а попытка привела к тому, что он сам подставился под столкновение, и Саймон не смог ничего сделать – он на полной скорости врезался в брата.

Они запутались в крыльях друг друга, попытались расцепиться, но только погнули перья. Лететь не получалось – они неслись вниз, и Саймон инстинктивно попытался оттолкнуть Нолана. Но как только он смог выправить курс, Нолан вцепился в него, как утопающий, цепляющийся за своего спасителя, но только ещё быстрее потянул его к земле.

Секунды показались минутами, и как бы Саймон ни пытался отлететь, Нолан следовал за ним, своей паникой делая ситуацию только хуже. Времени уговаривать его не было – Саймон не мог попросить его потерпеть, не мог сказать, что поможет, если только Нолан отпустит. Они падали, и земля приближалась, поэтому Саймону оставалось только одно: упереться когтями в покрытую перьями грудь Нолана и оттолкнуться от него, чтобы подняться на несколько сантиметров выше и успеть выровняться.

И пока он беспомощно хлопал крыльями, глядя на брата в ужасе, тот с отвратительным хрустом врезался в землю – и с закрытыми глазами неподвижно растянулся на песке.

2. На крючке

– Ну прости ты меня, – произнёс Саймон уже в сотый, кажется, раз, расхаживая вперёд-назад по кабинету Малкольма. – Я не специально. Ты же знаешь, что я не специально!

Свет в комнате был приглушён. Нолан, лежащий на кожаном диване, застонал, когда Малкольм прижал к его виску ледяной компресс.

– Это я должен был победить. Ты сжульничал.

– Как!.. – поперхнулся Саймон, но Малкольм вскинул свободную руку, приказывая ему замолчать.

– У вас одинаковые способности, – низким, раскатистым голосом произнёс он. – Думай что хочешь, но Саймон свою победу заслужил.

– Хочу реванш! – резко сказал Нолан, но тут же поморщился от боли. Лиловый синяк, виднеющийся из-под компресса, выглядел весьма неприятно, но Саймон начинал подозревать, что честь брата была задета куда сильнее. – Я не сдавался, так что твоя победа не считается.

– Ты секунд пятнадцать пролежал в отключке, – возразил Саймон, останавливаясь у стола из красного дерева. – Хочешь сказать, это так ты не сда…

– Хватит. – Малкольм хмуро оглядел их обоих. – Нолан, твой реванш подождёт до сентября. И – да, Саймон, – добавил он, – в следующем году ты будешь тренироваться в яме вместе с остальными. Я пошёл тебе навстречу, о чём не жалею, потому что тебе нужно было прийти в себя, но больше увиливать не получится. Твоя мама со мной согласна, так что предупреждаю. Если в следующем году откажешься драться – придётся тебя исключить, как любого другого студента.

Саймон в ужасе уставился на дядю.

– Но…

– Сходи пообедай, – твёрдо сказал тот. – Если хочешь, обсудим это вечером. Но решение своё я принял.

Саймон хотел бы возразить, но слова застряли в горле. Да и какая разница – Малкольм явно не собирался выслушивать его, и Саймон понимал, что если всё-таки сможет что-нибудь из себя выдавить, то уподобится Нолану, ноющему, когда что-то шло не так, как он хотел. Поэтому он выскочил из кабинета без единого слова, оставляя Малкольма с Ноланом наедине.

ПРИЮТ располагался глубоко под территорией зоопарка Центрального парка, и его тёплые уютные каменные коридоры были Саймону близко знакомы. Он проучился здесь уже два года, и второй курс прошёл абсолютно спокойно и предсказуемо – скучно, как постоянно повторял Нолан, – и именно этого Саймон хотел после кошмара, в который превратился первый учебный год. Но несмотря на все поблажки, несмотря на то, что с битвы против Ориона миновал уже почти год, Саймон до сих пор не стал прежним. И он начинал волноваться, что никогда уже и не станет.

Стоило ему появиться в столовой, как разговоры утихли и все повернулись к нему. К лицу прилила краска. Пора было уже привыкнуть к постоянному вниманию – с самого начала второго курса студенты шептались, когда он проходил мимо, а некоторые даже набирались смелости спросить про победу над Орионом и уничтоженного Хищника. Но каждый раз Саймон лишь мямлил что-то и сбегал, извинившись. Он не хотел говорить о битве. Она и так постоянно приходила во снах. Постепенно к нему перестали подходить с вопросами, но провожать взглядами продолжали до сих пор. Бόльшую часть времени – уж точно.

– Явился, неужели, – прорезал тишину резкий голос, и миниатюрная девочка с тёмными волосами, заплетёнными в косу, схватила его за локоть и потащила вперёд. – Буфет сейчас закроется, так что я взяла тебе обед.

– Спасибо, Уинтер, – сказал он, покорно следуя за ней к столику. – Но я не…

– Если скажешь, что не хочешь есть, попрошу Ариану тебя держать и накормлю с ложечки, – пригрозила Уинтер. – Ты вчера вечером ничего не съел и от завтрака отказался. Серьёзно, удивительно, как ты посреди ямы не отключился.

– Мне кажется, он был близок к этому, – заметил светловолосый мальчик, сидящий за их столом. Бόльшую часть его лица закрывал учебник по современной истории анимоксов. – Кстати, как думаешь, если упадёшь в обморок, Малкольм отпустит тебя с экзамена?

– Очень сомневаюсь, – ответил Саймон, присаживаясь напротив подноса, заставленного любимой едой Уинтер. Ну и хорошо – она как минимум не взяла ему суши, хотя и Джем к своим практически не притронулся. – Ты до сих пор зубришь? Зачем? Я думал, ты давно уже запомнил всё наизусть.

Тяжело вздохнув, Джем отложил учебник и поправил сползшие очки.

– Генерал сказал, что если не вернусь домой круглым отличником, буду целое лето просыпаться в самую рань и наворачивать круги вокруг Атлантиды. А я терпеть не могу плавать кругами, – сказал он уныло. – Особенно по утрам.

Саймон сочувственно поморщился. Генерал, правитель Подводного Царства, приходился Джему отцом, и хотя в последний год он перестал третировать сына, он всё равно держал его в ежовых рукавицах.

– И не придётся, – уверенно сказал Саймон. – Ты всю неделю готовился…

– А если совсем отчаешься, у меня есть ответы.

Со скрипом отодвинув стул, напротив Саймона опустилась девочка с серебристыми волосами. На ней была обычная форма ПРИЮТа, включая повязку на рукаве с вышитым силуэтом Чёрной вдовы, но Саймон никогда не считал Ариану обычной. Он взглянул в её карие глаза, ощутил, как краснеют щёки, и заметил усмешку, тронувшую её губы.

– Серьёзно? – спросил Джем, распахнув рот. – Откуда?

– Она же Королева Царства Арахнидов и Насекомых, – сказал Дев, темноволосый мальчик, присевший рядом с Арианой. – Или вы не заметили?

Уинтер раздражённо стащила с подноса Саймона немного картошки.

– Джем справится и без шпаргалок, – решительно отрезала она. – И вы тоже.

– Кто сказал, что я всё спишу, даже если у меня есть ответы? – пожала плечами Ариана. – Меня оценки не беспокоят. Что Куратор со мной сделает, под домашний арест посадит?

– На это нет времени, – сказал Дев, тоже потянувшийся за картошкой. Уинтер попыталась хлопнуть его по руке, но не успела. – У него уже расписано всё твоё лето. Причём поминутно. Тренировки, встречи, аудиенции…

– Зато у меня будет аж два перерыва по пятнадцать минут в день, – сказала Ариана, закатывая глаза. – И я не понимаю, чего ты жалуешься. Он же сказал: можешь отдыхать сколько угодно, раз ты провёл со мной весь учебный год.

– Телохранитель не должен покидать свой пост, – величаво отозвался Дев. – Да и вообще, мне тут нравится, а если оставлю тебя с ним наедине – ты уболтаешь его перевести меня куда-нибудь ещё.

Саймон оторвал кусок булочки.

– Значит, мы увидимся только в сентябре? – спросил он, стараясь не выдавать своего расстройства. Судя по тому, как смягчился взгляд Арианы, получилось у него из рук вон плохо.

– Если хочешь, попрошу Куратора запланировать небольшой отпуск, – сказала она. – Ну, чтобы с тобой увидеться. Или, может, ты сам ко мне приедешь.

– И ко мне, – с надеждой сказал Джем. – Генерал вряд ли меня куда-нибудь отпустит, а вот тебе он точно обрадуется.

Саймон в этом сомневался. Род, старшая сестра Джема, погибла, сражаясь с армией Ориона на острове Звериного короля. После этого он не виделся с Генералом; Джем говорил, что тот не сердится, а гордится тем, что Род отдала жизнь за анимоксов, и всё же Саймон никак не мог избавиться от чувства вины.

– Надо будет спросить Изабель, – сказала Уинтер, ощутив неуверенность Саймона. – Она хотела, чтобы мы побыли на Ястребиной горе, но, может, на пару недель нас куда-нибудь и отпустят.

После смерти Ориона, её отца и бывшего Повелителя Птиц, царство возглавила мама Саймона. На выходные она прилетала в Нью-Йорк, но бόльшую часть времени проводила в Пенсильвании, откуда правила всеми птицами Северной Америки. Саймон не возражал – пока он был маленьким, она навещала его всего пару раз в год, поэтому еженедельные встречи стали для него приятной роскошью. А вот Нолан не успокаивался с самого сентября, и Саймон был бы рад возможности отдохнуть от его нытья.

Словно прочитав его мысли, Ариана снова взглянула на него.

– Как там Нолан? Выглядел он так себе, когда очнулся.

– Нормально. Он больше расстраивается, что дядя Малкольм запретил устраивать реванш.

– Реванш? – удивлённо спросил Джем. – Он хочет повторить бой? Зачем?

– Он думает, я сжульничал, – признался Саймон, и Уинтер фыркнула.

– У него так всегда. Если победил ты – значит, сжульничал. Если победил он – значит, он сильнее, – мрачно сказала она. – Полный придурок.

Саймон пожал плечами. С Ноланом бывало непросто, и сейчас как раз был такой момент, но Саймон понимал причины его стыда. Нолана воспитывали дядя Малкольм и их бабушка Селеста, и он, в отличие от Саймона, рос с пониманием, что рано или поздно унаследует способности Звериного короля – возможность принимать форму любого животного. Ему всё время твердили, что он особенный, и Нолан не особо обрадовался, узнав, что Саймон обладает такими же силами. С того самого дня у него будто появилась личная цель: доказать, что он лучше. Что он и правда особенный, а не просто один из двух возможных вариантов.

Но Саймон только что унизил его перед всем ПРИЮТом. Неудивительно, что ему хотелось реванша. И он бы не успокоился, пока не победил.

– Дядя Малкольм сказал, что в следующем году мне придётся тренироваться вместе со всеми, – добавил он.

– Это идиотизм, – прямо заявила Уинтер. – Ты и так дерёшься лучше всех в школе. Может, вообще в стране.

– Поэтому ему нужно практиковаться, – сказала Ариана, смерив Уинтер суровым взглядом. Потянувшись, она взяла Саймона за руку и сжала в своей сухой и тёплой ладони. – Понимаю, ты не хочешь, Саймон, но чем чаще ты сталкиваешься со своими страхами, тем легче становится.

Теперь все друзья смотрели на него, и он сжал губы, не сводя взгляда с руки Арианы.

– Я не боюсь драться. Я просто… я боюсь кому-нибудь навредить. Как Нолану, например.

– Ничем ты ему не навредил, – твёрдо сказал Дев. – Нолан сам виноват. Он сам за тебя цеплялся.

– Он знал, что плохо летает, но всё равно полез, – сказала Уинтер, скрещивая руки на груди. – Пусть радуется, что шею себе не сломал. Была бы я на твоём месте…

– Мы просто рады, что ты сам не поранился, – добавил Джем, нервно барабаня пальцами по учебнику.

– Его гордость это переживёт, – сказала Ариана. – Может, заодно, вынесет для себя урок. Но ты не можешь уберечь людей от их собственных ошибок, Саймон. Если хочешь помочь Нолану – тренируйся с ним и помоги ему стать сильнее.

Она была права – они все были правы. Но это не помогло справиться с клубком вины и тревоги, свернувшимся в животе.

– Ну да, наверное, – пробормотал он. – Иногда жалею, что вообще вернул себе силы. Без них и проблем бы не было.

Его друзья промолчали, и краем глаза Саймон видел, как они переглядываются. Он боялся признаваться в этом даже самому себе, – но, может, было бы лучше, не будь он наследником Звериного короля. Он ведь действительно на время лишился сил в битве с Орионом – и, несмотря на весь ужас этой потери, тогда он был готов пойти на всё, чтобы уничтожить Хищника. Даже отдать собственную жизнь.

Ему повезло, что он выжил, что Орион случайно вернул ему силы, а сам погиб. Хищник раскололся о камни, окружавшие крепость Звериного короля, а остатки его смыло волнами. Но силы Саймона и Нолана никуда не исчезли. И каждый день он думал: а чем он их заслужил?

– Саймон, – тихо позвала Ариана – видимо, все безмолвно решили, что говорить лучше ей. – Благодаря силам Звериного короля мир стал чуточку безопаснее. Ты нас защитил – ты всех защитил. И мир анимоксов может спать спокойно, зная, что ты всегда придёшь нам на помощь. Не потому что ты сильнее всех остальных, а потому что ты никого не бросаешь в беде. Потому что ты – это ты.

Поджав губы, он попытался выдавить из себя улыбку, но не успел. Он вообще ничего не успел, потому что неожиданно воздух прорезал вой сирены, громкий до боли и заглушающий остальные звуки.

Раздались крики; часть студентов скрылась под столами, прячась, часть – мигом превратились в животных. Медведи, аллигаторы, ястребы, гадюки, пумы – десятки зверей заполонили столовую, пока учителя поспешно закрывали двери, перекрывая входы и выходы.

Саймон ошарашенно поглядел на друзей.

– Что такое?! – закрывая уши, прокричал он под непрекращающийся вой сирены. Дев прикрывал собой Ариану, словно готовый заслонить её от пуль, а та пыталась оттолкнуть его локтем.

– Это охранная сигнализация! – крикнула она в ответ, внимательно оглядывая столовую. – Я уже и забыла, как громко она орёт!

– Откуда она у нас?! – озадаченно спросил Саймон.

– Ты вводный инструктаж вообще не слушал?! – поморщилась Уинтер, тоже закрывающая уши руками. – Малкольм установил её ещё летом! Даже включал, чтобы мы знали, чего ожидать!

Саймон помотал головой. В сентябре он опоздал на начало линейки, потому что был в зоопарке, навещал статуи, поставленные в честь отца, дяди Дэррила и мышонка Феликса, его друга.

– Кто-то проник в школу? – прокричал он. ПРИЮТ с зоопарком связывало несколько тоннелей, которые Малкольм настрого запретил им использовать, но так и не объяснил, почему.

– Наверное! – оглядываясь, крикнул Джем. Ученики, оставшиеся в человеческом облике, сгрудились в кучу, окружённые самыми опасными хищниками, готовыми прийти им на помощь. – Или кто-то случайно включил сигнализацию, или… Саймон, ты куда?!

– Нолан с Малкольмом остались в кабинете! – крикнул тот на бегу, лавируя между учениками и животными. Он не слышал, звали ли его друзья – просто мчался к ближайшей двери, которую их учитель истории пытался перекрыть тяжёлым стальным засовом.

– Мистер Торн! – позвал мистер Барнс. По его лицу стекали капли пота. – Вы куда собра…

Саймон его не слушал. Обернувшись мухой, он проскользнул под дверью, и за спиной его тут же раздался раскатистый грохот: это засов вошёл в паз, отрезая его друзей от остальной школы – и оставляя Саймона одного.

3. По следу

С колотящимся сердцем Саймон крался по коридору, скаля зубы и цокая острыми волчьими когтями по каменному полу. Зря он сбежал; он и сам понимал, как глупо было в одиночку выступать против неизвестного противника, но он не мог оставить Нолана и Малкольма совсем одних. Дядя бы справился, но Нолан получил сотрясение и плохо соображал, и Саймон не мог рисковать.

В пустых коридорах продолжала выть сирена, перекрывая все звуки, что мог бы уловить обострённый волчий слух. Какой был смысл в такой защите, если из-за неё стае, охраняющей школу, было только сложнее отследить нарушителя? Дядя Малкольм точно хорошо всё обдумал, или…

Его внимание привлёк слабый запах, и Саймон насторожённо прищурился. Пахло чем-то сладким, но незнакомым – ничего подобного он раньше не чуял ни от учеников, ни от преподавателей. Может, кто-то купил новый шампунь… Но тогда запах появился бы раньше.

Прижав уши к голове, Саймон побежал по следу. Миновав внешние коридоры пятистороннего ПРИЮТа, он пробрался по стеклянному тоннелю, ведущему через корпус Подводного Царства, и вышел в тускло освещённый вестибюль школы. Значит, злоумышленник пробрался через главный вход? Но как он миновал охрану, защищающую ПРИЮТ от окружающего мира?

Нет, запах усилился. Стал свежее. Нарушитель пробрался не через главный вход – к нему он пришёл позже. И поскольку выйти он мог только через ров, полный акул, которые сразу бы его заметили, здесь он и должен был остаться.

Саймон прокрался в тёмный холл, внимательно прислушиваясь. Со стен на него смотрели портреты предыдущих Альф, но он оставил их пристальные взгляды без внимания. Нарушителю некуда было деваться: впереди ждали акулы, позади – Саймон, а значит, расслабляться было нельзя. Одно неверное движение, и…

Что-то металлическое лязгнуло о камень; через вой сигнализации было почти не слышно, но теперь Саймон знал, где находится его цель. Зарычав, он бросился туда, откуда исходил звук, и когда выскочил из-за угла, готовый пустить в дело зубы и когти, то заметил впереди женский силуэт. Но он не успел разглядеть скрытое в тенях лицо – потому что мгновение спустя на него направили заряженный арбалет.

– Стой! – разнёсся по холлу оглушительный рёв, и крупный серый волк, выскочивший из-за угла, помчался к ним. Саймон узнал дядю мгновенно – он так часто видел Малкольма в зверином облике, что с лёгкостью узнал бы его в толпе. Он думал, что дядя бросится на нарушительницу, но вместо этого он загородил её собой, словно защищая, и остановился. Грудь у него вздымалась, будто он мчался сюда через всю школу.

– Явились, наконец, – произнесла женщина, опуская арбалет, и Саймон тут же осел на пол. При мысли о том, что он едва не натворил, сердце ушло в пятки.

– Зия? – задушенно выдавил он. – Я тебя не… я думал…

– Ты что тут делаешь, Саймон? – прорычал Малкольм; он так и остался стоять между ними, но всё же заметно расслабился.

– Подозреваю, то же, что и ты, солнце. – Зия Стоун вышла из темноты, ступая в пятно тусклого света, льющегося из коридора. Её рыжие волосы были собраны в две косы, такие же, как у Уинтер, а под кофтой выступал округлый живот. Обойдя Малкольма, она бросила на него взгляд, явно недовольная его чрезмерной опекой. – Вы всё равно опоздали. Когда я пришла, дверь уже была приоткрыта. А у порога следы обрываются.

Саймон глянул на пол. До этого он ничего не замечал, на гладких камнях действительно виднелись едва заметные пятна грязи.

– Видимо, он в кого-то превратился, – сказал Саймон, вновь прижимая к голове уши и оглядывая потолок в поисках движения. – Я могу попробовать поискать…

– Нет, – одновременно сказали Малкольм и Зия. Потом переглянулись, и Малкольм принял человеческий облик, вставая рядом с ней. – Стая сама разберётся. Я знаю, ты хочешь помочь, но у тебя впереди экзамены, Саймон. Лучше займись учёбой.

– В школу кто-то пробрался, а мы всё равно будем учиться? – ошарашенно спросил то. – А вдруг он всё ещё здесь?

– Он прав, кстати, – заметила Зия, взяв Малкольма за руку. – А если нарушителей было несколько…

Поморщившись, Малкольм накрыл её ладонь своей, и в тусклом свете блеснуло обручальное кольцо.

– Ладно, – сказал он, не сводя взгляда с Саймона. – На сегодня уроки отменяются, но ты должен будешь отвести Нолана домой.

Саймон застонал.

– Он со мной не пойдёт. Ты же знаешь.

– Зия вас проводит, – сказал Малкольм, успешно игнорируя недовольный взгляд жены. – Если Нолан будет выступать, скажи, что такими темпами мне придётся вызвать в школу вашу маму.

– Ты что, решил от меня отделаться? – поинтересовалась Зия, поудобнее перехватывая арбалет. – Потому что, к твоему сведению, я прекрасно могу о себе позаботиться…

– Я знаю, – сказал Малкольм, целуя её в щёку и скользя пальцами по животу. – Я беспокоюсь не о тебе. Да и за мальчиками нужно присмотреть, чтобы они не переубивали друг друга, а тебя они слушаются охотнее, чем меня.

Она нахмурилась, явно ему не поверив, но отступила и отдала арбалет.

– Ладно, пойдём заберём твоего придурошного братца, – сказала она Саймону. – Всё равно у меня от сигнализации голова болит.

Она направилась в сторону кабинетов, и Саймон последовал было за ней, но ощутил на шкуре руку Малкольма и остановился.

– Пригляди за ней, хорошо? – попросил он, когда Зия отошла подальше. – Она обязательно захочет вернуться и помочь с поисками. Уговори её переждать в Небесной башне хотя бы до вечера, придумай что-нибудь, ладно?

Саймон приподнял бровь.

– Я постараюсь, – с сомнением сказал он. – Но ничего не обещаю.

Оставив Малкольма ругаться себе под нос, Саймон потянулся за тётей, так и не превратившись в человека. Они забрали Нолана, который слегка оживился, узнав, что экзамен по истории анимоксов перенесут, и пошли обратно к выходу. Где-то на середине пути сигнализация перестала выть, но Саймон не терял бдительности и ни на шаг не отходил от Зии и Нолана. Он вздрагивал от каждого движения, от каждого шороха, раздающегося в пустых коридорах, готовый броситься на их защиту, но натыкался лишь на патрулирующих волков. Если нарушитель и остался в ПРИЮТе, он предпочёл затаиться.

Обернулся человеком он, только когда они пересекли мост, пролегающий через ров. Дальше прошли по узкой лестнице, на которую Нолан взошёл сам, категорически отказавшись от помощи. Она вела в Арсенал, старое здание на краю Центрального парка, скрывающее вход в школу от остального мира. Вскоре они вышли в духоту весеннего дня, и Саймон огляделся, проверяя, не следит ли за ними кто-нибудь.

Но Нью-Йорк оставался Нью-Йорком, и на всём пути через Пятую авеню никто не обратил на них никакого внимания. Скорее всего, на улице их бы не тронули. Анимоксам запрещалось пользоваться силами там, где их могли увидеть простые люди, и даже Орион бы поостерёгся нарушать этот закон.

– Можешь идти сразу в спальню, Нолан, – сказала Зия, когда они подошли к Небесной башне – сорокаэтажному небоскрёбу со стеклянным куполом на самом верху.

Нолан застонал.

– Но я не хочу спать.

– Не волнует, – сказала она, проходя мимо троицы голубей, сидящих на газетном киоске. Саймон по привычке покосился на них, но они просто тыкали друг друга клювами, как препирающиеся братья. Вряд ли среди них были шпионы.

Отвернувшись от них, он потянулся за тётей и братом, но на пути внезапно возникла девочка с красным рюкзаком размером почти что с неё саму, и он врезался в неё на полном ходу. Попытался удержаться на ногах, – но они оба всё равно повалились на землю, и молния на её рюкзаке лопнула, а его содержимое мигом оказалось на грязном тротуаре.

– Ау, – пробормотала она, присаживаясь и оглядывая валяющиеся вещи из-под тёмных волос, упавших на лицо. – Прости, я тебя не заметила. Не ударился?

– Нет, – ответил Саймон, поднимаясь и отряхивая школьную форму. Девочка говорила со странным акцентом – скорее всего, европейским, но сложно было сказать, из какой именно она страны. – Ты сама как?

– Выживу, – ответила она, собирая вещи. Саймон, наклонившись, подобрал шарф и сменную одежду и протянул ей. – Спасибо, – добавила она, и, когда их взгляды пересеклись, Саймон заметил, что глаза у неё заплаканные.

– Не за что, – сказал он, протягивая руку. Она взялась за неё, и он помог ей подняться. – Всё точно в порядке?

– Спасибо большое, но всё хорошо, правда, – сказала она, снова забрасывая рюкзак на плечо. – Благодарю за помощь.

Она пошла дальше, а Саймон обернулся к Зие и Нолану, которые ждали его у вращающихся дверей небоскрёба. Но, уже двинувшись к ним, он глубоко втянул носом воздух – и ощутил знакомый сладковатый запах.

Тот самый, что он учуял в ПРИЮТе.

– Эй, подожди! – крикнул он, оборачиваясь, но девочка уже успела раствориться в толпе. Проскочив мимо полного мужчины, Саймон пробежал по тротуару, уворачиваясь от мамочек с колясками, собачников и клерков, вышедших пообедать. Он высматривал красный рюкзак – девочка не могла уйти далеко, и он не собирался упустить её второй раз.

Наконец он добежал до угла и остановился, ощущая, как колотится сердце и стекает по лицу пот. Вытянув шею, он оглядел раскинувшуюся перед ним улицу, пытаясь заглянуть за стоящую на переходе группу туристов. Спрятаться было негде. Не могла же она испариться?

Но девочки нигде не было. И когда на светофоре загорелся зелёный и люди вокруг поспешили в сторону Центрального парка, Саймон привалился к столбу и мысленно выругался.

Она смогла улизнуть.

4. Мартышкин труд

– Нужно её найти, – произнёс Саймон, расхаживая по атриуму пентхауса Небесной башни. Листья дерева, растущего в самом центре, шелестели на лёгком ветру; его прохлада спасала от палящих лучей полуденного солнца, проникающих сквозь стеклянный купол, но Саймона сейчас интересовало не это. – Она явно где-то неподалёку, а в воздухе у меня будет преимущество…

– Может, у них просто шампунь одинаковый, – сказал Нолан, валяющийся на диване. – Ты по всему Верхнему Ист-Сайду за ней гоняться собрался, параноик?

– Я не параноик, – огрызнулся Саймон. – Это ты ведёшь себя так, будто ничего не…

– Малкольм со стаей сами о ней позаботятся, – сказала Зия, опускаясь в кресло. – Расслабься, Саймон, пусть они разбираются.

– Но она сама на меня наткнулась, – сказал Саймон, с каждой секундой раздражаясь всё сильнее. – Вы серьёзно считаете, что она совершенно случайно пахла так же, как нарушитель? Что-то я сомневаюсь.

– Даже если ты прав, что с того? – спросила тётя, пожимая плечами. – Помнится мне, пару лет назад кое-какой мальчик тоже пытался пробраться в школу. Если она действительно тут замешана – а это под большим вопросом, – не факт, что у неё есть какой-то злой умысел.

Саймон стиснул руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Он понимал, что не переубедит их. Какая разница, чего та девочка хотела и кем была, – её нужно было найти, пока она не добралась до его родных и друзей.

– Пойду к экзамену готовиться, – сказал он и направился к винтовой лестнице, но остановился на первых ступеньках, вспомнив обещание, данное дяде. – А ты что будешь делать, Зия? Вернёшься в школу?

– Да ты что, у Малкольма же инфаркт случится, – закатив глаза, ответила она и погладила выступающий живот. – Я лучше посплю, всё равно спина разболелась. Но давай сделаем вид, что я рвалась назад, а ты уговорил меня остаться. По рукам?

– По рукам, – ответил Саймон, выдавив из себя слабую улыбку, и спустился на нижний этаж пентхауса. Там было темнее, чем наверху, и очень душно, зато не было людей.

Разумеется, в комнату он не пошёл. Миновав закрытую дверь спальни, он остановился у окна в конце коридора. Обычно в небоскрёбах, особенно на верхних этажах, окна не открывались, но Небесная башня строилась специально для анимоксов из Царства Птиц – то есть изнутри их можно было отпереть.

Но только он потянулся к защёлке, как за спиной кашлянули.

– Ты же шёл готовиться к экзамену?

Саймон виновато обернулся. Лео, его дедушка по отцовской линии, стоял у двери в библиотеку, в одной руке держа книгу, а в другой – чашку чая.

– Я… я пойду, – сказал он. – Только сначала найду ту девочку.

– Ну, значит, не соврал, – добродушно усмехнулся Лео, поманил Саймона за собой, и тот поплёлся следом, несчастный, словно побитый пёс.

Библиотека осталась одним из немногих нетронутых помещений – в остальных мама сделала ремонт, когда они переехали в башню. Из-за облицованного тёмным деревом потолка и книжных шкафов, тянущихся вдоль стен, она казалась даже меньше, чем была на самом деле. Огонь в камине не горел – было и так достаточно жарко, – но Лео всё равно опустился в потёртое кресло напротив и отставил чашку в сторону.

– Её нужно найти, – в очередной раз повторил Саймон. Лео кивнул на соседнее кресло, и Саймон присел на самый его край. – Вдруг она действительно проникла в школу? Вдруг она на стороне Ориона, или… или потеряла кого-то в последней битве и пришла отомстить?

– Тогда рано или поздно она снова объявится, и мы узнаем, что же она замышляет, – сказал Лео, открывая книгу на странице, заложенной салфеткой. – Пока нам остаётся только ждать. По запаху её уже не найти, а если у неё есть хоть какие-то мозги, то она запрыгнула в первый попавшийся автобус и давно уже скрылась.

Саймон понимал, что он прав, но внутри всё равно горело желание хотя бы попробовать её поискать.

– Не хочу очередной войны, – пробормотал он.

– Никто не хочет, – ответил Лео. – И нет никаких оснований полагать, что один-единственный инцидент к ней приведёт. Мы ведь не знаем всех обстоятельств. Я прекрасно понимаю, почему ты этого боишься, учитывая то, через что ты прошёл…

– Я не боюсь, – сказал он. – Она проникла в ПРИЮТ. Мне нужно выяснить, почему.

– Это Малкольму нужно выяснить, почему, – заметил Лео. – Ему и всей стае. А тебе нужно готовиться к экзаменам, а то тебя на второй год оставят. – Он вздохнул. – Всё закончилось, Саймон. Ты больше не отвечаешь за судьбу всех анимоксов. Тебе нужно расслабиться. Лучше беспокойся о мелочах, которые волнуют твоих ровесников. А серьёзными проблемами займёмся мы. Договорились?

– Но…

Лео вскинул руку.

– Я очень тебя люблю, но иногда ты сам себе портишь жизнь. Вот сейчас, например. – Закрыв книгу, он вновь глянул на него. – Отчаянные поиски проблем никак, случаем, не связаны с грядущей годовщиной?

Саймон открыл было рот, но не нашёл подходящих слов. На дворе стоял май – со дня битвы на острове Звериного короля прошёл почти год. Почти год, как погибли Феликс, Род и все остальные. Почти год, как Лео, отец его отца и наследник Звериного короля, потерял свои силы в сражении с Орионом.

И почти год, как Саймон спрыгнул с крыши крепости, лишённый способностей и готовый умереть, лишь бы раз и навсегда уничтожить Хищника.

Но он не умер. Ему повезло – он выжил, но что-то внутри изменилось, что-то важное, хотя он так и не понял, что. Он никому не говорил, что спрыгнул с башни. Просто не знал, как сообщить, что сам едва не стал одним лишь воспоминанием. Но эти мысли преследовали его, как и воспоминания о той ночи. И когда он думал о ней, то раз за разом приходил к тому, что ни за что бы не отступил.

– Можем поговорить об этом, если хочешь, – мягко сказал Лео. – Когда угодно. Хоть сегодня, хоть завтра, хоть через год, не важно. Только позови.

– Не хочу, – тихо ответил Саймон. – Война закончилась. Какая разница, что было в прошлом.

– Большая, – сказал Лео. – Эта война – важная часть твоей жизни, но это не значит, что нужно ориентироваться исключительно на неё. Тебя ещё столько всего ждёт, и война – всего лишь глава в твоей истории. Что будет дальше, решать тебе одному. – Он похлопал Саймона по плечу. – Давай так: сдавай экзамены, а потом, если с этой девочкой действительно что-то нечисто, я замолвлю за тебя словечко перед Изабель и Малкольмом, попрошу разрешить тебе ей помочь. Хорошо?

Саймон кивнул, не зная, что тут ещё сказать.

– Тогда пойду к себе, буду заниматься, – пробормотал он.

– Можешь остаться здесь, места хватит, – тепло отозвался Лео, но они оба знали, что скрывалось за этими словами. Из-под его надзора Саймон не мог сбежать. По крайней мере, для этого бы пришлось потрудиться.

Вздохнув, он засунул руки в карманы и не стал спорить – просто сходил в комнату и забрал учебники, по пути всего раз глянув в сторону окна. Если бы он хотел, он бы ушёл – и никто бы не смог его остановить. Даже Лео. Но за последний год на Саймона и так свалилось немало проблем – и в кои-то веки он решил, что с ними разберутся без него.

Малкольм вернулся в Небесную башню спустя несколько часов, на закате. Уинтер пришла ещё раньше, и они с Саймоном устроились в библиотеке, просматривая все контрольные по истории за год. Голова кружилась от бесконечных дат, имён и событий, бόльшая часть которых никогда бы не пригодилась ему в жизни, но то и дело мысли возвращались к темноволосой девочке с красным рюкзаком.

– Ужин готов, – сказал Малкольм буквально через несколько минут после своего возвращения, и это означало одно: пицца. Захлопнув учебники, Саймон с Уинтер подскочили и понеслись вниз по лестнице, а Лео куда более сдержанно потянулся за ними.

Но на кухне их ждала не только пицца. У раковины стояла мама Саймона, достающая тарелки и вилки. Заметив его, она просияла.

– Привет. Слышала, у тебя сегодня была продуктивная тренировка.

– Привет, мам, – сказал Саймон, обнимая её. – Ну да, типа того. Почему ты так рано вер…

– Он сжульничал, – сказал Нолан, скрестив руки на груди. Лицо у него было мрачнее тучи. – Только и делал, что за мной повторял.

– Это не нарушение правил, милый, – сказала мама. – Просто хорошая стратегия. И я вернулась пораньше, чтобы провести побольше времени с вами.

Поцеловав Саймона в лоб, она отнесла тарелки на стол, а он забрал стаканы. Он бы очень хотел ей поверить, вот только видел, как посмотрел на неё Малкольм, и чувствовал, что что-то здесь не так.

– Он мне мешал, это нечестно, – продолжил Нолан, пока все рассаживались по местам. Малкольм поставил коробки с пиццей на середину стола, и Саймон, устроившись между Уинтер и Лео, взял себе кусок «Пепперони».

– Ты так говоришь, потому что не умеешь летать, – сказала Уинтер, отрезающая ножом кусочек пиццы. – Давно пора было научиться, тогда…

– Зия говорила, что я видел девочку, которая проникла в ПРИЮТ? – спросил Саймон у дяди, перебивая зарождающийся спор, пока он не перерос в ругань. – Она в меня врезалась, пока мы шли сюда.

Малкольм вскинул брови.

– Нет, не говорила, – сказал он, глядя на жену. Зия пожала плечами, выдавливая майонез на свою пиццу с беконом и зеленью.

– Саймон считает, что от них одинаково пахло. Вы выяснили, как нарушитель проник в школу?

Малкольм покачал головой:

– Если честно, такое ощущение, что кто-то с грязными ботинками просто валял дурака в корпусе Рептилий.

– Думаешь, это была ложная тревога? – спросил Лео, хмуря седые брови.

– Не уверен, – признал Малкольм, взяв свой кусок пиццы. – Но в целом какая-нибудь белка могла случайно забраться в тоннели и спровоцировать срабатывание сигнализации. Не знаю. Пока что остаётся только усилить патрули, и…

Раздался стук.

Все, разом замолчав, обернулись к двери.

– Кто-то пришёл?.. – неуверенно спросила Зия.

– Видимо, да, – с заметным удивлением ответила мама Саймона. В пентхаус нельзя было попасть без предупреждения, а проникнуть в Небесную башню было непросто – охраны в ней хватало. Кто мог добраться до сорокового этажа так, что его не заметила целая армия Птиц?

Стук повторился – резкий, нетерпеливый. Малкольм с Лео поднялись, и Саймон тоже отодвинул свой стул, но тут встала мама.

– Это мой дом, – сказала она, складывая салфетку и оставляя её на столе. – Я сама встречу гостей, спасибо.

Она пошла ко входной двери, но не попросила их сесть. Даже на расстоянии было заметно, как она на минуту замерла в нерешительности, и только потом повернула ключ в замке и открыла дверь.

– Добрый вечер, – дружелюбно поприветствовала она, но Саймон заметил, с какой силой она вцепилась в дверную ручку. Он замер, готовый в любой момент броситься на её защиту. – Чем могу помочь?

– Изабель Торн? – хрипло спросил кто-то. Саймон попытался заглянуть маме через плечо, но углядел лишь немного бурого меха. – Королева Царства Птиц Северной Америки?

– Премьер-министр, – поправила она с ещё большей настороженностью. – Но да, это я. Вы чего-то хотели?

– Нам нужна ваша помощь, – сказал кто-то ещё – девушка, явно человек, с таким знакомым акцентом, что внутри у Саймона всё перевернулось. – Точнее, помощь ваших сыновей.

– Моих сыновей? – удивлённо переспросила мама. – Зачем…

Но Саймон уже шёл к ним. Дядя попытался остановить его, схватив за руку, но не успел, и Саймон беззвучно пересёк атриум, ощущая, как в горле колотится сердце.

– Вернись к остальным, – сказала ему мама, но он не послушался и остановился лишь на пороге. Теперь он видел, кто к ним пришёл: на коврике перед лифтом сидел маленький лис с большими заострёнными ушами и бурой шубкой с белым подшёрстком. Несмотря на жару, на нём был вязаный свитер.

А рядом с ним, закинув на плечо красный рюкзак со сломанной молнией, стояла она – та самая темноволосая девочка, с которой Саймон столкнулся на улице.

5. Во все уши

– Это ты, – произнёс Саймон, глядя на девочку во все глаза. – Это ты сегодня в меня врезалась.

– Помнится мне, ты сам на меня наткнулся, Саймон, – сказала она, внимательно оглядывая его. – Или ты, Нолан?

– Ты проникла в ПРИЮТ, – резко сказал он, проигнорировав вопрос. Раз она пришла сюда, ни о каком совпадении не может быть и речи. – Мам, дядя Малкольм…

Мама положила ладонь ему на спину, но он не понял, предостерегала она его или пыталась успокоить.

– Проходите, пожалуйста, – предложила она. Смотрела она только на девочку и лиса, но Саймон слышал, как под самым куполом шелестят ветки. Мамина охрана следила за ситуацией, и он с трудом сдержал порыв на них обернуться.

– Спасибо, – сказал лис и прошёл мимо Саймона, не обращая на него ни малейшего внимания. А вот девочка встретилась с ним взглядом, и в глазах её мелькнуло веселье.

– Мам, – недовольно прошептал он, стискивая зубы. Та закрыла дверь.

– Всё под контролем, Саймон, – ответила она едва слышно. – Поверь.

Выбора у него не было, так что они проводили гостей в столовую. Малкольм с Лео смотрели на них насторожённо, а вот Уинтер встала из-за стола и направилась прямиком к лису.

– Какой ты очаровательный! – проворковала она, опускаясь на колени.

– Давайте соблюдать приличия, мисс, – важно произнёс лис, но не отошёл, когда Уинтер почесала его за громадным ухом.

– Ты вообще кто? – спросил Нолан, жуя «Пепперони». – Чихуахуа, что ли?

– Идиот, – резко бросила Уинтер. – Не видишь, что ли, что он фенек? Это же очевидно.

– Очевидно, ага, – пробормотал Нолан, закатывая глаза.

– Более того, я посол, – сказал фенек, усаживаясь на паркет. – Меня зовут По Бишара, и я хотел бы обратиться за помощью к господам Саймону и Нолану Торнам.

– Это вы уже сказали, – заметил Малкольм, скрещивая на груди руки. – Теперь говорите, зачем.

Лис глянул на девочку, которая, кстати, до сих пор не представилась.

