Глава первая: Бюро Лэнсинга

Койка оказалась не очень-то удобная, но плевать, сойдёт — в любом случае, самое большее через неделю она станет Алиссе не нужна. Последнее время конверсия шла всё быстрее: как только прошла новость, что магическая граница Эквестрии снова расширяется и уже поглотила последние остатки Лос-Анджелеса — теперь уже Лос-Пегаса — поправила она себя, все Северо-Американские Бюро начало лихорадить Здесь, в Бюро Лэнсинга, сравнительно далеком от западного побережья, давка была не настолько ужасна, но всё равно в её комнате, рассчитанной на двух человек, теперь спало четверо.

Она рылась в чемодане со своими последними пожитками. Конверсия была бесплатна, и переезд — тоже. Курс адаптации, комната и эта койка оплачивались субсидиями Мирового Правительства и бездонным Эквестрийским казначейством, но было правило: при конверсии ты оставить на Земле всё, что ты имела. Алисса закрыла свой скудный счёт, раздала деньги соседям, какие остались, оставила только на доехать до Бюро. Вещи она бросила в квартире, так делали все, а машину кинула на обочине в восьми кварталах от Бюро. Ближе припарковаться бы не получилось: брошенные транспортные средства занимали каждый квадратный дюйм, намертво забив улицу.

Обычная картина пост-Эквестрийской Земли. Посюду лежали покинутые человеческие сокровища, их бывшие хозяева этим как бы говорили: "мы больше не люди". С Пришествия прошло уже Пять лет, большая часть людей успела "уйти в пони", как это теперь называли.

По правде говоря, выбора у них не было. Алисса потратила массу времени, читая в гипернете исследование о воздействии тауматической энергии на организмы высших приматов. Как Эквестрийская магия убивает человеческие клетки, повреждает митохондрии, калечит липосомы, разрушает миелиновый слой нервных волокон, и наконец...

"Стоп" — подумала она. — Хватит. Я устала.

Она устала. От книг, от диаграмм, журналов, таскать в голове тяжесть стольких неприменимых, ненужных знаний. Устала быть той, кем она не была, вечно прятаться под фальшивой личиной, скрываться за ней от окружающего мира и от самой себя.

Заучка, всезнайка, ботанка, книжный червь — такой она была с детства, да и сейчас оставалась. Слабую, её вечно задирали, и она придумала как защититься — надо казаться умнее всех, даже, наверное, умнее, чем ты есть на самом деле.

И это помогало, какое-то время, но чем старше она становилась, тем хуже это работало, и тем обременительнее становилось для неё... и для окружающих.

Ханна толкнула подпружиненную, лишённую замка дверь и бросила взгляд на Алиссу:

— Элли, кушать подано!

Ханна, пожилая компанейская женщина, приехала сюда аж из Орегона, в Бюро она была одной из трёх Алиссиных соседок по комнате. У Ханны была родня в Мичигане, ну а Лэнсинг, чтобы пройти Конверсию, место не хуже любого другого. Алисса быстро с ней поладила.

В столовой творилось обычное столпотворение, ставшее понятно, только хуже с наплывом конверсантов; многие сидели на полу, держа подносы на коленях, или даже на одном. Кроме людей тут было и с десяток новопони, свеже-конвертированных, ожидавших отправки в Эквестрию, или проходивших "курс молодого пони", прежде чем вернуться наружу. Алисса заняла очередь за Ханной.

— Что будете есть? — спросила пони за нержавеющей стойкой.

Её имя — новое имя, Алисса не знала её до Конверсии — было Флауэр Мидоу, Алиссе казалось, оно больше подходило индейцу Чиппева, чем пони. Флауэр была мягкого, светло-жёлтого оттенка с лиственно-зелёной гривой, поэтому, наверное, и взяла себе это имя. Очевидно же.

— Эм-м, думаю, морковный салат, и то вон тофу выглядит ничего...

Флауэр ловко схватила зажатыми во рту щипцами порцию морковки с изюмом, затем большим черпаком плюхнула на тарелку Алиссы тофу с подливкой. Алисса всегда поражалась ловкости их челюстей — интересно, быдет ли она сама такой же ловкой... после.

— О! У вас остались эквестрийские яблоки?

Эквестрийские фрукты были хитом у обитателей Бюро, что у людей, что у пони. Эти яблоки были как светлый образ того будущего, когда будет только Эквестрия, только пони, а умирающая Земля станет чем-то забытым и далёким. Эквестрийские яблоки на вкус были как мечта, как идеальный образ, к которыму стремится каждое яблоко, и при этом, без всяких генетических модификаций, нанотехнологий и химии.

Алисса часто задавалась вопросом: были ли земные яблоки так же хороши до наступления индустриального, атомного, и нано-веков, или же, до Эквестрии с её магией, ни одно яблоко в истории не было таким вкусным?

— Мне жаль, сладенькая. — Флауэр казалась глубоко огорчённой. — Со всем этим наплывом посетитей, яблоки давно закончились.

Алисса всё равно надула губки, яблоки впрямь были хороши.

— Знаешь что, когда будет следующая поставка, я тебе одно припрячу! — Флауэр была очень милой пони.

Ханна отыскала свободный участок пола возле мусорки, достаточно широкий, чтобы можно было сесть в стороне от толпы и позвала Алиссу. Алисса сначала поставила поднос, затем по-турецки уселась на бетонный пол. Ставя поднос на колени, она заметила, как вошли Элла и Хлоя, две другие её соседки. Она помахала им поверх толпы, затем подвинулась, чтобы освободить им немного места, пока они берут подносы.

Элла была из Бостона — ещё одна жертва безработицы. Отсутствие жилья не было проблемой, с тех пор как пони стало больше, чем людей, и какое-то время она роскошествовала в брошенных домах богачей. Но, в конце концов, пришла к выводу, что обшаривать пустые склады и магазины ради остатков еды — всё-таки не то же самое, что жить в прекрасной волшебной стране, хоть в нее и получится войти только на четырёх копытах.

— Ну, каким трюкам учили? — Элла занималась с утра в классе "В", Алисса её не видела с самого завтрака.

— Изучали основы Эквестрийского этикета и обычаев — кланяйтесь Принцессе, говорите спасибо-пожалуйста и тому подобное. А у вас?

— Да, в общем, то же самое. Так что думаешь, эти принцессы правда богини — всемогущество и всё такое? — Элла с несчастным видом ковыряла тофу. Она ужасно тосковала по мясу, её больше всех расстраивало, что в этом Бюро мясо было изгнано из меню совсем.

— Это невозможно! — к ним присоединилась Хлоя, с полным подносом кексов и кексиков — она страсть как любила сладкое — и стала пытаться подсесть, ничего не уронив. — Нет, ну серьёзно. Богини? Ой, ладно. Уж это загибают!

— Я не была бы так уверена. — начала Алисса. — Мы все видели магию, чем бы она ни была. Настоящую магию, такую как у Гэндальфа, Гарри Поттера, или там, Ученика чародея. Мы наблюдаем чудеса каждый день, например, у тех же единорогов. Левитация, иллюзии, превращения. Да, блин, вот вы помните, как Вирлигиг починила магией чашку, разбитую днём ранее? [1]

Я серьёзно говорю, это прямое нарушение законов физики... — Алисса помолчала, задумавшись — "Тауматургическая экстропия!" — она улыбнулась, гордясь своим интеллектом.

— Таума-чего? — Эллу раздражало, когда Алисса начинала выпендриваться; она подозревала, что Алисса специально выбирает километровые слова, наверняка зная, что никто их не поймёт.

— Тауматургия — это магия, а экстропия — противоположность энтропии. Так вот, Алисса. — Хлоя была образованнее, чем показывала, и тоже считала, что Элли слишком выставляет напоказ свой интеллект.

— Я что хотела сказать, — продолжила Алисса, не обратив внимания, — Собрать воедино чашку, так чтобы не осталось следов, невозможно. Так не бывает. Нельзя де-разлить чай или анти-разбить яйцо просто усилием воли. Мы имеем дело с настоящей, как перед богом... богинями... магией. И раз магия может и такое, то где пределы её возможностей? Может, принцессы могут управлять самой реальностью? Может, то, что нам говорят про управление солнцем и луной в их мире — правда? А существо, которое переключает день и ночь простым усилием воли... ну, как по мне, это и есть бог или богиня!

— Меня растили в Ново-Католицизме — Ханна принялась за пудинг, который Алисса, к великому своему огорчению, вовремя не заметила, — И я долгое время верила в Бога. Но, в конечном итоге, я поняла — это всё просто сказки для сохранения власти. Правительство или церковь — неважно, они ожинаково кормят нас историями и баснями. И наверняка Селестия и Луна ничем в этом смысле не отличаются. Да, мы видели магию. И что? Одна собранная чашка не означает, что они какие-то бессмертные, всемогущие существа. Это просто сказки, которыми они пользуются, чтобы удержаться наверху.

Элла разволновалась:

— Так что, становясь пони, мы вступаем в какую-то секту?

— А, не бери в голову, — Ханна вытирала руки салфеткой — В Египте тоже когда-то были боги-цари, и ничего, как-то жили, это просто ещё одна сказка, чтобы держать народ в повиновении. Не обязательно им молиться. Просто поклонись и продолжай заниматься своим делом — это как с Папой Римским.

Внезапно из динамика раздалась громкая музыкальная нота. Затем донёсся голос.

— ПРИВЕЕЕЕеееет!!! — и затем несколько секунд хихиканья и непристойных звуков, — Хьюстон, у нас гости! Ву-Ву, Ву-Ву! Внимание! Внимание! Сегодня у нас очень особенные пони!

Алисса поглядела на подруг. Хлоя пожала плечами.

— Прямо из Эквестрии, то есть, вообще, из бывшего Бюро Лос-Пегаса, проездом через Альбукерке, Мемфис, Блумингтон и Хамтрамк...

— ПИНКИ! — вмешался другой голос.

— А?

— Им не надо знать наше расписание, просто представь нас!

— Может, они хотят знать. Может им НУЖНО знать. Откуда ты знаешь!

— Простите, — второй голос, кажется, перехватил инициативу, — Мы здесь, чтобы посмотреть как идут дела в Бюро, и сегодня мы посещаем... — голос сделал паузу — Лэнсинг, штат Мичиган. Мы будем недолго, но я хотела бы встретиться и поговорить с вами, послушать ваши впечатления, как идут дела, и что мы сможем улучшить. Меня, кстати, зовут Твайлайт Спаркл, а это была Пинки Пай. Может быть, мы даже понаблюдаем за Конверсией. Не беспокойтесь, мы здесь только ради того, чтобы сделать ваше пребывание как можно более комфортным. Спасибо.

Эти имена знали все. Когда Эквестрия только-только появилась прямо посреди океана, рядом с обречённым теперь западным побережьем Северной Америки, первыми её послами были те шесть ярко раскрашенных кобылок. Вслед за ними пришла их правительница — Селестия. В Бюро Лэнсинга не было никого, кто не ощутил радостного возбуждения, что сможет лично увидеть послов. Их показывали по всем каналам 3-Ви, во всех новостных лентах, это были самые известные пони в мире. Алиссе стало интересно, приехали все шесть, или это только Спаркл и Пай.

Следующее занятие было особым, и на него пришли все... всепони, поправила себя Алисса: она старалась начать думать как пони, прежде чем на самом деле ей станет. Народу набилось столько, сколько смог вместить Класс "С", самый большой из трёх. Он лучше всего подходил на роль конференц-зала, потому что кафетерий в этом Бюро был на удивление маленьким.

