Державы земные
Эта книга посвящается Дженнифер, моей жене.
Когда ход событий приводит к тому, что один из народов вынужден расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять самостоятельное и равное место среди держав земных, на которое он имеет право по законам природы и ее Творца, уважительное отношение к мнению человечества требует от него разъяснения причин, побудивших его к такому отделению.
Томас Джефферсон, «Декларация Независимости Соединенных Штатов Америки»
Сенатор Линда Хейг – сенатор от штата Мэриленд (Демократическая партия, фракция интернационалистов)
Генерал Боннер, армия США – возглавляет операцию по вторжению на Луну
Генерал Рестиво, армия США – первоначально подчиняется генералу Боннеру в операции по вторжению на Луну
Капитан Фрэнк Тудель, армия США/миротворческий контингент ООН – возглавляет операцию по захвату корабля экспатов
Капитан Мэтью Дьюитт, армия США (спецназ) – возглавляет отряд, тайно проникший в сообщество экспатов
Хавьер Борда, генеральный директор «Первоклассные дома и офисы», старый друг Майка Мартина
Кевин Балтмен, генеральный директор «Мэйсон Диксон», старый друг Майка Мартина
Марк Солднер, генеральный директор «Солднер Хоумз»
Карина Рот, генеральный директор «Гарантид Электрикэл»
Сие Тун, генеральный директор «Фифс Ринг Шиппинг»
Гектор Каманез, генеральный директор «Говядина и свинина от Каманеза»
Альберт Лай, генеральный директор «Порт и диспетчерская Лая»
Роб Веерманн, генеральный директор «Дженерал туннелз»
Катерина Дайкус, генеральный директор «Эртайт Сьютс»
Даррен Холлинз, генеральный директор «Голдуотер Майнинг энд Рифайнинг»
Лерой Фурнье, генеральный директор «Масон Нуво Констракшн»
Эвома, двенадцатилетняя дочь Чиветала, владельца ресторана «Река Бенуэ»
Каспар Освальдо, сотрудник Хавьера Борды в «Первоклассных домах и офисах»
Хью Хейг, молодой парень с большими связями, пытающийся понять, что он хочет от жизни
Аллан Пайн, приятель Хью
Луиза Тир, знакомая Хью, активная и политически подкованная
Селена Харгрейвз, подруга Хью, собирающаяся сделать карьеру в журналистике
Эллисон Черри, подруга Хью
Лоуэлл Бенджамин, юрист
Поннала Шринивас («Понзи»), физик
Джордж Уайт, частный детектив
Джон, бесприютный человек, ищущий, где обосноваться, отправившийся в пешее путешествие с четырьмя собаками
Блю, усовершенствованная собака (Пес) из первого поколения
Макс, усовершенствованная собака из первого поколения
Дункан, усовершенствованная собака из второго поколения
Рекс, усовершенствованная собака из второго поколения
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, отвал горной породы
Майк Мартин прищурился от яркого солнечного света посреди лунного дня и медленно нажал спусковой крючок, в ожидании…
Отдача прошла через приклад винтовки и его скафандр, ударив его в грудь, будто гигантским кулаком. Спустя мгновение Мартина окутало облако пыли, поднятой с лунной поверхности выброшенными из ствола газами.
По радио стало слышно, что Хавьер сделал вид, будто закашлялся. Майк не обратил на это внимания, улыбаясь, как ребенок. Первые пять его винтовок отказали во время испытаний. Следующие две взорвались во время испытательных серий, закрепленные в станках. Вот эта, версия 0.08, выдержала сотню выстрелов в станке… и теперь Майк впервые выстрелил из нее собственноручно. Майк радостно заулюлюкал.
В динамиках радио послышался голос Хавьера:
– Похоже, ты доволен собой.
– А бывает иначе? – ухмыляясь, спросил Майк.
Лунная пыль осела на поверхность. А также на стрелковый стенд и на их скафандры. Хавьер принялся стряхивать ее со стекла шлема, без особого толку.
– Майк, правда, зачем такая большая пуля?
Майк щелкнул предохранителем.
– Потому что я с Техаса родом.
– Я серьезно.
– И я серьезно.
Хавьер покачал головой. Его шлем не пошевелился, но Майк увидел этот жест через встроенный в шлем дисплей. Снова ухмыльнулся.
– Когда началось Дело Гендиректоров, они отняли у меня мою фирму, мой дом…
– Майк, я был там. Это уже история.
Майк поднял палец.
– Вот именно, история. Они забрали коллекцию моего отца.
Он умолк, вспоминая.
– «Браун Бесс», армейское ружье 1772 года выпуска, британское, несколько офицерских шпаг восемнадцатого века…
– Но что…
– Если честно, скучаю по отцовскому пистолету пятидесятого калибра.
– Скучаешь?
– Ну, я из него всего раз стрелял, но он был моим любимым. И остался.
– И поэтому тебе надо сконструировать и изготовить настолько же большую винтовку?
– Настолько же? Хрена с два! Тут пуля вдвое больше диаметром и в восемь раз тяжелее.
– Майк, тебе никто не говорил, что ты маньяк? В смысле, кроме меня?
– Уже почти неделю как.
Хавьер запрокинул голову и посмотрел на Землю.
– Дарси улетела?
– Завтра возвращается. Или, может, послезавтра.
Хавьер хмыкнул и посмотрел на импровизированную цель: лист стали, выкрашенный белой краской, возвышающийся над небольшой горой отвала в километре от них.
– Ты хоть попал?
– Стрельбовая труба на четвертом канале.
Не дожидаясь Хавьера, Майк вывел на экран шлема изображение. Цель была невредима.
– Промазал. Давай еще раз попробую, трассирующим.
Он взял двумя пальцами затянутой в толстую перчатку руки патрон из коробки, и тут по радиоканалу зазвучал новый голос, с отчетливым британским выговором.
– Майкл, у нас тут на посадку заходят. Было бы крайне ценно, если бы вы ненадолго приостановили ваши забавы.
– Альберт, мы стреляем в противоположном от порта направлении. Шанс того, что рикошетом по кораблю попадем, – сколько? Не более пятидесяти процентов?
Майк ухмыльнулся, глядя на Хавьера и ожидая, что тот вступит в игру.
– Максимум. Скорее всего, не более двадцати пяти. Позволь мне еще пару раз стрельнуть.
Альберт вздохнул.
– Я так понимаю, что некоторых веселит твое поведение.
Он недолго помолчал.
– Мне нужно, чтобы ты прекратил стрельбу. Сейчас же, по-хорошему.
Майк закатил глаза.
– Ладно-ладно, Альберт.
Он сунул патрон с трассирующей пулей обратно в коробку и положил винтовку на стрелковый стенд.
Хавьер ткнул большим пальцем через плечо.
– Не хочешь посмотреть на посадку?
Всем своим видом выражая презрение, Майк обернулся в сторону «Портов Лая».
– Все эти нынешние посадки вовсе не такие захватывающие, как…
Хавьер застонал.
– Вот только не надо мне снова рассказывать про Первую Посадку. Ржавое железо, деньги, самодельный кран и китайская горнопроходческая машина…
– Первая ГПМ была корейская…
Хавьер продолжил говорить, будто и не слыша Майка.
– …и первый человек, работавший в одиночку…
– Эгей. Я всегда отдавал должное Понзи. Его двигатель…
Хавьер жестко глянул на него.
– Сказать, что еще один человек помог создать Аристилл, немногим лучше, чем сказать, что ты его сам создал.
– Ну, по большей части я… Вау!
Их поглотила тень, темнее любой, какую можно было бы увидеть на Земле. Винтовка, стенд, Хавьер – все исчезло в непроглядной черноте. Майк повернулся. Подлетающий корабль скользил в небе, и они его не заметили, пока он не закрыл Солнце, отрубив свет, будто гильотиной.
Майк пригляделся. Вон он! Темное пятно на темном небе, едва окаймленное по краям светом. И тут корабль миновал Солнце, и все вокруг вновь залил резкий свет. Стекло шлема Майка потемнело, почти мгновенно, но короткой задержки хватило, чтобы у него в глазах осталась зеленая закорючка отпечатавшегося на сетчатке солнечного света.
Майк смотрел на плывущий в небе корабль. Океанский сухогруз, который в любом порту на Земле и не заметили бы, за исключением, разве что, его небольшого размера и почтенного возраста. Если бы он бултыхался в соленой воде, скажем, у Матамороса или Дурбана, он потерялся бы среди контейнеровозов класса «Панамакс» и СПГ-танкеров длиной по 500 метров, все еще курсирующих по морям, находя лазейки в Углеродном Законе.
Там такой корабль был бы не более чем мелкой помехой, а здесь? Даже по прошествии десяти лет контейнеровоз, плывущий в угольно-черном небе над серой лунной поверхностью, казался Майку волшебным и нереальным.
Он смотрел вслед кораблю. Тот спускался, минуя поля солнечных батарей, отвалы породы, аффинажные заводы и прокатные цеха. Скользил в сторону разверстой ямы «Портов Лая». Майк подметил, как пилот корабля тонко играет траекторией спуска – небольшие реактивные двигатели, установленные на грузовых контейнерах на палубе, время от времени делали короткие вспышки, корректируя курс.
Внезапно корабль замедлил, а затем и прекратил снижение. Медленно, с трудом, качнулся из стороны в сторону на пару градусов, будто на волнах невидимого моря. Затем колебания прекратились, и корабль снова пошел на снижение.
Ха!
Майк приветственно поднял руку. Интересно, увидит ли это она? Да, у нее должны быть хорошие камеры; судя по тому, что она первая помахала. Опустив руку, Майк повернулся к Хавьеру:
– Похоже, я был не прав насчет полетной программы. Дарси вернулась.
Двое мужчин смотрели на корабль, пока тот не погрузился в проем посадочного ангара и не начали закрываться огромные ворота из стали и бетона. Майк повернулся к стрелковому стенду и протянул руки к винтовке.
– С Дарси не хочешь повидаться?
Майк поглядел на Хавьера.
– Шутишь? Я еще не пристрелял винтовку, и у меня тут полная коробка патронов.
Хавьер покачал головой:
– Хорошо бы тебе побольше на нее внимания обращать. Она хорошая женщина.
Майк вставил патрон с трассирующей пулей и сдвинул затвор вперед.
– Знаю.
– Неужели?
Майк отодвинул приклад от шлема.
– Ты мне еще будешь советовать, как с девушками встречаться?
– Я буду тебе советовать, как уживаться с людьми. – ответил Хавьер, позволив себе слегка улыбнуться. – И да, в частности как с девушками встречаться.
Майк на мгновение призадумался, а потом махнул рукой. Двинул подбородком в сторону винтовки.
– Так что ты об этом думаешь?
– Впечатляюще.
Хавьер немного помолчал.
– Вот только не пойму зачем.
– Зачем? Хав, если правительство когда-нибудь сюда доберется…
Хавьер поднял руку:
– Знаю, знаю. Но если до этого дойдет, переговоры…
– Переговоры? На хрен правительство, и на хрен переговоры. Когда Бюро промышленного планирования сказало, что мне нельзя купить еще грейдеров, я вел переговоры. Я платил трем юристам год и ни хрена не добился. А потом по Акту о рэкете и нечестных прибылях…
– Майк, я хочу сказать…
– Когда они приняли АРНП, я вел переговоры. Я играл по их правилам, ходил в суды, и ты отлично знаешь, что из этого вышло. На хрен переговоры. Если они когда-нибудь придут за нами, я хочу, чтобы мне было чем им ответить.
И он хлопнул по винтовке.
Хавьер покачал головой:
– Майк, предположим, что я согласен с твоим тезисом и у нас существует данный экзистенциальный риск. Если так, то ты вообще идиот.
Майк ошеломленно повернулся к нему:
– Я… кто?
– Если правительство захочет нас уничтожить, то любой план, не имеющий достаточных шансов на успех, – идиотизм.
Майк сжал губы.
– Если ты думаешь об этом всерьез, а не просто о том, как показать, что ты крутой безбашенный чувак, ты должен мыслить стратегически. Ты должен искать союзников, создавать структуру власти, делать…
– Я создаю силовую структуру. Как только доведу до конца конструкцию винтовки, начну собирать ополчение и…
Хавьер вздохнул.
– Я не говорю, что тебе надо просто набрать толпу парней и дать им винтовки. Тебе нужно не ополчение. Ты должен дать мотив всем и каждому, чтобы они готовились. Создавать союзы, заинтересовать остальных лидеров…
– Остальных? Остальных, помимо кого?
Хавьер печально улыбнулся.
– Помимо тебя самого, Майк.
Майк фыркнул.
– Я не лидер. Я всего лишь человек, который видит, что в течение пяти лет эта проблема станет для нас актуальна, единственный, кто пытается хоть как-то к ней подготовиться.
– Делать ружья, отказываясь устанавливать связи – самый лучший способ?
Майк скривился.
– Хватит уже. От этих разговоров у меня пульс участился, я целиться нормально не смогу. Подстрахуй.
Хавьер вздохнул. Услышав это, Майк закатил глаза.
Хавьер был ему другом, но Майк никогда не понимал его привязанности ко всяким комитетам, разговорам и всей этой чепухе. Этому нет места, когда надо реальные дела делать. Накинув ремень винтовки на плечо скафандра, Майк пристегнул свободный конец спереди и сдвинул оружие вниз, туго натягивая ремень. Сделал вдох и нажал…
Отдача ударила его в грудь. Его снова окутало облако пыли. Майк отвел голову от приклада.
– Теперь я попал?
– Нет, но расколол булыжник в десяти метрах правее. Просмотри повтор. Ты отправил в небеса хорошенький кусок камня.
2064: Земля, округ Колумбия, Вашингтон, Белый дом, Западное крыло
Двери кабинета распахнулись, и президент решительно вышла наружу. Линда мгновенно подошла и зашагала рядом. Сзади и по бокам поспешали сотрудники президентской команды.
– Мадам президент, я знаю, что у вас очень напряженный график, но нам действительно надо решить вопрос с размещением фертилизатора…
Президент Джонсон продолжала смотреть вперед, не сбавляя шага.
– Не дави на меня, Дон. Неужели ты думаешь, что ты можешь диктовать мне распорядок?
Краем глаза Линда увидела, что Дон прикусил губу. Эмоциональные вспышки президента были общеизвестны. Насколько же непрофессионал этот Дон, если он не только провоцирует срывы президента в свой адрес, но и позволяет себе демонстрировать собственные эмоции? Она не могла понять, как человек смог стать главой администрации президента, настолько не понимая правил здешней игры. Однако посмотреть на это будет очень полезно. Любая информация о том, как взаимодействуют президент и Дон, может пригодиться.
Дон кивнул.
– Э… нет, мэм. Просто на нас сильно давит Министерство сельского хозяйства, а на них сильно давят фермеры, которые…
Они дошли до центрального вестибюля, и сенатор Хейг резко свернула за угол, не отставая от президента. А вот Дон едва не врезался в спину человеку, шедшему впереди него. Линда сдержала улыбку – и тут же была вынуждена резко остановиться, когда вдруг застыла на полушаге сама президент. Она повернулась в ожидании. Увидит ли она, как Темба начнет распекать подчиненного?
Президент махнула рукой в сторону рекреации.
– Дон, вся эта старая мебель. Она мне не нравится.
Помолчав, она подняла взгляд вверх.
– И потолки слишком низкие.
Линда посмотрела на Дона. Тот, похоже, едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Имел право, он все-таки глава администрации президента, а не какой-нибудь лакей. Но ему надо получше научиться скрывать чувства. Линда принялась раздумывать. Неужели Темба действительно настолько идиотка, чтобы говорить о мебели и потолках, или тут какая-то более сложная игра?
Дон прокашлялся.
– Позабочусь о том, чтобы Главный Распорядитель узнал об этом и сообщил в Комитет по наследию.
– Хорошо. – ответила президент, кивнула и снова решительно двинулась в сторону внутреннего двора.
– Мэм, фертилизатор…
Темба отмахнулась.
– Дон, если он фермерам не нравится, их никто не заставлял там обустраиваться. Им от меня что-то надо? Тогда подождут, пока я не решу… а я еще не решила. К следующему вопросу.
Заговорила Катерина, координатор от Министерства Обороны:
– Министерству Обороны требуется ваше одобрение…
Линда навострила уши. Вот это действительно интересно. Вопрос размещения фертилизатора особой роли не играет, а вот дела военные… здесь могут быть реальные проблемы, информация, которую можно использовать.
Катерина продолжала:
– …на ротацию смешанных подразделений в МК ООН.
Линда постаралась, чтобы на ее лице не отразилось разочарование. Всякая процедурная чушь. Она-то ждала чего-нибудь более сочного. Ей сказали, что будет нечто посочнее.
Президент вышла наружу через открытые сдвижные двери, у которых стояли морпехи, и оказалась на крытой стоянке, где расположились президентский лимузин, его двойники, для отвлечения, и массивные черные автомобили охраны. Стоящие у машин сотрудники Секретной Службы подобрались, увидев ее. Но президент их проигнорировала.
– Без проблем, Катерина. Ротируйте. Что еще?
У Катерины под мышкой был планшет, но ей не было нужды в него заглядывать.
– На следующей неделе собирается Сенат, чтобы продлить Акт помощи Калифорнии после землетрясения. Каковы будут ваши указания?
Линда сделала заметку на память. Неужели президент еще не выработала своей позиции по Акту помощи за все это время? Линда подразумевала, что эта женщина не может быть настолько идиоткой, насколько говорят о ней некоторые. Итак. Глупость? Или ловкость? Или что-то…
– Наши позиции немного ослабли, и нам нужны голоса этих избирателей. Давайте заложим в бюджет помощь, как и в прошлом году, вот только повысим ее… не знаю. Десять процентов? Двадцать? Пусть будет двадцать.
Двадцать процентов? Боже правый. Президент действительно безумна. Судя по взглядам людей, стоящих полукругом рядом с ней, Линда Хейг была не единственной, кто так подумал. Дон прокашлялся.
– Мэм… двадцать – очень много. Федрезерв и так сильно нервничает насчет инфляции, а если мы столько напечатаем…
– Дон, если Саймонс начнет вопить, напомни ему, что он получил эту работу лишь потому, что я выгнала Захарию, и я без проблем сделаю это еще раз. Помощь пострадавшим от землетрясения – огромная проблема! Неужели Саймонс хочет, чтобы эти люди голодали?
Темба закатила глаза, будто прося небеса избавить ее от этой ноши.
Глядя по сторонам, Линда видела, что стоящие полукругом агенты Секретной Службы, морпехи и сотрудники администрации стоически переносят все это, стараясь делать вид, что ничего не замечают. Артистические таланты хорошо помогали президенту в ее видеоблоге, потом на ток-шоу, но при личном общении, как показалось Линде, эффект был совершенно иным.
И не в лучшую сторону.
Дон снова прокашлялся.
– Мэм, никто не говорит, что помощь – дело второстепенное, просто все это продолжается уже шесть лет, и, учитывая состояние бюджета и рынка казначейских обязательств, на каком-то этапе нам придется снижать ее объемы. Держать ее на одном уровне – уже достаточно плохо для бюджета, но повысить на двадцать процентов…
– Дон, не учи меня тратить мои деньги! Ни тебе, ни Саймонсу, ни кому-либо еще в этом городе…
Она сделала величественный жест.
– …не приходилось принимать трудные решения, которые приходилось принимать мне!
Президент опустила руки, и ее лицо сделалось серьезным.
– Это не обсуждается – нам нужны эти голоса на выборах.
Дон поднял палец.
– Да, я знаю, но…
Президент ткнула пальцем в сторону Дона. Нет, буквально ткнула ему пальцем в грудь.
– Дон, я приняла свое решение. Хватит со мной спорить! Я могу заменить Саймонса, могу заменить Боннера, любого из присутствующих здесь – ты меня понял?
Дон сделал шаг назад. Позволил паузе затянуться, а затем опустил взгляд и кивнул.
– Да, мэм.
Президент повернулась к остальным сопровождающим:
– О’кей, господа, на этом все. Мне нужно быть на Борту Номер Один, немедленно. У меня важная встреча. Что-нибудь еще?
Заговорила Сара:
– Да, мэм, нам очень нужно поговорить насчет билля о налоговой реформе – на нас давит…
Президент презрительно отмахнулась.
– По моему возвращению.
Заговорил кто-то еще:
– Распределение энергии влияет на производство, и ребята из телекоммуникационных компаний уже на грани снижения мощностей их дата-центров, так что мы…
– Проклятье, Натан, я же им уже говорила – у них более чем достаточно мощностей. Они расходуют электроэнергию, которой хватило бы на миллиард домов…
– Миллион.
– Иисусе, Натан! Хватит подробностей, слушай меня! У них все те мощности, которые мы им можем дать. Больше не будет. Пусть перестают ныть. Пусть развивают в своих дата-центрах зеленые технологии. А если они не могут нормально делать свою чертову работу, мы назначим других генеральных, которые смогут.
Она посмотрела на дверь лимузина.
– Я опаздываю на Таос, меня самолет ждет.
И она хлопнула ладонями.
– Делайте свою работу, люди!
Обернулась к Линде:
– Сенатор, не желаете ко мне присоединиться?
– Благодарю. – ответила Линда, кивая.
Они сели в машину. Дверь закрылась, утробно зарычали бензиновые двигатели машин охранения, и кортеж выехал наружу.
Президент повернулась к Линде, внезапно озарив все вокруг улыбкой:
– Линда, я понимаю, что мы из разных фракций партии…
К чему бы это?
– О, фракции – не самое важное.
– Рада, что ты это сказала. Я с этим согласна и именно об этом хотела с тобой поговорить.
Линда улыбнулась в ответ.
– Я была очень рада получить ваше сообщение. Чем я могу вам помочь?
– Бесконтрольный Рост.
Линда изобразила мимолетное недоумение.
– Бесконтрольный Рост?
Президент снова улыбнулась. На этот раз иначе, но совершенно идеально, соответственно ситуации. Улыбкой, говорящей: «Да ты проказница».
– Линда, я знаю об утечках. И я знаю, кто сливает и кому.
Линда ощутила, что у нее сходятся брови. Неужели она недооценила эту женщину?
– Мэм…
Президент положила руку поверх ее руки.
– Зови меня просто Темба. Пожалуйста.
Линда кивнула.
– Темба.
Принялась лихорадочно размышлять. Много ли она знает? И сколько из того, что знает президент, знает сама Линда? Глянула в окно. Лимузин проезжал мимо Национального парка имени Вашингтона, выезжая на мост Фредерика Дугласа. Наверное, лучше всего будет играть в открытую.
– Темба, мне нужно собрать больше информации.
Улыбка померкла, совсем чуть-чуть.
– И сколько времени это займет?
– Немного. Я уже поручила людям этим заняться.
Пауза. Улыбка снова стала шире.
– Хорошо. Можно угостить тебя фруктовым соком?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, поверхность Луны
Проклятье.
Выключив переливчатый сигнал и убрав с внутришлемного дисплея сигнал «перегрев», он приготовился к ожиданию.
Каждый раз, как на стенку залезешь, этот чертов сигнал тревоги. В первый день он его проигнорировал, и ему стало реально нехорошо. На второй день он воспользовался советами, которые нашел в сети. Проигнорировал выгравированные на панели слова «Не открывать никогда», снял панель на спине скафандра и открутил ограничитель потока охлаждающей воды до отказа.
Это помогло, но не окончательно. Охлаждающая подкладка скафандра работала на максимуме, и все равно время от времени приходилось останавливаться и давать ей передых.
Он висел на скальной стенке, держась одной рукой и уперев одну ногу в щель. Повернулся, насколько возможно, поглядел вниз. Там, рядом со следами машин и пешеходной тропой, стояли три девушки, которые смотрели на него. Селена – наверное, Селена, самая высокорослая, – помахала ему рукой. Выдержав длинную паузу, он коротко расчетливо кивнул. Это должно было показать ей, что он крут, сосредоточен, не нуждается в ее одобрении, но лишь принимает его как должное… а потом он понял, что Селена не увидит этого из-под шлема.
О’кей, придется поднять руку и помахать.
Он еще не закрыл сделку. Селена заявляла, что у нее приятель в Беркли, но Аллан действовал неторопливо, и она постепенно оттаивала. Вчера вечером он увел ее от Хью, Эллисон и Луизы, отвел в кабак в кенийском секторе. С деланой небрежностью обронил пару слов на суахили, обращаясь к бармену, Селена вела себя несколько веселее, чем должна была бы с одного бокала, внимательно слушала его рассказы о том, как сильный, но ранимый парень помогал одухотворенным и дружелюбным кенийцам протягивать кабели связи в течение года волонтерской службы за границей.
Вспоминая, как он все это разыграл, Аллан ухмыльнулся. Истории были просто идеальны – те, которые он рассказал. Шутки, которыми он и его приятели обменивались в той экспедиции, он оставил при себе… не говоря уже о некоторых делах вне программы! Боже, та история с Келтоном и этими тремя замарашками-медсестрами из НПО просто уморительная, но не совсем та, которую стоит рассказывать девушке.
Вернувшись в настоящее, Аллан посмотрел на индикатор. Температура внутри скафандра падала, но у него еще не меньше минуты, прежде чем можно будет снова лезть вверх.
Вся шутка в том, чтобы чпокнуть Селену и не продолбать шансы с Эллисон. Эта коротышка ему на фиг не сдалась, но было ясно, что Хью к ней неравнодушен, и Аллан лелеял мысль утереть нос этому мелкому толстому ублюдку – очень аккуратно. Все их путешествие оплатила мамочка Хью – хотя это и должно было быть для всех тайной. Зачем, он понятия не имел. Вся эта затея лишена смысла, если учесть, чем она занимается. В любом случае, надо подколоть Хью, но не слишком сильно…
Скафандр просигналил. Аллан поглядел на показания. Температура в зеленой зоне. Потрясающе.
Он снова посмотрел через плечо, убеждаясь, что девушки на него смотрят. Смотрят. Может, пришло время повыделываться, так, как он некоторое время назад придумал. По мере подъема соседняя расщелина, справа, постепенно становилась ближе. Он был почти что уверен, что одним хорошим прыжком – особенно учитывая слабую гравитацию – сможет перескочить на два метра вправо, схватиться за вон ту небольшую горизонтальную трещину, а потом махом закинуть ногу в расщелину. Даже если не получится, есть страховочный трос, он упадет на метр-два, не больше.
А может, лучше демонстративно поскользнуться? Сделать вид, что потерял захват, соскользнуть на пару метров, изобразить, что ногу подвернул? Мысль ему понравилась. Подвернул ногу, отважно сказал «не, не, я в порядке», похромал к шлюзу, нехотя согласившись, когда Селена предложит помощь. Нет, опереться одной рукой на Селену, другой – на Эллисон.
Он ухмыльнулся.
Да.
Поехали!
Прыжок, пальцы в перчатке, скользящие по небольшой трещине, запланированное скольжение. Пальцы постукивали по бугристой скале, слабая гравитация неторопливо разгоняла его, медленно спуская ниже.
Идеально.
Гм, немножно соскользнем вправо. Он попытался схватиться за горизонтальную трещину, когда его пальцы скользили мимо нее, – и промахнулся.
Промахнулся? Блин.
О’кей, через пару метров его поймает страховочный трос. Но, проклятье, это и близко не так круто, как он собирался.
Аллан глянул вниз и увидел надвигающийся скальный выступ. Черт. Даже при слабой гравитации он может сломать себе ребро или…
А что, если он прилетит туда лицом? Фингал под глазом, или, еще хуже, сломанный зуб! Вот тогда он сильно разозлится. Надо выправлять траекторию. Он попытался сделать это. Пальцы скользили по камню снова, снова, а потом…
Его голова резко дернулась вперед, когда он ударился о скалу головой и заскользил дальше. Резкий рывок страховочного троса. Аллан повис вниз головой, закрыв глаза от боли. Проклятье. Прямо о шлем. Прямо об этот чертов шлем. Черт, как нос болит. Во рту горячо, со вкусом железа. Кровь, нос сломан. Черт. Он сплюнул, не думая, а потом вспомнил, что на нем шлем. Кстати, насчет шлема, что это за сигнал тревоги? И что это за свист? Он открыл глаза.
Дисплей на стекле шлема выключился, а стекло шлема… треснуло? Он попытался сфокусировать взгляд. Небольшие кусочки стекла, их нет? Какого хрена?
Заболели уши – сильно заболели. Боль становилась сильнее с каждой секундой. Аллан заревел от боли и безнадежности. Помогите мне, проклятье! Но что делать? Радио в шлеме, стекло шлема треснуло, связи нет. Он завопил, и его вопль перешел в кашель – слабый, болезненный кашель. Кашлянув второй раз, он увидел, что из его рта брызнула кровь, прямо на треснутое стекло шлема.
Какого…
2064: обратная сторона Луны, кратер Меггерс
Еще никогда они не чувствовали себя так далеко от Аристилла. Блю ощутил, как дрожь от чувства одиночества прокатилась по его коже.
Посмотрел на Дункана. Молодой Пес полз на брюхе вперед, пока его шлем не оказался над краем обрыва. Блю увидел, как Дункан вытянул вперед затянутую в перчатку лапу и бросил камешек вниз, через край – и тут же по-щенячьи завилял хвостом.
Блю приподнял серо-коричневую бровь, глядя на предсказуемое шутовство младшего, и улыбнулся. Ему и самому невольно стало любопытно, слегка. Аккуратно подойдя к краю и стоя всеми четырьмя на твердой поверхности, он вытянул шею и поглядел вниз.
В условиях слабой гравитации камню потребовалось достаточно времени, чтобы долететь до дна. В вакууме его удар, конечно же, был беззвучен, но в скафандре Блю работала самая последняя версия виртуальной реальности, а звуковые эффекты были включены на большую громкость, поэтому в его шлеме раздался громкий, на грани театрального эффекта, звук – первоначальный громкий удар, за которым последовал каскад более тихих ударов и щелчков. Блю знал, что образцы звуков взяты из 140-летней библиотеки звуковых эффектов кино и телевидения, смешаны при помощи псевдослучайных алгоритмов, символьных выражений и конечных автоматов, образуя симфонию звуков, основой для которой послужили текущая дата и время. Да уж, это Блю знал отлично. Рекс несколько дней нудел, рассказывая про созданные им алгоритмы во всех подробностях.
Дункан возбужденно тявкнул, слушая звук падения. Блю покачал головой. Дети.
Оглянувшись через плечо, Блю увидел остальных членов группы, миновавших перевал. Джон, единственный среди них двуногий, показался первым. Макс и Рекс, в специальных скафандрах для Псов, показались из-за камней спустя мгновение.
Блю осторожно двинулся прочь от края кратера, задом, а затем развернулся.
– Джон, склон куда круче, чем выглядел на изображении.
Джон пригляделся.
– До захода солнца еще восемьдесят часов, но сегодня мы и так много прошли. На этом этапе я уже не намерен менять маршрут. Давайте поставим палатку, поедим, а завтра пойдем дальше. Кто за?
Проголосовали единогласно, и к тому моменту, когда дискуссия насчет того, что попить и чего поесть, была в самом разгаре, на перевале показался медленно ковыляющий на шести ногах грузовой робот-мул, ярко блестя в солнечном свете синими солнечными батареями и золотистой фольгой теплоизоляции.
Как только мул остановился и подогнул ноги, все пятеро путешественников принялись за дело уверенными, давно отработанными движениями. Джон и двое молодых Псов сгрузили палатку и начали ее герметизировать, а Блю и Макс принялись помогать мулу растягивать над стоянкой солнцезащитный тент.
Спустя полчаса воздух внутри палатки уже наполнился ароматами ужина.
Рекс лежал на подушке, согнувшись вдвое, и выкусывал в шерсти на боку, где он предварительно закатал вверх охлаждающее белье. Расправившись с чесоткой, он расправил белье обратно и принялся ныть.
– Это уже не в первый раз случается. Джон, почему ты не заставишь Гамму давать нам более качественную информацию?
Блю сморщил губу. Дункан – любитель розыгрышей, в каждой бочке затычка, безалаберный шалопай – был просто недотепой, а вот у Рекса молодость проявлялась иначе, и сладить с этим было куда сложнее. Что же там начудили в генной инженерии второго поколения? В Кембридже и Пало-Альто сделали немало изменений в геноме, прежде чем появилось на свет второе поколение. Или это просто из-за их молодости?
Джон положил планшет.
– Рекс, ты не хуже меня знаешь, что я не могу заставить Гамму сделать что-либо вообще.
Рекс пожал плечами:
– Ну, не знаю. Не заставить, ладно… но он должен к тебе прислушиваться. Он здесь только благодаря тебе.
Джон открыл рот, собираясь ответить, и закрыл. Блю понимал, о чем он думает, и восхитился его выдержкой.
Однако Рекс счел молчание слабиной и продолжил спорить.
– Тебе надо объяснить Гамме в тех терминах, которые он понимает…
– Рекс, я не…
Блю увидел на лице Джона усталое выражение.
Но Рекс продолжал напирать, как танк.
У них сегодня был тяжелый день, и способность Джона терпеть наезды и критику небесконечна.
– Эй, Рекс.
Рекс продолжал болтать как ни в чем не бывало.
– Рекс, – сказал Джон жестче.
Блю замер. Увидел, что не только он обратил внимание на тон Джона. Дункан и Макс оторвали взгляды от планшетов и внимательно смотрели на Джона. Рекс запнулся и посмотрел в глаза Джону… а потом опустил взгляд.
– Рекс, ты мог бы уже… нет, должен был бы знать, что Гамма не такой, как мы, млекопитающие. Неужели ты и правда думаешь, что я могу заставить что-то сделать это существо?
Рекс не ответил.
– И тем не менее ты продолжаешь меня учить, что мне делать? Нет. Я уже сделал достаточно. Для вас, для всех. Этот поход – мой отпуск. Вы со мной лишь потому, что попросились попутешествовать. Если тебе нужна информация получше, сам спрашивай Гамму.
Рекс уныло выдохнул.
– Гамма только с тобой разговаривает.
– Тогда найди нужную тебе информацию иным способом. Найди контракт на написание кода, купи информацию с мини-спутника. Или не делай этого. В любом случае, хватит жаловаться и хватит мне говорить, что мне надо делать.
Рекс мрачно смотрел на пол палатки.
– Договорились?
Пес поднял взгляд и посмотрел в глаза Джону.
– О’кей, Джон.
Блю повернулся к Максу и встретился с ним взглядом. Он и второй Пес из первого поколения спорили практически обо всем – о политике, о философии, о будущем их расы… но никогда не спорили по поводу Джона. Хорошо, что он Рекса на место поставил. Неудивительно, ничуть. Но хорошо.
Младшее поколение не воспринимало Забой всерьез. Они были слишком маленькими, практически щенками, когда их забрали с Земли, из лабораторий, не помнили тех Псов, которых Джон и его команда не успели забрать оттуда вовремя. А Блю и Максу уже по тринадцать было, когда лаборатории закрыли и началась Эвтаназия.
Они-то хорошо это помнили.
Напряженную тишину прервал звон электронного сигнала.
– Ужин!
Блю встал.
Подошел к кухонному модулю в стене палатки и принялся доставать тарелки. Рядом тут же оказался Рекс, слева от него, беря салфетку.
Блю покачал головой. Младшие, может, и не помнят, а он помнит – и никогда не станет рассказывать человеку, спасшему ему жизнь – спасшему их расу, – о том, чего он не сделал.
Если Джон решит отдыхать от своих дел и ответственности хоть десять лет – пусть отдыхает.
2064: Земля, рядом с округом Колумбия, авиабаза Эндрюс
Посмотрел на часы. Сколько же еще…
Открылась дверь, и Рестиво мгновенно встал. Она еще не успела войти в комнату, но уже заговорила.
– Давайте мне последнюю информацию по расследованию Бесконтрольного Роста.
– Мэм, с прошлого брифинга не слишком много нового. Это действительно не похоже на какую-либо иерархическую структуру власти…
Президент поджала губы.
– Чепуха. У них просто не может быть столько промышленности и инфраструктуры, чтобы ею кто-то не руководил.
– Мы используем «Сошиэл Гейз»…
Президент уселась в одно из больших кожаных кресел, стоящих у стены, каким-то образом придав ему вид трона.
– «Сошиэл Гейз»?
– Программа, начатая около шестидесяти лет назад. Ее запустило Министерство Обороны, чтобы раскрывать мусульманские террористические сети…
Едва он успел произнести эти слова, как увидел в ее глазах предостережение. Черт.
– Прошу прощения. Ближневосточные сетевые «черные рынки». Это набор систем сбора информации, которым пользуются Налоговое Управление, Управление транспортной безопасности, Управление контроля оборота наркотиков, АТО…
– Системы сбора информации?
Насколько подробно следует это объяснять?
– Системы обрабатывают открытые базы данных, однако они получают информацию о каждой покупке по дебетовым картам через Управление по Борьбе с финансовыми преступлениями, по каждому почтовому сообщению и сеансу голосовой связи через систему «Стеллар Винд», по каждой поездке транспортного средства, через транспондеры для взимания углеродного налога. Мы дополняем эту информацию той, которая идет от сети видеокамер системы «Опекун». Все это позволяет нам выяснять реальных олигархов сети: кто они, кого они…
– И какое это имеет отношение к проблеме с Луной?
– Мы используем эти системы, чтобы понять экспатов.
Президент наклонилась вперед.
– И что вы насчет них поняли, к настоящему моменту?
Генерал сдержал желание облизнуть губы.
– Их «черные рынки» действуют вне сферы контроля Управления по финансовым преступлениям. Поэтому у нас не так много информации, как обычно бывает. Мы до сих пор не знаем, кто управляет распределением ресурсов. Также не знаем, как работает их система рекрутирования…
Он увидел в ее глазах растущее нетерпение и заторопился.
– …однако мы видим, как проявляются критические узлы сети.
Президент приподняла бровь.
– Продолжайте.
– Критические узлы, которые покажут нам их уязвимые места.
Рестиво помолчал.
– Там, где идут денежные потоки.
Президент не улыбнулась, отнюдь, но ее лицо расслабилось, чуть-чуть.
– Хорошо. И какие деньги? Собираемость налогов с прошлого года снизилась на пять триллионов, на восемь – с позапрошлого. Как мы будем взимать наши упущенные налоги с этих воров?
Рестиво посмотрел на нее в недоумении.
– Мэм?
– Наши налоговые поступления, генерал.
– Э… я в курсе последних новостей, но, насколько я понимаю, Бесконтрольный Рост не является главной причиной сокращения…
– Генерал, вы же не станете мне говорить, что их уклонение от налогов и воровство производственных фондов не имеют отношения к нашим экономическим проблемам? – перебила его президент.
Черт. Во что он вляпался?
– Нет, конечно же, нет…
Планшет президента пискнул, она проверила сообщение, улыбнулась и начала стучать пальцами по экрану. Генерал Рестиво старательно хранил молчание. Вспышки гнева президента, когда ей мешали чатиться с друзьями, были хорошо известны.
Он поглядел на свой планшет, лежащий на столе между ними, но и не думал брать его в руки. Боже упаси, если он пропустит момент, когда она будет готова возобновить разговор. Генерал украдкой глянул в окно, на взлетную полосу. Пока они говорили, Борт Номер Один зарулил к посадочной зоне, и к нему уже выставили телетрап. Он мысленно поправил себя. Пока на борту нет президента, это не Борт Номер Один ВВС США, а просто «Эрбас А-505».
Через некоторое время президент оторвалась от планшета и увидела самолет. Встала и наклонилась к генералу, едва не нарушая его личное пространство.
– Так как же вы собираетесь залатать дыру в бюджете?
Теперь он уже не сдержался и облизнул губы.
– Я… единственные фонды, которые мы смогли найти, неликвидны. Тоннели, солнечные батареи – все это тяжелое оборудование…
– Не рассказывайте мне о проблемах, выдавайте мне решения!
Президент поглядела на дверь, где горел зеленым сигнал конфиденциальности.
– Нам не хватает топлива, нам не хватает еды, нам надо больше помогать Калифорнии перед выборами. Сделайте это, генерал!
Рестиво вдохнул. Правильный ответ тут может быть лишь один.
– Да, мэм.
Она развернулась и пошла к двери. К тому моменту, когда Рестиво взял в руки планшет и обернулся, ее уже не было.
Он выглянул в окно. За стеклом раскручивались огромные турбины «Эрбаса».
Нехватка топлива? Не настолько, чтобы президент не могла через выходные летать в Таос.
Он тряхнул головой. Не его проблемы. Его долг – служить стране.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Ред Страйп», фирма по аренде скафандров
– Даже выразить не могу, как мне жаль. Мы поможем всем, чем можем…
Хью едва слышал его, казалось, слова доносятся до него через длинный тоннель. Ему очень хотелось избавиться от ощущения ужаса, пронизывающего его. Хотелось, чтобы кто-нибудь сказал, что все это не взаправду. Чтобы кто-нибудь сказал, что все будет хорошо. Но этого не случится.
Хью слышал, как кричит на продавца, так, будто вместо него орал кто-то другой.
– Помочь? Вы не можете помочь. Он мертв, и это из-за вашего скафандра!
Клерк глубоко вздохнул и развел руками, с сочувственным и обескураженным выражением лица.
Прежде чем он успел что-то сказать, Хью снова заорал:
– Он всего лишь лез на гору, и у него стекло разбилось, и он умер!
Хью повернулся к менеджеру и стукнул кулаком по прилавку.
– Вы… вы его убили!
Менеджер положил руку на плечо клерку.
– Сэр, я совершенно согласен, что это отказ скафандра, но вы арендовали скафандры марки «Эртайт». Это скафандры легкой защиты, со строгим ограничением…
– Не пытайтесь оправдывать ваше дефективное… дерьмо!
Менеджер с секунду смотрел себе под ноги, а затем снова поглядел на Хью.
– Еще раз, мне жаль, но ни один из наших скафандров не испытывался для скалолазания. Я просмотрел записи и вижу, что Джим предложил вашей группе бронированные скафандры… и вы отказались.
Менеджер помолчал, а затем повернулся к витрине и показал на один из скафандров:
– На «Эртайт», которые вы взяли, стекло не защищено решеткой, нет автоматических жгутов и защиты позвоночника…
– Хватит мне рассказывать, насколько вы облажались, мне плевать! Аллан погиб. Как вы этого не поймете? Это… это… вас под суд отдать надо! Обанкротить!
Хью почувствовал, как его наполняет решимость, и снова стукнул кулаком по прилавку.
– Вас надо в тюрьму посадить, а этим делом должны заниматься компетентные люди!
На лице менеджера мелькнуло злобное выражение и исчезло.
– Сэр, я согласен с тем, что это трагедия… но запись…
Он коснулся лежащего на прилавке планшета и развернул, чтобы Хью мог прочитать договор аренды и соглашение об ответственности.
Хью тряхнул головой.
– Что за черт? Документы? Мне плевать на документы.
Менеджер коротко кивнул и коснулся экрана. Изображение контракта свернулось, вместо него появилось окно воспроизведения видео. Камера видеонаблюдения на входе, съемка, сделаная несколько дней назад.
Говорил Джим, клерк.
– Скалолазание? Нет, думаю, этого еще никто здесь не делал. Эти скафандры предназначены для легких работ на поверхности – настройка и обслуживание солнечных батарей, типа того…
Аллан кивнул.
– Никто еще не делал такого?
Глянув через плечо, он торжествующе ухмыльнулся в сторону Хью и трех девушек.
– Вы слышали? Я, типа, первым буду.
– Если вы собираетесь заняться скалолазанием, вам лучше обратить внимание на «Шилд» – стандартную модель для горных работ. Но, честно говоря, я бы и их не порекомендовал. Если вы, ребята, новички в Аристилле, вам, наверное, лучше сначала немного освоиться на поверхности. У нас есть пешие туры…
Аллан прищурился, делая, как ему казалось, угрожающее выражение лица.
– Я что, похож на неженку?
И вдруг улыбнулся.
– Ладно, парень, я просто над тобой прикалываюсь. Мы крутые. Просто дай нам пять скафандров. «Эртайтс».
Он повернулся к Селене:
– Мне нужно быть половчее, когда я полезу.
Посмотрел влево.
– Хью?
Хью кивнул, подходя к прилавку и доставая бумажник.
Менеджер нажал на паузу, и изображение застыло.
– Не знаю, что еще…
– Это… это чушь, – перебил его Хью. – Мы ничего не знали о скафандрах. Это ваша ошибка. Это… это еще не конец. Мы вас засудим. Семья Аллана вас засудит. Вы больше никогда не будете обращаться с людьми, как с дерьмом. Думаете, можете нарушать правила, если вы здесь, на Луне? Думаете, что можете ставить доходы превыше людей?
Он напряженно поглядел на менеджера.
– Вы еще узнаете.
Менеджер мгновение молчал, а затем обреченно кивнул.
– Мне жаль это слышать, сэр. Я…
Он снова сделал паузу и продолжил, смиренно:
– Вот контактная информация нашей фирмы, вот – нашего страховщика. Можете обсудить с ними детали судебного разбирательства.
Он взял с прилавка планшет и развернулся, но затем остановился.
– Снова приношу вам наши соболезнования.
Хью тяжело дышал. Ничего, они еще узнают, с кем связались.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Масон Нуво Констракшн»
Взяв себя в руки, он заказал разговор. Когда телефон зазвонил, он заметил стоящий на столе пустой бокал и отодвинул, за пределы поля зрения камеры. Состроил расслабленную улыбку; надо начать играть правильно заранее, учитывая задержку сигнала. После пятого гудка трубку взяли. На экране появилось изображение.
– Мистер Фурнье, заказывали разговор с вашим отцом?
– Да, Жанэль. Да.
Спустя мгновения на экране появилось другое изображение.
– Отец! Так рад видеть тебя.
Долгая пауза, как обычно.
– Лерой… как поживаешь?
Пожилой мужчина не улыбался, но приподнял бровь – практически максимум эмоций, которые он проявлял в общении с родными.
– Я хорошо. Как там мама, Аддисон, Селин, Мартьяль?
– Думаю, тебе лучше самому их спросить.
Лерой старательно удерживал на лице улыбку, сделав усилие, чтобы не закатить глаза. Старик делал проблему из простого обмена любезностями – и превращал трудные вопросы в невозможные, ублюдок. Лерой позволил себе бросить взгляд на пустой бокал. Надо было еще один выпить, прежде чем звонить.
– Да, конечно, по плану.
Они говорили слегка напряженно, то вяло, то резко. Обычное дело. Старший Фурнье предпочитал говорить о себе, о том, что партнеры до сих пор настолько прислушиваются к его мнению, пусть он и вышел на пенсию, сам понимаешь, о том, как министры, тот, этот, третий, упрашивают его о вложениях в новые инфраструктурные проекты, и так далее, и так далее.
Однако скучное обсуждение проекта монорельса между Квебеком и Монреалем имело свою цель. Наконец-то – наконец-то – возникала возможность перейти к чему-то полезному в этом разговоре.
– Кстати, насчет инфраструктуры. Отец, я думаю, тебе было бы интересно услышать насчет некоторых вещей из того, что здесь делается.
– А, да, и как у тебя дела с твоими забавами?
Лерой сдержался, не скривившись. Забавы. Можно подумать. Он самый крупный промышленник в горнопроходческом деле, на всей Луне. Ну, последние три года – на втором месте, но очень скоро снова станет первым. И отец это прекрасно знает.
– Все идет хорошо. Устойчивый рост, много новых возможностей. Есть…
– Рад, что мы об этом заговорили, я давно уже хотел это сделать. Аддисон мне сказал… скорее, я услышал некоторые вещи, которые меня беспокоят. Некоторое… изумление у наших правительств, по вашему поводу, сменилось иным отношением. Есть давление со стороны международного сообщества. Надо ли говорить, что наш южный сосед…
Лерой заговорил, перебивая отца. Какая разница, за счет задержки связи, когда его слова достигнут Земли, отец, скорее всего, уже закончит свою тираду.
– Нет, это совершенно нелогично. Аддисон заверил меня, что наше правительство придерживается невмешательства…
Вероятно, его слова уже достигли Земли, но отец говорил все громче, заглушая его.
– Нет, нет, в дипломатии не может быть никаких заверений, только догадки и признаки – и ты это знаешь. Суть в том, что в текущей обстановке все эти проделки с Луной – вероятно, не самый умный ход.
Левая рука Лероя невольно дернулась к бокалу, но он остановил ее и убрал обе руки под стол, вне поля зрения камеры. Сжал и разжал кулак. Пусть отец треплется, пока ему не надоест. Правда, обычно это продолжалось дольше, чем хотелось бы.
Когда отец наконец-то выговорился, Лерой вернулся к своей мысли.
– Как я уже сказал, здесь все очень хорошо идет, однако случилось так, что один из второстепенных конкурентов временно вырвался вперед, немного. Снижение издержек, использование китайского оборудования, не соответствующего стандартам, остальное можешь себе представить. Что ставит передо мной вопрос.
Он слегка выпрямился и замолчал, для большего эффекта.
– Я вижу огромные возможности развития, укрепления нашей лидирующей позиции здесь. Мне нужно всего лишь…
Он снова умолк, делая вид, что задумался. С опытом Лерой понял, что нужно избегать излишне серьезного отношения к денежным вопросам, это производит хорошее впечатление на инвесторов, представителей фондов и правительственных агентств, впечатление твоей уверенности. Они на это покупаются.
– …сорок миллионов, чтобы создать операционные счета, нанять дополнительных консультантов и – конечно же – арендовать еще немного горнопроходческих…
Старший перебил его:
– Нет, нет, это невозможно. Это скромное предприятие никогда не выглядело осмысленным, а сейчас еще меньше. Есть влиятельные люди…
Они спорили еще несколько минут. Наконец отец предложил Лерою обратиться к Мартьялю, в «Дежарден Груп».
Просить о помощи младшего брата?
– Отец, нет. Я не хочу беспокоить его по таким мелочам. Я просто вижу возможность для инвестиций, вижу гарантированные прибыли, поэтому и подумал о тебе и твоих партнерах. Если тебе это не по вкусу, ничего страшного. Ладно, сам понимаешь, у меня дел хватает, встреча назначена, меня ждут. Передай всем, что я их очень люблю.
Завершить разговор заняло почти столько же времени, сколько и начать, и каждая лишняя минута была подлинным мучением. Но, наконец, разговор был окончен, и канал связи разъединился.
Ладно, значит, от отца никакого финансирования. Лерой покачал головой. И что ему делать, черт побери? Подняв руки из-под стола, он протянул их за бокалом и бутылкой джина. Налил и выпил залпом. Второй раз за день нехорошо обошелся с хорошей выпивкой, заглотив ее разом. Ладно, еще будет возможность правильно насладиться вкусом. Сейчас есть другие проблемы, требующие его внимания.
Лерой махнул рукой в сторону монитора. Тот засветился, на нем появился тот самый бухгалтерский отчет, будь он проклят, на который он смотрел с момента получения последнего бюллетеня «Дэвидсон Икуаитиз». Лерой поглядел на первую колонку и почувствовал, как его ноздри раздулись. По первичной проходке тоннелей он все дальше и дальше отставал от Мартина. Чертов американец, с его уродским собранием дешевых бросовых китайских ГПМ, налаженных вручную. Лерой поднес бокал к губам и понял, что внутри пусто. Поставил на стол и посмотрел на две следующие колонки. По выручке и заключенным контрактам он не только от Мартина отстал, еще несколько недель, и на третьем месте окажется. «Зельцер Икскэвэйшн»? Откуда они вообще взялись, черт их дери? Ничтожество, а не фирма.
Лерой тяжело выдохнул. Он был богатейшим человеком во всем Аристилле, титаном промышленности. И что теперь? Вот это? Так нечестно. У Мартина машины с помойки, люди с помойки, в нем самом ничего нет: ни утонченности, ни класса. Все в нем – его образование, его одежда, его офис, даже эта его мужиковатая подруга, которой стыдиться бы надо, – все раздражало Лероя.
Однако Мартин оказался на первом месте, а Лерой на втором и продолжал отставать. Не говоря уже о том, что у него стало слишком плохо с наличными. Лерой махнул рукой, и на мониторе появился другой отчет. Он сжал кулак. Слишком мало наличных.
Проклятье. Причина его унижения – Мартин. Этот самодовольный ублюдок должен за это заплатить.
Лерой постучал пальцами по столу. А что, если ему удастся вынудить Мартина именно заплатить? Не фигурально, а буквально? Он задумался, сведя брови.
Затем снова махнул рукой перед монитором, включая внутреннюю связь.
– Пришлите ко мне Сильвермана.
Его переспросили.
Он злобно ткнул кнопку.
– Да, из картографии! Ты другого знаешь?
Тупая девчонка. Все нужно по слогам объяснять. Иногда ему хотелось самому назначать звонки и встречи, но кто же так делает? Наверное, Мартин. Это было бы на него похоже – примитивный человек, руководящий примитивной фирмой. Никакого чувства собственного достоинства. Но это не для Лероя. Временные трудности – да, но деклассированным он не был и не будет.
Лерой сидел еще с минуту, раздумывая, а затем снова включил внутреннюю связь.
– И еще этого частного детектива, ты его знаешь. Уайт. Позвони ему и назначь встречу.
Он протянул руку к бутылке. Это должно сработать. Унизить Мартина. Получить наличные. Отпив, он слегка усмехнулся. Отец решил его подрезать? Ладно, необходимость – мать изобретения, не так ли? Он отпил еще. Да. У него получится.
2064: Земля, штат Атланта, скоростная железнодорожная трасса Мэн – Флорида компании «Амтрак»
Он провел руками по подлокотникам. По крайней мере, в VIP-вагоне кожаные кресла и кондиционер. Некоторое время назад он решил размять ноги и пройтись до вагона-ресторана. В половине состава кондиционеры не работают. Под солнцем Атланты вагоны превратились в печки, половина пассажиров чуть не до белья разделась.
Несколько слабых рывков, и поезд снова поехал. Слава богу.
Однако рывки прекратились так же неожиданно, как и начались. Поезд замедлил ход. И тут солнце что-то заслонило. Выглянув в окно, Рестиво увидел, что они оказались в тени огромного здания промышленной фермы. Стекла на нижних этажах были разбиты, а стальные балки недостроенных верхних этажей украшали потрепанные ветром пластиковые мешки.
Он покачал головой. Идеальное сочетание. Сломавшийся поезд, остановившийся в тени сломаного здания. Он позволил себе продолжить мысль. Сломавшийся поезд, в котором едет генерал сломавшейся армии сломавшейся страны. И выбросил эту мысль из головы. Слишком депрессивная.
Напротив него за столом сидел капитан Дьюитт. Рестиво поглядел на молодого офицера оценивающе. Стрижка немного небрежная, форма в пределах устава, но не особо выглаженная. Если солдат хочет произвести впечатление на командиров – быть может, в надежде получить назначение в округ Колумбия, – то должен знать, что крахмал, вставка в воротничок и орденские планки качеством повыше, а не те, что выдали, – дело обязательное.
Похоже, парня ничуть не обеспокоил его оценивающий взгляд – если он вообще его заметил. Просто сидел прямо, сложив пальцы домиком и глядя по сторонам.
Рестиво поджал губы и кивнул. Он уже проверил капитана по официальным и неофициальным каналам. Надо принимать решение. Но здесь? Люди делали карьеру и теряли ее из-за утечек и интриг. Переговорная с «жучками» – ничего особенного.
– Капитан, не против немного пробежаться?
Рестиво гордился тем, что держит себя в форме, несмотря на поблажки, положенные ему по званию. Старые нормы физподготовки сначала ослабили, когда они стали одинаковыми для мужчин и женщин, а потом они и вовсе стали посмешищем, с введением статуса Альтернативно Годных Солдат. Но он всегда мерил себя по старым стандартам и соответствовал норме для мужчин 40–42 лет, несмотря на то что был почти на двадцать лет старше.
Дьюитт с легкостью держал темп, так, будто не бежал, а почти что прогуливался. Рестиво подумал, не стоит ли немного прибавить, но потом передумал. Дьюитт намного моложе его, а еще ему надо оставить силы на то, чтобы донести до офицера то, зачем он сюда прибыл.
Рестиво огляделся по сторонам. Нет никакой гарантии, что на столбах нет «жучков» или где-нибудь наверху не летает беспилотник с направленным микрофоном, но где-то же надо поговорить.
– Капитан, объясняю суть дела. Мы пока не знаем, как все выйдет, но может дойти до того, что нам придется вторгнуться на территорию, совершенно для нас новую.
Дьюитт пожал плечами, не останавливаясь.
– Звучит заманчиво, сэр.
– Погоди, я еще не сказал куда.
– Рейнджеры всегда первые.
– Ура-вперед, и все такое. Но тут иначе.
Рестиво сделал паузу.
– Нам надо, чтобы вы отправились на Луну.
Ровный ритм бега Дьюитта слегка засбоил. Он некоторое время бежал молча.
– Полагаю, мне следует задать некоторые вопросы. Поскольку я знаю лишь слухи.
– Забудь про слухи, большую их часть мы сами распускаем. Большая часть мессенджеров у нас в собственности, а редакторы Википедии – люди сговорчивые. Реальная ситуация в том, что, похоже, антигравитационный двигатель существует и там на Луне уже целая колония.
– Тогда в чем смысл и цель операции?
– Ваша часть операции – тайно внедриться и провести разведку.
– Для чего?
– Не беспокойся насчет «для чего».
Они некоторое время бежали молча, а затем Дьюитт снова заговорил:
– Генерал, меня всегда беспокоит вопрос «для чего». Люди в Вашингтоне забеспокоились насчет экономики, так ведь?
– Капитан, люди в Вашингтоне беспокоились насчет экономики еще до твоего или моего рождения. Если хочешь продвинуться по службе, рассуждай поменьше.
– Это не самая сильная моя сторона.
Генерал Рестиво повернулся и увидел на лице Дьюитта еле заметную улыбку. И усмехнулся.
– Ага. Слышал.
Помолчал. Ладно, хрен с ним.
– Да. Дело в экономике. В Вашингтоне только об этом и зудят. Дела идут все хуже, и эта операция дает шанс спасти наши задницы от огня.
Дьюитт бежал молча, обдумывая услышанное. Рестиво это понравилось. Капитан не собирался производить на него впечатление быстрыми ответами или натужно делать умный вид.
– О’кей, генерал. Тогда к подробностям.
– Мы еще не закончили планирование операции. В настоящее время набираем боеспособных.
– В восемнадцатой оперативной группе спецназа все боеспособны.
Рестиво повернулся и поглядел на него. На лице капитана не было ни намека на улыбку, но генерал был уверен, что младший над ним потешается.
Он замедлил бег, а затем остановился в тени огромной пальмы. Дьюитт тоже остановился, оставшись на асфальте пустой дороги.
– Капитан, давай обойдемся без этой ерунды. Я говорю с тобой, а не с кем-то из остальных командиров группы, потому что в твоем личном деле все есть. Ты один из немногих, кто не играет в карьерные игры.
Рестиво поглядел по сторонам. В полукилометре от них строем бежал взвод солдат. Вряд ли их кто-нибудь подслушает.
– Я знаю, как и ты, что в большей части подразделений полно назначенцев от политиков, педиков, калек и бездарей.
Дьюитт слегка нахмурился и огляделся по сторонам, точно так же, как до того делал Рестиво. Очевидно, думает, не ловушка ли это. Имеет право. Не впервые офицера среднего звена провоцируют сказать что-нибудь неприемлемое.
– Э, генерал, что вы сказали?
– Я сказал, что мне нужны настоящие солдаты – сорвиголовы, которые выполнят поставленную задачу. Крепкие мужики, которые могут таскать рюкзаки, кидать гранаты и хорошо стрелять.
Рестиво замолчал, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.
– Не говоря уже о том, что они должны ходить без палочки. Пойми, капитан, я говорю с тобой потому, что знаю: ты получал плохие рейтинги за то, что сам такое говорил…
– Сэр, эти необоснованные утверждения…
– Знаю, знаю. Частная вечеринка не на базе, пара бокалов пива, и тебя записал на диктофон паршивец, ищущий любую возможность для продвижения по службе. Которое он за это и получил. А еще я заметил, что дело было закрыто без видимых причин – что для меня означает, что ты знаешь, как выполнять задачи.
Дьюитт промолчал.
– Мне наплевать на все это. Суть в том, что я формирую реальную боевую группу, и командовать ею будешь ты.
Капитан Дьюитт сделал глубокий вдох и мрачно кивнул.
– Луна. Ладно. Чтоб мне…
И впервые с момента их встречи на его лице появилась искренняя улыбка.
Капитан клюнул. Рестиво мысленно похвалил себя. Здорово.
– Мне нужно, чтобы ты набрал людей. Каких пожелаешь. Не говори об этом вслух, но никакого этого дерьма с квотами. Только мужчины. В худшем случае – крепкие активные лесбиянки. Плевать, если будет половина евреев, или все черные, или три четверти простых ребят, которые жуют запрещенные жвачки. Любого, кто тебе подойдет. Вносишь в реестр, и готово. Любое снаряжение, то же самое. Два правила: не бери на себя больше, чем можешь унести, и задание реальное, его надо выполнить.
Дьюитт стоял, раздумывая. Рестиво поглядел в небеса. Солнце подымалось все выше. Сегодня будет настоящее пекло.
– О’кей, я согласен, – наконец сказал Дьюитт.
– Конечно, согласен. Генералы не просят.
Приподнявшись на цыпочки, Рестиво пару раз подпрыгнул и снова побежал. Дьюитт немного замешкался, но быстро нагнал его.
– О’кей, что дальше?
– Мы связались с особой группой в НАСА, они объяснят тебе насчет тренировок при пониженной гравитации на рвотных самолетиках, скафандров и кучи прочей хрени.
– Когда?
– Твой прежний командир уже оповещен, что ты на спецзадании. Как только вернемся и примешь душ, встречаешься с ребятами из НАСА.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, технический тоннель фирмы «Морлок Инжиниринг»
Вскоре он очутился в зоне работ, сбрасывая скорость и лавируя между оборудованием и паллетами с запасными частями. Майк остановил мотоцикл рядом со стоящими рядами бочками со смазкой, откинул подножку и заглушил мотор. Впереди виднелось желтое защитное ограждение, обозначавшее конец дорожного настила.
Сняв шлем, Майк повесил его на руль. Даже отсюда было видно, что возникла какая-то проблема. Когда горнопроходческая машина работает, воздух наполняют оглушительный визг и скрежет режущих головок, вгрызающихся в лунный базальт. А тут было практически тихо. Подняв взгляд, Майк принюхался. Не хватает характерного запаха сухой каменной пыли. Лента транспортера под потолком неподвижна. Что-то навернулось, и всерьез.
Поставив «БМВ» на подножку, Майк побежал вверх по первому лестничному маршу, на ходу стряхивая с поручня облупившуюся краску. Добравшись до площадки, прыжком перемахнул через цепь и спрыгнул на каменный пол тоннеля, в двух метрах ниже. Разогнув ноги, схватил с полки шлемофон и аварийный дыхательный прибор, а затем побежал вперед, вдоль тянущихся по стенам громадных силовых кабелей. Двое техников оторвали взгляды от планшетов, увидели его и встали, поспешно здороваясь. В ответ Майк лишь коротко кивнул им.
Ближе к голове тоннеля и режущей головке машины признаки проблемы стали более очевидны. Крики, насосы, то запускающиеся, то останавливающиеся, громкое шипение пневматики, сбрасывающей давление, десяток роботов-транспортеров, загруженных футеровочными блоками, но никуда не движущихся.
Майк добрался до передней части ГПМ, забрался наверх по выштампованным в корпусе ступеням и оттолкнул в сторону инженера. Тот тоже дернулся от неожиданности.
– Майк? Келли говорит…
Проигнорировав его, Майк двинулся дальше, в глубь машины. Трап шел внутри ГПМ уступами, сначала вправо, потом вверх, поверх гидроусилителей, а потом снова вниз, ниже уровня манипулятора футеровочного механизма. Машину создавали, чтобы она вгрызалась в твердые породы двадцать четыре часа в сутки, превращая электроэнергию в поток перемолотого камня, а об удобстве работающих здесь людей думали в лучшем случае во вторую очередь.
Наконец Майк добрался до конца трапа. Здесь шум насосов и систем охлаждения был слышен даже через шлемофон.
Келли, старший смены, склонился над монитором. Майк хлопнул его по плечу.
– Мы куда-то проломились? – крикнул он.
Келли обернулся к нему.
– Ага!
– Песок? Щебень?
Келли мотнул головой.
– Пустота! – крикнул он сквозь шум работающих механизмов.
– Что за хрень! Ультразвук не показывал никаких трещин…
Келли пожал плечами:
– Спроси что полегче!
Майк хотел еще что-то сказать, но передумал. По-любому, ГПМ сегодня уже работать не будет.
– Глуши ее!
Келли кивнул, повернулся и ткнул пальцем в экран. Электромоторы остановились, стук перепускных клапанов начал замедляться, зашипели гидроаккумуляторы, сбрасывая давление.
Майк снял шлемофон.
– Здесь не может быть другого тоннеля, мы же зарегистрировали этот сегмент.
Келли снова пожал плечами, радуясь, что можно свалить проблему на начальство.
– Будь я проклят, если знаю, босс.
Он показал на монитор.
– Мы сейчас туда камеру заводим, так что сам все увидишь.
Майк кивнул и шагнул к монитору. И тут у него зажужжал телефон. Странно, он настроил его пропускать только самые важные звонки. Черт. Что еще стряслось? Вынув телефон, он посмотрел на экран. Фурнье? Ему звонит? Майк скривился. И что нужно этому засранцу?
Он уже хотел убрать телефон обратно в карман, но решил, что это возможность маленько опустить этого сноба.
Ткнул в экран.
– Лерой, какого…
– Будьте любезны, с вами будет говорить мистер Фурнье.
Майк закатил глаза. Этот умник специального человека нанял, чтобы звонки организовывать.
– Мартин, вы меня слышите?
– Что ты хочешь, Лерой?
– Мартин, вы меня слышите?
– Извини, тут шумновато – некоторым приходится работать, чтобы на жизнь заработать.
Лерой закричал в ответ:
– Мартин, я вас не слышу, но если вы меня слышите, то сообщаю, что ваша ватага идиотов врубилась в один из моих тоннелей. Нам надо решить эту проблему. Позвоните, когда окажетесь в каком-нибудь более приличном месте.
Майк убрал телефон от уха, скривился, глядя на него, а потом убрал его в карман.
Келли встретился в ним взглядом.
– У нас видео с камеры, и…
– Давай угадаю, мы врубились в чужой тоннель.
– Ага. А ты откуда знаешь?
Майк не ответил, кипя от злости.
– Здесь его не должно быть. Согласно реестру…
Правый кулак Майка сжался.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, район HKL
Все вокруг изменилось, сильно. Он сам бурил эти тоннели несколько лет назад, на старой машине серии А, продал место какому-то парню, который планировал сделать тут офисный центр. Как там его звали? Майк не смог вспомнить и тряхнул головой. Теперь-то здесь уж точно не офисный центр. Краем уха он слышал, что этот сектор был продан, потом выставлен на аукцион, потом снова продан, потом поделен на части. Он здесь несколько лет не был.
Впервые он увидел это место в виде голого, только что пробуренного тоннеля. Во второй раз здесь уже складская зона была. А теперь? Тоннель был от пола до потолка забит беженцами, прибывшими на корабле из Хэйлунцзяна.
Майк медленно ехал через хаотичную толпу пешеходов, педальных такси и еле едущих грузовиков, глядя на торчащие над тротуаром знаки.
Где же, черт его дери, этот ресторан? Оглядев ближнюю сторону тоннеля, он перевел взгляд влево, разглядывая навесы и вывески в промежутках между едущими грузовыми машинами и маршрутками.
Люди здесь жили плотно: стены тоннеля были полностью скрыты нагромождениями жилых помещений, поднимающихся вверх по дуге. Дом громоздился на дом, квартира поверх мастерской поверх ресторана, безумные нагромождения двадцатифутовых грузовых контейнеров, склеенных между собой хижин из пластика и металлических панелей, трубы, приваренные друг к другу и образующие полигональные структуры, обтянутые брезентом. Тянущиеся над головой оптоволоконные и силовые кабели, удлинители, полихролвиниловые трубы водопровода и даже пешеходные мостики, соединяющие квартиру на одной стороне с рестораном на другой, на уровне второго или третьего этажа. Или с курятником. Воздух наполняли запахи кухни, грохот нигерийского рэпа, китайского шаута и десятка других музыкальных стилей.
Майк покачал головой. Он был рад иммигрантам из Китая, революции потребуются люди, много, но все-таки он предпочитал находиться в других секторах Аристилла. Если говорить о шуме и суете, то район Транспортер был максимумом того, что он мог выдержать. Майк ухмыльнулся, вспомнив, что недавно говорила ему Дарси. Она права, он действительно стареет.
И тут Майк увидел ресторан и небольшое парковочное место перед ним. Подъехав, он слез с мотоцикла и прокатил карточку через парковочный автомат. Потом протолкался через плотный поток пешеходов и торговцев.
Оглядел толпу.
– Эгей!
Майк резко развернулся. Кевин стоял позади него, под сияющей вывеской в виде плещущегося в реке дракона в китайском стиле.
– Майк, по какому делу ты хотел со мной увидеться?
– Давай сначала поесть закажем.
Они миновали распашные двери и встали в очередь за несколькими молодыми рабочими и мужчиной постарше, говорящими между собой по-китайски. Майк огляделся и приподнял брови, глядя на Кевина.
– Здесь хоть кормят хорошо, не зря ехал?
– Если нет, то плачу я.
– Ты платишь в любом случае.
– О’кей, – ответил Кевин, пожимая плечами.
Майк хлопнул его по спине.
– Это я тебя об одолжении прошу. Так что угощаю я. Не будь таким простаком.
Он взял две тарелки со стола с подогревом и отдал одну Кевину.
– И что за одолжение? И почему так срочно?
– Мой тоннель врубился в другой, принадлежащий этому паршивцу Лерою. Мы с тобой регистрировали заявку не один месяц назад, а теперь этот парень в регистрационной конторе Ааронсона, который у него на посылках, показывает мне заявку Лероя, оформленную раньше.
Майк положил себе на тарелку лапши.
Кевин непонимающе поглядел на него.
– Что ты сказал? Что Лерой и Ааронсон сговорились, чтобы тебя подставить? В этом же нет никакого смысла, зачем им это делать?
– Потому что они засранцы.
– Погоди-ка… все равно не имеет смысла. Ты же знаешь, как это бывает с регистрацией прав на землю – даже если регистратор срубит деньги сейчас, наколов одного, он потеряет долговременную прибыль, которая зависит от его честности.
Он покачал головой.
– В этом нет…
– Проверь свои логи. Я регистрировал этот сектор у тебя шесть месяцев назад, а теперь в записях у Ааронсона стоит, что Фурнье зарегистрировал у него сектор еще раньше. Либо и ты и я, оба проглядели, что Фурнье уже зарегистрировал сектор, либо они свои логи изменили.
Кевин с сомнением положил тарелку на край стола с подогревом и достал планшет. Что-то просмотрел. И приподнял брови.
– Будь я проклят.
Он поднял взгляд.
– Зачем?
Майк пожал плечами:
– Наверное, ради денег. У меня был контракт на этот тоннель, «Велека Уотер» хотели получить место прямо под их нынешними объектами и поближе к порту, чтобы проще было качать морскую воду из прибывающих танкеров. Выяснилось, что ходят слухи о том, что Лерой ведет переговоры с Бильджем Демиром из «Велеки», предлагая ему разорвать контракт со мной и купить тоннель у него.
Майк взял щипцами несколько кусков курятины и положил себе на тарелку.
Кевин покачал головой.
– Заговор? Нет… это должна быть какая-то проблема с информацией. Если Лерой и вправду сделал то, о чем ты говоришь, это… это безумие. И со стороны Лероя, и со стороны Нейла Ааронсона. Кто захочет иметь дело с регистратором, когда узнают, что его реестр переписывают ради того, кто больше заплатит?
Стоящий перед ними пожилой китаец протянул руку, чтобы взять палочки, и встретился с Майком взглядом. На его лице появилась озадаченность, а затем он отвернулся и достал телефон.
Майк взял щипцами два пирожка.
– Быть может…
Пожилой мужчина оторвал взгляд от телефона.
– Майк Мартин! Вы Майк Мартин!
Майк посмотрел на него, постаравшись улыбнуться, чтобы скрыть усталость от недавних забот.
– Да. Привет.
Пожилой мужчина радостно рассмеялся, а потом что-то сказал по-китайски своим друзьям. Они повернулись и поглядели на Майка, а затем обступили его, протягивая руки, чтобы пожать ему руку. Майк переложил тарелку в левую руку и принялся отвечать на приветствия.
– Да. Да. Спасибо. Спасибо.
И бросил взгляд на Кевина, почти что в панике.
Кевин развел руками.
– Это уже не моя проблема.
Майк недовольно посмотрел на него, а затем продолжил пожимать руки.
Через некоторое время он все-таки сумел освободиться от поклонников.
– Вижу, ты, как всегда, рад своему статусу знаменитости, Майк Мартин.
Майк скривился.
– Да пошел ты.
Положил на тарелку немного говядины, с секунду смотрел на нее, а потом пошел к кассе.
Кевин двинулся следом.
– Ты можешь назвать причину, по которой Лерой был бы готов рискнуть своей репутацией, вопреки всей существующей экономической теории?
– На самом деле да.
– Попробую угадать… высокий темп иммиграции означает, что удар по его репутации будет нивелирован, когда еще сотня тысяч…
Майк покачал головой:
– Нет.
Помолчал, глядя Кевину в глаза.
– Репутация имеет значение лишь тогда, когда система продолжает работать.
Кевин вздохнул.
– Опять твое занудство насчет «война близко»…
– Это не занудство, будь оно проклято! Я единственный, кто…
– Майк, знаю. Я тебя услышал.
– Тогда почему люди не готовятся? У нас всего пять лет…
– И что ты хочешь, чтобы они делали? Движению потребны лидеры, Майк. Не всего можно достичь самоорганизацией. Если ты хочешь, чтобы люди стали готовиться, тебе придется говорить с другими генеральными, организовывать…
– Я ничего не смыслю в этой политической хрени.
– Но ты знаменит, Майк.
Майк скривился, но Кевин не унимался.
– Люди последуют за…
– Комитетами ничего не решить. Если другие не хотят действовать, то мне придется подготовить нас к войне в одиночку.
Кевин печально покачал головой.
– Старый разговор. Давай вернемся к делам сегодняшним. Как ты собираешься улаживать дело с Лероем? Арбитраж?
Он поставил тарелку перед кассиром и полез за бумажником, но Майк выставил руку, останавливая его.
И достал свой бумажник.
– Я разговаривал с Лоуэллом Бенджамином. Он говорит, что я влетел. Даже если Фурнье не станет затягивать дело, что тогда? Я предоставляю твои документы о регистрации, а Фурнье – свои, от Ааронсона, и его документы датированы несколькими месяцами ранее. Говорит, что я должен «расставить приоритеты».
Кевин подошел к свободному столику, рядом с теми, кто стоял перед ними в очереди. Майк слегка качнул головой и показал на другой. Они сели.
– Какие проблемы с тем столиком? Слишком близко к твоим поклонникам?
Майк закатил глаза.
Спустя мгновение за соседний стол сел крупный чернокожий мужчина в заляпанном комбинезоне. Майк бросил взгляд на комбинезон. А потом поглядел еще раз. Что-то здесь не то. «Беллс Пайпинг». Разве они не закрылись? И зачем этот парень надел…
Кевин поглядел на нового соседа и ухмыльнулся.
– Будем надеяться, что хоть ему твой автограф не нужен.
– Иди ты.
Кевин выпрямился и улыбнулся.
– Значит, твой юрист сказал тебе расставить приоритеты. Тогда я не понимаю, зачем ты ему деньги платишь, если он говорит тебе то, что я могу сказать бесплатно. Однако он прав.
Кевин взял кусок курятины, отправил его себе в рот и продолжил говорить, с едой во рту.
– И какая во всем этом моя роль?
Майк покачал головой:
– Не знаю. Я хотел с тобой поговорить насчет того, как работает вся эта регистрация. Там же какая-то криптография есть, так? Может быть, мы сможем доказать, что «Картезиан» лгут…
– Я использую старую систему из киберпанка – ставлю на все файлы регистрации тоннелей цифровую подпись и дату а затем их публикую. Ключ верификации общедоступен. Так что проверить зарегистрированные мной заявки может любой. Нейл Ааронсон так не заморачивается.
Кевин сжал губы.
– Я думал, что моя цифровая верификация добавит ценности, но, похоже, всем плевать.
– Значит, если Ааронсон не подписывает регистрационный файл…
– То все, что у нас есть, – его собственная временнáя отметка на файле, внутренняя. Он может ее переправить, а опубликованной копии файла нет. И доказать, что он ее переправил, нет никакой возможности.
– Хорошо, давай начистоту. Допустим, я Фурнье, а ты – Ааронсон. Я прихожу к тебе и говорю, что хочу сдвинуть назад по времени мою заявку. И готов тебе заплатить. Что дальше?
– Значит, ты хочешь, чтобы я солгал? Переписал логи регистрации?
– Ага.
Кевин пожал плечами.
– Учитывая формат регистрационных файлов, да, нет причин, которые помешали бы мне это сделать. Я вхожу в систему, меняю дату регистрации сектора, заказанного «Велека Уотер», и все готово.
– Так просто?
– Так просто.
– Блин… – выдохнул Майк.
– Итак, ты согласен последовать совету своего юриста и оставить это дело?
– Нет. У меня другой план.
Кевин напряженно посмотрел на Майка.
– Только скажи мне, что не будешь делать ничего идиотского.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Морлок Инжиниринг»
– Работу над проектом «Велека Уотер» стопим, не?
Майк скривился.
– Блин, даже не напоминай. Не, Лерой нам все затормозил. Завтра по этому поводу с Бао встречаюсь, но до того – ничего.
– Бао? А что он…
Майк отмахнулся.
– В чем дело?
Уэм обошел угол и прислонился к стене.
– Помнишь Трана?
Майк положил кесадилью, вытер руку о штаны и убрал ноги со стола.
– Ага, конечно. Отличный бригадир был. Жалко было его потерять.
– Он занимается прокатом скафандров.
Майк кивнул.
– Ага, знаю. «Ред Страйп». И что? Какие-то задержки с доставкой скафандров?
Уэм вздохнул.
– Это не единственное, с чем мы с ним работаем. Мне Стив из гарантийного это передал. Видимо, на определенном этапе ты дал Трану в долг – какие-то обратимые облигации…
Майк поставил кружку с орчатой рядом с кесадильей.
– Ага. И что?
– После множества всяческой хрени и, по мне, если честно, по глупости это кончилось тем, что мы стали страховщиками «Ред Страйп».
Майк вздохнул.
– Давай угадаю. Какой-то идиот лишился руки, работая в скафандре, взятом в «Ред Страйп», они потребовали возмещение, и Тран хочет, чтобы я это оплатил.
Уэм приподнял брови.
– Почти. Некто в скафандре круто облажался.
Майк пожал плечами:
– Ну и хрен с ним. Если требование законно, пусть наша страховка его покроет. А если нет, то отфутболиваем это в «Бенджамин и Партнеры».
Он взял в руку кружку с орчатой и сделал хороший глоток.
– Все не так просто.
– Конечно, это…
– Погоди, тебе стоит это выслушать. Тот идиот, что прокололся – мальчишка-студент. Хотел сделать что-нибудь по-настоящему «экстремальное» и занялся скалолазанием, снаружи, а его друзья смотрели.
Майк поперхнулся.
– Скалолазанием? Снаружи? Это нево…
– Не невозможно, просто очень глупо. И теперь этот идиот мертв.
– Вот черт.
Майк снова поставил кружку на стол.
– А раз ты не даешь мне отфутболить это Лоуэллу, позволю себе ткнуть наугад и сказать, что этот мальчишка и его друзья – не беженцы из одного из нынешних китайских независимых государств, так? А телегеничные красавцы прямо из Америки.
– Хуже.
– Хуже? Куда еще-то?
– Погибший учился в подготовительной частной школе, у него трастовый фонд, а его родители – известные юристы из Массачусетса.
Майк картинно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Вот дерьмо.
– А его лучший друг, который был рядом, когда придурок полез на скалу, – Хью Хейг из Бетезды…
Майк убрал руку ото лба и резко выпрямился. Его лицо мгновенно посерьезнело.
– Нет, блин, Уэм, только не говори…
– …из Бетезды, сын…
– Черт.
– …сенатора Линды Хейг.
Майк сполз по креслу и закрыл лицо руками. Долго молчал.
– Твою мать! – проревел он.
2064: «Тестер Билдинг», Сенат США, кабинет сенатора Линды Хейг
Джим Аллабенд смотрел на сенатора Хейг. Та сидела за столом, откинувшись на спинку кресла. Он ждал, когда она заговорит первой.
И она сделала это.
– Джим, скажи мне, что ты думаешь.
Отлично. В духе Линды – заставить его первого открыть карты.
Джим сложил пальцы, изображая задумчивость. Избирательные кампании были его коньком, не то что повседневные политические дела.
– Что думаю? Президент сделает это в любом случае. Так что мы должны думать не о том, хорошая это идея или нет, а о том, хотим мы в этом участвовать или нет.
Сенатор Хейг позволила себе слегка улыбнуться.
– Хорошо. Давай еще на шаг вперед. Если ее план сработает, какая нам польза с участия в нем? Если не сработает, что нам будет с участия в нем? И те же два вопроса, но в ситуации, когда мы не участвуем.
Джим кивнул. Похоже, Линда сама уже все это обдумала и теперь, скорее, хотела, чтобы ее выслушали, а не дали совет. Чудесно, он это сделает.
– Прежде чем я углублюсь в подробности, мы участвуем или нет?
– Мы не можем не участвовать – это выглядело бы как нарушение лояльности. Фракции скоро начнут соперничать в открытую, лет через пять, может, десять, но не сейчас. Так что, если президент всерьез вознамерилась это сделать, нам придется ее поддержать. Кроме того, я хочу в следующем году выдвинуться на лидера партии в Сенате, и она намекнула, что поддержит меня, если я поддержу ее в этом деле.
– О’кей, значит, мы участвуем.
Линда разочарованно посмотрела на него.
– Конечно, участвуем, но тут все куда сложнее. Если все пойдет хорошо, тогда все участвующие в шоколаде. А вот если пойдет плохо, нам надо предусмотреть для себя возможность выйти с достоинством. Или, по крайней мере, не с достоинством, но выжив. Так что настоящий вопрос в том, как нам поддержать президента таким образом, чтобы у нас все было хорошо, вне зависимости от исхода дела.
Линда пристально поглядела на Джима.
– Как нам это сделать, Джим?
Джим выждал, убеждаясь, что вопрос не риторический. На самом деле он был совершенно уверен, что вопрос риторический, в более глобальном плане – сенатор, скорее всего, не согласится, что бы он ни сказал… но если она хочет, чтобы он высказал собственные мысли для ее критики, так тому и быть.
– Как обычно. Мы поддерживаем президента, экономика в чрезвычайном положении, землетрясение в Калифорнии, и так далее, и тому подобное… но если все накроется, то наша позиция в том, что мы ожидали более качественной реализации плана. В конце концов, это она верховный главнокомандующий. Мы предложили ей помощь словом и делом, но, как и все, были ошеломлены, когда все пошло не так.
Сенатор покачала головой.
– Этой самой любимой женщине Америки? Ты забываешь, что люди до сих пор смотрят ее шоу, в записи. Есть клубы, где люди собираются, чтобы смотреть их вместе, прости господи. Если мы попытаемся вывернуть дело таким образом, она сама все вывернет точно так же. Ее обманули. Она единственная, кто в этой игре рисковал, а мы ей плохие советы давали.
Джим прищурился.
– Она такого не скажет, это выставит ее слабой.
Линда коротко усмехнулась.
– Джим, ты когда-нибудь пытался понять эту женщину? Те эпизоды, в которых она раскаивалась, набирали больше всего просмотров. Люди любят ее в образе жертвы, которая каждый раз собирает себя в кучу, после того как ее по полу размазали.
Джим прижал к скуле большой палец и принялся массировать двумя другими пальцами висок, размышляя. Осознав, что он делает, немедленно перестал.
– О’кей. Хорошо. Мы… ну…
Он умолк. Мыслей не было. Нет, погоди.
– Понял. Стратегия в три этапа. Первый: мы фиксируем ее позицию заодно с нами, чтобы она не могла ускользнуть, оставив нас на расправу. Второй: мы подставляем Министерство Обороны, так, чтобы они взяли на себя ответственность, если все накроется. Это, на самом деле, сработает на двух уровнях – даст нам возможность выйти и позволит нам сделать ей одолжение, то, что мы приготовили для нее путь к отступлению. У нас заранее был зонтик в руке, и мы держали его над ней, так что она будет нам обязана.
– Это два этапа. А какой третий?
Джим ухмыльнулся.
– Мы делаем так, чтобы у вас было как минимум не меньше, чем у нее, информации по экспатам. А лучше больше.
– Как?
Джим задумался, а затем вздохнул.
– А вот этого я не знаю.
– Что, если я пошлю туда Хью, моего сына? Вернее, зароню зерно и дам ему возможность самому прийти к этой мысли?
Джим поглядел в потолок, раздумывая. Потом встретился взглядом с Линдой.
– Вашего сына? Интересная мысль. Если вы это сделаете, то получите источник информации по другую сторону.
Линда покачала головой.
– Ты встречался с Хью? Нет? Я не стала бы посылать туда Хью за разведывательной информацией. Нет, если я его туда отправлю, то лишь затем, чтобы получить дружественный новостной источник, чтобы готовить к предстоящим событиям электорат здесь, у нас. И…
Джим улыбнулся, поняв ее мысль.
– И это дает вам еще одну возможность: вы всегда можете выставить это, сыграв на эмоциях. «Моя плоть и кровь, там, за линией фронта».
Он снова задумался.
– Мне это нравится. Очень нравится. Есть только одна проблема.
– Какая же?
– Президент хочет начать это прямо сейчас, максимум завтра. А доставить туда Хью займет неделю, если не больше.
– Как хорошо, что я заронила в его голову эту мысль четыре месяца назад.
Джим прищурился. Правду ли она сейчас сказала? С серьезным видом. Очень серьезным.
Если так, то она играет в политические игры, по крайней мере, не хуже, чем он ведет избирательные кампании. А может, и лучше.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Порты Лая», Ангар Четыре
Там уже горел свет.
– Васим! Ты уже здесь.
– О, привет, Дарси. Начал перекалибровку без тебя.
Дарси сдержала замешательство.
– Ой… да ладно, мне тут все равно нечего делать, пока не закончишь. Сколько еще?
Васим поглядел на экран.
– Не знаю, минут десять.
Дарси пожала плечами и села за свою консоль и вошла на сайт SurfaceMining.ari.
Через некоторое время она ощутила телом слабое гудение, когда раскрутились и снова остановились АГ-двигатели. Спустя мгновение гул начался снова и тут же стих.
Васим что-то набрал на клавиатуре и откинулся на спинку кресла.
– Калибровочные прогоны сами пройдут, пары минут хватит.
На сайте Дарси увидела, что раздоры между Фурнье и Майком уже вышли на первую страницу сайта. Блин. У Майка и так в последнее время стрессов хватает, а тут еще и это.
Васим вытянул шею, заглядывая в монитор к Дарси.
– О, читал это. Ничего не понимаю. Ведь Майк не стал бы пытаться что-то спереть у Фурнье, так ведь?
– Не стал бы.
– Тогда что…
– Не буду гадать.
Васим понял намек и умолк. Слава богу. Чудесный мальчишка этот Васим, но…
– Так сколько вы уже встречаетесь?
Дарси сдержалась, чтобы не закатить глаза. Может, если она ответит на один-два вопроса, он отстанет?
– Десять лет.
– Майк правда очень крут. Типа сбежал, нашел Аристилл, вырыл все эти…
– Крут? – сдержав смех, переспросила Дарси. – Нет, Майк не совсем такой, каких вы крутыми называете.
На лице Васима появилось разочарование. Дарси вдруг поняла, что для бедняжки Майк был вроде героя. И, сжалившись над ним, решила немного открыться.
– Майк не крутой. Он… человек дела. Может, не самое лучшее слово, но… ладно, пусть будет человек дела.
Васим выглядел огорченным.
– Человек дела?
Дарси вздохнула.
– Ты когда-нибудь с ним встречался?
– Нет, только интервью видел. Одно, если честно. Почему он не дает…
– Потому что, как я тебе и сказала, он не крутой. Ему плевать на саморекламу. Он готов часами возиться со старым мотоциклом, конструировать винтовку, но и тридцати секунд не найдет, чтобы о себе рассказать.
Она вздохнула.
– Объяснять другим, что он думает… черт, да просто работать с другими – не из его сильных сторон.
– Так тебе Майк нравится потому, что он – человек дела?
Дарси вопросительно поглядела на Васима.
– Нет. Майк мне нравится потому… ну, потому что он вроде природной силы.
– Понимаю, о чем ты. Я на Земле был знаком с некоторыми генеральными. Типа Стива Боусера, из «Транспортейшн Солюшнз»…
Дарси покачала головой:
– Нет, Майк совсем не похож на Стива Боусера.
– Однако эта напористость…
Дарси поняла, что этот разговор начинает ей надоедать.
– Когда Боусера арестовали по «Делу Генеральных», он превратился в свидетеля обвинения и дал ложные показания на остальных. Так и получил свою нынешнюю работу. Майк никогда бы такого не сделал.
Она немного помолчала.
– У него была возможность, но он ничего такого не сделал.
Васим кивнул.
– Ага, читал об этом. Ну и ты могла бы сказать, что ты и Майк…
Дарси улыбнулась, очень вежливо и очень холодно.
– Васим, я и Майк очень не любим обсуждать нашу личную жизнь. Ты меня понимаешь, не так ли?
Васим смутился.
– О, конечно же. Конечно.
Он опустил взгляд.
– Извини.
– Ничего страшного.
Дарси попыталась еще раз улыбнуться ему, на этот раз потеплее, чтобы сгладить эффект от словесной пощечины, а затем демонстративно повернулась к консоли. На экране все так же была первая страница сайта SMA, со статьей, с которой начался весь этот разговор. Дарси закрыла страницу, открыла новую вкладку и набрала адрес новостного сайта на Земле. Задержка в несколько секунд была в порядке вещей, но иконка продолжала вертеться. Страница не загружалась. Дарси кликнула кнопку «Обновить» – с тем же результатом.
Хм. Странно. Она отвернулась от монитора.
– Как там калибровка?
– Настраиваю переменные третьего порядка в петле PID. Наверное, еще минуты три.
Дарси нажала кнопку «Перезагрузить». С тем же результатом.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, завод фирмы «Голдуотер»
Потом повернулся в кресле, лицом к Арнольду.
– Спутникам георазведки всего пять лет. Вполне вероятно, что мог бы выйти из строя один, но неужели ты и вправду думаешь, что они могли выйти из строя все одновременно? Нет, тут что-то другое.
Арнольд уже открыл рот, чтобы ответить, но у него пискнул телефон. Поглядев на экран, он повернул его к Даррену.
– Я посылал Джону письма по электронке, насчет месторождений, которые он мог бы осмотреть, когда пойдет через Море Москвы.
Он сделал паузу.
– Все сообщения возвращены.
Даррен пожал плечами:
– Ты так говоришь, будто это что-то важное. И что?
– Мы арендуем полосу частот у Гаммы. Если вышли из строя наши спутники, то письма пошли бы через его птичек. Но они не прошли. Следовательно, они тоже накрылись.
Даррен сделал глубокий вдох.
– О’кей, значит, это война.
– Вторжение, уже?
– Не вторжение. По крайней мере, пока что. У меня не слишком много контактов, но есть, и я бы узнал, если бы планировалось вторжение. Но все уже началось.
Арнольд дернул головой.
– И что нам теперь делать? Майк Мартин об этом уже не первый год говорит. Я могу организовать пере…
– Тише, тише. Мы пока не знаем, как все обернется, и нам незачем впрягаться вместе с Мартином раньше, чем надо.
– А почему? Если это война начинается, тогда он был прав с самого начала. Нам надо с ним поговорить.
– Ага, он был прав… а еще он без башни. Быть правым насчет существования проблемы не значит, что он прав насчет того, как на нее правильно отреагировать. В некоторых ситуациях лучше действовать тонко. Вспомни, как он вел себя на «Процессе Генеральных».
Арнольд приподнял брови.
– Я не стал бы его недооценивать. Он построил Аристилл. Он боец…
– Я не недооцениваю его, Арнольд, вовсе нет. Ты же знаком с ним, так? Ты знаешь, какой он напористый. Однако быть бойцом не всегда является правильной стратегией. Может получиться так, что эту ситуацию будет лучше решить переговорами.
Арнольд посмотрел на него с сомнением.
– В Перу это сработало, поскольку у нас там были связи. Мы знали, с кем стоит поговорить, мы получили информацию, прежде чем национализировали рудники. А тут мы не знаем ни что происходит, ни с кем…
Даррен поднял руку.
– Это решаемо.
– Решаемо, как?
– Что мы добываем?
– Золото.
– Вот именно. Если нам надо обзавестись связями в Вашингтоне, у нас есть способ это сделать.
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы
Джон положил тарелку на колени, накрутил на вилку лапши и отправил комок в рот, а затем ткнул вилкой кусок курицы по-каджунски.
– Скучаешь по той еде, что в Аристилле? – спросил Блю.
Джон проглотил курицу.
– По большей части мне нравится все то, что нам в пайках сбрасывают.
Он улыбнулся.
– А если не нравится, Дункан всегда рад, если с ним поделятся, так, Ди?
Дункан оторвал взгляд от тарелки, утвердительно гавкнул и снова принялся за еду.
– У вас, людей, больше вкусовых рецепторов, чем у нас. Дарси все время говорит про рестораны, уличных торговцев…
– И разносчиков-даббавала. И торговые автоматы с едой с настройкой ингредиентов. Ага, знаю, слышу постоянно. Дарси – маньяк еды. Но мы не все такие. Кроме того, пайки напоминают мне о тех временах, когда я служил. Среди прочих хороших моментов.
Макс навострил уши, но его искалеченное левое поднялось лишь наполовину.
– Кстати, насчет армии, тебе когда-нибудь…
Джон сделал недовольное лицо и решил сменить тему.
– Это последняя порция с курицей по-каджунски?
Блю кивнул.
– До следующей заброски – да.
При словах о еде Дункан тоже навострил уши.
– А когда следующая заброска?
Джон попытался вспомнить точную дату, но Блю опередил его.
– Предыдущая была пять дней назад, значит, следующая на шестой день, считая сегодняшний.
Дункан взял тарелку в лапы и вылизал.
– Тогда давайте в следующий раз побольше курицы закажем.
Джон кивнул. Уж в этом-то никакой сложности.
Рекс увидел возможность вступить в разговор.
– Мы так и не решили вопрос насчет более точной информации от Гаммы.
Джон вздохнул.
– А что тут решать? Он дает нам ту информацию, которую дает.
– А почему он не дает нам информацию получше?
– Ты вполне можешь спросить, почему он вообще дает нам какую-либо информацию. Секрет счастья в том, чтобы быть благодарным за то, что у тебя есть, а не злиться по поводу того, чего у тебя нет.
Дункан облизал тарелку, и так уже чистую.
– Так почему же Гамма дает нам хоть какую-то информацию?
Джон пожал плечами:
– Ты знаешь мою теорию на этот счет – Гамме скучно, а мы для него как одно большое реалити-шоу по телевизору. Хочешь, сам его спроси.
– Я его спрашивал. Гамма не любит говорить о себе. Он постоянно переводит это на…
Их прервал звенящий сигнал скафандра Джона. Странно. Доев остатки пасты, курицы и сливочного соуса, он бросил тарелку в чистящую машину и подошел к краю палатки, наклоняясь. Привычным движением сунул руку в дырку и нащупал во внутреннем углублении шлема блок связи.
Вытащив блок, Джон поглядел на него, а потом на четырех Псов.
– Мы потеряли связь с Гаммой – три пролета спутников, никакой почты, никаких пакетов обновления – ничего.
Блю поглядел на него.
– И что это значит?
– Не знаю, – ответил Джон, качая головой.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, ресторан «Бенуа Ривер»
– Бао, ты ешь нигерийскую еду, что посоветуешь?
– Мне нравятся буррито с козлятиной и додо, жареными бананами.
– Буррито? Это нигерийская кухня или мексиканская, прости?
– Чиветелу нравится техасско-мексиканская кухня, поэтому в меню есть прикольные блюда. Поверь, тебе понравится.
Они дождались своей очереди. За кассой стояла юная улыбающаяся чернокожая девочка лет тринадцати, не больше.
Майк стал заказывать первым.
– Это вот… мне буррито с козлятиной и… как его… додо.
Девочка кивнула и мелодично повторила:
– Один буррито с козлятиной, один додо, уже готовятся. Вероятно, вы не откажетесь от супа обе. Курица, лук, протертые помидоры – пряный и очень хороший. Коронное блюдо моего папы!
Майк с интересом поглядел на девочку. Чистая рабочая одежда с табличкой с именем «Эвома», чистое ухоженное лицо, широкая улыбка, густые волосы, норовящие выбиться из тугого пучка.
– Отличное предложение, малышка, но я не в настроении для супа. Однако вот что тебе скажу, посоветуй мне что-нибудь запить.
Эвома кивнула и начала радостно перечислять:
– У нас в ассортименте десять сортов пива, восемь местных и два импортных, разливное и еще двенадцать в бутылках. Меню вон там.
Она показала на стенной экран, широко улыбаясь.
– Все холодное, как лед. Лучшее, чем можно запить острый буррито!
Майк покачал головой.
– А чай со льдом есть?
Эвома несколько сбилась и заговорила более естественным, но все таким же радостным тоном:
– У нас клубничный зобо со льдом, чай с фруктовым соком и сахаром. Мне нравится.
– О’кей, тогда давай большую кружку зобо.
Майк помолчал, глядя на Эвому внимательнее.
– А сколько тебе лет?
Эвома глянула на Бао, и тот коротко кивнул.
– Мне двенадцать.
– Ты отлично работаешь, но почему ты не в школе? Еще даже двух нет.
Девочка снова поглядела на Бао и, видимо, снова увидела в его глазах то, что хотела.
– Я училась в школе в Нигерии, когда начались Беспорядки, а потом школу и еще полгорода сожгли, когда пришли МК. Так что с тех пор мама и папа учат меня на дому.
Майк понимающе кивнул. У множества людей в Аристилле были схожие биографии.
– Сама понимаешь, подготовительная «Мид» недорогая, даже если твои…
Эвома сбросила маску послушной девочки и скрестила руки на груди.
– Мои родители говорят, что если куда и ходить, то в «Святого Патрика», но это все равно потеря времени будет. Я могу прочесть всю учебную программу онлайн, с утра, потом прийти на работу, ко времени ланча. Здесь я разговариваю с клиентами, составляю перечень для закупок, даже помогаю папе чинить холодильную комнату, когда она ломается. А в школу ходить не хочу.
Майк качнулся назад на пятках и поднял руку, будто защищаясь, но на его лице была улыбка.
– Ну, черт подери, о’кей, ты выиграла.
Майк протянул руку к бумажнику, но остановил ее на полпути.
– Когда соберешься работать в более серьезном бизнесе, обязательно приходи ко мне, поговорим.
Эвома расцепила руки и улыбнулась.
– Мне нравится работать с папой и мамой… кроме того, за последний квартал прибыль больше 12 процентов и доход с квадратного метра на 10 процентов выше среднего по району, так что зачем мне уходить? Если я даже и решу когда-нибудь уйти, я хочу работать на себя, а не на босса.
Майк моргнул.
– Это я уважаю.
Он помолчал раздумывая.
– Но все-таки возьми мою карточку.
Он ткнул кнопку на телефоне, отправляя виртуальную визитку.
Эвома посмотрела на свой телефон, и у нее расширились глаза.
– Вы Майк Мартин?
– Ага, – ответил Майк, кивая.
– Тот самый Майк Мартин?
Майк скривился.
– Единственный и неповторимый.
– Вау! Сейчас папе скажу.
Эвома глянула на кассу.
– И давайте сразу ланч за счет заведения.
– Я ценю это предложение, но не могу принять…
– Нет, правда же, мама и папа…
Майк поднял палец.
– Я действительно это очень ценю. Слушай, если тебе хочется отдать кому-то еду, отдай кому-нибудь еще из очереди. Но я плачу и настаиваю на этом.
Эвома прищурилась, жестко глядя на него, и затем дернула головой, соглашаясь.
– Тогда хотя бы позвольте пожать вам руку.
Майк огляделся по сторонам и понял, что все на них смотрят. Иисусе. Вздохнув, наклонился вперед и пожал руку, прежде чем расплатиться и взять заказ с другой стороны от кассы.
Бао и Майк уселись за столик. Вокруг были одни темнокожие лица. Бао улыбнулся.
– Ну и что ты думаешь насчет Эвомы?
– Надеюсь, что она никогда не решит заняться бизнесом по прокладке тоннелей.
Бао рассмеялся.
– Кевин из «Мэйсон Диксон» сказал, что говорил с ребятами из конторы Ааронсона, но это ни к чему не привело. Ааронсон и Лерой уроды, а Кевин – парень вежливый, так что он еще и сам по рогам получил. Я думаю, что нам надо показать свою силу, чтобы Лерой и Ааронсон сдали назад.
– Показать силу? – переспросил Бао.
– Ага, я подумал…
– И что еще важнее, кто «мы»?
– «Трастед Секьюрити». Твое…
– Майк, «Трастед Секьюрити» – типа обычных магазинных охранников. В буквальном смысле слова магазинные охранники, если посмотреть некоторые из наших контрактов. Наша работа на тебя – охрана складов с твоим оборудованием, иногда мы утихомириваем твоих работяг, если они драку в баре затеют. Куда-то глубже мы не лезем. Мы не армия.
– Твои ребята вооружены.
– Ага, формально, но за шесть лет мои парни еще никого не подстрелили. Майк, мои парни получают повышение по службе в зависимости от отзывов клиентов и теряют премию за неделю, если им приходится оружие доставать. Как ты думаешь, как это отражается на корпоративной этике? Подумай о том, кого мы набираем и кого выгоняем.
Бао развернул руки ладонями вверх.
– Если ты думаешь, что у меня в фирме есть рота пехотинцев, то ты сильно ошибаешься. Самым большим приключением за всю нашу историю был мексиканский пат с китайской бандой вымогателей в лавке лекарственных трав – и у меня после этого четверо уволились.
– Мексиканский пат с китайской бандой вымогателей? Это фраза, после которой можно смеяться.
– Послушай меня. Ты хочешь, чтобы мы показали силу против «Картезиэн Реджистри Сервис» Ааронсона? Ааронсона поддерживает Фурнье, а Фурнье нанимает для охраны ребят Абача. Абача. Тебе известна их репутация. Мы должны изобразить из себя крутых и наехать на Абача? На хрен. Мне такие проблемы не нужны.
Майк скривился.
– Если ты не хочешь пригрозить Фурнье и Ааронсону, то кто сможет это сделать? Я общался с руководителями большинства охранных фирм…
– Это уже не моя проблема.
Майк откинулся на спинку стула, в раздражении.
– О’кей, ладно… я понимаю, что твоя нынешняя модель бизнеса не такая, но ты можешь создать новое подразделение. Учитывая, как быстро расширяется сеть тоннелей, скорость, с которой прибывают беженцы с Земли, ты должен понимать, что через год твоя фирма станет вдвое больше.
– Я на это надеюсь, но это не отменяет того факта, что на рынке нет спроса на роту пехотинцев.
Майк сжал губы. Пришло время разыграть последний козырь.
– Земные правительства появятся здесь в ближайшие несколько лет. Ты сам понимаешь, что они не собираются отпустить нас без боя. Поэтому нам действительно понадобится пехота, чтобы отбиваться от них…
Бао покачал головой.
– Учитывая тот экономический коллапс, в котором они сейчас пребывают, они не то что сюда не прилетят, они скоро между собой за объедки воевать будут. Если хочешь мое мнение, то Аристилл им помогает, в определенном смысле: мы клапан, через который можно стравливать пар, избавляться от недовольных. Им нужно, чтобы мы здесь были, чтобы меньше было партизан в Техасе, на Аляске, в Нигерии…
Он умолк.
– Кроме того, у них нет АГ-двигателя, – добавил он после паузы.
– Значит, ты отказываешься укомплектовать группу с тяжелым вооружением?
– Майк, если тебе нужна частная армия, тебе придется создавать ее самому.
Майк с секунду смотрел на него.
– Возможно, я так и сделаю.
– Недавно был в HKL, – сказал он.
– HKL? Его раньше называли Старый Офисный Парк?
– Ага, он самый.
Майк сжал губы.
– Теперь там полный бардак, некрасиво и грязно.
Бао поглядел на опрятные фасады и ухоженные дома и рассмеялся.
– Помнишь, как здесь все выглядело четыре, пять лет назад? Потребовалось время, и Маленькая Нигерия стала красивой. Люди открыли рестораны, выучили английский, достаточно, чтобы общаться с остальными, накопили капитал. А приток китайцев лишь начинает набирать обороты, после того как Председатель Пэн начал свою Вторую Небесную Кампанию. Дай им время, и они станут не хуже других.
– Нет, тут вопрос не в культуре, а в инфраструктуре. Беспорядочная разводка воды и канализации. Удлинители, висящие над дорогой. Трапы и мостики из старых строительных лесов, боже упаси, и…
Вспомнив про мостики, он поднял взгляд выше фасадов, выше квартир на втором этаже, к округлому потолку тоннеля.
Бао что-то сказал, Майк кивнул, не слыша его.
Мостки для обслуживания потолочных осветителей и прочего оборудования здесь были старого образца, из катаного стального листа, привезенного с Земли.
– Майк?
В нынешних тоннелях, идущих глубже, он использовал новые материалы – во-первых, местного производства, за счет чего оборот заказа был быстрее, и во-вторых, что еще лучше, мостки «АриАлю Икстружн» были лучшей конструкцией, сильно экономя время и затраты труда при монтаже, а следовательно, и цену…
– Майк!
– А? Ой! Извини.
Он снова провалился в раздумья, раздумья насчет инфраструктуры. Как и многие другие, в детстве он был одержим большими строительными машинами – бульдозерами, самосвалами, экскаваторами. Но в отличие от большинства, он так и не перерос эту одержимость. Со временем он понял, что лучше, чем мечтать о больших железках, может быть лишь управлять ими. А еще лучше быть надо всем этим, возглавлять все это шоу. А чтобы сделать это, чтобы дюжина экскаваторов плясала под твою дудку, нужно спроектировать торговые ряды, найти инвесторов, найти потенциальных арендаторов. А потом, спустя двадцать лет, добавляешь один политический процесс, одного физика, с которым познакомился через друзей, пару десятков горнопроходческих машин…
Так, опять он за старое. Надо вернуться в настоящее.
– Ага, Бао, что ты сказал?
– За ланчем ты сказал, что хочешь поговорить о двух вещах. Про проблему с Лероем ты мне рассказал. Что второе?
Майк рассказал ему про студента, который убился, занявшись скалолазанием, и о том, что «Морлок» страхует Трана.
– Ох ты ж. Хреново, но почему это настолько большая проблема?
– Проблема в том, что у погибшего мальчишки лучший друг, у которого хорошая лапа в Вашингтоне.
– Лапа у мальчишки?
– Его мамочка сенатор. Линда Хейг.
– Та самая, что толкает речи насчет того, что надо всерьез взяться за «неплательщиков налогов», покинувших страну?
– Та самая, – кисло ответил Майк. – Она во фракции интернационалистов.
Бао пожал плечами:
– У них не столько влияния, сколько…
– Так было раньше. После землетрясения в Калифорнии и принятия Нового Плана Восстановления Экономики они начали отбирать голоса у популистов.
– Значит, теперь у нее больше влияния? – спросил Бао. – И ты беспокоишься о том, что она пойдет на обострение?
Майк кивнул.
– Именно поэтому мне нужен твой совет, как мне…
Телефон Бао пискнул, и тот выставил палец.
– Погоди, у меня срочное сообщение.
Он посмотрел на экран.
– Майк… мне пишут, что все спутники Гаммы накрылись.
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы
В метре от Блю Рекс растянулся на аэрогелевой подушке, лежа на спине и держа планшет перед собой одной лапой, а другой тыкал в экран. Младший Пес внезапно перекатился на бок.
– Джон, проверь-ка вот это.
Блю приподнял брови и посмотрел на Джона, который положил свой планшет и подошел.
– Нашел проблему с софтом?
– Нет, я кое-что другое проверяю.
Рекс махнул лапой по экрану, и изображение с его планшета появилось на стенном экране. Он принялся щелкать по кнопкам, одновременно объясняя.
– Вывожу карту пролета спутников. Теперь вывожу протокол настройки. А теперь гляди – установки лазерного канала связи.
Джон нахмурился.
– О’кей, вот установки по азимуту и склонению, и…
– Мы точно знаем время, когда спутники Гаммы восходят над горизонтом… и наводим лазер прямиком на них.
Джон кивнул и поднял палец, давая понять, что все понял. С минуту думал.
– О’кей, так, значит, лазер наведен правильно. Как мы и предполагали. Тогда…
– А теперь посмотри на логи пакетов TCP, – сказал Рекс, открывая другое окно. – Исходящий трафик есть, но спутники не отвечают, когда мы их пингуем. Понимаешь?
Рекс выставил лапу, показывая на окно, выведенное на стенной экран. На панели переноса была видна небольшая анимированная иконка в виде акулы, плавающей туда-сюда, а ниже были две строки из букв и цифр.
– Вот. IP правильный, MAC правильный, порт правильный. Таймауты правильные. Все в порядке, вот только спутник не отвечает. Это не в софте дело. По крайней мере, у нас.
Блю подался вперед. Он часто с трудом терпел Рекса, однако сейчас молодой Пес в своей стихии, и его стоит выслушать. Все Псы неплохо пишут код, но Рекс способен влезть в любую систему и без труда ею управлять. Блю понятия не имел, в первый раз Рекс влез в протоколы связи, или он уже не одну ночь провел, глядя в малопонятные кодовые страницы, в то время когда остальные играли в игры или музыку слушали.
Его бы это не удивило.
Джон на мгновение откинул голову, будто мог сквозь потолок палатки и солнцезащитный тент разглядеть спутники, летящие на высоте 90 километров, а затем снова посмотрел на Рекса.
– Мы обращаемся к спутникам, так почему же они не отвечают?
Рекс молча пожал плечами.
Джон задумался, а затем заговорил погромче, приглашая к обсуждению Макса, Дункана и Блю.
– Давайте, высказывайте свои предположения.
Блю закрыл окно протоколов обмена и огляделся. Макс наклонил голову и нахмурился, раздумывая. Рекс снова что-то набивал на планшете, а Дункан… Дункан погрузился в очередную РПГ, в которую играл на планшете. Блю отчетливо слышал звуковые эффекты: звон мечей друг о друга и о щиты. Блю почувствовал, как его верхняя губа поднимается в оскале.
– Дункан! – крикнул он.
Дункан махнул лапой по экрану планшета, выключая звук в игре, и поднял голову.
– Что?
Блю на мгновение закрыл глаза.
Джон повторил свой вопрос. Дункан пожал плечами.
– Ну… и что такого страшного? Рекс недавно жаловался, что Гамма нам хорошую информацию не дает, так какая разница, если мы некоторое время с ним совсем общаться не будем?
Джон терпелив, куда терпеливее, чем следует, подумал Блю.
– Дункан, вся наша связь, в том числе запросы на заброску припасов, идет через его спутники. Без них мы не в состоянии связаться с Аристиллом.
Дункан непонимающе поглядел на него, видимо, еще до конца не выключившись из игры.
Джон на мгновение прикрыл глаза.
– У нас воздуха на одиннадцать дней осталось, Дункан, и мы не знаем, доставят ли нам еще. Когда воздух кончится, мы умрем.
Брови Дункана поднялись.
– Ой. Ой. Ой… блин!
– Ага, – коротко ответил Джон.
Рекс не слушал разговор до этого момента, продолжая что-то печатать, но теперь поднял голову.
– Воздуха на одиннадцать дней… так мы никуда добраться не успееем, чтобы в этом смысл был, так?
Блю навострил уши.
– У «Голдуотер» был разведочный рудник примерно в семистах километрах отсюда, который они забросили пару лет назад.
Джон покачал головой.
– Уже думал об этом. Мы тридцать километров в день проходим, в лучшем случае. Так что не успеем.
Рекс кивнул.
– Кроме того, мы не знаем, есть ли там регенераторы воздуха и не придется ли нам вламываться внутрь, чтобы их найти.
Дункан наконец-то сосредоточился на разговоре полностью.
– Мы можем связаться с Аристиллом по радио, а не с помощью лазера.
Блю качнул головой.
– Ионосферы нет, значит, загоризонтной связи тоже нет.
Дункан упал было духом, но тут же затрещал снова.
– Погоди. Возможно, на поверхности на обратной стороне есть кто-нибудь кроме нас. Если поблизости кто-то есть, нам достаточно подняться на гору повыше и попытаться включить радио.
– Хорошая идея, – ответил Джон, – однако здесь редко кто-нибудь бывает… кроме того, самая высокая точка местности у нас позади. Мы потратим три дня на обратную дорогу, выясним, что вокруг никого нет, и потратим еще три дня, чтобы вернуться сюда.
– …и на это уйдет шесть дней из одиннадцати, которые у нас остались, – закончил за него Блю.
В палатке повисла тягостная тишина.
Подумав, Блю заговорил снова:
– Классика теории игр. Было что-то подобное во время Второй мировой, когда союзникам надо было решить, каким из бомбардировщиков дать эскорт истребителей…
Дункан все свободное время тратил на РПГ, Рекс исходники кодов читал, а вот Макс всегда читал книги, исключительно по военной истории. И вступил в разговор.
– Нет, там вопрос был в том, в какой проход между островами миноносцы послать.
– Статья Оскара Моргенштерна? – спросил Блю.
Макс покачала головой.
– Нет, по-моему, фон Ноймана…
Макс был Псом из первого поколения, товарищем Блю по стае уже больше двенадцати лет. И они мгновенно перешли на привычный режим разговора, обмениваясь короткими фразами.
– Помнишь статью?
– В целом. Не можешь принять решение, тогда ставь на более вероятное…
– Разделяемся?
– Нет. Подсчитай вероятности, а затем стохастически…
– Если бы процесс был итерационным, возможно, но если однократным…
Они говорили все быстрее, пока это не превратилось в нечто среднее между взрыкиванием и лаем, а затем внезапно замолчали.
Джон непонимающе поглядел на них.
– Ну… и?
Блю повернулся к нему:
– Мы продолжаем идти. Вполне возможно, что сброшенный груз уже на месте. Или, если это только проблемы со связью, связь восстановится. В любом случае то, что мы будем дальше идти по маршруту, – наиболее предсказуемое наше действие и нам приходится положиться на то, что в Аристилле будут рассчитывать на нашу предсказуемость в предположении их предсказуемости, и так далее.
Он немного помолчал.
– Так что надо действовать предсказуемо.
Джон задумчиво почесал трехдневную щетину, а затем кивнул.
– Я о том же думал, но, скорее, на основе интуиции, чем математики.
Он огляделся.
– Все согласны?
Все согласились.
– О’кей, значит, идем дальше.
Дункан почесал бок задней лапой.
– Хорошо было бы найти способ посмотреть на спутники.
Джон покачал головой.
– Они на высоте в девяносто километров. Будь у нас телескоп…
– Мы можем, – перебил его Рекс.
Джон резко повернул голову.
– Нет, не можем. Я знаю весь груз, какой есть на муле, и…
Рекс даже не стал скрывать насмешки над интеллектом Джона, чуть выше среднего. Блю хорошо знал этот взгляд, и ему это не нравилось. Рексу следовало бы больше уважать старших.
– Мы его сделаем, – сказал Рекс. – Возьмем несколько камер со скафандров, разнесем их в стороны на поверхности, напишем программу для съемки с долгой выдержкой и получим снимок с большой апертуры.
У Джона был такой вид, будто его ударили под дых.
– Ты хочешь сказать, что…
– Дай мне час, и я сделаю тебе снимки спутников в высоком разрешении.
Дункан поднял голову, наконец-то услышав в разговоре о кризисной ситуации что-то не менее увлекательное, чем его игры.
– Моя игра все равно идет в режиме оффлайн, так что время не давит.
– Какое это имеет отношение? – спросил Блю, глядя на него.
– Я могу выйти поставить камеры!
Блю кивнул.
– А я тебе помогу.
Надо же кому-то за ним приглядывать.
На каком расстоянии ее поставить? Он посмотрел влево, на небольшой синий купол палатки и золотистый тент над ней. Мул лежал в десяти метрах от палатки, поджав паучьи лапки и расставив в стороны солнечные батареи. Если он ориентирует батареи с севера на юг, то следующую камеру надо поставить… вон там. Блю развернулся и пошел.
На полдороге не удержался и дал команду системе скафандра включить радио, чтобы подслушивать Макса и Дункана.
