От автора

Этот фанфик является оригинальной авторской работой одного из миллионов поклонников легендарного «Короля Льва». Правда, сей фанф является моим литературным дебютом, поэтому ожидаю какой-либо критики. Все же убедительно прошу камнями, тапками и гнилыми помидорами не швыряться… А так работа написана мной в порыве вдохновения и для фанатов TLK-вселенной. Работа базируется на основе мультфильмов «Король Лев» и «Король Лев 2: Гордость Симбы». Детали сюжета фильмов являются собственностью The Walt Disney Company.

Цитирование работы и использование моих персонажей только с моего разрешения, публикация на других сайтах запрещена. Также со стороны автора приветствуется создание историй, основанных на моей работе, а также пародий, если они написаны в разумных рамках дозволенности.

Поскольку в фанфике огромное количество оригинальных персонажей, здесь я всё-таки решил выложить переводы их имён. Думаю, как переводятся имена персонажей TLK, знают многие фанаты. Поэтому перевода их имён не привожу. Здесь речь пойдёт об оригинальных персонажах.

Абиг (суах.) — воспевающий

Аданна (суах.) — дочь отца

Адвар (суах.) — охотница

Адиса (суах.) — тот, кто не сомневается

Амади (суах.) — радость

Амака (суах.) — красивая

Амини (суах.) — верить

Ангаву (суах.) — сверкающая

Аскари (суах.) — боец

Асуади (суах.) — чёрная

Атич (суах.) — труженица

Бахати (суах.) — везунчик

Бокари (суах.) — подающий надежды

Визури (суах.) — хорошая, красивая

Газини (суах.) — кровь

Дактари (суах.) — доктор

Джамбази (суах.) — бродяга

Джеро (суах.) — жестокий

Дживу (суах.) — пепел

Джитихада (суах.) — напряжение

Джитуку (суах.) — хитрый

Джукуму (суах.) — ответственность

Захама (суах.) — беспорядок

Имара (суах.) — сильный

Инсафу (суах.) — справедливость, честность

Катаву (суах.) — упрямый

Кирабо (суах.) — подарок

Кубва (суах.) — гигант

Линда (суах.) — охранять, защищать

Мабайя (суах.) — зло

Мвамизи (суах.) — захватчик

Мвенай (суах.) — лорд, король

Мкаиди (суах.) — упрямый

Мсаидизи (суах.) — помощник

Мталамия (суах.) — учёный

Мтафаруку (суах.) — ссора, разлад

Мтумва (суах.) — слуга

Мунгу (суах.) — божественная

Мэйтата (суах.) — нарушитель спокойствия

Ндугу (суах.) — брат

Нийота (суах.) — звезда

Саманья (суах.) — неизвестная

Сахихи (суах.) — верная

Сумбуфу (суах.) — назойливый

Тафари (суах.) — внушающий страх

Ухуру (суах.) — свобода, независимость

Фуади (суах.) — сердце

Фукуза (суах.) — изгнанник

Фунанья (суах.) — любовь

Хайати (суах.) — бодрость

Хаини (суах.) — доносчик

Хакири (суах.) — презренный

Хасиди (суах.) — враг

Хатари (суах.) — авантюрист

Экин (суах.) — похвала

Эреву (суах.) — вероломный

Глава 1

Солнце постепенно клонилось к закату, и его ярко-оранжевое сияние широко разливалось на западе. Его лучи до сих пор ярко, как днем, освещали саванну, но уже готовились скоро проститься с дивной её красотой и увидеть её через несколько часов вновь, как изо дня в день. Шедшая бурной рекой жизнь постепенно замирала, но было ещё сравнительно светло. Вечерний свет звезды жизни освещал высившуюся посреди саванны гигантскую скалу, похожую на букву «М». Её раздвоённая вершина уверенно смотрела в небо. На фоне живописной саванны эта громадина смотрелась подобно настоящей горе, а при виде её величественных очертаний дух захватывало у любого обитателя этих равнин.

У подножия скалы лежали два больших валуна, которые находились по бокам у входа в пещеру, разверстый зев которой терялся далеко в глубине скалы. А высоко над входом выдавался в пространство огромный выступ, похожий на перевернутый нос. На краю выступа сидел молодой лев, выглядевший не менее величественно, чем гигантская скала. Золотистая шерсть на его мускулистом теле так и переливалась на солнце. Не менее эффектно смотрелась в лучах светила густая грива, цветом чуть темнее основной шерсти. Переднюю часть тела украшало небольшое чёрное полукольцо вокруг шеи. Лев лишь изредка поглядывал по сторонам, крупная голова поворачивалась из стороны в сторону на мускулистой шее. Без сомнения, он выглядел настоящим королем, но это пока не было действительностью. Он осматривал землю, которая принадлежала ему, его прайду, его отцу — Королю Мвенаю. Когда-нибудь властвовать над этой славной землёй будет и он, сын Короля.

Сзади послышалась тяжёлая поступь лап. Лев обернулся. К нему подходил второй лев, такой же крупный. Правда, он был уже не молод, но всё же выглядел довольно крепким и бодрым. Это и был Мвенай — Король. Сын был просто копией отца. Такая же золотистая шерсть, такого же цвета густая грива, с таким же полукольцом вокруг шеи. Когда отец сел рядом с сыном, его мускулистое тело приняло ещё более рельефные очертания.

— О чём грустишь, Мэйтата? — спросил он после нескольких секунд молчания.

— Да ни о чём. В смысле, не грущу вовсе. Просто смотрю по сторонам, представляю себя королём.

— Ты обязательно будешь Королём, сын мой. Скоро придет уже твоё время. Стар я становлюсь…

— Не говори так, отец! — с испугом произнес Мэйтата. — Ты ещё долго будешь жить и править.

— Ха, я бы не отказался, — усмехнулся Король. — Я как раз тебя искал, хотел, чтобы ты мне оставил компанию при вечернем обходе границ. Ты не против?

— Нет, конечно!

— Тогда пойдём. Львицы уже должны скоро вернуться с охоты, до заката осталось немного времени. Будем надеяться, что у них сегодня охота удалась.

Они с сыном пошли вниз. Когда отец и сын вышли из пещеры и направились на привычный вечерний обход границ, Мэйтату вдруг посетило странное предчувствие. Он не понимал, почему он это почувствовал, но это заставило его насторожиться. И хотя вступивший в права вечер был тих и безмятежен, в воздухе словно разливалось предчувствие беды. Неизбежной беды…

А в это время к владениям короля приближалось несколько львов. Они шли бесшумно, не переговариваясь между собой. Эти львы шли к цели, известной только им одним, и с совсем не добрыми намерениями. А добрых намерений не могло быть у них — аутсайдеров. Они остановились недалеко от границы.

— Здесь мы и будем ждать его, — сказал один изо львов. — Граница его Королевства проходит как раз здесь. Он скоро должен завершить обход границ.

— Да-а, — хищно протянул второй лев, — это будет его последний в жизни обход границ! А где наши, так сказать, приятели?

— Они на подходе. Мы подадим им сигнал, когда расправимся с ним! — ответил первый лев. — Потерпите, ребята, немного осталось!

***

Мэйтата и отец уже шли по южной границе их Королевства. Их Скала была видна отсюда, только уменьшилась до крохотных размеров. Солнце же по-прежнему неуклонно приближалось к горизонту.

Два льва шли рядом друг с другом. Завидев их, мелкие зверьки разбегались в стороны. Мэйтата с отцом изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. Сын разговаривал спокойно, но стойкое ощущение предчувствия не покидало его. Когда два льва уже завершали обход границ, приближаясь к месту, откуда они начали, Мэйтата не выдержал и сказал:

— Слушай, пап, у меня какое-то предчувствие… Нехорошее.

Мвенай повернулся к сыну:

— А что такое?

— Да ничего, просто… Мне кажется, что должно произойти что-то нехорошее.

— Спокойно, сын мой, — ободряюще улыбнулся Король и потрепал сына по гриве. — Если что, мы оба умеем за себя постоять и защитить друг друга сможем! Не обращай…

Но продолжить Король не успел, потому что вдруг услышал невдалеке какой-то шум. Мэйтата тоже уловил этот звук. Из травы донёсся какой-то шорох. Недалеко от них в траве явно кто-то двигался, но они не видели – кто. Шорох прекратился, и тут оба — и Мэйтата, и отец — ощутили запах. Это был запах чужого льва. Король шепнул сыну:

— Отойди назад, Мэйтата!

Лев отошёл на пару шагов назад. Король подошел ближе и громко произнес:

— Я чувствую твой запах, чужак! Выходи! Слышишь?

Из травы не доносилось ни звука.

— Не заставляй меня нападать на тебя! Выходи, считаю до трёх! Раз… два…

Тут из травы вышел лев. Он был немного меньше, чем Мэйтата или Мвенай, но достаточно сильный. Его темно-песочное тело венчала черная грива. Этот лев был примерно ровесником Мвеная, но своё время он явно проводил в большинстве своём в боях — лицо было изуродовано несколькими шрамами. Его глаза светились злобой, когда он произнёс:

— …три! И что теперь? Я вышел!

— Ты кто такой? — выступил вперед Мвенай. — Я — Король этой земли, и ты сейчас находишься на моей территории.

— Да, я в курсе. Но у меня для тебя новости, и весьма нехорошие — твоя земля станет нашей, так что лучше отойди в сторону и пропусти нас! — злобно прорычал неизвестный.

— Ты бросаешь моему отцу вызов?! — взвился Мэйтата.

— Заткнись, отребье, я не с тобой разговариваю! — рявкнул лев. Затем, повернувшись к Мвенаю, повторил: — Я тебе говорю пока по-хорошему — уйди с дороги и пропусти нас! — он выделил последнее слово. В этот момент из травы вышли еще три льва. Один из них, увидев Мвеная, оскалился:

— А, старый знакомый! Вот ты-то мне и нужен, Мвенай!

— А тебе что нужно, Джеро? — удивился Король.

— А ты не догадываешься? — в тон ему ответил тот, кого звали Джеро. — Твоя жизнь! Ты сломал мою жизнь, а теперь настал твой черёд!

— И ты тоже бросаешь мне вызов? — грозно спросил Мвенай.

— Да! И не только тебе, но и твоему сыну! — крикнул Джеро. — Ты меня выгнал! Опозорил перед всеми! А всё из-за твоего сына!

— В своем позоре виноват ты сам! — парировал Мвенай. — Ты пытался изнасиловать мою жену, будучи женатым на моей сестре! А мой сын сделал правильно, сразу сообщив мне об этом преступлении. А за это ты грозился убить моего Мэйтату, если он расскажет кому-либо! И теперь ты со своими храбрыми дружками приходишь на мою землю, и вы дружно бросаете нам вызов? Так мы вместе с сыном принимаем его! Вам же урок! — И Мвенай встал в боевую стойку, Мэйтата последовал его примеру.

— О как! — восхищённо протянул Джеро, осмотрев готовых к бою отца и сына. — Лёгкой смерти ищете? Вы её нашли! Вперёд, ребята! Вы, двое, — он обратился к стоящим чуть поодаль львам, — займитесь этим королевичем! А мы с Тафари дадим жару Мвенаю!

С этими словами Джеро и тот, к кому он обратился, бросились на Короля, а остальные двое устремились к Мэйтате. Тот увернулся от мощной лапы одного из нападавших, но второй имел больший успех — сильным ударом он рассёк Мэйтате лоб, и на глаза закапала кровь. Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения в глазах, Мэйтата бросился на ранившего его льва и несколькими мощными прямыми ударами в голову убил его. Взревев от ярости, его товарищ прыгнул на сына Короля, и они вдвоём покатились по траве, царапая друг друга и стремясь нанести как можно больше ран. Несколько минут продолжалась яростная схватка, потом лев впился зубами в левую лапу Мэйтаты. Тот взревел от боли и изо всех сил ударил врага правой лапой, отбросив его на несколько метров. Тот медленно поднялся, потряхивая головой. Из ран, оставленных когтями Мэйтаты на его лице, струилась кровь. Она текла на гриву, окрашивая её в красный цвет. Тут Мэйтата бросился на него, чтобы, наконец, добить. Но тут враг, словно предвидя такой маневр, припал к земле, и Мэйтата пролетел над ним. Резко вскочив, он ухватил Мэйтату в воздухе за задние лапы, прервав его полёт. Упав на землю, Мэйтата потерял на мгновение ориентацию. Он попытался подняться, но в следующее мгновение получил тяжкий удар по голове, от которого потерял уже сознание…

Тем временем Мвенай отбивался от атакующих его Джеро и Тафари. Все трое были уже в крови, а схватка продолжала набирать обороты. Король отражал удары, не позволяя врагам добраться до своего горла и стараясь держать их на расстоянии. Но тут он почувствовал на своей спине острые когти — сзади на Короля набросился третий лев. Собрав все силы, он повалил Мвеная на землю. Король оказался на спине, и тут лев по имени Тафари метнулся к его горлу, стремясь вонзить в него свои клыки. Мвенай быстро перекатился на бок и отскочил в сторону, и Тафари встретил пустоту. Он оказался на земле, но тут же вскочил, и в этот момент Король изо всех сил ударил его по голове, выпустив когти. Враг отлетел в сторону и, ударившись о землю, захрипел и затих. Он больше не вставал…

Тут Мвенай увидел бесчувственного сына и бросился к нему:

— Мэйтата!

Но дорогу ему перегородили Джеро и оставшийся в живых лев. Глаза обоих полыхали яростью.

— Ты убил моего брата! — спутник Джеро со страшным оскалом лица стал надвигаться на Мвеная.

— Мой сын жив?!

— Надеюсь, нет! Но жаль, что он в таком случае не увидит твою смерть! — злобно прорычал Джеро.

— Вы первыми на нас набросились, и можете разделить судьбу вот этой парочки! — парировал Король, указав взглядом на два окровавленных тела. — Но я могу дать тебе шанс. Уходи по-хорошему, и вы оба не пострадаете!

— Ты кое-что забыл, Мвенай! Ты принял вызов, так что бейся! Или ты трус?!

— Ладно, Джеро, ты сам напросился! Приготовься к смерти!

— Ты будешь биться с нами обоими, так что сам приготовься! — рявкнул второй лев.

— Вот так вот, да? — фыркнул Мвенай, сверля взглядом обоих врагов. — Двое на одного? Тогда, ребята, вы сами выбрали себе судьбу!

Два льва стали неуклонно приближаться к Мвенаю. Затем Король и его враги с диким рёвом бросились друг на друга. Вмиг на земле образовался большой клубок из трёх тел. Львы катались по траве, царапая и кусая друг друга. Шерсть каждого из них окрасилась в красный цвет, и всё место битвы было в крови. Перевес в битве клонился то на одну сторону, то на другую. Наконец, Джеро, изловчившись, взмахнул лапой и с силой ударил Мвеная по голове. Сознание Короля помутилось, он потерял на мгновение ориентацию. Этого промежутка времени хватило Джеро и его спутнику, чтобы броситься на Мвеная, повалить его наземь и развернуть его под себя. Второй лев заблокировал его задние лапы и прижал его переднюю левую лапу к земле, не давая никаких шансов освободиться. А Джеро, ещё раз ударив Короля, вывернул ему переднюю правую лапу назад вдоль тела.

В этот момент пришел в себя Мэйтата. Он поднялся и, увидев поверженного Короля, бросился к нему с криком «ПАПА!» Следующие события, хоть и развивались считанные мгновения, врезались в память Мэйтаты на всю жизнь. Джеро, злорадно ухмыльнувшись, изо всех сил ударил лапой с выпущенными когтями по заломленной лапе Мвеная. Удар был такой силы, что разорвал лапу в нескольких местах, сломав её. Из глубоких ран хлынула потоком кровь, заливая траву и тело Короля. Несчастный Мвенай дико заревел от боли и попытался из последних сил высвободиться, но второй лев крепко держал его. Король был обречён. И тут Джеро взмахнул своей лапой и нанёс мощный удар по шее Короля. Послышался хруст ломающихся шейных позвонков. Мвенай моментально затих. Теперь уже навсегда…

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Джеро, полностью удовлетворивший свою жажду мести, развернулся на яростный рёв Мэйтаты. Обезумевший от горя сын летел на убийцу отца, словно выпущенный из пращи камень. Но второй лев метнулся ему наперерез и мигом подсёк его лапы, и Мэйтата, потеряв равновесие, упал на окровавленное тело отца. Последнее, что он почувствовал перед тем, как встретиться с тьмой — очередной тяжёлый удар по голове. Мэйтата так и остался лежать на теле Мвеная…

— Всё! — тяжело дыша, выпалил Джеро. — Месть свершилась. А теперь зови сюда этих. — И он указал лапой в траву.

Спутник Джеро трижды издал короткий рык. Через несколько мгновений трава зашевелилась, и к месту сражения вышли несколько больших львов. Но это были не такие львы, как Мвенай или его убийцы. Нет, внешне они ничем не отличались от остальных сородичей. Кроме одной детали — шерсть на телах бесшумно двигавшихся львов была угольно-чёрной. Чёрные львы, чёрные, как ночь, тела… Жуткое зрелище, но одновременно и завораживающее… Одно из этих порождений тьмы подошло к Джеро.

— Они мертвы, — глядя прямо ему в глаза, сообщил Джеро.

Чёрный лев лишь коротко кивнул. Джеро снова обратился к нему. На этот раз его слова были пронизаны ехидностью:

— Тело Короля нужно унести на Скалу. Пусть его все увидят как погибшего героя, защищавшего своё Королевство до последней капли крови! А этого, — он ткнул лапой в сторону не подающего признаков жизни Мэйтаты, — оставьте здесь! Пусть его стервятники сожрут.

Группа чёрных львов подошла к телам. Джеро отбросил мёртвого, как он решил, Мэйтату в сторону, а его спутник помог взвалить могучее тело мёртвого Короля на спины двоих львов. Остатки крови покидали тело Мвеная, стекая на спины чёрных львов и теряясь в траве. Мрачная процессия двинулась по направлению к Скале. А из зарослей продолжали выходить чёрные, как ночь, фигуры. Их было много, очень много. И они с выражением полнейшего равнодушия проходили мимо того места, где разыгралась кровавая драма. В сгущавшихся сумерках никто не увидел, как широкая грудь лежащего Мэйтаты медленно поднималась и опускалась…

Солнце уже скрылось за горизонтом. Вместе с ним закатилось ещё одно — солнце очередного Короля этой земли…

Глава 2

Из-за горизонта медленно и величественно выплывал ярко-оранжевый диск солнца, и свет его ослепительных лучей падал на постепенно просыпавшуюся от ночного сна саванну, приветствуя на этой прекрасной местности каждое дерево, каждую травинку, каждого обитателя. А ведь несколько часов назад звезда, дающая всему жизнь, прощалась с дивной африканской природой, чтобы потом снова озарить её своим живительным светом. Великолепна и невероятно красива африканская саванна при восходе солнца!

Утреннее солнце освещало возвышавшуюся среди равнины огромную скалу, чем-то напоминающую пасть гигантской акулы. Её огромный выступ выдавался вперед. А на вершине скалы, на самом её краю, сидел один из обитателей саванны. Это был крупный лев с золотистой окраской шерсти и густой рыжевато-красной гривой. Его мощная фигура была словно высечена из камня. Лёгкий утренний ветерок шевелил его роскошную гриву, которая словно искрилась в лучах восходящего солнца. Сидя здесь, на самом высоком месте своего Королевства, Симба осматривал свои владения. Это был его родной Прайдленд — всё, на что падает свет солнца…

Уже три недели Симба чувствовал себя по-настоящему счастливым королём. Три недели прошло с момента воссоединения прайда. Три недели идёт новая жизнь. Война с Зирой была окончена — даже это страшное бедствие оказалось бессильно перед любовью молодой пары. Киара, дочь Короля, нашла своего единственного. После установления мира она и избранник её сердца — сын Зиры, Кову — практически не отходили друг от друга. В течение этого времени их никто не видел в одиночестве. Да и самому Симбе Кову с каждым днём был всё больше и больше по душе. Они с Налой были уверены в том, что их взрослая дочь нашла, наконец, своё счастье. И радовались этому — ведь их дочь должна быть счастлива.

Что же касается Кову, то он окончательно обосновался в прайде Симбы. Теперь он стал для всех своим, как и бывшие аутсайдеры. Правда, первые дни его одолевала тоска по матери, которую он потерял. Со слов Киары он знал, что Зира отвергла её помощь и сама упала с обрыва в водный поток. Матери ему всё-таки иногда не хватало, но она, в конце концов, сама избрала свою судьбу. Намного раньше притупилась тоска по старшему брату Нуке, который погиб, пытаясь доказать матери, что он на что-то способен ради неё. Правда, близки с братом они практически не были, но всё равно в душе всегда остаётся гнетущее чувство тоски, появляющееся после потери члена семьи или близкого тебе друга… Но всё это теперь осталось в прошлом, а сейчас Кову наслаждался настоящим, веря в то, что прекрасно сложится будущее. Рядом с ним была самая любимая львица на свете, дело стремительно идёт к свадьбе. А с этим событием тянуть уже нельзя. Надо, чтобы Рафики провёл церемонию…

Именно в этом направлении шли мысли Симбы, пока он, словно купаясь в лучах утреннего солнца, наслаждался прекрасной утренней погодой. Теперь всё хорошо, они все вместе. «Мы — одна семья», — прозвучал в голове Симбы голос его отца, великого Короля Муфасы. Жаль, что отца нет рядом и что он не может наслаждаться всей красотой этой жизни рядом. Но все равно его отец живет в его сердце, в сердце его дочери… Симба вспомнил из детства рассказ отца о Великих Королях прошлого, которые всегда помогут ему. И отец тоже… Маленький львёнок тогда и не знал, что отец уже очень скоро встретится со своими предками…

***

— А вот и моя любимая проснулась! — обрадовался Симба, увидев сидевшую на выступе скалы Налу. Подойдя к ней, он ласково потёрся о неё носом. — Доброе утро, солнце!

— Доброе утро, любимый, — улыбаясь, ответила ему Нала и склонила голову Симбе на гриву.

Так они просидели несколько мгновений, наслаждаясь этим прекрасным утром. Потом Симба спросил:

— Ну, как там наша сладкая парочка? — хихикнул Симба.

— Опять почти полночи ворковали, как два голубка, — «сдала» Нала Кову с дочерью.

— Нет, я сейчас не об этом, — уже серьёзно произнёс Симба. — Сама видишь, Нала, они уже давно вместе и даже на пару метров друг от друга не отходят. Любовь между ними очень крепка. Ты знаешь, что я хочу сказать.

— Да, Симба, ты прав, — без какой-либо паузы согласилась Нала. — Киара уже взрослая, да к тому же и принцесса, будущая Королева. Своё счастье она уже нашла. Я абсолютно уверена, что Кову будет для неё идеальным мужем.

— Вот-вот, — подтвердил Симба. — К тому же, если они поженятся, у меня будет потенциальный наследник. Кову уже догадывается, что мы собираемся поженить их с Киарой, но о наследнике…

— …тебе пока рано думать! — закончила за него Нала и легонько толкнула его лапой. — Ты полон сил и энергии, Симба! Ты мудр и силён, и властвовать над этой землёй мы с тобой будем ещё долго.

— Я надеюсь, — усмехнулся Симба, — но ты сама понимаешь, что этот вопрос очень серьёзный, и решать его необходимо соответственно. Мне нужно обсудить его с Кову, тем более что я сегодня хочу взять его на утренний обход границ. Так что обстановка будет вполне подходящая.

— Согласна, но почему именно наедине? Ведь можно сообщить и всему прайду.

— Нала, прайд рано или поздно всё равно узнает о наследнике, просто мне надо знать, как Кову к этому отнесётся. Никаких кандидатур больше нет, кроме него. А потом и сообщу всем остальным.

Обсудив вопрос о престолонаследии, Симба и Нала поговорили немного уже о своем. Вскоре из пещеры вышли Кову и Киара. Увидев Короля с Королевой, они направились к ним.

— С добрым утром, родители! — улыбнулась Киара.

— С добрым утром! — тоже улыбнулся Кову.

— И вам того же, ребята! Как ночь, хорошо спали?

— Да вообще как убитые спали! Киара вчера устала на охоте, да и я немного утомился…

— Дочка, — ухмыльнувшись, повернулся к Киаре Симба, — а спали вы как убитые, после того как всласть наговорились перед сном?

— Папа, подслушивать нехорошо! — недовольно протянула Киара.

— Дочка, не злись, папа шутит, — засмеялась Нала.

— Ладно, дамы, перестаньте, — вздохнул Симба, и тут прилетел Зазу. Приземлившись, он поклонился:

— Доброе утро, сир!

— Доброе утро, Зазу! — приветствовал его Симба. — Что новенького? Нет ничего?

— Нет, сир, всё чисто. Только ваши друзья, Тимон и Пумба, опять веселятся недалеко отсюда.

— Никак подходящих личинок на завтрак найти не могут, — хихикнула Киара.

Симба вздохнул:

— Радуются спокойной жизни. Ну, ладно, мне уже надо идти на обход границ. Кову, не желаешь составить мне компанию? — Эти слова были произнесены легким непринуждённым тоном. — Ты вроде позавчера хотел сходить со мной.

Услышав предложение, Кову оживился.

— Да, конечно, пошли, Симба. Делать всё равно пока нечего.

И два льва подошли к спуску со Скалы. Киара легла на самом краю выступа, подставив солнцу свою ярко-золотистую, как и у отца, шерсть. Перед тем, как начать спускаться, Симба подозвал Налу и тихо сказал ей:

— Слушай, Нала, когда пойдёте на охоту, посмотри, пожалуйста, за мамой. Она, сама понимаешь, немолода уже, а на охоту рвётся. Почти без сил каждый раз возвращается. Как бы что с ней не случилось…

— Не бойся, любимый, я пригляжу за Сараби. Она действительно много охотится.

Симба кивнул, и они вместе с Кову стали спускаться со Скалы.

— Папа, а можно с вами? — вскочила Киара и подбежала к Симбе и Кову. — Мне тоже сейчас делать нечего.

— Постой, детка, не надо, — мягко остановила Нала дочь.

— Мама, хватит называть меня деткой, я же уже не маленькая! — с фальшивым недовольством протянула принцесса.

— Хорошо-хорошо, моя принцесса, — поправилась Нала. — Не нужно ходить пока с папой и Кову. Они хотят серьёзно поговорить друг с другом. Нам же скоро пора идти на охоту. Пока же пойду, вокруг Скалы прогуляюсь.

И Нала также направилась к спуску. А Киара снова подошла к краю выступа, и некоторое время наслаждалась теплом солнечных лучей, глядя, как уменьшаются с расстоянием два таких дорогих ей силуэта. Через несколько минут темная и золотистая фигуры двух львов исчезли вдали. Интересно, о чём они будут говорить? Может, отец уже догадался? Хотя, что тут удивительного…

***

Некоторое время Симба и Кову шли молча. Кову изредка поглядывал на Симбу, начиная догадываться, что на обход границ тот позвал его не случайно. Симба явно хочет с ним поговорить, и разговор будет идти о чём-то важном… Через несколько минут ожидания Кову оправдались — тема была такой серьёзной!

— Ну, что, Кову, ты, вероятно, догадываешься, почему я сегодня взял тебя с собой на обход границ? — спросил Симба, когда они отошли от Скалы на приличное расстояние.

— Да, догадываюсь, Симба. Ты хочешь со мной о чём-то поговорить, — ответил Кову.

— Верно, и довольно серьёзно.

— О, даже так? — слегка усмехнулся Кову.

— Да, Кову, и разговор действительно на серьёзную тему. Это касается вас с Киарой.

Тут Кову слегка насторожился:

— А что такое?

Симба ободряюще улыбнулся:

— Да не бойся, дружок! Просто перед тем, как сообщить тебе кое-что важное, я хочу уточнить одну деталь. Наверное, даже глупо спрашивать, но всё же — тебе действительно нравится Киара?

— Симба, ты абсолютно был прав, когда сказал про глупость вопроса, — ухмыльнулся Кову, затем продолжил серьёзно: — Я очень люблю твою дочь, и это правда.

— Я тебе верю, Кову. Я каждый раз вижу вас вместе, вы ведёте себя словно неразлучники. Друг без друга никуда. Она тоже любит тебя, чему я искренне рад. Любовь между вами очень крепка. В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Симба, ты это сейчас серьёзно? — изумился Кову. Он даже остановился на секунду.

— Абсолютно, — Симба тоже остановился и коснулся правой лапой плеча Кову, и они продолжили свой путь. — Я никогда бы не стал шутить над счастьем своей дочери. Она уверена, что нашла своё счастье, то есть тебя.

— Прости… — Кову опустил голову. Затем вновь поднял. — Я точно знаю, что Киара думает обо мне точно так же. Я тоже уверен, что нашёл своё счастье.

— Я за вас очень рад. За вас обоих. И ты твёрдо намерен предложить Киаре лапу и сердце?

— Да, Симба. Но ведь я разве не должен просить у отца лапы дочери? И как на это смотрит Нала?

— Она того же мнения, что и я, Кову. Мы оба уже видим тебя мужем Киары.

— Тогда, Симба, я прошу лапы твоей дочери! — просиял Кову.

— Я согласен! Тогда сегодня мы все вместе поговорим об этом, а потом уже можно объявить о вашей помолвке и решать, когда провести свадьбу. Теперь ты счастлив, Кову?

— Конечно же! Подожди… — Кову осёкся. — Ты сказал, что хочешь уточнить одну деталь — касающуюся именно помолвки и свадьбы — перед, тем как сообщить мне кое-что важное. Что такое важное ты хочешь мне сообщить, Симба?

— Кову, как только вы с Киарой поженитесь, решится ещё один вопрос будущего нашего прайда. Дело в том, что Киара — принцесса и будущая Королева, а ты, как её муж, станешь принцем. А когда меня не станет…

— Симба, прошу, не говори так! — испугался Кову. — Ты ещё долго будешь править.

— Пожалуйста, Кову, не перебивай меня, — слегка осадил его Симба. — Нала мне сказала то же самое. Но к решению этого вопроса нужно подойти со всей серьёзностью, поскольку я должен заботиться о будущем своего Королевства. А кто будет править им, как не король? Вот поэтому, когда меня не станет, в этом Круге жизни меня заменишь именно ты, Кову. Потому что другого наследника нет.

— Я просто ошеломлён, — пробормотал Кову.

— Чем? Боишься, что ли? — подколол его Симба.

— Нет, Симба, не в этом дело, — с лёгкой ноткой раздражения ответил Кову. — Понимаешь, я ведь не знал, что мне придётся стать королём именно здесь… Точнее, не так! Имею в виду, стать королём не таким способом, как этого хотела… моя мать. — Кову запнулся перед этими двумя словами. После гибели Зиры он впервые заговорил о ней при Симбе. — Ты сам знаешь, она усиленно вкладывала в меня мысль, что ты — наш злейший враг. Она учила меня ненависти, наставляя на путь Шрама. Я был почти готов, когда встретил Киару. Она вскоре полностью заняла все мои мысли и чувства, и я уже подсознательно ощущал, как ненависть испаряется из моей души. Киара пробудила во мне любовь и избавила от ненависти, за что я ей и благодарен, Симба. И ей, и тебе! Я до сих пор чувствую за собой вину из-за этой ненависти, которая чуть не поглотила меня. А если бы мы с Киарой не встретились, кто знает, как бы тогда всё было?

— Тебе не нужно за это просить у меня прощения, Кову, — мягко перебил его Симба. — Ты давно прощён, твое место в моём прайде. И твоя жизнь должна измениться в лучшую сторону, потому как дети не должны нести ответственность за грехи своих родителей. Я верю, что ты будешь достойным Королём!

— Достойный Король – ты, Симба. Как и твой отец.

Вернувшись с обхода границ, Кову и Симба увидели, что на Скале уже пусто. Подойдя к Скале, Кову сказал:

— Наверное, на охоту ушли все. Тоже, что ли, пойти и поохотиться?

— Сходи, Кову, разомнись. Только не спугни никого! — подмигнул Симба.

— Обижаешь, Симба! — И Кову умчался. Симба же поднялся на Скалу и направился внутрь. В пещере была только Сараби. Увидев мать, Симба подошёл к ней.

— Моя любимая мама решила сегодня вдруг не ходить на охоту? — шутливо поинтересовался он.

— Ох, сынок, я бы пошла с удовольствием, — усмехнулась в ответ Королева-Мать, — только сегодня как будто не мой день. Сначала Нала подходила и отговаривала, мол, ты уже немолода, должна поберечь силы, — наверное, ты, сынуля, подучил! А вот к Сарафине с этим не приставала, думает — её мать круче. Между прочим…

— Знаю, мама, знаю, — отмахнулся Симба. — Ты — сильная львица и в охоте мастерица. Так однажды сказал при тебе отец.

— Да, до сих пор помню слова любимого, — с грустью произнесла Сараби. Затем продолжила веселее: — Но ведь его слова и сейчас — правда! Всё равно пошла бы на охоту с остальными, но сегодня как-то неудачно лапу подвернула.

— Ай-ай-ай, — покачал головой Симба, — и где же умудрилась?

— Когда спускалась вниз. Иду, почти спустилась, а тут Пумба за Тимоном гонится. Я немного посторонилась, не заметила лежащего камня, вот и оступилась. Киара быстро за Рафики сбегала, он осмотрел лапу и сказал, что ничего плохого нет, только небольшое растяжение. Вот оно охоте и помешало. А как у вас обход прошёл?

— Хорошо, можно сказать — отлично. Но надо всё обсудить, когда вернутся Нала с Киарой, да и вообще остальные.

— Симба, своей матери можешь ведь и сейчас сказать, — протянула Сараби.

— Ладно, мам, тебе-то скажу. Мы с Налой сегодня утром поговорили и дали согласие на то, что Киара и Кову должны пожениться. Они уже сами этого ждут — не дождутся.

Сараби просияла:

— Ну, наконец-то я увижу свадьбу своей внучки!

— Мама, ты ещё и правнуков увидишь, я тебе обещаю! — Симба ласково потёрся носом о голову матери и медленно вышел из пещеры.

***

Вечером было объявлено о помолвке Кову и Киары. Молодая пара была на седьмом небе от счастья. Сама же свадьба должна будет состояться уже через неделю. Также Симба сообщил о том, что сделал Кову своим наследником, и назначил на день свадьбы церемонию его Посвящения. И весь этот солнечный вечер прошёл в атмосфере радости и счастья. Эти чувства наполняли сердца всех, кто жил на этой великой Скале Предков. Иные же чувства обитали в душе того, кто шёл по саванне далеко-далеко от королевства Симбы. Это был молодой и сильный лев с золотистой шерстью и густой гривой, по цвету чуть темнее основной шерсти. Его переднюю часть тела украшало небольшое тёмное полукольцо вокруг шеи. Грива и полукольцо достались ему от отца — жестоко убитого аутсайдерами Короля Мвеная. В душе у Мэйтаты — а это был именно он — была словно выжженная пустыня. Всё хорошее, казалось, ушло из жизни навсегда. Он уже почти сутки шёл по саванне, куда глаза глядят. Он больше не мог вернуться к себе домой — в королевство своего отца, где высится над землёй гигантская скала в форме буквы «М», где он мечтал стать королём, где разыгралась страшная трагедия у него на глазах… И где власть захватили чужие, такие страшные и такие злобные чёрные львы…

Глава 3

Следующая неделя после помолвки Кову и Киары прошла в ожидании счастья и в предсвадебной суете. Жених с невестой по-прежнему были повсюду вместе, как и раньше. После помолвки и за неделю до свадьбы Киара словно расцвела. Её ярко-золотистая шерсть, и без того блестящая в солнечных лучах, казалось, забрала в себя малую часть солнца, так что молодая принцесса сама была похожа на небесное светило. Кову тоже словно немного посветлел — ведь неуклонно приближался день, которого они ждали уже давно и который обещал стать одним из самых счастливых в жизни. Весь прайд с нетерпением ждал свадьбы и Посвящения Кову в принцы. Рано или поздно он станет здесь Королём…

Последний день перед свадьбой казался очень длинным. Немалую часть этого дня — как и предыдущего — заняла охота. Перед свадьбой прайд запасался мясом для праздничного обеда, а в день какой-либо церемонии охотиться было запрещено. Эта традиция соблюдалась на землях Прайда издавна. Не меньше времени уделялось приготовлениям к свадьбе — львицы приводили себя в порядок, вылизывали свою шерсть до блеска. Некоторые, в том числе и Киара, пошли даже к реке искупаться, чтобы эффектнее выглядеть. Что у них, собственно говоря, получилось прекрасно — Киара выглядела ещё красивее, чем обычно.