– Меня прислали Верховные, – наконец сказал он. – В наших краях наслышаны о героизме и талантах ваших сыновей…

– В каком именно регионе? – поинтересовался Лео. Он всё ещё стоял, но, в отличие от остальных взрослых, не скрывал своего любопытства. – В Сахаре?

У По дёрнулся нос.

– Я представитель европейского департамента Верховного Совета, – сообщил он. – Последний год я проживал там.

– У Верховных? – переспросил Малкольм, хмурясь. Они с мамой переглянулись. – Не слышал о таких.

По тяжело вздохнул, будто ждал чего-то подобного, но очень надеялся избежать.

– Верховный Совет – это организация, регулирующая отношения между анимоксами везде, кроме Северной Америки. Если бы вы жили в другой стране…

– Зачем вы нас выслеживали? – коротко спросил Саймон. Лекцию он слушать не собирался.

Девочка скривилась.

– Да не выслеживали мы…

– Вас непросто найти, – сказал По, намеренно перебивая её. – Мы не хотели напугать ни вас, ни ваших близких, так что приносим свои извинения за непреднамеренное вторжение и причинённые неудобства. Мы лишь в общих чертах знали, где вы можете находиться.

– Ну, вот, вы нас нашли, – нетерпеливо сказал Саймон, хотя ему было приятно, что он оказался прав. – Если вам так нужна помощь, говорите, чего конкретно вы от нас хотите.

– Саймон, – сказала мама, вставая между ним и послом. – Простите моего сына, мистер Бишара. У нас был непростой день. Не хотите присесть?

– Я согласен с Саймоном, – низко прорычал Малкольм. – Сначала скажите, зачем вы их искали, всё остальное – потом.

Саймон с благодарностью посмотрел на дядю, но тот не сводил взгляда с фенека, который неожиданно замялся.

– В последнее время в нашем регионе участились… неприятные инциденты, – медленно начал он, тщательно подбирая слова. – Определённые лица пропали без вести…

– Группировка повстанцев похищает детей, – прямо сказала девочка. – Но только Наследников. Мы хотим, чтобы Саймон с Ноланом помогли их спасти.

Нахмурившись, Саймон хотел было спросить, про каких Наследников идёт речь, но мама его опередила:

– Мальчикам всего тринадцать лет. Я не пущу их в Европу.

– Но я хочу помочь, – сказал Нолан, так и не вставший из-за стола. – Только сдам экзамены, и…

– Ехать нужно сейчас, – перебила девочка, глядя то на него, то на Саймона. – Иначе…

– Никто никуда не поедет, – твёрдо произнесла мама. – Полагаю, в вашем Совете и так есть специалисты, способные с этим разобраться. Боюсь, вам придётся обратиться к ним.

– Но, мам, – начал Нолан, но По встал, гордо подняв голову.

– Мы бы не пришли к вам, будь у нас другие варианты, ваша милость, – сообщил он, глядя на неё снизу вверх. – Наши лидеры делают всё возможное, но им не уберечь жизни невинных. Ваши сыновья – наша последняя надежда.

В столовой воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом крыльев в кроне дерева.

– Мне жаль, – наконец сказала мама Саймона. – Я осознаю серьёзность вашей ситуации, но мои дети – не герои по найму. Если вам могу помочь лично я, или если вы захотите обратиться к лидерам остальных Царств – я вас слушаю. Но моих сыновей, боюсь, я отпустить не могу.

По вздохнул так тяжело, что всё его тело содрогнулось.

– Тогда, боюсь, наш разговор окончен. Спасибо, что уделили нам время.

Но девочка отказывалась сдаваться.

– Вы вообще не представляете, что творите, – резко сказала она матери Саймона, и даже её акцент проявился сильнее. – Это касается не только Европы, но и вашей же семьи, а вы не хотите помочь…

– Мы обратились за помощью – нам отказали, – строго сказал По, явно намекая, что ей стоит замолчать. – Пора оставить их в покое.

– Не торопитесь, – возразила мама. – Хотя бы поужинайте с нами.

– Спасибо за приглашение, – сказал По, – но, к сожалению, нам нужно идти.

Фенек подтолкнул девочку в сторону выхода, и Саймон взглянул на неё. В этот раз в её глазах он увидел лишь злость и отчаяние – прекрасно знакомые ему чувства, и, несмотря на все её проступки, неприязнь к ней ощутимо ослабла.

– Как тебя зовут? – спросил он, когда они дошли до двери. Она вновь обернулась, зло кривя губы.

– Шарлотта, – сказала она. – Шарлотта Рот.

А потом, потеряв к Саймону всякий интерес, она вышла к лифту и захлопнула за собой дверь с такой силой, что дерево затряслось и с его веток слетели соколы с ястребами.

– Ну и ну, – сказала мама Саймона, с тихим щелчком запирая дверь. – Вот такого я точно не ожидала. Как там пицца, ещё не остыла?

Она вернулась за стол, но Саймон так и продолжил смотреть на дверь, пытаясь осмыслить произошедшее. Он чего-то не понимал. Они так хотели найти Саймона с Ноланом, что пересекли Атлантику и вломились в ПРИЮТ, а потом якобы случайно столкнулись с ними на улице – хотя Саймон до сих пор не представлял, зачем. А потом взяли и сдались при первом же отказе?

– Они не вернутся, – сказала Уинтер, взяла его за руку и потянула в столовую. – Уж точно не сегодня. Скорее, снова разыщут тебя на улице.

Отчасти Саймон надеялся, что так оно и будет. Теперь, когда они ушли, а он успокоился, у него начали появляться вопросы. Взгляд Шарлотты до сих пор стоял перед глазами – она смотрела так, будто один он на всём белом свете мог ей помочь, но просто не захотел.

Они с Уинтер вернулись за стол, и тут же Зия положила ему ещё кусок пиццы.

– Мне кажется, эта девочка не старше Саймона с Ноланом, – хмуро сказала она. – Какое правительство в здравом уме пустило её на задание в одиночку?

– Это странно, – согласилась мама Саймона. – Если они вернутся, нужно будет уговорить их остаться до выяснения обстоятельств. Но, если честно, каким бы отчаянным ни было их положение, у нас связаны руки. На Европу мои полномочия не распространяются, а раньше международные организации анимоксов нами не интересовались. Чего они вообще хотят от Саймона с Ноланом?

– Мы могли бы помочь, – не сдавался Нолан. – Хоть чем-нибудь. Если кого-то реально похитили, то…

– То вы никуда не поедете, – сказал Малкольм. – У нас и так достаточно проблем, не хватало ещё, чтобы вы побежали геройствовать.

Нолан начал было спорить, но Лео перегнулся через стол и положил руку ему на плечо.

– Совсем скоро, – мягко, как в разговоре с Саймоном, произнёс он, – когда подрастёшь и выпустишься, ты сам сможешь решать, что тебе делать. Но пока придётся слушаться маму и дядю. Они знают, как будет лучше, и в данном случае вмешательство сулит одни только неприятности.

– Но в прошлом году Саймон по всей стране мотался, и никого не волновало, что это опасно, – возразил Нолан. – Вы его не останавливали. Наоборот, помогали!

– Это совсем другое дело, – сказала мама, а Саймон уткнулся в тарелку. – Мы не могли тянуть время, и был бы у меня выбор…

– Вы же слышали, что она сказала – им срочно нужна помощь! – крикнул Нолан, стукнув кулаком по столу. – И я хочу помочь. Вы постоянно мне всё запрещаете, хотя я сильнее всех вас вместе взятых! Достало уже!

Воцарилась звенящая тишина.

– Да, ты сильнее нас, – помолчав, произнёс Малкольм. – Но мы старше тебя и желаем тебе только добра. Тебе нельзя им помогать. А продолжишь настаивать, я…

– Что? Накажешь меня? – сказал он. – Да плевать. Захочу – сам улечу в Европу.

Уинтер фыркнула.

– Ага, конечно. Ты даже над Центральным парком пролететь не можешь.

Что-то резко переменилось, стоило ей это сказать, и Саймону хватило мгновения, чтобы предугадать реакцию Нолана. Взревев, его брат подскочил и бросился на Уинтер, в прыжке превращаясь в волка, облик которого он принимал в яме.

– Нолан, стой! – крикнул Малкольм, тоже меняя облик, но слишком поздно – ни он, ни застывшая от ужаса мама Саймона не успели бы его перехватить.

Но Саймон, сидевший рядом с Уинтер, уже принял любимый облик брата, инстинктивно угадав, кем он станет. Он врезался в её стул, и она упала на пол, а Нолан напрыгнул на Саймона и вцепился в него зубами и когтями.

Его не волновало, что попался ему Саймон, а не Уинтер. Он драл его когтями, кусал за шею, а Саймон отбивался изо всех сил, пользуясь всем, чему его учили на тренировках. В этот раз всё было всерьёз. Если бы Нолан добрался до Уинтер, он бы поранил её, и Саймон не мог ему этого простить.

Он перекатился, силой разжимая Нолану зубы и проходясь лапой ему по морде. Брат взвизгнул от боли, но бросился на Саймона снова, и в этот раз тот легко увернулся.

– Мальчики, хватит! – крикнула мама, но Нолан толкнул Саймона, и вместе они перевернули стол. Кто-то закричал – кажется, Уинтер, – и Саймон ощутил, как Нолан впивается зубами ему в плечо.

– Вам же сказали: хватит!

Громадный волк – куда больше Саймона с Ноланом – напрыгнул на них, прижимая к полу. Нолан яростно взвыл, выворачиваясь, а Саймон остался лежать, тяжело дыша и пытаясь не думать о лапе дяди, давящей ему на почку.

– Он напал на Уинтер, – зло выдавил он. – Не надо было к ней лезть!

– Я бы и сама справилась, спасибо, – послышался голос Уинтер, в котором Саймон различил заметные шипящие нотки. И не просто так – повернув голову, он увидел змею-щитомордника, демонстрирующую острые клыки.

Нолан всё ещё пытался выбраться из-под Малкольма, но дядя держал его крепко и наклонился так низко, что почти упирался носом ему в морду.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей нападать на родных, ты меня понял? – прорычал он. – Особенно когда они в человеческом обличье. Ты мог убить свою сестру!

– Уинтер. Мне. Не сестра! – крикнул Нолан. – А ты. Мне. Не отец!

– Да, не отец, – рявкнул Малкольм, хотя было видно, насколько задели его эти слова. – Твой отец умер из-за способностей, благодаря которым ты считаешь себя лучше других. Он подарил тебе жизнь и брата, и так ты себя ведёшь? Нападаешь на собственную семью за обеденным столом? Чем же ты лучше Ориона, а?

Вот теперь Нолан перестал вырываться, хотя дышал так тяжело, что практически задыхался.

– По-твоему, я на него похож? – спросил он надломившимся голосом и всё же обернулся человеком. Малкольм поднялся, тоже возвращая себе человеческий облик.

– Я этого не… – начал он, но Нолан уже подскочил и бросился в сторону лестницы. Малкольм шагнул за ним, но путь ему преградил Лео.

– Не надо, – тихо сказал он. – Пусть остынет, тогда и поговорите. Сейчас он не станет слушать.

Малкольм выругался себе под нос, и Саймон, тоже обернувшись человеком, встал и поморщился. Рёбра ныли – без синяков тут явно не обошлось, – а ещё Нолан, видимо, прокусил ему плечо, но в целом он был в порядке.

– Он не хотел тебя обидеть, – сказал он Уинтер, которая тоже приняла человеческий облик, и протянул ей руку. Она, не обратив на это внимания, встала сама.

– Ещё как хотел, – проворчала она, отряхивая юбку. – Он не любит меня, я не люблю его. Все это знают. И он, кстати, прав. Я вам не сестра.

Строго говоря, так оно и было. Уинтер удочерил Орион, их дедушка, – значит, она приходилось Саймону с Ноланом тётей. Но сейчас у неё не осталось живых родственников, поэтому семья Саймона взяла её на воспитание – а значит, она стала их сестрой, пусть и не официально. И мнения Нолана никто не спрашивал.

– Ну и что? – тихо сказал Саймон, чтобы никто больше его не услышал. – Иногда у меня такое ощущение, что это ты мне родная, а не Нолан.

В ответ она слабо улыбнулась – и заключила удивлённого Саймона в объятия. Правда, всего на несколько секунд, потому что потом она отстранилась и поспешно вытерла слёзы. Саймон сделал вид, что ничего не заметил.

– У тебя соус в волосах, – сказала она, успокоившись. – Иди смой, что ли.

Саймон помог поставить на место стол, подождал, пока мама закончит хлопотать над его прокушенным плечом, и пошёл к себе. Вечер был ещё ранний, но после такого насыщенного дня хотелось принять душ и свернуться в кровати с книжкой, которую не надо было зубрить наизусть.

Но когда он распахнул дверь их с общей с Ноланом ванной, то резко остановился, запоздало осознавая, что она уже была занята. Его брат сидел на краю ванны, закатав рукав, и вытирал кровившую ссадину на локте. Глаза у него покраснели от слёз.

– Прости, – сказал Саймон, поспешно отворачиваясь, но было поздно.

– За что? – горько выплюнул Нолан. – За то, что не постучал? За то, что опозорил перед друзьями? Или за то, что ты никогда, никогда меня не поддерживаешь, даже если я прав?

– Я… – начал Саймон, но Нолан уже подскочил. Саймон даже не успел ничего сказать, как он вылетел из ванной – и с грохотом захлопнул за собой дверь.

6. Скрестив рога

За ночь Саймон так и не сомкнул глаз, раз за разом прокручивая в голове вчерашнюю ссору.

Нолан был прав. Зря они не выслушали Шарлотту и По, – но чем Нолан с Саймоном могли им помочь, даже если бы согласились? Мама правильно сказала: заниматься похищениями должно было их правительство, а не пара подростков из другой страны. Саймон понимал, почему Нолан злился, – но никакая злость не оправдывала его нападения на Уинтер.

Когда уснуть всё же получилось, пришли до боли знакомые кошмары. Башня на острове Звериного Короля. Падение. Одноглазый орёл, раскрывший клюв в отчаянном крике. Неподвижно застывшее тело дедушки, лежащее на камнях среди бушующих волн.

Но, очнувшись в серых рассветных сумерках, Саймон осознал, что ему снилось что-то ещё, что-то новое: захлёбывающийся в рыданиях Нолан, который бросился обнимать его, как только узнал, что он выжил.

Почему-то это воспоминание стёрлось из памяти Саймона, но сейчас, лёжа в постели и глядя в потолок, он был рад, что не забыл его полностью. Иногда Нолан вёл себя отвратительно, и всё же они были братьями. Одной семьёй. Нолан поддерживал его, когда было нужно. Пришло время Саймона поддержать его самого.

Вот только Нолан явно не хотел с ним связываться. За завтраком Саймон предложил ему погонять друг друга по истории, но он не отреагировал – и продолжил молчать, даже когда Саймон вопреки недовольству Уинтер предложил ему последний оладушек. Он ни с кем не разговаривал, даже с Зией, которая радостно пожелала ему доброго утра. А когда пришёл Малкольм, невыспавшийся и небритый, Нолан резко поднялся и бросился к лестнице, едва не столкнувшись с мамой, несущей тарелку свежеиспечённых оладий.

– И долго это будет продолжаться? – проворчал Малкольм, тяжело опускаясь на своё обычное место.

– Пока вы нормально не поговорите, видимо, – едко сказала Зия. – Да, он поступил плохо, но он просто ребёнок. С последствиями должны разбираться вы, а не он.

– Мы с ним поговорим, – заверила мама. – Но пока присмотри за ним, ладно, Саймон? Чтобы он не натворил никаких глупостей.

– Он не станет меня слушать, – заметил Саймон, но она уже отвернулась к плите. Вздохнув, он потыкал вилкой в оладушки и пожалел, что не может заползти обратно под одеяло и провести там весь день.

Вернулся Нолан двадцать минут спустя, когда Саймон мыл посуду.

– Я в школу, – резко сообщил он – и без лишних слов выскочил из пентхауса, захлопнув за собой дверь.

– Саймон, – напомнила мама. Он хотел возразить, но она посмотрела так, что всё желание спорить пропало.

– Ладно, – буркнул он, вытирая руки и закидывая на плечо рюкзак. – Передай Уинтер, что карточки с вопросами у меня. Буду ждать её в школе.

Когда Саймон выбежал в коридор, двери лифта уже закрывались. Нолан, заметив его, даже не попытался их придержать. Саймон чудом пропихнул между ними руку, и ему повезло – они открылись.

– Спасибо, что подождал, – сказал он без улыбки. Нолан не ответил.

Поездка вниз прошла в напряжённом молчании, и к её концу Саймон пожалел, что не пошёл по лестнице. Нолан, не дожидаясь, пока двери откроются полностью, пропихнулся в щель между ними и пошёл к выходу, а Саймон поспешил следом.

– Слушай, – сказал он, шагая за братом. – Прости меня, ладно? За… за всё.

– Не извиняйся, мне пофиг, – холодно сказал Нолан. Миновав вращающиеся двери, они вышли на улицу.

– Я же вижу, что нет, – сказал Саймон, поправляя рюкзак и уворачиваясь от мужчины с немецким догом на поводке. – Уинтер зря тебя подначивала. И… и дядя Малкольм тоже не хотел тебя обижать.

Нолан угрюмо хмыкнул.

– По-твоему, я из-за это злюсь?

Саймон поморгал.

– Ну, я бы на твоём месте злился.

Нолан фыркнул, поворачивая на улицу, ведущую к зоопарку. Но он уже не так торопился – Саймон начал за ним поспевать.

– Уинтер – дура, а Малкольм постоянно на меня орёт.

– Да, но… он сравнил тебя с Орионом, и… – начал Саймон, но сбился.

Нолан стиснул зубы, глядя прямо перед собой.

– Мы действительно сильнее всех остальных. Это просто факт. Но я не Орион – я вообще на него не похож. Я не хочу править миром. Я просто хочу помогать людям.

Ох. Значит, он и правда расстроился не из-за Малкольма с Уинтер. Саймон помедлил.

– Я тоже хочу помочь Шарлотте, – признался он.

– Серьёзно? – Нолан наконец поднял на него большие, восторженные глаза.

– Да, но… – Он сглотнул, уже ощущая себя виноватым. – Мама права. Мы даже водить не умеем. Чем мы им поможем?

Брат помрачнел, сжимая губы.

– Если бы два года назад тебе сказали, что ты найдёшь все Осколки Хищника и их уничтожишь, ты бы поверил?

Саймон покачал головой:

– Это другое. Я даже не знал про существование анимоксов, уж тем более про Хищника…

– Но всё равно справился, – сказал Нолан.

– Я был не один, – возразил Саймон. – Мне помогали. Друзья, дядя Малкольм, Лео, Зия, мама…

– Я, – добавил Нолан, в его голос вернулся лёд.

– Да, – кивнул Саймон, хотя на самом деле Нолан учинил ему немало препятствий. Но сейчас вспоминать о них было не время. – Ты тоже. Я об этом и говорю. В одиночку я бы не справился.

– Но и мы тоже не одни! – раздражённо воскликнул Нолан. – Нас двое! Ты прикроешь меня, я прикрою тебя – только идиоты к нам полезут!

Саймон помотал головой. Сердце сжималось от ужаса.

– Я не хочу больше сражаться, – сказал он. – Тебе нравятся драки, я знаю, но я их не люблю. Не хочу причинять никому вред. Не хочу, чтобы люди страдали, пытаясь меня защитить. Я просто хочу нормальной жизни.

Неожиданно Нолан остановился перед газетным киоском, и Саймон чуть не запутался в собственных ногах, пытаясь отступить и не врезаться в него.

– И что теперь? Все, кому нужна помощь, должны подвинуться, просто потому что тебе надоело?

– Им может помочь государство… – начал Саймон, но Нолан не договорил.

– У нас с тобой одинаковые способности. Я бы мог сделать всё то же, что сделал ты, а я сидел сложа руки, потому что до последнего момента ничего не знал! – резко сказал он. – Я в курсе, вы с друзьями считаете меня каким-то тупым выскочкой, который не умеет летать, но я всю жизнь готовился к моменту, когда смогу превращаться. И не потому, что собирался захватить мир и всеми править, как хотел Орион. Я хотел помогать людям. И всё ещё хочу им помогать, и могу, потому что теперь все про нас знают. Я могу изменить чью-то жизнь к лучшему. Ну и что, что нам тринадцать? Если мы можем помочь – значит, должны попытаться!

– Но не так, – сказал Саймон. – Мы даже не знаем, что происходит. Вдруг это ловушка? Выглядело ведь очень похоже, согласись.

– Ты так считаешь только потому, что не хочешь им помогать, – сказал он. – Знаешь, вот это твоя худшая черта. Если ты не хочешь что-то делать – значит, и остальные не могут.

Саймон поражённо уставился на него.

– Неправда.

– Да ладно? – Брат бросил на него злобный взгляд, не сходя с края тротуара. – Мне весь год приходилось страдать ерундой на тренировках, потому что ты отказывался драться. Мы не будем помогать той девочке, потому что ты считаешь, что нас обманывают. Я не могу проявить себя, потому что ты хочешь нормальной жизни. – Он презрительно покачал головой. – Почему у нас в семье только ты можешь геройствовать, Саймон? Может, поделишься с нами славой? Потому что это я должен был оказаться на твоём месте. А потом объявился ты, и всех стало интересовать только твоё благополучие.

Саймон смотрел на него с раскрытым ртом, но молчал, погребённый под вихрем эмоций и не веря собственным ушам.

– Так вот кем ты меня считаешь? – наконец с трудом выдавил он. – Каким-то… злобным близнецом, который украл у тебя всеобщее внимание?

– Не… – Нолан замолчал. Нахмурился. – Ты не злобный близнец. Просто ты никогда не даёшь мне делать то, что я хочу. Ты нашими силами не распоряжаешься, и я не обязан каждый раз просить разрешения ими воспользоваться.

– Ну так вперёд! – крикнул Саймон. Во рту у него пересохло. В ушах как-то странно звенело. – Делай что хочешь, Нолан, всё равно тебя никто не остановит. Какая мне разница.

Развернувшись, он засунул руки в карманы и пошёл в сторону парка. Может, и не стоило так на него срываться, но слова Нолана разбередили старую рану, так и не зажившую после смерти дяди Дэррила, оставившего его с семьёй, которую он встретил лишь неделей ранее. Он-то думал, что за прошедший год они с Ноланом нашли общий язык – особенно после войны. Думал, что, пусть Нолан так его и не полюбил, но хотя бы готов был терпеть и в целом был не прочь провести вместе время. Но, видимо, он ошибался.

– Саймон! – крикнул Нолан, и за спиной послышались его шаги. – Саймон, ну не надо, я не это имел в виду.

Но Саймон не останавливался – на самом деле, он почти бежал, пытаясь от него отвязаться. Он не знал, что там Нолан имел в виду, но явно ничего хорошего, и отговорок слышать не хотелось. Особенно сейчас, когда голова кружилась, а мысли перемешивались, и разобраться в них не получалось.

Только добравшись до перекрёстка, он осознал, что Нолан больше его не зовёт. Нахмурившись, он обернулся. Людей на тротуаре было немного, но брата нигде не было видно.

Он вернулся домой? Потому что поблизости не было ни магазинов, ни переулков. Перехватив рюкзак поудобнее, Саймон пошёл в обратную сторону. Может, Нолан сменил облик? Хотя он не хуже Саймона знал, что нельзя превращаться на людях. Он обернулся на дорогу, заглядывая за белый фургон с заметной вмятиной на бампере. Нолан что, зачем-то перебежал дорогу?..

Саймон стоял на носочках, вытянув шею, и тут кто-то врезался в него сзади, толкая вперёд. Но он не упал – чья-то крепкая рука схватила его за плечи, удерживая прижатым к широкой груди.

В кровь выплеснулся адреналин. Саймон прекрасно знал хватку Малкольма и Лео. Эта принадлежала не им.

– Пусти! – прорычал он, вырываясь и пинаясь. Он смог задеть нападавшего по колену, но тот не отпустил, только прошипел что-то на незнакомом языке и пошатнулся, пытаясь нащупать что-то свободной рукой.

Дальше Саймон действовал инстинктивно. Он не подумал о том, что нужно превратиться, – тело начало меняться само. Но он не стал ни волком, ни змеем, ни каким-нибудь хищником, который мог бы с лёгкостью справиться с человеком – вместо этого поменялась только его ладонь, и пять длинных пальцев превратились в лапу рыси с короткими острыми когтями. Яростно зарычав, Саймон оцарапал удерживающую его руку, разрывая серую ткань одежды, под которой оказалась странная угловатая татуировка.

Мужчина вскрикнул, но не отпустил – наоборот, сжал руку сильнее.

– Хватит сопротивляться, тебе же будет хуже, – сказал он с сильным акцентом, потащив Саймона к фургону. Боковая дверь была открыта, и на полу Саймон заметил мальчика без сознания с очень уж знакомыми светлыми волосами. Дыхание перехватило.

Нолан. Они схватили его брата.

Собравшись с силами, Саймон забился изо всех сил, вырываясь и царапаясь острыми когтями. Но когда он повернул голову, пытаясь рассмотреть лицо похитителя, то заметил, как в его руке что-то блеснуло.

Шприц.

Игла коснулась шеи, и на мгновение Саймон был уверен, что всё. Это конец. Их с Ноланом увезут, и их родители никогда так и не узнают, куда они делись.

– Пусти его!

Периферическим зрением он заметил тёмные кудри, и красный рюкзак врезался в бок его похитителя. Мужчина пошатнулся; шприц выпал из его рук, и Саймон, пользуясь возможностью, со всей силы всадил ему локоть под рёбра.

Мужчина болезненно выдохнул, и у Саймона получилось высвободиться. Голова закружилась, но он смог устоять на ногах, а потом бросился к фургону.

– Нолан! – крикнул он. – Нолан, ты…

Кто-то вновь схватил его, оттаскивая от дверей фургона. Но в этот раз это был не похититель – его держала Шарлотта. Щёки у неё раскраснелись, в глазах пылала ненависть, и когда мужчина оправился и бросился на них снова, она толкнула Саймона себе за спину и вытащила из рюкзака нож.

– Пользоваться умею, – пригрозила она. Мужчина остановился, тяжело дыша. Он подавался вперёд, не сводя с них взгляда, и Саймон понимал – он не остановится, пока не получит то, что хочет. Пока не схватит Саймона.

Но мгновение спустя он осознал, что вокруг собрались разгневанно кричащие люди. Мужчина тоже их заметил и медленно отступил к фургону, крикнув что-то непонятное через плечо.

Ему ответили на том же языке, и мужчина помрачнел. Глумливо усмехнувшись, он отвернулся и запрыгнул в фургон. Завизжали шины, и машина сорвалась с места.

– Нолан! – заорал Саймон, выскакивая из-за спины Шарлотты и бросаясь следом. – Стойте! Остановите фургон! Они забрали моего брата!

– Саймон! – позвала Шарлотта. – Саймон, подожди!

Не обращая внимания на её крики, он бежал со всех ног, не обращая внимания на тошноту. Фургон уезжал всё дальше и дальше, несмотря на утренние пробки, но потом Саймон всё же заметил пустующий переулок. Он сильно рисковал, но страх и паника не дали задуматься о последствиях, поэтому он свернул с улицы, сбросил рюкзак и обернулся сапсаном.

Издав клич, он вылетел из переулка, чуть не врезался в фонарь, но взмыл выше. Фургон должен был быть где-то рядом. Прошло всего несколько секунд. Сердце отчаянно колотилось, но потом Саймон заметил его – белый фургон, едущий по дороге у Центрального парка. Закричав, он нырнул вниз, прижимая крылья к телу и не замечая ничего вокруг. Он успел. Если он сможет добраться до них… если сможет остановить…

Он подлетел к фургону, готовый обрушить на боковую дверь всю силу сапсана, но внезапно осознал, что никакой двери не было. От неожиданности он чуть не влетел в дерево, успев увернуться в последний момент.

Он обознался.

Раскинув крылья, Саймон снова набрал высоту, лихорадочно оглядываясь. Куда делся нужный фургон? Они не могли далеко уехать.

Он заметил другой белый фургон, потом ещё один, и ещё – но, когда снизился и пролетел между ними, с растущим ужасом осознал, что среди них не было ни одного с помятым бампером. Среди них не было того, где держали его брата.

Наконец, облетев, кажется, абсолютно все белые фургоны на Пятой авеню, он приземлился на скамейку в Центральном парке, задыхаясь и пошатываясь от головокружения.

Фургон пропал. А вместе с ним пропал Нолан.

7. Охотничьи угодья

Десять минут спустя Нолана искали практически все Птицы Манхэттена. Волчью стаю Малкольм тоже привлёк, оставив в ПРИЮТе лишь минимально необходимую охрану. Все остальные отправились на улицы – искать белый фургон.

Но прошёл уже час – самый важный час после похищения, – и надежды Саймона потихоньку начали таять. Он сидел на диване в гостиной, уронив голову на руки, и грыз себя за то, что бросил брата одного. Нолан ведь пытался извиниться, объясниться, на худой конец, но Саймон отказался его слушать. Если бы он успел понять, что происходит… если бы не упустил фургон…

– Вот, выпей, – мягко сказала Зия, протягивая ему чашку чая. Саймон забрал её, сжав в трясущихся руках.

– Спасибо, – невнятно пробормотал он. – Вы уже позвонили в полицию? – Даже он сам слышал, насколько истончился у него голос.

– Они тут мало чем помогут. Стая справится и без них, – ответила она, присаживаясь рядом и поглаживая его по спине. – Малкольм с твоей мамой обязательно его найдут. Или Нолан сам очнётся, и тогда похитителям не поздоровится. Ты же знаешь, какой он сильный.

Саймон потёр шею, всё ещё побаливающую от укола. Ему не успели ввести полную дозу препарата, которым вырубили Нолана, но даже нескольких капель хватило, чтобы полностью лишить сил.

– А если его снова чем-нибудь накачают?

Зия слабо, неискренне улыбнулась.

– Мы его найдём, Саймон. Твой брат сильный и смелый. Он справится.

Но сколько бы она ни успокаивала его, беспокойство не уходило – так и продолжало терзать, выпивая все соки. Раз за разом он прокручивал события прошедшего утра. Не надо было ему спорить с Ноланом. Лучше бы он вчера с ним согласился, и тогда сейчас они бы сидели в ПРИЮТе и сдавали экзамен по истории, и ничего бы не произошло. С Ноланом всё было бы хорошо.

Он пострадал из-за него. Из-за него, и только.

Саймон не помнил, как провалился в сон, но проснулся он около полудня, потому что хлопнула входная дверь. Голова раскалывалась, но он подскочил, едва не запутавшись в ворохе одеял, которые, видимо, накинула на него Зия.

– Саймон! – Уинтер, влетевшая в дверь, пронеслась через весь пентхаус и стиснула его в крепких объятиях. К его удивлению, вслед за ней вошли Джем и Ариана и по очереди обняли его.

– Мы только сейчас услышали, чтό случилось, – виновато сказал Джем. – Мы не знали, куда ты делся.

– Я подумала, что Нолан решил сбежать с экзамена, а ты пошёл за ним, – сказала Уинтер, поджимая губы. – Прости. Если бы я знала…

– Я уже передала новости всем своим наблюдателям в городе и ближайших штатах, они будут смотреть в оба, – сказала Ариана, взяв его за руку. – Мы его отыщем. Они от нас не скроются.

Саймон попытался выдавить из себя благодарную улыбку, но получилось плохо.

– Я пытался за ними проследить, – сказал он. – Но меня чем-то укололи, и голова так кружилась…

Он пересказал им все подробности похищения, хотя под конец воспоминания уже начали расплываться.

– Мама с Малкольмом его ищут, – закончил он. – Но в Нью-Йорке повсюду белые фургоны. – И времени уже прошло немало, а никаких вестей так и нет.

– А куда делась Шарлотта? – неожиданно спросила Уинтер. – Ты сказал, что она помогла, да?

Саймон кивнул. Он пытался найти её, когда возвращался в Небесную башню, но она тоже пропала.

– Не знаю, где её искать.

– Зато она знает, где искать нас, – заметила Уинтер. – И она точно вернётся, уж поверь.

– Шарлотта? – переспросила Ариана, глядя на них. – Это ещё кто?

– Девчонка, которая проникла в ПРИЮТ, – недовольно сказала Уинтер. – Да ладно, благодаря ей у нас появился лишний день на подготовку, но потом она врезалась в Саймона на улице, а вечером ещё и заявилась вместе с каким-то фенеком просить у Нолана с Саймоном помощи. Судя по всему, до Нолана успело пропасть ещё несколько детей.

– Ох ты, – поражённо сказал Джем, переглядываясь с Арианой. – А она точно… никак в этом не замешана?

Саймон покачал головой:

– Она явно знает больше, чем нам сказала, но вчера она… такое ощущение, что она пыталась нас предупредить.

Над головой послышалось хлопанье крыльев. Вскинув голову, Саймон увидел орла, опускающегося на нижнюю ветвь дерева. Сердце пропустило удар, и лишь мгновение спустя он осознал, что это не Орион. Тот был крупнее, оперение у него было ярче, а один глаз пересекал шрам, – но после сегодняшнего утра нервы Саймона были на пределе.

– Нашли? – нервно спросил он. Мама покачала головой, клацая клювом.

– Я вызвала подкрепление с Ястребиной горы, – сказала она. – Они скоро прилетят. Мы следим за всеми аэропортами и мостами, мы найдём его, Саймон.

Если успеют. Саймон вновь тяжело опустился на диван, сдерживая тошноту. Он уже проходил через нечто подобное. В тот день, когда началась его новая жизнь – в день, когда он узнал про существование анимоксов, – стая крыс похитила его маму, но он смог её разыскать. А сейчас всё было по-другому, и он даже не мог описать, как именно. В прошлый раз было ясно, кто стоит за всеми злодеяниями, – по крайней мере, так он думал. А теперь кто-то похищал анимоксов, и он не имел ни малейшего представления, зачем и почему.

Входная дверь распахнулась, и в пентхаус ввалился Малкольм, насквозь мокрый от пота. Его длинные волосы липли к шее.

– Мы нашли след Шарлотты. Она прошла через парк, – сообщил он, проходя главный зал. – Но на западе след резко прервался. Скорее всего, она уехала на такси или с кем-то знакомым.

– Точно? – беспокойно спросил Саймон. – Её не могли тоже похитить?

– Сложно сказать, – честно ответил дядя. – Но если её и схватили, то явно другие люди. Запахи отличаются.

Мама Саймона слетела с дерева и обернулась человеком.

– Нужно её найти. Она наша единственная зацепка.

– Она вернётся, – сказала Уинтер с уверенностью, которой Саймон в себе не находил. – В конце концов, Саймон здесь, а ей нужна помощь. Думаю, она решит, что после похищения Нолана мы ей поверим.

Мама Саймона нахмурилась.

– Я и так ей поверила. Но если она знает что-то и молчит…

– С ней будем разбираться, когда она придёт, – сказал Малкольм. – Пока что будем искать Нолана.

– Ты командуй нашими стаями, – сказала она, направляясь к лестнице, ведущей к верхним уровням атриума. – Я свяжусь с девятью благородными семьями, узнаю, не слышал ли кто-нибудь про этот непонятный Верховный Совет.

Мама с дядей ушли, вновь оставляя Саймона наедине с друзьями. Он устало потёр лицо. Хотелось сделать столько всего и сразу. Присоединиться к стае, прочёсывающей улицы. Разыскать Шарлотту и силой заставить её говорить. Но оставалось только сидеть, ждать и надеяться, что его брат ещё жив.

Друзья остались с ним до самого вечера, пока мама не отправила Джема с Арианой обратно в ПРИЮТ. Малкольм с Зией пошли их провожать, а сама она решила ещё раз пролететь над городом, хотя все понимали, что это бесполезно.

Саймон с Уинтер остались в гостиной одни.

– Ты ни в чём не виноват, – сказала Уинтер, теребя ниточку, вылезшую из одеяла, которым они укрывались. – Я же знаю, что ты себя винишь. Но ты ничего не сделал.

– Шарлотта пыталась нас предупредить, – пробормотал Саймон, обнимая подушку. – Нолан был прав. Зря мы её не послушали. Надо было ей помочь.

– Это ничего бы не изменило, – пожала плечами Уинтер. – Похитители Нолана пытались поймать вас обоих. Рано или поздно они бы всё равно вас нашли, даже если бы вы вчера не поссорились.

Саймон стиснул зубы, разглядывая узор одеяла.

– Может, если бы я не сопротивлялся и пошёл с ними, я бы смог их остановить…

Уинтер недовольно фыркнула.

– Ну да, захрапел бы их до смерти. Раз Нолан с ними не справился, ты бы тоже не смог. Ты не всемогущий.

Какое-то время Саймон молчал. Уинтер была права, но навязчивое ощущение, что в чём-то он оплошал, всё равно не отпускало. Потому что он оплошал во всём.

– А если я больше никогда его не увижу?..

Слова вышли отрывистыми, с надрывом, и в горле встал ком. За прошедший год они с Ноланом только и делали, что ссорились, причём по бессмысленным мелочам. Но он был его братом. Близнецом. Саймон должен был ему помочь.

Уинтер придвинулась к нему и приобняла за плечи.

– Не буду ничего обещать, Саймон. Но Нолан умнее, чем мы думаем. Все Пять Царств его ищут. Вполне вероятно, что всё с ним будет хорошо. Даже очень.

Саймон глубоко судорожно вздохнул и прислонился к её виску своим. Уинтер не стала бы врать или обнадёживать понапрасну. Если она считала, что с Ноланом всё будет в порядке, то так оно и могло оказаться. Но она не могла знать наверняка. Никто не мог, и это понимание терзало его, оставляя за собой лишь ужас.

Остаток вечера он провёл, встречая и провожая анимоксов, прибывающих с докладами. Птицы наблюдали за мостами и парками, а волки в человеческом обличье прочёсывали улицы, захватив с собой анимоксов, чьи формы не привлекали лишнего внимания. Но сколько бы людей ни стучалось в двери, сколько бы птиц ни влетало в окна купола, радостных вестей не поступало. Нолана так и не нашли.

Наконец, где-то около девяти, Саймон понял, что засыпает. Пожелав семье доброй ночи, он доковылял до спальни и запер все окна – на этом настояла мама. Сам он сомневался, что у кого-то хватит ума влезть в Небесную башню, но всё же допускал такой шанс: в конце концов, он и сам пробирался внутрь, когда здесь жил Орион.

Закончив чистить зубы, он остановился перед дверью, ведущей в спальню Нолана. Толкнул её и заглянул в темноту комнаты. Представил, что сказал бы брат, узнай, что он заходил без спроса, и во рту пересохло. Он ни разу не заходил к Нолану сам по себе, особенно без его разрешения, но частенько стоял на пороге – говорил, что пора вставать, или ругал за то, что тот не заменил использованный тюбик зубной пасты или шампунь.

Глубоко вздохнув, Саймон шагнул за порог, но остановился. Он словно признавал, что больше никогда не увидит брата, но нельзя было сдаваться раньше времени. Его всё ещё могли отыскать.

Поэтому, закусив губу, Саймон вернулся в их общую ванную и прикрыл за собой дверь, будто боялся, что его могли услышать. А потом вернулся к себе и закутался в одеяло, надеясь поскорее уснуть.

Но сон не шёл. Минуты тянулись, медленно перетекая в часы, и в квартире воцарилась полная тишина. Стоило ему закрыть глаза – и перед ними возникал брат, лежащий на полу фургона без сознания, и Саймон просто не мог этого вынести.

Он должен был быть рядом. Должен был остаться с ним. Если бы он не ушёл… если бы продолжил спорить, а не бросил его…

Саймон распахнул глаза. Он был уверен, что запер дверь, но кожу покалывало так, словно за ним наблюдали. Присев, он огляделся, но увидел только тусклый свет городских огней, мелькающих за окном.

Он просто перенервничал, сказал он себе, поднимаясь и направляясь к окну. С высоты пентхауса открывался прекрасный вид на Центральный парк, и, несмотря на поздний час, город до сих пор кипел жизнью. Где-то там был Нолан, подумал Саймон, закрывая жалюзи. Нужно было только его найти.

Скрип.

Сердце мигом подскочило в горло, и Саймон развернулся, оглядывая тёмную комнату. Без света его бесполезные человеческие глаза помогали слабо, но звук точно раздался где-то неподалёку.

– Кто здесь? – спросил он, готовый превратиться при первом же признаке опасности. – Мам, это ты? Малкольм? Уинтер?