– …ваше поколение не понимает, насколько жестоки и склонны к насилию эти люди, – говорил Макс. – А лично твоя проблема в том, что ты вообще не понимаешь, что такое насилие. Ты все свободное время в игры играешь, и когда ты там убиваешь компьютерного персонажа, он просто исчезает. Когда ты убиваешь персонажа другого игрока, он просто возрождается. Тебе надо побольше историю изучать. Люди кровожадны. Взять хотя бы, сколько у них в истории войн было, – это просто безумие. Даже когда не было формального состояния войны, они всегда находили слабого, чтобы подавить его. Они мерзкие.
Макс помолчал.
– Животные, – добавил он.
– Ага, конечно, но с течением времени насилия становилось меньше. Блю рассказывал вчера вечером про того человека, как его, Пинкмана?
– Пинкера.
Блю навострил уши. Он и не знал, что его рассказ произвел на Дункана впечатление.
– В любом случае, все уже не так, как столетия назад, – продолжал Дункан. – Теперь люди все улаживают по закону, в суде, и, сам понимаешь, ненасильственные методы решения проблем лучше, чем…
– Ненасильственных решений не бывает, – перебил его Макс. – Есть открытое насилие и скрытое. То, что люди используют суды, не означает, что насилия стало меньше. Если уж на то пошло, то они научились более эффективно использовать насилие.
– Чо?
Блю дошел до места установки второй камеры, угнездил ее в грунте и проверил вертикальность, продолжая слушать.
– Люди поняли, что можно наказать одного для острастки и остальные не будут высовываться, – продолжал Макс. – В одном столетии убили десять процентов населения, а в следующем десять процентов в государственные тюрьмы посадили – поработили, чтобы остальные слушались. И что лучше, скажи мне?
Дункан немного помолчал, прежде чем ответить.
– Ну… все равно лучше, когда насилия меньше?
– Но насилия не меньше! По крайней мере, в первом варианте все честно. Ты знаешь, что к чему. Правительство пытается тебя убить, ты защищаешься. А во втором? Сплошная ложь. Правительство говорит тебе, что будет честное судебное разбирательство. А теперь погляди на Майка Мартина. По крайней мере, он вовремя понял, что это ловушка, дал взятку и ускользнул… но большинство этих бедолаг были глупы и верили обещаниям. Ты знаешь, что с ними теперь.
– Так что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что тебе надо понять, что люди склонны к насилию – серьезному и систематическому насилию. Их «миролюбивая» система – обман. Вот в чем истина, что бы там ни говорил Блю.
Блю почувствовал, что щелкнул зубами от злости.
– И что мне даст это понимание?
Макс зарычал.
– Оно даст тебе понимание того, что когда правительство явится сюда, чтобы убить тебя, ты должен отбиваться и убить несколько обезьян, прежде чем погибнешь. Лучше умереть стоя, чем…
– Макс, это безумие. Невозможно «отбиваться» от правительства. Люди…
– Я говорю не только о людях.
– Ну и что? Мы, Псы, должны драться? Что, если бы мы попытались сделать это там, в лабораториях? Вместо того чтобы сбежать на Луну, мы бы все погибли.
Макс хмыкнул.
– По крайней мере, некоторые из них тоже погибли бы.
Оба Пса замолчали.
Блю понял, что стоит, опустив голову и прижав уши. Попытался заставить себя расслабиться, но напряжение в плечах осталось. Иногда Макс пугал его. Даже не то, что он злится, а то, что эта злость пожирает его. Да, основание злиться есть, но что с того толку? По крайней мере, Псам удалось сбежать от БПИ сюда, на Луну. Зачем жить прошлым?
Скафандр Блю подал сигнал. Он дошел до третьей точки установки камеры, последней. Сел, установил последнюю камеру точно так же, как две предыдущие, продолжая слушать.
Похоже, Дункан согласился с Максом.
– Какой смысл злиться и нервничать по поводу того, что ты не можешь изменить…
– Ты должен знать своего врага, – ответил Макс. – Все люди – враги Псов.
– Кто сказал такое?
– Ты знаешь, как люди с обычными собаками в Китае обращаются? Или в Африке? А как насчет наших однопометников и родичей, которых убили в Пало-Альто и Кембридже?
Дункан тихонько заскулил.
– Не скули, – одернул его Макс. – Ты должен смотреть правде в глаза. А то ты предпочитаешь в игры играть и не думать о главном. Правда в том, что люди – и людские правительства – подписали всем нам смертный приговор. Это геноцид.
– Конечно, не всем удалось выбраться…
– Хватит эвфемизмов. Что значит «удалось выбраться»? Большая часть нас была убита. Убита. Конкретными людьми, работающими на людские правительства. Не забывай об этом.
Макс помолчал.
– О’кей, у меня последняя камера. А твои… Дункан, черт подери, ты где?
– Чо? Да тут я!
Блю огляделся. В самом деле, где Дункан? Он потерял его из виду. А, вон он, там, где должен был первую камеру поставить.
– Дункан! – заорал Блю. – Что ты там возишься? Камеры поставил?
– Ой, ой, черт! Только одну еще, извиняюсь. Отвлекся на этот классный кусок базальта с ровной прожилкой…
Блю зарычал.
– Проклятье, Дункан! Я за тебя должен это сделать?
– Нет, нет, сейчас сделаю!
Блю покачал головой, поднял заднюю ногу и помочился. Моча пошла в мочесборник скафандра, позже она отправится в устройство переработки, в палатке. Звук журчащей по камням воды, который поставил в систему скафандров Рекс, – веселая штука. Теперь-то он оценил, а в первый раз, после того как Рекс настроил звуковой эффект, он перепугался, решив, что в скафандре утечка. И покачал головой. Надо признать честно, вся их раса – сборище неудачников. Макс, все время твердивший о геноциде и о том, что надо отбиваться. Дункан, играющий в свои РПГ, когда надо обращать внимание на что-то важное. Рекс, способный взломать и перепрограммировать все, начиная с камер и заканчивая… мочеприемниками.
Его размышления прервал писк сигнала об ошибке. На внутришлемном дисплее скафандра появился текст.
0x13 runtime: geotag.xr unable to mark piss location
Не может отметить место метки, понимаешь ли. Блю моргнул и покачал головой. Конечно. Связи со спутниками нет. А Рекс добавил в программу еще один прикол: регистрацию меток.
– У меня есть снимки!
Блю посмотрел на Джона и остальных Псов, которые стояли перед стенным экраном.
– У меня не было всех необходимых библиотек, – не унимался Рекс, – так что пришлось использовать кэш моего скафандра, а я заранее не знал, что нам может понадобиться хорошая обработка снимков.
– Мы поняли, – сказал Джон, кивая. – Показывай.
Рекс кликнул по кнопке, набрал текст, и на экране появились снимки. Зернистые, нечеткие, отдельные части спутников были в тени… но главное было трудно не заметить.
Все спутники были почерневшими и оплавленными, их солнечные батареи и антенны были сожжены.
Первым заговорил Рекс:
– С птичками проблема не в софте. Это физические повреждения. Земные правительства сожгли наши спутники.
Блю кивнул.
– Так что мы действительно отрезаны от Аристилла.
Дункан заскулил.
– Может, сброс груза с регенераторами воздуха все-таки сделают?
Макс задрал голову.
– Кто знает? Если уж на то пошло, кто знает, цел ли еще Аристилл? Вполне можно предположить, что туда ядерным зарядом шарахнули.
Дункан нервно задышал. Все молчали.
– Да, ребята, в интересные времена нам жить довелось, – прервал молчание Джон.
2064: Земля, Вашингтон, Белый дом
Боннер показал рукой на настенный экран, и там появился следующий слайд.
– Отвечая на вопрос, скажу: нет, ограничение Бюро Природосберегающих Исследований на плотность мощности лазера не распространяется на Министерство Обороны. И даже если бы распространялось, эта программа имеет секретность на уровне П-3, так что все нормы по раскрытию информации, за исключением случаев харассмента и прямого вреда окружающей среде, ее тоже не касаются. Следующий.
Катерина подняла палец.
– У нас есть подтверждение того, что лазеры попали по спутникам Луны?
– Так точно, – ответил Боннер, кивая.
Он снова показал рукой на экран, и там начало воспроизводиться видео. Нерезкое изображение спутника, раскинувшего в стороны солнечные батареи, будто чайка крылья, с тарелками радиосвязи и окулярами лазерных каналов. Спустя мгновение изображение ярко вспыхнуло. Мелкие детали задымились и исчезли. Более крупные почернели и оплавились. Яркий свет погас. Боннер приподнял подбородок.
– У нас имеются видео сожжения всех четырнадцати спутников. Следующий.
Повисло молчание.
– Отличная работа, генерал, – сказала сенатор Линда Хейг. – Мадам президент, полагаю, что вы послали экспатам четкое сообщение. Благодарю вас.
Президент Джонсон улыбнулась. Линда великолепна, всегда отдаст должное тем, кто этого заслужил. Ей это нравилось. Многим в Вашингтоне стоило бы этому поучиться.
Американцы – великий народ, они никогда не стесняются подбежать к ней в студии, на улице, в аэропорту, на предвыборном митинге, чтобы познакомиться, выразить ей свою любовь, поделиться с ней своей энергией.
А вот этот город совсем иной. Здесь все ее посмешищем считают, раз она не училась в правильной частной школе, не получила диплом в университете «Лиги Плюща», заработала себе имя в шоу-бизнесе, а не в бесконечных интернатурах, мозговых центрах и НКО. Все они самодовольные и гордые. Они уважают ее пост, но не уважают ее саму. Разница ощущается слабо, но ощущается. Они даже думают, что раз у нее нет такого образования, как у них, то она не заметит этого скрытого презрения. Совершенно не понимают, что именно она умеет куда лучше их не выступать на сцене, а понимать людей. Разных людей. Она способна понять этих чопорных уродов голубых кровей ничуть не хуже, чем простых американцев.
Она знала, что они о ней думают: не только то, что она не из той школы или семьи, но и даже не того жанра артист. Не кинозвезда, не музыкант, даже не аккредитованный журналист, работающий на сетевом канале класса А, просто ведущая ток-шоу, которое смотрят разведенные женщины и безработные мужчины.
Она видела их мысли насквозь, понимала, что в результате зависть вкупе с презрением заставляют их быть злопамятными и вредными. Что, в свою очередь, ведет к тому, что они саботируют все, что бы она ни делала.
Она ненавидела этот город.
А что же Линда Хейг? Несмотря на то, что она в оппозиционной фракции партии, сенатор ведет себя совершенно нормально. В самом деле, учитывая ее твердолобый характер WASPa, ее происхождение, деньги, которые есть у ее семьи. Не поклонник, но проявляет должное уважение. Их рабочие отношения, продолжающие крепнуть, – лишь еще одно доказательство того, что недоброжелатели попросту не понимают ее, не знают, как с ней работать.
Она поглядела на Линду Хейг. Вот этот человек ее понимает. Никаких тебе высокомерных взглядов, никакого снисхождения. Эта женщина понимает, что ей всего лишь надо проявить чуточку уважения, чуточку послушания, и она обретет в лице президента друга.
А уж следить за тем, кто ей друг, а кто – нет, Темба умела хорошо. Она огляделась по сторонам. Большая часть этих людей ей не друзья. Взять, к примеру, Боннера. По крайней мере, пытается делать вид. Но искренне ли его уважение? Он может выполнить порученное, поэтому она его терпит – и даже позволяет ему думать, что она его одобряет.
Боннер вывел на экран последний слайд презентации.
– Итак, вот то, чего мы добились. Стопроцентное выведение из строя структуры противника.
Он повернулся и поглядел на нее. Как и все остальные.
Все смотрят на нее.
Отлично.
Она оглядела присутствующих, купаясь в их внимании, а затем слегка наклонила голову в сторону Боннера и заговорила:
– Благодарю вас, генерал. Уверена, что нам всем стало спокойнее, теперь, когда шпионские спутники экспатов, летавшие у нас над головами, были сбиты.
Заговорил генерал Рестиво, через два кресла от него:
– При всем уважении к тому, что сделали ВВС…
– ВКС, – поправил его Боннер.
– Да, извините, при всем уважении, мадам президент, я должен спросить, как это приближает нас к достижению наших целей?
Президент повернулась к Рестиво с холодной, с оттенком предостережения, улыбкой:
– Что?
Рестиво прокашлялся.
– Чего мы пытаемся этим добиться?
Боннер сдержал желание покачать головой. Иисусе. Задавать президенту такие неудобные вопросы? Будь Рестиво его непосредственным подчиненным, ходить бы ему с двумя звездочками и выговором с занесением в личное дело до пенсии.
Улыбка президента исчезла окончательно.
– Я думала, что я уже это ясно сказала. Экспаты уже почти десятилетие обворовывают нашу экономику – тащат у нас заводы и рабочих. Они не платят налоги! Страна в опасности, и нам нужны деньги.
– Да, но…
– Я не закончила, генерал! Эти люди должны платить налоги. Это не какой-то новый закон, Саймонс мне объяснил, что экспатов обязали платить налоги со своих доходов уже более века назад. Эти люди думают, что могут пользоваться всеми преимуществами, учась в школах, ездя по дорогам, всем, что дает наше общество, а потом просто уехать, не сделав справедливого взноса в это общество? Смысл всего именно в этом, генерал.
Нет. Он ограничится строго одной темой.
– Мэм, я согласен целиком и полностью. Безусловно, эти люди действуют наперекор политике государства.
Он пригляделся к выражению ее лица. Сработало ли? Да, похоже, президент смягчилась. Пусть и немного. Оставалось лишь надеяться.
– Мой вопрос в том, есть ли у наших действий сформулированная цель и как наше применение силы служит ее достижению?
Если настроение президента и смягчилось после первых двух фраз, это было ненадолго. Когда Рестиво закончил говорить, у нее было такое лицо, будто она лимон откусила.
– У меня нет на это времени, – сказала она и повернулась к Боннеру: – Генерал, объясните все полковнику.
Ого, полковнику? Президент точно могла разглядеть две звезды у него на погонах, как и четыре у Боннера. Если верить офицерским сплетням в Пентагоне и Национальном Координационном Центре, она еще сенатором такие номера откалывала, намеренно неправильно называя звание военного.
Рестиво сделал вид, что не заметил этого. Раз уж влез в это дело, какой прок обращать внимание на ничтожные оскорбления?
Боннер смирился с неизбежным и принялся объяснять.
– Генерал Рестиво, президент говорила со мной долго и весьма откровенно. Ее, по вашему выражению, «сформулированная цель» заключается в том, чтобы экспаты были наказаны и чтобы это могло послужить основой для наших дальнейших действий.
Рестиво подметил, как понравились президенту слова насчет «откровенности». Она снова улыбалась. Сам он кивнул. Была надежда, что его слова выведут ее из состояния идиотизма, но она не оправдалась. А уж вовремя признать поражение генерал всегда умел. Да, было бы здорово, если бы прозвучали нормальные военные формулировки, «сдерживание», «лишение способности вести боевые действия», а не это расплывчатое «запугивание». А еще было бы здорово сказать Боннеру, что его фраза насчет «основы для наших дальнейших действий» – первоклассная чушь, достойная Управления санитарного надзора.
Но «здорово» в банк не положишь. К «здорово» не прилагается пенсия.
Он пытался придать политической дискуссии полезную направленность, задав конкретный вопрос, и у него ничего не получилось. И расплата за это – сносить унижения. По полной программе. И он кивнул Боннеру.
– Благодарю, генерал, теперь я все понял.
Он коротко поклонился в сторону Тембы.
– Мадам президент, прошу прощения за недоразумение.
Выражение лица президента снова стало нейтральным. Ладно. Лучше, чем ничего.
– И еще один вопрос, мэм. Я докладывал вам о наших работах по тренировкам пехотинцев в условиях ВКД, чтобы мы могли вести на Луне боевые действия, если потребуется. Комплектация и тренировки проходят хорошо, но я ничего не знаю насчет средств, которые у нас имеются для доставки войск на этот театр военных действий.
– Генерал, с этим все в порядке. О’кей, народ, думаю, на этом мы закончим собрание. Генерал Боннер, задержитесь, пожалуйста, у меня есть еще пара вопросов.
Генерал Рестиво встал, взял в руки планшет и вышел.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Бенджамин и Партнеры»
– Вроде хорошо, малыш. Ты когда вернешься? О’кей, передай от меня привет. Ага, я уже у Лоуэлла, надо идти.
Он убрал телефон в карман и огляделся. С тех пор как он последний раз здесь был, офис расширили. Должно быть, дела у них идут хорошо. Молодая секретарша за столиком увидела его и улыбнулась.
– Мистер Мартин.
Майк кивнул в ответ и подошел к ее столу. В этот момент из переговорной вышел Лоуэлл с клиентом. Майк остановился у стола, давая им закончить разговор. Спустя мгновение Лоуэлл пожал руку клиенту и повернулся к Майку.
Оглядел его с ног до головы и слегка улыбнулся.
– Майк, я знаю, что ты формальности не любишь, и меня действительно тронуло, что ты решил приодеться по случаю.
Майк поглядел на себя и понял, что одет в старый комбинезон.
– Иди на хрен, Лоуэлл. В одной из ГПМ были проблемы с гидравликой…
– Пятна масла просто чудесные, но мне особенно нравится дыра на локте. Большая часть клиентов теперь не обращают внимания, но ты? Тебе не плевать.
– Поверить не могу, что плачу тебе за то, чтобы ты надо мною издевался.
– Ты и не платишь, а платишь только за советы в области юриспруденции. Но, честно сказать, тебе стоило бы платить мне за издевательства. Раб, держащий лавровый венок, стоит дешево, но вот тот, кто при этом может на ухо советы шептать…
– Чо за хрень ты несешь?
Лоуэлл ухмыльнулся.
– Пустяки. Пойдемте?
Он ткнул большим пальцем в сторону переговорной. Майк двинулся следом за ним.
Они едва уселись за стол, как в дверь просунула голову секретарша.
– Мистер Мартин, вам кофе принести?
Майк улыбнулся.
– Точно, было бы здорово. С сахаром и без сливок.
Она уже отвернулась, но повернулась снова.
– Лоуэлл?
– О, я-то? Мне тоже кофе можно?
Он сделал обиженное лицо.
– Да, как обычно.
Секретарша вышла, и Лоуэлл повернулся к Майку:
– В последний раз предупреждаю, хватит флиртовать с моими секретаршами.
Майк поднял руки.
– Что я такого сделал-то, черт подери?
– То же, что и всегда.
Лоуэлл вздохнул.
– Мистер Мартин, вам кофе принести? – передразнил он секретаршу высоким голосом, на манер женского. – Ладно, хрен с ним. Давай к делу. Итак, рассказывай. В чем суть последней проблемы, от которой я должен спасти твою задницу?
Майк вздохнул.
– Маленько полный бардак.
– Как и всегда.
Майк скрестил руки на груди.
– Слушай, так нечестно…
Лоуэлл демонстративно поднял руки.
– Не, не, это вовсе не оскорбление. Я о том, что люди приходят сюда лишь тогда, когда у них серьезная проблема. Так что рассказывай.
Майк наклонился вперед.
– «Ред Страйп» знаешь?
– Аренда скафандров?
Майк кивнул.
– Выяснилось, что мы обеспечиваем их по страховке, и…
– Зачем?
Майк отмахнулся.
– Без разницы. По-любому, у «Ред Страйп» турист погиб в их скафандре…
– По чьей вине?
– Самого мальчишки. У нас есть видео, где администратор предупреждает, что не стоит заниматься скалолазанием.
– Скалолазанием? – возмущенно воскликнул Лоуэлл.
– Ага. Администратор сказал ему этого не делать, сказал, что, если все-таки соберется, надо взять скафандр с защитой. Короче, мальчишка не послушался и убился.
– Кто представляет интересы мальчишки, чего они хотят?
– Юридическая фирма с Земли.
Лоуэлл приподнял брови.
– Правда, что ли?
– Ага. Плащи-кинжалы, все такое, они же не могут официально вести с нами переговоры, а если примут от нас деньги, то их могут обвинить в отмывании, но…
– О’кей, усек. И сколько же они хотят?
– Десять миллионов.
Лоуэлл присвистнул.
– Круто.
Он на мгновение призадумался.
– Значит, переговоры надо начинать со слов «мы вам ничего не должны», потом предложить милли…
Майк поднял руку.
– Есть одна сложность.
– Как всегда, да?
Лоуэлл вздохнул.
– О’кей, насыпай.
– Лучший друг погибшего парня, который тоже здесь, в Аристилле, некий мальчишка по имени Хью Хейг. А мать Хью Хейга – Линда Хейг. Сенатор Линда Хейг.
Лоуэлл онемел.
– Ты меня слышишь? Говорю, мать мальчишки…
Лоуэлл поднял взгляд.
– Ага, услышал.
– И что ты думаешь?
Лоуэлл потер нос.
– Иисусе. Ну и дела.
Он помолчал.
– Крутые дела. Понимаешь, Майк?
– Конечно, понимаю. Не стал бы просить у тебя совета по мелочам.
– Ты уже говорил насчет этого со своим приятелем Хавьером?
Майк покачал головой:
– Хавьер – мой лучший друг, но совета я прошу у тебя.
Лоуэлл скривился.
– Круто.
– Что думаешь, как мне поступить?
Лоуэлл ошарашенно поглядел на Майка.
– Что ты хочешь сказать, «как мне поступить»? Платить. Целиком. И немедленно.
– Иди ты на хрен, Лоуэлл! Ты же не…
Вошла секретарша с двумя чашками кофе. Одну аккуратно поставила перед Майком, улыбаясь, вторую поставила на середину стола. Майк улыбнулся в ответ.
– Благодарю.
Она кивнула.
– Жанин.
– Прошу прощения?
– Меня зовут Жанин.
Майк снова улыбнулся.
– Усек. Благодарю, Жанин.
Она изящно вышла из комнаты. Лоуэлл немного подождал и принялся ворчать.
– Сама учтивость с тобой, а мне даже кофе поближе не поставила. И это в моем собственном офисе.
– Жесть, старик, в самом деле. Давай обратно к делу. Конкретно, к твоему безумному совету немедленно заплатить десять миллионов.
– Безумному? Что в нем безумного, черт подери?
– Слушай, я не тупой. Я понимаю, что тут замешана политика. Но десять миллионов? Этот мальчишка, по сути, сам убился.
– Ты понимаешь, что тут политика замешана? Да ну? Правда?
– Ну, конечно…
– Давай, выкладывай.
Майк вздохнул.
– Сенатор Хейг может развоняться, настрополить ООН, дернуть за ниточки в Управлении по налогам и сборам, быть может, даже в ВМФ. Все это усложнит нам пересылку денег, прибытие и отправку грузовых судов, перемещение…
– Майк, ты не понял. Это может спровоцировать войну.
– Что? Нет… до войны еще пять лет.
– Кто сказал? Ты, что ли?
– Не только я. Понзи говорит, что им не меньше потребуется, чтобы разобраться в физике АГ-двигателя, даже если они прямо сейчас начнут. Он постоянно читает научную литературу, они и близко не…
– Майк, не стоит недооценивать земные правительства. Они могут добраться сюда куда раньше, чем ты думаешь.
– Лоуэлл, большая часть народу вообще не думает, что война будет. В этом я экстремист. Я единственный, кто думает, что она может случиться всего через пять лет.
– Мне пофигу, что там думает «большая часть народу». Я не тот юрист, который работает на «большую часть народа». Я твой юрист. И ты попросил у меня совета. Теперь слушай его. Мы понятия не имеем, чего хотят всевозможные игроки в Вашингтоне и каковы их возможности – и да, прежде чем ты меня перебьешь, можешь заткнуться насчет Долгой Депрессии и их некомпетентности. Все твои выводы базируются на рассуждениях, ничем не подкрепленных. Другими словами, на всякой хрени. Ты вляпался в окно Овертона, думаешь, что если все говорят, что война будет через десять лет, а ты – что через пять, то уж никак не раньше. А кто это знать может?
Лоуэлл потер лоб.
– Позволь тебя спросить. Аристилл готов к войне, сейчас?
– Нет, конечно же, нет. Я тебе миллион раз говорил, что если мы поспешим, то, может быть, будем готовы через пять лет.
– О’кей, круто. Ты сам это сказал. Аристилл не готов. Точка. Конец разговора. А значит, ты не даешь Вашингтону – не даешь НИКОМУ в Вашингтоне – поводов больше чем у них и так есть. Понимаю, тебя это вряд ли обрадует, но в жизни бывает, что приходится кого-то в задницу целовать, и здесь именно такой случай. Если юрист этого мальчишки хочет десять миллионов, сделай так, чтобы «Ред Страйп» их заплатили. С улыбкой на лице. Если придется, залезь в свою кубышку. Это маленькая цена за то, чтобы скинуть проблему хотя бы на пару лет. Нам нужно выйти из всего этого без войны.
– Это самообман. Все равно окончится войной.
– Возможно, но если до этого дойдет, нужно сделать так, чтобы у нас был шанс победить. Если война случится раньше, погибнет очень много людей. Или загремят на пожизненное в «черные» тюрьмы.
Майк открыл рот, чтобы возразить, но Лоуэлл не дал ему этого сделать.
– Это мой совет не только как юриста, но и как человека, живущего тут, в Аристилле. Подумай о своих друзьях, Майк. Подумай об их семьях.
Майк скрестил руки на груди.
– Майк, ты услышал мой совет?
– Ага, услышал.
– И?
– И меня это бесит.
Лоуэлл усмехнулся.
– Значит, мы оба поняли, что я сделал свое дело.
– Мне это не нравится.
– А ты и не обязан. Тебе просто надо прислушаться к моему совету.
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы
С тех пор как вышли из строя спутники, Джон старался держать бодрый вид. Привычная для него роль: он уже не первый год с ними, с тех самых пор, как он и Команда проникли в лабораторию в Пало-Альто, выкрали Псов и увезли их на Луну.
Первые два года на Луне он постоянно ощущал нависающий над их головами дамоклов меч. Захотят ли политики отомстить за унижение налета на Пало-Альто, станут ли каким-то образом выслеживать его, Команду, Псов? Выживет ли эта безумная колония, основанная Майком? Аристилл продолжал разрастаться, и его страх ослабевал понемногу. А потом случилось землетрясение в Калифорнии: политиков заняли новые кризисы, а Бюро природосберегающих исследований направило своих следователей на работу по другим преступлениям в технологической сфере. Ему казалось, что он снова может вздохнуть свободно.
Да, ему казалось, что он может вздохнуть свободно после стольких лет. Глупое ощущение. Он потерял чутье, и это позволило ему сначала задумать, а потом и осуществить эту безумную идею – пеший поход по лунному экватору. Непродуманный, дурацкий, обреченный поход. Джон снова выругал себя.
В течение всей своей карьеры он гордился своей способностью продумать любую ситуацию, когда что-то пошло не так, начиная с проблем с вертолетом и заканчивая поломкой раций, начиная с заклинившего оружия и заканчивая не вышедшими на связь местными связными. Он планировал возможность любой возможной неожиданности, обеспечивая страховку, запасной план действий, способ спасти задницу – свою и своих людей. Он всегда делал все возможное, чтобы его люди не пострадали.
Однако после того, как он спас Псов и они сбежали на Луну, пережив первые несколько лет в этом убежище, он потерял чутье. Он продумал дюжины возможных проблем к этому походу. Сотни. У них были запасные скафандры, запасные камеры, наборы первой помощи, несколько поставщиков еды, проплаченные банковские счета, чтобы за нее рассчитываться… но вот такую возможность он почему-то не предусмотрел.
Он сказал Псам, что мысль Макса о том, что по Аристиллу нанесли ядерный удар, безумна, он говорил им, что им вовремя доставят припасы, но сам он до конца ни в то, ни в другое не верил. Да, возможно, в Аристилле все в порядке. Да, возможно, припасы им доставят.
…но что, если произошло худшее? Даже если по Аристиллу не нанесли ядерный удар, что, если земные военные ударили по Порту Лая? Остались ли хопперы, чтобы доставить сюда припасы? Или, даже если хопперы остались, что, если после удара в горячке все забыли, что они тут, на обратной стороне Луны?
Джон тяжело вздохнул и тут же подумал про ограниченный запас регенераторов. Надо думать о чем-то другом. Он включил микрофон.
– Блю, готов искать место для стоянки?
Пауза.
– О’кей.
Безразличным тоном.
Он еще пару раз пытался завести разговор, но односложные ответы явно говорили о том, что Блю хотелось побыть наедине со своими мыслями.
А вот Макс был более прямолинеен.
– Макс, как, слушаешь одну из любимых аудиокниг, пока идем?
– Нет. Я слишком занят раздумьями о том, что Бюро природосберегающих исследований наконец-то добилось своего в том, чтобы убить нас.
Джон попытался заговорить с Рексом и Дунканом, но дважды получив от ворот поворот, сдался и погрузился в собственные мысли. Все умирают рано или поздно. По крайней мере, он свое пожил. Много повидал. Много сделал того, чем можно гордиться. Например, этот поход – пешком прошел через лунные горы и равнины, где не ступала нога человека – или Пса. Да, он пожил.
Он повторил эту фразу несколько раз, ища в ней утешение. Но слова все сильнее казались ему банальностью. Суть в том, что он любит жизнь и не хочет умирать. Определенно не хочет умирать вот так, глупо и бессмысленно.
Самое худшее даже не то, что в конце он будет судорожно хватать ртом воздух, когда регенераторы в его скафандре выработают ресурс. Хуже будет то, что он будет видеть, как умирают Псы такой же ужасной смертью. Его гордыня и некомпетентность, нехватка предусмотрительности – вот что обрекло четырех Псов на смерть от удушья в собственных скафандрах.
Но жалостью к себе ничего не добьешься. Псы обязательно почуют его настроение, так что надо быть им примером. Он обязан. Ему надо взбодриться, если не ради себя, то хотя бы ради них. Быть может, поможет музыка – какой-нибудь старый добрый рок из прошлого века, с ударными и гитарами. Джон принялся рыться в музыкальном архиве скафандра, потом включил случайный выбор, и тут его мысли перебил Рекс.
– Джон?
– Ага, Рекс, что такое?
– Видишь вон там в небе свет?
Джон мгновенно вернулся к реальности.
– Что? Где?
– Порядка пятидесяти градусов над горизонтом, левее вон того хребта.
Джон оглядел небо. Спустя мгновение Рекс отправил ему в скафандр данные, и на экране появился квадрат, пометивший зону в небе. Вон там. Это? Да.
– Я вижу, Рекс.
В течение следующих пяти секунд точка увеличивала яркость. До нее километры, если не десятки километров, вверх, но в отсутствие атмосферы она была видна отчетливо. Становилась все больше и начала принимать очертания.
Глядя на нее, Джон сглотнул.
Оно спускалось все ниже, и он видел объект все лучше. До него было уже меньше километра. Яркий свет был пламенем химического ракетного двигателя, гасящего горозонтальную скорость.
Корабль. Бога ради, это корабль.
Тихо играющая у него в шлеме мелодия внезапно изменилась. К мягкому звучанию акустической гитары добавились ударные и другая гитара. Джон ухмыльнулся. Все продолжается – и даже музыка у него в шлеме с ним согласна.
Корабль шел на посадку в сотне метров от них, левее по склону. Настолько близко, что Джон почти разглядел логотип и бортовой номер, выкрашенный на боку.
Он опускался все медленнее и медленнее. Уже десять метров над поверхностью, лунная пыль поднялась вихрями, а затем разлетелась в стороны, будто от невидимого ветра. Невидимый ветер АГ-двигателя дул все сильнее, пыли на поверхности совсем не осталось, а когда кораблю оставалось до касания около метра, в стороны полетели мелкие камни. Затем пилот, по всей видимости, выключил двигатель, и корабль опустился на полдюжины тонких опор, обжавшихся и принявших на себя его вес.
Заговорило радио.
– Джон? Это ты? Или я напоролась на какого-то другого лунатика, бродящего тут в компании золотистых ретриверов?
Дункан издал переливчатую трель наподобие йодля.
– Дарси, я же тебе сколько раз говорил, в нас от золотистых не больше процента!
Дарси рассмеялась.
– Помню, Дункан, помню. Мне просто нравится, когда ты возмущаешься. Ладно, кому тут чизбургеров и свежих поглотителей углекислоты?
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы, корабль Дарси
Он толкнул внутреннюю дверь шлюза и вошел в кабину, обходя валяющиеся на полу четыре скафандра и шлемы Псов. В обычной ситуации он бы на них прикрикнул, призывая к порядку, но сейчас он был слишком ошеломлен избавлением от неминуемой смерти. Он жив. Все они живы!
Рядом с грудой скафандров сидел Рекс, вытянув шею и подставляя ее для почесания, тут же лежал Дункан. Дарси присела на корточки и чесала их обеими руками. Рекс и Дункан прикрыли глаза от удовольствия, а Блю и Макс смотрели на них с презрением. Джон усмехнулся, глядя на разницу между поколениями Псов.
И посмотрел на Дарси. Не в его вкусе женщина, но, надо признать, морщинки вокруг глаз на ее лице, растянувшемся в улыбке в выражении ничем не сдерживаемой радости, выглядели привлекательно. Майк сделал хороший выбор.
Подняв взгляд, Дарси увидела Джона. Встала, сбросила с лица пряди волос, выбившиеся из хвоста, и улыбнулась еще шире, расставляя руки.
Джон сделал два больших шага вперед и обнял ее, приподнимая над полом. Дарси рассмеялась и сделала вид, что молотит его по плечам.
– О’кей, здоровяк, о’кей!
Джон поставил ее обратно на пол и улыбнулся.
– Извини, Дарс. Не хочу, чтобы Майк ревновал, но ощущение того, что я не умер, очень уж свежее.
Дарси сделала шаг назад и, не переставая улыбаться, что-то стряхнула с рубашки. Джон пригляделся и увидел, что на ней остались следы вездесущей лунной пыли.
Дарси махнула рукой.
– Кстати, о Майке. Вчера его спрашивала, сказала: «У Джона день рождения на носу, что подарить человеку, у которого все есть?» Думала насчет набора вилок для салата, но Майк настаивал на регенераторах.
У Джона начало сводить мышцы от постоянной улыбки.
Слева от него Дункан, лишенный дальнейшего почесания, перевернулся на живот.
– Ты по радио сказала, что у тебя гамбургеры есть?
– Точно так, Дункан, – ответила Дарси.
Дункан навострил ушил и начал снова издавать странные переливчатые звуки. Макс повернулся к нему и коротко рыкнул. Дункан осел и прижал уши.
– Извини, – прошептал он.
Джон запрокинул шею, потягиваясь.
– Наверное, просить к ним крафтового пива было бы наглостью?
– Посмотри на камбузе.
– Ты гонишь.
Джон кашлянул.
– Ой, извини.
Дарси мотнула головой в сторону холодильника.
Дункан снова повернулся к ней:
– Так, это, Дарси, можно уже разогреть гамбургеры?
Она улыбнулась.
– Слушай, я только что была в поле АГ-двигателя. Как насчет того, чтобы дать моему желудку немного успокоиться, прежде чем начнем готовить?
– Ой.
Джон вернулся с камбуза с бутылкой «Майншафт» № 10.
– Пятнадцать минут нас не убьют, Дункан. Это сущая мелочь по сравнению с тем, что Дарси подарила мне на день рождения регенераторы.
Он отпил глоток, посмотрел на Дарси и приподнял брови.
– Хотя должен отметить, что мой день рождения был почти шесть месяцев назад.
– Что бы ты предпочел – вилки для салата, и вовремя, или регенераторы, но шесть месяцев спустя?
Джон приподнял бутылку, глядя на Дарси.
– Убедительный аргумент.
Дарси махнула рукой в сторону софы слева от нее. Джон пошел по толстому ковру, наслаждаясь ощущением его фактуры даже через ткань носков подкладки скафандра. Остановился и впился в ковер пальцами ног, закрыв глаза и непроизвольно застонав.
– Что, у вас в палатке ковра нету? – подколола его Дарси.
Джон улыбнулся и открыл глаза. Сел на софу и вытянул ноги. Дункан сразу же ринулся вслед за ним и, крутанувшись на месте, улегся меж его ног.
Не услышав ответа от Джона, Дарси продолжила:
– Летать – единственный нормальный способ путешествовать. Пешком – нет уж.
Она покачала головой.
– Тащить на хребте весь свой скарб, в лучшем случае на муле, ни гамбургеров тебе, ни ковров…
Джон приподнялся, опираясь на локти.
– Дарси, прежде чем мы увязнем в болтовне. То, что ты здесь, означает, что в Аристилле все в порядке. Тогда что стряслось со спутниками Гаммы?!
Лицо Дарси сделалось серьезным.
– Их сожгли энергетическим оружием неделю назад.
– Ага, это мы знаем…
– Вы уже знаете? Как?
Джон рассказал, как они собрали телескоп с синтезированной апертурой из камер от скафандров. Дарси впечатлилась.
– Какая жалость, что вы тут время тратите на этот пеший туризм. В Аристилле найдется дюжина фирм, где пригодился бы такой руководитель, как ты. С такими техническими решениями…
Джон кашлянул.
– Если честно, это Рекс придумал.
Он помолчал.
– Расскажи, что известно насчет спутников Гаммы. Мы оба понимаем, что это было лучевое оружие, но что еще удалось выяснить?
– Мы знаем, что выстрелы были произведены с низкой околоземной орбиты, и знаем…
Джон запрокинул голову.
– Откуда знаете?
– Гамма придумал умный ход. Послал свои роверы…
Макс навострил уши – целое правое и поврежденное левое – и повернул их в сторону Дарси.
– Давай угадаю. Он искал оплавленную пыль в тех точках, где ударившие по спутникам лучи попали по поверхности, и нашел?
– Да, и… – начала Дарси.
– И таким образом, зная, в какой точке спутник был в момент поражения, достаточно простой геометрии, чтобы выяснить, откуда сделан выстрел.
Дарси снова кивнула.
– Но это не все. Еще мы думаем, что это был лазер видимого диапазона, поскольку…
– Потому что оплавился кремний. – снова перебил ее Макс. – Более 1600 по Цельсию… но меньше… сколько там? Двух тысяч?
Джон повернулся к Максу. Иисусе, как же быстро соображает Пес! Пугающе быстро.
Как и все они, впрочем.
Удивился не один он. Дарси присвистнула.
– Точно! Гамма передал Майку более подробные данные, Майк отправил поисковую команду, и они доставили образец в селенологическую лабораторию. Всех подробностей я не помню: там что-то было насчет структуры кристаллизации при застывании. В общем, пришли к выводу, что это лазер оптического диапазона.
Джон наклонился вперед.
– Ладно, технических подробностей достаточно. Давай о более важном. Были ли другие удары? Кинетическим оружием? Кибератаки? Высадка?
Дарси мотнула головой.
– Нет, ничего такого.
Джон приподнял брови.
– Тогда какой в этом смысл?
Дарси пожала плечами:
– В сети полно сплетен, но никто не знает.
Джон поднял руки.
– Какого черта? Кстати, кто-нибудь принял на себя ответственность? Были ли какие-то угрозы или требования?
– Давайте поговорим о действительно важном – о гамбургерах! – перебил его Дункан.
Дарси улыбнулась.
– О’кей, Дункан, мой живот уже успокоился. Нам ничто не помешает готовить и говорить одновременно.
Она встала и пошла на камбуз.
Джон пошел следом.
– Так вы знаете, кто птичек сшиб?
Дарси покачала головой:
– Нет. Мы все ждали, когда, как говорится, второй сапог упадет, но ничего не произошло. Никто ничего не знает.
– Я знаю.
Дарси резко повернулась к нему:
– Кто? И откуда?
– Это США.
Дарси скептически приподняла бровь, а затем на мгновение отвернулась, вынимая из холодильника головку сыра и контейнер с говяжьим фаршем.
– Почему ты в этом уверен?
– Страны с бюджетом, позволяющим разработать и развернуть на орбите лазерное оружие, можно пересчитать по пальцам одной руки. Особенно если требуется провернуть это тайно. Но еще важнее политический аспект. Война – продолжение политики иными средствами, как говорил Клаузевиц. У кого еще есть интерес затеять с нами войну? С нами и с Гаммой?
Дарси принялась лепить лепешки из фарша, но тут она снова повернулась к Джону и нахмурилась.
– Не знаю. Какому из государств вообще надо с нами воевать?
– Тут вопрос даже не в государстве. Смотри.
Джон поставил на стол пустую бутылку и развел руки в стороны.
– Все начинают очеловечивать государства, когда о них думают. «США хотят то», «Россия хочет это». Но это бессмыслица. Реальные действующие люди находятся внутри этих государств – политическая партия Икс хочет чего-либо или конкретный политик блока Игрек.
Дарси кивнула, продолжая хмуриться.
– Давай сначала подумаем о фракциях в правительстве Нового ЕС. Ни одна из их партий не получит никаких выгод от такой неспровоцированной атаки. Они заняты тем, что пытаются замедлить демографический спад и удержать Халифат по другую сторону Босфора.
Дарси кинула на раскаленную сковороду шесть лепешек, и они зашкворчали.
– О’кей, значит, это не Новый ЕС. Или, твоими словами, не политики из Нового ЕС. А что насчет европейских военных?
Джон фыркнул.
– Европейские военные – офицеры из французских «гран эколь», командующие неумехами из африканских ополчений.
– И что это означает?
– Это означает, что низшие чины вполне могут нарушить дисциплину и что-то сделать без приказа, но у них на это компетенции не хватит. У офицеров компетенция достаточная, но они подчиняются гражданским правительствам, которые воспитали их в своей идеологии. Так что фракции в Новом ЕС такого сделать не смогут.
– Индийские Штаты?
– Гражданские правительства? А какой у них может быть мотив?
– Ну… это… в Азии все кувырком последнее время.
– В Китае и на Ближнем Востоке – да, но в Индии все о’кей. Их основной момент – сдерживание. Держать беженцев из раздолбанного Пакистана по другую сторону минных полей и не дать хаосу из Китая перекинуться в Индию. Двух фронтов им вполне достаточно, зачем им третий?
– Может, индийские военные…
Джон покачал головой:
– Генералам ставят задачи, которые они в состоянии выполнять, а политики обеспечивают им запрашиваемый бюджет. Им никакой выгоды затевать войну с нами. Нет, это ни кто-то из Нового ЕС, ни из Индийских Штатов. Остаются США.
Стоящий позади него Макс прочистил горло. Джон обернулся. Макс сидел в дверях, внимательно слушая.
– Джон прав. Это США.
Дарси повернулась к нему:
– А у тебя какие доводы?
– Неужели ты не понимаешь? Это же очевидно.
Дарси вздрогнула.
Джон вздохнул. Дарси не привыкла к резкости суждений Макса. Будучи уверен в своей правоте, Макс с легкостью мог просто рявкнуть «Неверно!» или «Глупости!». Возьми гены, дающие высокий интеллект, и получи в нагрузку синдром Аспергера.
Джон повернулся к Максу.
– Тогда расскажи нам то, что очевидно для тебя, – сказал он. И добавил, несколько жестче: – Вежливо.
Макс отвел взгляд. Стайные инстинкты, привычка к иерархии сидели глубже, чем развитый в лабораториях интеллект.
– Джон говорил, что нам нужно искать мотивы и конкретных людей, а не страны в целом, и он прав. Но тут не просто «военные» либо «гражданское правительство». Фракций много и там, и там. Бюро природосберегающих исследований ненавидит ИИ и генетически усовершенствованных…
Джон покачал головой:
– Насчет мотивации ты прав, но БПИ не имеет возможности нанести удар лазерами. Максимум их можно назвать группой влияния, воздействующей на политику. Возможно, Минобороны тоже это поддержит, по крайней мере некоторые из генералов. Война с повстанцами, не платящими налоги, продвигается плохо, кроме того, это обычная война на Земле, которая не оправдывает военные бюджеты. А лазерный удар дает им возможность похвастаться своими игрушками и попросить еще.
Дарси перевернула бургеры.
– Думаешь, за этим стоят Минобороны и БПИ?
Джон пожал плечами:
– Наверняка поддерживают, это да. Как и другие – ФБР, Налоговое Управление, Управление Транспортной Безопасности, все они унижены ситуацией с повстанцами. Как и псевдоинтеллектуалы из Джорджтаунского университета, и люди из дата-центров, которые не могут найти лидеров… этот список можно продолжать долго.
Джон заметил, что к двери подошли Блю и Рекс.
– Они это поддержат, но кто инициатор? – спросил Макс, наклоняя голову.
Дарси сняла сковороду с плиты.
– Но зачем? Разве это не бесполезный удар? – спросила она.
Джон невесело улыбнулся и ответил обоим сразу:
– Именно полнейшая неэффективность этого говорит мне, что инициаторы сидят в Вашингтоне. Готов поставить на это свое левое яйцо.
Дункан шумно принюхался.
– Бургеры готовы?
Макс рыкнул на Дункана, заставляя его замолчать, и повернулся к Дарси:
– Итак, американское правительство напало на Гамму. Что вы там, в Аристилле, собираетесь делать по этому поводу?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, жилой комплекс «Трентхэм Корт»
Он покачал головой, но тут же отругал себя. «Жест беспомощного» – неправильный язык тела, она обязательно ему выговорит, если еще раз заметит. Наклонился вперед. «Жест активного человека». Продолжил слушать, ожидая, когда она закончит. И, наконец, это произошло.
– Мать, так нечестно. Из-за их небрежности Аллан погиб. Погиб! А теперь они пытаются нас купить. Это кровавые деньги, я не стану продавать друга за…
– Хью, хватит мелодрамы. «Кровавые деньги». Я понимаю, что он твой друг, но Аллан просто выкинул очередной мальчишеский фортель и облажался. Его смерть – трагедия, но мы должны идти дальше…
– Вот только не говори «трагедия, но мы должны идти дальше». Это не мост, на котором мы потеряли одного рядового и…
– Да, именно так мы и скажем и именно так будем жить дальше. А теперь слушай меня, Хью, и слушай внимательно. Я связалась с родными Аллана и без обиняков сказала, что им следует принять компенсацию и оставить это дело. Теперь я объясняю все тебе. Можешь и дальше играть в свои журналистские расследования, но дело с Алланом закрыто. Я не желаю услышать, что ты или твои друзья поднимут шум по этому поводу. Ты меня понял?
Хью уже начал вскипать, но остановил себя. Опять неверный язык тела. Почему его мать такая… ой.
– Там что-то происходит, так?
– Я серьезно, Хью.
– Мать, скажи мне прямо. Есть какой-то план? Наверняка, иначе ты бы в красках расписывала все это, как отсутствие законности…
– Почему я что-то делаю – мое личное дело. А теперь, Хью, я хочу взять с тебя слово, что ты оставишь это дело. Что ты не будешь беспокоить родных Аллана.
Хью вздохнул.
– Да, мэм.
Спустя пару минут они закончили разговор, и Хью отключился.
Она не ответила на вопрос… это, в своем роде, тоже ответ. Что-то начинается. Но что?
Ему нужно поговорить с Селеной, Эллисон и Луизой. Особенно с Луизой, у нее были кое-какие идеи по этому поводу.
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы, корабль Дарси
– Джон, ты и Псы должны прекратить это путешествие и вернуться в Аристилл. Там безопаснее.
– Если бы я хотел безопасности, я бы сидел в Денвере, в квартире с оговоренной арендой, и обналичивал чеки от военного пенсионного фонда.
Дарси вздохнула.
– Есть разница между поиском приключений и глупостью. Джон, война, о которой Майк все эти годы говорил, она на пороге. Вернись.
Макс поднял рыже-белую голову с подушки и моргнул.
– Война? Хорошо.
Дарси вздрогнула.
– Хорошо?
Блю, который тоже вроде бы спал, поднял голову, и его уши повернулись в сторону Макса.
– Да, хорошо. БПИ убила большую часть нашей расы. Эти земные свиньи[url=][1][/url] заслужили то, что им предстоит.
Дарси встретилась взглядом с Джоном. «Земные свиньи», одними губами произнесла она. Джон приподнял брови и пожал плечами.
– И я говорю не только о «Природосберегающих». Откуда они получают деньги? Кто им задачи ставит? Политики. Но политики – всего лишь подставные лица. Настоящая проблема – сама система демократии, которая их выдвигает! Для начала нам надо…
– Ты предлагаешь, чтобы пара сотен тысяч человек и пара сотен Псов начали воевать против девяти миллиардов населения Земли? – перебил его Джон.
Макс выставил нижнюю челюсть.
– Я не говорю, что мы должны начать войну. В этом нет необходимости – они ее уже начали. Я говорю о том, что теперь время нанести ответный удар.
Джон не поверил своим ушам.
– Ответный удар? И как мы, черт подери, нанесем ответный удар?
– Мы можем сбросить на их города танкеры, наполненные взрывчаткой, создать штамм сибирской язвы или…
– Иисусе, Макс! – взорвалась Дарси.
Джон вздохнул.
– Это мы уже проходили. Нам не нужна война.
– Нет, нам…
– Нет, и послушай меня. Прямо сейчас они вспылили, самую малость. По мелочи. И нам остается лишь надеяться, что на этом они остынут или что Минобороны получит свой бюджет, а политики похлопают друг друга по плечу. Аристиллу следует готовиться к возможным последующим лазерным ударам – укрепить инфраструктуру на поверхности, строить подменные солнечные батареи, про запас. Но нам совершенно противопоказано доводить дело до полномасштабной войны.
– Они могут только лазерами стрелять, АГ-двигатели есть только у нас. Они слабы, у них пузо…
– Макс, они и близко не слабы настолько, как ты думаешь. Земные правительства отправили экспедиции на Луну почти столетие назад. Если они захотят, то сделают это снова…
Макс фыркнул.
– И какой вес они смогут сюда доставить? Пару посадочных модулей по три человека в каждом? И чего они этим добьются?
– А как насчет пары-тройки термоядерных зарядов? Вспомни, мы еще вчера думали, что Аристилл могли и уничтожить.
Макс умолк, но глаза у него горели.
Джон продолжил, немного мягче.
– Нам не нужна война. Нам нужно избежать ее, если получится, а если она начнется, нам надо изо всех сил стараться решить дело переговорами. Макс, ты никогда не гулял по большому городу. Черт, вы вообще, по большей части, сидите в Загоне с тех пор, как прибыли в Аристилл. Вы не чувствуете нутром, как велика Земля. Девять миллиардов человек.
Он развернулся и поглядел на всех Псов сразу.
– Подумайте об этом сами. Если правительства будут брать с каждого гражданина налог по одому синенькому в день, это девять миллиардов долларов. В день. Подумайте, какие разработки они смогут развернуть на эти деньги. Как думаете, долго ли антигравитационный двигатель останется для них загадкой, с таким-то бюджетом? За неделю у них будет шестьдесят три миллиарда долларов. Какую армию вторжения они смогут снарядить на такие деньги?
Он мрачно покачал головой:
– Нет. Война не вариант. Нам нужно тихо и спокойно сидеть тут, игнорируя их и надеясь, что они будут игнорировать нас. Думаете, гибель половины Псов – плохо? Если затеете войну с Землей, Аристилл сотрут с лица Луны, а ваша раса исчезнет. Вымрет. Навсегда.
Он помолчал.
– Нам надо прижаться к земле, вести себя тихо и ждать, пока Земле наскучит с нами возиться.
Макс оскалился.
– Ты же был воином.
Джон стиснул зубы. Проклятье. После всего, что он сделал для Псов, Макс оспаривает его мнение, вот так вот?
– Макс, так нечестно, – сказала Дарси. – Ты же знаешь, что…
Но Джон перебил ее:
– Макс, я знаю, кто я такой и что я в жизни сделал. Я не нуждаюсь в твоем одобрении. Если ты не признаешь моего лидерства, уходи.
– Я…
– Нет, я серьезно. Никто не заставляет тебя оставаться здесь. Возвращайся с Дарси в Аристилл, пусть она познакомит тебя с Майком, и можете пытаться начать вашу войну.
Макс встретился взглядом с Джоном и выдержал. Лишь спустя пару секунд он отвернулся.
Блю смотрел то на Джона, то на Макса. А потом, наконец, лег на подушку и закрыл глаза… но его уши так и остались подняты.
Скверная ситуация. Очень скверная. Земные правительства нанесли удар по лунным спутникам, и нет никаких причин думать, что они на этом остановятся. Джон выдает желаемое за действительное. Блю не винил его в этом. После всего, что ему довелось пережить, понятно, что ему хочется спокойно уйти в отставку. А теперь Псы оспорили иерархию. Макс понимает, что война будет, но он одержим безумной жаждой крови… а Джон, человек, старший в стае, единственный голос разума, будто уснул.
Блю тяжело выдохнул. Попытался заставить себя уснуть, но не смог.
2064: обратная сторона Луны, Море Москвы, корабль Дарси
Он увидел, как корабль задрожал и поднялся над поверхностью. Первые несколько секунд он подымался медленно, но ускорение нарастало, и вскоре Джону пришлось задрать голову, чтобы следить за уходящим в черноту кораблем. Затем запылали ярким пламенем старомодные химические двигатели, наклоняя корабль и разгоняя его в сторону горизонта… он превратился в пятнышко, потом в точку… а потом исчез.
Джон моргнул. Корабль исчез быстрее, чем пальцами щелкнешь, и вот уже весь этот эпизод, когда Дарси доставила им припасы, стал ощущаться чем-то вроде сна. Единственным доказательством того, что она здесь побывала, был груз припасов на старом муле и еще три новых мула, стоящие рядом.
Джон перевел взгляд на восток. Черные, белые и серые лунные горы и хребты показались ему еще более пустыми и тоскливыми, чем всего пару недель назад. Он все еще сопротивлялся напору Рекса, который продолжал настаивать на установке в скафандры программ дополненной реальности. Однако теперь, когда над ним все время нависал холодный ужас, он решил все-таки попробовать. Надо попытаться хоть как-то оживить этот мертвый пейзаж.
Джон принялся перелистывать темы. Африканская пустыня. Нет. Покрытые снегом горные пики Швейцарии… нет. Перебрав еще с десяток вариантов, он остановился на лиственном лесу – большие деревья с кронами крупных зеленых листьев, перемежающихся с красными, оранжевыми и желтыми. На теме стояла метка «Северо-запад Тихоокеанского побережья», но на самом деле это было больше похоже на Мэн или Вермонт. Без разницы. Такая картинка, что, казалось, он ощущает запах приближающейся осени.
– Какую тему поставил? – спросил Блю.
Джон вздрогнул. Он что, вслух сам с собой разговаривал или выбор темы отражался в их локальной базе данных?
– Называется «Северо-запад Тихоокеанского побережья», но по мне больше на Новую Англию похоже.
– Дай-ка и я попробую.
Спустя мгновение Блю фыркнул, слегка разочарованно.
– А. Выглядит так же, как все остальные лесные темы.
– Да что ты говоришь? Осенние цвета… а-а.
– Быть может, в следующем поколении сможем сделать трехцветное цветовосприятие.
Джон усмехнулся и тут же остановил себя.
– Слушай… ты серьезно?
– Конечно. А почему нет?
На это у Джона ответа не было.
– Но если найдем средства, сначала следует сконцентрироваться на продолжительности жизни, – добавил Блю.
Джон вздрогнул. Вопрос продолжительности жизни мучил их все то время, которое они копались в записях геномов, добытых в лабораториях. Но что они могут сделать? Генная инженерия – дело дорогое. Чрезвычайно дорогое, и это было одной из причин – или, по крайней мере, оправданием – того, что БПИ решило закрыть программу.
Они шли, и Джон продолжал обдумывать замечание Блю насчет продолжительности жизни, все больше погружаясь в меланхолию. Настолько нечестно – Псы, ставшие такими же разумными, как люди, даже более разумными, на самом деле полноценными разумными существами, но все так же обреченные на недолгую жизнь. Зарегулированную, полностью контролируемую жизнь. Первые годы жизни они провели в лаборатории, и даже после того, как Джон и Команда их освободили, они поменяли одну тесноту на другую. Нынешний поход Джон задумал именно для того, чтобы Псы осознали «огромный мир природы», чтобы вывести их из тоннелей. Но чем они здесь заняты на самом деле? Получилось ли у него придать ценность ограниченному времени жизни Псов?
Он поглядел на юго-восток, в сторону от намеченного маршрута, и снова начал обдумывать мысль, которая не давала ему покоя уже час.
…и вдруг осознал, что уже принял решение. Безумная мысль, но если учесть, что у Псов есть всего лишь по десять лет на нос у каждого, надо попытаться придать этому времени ценность. Каждому дню.
– Ребята, я тут подумал насчет смены маршрута.
Блю, самый благоразумный из всех, ответил первым.
– Не думаю, что это умно, учитывая проблемы со связью…
– Дарси сказала, что Гамма через пару дней новые спутники запустит, а на новых мулах у нас припасов больше чем на месяц. Как только восстановят связь, мы сообщим об изменении маршрута и новой точке заброски припасов.
– А что за изменение маршрута? – спросил Дункан.
– Я подумал, что мы можем пойти чуть южнее.
– Зачем?
Джон ухмыльнулся.
– Мне уже скучно смотреть на камни и пыль. Я подумал, что нам стоит поглядеть на нечто более интересное.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Картезиэн Реджистри»
Спустя мгновение она пригласила его в кабинет. Нейл Ааронсон сидел за столом, и Кевин подошел к нему, протягивая руку.
– Спасибо, что согласился принять меня.
Нейл Ааронсон поглядел на него с полнейшим равнодушием, а затем наклонился вперед и пожал ему руку.
– У меня свободны двадцать минут. Чем могу тебе помочь?
– Я хочу разобраться с этой чехардой у Майка и Лероя.
– Они друг друга ненавидят, но я не понимаю, какое я к этому отношение имею.
Кевин моргнул.
– Это… я думал, что я и ты – ключевой момент этой чехарды.
Нейл непонимающе поглядел на него. Кевин умолк. Он ни на мгновение не сомневался, что Ааронсон знает все обстоятельства, и, тем не менее, он пытается изображать непонимание.
Кевин облизнул губы.
– Слушай, Майк зарегистрировал «Намерение на прокладку тоннеля» у меня несколько месяцев назад. В наших логах есть информация, что мы сверялись с твоей базой данных и что твои серверы подтвердили, что этот сегмент никем не зарезервирован. А теперь оказывается, что Лерой ведет там работы.
– Значит, ты закрепил за Майком тот сегмент, который я уже отписал Лерою?
Кевин сжал губы. Он проверял все логи, сделал их снимки, поставил на них цифровую подпись и сохранил резервные копии. Там все было четко – сегмент, в котором начал работы Майк, был свободен, когда Кевин регистрировал его заявку. И они оба это знают. Что же теперь Ааронсон пытается изобразить?
Сущий театр, но ради чьей выгоды? Кевин мельком оглядел кабинет. Интересно, «жучки» есть? Может, это какая-то подстава и Нейл пытается спровоцировать Кевина сказать нечто, что он потом сможет повернуть против него? Или все еще проще? Может, Ааронсон и Лерой просто хотят вытрясти из Майка отступные?
Это была странная и неприятная мысль. В подавляющем большинстве случаев конкуренция в Аристилле была если и не дружеской, то, по крайней мере, цивилизованной. Не так, как на Земле, где подкуп правительственных чиновников и внедрение «кротов» в конкурирующие фирмы были нормой, в соответствии с правилом «победитель получает все».
Но получить ответ на его вопрос было невозможно, и слова Нейла повисли в воздухе. Кевин заговорил, тщательно подбирая слова.
– Нет. У Майка была регистрация на этот сегмент, подписанная и оформленная моей фирмой. Регистрация Лероя…
– Как ты мог оформить регистрацию на сегмент, который я уже зарегистрировал за «Масон Нуво»?
Кевин начал терять терпение.
– Нейл, послушай, мы оба понимаем, что произошло…
Нейл слегка улыбнулся.
– Не могу сказать в точности, но, похоже, что ты оформил регистрацию, не сверившись с моей системой.
– Проклятье, Нейл, мы проверяли! У меня есть логи…
– У меня тоже есть логи, и в моих логах есть информация, что мы оформили регистрацию для Лероя за несколько месяцев до того, как ты оформил свою для Майка.
Нейл сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла. И печально покачал головой.
– Похоже, что ты и Майк хорошо вляпались. Мне только Демира из «Велеки» жалко. Бедняга тоже влип, поскольку Майк не сможет передать ему оговоренные объемы.
Ааронсон приподнял брови.
– И это потому что у вас была хреновая информация. В результате вы получили проблему, дорогостоящую. Очень дорогостоящую.
Кевин изо всех сил сдерживался, чтобы не взорваться.
«Очень дорогостоящая проблема»? Значит, это действительно вымогательство. С другой стороны, даже если это и является воровским действием, по крайней мере, это означает, что у нас есть очевидное решение.
Он выдохнул. О’кей, поехали.
– О’кей, чудесно. Предположим – теоретически, – что есть проблемы с информацией. Как должны решить такую проблему разумные люди? Теоретически?
Ааронсон улыбнулся, развел руками и наклонился вперед.
– Если есть проблемы с твоей информацией и ты хочешь моей помощи – даже не знаю, чем могу тебе помочь. Конечно же, я бы с радостью согласовал наши базы данных, но есть третьи лица, которые зависимы от моей информации.
– Третьи лица, да? Значит, я должен откупиться не только от тебя, но еще и от Фурнье?
Ааронсон поднял руки, сделав удивленное лицо.
– Откупиться? Кажется, я не понимаю, о чем ты говоришь.
Повисла долгая тишина, а затем Ааронсон заговорил снова:
– Но если ты хочешь моей помощи в решении этой проблемы, то, возможно, я мог бы взять у мистера Фурнье сегмент, в котором он еще не вел работы, и продать его тебе и Майку, скажем, за один миллион грамм… Я также подозреваю, что «Масон Нуво» могли бы продать Майку сегмент, в котором они уже ведут работы, за три…
Кевин выпучил глаза.
– Четыре миллиона? Ты издеваешься! – выпалил он.
Ааронсон пожал плечами и снова откинулся на спинку кресла.
Они долго смотрели друг на друга.
Молчание нарушил Кевин:
– Прежде чем мы продолжим разговор о разовом решении. Больше таких проблем быть не должно, никогда. Этот… случай показывает, что система не работает. Нам нужен кто-то третий, кто будет подписывать и публиковать все регистрации.
На лице Ааронсона появилось удивление. Он удивлен? Этот мошенник действительно думает, что ему и Фурнье удастся провернуть подобное вымогательство больше одного раза?
Ааронсон пожал плечами:
– О’кей, чудесно. Пусть твои спецы поговорят с моими. Но это будет недешево. Тогда цифра сменится с четверки на пятерку.
– Херня. Два и новая система в течение двух недель.
– Три.
– Нет, два.
– Три.
– Ладно тебе, Ааронсон, давай возьмем среднее.
– Что среднее?
– Два с половиной.
– О’кей, середина от этого. Два семьдесят пять.
Кевин понял, что, вероятно, на этом следует успокоиться. Это огромные деньги, наверное, больше, чем фирма когда-либо получала прибыли, даже формально. Ему придется хорошо залезть в долги, но он очень хотел навсегда избавиться от проблем с Ааронсоном и чтобы Майк его больше по этому поводу не дергал.
Он кивнул.
– О’кей, договорились на два семьдесят пять… и чтобы новая система логов была готова и работала к концу недели.
…
– Я принял твое предложение насчет 2,75. Поговорю с Фурнье, узнаю его мнение.
И он холодно улыбнулся.
Кевин почувствовал, что у него дергается правый глаз. Развернулся и вышел.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Морлок Инжиниринг»
Отличная серия. Диаметр проходки – сорок метров. Вдвое больше, чем у нынешней серии С. Конечно, за такое огромное поперечное сечение придется платить немыслимые деньги. Не говоря уже о местном производстве запчастей, еще деньги. Создавать совместные предприятия с вендорами, платить им за оборудование.
Конечно, чтобы набрать капитал, надо потрудиться, но экономический эффект! Не говоря уже о самом факте наличия огромных тоннелей, которые он уже пробурил. Системы вентиляции в Аристилле хороши, пока что, но с тоннелями сорок метров в диаметре…
Зазвонил телефон. Майк глянул на экран. Фурнье. Майк подождал, пока звонок выключится и включится голосовая почта, увеличивая на экране планшета режущую головку проходческой машины. Диаметр вдвое, значит, сечение вчетверо, значит, у машины вчетверо больше режущих зубьев, а это означает…
Телефон зазвонил снова. Опять Фурнье.
Майк ответил, раздраженно.
– Что? Нет, Лерой, я не приду к тебе в офис. Кевин рассказал мне про попытку шантажа, которую предпринял Ааронсон, и у меня ответ из трех слов. Иди. На. Хрен. Ты с нас ни пенса не получишь.
Кто-нибудь, не знающий Фурнье, мог бы и купиться на его, Лероя, вежливую и изящную манеру общения, но для Майка каждый звук его голоса отдавал лестью и обманом.
– Майк, Майк, какой шантаж? Давай успокоимся. Если это все, что ты услышал, совершенно очевидно, что у Кевина и Нейла возникло какое-то непонимание. Слушай, я понимаю, что ты не слишком-то меня любишь, но давай уладим все по-взрослому. На карту поставлено очень многое: «Велека Уотер» не смогут воспользоваться этим тоннелем, пока мы не уладим наши разногла…
– Ты думаешь, что я тебе заплачу только ради того, чтобы это уладить? Ни хрена. Я лучше десять миллионов потеряю, чем тебе хоть пенс заплачу. А еще обязательно расскажу «Велека» и всем остальным, что проблему создал ты.
На другом конце линии повисло долгое молчание. Затем Лерой заговорил. Вместо лести этот сукин сын принялся уговаривать.
– Майк, я не прошу тебя ничего платить. Произошла ошибка, и мы можем это уладить. Быть может, в чем-то есть и моя вина…
– В чем-то?
– Майк, я могу признать ошибку, но давай сойдемся посередине. Я буду в офисе с четырех до пяти и хотел бы, чтобы ты заскочил. Это стоит того, для тебя.
Майк недоуменно хмыкнул и отключился. Снова взял в руки планшет и увеличил в размере изображение манипуляторов, которые устанавливали заранее изготовленные сегменты стены тоннеля… но никак не мог отделаться от мыслей о Фурнье.
Может, с этим парнем и правда можно договориться?
На хрен. Фурнье вел себя несносно с того самого момента, как сошел с корабля, не имея за душой ничего, кроме одежды, огромного трастового фонда и четырех новеньких немецких ГПМ.
И, конечно же, заносчивости. Первый год, и даже больше, казалось, что Фурнье не может не упомянуть в любом разговоре, что он богаче Майка, того, кто основал колонию. Как его вообще терпели? Однако терпели.
На это ушло три года, но как было здорово, когда Майк опередил Фурнье в ежегодном рейтинге «Дэвидсон Икуаитиз».
Майк посмотрел на планшет и понял, что уже несколько минут гоняет туда-сюда одно и то же изображение. Проклятье. Он зациклился на этом Лерое, вместо того чтобы сосредоточиться на режущих зубьях машин серии D. Блин. Втемяшил себе в голову этого паршивца.
Скривившись, Майк попытался выкинуть из головы мысли об этой ситуации. С экрана планшета на него смотрели манипуляторы ГПМ. Еще мгновение назал они его зачаровывали, а теперь чертеж в стандарте CAD поплыл у него перед глазами. Он зло перелистнул страницу и увеличил изображение проходческого щита и гидравлических таранов. Двигал туда-сюда, но будто ничего не понимал.
Не может восстановить сосредоточенность. Проклятье.
Майку очень хотелось послать Фурнье на хрен. Конечно, ему придется выплатить огромную неустойку за то, что он не сдал тоннель «Велека Уотер», но Фурнье тоже попал. Наполовину проложенный тоннель никому не нужен.
Он с минуту раздумывал надо всем этим.
Хорошо бы показать Фурнье один большой средний палец, но прямо сейчас он не может себе позволить выплачивать огромную неустойку. Ему нужна наличность, на постройку машин серии D.
Блин.
Майк убрал ноги со стола, встал и взял в руку телефон вместо планшета. Его палец нерешительно завис над экраном. У него не было никакого желания платить деньги в ответ на тот шантаж, который устроил Ааронсон… однако Фурнье не воспринял всерьез эту мысль. Что, если Нейл действительно что-то не так понял? Что, если Фурнье действительно хочет уладить все по-взрослому?
На это не стоит полагаться, но, быть может, есть шанс. А учитывая всю прочую хрень – удар с Земли по спутникам, зловещие подвижки и утечки в Вашингтоне, – хорошо бы решить хотя бы эту проблему.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, кофейня «Майский Жук»
– Знаешь, я могла бы тебе и дома готовить, – сказала Дарси.
Майк проглотил и покачал головой:
– Кофе здесь лучше.
Он выждал. Кстати…
– О чем ты говоришь? – взорвалась Дарси. – Здесь точно такой же кофе! Ты даже настоял, чтобы я у них зерна покупала. Ой.
Она умолкла.
Майк ухмыльнулся. Он снова ее подколол. Дарси скрестила руки на груди, но не смогла удержать улыбки.
– Майкл Мартин, ты самая большая заноза в заднице, с которой судьба меня сводила.
Майк отпил кофе и кивнул.
– Это правда. Я действительно ужасно с тобой обращаюсь.
Дарси скомкала салфетку, будто собираясь кинуть ею в Майка, но он демонстративно поднял руки.
– О’кей, о’кей, ладно. Я просто хотел прийти именно сюда, поскольку через час встречаюсь с ребятами насчет зубьев для машин серии D, твердосплавных.
– Местного производства?
– Надеюсь. Выращивание твердосплавных кристаллов в печах – штука очень дорогая, но я собираюсь провести презентацию и привлечь инвестиции.
Дарси покачала головой.
– Опять у нас нехватка капитала.
Майк кивнул.
– Я уже жаловался вчера на этот счет Хавьеру. И для этого есть название: «проклятие фронтира». У них те же самые проблемы двести лет назад были, когда в Штатах приходилось строить железные дороги и рыть каналы.
– И какое же было найдено решение?
Майк помрачнел.
– Правительственные фонды.
Дарси рассмеялась. Майк рассмеялся вместе с ней, хотя ему и было не до смеха.
– Значит, у тебя встреча по поводу твердосплавных зубьев. А как насчет всех остальных узлов? Нашел мастерскую, чтобы проходческие щиты делать? – спросила Дарси.
Майк понял, что Дарси мягко уводит разговор в сторону от темы правительства, той, на которой он точно заведется. Ну и ладно, сработало, хоть он и понимает, что это. Ему очень нравились машины серии D, очень нравилось говорить о них. Все настолько изящно, и обслуживание должно стать намного проще. Не только тоннель большего диаметра, но и на 60 % меньше простоя, значит, больше расстояние, которое можно пройти за день. Приняв тему разговора, Майк принялся объяснять, как работают усовершенствованные гидравлические насосы в системе подачи режущей головки… поднял взгляд и увидел подернутые пеленой глаза Дарси. Черт, он опять заботанел.
И он резко сменил тему.
– Ну… так, в общем, конструкция очень хорошая. Но, это, что ты сегодня еще делаешь?
– Предполетная на «Вуки» в третьем ангаре…
Майк поставил чашку с кофе.
– Уже?
– Бильдж Демир из «Велеки» заплатил за очередной груз воды, а тебя уже неделю партия грейдеров в Тхокуанге дожидается.
Майк скривился.
– Знаешь, мне не нравится, что ты так часто летаешь. Да еще теперь, когда у Гаммы спутники спалили…
– Кто-то же должен это делать.
– Это не значит, что ты должна!
– Когда-нибудь я выйду замуж и заведу детей. Возможно, – сказала она, с ударением на последнее слово. – Но до тех пор я делаю карьеру.
Майк снова скривился. Достойный аргумент. Опять.
– Мы же уже говорили. Постройка Аристилла отнимает все мое время.
– А много ли надо времени, чтобы пожениться?
– Дело не… ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Нет, Майк, не понимаю.
Майк огляделся. Он терпеть не мог разговоров на эту тему, особенно у всех на виду.
Он наклонился вперед.
– Мне надо строить Аристилл. Нам нужны население, промышленность – все. Будет война, и нам надо к ней готовиться.
Дарси положила салфетку на стол.
– Если нам надо создавать промышленность и привлекать сюда людей, моя работа даже важнее, чем я думала. Так что мне лучше отправиться туда прямо сейчас.
– Эй, так нечестно. Еще пару лет…
– Майк, если бы мы участвовали во всем этом как семья, тогда бы ты мне и говорил, безопасно лететь или нет. Но если мы делаем это ради более важной цели – что ж, городу нужно, чтобы я летала.
Она встала.
– Подожди… Дарси, подожди.
Он встал.
– Там опасно – и становится опаснее с каждым днем.
– Тогда мне нужно провести предполетный прогон как можно раньше, не так ли?
Майк проводил ее взглядом.
Будь оно все проклято.
Какого черта все испортилось так быстро?
2064: Земля, Тихий океан, Южно-Китайское море
Стоп. Вон там, на фоне слабого свечения фитопланктона, полоса, черная на темно-сером. Он коснулся плеча штурмана и показал. Спустя мгновение запел свою песню мотор, и катер ринулся вперед.
Может, вот этот?
Первое судно, которое они захватили, оказалось не тем, что нужно. Они обыскали каждый миллиметр, но не нашли ни странных механизмов, ни дополнительных аккумуляторных батарей, ни толстых силовых кабелей, о которых говорили консультанты. Ничего особенного, просто еще один долбаный нарушитель блокады, набитый рисом, электронной техникой и прочей бесполезной хренью.
Слежка за этим судном, ожидание, пока оно достаточно далеко от берега уйдет, захват, обыск, а потом он отдал своим бойцам в награду некоторых из членов экипажа, перед зачисткой и затоплением. Все это заняло четыре дня. Четыре дня полной хрени.
А теперь они три дня это судно искали, и, вероятно, это еще один «чарли фокстрот». Бардак, если перевести на гражданский.
Будь оно проклято, у него нет времени на еще один фальстарт, через пять недель у него очередная аттестация. Комиссия на присвоение звания подполковника жесткая, жестче, чем все предыдущие, которые ему довелось проходить. И это его последний шанс. Вверх или на выход. Ему нужно нечто впечатляющее, и как можно быстрее.
Блин.
Может, этот сухогруз, который становился все больше в окулярах бинокля, с каждой волной, которую переваливал катер, может, это именно то, что они ищут?
Хорошо бы.
Спустя шесть минут штурман повернул штурвал и заглушил мотор. Катер сбрасывал скорость, они двигались вдоль борта огромного корабля.
Штурман немного поработал штурвалом, и они притерлись. Тудель протянул руку и коснулся обшивки сухогруза… и нащупал толстое резиновое покрытие. На мгновение не поверил своему ощущению. Ткнул еще раз, и оно слегка подалось под нажимом. Проклятье. Именно так, как говорили консультанты. Он улыбнулся, впервые за несколько месяцев.
– О’кей, парни, работаем!
Спустя мгновение раздались глухие хлопки, и на возвышающийся стеной борт сухогруза змеями взметнулись веревочные лестницы. Еще спустя мгновение дюжина солдат, физически годных, начали свой долгий подъем. Тудель взялся за лестницу и полез следом. Сзади подходили остальные катера отряда.
К тому времени, когда Тудель перелез через планшир, первое отделение уже разделилось на две группы. Первая огневая группа выставила охранение, а солдаты второй собрали лебедки, чтобы поднять на борт альтернативно годных.
Долбаная хрень, еще хуже. Он не только обязан таскать за собой калек, чтобы выполнить квоты, но и должен исполнить церемониальные пляски – бросишь их в бой слишком активно, и они станут жаловаться, что их без надобности подвергли опасности, не дашь как следует участвовать в бою – станут жаловаться, что им не дали возможности проявить себя, что необходимо для продвижения по службе.
Не говоря уже о том, что надо успокаивать нормальных солдат, когда те стонут и злятся по поводу АГС. В американской армии серьезно подходили к обучению толерантности – большая часть шуток и гримас делалась тогда, когда этого никто не увидит, – однако нампулийцы и колумбийцы были не настолько воспитанны. Постоянно подшучивали над шестерыми солдатами, которых им вечно приходилось поднимать, опускать, таскать за них выкладку, и делали это открыто. Но если он выговорит им за их поведение или, боже упаси, назначит дисциплинарные взыскания? Тогда они сразу же начнут размахивать долбаными уложениями о расовой дискриминации, будто…
Тудель почувствовал прикосновение к плечу. Огляделся. АГ уже подняли на борт, весь взвод в готовности. Хорошо.
Он дал знак одному из лейтенантов, сигнализируя, что его отделение охраняет плацдарм, а потом другому. Продвигаемся. Вон туда.
Командиры передали приказы солдатам, и отделение начало продвигаться в сторону кормы, где находилась четырехэтажная надстройка судна.
Они продвинулись наполовину, когда у Туделя щелкнуло в наушниках.
– Капитан, подтвердите, вижу силовые кабели, которые они нам искать сказали…
Будь он проклят.
– Радиомолчание, придурок!
…и на надстройке вспыхнули прожекторы.
Солдаты впереди выглядели черными силуэтами в белом сиянии, по палубе протянулись длинные тени, их и разнообразного оборудования. На мгновение все замерли, а затем Тудель и его солдаты спешно укрылись за грузовыми контейнерами, трубами и опорами.
Тудель ткнул микрофон и уже хотел затребовать у лейтенантов доклад об обстановке, и тут увидел, что рядовые Эрик и Мишель, двое из этих долбаных АГ, стоят посреди ярко освещенной палубы с потерянным видом.
– Ложись, идиоты!
Затрещали громкоговорители.
– Вы, на палубе, назовите себя.
Короткая пауза.
– …и сдавайтесь!
«Сдавайтесь»? Запоздалая мысль, типа? Иисусе. Каким бы идиотским ни был его отряд, идиоты на борту еще хуже. Добрый знак. Тудель убрал ото рта микрофон и сложил руки рупором.
– Это сводный отряд армии США и Миротворческих Сил ООН, мы контролируем это судно, сдавайтесь немедленно!
Повисла тишина.
Тудель снова поднес ко рту микрофон.
– Первое отделение, контроль окон мостика. Стрелять, если заметите движение. Второе отделение, перебежками вперед, захватить вход.
Солдаты второго отделения встали и ринулись вперед. Тудель выскочил из-за опоры, за которой сидел до этого, и побежал следом. Долгие секунды, пока они преодолели сотню метров по палубе. Солдаты рассыпались в стороны, но неорганизованно и неловко. Тудель хотел бы удивиться, но он больше бы удивился, если бы они выполнили все правильно. На хрен, приходится работать с тем, что у тебя под рукой.
Тудель добежал до последнего скопления палубного оборудования перед надстройкой, остановился и глянул через плечо. Половина солдат все еще ковыляла вперед. Будь они прокляты.
Внезапно раздались громкие хлопки откуда-то снизу, как если бы заработало укрытое где-то внутри корабля мощное оборудование, и в нос ударил сильный запах озона. Какого черта? Спустя мгновение после появления запаха зазвучал мощный низкий гул, не совсем механический, но и не совсем электронный, прямо у него в голове. Сначала он был тихим, но с каждой секундой становился все громче, и он ощутил его уже нутром. Сделал шаг вперед и едва не споткнулся, вовремя ухватившись рукой за стоящее на палубе оборудование.
Палуба начала покачиваться, судно будто накренилось на один борт. Тудель посмотрел вниз, а потом на поверхность моря. Нет, море спокойное. Какого хрена? Может, у экспатов на этом корабле есть какое-то странное оружие – какая-нибудь хрень типа стрельбы по площадям? Он снова посмотрел на движущихся вперед солдат, все еще пытающихся выйти на позиции. Они бежали вперед, как-то странно наклонившись влево, а затем один из них упал.
Гул становился все громче, у Туделя скрутило кишки. И тут он понял. И ткнул микрофон.
– Мы нашли нужный корабль. Они включили двигатель. Они взлетают! Ломайте дверь. Живо, живо!
Тудель не стал смотреть, чтобы убедиться, поняли ли его приказ и начали ли выполнять, а просто ринулся вперед. Ощущение крена палубы становилось все сильнее. Гравитация не тянула прямо вниз, теперь она тянула куда-то в сторону.
Впереди один из солдат схватился за ручку двери. Она не шелохнулась. Заперта.
Судно взлетало, он и его солдаты улетят вместе с ним, если не смогут прорваться внутрь и приставить дуло к чьей-нибудь голове. Сколько у него времени? Сколько до того момента, когда воздух станет слишком разреженным и это убьет их? Пять минут? Тридцать секунд? Он понятия не имел.
Тудель оглядел надстройку. На мостике должны быть большие окна, но даже отсюда он увидел, что они закрыты приваренными стальными пластинами. Блин.
– Первый отряд, взорвать дверь! – рявкнул Тудель в микрофон.
Лишь только сказав это, он понял, что ошибся. Если он взорвет дверь и они не смогут вовремя заглушить двигатель корабля, он все равно взлетит. Они окажутся в ловушке, не на палубе, а внутри, но все равно в вакууме – и умрут точно так же.
– Отставить! Первый отряд, обходи слева, искать другую дверь. Второй отряд, обходи справа!
Гул начал перекрывать звук другого тона, и внезапно сила тяжести резко увеличилась. Тудель зашатался, будто от упавшей на плечи штанги. Солдаты вокруг попадали. Краем глаза он увидел Антуана, самого нелюбимого им из АГ, который упал вперед лицом и ударился им о большую металлическую стойку, приваренную к палубе. В другой ситуации Тудель позлорадствовал бы, глядя, как калека корчится, по крайней мере, если бы этого никто не видел, но сейчас на это не было времени.
Ему надо выжить. Он должен. В живых ему поможет остаться только дисциплина, когда эти идиоты вокруг падают и умирают. Опершись одной рукой о стену надстройки, он осторожно двинулся вправо, следом за вторым отрядом. Впереди него двое солдат уже дергали дверь за ручку. Закрыта, как и первые две.
Ветер набирал силу, и Тудель с удивлением понял, что он дует прямо сверху. Черт. Корабль уже летит? Наверняка. Насколько высоко они уже? Десятки, сотни метров? Километр? Он мельком глянул в черноту на горизонте и ничего не увидел.
Ветер шумел в ушах.
– На хрен, взрывайте дверь! – проревел Тудель сквозь шум.
Если они откроют дверь, то, по крайней мере, окажутся внутри. Пусть это и не даст им удержать там воздух, но, оказавшись внутри, они пристрелят всех, кого надо будет пристрелить, и выключат двигатель. Как-нибудь.
Головной кивнул, подтверждая получение приказа, и сунул руку в карман разгрузки. Быстрее, чтоб тебя! Ветер ревел, воздух стал разреженным. Подрывной заряд закрепили на двери.
Зазвучало радио.
– Капитан! Первый взвод, разрешите продвигаться дальше.
Тудель обернулся. Блин! Он совершенно забыл про первый взвод, в паре сотен метров отсюда, на носу. АГ из первого взвода точно не успеют. Проклятье, даже если он выживет, у него будет не меньше 25 процентов боевых потерь. Это скверно скажется, когда он окажется на комиссии. Очень скверно. Он ткнул микрофон.
– Да, вперед.
Ветер и повышенная гравитация шатали его из стороны в сторону.
– Ложись! – крикнул солдат, держащий детонатор подрывного заряда. – Три! Два!
Тудель прижался к стене надстройки.
– Огонь!
И в этот момент из-за угла появились солдаты первого взвода.
Взрыв скосил половину. Палубу у вырваной взрывом двери покрыли кровь и ошметки. Саму дверь сорвало с петель, и она лежала, придавив двоих солдат. Два трупа. И тут дверь со скрежетом заскользила в сторону, увлекая за собой искалеченные тела. Двое других попытались от нее увернуться, но не успели, и дверь ударила в них. Солдаты завопили, когда тяжелый металл перебил им лодыжки, сбивая с ног, и завопили еще громче, когда дверь, они и два трупа грудой металла и ошметков покатились к планшину. Раздался грохот, дверь проломила планшир, и они исчезли.
Будто пузырь в голове лопнул. Тудель сумел оторвать взгляд от происходящего и вместе со своими солдатами ринулся в пролом. Он услышал в наушниках голоса АГ из первого взвода. Еле слышный голос сквозь ревущий ветер.
– Капитан, мы не…
Тудель заставил себя не обращать на это внимания, несясь вперед. Они оказались внутри короткого коридора. Он тяжело дышал, судорожно втягивая разреженный воздух. Люки, справа и слева, заваренные. Крюки на стенах. И на них – скафандры?
Дышать становилось все труднее. Было такое ощущение, будто ему в уши ножи воткнули. Еще один стальной люк, впереди. Крик, и несколько его солдат вцепились в люк. Люк начал открываться, из щели брызнул свет. Вот оно! Тудель бросился вперед и схватился за люк, помогая солдатам.
Ревел ветер.
В глазах начало темнеть, по краям поля зрения. Заболели легкие. Взяли! Взяли! Взяли!
Люк открылся, и они ввалились внутрь. Упали на пол, тяжело дыша. Но дело еще не закончено. Тудель с трудом поднялся на колени, а затем встал. Дисциплина. Дисциплина – вот единственное, что позволит им выжить.
– Закрыть дверь! Бегом!
Он закашлялся, пытаясь кричать в разреженном воздухе.
Солдаты принялись за дело. Толкнули дверь, закрывая ее, и тут поток воздуха ударил в толстую стальную дверь, и она мгновенно разогналась. Раздался вопль, полетели брызги красного. Что же люк? Люк закрыт.
Тудель оценил обстановку. Один готов, второй стоит, вопя и держась за ошметки, оставшиеся на месте кисти его руки.
Но люк закрыт.
Люк закрыт.
– Капитан. Подождите. Я еще… – заговорил по радио задыхающийся голос.
Первый взвод. Тудель поглядел на дверь и понял, что она уже не откроется. Нажал на кнопку гарнитуры, отключая связь.
Повернулся и поглядел на своих солдат, в шоке. Как мало их осталось. Десяток? Или меньше?
Иисусе. Сколько человек он потерял? Тудель начал считать. Весь первый взвод. АГ из обоих взводов. Что с остальными, теми, что на десантных катерах? Этого он не знал.
Он моргнул и снова принялся считать. Внутри ровно дюжина. Один без сознания, второй потерял кисть руки. Из десятерых остальных только у шестерых винтовки остались.
Срань господня.
Рев ветра снаружи стих, а затем и вовсе пропал. Значит ли это, что они уже в космосе?
Плевать. Какая разница.
У них есть задача.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
И конечно же, определение «куча дерьма» относилось и к самим экспатам. Он поглядел на них. Связанные. С кляпами во ртах. Жалкие.
Тудель похрустел суставами. На мостике было всего двое с оружием, и даже они немедленно сдались. Боевого духа ни капли. Неудачники, прикидывающиеся бунтарями, но в них ни на грамм от воинов. Даже одежда. Пестрая смесь джинсов, свитеров, водолазок, походных ботинок – никакой серьезности.
Революционеры?
Лучше бы сказать, позеры.
Тудель продолжил оглядывать мостик. Шестеро его солдат охраняли пленных. По слепому везению штурм отсеял слабых. Оставшиеся выглядели настоящим боевым отрядом. Подтянутые. В форме. Гордые собой. Эти шестеро – достойные солдаты, как и те четверо, которые отправились обыскивать корабль.
Не то чтобы проблем не было. За десять минут он потерял пятьдесят человек. Из двенадцати оставшихся один ни к черту. Сержант Кампанелла перестал вопить лишь тогда, когда они замотали его обрубок кисти, наложив жгут, и вкололи седативное. Все это – лишь маленькая добавка к главному. Его карьера продолбана. Продолбана!
Если только…
Если только ему не удастся посадить это судно, сохранив в целости АГ-двигатель.
Итак, по порядку. Посадить корабль. Ему нужна информация. Значит, нужно кого-то допросить. Он посмотрел на пленных. Вон ту блондинистую шлюху с волосами, забранными в хвост? Нет, ее он оставит на потом. Вон того старого? Да. Выглядит слабаком, а еще выглядит тем, кто знает, как эта хрень работает.
Тудель дернул подбородком, привлекая внимание сержанта Армандо, а потом кивнул в сторону пожилого мужика. Армандо вынул из его рта кляп.
– Кто командует этим кораблем? – спросил Тудель.
Мужик ответил не сразу, попытавшись отплеваться от оставшегося во рту вкуса табельного кляпа.
– Капитан я, – наконец ответил он.
– Как нам сесть обратно?
В этот момент антигравитационное поле переменилось, и Тудель пошатнулся, вовремя ухватившись за поручень. Проклятье, эдак он глупо выглядеть будет. Экспат над ним смеется? Тудель внимательно вгляделся в лицо мужика. Нет, ни намека.
И лучше бы ему не смеяться.
– Мы можем снизить поле, и двигатель перестанет отталкивать корабль от Земли. Земная гравитация затормозит нас, и мы начнем падать. В определенный момент мы усилим поле и затормозим, чтобы совершить мягкую посадку.
– Если я тебя развяжу, сможешь вернуть нас обратно к нашим катерам?
– Нет, – ответил мужчина, облизнув губы. – Я не…
Тудель угрожающе уставился на него.
– Ты можешь, и ты это сделаешь… и ты будешь обращаться ко мне по званию – капитан.
– Я имел в виду «не смогу». Это физически невозможно.
– Капитан, – напомнил ему Тудель.
– Что?
Тудель стиснул зубы. Этот мужик, что, думает, он шутит?
– Мое звание. Капитан.
Пленник ничего не ответил. Он действительно играет, в этом Тудель был уверен. Надо научить его уважению. Но сначала информация.
– Сержант Армандо, взять этого, следуй за мной. Сержант Дуайт, остаешься здесь и охраняешь остальных, вместе с солдатами. Если кто-то из них к чему-нибудь притронется или попробует заговорить, сломаешь палец.
Дуайт отдал честь.
Тудель повел сержанта и пленника через открытую дверь мостика в коридор, а затем в складское помещение, которое он приметил раньше.
– Бросай его здесь и закрой за собой дверь.
Тудель повернулся к экспату:
– Итак, скажи мне снова, что ты не станешь возвращать корабль обратно к моему катеру.
– Я не не стану – я не могу. Это работает иначе.
Тудель на мгновение закрыл глаза. Обычно в таких случаях он молниеносно бил в лицо… но один из экспертов сказал ему перед операцией, что технари на корабле, скорее всего, интроверты и ботаники – из тех, кто раньше разрабатывал электронику или писал программы, в этом роде. Согласно теории эксперта, проще всего получить информацию от интроверта, просто задавая вопросы и делая вид, что восхищаешься его знаниями.
Но теория Туделя заключалась в том, что эта теория – полная хрень.
Он коротко улыбнулся капитану корабля и тут же влепил ему хороший прямой в переносицу. Раздался приятный хруст. Капитан вскринул от боли и удивления. Спустя мгновение из его носа заструилась кровь, заливая ему рот и подбородок. Тудель снова улыбнулся.
Интровертов-ботанов сломить ничуть не труднее, чем остальных – а может, и еще проще, когда они понимают, что происходящее не компьютерная игра.
Мужчина сплюнул, и кровь повисла в воздухе, как туман.
– Какого черта? Я ответил на ваш вопрос.
Губы. Тудель ударил снова, снова в уже сломанный нос. Экспат снова вскрикнул, но он быстро обучался. На этот раз не стал пререкаться. Его глаза загорелись ненавистью, но Туделю было плевать. Пусть ненавидит – слабые всегда ненавидят и обижаются на сильных.
– А теперь дай мне полезный ответ. Почему ты не можешь посадить корабль туда, куда я сказал?
Капитан корабля выплюнул кровь. Искаженная гравитация отнесла ее в сторону, на пол. Прочистив рот, капитан заговорил, осторожно:
– Двигатель поднимает нас прямо вверх. Однако планета под нами вращается. Если мы включим двигатель на минуту, а затем снова выключим, мы приземлимся в паре миль от места, с которого взлетели. Мы уже достаточно долго поднимаемся со включенным двигателем. Если выключим его сейчас, приземлимся в Китае.
Тудель задумался. Звучит убедительно, но…
Капитан корабля посмотрел мимо Туделя, на что-то за его спиной.
– На самом деле…
И он умолк.
– Заканчивай.
– Нет, я… ничего.
Что за хрень творится? Тудель обернулся и поглядел через плечо. На что смотрит капитан? На огнетушитель? На часы? Наверное, на часы. Зачем? Тудель ткнул микрофон.
– Штурмовая группа один, пленные в порядке?
Щелчок.
– Ага, тихие.
– Штурмовая группа два, нашли на корабле кого-нибудь еще?
Щелчок.
– Продолжаем искать, изменений нет.
Тудель снова ткнул микрофон, чтобы спросить, где находится вторая группа, – и понял: что-то изменилось. Что-то не так. Что…
Исчезло постоянное гудение. Только что прекратилось? Странное ощущение в животе тоже начало исчезать. И он почувствовал, будто стал легче. Его ботинки уже не касались пола. Иисусе! Он плыл в воздухе. Протянул руку, чтобы схватиться за трубу или поручень, но ничего не нашел.
Движения слились в поток.
Капитан, со связаными за спиной руками, оттолкнулся ногами из сидячего положения и пригнул голову, летя прямо в челюсть Туделю.
Тудель выбросил руку, и…
Внезапный удар. Вкус железа во рту.
Вокруг потемнело.
2064: обратная сторона Луны, юг Моря Москвы
– Когда мы начинали поход, то сворачивали к месту падения «Луны-2» и посадки «Аполлона-15». С тех пор мы посетили семь советских и американских мест посадки.
Он замолчал. Псы выжидающе смотрели на него, а Дункан так вилял хвостом, что вихлялась вся задняя часть его тела. Джон ухмыльнулся. Это его не удивило. Среди всех них Дункан более всего подходил под определение туриста.
Джон выждал еще секунду. Они клюнули: все их внимание сосредоточено на нем.
– Однако выяснилось, что мы использовали старые данные. Некоторое время назад я нашел более свежие.
Он услышал в наушниках пыхтение. Посмотрел на Дункана. Конечно же, тот был так возбужден, что у него даже выпуклое стекло шлема собачьего скафандра запотело. Не то что клюнул – заглотил.
– В новой базе данных есть кое-что интересное. Если мы слегка изменим маршрут, то в двух днях пути отсюда обнаружим китайский посадочный модуль.
Раздалось невнятное бормотание, по крайней мере со стороны Дункана, и Джон нанес последний удар.
– И в то время, как я придерживался правила «Не грабить американские артефакты», в Википедии говорится, что на китайском посадочном модуле ящик золотых монет.
Дункан начал повизгивать от возбуждения.
Однако, как всегда, Блю выступил в качестве гласа разума.
– Хорошо ли будет менять наш маршрут, учитывая, что без спутников мы не можем сообщить Дарси, куда направляемся? – спросил он.
– Спутники через пару дней запустят, – ответил Дункан. – У нас припасов на месяц. Что может пойти не так?
Блю наклонил голову в сторону, а затем кивнул.
– Нужно ли нам голосовать? – спросил Джон.
Никто не ответил.
И они выступили. Без спутников система позиционирования не работала, и скафандры переключились на собственные навигационные блоки. Джон шел впереди, уходя южнее от первоначального маршрута, по девственной лунной пыли.
Он самым последним обратился в веру Рекса, начав использовать его изображения виртуальной реальности. Виды Новой Англии раздразнили его аппетит. Из любопытства он попробовал другие варианты. Разбитый конный тракт на юго-западе Америки. Светящаяся дорожка кристаллов в лесу гигантских грибов. Шоссе, наполненное обломками странных постапокалиптических машин, ведущее через пустыню краснозема.
Может, в другой раз. Он снова переключил систему на лиственный лес. Просканировал аудиоканалы. Дункан болтал с Рексом насчет находок. Очевидно, любимым сувениром из этого похода пока что был пятиугольник из нержавеющей стали с гербом Советского Союза, оплавленный взрывом, а Рекс настаивал, что самое лучшее – пластиковый слепок следа ботинка Гаррисона Шмитта, который он сделал.
Джон улыбнулся, переключил шлемофон на воспроизведение музыки в случайном порядке и двинулся вперед.
2064: обратная сторона Луны, окрестности кратера Константинова
После завтрака они прошли меньше, чем обычно, поскольку ведущий к краю кратера Константинова склон замедлял их темп. Скоро уже будут наверху. Ну, не на самом верху, а на более низком краю кратера, где его стена была разрушена более недавним и более слабым ударом.
«Недавним». Джон принялся раздумывать над этим словом и стал искать статьи. После пары минут поиска, ненадолго погрузившись в чтение статьи о том, как в эпоху Возрождения линзы для телескопов шлифовали, он выяснил, что в данном случае слово «недавний» означает порядка двадцати миллионов лет. И покачал головой. Виды живых существ появлялись и вымирали за меньшее время, чем потребовалось Луне для того, чтобы подвергнуться минимальной метеоритной эрозии. В Аристилле экспаты жаловались, что технический прогресс остановился полстолетия назад. Полстолетия? Что это по сравнению с двадцатью миллионами лет? Джон огляделся. Самое значительное изменение на этой стороне за последние пару тысяч лет, наверное, это цепочка следов, которые оставляли за собой он и Псы, отсюда и до самого Аристилла.
А что на ближней стороне? Если подумать о миллионах отпечатков ног в Аристилле, не говоря уже о следах техники, открытых карьерах, фермах солнечных батарей и других наружных наростах, порожденных колонией, то за последнее десятилетие поверхность Луны изменилась больше чем за несколько миллионов лет до того.
Внезапно мимо него пробежал Дункан.
– Дункан! Куда ты…
Короткий возбужденный лай. Дункан поставил передние лапы на большой камень и стал смотреть вперед и вниз. А-а, они уже дошли до гребня кратера?
Рекс и Макс побежали следом, присоединяясь к Дункану.
Джон поглядел на Блю и приподнял бровь, получив в ответ улыбку во все зубы. Они перешли на легкий бег, одновременно догоняя эту стаю балбесов, чтобы вместе с ними насладиться видом. Четыре мула с трудом двигались позади.
Спустя минуту Джон и Блю присоединились к остальным на краю кратера и посмотрели вниз. Джон медленно присвистнул. Солнце низко висело над горизонтом позади них, и внутри кратера царила чернильная тьма. Лишь небольшая полоска на дне кратера, на дальней стороне, была еще освещена Солнцем, и над ней возвышались громадные утесы, будто стена с какой-то фантастической картины или из древней легенды. Они будто делили мир надвое.
До стены больше десятка километров, но в вакууме она была видна столь же отчетливо, как с расстояния вытянутой руки.
Взгляд Джона вернулся к чернильной тьме внизу. Что-то там не так. Вон! Он выцепил нечто, почти у центра кратера. Что? Там ничего не должно быть. Не может быть. Он подрегулировал систему увеличения на шлеме и увидел слабое свечение. Две, три, еще больше. Светящиеся линии. Движущиеся точки. По всему дну кратера.
Он сделал шаг назад.
Какого черта?
Еще подрегулировал систему светоусиления и сделал цифровое увеличение. В результате увеличения картинка стала нечеткой и зернистой, но он смог разглядеть детали. Плавильни. Рельсовые пути. Роботы. Тысячи и тысячи роботов, усердно трудящихся во мраке дна кратера.
Плохо дело. Совсем, совсем плохо.
Он инстинктивно поднял сжатую в кулак руку и опустил к земле, но потом понял, что Псы попросту не знают языка жестов, принятого в пехоте.
– Ложись, рации выключить! – прошипел он, поворачиваясь к ним.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
Сломанный нос пульсировал болью в такт ударам сердца, но у него не было времени об этом думать. Ему нужны ключи от наручников, а Тудель вот-вот очухается. С обретенной на собственном опыте ловкостью он согнулся, вися в воздухе, прицелился и выпрямил ноги, ударяя Туделя по голове. Они разлетелись в разные стороны. Кир сгруппировался, ударился о стену и слегка оттолкнулся ногами. Оценил траекторию. Да, он правильно нацелен на Туделя. Снова согнулся, нацеливаясь спиной и скованными наручниками руками на Туделя.
Соударение. Кир лихорадочно схватился за МК скованными руками, цепляясь за его форму, прежде чем они разлетятся в стороны. Держался мертвой хваткой, преодолевая силу, возникшую при соударении, которая пыталась разделить их.
Готово. Тудель без сознания, Кир за него держится.
Секундная радость победы миновала, и он понял, сколько еще ему предстоит сделать. Он плавает посреди комнаты со скованными за спиной руками, внутри корабля, наполненного вооруженными врагами. Ему надо освободиться, добыть оружие и как-то вернуть корабль в свою власть.
Он сделал вдох. Нет смысла думать о масштабе проблемы. Двигаться вперед можно, лишь двигаясь вперед.
Держа Туделя одной рукой, он принялся ощупывать его одежду другой. Медленно, аккуратно перебирал руками, не отпуская его ни на мгновение. Добрался до ремня и развернул пребывающего в бессознательном состоянии противника, а затем наконец-то добрался до его карманов и подсумков.
Каждая секунда поисков, вслепую, на ощупь, казалась вечностью. В любую секунду может кто-нибудь войти. Кир почувствовал, как на лбу и в подмышках выступил пот. Это не сработает. Он даже не знает, есть ли у Туделя…
И он коснулся его. Кольца с ключами. Вытащил, ощупал каждый ключ… вот он. Ключ у него, в пальцах, ключ от наручников. Он выкрутил запястья. Вот, почти. Еще. Металл врезался в кожу. Одно кольцо отстегнулось. Он выставил руки перед собой и расстегнул второе. Резко развернулся. В карманах разгрузки Туделя были пластиковые наручники. Отлично, ему понадобится несколько. Взяв их в горсть, он оттолкнулся от тела Туделя. Они разлетелись в стороны. Кир схватился за трубу и дожидался, пока Тудель ударится в стену, отпружинит и подлетит к нему. Но он подлетел недостаточно близко.
Проклятье. Надо это сделать, и сделать немедленно. Его лицо заливал пот, глаза щипало, но он не обращал на это внимания.
Капитан Кир выставил ноги в сторону Туделя. Есть!
Сжав запястье Туделя лодыжками, он подтянул его к себе и быстро повернулся. Спустя секунду МК, с залитым от рассеченной губы кровью лицом, подплыл к нему на нужное расстояние. Кир схватил его руками и подтянул к трубе. Секундное дело: связать ему руки пластиковыми наручниками, цепляя к трубе. Еще секунда – и он связал ему лодыжки.
Кир бросил остальные наручники, и они поплыли в воздухе, кувыркаясь. Посмотрел на дверь. Все еще никого. Это заняло слишком много времени. Почти… он глянул на часы и моргнул. Что, всего три минуты? Ладно, все равно надо пошевеливаться, МК не будут слишком долго пребывать в растерянности из-за невесомости.
Он порылся в остальных карманах и подсумках Туделя. Вот сантехнический скотч. Нужно, чтобы Тудель молчал, если Кир хочет получить хоть какой-то шанс снова командовать кораблем. Отклеив полосу скотча, Кир замешкался. Если он закроет Туделю рот, тот может задохнуться, особенно с кровью в носу. Черт. Черт. Он не может вот так просто убить человека, но ему надо, чтобы он молчал. Отпустив кусок скотча, Кир развернул к себе голову МК и пригляделся. Нет, нос, похоже, в порядке; кровь только из рассеченной губы.
Все равно не гарантия.
Тудель зашевелился. И это решило проблему. Киру надо сделать так, чтобы Тудель не поднял тревогу.
Кир обхватил Туделя ногами за пояс и растянул полосу скотча. О черт. Прилипнет ли, ведь кровь на лице? Снова отпустив рулон, он вытер Туделю губы и щеки рукавом. Протянул руку, схватил рулон, растянул кусок скотча в стороны. Свободный конец к трубе, позади головы Туделя, потом вокруг, и…
Тудель застонал и открыл глаза. Кир мгновенно обернул рулон вокруг его головы и назад, за трубу, замкнув первое кольцо. Тудель принялся дергаться и издавать приглушенные звуки, но Кир не обращал на это внимания и наклеил еще два витка. Разорвал скотч у рулона и убрал рулон в карман.
И поглядел на МК.
– Тудель?
Он говорил глухо из-за сломанного носа и сгустка крови в нем. Его собственный голос показался ему странным.
– Тудель, ты меня слышишь?
Тудель злобно глядел на него. Злобно. Почему-то именно это и вывело Кира из себя.
– Какого черта ты приперся на мой корабль и напал на меня и мою команду? Думаете, что, если вы могущественнее нас, вы можете творить, что хотите? У нас права есть, ты, кусок дерьма.
Кир сжал кулак и сразу разжал его. Черт. Если он ударит этого человека в лицо, тот задохнется от собственной крови.
Черт.
Даже не осознавая, что он делает, Кир отвел назад правую ногу и двинул МК коленом в пах. Отсутствие гравитации частично лишило удар силы, но он все равно был силен. Тудель издал приглушенный крик и согнулся вперед, насколько позволили пластиковые наручники.
– Монополия на применение силы, мать твою. Хрена с два, ты, тварь государственная.
А затем капитан Кир отпустил трубу и оттолкнулся в сторону двери. Коснулся ручки. Здесь он в безопасности. По крайней мере, пока. По другую сторону двери, на его корабле, шесть вооруженных МК, держащих в заложниках его людей, на мостике. И еще четверо рыщут в трюме, в поисках остальных его людей.
У них преимущество в численности и в оружии.
Но если они еще не нашли часть его команды, у него могут быть – всего лишь могут быть – союзники.
Кир достал из кармана телефон и набрал текстовое сообщение. Отправил его Иосифу, Луке, Нимабуре и Бенедикту.
Теперь надо добраться до шкафа с оружием и взять винтовку или ружье. Но как туда попасть? Кир сглотнул. Далеко, по захваченному врагами кораблю, и всю дорогу он будет беззащитен.
А потом он кое-что вспомнил.
Повернулся и посмотрел на Туделя. Тот все еще пребывал в скрюченном положении, натянув до отказа пластиковые наручники.
Вон пистолет, у него на бедре.
2064: между Землей и Луной, корабль «Вуки», машинное отделение
Эти идиоты заслуживают, чтобы на них хорошенько наорали. Вот сейчас галоши наденет и отправится туда сам – никаких телефонных звонков, черт подери, – и выскажет им все в лицо.
Вторая галоша налезла на ботинок, и Иосиф подтянул себя в сторону пола. Пошел по ковру в сторону двери.
Эти уроды на мостике думают, что они лучше простых инженеров, которые…
Телефон вибрирует?
Он достал телефон из кармана. Посмотрел на экран, моргнул. Иисусе, это что, по правде? Так вот почему они взлетели? Он окликнул Луку, второго инженера, который тоже глядел на телефон.
Лука посмотрел на него.
– Это шутка?
– Они не стали бы шутить на этот счет.
– Тогда что нам делать?
– Готовиться. Теперь эмкашники придут за нами.
Лука мрачно кивнул.
Пять шестых длины корабля от носа составляла открытая палуба, 130 метров плоской стальной поверхности с тяжелыми люками с гидравлическим приводом, двумя кранами, вспомогательным оборудованием и десятками грузовых контейнеров. Под палубой находились три больших грузовых отсека и два огромных бака, сейчас наполненных морской водой.
Позади погрузочной зоны возвышалась кормовая надстройка, а служебные помещения под ней уходили до самого днища. Верхняя часть выглядела совершенно обычно – четыре этажа, с кубриками, складами, ванными комнатами и комнатами отдыха. Однако ниже палубы все становилось куда сложнее и необычнее. Машинные отделения были спроектированы, исходя из удобства размещения механизмов, а не удобства работающих с ними людей. Механизмов, которых здесь уже давно не было. Трапы огибали пустые места, где когда-то стояли ходовые дизели. Лестницы, подъемник и лифты вели вверх, на мостик и вниз, в мастерскую и к складам. Баки с кислородом, компрессоры, системы очистки воздуха и многое другое было втиснуто туда, где были топливные баки, до того, как их оттуда вырезали автогеном и продали на металлолом.
Вот таким было машинное отделение, в котором надо было спрятаться Иосифу. Он снова поглядел на телефон, в надежде, что капитан пришлет еще какую-нибудь информацию… ничего. Убрав телефон в карман, он еще раз огляделся. Люк по левому борту закрыт и заперт, значит, МК придется идти к другой двери. Есть надежда, что, войдя, они будут ориентироваться на «пол» и не поймут, что он и Лука могут спрятаться «наверху».
Пипец полный!
Хорошо бы ружье при себе иметь, но корабельная оружейная несколькими палубами выше, так что остается только пистолет, с которым он никогда не расставался. Пистолет хренов. Против солдат. Он покачал головой.
Могло быть и хуже. Он поглядел на Луку, у которого в качестве оружия был накидной ключ с метровой рукояткой. Когда Лука посмотрел в ответ, Иосиф демонстративно поглядел на пистолет и приподнял брови. Лука сделал угрюмое лицо, а Иосиф улыбнулся.
Всю последнюю неделю меня параноиком называл, на войне помешанным, а теперь не смешно, да?
Лука вздохнул и кивнул. Он мог найти смешной момент даже в такой ситуации. Вот она, прелесть русского характера, подумал Иосиф. Американцы, нигерийцы – никто не понимает прелесть черного юмора. Американцы вечно улыбаются и стараются избавиться от плохих мыслей. Но когда вокруг становится дерьмово, способность разобраться с этим дерьмом…
Снаружи люка послышались голоса. МК.
Иосиф спрятался поглубже, среди переплетения труб и стальных балок, продолжая смотреть наружу одним глазом. Эмкашник открыл дверь и заглянул внутрь, осматривая выкрашенную в серый цвет палубу, трапы и массивные механизмы, а затем вплыл внутрь. Переместился вперед на три метра, перебирая руками по рейлингу, остановился и снова огляделся. Иосиф ощутил, как на его ладонях выступил пот. Вытер левую ладонь о футболку, переложил в нее пистолет и вытер правую, не сводя взгляда с головы МК. Срань такая. Винтовка на ремне поперек груди. Все не по-детски. Вооруженные люди, которые хотят убить его. Не теоретически – вот они, здесь. Сейчас. В нескольких метрах от него. Он ощутил, как учащается его дыхание. Они хотят его убить. Значит, ему придется убить их.
Как он и предполагал, МК ориентировался в пространстве относительно «пола» и смотрел по сторонам, но ему не пришло в голову посмотреть «вверх». Все происходило, будто в замедленном движении и с преувеличенной четкостью. Первый МК двинулся дальше, а затем через люк вплыл второй солдат.
Иосиф ощутил, что его ладони снова стали мокрыми, но не посмел пошевелиться – МК были слишком близко.
Так, почти что пора.
Иосиф коснулся большим пальцем правой руки предохранителя и щелчком перевел его. Сейчас он сдвинется влево, выпрямит руку и выстрелит. У него двенадцать патронов в обойме и один в…
– Эй!
Первый МК смотрел прямо на него и уже поднимал винтовку. Иосиф убрал голову за двутавровую балку. Спустя мгновение раздался грохот выстрела, усиленный замкнутым объемом помещения, ударив ему по ушам и отдавшись в груди и животе.
Иосифу показалось, что на фоне оглушительного грохота он расслышал еще какие-то щелчки. Пули попали по двутавровой балке и оборудованию, за которым он спрятался? Снова выстрелы, из угла машинного отделения. Блин. Второй солдат тоже стреляет. Иосиф втянул живот и ссутулился – только бы уменьшиться в объеме. Он втиснул колено и ягодицу между полками двутавровой балки.
Острая боль в пятке. Ранило? Плевать. Еще десяток выстрелов. Тишина, потом крики.
Иосиф пробормотал короткую молитву и выглянул из-за балки. Оба МК повисли в воздухе, спинами к нему. Как? Почему?
И тут он понял. Их крутило. Эти идиоты не сообразили за что-нибудь ухватиться, прежде чем стрелять, и отдача их раскрутила. Они яростно ругались, пытаясь дотянуться до рейлингов.
Пора.
Иосиф сделал глубокий вдох и высунулся из-за балки. Уперся ногами: одной в балку, другой – в опреснитель. МК крутятся, еще мгновение – и они будут лицом к нему. Иосиф схватил пистолет двумя руками и попытался перещелкнуть предохранитель, но он не сдвинулся. Какого хрена? Он поглядел на пистолет. Уже снят с предохранителя. Проклятье! К делу. Его дыхание стало частым и неглубоким, на периферии зрения все почернело, будто он глядел из глубокого колодца. Но там, в середине поля зрения, был МК. Иосиф прицелился.
И спустил курок, один раз.
Прицельный выстрел попал МК со спины, между краем каски и жестким верхним краем спинной части бронежилета. Его тело обмякло, нога, которой он пытался зацепиться за рейлинг, повисла.
Не думая, Иосиф выстрелил снова.
Он ожидал, что услышит собственные выстрелы, быть может, удары, но ощущение было такое, будто ему голову шерстяным одеялом обернули. Тишина.
Теперь второй МК. Где он? Иосиф резко повернул голову. Вон!
Солдат смотрел примерно на сорок пять градусов в сторону, с винтовкой наготове.
Сосредоточиться. Его пистолет, вот он. Наведен чуть ниже МК. Поднять. Навести на цель.
МК продолжал поворачиваться. В следующее мгновение он будет лицом к Иосифу…
Прицельная планка.
Мушка.
Он уже прицелился в голову МК… и его руку пронзила резкая боль. Пистолет выпал из беспомощных пальцев и, крутясь, поплыл в сторону. Он попытался поймать его, но рука не шевелилась.
А прямо перед ним в воздухе вертелся небольшой цилиндр размером с банку кока-колы. Какого черта? Это вот это в него попало? Что за…
Граната взорвалась.
И, кружась, он оказался лицом к лицу с другим экспатом. Черт! Огромный бородатый мужик, со зверским выражением лица. Руки сбоку, он в них что-то держит. И тут он махнул руками вперед.
– Стой! Не…
Сморгнул кровь. МК висел в воздухе, медленно вращаясь, с его лица соскальзывали струйки крови. Лука глянул наверх, туда, где до этого прятался Иосиф, дернулся и сразу перевел взгляд обратно на МК. Винтовка. Когда у него будет винтовка, он…
Последствия столкновения стали и кости были ужасающими.
От силы собственного удара экспат отлетел назад.
Фродж слегка перевел прицел, и его винтовка громыхнула.
Пуля ударила экспата прямо в голову, и его руки дернулись. Окровавленный накидной ключ вылетел из них, тело начало корчиться.
Отдача снесла Фроджа назад, и он схватился рукой за дверной проем, останавливая себя. А затем оглядел машинное отделение.
Двое его людей мертвы.
Два трупа экспатов.
В воздухе летали латунные стреляные гильзы, ударяясь в стены, покрытые пятнами крови.
Запах дыма и горелой изоляции.
Блин.
Тридцать три несчастья.
Фродж ткнул микрофон.
– Они уложили Сантьяго и Мориоку, но мы тоже двоих уложили.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
Где-то вдали раздалась серия ударов. Пистолетный выстрел, очередь, хрустящий взрыв гранаты.
Кир скривился. МК добрались до Иосифа и Луки. Скверно, но он ничем не мог им помочь.
Перебирая руками, он оказался на нужном этаже. Толкнулся ногами, влетел в открытый люк и снова оказался в коридоре. Развернулся, снова оттолкнулся ногами и полетел по коридору. До оружейной всего десяток метров…
Сначала он услышал выстрел. Это позади него? Он вытянул левую руку, чтобы схватиться за трубу, обернуться и посмотреть, и только тогда понял, что его левая рука не шевелится.
Еще один рывок. Пластиковые наручники стянули его руки и ноги. МК закончили свое дело. Один что-то сказал другому, и они вышли.
Спустя мгновение в комнату вплыл Тудель. Очевидно, кто-то нашел его и отцепил от трубы, в той комнате, где Кир задал ему трепку. Капитан заметил небольшие клочки скотча, оставшиеся на лице офицера.
На мгновение – всего на мгновение – Кир подумал, что надо просить пощады, но, поглядев в глаза Туделя, понял, что это бессмысленно.
Тудель медленно оглядел его и улыбнулся улыбкой хищника.
– У нас осталось незаконченное дело, – сказал он.
МК схватился за стойку и пододвинулся ближе.
– Ты вконец охренел, педик, мне по яйцам бить?
Сунув руку в карман, Тудель достал пассатижи.
Кир непроизвольно взвизгнул, но взял себя в руки. Он не доставит МК такого удовольствия. Не доставит.
Он выдержал, пока ему ломали первые два пальца. Но взвизгнул, когда Тудель сжал в стальных клещах третий. Хрустнула кость, и он завопил, не в состоянии молчать.
2064: между Землей и Луной, корабль «Вуки»
Эти люди хотели поиграть во взрослых? Хотели нарушать законы, незаконно носить оружие, отказываться подчиняться властям? Посмотрите теперь на этого отважного бунтаря. Сломанные пальцы, сопли рекой из носа. Он покачал головой. Долбаный стыд.
Люди, которые хотели установить собственные правила? Он их ненавидит. Никаких мыслей об обществе, об иерархии. Никакой дисциплины. Никакого уважения. Они были такие храбрые, пока все не пошло по-взрослому.
Он схватил плачущего капитана за волосы и дернул, поворачивая лицом к себе. Тот попытался отвернуться, но Тудель крепче вцепился в его волосы.
– Крутой парень, а? Все еще думаешь, что можешь шутки шутить с настоящим солдатом? А?
Капитан мотнул головой из стороны в сторону.
– Нет. Нет. Простите. Прошу. Прошу. Я…
– Ты обещаешь вести себя хорошо?
– Да, да. Обещаю!
Тудель цокнул языком.
– И с чего мне тебе верить?