В последний вечер перед свадьбой Кову вместе с Киарой сидели на выступе Скалы. Симба ещё не вернулся с вечернего обхода границ, Тимон и Пумба опять носились недалеко от Скалы. По-разному все встречали закат. Последние лучи заходящего солнца освещали Скалу, её продолговатый выступ и восседавших на нём льва и львицу. От прикосновения этих теплых лучей на душе сразу становилось так легко и спокойно… Киара склонила голову на гриву своего будущего мужа. Они оба уже с нетерпением ждали следующего дня.

— Ну, что, любимая, ждешь завтрашний день? — спросил Кову, глянув в глаза Киаре.

— Пусть он наступит уже быстрее, — вздохнула Киара и потёрлась о тёмную гриву Кову. — Мне уже не терпится увидеть тебя моим принцем.

— Завтра, Киара, уже завтра, — пропел Кову.

И они сидели так до тех пор, пока полностью не скрылось за горизонтом солнце и не вернулся с обхода Симба.

***

И вот наступил долгожданный день свадьбы.

В этот день неожиданно рано проснулся Кову. Стараясь не разбудить Киару, он аккуратно поднялся и хотел было направиться к выходу из пещеры, как его взгляд уловил в темноте пещеры кое-что. На небольшом возвышении посреди пещеры спали Симба и Нала, остальные расположились неподалёку. Пустовал угол пещеры напротив того места, где ночевали Кову и Киара. Этот угол был излюбленным местом Витани. Но где же она? Ещё так рано…

Кову пошёл к выходу. У самого выхода похрапывали Тимон и Пумба. Когда Кову проходил мимо них, он услышал, как Тимон пробормотал во сне: «Личинки…» Кову улыбнулся про себя и вышел наружу. Витани не было за пределами пещеры. Подойдя к краю выступа, Кову осмотрелся вокруг, посмотрел вниз. Витани не было вообще на Скале. Ни на Скале, ни под выступом.

Солнце ещё не взошло, но розоватое сияние на востоке уже приближало начало нового дня. «С чего это вдруг Витани решила прогуляться перед восходом?» — подумал Кову и спустился со Скалы вниз. Тихонько окликнув сестру и не получив ответа, он прошёл вокруг Скалы, но сестру так и не нашёл. Значит, она ушла куда-то.

Кову снова вернулся на Скалу и подошёл к краю выступа. Отсюда было видно многое — большой баобаб вдали, на котором обитает Рафики, пастбища, ущелье… И когда Кову уже отводил взгляд от ущелья, где некогда прервалась жизнь великого Короля Муфасы, что-то привлекло внимание. Его острый глаз разглядел то, чего не увидел раньше — едва заметную золотистую фигурку, приближавшуюся к этому печальному месту.

***

Витани снова стала часто искать уединения. Естественно, она была рада предстоящей свадьбе своего брата и принцессы. Она очень любила Кову и понимала, что он сейчас — самый счастливый лев на свете. Но её почему-то после дня помолвки стала одолевать тоска. Почти те же душевные ощущения она испытывала и в первые дни жизни воссоединённого прайда. Тогда она также была в подавленном состоянии — её мать Зира погибла на её глазах. Она также, как и Кову, знала со слов Киары, что Зира отвергла её помощь. Витани не могла винить Киару в смерти матери, да и не хотела. Но всё равно она, пусть и живя теперь не за пределами Прайдленда, испытывала гнетущую тоску по матери, покинувшей её вслед за Нукой. Кову же по-прежнему был рядом с сестрой, ведь они с детства были дружны и понимали друг друга всегда. Больше Витани не хотелось никого терять — ведь жизнь её теперь шла в новом месте. Но всё равно она чувствовала, что ей будет не так легко без душевной боли вспоминать Нуку — такого дёрганого и придурковатого, но всё же родного, и свою родную мать, которая столько времени была её верной спутницей и наставницей, пусть Зира и была поражена уничтожающей все тёплые чувства ненавистью… Всё равно она любила мать, пусть и последнее, что Витани услышала от неё, было отнюдь не ласковое прощание с дочерью: «Если не станешь драться, ты тоже обречена на гибель!»

В первые дни Витани даже не ходила на охоту, отделываясь нехорошим самочувствием. А когда остальные её сёстры по прайду уходили охотиться, она находила какое-нибудь укромное местечко за Скалой — а чаще она уходила куда-нибудь подальше от Скалы — и отдавала всю себя тягостным раздумьям. Как же теперь развернётся ей жизнь? Ей теперь надо как-то разобраться в себе и жить, несмотря ни на что, дальше. Ведь все остальные сделали свой выбор и перешли к Симбе, теперь же они счастливы. Тем более что именно Витани первая вняла словам Киары и сделала шаг к миру вслед за дочерью Симбы.

От Короля, естественно, не укрылось поведение Витани. Симба уже не раз видел её, уходившую со Скалы в саванну и вскоре скрывающуюся в траве. На Скале он видел её лишь несколько раз на дню, причем она находилась у входа не в общую пещеру, а в ту, которую любил Шрам. Эта небольшая пещера находилась на отдалении от основной пещеры и служила отличным укрытием от палящих солнечных лучей и зноя. В эти дни Витани после продолжительных уединений возвращалась именно в это уютное место, отказываясь идти в основную пещеру ко всем остальным. Несмотря на то, что Витани не охотилась вместе с остальными львицами, она не оставалась голодной, так как кто-нибудь из львиц всегда приносил ей что-либо из остатков обеда. Симба видел, что Витани явно тяжело переживает недавние потери, но пока не подходил к ней и не заговаривал об этом. Пусть побудет одна, так думал Король, ей необходимо свыкнуться с новой обстановкой. Но скоро Симба понял, что так больше не может продолжаться. Он прекрасно понимал, что Зира и Нука были ей очень близки, и боялся, что столь затяжная тоска по матери и старшему брату настолько захватит львицу, что легко может перейти в депрессию. Также Симба не раз слышал от бывших аутсайдеров рассказы о том, что она прекрасная охотница, а её умения могли в таком случае пригодиться. А терять такую охотницу Симба не хотел. И поэтому вскоре он решил поговорить с Витани.

В тот день Король проснулся, как обычно, раньше всех. Стараясь не разбудить Налу, он не спеша поднялся, вышел наружу и, подставив свои бока лучам восходящего солнца, сладко потянулся. Тут он услышал шаги и обернулся. В его сторону направлялась Витани. Она явно не ожидала, что встретит кого-нибудь, тем более Симбу, поэтому, смутившись, остановилась и произнесла:

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Взаимно, Витани. Я же тебе разрешил называть меня просто Симба, — улыбнулся Симба.

— Извини, Симба, — слегка потупилась Витани.

— Ты куда решила спозаранку пойти? — спросил у неё Симба.

— Да так, прогуляться немного, — уклончиво ответила Витани. С этими словами она прошла мимо Симбы и направилась к спуску.

— Слушай, Витани, мне надо с тобой поговорить, — окликнул её лев.

Витани замерла и, обернувшись, спросила:

— О чём? Что-то случилось?

Симба, глядя ей прямо в глаза, сообщил:

— Витани, я знаю, что тебе тяжело, и понимаю, как ты переживаешь всё, что тогда произошло, но…

— Если ты хочешь поговорить о том, что происходит у меня в душе, Симба, — с ноткой явного раздражения произнесла Витани, — я тебя прошу только об одном — давай отойдём куда-нибудь подальше, а то своими голосами мы разбудим всех остальных. Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, как я изливаю душу Королю!

— Витани, успокойся, — ласково, но твёрдо произнёс Симба. — Я просто хочу тебе помочь настроиться на то, как жить дальше. Уверяю тебя, нервы тебе трепать не буду, но ты сама понимаешь, что разговор всё равно состоится. Особенно если это решил Король.

— Хорошо, — бесцветным тоном буркнула Витани.

Симба и Витани ушли за Скалу. Весь путь до нужного Симбе места они проделали в молчании. Витани шла, опустив голову. Место для разговора они нашли подходящее — тень между двумя небольшими деревьями, стоящих у подножия склона Скалы. Пройди здесь кто-нибудь из прайда, он бы встретил Симбу с Витани просто случайно. Шансов, что кто-нибудь подслушает разговор, было мало.

Витани села рядом с одним деревом и, не поднимая на Симбу глаз, спросила:

— О чём ты хотел поговорить со мной?

Вместо ответа Симба, взглянув на Витани, произнёс:

— Посмотри мне в глаза, Витани.

Львица подняла от земли свои фиолетовые глаза. Симба же по-прежнему смотрел на неё. Взгляд её красивых глаз цвета сливы встретился с коричневыми глазами Симбы, но она не отвела взгляда от Короля.

— Слушай, Витани, — начал Симба, — я понимаю, что ты чувствуешь и как ты переживаешь недавние потери.

Витани тихо хмыкнула.

— Да, я серьёзно говорю. Потеря близкого тебе льва или львицы — это очень тяжёлое испытание, я сам ведь через это прошёл. Ведь мой отец погиб у меня на глазах. Ты ведь знаешь об этом?

Витани отрицательно покачала головой и вдруг заплакала.

— Симба, ты мне сейчас говоришь о том, что произошло уже давно, не один год назад! Тогда погиб лишь один член твоей семьи, пусть и у тебя на глазах. А я потеряла сначала брата, а затем — мать! Я видела гибель их обоих своими глазами! Ведь после этого прошло каких-то несколько дней, и мне больно и тяжело. Мне их очень не хватает, они столько времени были со мной рядом! А ведь я первая тогда вняла словам Киары и отказалась биться с вами!

Симба посуровел:

— Уж не винишь ли ты себя в гибели матери?

— Не знаю, — всхлипнула львица. — Я же первая из прайда пошла против неё.

— Ты пошла не против Зиры, — отрезал Симба. — Ты воспротивилась её сумасшедшим планам. Она была полностью захвачена ненавистью ко мне, к Киаре, Нале и вообще ко всем. Она желала отомстить за Шрама — того, которого она любила всей своей душой. И мстить она хотела — я уверен — всем! Если бы ты не согласилась с моей дочерью, знаешь, что бы было?

Витани подняла голову, посмотрела на Симбу. Тот не сводил с неё испытующего взгляда. Затем она вновь принялась усиленно изучать траву, на которой она сидела, и попыталась представить, что бы случилось, если бы она не придала значения словам Принцессы. Она вновь подняла голову. Симба взял её лапой за подбородок и бережно повернул к себе.

— Позволь — я тебе скажу, как бы тогда развивались события. Зира бы бросилась на нас со всем своим отрядом. Пролилось бы тогда крови ещё больше, понимаешь? Её бы никто не остановил! И каждого, кто посмел бы встать у неё на пути, постигла плачевная участь. А если бы её попытался остановить Кову? Киара? Нала? Мира бы не было в таком случае, моя семья была бы разрушена, и неизвестно, какая судьба ждала бы и меня. В случае этого ты бы лишилась ещё и второго брата, Витани! Ему в таком случае не суждено было быть с Киарой, и Бог знает, нашла бы моя дочь своё счастье вообще! Понимаешь?

Витани содрогнулась, представив себе весь этот ужас.

— Ты бы этого хотела?

— Нет, — тихо, но твёрдо произнесла Витани.

— Теперь ты представляешь силу ненависти, которой была движима Зира. Ненависть, жгучая ненависть, — она подобна гигантскому пожару, который пожирает на своём пути всё! Все тёплые чувства, которые мы испытываем, просто сгорят в пламени ненависти! Сердце, сожжённое ненавистью, не будет впитывать в себя ни любви, ни жалости, ни сострадания! Оно будет испытывать лишь жажду неудержимой, жестокой и кровавой мести! Я уверен, Витани, что ты бы не хотела такой жизни для своей матери!

— Нет, не хотела бы, — уже громче ответила Витани.

— Запомни, Витани, одно — ты не должна винить себя в смерти матери! — отчеканил Симба. — Кову тоже это перенёс, ведь он — твой родной брат. И он сам разобрался в своих чувствах, понял, что нужно жить дальше. Мне тоже жаль Нуку и Зиру, но их уже не вернуть. Такова была их судьба. Вот теперь пора подумать над всем, что ты сейчас от меня услышала. Какой ты сделала вывод?

Витани немного помедлила, обдумывая весь разговор с Симбой. Проанализировав все свои чувства и душевные терзания, она вдруг осознала, что сосущая тоска по матери и брату, пусть и не оставила её полностью, но всё же уступила место стремлению жить дальше и наслаждаться жизнью. Новой жизнью в новом месте. Витани взглянула Симбе прямо в глаза и сказала:

— Жизнь продолжается, Симба. Маму мне, естественно, жаль, но она сама избрала свою судьбу. Никто из нас способен вернуть прошлое и ушедших от нас. Надо продолжать жить дальше.

Симба улыбнулся:

— Речь не девочки, но львицы! Правильно, Витани. Мы не должны постоянно зацикливаться на прошлом, пусть оно и причиняет нам боль. Но ведь жизнь не стоит на месте. Когда случается что-то плохое, ему на смену всегда придёт хорошее. Рафики сказал мне однажды: «Наша жизнь подобна зебре. Черная полоса сменяется белой и наоборот. Весь парадокс в том, с какой частотой эти полосы сменяют друг друга».

***

Сидя сегодня на краю ущелья, Витани вспомнила весь тогдашний разговор с Симбой. Король оказался прав — жизнь наладится после ухудшения. Так и случилось. К тому же Витани и сама была рада, что этот памятный разговор возымел действие. Она заметно повеселела, стала охотиться наравне с остальными львицами. Только вот причина её новой тоски была уже в другом…

Витани уже довольно долго сидела молча на краю ущелья, когда услышала сзади тихие шаги. Она узнала по поступи своего брата.

— Доброе утро, маленький термит! — приветствовала Витани, как только Кову подошёл ближе.

— Доброе утро, сестрёнка! — легонько толкнул её Кову.

— Ну, что, братик, ждёшь уже? — ухмыльнувшись, спросила Витани. По её взгляду Кову понял, о чём она спрашивает.

— Конечно, жду, — ответил Кову. — Сама знаешь, что сегодня за день. Меня ждёт не только Киара, но и Посвящение. Это очень важное событие. А ты что сидишь тут так рано?

— Задумалась… — медленно, растягивая гласные, ответила Витани и зевнула.

— О чём же?

— Да так, просто…

— А может, оно и не «просто», как ты говоришь? — Кову посмотрел прямо в глаза Витани. — Витани, ты точно так же отдалялась от остального прайда в первые же дни. Снова тоскуешь по маме с Нукой?

— Да, тоскую, но сейчас — в основном не по ним, — медленно сказала Витани. — Просто у меня появился один терзающий меня вопрос.

— Какой? — полюбопытствовал брат.

— Вот ты нашёл своё счастье с Киарой. Вы сегодня уже женитесь, вы оба счастливы, у вас всё хорошо, а ещё…

— Сестрёнка, — прервал её Кову, — давай ты пропустишь эту ненужную увертюру и прямо скажешь — что случилось?

Витани вздохнула.

— Кову, ты можешь мне сказать — я счастливая?

Брат слегка удивился, услышав такой вопрос от сестры.

— Витани, конечно, ты счастливая! Посмотри теперь, где мы живём! Мир уже давно наступил…

— Братец, я не об этом, — прервала его Витани. — Я говорю о другом счастье. Личном.

— Ах, вот ты о чём, — пробормотал Кову.

— Да, догадался, — усмехнулась Витани. — Счастье ведь есть у каждого из нас. Ты нашёл своё счастье, Киара — тоже. Знаешь, я никогда никому не завидовала, но сейчас, похоже, что-то изменилось.

— Сестрёнка, всё изменилось, и уже давно. Но с чего ты заговорила о личном счастье?

Витани опустила голову, помолчала немного, затем посмотрела Кову прямо в глаза и спросила:

— А найду ли я когда-нибудь своё счастье? Свою судьбу?

Кову обнял сестру.

— Ты чего это вдруг на такую тему заговорила, а?

— Ты не понимаешь? — погрустневшим тоном спросила она. — Я уже давно взрослая и сильная львица, хорошая охотница…

— Киара тоже сильная львица и хорошая охотница.

— Да, но она теперь не одна. У неё есть ты, брат. А у меня…

— У тебя теперь есть свой дом! — подхватил Кову. — Наш родной дом. Тебе этого мало?

— Да нет же, Кову, ты не понимаешь! — Витани стукнула лапой по земле. — Пытаюсь вдолбить тебе в голову одну простую суть…

— Я понял, что ты пытаешься вдолбить мне в голову. Ты заговорила о личной жизни и мечтаешь о том, чтобы найти свою судьбу.

— Вот, вот! Киара нашла своё счастье, свою любовь, то есть тебя. Найду ли я когда-нибудь свою любовь?!

Кову обнял Витани.

— Сестрёнка, — прошептал он ей на ухо, — у тебя ещё вся жизнь впереди. Ты обязательно встретишь своего льва. Я тебе обещаю. Мне ведь тоже хочется, чтобы моя сестра была счастлива.

Витани уткнулась носом в его гриву.

— Спасибо тебе, брат, — прошептала она. — Мне кажется, то меня поддерживаешь только ты. И Симба.

— Нет, Витани, это не так, — возразил Кову, легонько толкнув сестру. — Мы с Симбой далеко не единственные, кто поддерживают тебя.

— Я знаю, — вздохнула Витани. — Чуть больше недели назад мне казалось, что не найду ни у кого поддержки. Не подойди ко мне тогда Симба с разговором, тогда бы было ещё хуже. Я бы тогда вообще ушла из земель Прайда.

— С ума сошла? — взвился Кову. — Ушла бы она! Куда? После того как мы нашли свой дом!

— Успокойся, Кову, не заводись, — поморщилась Витани. — Это было уже в прошлом, Симба сам сказал — не зацикливаться постоянно на прошлом.

— Вот! — торжествующе топнул лапой Кову. — Сейчас ты снова на нём зациклилась, отдалась своей тоске. Ты сама после разговора с Симбой усвоила, что сильная тоска может перейти в депрессию. А я этого не хочу. Симба не хочет, Киара — тоже. Вообще запомни — здесь нет того, кому твоя судьба безразлична. Ты обязательно будешь счастлива! Не тоскуй и выше нос! А теперь пошли к Скале, скоро начнётся церемония.

Глава 4

Солнце уже давно взошло, новый день вступил в свои права. Пробуждающаяся саванна цвела и сияла под ослепительными лучами ближайшей к планете звезды. Кову и Витани уже подходили к Скале, когда на выступ из пещеры вышел Симба. Заметив брата с сестрой, Король спустился навстречу.

— Доброе утро, ребята! Не спалось, что ли, раз вы так рано прогуляться ходили? Или вместо Короля обход делали?

— Доброе утро, Симба. Нет, что ты, мы с Витани просто гуляли по Прайдленду, прогулялись до наших бывших земель. Захотелось к старым местам наведаться, всё-таки тянет туда…

— Понимаю, — кивнул Симба. — Вы очень вовремя подошли. Пора уже всех созывать на церемонию.

В это время из пещеры стали выходить, зевая и потягиваясь, остальные львицы. Падавший на них живительный солнечный свет заставлял их шерсть переливаться золотистыми искрами и окончательно вырывал из объятий сна. Симба, Кову и Витани поднялись на Скалу к остальным. Из пещеры вышли Нала и Киара. Принцесса подошла к Кову и ласково потёрлась о его гриву.

— Доброе утро, Кову.

— И тебе того же, милая, — Кову в ответ нежно коснулся носом её шеи. Симба и Нала подошли к ним.

— Ну, что, — спросила их Нала, — вы готовы? Волнуетесь?

— Готовы, мама, — улыбнулась Киара. — А чего волноваться? Ведь не первая охота, а свадьба. Тем более что мы уже этот день ждали давно.

Нала ласково лизнула дочь. Симба тем временем подошёл к краю выступа. Осмотревшись по сторонам, он набрал в грудь воздуха, и в следующее мгновение по Прайдленду разнёсся мощный рёв Короля, призывающий всех обитателей этих земель идти к Скале. Через несколько минут к Скале потянулись все обитатели саванны. Шли стада пёстрых зебр, антилоп… Шли огромные буйволы и слоны. Шли также жирафы, чьи головы на длинных шеях возвышались над всеми остальными. Среди животных, широкий поток которых степенно тянулся к скале, шли также и хищники — гибкие и статные леопарды. Но в этот день никто из них даже не думал об охоте — сегодня их потенциальным жертвам было нечего бояться. Над толпой двигавшихся к Скале животных летели стаи птиц.

Вскоре вся равнина перед Скалой была забита животными. Каждый из зверей, затаив дыхание, ждал того, ради чего здесь собрались все. В сгустившейся тишине Симба, глубоко вздохнув, обратился к обитателям саванны:

— Я приветствую вас, жители Прайдленда! Сегодня вы все собрались для того, чтобы узреть знаменательное событие в нашей семье.

Все животные обратили к своему Королю взоры. Сохраняя на лице спокойное выражение, присущее королеве, к Симбе подошла Нала. А Симба тем временем продолжал, стараясь скрыть хоть и радостное, но всё же — волнение:

— Сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни после недавних событий. Мы все здесь собрались сразу на две церемонии. Первая церемония — это соединение двух любящих сердец. Моя любимая дочь, принцесса Киара, нашла своё счастье, и сегодня Кову станет её мужем!

При этих словах в дальней части толпы животных началось движение — животные расступались перед тем, кто проведёт церемонию соединения сердец. К Скале медленно приближался со своим посохом Рафики. Правда, не только с посохом. С его шеи свисало что-то наподобие длинного белого ожерелья, которое оказалось при ближайшем рассмотрении, как понял Симба, сплетённым венком из белых цветов. Путь пожилого мандрила лежал через множество зверей, поэтому он одаривал своим взглядом и улыбкой каждого. Симба с улыбкой смотрел на него. Взобравшись на выступ Скалы, Рафики подошёл к Королю и обнял его — своего друга. Затем повернулся к брачующимся и велел:

— Подойдите ближе к краю выступа и сядьте с левой его стороны.

Кову и Киара повиновались. Затем Рафики велел:

— Симба, сядь напротив них. Нала, ты тоже.

Король и Королева сели напротив дочери и будущего зятя. Рафики приступил к проведению церемонии. Голос мандрила в полной тишине разносился далеко по толпе, и его звуки исчезали в ушах собравшихся.

— Жители Прайдленда, вы наблюдаете событие, которое составит часть нашей великой истории. И пусть Бог, Великие Короли прошлого и вы будете свидетелями рождения новой семьи.

Симба ободряюще улыбнулся Рафики. Тот обратился к Киаре:

— Киара, наша прекрасная принцесса, согласна ли ты избрать своим мужем Кову?

На глазах львицы показались слёзы счастья. Сияющая Киара ответила:

— Согласна!

Рафики повернулся к Кову:

— Кову, согласен ли ты взять себе в жёны принцессу Киару, дочь нашего великого Короля Симбы?

Счастливый лев громко сказал:

— Согласен!

— Клянешься ли ты, Кову, перед Богом, перед нашим Королём, перед звёздами и Великими Королями прошлого любить Киару и заботиться о ней до конца своих дней?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты, Кову, защищать Киару до последнего вздоха и до последней капли крови, если потребуется?

— Клянусь!

— Тогда… — Рафики подошёл к Кову и Киаре и коснулся каждого из них своим посохом. – Вы, два любящих сердца, бьющиеся в любовном экстазе… Пусть ваш жизненный путь освещают Солнце и звезды Великих Королей прошлого, и да помогут они вам преодолеть все невзгоды и ненастья. Здесь и сейчас я при всех объявляю вас мужем и женой! — И Рафики снял со своей шеи венок и надел его на Кову и Киару так, что они оказались словно соединены им.

На равнине перед Скалой поднялся оглушительный гвалт — собравшиеся обитатели саванны приветствовали рождение новой семьи. Заржали и застучали передними копытами зебры, звучно затрубили слоны, величественно и гордо склоняли длинные шеи жирафы… Над самой Скалой закружились, громко галдя, птицы. Кову и Киара сидели рядом, склонив свои головы друг на дружку. Теперь они были абсолютно счастливы, им не нужно было слов…

Через несколько минут, когда приветственный гул затих, Симба встал и, повернувшись к животным, объявил:

— Теперь, когда любовь соединила два сердца, настало время для второй церемонии. Это церемония Посвящения. Сегодня Кову — уже муж моей дочери — будет посвящён в принцы. Кову, — лев обернулся к настоящему уже зятю, — посмотри на меня.

Словно светящийся от радости, Кову посмотрел Симбе в глаза.

— Наступило время окончательно объявить о наследнике. Клянёшься ли ты, Кову, вместе со мной верой и правдой служить моему королевству, быть с ним в радости и не покидать его в горе, а когда меня не станет — править справедливо и мудро, как мой отец и я?

— Клянусь! — ответил лев.

— Клянёшься ли ты защищать мой прайд вместе со мной и биться за него со мной плечом к плечу, если суждено быть войне?

— Клянусь!

Симба подошёл к Кову и громко, чтобы слышали все, торжественно произнёс:

— Что ж, Кову. Перед Богом, перед солнцем и звездами, перед всем прайдом и Великими королями прошлого я объявляю тебя своим наследником!

Рафики подошёл к Кову, снял со своего посоха один из плодов, разломил его и помазал лоб Кову соком. Затем мандрил подошёл к краю выступа и громко провозгласил:

— Да здравствует принц Кову, муж принцессы Киары!

Слова Рафики снова подхватил громкий гул голосов обитателей саванны. Все приветствовали нового наследника власти. Но почти сразу они замолкли, когда Симба с Налой подошли к краю выступа. Король и Королева переглянулись и громко зарычали. Тут к ним подошли счастливые молодожёны, и через несколько мгновений рычали уже два льва и две львицы. А после к Королю с Королевой, а также к Принцу и Принцессой присоединился и остальной прайд. Оглушительный рёв более чем двух десятков львов далеко разнёсся по саванне, знаменуя большое событие этого солнечного дня.

Симба поднял глаза к небу, залитому светом солнца. Только он один увидел в бескрайнем просторе того, благодаря которому он сейчас живёт — живёт Королём и мудро правит на этой славной земле.

— Молодец, сын мой! — звучный голос Короля Муфасы услышал только Симба.

— Мы — одна семья, отец, — прошептал Симба. — Я давно уже понял это благодаря тебе.

Налетевший ласковый ветерок взъерошил густую гриву Симбы.

***

После окончания церемонии все обитатели саванны разошлись. Стада зебр, антилоп и буйволов, как и изо дня в день, паслись на отдалении от Скалы. Но сегодня вся живность, на которую охотятся хищники, была в безопасности: церемония — значимый праздник для охотников… К тому же закон…

Симба и Нала первыми поздравили молодожёнов. Король сказал:

— Вот и соединены два сердца — теперь два самых дорогих нам сердца… Навсегда! — После этих слов Симба обнял обоих.

Нала, с глазами, блестящими от слёз счастья, также обняла дочь с Кову. Потом повернулась к Киаре:

— Вот и выросла, наконец, моя непоседливая девочка!

Кову хихикнул, а Киара с фальшивым недовольством протянула:

— Ой, ма-ам!

За королевской парой подошла Сараби, она нежно потёрлась головой о шею внучки и сказала:

— Наконец-то я увидела свою внучку счастливой! Я так рада за тебя, Киара!

За Королевой-Матерью подошли Сарафина и Витани. Бабушка по матери нежно поцеловала внучку. Подошедшая следом Витани крепко обняла брата и, хитро улыбнувшись, спросила:

— Ну, что, братец, можно теперь мне называть тебя Вашим Высочеством? Или «маленький термит» ещё устраивает?

Кову с напускной суровостью спросил:

— Ты как с Принцем разговариваешь? — Но тут же засмеялся: – Эх, сестрёнка, я для тебя тот же маленький термит!

Витани также рассмеялась и легонько толкнула Кову. Затем подошла к Киаре и, подмигнув ей, сказала:

— Вот теперь, Киара, не спускай с него глаз! Он хоть и Принц теперь, но за ним всё равно глаз да глаз нужен!

— Не волнуйся, Витани, — в тон ей ответила Киара, — он от меня теперь никуда не денется!

Глядя на обмен весёлыми репликами, Симба и Нала тихо пересмеивались между собой. Повеселившись, Витани отошла в сторону, а за ней уже тянулись и остальные члены прайда, чтобы пожелать Принцу и Принцессе счастливых и долгих лет жизни. Новобрачные принимали поздравления, прижавшись друг к другу, и по-прежнему словно светились от восторга. А над ними, над остальным прайдом, над Скалой и над всей саванной — над всем этим миром радостно сияло гордое и величественное солнце. Словно сама природа радовалась свадьбе наравне со всеми.

***

После обильного праздничного обеда Симба пошёл прогуляться по Прайдленду. Стада пасшихся животных видели идущего по своим владениям Короля, но им было нечего опасаться. Правда, особо нервные животные, в основном молодняк, торопливо отходили подальше, завидев мощную фигуру Симбы. Король дошёл до реки, по которой проходила граница Прайдленда. Ярко блестевшая в лучах солнца водная гладь отбрасывала на росшую на берегу высокую траву быстро играющие блики. На самом берегу лежал огромный камень, за которым без труда спрятались бы сразу два льва. Симба подошёл к реке и утолил мучившую его от жары жажду. Затем, отойдя немного от реки, пошёл вдоль её через траву. Высокая растительность шелестела от проходящего через неё царя зверей. Симба знал, куда шёл — несколько дней назад он проходил мимо очень красивого места. До него было уже недалеко. Через несколько минут трава расступилась, и перед Симбой появилась небольшая полянка, на которой росло множество цветов — белых, красных, фиолетовых, жёлтых… Кову и Киаре должно обязательно понравиться это прекрасное место. К тому же очень подходящее для первой ночи любви…

Вечером Симба, как и обычно, отправился на обход границ. Кову снова отправился с ним, но на этот раз уже в сопровождении своей жены, а Симба против такой компании сегодня не возражал. Да и не хотел — ведь они теперь все были единой семьёй.

Кову и Киара всё время, пока шли от Скалы к границе, разговаривали, и их диалог иногда перемежался смехом. Симба же ничего не говорил, но, слушая их, тоже посмеивался — и параллельно думал о своём. В его голове крутились, сплетаясь в тугой клубок, почему-то невесёлые мысли, да и сам Король ощущал в душе некий дискомфорт. Всё дело было в том, что ему сегодня приснился очень странный сон, и большей его частью был старый кошмар. Воображение быстро прокручивало картину — на самом краю высокого обрыва из последних сил цеплялся за камни могучий король Муфаса… Он пытается вскарабкаться наверх, но задние лапы безнадёжно скользят по гладким камням — никакой опоры было найти нельзя… А внизу несется, словно бурный тёмный поток, стадо антилоп. Симба слышит отчаянные призывы отца о помощи и спешит к нему. Он тянется к нему… Почти дотянулся… Осталось несколько сантиметров… Ещё чуть-чуть… И тут в лапы изо всех сил удерживавшегося на краю скалы Симбы впиваются острые когти другого льва — родного дяди. Симба уже не в силах дотянуться до отца. С последним отчаянным криком «СИМБА!» Муфаса срывается с обрыва, его мощное тело, страшно изогнувшись, летит вниз…

— НЕТ!

Окаменев от ужаса, Симба несколько мгновений смотрел, как исчезло тело его отца среди смертельного тёмного потока. В ушах Симбы стоит хохот опьянённого победой предателя. С трудом оторвав затуманенный слезами и ужасом взор от дна ущелья, Симба поднимает голову и видит прямо перед собой злобно ухмыляющуюся физиономию Шрама. Но он теперь был не один.

Перед краем обрыва, за спиной Шрама появлялись одна за другой силуэты львов, которых Симба никогда в жизни не видел. Угольно-чёрные фигуры подхватили злобный хохот убийцы Короля. Ошеломлённый Симба огляделся по сторонам. Насколько у него было возможности рассмотреть из-за края обрыва, чёрные львы были теперь повсюду. Шрам наклонился к Симбе и прошептал ему на ухо:

— Отправляйся за отцом! — И приготовился было оторвать лапы Симбы от обрыва…

Тут раздался громкий и незнакомый голос:

— Не смей!

Последнее, что успел увидеть Симба — это был большой лев с ярко-золотистой шерстью и густой гривой, которая была чуть темнее остального тела. Спереди тела льва темнело небольшое чёрное полукольцо вокруг шеи. Но как следует разглядеть новое действующее лицо Симба не успел, как не успел он спросить, кто этот лев — в этот момент лицо Шрама снова раздвинула злобная ухмылка, и черногривый лев с силой оторвал лапы Симбы от обрыва… Смеющаяся морда «ласкового» дяди стала стремительно удаляться от Симбы, фигура незнакомого льва также исчезла, а в ушах смех Шрама сменился его торжествующим голосом. Всего два слова:

— Они придут!

В этот момент Симба проснулся.

***

— Папа, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Киара, заглянув Симбе в глаза. — Ты выглядишь как-то странно.

— Что? — тряхнул головой Симба, прогоняя назойливые мысли. – А, нет, Киара, я в порядке. Честно. Просто задумался. — И Симба посмотрел дочери в глаза

— О чём? — заинтересовалась любопытная дочь. — Тебя что-то тревожит?

— Дочка, всё нормально, — улыбнулся Симба. — Я просто задумался о том, что будет с нами дальше.

— Дальше, папа, с нами всё будет хорошо, — ответно улыбнулась дочь. — Теперь вы с мамой счастливы, мы с Кову счастливы. О чём же тебе волноваться?

— Волноваться мне как раз нечему, — стараясь говорить убедительнее, ответил Симба. Он решил пока никому не рассказывать о сне, особенно Киаре и Кову. Незачем портить им настроение после свадьбы, этот день не должен быть чем-то омрачён. Правда, в голове по-прежнему крутился недавний сон вместе с одной печальной мыслью…

— Всё-таки ты, папа, о чём-то грустном задумывался, — не отставала проницательная Принцесса. — Нам-то можешь рассказать, мы же — одна семья.

Симба вздохнул:

— Знаешь, дочка, мне действительно немного грустно. Мне жаль, что мой отец не может сейчас быть рядом с нами и видеть вашего счастья.

Кову с грустью сказал:

— Да, Муфаса действительно был бы счастлив, узнав, что в мире прибавилось ещё любви. Он был бы рад счастью внучки. А ему не суждено было даже тебя, Симба, увидеть взрослым…

— Он всё равно видит нас, радуется и гордится нами, — твердо произнесла Киара. — Он и Великие Короли прошлого. Он живёт в нас!

Так они дальше и шли, переговариваясь. Через некоторое время Симба и его «сопровождающие» вышли к реке — как раз недалеко от той полянки с множеством цветов. Он обернулся к Кову и Киаре.

— Так, ребята, а теперь идите-ка за мной, — велел Симба и пошёл вперёд через траву.

— Куда это? — удивился Кову. Киара легонько его подтолкнула.

— Идите, я вам покажу кое-что, — поманил их Симба. — Вам должно понравиться.