– Увы, нет, – раздался тихий голос. Охнув, Саймон дёрнул жалюзи с такой силой, что запутался в шнуре, но спальню вновь залило светом.

У запертой двери, бросив под ноги свой рюкзак, стояла Шарлотта.

8. Ночной полёт

– Не представляю, как вы в Нью-Йорке вообще спите, – сказала Шарлотта, оглядев спальню. – Тут же светло, как днём.

– Ты как сюда попала? – спросил Саймон, глядя на неё с открытым ртом. – Повсюду же охрана.

– А я незаметная, – сказала она, а потом, порывшись в кармане, достала связку ключей. Его ключей. – Ну и ключи у тебя стащила, когда мы столкнулись. Извини.

Она бросила ключи на кровать, и Саймон растерянно провёл рукой по растрёпанным волосам. Стоило позвать маму с дядей, но если бы Шарлотта хотела поговорить с ними, то постучалась бы в дверь, а не пробиралась в квартиру посреди ночи.

– Где Нолан? Куда его увезли?

– Я всё расскажу, но не здесь. Пойдём скорее, а то будет слишком поздно.

– Поздно? В смысле? – с подступающим раздражением переспросил Саймон. – Что с ним сделают?

– Не знаю, – честно ответила Шарлотта и медленно шагнула к нему. Свет, льющийся из окна, отбросил на её лицо резкую тень. – Слушай, Саймон, мне жаль, что так получилось…

– Ты знала, что его похитят, – резко сказал он. – Ты ведь не случайно оказалась с нами во время нападения. Почему ты вчера нас не предупредила? Тогда бы…

– Твоя мама взяла бы нас с По под стражу, – сказала она. – А потом обвинила бы в нападении на вас с братом, хотя мы к нему не причастны.

Саймон открыл рот, закрыл, а потом сказал:

– Не обвинила бы. По крайней мере, без доказательств.

– Мы знали о самом факте возможного нападения, – вздохнула Шарлотта. – Вот и все доказательства.

Он не хотел соглашаться с её рассуждениями, но всё же засомневался. Может, мама действительно обвинила бы Шарлотту с По, раз других подозреваемых не было.

– А откуда вы знали?

– Мою сестру тоже похитили.

Саймон уставился на Шарлотту. В её глазах, как и вчера, читалось отчаяние – и теперь он его разделял.

– Твоя сестра у них?

Она кивнула.

– Её зовут Эмилия. Ей только-только исполнилось двенадцать. Её похитили ночью двадцать семь дней назад прямо у меня из-под носа, и с тех пор я её ищу.

Саймон ответил не сразу. Теперь-то он понимал, почему Шарлотта пошла на всё, чтобы обратиться к ним за помощью.

– Ты говорила, что за всем этим стоит какая-то… группировка повстанцев?

– Да. Одичалые, – сказала она, и даже в тишине ночи голос её прозвучал едва слышно. – Невероятно жестокая банда, которая уже многие годы пытается свергнуть Верховный Совет.

Одичалые.

Живот скрутило.

– Ты знаешь, где их искать?

– Да, – тихо ответила она. – Знаю.

Коротко кивнув, он молча подошёл к шкафу и достал рюкзак, с которым раньше ездил по всей стране в поисках Хищника. Когда он начал запихивать в него одежду, Шарлотта несмело приблизилась.

– Значит, ты мне поможешь? – дрогнувшим голосом спросила она.

Саймон застегнул молнию.

– Подожди здесь, – сказал он и зашёл в ванную, чтобы переодеться. Когда он закончил, Шарлотта всё так же стояла посреди комнаты, поэтому он подошёл к столу и быстро нацарапал записку, чтобы мама с дядей не решили, что похитители пришли и за ним тоже. Было неприятно представлять, как они перепугаются, но сожаления пришлось отставить в сторону. Он понимал, что мама ни за что его не отпустит, но не мог сидеть сложа руки.

Оставив записку на подушке, Саймон закинул рюкзак на плечо.

– Но ты расскажешь мне всё, что тебе известно, поняла? Вообще всё. Если соврёшь – будешь сама по себе. Договорились?

– Договорились, – ответила она, и даже в темноте было видно, как блестят у неё глаза. – Спасибо. Одна я не справлюсь.

Саймон не стал говорить, что она тут ни при чём. Он хотел помочь своему брату, хотел помочь её сестре – потому что Одичалые явно не замышляли ничего хорошего.

– Надо отсюда выбираться, – сказал он, обувшись. – Летать умеешь?

Шарлотта покачала головой.

– Но остальные всё равно спят, если что.

Саймон не стал уточнять, откуда ей это известно. Он просто приоткрыл дверь, высунулся в коридор и огляделся. Никого, разумеется, не оказалось.

– Сюда, – прошептал он и, скользнув в дверь, тихо пошёл в сторону лестницы.

Шарлотта двинулась вслед за ним, ступая практически бесшумно. Они поднялись в атриум; свет городских огней, льющийся через стеклянный купол, отбрасывал кривые угловатые тени, превращая родную гостиную в пейзаж из ночных кошмаров, но Саймон не сбавил шага. Во время правления Ориона на дереве в самом центре атриума всегда восседали птицы, а вот мама отправляла их на ночь в вестибюль. Она говорила, что никто в здравом уме не станет нападать на двух наследников Звериного короля, особенно сейчас, когда анимоксы вновь живут в мире. Тогда Саймон поставил её решение под сомнение, но сейчас был ему рад.

Совесть резко болезненно кольнула, когда он потянулся к дверной ручке. Он представлял, насколько разозлятся мама с дядей Малкольмом, и знал, что друзья, на которых он всегда полагался, в этот раз не смогут помочь. Иначе им придётся поставить под угрозу свою жизнь, а Саймон не мог даже думать о том, что кто-то из них разделит судьбу Феликса.

Но не успел он открыть дверь, как за спиной раздался тихий щелчок, и под деревом вспыхнул мягкий рыжеватый свет.

– Вижу, у тебя появились планы, – раздался хриплый голос Лео.

Саймон обернулся. Дедушка сидел в кресле у дерева, словно специально его поджидал.

– Не надо меня останавливать, – сказал Саймон с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. – Я всё равно уйду.

Поднявшись, Лео взял с кофейного столика большой конверт из плотной жёлтой бумаги.

– Я и не стану, Саймон. Я хочу помочь. Знаю, вряд ли ты согласишься ехать со мной, поэтому возьми хотя бы это.

Он направился к ним, и Шарлотта напряглась. Но Саймон знал, что дедушка не обманывает. Если он сказал, что не станет их останавливать – значит, так оно и было.

– Твой загранпаспорт, – сказал Лео, вкладывая конверт Саймону в руки. – И небольшой напутственный подарок.

Ощутив тяжесть конверта, Саймон разорвал его. Помимо паспорта, внутри лежала пачка денег, телефон и…

– Мои карманные часы? – сказал он, вытаскивая и оглядывая их. Герб Звериного короля тускло блеснул в свете лампы, и Саймон провёл большим пальцем по гравировке. Волк, змея, дельфин, паук и орёл. В этих часах мама спрятала от Ориона последний Осколок Хищника, и только благодаря ему Саймон смог разыскать остальные.

– На удачу. В прошлый раз они тебе помогли, – сказал Лео, пожимая острыми плечами. – Я решил, что и в этот раз не помешают.

– Спасибо, – сказал Саймон, убирая их в карман. Они не работали, но Саймон не хотел с ними расставаться. Уходить без них было как-то… неправильно. – Обещаю, я не буду лезть в неприятности.

– Мы же оба понимаем, что это невыполнимое обещание, – мягко сказал дедушка, заключая Саймона в объятия. – Береги себя и постарайся вернуть брата домой.

– Обязательно, – сказал Саймон, обнимая деда. А потом, выдавив слабую улыбку, он вышел в коридор вслед за Шарлоттой и закрыл за собой дверь.

Пока они спускались на лифте на второй этаж, Саймон достал из конверта телефон. Им оказалась простая раскладушка с чёрно-белым экраном, в контакты которой Лео вбил несколько номеров. «Изабель Торн». «Лео Торн». «Малкольм Торн». Среди них была даже Уинтер.

Шарлотта нахмурилась.

– Выкини его. Иначе твои родственники тебя отследят.

– Тогда они хотя бы узнают, что со мной всё нормально. – Саймон убрал телефон в рюкзак. Раньше у него не было собственного телефона – дядя Дэррил считал, что ему ещё рано, а анимоксы в целом нечасто пользовались современными технологиями. Скорее всего, для Лео раскладушка была последним достижением техники.

Шарлотта недовольно скрестила руки, но не ей было решать, что Саймон брал с собой.

Выйдя из лифта, они пошли в сторону лестницы. Вся стая сейчас была настороже, так что пройти мимо охраны можно было только так.

Добравшись до первого этажа, Саймон медленно приоткрыл дверь и выглянул в вестибюль, где стояло трое охранников.

– Нужно их отвлечь, – прошептал он. – В кого ты умеешь превращаться?

– Я тебя умоляю, первым встречным о таком не рассказывают, а мы не настолько хорошо знакомы, – сказала Шарлотта, выглядывая у него из-за плеча. – На улице прямо у входа стоит чёрная машина с включёнными фарами. Сможешь незаметно к ней пробраться?

Саймон кивнул.

– А ты как?

Шарлотта стиснула зубы.

– Встречаемся в машине через тридцать секунд. Если буду задерживаться – не жди.

Саймон попытался возразить, но замолчал под её острым взглядом.

– Ладно, – пробормотал он. – Увидимся.

Обернувшись мухой, он вылетел в вестибюль, стараясь держаться тёмных углов и избегать охраны. Если его и заметили, то никто не придал этому значения, поэтому до выхода он добрался без всяких проблем. Но в такое позднее время вращающаяся дверь не работала, и только он задумался, как ему пройти незамеченным, тишину нарушил пронзительный визг.

Тело тут же прошило страхом, но он даже не успел обернуться на звук, как в вестибюль на головокружительной скорости ворвалась Шарлотта.

– Стоять! – приказал охранник у двери, но не успел схватить её, потому что Шарлотта отскочила в сторону и со всех сил врезалась в стеклянную дверь.

– Помогите! – прокричала она. Дверь провернулась, и Саймон поспешно проскочил в щель, едва не застряв крылом во вращающейся раме. – На помощь!

Охранники застыли на месте, не зная, что им делать: бежать за Шарлоттой или идти проверять, кто её так напугал. В итоге, когда она уже выскочила на улицу и помчалась к машине, они направились в тёмную глубину вестибюля – проверять, не угрожает ли семье Саймона опасность.

Значит, про побег Саймона узнали раньше, чем хотелось бы, но пути назад не было. Он бросился вслед за Шарлоттой; та, подскочив к стоящей на углу машине, забралась внутрь, и Саймон успел влететь в салон за секунду до того, как за ней захлопнулась дверь. Только тогда он вновь обернулся человеком и рухнул на сиденье по соседству.

– Ух, – сказала Шарлотта, явно не ожидавшая столь внезапного появления. – Впечатляет.

– Взаимно, – отозвался Саймон, бросая рюкзак под ноги. – Даже Уинтер не умеет так громко вопить.

– У Шарлотты много опыта в этом деле, – раздался с пассажирского сиденья насмешливый голос, и из-за спинки кресла выглянул По Бишара. – Итак, раз вы здесь, перейдём к делу. Последний рейс из Нью-Йорка вылетает через два часа, и нам нужно на него успеть.

Машина плавно влилась в дорожный поток, и перед поворотом Саймон обернулся, глядя, как скрывается из поля зрения Небесная башня. Он не знал, правильно ли поступил, а при мыслях о будущем накатила тошнота. Но одно он мог сказать точно: если бы он оказался на месте брата, Нолан пошёл бы на всё, чтобы его найти. Саймон должен был спасти его. Что бы ни случилось, он не собирался сдаваться.

9. В вышине

Саймон не представлял, как они успели на самолёт, но два часа спустя они с Шарлоттой уже пересекали Атлантический океан на пути в Цюрих.

Теребя салфетку, он разглядывал бескрайнее ночное небо и снова думал, правильно ли поступил. Дома, в собственной спальне, решение казалось верным, но сейчас он летел в Швейцарию, и пути назад больше не было – при мысли об этом внутри вставал ужас, и никакие заверения Шарлотты не помогали успокоиться.

– Ненавижу самолёты, – проворчал По из чёрной сетчатой переноски, стоящей в ногах. Шарлотта, наклонившись, немного сдвинула молнию, позволяя ему высунуть голову. – Везде воняет паршивым кофе и потными людьми. Ещё и таскаете меня в рюкзаке, какое унижение…

– Либо так, либо в багажный отсек, – сказала Шарлотта. – Радуйся, что лапы не отморозишь.

– А ты точно посол? – выпалил Саймон. По с Шарлоттой обернулись к нему, и фенек склонил голову.

– Разумеется, – важно сказал он. – За кого ты меня принимаешь, за обыкновенную лисицу?

– Я пообещала, что мы не будем врать, – сказала Шарлотта, открывая упаковку орехов и забрасывая парочку в рот.

По дёрнул носом.

– Ясно. Ну, тогда нет, я не посол. Я работал с африканским департаментом Верховного Совета, но несколько месяцев назад меня выгнали.

– Выгнали? – удивлённо переспросил Саймон. – За что?

– Он предпочитает об этом не рассказывать, – сказала Шарлотта.

– А. – Саймон подёргал ниточку, вылезшую из обивки сиденья. Любопытство съедало, но в данный момент у него были вопросы поважнее. – Ты обещала рассказать про Одичалых, кстати.

– Правда? – удивлённо спросила она, будто впервые об этом слышала. Саймон недовольно посмотрел на неё, заранее раздражаясь, но Шарлотта только усмехнулась, сверкая ямочками на щеках. – Да ладно, шучу я. Время у нас есть, и никто за нами не гонится. Что хочешь узнать?

На ум мгновенно пришёл с десяток вопросов, так что пришлось решать, какой задавать первым.

– Почему они напали на нас с Ноланом?

– Подозреваю, потому что вы такие же, как и моя сестра, – сказала она полушёпотом, хотя Саймон сомневался, что за шумом самолёта их могут услышать. – Вы Наследники.

«Наследники». Она уже упоминала это слово.

– В смысле? – хмурясь, переспросил Саймон. – Ты про Звериного короля?

Шарлотта поражённо уставилась на него.

– Ты шутишь? – спросила она, оправившись.

Саймон помотал головой. Усталость и тревога убивали всякое желание шутить.

– Видимо, у американцев какие-то свои понятия, – сказал По, вновь устраиваясь в переноске. – Их невежественность не знает границ.

Шарлотта разложила перед собой столик, показывая фенеку, что в разговоре он больше не участвует.

– Наследники, – чопорно сказала она, – это анимоксы, которые умеют превращаться в кого угодно. Как вы с братом. Как моя сестра.

– Погоди, твоя… твоя сестра? – Вот теперь он уставился на неё с открытым ртом. – Но… я думал, мы с Ноланом такие одни.

Она вскинула брови.

– Ничего себе. Не слишком высокомерно, а?

– Нет, ну, ну да, но… но у Звериного короля был только один потомок, и…

– Ваш «Звериный король» – выходец из королевской семьи, – сказала она. – Они правили анимоксами более тысячи лет, и все потенциально обладали одинаковыми способностями. Но в каждом поколении Хищник выбирал только одного Наследника…

– Хищник? – повторил Саймон. Вся его усталость мгновенно испарилась. – Ты же про…

– Про кристалл, который ты уничтожил, – сказала Шарлотта. – Хищник считался источником сил королевской семьи, и выбранные им Наследники становились правителями. А потом один принц – ваш «Звериный король» – решил всех предать, потому что его не выбрали королём. Он украл Хищника и отправился в Новый Свет, где создал собственное королевство, а Хищника превратил в оружие. Без него власть королевской семьи ослабла, и целый век они пытались вернуть его, но…

– Но его раскололи на части и спрятали, – медленно произнёс Саймон. – Разумеется, они его не нашли.

– В итоге королевскую семью свергли где-то триста лет назад, – сказала Шарлотта. – Вместо неё сформировали Верховный Совет, и с тех пор он заправляет делами анимоксов. В нём пять департаментов, – добавила она. – Система почти та же, что с вашими Пятью Царствами, только наши делятся по континентам. Европа, Африка, Азия, Австралия и Южная Америка.

– А Антарктика? – слабым голосом уточнил Саймон, пытаясь осмыслить услышанное.

Шарлотта пожала плечами:

– А кем там управлять? Все анимоксы там круглый год проводят в облике животных. Я бы на их месте тоже не превращалась, так что очень их понимаю. Ну и – да, Северная Америка последние лет пятьсот держалась особняком. Верховный Совет и раньше присылал к вам своих представителей и дипломатов, но ваши лидеры постоянно отказывались их принимать. В итоге в Верховном Совете решили, что это бесполезная трата времени, и перестали вас трогать.

– Ну и хорошо, наверное, – пробормотал он. – В Пяти Царствах и так немало проблем, зачем втягивать остальной мир.

Шарлотта согласно кивнула.

– Во главе департаментов стоят Хранители – анимоксы, которые заботятся об интересах своего континента, – продолжила она. – Их назначают на должность пожизненно, и они обязательно должны происходить из разных семей. Полная противоположность монархии, в общем.

Всё это было весьма занимательно, но у Саймона ещё оставались вопросы.

– Но если королевскую семью свергли, а Хищника украли, как твоя сестра может быть Наследницей?

Шарлотта передёрнула плечами, не глядя ему в глаза.

– Мы их родственники. В каком-то там огромном колене, конечно, но всё равно одной крови. У Наследников… редко проявляются силы. Но все они – потомки изначальной королевской семьи. Включая тебя.

– Не совсем, – тихо сказал Саймон, вытягивая очередную ниточку из обивки. – Мы с Ноланом получили силы от Звериного короля, а он их украл.

– Признаю, его действия не находят в народе никакого тепла и понимания, – сказала она. – И это учитывая, что людям в Новом Свете явно пришлось несоизмеримо хуже. Но он принадлежал к королевской семье, так что в вас течёт кровь Наследников, Саймон. И в тебе, и в твоём брате.

Её слова заставили задуматься. Какая разница, кем он был – потомком короля или Наследником. Кем бы ни были его предки, что бы они ни натворили – не им было решать, кем Саймону стать и как распоряжаться унаследованными силами.

– Чего хотят Одичалые? – помолчав, спросил он. – Зачем они похищают Наследников?

– Этого мы не знаем, – честно сказала Шарлотта. – Но в Администрации считают, что они создают армию, чтобы пойти на нас войной. У Одичалых есть база в Диколесье недалеко от Аништадта – это город, где раньше жила королевская семья, – пояснила она. – Он расположен на границе между Германией и Швейцарией, недалеко от Франции.

– Значит, мы едем туда? В Аништадт? – спросил он, и Шарлотта кивнула. – Впервые о таком слышу.

– Это единственный город в Европе, где всё население – анимоксы, поэтому на человеческих картах его нет, – сказала она. – А в Цитадели теперь находится штаб-квартира Хранителей, поэтому Одичалые там и притаились. Если они убьют Хранителей, то смогут захватить весь Верховный Совет.

Усталость накатила с новой силой, оседая на плечах тяжестью, напомнившей о прошлогодней битве. Очередные восстания. Заговоры. Он бы всё отдал, чтобы сейчас оказаться дома, в постели, с мирно спящим в соседней комнате Ноланом.

– А ты уверена, что Одичалые отвезут Нолана именно туда?

Шарлотта кивнула. Чёрная прядь вьющихся волос выскользнула у неё из-за уха и упала на лицо.

– Это их территория, – сказала она. – Всех нарушителей они убивают, поэтому мне и нужна помощь. Меня в лесу заметят, а вот тебя нет. Я, правда, надеялась ещё и на Нолана, но…

Но он не мог им помочь. Саймон с усилием сглотнул – от сухого воздуха в самолёте в горле пересохло.

– С чего ты вообще решила, что Нолана с твоей сестрой похитили Одичалые? Они сами сказали?

– К сожалению, у них хватает мозгов помалкивать, – мрачно ответила она, отколупывая с ногтей облезающий лак. – Мужчина, который на вас напал, был в их униформе. А в ночь похищения Эмилии у Цитадели видели их отряды. Они и раньше умудрялись пробраться внутрь.

Саймон поджал губы.

– Но зачем лететь за нами в Америку?

– Потому что вы единственные Наследники, открыто сообщившие о своих способностях. Я знала, что рано или поздно Одичалые до вас доберутся. И до Эмилии тоже, – горько добавила она. – Когда я узнала про её силы, то взяла с неё обещание хранить их в тайне, но она так радовалась… видимо, кому-то она о них рассказала.

Саймон нахмурился сильнее.

– Но… про нас понятно, а откуда ты знала, что придут за ней?

Какое-то время Шарлотта молчала, опустив взгляд, а потом сказала:

– Потому что одного Наследника они уже похитили. Моего брат Бэка. В отличие от вас с Ноланом, мы не близнецы, но почти одного возраста. Всего одиннадцать месяцев разницы. Он пропал три года назад, где-то через месяц после того, как проявились его способности. Просто ушёл из школы домой, и больше его никто не видел.

– Ох. – Внутри неожиданно стало пусто. – Сочувствую…

– Спасибо, – буркнула она, безотрывно глядя вниз. – Всего несколько дней спустя Одичалые захватили лес и впервые напали на Аништадт. Они до сих пор пытаются подмять под себя город. Это они схватили твоего брата, – сказала она, пряча блестящие от слёз глаза. – И Бэка с Эмилией тоже. Я просто хочу их вернуть, Саймон. Я хочу вернуть свою семью.

Воцарилась тишина. Свет над головой померк, погружая салон в полутьму, и Саймон попытался подобрать слова, которые могли бы подарить Шарлотте надежду. Но слов не находилось – да и откуда, если никакой надежды не осталось у него самого.

Её сестра провела в плену двадцать семь дней. Её брат – три года.

Если они были Наследниками и действительно умели превращаться в кого угодно, то оставался только один вопрос.

Почему они не сбежали?

10. Мышь в лабиринте

В Цюрихе они приземлились в полдень, и Саймон никак не мог избавиться от чувства, что потерял целый день. Несмотря на пару часов сна в самолёте, от усталости кружилась голова, и он уснул, стоило им с Шарлоттой сесть в такси.

Ему снились белые фургоны и татуировки, снились чужие руки, прижимающие его к земле и не дающие пошевелиться. Иногда машину потряхивало, и он просыпался, но быстро проваливался обратно в сон. Только когда донеслись громкие голоса, он кое-как разлепил веки и насилу пришёл в себя.

Их машина стояла на обочине грунтовой дороги, а сидящая рядом с ним Шарлотта высовывалась вперёд и о чём-то спорила с водителем. Саймон не понимал, о чём они говорят, но потом она пихнула водителю под нос несколько разноцветных купюр и попыталась выйти из машины, а замок щёлкнул.

– Что такое? – пробормотал он, пока таксист размахивал руками и указывал на окружающие их безлюдные горы.

– Он не хочет нас выпускать, – разочарованно сказала Шарлотта. – Говорит, нас съедят медведи.

Саймон выглянул в окно. Покатую обочину устилал цветочный ковёр, а неподалёку стоял знак с надписью на двух языках: «Propriété Privée – Частная собственность».

– Скажи ему, что мы тут живём, – прошептал он на всякий случай – вдруг водитель говорил по-английски? – Якобы у нас дом ниже по склону.

Шарлотта резко сказала что-то таксисту и снова попыталась расплатиться. Они ещё немного поспорили, но потом водитель буркнул что-то себе под нос и выхватил у неё деньги.

– Не умирать, – твёрдо сказал он на ломаном английском.

– Постараемся, – ответил Саймон, схватил рюкзак и выбрался из машины вслед за Шарлоттой, которой наконец удалось открыть дверь.

Такси, подняв облако пыли, умчалось, и Саймон с нарастающей неуверенностью огляделся.

– Мы точно на месте?

– А то, – отозвалась Шарлотта, открывая переноску. – Вылезай, По. Свобода.

– Да неужели, – простонал фенек, отряхиваясь и потягиваясь. – Вы даже не представляете, как это было унизительно.

– Лучше так, чем остаться в Нью-Йорке, – заметила Шарлотта.

По уселся прямо на траву и принялся вылизываться.

– Давай-ка тебя запихнём в ящик на полдня, посмотрим, что ты скажешь, – не отрываясь от своего занятия, глухо проворчал он.

Саймон так и стоял у дороги, прижимая к себе рюкзак. Вокруг вздымались горы, тянущиеся к лазурному небу, а волосы ерошил тёплый ветерок. Но несмотря на всю красоту и уверенные слова Шарлотты, он очень сомневался, что где-то поблизости находится город.

Пригладив одежду, Шарлотта глянула на Саймона и ухмыльнулась.

– Пойдём. – Она взяла пустую переноску и направилась в сторону леса. – Тут недалеко, правда.

«Недалеко» превратилось в три километра пешком по предгорью, и к тому времени, как они добрались до очередного знака, установленного на краю густой рощи, ноги у Саймона болели так, что хотелось обернуться птицей и остаток пути пролететь.

– Аништадт очень хорошо спрятан от внешнего мира, настолько укромных мест у анимоксов больше нет, – сказала Шарлотта, которая вообще не устала. – Добраться до него можно только пешком. Люди сюда, конечно, доходят, особенно летом, но Верховный Совет давно научился их отваживать.

– Пока я его не увижу – не поверю, что он существует, – проворчал Саймон, пробираясь через переплетение корней.

– Тогда смотри в оба, Саймон Торн, – сказала она – и отвела в сторону занавесь ветвей, открывая вид на долину, скрытую между гор. А в самом центре её раскинулся город, подобных которому Саймон ещё не встречал.

В отличие от Нью-Йорка с его высоченными небоскрёбами и ровными улицами, Аништадт представлял собой запутанную смесь современных зданий, соседствующих с кварталами, куда, казалось, давно не ступала нога человека. Деревья росли прямо среди домов, и целые районы спускались по склону долины, заросшие густым травяным покровом. Улицы города путались, пересекались и изгибались, но рано или поздно выходили к чистейшему голубому озеру в самом центре, и в него же впадали речушки, текущие с гор.

– Ух ты… – Он заморгал – казалось, город сейчас исчезнет, но он остался стоять. – Невероятно.

– Ага, вид ничего такой, – согласилась Шарлотта и пошла вниз по склону. – Совет внимательно следит за дорогами и тщательно проверяет приезжих, так что нам придётся идти через чёрный вход.

– Что, почему? – спросил Саймон, следуя за ней и пытаясь удержать равновесие на покатой дорожке. – Ты же здесь живёшь?

– Да, – ответила она, поджав губы. – Всё сложно.

– Она забыла подготовить документы, – недовольно фыркнул По. – Если нас поймают, то просто не пустят.

Мысленно Саймон вздохнул.

– Может, мне превратиться? Так будет легче?

Шарлотта покачала головой, обходя скалистый участок пути.

– Если меня поймают одну, будет ещё больше вопросов.

У Саймона тоже хватало вопросов, но Шарлотта зашагала быстрее, спускаясь к лесу, возвышающемуся на окраине города. Издалека на грунтовой дороге не было видно ни одного патруля, но если Шарлотта говорила правду, то представители Верховного Совета тоже скрывались где-то среди деревьев.

Под сенью листьев было прохладней, но Саймон замирал от каждого шороха и треска веток.

– Что будет, если нас поймают? – прошептал он.

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт, – пробормотала Шарлотта, рядом с которой крался По.

Они пробирались всё глубже в лес, пытаясь не шуметь, и с каждым новым шагом тревога Саймона нарастала. На первый взгляд всё было нормально, но что-то не давало ему покоя. И когда они с Шарлоттой обходили поваленное дерево, он осознал, в чём именно было дело.

Он не слышал никаких посторонних звуков.

Ветер шевелил листья, и их шорох отдавался у Саймона в ушах – но ничего больше. Никакого жужжания насекомых. Пения птиц. Хлопанья крыльев. Шебуршания белок, перепрыгивающих с ветки на ветку. Деревья, мох, травы – все они были настоящими, но среди них не ощущалось копошения жизни, словно лес давным-давно все забросили.

– Шарлотта, – тревожно позвал он. – А где все животн…

– Хальт!

Тишину прорезал резкий непонятный окрик, и на ветку перед ними приземлился самец неясыти. Защёлкав клювом, он впился бритвенно острыми когтями в дерево и предупреждающе раскинул крылья. Саймон сражался с животными, которые были куда больше и сильнее какой-то там совы, но по телу электрическим разрядом пробежал страх, и он выступил перед Шарлоттой, закрывая её собой.

– Мы просто… гуляли, – выпалил он первое, что пришло в голову. – Но уже возвращаемся в город!

Сова, склонив голову, произнесла что-то на незнакомом Саймону языке. Тот оглянулся на Шарлотту, надеясь, что она переведёт, но встретился с недовольным взглядом.

– Он не говорит по-английски, – пробормотала она, огибая Саймона. Вместо неё за ним спрятался По, а Шарлотта принялась что-то говорить, видимо, придумывая отговорку получше той, которую предложил Саймон.

Но сова прервала её на полуслове, и глаза её раздражённо сверкнули. Они перекинулись парой коротких резких фраз, и Шарлотта указала сначала на окраину леса, а потом на Саймона. Он не представлял, что именно она говорит, но почему-то сложилось ощущение, что в её истории во всех грехах виноват именно он.

Наконец, раздражённо ухнув, неясыть кивнула в сторону города. Шарлотта, выдохнув с облегчением, подхватила Саймона под руку.

– Он говорит бежать домой, – пояснила она. – Пока Одичалые нас не поймали.

– Они здесь живут? – спросил Саймон, поспешно оглядывая деревья. Но рядом, помимо разозлённой совы, никого не было.

– Не здесь, – ответила Шарлотта. – В соседнем лесу, но он близко. Всё, все вопросы потом, пока нас не арестовали.

Замолчав, Саймон пошёл за ней. По бежал рядом, навострив свои огромные уши, и каждые несколько метров останавливался и на кого-то скалился.

– Они и так нас пропускают, По, – прошептала Шарлотта. – Будешь на них рычать – сделаешь только хуже.

Вскоре они добрались до каменной стены, отделяющей лес от Аништадта. В высоту она была метра три, не меньше, но Шарлотта усадила По в рюкзак и с лёгкостью перебралась через неё, а Саймону пришлось превращаться в птицу, чтобы перелететь. Он не знал, чего ожидать на той стороне, учитывая, что видел город только несколько минут и издалека, но когда приземлился посреди пыльной дороги между двумя покосившимися кирпичными домами, то удивлённо огляделся.

– Всё такое заброшенное, – сказал он. – Тут вообще кто-нибудь живёт?

– Да много кто, – сказала Шарлотта, пробираясь дальше по переулку вместе с По, который спрыгнул из рюкзака и побежал следом. – Но в виде животных. После первых нападений Одичалых, когда возвели стену, все, кто мог, перебрались поближе к центру.

– А стена вообще помогает? – спросил он. Затея эта казалась ему весьма бесполезной, особенно учитывая, что Одичалые тоже были анимоксами.

– Нет, – кисло признала Шарлотта. – Они в целом нечасто нападают на сам город. В основном страдают пути снабжения и Цитадель, потому что там находится штаб-квартира Верховного Совета.

Она махнула в сторону ближайшей горы, и на склоне Саймон увидел высокую крепость, возведённую среди скального массива. Издалека она выглядела совсем крошечной, но Саймон не сомневался, что она намного больше, чем кажется.

– Похоже на старый замок, – сказал он.

– Раньше там жила королевская семья, – сказала Шарлотта, глядя на него с прищуром. – Там даже тронный зал есть, вот это всё. Весьма внушительно выглядит.

Пробираясь по извилистым улочкам, Саймон потихоньку начал замечать признаки жизни. Чёрно-белую птичку, устроившую гнездо на крыше, пару котов, загоняющих друг друга на дерево, которое казалось старше всего города, даже нескольких людей, сидящих на порогах своих необычных домов. Все здания отличались друг от друга – какие-то были низенькими и приземистыми, какие-то – узкими и высокими. Из некоторых домов росли деревья, просовывая ветви в провалы крыш, а какие-то утопали в земле.

– И весь город такой? – изумлённо спросил Саймон.

– Бόльшая часть, – ответила Шарлотта, обходя пару барсуков, дерущихся за корочку хлеба. – До первых нападений Одичалых я никак не могла понять, почему некоторые анимоксы не хотят здесь жить. В других европейских городах им приходится прятаться, скрывать свои силы и перемещаться тайком. А тут полная свобода.

– Как здорово, – сказал Саймон, засовывая руки в карманы. – У нас тоже есть похожие места, но они поменьше и обычно принадлежат только одному Царству. Как Ястребиная гора, – добавил он. – Там на неделе живёт моя мама, но туда пускают только Птиц. А моя тётя Зия выросла в Стоунхэйвене, в небольшой звериной общине.

Шарлотта покачала головой.

– Какая скука, – сказала она, а после Аништадта Саймон даже не мог возразить. – Кстати, мне нужно заглянуть на рынок, а потом пойдём в Ковчег.

– Ковчег? – переспросил Саймон и тут же запнулся о валяющийся на дороге кирпич и едва не упал. Он успел удержаться, но По всё равно подозрительно на него глянул и поджал хвост. – Там Одичалые держат Нолана?

– Нет, мы там живём, – ответила она, уже успев уйти вперёд. Ждать его она явно не собиралась. – Ты с ног валишься, Саймон. Мы никуда не пойдём, пока ты не отдохнёшь.

Он нахмурился.

– Мне нужно найти брата.

– А мне нужно найти сестру, – парировала она. – Но сейчас тебя побьёт любая белка, так что давай-ка мы с этим повременим. У нас даже плана нет.

Возразить Саймон не успел, потому что Шарлотта скрылась в узком переулке между двух кирпичных домов. Заворчав себе под нос, Саймон поспешил следом, но не прошёл и пары метров, как она куда-то повернула и была такова.

Чудесно. Мало того, что он жутчайше устал, так ещё и единственный знакомый человек во всей Европе куда-то пропал.

Выругавшись, он побрёл искать её, жалея, что не уточнил, можно ли в Аништадте прилюдно превращаться в животных. Но не успел он решить, что делать, как переулок вывел его на широкую мощёную улицу, вдоль которой стояли разномастные пёстрые палатки, продающие всякую всячину. Фрукты, овощи, цветы – а ещё кости для собак, кошачью мяту, баночки с разными семенами для птиц и другие товары, которые можно было найти в зоомагазине. Повсюду шумели разговоры, и торговцам явно было всё равно, кому они что продают – лишь бы платили. Но народ выглядел немного нервно – хотя, может, Саймону просто казалось.

– Ты же вырос в Нью-Йорке? – раздался у уха голос Шарлотты, и он выдохнул, когда она подхватила его под руку. – Чего застыл, как будто рынка не видел?

– Такого – не видел, – признался Саймон. Они как раз прошли мимо пса, который пытался выторговать пару костей за пожёванный теннисный мячик. – У вас… всегда так?

– Если ты про пса, который торговался, то да. Если про громил из Верховного Совета – нет. – Она показала на крепкого мужчину в бордовой форме с нашивкой на груди. – Их раньше не было.

Саймон ошарашенно огляделся. Через каждые десять-пятнадцать метров стояли стражники в одинаковой бордовой форме, и хотя пистолетов у них не было, на поясах висели тяжёлые дубинки. Эмблема у них на груди – ромб с чёткими гранями, прорезанный двумя треугольниками, – показалась Саймону знакомой, но он так и не вспомнил, где её встречал.

– Почему их так много? – тихо спросил он, когда их догнал По. – Ты же говорила, что Одичалые не нападают на город.

– Дело не в Одичалых. Стража следит за тем, чтобы в народе не было волнений, – сказала Шарлотта. – Одичалые годами нападают на пути снабжения. Иногда Совету удаётся их отбить, а кое-что привозят по воздуху, но обычно Одичалые или уничтожают поставки, или забирают их себе. Мы питаемся тем, что выращиваем сами, – добавила она, кивая в сторону палатки с помидорами и баклажанами. – Но с мясом, одеждой и лекарствами всё сложнее. Их не хватает, и люди начинают отчаиваться.

– И Верховный Совет ничего не может сделать? – спросил он. Шарлотта покачала головой.

– Каждую вылазку в Диколесье погибает с десяток солдат. Остаётся только защищать поставки.

Неожиданно она повернула и остановилась перед палаткой, продающей деревянные статуэтки. Некоторые из них были не больше мизинца Саймона, а некоторые явно вырезали из цельных стволов. В углу палатки сидела старушка в лиловом платке, вырезающая очередную фигурку небольшим ножом по дереву. Приметив их, она расплылась в беззубой улыбке.

Шарлотта взяла хрупкую балерину в розовой пачке.

– Сколько? – спросила она, и женщина показала пять узловатых пальцев. Порывшись в кармане, Шарлотта выложила на прилавок пригоршню монет. Саймон раньше не расплачивался евро, но подозревал, что она положила больше пяти. – Спасибо, – сказала Шарлотта, и, пока бабушка пыталась подняться, утащила Саймона дальше.

– Очень щедро с твоей стороны, – сказал он, пока они торопливо шли по рынку, пробираясь через толпу. Шарлотта пожала плечами:

– Она стоит дороже пяти евро. Говорю же, люди в отчаянии. Не стану же я из-за этого наживаться…

Неожиданно она замолчала и спряталась у Саймона за спиной, едва не вывернув ему руку. Поморщившись, он высвободился из её хватки и удивлённо обернулся.

– Ты чего?

Она сжалась, не поднимая глаз.

– По, он там?

Фенек выглянул из-за ноги Саймона и прижал уши к голове.

– Там, – низко прорычал он. – И он нас заметил.

– Кто? – спросил Саймон, но не успел повернуться, потому что Шарлотта выругалась.

– Пойдём отсюда.

Схватив Саймона за руку, она потащила его в ближайший переулок, и он беспомощно подчинился.

– Что такое? – спросил он. – Кто нас заметил?

Ни Шарлотта, ни По ему не ответили, и Саймон обернулся, не сдержав любопытства, хотя знал, что это привлечёт внимание. Сначала он ничего не увидел, но потом в паре метров от них мелькнула бордовая форма, и показался высокий рыжеволосый стражник, быстро пробирающийся сквозь толпу. Он хмурился, держа руку на дубинке, и по взгляду, которым он впивался в Саймона, намерения его были ясны.

Он шёл за ними.

Сглотнув, Саймон поспешно отвернулся.

– Ты его знаешь? – спросил он.

– Встречались, – сухо сказала Шарлотта. – Не тормози, мы ещё успеем сбежать.

Они ускорились, насколько могли, чтобы не срываться на бег посреди многолюдного рынка. Саймон стиснул зубы, вспоминая все уроки Арианы по уходу от погони, но собраться с мыслями не получалось. Ариана бы сказала ему превратиться в кого-нибудь, но он не мог бросить Шарлотту и По.

Когда они проходили мимо палатки, продающей свежую выпечку, за спиной послышался крик. Мгновение спустя раздались новые окрики, и Саймон, оглянувшись, заметил ещё нескольких стражников в бордовом, бегущих в их сторону.

– Эм, Шарлотта… – начал он, но она уже затолкнула его в открытую дверь между двумя палатками. Они влетели в плохо освещённый магазинчик, полный странно пахнущих сухих трав, и пока продавец ругался на них, Шарлотта нырнула в узкий проход между полок.

– По, встретимся в Ковчеге, – прошептала она, направляясь к чёрному выходу. – Саймон, превратись в кого-нибудь и найди меня. Справишься?

Он кивнул.

– Но почему они…

– Потом расскажу, – резко сказала она. – Просто не отставай.

Они выбежали в пустой проулок; в магазине за спиной грохотали шаги, и Шарлотта бросилась бежать со всех ног. По помчался в противоположную сторону, а Саймон, обернувшись чёрно-белой птичкой, которую видел ранее, взмыл в воздух.

Отыскать Шарлотту, мечущуюся по улицам, оказалось сложнее, чем он думал. Она срезáла путь через переулки, магазины, заброшенные и жилые дома; она словно не задумывалась, куда ей бежать, но это помогло, и вскоре стражники отстали настолько, что ни за что бы её не нашли – разве только случайно.

Но когда она свернула на очередную улицу, заросшую травой и застроенную кофейнями, обслужи- вающими и людей, и животных, Саймон заметил стоящего за углом мужчину в бордовой форме, говорящего в рацию.