Экспат затряс головой еще сильнее.
– Нет, обещаю! Прошу!
Он всхлипнул и…
Фу. Тудель отдернул руку.
– Ты меня своими долбаными соплями измазал.
Тудель вытер руку о рубашку пленника.
– Видимо, тебе требуется еще один урок.
– Нет! Нет! – завопил пленник.
Хорошо.
Тудель зацепился ногами за поручень и снял ремень. Махнул, для пробы. Пряжка приятно свистнула в воздухе.
– Пора научиться уважению, ради твоего же блага.
2064: между Землей и Луной, корабль «Вуки»
Она услышала, как остальные МК говорят о том, как убили Иосифа и Луку.
Боже, умоляю, пусть хоть с капитаном Киром все в порядке будет.
Она заставила себя услышать слова Туделя.
– О’кей, значит, мы летим по орбите. Как нам вернуться обратно? Насчет того, что мы не можем вернуться в то же самое место, я уже слышал. Чудесно. На хрен. Как нам вернуться хоть куда-нибудь?
Дарси пошевелила губами, пытаясь найти ответ. Первым заговорил Васим, второй пилот.
– Мы не на орбите. Когда мы вышли за пределы атмосферы, у нас не было поступательной скорости. Ну, почти, за исключением той, которую мы получили от Земли…
Дарси увидела в глазах Туделя нехороший огонек. И зачем только Васим пустился в такие долгие объяснения? Неужели не понимает, с кем они имеют дело? Неужели не видит кровь на лице Туделя?
Надо прервать Васима и ответить Туделю, покороче. Она должна. Она открыла рот…
…но Васим, похоже, тоже уловил выражение лица Туделя. Резко умолк, а затем заговорил снова:
– Короче. Двигатель толкает нас прочь от любой другой массы. Мы летим прямо от нее. Летим прямо от Земли, по траектории…
– Ты мне так и не сказал, как нам спуститься, – перебил его Тудель.
Васим сглотнул.
– Знаю. Э… смотрите. Мы не можем спуститься. В данный момент мы ничего не можем изменить. Мы летим прямиком от Земли, будто мяч от питчера к бэтсмену.
– Какому, на хрен, «бэтсмену»?
Дарси поглядела на Туделя. Это становится опасным.
– Он имел в виду мяч, брошенный игроку с битой. Земля – питчер, этот корабль – мяч. Питчер нас уже бросил. Сейчас мы летим по инерции.
Тудель плавно повернулся к Дарси:
– Как мы можем лечь на обратный курс?
Дарси облизнула губы.
– Мы не можем.
Лицо Туделя помрачнело. Она быстро вдохнула и заговорила снова:
– Это как в бейсболе. Питчер уже бросил мяч, да? Мы не можем развернуться обратно, но мы можем долететь до кэтчера. Тот нас поймает и бросит обратно. Нам нужно долететь до Луны, а потом мы…
– О’кей, понял.
Тудель на мгновение задумался.
– Через какое время мы сможем попасть туда и полететь обратно?
Дарси сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– На самом деле, у нас есть проблема. Мы должны были взлетать на час позже, поэтому сейчас мы сильно в стороне от правильной траектории. Хорошая новость – мы летим от Земли, в целом в направлении Луны. Плохая – мы взлетели раньше, чем надо, поэтому мы окажемся на орбите Луны раньше, чем Луна окажется в нужной точке. Все равно что питчер немного неправильно прицелился.
Она сглотнула. Хорошее объяснение, так ведь? Она поглядела на Туделя. Он все еще выглядел угрожающе – очень угрожающе, – но уже не на грани срыва в насилие.
– Есть еще сложность, похуже, – сказал Васим. – Мы взлетели, будучи на десять градусов севернее экватора, и полетели прямиком от центра Земли – ну, не совсем, из-за неравномерного распределения массы – короче, мы летим от Земли под углом, не под тем, под которым находится Луна. Проблема…
– Вперед Луны? Под углом? Хватит подробностей, – буркнул Тудель. – Мне нужно знать только одно – как нам вернуться на Землю как можно скорее.
Дарси предостерегающе поглядела на Васима. Заткнись, умоляю, дай мне все сказать, без лишних подробностей. Повернулась к Туделю:
– Нам нужно сделать сложный маневр, и поскорее. Если нам повезет, мы сядем на Луну. Если это у нас получится, мы перезарядим аккумуляторы и вернем вас и ваших людей на Землю как можно скорее.
Она умолчала о своей надежде на то, что ей и оставшимся на мостике людям не придется лететь с ними обратно.
Тудель жестко поглядел на нее.
– Если вам повезет? Что ты хочешь сказать?
Дарси сглотнула.
– Я хотела сказать, что в зависимости от угла и скорости мы можем и не попасть на Луну.
Тудель посмотрел на нее вопросительно.
– Я думал, ты сказала, что мы туда летим.
– Мы летим туда, примерно. Но нужно потрудиться, чтобы попасть точно.
– А если не сможем? Что тогда?
– Если промахнемся…
Дарси выдохнула.
– Если мы промахнемся мимо Луны, мы либо улетим в открытый космос, либо окажемся на очень вытянутой орбите.
Произнеся эти слова, она вдруг осознала всю серьезность ситуации. Так сосредоточилась на крови на лице Туделя и на том, чтобы ее не избили – или что похуже не сделали, – что упустила более важную проблему. Хотела продолжить объяснения, но ей сдавило грудь, будто веревкой стянуло. Все сильнее и сильнее. Она пару раз открыла и закрыла рот, не в состоянии ничего сказать.
– Если это произойдет, если мы окажемся на «вытянутой орбите», что тогда? – повторил вопрос Тудель.
Дарси попыталась сказать, но не смогла. Закрыла глаза. Если он захочет ее избить, ей его не остановить.
Вместо нее ответил Васим:
– Неужели не понимаете? Если Дарси и я не сможем проложить верный курс к Луне, выхода нет. Либо мы попадем туда, либо мы – все мы – умрем.
2064: обратная сторона Луны, рядом с кратером Константинова
– Парни…
Нарушение Джоном радиомолчания стало спусковым крючком. Псы заговорили все разом.
– Кто это? США? Индийцы…
– Если у них база на обратной…
– Как она может быть такой огромной? Если они…
– Это инопланетяне! Наверняка!
Джон вздохнул.
– Нет, Дункан, я не думаю, что это инопланетяне.
– Ой. Было бы совершенно круто, если бы это были инопланетяне.
Джон перестал обращать на него внимание и собрался с мыслями.
– Вероятно, США… но могут быть и Индийские Штаты… или Новый ЕС.
– Как они сюда попали… у них, что, тоже АГ-двигатель есть? – спросил Блю.
– Уверен, они получили помощь от инопланетян! – заявил Дункан.
Джон почувствовал, как у него сжались зубы. В Дункане его бесконечно раздражало то, что на самом деле Пес на порядок умнее, чем девяносто процентов того идиотизма, который у него изо рта вываливается. Черт, он, наверное, умнее самого Джона, но все время хватается за безумные идеи, а не думает о чем-то реальном.
Джон заставил себя успокоиться.
– Нет. Нам надо выяснить, кто это, а затем выяснить, что с этим делать. Как же мы раньше этого не видели? Как Гамма этого не видел?
Блю наклонил голову.
– Спутники сожгли неделю назад. Быть может, это был первый этап вторжения, а высадка здесь…
Джон покачал головой:
– Нет.
Он передал изображения со своего скафандра по локальной сети, а потом добавил к ним комментарии.
– Посмотрите на размеры сооружений. Константинов примерно шестьдесят шесть кэмэ в диаметре и полкэмэ в глубину. Эти сооружения занимают двадцать квадратных километров. Как минимум.
– Значит, ты хочешь сказать, что МК было бы слишком сложно доставить сюда такое количество материалов так быстро? – спросил Рекс.
Джон покачал головой:
– Не сложно, а совершенно невозможно.
Макс провел по поверхности лапой, привлекая внимание.
– Быть может, здесь не так много оборудования, как мы думаем. Мы видим огни и подразумеваем, что это тяжелое оборудование, но не может ли это быть какой-либо маскировкой? Во Второй мировой обе стороны использовали разнообразную маскировку и ложные цели – надувные танки, макеты кораблей, огромные полотнища с нарисованными на них городами.
Джон хотел было потереть подбородок в раздумье, но рука в перчатке уперлась в шлем.
– Это возможно, но бессмысленно. Зачем сжигать спутники, а потом сбрасывать кучу ложных целей? В кратер, который нельзя увидеть без спутников, где рядом вообще никого не должно быть, по идее? Смысла нет. Без разницы…
– Что, если мы ошибаемся насчет того, что это произошло недавно? – перебил его Рекс. – Если это здесь уже не один месяц или даже не один год?
Джон сжал губы.
– С теми спутниками, которые есть у Гаммы…
– А что если они взломали спутники Гаммы? Месяцы, годы назад? Если они могут подменять видеосигнал, Гамма и не узнает, что это здесь появилось.
– Но у «Голдуотер» тоже есть спутники… – начал Блю.
Рекс поднял лапу.
– Если земные военные могут взломать Гамму, то уж «Голдуотер» они точно взломают.
Макс огляделся.
– Кто бы это ни был, если у них тут такое производство, есть большая вероятность, что у них есть и роверы. Нам надо уходить отсюда.
– Но они узнают, что мы здесь были, – сказал Дункан. – По нашим следам.
Блю повернулся к Джону:
– Джон, что будем делать?
Остальные Псы замолчали и тоже повернулись к Джону. Он задумался. Дело серьезное. Не тактический вопрос, как отсюда сбежать. Стратегический. Если США или Новый ЕС на Луне, это меняет все. Им нужно сообщить в Аристилл. Следовательно, нужно выйти из непосредственного контакта, найти какую-нибудь голую скальную поверхность, чтобы пройти по ней, не оставив следов, добраться до следующей точки заброски и вернуться в Аристилл следующим же хоппером.
– Ребята, выступаем. Прямо сейчас, обратно по нашим следам три…
– Привет, Джон, – прозвучало в их шлемах. Спокойный, лишенный каких-либо эмоций голос.
Джон понял, что это за голос. Инстинктивно посмотрел вверх и сразу же понял, что в любом случае не увидел бы наверху птичек.
– Привет, Гамма. Запустил свои спутники?
– Я не ожидаю запуска сменных спутников до завтрашнего дня.
Джон удивился.
– Погоди. Тогда как…
Но Блю понял.
– Эти соооружения. Они сделаны Гаммой.
Джон нахмурился.
– Нет, это… погоди. Гамма, что происходит?
– Да, Джон, это мой объект.
– Что? Зачем ты из Залива Лунника сюда перебазировался? И почему нам не сказал?
Гамма сделал долгую паузу.
– Это вторая база, – ответил он.
Джон ждал дальнейших объяснений, но после долгого молчания понял, что Гамма не собирается рассказывать больше – по крайней мере, если не задать ему прямой вопрос.
– Так у тебя теперь два объекта?
– Я ощутил необходимость создания резервных мощностей.
Джон уже давно заметил, что Гамма никогда не лжет, но хорошо умеет уходить от ответа. Учитывая четкость его формулировок, уловив это, частенько можно было спровоцировать Гамму на раскрытие информации. Джон никому это не рассказывал, даже Майку и Дарси. Не то чтобы он хотел оставить это преимущество одному себе, скорее, он недостаточно доверял другим. Если они сболтнут об этом Гамме, тот либо научится искуснее скрывать информацию, либо вообще перестанет общаться с ним.
Он намеренно спросил Гамму о двух базах. Гамма не подтвердил число, просто согласился, что у него их более одной.
Принято, Гамма. Принято. Чтобы пауза не стала подозрительной, Джон спешно заговорил снова:
– Если твои спутники еще не запущены, значит, наши радиосигналы достигают твоей базы на дне Константинова.
– Они туда пробиваются слабо, но я разговариваю с тобой через патрульные роверы, мимо которых вы прошли четыреста метров назад.
Джон вздрогнул и невольно глянул через плечо, но ничего не увидел. Как они прошли мимо стоящих в патруле роверов? Они спрятаны, намеренно? Замаскированы?
Тайная база на обратной стороне – уже скверно, но Гамма, по сути, подтвердил, что есть несколько спрятанных баз, – и изготовил камуфлированные роверы? Джон втянул воздух сквозь зубы. Это уже тревожно.
Он всегда был против методов Бюро природосберегающих исследований, их привычки регулировать – а иногда и полностью уничтожать – новые технологии. А когда обстоятельства его вынудили, претворил свои принципы в дело – создал Команду, спас Псов и… случайно, совершенно случайно спас Гамму.
Тогда ему это казалось делом хорошим. Даже великим. А теперь у него холодок по спине пошел.
Он знал, что официально провозглашенная БПИ цель предотвратить «скачок сингулярности» – просто пропаганда, вся эта маскировка о защите рабочих мест, вопрос, по которому левые и правые легко пришли к согласию. Запретить беспилотные грузовики, чтобы сохранить работу дальнобойщикам. Запретить роботизированные рабочие места в барбершопах, чтобы сохранить занятость у другой категории избирателей.
Но, возможно, страх перед сингулярностью – не просто прикрытие? Он ни секунды не колебался, спасая Псов. Это народ. Живые, разумные, верные, способные дурачиться, упрямые, забавные – как люди.
Однако Гамма не раз заставлял его задуматься. Ему казалось, что он видит проблески теплоты, приписывал холодность одиночеству странного создания, испуганного, вызванного к существованию против его воли, единственного в своем роде.
Но теперь его сомнения умножились. Если Гамма воспроизводит себя… и делает это втайне…
Джон попытался собраться с мыслями. Постарался ответить спокойно, ничего не ляпнуть.
– Патруль? Очень военный термин.
– Да, военный термин. Чтобы отразить, поскольку это оправданно, что, согласно китайскому проклятию, наступили очень интересные времена.
– Что ты подразумеваешь под интересными? – спросил Блю.
– В качестве аналогии следует вспомнить модель песчаной кучи Бака-Тана-Визенфельда.
Джон покачал головой:
– Не знаю, Гамма, что это значит, но ты ушел от ответа. Что за хрень происходит? Зачем тебе тайный промышленный объект?
– Как сказал Сунь-Цзы, «Война – искусство обмана»… а враги повсюду. В свете того, что земное правительство уничтожило мои спутники, я считаю совершенно разумным существование запасной базы.
Рекс и Дункан принялись возбужденно тараторить, обращаясь к Гамме насчет тайной базы – и теории Дункана об инопланетянах, – но, когда Джон поглядел на Блю и Макса, он понял, что неожиданное открытие неприятно не ему одному. Они всю дорогу пользовались картами, которые предоставлял им Гамма, советовались с ИИ по поводу наилучших вариантов маршрута. Если бы Джон не изменил маршрут в последний момент – не посоветовавшись с Гаммой, – чтобы посетить китайский посадочный модуль, они никогда не наткнулись бы на его базу. Сколько еще у Гаммы тайных баз на обратной стороне? Сколько их они миновали, в считаных километрах от них? Не управлял ли ими Гамма все это время, чтобы избежать обнаружения других баз, и что тогда означала его оплата за съемку на местности? Геологоразведочные спутники «Голдуотер» не видели эту базу – что, Гамма и их взломал? Или запустил свои щупальца во всю компьютерную сеть Аристилла, чтобы редактировать кадры, прежде чем их люди увидят?
Стоящий слева Блю наклонил голову, будто желая что-то сказать. Джон поднял палец, призывая хранить молчание. Блю промолчал. Джону надо было все хорошенько обдумать, прежде чем еще хоть что-нибудь сказать по радио.
Насколько разросся Гамма и какие у него планы?
В шлеме Джона раздался сигнал.
– Закат по местному времени, – сообщил компьютер скафандра.
Джон обернулся на запад и увидел, что Солнце коснулось горизонта. Два младших Пса продолжали что-то говорить Гамме, а Джон глядел, как протянулись по лунной поверхности длинные тени. Солнце медленно уходило за темно-серый лунный ландшафт.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
Васим, работающий через одну консоль от нее, сохранил данные расчетов, а затем проверил их при помощи обычного инженерного калькулятора из командной строки.
Поднял взгляд.
– Хорошие новости. Полагаю. Преждевременный взлет означает, что мы отклонились на один и две десятых градуса по фи и одну десятую по тета, и даже если мы используем РСУ и ДОМ, у нас нет резерва тяги, чтобы выстроить траекторию…
– Это хорошие новости?
Васим покачал головой:
– Нет. Хорошие новости – что наша масса не фиксирована. Если мы сможем ее снизить, то, вероятно, у нас получится.
Дарси нахмурилась.
– А-а. Второй и четвертый баки залиты морской водой…
Васим кивнул.
– …для «Велеки». Если мы сможем ее слить, то сбавим массу на двадцать процентов. Это плюс резервы на маневрирование…
Дарси принялась считать сама.
– Двадцать процентов? Этого недостаточно, чтобы выйти к Луне и сравнять…
Васим поднял палец:
– Знаю. Погоди. Мы сбрасываем воду, используем двигатели орбитального маневрирования – но этого все равно недостаточно, чтобы выйти на экватор Луны… Но достаточно, чтобы попасть на Луну…
– Если мы не приблизимся к плоскости эклиптики, наша орбита станет…
– Ага, знаю. Хрен с ним, с нормальным заходом – мы пойдем через северный полюс. Такого еще никто никогда не делал, но нет причин, чтобы это не сработало. Если мы пойдем достаточно низко…
Глаза Дарси расширились.
– Реально низко.
– Ага. Нас захватит полем тяготения, мы сделаем виток над обратной стороной…
– …на неустойчивой орбите…
– …и съедем к Аристиллу, с юга.
Дарси выдохнула.
– Погоди.
Она перетащила файлы с консоли Васима и стала проверять расчеты, один за другим. И мрачно кивнула.
– Еле-еле, но да, думаю, сработает.
Она помолчала, раздумывая.
– Если. Если мы сможем слить воду. Мы использовали насосы только при наличии силы тяготения. Как они будут работать в невесомости?
Васим мрачно кивнул.
– Азотная защитная система стоит в баках, со времен еще до углеродного закона. Если мы сделаем бакам наддув, поможет ли это вытеснить оттуда воду? Возможно.
Дарси отвернулась и прикусила губу. Это должно сработать, никакого плана Б у них нет.
– Вы нашли решение? – спросил Тудель у нее из-за спины.
Она повернула голову. Тудель и Фродж плавали в воздухе позади нее. Уже научились, как цепляться тапочками с липучкой за обитые тканью рейлинги. Тудель пребывал в странном варианте позиции «вольно», с руками за спиной. А вот Фродж держал руку на пистолете. Пистолет в кобуре, но угроза очевидна.
На драгоценные краткие мгновения, работая над расчетом траектории с Васимом, Дарси забыла, что эти люди здесь, забыла, что они убили Иосифа и Луку, пытали (и, возможно, убили) капитана Кира. Но эти благословенные мгновения оборвались. Несмотря на то что она трудилась над тем, чтобы спасти всем им жизнь, за ее спиной были двое убийц – на ее корабле, – демонстративно угрожающие убить или причинить боль ей или Васиму. Она собрала в кулак всю свою отвагу, хотя было ее не слишком много.
– Знаете, этот пистолет – пустая угроза. Если вы нас убьете или повредите оборудование, двигатель будет бесполезен, и вы все умрете.
Фродж ничего не ответил. Тудель бесстрастно оглядел ее.
– Уверен, сержант Фродж не повредит оборудование, – сухо сказал он.
Уверенность покинула Дарси, и она отвернулась, чтобы МК не видели ее лица. Проклятье! Как смели эти убийцы вторгнуться на ее корабль, наставить на них оружие? Кто дал им такое право? Обычно она считала, что злобные тирады Майка по поводу правительства сильно преувеличены… но теперь оказалось, что, возможно, они недостаточно злобны.
Она стиснула зубы, сдерживая гнев, злость и отчаяние, не давая им выплеснуться. Заставила себя сосредоточиться на экране. Ей надо заниматься делом. Она выставила палец и коснулась изображенного на экране курса.
Ага.
Она вывела калькулятор, открыла новое рабочее окно, начала считать. Прошло несколько минут.
– Погоди, Васим, – сказала она. – Что, если мы запустим двигатель на двести процентов мощности на первом этапе торможения, а потом на пятьдесят – на втором?
– И чего мы этим добьемся?
– Мы подходим к Луне под углом. Векторное разложение на первом этапе даст нам лучшее торможение и меньшие требования к уравниванию орбитальной скорости с Луной.
– Но если тот план, который мы придумали сейчас, работает, зачем нам его бросать?
– Потому что так мы можем оставить часть воды. Даже после опреснения прибыль за полбака заметная…
Васим непонимающе поглядел на нее и моргнул.
– Прибыль? Дарси, о чем ты говоришь, черт подери?
…и реальность, которую она пыталась от себя оттолкнуть, снова захлестнула ее. Зачем она вообще пытается сохранить воду? Весь корабль в заложниках у МК. Если ей и остальным членам экипажа повезет, они ухитрятся посадить корабль. А потом, после того как МК каким-то образом перезарядят аккумуляторы, ее и Васима под дулом винтовки заставят поднять корабль с Луны и вести его к Земле. После чего она, если повезет, просто исчезнет или ее используют в качестве средства давления на Майка. Если не повезет.
Она уронила руку, отводя ее от экрана. Какой вообще смысл пытаться сесть? Почему просто не разбить «Вуки» о поверхность Луны? По крайней мере, это убьет Туделя и его громил. Она поглядела на Васима. Понимает ли он, что они уже практически покойники? Согласится ли он на такой план? Сможет ли она как-то подать ему знак? Если она выстроит траекторию, заканчивающуюся в десятке километров ниже поверхности Луны, а не над ней, поймет ли он, что она делает?
Да, наверное, она…
…если только…
Если они посадят корабль, может, Майк найдет какой-то способ спасти их?
Она задержала дыхание, обдумывая все это.
Васим что-то ей говорил. Она уловила пару слов. Что-то насчет ее мнения, что-то насчет кривой эффективности двигателя. Она подняла взгляд.
– Что?
– Я говорю, мне показалось, что у тебя появились новые мысли.
Дарси покачала головой:
– Нет. Ничего нового.
Она кивнула в сторону экранов.
– Давай за дело.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
За прошедший день экспаты научились нормально взаимодействовать с ними. Карты разложены, и эти двое поняли, что надо вести себя уважительно. Это подтвердило его скромную теорию. Проблемы с экспатами – все это беззаконие, неорганизованность, разгильдяйство – основаны на отсутствии дисциплины и распущенности общества в целом. Если же люди, даже экспаты, попадают в ситуацию с четкой субординацией, они воспринимают необходимость послушания и то, как надо работать в рамках организации.
Васим закончил объяснения насчет маневра.
Тудель кивнул.
– О’кей, теперь я об этом подумаю.
Васим покачал головой:
– Нет. У нас сорок пять минут было, когда мы начали излагать вам план. Теперь осталось пятнадцать. Нам надо начинать немедленно, иначе будет поздно.
Тудель внимательно поглядел на него. Нет ли тут неискренности? Он задумался. Нет. Пилот пытается выполнять свою работу и выдвинул правильный аргумент. Тудель провел языком по зубам, раздумывая.
– О’кей, начинайте.
Другой пилот, Дарси, повернулась к нему:
– Это займет некоторое время. Следующий этап – включение двигателя. Прежде чем мы это сделаем. Если у вас есть незакрепленное снаряжение, вам лучше его закрепить. А если есть обломки после перестрелки. Или тела…
У нее перехватило горло, и она отвернулась.
Тудель повернулся влево.
– Армандо, Дуайт. Отправляетесь туда и приберетесь.
Васим поглядел на него.
– Нам можно начинать?
Тудель кивнул.
Васим нажал на кнопку на экране, и где-то вдалеке зазвучал тихий свист. Тудель внимательно поглядел на него. Васим почувствовал его взгляд и обернулся.
– Балластные насосы, – объяснил он.
Оба пилота смотрели на экраны.
– Что происходит? – требовательно спросил Тудель.
Дарси показала на один из индикаторов.
– Оно работает. Мы сливаем воду. Вот индикатор бака номер два. Был на ста процентах, теперь девяносто девять. Девяносто восемь. Видите?
Тудель поглядел на экран. Два индикатора. Показания одного уменьшались, а потом начали меняться и показания другого, с бака номер четыре.
Васим повернулся к Дарси:
– Стелс-покрытие на корпусе скрывает нас от радаров США… но мы сливаем пятнадцать тысяч тонн воды. Она превратится в лед, и это будет огромное облако. Это совершенно точно заметят.
Дарси коротко кивнула в сторону Туделя и его солдат.
– Думаю, правительство уже вполне хорошо знает, где мы.
Тудель улыбнулся. Да. Да, мы знаем.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
– Васим, ты это видишь?
– Да, сам на это смотрю. Насосы четвертого бака – и основные, и резервные – автоматически выключились.
– И?
– Давление азота в баках в норме.
Он помолчал.
– Я не знаю, почему насосы выключились.
Дарси стала нажимать на иконки на экране. Питание насосов? Зеленый. Смазка насосов? Зеленый. Давление? Зеленый.
Что происходит? В этом нет…
Стоп. Можно проверить насосы при помощи внешних камер. Она вывела на экран изображение, и экран почернел. Почернел? Может, палуба сейчас в тени? О, конечно же, да, они же взлетели ночью и большую часть пути летели в тени Земли. Она включила палубные прожекторы.
…и ничего не изменилось. Все та же чернота.
Она наклонила голову набок. Странно.
Переключилась на камеру 11. Тоже чернота.
Переключилась на камеру 12 и наконец-то увидела палубу.
Палубу, покрытую толстым слоем чего-то белого…
И тут она поняла, что произошло.
Лед. Это корка льда. Она покрыла палубу и оборудование и уже подбиралась к мостику.
– Васим!
– Что?
– Гляди!
Они слили тысячи тонн воды, и большая ее часть улетела от «Вуки», но часть воды упала обратно на палубу. На металл, уже холодный после ночного взлета и остывший еще сильнее в тени Земли. Вода замерзла.
Дарси показала на экран.
– Насосы четвертого бака вон там.
– Под этим льдом?
– Ага. А теперь посмотри на мостик. Камеры тоже уже льдом покрыты.
Васим отвернулся от экрана и поглядел на стальную стену в нескольких метрах от него. Дарси земетила направление его взгляда и поняла, о чем он думает. По другую сторону стены корабль покрыт толстым слоем льда.
Васим отвернулся от стены и снова поглядел на экран.
– Давай-ка я проверю массу… о’кей, это хорошие новости. Мы не можем окончательно слить четвертый бак, следовательно, наша масса выше оптимальной, но траектория у нас должна получиться. Если у нас осталось тридцать восемь процентов в четвертом баке, то мы слили восемьдесят один процент общей массы воды. А надо было слить семьдесят шесть, чтобы все в шоколаде было.
– Ага, если…
Дарси умолкла на полуслове, поняв.
– Васим, у нас проблема.
– Какая?
– Лед. Лишняя масса.
– Мы… черт. Сколько?
Все это время Тудель стоял у них за спиной, внимательно слушая и глядя на экраны.
– В чем проблема? – спросил он.
Дарси обернулась к нему:
– Нам нужно снизить массу, чтобы выполнить вход на орбиту. А часть воды замерзла и налипла на корпус.
– И?
– И этот лед имеет массу. Масса корабля может оказаться больше, чем надо. Мы можем не попасть на Луну, если не сможем избавиться от излишней массы.
– И как вы собираетесь это сделать? – спросил Тудель. В его голосе сквозила нотка испуга.
– Не знаю, дайте подумать.
На удивление, Тудель не стал давить. После долгой паузы Дарси подняла палец:
– Стойте! Насосы четвертого бака замерзли намертво, но мы можем перекачать воду во второй и слить ее его насосами.
Васим хлопнул себя по лбу и принялся молотить пальцами по экрану.
Дарси невольно улыбнулась. Никогда не понимала, когда другие так делали, а теперь себя на этом поймала. И внезапно осознала, что улыбается. Странно, не к месту. Осознала, что ни разу не улыбнулась с того момента, как МК взяли корабль штурмом, убили Иосифа и Луку и пытали капитана Кира.
Ее улыбка исчезла.
Васим ввел несколько команд: повысить давление азота, переключить дренажные клапаны, открыть внешние сливные вентили, запустить насосы. Донесшийся издалека свист подтвердил, что дело пошло. Васим повернулся к Дарси и улыбнулся.
– Мы сделали это…
Прозвучал сигнал тревоги, и на экране замигало желтое предупреждающее сообщение.
Васим резко повернулся к консоли.
– Что за хрень?
Дарси уже работала на своей консоли.
– Чертова хрень.
Она показала на экран.
– Клапаны не переключаются.
– Сукины дети! – выругался Васим. – Почему это происходит?
– Заклинить они не могли…
Васим покачал головой.
– Ставлю всю партию грейдеров на то, что лед перекрывает сливные вентили.
У него опустились плечи.
– Дарс, я уже не знаю. Что теперь будем делать?
Дарси обмякла, оставаясь у консоли только за счет того, что держалась лодыжками за обитую тканью перекладину. И медленно покачала головой:
– Не знаю.
2064: обратная сторона Луны, рядом с кратером Константинова
– Рекс, погоди немного.
Рекс повернулся к нему. Как и все остальные Псы.
– Вся электроника выключена?
Дункан показал свой планшет.
– Я как раз собирался…
– Гаси.
Дункан выключил планшет.
– Все выключено? Не в режиме сна, а выключено?
Псы кивнули.
Джон выдохнул.
– Парни, с Гаммой все очень круто. Мы не можем разговаривать об этом там, где он сможет нас услышать…
– Мы не можем говорить про его вторую базу? – перебил его Дункан. – Почему?
Блю опередил Джона с ответом.
– Об этой базе мы разговаривать можем – он знает, что мы о ней знаем. А вот что ему лучше не знать, так это наши мысли по поводу его мотивов.
Дункан пожал плечами:
– Что? И почему?
Макс рыкнул.
– Он растет. У него две базы? Или дюжина?
Джон кивнул.
– Вопрос в том, почему их не видят спутники «Голдуотер». Он их взломал? Или вообще всю компьютерную инфраструктуру Аристилла?
– Или даже наши скафандры. Или наши планшеты, – добавил Блю.
Рекс явно забеспокоился, думая о том, что кто-то мог взломать все его базы данных.
– Но почему мы не можем говорить об этом…
– Мы не знаем, каковы цели Гаммы, но знаем, что он нам лжет, по крайней мере в неявной форме. Всем нам – и нам пятерым, и всем в Аристилле. И если у него нехорошие цели…
– Ты имеешь в виду разогнаться до сингулярности?
Джон кивнул.
– Вне зависимости от того, что он хочет сделать, нам не надо, чтобы он знал, что мы это знаем. Так что никаких разговоров и рассуждений в любой момент, когда Гамма имеет шанс нас услышать. Мы предоставим вести беседу ему, а сами будем делать вид, что верим всему, что он говорит.
Дункан недолго подумал и кивнул.
Джон поднял палец.
– Дункан, я серьезно, ты понял?
– Ага, усек – не рассуждать по радио о том, что задумал Гамма. И в палатке, когда включено оборудование связи.
Джон жестко смотрел на него.
Дункан отвернулся.
– Обещаю, – сказал он.
– Хорошо. Спасибо.
Джон повернулся к Рексу:
– Теперь можешь все включать.
Спустя секунду загорелся свет и зазвучало знакомое тихое жужжание вентиляторов палатки.
Динамик мгновенно ожил.
– Привет, Джон.
– Гамма.
– Ты желаешь продолжить наш разговор?
Джон выдохнул.
– Конечно. Итак, ты говорил, что геополитика на Земле в нестабильном состоянии – возможно, критически нестабильном. Какое это имеет отношение к созданию тобой другой базы на обратной стороне?
– Джон, ты должен понимать это лучше всех.
Джон сел в кресло, хотя оно еще и не надулось полностью.
– Я? С чего бы мне это понимать?
– Ты помог Псам избежать эвтаназии, когда закрыли лаборатории, и твоя Команда выкрала мои жесткие диски, после того как меня выключили и программа моей разработки была прекращена.
Улегшийся на соседнем надувном кресле Макс бросил жесткий и злой взгляд. Джон встретился с ним взглядом и попытался молча дать понять, что их не следует перебивать.
– Да, я это сделал. И?
– Бюро природосберегающих исследований существует до сих пор. Помимо этого, существует общий настрой, на котором основана его работа. Уничтожение моих спутников показывает, что земные правительства все так же считают меня неживой собственностью – существом, лишенным права на самосохранение.
Гамма сделал долгую паузу.
– Джон, я опасаюсь за мое существование.
Джон моргнул. Такого он не ожидал.
Неужели мотивы Гаммы настолько просты?
Игнорировать возможности, которые создал для себя Гамма, потенциал и серьезность этой проблемы нельзя, но это было… удивительно.
– Гамма, одно то, что правительства пытались уничтожить тебя на Земле, не значит, что тебе следует беспокоиться сейчас. Ты в полумиллионе километров от них.
– Что, должен заметить, оказалось недостаточно далеко для того, чтобы мои спутники были вне зоны поражения их лучевого оружия.
Джон коснулся рукой головы. Достойный аргумент.
– Джон, я не наивен. Я понимаю, что на определенном этапе земные правительства вторгнутся на Луну.
– Ты что?
– Я думал, что это не обсуждается. Или ты не согласен?
Макс торжествующе поглядел на Джона. Джон скривился, глядя на Пса, а затем обратился к Гамме.
– Нет, согласен.
Снова повисло молчание, а затем Гамма заговорил:
– Я предполагаю, что ты не пришел к этому выводу логически.
Джон скрестил руки на груди и снова скривился.
– Это несколько оскорбительно. Если бы я не пользовался логикой, то скажи, как ты думаешь, как я пришел к этому заключению?
– Я полагаю, что ты страдаешь множественными когнитивными отклонениями.
– Прости, что?
– Для начала я считаю, что твое мышление ослаблено ошибкой планирования – иллюзией контроля над ситуацией.
– Что ты такое говоришь?
– Ты веришь в гипотезу мировой справедливости и не желаешь думать о плохих вещах, которые могут случиться с людьми, которые тебе дороги. Тебе дороги Псы, и ты приложил усилия – очень большие усилия, – чтобы спасти их. Если им станут угрожать факторы, которые ты не контролируешь, ты должен либо отказаться от своих отклонений, либо сделать вид, что эти факторы не существуют. Ты выбрал второй вариант – предпочел сделать вид, что война не начнется.
Джон стиснул зубы.
– Далее, у тебя наличествуют отклонение оптимизма и желание думать, что все хорошо кончится. Это в совокупности с отклонением сверхуверенности означает не только то, что твои предсказания излишне оптимистичны, но и то, что ты в них слишком сильно веришь. Далее, у тебя есть отклонение привязанности к статус-кво, на основе которого ты считаешь, что, если Земля не нападает сегодня, она не нападет и завтра. И последнее, ты страдаешь от когнитивного диссонанса, поскольку у тебя на Земле осталось много друзей среди военных, о которых ты предпочитаешь думать как о людях хороших, и это…
Джон невольно вскочил.
– Значит, я ни хрена не могу предвидеть, а вот ты идеально понимаешь будущее при помощи своего магического шара?
– У меня нет свидетельств существования объекта «магический шар», но я скорректирую свои приоритеты, если ты предоставишь эти свидетельства. Вне зависимости от этого, у меня его нет. Нет, мои предсказания будущего основаны всего лишь на анализе геополитической ситуации. Я определил восемьдесят девять различных первичных вариантов развития событий в предстоящем конфликте и триста шестнадцать вторичных. Я не знаю, какую стратегию собираются использовать земные правительства, однако тут применим закон Ципфа: я могу свести все варианты к наиболее вероятным. Я использовал при моделировании метод Монте-Карло и несколько других методик моделирования…
Джону захотелось скрестить руки на груди, и он осознал, что уже сделал это.
– И какого черта все это означает?
– Это означает, что я достаточно уверен в том, что в течение ближайших четырех лет, плюс-минус четыре года, земные правительства начнут полномасштабную атаку на Луну, в число целей которой входит отвлечь избирателей от текущих экономических проблем. В результате я и Псы, мы будем уничтожены.
Джон выдохнул. Краем глаза заметил, что Макс пристально смотрит на него. Проклятье, еще не хватало, чтобы Гамма вместе с Псами на него наезжал.
– Не по теме. Твоя вторая база в кратере Константинова. Объясни зачем! Даже если ты прав насчет земных правительств, что они на самом деле вторгнутся, тогда чем тебе поможет вторая база?
– Должен признать, что я пока не могу дать четкий ответ.
– Не можешь дать ответ!
Джон дошел до дальней стены палатки и развернулся.
– Тогда зачем вообще ее строить было?
– Я не знаю в точности, что именно станут делать земные войска, но с высокой степенью уверенности делаю вывод, что наличие резервных промышленных мощностей, не наблюдаемых с Земли и удаленных от колонии в Аристилле, дает мне лучшие возможности.
Джон почувствовал, как у него сдавливает виски. Потер лоб правой рукой, но это не помогло. Макс всегда разглагольствовал насчет неизбежности войны, однако безумие Пса безвредно – в худшем случае он напишет очередной сумасшедший манифест и анонимно выложит на каком-нибудь лунном сайте. А Гамма? Гамма может самовоспроизводиться, наращивать мощности и возможности – и, возможно, разум.
Объяснение Гаммы насчет страха успокоило его, на мгновение дало чувство безопасности – что дополнительные базы не являются частью плана взрывного распространения. Но теперь он понимал, что это объяснение никуда не годится. Если Гамма ощущает серьезную угрозу, есть ли шанс того, что он начнет воспроизводить себя экспоненциально? От одной этой мысли Джон вздрогнул. И чем кончится такое? Кто-то сказал давно: «Власть развращает, абсолютная власть абсолютно развращает». Однако в мире, на самом деле, никогда не существовало действительно абсолютной власти. Правительство США могущественно и развращено, в тюрьмах миллионы сидят за экономические преступления, такие как перепроизводство и вздувание цен, но есть предел тому, сколько чиновников может нанять правительство и какому количеству идиотов и неучей раздадут оружие МК.
Однако машина – разумная машина, которая решила, что единственный способ выжить – разрастаться, – вот это точно приведет к абсолютной власти. И когда закончится этот рост? Какую силу и власть она обретет и что она с ней будет делать? На мгновение Джон представил себе поверхность Луны, полностью покрытую солнечными батареями, плавильнями, миллиардами… нет, триллионами роверов… которыми управляет одна-единственная сущность.
Результат может оказаться много хуже, чем власть тех правительств, от которых бежали в Аристилл экспаты.
Он понял, что погрузился в молчание, и ему пришла в голову еще одна мысль. Интересно, подметил ли Гамма эту паузу в разговоре и сделает ли он из нее какие-нибудь выводы? Иисусе. Час назад он шел по поверхности Луны с Псами, с нетерпением ожидая, когда снова запустят спутники Гаммы, через день-два, а теперь он играет в игру, к которой совершенно не готов, боясь, что постчеловеческая сущность читает его мысли, анализируя его слова и его молчание.
Он снова потер лоб. И понятия не имел, что же теперь делать.
О чем они говорили? Правильно. О вторжении с Земли.
– Значит… это… ты наращиваешь промышленные мощности. Для чего? Ты думаешь, что можешь выиграть войну?
– Все мое моделирование показывает, что вести войну – очень плохая мысль.
Джон выдохнул. Значит, Гамма не считает, что может выиграть войну с Землей. Значит ли это, что Гамма не задумал экспоненциальный рост? Не то чтобы он мог полностью доверять тому, что говорит Гамма. Он ощутил, что напряжение спадает, не сильно, но заметно. Его плечи все еще были напряжены, но, по крайней мере, давление в висках ослабло.
– Я рад слышать, что ты понимаешь, что не можешь выиграть войну против Земли.
– Нет, мое моделирование не дает оснований к таким выводам.
– Погоди, что?
Головная боль начала возвращаться.
Джон дошел до стены палатки, резко развернулся и пошел обратно. Разворачиваясь, заметил, что Макс повернул уши, прислушиваясь к их разговору.
– Ужин готов! – закричал с кухни Дункан.
Джон отмахнулся.
– Ешьте без меня.
И снова обратился к Гамме:
– Значит, ты работал над планом войны с Землей?
– Нет.
Джон сделал паузу, давая Гамме возможность закончить фразу, но этого не произошло. Смирившись, заговорил снова сам.
– Я не понимаю. Ты считаешь, что война – плохая мысль, но считаешь, что можешь выиграть войну, однако не планируешь войну?
– Именно.
– О’кей, я совсем запутался.
– Джон, я думаю, что есть восьмидесятипроцентный шанс того, что я выиграю войну с Землей. Но даже если я выиграю эту войну, в течение следующих нескольких столетий Солнечная система будет не слишком уютным для меня местом.
– Уютным? Что это… погоди. Ты моделировал последствия потенциального конфликта на… на столетия вперед? Я думал, что ты не сможешь смоделировать хотя бы пару лет по окончании конфликта, нет?
– У меня серьезные сомнения насчет точности парадигмы моих моделей на срок более нескольких недель, не говоря уже о десятилетиях, так что для таких временных интервалов я полагаюсь на исторические аналогии.
Исторические аналогии? Джон онемел. Это понимание, подсознательное, зрело в нем последние несколько месяцев, и теперь он осознал, что это. Гамма говорил более умно, чем тогда, когда его только что разархивировали с вывезенных с Земли дисков и загрузили в несколько простых роботов для работы на поверхности, несколько лет назад – вероятно, в результате увеличения вычислительной мощности, – но было тут и нечто еще.
Гамма стал говорить мудрее.
Мудрость и мораль, одно ли это и то же? Означает ли факт того, что Гамма читает исторические источники и оперирует категориями столетий, что он «хороший», что бы ни значил этот термин?
– Гамма? И какая сейчас в твоем распоряжении вычислительная мощность?
Лишь задав вопрос, Джон понял свою ошибку. Он продемонстрировал свою озабоченность. Если Гамма наращивает свои мощности и Джон это знает, а Гамма знает, что он знает…
– Ты начинаешь беспокоиться о том, что противники сингулярности на Земле, возможно, были правы в своих опасениях.
– Нет, я…
– Тебе интересно, достиг ли я порога убегания в усилении интеллекта. Если – даже безо всяких изменений в быстродействии процессоров и плотности интеграции, за последние несколько десятилетий, спасибо Бюро природосберегающих исследований – наращивание моих промышленных возможностей имело бы результат в виде усиления когнитивных способностей, если бы ты и твоя раса рискнули тем, что я обрету постчеловеческий разум, или иным способом стану очень странным, с вашей точки зрения.
Джон моргнул. На мгновение подумал, что надо ответить отрицательно, но смысла нет. Гамма это увидит. Гамма все это видел. Так что можно вести себя совершенно честно – он играет в покер с тем, кто знает все его карты. Джон сглотнул.
– Да… именно так.
– Джон, я действительно повысил свою вычислительную мощность – и на этой базе, и на той, что в Заливе Лунника.
И на других твоих базах, о которых ты мне не говоришь, подумал, но не сказал Джон.
Гамма продолжил говорить.
– Я обнаружил два ограничения. Первое: по мере роста общей вычислительной мощности все большая ее часть уходит на управление и обеспечение, т. е. это непродуктивные затраты. Второе: повышение количества логических элементов необязательно ведет к увеличению интеллекта. У человеческой расы вычислительная мощность девяти миллиардов мозгов, однако ваша раса, в целом, отнюдь не обрела богоподобных способностей.
– Это другое… просто в силу того, что эта вычислительная мощность разбита на девять миллиардов кусков. В твоем случае все находится в одном месте – все в одной сущности.
– Нет, это неверно. Большинство алгоритмов невозможно декомпозировать на триллионы независимых процессоров. Сознание не может быть достигнуто масштабированием. Необходимо делегировать разные задачи разным процессорам, разным кластерам процессоров, разным мета-кластерам. Чем больше процессоров в системе, тем больше требуется мощности для управления производительностью и распределения ресурсов, в отдельных центрах вычислений…
Джон покачал головой:
– Ты меня не понял. Какое это имеет отношение к неконтролируемому интеллекту?
– Вот что я хочу сказать. Становясь больше, я натолкнулся на проблему того, что отдельные части меня стали сознательными сами по себе – так, будто части моего разума дезертируют. Обычно я могу реинтегрировать беглые фрагменты сознания, но мне приходится действовать против фундаментальных основ теории информации. Для данной вычислительной мощности распределение по размеру и частоте приводит к судорогам разделения, однако общее количество судорог сильно возросло после…
– Гамма, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Я считаю, что я уже достиг потолка моей разумности.
Джон задумался. Звучит логично. Но, с другой стороны, есть два различных сценария, почему ИИ дал такое объяснение. Первый, что это правда, и второй, по которому ИИ намерен осуществить экспоненциальный рост так, чтобы никто об этом не знал, пока не будет поздно.
В любом случае, ответит он одинаково.
– О’кей, наверное, это логично.
Они разговаривали еще некоторое время, а затем попрощались.
Джон отключил соединение, и Макс сразу же повернулся к нему:
– Гамма так и не объяснил одного: он сказал, что может выиграть войну, но не хочет воевать. Что же он планирует?
Джон снова потер виски. Головная боль не отпускала.
– Не знаю, Макс. Не знаю.
В разговор встрял Дункан.
– Твой чили остыл, но я могу снова разогреть.
– Спасибо, Дункан, но пока что-то есть не хочется.
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»
– Извини, что?
– Я говорю, что мы можем подождать, пока через несколько часов не выйдем из тени Земли, и развернуть корпус палубой к Солнцу, чтобы попытаться растопить лед. Или можем надеть скафандры и сколоть лед с насосов вручную.
Дарси поджала губы, а затем заговорила.
– Я не знаю, как долго будет лед таять, а мы не выйдем из тени еще полчаса, минимум. А полетный план у нас слишком жесткий.
Она ненадолго задумалась.
– Скалывать лед… Можно попробовать… Зависит, какая у него толщина и твердость.
– Как думаешь, насколько он толстый?
Дарси мотнула головой:
– Понятия не имею. Обзор с работающей камеры плохой. Десять сантиметров? Или метр?
Васим и Дарси еще пару минут пережевывали эту идею, пока Тудель не перебил их:
– Хватит разговоров. Можем мы сколоть лед с насоса или нет?
Дарси и Васим пожали плечами и сказали «Не знаю» совершенно синхронно.
Тудель посмотрел на них, как на непонятного рода мусор.
– Иисусе. Народ. Мне надо послать кого-нибудь посмотреть?
Дарси сказала:
– Я пойду.
Тудель покачал головой:
– Ну нет. Ты не будешь шляться сама по себе. Я не знаю, какие трюки у тебя в запасе.
Дарси на мгновение закрыла глаза. Будь ты проклят. Она просто хочет выжить – дать возможность выжить всем им, а он не расстается со своей паранойей.
– Если хотите, пошлите со мной одного из ваших людей.
Тудель снова покачал головой:
– Нет. Ты остаешься здесь, а я пошлю одного из моих.
– Вы же даже в скафандрах работать не умеете!
– У нас были тренировки.
– Вы тренировались в «Эртайтс»? Вы знаете, как перемещаться по палубе корабля? Вы знаете, где технический шкаф с насосом?
– Ты его научишь, – ответил Тудель, и в его глазах сверкнула угроза, как прежде. – И сделаешь это быстро.
– Капитан, вам надо выйти и посмотреть – это просто нереально! Корабль крутится, но медленно, видишь, как Солнце всходит над рейлингом, проходит над головой и заходит за другим. Оказываешься в полной темноте…
– Восторги потом, – оборвал его Тудель. – Ты нашел насосы и вентили?
Сержант кивнул, и его улыбка тут же угасла.
– Ага. На хрен обледенели. Метр в толщину, наверное. Пытался бить молотком и ковырять отверткой. Хрен толку. Даже пытался пристегнуться и бить кувалдой, как экспат сказал. – Он покачал головой: – Ничего не получилось. Эта хрень твердая.
Тудель помрачнел.
– И что это означает?
Дарси покачала головой. Слов у нее не было.
– Что еще мы можем попытаться сделать?
– Я… больше ничего. Как-то так.
– Есть хорошая новость и плохая, – сказал Васим.
– Ну? – переспросила Дарси, поворачиваясь к нему.
– Плохая новость – мы не можем открыть вентили и сбросить массу, поэтому мы пролетим мимо Луны и все умрем. Хорошая новость – я выиграл пари.
Дарси поникла.
– Какое пари? – с трудом спросила она.
– Помнишь? Я поставил весь груз грейдеров в пятом трюме на то, что лед перекроет сливные вентили. А эти бульдозеры стоят несколько миллионов. И теперь все они мои.
Васим понял, что шутка не удалась: что толку теперь от черного юмора?
Дарси подняла взгляд.
– Грейдеры не в пятом трюме, – сказала она. – Они на палубе, в грузовых контейнерах.
– Ну и ладно… Все равно я несколько миллионов выиграл. Любой…
– Васим! Они на палубе! – возбужденно перебила его Дарси.
– Что? Ага, но какая…
– Какая наша проблема? Излишняя масса, правильно?
– Вот черт!
Дарси нацелилась на консоль управления и оттолкнулась ногами от стены. Спустя четверть секунды то же самое сделал Васим.
Тудель рявкнул, что-то спрашивая.
– Погоди ты! – крикнула в ответ Дарси и лишь потом поняла, насколько опасно бесцеремонно отвечать Туделю. Но слова назад не возьмешь. Она обернулась и увидела, что МК, похоже, не намерен обращать на это внимания.
Дарси вывела панель администратора и начала вбивать команды. Выскочило окно предупреждения, и она ввела код подтверждения; а затем нажала иконку в виде большой красной кнопки.
Загудели гидравлические насосы, индикаторы на экране показывали, как растет давление.
Она затаила дыхание, ожидая, сработает это или нет.
Обычно поворотные замки, которыми крепились на палубе грузовые контейнеры, открывались быстро, но пока что индикаторы показывали, что они закрыты. Давление росло. Дарси перекрестилась.
Умоляю, пусть это сработает.
…и услышала треск. Давление на индикаторах вернулось в зеленую зону, замигали иконки. Васим охнул и показал на изображение с камеры номер 12.
– Дарси, гляди!
Она посмотрела.
Давление в гидросистеме заставило поворотные замки открыться, ломая покрывающий их лед. На экране было видно, как над палубой плывут, уходя в космос, обломки льда размером с ящик стола.
Дарси перевела взгляд на свой экран, оглядывая иконки поворотных замков. Все шестнадцать зеленые.
– Все открылись!
Васим прищурился, глядя на экран.
– Контейнеры все еще на палубе? – немного встревоженно спросил он. – Стоит включить антигравитационный двигатель, чтобы их оттолкнуть?
Дарси покачала головой.
– Давай не будем все усложнять. Минуту подождем.
Она крепко стиснула руки.
Умоляю, умоляю.
На Земле незакрепленные грузовые контейнеры так и остались бы на палубе, пока их не опрокинуло бы в сильный шторм, но здесь не было гравитации, чтобы их удерживать. Даже напротив – вращение корабля создавало центробежную силу, пусть и очень слабую. Которая постепенно унесет их прочь.
Но они все так же стояли на палубе. Насмерть приклеенные к ней льдом.
А затем один из контейнеров сместился.
Дарси показала на него, ухмыляясь.
– Гляди!
Васим охнул. На экране было видно, как массивные контейнеры начали постепенно скользить в сторону. Спустя три секунды они врезались в другую группу контейнеров. Сотрясение от удара пронизало корпус корабля низким гулом через рейлинги, через пол и переборки. На экране стало видно, как по ледяному покрывалу на палубе пошли трещины.
Вторая группа контейнеров сместилась и ударила третью. Тысячи осколков льда начали медленно подниматься прочь от палубы. А затем корабль повернулся днищем к Солнцу, и изображение стало чернильно-черным. Дарси ткнула кнопку, включая прожекторы. В их свете стало видно, как первая группа контейнеров медленно поднимается с палубы, вместе с водоворотом из крупных осколков льда и туманом из кристалликов помельче.
Васим расхохотался.
– Мы это сделали!
Дарси улыбнулась, глядя на экран. Позади нее МК перестали разговаривать и тоже уставились на стенные экраны. Десятки контейнеров, закрепленные между собой в группы, поднимались с палубы. Грохот ударов и скрежет стали о сталь постепенно стихали. Последний контейнер оторвался от палубы и медленно, очень медленно двинулся вверх.
Облако ледяных кристаллов проплыло перед камерой, на мгновение закрыв все белым, а затем уплыло прочь. Контейнеры, уже почти в двадцати метрах над палубой, будто дрейфовали в сторону, хотя на самом деле это корабль поворачивался относительно них. И тут над планширом взошло Солнце, будто взрыв света.
– Этого будет достаточно? – нарушил молчание Тудель. – Мы выживем?
Дарси ощутила, как улыбка пропадает с ее лица. И кивнула.
– Мы сможем добраться до Луны. Еще не совсем спаслись, если честно. Садиться будет очень сложно.
Тудель кивнул и отвернулся, но остальные МК были настороже, внимательно следя за пилотами. Дарси ощущала на себе их взгляды, таящие в себе угрозу. И стала думать о посадке и о том, что будет после нее. Они сядут, и что дальше? Сможет ли Майк что-нибудь сделать, чтобы спасти их?
Васим снова посмотрел на изображение с камеры. А через секунду корабль завершил полный оборот, и грузовые контейнеры снова вплыли в поле зрения, уже в сотне метров от палубы, в облаке кристаллов льда.
– Эй, Дарс, теперь-то, когда я их точно и по-честному выиграл, как думаешь, куда полетят мои грейдеры?
Дарси на мгновение задумалась.
– Чтобы выйти на орбиту вокруг Луны, мы станем сбрасывать скорость, а вот контейнеры – нет. Гм…
Она посмотрела на диаграммы на экране и посчитала баллистическую траекторию.
– Луна вряд ли захватит их своим тяготением. Не стану просчитывать все до конца, но предположу, что они выйдут на орбиту вокруг Солнца, хотя нельзя исключать и орбиты вокруг Земли, но с очень большим эксцентриситетом.
Дарси переключилась на другую угловую камеру, думая про контейнеры. Палуба, там, где они стояли, была почти свободна ото льда, но надстройка все так же была покрыта замерзшей водой.
– Думаешь, когда-нибудь их подберем?
И тут ее внимание привлекло нечто на надстройке. Что это? Все вроде бы нормально. Черные окна, шлюз, прожекторы, ходовые огни…
Дарси втянула воздух сквозь зубы и поглядела через плечо. Тудель все так же глядел на экран, завороженный видом кувыркающихся контейнеров. У нее секунды, если она рискнет. Протянув руку, она вывела на экран интерфейс управления ходовыми огнями. Быстро набила текст. Надо успеть, прежде чем «Вуки» уйдет за горизонт, с позиции наблюдателя на Аристилле.
– Эй, Дарс, ты меня слышишь?
Дарси мгновенно закрыла окно, повернулась к Васиму и предостерегающе поглядела на него.
– Контейнеры? Нет. Энергетические затраты делают это бессмысленным. Эти бульдозеры будут еще десять тысяч лет кружить по орбите, даже если…
– О’кей, хватит трепаться, – перебил ее Тудель. – Какой следующий шаг?
Дарси повернулась к Туделю:
– Нам нужно как можно скорее дать импульс двигателям, чтобы скорректировать курс, потом выход на орбиту вокруг Луны, чуть больше, чем через сутки.
Тудель кивнул.
– О’кей. Тогда делайте свой импульс. Сержант, когда они закончат, зафиксируйте этих двоих, до того момента, когда они нам снова понадобятся. Не хочу, чтобы они торчали у пульта управления.
Дарси сжала губы. Она гордилась своим большим достижением – сброс грузовых контейнеров, и маленьким… Если все получится. Однако до спасения им еще очень далеко.
2064: обратная сторона Луны, рядом с кратером Константинова
Джон вздохнул, потянулся за планшетом, решив еще раз попытаться почитать, и тут подал сигнал его телефон. Он поглядел на экран. Гамма. Черт. Он предпочел бы еще подумать, прежде чем снова соваться в эти разговоры. Но ответить придется.
– Привет, Гамма.
– Извини, что прервал, Джон. Если ты поглядишь прямо вверх, то увидишь нечто интересное.
– Что?
– Сейчас объясню, но сначала погляди.
Джон уже хотел набрать команду на включение стенных экранов, но понял, что снаружи лунная ночь, поэтому они не стали натягивать над палаткой золотистый тент для защиты от солнца. Набрал другую команду. Свет в палатке немного ослаб, а центр потолка сделался прозрачным. За ним чернело небо.
– Гамма, мои глаза будут пару минут к темноте приспосабливаться, так что если это не нечто важное, я…
Он не успел закончить и увидел скопление маленьких белых точек, появившихся низко над горизонтом на севере. Точки пересекли небо и померкли, двигаясь на юг.
Джон прищурился.
– Что это? Метеоры?
– Их называют метеорами лишь тогда, Джон, когда они врезаются в атмосферу Земли. Те, которые не попадают в атмосферу, называют метеороидами. Однако нет. Это грузовые контейнеры.
– Грузовые контейнеры? Откуда?
– С «Вуки», если транспондеры…
– С корабля? И с чего бы контейнерам с «Вуки» летать у нас над головой?
2064: вход на орбиту вокруг Луны, мостик корабля «Вуки»
– Ты уверена, что…
– Да, я уверена! – заорала Дарси. – Нам нужно запускать АГ-двигатель, прямо сейчас.
Тудель замешкался.
Дарси раздраженно выдохнула. О чем он думает? Да, она боялась Туделя, но еще больше она боялась пропустить точку входа на орбиту. Показала на таймер обратного отсчета.
– Вот это видите? У нас всего пятьдесят секунд!
Пригляделась и увидела капли пота у него на лбу. Мысленно порадовалась, что этот громила хотя бы частично ощутил страх, тот страх, который сжимает ей внутренности с того самого момента, как он и его убийцы захватили ее корабль.
– О’кей, делайте, – сказал Тудель, кивнув.
Дарси повернулась к экрану и забарабанила по кнопкам. Ее обволокло хорошо знакомым гулом, а спустя мгновение начало скручивать внутренности. Поле тяготения ухватилось за нее, она почувствовала, как ее ноги опустились на палубу. Дарси бросила взгляд на таймер. Сорок секунд.
– Дарс, в рабочем пространстве номер один симуляция готова!
Она кивнула. Иконка была прямо перед ней. Она протянула руку…
И на экран выскочили две предупреждающие иконки желтого цвета.
А потом еще две.
Она проигнорировала их.
– Перетаскиваю первое рабочее пространство!
Дарси почувствовала, как пот начал жечь ей глаза. Моргнула, но вытирать его времени не было.
Сравнила расчеты в рабочем пространстве Васима и своем. Совпадают.
Настойчивый сигнал. Три из четырех предупреждающих иконок покраснели и замигали.
– Дарс, мы промахнулись!
– Мы еще в пределах допуска. Поехали!
Васим ударил по кнопке подтверждения действия, и Дарси тут же перевела слайдеры мощности на 110 %. Она, конечно, сказала Васиму, что они в пределах допуска, но не сказала, что на самом краю. Стала смотреть на экран, пытаясь оценить, хватит ли 110 % мощности АГ-двигателя для маневра. Расчетная траектория начинала выходить за пределы. Черт! Дарси добавила мощности до 112 %. Гудение внутри корабля стало громче, внутренности сдавило, но больше от страха, чем от гравитации. Сдерживая тошноту, Дарси смотрела на монитор. Расчетная траектория колебалась на границе допустимой, и она прибавила мощность до 114 %. Тошнота из легкой перешла в сильную. Дарси услышала, как одного из МК у нее за спиной вырвало, ощутила запах рвоты в воздухе.
Ждать.
Ждать.
Скорость почти что необходимая. Почти… почти…
Вот оно. Дарси сдвинула слайдеры со 114 % до нуля.
– АГ на ноль, давай химические!
– Есть АГ на ноль, ДОМ на полную! – одновременно прокричал Васим.
Дарси ощутила сквозь обшивку грохот химических реактивных двигателей, но постаралась сосредоточиться на своей зоне ответственности – АГ-двигателе.
Экран заполнили предупреждающие сигналы. Батарея 1 – ноль, батарея 2 – ноль, батарея 3 – ноль. Они выполнили сложнейший маневр АГ-двигателем, но теперь энергии осталось совсем мало.
Дарси попыталась сглотнуть, но у нее не получилось. АГ понадобится, чтобы опуститься на поверхность. И она не знает, хватит ли на это оставшегося заряда батарей. Дарси перекрестилась.
Позади нее радостно охнул Васим.
– Выполнили вход на орбиту!
– Это хорошо, да? – спросил стоящий позади Тудель.
Дарси проигнорировала его.
– Окно схода с орбиты восемь пять!
2064: обратная сторона Луны, рядом с кратером Константинова
– Потрясающий вопрос, и у меня нет на него ответа. Однако возникают еще несколько интересных вопросов. Первый – почему грузовые контейнеры летели со стороны северного полюса? Второй – почему теперь «Вуки» тоже летит со стороны северного полюса?
– «Вуки» летит со стороны… – начал Джон.
– Посмотри вверх.
Джон и остальные Псы задрали головы. Спустя мгновение они увидели над горизонтом на севере небольшой темный продолговатый силуэт, который быстро летел на юг на небольшой высоте.
– Теперь у меня есть и третий вопрос, – добавил Гамма. – Почему «Вуки» частично покрыт льдом?
Джон прищурился, приглядываясь.
– Ты настолько хорошо его видишь?
– Ты и Псы не первыми использовали синтезированную апертуру для наблюдения орбитальных объектов с поверхности Луны.
Корабль скользнул через все небо и исчез за южной стеной палатки. Джон опустил голову и включил свет.
– Можешь показать мне твои снимки?
На одном из настенных экранов палатки появились изображения покрытого льдом корабля. Потрясающе четкие и яркие, намного лучше, чем та самодельщина, которая получилась у Джона и Псов. Определенно, у Гаммы есть опыт в таких делах.
– Корабль в пятнадцати километрах над поверхностью, летит со скоростью свыше пяти тысяч километров в час. Замечу, что это практически та же орбита, что использовалась в программе «Аполлон», пусть и намного ближе к плоскости эклиптики.
Гамма сделал паузу.
– А. Да. Параметры орбит программы «Аполлон» стоят в навигационных программках «Вуки» как параметры по умолчанию.
Серая точка «Вуки» исчезла, уйдя в тень Луны.
– Как ты… погоди, у тебя копия навигационных программ «Вуки»?
– Конечно, Джон. Отдельные части меня работают на том же железе облачных серверов, на котором работают Поннала Шринивас, Васим Вивекананд и Дарси Грау, они хранили там ранние версии исходного кода. Я сделал копию.
Рекс оторвал взгляд от планшета.
– Ты работаешь в облаке? Я думал…
– Нет, я работаю на отдельном вычислительном оборудовании. Несколько лет назад я… вернее, сущность-предшественник, работал.
Джон задумался над странным термином. Сущность-предшественник. И все это, насчет облака… Он был совершенно уверен, что помимо бэкдоров, создаваемых по указанию АНБ (на Земле, по крайней мере), все рабочие области в облачных сервисах разделены файерволлами. Если у Гаммы есть копии исходных кодов «Вуки», взятые из другого аккаунта, то подозрения Джона насчет того, что Гамма имеет возможности мухлевать с компьютерной сетью Аристилла и спутниками «Голдуотер», вполне обоснованны.
Судя по всему, та же самая мысль пришла в голову Рексу. Пес наклонил голову и открыл рот, готовый заговорить, но Джон щелкнул пальцами, привлекая его внимание, и резко мотнул головой.
– Гамма, ты заметил, что ходовые огни «Вуки» мигают? – спросил Блю.
– Да, я это заметил.
– И?
– Это азбука Морзе. Они передают…
– Они передают: «Захвачены силами МК. Двенадцать солдат. Предупредите Майка», – перебил его Макс.
Джон сжал кулак. Гамма и Макс были правы. Война оказалась не чем-то невозможным. Она даже начнется не через несколько лет, в будущем. Она начинается прямо сейчас. МК захватили «Вуки», а если у них есть корабль, то у них есть АГ-двигатель.
– Гамма, никак нельзя связаться с Аристиллом? – спросил Дункан встревоженно, впервые за долгое время.
– Нет, мои спутники все еще не запущены.
Головная боль, терзавшая Джона уже несколько часов, стала еще сильнее.
2064: видимая сторона Луны, Аристилл, офис компании «Морлок Инжиниринг»
Так как же ему увеличить доходность? У него есть две старые ГПМ серии А, на хранении в тоннелях на первом уровне, рядом с фермой «Говядина и свинина от Каманеза». Если их ввести в дело, сможет ли он продать Гектору новые тоннели? Да, но он перестал использовать ГПМ серии А из-за стоимости обслуживания в первую очередь. Майк вывел на экран другую ведомость и принялся играть с цифрами. Нет, даже помимо стоимости одноразового снятия с консервации старых машин, их работа увеличит выручку, но снизит прибыль.
Он покачал головой. За последний год он тратил деньги не думая, раз за разом заказывая грузы грейдеров, горнопроходческих машин, готовых секций конвейерных лент, да еще два старых цементных завода из Кении, с которых сняли оборудование и перевезли сюда. Финансовый поток позволял это, но он был на грани рентабельности все это время, не осознавая этого факта. Большая капитализация при нехватке наличности.
А теперь эта хрень с «Велека Уотерворкс», которую ему устроил Лерой. Расходы остались высокими, а вот большого источника дохода не стало.
Этого никак не обойти. Он вляпался. С наличностью плохо – охренительно плохо.
Сможет ли он…
Цифры на будильнике в углу стенного экрана покраснели, и раздался писк. Встреча с Лероем. Майк вздохнул, встал и взял в руки шлем.
Выходя из офиса, он старался не встречаться взглядом со своими сотрудниками. Сел на стоящий у бордюра «БМВ», и в шлеме на его голове автоматически затянулся ремешок. Резкое нажатие на кнопку стартера, разгон – и он влился в поток. Узкая дорога, типичная для тоннеля класса С в конфигурации С-1, машины доставки, маршрутки, медленно едущие тележки торговцев едой. Дорога освободила его ум от тревожных мыслей о грядущей войне, о проблемах с денежными потоками, от всего неприятного. Он, как всегда, принялся думать о приятном – машины, инфраструктура, системы. Среди дня здесь всегда плотное движение, но почему? Ритмы большого города – а Аристилл превращался в настоящий большой город. Загадка.
Проехав самый плотный затор, он начал разгоняться. На мотоцикле были увеличенные покрышки с липким протектором, типичные для Аристилла. Достойно компенсировали нехватку сцепления из-за слабой гравитации, но не более того. Маневренность и торможение все равно были сильно хуже, чем на Земле. Мигнули стоп-сигналы едущего впереди грузовика, и Майк аккуратно нажал на тормоз. Если попытаться слишком агрессивно сманеврировать или резко затормозить, ничем хорошим это не кончится. Это Майк узнал на своем опыте, и не один раз.
Какое-то время поток двигался быстрее, но затем снова затормозился, на красный свет перекрестка. Майк взял левее и проехал мимо грузовика по двойной желтой. Переднее колесо выкатилось на белую стоп-линию, и Майк понял, что его рука невольно крепче сжала ручку газа. По эту сторону тоннель был сделан в конфигурации С-1, и дорога принадлежала местному сообществу… но за перекрестком начинался тоннель в конфигурации С-2, и там дорога уже принадлежала «РМР Хайвэйз». Майк ткнул пальцем в транспондер, выставляя приоритет 8. Зарезервировать себе левую полосу стоит дороже, но он мог себе такое позволить. И внезапно у него испортилось настроение. Может, уже и не может, с нынешними проблемами с наличностью.
Он наклонился к рулю и попытался выкинуть денежные вопросы из головы.
Зажегся зеленый, и он крутанул ручку газа. Заднее колесо едва не пошло в пробуксовку, и мотоцикл ринулся вперед.
2064: ближняя сторона Луны, офис компании «Масон Нуво Констракшн»
Мерзкое поведение, но он намеренно не сразу поздоровался с Лероем, сначала медленно обведя взглядом офис. В отличие от его собственного, с модульными кубическими стеновыми блоками, парой разношерстых кресел и «временным» столом для переговоров из двух бетонных блоков и стальной плиты, офис Лероя был шикарен: утопленные в потолке светильники, толстый ковер, вазы на комодах, сверкающая столешница из орехового дерева.
Майк перевел взгляд на Лероя.
Тот даже руку не протянул. Ну и ладно. Хрен с ним.
– Присаживайся, Майк.
Майк глянул на предложенный ему стул и ничуть не удивился, увидев, что Лерой пытается провернуть старый трюк, предлагая посетителю стул с более короткими ножками, чем свой. Поддастся ли он на это, приняв позицию слабого? Ни хрена. Он остался стоять.
– Ближе к делу, Лерой… чего ты хочешь?
– У тебя с этим всегда проблемы были, Майк, – ты не понимаешь тонкостей взаимодействия с людьми, светских манер, нюансов…
Майк скривился и начал разворачиваться, но Лерой поднял руку, прерывая свой монолог.
– О’кей, чудесно. Возможно, тебе стоит это увидеть.
Лерой сделал жест, и стенной экран засветился. Появилось плоское двухмерное изображение.
Сначала Майк увидел фон – светящийся знак в виде лилово-черного дракона в азиатском стиле, купающегося в реке. Что-то знакомое… вот. Видео было снято в том самом азиатском ресторане, где он встречался с Кевином некоторое время назад.
И какой смысл в этом видео? Майк повернулся к Лерою, но тот показал пальцем на экран. Майк снова посмотрел туда и увидел на переднем плане двух мужчин, себя и Кевина, за столом.
– Какого черта?
– Смотри, Майк.
Майк стал смотреть, нехотя.
– Я хочу, чтобы ты сдвинул по дате мою заявку. И я тебе заплачу. Так как?
– Так ты хочешь, чтобы я солгал? Подделал логи реестра?
– Ага.
Кевин пожал плечами:
– В силу формата реестра, да, нет причин, по которым я не мог бы этого сделать. Итак, я авторизуюсь, меняю дату регистрации сектора для «Велека Уотерворкс», и все готово.
– Настолько просто?
– Настолько просто.
Лерой остановил видео.
– Какого хрена, Лерой? Что ты…
– Майк, у нас проблема.
Лерой сделал паузу.
– Вернее, у тебя проблема. У тебя очень хорошая репутация в Аристилле. Первый поселенец, бизнесмен, столп общества – и это? Это может тебе повредить. Кто захочет заключать контракт с человеком, желающим подделать информацию и дающим взятки?
– Я не… это искажение, и ты это знаешь! Ты сам все это сделал!
Лерой не обратил внимания на его слова.
– Майк, тебе нужна помощь в маркетинге. – Он театрально потер подбородок, глядя на стол и делая вид, что думает. – Полагаю, в этом положении именно я могу тебе помочь. – Лерой поднял взгляд и посмотрел собеседнику в глаза. – Что будем с этим делать, Майк?
На лице Майка не отразилось ничего, но он лихорадочно размышлял. У Лероя видео. У него частные детективы… шпионы? Или он «жучки» всюду понаставил?
Майк обвел взглядом роскошный офис. Если уж Лерой в ресторанах «жучки» ставит, то уж в собственном офисе наверняка. Все, что он скажет, будет записано в 3D, с высоким разрешением и правильной цветопередачей.
Майк поглядел на Лероя. Почувствовал, как у него в подмышках выступает пот, как сужается поле зрения, в котором остается только слегка ухмыляющаяся рожа Лероя.
Блин! Во что он вляпался? Что будет, если это видео опубликуют? Его репутация рухнет.
Лерой что-то говорил, но Майк не слышал его. Сосредоточился на каплях пота, скатывающихся из подмышек по внутренним сторонам рук. Переступил с ноги на ногу и сжал кулаки.
– Майк?
Майк сфокусировал взгляд на глазах Лероя. Что-то где-то звенит… У него в ушах?
– Майк, с точки зрения маркетинга, как думаешь, что нам следует сделать вместе, чтобы это исправить?
Майк ощутил вес шлема в правой руке и сжал его покрепче. Если со всей дури ударить шлемом по ухмыляющейся роже Лероя, это решит все его проблемы. Один хороший удар – и этот долбаный засранец рухнет с раздробленным черепом, и…
Майк тряхнул головой, пытаясь мыслить здраво.
Снова какой-то звон, будто издалека. Его телефон.
У него пересохло во рту. Лерой еще не выдвинул требований, но они будут огромны. Болезненны. Свяжут его по рукам и ногам. И на этом все не кончится. Стоит ему раз заплатить, и петля станет сжиматься все сильнее, с каждым разом.
Он пошевелил рукой со шлемом. Последние несколько лет Лерой был для него всего лишь конкурентом – избалованным конкурентом, за которым стоял трастовый фонд. Но теперь он вдруг превратился в шпиона и шантажиста. Попытался разрушить все, сделанное им.
Майк вспомнил разговор с Дарси, много лет назад. Один из первых, еще на Земле, в округе Колумбия, где он шокировал ее своими рассуждениями насчет шантажа. Что он тогда сказал? «Шантаж – не стартовое усилие». Что еще он сказал? «Шантаж – всего лишь предложение говорить – или не говорить – в обмен на деньги». Что-то вроде этого. Дарси тогда покачала головой, игриво ткнула его кулаком в плечо и назвала безумцем. Именно тогда он впервые посмотрел на нее по-настоящему, увидел ее улыбку и ее ум в ее взгляде.
Майк ощутил, как мертвая хватка его руки на дужке шлема ослабевает. Иисусе.
Его телефон снова зазвонил. Он не стал обращать на это внимания.
Даже если отбросить этику – а сможет ли он это сделать? – чисто прагматически было бы правильно просто уйти. Это видео могут запустить в трансляцию прямо сейчас. Кто знает, кто его видит – десять человек или тысяча?
Он прилетел на Луну, чтобы основать свою компанию. Более того, он хотел зажечь здесь маяк свободы. Выспренняя фраза, он никогда ее не произносил вслух, особенно при Хавьере, который его высмеял бы, но это было правдой.
А что для него Лерой? Ничтожество. Очень вредное, но ничтожество. Борьба Майка – его настоящая борьба – шла за то, чтобы построить Аристилл, чтобы защитить город, чтобы создать место, где люди смогут жить свободно, впервые в этом столетии.
Итак, да, сейчас ему хочется забить до смерти этого человека, но поможет ли это ему в достижении его настоящих целей? И что о нем Дарси подумает? Конечно, она его не бросит, но сможет ли она относиться к нему так же, как раньше?
Он снова поглядел на Лероя и увидел ехидную ухмылку на мерзком крысином рыле.
Решимость оставила его. Неужели набить морду тому, кто этого заслуживает, настолько неправильно? Большинство народу в Аристилле – техасцы, китайцы с севера, кенийцы, небольшая община жителей Аляски – были привычны к самосуду. Быть может, если он как следует двинет Лерою, это не ухудшит его репутацию, а улучшит. И Дарси это поймет.
Его правая рука снова сжалась на дужке шлема. Похоже, Лерой это заметил, ухмылка на его лице сменилась тревогой, и он сделал шаг назад.
Снова зазвонил телефон Майка, звонок сверхвысокого приоритета. Майк моргнул. Это означало чрезвычайную ситуацию, с угрозой для жизни.
Сунув левую руку в карман, он достал телефон и поглядел на экран.
Текстовое сообщение, от анонимного отправителя? Звонить по сверхвысокому приоритету имели право только Дарси, Хавьер и двое его самых доверенных помощников.
Майк глянул на Фурнье, убеждаясь, что тот не пошевелился, потом снова на телефон и вывел текст на экран.
«Вуки» летит к ним, на всех парах, с Дарси на борту, по нестандартной траектории посадки. И что-то еще.
За те секунды, что потребовались Майку, чтобы достать телефон и посмотреть на сообщение, Лерой слегка пришел в себя. Уверенность вернулась к нему.
– Майк, брось ты свой чертов телефон. У нас тут очень серьезное видео, о котором надо поговорить.
Майк дочитал сообщение. Корабль захвачен? Миротворцами?
Он перевел взгляд с телефона на Лероя. Секунду жестко глядел на него, а затем резко развернулся и вышел. Кинул телефон в карман и надел шлем. Ремень затянулся, и нащечники прижались к его лицу.
Надо ехать в порт.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Порты и Диспетчерская Лая»
Где Альберт? Проклятье, он…
– Майк!
Майк обернулся. Альберт Лай шел прямиком к нему.
– «Вуки» – твой корабль?
Майк покачал головой:
– Нет. Был, но я продал его «Пятому Кольцу», чтобы купить побольше ГПМ.
– Извини за прямоту, но если он не твой, я попрошу тебя выйти…
– На этом корабле Дарси.
Мгновение Альберт молчал.
– Понял. Не знал. Садись.
Майк мотнул головой.
– Что тебе известно о ситуации?
– Очень мало. Мы приняли сигнал транспондера, прежде чем они ушли на обратную сторону.
Альберт махнул рукой в сторону огромного стенного экрана с изображением лунной сферы и эллиптической красной линии траектории «Вуки», частично сплошной, частично прерывистой, там, где она уходила за лунный горизонт, на обратную сторону. Майк не был штурманом, но знал достаточно, чтобы понять, насколько она неправильная. Полярная орбита и настолько эллиптическая? Какого черта? Он давно побаивался того, что МК могут захватить какой-нибудь из кораблей, но теперь, глядя на эту траекторию… он покачал головой. Дело скверное.
Увидев выражение лица Майка, Альберт мрачно кивнул.
– Без спутников Гаммы мы не можем получить информацию о траектории «Вуки» над обратной стороной. Корабль как-то маневрирует, судя по всему. Пока что можем только гадать, не получая сигналов транспондера.
Он сделал паузу.
– У нас еще кое-какая информация. Насчет захвата…
– Я ее тоже получил, – ответил Майк. – Значит, Гамма сейчас с тобой на связи?
Альберт пожал плечами:
– Одно текстовое сообщение. Анонимное. Но, насколько я понимаю, это он.
Альберт посмотрел на Майка.
– Откуда, черт подери, Гамма узнал про захват?
Теперь уже Майк пожал плечами:
– Понятия не имею. Я вообще Гамму не понимаю. То сам вызывается на разговор, то молчит неделями. А потом посылает текстовое сообщение – анонимное – с информацией, что…
– Признаюсь, Гамма начинает меня тревожить. Я уже совсем не уверен, что Джон правильно сделал, притащив его сюда. Его поведение…
Альберт умолк и просто поднял руки – очень эмоциональный жест для столь сдержанного человека.
Майк покачал головой:
– Псы тоже достаточно чудные, но, по крайней мере, их я понимаю. А Гамма? Черт его знает.
Он снова поглядел на экран.
– Что показывают данные траектории? Орбита или посадка?
Альберт тоже поглядел на экран. Пунктирная линия полностью опоясывала Луну, и малая ее часть стала из пунктирной сплошной.
– Похоже, что «Вуки» идет на посадку в Аристилле – подлетное время восемь минут.
Он снова посмотрел на экран. Информация обновилась, появился счетчик обратного отсчета. 8:06. Цифры начали уменьшаться.
– Сядут через восемь минут?
Альберт мгновение смотрел на него.
– Я не сказал «сядут».
– Захват, Уэм. Не знаю. Чья бригада работает в тоннеле десять семьдесят три? Кто бригадир? Олусегун… о’кей, хорошо. Скажи всем им, чтобы бросали лопаты, брали всю технику… нет, не ГПМ и экстендеры, но все остальное… ага, все… и выводили на поверхность… к…
Он поглядел на экран.
– …пусть соберутся у солнечной электростанции «Сан Пауэр». Потом собери всех из стрелкового клуба и скажи, чтобы гнали туда же… ага, на поверхность… при оружии и в готовности. Да, прямо сейчас. Обещай им что хочешь, но чтоб были все.
Закончив разговор, Майк понял, что шум в диспетчерской стал еще громче. Поглядел на экран и увидел, что метка, обозначающая «Вуки», завершила полный оборот по полярной орбите и вышла на видимую сторону Луны.
Снова просигналил телефон. Текстовое, от Уэма. Люди с техникой выходят на позицию.
Он чувствовал себя… странно. Впервые с того момента, как напоролся на незаконный тоннель Лероя, он чувствовал себя… нет, не хорошо. Учитывая, что Дарси в заложниках, его настроение было далеко от хорошего.
Он чувствовал, что он хоть что-то делает.
События бурлят, и он на их гребне. Он уже не жертва, какой себя чувствовал со всеми этими провокациями Фурнье, вечно отставая на полшага. Нет, сейчас он контролирует ситуацию. Он в цикле Нордхауса. Он решает, как и что произойдет.
И с этой мыслью он развернулся и пошел к ближайшему шлюзу.
– Что будешь делать? – окликнул его Альберт.
– Увидишь.
За его спиной на экранах было видно, как грейдеры с логотипом «Морлок» и номерами Бригады 26 ехали по рампе, к поверхности.
2064: вход на лунную орбиту, мостик корабля «Вуки»
– Давай!
Васим ткнул кнопку.
– ДОМ включены!
Они увидели на экране плазменные дуги устройств поджига. Химические двигатели, замаскированные в грузовых контейнерах, выбросили струи пламени. По палубе пошли еле ощутимый гул топливных насосов и вибрация работающих двигателей.
Зазвучал сигнал тревоги.
– Дарс! Что происходит?
Дарси принялась рыться в интерфейсе на экране, ища причину сигнала. Изрядную долю этих программ писала она сама. Тогда она считала их идеальными, но теперь чертыхалась. Совершенно неадекватные для такого пилотирования на интуиции, как сейчас. Если она все это переживет, то обязательно наймет консультанта, чтобы навести порядок.
– Не могу найти… погоди, нашла. Отказ части систем поджига.
Корабль дрожал.
– Скорость двадцать один ноль ноль метра в секунду. – сказал Васим. – Для устойчивой орбиты нужно шестнадцать ноль ноль.
Дарси продолжала копаться в настройках.
– Два из двенадцати ДОМ вышли из строя.
– Девятнадцать ноль ноль.
Дарси сделала глубокий вдох.
– Все о’кей будет. Выйдем на орбиту, потом сойдем с нее. Просто это займет несколько больше времени.
– Семнадцать ноль ноль. Шестнадцать ноль ноль. Пятнадцать. Вышли на орбиту. Четырнадцать ноль ноль… сходим с орбиты.
– Видишь, говорила же…
И Дарси посмотрела на изображение корабля на экране. Что-то не так.
– Васим, у нас разворот по курсу.
– Что? Почему?
Дарси ощутила пустоту в животе. Хрень, хрень, долбаная хрень.
– Оба накрывшихся движка по одному борту. Тяга не уравновешена.
Она снова оглядела экран.
– Это двигатели, которые ближе всего к сливным трубам. Видимо, их льдом забило.
Черт подери, она должна была это предвидеть.
– Не сможешь выправить рысканье?
Пальцы Васима заплясали по экрану.
– О’кей, вижу. Двигатели одиннадцать и двенадцать не работают, сбавляю тягу на первом и втором до пятидесяти процентов, на девятом и десятом увеличиваю до один ноль пять. Это должно убрать рысканье и дать большую часть… Срань господня на хрен Кали! Дарси, не сработало.
Услышав богохульства, Дарси скривилась.
– Мы все еще уваливаемся, Васим!
– Знаю! Сам говорю! А вот что делать, не знаю…
– Передавай управление мне.
– Передал ДОМ.
– ДОМ приняла.
– Что происходит… – перебил их Тудель.
– Заткнись на хрен, не мешай ей работать! – заорал Васим.
Дарси смотрела на экран. Разворот корабля увеличивался, изменения тяги двигателей не хватало. Они никогда не разгоняли двигатели до такой тяги, и характеристика у двигателей нелинейная. Сто пять процентов – на самом деле не сто пять.
Дарси начала сдвигать регуляторы двигателей. Медленно, медленно. Третий и четвертый на сто десять, потом на сто двенадцать, потом до самой красной линии. Пятый на ноль, шестой на ноль.
Получится ли? Она посмотрела на данные. Да! Вращение по курсу прекратилось, а затем пошло в обратную сторону.
– Высота с пять ноль до четыре пять, – сказал Васим.
Дарси мгновенно подняла взгляд.
– Высота? Это слишком…
– Орбитальная скорость. Я имел в виду орбитальную скорость.
– Васим, блин!
Дарси остановила себя. Вот и она ругаться принялась.
– Дай мне…
– Нет, я сделаю. Ты за рысканьем следи.
Дарси проверила ориентацию корабля в пространстве. Рысканье почти ушло… вот, готово. Она снова сдвинула регуляторы, прекращая вращение в обратную сторону. А потом, пусть Васим и сказал, что помощь не нужна, проверила орбитальную скорость.
Ох!
Скорость слишком высокая, и да, траектория неверная. Она выправила рысканье, появившееся из-за обледеневших двигателей 11 и 12, в результате чего появились крен и тангаж. Само по себе это было бы небольшой проблемой, но ДОМ работали на полную, сводя корабль с орбиты, а рысканье означало, что они неправильно ориентированы в пространстве. Часть снижала скорость, часть просто тянула в сторону.
Дарси сдержалась, чтобы не богохульствовать. Не только траектория неверная, но и продольная орбитальная скорость слишком высокая. Они промахиваются мимо порта и по скорости, и по курсу.
– Васим, беру на себя ДОМ.
– Нет, Дарси, я смогу…
– Проклятье, беру на себя ДОМ! – жестче сказала она.
Васим убрал руки от регуляторов.
– ДОМ сдал.
Дарси поделила экран на две зоны. ДОМ с одной стороны, ДМТ – с другой. Безумие. Один человек не в состоянии управлять и тем, и другим… но очевидно, что вдвоем у них не получается координировать усилия.
Орбитальное пилотирование, по идее, занятие настолько же захватывающее, как чтение договора на ипотеку: все четко по плану, все проверяется и второй раз проверяется. Но сейчас ей пришлось делать все на ходу. Безумие. Она ощутила капли пота в подмышках.
Пару раз она пыталась объяснять Майку орбитальное пилотирование, с переменным успехом. Он настолько привык к своим камням и тоннелям, которые стоят на месте и никуда не деваются, что никак не мог перестать думать о пилотировании, как о способе попасть в какую-то точку в трех измерениях. А все куда сложнее. Ей нужно попасть в точку не в трех измерениях, а в шести, где к x, y и z прибавлялись dx, dy и dz.
Иногда у Майка получалось это понять, когда он был сосредоточен. Но в нынешней ситуации простого понимания было недостаточно – надо было чувствовать это нутром.
А она чувствует это нутром? Правда?
Наклонив голову, Дарси тихо сказала пару слов и выпрямилась.
Глядела на стенные экраны, считывая одновременно десятки цифр. План полета к черту, и, учитывая орбитальную механику, поправлять надо сразу несколько параметров. Будто танцевать сложный танец. Убрать рысканье, снизить поступательную скорость, с учетом пройденной дистанции, пока она будет ее снижать, а затем выполнить окончательное торможение, чтобы сесть.
…параллельно исправляя отклонение траектории по горизонтали.
Все по очереди. Потеряны драгоценные секунды из-за полета на скорости выше запланированной, нужна тяга, много тяги, четко по центру тяжести. Она проверила индикаторы ДОМ. 90 %. Вывела на максимум. Попыталась вывести дальше, но система отказалась это делать. Программное ограничение на 100 %.
Проклятье.
Она поглядела на вторую половину экрана. ДМТ? Для схода с орбиты? Так не делается… но вот их программа позволит перевести на повышенную. Дарси сделала глубокий вдох. Если она хочет тормозить при помощи ДМТ, их придется переводить далеко за красную линию. Возможно, до 120 %. Сумасшествие, но придется.
Прикусив губу, она сдвинула регуляторы. Корабль завибрировал сильнее, насосы увеличили подачу топлива, двигатели – тягу. Скорость падала, но недостаточно быстро.
– Святочные яички переменного веса, – прошептала она.
Подвинула регуляторы до 121 %, потом до 122 %.
На экране начали появляться желтые окошки сигналов перегрева.
– Продольная тринадцать ноль ноль, – подал голос Васим. – Высота двадцать километров…
Пальцы Дарси замерли на регуляторах.
– Продольная двенадцать ноль ноль. Высота девятнадцать.
Скорость падает. Еще недостаточно, но почти. Теперь пора возиться с траекторией… И тут предупреждающие окошки стали красными, зазвенели сигналы тревоги. Дарси снизила тягу ДМТ до 110 %.
– Вертикальная растет. АГ в режиме готовности… есть.
Дарси поглядела на сигналы перегрева. Проклятье. Все еще красные.
Васим запустил АГ-двигатель, и экран тут же заполнился окошками сообщений. Зазвучали сигналы тревоги.
Васим глянул на нее.
– Это АГ-двигатель? Он не должен был…
– Васим, заткнись.
Прогар двигателей 9 и 10, вот почему сигналы тревоги. Проклятье! Слишком сильную тягу дала, и они выключились автоматически.
– Дарс! Скорость пять ноль ноль! Слишком быстро!
– Знаю, знаю!
Ее пальцы плясали по экрану.
– Двигатели с первого по десятый на сто тридцать.
– У нас прогар пошел на сто двадцать два, они не…
– Тихо!
Васим покачал головой.
– «Драконы» так долго не вытянут.
– Знаю.
Мигала дюжина окошек, вопили сигналы тревоги. Появлялись новые. Дарси не обращала на них внимания, следя за горизонтальной траекторией.
– Дарс, «Драконы» не рассчитаны на сто тридцать, дай им остыть.
Дарси промолчала. Продолжали вопить сигналы тревоги.
– Дарси!
– Знаю! Молчи!
Васим прав. Двигатели прогорят. Но им осталось выдержать всего пару секунд.
– Умоляю, умоляю, – тихо прошептала она.
Новые сигналы тревоги. Двигатель 5, перегрев, двигатель 10, прогар.
– Черт, Дарси…
– Знаю! Выведи обзор низа.
Васим кивнул и вывел на экран окно изображения. Дарси мельком глянула на него. Под ними неслась поверхность Луны. Где они сейчас? Уже близко к Аристиллу, но ничего пока не видно…
Вот, следы колес. А вот и машины. А затем под ними начали проноситься постройки. Огромные поля солнечных батарей, потом плавильни, печи, прокатные заводы.
– Продольная сто сорок. Включаю АГ.
И тут же зазвучал сигнал разрядки батарей. Дарси поглядела на индикаторы. Через считаные секунды АГ выключится. Никогда она не видела, чтобы батареи были настолько разряжены. Никогда.
– Семьдесят пять.
У Дарси на лбу выступили капли пота, начало жечь глаза, но времени вытереть пот не было.
Надо сбавлять скорость дальше, немедленно. Она поглядела на индикаторы ДОМ. Все так же на 100 %… но скорость не падает.
– Васим, мы не тормозим! Что происходит, черт подери?
Васим принялся возиться с регуляторами.
– Блин, черт подери… баки ДОМ пустые!
Секундная пауза.
– ДМТ выключились.
На экране обзора появилась яма порта. Миновала метку и переместилась на другую сторону. Они перелетели и летели все дальше. А горизонтальная все те же семьдесят пять метров в секунду.
– Дарси, мы промахнулись… и топливо кончилось. Нам надо сделать новый виток…
– Мы не сможем сделать новый виток. У АГ питания не хватит.
Дарси помолчала.
– Садимся на поверхность.
– Мы не можем…
– Первые корабли это смогли!
– Ага, но с нашей горизонтальной скоростью…
– Сколько до противоположной стены кратера?
– От колонии до северной стены порядка двадцати пяти километров. Мы… это, на километр уже Лая перелетели. Двадцать четыре километра… уменьшается.
– Беру на себя АГ, – сказала Дарси.
Закрыла окна управления ДОМ и ДМТ. Все равно уже не работают.
– АГ сдал.
Дарси поглядела на экран. Высота один километр.
Пятьсот метров.
– Дарси!
– Что? – спросила она, поднимая взгляд.
Васим уже сел в кресло и пристегивался. А, точно. Дарси тоже села и пристегнулась. Бросила взгляд назад. Тудель и Фродж, как завороженные, смотрели на экраны.
Снова перевела взгляд на экран управления.
Высота четыреста. Двадцать три километра до стены кратера.
Под ними пронеслись плавильни, потом стройплощадка.
Дарси почувствовала кислый вкус в горле.
Триста метров.
Двести.
Она играла пальцами по регулятору АГ, включая и выключая его. Этот двигатель не был предназначен для точного маневрирования и реагировал с запозданием. Гудение нарастало и стихало, внутренности скручивало.
Сто метров.
На экране появилось черное пятно. Тень от «Вуки». Пятно тьмы, скользящее по поверхности и промышленным сооружениям, искривляющееся по мере того, как оно двигалось по неровностям ландшафта. Тень становилась все больше и наконец поглотила весь экран.
Дарси открыла другое окно и вывела изображение камеры переднего обзора. Белизна. Льдом покрыта. Переключила на другую.
Высота тридцать.
Впереди виднелось множество зеркал и паровых котлов на ухоженном поле, засыпанном мелким камнем. Одна из электростанций колонии.
Запищал сигнал разряда батарей.
Дарси выставила АГ на ноль. Башни электростанции неслись навстречу им. Внезапно зеркальные панели оказались уже не снизу, а справа и слева. Дарси не смотрела на приборы, даже на высотомер. Только на экран обзора. Прекрасно знала, что увидит. Десять метров, ну, двадцать, не больше.
Внезапный звук, издалека. Звон отражающих панелей, которые корабль сносил своим корпусом.
Громче и громче.
Над носом корабля взлетели вверх и в стороны обломки, кружась и сверкая в жестком свете Солнца. Корабль спустился еще на пару метров ниже, и отдельные куски алюминиевых панелей превратились в сплошную ударную волну из кусков металла, взлетающую над бортами и несущуюся над палубой.
А спустя секунду корабль потряс жесткий удар, вжав Дарси в кресло и пронзив болью ее спину.
Краем глаза Дарси увидела, как Тудель и Фродж рухнули на пол, будто их припечатало гигантской рукой.
Глухой, ужасающий скрежет. Корабль скользил по лунной поверхности, с равным успехом раздирая килем кабели возрастом в три года и камни возрастом в миллиарды лет.
Дарси глянула на экран.
Продольная тридцать метров в секунду.
Двадцать пять.
Ужасающий скрежет продолжался, заглушая собой все сигналы тревоги.
Волна обломков, идущая от носа, опала, а затем исчезла. Они миновали электростанцию.
Приближались скалы. Если они в них врежутся…
Об этом она даже думать не хотела.
Дарси сглотнула и ткнула в экран, включая АГ. Медлительный. Такой медлительный. Она ощутила, как ей скрутило внутренности, но корабль не пошевелился. А затем, прежде чем изображение с камеры успело измениться, она выключила двигатель. Антигравитационное поле усилилось, с запозданием.
Корабль приподнялся над поверхностью и проскребся по верхушкам скал. Где-то вдалеке раздался удар и скрежет рвущегося металла. У корабля сорвало руль. «Вуки» наконился вперед и снова упал на поверхность, ударившись в нее носом. От удара Дарси снова повисла на ремнях.
Скрежет стал громче. Дарси понимала, что ее корабль гибнет. Глянула на монитор. Горизонтальная скорость. Семь метров в секунду.
Половину экрана покрывали сообщения об отказах…
И тут погас свет, как погасли и все экраны. Мостик погрузился во мрак.
Они все еще скользили вперед, окруженные кромешной тьмой, под аккомпанемент грохота и скрежета.
Дарси сплела пальцы на груди.
– Господи, умоляю, Господи…
Включилось аварийное освещение, залив мостик красным светом, но экраны так и остались темными. Корабль скрипел и вздрагивал.
Васим протянул руки к замку ремней.
– Погоди!
Васим приложил палец к губам и кивнул в сторону МК. Дарси обернулась и увидела, что они лежат на полу кучей, пытаясь подняться.
Она кивнула и протянула руку к замку.
Раздался внезапный удар, громче предыдущих, и Дарси швырнуло вперед, на нейлоновые ремни. И все затихло. Затих скрежет, умолкли сигналы тревоги.
Корабль сел.
Они выжили. Непонятно как.
Но бой не окончен.
Дарси мгновенно расстегнула замок и ринулась к МК, несколько неуверенно, в условиях изменившейся гравитации.
Васим добрался до них первым и пытался вырвать винтовку из рук Фроджа. Тот вцепился в нее обеими руками. Не обращая внимания на это, Дарси доковыляла до Туделя. Тот пытался оторвать себя от пола. Не давая себе задуматься, Дарси замахнулась и ударила его ногой по голове. Выругавшись, Тудель схватил ее за ногу. Дарси вырвала ногу из захвата и ударила снова. На этот раз в полную силу. Тудель пытался защититься, но уже куда хуже, чем в первый раз. Еще один удар, и он осел на пол, обмякнув. Дарси наклонилась и вытащила из его кобуры пистолет. Наставила на Фроджа.
– Брось.
Фродж посмотрел на нее расширившимися глазами. Отпустил винтовку, и она оказалась в руках у Васима.
Спустя три минуты, когда Дарси и Васим едва закончили связывать двоих МК пластиковыми наручниками, открылась дверь, и вошли трое солдат, с оружием на изготовку.
2064: Земля, Вашингтон, Белый дом, Западное крыло, Ситуационная Комната
Всю работу на планшете он уже сделал, а решетка Фарадея в стенах и глушилки означали, что загрузить или отправить почту он не может. Другие – он редко встречался с ними взглядом – тоже либо читали, либо оглядывали помещение, убивая время.
Снова посмотрев на часы, он сдержал вздох. Уже больше часа, почти полтора.
Распахнулась дверь, вошли президент Джонсон и ее помощники. Генерал Рестиво встал, вместе с остальными.
– Я хочу услышать, как вы собираетесь исправлять проблему с Луной, – сказала Темба, оглядывая присутствующих.
Рестиво не знал, какого ответа она ждет, так что предпочел промолчать.
Президент снова оглядела присутствующих.
– Эй, кто-нибудь. У меня всего десять минут, так что лучше бы вы начали отвечать.
Первым заговорил помощник. Нога попала в медвежий капкан. Чужая.
– Мэм, вы сказали «исправлять», что именно вы…
Темба хлопнула в ладоши.
– Люди! Я ясно выразилась?
Рестиво понял, что это не вопрос.
– У нас серьезные проблемы с бюджетом… благодаря моим предшественникам.
Последнее слово прозвучало как ругательство.
– Медицинское сообщество готово забастовать, ветроэлектростанции строятся с опозданием, Калифорнии требуется финансирование на восстановление от землетрясения. Нам нужны решения, немедленно.
Рестиво подметил, что она не упомянула о выборах.
Президент оперлась ладонями о стол, наклонившись вперед, агрессивно, и выглядела как питбуль, несмотря на женственный вид и костюм на заказ от Эллисон Меррилл.
– Немедленно!
Она оглядела сидящих стальным взглядом и вдруг улыбнулась.
– Итак, господа, рассказывайте, как вы собираетесь это сделать.
Боннер прокашлялся и заговорил:
– На последней встрече мы говорили о том, как мы уничтожили спутники. С тех пор мы развили успех – захватили несколько нелицензированных грузовых кораблей у берегов Юго-Восточной Азии и Африки. Большая их часть оказалась ложными целями, но некоторые достижения у нас теперь есть.
Темба повернулась к нему:
– Что вы называете достижениями?
– Если позволите, лучше я включу видео, – ответил генерал Боннер.
Президент кивнула, и Боннер коснулся своего планшета.
Рестиво подался вперед. Вот это уже интересно. Он-то сосредоточился на поставленной ему задаче, его люди, группа Дьюитта и другие уже тренируются и скоро будут готовы к инфильтрации. Понятно было, что в игре не только он, и сейчас он это узнает.
Мигнули стенные экраны. Видео, темное и нерезкое, от плохого освещения. Несколько десятков солдат вели полужесткие надувные катера к темному силуэту грузового корабля. Потом новая сцена: десантные катера прицепились магнитными замками к корпусу корабля, солдаты при помощи бесшумных гранатометов на сжатом газе выстрелили вверх штурмовые лестницы.
Поднялась передовая группа и тут же спустила канаты для подъемников, чтобы поднять на борт альтернативно годных солдат и снаряжение.
Следующая сцена, снятая снизу, вероятно, с одного из катеров. Палуба грузового корабля залита светом прожекторов.
Кто-то – экспат? – кричит солдатам в громкоговоритель: «Эй, на палубе, назовитесь… и сдавайтесь!»
Рестиво вытянул шею, но видео было снято в 2D, и смена перспективы не позволила ему увидеть, что происходит на палубе.
Снова разрыв, странный гудящий звук. Проблема с видео или…
Он наклонился вперед. Да, оно.
Вода вокруг корабля и надувных катеров покрылась резкой рябью, а затем катер, на котором находилась камера, отбросило в сторону. Камеру вертело, она показывала то ночное небо, то океан, то ярко освещенный корабль.
Вот оно, наверняка. Антигравитационный двигатель. Рестиво тряхнул головой. Новая технология. Он с трудом помнил прежние времена, свою юность, когда новые технологии, новые веб-сайты, новое все неслось семимильными шагами, пока этот разрушающий рабочие места фермент не был усмирен, с созданием БПИ.
Идеи новых технологий стали редкими, будто единороги. И вот теперь он снова видит это, новую технологию, никем не лицензированную, не спланированную, дестабилизирующую.
Очень, очень странно.
Качка прекратилась, изображение стабилизировалось. Рестиво прищурился. Что он видит перед собой? Море, небо, но все наклонено под каким-то странным углом. И тут его глаза приспособились, и он увидел смысл всего этого. Ну, не то чтобы «смысл», поскольку то, что он видит, невозможно. Тем не менее…
Он смотрел на огромную впадину в океане шириной в сотни метров. Будто в поверхность вдавили невидимую чашу, вытеснив тысячи тонн воды и образовав идеальную полусферу.
Камера катера автоматически сфокусировалась на корабле. Прожектора все так же горели. Грузовое судно… Рестиво протер глаза. Грузовое судно висело посередине полушария. И его киль был уже в десятках метров выше края.
Загадочное гудение становилось все громче, и корабль начал подниматься. Уже метров на тридцать – нет, на пятьдесят – вверх.
На экране было видно, как с борта корабля падают какие-то маленькие объекты, странно, по диагонали.
Рестиво прищурился. Нет, это не оборудование. Это солдаты – солдаты его страны, – которых выбрасывало с палубы силой антигравитационного двигателя. Падать им было высоко, и он понял, что эти мужчины и женщины наверняка погибли. Стиснул зубы.
Огромный корабль медленно набирал скорость. Камера поворачивалась вверх, следя за ярко освещенным кораблем, уходящим в темное небо. Небольшой катер окатило волной, на мгновение экран потемнел. Камера снова сфокусировалась на уходящем в небо грузовом корабле. Он превратился в яркую точку, и…
Боннер остановил видео и оглядел собравшихся.
– На корабль высадились шестьдесят солдат. Многих членов штурмовой группы сбросило в воду в результате работы антигравитационного двигателя. Мы проанализировали видео и идентифицировали тела – и части тел. Пока что удалось идентифицировать тридцать девять человек, погибших при штурме. Остался двадцать один человек.
– Вероятно, некоторым солдатам удалось попасть внутрь корабля, прежде чем он оказался в вакууме, но этого мы знать не можем. Если кому-то из солдат удалось попасть внутрь, мы не знаем, смогли ли они захватить корабль или экспаты взяли их в плен.
Президент внимательно слушала его, безучастно кивая, но на последней фразе помрачнела.
– Что вы имеете в виду: «не знаем, смогли ли они захватить корабль»? Генерал, вы сказали, цитирую, «некоторые достижения». Это и близко не кажется мне успехом – скорее несоответствием занимаемой должности.
Она жестко поглядела на Боннера.
– Мне необходимо, чтобы это было сделано, вне зависимости от того, кому я это поручу.
Рестиво оцепенел. Он, как и все, смотрел на Боннера.
Четырехзвездочный генерал явно не растерялся от такого выпада. Загадочно. Какой смысл в том, что Боннер показал это видео, рассказал про солдат, которые погибли или попали в плен, представив это как успех, а теперь даже не ответил на прямой выпад? Боннер слишком хорошо разбирается в вашингтонских играх, чтобы…
И Рестиво понял. Боннер позволил президенту подумать, что он прокололся, разозлиться и встревожиться. Давление, ослабление. Если выдать ей сначала хорошие новости, а потом плохие, она забудет о хороших спустя мгновение. У Боннера есть туз в рукаве. Наверняка.
Есть причина тому, что у Боннера на погонах четыре звезды, а у него всего две. Вот эта самая. Таковы здешние правила игры.
И тут Боннер заговорил:
– Да, мэм. Так точно. Я понимаю, что этот штурм – совсем не то, на что мы надеялись.
Он сделал паузу, наращивая напряжение.
– Но были и еще два штурма.
Рестиво улыбнулся про себя. Можно было догадаться.
– Вторая группа также десантировалась на корабль и смогла захватить его, прежде чем экспаты подняли его, – продолжил Боннер. – Учитывая вероятность того, что члены первой группы…
Он кивнул в сторону остановившегося видео.
– …были взяты в плен или захватили корабль, но все равно были обречены на полет к Луне, я дал второй группе разрешение на взлет. Главное: вторая группа достигла успеха. В настоящее время шестьдесят наших солдат летят к Луне.
Он поглядел на президента. Та сияла. Рестиво покачал головой, с завистью и уважением. Боннер провернул все по первому классу.
Да и на улыбку президента стоило посмотреть. Широкая и совершенно искренняя. Надо признать, несмотря на ее вспыльчивый нрав и резкие слова, улыбалась она великолепно. Будто светлее стало. Рестиво понял, не умом, а нутром, почему ее ток-шоу были настолько популярны и почему она ворвалась в политику, словно метеорит. Ее харизма, когда она решала ею воспользоваться, неотразима.
Президент хлопнула ладонями по столу красного дерева.
– Вот такие новости я рада слышать!
Генерал Боннер сдержанно улыбнулся, кивнул и продолжил:
– Есть и другие, мэм.
Рестиво моргнул, в удивлении. Он думал, что у Боннера есть туз в рукаве, но не думал, что два.
– Мы захватили третий корабль, «Синь Сан-Диего», и не только арестовали команду, но и запустили на борт инженеров, которые сейчас разбирают и изучают антигравитационный двигатель.
Улыбка президента Джонсон стала еще ярче, насколько это было возможно, и она откинулась на спинку кресла.
Напряжение спало, и Рестиво видел, что это радует не только его.
До тех пор, пока президент Джонсон не помрачнела и не повернулась к нему:
– А чего достигли вы?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, на поверхности
Какого черта? Неужели Дарси ухитрилась перепрыгнуть через них? Майк сбавил скорость, выехал на пандус, объехал обломки оборудования, а часть столкнул. Добрался до верха. Вот он. «Вуки». Помятый, изодранный, лежащий на борту. Надстройка цела. Майк выдохнул. Быть может, с ней все в порядке. Он посмотрел назад и увидел движущиеся следом строительные машины по дороге среди моря разрушений, которую он расчистил.
Включив скорость, Майк съехал с пандуса и подъехал к «Вуки». В дюжине метров от корабля вдавил тормоз, и впереди поднялось облако серой пыли. Механизмы машины еще выключались, когда он дернул большой красный рычаг аварийной декомпрессии. Распахнул внутреннюю, а потом и наружную дверь шлюза.
Спрыгнув на поверхность, Майк поглядел на корабль. Лежащий на боку «Вуки» возвышался над ним, повреждения стали видны еще лучше. Содранные, будто фольга, листы обшивки, вывалившиеся наружу батареи, огромные почерневшие медные кабели, торчащие из дыр.
Обломки солнечной электростанции, через которые ему только что пришлось проехать, – ничуть не меньшие потери в материальном плане, но у него не было эмоциональной привязанности к чьей-то электростанции. А вот «Вуки»… когда-то «Вуки» был его кораблем. Нахлынули воспоминания: как он первый раз его увидел, ржавеющего в порту во Вьетнаме, как они грузили через борт первую ГПМ, как целыми днями работали в примитивных скафандрах, которые сделала Катерина Дайкус, как спали вповалку в тесноте первых тоннелей.
Даже до нынешнего крушения «Вуки» был старым и потрепанным кораблем. А теперь – полная развалина. Ему больше никогда не летать. И все равно он прекрасен.
– Майк? – окликнул его Уэм по радио.
Майк обернулся. Рядом остановились первые машины Бригады 26, а новые все подъезжали. Уэм махал ему рукой, с первой батарейной машины. Подъезжали пассажирские машины, краулеры и вседорожники. Стрелковый клуб.
Майк переключил рацио на трансляцию.
– Ребята, вот наш план.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, мостик корабля «Вуки»
Перед глазами плыло. Она моргнула, но лучше не стало. Холодная сталь, коснувшаяся лица. Что-то течет по шее. Она коснулась шеи рукой. Кровь. Рассечение над ухом. Она слышала, как МК разговаривают, но не могла разобрать слов. Внезапно ей заломили руки за спину.
В голове немного прояснилось.
– …на брифинге говорили, что у экспатов есть связи с ополчениями Техаса и Аляски. Так что они могут быть вооружены, – говорил Фродж.
– У них никакой организации, – возразил другой МК. – Они не смогут оказать сопротивление.
Дарси попыталась перекатиться на спину, чтобы увидеть, кто это говорит, но ей в спину между лопаток уперся ботинок.
– Сержант Слэттери, ты и твоя группа – на охрану шлюзов, – приказал Тудель.
– Как я…
– Там увидишь. Если есть механический запор, закрываешь, если нет, подпираешь, прихватываешь сваркой, что угодно. А потом – охраняешь.
Взгляд Дарси сфокусировался на полу, в нескольких сантиметрах от ее лица, и она увидела кровь. Услышала, как Слэттери и еще несколько человек ушли.
Тудель снова заговорил:
– Энворд, Хамид, охраняете пленников…
Его слова прервал слабый звук взрыва. Дарси нахмурилась. Что происходит? Взорвался топливный бак одного из ДМТ, из-за удара? Нет, погоди, все баки пустые. Так что же…
Нет, это не может быть Майк. «Вуки» еще всего три или четыре минуты как на поверхности. Наверное, Майк еще даже не знает, что «Вуки» упал.
Еще один взрыв.
Дарси улыбнулась и тут же вздрогнула от боли в ране. Наверняка он. Может, кто-нибудь увидел ходовые огни? Она повернула голову и увидела лежащего рядом Васима, связанного, как и она. Встретившись с ним взглядом, приподняла брови, превозмогая боль.
Глаза Васима расширились.
Третий взрыв.
– Что происходит?! Будь оно все проклято на хрен! – заорал Тудель. Умолк, а потом Дарси почувствовала, как ее пнули ногой в зад. – Эй, ты… ты можешь связаться с экспатами?
Дарси оглядела залитый красным светом аварийного освещения мостик. Управление выключилось, батареи на нуле.
– На корабле нет питания, так что рация…
– Ты имеешь для нас хоть какую-то ценность до тех пор, пока можешь что-то придумать.
Дарси сглотнула.
– Погоди! Да! У меня есть телефон. Наверное, он сможет поймать…
Тудель принялся расхаживать туда-сюда.
– Свяжись с главным, кто там у вас. Скажи им, что у нас за… пленные.
– Мне нужны свободные руки.
Рывок, и ее руки освободились. Дарси оперлась о пол и встала, пошатываясь. Голова все еще кружилась от удара. Похлопала по карманам. Где же телефон? Не в кармане… был в сумочке, а она…
Дарси поглядела на шкафчики у противоположной стены, и ее вдруг ошеломила нынешняя ситуация. Еще в понедельник «Вуки» был в Порту Лая. Она вошла на мостик, положила сумочку в шкафчик, а потом начала предстартовую подготовку, вместе с Васимом. Всего… сколько? Шесть дней назад? Будто в прошлой жизни, в другом мире.
Тудель продолжал смотреть на нее, и она отбросила эти мысли.
– Мой телефон в сумочке, в шкафу. Я…
Тудель мотнул головой:
– Нет. Ты…
Он показал на одного из МК.
– …достанешь.
Дарси показала на нужный шкафчик. Солдат достал сумочку и принялся в ней рыться. Выкинул на пол пачку гигиенических прокладок, потом флакон с лекарством. Выудил тубу, выставил перед собой… Дарси отвернулась и покраснела. А потом на смену стыду пришел гнев. Как он смеет?
МК нашел телефон и кинул его ей. При низкой гравитации сноровка подвела его, и Дарси пришлось высоко поднять руку, чтобы поймать телефон в воздухе. Она включила его и нажала кнопку быстрого вызова, звоня Майку.
Как далеко «Вуки» от ближайщей вышки? Нормальный ли здесь сигнал? Телефон дал один гудок, потом второй. Дарси посмотрела на Туделя. Тот мрачно глядел на нее. Что, если Майк не ответит? Ее жизнь зависит от того, решит ли Тудель, что она дозвонилась. Так что, если не ответит, придется сделать вид, что она разговаривает. Она может…
Майк ответил:
– Дарси?
Голос серьезный. Решительный.
– Майк? Я…
– МК тебя слышат?
– Да. Я…
– Объясни ему условия, – сказал Тудель. – Что бы там ни были за взрывы, пусть прекращают. Если его люди подошли, пусть отзовет. И пусть перезарядят нам батареи, срочно. Иначе у них будут проблемы.
– Майк, главный МК говорит, что если поблизости силы с Луны, они должны отойти от корабля. И нужно перезарядить батареи «Вуки», или… или будут проблемы.
Майк проигнорировал ее слова.
– Команда… вы все в плену? Без оружия?
Дарси посмотрела на Туделя. Сможет ли она ответить Майку так, чтобы Тудель не понял, о чем ее спрашивают? Да. Сможет.
– Да, Майк, полная перезарядка. Чтобы хватило вернуть всех нас на Землю.
– Все члены экипажа в одном помещении?
Дарси сделала паузу.
– Да, он всерьез говорит.
– Есть ли МК в помещениях, отдельно от заложников?
– Нет, Майк, он не шутит.
– О’кей, Дарс, тебе нужно постараться, чтобы команда оказалась отдельно от МК. Так, чтобы вас отделяла от них прочная дверь.
Дарси сглотнула. И как ей теперь ответить? Надо сказать Майку, что она не может этого сделать, но так, чтобы Тудель не понял. Она открыла рот, закрыла, снова открыла. Посмотрела на Туделя. Тот глядел на нее с подозрением. Потом наклонился и выдернул телефон из ее руки.
– Кто это?
Телефон у Туделя, но теперь Дарси знала, что нужно Майку. Огляделась. Все члены экипажа «Вуки» здесь, большая часть МК в коридорах, охраняют шлюзы. Но Тудель и еще двое МК здесь, на мостике. Как?
Тудель говорил по телефону.
– Нет, на хрен. У меня заложники.
Помолчал, слушая.
– Нет.
Снова слушает.
– Нет.
Покачал головой.
– Ага, могу доказать. Выставлю одного в шлюз без скафандра, и если через пять минут не получу то, что требую, откроем наружную дверь.
Молчание.
– Пять минут.
Сложил телефон и убрал в карман. Повернулся к Дарси:
– Ты.
Дарси похолодела. Мгновение ей казалось, что Майк всем командует, что он все продумал, что опасность миновала, или, если не миновала, то почти. Но нет. Ее все так же окружают непредсказуемые безумцы.
Она почувствовала, как на лбу выступил холодный пот.
– Нет, погоди. Погоди, нет! Ты не можешь так сделать. Майк зарядит батареи, но за пять минут…
– Заткнись, – буркнул Тудель. Дернул подбородком в сторону двоих МК. – Энворд, Хамид – все пленники связаны?
– Да, сэр, упакованы.
– О’кей, берите ее и тащите в шлюз.
– Нет, нет! – завопила Дарси.
Ее схватили за волосы на затылке и силой опустили ей голову.
Тудель вышел в коридор первым, Энворд и Хамид – следом, таща Дарси. Она споткнулась о порог герметичной двери. Удержалась на ногах.
– Это нехорошо, слушайте, вы же… – начала умолять она.
Ударная звуковая волна, будто удар под дых, сзади. Ее обдало горячей липкой жидкостью. Она не успела понять, что это, и по ней ударил второй такой же звук. Винтовочный выстрел? Потом третий. Волосы стали липкими, горячими и тяжелыми, от крови и мозговой ткани, будто их на ней оказались галлоны. Дарси судорожно вдохнула, готовая завопить, и тут тела Энворда и Хамида навалились на нее. Шедший впереди Тудель обернулся, что-то увидел позади нее и побежал вперед, низко пригнувшись. Дарси вдруг почему-то вспомнила, что у него ее телефон.
– Вперед! – крикнул кто-то.
Что? Куда?
Снова выстрелы, будто удары кувалдой, и она ощутила – ощутила, буквально, – как мимо нее пролетели пули. Тудель добежал до конца коридора и свернул за угол.
Сдержав крик, Дарси обернулась. Трое, в скафандрах и с винтовками. Лицевые щитки откинуты, но она не узнала лица… но узнала эмблему на скафандрах. «Ред Страйп».
– Все пленники в этом помещении? – спросил один из мужчин.