Киара и Кову пошли за ним. Через несколько минут они вышли на найденную ранее Симбой цветочную поляну. Сейчас она казалась ещё красивее, чем днём. Глаза Кову расширились, когда он увидел эту красоту природы. Киара же восторженно прошептала:

— Как здесь красиво! Почему мы только раньше не нашли это место!

— Я его ещё на прошлой неделе нашёл. Специально для вас, — сообщил Симба. — Вам просто не говорил — сюрприз хотел сделать.

— Да уж, сюрприз удался, — протянула Киара. Тут Симба подошёл к дочери, нежно коснулся её шеи носом и тихо произнёс:

— Теперь ты совсем взрослая, Киара. Уже не львёнок, а настоящая львица, принцесса! Сегодня ты должна быть счастлива в полной мере.

Киара в ответ поцеловала отца и прошептала:

— Спасибо тебе, папа, за это прекрасное место.

Стоявший неподалёку Кову с понимающим взором смотрел на них. Киара повернулась и подошла к нему, оба теперь смотрели на Симбу. Он лишь улыбнулся и повёл лапой:

— Ну, что, ребятки, развлекайтесь! Не буду вам мешать.

Киара подошла к Кову и, многообещающе улыбаясь, прошептала:

— Иди ко мне, мой принц!

Кову подошёл к Киаре и стал страстно тереться об неё носом. Симба же повернулся и пошёл по направлению к Скале. Уже отойдя на приличное расстояние, он повернулся и прислушался к звукам, которые доносились с поляны. То были звуки любви и счастья — теперь его дочь Киара, радость и гордость отца и матери, была по-настоящему счастлива в этот прекрасный вечер.

***

Симба подошёл к Скале и увидел сидящую на выступе Налу. Королева ждала его уже долго.

Симба поднялся на Скалу, Нала подошла к нему.

— Ну, как, дорогой?

— Всё в порядке, милая, — улыбнулся ей Король. — Наша дочь счастлива в полной мере. Я нашёл одно прекрасное место рядом с рекой, там они у нас и резвятся сейчас.

Нала вдруг нежно начала тереться головой о пышную гриву супруга.

— А не хочет ли мой король порезвиться?

— Нала, ты чего это? — удивился Симба.

— Помнишь нашу первую ночь любви? — тихим шёпотом спросила Нала.

— Да, такое забудешь! — хмыкнул Король.

— Мы же тогда были примерно в их возрасте, — продолжала шептать Нала. Одновременно с этим она увлекала Симбу к спуску со Скалы. Когда они спустились, Нала вплотную подошла к Симбе и ласково лизнула его. Потом вполголоса сказала:

— Давай представим себе, что нам сейчас столько же лет, сколько и им!

Симба наградил Налу долгим и внимательным взглядом. Львица смотрела на него и улыбалась. Её дразнящая улыбка так привлекала, так манила Симбу к ней…

— Симба, сегодня ты подарил счастье своей дочери. Подари же ты его и своей Королеве!

Чарующий шёпот Налы окончательно разрушил плотину сдержанности, и Симба послушался. Они пошли за Скалу — к тому самому месту за этой каменной громадой, где Симба когда-то говорил с Витани…

Ночь словно гигантским чёрным саваном укутала уснувшую до утра саванну. Под её плотным покровом были полностью счастливы уже две пары.

Глава 5

На востоке уже появлялась розовато-оранжевая полоса — предвестница скорого рассвета, когда Мэйтата пришёл в себя. Он попытался открыть глаза, но из-за засохшей на них крови у него это получилось не сразу — лишь после того, как он протёр их правой лапой. Как только Мэйтата открыл глаза, то приподнял голову и начал внимательно себя осматривать. Бурая корка запёкшейся крови покрывала немалую часть его мускулистого тела, однако раны уже не кровоточили.

Мэйтата с трудом поднялся на подгибающиеся от слабости лапы и ощутил, как по всему телу разливается сильная боль от полученных в бою ран. Голова кружилась от пришедшихся по ней тяжёлых ударов. Лев наступил левой лапой на землю и поморщился от боли. На лапе был серьёзный укус, оставленный одним из врагов. Рана слегка кровоточила.

Тут Мэйтата сразу вспомнил, что произошло перед тем, как он потерял сознание. Его мозг пронзила только одна мысль — отец!

— Папа! — вырвалось у него. — Ты где?

Ответом Мэйтате послужила полная тишина — ведь сын не мог видеть, что мёртвое тело отца унесли зачем-то к Скале…

Лапы Мэйтаты привели его к тому месту, где разыгралась трагедия. Небольшая полянка была вся покрыта красными пятнами. Неподалёку лежали в кровавых лужах два мёртвых льва, с которыми Мвенай и Мэйтата успели расправиться. И именно здесь прервалась жизнь Короля на глазах у сына… Но где же само тело?

Мэйтата подошёл ближе и принюхался. Нос уловил ещё сохранившийся знакомый запах, который смешивался с запахом крови. А через пару мгновений острый глаз Мэйтаты заметил в траве ещё одно большое пятно крови и окровавленные клоки шерсти. Ярко-золотистой шерсти, которая источала такой родной запах… Больше никаких надежд не осталось — именно здесь и лежал бедный Мвенай, когда Джеро сломал ему шею. Молодой лев, выпалив упавшим голосом: «Нет!», упал на красную траву. Уронив окровавленную голову на передние лапы, Мэйтата затрясся в плаче. В его груди ширился и рос полный горя и боли рёв. Наконец, когда Мэйтате стало казаться, что эмоции просто разорвут его изнутри, он не выдержал, поднялся, и сдерживаемый рёв прорвался наружу, огласив саванну. Издав его, лев вновь упал в слезах на землю…

Спустя несколько минут Мэйтата, взяв себя в лапы, поднялся с земли и подошёл к одному из убитых, которого звали Тафари. Толкнув его бездыханное тело лапой, лев злобно прошипел:

— Я надеюсь, Тафари, что ты меня услышишь. Твой дружок Джеро обязательно поплатится за то, что сделал с моим отцом! А что касается тебя, то ты уже получил по заслугам. И на что ты надеялся, пойдя с Джеро? И где ты теперь?

Ответом, естественно, послужило молчание. Мэйтата отошёл в сторону от тела Тафари и тут увидел в траве следы. Он принюхался к ним и ощутил совершенно незнакомый запах. Следы терялись далеко в траве. Судя по их количеству, число шедших сквозь траву львов было немалым. Следы также проходили через место, где лежало тело Мвеная. А от этого места за следами тянулся кровавый след… Мэйтата сообразил, что неизвестные львы зачем-то унесли тело отца. Но зачем и куда?

Припадая на раненую левую лапу, Мэйтата пошёл по следам и, пройдя несколько минут, понял, куда уносили Мвеная. Следы незнакомых львов (среди которых лев различил следы Джеро и его спутника, имени которого Мэйтата так и не знал) тянулись сквозь траву по направлению к видневшейся вдали родной Скале. Странно… Мэйтата недоумевал, почему тело отца понесли на Скалу.

Лев ещё несколько минут шёл к дому, пока не услышал шорох травы. Мэйтата замер на месте и прислушался. Шорох не прекращался, а слышался всё отчётливее. Судя по всему, к Мэйтате кто-то приближался. Мэйтата припал к земле, готовый в случае опасности напасть. Но нападать не пришлось — ноздри льва защекотал знакомый с детства запах. И тут в траве появилась светлая фигура — львица. Лев всмотрелся в неё внимательнее и удивился. Львица была очень похожа на Мэйтату, даже цвет их шерсти совпадал. Такое сходство было вполне закономерно — ведь к месту, где притаился Мэйтата, приближалась его сестра. Лев выпрямился.

— Экин? — вырвалось у него. — Что ты здесь делаешь?

Львица, увидев Мэйтату, словно приросла к земле. Её глаза от увиденного почти выкатились из орбит. Несколько секунд она разевала пасть, словно вытащенная из воды рыба, а передние лапы задрожали. Несколько секунд пробыв в таком состоянии, она еле слышно прошептала:

— Боже, Мэйтата…

Затем Экин резко сорвалась с места и бросилась Мэйтате на шею. Обхватив льва обеими лапами, она уткнулась носом в его густую гриву и разрыдалась. Между судорожным всхлипываниями сестры Мэйтата различал обрывки фраз:

— Мэйтата… братишка… ты жив… Я так рада… рада тебя видеть…

Дав сестре выплакаться, Мэйтата, и сам потрясённый встречей не меньше, мягко, но решительно разнял её лапы и тихо произнёс:

— Не думал тебя здесь увидеть, сестрёнка… Как ты здесь оказалась?

Экин притихла и прошептала, взглянув на брата:

— Боже мой, ты весь в крови! Ты ранен? Тебе больно? — С этими словами она начала осторожно зализывать раны на теле брата. Мэйтата сказал:

— Постой, не надо. Терпимо, заживёт…

Экин, словно не слыша слов брата, продолжала возиться с ранами. Мэйтата сел на землю и подставил сестре спину и бока. Сестра вскоре справилась с многочисленными ранами на могучем теле брата и посмотрела ему в глаза. Затем сказала:

— Постой, у тебя ещё рана на лбу.

Любящая сестра стала зализывать и эту рану. От прикосновения тёплого языка сестры на Мэйтату нахлынули воспоминания. Точно так же его вылизывала и умывала мама… Точно так же — только давно в детстве — зализывал рану на лице маленького Мэйтаты отец, когда львёнок упал с обрыва и ударился об острый камень… Воспоминания детства и тяжёлая боль пережитого тесно сплелись в груди Мэйтаты, а сестра не замечала, что вместе с засохшей кровью слизывает и слёзы брата.

Наконец Экин привела Мэйтату в порядок. Лев произнёс:

— Спасибо, Экин… — И спросил: — А что произошло на Скале? Без нас?

Львица снова заплакала:

— Боже, у нас такое произошло… Не приведи Господь увидеть это ещё раз…

— Отца принесли на Скалу? — тихо перебил её Мэйтата. Голос его дрогнул.

— Да… мёртвого… Просто ужас, — заплакала Экин ещё сильнее. Мэйтата снова почувствовал, как к глазам подбирается горячая влага. Усилием воли он справился с собой и спросил ещё об одном члене прайда, чья судьба волновала его не меньше.

— А мама?

— С мамой всё хорошо, — слегка успокоилась Экин. — Правда, она сама в шоке от всего этого. Отца принесли на спинах двое из этих жутких львов. А их всех привёл Джеро и ещё какой-то лев. А тебя я сейчас сама услышала. Мэйтата, ты знаешь, как всё произошло на Скале?

— Нет, откуда? На нас напали с отцом. Я только недавно в себя пришёл.

Из глаз львицы опять покатились слёзы.

— Ужас, ужас… — повторяла она. — Я такого ещё не видела… А как всё произошло с вами?

Мэйтата немного замялся. Рассказать ли сестре весь этот ужас? Экин поняла его сомнения и тихо сказала:

— Я верю, что отец погиб как герой. Прошу, расскажи.

— Он действительно погиб героем, — начал Мэйтата. — Мы только завершали обход границ, как появились Джеро и его дружки. Сначала мы побеждали, я убил одного, но второй ударил меня по голове, я потерял сознание. Пришёл в себя и увидел уже конец. Всё произошло слишком быстро… — Голос Мэйтаты прервался, но он проглотил вставший в горле комок и продолжил: — Я хотел помочь отцу, но тут один лев ударил отца. Он упал… Этот лев заблокировал ему лапы, у отца не было возможности освободиться. Затем Джеро ударил отца по правой лапе, которую ему заломили за спину, с такой силой, что сломал и разорвал её. Затем ударил по шее и… — Дальше говорить спокойно Мэйтата не смог. А Экин по мере рассказа плакала всё сильнее. Когда брат окончил страшное повествование, плач сестры сменился истерическими рыданиями. Львица снова уткнулась в гриву брата — самого дорогого ей сейчас льва на свете…

***

События после ухода Мвеная и Мэйтаты на обход разворачивались следующим образом.

Солнце уже готовилось вскорости коснуться горизонта, в то время как прайд возвращался с охоты. Львицы шли и спорили между собой. До Скалы было ещё далеко. Королева Амади, как главная охотница, журила свою дочь:

— Экин, ты по-прежнему подкрадываешься к жертве слишком неаккуратно. Нужно смотреть под лапы.

— Мама, — взвилась Экин, — я ни при чем! Я и так кралась как можно тише. Откуда я знала, что сзади меня пойдёт Саманья и прямо за мной на ветку наступит?

Остальные львицы тихо захихикали.

— Экин, Амади сама сказала — на третью зебру идти парой! — возразила задетая львица, которую звали Саманья. — К тому же я в случае чего — на подстраховке…

— Мама, в следующий раз ставь со мной в пару не Саманью, а Кирабо. Она одна из лучших охотниц. Или сама будь с дочкой. Саманья вечно шумит!

— Экин, Кирабо нельзя пока охотиться. У неё еще лапа не зажила с прошлой недели.

— Вот когда Кирабо снова сможет охотиться, мама поставит её в пару со мной. А ты, Саманья, охоться с кем-нибудь другим.

— Ну, готово, завела опять волынку, — проворчала Саманья.

— Хватит спорить, — повелительным тоном молвила Королева. — В следующий раз внимательнее будьте обе.

Экин в ответ пробурчала себе под нос что-то нечленораздельное.

Так и возвращался с охоты прайд, таща с собой туши двух пойманных зебр. Экин шла молча. Внезапно её посетило нехорошее предчувствие. Одновременно с ним в её мыслях возникли Мэйтата и отец, и это заставило её насторожиться. Но она постаралась — насколько возможно — не подать виду. Остальные львицы шли и переговаривались между собой. Никто из них так и не увидел, как на небольшом холме вдали от них поднялась чёрная фигура. Несколько мгновений чёрный лев смотрел на ничего не заметивших львиц, затем чёрный силуэт скрылся за холмом. Оттуда же сразу метнулась в сторону тёмная тень… И ещё никто из львиц не слышал боевого рёва львов со стороны границы — Король Мвенай вступил в последний в своей жизни бой…

Спустя несколько минут этот лев прибежал к месту, которое было известно только ему одному. Подойдя к зарослям высокой — больше, чем в рост льва, — травы, он коротко рыкнул:

— Они показались. Идём!

Трава зашевелилась и начала раздвигаться, выпуская одну за другой примерно полтора десятка таких же чёрных львов и львиц. Спустя несколько минут они уже двигались по направлению к Скале — совсем с другой стороны. Их план сработал — они пришли к нужному месту раньше, чем львицы Мвеная. Второй отряд скоро должен будет подойти, им как раз предстояло разобраться с Королём и его сыном… Они также не слышали звуков борьбы, но были уверены, что всё идет по плану.

Львицы уже пришли к Скале и оставили туши зебр недалеко от входа внутрь Скалы. Из прайда никто никогда не начинал трапезу без Короля, даже в присутствии Королевы. Саманья пошла внутрь Скалы, поднялась по длинному туннелю наверх и вышла в огромную верхнюю пещеру. В дальнем её углу лежали две львицы, которые возились с львятами. Один детёныш весьма активно нападал на молодую львицу, которая смотрела в сторону выступа, а второй ласково тёрся о шею другой львицы, которая была беременна. Саманья подошла к беременной и спросила:

— Ну, как ты, Бахати?

— Нормально, — улыбнулась Бахати. – Вот, мы с Кирабо возились с твоими детишками. Ох, весельчаки!

— Поймай меня, поймай! — верещал львёнок, скакавший рядом с молодой львицей.

— Потом наиграетесь, ребята, — остудила пыл львёнка мать. — Идёмте вниз, мы притащили пару зебр.

— Ух ты, зебры! — счастливо взвизгнул второй львёнок. — Класс!

Он подскочил к братику и толкнул его:

— Эй, Бокари, поторопись, а то всё сам съем!

Мать остановила их:

— Стоять, молодёжь, Король ещё не вернулся! Когда придёт, тогда и будем трапезничать все вместе!

Львёнок явно не знал, куда девать бьющую через край энергию. Он подскочил к Бокари и легонько толкнул его:

— Ты — ляпа! Давай, догони!

Бокари рванулся за братом. Саманья пошла следом за детьми. Кирабо встала и, слегка припадая на правую лапу, пошла за ней. Бахати тяжело поднялась и тоже направилась к выходу.

Тем временем внизу Экин спросила у матери:

— Мама, тебе не кажется, что отец и Мэйтата должны уже вернуться?

Амади спокойно ответила:

— Может, что-нибудь на границе обнаружили, дочка. Не волнуйся, если что, твой отец и брат смогут постоять за себя.

Экин слегка замялась. Сказать или не сказать? Наконец, первый вариант пересилил.

— Мама, у меня плохое предчувствие. Оно связано с отцом и братом. Мне кажется, что что-то с ними случилось нехорошее.

— Твоё предчувствие тебя не подвело, — внезапно раздался совершенно незнакомый голос. Через пару мгновений из-за скалы вышел лев. Львицы сдавленно охнули, увидев странного незнакомца. Его крупное мускулистое тело было угольно-чёрным, а смотревшие с чёрного лица глаза ярко блестели.

— Ты кто такой? — выступила вперёд Амади.

— Формулировка твоего вопроса слегка неверна, — нехорошо ухмыляясь, сообщил лев. — Он должен звучать немного по-другому: «кто вы такие?»

В ответ на его слова с обеих сторон Скалы вышли по нескольку таких же чёрных львов и львиц. В несколько секунд прайд был окружён. Экин во все глаза смотрела на странных пришельцев, и что-то ей подсказывало, что её скверное предчувствие начинает сбываться.

— Кто вы такие? — вновь спросила Амади.

— Мы – те, кто теперь будут теперь здесь жить, — отчеканил лев. — Правда, ещё не все собрались.

— Что значит — не все? — тихо переспросила Амади.

— Мадам, — коротко бросил лев, — вы вроде и Королева, а соображаете туговато. Сейчас ещё должны подойти наши товарищи. Нам торопиться некуда, так что подождём. А вы не пытайтесь убежать, все ваши попытки окажутся тщетными.

— Если кто-то попытается сбежать, то будет плохо всем, — злобно произнесла одна чёрная львица.

Полукольцо чёрных львов начало медленно сближаться, львицы Мвеная попятились назад. Тут Экин увидела в сгущавшейся темноте движение. Через несколько минут вышли из травы два льва — только не чёрных. Она хотела было радостно окликнуть отца, но тут же осеклась — к ним шагали два незнакомых льва, причём оба они явно были после боя, и боя явно серьёзного. А за ними тихо двигались ещё около полутора десятков чёрных львов и львиц. Сразу за спинами первых львов шли двое чёрных, которые несли на своих спинах ещё одного льва.

Тут Амади узнала одного из первых пришедших:

— Джеро, что тебе здесь нужно? И зачем ты привёл этих странных львов? Кто они?

Тот, к кому она обратилась, лишь вздохнул:

— Амади, ну зачем столько вопросов? Хватило бы и одного первого. Я лишь пришёл отомстить твоему мужу!

Глаза Королевы расширились.

— Отомстить? Мвенаю? Если ты о том инциденте, свидетелем которого стал Мэйтата, то ты сам виноват! Мвенай мне потом всё рассказал! Он абсолютно правильно поступил, изгнав тебя! Мвенай…

Джеро фыркнул:

— Что ты всё заладила-то — Мвенай да Мвенай?! Что он мне сделает теперь? Эй, вы, — он обратился к двум чёрным львам, у которых на спине лежал лев, — покажите-ка, чтобы все видели!

Две чёрные фигуры вышли вперёд, и прайд сдавленно охнул, увидев страшную картину. На спинах этих чёрных львов лежало окровавленное тело их Короля. Судя по тому, как свисала его крупная голова, лев был мёртв. Львы небрежно сбросили мёртвого Мвеная на землю. Спустя секунду Амади метнулась к нему с диким криком:

— МВЕНАЙ! НЕТ!!!

Угрожавшая чёрная львица метнулась наперерез Королеве и сбила её с лап. Обезумевшая от горя Королева изо всех сил ударила нападавшую, отбросив на несколько метров. Чёрная львица упала на землю и с трудом поднялась, пошатываясь, и потрясла головой. Тут к рыдающей Амади бросились ещё два льва и прижали её к земле. Несколько львиц, в том числе Кирабо и Бахати бросились было Королеве на помощь, но три-четыре чёрных врага с предупреждающим рыком выпрыгнули вперёд, остановив их. Затем остальные львы присоединились к первой группе и ещё плотнее окружили тихо плакавших львиц. Бокари и его брат испуганно жались к лапам всхлипывающей Саманьи. Но всего этого Экин уже не воспринимала — увидев мёртвого отца, она, тихо прошептав: «Папа!», упала без чувств. Перед тем, как провалиться во тьму, в её уплывающем сознании мелькнул образ Мэйтаты.

Несчастная Королева сквозь слёзы прорычала:

— Где мой сын, убийцы?

Джеро преспокойно ответил:

— С твоим мужем твоему… как там его… Мэйтате — ничего не грозит. Особенно в лучшем из миров!

Джеро не знал, что Мэйтата жив, а вот Королева об этом даже не догадывалась. Страшный смысл его слов Амади поняла сразу. Чувств лишилась ещё одна львица.

Экин пришла в себя под утро в одной из боковых пещер. Рядом с ней слышались тихие всхлипывания, которые издавала, как поняла львица, мать. А рядом с входом лежал один из «гостей». Чёрный лев словно охранял выход из пещеры. Экин вспомнила, что видела перед тем, как потерять сознание. Она тихо спросила у матери:

— Мама, где отец?

Сквозь слёзы Амади прошептала:

— Его больше нет, родная… Он ушёл навсегда! — И заплакала ещё сильнее.

Экин почувствовала, как у неё самой катятся слёзы по лицу. Она спросила:

— Папу похоронили или нет?

— Да, — всхлипнула Королева. — Наш Король похоронен рядом со Скалой.

Экин поднялась, подошла к матери и обняла её. Амади уткнулась носом дочери в шею и прошептала:

— Дочка, что с нами теперь будет?

Экин и сама не знала, как дальше развернётся полотно жизни, враз ставшее чёрным. Но она нашла в себе силы поддержать мать:

— Мама, они не принесли Мэйтату. Его, судя по всему, оставили там…

Королева снова заплакала. Экин продолжала:

— Может, он жив, мы сами не знаем этого.

— Вот ты сейчас сама пойдёшь и проверишь, — раздался от входа голос Джеро.

Лев вошёл в пещеру и направился к львицам. Экин загородила собой мать и предупреждающе зарычала.

— Ну-ну, детка, без грубостей, — проворчал убийца. — Я как раз к тебе.

— Чего тебе нужно, Джеро? — спросила Экин.

— О, всего ничего, дорогуша, — протянул лев. — Пойдешь сейчас с одним из этих львов к южной границе.

— Я никуда не пойду! — рявкнула Экин. Лежавший у входа чёрный лев поднял голову. — И никто не пойдёт!

— Что ж, — нехорошо улыбаясь, произнёс Джеро. — Не захочешь, так заставим.

— А что ты сделаешь? — вызывающе спросила Экин. — Ещё кого-нибудь убьёшь? Понравилось, что ли?

Сильный удар Джеро сбил с лап дочь Короля. Амади вскочила.

— Не тронь мою дочь, скотина!

Джеро лишь угрожающе прошипел:

— Неразумное поведение твоей дочери, несравненная Королева, грозит обернуться для вас более чем неприятными последствиями. Поэтому, — он повернулся к поднимающейся Экин, — сейчас ты встанешь и пойдёшь к южной границе. Без разговоров! А внизу тебя будет ждать Газини. Пойдёшь с ним. Газини, — Джеро повернулся теперь к лежащему льву, — пошли-ка со мной на пару слов.

Чёрный лев поднялся, и они с Джеро исчезли из виду. Экин повернулась к матери:

— Что делать?

Амади подошла к дочери и крепко обняла её:

— Детка, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты выполнила мою просьбу.

— Мама, ты о чём? — удивилась Экин.

— Если Мэйтата жив, я умоляю тебя — не приходите сюда! — зашептала Королева, тревожно оглядываясь на выход. — Уходите и спасайтесь! Вам не будет здесь жизни! Если они увидят твоего брата, то попросту убьют его! А мне смерти Мвеная хватило! — Из глаз Королевы текли слёзы, капая на пол пещеры.

— Мама, это мой дом и дом моего брата! Я никуда не уйду! — запротестовала Экин.

— Детка, умоляю тебя! — ещё сильнее заплакала Амади. — Прошу!

Экин поколебалась ещё минуту и тяжело вздохнула. Выбора у неё не было — в словах матери была сермяжная правда. Она крепко обняла мать и прошептала:

— Где бы мы ни были, знай — мы с Мэйтатой живы. Обязательно приведём помощь. Ты только держись, мамочка!

— Экин! — раздался снизу громовой призыв Джеро.

Львица, опустив голову, пошла к выходу. Уже подойдя к спуску, она оглянулась на мать. С грустными глазами, полными слёз, она смотрела вслед дочери, не зная, увидит ли своё сокровище в следующий раз…

Пока Амади говорила с дочерью, между Джеро и Газини шёл следующий разговор.

— Зачем её отправлять туда? Да ещё и со мной? — недоумевал Газини.

— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, зачем.

— Ну, убедится она в том, что её брат мёртв, и что дальше?

— Нет, — покачал головой Джеро. — Не убедится.

— В смысле? — удивился Газини.

— В прямом, — злобно усмехнулся лев. — Путь к южной границе будет проходить через небольшой, но глубокий каньон. Ты просто не доведёшь её до места. Её брата я убил лично. Я сам скинул его тело с отца! Лишней угрозы мне не нужно.

— А если он всё же жив или я его встречу по пути? — решил уточнить Газини.

— Тогда убей сначала её, а потом и его! — отрубил Джеро. — Если он жив, то после такой битвы у него не будет сил сопротивляться тебе. Нападай на более сильного.

— Я не смогу её убить, — произнёс Газини.

— Что, — хмыкнул Джеро, — понравилась? Других львиц здесь навалом, бери — не хочу! Ты идёшь или нет?

— Иду, — буркнул Газини. — Но ты ошибся, Джеро — она мне вовсе не понравилась.

Через несколько минут грустная Экин и невозмутимый Газини вышли к южной границе. Львица шла, опустив голову. Она так и не сходила на место захоронения Мвеная — коварный убийца Джеро даже не позволил ей попрощаться с любимым отцом… Экин молча шла, не замечая, что Газини изредка поглядывал на неё. Она не догадывалась о намерениях льва, как не догадывалась о том, что он соврал Джеро — Газини действительно понравилась дочь Короля…

Некоторое время они шли молча. Затем Газини спросил:

— Ты ведь дочь Короля?

— Да, — тихо буркнула Экин. — Я — дочь убитого вами Короля.

— Я не убивал твоего отца, — твёрдо сказал чёрный лев. — Это сделал Джеро.

— Откуда мне знать, что ты ему не помогал? — окрысилась львица.

Газини не отреагировал на её выпад и немного помолчал. Затем тихо произнёс:

— Ты очень красивая. Как тебя зовут?

— Ты знаешь! — рявкнула Экин. — Эта тварь Джеро тебе уже всю подноготную наверняка выложил!

— Он не сказал мне твоего имени, — не смутился Газини.

— Экин, если тебе так надо, — рыкнула львица.

— Экин… — медленно протянул Газини. — Красивое имя. Я — Газини.

— Очень приятно, — саркастически фыркнула Экин.

Дальше они шли молча. Некоторое время Газини пытался заговорить с Экин, но все его попытки разбивались о каменную стену ненависти. В конце концов он махнул лапой на бесплодные попытки завести разговор. Вскоре они оказались у ущелья и пошли к южной границе вдоль высокого обрыва. Газини колебался, как ему поступить. Наконец, он решился. Но не на убийство…

Газини остановился и сел.

— Экин, — окликнул он её. Львица не обернулась, но остановилась.

— Экин! — позвал он её громче. Экин обернулась и яростно спросила:

— Что тебе?

Газини твёрдо продолжил:

— На этот раз, пожалуйста, выслушай меня.

— Я не хочу с тобой…

— Экин, помолчи, прошу! — повысил голос Газини. — Дело в том, что Джеро отправил меня с тобой не случайно.

— Как интересно, — ядовитым тоном отозвалась дочь Мвеная. — А зачем?

— Он велел мне убить тебя. Отозвал меня в сторону и сказал…

— Что? — не поверила своим ушам Экин.

— Джеро велел мне убить тебя, — повторил Газини. — Вот я…

Он продолжал говорить, но Экин его уже не слышала. Сказанное Газини признание в чудовищном преступлении, которое он должен был совершить, но не захотел, повергло её в шок. Осознание того, что смогла разыграться новая трагедия, гибель отца и неизвестность судьбы брата тесно сплелись в один тугой узел в груди львицы. Уши словно засыпало песком, а голову будто начала заполнять горячая вода. Следующих слов Газини она уже не слышала — не соображая, что она делает, Экин бросилась к нему и изо всех сил ударила по лицу. Если бы она смогла его дослушать, то, может, ничего бы не случилось… Но удар, который нанесла ему львица, оказался слишком сильным. К тому же Газини сидел на самой краю обрыва, и мощный удар сбросил чёрного льва вниз. Окаменев от ужаса, Экин смотрела, как тело Газини, изгибаясь, летит вниз. Уши львицы сверлил истошный крик льва. Затем послышались два удара тела о твёрдую поверхность — сначала один громкий, а другой — потише. Львица зажмурилась и отшатнулась в сторону, осознав, что она сделала. Затем, дрожа всем телом, выглянула вниз. Взору её предстала тяжёлая картина — в двадцати метрах под ней в медленно растекающейся луже крови лежало изломанное чёрное тело Газини. Льва, который, хоть и был врагом, но всё же ничего не сделал ей…

— Боже, — прошептала львица, — я не хотела… Нет…

Чувствуя, что бешено стучащее сердце словно выскочило из груди и теперь билось около горла, охваченная ужасом Экин немеющими лапами стала медленно отходить от места трагедии. Отступив на несколько шагов, она развернулась и неровными шагами побрела сквозь траву. Так она и шла, пока вскоре не наткнулась на Мэйтату.

***

— Я должен вернуться и отомстить Джеро, — отчеканил Мэйтата. Экин вскочила.

— Боже, брат, умоляю тебя — не ходи туда! — зашептала она. — Они тебя убьют! Они думают, что ты мёртв, пусть заблуждаются.

— А кто отомстит за отца? — повернулся к ней лев. — И неизвестно, что с мамой.

— Мэйтата, — вздохнула Экин. — Нам в любом случае путь домой заказан.

— Почему — нам? — спросил Мэйтата.

— Мама велела нам не возвращаться, — прерывающимся голосом огорошила его Экин.

— Как так?

— Дело в том, что Джеро отправил меня к месту битвы, чтобы окончательно удостовериться в твоей гибели. А в сопровождающие выделил одного чёрного льва по имени Газини. Мы шли… — на этом моменте Экин охрипла, голос её прервался. Она сглотнула и продолжила: — Мы шли с Газини рядом с ущельем, и тут он мне признался, что его отправил Джеро со мной, чтобы убить меня.

— ЧТО?! — вскрикнул Мэйтата.

— Газини сам мне в этом признался. Он ещё что-то хотел сказать, но я его не дослушала. Я просто не соображала, что делала дальше. — После этих слов голос Экин начал прерываться, к глазам подступали слёзы. — Я… я подскочила к нему и… и ударила его, а он… он на самом краю обрыва ведь стоял… И он… он упал вниз и разбился… Я убила его! — На этом месте Экин уже не смогла связно рассказывать, голос её сорвался, и она судорожно зарыдала, уткнувшись головой в гриву брата. — Мэйтата, я не хотела его убивать!

— Ну-ну, успокойся, родная, — Мэйтата утешающе обнял Экин. — А что мама сказала?

Не прекращая плакать, Экин пробормотала:

— Она не хочет, чтобы я возвращалась, если найду тебя живым. Если мы вернёмся, нас обоих убьют. Тебя — как сына Короля, меня — как убийцу одного из них.

— Ты не виновата, Экин, — сказал Мэйтата. — Ты убила его как врага, если он тебе что-то сделал.

— Вот именно, Мэйтата, что он мне ничего не сделал! Он честно признался, что его послали убить меня. А я решила, что он сейчас бросится на меня и не сдержалась… Я не хотела, Мэйтата, я не хотела, понимаешь?!

Слёзы с новой силой полились из глаз несчастной львицы. Несколько минут они сидели молча, потом Мэйтата, вздохнув, сказал:

— Да, дела… Теперь нам никак не вернуться домой. Но это мой долг как сына Короля.

— Я тебя не пущу! Даже не думай! — испугалась Экин.

— Но куда нам идти? — сокрушался Мэйтата. — Наш дом здесь, мы не должны уходить!

— Мэйтата, придётся, слышишь? — воззвала к нему сестра. — Мама и так еле пережила известие о смерти отца, как и я, впрочем. А тебя они обязательно убьют, тогда она точно не переживёт этого. Я бы осталась совсем одна, а как же дальше жить в таком случае?

Слова Экин позволили Мэйтате представить дальнейшую жизнь семьи Короля в случае их возвращения. Тогда прайд полностью бы лишился королевской семьи и жил без малейшей надежды на возвращение законного короля. И Мэйтата принял решение — ему придётся добровольно уйти в изгнание. И вместе с сестрой, поскольку за невольное убийство Газини Экин бы тоже ждала смерть по её возвращению домой.

— Ты что-то задумал, брат? — тревожно спросила его Экин. — Всё-таки возвращаешься?

— Нет, — твёрдо сказал лев. — Если Джеро теперь и Король, то ненадолго, поверь мне! А тогда мы уйдём отсюда за помощью и вернёмся сюда.

— Мэйтата, если мы решили возвращаться сюда с подмогой, то нужно очень много львов, чтобы справиться с этим прайдом. Ты не видел, сколько львов пришло вместе с Джеро!

— Сколько?

— Их без Джеро и его дружка десятка три львов! Нам одним не справиться, нужен как минимум целый прайд в помощь! Я их видела, они очень сильны!

В этот момент издалека, со стороны ущелья, где погиб Газини, раздался полный ярости и злобы рёв. Экин испугалась:

— Это, похоже, Джеро. Они нашли Газини!

Мэйтата испугался:

— Похоже, они догадались, что это сделала ты. И, наверное, сейчас ищут тебя.

— Что делать? — прошептала львица.

— Бежим! — коротко сказал Мэйтата. — Они далеко, нас не увидят.

И лев и львица бросились бежать на восток. Экин, подгоняемся ужасом, летела словно птица, Мэйтата, хоть раненый и ослабший после битвы, не отставал, не обращая внимания на боль в левой лапе, ставшую уже тупой. Они бежали и бежали, лишь изредка переводя дух. Остановились же отдохнуть от пути только тогда, когда солнце стояло уже высоко, обрушивая на саванну всю жару своих ярких лучей. Мэйтата внимательно огляделся по сторонам в поисках погони. Но всё вроде было тихо, никакого движения вдали. Завидев издали большой раскидистый баобаб, брат с сестрой устремились к нему, и через несколько мгновений оказались в его благодатной тени. Запыхавшаяся Экин только и произнесла:

— Вроде… всё… оторвались…

Мэйтата, тяжело дыша, ничего не ответил. Экин посмотрела на него и испугалась:

— Мэйтата, у тебя раны снова кровоточат!

Лев осмотрел себя. Действительно, на его могучем теле проступила в нескольких местах кровь. Он начал зализывать раны, докуда смог дотянуться. Затем обратился к сестре:

— Экин, посмотри, пожалуйста — на спине есть кровь?

Львица подошла к нему и осмотрела спину.

— Да, тут есть немного.

— Помоги, пожалуйста, а то не дотянуться.

Экин аккуратно зализала несколько открывшихся ран на спине брата. Когда она справилась с ними, то оба — и Мэйтата, и Экин, — осмотрелись вокруг, пытаясь определить, куда их занесла эта дорога. Молодой лев знал, что были уже далеко за пределами его Королевства. Мэйтата и Экин с тяжёлым сердцем смотрели туда, откуда они прибежали. Когда же они ещё вернутся туда? И куда идти дальше?