– Шарлотта! – крикнул он. – Налево!

Но она не замедлилась ни на мгновение – и, к его ужасу, повернула направо, на полной скорости влетая в стражника. Они повалились на землю, и статуэтка балерины вылетела из кармана Шарлотты, приземляясь между ними. Мгновение они со стражником просто смотрели друг на друга, изумлённые и растрёпанные – бордовый берет мужчины свисал у него с уха.

Шарлотта оправилась первой и успела схватить балерину за мгновение до того, как мясистые пальцы стражника сомкнулись у неё на запястье. Подскочив, она бросилась вперёд, но мужчина оказался быстрее. Он умудрился схватить её за лодыжку, и она, вскрикнув, повалилась на землю.

Сжав клюв, Саймон как можно быстрее нырнул вниз. Охранник тащил Шарлотту в его сторону, перехватив её за пояс, хотя она извивалась и кричала – так же пронзительно, как в вестибюле Небесной башни. Но стражник, хоть и морщился, отпускать её не собирался.

Саймон не успел продумать план действий, но делать было нечего. Он издал странный, хриплый клич и рухнул стражнику на голову, впиваясь в макушку острыми когтями. Тот закричал, от удивления выпустив Шарлотту, и машинально попытался отбиться от Саймона – и этого ей хватило. Подскочив, она в мгновение ока бросилась к забору, отделяющему от улицы чей-то сад, прыгнула – и смогла ухватиться за его край.

Стоило ей скрыться за забором, Саймон отпустил стражника и полетел прочь. До него донеслись крики – мужчина ругался, но не мог перелезть через забор и продолжить погоню. Больше преследователей не было, поэтому Саймон взмыл выше, чтобы нагнать Шарлотту.

Сначала она направлялась в сторону центра, миновав пару районов, дома в которых становились тем больше, чем ближе они находились к озеру. Но потом без всякого предупреждения она резко развернулась и направилась обратно к окраине Аништадта, но уже не тем путём, которым пришла. Саймон понятия не имел, куда она идёт, – он вообще не понимал, как она выбирает направление. Напоминала она скорее мышку, ищущую выход из лабиринта, чем принимающего осознанные решения человека.

Наконец, почти полчаса спустя, она нырнула в закрытый крышей проход между двумя кирпичными зданиями и больше не выходила. Какое-то время Саймон подождал у входа, пытаясь понять, уловка это или нет, но потом услышал короткий свист, и она высунулась наружу.

– Саймон, – прошипела она. – Спускайся.

Он подлетел ближе, приземляясь на спутанные корни, торчащие из-под бетонного фундамента.

– Как ты можешь столько бегать? Я бы уже отключился, – сказал он, тяжело дыша.

– Я всю жизнь тренировалась, – ответила она и потянула за шнур, болтающийся над головой. Тут же из окна второго этажа вывалилась верёвочная лестница, край которой повис в паре сантиметров от земли.

– Тренировалась? Зачем? – спросил он, но Шарлотта уже взобралась на лесенку. Застонав, он расправил крылья и взлетел. Стёкол в окне не было, и он опустился на подоконник, глядя на неё сверху вниз. – Так теперь ты расскажешь, почему стража за тобой…

– Попался!

Неожиданно хрупкое птичье тело Саймона накрыла сеть, утяжелённая цепями, и он оказался в чьих-то крепких руках, прижавших крылья к бокам. Он попытался вывернуться, – но нападавший бросил его в металлическую клетку, и дверца с грохотом захлопнулась.

11. Ковчег

Закашлявшись, Саймон потряс головой, чувствуя себя так, словно из лёгких выдавили весь воздух. Мальчик с заострённым лицом, склонившись, заглянул в клетку и расплылся в победной улыбке.

– У нас шпион, Лотти, – сказал он с сильным лондонским акцентом. – Видимо, проследил за тобой. Что мне делать?

Шарлотта, подтянувшись, залезла в окно и ухмыльнулась.

– А у тебя вариантов не много, – сказала она. – Отойди подальше и молись, чтобы он тебя простил. Ты там как, Саймон?

Откашлявшись, Саймон через силу глубоко вдохнул и кивнул.

– Ты… вообще… кто? – выдавил он.

– Я? – спросил мальчик. – Это ты кто?

Саймон превратился в шмеля, вылетел из клетки и сразу же стал человеком.

– Я Саймон, – представился он, вставая перед ним. – И я не шпион.

– Да я заметил, – сказал мальчик, изумлённо отступив и врезавшись спиной в ветхую серую стену. – Я Хьюго Котс. Приятно познакомиться. Прости за… ну, вот это всё. В смысле, за клетку. – Он замолчал, прищурился и оглядел Саймона. – Погоди, а вас не должно быть двое?

– Одичалые похитили его брата, – сказала Шарлотта, не дав ему ответить. – Схватили прямо на улице у меня на глазах.

– Наглеют, – нахмурился Хьюго. – Сочувствую, дружище. Значит, ты поможешь нам справиться с ними?

Саймон помедлил.

– Я хочу найти брата. И Эмилию.

– То есть да. – Шарлотта прошла мимо и направилась в глубь здания. – Если хочешь спасти Нолана, сражения не избежать. Ни тебе, ни нам.

– Не хочу я сражаться, – сказал Саймон, проходя за ней по грязному полу. – Просто найду их и вернусь в Нью-Йорк.

Шарлотта пожала плечами:

– Да как скажешь.

Она подошла к карнизу, огороженному проржавевшими перилами, и Саймон резко остановился, глядя вниз. Под ногами раскинулось помещение то ли старого склада, то ли фабрики, откуда вывезли всё оборудование. Его явно забросили много лет назад, потому что стальная дверь, когда-то служившая главным входом, проржавела насквозь, и повсюду росли деревья, превращая открытое пространство в небольшой лес. Некоторые из них доставали до крыши, через дыры в которой виднелось вечернее небо. У разбитых окон вовсю росли сорняки и дикие цветы, а в самом центре Саймон заметил костровище, вокруг которого стояли самодельные лавки. Чем-то это напоминало палаточный лагерь, разве что с разваливающейся крышей над головой.

– Погоди, – медленно сказал он. – Ты тут живёшь?

– А порадостнее нельзя? – поинтересовалась Шарлотта, вскидывая бровь. – Да, мы тут живём. Это Ковчег.

– У тебя что, нет дома? Родителей? – спросил он. Она скривилась.

– Лучше бы не было.

Аништадт с Чикаго разделяли тысячи километров, но на мгновение Саймон вспомнил заброшенный театр и Бонни, Билли и Бутча – сестру с двумя братьями, которые там жили, потому что у них не было дома. Им приходилось шариться по помойкам в облике енотов, чтобы выжить. Саймон с друзьями как-то ночевали у них, и они обобрали их до последней нитки.

– Вас тут двое? – спросил он, оглядываясь. Под деревом у костра валялось штук пять спальников.

– Ещё есть Таня, – ответил Хьюго, перескакивая через перила и спускаясь по ржавой лесенке. – Но сюда приходят ночевать все, у кого нет крыши над головой. Обычно дети, которые сбежали из дома, но у некоторых вообще нет родителей. Зимой нас было человек десять, – гордо добавил он, – но все, кто умеет превращаться, летом ушли. Понимаю их, в общем-то – я бы тоже не торчал в городе, если бы не Ковчег.

– Тут всем заправляет Хьюго, – сказала Шарлотта, следуя за ним. – Он подобрал меня с улицы, когда я сбежала из дома после похищения Эмилии.

Решив не рисковать сверзиться с лестницы, Саймон превратился в голубя и спустился на тёплую землю. Когда-то в помещении явно был пол, но он давно скрылся под слоем почвы.

– Почему ты сбежала? – спросил он. – Твои родители ведь наверняка её ищут?

Шарлотта поморщилась, но отвечать не стала. Вместо этого она тихо скользнула между деревьев к навесу, где сидела маленькая девочка, которую Саймон до этого не замечал. Она плела венки из цветов, и Шарлотта, подобравшись к ней сзади, присела и, достав из кармана балерину, поставила её прямо перед ней.

Девочка ахнула. Выронив цветы, она обернулась и бросилась в объятия Шарлотты. Рассмеявшись, та крепко её обняла и пробормотала что-то на незнакомом Саймону языке.

Он отвернулся, осознав, что этот момент не предназначался для его ушей.

– Это Таня? – тихо спросил он, и тот кивнул. – Она же совсем маленькая… – Слишком маленькая, чтобы жить без родителей.

– Ей семь, – сказал он, снимая с шеи ключ и отпирая дверь в боковую комнату. – Я нашёл её прошлой осенью на рынке. Она пыталась стащить еды, потому что Совет арестовал её родителей, – тише добавил он. – Их подозревали в связях с Одичалыми.

– И Верховный Совет просто… бросил её голодать? – в ужасе спросил Саймон.

– Её оставили на попечении у дяди, – мрачно сказал Хьюго. – Она мало о нём рассказывала, но человек он явно не из приятных.

Он открыл дверь, за которой раньше находилась то ли кладовка, то ли небольшой кабинет. Сейчас всё помещение было завалено электроникой, подобранной, судя по всему, на помойке. Разбитые мониторы, клавиатуры без клавиш, небольшой телевизор с двумя антеннами, какое-то невообразимое количество проводов – и старый ноутбук, который громко зашумел, когда Хьюго включил его.

– Ничего себе, – сказал Саймон. – Где ты всё это взял?

– Ты даже не представляешь, что некоторые люди считают мусором, – сказал он. – Я это за год собрал. Тут всё рабочее, просто иногда тормозит…

– Хьюго, – резко окликнула Шарлотта. – Почему ты не сказал, что у Тани кончились лекарства?

– Я их экономил, но вчера она допила последнее, – виновато сказал Хьюго. – Ты же знала, что совсем немного осталось.

– Я не думала, что настолько немного. – Шарлотта, встав, подошла к ним. – Почему ты не достал чего-нибудь ещё?

– Потому что у всех пусто. Поверь, я спрашивал.

Она скрестила руки.

– А у Шмидта?

– Разумеется, у него тоже! И у Герарда, и у Вагнера…

– С Охтером говорил?

– Говорил. А ещё с Корбином, Лаплюмом и Тэйлсом, – ответил он. – Ни у кого ничего нет. И новых поставок тоже не ожидается.

– Эм… – подал голос Саймон.

Шарлотта резко на него посмотрела.

– Ну что?

– Да просто… какие лекарства нужны? – спросил он, проводя ладонью по волосам. – Какие-то редкие?

– Инсулин, – резко ответила она. – У неё диабет. Обычно о лекарствах заботится Верховный Совет, но из-за нападений Одичалых доставать их становится сложнее. Теперь, вон, даже на чёрном рынке ничего нет.

– Ну и что мне делать, по-твоему? – со вздохом поинтересовался Хьюго. – Я буду узнавать, а если станет совсем плохо…

– Ей нельзя в больницу, – жарко возразила Шарлотта. – Если у твоих контактов пусто, то у врачей тем более. А если мы отдадим её им, они вернут её дяде.

– А нельзя просто… украсть инсулин? – спросил Саймон. Шарлотта с Хьюго обернулись на него, и он запнулся. – Ну, у Одичалых.

– И как ты себе это представляешь? – спросила она. – Заявимся мы к ним в лес – и что дальше? Вежливо попросим? С территории Одичалых не возвращаются. Мы даже не знаем, сколько у них солдат, кто там главный, что им вообще нужно…

– Свергнуть Верховный Совет, – ответил Хьюго. – Что ещё-то?

– Я могу тайно туда пробраться, – сказал Саймон. – Я же наследник Зве… в смысле, просто Наследник. Они меня даже не заметят.

– Они следят, кто переходит границу, – сказала Шарлотта. – Превратишься в комара, и то кто-нибудь схватит. Слишком опасно. Ты последний оставшийся Наследник, Саймон, если с тобой что-то случится, нам не спасти ни Эмилию, ни Нолана.

Он скривился.

– Но что-то ведь надо делать. Если все превратимся и будем действовать сообща…

– Шарлотта не умеет превращаться, – неожиданно сказал Хьюго, хмурясь. – Она не сказала?

Шарлотта тут же врезала ему кулаком по руке и рявкнула:

– Нельзя было держать язык за зубами?

Хьюго поморщился.

– Прости! Я думал, ты ему рассказала.

Саймон захлопал глазами.

– Погоди, так ты не анимокс? – удивлённо спросил он. – Но ты ведь говорила с По.

– Где он, кстати? – спросил Хьюго, потирая руку. – Что, бросила его наконец?

– Скоро вернётся, – проворчала Шарлотта. – Он специально пошёл в обход, чтобы никто за ним не проследил.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Крысёныш до сих пор не вернул мне пять евро.

– Может, вы всё-таки скажете, почему Шарлотта может разговаривать с По, если она не анимокс? – повторил Саймон. Вышло уж очень настойчиво, но Шарлотта слишком хорошо умела уходить от вопросов.

Та, злобно зыркнув в сторону Хьюго, ковырнула землю носком ботинка.

– Да анимокс я. Просто не умею превращаться, – сказала она. – И никогда не умела.

– Но… как? – спросил он. Он ни разу не слышал про анимоксов, не умеющих обращаться в животных. Кроме таких, как Лео, силы которых поглотил Хищник.

– Долгая история, – махнула рукой она. – Нам и так есть что обсудить.

– Ты же обещала, что не будешь врать, – раздражённо сказал Саймон.

– Я и не вру, – надменно ответила она. – Просто не надо лезть не в своё дело. Сказала же, это неважно. Ну что, продолжишь гнобить меня за то, что я чего-то там не умею, или займёмся делом?

Её слова Саймона остудили. Он даже не представлял, каково ей быть анимоксом, не умеющим превращаться. Особенно учитывая, что её брат и сестра оказались Наследниками. Да, его злило, что от него многое скрывали, но Шарлотта была права – это было не его дело.

– Прости, – наконец произнёс он. – Я больше не буду. Но нам нужно решить, как попасть к Одичалым. Плевать, что это опасно – у них в плену мой брат и твоя сестра. Нужно придумать, как их вернуть.

Шарлотта тяжело вздохнула.

– Что там с поставками? Прибывают по расписанию? – спросила она Хьюго, и тот кивнул. Шарлотта, повернувшись к Саймону, коснулась его руки. – Точно хочешь узнать, против кого мы воюем?

– Да, – ответил Саймон. – Точно.

– Тогда отдохни, – сказала она. – Вечер предстоит долгий.

12. Западня

Лиловые сумерки, сменившие буйные краски заката, застали Саймона с Шарлоттой прячущимися в зарослях на окраине дороги в нескольких километрах от Аништадта. Дул холодный ветер, и Саймон поёжился.

– Ты уверена, что Одичалые нападут на грузовик снабжения? – тихо спросил он. – Причём именно здесь?

– Больше половины атак произошло на этом участке дороги, – ответила Шарлотта, указывая на окружающие их скалистые склоны и густые кустарники. – Идеальное место для засады. А Хьюго сказал, что Верхов- ный Совет пометил сегодняшнюю поставку как особую, так что Одичалые просто обязаны попытаться её украсть.

Саймон хотел спросить, откуда она узнала про это место, но не успел, потому что в кармане куртки завибрировал телефон. Шарлотта пронзила его испепеляющим взглядом.

– Ну да, мы же не прячемся от банды убийц, – огрызнулась она. – Громкие звуки вовсе не выдадут нас с головой.

– Прости, – сказал он сквозь сжатые зубы, но через секунду телефон завибрировал снова. В третий раз Шарлотта попыталась выхватить его, но Саймон спрятал его в другой карман.

Она зыркнула на него.

– Если из-за тебя нас убьют…

Но поблизости никого не было – ни Одичалых, ни Совета. Какое-то время они оба молчали, но зловещая тишина гор нервировала, и вскоре Саймон не выдержал.

– Ты сказала, что всю жизнь тренировалась. Это потому что ты не умеешь превращаться?

Она поджала губы.

– Мы вроде решили, что это не твоё дело?

– Мне просто интересно, – сказал он, пригибаясь пониже. Ветки, в которых он прятался, зацепились за одежду, и он попытался отвести их в сторону. – Ты быстро бегаешь и умеешь скрываться от погони. И воровать, видимо.

– Главный вор у нас Хьюго, я только учусь. – Она помолчала, а потом вздохнула. – Родители знали, что я не смогу превращаться, поэтому учили защищаться другими способами. Я постоянно занималась то рукопашным боем, то атлетикой, то гимнастикой, изучала разное оружие, языки, дипломатию… И мне это нравилось, – добавила она. – Но детства у меня особо не было.

Саймон закусил губу. Безумно хотелось спросить, откуда родители Шарлотты знали про отсутствие у неё способностей, но тогда бы она снова перестала отвечать.

– Сколько ты знаешь языков? – спросил он. – А то ты говорила с таксистом, тем стражником в лесу, с Таней… я, конечно, не эксперт в языках, но они ведь все были разными.

– У нас живут люди из разных стран, – с насмешкой сказала она. – Я свободно говорю на девяти языках, а учу ещё четыре. Не смотри на меня так, – добавила она, когда Саймон изумлённо распахнул рот. – Мои родители сами знают по три языка, а некоторые несложно выучить, когда знаешь хотя бы один похожий. Романские и германские языки, например, очень…

Неожиданно где-то вдалеке послышался низкий гул моторов. Они замолчали, и вскоре на узкой дороге показалась цепочка грузовиков, освещающих ущелье жёлтым светом фар. Всего их было четыре, и Саймон с Шарлоттой затаились в кустарниках, но они проехали мимо, а Одичалые так и не показались.

– Это они? – спросил Саймон, щурясь в полутьме. На первых трёх грузовиках не было никаких отметок, а вот на боку замыкающего, самого маленького, был изображён красный крест.

– Видимо, да, – негромко ответила Шарлотта. – По этой дороге можно добраться только до Аништадта.

Саймон проследил за уезжающими грузовиками, поспешно соображая.

– Видела тот, последний? С красным крестом?

– Да, – ответила она, и даже в темноте было заметно, как она подозрительно смотрит. – Я знаю, о чём ты думаешь, но…

– Ты же говорила, что Одичалые всегда нападают здесь, – перебил Саймон.

– Не всегда, а часто, – поправила она. – Они могут прятаться где угодно…

– Подожду ещё полтора километра, – пообещал он, выходя из кустов. – Если они не нападут, то я посмотрю, что можно сделать.

Шарлотта уставилась на него с открытым ртом.

– С ума сошёл? Тебя же убьют, – но он уже обернулся сапсаном. – Саймон… Саймон!

Не обращая внимания на её шипение, он взмыл в сизое небо. Вечер был ясным, безоблачным, и очень скоро Саймон заметил цепочку грузовиков, петляющих по узкому ущелью. Пользуясь острым зрением, он оглядел растущие вдоль дороги деревья, где могли засесть Одичалые.

Никого не было. Грузовики уезжали всё дальше, и никто не планировал на них нападать – была спокойная, мирная ночь. Даже если Одичалые и хотели устроить засаду, вряд ли бы они рискнули вступать в бой на подступах к городу.

Нужно было решать, что делать. До Аништадта оставалось буквально несколько минут езды, и времени на размышления не оставалось. Он рисковал – глупо рисковал, ставя под угрозу все их планы, но он не мог сидеть сложа руки, зная, что из-за этого пострадает Таня. Поэтому, решившись, он нырнул к последнему грузовику.

На первый взгляд проникнуть в него было невозможно. Даже все стёкла были подняты, и надежда Саймона потихоньку начала испаряться. Но он так далеко зашёл – нужно было хоть попытаться. Бесшумно спустившись пониже, он подлетел к грузовику сзади и опустился на бампер, хватаясь за край острыми коготками.

Он осмотрел двери. В самом углу, рядом с засовом, плотно прилегающим к металлу, нашлась небольшая трещинка. Не идеально, но хоть что-то. Поэтому, прижавшись к бамперу покрепче, Саймон попробовал обернуться самым крохотным насекомым, что только пришло на ум: мошкой.

И у него получилось. Его едва не унесло порывом ветра, но он упрямо вцепился в бампер и дополз до трещины, в которую с лёгкостью влез – а потом, пробравшись через острые углы, оказался внутри грузовика.

В трейлере царила полнейшая темнота. Саймон поморгал. Так. Ладно. Это была решаемая проблема. Ему просто надо было подумать. Какое животное видело в темноте?

Ответ пришёл на ум так быстро, что он бы улыбнулся, будь у него губы. Закрыв глаза, он представил чёрные крылья, и мгновение спустя мошка стала летучей мышью.

Восприятие мира полностью переменилось. Он всё ещё ничего не видел, но тихо запищал, и его голос вернулся эхом, каким-то образом обрисовавшим контуры окружающего его пространства. Пару секунд он соображал, что всё это значит, а потом попробовал снова.

Нет, какая-то ерунда. Он смолк, окончательно сбитый с толку. В эхолокации он разбирался плохо – и, видимо, делал что-то неправильно. Поэтому он отполз в угол, устроился там и попытался ещё раз. И ещё. И ещё.

Но звуковые волны раз за разом возвращались к нему с одинаковой информацией. Он сидел у дверей грузовика, в огромном относительно летучей мыши трейлере. Вокруг вздымались высокие длинные стены, словно в пещере. На потолке бы уместилась сотня его сородичей, и даже осталось бы место.

В этом-то и скрывалась проблема. Место. Его было слишком уж много.

Саймон попытался ещё раз, леденея от ужаса.

Грузовик оказался пустым.

13. Полярная лисица

Колесо наскочило на кочку, и Саймон отлетел в сторону.

Собравшись с силами, он смог восстановить равновесие, отчаянно соображая. Зачем Верховному Совету понадобился пустой грузовик? Или Одичалые напали раньше? Но зачем ехать в город, если доставлять было нечего?

Нет, если бы грузовики попали в засаду, должны были остаться следы когтей, шерсть, да хоть что-то. Но их не было. И остальные грузовики, насколько он помнил, тоже казались нетронутыми. Значит…

Значит, они оставили трейлер пустым специально. Не было никакой поставки.

Это была ловушка.

Сердце заколотилось в горле, и Саймон поспешил обратно к двери, но перемещаться в форме летучей мыши было непросто. Ему нужна была эхолокация, чтобы ориентироваться в пространстве, но перепончатые крылья слушались плохо, и он боялся взлетать. Они отличались от орлиных и совиных крыльев, а времени на то, чтобы разбираться, как ими пользоваться, не было. Поэтому он полз по металлическому полу, постоянно поскальзываясь, а когда добрался до трещины, снаружи раздались громкие голоса. Человеческие голоса.

Одичалые.

Громкий лязг вибрацией прокатился по трейлеру, и Саймон скривился от болезненно громких звуков. Их источник был прямо за дверью, и Саймон понимал, что не успеет вылезти наружу. Поэтому он воспользовался мгновением, которое у него оставалось, превратился в мошку и отлетел в дальний угол, отчаянно надеясь, что никто его не заметит.

Двери распахнулись, и внутрь с победными воплями хлынули люди и лесные звери, заливая всё вокруг светом факелов и фонарей. Но радость их быстро угасла, стоило осознать, что в грузовике ничего нет. Саймон слабо понимал, о чём они говорили, но чувствовал, как их захлёстывает волна паники.

– Назад! – крикнул кто-то на улице. Мятежники тут же бросились к выходу, и Саймон, пролетев у них над головами и вырвавшись в ночное небо, услышал, как они встревоженно кричат.

Раздался свист.

Стрела врезалась в грузовик буквально в сантиметре от места, где только что пролетел Саймон. Она отскочила от погнувшегося металла и упала на землю, а вот следующая попала в цель, вонзилась в плечо стоящего рядом мужчины.

Мгновение спустя дождь стрел накрыл иссиня-чёрное небо. Ущелье наполнилось криками боли, и Саймон не успел даже сообразить, что происходит, как двери остальных грузовиков распахнулись и на дорогу вырвалось минимум полсотни солдат Верховного Совета. Часть из них превратилась в яростных животных, рассекающих тьму острыми клыками и когтями, а часть осталась людьми, чьи дубинки и булавы обрушились на не ожидавших нападения Одичалых.

Охваченный ужасом при виде жестокой кровавой бойни, свирепствующей внизу, Саймон полетел к ближайшим деревьям, выжимая из крохотных крылышек максимальную скорость. Солдаты заполонили дорогу, и даже залетев за дерево и спрятавшись в его коре, Саймон слышал крики умирающих людей.

От паники перехватило дыхание; он дёргался от каждого звука, каждого вопля, и всё вокруг плыло и кружилось, а он твердил себе, что всё будет хорошо. С ним всё будет хорошо. Ему не нужно было вступать в бой – достаточно было просто сбежать. Ночная тьма давала ему преимущество, и если получится миновать злополучный участок дороги, то всё будет в порядке.

Ему не придётся прыгать ни с каких башен. Не придётся больше убивать. Он мог просто улететь.

Постепенно крики затихли – Одичалые отступили, сбежали в мнимую безопасность леса. Насилу восстановив дыхание – вдох-выдох, вдох-выдох, пока головокружение не успокоилось, – Саймон снова превратился в сапсана. Шарлотта наверняка волновалась, так что нужно вернуться к ней, пока она не отправилась на его поиски.

Но стоило ему расправить крылья, как среди деревьев разнёсся низкий рык. Саймон обернулся, едва не свалившись с ветки, и увидел перед собой полярную лисицу, белый мех которой практически сиял в тусклом свете.

Их взгляды встретились, и Саймон беспомощно замер. Его способности давно уже не были секретом, но всё равно ощущение складывалось такое, словно его застали за чем-то ужасным.

Лисица бесшумно шагнула к нему.

– Беги, – сказала она женским голосом. – На юге безопасно.

Выдохнув с облегчением, Саймон не стал тратить время на лишние вопросы. Он тут же взлетел, сквозь деревья прорываясь подальше от битвы. Крики раненых и умирающих людей до сих пор звенели в ушах, но он мчался по тёмному небу, не оборачиваясь – лишь облетел гору, чтобы сбросить с хвоста возможных преследователей, а потом устремился к кустарникам, где оставил Шарлотту.

– Ты где был? – рявкнула та, как только увидела его. – Ты хоть представляешь, как я…

– Одичалые напали на Совет, – сказал он, тяжело дыша, и вернул себе человеческий облик. Вся его футболка промокла от пота, и он вытер лоб, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Ярость Шарлотты мгновенно испарилась, сменившись тревогой.

– Ты в порядке? – уже мягче спросила она. – Ты белый, как снег. Что случилось?

– Я забрался… забрался в грузовик с лекарствами, – сказал он. – Но там было пусто. Ни лекарств, ни оборудования, ничего. Они устроили западню. В остальных грузовиках ехали солдаты Совета, и они… они напали на Одичалых.

Шарлотта изумлённо вздохнула, но твёрдо сказала:

– Вот и отлично. Надеюсь, они перебьют всех идиотов, у которых хватило ума у них воровать.

Почему-то по коже пробежал холодок, и в ушах раздались слова полярной лисицы.

– Это не всё, – сказал он, приглаживая влажные волосы. – Когда я улетал, то…

Его прервал телефон, завибрировавший в кармане. Шарлотта застонала.

– Выключи его, а то я его с горы сброшу.

В этот раз, зная, что поблизости не прячутся готовые к нападению Одичалые, Саймон достал телефон. На экране высветилось уведомление о двенадцати сообщениях от Уинтер Скай.

00:04

Саймон, это Уинтер. Лео дал мне твой номер. Ты где?

00:09

Серьёзно, где ты?

00:33

Малкольм с твоей мамой купили билеты в Швейцарию. Они думают, что ты поехал в штаб-квартиру европейского Верховного Совета. Ты там?

00:37

Саймон.

00:41

САЙМОН, ОТВЕТЬ.

1:29

Я уговорила их взять нас с собой. Ариана с Джемом всё равно грозились поехать, даже если они откажутся.

6:03

Мы скоро вылетаем. Если за время полёта ты мне не ответишь – прибью.

19:41

САЙМОН, МЫ В ШВЕЙЦАРИИ. ГДЕ ТЫ?

20:45

Мы в Аништадте, в гостинице. Надеюсь, мы не ошиблись с городом.

20:47

Малкольм с твоей матерью пошли в Цитадель. Ты там? Управляющий сказал, что там заседает Верховный Совет. Ты серьёзно прячешься где-то в замке?

20:48

Саймон. Вы с По и той девочкой в Цитадели?

21:11

Если ты ещё жив, я сама тебя убью.

Саймон сглотнул.

– Это Уинтер.

– Кто? – крайне недовольно спросила Шарлотта.

– Моя… моя сестра, – ответил он. – Типа. Сложно объяснить. Моя семья в Аништадте, и они ищут нас с Ноланом. Мама с дядей пошли в Цитадель.

Она нахмурилась.

– Ну, там они тебя не найдут. Ладно, пойдём, а то скоро ночь. Хьюго будет волно… Саймон Торн, ты куда попёрся?

Превратившись в сипуху с белоснежными перьями на лице, Саймон взлетел.

– Увидимся в Ковчеге. Не жди меня.

Даже с десятка метров над землёй было слышно, как фыркнула Шарлотта.

– Ладно, – обиженно крикнула она. – Только проследи, чтобы за тобой не было «хвоста»!

Вновь оставлять её одну не хотелось, но он знал, что Шарлотта может за себя постоять – если так подумать, даже лучше его самого. Так что он перелетел через долину и направился к скалистому склону, на котором возвышалась Цитадель. На дороге внизу он заметил стоящие на месте грузовики и отвернулся, не желая вспоминать о произошедшем. Одичалые знали, на что шли. Это была их война, и они должны были понимать, чем рискуют, даже если не ожидали подобной жестокости.

Уже несколько минут спустя он пролетел над извилистой дорогой, ведущей к Цитадели. Замок был погружён в темноту – лишь в нескольких узких окнах горел свет, и Саймон приземлился на стену метрах в пяти от пропускного пункта. Спрятавшись между каменными бойницами, он притаился, прислушиваясь к голосам и шорохам у ворот.

Зачем мама с дядей Малкольмом поехали за ним? Неужели не нашли записку? Но он оставил её прямо на подушке, они не могли её не заметить – просто этого, видимо, не хватило, чтобы отговорить их лететь за ним через полмира. Честно сказать, он их понимал. И даже был рад, что они приехали. Он ведь до сих пор не знал, как найти Нолана, пусть и прибыл в Аништадт, но теперь можно было отправиться на поиски сообща.

Двадцать минут спустя у пропускного пункта показался жёлтый свет фар. Из будки вышли двое мужчин в бордовой форме и с фонариками заглянули в машину.

До Саймона донеслись отголоски разговора.

– Ваши документы? – произнёс один из стражников, и послышался шорох.

– Мы приехали к главе Верховного Совета, – подала голос женщина – мама Саймона. – Я Изабель Торн, а это брат моего мужа, Малкольм Торн. Мои дети пропали…

– Прошу прощения, – перебил их второй стражник. – Цитадель закрыта на вход.

– Да меня не волнует, – холодно ответила мама Саймона. – Два дня назад ко мне на порог заявился ваш посол, По Бишара. Вместе с ним пришла Шарлотта Рот, которая сообщила о похищениях детей…

– Шарлотта Рот? – неожиданно переспросил первый стражник. – Вы уверены, что это была она?

– Да, – низким хриплым голосом ответил Малкольм. – У нас есть фотографии с камеры наблю- дения.

На мгновение воцарилось молчание, а потом стражник подал сигнал.

– Проезжайте, – сказал он коротко, и шлагбаум за его спиной поднялся. – Я сообщу главе службы безопасности, что вы прибыли, он вас встретит.

Машина поехала дальше по петляющей дороге, и Саймон последовал за ней, сбитый с толку. По уже признался, что не был послом, так почему стража узнала Шарлотту по имени?

Машина добралась до тёмного двора Цитадели всего за пару минут, но их уже ожидали двое мужчин. Первый, высокий и стройный, с длинными седеющими волосами и морщинкой между бровей. Он был одет в белую мантию, словно собирался принимать участие в ритуале. На стоящем рядом мускулистом блондине была надета бордовая униформа стражи с подозрительно знакомой нашивкой на груди. В отличие от остальных солдат, правда, на его форме встречались чёрные вставки, а по рукам сбегали золотые полоски. Сцепив руки в замок, он вытянулся во весь рост и даже не шевелился.

Саймон приземлился на камень подальше от них. Когда мама с Малкольмом вышли из машины, седеющий мужчина шагнул к ним и протянул руку.

– Добро пожаловать, – произнёс он. – Я Ромул Дюбуа, Хранитель европейского департамента. Это Вадим Сергеев, глава службы безопасности, – добавил он, кивнув на сурового блондина.

– Малкольм Торн, Альфа Царства Зверей Северной Америки, – представился дядя Саймона, крепко пожимая его руку. – Это Изабель Торн, премьер-министр Царства Птиц. Где Саймон?

Мужчина нахмурился.

– Боюсь, я не знаю, о ком речь, – сказал он. – Скажите, это правда? Вы видели Шарлотту?

Малкольм с мамой Саймона переглянулись, и она кивнула.

– Два дня назад к нам пришла девочка, назвавшаяся Шарлоттой Рот, – сказала она. – Это она?

Она протянула Ромулу фотографию, и он долго рассматривал её. В глазах его встали слёзы.

– Да, – тихо ответил он. – Она моя дочь. Месяц назад она сбежала из дома, и я думал… мы все думали…

– Не знаю, как она попала в Нью-Йорк, но она была в полном порядке, – сказала мама Саймона. – Но после её визита Нолана, моего сына, похитили, и мы подозреваем, что она что-то об этом знала. Ещё мы считаем, что они со вторым моим сыном, Саймоном, прилетели сюда, в Аништадт. Мы думали, они у вас.

– Увы, нет. – Ромул скользнул пальцами по фотографии Шарлотты и откашлялся. – Пройдёмте. Чувствую, нам есть что обсудить. Пожалуйста, расскажите мне всё, что знаете, а я обязательно помогу вам с поиском сыновей.

Дождавшись, пока мама с дядей проследуют за Ромулом и Вадимом в Цитадель и дверь за ними закроется, Саймон расправил крылья и взлетел. Он не знал, почему Шарлотта сбежала из дома и почему решила жить на заброшенной фабрике. Но пришла пора услышать от неё правду – от начала и до конца, а не те крохи, которыми она обходилась.

А если она откажется говорить – значит, их договору конец.

14. Из первых уст

– Ты мне врала.

Саймон приземлился у потрескивающего костра Ковчега, едва не опалив себе перья. Шарлотта, скрестив ноги, сидела на покрывале с чаем в руках рядом с дремлющим По, и Саймон обернулся человеком, дрожа от ярости.

– Я не врала, – осторожно сказала она, когда он навис над ней. – Я…

– Мама с дядей поехали в Цитадель, – бесцеремонно перебил он. – Они до сих пор там. Разговаривают с Ромулом Дюбуа.

Шарлотта посерела и замолчала. Только спустя какое-то время произнесла:

– Сядь. Ты пугаешь Таню.

Он оглянулся на девочку, которая сидела напротив и со страхом наблюдала за ним, стискивая свою балерину. Вспомнив про её дядю, Саймон разжал кулаки и присел на самодельную лавку.

– Значит, он твой отец? – произнёс он, стараясь сгладить резкость тона.

Шарлотта мрачно кивнула.

– Мне дали фамилию матери. Отец боялся, что, если люди узнают про нашу связь с европейскими Хранителями, с нами что-нибудь случится. Я тебе не врала, – добавила она. – Просто решила, что это к делу не относится. Эмилию похитили не из-за него, а я в Цитадели больше не живу.

Саймон нахмурился сильнее. Всё наконец-то вставало на свои места.

– Так вот почему стражники за нами погнались? Они тебя узнали?

– Да, – сказала она. – Меня заметил мой бывший наставник, а остальные следовали его приказам.

За спиной послышались шаги, из темноты вышел Хьюго и вклинился между ними.

– Всё в порядке, Лотти? – спросил он непринуждённо, но в его голосе слышалась настороженность.

– Да, – сказала Шарлотта, отпивая чай. – Саймон встретился с Ромулом.

– А. – Хьюго почесал шею. – Ага. Ясно.

– О чём ещё ты умолчала? – сухо спросил Саймон. – Хватит с меня сюрпризов, Шарлотта. Ты обещала не врать…

– Да не врала я, – повторила та, закатывая глаза.

– Но и правды не говорила. Всё, хватит увиливать. Хватит от меня всё скрывать. Я хочу знать, что происходит.

Шарлотта вздохнула, уткнувшись в кружку, и зарылась пальцами в мех По.

– Всё самое важное я уже рассказала, – произнесла она. – Но да, мой отец – европейский Хранитель. И я выросла в Цитадели. Но это не значит, что я какая-то там аристократка, – тут же добавила она, покосившись на Хьюго. – Хранителей уважают, но они не короли. Я ходила в школу вместе со всеми. Училась. Играла с братом и сестрой. Но когда Бэка похитили…

– Ты про брата, да? – уточнил Саймон. Шарлотта кивнула, не сводя взгляда с костра.

– Его схватили на улице, прямо как Нолана. И после этого… мама стала жутко подозрительной. Перевела нас из школы на домашнее обучение. Заставила учиться самозащите. Родители стали чаще ругаться, а потом мама… – Она помрачнела. – Она нас бросила. Без объяснений. Просто однажды взяла и ушла, даже не попрощавшись. Отец сказал, что у неё был нервный срыв, но с тех пор прошло три года, а она так и не вернулась.

– Мне очень жаль, – сказал Саймон искренне, несмотря на раздражение. Когда он жил с дядей Дэррилом и даже не знал про существование анимоксов, мама навещала его пару раз в год. И хотя в его случае ситуация была другой, он всё равно лежал по ночам в постели и думал, увидит ли её снова или она решит больше не приходить. – Почему ты сбежала?

Шарлотта втянула носом воздух и медленно выдохнула.

– Когда Эмилию похитили, отец даже не стал её искать. Совершенно. Он мог прочесать весь город, мог его оцепить, мог собрать солдат и пойти в Диколесье, а он ничего не сделал. Поэтому я решила сама её найти. – Она помрачнела. – Я не вернусь. Если он меня поймает, то ни за что больше не выпустит, и я никогда её не увижу.

Хьюго придвинулся к Шарлотте, закрывая её собой.

– Может, хватит? – спросил он Саймона. – Как подробности её жизни помогут тебе найти брата?

– Мне жаль, – искренне сказал Саймон. – Но я ищу не только его, но и Эмилию, и чем больше я знаю, тем больше шансов, что смогу помочь. Если считаете, что что-то мне знать не обязательно – ладно, верю. Как скажете. Но не утаивайте от меня ничего важного. Например, про твоих родителей, – добавил он. – Или про то, что Одичалые не нападают на город. Они охотятся за припасами, но спокойно могли бы убить кучу людей, и никакая стена бы их не остановила. Так что им нужно?

– Наследники, – сказала Шарлотта. – Очевидно же.

– За три года они схватили двух Наследников, – сказал Саймон. – Какой смысл устраивать базу рядом с Цитаделью? Ты не видела сегодняшнюю засаду – у Администрации куда больше сильных бойцов. Одичалые им не ровня. Так почему они собрались у Аништадта? Почему не ушли глубже в леса или вообще в другой город? Что они затевают?

Шарлотта помолчала, теребя опустевшую кружку.

– Отец говорил, что они нападают на Цитадель, чтобы убить Хранителей, – сказала она. – Но ведь тогда на их место назначат других анимоксов. Люди всегда найдутся. На самом деле я догадываюсь, за чем охотятся Одичалые. Но если я права, им бы пришлось пробиться через весь Верховный Совет и пятерых Хранителей. А это чистое самоубийство.

– О чём ты? – спросил Саймон. – За чем они охотятся?

Хьюго нахмурился.

– Мы-то понимаем, что это безумие, но они с самого начала были безумны, и Саймон прав, – сказал он, будто не слышал вопроса. – Зачем устраивать базу здесь, если им нужны только Наследники?

Шарлотта потянула за прядь волос, не глядя на них.

– Да зачем он им? Он для них бесполезен. Даже хуже – они сами могут от него пострадать.

– О чём вы говорите? – спросил Саймон с нарастающим раздражением. – Даже если это просто предположение, я…

– Камень Судьбы, – сказала Шарлотта так тихо, что он чудом расслышал.

– Камень Судьбы? – повторил он, глядя на них. – Что это?