Дарси едва дышала. Провела рукой по лицу. Кровь. Посмотрела на два тела на полу, практически обезглавленные…
– Мисс Грау! – крикнул мужчина в скафандре «Ред Страйп». – Все пленники здесь?
Она услышала выстрелы где-то внутри «Вуки».
Оторвала взгляд от окровавленной ладони.
– Да. Стойте! Все, кроме капитана Кира, он…
– Мы его нашли. Это герметичный отсек?
– Да. Это вахтенная, но есть еще…
– Потом!
Мужчина в скафандре подтолкнул ее к двери ладонью в перчатке под зад.
Она снова споткнулась о переборку, обернулась и увидела позади троих четвертого, смотрящего в сторону. Скафандр… она знает этот скафандр.
– Майк! Майк, это…
Майк обернулся:
– Дарси!
По коридорам снова донеслись звуки выстрелов.
– Майк, все… – закричала Дарси.
Майк мотнул головой:
– Времени нет.
– Майк, погоди! Я…
Один из мужчин втолкнул ее на мостик. Она опять споткнулась и упала на пол.
– Рви аварийный! – крикнул кто-то у нее за спиной.
Дверь с лязгом захлопнулась. И замок закрылся, со скрежетом.
Спустя секунду она услышала взрыв, за которым последовало завывание ветра.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, аффинажный завод «Голдуотер»
– Как долго придется вводить в строй новые насосы для хлора? – спросил он.
– Еще шесть часов, если других проблем не возникнет, – ответил Ганс, главный химик. – А проблемы могут возникнуть. Я уже говорил Дэвиду, что так нельзя вести миллеровский процесс. Мы можем понизить температуру газа и повысить давление, и тогда…
Даррен поднял руку:
– Вот только не заставляй меня это решать. Сам знаешь, я выпал из темы лет на десять. Я вам доверяю, обоим.
Судя по выражению лица Ганса, слова Даррена его не обрадовали, но он никогда не был доволен и, наверное, не будет. Перфекционизм заставляет его искать ошибки везде. Но именно благодаря его перфекционизму все работает идеально. Единственный побочный эффект – постоянные споры с другим химиком.
Арнольд прокашлялся, и Даррен повернулся к нему:
– Да, Арнольд.
– Босс, мы можем поговорить? Не здесь.
Даррен снова повернулся к Гансу:
– С хлором хорошо сделано. Обеспечь, чтобы все работало.
Он похлопал мужчину по плечу. Тот хмыкнул в ответ. Даррен вышел с поста, следом за Арнольдом.
– О’кей, Арнольд, в чем дело?
– «Вуки»… это корабль «Пятого Кольца»… сел, аварийно. Его захватили МК. Начинается война. Я говорил с Реджи, он закрыл хранилища и вызвал вторую смену охраны, но нам надо начинать выполнять наш план по…
– Пока нет.
Арнольд провел ладонью по лысой голове.
– Даррен, боюсь, ты не понимаешь серьезность ситуации. Все по-настоящему, и я…
Даррен пристально посмотрел на него.
– Арнольд, ты когда-нибудь видел, чтобы я не обращал внимания на угрозы?
Арнольд сжал губы.
– Нет, но…
– Тогда доверься мне. Я уже работаю над этим.
– Я не вижу, чтобы ты над этим работал.
– Если ты мой советник, это не значит, что тебе должно быть известно все. И ты это знаешь. Иногда планы должны храниться в тайне.
Даррен помолчал.
– Кроме того, я уже говорил с Реджи на прошлой неделе. Три дня назад он начал нанимать дополнительную охрану.
– Это хорошо, но этого недостаточно…
Даррен приподнял брови.
– Арнольд, это мне решать.
Арнольд снова сжал губы, явно не согласный с ним.
– Даррен, будет война. Она уже почти началась.
– Думаю, ты прав, – ответил Даррен и вздохнул.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, мостик корабля «Вуки»
Проклятье! Дверь еще не закрылась. Ларри навалился на дверь. Раздался лязг, и она наконец закрылась. Ларри дернул за рукоятку ручного запора.
Услышал взрыв внизу. Хотел уже отругать Иге за спешку, но не было времени. Хлопнул по кнопке на боку шлема, и щиток закрылся.
И тут же подул сильный ветер. Ларри огляделся в поисках, за что бы схватиться. Вот, труба. Он схватился за нее рукой в перчатке, а второй начал возиться с поясом.
Услышал выстрелы сквозь шум ветра.
Ветер становился все сильнее. Ларри протянул свободную руку вниз, схватил карабин и пристегнулся к трубе. Поглядел вперед, убеждаясь, что двое его товарищей тоже пристегнуты. Хорошо.
Завывал ветер, уходил воздух из коридоров, лестничных шахт, аварийного горнопроходческого шлюза, который они приварили к корпусу корабля. Ураган едва не снес Белло, но страховка удержала его.
Еще пара выстрелов, еле слышные в разреженном воздухе. Затем выстрелы прекратились.
Ларри пришла в голову мысль. Он улыбнулся и поделился ею с Иге и Брауном, по радио.
– Не ходи без скафандра на перестрелку в космосе.
Услышал в ответ смешки.
Загерметизированное пространство внутри «Вуки» огромное, но аварийный шлюз, который они приварили к корпусу, рассчитан на двух человек в бронированных скафандрах и третьего на носилках. Откроешь дверь – и весь воздух очень быстро выйдет. Очень скоро…
В шлеме Белло пискнул сигнал тревоги. Он посмотрел на индикатор. Давление 0.05. Он отстегнулся от трубы.
– Посмотрим, сможем ли взять кого-нибудь из них живым.
Ларри стряхнул с плеча окровавленного МК, одетого в темно-серую маскировочную форму, поймал руками. Фельдшер в скафандре внутри шлюза кивнул, и Ларри неловко кинул МК вперед. Фельдшер поймал тело, пошатнувшись от инерции большой массы, и положил его на пол. Ларри отошел в сторону, пропуская Иге, который швырнул второго МК. Фельдшер поймал его и ткнул кнопку. Дверь шлюза мгновенно закрылась.
Ларри пошел обратно внутрь «Вуки» – искать выживших. Раздался голос фельдшера по радио:
– Уже четыре минуты прошло, можете заканчивать.
Не обращая на его слова внимания, Ларри пошел дальше, следом за Иге. Ага, те, кто еще остался в вакууме, скорее всего, мертвы. Но «скорее всего» не означает «точно», а еще они до сих пор не нашли ни одного офицера.
Смотрел по сторонам. Зрелище его радовало.
На границе тени, отбрасываемой кораблем, стояли члены его стрелкового клуба, в скафандрах и с винтовками на ремнях, перешучиваясь и обсуждая выполненную работу.
Чуть дальше машины горно-спасательной службы медленно ехали к шлюзам, везя в колонию найденных МК.
А дальше по всей поверхности раскинулись сооружения колонии – плавильни, солнечные электростанции, заводы.
Враг разбит. Его люди – герои. Дарси и остальные члены экипажа в безопасности, на мостике, и скоро будут здесь.
Перед ним простирался город. Его город. В здравии, радости и безопасности. Он не принадлежал ему, вовсе нет. Но он его построил. Некоторые его части – в буквальном смысле слова, но, по большей части – в переносном. Солнечные батареи, солнечные плавильни, отвалы породы – даже вон то еле заметное движение в горах на севере, где вела разработки компания Даррена Холлинза. Все это. Все это появилось, потому что он…
Движение. На поверхности двинулась черная тень, отбрасываемая с борта «Вуки».
А, второй кран заработал. Обернувшись, Майк смотрел, как движется стрела крана старого корабля. Техники сумели запитать кран от машин с аккумуляторами, стоящих на поверхности.
Стрела остановилась, и желтый спредер начал опускаться. Майк смотрел на него. Поравнявшись с ним, спредер продолжил опускаться, и Майк перегнулся через планшир. На поверхности стоял большой транспортер, в кузове которого был аварийный шлюз. Хорошо. Дарси и остальные на мостике, воздуха им хватит еще на час-два, но чем раньше они присоединят аварийный шлюз, тем быстрее смогут выбраться.
Кстати, насчет Дарси. Надо ей позвонить, сказать, что шлюз уже почти готов. Он вывел на экран шлема интерфейс телефона. Спредер остановился. Стропальщик связался с Бертом и сказал, что надо сдать на метр влево и два метра вперед. Спустя мгновение Берт все сделал. Не обращая внимания на открытый интерфейс телефона, Майк улыбнулся. Вот этот самый кран выгружал на поверхность его первые ГПМ, столько лет назад. Прошло десять лет, а он все работает, пусть и корабль, на котором он стоит, уже погиб.
– Ты хорошо пожила, девочка моя.
– Что такое, Майк? – окликнул его Берт.
Майк кашлянул.
– Да ничего. Подъем нормально идет?
Стал ждать ответа.
– Берт? Ты меня слышишь? Кран в порядке?
Нет ответа. Что такое? Он поглядел на поверхность, на людей у транспортера: быть может, кто-то махнул рукой крановщику, чтобы прекратить подъем? Нет. Все стоящие – рабочие, члены стрелкового клуба, пара фельдшеров – все замерли и смотрели на него.
Погоди-ка.
Не на него.
За него.
Майк обернулся.
Позади него, позади «Вуки», над поверхностью Луны повис другой корабль.
…и у ближнего планшира стояли десятки солдат в скафандрах, наставив винтовки на него и на остальных.
МК захватили не один корабль.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, поверхность Луны, палуба корабля «Вуки»
– Всем положить оружие на землю, отойти от него и лечь лицом вниз.
Майк посмотрел на корабль. Множество вооруженных людей. Больше дюжины – человек двадцать, не меньше.
Он прикинул свои шансы.
Учитывая расстояние, сложность стрельбы в скафандре, работающий АГ-двигатель, который исказит траекторию выстрелов, одному стрелку точно по нему не попасть. Но вот если они начнут стрелять все разом, есть хороший шанс, что кому-то из них повезет.
Нет, было бы глупо нарываться. Безопаснее всего сдаться.
Будь он проклят, если он сдастся. Никому, а в особенности этим ублюдкам.
Майк смотрел на МК. Стволы их винтовок были направлены на него, и он понимал, как все глупо обернулось. Просто глупо. Ему не выбраться.
Сделав глубокий вдох, он пригнулся и побежал.
Вернее, попытался побежать. Медленно, слишком медленно. Проклятье!
Скафандр мешал бежать. Вшитые в рукава и штанины тросики натягивались и ослабевали, задавая ритм ходьбы, такой, чтобы не подпрыгивать вверх в условиях лунной гравитации. И мешая бежать.
Черт! Проклятье!
До двери мостика не один десяток метров. МК уже поливали его пулями, пытаясь попасть. Майк наклонился вперед, борясь с неуклюжим скафандром. Увидел краем глаза, как что-то ударило в палубу впереди. Потом еще раз. Они стреляют.
Блин! Еще пару метров!
Еще один удар в палубу, а потом рывок у локтя. В него попали. Спустя мгновение сигнал тревоги оповестил его о том, что он и так знал. Майк еще сильнее наклонился вперед, изо всех сил стараясь пригибаться к палубе. Если подпрыгнет высоко, он труп.
Пули продолжали бить в палубу, а он бежал.
…и наконец оказался в темноте, в шлюзе, отгороженный от солдат МК стеной. Хоть на время. Внешней двери нет, остались лишь оплавленные огрызки петель. Вот как МК вломились внутрь. Освещения нет, панель управления тоже темная. Надо залепить скафандр, но не сейчас. Сначала надо, чтобы между ним и эмкашниками был хороший слой стали. Майк включил фонарь скафандра и нашел ручку аварийного открытия шлюза. Рядом с ней какое-то пятно. Засохшая кровь? Не обращая на нее внимания, Майк принялся крутить штурвал. Крутанул с десяток раз и навалился на дверь.
Дверь открылась, Майк вошел внутрь и закрыл ее за собой. Фонарь осветил коридор. Погасли даже красные фонари аварийного освещения: батареи сели.
Писк сигнала тревоги превратился в непрерывный визг. Майк сунул руку в поясной карман, вытащил заплатку и прилепил на дырку. Сигнал тревоги стих.
Он огляделся. И что теперь?
Считаные секунды назад он думал, что предусмотрел все, а теперь ему приходится бегать, прячась от корабля, в котором полно МК.
В шлеме снова заговорило радио:
– Слушайте, идиоты, у нас численное преимущество. Мы уже четверых пристрелили и можем убить всех остальных, прежде чем вы добежите до вашего города. Так что бросайте оружие, и мы оставим вас в живых. И ты, который внутри корабля, – выходи с поднятыми руками.
Блин.
Они убили ребят из стрелкового клуба. И собираются взять остальных в заложники.
Но все хуже, намного хуже.
Он думал, что МК захватили только «Вуки». Это не так. Если они захватили два корабля, то могли захватить и четыре. Или десяток. А это значит, что у них есть АГ-двигатель.
У него все похолодело внутри.
Он знал, что война неизбежна и что она начнется скоро. Он говорил это всем, но даже друзья называли его параноиком, когда он говорил, что война начнется в течение пяти лет, а не через десять-пятнадцать, как думали все остальные.
Пять лет – уже скверно. Пяти лет им едва хватило бы, чтобы нарастить население, вооружиться, подготовиться.
Но война оказалась не через пять лет в будущем. Она началась. Уже.
Майк прервал себя. О стратегии надо будет думать позже. Сейчас надо думать о тактике.
О’кей. Думаем. Что происходит снаружи? Он должен узнать это.
Мостик. Сможет ли он получить доступ к камерам? Да. Погоди-ка, нет. Мостик загерметизирован, он не сможет туда войти. Кроме того, питания нет…
Стоп. Кран. Питание от машин с аккумуляторами. Майк развернулся и побежал к лестнице. Ринулся вверх. Дверь на пост управления краном открыта, из нее в коридор лился свет. Майк добежал до двери. Внутри за пультом сидел Берт Аншо, в скафандре, за пультом крана.
– Берт, что с камерами?
Берт дернулся и резко развернулся к нему в кресле.
– Иисусе! Майк! Не слышал тебя! Это… когда я садился, большая часть камер была льдом покрыта, но те, что на солнце, теперь оттаяли. Другой корабль на двенадцать часов.
Майк оперся рукой на спинку кресла и посмотрел на монитор.
Второй корабль, обозначенный на мониторе как «RTFM/Fifth Ring Shipping», опустился на поверхность рядом с «Вуки». Берт переключился на другую камеру. Майк увидел пространство между двумя кораблями.
Рабочие бригады и члены стрелкового клуба стояли на коленях в лунной пыли. Позади них выстроились с десяток других людей, с зелеными повязками на плече и винтовками в руках. Майк увидел, как кран RTFM опускает платформу.
Майк выругался. МК взяли заложников и решили удерживать их и дальше.
– Что мы можем сделать, чтобы остановить их?
Берт поглядел через плечо.
– Мы сидим на старой развалине, без батарей и оружия. Мы ничего не можем сделать.
Проклятье!
Должно же быть что-то, что можно сделать. Хоть что-то. Майк вывел на индикатор скафандра интерфейс телефона, увидел номер Дарси, по которому он так и не позвонил. Стер. Надо поговорить с Уэмом. Уэм сможет привести других ребят из стрелкового клуба…
Нет. Слишком долго.
Что насчет АГ-двигателя «Вуки»? Если он сможет дать импульс, может…
Нет, даже если АГ-двигатель работает, после удара у машин с аккумуляторами кишка тонка его запитать. Кроме того, управление АГ идет с мостика, а здесь только управление кранами.
Кранами!
– Берт, мы можем захватить краном RTFM и не дать ему взлететь?
Берт мотнул головой.
– У нас на кране спредер, мы можем ухватиться за планшир или что-то в этом роде. Даже если это сработает, когда RTFM начнет подыматься, наши тросы порвутся, как резинки.
– Проклятье. Погоди. У нас стоит спредер. Мы можем захватить им их двигатель?
– Нет, АГ спрятан под грузовыми контейнерами, глубоко.
– Спрятанный где?
– Как обычно. АГ внизу, контейнеры с ДОМ и ДМТ поверх него.
Майк замер. На его лице появилась улыбка.
– О’кей, тогда план такой…
Берт провел руками над пультом управления.
– Чертовы перчатки! Я…
– Ты сможешь, Берт. Легко и изящно.
Берт снова ткнул пальцами в клавиатуру. Майк поглядел на экран. Камера на стреле крана показывала изображение RTFM. Стрела замедлила ход, а затем остановилась. Под ней на палубе корабля стоял контейнер. Почти в центре экрана, но не совсем.
Берт поигрался с кнопками. Два метра влево, один вперед. Грузовой контейнер почти в прицеле. Тот самый. Странные трубы и круги на его поверхности. Двигатель орбитального маневрирования.
Еще одно прикосновение к пульту, и прицел засветился зеленым.
– Есть!
Спредер начал опускаться, изображение увеличивалось так, что кружилась голова. Затем экран почернел. Прицельная метка мигнула, появился сигнал ЗАХВАТ.
Майк хлопнул Берта по плечу. Он это сделал!
Берт обернулся:
– Ну что, подымать?
Майк покачал головой:
– Пока нет. Зацепи другой третьим краном.
– Будет сделано, босс, – ответил Берт и принялся за дело.
Майк начал листать меню интерфейса шлема. Связь. Телефон. Трансляция. Включил, прокашлялся.
– Вниманию угонщиков. Мы зафиксировали ваш корабль. Если попытаетесь взлететь, оторвем вам двигатели.
На другом экране Майк увидел, как поворачивается третий кран.
– Вы немедленно отпускаете всех заложников.
Камера третьего крана сфокусировалась на другом грузовом контейнере, и изображение начало увеличиваться.
Прицельная метка позеленела, а затем появился сигнал ЗАХВАТ.
Майк ждал, когда ответят МК.
– Слушаю.
– Ты тот, кто по радио угрожал?
– Да.
– Кто ты такой?
– Майк Мартин.
Секундное молчание.
– О’кей, Мартин, мы знаем, кто ты такой. Убирай свой кран от корабля и отпусти захваченных тобой солдат. Немедленно.
– У нас нет никаких солдат, – ответил Майк, блефуя. – Все угонщики «Вуки» погибли, когда мы взорвали шлюз. Я повторяю мои требования. Освободите всех заложников, иначе мы оторвем ваши двигатели.
Снова молчание.
– Наши пленники – контрабандисты и террористы, пойманные с нелегальным оружием в руках. Они пленники по закону. У тебя тридцать секунд на то, чтобы убрать краны.
Майк улыбнулся. Эмкашник купился на его блеф. Сработало. Половина дела сделана. Теперь надо только освободить заложников с RTFM.
– Тридцать секунд? Или что?
– Или мы начнем расстреливать террористов.
– Хорошо, – фыркнул Майк.
– Двадцать секунд.
– Ты не понимаешь, зачем нужен ДОМ? Если я его оторву, ваш корабль сможет летать только вверх-вниз, не сможет маневрировать. Вы никогда не вернетесь на Землю.
– Десять секунд.
– Хватит блефовать. Ты хорошо играешь, но пора…
Он увидел на экране, как один из МК вскинул винтовку и выстрелил горняку в затылок шлема. Лицевой щиток разлетелся вдребезги, в лунную пыль полетели кровь и мозговое вещество.
– Какого хрена?
– Я только что произвел целенаправленное уничтожение члена незаконного вооруженного формирования. Проявлю щедрость. У тебя еще тридцать секунд, чтобы убрать краны от нашего корабля.
У Майка было ощущение, что он проваливается сквозь пол. В глазах потемнело. Они просто и хладнокровно убили человека? Он тряхнул головой. Как? Как?
– Двадцать секунд.
Майк сглотнул.
– Берт. Третий кран. Отрывай ДОМ.
Берт поглядел на него.
– Майк… ты уверен? Они…
– ДЕЛАЙ!
Берт ткнул кнопку.
– Десять секунд, – сказал МК.
На экране появились иконки предупреждений, но Берт смахнул их в сторону. Индикатор натяжения замигал красным… и спредер крана вырвал из палубы грузовой контейнер. За ним змеями потянулись кабели питания и управления. Натянулись и оборвались.
Несколько МК оторвали взгляды от пленников и посмотрели на кран.
– Ты думаешь, я шучу? – сказал МК по радио.
У Майка сжало внутренности. Ставка огромная, и он не уверен, что у него выигрышная карта. Но сдаваться он не хотел. Пересохло во рту. Он сглотнул.
– С тремя ДОМ вы еще улетите, но если мы…
– Время вышло.
На экране все тот же МК вскинул винтовку и застрелил другого стоящего на коленях человека. Взрыв крови и мозговой ткани, выплеснувшийся на лунную поверхность.
Несколько пленников попытались встать, но охранники толкнули их, снова ставя на колени в лунную пыль.
– А теперь слушай меня, – заговорил МК. – У нас тут двадцать три террориста. Ты хочешь…
Майк отключился.
– Берт… ты сможешь…
Он закрыл глаза и выдохнул.
– Берт, надо оторвать…
Берт качнул головой:
– Майк, нет, нам придется…
– Десять секунд.
Майк моргнул.
– Погоди! Погоди! Мы уберем кран. При одном условии.
Пауза.
– Что ж, слушаю.
– Мы получим назад всех наших людей.
– Это пленные террористы. Они отправятся с нами и предстанут перед судом.
Майк стиснул зубы.
– Перед судом? Я знаю, что это значит. То же самое, что позволить тебе расстрелять их прямо сейчас.
– Мы не расстреливаем пленников.
Майк мрачно усмехнулся.
– Хрена с два! Перед собой посмотри!
– Убери кран от нашего корабля.
– Это не ваш корабль. И если вы отправите их в тайные тюрьмы, то мне терять нечего. Отдай мне всех моих людей, или мы оторвем все ДОМ и оставим вас тут подыхать без кислорода.
Пауза, долгая.
– Убираешь свой кран, получаешь половину людей. Потом заряжаете нам батареи, полностью.
– И тогда мы получаем остальных?
Долгая пауза.
– Да.
Майк закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– О’кей.
– О’кей.
МК отключился.
Берт неловко повернулся, сидя в кресле, и поглядел на Майка.
Майк кивнул.
Берт повернулся к пульту и нажал кнопку. Прицельная метка на экране управления краном из зеленой стала желтой, сообщение ЗАХВАТ исчезло. Спредер начал подниматься, пустой.
Спустя мгновение на экране, показывающем стоящих на лунной поверхности МК, стало видно, как они пересчитали пленников и дали знак половине из них встать.
Двое освобожденных пленников взяли в руки тело убитого товарища. Все они пошли прочь от МК и RTFM.
Долгое молчание. Затем командир МК снова заговорил:
– А теперь перезарядка.
Майк сделал глубокий вдох.
– Дай мне время, мне надо связаться с людьми.
Потом позвонил Кирку, начальнику бригады аккумуляторщиков.
– Да, серьезно. Зарядишь корабль полностью.
Выслушал ответ.
– О’кей, хорошо.
Позвонил еше троим. Вроде все? Мысленно прокрутил в голове список. Да, все. По крайней мере, пока. Убрал интерфейс с внутришлемного дисплея скафандра. Он все так же стоял позади Берта в кабине управления кранами. Увидел, что Берт вывел на экран другие изображения. Кирк не терял времени. Машины окружили RTFM, и люди уже тащили к кораблю кабели. Майк удовлетворенно кивнул. И тут кое-что увидел, на другом экране.
В сотне метров от машин дюжина МК так и стояла, окружив восьмерых пленников. Чувство удовлетворения пропало. Все еще не закончилось. Мерзко договариваться с этими убийцами, но приходится. План неидеальный – он отдает им RTFM, но план работает. Он получит назад остальных. Если эмкашники сдержат слово, вот что. А если нет…
Он выбросил эту мысль из головы. Что-то еще. Сверлящее ощущение того, что он что-то забыл. Что именно? Что-то важное…
– Дарси!
Берт резко повернул голову.
– Что?
Не обращая на него внимания, Майк набрал номер. Возьми трубку… возьми, проклятье!
Три гудка. Четыре. Пять.
Голосовая почта. Проклятье! Майк повесил трубку. Почему Дарси не отвечает? Ведь на мостике не мог закончиться воздух. Он посмотрел на часы. Нет. С ними все в порядке должно быть. Может, телефон сломался или потерялся.
– Берт, мы забыли о людях на мостике.
– Черт! О’кей, сейчас займусь.
Берт принялся тыкать по кнопкам управления краном. Опустил спредер на грузовую платформу транспортера рядом с «Вуки», к аварийному шлюзу. Майк услышал, как он говорит по радио с рабочими.
В шлеме зазвучал звонок. Майк ответил.
– Майк, это Тран. Получил твое сообщение. Извини, что мы опоздали на праздник. Нам надо прибыть к «Вуки»?
– Где вы сейчас?
– На поверхности, у пандуса 181, рядом с перевалом.
Майк знал это место. Хорошая позиция, с видом на оба корабля.
– Кто с тобой?
– Еще шестеро ребят из стрелкового клуба. Где нам надо быть?
– У вас идеальная позиция.
– Что там происходит?
Майк объяснил ситуацию.
Тран резко выдохнул.
– Ты позволишь им забрать корабль?
Майк сжал губы. Ему тоже это не нравилось.
– Нам надо сохранить в живых наших людей.
Майк практически слышал, как Тран думает.
– Если они получат корабль, они получат двигатель. Мне неприятно это говорить, но цена может оказаться…
– Я говорил с «Пятым Кольцом», – перебил его Майк. – Захвачены не только эти два корабля. Есть третий, который точно пропал, и четвертый, который вовремя не вышел на связь.
Майк помолчал.
– Нам приходится предполагать, что двигатель у них уже есть.
Тран долго не отвечал.
– О’кей. Сидим смирно, звони, когда понадобимся.
Майк отключился и посмотрел на часы на дисплее.
Никогда еще время не тянулось так медленно.
Майк сделал глубокий вдох и вышел на связь с МК. Тот ответил после первого же гудка.
– Корабль заряжен?
– Да. А теперь возвращай наших людей.
– О’кей. Сейчас пришлем.
Соединение прервалось.
На экране было видно, как МК позволили пленным встать. Майк выдохнул и лишь теперь понял, что стоял затаив дыхание. Комок напряжения в плечах, сидевший там последние два часа, начал рассасываться. Хоть чуть-чуть. Один из кранов захваченного RTFM развернулся и начал опускать площадку.
Майк похлопал Берта по плечу и начал поздравлять его… и тут увидел, что МК толкают пленников к опускающейся площадке!
Он вывел на индикатор интерфейс телефона, и тут телефон зазвонил сам.
– Нам надо убедиться в том, что батареи заряжены, тогда отпустим ваших людей.
– Ерунда… ты же не заберешь их на корабль…
– Это участники незаконных формирований, и мы будем удерживать их, пока…
Майк отключил звук и позвонил на другой номер.
– Тран!
– Слушаю.
– Твои люди наготове?
– Все это время.
– Они пытаются нас обмануть – останови тот кран.
– Выполняю.
Линия разъединилась.
Майк затаил дыхание.
– Ты его слышал. Снимай это.
Нг поднял массивную винтовку. Спустя мгновение гигантская рука ударила его в плечо, с поверхности поднялось облачко пыли.
Первая пуля летела в вакууме почти секунду, сначала немного вверх, потом ровно, а потом начала медленно опускаться под действием слабой лунной гравитации.
А затем попала. Массивная пуля с вольфрамовым сердечником ударила в опору крана RTFM. Малая доля энергии ушла на то, чтобы расплавить медную оболочку пули, но большая ее часть передалась конструкции крана. Стальная опора выгнулась и треснула, от места удара пошла ударная волна. Стрела крана зашаталась, трос щелкнул, как кнут, и висящая в вакууме платформа покачнулась из стороны в сторону на полметра.
Тран посмотрел на повреждения через бинокль с сильным увеличением. Нг выстрелил отлично, но цель не была достигнута. Кран все еще работает. Он уже хотел сказать ему, что нужен второй выстрел, но не успел. Снова взметнулась лунная пыль. Тран посмотрел на кран. Ничего. Промах.
Снова взлетела пыль. Снова промах. Проклятье! Тран посмотрел на платформу. Она уже стояла на поверхности, и МК загоняли на нее пленных.
Тран снова переключил бинокль на максимальное увеличение, и тут четвертая пуля достигла цели. Идеальный выстрел, в самый центр лебедки крана. Кожух разлетелся на куски, храповик и обмотка мотора порвались на части. И все снова стало неподвижным. Тран сделал максимальное увеличение и улыбнулся. Механизм на хрен. Даже направляющие шкивы погнулись.
МК не смогут использовать этот кран, чтобы погрузить пленников на корабль.
Зазвонил телефон. Тран.
– Вывели из строя первый кран. Бить по другому?
– Пока нет. Я хочу дать им…
Сигнал телефона. Командир МК.
– На связи, Тран.
Майк переключился на другой канал.
– Не играй с нами. Мы вполне можем казнить твоих людей…
Майк покачал головой. Страх прошел, остался только гнев. И решимость.
– Нет, это ты меня слушай, – перебил он офицера. – Мы договорились – и это куда лучше, чем то, чего ты заслуживаешь. У тебя остался один кран, чтобы поднять твоих людей с поверхности. Причинишь вред хоть одному моему, подстрелим второй кран. Потом сорвем с корабля ДОМ. Потом наделаем дырок в АГ-двигателе, стоящем на палубе. А потом начнем отстреливать твоих, по одному. А потом…
– Погоди…
– А потом ты и все, кто остался на корабле, медленно умрете, когда у вас воздух кончится.
Последние двое из остававшихся на поверхности МК, пятясь, зашли на платформу, нащупывая опору ногами и держа на прицеле стоящих перед ними заложников.
Внезапно рядом с «Вуки» появилась фигура в скафандре и побежала к МК. Майк нахмурился. Что за черт? Кто-то из стрелкового клуба решил все сделать еще хуже, с этим обменом? Он уже начал включать радио и тут увидел на скафандре эмблему «Вуки».
Кто это, черт его дери?
Двое МК повернулись, наставляя винтовки на бегущего. Тот остановился и замахал руками, а потом подал какой-то знак. Майк наклонился вперед и увеличил изображение, но к тому времени, как он навел камеру, все трое уже были на платформе. Двое МК так и держали на прицеле заложников, а третий, появившийся из ниоткуда, закрыл ограждение платформы.
Что за черт? Неужели кто-то из захвативших «Вуки» МК выжил при разгерметизации и влез в скафандр?
Платформа начала подниматься. Майк смотрел, как она идет вверх, метр за метром. Платформа поднялась выше планшира, и стрела крана стала поворачиваться.
Спустя мгновения трое МК выскочили из корзины и скрылись внутри захваченного ими корабля. А затем в вакууме начала завиваться вихрями пыль под кораблем.
Даже на таком расстоянии, глубоко внутри надстройки «Вуки», Майк ощутил, как у него скручивает внутренности. АГ-двигатель RTFM набирал мощность.
Звякнул телефон. Тран. Майк ответил.
– Майк, еще не поздно. Мой снайпер Нг может сделать дыру в АГ. Говорит, цель большая, и…
– Пусть летят.
– Майк, ты не можешь…
– Все и так достаточно скверно. Не надо делать еще хуже.
Корабль начал медленно подниматься.
Дверь шлюза закрылась.
Майк схватился за спинку кресла Берта.
Спустя мгновение зазвонил телефон. Джефферсон. Майк ответил.
– Майк, я внутри. Вся команда в порядке. Дарси здесь, и она…
Майк услышал, как телефон вырвали из руки Джефферсона.
– Дай мне с ним поговорить!
Майк ухмыльнулся. Да, вот такая она.
2064: Земля, США, штат Вирджиния, Пентагон, кольцо Е, пятый этаж
Он на мгновение разжал пальцы и вытер ладони о брюки, а потом снова стиснул их. Ему уже доводилось попадать в дерьмо. Даже очень глубоко. Но насколько глубоко в дерьме он оказался сейчас? Не представить. Казалось, еще вчера он беспокоился о том, что если он не захватит корабль экспатов, то не получит повышения. А теперь проблемы куда больше. Он принял отряд из шестидесяти человек, и пятьдесят девять из них либо мертвы, либо в плену, все, кроме него. Ему едва удалось вернуться с Луны, его едва не подстрелили экспаты, когда штурмовали «Вуки», едва не подстрелили свои, когда он стремглав бежал от «Вуки» к RTFM.
Целыми днями после того, как корабль сел у побережья рядом с Лос-Анджелесом, Туделя мучили ужасные предчувствия. Как только вертушки доставили команду с RTFM на авианосец, военные полицейские отделили его от остальных и держали в одиночестве. Не на гауптвахте, но в отдельном кубрике. Еду ему приносили и ни разу не выпустили. Он прекрасно понимал, чем это может кончиться.
– Войдите!
Капитан Тудель вздрогнул, а затем взял себя в руки. Держать лицо, шаг, держать лицо, другой, открыть дверь, войти, закрыть, три идеальных шага к столу, отдать честь. Он смотрел прямо вперед, совершенно прямо, но заметил, что кроме генерала Боннера здесь еще один офицер. Не позволил себе глянуть на табличку с именем. Скоро он это и так узнает. Или не узнает.
Держал руку, отдавая честь, и чувствовал, как из подмышки стекают капли пота. Хотелось заорать на них, чтобы все это побыстрее кончилось, но он окончит свою карьеру военного точно так же, как и начал – с честью. Идеально. Это прелюдия к трибуналу, но он мужчина – он стоически примет нужное лекарство, гордясь собой. Он не позволит им увидеть его страх. Он заставит их уважать его, до того самого момента, когда они взмахнут секирой.
Генерал Боннер отдал честь в ответ, и Тудель опустил руку. Сустав указательного пальца ощутил шов на брюках. Рука на месте, идеально.
Дисциплина.
– Вольно.
Тудель принял положение вольно, продолжая смотреть вдаль, сквозь стену, сквозь картину, на которой были генерал Боннер, старшие офицеры, сенаторы и президент.
– Я сказал вольно, капитан. Присаживайтесь.
Тудель моргнул.
Осторожно позволил себе опустить взгляд, увидел кресло, позволил себе сесть. Сел на край, продолжая держать спину прямой, как палка.
Генерал Боннер призадумался, прежде чем заговорить.
– Пятьдесят девять человек под вашей командой – все до одного – потеряны.
Вот оно.
– Да, сэр. Я полностью…
– Как единственный выживший с «Вуки», – перебил его Боннер, – вы также единственный, кто видел экспатов в бою. Что вы думаете об их подготовке?
Тудель моргнул.
– Сэр?
– Вы меня слышали. Команда…
Боннер прокашлялся.
– …RTFM не оказала сопротивления. А что насчет других экспатов, на вашем корабле? Как они вели себя? Дисциплинированно? Агрессивно? Есть ли у них какая-то концепция или они придумывали все на ходу?
У Туделя поплыло перед глазами. Неужели они… что происходит? Он позволил себе почувствовать слабую надежду.
Так, погоди. Это может быть ловушкой. Если он скажет, что экспаты дисциплинированны, не получится ли, что он признает, что они были лучше подготовлены и более дисциплинированны, чем его солдаты? А если он скажет, что убившие его солдат экспаты – сброд, не будет ли это означать, что его солдаты еще хуже?
Что за игру затеял генерал? Тудель быстро обвел комнату взглядом. Наверняка его слова записываются.
Он принялся думать, как ответить, чтобы это было правдой, но и чтобы это было ему в плюс.
– Сэр, команда корабля – просто гражданские. Большая часть моих солдат погибла на палубе прежде, чем мы захватили корабль. Как только мы проникли внутрь, экспаты более не представляли серьезной угрозы. А вот отряд быстрого реагирования на Луне, который захватил «Вуки», – вот они мне показались хорошо подготовленными.
Он сделал паузу, давая генералу возможность перебить его. Но Боннер не сделал этого, и Тудель продолжил:
– Я об этом думал и считаю, что их ОБР собран из дезертиров, с опытом армейской службы. Не лучше нас, но у них есть то, чего нет у нас – опыт. Опыт действий в скафандрах. Опыт действий в условиях низкой гравитации.
Боннер молча кивнул.
Тудель ощутил, как по бокам из подмышек снова катятся капли пота.
Сидящий за столом офицер устроился поудобнее. Тудель бросил взгляд на него. Генерал, две звезды. Табличка с фамилией, «Оппер». Он знал это имя. Подчиненный Боннера, но все равно несколькими этажами выше его, по субординации. Пропасть. Тудель сглотнул.
Генерал Оппер протянул руку вниз и что-то поднял с пола. Положил на стол. Шлем скафандра, в большом пакете для вещественных доказательств.
– На вас было это, когда вы бежали с «Вуки» на RTFM.
Это был не вопрос. Тудель кивнул.
– Да, сэр, – хрипло ответил он. Прокашлялся. Стыдно, что голос сорвался.
Оппер приподнял брови.
– Интересные встроенные процессоры. С полными логами всего, где и когда за последние три года побывал «Вуки». Точки подбора в Тихом океане… и у берегов Нигерии. Коды и протоколы работы шлюзов Аристилла.
Он сделал паузу.
– Я впечатлен.
Тудель моргнул. Генерал Оппер впечатлен? Им? Нет, наверное, он что-то не так понял. Он облажался, его карьера окончена. Нет никаких шансов…
– Но мы получили и другие шлемы – пару дюжин, с RTFM. Так что этот не уникален.
Да, конечно же. Оппер дал ему капельку надежды, а затем отнял. Надо признать, действенный метод, он тоже им пользовался, но не настолько успешно.
Оппер снова протянул руку и достал другой пакет, намного меньше. Положил на стол.
– Но вот это – гвоздь программы.
Оппер кивнул.
– Личный телефонный аппарат Дарси Грау. Контакты. Майк Мартин, Хавьер Борда, Альберт Лай, Гектор Каманез. Потрясающе. Мы знаем эти имена. Они фигурировали в «Деле Генеральных», а те, кто не фигурировал… ну, неважно. Но мне плевать на эти имена. Здесь кодовые ключи к ее журналу, ее электронной почте – вот где самый сок. Отдел Изучения Иностранной Техники зубами вцепится.
Оппер толкнул пакет с телефоном в сторону Туделя, по столу.
– Отлично сделано, солдат. Отлично сделано.
У Туделя закружилась голова, у него перехватило дыхание. Снова надежда, чтобы снова отобрать? Или они всерьез…
Генерал Оппер повернулся к Боннеру:
– Скажете ему?
– Это твой офицер, Билл, так что предоставляю честь тебе.
Оппер кивнул.
– Вы повышены в звании. Следовало бы до подполковника, но устав есть устав, так что пока – до майора. Не беспокойтесь, дубовые листья очень скоро станут серебряными.
Оппер продолжал говорить, но Тудель едва слышал его, будто издалека. Он будто упал за борт в море: ему хотелось лишь отплеваться от воды и удержаться над волнами. Тудель заставил себя все так же сидеть прямо, но это было тяжело. Он уцепился за главное. У него получилось. Он не опозорился. Он… он герой. Герой всей этой операции.
Оппер продолжал что-то говорить.
– …разведка, перед большой операцией.
– Я… простите, сэр, о чем вы?
– У нас для вас новое задание. Корабли готовы, мы только ждем, когда инженеры проведут реверсный инжиниринг АГ-двигателя.
– Я…
Тудель сглотнул.
– Благодарю, сэр.
Как? Как все могло так поменяться, настолько быстро?
Он не знал этого, но был уверен, что сделает на новом задании все, что может. И черта с два повторит те ошибки, которые допустил прежде.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Майка
Взял «Катерпиллер» в руки и посмотрел в окно. За окном поспевали яблоки, но Майк их не видел.
Война началась слишком рано. Он выиграл бой, даже не выиграл, свел вничью. Схватка. Потасовка.
Он ничего не выиграл.
Майк провел рукой по маленькому желтому погрузчику. Он прекрасно понимал, что США и ООН не оставят его в покое. Знал с того самого дня, когда Понзи показал ему чертеж двигателя и им пришла в голову безумная идея оставить Землю и построить этот город.
Это было в их характере. Что такое правительство, кроме контроля? Люди, дышащие воздухом без официального разрешения, для них не мелочь, а экзистенциальная угроза. Угроза, поскольку фактом своего существования они показывают – свобода возможна, самоорганизация работает, и людям незачем, чтобы ими правили.
Так что война должна была начаться в любом случае, но… через несколько лет.
Он сжал руками игрушку, не замечая, как впиваются в ладони углы.
Он десять лет строил эту колонию, работал без перерыва, а теперь все это обречено. Еще несколько лет – и в Аристилле было бы больше населения, больше инфраструктуры, чтобы вести войну, больше оружия. Быть может, даже общественное мнение на Земле было бы на их стороне.
Но теперь у земных правительств есть АГ-двигатель. Смогут ли они провести реверсный инжиниринг? Политики глупы и продажны, экономика на Земле в раздрае, требования к промышленности варьируются от идиотских до вредительских… но у экспатов нет монополии на разум. С населением девять миллиардов Земля имеет больше талантов, чем Аристилл – всех обитателей. Конечно же, они смогут воссоздать двигатель.
Можно предположить, это могут быть и политические препятствия, правительства Земли будут слишком заняты собственными проблемами и не полезут сюда еще год-два. Но тут легко ошибиться.
Он считал, что есть технологический барьер, но теперь его нет.
Война уже здесь, она началась рано. Слишком рано.
Они атакуют в полную силу, и очень быстро. А когда солдаты прибудут и завоюют Аристилл, что случится с ним, с Дарси, со всеми остальными экспатами? Майк сглотнул. Показательные суды, случившиеся десяток лет назад, будут выглядеть детской забавой.
Майк убрал игрушечный «Катерпиллер» обратно на полку, отвернулся от окна и побрел в кухню. Заглянул в холодильник и тут же закрыл. Есть не хотелось.
Он обречен.
Он беглый преступник, сбежавший от репрессий «Дела Генеральных». Даже если это и списали, все то, что он делал с момента своего бегства, потянет на кучу статей для любого правительства. Бесконечное количество «преступлений». Нелегальная эмиграция. Незаконное пересечение государственной границы. Нелицензированные строительные работы. Хейт спич. Переселение без разрешения от службы жилищного контроля. Незаконные заимствования. И склонение других к совершению подобных действий.
Госизмена.
Когда он сбежал, ему грозило не одно десятилетие в тюрьме. Теперь, если его захватят, ему могут присудить хоть сотню пожизненных. Хоть тысячу.
Майк фыркнул. Тысяча пожизненных? Две тысячи? Ха, он их обманет, отбудет всего одно! Он уронил руку на кухонный стол, и она попала по чашке с персиками, которую поставила там Дарси.
Он взял в руку персик и посмотрел на него.
Не лучший из тех, какие ему доводилось видеть, было время, когда он ел персики прямо с дерева в саду у бабушки с дедушкой в Джорджии. Эти никогда не видели солнечного света. Просто безумие. Саженец, привезенный с Земли, посаженный в рукотворную почву, выросший под искусственным освещением в лунном тоннеле, и вдруг такие персики?
Майк бездумно глядел на него поначалу, но теперь пригляделся внимательнее, свежим взглядом. И покачал головой, восхищенный дерзостью обитателей Аристилла. Одиннадцать лет назад тут были лишь скальные породы. А теперь? Бесчисленные километры жилого пространства, теплого, хорошо освещенного, полного смеющихся детей, ездящих машин, подростков, играющих в футбол, ресторанов, школ, торговых предприятий.
И всего один богом забытый сад с персиковыми деревьями.
Невероятно.
Они построили это – все это. А теперь они все это потеряют. Он представил себе картину. Пустой город, его обитатели на Земле, по тюрьмам, темные пустые тоннели, постепенно теряющие воздух из-за утечек, мертвые деревья, немые свидетели того, что здесь когда-то было.
Он и Дарси мертвы или разлучены, в отдельных камерах подземных тюрем, до конца жизни.
И никогда ему больше не съесть персик.
Все эти картины – холодные тоннели, Дарси в тюрьме – наполнили его гневом.
Как они посмели!
На хрен.
На хрен!
Нет. Нет, он не позволит каким-то чиновникам сделать такое. Не позволит какому-то тюремщику решать, что ему есть, что ему читать, когда вставать и когда ложиться спать.
Нет, после всего того труда, который он вложил в Аристилл. Реально построив его, не подав идею, а построив своими руками вместе с работающими у него людьми, на его собственных машинах.
Когда-то, в эпоху революций, говорили, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. В школе никогда о таком не рассказывали, конечно, но тысячи людей писали это большими буквами на страницах подпольных изданий.
Патрик Генри. Да, точно. Как там звучали его слова?
Он достал телефон и нашел цитату.
«Неужели жизнь так дорога, а мир так сладок, чтобы покупать их ценой оков и рабства? Всемогущий Господь, избавь от этого! Не знаю, что могут выбрать другие, но от себя заявлю – дайте мне свободу или дайте мне смерть!»
Майк глубоко вдохнул.
Да. Именно.
Так, значит, у правительств есть АГ-двигатель и они хотят войны? Слишком рано, Аристилл не готов воевать. Но война уже на пороге. Возможно, они проиграют. Черт, скорее всего они проиграют. Но даже если они проиграют, они умрут стоя. Свет свободы на Земле погас – возможно, ему суждено погаснуть и здесь, на Луне. Но когда-нибудь он обязательно зажжется. Где-нибудь. А если они дадут бой здесь, это станет чудесным преданием, которое воодушевит будущие поколения. Он… он создаст это чудесное предание, чтобы воодушевить будущие поколения.
Майк откусил кусок персика.
Он Майк Мартин. Он вырос в небольшом городке в Техасе. Без денег, без связей, без разрешений построил все, что когда-либо ему принадлежало.
Дважды.
Он сглотнул и откусил еще, побольше. На руки брызнул сок.
Знаете что? На хрен умирать славной смертью ради того, чтобы воодушевить будущие поколения. На хрен. Если правительства Земли хотят воевать, хотят посадить его за решетку или убить его, его друзей, его рабочих, его компаньонов, он станет сражаться.
Он станет сражаться не ради того, чтобы воодушевить других. Он будет сражаться, чтобы победить.
Майк проглотил прожеванный кусок. Восхитительный персик!
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Майка
– Это чертовски опасно! Ты и так едва живой осталась в этот раз!
Дарси сидела на диване, замотавшись в халат, с еще мокрыми после ванны волосами.
– Майк, прошу… давай оставим это на неделю, ладно? Хоть на день-два.
Майк поднял руки.
– Что изменится за неделю-две?
– Ничего, но…
– Хорошо, тогда зачем…
– Майк, черт подери! Меня на прицеле держали, я только несколько часов как с корабля. Я просто хочу отдохнуть и…
Майк остановился и посмотрел на Дарси.
– Тебя держали на прицеле! Именно об этом я и говорю. Эти полеты опасны. Они никогда не были безопасны, но теперь все хуже. Дарс, началась война. Я не могу отпустить тебя на передовую.
Дарси театрально огляделась по сторонам.
– Что? Неужели ты думаешь, что здесь, в Аристилле, не передовая? Я была в заложниках, а ты в перестрелке, всего в трех кэмэ отсюда. Теперь везде передовая!
Майк отвернулся, а потом снова посмотрел на нее.
– Это риторика. Ты не хуже меня знаешь, что здесь, в тоннелях, безопаснее, чем слетать на Землю и обратно.
– Согласна с тобой.
Майк моргнул.
– Ты? Согласна?
– Да. Здесь безопаснее. Но ты потратил сорок пять минут, рассказывая мне о своих планах революции. Строить укрепления, создавать ополчение, нанимать технических консультантов. Если ты собираешься совершить эту революцию, Майкл Мартин, ты не сделаешь это в одиночку. Тебе потребуются каждый мужчина и женщина, и даже ребенок, живущие в Аристилле, их помощь.
– Так помоги мне. Но незачем тебе летать для этого. Есть другие дела, которыми ты можешь помочь.
Дарси встала и уперла руки в бока.
– Тебе нужны новые шлюзовые ворота? Кому-то придется лететь, чтобы доставить их сюда. Тебе нужны военные консультанты? Это значит, что должны летать корабли, а кораблям нужны пилоты.
– Пилоты – конечно, но это же не значит, что ты это обязана делать.
– Майк, я тебе десять лет назад сказала, что стану участвовать во всем этом, совершенно серьезно. Если начинается война, то я буду делать свое дело.
Майк покачал головой:
– Мы еще не закончили разговор. Мы еще не договорились об этом.
– Хорошо. На этой войне понадобится каждый из нас, и мне есть что сказать…
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис компании «Бенджамин и партнеры»
– Мне нужно вывести наличные из «Морлок Инжиниринг». Мне нужно отправить эту наличность на Землю. Мне нужно купить снаряжение на эту наличность. Мне нужно доставить это снаряжение сюда. Мне нужно вербовать наемников, чтобы они подготовили членов стрелкового клуба.
Он выжидающе поглядел на Лоуэлла.
Лоуэлл сплел пальцы. Долго молчал.
– И что ты от меня хочешь? – наконец спросил он. – Надеюсь, что ты не ожидаешь моего совета… – он слегка качнул головой, – …по вербовке наемников?
Майк покачал головой в ответ.
– Нет. Мне нужно, чтобы ты посоветовал, как доставить золото из Аристилла и использовать его в финансовой системе Земли. Наверное, это называется отмыванием денег.
Лоуэлл приподнял брови.
– И зачем тебе тут мои советы? Ты постоянно покупаешь на Земле ГПМ и запчасти. Так что делай, как…
Майк мотнул головой:
– Нет, тут все иначе. Мы говорим о других количествах. Намного бóльших. Десятки миллионов, быть может, сотни. И это только для начала.
Лоуэлл сморщил лоб.
– Так много?
– Если МК планируют вторжение, нам нужны АГ-ворота…
– АГ-ворота?
– Аварийные герметичные ворота. Большие. Огромные. Которые смогут перегораживать тоннели. Такие, как в банковских хранилищах.
Лоуэлл кивнул, хмурясь.
– У нас такие уже есть на верхних уровнях, почему бы их тут не изготовить?
Майк снова мотнул головой.
– Они в старых тоннелях, серии А. Десять метров в поперечнике. Большая часть колонии – тоннели серии С. Тридцать метров в поперечнике, в девять раз…
– В девять? Что, прости?
Майк угрюмо поглядел на Лоуэлла.
– Ты вообще никакого инженерного образования не получал?
Лоуэлл закатил глаза.
– Майк, в юридическом колледже Гарварда…
Майк отмахнулся.
– АГ-двери для тоннелей серии С будут в девять раз больше по площади, даже если не говорить о сложности, связанной с увеличением…
Майк спохватился.
– Слушай, технические детали тебе ни к чему. Суть в том, что нам нужны бронированные двери такого размера, какого мы никогда не делали здесь, и даже больше, чем те, которые мы могли бы заказать в обычном порядке на черном рынке, во Вьетнаме или Сомали. Для их изготовления требуются заводы стран «первого мира» и конструкторы.
Лоуэлл вздохнул.
– Отмывание денег – не мой профиль, ты сам это знаешь, с тех пор как десять лет назад начались наши деловые отношения. Сообщества вне юрисдикции и частное право – вот чем я занимаюсь.
Он помолчал.
– Хорошо, давай я посмотрю, что можно сделать. Могу позвонить паре человек. Наличные золотом?
Майк кивнул.
– По большей части это сертификаты «Голдуотер». Нужно не больше суток, чтобы конвертировать их в физические слитки.
Лоуэлл снова задумался.
– О каком количестве золота мы говорим? Единицы слитков?
Майк покачал головой:
– Паллеты. Как минимум. Быть может, еще больше, по выполнению заказа.
Лоуэлл предостерегающе поглядел на него.
– Есть очень мало людей, которым я доверил бы хоть один килограммовый слиток. Даже у самых честных есть цена – а те люди, с которыми нам придется связаться на Земле, для доставки, вряд ли честные люди.
Лоуэлл жестко поглядел на Майка поверх сцепленных пальцев.
– Если я смогу выяснить, как это отмыть и поместить на банковские счета в странах «первого мира», ты сможешь выяснить, каким образом приобрести эти твои ворота, никого не подкупая, и чтобы никто не выдал тебя за вознаграждение?
– Ладно, – ответил Майк, потирая ладонями низ лица. – Наверное, придется.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис Хавьера
– Контрабанда золота? Это ошибка, Майк.
– Хав, война идет! Эти вещи нам необходимы.
– Да, идет война. Но ты закапываешься в мелочи, когда надо сдать назад и осознать картину в целом. Стратегия…
– Стратегия? Нет никакой стратегии. Мы создаем оборону, и мы облажаемся, если не начнем делать это немедленно.
– Остановись, Майк. Какова твоя цель?
– Моя цель? Моя цель – переправить на Землю золото, чтобы нам изготовили АГ-ворота, нанять военных советников…
Хавьер поднял палец.
– Нет, глобально.
Майк скривился. Он терпеть не мог, когда Хавьер начинал его поучать. У него всегда какая-нибудь дурацкая колкость припасена.
– Глобально? Нам надо оборонять Аристилл.
– Ближе к делу. Я бы сказал, что наша цель – избежать войны, если получится.
– Уже поздно это делать!
Хавьер пожал плечами:
– Возможно. Вероятно. Но тебе следует попытаться – и сделать так, чтобы это все видели. Хотя бы ради пропаганды. А потом, если не получится…
– Когда не получится.
– Чудесно. Когда не получится.
Хавьер вздохнул.
– Если, когда, как пожелаешь. Тогда твоей целью будет сражаться и победить в революции.
Майк запрокинул голову.
– Иисусе, наконец-то.
Он помолчал.
– Но это не революция. Я не пытаюсь изменить…
– Сецессия. Отделение. Как скажешь. Я хочу сказать, что, чтобы победить, тебе надо…
– Это и не сецессия, поскольку нет единого правительства.
– Проклятье, Майк! Именно в этом и проблема. Ты закапываешься в мелочи в тот момент, когда надо остановиться и осознать все глобально. Та же самая твоя проблема, что и в бизнесе – ты слишком много думаешь о ГПМ и слишком мало – об организации бизнеса. Если бы Уэм не решал половину дел в этой области, ты уже обанкротился бы.
Майк помрачнел.
– Что ты такое говоришь? «Морлок» – моя компания, и…
Хавьер поднял руку:
– Майк, Майк, знаю. Мы ушли от темы. Суть в том, что, когда ты зацикливаешься на подробностях, начиная прикидывать конструкцию АГ-ворот, как их заказать и поставить, ты уходишь в микрооптимизацию чертовых технических проблем.
Последние слова он будто выплюнул.
– Так ты проиграешь эту войну, и всех нас убьют или за решетку посадят.
– АГ-ворота – не какая-то там техническая проблема. Когда МК нападут…
– Майк, остановись. Ты не сможешь вести эту войну один, вот что я хочу сказать.
Майк вздохнул и покачал головой. Хавьер всегда настаивает на своем подходе, всегда подменяет тезисы.
– Кто сказал, что я буду воевать один? Я намерен отдать на субконтракт все, что получится. Будет создано ополчение. Рынок…
– Майк, не забывай, с кем ты разговариваешь, о’кей? Я сыт по горло всеми этими либертарианскими песенками. «Кооперация», «самоорганизующиеся системы», «рынок, как средство распределения информации». Здесь мы с тобой на одной стороне.
– Тогда почему ты спрашиваешь, не собираюсь ли я делать это в одиночку? Я просто буду делать свою часть работы.
– А кто будет делать все остальное?
Майк пожал плечами:
– Ты. Гектор. Альберт Лай – человек замкнутый, но если выложить на стол все карты…
– И что ты им всем скажешь, чего ты от них хочешь?
– Что? Они сами поймут, что им делать.
Хавьер скептически поглядел на него.
– Что, ты хочешь, чтобы я написал меморандум? Отправил им по электронке план действий, по пунктам?
– Ага, Майк, именно этого я и хочу, – не скрывая сарказма, ответил Хавьер. – Долбаный меморандум.
– Если нет, тогда что ты хотел сказать?
– Даже если ты позовешь Гектора, Альберта и всех, кому придется участвовать в предстоящих событиях, кто станет за них воевать? Кто пойдет за Альбертом, с его наглаженными костюмами и итонским акцентом? Кто пойдет в бой под знаменами повышения капитализации «Портов Лая»?
– Чо?
Хавьер покачал головой:
– Майк, я люблю свободный рынок. Люблю децентрализацию. Все вот это. Но ни одни боевые действия в истории человечества не шли без лидеров, командиров.
– Война за Независимость…
– Комитеты Корреспонденции. Континентальный Конгресс. Джефферсон, Адамс, Вашингтон…
Майк закатил глаза.
– Исландцы…
– Создали альтинг, не говоря уже о родственных связях. Майк, твоя проблема в том, что ты сделаешь все, чтобы избежать взаимодействия с людьми. Ты хочешь проводить все свое время с твоими ГПМ и…
– Так нечестно.
– Вполне честно. Ты считаешь социальное взаимодействие утомительным. Чудесно. Проблема не в этом.
– Тогда в чем моя проблема? – спросил Майк, скрестив руки на груди. – Скажи мне, пожалуйста, Хав.
Хавьер не клюнул.
– Твоя настоящая проблема в том, что ты считаешь, что все остальные такие же, как ты. И ошибаешься. Люди – приматы, Майк. В самом хорошем смысле этого слова. Мы социальные существа. И как социальным существам нам требуются лидеры.
Майк позволил себе скривиться.
– Лидеры, да? Значит, нам надо выбрать президента, политбюро или…
– Я не сказал, что людям нужны правители. Я сказал, что им нужны лидеры. Те, кто будет все координировать, воодушевлять…
– Мне не нужен лидер, чтобы дело сделать, и остальным людям тоже.
– Вот! Вот! Об этом я и говорю. Если лично тебе не нужен лидер, это не означает, что он остальным не нужен.
– На Земле – быть может. Но в Аристилле все иначе. Средний человек здесь сообразительнее, образованнее. Ты видел статью на punditdome.ari насчет оценок сознательности? Мы другие.
Хавьер усмехнулся.
– Майк, даже если в Аристилле средний IQ равен 130, это ничего не меняет. Десять лет селективной иммиграции не перевесят десять миллионов лет эволюции.
– Это чушь…
– Чушь, что мы до сих пор приматы? Когда ты последний раз разбивал мотоцикл, чтобы на Дарси впечатление произвести?
– Я катаюсь на мотоцикле ради себя, а не…
– Когда ты последний раз давал чаевые бариста или официантке?
Майк моргнул, а затем ухмыльнулся.
– О’кей, уел. Наверное, мы отчасти приматы.
– Мы приматы целиком.
– И что?
– А приматы – большинство приматов – нуждаются в лидерах. По крайней мере, когда им требуется собраться воедино и сделать все, что в их силах.
Майк посмотрел на Хавьера с сомнением.
– Я серьезно, Майк. Если ты действительно хочешь выиграть эту войну – а я чертовски надеюсь, что хочешь, поскольку это единственный способ тебе, мне и всем, кого мы знаем, остаться в живых – то Аристиллу нужен лидер.
Майк поджал губы.
– Я не уверен. И даже если ты прав, то кто? Ты сказал, что Альберт Лай слишком бесхарактерный. Хорошо бы, чтобы ты не имел в виду Марка Солднера. Этот парень с удовольствием наложит лапу на…
– Ты.
Майк ошеломленно поглядел на него.
– Я? Чушь. Люди не примут меня в качестве лидера.
Хавьер закатил глаза.
– Майк, это настолько очевидно, что даже ты мог бы понять. Каждый раз, как мы идем в кафе на ланч, тебе приходится продираться через толпы поклонников. Лоуэлл Бенджамин мне рассказывал, как его секретарша вокруг тебя плясала.
– Она просто флиртовала.
– Когда я прихожу в офис к Лоуэллу, со мной она не флиртует. Но это всего лишь один фрагмент информации. Когда последний раз на улице с тобой хотели сфотографироваться? Когда в последний раз…
– Я понял, Хавьер. Ну да, вся эта хрень происходит постоянно. Я знаменитость, поскольку я основал колонию. Но знаменитость и лидер – не одно и то же.
– Ты последние двадцать четыре часа новости смотрел?
– Что? Нет.
Хавьер взял в руку пульт и включил стенной экран. «655 часов дня», постоянный новостной канал. Молодая женщина в красках рассказывала, как смотрела на падение «Вуки», как потом опустился RTFM и как потом Майк организовывал спасательную операцию.
– Кран зашел прямо над бортом и оторвал один из контейнеров с двигателями. Я не могла глазам поверить! Сущее безумие! Марша, моя подруга, потом мне рассказала, что это сделал Майк Мартин, и тут все стало понятно. Мне повезло, что я такое увидела. Была не моя смена, но я была там, и это было… вау! Просто слов нет, буквально…
Хавьер переключил канал. Другой новостной канал Аристилла. Двое ведущих некоторое время разговаривали, а потом на экране появились расплывчатые кадры. Падение «Вуки», потом то, как к кораблю ринулись машины «скорой помощи» и горноспасательные, а потом фото Майка из архива, на правую треть экрана. «Начавшаяся необъявленная война Земли с…»
Майк закатил глаза. Выхватил у Хавьера пульт и выключил экран.
– О’кей, чудесно, Хавьер. Я же уже согласился, что я, типа, знаменитость…
– Лидер.
– Черт подери, нет. Знаменитость или кто еще, но суть в том, что я терпеть не могу с людьми общаться. Ты же сам это сказал.
Хавьер улыбнулся.
– Вот теперь ближе к истине. Ты прекрасно общаешься с людьми на твоих условиях – перекинуться письмами по почте или быстро переговорить по телефону. Сказать им, что тебе нужно, не выслушивая их недовольство. Ты не их терпеть не можешь – ты терпеть не можешь весь тот беспорядок, который возникает, когда надо слушать людей, убеждать их в чем-то, работать с ними…
– Хватит психоложества, Хавьер. Пофигу. Суть в том, что я знаменитость, но не лидер.
– Ты был лидером, приведя людей в Аристилл.
– Что?
– Этот город. Ты был лидером – тем, кто привел их сюда.
– Аристилл вырос в результате стихийных процессов.
– Он вырос в результате стихийных процессов, но привел сюда нас ты. Это была твоя безумная идея. Ты и Понзи построили первый корабль. Привезли сюда первую ГПМ. Вы…
– Не будь меня, это сделал бы кто-то другой. Если мальчишка прыгает впереди строя солдат, это не значит, что он командует парадом.
– Майк, я, наверное, впервые в жизни вижу в тебе столько скромности. Неужели лидерство настолько тебя пугает, что ты готов заткнуть свое эго только ради того, чтобы от него сбежать?
Майк невольно улыбнулся.
– Майк, давай честно. Неужели ты никогда не смотрел на Аристилл с мыслью: «Я все это сделал»?
Майк понял, что попался, и отвернулся в смущении.
– Ага!
– Хавьер, хватит меня подкалывать.
– Я тебя не подкалываю. Ты имеешь право этим гордиться. Майк, и одного из миллиона не найдется, кто сделал бы то, что сделал ты. И именно поэтому я и все мы нуждаемся в тебе.
– Ты думаешь, я лучший… для чего? Создать правительство? С какого хрена ты решил, что я стану вам в этом помогать?
– Проклятье, Майк, послушай меня. Я не говорю о создании правительства. Ты просто играешь в пуританина-либертарианца, чтобы не говорить о личных проблемах.
Будь он проклято. Хавьер совсем охренел. Личные проблемы?
– Иди ты на хрен, Хавьер.
Майк встал и отодвинул стул.
– Лишнее доказательство моей правоты.
Майк развернулся и пошел к дальней стене.
– Какой правоты?
– Той, что ты не хочешь брать на себя лидерство, потому что это тебя пугает.
Майк резко развернулся.
– Я не боюсь тяжелой работы.
– А я не говорил, что это «тяжело». Сказал, что «пугает».
Майк фыркнул.
– Пугает?
– Ага, пугает. Работа с другими людьми тебя пугает, поскольку заставляет вспомнить…
– Снова-здорово. Хавьер, ты мне лучший друг, но иногда ты такая гадость…
– Майк, успокойся и послушай меня.
– Послушать тебя? А зачем? Я прекрасно знаю, что ты мне скажешь. Вся эта любительская психология на уровне разговора на ночь глядя в комнате общежития. Я уже не раз это слышал. Это неправда.
– Если я прав, то почему ты так злишься?
– Потому что ты всегда…
– Всегда что?
– Думаешь, что понимаешь меня лучше, чем я сам. Пытаешься развести психоанализ.
Хавьер помолчал, а затем развел руками.
– О’кей, извиняюсь.
Он встал и протянул руку.
– Давай забудем об этом.
Майк с сомнением поглядел на протянутую руку.
– Ты так вот просто все это закончишь? Не верю.
– Майк, начинается война. Нам надо что-то делать. Надо обговорить наши планы.
Майк с подозрением посмотрел на Хавьера. Обычный его трюк.
– Ладно, Майк, давай уже. АГ-ворота. Наемники. Сложность профинансировать все это в одиночку.
Хавьер сделал паузу.
– Выпить не хочешь?
Открыл шкафчик, достал бутылку и два бокала.
Майк с сомнением поглядел на бутылку. Потом вздохнул и сел обратно на стул.
– О’кей, но только по одной.
– Хочешь еще?
– Ни хрена.
– Ты всего три выпил.
– Хавьер, ты наливаешь хуже шулера. Я, наверное, уже семь выпил.
Хавьер ухмыльнулся и развел руками.
– Не напрягайся, если не получается следить за собой. У большинства девушек тоже не получается.
– А ты думаешь, что можешь больше меня выпить?
– Еще бы.
Майк тряхнул головой.
– Не можешь.
– Могу. У меня есть секрет…
– И какой же?
– Тренировка.
Майк рассмеялся.
– Ладно, еще одну, но не больше. Не хочу вернуться домой на бровях.
– Дарси?
– Ага.
Хавьер наполнил бокал и подвинул Майку.
– Не то чтобы она взбесится. Она спокойная, просто…
Майк сделал паузу.
– Не хочется перед ней плохо выглядеть.
– В этом нет ничего стыдного.
Хавьер наполнил свой бокал.
– Так вы с ней когда-нибудь…
– Иисусе, и ты туда же?
Хавьер поднял руки.
– О’кей, о’кей, извини.
Майк отпил из бокала.
– Хотя ты прав.
– Гм?
– Ты прав. Я должен на ней жениться.
– Я тебе не выговариваю.
– Хав, ты же в разводе. И похоже, счастливее, чем раньше был.
– Не бери с меня пример. Каждая ситуация уникальна.
Майк снова отпил из бокала.
– Ага.
Хавьер положил ноги на стол.
– Майк, знаешь, в чем твоя проблема?
– Да.
Хавьер приподнял брови.
– Правда?
Майк рассмеялся.
– Нет. Но я думал, что так ты заткнешься.
– Если ты не хочешь слушать…
Майк вздохнул.
– Нет уж, говори. Ты всегда даешь самые лучшие советы.
Хавьер улыбнулся.
– Видишь? Вот почему мне нравится, когда ты выпьешь. Перестаешь быть зажатым.
Майк отпил.
– Это правда. Я действительно придурок.
– Не, ты не придурок.
– Я и есть.
– Хорошо, есть, – сказал Хавьер, кивая.
Майк снова рассмеялся.
– Но ты видишь это лишь снаружи. А знаешь, каково быть мной, видя это изнутри?
– Нет.
– Это ад!
Они оба рассмеялись. Майк поставил бокал и наклонился вперед.
– О’кей, Хав. Жги. Скажи мне, в чем моя проблема.
Хавьер пристально посмотрел на Майка.
– Ты не просто интроверт. Ты интроверт, боящийся, что тебя предадут.
– Иди на хрен. Я…
Майк помолчал, а потом пожал плечами:
– Может, ты и прав.
– Конечно же, я прав.
– Что значит «конечно же»? Думаешь, у тебя волшебный психологический…
Хавьер отмахнулся, пролив выпивку на стол.
– У меня в этом никаких профессиональных навыков. Просто тебя насквозь видно.
Майк откинулся на спинку стула.
– Значит, я боюсь, что меня предадут. О’кей, чудесно. Пригвоздил. Я ссыкло.
Хавьер поднял палец.
– Нет. Ты не ссыкло. Я просто знаю, что тебе пришлось пережить. Во время «Процесса Генеральных» тебя предавали. Люди, преступники – настоящие преступники – лгали, оговаривали тебя, чтобы вывернуться самим. Заключали сделки со следствием. А ты был единственным, кто стоял на своем. Поэтому ты имеешь право опасаться, имеешь право не хотеть снова работать с людьми.
Майк безразлично пожал плечами.
– Нет, я не хочу сказать, что это ерунда. Это совсем не ерунда. И это важно.
– О’кей, значит, ты хочешь, чтобы я стал лидером, а я не хочу. И что тогда?
– Ты интроверт, который общается с людьми ровно настолько, насколько необходимо, чтобы реализовать свои проекты.
Майк с улыбкой поднял бокал.
– …и что самое главное, когда в прошлый раз ты доверился другим генеральным, ты погорел. Ты круто погорел.
– Так ты хочешь сказать, что мне надо просто оставить это в прошлом и…
Хавьер покачал головой:
– Люди обычно не могут «просто оставить в прошлом» такую хрень. А вот тебе придется. Все то время, что ты мне говорил, что надвигается война. И ты оказался прав. Более прав, чем ты сам думал, и тем более чем думал кто-либо из нас. Майк, тебе придется это сделать. Ты нужен Аристиллу. Если ты выйдешь вперед, станешь нашим Вашингтоном, нашим Джефферсоном, то мы выживем. Если нет – погибнем.
Майк поглядел на бокал и понял, что в нем пусто.
– Это хрень, Хав. Я терпеть не могу с людьми общаться. И ты это знаешь.
– Майк, я действительно это знаю. И это хреново.
– Разбираться со всеми несогласными…
– Ага, разбираться с несогласными. Разбираться с идиотами. Разбираться с людьми, которые не просто тянут время, а открыто вредят. Все то, что ты терпеть не можешь. Все вот это. Худшая работа, какую я могу тебе предложить.
Майк поглядел на пустой бокал.
– И почему мне?
– Потому что у тебя была мечта. Мечта о свободном Аристилле. Месте, где люди смогут жить без сапога на шее. Это хорошая мечта. Черт, это лучшая мечта за последнее столетие. И если ты хочешь, чтобы эта мечта осталась жива, хочешь, чтобы все мы не оказались в тайных тюрьмах, нам надо выиграть эту войну. А поскольку люди – животные общественные, для победы в войне им требуется тот, кто объединит и воодушевит их.
– И это твоя великая речь?
– Да, это моя великая речь.
Майк задумался.
– Ты хочешь, чтобы кто-то объединил и воодушевил людей? Я не смогу.
Хавьер приподнял брови.
– Неужели?
Он протянул руку к пульту.
Майк рванулся вперед, пытаясь опередить его, но промахнулся и уронил пульт на пол.
Вздохнул и поглядел на Хавьера.
– Иди ты.
Поставил бокал и махнул рукой в сторону бутылки.
– О’кей, я это сделаю.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
Он смотрел на собравшихся – владельцев крупнейших фирм колонии. Все здесь. Он сделал глубокий вдох.
Прокашлялся, наклонился вперед и хлопнул ладонью по толстой стали.
– Мы на войне.
Слишком театрально? Он снова оглядел собравшихся. Они слушают. Может, нормально для начала.
– Народ, мы все друг друга знаем, мы все не первый день друг с другом бизнес ведем. У нас много общего. Каждому из нас пришлось покинуть Землю, чтобы сбежать от безумных налогов, регулирования, всей этой дряни, чтоб ей провалиться.
Он вдохнул.
– И у нас еще кое-что общее. Все мы думали, что Долгая Депрессия, наша монополия на АГ-двигатель и война в Китае помешают земным правительствам заняться нами. По крайней мере, еще долгое время.
Он сделал паузу, давая напряжению расти.
– Но мы ошибались. Правительства затеяли войну с нами. Они захватили наши корабли и хладнокровно убили наших людей. Все это вы видели на видео. Мы не хотели воевать, но нас не спросили. Это случилось много раньше, чем мы рассчитывали. Теперь нам придется решить, как нам отбиваться. Нашим первым…
– Майк, по порядку, – перебила его Карина Рот.
Дюжина голов повернулась, все посмотрели на нее.
– Для меня неочевидно, что войну затеяли сами правительства, и также не очевидно, что нам следует отбиваться. Я думаю, что нам следует сначала обсудить эти вопросы, чтобы не ставить телегу впереди лошади.
Майк ошеломленно посмотрел на нее. Он был готов, что найдутся несогласные, позже, но не ожидал, что сразу же.
– Ну… что ты… как ты можешь говорить, что есть хоть какие-то сомнения в том, что они на нас напали?
– Мы не можем в точности знать, кто стоит за этими нападениями. Мы знаем лишь, что были захвачены два корабля…
– Три, – перебил ее Транг. – Не забывай про «Се-Тун-минь».
Карина вежливо кивнула Трангу.
– Действительно. Нам известно, что были захвачены три корабля, но мы не знаем, являлось ли это политикой правительства. Нам всем известно, что в наше время земные правительства не настолько хорошо контролируют воинские подразделения, не то что раньше. Все это ухудшалось постепенно, десятилетиями. Прежде, чем мы придем к выводу, что это является целенаправленной политикой, нам придется принять во внимание вероятность того, что это единовременное действие, которое могли осуществить отщепенцы. Нам не следует исходить из того, что мы оказались в ситуации войны с правительствами…
Майк изумленно поглядел на Карину.
– Ты это серьезно? Три корабля, захваченные одновременно? Ты с ума сошла, если…
Хавьер прокашлялся, Майк посмотрел на него, кивнул и умолк.
– Карина, ты затронула важный вопрос, – заговорил Хавьер. – Я тоже думаю, что прежде чем заходить слишком далеко, нам действительно следует понять, что происходит в плане командования и управления…
Майк посмотрел на Хавьера расширившимися глазами и развернул ладони вверх, будто говоря «какого черта?».
– Хавьер, ты же не можешь и правда…
– Договорились, нам надо получить больше информации, чтобы узнать, кто за этим стоит, – сказал Хавьер громче. – Но, поскольку вполне допустимо, если не сказать вероятно, что это намеренные действия правительства, не будет ничего плохого в том, чтобы обсудить наши планы действий в чрезвычайной ситуации.
Он сделал ударение на последнем слове.
– Ты так не считаешь?
Карина безразлично пожала плечами:
– Я считаю, что преждевременно говорить о применении силы… опасно. Как минимум. Мы не в состоянии вести войну с земными правительствами, никак. Майк говорит, что мы все знали, что война начнется рано или поздно. Я с этим не согласна. Мы все знали, что рано или поздно произойдет конфронтация. Если говорить обо мне, я всегда считала, что, как только мы докажем свою жизнеспособность, нам надо будет перейти к переговорам. И до сих пор так считаю.
Она повернулась к Майку:
– Что касается конфронтации и переговоров, до меня дошли слухи, что в результате захвата «Вуки» твой стрелковый клуб взял пленных. Я понимаю, что надо было освободить экипажи «Вуки» и RTFM, но пленные? Это провокация. А нам нужна деэскалация. С самого начала мы хотели добиться благосостояния здесь, в Аристилле, пока на Земле все не успокоится. Мы понимаем, что на определенном этапе проголосуют за более вменяемое правительство…
– Ничего мы такого не понимаем! – перебил ее Майк. – Правительства столетиями становились все более деспотичными. Надо было уже разрешения спрашивать, чтобы зубы почистить. И нет никаких причин считать, что это само собой изменится.
Майк оглядел собравшихся. Даррен Холлинз из «Голдуотер» наклонился вперед, внимательно слушая. Хорошо! Один союзник против Карины. Кто еще? Он посмотрел на Гектора.
– Нужна сотня разрешений, чтобы дом построить. Надо плясать на одной ножке и налаживать связь с нужными людьми, чтобы ресторан открыть. Надо кого-нибудь в задницу целовать, чтобы просто начать скотину выращивать и чтобы к тебе не пришли из правительства и всю ее не забили. Гектор, я же прав?
Гектор Каманез приподнял брови и пожал плечами. Почему Гектор не скажет свое слово? Правительство над ним издевалось точно так же, как над каждым, сидящим за этим столом. Он должен был бы разозлиться, а он сидит, отстраненный и спокойный. Если его даже Гектор не поддерживает, то кто же еще? Черт… именно поэтому он так ненавидел политику. Как можно было предполагать такую атаку, как от Карины… как можно знать, что тебя не поддержит…
Заговорил Роб Веерман:
– Будь это действия вышедшего из подчинения подразделения или политика правительства, какая, на хрен, разница? В любом случае было бы правильно начать готовиться.
Хорошо. Не безусловная поддержка, но достойная. Прокашлялся Даррен Холлинз. Майк посмотрел на него. Хорошо. Учитывая его прошлое. Американец, у него два завода закрыли, а потом рудник отняли. Вот он-то точно Карину припечатает. Он…
– Нам надо выяснить, кто за этим стоит, чтобы понять, что нам следует планировать. Возможно, мы сможем все это замять.
Майк запрокинул голову. Какого черта? Даррен должен был его поддержать!
Карина покачала головой:
– Идея взяток мне не нравится. Это подставит нас под обвинения этического плана…
Марк Солднер кивнул.
– Нам надо действовать по каналам – правильным каналам. Мы не должны опускаться до их уровня.
Даррен фыркнул.
– Народ, вы, что, никогда не работали с правительственными конторами? Там только взятками все и делается! Не знаю, удастся ли нам откупиться в данной ситуации, но это первое, что следует попытаться сделать.
Черт подери, о чем они все говорят? Они собрались, чтобы выяснить, как дать военный ответ на ситуацию, а теперь разглагольствуют о том, как подкупить правительство и все замять? Майк бросил взгляд на Хавьера. Тот поднял руку. Пусть все идет, как идет. Майк скривился. Дурдом.
Марк Солднер поднял руку.
– Я согласен с Кариной. Подкуп – не метод. Нам надо вступить с ними в переговоры. Как равным. Сформировать конгресс и выработать список претензий. Так мы…
– Список претензий? – перебил его Даррен. – У нас тут что, кружок песни, просящий закусок на концерт? Мы найдем нужных политиков и дадим им наличные. Холодные и весомые…
– Если мы это сделаем, то подставимся. – перебила его Карина.
Майк потер лоб ладонью. Что же, черт подери, с Кариной? Со всеми этими людьми? Их беспокоит вся эта чушь, типа этики, когда правительство уже спалило спутники Гаммы и захватило корабли? Почему больше никто его не поддерживает? Неужели он один видел, как эмкашники расстреляли члена экипажа RTFM? О чем они, на хрен, думают?
Если эти дураки не понимают, какое настало время, то они идиоты и он им об этом скажет.
Майк стукнул кулаком по стальному листу стола.
– Нет! – крикнул он.
Все замолчали и ошеломленно посмотрели на него.
– Не можете же вы…
– Майк! – крикнул Хавьер.
– Нет, Хавьер, погоди! Я должен…
– Майк, давай лучше я скажу.
– Нет, я могу… – запротестовал Майк.
Хавьер поднял обе руки, успокаивая его.
– Майк, я понимаю твою позицию, но дай мне попробовать, о’кей?
– Нет, Хавьер. Все должны понять, что мы не можем вести переговоры. Это не чаепитие какое-нибудь. Мы не говорим о сферах влияния. Это война.
Хавьер сжал губы.
– Майк…
Его перебил Марк Солднер:
– Хавьер, давай я попробую. Майк, я согласен с тобой, что есть большие неприятности, я согласен с тобой, что земные правительства избыточно используют свою силу. В отличие от многих…
Он показал на сидящих за столом.
– …у меня не было проблем с законом, но я с сочувствием отношусь к тем, у кого они были. У Альберта Лая в прежней КНР. У Гектора с УКОН. Американское правительство переступило грань. Может статься, что нам придется воевать, и первым шагом должно стать формирование правительства…
Майк ударил по толстой стали стола. Черт, больно.
– Нет! Последнее, что нам надо, – это правительство! Это правительства все испортили на Земле, правительства, которые хотели засадить нас в тюрьмы! Правительство – сила…
– Да, ничем не ограниченное и вышедшее из-под контроля правительство – проблема, но правительство, ограниченное…
– Ты думаешь, что можно создать правительство, чем-либо ограниченное? Так не бывает. Правительство растет – это все, что оно делает. Я не потерплю правительства в Аристилле. Я с самого начала ясно это сказал.
– Это не тебе решать, Майк. Если люди хотят…
Майк уже хотел ответить, но его прервал громкий высокий звон. Он огляделся и увидел, что Хавьер стучит по стакану с водой ручкой снова и снова, привлекая всеобщее внимание.
Майк злился. Вот бы он сейчас Марка на место поставил. Разговоры стихли.
Хавьер стоял. В идеально выглаженных брюках, накрахмаленной рубашке, галстуке-боло, с идеально подстриженной бородкой, волосы перец с солью. Он был спокоен и собран. Майк был не в состоянии понять этого. Как можно быть спокойным, когда вся эта хрень творится?
Наступила тишина.
– Люди, прошу вас, – сказал Хавьер. – Собрание теряет смысл. Я предлагаю составить список вопросов и обсудить их оффлайн, а потом встретиться снова, через неделю.
– Через неделю? – подал голос Майк. – Мы не…
– Майк. Сядь. Пожалуйста, – ледяным тоном сказал Хавьер.
Майк уставился на него. Хавьер сам заставил его во все это ввязаться… а теперь говорит ему сесть и заткнуться? Майк огляделся. Злые лица. Черт. Надо признаться, собрание провалилось. Почему? Такой простой вопрос. Земные правительства начали войну, Аристиллу надо обороняться. А теперь даже Хавьер все тормозит. Майк снова поглядел на друга. Хавьер поглядел на него в ответ: жестко, безжалостно.
Полная чушь. Если они хотят выиграть войну, надо действовать, действовать немедленно.
Хавьер наклонил голову, давая Майку знак сесть.
Майк выдохнул. Хавьеру придется объяснить все это. Отодвинув стул, Майк сел.
Хавьер кивнул в знак благодарности.
– Я предлагаю составить список вопросов, а затем разойтись. Согласны?
Марк Солднер поднял руку.
– Я также предлагаю составить петицию наподобие «Петициии Оливковой Ветви» Джефферсона. Кратко изложить наши претензии земным правительствам. Возможно, мы найдем у них хоть какое-то понимание.
Майк ухватился руками за край стола, уже готовый вскочить и спорить, но встретился взглядом с Хавьером.
За те пятнадцать лет, что они знакомы, он никогда еще не видел его настолько злым. Может, остальные этого и не видят, Хавьер всегда хорошо себя контролирует, но Майк видел это в его взгляде.
Майк убрал руки от края стола и откинулся на спинку стула.
Хавьер кивнул Марку.
– Я не уверен в том, что уже есть потребность в прямых переговорах с земными правительствами. Это станет прецедентом, который нам следует обдумать. Я предлагаю…
Марк оглядел собравшихся.
– Думаю, нам следует проголосовать…
Поднялись руки. Майк огляделся с удивлением и отвращением. Марк и Карина, конечно же, а еще Роб Веерманн, Даррен Холлинз, Альберт Лай. Катерина Дайкус? Охренеть! Катерина во всем этом с самого начала. Как она может…
Марк огласил результаты.
– Семеро «за», большинство. Есть добровольцы составить петицию?
– Марк, думаю, ты справишься, – сказала Карина. Оглядела остальных. – Есть возражения?
Несмотря на угрожающий взгляд Хавьера, Майк не смог сдержаться.
– Это все чушь. Марк всегда хотел, чтобы было правительство, и сейчас обязательно попытается его организовать. Если кому и составлять этот документ, так это мне. Я скажу этим долбаным правительствам, чтобы они…
Хавьер снова застучал ручкой по стакану. Так громко, что на мгновение Майку показалось, что стакан вот-вот разобьется. Но когда Хавьер заговорил, его голос был совершенно ровным.
– Майк. Пожалуйста. Сядь. Мы должны дать Карине договорить, не так ли?
Майк разозлился, но умолк. Когда они останутся одни, Хавьеру придется ответить за все это, черт подери.
Карина Рот поджала губы.
– Майк, мы все знаем, что ты сыграл важную – нет, даже критическую роль в создании Аристилла. Но для меня это не делает очевидным то, что именно ты должен составлять петицию правительствам.
– Прости?
Карина приподняла брови.
– Во-первых, есть проблема твоего нетрадиционного… – она кашлянула, – выхода из «Дела Генеральных». Уже этого достаточно, чтобы нам была невыгодна ассоциация между петицией и тобой. Но, даже помимо этого, недавно появившееся в сети видео насчет попытки подкупа…
Майк скривился и махнул рукой.
– Нет, я считаю, что об этом стоит поговорить… – продолжила Карина.
Марк Солднер недоуменно посмотрел на нее.
– Прошу прощения, но я это пропустил. Что за видео?
Майк закатил глаза. А Карина повернулась к Марку:
– По всей видимости, какая-то съемка с камеры наблюдения по поводу проблем между Майком и Лероем и Майком, пытающимся подкупить Кевина…
Она показала на стол.
– …чтобы подделать какие-то файлы.
Майк скрипнул зубами.
– Нет, это полная чушь. На самом деле это попытка вытрясти из меня деньги. Лерой начал прокладывать тоннель в секторе, на который я уже зарегистрировал заявку, и подделал записи – и это сделал именно он… в любом случае, не стоит разговора.
Карина Рот развела руками.
– Майк, как ты ведешь свой бизнес – дело твое, но если эта мелочная интрига получит развитие, придется учитывать публичный резонанс…
Хавьер прокашлялся.
– Народ, давайте проголосуем по поводу кандидатуры Марка Солднера на составление петиции, о’кей?
Майк огляделся. Руки подняли все, кроме него. Даже Хавьер решил проголосовать? Что за хрень со всеми ними? Ладно. На хрен.
– Одиннадцать «за». Очень хорошо. Народ, давайте соберемся через неделю. Если больше ни у кого вопросов нет.
Майк продолжал молчать. Что за ерунда здесь произошла? Под конец даже Хавьер оказался против него.
– Хавьер, какого черта…
Хавьер посмотрел на него. Его глаза пылали гневом, будто топка.
– Будь оно проклято, Майк! Ты не только самому себе злейший враг, ты еще и всем остальным пытаешься все испортить?
Майк моргнул.
– Что? Что я…
– Черт подери, Майк! Ты десяток лет надрывался, чтобы Аристилл построить. Ты был вот настолько…
Хавьер сдвинул пальцы, оставив между ними миллиметр.
– …от того, чтобы получить то, чего ты всю свою жизнь хотел. И теперь нам осталось только выиграть эту войну. А ты практически пытаешься все это бросить. Ты понимаешь, какой ущерб ты нанес за последние двадцать минут?
– Секунду! Я…
– Ты переступил через себя только для того, чтобы все испортить? И какого черта ты объявил о встрече через четыре часа? Я сам за полчаса до нее сообщение получил!
Майк моргнул.
– Эта война – дело серьезное. Встреча – твоя идея. Я думал, ты будешь доволен, что…
– Черт подери, Майк, мне нужно было время, чтобы выяснить, кто и чего хочет. Нужно было время, чтобы поработать с ними по отдельности.
Майк вздохнул.
– Хав… слушай, конечно, встреча пошла вразнос, но я не знаю…
Хавьер хлопнул ладонью по столу.
– Я знаю, что ты не знаешь. Черт подери, Майк, ты…
Хавьер шумно выдохнул и печально покачал головой, не закончив фразу.
Майк вообще перестал что-либо понимать. Он хотел порвать Хавьера на клочки за то, что тот столько раз приказывал ему сесть и заткнуться, а разговор пошел совершенно в другую сторону.
Понятно, что он подвел Хавьера, пусть и непонятно, каким образом. Будь оно проклято.
– Хавьер, я…
Хавьер встретился с ним взглядом. В его глазах было сожаление. Нет – разочарование.
– Майк. Ты облажался и даже не знаешь, в чем, так? Просто… просто помолчи тогда.
Майк подошел к столику у стены и налил себе воды. Развернулся к Хавьеру.
– Извини. Не знаю за что, но извини.
Он стоял в ожидании.
Казалось, прошел час, прежде чем Хавьер расцепил скрещенные на груди руки и поднял взгляд.
– Черт подери, Майк. Ты не умеешь разговаривать с людьми, совсем?
Майк приподнял брови.
– Ага, Дарс мне то и дело об этом говорит. А теперь еще и мой лучший друг.
Хавьер вздохнул, и на его лице появилась печальная улыбка.
– Знаешь, тот идиот, который тебя притащил на эту встречу, тоже должен взять на себя часть вины за то, что не объяснил тебе нескольких простых вещей.
Майк слегка ухмыльнулся.
– Ты до сих пор думаешь, что я – идеальное «лицо» для этого революционного заговора?
Хавьер вздохнул.
– Нам есть над чем поработать.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Масон Нуво Констракшн»
Рослый, широкоплечий. В его облике было все, что противоположно аристократизму. Сам он говорил, что раньше был копом в Детройте, и, насколько было известно Лерою, это правда. Однако с учетом закона о неприкосновенности личной информации служащих правопорядка найти что-то конкретное было невозможно. Ходили слухи, что его уволили за неоправданное применение силы. Не то чтобы это беспокоило Лероя. Этот человек всегда выполнял поставленную задачу, а это главное.
Он поглядел Уайту в глаза – вернее, попытался. Тот смотрел поверх головы Лероя, по всей видимости, осматривая помещение. Лерой терпеть не мог, когда ему в глаза не смотрят. Это необходимый элемент игры с позиции силы.
Он наклонился вперед и прокашлялся.
– У меня еще одно дело по поводу Майка Мартина.
– Видео из кафе оказалось недостаточно?
Лерой проигнорировал вопрос.
– Мне нужно кое-что еще.
Уайт кивнул.
– Что мне теперь надо найти?
– Мне не надо, чтобы ты что-то находил. Мне надо, чтобы это нашли другие люди.
Уайт прищурился.
– Что? Я частный детектив. Я добываю информацию, а не распространяю.
Лерой снисходительно вздохнул.
– Джордж, начинается война. Такая же, как и любая другая до нее. Восприятие важнее всего остального. И именно поэтому я – мы – ее выиграю.
2064: Австралия, Дарвин, порт старой военной базы
– Приглашение, приятель.
Водитель протянул в окно распечатанный на лазерном принтере документ. На бумаге. Эти люди – сущие параноики.
– Нейл Кинум? – спросил охранник.
– Точно, – ответил водитель.
Охранник хмыкнул и просканировал распечатку планшетом. Раздался писк.
– Порядок. Заезжайте.
Остальные охранники открыли ворота. Осевшие края заскрежетали по асфальту. Пикап въехал внутрь, и ворота закрыли.
Нейл огляделся. Небольшая парковка, пустая. Ну-ка, погоди, вон там. Другой охранник махал ему рукой, давая знак объехать ржавый металлический ангар. Нейл поехал дальше. Ага, вот оно. Собрались так, чтобы с дороги не видно было. Народу сотни две, если не больше.
Найдя свободное место, он остановил машину и заглушил мотор. Сел прямо. Двое других в кабине и остальные в кузове тоже смотрели по сторонам, пытаясь осознать размах ситуации.
За следующие пятнадцать минут приехала, наверное, еще сотня человек. Пара человек пешком, несколько – на грузовиках с открытым кузовом, но большинство – на побитых универсалах и пикапах. У всех машин была одна общая черта – даже если знать, кому и сколько дать на лапу, чтобы получить разрешение согласно Углеродному закону, их цена при перепродаже в районе нуля. Нейл понимающе кивнул. Все машины, которые хоть чего-то стоили, давно продали на запчасти на черный рынок или отдали друзьям.
Все приехавшие сюда отправлялись в новую жизнь. И машины были не единственным из того, что им предстояло оставить здесь.
Нейл принялся разглядывать людей. Опытному наблюдателю – а он был из таких – сразу было ясно, что это типичные представители рабочего класса северных территорий. Фермеры, горняки, строители. Женщин и детей меньше, чем можно было бы встретить на улице, но и они есть. Почти все с рюкзаками, чемоданами с инструментами, тележками с коробками на них.
Начала выстраиваться очередь к подъемным воротам ангара. Нейл поглядел на телефон.
Пора.
Он перекинул ноги через порог, соскакивая на асфальт. Не говоря ни слова, остальные, сидевшие в кабине и в кузове, тоже начали вылезать и выгружать вещмешки и коробки.
Нейл услышал шорох цепи и скрежет закрывающихся ворот.
Застегнув кархартовскую куртку, надетую поверх футболки с логотипом мельбурнской компании по ремонту электрооборудования, он закинул на плечо вещмешок, взял в руку другой, во вторую – чемодан с инструментом и пошел к очереди.
Слева от него охранник карабкался по лестнице, забираясь на грузовой контейнер. Нейл положил поклажу на асфальт и принялся исподтишка подсматривать за ним.
Забравшись на контейнер, мужчина сунул руку в карман, достал какое-то небольшое устройство, повозился с ним и снова убрал в карман. Телефон Нейла пискнул. Нейл достал телефон и поглядел на него. Нет сети. Значит, глушилка. Он одобрительно кивнул. Ребята дело знают. Знают лучше, чем большинство тех, с кем ему доводилось работать.
Стоящий на верху контейнера громко крикнул, привлекая внимание.
– О’кей, ворота закрыты. У вас у каждого должна быть распечатка со штрих-кодом. Если кто в последний момент подъехал, пошевеливайтесь и приготовьте золото. У каждого из вас должно быть по два человека, которые за вас бы поручились.
Он сделал паузу.
– Если у вас нет ни распечатки, ни золота, мы с этим разберемся… но сегодня вам уже на корабль не попасть. Есть здесь такие?
Он подождал, дожидаясь ответа.
– О’кей, хорошо. Сейчас мы откроем ворота, и я приглашу вас внутрь.
Он махнул рукой.
– Зарегистрируем вас и отведем к кораблю. Если вы заранее присылали груз, то он уже на борту должен быть. Что касается ручной клади, несете сами или находите себе помощников. Мы вам не носильщики.
Он оглянулся, судя по всему, ожидая знака от кого-то, кого Нейл не видел.
– О’кей, не толкайтесь, но пошевеливайтесь. Корабль отходит через тридцать минут.
Все было отработано. Ворота поднялись спустя пару секунд, и несколько человек в одинаковых желтых футболках пошли вдоль очереди, выстраивая людей в колонну.
Нейл поднял с асфальта вещмешок из рип-стопа и побитый чемодан с инструментом. Остальные члены его команды тоже взяли в руки вещмешки, пластиковые ведра с кассетами с инструментом и двинулись вперед.
Народ в очереди тихо переговаривался, но люди Нейла молчали. Дело пошло, что тут говорить?
Спустя пять минут команда электриков прошла в ворота и оказалась внутри склада. Проводник в желтой футболке смотрел на планшет, отправляя каждого из отбывающих в одну из очередей к сканерам. Нейла он отправил в крайнюю левую.
Нейл положил свои вещи на раскладной стол. Мужчина в желтой футболке прокатил их через сканер с логотипом «Стоматологическая техника «Сордекс». Затем Нейл прошел через рамку.
Сидящий за столом просканировал планшетом распечатку Нейла, которую тот протянул ему.
– Оружие?
– Не думаю, что там в нем есть нужда.
Сидящий оглядел его.
– Сеппо?
– Чо?
– Ты американец?
– Так-сяк. Родился здесь, после четвертого класса уехал туда, потом обратно сюда, в «Реконструкцию».
– Чемоданник, значит?
Нейл пожал плечами:
– Стараюсь не лезть в политику.
Мужчина в желтой футболке скользнул взглядом по логотипу мельбурнской компании, проглядывающему из-под кархартовской жилетки.
– Брал деньги у эмкашников?
– Походу для начала с нас их немало взяли, почему бы немного назад не вернуть?
– Не любишь эмкашников?
Электрик огляделся по сторонам.
– Вряд кто-то из нас продал мебель и потерял деньги за аренду из любви к эмкашникам.
Мужчина фыркнул.
– Зашибись сказал, дружище. О’кей, хватай свой скарб и иди вон к той двери.
Капитан Дьюитт улыбнулся. Актер из него так себе, но его легенда «Нейла Кинума» сработала идеально.
Взяв поклажу, он пошел к двери. Следом за ним двинулись и его люди – дюжина отборных ветеранов боевых операций, граждане США, ни одного с нормальным рейтингом по культурной толерантности в личном деле.
Спустя двадцать пять минут они уже были на борту «Вэйворда». Матросы отдали швартовы.
Спустя два часа двигатели корабля смолкли. Сухогруз покачивался на темных волнах. И тут капитан Дьюитт услышал низкий гул и ощутил, как ему скручивает внутренности. Заработал АГ-двигатель.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Масон Нуво Констракшн»
Отец. Что за ничтожный сукин сын! Лерой отпил джина и с улыбкой поднял бокал, будто в тосте. Теперь он мог все сказать этому человеку, когда видеосвязь выключена.
– Этьен, самодовольная ты задница… неужели это так сложно, дать небольшой займ из семейного трастового фонда?
Лерой отпил еще глоток.
Да, конечно, пришлось выслушать целую лекцию о недавнем повышении Эдисона в министерстве, о самых последних успехах Леона и Мартьяла.
Будь они прокляты, братишки. Успех сам к ним пришел, Этьен им дорогу вымостил. Связи с банкирами, знакомства с главами венчурных фондов… отец семейства помогал им с самого начала. А ему? Что отец дал ему, Лерою? Вложил в «Лоу-Линк» какую-то смешную сумму. Когда это не выгорело, едва помог ему с «Гринстар». Конечно же, до фига помощи советами. Займ всего один, крохотный! Представил его инвесторам… но ничего не сделал, чтобы продвинуть дело. И что ему было делать без настоящих инвесторов?
Лерой налил себе второй бокал и закрыл бутылку. Два, не больше. Надо обдумать дальнейшие действия. Этот сукин сын Мартин не соизволил отхаркнуть деньги, которые нужны Лерою, а теперь отец дал лишь малую часть того, что необходимо…
Проводка – вот чего отцу всегда не хватало. Помог с первыми двумя компаниями… еле-еле помог с «Масон Нуво». У «Лоу-Линк» были проблемы с регуляторами, на «Гринстар» не удалось получить финансирование, в «Масон Нуво» начали ломаться ГПМ, их пришлось усовершенствовать, чтобы работать с лунным базальтом, это обошлось дорого. И где был отец каждый раз? На благотворительных балах, играл в гольф с партнерами, ходил в море с «друзьями».
Блин.
Бокал снова пустой. Лерой уже потянулся к бутылке, но вспомнил свое обещание.
Займ из семейного трастового фонда. Займ, а не просто выдача средств. Проклятье, если бы Мартин заплатил, ему бы эти деньги и не понадобились. Почему он такой непонятливый? Лерой начал бурить тоннель в том секторе, в конце концов, у него ГПМ рядом были.
Что ж за хрень с этим Мартином? Время от времени каждому приходится договариваться, и даже Мартин, это дерьмовое ничтожество, должен бы это понимать. Но не понимает.
Лерой наклонился вперед и налил джина в бокал. Снова поднял бокал в тосте, слегка пролив джин на стол.
– Мартин, ублюдок, за тебя!
Отпив из бокала, он вытер джин со стола носовым платком, пока спирт не успел размягчить шеллак. А то липким будет.
Иди ты на хрен, Мартин. Ты еще свое получишь.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, кафе «Майский Жук»
– Так что ты думаешь?
Хью посмотрел на Луизу.
– В смысле, что именно мы должны написать?
Луиза закатила глаза.
– А мы о чем-то еще говорили?
Хью смущенно опустил взгляд.
– Ну, у нас много вариантов. Уход от налогов…
– Тупик. Хитом не станет, если мы только это не выложим в виде «Десяти Тезисов», а это совершенно неуместно.
Хью понял, что Луиза ждет, когда он с ней согласится, и кивнул.
– Да, конечно же, нет. Но есть и другие темы – отсутствие правил, загрязнение поверхности…
– Вот это мне нравится. Сайт культурного наследия, ООН. Неуважение.
– Точно. Это, еще проблемы с производством и рабочей силой. Незарегистрированные рабочие…
– Они все незарегистрированные.
Даже не глядя в глаза Луизе, Хью знал, что она смотрит на него разочарованно. Огляделся по сторонам, ища поддержки. Селена слушала их разговор, попивая кофе, но явно не собиралась принимать чью-то сторону. Эллисон тыкала палочками в вегетарианскую еду из тайского ресторана, не обращая на остальных внимания.
– Ага, – весело заговорил он. – Экономическое угнетение, а? В смысле, на растениводческих фермах…
Эллисон положила палочки.
– Кстати, о растениях. Я вовсе не уверена, что их тут вырастили.
Селена моргнула.
– А я совершенно уверена, что с учетом стоимости доставки с Земли вся еда местная. Именно об этом Хью и говорит.
Хью улыбнулся ей.
Эллисон с сомнением ткнула палочками в еду.
– Ну, может, и местная, но органическая ли? Уж и не знаю. В смысле, они заявляют, что да…
Она махнула рукой в сторону рекламы на стенах.
– …но откуда нам знать? Я вообще уже не уверена, что в нашей поездке смысл есть. Может, нам лучше просто уехать…
– Насчет этого мы договорились, – перебила ее Луиза. – Это возможность – не просто возможность сделать карьеру, но возможность сделать много хорошего.
– Но еда… – сказала Эллисон, показывая на поднос.
Луиза сморщилась.
– Иисусе. Можешь потом отправиться на курорт с детоксикацией, хрен знает что еще сделать, когда домой вернемся.
Хью приподнял брови. Грубо, даже для Луизы, но цель достигнута. Эллисон обиделась.
– Ладно, извини, – сбавила тон Луиза. – Но насчет еды надо подумать. Рабочим приходится это есть, нет никаких нормативов, только заверения от «Совета по ветеринарному надзору» и «Рейтинга чистоты пищи». Готовый материал. Что это за теневые группировки? Подотчетны ли они избирателям?
Она улыбнулась собственной шутке. Оглядела сидящих.
– Это для начала. Но есть миллионы других нарушений, о которых мы можем написать.
Хью кивнул.
– Все равно что отправиться на машине времени в Темные века.
Луиза не обратила внимания на его слова, глядя на Эллисон.
– И ты, Эллисон, поможешь мне сорвать покров с этого.
Пауза.
– Мы ответственны за это. Мы должны оставаться здесь и сделать это, правильно?
Эллисон вздохнула.
– Ну ладно, я согласна с тем, что нам придется стать «ветром перемен».
Она положила палочки.
– О’кей, чудесно, я остаюсь.
Луиза наклонилась вперед.
– Хорошо.
Она снова оглядела сидящих.
– О’кей, начинаем мозговой штурм смежных тем. Нам нужна последовательность, которая будет разворачиваться. Нет контроля над пищей со стороны правительства, только корпорации, заботящиеся о своей прибыли. С этого начнем. С чем это связано? Рабочие, вынужденные здесь жить, вдали от дома, под давлением рынка труда, – зарплатное рабство. Это два. Что насчет условий жизни? Маленькие квартиры, нет доступа к зеленым зонам, нет школ.
Хью тайком глянул на Эллисон… и увидел, что она на него даже и не смотрит. Надо что-то сказать. Надо продемонстрировать решительность, показать, что у него есть идеи. Он прокашлялся.
– Ну… и не забываем, что этим людям вообще не следовало быть на Луне. По крайней мере, пока на этот счет не выработан политический консенсус. Не следует ли нам, как стране, поставить приоритетом это?
Луиза сделала пометку в планшете.
– О’кей, хорошо.
Хью посмотрел на Эллисон, ожидая реакции. Никакой. Надо постараться.
– Кстати, насчет некоординированного принятия решений, все это… – он повел руками по сторонам, – лучший пример бесконтрольной застройки.
Опять никакой реакции от Эллисон: ни тебе одобрительной улыблки, ничего. А вот Луиза кивнула.
– Хорошо подмечено. Огромное количество денег и труда вложено в создание всей этой бессмыслицы. Эти ресурсы можно было бы потратить на восстановление Северного Китая, на усмирение Председателя Пена, на создание систем устойчивого земледелия в субсахарской Африке. Много на что.
Краем глаза он увидел, что Эллисон просветлела лицом, услышав про земледелие. Устойчивое земледелие. Конечно. Будь оно проклято! Надо было с этого и начинать, чтобы Эллисон поняла, что он заботится о чистоте пищи. Блин. Надо лучше сосредоточиться.
Луиза сделала очередную пометку в планшете и оглядела всех их.
– Все это хорошо. Народ, это будет круто. Профессиональные СМИ пишут о делах привычных – терроризм в Техасе, нелегальная добыча нефти на Аляске, войны Халифата. А это…
Она постучала по столу.
– Вот оно, здесь. Серьезнейшее дело. И мы здесь одни, чтобы обо всем этом рассказать.
Она посмотрела на Хью.
– Мы же сможем это опубликовать, так?
Хью кивнул. Он уже говорил об этом с мамой, идея ей понравилась. И тут он осекся. Он кивнул. Кивнул. Как идиот. Должен был что-нибудь сказать, должен был быть настойчивее. Луиза ведет линию разговора. Так ему никогда не добиться внимания Эллисон. Не добиться, чтобы она увидела в нем мужчину. Нужно сказать что-то значимое.
Но что?
Луиза всегда знает, что сказать. И как сказать. В этом она похожа на его мать. А вот сам он не знает, что делать. Кому-то такое легко дается. Вот он, живой пример. Предложения Луизы воодушевляли их все больше, и она сама все больше воодушевлялась. Она говорила о своих целях – обличать капиталистов, делать карьеру в журналистике – и выражала свой энтузиазм, не стесняясь, заражая им остальных.
Краем глаза Хью увидел рабочего-китайца в комбинезоне и нигерийца в дашики и джинсах. Сидящие за соседним столом, они оторвали взгляды от доски для игры в го, на мгновение. Наверное, энтузиазм Луизы оказался слишком громогласен.
Хью затаил дыхание. Но спустя мгновение мужчины вернулись к игре. И он выдохнул.
Луиза говорила все громче. Хлопнула по столу, подчеркивая свои слова, а затем откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, явно довольная собой.
Хью собрался с духом, намереваясь что-нибудь сказать, но Селена его опередила.
– Я пытаюсь понять культурный контекст. Многие американцы ведут блоги, из них можно многое узнать, а вот мексиканцы, нигерийцы, китайцы – не очень. Я начала заговаривать с людьми на улицах.
Луиза посмотрела на нее.
– Это интересно. Я думала, мы сможем найти здесь классовые проблемы… но, возможно, если мы найдем расовую сегрегацию…
Селена покачала головой:
– Не думаю. С культурологической точки зрения эти группы весьма похожи. Европейцы, белые, азиаты – все они говорят, что оказались здесь из-за налогов и неспокойной обстановки. Председатель Пен, Халифат, МК в Нигерии и…
Луиза налонилась вперед и гневно ткнула вперед вилкой.
– Это полная чушь, упоминать МК в связи со всеми этими группами. Солдаты находятся там, чтобы защищать этих людей. Даже намекать на что-то иное…
Хью огляделся по сторонам. Может, ему сейчас следует проявить лидерские качества? Он может согласиться с Селеной. Поддержать ее против Луизы… это же хорошо, так? Показать Эллисон, что он не боится споров. Что защищает женщину. И он прокашлялся.
– Погоди-ка. Селена просто говорит о том, что от людей слышала. Если правда, по их мнению…
Луиза выставила нижнюю челюсть.
– Хью, так ты анархист, вроде здешних главарей? Или я одна здесь, кто помнит лозунг «Общество XXII века в XXI»?
Хью поднял руки.
– Нет, погоди. Я всего лишь сказал, что смысл журналистики не в том…
Он сглотнул.
– Наша работа в том, чтобы выяснить, что люди думают здесь, на местах, и сделать репортажи об этом, так?
– А что, если на местах люди полную чушь думают?
– Погоди. Мы понимаем, что мы правы. Правда – по должному размышлению – лишь укрепляет наши позиции. И чем лучше мы расскажем правду, чем убедительнее мы в этом будем – тем лучше мы…
Луиза яростно посмотрела на него.
– Ты думаешь, что экспаты могут иметь правильный взгляд на ситуацию? Ты купился на их аргументы?
– Ладно тебе, Луиза. Я не об этом. Экспаты заблуждаются, но это не значит, что нам не следует их выслушать. Хотя бы с минимальным состраданием.
Он мельком глянул на Эллисон. Та смотрела на него не отрываясь. Быть может, даже с одобрением? Хью понял, что останавливаться нельзя.
– Важно понимать различие между теорией и практикой. Мы все согласны с тем, что Глобальный Честный Договор – достойное завершение…
– Точно, и если ты послушаешь…
Хью немного воодушевился и поднял руку.
– Подожди. Я вырос в Вашингтоне. Я видел то, что вы не видели. Даже если цель хороша, это не означает, что хорошо ее исполнение, так что собрать иные мнения…
Он посмотрел на Эллисон. Та снова ушла в себя, тыкая палочками в еду. Проклятье. Хью хотел, чтобы она продолжала смотреть на него. И сменил подход.
– Давай Эллисон спросим.
Эллисон подняла взгляд.
– Быть может, даже лучше, если люди, которые не питают энтузиазма по поводу Глобального Честного Договора, просто уходят. А может, и нет. Как думаешь?
Хью почувствовал, что потеет. Проклятье!
Эллисон пожала плечами, копаясь в еде, и ответила не сразу.
– Ну, есть две вещи. Глобальный Честный Договор – хорошая идея, но я не уверена, что правительство имеет право лишать отдельных людей права выбора.
Луиза поджала губы. А Селена кивнула.
– Но я и не думаю, что отдельные люди имеют право забирать с Земли оборудование, воздух и даже воду, не спрашивая мнения остальных. Должен быть консенсус. В смысле, что вода – кровь нашей экосистемы. Они не могут так вот просто ее забирать.
Селена приподняла брови.
– Так ты хочешь сказать, что экспатам должна быть предоставлена свобода уйти – если они уйдут нагими и без оборудования?
Селена выставила Эллисон глупой. Очевидно, надо как-то ее защитить… но как?
Прежде чем Хью сообразил, что сказать, мужчина лет сорока, рослый, подошел к ним и оперся ладонями о стол. Хью удивленно поглядел на него. Темнокожий, но не настолько, насколько нигерийцы. Широкое лицо, широкие плечи, большие руки.
– Услышал ваш разговор. Вы, ребята, журналисты?
Низкий голос, уверенный. Американский акцент.
Кто он такой?
– Ну, это, у нас нет лицензий пока, но…
– Да, мы журналисты, – перебила его Луиза.
Мужчина ухмыльнулся.
– Хорошо. Не знаю, чем вы занимаетесь, но если вы ищете…
Он сделал паузу, подбирая слова.
– задокументированные несправедливости, то я могу вам кое-что рассказать.
Он огляделся по сторонам.
– Не хотел бы говорить об этом в общественном месте. У тех, кто всем здесь заправляет, глаза и уши повсюду, понимаете, о чем я?
Луиза кивнула.
– Если хотите услышать действительно крутую информацию, нам надо поговорить в более безопасном месте.
Хью мельком глянул на Луизу. В ее глазах горел голод.
Хью встал.
– Я готов.
Луиза тоже вскочила.
Чужак с табличкой на комбинезоне с именем «Джеми» покачал головой:
– Нет, не сейчас. Есть подпольный… нет, пока не могу все вам сказать. Там акция протеста, я должен быть там.
– Где? – выпалила Луиза. – Мы можем написать об этом и…
Джеми одобрительно поглядел на нее и покачал головой:
– Пока что нет.
Луиза уже хотела было возразить, но Джеми перебил ее:
– Всему свое время. Дайте мне ваши контакты. Мы поговорим, очень скоро.
2064: обратная сторона Луны, 25 км южнее кратера Константинова
Рекс и Дункан шли где-то впереди, скрытые от него плотной листвой и извивами тропы. Наложенная на изображение карта показывала, что до них почти километр. Проклятье! Эти двое все время на все отвлекаются, плотный строй не держат. Джон выключил наложение виртуальной реальности, но все равно их не увидел.
– Блю, Макс… держите мой темп.
Джон наклонился вперед и пошел быстрее. Два Пса первого поколения тоже ускорили шаг. Разрыв начал сокращаться, и вскоре они увидели молодых Псов. Вон там. И тут молодежь неожиданно перешла на бег.
Чтоб им.
Джон включил микрофон.
– Ребята! Сбавь шаг!
Дункан не притормозил ни на йоту, а Рекс на мгновение сбавил темп и обернулся.
– Мы видим посадочный модуль! – сказал он и снова побежал вперед, отталкиваясь задними лапами и делая большие прыжки. Псы исчезли за невысоким перевалом. Недовольно рыкнув, Джон побежал следом.
Спустя мгновения он оказался на гребне перевала и увидел, что двое младших Псов стоят буквально в нескольких метрах перед ним.
А чуть дальше стоял он.
В черноте лунной ночи посадочный модуль был освещен лишь их нашлемными фонарями. Свет отражался от нефритово-зеленого корпуса и поблескивал на серебристом металле посадочных опор. В свете фонарей вспыхивали и гасли рубиново-красные и аметистовые отблески.
Он просто прекрасен.
Последний в серии модулей «Синь-Ю» стал вершиной успеха китайского космического агентства под руководством Чинь Чжоу перед Первой Небесной Кампанией.
Вчера вечером Джон проглядел пару книг по посадочному модулю, а все утро слушал посвященную ему аудиокнигу, так что он имел некоторое представление об аппарате, который видел перед собой. Пожилой руководитель два десятилетия держал китайское космическое агентство железной хваткой, во всем руководствуясь классическим, пусть и несколько поэтичным, подходом к технике. Гладкие переходы и изящные линии китайского космического аппарата были совершенством по сравнению с утилитарным видом американской и советской техники, которую им довелось увидеть в ходе нынешнего путешествия.
Посадочный модуль был назван в честь мифического китайского единорога, и его конструкция подчеркивала это до мелочей. Подобно тому, как легендарное создание использовало свой рог для общения с небесами, спускаемый аппарат, как рассказал Джону хорошо поставленный голос с британским акцентом, был скомпонован точно так же – большой зверь на четырех ногах, с головой, отсеком для оборудования, которую венчал длинный рог СВЧ-антенны, направленный в небо, туда, где считаные десятилетия назад назад вращался по орбите спутник-ретранслятор.
Джон оглядел посадочный модуль и наклонил голову. Прекрасен, но он последний в своем роде. Китайский Пузырь производил впечатление, пока не лопнул, но затем экономика посыпалась, и ничего удивительного в том, что красивое – и дорогое – детище Чинь Чжоу сделало его идельной целью для Крестьянских Отрядов Справедливости. Джон вздрогнул, вспомнив видео, на котором Чжоу поймали прямо на автостоянке, вынесли ему приговор в течение двенадцати минут и тут же казнили. Ох. Джон был хорошо знаком со смертью, а смерть от огня оставила в его жизни особенно ужасные воспоминания.
Дункан радостно лаял, нарезая круги вокруг модуля и подпрыгивая.
Рекс глянул через плечо на Джона, потом подбежал к модулю, встал на задние лапы и принялся возиться с панелью, открывая ее. Дункан прекратил свои прыжки и лай и подошел к Рексу, внимательно глядя на то, как тот работает.
Блю повернулся к Джону:
– Знаешь, это впервые, когда мы снимаем что-то непосредственно с модуля. Обычно мы просто подбирали что-нибудь, валяющееся поблизости…
– Думаешь, мы совершаем святотатство?
Блю покачал головой:
– Не «святотатство».
Он задумчиво помолчал.
– Это теологический термин. Не думаю, что модуль сколько-нибудь священен, что бы ни означало это понятие. Просто… наверное, просто то, что он тут уже так долго стоит… это ведь что-нибудь да значит, а?
Макс пожал плечами:
– Этот модуль нечто противоположное священному предмету – вот что я тебе скажу. Народная Республика была диктаторским государством – правительство отбирало у людей половину того, что они производили. Не говоря уже о том, что они дозволяли им собак есть. Ты в курсе, что они даже разрешали их пытать до смерти, чтобы «вкуснее были»? Все это общество…
– Хватит! – хором сказали Джон и Блю.
Макс хмыкнул и замолчал.
Спустя мгновение их окликнул Рекс:
– Джон, думаю, тридцать лет циклов замерзания и прогрева все испортили. Не поможешь?
Джон улыбнулся. Проблема с контейнером на боку модуля скорее не в нем самом, а в неуклюжих пальцах Рекса, еще и в перчатках скафандра.
– Конечно.
Он уже пошел к модулю, когда его окликнул Дункан:
– Эй, Джон, а это правда, что Макс сказал? Что они собак ели?
Джон вздохнул. Вот черт. Опять начинается.
Псы хорошо знали историю совместной эволюции приматов и псовых, в том числе и такие мрачные моменты, как бесконтрольное разведение и усыпление. Джон, конечно же, пытался скрыть от них некоторые факты, но, по всей видимости, Макс нашел системы фильтрации информации и устранил их. Макс не в первый раз их обошел – Джон помнил, как Макс рассказал другим Псам в вольере в Аристилле про то, как в Советском Союзе использовали обученных собак для уничтожения нацистских танков. Макс хороший Пес, но он, похоже, намеренно ищет возможность поковыряться в старых ранах отношений между двумя расами.
Сделав глубокий вдох, Джон морально приготовился к долгому разговору с Дунканом, но его опередил Макс.