Алисса и трое её соседок сели рядышком на длинную классную скамью. Они уже догадались, что сегодняшняя лекция будет особенной, потому заранее забили места в третьем ряду справа.

Лавандовая единорожка поднялась на простой подиум, и, хотя её не было нужды представлять, кто-то всё же коротко сообщил: "Мисс Твайлайт Спаркл, Посол Эквестрии, желает обратиться к вам."

Наверное, учитель Сильверспарк, решила Алисса, суровый новопони-единорог, который преподавал им основы Эквестрийской истории в первый Алиссин день в Бюро.

— Эхем. Здравствуйте. Я Твайлайт Спаркл, — грохот копыт и аплодисменты разорвали тишину, обычная реакция толпы на визит знаменитости. — Думаю, вы слышали обо мне.

Последовал ответный смех.

— Кое-кто из ваших... преподавателей попросил меня найти изначальный текст моей приветственной речи. Я не очень хотела это делать, потому что он был не очень хорошим, в своё время он посеял между нашими видами внезапное недоверие. Я тогда овладела не всеми тонкостями вашего языка и, в общем... в общем, могло быть лучше.

— Но, — рог Твайлайт засветился и бумаги перед ней, начали шурша, перелистываться. — Похоже, для многих из вас это важно, так что вот:

"Я знаю, что вы здесь потому, что хотите стать пони. Это очевидный факт. Вы не пришли бы сюда, если бы не хотели, разве что кто-то пригнал бы вас под дулом пистолета – но это уже другая история."

Твайлайт оглядела притихшую, внимательно слушавшую аудиторию. Никто опять не оценил её первую попытку пошутить на человечьем языке.

— Я могу не понимать до конца всех причин, побудивших вас стать пони — потому что сама пони по рождению. Но я вижу, что происходит здесь. Люди, подобные вам, привели этот мир к тотальной катастрофе – и причиной была не только бессмысленная жадность крупных бизнесменов, но и саморазрушающий образ жизни людей вообще.

Бумаги снова зашуршали. С этим местом были проблемы, речь была написана ей в состоянии тихой паники во время перевозки на одной из их шумных и страшных летающих машин. Большую часть информации она тогда почерпнула от сопровождающего, который объяснил ей, как, с его точки зрения, работает человеческий мир.

— Пони столкнулись с перенаселением, маленький остров Эквестрия больше не может вместить всех желающих. Поэтому мы начали заселять ваши города и посёлки.

Эта часть была сплошной неправдой, но это лучшее, что она тогда сумела сочинить. Намного позже она узнала, что слово "остров" не означает "вселенная", а "перенаселение" — это рост численности жителей, а не расширение космического пространства. Ей показалось тогда, что ей удалось передать общий смысл, ведь в то время она ещё усиленно сражалась с правилами человеческой грамматики. Хуже всего, что речь звучала так, будто пони правда собирались захватить Землю. Неудивительно, что стольких это тогда возмутило. Если бы только у неё было больше времени выучить язык...

— Наш план — чем скорее, тем лучше, превратить всех вас в пони. Будьте готовы к тому, что это случится в неожиданный момент. Вам придётся привыкнуть к нашей культуре, к нашей еде и к отсутствию пальцев. Уверяю вас, это легче, чем кажется. Поскольку человеческий организм не переносит магическую радиацию, излучаемую границами Эквестрии, стать пони — это ключевой момент для распространения атмосферы мира и дружелюбия, которая окружает Эквестрию каждый день каждого месяца каждого года. Спасибо!

Заключительные слова фиолетовой пони утонули в аплодисментах и овациях, хотя Алиссе явно показалось, что Мисс Спаркл это не нравится. Алисса понимала, что в том виде речь звучала слегка угрожающе, но из всего, что делали пони, из того, что она лично (понячно?) наблюдала, она пока видела только искреннее желание помочь.

Позже, в комнате, Хлоя начала валять дурака — этому её умению Алисса страшно завидовала. Алисса никогда не чувствовала себя достаточно раскованной, чтобы дурачиться на людях.

— У-у-у! Мы ПОНИФИЦИРУЕМ ТЕБЯ, когда ты МЕНЬШЕ ВСЕГО ждёшь! Вот щас как превращу тебя в ПОНИ! — Хлоя прижала Эллу к стенке возле кровати. — Крибле-крабле-бумс! Всё, теперь ты пони! — юная Хлоя и взрослая Элла хихикали как дети. Ханна старательно игнорировала шум. Она писала в своём дневнике.

— Как вы думаете, на что это будет похоже? — внезапно спросила Алисса.

— Мы вроде как знаем. Я спрашивала у тех, кто прошёл через это, — Хлоя уселась на кровать рядом с Эллой, — Засыпаешь, просыпаешься пони, — она пожала плечами и поглядела на Алиссу.

— Нет, я имею в виду то, что сделает понификация с нашим разумом. Поменяет она как-то наше мышление? Я хочу сказать, ведь произойдёт полная физиологическая трансмогрификация. Мозг полностью поменяется. Мы ведь не только отрастим копыта и сможем есть сено. Что изменится тут, внутри? — Алисса постучала по голове, чтобы пояснить свою мысль.

— Блин, вот ты замороченная, а? — сердито уставилась на неё Хлоя.

— Всё, что я знаю — то, что никто из превращённых не вернулся назад таким же, как был. — Ханна закрыла свой дневник. — Ну... разве что очень похожим.

— Вот, об этом-то я и говорю! — Алисса напряглась. — Есть целая пропасть между "такой же" и "очень похожий". Уточни, что ты имеешь в виду под "похожим"?

— Я заметила, что все, кто возвращался, становились... — Элла задумалась, подбирая правильное слово — ...милее? Определённо счастливее. Я видела, как туда зашёл парень, у которого, судя по роже, за жизнь не было вообще ни одного друга, и когда вышел, он был... счастлив. Он улыбался. Бегал вокруг и со всеми болтал. До того я не услышала от него ни слова.

Элла была здесь дольше всех, её первая неделя подходила к концу.

— Это гигантская перемена. Это не "почти то же", это как день и ночь. Но, вы знаете... — бостонка глядела задумчиво. — Это перемена, которой я хотела бы. — в её глазах стояли слёзы.

— Да-да, счастливей, милей, вежливей, но... что ещё меняется? — Алисса, и это было заметно, сдерживала бушевавшее внутри безумие. — Вы думаете что действительно станете кем-то СОВСЕМ другим? Думаете, именно это произошло с тем парнем?

Всем вдруг стало интересно.

— Он помнил, кого как зовут. Кем он был раньше и как сюда попал. Может быть, он просто стал тем, кем всегда хотел быть. До того, как жизнь хорошенько дала ему пинка. — То, как Элла это произнесла, давало понять, что она отчасти понимает того парня.

На следующий день, после овсянки и фруктов, когда женщины возвращали свои подносы, знакомый звук — сообщение из громкоговорителя — привлёк их внимание.

— Внимание всем! — это была Доктор Пастерн — да, у неё была фамилия, означающей часть лошадиного тела, и в Бюро Лэнсинга над этим шутили все и всегда. [2]

— Из-за чрезвычайного переполнения, и в связи с недавними известиями, сегодня мы проводим экстренную конверсию. Те из вас, кто чувствует, что готов, можете больше не ждать. После конверсии вы будете немедленно отправлены в Эквестрию, обучение и адаптацию вы пройдёте уже там. Это отличная возможность для тех, кто готов решиться.

Посетители кафетерия взбудоражились.

— Может, это оттого, что Твайлайт здесь! — сказал один.

— А если ты не чувствуешь, что готов? — взволнованно спросил другой.

Хлоя поглядела на Эллу, которая поглядела на Ханну, и все трое поглядели на Алиссу. Алисса уставилась в ответ широко раскрытыми глазами.

— Все, кто заинтересован, явитесь в Класс "А". Вас обработают в ближайшее время. Спасибо.

Женщины, не сговариваясь, направились в свою комнату.

Хлоя заметно нервничала.

— Как вы думаете, что это значит? Я не слышала никаких "недавних известий!" Думаете, это Ф.О.Ч.?

Фронт Освобождения Человечества был опасной террористической организацией, борющейся против Конверсии и против самого существования Эквестрии, в прошлом они уже устраивали кровавые налёты на Бюро.

— Скорее всего, наверное поэтому конвертированных сразу отправляют в Эквестрию! Может, мы тут в опасности! — Элла забурилась в гипернет со своего компакта. Она начала просматривать все новости касательно Бюро.

— Да наверное, устраивают показуху перед знаменитостями, — предположила Ханна, — Имею в виду, борются за высокий рейтинг, или что там у них.

Алисса ничего не сказала. Сидя на краю койки, она глядела на свои руки, сжатые на коленях. Её сердце громко колотилось. На мгновение она вспомнила про риск сердечной недостаточности, вызванной тахикардией. И поймала себя на этой мысли. Слишком много думает. Она не хотела бы вообще знать эти слова. Она не хотела быть... той, кем она была.

— Это точно Ф.О.Ч.! — прошептала Элла. — Они говорят ИМЕННО ПРО ЭТО конкретное Бюро! Они намерены уничтожить Бюро Лэнсинга. Ничего о том, когда и как, но могу поспорить, из-за наших гостей!

Убить высокопоставленного Эквестрийского посла или двух было для Ф.О.Ч. верхом мечтаний.

— Почему всех не эвакуируют? — Хлоя нервно раскачивалась на койке.

— Потому что некуда. — холодно, безэмоционально произнесла Алисса. — Мы сожгли все мосты, когда пришли сюда. Ни денег, ни дома, нам некуда вернуться. Они не могут выбросить нас на улицу. Они так не поступают.

Элла уставилась на Алиссу.

— Ф.О.Ч. ведь не сказали, когда именно будет нападение, так ведь?

Элла кивнула.

— Значит, неизвестно, сколько есть времени, чтобы убрать нас отсюда. Так терроризм и работает. Они победят, даже если не нападут. Они хотят, чтобы остановить Конверсию. Чтобы Бюро закрылись. И это может сработать.

Это была смертельная угроза. Большинство людей уже стало пони. В мире осталось, наверное, не более полутора миллиардов человек. Что с ними станет, если Бюро закроются? Нельзя остановить расширение границ Эквестрии. Нельзя защититься от ползучей смерти — магической радиации, начавшей распространяться по планете после её появления. В конце концов прятаться станет негде, даже с другой стороны земного шара. Оставаться человеком означало обречь себя на верную гибель, хотя группировки типа Ф.О.Ч. и утверждали, что найдут способ это остановить.

Алисса вспомнила на мгновение, как чар-радиация воздействует на людей. Сначала сморщивается кожа, человек как бы усыхает. Галлюцинации, страдает координации движений, появляются пятна некроза. Затем откажут все внутренние органы. Возле барьера, отделявшего Эквестрию, были места, способные убить человека за считанные часы или даже минуты. По всему миру возникали и ширились зоны, непригодные для жизни не-пони.

Сейчас или никогда.

Алисса не хотела упускать шанс на спасение. Она пробыла здесь три дня. Этого же достаточно, что ну там ещё нужно знать? Привыкшая во всё влезать досконально, она уже несколько недель изучала материалы Бюро, и была практически экспертом, даже в самых мельчайших вопросах. Это был её фирменный способ прятаться от всех, её маска, её стена. Маленький профессор. Никогда не имеющая дела с настоящей реальностью — потому что всегда есть, что поизучать.

Она встала. Её руки сжались в кулаки.

— Я иду.

Хлоя казалась удивлённой.

— Я иду в класс "А".