– Реликвия, оставшаяся от королевской семьи, – сказал Хьюго. – Камень Судьбы лишает анимоксов сил.

Саймон заморгал.

– Погоди, в смысле, как Хищник?

– Нет, – огрызнулась Шарлотта. – Не как Хищник. Легенда гласит, что Хищник и Камень Судьбы откололись от одной скалы, и в них была заключена вся сила анимоксов. Но Хищник одаривал могуществом тех, кто был этого достоин, а Камень мог только его отбирать.

– Но… Но Звериный король же крал чужие способности Хищником, – сказал Саймон. – И поэтому мог превращаться в разных животных.

– Потому что он извратил его силу ради собственной выгоды, – сказала она. – Превратил камень, даривший добро, в оружие из кошмаров. Когда он украл его из Цитадели и сбежал в Новый Свет, Камень Судьбы остался один. На Наследников его силы не действуют, но Наследников выбирал Хищник, а без него королевская семья лишилась всех сил, и вскоре её свергли. И тогда-то к власти пришёл Верховный Совет.

– Значит, камень сейчас в Цитадели? – спросил он, хотя и сам догадывался.

Шарлотта кивнула.

– Только Наследники могут прикоснуться к нему, не лишившись сил, и он обжигает руки, как огонь. С его помощью Хранители справляются с опасными и агрессивными анимоксами. Перед преступниками встаёт выбор: коснуться Камня Судьбы или умереть.

По телу Саймона пробежала дрожь.

– А если Хранители ошибутся и осудят невиновного?

– Они тщательно проверяют факты, и приговор должен быть единогласным, – сказала Шарлотта, но по лицу её мелькнула тень, и она поджала губы. – Когда ты уничтожил Хищника, это почувствовали все анимоксы. Никто не знал, что случилось, и только потом до нас долетели новости. Но лично я подорвалась посреди ночи.

– Я тоже, – сказал Хьюго. – И все мои знакомые тоже это почувствовали.

Саймон до сих пор помнил ослепительную вспышку, осветившую остров Звериного короля, когда Хищник раскололся на части. Он тряхнул головой, отгоняя воспоминание.

– Да, ночка выдалась та ещё, – пробормотал он. – Значит, думаете, Одичалым нужен Камень Судьбы?

– Видимо, да, – сказал Хьюго. – Но им придётся лишиться сил, чтобы украсть его.

– Если с ними не будет Наследника, – тихо и мрачно произнёс Саймон.

Шарлотта ошарашенно обернулась к нему.

– Стой. Хочешь сказать…

Он кивнул, стискивая руки и прислушиваясь к треску костра.

– Если Камень Судьбы действительно бессилен против Наследников, может, поэтому они похитили Нолана и Эмилию? Чтобы они украли его для них.

– Но… но зачем им понадобились двое? – спросила она. – А Бэк? Он с ними уже три года.

– Не знаю, – честно сказал Саймон.

Но он догадывался, кого можно спросить.

15. Лес Одичалых

В ту ночь Саймон, забравшись в потрёпанный спальный мешок, лежал без сна, пока не остыли последние угли костра.

Он понятия не имел, который час, – скорее всего, полночь уже давно наступила, но он боялся доставать телефон, чтобы проверить. Вместо этого, борясь с подступающей усталостью, он прислушивался к ровному дыханию Шарлотты и Хьюго и тихим похрапываниям Тани.

Наконец, убедившись, что все спят, он встал, стараясь не шуршать, и обернулся сипухой. Стоило признать, что глупостей такого масштаба он ещё не совершал, а это говорило о многом. Но он не мог просто лежать и ничего не делать, когда время утекало, как песок сквозь пальцы.

Выбравшись из дыры в крыше, Саймон, раскинув крылья, полетел к лесу, окружающему Аништадт. Он слабо представлял, куда ему нужно, но знал, где искать подсказки, – и, хотя в животе всё скрутило, направился в сторону дороги, где произошла битва.

Грузовики давно уехали, но пятна крови до сих пор покрывали землю, и он заметил следы, ведущие из ущелья к окраине Диколесья. Роща тянулась до самого горизонта, но отступавшие даже не пытались скрыть тропу, по которой шли. Втянув носом воздух, Саймон сосредоточился на кровавых следах и залетел в лес Одичалых.

Деревья здесь росли густо, и свет растущей луны почти не проникал через их кроны. Но совиное зрение помогало видеть в темноте, и хотя чёткой тропы нигде не было, Саймон заметил утоптанный подлесок, по которому явно прошло много людей. В голове всплыли слова Шарлотты – «с территории Одичалых не возвращаются», – и он огляделся, ища патрули или ловушки. Он не знал, настолько ли Одичалые опасны, как про них говорят, но свои леса они должны были защищать.

Наконец краем глаза он заметил какое-то движение. Высоко на дереве, на платформе, укутанной ветками и зеленью, сидел мужчина с очками ночного видения. Саймон поспешно взлетел выше, и не прошло и сотни метров, как он заметил ещё двух дозорных. Видимо, до базы оставалось недолго.

Но сам дом он чуть не пролетел. Он был совсем маленьким, деревянным, его крышу покрывала трава, а ветви деревьев помогали окончательно слиться с лесом. Теперь, зная, что искать, Саймон заметил ещё несколько построек, скрытых среди деревьев и кустарников. Среди них были небольшие, как деревянный дом, но были и весьма крупные, замаскированные под холмы или спрятанные под поваленными деревьями.

Саймон приземлился на ближайшую ветку. Он нашёл его. Нашёл убежище Одичалых.

Это укрепило его решимость. После засады, в которую они попали, патрулей должно было быть меньше обычного, что давало возможность найти брата с Эмилией. Если Шарлотта была права и их действительно держали в лесу, значит, они были рядом.

Саймон подлетел к ближайшему деревянному строению, оказавшемуся какой-то лачугой. Охраны у двери не было, но он не стал рисковать – превратился в муху и, отыскав щель, проскользнул в дом, погружённый в темноту. Вернувшись к совиному облику, он оглядел примитивное жилище, но брата нигде не было – да и вообще никого не было. Кровать, где раньше явно спали, стояла пустой.

Поёжившись, он вылетел на улицу. Не могли же они бросить деревню? Он решил долететь до здания побольше и выбрал то, что было замаскировано под чащобу. В этот раз дверь была заперта на замок и оказалась куда крепче, так что Саймону пришлось превращаться в мошку.

Внутри, превратившись в сову, он увидел несколько длинных столов и кухню, где была даже раковина с водопроводом. Саймон не представлял, как они вывели в такую глушь водопровод, но это произвело впечатление.

Сбоку от столовой обнаружилось несколько комнат, в одной из которых кто-то спал. Мужчина даже не дрогнул, но Саймона всё равно охватила паника, и он поспешно сбежал. В следующей комнате тоже нашёлся спящий человек, а третью занимал тесный жутковатый кабинет, в котором не было документов, зато на стенах висела бордовая форма Администрации – правда, в отличие от той, что носили солдаты Аништадта, эта явно повидала немало битв. Кое-где виднелись тёмные пятна и заплатки, но эмблема Администрации оставалась нетронутой. Саймон прищурился, вспоминая. Где же он видел их знак?

За ближайшие полчаса он успел облететь все дома, что нашёл. Некоторые из них оказались просто комнатами с кроватями, на которых кое-где спали люди. Некоторые отводились под различные нежилые помещения – в одном из домов хранилось сырое мясо, в другом – поразительное количество оружия, начиная от пик и арбалетов и заканчивая охотничьими ружьями, от которых стыла кровь.

Но Нолана с Эмилией он не нашёл. Одичалые явно держали их в другом месте.

Он едва не упустил небольшую дверцу на склоне холма, но лунный свет блеснул на замке рядом с ручкой, и он тихо спустился на землю. Снаружи сложно было сказать, что ждёт внутри – очередная лачуга или крупный подземный комплекс. Саймон, уже изрядно уставший, попытался пробраться через дверь в виде мошки, но не нашёл ни единой щели. Дверь оказалась непроницаема.

Несколько минут он провёл рядом с дверью, прислушиваясь к шорохам. В лесу было тихо – только стрекотали сверчки. Если он хотел попасть внутрь, действовать нужно было сейчас.

Поэтому, прекрасно осознавая, на какой риск идёт, Саймон принял человеческий облик и достал отмычки, которые Ариана подарила ему в прошлом году. Он давно не практиковался, но всё равно вскрыл замок меньше чем за минуту и медленно потянул дверь за гладкую ручку.

На удивление, петли не заскрипели. Одичалые приложили немало усилий, чтобы скрыть это место, и Саймон, очутившись в узком землистом тоннеле, ощутил, как потеют ладони. Он был уверен: если брата с Эмилией и держали где-то поблизости, то только здесь.

В отдалении он заметил ещё одну дверь, и она тоже поддалась без всякого шума. Но за ней, в отличие от остальных зданий, оказалось светло: под земляным потолком большого помещения, напоминавшего скорее нору, чем комнату, висело несколько фонарей. И хотя Нолана с Эмилией в ней не оказалось, разочарование быстро сменилось надеждой.

Вокруг возвышались ящики, маркированные надписями на разных языках. «СКОРОПОРТЯЩИЕСЯ ПРОДУКТЫ». «КОНСЕРВЫ». «БОЕПРИПАСЫ». Саймон прошёл мимо ровных рядов, осматривая их. «ЧИСТЯЩИЕ СРЕДСТВА». «ХИМИКАТЫ».

И чуть дальше, с красным крестом на боку:

«МЕДИКАМЕНТЫ».

Ящиков было много, и Саймон попытался открыть ближайший из них. Пусть он не нашёл брата с Эмилией, но рисковал всё же не зря. Если получится разыскать инсулин…

– Бери, не стесняйся, – раздался женский голос. – Но только то, что действительно необходимо, пожалуйста.

Сердце Саймона ушло в пятки, и он обернулся. У двери стояла длинноволосая женщина в заношенной старой одежде. И смотрела она прямо на него.

– Вы…

Ему не пришлось даже спрашивать. Он и так знал, кто она, потому что её голос до сих пор звенел у него в ушах.

Полярная лисица из леса.

– В город давно не поступало новых лекарств, – сказала она, медленно подступая к нему, заложив за спину руки. – Полагаю, они тебе очень нужны. Иначе ты не пошёл бы грабить грузовики с поставками и не отправился бы в Диколесье. Бери то, за чем пришёл, а остальное мы распространим в городе, как только пронесём через охрану.

– О чём вы… – Саймон сжал руки в кулаки, не понимая, ловушка это или нет. Судя по ощущениям – очень даже. – Кто вы?

Женщина улыбнулась – теплее, чем ожидал Саймон.

– Меня зовут Катарина, – сказала она. – Я здесь главная.

– И вы та лисица, – сказал он. – Которая… которая меня отпустила.

– Я тебя не отпускала, – ответила она, склонив голову. – Потому что не ловила тебя, и даже не собиралась. Если, конечно, ты не шпион Верховного Совета.

Он помотал головой. Во рту пересохло.

– Я Саймон. Мне… мне нужен инсулин.

– Он вон там, – сказала она, кивая на ящик в середине ряда. Саймон остался на месте. Он просто смотрел на неё, окончательно сбитый с толку. Он чего-то не понимал. Нет, не так. Он вообще ничего не понимал.

– Вы же видели, как я превращаюсь, – сказал он. – Вы знаете, кто я.

– Да, – согласилась она. – Ты Наследник.

– Но почему вы не пытаетесь меня похитить? – спросил он, хмурясь. Разгадка была где-то рядом. Он чувствовал. Оставалось лишь к ней прийти.

Катарина вновь улыбнулась.

– А зачем мне это?

– Так вы же… – начал он, но не договорил, потому что дверь распахнулась, и двое мужчин в сером затащили внутрь вырывающуюся девочку.

Шарлотта.

– Выпустите меня! – взвыла она, а потом разразилась тирадой минимум на трёх языках. Но мужчины держали её, не ослабляя хватки.

– Шарлотта? – поражённо сказал Саймон, шагая навстречу. – Ты что тут делаешь?

– Спасаю тебя от верной смерти, – выплюнула та, но, подняв взгляд, замерла с распахнутым ртом и обмякла.

– Ты за мной проследила? – непонимающе спросил он. – Как ты меня…

– Отпустите её, – попросила Катарина, как будто не слышала Саймона. Мужчины, тревожно переглянувшись, послушались.

Саймон думал, она попытается сбежать или бросится в драку, но Шарлотта просто уставилась на него огромными глазами.

– Ты, – выдавила она. – Гадина. Тварь. – И она снова принялась ругаться на нескольких языках, которых Саймон не знал, но всё равно чувствовал, что градус оскорблений нарастает.

– Я? – ошалело спросил он. – Да что я…

– Она про меня, – сказала Катарина, а Шарлотта направилась к ним, всё повышая и повышая голос.

– Вы… вы знакомы? – спросил он.

– Разумеется, мы знакомы, – выплюнула Шарлотта, почти добравшаяся до них. – Правда, как оказывается, я её совершенно не знала!

Катарина, вздохнув, положила руки на ящик с надписью «КНИГИ».

– Ты прекрасно меня знала, – сказала она. – Не знаю, что Ромул тебе наговорил…

– Не смей его приплетать, – рявкнула Шарлотта, и в её глазах блеснули слёзы. – Ты просто взяла и ушла, а мне без тебя было плохо! Нам обеим было плохо!

Саймон ошарашенно перевёл взгляд с неё на женщину и обратно.

– Погоди, то есть…

– Да, – горько сказала Шарлотта. – Саймон Торн, знакомься – моя мама.

16. В лисьей норе

– Как ты могла?! – крикнула Шарлотта в лицо матери, задыхаясь от ярости. – Как ты могла похитить Эмилию? Как ты могла так поступать с невинными людьми?

Катарина опустилась на ящик, поникнув под дождём нападок.

– Столько лет прошло, – тихо сказала она. – Нам нужно о многом поговорить.

– Просто скажи, где ты держишь Эмилию, – сказала Шарлотта, а потом быстро глянула на Саймона и добавила: – И Нолана. И всех остальных детей, которых ты схватила.

Её мама прикрыла глаза, и неожиданно всё встало на свои места.

Эмблема на бордовых униформах.

Татуировка на руке мужчины, напавшего на Нолана.

Боль в глазах Катарины, когда Шарлотта обвинила её в похищении собственной дочери.

– Она их не трогала, – сказал он, и Шарлотта бросила на него резкий взгляд.

– Да конечно, – выплюнула она. – Они с Одичалыми годами похищали Наследников. Что, ты увидела, на что способен Бэк, и решила, что его способности тебе пригодятся? – добавила она, вновь накинувшись на мать. – Откуда ты узнала про Эмилию, кто-то тебе рассказал? Где ты её прячешь?

– Шарлотта, – уже громче сказал Саймон. – Твоя мама никого не похищала. И Одичалые тоже.

– А ты-то откуда знаешь? – поинтересовалась она, резко оборачиваясь. – Тебя не было с Эмилией и Бэком, когда их схватили!

– Но я был с Ноланом, – сказал он. – И на меня они тоже напали.

– Я вообще-то тоже их видела, если забыл, – едко сказала Шарлотта. – И на них была серая форма Одичалых.

– Но ты не видела татуировку, да? – спросил он, и она осеклась.

– Какую татуировку?

Он указал на собственную руку.

– Я порвал рукав мужчины, который меня схватил. У него была татуировка.

Шарлотта неловко переступила с ноги на ногу, оглядываясь на охранников, стоящих у двери.

– И что? Татуировки – не редкость.

– Но не такие. – Опустившись на колени, он начертил на земле символ, который заметил на руке мужчины. Ромб с двумя пересекающими его треугольниками – точно такой же, который носили на груди все стражи Верховного Совета. – Узнаёшь?

Шарлотта поражённо раскрыла рот.

– Но… значит…

– Наследников похищает Совет, – устало подтвердила Катарина. – И всегда похищал, задолго до того, как вы об этом узнали. – Она сцепила пальцы в замок. – Я даже не думала, что они обвинят нас.

Шарлотта, не слушая её, смотрела на рисунок.

– Ты уверен, Саймон? Может, они это специально подстроили?

Он покачал головой:

– Они у всех на виду расхаживали в форме Одичалых. Зачем? Как-то странно, согласись? Словно они нарочно хотели их подставить. Так что тату – не уловка. Ты говорила, что Эмилия могла проболтаться о своих силах, – добавил он, пока его не перебили. – Но вдруг она никому не рассказывала? Вдруг в Верховном Совете просто увидели, как она превращается? Они-то, в отличие от Одичалых, живут в Цитадели.

Она помедлила, стискивая руки в кулаки.

– Но тогда… тогда…

– Твой отец знал, – мрачно сказала Катарина. – С того самого дня, как его назначили Хранителем. Бэк – не первая их жертва. Совет столетиями похищал Наследников, чтобы потомки свергнутой королевской семьи не смогли вернуться и узурпировать власть. Когда мы узнали про Бэка, Ромул позволил им его забрать. Я создала отряд Одичалых, чтобы остановить их – чтобы защитить невинных детей от Хранителей, жаждущих власти. Но у меня… – Её голос дрогнул. – Но у меня не получилось. Простите.

Саймон не знал, что сказать. Шарлотта закусила губу – сильно, почти что до крови, но потом тяжело выдохнула.

– Если он отдал им Бэка, – с дрожью сказала она, – значит, отдал и Эмилию. Не взваливай всю вину на себя, мам.

Катарина слабо улыбнулась.

– Спасибо, дорогая, – сказала она, но не подошла ближе. – Но из-за моих неудач на кон поставлено множество жизней. Ты помнишь, что стало с королевской семьёй, когда к власти пришёл Верховный Совет?

Шарлотта кивнула.

– Взрослых казнили, а детей разбросали по разным континентам.

– Именно, – сказала она. – В Верховном Совете опасались, что их осудят, если они казнят самых юных принцев и принцесс, поэтому их отдали в разные знатные семьи со всего света.

– Тогда почему Наследники до сих пор существуют? – спросил Саймон, чувствуя себя так, будто влезает в непредназначенный для него разговор.

– Потому что королевская кровь сильна, а Хищник помнил о своём долге, – ответила Катарина. – В каждом поколении он выбирал одного Наследника, достойного стать королём. И год за годом Верховный Совет искал этого Наследника, чтобы его похитить. Бэк был Наследником в своём поколении, – добавила она, не поднимая глаз. – И я надеялась, что после него никто больше не пострадает. Я и не представляла, что Эмилия…

Её голос дрогнул, и она замолчала. Саймон поглядел на них с Шарлоттой.

– Но как она стала Наследницей, если в каждом поколении Хищник выбирал кого-то одного? – спросил он.

Катарина глубоко судорожно вздохнула.

– Год назад Наследники стали появляться по всему миру. Ими оказались чуть ли не все потомки королевской семьи, которые только-только начали обращаться. Только Хранителям известно, кто они и сколько их на самом деле, но мои шпионы в Цитадели говорят, что даже они не уверены до конца. За последний год их количество сильно возросло. Эмилия тому доказательство. Чтобы в одной семье родилось двое Наследников… каковы шансы?

– Всё началось год назад? – переспросил Саймон, и она кивнула. Он взглянул на Шарлотту, но та упрямо смотрела вниз. – Это ведь тогда я… это тогда разбился Хищник.

– Ох. – Катарина подняла на него глаза. – Ну разумеется. Как я сразу не догадалась – ты Саймон Торн, да? Наследник из Америки.

– Ну да, – выдавил он, слегка ёрзая под её пронзительным взглядом. – Это я. Но разве Хищник мог так повлиять на Наследников?

– Сложно сказать, – честно ответила она. – Может, он решил преподнести им последний подарок. Но это явно не совпадение. После уничтожения Хищника Камень Судьбы стал вести себя крайне нестабильно, и Хранители в патовой ситуации. Они боятся, что кто-нибудь из новоявленных Наследников украдёт Камень и сместит их, и мне страшно даже представить, на что они готовы пойти, чтобы сохранить власть.

– Но как они справляются с похищенными Наследниками? – спросил Саймон. – Мой брат, Нолан, тоже пропал. И я его знаю. Он бы не стал сидеть сложа руки.

Катарина ничего не ответила, вновь опустив взгляд. Но Саймон понял, что она имела в виду, и дыхание перехватило.

– Нет, – внезапно сказала Шарлотта. – Нет, это неправда. Я тебе не верю. Папа не такой. Он бы им не позволил. Он бы не отдал им Бэка с Эмилией…

– Верховный Совет с самого начала был такой, – тяжело вздохнула Катарина. – Я не знаю, что они делают с Наследниками дальше. Твой отец мне не рассказывал. Может, надежда есть – может, Эмилия не сопротивлялась. Она умная девочка, она могла выиграть себе немного времени. Но Камень Судьбы на Наследников не действует, а помимо него у Верховного Совета мало вариантов, как расправиться с непокорными.

– То есть их убивают, – опустошённо сказал Саймон, и его затошнило. – Прямо во сне. А как иначе? Наследники ведь будут сопротивляться.

– Да, – тихо ответила Катарина. – Мне очень жаль.

Шарлотта задушенно всхлипнула, но отвернулась, когда мама протянула к ней руку.

– Нет, – задыхаясь, выдавила она. Плечи у неё тряслись. – Папа бы не тронул Эмилию. Я знаю, он не лучший отец на свете, но он бы… он бы не тронул её. Он бы не смог.

Катарина опустила руку.

– Может, ты и права, – сказала она. – Может, он усвоил урок, когда позволил забрать Бэка. В конце концов, я давно с ним не виделась – кто знает, что у него на уме. Мне известно лишь то, что он рассказывал раньше.

Саймон зацепился за тоненькую соломинку надежды, словно она удерживал его. Нолан не мог умереть. Он бы это почувствовал – он ведь его брат. Близнец. Да, характеры у них отличались, но они столько вместе пережили, что Саймон просто не мог не ощутить его смерть.

Значит, Нолан жив. Он жив, и точка.

– Чем мы можем помочь? – хрипло спросил он. – Вам нужен Камень Судьбы, да? Вы же его хотите достать?

– Мы хотим защитить анимоксов от жестокости Верховного Совета, – сказала она. – Но – да, для этого нам понадобится Камень Судьбы.

– Но… но если вы его коснётесь, вы сами лишитесь сил, – сквозь слёзы сказала Шарлотта.

– У многих Одичалых Хранители и так отобрали силы – иногда со злости, иногда из страха, что они расскажут всем правду, – сказала Катарина. – Поэтому они и вступили в наши ряды. За фиктивные преступления их лишили семьи, дома, работы, разрушили им всю жизнь – и они не остановятся, пока не покажут миру истинное лицо. Мы пойдём на всё, но положим конец их злодеяниям.

– Может, нам помогут другие Наследники? – неожиданно спросил Саймон. – Если докажем, что Верховный Совет хочет их… похитить…

– Список потенциальных Наследников доступен только Хранителям, – мрачно сказала она. – Я весь год пыталась его достать через свои контакты, но…

– Мои мама с дядей сейчас в Аништадте, – сказал Саймон, поспешно соображая. – Они считают, что мой брат у вас, и буквально сегодня вечером ездили в Цитадель к Ромулу. Если я к ним вернусь, то могу пробраться внутрь, и…

– И что? – резко поинтересовалась Шарлотта. – Верховный Совет и тебя чуть не похитил. Думаешь, они упустят подвернувшуюся возможность? А потом скажут, что ты столкнулся с Одичалым, попытался отбиться, но тебя всё равно схватили. Твои мама с дядей так и не узнают, что на самом деле произошло, и больше никогда не увидят ни тебя, ни твоего брата.

Саймон притих. Признавать не хотелось, но она была права. Он не мог пойти в Цитадель в одиночку – живым он бы оттуда не выбрался. Даже если он будет начеку, что он сделает против очередного укола, от которого потеряет сознание?

– Я хорошо ориентируюсь в Цитадели, – помолчав, сказала Шарлотта. – Можем попробовать пробраться туда вместе. Вдруг получится найти список и сбежать.

– Ты уверена? – нахмурилась Катарина. – Это опасно. Если тебя поймают…

– Я не Наследница, – горько сказала Шарлотта. – Папа не станет меня убивать. Это Саймону придётся хуже всего.

– Я не уеду, пока не найду брата, – пробормотал Саймон. Какая разница, умрёт он или каким-то чудом спасётся? Я не успокоюсь, пока не выясню, что с ним стало. Не успокоюсь, пока не разыщу его.

– Хорошо, – после долгого молчания сказала Катарина и порылась в карманах поношенной куртки. – Список электронный. Он хранится на частном сервере.

– У меня есть друг, который в этом разбирается, – сказала Шарлотта. – Он поможет.

Катарина коротко кивнула и протянула дочери флэшку.

– Скопируйте его, если получится, но в первую очередь берегите себя. Не рискуйте понапрасну. Всегда можно придумать другой план. А я не выдержу, если лишусь ещё и тебя, дорогая.

– Всё будет хорошо, – сказала Шарлотта, и её тёмные глаза блеснули. – Всё будет хорошо, мама. Я обязательно найду Эмилию.

– Найдём её вместе, – сказала она. А Шарлотта, забрав флэшку, крепко сжала мамину руку и сквозь слёзы ей улыбнулась.

17. Одинокий волк

Одичалые проводили Саймона с Шарлоттой до опушки. Небо до сих пор застилала тьма, и, несмотря на глубокую ночь, ещё не перешедшую в утро, телефон Саймона завибрировал в кармане. Это Уинтер ответила на его последнее сообщение, и Саймон с облегчением вздохнул.

– Может, всё-таки проводить тебя до Ковчега? – спросил он.

– Не надо со мной нянчиться, Саймон Торн, – фыркнула Шарлотта, сжимая в руках мешочек с лекарствами, который дала ей мама. Несмотря на весь страх и скорбь, испытанные ими на складе, полном ящиков и земли, сейчас Шарлотта выглядела абсолютно спокойно. – А ты куда собрался?

– Я всё расскажу, когда вернусь, обещаю, – сказал он. – Береги себя, ладно?

– Да это тебя постоянно ловят, а не меня, – заметила она, и Саймон предпочёл оставить её слова без ответа – просто демонстративно обернулся совой и взмыл в воздух.

Путь до гостиницы Уинтер описала весьма расплывчато, попутно, видимо, перепутав право и лево, но когда Саймон добрался до озера в центре Аништадта, на одной из ближайших крыш он заметил свет от костра. Подгоняемый одновременно восторгом и волнением, он понёсся в сторону пышного сада, разбитого на крыше, где вокруг уличного камина сидели Джем, Ариана и Уинтер.

– Саймон! – воскликнула Ариана, как только его когти коснулись мягкой земли. Она бросилась к нему, и, дождавшись, пока он обернётся человеком, заключила в крепкие объятия. – Как ты? Где ты был? Мы так за тебя волновались!

– Простите, – сказал Саймон, когда его отпустили. – Я хотел вас предупредить, но времени не было.

– Ну разумеется, – ядовито ответила Уинтер. Она сидела на одном из шезлонгов, расставленных по террасе, и лицо её было скрыто в темноте. – Это же не я спала буквально в соседней комнате.

Саймон поморщился.

– Шарлотта сказала, что надо срочно уходить, я боялся разбудить остальных.

– Мог бы хотя бы сказать, где остановился, – сказал Джем, сидящий у костра, и устало потёр глаза. – Мы весь город уже обыскали.

Саймон спрятал руки в карманы и случайно коснулся лежащих там часов. Совесть виновато кольнула. Они с друзьями столько пережили вместе, а он так с ними поступил.

– Я понимаю, вы злитесь. Простите, что сразу не написал. Но я только что выяснил…

– О, так теперь ты решил нам всё рассказать? – поинтересовалась Уинтер. – Как мило с твоей стороны.

– Может, дашь ему договорить? – резко сказала Ариана. Саймон благодарно на неё посмотрел, но в ответ она смогла выдавить лишь неискреннюю улыбку.

– Верховный Совет похитил Нолана, потому что он Наследник, – сказал он. Его друзья непонимающе переглянулись. – А, то есть потому что он умеет превращаться в кого пожелает. Здесь их так называют.

– То есть это была не какая-то там банда? – спросил Джем. – Малкольм сказал, что они нападают на город и вообще творят всякую жуть.

Саймон помотал головой:

– Я говорил с главой Одичалых. Это не они. Сомневаюсь, что они вообще на кого-то нападали.

– И ты просто поверил им на слово? – фыркнула Уинтер.

Он понимал, откуда исходит её скептицизм, но такое отношение потихоньку начинало раздражать.

– У мужчины, который пытался меня похитить, была татуировка, – ответил он резче, чем намеревался. – С эмблемой Верховного Совета. На самом деле много чего не сходится, просто у меня нет времени объяснять.

– Ну разумеется, – пробормотала Уинтер. Он стиснул зубы.

– Совет сваливает всё на Одичалых, но это они похищают Наследников. Мы такие не единственные, их куда больше, а Верховный Совет боится, что Наследники её свергнут. Они столетиями за ними охотились, никаких Одичалых тогда не было и в помине.

Вот теперь друзья прислушались к его словам, и он рассказал всё, что узнал за последние сутки. О пропавшей сестре Шарлотты. О её отце и о том, что он, будучи Хранителем, отдал Совету собственного сына. О свергнутой королевской семье и о Камне Судьбы, с помощью которого Верховный Совет расправлялся со своими врагами. О том, что в каждом поколении появлялся только один Наследник, но после уничтожения Хищника способности проявились у всех потомков королевской семьи, подходящих по возрасту.

– Верховный Совет хочет от них избавиться, – сказал он слегка охрипшим голосом. – Они и раньше это делали. Похищали Наследников, а потом убивали.

Ариана широко раскрыла глаза.

– А как же Нолан? – спросила она. – И Эмилия? Или их тоже…

Саймон сглотнул.

– Не знаю, – честно сказал он, глядя в огонь. – Буду надеяться, что они живы. Нолан сильный и умный. Если у него появится возможность сбежать или убедить их не трогать его – он ею воспользуется. А Эмилия… – Он помолчал. – Она дочь Ромула. Может, с ней всё в порядке.

– Если они убили её брата, то вряд ли её пощадят, – мягко заметила Ариана. И Саймон был с ней согласен, но кивнуть всё равно не смог.

– Мы хотим помочь, – сказал Джем, поправляя очки. – Не знаю, что вы с Шарлоттой задумали, но мы с вами.

– С чего вы решили, что мы что-то задумали? – спросил Саймон, но они так на него посмотрели, что стало ясно: обмануть их не получилось.

Он помедлил. Они с друзьями уже не раз сталкивались с самыми опасными хищниками Северной Америки. Среди них были гадюки, акулы, целые армии анимоксов, – но каким-то чудом они раз за разом умудрялись выживать. Но им ещё не доводилось сражаться с силой настолько смертоносной, как Верховный Совет. Их охраняли обученные солдаты, и Саймон был абсолютно уверен, что никто не сжалится над ними из-за их возраста. Потому что он был Наследником. Потому что они знали, чего на самом деле хочет Совет.

И если Саймона с друзьями поймают – что тогда? Администрация лишит их сил с помощью Камня Судьбы? От одной только мысли тело сковало льдом. Он не мог представить Ариану, разучившуюся превращаться в паука, не мог представить Джема, который никогда больше не станет дельфином. Даже Уинтер, которая долгое время отказывалась признавать свою змеиную форму, но в последнее время к ней привыкла. Он не мог так рисковать своими друзьями, потому что знал: пути назад не будет.

– Простите, – сказал он. – Это слишком опасно. Не хочу, чтобы вы пострадали.

– Поэтому будешь жертвовать собой? – гневно сказала Уинтер. – Мы же команда, Саймон. Мы помогли тебе с Хищником. Можем помочь и с Ноланом.

– Мы не просто команда. Вы моя семья, – сказал он, глядя на них. – Но… из-за меня уже погиб Феликс. И Род, и много кто ещё. Я не могу вас потерять, так что пока у меня есть шанс справиться в одиночку – я готов рискнуть.

– Мы не умрём, Саймон, – тихо сказала Ариана, взяв его за руку. – Мы знаем, что делаем, и мы многому научились, пока искали с тобой Осколки Хищника.

– Если Верховный Совет вас поймает, они используют Камень Судьбы, – сказал он. – Вы уверены, что готовы поставить на кон свои способности? Всю свою жизнь? Вы не видели, какие они жестокие, – добавил он сдавленно. – Как яростно они накинулись на Одичалых… Они жаждали крови, и добились своего. Если бы вы там были, если бы нам пришлось сражаться… если честно, я думаю, мы бы не выжили.

На какое-то время все замолчали. Потом тишину нарушил Джем.

– Если мы будем сражаться вместе с тобой, – тихо сказал он, – то тогда и умереть не жалко.

Саймон сжал губы, вновь глядя в огонь. Он никогда ещё не оставался перед лицом опасности в одиночестве. Он не хотел отказываться от помощи. Но и принять её не мог. Потому что знал, что их ждёт.

– Простите, – выдавил он задушенно. – Я… я не могу.

Тревога повисла в воздухе, но в этот раз заговорила Ариана.

– Ладно, – сказала она, и тут же Уинтер бросила на неё гневный взгляд, а Джем уставился, поражённый. – Заставлять мы тебя не будем. Но ты всегда можешь на нас положиться, Саймон, что бы ни случилось. Договорились? Только скажи, и мы придём. Мы всегда будем рядом, даже когда будет непросто, даже если впереди ждут враги. Потому что мы одна семья, и мы должны друг друга беречь.

Он на мгновение зажмурился. В груди потяжелело.

– Спасибо, – сказал он с трудом. – Я просто… не хочу подвергать вас опасности, пока этого можно избежать. А ещё надо рассказать обо всём маме и дяде Малкольму.

– Они ещё не вернулись из Цитадели, – тревожась, сказал Джем. – А около полуночи звонили Лео, сказали, что их можно не ждать.

Сердце Саймона ушло в пятки.

– Их нужно предупредить. Если они доверятся не тем людям…

– Мы всё им расскажем, – заверила Ариана. – Ты занимайся своими делами, а с этим мы разберёмся.

– Спасибо, – пробормотал он, слегка сутулясь. – Простите, что уехал без вас. И… вообще за всё простите. Я не хочу бороться с ними в одиночку, просто…

– Ты не один, – сказал Джем. – У тебя есть мы.

– Не забывай об этом, – сказала Уинтер так резко, что по коже побежали мурашки. – Ты у нас, конечно, потомок Звериного короля, или Наследник, или как там тебя теперь называть, но ты просто человек, как и все мы. Так что, когда понадобится помощь – не тяни кота за хвост.

Саймон глубоко медленно вздохнул.

– Хорошо, – пообещал он, хотя очень не хотел соглашаться. – Просто доверьтесь мне.

– Доверимся, – сказала Уинтер, сверля его взглядом. – Только ты сам нам доверься.

Когда чернильное небо начало светлеть, Саймон неохотно попрощался с друзьями. В Ковчег он полетел окольным путём, и пока скользил над бушующей зеленью и узкими улицами просыпающегося города, у него появилось время подумать.

Он даже не осознавал, насколько тяжело ему было без друзей, и сейчас казалось, будто с ними он оставил и часть себя – часть настолько важную, что безумно хотелось вернуться обратно. Но ему нужно было справиться без их помощи – ради их же блага. Да, они были умны и на многое способны, но в ушах у него до сих пор звенели крики умирающих Одичалых, и он готов был пойти на всё, чтобы друзья никогда не оказались на их месте.

К тому времени, как Саймон добрался до Ковчега, из-за линии горизонта уже выглянуло солнце. Поддавшись усталости, он обернулся человеком, но только шагнул в сторону спальников, как откуда ни возьмись появившаяся Шарлотта схватила его под руку.

– Я уже рассказала всё Хьюго, – без всяких церемоний сообщила она. – Я надеялась, он сможет взломать систему Верховного Совета и выкрасть список, не выходя из Ковчега, но он говорит, что Хранители работают в закрытой сети, то есть…

– Взломать систему удалённо не получится, – сказал Хьюго, устроившийся на шатком стуле перед своим тарахтящим ноутбуком. – Так что, дружище, если хочешь достать информацию – нам придётся идти в Цитадель.

По, свернувшийся на земле у его ног, зевнул.

– Как-то рано вам умирать, маленькие ещё.

– Мы-то маленькие, а вот ты с каждым словом всё ближе к смерти, – парировала Шарлотта раздражённо, оборачиваясь к Саймону. – Я хорошо знаю территорию, так что мы сможем войти и выйти незамеченными. Не скажу, что будет легко, но Хьюго уверен, что достанет список, если дать ему достаточно времени.

Саймон устало провёл ладонью по волосам. Чего-то подобного он ожидал, но озвученный Шарлоттой и Хьюго план показался ещё более невыполнимым, чем раньше. А от него зависела жизнь Нолана – и Эмилии, и всех остальных Наследников из списка Верховного Совета. Ради них они должны были попытаться, даже если надежды на успех не было.

– Ладно, – сказал он, устало поморщившись. – Давайте займёмся делом.

18. Цитадель

– Ты уверена, что другого пути нет? – прошептал Саймон несколько часов спустя, притаившись на склоне горы. Солнце стояло над головой, и он поднял соколиные крылья, пряча от света глаза.

– Есть ещё два, – сказала Шарлотта, карабкающаяся по отвесной скале – ей оставалось проползти всего метров десять. – Через главный вход, что, конечно, вариант, но тогда Хранители узнают, что мы пришли.

– А второй? – спросил барсук в чёрно-белую полоску – Хьюго. Он тащился за ней, переваливаясь и пыхтя.

– Через пещеры, – ответила Шарлотта. – О них мало кто помнит. Они соединяют нижний этаж Цитадели с обратной стороной горы. Но туда нет смысла идти, – добавила она. – Пещеры были нужны, чтобы королевская семья могла сбежать в случае нападения, и если там где-то неправильно повернуть, то можно здорово заблудиться.

Саймон сглотнул.

– Ладно, переживём, – сказал он. После всего, что пришлось пережить в поисках Хищника, он предпочитал держаться от пещер и тоннелей подальше.

– Нам с Хьюго придётся перелезать, – сказала Шарлотта, когда они добрались до стены. – Отвлечёшь караульных, Саймон?

Тот кивнул.

– Ты точно уверена?

– Мы с Бэком и Эмилией постоянно сбегали этим путём, когда были помладше, – сказала она. – Всё получится.

Добравшись до Цитадели, Саймон взлетел на каменную стену и заглянул в огороженный сад. Он очень надеялся, что внутри никого не окажется, но по периметру вышагивали двое солдат с арбалетами наперевес. Чудесно.

– Сколько их там? – прошептала Шарлотта. Саймон дважды взъерошил перья. – Отлично. Значит, немного. Нам с Хьюго понадобится тридцать секунд.

– Тридцать секунд? – прошипел Хьюго. – Чтобы перелезть через стену? С ума сошла?

– Я и за десять справлюсь, но с тобой получится дольше, – сказала она, демонстративно глядя в его сторону. – Тридцать секунд, Саймон. Справишься?

Он снова кивнул – и, собравшись с силами, взмыл в воздух, расправляя крылья так, словно уже давно парил над горой. Он дважды облетел сад и лишь затем спустился, устраиваясь на ветке дерева на противоположном конце от стражников.

– Еда? – проклекотал он. Он ни разу не встречал дикого сапсана – вряд ли они были такими же глупыми, как голуби, постоянно требующие еды, но всё равно должны были интересоваться лёгким пропитанием.

Солдаты переглянулись, и один из них шагнул к нему.

– Кыш, – бросил он, укладывая руку на арбалет.

Саймон остался на дереве, переступая с лапы на лапу и отсчитывая секунды. Но обзор ему загораживали два молодых деревца, и мысленно он отругал себя за неудачно выбранное место.

– Еда? – повторил он с надеждой.

Стражник перехватил арбалет поудобнее, явно намереваясь нацелить его в Саймона, но напарник остановил его и низко усмехнулся.

– На, – сказал он, вытаскивая из кармана пару семян. – Забирай, птичка.

Он опустил семена на выложенную брусчаткой дорожку, и Саймон, изображая крайнюю заинтересованность, слетел с дерева и подпрыгнул поближе. Стражник, у которого ручки чесались пострелять, не шевелился, но следил за Саймоном внимательно, даже не моргая.

Ну и хорошо. Саймон неторопливо поклевал семена, но есть их не стал. В конце концов, сапсаны не питались семенами – скорее всего, стражники об этом знали. Взглянув на них снизу вверх, он снова просил:

– Еда?