— Я хочу пить, — пропыхтела Экин. — Есть ли тут поблизости вода?

У Мэйтаты также в пасти давно пересохло, а язык словно превратился в кусок наждака. Он тихо и устало произнёс:

— Сам сейчас от жажды с ума сойду. Пойдём и посмотрим.

Им повезло: недалеко от баобаба протекал небольшой ручей. Измученные жаждой, Мэйтата и Экин припали к живительной воде. Напившись, они вернулись к дереву и устроились в его тени.

Глава 6

Довольно долгое время лев и львица наслаждались отдыхом после тяжёлой ночи, лежа на траве под баобабом. Обоих терзали невесёлые мысли — что бы с ними было, если бы не пришёл изгнанник Джеро и эти страшные чёрные львы. Сейчас они могли бы быть дома, охотиться, радоваться прохладе в пещере их родной Скалы… Был бы жив их отец… Всё рухнуло из-за одного льва — того, кто некогда жил с ними, помогал им…

Обоих также одолевала усталость от пережитого. Экин, как и брат, ощущала тяжесть семейной потери, но ещё она чувствовала угрызения совести за невольно убитого ей Газини. Всё-таки лично перед ней он не был в чём-либо повинен, даже разговаривал с ней вполне дружелюбно. Когда они шли на поиски, как предполагали, тела Мэйтаты, Экин, несмотря на грубость, с которой поддерживала с ним разговор, по непонятной причине чувствовала, что этот лев, хоть и пришедший врагом, не сделает ей ничего плохого.

Мэйтату же одолевала усталость после битвы и слабость от потери крови. После долгого пути, который они проделали в основном бегом, ко льву вернулась боль от полученных ран и ударов. Слегка кружилась голова, когда они с сестрой уже подошли к баобабу. И как только они оказались в его тени, усталость и боль пересилили, и Мэйтата на время потерял связь с действительностью. Экин, взглянув на измученного брата, ощутила укол жалости — слишком много её родной Мэйтата пережил за эту ночь. Пусть отдохнёт… Да и сама сестра сегодня перенесла немало горя.

Придя в себя, Мэйтата почувствовал себя немного отдохнувшим. Повернув голову, он увидел у ствола дерева свернувшуюся клубочком Экин. Сестра была также измучена лишениями последних часов. Отсюда Мэйтате казалось, что сестра мирно спала, но острый глаз льва заметил, как мелко вздрагивают её плечи. А в это время уже время шло к вечеру. Брат и сестра остались одни вдали от родного Королевства наедине со своим большим горем…

Спустя некоторое время Мэйтата встал. Экин, увидев, что брат проснулся, спросила:

— Ты куда?

— Надо немного осмотреться, — ответил Мэйтата. — К тому же и пустой желудок знать даёт.

— Если ты об охоте, то лучше бы тебе не охотиться, — вздохнула сестра. — Ты и так серьёзно ранен, потерял немало крови и раны ещё не зажили. Лучше мне.

— Ой, сестра, — впервые за эти часы усмехнулся Мэйтата, — ты слишком заботишься обо мне. Не забывай, что твой брат сможет постоять за себя, да и тебя в обиду не даст.

Экин встала, подошла к брату и села рядом.

— Я думала, что ты погиб. Думала, что будет со мной, если я увижу твоё тело там… А если бы ты погиб, что бы со мной было?

— Так, Экин, — твёрдо сказал Мэйтата, — давай не будем гадать, что бы с тобой было в случае моей гибели! Сейчас я жив и рядом с тобой, и это — главное! Запомни!

— Ладно, — согласилась львица. — Прости, просто я не могу привыкнуть, что нашего папы больше нет.

Мэйтата грустно вздохнул и обнял Экин.

— Мне тоже его сильно не хватает, сестрёнка. Но, как ни крути, его не вернёшь. А для нас жизнь продолжается. Мы обязательно вернёмся туда. Я — законным Королём, а ты, надеюсь, уже найдёшь своё счастье.

— Я вернусь с тобой, брат! — воскликнула Экин. — Даже если найду своего льва, я тебя не оставлю!

— Не оставишь, не оставишь, — улыбнулся лев.

Вообще Мэйтата и Экин как брат и сестра всегда были близки, но не настолько. Конечно, в детстве между ними вспыхивали ссоры, но они всегда мирились. Сейчас они не готовы были даже отойти друг от друга на несколько шагов — беда и боязнь друг за друга сблизили их ещё сильнее.

— Знаешь, а пустой желудок жаждет пищи, — повторил Мэйтата. — А скоро и стемнеет, надо искать место для ночлега. На открытом воздухе ночевать опасно, вдруг нас всё-таки ищут.

— Да, ты прав, — согласилась Экин. — Тогда я пойду, прошвырнусь в поисках пищи, вдруг что есть. Только ты, Мэйтата, останься здесь — тебе нужен отдых.

— Я понял, понял, — замахал лапой лев. — А ты сама справишься?

— Ты за кого меня принимаешь? — делано возмутилась Экин. — Охотница я или нет, в конце концов?

— Ты — отличная охотница, сестрёнка, — ободряюще улыбнулся ей Мэйтата. — Только будь осторожна.

Экин ответно улыбнулась и пошла на поиски еды. Через несколько мгновений её золотистая фигура скрылась в траве.

Примерно час Экин отсутствовала. Мэйтата лежал под баобабом и под жалобный аккомпанемент голодного желудка ожидал сестру. Клонившееся к закату солнце освещало ярко-золотистую шерсть льва, которая вместе с гривой переливалась блеском в лучах заходящей звезды. Небо было на западе чистым, но далеко с севера медленно приближалась тёмная туча — собирался дождь. Лев лежал, закрыв глаза и ни о чём не думая. Просто лежал. Услышав шорох травы, он открыл глаза и поднялся навстречу. Через несколько секунд из травы вышла, сжимая в зубах пару барсуков, вполне довольная Экин. Подойдя к Мэйтате, она положила трофей на землю и сообщила:

— А вот и наш скромный ужин. Налетай, Мэйтата!

Лев, улыбнувшись, принялся за трапезу. Сестра последовала его примеру. Управившись с ужином, Мэйтата, облизнувшись, сказал:

— Теперь нам надо искать место для ночлега. Надо идти и найти какое-нибудь укрытие, вроде дождь собирается.

Экин согласилась, и они с братом двинулись в путь. Вскоре баобаб остался далеко позади них. А перед братом и сестрой расстилалась широкая и цветущая саванна.

С каждым их шагом расстояние, разделявшее их и родное Королевство, увеличивалось. Брата и сестру окружала почти полная тишина, лишь где-то далеко трубил слон. Опасности для Мэйтаты и Экин вроде бы не было, они шли через саванну и никого не чувствовали и не видели, только где-то неподалёку паслось небольшое стадо зебр. Завидев издали львов, они засуетились и переместились подальше, но от них никакой угрозы не было — они просто прошли мимо.

Так они шли долго. К тому времени солнце уже касалось горизонта, а туча, неуклонно приближавшаяся с севера, подошла уже близко. Затянутую лиловой вуалью половину неба пронизывали молнии, и через несколько мгновений по воздуху разносились глухие раскаты грома. Некоторые звери, которые ещё паслись, стали покидать пастбища в поисках укрытия от надвигающейся грозы. Постепенно поднимавшийся ветер трепал густую гриву Мэйтаты и шерсть Экин. Край огромной тучи уже висел над их головами, когда Мэйтата увидел невдалеке небольшую скалу. Он повернулся к сестре:

— Экин, смотри, вон скала какая-то. Может, там найдём пещеру какую…

— Я об этом же думаю. Пошли быстрее, сейчас дождь начнётся.

Брат с сестрой ускорили шаг, и через несколько минут уже были рядом со скалой. Когда они подходили к нужному месту, на разгорячённую солнцем землю уже падали первые капли дождя. Предположение Мэйтаты подтвердилось — внутри каменной массы оказалась довольно просторная пещера. В качестве укрытия от грозы место было отличным. Мэйтата и Экин вошли внутрь пещеры. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в этот момент оглушительный удар грома заставил Экин вздрогнуть. А в следующую секунду на землю хлынул настоящий поток и засвистел ветер. Его мощные порывы волнами гнали траву саванны и рвали серое полотно дождя на части. Лев и львица легли в самом дальнем углу пещеры.

— Наверное, после такой жары всю ночь гроза бушевать будет, — вздохнула Экин.

— Да, наверное, — пожал плечами Мэйтата.

Несколько минут они молчали, слушая раскаты грома и шум ливня и ветра. Потом Экин с грустью произнесла:

— Я никогда не думала, что мне придётся забраться так далеко от дома.

— Я тоже, — Мэйтата опустил голову и уставился в пол пещеры. Его стало клонить в сон, но из смыкающихся объятий Морфея его вырывали раскаты грома. Но постепенно лев стал всё меньше и меньше реагировать на внешние слуховые раздражители. Перед тем, как провалиться в болото сна, Мэйтата почувствовал, как Экин подошла к нему и легла рядом с ним, прижавшись к его широкой спине.

***

— Вот чёртова дрянь! — воздух разорвал злобный рёв Джеро.

Убийца Короля с нетерпением ждал Газини и новостей. Но чёрный лев долго не возвращался. Беспокойство стал проявлять ещё один чёрный лев, которого звали Джитуку. Он был вожаком чёрных львов, и это с ним первым говорил Джеро, после того как они убили Мвеная. Одолеваемые беспокойством, они отправились на поиски Газини. Они уже подошли к ущелью, чтобы убедиться в гибели Экин. Но вместо неё они увидели распростёртого в луже крови на дне ущелья Газини.

— Чёрт, она же убила его! — продолжал вопить Джеро.

— Может, живой еще… — неуверенно протянул Джитуку. — Можно ведь проверить.

— Хочешь — иди и проверь, — уже тише ответил Джеро. — Я и отсюда вижу, что он труп. Крови не видишь?

Оба льва несколько мгновений помолчали, затем Джитуку спросил:

— Что теперь делать? Ты — Король, тебе решать.

— Да я сам ошибся, Джитуку! — отмахнулся Джеро. — Надо было ещё кого-либо послать с ними. Тогда бы там лежала она. Вот где её теперь искать, где?

— Если она и ушла, то уже далеко, и искать её нет смысла. Но ведь ты смерть Газини не оставишь безнаказанной?

— Нет, естественно, — фыркнул Джеро. — Но убивать никого пока не буду, мне Мвеная хватило. Я уже отомстил ему. А за смерть Газини должны мстить вы.

— Обязательно! — чёрную морду Джитуку раздвинула усмешка.

— Как? — спросил Джеро, уже догадываясь, какой последует ответ.

— Я зову сюда остальных львов. Нет смысла стимулировать их убийствами членов их семьи. Если они увидят весь наш прайд полностью, то побоятся нападать на нас. Ты же мне сам рассказал, как дочка Королевы взбрыкнула, когда ты хотел отправить её убедиться в гибели этого… как его там… ну, брата её…

— Да, озверела девка… — хмыкнул Джеро.

— Их эмоции можно будет контролировать нашим численным превосходством. Мы их лишь запугаем, а крови достаточно. Ты как на это смотришь?

— Положительно! — на лице Джеро появилась плотоядная усмешка. — Страх — лучшая узда, Джитуку! Тогда и я зову своих львов.

— Кого? — полюбопытствовал Джитуку.

— Аутсайдеров! — коротко рубанул Джеро. — С которыми я жил все эти годы, вынашивая план мести. Теперь я здесь Король, а они мечтали об этом. Вот их мечты и сбылись.

— Тоже неплохо, — кивнул Джитуку. — А они далеко?

— Далековато, поэтому сегодня нужно как следует наесться, и сегодня я, ты и ещё пара-тройка твоих львов идём за ними!

***

В эту неспокойную ночь, терзаемую грозой, и Мэйтате, и Экин снились сны — каждому о своём…

Экин снилось её родное Королевство. Она шла по знакомым с детства местам, залитым солнечными светом, видела небольшое озеро недалеко от Скалы, где в детстве они купались с Мэйтатой, саму их огромную Скалу… Львица проходила как раз по краю ущелья, мимо того самого места, где погиб Газини. Тут послышался шорох травы, и львица замерла на месте. В следующий миг ей навстречу вышел лев, которого Экин узнала сразу.

— Папа!

Действительно, перед ней был Мвенай, её могучий, смелый, любимый и любящий отец. Его ярко-золотистая шерсть и чуть более тёмная грива по-прежнему сияли на солнце, и сам лев был окружён каким-то светящимся ореолом.

— Здравствуй, дочка, — просиял лев.

Львица бросилась к нему и хотела обнять, но Мвенай внезапно отпрянул в сторону.

— Папа? — удивилась Экин. — Ты чего?

— Не надо, детка, — грустно покачал головой лев. — Я тоже не могу обнять тебя, мне жаль…

Экин заплакала.

— Что с тобой, родная? — испугался Мвенай.

— Папа, мне так тяжело! — сквозь слёзы выдавила из себя Экин. — Я потеряла тебя, чуть не потеряла Мэйтату, а ещё я такое сделала! Такое!

— Дочка, я понимаю, как тебе тяжело, но ты должна с собой справиться. Всё рано или поздно проходит.

— А пройдёт ли чувство вины за убийство, хоть и непредумышленное? Папа, я убила льва, понимаешь?! Я не хотела, не хотела, слышишь?! — Голос Экин сорвался на крик. — К тому же он мне не угрожал, а сам честно признался, что Джеро послал его убить меня. А я его не дослушала, подумала, что он сейчас бросится на меня, и ударила его! Так, что сбросила с обрыва, а он на самом краю сидел!

— Экин, — вздохнул Мвенай, — ты просто слишком сильно переживаешь произошедшее со мной и Мэйтатой. Ты была уверена, что и он причастен к моей смерти, а когда он начал признаваться в ужасном злодеянии, которое ему было велено совершить, ты просто взбесилась. Это плохо, родная.

— Чем плохо, папа? — изумилась Экин.

— Неумение контролировать свои эмоции иногда приводит к ужасным последствиям, — строгим, по-настоящему отцовским голосом начал Мвенай. — Эта информация очень сильно подействовала на тебя, и ты не выдержала и сорвалась. К тому же Газини действительно не виноват, убийцу своего отца ты сама видела. И я уверен, что Джеро рано или поздно понесёт заслуженное наказание. А Газини не заслуживал смерти. Я ни в коем случае не хочу сказать, что виню тебя в смерти этого льва, но эта трагедия есть результат слабого умения держать себя в лапах. Тебе нужно научиться справляться со своими эмоциями, Экин. Запомни это!

— Я запомню, папа, — прошептала Экин.

— И запомни ещё одно. Что бы ни случилось, помни, что ты — дочь Короля и всегда со всем справишься. Вы с Мэйтатой — моя кровь, королевская кровь. Но, — лев погрустнел и опустил голову, — мне жаль, что я так мало был с вами. Прости, что не смогу больше защищать тебя с Мэйтатой и мамой. — На последних грустных словах образ Мвеная начал тускнеть, лев начал медленно исчезать.

— Папа, постой! — крикнула Экин, но этот призыв был обращён уже в пустоту — Мвенай исчез. Львица со слезами на глазах смотрела на то место, где только что стоял такой родной ей лев… Тут сзади раздался ещё один знакомый голос — пусть она и слышала его всего несколько минут в жизни:

— Экин!

Львица обернулся и ахнула. Перед ней стоял Газини и печально улыбался. Его тело уже было не таким чёрным, поскольку от него тоже исходило странное свечение, как от Мвеная.

— Здравствуй!

Экин попятилась и прошептала:

— Газини, а ты почему здесь?

— Я шёл за твоим отцом. Я просто ещё раз хотел увидеть тебя.

— Зачем?

— Я тебе тогда не сказал того, что почувствовал. Если бы сказал раньше, возможно, было бы всё немного иначе.

— Ты о чём? — от волнения Экин не могла произносить слова в полный голос. С её уст срывался лишь встревоженный шёпот.

— Наверняка этого бы никто не одобрил, но ты мне сразу понравилась, Экин. Я серьёзно. Возможно, я мог стать тебе хотя бы другом…

Потрясённая Экин не сводила взгляда с Газини, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Львица прошептала:

— Прости меня, Газини… Я не хотела убивать тебя… Прости, если можешь…

Газини успокаивающе произнёс:

— Тебе незачем просить у меня прощения. Ты мне ничего не сделала.

— Я не справилась со своими эмоциями. Это очень плохо, мне отец сказал об этом. Вот к чему привёл этот изъян характера.

— Я всё равно не виню тебя, Экин. Ты шла с врагом и решила, что он действительно собирается напасть на тебя, а дальше действовала по наитию. Это была самозащита, ты защищалась от врага.

— Я теперь не считаю тебя врагом, Газини. И верю, что ты не убивал моего отца.

— Твоего отца убивал именно Джеро. Я очень тебе сочувствую, и рад, что ты жива. А также за твоего брата. Он — настоящий сын своего отца и обязательно станет Королём. Джеро рано или поздно получит по заслугам. Я сам был шокирован его жестокостью и злобой.

Экин молча смотрела на Газини. Затем тихо сказала:

— Я даже не знаю, что и сказать… Я думаю, ты единственный из этих страшных львов такой… был таким…

— Возможно. У нас тёплые чувства мало кто испытывает. Теперь я даже рад, что оказался не таким.

Экин снова прошептала:

— Прости меня за то, что я… — Экин не смогла выдавить из себя скребущее горло слово «убила». Но Газини понял её. И снова сказал:

— Не вини себя в том, что случилось, Экин. Ты этого не сможешь вернуть. Но твой отец сказал тебе абсолютно правильную вещь — возьми свои эмоции под контроль, когда это нужно. Не выдавай их. И запомни — ты не виновата передо мной. — Точно так же, как и Мвенай, образ Газини на последних словах начал исчезать. Львица внезапно ощутила непонятное желание остановить исчезающего льва, но осеклась, увидев направленный на неё взгляд. Газини тепло смотрел на Экин и улыбался…

Экин проснулась и почувствовала, что её лицо было мокрым от слёз. Львицу окружала ночной мрак, гроза уже закончилась, и свежий ночной воздух пах дождём. Рядом с Экин мерно сопел Мэйтата. Сестра ощущала ровное тепло, исходившее от его мощного тела и так успокаивающе действовавшее на неё. Тихонько, чтобы не разбудить брата, Экин протёрла лапой глаза и, успокоившись, через несколько минут заснула.

***

Мэйтата проснулся, когда ещё было темно. Прижавшись к его спине, мирно спала Экин. Шума ливня больше не было слышно, ветер стих. После грозы вокруг царила такая поразительная тишина. Лев поднял голову и через широкий выход из пещеры увидел усеянное звёздами небо, постепенно светлеющее. До рассвета уже было недалеко. Мэйтата опустил голову на лапы и закрыл глаза. Сон только-только начал его обволакивать, как его ухо различило какой-то странный звук, который доносился снаружи. Лев аккуратно, чтобы не разбудить сестру, поднялся на лапы и пошёл к выходу. Звук повторился, он нёсся откуда-то справа. Мэйтата вышел из пещеры и направился в сторону звука.

Дойдя до этого места, он увидел, что был теперь не один. Спиной к нему сидел лев. В его облике было нечто странное — лев словно светился, какое-то странное свечение шло от его большого тела. Очертания фигуры были знакомыми, и тут лев повернулся. Теперь Мэйтата смог рассмотреть его. Это был сильный лев с ярко-золотистой шерстью и чуть более тёмной гривой, которую украшало небольшое чёрное полукольцо, окаймляющее шею. Два льва смотрели друг на друга одновременно с радостью и грустью — два родных льва, сын и отец…

— Папа… — пролепетал Мэйтата.

— Здравствуй, сынок, — всегда таким глубоким, звучным и успокаивающим голосом произнёс Мвенай. Затем он вздохнул и печально произнёс: — Вот как довелось увидеть тебя… Но я всё равно рад.

— Папа, я тоже рад, — охрипшим от волнения голосом произнёс молодой лев. Он подошёл было к отцу и хотел обнять его, но в паре шагов остановился, осознав, что не сможет это сделать. Он понимал, что отец — ненастоящий, что это лишь его тень. Но, несмотря на это, Мвенай по-прежнему выглядел настоящим Королём — таким же могучим и сильным… И он также понял, почему сын остановился на полпути…

— Мне жаль, что я тоже не могу обнять тебя, Мэйтата. Но я рад, что ты жив и что с тобой всё в порядке.

Мэйтата почувствовал, что в глазах начинает предательски щипать.

— Папа, я не хотел, чтобы ты так рано уходил от нас… Знаешь, что происходит у нас дома?

Мвенай понуро опустил голову.

— Знаю, сынок, знаю… Мне тоже очень тяжело видеть, как мама переживает.

— Я не должен был уходить оттуда, — тихо произнёс Мэйтата. — Я бы вернулся, если бы Экин не остановила меня.

Мвенай поднял голову.

— Ты правильно сделал, что ушёл оттуда, Мэйтата. Экин совершенно права. Вернись ты туда, Джеро неминуемо бы убил тебя, и не было бы больше Короля на этой славной земле. Пока там Король – он, тебе нельзя туда возвращаться с сестрой. Слишком большой риск для вас и для всего нашего прайда.

— Но рано или поздно я должен вернуться туда! Это наш с Экин дом и наше Королевство.

Мвенай ободряюще улыбнулся сыну:

— Ты обязательно вернёшься туда, сынок. Ты — законный Король, и твоё место – там.

— Я клянусь своей жизнью, папа, что обязательно отомщу за тебя и за всех нас. Джеро поплатится за это жизнью!

— Постой, сынок, — приподняв лапу, остановил Мвенай сына. — Ты должен кое-что усвоить.

— Что такое? — удивился Мэйтата.

— Твоё возвращение как Короля — дело решённое, — твёрдым и уверенным тоном начал Мвенай. — Но сначала тебе предстоит пройти через немало препятствий. Полностью их не смогу тебе сообщить, но скажу о последнем. Когда ты увидишь, что твой главный враг готов сдаться, остановись, не убивай его.

— Папа, ты о чём? — недоумевал Мэйтата. — Если ты о Джеро, то я не буду останавливаться — я его убью! Он же не остановился, хотя ты был ему врагом.

— Джеро движет жажда власти и ненависть, — чётко и раздельно продолжал Мвенай, стальным голосом чеканя каждое слово. — Но — даже самого закоренелого нашего врага можно исправить. Ты знаешь об истории моего деда, который всегда щадил своих врагов, когда они уже были не в силах биться. От него это унаследовал мой отец, а затем и я. Я не хочу, чтобы это прервалось на тебе. Мне будет неприятно видеть, что мой сын — будущий Король — стал убийцей из-за убийцы. В тебе нет ненависти, сынок. Не позволяй её захватить себя!

— А когда мы бились с тобой против Джеро и его дружков, ты убил Тафари. Убивать на войне — это не убийство, ты сам мне говорил.

— Да, и мне жаль, что я убил его. Но он потом мог убить тебя, а этого я не мог допустить. К тому же это была защита, ты не хуже меня понимаешь, какие инстинкты движут нами. А с Джеро случай особый. Ты можешь дать ему шанс. Ты поймешь, о каком шансе идёт речь, когда увидишь всё это воочию. Дай мне слово, сын! Слово будущего Короля!

Мэйтата задумался, опустив голову. Действительно, отец был прав. Молодой лев знал все истории о мудром правлении его предков, знал о том, что все сыновья желали походить на своих отцов. Мвенай был таким же мудрым Королём, а Мэйтата всегда хотел быть достойным своего отца. И лев поднял голову.

— Даю слово, отец!

— Сразу видно, что ты — мой сын и настоящий Король, Мэйтата! — улыбнулся Мвенай. — Я верю, что ты станешь таким же великим Королём, как мой отец и как, возможно, я.

— Не «возможно», папа! — возразил Мэйтата. — Ты — самый великий Король, которого я знал и видел.

— Если ты меня действительно таким видишь, то сам и станешь таким, сынок. Я в это верю! — Затем пожилой лев погрустнел. — Прости, что так мало был рядом с вами. Мне жаль, что я не смогу больше защищать вас всех. Я верю, что ты станешь великим Королём, Мэйтата. Я очень люблю вас с Экин. — На этих словах образ могучего Мвеная стал исчезать.

— Мы тоже тебя любим, папа, — прошептал Мэйтата, смотря на то место, где исчез Мвенай, таким взором, как будто до сих пор видел отца. — И всегда будем помнить…

Глава 7

Мэйтате казалось, что он всё ещё слышит родной отцовский голос. Несколько мгновений он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь таким приятным, пусть и коротким, сном. Казалось, что отец на самом деле был рядом с ним и Экин… Лев открыл глаза. Снаружи в пещеру врывался утренний свет. Отсюда через вход виднелся кусок пронзительно-голубого неба, а расстилавшуюся перед скалой саванну заливало солнце. Мэйтата огляделся по сторонам. Экин рядом с ней не было. Не было её и в пещере. Лев поднялся и подошёл к выходу. «Где же она?» — спросил он себя и тут же получил ответ на вопрос. Экин уже шла к пещере, снова, как и вчера, неся в пасти пару барсуков.

— Доброе утро, братишка! — подмигнула Экин, подойдя к входу и опустив добычу на землю.

— Тебе того же, сестрёнка! — улыбнулся Мэйтата. — Ты так не исчезай в следующий раз.

— Я за завтраком ходила, — сообщила Экин. — Всё равно надолго здесь не задержимся, нам надо идти дальше. Я сначала думала на пару дней остаться тут, к тому же тебе отдых не помешает. Но… мало ли нас всё равно ищут?

— Да, действительно. Я вчера и сегодня отдохнул уже.

— Верю, верю, — закивала Экин. – Дай, я тебя осмотрю.

Сестра начала осматривать уже затягивающиеся раны. Ни одна из них больше не открывалась, да и сам Мэйтата уже не чувствовал боли. Лев легонько толкнул сестру.

— Да не болят у меня раны, Экин. Давай уже завтракать.

Но не успели они приступить к завтраку, как вдруг недалеко от скалы раздался шорох и чьи-то торопливые шаги. Мэйтата и Экин навострили уши, и прямо перед ними из-за скалы вышел молодой и худощавый, но довольно крепкий лев. Его встрёпанная грива и измученный вид говорили о том, что он явно шёл издалека, а его путь был отнюдь не лёгкий. Вся его шерсть была мокрой и грязной. Передние лапы незнакомца покрывали несколько ран, на остальном теле также виднелись сквозь грязь кровавые следы — лев явно недавно с кем-то дрался. Увидев Мэйтату и Экин, он попятился. Мэйтата, оскалившись, прорычал:

— Ты кто такой?

— Стойте, стойте! — закричал лев, пятясь ещё дальше. — Я ничего вам не сделаю, я не враг!

— Каждый лев так может сказать, а потом когти в спину вонзить, — не отступал Мэйтата.

— Мэйтата, успокойся, — вступила в разговор Экин. — Может, ему нужна помощь. Видишь, он ранен.

Мэйтата осёкся и уже более спокойно продолжил:

— Ладно, прости за грубость, просто происшествия последних дней вынудили меня пересмотреть отношение к незнакомцам. Любой из них может оказаться врагом.

— Да, правильное отношение, только я всё равно не враг. Враги – те, кто напали на мой прайд на юге отсюда. Их было не так много, но они убили всех, кроме меня.

— На юге отсюда? — переспросил Мэйтата. — А где твой прайд?

— Я живу недалеко от Прайдленда короля Мвеная, — ответил лев.

— Где?! — воскликнула Экин.

— Кто напал на вас? — одновременно с ней вскрикнул Мэйтата. Лев, замерев, смотрел то на брата, то на сестру.

— Неизвестные львы, — с тихой яростью произнёс незнакомец. — Кстати, я не представился — меня зовут Мсаидизи.

— Я — Мэйтата, а это моя сестра — Экин, — представились брат и сестра. — Король Мвенай, недалеко от которого ты живешь, — наш с Экин отец. Его недавно убили на границе. За этим стоит лев по имени Джеро. Мой отец приходился ему шурином — Джеро был женат на его сестре, моей тёте.

— Ничего себе! — потрясённо прошептал Мсаидизи. — А вы почему здесь? Если твоего отца убили, то Королём уже должен быть ты, а ты с сестрой ошиваешься неизвестно где… Как это понимать?

Мэйтата вздохнул.

— Понимать это так, что Король — не я, а Джеро. И он пришёл не один, а с другими львами. Сначала их было четверо, и они напали на нас с отцом. Мы успели убить двоих из них перед тем, как погиб отец. Я сам был сильно ранен и потерял сознание. Потом узнал от моей сестры, что тело отца принесли к нам на Скалу. Экин была там и всё видела.

— Почему Королём стал он? — недоумевал Мсаидизи.

— Если бы мы с сестрой вернулись, они бы убили нас.

— Они? — переспросил Мсаидизи. — Постой, ты говорил, на вас напали четверо. Двоих вы с Мвенаем убили…

— Королём Мвенаем, — поправила его Экин. — Называй, пожалуйста, нашего отца Королём, Мсаидизи.

— Извините, — осёкся лев и повернулся к Мэйтате. — А как два льва захватили власть в вашем Королевстве? Ты бы справился с ними один! Вон какой силач, раза в два меня здоровее!

— Мой отец был сильнее меня, а этот Джеро и его друзья — не столько сильные, сколько злобные и хитрые. Напали на отца вдвоём, уложили его и лапу сломали, а потом и шею… Они бились нечестно! — При этих словах Мэйтаты Экин содрогнулась.

Мэйтата продолжал:

— А Джеро был вовсе не один. Правда, я этих львов не видел, а Экин видела. И наверняка на всю жизнь запомнила.

— Да, — кивнула Экин. — Они чёрные, как ночь, как уголь…

— Какие?! — испуганно вскрикнул Мсаидизи.

— Чёрные, — повторил Мэйтата. — Вот они теперь и захватили Королевство. Мы, считай, изгнаны. Вернуться туда с сестрой не можем, нас обоих убьют в таком случае. Меня — как наследника, Экин же — как убийцу. Она случайно убила одного из них. А почему ты так отреагировал, Мсаидизи?

Лев на мгновение сжался в комок, словно перед прыжком, и опустил голову. Затем выпрямился и, взглянув по очереди в глаза Мэйтате и Экин, сообщил:

— Потому, что это они напали на мой прайд. Три чёрных льва и два обычных. Мы как раз охотились вечером.

— Кто это был? — спросил, подобравшись, Мэйтата. Он был уверен, что одним из обычных львов был Джеро.

— Не знаю, они не представлялись. Мы не успели среагировать, как они набросились на нас. Через несколько минут всё было кончено. — В этот момент на глаза Мсаидизи начали наворачиваться слёзы. — Я не смог защитить никого из прайда, а там была моя жена, Фунанья. Мы с ней только месяц назад поженились… Она бросилась спасать меня, но на неё набросились сразу двое. Фунанья билась храбрее любого льва, но…

— Мне жаль, Мсаидизи, — прошептала Экин. — Сочувствую.

— Мы бы всё равно не справились с ними. Они оказались значительно сильнее, мы никого из них не смогли убить. На весь прайд только один лев — я. Нас и было только четверо. Я, Фунанья и две львицы. Всё.

— Почему так мало? — изумился Мэйтата.

— Два месяца назад меня изгнал мой отец Адиса, — понурив голову, ответил Мсаидизи. — Я отказался жениться на львице Мунгу из прайда соседнего короля Абига. Эта Мунгу была принцессой, а Абиг — сильным правителем. Мой отец хотел союзника, потому что на нас стали учащаться нападения аутсайдеров. Союз мог быть заключен только при браке, но мне Мунгу не нравилась, и я отказался жениться. Она понравилась моему младшему брату Ндугу, вот они и поженились, а меня отец лишил титула принца и изгнал из своих земель. Мне ещё тогда нравилась Фунанья, она так и ушла со мной.

— Да уж, — покачал головой Мэйтата. — Жестоко с тобой поступил отец.

— Нрав у него сильно крутой, — посетовал Мсаидизи. — Он сказал мне тогда, что я предал своё королевство, что я — глупый мальчишка. Да вообще он очень вспыльчивый, наговорит всего, а потом сам забывает. Но тут он вроде был настроен серьёзно. Вот с тех пор я и живу с Фунаньей далеко от дома… точнее, жил…

— Мне интересно, почему они напали на вас? — спросил Мэйтата. — Вы же им ничего не сделали. Хотя, таким, как Джеро, повод для нападения не сильно нужен.

— Повод для них был, — хмуро выговорил Мсаидизи. — Я отказался пропускать их через свою границу. Тогда один светлый сказал: «Лучше отойди по-хорошему, мальчишка, или туго придётся!» Я уже встал в боевую стойку, поскольку этими словами они бросили мне вызов. Я его принял, вот они и набросились на нас. Я увидел гибель моей любимой и бросился на одного из её убийц, но он так меня ударил, что я сразу вырубился. Очнулся уже перед закатом, когда гроза собиралась. Я чуть не сошёл с ума, когда всё увидел. Я там был совершенно один, спрашивал, почему я не погиб с любимой? Придя немного в себя, я отнёс тела львиц к моей Скале и похоронил их там. Там больше я оставаться не мог, слишком была сильна боль от потерь. Вот теперь и не знаю, куда идти…

— Я тоже соболезную, Мсаидизи, — сказал Мэйтата, когда Мсаидизи замолк.

— Спасибо, Мэйтата, — кивнул лев.

Тут вмешалась Экин.

— Мсаидизи, почему ты не знаешь, куда идти? — спросила она.

— Там я больше не смогу оставаться, — тихо повторил Мсаидизи.

— Я понимаю, — кивнула львица, — но у тебя же есть родители. Твой отец, который изгнал тебя. Неужели ты не вернёшься к отцу?

— Он же изгнал меня, Экин, — напомнил Мсаидизи.

— Да, но это не значит, что он после твоей трагедии не примет тебя. Тебе надо поговорить с ним. Это же отец, а не чужой лев, он тебя поймёт. Не бойся этого разговора и не убегай от него — он всё равно должен состояться.

— Возможно… — протянул Мсаидизи и спросил: — А вы сами куда пойдёте, когда позавтракаете? Я же вас вроде от завтрака оторвал, уж извините за это.

— Да не страшно, — улыбнулся Мэйтата. И, ещё раз осмотрев измученного льва, подвинул к нему тушку барсука: – На, сам позавтракай. Ты и так выглядишь плохо.

Мсаидизи с благодарностью посмотрел на Мэйтату и припал к еде. Очевидно, бедняга был сильно голоден, поскольку барсук отправился в его желудок со скоростью звука. Зажмурив от удовольствия глаза, лев прошептал:

— Спасибо вам, ребята! — И повторил вопрос: — Так куда вы идёте?

— Дальше, на восток, — ответил Мэйтата. — Если хочешь — пошли с нами.

Мсаидизи замялся, потом, шумно вздохнув, будто решился на что-то важное, сказал:

— Ладно, идёмте. Как раз на востоке — примерно в полутора днях пути отсюда — живёт мой отец.

— Значит, это судьба, Мсаидизи! — сказала Экин. — Ты как раз и помиришься с отцом.

Весь путь у них прошёл без опасностей и приключений. Мэйтата, Экин и Мсаидизи шли и просто говорили о своих семьях, о том, как каждому из них жилось в его Королевстве… И уже к вечеру следующего дня они уже подходили к Прайдленду короля Адисы.

***

Король Адиса уже завершал вечерний обход границ, когда его взгляд уловил на горизонте движение. Присмотревшись внимательнее, лев различил на фоне заходящего солнца фигуры трёх львов, которые постепенно приближались к его владениям. Не зная, кто это, лев на всякий случай приготовился к встрече. Вскоре король мог уже разглядеть могучего льва с ярко-золотистым окрасом шерсти, крепкую львицу с шерстью такого же цвета. А рядом с ними шёл третий лев, фигура которого показалась Адисе знакомой. И лишь только они подошли к королю метров на двадцать, Адиса с удивлением узнал в этом льве своего сына.