Глава вторая: Атлантида, но с копытами

Алисса зачарованно прилипла к 3-Ви экрану, в трепете от того, что видела. Она щёлкала с одной новостной на другую, отыскивая лучший вид на бомбардировку. Сама атака уже завершилась, но вокруг гигантского мерцающего купола продолжал бурлить океан.

Масштаб этого не помещался в голове. Купол — силовой щит возникшей из ниоткуда Эквестрии, был не менее двух с половиной миль в диаметре. Он вырос до таких размеров всего за год, медленно но верно наползая на просторы северного Тихого Океана.

Бомбардировка началась сначала с обычной артиллерии, предоставленной множеством зон корпоративного государства, включая Евроссию и Панамериканский Союз.

Затем Паназия прошлась по куполу нейтронным оружием. Но взрывающиеся высоко над поверхностью нанобомбы не смогли уничтожить остров.

Теперь, говорили новости, решался вопрос о применении гипертермоядерных боеголовок; обсуждалось, насколько вероятно, что это последнее средство уничтожит атмосферу Земли.

Алисса не увидела в предложении Эквестрийской принцессы ничего ужасного. Она, по правде, поначалу не приняла его всерьёз. Всё это казалось слишком нереальным, как нереальным было и всё, что происходило сейчас. Всего за год её тщательно выстроенная, гармоничная картина мира развалилась на куски — как только рядом появилась абсолютно реальная волшебная вселенная. Оказалось вдруг, что где-то есть государство сказочных существ, они вот так запросто живут там день за днём, совсем как люди.

Трёхчасовую войну, как это потом назовут, начали без предупреждения. Где-то в кулуарах лидеры Миркорпорации решили, что существование Эквестрии вредит бизнесу, и ширмовые "национальные правительства", как обычно, нагнулись перед хозяевами.

Но на внеземного захватчика так и не нашлось управы. Ничто не могло проникнуть через сияющий барьер без личного разрешения принцессы Селестии.

Алисса листала страницы на своём гипернет-компакте, отыскивая упоминание, было всё-таки применено последнее оружие или нет. Она пролистала снимки с первых зондов, допущенных на новую землю. Автоматическим дронам разрешили пройти сквозь Барьер, и мир с удивлением увидел зелёные поля, бескрайние леса и удивительные архаичные деревушки с крытыми соломой домами.

Что действительно повергло мир в коллективный шок, так это первые картинки обитателей этого внеземного рая — ярко раскрашенных разумных эквиноидов. Маленьких пони с большими головами и огромными глазами. Их ноги — их копыта — были странной формы, слишком широкими, а гривы длинными и невероятно ухоженными. Некоторые держали во рту инструменты, кто-то из них носил элементы одежды, у некоторых были короткие крылья и они могли летать. Безумно, невозможно. Буквально невозможно. По крайней мере, по известным физическим законам.

В новостях, наконец, что-то сказали и Алисса вновь обратила внимание. Гипертермоядерное оружие так и не использовали. Риск необратимо повредить атмосферу был слишком велик. Это не удивило Алиссу, она понимала риск лучше большинства людей. Она гордилась этим, ей нравилось быть умной.

В 3-Ви океан ещё кипел, и какое-то время будет, а теперь говорящие головы с тупыми знаменитостями могли всласть пообсуждать, что же мы только что увидели.

Война кончилась.

* * * * *

Cегодня была вторая годовщина появления Эквестрии. Власть окончательно перешла к вежливой, но непреклонной Принцессе чужой страны. Потом оказалось, что их двое, Селестия и Луна, и их посланцы колесят по всему свету. Их было шестеро, послов, тоже же пони. Они, как и Селестия, могли говорить и пользоваться инструментами. Двое умели летать, ещё двое демонстрировали телекинез и другие совсем уже странные способности. И ещё, все они буквально притягивали к себе. Эквестрийцы были насквозь симпатичны, их можно было описать одним словом — милота. И они захватили нашу планету.

Вторжение милоты.

Открылись первые Бюро и первые добровольцы превратились в пони. Алисса изучала голоролики снова и снова, пытаясь найти признаки подделки. Она без конца глядела, зациклив воспроизведение, на лежащего на металлическом столе без сознания обнажённого человека. Тело шло волнами, таяло, будто сделанное из пудинга. Конечности укорачивались и утолщались, голова раздувалась, глаза увеличивались. На бледной коже пробивалась ярко-голубая шерсть. Пропорции тела изменялись на глазах, её особенно поразило внезапное появление яркого бело-синего хвоста. Длинные, волокнистые пряди выстрелили из сильно удлинившегося, вылезшего из спины копчика, опали кудрявыми завитками с края платформы.

Процесс занял пятнадцать минут.

Затем ещё не совсем пришедший в себя пони споткнулся и упал, запутавшись в ногах.

Она не могла взять в толк, как до такого дошло. Наверное, ситуация была куда серьёзнее, чем сообщали в новостях. Видимо, странное излучение — магия — Эквестрии и правда было так опасно, как говорили не-сетевые слухи.

Но это что, и правда единственное спасение, которое могла предложить миркорпорация?

* * * * *

Она была в одиночестве, как всегда. У неё были её книги, игры, какое ей дело, что этажом ниже все веселятся? Она не любила Рождество, ещё один праздник общества потребления, отличающийся, к тому же, уникальным сочетанием расчётливой алчности с фальшивой духовной близостью. Весь год люди обрходились друг с другом как с дерьмом, но когда доходило до подарков, до халявы, в соседях внезапно просыпалось дружелюбие.

Она понимала, как липово это всё. Но всё равно, когда остальной дом веселился, она чувствовала себя одинокой. Какая-то часть Алиссы хотела спуститься к ним, вниз, но — это было бы глупо. Глупо и малодушно. Она там всё равно будет сидеть одна в углу, листая гипернет. Это она может делать и здесь.

Она подошла к окну и стала смотреть, как где-то в высоте лениво нарезает круги пегас. Три года с появления Эквестрии и пони уже никого не удивляют. Утром она покупала бублики у кремовой пони. Соседка из двести двадцать третьей квартиры была пони. Ярко-красной.

Боже, удивительно всё-таки, до чего человеческий мозг ко всему привыкает. Она сделала пометку в своём компакте: почитать что-нибудь на тему адаптивности восприятия.

* * * * *

Побережье Северной Америки накрыло краем Эквестрии. Людей, где-то раньше, где-то позже, постепенно настигала "Волшебная чума": целые области эвакуировались из-за растущего уровня тауматической радиации. Родной город Алиссы, Петоски, превратился в Зону Тауматического Отчуждения. Она уехала в Лэнсинг. Что ещё было делать?

Некоторые математики утверждали, что т-излучение распролзается по Земле неким фрактальным узором. Но на деле предсказать, где оно появится, было нельзя; один кусок земли вдруг нормальный, а другой проклятый, чем бы эта магия ни была.

Алисса бросила последний взгляд на родной город, прежде чем навсегда покинуть его. Однажды это просто случилось. Она проснулась, и заметила, что все цвета вокруг стали ярче. Поначалу это было даже приятно: вечный смог не так давил на психику, тёмная жижа озера казалась почти голубой. Даже заводы, выстроенные когда-то на месте туристической набережной, вдруг показались почти живописными.

Потом она заметила пятна на коже. Как раз к моменту, когда Мичиганская Корпорация объявила эвакуацию. Прибора, способного уловить "магию" не существовало, но её приметы были хорошо известны. Она не знала, как далеко простирается зона отчуждения Петоски. Но она точно знала — в городе или рядом оставаться нельзя.

Любые другие существа — вездесущие мутакрысы, насекомые — в Зонах Тауматического Отчуждения чувствовали себя прекрасно, туда начинала медленно возвращаться природа. День ото дня в З-Т-О становилось всё красивее. Некоторые утверждали, что там начинали расти цветы. Алисса даже видела сообщение о бабочке, живой и на воле, вне герметичного природного заповедника.

Тауматическая энергия — магия — была смертельна только для людей. По законам Эквестрийской физики, за Барьером, наши организмы не работали. Некоторые говорили — это спланировано специально, это такой план, намеренно придуманный чужими-Эквестрийцами... непонятно как. Алисса не принимала всерьёз эти рассуждения, оставив их сетевым любителям шапочек из фольги. Они утверждали, что это намеренный геноцид, начатый вторгшимися чужими из другого космоса. Начитавшись параноидальных сайтов, Алисса какое-то время боялась всего эквестрийского.

Но затем она увидела кролика.

Он был белый, как на картинке в книжке. Но только живой и настоящий. Это была не галлюцинация, она последствия облучения в Петоски уже прошли. Она увидела его из окна, возле старой помойки на углу.

Она сбежала вниз по прогнившим лестницам. Бросилась бежать по пластобетону, споткнулась о сгоревшую квантовую плату. Но, когда она очутилась на углу, кролик уже исчез. Но она видела его. Точно знала, что видела.

Кролик. А может, заяц. Белый, чистенький. Живой. Не мутакрыс, не одно из нано-инфицированных животных. Будто из старого 2-Д фильма. На том уроке в школе, где им объясняли, как выглядела живая природа. Похожий на тех, что водились по ту сторону Бырьера, только вот... это было определённо наше, земное животное, не волшебный заяц из волшебной страны, а типичный представитель lapidae, которые водились здесь повсюду, когда тут ещё были поля и леса.

Алисса разыскивала его весь день до самого вечера. Ходить по вечерам стало безопасно, людей почти не осталось. Редко когда она видела человека, чаще — случайного пегаса, группу осматривавшихся земнопони или единорогов. Пони ни на кого не нападали. А также не крали, не убивали и не насиловали. Они были почти пугающе вежливы.

Алисса знала, что единственная опасность исходила от других людей. Конечно, и в самом деле происходило вторжение. Она же не дура, это очевидно. Эквестрия действительно собиралась захватить, поглотить Землю. Сопротивление бесполезно! Она улыбнулась древней цитате. [3]

Но... до того момента она боялась, не зная, чем это вторжение обернётся. А сейчас, под гнойным светом ночного неба, она кажется, начинала понимать.

Или — не то чтобы понимать, ей стало наплевать. Она видела кролика. Кусочек здоровой, живой, неиспоганенной природы, своими глазами, на самом деле, и когда она поняла это, не смогла сдержать слёз.

Там, в Эквестрии, бесконечные холмы, поросшие цветами. Синее-синее небо. Вода, не загаженая нефтепродуктами и цезием. А зайцы и бабочки там так же обычны, как... разбитые квантовые блоки, которыми усеяна эта улица.

И сами пони... бывшие люди, с их инстинктами, жадностью, эгоизмом и характерной жестокостью больших обезьян... став пони, моментально начинали ладить между собой — добрые, общительные, друзья всему живому.

Алисса только теперь поняла, насколько она на самом деле одинока, и как была одинока даже тогда, когда мир ещё был полон людей.

* * * * *

Алисса бросилась бежать, Элла и Хлоя за ней. Они миновали короткий коридор, еле-еле разминулись с другими конверсантами, только вылезшими из комнат. В кафетерии она больно ударилась бедром о край стола. В дверь, налево, и вот он, Класс "А".

Она успела внутрь одной из первых. Тяжело дыша, она узнала парня из крайней комнаты, который вечно к ней клеился, и двух женщин, имена которых она никак не могла запомнить. Пони-посол Твайлайт Спаркл была здесь же, вместе с розовой Пинки Пай, которая прыгала по комнате взад-вперёд. Женщина в белом халате что-то обсуждала со Спаркл, Алисса поняла, что это и есть доктор Пастерн.