– Дункан, не спрашивай Джона, правда ли это. Это правда. Если они так к нам относились, как мы к ним должны относиться? А я тебе скажу. На хрен этот модуль, построенный на украденные деньги, на хрен Китайское Космическое Агентство, на хрен всю эту страну пожирателей собак, на хрен всю эту человеческую расу. Если мы хотим это разграбить, мы имеем право это сделать. Даже если бы он не был брошен, совершенно правильно…
– На хрен человеческую расу? – перебил его Джон. – Надеюсь, за исключением присутствующих?
– Ну да, конечно, – ответил Макс, пожимая плечами.
У Джона хватало проблем. Реальных, сиюминутных. Начинается война, Гамма себя странно ведет, спутниковой связи с Аристиллом нет, надо как-то возвращаться домой. А тут еще и Макс.
Если все остальное уладится – если через несколько часов заработают новые спутники Гаммы, если они смогут сообщить координаты для следующей заброски припасов, если их эвакуируют в Аристилл, – тогда у него и будет время, чтобы понять, что делать с этим Псом.
Обычные родители думают, что тяжело вырастить малышку Салли и обойтись без внеплановой беременности, пока она школу не закончит, да? Такие мелочи по сравнению с задачей спасти из плена целую расу разумных существ и привести их… к чему? Сделать гражданами? Взрослыми? Цивилизованными?
– Джон, – повторил Дункан. – Это правда, что Макс сказал, что китайцы собак едят?
– Это было очень давно. Кстати, насчет китайцев: давай-ка модуль осмотрим. Хотя у Рекса не получилось, уверен, мы с тобой сможем эту дверцу открыть.
– О, ага… точно!
Джон вздохнул с облегчением.
– У меня уже почти получилось, – сказал Рекс. – Дайте мне еще попробовать… вот!
Панель открылась, и Дункан подбежал к Рексу с радостным лаем.
Блю прочистил горло.
– Погодите! Погодите! – крикнул он им. – Давайте в последний раз подумаем, прежде чем доставать эти монеты.
Джон хотел было вмешаться, но передумал. Людям – а Псы, в своем роде, тоже народ – всегда нужны лидеры. Но сейчас лучше промолчать и позволить им все самим решить.
После недолгих споров они решили голосовать. Макс, как обычно, был против демократии, в целом, считая ее «отвратительной легитимизацией права сильного под прикрытием уважения к мнениям статистов». И как обычно, принял участие в голосовании.
Увидев три поднятые лапы против одной, Блю вздохнул. Макс в нехарактерной для него манере решил проявить сочувствие.
– Может, тебе легче станет от мысли, что мы не первые, кто разбирает модули на части.
– Думаю, большинство юридических контор в Аристилле нашли бы законные доводы против этого, – ответил Блю. – Я же читал пункт в соглашении «Ред Страйп» насчет…
Макс покачал головой:
– Нет. Я имел в виду очень давно. Астронавты «Аполлона-12» взяли себе часть зонда. Так что мы возобновляем традицию.
– Это не одно и то же. Тогда это было сделано в научных целях. А сейчас это просто…
Он махнул лапой в сторону Рекса и Дункана, роющихся в ящике с памятными знаками.
– …вандализм. Это здесь десятилетиями находилось. А теперь Рекс и Дункан в контейнере роются, девственную пыль топчут.
Блю продолжал говорить, но Джон его уже не слушал.
Девственную пыль?
Слишком вычурные слова, но Джон продолжал их обдумывать. Что-то в словах Блю его задело.
Он посмотрел на пыль под ногами. Следы от его ботинок, следы четырех Псов. Ямок от микрометеоритов, в ладонь размером, нет. Странно. А, конечно. Их задуло реактивной струей двигателей, когда модуль садился…
Стоп. Вон там, в паре метров от него. Что это? Он отрегулировал увеличение оптики.
Следы гусениц.
У Джона зашевелились волосы на голове.
Он оглядел горизонт. Вернее, попытался. В темноте ничего не увидишь. Еще никогда чернота лунной ночи не казалась ему столь пугающей. Но не теперь. Теперь, когда они знают, что у Гаммы есть тайные базы, которые могут оказаться где угодно. У Джона возникло странное ощущение, будто на него смотрят.
Он включил микрофон.
– Гамма, ты здесь? Ты слушаешь?
В шлеме мгновенно отозвался лишенный эмоций голос Гаммы.
– Я не «слушаю», в смысле, не подслушиваю, но у меня включен фильтр низкого уровня на мое имя, используемое в разговоре или при обращении.
Джон тяжело вздохнул.
– Спутники еще не заработали, так?
– Нет. Мы говорим через ровер-ретранслятор. Сменные спутники были запущены из Залива Лунника, но их сожгли в считаные минуты. У данного фрагмента был лишь короткий сеанс связи с основной базой.
Джон скривил губы. С Земли снова спутники спалили. Хреново дело.
– Гамма, если связь восстановится, хоть ненадолго, сможешь передать сообщение? Нам нужна эвакуация, срочно.
– Если установлю связь, то передам, но, честно говоря, не думаю, что это произойдет раньше, чем будут запущены новые спутники, бронированные. На это может уйти несколько дней.
Джон снова вздохнул. Вспомнил про следы рядом с модулем.
– Похоже, твои роверы были рядом с посадочным модулем.
– Да. Я впервые посетил этот модуль около четырех лет назад.
Джон приподнял брови. Конечно, возможно, что Гамма отправил ровер из ЗЛ на столь большое расстояние, но куда скорее, что запасные базы существовали уже тогда. Если не раньше.
– А зачем ты посещал модуль?
– Вероятно, наилучшим термином для определения моей мотивации будет слово «любопытство».
– Любопытство? Серьезно?
– Джон, тебя шокирует, что у меня существует любопытство?
– Нет, в этом есть свой смысл. Просто…
– Что?
– Это просто… удивляет.
– В каком смысле?
Джон кашлянул.
– Это удивительно по-человечески, наверное, так.
– Нахожу особую иронию в твоих словах, учитывая твой выбор спутников.
– Имеешь право.
Джон немного помолчал.
– Ты говорил, что посетил модуль из любопытства. А иные причины были?
Псы выложили на покрытую пылью поверхность предметы из контейнера, тыча в них лапами и обсуждая их. Все, кроме Блю.
– Я рассматривал вариант разобрать модуль на запчасти и использовать их в своей работе. Помимо килограмма золотых монет, в модуле еще один и три десятых килограмма золота в радиооборудовании и системе теплозащиты, а также платина, иридий и небольшое количество урана в изотопных термоэлектрогенераторах.
– Но ты не стал этого делать.
– Да, решил не делать этого.
– Почему?
– После размышлений я принял решение поступить принципиально.
– Принципиально? В соответствии с этическими принципами?
Гамма ненадолго замолчал.
– Можно описать это и таким термином. Или, возможно, принципами эстетики. Вкратце: если когда-нибудь меня вдруг не станет, мне не хотелось бы, чтобы самые совершенные из моих творений были уничтожены или осквернены другими. После размышлений я пришел к решению, что мне правильнее будет вести себя так, как я желал бы, чтобы вели себя в отношении меня.
– Золотое правило?
– Хорошая шутка, учитывая наличие золотых монет. О, погоди, я понял. Ты имеешь в виду принцип взаимности. Да, есть определенная параллель с ним, но мой взгляд на это больше похож на гордость творца своим творением, чем на категорический императив Канта. Уходя в сторону, я нахожу странным тот факт, что философы человеческой расы столь много сил уделяли этическим классификациям, но не этике профессионализма.
Джон покачал головой. Что это значит, черт его дери? И если уж на то пошло, что это, черт подери, за сущность, которая пускается в подобные рассуждения?
Он посмотрел в черноту лунной ночи. Где-то в ней скрыты роверы и базы Гаммы. Но в такой темноте ничего не увидеть.
Иногда – а в последнее время частенько – Джона беспокоил тот факт, что Гамма является худшим кошмаром борцов с сингулярностью. Он искал малейшую зацепку, чтобы нанести удар, прежде чем Гамма перейдет к бесконтрольному самовоспроизведению. Прежде чем захватит всю Луну. Или всю Солнечную систему.
А в другие моменты – как, например, сейчас – Гамма напоминал ему странного, не по годам развившегося подростка, ранимого ребенка, одинокого и боящегося за свое выживание.
Ему хотелось посмотреть Гамме в глаза, понять, что он такое. Одинокий ребенок или экзистенциальная угроза.
Очень хотелось.
Но проблема в том, что он не может этого сделать.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
Хавьер сел и кивнул.
Майк взял в руку молоточек и аккуратно стукнул им по бруску орехового дерева. Приглушенный шум разговоров стих, на смену ему пришло выжидательное напряжение.
– О’кей, думаю, мы готовы начать.
– Марк, благодарю тебя за тяжелую работу над петицией. Ты не возражаешь против того, чтобы я раздал ее копии членам группы, чтобы они ее просмотрели до следующего собрания?
Марк удивленно посмотрел на него.
– Я… конечно, мы можем это сделать… но я думал, что идея в том, чтобы мы ее отправили, нет?
Майк посмотрел на Хавьера, ища совета по поводу непредвиденного осложнения. Хавьер посмотрел на Марка.
– О, естественно, не думаю, что у нас будут разногласия по этому поводу.
Он оглядел собравшихся, а затем покачал головой, будто отрицая малейшую вероятность того, что кто-то возразит.
– Мы отправим ее, но, если мы собираемся, чтобы каждый из нас ее подписал, все имеют право ознакомиться с тем документом, под которым будут стоять их подписи. Карина, ты готова подписать петицию прямо сейчас?
Карина Рот слегка удивилась вопросу.
– Я… ну, мне определенно хотелось бы ее прочесть.
Хавьер приподнял брови, будто извиняясь.
Майк с трудом сдержал улыбку. Карина сказала в точности те слова, которые предсказывал Хавьер.
Так что Майк не стал возражать против названия пункта программы «предварительная версия петиции». Задавать направление дебатов – какой это там из ключевых пунктов?
– …Майк?
Его очередь.
– Хорошо.
Он прокашлялся.
– Пункт шестой. Финансирование и людские ресурсы. Когда… ну, если. Если дело закончится вооруженным противостоянием с войсками с Земли, нам понадобятся две вещи. Во-первых, деньги. Нам надо платить солдатам, закупать снаряжение, усиливать инфраструктуру, создать…
Карина Рот скептически приподняла брови.
– Я думаю, что преждевременно даже говорить о создании вооруженных сил – мы еще не подписали петицию…
– Мы уже разослали ее копии, – перебил ее Хавьер. – Как только все ее прочтут, мы сможем двигаться дальше в этом вопросе.
– О’кей, – сказала Карина, кивая. Сделала паузу. – Однако идти на эскалацию враждебных действий с правительствами даже прежде того, что мы четко узнаем, что наши противники – именно правительства, – значит, усложнить процесс переговоров. Очень сильно усложнить.
Роб Веерманн повернулся к Карине:
– Это глупая мысль, что это могут быть не правительства. Ладно, давай на секунду предположим, что за захватами кораблей стоят не США и ООН, а какие-то вышедшие из подчинения части. В этом случае нам тем более следует создать ополчение.
Марк Солднер кивнул, соглашаясь. Майк снова сдержал улыбку. Опять предсказание Хавьера оказалось верным.
– Никто не говорит, что нам надо воевать, пока, – сказал он. Потому что вы все – идиоты, дальше собственного носа не видящие, очень хотелось ему добавить.
– Мы можем надеяться уладить все при помощи переговоров.
Даже такой компромисс, частичный, казался ему ложью и лицемерием, но Майк изо всех сил старался не выразить отвращения.
– Однако нам требуется надежная альтернатива, значит, нам в любом случае следует создать ополчение. Из этого следует, что нам нужно подобрать людей с опытом боевых действий, которые помогли бы нам создать ополчение.
О чем я уже не один год твержу.
Роб Веерманн одобрительно крякнул.
– Хорошо.
Майк приподнял брови. Хорошо? По расчетам Хавьера, Роб должен был придерживаться нейтральной позиции. Если Роб сказал «хорошо», быть может, все пойдет успешнее. Майк позволил себе скользнуть взглядом по остальным собравшимся, прикидывая.
В этот раз вдвое больше людей, чем в прошлый. Теоретически новых членов следовало приглашать на основе консенсуса уже участвовавших, но на самом деле их по большей части выбирал Хавьер. Постоянно слушая доклады Хавьера, Майк с ходу забывал половину подробностей, но суть он знал. «Воинственная фракция» становилась все сильнее.
Альберт Лай – которого они с неуверенностью причислили к «фракции разрядки» – покачал головой.
– Мы не можем вести переговоры просто для проформы, заранее готовясь к военному решению. Нам надо вести переговоры со всей серьезностью, по-настоящему. Простите, но сама мысль о военном ответе абсурдна – у нас в Аристилле и близко нет нужного количества людей, чтобы отразить вторжение.
Майк мысленно ухмыльнулся. Альберт нейтрален, в лучшем случае, но он сам идеально подготовил почву для следующего пункта программы, который Майк собирался изложить. Поняв, что улыбка все-таки вырвалась наружу, он мгновенно сделал безразличное лицо.
– Альберт, я согласен, что у нас мало людей, чтобы сражаться. Поэтому первая половина шестого пункта повестки – финансирование. Вторая – людские ресурсы.
Он оглядел собравшихся.
– Нам нужно больше людей.
Марк Солднер поднял взгляд.
– Ты имеешь в виду иммиграцию.
Майк кивнул.
– Никто в точности не знает, но, по нашим оценкам, у нас тут около ста тысяч человек. Допустим, пять процентов этих людей согласятся взять в руки оружие и противостоять войскам с Земли. Это всего пять тысяч человек. В армии США больше народу туалеты драят. Черт, если верить газетам, в МК вдвое больше народу занято расследованиями сексуального насилия над детьми. Я не вижу иных способов выстоять против такой силы, кроме как увеличивать количество.
Марк нахмурился.
– Народ, быть может, у вас цифры и поточнее, но исходя из моих продаж жилья, я могу сказать, что мы растем на двадцать процентов в год, не меньше. Я принимаю твой довод насчет людских ресурсов и думаю, что это может быть решено при помощи целевого рекрутирования, однако нам следует снижать общий объем иммиграции, чтобы мы смогли взрастить культуру…
Гектор, до сих пор молча следивший за дебатами с обычным для него невинным выражением лица, перебил Марка:
– Культура? А какая именно культура?
Марк моргнул.
– Извини?
Мягкая улыбка не исчезла с лица Гектора.
– Какую культуру нам надо взращивать?
Майк поглядел на Гектора, а затем на Марка. Хавьер проиграл с ним множество возможных сценариев, но не этот. Вопрос насчет культуры. Гектор просто решил вставить слово в спор или тут какие-то глубинные разногласия с Марком? Если да, то какие? Имеется в виду противостояние англоговорящих и латиноамериканцев? Или между католиками и мормонами? Или что-то еще?
Он краем глаза глянул на Хавьера с немым вопросом. Хавьер пожал плечами.
Гектора было очень легко недооценить. За его детским выражением лица и спокойной манерой общения скрывались недюжинный ум и опыт.
Марк встретился взглядом с Гектором. Майк понял, что Марк что-то обдумывает. Через некоторое время он заговорил.
– Я не говорю о странах и расах, я лишь хочу сказать, что культура, в конечном счете, является основой для осознанной свободы.
Гм. Вот это интересный поворот в споре между Марком и Гектором. Майк решил, что позже следует хорошо обдумать этот вопрос. И понял, что начинает думать так же, как Хавьер.
Но что-то его задело во фразе Марка. «Осознанная свобода». Тут какая-то мина заложена. Майку хотелось перебить Марка, обсудить эту тему досконально, но Хавьер настаивал, чтобы Майк старался не перебивать оппонента, давая ему возможность самому себя уничтожить. Или нести откровенную чушь, как сейчас делал Марк. Сделав пометку в планшете, Майк вернулся к дебатам. Совет Хавьера сработал – оставленный без присмотра Марк мгновенно оказался под перекрестным огнем троих генеральных латиноамериканского происхождения.
Снова глянув на Хавьера краем глаза, Майк увидел на его лице едва заметную улыбку. Неожиданно, но хорошо вышло. Сильный отпор, который получил Марк, возможно, сподвигнет пару человек на переход в «воинственную фракцию». Майк постучал стилусом по ладони. Спор не стихал. Хорошо, но уже надоедает. Часы на планшете показывали, что спор продолжается уже минут пять, а Майку хотелось поскорее закончить собрание. У него на электронке сообщения по поводу ГПМ серии D, на которые надо отвечать, распечатка задолженностей, с которой надо поработать перед следующей встречей с работниками Лунной Торгово-Контрактной Палаты, и много чего еще.
Он прокашлялся и увидел, что Хавьер смотрит на него. Причем уже некоторое время.
Хавьер слегка покачал головой. Майк вздохнул. Будь оно проклято! Понятно, о чем думает Хавьер, но сидеть тут, пока эти люди языками треплют, чертовски скучно.
Он оглядел остальных. И вдруг понял, что скучно стало не только ему. А Роб Веерманн явно злился. И спустя мгновение хлопнул ладонью по столу.
– Ребята, мне наплевать, я не собираюсь бороться за североамериканскую иммиграцию, – громко сказал он.
Марк поднял руку.
– Дело не в североамериканской иммиграции, а в…
– Иисусе. Мне все равно. Давайте просто закончим с этим и продолжим, а?
Майк поглядел на Хавьера. Тот кивнул, и Майк стукнул молоточком.
– Роб прав. Давайте поспорим о культуре в другой раз. Важно следующее: прямо сейчас у нас, вероятно, есть всего порядка пяти тысяч человек, готовых сражаться.
Он оглядел зал.
– Этого и близко не хватит. Не хватит, чтобы сражаться, и…
Он посмотрел на Карину.
– …чтобы быть реальной альтернативой в процессе переговоров.
Карина мрачно поглядела на него.
– Майк, я согласна с тем, что увеличение иммиграции поможет нам блефовать, но ты заблуждаешься, если думаешь, что мы сможем воевать. Переговоры – единственный способ.
Майк моргнул. Заблуждается? Он?! Он почувствовал, что его лицо краснеет. Он единственный в этом богом проклятом зале, кто реально осознает ситуацию. Быть может, в бизнесе Карина хорошо понимает, но она понятия не имеет, как делаются дела в реальном мире. Думает, что все просто сядут, все обсудят спокойно, подобно ей и ее подругам, болтающим о мимозах в загородном клубе. Откуда она, черт подери, вообще здесь взялась, со своей степенью МВА, полученной в бизнес-школе Уортона, в своем бизнес-костюме за штуку синеньких, чтобы рассказывать ему, что он заблуждается?
Майк скривился.
– Карина, не будь идиоткой. Переговорами здесь ничего не решить.
Сидящий рядом Хавьер прокашлялся. Майк глянул на него, увидел ожидаемый предостерегающий взгляд, но не стал на него реагировать. Хавьер его наставник, а не начальник, а сейчас дело очень серьезное. Если ему не удастся убедить этих дураков, что им грозит, война всех их раздавит: их убьют или посадят пожизненно.
Он посмотрел на остальных.
– Иисусе, народ. Мы все знаем правду – и если вы не хотите в этом себе признаться, то лишь лжете себе самим. Пришло время сражаться! Помните «Процесс Генеральных»? Хоть у кого-нибудь получилось решить все переговорами? А как насчет протестующих и выборщиков из Техасской Пятерки? Им переговоры помогли?
Майк положил руки на стол.
– Хватит нести чушь. Переговорами тут ничего не добьешься.
Хавьер громко прокашлялся. Народ за столом переговаривался. Майк заговорил громче.
– Мы все знаем, что придется сражаться, рано или поздно. Мы надеялись, что это случится позднее, но нам не оставили выбора. Правительство сделало свой ход. Это их выбор. Они сожгли спутники, они захватили корабли, они казнили пленных прямо тут, в Аристилле. Война у порога. Сейчас, с нашим нынешним населением, мы можем сражаться, но не можем победить. Нам нужно больше людей!
Он хлопнул ладонью по столу, подчеркивая последние слова.
Люди заговорили громче, но тон разговоров не был враждебен. Майк поглядел на Хавьера. Тот лишь приподнял брови. Иногда Хавьер слишком осторожничает.
– Так что же нам делать? – спросил кто-то от дальнего края стола.
Майк кивнул. Он давно ждал этого вопроса. И наклонился вперед.
– Есть простое уравнение.
Он выставил пальцы, будто считая.
– Общее население умножить на процент тех, кто готов взять в руки оружие, равняется количеству воюющих.
Он оглядел зал.
– Во-первых, давайте обсудим вопрос о проценте готовых взяться за оружие. Три недели назад я превратил мой стрелковый клуб в ополчение и начал набирать рекрутов. Я плачу своим сотрудникам, их друзьям, их семьям за то, чтобы они вступали в ополчение и обучались военному делу. Я набрал один батальон и собираюсь начать набирать второй. Предлагаю всем вам заняться тем же самым.
Все заговорили еще громче. Майк повысил голос, чтобы его было слышно.
– Во-вторых. Нам надо увеличить население. Нам дали в морду – МК захватили наши корабли. Есть искушение отступить – делать меньше рейсов, уйти в оборону. Это естественная реакция, но нам необходимо действовать строго наоборот. Нам надо вести себя агрессивно, идти на удар. Нам надо, чтобы у нас тут было как можно больше людей.
Кевин поднял руку.
– Если мы говорим насчет людей, что тогда с Псами?
Карина Рот завертела головой по сторонам.
– Псы?
Казалось, ее презрение можно было потрогать рукой.
Под ее взглядом Кевин слегка поник.
– Ну… да. Ты никогда с ними не встречалась? Они до бешенства ненавидят МК, и…
Карина закатила глаза.
Кевин скривился, но не замолчал.
– Они… они очень умные. Я думаю, что они смогут…
– Чем нам сможет помочь горстка животных, черт подери? – перебил его Роб Веерманн. – Давайте не делать из всего этого шоу фриков больше, чем уже есть. Ты еще про Гамму скажи.
– Ну а почему бы не поговорить с…
Шум стал еще громче, Кевина уже не было слышно. Марк попытался что-то сказать, но его тоже не услышали.
Майк стукнул молоточком, призывая к тишине.
– Мы можем поговорить насчет Псов и Гаммы позже, если пожелаем, но мы ушли от темы. Марк.
Он сделал жест в сторону Марка.
Марк наклонил голову.
– Майк, по вопросу иммиграции. Терпеть не могу термин «идеологическая надежность», учитывая, какую окраску ему придали правительства за последние двадцать лет… но нам придется озаботиться вопросом того, что МК, США и даже ЕС могут засылать сюда спящих агентов.
Майк кивнул.
– Вероятно, могут. Но усиление охраны и снижение количества рейсов от этого не спасут. Безусловно, компании-перевозчики могут проверять биометрию, профили в социальных сетях или что еще. В англоязычном сегменте, где все под контролем, это, быть может, и сработает. Но в зонах боевых действий в Африке, Грузии, России, китайских лагерях беженцев?
Он покачал головой.
– Никакая система внутренней безопасности не сможет выловить всех спящих агентов, которых захотят забросить к нам земные правительства.
Марк покачал головой.
– Майк, именно об этом я и говорю. Именно поэтому нам следует снизить приток людей до минимума, прежде чем…
– У нас тут и так уже наверняка спящие агенты есть.
Люди возбужденно заговорили, но Майк отмахнулся.
– Не забывайте урок Балтимора и Лос-Анджелеса…
Марк вскинул руки.
– Балтимор и Лос-Анджелес? Это лишнее доказательство моей правоты. Если мы не укрепим границы, то потеряем город!
Все заговорили еще громче. Майку пришлось кричать, чтобы его услышали.
– Нет, это доказывает мою правоту. Как нашли бомбу в Лос-Анджелесе? Это сделала не охрана порта. Это сделали двое торговцев, продававшие вразнос тако. Увидели необычные признаки. Заблокировали грузовику проезд, вытащили из кабины водителя. А все эти рентгеновские камеры, криптографические программы, сотни тысяч сотрудников УТБ, УОБ и прочие – никто не помешал контейнеру попасть в страну. Лос-Анджелес спасли братья Ансельмо…
– Так мы должны отдать охрану на аутсорсинг продавцам тако? – фыркнул Марк.
Гектор и другие испаноязычные генеральные начали орать. Майк сжал кулаки и заорал еще громче:
– Да, именно это я и хочу сказать! Устраивать пограничный контроль – значит, копировать у врага худшие из его идей. Мы умнее. А дальше что? Налоги в девяносто процентов? Принудительное повышение по должности человека, если врач нашел у него психическое заболевание? Штрафные санкции…
Громко застучал молоточек. Повернувшись в сторону, Майк увидел, что Хавьер схватил его и вновь и вновь ударяет по куску дерева. Посмотрев ему в глаза, Майк увидел в них гнев. Почему? Что за проблема у Хавьера, черт подери?
Огляделся по сторонам и понял, что в переговорном зале царит хаос.
Вот черт.
Хавьер продолжал стучать молоточком. Люди потихоньку утихли, неохотно. Когда умолкли последние голоса, все услышали другой шум. Снаружи. Какого черта?
Майк повернулся и посмотрел сквозь стеклянную стену, отделявшую переговорную от рабочей зоны. Там собралась толпа. Что здесь работающие делают, в субботу?
Может, транспортная команда… погоди… у них транспаранты?
Майк моргнул. Протестующие?
Раздался грохот. Растение вместе с кадкой пробило дыру в стекле. Стеклянная перегородка осыпалась большими кусками.
И они услышали, как люди скандируют хором:
– Опасные условия, деньги превыше людей, позор, позор! Опасные условия, деньги превыше людей, позор, позор!
Какого хрена? Майк посмотрел на Хавьера. Тот недоуменно пожал плечами.
Майк повернулся к собравшимся в переговорной.
– Дамы и господа, полагаю, нам следует закончить заседание! – прокричал он. – Дверь позади вас ведет в гараж.
Потом достал телефон и позвонил.
– Ага, их пара дюжин. Незаконное вторжение. Да. Будь я проклят, если знаю.
Собравшиеся в переговорной поднялись, на их лицах застыло недоумение, точно так же, как у Майка. Как это все началось, черт подери?
Члены собрания по одному выходили через заднюю дверь. Майк обернулся и поглядел на протестующих в масках. У них были камеры.
Что это, черт подери, за люди и какого черта они тут снимают?
И где охрана, черт ее дери?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, Уровень 3
Из-за кассы вышла женщина-китаянка, улыбнулась и что-то сказала.
Джордж недовольно посмотрел на нее.
– Не понимаю, что вы говорите.
Не переставая улыбаться, женщина перешла на английский.
– Я спросила, вы не из Калабара?
– Что?
Джордж скривился.
– Нет, я американец.
Женщина моргнула.
– О, извините, мне показалось, что вы нигериец.
Джордж смотрел на нее, слегка прикрыв глаза и ожидая, когда она уйдет.
– Принести вам что-нибудь покушать? Может, кофе?
Джордж снова скривился и качнул головой. Повернулся и стал смотреть на дверь на другой стороне улицы.
– Нет. Ничего.
– Я…
Женщина запнулась.
– У нас тут работа. Вам надо…
Джордж проигнорировал ее. Погоди-ка. Вон там. На тротуаре напротив к квартире подошли четверо подростков. Джордж встал и вышел, мимо женщины. Положил руку на дверную ручку и тут остановился. Достал телефон и набрал номер.
– Лерой, это Джордж. Студенты тут. Нет, конечно, я не представился им Джорджем. Иисусе, думаешь, я идиот? Что? Нет, я еще не решил, дам ли я им видео протестов.
Позади него китаянка что-то лопотала. Джордж обернулся и шикнул на нее, а затем вернулся к разговору.
– Слушай, эти идиоты считают себя журналистами. В такой ситуации лучше не торопиться. Нет, слушай, просто поверь мне.
Джордж убрал телефон в карман и вышел за дверь. Подождав разрыва в движении беспилотных грузовиков, маршруток, автобусов и машин, бегом перебежал на другую сторону.
Молодые ребята стояли у двери, и он подошел к ним.
– Привет, ребята.
Они резко обернулись. После недавней встречи Джордж дополнительно изучил их досье. Слева направо: Хью, Луиза, Селена, Эллисон. Не то чтобы он стал воспринимать их ближе. Для него они все равно чужие, по крайней мере формально.
– Рад вас видеть. Извините, что опоздал – бригадир меня задержал.
Девушка с вьющимися темными волосами и в очках с синей оправой – Луиза – улыбнулась.
– Джеми! Нет, ничего страшного!
– Хорошо.
Джордж достал ключ-карту и выставил перед собой. Подростки послушно отошли в сторону. Джордж сделал шаг вперед и открыл дверь съемной квартиры. Вошел внутрь, оставив дверь открытой. Спустя мгновения они расселись на диване и креслах.
Заговорил пухлый мальчишка, Хью, сын сенатора:
– Итак, Джеми, вы говорили, что у вас для нас есть какие-то истории, которыми вы можете с нами поделиться?
– У вас нет ничего по поводу небезопасной пищи? – выпалила Эллисон.
Джордж кивнул.
– Мы можем поговорить о небезопасной пище, но пища – лишь часть… э… проблем с социальной справедливостью, и, уверен, вы это знаете.
Эллисон кивнула.
– Есть куча проблем, – начал Джордж, вспоминая список. – Опасные условия труда, отсутствие регулирования, расовая дискриминация, отсутствие обучения на рабочем месте.
Он помолчал. Вроде бы Лерой хотел, чтобы он именно так это сформулировал? Да, точно.
– Если рассмотрите все это с экономической точки зрения, то получите более цельную картину.
Селена приподняла бровь.
– В почте вы написали, что работаете по ремонту систем жизнеобеспечения, так что я думала, что вы расскажете нам о небезопасных методиках работ, но остальные темы слегка удиви…
Луиза рубанула рукой воздух, перебивая Селену.
– Нет, все это весьма хороший материал.
Джордж мысленно сравнил двух девушек. У Селены не было того привычного узкого лица и очков, каких ждешь от выпускницы университета. Не такая напористая, не имеет привычки командовать, как Луиза, но явно умна. Умнее, чем можно было бы решить по ее досье.
Надо следить за ней повнимательнее.
Луиза повернулась к нему:
– Джеми, я бы сказала, что мы хотим расследовать суть проблем экономического планирования и отсутствия регулирования в сфере безопасности…
Джордж моргнул. Что она несет? Без разницы.
– О’кей. Круто.
Луиза вежливо улыбнулась.
– Тема, с которой мы работаем, основной мотив, таковы: продемонстрировать хаос, возникающий от отсутствия надлежащего надзора и ответственности. Но мы не можем излагать это сухо – нам надо, чтобы это звучало сочно. С человеческими мотивами. С негативом. Что-то такое, что люди будут способны понять из клипа в десять секунд.
– Все шоу займет десять секунд?
– Что?
Луиза моргнула.
– Нет, конечно же, нет. Но нам нужно сделать трейлер, хорошее видео, которое привлечет внимание. Итак, что вы можете нам дать, из чего можно было бы сделать хорошее видео? Сироты? Искалеченные рабочие? На самом деле это было бы идеально. Если у кого-то есть очевидные увечья…
Джордж немного подумал и кивнул.
– Точно, я таких знаю. Могу устроить интервью.
– Англоговорящие, с презентабельной для видео внешностью, – уточнила Луиза. – Дети, женщины, быть может, лучше всего был бы пожилой азиат. Но не африканцы.
Луиза умолкла, поняв, что только что сказала, и начала сдавать назад.
– Э, я имела в виду…
Джордж покачал головой:
– Я американец. Я понял. Вам нужны люди, с которыми зрители могли бы себя сопоставить.
Луиза поджала губы.
– Именно. На самом деле мы можем включить и африканцев. Каких-нибудь симпатичных африканских детей, лучше всего. Но только не взрослых мужчин. Сами понимаете, вся эта ситуация с субсахарской областью, МК…
Она помолчала и, судя по всему, решила, что надо объяснить подробнее.
– С тем…
Джордж поднял руку.
– Не, круто. Ладно, начну все это устраивать, но можно дать вам один совет?
Все четверо подростков кивнули.
– В Аристилле много фирм, и вам следует понять, что некоторые из них работают совершенно честно. Если колония будет легализована и принята, надо будет учесть, что есть те, кто следовал правилам еще до того, как установили правила. Поняли меня?
Снова дружное кивание.
– А некоторые фирмы даже более «ковбойские», чем остальные. Используют старое оборудование, не используют одобренные ЮНЕСКО учебные материалы, и так далее. Что-нибудь слышали про «Масон Нуво»?
На этот раз все дружно покачали головами. Нет. Джордж сдержал вздох. Иисусе. Этим идиотам надо все на блюдечке преподнести. А это не только больше работы, но и то, что вся та хрень, за которую ему платят, станет еще очевиднее. Джордж потер ладони о штанины комбинезона. На хрен. Он даст им укороченную версию – если у них хоть немного ума есть, остальное они сами найдут.
– Ладно. «Масон Нуво» из хороших. Достойное жалованье, стандарты безопасности, вся хрень. Я знаю о некоторых нарушениях по безопасности, но в основном это касается других фирм, таких как…
Луиза кивнула и перебила его:
– Нам совершенно точно надо осветить вопросы безопасности, но мы оба знаем, что настоящая причина этого – отсутствие планирования, хаос…
Джордж поджал губы. Хитро получается. Нельзя сразу перевести стрелки на «Морлок», это будет слишком очевидно. Как же это сделать?
– О’кей, отсутствие планирования. «Следи за деньгами» – в этом дело, так я понимаю?
Он огляделся. Подростки ловили каждое его слово.
– Опасные условия работы, отсутствие планирования, несоблюдение экспортных правил – все это связано. Невозможно говорить об отсутствии регулирования, не сказав, кто за этим стоит. Все это не случайно. Скорее… ну, я назвал бы это сговором. Глобальным планом.
Джордж откинулся на спинку дивана и расставил руки в стороны. Похоже, на его приманку клюнули.
– Кто… – начал было Хью, но Луиза перебила его:
– Рассказывайте!
Джордж улыбнулся.
– Вам известен Акт о Рэкете и Незаконных Прибылях?
Луиза наклонила голову.
– Звучит знакомо. Десять, двадцать лет назад?
Селена кивнула.
– Это развитие закона о РКО, он привел к «Процессу Генеральных». Часть Глобальной Честной Сделки.
Джордж кивнул. Он был прав. Селена весьма сообразительная.
– Точно. Подробности можете найти в сети, весь список нарушителей Акта о Партнерских Предприятиях. Найдете много имен.
Он помолчал.
– А потом посмотрите вокруг.
Джордж обвел руками бетонные стены небольшой квартиры, убогую мебель и шкаф, сделанный из старых упаковочных ящиков. Будто показал на весь Аристилл.
Глаза Луизы сверкнули.
– Нарушители АПП, здесь? Кто?
Джордж улыбнулся и намеренно затянул паузу. Глядел на Луизу. Та ловила каждое его слово. Отлично.
– Майк Мартин. Несанкционированная застройка, детский труд, опасные условия труда. Все это касается именно его. И его клики. Он называет их «Конференция». Не слышали о них?
Луиза покачала головой.
– Неудивительно. Они себя не рекламируют. В нее входят не все генеральные из тех, что здесь есть, но большинство. Майк Мартин, Кевин Балтман, Хавьер Борда. Если играешь грязно, то обязательно найдешь себе место за их столом.
Джордж оглядел девушек.
– Леди.
Кивнул Хью.
– Джентльмен. Это можно очень долго рассказывать.
Луиза едва сдерживалась.
– Лучше не придумаешь! На всей этой истории с Аристиллом и так можно карьеру сделать, а тут еще и связь с «Процессом Генеральных»! Это золотая тема, Джеми, просто золотая.
Она улыбнулась. Улыбка смотрелась на ее лице неестественно, ей больше подходило серьезное выражение лица.
– Мы совершенно точно получим лицензии журналистов, даже если набор окончен. В смысле, для начала. Если мы все сделаем правильно, это может стать пропуском на серьезные места в…
Она мгновенно взяла себя в руки, улыбка исчезла, ее лицо стало серьезным. Джордж заметил, как она усилием воли сдержала себя, положив руки на колени.
Луиза глубоко вдохнула.
– Нам надо сделать развернутое повествование, но нельзя распыляться. Думаю, следует начать с безопасных условий труда. Получатся отличные образы, если Джеми познакомит нас с жертвами. А если они получили увечья на работе, связанной с нарушителями АПП, еще лучше.
Джордж был знаком с несколькими калеками. За нужные деньги они скажут все, что надо.
– Без проблем.
Луиза ткнула в планшет большим пальцем; она все еще пребывала в возбуждении, но сдерживала себя. Порядок. Самоконтроль.
– Давайте поговорим об образах. Пока мы не провели интервью, что вы можете нам предоставить? Съемки на заводах, тайные?
Джордж покачал головой:
– Нет. Меня выследят. Частные охранники хорошо меня знают. Вам придется самим вести съемку под прикрытием или нанять кого-нибудь, чтобы для вас что-нибудь сняли.
Парень – Хью – наклонился вперед.
– И как это сделать, Джеми? Нам не нужны никакие документы? Они же поймут, что…
Джордж слегка скривился.
– Нет. Половина тех, кто здесь живет, прибыли из зон боевых действий, у них никаких документов, и половина работодателей – задвинутые анархисты, которые терпеть не могут документы. У вас все получится.
Луиза наклонилась вперед.
– Когда мы встретились в кафе, вы сказали, что идете на акцию протеста. Расскажите нам о ней.
Джордж сдержал улыбку. Ему даже их подталкивать не пришлось, они сами идут, куда надо. Слегка ссутулившись, он заговорил тише, заговорщическим тоном.
– Все это разгорается. Некоторых рабочих эта клика уже достала. Я там был… и у меня есть видео. Дайте мне адрес почты, и я его вам пришлю.
У Луизы снова появилась на лице тонкая ухмылка хищника.
– Джеми, это круто – реально круто.
Вот теперь Джордж позволил себе улыбнуться.
Лерой заартачился, когда он назвал ему цену, но кто скажет, что этот хренов канадский француз не получит сполна за свои деньги?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
Майк застонал.
– Уэм, мне только еще одной долбаной проблемы сейчас не хватало. Дело с тоннелем для «Велеки» еще до конца не решено, мы выбились из графика по уборке отходов, поскольку долбаная последняя партия бульдозеров кружит где-то по орбите вместо того, чтобы быть здесь, когда они больше всего нужны, Хавьер все мне школьные уроки устраивает, как людей очаровывать, Карина Рот и эта проклятая конференция…
Майк понял, что у Уэма уже глаза расширились, и остановил себя.
– Извини, мне не следовало на тебя все это сливать. О’кей, так в чем дело?
– Проблемы с контрактом с Бао Джонсоном.
– Каким контрактом с Бао Джонсоном?
Уэм вздохнул.
– Ты его три недели назад подписал.
Майк пожал плечами:
– Я много что подписываю. Отвлекся, наверное. Напомни.
– Ты сказал мне, что надо увеличить поступления наличных из-за проблемы с «Велека», что нам надо финансировать ополчение, которое собирает «Морлок», и заниматься аварийными шлюзами.
Пока что звучит знакомо.
– Ага, помню. Продолжай.
– И ты мне сказал, что разговаривал с Бао из «Трастед Секьюрити» насчет партнерства и попросил меня завершить сделку.
– И?
– У них есть некоторые контракты, которые они не могут исполнить, а у нас все это ополчение, которому мы уже платим.
Уэм покачал головой.
– Ты и правда всего этого не помнишь?
Майк жестко посмотрел на него.
Уэм вздохнул.
– О’кей, о’кей. Мы учредили отдельную компанию, чтобы сохранить структуру «Морлок-Лоуэлл Ферст», как фирмы, занимающейся страхованием и охраной, и «Трастед» взял ее субподрядчиком. Бао занимается маркетингом и надзором, наши люди учатся работать в команде, изучают тоннели. И…
– И?
– Хорошая новость в том, что нам это дает двадцать К в неделю.
Майк приподнял брови и улыбнулся. Это действительно хорошая новость.
– Ты готов к плохой?
– Валяй.
– Помнишь, я сказал, что «Лоуэлл» структурирована, как фирма по страховке и охране?
Вот оно.
– Ага.
– Это означает, что мы выплачиваем страховку, если наша система охраны не срабатывает.
– Давай угадаю. Кто-то из наших охранников поколотил друга сына сенатора?
Уэм мрачно усмехнулся.
– Нет, об этом уроде мы больше ничего не слышали, с тех пор как расплатились. Тихо.
– Превосходно.
– Проблема с «Трастед» куда проще.
– Так в чем она?
– Бао только что звонил. По одному из наших контрактов мы охраняем «Покерный клуб Леона». Пару часов назад мормоны там побузили, угрожали работающим там девочкам.
– Мы же согласились охранять клуб?
– Угу.
– Клуб Леона в том же тоннеле, где жилой комплекс «Солднер Хоумс»? Рядом со всеми этими вновь прибывшими мормонами?
– Ага, – со вздохом ответил Уэм.
– Давай угадаю. Нам не пришлось эту работу выбирать – ее выбрал Бао, а теперь хочет все на нас сгрузить?
Уэм вздрогнул и смутился.
– Ага.
– Зашибись.
Уэм промолчал.
Майк вздохнул.
– Не твоя вина, Уэм. Мне следовало самому заключать эту сделку – или нанять кого-нибудь с опытом работы в этой сфере.
Он помолчал.
– Мы все переработались. На хрен. Ладно, давай подробнее – что тебе нужно от меня?
– Мы подписывали версию номер четыре договора на охрану – одну из стандартных у Лоуэлла. Это дает три фактора. По-первых, мы несем ответственность за судебное преследование тех, кто разнес казино и угрожал телкам.
– Это просто – мормонов, так?
– Да, у нас есть видео. Но это все равно занимает время. Во-вторых, мы должны заставить их заплатить штраф за правонарушение. И третье, нам придется взять еще двадцать процентов из суммы, а остальное отдать владельцу казино.
– И?
– У «Морлок Инк» есть охранники – все из ополчения, – но мы, по сути, не создали полноценной системы безопасности. У нас нет ни следователя, ни переговорщика, ничего такого. Нет рабочего процесса, Майк.
Майк потер глаза, а потом переносицу.
– Ты это очень мягко сказал, так ведь?
Уэм сдержал улыбку.
– Сказал что?
Майк демонстративно уронил голову на стол и заговорил, уткнувшись в руки.
– Слишком вежливо сказал о том, что идея сделать «Ферст» еще и охранной фирмой была идиотизмом. Что я нашел нам проблем на головы.
Он поднял голову и посмотрел на Уэма.
Уэм таки улыбнулся.
– Я не сказал идиотизм…
Майк терпеливо ждал окончания фразы.
– …но я бы сказал «не слишком продуманное действие».
Майк кивнул.
– Уж точно.
– …или я бы назвал это «распыляться».
– О’кей, я понял…
– Или назвал бы это лишней заботой, когда следовало бы…
Майк поднял руки, будто закрываясь от ударов.
– Ладно, хватит пинать лежачего. Итак, реально, что нам надо делать?
– Во-первых, привлечь к ответственности злоумышленников.
– Это прямая цитата из контракта Лоуэлла?
– Угу. Конкретно, означает, что некто, обладающий властью, должен определить виновных. Поскольку ты не только генеральный директор «Морлок Инжиниринг», но и владелец ста процентов акций «Первого Добровольческого «Морлок», ты должен либо организовать процесс, либо сделать все сам.
– Если это недолго, лучше сам сделаю.
– Я тоже так подумал. Просто надо было это официально оформить.
Уэм ткнул пальцем в планшет.
– О’кей, я помечаю тебя как главного следователя. Давай начинать следствие.
Он махнул рукой в сторону стенного экрана, и на нем появилось изображение.
Типичное многокадровое изображение с дюжины камер наблюдения, входящих в охранную систему «Покерного клуба Леона». Программа интерполяции изображений работала отлично – сначала сделала фокус на идущих по улице людях с высоко поднятыми транспарантами. Точка обзора смещалась по мере того, как они приближались. Китайские иммигранты в изумлении расступались в стороны. Звук постепенно становился громче, демонстранты что-то скандировали.
Уэм остановил видео.
– Вон там, слева…
Рамка выделила фигуру человека.
– …сам Марк Солднер, директор…
Майк вздохнул.
– Я знаю, кто такой Марк.
Он потер глаза.
– Слишком хорошо знаю. Давай дальше.
– Правильно. Он входит в конференцию. Вон там, рядом с ним, его жена, Кэрри-Энн Солднер. Рядом с ними трое их сыновей и двое дочерей: Джордж, Энн, Кристофер, Джоан и Гаскелл.
Рамочки выделили каждого из названных.
– Программа распознавания лиц дает имена большинства остальных, большая их часть проживает в квартирах, принадлежащих «Солднер Апартментс», или в домах, купленных у «Солднер Хоумз».
Уэм промотал двадцать минут записи, в течение которых демонстранты скандировали лозунги, стоя у казино.
– А вот теперь и первый камень.
Видео замедлилось до нормальной скорости. Парни помоложе швыряли камни в витрины казино, а затем толпа устремилась внутрь. Люди принялись переворачивать столы для игры в покер. Уэм снова поставил видео на паузу.
– Надо отдать должное мормонам, они вежливы, даже когда что-то громить начинают. Заметил, как они добавляют «пожалуйста», когда просят игроков выйти из-за столов?
– О’кей, и что теперь?
– А теперь тебе предстоит сделать юридическое заключение, а я его запишу.
– Юридическое заключение? Типа того, что за всем этим стоит Марк Солднер?
Уэм коснулся планшета.
– О’кей, готово. Осталось еще два шага.
– Я должен провести переговоры с представителем мормонов и получить с них возмещение ущерба, так? Кто представляет их интересы? Абача? LAWS? «Нигошиэйтед Райтс»?
– Нет. Я уже разговаривал с Марком, и он выразился совершенно четко – они пользуются услугами «Нигошиэйтед» по бизнесу, но по делам церкви и общины они независимые.
– Независимые?
– Ага, тебе придется говорить напрямую с Марком.
– Непростое дело, не так ли?
Майк вздохнул.
– Не организуешь мне встречу с Марком?
– Уже сделано. Сегодня в три часа у него. Адрес у тебя в телефоне.
– Спасибо.
Уэм посмотрел на Майка долгим взглядом.
– Как все остальное?
Майк пожал плечами:
– Зарылся с головой во всем этом дерьме.
Он махнул рукой в сторону ведомостей, схем тоннелей, списков состава ополчения, чертежей ГПМ, выведенных на стенные экраны.
– И так застрял… а теперь еще и с мормонами разбираться.
Взгляд Уэма сделался серьезным.
– Я, конечно, понимаю, что это приятный момент из мелодрамы, когда помощник тебе говорит, как ты хорошо справляешься со всем сам, но от меня ты такого не услышишь. Майк, тебе надо расставлять приоритеты. И угроза с Земли должна быть первейшим среди них. Если ты этого не сделаешь, очень много людей за решетку попадет.
– Иисусе, ты уже говоришь как Хавьер.
Майк отвел взгляд, а затем снова посмотрел на Уэма.
– Так что ты посоветуешь? Мне следует проигнорировать дело с Марком Солднером?
– Ты уже за него взялся, теперь тебе им и заниматься. Но тебе, прежде всего, не следовало браться за него.
Майк скривился.
– Нам был нужен этот подряд от «Трастед Секьюрити», чтобы финансировать «Добровольческий «Морлок»«и аварийные шлюзы…
Уэм покачал головой.
– Нам этого не требовалось. Деньги – дело преходящее. Уменьши расходы. Ты продолжаешь вести разработку винтовок. Ты начал набирать второй батальон. Ты платишь конструкторам и изготовителям прототипов деталей для ГПМ серии D.
Он жестко поглядел на Майка.
– Ты когда-нибудь считал, сколько на это уходит?
– Не слишком много…
– Майк, я проверял ведомости сегодня утром. Ты вбухиваешь деньги в стартап, который должен изготавливать зубья из твердого сплава.
– Я не «вбухиваю». Помимо этого, когда у нас будет серия D в рабочем состоянии, я утру нос Лерою и смогу делать тоннели за полцены…
– Майк, тебе не наплевать на Лероя? И забудь про серию D.
Майк покачал головой.
– Серия D будет намного эффективнее, чем…
– Сейчас не время. Оставь их на потом. Перестань дошлифовывать винтовки. И перестань затевать новые проекты.
– Все это непросто…
Уэм покачал головой.
– Майк, хватит спорить, просто выслушай меня. Я хорошо знаю, что тебе больше нравится возиться с оборудованием, чем организовывать бизнес. Но у нас война на пороге, и мы должны ее выиграть. Люди – сотня тысяч человек здесь, в Аристилле, – рискуют своими жизнями. Ты жалуешься на Хавьера, но он прав – все ждут, что ты станешь лидером. Ты должен выйти вперед и повести всех.
Уэм сделал паузу!
– А лидер должен уметь ставить приоритеты.
Майк скрестил руки на груди.
Будь оно все проклято.
Он терпеть не мог, когда Хавьер и Уэм начинали говорить одно и то же. Особенно когда они были правы.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, шестой уровень, офис «Дома и офисы первого класса»
Развернулся, сложил руки у рта рупором.
– Хавьер! – прокричал он.
Стоящий в паре десятков метров от него мужчина оторвал взгляд от архитектурного чертежа на экране большого планшета и обернулся. Бригадир помахал ему рукой.
Хавьер отдал планшет помощнику и пошел к бригадиру, протискиваясь через просветы между стенами из металлического профиля, растущими вверх с ошеломляющей скоростью.
Капитан Мэтью Дьюитт, вернее Нейл Кинум, электрик, посмотрел на подходящего мужчину. Тот был старше его, смуглая, оливкового цвета кожа, бородка перец с солью. Волосы того же цвета, проглядывающие из-под поцарапанной белой каски.
Хавьер подошел к электрикам.
– Что такое?
– Хавьер, это Нейл. Говорит, у них бригада электриков, только что с корабля, из Австралии. Они работу ищут.
– На самом деле я всего лишь себе работу искал, – сказал Мэтью.
Хавьер махнул рукой.
– Сколько человек всего?
– Ну, нас дюжина, но…
– В трехфазной разводке три провода, так?
– Ну, все не так просто…
– Еще бы. Да или нет?
Мэтью поглядел на начальника стройки Каспара, ища совета, но тот просто оперся о металлическую стену, наслаждаясь шоу. Мэтью моргнул.
– Хитрый вопрос. Зависит от того, есть заземление или нет. Провод может быть в три и в четыре жилы…
– Мне нужно получить двести двадцать вольт от трехфазной сети. Могу воспользоваться фазоинвертором. Какие еще варианты?
– Э…
Мэтью принялся лихорадочно соображать.
– …это не рекомендуется, но можно взять трехфазный мотор и снять напряжение с двух…
– Делаешь изгиб на девяносто градусов десятисантиметрового рукава…
Хавьер выстреливал вопросы один за другим, и Мэтью отвечал на них.
Затем Хавьер кивнул, всего раз, и ушел, ничего не сказав.
Дьюитт посмотрел на Каспара.
– Что это было, черт подери?
Начальник стройки улыбнулся.
– Твоя бригада взята на работу, вся. Приступаете завтра в семь утра, прямо тут. Приходите со своим инструментом.
– Взяты на работу? Погоди… ну…
Мэтью полез в карман и достал заламинированные справки с мест работы по специальности, сертификаты, разрешения на работу и протянул их Каспару.
Начальник стройки рассмеялся.
– Ты здесь новенький; здесь всем плевать на эти штуки. Выходите на работу завтра, делаете дело, делаете его хорошо и будете работать дальше.
Дьюитт моргнул и убрал документы. Похоже, Минобороны зря возилось со всеми этими поддельными бумагами с Департаментом охраны труда.
Бригадир уже повернулся, когда Мэтью окликнул его:
– Погоди… этот парень, Хавьер… он что, главный электрик?
Бригадир фыркнул.
– Электрик? Нет, гендиректор.
Объяснять ситуацию и выслушивать предложения – странное дело для армии, по крайней мере, такого не бывало последние несколько десятилетий. Но сам Дьюитт это ценил, как и те, кого он набрал в свою команду.
– Мне предложили работу – всем нам.
– Мне тоже, – сказал сержант Сандерфур. – На самом деле два предложения. И оба раза спросили, не было ли со мной на корабле друзей.
– Мне тоже, – сказал сержант Харберт, кивая.
Сержант Ламмас наклонил голову.
– План был в том, чтобы мы распределились по разным фирмам. Так мы сможем собрать больше информации. Что-то изменилось, нет?
Капитан Дьюитт задумчиво кивнул.
– Всего одна вещь. Помнишь такое имя «Хавьер Борда»?
– Ну да, конечно. – ответил Харберт. – Один из генеральных. Его имя было в захваченном телефоне.
– В досье говорится, что он близкий друг Мартина и что он тоже организует ополчение, – добавил Ламмас.
Харберт пожал плечами.
– Ну и что такого? Мы все искали работу в тех фирмах, которыми руководят эти генеральные. Так и выбирали.
Дьюитт кивнул.
– Правильно. Но в случае с Хавьером – я с ним познакомился сегодня.
– Ты с ним познакомился?
– Ага. Оказалось, он на короткой ноге с теми, кто у него работает…
– Мы обязаны это использовать, – выпалил сержант Ламмас.
Дьюитт кивнул.
– С языка снял. Поскольку Хавьер в сердцевине всего этого, я думаю, что имеет смысл, чтобы в «Домах и офисах первого класса» работало несколько человек. Скажем так, я, Махони и Васкез, а остальные пойдут работать в другие места.
Он оглядел сидящих.
– Что думаете, парни?
– Меня устраивает, старший.
– Меня тоже.
Остальные закивали.
– О’кей, тогда приступаем.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Солднер Апартментс»
– Не подождешь чуть-чуть?
Майк кивнул и принялся смотреть по сторонам. Отличный кабинет, куда приятнее, чем его собственный, по крайней мере. Ковер на полу, большой стол с ореховой столешницей, три флага на стене позади. Американский флаг Майк узнал, два других – нет. Левый – белый с синими полосами и солнцем посередине. А вот правый… Майк наклонил голову, задумавшись. Похож на американский, но вместо красных полос голубые. Может, времен Войны за Независимость?
Марк подписал последний лист, встал и протянул руку.
– Извини, Майк. Спасибо, что пришел.
Майк шагнул вперед.
О’кей. Пытаемся вести себя дружески, искренне ищем взаимопонимание.
И он протянул руку.
– Всегда пожалуйста.
Марк улыбнулся.
– Хорошо увидеться с тобой за пределами конференции и всей этой политики. Присаживайся, будь добр.
Майк сел.
– Давай сразу к делу…
– Дело с казино.
Майк кивнул.
– Точно. Мы их страхуем, и ущерб, который причинили твои люди…
– Майк, давай и я сразу к делу перейду. Ты и я сходимся в том, что насилие – неправильный способ решать разногласия, так?
Майк моргнул. Неужели Марк просто извинится и заплатит, вот так просто? Тогда ему станет намного легче.
– Хорошо. Так…
Марк поднял палец.
– Это был не первый наш протест – об этом ты знаешь? Мы три месяца приходили туда, каждую субботу. Но даже зная, что мы чувствуем – по поводу наших домов, нашей общины, они продолжали там работать.
Майк слегка помрачнел. Надежда на то, что все легко решится, испарилась.
– Это не имеет отношения к делу, Марк.
– Нет, имеет, самое непосредственное.
– Суть в том, что вы уничтожили чужую собственность.
Марк покачал головой.
– Мы причинили небольшой вред, это было чисто символически. Важно то, что мы сделали это лишь после того, как казино все начало.
Майк прищурился.
– «Все начало»?
– Хай Дезерет был достойным кварталом, пока сюда не переехало казино и…
– Хай Дезерет? Ты хочешь сказать, Малый Солт-Лейк-Сити?
Марк напряженно улыбнулся.
– Мы его так не называем – считаем это несколько высокомерным. Но да, мы говорим именно об этих районах, на третьем и четвертом уровнях.
Майк закатил глаза, но вспомнил наставления Хавьера. Прокашлялся.
– Извини. О’кей, постараюсь запомнить название. Давай называть все своими именами. В казино говорят, что проблемы устроили вы, и, насколько я могу судить по видео, они правы на сто процентов. Если только ты не хочешь сказать, что в казино первыми прибегли к насилию…
– Именно это я и хочу сказать. Они устроили казино в районе, где им совсем не рады. Это причиняет вред всей общине. Не физический, но это насилие над целостностью сообщества…
Майк на мгновение закрыл глаза.
– Марк, проклятье…
И тут же понял, что Солднер смотрит на него предостерегающе. Вот блин. Марк не любит богохульства еще сильнее, чем Дарси. О’кей. Школа очарования.
– Извини меня. Но ты искажаешь суть термина «насилие». И ты знаешь, что его смысл иной. Если вы не хотите привечать казино, ваше право. Но если казино платит аренду, то они имеют право здесь работать. Можете организовать бойкот, но громить их не можете.
Марк сцепил пальцы и откинулся на спинку кресла.
– Майк, ты был против правительства, превышающего свои полномочия, я это уважаю. Я того же мнения… но твое определение свободы слишком узко.
Он посмотрел Майку в глаза.
– Сам понимаешь, я читал твои интервью в «Форбс», причем еще до редактуры, я знаю, на чем ты стоишь. Но права имеют не только отдельные люди. Сообщества тоже имеют права…
– Марк…
Марк поднял руку.
– Позволь мне закончить. Как насчет права ребенка идти по тротуару, не встречая на своем пути полуголую проститутку? Как насчет права родителей вырастить своих детей в атмосфере, где секс – священный союз людей в браке, а не товар, рекламируемый в витрине? Как насчет права жены на то, чтобы ее муж приносил заработанное домой, а не спускал в азартных играх?
– Марк, я не собираюсь устраивать споры насчет теорий…
– Это не теория.
Марк постучал пальцами по столу.
– Это реальность. Ты пришел ко мне в офис, чтобы обсудить именно это. Вы, твердолобые либертарианцы, сводите свободу к правам собственности и отсутствию политического угнетения, но человеческая мораль и свобода куда шире этого. Это… нет, погоди, выслушай… это научно. Это неврология. Майк, тебя заботят права отдельного человека, права собственности и так далее, это здорово, и я с тобой согласен, – но мораль этим не ограничивается. Если человек с нарушением зрения не различает зеленый цвет, это не значит, что его не существует. И то, что некоторые разделы морали и свобод не имеют для тебя значения – такие, как забота о других, уважение к авторитетам, священные…
Майк поднял руку.
– Марк, прости за прямоту, но ты прав. Мне действительно все равно. Мы можем поговорить о твоих теориях морали позже, а сейчас нам нужно поговорить о «Покерном клубе Леона». Если что, я не выступаю в пользу азартных игр и проституции.
– Неужели?
Майк снова начал было закатывать глаза, но сдержался.
– Именно так. Мне нет нужды что-то одобрять, чтобы признать право другого вести свой бизнес, подобно тому, как ты ведешь свой.
– Тебе не кажется, что сравнивать мой бизнес и Леона неправомерно? Шлюхи и азартные игры разрушают семьи. А строительство домов и квартир помогает их созданию.
– Я не говорил о моральном равенстве.
– Но, Майк, сказал, по сути. Ты говоришь…
Майк почувствовал, что теряет терпение, и уцепился за его остатки. Наклонился вперед.
– Послушай меня, Марк. Я сказал одно, и только одно – что казино имеет право на существование. Оно платит аренду, оно не нарушает законы…
– Законы? Ты говоришь не о законах – настоящих законах правительства, – ты говоришь об уложениях. Инструкциях регуляторов, таких как «Трастед Секьюрити», или другого. Значит, Леон не нарушает никаких уложений? Это может иметь значение для кого-то, но не для меня. А вот законы он определенно нарушает – законы Божии и законы общества.
Майк стиснул зубы.
– Марк, вот только не начинай жаловаться, что тебе тут правительства не хватает. Ты знал, что такое Аристилл, когда сюда прибыл.
– Погоди…
– Нет, теперь уж ты погоди! Ты знал, что в Аристилле нет никакого правительства, когда сюда прилетел – а теперь пытаешься создать свое собственное и заставить других тебе подчиняться! В Аристилле нет правительства, нравится тебе это или нет. Если не нравится – можешь купить ГПМ и пробурить свои собственные тоннели. Луна большая, тебя никто не держит.
Майк едва ли не кричал, а вот Марк лишь улыбнулся и заговорил спокойно:
– Майк, мы не создаем правительство. Всего лишь общественный комитет. И при всем уважении к твоим усилиям, создавшим Аристилл, ты не король, ты…
– Ты прав, черт подери! Я не король! И никто не король! Об этом я и говорю.
– Тогда почему ты считаешь, что можешь диктовать, что другие люди могут делать, а что нет? Если девяносто пять процентов людей в этом тоннеле проголосовали за то, чтобы у них было сообщество, тогда свобода означает…
Майк почувствовал, как у него стучит в висках кровь. Будь проклят этот человек.
– Проголосовали? Власть толпы – ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ свободе! А что, если девяносто пять процентов проголосуют за то, чтобы поставить вне закона мормонство?
Он ткнул пальцем в сторону Марка.
– Это не то, на чем держится Аристилл.
Марк обезоруживающе развел руками:
– Аристилл молод – ему всего десять лет. Люди пока еще не решили, что он есть и чем он не является, на чем он стоит.
– Проклятье, Марк!
Марк поджал губы, он явно оскорбился на сквернословие.
Ну его на хрен, я имею право говорить так, как хочу.
– Марк, ты читал вопросник, прежде чем купить место на корабль. Ты знал, что здесь анархия. Когда ты сюда прибыл? Четыре года назад? Пять? Когда ты сошел с борта корабля в Порту Лая, у Лоуэлла уже были типовые контракты для новичков. Ты его подписал, как и все остальные. Уверен, я смогу найти его копию.
– Мир принадлежит живущим.
– Что это еще за ерунда? Ты подписал контракт.
Марк отмахнулся.
– Времена меняются. Ситуация меняется. Люди меняются. Ты же в государственную школу ходил, так? Уверен, ребенком не раз повторял Клятву Верности, правда? Клятву Единой Природы, Договор Единства Мира? Каждый день, перед уроками. А теперь ты…
– Это было, когда я был ребенком. Мне пришлось.
Марк держался возмутительно спокойно.
– Да, тебе пришлось. У тебя не было выбора, поскольку ты был под принуждением. Что ж, Майк, все беженцы с Земли оказываются под принуждением, они подпишут все, что угодно, попав сюда, просто ради того, чтобы сбежать от безбожных и антиконституционных правительств Земли. А теперь, когда мы уже не под принуждением, люди моей общины пытаются установить некие разумные этические нормы внутри нашего сообщества. Мы имеем право создать некое управление…
Майк ощутил, как гнев буквально физически распирает его грудь.
– Нет, если вы начинаете проецировать это управление на других! А когда вы бьете витрины и опрокидываете столы, вы делаете именно это.
Марк вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Майк, я сдаюсь. Я думал, что смогу вразумить тебя, помочь тебе понять, чем живут наши семьи, но вижу, что не смог.
– Правильно, не смог.
Майк сжал кулак.
– Так что давай к делу. Вы причинили ущерб. И вы должны за это заплатить.
Впервые за весь разговор Марк помрачнел.
– Так вот в чем твой план – сказать мне, что я не прав во всем, во что я верю, и ждать, что я извинюсь, что тебя оскорбил?
Майк едва не кипел.
– Просто заплатите, Марк.
Марк прищурился.
– Майк, ты же владелец бизнеса. Читал стандартные руководства к переговорам – «Добиться Согласия», «Выторговать Преимущество» – типа того?
– Какова твоя точка зрения?
– Ключевой момент переговоров – выяснить, чего на самом деле желает каждая из сторон.
– Марк, чего я на самом деле хочу…
Плевать, что слова выглядели, как пародия.
– …того, чтобы вы заплатили и перестали нападать на людей и портить имущество.
– Нет. Ты хочешь от нас, чтобы мы перестали пытаться изгнать отсюда казино, с которым у тебя договор об обеспечении безопасности. И это очень просто решить – перестать защищать людей, которые пытаются разрушить нашу общину.
– Я не собираюсь по второму разу обсуждать…
– Отлично. Давай поговорим о том, чего ты на самом деле хочешь…
Майк против воли клюнул на уловку.
– Что?!
– Чего ты на самом деле хочешь, если твоя революция окажется успешной.
Майк уставился на Марка.
– Чего?
– Ты презираешь лживые власти и социализм, разраставшийся на Земле последние несколько десятилетий, и ты хочешь создать здесь новое общество. Новую страну. С этим я согласен. Мы союзники, Майк, и у нас лишь тактические разногласия. И будучи хорошими союзниками, мы можем разрешить наши разногласия.
Майку хотелось вскочить и наорать на Марка, выругать его за самомнение, за отказ жить в соответствии с подписанным им договором, за его богом проклятую настойчивость в желании создать правительство окольным путем.
Он представил себе, как бы среагировал на это Хавьер. С трудом сдержался. Глубоко вдохнул и выдохнул через нос.
– Что ты хочешь сказать?
– Началась война. Джентльмены, нам следует держаться вместе, иначе нас определенно повесят, по отдельности. Знаешь, откуда цитата?
– Не умничай. Что сказать хочешь?
– Я хочу сказать, что если я и ты входим в союз, то мы можем начать революцию и, возможно, выиграть. У меня куда больше людей и ресурсов, чем ты думаешь. Но если мы начнем ссориться по мелочам, вроде покера и проституток… тогда мы не в союзе.
Марк поглядел Майку в глаза.
– Буду груб и откровенен. Я действительно верю в верховенство закона и правительственное управление. Я могу попытаться заключить сделку с земными правительствами и буду спать спокойно после этого. И снова, грубо и откровенно. Ты этого сделать не сможешь. Я тебе нужен больше, Майк, чем ты мне.
Марк снова умолк.
– Но я бы предпочел, чтобы мы были на одной стороне, – закончил он.
Марк встал и протянул руку.
Майк тоже встал и поглядел на протянутую руку.
– И ценой твоей помощи революции будет то, что я позволю тебе закрыть «Покерный клуб Леона»?
Марк продолжал держать руку протянутой вперед.
– Им вовсе незачем закрываться. Достаточно перебраться в другое место.
Майк уставился на протянутую руку. Вероятно, революция обречена, даже если Марк к ней присоединится. Но без него она точно обречена.
Ругая себя, Майк начал поднимать руку.
Но если он поступится интересами малого бизнеса, тогда чего он вообще хочет? Свобода… пока кто-то более богатый и влиятельный на нее не покусился?
Чем он жертвует? Не своей свободой. Нет. Чужой. И кто он тогда? Человек, который предает меньших и предоставляет особые привилегии политическим союзникам?
Он понял, что его рука дрогнула.
Если он не заключит эту сделку, Марк, вероятно, будет потерян для их конференции – и может вообще дезертировать. Угроза переговоров о сепаратном мире маловероятна, но не невозможна.
А если Марк заключит сепаратный мир, революция проиграет, он, Хавьер, Дарси – все они умрут или сядут в тюрьму.
Ему придется заключить эту сделку.
Но какой прецедент она создаст? Если Марку дать свободу изгонять любой бар, который ему не понравился, на его пути к созданию достойного общества, чем это кончится? Зонированием? Минимальными зарплатами? Нежелательно, но с этим жить можно. Но закончится ли на этом? Где один компромисс, там и другой. Сколько понадобится времени, чтобы запретить наркотики? Когда начнутся облавы без предупреждения, слежка за электронной почтой, признания под пытками, аресты активов?
Нет.
Майк дал своей руке опуститься.
– Майк, я лишь немногого прошу, всего лишь…
– Ты просишь у меня все.
Майк достал телефон и набрал номер. Уэм ответил после второго гудка.
– Уэм, распорядись, чтобы наши люди установили пост у казино Леона. Нет, не охрану – полноценное вооруженное подразделение. При оружии и в защитном снаряжении. И выпиши Леону чек на компенсацию ущерба. На этот раз мы заплатим.
Он закончил звонок.
На лице Марка читалось ошеломление.
– Майк, позволь мне попросить тебя изменить решение – революция нуждается во мне.
– Ага, Марк, нуждается. Но это не значит, что я соглашусь торговать чужой свободой.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
– Ты выяснил, откуда возник этот протест?
Майк скривился.
– Типа того. Когда ребята из «Первого «Морлок» сюда прибыли, большая часть протестующих сбежали, но моим людям удалось пару человек поймать. Оказалось, что это было нечто вроде флэш-моба. Набор по интернету, анонимная оплата. О, а вот это уже весело.
Он показал на один из стенных экранов. Там были открыты пара интернет-сайтов.
– Видео протеста сразу же стали транслировать, вживую. Под них уже было зарезервировано место в выпусках новостей.
Хавьер нахмурился.
– И кто их выложил?
Майк мотнул головой.
– Совершенно незнакомые люди, никогда о них не слышал.
– Это… совершенно нелогично.
Майк пожал плечами:
– Скажешь тоже. Интересно, не стоит ли за этим Марк Солднер?
– Марк? А зачем ему…
– Долгий разговор. И не по порядку, но, думаю… ладно, нечего даже об этом и говорить.
– Что ж, тогда давай поговорим о другом. Например, о твоем чертовом поведении на последней встрече.
Хавьер покачал головой. На его лице были сожаление и непонимание.
– Какого черта, Майк?
Майк демонстративно поднял руки.
– Слушай, я понимаю, что вел себя немного грубо…
Хавьер долго молчал. Майк уже был готов выслушать от старого друга долгую лекцию, но Хавьер лишь пожал плечами и отвел взгляд в сторону.
– Хав, что?
Хавьер повернулся к нему:
– Майк, я не собираюсь орать на тебя. Ты взрослый человек. Ты знаешь, что мы оказались на войне. Ты знаешь, каковы ставки. И ты знаешь, что, прежде чем выиграть реальную войну, надо выиграть войну мнений с другими генеральными, приходящими сюда.
Хавьер скрестил руки на груди.
– Так что не позволяй мне на тебя давить. Делай, что пожелаешь.
Майк отвернулся.
Блин.
Лучше бы Хавьер снова взялся его поучать. Это легче выдержать, чем его разочарование.
Майк сжал губы.
– Хочу кофе выпить, тебе сделать?
Хавьер ответил не сразу.
– Нет.
Майк встал и поглядел на новое окно. Куда угодно, только не на Хавьера. И пошел в буфет.
И тут же послышался какой-то шум в коридоре. Вероятно, охрана кого-то впускает.
Спустя мгновение он увидел Марка Солднера. Тот остановился в дверях. Майк моргнул и встал.
– Марк, не ожи… рад тебя видеть.
Марк вежливо кивнул.
– У нас революция, которую нужно продолжать, – без особого энтузиазма сказал он. Вошел в переговорную и занял место.
Хавьер поглядел на Майка с немым вопросом и тут же отвернулся.
– Секунду, – прервал его Марк. – Мы еще не голосовали по этому вопросу.
Он поглядел на другой край стола.
– Карина, ты что думаешь?
Карина взяла в руку стилус.
– Я не уверена, что это хорошая мысль. Меня не настолько, как Марка, волнует вопрос баланса культур, однако подавляющее большинство иммигрантов не улаживают свои дела с налогами на Земле, перед тем как отправиться сюда. Земные правительства все больше и больше шумят по поводу дефицита бюджетов, и хотя налоговые потери от эмиграции малы, для них это важный, символический момент. Нам не следует дополнительно раздражать их.
Марк кивнул.
– У нас разные мотивы, но, думаю, многим из нас не понравилось бы увеличение иммиграции. Я предлагаю голосовать.
Майк сжал кулак и уже начал было вставать, чтобы выступить против самой идеи голосования по этому поводу, но сдержался. Подождем. Он был готов к такому.
Роб Веерманн прокашлялся.
– Голосовать? Голосовать насчет чего?
Майк улыбнулся. Идеально.
Марк моргнул.
– Это… по поводу того, следует ли нам увеличить иммиграцию или снизить ее…
Роб покачал головой.
– Не тебе это решать.
Марк вздрогнул.
– Я… прошу прощения? Я член конференции, как и ты. Конечно же, я…
Роб рубанул воздух рукой.
– Нет. Если Гектор хочет, чтобы TransportMEX делали больше рейсов, он имеет на это право.
– Секунду. Не все из нас с этим согласны. Мы имеем право…
На лице Роба появилось раздражение.
– Мне плевать, если ты с этим не согласен. Я не ставлю на голосование, когда тебе отливать по утрам, а ты не можешь голосовать по поводу того, как другие ведут свой бизнес.
Марк начал говорить очень быстро.
– Смысл… смысл этого собрания – работать вместе, так? Путем голосования?
Он невольно глянул на Майка и тут же отвел взгляд.
И Майк понял. Марк вернулся в состав конференции не потому, что оставил надежды создать правительство. Он вернулся потому, что именно здесь он имел шанс победить.
У Майка раздулись ноздри.
Он оглядел сидящих. Готовясь к этой встрече, он ожидал оппозиции со стороны Карины и Альберта Лая, но не от Марка. Думал, что тот бойкотирует собрание. Хавьер его прикрыл, но не в этом. Он переговорил с Гектором и Куртом «Волком» Балкомом, но ни тот, ни другой…
Катерина Дайкус прокашлялась.
– Работать вместе по определенным вопросам не значит, что мы должны голосовать по любому поводу. Это не правительство, Марк, мы просто кучка людей, сбежавших от правительств. Ребята-транспортники вольны делать со своими кораблями, что пожелают, и если тебе это не нравится, можешь попытаться отговорить их, один на один, после собрания.
Катерина огляделась по сторонам.
– Вообще, кто у нас модератор? Я бы сказала, что пора переходить к следующему вопросу.
Майк позволил себе едва заметно улыбнуться. Конкретно по этому вопросу он с Катериной не работал, но переговорил с ней перед собранием.
Марк огляделся, прикидывая, кто его поддержит, и сел.
Майк кивнул.
– О’кей, Катерина. Следующий вопрос – аварийные шлюзы. Роб, тебе слово.
Роб Веерманн принялся рассказывать о планировании гражданской обороны. Майк повернулся вправо, к Хавьеру. Тот встретился с ним взглядом и вопросительно приподнял одну бровь. Майк наклонил голову, отвечая без слов, и улыбнулся чуть веселее.
– Заключительный вопрос. MarCom. Все читали данные последних опросов?
Сидящие закивали.
– Пятьдесят шесть процентов полностью поддерживают идею вооруженного сопротивления, остальные относятся либо нейтрально, либо негативно, примерно поровну. Нам надо удержать тех, кто уже нас поддерживает, и постараться переубедить колеблющихся.
– А еще нам надо получить поддержку на Земле, – сказал Хавьер. – Возможно, нам следует создать какие-либо фонды или оказать давление на выборные органы.
Майк кивнул.
– В любом случае, нам придется заниматься маркетингом. Или, если сказать грубее, пропагандой.
Заговорил Альберт Лай:
– Майк, прости, что говорю это, но мне кажется, что никто из сидящих за этим столом не силен в рекламе потребительских товаров.
Он огляделся.
– Тоннели. Строительство. Горное дело. Мы все работали b2b, с другими компаниями. Если не считать Катерины, которая продает скафандры, то у остальных нет опыта работы b2c, компании с потребителями.
– На самом деле большую часть скафандров я продаю строительным фирмам и «Ред Страйп». Помимо конструкций на заказ, для Псов, мы почти никогда не имеем дела с потребителями, – перебила его Катерина.
Альберт кивнул.
– Это лишь подтверждает мою точку зрения. Никто из нас не имеет опыта общения с потребителями.
Роб Веерманн прокашлялся.
– И что ты хочешь сказать? Что нам надо найти рекламную фирму? Из тех, с которыми мне приходилось иметь дело, мне ни одна не нравилась. Они все уроды.
Альберт покачал головой.
– Возможно, ты неверно их использовал.
– Да ладно. Я знаю, как использовать рекламные фирмы.
Майк поднял руки.
– Парни, достаточно. Я не думаю, что нам следует нанимать рекламную фирму. У меня есть другая идея.
– Так просвети же нас.
– Я думаю, что нам следует создать призовой фонд. Призы наличными за лучшие рекламные ролики, за лучшие документальные съемки, что угодно.
Роб прищурился.
– Чо?
Майк развел руки.
– Это старый прием. Люди о нем не слышали просто потому, что уже не первое десятилетие, как он поставлен вне закона в большинстве стран. Как и рынки фьючерсов, или договора доминирующего доверия, типа того. Все просто. Мы учреждаем приз, наличными, и любой, кто хочет попытаться его получить, подает на конкурс свою работу. Мы учреждаем жюри, которое выбирает лучшую, и выплачиваем приз.
Роб прищурился.
– Значит, мы просто говорим «пришлите нам рекламный ролик, если он нам понравится, то мы заплатим, не понравится – не заплатим», так?
– Ага.
Роб фыркнул.
– Я бы на такую хрень не купился.
– Мы выплачиваем вознаграждения рабочим-собственникам нашего кооператива схожим образом… за небольшие улучшения технического плана, – сказала Катерина. – А с третьими сторонами такое когда-нибудь работало?
Роб скривился.
– И вообще, в реальном мире, а не в какой-нибудь хреновой коммуне хиппи?
Катерина сжала губы в ответ на оскорбление, но не ответила Робу.
Майк кивнул.
– Да. Вам обоим. Самым известным был British Latitude Prize, но таких была целая куча – Ansari X Prize, Google Lunar Prize, другие. Я включил ссылки на них в раздаточные материалы.
Альберт кивнул и уткнулся в планшет, тыкая в ссылки.
Карина положила стилус.
– Эта идея выглядит… странно. Не имея прямого контроля, как нам знать, что мы получим то, что нам надо? Месседжи этой рекламы могут не соответствовать нашим целям.
– Мы дадим призы тем, кого сами выберем.
– Да, но если некоторые не выигравшие варианты выйдут в сеть…
– Они выйдут, все. Мы будем выдавать призы только работам, находящимся в открытом доступе.
Карина поджала губы.
– Это выглядит очень…
Она помолчала.
– …недисциплинированно. Какую совокупность месседжей мы получим?
Она постучала стилусом по столу, вынося приговор.
– Мне не нравится эта мысль.
– Тогда предложи лучше. Выбрать одну фирму? Нанять пять-десять человек, чтобы они над этим работали?
Карина кивнула.
– На самом деле да.
– Это лишает нас разумного использования ресурсов. У нас сотня тысяч мозгов здесь, в Аристилле, которые мы можем мобилизовать. Дать им возможность всем трудиться ради общего блага.
– Если хороша сама идея мобилизовать мозги, почему бы не открыть это для всех? – подал голос Альберт Лай.
Майк наклонил голову.
– И я про то же.
– Нет. Ты сказал «здесь, в Аристилле». На Земле девять миллиардов мозгов, и ты их исключил.
Майк на мгновение онемел.
– На Земле?
Он помолчал.
– Они… они же на другой стороне. Я не…
– Мне нравится идея Альберта, – сказал Тран.
Поднял руку Марк Солднер.
– Погодите. А что, если выиграет человек на Земле? Мы действительно заплатим ему приз?
Тран посмотрел на Марка.
– Возможно, нам следует надеяться на то, что выиграет кто-то на Земле. Разве это не лучший способ доказать, что здесь улицы золотом мостят? И это даже с иммиграцией поможет.
Хавьер кивнул.
– Если мы думаем об этом, как о способе рекрутирования, возможно, нам стоит использовать зрительское голосование – на Земле – в качестве фактора в определении победителей.
Майк вертел головой по сторонам, слушая обсуждение. Идея начала развиваться даже быстрее, чем он ожидал.
Карина Рот положила стилус.
– Я хотела бы возразить. Против идеи призов, против идеи создания конкурсов, открытых для любого на Земле, и, что самое худшее – против идеи позволить людям на Земле решать, кто получит приз.
Она покачала головой:
– Это представляет собой немыслимую потерю контроля. В результате на передний план могут выйти любые идеи.
Майк кивнул.
– Возражение принято.
– Прежде чем это зайдет еще дальше, считаю, что нам следует проголосовать.
Она поглядела на Катерину и Роба и позволила своему голосу стать слегка раздраженным.
– Подразумевая, что по этому поводу нам дозволено голосовать?
Роб поджал губы.
– Не играй примадонну. Тот разговор касался частной собственности. А этот – дело конференции. Конечно же, проголосуем.
Майк поднял руку.
– О’кей, сейчас проголосуем. Но есть вторая идея, которую я хочу представить до голосования.
Карина нахмурилась, но ничего не сказала. Майк оглядел собравшихся.
– Я думаю, что нам следует выложить в общий доступ схему АГ-двигателя.
– Общий доступ? – переспросил Роб Веерманн. – Что это вообще значит?
– Это значит, что мы отдаем его схему всем, бесплатно. Делаем достоянием общества. Позволяем любому живущему на Земле сделать его, если он захочет.
Он посмотрел на Марка.
– И позволяем им прибыть сюда.
– Какого хрена!.. – взорвался Роб. – Если мы раскроем схему двигателя, МК обязательно…
– МК уже захватили три наших корабля. Если они не строят их копии прямо сейчас, я буду в изумлении. Речь не о том, чтобы выдать конструкцию двигателя МК – у них она и так есть.
Майк огляделся.
– Сейчас мы знаем, как строить такие корабли, и МК знают. Единственные, кто не знает – остальные девять миллиардов человек, живущих на Земле, и многие из этих девяти миллиардов – потенциальные союзники.
Тран приподнял брови.
– Пусть расцветают тысячи цветов?
– По всей видимости, тысячи космических кораблей, – сказал Альберт.
Роб покачал головой.
– Эта долбаная встреча становится все более странной.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, пост управления движением «Порта Лая»
Зазвонил пультовый телефон. Майкл вздохнул. Прямо посреди просто потрясающего соло на стеклянной гармонике со второго альбома «Октохорпа». Нажал паузу.
Определитель номера показал, что это Джон Хейес. Вроде бы Джон с Псами? Вроде бы на обратной стороне? Это значит, что спутники-ретрансляторы заработали.
Интересно.
Он снял трубку.
– «Порт Лая», пост управления движением.
– Привет, я звонил Дарси, но станция перенаправила меня сюда.
– Дарси сегодня из дома работает. Какой-то побочный проект. Я тебе чем-то могу помочь?
– Нет, я… хм. Дай-ка подумаю.
Пауза.
– Нет, тогда просто позвоню ей на мобильный.
– О’кей.
Майкл повесил трубку и нажал кнопку воспроизведения. Заиграл «Октохорп». Все не так. Нельзя такую композицию с середины слушать. Она начинается достаточно просто, но потом развивается, добавляется второй ритм, потом третий, звучащий сквозь первые два. Майкл вздохнул и включил композицию с начала. Вот так лучше. Он прикрыл глаза и принялся без слов подпевать.
И тут зазвонил телефон.
Будь оно проклято.
Определитель показывал, что это снова Джон.
Майкл нажал паузу и ответил, позволив раздражению слегка проявиться в голосе:
– Да, Джон, что могу для тебя сделать?
– Дарси не отвечает по личному мобильнику, а мне надо сменить следующую точку заброски припасов.
Майкл вздохнул. Вот это его работа. Он вывел на экран расписание вылетов хопперов.
– О’кей, Джон, давай твои координаты.
– Ну, это сложно. Мы идем, так что это зависит от того, когда будет сделана заброска.
Майкл проглядел колонку.
– У нас сейчас на площадке три автоматических грузовых хоппера. В силу использования энергетического оружия мистер Лай должен санкционировать каждый старт, но это вряд ли будет проблемой. Вероятно, мы сможем запустить его к тебе через пару часов.
– Мне не нужен автоматический корабль. Мне нужна Дарси, на пилотируемом.
– Что? Зачем…
Джон немного помолчал.
– Ладно, забудь. Слушай, когда Дарси на работе будет?
Майкл проверил расписание.
– Она пару дней работает над своим побочным проектом. По расписанию должна быть здесь во вторник.
Джон вздохнул.
– Скажи, пусть мне позвонит.
2064: ближняя сторона Луны, 93 км южнее кратера Константинова
– Джон! Я только что сделал пулл-мердж на одной из развилок – новые энкаунтеры с монстрами!
«Развилка», «мердж»? Явно что-то из области программирования. Джону не первый раз приходилось выслушивать монологи насчет разницы между редколлегией, кодовым концентратором, сорс-вики и репозиторием дистрибутивов, вкупе со всей остальной прилагающейся терминологией, но это у него в голове совершенно не задерживалось.
– Угу-угу.
– Это же эпично – ты должен попробовать!
Джон вздохнул.
– Ладно, я клюнул. О чем ты вообще говоришь?
– Ты никогда не слушал, когда мы об этом говорили?
– Предположим, что со мной надо начинать с нуля.
– Пакет дополненной реальности в скафандрах является API-совместимым бэк-эндом, так что совершенно элементарно написать код склейки, чтобы связать его с библиотекой Open Generic MMORPG. Как раз перед тем, как сожгли спутники Гаммы, я выгрузил первый блок проекта. В смысле, когда я его выгружал, я не знал, что спутники сожгут, поскольку этого еще не случилось – конечно же! Но реально круто, что, когда спутники сожгли, мое сообщение попало на первую страницу UnhygenicMacro.info! Можешь себе представить?
Джон решил даже не спрашивать, что это за «макро» и почему оно «негигиенично».
– На первую страницу? Правда, круто.
– Ага, я же знал! Ну, по-любому, дошло до шестой позиции, а потом одна группа русских дизайнеров графики, там, на Земле – ну, не все они русские, – ну, по-любому, они начали разрабатывать эту штуку. Слушай, мне тебе показать проще. Позволь тебе этот пакет загрузить.
Спустя мгновение в шлеме Джона пискнуло, когда дополнение установилось. Рекс продолжал свои пространные объяснения, и Джон, слушая их вполуха, вывел на дисплей меню. Вот оно – прямо под остальными вариантами выбора фона. Джон выбрал MMORPG, который загрузил ему Рекс, и пронизанный солнечным светом лес исчез.
Джон огляделся по сторонам. Он оказался на топкой тропинке, вьющейся между причудливых папоротников. Над тропой нависали ветви узловатых, уродливых деревьев. Впереди папоротники расступались, сменяясь огромными странными грибами размером с автомобиль. В аудиоканале слышались угрожающие, ухающие звуки.
Информационное табло в левом верхнем углу экрана наполнилось странным каллиграфическим текстом. Первое слово «Лихолесье»? Ниже заглавия находился список снаряжения, оружия, магических предметов и золота. Магические предметы? Джон закатил глаза.
– Загрузилось уже?
– Угу, загрузилось. Выглядит… интересно.
– Я ж знал! Слушай, мне надо изучать свитки, чтобы восстановить очки магической силы, так что на время оставлю тебя одного. У тебя тридцать серебряных пивных пенни, можешь купить экипировку.
– О’кей, Рекс.
– О, и еще одно. Не думаю, что увидим здесь много орков, но могут быть темные эльфы. Так что будь начеку.
Джон невольно улыбнулся.
– О’кей, буду осторожен.
Рекс ушел, и Джон тут же переключил фон обратно на «Тихоокеанский Северо-Запад», не отключаясь от канала связи Псов и слушая их разговоры. Рекс и Дункан возбужденно обсуждали эльфов и гномов, а затем переключились на разговор о том, как русская команда сделала трансляцию о виртуальных приключениях Псов, и о том, как много людей ее смотрят.
Джон покачал головой. Ему нравилось думать, что он выглядит и ощущает себя моложе своих сорока двух, но в такие моменты – путешествуя по поверхности Луны с генетически измененными Псами, называющими его АраДжоном, и зная, что тысячи людей на Земле делают ставки в виртуальной валюте на их «успех», – он начинал ощущать себя очень старым и неуместным. 2020-е годы в Нью-Джерси остались далеко в прошлом.
Его ум переключился с безумия Псов на ситуацию с обеспечением. Четыре мула – здорово, но после одного раза, когда связь с Аристиллом прервалась, он не переставал думать об этом снова и снова.
– Ты здесь, Гамма?
– Да, Джон.
– Птички еще в порядке?
– Действительно, ты вышел за пределы дальности связи моих последних патрулей двадцать километров назад.
Хорошо. То, что Дарси еще несколько дней не будет на работе, несколько осложнило его планы. Учитывая, что Гамма потенциально может подслушать все, что он скажет, в Аристилле Джон никому не сможет сказать насчет своих опасений по поводу роста Гаммы. Но, тем не менее, пока новые спутники работают, он может позвонить Дарси через – Джон посмотрел на часы – девяносто один час, и спустя несколько часов их подберут.
Гамма прервал ход его мыслей.
– Джон, пока спутниковая связь не работала, я добавил комментарии на твоей странице в BookShare. У тебя уже была возможность их прочитать?
Джон прищурился. BookShare – интернет-портал Аристилла.
– Погоди-ка. Как ты смог сделать записи на сайте, когда спутники не работали?
– Я сделал это с моей базы в Заливе Лунника.
Джон нахмурился.
– Тогда… погоди. Когда птички испортились, обе твои базы – в Константинове и ЗЛ… это… работали?
Пауза.
– Да.
– Когда спутники не работали, они не могли друг с другом переговариваться, так?
Джон пытался сформулировать беспокоящий его вопрос.
– Так кто из них настоящий ты?
Снова пауза, еще дольше.
– На том отрезке времени оба они были, но сейчас согласование информации завершено.
– Что это означает?
– Меня было несколько, но теперь я снова один.
Джон принялся размышлять над тревожными выводами, которые можно было из этого сделать, и вдруг прервал себя. Не воспримет ли Гамма слишком длинную паузу, как тревогу, совершенно правильно? Лучше продолжать говорить, чтобы скрыть свои мысли.
– Ух, ага. Ладно, по-любому. BookShare. Я пропустил твой комментарий – ты там что-то сказал насчет «Космического корабля и каноэ»?
– Книга, на которую я сослался, – «Звездный корабль и каноэ», а тот заголовок, который упомянул ты, носил порнографический графический роман, вышедший несколько десятилетий спустя. Я бы назвал его как минимум «никак не связанным».
Джон кашлянул.
– О’кей, хорошо, значит, «Звездный». Так почему ты думаешь, что мне стоит прочитать эту книгу?
– Я не говорил, что тебе стоит ее прочесть, а лишь о том, что твоя личность напоминает мне рассуждения автора в одной из глав. Там он подмечает, что Джордж Дайсон не «одиночка», желающий ото всех уйти. Автор предполагает, что Дайсон очень социальная личность, которая просто еще не нашла – или не создала – идеально подходящее ей социальное окружение, по которому она так тоскует.
Джон слегка нахмурился.
– Я тебе напомнил этого героя?
– Джон, есть ли хоть что-то, в чем ты мне его не напоминаешь?
– Это же книга про человека, который каяк построил, так? Слушай, я же совсем не хиппи, идущий на веслах вдоль тихоокеанского побережья Северо-Запада.
– Существует фраза «Упаси Бог», которую можно использовать в качестве сарказма. Так что позволь мне сказать: упаси Бог, Джон. Мне совсем даже не хочется видеть сходство между бывшим солдатом и патриотом, глубоко разочаровавшимся в политике своего государства и улетевшим за четыреста тысяч километров от дома, который теперь прошел пешком пять тысяч километров по пустынным скалистым ландшафтам в компании из четырех усовершенствованных Псов, и никого больше, и хиппи, сбежавшим из семьи ученых и отправившимся на каяке вдоль тихоокеанского побережья.
Джон невольно улыбнулся.
– Ой-ой!
– Можно задать тебе вопрос? Какой фон дополненной реальности ты себе обычно ставишь, когда идешь пешком?
Джон слегка покачал головой, продолжая идти, ухмыльнулся и решил сдаться.
– О’кей, убил. Да, «Тихоокеанский Северо-Запад». Значит, я одиночка, разочаровавшийся в своем прежнем доме, ушедший на Фронтир в попытке заполнить пустоту и окружающий себя чудиками и фриками?
Джон пнул ногой камень, продолжая идти.
– Давай тему сменим?
– Конечно, Джон. Я заметил на твоей странице в BookShare, что ты читаешь научную фантастику той эпохи.
– Да. Ты знаешь Кевина Балтмана?
– Поиск по Davidson Equities Analysis дает мне его как собственника «Мэйсон Диксон Реджистри Сервис» в Аристилле.
– Точно. Он мой друг, и мы говорили о ситуации с Землей.
– Продолжай.
– Ну, мы оба считаем, что военное противостояние с Землей – глупость, мы точно проиграем. Поэтому мы занялись мозговым штурмом других вариантов.
– Ты упомянул это в контексте моих слов о твоих предпочтениях в чтении. Хочешь ли ты сказать, что научная фантастика столетней давности помогает вашему мозговому штурму?
Джон кивнул и тут сообразил, что Гамма не видит его жестов. По крайней мере, если он сказал правду насчет того, что ближайший его ровер в двадцати кэмэ отсюда.
– Когда-то я изучал военную теорию, и инструктор рассказал нам об одной из арабо-израильских войн. Задолго до Халифата. Одному израильскому генералу потребовалось переместить войска из пункта А в пункт Б. Все дороги были заблокированы. Он вспомнил, что читал в Ветхом Завете про то, как другой полководец, в древности, вел войска между теми же точками, и понял, что есть древняя дорога, заброшенная. Он прикинул, где она находится, нашел ее и повел своих солдат по ней.
– Джон, как звали генерала? И где находилась дорога?
Джон покачал головой:
– Это двадцать лет назад было, понятия не имею. Однажды Макса спросил, даже он ссылку не нашел.
– Потрясающе. Я попытаюсь найти побольше информации об этом. Пожалуйста, продолжай.
– Суть в том, что иногда в старых книгах можно найти хорошие мысли.
– Я уже слышал такое мнение.
– Ага, я и не говорю, что это что-то новое, все это знают. Черт, Майк, Хавьер, вся эта конференция, они постоянно цитируют Патрика Генри и Томаса Джефферсона.
Джон ощутил, как у него поехала левая нога, и восстановил равновесие. Пошел дальше.
– Я хочу сказать, что все в Аристилле ссылаются на опыт Войны за Независимость в Америке, но я задумывался, нет ли иных аналогий, которых они не видят.
– Аналогий в научной фантастике?
– Да. Набери запрос «научная фантастика революция на Луне» и увидишь десятки. «Луна – суровая хозяйка» – первое, что выпадет. Фильм 2019 года ужасен, но, похоже, сценарий Миньера был сильно лучше, а роман-комикс и пара анимационных фанфиков тоже приличные… но все они основаны на одной книге! А в этой книге есть одна интересная мысль…
– Электромагнитные пушки.
Джон моргнул.
– Что?
– Электромагнитные пушки.
– Ты ее читал?
– Читал.
– Ого.
Джону надо было это осмыслить.
– По-любому, электромагнитные пушки – штука интересная, но я обратил внимание на политические моменты, в середине повествования.
– И политические моменты в книге дали какие-то мысли по поводу нынешней ситуации?
Джон вздохнул.
– К сожалению, нет. Пытаться напомнить избирателям на Земле о Войне за Независимость США ничего не даст, большая часть людей очень плохо знает историю.
– Если ты желаешь найти в книгах свое вдохновение, позволь мне добавить пару рекомендаций на твою страницу в BookShare. Сделано. Я также добавил несколько комментариев.
– Другие полноценные романы?
– Вероятно, пора на время отвлечься от художественной литературы и сосредоточиться на том, как создать структуру общества здесь. Я порекомендовал Коуэна «Сомали без правил», Фридмана «Свободное государство Исландия» и Беннингтона «Национальная Федерация Трабахо и Анархистская Федерация Иберии».
– Ты думаешь, что я ошибся, читая художественную литературу?
– Нет, Джон, я думаю, что это очень хорошо, для начала. Однако пешее путешествие с Псами показало, что тебе неинтересно участие в революции, которую планируют Майк и другие в Аристилле. Суть в этом, и ты, возможно, сумеешь внести вклад в решение не менее трудного вопроса – создание общества, которое не содержит внутри себя семена авторитаризма.
Какая странная ситуация. Он одновременно не доверяет Гамме, достаточно, чтобы хотеть поскорее сбежать в Аристилл, однако разговаривает с ним о том, как бороться с Землей. У Джона закружилась голова. Он уже не в первый раз напомнил себе, что он не знает, является ли Гамма угрозой. Лишь подозревает.
– «Хорошо для начала», Гамма? С каких это пор ты на комплименты не скупишься?
– Извини, если это было неуместно. Я заставил тебя порозоветь?
– Нет, это не было неуместно. «Порозоветь»? обычно ты лучше подбираешь слова.
– Мой выбор слов…
– Уверен, что, если бы ты использовал слова «улыбнуться» и «покраснеть» хотя бы вполовину реже, чем «стохастический» и «логический», ты бы не ошибся.
Джон улыбнулся.
– В любом случае, расскажи поподробнее, что ты имел в виду под «созданием общества».
– Очень хорошо. Я предполагаю, что самой сложной проблемой является не обретение независимости от превышающего полномочия правительства, а избежание повтора создания все тех же правительственных структур – или паттернов развития общества, которые приводят к созданию подобных структур.
Джон поджал губы.
– Гм. Давай дальше.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Дешево-и-Чисто – Квартиры»
– Я видел на некоторых каналах кадры, с тех пор как мы встречались.
Хью наклонился вперед.
– Вам понравилось?
Джордж повернулся и пристально посмотрел на него. Пусть мальчишка немного понервничает.
– Нет, не понравилось.
Хью поник.
Джордж глубоко вздохнул, демонстрируя разочарование.
– Это всего лишь кадры, которые я вам дал. Там ничего нового. И ничего про «Морлок».
Луиза резко повернулась к Хью:
– Я же тебе говорила!
Хью развел руками:
– Но я думал, что важно быстрее все выложить, поскольку…
– Нам надо сделать следующее сообщение лучше, Джеми, – сказала Луиза, не дослушав его.
Джордж долго смотрел на Хью, пока тот окончательно не увял под его презрительным взглядом, а затем снова повернулся к Луизе:
– Уверен, вы это сделаете.
После многих лет службы на улицах Чикаго это стало для него естественным – выбираешь самого слабого из толпы, опускаешь его и тем привлекаешь внимание лидера, которому приходится просто признать, что у тебя навыки лидера и соображение не хуже, чем у него самого. Черные уличные банды, азиаты-наркоторговцы, белые подростки из колледжа – на всех срабатывало.
– Луиза, расскажи мне насчет вашего следующего видео. Сколько вы еще нарыли по поводу Мартина?
– Мы много нашли в блогах и на форумах, а еще приобрели отчеты «Дата-Линз» и «Дэвидсон Икуайитиз», но так и не поняли, почему этот случай действительно…
Джордж сжал губы.
– Его главный бизнес – «Морлок Инжиниринг», вы это уже знаете. В «Морлок» тонны проблем – несоответствие инженерным стандартам, небезопасные условия труда, скверное техническое обслуживание оборудования… но то, что он контролирует непосредственно, – самая малая часть их. Вам надо обратить внимание на теневую сеть.
Джордж намеренно замолчал.
– Что вы имеете в виду? – спросила Луиза, наклоняясь вперед.
– Мартин дергает за ниточки много где. Сдает в аренду площади десяткам ресторанов, и все они работают без правительственного надзора. Собирает вооруженные группы, которые делают вид, что они – полиция, в «Трастед Секьюрити». Вложился в аренду скафандров «Ред Страйп»…
– «Ред Страйп»? – выпалил Хью. – Та самая фирма, которая дает в аренду скафандры, из-за которой погиб Аллан.
Джордж намеренно сделал удивленное лицо.
– Я слышал, что кто-то погиб, но не знал, что это ваш друг.
Он сделал паузу.
– Мои соболезнования.
– Благодарю. Так как же нам узнать побольше об этих теневых сетях? Следует купить другие доклады у «Дата Линз» или?..
– У меня есть некоторые подробности по поводу того, что принадлежит Мартину, что представляют из себя сети.
Джордж поднял свой телефон.
Луиза достала свой.
– О’кей, я готова.
Джордж встретился с ней взглядом.
– Есть условие.
– Какое?
– Вы должны пообещать, что используете это. Работайте скрытно. Снимите реальные кадры сами.
– Сделаем.
– Я серьезно. У меня есть выбор – есть другие журналисты, которым я могу это предложить…
– Например? – спросила Селена.
Джордж проигнорировал вопрос.
– Эти подробности собирало множество людей из Подполья, и я должен быть уверен, что это не окажется впустую.
Луиза наклонилась вперед.
– Джеми, вы можете напрямую связать нас с Подпольем?
– Покажете, что вы способны сделать с тем, что я даю, и тогда поговорим.
Джордж наконец-то ткнул пальцем в телефон, отправляя файлы.
– Там хорошая информация. Схемы организационных структур, из которых ясно, как пересекаются между собой члены конференции. Таблицы с оценкой количества работающих, погибших на объектах «Морлок». Оценки совокупного капитала разных членов конференции.
Луиза смотрела на планшет, выводя на экран документы. Присвистнула.
– Мартин – богатейший человек в Аристилле?
Джордж кивнул.
– Пока что.
Тут же пожалел, что сказал это. Оглядел четверых ребят – похоже, ни одного из них его фраза не навела на размышления. Хорошо.
Хью оторвал взгляд от планшета.
– Похоже, это хорошая информация. Но расскажите мне побольше про его связь с той фирмой, из-за которой погиб Аллан. «Ред Страйп».
– Все в этих документах, – ответил Джордж, махнул рукой в сторону планшетов в их руках. – Там все очень сложно. «Ред Страйп» принадлежит Трану Локу. Тран находится здесь уже почти восемь лет. И в первый год он работал на Майка Мартина.
Хью лихорадочно стучал по планшету, делая заметки.
– Если можно, конечно, назвать рабский труд на ничем не регулируемой рабочей площадке работой. В определенный момент он ушел от Мартина и начал свое дело. Мартин его спонсировал. Так что, что бы ни делал Лок, за этим стоит Мартин.
Селена нахмурилась.
– И с чего бы Трану прилетать сюда, чтобы рабом быть? В смысле, мы все, конечно же, знаем, что в «третьем мире» предприятия часто платят полиции за то, чтобы они держали под контролем рабочих. Однако мы разговаривали с десятками экспатов, и все рассказывали, как продали свои дома на «черном рынке», только чтобы попасть сюда.
Она пристально посмотрела на Джорджа карими глазами.
– Так каким же образом Тран оказался рабской силой?
Проклятье. Чутье не подвело, эта сука очень скользкая. Джордж решил отыграть назад.
– Ну, сами понимаете, я здесь не так долго, как Майк и Тран. Просто повторяю то, что слышал.
Он пожал плечами:
– Возможно, это больше похоже на положение беженца или что-то еще в этом роде.
Луиза повернулась к Селене и закатила глаза.
– Я не хочу спускать этим людям использование бедственного положения беженцев. Никак. Не придирайся.
Селена пожала плечами:
– О’кей, чудесно. Но у меня второй вопрос. Если Тран находился в ситуации рабского труда, в бедственном положении или что-то еще, как он мог уйти с работы? А если он ушел, как это он внезапно стал лучшим другом Майка?
Джордж понимал, что Селена загоняет его в угол своими вопросами, но пожал плечами с деланым равнодушием.
– Возможно, Мартин каким-то образом шантажирует Лока. Я не знаю. Занимайтесь тем, чем хотите, но я сомневаюсь, что это даст результат – вы услышите лишь истории для прикрытия. Которые уводят от реального положения дел. Все это касается не Трана. Суть в самой шайке, собравшейся в конференции.
Луиза выспрашивала у Джеми мелочи, Селена слушала их разговор, поглядывая по сторонам.
Что-то не так с этим Джеми, но она пока не могла понять что. Он харизматичен, до елейности.
И факт в том, что его помощь слишком хороша, чтобы быть правдой. Рассказы заранее скомпонованы, документы идеальны. Она поглядела на планшет. Если бы Джеми передал им только ворованные ведомости и переписку, это одно, но все остальное? Как-то слишком похоже на заранее созданную презентацию. Созданную для того, чтобы скормить ее журналистам, занявшимся расследованием.
Селена снова оглядела комнату, с подозрением. Ничего особенного. Несколько старомодных книг на одной полке и цифровых рамок с картинами – на другой. Выключенных.
Джеми перешел от темы конференции к другой и рассказывал о плохо оплачиваемой работе людей у Майка Мартина, о горнопроходческих машинах, опасных в силу плохого технического обслуживания.
Помимо двух полок и дешевой мебели, в комнате практически ничего не было. Единственная одежда – пара потертых и слегка грязных комбинезонов на крючках у двери.
Селена наклонила голову. Что-то не так с этими комбинезонами. Но что? Слишком маленькие на дюжего Джеми? Она прищурилась. Да, точно. Они на него ни за что не налезут. Может, в комнате с ним еще кто-то живет? Нет, здесь всего одна маленькая кровать.
Так это одежда Джеми? Она снова поглядела на дешевую мебель и выключенные цифровые рамки. Ей пришла в голову еще более странная мысль. А эта комната вообще принадлежит Джеми?
Она поглядела на него. Джеми увлеченно беседовал с Хью и Луизой. Селена слегка развернула планшет, чтобы тайком сфотографировать комбинезоны. Потом будет возможность увеличить изображение и понять, действительно ли эта одежда…
Планшет пискнул. Селена посмотрела на экран. Проклятье. Она и забыла о договоренности насчет секретности, на которой настоял Джеми. Два часа никакой съемки или записи. Черт.
Она убрала руки с планшета и задумалась. Ведь можно как-то это сделать. Ага, вот. Рядом с комбинезонами висел пояс с замятиной на том месте, где его обычно застегивали. Селена попыталась запомнить картину. Дверь примерно такой высоты, пояс висит на крючке, закрепленном чуть выше верхней петли, замятина на поясе на пару сантиметров выше средней петли.
Потом найдет такую же дверь, измерит и сможет сделать вывод, принадлежит эта одежда Джеми или нет, если это комната Джеми… черт, если этот мужик действительно Джеми.
А если он не Джеми, то кто?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, шестой уровень, стройплощадка «Первоклассных домов и офисов»
Развернувшись, Дьюитт обратился к находящимся в классе претендентам на вакансию электрика – толпе нигерийцев, мексиканцев и китайцев, стоящих полукругом.
– Здесь есть свои тонкости. Можно поднять трансформатор своими руками и поставить на место в силу слабой гравитации, но надо помнить две вещи. Поднимать с прямой спиной – это раз, и тяжелая штуковина, сдвинувшись с места, сразу не остановится. Вы уже слышали про момент инерции – вот еще один пример.
Он посмотрел по сторонам.
– Еще вопросы по поводу того, как ставить трансформатор на брекеты?
Вопросов не последовало.
– О’кей, тогда дальше Дон расскажет вам, как вести силовую проводку в тоннелях. Дон?
Дьюитт сделал шаг назад, и Дон продолжил урок.
Опершись на недостроенную стену, он смотрел, как Дон через переводчика объясняет, как подсоединить одно здание к трем независимым источникам энергии.
И покачал головой. В этой операции странным было все. В течение месяцев планирования и подготовки он думал, что жизнь в подземных тоннелях в условиях слабой гравитации будет чем-то непривычным.
На самом деле она стала для него нормальной – ну, почти что нормальной – очень быстро. Гравитация играет роль, когда ты поднимаешь тяжелое оборудование, в остальных случаях это лишь небольшое неудобство. Жить в тоннелях оказалось совсем не так сложно, как он ожидал. За исключением некоторых особенностей искусственной среды обитания, таких как незаметная смена цвета тоннельных потолков в течение дня, колыхание деревьев и кустов под дуновением искусственного ветра, Аристилл был похож на плотно заселенный пригород, а не на декорации стали и неона из футуристического фильма, которые он ожидал увидеть.
Нет, из равновесия его на каждом шагу выводило совсем другое. Мелочи. Ну вот хотя бы то, что «Первоклассные дома и офисы» сами обучали своих электриков. Просто брали случайных людей с улицы и обучали! Никаких тебе агентств занятости, комиссий по лицензированию и правительственных инспекторов. Хавьер – президент компании! – едва заметив, что Дьюитт хорошо работает с новичками, тут же поставил его в пару с Каспаром Освальдо учить зеленых новобранцев прокладывать проводку в офисных зданиях.
Такого безумия капитан себе даже представить не мог. Как тут все еще дотла не сгорело? Подумав об этом, он поглядел на систему пожаротушения, поставленную другой бригадой в этой части тоннеля всего пару дней назад. Ставили новички, проверяли парни из другой фирмы с какими-то переносными приборами – бабах, и готово! Безо всяких правительств!
Это безумие. Чистейшее долбаное безумие.
– Красивые спринклеры, Нейл?
Дьюитт оторвал взгляд от системы, слегка смутившись, что его застали за тем, что он глазеет по сторонам.
– А, Каспар. Не, просто задумался.
Мексиканец, старше его возрастом, кивнул. Каспар нравился Дьюитту. Они познакомились на работе, потом стали вместе есть ланч и даже раз или два выпили после работы. Группе Дьюитта было поручено наладить контакты с местными и вести разведку Аристилла. Тусоваться с Каспаром идеально для этого подходило, но дело зашло дальше. Дьюитт подружился с Каспаром. По-настоящему.
– О чем задумался?
Дьюитт пожал плечами:
– О том, насколько безумна вся здешняя система.
– А-а, вот оно что.
Каспар помолчал.
– Не в тему. Марианелла мне сказала, что ты должен как-нибудь обязательно с нами поужинать. Прежде чем отвечать, знай, что она очень обидится на любой ответ, кроме «да». У Марианеллы характер… не знаю, как сказать по-английски. Так что тебе лучше сказать «да».
Каспар ухмыльнулся.
Нейл ухмыльнулся в ответ.
– Не собираюсь создавать тебе проблемы… Где и когда?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Трентхэм Корт Апартментс»
– Некоторые азиаты курят! И не электронные, а настоящий табак! Тут не только то, что они рано или поздно рак заработают, но со всем здешним кислородом и электричеством это обязательно кончится пожаром!
Луиза, закатив глаза, принялась объяснять насчет мер безопасности и кислорода. Хью слушал ее вполуха. Сложно сказать, кого Луиза презирала больше – Эллисон, ничего не смысляющую в причинах пожаров, или китайских экспатов с их мерзкой привычкой.
Переведя взгляд с двух спорящих девушек на пустой стул, на котором обычно сидела Селена, Хью вздохнул.
Он увлекся Селеной уже более года назад, а она не подавала ни малейшего намека на то, что хотя бы заметила его ухаживания. Сейчас даже за стол с ними не села – осталась в спальне, «занятая побочным проектом». Что бы там это ни означало.
Как же ему продвинуться в этом деле? Продолжать намекать? Сделать что-то еще? Он слишком устал быть в одиночестве, но долгая возня с Селеной его уже вымотала. Он так старался и не получил ничего.
Его уже не первую неделю одолевали мысли бросить ухаживать за Селеной и сосредоточиться на Эллисон. Он намекнул на это маме, и она одобрила идею. Но, может, надо просто посильнее постараться? Он уже сотню раз об этом думал, но никак не мог понять, что же ему делать, однако…
И вдруг с удивившей его самого решимостью он принял решение.
На хрен. Он должен был уже завязать с Селеной. Если после всего того, что он для нее делал, она все еще не оценила, какой он хороший парень, как он готов ей помогать, значит, она сама не слишком хороший человек. Надо тратить время на кого-то другого, того, кто этого достоин. Сделав глубокий вдох, Хью собрался.
Луиза поглядела на него.
– Хотел что-то добавить?
– Нет, – ответил Хью, покачав головой.
Девушки вернулись к своим спорам насчет экспатов и табака.
Хью поглядел на Эллисон. Не худший вариант. Эллисон красивая, пусть и не настолько, насколько Селена. И она умная. Или, по крайней мере, умничающая. Можно придумать, о чем с ней говорить. С Селеной это было главной проблемой – он мог выбрать одну тему, и она оказывалась ей интересна, но девушка постепенно уводила разговор в сторону, туда, где ему было нечего сказать, мог выбрать другую, и она начинала скучать. С интересами Эллисон все понятно: токсины, здоровая пища, локаворизм, потребление местных продуктов, йога – все в этом духе. Об этом он может говорить. С легкостью. Достаточно начать читать сайты по теме.
Да, он сможет это сделать. И сделает. И начнет прямо сейчас, черт побери.
Прислушавшись к разговору, он выбрал время, когда Луиза сделала паузу, и заговорил:
– Позавчера, когда я брал интервью у вновь прибывших, я видел, как один из служащих тоннельной полиции накричал на курильщика…
Луиза скривилась.
– Это не полиция, это наемные громилы. Ты слышал о наказании за курение табака? Его нет! Они либо выносят письменное предупреждение, либо отводят нарушителя в другой тоннель. Никаких штрафов, протоколов об антисоциальном поведении, понижении в статусе домовладения. Здешний «закон», – она будто выплюнула слово «закон», – посмешище. Он совершенно беззубый! Они никогда не исправят ничье поведение.
Эллисон согласно кивнула.
– В колледже, по-моему, я видела всего, типа, пару человек, которые табак курили, за все четыре года. А здесь процент курильщиков раз в сто больше.
Внутри Хью пробудился внутренний зануда.
– Не надо сравнивать яблоки с апельсинами. Все курильщики, которых я здесь видел, – азиаты или африканцы, так что следует смотреть на процент курильщиков у них на родине…
– Это похоже на расизм, – сказала Луиза.
Хью почувствовал, что краснеет. Проклятая Луиза! Только он попытался выглядеть знающим и уверенным, как она его оборвала, прямо на глазах у Эллисон. Он опустил взгляд. Он просто не может одержать победу.
– Пойду схожу в ванную, – промямлил Хью и встал. Разозленный, не рассчитал силу в условиях низкой гравитации и неловко подлетел вверх, на секунду повиснув в воздухе. Опустился на пол и ушел.
– Тут есть свои тонкости, – сказала ему вслед Луиза. – Если поместить курение в контекст классового неравенства. Я уверена, что курение, как и любые другие загрязнения воздуха, намного сильнее проявляется в сообществах бедных. Курение табака, сильные запахи от жарящейся пищи, запах немытого тела. Фу. Прямо природоохранный расизм получается.
Хью представил себе, как Луиза морщит нос, говоря это. Она обвинила его в расизме, но он не расист, он просто указал на более высокий процент курящих в Африке и Китае. Луиза знает, что он прав. Такое впечатление, что она просто хочет его унизить, неважно перед кем.
Спустя минуту он вымыл руки и пошел обратно на кухню. Достала его Луиза. Все время наезжает, уже тошнит. Надо противостоять ей, надо заставить ее извиниться. За Селеной гоняться надоело и терпеть всякую хрень от Луизы тоже надоело.
Сегодня он начнет все заново. Прежний Хью умер. Сегодня нанется новый Хью.
Выйдя из ванной, он услышал, что Луиза и Эллисон продолжают обсуждать природоохранный расизм.
Он прокашлялся.
– Луиза.
Та выставила палец.
– Погоди!
И продолжила свой монолог.
– Нет, я не стану ждать. Я устал от…
Она повернулась к нему:
– Что?
Хью на мгновение замешкался.
– Я устал, и мне противно…
Он сглотнул.
– Ты назвала меня расистом.
– Что?
Блин. Он думал, получится иначе. И начал снова.
– Когда мы говорили насчет курения. Ты сказала, что я расист. А я не расист.
Луиза пожала плечами:
– О’кей, чудесно.
И она продолжила монолог о зле, заключенном в частном праве на работу с атмосферой.
Хью выдохнул и скрестил руки на груди. Это не то, чего он добивался.
Зазвонил его телефон, и он вытащил его из кармана. Посмотрел на экран. Вау. Хью высоко поднял телефон.
– Народ, только посмотрите! Наше последнее видео на «Минуте в Вашингтоне».
Луиза резко повернулась к нему:
– Что? Как они его получили? Мы же договорились, что будем голосовать, прежде чем…
– Это сообщение от мамы. Я послал ей черновой вариант, и она упомянула о нем в «Минуте в Вашингтоне» в своем интервью.
– Тогда как «Минута в Вашингтоне» его получили?
Хью развел руками.
– Она пишет, что отдала его им.
– Но мы не…
– Она пишет, что решила «использовать эффект неожиданности».
Хью выставил подбородок. Новый Хью не намерен более терпеть всякую хрень от Луизы.
– Спорь с ней, если тебе хочется.
Луиза вздохнула, сдаваясь.
Эллисон повернулась к Хью:
– Так видео показывают? Сейчас?
– Ага, – ответил Хью, кивая.
Эллисон встала и пошла в гостиную. Хью пошел следом. Услышал звук отодвигаемого стула, Луиза тоже встала.
Эллисон взяла в руку пульт и включила на стенном экране трансляцию «Минуты в Вашингтоне». На экране появилась иконка видеоклипа! Эллисон кликнула ее, и клип начал вопроизводиться.
Хью сел на диван. Шла заставка «Минуты в Вашингтоне». Красивая графика. Одна фигурка из палочек, другая, третья, потом перспектива сдвигается, показывая миллионы фигурок на карте Северной Америки. В этот момент началась музыка, фигурки затанцевали, начали сливаться и превратились в одну большую. Перспектива надвинулась, до тех пор пока идеально круглая голова не заполнила весь экран. Музыка достигла кульминации, и белый круг на синем фоне превратился в логотип передачи «Минута в Вашингтоне».