— Мсаидизи? — произнёс он. — Что ты здесь делаешь? Почему ты пришёл сюда?

Несколько секунд два льва смотрели друг на друга, потом Мсаидизи медленно подошёл к отцу, обнял его и заплакал.

— Ну-ну… сынок… успокойся… — бормотал отец, также обнимая сына. — Что случилось?

Мсаидизи не ответил и продолжал вздрагивать на шее отца. Затем, кое-как взяв себя в лапы, хрипло произнёс:

— Фунанья погибла…

— Что? — не веря своим ушам, переспросил Адиса. — Что?

— На нас напали вчера вечером неизвестные львы, — всхлипнул Мсаидизи. — Они всех убили… Всех, кто был со мной! — Лев коротко рассказал о трагедии.

— Боже мой! — ошарашенно пробормотал Адиса.

— Всех… всех убили… всех… — словно заевшая пластинка, повторял Мсаидизи. — Я не смог защитить свою любимую, не смог!

— Я понимаю, Мсаидизи, — утешающе погладил его лапой Адиса.

— Папа, — прошептал лев и взглянул в ярко-зелёные глаза Адисы. — Прости меня, если сможешь, прошу тебя…

Адиса тяжело вздохнул:

— Это ты прости меня, сынок. Я был неправ, когда изгнал тебя.

— Я же отказался от женитьбы на Мунгу.

— Я прекрасно понимаю, как ты любил Фунанью, раз даже не воспротивился моему решению. И я очень жалею о тех словах, что сказал тебе тогда. Это ты прости меня, если сможешь!

— Тебе не за что просить у меня, прощения, папа.

— Нет, сынок, это не так. Твоё изгнание обернулось для тебя серьёзной потерей. Я же в конечном счёте и виноват. А насчёт твоего прощения ты не беспокойся — я тебя простил уже давно.

Мэйтата и Экин стояли в стороне и, слегка улыбаясь, переглядывались друг с другом.

Простояв ещё пару минут и простив друг друга, отец и сын повернулись, наконец, к брату и сестре.

— Папа, познакомься, это мои, можно сказать, друзья — Мэйтата и Экин.

Адиса с улыбкой посмотрел на них:

— Приятно познакомиться, Мэйтата и Экин! А я — Король этих земель, и меня зовут Адиса. Ну что, сынок, пора тебе показаться дома! Заодно и с друзьями твоими познакомимся!

И группа львов двинулась в путь. Отойдя недалеко от границы, Адиса

— Да, сынок, сильные у тебя друзья. Какая вы пара красивая, однако!

— Мы — брат и сестра, Ваше Величество, — ответно улыбнулся Мэйтата.

— А вы что — странствуете, друзья? — шутливо поинтересовался у них Адиса.

— Нет, Ваше Величество, — ответила Экин. — Нас тоже постигла трагедия. Чужие львы захватили наше королевство Мвеная — нашего отца.

— Как — захватили?! — вытаращил глаза Адиса. — В этих землях Мвенай — сильнейший Король! И его Прайдленд захвачен! Не верится в это.

— Это действительно так, — покачал головой Мэйтата. — Королевство захвачено, а отец погиб в битве с врагами.

Королевич коротко рассказал, что произошло с ним и что узнал от Экин.

— Ох, какая тяжёлая потеря, — тихо произнёс Адиса, когда Мэйтата окончил рассказ. — Жаль Мвеная до ужаса, славный был малый… Сочувствую вашей потере, ребята.

— Да, спасибо, — сказала Экин.

Мсаидизи спросил у отца:

— А у вас как жизнь тут? Я слышал, что на вас недавно нападали аутсайдеры.

— Нападали, — кивнул головой Адиса. — Но их было немного, так что мы с ними расправились. Четверых убили, а остальные трое убежали.

— Никто не погиб? — насторожился Мсаидизи.

— Не бойся, сынок, все живы и здоровы. Только Ндугу довольно сильно ранили.

— Он хоть сейчас-то в порядке? — испуганно спросил Мсаидизи.

— В порядке, в порядке, — успокоил его отец. — Мунгу его так выхаживала, что он через два дня на охоту с ней просился!

— Во даёт подруга! — восхищённо протянул Мсаидизи. — Так она с вами и живёт?

— А то как же, Мсаидизи? — усмехнулся Адиса. — После того как ты ушёл, она скучала по тебе — ведь она действительно любила тебя. А Ндугу она понравилась, вот месяц назад они поженились. Правда, она о тебе думала изредка.

— Месяц назад… — грустно пробормотал Мсаидизи. — Мы с Фунаньей также поженились то же время назад.

— Мне жаль, сынок, что ты так мало был счастлив с Фунаньей, — сказал Адиса.

— Я знаю, пап, — опустил голову Мсаидизи. — Спасибо, что ты сочувствуешь. Ты и Мэйтата с Экин.

— Как же мне тебе не сочувствовать, ведь ты — мой сын! — повернулся к сыну Адиса.

Пока четверка львов шла и разговаривала, впереди уже показались очертания Скалы Адисы. Мэйтата увидел, что от Скалы к ним приближаются лев и львица.

— О, кажется, нас идут встречать! — хихикнул Мсаидизи. В бежавших к ним льве и львице он узнал брата и Мунгу. Братья были похожи друг на друга как две капли воды, если не считать того, что Ндугу, несмотря на то, что был младше, был намного сильнее Мсаидизи. Увидев Мсаидизи, они с Мунгу остолбенели на мгновение, затем Ндугу с криком: «Братан!» — бросился ко льву, повалил его на землю и радостно потёрся об него носом. Мсаидизи поднялся с земли и легко хлопнул брата по плечу.

— Привет, братишка! Вижу — скучал без меня!

— Да по тебе тут ваще все с ума сходили! — верещал Ндугу. За ним к Мсаидизи подошла Мунгу и ласково коснулась носом его гривы:

— Привет, Мсаидизи.

Лев посмотрел на неё и улыбнулся:

— Привет, Мунгу. Как живёшь?

Львица подошла к Ндугу и склонила голову ему на шею.

— Вот, как видишь, счастливы!

— Вижу, вижу, — кивнул Мсаидизи. — Рад за вас. А вот у меня не сложилось…

— А чё так? — удивился Ндугу. — Кинула, что ли? Или пропала по дороге?

— Ндугу! — сердито одёрнул его отец, а Мэйтата и Экин, нахмурившись, смотрели с укоризной на развеселившегося льва. — Как ты разговариваешь? Ты бы хоть удосужился спросить у брата, что случилось с Фунаньей!

— А что случилось-то? — покорился весёлый сын.

Мсаидизи, погрустнев, рассказал о нападении и о гибели Фунаньи. Ндугу, сразу стушевавшись, пробормотал:

— Прости, брат, сочувствую. Я не знал, что у тебя такое горе.

— Мне тоже жаль, Мсаидизи, — произнесла Мунгу. Пришедшие только сейчас обнаружили Мэйтату и Экин. Ко Ндугу вернулась прежняя весёлость, и он прежним тоном спросил:

— Оп-па! А что это у нас за такие могучие гости?

— Я — Мэйтата, — представился Мэйтата, — а это — моя сестра Экин.

— Хай, хай! — поднимал правую лапу Ндугу, по очереди посмотрев на льва и львицу. – Ну, вот и познакомились! Добро пожаловать в нашу обитель, друзья! Папаня, я на Скалу побегу, маманю обрадую! Вот радости-то будет! Мунгу, побежали!

И лев бросился бежать к Скале. Мунгу, оглянувшись на отца и деверя, виновато улыбнулась и поспешила следом. Мэйтата обратился к Адисе:

— Извините, Ваше Величество, но ваш сын всегда такой весельчак?

— Да, — вздохнул Адиса. — Из него фонтанирует просто неуёмная энергия. Но мы уже привыкли, да и Мунгу, кажется, от него всяких закидонов понабралась. Как маленькие дети друг друга подкалывают!

— Да уж, — вздохнула Экин. — Лев просто радуется жизни.

— Да, — фыркнул Мсаидизи. — Радость заразительна, особенно от него. Скоро совсем Мунгу на свой лад перекроит, а там и до остальных недалеко.

Вскоре Мэйтата с Экин и Адиса со Мсаидизи пришли к Скале. Лежавшие недалеко от пещеры львицы поднимались в изумлении, увидев вернувшегося старшего сына Короля. Когда группа подошла уже вплотную к Скале, на её выступ выбежала львица. Увидев пришедших и не отрывая взгляда от Мсаидизи, она уже медленно спустилась со Скалы. Затем, не говоря ни слова, подошла к старшему сыну и обняла его. Мсаидизи также обнял мать. Львица же, разомкнув объятия, посмотрела сыну прямо в глаза. Её подбородок слегка дрожал, но она не плакала.

— Сынок, ты вернулся…

Лев потёрся о шею матери.

— Да, мама, вернулся… не по своей воле…

— Что-то случилось? — Ярко-голубые глаза львицы расширились.

— Случилось… На нас с Фунаньей… — Мсаидизи осёкся на полуслове и неожиданно почувствовал, что не сможет пересказать всё, что произошло с его маленьким прайдом — в горле встал огромный ком… Не один раз ему уже пришлось делиться своими тягостными воспоминаниями. Адиса понял сына и, отведя Королеву в сторону, тихо рассказал ей о несчастии, которое случилось с его сыном. Мсаидизи тихо сидел, опустив голову. Мать, подойдя к нему через пару минут, снова обняла его и сказала:

— Сочувствую, сынок… Знаю, как ты любил Фунанью…

— Да, мама… — прошептал лев.

Тут Королева заметила гостей и спросила:

— А кто это с вами пришёл?

Мсаидизи представил Мэйтату и Экин. Краем глаза он заметил, что несколько молодых львиц из его прайда с интересом смотрели на мощную фигуру сына Мвеная. Когда все познакомились, уже скрылось за горизонтом солнце. Вскоре львы и львицы стали укладываться спать, Мэйтата и Экин обустроились в пещере недалеко от выступа. Адиса подошёл к брату и сестре.

— Вот что, ребята, — начал он. — Я уже в курсе ваших проблем и хочу вам помочь. Вы ведь ушли из своего Королевства на поиски помощи, поэтому я в силах вам её оказать.

— Ваше Величество, — обратился к нему Мэйтата. — Если вы хотите помочь нам в борьбе с этими захватчиками, то…

— Мэйтата, ты можешь называть меня просто Адиса. Я знал и уважал твоего отца, как уважаю и тебя, будущего Короля.

— Хорошо, Адиса, — поправился Мэйтата. — Если ты о помощи, то твой прайд, — извини, конечно, за эти слова, — не такой большой и с таким количеством наших врагов не справится. Экин видела, сколько их было. Этих львов чуть ли не три десятка.

— Насчёт моего прайда это — правда, но вот у меня с недавних пор есть сильный союзник. Король Абиг, он живёт на северо-востоке отсюда.

— Да, нам Мсаидизи рассказывал, — сказала Экин.

— Ладно, ребята, — вздохнул Адиса, — давайте всё остальное обсудим завтра. Спать надо, да и вы с сестрой устали после долгого пути. Спокойной ночи.

— Взаимно.

Через несколько минут под сенью нависшей над Королевством Адисы ночи прайд погрузился в сон.

Глава 8

Королева Амади, попрощавшись с дочерью, по-прежнему лежала в пещере. Она не могла о чём-либо думать, да и не хотела. Слишком велико было обрушившееся на их прайд горе. Она потеряла любимого мужа, а о судьбе дочери и сына теперь можно было лишь догадываться. Экин покинула Королевство с одним из врагов, и неизвестно, что с ней могло произойти. От этих львов стоило ожидать только плохого. Особенно от Джеро, который уже подтвердил серьёзность своих намерений, убив законного Короля. Узурпатор никогда не раскается…

Раздавленная горем и выплакавшая все глаза львица погрузилась в тяжёлый сон. Она так и лежала в пещере, когда услышала звук приближающихся шагов. Думая, что это Джеро, она так и не открыла глаза и не подняла головы. Звук достиг своего максимума перед тем, как прекратиться. Судя по всему, пришедший к Королеве лев остановился у входа в пещеру. Но в ушах Королевы прозвучал не злобный и сиплый голос Джеро, а совершенно другой — звучный и успокаивающий голос, глубокий тембр которого так нравился ей…

— Амади, родная…

Королева вздрогнула, резко подняв голову. Перед ней стоял огромный лев — мечта всей её жизни. Единственный её любимый, который так рано покинул её… Амади медленно поднялась на лапы, не в силах отвести от него взгляда. Лев снова, как во снах Мэйтаты и Экин, излучал некое сияние.

— Мвенай… — только и смогла прошептать шокированная Королева.

Король улыбнулся ей. Тёмные глаза, как и всегда, смотрели на Королеву с любовью и лаской, а также с сожалением — от того, что он не может больше радовать её этими чувствами. Ласковый и тёплый взгляд её любимого Короля она помнила всегда. Как она любила наслаждаться этим взглядом! Если бы она могла ещё хоть раз обнять своего Мвеная за могучую шею, зарыться носом в его такую пышную и мягкую гриву! Она отдала бы за это многое. Сейчас же она с горечью понимала, что никогда больше не сможет этого сделать. Это был лишь образ Мвеная, зримый только для неё, но такой желанный…

— Родной мой! — Амади машинально сделала шаг к нему.

— Мне жаль, что так вышло, — печально произнёс Мвенай. — Жаль, что покинул тебя, Амади.

Королева заплакала, но она даже не вытирала струившихся слёз.

— Боже, Мвенай, если бы ты только видел, что теперь у нас происходит! — сквозь всхлипывания тяжело сыпались из неё слова. — Если бы ты знал, каково сейчас мне!

— Милая, я всё знаю и вижу, и мне очень больно смотреть на ваши страдания. Особенно на твои, — в каждом слове Мвеная сквозила горечь и боль. — Я понимаю, что ты чувствуешь, и представляю, как ты тоскуешь по Мэйтате и Экин. Ты совершенно правильно поступила, когда велела Экин бежать отсюда.

— У меня не было выхода, — прошептала Амади. — Я больше не хотела никого терять. Я думала, что осталась без тебя и сына, а Экин с её характером было бы здесь только хуже.

— Амади, я знаю, что тебе плохо без меня и Мэйтаты. Но я тебе обещаю, что он вернётся. — Мвенай, увидев расширившиеся глаза жены, добавил. — Мэйтата жив. Они с Экин далеко отсюда, и им ничего не грозит, во всяком случае — пока.

— Боже мой… — прошелестела Королева. — Джеро мне сказал…

— Он сам ничего не видел, — покачал головой Мвенай. — Этот мерзавец упивался своей нечестной победой так, что ни о чём другом думать не мог. Бейся он честно, я бы победил его.

— По-моему, этот мерзавец никогда не отличался чем-то хорошим, — со злобой прошипела Амади. — Я теперь даже не знаю, что ждёт нас при нём. Но терпеть его произвол я не намерена!

— Амади, только не делай глупостей! — взмолился Мвенай. — Джеро окончательно свихнулся на почве мести, им движет только злоба и ненависть. Такой лев способен совершить что угодно. Он может очень сильно навредить тебе и прайду. Я и в этом мире сильно переживаю за тебя и за всех вас. И очень прошу тебя — держитесь все! Ради наших детей, ради всего прайда — ради Королевства!

Амади молча кивнула. Она поняла.

— Что бы ни случилось с моим Королевством из-за Джеро, я уверен — ты выдержишь. Я знаю тебя, любимая, ты очень сильная львица. Мы немало вместе пережили с тобой, ты всегда меня поддерживала. Твоя мудрость всегда поможет тебе и прайду. И ничего не бойся, но с этими львами будь осторожнее.

— Я никогда никого не боялась, — решительно выпалила Амади.

— Я верю, милая. Это — слова супруги Мвеная и истинной Королевы! Ты обязательно доживёшь до возвращения Короля. Живи и верь — Мэйтата вернётся!

— Только бы он вернулся, только бы вернулся! — Амади шептала эти слова словно молитву.

— Он — наш сын и будущий Король, ему судьбой предназначено вернуться, Амади. Помни это!

— Я буду это помнить, Мвенай, — тихо, но твёрдо сказала Королева. — И буду всегда помнить тебя.

— Ты выдержишь, родимая, — ободряюще сказал ей Король. — Мне жаль, что я так мало времени был с тобой. Но я буду в твоём сердце, как и в сердцах наших детей. Знай об этом.

С этими словами образ Короля стал растворяться в воздухе.

— Постой! — упавшим голосом взмолилась Амади и протянула лапу, словно хотела дотянуться до дорогого ей образа. Но Мвенай, улыбнувшись, исчез.

Королева проснулась в слезах. В пещеру уже врывался свет утра. До ушей Амади долетали возбуждённые голоса. Один из голосов она узнала сразу:

— …надо было самому идти с ней! Со мной бы она не смогла справиться! Да и Газини был бы жив.

— Знаешь, Джеро, когда мы приведём сюда остальных, они точно не справятся с нами.

Остальных… Амади насторожилась, услышав слова Джитуку. Это они возвращались с Джеро на Скалу. Но всё-таки — о чём это слово?

Тем временем Джитуку продолжал:

— За Газини они отомстят сами. Поверь мне.

— Чтобы отомстить, нужно найти эту Экин. А где её теперь искать?

Джитуку не ответил на этот вопрос и задал свой:

— Мы прямо сейчас пойдём, Джеро?

— Нет. Позже. Отправим львиц Мвеная на охоту, дождёмся их, подкрепимся перед дорогой и пойдём. Путь-то долгий.

— А по пути не поохотиться? — спросил Джитуку.

— Скажи-ка мне, Джитуку, как вы будете с вашим цветом шерсти охотиться днём? — съязвил Джеро.

Джитуку тем же тоном ему ответил:

— А что, ночи отменены, что ли? Ночью нас как бы не видно.

— В принципе, логично. Тогда сейчас созываем всех львиц и сообщаем.

Амади почувствовала, как в её душе нарастает тревога. Этот странный разговор не выходил у неё из головы. И потом, Джитуку сказал что-то о мести за Газини. Из всего сказанного Королева поняла, что Экин смогла справиться с одним изо львов. Правда, она не знала подробностей произошедшего, но про себя слегка улыбнулась. Её родная Экин бросила вызов врагу и победила. Так Амади и решила. Через пару минут послышался громовой призыв Джеро:

— Всем наружу!

Королева с неохотой поднялась и вышла из пещеры. Ей по пути встретилась Саманья, по сторонам которой понуро брели её дети. Увидев Королеву, она подошла к ней.

— Амади, как ты?

— Нормально, Саманья, — бесцветным тоном ответила львица. — Спасибо.

— Я слышала этот странный разговор. Как ты думаешь, о чём они говорили?

— Не знаю, но того, что из этого последует, надо опасаться.

— Я поняла, что Экин смогла справиться с одним из этих чёрных львов и сбежала. Молодец она!

— Мне не понравились их слова об остальных, — сообщила Амади.

— Мне тоже, — кивнула Саманья. — Честно говоря, мне просто не по себе уже.

Тихо переговариваясь между собой, львицы с тяжёлым грузом горя выходили наружу из пещеры. Их внизу уже ждали. Чёрные львы, смотревшиеся в утреннем свете довольно жутко, уже сидели большим полукольцом, окружив выход. Когда лишившийся законного Короля прайд вышел наружу, Джеро вышел перед прайдом и злобным тоном начал:

— Я так понял, мой прайд, что у нас не получилось с вами с первого раза. Что ж — дубль номер два! Вы абсолютно уверены, что сможете справиться со мной и Мтафаруку, — Джеро указал на льва, того самого, с которым убил Мвеная, — только потому, что нас двое, а вас в десять раз больше…

Ошарашенные львицы только переглядывались, но их настроения были понятны и без слов. Неожиданно одна из львиц, перебив Джеро, крикнула:

— Ты кто такой, чтобы называть нас «мой прайд»?!

Амади в ужасе смотрела на Бахати, — а это была именно она. Вздох ужаса и одновременно с этим изумления прокатился по прайду, а в следующее мгновение Королева увидела, как мерзкую морду Джеро раздвинула злобная усмешка, а несколько чёрных львов и львиц угрожающе зарычали. За этим ничего хорошего последовать не могло.

— Ух ты! — протянул Джеро. — У нас храбрая львица отыскалась? Смело, но глупо!

— Глупо?! — возмутилась Бахати. — А признать узурпатора — убийцу Короля — умно, Джеро! Так, по-твоему?

— Бахати! — еле слышно взмолилась Саманья. Бокари и его братик, как и остальные львицы, широко раскрытыми глазами смотрели на львицу. Подруга Бахати, Кирабо, в ужасе закрыла глаза. Вместе с Амади.

— Ох, как мне нравятся неразумные бунты! — восхищённо сказал Джеро. — А ещё больше мне нравятся такие смелые львицы, как ты. Как тебя зовут?

— Тебе какая разница? — рыкнула в ответ Бахати.

— Я хочу знать, как зовут героиню прайда. Львицу, которой будут гордиться её подруги, — продолжал ёрничать убийца Короля. — Будь так добра — скажи своё имя!

— Бахати! — рявкнула в ответ львица.

— Твою храбрость будут ставить в пример всем, Бахати! — кривлялся Джеро. — Подойди ко мне, пожалуйста, я хочу посмотреть тебе в глаза.

— Сам подойдёшь, убийца! — огрызнулась Бахати.

— Бахати, перестань! — шептала ей на ухо Саманья.

— Подойди, любезная, — уже со злобой прошипел Джеро.

Бахати не сдвинулась с места. Тогда Джеро кивнул двум чёрным львам по очереди. Они, низко и предупреждающе зарычав, стали приближаться к Бахати. Она, медленно переставляя лапы и не сводя полного ненависти взгляда с Джеро, подошла к нему.

— Очень храбрая, — ухмыльнулся Джеро и изо всей силы ударил львицу лапой по лицу. По прайду прокатился полный ужаса вопль. Бахати отлетела от удара в сторону и, упав на землю, потеряла сознание. Джеро продолжил: — Но слишком глупая, чтобы оценивать свои шансы.

— Сволочь, что ты делаешь?! — вскрикнула Амади. — Она же беременная!

— После этого поумнеет немного! — злобно рявкнул лев, которого звали Мтафаруку.

— Есть ещё смелые тупицы? — проорал Джеро. — Кто ещё против моей власти?

Его взгляд переметнулся на Амади.

— Что скажет наша досточтимая Королева? — голос Джеро снова стал елейным. — Она против моей власти?

Амади молчала.

— Ваше Величество, с вами говорит Король! — растягивая гласные, пророкотал Джеро. — Признаёшь ли ты меня Королём?

— Нет! — прошипела Амади.

Джеро повернулся ко Мтафаруку и тихо сказал ему:

— Вправь-ка ей мозги на место.

Мтафаруку подошёл к безвольно лежащей Бахати, наклонился к ней с раскрытой пастью. Его клыки коснулись её шеи…

— СТОЙ!

Сгустившуюся тишину разорвал отчаянный крик Королевы. Вместе с ней вскрикнули ещё несколько львиц. Джеро широко раскрыл свои чёрные глаза, приготовившийся убить Бахати Мтафаруку поднял голову.

— Что такое? — с притворным изумлением выпалил первый. — Подружку стало жаль или вняла моим словам?

— Признаю, — еле слышно произнесла несчастная Королева так, словно это слово причиняло ей нестерпимую боль изнутри.

— Что-что? — прищурился Джеро, хотя он прекрасно её услышал. Амади промолчала.

— Видно, придётся спросить тебя ещё раз, — сверкнул глазами лев. — Ты признаёшь меня Королём?

— Да, — опустила Королева голову.

— На меня смотри! — прорычал Джеро.

Амади подняла голову.

— «Да» и всё? — испытующе глядя в глаза ей, спросил убийца.

— Да, мой Король, — медленно выдавила из себя Амади, вложив в два последних слова столько презрения и ненависти, сколько могла. Лев прекрасно понял её эмоции, но сделал вид, что ничего не различил. Он лишь удовлетворённо вздохнул:

— Кажется, урок первый урок усвоен.

Львицы, потрясённые тем, что на их глазах чуть не разыгралась очередная трагедия, постарались своими взглядами не выдавать своего настоящего настроения и молча смотрели на нового Короля. Джеро продолжал:

— Думаю, мы друг друга поняли. Теперь даю слово Джитуку.

Чёрный лев вышел вперёд.

— Не думайте, что смерть Газини останется безнаказанной. Я знаю, что он принял смерть от лапы одной из ваших львиц. И благодарите Бога, что эта Экин не вернулась сюда! В чём будет заключаться наказание — узнаете через три дня. У нас есть ещё одно очень важное дело, которое не терпит отлагательства.

Джитуку замолчал. Его сменил Джеро:

— Сейчас все львицы моего, — он выделил это слово, — прайда идут на охоту. Ты, Амади, тоже идёшь на охоту. Но — сначала занесите в пещеру эту, — он указал лапой на начавшую приходить в себя и тихо стонущую Бахати. — Не в состоянии она охотиться, я так понял. А за ней кто-нибудь присмотрит, чтобы снова ничего не выкинула…

Амади и Саманья подошли к поднявшей голову Бахати. На её лице остались следы от удара лапы Джеро — лев ударил её, выпустив когти. Из длинных царапин капала кровь. Львица с трудом поднялась и, поддерживаемая с обеих сторон подругами, медленно перебирая лапами, пошла внутрь пещеры. Испуганные львята шли за матерью. Львы провожали компанию взглядом, выражавшим полнейшее равнодушие. Остальные львицы не сдвинулись с места.

Внизу Джеро тем временем продолжил ехидным тоном:

— Сейчас ваш Король должен отправиться по своим королевским делам. Со мной пойдёт Мтафаруку и Джитуку. Ты, Джитуку, возьми с собой ещё пару друзей. Мало ли что…

Джитуку кивнул и повернулся к своему прайду.

— Сумбуфу, Джитихада, идите сюда!

От прайда отделились две чёрные фигуры и подошли к Джеро. Это были два мускулистых льва, только один из них был ненамного крупнее другого. Джитуку представил обоих. Более крупным оказался Джитихада.

— Вы пойдёте с нами.

Львы кивнули. Затем Джеро сказал:

— Надо кого-то оставить здесь за меня.

Джитуку сказал:

— Есть один. Дживу, подойди.

От прайда отделился ещё один лев. Он был такой же крепкий, как Джитихада.

— Дживу, ты остаёшься здесь за Короля, — сообщил Джитуку. — Мы вернёмся через три дня.

— Если что-то будут выкидывать глупое, учи их так же, как сейчас это делал я, — тихо произнёс Джеро, так, чтобы его не слышали львицы.

— О’кей, — кивнул лев.

— После того как мои львицы уйдут на охоту, обойди границы. Всё-таки в целях безопасности необходимо.

Лев кивнул. Джеро повернулся к львицам Мвеная:

— Так. Мы с Мтафаруку, Джитуку, Сумбуфу и Джитихадой уходим и через три дня вернёмся. После вы узнаете от Джитуку, что за наказание ждёт вас за убийство Газини. А за Короля остаётся Дживу. А вы все — на охоту. Быстро!

Львицы Мвеная, еле слышно переговариваясь, начали расходиться. А пятёрка львов пошла прочь от Скалы, и вскоре они превратились в две светлые и три чёрные точки и исчезли.

***

Амади и Саманья перед тем, как уйти на охоту, отвели раненую Бахати в пещеру. Только они отошли за пределы слышимости, как Саманья налетела на львицу:

— Ты с ума сошла, Бахати?

— Я полностью в своём уме! — прорычала та. — С какой стати мне признавать убийцу Мвеная?

— Ты вообще о чём думала, когда говорила всё это? — не стихала Саманья.

— Я думала о том, что не собираюсь подчиняться этой мрази Джеро. Он убил нашего Короля!

— Ты забыла о том, что он опасен и может сделать что угодно! Я знаю, что он убил нашего Короля! А если он убил самого сильного льва в этих землях, сможет ли он сделать это с обычной львицей? Не надо быть гением, чтобы ответить на этот вопрос!

— Если бы он мне что-нибудь сделал, ему бы пришлось очень плохо! — злобно прорычала Бахати.

Амади перебила её:

— А если бы ты ему что-нибудь сделала, очень плохо пришлось бы всем, Бахати! Ты думала об этом?

Львица промолчала. А Королева продолжила:

— Ты не думала даже о себе. Ты же беременна! И рисковала не только своей жизнью, но и жизнью своего ребёнка. И, возможно, не одного!

Бахати смотрела Королеве прямо в глаза. Конечно, их мудрая Амади была права.

— Твои будущие дети — это сейчас твоя главная мечта, ты сама об этом говорила недавно. И смысл твоей жизни. Ты могла лишиться их. Как бы ты жила дальше?

— Не знаю… — пробормотала Бахати.

— Запомни одно, Бахати, — назидательно произнесла Королева. — Страдает кто-нибудь из нас — страдает весь прайд. Не забывай об этом. И о своих детях — тоже. Поняла?

— Да, — тихо ответила Бахати. — Простите меня, я просто не выдержала всего этого. Слишком тяжела потеря для нас, особенно для тебя, Амади.

Королева помолчала, потом призналась:

— Знаешь, Бахати, я сама ошиблась. Но успела исправить ошибку.

— Ты о чём? — удивилась Бахати.

Амади рассказала о том, что чуть не совершил Мтафаруку, когда она отказалась признать Джеро королём.

— Мне пришлось признать его Королём. В противном случае ты бы здесь не стояла.

— Ужас просто… — прошептала Бахати.

Саманья сказала:

— Амади смогла справиться со своими эмоциями. Она чуть не оступилась, но исправила положение. Ты должна также контролировать себя, Бахати. Особенно в нашем теперешнем положении. Твоя ошибка чуть не стала роковой.

— Я постараюсь… — тихим голосом сказала Бахати. И, наткнувшись на строгий взгляд Королевы, поправилась: — …буду держаться. Обещаю.

В этот момент вошёл в пещеру Джеро.

— Кому тут требуется особое приглашение на охоту? — злым голосом прорычал он. — Наружу, обе!

Саманья, переглянувшись с Королевой, молча вышли из пещеры. Джеро пошёл за ними, но по пути обернулся и внимательно посмотрел на Бахати. Львица смогла выдержать его пристальный взгляд, и, когда он покинул пещеру, отвернулась к стене.

***

Отойдя от Скалы на приличное расстояние, Джитуку спросил:

— Как пойдём? Ты-то, так сказать, местный уроженец, а мы сами пришли сюда недавно.

— Вот поэтому пойдём так, как я скажу, — отрезал Джеро. — Примерно сутки идём на юго-восток, до того места, где мы в первый раз встретились. Там и расходимся — я иду к своим, ты — к своим. У меня там есть ещё дельце, которое нужно уладить. Да и сами ребята часто воюют с каким-то Королём, забыл, как его имя… Он их опять сделал!

— Адиса, — напомнил Мтафаруку.

— Да, точно, — кивнул Джеро. — Как с ним поступить, мы разберёмся на месте. У меня там есть довольно сильный друг, к нему и обращусь. Заодно и обойду всех аутсайдеров. Нас наберётся немало, увидишь!

— Хорошо, — кивнул Джитуку. — Тогда я иду за остальными. Встретимся там же, где и разойдёмся.

— Слушай, Джитуку, ты мне тогда сказал, что ты не привёл ко мне и половины своего прайда. Где тогда разместимся на Скале?

Чёрный лев хищно оскалился:

— У меня есть очень хитрый план, к тому же — грандиозный. Расскажу вам о нём позже. Сумбуфу и Джитихада в курсе.

— Джитуку, позволь напомнить, — ощерился Джеро, — что я убил Мвеная не только по своей воле, но и из помощи тебе…

Джитуку перебил убийцу:

— Ты помог не всему моему прайду.

— Дай договорить, — обозлился Джеро. — Я знаю, что вы ищете не только земли для проживания, но и желаете отомстить одному Королю в Восточных землях. Часть земель вы уже получили, и именно из-за этого я свою месть и совершил. И ради вашей же выгоды. Дальше действуете сами, я уже своё вернул! Знаешь, сколько земель на востоке от Мвеная? Бери — не хочу!

Джитуку в ответ сказал:

— А дальше в силу и вступает мой грандиозный план!

Глава 9

Далеко от покорённого королевства Мвеная медленно отходило от сна свободное королевство Адисы. Первым проснулся Король. Осторожно, чтобы не разбудить супругу, он поднялся и пошёл наружу. Рядом с входом спали Мэйтата и Экин. Сестра снова лежала своей спиной к спине брата. Лев что-то пробормотал во сне и дёрнул лапой. Адиса, улыбнувшись про себя, вышел на выступ и потянулся. Саванну и Скалу освещало радостное солнце, приятно согревая своими лучами песочного цвета шерсть и тёмно-коричневую гриву Короля. Местность вокруг наполнялась звуками природы — выходили на пастбища стада антилоп и зебр, трубили слоны… Адиса спустился вниз и направился к небольшому озерцу — после сна ему всегда хотелось пить. Напившись, он повернулся к Скале и увидел, что оттуда спускается Мсаидизи. Король подошёл к сыну.

— Доброе утро, сынок.

— Тебе того же, пап, — отозвался Мсаидизи, широко зевнув.

— Не выспался? — поинтересовался отец.

— Не-а, — покачал головой сын. — Полночи со Ндугу говорили. К тому же он так храпит, что возможности уснуть нет. Но ещё был повод встать пораньше.

— Какой?

— Я просто… — замялся Мсаидизи.

— Что — просто? — не понял Адиса.

Сын медленно и неуверенно закончил:

— Я просто хотел сходить с тобой на обход границ. Как раньше, помнишь?

— Конечно, сынок! — обрадовался Король. — Пойдём!

Два льва стали медленно пошли от Скалы к границе. По пути Мсаидизи сказал:

— Знаешь, папа, я ведь очень скучал по вас. По матери, по брату, по тебе… Честно — мне вас не хватало.

Адиса посмотрел на сына и сказал:

— Мы ведь тоже скучали по тебе, Мсаидизи. Особенно мама. В глубине души мы надеялись, что ты вернёшься. И ты вернулся.

— Да, — грустно согласился Мсаидизи. — Не так, как бы мне хотелось…

— Жаль, что так вышло с Фунаньей, — вздохнул отец. — Но ты сам понимаешь — жизнь продолжается…

Разговаривая таким образом, Адиса и сын постепенно приближались к границе Королевства.

***

Вскоре после ухода Адисы и Мсаидизи начали просыпаться остальные львы и львицы. Раньше остальных проснулся Мэйтата. Тихо поднявшись, он осмотрел пещеру. В разных её углах расположились не знакомые ему львицы. На небольшом возвышении спала Королева Линда, место супруга рядом с ней пустовало — Король с сыном ушли на обход границ.

Мэйтата спустился вниз и потянулся. Радостное солнце моментально начало согревать его своим теплом. Однако мысли льва были не совсем весёлыми — сегодня ему снилась мать. Королева со слезами на глазах умоляла сына вернуться скорее. «Нам очень тяжело без законного Короля, — шептала мать, обнимая сына. — Нас постоянно держат в страхе, а защитника рядом нет…» Лев знал, что должен вернуться, но помощь они так и не нашли. Хотя Адиса вчера говорил про их соседа и союзника — короля Абига. Может, и выйдет что из этого…

Мэйтата услышал сзади шаги и обернулся. К нему подходила Экин.

— С добрым утром! — улыбнулась сестра брату. — Что-то рано ты встал.

— Не спится после сна, который я видел, — ответил Мэйтата. — А ты чего не спишь дальше?

— Снова отец снился? — тихо спросила Экин.