Гораздо больше её внимания привлекли четверо солдат в чёрной броне из наносетки, дежурившие двое у входа, двое в глубине класса. Они стояли настороже с суровыми лицами, оглядывая окружение на предмет хоть чего-то подозрительного. Алисса не видела, как они вошли в Бюро, их внезапное появление повергло её в шок.

Стало ясно, что правительство воспринимает угрозу всерьёз.

— Проходите, не загораживайте! — доктор Пастерн махнула Алиссе, Хлое, Элле и ещё нескольким людям, которые толпились у двери. Странно, но Ханны нигде не было. Может, ещё подойдёт.

Комната стала наполняться.

— Отлично, всепони! — произнесла Твайлайт бодрым голосом. — Как было сказано, мы проводим групповую конверсию и начнём прямо сейчас. Это немного необычная ситуация, но уверяю вас, мы обо всём позаботились. Пожалуйста, сохраняйте порядок, соблюдайте очередь, мы будем вызывать вас группами по трое. Это немножко неожиданно, я знаю, но мы хорошо подготовились к этому, так что самое время приветствовать вас в нашем табуне!

Хлоя повернулась к Алиссе.

— "...Когда вы меньше всего будете ожидать". Вот уж, действительно.

Алисса глянула за спину Эллы, пытаясь высмотреть Ханну в растущей толпе. Но не смогла её найти. Здорово было бы пойти вместе всем четверым, подумала она. Пусть она знала их всего несколько дней, это были все, с кем она дружила вообще.

— Хлоя, Элла, надо встать в очередь! — Алисса с неудовольствием обнаружила, что первой быть уже не успевает. Женщины заняли места после Толстяка и двух Парней-с-Прыщами. Ничего не поделаешь, те трое пойдут первыми.

Ну ничего. Вторым быть, оно всегда как-то спокойней.

В животе у Алиссы собирался страх. Она чувствовала внутри себя сосущую пустоту, с каждой секундой она будто проваливалась внутрь себя. Началось. Это уже происходит. Сейчас. Конверсия. Прямо сейчас.

Толстяк и прыщавые близнецы ушли за Пастерн, Спаркл и Пай через дверь в задней стене. За ней, как знала Алисса, был коридор, соединявший три класса, и кончавшийся большой металлической дверью "ВХОД ВОСПРЕЩЁН", помеченной знаком с силуэтом пони. Там были, кажется, и другие знаки, "опасность, нанозаражене" и "опасность, т-радиация". Она не помнила всего, видела только мельком один раз.

Теперь Хлоя, Элла и Алисса стояли во главе очереди.

— Думаешь Ханна тут? — Элла, похоже, тоже беспокоилась за соседку.

— Наверняка где-нибудь сразу за нами. — предположила Хлоя.

— Я смотрела, но так её и не увидела. Пока, во всяком случае, — Алисса ещё раз оглядела толпу, мечась глазами от одного лица к другому. — Куча народу. Похоже, все собрались, никто не захотел оставаться. Она, наверное, где-то снаружи, у мусорок.

— Ага. Выйти бы тоже, жарко становиться! — и то правда, в комнате было уже, наверное, человек тридцать, а класс "А" был рассчитан на десять-двенадцать. Становилось душно.

Алиссе стало интересно, другие два класса тоже приспособили под экстренную конверсию, или только этот? Если конвертировать только находящихся в Бюро, нет смысла использовать больше одного. Во всём здании не набралось бы больше пятидесяти желающих.

С другой стороны — другого копыта — поправила себя Алисса, что, если солдаты привезли конверсантов откуда-то ещё? Солдаты появились внезапно и неожиданно, вполне возможно, что они приехали с грузовиками, полными готовых к конверсии людей. Это была мысль. Это бы объясняло, почему их собрали в самом маленьком классе. А может, всё просто от бардака.

Двадцать минут спустя дверь перед Алиссой резко отворилась. Это была Посол Пай, розовая и прыгучая:

— ХААА-РАШО! — подмигнула она всем, — ГААА-ТОВСЬ!

Желудок Алиссы провалился в центр Земли и горел там теперь в расплавленном железо-никелевом ядре. Хлоя побелела как полотно. Элла просто выглядела испуганной.

Раздался странный треск, будто взрывалась пачка петард. Потом ещё раз, на этот раз дольше. Толпа закричала и прижалась к стенам.

Алиссу толкнули в дверь, несколько человек упало ей на ноги, прямо на ушибленное бедро. Хлоя отскочила при первом же звуке и её притёрли к послу Пай. Элла помогала Алиссе подняться.

Стену на другой стороне класса забрызгало красным. Будто банка с краской взорвалась. Алисса заметила, как солдат в чёрной броне поднимает винтовку. Увидевшие это кинулись на пол.

Дальше всё происходило как в замедленной съёмке.

Прежде чем её утащили, она увидела Ханну, с чем-то чёрным и металлическим в высоко поднятых руках. У Ханны было пустое, отсутствующее выражение лица, без чувств и эмоций. Это было непривычно и страшно. Ханна выглядела как манекен, как компьютерный аватар доквантовой эпохи.

Алисса споткнулась и инстинктивно отклонилась от двери, чтобы не впечататься в бетонный пол. Элла тащила её к комнате "НЕ ВХОДИТЬ", мимо дверей других классов.

Сзади раздалось три громких сухих щелчка.

Раз. Два. Три.

Когда Алисса оглянулась, дверь класса уже закрылась, но вопли и плач ещё эхом разносились по коридору. Выстрелов больше не было.

Глава третья: Родовые муки

Алисса, Элла и Хлоя уселись на пол в разных углах конверсионной. Алисса села у двери, прижавшись спиной к некрашеной белой стене. Элла забилась в угол за столиком у дальней стены, где-то слева. Хлоя, в дальнем углу, по-видимому пыталась спрятаться за металлическим штативом с капельницей. Алиссе она чем-то напоминала оленя, прячущегося за деревом. Её трясло.

У Алиссы до конца не умещалось в голове, что террористом была Ханна. Она, должно быть, состояла в Ф.О.Ч., Фронте Освобождения Человечества. Наверное, она была чем-то вроде смертника. Но по ней это никак нельзя было сказать. Никаких таких признаков. Алиссе она нравилась с момента их встречи. Ханна рассказывала про Орегон, про свою семью. Она была умной и вежливой. Как это в ней не проявилось? Как Алисса оказалась неспособна в ней это разглядеть?

Из-за тяжёлой стальной двери доносились приглушённые звуки. Алиссе показалось, что она слышала вой сирен скорой помощи. Они, наверное, сейчас помогают раненым и убирают... последствия. Там, в классе "А".

Алисса подняла, наконец, глаза и увидела, как посреди комнаты посол Спаркл утешает посла Пай. Волосы розовой пони — грива — поправила она себя, распрямились и безжизненно свисали, закрывая лицо. Её большие зрачки сузились в точку, она была совершенно непохожа на то улыбчивое существо, которое Алисса знала по бесчисленным новостям и интервью.

Доктор Пастерн о чём-то говорила с солдатом, открывшим дверь. Алисса ничего не воспринимала, хоть и сидела рядышком; она была слишком погружена в свои мысли, она даже не заметила, как Хлоя встала, загремев капельницей.

Пастерн и солдат совещались какое-то время. Похоже, "угроза была нейтрализована". Конверсанты сбежали на наружную парковку, было неясно, вернуться ли они для обработки, или разбегутся наружу. Некоторые уже сбежали. Оставшихся планировалось переместить в другое Бюро. Команды специалистов разберутся с последствиями. Спаркл и Пай рекомендовалось немедленно отбыть в безопасное место.

Доктор Пастерн подошла к эквестрийским послам и мягко заговорила с ними. Они, кажется, приняли какое-то решение, и Спаркл твёрдо на нём настаивала. Пастерн вернулась к солдату у двери. Алисса сидела тихо.

Пони уйдут только тогда, когда оставшиеся в комнате люди будут конвертированы. Они никого здесь не оставят. Это не займёт много времени, новопони смогут полностью прийти в себя уже при перевозке. Это было необходимо сделать.

Алисса поглядела на эквестрийскоих пони поверх стола. Волосы Пай ещё безжизненно висели, но Алисса снова увидела синеву в её глазах. Она попыталась представить, каково приходится здесь этим существам, выросшим в волшебной стране. Это, наверное, какие-то особенно сильные и смелые пони, решила она. Она сама еле выдерживала жизнь в человеческом мире, а для них это, наверное, был ад кромешный.

И всё же они пришли, раздавая жизнь всем кто хотел жизни. У неё выступили слёзы, за этот несказанный подарок, за них, за то, как они, наверное, здесь страдали, и за Ханну. Что-то очень нехорошее должно было произойти, чтобы заставить такого милого человека сделать... то, что она сделала.

— Вы в порядке? — спросила доктор Пастерн. Спаркл и Пай теперь глядели прямо на Алиссу.

Внезапно, та, которую звали Пинки Пай, выскочила вперёд. Она наклонила свою большую, яркую голову к лицу Алиссы, и Алисса теперь видела перед собой только глаза цвета океана, заполнившие всё поле зрения.

— Жу-у-уть. Но! — пони как будто засветилась изнутри, её грива стала чуть кудрявее — Там, далеко ждёт волшебная страна, — посол говорила непривычно тихо, но в эти тихие слова вкладывала всю себя без остатка, — И мы все сейчас отправлемся туда. Так что веселей, маленькая пони! — и с этими словами, она, подмигнув, ускакала прочь. Слёзы Алиссы высохли.

Эквестрия. Верно, завтра Алисса проснётся в другой стране. Проснётся уже пони. И Элла с Хлоей тоже.

Алисса подползла к Хлое — ей показалось это легче, чем встать — и рассказала, что ей удалось подслушать. Она взялась за руку дрожавшей девушки и держала её. Алисса не слишком хорошо знала, как утешать людей, но наверное надо было делать что-то подобное. Хлоя крепко ухватилась за её руку. Наверное, всё-таки она всё делала правильно.

К ним, в их углу за капельницей, присоединилась Элла. Это немного глупо, думала Алисса, но почему-то, сидеть в углу, в ненадёжном укрытии за "деревом" казалось безопаснее. Наверное, какой-то древний инстинкт поиска убежищ в опасном мире, догадалась Алисса. Они, как три маленьких кролика, прятались за единственным укрытием в дикой, страшной операционной.

Доктор Пастерн и Спаркл готовили стол для превращения. Из хитрого электронного сейфа появилась запечатанная коническая колба. Внутри пузырилась вязкая фиолетовая жидкость. Они поставили три чашки и в каждую налили точно отмеренную дозу. Алиссе стало интересно; что бы кругом ни творилось, её всегда привлекала возможность узнать что-то новое. Что, это вот всё? Несколько унций жижи в чашке? Для полной физиологической трансформации правда надо так немного? Не то, чтобы она не понимала принцип: заряженные "магией" нанороботы чудесным образом почти мгновенно перестраивали вещество, не выделяя энергию и не сохраняя массу, вопреки земным физическим законам. Но всё-таки, это были всего лишь три унции жидкости в чашке.

Но, мрачно подумала она, пуля с тефлоновым покрытием, весящая несколько грамм, тоже превращает живого человека в кучу инертной протоплазмы. На Земле очень просто получалось разрушать. В нашем мире было легко разрушать было и тяжело строить, созидать. Может, в Эквестрии всё наоборот? Может, несколько унций жидкости правда могут переписать всю её жизнь, раз уж они действуют по законам другой вселенной?