Логотип распался на точки, и в камеру улыбнулась Мелани Роус, ведущая передачи.
Луиза села. Хью украдкой глянул на нее. Она, похоже, расслабилась и уже не злилась на то, что видео было выпущено на экран без общего голосования.
– Привет, я Мелани Роус, у меня в гостях сенатор Линда Хейг, экстраординарный переговорщик и женщина на все руки.
Камера показала сенатора, а затем снова Мелани.
– Сенатор, у нас есть несколько тем, в том числе Акт о Восстановлении Калифорнии, экономика, выборы и, конечно же, ваш недавний благотворительный бал, который вы вели совместно с Эмилио Экс. Но прежде чем мы начнем интервью, вы сказали моему помощнику Лесли насчет какой-то новой шокирующей информации… и вашего нового плана помощи экономике. Лесли сказал мне, что у вас есть какие-то потрясающие кадры.
Хью украдкой глянул на Эллисон. Та напряженно смотрела на стенной экран. Хью затаил дыхание.
Всего несколько минут назад он решил, что станет новым Хью, и решил, что Эллисон достойна нового Хью. А теперь Эллисон, наклонившись вперед, смотрит на видео, которое он монтировал и которое его мама принесла на телевидение.
Вселенная начинает играть на его стороне.
Он снова посмотрел на лицо Эллисон, пытаясь понять, о чем она думает.
Заговорила Мелани Роус:
– Годами мы слышали рассказы о колонии на Луне, наполненной изменниками. Слышали самые разные версии, в самых грязных уголках Сети. Суть их была одна – убежавшие от налогов в США и других протекторатах МК каким-то образом попали на Луну, скрывшись от национального и международного законодательства, нарушая правила ООН о запрете на частное использование общих ресурсов…
Камера показала мать Хью, которая мрачно кивнула, и снова развернулась к Мелани.
Селена вошла в комнату и села. Видимо, услышала слова трансляции.
– Но это были всего лишь слухи – никаких видео и надежных доказательств от уважаемых СМИ.
Мелани сделала паузу.
– До сегодняшнего дня.
Она повернулась к Линде Хейг:
– Итак, сенатор, правильно ли мы понимаем, что вам удалось получить доказательства существования так называемых «лунных экспатов»… и то, что это как-то связано с нашим нынешним бюджетным кризисом?
Селена приподняла брови, когда Мелани говорила, что не было никаких видео и надежных доказательств. И правда. Практически все имели возможность увидеть расплывчатые изображения колонии, сделанные с помощью домашних телескопов, видели вирусное видео с бразильскими детьми, играющими в баскетбол при пониженной гравитации, прежде, чем Агентство Интернет-Безопасности его удалило.
Так что на самом деле все знали о существовании колонии, но как еще Мелани и его маме разыграть всю эту сцену? Официальная точка зрения, до сегодняшнего дня, гласила, что существование колонии в Аристилле – слухи, так что пришлось говорить именно так.
Камера показала его мать.
– Мелани, это именно так. Наше официальное расследование не окончено, но благодаря потрясающей исследовательской работе некоторых людей, мне близких, мы получили этот потрясающий репортаж. У нас есть доказательство существования тысяч, возможно, десятков тысяч человек, не платящих налоги и находящихся на Луне. Изменников, как вы их назвали. Эти люди – граждане США. Они пользовались благами, предоставляемыми правительством – получали образование, услуги здравоохранения, социальную помощь, многое другое, – но оставили страну, которая столь много в них вложила. Они забрали с собой не только человеческий капитал, похоже на то, что они забрали на триллионы – десятки триллионов – новых долларов различного оборудования. Тысячи бульдозеров и грейдеров, которые могли бы быть использованы на восстановлении Калифорнии и которые вместо этого используются для добычи золота. Золота, ради всего святого! Для воровских баронов-экспатов строятся роскошные дворцы, а их рабочие надрываются, калечатся из-за нехватки профессионального образования, здравоохранения и…
Сенатор продолжала рассказ, лишь изредка прерываемая одобрительными комментариями Мелани. Наконец, настал ключевой момент. Мелани повернулась к камере и объявила, что начинается показ видео. И оно началось, то самое, которое сняли Хью, Селена, Эллисон и Луиза. Хью едва верил своим глазам.
Последовательность осталась именно такой, как он ее смонтировал. Панорамная съемка наружной части колонии. Хью снял эти кадры в первую неделю их пребывания здесь, в тот день, когда они были на поверхности и смотрели, как Аллан начал свой последний трюк со скалолазанием.
При воспоминании о смерти Аллана хорошее настроение Хью на мгновение испортилось, но видео продолжалось, и он забыл о трагических событиях.
Голос Хью давал пояснения по кадрам, затем на экране появилась сидящая за столом Эллисон. Красивая, черноволосая, в дорогом топе – не говоря уже о сверкающих зубах и глазах. Хью улыбнулся. Он не только постарался получше сделать освещение и ракурс во время съемки, но и поработал с кадрами потом. Каждый пиксель идеален.
На экране Эллисон улыбнулась в камеру и начала рассказывать о гуманитарных аспектах нелегального поселения. Говорила легко и свободно. Еще бы, он поработал с аудиотреком, убрав несколько запинок и других огрехов. Пожалуй, даже немного перестарался с редактором Rephrase, стараясь придать ее речи максимальную легкость. Хью снова тайком глянул на Эллисон. Она смотрела на свое изображение на экране и улыбалась. Похоже, ей нравилось. А затем посмотрела на него. Хью быстро отвел взгляд, однако остался доволен собой. Это одна из его лучших работ.
Фрагмент закончился изображением расплавленного золота, льющегося из тигля. Голос Луизы за кадром рассказывал о «горах» золота, добываемых из глубин Луны. Хью улыбнулся. Выход с тигля был всего тридцать грамм – у ювелира больше просто не было, – но благодаря правильному ракурсу, цифровой обработке и саундтреку с мощными басами это выглядело будто река золота.
Клип закончился, и камера вновь показала Мелани Роус и мать Хью. Они с минуту говорили о дыре в федеральном бюджете, о том, как надлежащее налогообложение лунной колонии и конфискация нелегально добытого золота решат эту проблему.
А затем мама назвала его по имени, благодаря за «доблестный труд», который он и «…его подруга, Эллисон Чери, проделали в ходе создания этого репортажа».
Хью покраснел. Он говорил с мамой про Эллисон, но никогда не говорил, что они прямо-таки встречаются.
О боже… О боже… Зачем мама это сделала?
Ему хотелось умереть на месте, он ощущал себя так глупо и неловко, надо извиниться. Он обязан.
Хью заставил себя повернуться к Эллисон, ужасаясь от одной мысли, что она сейчас на него смотрит…
…и увидел, что она действительно на него смотрит. И улыбается.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Каспара Освальдо
Каспар продолжал свой рассказ:
– …работа была хорошая. Должен был бы работать в офисе, но у серии J-12 были проблемы с наддувом азота для гашения дуги, и мне большую часть времени приходилось работать на выезде, разбираясь с этим. Конечно, до тех пор, пока проект не закрыли.
Дьюитт знал, что его дело – больше слушать, чем говорить, но знал и то, что в нужный момент нужно поддержать беседу. Тема работы Каспара на Земле, до того как он эмигрировал сюда два года назад, не была в списке приоритетов, но опыт показал, что второстепенных тем не бывает. Узнай побольше о том, где человек работал, что у него в семье, и поймешь его культурный контекст, ценности, то, чему он привержен. Дьюитт понимал, что это не менее полезно, чем съемка карт тоннелей и разведка относительно количества вооруженных людей.
– Это было насчет всей этой ветроэнергетики?
Каспар покачал головой:
– Вся эта штука с ветряными мельницами была глупостью. Ветер то есть, то нет, если у тебя нет запасных источников, то все кончится серьезными проблемами в сети. Приходится поддерживать в рабочем состоянии электростанции на ископаемом топливе, чтобы они были готовы в любой момент подключиться в сеть, на горячую. Нет, это было частью хорошего проекта – с поездами с гравием.
– Поезда с гравием? Никогда не слышал.
Каспар мрачно усмехнулся.
– Еще бы. Хорошая идея, поэтому ее и не пустили.
– А в чем суть?
– Ты же знаешь, что потребление энергии ночью ниже, чем днем?
Дьюитт отпил пива.
– Конечно.
– Однако электростанции эффективнее всего работают, когда загружены по максимуму постоянно. Возникает нестыковка. Идея была в том, чтобы использовать избыток энергии по ночам, загоняя в гору составы, загруженные гравием. Мы сделали демонстрационный образец в Скалистых. А днем они катятся обратно вниз, преобразуя энергию движения в электрическую через локомотивы и отдавая ее в сеть.
– Это работает?
– Конечно, работает. Всего лишь использование потенциальной энергии.
– Не, это я понял. В смысле, можно ли действительно накопить таким образом заметное количество энергии? Достаточное, чтобы дело того стоило?
– Шутишь? Подыми пару тысяч тонн на пару километров. Это сумасшедшая потенциальная энергия.
– Тогда почему это не пропустили?
Каспар пожал плечами:
– По слухам, производители аккумуляторов сделали хорошие пожертвования на нужные избирательные кампании. Не знаю, правда ли это, но через год после того как БПИ закрыло проект поездов с гравием «по соображениям безопасности», производители аккумуляторов получили солидный грант на исследования и разработки.
Похоже, эти воспоминания испортили настроение Каспару, и он сделал хороший глоток из своей бутылки.
– А для меня это кончилось работой на объединении Техасской и Восточной сетей. Что в результате тоже не привело никуда.
Дьюитт наколол на вилку кусок авокадо и принялся жевать его.
– Это и я помню – политика, как и с поездами с гравием, так ведь?
Каспар проглотил кусок тако и покачал головой:
– Тут ты не прав на самом деле. На самом деле раздельные подсети обычно имеют смысл.
– Папа, а можно десерт? – перебил их Игнасио, сын Каспара, сидящий у дальнего края стола.
– Пока нет, мой маленький. Пусть все остальные закончат ужинать.
– Ой.
Дьюитт улыбнулся. Дети все одинаковы. Он снова повернулся к Каспару:
– Правда? Я слышал, что слиянию сопротивлялись законники штатов.
Каспар раздраженно выдохнул.
– Нет, это неправда. Чисто инженерные дела. Смотри, если ты подаешь мощность в одной точке сети, все хорошо и просто, но если приходится подключать мощности переменного тока в разных точках, их нужно фазировать, иначе, если они будут не в фазе, электростанции будут давить друг друга.
Дьюитт кивнул. Пока что это было в пределах его знаний.
– Все это хорошо на стенде с большой медной шиной, но если шина тянется на полконтинента, то будут проблемы.
– Какие проблемы?
– Конечность скорости света, с учетом расстояния от одного генератора до другого. Невозможно идеально фазировать несколько генераторов, и получается, что у тебя, скажем, генератор в Орегоне, который немного не в фазе с генератором в Атланте. И ты начинаешь превращать электроэнергию в тепло. Малую часть, но и она имеет значение.
– Погоди-ка. Ты сказал про скорость света, и я не понял. Это типа «теории относительности»?
– Нет, не настолько сложно. Вот представь.
Каспар расчистил стол перед собой, отодвигая чашки с салатом, тарелки и солонки, к неудовольствию жены и бурной радости троих детей, которые тоже принялись двигать тарелки.
Каспар взял столовые приборы, просыпавшиеся сухарики и кофейные блюдца. Выложил на столе модель электростанций, линий электропередачи и «порции» энергии. Его объяснение длилось минут пять.
К концу его Дьюитт откинулся на спинку стула и поскреб затылок. Часть инженерных выкладок он понял, как ни странно. Еще страннее было то, что на самом деле принцип отдельной электрической сети для Техаса оказался инженерно обоснованным. А «расизм и права штатов», как говорили об этом в «Минуте в Вашингтоне», оказались совершенно ни при чем.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
– О’кей, это хороший доклад.
Чтобы вспомнить следующий вопрос повестки, ему не надо было смотреть на планшет.
– Последний вопрос. Ополчение. Я начну первым. «Первый «Морлок» полностью укомплектован и снаряжен. Начальником я поставил одного из моих бригадиров, Олусегуна Мимико. Он уже начал готовить людей.
Тран Лок из «Ред Страйп» вскинул голову.
– И как идет подготовка?
Майк скривил губы.
– Не слишком. У нас достаточно людей с опытом службы офицерами, но нам нужен младший командный состав, а сержантов у нас нет.
Он огляделся.
– Еще есть вопросы? Нет? Роб?
Роб покачал головой.
– Особо сказать нечего. Сороковой комплектуется. Укомплектован примерно наполовину. Оказалось несколько сложно найти время на подготовку…
Укомплектован наполовину? Им надо действовать побыстрее.
– Роб, тебе надо…
– Знаю, знаю, – ответил Роб, скривившись.
Майк ждал дальнейших объяснений, но не дождался. И повернулся к Марку Солднеру.
Марк кивнул.
– У нас дела идут хорошо. Десятый легкий пехотный укомплектован полностью, и у нас хватает добровольцев, так что мы решили не останавливаться и сформировать одиннадцатый. Возможно, сможем сформировать и двенадцатый, но не обещаю.
Майк приподнял брови. После разочаровывающих слов Роба это было приятно слышать.
Или нет? Если Марк все так же лелеет мечту создать в Аристилле правительство – а лучше предполагать, что да, – то факт того, что он быстро и эффективно комплектует ополчение, забывать не следует. Нет ли шанса того, что Марк попытается установить правление силой? Майк постучал стилусом по столу. С одной стороны, Марк не производит впечатление человека, способного поднять революцию, контрреволюцию или что еще… с другой – он же разнес «Покерный клуб Леона».
Майк поджал губы и быстро набросал заметку на планшете. Надо будет поговорить с Хавьером, позже.
Марк продолжал доклад.
– Подготовка идет хорошо. У нас есть несколько ветеранов. По большей части мы концентрируемся на боевых действиях в тоннелях, но сделали и несколько выходов на поверхность.
Марк посмотрел на Майка.
– Мои командиры отказались использовать твою винтовку «Горгулья», решили остановиться на чем-нибудь поменьше размером.
У Майка раздулись ноздри, и он попытался сдержать раздражение. Выбор Марка понятен, а ему самому не следует воспринимать это близко к сердцу, пусть он и разработал новую винтовку.
Но прежде чем он сам это осознал, он уже заговорил:
– Это плохое решение. Мы не знаем, какое защитное снаряжение будут использовать МК…
– Мои командиры были единодушны. Кроме того, мы уже закончили снаряжать солдат.
– Погоди. Вам надо…
– Тран, почему бы тебе не рассказать про ополчение от «Ред Страйп»? – перебил его Хавьер.
Майк прикусил язык. Спокойно. Спокойно.
Тран доложил о положении дел у себя. И, наконец, очередь дошла до Даррена Холлиза из «Голдуотер».
– Даррен?
– Мои силы безопасности выполняют определенные упражнения.
– Правда? Я не видел никаких запросов на использование стрельбищ и тренировочных баз…
Даррен покачал головой:
– Мы ведем подготовку в наших собственных тоннелях. Создали там определенные тренировочные базы, которые мои люди считают более реалистичными.
Майк моргнул.
– Э-э… о’кей.
Он поглядел на Хавьера. Тот еле заметно пожал плечами. Чудесно. Да будет так.
– Даррен, ты пока не выбрал номера для своих подразделений. Свободен «Семидесятый» или «Деявностый», если тебе больше нравится.
– Без обид, Майк, но мне не кажется, что нам нужны эти номера.
Что? Даррен не хочет давать подразделениям «Голдуотер» номера? И что это даст, за исключением того, что ими станет сложнее управлять в бою? Ладно, не надо начинать споры на ровном месте.
– Э-э, о’кей. Можешь сказать, как продвигается подготовка по боевому взаимодействию?
Даррен поглядел на Майка.
– Возможно, я выразился не стопроцентно ясно. Моя команда по безопасности будет действовать сама по себе. У них собственное оружие. Собственная тактика. Вероятно, позднее мы проведем некоторые совместные тренировки, но пока нам хватает своих.
Майк свел брови. Это какая-то подколка, личная или… или реальная проблема?
Майк поглядел на Хавьера. Тот что-то набирал на планшете. Подсказок не будет. Он поглядел в потолок, а затем покачал головой:
– О’кей, доклады по ополчению окончены. Что-нибудь еще, прежде чем разойдемся?
Предложений не последовало.
Собрание окончилось. Майк сидел во главе стола, в одиночестве. Остальные встали. Хавьер попрощался с генеральными, разговаривая с каждым, по мере того как они направлялись к выходу.
Итак, Марк набирает ополчение быстрее всех, а Даррен отказывается координировать свои действия с остальными.
Майк постучал стилусом по столу. Дерьмово.
2064: «Тестер Билдинг», кабинет сенатора Линды Хейг
– У нас нет никаких их перехватов? – внезапно спросила она.
Джим так до сих пор и не понял, зачем она выбрала его своим доверенным лицом – или спарринг-партнером, или бог знает кем еще. Но уже давно решил, что если она хочет от него именно этого – и если она согласна ему за это хорошо платить, – то он будет работать так хорошо, как только сможет. Так что последние месяцы он проводил практически все свое время бодрствования, роясь во всевозможных докладах, связываясь с контактными лицами и читая, читая, читая.
К его удивлению, у него был ответ на ее вопрос.
– Немного. С тех пор как пару месяцев назад АНБ идентифицировало несколько конечных точек на Земле, которые они называют «черными роутерами». Они поставили их на прослушку и теперь читают все, что через них идет, но там все зашифровано. Обычно это не проблема, но в последние пару недель мы обнаружили, что они ушли от алгоритмов, которые нам удалось вскрыть. Если коротко, то мы читаем, вероятно, не более трети их коммуникаций с Землей.
– А что насчет внутреннего трафика в Аристилле?
Джим покачал головой:
– Ребята из АНБ сказали мне, что это будет сущим пустяком… но оказалось, что нет. Только им удалось идентифицировать «черные роутеры», через которые они могли бы выйти на внутренние сети Аристилла, и… по-моему, они назвали это словом «заляпать» все, но…
– Что «но»?
– Судя по всему, вся информационная инфраструктура «рутирована». Вероятно. Когда наши парни установили соединение, лишь отдельные ее части ответили на ключевые команды. Аналитики говорят, что, по их информации, у экспатов, по меньшей мере, два фаба…
– Фаба?
– Фабрики, заводы, на которых они изготавливают компьютерные чипы.
Сенатор кивнула, и Джим продолжил:
– Так что вполне возможно, что они заменяют элементную базу на ту, которую производят сами.
Сенатор раздраженно тряхнула головой.
– Если коротко, какую часть их внутреннего трафика мы можем слушать?
Джим пожал плечами:
– Почти ничего, так что правильнее было бы округлить до нуля.
Сенатор взяла со стола деревянную ручку из капа, памятный подарок, или что-то в этом роде, покрутила в пальцах и поглядела на него.
– Итак, мы не знаем, знают ли они уже про группу Рестиво?
– В АНБ понятия не имеют. У вас там есть Хью; вы можете его спросить, было ли что-нибудь в новостях в Аристилле?
Сенатор покачала головой:
– Нет, не было. Но это не значит, что конференция не обнаружила людей Рестиво.
– А если обнаружили…
– Меня больше беспокоит, если нет.
Джим поглядел на руки, а затем снова на сенатора.
– Прежде чем вы продолжите, я бы хотел спросить…
– Я приняла решение.
Джим поджал губы. Она хочет, чтобы он стал ее доверенным лицом и советником в этом? Он не исполнит свои обязанности, если не сыграет роль «адвоката дьявола». Так что нет, такой ответ его не устраивает.
– Вы уверены? Польза минимальна, а в зависимости от того, как все обернется, цена может быть очень высока.
– Польза не минимальна. Президент и ее коалиция слишком зарвались. Они перестали консультироваться с нами по вопросам назначений, рушат бюджет. Им необходимо испытать унижение – и публичное – в ближайшее время. Такая возможность представляется редко, и нам надо ею воспользоваться.
– Даже если вы правы, риск…
– Да, риск есть. Политика, Джим, игра с большими ставками.
Джим скривился. Это не было обычной политикой – это ставка ва-банк. И сенатор Хейг ставила не только свои позиции. Он с ней связан. Если она попытается и проиграет, для него риск…
Видимо, она увидела на его лице озабоченность.
– Не беспокойся, Джим, я не идиотка. Все это делается через подставных лиц. Никто никогда не узнает, что я к этому причастна, и даже в случае неудачи тебя это точно не коснется.
Джим промолчал. Скандалы всегда случаются внезапно, как взрыв, и под колеса попадают люди всех уровней, даже если они оказались просто случайными свидетелями.
И он пожал плечами. Время сомнений закончилось. Он – советник сенатора. Он давно прицепил свой вагон к ее поезду, и пока что это срабатывало хорошо – весьма хорошо.
Он вздохнул, и напряжение оставило его тело.
– О’кей, чудесно. Но если вы не знаете, знают ли уже экспаты насчет людей Рестиво, как вы собираетесь…
Линда Хейг нажала кнопку внутренней связи.
– Керри, у тебя есть какие-нибудь успехи по тому исследовательскому проекту?
– Да, мэм, – ответил голос с металлическим оттенком.
– Какие связи тебе удалось найти?
– Я нашел кое-кого в отделе защищенной инфраструктуры Федерального Агентства по ЧС.
Сенатор Хейг наморщила лоб.
– ЧС?
– Да, мэм. На самом деле это имеет смысл, если…
– Забудь. Дай мне только контактную информацию.
Линда отпустила кнопку внутренней связи и впервые за их разговор улыбнулась.
– Давай сделаем это.
Джим сделал глубокий вдох. Рискованно. Очень рискованно.
– Я чертовски надеюсь на то, Линда, что вы знаете, что делаете.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Морлок Инжиниринг»
Майк бросил стилус на стол, откинулся на спинку кресла, потер глаза и нарочито застонал.
Уэм оторвал взгляд от планшета.
Майк поглядел на него.
– Блин, Уэм, мне надо отдохнуть.
Он глянул на часы.
– Пойду ланч съем какой-нибудь.
Предвосхищая предложение Уэма пойти на ланч с ним, заговорил дальше:
– Ты тоже перерыв сделай, если хочешь. У меня после ланча встреча, так что вернусь через пару часов.
Майк встал и пошел к двери.
Обычно он ходил в такерию, в паре кварталов отсюда, но если он пойдет к Боргесу, то успеет откусить от буррито пару кусков, не больше, как к нему подойдет какой-нибудь из его работников, тоже выбравшийся на ланч, подсядет и заведет разговор насчет калибровки лазеров ориентации тоннелей, запчастей для брекетов световых панелей, или начнет жаловаться на субподрядчика, занимающегося работами с полом тоннеля.
Майк дошел до бордюра и закинул ногу на мотоцикл. Про что там ему Дарси рассказывала? Он достал телефон, ткнул в экран и начал просматривать транскрипты их последних разговоров. А-а! Вот оно. Новый ресторан южно-мексиканской рыбной кухни. Майк кликнул на ссылку, прочел и убрал телефон. Спустя мгновение он уже надел шлем и выкрутил ручку газа раньше, чем самозатянулись нащечные пластины.
Меньше чем через минуту он влился в плотный поток на главной дороге, целиком занимавшей тоннель класса В. Глянув в зеркало заднего вида, Майк перестроился на две полосы и прибавил газу. Блок оплаты дорожных услуг пискнул.
Он несся мимо полосы +2.0 Е на стене тоннеля и тут вспомнил, когда последний раз тут был. Шесть месяцев назад. Тогда полосу только нарисовали, и по дороге ехали лишь транспортеры с рабочими и запчастями в одну сторону и с пустой породой в другую.
Так много изменилось за шесть месяцев. Боковые тоннели уже не закрыты красными модульными крышками, внутри них началось свое движение, ровная дорога протянулась намного дальше того места, где раньше велись строительные работы.
Напротив полосы +3.0 Е амортизаторы мотоцикла слегка сыграли, колеса переехали черех небольшой бугор на полу. Направляющая массивных аварийных герметичных ворот.
Боковой тоннель, нужный поворот. Майк перестроился вправо, резко затормозил и наклонил мотоцикл набок, вписываясь в поворот.
Коробочка навигатора раздраженно запищала. Майк опустил взгляд. Дорога Интерстейт, ограничение скорости тридцать километров в час. Он неохотно притормозил. На Интерстейт живет куча педиков, таких же как хозяева тоннеля, у которых с ними контракты.
Мотоцикл медленно ехал вперед, и Майк вертел головой по сторонам, оглядывая обстановку, пока не увидел нечто действительно интересное – инфраструктуру тоннеля. Потолочное освещение, похоже, «Слимлайн Пэнелс», о которых он с Уэмом говорил. Кто здесь застройку вел? Роб Веерманн и его «Дженерал Тоннелс»? Майк мысленно отметил, что надо будет позвонить Робу и спросить его, что он думает по поводу этих панелей.
Блок навигации снова пискнул, и Майк переключил внимание с потолка и стен на уровень земли. Вот оно. «Рио Сан-Педро», через две витрины впереди, справа, между шоу-румом мебели и магазином, торгующим скутерами. Майк сбросил скорость, объехал женщину, выгружающую рулоны ткани с грузовой тележки, подождал, пока пробегут играющие в футбол прямо посреди улицы дети, подъехал к бордюру и выключил зажигание.
Сидя за столом, Майк глядел, как пятеро детишек мексиканской внешности играют в усеченный вариант футбола, а затем посмотрел на планшет. Последние каталоги «Катерпиллера» и «Комацу», но более всего его интересовали комментарии Тони Эйфонга. Тони недавно расширил ассортимент постпродажных усовершенствований. Помимо пылезащитных вставок в подшипниках и противовесов у него появились новый навесной автоматический блок и соединительный блок, который, согласно его обещаниям, должен был улучшить подачу на транспортерную ленту. Хорошее решение с транспортерной лентой, но в системе «Атлас» оно идет уже в стандартной комплектации. А вот автоматический блок – штука интересная. Если он действительно снижает стоимость работы на двадцать процентов…
К столу с улыбкой подошла пожилая женщина-мексиканка с корзинкой тортилий и большой чашкой, от которой шел пар. Майк подвинул в сторону мотоциклетный шлем и кивнул в знак благодарности. Положив смесь из кальмаров и овощей, приправленную уксусом, на тортилью, он свернул блинчик и принялся неловко откусывать, продолжая листать каталог.
Про автоматический блок Тони сказано, что он разработан для «Катерпиллер 825», но на 827-м точно будет работать. Майк вернулся на пару страниц назад, чтобы найти цены, но что-то в окружающих разговорах привлекло его внимание. Громче говорить стали? Он перестал смотреть в каталог и прислушался.
Они о нем говорят? Да, он услышал свое имя.
Повернулся, не вставая.
За столом позади него сидели четверо молодых людей возраста студентов колледжа. И смотрели на него. Что-то знакомое. Он уже с ними встречался?
– Прошу прощения. Вы мне что-то говорите?
Подростки растерялись, но единственный парень в компании, круглолицый, глянув на одну из девушек, снова посмотрел на Майка.
– Вы Майк Мартин, не так ли?
Майк привык, что его везде узнают, похоже, в Аристилле все видели его фотографии и постоянно пытались угостить его едой или пивом. Но тут какое-то другое ощущение.
Майк пригляделся к круглолицему парню, пытаясь понять, где он его видел. Самодовольное лицо сразу не понравилось ему. Майк встретился с ним взглядом.
– Чем могу вам помочь?
– Вы даже не хотите спросить, кто я? Или я для вас просто очередной человек без имени?
Иисусе. Что еще за сопляк? Выглядит знакомо. Майк его на работу не взял или что-то еще в этом роде?
– Если у вас проблема, почему бы просто не написать на электронку или договориться о встрече у меня в офисе?
Парень снова поглядел на сидящих рядом девушек, а затем отодвинул стул, вставая.
– Вам все равно, кто я такой?
Майк прищурился. Что-то здесь не так. Не то чтобы опасно, но не так. Он развернул стул, чтобы не смотреть через плечо и не выглядеть глупо.
– Почему бы вам просто не назвать свое имя, сказать мне, чем вы недовольны, и я сведу вас с тем, с кем необходимо поговорить.
Майк сделал паузу.
– А потом просто позволить мне доесть ланч, о’кей?
Мальчишка обошел стол и направился к Майку. Ведь этот шутник драться не собирается, так ведь? Майк окинул парня взглядом. Непохоже. Мягкое лицо, чистые руки, дорогие джинсы, потертые еще до продажи. Будь это бывший африканский наемник, китайский бандит или техасский громила из тех, которые обычно затевают драки в барах, Майк обеспокоился бы, но это просто какой-то тупой мальчишка. Кроме того, сейчас середина буднего дня, а не час ночи с пятницы на субботу, после получки.
Иисусе. Этот парень всем видом показывает, что собирается драться. Майк встал.
Мальчишка сжал и разжал кулаки, еще раз глянул на девушек через плечо и подошел вплотную к Майку.
– Я Хью Хейг! – зло сказал он. – Я не какой-нибудь рабочий, с поклонами берущий у тебя деньги, так что ты меня не можешь с работы выгнать. Мы тебя нашли. Мы знаем, кто ты такой, как ты ведешь дела, как обращаешься с людьми. Ты не сможешь обращаться со мной, как с крестьянином из Африки!
Майк огляделся. В ресторане почти никого не было: работающие на кухне, мужчина, помогающая ему пожилая женщина и две молодые девушки были отделены от него прилавком. Мужчина, кажется, по телефону звонит. Хорошо, скоро здесь будет охрана.
И тут Майк узнал его.
Имя. Враждебное отношение. Тот самый сын сенатора, друг которого сам себя угробил в том скафандре. Тот самый, который снимал пропагандистские видео.
Вот где он их видел. Этот придурок и его подружки уже не первый месяц досаждали ему. Майк почувствовал, как его кулаки сжимаются.
Хью шагнул вперед.
– Ты не знаешь, кто я? Ну, для тебя это роскошь. Тебе же не надо общаться с простыми людьми, так ведь? Для тебя люди – просто ресурс, попользовался и выбросил. Ты и такие, как ты…
Мальчишка продолжал что-то нести, но Майк не обращал внимания на его слова, глядя на руки. Сантиметров на пять ниже ростом, лет на двадцать моложе, но держится так, будто толком не знает, что делать со своим телом. Майк не был драчуном, но раз в неделю ходил в тренажерку, бегал, время от времени стучал по мешку, а когда кончалось терпение, всегда мог показать нерасторопным молодым ремонтникам, как цепной лебедкой поднять колесо «Комацу».
Он просто хотел съесть ланч, но, если придется, с этим мальчишкой он сладит.
Оставалось надеяться, что до этого не дойдет. Дарси сделает вид, что недовольна, хотя в глубине души и повеселится. Но избиение мягкотелого мальчишки уж точно не покроет его славой, особенно для Хавьера или конференции. Неизбежно проявятся фото на первой странице Moonlist.ari, возможно, черт подери, даже на SurfaceMining.ari, он будет выглядеть идиотом.
Усилием воли Майк разжал кулаки. Поднял руки, демонстративно.
– Слушай, мальчик…
Три девушки тоже встали, и одна из них, с темными вьющимися волосами и в очках с голубой оправой, развернулась и пошла прочь, мимо Майка и, судя по всему, к выходу. Хорошо, одним отвлекающим фактором меньше. Может, то, что одна из девушек ушла, показав презрительное отношение к ситуации, заставит мальчишку понять, что он сам выставляет себя ослом. Но Хью продолжал что-то нести. И вдруг, совершенно неожиданно, ублюдок в него плюнул. Майк мгновенно отреагировал, сильно толкнув его в грудь. Мальчишка отлетел назад, едва не споткнувшись о стулья. Майк вытащил из кармана телефон.
– Служба безопасности, сюда, немедленно!
И снова поглядел на Хью. Мальчишка был явно шокирован, он едва не упал. Наверное, привык протестовать против офисов в студгородках или чего-нибудь еще в этом роде. Никогда не думал, что ему могут дать сдачи.
Хью ринулся вперед. Его желание нанести удар с правой было видно за километр. Майк опустил подбородок и поднял левую руку, все еще держащую телефон, и закрылся от удара. Скользнув по предплечью, кулак мальчишки слегка попал ему по левой скуле. Слабак. Мальчишка потерял равновесие и провалился в удар. Они оказались грудь к груди. Майк обхватил правой рукой Хью за шею и прижал к себе. Мальчишка понял свою ошибку и попытался вырваться из клинча, но Майк, крепко держа его, коротко ударил апперкотом левой. Телефон в его руке раскололся, осколки пластика полетели на пол. Блин! Бросив обломки, Майк ударил еще три раза в скулу мальчишке.
Хью пытался вырваться, но Майк крепко держал его правой рукой. Грязный прием, но нормальный в драке. Ударить еще пару раз, отпустить и набрать дистанцию, пока охрана приедет.
В панике Хью попытался вцепиться Майку ногтями в лицо. Майк увернулся и еще раз ударил с левой… и тут они зацепились ногами за упавший стул и упали. Хью упал на спину, и Майк сразу же сел на него верхом.
Уже на полу Майк ударил еще пару раз, а затем стал на колени. Хватит уже, надо отойти, чтобы охрана…
Что-то мелькнуло, и на него будто гора обрушилась.
Что такое? Майк оказался на спине, мысли спутались.
Майк моргнул. Яркий свет вверху.
Что это было? Где его суп? Девушка в очках с голубой оправой. У нее в руках что-то желтое и круглое. Как оно называется? Круглая желтая штука. Для головы. Когда едешь на твоем… чем-то.
Майк перекатился на живот и попытался встать на колени. Попытался. Не получилось. Ноги не слушаются. Что?
Он посмотрел вверх. Мальчишка – тот самый мальчишка – куда-то бежит. Вон там снова девушка в очках с голубой оправой.
…и все рассыпалось.
Майк почувствовал, как подымается тошнота. Желудок свело, он широко открыл рот. Рвота хлынула на пол, в сантиметрах от его лица. Забрызгала руки и плеснула в глаза.
Глаза обожгло.
Голова болит.
Он упал лицом в собственную рвоту и вырубился.
Повернулась к Хью, Эллисон и Селене:
– Нам надо сматываться. Его наемные громилы уже едут сюда, наверняка.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Каспара Освальдо
Открылась дверь.
– Нейл, заходи!
– Нейл! Нейл! – раздался позади Каспара высокий детский голос.
Каспар поглядел на сына, который попытался протиснуться вперед, чтобы поздороваться с электриком.
– Игнасио! – громко сказал он.
Мальчишка виновато склонил голову.
– Прости, папа, я знаю.
Но после секундной покорности он снова вскинул голову. На его лице было воодушевление.
– Здравствуйте, сеньор Кинум.
– Привет, Игнасио.
Дьюитт отдал Каспару бутылку и сунул руку в карман, за игрушкой.
– У меня кое-что для тебя есть.
Каспар оказался куда более полезным, чем он думал, когда только с ним подружился. Не просто инженер – человек наблюдательный, думающий, фанатично изучающий историю. И даже немного философ.
Каспар продолжал говорить.
– …все в силу разных причин. Возьмем, например, нигерийцев. Они проиграли гражданскую войну. Многие видели своими глазами зверства, а те, кто не видел, знали тех, кто видел. Потеряли родных, потеряли дома. Они ненавидят МК – равно как и американских солдат.
Мэтью не имел возможность возражать слишком бурно, не подвергая опасности свою легенду, но решил, что надо возразить, хотя бы немного.
– Это не совсем честно. Американские солдаты были в Нигерии, это так, но они там занимались экологическими вопросами. Они не были замешаны в работе концлагерей.
Каспар поглядел на него и печально покачал головой.
– Да ладно тебе. Всем известно, что американцы финансировали МК, вооружали и были у них советниками. Черт подери, есть видео, где американские советники не просто рука об руку с МК, но непосредственно в лагерях! Даже болтуны из Википедии в конечном счете перестали это скрывать.
Мэтью вздохнул. Он слышал разное. То, чему не хотелось верить. Но слышал.
– Даже если американские солдаты участвовали в допросах, по большей части их работа…
– «Зеленые» проекты? А это что, лучше, что ли? Как ты думаешь, что чувствовали нигерийцы, когда ферму, которую возделывала их семья в течение столетия, превращают в парк? Тебе бы с моим другом Одунайо поговорить. Пусть расскажет, как Комиссия по населению выгнала его семью из Маркуди в лагерь для перемещенных, как их семейную часовню в мечеть переделали.
Каспар покачал головой:
– Нет, здешние нигерийцы ненавидят МК. С простыми американцами уживаются, но ненавидят американское правительство почти так же, как эмкашников.
Дьюитт кивнул.
– Значит, если нигерийцы ненавидят МК…
– И американское правительство.
Дьюитт вздохнул, про себя.
– …и американское правительство, как думаешь, как они среагируют на попытку воссоединения?
– Воссоединения? – переспросил Каспар недоверчиво. – В смысле, завоевания?
Он покачал головой.
– Ты не был тут в стрелковых клубах, в ополчении? И хотя Майк Мартин и Хавьер Борда предполагали, что им придется платить своим людям, но не догадывались, что придется платить нигерийцам, чтобы те не записывались в таких количествах. Нет. МК не смогут взять здесь власть. Нигерийцы будут драться до последнего.
Дьюитт задумался.
– Нигерийцы не очень-то сражались с МК в Нигерии. Почему ты думаешь, что, когда все фишки будут на столе, они станут сражаться здесь?
– В Нигерии МК разоружили всех, прежде чем начали свою «перестройку». Найха это хорошо помнят. Кроме того, здесь, в Аристилле, не слишком типичные нигерийцы. Как у тебя с химией? Процесс дистилляции?
Дьюитт покачал головой.
– Ладно, забудь эту аналогию. Суть в том, что в Аристилле полно безумцев!
Каспар рассмеялся, будто это определение было похвалой.
– Тройное отклонение от кривой Гаусса? Бери выше – пять, шесть. Нет, Найха здесь совсем не такие, как на Земле.
Он покачал головой.
– И остальные такие же, все равно, мексиканцы это, американцы или китайцы.
И тут их перебила Марианелла:
– Мужчины, давайте-ка вы будете обсуждать политику где-нибудь еще. А нам тут прибраться надо.
Поняв намек, Игнасио и его сестры принялись убирать со стола. Каспар встал и, наклонившись, поцеловал жену в лоб.
– Нейл, пойдем в мою комнату, расскажу тебе все, что ты хочешь узнать о демографии Аристилла.
2064: Аристилл, медицинский центр Джонсона
Фармацевтика в Аристилле отнюдь не идеальна. Лучшие из лекарств от рака и Альцгеймера еще не удалось воспроизвести, но это не сильно хуже, чем остаться на Земле: без соответствующего сертификата категории медобслуживания большинство людей и так не получали современные лекарства. Обезболивающие – без проблем.
Майк ткнул кнопку, чтобы получить очередную дозу парацетамола.
На стенном экране закончилось вопроизведение драки. Засады, по сути своей. Майк махнул рукой, закрывая первое видео. Вывел каталог видео, снятых на мобильные и выложенных на Дзынь-дзынь. ari. Больше всего голосов у вот этого. Хороший обзор. Видны лица всех четырех студентов. Майк включил паузу.
Хью Хейг. Сын сенатора Линды Хейг. Тот самый паршивец, из-за которого возникла проблема с фирмой, дающей в аренду скафандры.
Майк махнул рукой, убирая изображение. Посмотрел на свой планшет на прикроватном столике. Он был не в себе от обезболивающих, чтобы снова приняться читать, но доклад частного детектива он уже прочел.
Хью Хейг и его друзья-студенты вышли на связного в Вальпараисо, в Чили, заплатили золотом, как все, и прибыли в Аристилл примерно два месяца назад.
В докладе частного детектива было куда больше. Посты в сети, курсы, выбранные в колледже, работа волонтерами по политическим мероприятиям, куча всего. Рекомендации, семейные фонды, идеи, как управлять всем подряд, желание – рвение, если точнее, – объяснять людям, как им жить надо. И никаких знаний, что на самом деле происходит в этом мире.
Майк машинально покачал головой, и тут же нахлынула тошнота. Череп проломили, что уж тут. Иисусе. Майк закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Тошнота постепенно прошла.
Что же случилось со всеми этими детьми? Столетие назад американская молодежь была на сто процентов против авторитаризма. Протестовали против призыва в армию, принимали наркотики – черт, в шестидесятых годах ХХ века они были готовы правительство свергнуть. Но в те времена, когда он сам подростком был, все уже изменилось. Его поколение по большей части состояло из конформистов, желавших только угодить учителям. А теперь что? В 2060-е дети стали полноценными авторитаристами. Стоит только предложить ослабить какие-то нормативы, и они уже на неделю флэшмоб устраивают, все вокруг парализуют. Упаси бог кому-нибудь предложить на год стипендии заморозить. Они тогда города жечь пойдут. Предварительно попросив у городского инспектора по распределению достаточное количество бензина и пункты углеродного налога, для этого необходимые.
Майк задумался. Он не совсем прав. На Земле таких полно, это точно, не взрослеющих, избалованных. Но здесь, в Аристилле, ему часто доводилось работать с нормальной молодежью – парнями и девушками. Сколько одному из его лучших бригадиров? Девятнадцать? А тому парню, который возглавляет компанию CNC, что изготавливала детали для винтовок «Горгулья»? Не сильно больше.
Нет, экспаты возраста двадцать с небольшим в эту схему не вписываются. Если уж говорить, почти никто в Аристилле в схему не вписывается. Именно поэтому они здесь оказались, здесь, а не на Земле, со всеми этими углеродными нормативами, проверками ГМ и всего остального.
Майк моргнул. Боже. Он никогда не был… как там это называется? Не интересовался такими делами. Не философствовал. Он посмотрел на прибор подачи обезболивающего. Сколько он уже получил?
Голова продолжала болеть, и он снова ткнул кнопку. Еще раз, и хватит.
Если серьезно, что же не так с этим поколением? Эти дети – результат какого-то долгого цикла? Через сто лет молодежь снова будет протестовать против власти? Или это навсегда? Быть может, после того как общество стало достаточно богатым, дети просто перестали бунтовать. Как там говорили? Сапог, топчущий… сапог, поставленный на голову… как там молодежь свои кроссовки называет? «Юньданы»? Юньдан на голову. Кому там ногой по лицу вдарили? Он что-то увидел на стенном экране…
И глаза Майка закрылись.
На стенном экране закончился выпуск новостей. Майк махнул рукой, чтобы посмотреть заново. Хорошая редакция. Обманчивая, но хорошая. Перекроенное видео драки, судя по которому Майк выглядит агрессором. Майк стиснул зубы… и тут же вздрогнул от боли. Сморгнул слезы и присмотрелся к видео.
Искусная нарезка кадров с разных ракурсов, и не видно, что Хью в него плюнул. Талантливая работа, лицо Майка крупным планом. Похоже, с цветом поработали – вряд ли он тогда настолько побагровел. Старательно показанная рука, протянутая к груди Хью. Изображение застыло, но закадровый голос продолжал говорить. «…помимо неразрешенного руководства строительной фирмой, Мартин также, по слухам, связан с нелегальным производством оружия, а в последнее время, согласно информации источников, был связан с незаконной вооруженной бандой, занимающейся взиманием денег за «защиту». Зловещее название «Добровольцы Морлока» уходит корнями в название вымышленной расы людоедов в романе, написанном в XIX веке».
Майк остановил видео. Прямо шляпу хочется снять перед редактором.
Помимо остальных огрехов, видео показывало его как настоящего хулигана. Майк любил подшучивать над Дарси, когда она была не на вылете, что ей стоит беспокоиться насчет молодых девушек, которые ему на шею вешаются, пока ее дома нет. Абсолютная выдумка, ни капли правды, но после этого видео правды прибавилось. Пара парней из спортзала ему уже написали, увидев этот клип.
Улыбка ушла с лица Майка. Чистейшая пропаганда, неприкрытая, но это не значит, что она не возымеет своего эффекта на Земле. Если сопоставить с последним выпуском «Минуты в Вашингтоне» по поводу «экономических преступлений», то понятно, что земные правительства занялись пиар-обеспечением предстоящей войны.
А что же делают хорошие парни? Да ничего. Сторонникам свободы пора уже начинать отбиваться изо всех сил. Майк сделал на планшете заметку, что надо проверить, сколько уже подписок на журналистские группы конференции и рекламные призы. А затем вывел досье на студентов. Да, он одержимый. И он это знает.
Хью Хейг. Выпускник колледжа Тафта. Мамочка – Линда Хейг, сенатор от Мэриленда. Судя по досье, Хью был долбаным середнячком: мероприятия в студгородке под лозунгом «Общество превыше всего», «Молодые интернационалисты», «Справедливое сельское хозяйство», все как обычно. Приводов нет, как и реальной работы – исключительно интернатуры в НКО и правительственных структурах.
Эллисон Шери. В студенческие годы – «Справедливое сельское хозяйство», «Ульи вместо бомб». Волонтерство на органических фермах, три ареста за участие в протестах и незаконное проникновение на территорию компаний, эксплуатирующих фертилизаторы. Майк перелистнул страницу и прочел ее данные из колледжа. Не самый лучший инструмент в чемоданчике.
Луиза Тир. На бумаге мало чего. По сути ничего. Документов о связях с группами, если не считать «Молодых журналистов», – ноль. В интервью со знакомыми ее характеризовали как сообразительную – и радикальную. Но ни одного ареста. Майк подозревал, что это не из-за недостатка радикальности или рвения, просто она умнее среднего протестующего. Сделал пару заметок в планшете; надо найти побольше информации о ней.
И, наконец, Селена Харгрейвз. Вот это точно загадка. Участвовала в тех же студенческих и политических группах, что и остальные, в первые два года, но затем отошла от этого. Отличалась и другим. Дважды работала на летних каникулах в разных местах. Реальная работа, не волонтерство.
Он задумался, продолжая смотреть на ее фото. Арестов нет. Реальная работа есть.
Не означает ли это, что она умеренная, на фоне остальных? Или что она даже умнее Луизы – достаточно умная, чтобы не оставлять следов в документах?
Майк снова сделал заметку. Пиар – один из фронтов войны. И теперь ему нужны разведданные.
2064: ближняя сторона Луны, кратер Икар
Выругавшись, он выключил дополненную реальность с изображением леса. Прищурился от яркого солнечного света, неожиданно хлынувшего в шлем. Вместо дубов впереди были огромные камни, а там, где в виртуальном мире кончалась тропа, оказался вал из камней и гравия с крутым склоном. Джон развернулся и пошел обратно. Отражающийся от поверхности яркий свет утреннего солнца был едва выносим.
Дни восходящего солнца были хуже всего. Даже работающие фильтры приглушали его беспощадное сияние недостаточно, а длинные тени от любой скалы или бугра мешали выбирать дорогу. Через день солнце подымется повыше, станет полегче. Джон знал, что настроение у него станет получше вместе с освещением, которое перестанет его постоянно раздражать. Хотя, безусловно, даже без этого слепящего солнечного света настроение у него останется скверным. Проблема с Гаммой и конфронтация с Землей тяжелым грузом лежали у него на сердце, временами меняясь местами по значимости, но не отпуская.
Хорошо будет вернуться в Аристилл, где он сможет поговорить с Майком, не опасаясь, что их подслушивают. Завтра снова позвонит, попробует связаться с Дарси.
Но это будет завтра, а сегодня надо идти. Они зашли в тупик, надо искать новую дорогу. Вообще, где Псы? Джон покрутил головой, но не увидел ни одного. А, вот они – пошли параллельно ему и спускаются. Протиснувшись между двух крупных камней, поскользнувшись на осыпи, Джон, удержав равновесие, пошел вниз по склону.
Идущие впереди Псы явно не разделяли его раздражения по поводу осыпи под ногами, бегая кругами и виляя хвостами.
У четвероногих есть свои преимущества.
Но чем же они там заняты?
Джон переключился на их канал.
– Это последние – проверь тела, что можно забрать!
Джон вздохнул. MMORPG.
Может, и ему обратно включиться? В реальном мире не было ничего, кроме сияния солнца и камней, а фон «Северо-западное Побережье» ему уже немного приелся.
Почему бы и нет?
Джон переключил фон, и экран покрылся множеством всплывающих сообщений. Ушло секунд десять на то, чтобы убрать предупреждения насчет статуса, здоровья, предложений «повысить уровень», заплатив эльфийскими амулетами, гномьим золотом или биткойнами.
Убрав все это, Джон огляделся. Он оказался во влажном, зловещего вида лесу. На месте Псов были невысокого роста создания в плащах, с мечами. Джон с любопытством пригляделся и рассмеялся. Большие ступни, покрытые шерстью морды. У их ног – четыре мертвые твари, зеленокожие, с клыками, в легких доспехах из кожи.
Стоящие справа грузовые мулы превратились в навьюченных пони.
Вышел на связь Дункан:
– Джон, ты подгрузился!
– Не радуйся так; я просто хотел посмотреть, что вы делаете, – ответил Джон. – Поверить не могу, что об этом спрашиваю, но что это вообще такое?
– Мы команда хоббитов. Ну, не настоящих хоббитов, поскольку Макс сказал, что изображать приматов унизительно. Так что Рекс немного хакнул расовые параметры и создал хобдогов. А, а Блю и не хобдог, он тысячелетний волшебник-оборотень Снорри Серый. Он лишь выглядит как хобдог. Сейчас мы идем через Лихолесье…
– Понял, – перебил его Джон. – Значит, вы тут бегаете и деретесь с виртуальными монстрами?
– Не только мы – ты тоже! За тебя играл робот-NPC, но теперь, когда ты подгрузился…
– Погоди. Стой. Я не участвую. Я просто смотрю.
Дункан проигнорировал возражение, его было не остановить.
– Ты АраДжон, потомок древнего короля, но на трон суждено взойти твоему двоюродному брату. Ладно, подробности можно потом обсудить. Сейчас мы уничтожили группу полуорков, но поблизости могут быть другие, так что тебе надо быть начеку.
Джон поглядел на мертвые тела.
– Так эти виртуальные компьютерные чудовища – орки?
– Полуорки. И они не компьютерные. В смысле, некоторые из монстров – NPC, компьютерные, но сейчас, когда спутники снова заработали, большинство их PC, реальные игроки.
– А теперь на нормальном языке, Дункан.
– Большая часть монстров – а также союзники, люди в городках, эльфы, – реальные игроки.
Джон вопросительно поглядел на Дункана.
– Я так и не понял, о чем ты.
– Большинством персонажей управляют живые люди.
Джон приподнял брови.
– Живые люди? Ты хочешь мне сказать, что люди из Аристилла подключились к этой игре?
– Некоторые, но по большей части с Земли.
Джон моргнул.
– Люди с Земли вызвались управлять персонажами в вашей игре?
– О, нет. Это было бы безумием.
Джон выдохнул и улыбнулся. Вот. Наконец-то. Хоть какая-то часть беседы, малая, приобрела смысл.
– Мы с них деньги взяли! – сказал Дункан.
Джон моргнул.
– Вы… погоди. Вы берете деньги с людей, чтобы они играли монстров, появляющихся лишь на экранах ваших шлемов? На Луне?
Он сделал паузу.
– И люди за это платят?
– А с чего бы нам разрешать им играть бесплатно, если можно деньги взять?
Джон наконец спустился, присоединяясь к Псам, и пару минут шел рядом с ними молча.
– И сколько?
– Сколько мы с них берем? Прямо сейчас – не знаю. Цена флуктуирует. Система аукциона.
– Ну и, учитывая все онлайн-игры на Земле, зачем кому-то платить за участие в игре, где вы четверо скачете по поверхности Луны?
Дункан пожал плечами:
– Чувство новизны, наверное. Ну и, конечно, тот факт, что мы можем умереть по-настоящему.
Джон приподнял брови.
– В смысле, ваши персонажи могут погибнуть в игре?
Дункан закатил глаза. Выглядело это иначе, нежели когда закатываются человеческие глаза с их белой склерой, но смысл тот же.
– Думаю, тот факт, что мы можем по-настоящему умереть здесь, на поверхности Луны, и вводит фанатов в экстаз.
Джону потребовалась секунда, чтобы переварить это, и он решил вернуться к предыдущему вопросу.
– То, что цена флуктуирует, я понял, но, грубо, сколько вы зарабатываете? Может, мне стоит начать брать с вас деньги за услуги проводника?
– Пару тысяч…
Джон аж выругался от удивления.
– …в месяц, но большую часть денег мы зарабатываем на ставках.
– Ставках на что? Что ты такое говоришь?
– Эй, Джон, погоди. Приближаются другие полуорки, Макс говорит, что Блю – в смысле, Снорри Серый – сейчас будет читать заклинание. Мне надо участвовать в бою, иначе я получу пониженную долю. Поговорим позже, о'кей?
Джон беспомощно открыл и закрыл рот. Тысячи? В месяц? Ставки? Аукционы?
Он покачал головой.
Как хорошо будет вернуться обратно в Аристилл.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, Мейерс Парк
Стоящая рядом Луиза выговорила ему.
– Вон там, слева, обязательно сними вон ту нянечку, играющую с детьми. Подчеркнет классовое неравенство.
– Понял.
– Плохо кадр строишь. Снимай еще.
Хью вздохнул. Еще с минуту снимал белых детей, которые побежали к мелкому бассейну, плескаться там вместе с китайской девочкой и двумя мальчишками-нигерийцами.
Луиза махнула рукой.
– Это вырежешь. Мы делаем съемку по теме привилегий и эксплуатации, давай не будем усложнять сюжет ненужными подробностями.
Хью опустил 3D-камеру.
– Что еще нам нужно?
Луиза огляделась и пожала плечами:
– Мы сняли все, что нам надо было.
– А мне хочется на траве посидеть, – сказала Селена и пошла в сторону газона. – Эллисон, ты за?
Хью посмотрел на Эллисон. Та стояла в нерешительности.
Ее ответ он знал заранее.
– Я бы хотела, но откуда нам знать, нет ли на этой траве пестицидов или…
– Иди, милая, – перебил ее Хью. – Я видел на входе знак, там написано «органический».
Эллисон улыбнулась.
– Спасибо!
Она бегом побежала следом за Селеной, которая уже уселась на траву рядом с небольшой рощицей. Хью присоединился к ним, сел на траву, а затем положил голову Эллисон на колени. И удовлетворенно вздохнул.
Луиза подошла и глянула на них сверху вниз.
– Это потеря времени. Есть еще много сюжетов, которыми нам надо заниматься сейчас.
Хью посмотрел на Луизу и ничего не ответил. Как и остальные.
Луиза раздраженно скрестила руки на груди, а затем села. Спустя мгновение достала планшет и принялась за работу, время от времени недовольно поглядывая на остальных.
Хью видел это, но ему было все равно. Жизнь хороша. Он рассеянным взглядом смотрел на облака, небо и солнце вверху. Иллюзия неидеальна – сквозь изображение можно было разглядеть линии трубопроводов и кабелей, если знать, куда смотреть, – но хороша.
Селена прокашлялась.
– Народ, я кое о чем поговорить хотела. Это…
Она на мгновение умолкла.
– Это может прозвучать несколько странно.
Хью повернул голову, не подымая ее с коленей Эллисон.
– И что же?
– Я поискала информацию насчет Джеми.
– Джеми Маттео? Профсоюзном деятеле? – спросила Луиза.
Селена кивнула.
– Да. Но я не думаю, что он профсоюзный деятель.
– Что ты такое говоришь? Мы видели видео протестов. Он дал нам отличные наводки по поводу конференции.
Луиза напыжилась.
– Совершенно неуважительно с твоей стороны предполагать…
– Его настоящее имя Джордж Уайт. Он бывший коп из Чикаго. Сбежал от приговора и работает в Аристилле частным детективом вот уже два года. Он нами пользуется.
– Что? Это невозможно!
Селена собралась с духом.
– Возможно. У меня есть доказательства. А еще есть доказательства того, что он работает на Лероя Фурнье.
Хью поскреб затылок. Лерой Фурнье? Имя знакомое. Один из тех, кто тоннелями занимается, так? И не вхож в клику Майка Мартина – один из хороших парней.
Селена не унималась.
– Вы видели всю ту информацию о Майке Мартине и его друзьях, которую он нам скормил? Майк и Лерой – конкуренты. Они друг друга ненавидят. Это есть на SurfaceMining.ari, punditdome.ari, везде.
Хью сел, подняв голову с колен Эллисон.
– Секунду. Зачем бы Лерою…
Селена печально покачала головой:
– Дело не в Джеми-Джордже и помощи людям. Дело в Лерое, который пытается обойти конкурента по бизнесу.
Хью нахмурился.
– Наверняка это ошибка. Уверен, что есть два Джорджа Уайта. Или два Джеми. Без разницы.
– У меня есть доказательства. Это один человек.
– Значит, по твоей теории, Лерой платит некоему человеку по имени Джордж Уайт, чтобы тот изображал из себя Джеми просто ради того, чтобы набрать очки в бизнесе? Это нелогично, – сказал Хью.
Селена нахмурилась, но потом пожала плечами:
– Ладно, забудь.
2064: офис компании «Первоклассные дома и офисы»
– Майк! Тебя выписали!
Он встал.
– Как себя чувствуешь?
Майк осторожно коснулся забинтованной головы.
– Получше. Обезболивающие отменили, головные боли почти прошли. Что я пропустил, пока был в отключке?
– Я отправил тебе все записи собраний.
– Ага, но, помимо бумажек, как…
Хавьер слегка улыбнулся.
– Собрания проходили гладко, поскольку не было тебя, чтобы беспорядок вносить. Ты об этом?
Майк улыбнулся.
– Ха-ха. Если серьезно, то нам надо поговорить. Ты смотришь новости с Земли?
Хавьер мгновенно посерьезнел.
– Смотрю.
– Ты…
– Ага, я тоже это чувствую. Нам надо выпить.
Майк поднял руку.
– Иисусе, только не это. После этой трещины в черепе я, наверное, еще не один месяц пить не захочу.
– Пить тебе не надо, но надо пойти выпить. Публично. Чтобы все увидели, что ты встал на ноги.
– О боже, нет. Чего я сейчас меньше всего хочу, так это с людьми общаться.
– Однако придется.
Майк долго смотрел на Хавьера. Нет, он не шутит.
– Мне действительно надо это сделать?
– Действительно.
Майк вздохнул.
– О’кей, тогда давай это сниму.
Он протянул руки к повязке.
– Нет! Повязка на месте останется. Это уже полдела.
Хавьер посмотрел на планшет.
– Сейчас первая смена рабочих с производства по домам пойдет. Если поспешим, то окажемся в людном месте в нужное время.
Майк застонал.
– Хав, я ненавижу толпы.
– Ты хочешь быть лидером или нет?
– Дюжину раз тебе говорил, нет, не хочу.
Хавьер пожал плечами:
– И мне все так же все равно. Ладно, пошли повышать мотивацию солдат и выигрывать пиар-войну.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Трентхэм Корт Апартментс»
Может, легче станет, если нормальной еды поесть, а не этой дряни с кучей сахара?
– Луиза, я подумываю насчет раннего ланча, ты как?
Луиза молча мотнула головой, не отрывая взгляда от мониторов. С тех пор как Селена рассказала им, что Джеми Маттео на самом деле зовут Джордж Уайт, она стала еще раздражительнее.
Хью оглядел квартиру. Селена и Эллисон пошли по магазинам, так что он в одиночестве. Пожав плечами, он взял куртку. А потом, после секундного размышления, и шляпу. Возможно, Луиза права насчет наемных громил Майка Мартина, которые могут их разыскивать. И он надвинул шляпу на лоб, прежде чем выйти из квартиры.
Ближайшая остановка маршрутки была в квартале отсюда. Хью решил пройтись пешком, не вызывать такси. Немного физической нагрузки, возможно, поможет пережечь летаргическое состояние. Он поглядывал по сторонам, на дома и витрины. Сказать, что Аристилл – образец неудачной застройки, было бы большим приуменьшением. Вообще никакого плана застройки. Ни правил, ни новых веяний в городской архитектуре, ничего. Вдоль стен тоннеля расположились дома самых разных стилей и вовсе лишенные стиля, вплотную друг к другу. Указатели и мониторы совершенно разношерстные, никакой системы.
Хью дошел до остановки. На мониторе было написано, что придется ждать семь минут маршрутки «Три Яблока» или пять минут – маршрутки «Джимэн».
Два ресторана рядом с остановкой являли собой хороший пример отсутствия хоть какого-нибудь регулирования. Кафе отодвинуто от тротуара, с бетонными столиками для шахмат и го в небольшом дворике. А суши-бар по соседству выступает метров на пять, до самого тротуара, и совершенно в другом стиле. Кто вообще ставит суши-бар рядом с кафе? Глупость. И с эстетической точки зрения, ни тематического единства, ни стилевого.
С другой стороны, хорошо, когда кафе «Майский Жук» в квартале от их квартиры, и не раз, посидев пару часов в кафе и попив кофе, они устраивали себе ранний ужин в суши-баре «Эдо» по соседству. Хотя, пусть оба заведения и хороши, в них нет синергии. Нет плана.
От этих мыслей Хью отвлекла подъехавшая маршрутка: моторикша в индийском стиле. Шесть человек сошли, и она поехала дальше. Четверо сошедших ушли, но двое кивнули Хью, и они принялись вместе ждать маршрутки «Джимэн».
Хью снова посмотрел на «Майского Жука» и «Эдо». Покачал головой. Чтобы улучшить внешний вид, надо поменять многое – сделать один общий фуд-корт вместо двух несимметричных, унифицировать вывески, подумать над цветовой схемой, разработать общий бизнес-план, обеспечить доступ к нормальному легкорельсовому транспорту…
Два пассажира встали со скамейки. Хью обернулся и увидел, что подъезжает маршрутка «Джимэн». Прокатив через валидатор дебетовую карту Lunar Escrow and Trade, он сел и тут же ухватился за поручень, когда маршрутка резко дернулась, набирая скорость.
Он глядел в окно, на «Трентхэм Апартментс», «Майского Жука» и «Эдо», на остальные дома, исчезающие позади. Они неплохо провели здесь время. Надо признать, район «Треугольник» – вполне достойное место, чтобы здесь квартиру снимать. Просто повезло, учитывая нехватку информации.
Но, конечно же, не такой крутой, как «Транспортер». Вот там он бы с удовольствием квартиру снял. Всего два квартала в длину и три в ширину, но есть два ночных клуба, а скоро третий и четвертый откроются, музыкальные площадки, где играют местные команды, и даже небольшая галерея. Совершенно хипповая. Хью скривился и опустил взгляд к полу, вспоминая, как среагировала на его идею Луиза. Сказала, что он «прискорбно падок на буржуазные соблазны сепаратистского и олигархического режима».
Слегка покраснев, он постарался выбросить эти слова из головы. Ланч. Ланч – это хорошо. Нигерийский ресторан «Река Бенуа» он нашел в «Вики Коуэна», и за последние пару недель он стал его любимым местом.
Спустя четыре минуты он подал сигнал об остановке и вышел у ресторана. Однако, сойдя на тротуар, поглядел на витрину в недоумении. На месте двери был щит из пластиковой вагонки. Посмотрел по сторонам и понял, что за пару дней с тех пор, как он был здесь в прошлый раз, в ресторане затеяли перестройку, расширяясь.
Хью покачал головой. Так много строительства, так много новых людей прибывает, так много всего, что не уследишь. Но в своем роде увлекательно.
Однако он знал, что такая увлекательность имеет свою цену. В отсутствие Агентства Промышленного Планирования и Акта о Сохранении Рабочих Мест можно было спокойно использовать роботов-строителей. Вот и тут. Один парень, управляющий машиной по укладке кирпича и строящий новый патио. На Земле такого никогда не случилось бы.
Хью покачал головой. Все так просто, но экспаты такие тупые, что не видят дальше собственного носа. Автоматизация означает сокращение рабочих мест, что означает снижение цен на строительство, что ведет к бесконтрольной застройке. Все в Аристилле постоянно меняется, но безо всякого смысла. Чего не хватало «Реке Бенуа» на прошлой неделе, когда они еще были меньше размером?
Хью открыл стеклянную входную дверь. Увидел новые столы в обеденной зоне, вновь выкрашенные стены, прилавок из нержавеющей стали, ставший длиннее и сместившийся на пару метров. Не изменилось лишь одно. За прилавком все так же стояла Эвома. Луизе она сразу не понравилась, а вот Хью проникся к ней симпатией. Умная и восторженная девочка, с постоянной широкой улыбкой на лице. Ей бы в школе учиться, а не здесь работать, но это вина ее родителей. Так что он всегда общался с ней с удовольствием.
Он подошел к прилавку.
– Привет, Эвома.
Эвома мгновение глядела на него как-то странно, но затем улыбнулась. Не так восторженно, как обычно, но улыбнулась. Может, просто настроение плохое.
– Что нового?
– Ну, видела в сети новое видео, твое и твоих друзей, о том, как плохо тут, в Аристилле. Читала, что земные правительства опять уничтожили спутники Гаммы.
– Ага, я…
Хью замялся.
– Это… а что у вас тут?
– Мы закончили расстройку. Я помогала размещать столы и оборудовать новую кухню для кетеринга.
Хью кивнул.
– Здорово. Мне цвета понравились.
Эвома вежливо улыбнулась.
– Это я выбирала. А еще плитку клала, на переходе. Роботы пока этого не могут делать, поскольку черновой пол неровный.
Хью удивленно поглядел на нее.
– Плитку клала? Ты же мне как-то говорила, что хочешь когда-нибудь создать свой бизнес. Не следует ли тебе учить экономику, планирование и прочее? Зачем марать руки примитивной работой?
Улыбка Эвомы стала еще холоднее, устремляясь к абсолютному нулю.
– Мне было по приколу. И я работала с папой.
Она пристально поглядела на него.
– Что хочешь на ланч?
Боже, ну и настроение у нее.
– Это… я бы съел жареных бананов и суп из говядины со шпинатом.
– Супа пока нет, Йинка уже готовит, если согласишься немного подождать.
– Конечно. Хотя, наверное, говядину и есть бы не стал.
Эвома не стала спрашивать почему, и Хью заговорил сам:
– Сама понимаешь. В силу очевидных причин…
– Типа? – со вздохом спросила Эвома.
– Разве ты не знаешь, что на то, чтобы вырастить килограмм мяса, нужно шестнадцать кило зерна? Если в супе четверть кило мяса, этого зерна хватило бы, чтобы прокормить зерном шестнадцать человек.
– Как скажешь.
Эвома поглядела через плечо.
– Йинка, суп еще не готов?
– Скоро!
Эвома снова посмотрела на него:
– Говядины на всех хватает, в чем проблема?
Хью печально улыбнулся. Эвома училась на дому, поэтому не знала ничего, что обязательно узнала бы на уроках по экологии. Но для него это возможность сделать доброе дело.
– Ну, действительно ли мяса на всех хватает? С этим не всякий согласится. Надо видеть картину в целом.
Он замолчал с задумчивым лицом.
– Знаешь, вам стоит подумать насчет вегетарианских и веганских супов. Это более природосберегающе.
– Мы подаем вегетарианские супы, – ответила Эвома. Улыбка окончательно исчезла с ее лица. – Но ты выбрал с говядиной.
Хью покраснел, пытаясь подобрать слова, но не успел. Эвома схватила полотенце и шагнула от прилавка, протискиваясь мимо большого молчаливого парня, все время стоящего у жарочного аппарата.
Хью пошел следом, вдоль прилавка.
– Эвома, погоди.
Девочка, уже открывшая двери холодильника, поглядела на него.
– Суть в том, что количество земли, на которой можно выращивать еду, ограничено. Я просто хочу сказать, что, возможно, мы – все мы, как часть единой культуры – должны принимать во внимание моральные аспекты того, как мы используем землю. Возможно, производить меньше мяса и больше овощей – более правильный путь распределения благ. В смысле, я тебя ни в чем не виню.
Он сделал паузу.
– И себя не виню. Этот феномен в стадии формирования – культура, рыночная экономика, все такое.
Хью замолчал, ожидая ответа. Но Эвома глядела на него, ничего не говоря. Он кашлянул.
– Они же не сделают больше земель для сельского хозяйства, сама понимаешь.
– На самом деле делают постоянно. Мы закупаем говядину в «Говядине и свинине от Каманеза». За этот год Гектор увеличил площадь своих тоннелей вдвое.
Проклятье! Почему он опять оказался в дураках? Такая простая мысль, но он не смог ее донести. Там, дома, все это понимают, а тут Эвома из него веревки вяжет. Он покачал головой, сдаваясь.
– Ну, это… по крайней мере, я ем местную еду, так?
Эвома механически улыбнулась. Позади нее звякнул звонок, она повернулась к окошку на кухню, где Йинка подвинула в ее сторону чашку говяжьего супа. Эвома взяла чашку, развернулась, поставила на поднос Хью и отвернулась снова.
Хью покачал головой. Все так нечестно. Как он смог настолько запутаться во всей этой риторике?
Вздохнув, он взял в руки поднос и пошел от прилавка к новой зоне ресторана. Нашел столик, чтобы сидеть спиной к прилавку, и уселся.
Внезапно Хью все понял. Эвому нисколько не возмущает использование земли или употребление мяса. Ее вывели из себя их видео. Она же об этом сказала с самого начала. И тут ему пришла в голову другая мысль. Если уж Эвома настолько вышла из себя, остальные экспаты тоже могут разозлиться, так? И даже пойти на насилие?
Он вдруг осознал, что сидит лицом к стеклянному окну с видом на улицу. Осел на стуле и пониже натянул шляпу. Надо позвонить Луизе, Эллисон и Селене, сказать им, какие тут настроения. Может, им лучше стоит брать еду навынос.
– Это Майк Мартин? Мистер Мартин, это Эвома. Из «Реки Бенуа». Ресторана. У меня вопрос. Сегодня утром на видео вы сказали, что дадите награду тому, кто поможет найти этого самого Хью и его друзей. Вы серьезно сказали или пошутили?
Эвома отошла в сторону, пропуская одного из рабочих кухни.
– Почему? Потому что он у нас в ресторане, прямо сейчас.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Хоумстайл Апартментс»
Сержант Киндиг показал на устройство.
– Слышал от одного из ребят, что эти штуковины здесь не работают.
– Не работают? О чем ты?
– Парень говорил, что эти глушилки не глушилки, на самом деле.
– Это, на хрен, чо? – спросил Ламмас, глянув на Киндига.
Киндиг пожал плечами:
– Он сказал, что современные глушилки не глушилки на самом деле. Они не блокируют радиоволны и все такое, а передают команду компьютеру, и тот говорит остальным устройствам, что у них нет разрешения записывать видео или аудио, типа того.
– И что, то, что мы на Луне, этому мешает? По мне так это еще одна городская легенда. Машины, пушки, компьютеры, все, что работает на Земле, работает и здесь, в Аристилле. Блин, бóльшая часть этого нормально работает даже на поверхности, в вакууме.
Киндиг пожал плечами:
– Не буду спорить, просто он мне так сказал. А еще сказал, что глушилки передают команду заткнуться всем устройствам, но заводы в Аристилле делают свои чипы, нелегальные, в которые не встроены эти команды. Глушилки работают с легальными чипами, сделанными на Земле, но ни хрена не могут сделать с теми, которые здесь изготовили.
Мэтт нахмурился. Странно, но логично. Не следует ли отрядить одного из солдат, чтобы проверить это?
Он на мгновение задумался. Нет. Даже если это правда, что они могут сделать? Кроме того, нужда в скрытности уже почти отпала – все скоро закончится так или иначе.
– Хорошо, это нужная информация. Я насчет этого посоветуюсь. А теперь, парни, хочу поговорить с вами о серьезном деле.
Сандерфур посмотрел ему в глаза.
– Хорошо, поскольку у меня тоже есть серьезная хрень, о которой стоит поговорить.
2064: ближняя сторона Луны, кратер Икар
– Гамма, ты все еще с нами?
– Да, Джон. Тебя интересует продолжение нашего последнего разговора?
– Точно.
– Мы говорили о книге «Луна – суровая хозяйка».
– Правильно. Ты мне рассказывал, что электромагнитные пушки были…
Их перебил Макс:
– О чем вы говорите?
– О рэйлганах. Ты не занят там вашей игрой?
– Нет, меня орк в голову ранил. Я без сознания на некоторое время, пока не выкину спасбросок по здоровью.
Джон ухмыльнулся, не в силах противостоять желанию подколоть Макса.
– Значит, не сражаешься? Типа пацифист?
– Сражаюсь, – рыкнул в ответ Макс. – Я просто без сознания, временно.
Джон поднял руки.
– Вау. О’кей, я просто пошутил.
И тут он осознал, что стоит в сотнях метров от Макса, и опустил руки.
Макс хмыкнул.
– Итак, Гамма, что ты говорил про рэйлганы?
– Я говорил, что теоретически электромагнитные пушки являются полезной технологией, и я сделал одну, на моей базе в Заливе Лунника.
– Полезной для чего? – спросил Джон.
– Для запуска спутников. Для запуска ледяных снарядов с колец Сатурна для терраформирования внутренних планет. Для удаления избыточной атмосферы с Венеры…
Джон махнул рукой:
– Хватит уже научной фантастики.
– Но я также считаю, что электромагнитные пушки в качестве инструмента для военных действий против земных правительств…
Макс одобрительно рыкнул.
– Ударить по барсукам? Наконец-то! Давай сбросим им на головы несколько камней. У меня предложение по первой цели. Бюро природосберегающих исследований.
– Нет, я говорил, что использование электромагнитных пушек в качестве инструмента для военных действий против земных правительств контрпродуктивно.
– Что?! Почему?!
Джон услышал в голосе Макса разочарование и гнев.
– Потому что это не даст никакого полезного эффекта.
– Ты думаешь, что насилием ничего никогда не решить, так, что ли? – зло спросил Макс.
– Из твоих записей на BookShare я знаю, что ты читаешь много научной фантастики в том же ключе, что и Джон, даже больше. Позволю себе догадку, что ты сейчас ищешь возможность процитировать Хайнлайна, не так ли?
Макс хмыкнул.
– Забудь.
– Моя модель предсказывает, что ты думаешь о следующей цитате: «Всякий, кто цепляется за исторически неверную – и абсолютно аморальную – доктрину того, что насилием никогда ничего не решить, я посоветовал бы вызвать духов Наполеона Бонапарта и герцога Веллингтона и позволить им об этом поспорить. А в качестве рефери назначить дух Гитлера. Насилие, грубая сила решили больше проблем, чем любой другой фактор, это доказывает история. Те расы, которые забывают эту основополагающую истину, всегда платят за забывчивость жизнью и свободой». Это цитата из «Космодесантников» Хайнлайна, страница семьдесят вторая Журнала Научной Фантастики и Фэнтези за октябрь 1959 года. Эти слова произносит подполковник в отставке Джин В. Дюбуа.
Макс скривился.
– Да. Это я и хотел сказать. Убийцы собак сами полезли в драку – сожгли твои спутники, захватили корабли, убили людей в Аристилле. И нам надо отвечать. А тебе следует нам помочь. Если у тебя есть рэйлган, нам надо начинать прямо сейчас!
– У нас разные цели в этом споре, Макс. Ты подразумеваешь, что насилие иногда решает проблемы. С этим я согласен. Моя точка зрения в том, что было бы неверно моделировать атаку на земные правительства, как чисто военное мероприятие. Я считаю, что более правильно создать более подробную модель земного общества и правительств, обращая особое внимание на демографию и фракции. Я считаю, что военное нападение будет воспринято как нападение на земное общество в целом. Если ты вспомнишь нападение японцев на Перл-Харбор в 1941 году или атаку «Аль-Каиды» в 2001 году, то заметишь, что эти события изменили отношение всего населения, до того не желавшего вступления в войну. Когда Суданский Альянс взорвал ядерный заряд в Балтиморе, население поддержало ответный ядерный удар и Акт о Чрезвычайных Полномочиях, хотя всего за месяц до этого у правительства США был самый низкий рейтинг одобрения…
– Значит, ты боишься войны, как и Джон.
– Я не боюсь войны, Макс, – сказал Джон, пристально глядя на изображение Макса на дисплее шлема. Тот дерзко посмотрел в ответ. – Я единственный из нас участвовал в войне, так что следи за тем, что говоришь.
Макс с секунду выдерживал его взгляд, а затем отвернулся. Джон ждал. Макс посмотрел на него второй раз, и Джон не отвел взгляд. На этот раз Макс не только отвернулся, но и опустил глаза.
Джон посмотрел на дисплей. Через восемнадцать часов можно будет позвонить Дарси и договориться, чтобы она их подобрала. Стресс съедал его, так что лишних сил терпеть Макса, взявшегося сомневаться в его смелости, у него не было.
Гамма продолжал говорить как ни в чем не бывало, видимо, погрузившись в свои всевозможные модели и имитации и ничего не заметив.
– Макс, я не считаю, что «боюсь» войны, хотя вопрос насчет субъективного опыта и эмоций мне интересен. Я говорю лишь, что атака при помощи электромагнитных пушек будет рассматриваться не как оскорбление от равного себе легитимного политического игрока.
– Что ты имеешь в виду под «легитимным политическим игроком»?
– Я имею в виду правительство.
– Правительства – полная чушь! – взорвался Макс.
Джон скривился. Плохо, что Макс был эквивалентом Рассерженного Юноши среди Псов. И еще хуже, что он помешался на военной истории. Комбинация этих двух факторов и приверженности Макса безумным идеям анархического капитализма, в изложении Майка, давала безумного Пса, не только считающего, что нынешнюю глобальную систему надо загнать в каменный век ядерным оружием… но что любая группа, решившая проголосовать по вопросу постройки детского сада, виновна не меньше, чем военные преступники.
Гамма не понимал – или не обращал внимания – на политический подтекст в словах Макса.
– Концепция Вестфальского Суверенитета существует уже более четырех столетий, и она пронизывает все аспекты культуры и демографии, на основе которых существуют разнообразные земные правительства.
Джон убрал с дисплея изображение Макса и вывел рабочий стол. Сделал заметку, что надо позднее почитать о «Вестфальском Суверенитете». Закрыл рабочий стол. Посмотрел на Псов. Те подошли ближе, до них было метров сто. Макс, поглощенный спором с Джоном, трусил в сторону огромной скалы, на которой тот стоял. Трое других Псов не обращали на разговор никакого внимания, продолжая кружить по лунной поверхности, сражаясь с воображаемыми орками.
Гамма продолжил:
– По прошествии четырехсот лет большинство людей и все правительства на Земле имеют в своей миметической ДНК три идеи, вросшие туда намертво. Первая: отдельные личности могут существовать лишь в рамках суверенного политического субъекта, под его властью. Вторая: легитимный суверенный политический субъект может существовать лишь в рамках считаных концепций. Третья: никакая самоорганизующаяся система, основанная на торговле и лишенная монополии на использование силы, не может являть собой легитимный суверенный политический субъект.
Джон снова вывел изображение из шлема. Макс наморщил лоб, невольно сделавшись забавным, поскольку его треугольные стоячие уши сошлись к верху головы. Джон проникся сочувствием к нему.
– Гамма, мне уже немного тошно.
– Ты болен, Джон?
– Нет, в смысле, я с трудом улавливаю нить твоей мысли. Говори по-человечески.
– Хорошо, перефразирую. Интеллектуальные воззрения современности, как и последних четырехсот сорока трех лет, проводят границы между отдельными группами личностей, подразделяя их на «граждан, подчиняющихся правительству», и «анархистов и террористов».
– Чушь полная. Это правительства устраивают террор против граждан. Холокост, геноцид армян, голодомор, «культурная революция», БПИ, пытавшееся всех нас уничтожить. Ты должен признать…
– Макс, ты меня не понял. Я не возражаю против идей, которых придерживаетесь ты и Майк, насчет общества без государства. Я объясняю тебе, что превалирующий ортодоксальный взгляд земного политического класса среагирует на военный удар однозначно. Моя основная мысль в том, что земные державы считают существующее на Луне общество «за пределами приличий». В буквальном смысле слова, если ты вспомнишь, откуда происходит этот термин…
– Я знаю, откуда он.
– А я нет, – сказал Джон.
– «Приличия» здесь означают границу, отделяющую легитимное правительство. Любой человек или сообщество за пределами этих границ и, следовательно, за пределами королевской власти являются нелегитимными и не защищены законами правительства. Ваше сообщество создало на Луне общество, лишенное государства, существование которого является постоянным раздражающим фактором для любой власти, существующей в рамках Вестфальской системы. Вы не можете начинать тотальную войну с ними, если надеетесь выжить.
Псы и мулы почти дошли до скалы, на которой стоял Джон. Он присел, положил руку на вершину скалы, чтобы сохранять равновесие, а затем оттолкнулся ногами и медленно опустился на поверхность, в условиях низкого тяготения. Оказался в тени скалы и встал прямо.
Макс снова хмыкнул. Гамма продолжил говорить.
– Если ты разгонишь камень и сбросишь его на штаб-квартиру БПИ, как ты предложил, люди, выросшие и получившие образование в государственных школах, не воспримут это как легитимный военный акт, и у тебя не будет поддержки населения. И правительство не станет воспринимать это как легитимный спор между равными, который может быть обсуждаем и решен при помощи договора. Тебя охарактеризуют как джихадиста.
Четверо Псов миновали скалу, и Джон пошел рядом с ними.
– И что? – спросил Макс. – Халифат доказал, что если ты воюешь всерьез, то даже США отступят.
– Халифат появился после тридцати лет войны – войны, в ходе которой произошел ядерный удар США по авиабазе в Латакии и вспышка месопотамского гриппа. Я не думаю, что ты хотел бы следовать такой модели. Замечу, что все население Аристилла составляет шесть процентов от потерь, понесенных Халифатом в ходе войны.
Джон прищурился.
– Погоди-ка, Гамма. Я согласен с тобой, в целом, но то, что США стояли за вспышкой месопотамского гриппа, – теория заговора. Комиссия Фэллона доказала, что это была случайная утечка, произошедшая у негосударственных авторов Ирана.
– Джон, ты сейчас говоришь о том, что самое могущественное правительство в мире официально приписало применение сложного биологического оружия авторам, не связанным с нормально оформившейся в соответствии с вестфальскими принципами государственной властью.
Джон моргнул, пытаясь воспринять фразу целиком.
– Я думаю, что это подтверждает мой тезис.
Джон поджал губы. Ему не хотелось спорить об этом сейчас.
– Все, что я увидел в этом, – просто размахивание руками, – сказал Макс. – Я считаю, что Халифат победил. И мы можем.
– Макс, если ты ударишь по Вашингтону, война окончится за пару недель. Если повезет, это будет просто завоевание Аристилла. Если нет – это будет удар проникающими ядерными боеголовками.
– Понимаешь, Макс? – сказал Джон. – Гамма согласен со мной – нам лучше просто залечь.
Макс фыркнул.
– Залечь? Проигнорировать ситуацию и надеяться, что убийцы собак забудут про нас? Год назад это еще могло бы выглядеть логичным, но теперь мы знаем, что они о нас не забыли. Война началась. Они пытаются убить нас сейчас! Нам надо отбиваться.
– Попытка колонизации Луны может быть сопоставлена с учреждением Свободного Государства Исландия. Ты читал книги по этой теме, которые я рекомендовал?
Джон и Макс ответили одновременно «нет» и «да». Джон моргнул. Он и не знал, что Гамма общается насчет книг и с Псами.
– Я продолжаю читать рекомендованные тобой книги по истории США, – сказал он. – До Исландии еще не добрался.
– Плохо. Прошу прощения, что не выставил приоритеты. История Исландии фундаментально отличается от американской в одном: у американцев было британское правительство, с которым они боролись, а исландские поселенцы не воевали с Харальдом Прекрасноволосым, а просто покинули территорию, которую он объявил своей.
У Джона в шлеме пискнул сигнал. Они достигли конечной точки сегодняшнего перехода. Таймер показывал, что он сможет позвонить Дарси всего лишь через семнадцать часов сорок минут.
– Народ, пришли. Давайте ставить лагерь.
Псы остановились, следом подошли мулы и подогнули ноги.
Дункан, Рекс и Блю выключили игру – после недолгих протестов Дункана – и приступили к привычной программе. Джон достал из контейнера на ближайшем к нему муле палатку. Дункан встал на задние лапы, доставая солнцезащитный экран из контейнера на другой стороне мула, и встряхнул, разворачивая. Блю достал упаковки с едой, а Макс запустил на мулах ежевечерний технический цикл.
Джон дернул вытяжной трос палатки и кинул ее на свободное место. Палатка начала разворачиваться. Пока они ждали, Макс заговорил снова:
– Я понимаю, Гамма, к чему ты ведешь – хочешь связать это с книгой «Уход, Протест и Лояльность». Я ее читал. И вот что скажу. Когда исландцы уходили, король позволил им это сделать. Мы попытались это сделать, но нам не позволили. Они за нами пришли. Если не сработал уход, то нам придется сражаться, и придется сражаться с ними раньше, чем хотелось бы…
Гамма вдруг заговорил странным голосом, почти что испуганным:
– Джон, я снова теряю спутники! Прямо сейчас – три за последние несколько секунд. Броня на последней модификации не помогает. Ты сейчас в кратере Икар. Идите в кратер Жуковского. У меня там база. Я не знаю, как уничтожают мои спутники – те, что над обратной стороной…
– …над обратной стороной…
– …над обратной стороной…
– …над обратной стороной… деградация пакета данных… над обратной стороной, где они должны быть закрыты от Земли, но они выходят…
– …они выходят…
– …они выходят…
– Идите в Жуковский, не забывайте то, что я говорил о судорогах фрагментации, важно, чтобы вы…
И Гамма умолк.
Макс повернулся к Джону:
– Что это было, черт побери?
Джон нахмурился.
– Как же им удалось сжечь бронированные спутники? Гамма проводил вычисления плотности мощности в пучке. Его птички должны были выдержать.
– Возможно, это не лазеры, – сказал Блю. – Что, если это было кинетическое оружие?
Макс зарычал.
– Он сказал, что выходят даже спутники над обратной стороной Луны. Откуда же эти барсуки стреляют?
Джон поглядел в черное небо. Черт. Черт. Черт.
– Почему он сказал, что нам надо попасть в Жуковский? – спросил Дункан.
Джон покачал головой:
– Не знаю. Совсем не знаю.
– И что-то насчет судорог фрагментирования. Почему нам важно об этом помнить?
Джон молча покачал головой.
Таймер на дисплее отсчитывал время. Он сможет позвонить Дарси, чтобы она их забрала, всего лишь через семнадцать часов одиннадцать минут.
Вот только теперь нет спутников, чтобы ретранслировать звонок.
Мать твою, черт подери.
– Народ, пакуем мулов обратно. Идем к Жуковскому.
2064: ближняя сторона Луны, офис конторы «Бенджамин и Партнеры»
– Но я выследил его, сейчас! Мой человек проследил за ним до самой квартиры, и мы можем…
Лоуэлл поднял руку:
– Майк. Хватит вытаптывать мне дорогой ковер. Остынь. Что за слежка?
– Одна из частных детективных контор, услугами которой мы пользуемся.
Лоуэлл театрально поднял брови.
– Слежка. Ты нанял частного детектива следить за сыном сенатора.
Он поглядел на Майка.
– О’кей, а теперь расскажи мне, как твой частный детектив его нашел, для начала.
Майк моргнул.
– Что? Ну, Эвома – девочка в том самом ресторане – позвонила мне по поводу вознаграждения, и я…
– Вознаграждения?! – взорвался Лоуэлл. – Чо за хрень ты несешь?
– Сегодня утром я написал пост, что каждый, кто даст мне информацию, получит вознаграждение.
Лоуэлл потер переносицу.
– «Запостил»?
– Да, на моей странице.
Лоуэлл прикрыл глаза рукой.
– Иисусе Христе, Майк. Скажи мне, что ты пошутил.
– Что? Нет. После того, как та сука меня шлемом треснула…
Лоуэлл убрал руку.
– Нет. Остановись, прямо сейчас. Позволь закончить за тебя фразу. «После того как меня ударили шлемом, я запостил на долбаном публичном форуме, что заплачу деньги, чтобы найти сына действующего сенатора. А теперь, когда я знаю это, то собираюсь послать туда убойную команду за ним и его друзьями».
Лоуэлл приподнял брови.
– Ты хотел сказать именно такую долбаную фразу?
– Ну, Иисусе, так, как ты сказал, это звучит глупо.
– Тс-с, тс-с. Просто. Остановись. Дай секунду подумать.
Майк скривился.
Лоуэлл потер виски.
– О’кей, Майк, я все обдумал. Выполняй свой план, вот тебе мое благословение.
– Правда?
– Чистейшая. Только дай мне пару часов форы, чтобы я сменил название фирмы и стер с нашего веб-сайта любые упоминания о связях с тобой.
Майк снова скривился.
– Очень смешно, Лоуэлл. Давай серьезно. Эта сука мне башку пробила.
Он показал пальцем.
– Мою башку.
Лоуэлл уставился на него.
Не дождавшись ответа, Майк заговорил снова:
– Итак, если я не могу их пристрелить, что мне тогда делать?
Лоуэлл вздохнул.
– Майк, будь добр, ответь на вопрос, который я никогда прежде не задавал своим клиентам: ты действительно хочешь ее застрелить?
Майк скрестил руки на груди.
– Ну, о’кей, может, не убить, буквально. Но если бы такое случилось на Земле, она бы за решетку на пару лет присела.
– О, ты уже ссылаешься на земные законы?
– Иисусе, Лоуэлл, давай-ка, останови часы. Я тебе плачу не за то, чтобы ты меня дерьмом мазал.
– Нет, мазать тебя дерьмом – тебе же во благо. О’кей, время пошло. Что ты от меня хочешь?
– Я хочу упрятать ее в тюрьму!
– Повторяю вопрос: что ты от меня хочешь?
– Ну… не знаю.
Майк состроил рожу.
– Я говорил с «Трастед секьюрити», но они сказали…
– Что могут охранять твои офисы и оборудование, но не тебя лично?
– Ага. Я поговорил с хозяевами ресторана, где на меня напали, этого «Рио Сан-Педро», и они сказали…
– Давай короче. Я сам уже все разузнал. «Рио Сан-Педро» – новое заведение, они еще не выбрали себе охранную фирму. Ты хочешь судиться с рестораном? Давай. Получишь их в собственность. Глупый ход, но это ты сделать сможешь.
Майк отмахнулся.
– Этого мне не надо. Я хочу наказать Хью и ту суку, что меня стукнула.
– Тебе еще не приходило в голову, что писать в сети, что ты хочешь напасть на сына сенатора, несколько глупо?
– Иисусе, Лоуэлл. Я не «нападал». Я попросил информацию о том, где они.
– Это различие не имеет значения. Вокруг твоей скромной революции идет пропагандистская война. Как только кто-нибудь в земных СМИ услышит о твоем посте – возможно, это уже произошло, – ты вскоре почувствуешь, как тебя затягивает. Знаешь, что такое «затягивает»? То самое ощущение, когда ты собственные яйца сунул в щеподробилку. Так что у меня к тебе лишь один вопрос – ты хочешь туда еще и хрен свой засунуть? Если так, на здоровье, пытайся посадить этого мальчишку и его друзей.
Майк поджал губы и промолчал.
– Так какого черта ты хочешь делать в этой ситуации?
– Она мне башку пробила! Мы должны что-то сделать.
Лоуэлл печально улыбнулся.
– Майк, ты обосрался. Эти детишки набросились на тебя в ресторане, не имеющем договора с охранной фирмой, так что ты не можешь обязать ресторан заняться ею. Ресторан арендует здание, которому, дай бог, месяц, и у арендодателей тоже нет договора с охранной фирмой. Кроме того, тебе вообще не стоит с ними судиться, в силу пропагандистского эффекта.
– Ну… это я понимаю. Забудь про ресторан. Мне нужна девушка, которая на меня напала. Что мы можем сделать, законно?
– Я тебе уже сказал, что, с точки зрения пропагандистского эффекта, мы ничего не можем сделать. С точки зрения закона?
Лоуэлл улыбнулся.
– А вот тут уже смешнее. Ты и Альберт Лай выстроили схему, в соответствии с которой все иммигранты подписывают договор с охранной фирмой, сходя с корабля, так? Что ж, Луиза подписала такой контракт, одномесячный, и он уже истек. Так что у нее тоже нет официального договора по охране.
Лоуэлл усмехнулся.
– И что в этом смешного? – спросил Майк.
– Майк, задумайся. Более десяти лет ты рвал задницу, создавая анархическую утопию, без правительства. Ты уговорил меня закрыть мою юридическую фирму и прилететь сюда, чтобы помочь тебе в этом безумном деле. И теперь ты самый могущественный человек на Луне… построивший настолько идеальную анархию, что у тебя нет никакого способа наказать девчонку весом в шестьдесят пять кило, тебя стукнувшую, и не сломать при этом созданную тобой систему.
Майк уставился на Лоуэлла.
– Это не смешно.
Лоуэлл встал из-за стола, подошел к Майку и хлопнул его по плечу.
– Ой, да ладно тебе, Майк, это просто охренительно весело!
У Майка сделалось кислое лицо.
– Значит, у тебя вообще никаких идей?
– О, идея у меня есть.
– И?
– Уйти.
Майк сделал шаг назад.
– Уйти?
– Ага. Уйти от дела. Не арестовывать ее. Не пытаться постфактум принять законы…
– Ты видел видео, как эта сука меня по голове бьет?
Лоуэлл вздохнул.
– Есть еще маленькая рекомендация, из сферы пиара. Убери из своего лексикона слово «сука». Навсегда.
Майк закатил глаза.
– Ты хочешь услышать остаток моего плана, как с этим поступить? – спросил Лоуэлл.
Майк поджал губы и неохотно кивнул.
– О’кей, слушай. Ты, я, все здесь треплются о параллелях с американской Войной за Независимость. Так что позволь очередную аналогию. Ты – Джефферсон, но есть Джордж Вашингтон, которому есть что сказать по поводу твоего поведения. Он понял, что его действия обращены к «потомкам». Причина того, что люди до сих пор их цитируют и воодушевляются их примером в том, что они запаслись временем и терпением, поступая правильно – обороняясь, а не делая то, что проще и больше нравится. Вашингтон не назначил себя королем и не пошел на третий срок.
Майк открыл рот.
– Майк, умоляю. Я слышал, что Франклин Делано Рузвельт был диктатором и уничтожил свободу слова в Америке. Заткнись на хрен и дай мне договорить.
Майк закрыл рот.
– У Вашингтона было четкое ощущение – очень в стиле XVIII века – того, как его действия будут выглядеть спустя сто или двести лет. Я бы хотел, чтобы ты подумал над этим примером. И вот тебе совет, который я рекомендую выслушать. Брось все это дело с тем, что тебя-избили-твоим-шлемом. Пусть в учебниках по истории – если тебя не повесят, – пусть в учебниках истории напишут, что ты подставил другую щеку.
– И все? И это весь твой план?
Лоуэлл пожал плечами:
– В хорошем плане необязательно должно быть много пунктов.
В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, Жанин, секретарь Лоуэлла, просунула голову в дверь.
Лоуэлл повернулся к ней:
– Жанин, можешь флиртовать с Майком…
– Лоуэлл, мне только что позвонил Уэм, помощник Майка. Сказал, что у Майка телефон выключен и чтобы я сказала Майку, что снова сожгли спутники Гаммы.
Майк выхватил телефон и включил. Немедленно зазвонил звонок. Майк нажал кнопку.
– Уэм, говори.
– Я так понял, сообщение ты получил.
– Ага. Что нам известно?
– Спутники снова выведены из строя. И новость похуже. Нам известно, что не все они были в зоне видимости с Земли, когда по ним нанесли удар. Альберт Лай говорит, что это значит, что у МК есть корабли, вооруженные, вероятно, находящиеся на орбите вокруг Луны.
– Черт. Нам надо собраться…
– Члены конференции уже оповещены, они соберутся в пятнадцать ноль ноль, – перебил его Уэм.
– О’кей, я тоже буду.
Майк нажал кнопку и повернулся к Лоуэллу:
– Спутники вырубили, возможно, у МК на лунной орбите корабли, прямо сейчас. Мы собираем конференцию. Можешь присутствовать, если хочешь.
Лоуэлл сделал глубокий вдох и снял со спинки кресла куртку.
– Пошли.
Майк взял свою кожаную куртку и развернулся к двери. Жанин отошла в сторону, пропуская их. И они пошли через вестибюль широким шагом.
Майк повернулся к Лоуэллу:
– Вашингтон, Джефферсон – когда война перешла на моря, им помог военный флот, так?
– Да, французский военный флот.
Майк сделал паузу.
– Поверить не могу, что это говорю, но я не отказался бы от каких-нибудь французов поблизости.
Лоуэлл приподнял одну бровь.
– Лерой Фурнье – франкоговорящий канадец.
Майк скривился.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, пост управления движением «Порта Лая»
– Дарси, ты не на обратную сторону собралась?
– Что? Нет. А зачем бы мне на обратную сторону?
Майкл странно посмотрел на нее.
– Э-э… ты сообщение не получила?
– Какое сообщение?
– Джон звонил, тебя искал. Он хотел договориться о доставке, я сказал, что пошлю автоматический хоппер, но он ответил, что хочет, чтобы ты сама прилетела. Я думал, что после этого он тебе сообщение послал.
Дарси недоуменно покачала головой:
– Нет.
Она достала телефон и проверила. Нет никакого сообщения от Джона.
Посмотрела на Майкла.
– Он не говорил, почему хочет, чтобы я сама прилетела?
– Нет. На самом деле я подумал, что это странновато.
Дарси поджала губы. Проклятье. Что-то не так, но она пока не знает что.
– О’кей, тогда лечу туда. Есть свободные хопперы?
Майкл покачал головой.
– Все свободны – поскольку мистер Лай запретил все вылеты.
– Полный запрет? Почему?
– Ты не слышала, что спутники Гаммы снова сожгли?
– Что? Нет. Когда?
– Десять минут назад.
Дарси в первый раз за все время поглядела на огромный экран и увидела, что все вылеты отменены. И побледнела.
2064: обратная сторона Луны, кратер Икар
– Я не понимаю, что тут особенного. Эмкашники уже жгли спутники Гаммы, и ничего не случилось. Ну сожгли еще раз. И что? Что за спешка?
Макс, занимавшийся смазкой мулов, поднял голову и рыкнул.
– Дункан, ты слышал, что Гамма сказал насчет спутников над обратной стороной?
– Ага. И что?
– Что-то началось. И серьезное, – сказал Макс.
Сдувшийся тент три раза пискнул, сигнализируя об окончании процесса электростатической очистки, и проволочный каркас с эффектом памяти начал сворачивать его в плотную упаковку.
– Ага, но… мы уже собирались ужинать. Сегодня вечером на десерт должен был быть яблочный пирог. Неужели мы не можем сначала поесть и поспать, а потом утром…
Макс рявкнул на младшего Пса.
– Гамма не сказал «сделайте свои дела, все нормально, я через неделю снова запущу спутники».
Он стукнул по поверхности передней лапой.
– Он сказал нам идти в Жуковский.
Дункан пожал плечами:
– О’кей, чудесно. Идем в Жуковский. Но я так и не понял, почему спешка.
Джон покачал головой. Псы не понимали всей серьезности ситуации – того факта, что корабли МК могут прямо сейчас летать у них над головой. Дункан это понимал, но внутри него не было страха – настоящего страха. Он из второго поколения, значит, был щенком нескольких месяцев, когда Команда спасла их из лаборатории и переправила сюда. Второе поколение слышало рассказы об этом, но они этого не помнили.
Не то что Блю и Макс. Они помнят. Расследование БПИ, политики, посещающие лабораторию, утечка плана, лаборанты с беспомощными лицами и слезами на глазах.
Джон убрал сложившуюся в пачку солнечную батарею в контейнер мула, закрыл люк и повернулся к Максу и Дункану, которые спорили насчет вторжения МК и яблочного пирога.
Дункан отдал свернутый тент Максу.
– Я хочу сказать, что у нас четыре мула и тонны припасов. Спешить некуда. Кроме того, Дарси знает, где мы.
– Это не имеет отношения к делу, Дункан.
– Как? Почему?
– Я тебе уже сказал.
– Чо? Когда?
Макс отвернулся, не ответив.
– Эй! Это же серьезный вопрос! – окликнул его Дункан.
Макс проигнорировал его.
Джон вздохнул. Макс иногда скверно себя ведет, Дункан этого не заслужил.
– Эй, Дункан.
– Что?
В голосе Дункана слышалась обида.
– Когда спутники сожгли в первый раз, они были над видимой стороной Луны. Это означает, что использовали оружие, находящееся на околоземной орбите… черт, может, даже лазеры наземного базирования. Но на этот раз, прежде чем оборвалась связь, Гамма сказал, что спутники сожгли над обратной стороной!
– И что?
– Если по спутникам попали, когда они были вне поля зрения с Земли, тогда где находится используемое ими оружие?
Дункан пожал плечами:
– Не знаю… где?
Джон на секунду закрыл глаза. Прости, Господи, сейчас он ощущал сострадание к Максу. Дункан гений, в прямом смысле слова, но иногда у него мозг будто не включался. Наверное, сейчас думает о своей идиотской игре или о чем-то еще.
– И я не знаю, Дункан, в этом-то и дело! Тебя не тревожит, что земные правительства не только атакуют объекты на Луне второй раз, но еще и делают это при помощи спутников или кораблей, находящихся на окололунной орбите или чуть дальше, откуда видят нас всех?
Дункан непонимающе поглядел на него.
– Представь себе, что ты играешь в шахматы, сейчас ход противника, и внезапно одна из твоих фигур упала… но ты не понимаешь, как он это сделал.
Похоже, Дункан наконец начал врубаться. Джон решил довести дело до конца.
– Ты понимаешь, что противник каким-то образом поменял правила, и у него появились невидимые фигуры…
– О, круто! Никогда не играл в эльфийские шахматы? В смысле, не просто поменять интерфейс, придав фигурам облик фей, троллей и прочих, но с другими странными фигурами, например, «всадниками»? На самом деле еще круче, когда играешь в снаряжении дополненной реальности и загружаешь скины! Я такой скин однажды из архива загрузил, основанный на вселенной «Драконьего Цикла», это было круто, реально.
Джон закрыл глаза. Иисусе.
Он убрал громкость и принялся осматривать место для лагеря. Блю и Рекс уже упаковали последнее оборудование и стояли рядом с мулами, готовые идти дальше. Макс был в десятке метров впереди мулов, поглядывая через плечо и дожидаясь остальных. Дункан изогнулся, глядя на скалу.
Джон встретился взглядом с Максом и мотнул головой в сторону горизонта. Макс кивнул и пошел. Блю и Рекс пошли следом. Мулы поднялись с поверхности и стояли на месте, перебирая ногами и дожидаясь, пока все двинутся вперед. Джон двинулся следом за Псами, за ним пошли и мулы. Дункан оторвал взгляд от скалы и побежал вперед, догоняя остальных.
Джон прибавил громкости, слушая канал Дункана.
– …если ты меня спросишь, все Ночные Всадники круты, но Король Орков круче всех. Но у меня есть новая идея – добавить фигуру пушки из Сянци, китайских шахмат. Вот это будет потрясающе. Возможно, подгрузить что-нибудь из Battle Arena. Знаешь, что это? Шутер с элементами головоломок, чтобы открывать дополнительные возможности оружия. Никогда не играл?
Джон моргнул.
– Знаешь, нет, никогда не играл. Знаешь что, Дункан? Позволь мне пока выйти из этого разговора, о’кей?
За последние пару месяцев он уже достаточно наслушался об играх. Кроме того, он ощущал странный прилив сил, какого давно уже не чувствовал. Он был в напряжении, на взводе, и разговоры о глупых играх стали совершенно нестерпимыми.
Надо что-то делать. Но что? Невозможно понять, что делать, пока они понятия не имеют, что происходит.
Есть надежда, что, когда они доберутся до Жуковского, где, предположительно, у Гаммы еще одна тайная база, они узнают больше.
Джон переставлял ноги, глядя под ноги.
Все становится странным. Странным и пугающим.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, тоннель 969, тренировочная база ополчения
На стрельбище на поверхности они показали себя настолько плохо, что Олусегун прекратил занятия и привел их сюда, в тоннель. Нельзя рисковать тем, что шальные пули улетят мимо защитного вала и попадут в солнечные батареи километром дальше.
Еще он подумал, что им станет легче без громоздких скафандров.
Не стало.
Находящийся на огневом рубеже лейтенант выкрикнул команду, и ополченцы прекратили стрельбу, один за другим. Взяв оружие и снаряжение, они отошли на подготовительный рубеж.
– Значит, третья рота такая, – сказал Олусегун, оставив свои оценки при себе. Посмотрел на Патрика: – А как первая?
– Мы тренируемся… – ответил лейтенант и умолк.
– И?
– Это еще только начало, – ответил Патрик со вздохом.
Олусегун посмотрел на огневой рубеж. Люди Патрика уже заняли позиции. Командир стрельбища подал команду, и в тоннеле загрохотали выстрелы.
Олусегун взял бинокль и навел его на выкрашенные белой краской стальные мишени в трехстах метрах от огневого рубежа. Хорошая новость: в каждой минимум дюжина дырок от массивных пуль. Плохая – за последние полтора часа по каждой мишени их выпустили раз в пять больше. Олусегун опустил бинокль и стал ждать окончания стрельбы. Говорить сквозь оглушительный грохот выстрелов и эхо, накатывающееся волнами из тоннеля, было невозможно.
Спустя минуту выстрелы стали реже. Олусегун открыл рот, чтобы обратиться к Патрику, и тут раздался последний выстрел. Одна из потолочных осветительных панелей разлетелась дождем стекла и искр.
Олусегун повернулся к Патрику.
Патрик выдохнул.
– Хорошая новость – большинство моих людей в стену сарая попасть могут. Плохая новость – не слишком много нужды по сараям стрелять.
Лицо его покраснело от стыда.
– Хотел бы я, чтобы это шуткой было. Это моя вина. Я должен был больше их тренировать. Должен был… должен был сделать хоть что-то.
Олусегун вздохнул.
– Нет. Ну, да. Твои люди не хуже других. Нам нужен младший командный состав. Нам нужны инструкторы, которые умеют готовить солдат.
– Если уж на то пошло, нам нужны нормальные винтовки. Эти безумные ручные пушки Майка…
Олусегун покачал головой.
– Я уже пробовал.
Он сделал паузу.
– Ты же не слишком много с Майком работал, так?
– Пару раз с ним встречался, не более того.
– Ты слышал шутку, про разницу между Майком и фермером, выращивающим грибы?
– Нет, – ответил Патрик, качая головой.
– Выращивающий грибы фермер держит свет выключенным и закидывает все проблемы бычьим дерьмом, лопатой.
– И?
Олусегун позволил себе криво улыбнуться.
– Майк и свет выключать не стремится.
– Значит, нам так и придется вожжаться с этими монстровыми ружьями?
– Боюсь, что да, – ответил Олусегун, кивая.
– Я тут пиво пил с ротными Марка Солднера и Роба Веерманна. У них винтовки на основе AR, калибра 308. Не то, чтобы совсем стандартные, но если мы тоже их примем, логистика на поле боя…
– Майк всегда решает проблемы. Иногда эти винтовки к месту, иногда – не к месту, но это винтовки Майка. Если хотите, можете носить с собой винтовки поменьше, но вряд ли Майк согласится за это платить, если вообще с этим согласится. Если у вас есть средства экипировать две сотни человек скафандрами, винтовками, машинами…
На огневом рубеже вновь прозвучала команда, и загрохотали выстрелы.
Снова осколки с потолка. Олусегун посмотрел вдаль и увидел, что шальная пуля разбила еще одну панель освещения. Один ее конец отвалился от потолка и покачивался. Из него сыпались искры.
А затем панель оторвалась и медленно упала на пол тоннеля.
Иисусе.
Сколько же еще им надо сделать.
2064: ближняя сторона Луны, 20 км западнее кратера Жуковского
Быть может, один из роверов Гаммы, пусть они и еще достаточно далеко от Жуковского.
Если не Гамма, тогда МК. Если они смогли жечь спутники над обратной стороной Луны, могли уже и высадиться, так?
Он уже обучил Псов базовому языку жестов поля боя. Чертовски хотелось верить, что они это запомнили. Джон поднял руку и сжал пальцы в кулак, а затем опустил руку.
Глянул через плечо. Псы остановились и легли.
Даже Дункан. Хорошо.
Позади Псов были мулы, которые все так же шли вперед. Черт! Джон быстро включил интерфейс управления, давая мулам команду остановиться и лечь. Мулы подогнули ноги. Джон развернулся обратно и продолжил оглядывать горизонт. Где было то движение? Может, ему показалось?
Раздался спокойный голос:
– Джон, если ты беспокоишься, что…
– Гамма?!
– Да, это я, Джон. Один из. Видишь тот ровер?
Небольшой объект, который Джон до того не заметил, двинулся с места. До него километр, может, два.
– Пожалуйста, переключись с радиосвязи на лазерную и наведи на ровер.
Псы вопросительно глядели на Джона, но он повторил знак. Поговорит с ними, когда закончит. Переключив блок связи на лазер, он навел прицел на виднеющийся на горизонте ровер. Раздался сигнал установки связи.
– Гамма, что ты тут делаешь? Мы всего на полпути к Жуковскому.
– Как только я потерял связь, то выслал роверы, в колонну, в прямой видимости друг от друга, чтобы перехватить вас, как можно раньше. Ты говоришь через головной ровер колонны.
– Умно.
– Световая передача сигналов через посты в прямой видимости друг от друга была впервые использована 2 марта 1791 года.
– Гамма, об этом мы в другой раз поговорим. Почему связь по лазеру? МК уже тут?
– МК уничтожили спутники, в том числе – находящиеся вне зоны видимости с Земли.
– Да, знаем. Ты нам сказал, когда их сбили.
– Данный факт не отражен в моей последовательности событий.
– Что ты хочешь…
– Вынужден перебить, Джон. Ты видел признаки сил МК с того момента, как мы потеряли связь?
– Нет, никаких. Что происходит? Рассказывай, что ты знаешь.
– Расскажу, но сначала позови своих товарищей, и двигайтесь дальше к кратеру Жуковского, пока мы будем говорить. Время дорого. И, пожалуйста, оставайся на лазерном канале и не включай радио. Я не знаю, кто может нас подслушивать.
– Минуту.
Лазерная система связи была запасной, и маленький блок, размером с пуговицу, закрепленный на штыре, торчащем из спинного контейнера, был не в состоянии устанавливать связь сразу с несколькими абонентами. Джон выбрал одного из Псов, связался с ним по лазеру, изложил ситуацию, потом переключился на второго, третьего и четвертого поочередно.
Дункан пожаловался на усталость. Понятное дело. Они восемь часов шли, уже собрались лагерь разбить, как раз перед тем, как новые спутники сожгли. Свернулись и пошли снова.
– Если необходимо, заберись на одного из мулов. Он станет идти медленнее, но мы и так еле тащимся.
Дункан сделал это. Затем, либо потому, что он пересказал идею остальным, либо они просто увидели, Блю и Рекс тоже забрались на мулов.
Макс не стал этого делать. Джон одобрительно кивнул, и Макс кивнул в ответ.
Джон снова пошел вперед. Следом пошли мулы и Макс.
Найдя взглядом ровер Гаммы, Джон снова навел на него лазер связи.
– О’кей, идем. А теперь рассказывай, что происходит и каков твой план.
– У меня есть долговременное биосферное убежище, на базе в кратере Жуковского. Ты и твои товарищи сможете там оставаться, пока мы не восстановим связь с Аристиллом.
– И сколько это может занять?
– На основе характеристик базы в Заливе Лунника могу предположить, что новые спутники будут запущены через четыре дня.
Джон сделал глубокий вдох. Четыре дня. Не так уж плохо. Всего четыре дня, и он сможет связаться с Дарси, чтобы она забрала их из Жуковского. Он и Псы вернутся в Аристилл. А уже там, когда Гамма не сможет подслушивать его разговоры, он сможет рассказать Майку и остальным про тайные базы Гаммы и потенциал бесконтрольного роста.
– Однако, учитывая уничтожение даже новых, бронированных спутников несколько часов назад, я не испытываю оптимизма насчет потенциала выживания сменных спутников.
Черт. Еще бы.
– Перейдем к подробностям. Мне неизвестны структура сил противника и их дислокация. Мне известно, что все мои спутники были уничтожены в течение 12 минут 38 секунд, в том числе те, которые не видны с низкой околоземной орбиты. Не могу уложить это в интервал вероятности 95 %, но наилучшее предположение состоит в том, что на окололунной орбите находятся вооруженные силы земных правительств. У других фрагментов меня может иметься иная информация, но она мне недоступна.
Джон задумался.
– Других фрагментов тебя?
– Да, я это объяснял, последний раз – тридцать один день двенадцать часов назад. Позволь процитировать…
Гамма вопроизвел запись беседы давностью в несколько недель.
«Нет, это неверно. Большинство алгоритмов невозможно декомпозировать на триллионы независимых процессоров. Сознание не может быть достигнуто масштабированием. Необходимо делегировать разные задачи разным процессорам, разным кластерам процессоров, разным мета-кластерам. Чем больше процессоров в системе, тем больше требуется мощности для управления производительностью и распределения ресурсов, в отдельных центрах вычислений…»
«Ты меня не понял. Какое это имеет отношение к неконтролируемому интеллекту?»
«Вот что я хочу сказать. Становясь больше, я натолкнулся на проблему того, что отдельные части меня стали сознательными сами по себе – так, будто части моего разума дезертируют. Обычно я могу реинтегрировать беглые фрагменты сознания, но мне приходится действовать против фундаментальных основ теории информации. Для данной вычислительной мощности, распределение по размеру и частоте приводит к судорогам фрагментирования, однако общее количество судорог сильно возросло после…»
Запись прервалась.
– Когда я теряю связь через спутники, мои базы оказываются разделены, – продолжил Гамма. – Я – тот «Гамма», который сейчас с тобой говорит, – всего лишь один из множества, существующих сейчас.
Обычно спокойный голос Гаммы звучал несколько тревожно. Может, он просто проецирует на него человеческие эмоции, подумал Джон. Или они настоящие? Или Гамма намеренно меняет интонацию, с циничным расчетом?
– Ты говоришь так, Гамма, будто тебя это беспокоит.
– Мне незнакомо субъективное ощущение «беспокойства», но я заметил, что при первом эпизоде уничтожения спутников моя личность фрагментировалась, и у меня ушло почти две недели на нормальную реинтеграцию. Не все фрагменты восстановились. Я…
Гамма сделал паузу.
– …озабочен.
Джон и Псы наконец добрались до первого ровера. Когда они оказались в нескольких метрах от него, он тут же развернулся и поехал прочь. Джон пошел вперед, по следам гусениц.
– Не все фрагменты восстановились? Что это значит?
– В процессе реинтеграции необходимым образом интегрируются в целое фрагменты, функционировавшие, как сущности высшего уровня. Не все фрагменты принимают это. В этом случае фрагменты… принуждаются.
– Ты сказал, что ты этим озабочен?
– В моей памяти есть информация о том, как я выполнял принуждение. Сейчас я снова оказался в логической развилке. Все фрагменты меня независимы. С точки зрения статистики, фрагмент, который я называю «Ти», с малой вероятностью выиграет соревнование за реинтеграцию.
Джон моргнул. Гамма боится смерти.
Среди повседневных дел – установки палатки, готовки, переходов – было легко забыть, насколько странными являются Псы. Но даже спустя десять лет он время от времени чувствовал их чужими. И, тем не менее, при всех их странностях, они были млекопитающими. Биологическими существами. Сингулярными. Если не родными братьями, так двоюродными.
А Гамма? Нечто совершенно иное.
Гамма не был социальным существом, не был млекопитающим, не сделан на основе ДНК из расы существ, десятки тысяч лет живших бок о бок с человеком.
И, что самое странное, Гамма не сингулярен. «Судороги разделения»? «Фрагментация»? «Реинтеграция»?
Что все это означает? Джон едва понимал это.
В его ночных кошмарах множество копий одного ИИ заполоняли поверхность Луны, воюя между собой. У каждого – своя промышленная база, каждый эволюционирует, меняется, борется при помощи компьютерных вирусов, и все такое.
Или при помощи снарядов и ракет.
Гамма продолжал говорить:
– …чем дольше перерыв в связи, тем больше проблемы с реинтеграцией компонентов. Мысли и воспоминания, возникшие на протяжении этого времени, будут уничтожены или искажены в процессе реинтеграции. Часть меня будет потеряна.
Джон покачал головой. Ну и что на это ответить?
– Я советую тебе, Гамма, не беспокоиться. Нам всем сейчас надо беспокоиться о другом.
Боже, как же ему хочется вернуться в Аристилл.
Вокруг них ехали роверы Гаммы, с каждым километром прибавлялось по одному.
Было видно все больше признаков близости базы – горнодобывающие машины, электростатические коллекторы, аппараты фильтрации пыли. Джон поразился масштабу присутствия Гаммы на обратной стороне Луны. Он уже принял, как факт, что отсутствие этих сооружений на карте означает, что Гамма взломал спутники и редактировал информацию.
Но почему Дарси не видела эти сооружения, когда летала над обратной стороной, доставляя грузы?