Вот теперь стражник с арбалетом взвёл его и направил на Саймона.

– Вали отсюда, – прорычал он. – А то останутся от тебя клюв да перья.

Повторять ему не пришлось; захлопав крыльями так, что чуть не потянул мышцы, Саймон перелетел через стену, скрываясь с глаз стражи и надеясь, что Шарлотте с Хьюго хватило времени. Убедившись, что никто за ним не следит, он нырнул в листву ближайшего дерева и обернулся стрекозой. Не лучший выбор, конечно, но так он был куда быстрее, чем в облике мухи или комара.

Облетев Цитадель и вернувшись в сад, Саймон заметил неброскую дверь, оставленную приоткрытой. Облегчённо выдохнув, он пролетел в щель, ожидая увидеть Шарлотту с Хьюго, но тускло освещённый коридор оказался пустым. Только пыльные картины в позолоченных рамах висели на стенах, выполненные в таких тёмных тонах, что разглядеть изображённых на них людей не получалось.

– Шарлотта? – громким шёпотом позвал он. – Хьюго? Вы где…

Неожиданно из-за выцветшего гобелена высунулась рука, с поразительной точностью сцапала его стрекозиное тельце и утянула за занавесь. Судорожно охнув, Саймон тут же обернулся человеком и едва не грохнулся на потёртый ковёр, отчаянно пытаясь устоять на ногах.

– Ну наконец-то, – прошептала Шарлотта. – Мы думали, с тобой что-то случилось.

– Стражники кормили меня семечками, – пробормотал он, ощупывая тёмный закуток, высеченный в стене. – Хьюго с тобой?

– Тут я, – раздался голос где-то правее. – Спасибо за помощь, дружище. Перебираться через стену – то ещё занятие.

– Я тебя на себе тащила, – сказала Шарлотта. – Даже не думала, что барсуки такие тяжёлые.

– Эй, – сказал Хьюго. – Чего грубишь? Обидно же.

Поблизости что-то негромко щёлкнуло, и повеяло холодом. Шарлотта схватила его за запястье.

– Пойдём, – пробормотала она. – Я знаю короткий путь.

Она потянула его в проём, открывшийся на месте стены, и они вышли в какой-то тайный проход. Дверь за ними бесшумно закрылась, и как только щёлкнул замок, Шарлотта зажгла спичку, освещая пыльный коридор.

– Вижу, ты здесь частый гость, – насмешливо сказал Хьюго. – Не подскажешь, поблизости не найдётся компьютеров?

Шарлотта зажгла лампу, висящую на крюке, и затушила спичку.

– Нет, – сказала она. – Но этот проход ведёт прямо к личному коридору Хранителей. У них в десять утра собрание, так что, если поторопимся, на двадцать минут кабинет отца будет полностью в нашем распоряжении. Ты успеешь?

– Что-нибудь придумаю, – сказал он. Шарлотта, коротко кивнув, пошла в глубь узкого коридора. Лампа, покачивающаяся в её руке, отбрасывала длинные тени.

Саймон молча шёл следом, напрягшись всем телом. Нолан был где-то рядом. Вряд ли Хранители держали его за пределами Цитадели, а значит, за те двадцать минут, которые нужны были Хьюго, чтобы найти список, Саймон мог попробовать разыскать брата.

– Как думаешь, где держат Эмилию с Ноланом? – спросил он по пути. Шарлотта помрачнела, и он постарался не вспоминать о том, что они даже не знали, остались ли их брат с сестрой в живых. У Нолана хотя бы был шанс. Но Эмилию похитили месяц назад.

– Темницами уже очень давно не пользовались, так что там всё проржавело, – сказала Шарлотта. – Скорее всего, их держат в жилых помещениях.

– Нам нельзя разделяться, – сказал Хьюго, нервно дёргая рукав поношенной куртки. – Вы должны меня прикрывать.

– Но Нолан… – начал Саймон.

– Поищем их, когда раздобудем список, – пообещал он. – Я вам помогу. Но нужно действовать по порядку, иначе ничего не выйдет. Совет явно хватится пленников быстрее, чем заметит, что в их систему кто-то проник.

Саймон хотел возразить, но, к сожалению, Хьюго был прав. На кону стояли жизни не только Нолана и Эмилии, а сейчас появился шанс исследовать Цитадель незамеченными – возможно, единственный. Пока Хранители совещались, они не могли никого казнить, и если щепотка терпения могла спасти жизни не только их брата и сестры, но и всех Наследников в списке, Саймон мог подождать.

– Если потеряем друг друга, сразу уходите, – сказала Шарлотта. – Только не рискуйте лишний раз и не бегите прямо в Ковчег. Сначала стряхните «хвосты», а то нас всех переловят.

– Не знаю, как у Саймона, а вот у меня только один хвост, – невинно сообщил Хьюго. – Короткий, конечно, но сойдёт.

Шарлотта посмотрела на него взглядом, которым можно было плавить сталь.

– Серьёзно? По-твоему, у нас есть время на шутки?

Хьюго пожал плечами,

– А почему бы и нет, учитывая, что мы можем не дожить до полудня.

– Доживём, – сказал Саймон. – Главное, действовать с умом и осторожностью и не разбредаться, и тогда у нас всё получится.

– Сказал человек, умеющий превращаться в кого угодно, – хмыкнул Хьюго, но улыбнулся. Саймон выдавил улыбку в ответ, хотя тревога продолжила грызть изнутри, пока полностью не опустошила. Он старался убедить себя, что всё пройдёт замечательно. Хьюго добудет список, Шарлотта поймёт, где держат Нолана с Эмилией, а Саймон спасёт их, пока Хранители ничего им не сделали. А потом, как только передаст Катарине имена потенциальных Наследников, нуждающихся в защите, он вернётся домой с семьёй, сдаст экзамены и больше никогда даже не вспомнит о Хранителях, Камне Судьбы и казнях.

Несколько минут спустя они добрались до тупика, которым оканчивался коридор. Шарлотта пошла щупать стену в поисках замка, и когда Саймон уже забеспокоился, что им придётся возвращаться, где-то что-то щёлкнуло, и дверь распахнулась.

Саймон выглянул наружу. Ему открылся длинный белый коридор с позолоченной лепниной на потолке; в отличие от грязных портретов у входа, висящие здесь картины сверкали чистотой, а коридор украшали бюсты мужчин и женщин, стоящие на мраморных постаментах. Вот это действительно напоминало замок, в котором когда-то давно проживала королевская семья.

– Кто это? – шёпотом спросил Хьюго, указывая на ближайшую статую.

– Хранитель из восемнадцатого века, – проворчала Шарлотта. – Не спрашивай, как зовут, всё равно не вспомню. Пойдёмте быстрее, времени нет.

Они тихо прошли по коридору, тщательно обходя изящные и крайне хрупкие бюсты. Шарлотта пропустила три двери, а в самом конце коридора остановилась у четвёртой – и, оглянувшись через плечо, подёргала ручку.

– Заперто, – сказала она, хмурясь. – Саймон…

– Уже, – сказал он, превращаясь в муравья. Скользнув под дверью, он поспешно вернул себе человеческий облик и открыл засов. – Это что, приёмная? – спросил он, когда Шарлотта с Хьюго заскочили внутрь. На стенах, оклеенных синими обоями с золотыми вензелями, не висело никаких других украшений, а рядом с дверью стояла простая деревянная скамья.

– Да, надо же отцу показать своим посетителям, что его время важнее, чем их, – сказала Шарлотта, целенаправленно проходя по полированному паркету ко второй двери и спокойно её открывая. – Идёте?

Переступив за порог, они оказались в просторном кабинете, и Саймон на мгновение поражённо остановился. Внутри было чисто и опрятно, но все стены были полностью завешаны картами. И не древними картами, которые вывешивали как украшение, но современными планами сотен разных городов всего мира: от Лондона до Дубая, от Найроби до Сан-Паулу, от Токио до Берлина, Йоханнесбурга, Брисбена, Лимы, Каира и Нью-Дели. Некоторые из них пестрели канцелярскими кнопками и пометками, а некоторые остались абсолютно нетронутыми.

Хьюго с Шарлоттой картами не заинтересовались. Вместо этого они подошли к длинному дубовому столу, на котором стоял новенький монитор. Почему-то для Саймона это стало неожиданностью: он не думал, что обнаружит современный компьютер в древних стенах Цитадели.

Хьюго тут же взгромоздился на кожаное кресло перед клавиатурой.

– Нужен пароль, – объявил он. – Могу попытаться угадать, но на это уйдёт время, и…

– Не надо. – Шарлотта сняла со стола жёлтый стикер и протянула его Хьюго. – Отец всегда их записывает.

– Что, никто ему не сказал, как это опасно? – спросил Хьюго, не отрывая взгляда от экрана. – Да! Всё, вошёл.

Пока он работал, Шарлотта подошла к Саймону, изучающему карты.

– Я не знаю, зачем они, – сказала она, опережая вопрос. – Отец всегда говорил, что ему просто нравится на них смотреть, а кнопки отмечают места, где он был и куда хочет съездить.

– Он много путешествует? – спросил Саймон, но она покачала головой.

– Вообще не путешествует. Хранителям нельзя уезжать из Цитадели – они должны охранять Камень Судьбы. Может, поэтому он так любит карты, – сказала она. – Скучает по свободе.

Честно признаться, Саймона не особо волновало, по чему там скучает Ромул Дюбуа. Сложно было сочувствовать ему, зная, что он сделал с Ноланом и Эмилией – и зная, что творили Хранители на протяжении последних веков.

– Слушай, как думаешь, мы сумеем обыскать всю Цитадель или нас заметят? – спросил он.

Шарлотта качнула головой:

– Заметят. Но у меня есть идея. Помнишь, ты говорил, что Нолана держат без сознания, потому что иначе он бы попытался сбежать?..

– …кто в здравом уме так подумает?

Они замерли, резко обернувшись в сторону двери, из-за которой донёсся голос Ромула.

– Напряжение в народе растёт, – сказал другой мужчина, судя по акценту – не европеец. – Сложно винить их за настороженность, учитывая, какие настали времена.

– Да, разумеется, – с явным раздражением ответил Ромул. – Поговорим позже, Цян. Нам скоро идти к Торнам, а у меня ещё есть дела.

В приёмной послышались шаги. Шарлотта, молча схватив Саймона за руку, потянула его к столу, и они спрятались за ним вместе с Хьюго, который смотрел на них такими огромными глазами, что они, казалось, вот-вот вывалятся.

Дверь в кабинет распахнулась.

Саймон в ужасе огляделся. Помимо стола, тележки с напитками и гостевых кресел, мебели в кабинете не было. Он мог бы сбежать без проблем, но Хьюго спрятаться было сложнее, а Шарлотта… что оставалось ей? Забраться под стол и надеяться, что отец не догадается посмотреть вниз?

– Мне нужно ещё пять минут, – едва слышно прошептал Хьюго на выдохе.

Саймон нахмурился. Он мог выиграть немного времени – оставив Шарлотту с Хьюго без прикрытия. И он уже тихо пополз вперёд, как Шарлотта коснулась его плеча и помотала головой.

– Я сама, – одними губами сказала она.

Саймон не успел даже возразить – да и что бы он сказал, не выдав себя Ромулу? – как Шарлотта выпрямилась во весь рост.

– Явился, да неужели? – холодно произнесла она.

Звяк.

Раздался звон разбившейся чашки, дождём осколков рассыпавшейся по полу.

– Шарлотта? – ахнул Ромул. – Что ты…

– Это правда? – Она пошла к нему, и Саймон осторожно выглянул из-за стола. Ромул стоял к ним спиной, а вот лицо Шарлотты было видно прекрасно. – Ты сам отдал им Бэка с Эмилией?

– Прости, я не понимаю, о чём ты, – сказал Ромул. Он шагнул к ней, хрустя фарфоровыми черепками. – Кому отдал?

– Верховному Совету, – выплюнула она, словно это было оскорблением. – Я знаю, что они похитили Бэка. Что они… что они убили его. А ты даже не попытался их остановить. – Её глаза покраснели, наполняясь слезами, но она даже не подумала их вытереть. – А теперь они забрали Эмилию. Она хоть жива? Или ты и её позволил убить?

Ромул беспомощно раскрыл рот.

– Кто тебе это сказал? – дрожащим голосом спро- сил он. – Кто посмел обвинить меня в убийстве собственных…

– Мама. – Шарлотта отступила, сделав шаг к двери. – Она мне всё рассказала.

– Твоя… твоя мама? – Ромул потянулся за ней, отходя от стола. – Она ошибается, Шарлотта. Я бы ни за что не позволил сотворить такое со своей семьёй. После исчезновения Бэка твоей матери было очень непросто…

– И что, скажешь, она сумасшедшая? – без всякого веселья рассмеялась Шарлотта. – Или это я сумасшедшая, раз поверила ей?

– Н…нет, что ты, – сказал он. – Давай поговорим, мон шу. Только не уходи, я всё тебе расскажу, обещаю.

Он потянулся к ней, но Шарлотта отпрянула.

– Всё? – хрипло выдохнула она. – И про то, что Совет сделал с Эмилией? И про то, где похоронен Бэк? Всё-всё?

Ромул остановился в дверях. На момент Саймону показалось, что он вот-вот сломается и действительно всё расскажет, но он лишь расправил плечи и опустил руку.

– Зачем ты пришла, Шарлотта? – Тепло из его голоса пропало, и Шарлотта замерла, сделав несколько шагов в глубь приёмной.

– Хотела увидеть тебя, – гневно ответила она. – И сказать, что всё знаю. Зачем, по-твоему, мне ещё приходить? Думаешь, захотелось вернуться домой? Цитадель мне больше не дом, а ты мне не отец, и я никогда тебя не прощу, ни за что!

Жестокие слова отскочили от Ромула, словно пустышки.

– Ладно, – сказал он. – Но почему именно ко мне в кабинет?

В воздухе, казалось, разлился холод. Саймон глянул на Хьюго, который теперь прятался под столом, превратившись в барсука.

– Ты же знаешь, как я не люблю охрану, – сказала Шарлотта, но в её голосе послышался страх. Осколки вновь хрустнули под сапогом Ромула, и Шарлотта, мигом побледнев, заскочила обратно в кабинет. – Папа…

– Что ты здесь делаешь, Шарлотта? Что ты задумала? – сухо спросил он. – И как ты вообще разыскала мать?

Он уже пересёк половину кабинета и с каждым шагом подбирался всё ближе к столу. Шарлотта попыталась схватить его за руку, но Ромул не позволил, полностью её игнорируя.

У Саймона пересохло во рту. Ромул, облокотившись о полированную столешницу, склонился и попытался заглянуть в монитор, но не успел, потому что к нему подскочила Шарлотта.

– Стой! – крикнула она, хватая его за белую мантию. Ромул пошатнулся, едва не упав, и выругался.

– Да как ты смеешь! – Он навис над ней, в ярости занося руку, и больше Саймон не колебался. Он выскочил из-за стола и сбил Ромула с ног, пока он не успел её ударить.

Ромул, не ожидавший нападения, повалился коленями прямо на осколки. Взвыв, он оттолкнул Саймона, и тот врезался в Шарлотту. Но она каким-то чудом удержала его на ногах, и Саймон выпрямился, закрывая её собой.

– Не трогай её, – прорычал он, занося руку с когтями.

– Пусть только попробует, – сквозь зубы сказала Шарлотта. – Он об этом ещё пожалеет.

Но Ромул её не слушал. Он огромными глазами смотрел на Саймона, и в его взгляде застыл искренний ужас.

– Ты, – прохрипел он. – Стража! Стража!

Шарлотта схватила Саймона за плечо, впиваясь пальцами в куртку.

– Беги, – поспешно сказала она, – пока тебя не поймали.

– Но… – начал он, оглядываясь на стол, под которым всё ещё сидел Хьюго.

– Я разберусь, – пообещала она. – Беги.

Сглотнув, он метнулся к двери, скрипя кроссовками по паркету, выскочил в коридор и тут же столкнулся с одним из бюстов, опрокидывая его на пол.

– Стража! – вновь крикнул Ромул, и его голос эхом разнёсся по коридору. – Пленник сбежал! Заприте все входы и выходы!

Где-то поблизости послышался топот, и Саймон со всех ног понёсся по коридору, пытаясь осознать сказанное.

Пленник.

Ромул принял его за Нолана.

А раз он принял его за Нолана…

Саймон расплылся в улыбке, обернулся стрекозой, не обращая внимания на звенящие в стенах замка гневные крики, и полетел прочь.

Его брат ещё жив.

19. Кошки-мышки

Цитадель оказалась лабиринтом коридоров и пересекающихся комнат, и очень скоро Саймон абсолютно и полностью в ней заблудился.

Он уже не знал, сколько стражников за ним гонится – сначала их было человек пять, но с каждым новым коридором к ним присоединялся кто-то ещё. Повсюду раздавались крики, и хотя Саймон не понимал слов, возрастающие гнев и отчаяние были слышны отчётливо.

В облике стрекозы он пролетал гостиные, галереи, столовые и конференц-залы; комнаты, заваленные давно заброшенными музыкальными инструментами, бальные залы, с расписных потолков которых свисали хрустальные люстры, и чуланы, переделанные в офисы чиновников, которым не удалось стать Хранителями. Однажды он даже наткнулся на лестницу и спустился на пару этажей, оказавшись в большой пустой кухне.

Несмотря на все его манёвры, солдаты Верховного Совета умели поспевать за анимоксами, и как бы быстро он ни летел, оторваться не получалось. Дважды он менял форму – сначала превратился в малиновку, затем в колибри, – но и это не помогло, ведь они знали, что он Наследник.

Он даже подумал спрятаться за картиной где-нибудь в тёмном углу, но это было плохой идеей. Ему нужно было не сбежать, а отвлечь их – если бы он пропал, стражники погнались бы за Шарлоттой с Хьюго. Пока они носились за ним, у друзей был шанс спастись.

Резко повернув влево, он очутился в длинной галерее, увешанной старыми портретами, потускневшими без должного ухода. Кое-где холсты были с трещинами, а несколько картин и вовсе валялись на полу, небрежно вытащенные из рам. Изображённые на них люди явно жили много столетий назад, и с запозданием Саймон заметил, что почти все они были с регалиями.

Королевская семья.

Он летел в двух метрах над полом, когда тело начало изменяться. Всего мгновение назад он был колибри, часто-часто взмахивая крылышками, – а в следующую секунду тело резко трансформировалось без всякой на той причины, и Саймон повалился на землю в виде человека.

Он в оцепенении затряс головой, ничего не соображая. Снова попытался превратиться, но у него не вышло. Потирая колено, которым ударился при падении, он осторожно поднялся на ноги. Что случилось?

Крики за спиной стали громче, и он снова услышал шаги. В галерею вбежал знакомый светловолосый солдат в бордовой форме, за которым следовала подмога. Кажется, это был Вадим – офицер, который вместе с Ромулом выходил встречать маму и дядю Саймона.

Саймон побежал дальше, игнорируя боль в ноге. По пути ему попался брошенный портрет трёх детей, который он перепрыгнул, безуспешно пытаясь превратиться. Но его силы пропали. Оставалось только бежать.

И он бежал – миновал галерею, промчался через цепочку комнат, в которых не было ничего, кроме тьмы и пыли. За ним оставались следы, но вариантов всё равно не было. Оставалось только надеяться, что где-то поблизости попадётся выход, и тогда…

Бам.

Там, где Саймон только что пробежал, в стену врезался арбалетный болт. Он вздрогнул, но не остановился. Мимо просвистел второй болт, в этот раз задев куртку, и мысленно Саймон выругался.

– Давай же, – пробормотал он, пытаясь призвать на помощь свои силы. – Давай…

Мгновение спустя кожу покрыли перья, и он обернулся колибри, словно ничего и не произошло. Издав радостный возглас, Саймон взлетел и на всей скорости понёсся куда подальше. Раз они дошли до оружия, игры кончились: нужно было бежать.

Он взлетел и выпорхнул в открытое окно. Приняв обличье человека, он поспешно схватил древний подсвечник, швырнул его в стекло, а потом снова взлетел и вырвался в открытое небо.

С болезненно колотящимся в груди сердцем он принял знакомую и куда более быструю форму сапсана и облетел Цитадель, пытаясь отыскать Хьюго с Шарлоттой. Он не знал, как долго стражники за ним гнались – десять минут? Дольше? Друзья успели сбежать?

Он завис в небе над Цитаделью, не зная, стоит ли возвращаться. Хьюго не был готов к драке, а Шарлотта и вовсе не умела превращаться. Саймон должен был им помочь – если их схватят, виноват будет он.

Но замок был для него лабиринтом. Он не знал, куда отведут Хьюго с Шарлоттой, если их арестуют. Так что оставалось только вернуться в Ковчег и ждать их возвращения, а если они не появятся – тогда нужно будет решать, что делать дальше.

Пролетев над городом, он буквально за несколько минут добрался до Ковчега и нырнул внутрь через дыру в крыше. Приземлившись, он заметил стоящую неподалёку Таню, сжимающую в руках балерину.

– Шарлотта? – спросила она, глядя на него большими глазами. Саймон помедлил.

– Она скоро вернётся, – успокоил он, прекрасно понимая, что не может этого обещать. Но ему и не пришлось – Таня нахмурилась, непонимающе глядя на него, и он вспомнил, что она не говорит по-английски.

– Шарлотта, – снова сказала она, но с нажимом. – Хьюго?

– Они, эм… скоро будут, – ответил он, показывая на окно, через которое Шарлотта влезла вчера вечером. – Надо только подождать.

– Отлично, – раздался ещё один голос, и навстречу ему засеменил По Бишара. – Ну, как всё прошло?

Саймон раскрыл рот, но не смог выдавить из себя «хорошо» и сжал губы. По помрачнел и сел на задние лапы.

– А они точно вернутся?

– Не знаю, – честно сказал он. – Мы разделились.

Татьяна взволнованно посмотрела на них, но По, видимо, тоже не знал её языка. Он вздохнул.

– Значит, будем ждать.

Следующий час Саймон без остановки расхаживал по Ковчегу, пытаясь разобраться в произошедшем. Шарлотту с Хьюго, скорее всего, схватили, – но его брат был жив, точно, на все сто процентов жив, и Саймон не мог сдержать радость. Пока у него оставался шанс спасти Нолана, он был готов справиться со всеми препятствиями, встающими на пути.

– Может, хватит уже? – попросил По, когда Саймон в очередной раз обошёл весь Ковчег. – У меня от тебя голова кружится.

– Прости, – сказал Саймон. – Ненавижу ждать. Они… – Он глянул на Таню, которая тихо играла с балериной, сидя под деревом. – Они бы уже вернулись, если бы смогли сбежать, да? – понизив голос, добавил он.

– Сложно сказать, – мрачно ответил По. – Шарлотта всегда выбирает длинные окольные пути, особенно если подозревает, что за ней следят.

Саймон поджал губы и сказал себе, что скоро они вернутся. Может, им пришлось разделиться и Шарлотта долго искала Хьюго, чтобы помочь выбраться из Цитадели. То, что они пока не пришли, не значило, что их схватили.

– Расслабься, – посоветовал По, укладываясь на живот. – Шарлотта очень способная, я таких людей ещё не встречал. Если уж кто и сможет сбежать, так это она.

– А Хьюго? – сказал Саймон. – Если Ромул застал его за компьютером…

– Что, не веришь ты в меня, дружище?

На втором этаже у перил показался Хьюго, и от облегчения у Саймона чуть не подогнулись ноющие колени.

– Хьюго! Как ты? Шарлотта с тобой? – спросил он, подбегая к лестнице, по которой тот спускался.

– Я в порядке, – сказал он, спрыгивая с последних ступеней. – Кучу времени проторчал в дурацком проходе, пока в саду народ шастал, вот и всё. А Шарлотта что, не вернулась?

Саймон с рухнувшим сердцем покачал головой:

– Я думал, она с тобой.

Хьюго нахмурился.

– Я её искал, но она сбежала сразу после тебя. Больше я её не видел.

Все доводы, которыми Саймон сам успокаивал, резко испарились, и он нервно дёрнулся в сторону лестницы.

– Пойду поищу её.

– Стой. – Хьюго схватил его за руку. – Если Шарлотту поймали, нам нужен план.

– У меня есть план, – сказал Саймон. – Я сдамся им в обмен на её свободу.

Хьюго фыркнул.

– Ну да, она очень обрадуется, когда узнает, что Наследник, ради которого она облетела полмира, сам пришёл к людям, пытающимся его убить.

Саймон резко выдохнул.

– А что нам ещё делать? – поинтересовался он гневно. – Ты же видел, как Ромул себя вёл. Если Верховный Совет её поймал…

– Я тебя умоляю, поймают они меня, как же, – раздался сверху знакомый голос. Не веря своим ушам, Саймон вскинул голову и увидел на лесенке спускающуюся Шарлотту. Она тяжело дышала, вся растрёпанная, но живая.

– Шарлотта! – воскликнула Таня и, бросившись ей навстречу, обхватила за пояс. Лицо Шарлотты смягчилось, и она крепко обняла её в ответ, зарываясь пальцами в волосы. Они тихо заговорили – Саймон не знал, о чём, но Шарлотта, видимо, пересказывала их приключения. Они жестикулировали и иногда поглядывали в сторону Саймона, но в конце концов Таня вернулась к своей балерине, наговорившись.

– Достал список? – спросила Шарлотта, подходя к ним. Саймон тоже посмотрел на Хьюго, но тот покачал головой.

– Меня выкинуло из системы, когда началась облава.

Она недовольно нахмурилась.

– Я так и думала. Значит, попытаемся ещё раз, – сказала она. – На ближайшие пару дней в Цитадели усилят охрану, но рано или поздно снова нападут Одичалые, и им придётся разбираться с ними. Надо только подождать.

– Подождать? – спросил Саймон. – Но как же Эмилия с Ноланом?

Что-то мелькнуло в её взгляде, и она опустила глаза.

– Я не нашла Эмилию, – сказала она. – А я искала. Уж поверь, я искала. Но Нолан… он жив.

– Ты его видела? – спросил Саймон с надеждой. – Ты узнала, где его держат?

– Я его не видела, но я проследила за отцом, – ответила она. – Пока все гонялись за тобой – молодец, кстати, отлично отвлёк их, – он пошёл в тронный зал. А когда вышел, выглядел уже не таким напряжённым.

Саймон захлопал глазами.

– Думаешь, Нолана держат в тронном зале?

– Именно. Отец сразу же отозвал погоню. Он видел твоего брата своими глазами.

– Но… как? – надломившимся голосом спросил он. – Нолан бы сопротивлялся. Может, он всё ещё без сознания?

– Не знаю, – сказала она. – Выясним по ходу дела.

Это не слишком обнадёживало, но пока Саймон пытался понять, как ещё Совет может сдерживать его брата, Шарлотта взяла палку и принялась что-то чертить.

– Что это? – спросил Хьюго, наклоняясь.

– Карта, – ответила она. – В следующий раз пойдём не вслепую.

Вскоре Шарлотта набросала весьма подробный план минимум половины Цитадели. Часть она опустила, оставив лишь самое важное, но в итоге Саймон всё равно смог отследить свой путь отхода.

– Это же галерея, да? – спросил он, указывая на длинный коридор, нарисованный на втором этаже. – С портретами бывших правителей?

Она кивнула.

– Да, раньше мы с Бэком и Эмилией постоянно там играли. Придумывали всем имена, потому что никого не знали. Как ты догадался? – спросила она.

– Да просто, – сказал Саймон, – я потерял там свою силу.

– Потерял силу? – поражённо переспросил Хьюго. – Когда?

– Пока за мной гнались стражники. Я просто превратился в человека, – сказал он, – сам не знаю, почему. Несколько минут я ничего не мог сделать, а потом всё прошло.

Шарлотта сощурилась, склоняя голову.

– Странно, – пробормотала она. – Галерея находится прямо над тронным залом.

И неожиданно, словно он знал ответ изначально, Саймон всё понял.

– Твоя мама ведь говорила, что Камень Судьбы нестабилен, так?

Шарлотта подняла на него изумлённый взгляд.

– Хочешь сказать…

В кармане завибрировал телефон, но он не обратил на него внимания.

– Камень Судьбы лишает анимоксов способностей, если к нему прикоснуться, – сказал он, поспешно соображая. – Вдруг он может их приглушать, если просто оказаться рядом?

Хьюго присвистнул.

– Тяжело нам придётся.

– Вам, – заметила Шарлотта, продолжая как-то непонятно смотреть на Саймона. – Я не умею превращаться.

– И поэтому ты ничего не заметила, хотя жила в Цитадели, – сказал Саймон.

Она ошарашенно покачала головой:

– Ну конечно. Конечно. Нам категорически запрещалось заходить в тронный зал, потому что Хранители проводят там официальные церемонии и испытания. Но я всё равно забралась туда, когда мне было шесть, – сказала она. – Я уже мало что помню, но было очень холодно и темно. Как будто Камень Судьбы высосал всю жизнь.

Саймон опустил взгляд на карту.

– И ты к нему прикоснулась, да? – спросил он. – Поэтому у тебя и не проявились способности.

Помолчав, Шарлотта кивнула.

– Я не знала, что натворила, но почувствовала… как будто что-то пропало. Мне до сих пор кажется, что чего-то не хватает, чего-то важного, но это не описать словами. Отец нашёл меня рыдающей у Камня Судьбы, – добавила она. – Родители сразу поняли, что случилось. Мне кажется, они до сих пор винят в этом себя.

Хьюго смотрел на неё с искренним изумлением.

– Какой кошмар, – пробормотал он.

– Сочувствую, – тихо сказал Саймон. Когда он потерял свои способности в битве, казалось, что умерла часть его души. Не самая важная, но всё же та, на которой строился фундамент его личности. Если бы он не вернул себе силы – если бы ему не пришлось рисковать собой, чтобы уничтожить Хищника, и он стал бы просто анимоксом, лишившимся способностей, – что бы с ним стало? Саймон не знал, но понимал: в отличие от Шарлотты, у него бы не хватило сил принять такую потерю.

– А что внизу, кроме тронного зала? – наконец нарушил молчание он. Шарлотта присела рядом с рисунком, упорно глядя в землю.

– Только пещеры.

– Пещеры? – удивлённо спросил он. – Которые ведут в горы? Их охраняют?

Она покачала головой:

– Про тоннели известно только Хранителям, да и ориентироваться в них так сложно, что лезть через них в Цитадель – просто самоубийство. Лучше снова пойдём через сад. Его не так хорошо охраняют, как парадный вход…

Бам.

Стены Ковчега содрогнулись с такой силой, что у Саймона щёлкнули зубы, и все резко обернулись к проржавевшей двери, стоявшей закрытой уже многие годы.

– Что… – начал он, но последовал новый взрыв, и двери протестующе заскрипели.

– Быстрее! – выдохнула Шарлотта. – Карта!

Хьюго побежал запирать кабинет, а она принялась поспешно стирать план замка, и Саймон бросился помогать.

– Кто это? – спросил он. Сердце у него сжалось.

– А ты как думаешь? – коротко бросила она. – Спрячься. Если тебя поймают…

Очередной оглушающий взрыв сотряс Ковчег, и только Саймон обернулся мухой, как двери не выдержали. На склад тут же ворвались солдаты Совета – а вслед за ними вошёл знакомый блондин в офицерской форме.

Тот самый, что гнался за Саймоном в галерее. Глава охраны Цитадели.

Вадим Сергеев.

20. Бег по кругу

– Здравствуй, Шарлотта, – сказал Вадим, внимательно оглядывая большое открытое пространство склада. – Как я рад, что наконец-то тебя нашёл.

– Да ещё бы, – отозвалась Шарлотта с обманчивой лёгкостью, медленно шагая вперёд. – Тебя отец послал? Приказал вернуть меня домой?

– Да, меня послал он, – согласился Вадим и пошёл к ней. – Но ты лишь половина добычи. Где Наследник?

Саймон заметил Таню, спрятавшуюся в дальнем углу под навесом. Она вжималась в стену, прижав к груди балерину, и он опустился на её плечо, ощущая, как сердце колотится в горле.

– Наследник? – невинно переспросила Шарлотта. – Боюсь, я не знаю, о ком ты.

– Не шути со мной, – выплюнул он. – Тебе прекрасно известно, о ком речь, и если мне придётся разнести ваши вонючие трущобы по кирпичику – поверь, я это сделаю.

Шарлотта фыркнула.

– Он ушёл к Одичалым, как только понял, что его брат жив.

– Уверена? – спросил Вадим, укладывая ладонь на арбалет.

– Абсолютно, – отозвалась она. – По ложному следу идёшь, Вадим.

– Тогда, думаю, ты не будешь против, если мы тут немного осмотримся. – Он махнул рукой, и солдаты разошлись по Ковчегу. Часть из них пошла проверять углы и закутки, где не убирались, скорее всего, с самого закрытия фабрики, а часть обернулась анимоксами и отправилась обыскивать деревья. Чем ближе стражники подбирались к Тане, тем сильнее её начинало трясти, и Саймон безумно жалел, что не может успокоить её и сказать, что всё будет хорошо.

Но не в его силах было обещать нечто подобное – потому что Вадим, подойдя к Шарлотте, остановился буквально в нескольких сантиметрах от неё. Шарлотта не шевелилась, но даже издалека было заметно, насколько она напряжена.

– Я никуда с тобой не пойду, – прорычала она, а Хьюго попятился к лесенке.

– Увы, тогда придётся забрать тебя силой, – сказал Вадим. – Очень жаль. Я-то обещал твоему отцу, что ты останешься целой и невредимой.

– Зато я ничего ему не обещала, – сказала Шарлотта. И Саймон не успел даже понять, что происходит, как её кулак врезался Вадиму в горло.

Тот, отшатнувшись, согнулся, хрипя так, что волосы на руках встали дыбом. Саймон в ужасе смотрел, как Вадим пытается вздохнуть, но Шарлотта ни капли не испугалась его реакции на удар. Наоборот, она воспользовалась возможностью и бросилась к навесу, прочь от Вадима.

– Беги! – крикнула она Хьюго, который уже карабкался по лестнице. – Я найду Та…

Неожиданно в тёмном углу возник стражник, и Таня пронзительно завопила, когда её схватили. Она пиналась и вырывалась изо всех сил, но мужчина всё равно потащил её к Вадиму, и Саймону только и оставалось, что отчаянно цепляться за её свитер.

– Таня! – крикнула Шарлотта, бросаясь им наперерез, но замерла, когда солдаты наставили на неё оружие. К этому моменту Хьюго уже добрался до второго этажа; он должен был слышать крики, но всё равно побежал дальше.

Откашлявшись, Вадим выпрямился, осторожно массируя горло. Глаза у него слезились.

– Ну здравствуй, Татьяна, – прохрипел он, и солдат опустил её рядом с ним. – Не волнуйся. Я тебя не трону, если Шарлотта меня не заставит.

– Да что ты от меня хочешь? – дрожащим голосом спросила та. – Я же сказала, Наследник ушёл.

– Я тебе верю, – ответил Вадим. – Ничего, он ещё вернётся за своим братом. А пока что хватит и тебя.

– Я же сказала, я никуда не пойду. – Но в её голосе уже не было прежней уверенности, и Саймон в ужасе выглянул из-за волос Тани.

Несколько секунд Шарлотта с Вадимом смотрели друг другу в глаза, а потом он схватил Таню за запястье.

– Значит, придётся тебя убедить, – прохрипел он скрипуче, доставая дубинку. – Я не желаю девочке зла, но раз ты такая упрямая…

Таня завизжала, вырываясь из его хватки, и Саймон стиснул зубы. Раз Вадим был готов опуститься до такой низости – ладно. Саймон не даст Таню в обиду, даже если придётся выдать себя и ввязаться в заведомо проигрышную битву. Но только он приготовился превратиться в массивного гризли и броситься на Вадима, как Шарлотта подала голос.

– Ладно! – сказала она резко. – Я пойду с вами, но сначала отпусти её. Никаких заложников – только я.

Вадим обдумал её слова.

– Хорошо, – сказал он, отпуская Таню. Та, охнув, пропихнулась мимо стражников и бросилась к Шарлотте. Саймон не знал, что она ей шептала – успокаивала, скорее всего, и глаза у неё блестели от слёз.

– Никуда не уходи, – наконец сказала она, касаясь щеки Тани. Саймон знал, что эти слова предназначались ему, и хотя ему всё равно безумно хотелось проследить за ними, он понимал: если Вадим обманул Шарлотту, то Таня останется без защиты.

Поэтому ему оставалось только в бессильном отчаянии наблюдать, как Шарлотта с высоко поднятой головой подходит к Вадиму.

– Ну что, закуёшь меня в кандалы и проведёшь по всему городу, как преступницу? – поинтересовалась она, а он усмехнулся.

– Ну что ты. Но, боюсь, мне придётся перестраховаться.

Саймон даже понять ничего не успел, как шеи Шарлотты коснулась игла. Не теряя времени даром, Вадим вколол ей лекарство, и глаза Шарлотты закатились. Она повалилась на землю.

Довольно улыбаясь, он закрыл шприц колпачком.

– Сама понимаешь, – с хрипотцой сказал он. И, резко махнув рукой солдатам, Вадим направился к выходу, а Шарлотту потащили за ним.

Таня вжималась в дерево, пока последние стражники не скрылись из виду, оставив за собой распахнутую дверь. Только тогда она безмолвно разрыдалась, и когда Саймон обернулся человеком, чтобы утешить её, Хьюго выглянул из-за навеса.

– Они ушли? – спросил он. Саймон кивнул, обнимая Таню за дрожащие плечи.

– Кажется, да, но лучше проверить.

Хьюго спустился к ним.

– Они вернутся, – сказал он. – В том числе за тобой. Здесь опасно. Нужно…

– Бежать? – спросил Саймон, не в силах сдержаться. – Как это сделал ты?

Он скривился.

– Ты вообще-то тоже не бросился помогать.

– Один я бы с ними не справился, – огрызнулся Саймон. – Если бы я влез, кто-нибудь мог бы погибнуть. Включая Шарлотту и Таню.

Хьюго стиснул зубы, но потом резко выдохнул.

– Я сбежал, потому что всё равно не смог бы помочь, – пробормотал он. – Прости. Драки – не моя сильная сторона.

– И уж тем более не моя. – По Бишара, высунувшись из какой-то норы, вылез и отряхнулся. – Мы ничего не могли сделать. У Шарлотты не было выбора. Вопрос один: как Верховный Совет вообще нас нашёл?

– Не знаю, – сказал Хьюго, облокачиваясь о крошащуюся бетонную стену. – Я всегда очень осторожен. И Шарлотта тоже.

Они с По повернулись к Саймону, и к его щекам прилила кровь.

– Я тоже был осторожен, – сказал он, но тут же закралась неуверенность. Разве он проверял, нет ли «хвоста», когда улетал из Цитадели? Разве прятался по переулкам, меняя облики, разве возвращался окольными путями, чтобы сбить преследователей со следа?

Нет, в ужасе осознал он. Он так испугался за Хьюго с Шарлоттой, что полетел прямиком в Ковчег.

Это из-за него их нашли.

Видимо, по виноватому выражению его лица всё стало понятно, потому что Хьюго тихо выругался, а По опустился на землю, прижимая уши к голове.

– Простите, – выпалил Саймон. – Я испугался, я не подумал…

– Да, это заметно, – пробормотал Хьюго и резко встал, отряхивая джинсы. – Все совершают ошибки, Саймон, но ты крупно облажался. Очень, очень крупно.

– Я её найду, – насилу выдавил Саймон. – Обещаю. Я всё исправлю.

Хьюго протянул руку Тане, и она сжала его ладонь.

– Не разбрасывайся обещаниями, – произнёс он. – Шарлотта сказала отцу, что знает про убитых Наследников. От неё легче избавиться, чем держать в плену.

Кровь мгновенно отхлынула от лица. Саймон даже не думал об этом.

– Я…

– Шарлотта прекрасно дерётся, – перебил его Хьюго. – Но ты не смог справиться с парой десятков солдат, а ей не справиться со всей Цитаделью. – Он вновь пошёл к лесенке. – Пойду, отведу Таню в укромное место. За оборудованием вернусь позже.

Саймон встал, хотя ноги, казалось, набили ватой.

– Помочь тебе донести?