Хлоя шла первой. Она встала, опираясь на капельницу, её едва не трясло от нетерпения. В её глазах горело желание спастись, Любопытно, подумалось Алиссе, выглядит ли она сама со стороны так же. Бежать, скорен бежать из этого мира, где тебя всегда готовы предать жестокие люди.

Хлою попросили раздеться догола и лечь на стол. Как именно, не имело особого значения, но рекомендовалось лечь на бок. Девушка вздрогнула от прикосновения холодной стальной поверхности.

— Всё будет хорошо. — Доктор Пастерн слегка погладила Хлою по волосам, чтобы успокоить.

— Да нет, просто стол РЕАЛЬНО холодный.

— Сейчас тебе будет хорошо и тепло! — Пинки стремительно превращалась в прежнюю себя, — Скоро-скоро у тебя будет чудесная тёплая шёрстка. Интересно, какого ты станешь цвета? Синего? Розового? Жёлто-оранжево-золотого? Лилового? Серо-гол...

— Пинки! Готовь остальных! — Твайлайт с помощью рога левитировала одну из чашек Хлое. Доктор Пастерн упорно пыталась померить Хлое пульс и давление.

Элла встала и начала раздеваться. Алисса осталась сидеть на полу, её сердце сильно колотилось. Не так она представляла начало новой жизни в волшебной стране. В окружённой врагами задней комнате клиники Лэнсинга, с солдатами у дверей, забившись в угол.

Но опять же, когда ей было легко? Всегда было так. Всё в этой жизни её так или иначе разочаровывало. Или нет, скорее, это она приучила себя разочаровываться. Творилось настоящее волшебство, а всё, о чём она могла думать, это "по каким же таким физическим принципам три унции слизи могут превратить многокилограммовое человеческое тело в маленького пони."

И, конечно, о недавнем ужасе тоже. В её голове кружились мысли. Сейчас ей было сложно думать о том... что произошло в холле. Она не могла сконцентрироваться на, выстрелах и криках, её ум соскальзывал, как соскальзывает башмак со склизкого камня на дне озера.

Может, другие так же с этим справляются. Может, оно к лучшему.

Алисса пропустила начало Хлоиной трансформации. Со своего пола она могла видеть только руки Хлои на краю платформы и ступни ног, пальцы слегка выступали за край. Хотя Алисса знала, что Хлоя под наркозом — процесс трансформации был болезненным, поэтому в средство добавляли анестетик — тело Хлои слегка подёргивалось, как марионетка на невидимых ниточках.

Её кожа начала влажно блестеть, и похоже таять, будто сделанная из пудинга. Ноги Хлои быстро укорачивались, вспучивались буграми, утолщались. Пальцы сплавились в единый комок, их утянуло к середине стола.

Когда Алисса поднялась, держась за стенку, ей показалось, что она слышаит — или чувствует — странный звук, мелодичную ноту, которая раздавалась изнутри оплывабщего тела Хлои. Это был не настоящий звук, он звучал в голове, во всём теле Алиссы, и почему-то заставлял думать о ярких живых цветах. Мелкие шрамы на руках — радиационные ожоги из Петоски — вдруг зачесались.

Это было т-излучение. Несомненно. Она чувствовала отдачу тех могучих сил, которые меняли сейчас тело Хлои. Она чувствовала магию.

Хлоя уже стала больше похожа на пони, чем на человека. Форму ни с чем не спутаешь, на формирующейся голове остались нетронутыми только глазные веки. Её глаза где-то внутри сейчас увеличивались, становясь поистине огромными. Мозг внутри перепрошивался в не-обезьяний. Воспоминания обрабатавались, какие-то куски менялись, исчезали, сокращались или растягивались. Магии не бывает — ага, как же, вот она: самая настоящая.

По всему телу почти готовой пони пробилась красивая шерсть. Выросла, как трава на поле, мягкая и яркая. Хлоя оказалась приятного нежно-жёлтого оттенка, цвета, в который красят сливочное масло.

Появились грива и хвост, выстрелив из неё, как вода из-под крана. Неправдоподобно, небесно-голубого цвета, сказочно-яркие, и такие шелковистые, каких Алисса ещё не видела. Они блестели как волнистое стекло и казались почти прозрачными. Это было очень красиво.

Процесс был, в общем-то, завершён. Вместо полноватой, неряшливой девушки перед ней лежало опрятное, удивительно милое существо, размеренно дыша, с лёгкой улыбкой на мордочке. Пони-Хлоя смотрела какой-то приятный сон, и когда Алисса увидела её, последние страхи перед Конверсией испарились. Её вдруг даже стало завидно, что Хлоя шла первой.

— Пинки! — деловито сказала Твайлайт, — Постели одеяло или что-нибудь!

Розовая пони метнулась к стеллажам и схватила тонкое больничное одеяло. Одним движением она развернула его, почти идеально расстелив на полу. У этих пони всё-таки удивительная координация движений, подумала про себя Алисса.

Хлою окружило фиолетовой сияние. Жёлто-синяя новопони взлетела над стальным столом и опустилась, как падающий лист, на расстеленное внизу одеяло. Сияние вокруг рога Твайлайт погасло.

— Ты! Эм...

— Алисса.

— Попытайся её разбудить. Только осторожно. Элла уже готова? Ты следующая.

Алисса наклонилась над Хлоей и присела рядом со спящей пони. Она протянула руку и осторожно погладила жёлтый бок. Он был гладким, мягким и тёплым. Она попробовала для начала легонько шлёпнуть.

— Хлоя? Хлоооояя? Пора вставать. Хлоя?

Постепенно, теребя новопони за бедро, она добилась, чтобы крепко спящее существо открыло один глаз. Радужка оказалась того же светло-голубого цвета, что и грива, мутный глаз уставился на Алиссу. Внезапно зрачок сфокусировался — пони пришла в сознание.

— Лисссааа? — она плохо выговаривала слова, тональность её голоса стала заметно выше, но Хлоя хотя бы понимала, кого перед собой видит.

— Пора вставать. Ты теперь пони. — как только она это произнесла, Алиссу потрясло всё безумие этой фразы. Мир сошёл с ума, уже давно.

— Как наша новенькая кобылка? — ярко-розовая голова посла Пай высунулась из-за Алиссиного плеча, Алисса ощутила сладкий, похожий на цветочный аромат, так пахли пони вместо ожидаемого животного запаха.

— Она... пони. — Алисса не могла сказать точнее.

— УРРАА!!! — воскликнула посол, возможно, излишне громко. Алисса заметила, что её грива вернула себе прежнюю кудрявость, в этот момент Пинки показалась ей такой же энергичной и полной жизни, как... до. Быстро они оправляются, подумала Алисса. Видимо, только так они и переносят общение с человеческим миром, не получая от него незаживающих ран.

Алисса гладила Хлои по мягкой шёрстке. Она не могла ничего с собой поделать, это занятие её странно гипнотизировало, и, это нормально же, гладить животное, чтобы его успокоить. Внезапно она остановилась и отдёрнула руку.

— Ой, извини. Я... ну... Я пыталась...

Гладить тело едва знакомой обнажённой девушки было не совсем прилично, она только что осознала, что — конвертированная или нет — это всё равно девушка по имени Хлоя, такой же человек, как она.

— Ммммм. Да ничего так... — сонно сказала Хлоя. — Ничего! — произнесла она удивлённо, — Нет, правда, ничего не имею против. Совсем. Ух ты! — девушка-пони удивилась собственной реакции. — А как... как я выгляжу?

— Всем головы вскружишь в Понивилле! — хихикнула Пинки, — Ух, краса-а-авица. — розовая пони произнесла это так, что Хлоя покраснела.

Алисса заметила это и теперь пыталась понять, как она увидела румянец сквозь эту мягкую жёлтую шёрстку. То ли эквестрийская шерсть преломляла свет как-то по особому, то ли пони краснели волшебным образом. Над этим надо было подумать.

К моменту, когда запутавшаяся в своих ногах земнопони разобралась, как стоять без посторонней помощи — Алисса помогала ей, поддерживая её лёгкое тело во время первых попыток — внезапно обнаружилось, что Элла уже превратилась. Алисса была так занята, помогая Хлое, что всё пропустила.

Алисса, придерживая Хлою, помогла ей сойти с одеяла, позволив Твайлайт слевитировать кораллового цвета пегаску вниз со стола. У Эллы оказались малиновые грива и хвост в более тёмную и более светлую полоску. Смотрелось супер, но, опять же, Алисса сомневалась, что пони вообще бывают некрасивыми. Красота, или даже сногсшибательная красота для них не были чем-то необычным. Интересно было бы узнать, что они сами считают красивым.

Но, какоие бы ни были стандарты красоты у этих существ, Элла выделялась. Алисса поймала себя на том, что смотрит на аккуратно сложенные крылья. Она завидовала, хоть ты тресни. Больше, чем что угодно на свете, ей хотелось стать пегаской. Летать, парить, не задумываясь о мелочах и просто...

— Алисса? — голос Твайлайт был добрым, но нетерпеливым, — Ты следующая.

Глава четвёртая: Плевок в вечность.

Алисса остолбенела. Сейчас, наклонившись вперёд и обхватив пони-Хлою двумя руками, она помогала неуверенно стоящей на ногах кобылке держаться прямо. Глаза Алиссы стали испуганными, как у оленя, в свете фар.

Только что она завидовала Хлое, её мягко-жёлтой шёрстке и лазурной гриве. Завидовала тому, какой Хлоя стала красивой, и тому, что та шла первой. Элле она тоже завидовала, сногсшибательной кораллово-розовой пегаске. Крыльям, и тому, что это для неё будет означать.

Но теперь настала Алиссина очередь, и страх опять сжал когтистой рукой её желудок. Чем она станет? Алисса точно знала, кем она не хочет стать.

— Пожалуйста быстрее, мы немного спешим. — Твайлайт была добра, но настойчива. Ужас понимания того, что, возможно, происходит в эту минуту за стенами Бюро, вернулся. Ужас показался из маслянистого озера Алиссиного ума как внезапный острый камень, с которого теперь не соскользнёшь.

— Всё окей, 'лесса! — голос Хлои звучал моложе, и как-то, ну, милее. — Давай я только лягу, и можешь тоже делаться пони!

Алисса придерживала Хлою, пока та, сложив ноги под живот, складывалась в удивительно компактную позу. Так иногда делали пони. Интересно, подумала Алисса, неужели им так удобно — ведь, если попробовать так сложить человеческие руки-ноги, остановится кровообращение. Хлоя опустила голову на передние копыта и прикрыла глаза. Она явно хотела спать, то ли от анестезии, то ли от недавней трансформации. Похоже, ей было вполне удобно, так что Алисса встала.

Слегка дрожа, Алисса машинально разделась, не совсем понимая, что вообще происходит. В голове у Алиссы была одна, ужасная мысль: какой именно пони она станет.

— Уииии! — воскликнула Пинки, когда Алисса уселась на металлический стол, — ВРЕМЯ ПОНИ!

Алисса опустила голову. Она поглядела на свои руки, сжимавшие коленки. Доктор Пастерн подняла ей руку и стала обёртывать манжетой тонометра. Она быстро опытной рукой несколько раз сдавила грушу. Стравив давление, доктор заметила: "Немного повышенное, впрочем, терпимо".

— Погодите. — Алиссе надо было кое-что спросить. Она должна знать. Должна попытаться.

— Что?! — голос Твайлайт выражал уже открытое нетерпение.