— Нет, мама снилась. Говорила — тяжело без законного Короля, ждёт, когда мы вернёмся. Быстрее бы вернуться и отомстить всем врагам…

Экин склонила голову на шею брата.

— Мы обязательно вернёмся, Мэйтата. Вчера Адиса говорил про своего союзника, Абига. Может, он поможет?

— Надеюсь…

Брат и сестра некоторое время сидели молча. Сзади послышались шаги. Мэйтата обернулся и увидел Линду.

— Здравствуйте, ребята, — улыбнулась Королева. — Что-то рано встали.

— Доброе утро, Ваше Величество. Вот, проснулись, а спать дальше не хочется.

— Сама в последнее время встаю рано, — вздохнула Линда. — Адиса на обход границ уже ушёл. Наверное, Мсаидизи с ним попросился. Всё-таки он — наследник, старший сын.

Мэйтата грустно вздохнул.

— Мы тоже с отцом обходили границы. А теперь не знаю, что там у нас происходит, но явно ничего хорошего.

— Да, Мэйтата, мне жаль вашего отца, — сказала Линда. — Адиса мне вчера всё рассказал. Мы все были шокированы этим. Какими же подлецами надо быть, чтобы хитростью напасть на сильнейшего короля в этих землях!

— Этот Джеро ещё и не такое может выкинуть, — со злобой произнёс Мэйтата. — Мне теперь уже не верится, что он когда-то жил с нами. Тогда он был женат на сестре отца. Когда я был маленьким, то на моих глазах чуть не разыгралась трагедия. Я увидел, как Джеро подошёл к матери и начал весьма недвусмысленно к ней приставать. Она его попыталась ударить, но он только ухмыльнулся и… В общем, вы поняли…

— Ужас, — прошептала Линда. — Вот мерзавец!

— Я сразу побежал к отцу, он как раз возвращался с обхода. Узнав правду, он просто рассвирепел. Я его таким никогда не видел. Ворвавшись к пещеру, он несколько раз ударил Джеро, не сдержавшись. Как я отца понимаю теперь!

— И что Мвенай сделал? Изгнал его?

— Да, — кивнул Мэйтата. — Сначала он вообще хотел его если не убить, то сильно покалечить. Потом же он собрал на Скале всех на королевский суд. На нём было принято решение об изгнании. И знаете, что Джеро после этого сделал? Он схватил меня и бросился к выступу нашей Скалы и стал угрожать, если они его изгонят, он скинет меня со Скалы!

— Ни фига себе! — раздался сзади восхищённый голос Ндугу. — Что за разговор на жёсткую тему?

— Сын, — строго произнесла Королева, — тут разговор на серьёзную тему. Не для твоих ушей, поверь мне.

— Ой, да ладно тебе, маманя, — отмахнулся сын. — Мне ведь тоже интересно. Мэйтата, продолжай давай!

— В общем, — продолжил лев, — отец сказал Джеро, что ему ещё повезло. Вообще подобное преступление карается смертью, а за этим могло произойти ещё одно. Он пожалел зачем-то этого гада, да и тётя не захотела смерти мужа. Хоть она и сказала, что не будет больше с ним жить. В общем, отец предложил ему на выбор — смерть или изгнание. Джеро отпустил меня… Ну, как сказать — отпустил… Он швырнул меня в сторону и злобно так прошипел: «Я не буду знать покоя до тех пор, пока не отомщу тебе!» Его слова тяжело легли камнем в сердцах всех. И вот во что вылилось его обещание. Я, хоть и сын Короля, думаю иногда — жаль, что отец не убил его. Сейчас бы мы жили всей семьёй спокойно…

Мэйтата замолчал. Потом сказала Экин.

— Вот так. Наш отец всегда умел щадить своих врагов.

— Да уж… — пробормотал Ндугу. — Славным малым был ваш отец.

Экин слабо улыбнулась. Точно так же Мвеная назвал вчера Адиса.

Вскоре вернулись с обхода границ Адиса с сыном, а львицы отправились на охоту. С ними попросилась Экин.

— Адиса, можно мне тоже поохотиться с вашими львицами? Давно просто не охотилась, а мастерство терять не хочется.

— Можно, Экин, можно! — расплылся в улыбке Король. — Мсаидизи уже рассказал, какая ты охотница! Иди, иди.

Львица пошла за остальными львицами. На охоту пошёл с львицами один лев — Ндугу всё время ходил на охоту с супругой после их свадьбы. У Скалы остались только Мсаидизи, Король и Мэйтата. Адиса же, когда львицы скрылись в траве, подошёл к Мэйтате. Лев сразу понял, о чём с ним хочет поговорить Король и обратился к нему:

— Адиса, помнишь, мы вчера с тобой говорили о твоём союзнике — Абиге. Он не сможет помочь нам?

— Думаю, он сможет помочь мне, — Адиса подчеркнул последнее слово. — Поскольку, если тебе понадобится моя помощь, я помогу. Это тебе в качестве благодарности, что спасли моего сына.

— Мы не спасали его, — покачал головой Мэйтата. — Просто мы с Экин убедили его вернуться домой.

— Да пусть и так, — согласился Адиса, — но теперь, благодаря вам, наша семья воссоединена. Так что посильную помощь мы вам окажем.

И в этот момент в воздухе раздался звук хлопающих крыльев. Через пару секунд перед Адисой приземлилась зелёного цвета птица-носорог — мажордом Адисы. Она была явно испугана. Мажордом открыл клюв, и в уши Мэйтаты ворвался визгливый испуганный голос:

— Сир, у нас проблемы! К южной границе приближаются аутсайдеры!

— Где они, Захама?! — моментально отреагировал Адиса. — Сколько их?

— Подходят к южной границе! — верещал Захама. — И их больше, чем в прошлый раз. Их — полтора десятка!

— Чёрт! — выругался Адиса. Затем, взяв себя в лапы, заговорил стальным голосом: – Так! Захама, быстро лети к Абигу и зови его на помощь. Мсаидизи, беги за львицами! А мы с Мэйтатой пойдём их встретим!

Захама, взмахнув крыльями, взвился в воздух и был таков.

— Отец, я пойду с тобой! — выпалил Мсаидизи.

— Некогда спорить, сынок! — отчеканил Адиса. — Если что, нам придётся биться с ними до вашего прихода. И извини, но Мэйтата сильнее тебя. Беги за львицами! Быстрее! Мэйтата, за мной!

Два льва бросились к южной границе, Мсаидизи побежал в сторону запада, недовольно бурча себе под нос.

— Это не те ли аутсайдеры, которые нападали на вас две недели назад? — спросил Мэйтата по пути.

— Не знаю, — ответил Адиса. — Возможно. Вдруг они берут реванш за прошлый раз. Правда, они не знают о моём союзе с Абигом. А ещё они не знают о тебе с Экин и о вернувшемся наследнике, так что их ничего хорошего не ждёт. Но чувствую, что нам придётся с тобой сцепиться с ними.

— Возможно. Но на помощь лучше надеяться, вдруг Абиг знает?

Тем временем к границе подходили пятнадцать львов. Один из них — сильный и мускулистый лев с чёрной гривой и округлыми боками, явно предводитель отряда, –произнёс, хищно оскалив клыки:

— Теперь мы с ним справимся! На помощь ему прийти некому!

Неприятная встреча произошла уже на границе. Адиса, выйдя вперед и увидев черногривого льва, закричал:

— Убирайся отсюда, Хасиди! Тебя никто не звал на мою землю!

— Ты прав, — выступил вперёд Хасиди. — Мы сами пришли сюда, но не просто так. Ты в прошлый раз убил моего брата, Адиса.

— Я защищал своего сына, которого он первым хотел убить!

— А кто защитит тебя теперь? Этот незнакомец? — Хасиди указал на Мэйтату. — И почему вас на битву пришло так мало?

— Скоро подтянутся, — пообещал Мэйтата.

— Ладно! — рявкнул Хасиди. — Вы их не дождётесь, раньше времени сдохнете!

Он повернулся к своим львам:

— Так, вы трое, — он обратился к трём стоявшим справа львам, — займитесь неизвестным. Остальным не вмешиваться! Адиса — мой!

С этими словами Хасиди развернулся и с этой компанией стал приближаться к Адисе и Мэйтате. Затем с боевым рёвом набросились на них. Остальные львы стали с хищным блеском в глазах следить за схваткой. Часть из них наблюдала за битвой Короля с их предводителем, часть — за Мэйтатой.

Хасиди метнулся к Адисе и резко взмахнул лапой с выпущенными когтями. Король ловко увернулся, но последовавший сразу второй удар по передним лапам опрокинул его на землю. Адиса на мгновение потерял ориентацию, Хасиди метнулся к его открытому и незащищённому животу. Король быстро перекатился в сторону и вскочил на лапы. Затем нанёс сильный удар правой лапой снизу по подбородку Хасиди. Тот подлетел над землёй и упал на спину. Адиса подбежал к нему и хотел было впиться когтями в его горло, но не заметил, что задние лапы Хасиди оказались под его животом. Это было ошибкой — враг сначала впился когтями в плечи Короля, окрашивая его песочную шерсть в красный цвет. Затем мощным ударом задних лап в живот перекинул его через себя, его когти разрывали шкуру на плечах Короля. Лев взревел от боли, но уже оказался под Хасиди, который, изловчившись, перекатился со спины на лапы. Адиса, быстро сориентировавшись, тем же приёмом скинул с себя Хасиди и поднялся на лапы. По передним лапам Короля стекала на землю кровь, но Адиса не ощущал боли. В голове его была только одна мысль — победа, перед ним была только одна цель — Хасиди.

Оба льва стали двигаться по кругу, злобно рыча. Оба были ранены, оба пятнили своей кровью траву. Затем с диким рёвом бросились друг на друга и сцепились в жестоком бою — не на жизнь, а на смерть.

Не участвовавшие в битве львы, некоторое время посмотрев на схватку Мэйтаты сразу с тремя врагами, вскоре уже недоумённо переглядывались. Напавшим на Мэйтату львам хватило нескольких мощных ударов его тяжёлых лап, чтобы понять — перед ними настоящий боец. У одного льва было рассечено лицо когтями сына Мвеная, но рана не мешала ему по-прежнему наседать на Мэйтату. Второй лев уже лежал в траве, истекая кровью — Мэйтата, изловчившись, страшным ударом лапы разорвал когтями шею вместе с артериями. Третий был также ранен, но в ловкости и силе Мэйтате он не уступал. Они наносили друг другу сильные удары, шерсть обоих уже была покрыта кровавыми пятнами. Ещё несколько минут обменявшись ударами, оба льва стали заходить с обеих сторон, зажимая Мэйтату, так что он оказался между ними. Затем оба резко рванулись с места, и в тот момент, когда они уже были на расстоянии прыжка льва от своей цели, Мэйтата, с силой оттолкнувшись от земли, прыгнул вперёд и высоко вверх. Не успев остановиться, львы врезались друг в друга. Мэйтата развернулся к ним, встав в боевую стойку. Лев, у которого было рассечено лицо, метнулся к нему и собирался уже прыгнуть, метя ему в горло. Мэйтата вспомнил, как он бился в вечер нападения на них с отцом. Когда нападавший уже отталкивался от земли, Мэйтата припал к земле, и прыгнувший лев пролетел над ним, встречая пустоту. Резко выпрямившись, Мэйтата ухватил врага за задние лапы, резко оборвав его полёт. Сильно ударившись о землю, он потряс головой и только вскочил, как на него налетел Мэйтата и с силой опустил свою мощную лапу на голову противника. Лев, глухо и странно рыкнув, упал наземь и больше не поднимался.

Увидев гибель товарища, на Мэйтату бросился оставшийся в живых лев. Но вскоре он понял, что с Мэйтатой ему не справиться, и решился на хитрость — после удара по голове он сделал вид, что потерял ориентацию и опустился на землю, потряхивая головой. Поведясь на уловку, Мэйтата бросился на льва. Когда он уже был лишь в полуметре от врага, тот моментально отвесил сыну Мвеная мощный удар по лицу. Когти рассекли Мэйтате щеку, он почувствовал горячую мокроту на морде и шее. Раненый лев отлетел в сторону, но быстро вскочил, ощущая, как горит лицо. Хитрость врага разозлила его, и Мэйтата, грозно взревев, метнулся к нему. Прыжок — и он, плотно обхватывая противника могучими лапами, катился вместе с ним по земле. Оба льва впились друг в друга когтями, разрывая кожу и выпуская наружу свою горячую кровь. В один момент Мэйтата чуть не оказался на спине, но быстро перекатился, уложив врага на обе лопатки. Сын Мвеная быстро заблокировал задние лапы льва, чтобы он не лягнул его ими в живот. Но враг, не желавший быть побеждённым, впился клыками в левую лапу Мэйтаты, ещё не совсем зажившую. Лев взревел от боли и дальше действовал инстинктивно. Мэйтата отвесил правой лапой удар по лицу врага. Кровь потекла ему в глаза, он моргнул и на мгновение опустил передние лапы. Это стоило ему жизни — Мэйтата, ударив врага ещё раз, развернул его под себя и обхватил здоровой лапой его шею. Лев старался всеми силами освободиться от стального захвата Мэйтаты, но все его усилия были тщетны. Движения его стали конвульсивными, он захрипел, но Мэйтата всё сильнее сдавливал шею врага, и не отпускал до тех пор, пока тот не затих.

Тем временем продолжалась кровавая схватка Хасиди и Адисы. Место схватки было уже давно в крови, а сам Король был серьёзно ранен. Его удары становились слабее, а Хасиди наседал ещё больше. Адиса пропустил сильный удар в голову, его сознание помутилось, и он упал на кровавую траву. Из оставшихся сил он снова поднялся, но его сбил с лап очередной удар, сильнее первого, после которого Король уже потерял сознание. Хасиди, злобно усмехаясь, замахнулся для последнего удара…

— НУ УЖ НЕТ!!! — с яростным рёвом его сбил наземь Мсаидизи. Увидев издалека, что происходит, он и остальные львицы бросились на помощь. Первыми прибежали он и Ндугу. Младший брат подбежал к окровавленному Мэйтате.

— Ты как, приятель? — спросил он у него. Мэйтата не успел ответить — на них напали остальные аутсайдеры. Два прайда сцепились в жестокой битве. Вскоре трава на много метров вокруг была вся красной от крови. Отчаянно дрались львицы Адисы и два брата, а также Мэйтата и Экин. Сестра не успела даже подбежать к брату, как на неё напал один из врагов. Но через минуту он уже лежал на спине, издавая предсмертные хрипы. Ещё одного одолел Мсаидизи, бившийся рядом с уже очнувшимся отцом. Увидев старшего сына, Адиса собрал все силы и бросился к нему на помощь. Через пару минут двух львов отправил на тот свет Ндугу. Хасиди снова метнулся к Королю, но дорогу ему перегородил Мсаидизи. С рёвом он бросился на врага, который был его сильнее, и они сошлись в опасном бою. Некоторое время они обменивались ударами. Мсаидизи старался не допустить врага к своему горлу и бился изо всех сил, но Хасиди всё же смог сильным ударом отправить сына Короля в нокаут.

Схватка продолжалась довольно долго и явно клонилась к победе прайда Адисы. Но многие уже были ранены и уставшими от битвы, три львицы из прайда Адисы были убиты. Их остывающие тела лежали на красной траве… Мэйтата и Экин бились плечом к плечу абсолютно молча. Но потом они и Ндугу увидели, что Хасиди снова напал на Короля. Адиса отбивался от него, но слабость от потери крови и ран пересиливала. Лев после одного удара упал на землю. Ндугу с яростным рёвом бросился к нему, Хасиди обернулся на звук…

В этот момент послышался ещё один громогласный рёв. Все сражавшиеся обернулись и увидели, что к ним бежит со всех лап целый прайд, который возглавлял большой лев с густой коричневой гривой. Увидевшие его львицы из прайда Адисы сразу узнали льва. Помощь пришла как нельзя вовремя — это и был король Абиг. Львы и львицы, численность которых резко увеличилась, набросились на аутсайдеров. Через пару минут всё было кончено — они бежали прочь, а впереди их мчался Хасиди. Сильно поредевший отряд чужих львов вскоре исчез вдали. На траве остались лежать около десятка убитых и смертельно раненных аутсайдеров. Битва закончилась полной и безоговорочной победой над ними.

Глава 10

После победы пришедший в себя Мсаидизи и Ндугу бросились к отцу. Тяжело раненный Король лежал без движения.

— Папа! — Мсаидизи легонько потряс отца. — Папа, очнись!

Адиса не реагировал. Его глаза были закрыты. Мсаидизи с тревогой коснулся лапой мускулистой шеи отца, подушечки его лап ощутили довольно слабый пульс. Лев облегчённо вздохнул — отец был жив. Мсаидизи сам был ранен. По его телу текла кровь, кружилась и болела голова от удара Хасиди, но он не обращал внимания на раны. Ндугу же был цел и невредим, если не считать небольшой царапины на лице.

Увидев безвольно лежащего мужа, Линда бросилась к нему.

— Адиса! — вскрикнула она со слезами в голове. Сыновья успокоили её.

— Мама, он жив, но ему срочно нужна помощь.

Львица заплакала, но через несколько мгновений взяла себя в лапы и повернулась к Ндугу.

— Сынок, ты почти не ранен, так что беги бегом за Дактари. Пусть захватит с собой мазь от ран.

Лев кивнул и убежал. Королева снова обернула взор на мужа и принялась зализывать его раны.

Прайд окружил лежащего Короля. Через несколько минут, как Ндугу убежал за помощью, Адиса пришёл в себя на несколько мгновений. Он только тихо спросил:

— Мы победили?

— Да, папа! — ответил не отходивший от отца Мсаидизи. Лев удовлетворённо улыбнулся и снова потерял сознание.

Чуть поодаль сидели Мэйтата и Экин и приводили себя в порядок. Мэйтата был серьёзно ранен, к тому же от ударов открылись несколько прежних ран. Экин также была в крови — один изо львов довольно сильно ободрал ей левую переднюю лапу и оцарапал шею. Оба зализывали свои раны. Сестра с болью посмотрела на брата и сказала:

— Опять же тебе досталось, братишка!

Лев лишь слабо улыбнулся. Да, опять ему досталось… В последнее время после каких-то неприятностей сестра постоянно видит его окровавленным.

Справившаяся со своими ранами Экин стала вылизывать брата. Снова слабо улыбнувшись, Мэйтата обессиленно лёг на землю, предоставив заботливой сестре возиться с ним.

Мунгу подошла к пришедшим.

— Папа, вы очень вовремя!

— Детка! — направился к ней Абиг. — Ты в порядке?

— Не страшно. Просто бок оцарапан, но жить буду, — усмехнулась львица. Она подошла к отцу и обняла его.

Уставшие после кровавой битвы члены прайда Адисы осматривали друг друга и зализывали раны. Они выглядели не лучшим образом — большие мускулистые тела покрывали длинные раны, местами разодранная шкура свисала лохмотьями. Некоторые львицы прайда Адисы окружили павших в бою подруг. Склонив головы, они сидели на кровавой траве рядом с их бездыханными телами.

Вскоре вдалеке показался мчащийся со всех лап Ндугу с какой-то тёмной фигурой на спине. Когда они остановились рядом с остальными, с его спины на землю спрыгнул пожилой мандрил. Увидев окровавленного Адису, он бросился к нему с испуганным возгласом:

— Ох, Ваше Величество!

Адиса по-прежнему был без сознания, по его мощному телу текла кровь, но уже не так сильно — Линда справилась с доброй половиной ран. Дактари подошёл к Королю, держа в руке плод кокоса. Он отделил одну половинку от другой, и в воздухе повис резкий запах. Мсаидизи принюхался — это была мазь от ран. Мандрил начал смазывать кровоточащие раны Адисы. В этот момент Король пришёл в себя.

— Почему так щиплет? — тихо спросил он. Затем, увидев мандрила, выдохнул: – А, Дактари. Ты уже здесь, приятель…

— Не говорите, Ваше Величество, — тревожно оборвал его Дактари. — Поберегите силы, вы очень серьёзно ранены, к тому же есть опасения…

— Что? — в один голос воскликнули Мсаидизи, Линда и Ндугу. Затем слаженный хор голосов распался на отдельные сольные партии.

— Какие опасения? — подскочил Мсаидизи.

— Он умрёт? — вскрикнула Линда.

— Дактари, помоги ему! — взмолился Ндугу. — Он не может умереть!

— Так, Ваше Высочество, не впадайте в панику! — прервал его Дактари. — Надежда также есть.

— Правильно… — прошептал Адиса, снова теряя сознание.

Дактари, сосредоточенно сопя носом, продолжал обрабатывать многочисленные раны на теле Адисы. Наконец, закончив оказание помощи, он повернулся к Королеве.

— Правильно сделала, что прислала за мной сразу. Если бы его в таком состоянии унесли на Скалу, он бы по пути истёк кровью. Я бы уже не смог там ничего сделать.

— Дактари, — прошептала Линда, — он выживет?

— Если после полудня придёт в сознание, то да. Он — сильный лев, должен выкарабкаться.

Линда подошла к мандрилу и обняла его одной лапой.

— Спасибо тебе, Дактари!

Дактари сказал ей:

— Всё будет в порядке.

Затем он стал оказывать помощь остальным. Две львицы лежали на земле, не в силах шевелиться из-за тяжёлых ран. Вскоре Дактари справился с ранами у всех. С Мэйтатой ему пришлось повозиться чуть дольше, чем с остальными, несмотря на то, что с ранами его уже почти справилась Экин. Мандрил сначала обработал открывшиеся старые раны, а потом перешёл к остальным. В конце концов, раны были смазаны у всех львов и львиц. После всего Дактари подошёл к Королю и окружившим его членам семьи.

Поднявшись с земли, к компании подошёл Мэйтата.

— Мы можем помочь чем-нибудь? — спросил он.

— Нужно, чтобы мазь подсохла, а потом Короля надо унести на Скалу. Сейчас становится жарко, а ему нужна прохлада. После того как придёт в себя, каждый час давайте ему воды.

— Долго мазь будет подсыхать? — спросила Экин.

— Ндугу, отнеси меня, пожалуйста, обратно. Мне ещё нужно кое-что приготовить.

Лев подошёл к мандрилу, тот взобрался на широкую спину. Дактари сообщил:

— Когда Ндугу вернётся, примерно тогда мазь и подсохнет. Потом и понесёте Короля на Скалу. Но — очень аккуратно!

С этими словами Ндугу с Дактари на спине побежал прочь. Мсаидизи посмотрел на отца. Адиса по-прежнему был без сознания, но теперь он тяжело дышал. Львицы и львы окружили своего Короля, молясь, чтобы он выжил. Потом Мунгу спросила у Королевы:

— Что делать с павшими?

Королева ответила:

— Наших погибших унесём к Скале. Недалеко есть место, где их можно похоронить.

— С нашими всё понятно, а что делать с аутсайдерами?

Линда не ответила и снова повернулась к мужу. Так она и сидела молча, пока не прибежал Ндугу. Лев, подойдя к матери, задал тот же вопрос, что и Мунгу. Королева жёстко сказала:

— Я не хочу, чтобы их так же хоронили. Отсюда недалеко есть ущелье, довольно глубокое, можно их тела сбросить туда. А оставлять их здесь… Моему мужу будет неприятно, когда он во время обхода границ будет натыкаться на обглоданные стервятниками останки.

— Иного они не заслуживают! — непривычно серьёзным тоном отрезал Ндугу. — Пусть и упокоятся там же, где и их дружки две недели назад!

— Лично я поддерживаю! — вступила в разговор Мунгу.

— Ладно, — кивнула Королева. — Одобряю.

Она повернулась к Абигу.

— Абиг, ты поможешь?

— Да, обязательно, — кивнул лев, — только скажите — где это место?

— Ндугу покажет.

Сидевший рядом Мэйтата поднялся.

— Я тоже могу помочь. Здесь как-никак сила нужна.

— Брат, тебе силы лучше поберечь, — встряла Экин. — Я и сама могу помочь им.

— Экин, не беспокойся, — успокоил её Мэйтата. — Сил у меня хватит, как и у тебя. Давай тогда вместе поможем.

Ндугу подошёл к Мсаидизи.

— Братан, ты не сильно потрёпан? Поможешь?

— Нормально всё, — махнул лапой лев. — Помогу, давай.

Братья подошли к одному из окровавленных тел. Мсаидизи помог взвалить его на спину брата. Те же действия совершили Абиг и его дочь, Мэйтата и Экин. Легко раненные львицы также стали поступать с телами аутсайдеров. Соседний Король осведомился у Ндугу:

— Далеко идти-то?

— Минут десять, вон в ту сторону. — Ндугу махнул лапой.

— Ладно, вы идите, — сказал Мсаидизи, — я с отцом останусь. Извини, брат, но у меня сейчас сил маловато.

Горько усмехнувшись, лев отошёл в сторону. Процессия пошла в указанную Ндугу сторону. Мсаидизи подошёл к бесчувственному Адисе, рядом с которым сидела Линда, с горечью глядя на супруга. Лев по-прежнему тяжело дышал. Сын с матерью сидели молча рядом с дорогим им львом, изредка переглядываясь.

Группа львов с телами аутсайдеров на спинах подошла к довольно глубокому ущелью. Экин взглянула на его дно и легонько содрогнулась — на дне пропасти лежали останки львов. Ндугу поймал её взгляд и пояснил:

— Это — то, что осталось от тех храбрецов, которые сюда две недели назад припёрлись.

С этими словами лев скинул с себя труп одного из врагов. Затем подтолкнул его к краю ущелья и толчком лапы скинул вниз. Тело со свистом пролетело по воздуху и с громким звуком упало на каменистое дно. Экин закрыла глаза — совсем недавно на её глазах точно также упал в пропасть лев, только живым… Остальные львы с равнодушным выражением скинули окровавленные тела врагов вниз. Экин каждый раз вздрагивала, слыша неприятные звуки разбивающихся о камни тел.

Спустя полчаса место битвы был очищено от тел врагов. О недавней жаркой схватке напоминали кровавые пятна и лужи. Ндугу подошёл к матери и брату.

— Ну, как папаня? Не приходил в себя?

— Нет пока, — покачал головой Мсаидизи.

Когда оба прайда собрались на месте битвы, Ндугу сказал:

— Ладно, нам надо идти. Абиг, пойдёте с нами?

— Да, — кивнул лев. — Мало ли что…

— Хорошо, идёмте. Мэйтата, подойди на минутку.

Мэйтата подошёл к младшему принцу. Ндугу сказал:

— Помоги мне отца нести, ладно? Помогите-ка, кто-нибудь, — он обернулся к остальным.

Мсаидизи и Линда подошли и как можно аккуратнее подняли Короля на спины прилёгших Мэйтаты и Ндугу. Когда Адиса был размещён на «носилках», львы осторожно встали и медленно пошли к Скале. За ними потянулись остальные члены прайда Адисы, которые несли на спинах своих погибших львиц. Несколько львиц из прайда Абига несли тяжело раненных. Вскоре они уже были у Скалы.

***

Придя на Скалу, участвовавшие в битве и измученные львы и львицы попадали кто куда. По пути на Скалу Адиса так и не приходил в себя. Мэйтата и Ндугу занесли Короля в пещеру и при помощи Королевы аккуратно опустили его на пол. Тяжело раненных также внесли в пещеру и положили у дальней стены. У обеих львиц раны были также обработаны Дактари, но лучше им не становилось — они по-прежнему лежали без сознания. Недалеко от входа положили убитых. Ослабший от ран и потери крови Мэйтата бессильно опустился на пол пещеры. Экин подошла к нему и легла рядом.

Естественно, никто не пошёл ни на какую охоту. Долгое время все приходили в себя после произошедшего. После полудня, как и сказал Дактари, Адиса пришёл в себя. Увидев, что он дома и что его окружают два прайда, он попытался подняться, но от слабости у него закружилась голова. Да и поспешившая к нему Линда не дала ему этого сделать. Мсаидизи и Ндугу быстро подошли к отцу.

— Как ты, папа?

— Хорошо, — прошептал Адиса. — Жить буду.

— Конечно, будешь! — легко толкнул его младший сын. — Дактари там всем раны обработал. Правда…

— Что? — спросил Адиса. Поймав грустный взгляд супруги, он всё понял. Но с его губ всё же сорвался вопрос:

— Есть погибшие?

— Да, — тихо ответила Королева. — У нас погибли три львицы, две тяжело ранены.

— Да уж, — вяло усмехнулся Адиса. — Я пропустил ведь самое интересное.

— Да, папаня, ты не вовремя отрубился! — встрял в разговор Ндугу в свойственной ему манере. — Под самый конец к нам на помощь прибыл Абиг.

Услышав имя союзника, Адиса поднял голову:

— Где он?

— Я здесь, Адиса, — к Королю приблизился Абиг. Адиса обрадованно улыбнулся.

— Я никогда не был тебе так рад, как сейчас, Абиг! Как ты узнал о нападении?

— Да твоя птица прилетела, — стал рассказывать Абиг. — Я только собирался львиц отправить на охоту, как прилетает Захама и давай трещать об аутсайдерах. Птичка-то остроглазая, их ещё издалека увидела. Как только увидела, вот и полетела сразу к нам.

— Как — сразу к вам? — удивился Адиса. — То есть Захама полетел сначала к вам?

— Да, да. Мы как узнали, сразу к вам и помчались. Он же полетел потом к вам и сообщил, что идут аутсайдеры. Мы уже обо всём знали, вот и пришли раньше!

Адиса тихо, но с восхищением произнёс:

— Ну и мажордом у меня!

— Мы торопились к вам со всех лап, Адиса, — легонько хлопнул его по плечу Абиг. — Хоть вы и держались и даже вроде уже побеждали. Но всё равно положение было серьёзным.

— Вы очень вовремя пришли, — с благодарностью сказал Адиса.

— Мы же союзники, — напомнил ему Абиг. — Кстати, как тут у вас дела-то были?

— Вчера вернулся мой старший сын, которого я тогда изгнал. Мы простили друг друга. Только он пришёл с друзьями — львом и львицей. Вон они, у входа. — Адиса указал лапой на Мэйтату и Экин.

— Ясно, — кивнул Абиг. — А что со Мсаидизи произошло?

— На его маленький прайд напали неизвестные львы и убили всех, кроме него. Среди погибших была его молодая жена.

— Да, жаль беднягу, — протянул Абиг. — А эти его друзья не рассказывали тебе о себе?

— Да, — слабо ответил Адиса. — А ещё я видел, как они дрались с аутсайдерами. Их даже вдесятером не одолеть. Пообщайся с ними сам, я немного отдохну. Тяжело мне ещё…

— Отдыхай, приятель, — Абиг снова легко хлопнул Короля по плечу и подошёл к Мэйтате и Экин. Лев, увидев приближающегося к нему Абига, поднялся.

— В чём дело?

— Я хочу с вами поговорить, ребята, — обратился к ним Абиг. — Если не трудно. И с тобой, Мсаидизи, — он повернулся к старшему сыну Адисы. — Подойди, пожалуйста, сюда.

Лев подошёл. Абиг повторил:

— Я хочу с вами троими поговорить. Если труда не составит.

— Да нет, — пожал плечами Мэйтата. — Давайте только спустимся со Скалы. Мне кажется, что разговор у вас к нам серьёзный.

— Возможно, — согласился Абиг.

Они спустились со Скалы и отошли недалеко в сторону. Затем Абиг повернулся к Мсаидизи.

— Я рад, Мсаидизи, что ты вернулся домой. Твой отец рассказал о твоём горе, и я тебе сочувствую.

— Спасибо, — кивнул лев.

— Адиса мне сейчас сказал о том, какими сильными и отважными оказались твои новые друзья.

— Да! — мгновенно оживился Мсаидизи. — Я успел только к самому концу битвы, но знаю, что Мэйтата положил сразу нескольких. Он был с отцом, когда на них напали.

Тут он заметил, как расширились глаза Абига. Внезапно упавшим голосом лев произнёс:

— Как его зовут, ты сказал? Мэйтата?

— Да, — ответил Мэйтата. — А это моя сестра — Экин.

Абиг, явно еле сдерживая волнение, спросил:

— Вы не дети короля Мвеная?

— Да, — удивлённо протянул Мэйтата. — А почему ты таким тоном спрашиваешь?

Лев заволновался ещё сильнее и сел на землю. Затем охрипшим голосом выдавил:

— Не ожидал увидеть вас здесь, ребята. А почему вы здесь?

— А ты не знаешь разве? — спросил Мсаидизи.

— Откуда? — в тон ему ответил Абиг. — Во время битвы не расскажешь о себе.

— Дело в том, — начал Мэйтата, — что мы здесь не по своей воле. Нас изгнали после трагедии на наших землях.

— Ка-какой трагедии? — уже заикаясь от волнения, переспросил Абиг.

— Вечером, во время обхода границ на нас с отцом напали чужие львы. Их было четверо. Мы с ними дрались, но они убили отца. — Мэйтата сглотнул и хотел продолжить, но тут увидел, как из глаз Абига катятся слёзы.

— Нет… — прошептал он. — Нет… не может быть…

— Что с тобой? — удивлённо спросил Мэйтата.

Абиг не ответил. К ещё большему изумлению Мэйтаты, он опустился на землю, уткнулся мордой в передние лапы и заплакал, дрожа всем телом. Изредка сквозь всхлипы неслись слова:

— Нет… брат… Нет!..

Услышав последние слова плачущего Абига, Мэйтата сам изумился до предела. Брат? Хотя нет, вроде он не ослышался… Шокированный новостью, он встретился взглядом с Экин и понял по её глазам, что она чувствует то же самое. Лев медленно подошёл к Абигу и спросил:

— Ты — брат моего отца?

Абиг поднял полные слёз глаза на Мэйтату и дрожащим голосом простонал:

— Да… Правда, сводный, но всё равно… — И снова заплакал.

Мэйтата только и смог выдохнуть:

— Вот это да…

Через несколько минут Абиг, взяв себя в лапы, вполне спокойно попросил:

— Мэйтата, пожалуйста, расскажи, как с вами всё произошло.

Мэйтата в подробностях рассказал о нападении и о встрече с сестрой. Так же поведал он о том, что ему рассказала Экин, и о том, как они встретились с Мсаидизи. Абиг слушал молча и спокойно, но во время рассказа по его лицу тихо катились слёзы. Наконец он сказал:

— Ужас… Не дай вам Бог ещё раз пережить подобное.

Экин тихо спросила:

— Значит, ты — наш дядя?

— Да, — кивнул лев, слегка улыбнувшись. — Так что вы теперь не одни здесь.

Экин несколько секунд сидела, не двигаясь. Затем медленно подошла к родственнику и обняла его. Мэйтата последовал её примеру. Потом он спросил у него:

— Ты так тут и жил всё время?

— Нет, — покачал головой Абиг. — Перед вашим с Экин рождением мы жили по соседству. Наш с Мвенаем отец умер от болезни, а наследником после себя он оставил именно вашего отца. Как старшего сына Короля. Перед этим отец отдал мне небольшую часть земель на севере, куда я и ушёл, после того как он умер. Несколько львиц ушли со мной, среди них была моя первая жена — Зумариди. Мвенай сначала уговаривал меня жить с ним на одной Скале. Но я по-детски упрямился, мне хотелось жить отдельно — полноправным Королём на отданной мне территории, и я ушёл. Но дружбы мы с братом не потеряли — он позвал меня на ваше представление на Скале, а потом я по своей воле пришёл к Мвенаю помочь ему в борьбе с аутсайдерами. Тогда вашего отца серьёзно ранили, но мы победили. Я на своей спине принёс брата на Скалу. Вы тогда были маленькими, наверное, не помнили меня.

— Нет, — покачала головой Экин.