Хьюго покачал головой:

– Слушай, Саймон. Ты мне нравишься. Ты нормальный парень, и цель у тебя вроде вполне благородная. Но мир не крутится вокруг вас с Шарлоттой. Что делать тем, кто приходил в Ковчег за ужином и крышей над головой? Здесь мы в опасности, так что для меня сейчас главное – найти новое место. И тебя я с собой не возьму.

Саймону стало трудно дышать, но удивляться тут было нечему. Хьюго был прав. Его искал Верховный Совет, и он только подверг всех опасности.

– Ладно, – придушенно выдавил он. – Только… береги себя, ладно? Когда всё закончится, Шарлотте будут нужны друзья.

– Сейчас ей нужен ты, – поморщившись, сказал он. – Удачи.

Они с Таней скрылись в глубине второго этажа, и какое-то время Саймон слушал, как они спускаются по пожарной лестнице в переулок.

Впервые с визита Шарлотты в Небесную башню он остался абсолютно один.

Это из-за него похитили Нолана. Из-за него Совет нашёл Ковчег. Из-за него Шарлотту сейчас тащили к её отцу, который спокойно отправил на казнь уже двоих своих детей. И Саймон понятия не имел, как всё исправить.

Не выдержав, он закрыл лицо руками, глубоко дыша и пытаясь справиться с паникой, до боли сдавившей грудь. Он должен был что-нибудь сделать. Хьюго был прав; Шарлотта стала помехой, и никто не согласится обменять её на него, – но Саймон мог бы пробраться в Цитадель. Он мог бы освободить Нолана, и они вместе спасли бы Шарлотту.

Но разве он справится в одиночку? Разве выстоит против Верховного Совета и Хранителей, разве сможет сделать так, чтобы ни Шарлотта, ни брат не пострадали?

Что-то пушистое коснулось его локтя, и Саймон опустил взгляд. По сидел рядом, положив хвост на лапы.

– Вижу, ты сейчас доведёшь себя до истерики, – сказал он. – Могу посоветовать оставить её на потом? Чем быстрее мы вызволим Шарлотту, тем больше у неё шансов.

Саймон шмыгнул носом, вытирая ладони о джинсы.

– Что, думаешь, мы вдвоём одолеем Верховный Совет? – со слабой улыбкой спросил он. По пожал плечами:

– Одолеем, если придётся.

Саймон глубоко вздохнул. Если уж По, который был размером с котёнка и совершенно не умел драться, хватило храбрости отбросить все страхи, то и он должен справиться.

– Ладно, – сказал он. – Нам нужен план.

– Да уж, – язвительно фыркнул По. – Обычно с него и начинают.

Саймон хотел было ответить, но что-то завибрировало в кармане.

Его телефон.

Саймон уставился на сообщения от Уинтер, и напряжение потихоньку начало отпускать.

– Я знаю, что нужно делать.

21. Опрометчивость

Полчаса спустя Саймон стоял посреди сада на крыше и рассказывал друзьям о событиях сегодняшнего утра. Он надеялся, что они поймут его, но они просто смотрели на него с открытыми ртами.

– Вы вломились в Цитадель? – поражённо переспросила Ариана. – С барсуком и девчонкой, которая не умеет превращаться?

– Ты хоть представляешь, что с вами могли сделать? – спросил Джем, качая головой.

– Да ничего он не представляет, – пробормотала Уинтер, сидящая на скамейке. – Понимаю, ты волнуешься из-за Нолана, но долго ты ещё собираешься вести себя как полный идиот?

Саймон нахмурился.

– У нас не было выбора. Люди умирают, нам нужен был список.

– Нет, это Одичалым нужен список, – возразила она. – А тебе нужно позаботиться о себе, потому что мне надоело о тебе волноваться.

Ариана вскинула руку, и Саймон проглотил вертящиеся на языке возражения.

– Что сделано, то сделано, – сказала она. – Сейчас нужно придумать, как вытащить Нолана и Шарлотту. Ты уверен, что он ещё жив? – уточнила она, и Саймон кивнул.

– Шарлотта уверена, а я ей доверяю.

– Чудесно, – закатила глаза Уинтер. – Она тоже так и пышет здравомыслием.

Саймон раздражённо обернулся.

– Я облажался, знаю. Надо было с самого начала всё продумать и попросить у вас помощи. Сколько раз мне ещё надо извиниться, чтобы ты меня простила?

– Хотя бы один, – бросила она. – За Нью-Йорк ты извинился, ладно, но точно не за то, что чуть не отдал себя Верховному Совету на блюдечке с голубой каёмочкой. Что бы мы делали, если б ты попался, а, Саймон?

– Спасали бы их, – сказал Джем, вскидывая брови.

Саймон поперхнулся.

– Я… Простите. Я не хотел.

– Знаем, – с тяжёлым вздохом сказала Ариана. – Но Уинтер права. Ты так хотел нас защитить, но забыл, что мы с самого начала были рядом. Мы же команда, Саймон. Тебе не обязательно было справляться со всем в одиночку, и сейчас мы тебя тоже не бросим.

– Даже если ты идиот, – пробормотала Уинтер. Саймон пропустил её слова мимо ушей.

– Поверь, мы отнюдь не беспомощные, – сказала Ариана, – и мы ничуть не слабее тебя. Так что давай работать сообща, ладно?

– Ладно, – ответил он, нервно сжимая руки. Из головы не выходила западня, переросшая в бойню, которую Верховный Совет устроил Одичалым, но его друзья хотели помочь, поэтому Саймону оставалось только одно: предоставить им всю информацию, которая у него была. – У вас есть блокнот?

Уинтер вытащила из сумки свой и нехотя отдала Саймону.

– Только не расходись, – буркнула она, – второго у меня нет.

Саймон устроился посреди дорожки и поспешно воспроизвёл всё, что запомнил из карт Шарлотты.

– Это Цитадель. Точнее, все важные помещения, – сказал он. – Входы и выходы хорошо охраняются, но через гору проходят пещеры, и если мы в них не потеряемся, то выйдем прямо к тронному залу.

– Пещеры – не проблема, – уверенно сказал Джем. – С моей эхолокацией ориентироваться в них проще простого.

– Постоянно забываю, что на земле от тебя тоже есть польза, – ухмыльнулась Ариана, а Джем просиял.

– Это да, но не всегда. Саймон, – добавил он, – ты не знаешь, в тронном зале кто-нибудь будет?

Он покачал головой:

– Шарлотта сказала, что там держат Нолана, и если Эмилия… если Эмилия ещё в Цитадели, то, скорее всего, тоже там.

Но уверенности в этом не было – и, судя по взглядам друзей, они прекрасно это понимали.

– То есть нам нужно спасти троих, – сказала Ариана. – Что будем делать, если их держат в разных местах? Разделимся?

– Решим на месте, – сказал Саймон. – Я послал По к Одичалым. Катарина предлагала помочь, но я не знаю, сколько их и смогут ли они вовремя добраться до Цитадели.

– Значит, на них не рассчитываем, – нахмурился Джем. – Нелегко нам придётся.

– Очень нелегко, – согласился Саймон, а потом помедлил и добавил: – Даже хуже. Мы думаем, что Камень Судьбы заглушает силы Эмилии и Нолана, и поэтому они до сих пор не сбежали. Если это действительно так, то…

– Когда мы попадём в тронный зал, то не сможем превращаться, – сказала Ариана, и он кивнул.

– Именно.

Воцарилась тишина. Ариана переплела пальцы, хмурясь, а Джем снял очки и принялся тереть их о футболку, хотя стёкла и так казались абсолютно чистыми. Но Саймон не винил их за нерешительность. В конце концов, они были анимоксами, и все их тренировки были сосредоточены на использовании способностей. Если они не смогут превращаться в бою против Хранителей, им придётся очень и очень тяжело.

– Да плевать, – наконец сказала Уинтер, и все повернулись к ней. – Если мы не сможем превращаться, то и Верховный Совет тоже, а мы хотя бы будем готовы.

Ариана задумчиво сжала губы.

– Да, но…

– Но – что? – спросила Уинтер. – Ты дерёшься лучше всех в ПРИЮТе. Я лично видела, как ты справилась с огромным медведем. Что тебе пара бездарностей из Верховного Совета? А ты, Джем, конечно, не такой сильный, как Ариана, но постоянно дерёшься в яме без превращений. Ты тоже знаешь, что делать.

– А как же ты? – тихо спросил Саймон. Уинтер передёрнула плечами – равнодушно, но только на первый взгляд.

– Сцежу себе яда и одолжу у Арианы нож. Как-нибудь справлюсь.

Саймон хотел возразить, но смолк под взглядом Арианы. Брать с собой Уинтер, которая в человеческом виде могла разве что врезать кому-нибудь сумкой, было опрометчиво, – но было бы куда хуже, если бы они оставили её дома, а она всё равно пошла бы за ними. Так они хотя бы могли её защитить.

– Ладно, – сказал он. – Значит, решено.

Добраться до пещер оказалось сложнее, чем ожидалось. Саймону повезло: он превратился в ястреба и посадил к себе на спину Ариану, обернувшуюся чёрной вдовой, а вот Уинтер с Джемом пришлось карабкаться в гору.

– Как же вам повезло, что я не на каблуках, – пробормотала Уинтер, останавливаясь, чтобы передохнуть. – Далеко ещё?

– Не очень, – ответил Джем, отбрасывая волосы со взмокшего лба. – Саймон, ты видишь вход?

– Он прямо за деревом, – крикнул тот с вышины. – Вы почти на месте!

Пока Уинтер с Джемом собирались с силами, Саймон подлетел ко входу в пещеру, который оказался лишь небольшой расселиной в горной породе. Внутри зиял непроницаемый мрак, и Саймон приземлился, мгновенно обращаясь человеком.

– У тебя, случаем, лампы или спичек не завалялось? – спросил он Ариану, которая спрыгнула с его плеча и тоже вернула себе привычный облик.

– Они нам не понадобятся, – сказала она, порылась в фиолетовой поясной сумке и вытащила четыре маленьких фонарика, один из которых протянула ему. – Очень советую тоже себе завести.

– Что, фонарик? – непонимающе уточнил он.

– Походный набор, – сказала она, похлопывая сумку. – Нельзя всегда полагаться на способности. Особенно сейчас, учитывая, на что способен Камень Судьбы.

– Будем надеяться, сегодня мы столкнёмся с ним в первый и последний раз, – сказал он, проверяя фонарик на работоспособность. Ариана фыркнула.

– Учитывая, как часто ты влипаешь в неприятности, Саймон, я бы на это не рассчитывала.

Он поморщился. В чём-то она была права.

– Если бы Верховный Совет не похитил Нолана…

– Тебя бы здесь не было? Возможно, – согласилась она. – Но когда Уинтер рассказала нам про Шарлотту и похищенных детей, я сразу поняла, что ты не пройдёшь мимо. Такой уж ты человек.

– Ты так говоришь, будто это плохо, – пробормотал он.

– Поверь мне, – сказала Ариана, взяв его за руку, – это очень хорошо. Всем анимоксам очень, очень повезло, что силы Звериного короля достались именно тебе.

Он попытался выдавить из себя улыбку, но губы не слушались.

– Я просто хочу жить нормально. Хочу ссориться с братом из-за закончившегося шампуня, ужинать с семьёй по вечерам, ходить в школу и писать тесты, на которые не знаю половину ответов, обедать с друзьями и… и проводить время с тобой. – Он откашлялся, чувствуя, что краснеет. – Но я уже сомневаюсь, что у меня получится.

– Тут ты прав, – признала Ариана. – Но у тебя не получится, потому что ты особенный. Не только из-за способностей. Просто ты добрый, отзывчивый, и если кому-то нужна помощь – ты ради них поставишь себя под удар. Так что да, не жди, что сможешь жить нормальной жизнью. Но кто сказал, что это плохо? И куда бы тебя ни занесла судьба, – добавила она, касаясь его ладони, – я буду рядом. Обещаю.

Их взгляды пересеклись, сердце бешено колотилось. Саймон не знал, как ответить. Он не хотел быть особенным, – но Ариана так описывала его, так на него смотрела, что просыпалось желание действительно стать тем, кем она его считала.

– Ты тоже особенная, – тихо сказал он. – Ты же знаешь? Ты… ты умная, и весёлая, и уверенная, и ты не боишься быть собой. И это не потому, что ты Королева Чёрная Вдова, – добавил он. – И не потому, что анимокс. Если бы мы встретились в моей прошлой школе, ты бы всё равно мне очень понравилась.

– Да уж надеюсь, – с хитрой усмешкой сказала она. – Ты бы мне тоже понравился, Саймон.

Он улыбнулся – и тут же услышал у входа в пещеру тихое ругательство.

– Да неужели, – сказала Уинтер, обмахиваясь. – Я чуть не поджарилась на солнце. Если обгорю…

– Ты же кремом от загара в десять слоёв намазалась, – сказал плетущийся за ней Джем. – И нас заставила. Всё с тобой будет нормально.

Ариана, выпустив руку Саймона, отошла. Ей не было стыдно, он это чувствовал, – но они пришли сюда с целью, от которой нельзя было отвлекаться.

– Ладно, Джем, продемонстрируй-ка нам, какой ты полезный, – с насмешкой сказала она, протягивая фонарики.

– Погоди, – неожиданно произнесла Уинтер. – Саймон, дай телефон.

– Зачем? – спросил тот, но всё равно передал. Уинтер скривилась.

– Лео просто мастер выбирать барахло, даже не верится. Этот телефон старше нас, – пробормотала она, поразительно быстро набирая сообщение. Секунду спустя она уже захлопнула крышку. – Всё. Отправила.

– А что ты отправила? – насторожённо поинтересовался Саймон, когда она небрежно вернула ему телефон.

– Сообщение твоей матери. Я так подумала, раз уж мы идём в Цитадель сражаться с Верховным Советом в полном составе, пусть у них будет на пару заложников меньше.

Саймон судорожно вздохнул. Он об этом даже не думал. Открыв телефон, он прочитал отправленное Уинтер сообщение.

00:10

НУЖНА ПОМОЩЬ. НА ОТЕЛЬ НАПАЛИ ОДИЧАЛЫЕ. ПЕ- РЕДАЙ ДЯДЕ МАЛКОЛЬМУ.

– Ты гений, – выдохнул он. – Как думаешь, они…

Телефон завибрировал, и появилось новое сообщение:

00:11

Скоро будем. Спрячьтесь и ждите нас.

– Они уходят, – с облегчением выдохнул он, крепко обнимая Уинтер. – Спасибо.

Та замерла.

– Они тоже моя семья, знаешь ли, – пробормотала она. Подождала пару секунд. – Не хочешь меня отпустить?

С неловкой улыбкой Саймон разжал руки и убрал телефон в карман.

– Ладно, – сказал он, оглядывая друзей. – Джем, веди.

– Только не потеряйся, – попросила Ариана, включая фонарик. – Как-то не хочется провести в пещере остаток своих дней.

– Постараюсь, – сказал Джем – и, расправив плечи, пошёл прямо в тёмный тоннель.

Опираясь на слова Шарлотты, Саймон ожидал встретить несколько тупиковых поворотов, не более, но пещеры раскинулись под землёй огромной цепью, и Саймон быстро понял, почему Хранители не обеспокоились охраной секретного входа в Цитадель. Саймон бы и за год не выбрался из бесконечных тоннелей, и чем дальше они забирались, тем тревожнее ему становилось. И не только ему.

– Ты точно уверен, что мы правильно идём? – в который раз спросила Уинтер. Джем кивнул, хмуро, но твёрдо.

– Не знаю, как объяснить. Я просто… чувствую, куда поворачивать, – сказал он. – Мы почти пришли.

Он оказался прав; буквально несколько минут спустя очередной поворот привёл их прямиком к древней двери. Судя по фактуре дерева, последние столетия сильно её покорёжили, но когда Ариана вскрыла замок, петли едва слышно скрипнули, и дверь распахнулась.

– Ну, удачи нам, – с дрожью в голосе сказала Уинтер. Саймон, потянувшись, сжал её руку, но через пару секунд она убрала её, нисколько не успокоившись.

На первый взгляд пещера по ту сторону двери ничем не отличалась от предыдущей, но Саймон заметил на стенах факелы. Дорога теперь вела не прямо, а вверх по склону, и вскоре они оказались перед крутой лестницей, вырезанной в толще горы.

– Я пойду первым, – сказал он, и возражений не последовало. Саймон полез вверх, опираясь руками о стены и не забывая предупреждать друзей о самых скользких ступеньках. Свет их фонариков прыгал и трясся, и когда Саймону начало казаться, что он поднялся на высоту половины Небесной башни, впереди показалась очередная дверь.

Она оказалась не заперта. Саймон толкнул её, и она бесшумно открылась, позволяя пройти в огромную комнату, доверху заставленную деревянными ящиками.

– Ничего себе, – сказал Джем, и остальные согласно выдохнули. – Это что?

– Припасы, – с камнем на сердце ответил Саймон. Он узнавал эти ящики – точно такие же стояли на складе Одичалых, только здесь их было в десять раз больше. Хранителям – да всему Верховному Совету в целом – их хватило бы на несколько лет.

– Зачем им столько? – спросила Уинтер, осматривая ближайший ряд. – Кому может понадобиться столько консервированных томатов и марли?

– Тем, кто готовится к войне, – ответил Саймон, кипя от гнева. Жители Аништадта не могли купить даже предметы первой необходимости, хотя запасов хватило бы на весь город.

Но сейчас он не мог ничего с этим поделать, поэтому они пошли дальше, пока не добрались до тёмного коридора. Про склад Шарлотта не упоминала, и он начинал волноваться. Вдруг она что-то забыла? Вдруг до тронного зала было идти и идти?

Но чем дальше он заходил, тем отчётливее ощущал, как что-то внутри исчезает. Вчера, в старой галерее, увешанной королевскими портретами, он этого не заметил, но сейчас не летел, а крался, и спутать это чувство с чем-то другим было сложно.

Поблизости находился Камень Судьбы.

– Запомните, где мы, – прошептал он друзьям. – Здесь начинает действовать Камень.

Джем побледнел. А вот Ариана с Уинтер остановились, и Саймон заметил, как едва заметно изменились их лица, когда они попытались превратиться и у них ничего не вышло.

– Жуть, – прошептала Ариана, тряся головой.

– Мне это не нравится, – пробормотала Уинтер. – Совсем не нравится.

– Если хочешь, можешь остаться караулить проход, – предложил Саймон. Она просверлила его уничтожающим взглядом.

– Я пойду с вами.

Зная, что спорить бессмысленно, они пошли дальше. Вскоре издалека донеслись тихие отзвуки голосов, и он приложил палец к губам.

Коридор резко заворачивал; Саймон осторожно заглянул за угол и увидел огромный зал, ещё сохраняющий отголоски былой роскоши, с высоким потолком, тускло поблёскивающим облупившейся позолотой. Окон в нём не было, но по стенам висели факелы, отбрасывающие длинные зловещие тени, кажущиеся почти чёрными. В центре зала стояли высокие колонны, образующие круг, в центре которого в высоких мраморных креслах восседали мужчины и женщины в белых робах. Или нет – не в креслах.

Они сидели на тронах.

– …слишком опасно, – раздался женский голос с сильным австралийским акцентом. – Мы должны руководствоваться фактами, а не эмоциями, Ромул. Они затмевают разум.

– Я и так руководствуюсь фактами, – сказал Ромул откуда-то из глубины зала. Пригнувшись, Саймон подобрался поближе, не выходя из тени. – И логикой. Ей никто не поверит, а если такие и найдутся, они уже подозревают нас во всех смертных грехах. Но если кто-то узнает, что мы обсуждаем одну только возможность так злоупотребить положением, особенно относительно ребёнка, наша власть над анимоксами пошатнётся ещё сильнее, чем сейчас.

С нового места Саймон видел всех пятерых Хранителей, сидящих вокруг какой-то глубокой ямы. Жестом попросив друзей подождать, он неслышно подошёл к ближайшей колонне и притаился.

– Если оставим её в живых, – произнесла женщина с сединой в каштановых волосах, – то рискуем получить восстание.

– А если казним, то сами навлечём его на себя, – ответил Ромул.

Набравшись решимости, Саймон выглянул из-за колонны и посмотрел в яму. Там, на глубине трёх метров, стоял пьедестал, на котором лежал камень настолько чёрный, что, казалось, он поглощает весь свет.

А рядом с ним, связанные по рукам и ногам, сидели Шарлотта и Нолан.

22. Камень Судьбы

У Саймона перехватило дыханье.

Нолан молчал, но был в сознании и сверлил Хранителей взглядом. Шарлотта, свесив голову, сидела рядом и медленно моргала, борясь со сном. Видимо, до сих пор действовало успокоительное, которое вколол ей Вадим. Значит, вытащить её будет куда сложнее, чем ожидалось.

Что-то коснулось его руки, и только чудом он удержался от того, чтобы вскрикнуть. Оглянувшись, он увидел Уинтер, ничуть не пристыжённую его испугом, а чуть подальше – Ариану и Джема.

– Она слишком много знает, Ромул, – с нарастающим раздражением сказала австралийка. – Понимаю, ты считаешь своим долгом её защитить, но она с самого детства приносила одни неприятности.

– Моя дочь умеет хранить секреты, – резко сказал Ромул. – Да, Шарлотта?

Она заморгала, поднимая на него затуманенный взгляд, и пробормотала:

– Не твои.

Саймон стиснул зубы. Неужели нельзя было соврать?

– Видишь? – сказала женщина. – У нас нет выбора. Если она даже сейчас не идёт на уступки, хотя ей грозит казнь…

– Шарлотта просто ребёнок! – пророкотал Ромул так громко, что его голос эхом разнёсся по тронному залу. – Да, она провинилась, и я готов ответить за её поступки. Но она потеряла брата и сестру – разумеется, это её травмировало.

– Значит, нужно было давно ей помочь и не доводить ситуацию до крайности, – сказал молодой брюнет с латиноамериканским акцентом. Ромул нахмурился.

– Я категорически отказываюсь принимать решение в пользу исполнения приговора, – сказал он. – И если вы проголосуете за казнь, мне придётся снять с себя все полномочия и…

– Это ты их убил, – снова подала голос Шарлотта, поднимая так до конца и не прояснившийся взгляд на отца. – Ты убил собственных детей.

Ромул сглотнул.

– Ты делаешь только хуже, мон шу. Пожалуйста, просто выслушай…

Дверь в противоположном конце зала распахнулась, и Саймон с друзьями пригнулись, вновь спрятавшись в тени, которую отбрасывала колонна.

– Ваша честь, – раздался знакомый хрипловатый голос Вадима. – Простите, что отвлекаю. Мои солдаты обыскали весь город, но так и не обнаружили Наследника.

– Ещё бы, – раздражённо бросила австралийка. – Или ты надеялся, что он будет прогуливаться по рынку и ждать, пока его арестуют?

– К чему такая грубость, Ивонна? – произнёс какой-то другой Хранитель. Саймон, выглянув, увидел черноволосого мужчину, со скучающим видом восседающего на троне. – Вадим делает всё возможное, как и всегда.

– И зачастую этого оказывается мало, – заметила она. – Можете и дальше мириться с его безалаберностью, Цян, пожалуйста. Она ведь принесла нам столько хорошего.

– Мы его найдём, – резко сказал Вадим. – Рано или поздно он явится за братом, и тогда мы его схватим.

Нолан выпрямился, распахивая глаза.

– Саймон? – судорожно охнул он. – Это он тот Наследник, про которого вы говорите?

Ивонна пропустила его слова мимо ушей.

– Ладно, Вадим. Если считаешь, что лучше дождаться, пока он сам к нам придёт – жди. Но не забывай, что мы пытаемся избежать международной войны. Если он оповестит семью о происходящем…

– Его зовут Саймон? – перебил Цян, склонив голову. Нолан стиснул зубы.

– Не трогайте его, – отчеканил он звонко, в твёрдости голоса не уступая Хранителям. – Я сделаю всё, что скажете, только оставьте брата в покое.

На предложение Нолана Хранители только фыркнули – все, кроме Цяна, который подался вперёд и его тёмные глаза заблестели.

– Правда? – спросил он. – И что же ты можешь нам предложить, Нолан Торн?

– Я… – Нолан обвёл их взглядом, и в его глазах блеснула сталь. – Я могу помочь найти остальных Наследников.

Сначала Саймон решил, что неправильно его понял. Но Цян заинтересованно приподнял брови, и Саймон осознал: слух его не подвёл. К горлу подступила тошнота. Нолан не мог так поступить. У него хватало своих недостатков, но он всегда стремился использовать свои силы во благо. Они ведь из-за этого и поссорились – Нолан хотел помочь Шарлотте. Хотел спасти Наследников. Это Саймон отказывался, а Нолан был готов рискнуть ради них жизнью.

Что он задумал? Он хотел обмануть их? Спастись так из плена? Саймон не знал, что на уме у его брата, но говорил он, кажется, искренне. И судя по тому, как зашептались Хранители, они тоже восприняли его предложение серьёзно.

– Ваша честь, – нетерпеливо сказал Вадим. – Ему нельзя верить. Он Наследник. Вы должны последовать примеру ваших предшественников. Вы должны защищать благополучие анимоксов любой ценой.

– И чего же ты хочешь? Казнить их обоих? – поинтересовался Хранитель, сидящий ближе всего к Саймону – женщина из Африки с высокими скулами и короткими волосами. Вадим покачал головой.

– Девочка меня не волнует, ваша честь, – сказал он. – Я доставил её к вам, на этом моя задача выполнена. Какое решение вынесет ваша бесконечная мудрость – не моё дело. Но Наследники обрушатся на наш мир чумой, если оставить их без присмотра. Даже в одиночку они способны справиться с целой армией, а если они объединятся? Мы будем жить под их гнётом не один десяток лет.

– Так давайте я помогу их найти, – настойчиво повторил Нолан. – А когда мы их переловим, можете снова отдать меня под суд и решить, что со мной делать. Только не трогайте бра…

Его перебил оглушающий вой сирены, пронзивший воздух, и Хранители подскочили.

– Что случилось? – выкрикнул Ромул.

Вадим коснулся уха, на мгновение молча глядя в пустоту.

– Одичалые напали на главные ворота, – наконец сказал он. – Ваша честь, могу я…

– Иди, – приказал Цян, взмахнув широким рукавом, и Саймон заметил, что на поясе у него висит меч. – Мы останемся охранять Камень.

Вадим скрылся там же, откуда пришёл, а пятеро Хранителей встали с тронов и направились к арочному проходу. Теперь Саймон смог рассмотреть их, и у каждого с собой оказалось оружие. Секира, копьё, меч и острый изогнутый клинок – они были готовы сражаться. Ни Саймону, ни его друзьям нечего было им противопоставить.

Пока Хранители, вставшие тесным кругом на противоположной стороне зала, громко спорили, что им делать, если Одичалые прорвутся внутрь, Саймон обернулся к друзьям.

– Шарлотта ещё не пришла в себя, – прошептал он. – Снотворное до сих пор действует. Нужно придумать, как её вытащить.

– Могу вывести её через пещеры, – предложил Джем. Ариана, передав ему кинжал, протянула точно такие же остальным. – Сомневаюсь, что они помнят путь наизусть, так что нас точно не найдут.

– Хорошо, – сказал Саймон, сжимая обтянутую кожей рукоятку во влажной от пота ладони. – Тогда мы пока что их отвлечём. Надо освободить Нолана, он поможет.

– Уверен? – пробормотала Уинтер, и Саймон запнулся.

– У него не было выбора. Кто угодно бы так сказал, чтобы выжить. Не нам его судить. Давайте просто их вытащим.

– Конечно, – тихо сказала Ариана и достала из поясной сумки рогатку и какую-то странную стеклянную сферу, полную маленьких металлических бусинок. – Это привлечёт их внимание.

Выглянув из-за колонны с противоположной стороны, Ариана прицелилась, оттягивая рогатку. Саймон ни разу не видел, чтобы она пользовалась чем-то подобным, но сфера, взмыв в воздух, описала изящную дугу и вылетела в проход за спинами Хранителей.

Послышался треск.

Саймон знал, чего ждать, но всё равно вздрогнул от звона разбившегося стекла и дребезга металлических шариков. Когда он высунулся из-за колонны, Хранители, подняв оружие, все смотрели в сторону коридора.

– Что это? – спросила Ивонна, сжимая копьё, а Ромул шагнул в сторону арки. – Одичалые не могли так быстро к нам прорваться.

Брюнет покачал головой:

– Нужно проверить.

– Нет, – возразила африканка, крепче перехватывая рукоять меча. – Мы должны охранять Камень Судьбы.

Саймон понимал, что другого шанса не будет; действовать нужно было сейчас, пока они думали, что делать. Решившись, он быстро спустился по ступенькам в яму, где у Камня сидели связанные Нолан с Шарлоттой. При виде его Нолан распахнул рот, но Саймон поспешно помотал головой, показывая ему лучше молчать. Поговорить можно было позже. В первую очередь нужно было сбежать.

Воспользовавшись кинжалом Арианы, он перерезал верёвки. Нолан тут же потёр запястья, а вот Шарлотта покачнулась, и Саймон успел поймать её за мгновение до того, как она повалилась на пол.

– Я держу, – прошептал Джем, помогая Саймону поставить её на ноги. – Ох, она тяжёлая.

Саймон забросил её руку себе на плечо, сдерживая надсадный выдох.

– Нолан, – тихо сказал он. – Пойдём.

Его брат просверлил спины Хранителей взглядом, но потом всё же отвернулся. Он помог Джему с Саймоном как можно быстрее дотащить едва переставляющую ноги Шарлотту до лестницы. Если бы у них получилось сбежать незамеченными, то можно было пробраться к пещерам и…

– Стоять!

Голос Ромула громом отразился от стен тронного зала, и Саймон запнулся о ступеньку, случайно выпуская пошатнувшуюся Шарлотту. Джем едва не упал под её весом, но Нолан успел её поддержать и встал на место Саймона.

– Какие же вы слабые, – пробормотал он. – Идём.

Пока они помогали Шарлотте подняться по лестнице, Саймон обернулся к Хранителям. Нужно было придумать, что теперь делать, как отвлечь их от Нолана и Шарлотты, чтобы дать им сбежать.

Но, к его удивлению, Хранители даже не попытались остановить их. Они просто смотрели на Саймона, и на их лицах застыл страх.

– Саймон, – прошипела Уинтер. – Пойдём уже.

– Погоди, – сказал он, напрягшись. – Иди помоги им с Шарлоттой.

Уинтер помотала головой:

– Я тебя не оставлю. Почему они так на нас смотрят?

Саймон и сам пытался это понять. Их словно не волновало, что Нолан с Шарлоттой хотят сбежать – нет, они смотрели только на него, а ужас в их глазах…

Он оглянулся на постамент. Стоящий на нём Камень Судьбы стал ещё темнее, чем раньше. Он пульсировал и, казалось, излучал черноту – но, возможно, это была просто игра воображения.

Хранители решили, что Саймон пришёл за ним.

Он не собирался красть Камень. Даже не думал о нём – его волновали только Шарлотта и Нолан, и он не хотел связываться с его тёмными силами. Но сейчас только неприкрытый страх не давал Хранителям броситься в погоню за его друзьями.

Саймон выпрямился и шагнул к постаменту – теперь он стоял так близко, что легко мог дотянуться до Камня.

– Назовите хоть одну вескую причину оставить его вам.

– Он тебе не принадлежит, – сказал Ромул. – И если ты его тронешь…

– То что? Вы меня убьёте? Убьёте моих друзей? – поинтересовался Саймон с напускной храбростью. – Отпустите их. Когда они уйдут, можем обсудить, что тут кому принадлежит.

– Молодой человек, – начала Ивонна, но Цян поднял руку.

– В чём-то Саймон прав, – заметил он обманчиво спокойно. – Для потомков королевской семьи концепция Хранителей наверняка выглядит странно. Саймон Наследник – разумеется, он считает, что Камень принадлежит ему.

– Камень Судьбы никому не принадлежит, – поперхнулся Ромул. – Это реликвия…

– Времён, когда миром правили его предки, – сказал Цян. – Если так посмотреть, то сложно сказать, кто должен его охранять – мы или он.

Саймон нахмурился.

– Да не волнуют меня эти… потомки и Наследники. Меня волнует, что вы убиваете невинных людей. Меня волнует, что вы похитили моего брата и пытались похитить меня, просто потому что боялись, что мы заявим права на какой-то дурацкий камень. Мы даже не знали о его существовании! – добавил он. – Мы о вашем существовании не знали.

– Один раз ты уже воспользовался своими силами, чтобы украсть Хищника, – сузив глаза, сказал Ромул. – Логично было предположить, что…

– Я уничтожил Хищника, – в ярости перебил Саймон. – И если вы нас не отпустите и продолжите убивать Наследников, Камень Судьбы я тоже уничтожу.

Он не задумывался о последствиях. Не задумывался о том, что не знает, как именно работает Камень Судьбы; что Катарина могла ошибаться, и от прикосновения к камню Наследники тоже теряли силы. Но он понимал: Хранители не отпустят их, если оставить Камень Судьбы в их руках, а его неуверенность могла стать причиной смерти близких ему людей.

Поэтому он потянулся к кристаллу и крепко сжал его в руке. Но стоило коснуться обжигающе холодной поверхности, как по коже пробежал ток, и вся правая половина тела от руки до бедра вспыхнула болью. Оглушающий грохот прокатился по тронному залу, и за ним последовала взрывная волна чистой силы, сбившая Хранителей с ног.

Саймон упал на колени. Воздух вокруг него затрещал, и мир погрузился в темноту.

23. Добыча

Саймон очнулся на холодном полу тронного зала. Кто-то звал его, но голос доносился словно издалека.

– Саймон. Саймон! – Его хлопнули по щеке, но он практически ничего не почувствовал. – Только попробуй умереть.

Он приоткрыл глаза. Над ним, тревожно хмуря брови, нависал брат. За его спиной плясало пламя факела. На его лице и свитере виднелась грязь – и со смутным удивлением Саймон осознал, что на нём нет униформы ПРИЮТа.

– Они дали тебе сменную одежду, – пробормотал он. Нолан выдохнул с облегчением.

– От меня начало неприятно пахнуть, а они же привереды, – ответил он, помогая Саймону принять сидячее положение. – Давай, пойдём быстрее.

В ушах звенело. Отстранённо Саймон вспомнил, что, кажется, слышал чей-то крик, и осторожно коснул- ся бедра, где в кармане лежали часы. Правая рука пульсировала, словно от ожога, и Саймон с изумлением осознал, что до сих пор сжимает в кулаке Камень Судьбы.

Он уставился на него, пытаясь осознать, что случилось, но голова отказывалась соображать.

– Уинтер в поря…

– Да, – сказала та, хотя её голос показался каким-то странным. Она опиралась о пьедестал, потирая висок. Её волосы, выбившиеся из косы, растрепались. – Только чувствую себя как-то… непонятно. А вы?

– Я тоже, – сказал Саймон. Нолан помог ему подняться, и он пошатнулся, перед глазами всё закружилось. – Что случилось?

– Кое-что очень крутое, – ответил Нолан, подхватывая его под локоть. – Давайте, надо отсюда выбираться. Идти можете?

– Кажется, да. – Восстановив равновесие, Саймон оглянулся на арку, где до взрыва стояли Хранители. На ногах остался только Цян, и он подходил к остальным, проверяя их самочувствие. – А они?..

– Без сознания, – выплюнул Нолан, бросая в их сторону убийственный взгляд. – Пойдём.

Пошатываясь, Саймон шагнул к лестнице, хотя голова закружилась только от мысли, что придётся по ней подниматься. Он тяжело опёрся о Нолана, а тот обхватил его за плечи, но они не успели добраться даже до первой ступеньки, как воздух прорезал мужской голос.

– Одичалые! – прокричал он. – Одичалые идут!

В следующее мгновение в тронный зал ввалились солдаты Верховного Совета – раненые и хромающие остались в стороне, а остальные, крепко держа оружие, окружили приходящих в себя Хранителей. Выругавшись, Нолан затащил Саймона за пьедестал. Но стоило солдатам сомкнуть ряды, как из коридора донеслось рычание – сначала отдалённое, оно нарастало, пока не стало оглушающим.

– Что это? – спросила Уинтер дрожащим голосом. Саймон сжал её предплечье.

– Всё хорошо, – сказал он, но они оба понимали, что это ложь. Ничего хорошего в ситуации не было.

Наконец, с боевым кличем, эхом прокатившимся по тронному залу, в двери ворвались Одичалые – бесконечным, никак не заканчивающимся потоком. Орудуя дубинами и ножами, а иногда и собственными руками, они бесстрашно бросились на вооружённых солдат, и по ним было видно: драться они умеют.

– Бежим отсюда, – сквозь зубы сказал Нолан, дёргая Саймона за локоть. – Держись за меня, я…

– Ромул! – раздался знакомый женский голос, и когда Саймон, пошатываясь, выпрямился, он заметил на лестнице Катарину, серая форма которой была забрызгана кровью. – Где моя дочь?

Шарлотта. Саймон мгновенно похолодел. Одичалые пришли только для того, чтобы спасти её.

– Она в порядке! – прокричал он ломким голосом. – С Шарлоттой всё хорошо!

Но его слова утонули в воцарившемся хаосе. Нолан схватил его крепче, сжав руку в стальной хватке, из которой Саймон ни за что бы не вывернулся, и с поразительной силой потащил вверх по каменной лестнице. Уинтер поспешила за ними, и вскоре они выбрались из ямы.

И их глазам открылась резня.

До этого стены ямы скрывали бόльшую часть бушующей битвы, а теперь перед ними предстал весь её ужас: каждая рана, каждый наполненный болью крик – и страх.

В глазах потемнело, грудь сдавило. Стало сложно дышать.

Саймон словно вернулся на остров Звериного короля. Шарлотту спасли – Одичалым не за что было сражаться. Но он попросил у них помощи, и они пришли, и…

– Не тормози, – прорычал Нолан, протаскивая его мимо сражающихся солдат сквозь вихрь орудий, острых клинков которых удавалось избежать только чудом. Крики, отражающиеся от стен тронного зала, пронзали Саймона подобно иглам, но он насилу втянул в себя воздух и поспешил за братом на подгибающихся ногах. До коридора, ведущего на склад, было совсем недалеко. Если они смогут пробиться в пещеры – всё будет хорошо. Саймон ничем не мог помочь Одичалым, зато мог вывести Нолана с Уинтер на волю живыми.

Но у самого выхода путь им преградил офицер в порванной форме и с разбитой губой, направивший арбалет прямо на Нолана.

Вадим.

Время, казалось, замедлилось, и на мгновение ноги Саймона примёрзли к полу. Не получалось ни шевельнуться, ни придумать что-нибудь – только и оставалось, что смотреть, как пламя факела отблёскивает на смертоносном наконечнике болта. Но за мгновение до того, как Вадим выстрелил, что-то внутри оборвалось.

Нет уж, Саймон не собирался умирать – и не собирался смотреть, как умирает Нолан.

Бросившись к брату, Саймон сбил его с ног, и они вместе повалились на гладкий каменный пол. Нолан не пострадал – но арбалетный болт зацепил руку Саймона, и он, зашипев от боли, выронил Камень Судьбы.

Нолан выругался, поморщившись и потерев локоть.

– Ты в порядке? – спросил он у Саймона.

– Да, – ответил он, сжимая руку, пылающую болью. – Камень…

Он не договорил: Вадим, яростно скалясь, вновь вскинул арбалет. И в этот раз он направил его на Саймона.

– Только попробуй!

Что-то серое мелькнуло в воздухе, а потом врезалось в Вадима, отбрасывая его ко входу в коридор. Его арбалет с грохотом рухнул на пол, и только когда нападавший пинком отбросил его в сторону, Саймон понял, кто пришёл к ним на помощь.

Катарина.

Вадим, ругаясь, попытался вытащить дубинку. Но Катарина оказалась быстрее: мгновение спустя её кулак уже врезался ему в нос.

По лицу тут же побежала кровь, и он взвыл от боли, а потом молниеносно схватил её за длинные тёмные волосы и со всей силы врезал локтем по изгибу шеи. Катарина вскрикнула, на мгновение парализованная ударом, и Вадим, пользуясь моментом, схватил её за горло.

– Катарина! – крикнул Саймон, вскочив на ноги и бросившись к ней. Но он не успел сделать и шага, как Нолан перехватил его за уцелевшую руку и потянул к себе.

– Ты ей не поможешь, – сказал он, побледнев. – Надо спрятаться.

– Он её убьёт, – прохрипел Саймон, но всё равно Нолан потащил его к ближайшей колонне – и тут по тронному залу разнёсся громогласный выкрик:

– Отпусти её!