— Есть ли хоть какой-нибудь способ повлиять на то, какой пони я стану? — Алисса, и тщательно перечитавшая всю доступную в гипернете информацию, уже давно знала ответ. "Расу" новопони определяли генетические и эпигенетические факторы — те же, которые определяли характер и таланты человека. Если результатом конверсии вообще в принципе можно было управлять, средств для этого люди не знали.

— Каждый человек спрашивает! — сорвалась Твайлайт, напряжение последних часов дало о себе знать, — Каждый человек непременно хочет быть пегасом или единорогом, всем подавай крылья или магию, одно и то же с вами, людьми!

— НЕТ! Я не это имела в виду! — из глаз Алиссы покатились маленькие слёзы, — Я НЕ ХОЧУ быть ЕДИНОРОГОМ!

У Твайлайт упала челюсть. Несколько секунд она глядела широко раскрытыми глазами. Опустила голову и склонила чуть набок.

— Так...

На секунду повисло молчание.

— Всю мою жизнь — прорыдала Алисса — всё что я делала, это боялась и пряталась. Я жила в своих книгах, читала, и читала и читала, пока это полностью не заменило мне жизнь. Я ходячая википедия. У меня не было друзей, потому что я боялась их заводить. Мои знания только делают хуже — я боюсь любого кашля, я всё анализирую, я не умею просто... быть. Я понятия не имею, как жить в мире. Я просто... Я... — голос затих, на колено упала слеза.

— В вашем пони-мире, — отрешённо проговорила Алисса, — единороги занимаются всякими сложными штуками, так ведь? Они занимаются тонкой работой, тем, что тут делают руками. Из того что я читала, единороги — это ремесленники и учёные, мыслители и исследователи. Они делают тонкую работу. Так?

— Ну... да, это правда, мы, единороги, хороши в определённых профессиях, некоторые из них другим пони вообще не освоить. Для этого мы и нужны, я думаю. Но это же здорово, быть единорогом! Каждый пони хоть в чём-то, да хорош. Магия позволяет нам... хотя, в общем-то, да... Ты права. Мы делаем тонкую работу. Нас уважают!

— Не хочу. Только не так. Я не боюсь быть пони, блин, я даже очень этого хочу! Мне никогда не нравилось быть человеком. Я не подхожу к человеческому миру. Я не хочу лишь... не хочу быть снова такой же... повторять ошибки своей жизни. Я хотела бы, конечно, стать пегаской, но я рада буду быть и земнопони. Я просто хочу ходить, летать, что-то делать, но только не... только не похоронить себя заживо в какой-нибудь библиотеке.

От этих слов Твайлайт занервничала.

— Мне жаль, Алисса, — доктор взяла её рукой за плечо, — но чем ты станешь, целиком зависит от твоей наследственности. Мы не можем этим управлять.

— Я ЗНАЮ! — Алисса села прямо, — но я должна была спросить. Должна была попробовать. Я думала, может, вы добавите туда ДНК или ещё как-нибудь, вдруг уже что-то новое разработали. Я не знаю... хоть как-то.

— Алисса, всё будет хорошо, — Твайлайт говорила мягко и спокойно, — Неважно, чем ты станешь, ты всегда сможешь выбрать, кем хочешь быть. Единорог не обязан заниматься тем или другим. Ведь, в любом случае, шанс что ты будешь единорогом, только один из трёх. — её голос слегка дрогнул. — Хороший ведь шанс, правда?

Алисса вытерла глаза и кивнула.

— Я готова. Простите. Мне... очень жаль. Я вела себя эгоистично. Давайте превратим меня.

Чашка, сияя неярким фиолетовым светом, подлетела к лицу Алиссы. Та вытянула руку и схватила её, держа чашку перед собой. Густая фиолетовая жидкость кружилась сама по себе, Алисса заметила блеск металлических искорок, должно быть, это плавали кластеры наномашин. Она чувствовала, как чешутся магические шрамы на запястье. Казалось, чашка поёт в её голове.

— СТОЙТЕ! — Это была Пинки, снова жизнерадостная, как раньше — Я знаю, ЧТО НАДО СДЕЛАТЬ!

Пинки задрала голову, издав противное горловое бульканье. Ещё раз, погромче, как будто подавилась насмерть: "АХРРРРРРРРРР-ХРРРР-ХРРРР..."

— ТЬФУ!!! — полупрозрачный, с белой пеной по краями плевок угодил точно в Алиссину чашку. — И волосок для верности! — Пинки неведомым образом умудрилась цапнуть зубами короткую прядь своей розовой гривы, и бросить кудрявый волос туда же.

— ФФФуу-уу! ПИНКИ! — поморщилась Твайлайт.

— Что? Там ДНК! — Пинки подмигнула Алиссе. — Думай, как Пинки!

Алисса помешала микстуру пальцем. Слюна уже растворилась в наножеле, а ярко-розовый волос таял на глазах, она представила себе, как его режут бесчисленные микроскопические ножницы, ножи и скальпели. Вообще-то, ничего подобного, разрезали его атомные поля, с электрическим зарядом, который...

Проклятье! Чёрт, хоть сейчас-то! Алисса ненавидела себя за то, что сделала со своим мозгом.

Когда она вытащила палец, его было не узнать. Кончик стал бледно-восковым и стремительно оплавлялся. Палец выглядел странным комком оплывающей жижи. Ах да, подумала Алисса, конечно.

Она залпом осушила чашку. Горло Алиссы рефлекторно сжалось, хоть она и знала, что от слюней пони ничем нельзя заразиться. Это была лишь... мысль. Накрепко прошитое в мозгу неприятие, Алисса где-то читала об этом. Приматы выработали инстинктивное отвращение к чужим слюням, как защитный механизм против...

Затем её голова ударилась о стол, потому что Алисса упала на спину. Доктор пыталась подхватить её, но не успела.

* * * * *

Холодный ветер громко свистел в ушах. Это раздражало, и она прянула ушами. Не помогло. Погодите-ка, здорово! Она может двигать ушами. Наполовину сонная, она, хихикнув, повернула их влево-вправо, заставив танцевать в унисон. Её сонный мозг представлял её уши зайчиками, которые танцевали. Влево-влево-вправо. Она улыбнулась, её губы широко разошлись на её длинном лице.

Она застыла. Она почувствовала, насколько она стала другой. Это не было как-то неприятно, только странно и непривычно. Она попыталась сделать переучёт своего тела. Вспомнила, как игралась с ушами. Ещё раз на пробу дёрнула ими.

— Проснулась, Алисса? — это была Доктор Пастерн. Она наклонилась ближе и кричала, чтобы пересилить ветер. Алисса попыталась открыть глаза. Веки были тяжёлыми и непослушными. К счастью, наконец она их подняла.

Она увидела пару туфель и ноги в брюках. Ноги были обёрнуты краем пледа. Алисса поглядела вниз. Кажется, её голова покоилась на каких-то холмиках аквамаринового цвета. Поросших короткой, мягкой травой. Трава колыхалась под сильным, воющим ветром.

Алисса опустила взгляд и рассмотрела холмики. Они уходили вперёд и резко кончались. Она чувствовала вес своей головы на них. Похожее ощущение, как если б голова лежала на пальцах. Она попыталась шевельнуть рукой. Один из холмиков, правый, задвигался. Она лежала, как Хлоя, эти поросшие травой холмики были её ногами. Она с большим усилием подняла голову и цокнула копытом. Вспомнила, что копыто — эквивалент ногтя. Её охватила слабость, голова опять плюхнулась на запястья — или копыта?

Она была сине-зелёной. Светло-аквамариновой. Аквамарин — хороший цвет. Она бы выбрала другой, но, какого сена.

Она хихикнула. Какого сена.

Когда она вновь проснулась, ветер ещё завывал в ушах, но теперь стал намного холоднее. Воздух казался разреженней. Однако ей было тепло, сбоку к ней прижималось что-то мягкое и уютное. Она повернула голову и увидела спящую Хлою. Тело Хлои было плотно прижато к Алиссиному, а сразу за ней лежала Элла. Втроём она лежали, прижавшись друг к другу в тесной... вообще где?

Это была какая-то прямоугольная коробка без верха из красивого полированного дерева. Шириной с автомобиль и примерно такой же длины. Один край выше другого, из-за него торчали верхушки бронзовых украшений. Но что действительно захватило её внимание, вокруг коробки простиралось... ничто. Ни пластобетонных стен, ни зданий... Только серо-голубое ничто.

Она ничего не понимала. Она поискала глазами хоть какую-то неоднородность, структуру. Через несколько секунд её затуманенный наркозом ум осознал, что это небо, именно так оно выглядит над пластами вечного смога. Воздух ещё немного пах смогом, но в нём присутствовала металлическая нотка солёной воды и нефти. Они что, летят над морем? Сколько же она проспала?

Должно быть, прошло несколько часов, время было позднее, похоже, начало вечера. Воздух был просто невероятно холодным. Они были выше пластов смога, над миром. Она обратила внимание, что коробку слегка потряхивает. Сначала ей показалось, что они висят неподвижно. Но нет, они летели и коробку мотало ветром.

Алисса кое-как привстала на передних ногах и заглянула за бортик. Она увидела только спины четырёх яростно работающих крыльями пегасов, белых, в каких-то шлемах. Она находилась в чём-то вроде повозки, которая неслась на бешеной скорости. Ветер ударил ей в лицо, неуверенно стоящие копыта поскользнулись. Она хлопнулась на дно, тяжело дыша.

— Вот поэтому мы сидим на полу — спокойно произнесла доктор — Мы пытаемся убежать от "сердитой птички".

— Как... долго? — голос Алиссы показался ей самой незнакомым, тональность стала выше, и горло будто удлиннилось.

— Около пяти часов. Большую часть времени ты была без сознания. Ты иногда ненадолго просыпалась. Чувствуешь-то себя как, в порядке?

— Я... Алисса попыталась уловить ощущение своего тела, — Я сонная, но всё хорошо. Даже очень. Очень... хорошо. — она правда чувствовала себя прекрасно. Все ощущения были чистыми и новыми, как в день, когда она родилась. Она хихикнула. В общем-то, так оно и было.

— Ну, раз ты смеёшься, это хорошо. Были сны?

— Откуда вы... — Внезапно Алисса вспомнила. Только что она видела самый яркий в своей жизни сон. Она запомнила только кое-какие детали, но эмоции тронули её до глубины души.

— Да! У меня был сон. Он был очень... красивый. Обычно у меня кошмары. Но то был хороший сон. — Алисса не могла даже припомнить, когда последний раз видела хорошие сны.

— Можешь рассказать?

— Серьёзно? Это всего лишь сон.

— Каждый новопони, с которым я говорила, видел во время превращения особый сон. У этих снов были некие общие детали. Удиви меня.

Это было неожиданно.

— Ну ладно... Эмм... — Алисса напряглась, вспоминая ускользающие из памяти детали, — Я бежала сквозь траву. Зелёную-зелёную траву. Я была пони во сне, точно помню — Ну, не совсем пони, скорее... как будто... сущность пони. Потом вокруг меня оказались другие пони, множество. Мы бежали вместе и я... почувствовала, что я свободна. Я ощущала радость, свободу, я чувствовала их присутствие, как если бы они были моей семьёй или... лучшими друзьями.

— Да, продолжай. — Доктор Пастерн явно чего-то ожидала.

— Я бежала с... табуном, или как это называется, а потом внезапно очутилась в зале. В большом, то есть совсем, огромном, как небо. Он был великолепен. Драпировки, как утренние небеса прошлых дней, а окна сделанные из звёзд.

Я ощутила там двух.. других. Вспомнила! Это были Эквестрийские принцессы, Селестия и Луна. Они были тоже огромные, они смотрели на меня, и я почувствовала... что... Что...