— А вас я запомнил. Вы сейчас такие большие и сильные, а как будто и не изменились с того дня, — улыбнулся Абиг и продолжил: — Когда вам исполнился месяц, произошло землетрясение. Скала Мвеная немного пострадала, а вот наша обрушилась полностью. Тогда было раннее утро, мы ещё проснуться не успели. Большая часть прайда успела выбежать, когда обрушилась часть пещеры. Там завалило одну львицу, моя Зумариди бросилась спасать её. Я побежал за ней, но тут свод обрушился полностью. Зумариди погибла…

Мэйтата сочувственно вздохнул.

— Сочувствую… В последнее время все мы много сочувствуем друг другу…

После короткой паузы Экин спросила:

— Ты вернулся к отцу?

Абиг вздохнул:

— Я бы не отказался, если бы Мвенай не попросил меня уйти из Королевства.

— Почему? — в один голос спросили Мэйтата и Экин.

— Дело в том, что во время битвы с аутсайдерами я убил трёх львов, которые были братьями. Их отец, узнав об этом, через два месяца напал на Мвеная с новым отрядом — специально на более сильного, чтобы ослабить, а потом добраться до меня. Я узнал об этом и снова пришёл на помощь. Мы опять победили их, и тогда предводитель аутсайдеров поклялся, что найдёт и убьёт меня — во что бы то ни стало. Но мстить ему не пришлось…

— Почему? — удивился Мэйтата.

— Как раз вскоре произошло то памятное для меня землетрясение. Мвенай сразу прибежал к нам. Как только он увидел, что произошло, он вспомнил слова предводителя аутсайдеров, и у брата в голове родился план. В согласовании со мной мы претворили его в жизнь. План был таков — наша Скала рухнула, когда мы спали, и под её обломками похоронило нас всех. Теперь аутсайдеру некому было мстить…

— И вы ушли? — спросила Экин.

— Да, мы ушли сначала далеко на восток, потом повернули на север. Вскоре там и обосновались, в прайде у местного короля Кунджуфу. Это был очень сильный прайд, но они часто подвергались нападениям с севера. Я ему несколько раз помог в борьбе с аутсайдерами, и каждый раз мы побеждали. Но перед моим появлением, как мне рассказал Кунджуфу, их чуть не завоевали.

— А как ты стал Королём? — спросил Мэйтата.

— Дело в том, что у Кунджуфу не было наследника. У него была одна дочь — Фуади, принцесса. Я вначале не забывал Зумариди, но за год жизни у Кунджуфу мы очень сблизились с Фуади и полюбили друг друга. Узнав об этом, Кунджуфу подозвал нас с ней к себе и сообщил о своём решении. Он знал о нас, и в один прекрасный день мы с Фуади поженились. Тогда же Кунджуфу объявил меня наследным принцем. Как он сказал — «за все мои заслуги перед его Королевством».

— Ты нашёл свой дом, дядя, — улыбнулась Экин.

— Ой, ребята, — замахал лапой Абиг, — называйте меня просто Абигом. А то чувствую себя стариком!

— Да какой ты старик, Абиг! — усмехнулся Мэйтата. — Мой отец был далеко не стариком, а ты его младше!

— Да уж, — вздохнул Абиг. — Как ты сказала, Экин — я нашёл своё счастье. Так и живу с ним и ещё с двумя детьми. Мунгу вы уже знаете, ещё у меня есть сын — Фахари. Он, естественно, со мной пришёл. Как-никак — будущий наследник. Сегодня познакомлю с ним.

— Прикольно, — усмехнулся Мэйтата. — Столько родственников сразу нашлось! Только почему отец не рассказывал нам о тебе?

— Мы придерживались плана твоего отца. Я же погиб во время нашего обрушения Скалы, — напомнил Абиг. — Хорошо, что мы ушли от Мвеная незамеченными.

— А когда ты стал Королём? — спросила Экин. — С Кунджуфу что-то случилось?

— Да, — опустил голову лев. — Случилось… Спустя год после нашей с Фуади свадьбы на нас снова напали аутсайдеры.

— Сколько же они на вас нападали-то? — поразился Мсаидизи.

— Вообще они нападали часто, но это было их последнее нападение, — ответил Абиг. — Мы не только победили их, мы уничтожили весь их отряд. Вот тогда это и произошло…

— Что произошло? — переспросила Экин. Мэйтата уже догадался, что за ответ последует за вопросом.

Абиг продолжил:

— Та битва развернулась уже на территории Королевства. Аутсайдеры уже глубоко вторглись на нашу территорию, мы встретились с ними рядом с ущельем… В общем, мы уже побеждали их. Из отряда аутсайдеров осталось только несколько львов. Мы окружили их, и Кунджуфу предложил им выбор — жизнь или смерть. Он не хотел больше крови, за эти два года её было слишком много. Но эти львы были, по-видимому, иного мнения. Они, только услышав предложение Кунджуфу, без предупреждения набросились на нас. Битва продолжилась, и, в конце концов, из аутсайдеров остались в живых только двое. Кунджуфу победил одного и готовился уже добить его, как второй набросился на него сбоку. Они оба в тот момент были на самом краю ущелья. В память навсегда врезалось, как они оба исчезают за краем обрыва…

Экин тяжело вздохнула.

— В общем, шансов выжить у Кунджуфу не было. Они с тридцати метров упали в реку, которая текла по этому ущелью. Вот она их тела понесла, а недалеко река обрывалась высоким водопадом… В общем, король погиб у всех на глазах. А тот лев, которого он победил, уже был на последнем издыхании и через минуту умер. Мне пришлось скинуть его тело вниз… Вот такая череда страшных смертей за несколько минут… Вот таким оказался путь к трону Короля… Это произошло уже три года назад.

Воцарилось тяжёлое молчание. Затем Мэйтата вздохнул:

— Да, тяжело тебе было… Мне, я уверен, станет не легче. Но в своё Королевство я вернусь рано или поздно!

Абиг обнял Мэйтату.

— Обязательно вернёшься, племяшка! Вместе с сестрой. И я помогу вам, чем смогу.

— Спасибо, Абиг! — к дяде подошла Экин. — Но знаешь ли ты, что у нас там не только Джеро и его дружок?

— Да… — вздохнул Абиг. — Чёрные львы, которых я никогда не видел. Но я слышал о них.

— Откуда? — спросил Мсаидизи.

— Их несколько лет назад видели далеко отсюда. На востоке, далеко от нас, за Тёмными Скалами располагаются довольно большие пустынные земли. А вот за ними расположены земли Восточных прайдов. Я знаю только, что они были там некоторое время. У них был союз с одним королём, вот только его имя я запамятовал…

— А через земли Западных прайдов они разве не проходили?

— Здесь вообще их никто не видел. Кроме вас.

— Но как они тогда оказались в землях Восточных прайдов? — недоумевала Экин.

— Вариант только один — они шли севернее всех земель, через Великую пустыню, что, кстати, очень проблематично. Но никто не знает, где они на самом деле живут.

— Мне не интересно, где они вообще живут, — буркнул Мэйтата. — Сейчас они заняли наше Королевство, а что они делают с нашими львицами — неизвестно. Но я надеюсь, что скоро узнаю.

— Узнаешь, узнаешь, — обещающе сказал ему Абиг. — Ты нашёл родных и помощь. Я тоже хочу отомстить Джеро за Мвеная. И такая возможность у нас уже появилась.

— Подождите, — вмешалась Экин. — Если мы собираемся идти туда как можно скорее, то не выйдет. После такой битвы надо, чтобы в себя пришли все. Ваш прайд почти не пострадал, но Мэйтата сильно ранен, Адиса чуть не погиб, да и остальные не в лучшей форме.

— Успокойся, родная, — поднял лапу Абиг. — Никто не собирается идти туда прямо сейчас. Время на отдых и восстановление сил будет. Адисе действительно нужно прийти в себя после такой заварухи. Ладно, — это слово Абиг произнёс таким тоном, словно давал понять, что разговор на недавнюю тему закончен. — Пойдёмте на Скалу, расскажем, кем мы на самом деле приходимся друг другу. В какой-то степени вы теперь и с Адисой в родстве! Потом и о себе расскажите, Мне хочется знать, как вы всё время жили у себя дома? После моего ухода мы с Мвенаем больше не виделись.

***

На королевство Адисы уже опускался вечер, когда Мэйтата и Экин познакомились со своими новыми родственниками и рассказали Абигу о жизни в своём Королевстве. Вновь обретённый дядя радовался, видя, каким могучим львом вырос его племянник, а также какой прекрасной и сильной львицей стала Экин. Адиса, которому стало к вечеру лучше, был также рад тому, что дети сильнейшего в землях Западных прайдов Короля оказались с ним фактически в родстве. Ещё в себя пришли две львицы, которые были тяжело ранены. Ндугу снова сбегал за Дактари, который успокоил Короля тем, что их здоровью ничего не угрожает. Но на выздоровление должно уйти некоторое время.

После ухода Дактари к Адисе подошёл Ндугу и сказал:

— Папаня, уже вечер, а наши львицы так и не похоронены.

— Мы обязательно их похороним, сынок, — кивнул Король.

— Где их похороним? — спросил Мсаидизи.

— Недалеко от Скалы есть одно подходящее место, — сообщила Линда, так и не отходившая от мужа. — К северу отсюда есть небольшой холм, у его подножия лежит огромный валун. Можно похоронить их там.

— Хорошее место, судя по описанию, — кивнул Абиг. — А мы можем помочь вырыть могилы.

— Спасибо за помощь, Абиг, — кивнул Адиса и повернулся к супруге: — Линда, сходи и покажи, где это.

Абиг и часть его прайда пошли вслед за Королевой. Ндугу и Мсаидизи пошли с ними.

На закате солнца у небольшого холма, у подножия которого лежал большой валун, собралась большая группа львов и львиц — в последний путь провожали погибших в сегодняшней битве львиц. Две раненые львицы не смогли пойти на похороны. Но на прощание с львицами пришёл, несмотря на уговоры жены, Адиса. Он, хоть и чувствовал слабость в теле, держался, как подобает Королю.

Мэйтата, Экин, Ндугу, Мсаидизи, Мунгу и Абиг аккуратно уложили в вырытую яму тела львиц и начали засыпать их землёй. Когда у валуна вырос небольшой земляной холмик, к нему подошли все присутствовавшие и сидели, склонив головы, до тех пор, пока не зашло солнце.

Глава 11

После битвы прошло два дня. Адиса чувствовал себя всё лучше — сильное и здоровое тело жаждало победы над недомоганием, да и снадобья, которые готовил Дактари, оказывали довольно мощный положительный эффект. Утром, на следующий день после битвы он порывался пойти на обход границ, но Линда настоятельно советовала ему поберечь силы. Королева опасалась — вдруг могут напасть уцелевшие аутсайдеры, а для битвы, которая неминуемо бы состоялась в таком случае, физическое состояние Адисы оставляло желать лучшего. После недолгих уговоров Король подчинился, и на обход отправились Ндугу и Мсаидизи. Обход ничего не дал — всё было тихо и спокойно, львы никого не увидели.

В этот же день Абиг отправил часть своего прайда со своим сыном к себе домой. Сам же Король захотел побыть со своими племянниками. Абиг, как и обещал, познакомил Фахари с Мэйтатой и Экин. Обретённые двоюродные брат и сестра сблизились за вечер, и сын Короля тоже хотел было остаться в ними, но за родным Королевством надо было присмотреть… Вечером Фахари обещал вернуться.

А вот ещё через два дня произошло кое-что неожиданное. В этот раз на обход границ ходил всё-таки Адиса. Король чувствовал себя уже хорошо, но Линда всё-таки немного переживала за мужа. Лев успокоил её — прилетавший Захама также ничего не заметил, но с отцом пошёл Мсаидизи. Король был рад компании сына, но был уверен — его отправила мать. Этот обход также ничего не показал, к Королевству никто не приближался.

Один из этих дней Абиг провел здесь, а на следующее утро всё-таки ушёл в свой Прайдленд, но к вечеру обещал вернуться. Он приглашал с собой Мэйтату и Экин. Брат и сестра были не против, но в это утро Мэйтату посетило странное предчувствие. Что-то должно было произойти нехорошее…

Это произошло уже после того как львицы, также оправившиеся от битвы, пошли охотиться. С ними ушла и Экин, а также оба сына Адисы. Спустя полчаса после ухода львиц в пещеру влетел Захама. Приземлившись перед Королём, он сообщил слегка встревоженным тоном, но не таким испуганным, как в прошлый раз:

— Ваше Величество, к западной границе приближается львица!

Адиса поднялся:

— Она одна?

— Да, сир. Я её вообще впервые вижу.

Король обратился к вошедшему Мэйтате:

— У нас, кажется, опять гости, Мэйтата. На этот раз львица какая-то.

Мэйтата пожал плечами:

— Если львица, то особой опасности от неё ждать не стоит.

— Возможно, но сходить туда не помешает.

— На всякий случай я с тобой схожу, — сказал Мэйтата.

— Как хочешь, — мотнул головой Адиса. — Захама, лети вперёд, мы за тобой.

Путь до границы они проделали молча. Захама взвился в воздух выше и крикнул оттуда:

— Вон она, Ваше Величество! Только она теперь на земле лежит, без сознания, похоже.

— Лети к ней, Захама! — скомандовал Адиса.

Мажордом несколько секунд парил в воздухе, потом спикировал вниз и приземлился метрах в пятидесяти от Мэйтаты и Адисы. Спустя несколько секунд оба льва были уже там. В траве действительно лежала без сознания львица. Судя по всему, она не один день провела в пути — она выглядела исхудавшей и осунувшейся. А вообще весь путь она проделала, явно зачем-то торопясь, поскольку подушечки её лап были стёрты в кровь. Тело львицы вздымалось в такт медленному дыханию. Оба льва смотрели на нежданную гостью с любопытством, а Мэйтата — ещё и с изумлением. Это была львица из его родного прайда.

— Боже, — прошептал лев. — Инсафу, что ты здесь делаешь?

Ответом послужило молчание. Мэйтата подошёл к ней и легонько потряс. Но львица продолжала лежать неподвижно. В тишине слышалось лишь её медленное и слабое дыхание. Лев несколько раз потёр лапой её ухо, но это также не произвело никакого эффекта.

— Инсафу, очнись же! — произнёс он, снова потрясши её.

— Мэйтата, может, к Скале её унесём? — спросил Адиса. — Она жива, просто ей тяжело сейчас. А ей нужно место для отдыха.

Недолго думая, Мэйтата согласился. Адиса помог взвалить бесчувственное тело львицы ему на спину, и компания пошла к Скале. Захама парил над ними.

Придя к Скале, львы унесли Инсафу к небольшому озерцу рядом со Скалой. Аккуратно опустив её у кромки воды, Мэйтата побрызгал водой на её лицо. Львица вздохнула, затем потрясла головой и открыла глаза.

— М-м-м… — простонала она. — Где я?

— Далеко от своего дома. От нашего дома, — ответил Мэйтата, заглянув львице в глаза. Инсафу постепенно смогла сфокусировать взгляд на сыне Мвеная. Затем её глаза расширились от удивления, и она еле слышно произнесла:

— Боже мой, Мэйтата…

Инсафу попыталась подняться, но лапы её не слушались. Подняться у неё не получилось, и она просто осела на землю, не сводя изумлённого и вместе с тем восторженного взгляда с Мэйтаты.

— Жив всё-таки… Я знала, что вы с Экин живы!

— Не будь я живым, не принёс бы тебя сюда, — усмехнулся лев. — А какими судьбами занесло сюда тебя?

Львица не ответила. Придя в себя после кратковременного шока, она медленно поднялась на лапы, подошла к Мэйтате и обняла его. Лев тоже был рад её видеть, хотя сначала он был больше потрясён её неожиданным появлением. Несколько секунд продержав Мэйтату в объятиях, она посмотрела на него полными слёз глазами.

— Ох, как же я рада видеть тебя, Мэйтата!

— Да я здесь и не один. Вообще-то и Экин здесь, только она с остальными львицами на охоту ушла.

— С ума сойти! — пролепетала Инсафу. — Я вообще не думала, что именно она жива, после того как убила одного из этих страшных львов. Джеро мне сказал, что они убили вас обоих, вместе с отцом.

— Этот подонок ни о чём другом и думать не мог, — со злостью произнёс Мэйтата, с жалостью оглядывая исхудавшую львицу. Рассматривая Инсафу, он снова вспомнил о своём родном Королевстве. Интересно, как им там сейчас? Наверное, несладко…

К Инсафу подошёл Адиса.

— Что ж, Инсафу, добро пожаловать ко мне домой! Меня зовут Адиса, я здесь — Король. Ваши принц и принцесса здесь уже несколько дней после той трагедии, которая у вас разыгралась. Мне очень жаль вашего Короля, я всегда уважал Мвеная. А Мэйтата и Экин нам два дня назад здорово помогли в битве с аутсайдерами.

— Приятно познакомиться, Адиса, — склонила голову Инсафу. Затем она медленно легла на землю и тихо произнесла: — Боже, я так устала, пока шла от нашего дома…

— Так! — оживился Адиса. — Давай-ка, быстренько иди в пещеру, ложись и спи.

— Пошли, Инсафу, — поднялся Мэйтата, — мы тебя отведём.

Львица с трудом поднялась на лапы, и они с Мэйтатой и Адисой медленно пошли в сторону Скалы.

— Как там у нас живут все? — спросил Мэйтата по пути. — Мама как?

— О, она сама не своя после всего этого, — грустно ответила Инсафу. — У нас чуть не разыгралась трагедия пять дней назад. Бахати чуть не погибла.

— Что случилось? — испугался Мэйтата.

Инсафу рассказала подробно о происшествии с Бахати. После того как фонтан шокирующих сведений иссяк, Мэйтата злобно прорычал:

— Я уже жду не дождусь встречи с этой тварью Джеро! Долго он на этом свете не задержится!

— Сама уже жду не дождусь! — таким же тоном ответила Инсафу. — Нашёлся Король, блин!

— Ах, он себя всё-таки объявил Королём! — взвился Адиса. — Это ненадолго, но он об этом пока не знает.

— Узнает, — угрожающе проворчал Мэйтата.

Тут Инсафу спросила:

— Мэйтата, а как тут вы с Экин жили? Тебе тут, судя по твоему внешнему виду, несладко приходилось!

Лев улыбнулся.

— Да, Инсафу, ты права. Произошло тут кое-что… — И он рассказал обо всём, что с ними произошло.

Львица жадно слушала рассказ. Мэйтата продолжал рассказывать, когда они с Инсафу давно уже пришли на Скалу. Львица с глухим стоном опустилась на пол пещеры недалеко от входа и снова превратилась в слух. Когда Мэйтата замолчал, она пробормотала:

— Да уж… Не позавидуешь вам.

— Да, сложно жить в последнее время, — вздохнул Адиса.

Тут Мэйтата снова спросил:

— А ты сюда как попала? И почему ушла из Королевства?

Львица как-то странно напряглась, и по её виду Мэйтата понял — в родном Королевстве случилось что-то ещё. Притихшим голосом он озвучил эту мысль:

— У нас ещё что-то случилось?

Инсафу подняла голову и выпалила:

— Случилось…

Сердце Мэйтаты ухнуло вниз.

— Что ещё? Погиб кто?

Львица покачала головой:

— Нет, все живы. Только…

— Да что «только»-то, Инсафу? — не выдержал лев.

Львица вздохнула и сообщила:

— Мне пришлось сбежать из дома. Амади тихо сообщила мне, что вы с Экин живы.

Лев изумился:

— Откуда мама знает, что я жив?

Инсафу тихо произнесла:

— Она видела во сне Короля…

— Инсафу, почему ты сбежала из Королевства? — повторил вопрос уже Адиса. — Хватит ходить вокруг да около!

Львица снова шумно вздохнула, словно готовясь преодолеть сложное препятствие, и рассказала довольно неприятную историю.

***

После того как Джеро с Джитуку и выбранные ими львы ушли, Дживу, оставленный за главного, ушёл на обход границ, тогда как остальные львицы ушли на охоту. Умы всех занимала одна и та же мысль — чуть не произошедшая на их глазах трагедия с Бахати. Но на охоту ушли только львицы Мвеная, чужие же охотиться днём — из-за цвета их шерсти — не могли. Сейчас они уютно всем своим большим прайдом устроились в тени огромной Скалы. Пришельцы отдыхали после ночной охоты — именно ночью они могли оставаться никем не замеченными. Вместе с остальными шли и Королева с Саманьей. Её дети снова остались на попечении у Кирабо, поскольку лапа той ещё не зажила. Избитая Бахати также не пошла с остальными.

Отойдя от Скалы на безопасное расстояние — чтобы не услышал Дживу — львицы заговорили.

— Господи, что же теперь с нами будет? — спросила Саманья. — Мне кажется, что Джеро со своими дружками ушли не просто так.

— Враги никогда просто так ничего не делают, — горько вздохнув, сообщила Амади. — Не просто же так Джеро убил нашего Короля!

Шедшая с ними Инсафу негромко сказала:

— Мне кажется, что это ничем хорошим не кончится.

Амади повернулась к ней.

— Согласна, мне тоже, Инсафу, не по себе как-то.

— Нам всем сейчас тяжело, — сказала одна из львиц. — Сама едва сдержалась, чтобы не наброситься на эту мразь!

— Ты видела, как он поступил с Бахати? — повернулась к ней Саманья.

— Видела, — кивнула львица. — И вряд ли забуду это, и тем более — вряд ли прощу ему!

— Никто никогда не простит Джеро убийство Мвеная! — вскинула голову Амади. — Но то, что он выкинул — действительно своего рода урок. Мы не должны совершать глупостей, особенно сейчас. Тем более, когда… — Тут Королева осеклась. Она чуть было не проговорилась о том, что сказал ей во сне Король. Но львицы её поняли по-своему.

— Сейчас слишком рискованно совершать какие-либо опрометчивые поступки. Нас некому защитить…

В этих трёх словах настолько остро ощущалась безысходность ситуации, что Амади не выдержала. Да, пусть она и лишилась своего любимого мужа и Короля, но она по-прежнему — королева! Её дети живы и здоровы, пусть и далеко от родного Прайдленда. Амади теперь знала и верила, что её сын — единственный законный наследник престола — вернётся. С того самого мгновения, как Мвенай поведал Королеве о Мэйтате, она чувствовала, что в её сердце медленно, но упорно нарастает надежда. С надеждой должны жить и остальные члены прайда.

— Вот что, мой прайд! — начала Королева. — Я ничего вам не говорила, и вы ничего не знаете! Но то, что я вам должна сказать и скажу сейчас, поселит во всех нас надежду на будущее. И об этом не должен узнать ни Джеро, ни его чёрные дружки!

— Амади, я надеюсь — ты ничего не задумала? — испуганно поинтересовалась у Королевы Инсафу.

— Я думаю, что утреннее происшествие нам показало, чем может обернуться какая-либо наша задумка. Просто… — Королева почувствовала, как будто что-то неведомое оборвало её изнутри на полуслове. Но, увидев, что взгляды всех львиц теперь были устремлены на неё, сглотнула и продолжила: — Просто знайте, что надежда всё-таки есть. Помощь к нам придёт!

— От кого? Откуда? — по прайду, словно шелест осенней листвы, прокатился тихий гул голосов.

— Я видела сегодня своего любимого ночью, — уже тише говорила Амади. — Он мне поведал, что мой Мэйтата жив. И что он скоро вернётся домой!

Если бы с неба свалились несколько туш уже задранных зебр, львицы и то не удивились бы сильнее. Прайд остановился как вкопанный, потрясённые услышанным львицы не сводили с Амади изумлённых взглядов. Мозг каждой охотницы, казалось, хорошо рассматривал информацию, прежде чем принять её. Наконец, Саманья охрипшим голосом переспросила:

— Как – жив?

— Не знаю – как, но жив точно, — уверенным тоном ответила Королева. И, впервые за это утро, ухмыльнувшись, добавила: — Джеро упустил это из виду. Так что возмездие явится в облике Мэйтаты и Экин!

— Лишь бы быстрее! — выдохнула Инсафу. — Но они должны быть не одни в таком случае. Вдвоём же они не справятся!

Тут выступила Саманья.

— Кто сказал, что Мэйтата и Экин только вдвоём против врагов? — воинственным тоном вопросила она. — А мы им кто? Соседи? Посторонние? Мы — их прайд, они — наш прайд, и мы должны быть вместе. И будем вместе — в битве против Джеро!

— Стой, Саманья! — оборвала её Королева. — Ни о каких битвах и заговорах против врагов я не желаю пока и слышать! Оцени шансы — сколько нас и сколько их! Их — намного больше! И неизвестно, одни ли вернутся Джеро с его дружками, или ещё кого прихватят?

— Я ничего такого и не имела в виду! — взвилась львица. — Просто я верю, что рано или поздно правосудие свершится, и законный Король вернётся домой. А в планах у меня ничего и нет. Последствия выходки Бахати заставили нас оценивать свои возможности.

— Верно, — кивнула Королева. — Вот именно поэтому я вам ничего не говорила про Мэйтату. Делайте вид, что совершенно не в курсе этого. Враги не должны ничего подозревать. Но, когда мой сын вернётся — тут уж никто не посмеет мне помешать выцарапать глаза этой твари Джеро!

— О, дорогая моя Королева, я сочту за честь составить тебе компанию! — пропела Саманья.

Королева лишь кивнула.

— Время скоро придёт, сёстры, — вымолвила она. — Но помните, что вы ничего не знаете об этом, и я вам ничего не говорила. А теперь давайте охотиться.

Вечером львицы возвращались на Скалу, таща за собой добычу — туши трёх зебр. Каждая из львиц помнила слова Королевы, и в сердце каждой из них теперь теплилась надежда на возвращение прежней — свободной — жизни.

Дживу взглянул на результаты охоты львиц и только хмыкнул, ничего не сказав. «Да, хорошие охотницы у Мвеная», — подумал он. Впрочем, их львицы охотятся не хуже, но по ночам…

Следующие два дня прошли без происшествий. Львицы охотились как обычно. Никто не смел ни слухом, ни духом дать понять врагам, что их время скоро придёт к концу, а чёрные пришельцы жили уверенностью в том, что они здесь и останутся. Уж слишком хорошие были эти земли для проживания вместо прежних…

На третий день вернулись Джеро и ушедшие с ним львы. После полудня Королева вышла на выступ Скалы и села у самого края. Грустными глазами она смотрела в золотистую даль саванны.

— Где же ты, сынок? — тихо спросила она. — Возвращайся скорее, ради Бога!

Ветерок ласково обдувал сидящую Амади. Внезапно её внимание привлекло какое-то движение на востоке. Львица перевела взгляд туда и присмотрелась внимательнее. Через несколько секунд острый глаз Королевы смог различить, что это за движение, и Амади почувствовала, что по её спине побежали крупные мурашки — вдали шли Джеро и Мтафаруку, а за ними…

— Саманья! — дрожащим голосом позвала Амади свою подругу. — Саманья, иди сюда!

Львица, услышав испуганный голос Королевы, выбежала на Скалу. На её лице было написано любопытство.

— В чём дело, Амади? — спросила она.

Королева, не в силах ответить, просто ткнула лапой на восток. Саманья проследила за её движением и онемела сама.

— Господи… — прошептала она. — Ещё только этого не хватало!

Действительно, только этого им не хватало. Прямо к Скале и направлялись Джеро и Мтафаруку, которые вели ещё около трёх десятков львов и львиц.

— Ах, вот какие у него были «королевские дела»! — с тихой злостью прошипела Амади, вспомнив ехидные слова Джеро перед его уходом. — Он сюда привёл свой прайд аутсайдеров!

— Только их не хватало! — повторила Саманья. — А эти черныши зачем ходили с ним? Для устрашения, что ли?

Королева не ответила, поскольку увидела ещё кое-что, что заставило её сердце ухнуть глубоко вниз.

— Амади, что с тобой? — голос Саманьи долетал словно издалека. — Тебе плохо?

— Нет, — еле слышно произнесла Амади, остановившимся взором глядя на саванну за приближавшимися аутсайдерами. На этот раз она уже просто впала в настоящий шок. Львица только сейчас осознала, что сидит — она даже не заметила, как села, поскольку от увиденного задние лапы как будто перестали ей повиноваться. За неумолимо приближавшимся чужим прайдом двигались Джитуку, за которым тянулись чёрные фигуры. А вот этих львов было чуть ли не в два раза больше, чем тех, кого привели Джеро и Мтафаруку.

— Боже, что же это происходит-то? — простонала Саманья, глядя, как их кошмар медленно, но верно приближается к Скале. На выступ уже вышли остальные львицы, и взгляды всех были прикованы к огромному количеству приближающихся львов — самому большому количеству львов, которое им когда-либо приходилось видеть…

Когда первый прайд уже подошёл к Скале, Джеро вышел вперёд и, увидев столпившихся на выступе львиц, прокричал ехидным тоном:

— Это похвально, конечно, когда своего Короля встречают, но вот такая встреча кажется мне немного непочтительной! Давайте же проявим хорошие манеры и встретим Короля, как подобает!

По морде Мтафаруку расползлась ядовитая ухмылка. Несколько аутсайдеров переглянулись, также усмехаясь.

Из пещеры, ведущей вглубь Скалы, начали выходить львицы. Чёрные львы и львицы, пришедшие в вечер убийства Мвеная, также подтянулись к своему остальному прайду. Когда прайд Мвеная собрался полностью, Джеро, не сбавляя ехидства, продекламировал:

— Вот, дорогие мои друзья, знакомьтесь! Это прайд Короля Мвеная, о котором я так долго вам рассказывал!

— Не смей называть его имя при них! — злобно прошипела Амади, но её услышали только Саманья и Инсафу. Обе подошли к Королеве.

— А теперь, несравненная Королева, — продолжил Джеро, — представляю вам моих друзей, мой прайд! Знакомьтесь!

— Очень приятно, — через силу выдавила из себя Амади.

— Вот и познакомились! — топнул лапой Джеро. — Молодцы, я думаю — мы с вами будем ладить! Ах, да! — словно вспомнив что-то, вскинул голову убийца. — Не все же представились… Джитуку, представляй своих.

Вперёд вышли и расположились сбоку от прайда Джеро пришедшие с Джитуку львы. Теперь всё пространство перед входом внутрь Скалы было занято львами — обычными и чёрными. Джитуку вышел вперёд.

— А теперь пора вам представить весь мой прайд полностью, — заговорил он. Амади, Саманья и Инсафу оглядывали резко увеличившееся количество чужеземцев. Сзади них слышался еле слышный шёпот — изумлённые Бокари и его братик Катаву пытались сосчитать пришедших львов.

Джитуку тем временем говорил:

— Как я и обещал — это вам наказание за смерть Газини. Я — да вы и сами видели — был свидетелем того, что отчебучила ваша Бахати. Поэтому мы с Джеро решили, что будет надёжнее держать вас в страхе. Теперь я уверен, что, видя, сколько нас на самом деле, вы не будете больше решаться на столь безрассудные выходки! Тем более что вам надеяться не на кого и не на что!

«Вот тут ты, мерзавец, ошибаешься! Как вы пришли — так вы и уйдёте, и очень скоро!» — мысленно произнесла Саманья. Вслух она это, естественно, не думала говорить.

Тем временем голос подал Джеро:

— Как вы видите, у нас теперь количество проживающих временно увеличилось, и очень остро встала проблема с местом проживания. Я вполне уверен, что Скала — очень подходящий вариант для моего прайда.

— Никто из них туда даже и не подумает войти! — решительно сказала Амади. Мтафаруку злобно и низко зарычал, Джеро нахмурился:

— Но-но, госпожа Королева! Не дерзите, а то история может повториться! Хотя… — Лев повернулся к своим. — Я должен дождаться ещё одного своего приятеля. Путь ему предстоит неблизкий, так что, думаю, как-нибудь проживем на Скале рядом с этими очаровательными львицами. Что, ребята, позволим им ещё три ночи переночевать на своей Скале? — язвительно обратился он к аутсайдерам.

Раздался одобрительный гул голосов. Потом один изо львов спросил:

— А зачем их вообще прогонять-то? Вон какие милашки, их тут полно!

— Ты ещё успеешь удовлетворить свою жажду, — осадил его Джеро. Затем повернулся к львицам Мвеная и сказал: — В общем, места на Скале много, и вас, думаю, не затруднит немного потесниться. Весь мой прайд туда не войдёт, так что часть переночует под Скалой. А через три дня наша вежливая Королева и её верные спутницы должны будут покинуть Скалу!

Взрыв негодования.

— С какой стати мы должны покидать свой дом? — возмутилась Саманья.

— Убил Короля ради своей выгоды! — голос другой львицы.

— Можно подумать, сами себе другого места не найдут, — глухо пробурчал ещё кто-то.

Секунду Джеро молчал, потом рявкнул во всю мощь лёгких:

— МОЛЧАТЬ!!!

Гул голосов ослаб. Узурпатор слегка сбавил децибелов:

— Вам одного урока не хватило? Второй провести? Ваша Бахати наверняка уже в курсе, какой из Мтафаруку прекрасный преподаватель!

Теперь все замолчали. Джеро стальным голосом отчеканил:

— Значит, так. Теперь слушают меня все. В течение трех дней вам найдут другое укромное место, куда вы и переселитесь. Охотиться будете, как и раньше. Для контакта с вами я выберу связного. Решение Короля — окончательное, и обжалованию оно не подлежит! А теперь мы, друзья, — он обратился к аутсайдерам, — можем и отдохнуть. Всё-таки немало времени шландались по саванне!

Пришедшие начали расходиться. Чёрные львы ушли в тень Скалы, а большая часть аутсайдеров во главе с Джеро вошли внутрь Скалы. Амади и её прайд лишь глухо рычали, провожая врагов взглядами, полными ненависти. А аутсайдеры делали вид, что не слышали их, мягко говоря, недовольства.

Спустя два дня, ночью, когда уже три прайда собирались ложиться спать, произошла ещё одна встреча, свидетельницей которой оказалась Инсафу — незамеченной свидетельницей. Вечером, уже после того как Джеро объявил своё решение, львица ушла в одиночестве со Скалы и пришла к ущелью. Горько вздохнув, она села на краю обрыва. Там она и провела всё время до этой самой встречи, предаваясь тягостным раздумьям о будущем. Как теперь сложится их жизнь? И вообще, Мэйтата на самом деле жив? Хотя Королева не стала бы такими вещами шутить, особенно о сыне…

Одолеваемая невесёлыми мыслями, Инсафу продолжала сидеть на краю ущелья, когда солнце уже зашло. Когда его отсветы уже слабо пробивались из-за горизонта, она также не сдвинулась с места. Вокруг начал постепенно сгущаться мрак приближающейся ночи, когда львица решилась, наконец, расправить затёкшие задние лапы и подняться. Она успела отойти на несколько десятков метров от ущелья, прежде чем услышала оттуда звук приближающихся шагов. Львица сразу замерла на месте и как можно тише припала к земле. Затем прислушалась. Судя по этому звуку, вдоль обрыва шли несколько львов. Они негромко переговаривались между собой, но обрывков их речей Инсафу не разобрала. Но спустя несколько секунд она смогла различить несколько фраз: «совершим месть» и «Джеро поможет». Лапы Инсафу словно приросли к земле, львица похолодела от услышанного. Совершим месть? Джеро поможет? И кто такие эти львы, если они не только знают Джеро, но и пришли к нему? Невероятный ответ на этот вопрос львица узнала из того, что услышала дальше.

Спустя пару минут невдалеке раздался голос Джеро:

— Стоять! Кто идёт?

«А он что здесь делает?» — изумилась Инсафу.

— Спокойно, Джеро, — последовал низкий сиплый голос. — Свои.

Спустя несколько секунд воздух рассёк изумлённый возглас убийцы:

— Я не понял, Хасиди, где остальные? Почему вас так мало?

— Неприятности на востоке, — сообщил лев по имени Хасиди. — Не справились мы с Адисой. Я его, правда, здорово потрепал, но к нему вскоре подмога подоспела.