Держа в руках секиру размером с него самого, навстречу им бежал Ромул в развевающейся белой мантии, расталкивая повстанцев и стражу. Удивлённо выдохнув, Вадим выпустил Катарину, и только поэтому успел увернуться; топор, оглушительно звякнув, врезался в стену.

– Ваша честь, – прохрипел Вадим, упав на колени, – это же враг…

– Это моя жена, – прорычал Ромул, занеся секиру над его головой. – Забери своих солдат, и убирайтесь отсюда.

Вадим уставился на него огромными глазами.

– Но…

– Убирайтесь, я сказал!

Ромул отвернулся, не обращая внимания на Вадима, который тут же бросился к арбалету.

– Ты в порядке? – спросил он, опускаясь на колени рядом с Катариной.

– Шарлотта, – прохрипела та. На её горле расцветал лиловый синяк. – Она…

– Она сбежала, – сказал он. – Она в безопасности.

Катарина радостно выдохнула, и Нолан потянулся к выходу, так и не выпустив Саймона.

– Если побежим, успеем догнать Джема с Арианой, – тяжело дыша, сказал он. – И пару ящиков надо будет перевернуть, а то вдруг за нами погонятся… Саймон!

До коридора оставалась лишь пара шагов, но Саймон остановился, вырвав руку из хватки брата. Ромул помогал Катарине подняться; Вадим, стоящий в тени ближайшей колонны, сжимал в руках арбалет. Он стискивал зубы, а на окровавленных губах застыл оскал, но арбалет он держал уверенно и твёрдо.

– Катарина! – крикнул Саймон, машинально протянув к ней руку, но слишком поздно. Она стояла к Вадиму спиной и даже не подозревала об опасности. А вот Ромул прекрасно всё видел – и, схватив её за плечи, так быстро увернулся, что полы его мантии взвились.

Ему хватило буквально мгновения. Ещё секунду назад болт летел в Катарину – а теперь под смертоносным оружием оказался Ромул. Саймону ничего больше не оставалось – только в ужасе смотреть, как болт вонзается Хранителю в грудь и как тот падает с гортанным вскриком.

Застыв на мгновение, Катарина шокированно уставилась на него. А потом вырвалась из транса – и рухнула рядом с ним на колени, не решаясь коснуться раны, но и не опуская рук, словно могла обратить время вспять.

– Ромул…

– Кат, – выдавил тот. Из уголка его рта потекла кровь. – Я… Эмилия…

– Эмилия? – сглотнув, повторила она, переплетая с ним пальцы. – Где она? Она жива?

– Я… пытался, – судорожно выдохнул он. – Но… предатель…

– Она жива?

Губы Ромула дрогнули, но с них сорвался только хрип. Смаргивая слёзы, Катарина коснулась его щеки, и он обмяк под её ладонью.

Ромул умер.

Несколько секунд она просто сидела, борясь с подступившим горем, но потом всё же смогла мягко выпустить его руку и встать, медленно поворачиваясь к Вадиму. Тот отчаянно пытался перезарядить арбалет, но его руки тряслись от шока, вызванного собственными действиями, и болт выскользнул из его пальцев.

– Ты, – прорычала она и, ощерившись, бросилась в его сторону. Но в этот раз, когда она вытянула руки, готовясь повалить его на пол, её кожу покрыл белый мех. И к тому моменту, как она приземлилась на Вадима и впилась в его шею зубами, тело её приняло знакомую форму полярной лисицы.

Вскрикнув, Вадим тоже превратился, выронив арбалет, и на его месте появился самец рыси. Он был больше, но лисица драла его беспощадно, зубами впиваясь в мех с яростью зверя, жаждущего крови.

Саймон поражённо смотрел на неё, а внутри всё сжималось от страха. И дело было не только в них. По тронному залу прокатилась волна преображений, и неожиданно он оказался среди Зверей, Рептилий и Птиц, сражающихся не на жизнь, а на смерть. А раз все смогли принять животный облик, значит…

Камень Судьбы.

Он представил, как превращается муху, сам не зная, получится ли. В конце концов, он держал в руках Камень Судьбы, прекрасно представляя, к каким последствиям это может привести. Но, к счастью, он сразу же начал уменьшаться, и секунду спустя уже летел к месту, где выронил чёрный кристалл, и оглядывал пол в его поисках.

Но его нигде не было. Камень Судьбы пропал.

– Отступаем! – крикнул Вадим, и Саймон заметил рысь, несущуюся прочь из зала, и мчащуюся следом полярную лису. – Отступаем!

Он добрался до главной арки буквально за секунду до Катарины, и путь ей отсекли паникующие стражники, вихрем клыков и когтей пытающиеся вырваться из зала. Саймон, испуганный до тошноты, бросился в коридор, где его ждали Нолан и Уинтер.

– Всё в порядке? – спросила та, широко распахнув зелёные глаза. – Что…

– Камень Судьбы, – задыхаясь, сказал он, озираясь, словно камень мог оказаться где-то в темноте коридора. – Кто-то его забрал.

– Плевать на него, – помрачнев, сказал Нолан. – Бежим отсюда, пока стражники не передумали.

Они побежали прочь от тронного зала, и по пути Саймон попытался вспомнить, кто ещё сражался неподалёку от выхода. Но в тот момент вокруг царил хаос, а он до сих пор не пришёл в себя, и вспомнить никак не получалось.

– Это был кто-то из Одичалых, – сказал он, когда они добрались до склада и побежали между ящиков. – Кроме нас Наследников не было, а солдаты не стали бы рисковать своими силами.

– Может, его забрали Хранители, – сказал Нолан, останавливаясь перед дверью в пещеры. – Ты бы слышал, как они о нём говорили. Как одержимые. Они ради него живут.

– Отнюдь, – раздался позади спокойный голос, и Саймон обернулся так быстро, что чуть не врезался в окружающие их ящики.

В проходе стоял Цян. Его белые одежды покрывали тёмные брызги, а чёрные волосы блестели в свете факелов. Одной рукой он сжимал плечо Уинтер, а другой…

Другой рукой держал у её горла нож.

– Просто мы понимаем, что бывают вещи важнее жизни одного-единственного анимокса, – легко сказал он. – Думаю, вы со мной согласитесь.

– Отпусти её, – рявкнул Саймон, готовясь обратиться. – А не то мы…

– Что вы сделаете? – спросил Цян. – Нападёте? Вы уверены, что готовы пожертвовать жизнью своей подруги? Потому что, уверяю, во что бы вы ни превратились, я буду быстрее.

– А потом всё равно умрёшь, – прорычал Нолан, стиснув зубы.

– Без сомнения, – согласился Цян. – Но я бы предпочёл, чтобы все остались живы. Я готов заключить с тобой сделку, Нолан Торн.

– Сделку? – повторил Саймон, бросив взгляд на брата. – Сделка отменяется. Шарлотта у нас, а если не отпустишь Уинтер…

– Чего конкретно ты хочешь? – неожиданно перебил Нолан, и Саймон поражённо уставился на него.

– Как ты и предлагал, – сказал Цян. – Помоги нам найти Наследников, а я отпущу вашу подружку, и никто вас больше не тронет – если, конечно, твой брат оставит нас в покое.

– Нет, не… не надо, – взмолился Саймон, запинаясь. – Нолан…

– Не слушай его, – яростно сказала Уинтер, сжимая опущенные руки в кулаки. – Он тебя обманывает.

Нолан пропустил их слова мимо ушей.

– А если я откажусь? – спросил он Цяна.

– Тогда мне придётся убить вашу подругу, а вам придётся убить меня, – ответил тот всё так же спокойно. – Только предупреждаю: убийство Хранителя – самое страшное преступление в мире анимоксов, так что вас выследят и загонят, как зверей. Ваши дома обыщут, ваших родных схватят и будут пытать. Вы подвергнете опасности всех, кого знаете, и вас-то только двое, а вот силы Верховного Совета безграничны. Они не остановятся, пока не убьют вас.

На складе воцарилась звенящая тишина.

– Нолан… – начал Саймон, его сердце выделывало кульбиты.

– Мы с ним справимся, – сказала Уинтер. В её глазах мерцали отблески пламени. – Нас трое, а он один.

Саймон видел, как она едва заметно напряглась, словно хотела превратиться, – но змею он так и не увидел.

Непонимающе нахмурившись, Уинтер попыталась ещё раз – а потом ещё и ещё. Но ничего не происходило, и с бессильным ужасом Саймон осознал, что у неё не получилось превратиться.

– Ну так что? – поинтересовался Цян, не сводя взгляда с Нолана. – Что ты выберешь: жизнь незнакомых тебе людей или жизнь близких?

Тот сглотнул, но не успел ответить, потому что Саймон схватил его за рукав.

– Он врёт, – выпалил он. – Они охотятся на детей, на таких, как мы. И они не просто их похищают. Они их убивают.

– Знаю, – ответил Нолан. Он смотрел исключительно на Цяна, и голос у него дрожал. – Но у меня нет выбора, Саймон. Прости. Иначе они убьют и тебя, и Уинтер, и маму, и дядю Малкольма… и всю нашу семью.

– Мы сбежим, – сказал Саймон в отчаянии. – Они ни за что нас не найдут.

– Даже если у нас получится, Уинтер всё равно умрёт, – ответил Нолан.

Слова брата вмиг остудили весь его пыл, словно ведро ледяной воды. Саймон раскрыл рот, но так ничего и не сказал, а Нолан, судорожно вздохнув, поднял на него взгляд.

– Теперь моя очередь нас защищать, – тихо сказал он. – Не мешай. Прошу тебя.

В горле встал ком, и Саймон опустил голову, не зная, как заставить его одуматься. Он так и не смог подобрать слов – а Нолан отвёл взгляд и шагнул вперёд, к Цяну.

– Отпусти Саймона с Уинтер, и я пойду с тобой, – сказал он. – Обещаю.

Цян пристально посмотрел на него, но потом убрал нож.

– Очень рад, – сказал он, отпустив Уинтер. Та покачнулась, завалилась вперёд, и Саймон едва успел её поймать.

– Идите, – сказал Нолан, не глядя на них. – Выбирайтесь отсюда.

– Но…

– Идите, я сказал.

Саймон, чувствуя себя так, словно из него вынули душу, скрепя сердце обнял Уинтер, и они вместе переступили порог пещерного лабиринта, который вёл на свободу.

– Мне рассказать маме и дяде Малкольму? – дрожащим голосом выдавил он.

– Как хочешь, – холодно сказал Нолан. – Плевать. Просто иди домой и не возвращайся. Ты уже ничего не исправишь, Саймон. Слишком поздно.

И его брат, отвернувшись, закрыл за собой дверь, оставив онемевшего от отчаяния Саймона наедине с Уинтер – и со всепоглощающей тьмой.

24. Опережая стаю

Вечером, когда солнце скрылось за горами, завершая один из самых долгих дней в его жизни, Саймон сидел с друзьями в столовой посреди Диколесья и смотрел на остывающую еду. Вокруг ходили люди, тихо переговариваясь и обрабатывая раны, полученные в битве, но Саймон едва ли замечал их.

Его усталость давно уже перешла в измождение. Руки и ноги отказывались шевелиться, а сердце колотилось, словно после марафона, адреналин до сих пор бежал по венам, не давая передышки. Он честно пытался прислушиваться к друзьям, обсуждающим битву, но в ушах до сих пор звенели крики и лязг оружия, а перед глазами стояло лицо брата, закрывающего дверь склада.

– Он точно что-то задумал, – пробормотал он, бездумно потирая перевязь на руке. – Нолан бы на это не пошёл. Он не станет убивать невинных детей, просто чтобы защитить нас.

– А ты бы на его месте не согласился? – спросила Ариана, тыкая вилкой в фасоль.

– Нет, конечно, – сказал он, хотя и сам с трудом представлял, как бы поступил. Он понятия не имел, что Хранители наговорили ему, пока он сидел в заточении и ждал казни. Нолан провёл с ними всего два дня, но Саймон по опыту знал, что иногда время растягивается в бесконечность.

– Значит, мы зря старались, – вяло сказала Уинтер. – Нолан нас предал. Камень Судьбы пропал…

– Но мы спасли Шарлотту, а у Нолана теперь появился шанс, – заметил Джем. – Хоть что-то.

– Ну да, – пробормотала она. – Но столько людей погибло. И… и я больше не могу превращаться.

Саймон обнял её за плечи. С того момента, как они добрались до относительно безопасного Диколесья, она множество раз пыталась превратиться в щитомордника, но, как и на складе в Цитадели, все попытки оказывались безуспешны.

– Ты точно не трогала Камень? – в который раз спросил он.

Она удручённо помотала головой.

– У меня просто перестало получаться, и всё.

– Мне очень жаль, – сказал он. На душе скребли кошки. Не надо было просить у них помощи. Лучше бы он пошёл один. Придумал бы что-нибудь. Тогда Уинтер не потеряла бы свои способности, а Нолан, может, сбежал бы от Верховного Совета. И они с Саймоном сидели бы сейчас за столом, ужинали и пытались придумать, как объясниться перед мамой и дядей Малкольмом.

– Что-то явно случилось, – сказал Джем, поправляя очки. – В тронном зале было много народу, а сил лишилась ты одна.

– Он не действует на Наследников, – тускло сказал Саймон. – Поэтому я до сих пор могу превращаться, хотя держал его в руках.

– А Хранители? Они ведь тоже попали под взрывную волну? – не успокоился он. – С ними всё было нормально?

– Не знаю, – честно сказал Саймон. – Пока Камень Судьбы был в зале, никто не мог превращаться, а когда его украли, Ромул… Ромул уже умер. Но выглядел он как обычно. – В отличие от Уинтер, которую трясло всю дорогу до Диколесья, и явно не от одного только шока. – Да и Цян тоже.

– А почему Камень вообще взорвался? – хмурясь, спросила Ариана. Саймон помедлил, впиваясь ногтями в ладонь. Отголосок боли до сих пор отдавался в теле, обжигая от руки до бедра.

– Я не уверен, насколько это связано, но… но, кажется, Камень Судьбы почувствовал Осколок Хищника в папиных часах, – сказал он. – Когда я его взял…

– Саймон Торн, – раздалось снизу, и По Бишара запрыгнул на скамейку, его огромные уши стояли торчком. – Шарлотта очнулась, и они с Катариной хотят с тобой поговорить. Только с тобой, – добавил он, покосившись на остальных.

Виновато посмотрев на друзей, Саймон оставил недоеденный ужин на столе и проследовал за По в отдалённую комнату. Там на узкой кровати, ссутулившись, сидела заплаканная Шарлотта, а устроившаяся рядом Катарина крепко сжимала её ладонь.

С оборвавшимся сердцем Саймон осознал, что она, видимо, рассказала Шарлотте о Ромуле.

Он шагнул к ним.

– Шарлотта, мне так…

В углу комнаты кто-то шевельнулся, и Саймон, так и не восстановившийся после битвы, дёргано обернулся. У стены стоял Хьюго Котс, сунув руки в карманы. Под мышкой у него торчала папка.

– Ты что тут делаешь? – удивлённо спросил Саймон. – Как ты нас нашёл?

– Не волнуйся, – сказала Катарина, хотя в голосе её слышалась усталость, которой раньше не было. – Хьюго наш союзник.

Саймон захлопал глазами.

– Погоди, так ты помогаешь Одичалым?

– Да, – стыдливо признался он. – Пару лет назад Верховный Совет устроил облаву на сторонников Одичалых, и они убили моего отца. Меня забрала Катарина, и с тех пор я на их стороне.

– Он разыскивал наших детей и помогал им выбраться из Аништадта. Это неоценимая помощь, – сказала она. – Война с Верховным Советом разлучила немало семей, а Хьюго вернул мир в их дома.

– Значит… Значит, ты не случайно позвал меня в Ковчег, – сквозь слёзы сказала Шарлотта. – Ты меня заманил.

– Когда я узнала, что ты сбежала, то попросила его найти тебя, – объяснила Катарина, поглаживая Шарлотту по волосам. – И я очень счастлива, что у него получилось. Я так о тебе волновалась, дорогая. И твой отец тоже, даже не сомневаюсь.

При упоминании Ромула она тяжело судорожно вздохнула.

– Папа правда защитил тебя от Вадима?

– Да, – отозвалась она тихо. – За свою жизнь он совершил немало ошибок, но умер, спасая меня.

Хьюго неловко кашлянул.

– А у меня есть доказательство, что он пытался спасти Эмилию, – сказал он. – Если от этого станет легче, конечно.

– Доказательство? – спросила Шарлотта, вытирая слёзы. – Какое?

Он неловко почесал голову.

– Ну, в общем, помните, утром я сказал, что ничего не нашёл на компьютере Ромула?

– Ещё бы, – ответил Саймон; сложно было поверить, что с их первого похода в Цитадель не прошло и двенадцати часов. – Ты и тогда соврал?

Он виновато пожал плечами:

– Не мог поставить под угрозу всю миссию, дружище, я же тебя практически не знаю, и брат твой в заложниках у Хранителей. А Шарлотта и вовсе ещё вчера ненавидела Одичалых. Думаю, ты меня понимаешь.

Саймон скривился, шаркнув по полу носком кроссовка.

– Да, понимаю, – буркнул он. – Так что ты нашёл?

– Тонну докладов и переписки между Хранителями и их ближайшими подчинёнными. Я весь день в них рылся, – добавил он. – В основном они просто ругались и обсуждали всякую скукоту, но потом я нашёл письма за неделю, когда исчезла Эмилия, и…

Он открыл папку, вытащил пару распечатанных листов и протянул их Катарине. Та, нахмурившись, забрала их.

– Что это?

– Переписка между Ромулом и неизвестным отправителем, который называет себя Анонимом, – ответил Хьюго. – За шесть дней до похищения Эмилии они обсуждали какую-то посылку. Потом Ромул ежедневно уточнял, не изменился ли план. А потом… – Хьюго, потянувшись, перевернул страницу. – Через час после похищения Эмилии Аноним связался с Ромулом и сообщил, что посылка отправлена.

– Погоди, то есть отец не просто согласился на похищение, но и организовал его? – в ужасе спросила Шарлотта.

Он помотал головой:

– Посмотри на третью страницу. Через пару часов посреди ночи от Анонима пришло ещё одно письмо. Кто-то в Верховном Совете перехватил посылку. Аноним не знал, кто именно, но сказал, что их предали.

Саймон судорожно вздохнул. Так вот о чём говорил Ромул.

– Если под посылкой имеется в виду Эмилия, значит, он пытался её спасти, – тихо сказал он. – Иначе остальные Хранители об этом бы знали.

– Но зачем обставлять всё так, будто её похитил Верховный Совет? – спросил Хьюго. – Какой смысл?

– Чтобы её никто не искал, – ответила Катарина, переворачивая страницу и читая дальше. – Но даже если бы у него получилось, это временное решение. Ромул мог обмануть Хранителей и сказать, что Верховный Совет от неё избавился, но если бы это не подтвердили люди, которые отвечают за поиск Наследников…

– Вадим, – неожиданно сказал Саймон, и все посмотрели на него. – Это он требовал казнить Нолана. Всё распинался, какие Наследники опасные и что их… что нас нужно убить, пока мы не захватили мир. Только фанатики так говорят.

Катарина нахмурила брови.

– Ромул часто говорил, что Вадиму известно всё, что происходит внутри Цитадели. Он всегда его остерегался, хотя по политическим причинам приходилось держать его рядом. Интуиция редко его подводила. Видимо, и в этот раз не подвела, – добавила она, отводя взгляд. – Скорее всего, это Вадим ловит и убивает Наследников.

Ничего не говоря, Шарлотта встала и, неловко запнувшись, вылетела из комнаты. По щекам у неё лились слёзы. Саймон потянулся было за ней, но Катарина покачала головой.

– Дай ей спокойно погоревать, – устало сказала она. – Она вернётся, когда будет готова. Хьюго… ты не видел, в переписке не упоминались имена потенциальных Наследников?

– У меня есть кое-что получше, – ответил тот и вытащил из папки ещё один лист. – Я достал не только их переписку.

Катарина ахнула.

– То есть…

– Да, – широко улыбаясь, отозвался Хьюго. – Я нашёл список.

25. Слон, которого не заметили

Список состоял из нескольких десятков имён. Имён детей со всех пяти континентов, чьи жизни зависели от способностей, которые у них проявились, – имён потенциальных Наследников, которые даже не подозревали, что Верховный Совет ведёт за ними охоту. Саймон закрыл глаза. От усталости и упавшей на плечи неподъёмной ноши кружилась голова. Он знал, что нужно делать. Понимал с того самого дня, как встретил Шарлотту в Небесной башне.

Но он не был готов.

Оставив Катарину изучать имена, Саймон выскользнул из комнаты. На поиски ушло какое-то время, но несколько минут спустя, проходя мимо тесной кладовой за кухней, он услышал тихие всхлипы.

Постучав, Саймон приоткрыл дверь и увидел Шарлотту. Она сидела у деревянного ящика, обняв колени, и плечи её тряслись. При виде Саймона она отвернулась.

Прикрыв дверь, Саймон всё равно сел рядом, но слишком близко решил не подходить.

– Мне очень жаль, – после долгого молчания тихо произнёс он. – Что с твоим отцом такое случилось. Я потерял дядю, пока охотился за Хищником, так что… – Он замолчал. Не смог сказать, что понимает её чувства. Да и сам не знал, понимает ли, учитывая их сложные отношения отца и дочери, и всё равно это бы её не утешило. Он на собственном опыте знал, что горе – сугубо личное чувство, прорастающее в самых тёмных глубинах сердца, куда чужих не пускают. Он мог говорить что угодно: ей бы не стало легче. Оставалось только быть рядом, чтобы ей не приходилось плакать одной на полу.

Они просидели так долго, и потихоньку плечи Шарлотты перестали дрожать. А потом, спустя полчаса, если не больше, она подняла голову. Её лицо, мокрое от слёз, покрылось пятнами, глаза опухли, превратившись в щёлочки, но Саймон даже не дрогнул. Он достал из кармана чистый платок и протянул ей.

– Эмилия умерла, да? – хрипло спросила она, вытирая лицо. – Вадим бы ни за что не оставил её в живых.

– Не факт, что это он её похитил, – сказал Саймон. – Может, это был кто-то другой.

Шарлотта расстроенно фыркнула.

– Кто? Кто ещё из Верховного Совета способен перебить столько детей?

– Не знаю, – честно сказал Саймон. – Я не хочу зря тебя обнадёживать. Но мы пока ни в чём не уверены, так что всё может быть, даже если шансов мало. Пока мы не выясним, что случилось, нужно продолжать верить в неё. Нельзя сдаваться. Ради Эмилии.

Шарлотта зажмурилась, и по её щеке снова пробежала слеза.

– Ты останешься с нами? – выдавила она.

Саймон ответил не сразу. Он просто хотел вернуться домой, хотел жить обычной жизнью, – но он не мог. Потому что Нолан ушёл к Хранителям. Потому что Камень Судьбы пропал. Потому что у Верховного Совета был список потенциальных Наследников, которых они собирались найти и убить. Он не хотел ни с кем сражаться – не хотел быть героем, в отличие от Нолана. Но он знал ответ на её вопрос задолго до того, как Шарлотта его задала.

– Останусь, – сказал он. – Будем искать Эмилию вместе.

Её холодные пальцы коснулись его ладони.

– И Наследников тоже, – всхлипнув, сказала она. – Не знаю, что стало с Эмилией, но их ещё можно спасти. Не хочу, чтобы Вадиму сошло это с рук. Он заплатит. За отца, за Эмилию, за Бэка – за всех.

При мысли о том, сколько впереди ждало боли и смертей, к горлу подступила тошнота, но Саймон промолчал и просто сжал её руку. Он не знал, что там впереди. Понятия не имел, как будут выслеживать потенциальных Наследников, и боялся даже думать, что Нолана заставят творить ради выгоды Верховного Совета. Но что бы ни случилось, он знал, что останется с Шарлоттой. Что будет искать Эмилию, пока они не узнают, что с ней случилось. И он был уверен: окажись Шарлотта на его месте, она бы поступила так же.

У него не было выбора, а у его друзей – был. Поэтому после отбоя они с Джемом выскользнули из комнаты и пошли к Уинтер и Ариане. Они понимали, что рискуют, учитывая напряжение, царившее в лагере Одичалых, но тянуть было нельзя.

– Что случилось? – спросила Ариана, поспешно пропуская их в спальню. Комнату освещала лампа, стоящая на тумбочке и отбрасывающая на стены длинные тени; Ариана присела на кровать к Уинтер, а Саймон с Джемом устроились напротив.

– Нужно поговорить, – серьёзно сказал Саймон.

– Так, это явно не к добру, – вздохнул Джем. – Вот только не надо пытаться отправить нас обратно в Нью-Йорк, ладно? Потому что…

– Уже поздно, – сказала Ариана. – Пока ты был у Шарлотты, мы всё обсудили и решили, что остаёмся.

– Но… – Саймон, не сдержавшись, глянул на Уинтер. Та помрачнела.

– Только попробуй приплести меня, – сказала она. – Мы одна команда, и плевать мне, что ты Наследник и уничтожил Хищника. Ты там был не один.

Саймон закусил губу.

– Но ты больше не можешь превращаться, – виновато сказал он.

– И что? Когда я вообще хотела быть дурацкой змеёй, – фыркнула она, но в голосе всё равно слышалась боль. – Я и в человеческом обличье немало умею вообще-то. Ариана меня подучит.

– Не просто подучу, – сказала Ариана, беря Уинтер под руку. – Ты у меня станешь опаснее всякого щитомордника.

Саймон помедлил.

– А вдруг это повторится? Вдруг вы все лишитесь сил?

– Мы будем осторожны, – сказал Джем. – Ты всё равно нас не переубедишь. Я очень не хочу возвращаться домой на лето.

Ариана скривилась.

– А я не собираюсь все каникулы жить по расписанию. Так от нас будет хоть какая-то польза.

– А Дев с Куратором не поедут тебя искать? – спросил Саймон.

Она фыркнула.

– Да пусть ищут. Могут сколько угодно уговаривать меня вернуться, но это я их Королева, они мне не указ.

– Мы не уедем, Саймон, – твёрдо сказала Уинтер. – Это нам решать, не тебе.

Он по очереди оглядел их, ощущая, как тяжело ворочается внутри тревога. Они и так стольким ради него рискнули, он не мог снова просить их о помощи. Но он и не просил. Они просто поставили его перед фактом, что будут рядом, хочет он того или нет, и сердце благодарно заныло, переполненное чувствами.

– Просто всё словно… повторяется, – тихо сказал он. – В прошлый раз похитили маму. Теперь Нолана. Тогда умер дядя Дэррил, сейчас – папа Шарлотты. Мы искали Осколки Хищника, а сейчас Камень Судьбы. Я не хочу вас потерять, – добавил он дрогнувшим голосом. – Мы ведь уже потеряли Феликса, и Род, и… и…

– С нами ничего не случится, – твёрдо сказал Джем. – Мы знаем, что делаем. Вместе мы обязательно справимся.

– Да уж, я не собираюсь умирать, пока не настучу Нолану по башке, – пробормотала Уинтер. – Какой же он идиот.

Ариана, наклонившись вперёд, взяла Саймона за руку.

– Мы не знаем, что с нами случится, – сказала она. – Да, мы будем осторожны, да, мы будем помогать друг другу, но мы ведь прекрасно понимаем, насколько это опасно. Кто-то может пострадать. Мы все можем. Но лучше в чужой стране вместе с вами, чем дома гадать, в порядке ли вы. Сейчас мы нужны друг другу как никогда.

Ничего не говоря, Джем положил руку на их ладони, Уинтер накрыла своей. Они просидели так очень долго – и Саймон смотрел на них и чувствовал, как вера в друзей на время разгоняет страх. Как Ариана и сказала, они не будут безрассудно бросаться в пекло. Но смогут защитить Саймона, если придётся. Смогут защитить друг друга – и пусть это эгоистично, но Саймон понимал, что не сможет отговорить их.

– Спасибо, – наконец сказал он. – Мне кажется, без вас я не справлюсь.

– Тогда тебе повезло, потому что выбора всё равно нет, – ответила Уинтер. – Но объяснять ситуацию своей маме и Малкольму будешь сам.

Саймон застонал.

– Они знают, что с нами всё в порядке?

– Я им написала, – сказала Уинтер. – И передала, что ты встретишься с ними утром на крыше гостиницы. Так что советую пойти поспать.

Они опустили руки, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Джем шёл впереди, а Саймон плёлся следом и размышлял, кто убьёт его раньше: Верховный Совет, от которого он планирует защитить Наследников анимоксов, или мама, которой он расскажет о своих планах на лето.

26. Кот из мешка

Когда Саймон добрался до сада на крыше гостиницы, небо уже пестрело рыжими красками. Приземляясь, он чуть не упал, растеряв всякую грацию. Он совершенно не выспался: каждый раз, когда получалось задремать, его будили кошмары, полные криков, крови и чёрных волн. На то, чтобы выползти из постели и полететь к семье, ушли последние силы, и даже сейчас, обернувшись человеком, он подумывал развернуться и уйти.

– Саймон! – разнёсся по террасе голос матери, и она крепко обняла его, зарываясь пальцами ему в волосы. – Ты в порядке? Тебя же не ранили?

– Не ранили, – устало ответил он. – Прости, я…

– Никогда больше так не делай, ты понял? – Мама, отстранившись, посмотрела на него, и Саймон с удивлением заметил, какие красные у неё глаза. – Ты хоть представляешь, как мы испугались?

Саймон сглотнул, изо всех сил стараясь не съёжиться под натиском её гнева.

– Я хотел рассказать, но тогда…

– Но тогда мы бы попытались тебе помешать, – сказал подошедший Малкольм, под ногами у которого похрустывал гравий. Он крепко сжал плечо Саймона прямо над раной, и тот поморщился.

– Вы не хотели помогать Шарлотте, когда она только пришла, – выдавил он через силу. – После похищения Нолана вы бы тем более меня не пустили. А я не мог просто сидеть на месте.

– Я считаю, Саймон с Ноланом вполне способны себя защитить, – сказал Лео со скамьи неподалёку, внимательно смотрящий на него поверх сцепленных рук. – Куда лучше, чем мы.

Саймон помедлил.

– Уинтер рассказала, что случилось? С… С Ноланом?

– Да, – ответил Малкольм с яростью, написанной на лице. – Она всё нам рассказала.

Мама сжала губы.

– Ты не виноват, Саймон. Ты постоянно берёшь всю вину на себя, но Нолан поступил так, как считал нужным. Ради тебя и ради всех нас.

– Знаю, – сказал Саймон с облегчением. Он очень не хотел быть первым, кто им расскажет. – Но я должен всё исправить.

Малкольм выдохнул, но выдох больше походил на рычание.

– Хватит с тебя. Мы с твоей мамой сами разберёмся.

– Вы не понимаете, – помотал головой Саймон, – у Верховного Совета есть список потенциальных Наследников…

– Да, Уинтер сказала, – перебила мама. – Но ты не обязан их спасать.

– А кто обязан? – поинтересовался Саймон. – Мне всего тринадцать, я понимаю. И я знаю, насколько это опасно. Но со мной будут друзья, и мы обязательно позовём вас, если нам понадобится помощь. Обещаю.

– Саймон… – нерешительно начала она.

– Изабель, ему нужно домой, – сказал Малкольм низким от гнева голосом. – Одно дело, когда он искал Осколки Хищника по нашим Царствам. Там хотя бы было понятно, с кем мы имеем дело. Но это… Это просто какой-то бред. Они же дети.

Саймон вскипел.

– Наследники тоже дети, а Хранители хладнокровно их всех убьют, если никто их не остановит. Да даже если бы у нас не было этого списка, я всё равно бы не вернулся домой без Нолана. Если он умрёт, виноват буду я, а я не могу, я… Я просто не выдержу.

Его голос разлетелся по всему саду, и Лео кашлянул.

– Вы его не остановите, сами же видите, – заметил он. – Он всё равно уйдёт, даже если вы не разрешите, так, может, поможем ему и не будем пытаться изменить неизбежное?

Руки Малкольма сжались в кулаки.

– Тогда пусть он примет эту помощь, – сказал он. – Хочешь, я поеду с тобой?

– Зие ты нужен больше, чем нам, – сказал Саймон, и дядя вмиг помрачнел. – Я не переживу, если с тобой что-то случится и твой ребёнок так никогда тебя и не увидит. Я сам вырос без отца, и никому этого не пожелаю.

Его мама тяжело вздохнула. Казалось, за эти несколько минут она постарела на десять лет.

– Мы поможем, чем сможем, – наконец сказала она. – Только пообещай писать ежедневно и не лезть в неприятности.

– Спасибо, мам, – сказал он и снова её обнял. – Я тебя люблю.

– И я тебя, – ответила она, зарываясь носом в его волосы. – Возвращайся домой, ладно? И верни брата.

– Обязательно, – сказал он, хотя не мог этого обещать, и все это понимали. Когда мама отпустила его, он повернулся к Малкольму: – Доверьтесь мне. Пожалуйста.

Малкольм отчаянно выдохнул.

– Я и так тебе доверяю, Саймон. Просто мне очень не нравится вся эта… ситуация. Как вы вообще собираетесь искать этих… Наследников?

– Не знаю, – честно сказал Саймон. – Что-нибудь придумаем, наверное. Как всегда.

Несколько секунд они оба молчали, а потом дядя сгрёб его в медвежьи объятия.

– Если не вернёшься, я весь мир с ног на голову переверну, но тебя разыщу, – пробормотал он.

– Хорошо, – сказал Саймон, утыкаясь лицом ему в грудь. – Меньшего я и не ожидал.

Какое-то время спустя они попрощались, и Саймон, с трудом держа себя в руках, взмыл в небо над Аништадтом. Он не знал, когда они увидятся снова. Может, через несколько дней, или недель, или месяцев, а может, только когда всё закончится, – и от тоски на сердце уже сейчас было тяжело.

Но сапсаны не умеют плакать, и поэтому он облетел долину в молчании, с головой окунувшись в чувства. Он вновь подвергал дорогих ему людей опасности, и ему было страшно. Страшно до ужаса, потому что он не знал, что ждёт впереди, не знал, смогут ли они найти хотя бы Наследников, не то что Эмилию. Как бы он ни старался, этого могло оказаться мало – и тогда Верховный Совет победит, а он никогда больше не увидит брата.

Приземлившись на дерево перед Цитаделью, он оглядел бушующую зеленью листву. Находиться здесь было опасно, и Саймон понимал, что ни за что не наткнётся на прогуливающегося по саду брата, но не смог устоять. Нолан не знал о его планах, но должен был понимать, что Саймон ни за что его не оставит. По крайней мере, он на это надеялся. Ведь Нолан был его братом. Его близнецом. Они пришли в этот мир вместе, и самой судьбой им было предназначено всю жизнь доводить друг друга до белого каления. Саймон не собирался упускать такую возможность.

Он уже собирался улетать, когда заметил двух мужчин в белых мантиях, вышедших в сад. Одним из них был Цян, и если бы у Саймона были зубы, он бы тут же их показал. А вот второго мужчину, со сломанным носом и фингалами под глазами, Саймон узнал не сразу. Но потом к горлу подступила тошнота.

Вадим.

В одеждах Хранителя.

Саймон уже был готов обернуться волком, но тут Цян поднял голову и посмотрел прямо на него. Их взгляды встретились, и Саймон заледенел.

Затаив дыхание, он попытался убедить себя, что Цян его не узнал. Но чем дольше Хранитель смотрел на него, тем больше Саймон начинал сомневаться, и всякая уверенность испарилась. А потом, к его ужасу, Цян едва заметно поклонился, приветствуя его и ухмыляясь.

Всё-таки он его узнал.

Нужно было улетать. Саймон не знал, что они затевают, и не мог рисковать, зная, что на кону стоит жизнь брата. Вот только вспыхнувший гнев не дал этого сделать, и Саймон, приподняв клюв, кивнул в ответ.

Цян его не испугал. И чем раньше тот это поймёт – тем лучше. Да, вчера он выиграл бой, но в войне ему придётся проиграть – уж Саймон об этом позаботится.

Когда он вернулся в Диколесье, задыхаясь от усталости, то сразу же отправился в столовую, где нашёл завтракающих друзей.

– Я его видел, – сказал он, тяжело опускаясь на скамью рядом с Джемом. – Вадима. В Цитадели.

– Серьёзно? – спросила Шарлотта, стискивая в руке нож, которым нарезала сосиску. – Ты его убил?

Он помотал головой:

– С ним был Цян. Он меня заметил, так что я не стал рисковать. Но дело не в этом. – Саймон сглотнул. – Вадим был в белой мантии. По-моему… по-моему, его сделали новым Хранителем.

Все замолчали, поражённо переглядываясь.

– Надо рассказать маме, – пробормотала Шарлотта и резко встала, стукнувшись коленями о стол. – Саймон…

– Иду, – отозвался тот, и они поспешили в кабинет Катарины. В прошлый раз, когда Саймон искал в Диколесье брата, там хранилась украденная форма солдат Верховного Совета. Но сейчас её не было, а за пустым столом сидела Катарина, приоткрывшая рот, будто только что с кем-то говорила.

– А, Шарлотта, – сказала она коротко, когда они ворвались в кабинет. – С добрым утром. Как…

– Они уже заменили папу, – перебила та дрожащим от гнева голосом. – Вадимом! Вадима назначили новым европейским Хранителем!

Катарина побледнела, но сжала губы, явно пытаясь держать себя в руках.

– Ясно, – медленно сказала она. – Давай обсудим это… неприятное развитие событий чуть позже.

– Позже? – взорвалась Шарлотта. – Он убил папу, а теперь просто взял и занял его место! Почему мы не можем поговорить об этом сей…

– Шарлотта, – мягко, но непоколебимо сказала Катарина. – Знакомься, наш новый рекрут.

Краем глаза Саймон заметил движение и неожиданно осознал, что в кабинете Катарина была не одна. За дверью сидел мужчина, закинувший ногу на ногу, и когда он встал, то в дверном проёме Саймон увидел Лео, на сгибе локтя которого висела потёртая кожаная куртка.

– Это моя дочь, Шарлотта, и Саймон, её друг, – сказала Катарина. – Шарлотта, Саймон, знакомьтесь – Лео Стоун.

– Привет, – сказал Лео. От улыбки в уголках его глаз появились морщинки. – Рад познакомиться.

– Лео лишился сил из-за Камня Судьбы, – сказала Катарина. – Я считаю, он отлично впишется в наши ряды.

– Даже не сомневаюсь, – слабо отозвался Саймон. Ну разумеется, дедушка последовал за ним. Надо было сразу догадаться, что их с друзьями ни за что не оставят без присмотра.

Но Лео действительно потерял свои силы, пусть виноват в этом был Хищник, а не Камень Судьбы. И хотя Саймон был рад видеть дедушку, это означало, что теперь опасность грозила ещё одному члену его семьи, и он просто не представлял, как защитить всех.

Воцарившуюся в кабинете неловкую тишину нарушила вибрация телефона. Саймон, пользуясь возможностью, тут же выскочил в коридор. Голова ныла. Вчера он думал, что знает, чем рискует. А сегодня всё снова переменилось, и он не выдерживал этой неопределённости.

Открыв раскладушку, Саймон нахмурился. Он думал, ему написала мама или Уинтер, но сообщение пришло с неизвестного номера.

9:17

Сегодня вечером представители Верховного Совета вылетают в Австралию искать потенциальных Наследников. Удачи, Саймон.

Аноним.

Саймон, застыв, уставился в телефон, раз за разом перечитывая сообщение. «Аноним». Так же называл себя человек, который помогал Ромулу защитить Эмилию. Значит, это был он? С колотящимся сердцем Саймон торопливо набрал ответ.

9:19

Кто вы? Откуда у вас мой номер?

«Недействительный получатель. Сообщение не будет отправлено», – высветилось на экране в ответ. Саймон попробовал ещё раз, но сообщение об ошибке появилась вновь.

– Что такое? – спросила Шарлотта, вышедшая из кабинета. Покосилась на его телефон. – Кому пишешь?

– Не знаю, – ответил он и, сдавшись, со щелчком закрыл крышку. – Ты бывала в Австралии?

– Нет, – насторожённо сказала она. – А что?

Саймон не ответил. Он просто убрал телефон в карман – и, собравшись с оставшимися силами, пошёл в столовую, рассказывать друзьям, куда лежит их путь.