— Что? — Доктор Пастерн уставилась на неё, — Что ты почувствовала?

— Что... любима. И нужна им. Что они рады мне. Ощущала их, как лучшую на свете мать, для которой я долгожданный ребёнок. Не как мою, они и правда нуждались во мне. Они приняли меня, и как только я взглянула им в глаза... Н-ну.. Алисса опустила глаза, вспоминая чувство слишком бесценное, чтобы о нём рассказывать.

— Вообще-то, Алисса, это общий сон. То, что ты сейчас рассказала, пережило большинство новопони, с небольшими отличиями в ньюансах. Пожалуйста, расскажи мне остальное. Так надо. Я правда хочу услышать.

Голос Доктора Пастерн отчего-то звучал грустно. Алисса не могла отказать.

— Глядя на них, я почувствовала такую любовь, такую благодарность, что... не знаю даже, как это точнее выразить. Я... вручила им себя. Точнее тут не скажешь. Я знаю, будь у меня выбор, даже тогда, всё чего бы я хотела, это... принадлежать им. Последнее она произнесла не иначе, как с благоговением. Алиссу переполняли эмоции, она замолчала.

— Спасибо. — произнесла Доктор Пастерн после долгой паузы. Её голос был едва слышен за воем ветра. В темнеющей синеве появлялись звёзды.

Некоторое время они летели молча. Алисса заметила, что Твайлайт и Пинки нигде нет. Ещё она обратила внимание, что Элла с Хлоей ещё спят.

— Доктор? Где послы? Отчего Элла с Хлоей не просыпаются? С ними всё в порядке? Стоило, наверное, беспокоиться, раз уж Пастерн сказала, что прошло пять часов, как они вылетели из Бюро.

— Эллу и Хлою я накачала транквилизаторами. Правительство заставило. Они настояли, чтобы вас загрузили в этот транспорт. Нас эвакуировали на бронетранспортёре. Быстро-быстро. Ты уже отключалась, но они хотели, чтобы я и тебе вколола. Я боялась насчёт совместимости препаратов, поэтому уменьшила дозу, когда они не видели. И всё равно ты доставила мне хлопот.

— Вы о чём?

— Ты несколько раз переставала дышать. Вот почему я здесь. Было слишком опасно оставлять тебя одну. — доктор похлопала по серо-белой медицинской сумке. Рядом стоял большой ярко-красный чемодан, который, как помнила Алисса, использовался для хранения склянки с наномагической жидкостью для Конверсии, — Я отчасти доктор, отчасти ветеринар!

Алисса хихикнула.

— Переставала... дышать? Это пугало, и неслабо.

— Боюсь что да. Анестезия — опасная штука. Извини. Но эти головорезы из правительства пугают даже меня. Я вынуждена была это сделать под их давлением.

— Это... А, проехали. Я выжила. Спасибо, что спасли меня. — Алисса действительно почувствовала благодарность; она хоть и прожила в этом теле совсем чуть-чуть, ей это определённо нравилось. Она, без видимой причины, чувствовала себя счастливее, чем когда-либо. Тёплый бок Хлои, лежавшей рядом, непонятно почему заставлял её чувствовать себя и безопасно и уверенно.

— Оттого что я часть табуна? — спросила она себя.

Её чувства... она видела и слышала намного лучше, чем когда была человеком, и запахи... Она только что поняла, как чудесно и богато пахнет повозка — деревом, летними цветами и ароматными травами... Быть пони оказалось странно, но, как-то, очень по-хорошему странно.

Но главное, что нравилось Алиссе в её новом состоянии, это покой, который она ощущала в своём сердце, в своей... душе? Она с необъяснимой уверенностью знала, что никогда больше у неё не возникнет тёмных мыслей. Она знала, что неспособна теперь, в принципе, мечтать о том чтобы навредить кому-то, или жаждать возмездия за косой взгляд.

Всё пугающее, тёмное, жестокое в ней куда-то смыло и унесло. Она с интересом ощущала в себе его отсутствие, и это наполняло её лёгкостью, она почти парила над полом. Как будто из её души вырезали громадную опухоль. Мысль эта вызвала слёзы в её больших глазах.

— Что с послами?

— Ах да. Именно поэтому, Алисса, за нами сейчас погоня. Потому что Твайлайт Спаркл и Пинки Пай сейчас у нас на борту, в сотнях метров над Тихим океаном. Спешат укрыться за Барьером Эквестрии раньше чем Фронт Освобождения Человечества их достанет.

— Но их здесь нет!

— Нет, Алисса, их здесь нет. Но Ф.О.Ч. этого не знают. Можешь считать это своей первой официальной службой Короне. Мы — приманка. Спаркл и Пай отправят другим путём. Нам их нельзя потерять. Так что скрести пальцы, девочка, — Пастерн стало неловко, — Извини. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Ф.О.Ч. гонится за нами?

— И наверное, уже почти догнали. Из-за этого и была утренняя... суматоха. Они хотят убить послов. Они всё ещё пытаются.

— Как мы далеко от Эквестрии? — Впервые с тех пор, как стала пони, Алисса почувствовала страх.

— Сейчас узнаем. — Пастерн, достав гарнитуру из-под пледа, наклонилась, чтобы ветер не мешал. — Нимбус? Сколько ещё? — Алисса поняла, что доктор говорит с кем-то из летунов в шлемах, которые тянули их повозку. Наверное, в их шлемах было радио.

— Ясно, спасибо. У нас всё хорошо. Да. Понимаю. Спасибо, Нимбус. — Доктор сняла гарнитуру и поплотнее закуталась в одеяло. — Если мы рискнём высунуть голову через край, увидим Барьер. Полчаса, или около того. Он говорит, скоро может быть небольшая турбулентность, так что я советовала бы выглянуть прямо сейчас.

Эквестрия. Она увидит Эквестрию меньше чем через час! Сердце Алиссы запело. Ради этого стоило разбудить Хлою с Эллой. Она наклонила голову и легонько коснулась носом жёлтой шёрстки спящей Хлои.

— Хлоя? ХЛОЯ! Проснись! Эквестрия!

Внезапно раздался самый громкий звук, который Алисса когда-либо слышала. Пронзительный визг возник сзади и пронёсся справа. Алисса почувствовала этот звук ногами и хвостом, в том месте, где он прижимался к стене. Повозка взбрыкнула. Алисса ощутила незнакомую, с примесью гари, химическую вонь. Звук медленно исчез где-то впереди.

— ЧТО ЭТО БЫЛО?! — крикнула Алисса сквозь звон в ушах.

— ПРОМАХНУЛИСЬ! — было ясно, что Доктор Пастерн не собиралась шутить.

Глава 5: Ефросена освобождённая.

Королевская Повозка Эквестрии, накренясь на левый борт, ушла в глубокое пике. Четверка запряжённых в неё пегасов были опытной, слётанной командой и не нуждались в человеческих рациях для слаженного манёвра. Действуя, как одно целое, они выровнялись, яростно работая крыльями и стараясь держать повозку как можно ровнее, что бы вокруг ни происходило.

Где-то впереди гас след промахнувшейся ракеты. Над горизонтом нависал невозможно огромный купол Барьера, отделявшего сказочную вселенную Эквестрии от холодного, сурового мира людей. Барьер поелил небо пополам, сияющий купол в тысячи миль диаметром возвышался над атмосферой, уходя в ближний космос.

Холодный ветер зывывал в запряжённой пегасами повозке, в вечернем небе мерцали ранние звёзды. Впереди, за волшебным куполом, защищавшим Эквестрию, сиял яркий, тёплый, зелёный день. Свет новой земли, забарьерного мира, освещал море в тысячах футов под ними, на много миль окрасив мёртвый, отравленный Тихий Океан мерцающими в чёрной ночи искорками.

Алисса пыталась вытащить ноги из кучи ящиков с припасами, двух спящих пони и доктора, когда всё содержимое воздушного кабриолета внезапно скатилось к левому борту при пикировании. Когда полированный деревянный пол наклонился, Алисса протянула руки, пытаясь за что-нибудь ухватиться, и некстати обнаружила, что у неё вместо рук копыта. Новые конечности беспомощно заскребли по гладкому полу и она обнаружила, что падает вместе со спящими Хлоей и Эллой прямо на бедную доктора Пастерн. Они свалились в кучу у левой стенки повозки, но, к счастью, никто не выпал.

— Они СТРЕЛЯЮТ в нас? — крикнула Алисса сквозь непрекращающийся вой холодного ветра, — ЧТО происходит? Что же нам ДЕЛАТЬ? Что ДЕЛАТЬ? — Она бессмысленно била копытами по полу.

Доктор пыталась восстановить дыхание, одно из копыт Алиссы угодило ей прямо под дых. Снова начав дышать, она первым делом машинально убедилась, что аптечка и контейнер с "зельем" в порядке. Она выбралась из-под спящих Эллы-пегаски и Хлои-земнопони и подумала про себя — всё-таки, усыпить их было неплохой идеей. Она представила, что было бы, если бы три паникующих пони стали лягать её по голове, вместо одной, попавшей в диафрагму.

— Алисса! АЛИССА! — Доктор Пастерн наконец-то заставила бедную новопони успокоиться и лечь. Доктор наклонила голову к Алиссе, чтобы не пришлось кричать:

— Слушай, слушай меня... всё будет хорошо. Эти пегасы лучшие из лучших у Селестии. Они могут обогнать сам ветер. Всё будет нормально. Успокойся, Алисса, слышишь?

Пастерн не была в этом уверена, но ситуацию как-то надо было брать под контроль.

Алисса попыталась успокоиться. Повозка летела теперь прямо и ровно, сзади больше не слышалось визга, что бы там это ни было (ракета, снаряд?). Какой-то непонятный, но могучий инстинкт застаил её поверить словам доктора. Алисса поймала себя на том, что уютно разлеглась на ногах доктора Пастерн и на куче из Эллы и Хлои. Это было странно. Она о таком помыслить не могла, когда была приматом. Она хихикнула — это надо же было такое подумать. Уук-уук! Хехе!

Доктор отметила быструю смену настроения в новой Алиссе. Она видела такое раньше за долгие годы конверсии. Похоже, что все без исключения новопони оправлялись от боли и страха быстрее и лучше чем люди. Она всегда завидовала, когда это видела. Интересно, как они это сами ощущали.

— Алисса, мне будет нужна твоя помощь. — теперь доктор говорила серьёзно и Алиссины уши повернулись в её сторону — вся внимание.

— Алисса, эта повозка скоро на полном ходу влетит в Барьер. — Пастерн сделала паузу, чтобы до новопони дошло.

— Доктор... вы же не... вы человек. Человек не может пройти сквозь барьер. Вы же при этом... — воображение Алиссы нарисовало томат на лобовом стекле, самая близкая картинка к тому, что нарисовало бы её воображение на полдня раньше, — А мы не можем приземлиться, высадить... — её голос угас.

— Алисса, мы над океаном. На высоте тысячи футов. Нас догоняет вертолёт, — мягко сказала Пастерн. — Я могу сделать только одно, но... — Пастерн была чем-то встревожена, — Эта перспектива меня тоже не радует.

— Что? Что мы можем сделать? Я помогу вам. Что бы ни требовалось! — Алисса чувствовала сильнейший прилив сострадания и желания помочь, какого раньше не испытывала. Это чувство пронзило её до самой глубины души. В этот момент она была готова отдать свою жизнь за Доктора Пастерн, которую и знала-то всего три дня. Она вряд ли бы так беспокоилась о жизни незнакомки... раньше.