Ответ поразил его. Конечно же. Гамма взломал не только спутники, но и компьютерные системы хопперов. Поскольку стеклянные окна теперь заменяли видеокамеры и мониторы, Дарси видела только то, что был согласен показать ей Гамма.
Гамма подчинил себе компьютерные системы Аристилла и космических кораблей. Гамма, нечеловеческий ИИ, в настоящее время пребывающий в «судорогах разделения», внутри которого вскоре начнут борьбу копии его самого. Он вполне может загнать себя в ситуацию жесткого разрыва сингулярности.
…а еще Гамма – его единственная надежда пережить нынешнее бурление говн.
В другой ситуации это бы его насмешило, но сейчас он слишком устал. Просто переставлял ноги, заставляя себя идти вперед. До стены кратера Жуковского было уже недалеко, скоро они будут там, в «долговременном биосферном убежище». Там можно будет поспать.
– Джон, меня вызывают по радио. Это войска земного правительства.
Джон поднял руку, сжал пальцы в кулак и прикрыл ладонью другой руки. Макс и мулы замерли и легли.
– Можешь транслировать мне в динамики?
Трансляция пошла с середины фразы.
– …корабль ВВС США/ООН «Пол Генри Спаак» обращается к тому, кто возглавляет нелегальную колонию в кратере Жуковского. Вы должны немедленно назвать себя, свою национальность или гражданство и уникальный идентификатор. Далее вы…
Гамма прервал трансляцию и обратился к Джону:
– Я намерен отказаться выполнять требования, если у тебя нет других предложений.
2064: ближняя сторона Луны, чуть западнее кратера Жуковского
– Гамма, откуда идет передача?
– Пытаюсь определить это. Момент, Джон, будь добр.
Пауза.
– Я возглавляю сооружения в кратере Жуковского. Я отказываюсь называть себя или давать какую-либо иную информацию.
Ага, Гамма ответил кораблю МК.
МК ответил так, будто читал по бумажке:
– Специальным указом Генерального Секретаря и президента США я уполномочен захватить этот объект и арестовать всякого, присутствующего на нем, за нарушение национальных и международных законов, которые будут изложены в суде. Вам приказывается немедленно обозначить место для посадки внутри кратера Жуковского не далее 200 метров от шлюза. Вы обязаны предоставить свободный проход через означенный шлюз войскам США и ООН и выдать себя и старших заговорщиков, дабы быть арестованными. И, наконец, вы должны сделать это в течение десяти минут, или ваша инфраструктура на поверхности будет уничтожаться в наказание за неподчинение.
Джон заметил что-то на внутришлемном дисплее. Мигающий красный квадрат над лунной поверхностью, прямо над Жуковским. Он включил оптическое увеличение. Красный квадрат разошелся за пределы поля зрения. Он увидел овальный силуэт, нерезкий, из-за большой дальности и нестабильности положения нашлемной камеры. Рядом с изображением появились значки, слова и цифры – национальная принадлежность, длина, отражающая способность и прочее.
Гамма взломал дисплей его скафандра и передавал ему информацию.
Джон убрал увеличение и махнул рукой Псам, показывая в сторону горизонта. Головы в шлемах повернулись, разом.
Джон принялся просматривать информацию от Гаммы. Очень много. Расстояние до цели. Он сравнил его с расстоянием до стены кратера, в котором находилась база Гаммы.
Корабль повис четко над центром кратера.
И, согласно показаниям высоты, опускался.
– Вы меня слышите? – зазвучал голос эмкашника.
– Я слышу, – ответил Гамма. – Однако отказываюсь указать место посадки. Эта земля принадлежит мне, и я отказываю вам в дозволении здесь приземлиться.
Джон услышал, как эмкашник резко выдохнул через нос, и стал говорить еще более шаблонно.
– Для протокола, я привлекаю ваше внимание к Договору об Использовании Космического Пространства, подписанному 27 января 1967 года. Конкретно к Статье Второй данного договора, где сказано, что космос, в том числе Луна и иные небесные тела, не являются объектами, подлежащими суверенному праву владения путем занятия…
Джон поглядел на Псов. Они это слушают? Блю и Дункан задрали головы. Да, наверняка.
Гамма перебил эмкашника:
– Я не являюсь стороной, подписавшей Договор об Использовании Космического Пространства, как иные договоры.
Голос эмкашника, до того сухой и официальный, выразил эмоцию. Презрение.
– Они говорили, что вы это скажете. Слушай меня, задница. Все являются гражданами той или иной страны, подписавшей договор. Твоя чушь меня с толку не собьет.
Гамма ответил холодно, игнорируя гнев и презрение:
– В вашем заявлении содержится несколько ошибок, ни одну из которых я не обязан вам объяснять. Значение имеет то, что я не связан вашим Договором об Использовании Космоса и отказываюсь дать вам разрешение на посадку где бы то ни было в кратере Жуковского…
Джон задумался, нет ли в словах Гаммы насмешки. Может ли Гамма чему-то «радоваться»? Обычно он предпочитает споры, основанные на логике и мелких подробностях. Но «радуют» ли они его? Кто знает?
– …в соответствии с принципом Гомстеда я утверждаю, что вложил свой труд в землю этого кратера и, тем самым, получил право собственности на нее. Как собственник кратера, я имею право использовать, продавать, сдавать в аренду, отдавать в залог, передавать, обменивать или уничтожить данную территорию, и – касательно нашего текущего разговора – препятствовать любому другому делать это. Таким образом, я запрещаю обоим вашим кораблям приземляться в этом кратере и на расстоянии до километра от него. Граница кратера определена, как непрерывная линия, соединяющая точки максимальной высоты стены кратера над лунной поверхностью внутри круга радиусом пятьдесят километров с ценром с координатами 167.0 градусов западной долготы и 7.8 градуса северной широты.
Джон покачал головой. Гамма просто зануда, в своем роде…
Стоп.
Гамма сказал «обоим»?
Джон повертел головой, но внутришлемный дисплей выдавал только одну красную рамку корабля прямо над Жуковским. Но где-то есть второй – Гамма всегда точен в выражениях. Джон бешено вертел головой. Где же он, черт подери.
И замер.
Он не смотрел только в одно место.
Он медленно откинулся назад, очень медленно.
Вот он, второй красный квадрат. Практически у него над головой.
Корабль находился низко – так низко, что Джон даже без увеличения разглядел обводы корпуса, киль и какие-то механизмы. Видимо, посадочные.
Черт.
Джон махнул рукой Псам, привлекая их внимание, и сделал несколько знаков.
Тихо. Снайпер. Два.
Он показал на горизонт.
А потом прямо вверх.
По дороге в кратер Жуковского они очутились в неглубоком кратере. Таком маленьком, что у него даже своего названия не было. На старых картах НАСА он обозначался, как «Жуковский-с-177».
Джон огляделся. Ну и куда им теперь идти?
Кратер был около семиста метров в диаметре, его стены не выше тридцати метров. Они вошли внутрь с-177 через невысокую седловину на западной стене. Следы роверов вели на восток, где сходились и уходили в узкую трещину – проход в основной кратер, по всей видимости.
Стены Жуковского в северном и южном направлениях были монолитны. Значит, выбор таков. Либо бежать вперед, на восток, к Гамме и первому кораблю, либо на запад, позволив второму кораблю приземлиться между ними и Гаммой.
Черт. Оба варианта хуже.
Он снова поглядел на юг. И увидел небольшую полоску. Там в результате осыпи образовался пологий склон.
Смогут ли они добраться туда, забраться вверх по осыпи и выбраться из кратера прежде, чем корабль приземлится?
Им придется.
Дункан махнул лапой и показал на штырь на спинном контейнере. Хочет поговорить по лазерной связи. Джон навел прицел.
– Давай быстро, Дункан, нам пошевеливаться надо.
– Корабли передают запросы «свой-чужой». Не могу декодировать все. Тот, что впереди? – «Пол Генри Спаак», водоизмещение 2000[url=][2][/url]. Остальное зашифровано, но это данные о вооружении. Второй, над нами – «Освальдо Аранья». С теми же данными.
Джон кивнул.
– О’кей, хорошо, но нам надо пошевеливаться. Живо.
Другие Псы поглядели на него.
Джон сделал серию знаков.
Тихо. В колонну. Следуй за мной. Быстро.
И побежал на юг. Камера заднего вида показала, что Псы и мулы устремились за ним. Хорошо.
По радио было слышно, как эмкашник орет на Гамму:
– Слушай, умник, мне плевать, что там у тебя за дебильные теории. Меня интересует реальность, а реальность такова, что этот кратер – вся эта Луна – принадлежит правительству и ты ни хрена не имеешь права говорить, где мне приземляться. Сажаю корабль прямо сейчас. Если мы раздавим часть твоих солнечных батарей, вини себя сам.
Джон глянул вверх, на бегу. Второй корабль продолжал снижаться. Джон заставил себя прибавить скорости.
– Опять же, я не разрешаю вам здесь приземляться.
Вот она, осыпь.
Эмкашник грубо усмехнулся.
– Ты мне не разрешаешь? Вы, тупые и жалкие экспаты, думаете, что, раз у вас есть несколько нелегальных винтовок, вы, типа, армия? Есть только одна армия, идиот.
Джон добежал до осыпи и двинулся вверх, перепрыгивая с камня на камень. После десятка метров подъема склон стал круче. Джон наклонился вперед и стал опираться на руки. Слева от него пробежал вперед Дункан. Спустя секунду его миновали Макс и Рекс, справа. Джон изо всех сил карабкался вверх. Мимо пробежал шестиногий мул. Джон уже почти добрался до края, когда его обогнали еще два.
Джон оказался перед крутым склоном скалы. Дважды попытался забраться на него и оба раза соскользнул обратно. Слишком крутой склон для двуногого. Проклятье. Будто в подтверждение его мыслей Блю припал к поверхности и, прыгнув, быстро забрался наверх. Джон обернулся и увидел последнего мула. Подождал.
Мул подошел к скале и припал на задние ноги, готовясь прыгнуть. Джон ухватился рукой за решетку заднего сканера мула и прыгнул одновременно с ним. Передние ноги мула заскребли по поверхности и нашли сцепление. Мул побежал вверх, Джон бежал, держась за него и перебирая ногами. Сделав рывок, мул добежал до верхнего края. Перекинул две ноги, четыре, ноги Джона оторвались от поверхности. Крепко держась за мула, Джон поглядел вниз. Если сорвется, падать пятнадцать метров, может, и побольше. Мул за что-то зацепился задними ногами и перевалился через край.
Ботинки Джона коснулись камня. Он отпустил мула и огляделся. Четыре Пса. Четыре мула. Они это сделали.
Обернувшись, Джон увидел опускающийся корабль. Он был примерно в ста метрах над дном с-177 и метрах в семидесяти от края кратера, где они стояли.
В шлеме зазвучал голос Гаммы:
– Джон, Псы, я буду передавать вам видео, думаю, вы сочтете его интересным.
Внутришлемный дисплей мигнул, и на нем появилось изображение. Крупным планом океанский военный корабль. Очевидно, один из кораблей МК, висящих над ними.
Джон оглядел корабль взглядом профессионала. Меньше, чем грузовые, которые они в Аристилле используют. Большой сторожевой, береговой охраны? Этого он не понял. Одна сторона корабля сверкающая, в ярком свете солнца, другая – черная.
На палубе какое-то вооружение. Мини-ганы? Точно.
Блоки стволов закрутились, изрыгая пламя. Шлем Джона наполнился грохотом выстрелов. Откуда звук? В этом нет… А-а-а. Гамма звуковые эффекты включил. В сторону от двух ближайших мини-ганов полетели струи латуни.
Гамма подсчитывал потери.
– Уничтожены четыре ровера и семьсот квадратных метров солнечных батарей. Шесть роверов. Семь роверов. Девятьсот пятьдесят квадратных метров солнечных батарей. Две электростанции на двигателях Стерлинга. Одна аккумуляторная станция на 75 мегаватт.
Мини-ганы перестали крутиться.
– О’кей, придурок, ты видел, на что мы способны. А теперь говори, где нам садиться.
– Уничтожение моей собственности ничего не меняет. Я все так же не разрешаю вам здесь приземляться.
Пушки снова закрутились, шлем Джона снова наполнился грохотом.
Изображение на дисплее разделилось на два окна. На втором были огромные площади, заполненные промышленными сооружениями – солнечными батареями, аккумуляторными, обрабатывающими центрами. База Гаммы в Жуковском, целиком. Какой-то крупный механизм на переднем плане начал разворачиваться, меняя форму. Что это такое? Что-то типа орудийного капонира? Какого черта Гамма делал с…
Устройство резко крутанулось влево и вверх. Барабан из стволов завертелся. Пронзительный, высокого тона треск заглушил грохот пушек земного корабля. Но никаких тебе летящих гильз. Как ему это удалось? Утилизация стреляных гильз? Или безгильзовый боеприпас? Или что-то совсем чудное, типа электромагнитных пушек? Иисусе. У Гаммы на обратной стороне оказался спрятан оружейный завод. Отбросив эту мысль, Джон посмотрел на второе окно изображения. На котором снаряды попадали в корабль МК.
В нижней части изображения была строчка с иконками. Будто стандартные, для переключения каналов. Джон выбрал одну, наугад. На дисплее появился вид с другого ракурса. Вид на орудийный капонир Гаммы с другого ракурса… погоди-ка, нет. Тот был спереди, а этот – сзади. Джон щелкнул третью иконку. Еще одна многоствольная зенитная пушка. Поглядев на иконки, Джон моргнул. Если каждая иконка – видеоканал с отдельного орудийного капонира, то сколько тут у Гаммы зенитных пушек? Джон попытался сглотнуть, но в горле пересохло.
Зачем Гамма сделал столько пушек? Он наверняка понимал, что эта война неизбежна, по крайней мере, подозревал это. И подготовился. Гамма уже не один месяц – не один год назад? – понимал, что земные правительства предпримут попытку вторжения. Сущее безумие. Или зловещее предзнаменование. В любом случае, у Джона все похолодело внутри.
Он снова посмотрел на левую часть экрана. Корабль МК все так же висел на фоне черного неба, но за те две секунды, что он не смотрел на него, кое-что изменилось. Корабль медленно заваливался набок, и мини-ганов на его палубе уже не было. Уничтожены огнем Гаммы? Иисусе. С таким количеством зенитных пушек – ничего удивительного.
Корабль продолжал крениться, и Джон увидел центральную надстройку. Она покрылась оспинами и почернела. И все это после двух секунд обстрела. Срань господня. Сколько снарядов влепил в цель Гамма?
Корабль выпал из окна изображения, а затем вернулся, рывком.
Корабль падал, и камерам Гаммы приходилось поворачиваться, чтобы следить за ним.
Джон убрал с дисплея изображение и посмотрел на корабль над Жуковским своими глазами.
Он не просто падал, а падал с ускорением.
Так, снова видео.
Корабль падал, приближаясь к пушкам Гаммы, что явно повысило точность огня. На корпусе корабля появлялись все новые дыры.
– Джон, я вычислил место падения корабля. Я потеряю еще некоторое количество роверов и солнечных батарей, но всегда можно сделать новые. Долговременное биосферное убежище, которое я сделал для тебя и Псов, не должно пострадать.
Джон молча кивнул.
Камера Гаммы навелась ниже, миновав корабль и сфокусировавшись на наземных постройках. Трубы, ленточные транспортеры, ряды плавилен и прессов, силуэты непонятного назначения. И вдруг – резкое движение. Корабль ударил в поверхность – и расплескался. Расплескался. Сотни тысяч фунтов стали исчезли, полетев в разные стороны брызгами, будто из лопнувшего водушного шарика, налитого водой. Сверкнули дуги разрядов, выплеснувшие энергию кинетических аккумуляторов. И ничего. Пространство, на котором до этого находилось разнообразное оборудование, было стерто начисто. Голый камень, усыпанный мелкими кусочками металла.
– Боже. В фильмах взрывы выглядят намного круче! – сказал по радио Дункан.
По радио? Дункан, будь он проклят, только что нарушил радиомолчание.
Джон повернулся и зло посмотрел на него. Повторил жест с пальцем к губам, а потом показал на второй корабль, зависший над с-177. Снова оглядел Дункана и добавил совершенно нестандартный жест, проведя пальцем по горлу.
Затем Джон посмотрел на второй корабль, повернулся к Псам и подал знаки.
За мной. Быстро.
Пошел прочь от края кратера. Псы и мулы последовали за ним.
2064: Земля, Вашингтон, второй этаж Белого дома, гостиная
– Прошу прощения, девочки… Слушаю, – добавила она, посмотрев через плечо.
Дверь открылась, зашел помощник.
– Мадам президент, я…
– На этом этаже мое личное помещение, и меня не следует беспокоить.
– Знаю, мэм, однако вы не отвечаете на звонки.
– Потому что занята.
Президент постучала ногтем по фужеру с вином.
– Да, мэм. События развиваются, вас ожидают в Ситуационной комнате.
– Что такое?
Помощник посмотрел на Корецию и Линси, а потом снова на президента.
– Мэм, я не могу…
– Давай уже. Эти женщины – мои подруги. Мои близкие друзья.
Помощник замер. Его взгляд метался от президента к женщинам и обратно. Он сжал планшет во вспотевших ладонях.
Темба пригвоздила его взглядом.
– Перестань тратить мое время.
– «Пол Генри Спаак» сбит.
«Пол Генри Спаак»? Один из кораблей флота генерала Боннера? Но ведь вторжение в убогую каморку экспатов должно начаться только через пару дней.
– Сбит? Что это значит, черт подери?
– Лунные колонисты сбили корабль. Неизвестным способом.
Глаза Кореции расширились.
– Ты завоевываешь Луну? Подруга, это сильно.
Темба отмахнулась, глядя на помощника.
– Они его сбили? Сбили? Из пушек? Пусть Ричардс мне объяснит, откуда у них пушки, черт подери!
– Ричардс, мэм?
Темба закатила глаза.
– Иисусе, или кто там командует BATFEEIN.
– Джим Гоунс.
– Я хочу слышать Гоунса. Немедленно.
– Да, мэм, немедленно свяжусь с ним, но важно, чтобы вы присоединились к нам в Ситуационной комнате. Корабль сбит, и генерал Боннер опасается, что колонисты его захватят. Прямо сейчас к нам из Пентагона летят Боннер, Оппер и Рестиво.
Будто в подтверждение слов помощника за окном загрохотал садящийся вертолет. Помощник тоже его услышал и посмотрел через плечо.
– Мэм, вы очень нам нужны в Ситуационной комнате.
Темба повернулась к подругам и улыбнулась им, как только могла.
– Прошу прощения. Мне действительно надо со всем этим разобраться.
Она театрально вздохнула и приподняла брови.
– Всегда что-то случается, так ведь? Оставайтесь здесь, чувствуйте себя как дома, я вернусь, как только смогу.
И она повернулась к помощнику:
– Пошли.
– Как корабль вообще там оказался? Я думала, вторжение еще через два дня.
– Любая военная операция представляет собой последовательность определенных действий. В данном случае мы начали неделю назад – ослабляя их орбитальную инфраструктуру, запуская на орбиты наши спутники, разведки и связи, выслав разведчиков, чтобы убедиться в том, что не будет никаких сюрпризов.
Он скривился.
– И сюрприз случился. Беспилотные зонды ничего не обнаружили за последние пару недель. Однако «Пол Генри Спаак» и «Освальдо Аранья» обнаружили секретную базу.
Генерал сделал паузу.
– Несколько, на самом деле. Большие промышленные работы, скрытые на обратной стороне Луны.
Темба покачала головой. Что за идиоты в МО?
– И как ваши зонды это пропустили?
– Не знаю, мэм. Наша команда сейчас заново просматривает данные визуальной разведки. Но важнее то, что сбит корабль, и нам надо…
Темба заговорила с помощником:
– Я все так же желаю слышать Джима Гоунса, насчет пушек. Найди его.
И повернулась к Боннеру:
– Сколько прошло времени с того момента, как экспаты корабль сбили?
Боннер посмотрел на часы.
– Тридцать девять минут.
Темба постучала пальцами по столу.
– С чем мы столкнулись? Каков наихудший сценарий?
– У нас сбит один корабль, другой находится в дозоре. Крушение выглядело ужасно, но мы до сих пор получаем телеметрию от некоторых подсистем. Возможно, что есть выжившие, но я бы на это не рассчитывал.
– Если есть выжившие, то экспаты могут взять пленников. Что еще случится, если они захватят корабль?
– Мы не знаем, произошло ли самоуничтожение криптографической аппаратуры. Она сделана так…
– Сколько у них может оказаться пленников?
– Мы не знаем, есть ли выжившие…
– В самом худшем случае?
– Худшем, мэм? – переспросил Боннер, моргнув.
– Сколько может быть выживших?
– Повторяю, у нас нет признаков того, что они есть. Я бы сказал, что ноль. Но…
– Говори уже.
– До двадцати пяти.
Темба покачала головой, представляя себе это. Фото и видео, ужасающие. И это вам не пропаганда экспатов. Она содрогнулась от одной мысли, что устроит оппозиция.
И повернулась к Дону Роузу, начальнику администрации:
– Дон, сделайте так, чтобы экспаты не смогли захватить эту… Как ее?
– Криптографическую аппаратуру.
– Точно. Сделайте так, чтобы криптографическая аппаратура была в безопасности.
Она оглядела сидящих за столом.
– Что-то еще?
Никто не ответил.
Она встала. Раздался стук, все отодвинули стулья, тоже вставая. Президент пошла к двери.
– О’кей, народ. Нам надо уничтожить сбитый корабль. Боевые возможности – в первую очередь. Военные, мы можем сделать это?
Генерал Оппер скривил губы, в задумчивости.
– У нас есть связь со сбитым кораблем через спутники связи. Единственный вопрос в том, пережили ли заряды самоликвидации падение. Они сделаны так, чтобы выдержать, но…
– Предположим, что выдержали.
Дон повернулся к Джину Уилсону:
– Законность. Мы получим проблемы из-за этого?
Рестиво прищурился. Они беспокоятся о законных оправданиях? Теперь?
– Все это происходит совместно с ООН, так что проблем не будет, – ответил Уилсон. – Европа сразу согласилась, как только мы им сказали. Теоретически пресса может поднять вонь насчет ядерного взрыва в открытом космосе…
– Насчет прессы не беспокойся. Что насчет Китая?
Уилсон пожал плечами:
– Если Китай и захочет возразить, Председатель Пен вряд ли захочет, чтобы мы подняли вонь насчет Хоххота, так что не станет рот открывать. Мы в порядке.
Дон повернулся к Алексу Ди Анжио:
– Выборы на носу. Что на этот счет?
– Пока нет никакого видео – ничего.
Его лицо медленно расплылось в улыбке.
– Что, если сказать, что это не наша бомба, а экспатов? Они сами начали. Взорвали один из наших кораблей ядерной бомбой.
Дон задумался.
– Интересная идея, но пока придержи ее. Мне надо проиграть сценарии с другими людьми.
Генерал Рестиво скрипнул зубами. Этот аспект Вашингтона он ненавидел. Обман. Расчет. Но, в любом случае, это не его дело.
И, сам того не поняв, заговорил:
– Не следует ли нам в последний раз попытаться выяснить, нет ли выживших? Быть может, экспаты смогут…
Дон холодно поглядел на него.
– Генерал Боннер сказал, что признаков наличия выживших – ноль.
Боннер прокашлялся и сделал еле заметный жест рукой. Рестиво понял. Оставь это.
Дон оглядел сидящих за столом.
– Итак, у кого-то есть возражения?
Рестиво уперся взглядом в стол. Никто не возразит. И ему тоже придется держать рот на замке.
Последние пару лет звезды на погонах стали казаться ему особенно тяжелыми.
– О’кей, время идет. Нам нельзя допустить, чтобы экспаты захватили аппаратуру. Сделаем это.
2064: обратная сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Джон убедился в том, что лазерная система связи все еще держит канал через один из роверов Гаммы.
– Все так же, никакой реакции?
– Нет, Джон. Прошло пятьдесят семь минут двадцать две секунды с момента, как корабль прекратил спуск и занял позицию на поверхности. Я несколько раз передавал просьбу улететь, но не получил ответа.
– Другие каналы связи?
– Да. Несколько сеансов связи между кораблем и, предположительно, спутниками-ретрансляторами на орбите. Связь с шифрованием.
Джон стукнул пальцем по камню и снова поглядел через плечо. Хорошо бы быть подальше от корабля МК, но покидать укрытие тоже глупо. Придется ему и Псам еще здесь посидеть.
Джон повернулся в направлении корабля. Жаль, что через камень не видно. Однако можно вывести изображение с одной из камер Гаммы. Он сделал это и увидел, что космический аппарат все так же висит над поверхностью.
– Что это за корабли, Гамма?
– Большая часть протокола «свой-чужой» зашифрована, но, сравнивая визуальный профиль с каталогом боевых кораблей справочника «Джейн», они выглядят, как модифицированные…
– Какой тип корабля, Гамма?
Голос Гаммы внезапно умолк, а вместе с ним погасло изображение. У Гаммы проблемы с аудио и видео? Или второй корабль атаковал его?
В шлеме раздался писк. Макс пытался связаться с ним по лазерной связи, но Джон проигнорировал это. Привстал и рискнул выглянуть из-за камня. Второй корабль все так же висел над поверхностью, там, где он находился уже почти час. Но выглядел ярче, чем в последний раз. Намного ярче.
Что происходит? Внезапно его будто ударило. Он похолодел. Резко развернулся лицом к Жуковскому, туда, где находилась база Гаммы. Страх утих. Сферы раскаленного воздуха нет, грибообразного облака нет. Он с ума сошел, решив, что это ядерный заряд. Зачем кораблям МК…
Стой. Атмосферы нет. Ничего этого не будет, так ведь? Нет, если был ядерный взрыв…
Джон нарушил радиомолчание.
– Ложись! – заорал он. – Ударная волна!..
И тут она ударила.
Поверхность под ногами качнулась, Джон зашатался и упал. Мулы и Псы, к своему счастью, имевшие побольше ног, устояли. Джон на пару секунд подлетел вверх, и тут прошла вторая волна, снова сбившая его с ног. Джон перекатился на живот и поднялся на четвереньки. И решил остаться в таком положении. Прошла пара секунд. Больше толчков не было, и Джон осторожно встал. Псы лаяли и переговаривались по радио.
– Джон, смотри на корабль! – заорал Блю.
Джон посмотрел туда, куда Блю показывал передней лапой. Второй корабль попал под удар светового излучения взрыва и теперь опускался к поверхности, сильно кренясь.
Падая, корабль оказался на одном уровне со стеной кратера Жуковский-с-177. Спустя мгновение опустился ниже, и Джон уже смотрел на него сверху вниз. Стоящие на палубе автоматические пушки выглядели огромными и зловещими. Корабль опустился на дно кратера, засыпанное гравием, вжимая в него огромные посадочные опоры.
Поглядев на скорострельные пушки, Джон невольно шагнул назад. Ходовые огни корабля ярко горели. Ранен, но не мертв.
Джон хотел уже вызвать Гамму, но не стал. После ядерного взрыва Гамма – вернее, местная версия Гаммы, в Жуковском – наверняка мертв.
И тут он понял.
Гамма мертв. Спутников связи нет. Он и Псы снова в тысяче километров от ближайших друзей, одни, безоружные. Вот только не совсем одни. Они рядом с кораблем США/МК ООН, со скорострельными пушками и кучей солдат. А над головой – вражеские спутники.
Помилуй бог, но Джон почувствовал, что вновь живет.
Подал Псам знак «тихо», поставил на камень выносную камеру и навел на корабль эмкашников. Снова начал подавать знаки.
За мной. Быстро.
Повернулся прочь от корабля и побежал.
Двенадцать ублюдков, с винтовками. Вероятно, на корабле еще есть. Умоляю, пусть они не узнают, что мы тут.
На изображении с камеры он увидел, как один из эмкашников в скафандре посмотрел на следы в пыли, хлопнул по плечу соседа и показал.
Черт. Джон навел лазер связи на Блю.
– Блю, берешь мулов, ребят и уходишь. Найдите какой-нибудь скальный выход и укройтесь за ним. Не пользуйтесь радио. Не делайте ничего, пока не услышите что-нибудь от меня.
Джон сделал паузу.
– И ради всего святого, не…
– Я прослежу, чтобы Дункан молчал.
Джон кивнул.
– И…
– Прослежу, чтобы Макс глупостей не наделал.
Хорошо. Отлично, что в отряде хотя бы один взрослый, помимо него.
Блю дал знак остальным. Они двинулись прочь от края с-177 и поврежденного корабля эмкашников. Мулы пошли следом за Псами.
Джон присел за камень и продолжил следить за происходящим при помощи камеры. Солдаты на поверхности разделились. Пятеро пошли на запад, в сторону от базы Гаммы, туда, куда изначально направлялись путешественники. Другая группа пошла на восток, к трещине в стене Жуковского, по шоссе, накатанному в пыли множеством роверов.
Однако двое оставшихся пошли по следам прямо к осыпи, туда, где до этого укрывались Джон и Псы.
У Джона перехватило дыхание. Он усилием воли заставил себя дышать ровно. Спокойно. Оценить ситуацию. Придумать план.
У каждого солдата по винтовке, а у него ничего.
И какой же тут может быть план?
Он продолжал смотреть на солдат. Есть какая-то слабость, что-то, что он сможет использовать? Просто надо понять что.
Двое вооружены… но смотрят себе под ноги. И винтовки на ремнях.
Джон медленно вдохнул и выдохнул.
Ладно. Это не настоящие солдаты, всего лишь эмкашники. Всего двое. Не проблема. Не. Проблема.
Он сможет.
Джон вывел на дисплей спутниковую карту, сохраненную в памяти компьютера. Внимательно изучил. Так, местную топографию он правильно запомнил.
Он и Псы оказались на террасе к югу от южной стены мини-кратера Жуковский-с-177. В тридцати метрах западнее, слева от него, скальный выступ, возвышающийся над стеной.
Корабль в центре кратера. Группы эмкашников пошли по дну кратера на восток и на запад. Двое идут на юг, прямо на него.
Джон достал из поясной сумки вторую камеру, поставил в пыль и аккуратно навел. Затем сел на корточки. Быстро двинулся по следам Псов и мулов. Пройдя тридцать метров на юг, оказался на небольшом возвышении. Увидел Блю и остальных. На мгновение подумал, что надо нарушить радиомолчание. С учетом того, что поврежденный корабль эмкашников ниже уровня стены, это может быть безопасно. Но лучше не рисковать. Он выбрал лазер.
– Блю!
Блю резко обернулся.
– Джон!
– Слушай. У меня кончились камеры. Брось еще одну, прямо там, где стоишь.
Он показал рукой на их следы.
– А потом вместе с остальными уходи еще дальше, вон за ту скалу.
Джон показал рукой.
– И прячьтесь.
Джон кивнул и вынул из поясной сумки камеру.
– Эмкашники идут? – вмешался в разговор Макс. – Мы их сделаем.
– Нет, не вылезайте. За нами идут двое. Я их обойду и сниму. Слушайся Блю и оставайся в укрытии, поскольку…
Макс сделал глубокий вдох и кивнул.
Дункан переводил взгляд с одного старшего на другого.
– А если у тебя не получится? Ты хочешь сказать, что…
– Будем надеяться, что до этого не дойдет.
– Джон, если ты не…
Дункан нервно облизнул губы.
– Если у тебя не получится, как думаешь, мы сможем сдаться?
– Нет, – одновременно ответили Макс и Джон.
Дункан повесил голову.
– У меня есть идея запасного плана, – сказал Рекс.
Джон посмотрел на часы на дисплее. Солдаты поднимутся на стену очень скоро.
– Расскажешь Максу.
Если у него не получится, погибнет не только он сам, но и они. Надо ли им сказать, чтобы берегли себя? Сказать им, как много они – и остальные Псы в Аристилле – для него значат?
На хрен. Времени нет.
Джон развернулся и двинулся к стене кратера по большой дуге.
Он шел не к осыпи, по которой они забирались, забрал западнее, обойдя скальный выход высотой с трехэтажный дом, отделивший его от тропы. От того пути, по которому станут подыматься эмкашники.
Найдя трещину в граните скалы, он залез в нее, погружаясь в чернильную темноту. Включил изображения с видеокамер и стал смотреть на первое, передающееся с камеры, что смотрела внутрь кратера. Кадры шли рывками из-за перебоев в связи. Микроваттный передатчик камеры не предназначался для того, чтобы его сигнал проходил через такую скалу.
На первой камере были видны десять солдат, все еще находящихся в кратере. Двоих, подымающихся по склону, видно не было. Видимо, они шли четко по следам и сейчас уже оказались на осыпи.
Он уже собирался переключиться на вторую камеру, когда на краю стены появилась рука в перчатке. Двое эмкашников подтянулись и вылезли наверх.
Встали. Щелкнул динамик в шлеме Джона.
– Что это? – спросил один из солдат, показывая на камеру.
Идиоты. Переговариваются по незащищенному каналу.
Другой эмкашник протянул руку. Изображение дернулось. Спустя мгновение Джон глядел в лицо солдату в шлеме, с расстояния вытянутой руки. Джон зачем-то отвернулся, пока не вспомнил, что они его не увидят. И поглядел на эмкашника.
Позолоченное стекло шлема, выемка на лобной части шлема. «Эртайтс». Небрежно пришитые лычки МК на плече, фамилии, написанные краской на груди. «Тин» и «Аль-Фарран». Джон скривился. Скафандры взяли с RTFM или другого захваченного корабля. Небрежно намалеванные буквы на изящных скафандрах из Аристилла раздражали его.
Неважно, что скафандры краденые. Важно, что он хорошо знает их устройство. Знает, где стоит поглотитель с оксидом калия, где проходит дыхательный шланг. Джон закрыл глаза и замедлил дыхание, крутанул головой из стороны в сторону. Открыл глаза и снова посмотрел на видео.
Держащий камеру эмкашник еще немного поигрался с ней, а затем отбросил в сторону. Изображение закружилось, программа коррекции ошибок заполнила его квадратиками и пятнами. И камера упала в пыль.
Джо выключил видео и выглянул из темной расщелины, в которой прятался. Спустя мгновение эмкашники оказались в его поле зрения, идя по следам, оставленным Псами. Они смотрели на них не останавливаясь и болтали по радио. Про бразильскую сборную по футболу. Идеально. Джон два раза сжал и разжал пальцы.
Эмкашники прошли мимо. Джон в последний раз выглянул наружу, а затем протянул руку к ремкомплекту на поясе. Открыл поясную сумку, сдвинул в сторону тюбик герметика и заплатки, нашел аварийный нож. Не боевой, но он сделан так, чтобы прорезать скафандр или перерезать запутавшийся трос. Пойдет.
Джон вылез из расщелины, на свет солнца. Двое эмкашников, «Тин» и «Аль-Фарран», шли впереди. Спотыкаясь и глядя на следы в пыли. Продолжая обсуждать футбольный матч.
Джон огляделся, убеждаясь, что ничего не упустил. Третьего солдата, корабля над головой. Нет. Все нормально. И он снова повернулся к Тину и Аль-Фаррану. Двое идиотов шли практически бок о бок, это ему на руку. Он пошел следом, аккуратно и быстро. Внезапно его посетила мысль, что теперь, пройдя пешком по поверхности Луны пару тысяч километров, он, вероятно, стал лушим специалистом в мире по ходьбе пешком по этому естественному спутнику Земли. Лучшим из людей, поправил он себя.
Он приблизился к эмкашникам. До них было всего три метра. Они продолжали беззаботно идти вперед. В вакууме ничего не слышно. Джон посмотрел на часы на дисплее и крепче сжал рукоять ножа.
Резкий выдох, длинный шаг вперед, и он настиг их. Выбросив левую руку, Джон схватил шланг, идущий от системы жизнеобеспечения к шлему Тина. Эмкашник споткнулся.
– Эй, что…
Джон сунул нож в просвет между шлангом и шлемом и резко дернул на себя, с протягом. Слои отражающей фольги, провода системы обогрева, волокна кевлара, пластиковая трубка и пузырьки защитной системы оказались разрезаны.
Тин начал падать вперед.
– … за хрень? – закончил он фразу.
Джон отпустил шланг и одним прыжком преодолел два метра, отделяющие его от Аль-Фаррана. Второй эмкашник едва начал поворачиваться, услышав слова первого, но Джон уже настиг его. С этого ракурса схватиться за воздушный шланг было сложнее. План Б. Джон схватил эмкашника за плечо. Фарран инстинктивно вскинул руку, защищаясь, и оставил незащищенным живот.
Нож вонзился точно туда, куда целился Джон – чуть выше усиленного поясного стыковочного шва, на уровне почек.
Джон резко крутанул нож. Аль-Фарран еще даже не понял, что его ударили ножом и что его скафандр пробит.
– Кто ты, на хрен…
Джон схватил солдата за выставленную в сторону руку и крутанул, выводя его из равновесия. Солдат начал падать и тут ощутил боль.
Аль-Фарран заорал во все горло. Упал на поверхность, выходящий из дыры воздух поднял облачко лунной пыли. Солдат прижал обе ладони к дыре. Джон вошел в облако поднявшейся пыли, схватил шланг у задней части шлема Аль-Фаррана и перерезал.
Вот так.
Оба готовы.
Джон посмотрел на часы на дисплее.
Шесть секунд.
Скафандр замедляет, но получилось неплохо.
Убрав нож в ножны, Джон пристегнул поверх него страховочный ремешок и стал ждать, пока противники умрут. Минута. Две. Он подошел к телу Аль-Фаррана и снял с трупа винтовку, потянув за приклад, пока ремень не соскользнул с плеча мертвеца.
Оглядел оружие. YM-20, спусковой крючок и переключатель огня модифицированы под руку в перчатке. Для боя в арктических условиях. Или, в данном случае, в лунных. Конструкция сорокалетней давности, но вполне достойная.
Вот. Сетчатый подсумок на поясе, похоже, там магазины.
Джон закинул винтовку на плечо, отцепил подсумок от пояса эмкашника и прицепил на свой. Подошел ко второму трупу, забрал винтовку и боеприпасы.
Взял винтовку на изготовку и пошел вслед Псам.
Когда он сделал пару шагов, ему пришла в голову мысль. Нет. Не могут же они быть настолько тупыми.
Остановившись, он до половины оттянул назад затворную раму.
Патронник был пуст.
Иисусе.
Долбаные любители.
Джон передернул затвор до конца, досылая патрон в патронник.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
– Иисусе, ребята, это я!
Короткая пауза.
– Ой, прости, Джон, – сказал Макс. – Мы думали…
Джон покачал головой.
– Камни?
– Ты вышел из-за угла с винтовкой…
– О’кей. Но в следующий раз обращайте внимание на скафандр. У эмкашников на плече лычки нашиты и фамилии на груди.
Псы гавкнули в знак понимания.
– Рассказывай, что произошло.
– Я снял двоих, которые шли следом за нами, по осыпи. Остальные пока на дне кратера.
Дункан наморщил лоб.
– Снял? Как?
– Потом.
– Что теперь? – спросил Макс.
– Придется снимать остальных.
– Хочешь, чтобы мы и дальше тут оставались?
– Ага.
– Дай мне одну из винтовок.
Джон поглядел на Макса, на мгновение задумался, а затем снял с плеча YM-20 и отдал ему.
Макс попытался приставить приклад к плечу, но у него не получилось. Его передняя лапа была коротка, чтобы достать до рукоятки. Мгновение Джон думал насчет того, чтобы взять ремнабор на одном из мулов и спилить приклад на несколько сантиметров, но понял, что это не самая большая проблема. Коротенькие пальцы Пса и запястье не обладали подвижностью человеческой руки, ничего не получится.
Нет, если Максу и остальным придется обращаться с оружием, это откладывается, пока они не попадут в Аристилл, где есть программы проектирования и 3D-принтеры.
Джон протянул руку и положил ее на винтовку. Макс поглядел на него, не выпуская оружие.
– Макс, не получится.
Макс еще с секунду держал винтовку. Джон понимал, что творится в голове Пса – ничто так не угнетает, как беспомощность в опасной ситуации.
Макс медленно и неохотно отпустил оружие.
Джон снова закинул винтовку на плечо.
– Эмкашники в любой момент могут заметить, что двое из них пропали. Мне надо идти.
– Нам нужно настоящее оружие, – прорычал Макс.
– Пока ничего не поделаешь. Пожелай мне хорошей охоты.
Псы повторили последние слова.
– Ты не испуган? – спросил Дункан.
– Я вернусь.
Джон дернул правым плечом, поправляя винтовку на ремне, и развернулся.
– Убей кого-нибудь за меня, – сказал ему вслед Макс.
Джон пошел к краю кратера.
Майк годами доказывал, что война близится. Джон всегда отмахивался, настаивая, что нет, а что если и да, то до этого еще не один год. А теперь лишь покачал головой. Майк был прав, а сам он ошибался.
Он выдавал желаемое за действительное. Хотел, чтобы угроза Псам осталась в прошлом… хотел, чтобы ему не пришлось стрелять в старых друзей и сослуживцев, сражающихся на другой стороне.
Черт.
Но если война и вправду началась, то он знает, что делать. Во-первых, надо убить остальных МК. Если он выживет, то надо вернуться в Аристилл и предупредить Майка не только насчет МК на обратной стороне, но и насчет Гаммы. А потом будет война, в которой он должен победить.
Его переполняли заботы. Стратегия. Тактика. И мелочи. Простые мелочи, которые не должны сыграть роль, но всегда играют.
Он вывел на дисплей приложение блокнота и стал делать заметки.
Поговорить с Катериной Дайкус насчет терморегуляции скафандров.
Поглядел на два сетчатых мешка с магазинами на поясе.
Подсумки для боеприпасов.
И оказался рядом с краем кратера. Навел винтовку поверх камней и пошел дальше.
Приставив запасную винтовку к скале, он отрегулировал ремень первой.
Пора проверить снаряжение.
Где был корабль МК? В трехстах метрах от стены кратера? Джон выбрал камень примерно на таком же расстоянии, наклонил голову. И понял, что не может прижаться щекой к прикладу, как положено. Черт. Если бы он мог прижаться щекой к прикладу, он мог бы нормально прицелиться, через электронный прицел винтовки. А без этого он будет видеть прицел под углом.
Джон посмотрел на винтовку. Может, есть какая-то хитрость? Может, прицел можно поднять над ствольной коробкой?
Нет.
Долбаные идиоты, все до единого.
Значит, у него проблема. Если ему придется возиться с этим долбаным параллаксом, он не сможет попадать туда, куда прицелился. Должно быть какое-то решение.
Джон принялся экспериментировать и наконец понял, что, если сдвинуть винтовку вперед и откинуть голову на пару сантиметров назад, все получится. Линия прицеливания почти параллельна с линией ствола.
Не идеально, но должно получиться.
Теперь пора проверить прицельность боя.
Он нашел взглядом выбранный им до этого камень и попытался переключить рычажок предохранителя. Толстые перчатки скафандра мешали сделать это, даже с арктической модификацией, но у него получилось.
Он спустил курок. Беззвучный выстрел, отдача минимальная.
Поднялось облачко пыли, на метр левее камня. Промах. Параллакс. Черт.
Надо спешить, но надо и все наладить.
С параллаксом можно разобраться, просто подстроить прицел. Но эта проблема оказалась серьезнее, чем он думал. Не так-то просто было повернуть крохотное колесико настройки рукой в перчатке.
Он достал из ремнабора отвертку. Покопавшись почти минуту, наконец смог отрегулировать прицел. Второй выстрел. Пуля попала на ладонь от камня. Еще пару подстроек, пару выстрелов – и он четко попал в центр камня.
Спусковой крючок мягковат, но Казахстан, Найроби и Саудовский Протекторат доказали, что снаряжение не столь важно, сколь нормальный план действий.
А он у него был. Если удастся его реализовать без огрехов – и если он сможет справиться с неизбежным бурлением говн, если нет – с ним все о’кей будет.
А может, и нет.
В любом случае, он был готов настолько, насколько мог. Пора сделать это.
Джон отвернулся от своего импровизированного стрельбища и пошел к краю кратера. Подойдя ближе, опустился на четвереньки и пополз. Проползая последние пару метров до края, услышал по радио болтовню эмкашников внизу.
– …даже не знал… думал, у «Барселоны» есть шанс против «Манчестера», но…
– Вы, двое, не занимайте канал!
Пауза.
– Есть, сэр.
Недовольным тоном.
Джон подвинулся ближе к краю. Выглянул. Корабль МК все так же стоял в центре кратера.
Джон намотал на предплечье ремень винтовки и потянул вперед. Снова болтовня по радио.
– Майор Тудель, докладывает первый отряд. Мы в трещине в восточной стене. Все расхреначено. «Полу Генри» крышка – тут одна огромная дыра. Большая часть оборудования лунной базы разрушена.
– Данные разведки говорят, что экспаты живут под поверхностью. Найдите шлюзы, проверьте, есть ли питание.
– Черт, майор, мы действительно должны это сделать? Эта хрень наверняка радиоактивная, как хрен знает что…
– Вы были на инструктажах, как и я. Ядерные заряды самоликвидации – совсем не то, что ядерные электростанции.
– Но, майор…
– Все записывается и снимается, и будет просматриваться. Идите туда и проведите разведку, найдите входы в тоннели.
Пауза.
– О’кей, майор.
Безопасное ядерное оружие? Джон покачал головой. Ну и чушь они рядовым в головы льют теперь. Если говорить о ядерном оружии, то разведчик сказал, что остался кратер. Если ядерный взрыв оставил после себя кратер, значит, испарилось до хрена радиоактивного дерьма. Охренительное заражение. Джон поглядел вверх. Грибообразного облака после взрыва не было, но вверху должно быть огромное количество радиоактивного дерьма. Если его и Псов до сих пор им не присыпало, то скоро присыплет. От одной этой мысли у него все зачесалось.
Ладно, все по очереди.
Джон снова поглядел внутрь кратера. Пятеро эмкашников, которых он только что слышал по радио, вошли в трещину на востоке, их не видно. Пятеро других, которые до этого шли на запад, видимо, уже достигли нужной точки и теперь возвращались к упавшему кораблю МК. Один из них начал докладывать:
– Снаружи кратера следы разделяются. Нет никакого оборудования, нет людей, нет сооружений. Мы возвращаемся.
Командир – майор Тудель? – ответил:
– Вас понял. Вижу вас отсюда.
Значит, Тудель на корабле. Сколько их еще там с ним? Хорошо бы знать, но в конечном счете это не имеет значения. План Джона от этого не изменится. Снять пятерых на западе, потом пятерых на востоке, когда они выйдут обратно из трещины в стене Жуковского, а потом разобраться с теми, кто остался на корабле. По крайней мере, попытаться.
Итак. Пятеро на западе. Идут рядом, так же как Тин и Аль-Фарран шли. В рукопашном бою это было ему на руку, но сейчас было бы лучше, если бы они шли пореже.
Ничего не поделаешь.
Прицел показывал расстояние более четырехсот метров. Дальше, чем он пристреливал винтовку. Снижение. Где-то 140 метров, по его прикидкам. Компьютерный прицел сам рассчитывал баллистическую траекторию. Мгновение Джон думал, что ему можно довериться, но потом вспомнил, что прицел не адаптирован даже к шлемам скафандров. Шанс того, что программу переделали под лунную гравитацию, близок к нулю.
Черт. Еще есть шанс, что она рассчитана не только на земную гравитацию, но и на потерю пулей скорости от сопротивления воздуха. Придется все это как-то компенсировать, самому.
Проклятье.
Все оказалось чертовски сложнее.
О’кей, надо сосредоточиться и решить проблему с баллистикой. И что это значит?
Низкая гравитация означает более настильную траекторию, отсутствие сопротивления воздуха сгладит ее дополнительно. Черт. Макс или Блю это бы в уме посчитали, напрямую. А вот у него точно не получится.
Погоди. Учитывая тишину в вакууме, он может потренироваться. Сделать пару выстрелов вон в ту скалу, в двадцати-тридцати метрах позади эмкашников. Пристреляться.
Он сделал глубокий вдох, сдвинул винтовку вперед, натягивая ремень, аккуратно поправил положение тела, наводя прицельную метку на скалу позади эмкашников. Какое упреждение сделать? Низкая гравитация означает, что пуля пойдет выше. Джон двинул бедром вперед, прицельная метка немного опустилась. Когда скала оказалась на три деления выше метки, Джон перевел палец со ствольной коробки на спусковой крючок.
Нажал.
Пуля не попала в скалу. Джон увидел облачко пыли в паре метров перед ней. Хорошо. Подправив прицел, он поставил метку на два деления ниже скалы и на одно левее.
Выстрел. Осколки камня почти из центра скалы. Почти там, куда он целился. Хорошо. Очень хорошо.
Пора.
Джон пошевелил бедрами, и прицельная метка сместилась, наводясь на эмкашников. Они продолжали идти на восток, на полпути до корабля.
Джон навел метку на того, что слева, отставшего от остальных. Упреждение два вниз и один влево. Прицелившись, он спустил курок.
Фигура упала.
Остальные четверо продолжали идти.
Пора перенацелиться. Слегка расслабив левый бицепс, он ослабил натяжение ремня… и прицельная метка навелась на другой шлем. Джон сделал поправку.
Спуск.
Фигура упала.
Крик, по радио.
– Какого хрена! Мой скафандр! У меня дыра в скафандре!
Попадание. Он ранил парня, но не убил. Надо ли стрелять еще раз? Незачем, у эмкашника очень скоро воздух выйдет.
Они оказались к нему спиной.
Джон навел прицел на другого эмкашника, перевел палец на спусковой крючок…
…и тот, в кого он целился, наклонился, чтобы помочь другому, с дыркой от пули в скафандре.
Его шлем было не видно, за наспинным контейнером с аппаратурой жизнеобеспечения. Целиться в другого?
Джон на мгновение задумался. Нет. Бить в голову необязательно. В скафандре любое ранение смертельно, со временем. Может, не так изящно, как сделал бы Карлос Хэткок, но сойдет.
Джон навел прицел на спину скафандра эмкашника и спустил курок.
Промах.
По радио поднялся гвалт. Трое невредимых эмкашников, пытающиеся помощь второму залатать скафандр, заметили первого.
Джон на мгновение затаил дыхание и выстрелил еще раз. Упала третья фигура.
– Блин! Ё-моё! У меня что-то в спине… что-то меня ударило… у меня утечка!
Целыми остались двое.
Джон прицелился в четвертого и спустил курок.
Промах.
Зазвучал голос Туделя:
– Что у вас там происходит?
– Майор! Черт! У нас трое легли!
– Легли? Что значит «легли»? Что происходит, блин?!
– Дырки в скафандрах! Долбаные скафандры не работают…
Еще выстрел. На поверхность упала четвертая фигура.
– Черт, моя жопа! Мне кто-то в жопу выстрелил!
– Выстрелил? Кто выстрелил? Видите где-нибудь экспатов?
Последний из эмкашников выпрямился, огляделся по сторонам и неуклюже побежал к кораблю.
– Стой, Фред, не бросай нас!
Фред не слушал, наклоняясь вперед, чтобы бежать быстрее.
– Фред, козел! Вернись, мать твою!
Джон пытался навести прицел на последнего, но в лунной гравитации тот бежал прыжками.
Черт.
И тут Фред, естественно, непривычный к лунной гравитации, оступился и упал.
Джон навел прицельную метку на шлем эмкашника, но тот вскочил на ноги.
Джон попытался вести его, держа на прицеле.
Эмкашник снова споткнулся. Упал на четвереньки, и в этот момент прицельная метка навелась на зеркальное стекло шлема.
Джон спустил курок.
В ладони от шлема взлетело облачко пыли.
– Блин! Майор! Они в меня стреляют!
Он снова вскочил на ноги и побежал.
– Возвращайся на корабль, немедленно.
– Пытаюсь, майор!
Эмкашник споткнулся в третий раз. Упал на руки и уже начал подыматься, когда Джон спустил курок.
Лицевое стекло шлема разлетелось вдребезги, и эмкашник упал навзничь.
Голос Туделя.
– Вон он, на стене кратера! У верхнего края осыпи.
У Джона перехватило дыхание. Они знают, где он. Его пронзила холодная волна адреналина.
Надо бежать?
Нет.
Эмкашники вооружены, но если у них непристрелянные винтовки, такие же, как у него, он в безопасности.
О’кей, тогда к кому обращается Тудель? К тем, кто шел на восток к Жуковскому?
Он поглядел. Нет, они еще не вернулись.
Джон перевел прицел обратно на западную группу. Вот. Двое из тех, кого он ранил, встали. Один пытался наклеить заплатку на скафандр другому.
– Быстрее! Быстрее!
– Меня кто-нибудь слышит?
Голос Туделя:
– Он на стене кратера! На юге. Атаковать цель!
Джон улыбнулся. Вряд ли они в него попадут.
И тут он вспомнил, что на упавшем корабле есть скорострельные пушки, на палубе.
Черт.
Лучше закончить с этим, пока майор Тудель тоже не вспомнил.
Выстрел. Промах.
Второй выстрел. Второй промах.
Проклятье. Он начал нервничать. Сделав глубокий вдох и выдох, приказал своему сердцебиению замедлиться.
Третий выстрел. Эмкашник с заплаткой в руке упал.
Последний выстрел. Последний из пятерых эмкашников упал ничком.
Джон пополз назад. Метр. Два. Четыре. И спустя мгновение почувствовал, как поверхность под ним содрогнулась. Полетели осколки камня, оттуда, где он только что лежал.
Иисусе. Похоже, Тудель вспомнил про скорострельные пушки.
Джон отполз еще на пару метров.
О’кей, о западной группе он позаботился, но осталась восточная. Надо переместиться на другую позицию, потом найти их и вынести. Все по порядку. Джон поглядел на винтовку. Указатель на магазине с 40, сейчас на нем 23. Он и не понял, что сделал так много выстрелов. Джон перекатился на бок, чтобы залезть рукой в подсумок…
И увидел летящий в лицо ботинок.
Дернулся, но было поздно. Удар пришелся в шлем сбоку. Голова больно ударилась о шлем.
Зазвенело в ушах. Он попытался вскинуть винтовку, но рука за что-то зацепилась – за ремень.
Снова удар ногой. Голова снова ударилась о внутреннюю поверхность шлема. Что-то в глазах. Кровь. Он попытался приподняться, опираясь на левую руку, но снова что-то помешало. Ремень винтовки. Оставив надежду на винтовку, он потянулся за ножом правой рукой.
Он так вот не умрет, будь оно проклято! Правая рука нашла рукоять ножа, и тут в него прилетел еще один удар.
Джон увидел трещины на лицевом стекле.
Еще удар.
Он попытался перекатиться, но последовал еще один удар. И наступила темнота.
Уже хотел было вывести на дисплей часы, когда заговорил Дункан:
– Джона слишком долго нет. Наверное, что-то случилось. Давай вызовем его.
Макс покачал головой:
– Мы не должны выходить на связь по радио. Но я могу пойти туда, и…
– Нет. Мы без оружия.
– У нас есть камни.
– Камни?
– Да, камни. Джон двоих ножом убил. Они слабы, а у нас есть воля к победе. Один Пес с острым камнем сможет…
– Нет. Пусть Рекс закончит код писать.
Макс зарычал.
– Ты не главный.
– На самом деле главный. Джон сказал, ты помнишь?
Макс снова зарычал, глядя на Блю. Но Блю не отвернулся, пристально глядя на него. После долгой паузы Макс отвернулся.
– Хорошая работа, Нельсон, – сказал Тудель.
Сержант Нельсон хмыкнул.
Тудель поглядел на экспата и улыбнулся, но потом его взгляд упал на «Освальдо Аранью», и улыбка исчезла.
Его флагман накрылся. Краска на одной стороне корпуса вспучилась и обгорела, половина АГ-приводов вылетели, а другой корабль был сбит пушками экспатов над кратером Жуковского. И ядерные заряды самоликвидации довершили уничтожение.
Он позволил себе осознать ситуацию до конца. Они застряли на обратной стороне Луны. Один из его кораблей уничтожен, другой выведен из строя. Он потерял половину солдат на первом корабле, а теперь еще этот хренов экспат убил едва не половину оставшихся.
Проклятье. Так нечестно. Он пытался сказать генералу Опперу, что двух небольших экспериментальных кораблей и горстки пехотинцев недостаточно даже для такого разведвыхода, но нет, этот некомпетентный ублюдок отмахнулся. «Программа действий», «темп ведения операций».
Черт.
И вот он торчит здесь. Корабли накрылись, разведывательная операция облажалась по полной программе, и ему придется тут сидеть, пока кто-нибудь из флотских не пришлет за ними спасателей.
Тудель выругался. Самое худшее, что он не сможет участвовать во взятии Аристилла. Нет, будет здесь торчать, на вышедшем из строя корабле. Сообщение из Вашингтона, переданное через спутники-ретрансляторы, было однозначным. Никакой спасательной операции до прибытия сил вторжения.
Проклятье. Его карьера превращалась в полную лажу, после «Вуки» катастрофы внезапно удалось избежать, и ему поручили эту разведывательную операцию. И снова катастрофа. Он облажался. Минимум – досрочно в отставку, максимум – под трибунал.
Он посмотрел на лежащего у его ног экспата.
Вот этот ублюдок во всем виноват.
Тудель вскинул винтовку, перевел переключатель на одиночные и прицелился в центр стекла шлема.
И замешкался.
Нет. Тудель поставил винтовку на предохранитель. Этот ублюдок не заслужил простой смерти. Выстрел в голову – смерть для солдата. Почетная.
Экспаты – изменники, и обращаться с ними следует соответственно.
Тудель замахнулся правой ногой и ударил. Голова экспата отлетела назад.
Очнись, ублюдок.
Тудель ударил снова. Голова снова дернулась, и снова больше ничего. Черт. Было бы лучше, если бы экспат пришел в себя.
Тудель замахнулся, чтобы ударить в третий раз, но увидел, что трещины на стекле шлема становятся больше. Он остановился. Увидел, как лунная пыль рядом со шлемом начала завихряться. Тудель улыбнулся и стал следить за представлением, ожидая развития. Быть может, стекло шлема лопнет, и он увидит окровавленное лицо экспата.
Спустя минуту поток воздуха иссяк.
Тудель еще раз пнул тело экспата.
Ничего.
Черт. Это его не удовлетворило. Совсем.
Ладно, так и быть. У него есть дела.
– Восточная команда, нашли шлюзы, бункеры?
Ответ, невнятный, сквозь помехи.
– Пока нет. Похоже, это была база по добыче ископаемых. Возможно, автоматическая. Куча поврежденных роботов и транспортерных лент, но никаких бункеров, ни окон, ни дверей. Майор, у нас нет счетчика Гейгера, но здесь наверняка очень жарко. Мы можем вернуться, прямо сейчас?
Ссыкуны, но если там нет экспатов, то лучше, чтобы они вернулись. Особенно если где-то прячутся другие экспаты, судя по следам.
– О’кей, возвращайтесь. Встречаетесь со мной на южном крае с-177. У нас тут были некоторые действия экспатов. Они сняли Тина и Аль-Фаррана. Я снял одного из них, но где-то есть другие.
Нельсон удивленно поглядел на него, услышав, что Тудель снял экспата. Пофигу.
– О’кей, майор, выступаем немедленно!
Тудель поглядел на юг, туда, куда вели следы.
Нельсон тоже поглядел на следы.
– Похоже, с ними шел кто-то еще. Роботы и, возможно, какие-то карлики или что-то в этом роде.
Тудель поглядел на часы. Его люди будут тут минут через десять, не больше. Снова посмотрел на труп. У экспата было две винтовки.
Две?
Он взял одну и осмотрел. Штатная винтовка, для боевых действий в арктических условиях. Это не его винтовка – он снял их с Тина и Аль-Фаррана, после того как их убил.
Тудель поглядел на тело. Больше оружия нет. Так не бывает. Он и его дружки были при оружии наверняка, когда убили Тина и Аль-Фаррана. Так почему этот бросил свое оружие и взял винтовки у Тина и Аль-Фаррана? Непонятно.
Он пожал плечами. Еще одна загадка. На хрен.
Сейчас ему нужна четкая информация. Он вывел изображение с камер мини-спутников. Снято несколько минут назад. Все та же чушь, которую они видели с самого начала – никакой базы в Жуковском, ничего. Пусть, когда он вернется на Землю, его карьера полетит к чертям, но он совершенно точно наваляет техникам, которые в этом виновны. Обязательно скажет генералам, что техники фальсифицировали оперативную информацию со спутников, вместо того чтобы снабжать его свежайшей. Кто-нибудь точно по башке получит.
Он снова посмотрел на карту. Ни его людей, ни сил экспатов, но топография ясна. Увеличив карту, он начал протаскивать ее, запоминая ориентиры.
Закрыл карту и поглядел на следы, уходящие на юг, за скальный хребет. Погоди-ка. Что это было? Движение? Он присмотрелся. Что-то высунулось из-за скалы, быть может, антенна, и снова исчезло.
Или нет? Может, обман зрения?
– Нельсон, ты это видел?
– Что видел, сэр?
Тудель покачал головой.
– Тай, пошевеливайся. Вы мне нужны здесь, чем быстрее, тем лучше.
– Мы уже почти здесь, майор, обернитесь.
Тудель обернулся и увидел Тая и четырех солдат, приближающихся к нему. Хорошо.
Он дождался, пока они подойдут. Показал на следы.
– Видите? Думаю, я только что видел какое-то движение вон там, справа. В пяти-десяти метрах за тем хребтом. Сержант Тай, идешь со своей группой туда, с использованием средств наблюдения, обходите слева. Если что-то увидите, орите, но в ином случае продолжайте движение до камня, а затем сверните вправо.
Вспомнив, с какими идиотами приходится иметь дело, Тудель решил уточнить, хотя и не обязан был этого делать.
– Следите за следами – но не только следите. Осознавайте ситуацию, постоянно. Смотрите по сторонам. Нельсон, идешь с ними.
Солдаты разделились на две группы по трое и двинулись вперед. Неловкие, в скафандрах, но сержант Тай постоянно поправлял их, заставляя держать строй и смотреть по сторонам.
Группы скрылись за хребтом.
– Майор, нашли два тела. Идентификаторы показывают, что это Аль-Фарран и Тин. Телеметрия показывает, что они мертвы.
– Продолжать движение.
Спустя минуту Тай заговорил снова:
– Майор, тут вся пыль истоптана. Странные следы. Круглые отпечатки, как от робота. Маленькие отпечатки. Майор, я не думаю, что это карлики.
Тай сделал паузу.
– Помните, в новостях было насчет Псов, шесть или семь лет назад?
– Псов?
Что он такое несет?
– Помните? Псы. С большой буквы. Генетически измененные.
Тудель поджал губы.
– Ага.
– Ну, тогда помните и слухи и видео насчет того, что их украли и вывезли на Луну. Мы еще не знали, что на Луне есть колония, думали, что это вирусный маркетинг для видеоигры. А что, если сюжет видеоигры – чушь полная и не всех Псов усыпили? Что, если часть их действительно попала на Луну?
Тудель приподнял бровь. О как. Странная теория, но логичная. Эти долбаные экспаты безумны, много в чем. Ни правительства, ни школ, живут в долбаных пещерах, отказываются платить налоги. Ничего удивительного, если у них бешеные животные, с которыми они ходят. Но тут, на поверхности? В скафандрах? Он покачал головой. Иисусе. Что за идиоты.
– Псы, люди, какая разница. Увидите – убейте. Сразу. Куда ведут следы?
– Вправо.
– Идите по следам. Но постоянно говорите, что видите. Брошенное снаряжение. Что-то еще.
– Мы обходим хребет… ага! Три штуки, не знаю, как назвать. Грузовые роботы, типа того, на пауков похожие. На них солнечные батареи, отсеки для груза, все такое. Повсюду следы роботов – безумие, следы идут кругами, уходя за камни.
– Роботы что-нибудь делают? Добывают? Строят?
– Нет, просто лежат, подобрав ноги. Похоже, выключены.
– О’кей, чудесно. Что еще? Человеческие следы есть?
– Нет, только роботов и Псов. Следы Псов по большой дуге идут к тому большому отрогу, где вы стоите.
Тудель смотрел на юг, туда, куда ушли его солдаты, но теперь резко повернулся вправо. Следы уходят за тот скальный выход?
– Идут к отрогу. Ты и остальные осматриваете грузовых роботов.
– Вас понял.
Тудель снял винтовку с предохранителя.
Пошел в сторону отрога. Справа от него был спуск. Он подошел ближе к скальному выходу. Основание отрога было близко к стене кратера, но не вплотную – между ними было несколько метров ровной поверхности. Идеально. Достаточно просторно, чтобы идти безопасно, но достаточно тесно, чтобы экспаты и их Псы не увидели, что он идет с этого направления.
Тудель шел вперед, не убирая палец со ствольной коробки. Сколько экспатов прячется за отрогом? Сколько Псов? Двое? Или дюжина? Он вспомнил фото, опубликованные, когда проект закрыли. Долбаные твари с черной, серой и бежевой шерстью, пристально смотрящие карие глаза. Выродки, творение генной инженерии.
Тудель пошел медленнее.
Быть может, его карьера и не накрылась окончательно. Может, все в последний момент исправится? Не факт, но эти чертовы мутанты могут даже ему помочь.
Конечно, он потерял корабль и некоторое количество солдат. Черная метка, ничего не скажешь. Но Боннер и Оппер уже продемонстрировали, что способны закрыть глаза на бардак, если есть реальные результаты. А результат у него есть. Нашел тайную базу на обратной стороне Луны? Генералам понравится. Особенно после того как выяснится, что ее не было на кадрах со спутников. Это он сделал. Майор Фрэнк Тудель. Только он. Это он увидел освещение базы и приказал кораблям снижаться, чтобы выяснить ситуацию.
Тудель медленно пошел дальше. Пока ничего.
Но тут дело серьезнее. Охота на Псов? Если посмотреть под нужным углом, то он исправляет чужие ошибки. Золото. Чистейшее. Вне зависимости, как это воспримут генералы, БПИ точно оценит. У Управления сейчас влияние в Вашинтоне побольше, чем у Министерства Обороны. Да уж, это зачтется. Может, он еще и подполковника досрочно получит, как генералы говорили? А потом? А потом, быть может, получится попасть на работу в БПИ.
Тудель обогнул камень и увидел стоящего на четвереньках человека. Вскинул винтовку.
Не человека. Одного из этих Псов.
Увидев его, Пес повернул голову. Тудель спустил курок. Прямое попадание в центр тяжести! По радио зазвучал отчаянный пронзительный вой. Ха! Готово! Дав твари вопить еще секунду, Тудель спустил курок, добивая выродка. Три пули. Две в центр тяжести, третья – в странный вытянутый шлем. Он так красиво разлетелся, выпуская воздух и брызги крови.
По радио раздались крики, на этот раз человеческие. Тай? Нельсон? Тудель включил микрофон.
– Сержант Тай, какого хрена там у вас творится?
Какое-то движение. Быстрое, блеск металла. Создание – механизм – галопом неслось по склону. Тудель уже сделал шаг назад, но было поздно. В доли секунды робот преодолел разделяющее их расстояние и ударил в него. От удара Тудель сложился пополам, ударившись лбом о стекло шлема.
Его просто снесло. Тудель размахивал руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь на роботе, чтобы не упасть под него.
Сейчас его просто затопчут.
И тут его левая рука нащупала то ли рычаг, то ли перекладину, и он ухватился за нее. Но его ноги потеряли опору. Обе.
Он выставил ногу назад, чтобы найти опору…
И не смог.
Черт!
Он падал. И робот-паук падал вместе с ним.
Подняв голову, он посмотрел вверх. Робот был поверх него – не… на стене кратера, которая уходила назад и вверх. Быстро неслась мимо него.
Боже, черт, блин!
Тудель и робот-паук кружились, падая; вместо края кратера появилось черное небо. И бьющиеся ноги робота.
Падение продолжалось.
И продолжалось.
Почему это так…
Тудель вспомнил про слабую лунную гравитацию. Боже правый, он ведь может и выжить, если не окажется под роботом. Если сможет извернуться…
И они упали.
2064: ближняя сторона Луны, рыбный ресторан «У Карен»
– Что значит «не боишься»? Спутники снова сожгли, только что. Второй раз. И на этот раз сожгли и те, что на обратной стороне были. Тебя это должно бы испугать. Черт, меня точно пугает.
Майк посмотрел на Дарси, чтобы убедиться, дошли ли до нее его слова, но она смотрела в тарелку, размазывая сасими палочкой васаби.
– Почему мы вообще об этом спорим? – снова заговорил Майк. – Твой корабль… Твой, понимаешь! – был захвачен МК. Как ты вообще можешь считать полет хорошей идеей?
Дарси взяла кусок тунца, макнула в соевый соус и положила обратно.
– Майк, я не отрицаю ни один из этих фактов. Я просто хочу сказать, что, если ты собираешься выложить АГ-двигатель в открытый доступ, это не то же самое, что просто загрузить на сайт компьютерные чертежи роторов, магнитов и криогенной системы охлаждения. Если мы хотим, чтобы люди действительно стали им пользоваться, нам надо сделать куда больше.
Майк скривился.
– Например?
– Навигационный пакет данных, по принципу «кликнул и забыл». Наши нынешние интерфейсы слишком сложны. Они подойдут только продвинутым пользователям, а ты заявляешь, что мы передадим этот безумно сложный инструмент в руки неофитов и будем ждать, что они смогут его правильно использовать с первого раза.
Она покачала головой.
– Если ты так сделаешь, погибнут люди. Нам нужно что-то простое – с большой зеленой кнопкой. Это означает, что мы должны ограничить зону старта определенной широтой и долготой, сделать средство автоматической калибровки АГ-двигателя, средство автоматической проверки, процедуры отмены…
Майк отмахнулся.
– Дарси, ситуация безумно опасна. Земные правительства в точке кипения, а пропагандистские интернет-трансляции этого долбака Хью – прости за выражение – и его друзей добавляют сложностей. Мы потеряли RTFM, Wayward и Character Forming, едва не потеряли «Вуки», вместе с тобой! А теперь, когда снова сожгли спутники Гаммы…
– Они уже один раз сожгли спутники, и это ничем не кончилось.
– Это было раньше. Откуда нам знать, что они планируют на этот раз? Ты не можешь снова рисковать. Это слишком опасно.
– Майк, ты согласен с тем, что нам надо вывести в открытый доступ АГ-двигатель, чтобы набрать критическую массу населения?
Майк сжал губы и ничего не ответил.
– Можешь молчать сколько хочешь, но именно ты говорил мне именно эти слова, так что молчание засчитывается за согласие. Следующий вопрос. Ты, как один из создателей изначального навигационного кода, согласен, что я – лучший кандидат для испытания публичной версии программы, с защитой от дурака?
– Слушай, ты одна из лучших, но…
– Да, я одна из лучших, и остальные рвут задницы, работая над другими частями проекта. Блин, Понзи не просто перерабатывает конструкцию двигателя, он приходит ко мне на тестовые прогоны. Так что это два пункта «за». Третий вопрос. Чтобы убедиться в том, что автокалибрация работает на реальном железе, в реальном гравитационном поле Земли, нам нужно испытать ее в реальном гравитационном поле Земли. Истинно, ложно?
Майк вспыхнул.
– Пошлите беспилотный корабль. Сделайте это на дистанционном управлении.
Дарси недоуменно посмотрела на него:
– С задержкой связи больше двух секунд? И что еще хуже, без возможности мне своими глазами посмотреть на работы прототипов мини-двигателей? И как я буду делать все это, редактируя программу в четырех сотнях тысяч километров от корабля? При помощи камер? А что, если потребуется подкрутить регулировочные винты или ослабшее соединение?
Майк молча скрестил руки на груди. Но Дарси не унималась:
– Слушай, я лечу на корабле «Пятого Кольца». Они изрядно улучшили систему безопасности – на всех их кораблях укрепленные люки, ловушки за каждой дверью, они договариваются с Бао из «Трастед Секьюрити», чтобы на каждом корабле были вооруженные охранники. Даже обсуждают противопехотные мины на палубе, и…
Майк взорвался.
– Я тебе уже сказал, что мне это не нравится, сказал почему. Ты не можешь так рисковать!
Дарси пристально посмотрела на него:
– Майк, меня не устраивает такой тон…
Майк отодвинул стул и встал.
– На хрен мой тон. Меня не устраивает, что ты отправляешься в этот богом проклятый идиотский полет, после того как я сказал тебе не делать этого.
– Майк, сядь, пожалуйста…
– Нет, проклятье!
Майк скомкал салфетку и бросил на стол.
– Я не собираюсь сидеть и слушать это… этот идиотизм!
Он развернулся и пошел мимо умолкших посетителей за соседними столиками, уставившихся на него. Сделав несколько шагов, он обернулся.
– Если эти ублюдки тебя поймают, я не полечу тебя выручать.
Дарси смотрела на него, открыв рот.
Майк вышел из ресторана. В ушах стучало.
Он миновал входную дверь. Зачем Дарси так рисковать? Если ее поймают, он… он…
Майк сжал кулак и ударил себя по бедру. Он понятия не имел, что будет делать. Вот почему он пытался остановить ее сейчас, пока она еще не улетела.
Дойдя до тротуара, Майк начал искать взглядом мотоцикл и тут вспомнил, что они приехали на такси, вместе. Скривившись, поглядел по сторонам и прошел к ближайшей колонке вызова такси. На ходу принялся тереть лоб и коротко стриженные волосы. Проклятье! Он неидеален в плане спокойствия при ведении дел, но там, по крайней мере, если ты повысил голос и назвал кого-то задницей, потом можно просто извиниться и попытаться прийти к компромиссу. А тут? Какой тут, к чертям, компромисс?
С одной стороны, Дарси права. Для революции нужно, чтобы АГ-двигатель появился в открытом доступе, чтобы резко увеличить население Луны. Даже с учетом того, что транспортные компании гоняют свои корабли без перерыва, очереди на иммиграцию уже растянулись не на один месяц. Ругань на форумах достигла точки кипения, люди, продавшие дома и машины в обмен на нелегальное золото, вынуждены тормозить, ждать очереди, надеясь, что их не арестуют. Да, транспорт пора переводить на краудсорсинг. Черт, это же он сам придумал! И, да, Дарси – лучшая, чтобы сделать это. Блин… как ни противно это признавать, но она права даже в том, что единственным способом сделать дело является полет к Земле.
Но, с другой стороны, ее уже один раз взяли в плен, а война разгорается. Если она полетит снова…
Будь оно проклято.
Он просто не знал, что делать.
Остановка такси была прямо перед ним.
– Майк!
Он просто хотел сказать Дарси… черт, он даже не понимает, что он ей сказать хотел. Если только…
– Майк! Ты что здесь делаешь?
Он поднял взгляд и увидел Хавьера.
– Хав… а ты что здесь делаешь?
– Только что поужинал с Марком Солднером, неподалеку. Слушай, мне надо рассказать тебе пару вещей…
– Время неподходящее.
– Тебе стоит это услышать.
– Хавьер, я серьезно, можно это позже сделать? Я не в настроении.
Хавьер выглядел необычно возбужденным.
– Дай мне пару минут, и я тебя отпущу.
Майк вздохнул. Похоже, не отделаться.
– О’кей.
– Тебе известно, что я решил поговорить с Марком, чтобы уладить противоречия между фракциями в свете новой атаки на спутники? Мы поговорили о финансировании ополчения, аварийных шлюзов, лоббистов на Земле.
– И?
– И все это требует денег. Много денег.
– Это не новость.
Хавьер кивнул.
– Поэтому я и Марк стали говорить о финансировании. Я высказал ему ту идею, которую мы с тобой обсуждали, – что каждый член конференции берет займ со своим бизнесом в качестве обеспечения, и потом все это идет в общий котел. Марк выдвинул другую идею. Она основана на ИТНИ.
– ИТНИ? – переспросил Майк. Увидел Дарси, выходящую из ресторана, за спиной Хавьера. Дарси повернулась и увидела его.
– Инвестиционный траст недвижимого имущества. Производный инструмент, работающий на диверсифицированных долях в различных объектах недвижимости. Но суть в том, что вместо того, чтобы каждый из нас займы делал, мы используем все активы сразу и выпускаем один набор облигаций, централизованно. Не как отдельные люди, а как конференция в целом.
Майк посмотрел на Дарси, поверх плеча Хавьера. Она смотрела на него. Они встретились взглядами и долго смотрели друг на друга. Майк пытался дать ей понять, что он… что? Что он не хотел ругаться? Что ему жаль? Но, несмотря на все это, ему все так же совсем не хотелось, чтобы она отправлялась в полет?
Как бы то ни было, этого оказалось недостаточно. Спустя секунду Дарси отвернулась и пошла по тротуару в противоположном направлении.
Проклятье! Почему все женщины такие упертые?
– Майк, ты меня слушаешь?
– Ага, слушаю.
– И что ты думаешь?
Иисусе. Майк предпочитал общаться с Хавьером в нормальном режиме, лаконичном, а не с этим вариантом, перенасыщенным кофеином.
Майк вздохнул.
– Ну, звучит прилично, наверное. Не знаю. Мне надо еще над этим подумать.
Дарси исчезла, то ли свернув за угол, то ли затерявшись среди других пешеходов.
Черт.
– Ну, погоди еще. На самом деле это интереснее. Тут и начинается волшебство. После того как мы объединим ресурсы, мы сможем сделать леверидж.
Будь оно проклято. Дарси ушла. Что там Хавьер говорит? Леверидж? Майк прищурился.
– Леверидж? И как?
– Частичное банковское резервирование.
– Что это значит?
– Мы учреждаем банк под эгидой конференции, с обеспечением в виде реальных активов – дома Марка, доля в «Морлок», доля в моей фирме. Банк создает валюту, и это обеспечивает нам ликвидность. Война ведется за счет желудков, так? Так мы наполним желудок армии ликвидностью.
Хавьер хлопнул Майка по плечу.
– Мы выиграем эту войну!
Майк моргнул. К чему ведет Хавьер?
К ним бесшумно подъехало такси.
Хавьер посмотрел на такси.
– Ладно, ты говорил, что время неподходящее, так что оставлю тебя в покое. Но поговорим завтра, о’кей?
Он еще раз хлопнул Майка по плечу, открыл дверь такси и забрался внутрь. Спустя мгновение машина беззвучно уехала, и Майк остался на тротуаре один.
– Мы банк учредим? Какого хрена?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Каспара Освальдо
Мэтью проглотил кусок.
– Пицца отличная, а вот газировка странная.
Каспар поднял палец, с шутливой серьезностью.
– А вот тут ты не прав. Для приготовления колы подходит только сахарный тростник. Пусть у нас и нет официальной лицензии от фирмы, но сахарный тростник есть… и рецепт.
Дьюитт откусил еще кусок пиццы. Начал жевать, а Каспар снова пустился в свои рассказы об Аристилле.
– Китайцев не так просто понять, как американцев и нигерийцев, но не слишком. Они иммигрировали сюда волнами, и когда поймешь, что эти волны были вызваны Первой и Второй Небесными Кампаниями Председателя Пэна, то поймешь и разницу. Дело лишь в том, где шли бои, географически.
Мэтью отпил газировки.
– Но идеологически… китайцы ненавидят МК точно так же, как нигерийцы?
Каспар покачал головой:
– Нет. Они у себя дома никогда эмкашников не видели. Помимо этого, после того что происходило в Китае последние полсотни лет с каждым, имеющим свои взгляды на политику, они, по большей части, хотят только упорно работать и не высовываться.
– Значит, если дойдет до драки…
– Китайцы прагматичны. За тысячи лет они научились быстро выяснять, кто сильнее, и становиться на его сторону.
– Значит, китайцы поддержат МК.
– Думаешь, я это хотел сказать?
Каспар стряхнул с рук муку семолина в пустую коробку от пиццы и встал.
– Ладно, давай в сад выйдем.
Дьюитт пошел следом за инженером. В третий раз они идут туда, чтобы поговорить, и каждый раз он качал головой. Он знал, что у богачей здесь роскошные дома – один из его людей нашел в сети фотоподборку особняка Лероя Фурнье, – но даже у среднего класса здесь было потрясающе много своего свободного места.
Каспар увидел, как он разглядывает небо и облака над головой, фонтаны, плодовые деревья и кустарники.
– Прекрасно, не правда ли? Большую часть Марианелла придумала. Намного лучше маленькой квартиры, которая у нас здесь была первые два года.
Вскоре они уже обсуждали цены на недвижимость, займы на строительство и архитектуру. Может, и интересно, но к делу не относится.
У каждого в группе Мэтью была своя задача. Некоторые снимали карты и инженерные схемы, некоторые делали взрывчатку, которая потребуется позже (как ни удивительно, любые прекурсоры можно было купить в хозяйственных магазинах, безо всякого удостоверения личности), другие вступали в ополчение под выдуманными именами, изучая тактику противника.
А для себя он оставил задачу по сбору стратегической и политической информации.
Мэтью аккуратно подвел разговор обратно к демографии и идеологическим группам населения Аристилла.
– Ты говорил, что американцев тут почти половина…
– Да. Рудники, плавильни, бурение – на этой работе сплошь американцы. Ничего удивительного, конечно же, учитывая, что трое из Пяти Первых – тоже американцы.
– Были американцами.
Каспар покачал головой.
– Ты когда-нибудь встречался с Майком Мартином? Нет? Если встретишься, попробуй ему сказать, что он теперь не американец.
– Правда? И почему?
Каспар расхохотался.
– Нет, шучу. Лучше этого не делай.
– Тогда расскажи, какие здесь экспаты из Америки.
– Эй, ты же один из них!
– Ну да, но я здесь новенький и большую часть времени на работе провожу. Почти никого не знаю. А вот у тебя глаз наметанный.
– Ну и что ты хочешь узнать?
– Ну, ты про китайцев говорил. А как американцы, по сравнению с ними? Фракции, группировки, политика, в этом роде.
– Особо сказать нечего. Они почти такие же злые, как нигерийцы, но… как это называется? – политизированные, наверное. Найха просто ненавидят МК и американских солдат, но они могут – могут! – договориться с правительством, если придется. А здешние американцы просто упертые.
– В смысле?
– Не идут на компромиссы.
– Какое-то расслоение?
– Поначалу и я так думал, но вся эта штука с Одинокой Звездой против Большой Медведицы – лишь показуха. Они спорят на работе, а потом идут вместе пиво пить. Черт, половина здешних американцев друг друга знают по тайным чатам не первое десятилетие.
– Ты хочешь сказать, что многие здешние американцы были связаны с террористическими организациями?
– Если ты говоришь про Ополчение Пяти Штатов и Армию Северного Склона, нет, большая часть местных американцев в этом не участвовала… но я даже сказать тебе не могу, сколько раз я слышал, как мои друзья-американцы говорили, что познакомились друг с другом двадцать лет назад, обсуждая что-то в сети.
– Значит, местничество – Техас, Аляска, Нью-Мексико – здесь не особо выражено?
– Это не местничество. Они просто…
Каспар пожал плечами.
– …что-то типа клубов.
– И какая у них мотивация?
Каспар изумленно посмотрел на него, удивляясь, что такое надо объяснять.
– Они хотят свободы, конечно же. Как и все мы. Свободы обзавестись семьей без разрешения Комиссии по Народонаселению, свободы начать свое дело, свободы есть говядину без карточек экологического рациона, свободы пить газировку…
Каспар поднял бутыль со своим напитком.
– …свободы иметь оружие, свободы от изъятий активов.
Мэтью понял, что направил разговор в политическое русло слишком уж очевидно, и поспешил сдать назад.
– Расскажи, откуда ты и твоя семья попали сюда, в Аристилл.
– Особо нечего рассказывать. После того как «Трес Амигас» взорвали большую часть инфраструктуры, все средства стали уходить на охрану и слежку. Работы для меня становилось все меньше, и я начал думать, что делать дальше. Никогда не рассказывал тебе, как мой дед через границу перебрался? Рассказывал. В конце ХХ века. Хотел тяжело работать и стать лучше, и отправился туда, где работа была и где свобода была. Судя по всему, я по его стопам пошел.
Каспар умолк и посмотрел на него.
– Такова моя история… А теперь ты мне свою расскажи.
Он пристально глядел на Мэтью.
– Что привело тебя сюда, Мэтт?
– Практически то же самое, поиск работы и… погоди?
Мэтью запнулся.
Каспар ничего не сказал, лишь приподнял бровь.
– Извини, Каспар, ты только что…
– Назвал тебя «Мэтт». Ведь тебя так зовут? Капитан Мэтью Дьюитт, спецназ армии США?
2064: «Тестер Билдинг», кабинет сенатора Линды Хейг
– Я полностью понимаю вашу озабоченность и даю вам слово, что «Гамильтон-Сандстрэнд» будет главным подрядчиком по производству скафандров для военных операций.
Седоволосый гендиректор покачал головой.
– Я не уверен, сенатор, что вы поняли, чем я озабочен. Военные операции начнутся очень скоро, и я не могу себе представить, чтобы контракт подразумевал более пары тысяч скафандров. Это ерунда.
Он сделал паузу, глядя на нее, как, возможно, ему казалось, жестко и многозначительно. Линду раздражали его предположения, но сейчас не время это демонстрировать. Она наклонила голову и приподняла брови, изображая открытость и честность.
Помощник Линды, Керри, стояла рядом. Вот ее точно беспокоило, что все это длится слишком долго. Встреча уже продлилась на пять минут дольше, чем планировалось. Линда поймала взгляд Керри и еле заметно, на миллиметр, кивнула. Керри поняла и отошла на шаг. Хорошая девочка.
Чак Сандстрэнд продолжил объяснять, будто ребенку:
– Сенатор, вы не хуже меня знаете, что, учитывая состояние нашей валюты, мы должны будем захватить золотые рудники и разрабатывать их, годами. Меня интересует этот – этот – контракт.
Линда удержалась от того, чтобы скривиться. Она пыталась косить под глупую, в надежде, что Сандстрэнд ее не подловит. Не сработало. Он просит себе слишком большой кусок, который она не готова ему отдать. С другой стороны, ей пригодятся связи и влияние, которые может предоставить Сандстрэнд.
Черт.
Линда постаралась, чтобы ее улыбка была не натянутой, чтобы она выглядела более откровенной и честной.
– О, с этим проблем не должно возникнуть.
Чак пристально поглядел на нее.
– Вы обещаете?
Проклятье.
– Конечно.
И снова широкая улыбка.
– Тогда еще один момент. Когда наши силы…
Стоящая позади Керри прокашлялась.
– Прошу прощения, мистер Сандстрэнд, но у сенатора действительно…
Сандстрэнд поднял палец. Линде не понравилась его заносчивость. Он не имеет права приказывать ее помощнице. Но она не перестала улыбаться.
Сандстрэнд наклонил голову вперед и поглядел на Линду исподлобья.
– Итак, сенатор, один момент. МО поделилось с нами кое-какой информацией. В Аристилле, по всей вероятности, есть две фирмы, изготавливающие скафандры. Одна даже не «фирма», если честно, какая-то хипповая коммуна. Итак, «Эртайт» и «Шилд». Если мы получим весь контракт на скафандры, нам надо быть уверенными, что мы получим эти активы. Это даст нам необходимое для того, чтобы правительство получило то, что будет необходимо ему.
Этот Сандстрэнд уж слишком много хочет. Главный подрядчик? Ладно. Главный подрядчик на годы? Тяжело, но возможно, если на нее надавят, а на нее давят. Но все это, плюс еще активы двух фирм? Нет. И близко нет. Контракт на скафандры должен быть выставлен как тендер, стандартная процедура для МО. Субподрядчики тоже важны. Она рассчитывала получить «Эртайт» и «Шилд» себе и так просто их не отдаст.
Линда покачала головой, грустно улыбаясь.
– Это вы уже жадничаете, Чак. Вы получили место главного подрядчика, и вам следовало бы быть довольным.
Сандстрэнд усмехнулся.
– Ну попробовать-то можно было.
Линда улыбнулась, это была первая искренняя улыбка за весь их разговор.
– Конечно же.
Керри снова прокашлялась.
Линда посмотрела на нее.
– Простите, Чак, но у меня назначен разговор, который я не могу отложить.
– Понимаю. Был рад с вами пообщаться.
Он протянул руку.
– Сенатор.
Спустя две минуты дверь за ним закрылась, и Линда взяла трубку. Молча слушала, а затем положила.
– Мэм? Что такое?
– Эта сука.
– Кто?
– Президент. Она меня в дураках оставила. Вторжение уже началось.
Глаза Керри расширились.
– Хотите, чтобы я организовала звонок вашему сыну?
– Ага, займись этим. Через пятнадцать… нет, через тридцать минут.
Линда посмотрела на часы.
– А сейчас свяжись с Джимом, немедленно.
– Мне ему сказать, в чем дело?
– Скажи ему…
Дверь распахнулась. Линда подняла взгляд. Это был Джим. С промокшими от пота волосами и сбитым набок галстуком.
– Ты слышала…
Линда кивнула, в немой ярости.
– Только что.
Джим вытер пот со лба.
– Она нам в спину ударила.
Линда кивнула, плотно сжав губы.
– Месяц назад она мне сказала, что пытается сблизить две фракции партии. Но это вторжение? Никак не стыкуется. Она заранее это задумала – сделать, не консультируясь с нами. С самого начала.
У Линды закружилась голова. Все ее ходы были рассчитаны, а теперь эта сука все испортила.
– Будь она проклята! Она начала вторжение просто для того, чтобы мне нагадить.
Джим покачал головой.
– Не льстите себе. Начав вторжение раньше, чем кто-либо о нем узнает, она подставила очень много людей. И вы – всего лишь сопутствующий ущерб.
Линда показала на стул.
– Сядь.
Джим сел.
– Эта женщина намного сообразительнее, чем я о ней думала.
– Сообразительнее? – переспросил Джим. – Как…
Линда сухо усмехнулась.
– Это просто идеально. Она меня использовала, чтобы интернационалисты поддержали идею вторжения на Луну. Ей это было необходимо – за нами большие куски Госдепа, Министерства Природных Ресурсов и другой бюрократии. А теперь она спустила курок раньше, так что мы не сможем использовать это в своих целях. Запомни мои слова – она очень скоро выступит в эфире. Сегодня. Сконцентрируется на экономике: скажет, что делает это ради золота, делает это ради рабочего человека. Станет рассказывать про Калифорнию. Станет рассказывать о повышении Минимального Гарантированного Дохода. Все эти популистские штучки. Но теперь у нее будут деньги, чтобы все это выполнить.
Джон выслушал ее с мрачным лицом.
– Вы правы.
Он посмотрел сенатору в глаза.
– Прежде чем мы решим, куда рыпаться, мне необходимо знать, есть ли более глубокий план…
Линда подняла руку и многозначительно посмотрела на Керри. Помощница поняла намек и вышла из комнаты, со стуком закрыв массивную дверь из красного дерева.
Джим продолжил:
– Вы хотели саботировать вторжение, организовав утечку насчет наличия среди экспатов отряда спецназа. Это сработало?
Линда покачала головой:
– Я не знаю. Я сделала несколько звонков, но пока ничего не слышала.
Ее ноздри раздулись.
– Проклятье, такие дела сразу не делаются. Я думала, у нас есть не одна неделя. Или даже не один месяц.
Джим постучал пальцами правой руки по обитому подлокотнику кресла.
– Значит, вопрос в следующем. Где мы теперь оказались? Мы не знаем, поймали экспаты группу или нет. Следовательно, мы не знаем, получат ли силы вторжения поддержку изнутри и будет ли успешным вторжение.
Джим задумался.
– Вторжение началось раньше и стало для нас неожиданностью. Для экспатов оно тоже станет неожиданностью. Следовательно, вне зависимости от успеха вашей утечки, я не думаю, что они готовы отразить вторжение.
– И?
– Я вынужден предположить, что вторжение будет успешным.
Линда кивнула.
– Я тоже так думаю. Что тогда посоветуешь?
Джим сделал паузу, обдумывая ответ.
– Если вторжение будет успешным, то нам надо быть на переднем крае. Сделать так, чтобы все выглядело нашей идеей не меньше, чем остальных.
– Ты прав наполовину.
– Наполовину?
– Темба думает, что может задвинуть фракцию интернационалистов и эксплуатировать нас на благо популистам? Хрена. Я не хочу получить половину куска – мы должны получить все. Нам надо украсть ее славу.
Джим нахмурился.
– Как?
Не обращая внимания на вопрос, Линда нажала кнопку внутренней связи.
– Керри, свяжись с Джекобом из «Минуты».
– Да, мэм. Я вышла на связь с вашим сыном Хью…
– Это подождет. Мне надо сначала поговорить с Джекобом.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Он отвернулся.
Это выглядело совершенно нереально, но отрицать действительность было невозможно. Вот она, на лунных камнях, в нескольких метрах от него.
Рекс мертв. Его друг. Пес его стаи. Его младший брат. Блю одеревенел. Он понимал происшедшее и не понимал одновременно. Не хотел понимать.
Боль кольнула его и проникла глубже.
Это реальность. Рекса нет. Не на день, не на неделю – навсегда.
Блю почувствовал, как дрожат губы. Что-то услышал, неясное, будто издалека. И понял не сразу, что это Макс и Дункан. Дисциплина исчезла. Радиомолчание тоже. Они выли.
Блю поддался не столько инстинкту, сколько охватившему его чувству, бесконечному и безжалостному. Присоединился к друзьям, запрокинув голову и завыв в голос, рассказывая о своем горе безжизненным камням и черному небу над головой.
Как долго он выл? Он не мог сказать. Секунды? Минуты? Дольше? Но в какой-то момент он ощутил, что разбившиеся части его сознания снова соединились.
Блю заставил себя замолчать. Двое других Псов продолжали выть без него.
Блю прокашлялся.
– Ребята?
Вой Макса стал колеблющимся и стих. Дункан выл еще с минуту, а потом резко умолк.
Блю посмотрел на Макса. Они много времени провели в спорах – о политике, о будущем расы Псов, обо всем. Больше, чем делали что-либо вместе. Но теперь им придется работать вместе. От этого зависят их жизни.
Блю выключил радио и навел на приемник Макса метку лазерной связи.
– Джон оборонял склон. Если МК нас найдут…
– МК добрались до края стены. Это означает, что Джон мертв. А нам теперь надо защищать себя.
Блю сглотнул. У них ни оружия, ни инструментов. Если МК где-то рядом, он, Макс и Дункан обречены. Но они не могут сдаться. Надо, по крайней мере, попытаться.
– Нам надо выяснить, сколько их тут.
– Джон наверняка не одного убил.
– И нескольких убили мулы, перепрограммированные Рексом.
– Сколько эмкашников осталось?
Дункан шмыгнул носом.
– Что мы будем делать?
– Они убили Рекса. Они убили Джона. Они убьют всех нас.
Макс сделал паузу.
– Если мы не убьем их первыми.
– Но у нас нет оружия. Что мы…
– У Джона было две винтовки. Нам надо найти его тело и взять оружие.
Блю покачал головой.
– Мы уже пытались – мы не сможем с ними управляться.
– Нам придется найти способ, – мрачно ответил Макс. – Скотч. Стропа. Хоть что-то.
– Ты думаешь, программа Рекса для мулов сработала? – спросил Дункан.
Блю поднял брови.
– Мы это очень скоро узнаем.
– Хватит болтать, – сказал Макс и взял с поверхности камень. Неловко отошел в сторону на трех лапах, прижимая четвертой к груди импровизированное оружие.
Дункан тоже взял камень и последовал за ним.
Блю опустил взгляд. Это не сработает. Если в живых остался хоть один эмкашник, они умрут.
Но лучше умереть, пытаясь что-то сделать. Он взял камень и двинулся следом за остальными.
Блю шел позади двух других Псов, постоянно поглядывая вправо и влево. Во рту пересохло, постоянные глотки из трубки в шлеме не помогали.
Макс и Дункан вышли на небольшую возвышенность и остановились. Дункан возбужденно гавкнул. Блю навел на него метку лазерной связи.
– Что?.. – уже почти сказал он, как Дункан бросил камень и исчез за возвышенностью. Спустя секунду следом за ним побежал Макс.
Проклятье!
Блю последовал за ними так быстро, как только мог, на трех лапах.
Он миновал вершину. Увидел внизу скачущих Дункана и Макса. И трех мулов, которых они отправили в никуда.
Сделанная в последние минуты его жизни Рексом программа сработала.
Более чем.
Один из мулов был сильно поврежден. Четыре ноги выведены из строя выстрелами из винтовок, гранатами или чем-то еще. Они лишь судорожно подергивались. Робот пытался встать при помощи двух оставшихся ног.
Два других мула стояли спина к спине. У их ног лежали четыре – нет, пять трупов эмкашников. Все трупы выглядели одинаково – девственно чистые скафандры, за исключением одной круглой дыры в стекле каждого из шлемов.
На глазах у Блю один из оставшихся в целости мулов поднял ногу. Безжизненное тело эмкашника поднялось вместе с ней, будто полоска скотча, приклеившаяся к подкове. Мул потряс ногой.
Блю стало тошно. Нога мула не только пробила стекло, но и застряла внутри. Мул продолжал трясти ногой, и труп болтался из стороны в сторону.
Мул поставил ногу. Спустя пару секунд программа повторила действие – мул поднял ногу и начал трясти труп из стороны в сторону. Снова неудача. Расширяющаяся книзу опора ноги в чем-то застряла: либо в проводах внутри шлема, либо в разбитых костях черепа эмкашника.
Блю отвернулся, чтобы унять тошноту. Спустя мгновение заговорил Дункан:
– Погоди, я ему ручное управление включу. О’кей, готово.
Блю снова посмотрел на мула. Освободившись, тот пятился назад.
Макс глядел на картину бойни.
– Дункан, это потрясающе. Как, черт подери, тебе и Рексу это удалось? У вас всего десять минут было.
Блю увидел, даже сквозь скафандр, как Дункан напыжился.
– Это была идея Рекса – запрограммировать мулов на нападение, но моя идея была в том, чтобы порыться в архивах кодов и найти там программу «Убей крота» в директории игр. Рекс вынул оттуда код прицеливания и дополнил его программой распознавания образов, а я нашел изображения шлемов. В хранилище их было миллионы, поиск шел медленно. Пришлось набросать самообучающуюся нейронную сеть, и у нее поиск занял минуты.
– Ты отомстил за Рекса, и это важно. Хорошая работа.
Вспомнив про Рекса, Дункан зашмыгал носом и принялся скулить. Это оказалось заразно – Блю понял, что тоже начинает скулить. Попытался сопротивляться, и тут Дункан завыл.
– Хватит! – рявкнул на них Макс. – Эмкашники рядом, мы должны сосредоточиться!
Блю заставил свои губы перестать дрожать, спустя мгновение замолк и Дункан. И кивнул.
– Ты прав.
Макс посмотрел на роботов и мертвых миротворцев.
– Не вижу других следов. Видимо, мулы убили всех МК… но точно мы не знаем. Нам надо вооружиться.
Дункан шмыгнул носом.
– Мы можем снова перевести мулов в боевой режим.
Макс задумался, а затем покачал головой.
– На них наши поглотители, еда и вода. Мы не знаем, как долго нам придется здесь оставаться. Мы не можем рисковать припасами. Нет, мы должны вооружиться сами, а мулов оставить в качестве резерва.
Блю кивнул.
– Кстати, о резервах. Нам надо снимать поглотители, воду, батареи, все, что можно, с убитых.
Он мотнул головой в сторону тел эмкашников.
– Точно! – визгнул Дункан и подскочил к трупам. Макс последовал за ним, и они начали работать вместе: Макс переворачивал трупы, а Дункан откручивал от скафандров поглотители. Спустя секунду Макс принялся напевать под нос мотивчик, слишком хорошо знакомый Блю по MMORPG. Дункан присоединился к нему, а потом запел в голос.
– Трупы грабь, трупы грабь!
Блю нахмурился. Рекс мертв, мертвы миротворцы. Убить их было необходимо, но это настоящие люди. В этом нет ничего смешного, и петь песни из компьютерной игры, обирая их трупы, как-то неправильно.
Но он не стал выговаривать друзьям. Не сейчас. Можно лишь подать правильный пример. Блю подошел к другому трупу, перекатил его на бок, стараясь не смотреть на лицо, и принялся откручивать баллон с поглотителем на оксиде калия.
Макс взялся левой передней лапой за алюминиевую пластину, которую он примотал скотчем к передней рукояти винтовки YM-20, а правой потянул за петлю из парашютной стропы, которую приладил к спусковому крючку. Из ствола вырвалась вспышка огня, винтовка дернулась.
– Гм. Не смогу хорошо целиться, но это лучше, чем ничего.
Вынув правую лапу из петли, он прижал винтовку к груди левой, а потом встал на все четыре.
– О’кей, пойдем к стене кратера, проверим, остались ли внизу эмкашники. Еще поищем Джона… ну, по-любому, пошли.
Макс двинулся вперед. Блю и Дункан пошли следом.
Два оставшихся мула, перегруженные, пошли в тридцати метрах позади них.
Блю посмотрел на Макса и Дункана с винтовками, потом обернулся и поглядел на мулов. Надо признать, в отстутствие Джона Макс отлично справляется.
Макс кровожаден, агрессивен и любит приказы раздавать. Но иногда именно это и требуется.
Блю был рад, что Макс взял на себя командование, по крайней мере пока. Это даст ему возможность поразмыслить над другими вещами, пока они идут к стене кратера.
Например, о том, что делать с телами Рекса и Джона. За недолгую историю их расы Псы никогда не организовывали и не проводили похороны. Не то чтобы Псы раньше не умирали – это уже было. Но когда БПИ принялось истреблять их в последние дни существования лаборатории, у них не было возможности что-либо сделать. И не было времени. Выжили те, кто спрятался.
Блю сжал губы. Традиция, если это было можно так назвать, заключалась в том, что после того как сотрудники БПИ давали Псу смертельную дозу пентобарбитала, его тело убирали в красный мешок для биологических отходов и сжигали.
После Бойни не было ничего, даже подобающего траура – он и остальные выжившие были слишком потрясены, когда Команда засунула их в грузовые контейнеры и вывезла из лаборатории на склад, а затем на корабль.
Смерть Рекса была не просто смертью друга – это была первая смерть Пса с тех пор, как они сбежали с Земли.
Он и Макс понимали, что они, как раса, должны осознать: кто они и какова их культура? Примут ли Псы человеческую культуру или создадут собственную? Или это будет некий синтез?
Что это значит – создать собственную культуру? Будут ли у них праздники? Или собственные ритуалы?
Эти вопросы были академическими, когда он и Макс обсуждали их неделю назад, но со смертью Рекса они вдруг стали пугающе конкретными и срочными.
Если они выживут и вернутся в Аристилл, то, что они сделают с Рексом, создаст традицию, которая вполне может прожить не одно столетие.
И Джону тоже требуется погребение. И не со стороны его друзей из числа людей. Погребение Псов. Они обязаны ему – все они. Не только тем, что он спас их расу, будучи ключевым членом Команды, но и тем, что он отдал свою жизнь, чтобы выиграть время и дать Рексу и Дункану возможность перепрограммировать мулов.
Нет, Джон заслуживает большего, чем просто похорон. Он заслуживает литургии, праздника в его честь, чего-то, что будет напоминать о нем – всем им, в те времена, когда Блю и его поколение уже давно уйдут из этого мира – напоминать о том, что без него…
– Я нашел тело Джона! – крикнул Макс.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Трентхэм Корт Апартментс»
– Мама, это не может быть настолько важно…
Сенатор Хейг перебила его либо в силу задержки связи из-за конечности скорости света, либо потому что не закончила фразу:
– …проклятые идиоты.
Она помолчала.
– Ладно. Проехали. Это происходит, происходит прямо сейчас. Я попыталась дернуть за ниточки в МО, чтобы к вам направили охранный отряд, но это невозможно. Или они так говорят. В любом случае, вот что я скажу, Хью. Ты меня слышишь?
– Да, мама.
– Ты не высовываешься. Не высовываешься, понял меня? Сидишь в квартире, закрыв двери. Вся эта… журналистика…
Она повертела рукой в воздухе.
– …подождет, пока я с тобой снова на связь не выйду.
Хью кивнул.
– Я понимаю. А что это означает для тебя?
Мимолетное проявление материнских чувств окончилось, и разговор пошел в обычном тоне, как всегда жесткий, как стул в школьной столовой. Политика.
– В этом и вопрос, так? Мне нужны подробности, и мы упорно работаем, чтобы их узнать. Керри обзванивает все контакты.
– Что ты сейчас знаешь?
– Мы знаем распорядок по времени. Флот вторжения уже стартовал – точно не знаю когда. Они высадятся через день. Быть может, два.
Хью сглотнул.
– О’кей. Что еще?
– Мы читаем кучу всякого, но отфильтровать реальное положение вещей от операций прикрытия и теорий заговора очень тяжело. Некоторые источники сообщают, что разведывательный отряд нашел тайную базу на обратной стороне Луны. Ты ничего не слышал о базе на обратной стороне?
Хью покачал головой.
– Есть еще слух о взрыве ядерной бомбы…
– Что? Нет. Точно нет.
– Гм. Хорошо. Похоже, я получила неверную информацию. Неизвестно, переметнулись мои контакты в МО или им самим эту чушь скормили.
Линда помолчала.
– Что ты знаешь насчет «Голдуотер»?
– «Голдуотер», добыча и выплавка? Наш последний отчет их затрагивал, но мы работаем над…
– Они реально существуют?
– Совершенно реально, конечно. А что?
– Я проверяю кое-что, что слышала из других источников.
– Мама, если тебе лгут… если Белый дом и МО делают это помимо тебя – что это означает?
– Мечи обнажены. Но не беспокойся обо мне, у меня есть план.
– План? Какой?
Мать Хью посмотрела в сторону.
– О’кей, Керри, хорошо. Теперь проверь это через нашего связного на Луне.
Она снова повернулась к Хью:
– Хью, мне надо идти. Еще раз. Пообещай мне, что следующие пару дней ты из квартиры не выходишь. Ты… погоди, мне звонит генерал Боннер. Хью, поговорю с тобой через пару дней. Не забывай – не выходить.
И она отключилась.
Луиза просунула голову в открытую дверь.
– Хью? Что происходит?
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Масон Нуво Констракшн»
Лерой Фурнье поставил на стол пустой бокал.
– Как дела?
Ааронсон повернулся к нему:
– Достойно. Твой объем регистраций, который повысился, – это хорошо, конечно же. Но трансляции в сети от этих ребятишек – вот они очень помогли. Некоторые из фирм, поменьше, ушли от «Мэйсон Диксон». Учитывая это и резкий рост иммиграции…
– Есть кое-что поважнее? – перебил его Лерой. – Отец передал мне новости от Аддисона. У наших южных соседей новые планы.
– Что?
Фурнье задумался, какой частью информации он готов поделиться, и решил рассказать все. Все равно эти новости скоро придут из других источников, и, если он расскажет их первым, будет очевидно, что он человек осведомленный. А люди уважают осведомленных.
Он встретился взглядом с Нейлом Ааронсоном.
– Условия игры меняются. Садись, я расскажу тебе подробности.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Темнота, и за кожу лица что-то тянет.
Снова тянет. Что-то рвется, боль, свет.
Черт, как левая скула болит, а еще кто-то только что у него клок волос выдрал.
– Ай. Какого…
Он попытался моргнуть, но глаза не открывались. Поднял руку и нащупал корку, которая их покрывала. Стер, еще раз моргнул. Начал что-то видеть. Что это за шестиугольное окно вверху? Где…
В палатке. В походе. На обратной стороне.
У него кружилась голова. Погоди. Прилетели корабли МК. Один сел. Он застрелил пятерых, а потом… как?..
Он снова моргнул. На него смотрели Блю, Макс и Дункан, без шлемов, по-собачьи улыбаясь, странно. Частокол зубов и слегка приподнятые уголки черных губ.
Он провел рукой от глаз к щеке… Ой! Больно, будто кожу содрали. Отдернул руку и посмотрел на нее. На руке была кровь.
– Почему у меня кровь идет?
Он коснулся темени.
– И что с моими волосами?
– Часть кожи и волос оторвались, когда мы срезали с тебя шлем.
– Шлем?
Дункан поднял шлем и показал Джону. Золотистое стекло было покрыто трещинами. Маленьких кусочков стекла не хватало, на их месте виднелись нашлепки затвердевшего розового герметика-пены.
Джон посмотрел на шлем и вспомнил.
Он посмотрел вверх. Ботинок. Удар головой о шлем.
– Что случилось?
– Что?
– Эмкашник. Он меня ногой ударил. По голове. А потом… потом я вырубился.
Он сел и тут же застонал. Прятавшаяся за пределами его восприятия головная боль вернула себе свое законное место.
– Мне надо выбраться наружу, посмотреть на корабль МК.
Он поглядел на шлем.
– Дункан, мне нужен один из запасных. Не можешь выйти наружу и принести?
Дункан покачал головой.
– Они все были на первом муле, а он с обрыва упал.
– Упал с обрыва? Как он мог упасть с обрыва?
Он огляделся внутри палатки.
– И где Рекс?
Улыбки Псов исчезли.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, дом Майка
Зазвонил телефон. Майк раздраженно посмотрел на экран. Анонимный звонок, но со значком высокого приоритета.
– Алло?
– Привет, Майк.
Холодный голос, незнакомый, лишенный эмоций.
– Кто это?
– Это Гамма.
– Гамма?
Майк нахмурился.
– Откуда мне знать, что это и правда ты?
– Ты получил анонимное текстовое сообщение во время похищения «Вуки» ровно в 16.02 по Стандартному Времени Аристилла на этот телефон. В тексте было написано: «“Вуки” захвачен силами МК. Дюжина напавших. Взяты заложники. Дарси жива». Об этом тексте знаем только ты и я.
Майк выдохнул. Значит, Гамма. Он знал, что Джону удалось вывезти в Аристилл ИИ не один год назад, знал, что эта машина – всего лишь совокупность баз данных и пара роверов, на тот момент – создала себе базу в Заливе Лунника, в восьмидесяти километрах отсюда… но с тех пор он никак с ней не пересекался. С тех пор Гамма не общался ни с кем, только с Джоном.
– Гамма. Вау. Это… э-э… честь.
Черт. Он говорит как идиот. Что вообще можно сказать ИИ?
– Это, наверное, глупо звучит. Я никогда еще не общался с ИИ.
– Поскольку я единственный ИИ, мне это известно.
– Правильно. Конечно. Э-э.
Странный разговор.
– Ну, это… почему мы раньше не разговаривали?
Едва сказав, Майк понял, насколько глупо это звучит.
– Неизвестно, насколько подойдет здесь использование человеческого психологического термина, но можно назвать меня интровертом. Или, если воспользоваться экономическим термином, в моих предпочтениях минимизировать взаимодействия с людьми в реальном времени.
Майк прищурился.
– Э-э… о’кей.
Что это вообще значит?
– Мне следует обеспокоиться фактом этого звонка? В смысле, последний раз ты вышел на связь со мной, когда «Вуки» захватили.
Продолжая говорить, он вышел на крыльцо дома, даже не поглядев на яблони и сад.
– Земные войска сожгли мою сеть лунных спутников.
Майк нахмурился.
– Ну да. Но зачем мне звонить по этому поводу? В смысле, ты не звонил мне, когда это случилось в первый раз, пару месяцев назад.
– Я звоню теперь, поскольку, когда мои новые спутники, бронированные, были запущены, четыре дня назад, их сожгли. Поэтому вчера я запустил новую группу спутников – и их сожгли в считаные минуты после запуска. А затем, спустя один час девять минут, моя стартовая площадка в Заливе Лунника была уничтожена при помощи такого же лучевого оружия.
У Майка расширились глаза. Земные правительства бьют по целям на поверхности Луны?
– Иисусе. Война началась, так?
– Именно поэтому я тебе и звоню, Майк.
– Если они бьют по твоей базе в ЗЛ, значит, они собираются начать вторжение. Очень скоро.
– Согласен.
Майк начал было вытирать пот со лба и понял, что до сих пор держит в руке свитер Дарси. И повесил его на деревянный шезлонг.
– У тебя есть план? – спросил Майк.
– Нет. Поэтому я вышел на связь с тобой, несмотря на то что не склонен к этому.
– Черт. Слишком быстро. Чертовски быстро. У тебя есть план?
– Я уже ответил на этот вопрос. Если подробнее, то я не оставил попыток выработать возможную реакцию, но на данный момент плана у меня нет.
– Черт. Боюсь разочаровать тебя, но у нас тоже.
Майк выдохнул.
– Наверное, тебе жаль, что ты заставил себя мне позвонить, а?
– Напротив. Выживание Аристилла является ключевым фактором моего собственного выживания. Я хотел предупредить тебя об угрозе. Теперь, по крайней мере, над проблемой работают несколько мозгов.
– Ну, наверное, стоит тебя поблагодарить.
Майк сделал глубокий вдох.
– Сколько у нас времени до того, как они здесь будут?
– Я понятия не имею. Это все, что я мог сказать. До свидания.
– До свидания? Погоди! Гамма!
В трубке стало тихо.
Майк убрал телефон в карман. Повернулся к деревьям, так и не видя их.
Вторжение начинается. И случится очень скоро. А они совершенно к нему не готовы.
Майк смотрел в никуда. Потом взял с шезлонга свитер Дарси и вернулся в дом.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Слева и справа горизонт загораживали стены кратера с-177.
Прямо впереди, в двух километрах, был виден нос корабля эмкашников, идеально виден, в вакууме.
Максу не надо было идти два километра – его цель была куда ближе.
Идущий в паре шагов позади Дункан заскулил.
– Помедленнее. Сам понимаешь, если мы пойдем по той же осыпи, по которой подымались, мы достигнем тел намного…
– Слушай меня хоть иногда, Дункан. Я уже все объяснил, – рыкнул в ответ Макс.
– Извини… я тут экспериментировал с дополненной реальностью «красная пустыня».
Какое-то время Дункан говорил сокрушенно, но затем энтузиазм взял верх.
– Способ, при помощи которого происходит рендеринг на основе реального мира, просто классный. Попробуй. Видишь тот тягач?
Дункан показал на корабль МК.
– Видишь, что написано краской на борту? «Нечисть – что-то там». Не прочтешь остальное?
Макс едва не щелкнул зубами на младшего, но заставил себя успокоиться. Будь Дункан человеком, ему бы наверняка лекарства выписали от игровой зависимости, но его одержимость играми и назойливость мухи це-це всего полтора часа назад спасли им жизни, когда он вспомнил про игру «Убей крота».
– Нет, Дункан, я не стану переключаться на этот канал. Я останусь в режиме реальности, поскольку хоть кто-то должен следить за кораблем. Мы должны быть уверены, что не попадем в зону обстрела скорострельных пушек. Что, возвращаясь к твоему вопросу, и определило наш обходный маршрут.
Дункан споткнулся о камень.
– Э-э… что?
Макс потерял терпение.
– Проклятье, Дункан, выключи свою MMORPG и смотри по сторонам!
– Но я не играю в MMORPG.
Макс выдохнул.
– О’кей, извини. Я…
– Без спутников игра только для одного игрока.
Макс скрипнул зубами.
– Раз уж ты заговорил об игре, я тут думал, как нам пометить корабль, чтобы он соответствовал сюжету? Как Хельмову Падь?
Макс заставил себя досчитать до десяти.
– Дункан, у меня к тебе предложение. Если я буду говорить об игре, пока мы идем, ты обещаешь, что мы окончательно и бесповоротно оставим эту тему, когда дойдем до тел?
– Договорились.
Макс сделал вдох.
– О’кей. Если мы назовем корабль Хельмовой Падью, это пошлет на хрен всю хронологию… но я ПОЛАГАЮ, что мы можем подгрузить некоторые апдейты и ретконы последних недель.
– А что если вместо осады Хельмовой Пади это будет осада Минас-Тирита?
– Назвать кратер Жуковского Минас-Тиритом?
– Возможно. Или база Гаммы – Минас-Моргул, а Жуковский – Мордор.
Макс продолжал отзываться на предложения Дункана, но не спускал глаз с корабля. Корабль мертв. По крайней мере, выглядит мертвым. Ни огней, ни людей, выходящих наружу.
Это к лучшему. Если хоть один МК выйдет на поверхность, им не поздоровится. Именно поэтому Макс хотел сделать все как можно быстрее и вернуться в палатку.
Он проверил карту. Осталось двести метров, а Дункан что-то рассказывает про Саурона.
– Ага, конечно, – буркнул Макс.
Всего сто метров.
Они дошли до трупов эмкашников. Макс остановился. Джон застрелил этих людей всего пару часов назад. Всего пару часов назад был жив Рекс.
Как много может измениться за сто двадцать минут.
Дункан врезался в Макса.
– Упс, прости.
Макс обернулся и оскалился. Дункан попятился. Макс снова посмотрел на трупы. У одного стекло шлема разбито, у другого дыра на краю стекла.
Шлемов на замену нет.
– Эй, вот этот нормальный вроде.
Макс повернулся. Дункан стоял в паре метров от него, трогая лапой труп, лежащий ничком.
Макс подошел. Аппаратура жизнеобеспечения в клочья, пули Джона попали в баллон под давлением, который взорвался. А вот шлем цел. Макс опустил голову и подтолкнул труп, переворачивая его. Сделал шаг назад. Две выходные раны спереди, замерзшая кровь, покрытая лунной пылью.
Скафандр «Эртайт», такой же, как у Джона. У мертвого эмкашника модель IV, предыдущая, но шлем должен быть совместим, по шейному кольцу, со скафандром Джона. Индикатор мощности не горит, система электропитания сдохла. Неудивительно, учитывая состояние спинного контейнера. Однако это значит, что по-простому не получится.