— Я могу конвертироваться, — Пастерн возилась с замком красного чемоданчика, — Тут сыворотка понификации. Но тут вот в чём беда. Нет анестезии. Мы готовили её индивидуально, с учётом веса и аллергических реакций каждого пациента. И я не смогу сделать её для себя.

— Но ваша аптечка! Там же должно быть...

— Нет. Ничто из этого не поможет. Мне придётся делать это в сознании и прямо сейчас. Может, вообще уже поздно. Я и так ждала слишком долго.

— Что? — не поверила Алисса, — Но почему? Вы же сказали, прошло пять часов, как мы взлетели? Почему вы не...

— Ради них. — Пастерн показала Алиссе свои руки, широко разведя пальцы. — Надо было помочь одной пони дышать, помнишь?

Для Алиссы это был внезапный удар. Доктора Пастерн вообще не должно было здесь быть. Она, наверное, запрыгнула в повозку в момент отправки, чтобы не бросать критического пациента. Её заставили усыпить трёх новопони, хоть это и было опасно.

— Почему... почему вы ждали, пока я проснусь?

— Чтобы убедиться, что ты вообще проснёшься. — это ударило Алиссу как камень.

— Принимайте! Примите немедленно! — закричала Алисса, — Скорее! Давайте! Я всё сделаю! Скажите только, что!

— Это будет очень больно, Алисса — доктор Пастерн побледнела, — Яначну биться в агонии — доктор отвела глаза в сторону — Мне очень нужно, чтобы ты сохраняла спокойствие, даже если в нас опять начнут стрелять. Ни в коем случае не позволь мне выпасть. И... что бы ни случилось, будь храброй. Сделаешь ради меня? — доктор повернула голову и глубоко заглянула в огромные, широко раскрытые Алиссины глаза.

— Да. — сказала Алисса с поразившей её саму решимостью.

— Спасибо, Алисса. — Пастерн открыла красный чемоданчик, хранивший плотно закупоренную флягу, на четверть наполненную клубящейся сиреневой жижей. Повозку неожиданно тряхнуло, Алисса с доктором обменялись тревожными взглядами, но расслабились, когда больше ничего не произошло.

Алисса глядела, как доктор Пастерн осторожно откупоривает флягу. Она почти услышала её тихую молитву "пожалуйста... Селестия..." Затем Пастерн отхлебнула из фляги и немедленно закупорила её, постаравшись уложить бутыль в красный чемоданчик, до того как...

Пастерн откинулась назад, ударившись головой о стену повозки, её позвоночник резко изогнулся в противоположную от Алиссы сторону. Доктор хватала ртом воздух, пытаясь дышать, тонкий стон вырвался из сведённого судорогой горла. Её тело соскользнуло, упав на пол повозки. Алисса почувствовала из её рта запах винограда, когда Пастерн коротко подавилась.

Алисса пододвинулась к доктору Пастерн, плотно прижавшись к ней, чтобы удержать, пока её бьют корчи.

Глаза Пастерн немыслимым образом разошлись в разные стороны, утонули в распухающем черепе. Её пальцы, которые она только что показывала, сплавились вместе, оплыли как воск, превратившись в шевелящийся комок.

Внезапно повозка резко отклонилась вправо. Пони, ящики, и то, что было доктором Пастерн, сползли по полированному днищу, ударившись о противоположную стену. Что-то яркое и бесконечно громкое пронеслось вверху-слева. Короткая вспышка на время ослепила Алиссу, от оглушительного грохота она некоторое время ничего не слышала.

Когда она смогла ясно видеть, очертания доктора Пастерн сильно изменились, масса пульсирующей плоти начала разрывать одежду.

"Вот почему нас заставляли раздеваться!"

Алисса внезапно поняла, что человеческая одежда может запросто задушить пони: у людей слишком короткая шея, слишком тонкие руки и ноги. Она изогнулась над обретающим форму телом Пастерн и принялась грызть и рвать воротник доктора. Материал был синтетическим и очень прочным.

Алисса упёрлась копытом и дёрнула изо всех сил. Ткань наконец подалась, она продолжала драть, пока не превратила воротник в огромную рваную дыру. Как только она это сделала, формирующаяся шея пони заполнила пустое пространство.

С руками и ногами было хуже. Она никак не могла ухватиться удобнее, чтобы рвать ткань. И совсем не представляла, как будет рвать брюки. Ноги пони-Пастерн раздувались вокруг стяжек, получившихся из человеческой одежды, бурлящая восковая плоть приобретала неприятный бордовый оттенок.

Это было ужасно! Страх поглотил ум Алиссы. Она должна помочь. Должна спасти доктора Пастерн. Она кусала и рвала, мотая головой как пёс, трудящийся над костью, но ткань не подавалась.

— аааААААААААААА!!! — крикнула Алисса на ветер, сходя с ума от своей беспомощности, — ПОЧЕМУ ОНО НЕ ПОДДАЁТСЯ?!!!

Странное чувство пронзило её, как будто копьём ударив в лоб. Вся воля Алиссы собралась в одну точку, превратившись в нечто материальное, и в ночной темноте бьющееся в агонии тело доктора Пастерн вдруг озарилось странным аквамариновым светом. Внутри Алиссы бушевала буря... и в своём гневе она направила эту бурю прямо в треклятую синтетическую ткань.

Брюки доктора Пастерн взорвались. Ткань разлетелась лоскутами, как проколотый воздушный шарик. Вместе с брюками взорвались остатки халата и свитера. Обувь, стискивавшая формирующиеся комки копыт, разлетаясь, бахнула так, что было слышно даже сквозь вой ветра. Сразу приобрёвшее здоровый цвет тело пони расправилось, сквозь кожу начала пробиваться золотая шёрстка.

Спутанные каштановые пряди гривы и хвоста упали на деревянные доски, бирюзовый свет померк. Алисса сложилась на пол, опустив голову на доски в нескольких дюймах от бедра пони-Пастерн. Случайно ткнув им в дрожащую ногу Пастерн, Алисса, наконец-то заметила короткий рог у себя на лбу.

— Ой, простите. — пробормотала Алисса, как можно скорее отодвигаясь. Она была слишком рада, чтобы обращать внимание на такой пустяк.

Слева от Алиссы, в обрывках белой ткани что-то шипело и гавкало. Это обнаружилось в одном из карманов бывшего лабораторного халата. Что-то плоское и квадратное издавало шум. Алисса вцепилась зубами в ткань и вытряхнула гарнитуру. Согнув шею, она попыталась схватить устройство губами. Оно упало на пол, но всё же включилось. Неизвестный голос кричал на страшном ветру:

— ...повторяю, проходим сейчас! Теперь в любой момент! Доктор Пастерн, ответьте!

Голос на разные лады повторял одно и то же.

Неожиданно просветлело. Над головой всё ещё сияли звёзды, но задняя стенка повозки вдруг осветилась светом солнца. Барьер! Великий щит Эквестрии! Это, наверное, был на связи Нимбус, командир пегасов, которые тащили их сквозь небо. Они были уже почти дома!

Дома. Эквестрия была домом. Алисса попробовала на вкус это слово. Дом.

Алисса повернулась к Доктору Пастерн. Та была почти готова. Её веки ещё не отделились от кожи головы, но в набирающем яркость свете блестела золотая шкурка, ветер трепал мягкую каштановую гриву. Она, определённо, уже настолько стала пони, чтобы без опаски пройти Барьер. В ярком свете Алисса увидела крылья, красивые, такие же золотые, как шёрстка доктора. Алисса не чувствовала зависти, только радость. Крылья и тело пони-Пастерн сияли как утреннее небо, и Алисса обнаружила, что смеётся от восторга. Это было так красиво!

В заднюю стенку деревянной повозки как будто бросили горсть гравия. ПАК-ПАК-ТАК-ПАК. Алисса поползла по полу, быстро загребая копытами. Она знала этот звук из бесчисленных кинофильмов, звук попадания пуль. Алисса кинулась к лежащей без сознания золотой пегаске, стараясь прикрыть её своим телом. За ней, в углу, всё ещё без сознания, неподвижной кучей грив и копыт валялись Элла и Хлоя.

Где-то позади, в ночной тьме, "злая птичка" — угнанный армейский вертолёт, вышла на дистанцию пулемётного огня. Свет спереди стал совсем ярким, и выглянув, Алисса увидела сияющую стену от бесконечности до бесконечности, купол был размером с континент, дневной свет внутри спорил с наружной тьмой.

Алисса повернула голову назад, будто взглядом как-то могла отвратить догоняющую угрозу. Внутри повозки стало совсем светло, она смогла разглядеть над медными перилами бортика чёрно-серый штурмовой вертолёт "Americorp Backstabber MKIII". Внутри него, своими новыми глазами, она увидела одинокую фигурку пилота. Ей показалось, или он скорчил гримасу, прицеливаясь?

Странная приятная дрожь прошла сквозь неё, ледяной воздух вокруг вдруг сменился весенним. Сияющая стена ушла вдаль, осталась позади повозки. В ярком, тёплом солнечном свете вертолёт протаранил стену, но его хвостовая часть разлетелась кусками в облаке какого-то вырвавшегося из обломков розового тумана, так и оставшись по другую сторону сияющего щита.

Они быстро снижались и Алисса видела, как вращаясь, падают обломки коптера. Не достигая земли, попав в Барьер, они рассыпались, из чёрно-серых становились разноцветными и наконец, Алисса с удивлением увидела, как они разлетелись на ветру цветочными лепестками, кружащимися, как красивые конфетти.

Она не могла сдержать смеха, настолько это было абсурдно, красиво, и... вовремя. Опасности больше не было — ей нечего бояться до конца её дней. Её смех стал хихиканьем, а затем плачем. Бедный человек. Тот бедный, бедный человек.

* * * * *

Петал Конфетти весело бежала через центр деревушки по утоптанной грунтовой дорожке. Клайдсдейл был сельской общиной, где выращивали сено, люцерну, и самое главное — базилик. Городок только что выиграл награду за "Самый насыщенный вкус", вручённую лично Гранд-Шеф-Жеребцом Аль Денте, и почётный знак занял положенное место над бочками с овсом на центральном городском складе.

В городке по этому поводу царило возбуждение, и Петал точно знала, что ей надо делать. Она бежала ровным, ритмичным аллюром, помахивая ярко-розовым хвостом вдоль бирюзовых бочков. На спине висели седельные сумки, до отказа набитые воздушными шариками, серпантином, коробками с леденцами, пирожными и другими вкусняшками, и, конечно же, громадным кувшином её фирменного пунша.

В Клайдсдейле у неё было множество друзей, проходя, она здоровалась со всеми. Она приветственно мотнула кудрявой розовой гривой в строну Флэпджека, жеребца, который, она точно знала, положил на неё глаз. Остановилась, чтобы похвалить новую соломенную шляпку Свитпастри. Бантик немного развязался, она использовала рог, чтобы заставить ленту затянуться как надо. Петал любила помогать с такими мелочами.

Свитпастри улыбнулась ей, и благодарно прижалась к ней боком, когда Петал пробегала мимо.

Городской врач пролетела над ней, во всём своём золотом великолепии. Её по-прежнему звали доктором Пастерн, ей не пришлось менять имя. Петал улыбнулась старой подруге. Их соединяла особая связь, начавшаяся при непростых обстоятельствах, и со временем переросшая в настоящую дружбу. Они увидятся позже, когда жители городка соберуться вместе — и она, Петал, проявит свой особый талант.

Потому что во всём Клайдсдейле никто не умел устроить вечеринку так, как хохотушка Петал Конфетти.