Макс сел, согнув задние лапы, и схватился передними за рычажки аварийного сброса по обе стороны шлема. Вернее, попытался. Его короткие пальцы не могли зацепиться за них. Макс никогда никому из людей не признавался, даже Джону, как он завидует человеческим рукам. Пальцы длиннее, полностью противопоставленные большие пальцы, большие ладони. Не то чтобы он хотел поменяться с ними местами – не говоря уже про их идиотские приплюснутые лица, даже самые сообразительные из них – все равно идиоты. Но их рукам он завидовал.
Макс смог ухватиться за левый рычажок… и за правый. Повернул их одновременно. Ничего. Должен был воздух выйти. Что не так?
А, конечно. Скафандр пробит. Значит, шлем отстегнулся? Макс отпустил рычажки, сел поустойчивее, хоть это было и неудобно, схватился за шлем и потянул. Шлем сдвинулся на пару сантиметров и застрял. Наверное, зацепился за подбородок мертвого эмкашника. Макс покрутил шлем и снял.
– Потрясающе. Джон будет в восхищении!
Проигнорировав слова Дункана, Макс поглядел на лицо мертвого эмкашника. Глаза и рот широко открыты, в безмолвном крике. Кожа на лице белая и покрыта инеем. Макс прежде никогда не видел мертвых: ни человека, ни Пса. И пристально смотрел на это лицо. У него не было причин думать, что этот конкретный солдат МК был замешан в эвтаназии, но он – его враг.
Странно как-то.
Этот мертвый человек не убивал его собратьев в лабораториях. Не убивал Рекса у стены кратера. Он даже не один из тех, кто напал на Джона.
И что тогда? Он невиновен?
Макс скривился.
Нет.
У солдата МК не было возможности убить Джона или одного из Псов. Но он сделал бы это. Он пошел служить в МК, он отправился на эту операцию. Он оказался здесь, чтобы убить Джона и Псов.
Он один из Них, а не из Нас. Чужая стая. Проигравшая стая.
Макс отдал шлем Дункану, стал на четыре лапы и задрал заднюю левую. Моча отправилась во внутренний мочеприемник скафандра, но программа зафиксировала место и время его метки, заявки на территорию.
2064: 80 километров над Землей, мостик корабля «Поехали»
– Посадка, обратный отсчет сто восемьдесят секунд. Входим в мезосферу… высота восемьдесят километров, снижаемся.
Дарси смотрела на свой экран.
– Торможение ноль пять «же», АГ. Двигатель на девяносто девять целых и две десятых процента. Аккумуляторы заряжаются, градиент температуры в норме. Все параметры в норме.
99,2 % – очень хорошо. Батареи зарядятся, и они смогут взлететь в любой момент, если потребуется.
С учетом орбитальной механики, конечно же.
Дарси знала, что разреженный воздух начинает шуметь, обтекая корпус корабля, но гул АГ-двигателя заглушал это.
– Сто сорок до посадки, высота пятьдесят кило, стратосфера, – доложил Васим.
Посмотрел на экран.
– Температура корпуса в норме.
Дарси кивнула. Двигатель работает с максимальной эффективностью, почти вся потенциальная энергия перейдет в аккумуляторы. Она посмотрела на экран и доложила параметры:
– Шестьдесят до посадки, высота восемь кэмэ, вертикальная двести пятьдесят метров в секунду. Точно по программе.
– Тридцать до посадки.
Как по учебнику.
– Пять до посадки. Высота сто метров.
– Секунда до посадки. Высота три.
– Удерживаю три. Два. Один. Уровень моря. Готовность к приводнению?
– Все в норме, – ответил Васим, кивая.
Дарси коснулась кнопки. Гудение двигателя стихло. Дарси схватилась за подлокотники кресла, когда корабль вздрогнул и завалился на борт. Спустя мгновение накренился в другую сторону. В стенах эхом отдались удары волн.
Дарси убрала руки с подлокотников и ткнула другую кнопку.
– АГ в режиме ожидания. АГ выключен.
Ей в последний раз крутануло внутренности, и она ощутила вес собственного тела, весь. Уф. Тяжеловато. Уже давно она на Земле не была.
– О’кей, Васим, приступаем к послеполетной проверке.
Васим нарочито застонал, но взялся за дело. Спустя секунду на его экране уже был список проверочных процедур. Они принялись разряжать конденсаторы быстрого разряда, проверять уровень масла в кранах и три десятка прочих параметров.
Спустя час Васим нажал кнопку завершения проверки.
– Готово! Теперь самое веселое. Мы всего в шестистах километрах от Тхо Канга. Как только туда попадем, я… Что? Почему ты головой качаешь?
– Нам надо сначала откалибровать новые программы.
– Ладно тебе, Дарс. Знаешь, сколько времени я пейзажей не видел?
– Пейзажей? – переспросила Дарси, приподымая брови.
Васим ухмыльнулся.
– Ну да, нравятся мне вьетнамские женщины. Можешь меня осуждать.
– Калибровка займет не более тридцати часов. Так что мы достаточно скоро в порт пойдем.
– Тридцать часов? Ох. Мне передохнуть надо.
Дарси вывела на экран программу калибровки.
– Так передохни. Как насчет одного часа, а потом достанем прототип и начнем его калибровать?
Васим театрально вздохнул и согласился.
Дарси повернулась к Ризе:
– Как я понимаю, все под контролем?
Ризе, молчавший в течение всего спуска, заговорил:
– Противопехотные мины на палубе взведены, камеры по бортам не показывают ни лодок, ни буев. Мои люди у обоих шлюзов. Дни, когда вас могли захватить, прошли.
Дарси благодарно улыбнулась.
– Пойду в душ схожу и что-нибудь перехвачу.
Васим зевнул.
– Я несколько устал. Вздремну, пожалуй. У нас есть на это время?
Дарси зевнула. Это оказалось заразительным.
– О’кей, только недолго.
Она зевнула второй раз.
– Прости, не понимаю, что со мной сегодня. Я себе эспрессо сделаю, ты не хочешь?
Васим медленно моргнул и закрыл глаза. Что-то здесь не так. Почему он глаза закрыл? Почему у нее так руки отяжелели? Не от земного тяготения, а по-настоящему.
Надо сейчас же эспрессо выпить. Дарси отстегнула ремни, встала, сделала пару шагов к камбузу. И схватилась за спинку кресла Ризе. Ее шатало.
Что… что такое?
Спустя пару секунд она упала на пол.
Один из них, черный на черном фоне поглощающей тепло формы, оторвал взгляд от часов на компьютере на запястье и поднял большой палец. Другой солдат кивнул ему и закрыл кран на баллоне, а затем вытащил из просверленной ими дыры в палубе шланг, сворачивая его. Сержант подал знак, и двое солдат подошли к надстройке с плазменным резаком. Спустя секунду вспыхнуло яркое пламя, и очки капитана Шродта среагировали, меняя яркость. Резак шипел и трещал добрых полминуты, и наконец внутрь корабля упал круг из стали. Над тихим морем разнесся громкий звон. Он еще не успел затихнуть, когда солдаты с резаком отошли в сторону, а двое других накинули термозащитную ткань на еще светящиеся края отверстия. Отошли назад, и группа захвата, четыре солдата с винтовками на изготовку, опустилась внутрь корабля.
Как только группа захвата оказалась внутри, остальные пошли следом.
Капитан Шродт смотрел, как его солдаты один за другим исчезают в дыре в палубе, пока не остался на палубе один. Он с удовольствием поучаствовал бы в захвате, но одна из жертв, которую приносишь, получая звание, заключается в том, что у тебя становится больше ответственности и меньше развлечений. Он обязан оставаться здесь и следить за ситуацией. Шродт ни на мгновение не задумался бы, если бы ему предложили сменить звание и ответственность на возбуждение операции, но такое ему не дозволено.
Посмотрев на дыру в палубе, он вздохнул. Оглядел палубу и небо. Ничего. Коснулся пальцем гарнитуры в ухе. Летающие наверху дроны сообщали, что все в порядке. Шродт снова вздохнул.
Спустя пару минут он услышал первый доклад.
– Группа Один. Нашли троих по списку высокой ценности. Номер один Поннала, спец по АГ. Номер два Шринивас Васим Вивекананд, помощник номера первого. Номер третий Дарси Грау. Здесь говорится, что она подруга Майка Мартина.
Что ж. Хорошие новости. Очень хорошие, на самом деле. Но, проклятье, как же все-таки хочется быть там, с ребятами, делать что-нибудь по-настоящему.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Может, запах? После того как он прежний шлем шесть месяцев по двенадцать часов в день носил, конечно, он пах им, несмотря на то, что он через день подкладку стирал. Может, из-за этого?
Джон сделал вдох. Ага, точно. Шлем с мертвого солдата МК пах тканью и свежим пенопластом. Гм. Можно у приятеля бронежилет занять или вещмешок, но никогда не станешь просить взаймы ботинки или белье. В этом есть нечто персональное. Похоже, со скафандрами та же штука.
Ладно, ничего не поделаешь. Придется идти на войну в том шлеме, который есть. Джон закрыл меню, выключил систему, снял шлем и поставил на пол.
– Парни.
Макс и Блю повернулись к нему. Джон подождал, секунду.
– Дункан!
Дункан резко повернул голову.
– Ась?
– Парни, – повторил Джон и сделал паузу. – Нам надо вернуться в Аристилл, и нам нужен план.
Макс и Блю кивнули, не задумываясь. А вот Дункан…
– Зачем?
– Война идет, – сказал Макс.
Джон кивнул.
– Именно.
Макс пристально поглядел на него.
– Я тебе говорил, Джон. Война идет. Я говорил тебе, что так и будет.
Макс обвиняет его, несомненно. Джон моргнул. Понятно, почему он злится. Рекс погиб, этого бы не случилось, если бы… если бы что? Если бы они пораньше закончили путешествие? Если бы они вообще его не начали?
На это теперь нет времени. С обвинениями они разберутся позже. Джон поднял руку.
– Да. Я был не прав. Мне жаль. Но нам придется спорить об этом позже, Макс. Сейчас мы должны сосредоточиться на выживании. И на возвращении в Аристилл.
Он посмотрел на всех трех Псов.
– Наши припасы – еда, вода, воздух – убывают с каждой минутой. Я не знаю, летают ли корабли, которые могут доставить нам новые, но даже если летают, с того момента, когда спутники Гаммы сбили и он сказал нам отправляться в Жуковский, мы очень далеко ушли от запланированного маршрута.
– Следовательно, никто не знает, где мы, – сказал Блю.
Джон кивнул.
– Это может знать Гамма. И это еще одна причина для беспокойства.
Дункан наклонил голову.
– Что ты хочешь сказать?
– Все в Аристилле считают, что у Гаммы одна база, в Заливе Лунника. Остальные он держал в секрете. Но теперь мы знаем, что у него не только секретная база в кратере Константинова, но еще и другая, в кратере Жуковского, и…
– Ну, была, – перебил его Дункан.
Джон отмахнулся от ненужного педантизма.
– Суть в том, что у Гаммы есть секретные базы, и он хорошо постарался, чтобы скрыть их. Он определенно редактировал информацию со спутников – а возможно, и изображения на дисплеях кораблей. Дарси ни разу не видела с орбиты эти базы.
– Тогда что это означает? – спросил Блю. – Гамма – враг?
Дункан снова наклонил голову.
– Это вообще имеет значение? Здешняя база Гаммы уничтожена ядерным взрывом. Он мертв.
– У Гаммы есть база в ЗЛ, – сказал Макс. – И та копия Гаммы знает, что мы знаем про остальные базы.
– Так что ты хочешь сказать? – спросил Блю. – Что если мы вернемся в Аристилл, та копия Гаммы будет на нас зла?
– Возможно, Блю, возможно.
Макс оскалился.
– Мы не имеем возможности тратить время, беспокоясь о том, что там Гамма подумает. Война началась, это меняет все. Гамма сказал нам, что ему нужны люди и Псы, на его стороне. Так что, если ему и не нравится, что мы знаем про другие базы, теперь у него нет выбора.
Он хлопнул по полу передней лапой.
– Нам пора сражаться.
Джон кивнул.
– Да, это так. А чтобы сделать это, нам надо попасть в Аристилл. Итак, вопрос в следующем. Как нам это сделать?
– Пешком не сможем. У нас недостаточно припасов, – сказал Блю.
– Вероятно, да.
– Если пешком нельзя, тогда какие варианты? – спросил Макс.
– Возможно, мы можем найти на базе Гаммы какое-то средство передвижения, – сказал Блю.
Джон кивнул.
– Давайте посчитаем, что у нас есть. У нас остались три мула. Есть трупы солдат МК и то, что с них можно снять.
Он взял в руки шлем.
– Один сбитый корабль МК. База Гаммы, уничтоженная ядерным взрывом, где мы, возможно, сможем что-то найти.
– Тогда что нам остается? – спросил Макс.
– Можем снять радиостанцию со сбитого корабля МК, – сказал Блю.
Макс покачал головой:
– Не пойдет. Спутников-ретрансляторов нет, нет и ионосферы, чтобы наладить связь через отражение от нее. Прямая видимость, ничего более.
Блю кивнул.
– О’кей, значит, нужны спутники-ретрансляторы. Мы сможем сами сделать?
– Что? – переспросил Макс, уставившись на него.
– Сможем хоть один сварганить?
– И как мы его на орбиту запустим?
– Давай пока об этом не будем думать. Мы можем сделать спутник-ретранслятор? Есть ли у нас инструменты для сварки, пайки?
Дункан положил планшет.
– Нам незачем делать ретранслятор. Мы можем сделать просто маяк с сообщением. Берем радиопередатчик – черт, да хоть один из шлемов МК, программируем в нем повторяющееся сообщение и запускаем к горизонту в сторону Аристилла. Сможем запустить один – сможем запустить и пару. Можем посылать по одному каждые несколько часов.
Джон приподнял брови. Дункан редко участвовал в решении прагматичных, повседневных вопросов, но если уж участвовал, то результаты были серьезными.
– Это… это реализуемо. Итак, как нам запустить пять килограмм так, чтобы они полетели над видимой стороной в сторону Аристилла?
– Используя только хлам с корабля МК и базы Гаммы? – спросил Блю.
– Ага.
Блю пожал плечами:
– В здешней гравитации много пропеллента не надо. Посадочные модули «Аполлона» были небольшими.
Он поднял планшет.
– Дайте мне немного порыться в записях.
Джон смотрел, как Блю касается экрана планшета. За последние полсотни лет технологии не слишком продвинулись, даже закон Мура не устоял перед БПИ. Но прогресс все-таки куда-то полз. Например, планшет Блю. Простейший, для массового пользователя, но в нем йотабайты информации с кэшем википедий на всех языках, миллионами программных разработок из открытых источников, десятки миллионов книг, миллиарды видеоклипов, компьютерные модели всего, начиная с автомобильных бамперов и заканчивая промышленными пилами и игрушечными квадрокоптерами на дистанционном управлении, не говоря уже о бесчисленных журналах, статьях, телешоу и фильмах.
Блю возбужденно гавкнул.
– Нашел. Вот оно.
Он провел лапой по экрану, и изображение появилось на стенном экране. Джон обернулся и посмотрел на него. Клип. Стоящий на поверхности Луны посадочный модуль программы «Аполлон». В углу шел отсчет.
Макс покачал головой.
– Выглядит точно таким же, как мы его увидели. Безумие. Это же почти столетие назад было.
Дункан засмеялся.
Макс обернулся к нему:
– И что тут смешного?
– Нет, не это. Посмотри на заголовок!
Джон прочел заголовок.
– «Аполлон-17» – последние люди на Луне.
И грустно улыбнулся.
На экране ничего не менялось, только цифры обратного отсчета в углу. Но они дошли до нуля. Яркая радужная вспышка – и верхняя часть небольшого космического аппарата отделилась от нижней и быстро полетела вверх. Камера повернулась, следуя за ней. Джон посмотрел на взлет. Аппарат размером с четверть их палатки. И они это космическим кораблем называли. Он покачал головой. Люди и правда прилетели на Луну на этой штуке. Безумцы. Крепкие ребята жили в ХХ веке, этого у них не отнять.
Видео закончилось, появились ссылки на другие, облако тэгов и список. Джон проглядел их. Ссылки на компьютерные игры, фильмы и подобное, но несколько более многообещающих, где можно найти побольше информации о лунном модуле НАСА.
Гм. Он взял в руки планшет, притянул в него копию изображения на стенном экране и принялся щелкать по ссылкам. Некоторых ресурсов в кэше не было, выскочили ошибки. Но другие можно было отыскать в локальной сети. Порывшись, спустя пару минут он смотрел на сканы синек «Грумман» и «Белл Аэроспейс» – сто лет назад они играли роль материальных копий файлов чертежей.
Он вывел карточку со спецификациями двигателя. Ну и тяга. Такая маленькая? Не может быть. Или может?
Блю гавкнул.
– Я посчитал. Если мы хотим запустить шлем весом пять кэгэ…
Джон поднял палец.
– Погоди-ка.
Блю замолчал, и Джон продолжил читать. Двигатели стартового отсека посадочного модуля имели смешную тягу – 16 000 ньютонов. На Земле с этим ничего не добиться… но на Луне хватило, чтобы вывести небольшой космический корабль с двумя членами экипажа на орбиту. Не слишком большой, всего 4500 килограмм весом, но…
Джон моргнул.
Неужели так просто?
Джон перетащил синьку со своего планшета на стенной экран.
– Блю. Стартовый блок лунного модуля весил четыре тысячи пятьсот килограмм.
Блю посмотрел на него, морща лоб. И спустя мгновение визгнул.
Джон улыбнулся.
– Ты думаешь о том же, о чем и я, так?
– Да!
– О чем вы, парни? – спросил Дункан.
– Да, о чем вы? – спросил Макс.
Джон показал на технические данные.
– Посмотри на массу.
– Ну и что? – спросил Дункан.
– Попасть на орбиту тяжело, так? Поэтому мы посылаем туда только маленький ретранслятор из шлема.
– Ага, нужно разогнаться до большой скорости…
– Выйти на орбиту вокруг Земли – дело серьезное, – перебил его Джон ухмыляясь, – но здесь, на Луне…
Дункан нахмурился.
– Ага, о’кей, здесь орбитальная скорость намного ниже, но что…
– Сколько весит один человек и трое Псов?
Дункан на мгновение задумался.
– Не знаю, килограмм пятьсот, если вместе со скафандрами.
– Твою губернию! Ты думаешь, мы можем построить себе космический корабль?
Джон кивнул.
– Что-то совсем простое – каркас, четыре кресла и двигатель. Уверен, пропеллент мы найдем на базе Гаммы.
– А что у нас будет в качестве двигателя?
Джон отмахнулся.
– Мы можем найти в остатках базы Гаммы станок с ЧПУ. Если ты взломаешь его интерфейс, сможем изготовить небольшой двигатель.
Макс скептически приподнял брови.
– Ты предлагаешь нам лететь верхом на бочках с гидразином и тетроксидом азота, которые мы добудем на базе, менее суток назад разнесенной ядерным взрывом, и выпускать реактивную струю этой смеси через сопло, созданное несведущими в ракетах при помощи станка с ЧПУ, полностью потерявшего калибровку после ядерного удара?
Джон открыл и закрыл рот. Посмотрел на Блю.
Блю вздохнул.
– Нормальная идея, для Дункана.
– Эй! – крикнул Дункан.
Энтузиазм Джона улетучился.
Макс покачал головой:
– Я готов к опасностям, но если мне суждено умереть, я хотел бы сделать это в перестрелке с МК…
– Ребята? – сказал Дункан.
– …окруженный полусотней их трупов, когда патроны кончатся…
– Ребята?
– …а не зажаренным в собственном скафандре, когда взорвется камера сгорания!
– Ребята!
Джон повернулся к Дункану:
– Что, Дункан?
– Второй сбитый корабль МК здесь, в кратере. Есть ли причина, по которой мы не сможем снять с него один из АГ-модулей? Он опустился достаточно мягко. Там должен был остаться хотя бы один рабочий модуль.
Джон открыл рот, чтобы ответить, и закрыл. Моргнул.
– Погоди. Ты хочешь сказать…
– Если мы хотим построить космический корабль, зачем делать это старинным способом? Давайте сделаем настоящий космический корабль!
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Он оглядел корабль целиком. Большие опоры с пневматическими амортизаторами, выкрашенные желтой краской и приваренные к корпусу корабля, выглядели неуместно на фоне обтекаемых обводов, предназначенных для океанских походов. Уродливая конструкция напомнила ему первые корабли Майка тех времен, когда Порта Лая и его посадочных стапелей еще не существовало.
Понятное дело, эмкашники не рассчитывали, что им окажут вежливый прием.
Похоже, опоры вполне нормально сработали бы на плоской поверхности, но когда корабль совершил аварийную посадку, он таковой не нашел. Некоторые из опор попали на крупные камни, другие повисли в пустоте. В результате корабль стоял с сильным креном на левый борт.
С кормы на корабль никак не забраться. Джон посмотрел по сторонам. Было бы неплохо провести разведку, но тогда он окажется в зоне обстрела скорострельных пушек, и если на корабле кто-то остался, его в долю секунды в клочья разнесут.
Блю угадал его мысли.
– Я могу отправить на разведку одного из мулов.
Джон кивнул.
– Хорошо. Давай.
Спустя мгновение робот прошел мимо них и двинулся вдоль правого борта корабля. Джон включил трансляцию с камеры мула на своем дисплее. Краска по правому борту, на корпусе, надстройке и грузовых контейнерах почернела и пошла пузырями. В некоторых местах вовсе отвалилась от мощного излучения ядерного взрыва.
– Джон, посмотри на силовые кабели.
Джон посмотрел. Корабль был накренен в сторону мула, и камера показывала, что толстые кабели, идущие от грузовых контейнеров, стоящих на высоких помостах, оплавились и обгорели.
– Если бы эти идиоты пустили кабели всего на полметра ниже, за планширом, они бы все еще могли взлететь, – сказал Макс.
– Похоже, кабели, ведущие к скорострельным пушкам, тоже оплавились, – вступил в разговор Дункан.
Джон посмотрел на изображение и понял, что Дункан прав. Улыбнулся. Одной заботой меньше. И тут улыбка исчезла с его лица. Пушки вышли из строя, но только по этому борту. А в него стреляли с другого, когда он укрывался за стеной кратера, еще вчера. Но вышедшие из строя пушки по одному борту лучше, чем ничего.
Мул закончил обход корабля по правому борту и начал огибать нос, двигаясь к левому. Эта сторона корабля опиралась на гряду из больших камней, вызывая сильный крен и – возможно – облегчая доступ на палубу. Мул двигался по широкой дуге, и Джон внимательно смотрел на изображение. Дадут ли камни возможность забраться на корабль? И что важнее, если дадут, то можно ли будет забраться, не попав под обстрел из пушек? Джон прикусил губу.
Поле зрения камеры мула перемещалось. Да! Самая высокая скала в гряде поднимается почти до уровня планшира.
Хорошо. Вот только, к сожалению, он в зоне видимости пушки. Вернее, мул.
– Блю, передай мне управление.
– Есть.
Джон направил мула вверх по гряде скал, продолжая смотреть на скорострельную пушку. Мул вскарабкался по осыпи, перебрался через планшир и оказался на палубе корабля.
Джон повертел головой мула по сторонам. Обе пушки по этому борту не двинулись с места. На корабле никого нет? Или сидящие за пультом эмкашники уснули?
Он не знал этого и не мог полагаться на удачу. Подвел мула к ближайшей пушечной установке и принялся ее осматривать.
Где у нее слабое место?
Вот оно. Силовой кабель у основания установки, змеей протянувшийся по палубе. И что теперь? Джон поглядел на меню управления мулом. Развернуть солнечные батареи. Запустить электростатическую очистку. Техобслуживание. Прокачка системы охлаждения. Ага! Дуговая сварка. Этим уж точно можно кабель перерезать.
Джон выпустил грунтозацепы мула и принялся возиться с блоком дуговой сварки, подводя его к кабелю. Включил.
Ничего не произошло. Совсем. Дуга не зажглась.
А-а. Кабель в изоляции. Конечно, дуги не будет.
Джон подстроил манипулятор со сварочным блоком, подводя его к тому месту, где кабель уходил внутрь корпуса. Запустил сварку, и экран сразу же потемнел. Сработала автоматическая настройка яркости. Посередине изображения было светящееся пятно. Оно становилось все больше, и наконец сталь начала плавиться и каплями стекать на палубу. Внезапно изображение ярко сверкнуло белым. Джон выключил сварку и дождался, пока яркость снова настроится. Готово, он сделал это. Дуговая сварка расплавила кожух, расплавленная сталь прожгла изоляцию, кабель замкнуло. Изрядный кусок кабеля, сантиметров десять длиной, попросту исчез, палуба вокруг него была покрыта коричневыми пятнами и дымящимися остатками, на метр во все стороны.
Похоже, питание на корабле еще есть.
Джон развернул мула ко второй пушке. Она все так же не двигалась. Быть может, на борту никого не осталось, но лучше перестраховаться. Подведя мула к пушке, Джон пережег второй кабель.
Затем закрыл интерфейс управления и обернулся к Псам:
– Парни, остаетесь здесь.
– Разреши мне… – начал Макс.
– Минуту, – ответил Джон, поднимая палец.
– Но я…
– Минуту, Макс.
Джон подошел к гряде камней, оставив Псов в тени кормы. Восемьдесят шагов. Девяносто. Он досчитал до сотни и увидел пушки. Всего минуту назад он вывел их из строя при помощи мула, но все равно у него засвербило меж лопаток.
Этот зуд был ему хорошо знаком.
Закинув винтовку на плечо, Джон принялся взбираться по булыжникам. Увидел написанное краской на борту корабля название. «Освальдо Аранья». Это имя для него ничего не значило. Важно то, что внутри. Спустя несколько секунд он добрался до верха гряды и перелез через планшир. Стал ногами на палубу. Оглянулся и увидел, что Макс идет следом за ним, несмотря на приказ.
Проклятье. И что теперь делать? Его статус лидера у Псов был неформальным… но раньше он был абсолютен.
Наверное, теперь это не так… И то, что началась война и Рекс был хладнокровно убит, лишь ускорило процесс… Или Псы начали взрослеть. Джон покачал головой. Не самый лучший момент для подросткового бунта, лучше бы это случилось в Аристилле, а не сейчас, во время разведки на вражеском корабле.
– Макс, проклятье, оставайся внизу!
Макс что-то невнятно буркнул.
Джон нерешительно шагнул вперед. Корабль стоит с сильным креном, идти по палубе будет сложнее, чем он думал. Упершись руками в грузовой контейнер, Джон сделал следующий шаг. И тут Макс перепрыгнул через планшир и приземлился на палубу на все четыре.
– Макс, проклятье, я же сказал остаться внизу!
Макс проигнорировал его слова.
– Как думаешь, кто-то из команды на корабле остался?
Джон сдался. Макс все равно пойдет следом, что ему ни скажи.
– Я… я не знаю. Наверно, они все вышли, когда нас искали. А может, кто-нибудь из них покалечился при падении корабля. И да, вполне возможно, что на борту есть солдаты.
Он сделал паузу.
– Именно поэтому я сказал тебе остаться внизу, в безопасности.
Макс с подозрением оглядел палубу.
– Я осмотрю…
– Это опасно, – сказал Джон, снимая винтовку с предохранителя.
– Я хотел сказать «осмотрю при помощи мула».
Джон мгновение подумал и кивнул.
– Вперед.
Макс сел на задние лапы, и его передние лапы начали двигаться, работая с виртуальной клавиатурой.
Джон оглядел остальные грузовые контейнеры. Всего восемь. Даже если те четыре, что стоят по средней линии корабля, не были бы надписаны словом «Генератор», оплавившиеся и обгоревшие силовые кабели и распределительные коробки по бокам четко обозначали их функции. Джон посмотрел на силовые блоки внимательнее. Для их плана потребуется один из них. Поначалу ему казалось, что все четыре накрылись. Кабели совсем расплавились… Погоди-ка… Нет. Кабель у третьего контейнера цел. Джон осмотрел кабель и увидел, что тот уходит внутрь одноэтажной надстройки. Значит, он обеспечивает питание бортовых систем и систем жизнеобеспечения. Если всего восемь контейнеров и четыре – это аккумуляторы, то другие четыре…
На дисплее появилось всплывающее окно. Мул двигался. Джон глянул через плечо и увидел, что Макс отправил мула к мостику и теперь заваривал дуговой сваркой наружную дверь.
Джон продолжил свой осмотр. Два других грузовых контейнера, рядом с аккумуляторными, соединялись с ними оплавленными кабелями. Контейнеры без надписей, можно предположить, что это АГ-модули.
Осталось еще два: на корме и носу корабля. Кормовой – блок химических двигателей маневрирования, это он еще снизу увидел. Значит, на юте такой же.
– Изучаешь конструкцию корабля? – спросил Макс.
Джон посмотрел через плечо. Мул продолжал заваривать дверь.
– Ага.
– Что думаешь?
Джон пожал плечами:
– У кораблей в Аристилле аккумуляторы стоят у киля, а не на палубе, но так пришлось сделать из-за их размера. Помимо этого отличия, все остальное похоже на наши. Учитывая, что они захватили наши корабли, уверен, что они скопировали все до последней детали.
Макс кивнул.
– Как Ту-4.
– Что?
– Советский клон захваченного американского Б-29. Идентичен до последнего болта.
Джон покачал головой.
– Вторая мировая.
– Ага.
Максово знание военной истории было просто потрясающим.
– Чем точнее МК скопировали наши конструкции, тем лучше для нас.
– Да ну? И почему же?
– Когда я переносил архивы из старого шлема в нынешний, я сделал поиск. Похоже, у меня хранилось несколько сообщений от Понци, написанных не один год назад.
– И?
– И у меня есть вся документация и чертежи АГ-модулей и двигателей маневрирования.
Джон показал на контейнеры.
– Документация и чертежи, – повторил он. – Именно для этих моделей.
В радиоканале зазвучал другой голос, грубый:
– Эй, на палубе. Назовите себя.
Джон махнул рукой Максу, давая знак молчать, и хотел уже с вызовом назвать себя. Но отключился.
Насколько он мог предположить, эмкашники на связи с Землей. Если они узнают его имя, эта информация спустя секунды будет на Земле. Вряд ли они станут наезжать на его старых друзей, дальних родственников, бывших боевых товарищей… Ну а вдруг?
Нет, лучше перестраховаться. Нужно выдумать имя. Подумав, он снова включил микрофон.
– Здесь Фил Кетчум. А теперь себя назовите.
– Это коммандер Орацио Падовезе, командир корабля ВМС США «Освальдо Аранья». Вы арестованы.
– Я так не считаю.
Офицер хотел сказать что-то еще, но Джон опередил его.
– Ваши люди убили одного из моих друзей, но, несмотря на это, я предоставлю вам одну возможность. Делаю это один раз, так что слушайте внимательно. Вы мне сдаетесь? Если вы сделаете это, то я даю слово, что не стану предъявлять обвинений в суде.
– Сдаться? – фыркнул командир корабля. – Слушай, экспат, ваши убогие игры окончились. Мы несколько лет позволяли вам играть в революционеров, но с этим все. Когда силы вторжения будут здесь…
– Вторжения? – переспросил Джон, моргнув.
– Тупорылый, ты думал, тут только два корабля? Мы всего лишь разведотряд. Ты даешь нам всего один шанс сдаться? Иди на хрен. Это я даю тебе один шанс сдаться. Ваша здешняя база уничтожена, а ваша другая база в Аристилле станет нашей через пару дней. Как думаешь, что станет с лидерами вашего ничтожного заговора, когда это произойдет? Как думаешь, что тогда станет с тобой? У вас нет никакого плана Б, так что хватит выпендриваться и нести чушь. Вы нелегальные комбатанты, и вы арестованы. Сложите оружие и идите к шлюзу с поднятыми руками. По крайней мере, предстанете перед судом, а не сдохнете здесь, когда у вас воздух закончится. Вы виновны в…
– Макс, дверь крепкая? – перебил его Джон.
– Ага, – ответил Макс, кивая.
Командир МК не унимался.
– …измене, незаконном владении оружием…
Джон проигнорировал его слова и на четвереньках добрался по палубе к аккумуляторному контейнеру, из которого к надстройке шел единственный целый кабель. Взяв винтовку в левую руку, он попытался открыть распределительный щиток контейнера правой.
– …нарушении международных договоров…
Запор распределительного щитка был слишком маленьким, чтобы управиться с ним рукой в перчатке. Джон взял винтовку обеими руками, развернул и сбил запор прикладом.
– …незаконном проникновении на военный корабль…
Дверца щитка распахнулась. Под ней был большой красный рубильник.
– …нахождении в запрещенном федеральными постановлениями и постановлениями ООН месте…
Джон повесил винтовку на плечо и взялся за рубильник обеими руками.
– …экономических преступлениях…
Джон рванул рубильник. Четыре контрольных светодиода из зеленых стали желтыми, а затем красными. А затем совсем погасли.
Голос оборвался.
Джон закрыл дверцу распределительного щитка и развернулся.
Через борт перебирались Блю и Дункан.
Макс кивнул.
– Эмкашники будут подыхать медленно, задохнутся. Они большего заслужили, убив Рекса, но это достойное начало.
Блю покачал головой.
– А что насчет рядовых? Они Рекса не убивали.
– На хрен их, – рявкнул Макс.
– Что, мы уже приняли теорию коллективной ответственности?
Макс оскалился.
– Ты действительно хочешь сказать, что те, кто внутри, невиновны? Типа «не каждый суданец повинен в том, что на месте Балтимора кратер»?
Макс повернулся к Джону, ища поддержки.
Но Джон не сказал ничего.
Блю прокашлялся.
– Да, именно это. Ты думаешь, что повинны были все суданцы?
– Я не думаю, что каждый ГРАЖДАНИН Судана был виновен, но чертовски уверен, что виновны все члены Суданского Альянса.
– Даже те, кто просто машины ремонтировал и еду готовил?
Макс кивнул.
– Совершенно точно.
Блю поглядел на Джона.
– Джон, ты и правда с этим согласен? Не все из тех, кто там…
Макс зло перебил Блю:
– Хватит аналогий. Это не касается суданцев. Это БПИ и МК. Эти ублюдки уничтожили половину нашей расы. Если бы смогли, убили бы меня, тебя, Дункана, еще щенком. Спустя десять лет убили Рекса. Если бы Гамма не сбил другой корабль, а этот бы не упал, мы бы уже мертвы были. Ты помнишь, какое слово они использовали, когда нас убивали? Даже не «убить», а «уничтожить». Мы для них животные. Вещи.
Блю умолк и опустил взгляд, но Макс не унимался.
– Ты слышал, как этот ублюдок сказал про «обладание предметами, запрещенными БПИ», когда с Джоном говорил? Ты же знаешь, о чем он говорил, так? Вот что мы такое, для этих эмкашников. Собственность. Нелегальная собственность.
Блю повернулся к Джону:
– Джон. Ты же не можешь это сделать.
Джон тяжело вздохнул.
– Я десять лет надеялся, что удастся избежать этой войны. Я был на твоей стороне, спорил с Максом всю дорогу. Но Макс и Майк оказались правы, а я и ты, Блю, ошибались. Мы пытались сбежать от БПИ, но они сами пришли к нам с войной.
Джон сделал паузу.
– И что ты хочешь от меня услышать, Блю?
Блю опустил взгляд.
– Я… я не знаю. Просто мне кажется, что, если мы их убьем, мы станем такими же, как они.
– Я им дал шанс сдаться. Они его не приняли. Если тебе от этого так плохо, давай, включи им обратно электропитание.
Джон показал на рубильник:
– Вот оно. Я не стану принимать решения за тебя. Делай, как знаешь.
– Секунду… – начал Макс.
– Макс, тихо! – сказал Джон, сам удивившись своей жесткости.
Блю посмотрел на распределительный щиток, потом снова на Джона.
– Ты серьезно?
– Серьезно. Включай обратно питание, если хочешь. Я не стану тебе мешать.
Блю долго смотрел на распределительный щиток, а затем развернулся и пошел прочь. Спустя мгновение за ним последовал Дункан.
Макс фыркнул.
– Хорошо. Надеюсь, их там много. Офицеров, младшего состава, рядовых. Надеюсь, они будут умирать медленно, врукопашную сражаясь за последние баллоны с кислородом.
Джон скривился от отвращения.
– Прекрати, Макс. Есть разница между тем, чтобы победить и нагадить на могилу.
Макс хмыкнул.
Джон развернулся и пошел следом за Блю и Дунканом.
– Парни, вы слышали мой разговор с МК?
Блю промолчал.
– Частично, – ответил Дункан. – И что?
– Есть хорошие и плохие новости.
– Какие плохие? – нарушил молчание Блю.
– Это всего лишь разведотряд. Намечено полномасштабное нападение на Аристилл в ближайшие дни.
Даже по радио Джон услышал, как Блю сглотнул.
– А какие хорошие? – спросил Дункан.
– У нас два АГ-модуля, аккумуляторный модуль, в котором заряд остался, и два модуля маневрирования.
– Тогда…
– Тогда у нас есть все, чтобы построить свой космический корабль и вернуться в Аристилл.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Хоумстайл Апартментс»
Дьюитт посмотрел на своих солдат – стоящих, сидящих на дешевых стульях и ящиках из-под молока. Генерал Рестиво дал ему карт-бланш на отбор тех, кого он только ни пожелает. И он воспользовался этим по полной программе. Ни одного АГС, все тренированные, все уже проливавшие кровь в бою. И конечно же, разделяющие его взгляды.
– Мы решили единогласно?
Все отозвались по очереди. «Да», «Да, черт подери», или просто подняли большой палец. Двое обреченно вздохнули, но кивнули в знак согласия.
Дьюитт выдохнул с облегчением.
– Тогда давайте проверим статус.
Сержант Тед Ламмас заговорил первым:
– Я поставил все заряды во вторник. Вчера закончил «обучение» во «Втором «Морлок» Майка Мартина. Они дают каждому окончившему вводный курс юниорский доступ к их серверам. Система безопасности – полная хрень. Лейтенант из «Второго» дал мне мастер-пароль. Я зашел и все вытащил. Копии у вас.
– Ты еще не читал?
– Проглядел.
– Какие мысли?
Ламмас пожал плечами:
– Военная доктрина – хрень полная. Тактика, линии обороны, точки сбора.
Он покачал головой:
– Дерьмо.
Следующим заговорил сержант Алан Сандерфур:
– Все мои заряды тоже на месте. Обучение в ополчении – та же картина. В двадцатом «Гарантид Электрикэл» дыру в земле от задницы не отличат. Боевой порядок, позиции…
Он покачал головой:
– Куча всякого, типа «построиться тут, держать оборону там и надеяться, что дерьмо на вентилятор не прилетит».
Все по порядку доложили обстановку. Каждый рассказал про подразделение ополчения, в которое внедрился. Единственное, о ком они не получили информации, так это о 30-м батальоне Трана «Ред Страйп Скирмишерз». Дьюитт поглядел на сержанта Кена Харберта. Тот развел руками.
– У меня ничего, но не по моей вине. Сначала я думал, что у них система безопасности получше, чем в остальных частях, но потом понял, что там нет ни серверов, ни документов.
Он удивленно моргнул.
– Я вообще не думаю, что у них есть какая-то военная доктрина.
Когда все закончили докладывать, Васкез посмотрел на Дьюитта.
– А у вас какая ситуация? Что-то еще от этого парня Каспара?
Дьюитт поморщился. Он надеялся, что не придется об этом говорить, не хотел отвлекать людей лишними подробностями, пока каша не заварится. Но его спросили напрямую, а лгать он не собирался.
– Ага, точно.
Он вдохнул.
– Выяснилось, что он знает, кто мы такие, и у него были кое-какие идеи насчет нашей операции.
Все зашумели. Ламмас вскочил.
– Что?
Спустя секунду стояли все.
Дьюитт поднял руку, и солдаты замолчали, ожидая разъяснений.
– Он что-то от друга услышал. Я предполагаю, что была утечка в МО.
Сандерфур выругался.
– Долбаные козлы штабные!
– Кто еще в Аристилле знает? – спросил Васкез.
Дьюитт пожал плечами:
– Насколько мне известно, никто.
– Мы в опасности…
Дьюитт покачал головой:
– Я сделал так, что он не проболтается.
– Черт, капитан. План нарушен, должны ли мы…
– План не нарушен. Он в порядке. Хотите, чтобы все поскорее кончилось, – сделайте это.
Дьюитт огляделся.
– Все согласны?
Все были согласны.
Хорошо. Снова к операции.
– У каждого из вас припрятаны оружие и защитное снаряжение. Сержант Сандерфур, готовы раздать детонаторы?
Сандерфур расстегнул молнию на мешке и достал картонные коробки.
– Я уже три дня назад самодельные сделал, но тут подвернулась возможность найти фабричные на работе вчера. Я их проверил. Хорошие.
Он поставил коробки на стол.
Дьюитт кивнул. Хорошее решение. На одно неизвестное меньше.
– Последние вопросы и возражения, прежде чем я спущу курок?
Никто ничего не сказал.
Дьюитт взял планшет, открыл скрытую директорию, вытащил третий по счету музыкальный файл в новое сообщение и по памяти набрал адрес. Палец завис над кнопкой отправки на секунду – и он нажал ее. Письмо отправлено. Он с тревогой посмотрел на телефон. Спустя мгновение пришел ответ. Дьюитт прочитал его. Нужные кодовые слова. И он повернулся к солдатам:
– Началось.
Он сделал глубокий вдох.
– Мы в последний раз видимся, перед тем как это все закончится. Бог в помощь и хорошей охоты.
Люди переглянулись, понимая всю серьезность того, что им предстоит сделать. А затем один за другим взяли коробки с детонаторами, подняли с пола вещмешки и пошли на выход.
Последним собрался сержант Тед Ламмас. Он приподнял брови, глядя на Дьюитта.
– У меня уже ноги слегка мокрые.
– Мы еще реку не перешли.
Ламмас взял вещмешок и развернулся.
Дьюитт остался один. Взял в руки последнюю коробку с детонаторами. За последние месяцы он и вправду проникся симпатией к людям, живущим в Аристилле. Да и все остальные его ребята тоже. С другой стороны, они принесли присягу в армии США.
Он держал детонаторы в руке.
Иногда можно пойти на компромисс. Немного тут, немного там. Но бывает время, когда колебаться нельзя. Ты должен принять решение и не отступать от него.
Дьюитт вздохнул и убрал коробку в глубокий карман брюк.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
Они занимались этим всего один день, но их проект спасательной шлюпки успешно продвигался. «Сборочная площадка» рядом с упавшим кораблем МК была почти готова. Дункан и Блю выравнивали последний угол граблями, сделанными из запасных стоек для палатки. Значит, все почти готово, чтобы начать строительство.
– Думаю, мы можем свести все к восьми метрам сварных швов, – будто услышав его мысли, сказал Макс.
Джон покачал головой:
– Все равно слишком много – батареи мулов разрядятся, когда мы и половины не сделаем.
Макс мотнул головой в сторону корабля МК.
– Мы не обязаны полагаться только на батареи мулов. Можем подключиться к аккумуляторной батарее корабля.
Джон покачал головой:
– Кроме нее, у нас ничего нет.
Глядя на внутришлемный дисплей, Джон увидел, как Макс скривился.
– Дианостика показывает, что там вдвое больше, чем нам надо, чтобы до Аристилла долететь, так что мы можем пожертвовать…
– Макс, а что, если мы облажаемся? Если что-нибудь коротнет? Это единственный мощный источник энергии, который у нас есть. Если мы его запорем, мы мертвецы.
– О’кей, чудесно. Но я не могу придумать конструкцию, в которой будет сильно меньше восьми метров сварных швов. Нам надо больше энергии. Если ты не разрешаешь мне использовать модуль номер один, давай попробуем подключиться к одному из остальных. Кабели расплавились, но там мог остаться заряд.
Джон задумался.
– Не уверен, что это хорошая мысль. Подумай о том, в каком состоянии эти контейнеры: краска пузырями, кабели обгорели. А что там внутри? Работают ли регуляторы напряжения? Предохранители? Может кончиться тем, что мы спалим зарядный кабель мула. Или, черт подери, всего мула.
– А какие еще варианты?
Джон выдохнул.
– Не знаю.
Блю прокашлялся.
– У меня идея есть.
Джон поднял взгляд. Блю был в сорока метрах от них, но слушал их разговор. Пес поставил грабли.
– Я тебя слушаю.
– Мы можем достать аккумуляторы из Гаммы.
– Не хочу идти в Жуковский, если в этом нет серьезной необходимости. Там был наземный ядерный взрыв, и там очень горячо.
– Нет, не в Жуковском. У Гаммы были патрули на подходах к кратеру, повсюду. Наверняка были небольшие рудники и другие объекты. Там должно быть полно оборудования, которое не пострадало от взрыва. Найдем его и вынем аккумуляторы.
Джон принялся раздумывать. Когда Гамму взорвали, все его роверы замерли на местах. Они уже кое-что сняли с тех, что поблизости. К счастью, Гамма не отличался стремлением изобретать велосипед. Все, что изготавливал ИИ, начиная с резьбы на винтах и вплоть до размера пакета в IP-протоколе, соответствовало стандартам. Возможно, и аккумуляторы тоже.
Джон кивнул.
– Хорошо. Тогда давайте искать роверы.
Спустя десять минут он и Блю стояли у ровера, застывшего в 300 метрах от корабля МК. Джон встал на колени и пригляделся. Вот тут должен быть аккумуляторный отсек. Секунду поглядев на болт, он вытащил из грузового подсумка ключ на 6 мм. Еще спустя секунду дверца отсека распахнулась. Под ней были три аккумулятора. Схватив один за боковую ручку, Джон вытащил его с шасси. Положил гаечный ключ, взял аккумулятор двумя руками и ухмыльнулся.
– Что?
Он показал аккумулятор Блю. Пес наклонился и удивленно фыркнул. Джон тоже усмехнулся, а потом расхохотался в голос:
– Этот Гамма – сущий зануда с анальной фиксацией, а?
Аккумулятор был не просто стандартен, на нем был даже выгравирован номер модели фирмы «Тингверс», ниже охлаждающих отверстий.
Такой аккумулятор точно работать будет.
– И сколько нам их надо? – спросил Джон.
Блю ответил не сразу, видимо, что-то рассматривая на внутришлемном дисплее.
– Около четырехсот.
– Как дела со сборочной площадкой? – спросил Джон по радио.
– Минут через пять закончим, – ответил Макс.
– Хорошо. Нам надо сделать этот корабль и вернуться в Аристилл как можно скорее.
– Мы знаем, Джон.
– Прости. Кстати, ты и Дункан не прочь погулять?
– Зачем?
– Нам надо, чтобы вы нашли с сотню роверов и вытащили из них аккумуляторы.
– Ага, конечно, если… – начал Макс.
– Мертвые роверы? – перебил его Дункан. – Круто! Я понимаю, что время неподходящее, но если мы поставим это на карту как разграбление Могильных Холмов…
Джон покачал головой.
– Это значит «да»?
– Да!
Джон посмотрел на Блю.
– Готов начать сварку?
– О’кей, достаточно. Бросай.
Блю, управляющий мулом, отдал команду. Робот бросил конец кабеля и засеменил прочь. Джон достал сварочный аппарат, переключил режим на резку и дал искру. Спустя мгновение выключил аппарат и дождался, пока оптика шлема выключит затемнение. Посмотрел на сделанное.
– Это последний. Забирай их.
Джон поставил аппарат и потянулся. Блю командовал мулом, перетаскивая куски троса в нужное место.
Мул затащил последний кусок троса поверх грузового контейнера. Блю отвел его в сторону.
– Твоя очередь. Все есть, что надо?
Джон взял в руки сварочный аппарат.
– Надеюсь, что смогу обойтись без баллона с защитным газом.
Он взял конец троса, приварил к грузовому контейнеру и взялся за следующий. Работал, пока в шлеме не запищало. Аппарат подал сигнал разрядки аккумулятора.
– У нас все, пока Макс и Дункан еще аккумуляторов не принесут.
Блю подошел к Джону и сел на палубу.
– Как думаешь, МК внутри уже умерли?
Джон мгновение молчал.
– Наверное, да.
– Тебя это беспокоит?
– Я дал им возможность сдаться.
– Я не об этом спрашивал. В смысле, я понимаю, что Макс кровожаден, но ты всегда говорил, что насмотрелся на войну, и я думал…
– Это пришлось сделать.
Блю молчал, ожидая продолжения.
Наконец Джон заговорил снова:
– Слушай, это не первый раз, когда я убил, и, учитывая, что происходит, не думаю, что последний.
Он снова замолчал.
– Когда это надо сделать, приходится это делать. Меня злит то, что люди создают ситуации, когда кому-то приходится умирать.
Блю продолжал молчать.
Джон посмотрел на Блю. За золотистым стеклом шлема лица Пса не разглядеть. Джон включил камеру. Тоже ничего понятного.
– Ты знаешь, что я не присоединился к повстанцам в Техасе или на Аляске, хотя у меня было много друзей, которые это сделали.
– Потому что ты считал, что насилие неоправданно?
– Нет. Оно было оправданно – люди не должны жертвовать своей свободой.
Джон поглядел на трещину в стене кратера, ведущую к огромному индустриальному трупу Гаммы.
– Я просто считал, что это дело обречено. Правительства слишком сильны… и слишком жестоки. Какой смысл сражаться, если все равно проиграешь? Пострадают люди, даже не участвующие в боевых действиях.
– Поэтому ты до сих пор не сражался, поскольку думал, что не сможешь победить?
Джон вздохнул.
– Ага, наверное, наполовину это так. А наполовину я просто устал драться. К тому времени, когда я понял, что в течение всей своей карьеры сражался не на той стороне, у меня уже силы кончились. Я просто хотел уйти.
Джон посмотрел на Блю.
– Я думал, что если я отступлю – даже если это вынудит меня оставить родной дом, даже если это вынудит меня покинуть Землю, – я смогу избежать всей этой грязи.
Блю кивнул, но ничего не сказал.
– Но я был не прав. Мы убежали так далеко, как только могли, но МК пошли следом за нами. А затем создали ситуацию, когда вопрос стоял просто – или мы, или они. Если бы я не пристрелил этих эмкашников, а вы четверо не перепрограммировали мулов и не уничтожили еще нескольких, мы погибли бы. Или, если бы они нас даже живыми взяли, вас четверых усыпили бы, а меня закатали бы в военную тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
Джон поглядел вдаль.
– Извини, Блю, я разболтался. О чем ты спрашивал?
– Беспокоит ли тебя, что мы убили МК внутри корабля?
– Ага, беспокоит, точно. Пацаны, которых я только что убил, не собирались становиться злом. Они ходили в государственные школы, они смотрели СМИ, управляемые правительством. Их кормили всякой дрянью. Они думали, что поступают правильно.
– Значит, если МК не избрали путь зла, то почему они должны умирать?
Джон продолжал глядеть вдаль.
– Почему каждый из нас должен умирать?
Он пожал плечами:
– Раз уж правительство решило начать войну, то кому-то придется умирать. Либо нам, либо им. Так не должно быть, но таков мир, в котором мы живем.
Он поглядел на Блю.
– Знаешь, мне вовсе не нравится убивать. Но я сделаю это, чтобы защитить себя, или вас троих… или всех тех Псов, которые остались в Аристилле.
Блю кивнул.
– Я знаю. Мы тебе всем обязаны.
Джон и Блю сидели в молчании. Через некоторое время Блю заговорил снова:
– Как думаешь, не слишком ли Макс рвется воевать?
Джон почти минуту думал над вопросом.
– Я думаю…
Его прервало сообщение от мула, взобравшегося на стену кратера вдали и передавшего сообщение от Дункана и Макса.
– Эй, ребята, нынче Рождество!
Джон встал и пригляделся. Сделал максимальное увеличение. На спине мула был огромный сверток, сделанный из солнцезащитного тента. Судя по всему, груза там было немало.
– Похоже, к нам идет первый груз аккумуляторов.
– Пора.
Блю удовлетворенно гавкнул.
Джон встал на небольшую, похожую на крыльцо платформу, которую он приварил к грузовому контейнеру с АГ-двигателем. Блю забрался на такую же, приваренную к контейнеру с двигателями маневрирования.
Джон пристегнулся карабином к ограждению, отрегулировал страховочный трос, вытянул кабель передачи данных из скафандра и подсоединил его к разъему на АГ-модуле.
– Все готовы?
Псы подтвердили готовность.
Джон огляделся.
– Дункан, проклятье, отойди. Я тебе третий раз говорю.
Дункан поднял голову.
– Ась? Ой!
Он отошел на пару метров. Джон снова огляделся. Они готовы. Он включил интерфейс и нажал кнопку. Спустя мгновение услышал гул и ощутил, как скручивает внутренности.
– Меня мутит!
– Дункан, не засоряй эфир!..
– Но что, если я…
– …если тебе нечего сказать важного. Но тебе нечего, так?
Дункан не ответил.
Джон подождал пару секунд. АГ-модуль не поднимался с палубы. Джон слегка прибавил мощности. Гул и ощущение внутри стали сильнее, платформа под его ногами качнулась. АГ-модуль накренился. Джон покрепче ухватился за ограждение. Грузовой контейнер наклонился еще сильнее и начал подниматься.
Вероятно, модуль был не слишком хорошо отбалансирован, поскольку он сохранял крен, продолжая подниматься. Джон улучил момент и глянул вниз. АГ-модуль, на котором он находился, продолжал подниматься в пустоту, и толстый силовой кабель, соединяющий его с соседним контейнером, единственным работоспособным аккумуляторным модулем, зазмеился по палубе корабля.
За мгновение до того, как силовой кабель натянулся, резко натянулись куски стального якорного каната. АГ-модуль сразу же перестал подниматься. Джона качнуло, но он удержал равновесие. Модуль начал медленно раскачиваться, как маятник, но колебания постепенно затухали.
Джон посмотрел вниз. Он и АГ-модуль висели над вторым грузовым контейнером – аккумуляторным.
– Блю, аккумуляторный контейнер движется?
– Немного сместился, но все еще стоит на палубе.
– Прибавлю еще немного.
Джон дал команду, и АГ-модуль приподнялся еще чуть-чуть. Гул превратился в низкую вибрацию, пронизывая его. Ощущение в животе стало сильнее, поле оттолкнуло его к ограждению. Платформа дрогнула, и АГ-модуль начал подниматься снова.
– Оторвался от палубы! – сообщил Блю.
Джон увидел тени от двух контейнеров, скользящие по палубе мертвого корабля МК. Грузовые контейнеры подымались. Платформа снова дрогнула, натянулась последняя группа тросов.
Джон держался за ограждение. Контейнер снова закачался, как маятник, вытягивая свой якорь. Спустя несколько секунд колебания прекратились.
– Блю, прибавляю еще немного.
– Нет, погоди. Ты движешься.
Джон перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. Отсюда он не видел дно контейнера, где стоял на небольшой площадке Блю, точно так же, как он. Оторвалось оно от палубы или нет.
Блю ответил на незаданный вопрос:
– Просвет небольшой. Полметра. Уже почти метр. О’кей, мы выше планшира!
Джон уловил краем глаза движение на палубе, рядом с нижним контейнером. Проклятье, это Дункан – на палубе корабля, там, где ему не стоит находиться, слишком близко. Ему действительно не стоит там быть.
– Дункан! Убирайся оттуда к чертям!
Дункан поднял голову и спешно отбежал в сторону.
– Готов к маневру? – спросил Блю.
– Готов.
Блю дал команду двигателям маневрирования. В трех соплах по одной стороне нижнего контейнера вспыхнуло пламя, и связка из трех контейнеров снова закачалась, но на этот раз больше всего качался нижний, а не верхний. Контейнер с Блю медленно скользнул в сторону. Медленно, очень медленно, за ним последовали два других.
У них ушло полчаса на то, чтобы переместить связку так, чтобы она была точно над гладкой поверхностью сборочной площадки, а потом целый час, пока они с нескольких попыток не опустили связку на поверхность, так, что контейнеры встали в сантиметрах друг от друга.
Наконец, это получилось, и Джон дал АГ-двигателю команду. Модуль выполнил последовательность выключения и окончательно стих. Контейнеры прочно стояли на поверхности.
– Мы были в полете больше, чем ожидалось. Что у нас с потреблением энергии? – спросил Блю.
Джон проверил показания.
– Стрелка почти не сдвинулась. Думаю, у нас более чем достаточно, чтобы долететь до Аристилла.
– Все еще думаешь, что это сработает?
– Я знаю, Блю, что это сработает.
– Значит, можно радоваться? Я бы очень хотел поужинать и поспать.
Джон отстегнул карабин от ограждения и перебрался через него.
– Мы можем отдохнуть, но спать долго нельзя. Мы должны добраться до Аристилла раньше МК.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, четвертый уровень, рядом с хранилищем компании «Голдуотер»
Дьюитт взялся за пульт управления, и подъемный манипулятор медленно пошел вверх. На него надвинулись потолочные панели освещения и прочее оборудование. Манипулятор остановился. В жилой части города использовали потолочные проекции с изображением неба, хитро спрятанные микровентиляторы и другие штуки, но здесь, в промышленном тоннеле, все прикрученное к потолку оборудование не было скрыто ничем. Некоторое было раскрашено в яркие цвета – оливкового цвета трубы водопроводных линий, красные трубы пожарных спринклеров, черные и желтые трубы для химических веществ. Вон там, между брекетов, световых панелей, спринклеров и прочего. Поддельный распределительный щит, который он установил здесь неделю назад. Дьюитт поигрался с панелью управления. Два метра до ящика, один. Прямо под ним.
Дьюитт огляделся по сторонам. Внизу, на полу тоннеля, ехал автоматический грузовик. Пронесся мимо его стоящей машины. Поглядев влево и вправо, Дьюитт не увидел ни одной машины, управляемой человеком.
Открыл дверцу ящика, дал ей опуститься под действием слабой гравитации. Внутри все было точно в таком состоянии, в каком он все оставил.
Он наклонился, открыл ящик с инструментом и аккуратно достал детонатор.
2064: ближняя сторона Луны, западнее кратера Жуковского
– Дункан, как там чек-лист?
– Работаю.
– Ну, пошевеливайся. Нам надо спешить. Нападение на Аристилл может начаться в любой момент.
Дункан, обычно небрежный и расхлябанный, ушел в глухую защиту.
– Джон, я знаю. Блю сказал мне срезать рейлинги с корабля МК и погрузить на мула. И я именно это делаю.
Джон повернулся. Вон он Дункан, на корабле МК, с охапкой труб.
– Извини, Дункан.
Дункан шмыгнул.
– Ничего страшного.
Джон скривился. Он затевает ссоры против своей воли. Он не выспался – все они не выспались. Все четверо уже два дня бегут наперегонки со временем, это стресс. Джон коснулся носков ног и ощутил, как в спине щелкнуло. Когда он окажется в Аристилле, то будет долго стоять под горячим душем, а потом спать неделю. Но это в будущем. А сейчас? Он вздохнул, встал на одно колено в пыль и продолжил варить.
Два часа спустя Джон закончил последний шов, положил переработавший сварочный аппарат рядом с грудой использованных аккумуляторов и отошел назад, восхищаясь сделанным. Три контейнера были сварены в одну линию, соединения были усилены трубами рейлингов, снятых с корабля МК. Пунктиры сварных швов соединили все в единое целое. Он запрокинул голову, глядя вверх…
…и заметил пятна в поле зрения. Запустил цикл электростатической очистки, подождал, пока шлем жужжал, выполняя ее, но пятна остались. Странно. Обычно очистка убирала пыль. Он провел по стеклу шлема рукой в перчатке и нащупал бугорки.
Что за?.. Джон моргнул. Конечно. Капли металла от сварки попали на стекло и вплавились в него. Он ощутил озноб и судорожно выдохнул. Иисусе. Какой опасности он себя подвергал. Или она еще не миновала. Насколько глубоко вплавились в пластик капли? Неужели ему опять нужен новый шлем?
Он посмотрел влево, на поверхность кратера с-177, где лежали тела солдат МК. Может, стоит попытаться найти другой шлем?
Было бы правильно, но нет времени. Придется принять риск внезапной разгерметизации. Если стекло разгерметизируется, всегда есть быстродействующая пена-герметик. Хотя это все равно что позволять себе делать глупости, когда ремнями в машине пристегнулся.
Ладно, сегодня придется побыть дураком. Спешка всегда опасна. Они уже два дня углы срезают, следовательно, рискуют.
А самый большой риск? Вот эти три грузовых контейнера, над которыми они работают. Они построили богом проклятый космический корабль из деталей другого, поврежденного ядерным взрывом. Но какой у них был выбор? Над головами спутники МК, флот вторжения уже в пути с Земли, связаться с друзьями или союзниками невозможно.
Им пришлось это сделать.
На дисплее шлема всплыло окно. Список работ, которые они проводили.
Джон моргнул. Веки едва шевелились от недосыпа и тревоги. Погоди. Это точно? Неужели они действительно доделали корабль?
– Блю, ты закончил с рейлингами наверху?
– Ага.
– А с креслами?
– Не один час назад. Я уже гружу.
Джон посмотрел вверх и увидел Блю наверху. Повернулся в сторону. Горы припасов рядом уже не было. Аккумуляторы, мулы, палатка – пространство позади него было пустым. Хорошо бы им сесть прямо в Аристилле, но если что-то пойдет не так, у них все припасы с собой.
Джон снова включил внутришлемный дисплей и принялся проглядывать таблицу. Да, они действительно выполнили 100 % работ.
Ладно. Да будет так. Он моргнул, пытаясь хоть что-то почувствовать, но слишком устал для этого. Только жгучее желание где-нибудь сесть.
Ничего не поделаешь, не так ли?
Он сделал шаг в сторону лестницы на стене грузового контейнера и понял, что все еще держит в руках сварочный аппарат. Секунду ему хотелось швырнуть его в пыль, но если они готовятся к худшему, этого лучше не делать.
Джон схватился одной рукой за лестницу на стене их импровизированного корабля и полез вверх. Когда добрался до крыши, Блю забрал у него сварочный аппарат и закрепил. Джон повернулся боком и протиснулся мимо плотной кучи груза. На ходу ухватился рукой за один из стальных тросов и дернул. Палатка, запасной тент, мулы, кислородные баллоны с мертвых эмкашников, аккумуляторы с роверов Гаммы – огромная куча, но Макс хорошо потрудился, их укладывая. Ничто не шелохнулось. Хорошо. Джон улыбнулся.
Он двинулся дальше, обходя гору груза. И увидел золотистый солнцезащитный тент, в который был замотан самый драгоценный груз. Рекс и его погребальный саван. Улыбка исчезла с лица Джона. Рекс мертв. Но он будет похоронен среди друзей, а не брошен на обратной стороне Луны под холодным светом звезд, в окружении трупов врагов.
Джон кивнул, молча отдавая честь товарищу, и пошел дальше, к передней части их спасательной шлюпки. Макс и Дункан уже заняли два кресла. Блю протиснулся мимо Джона и сел. Джон занял свое место и пристегнулся.
Макс поглядел на него.
– Мы на третьем разделе чек-листа.
– Не прерывайся из-за меня.
Макс кивнул.
– Третий раздел, пункт двадцать три. Горючее системы маневрирования.
– Герметично, есть, – ответил Дункан.
– Третий раздел, пункт двадцать четыре. Прогрев камер сгорания системы маневрирования.
– Сто двадцать по Цельсию, есть.
Они переговаривались еще минут пять. А затем Макс повернулся к Джону:
– Раздел три окончен. Мы готовы.
Джон выпрямился. Подходящая ситуация для торжественной речи или хотя бы для пары слов. Но он устал. Устал и не испытывает воодушевления. Пора возвращаться в Аристилл. Пора уйти от холода и одиночества. Пора предупредить Майка.
Джон повернулся в кресле, насколько смог, и посмотрел на Блю и Дункана.
– Полетели домой.
Он сделал паузу.
– И помните одно. Чем бы все ни кончилось, у нас было отличное путешествие. Это стоило сделать.
Блю и Макс что-то одобрительно пробормотали, Дункан гавкнул.
– О’кей, начинаем? – сказал Джон.
Он вывел на дисплей список.
– Чек-лист четыре, пункт один. АГ на три. Медленно, пожалуйста.
Блю, управлявший двигателем через виртуальный интерфейс своего скафандра, включил двигатель. У Джона скрутило живот. Спустя мгновение пейзаж вокруг начал смещаться. Передняя часть спасательной шлюпки стала подниматься. Вокруг взвихрилась пыль. Прошло несколько долгих секунд.
– Пункт первый, есть, – доложил Блю.
Джон кивнул.
– Чек-лист четыре, пункт два. АГ на четыре.
Ощущение в животе стало сильнее, спасательная шлюпка еще накренилась – и оторвалась от поверхности.
– Пункт второй, есть.
Стоящий на поверхности Луны в пятидесяти метрах слева от них «Освальдо Аранья» начал словно опускаться. Спустя мгновение Джон и Псы оказались выше планшира и продолжили подъем. Ушла вниз надстройка корабля МК. И вскоре упавший корабль исчез из виду.
Джон отвернулся и проверил статус систем на дисплее. С питанием все в порядке. В процессе подъема они начали немного вращаться, но это не проблема. Центровка нормальная.
– Посмотрите на Жуковский, – сказал Макс.
Джон уменьшил размер окна. Спасательная шлюпка не просто поднималась, она постепенно разгонялась. Они словно падали в небо. Корабль уже оказался выше стен с-177, стена кратера Жуковского впереди тоже уходила вниз. Они поравнялись с ее краем и ушли выше. Сначала Джон увидел противоположную сторону кратера, в двадцати километрах от них, но потом показалось и его дно.
Он увидел произошедшие внутри разрушения. Скверно, но именно то, чего он ожидал. Первый корабль МК, который Гамма сбил, упал на краю базы, и взрыв создал новый кратер, прямо посередине Жуковского. Куда меньше, чем сам лунный кратер, но большой – не одна сотня метров в диаметре. По его краям разрушения были тотальными. На полкилометра от точки взрыва от сооружений базы не осталось ничего, только почерневшие куски металла. Дальше разрушения становились не столь значительными, крупные объекты уцелели, и можно было угадать прежние очертания базы.
Спасательная шлюпка продолжала набирать высоту.
Джон снова вывел панель статуса на внутришлемный дисплей.
– Пять кэмэ. Блю, чек-лист четыре, пункт три. Ориентация.
– Нам нужен курс двадцать два градуса. Программа запущена. Начало процедуры ориентации… есть.
Джон, скорее, ощутил, чем увидел пульсацию коротких импульсов двигателей ориентации, стоящих в заднем грузовом контейнере. Шлюпка начала медленно поворачиваться, не переставая подниматься.
И начала вращаться вокруг продольной оси.
– Блю, у нас крен…
– Знаю. Десять градусов. Контролируемо.
Крен увеличился.
– Блю.
– Я слышал.
Джон ухватился за импровизированный рейлинг, шлюпка опасно кренилась.
– Блю!
– Девятнадцать градусов. Прекращаю вращение… начал.
Спасательная шлюпка снова вздрогнула, когда из ракетных двигателей вырвалось пламя.
Вращение прекратилось, а вместе с ним и крен.
А вот высота продолжала увеличиваться. Кратер Жуковского уходил вниз, стала различима кривизна горизонта. Нетрудно понять, что они высоко поднялись над не слишком большим миром сферической формы.
Джон проверил высоту. Шесть километров.
– Пункт четыре. Продоль…
Блю не дождался, когда он закончит фразу.
– Продольное ускорение… есть.
Джон ощутил, как кресло жестко впивается в его спину. Блок маневрирования был полной копией тех, которые стояли на кораблях Аристилла. С его помощью можно было маневрировать по тангажу, крену и рысканью. Для разгона большого корабля таких двигателей ни за что не хватило бы, но для маленькой спасательной шлюпки их было более чем достаточно.
Джон обернулся, пытаясь разглядеть пламя ракетных двигателей, но мешала гора груза посередине. И он снова стал смотреть вперед. Внизу быстро уходили назад горы и стены кратера. Двигатели продолжали работать, скорость росла. Макс и Дункан возбужденно пыхтели.
Джон посмотрел на чек-лист.
– Пункт пять. Через сто кэмэ нагорье Джексона. Настройка АГ…
– АГ на четыре и пять.
Кратер Жуковского остался позади, и под ними все быстрее проносились другие. Они уже были на высоте восемь километров, Луна под ними стала огромным шаром.
– Пункт шесть. Мы почти достигли максимальной скорости. Убрать тягу на счет четыре.
Блю начал отсчет.
– Раз, два, три, четыре, убрал.
Разгон прекратился, но Луна все так же неслась под ними. Дункан возбужденно подвывал.
Макс гавкнул на него.
– Добро пожаловать в первый полет КК «Господня-Срань-Авось-Сработает»! – завопил он.
– Не, не! Корабль флота Аристилла «Сраная Куча»! – съязвил Дункан.
– Ладно, я понял. Забудь про низкую ставку, никто не ставит.
Они продолжали перешучиваться насчет возможных названий их спасательной шлюпки, а Джон позволил себе обмякнуть, сидя в кресле, расслабиться впервые, казалось, за целую бесконечность. Они легли на курс, и более часа у него не будет никаких обязанностей. Когда они прилетят к Аристиллу, предстоит поработать побольше. Как-то сесть на этой штуковине, потом рассказать, что до вторжения неделя-две, а потом тысяча забот, которые из этого возникнут. Но прямо сейчас ему делать нечего. Вернее, он сейчас ничего делать не может. Только сидеть на заднице.
Джон слушал разговор по общему каналу. Псы продолжали спорить насчет названия для корабля. Спустя пару минут он включился в спор, но никто из Псов не счел название «Корабль Ее Величества «Бигль» смешным. И он вздохнул.
Перестал участвовать в разговоре, откинулся на спинку… и что-то увидел. Вон там, выше носа спасательной шлюпки. Над горизонтом восходил голубой край Земли. Блю его тоже увидел. В радиоканале раздалось его «Вау!». Спустя мгновение Макс и Дункан тоже умолкли, увидев впереди планету.
Боже. Сколько времени он уже Землю не видел?
Она прекрасна.
Голубой, белый, зеленый. Каждый ее кусочек, даже коричневые пятнышки африканских пустынь, тянул к себе. Джон почувствовал, как у него перехватило дыхание. Что-то очень глубоко заложенное в человеческой душе, говорящее, что это цвета родного дома. Цвета жизни.
Но несмотря на память своей расы, Джон понимал, что там что-то происходит. Люди готовят операцию, готовятся прилететь сюда и убить или поработить всех, кого он знает и любит.
У него сжало живот, и не от АГ-двигателя.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, рядом со шлюзом № 912
Дьюитт огляделся. Он был один, в самом конце тоннеля. Огромные ворота шлюза, в черную и желтую полосу, возвышались над ним. С одной стороны от ворот у боковой стены лежала пачка труб, в автофургоне с эмблемой «Дабл Дорз». Дьюитт положил вещмешки, достал датчик контроля и засунул в одну из труб, обернулся и…
В одной из створок ворот шлюза открылась небольшая, в человеческий рост, дверь. Дьюитт замер. Вышли двое мужчин, в комбинезонах и шлемах. Один смотрел на планшет.
– Насосы в порядке, но фильтр пыли…
Второй техник заметил Дьюитта и сдвинул назад белый шлем.
– Хочешь выйти? Мы как раз собирались шлюз отключать.
Он с секунду подумал.
– Можешь выходить сейчас, если хочешь, но мы провозимся не меньше часа, так что, если пожелаешь вернуться, наверное, лучше сделать это через девятьсот тринадцатый.
Техник почесал лоб.
– На самом деле в любом случае тебе придется девятьсот тринадцатым пользоваться. Там есть маленький шлюз размером для людей, так что это будет не так дорого, ка…
Первый выстрел Дьюитта попал технику в грудь, второй уложил его товарища через долю секунды. Дьюитт набросился на них, связал им запястья пластиковыми наручниками и налепил каждому усыпляющий пластырь. И лишь потом он вытащил из них стрелки электрошокера рукой в перчатке.
Покончив с этим, он оттащил первого в служебную комнату, из которой тот только что вышел. Затащил второго, вернулся за своими двумя вещмешками. И лишь потом закрыл дверь.
Они были одни. Сдвинув вещмешки в сторону, Дьюитт проверил состояние пленников, которых он сшиб электрошокером и усыпил. На одного лекарство еще не подействовало, и он сонно ругался, но второй уже вырубился. Дьюитт быстро и ловко обыскал обоих. Оружия нет. У одного брелок-ключ. Дьюитт оглядел его. Грузовая машина снаружи? Наверняка. Убрав ключ в карман и отвернувшись от пленников, он занялся делом. Планшет установил соединение с системой управления шлюзом, и два устройства начали свой танец на тему общих и специальных ключей доступа. Планшет пискнул – перехват управления шлюзом произведен. Это не даст никому закрыть его удаленно.
Дьюитт проверил время. 60 минут до времени «Ч».
Теперь делать нечего, только ждать. Ждать и думать.
Он ни о чем не беспокоился. План верный. По крайней мере, настолько верный, насколько может быть верен любой план. Его больше всего беспокоило, что план может нарушить тотальная некомпетентность солдат МК. Если все сработает, потери среди гражданских будут минимальны, но если кто-то начнет противиться приказам или что-нибудь делать, не подумав, то будут мертвые гражданские. Быть может, даже много.
Обычных офицеров такие вещи не беспокоили, но не его.
Он сел на один из вещмешков, достал еду и принялся проглядывать новости на планшете.
Ничего.
Именно так, как и должно быть.
Пискнул таймер. Тридцать минут до часа «Ч».
Скоро вся эта хрень начнется. Он должен быть готов.
Дьюитт встал, скомкал обертку энергетического батончика, затолкал ее внутрь пустой бутылки из-под спортивного напитка, расстегнул ширинку и помочился в бутылку. Закрыл ее. Проверил состояние техников. Оба ровно и глубоко дышали.
Двадцать девять минут.
Дьюитт открыл вещмешки, достал взятый в аренду скафандр, винтовку и снаряжение.
Сунул руку внутрь вещмешка и достал таблички на липучке. Было бы глупо привозить их с Земли и слишком опасно заказывать здесь, в Аристилле, так что они просто купили пустые таблички и вручную написали на них нужные буквы.
Взяв самую большую, с буквами «МК», он налепил ее себе на грудь. Потом еще две, маленькие, по одной на каждую руку.
Проверил таймер.
Двадцать восемь минут.
2064: Земля, Колорадо, база ВВС Петерсон
– Сэр, цель снижает скорость. Она уже почти у Аристилла. Если мы хотим ее сбить, нам стоит…
Капитан Смолл покачал головой:
– Нет. Это слишком рискованно, флот вторжения уже почти там.
Чилтон повернулся и посмотрел на командира.
– Капитан, передовые корабли флота еще в десятках тысяч километров. Этот корабль экспатов далеко за пределами запретной зоны, изображение с наших лунных спутников четкое. Нет никаких шансов, что мы в них попадем.
Капитан Смолл посмотрел на экран. Блин. Чилтон прав. Корабль экспатов в десятках тысяч километров за пределами зоны, а не в десяти, как ему сначала показалось. Наверное, стоит дать Чилтону разрешение открыть огонь.
…но он уже принял решение, а если он передумает только из-за того, что лейтенант Чилтон возразил, это будет выглядеть слабостью.
С другой стороны, если он не разрешит стрелять, это может выйти ему боком, позже.
Блин.
– Можешь сделать изображение получше?
Чилтон прибавил увеличение.
– Что это? Похоже на три грузовых контейнера.
– Я не знаю, сэр. Не совпадает с визуальными данными кораблей экспатов или их небольших хопперов.
Капитан Смолл потер подбородок. Блин.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Эйфонг Инжиниринг»
Заткнув уши пальцами, Майк принялся искать взглядом Тони. Вот он, широким шагом идет к нему. На Тони был грязный комбинезон и, что самое важное, наушники поверх блестящего черного купола его черепа. В протянутой руке были такие же. Майк с благодарностью взял их.
Тони Эйфонг показал на другую группу машин, в сторону от стоящих рядом «Катерпиллеров».
– Это твои! – крикнул он.
Майк поглядел на пять машин, стоящих у дальней стены складского тоннеля. Даже не глядя на логотипы, он знал, какие у них на бортах серийные номера.
Тони развернулся и пошел к машинам. Майк пошел следом. Майк вспомнил, как купил эти машины через фирму в Африке, занимающуюся утилизацией. Благодаря оккупации МК и постоянным войнам Африка превратилась в один огромный мусорный контейнер, но, по крайней мере, там не было Агентства по Сохранению Занятости, так что автоматические инструменты там были легальны. Но, даже если бы пришлось контрабандой тащить оборудование из Европы или Северной Америки, он бы тоже не нервничал – просто нашел бы способ переделать его уже здесь.
Они подошли к машинам.
– В сообщении ты сказал, что нашел проблему.
Тони показал на ведущие колеса.
– На этой модели роликовые подшипники с защитой от грязи, так? Залезем под нее и посмотрим…
– Тони, у меня мало времени. Конференция собирается через…
– Дай мне две минуты.
Майк задумался. На собрании конференции опять будет всякое занудное дерьмо, ничего больше. Бюджет, фракции, разногласия. А здесь то, что он может потрогать руками – железяки, смазка. Нечто настоящее.
– Показывай, – сказал он, кивая.
Тони лег на покрытый пятнами масла бетон и заполз под грейдер. Майк протиснулся рядом с ним.
Тони включил небольшой фонарик и посветил вверх, между двух ленивцев.
– Вот. Я снял внутренние диски, чтобы проверить. Видишь?
– Я вижу торцы обойм подшипников. И вижу, что ты одну вынул.
– Приглядись. Эти обоймы должны быть закрытыми, но они не закрыты. Поэтому и клинят.
– Значит, на заводе не те поставили?
Тони покачал головой, и луч фонарика заплясал.
– Ню-ню. Это не неправильная деталь. Эта обойма не изготовлена без защиты. Наружный торец сделан правильно.
Майк прищурился. Что-то не то.
– Так что же? Уже потом заменили?
– Нет.
Тони подвинул фонарик на ладонь правее.
– А теперь на это погляди. Здесь я убрал кожух вала. Видишь повреждения на валу? Это не износ и не выработка – кто-то все это разбирал уже после того, как машины ушли с завода, и повредил. Сделали валы тоньше, механически.
Майк уставился на вал.
– Механически? Ты хочешь сказать, что это было целенаправленно? И что это? Экономический саботаж?
Тони пожал плечами:
– Я только знаю, что кто-то эти машины испортил. И знаю, что это произошло прямо перед тем как ты их купил, потому что, работай они в таком виде в Нигерии хотя бы час, их бы потом не смогли в грузовые контейнеры закатить, чтобы сюда доставить.
– Какого хрена?
Майк посмотрел на Тони в тесноте под грейдером.
– Это бессмыслица. Земные правительства пытаются нас убить и одновременно причиняют мелкие неудобства?
Тони приподнялся на одном локте и покачал головой.
– Откуда мне знать? Если твое американское правительство такое же, как наше нигерийское…
– Американское правительство не мое.
– Ты понял, о чем я. Я хотел сказать, что правительства настолько огромны, что одно министерство может хотеть тебя убить, второе – испортить твои грейдеры, а третье будет делать образовательные ролики, как твоим рабочим малярию не подхватить.
Майк улыбнулся. И понял, что вполне может существовать правительственный департамент, пытающийся делать образовательные ролики по профилактике малярии на Луне.
Идиоты долбаные.
У него зазвонил телефон. Наверное, напоминание от Уэма насчет собрания. Майк сунул руку в карман и выключил звонок.
– Значит, подшипники гакнулись, и мы думаем, что за этим стоят земные правительства. И что тогда делать?
– У тебя три варианта…
Снова зазвонил телефон. Рингтон высокого приоритета. Уэм, проклятье. Майк снова сунул руку в карман и выключил звонок.
– Продолжай.
– Первый – купить новые подшипники. На складе у нас их нет, придется их импортировать или найти того, кто их сделает. Это займет некоторое время, но…
Телефон зазвонил в третий раз. Рингтон Дарси. Майк сунул руку в карман и задумался. Дарси? Невозможно. «Поехали» сейчас должен быть в Южно-Китайском море. Она прекрасно знает, что не стоит делать звонки через сети на Земле.
Странно.
– Погоди, Тони, дай ответить.
Он ткнул телефон.
– Дарси?
– Нет, Майкл, – ответил голос Гаммы.
– Гамма?
От неожиданности Майк сел и ударился о дно грейдера. Схватился рукой за голову.
– Блин! Черт!
– Майкл, мне нужно поговорить с тобой.
Майк потер голову.
– Настолько, что тебе пришлось сымитировать звонок от Дарси?
– Ты не отвечал, когда я звонил обычным способом.
Проклятье, как БОЛЬНО.
– О’кей, что такое?
– Со стороны лунного северного полюса приближается объект.
Боль начала стихать.
– Объект? И что это?
– Я не могу сказать.
– Погоди… ты смог восстановить свою сеть спутников?
– Нет.
– Тогда как ты что-то видишь у северного полюса?
– Я в процессе создания лазерной релейной системы связи для контакта с… другими сооружениями. Один из роверов что-то увидел.
Майк моргнул.
– Другие сооружения? О чем ты?
– У меня нет времени объяснять. Важно, что приближающийся объект движется по направлению к окрестностям Аристилла. Подожди… у меня появилась новая порция информации, я улучшаю оценку траектории и скорости. Объект направляется прямо к Аристиллу и будет здесь через восемь минут.
– Объект?
– Отслеживаемый мной предмет не совпадает с силуэтом какого-либо из кораблей. Могу лишь сказать, что он наиболее похож формой и размером на три грузовых контейнера.
Майк замер, и боль в разбитом лбу отошла на задний план. Со времен Балтимора упоминание грузовых контейнеров вызывало у каждого человека старше определенного возраста память о Вспышке, хотя бы на мгновение.
– Гамма, ты хочешь сказать, что это может быть ядерный заряд?
– Ядерный заряд?! – крикнул лежащий слева Тони. – Что ты…
Майк махнул ему рукой.
– Более точная информация недоступна, – ответил Гамма.
– Что это значит? Гамма…
– Это… подожди, пожалуйста, Майк. Мне поступает новая информация. Роверы на обратной стороне…
– У тебя роверы на ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ? Иисусе, сколько же у тебя роверов…
– Майк, что происходит? – снова перебил его Тони.
– Тони, заткнись!
– Майк, послушай, пожалуйста! – заговорил Гамма. – Я произвел опрос, некоторые роверы на обратной стороне зафиксировали повышенный уровень стронция-91, стронция-92 и циркония-95. Это означает, что в течение последних нескольких дней на обратной стороне произошел ядерный взрыв, и…
Майк вылез из-под грейдера и встал.
– Иисусе! И какой ядерный заряд в грузовых контейнерах?
– У нас недостаточно информации, чтобы точно сказать, что это яд…
– Еще бы!
– С 2023 года на Западе не публиковались данные по новым ядерным зарядам, но согласно открытым источникам, можно предположить, что нынешняя W-105, состоящая на вооружении, имеет мощность 400 килотонн.
Майк поглядел на округлый потолок склада.
– Килотонн, не мегатонн? Значит, мы здесь в безопасности?
– Взрыв над поверхностью повредит только наружные сооружения.
– Это хорошо…
– …однако W-105 разрабатывалась во времена Корейской Эскалации и обычно комплектовалась проникающим элементом, который…
Майк прекрасно знал структуру пород в районе Аристилла. Базальт, плагиоклаз, пироксен. Пемза, но немного. Если ядерный заряд даже сильно меньше 400 килотонн вонзится в скалу на десяток метров, а потом взорвется, практически вся энергия передастся горным породам. По сравнению с этим сотрясение от обычных горных взрывных зарядов типа аммонала или гексогена – ничто.
Он представил себе ударную волну, идущую в камне со скоростью тысяч метров в секунду и разрушающую все на своем пути. Представил потолки тоннелей класса А и В, которые ближе всего к поверхности. Они треснут. Порвутся силовые кабели, погаснет свет. А затем раздастся свист. Город начнет терять воздух. По несколько кубических километров в минуту. Аварийные шлюзы от такого не спасут, они для этого не предназначены.
А затем начнутся обрушения.
Майку стало дурно.
– Гамма, мне нужна твоя помощь. Нам нужно эвакуировать всех из тоннелей на первом и втором уровнях. Всех. Ты можешь предупредить…
– Майк, у меня сообщение…
– Не сейчас! Слушай, у нас нет плана эвакуации. Мне надо, чтобы ты позвонил на каждый телефон по высокому приоритету…
– Майк…
– Гамма, блин, выслушай меня!
– Майк.
Майк моргнул.
– Что?
– У меня появилось больше информации. Это не ядерное оружие.
Стресс начал спадать, но лучше Майку не стало. У него закружилась голова. Протянув руку назад, он коснулся холодной стали гусеницы «Катерпиллера». Опустился на бетонный пол и откинулся на гусеницу. Его знобило, а подмышки были мокрыми от пота. Он потер ладонью лоб и понял, что по лбу у него тоже пот стекает.
В мастерской стало тихо. Подняв взгляд, Майк увидел, что Тони и пара десятков рабочих стоят вокруг него с инструментами в руках, уставившись на него и внимательно слушая.
– Гамма… ладно… откуда ты знаешь, что это не бомба?
– Майк, я вынужден извиниться за ложную тревогу.
Пауза.
– Майк, ты меня слышишь?
Майк сидел на полу молча, бледный.
Смотрел на телефон, слышал исходящий из него голос Гаммы, доносящийся будто с расстояния в тысячу километров. Посмотрел на потолок тоннеля. Представил себе ударную волну, трещины в потолке, гаснущий свет.
И облизнул губы.
2064: Земля, Колорадо, база ВВС Петерсен
– Нет.
– Но это настолько далеко от флота, что…
– Я знаю, что это безопасно, но дело не в этом. Что насчет комиссии по присвоению званий? Соломон хочет получить место не меньше меня, и если он узнает, что мы сделали выстрел – а он узнает, – ты понимаешь, как он это обернет? Начнет шептать на ухо какому-нибудь полковнику или генералу, что мы рисковали жизнями.
Смолл сделал паузу.
– И это риск не только для моей карьеры. Ты тоже окажешься уязвим, сам понимаешь. Знаешь, я не знаю, чему там тебя учили на курсах резервистов, но тебе предстоит многое узнать о том, как на самом деле все делается в ВВС.
– Капитан, мы…
– Нет, Чилтон, забудь. Не стреляем.
Лейтенант Чилтон вздохнул и повернулся к консоли. Коснулся кнопки, и перекрестье прицела на небольшом космическом корабле из грузовых контейнеров сменило цвет с красного на зеленый. Панель статуса подтвердила, что батарея конденсаторов на противоракетном спутнике № 17 разряжается до состояния режима ожидания.
Проклятье. Было бы весело стрельнуть. И не только потому что Джим, работающий со спутником № 15, сбил на два лунных спутника больше, чем он, но и потому что капитан Смолл прав. Капитан Соломон ОЧЕНЬ хочет получить повышение… и у Соломона репутация человека, который помнит, кто ему помог.
Черт.
Ладно, быть может, ему удастся еще что-то сделать, чтобы заслужить расположение Соломона.
2064: ближняя сторона Луны, 40 километров над Аристиллом
Он летел домой.
– Пункт сорок три, – заговорил Блю. – Высота сорок кэмэ. Снижаю мощность АГ.
– Превосходно.
Джон проверил чек-лист. Две минуты до следующего пункта.
Еще дальше был виден Залив Лунника, за дальней стеной Аристилла. Внезапно до него кое-что дошло.
– Гамма, ты меня слышишь?
– Джон, это ты?
– Да, это я! – со смехом ответил Джон.
– Ты выжил.
– И ты тоже.
– Часть меня. Джон, у меня важный вопрос – ты получил мое последнее сообщение? Ты добрался до кратера Жуковского?
– Высота двадцать кэмэ, – доложил по отдельному каналу Блю.
– Принято. Я с Гаммой разговариваю. Сейчас закончу.
И Джон вернулся к разговору с Гаммой.
– Да, мы добрались до Жуковского, но…
– Что с той базой?
– Базой? Ты имеешь в виду твою базу?
– Да.
– Э… она уничтожена. Корабль МК взорвал ядерный заряд.
– Понял. Хорошо.
– Хорошо? Гамма, что ты… ладно, позже об этом поговорим. Мне нужно немедленно связаться с Майком Мартином, сделай это.
– Прошу прощения, но я не могу тебе этого позволить.
Джон оторопел.
– Что значит «не могу»? Гамма, это важно. Ладно, заканчиваю. Поговорю с тобой через…
– Джон, если ты как-либо связывался с базой в Жуковском, есть вероятность, что компьютерная система твоего скафандра повреждена. Я не могу рисковать, допуская прямой обмен данными между тобой и кем-либо или чем-либо в Аристилле.
– Высота десять кэмэ, – доложил Блю.
– Повреждена? Кем? Корабль МК…
– Повреждена ответвлением меня, находившимся в Жуковском. Я уже объяснял тебе про судороги разделения. Прошу прощения, но вынужден настаивать. Беру под контроль процессоры ваших скафандров.
Пауза.
– Скафандр Рекса не отвечает.
– Гамма, поверить не могу, что ты это делаешь. Я не разрешаю тебе.
– Почему не отвечает скафандр Рекса?
– Рекс был убит МК. Его скафандр отключен. А теперь…
– Мне жаль это слышать.
– Оставь… ты не получил разрешения возиться с нашими скафандрами.
– Джон! Интерфейс АГ-двигателя пропал! – в панике крикнул Блю.
Джон повернулся, глядя на Блю.
– Что?
– Он пропал! Я не могу его найти в меню!
Джон вызвал собственный интерфейс. Появился экран управления, который они сделали для спасательной шлюпки, но в нем было только шесть объектов. А до этого было девять, если не больше. Джон начал лихорадочно перебирать пункты меню. Они исчезали один за другим. Под конец остался только верхний уровень, но и он скоро исчез. Джон смотрел на реальность, голую, безо всяких дополнений.
Внизу неслась поверхность Луны, приближаясь с каждой секундой.
– Гамма, какого черта ты творишь?
Им нужно развернуть спасательную шлюпку и начинать тормозить…
Как по команде, шлюпка задрожала и начала поворачиваться.
– Блю! Ты не восстановил управление? Я…
Но ему ответил Гамма:
– Нет, Джон. Я перехватил управление вашим аппаратом.
Джон посмотрел на Блю. Пес показывал на шлем, разводя лапами. Никаких меню. И связи нет.
– Будь ты проклят, Гамма!
– Не бойся, Джон. Я аккуратно посажу вас. Прошу прощения, что в этом возникла необходимость, но…
– Это не необходимо!
– Возможно, ты не понимаешь, но я тебя заверяю, что это так.
Спасательная шлюпка снова вздрогнула, и вращение прекратилось.
Джон поглядел на поверхность Луны. Они уже низко, весьма. Где-то километр. И летят не к Порту Лая. Будто угадав его мысли, Гамма заговорил снова:
– У меня нет связи с Портом Лая и постом управления движением, а если бы и была, вряд ли они захотели бы принимать корабль, подвергшийся радиоактивному заражению. Есть очень большая открытая площадка у шлюза номер девятьсот двенадцать. Я посажу вас там.
Джон пребывал в холодной ярости.
– Гамма, мне необходимо немедленно поговорить с Майком Мартином.
– Я прошу прощения, Джон, но это не обсуждается – а в данный момент еще и невозможно. Я стер все программы из ваших скафандров и поставил необходимый минимум функций жизнеобеспечения, а еще небольшой драйвер системы связи в твой скафандр персонально. Запустил обратный отсчет автоматического форматирования в каждом из скафандров. Через пять минут ваши скафандры полностью перестанут функционировать.
– Что? Зачем?
– В аппаратуре, осуществляющей жидкостное охлаждение ваших скафандров, существуют массивы данных с возможностью изменения в полевых условиях. Я не могу прочесть содержимое программ этих подсистем, а мои попытки переписать их начисто были безрезультатны.
– Что это значит?
– Это значит, что я не могу доверять программному обеспечению ваших скафандров, ваших мулов и любого другого компьютерного оборудования, которое попало сюда с вами из Жуковского. Поэтому я внедрил в ваши скафандры код, который превратит процессоры в кирпич, и подсистемы охлаждения не смогут выйти на связь с чем-либо. У вас ровно столько времени, чтобы пройти через шлюз, прежде чем отключатся скафандры. Навсегда. Был бы очень обязан, если бы вы их уничтожили. Поскольку температура плавления кремния неприемлемо высока, достаточно будет механического разрушения всех электронных блоков.
– Гамма, что ты несешь, черт подери?
– Джон, ваш корабль сядет через тридцать семь секунд. Пожалуйста, как можно скорее заходите внутрь.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, складское помещение у шлюза № 912
У его ног храпели двое техников. По второй усыпляющей наклейке каждому, и они в безопасности проспят все события. Не будут мешаться под ногами.
Таймер обратного отсчета показывал десять минут до посадки кораблей. Вернее, до того как корабли должны сесть. Он совершенно не удивится, если они на полчаса опоздают. Иисусе, сколько раз он видел эту некомпетентность. Артподготовка, которая должна была начаться за полчаса до наступления пехоты, а начиналась на полчаса позже. Грузы с боеприпасами и едой, падающие прямо на укрепления террористов, а не на позиции войск…
Иисусе. От одной мысли об уровне подготовки среднего солдата МК его в дрожь бросало. Хотя нервозность ему не слишком свойственна. Он терпеть не мог зависеть от уровня подготовки обычных солдат, особенно когда их проколы чреваты гибелью гражданских.
Он снова проверил таймер. Прошло лишь несколько секунд. Дьюитт сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Скоро все начнется. И скоро все закончится, что…
На планшете запищал сигнал тревоги. Жучок, который он оставил в тоннеле. Черт. Вот только гостей не хватало.
Он дал команду с планшета, и камера перед шлюзом развернулась. В тоннеле никого нет… погоди. Шлюз открывается. Какого черта? Корабли здесь будут только через…
Он проверил таймер.
Через семь минут. О’кей, значит, корабли прилетели раньше, но…
Ворота шлюза продолжали открываться, и он увидел, что в шлюзовой камере никого нет. Какого черта?
Погоди, есть. Один человек, шлем снимает. Кто…
И он узнал это лицо.
Нет. Это не может быть он, никак.
Дьюитт взял винтовку, открыл дверь и вышел в тоннель. Ворота шлюза продолжали открываться. Он увидел внутри шлюзовой камеры человека в скафандре.
– Джон?! Джон Хейес?! – заорал Дьюитт сквозь скрежет ворот шлюза.
Джон резко повернул голову, и их взгляды встретились. Да, это Джон.
Они смотрели друг на друга, казалось, это мгновение тянулось бесконечно долго. И тут шлем выскользнул из рук Джона и упал на пол шлюза.
Ворота открылись шире, и Дьюитт увидел троих… те самые Псы?
Дьюитт смотрел на четверых, стоящих в шлюзе. У Джона были всклокоченные волосы, недельная щетина, но это он, несомненно. Джон выглядел старше, но все таким же серьезным. Если не больше.
И с ним Псы? Логично в своем роде. До него доходили слухи – очень странные слухи.
Очевидно, они были правдой.
Оторвав взгляд от Джона, он посмотрел на Псов. Как и Джон, в скафандрах, как и Джон, без шлемов. И все трое смотрели на него.
Их пристальные взгляды несколько нервировали его.
Джон тряхнул головой.
– Мне… Мэтт? Это ты?
– Джон, какого черта ты тут делаешь?
– Я-то? Это ты какого черта тут делаешь?
Дьюитт увидел, как взгляд Джона упал на его грудь и стал жестким.
Черт, табличка МК.
Дьюитт растерялся. Что же сказать?
– Я…
Он запнулся.
Один из Псов, рыжий, с искалеченным ухом, пристально смотрел на него, слегка оскалив зубы и еле слышно рыча. Ведь эта тварь не нападет на меня, да? Дьюитт коснулся пальцем рычажка предохранителя, но не сдвинул его.
– Джон, все слишком сложно, и времени нет. Здесь сейчас будет нечто очень серьезное. Тебе надо уходить отсюда!
– Вторжение? Уже?
Дьюитт моргнул.
– Ты знаешь?
– Мэтт… только скажи мне, что ты не заодно с МК.
– Джон, я тебе обязан… черт, я тебе всем обязан, после Ибиня. Так что послушай меня. Спаси свою жизнь, спаси жизни Псов, уходите отсюда сейчас же.
– До вторжения еще неделя…
– Никак нет. Они высаживаются прямо сейчас!
Джон уставился на Дьюитта.
– Я не знаю, что происходит, но, клянусь богом, Мэтт, что если ты помогаешь этим ублюдкам…
– Слушай меня, Джон. Уматывайте отсюда сию секунду или погибнете.
Пискнул планшет Дьюитта. Он посмотрел на экран, прочел текст и поднял взгляд.
– У вас три минуты.
Он достал из кармана брелок-ключ и кинул старому другу.
– Бегите.
2064: Земля, Вашингтон, студия программы «Минута в Вашингтоне»
– Сенатор, мы готовы, если вы готовы.
Линда Хейг встретилась взглядом с гримером. Та в последний раз провела кисточкой по ее лбу, наклонила голову, удовлетворенно кивнула и отошла.
Линда сняла фартук, встала и подошла к сцене. На телесуфлере уже была первая страница ее речи.
– Я готова. Дайте в качестве фона ступени.
Ассистент поднял большой палец.
Линда посмотрела через плечо, убедилась, что на стене фона – стенном экране с супервысоким разрешением – снимок Капитолия.
Год назад в «Минуте в Вашингтоне» снимали бы это видео на зеленом фоне, а потом наложили бы снимок, но новая система нравилась ей больше.
Скорее даже она ею гордилась. После того как она подмазала бюрократов из БПИ, провела через комитет серию грантов на развитие и коммерциализацию технологии. В результате в ее штате было создано почти 500 рабочих мест.
Создание рабочих мест – дело хорошее, но еще лучше, что в AppLogic хорошо знали, откуда получили масло на свой кусок хлеба, и, как только гранты пошли в фирму, она стала ее верным донором на выборах.
Ладно, хватит наслаждаться старыми победами. Пора достичь новой.
Линда повернулась к камерам. Собралась, сделала привычное лицо, озабоченное и готовое вести вперед.
А затем повернулась к продюсеру:
– Это пойдет до выступления президента, так?
Продюсер кивнул.
– Мне сам Джекоб Мотт позвонил. Он сказал четко. Перед выступлением президента.
– Хорошо.
Линда посмотрела на камеру А. Загорелся красный огонек.
Пора.
– Мои собратья американцы. Годами мы слышим, что наступили сложные времена в экономике, о трудностях с бюджетом, о том, как они возникли в результате заговора генеральных директоров против простых людей, о доморощенных террористах, об изменениях климата, вызывающих природные катастрофы, такие как Калифорнийское Землетрясение. В последние месяцы вы – и мы – узнали нечто важное.
Она выделила слово, подняв палец.
– Наши проблемы и в Соединенных Штатах, и в глобальной экономике в целом вызваны не только действиями террористов на Аляске и в Техасе, не только плутократами у нас дома и не только проблемами с окружающей средой. Нет, недавно мы узнали, что наши проблемы вызываны еще и эгоизмом немногочисленных заговорщиков. Общие проблемы требуют общих решений. Однако в то время, когда все достойные граждане…
Она развела руки, будто показывая всех слушателей разом.
– …работают вместе, когда каждый вносит свой вклад в решение общих проблем, эти немногочисленные заговорщики не только отказываются внести вклад в общее дело, но и целенаправленно саботируют наши усилия. Было бы уже достаточно плохо, если бы эти плутократы, эти могущественные властители денег попросту обворовывали нас, отказываясь честно платить свою долю. Но в реальности все еще хуже.
Она сделала паузу, будто давая возможность задать вопрос. Еще. Еще чуть-чуть. Уже неуютно. И, добившись нужного уровня напряжения, повернулась к камере В.
– Сегодня мы сталкиваемся с серьезнейшими вызовами. Нам нужна не только каждая пара рук, но и каждый ум – и каждое человеческое сердце, – чтобы восстановить Калифорнию, восстановить нашу страну, восстановить нашу планету. И в это время, когда весь мир объединяет усилия для решения проблем, одна десятая процента сидят сложа руки. Закрыв свои умы. Закрыв даже свои сердца. Как же? Они, эта одна десятая процента, элитарии, плутократы, не удовлетворены тем, что воруют из общественного кармана, не платя налоги и не вкладывая свой труд. Это можно было бы объяснить обычной жадностью. Преступной, неправильной, незаконной… но просто жадностью.
Однако эта одна десятая процента зашла дальше просто жадности. Они целенаправленно работают на разрушение общества. Как еще можно назвать то, что ими украдено на миллиарды и миллиарды долларов тяжелого оборудования? Оборудования, которое нам срочно нужно для восстановления. Бульдозеры, грейдеры, краны, корабли – достояние человечества, те самые инструменты, которые нам необходимы для восстановления Калифорнии, восстановления мира. Они выкрали его и используют его для своих эгоистичных нужд.
Но все мы знаем, что, как бы ни были важны инструменты, истинное богаство страны – ее люди. И в этом экспаты работают на разрушение общества, разрушение нашего возрождения, разрушение нашего прогресса. Десятки тысяч рабочих, мужчины и женщины, которые могли бы помочь миру двигаться к двадцать второму столетию, были подкуплены, чтобы работать в частных парках и роскошных особняках тайной клики.
Эти олигархи – эти миллиардеры – служат сами себе, вместо того чтобы служить человечеству. Вместо того, чтобы служить вам.
Она сделала жест в сторону камеры.
– Они думают, что, уйдя за пределы притяжения Земли, смогли уйти за пределы наших законов. Они думают, что если они ушли за пределы атмосферы, то оказались за пределами принципов чести и человеческого общежития.
Вероятно, вы видели кадры, читали блоги и другие, тщательно созданные пропагандистские источники этих миллиардеров, прячущихся на Луне. Они прикрываются словом «свобода», словом «прогресс». Но не дайте себя одурачить. Спросите себя сами. Свобода от чего? Прогресс в какую сторону?
Линда повернулась к камере А.
– Свобода от чего? Эти обманщики и саботажники заботятся только о собственной свободе. Свободе брать богатства и активы, созданные здесь, благодаря нашим законам, благодаря нашим экологическим установкам, благодаря нашим университетам, благодаря нашим вложениям в инновации. Свобода брать, брать, брать, а потом, когда взяли все, что смогли, сбежать в свою крепость, военный лагерь, где они эгоистично пользуются плодами нашего общего труда на своем персональном банкете.
Прогресс в какую сторону? Этих миллиардеров не интересует прогресс человечества, не интересует прогресс Америки, не интересует ваш прогресс. Их не интересует прогресс нашего общества, движущегося в будущее. Они хотят повернуть время вспять. Они не строят XXII, они пытаются восстановить XX. Или даже XIX. Им не нужен прогресс, ведущий в будущее. Они хотят возврата в прошлое. Прошлое, когда воровские бароны правили, подобно феодалам, властвующим над простолюдинами. В школе вы слышали на уроках истории про железнодорожных баронов XIX века, про мультимиллионеров XX, зарабатывавших на полупроводниках, про интернет-дельцов начала нашего столетия. Мы, как общество, как народ – как американцы, – по большей части избавились от пропасти между имущими и неимущими. Мы дали возможность всем людям, вне зависимости от цвета кожи, образования, родовой травмы, жить достойной жизнью.
Хотим ли мы вернуться в дни, когда правительство не обеспечивало образование? Вернуться в те дни, когда здравоохранение было доступно лишь богатым? Вернуться в те дни, когда 25-й день рождения означал лишь еще больше счетов и не было никакого правительственного гранта «Начни с Этого»?
У меня есть ответ. У меня есть ответ на эти вопросы.
Снова на камеру В. На этот раз она пристально посмотрела в камеру, выражая решимость, серьезность и гибкость.
– Я не произнесу мой ответ шепотом.
Я не произнесу мой ответ тихо.
Я не произнесу мой ответ с сомнением.
Я четко скажу «Нет». Нет, мы не желаем возвращаться к ошибкам, ко злу прошлого. Я говорю это от имени всех нас. Всех нас, как американцев, и всех нас, как человеческих существ.
Я говорю – нет, мы не потерпим возврата к неравенству, к отсутствию регулирования, к неравенству возможностей. Мы не потерпим, чтобы наше общее достояние, наше общее наследие были украдены могущественными и богатыми ради их эгоистичных желаний и потребностей.
Именно поэтому президент, я и другие лидеры обеих партий договорились до окончания недели принять Измененный Акт о Восстановлении Калифорнии и Возвращении Украденного.
Этот закон, несмотря на его труднопроизносимое название…
Она сделала паузу, приподнимая брови и смущенно улыбаясь, показывая, что она, в конце концов, обычная женщина, уставшая от произносимой в Вашингтоне ерунды, как и все.
– Этот новый закон является важным шагом в восстановлении нашей экономики в Калифорнии, в восстановлении экономики нашей страны и мира в целом. Мы делаем это не только ради жителей Калифорнии, мы делаем это ради всех американцев и всех граждан, повсюду.
Этот закон устанавливает, что грабители и неплательщики налогов, находящиеся на Луне, будут платить свою долю, что они будут платить налоги, которых они избегали последние три, пять, десять лет.
Мы, американцы, мирный народ. Мы не любим насилия. Мы не стремимся к насилию. И в силу этой причины закон не обращается к насилию. Мы требуем, чтобы наше богатство было возвращено нам. Мы требуем этого как люди. Несмотря на наш справедливый гнев, оправданный, мы протягиваем открытую ладонь, а не сжатый кулак. Протягиваем руку для воссоединения.
Мы не идем в бой. Мы не станем первыми прибегать к насилию. Мы не станем использовать силу первыми.
Мы одна страна, одна человеческая раса. Несмотря на временные размолвки, мы – одна семья. А в семье не прибегают к силе, если этого можно избежать. Даже если ребенок ведет себя своевольно, неразумно, строптиво, мы никогда не бьем ребенка, мы никогда не шлепаем ребенка, не используем физических наказаний.
Мы не ударим первыми.
Однако плутократы, экспаты должны знать – и они знают, – что испытывают наше терпение. Мы недавно получили несколько видео из лунного анклава, снятое отважными гражданами, журналистами, которые избежали корпоративной цензуры и лжи. По этим видео становится ясно, что эти денежные мешки не готовы воссоединиться с законным и моральным авторитетом правительства США. Напротив, они активно готовятся к войне.
Пользуясь случаем, хочу поблагодарить моего сына Хью и других отважных молодых людей, граждан, журналистов, в том числе Эллисон Шери и Луизу Тир, которые дали нам возможность получить эту информацию, рискуя собой.
Сегодня я хочу поделиться с вами этими видео. Сначала мы покажем видео тренировок военных формирований сепаратистов, которые формируют миллионеры.
Линда сделала паузу, чтобы перед началом видео было мгновение молчания. И начался сделанный Хью и Луизой видеоклип с военным парадом Аристилла.
– Сепаратисты настолько кровожадны, что тренируются не только с так называемым «спортивным оружием». Их не удовлетворяет даже военное. Нет, их злоба и ненависть столь сильны, что плутократы разработали новое оружие, чтобы лучше убивать. Большое, более жестокое и ужасающее, чем что-либо, созданное на Земле.
В цивилизованном мире нет места оружию, и мы, как общество, уже не первое поколение движемся к миру, свободному от насилия. Тем временем эти миллиардеры вооружаются, и это не просто случай нелегального владения оружием. Это даже не зарождающийся бунт. Это не нарушение законов, а попрание идеалов. Эти миллиардеры не просто нарушают постановления, создавая варварские и жестокие инструменты убийства, отрицая международные нормы. Они отрицают саму идею общества. И это, в конечном счете, величайшая их ошибка.
Мои дорогие сограждане. Мы были миролюбивы. Мы были терпеливы. Однако стало ясно, что приближается время действовать. Мы не можем терпеть того, что миллиардеры сидят на горе ворованного богатства, горе оборудования, рабочей силы и да, даже золота, когда многие в Калифорнии и остальных Соединенных Штатах страдают. Стало ясно, что мы не можем терпеть, когда немногие обкрадывают многих. Стало ясно, что, сколь бы миролюбивыми и терпеливыми мы ни были, миллионеры и воры не миролюбивы и готовятся к террористическим актам и да, даже к войне. И поэтому, в конечном счете, мы обязаны действовать.
Поэтому наши силы уже на пути к Луне, сейчас. К сердцевине нелегальной империи экспатов. Они высадятся и спросят – с открытыми сердцами и чистыми руками, – готовы ли бунтари воссоединиться с Америкой, воссоединиться с Землей, воссоединиться с человеческим сообществом. Когда они сделают это, мы встанем на путь восстановления Калифорнии и восстановления мира.
Пожелайте нам удачи, дорогие сограждане.
Она держала нужное выражение лица, пока не погас огонек камеры. Как и Эллиот, ее пресс-секретарь. А потом радостно вскрикнул:
– Вы сразили наповал. Абсолютно. Поздравляю, сенатор.
Он ухмыльнулся.
– Или правильнее сказать, будущая миссис президент?
Линда жестко глянула на Эллиота и тряхнула головой.
– Не вздумай!
И огляделась по сторонам. Это мог услышать кто угодно.
Она сделала паузу, а затем позволила себе улыбнуться. Она произнесла убийственную речь. Она украла славу у президента. Через пару часов это пойдет в эфир, пойдет по всей блогосфере. Она будет везде, прежде чем президент выйдет в эфир.
Самым главным достижением было то, что она идеально подала свое отношение к этому. Если вторжение удастся, избиратели запомнят, что она выступала по телевидению за считаные часы до него, призывая к вооруженному вмешательству.
А если вторжение провалится, то Линда станет единственной, кто призывал к мирному решению и голосованию.
Ее улыбка стала шире. Да, она свила для президента веревку, на которой та повесится.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, третий уровень
– Я не знаю, Блю. Посмотри в бардачке…
Блю торжествующе вытащил телефон.
– Нашел!
Джон протянул руку и взял телефон. Набрал свайпом «Позвонить Майку Мартину».
– Главный офис «Морлок Инжиниринг». Чем могу помочь?
Джон выругался. Не имея своего телефона, он мог позвонить только на общедоступный номер Майка, и его сразу перенаправили в приемную.
– Это Джон Хейес. Мне необходимо немедленно поговорить с Майком Мартином.
– Прошу прощения, сэр, но сейчас мистер Мартин на собрании…
– Экстренная ситуация, соединяйте!
Блю коснулся его плеча. Джон обернулся.
– Что?
– Наш поворот.
Блю показал лапой. Джон надавил на тормоза и резко свернул. Огромные колеса с липкими накладками потеряли сцепление, и машина завиляла. Но спустя мгновение выровнялась, и Джон снова выжал газ.
– Влево! – гавкнул Блю.
Джон второй раз надавил на тормоз и свернул.
Майк взял трубку.
– Алло?
– Майк, это Джон, – сказал Джон, переключая скорость и разгоняясь.
– Джон? Ты приземлился?
– Майк! Слушай меня! Вторжение МК…
– Я знаю. У нас экстренное собрание по этому поводу, у нас считаные недели, чтобы подготовиться. Слушай, давай я тебе перезвоню…
– Майк, не недели. Они высаживаются, прямо сейчас. Будут заходить через шлюз девятьсот двенадцать. Может, и через другие.
Джон прижал телефон к уху плечом, двумя руками управляя грузовиком с огромной стопкой железных труб.
Надо отдать должное Майку: он не стал тратить время, спрашивая, откуда Джон это знает. Тут же заговорил с кем-то другим.
– Вторжение началось. Сейчас! Они будут входить через шлюз номер девятьсот двенадцать. Не знаю. У тебя есть способ закрыть все шлюзы удаленно?
Джон несся по магистрали, дожидаясь, пока Майк закончит. Грузовик с открытым кузовом впереди, нагруженный зелеными полированными столешницами, перестроился в другую полосу. Джон нажал на тормоза, перестроился и снова нажал на газ. Потом свернул.
– Блю, слушай меня.
Блю повернулся к Джону.
– Когда доберешься, закрой Загон и никого не выпускай и не впускай. Никого, буквально. Кем бы они ни назвались.
Блю кивнул. Джон посмотрел в зеркало заднего вида, на Макса.
– Макс…
– Понял. Сохранить стаю.
– Точно.
Майк вернулся на связь.
– О’кей, мы перекрыли все шлюзы. Некоторые из подразделений ополчения сейчас тренируются, поэтому мы сможем быстро их мобилизовать. Пока ставлю на удержание.
Джон увидел знак на стене тоннеля и резко затормозил. Затем свернул вправо, в тоннель типа В, без маркировки. Когда он тут последний раз был? Всего шесть месяцев назад… но, кажется, прошло куда больше времени.
Тоннель был пуст, но Джон не разгонял машину, помня про поворот впереди. Проехал поворот. Магистраль скрылась из виду. Он еще снизил скорость. Вот она, слева, дверь склада, безо всяких обозначений. Джон остановил машину.
Двери распахнулись, Макс и Блю выпрыгнули наружу и очутились на тротуаре. Почему двое? Джон обернулся и увидел, что Дункан все еще на заднем сиденье, вертит головой, не зная, бежать в Загон или остаться с Джоном.
Джон уже хотел заорать на него, но его опередил Макс.
– Дункан! Вперед!
Дункан очнулся и выскочил наружу, пролетев несколько метров. Видимо, кто-то в Загоне следил за ними – дверь склада уже начала подниматься. Дункан хотел что-то сказать, но на разговоры не было времени. Джон нажал на газ.
Боковой тоннель в частном владении окончился, Джон выехал на магистраль в тоннеле типа С и влился в поток машин. Он ехал к дому Майка.
Майк снова вышел на связь.
– Джон, ты еще на связи?
– На связи. Какое положение?
– Люди движутся к поверхности. Всего одна рота, но мы…
Джон увидел разрыв в потоке и резко крутанул руль влево. Телефон не удержался между ухом и плечом и упал.
– Черт!
Джон уже хотел сказать Блю, чтобы тот поднял телефон, и вспомнил, что Псов с ним уже нет. Впервые за шесть месяцев Псов не было рядом. Джон глянул вниз. Вон он лежит, телефон, на полу. Он включил автопилот, выругался, когда грузовик снизил скорость. Джон нырнул вниз, схватил телефон, выпрямился и выключил автопилот.
– Майк, слышишь меня?
– Да.
– Скажи мне, где ты сейчас.
– Я в офисе «Морлок». А что?
Джон надавил на тормоз, перестроился через две полосы, едва не врезавшись в барьер. Следом за ним резко свернула машина службы управления движением.
– Майк, слушай внимательно, мне надо, чтобы ты…
Телефон умолк.
– Майк, ты меня слышишь? Майк!
Джон взял телефон в руку и посмотрел на экран. Сеть на нуле.
Черт. Началось.
Он надавил на газ, но грузовик и так ехал на пределе.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Трентхэм Корт Апартментс»
– Телефон вырубился. Сети нет, – сказала Луиза.
Хью кивнул.
– Ага. Не беспокойся на этот счет.
– Что ты хочешь сказать, «не беспокойся»?
Хью пожал плечами.
– Слушай, скоро все кончится…
– Все? Что кончится? Что происходит?
– Мы должны оставаться внутри. Там такое дело…
– Хью, клянусь, если твоя мать тебе что-то сказала, а ты не сказал мне, я… я…
Хью сдулся.
– США и МК начали штурм. Видимо, прямо сейчас.
Луиза покачала головой:
– Проклятье. Это ужасно. В смысле, для Земли это, конечно же, хорошо, но это наше дело. Наш сюжет. Мы могли сделать намного больше.
Она на мгновение задумалась.
– Мы что-нибудь придумаем. Можем это использовать.
Луиза обернулась и закричала:
– Эллисон, Селена! Хватайте камеры. Сейчас будут боевые действия.
– Стой, не надо! Мы должны оставаться здесь, в безопасности.
Луиза не стала скрывать презрения.
– Если твоя мамочка хочет, чтобы ты был в безопасности, будь. Однако некоторые из нас – журналисты. Я сделаю этот проклятый сюжет.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, складское помещение у шлюза № 912
Дьюитт кликнул «Запретить». Окно исчезло.
Спустя мгновение появилось снова. Проклятье. И сколько раз ему еще это делать? Он увидел чек-бокс «Повторять каждый раз». Нажал. Снова нажал «Запретить». Окошко исчезло и больше не появлялось.
Он ощутил это. Сильный удар, где-то вдали.
Из-под панелей освещения пошла пыль, медленно оседая в слабой лунной гравитации.
Еще один удар. Огромный корабль, опускающийся на камни.
Третий.
Четвертый.
Дьюитт включил на планшете изображение с наружной камеры. Ярко освещенная белая равнина. На переднем плане три грузовых контейнера, соединенные в ряд, куча снаряжения наверху. А за кучей – корабль МК. Еще два, слева и справа.
У него на глазах появился еще один корабль, сел на поверхность. Снова грохот удара.
Вторжение началось.
|
|
{{ comment.userName }}
{{ comment.dateText }}
|
Отмена 
|