— Как это — подмога подоспела? — удивился Джеро. — Я же отправил с тобой почти треть всех львов. Как вышло, что не такой сильный король смог одержать над вами верх?!

— Ты меня не расслышал, — холодно оборвал его Хасиди. — Под конец битвы к ним пришёл на помощь целый прайд. А в самом начале битвы мы за две минуты потеряли троих.

— Не Адиса ли прикончил их? — спросил Джеро. — Я знаю, что он довольно сильный лев, но не настолько, чтобы так быстро уложить троих.

— Нет, это был не Адиса. Дело в том, что к нему вернулся его старший сын, который был изгнан. И, судя по всему, он вернулся не один.

— Не один? С кем же это?

— Впервые их видел, но в битве эти двое — настоящие бойцы! — не без восхищения протянул Хасиди.

— Кто они? — продолжал наседать Джеро. — Как их зовут?

— Я что — знакомился с ними, что ли? — взвился Хасиди. — Попробуй познакомиться во время битвы!

Джеро возмущённо прошипел:

— У тебя мозги есть, парень? Ты хотя бы запомнил их? Как они выглядели?

— Это были лев и львица, — начал Хасиди.

Притаившаяся невдалеке Инсафу напряглась. Непонятно почему, но она догадывалась, как их опишет Хасиди. И она не ошиблась.

— Оба — силачи, — продолжал лев. — Лев — здоровый такой, светлый. Грива — чуть темнее, и полукольцо такое вокруг шеи, чёрное… Львица же — не менее мощная, тоже уложила парочку наших. К тому же на этого льва, которым мы занялись вначале, очень похожа…

По мере того как Хасиди описывал их фактически победителей, Инсафу чувствовала, как её лицо медленно раздвигает довольная улыбка. Она теперь была полностью уверена, что Хасиди говорил о Мэйтате и Экин. Значит, дети их любимого Короля всё-таки живы!

— КТО?! — взревел Джеро так, что Инсафу вздрогнула. Затем почти прошептал: – Нет, это невозможно! Просто невозможно!

— Что — невозможно? — не понял Хасиди.

— Я тебе не рассказывал, что ли? — добавил децибелов в голос Джеро. — Я же убил их обоих — и Мвеная, и этого Мэйтату! Я собственными лапами скинул тело сына с тела отца!

— Как видишь — не убил! — усмехнулся Хасиди.

— Твою мать, твою мать! — рычал Джеро. Затем, не выдержав, оглушительно заревел. Полный ярости рёв разнёсся по засыпавшей саванне и вдали отзывалось звучное его эхо, смешавшееся с редкими звуками некоторых разбуженных зверей. Постепенно Джеро успокоился и взял себя в лапы. А Хасиди спустя минуту спросил:

— И что мы теперь будем делать Джеро? А?

Лев ответил:

— Я думаю, ты догадываешься…

Последовавшие за этим слова Джеро заставили Инсафу сильно задрожать от ужаса. Они действительно это сделают, их ничто не остановит от мести! Джеро полон решимости избавиться от наследника, который неожиданно воскрес, а этот Хасиди явно не оставит попыток отомстить неизвестному Адисе! Этого нельзя допустить, нельзя… Мэйтата и Экин об этом не знают!

***

— Вот после этого я и сбежала, — закончила Инсафу. — Но предупредить Амади я не успела, да и не смогла. Вот такие новости, Мэйтата…

Несколько минут понадобилось Мэйтате, чтобы отойти от шока. Адиса чувствовал то же самое. Затем душу Мэйтаты начала заполнять ярость. Он поднял глаза на Инсафу, и львица увидела, что они пылают неудержимой злобой. Лев прошипел:

— Нет, я его точно убью! Держись, Джеро, тебе недолго осталось жить! Скоро отправишься в ад!

Инсафу напряглась:

— Что значит — скоро? Мэйтата, ты собираешься идти туда?

— Я должен туда вернуться. Это, в конце концов, моё родное Королевство!

— Я знаю, но как ты себе подобное представляешь? Ты — один против сразу двух прайдов! В каждом — по нескольку десятков львов и львиц! Десятков, Мэйтата! Оцени шансы!

— Экин со мной пойдёт, её даже просит об этом не нужно, — отрезал Мэйтата.

— И Мэйтата не один, — возразил Адиса. — Я ему помогу, и Абиг — тоже. Он — мой союзник и друг.

— А кто такой Абиг? — спросила Инсафу.

— Как оказалось — родственник, — сообщил Мэйтата и рассказал об их с Абигом встрече. Затем он спросил:

— И что, Инсафу, означает — я один? С нами будут три прайда — наш, Адисы и Абига. Как ты уже знаешь, Абиг — наш с Экин дядя, и он не меньше нас хочет отомстить Джеро!

И тут вмешался Адиса:

— Инсафу, а как ты узнала, где искать Мэйтату и Экин? И что за ответ ты услышала от Джеро перед тем, как убежать?

— Этот Хасиди обронил, что битва с вами была далеко на востоке от нас. А что касается ответа, то… — Львица опустила голову. — Я, собственно говоря, и бежала сюда, чтобы предупредить вас.

— О чём? — притихшим голосом спросил Мэйтата. И неожиданно он догадался, какой ответ последует дальше. И он не ошибся.

— Джеро теперь знает, что вы с Экин живы, — подняла голову Инсафу. — Он и весь его прайд, а также отряд Хасиди идут сюда, чтобы убить вас!

Глава 12

Минутный шок от услышанного охватил обоих львов. Инсафу смотрела на Мэйтату в ожидании какой-либо реакции на её страшные слова. Наконец, лев спросил:

— Когда нам ждать их? Они не говорили, когда выступят?

Львица кивнула:

— Говорили. Я слышала. Собирались утром выйти, а я как раз ночью и сбежала оттуда. Прости, не было никакой возможности предупредить Королеву.

— Ничего страшного, Инсафу, — мотнул головой Мэйтата. — Узнай она об этом, они бы всем прайдом встали на пути у Джеро. Было бы только хуже для них.

Лев немного помолчал, потом спросил:

— Интересно, придут только эти аутсайдеры, или пару своих чёрных товарищей прихватят?

— Ой, не знаю, — покачала головой Инсафу. — От них можно ждать что угодно.

Мэйтата пробормотал себе под нос:

— Значит, уже они в пути сюда… Мы с Экин шли почти три дня, ты, наверное, бежала и почти не останавливалась, то есть — около двух суток… Значит, они будут здесь сегодня примерно после обеда или же ближе к вечеру. Ну, что ж! — уже громче сказал Мэйтата. — Уже жду не дождусь этой встречи! Теперь Джеро от меня никуда не денется!

— Но вас же меньше, чем их! — испугалась Инсафу. — Этих аутсайдеров вместе с группой Хасиди больше трёх десятков!

— А у нас есть Адиса и Абиг, — напомнил ей Мэйтата. — У дяди, между прочим, очень сильный прайд. И потом, ты сомневаешься в победе? Меня не так просто будет убить, особенно Джеро!

Инсафу вскинула голову:

— В тебе, Мэйтата, я не сомневалась никогда!

— Правильное отношение, — одобрил лев. — Сегодня нас снова хотел навестить Абиг. Вот ты с ним и познакомишься, а заодно и увидишь его прайд.

— Навестит он нас уже в таком случае во время битвы, — сообщил Адиса. — Поэтому нужно немедленно послать за Абигом Захаму.

— Ладно, — кивнула Инсафу, затем широко зевнула и устало произнесла: — Дайте хоть сейчас отдохнуть немного после такой дороги…

— Спи, спи. — Мэйтата поднялся и пошёл к выходу. Обернувшись уже на выступе Скалы, он увидел, что Инсафу, измученная долгим путём сюда, крепко спит. Вслед за Мэйтатой поднялся Адиса и прошёл за ним. Спустившись со Скалы, Мэйтата спросил:

— Интересно, Джеро себя бессмертным возомнил? Или смерти лёгкой ищет?

— Не знаю, — пожал плечами Адиса. — По мне — так он просто безмозглый лев. Судя по тому, что ты о нём рассказал, он явно свихнулся на почве мести и жажды власти. И не догадывается, что его здесь ждёт.

— Вот-вот, — подтвердил Мэйтата. — Надо срочно всех предупредить, что у нас сегодня гости. Думаю, Экин с Абигом буду рады посмотреть Джеро в глаза! — И лев хищно улыбнулся.

— Знаешь, Мэйтата, — помолчав пару минут, сказал Адиса, — а ты уверен, что они придут сюда именно сегодня?

— Ну, примерно, — пожал плечами лев. — Мы с Экин шли с задержками, Инсафу почти с лап сбилась… А что?

— Я из рассказа Инсафу уже понял, что и Джеро, и Хасиди хотят избавиться от помех, то есть — от нас троих.

– И что ты думаешь? — спросил Мэйтата.

— Я думаю, нужно посылать Захаму каждый час облетать границы. Но сначала нужно послать его за Абигом. К тому же есть вероятность, что враги придут быстрее.

— Возможно, — согласился Мэйтата. — Но мы-то будем готовы к встрече! Надеюсь, они не обнаружили исчезновения Инсафу. Как говорится — кто предупреждён, тот вооружён. Только Захаму нужно послать прямо сейчас.

— Захама! — крикнул Адиса.

Звук хлопающих крыльев — и спустя несколько мгновений мажордом приземлился перед Королем. Почтительно склонившись, птица устремила взор на Адису.

— Да, сир?

— У меня серьезное поручение для тебя. Сейчас лети к западной границе и посмотри — не приближается ли кто к нам. В любом случае докладываешь мне и потом летишь к Абигу. Передай, чтобы немедленно бежал к нам, поскольку на нас готовится нападение. Ты все понял, Захама?

Никогда не задающий лишних вопросов, Захама бодро гаркнул:

— Да, сир!

— Тогда вперед! — махнул лапой Адиса.

Исполнительный мажордом резко взвился в воздух, и через несколько мгновений звуки хлопающих крыльев стихли вдали. Через полчаса Захама вернулся — осмотр не дал никаких результатов. Сообщив об этом, он сразу полетел за Абигом.

***

После обеда с охоты вернулись львицы. Шедшие впереди Мсаидизи и Ндугу спорили:

— Подкрадываться надо тише! — зудел младший брат.

— А ты не толкайся каждый раз! — отмахивался Мсаидизи. — Как будто и без тебя не вижу!

— Зебру видишь, а ветки под лапами – нет, — издевался Ндугу.

— Я сейчас тебя под своими лапами увижу, — пообещал старший брат.

— Давай, давай, — подколол его весельчак.

— Ребята, прекратите, — призвала их к порядку Линда.

— Да ладно тебе, мам, — отмахнулся Мсаидизи. — Сама знаешь, мы с братом давно друг друга не подкалывали.

— Ну, теперь повеселитесь, — хихикнула шедшая сзади Мунгу.

Слушавшая перебранку Экин только улыбалась. Когда все подошли к Скале, то увидели недалеко от неё обеспокоенно переговаривавшихся между собой Мэйтату и Адису. Львицы и львы поднялись на Скалу, Экин подошла к брату.

— Как у нас дела? Ничего не случилось?

Мэйтата горько вздохнул:

— Случилось, Экин, случилось… Опять неприятности!

Львица испугалась:

— Боже, что ещё стряслось?

В тот момент к Королю подошла Линда.

— Адиса, у нас гости? Что это за львица, которая спит в пещере?

Король повернулся к супруге.

— Линда, эта львица шла сюда два дня, чтобы предупредить нас всех об опасности. Пусть отдохнёт с дороги, она и так порядком измучена.

— Я уже заметила, что ей пришлось пережить немало лишений по пути сюда. Но как её зовут?

Адиса ответил:

— Эта львица пришла из прайда Мэйтаты. Её зовут Инсафу.

Глаза Экин расширились от удивления:

— Святые небеса, а как она сюда-то пришла?!

— О какой опасности? — не поняла Линда.

Мэйтата вздохнул и рассказал сестре всё, что узнал от Инсафу. После рассказа львицу обуревали те же эмоции, что и брата. Она прорычала:

— Если этот подонок действительно явится сюда, то отсюда он уже не уйдёт!

— А что нам делать? — спросила Линда.

— Ну не бежать же отсюда! — взвился Мэйтата.

— Никто и не будет бежать, — спокойно возразила Линда. — Я имела в виду не только наши дальнейшие действия, но и численность — как нашу, так и их. Что нам делать, если их окажется больше, чем нас?

— Не думаю, — покачал головой Адиса. — Абиг обязательно нам поможет. К тому же определяющую роль в победе играет не численность. А Хасиди уже убедился, что Мэйтату и Экин так просто не завалишь!

— В этом и я уже убедилась, — сообщила Королева, — а в тот раз Хасиди тебя чуть не убил.

— Успокойся, дорогая, — поднял лапу Адиса. — Не убьёт и в этот раз! Скорее — наоборот, я ему наваляю!

— Когда они будут здесь? — спросила Экин.

— В течение уже нескольких часов, — ответил Адиса. — А может, даже и раньше. Так что будем готовиться к встрече.

Экин и Линда глухо охнули и в ужасе переглянулись между собой.

Сразу же после этого разговора Адиса сообщил всему прайду о приближающихся врагах. Реакция была весьма ожидаемой — многих охватил испуг. Львицы и так недавно оправились после той битвы, а их тяжело раненные подруги только недавно поднялись на лапы… Но Адиса всех успокоил:

— Нам нечего бояться этих аутсайдеров! Некоторые из них уже видели Мэйтату с сестрой в битве, да и не только их. Мои сыновья также способны на многое!

— Вот-вот! — поддакнул Ндугу. Мсаидизи кивнул.

— К тому нам обещал свою помощь Абиг, он же не откажется от встречи с убийцей брата!

— Тогда с этого времени границы должны находиться под чётким наблюдением! — вступила в разговор Мунгу. — Кто знает этих львов, может, они придут раньше.

— Эта мысль тоже ко мне первой в гости зашла, — кивнул Адиса. — Захама уже вернулся от Абига, сейчас я ему велю осматривать западную границу каждый час. Аутсайдеры уверены, что мы ничего не знаем, но, благодаря Инсафу, мы предупреждены. Как абсолютно верно заметил Мэйтата — кто предупреждён, тот вооружён!

Сказав это, Адиса крикнул:

— Захама!

Снова раздалось хлопанье крыльев, и через несколько секунд Захама приземлился перед Адисой.

— Да, сир?

— Сейчас снова лети к западной границе и внимательно посмотри — не идут ли наши, так сказать, дорогие гости. Возможно, что мне сегодня придется посылать тебя туда часто.

Мажордом взлетел, но через несколько секунд раздался его крик:

— Ваше Величество, к нам идёт король Абиг!

Многие вздохнули с облегчением — вот и помощь подоспела. Мэйтата и Экин ушли встречать своего дядю, Адиса пошёл с ними. Увидев их ещё издали, лев с рыже-коричневой гривой крикнул:

— Кто готовится нападать на нас? Снова аутсайдеры?

— Да, опять они, — ответил Адиса, когда их разделяло уже не более двух метров. Абиг приветствовал племянников, его сын, Фахари, последовал примеру отца.

— Сколько их на этот раз? — спросил сын Абига.

— На этот раз их намного больше, — ответил Мэйтата. — К нам сегодня пришла львица из моего прайда, Инсафу. Вот она всё и рассказала нам.

— Она их видела?

— Не только видела, — сообщила Экин, — но и сбежала от них же. Из нашего Королевства.

Секунду Абиг молчал, потом его лицо озарилось пониманием сказанного:

— То есть Джеро и его друзья…

— …всем скопом идут на нас, — закончил за него Мэйтата. — Они теперь знают, что мы с Экин живы, и хотят нас убить. Они уверены, что смогут это сделать. А с Джеро идёт ещё и Хасиди. Тот, с которым мы дрались четыре дня назад. Скорее всего, Джеро узнал о нас от него.

— Видно, Хасиди мало досталось тогда! — прорычал Адиса. — Ладно, сегодня ему ещё добавлю. Не факт, что он живым вырвется!

— А Джеро что — совсем страх потерял? — спросил Абиг, которому даже стало смешно от того, что этот глупец Джеро идёт к ним же в ловушку, ни о чем не ведая.

— Он страх потерял, когда потерял остатки совести, Абиг, — отчеканил Мэйтата. — То есть тогда, когда домогался моей матери. А обо всех моралях он забыл, когда убил отца.

— Что ж, — свирепо произнесла Экин, — перед смертью вспомнит. Заставим!

***

Тем временем Джеро и весь его прайд аутсайдеров приближались к западной границе Прайдленда Адисы. С Джеро, как обычно, шел Мтафаруку, а неподалеку от них — Хасиди. Но изо львов Джитуку с ними никто не пошёл. В ту ночь Хасиди рассказал Джеро об Адисе. О его союзе с Абигом он действительно ничего не знал, но они пребывали в полной уверенности, что справятся со всеми.

Львы и львицы шли быстро и молча. Они и не подозревали, что их давно уже ждут во всеоружии. Несколько минут назад огромный прайд увидел издали Захама. Увидел — и сразу полетел к Скале.

Спустя полчаса, после того как пришёл Абиг с прайдом, раздался шум крыльев, а затем — вполне ожидаемый, но всё же пугающий возглас Захамы:

— Идут! Подходят к границе!

Не сговариваясь Мэйтата, Адиса и Абиг бросились на Скалу. Адиса объявил:

— Враги уже подходят к западной границе. Сейчас отправляемся туда!

Поднялся гул голосов. Львицы засуетились и, встревоженно переговариваясь, бросились к выходу из пещеры. К Адисе подошла Линда.

— Адиса, что делать с ранеными львицами? Им ещё нельзя биться. Инсафу тоже измучена, так и спит.

Лев кивнул.

— Да, верно, поэтому они останутся здесь, а ты — с ними.

— Я не собираюсь тут сидеть одна и трястись в безвестности! — взвилась Королева. — А если ты погибнешь?

— Линда, успокойся, — подошёл Абиг. — Ничего с ним не случится, я обещаю. Он будет под нашим наблюдением!

Мэйтата и Экин кивнули.

— Я не хочу отсиживаться здесь! — упёрлась Королева.

— Всё, хватит! — отрезал Адиса. — Я всё сказал. Я не смогу биться и одновременно наблюдать за тем, чтобы ты не погибла. Оставайся с ранеными и Инсафу!

Линда фыркнула и отошла к лежавшим в дальнем углу двум львицам, пострадавшим в позавчерашней битве. Адиса повернулся и пошёл к выходу. Уже выйдя наружу, он обернулся и несколько мгновений с некоторой извиняющейся ноткой посмотрел на супругу… Затем спустился вниз к остальным. Оба прайда уже были готовы — всего у Скалы собралось чуть больше тридцати львов и львиц. Как потом оказалось, что у Джеро — столько же.

Львам явно уже не терпелось схлестнуться в битве с врагами. Тем более, у каждого из них были к врагам личные счёты: Мэйтата и Экин с Абигом, которых Джеро лишил отца и брата; Мсаидизи и Ндугу, отца которых чуть не погубил Хасиди. Однако старший сын Адисы до встречи с врагами не знал, что Джеро и Мтафаруку — те самые львы, которые уничтожили его маленький прайд…

— Ну, что, вперёд? — спросил Адиса.

— Вперёд! — ответил Абиг.

И два прайда ушли к западной границе. Наблюдавшая за ними с выступа своей Скалы Линда провожала долгим взглядом уходящих львов и львиц, пока они не превратились в еле заметные точки. И одному Богу было известно, кому из них суждено вернуться домой…

Королева с трудом отвела взгляд от горизонта, вошла в пещеру и легла неподалёку от львиц. Так и не услышавшая всего этого тарарама, Инсафу продолжала спать.

— Господи, помоги им всем… — вздохнула одна из львиц. Линда тяжело вздохнула, её душу разрывала боязнь за мужа и

сыновей.

***

С обеих сторон к западной границе неуклонно приближались два больших прайда, которые вскоре неизбежно сойдутся в кровавой схватке — союзников и аутсайдеров. Первый прайд шёл в две линии — первую возглавлял Адиса с сыновьями, вторую же вел Абиг с сыном и племянниками. Мэйтата ощущал, как его пожирает изнутри неистовое желание встретиться с Джеро один на один. Он был уверен, что враг живым не уйдет. Абиг тоже хотел посмотреть убийце брата в глаза. Никто ни с кем не переговаривался — превыше всего сейчас было напряжение и осознание неизбежности битвы…

Уже подходя к границе, Мэйтата увидел невдалеке движущихся в их сторону врагов. Лев почувствовал, как гулко забилось в его груди сердце, а его самого наполняет ярость, он ощущает шум в ушах — в идущих впереди львах он сразу узнал убийц отца. Тут Мэйтата услышал приглушенный яростный рык спереди — это Мсаидизи узнал в Джеро и Мтафаруку убийц своей молодой жены. Старший сын Адисы повернулся к Мэйтате:

— Вон эти двое, — он указал на двух львов, возглавлявших врагов, — и напали на нас. Этот, — лапа указала на Джеро, — убил Фунанью, а который слева от него — остальных.

— А нас с Экин они же лишили отца и законного Короля, — тихо сказал Мэйтата. — Но ты не беспокойся, Мсаидизи, сегодня мы поквитаемся с ними! — И сын Мвеная оскалился.

— Жду с нетерпением! — также оскалился Мсаидизи.

Через минуту прайды остановились метрах в пятидесяти друг от друга. Граница теперь пролегала между ними, и уже очень скоро окрасится в красный цвет трава, а благодатная земля живописной африканской саванны уже в который раз будет впитывать горячую львиную кровь…

Адиса вышел вперед и закричал:

— Кто бы вы ни были, лучше убирайтесь туда, откуда пришли! Это наши земли!

— Были ваши, станут нашими! — рявкнул Джеро. — Поэтому отойдите по-хорошему и пропустите нас, не то познаете нашу силу на своих шкурах!

— Это можно расценивать как вызов? — выкрикнул Адиса.

— Ответ положительный! — скривился Джеро.

— Мы знаем, кто вы такие, и знаем, что вы хотите сделать! — выступил вперед Абиг. — Так вот, никого вы не тронете даже когтем!

— Да неужели? — издевательски усмехнувшись, фыркнул Джеро. — Откуда такая осведомленность?

— Не тебе решать, кого мы тронем! — оскалился Мтафаруку.

В этот момент из рядов аутсайдеров вышел другой лев. Он был уже довольно пожилым, даже можно сказать — старым. Его тело, немало пережившее на своем веку, но всё же довольно крепкое, — венчала клокастая коричневая грива. Уже выцветающие глаза его вспыхнули ненавистью, когда он увидел Абига.

— Ну, здравствуй, убийца! — пророкотал он. — Помнишь меня?

— А ты ещё кто такой? — сделал шаг вперед Абиг. В облике старого льва мелькнуло нечто, уже потрепанное безжалостным временем, но всё же — знакомое. Следующие слова это подтвердили.

— Тот, кого ты лишил сыновей! — рявкнул неизвестный. — Три моих сына погибли от твоих лап в последней моей битве с этим Мвенаем! Теперь вспомнил? О-о-о, твой брат потом такую историю толкнул! Дескать, Скала твоя обрушилась, и под завалами вас всех похоронило! Что ж, я очень жалею, что это было не так. Но сегодня ты мне ответишь за моих сыновей, Абиг!

Диалог прервал Джеро, который следил с ухмылкой за обоими львами. Из его уст полилась ядовитая речь:

— Ох, какая встреча! Как трогательно и интересно! Но нас ждет ещё одна, более яркая. — С этими словами Джеро повернулся к остальным и выкрикнул: — Покажись-ка мне, наследник Мвеная! Я знаю, что ты здесь!

Мэйтата, злобно рыча, с готовностью вышел вперед. Джеро поцокал языком:

— Ай-ай-ай, сколько негатива!

Мтафаруку усмехнулся.

— Будет море позитива, когда ты сдохнешь, гиена! — злобно рявкнул Мэйтата. — Я уверен, что тебя так и будут называть, поскольку ты не достоин называться львом! Сегодня ты умрешь, Джеро! Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделал с моим отцом и нашим королевством! Прибавь к этому ещё то, что ты велел этому Газини убить Экин!

При упоминании имени Газини Экин на мгновение закрыла глаза. Но тут же вышла вперед.

— Твой план, Джеро, потерпел фиаско! — воскликнула она. — И почему ты не в компании своих черных друзей?

— О, вы с ними встретитесь, обещаю! — протянул Джеро. — И у меня есть новый план, который удастся!

— Не факт, убийца! — взревел Мсаидизи, выйдя вперед.

— Ух ты! — подскочил Джеро. — Действие первое, акт третий — явление безутешного и вместе с тем живого супруга! — На предпоследнем слове Джеро повернулся и зло посмотрел на Мтафаруку. Тот лишь пожал плечами. Затем Джеро вновь обернулся к Мсаидизи и ехидно спросил: — А твоя молоденькая львичка на том свете знает о скорой встрече с тобой?

Мсаидизи снова взревел и напрягся, готовясь броситься на Джеро…

— Постой, сынок, — шепнул ему на ухо Адиса. Теперь он увидел своего прежнего врага.

— Папа! — взвился лев, но под суровым взглядом отца умолк. Адиса тоже вышел вперед. Увидев его, Хасиди расплылся в злой улыбке:

— Ха, место встречи изменить нельзя! Только в этот раз всё закончится по-другому, Адиса!

— Ну, это мы ещё посмотрим, — парировал Адиса.

— Так, мне надоела вся эта тупая увертюра! — сплюнул Джеро. И скомандовал: — Строиться!

Вперёд вышли в основном львы, львиц в передней линии оказалось меньше. Естественно, впереди оказались Джеро с Мтафаруку, а также старый лев, который узнал Абига. Вся троица не сводила глаз с намеченных целей. Прайды Адисы и Абига также строились. Вперёд вышли Мэйтата и Экин, а также Абиг с сыном. Адиса, несмотря на сопротивление Мсаидизи, отправил его во вторую линию. Лев послушно отошёл в указанное место, сопя от возмущения. Ндугу и Мунгу также встали сзади.

— Ну, держись, убийца! — прошипел Мэйтата, сверля взглядом Джеро. Экин, услышав брата, злорадно оскалилась. Два прайда встали друг против друга. Воцарившаяся на несколько мгновений тишина оказалась всего лишь затишьем. Нужна была лишь искра, чтобы вспыхнуло пламя…

Искра мелькнула — разгоряченный солнцем воздух рассек оглушительный рев Джеро:

— УБИТЬ ИХ!!!

Громогласный рёв львов и львиц с обеих сторон смешался в воздухе, разносясь на километры вокруг, и оба прайда бросились друг на друга.

Глава 13

Цели у героев были выбраны, каждый стремился отомстить своему врагу. Когда оба прайда сцепились в битве, Джеро, движимый желанием избавиться от внезапно возникшего у него на пути препятствия, видел перед собой только Мэйтату. Несколько аутсайдеров устремились к нему, но убийца остановил их:

— Нет! Не трогать Мэйтату, он мой!

Мэйтата услышал эти слова и усмехнулся про себя. Вот сейчас они встретятся один на один, и убийца отца поплатится за всё! Точно также думал и Мсаидизи, когда услышал приказ врага. Они оба вдвоём устремились к Джеро. Лев, увидев приготовившихся к нападению друзей, хищно ухмыльнулся:

— Вот оно как, значит! Двое на одного?

— А что тебя удивляет?! — рявкнул Мэйтата.

— Ты же сын Короля, как-никак! — ёрничал Джеро. — Разве отец тебе не объяснял правила вызова на бой?

— А ты помнил об этих правилах, когда убивал его отца? — парировал Мсаидизи. — А когда ты напал на нас — тоже соблюдал их?

И без дальнейших слов оба льва бросились на Джеро. Но не успел Мсаидизи даже оттолкнуться от земли, чтобы прыгнуть на врага, как сбоку мелькнула тень, и его сбил наземь Мтафаруку. Львы откатились в сторону и одновременно вскочили на лапы. Мсаидизи, увидев, кто перед ним, прорычал:

— А ты мне тоже нужен! Мы тогда не закончили!

— Сейчас закончим! — пообещал Мтафаруку. — Приготовься к встрече с супругой!

Яростно взревев, Мсаидизи бросился на врага, и они, непрерывно рыча, стали обмениваться ударами. Мсаидизи с успехом увернулся от нескольких прямых ударов в голову и, резко развернувшись, взмахнул лапой с выпущенными когтями, метя Мтафаруку в лицо. Лев успел пригнуть назад голову, но не настолько быстро — два когтя разорвали ему кожу на левой щеке. На землю закапала кровь. Мтафаруку взревел от ярости и попытался снова ударить Мсаидизи по голове, но опять же безуспешно. На стороне старшего сына Адисы был меньший вес и, как соответствие — ловкость, да и силы у него было всё-таки немало. Однако Мтафаруку явно гораздо больше времени проводил в боях, чем Мсаидизи, к тому же он был хитрее. Когда оба льва встали на задние лапы, чтобы обхватить друг друга, Мтафаруку резко осел на землю, затем поднырнул под Мсаидизи и вытянутыми передними лапами обхватил его задние лапы и с силой дёрнул на себя. Лев, потеряв равновесие, повалился на врага. Но тут же сориентировался и, оказавшись на его спине, впился когтями в его бока, а клыками — в спину. Из ран брызнула кровь, Мсаидизи почувствовал её солоноватый привкус. Мтафаруку взревел и попытался сбросить Мсаидизи с себя, но тот цеплялся крепко, его когти разрывали кожу врага, оставляя в плоти длинные рваные борозды. Лев не мог дотянуться до вцепившегося в него мёртвой хваткой сына Адисы. Тогда Мтафаруку, собрав все силы, подпрыгнул вместе со Мсаидизи на спине, всеми четырьмя лапами оттолкнувшись от земли. Затем, резко извернувшись в воздухе, упал на спину, придавив Мсаидизи своим телом. И тут же скатился с него. От довольно ощутимого удара о землю Мсаидизи на мгновение сбило дыхание. Он в тот момент, когда Мтафаруку скатился с него и вскочил на лапы, лев уже ждал нового нападения врага. И действительно — вскочив, Мтафаруку замахнулся мощной лапой, намереваясь с силой опустить её на голову Мсаидизи, но тот резко перекатился на бок, и лапа врага лишь рассекла воздух. Действуя быстро и уверенно, Мсаидизи ловко уворачивался от ударов Мтафаруку и не подпускал его и себе. Он не был даже ранен, а вот у Мтафаруку спину и бока окрашивали кровавые пятна.

Враг взревел и снова бросился на Мсаидизи, стремясь уже, наконец, расправиться с ним. Но лев был уже готов к нападению, и обмен ударами возобновился. Непрерывно рыча, как и вначале, львы пытались добраться друг до друга. Мсаидизи же умело отражал удары, не давая врагу добраться до своего горла. Но тут Мтафаруку сделал резкий обманный выпад левой лапой. Мсаидизи было приготовился отразить его, но враг мгновенно убрал левую лапу и взмахнул правой. Этого Мсаидизи не ожидал и не успел закрыть левую сторону шеи — Мтафаруку нанес по ней довольно ощутимый удар. Когти довольно глубоко распороли кожу на шее льва, но, к счастью, до сонной артерии не достали. Мсаидизи почувствовал на теле кровь. Ощущая, как горит раненая шея, он снова бросился на Мтафаруку. Он поднялся на задние лапы, чтобы вложить в удар как можно больше сил. Но лев был уже готов к этому и, метнувшись к вздымающемуся Мсаидизи, угнул голову и с силой ударил льва ею в солнечное сплетение, вышибив из его легких весь воздух. Мсаидизи резко вдохнул, и одновременно с этим Мтафаруку обхватил его поперек тела своими мощными лапами и, выпуская когти, резко рванул на себя, разорвав кожу на его боках. Лев взревел от сильной боли и вцепился клыками в загривок Мтафаруку. Он же в тот момент, снова обхватив лапами Мсаидизи, хотел было всадить свои клыки ему в живот. Но помешавшая ему это сделать сильная боль ниже затылка заставила его резко поднять голову, и в этот момент Мсаидизи обеими лапами с силой оттолкнул от себя Мтафаруку. Лев, потеряв равновесие, упал на спину, попутно ударившись головой о лежавший в траве камень, которого Мсаидизи не заметил раньше. От удара Мтафаруку потерял сознание. Быстро подбежав к поверженному врагу, Мсаидизи ещё ударил его с силой пару раз по голове и, развернувшись, бросился на остальных аутсайдеров.

Тем временем продолжала кипеть яростная битва. Место схватки уже покрывали кровавые пятна. С обеих сторон уже были жертвы — погибла одна львица у Абига и два льва у аутсайдеров. Однако силы у бьющихся сторон были примерно равны.

Джеро, после того, как Мтафаруку напал на Мсаидизи, оскалился, взглянув на Мэйтату:

— Вот у нас будет честный поединок! Так что приготовься к встрече с отцом, Мэйтата!

— Отправишься туда раньше, мразь! — взревел Мэйтата и, уже не сдерживая своей бушующей ярости, бросился на своего злейшего врага.

Убийца Мвеная был уже готов к нападению и, когда Мэйтата с яростным ревом устремился к нему, быстро отпрыгнул в сторону. Затем взмахнул лапой и ударил Мэйтату по спине. Лев почувствовал на теле кровь. Затем обернулся, чтобы вовремя увидеть, как Джеро вновь замахнулся. Но Мэйтата уже был к этому готов и ударил своей лапой по начавшей опускаться конечности противника. Лапа ушла в сторону, сила удара увлекла Джеро туда же, и он пошатнулся, но удержался на лапах. Он тут же обернулся к Мэйтате, который был, естественно, рядом. Низко и гулко рыча, львы стали кружить друг напротив друга, выбирая лучшее место для нападения. Параллельно с этим Джеро несколько секунд следил за схваткой Мтафаруку и Мсаидизи.

Мэйтата атаковал первым. Его движения были рассчитанными и точными. Нанося удары, он старался сохранять внешнее спокойствие, но ярость при виде убийцы отца всё-таки давала знать. Она придавала молодому льву силы, которые Джеро через минуту уже ощутил на своей шкуре — острые когти Мэйтаты глубоко разорвали ему кожу на правом плече. Из рваных ран хлынула кровь. Взревев от боли, лев снова кинулся на Мэйтату. Они оба поднялись на задние лапы и, обхватив друг друга передними, повалились на землю и покатились по траве, кусая и царапая друг друга. Тут Джеро, в ярости от того, что не может справиться с сыном убитого им Короля, изловчился и с силой ударил Мэйтату по голове. Лев потряс ею, отвлёкшись на миг, и тут же получил новый удар. На мгновение сознание льва помутилось. Этого маленького промежутка времени хватило, чтобы не менее сильному Джеро прижать передние лапы Мэйтаты к земле. Он уже намеревался всадить свои клыки ему в горло, но он не заметил, что задние лапы Мэйтаты оказались у него под животом. Краем глаза заметивший это, Мэйтата, моментально сориентировавшись, с силами ударил Джеро задними лапами в живот и отбросил от себя, когда клыки врага успели лишь щелкнуть буквально в двух сантиметрах от шеи льва.

Джеро отлетел назад и упал на спину, но снова вскочил. Мэйтата к тому времени также уже был на лапах и приготовился продолжать бой. Вокруг них по-прежнему кипела битва, но для их сознаний она была не на первом плане. Они не сводили друг с друга глаз. Их сейчас было здесь только двое. И снова взревев, львы бросились друг на друга. Яростный обмен ударами продолжился, Мэйтата и Джеро стремились нанести друг другу как можно больше ран, но также старались и не допустить друг друга к своему горлу. Оба они уже были в крови, но не с такими серьёзными ранами. Привыкший действовать хитростью, Джеро на какой-то миг отпрыгнул назад и напрягся, будто перед прыжком. Мэйтата последовал его примеру, но противник не прыгнул на него. Джеро начал атаковать Мэйтату, пытаясь подобраться к его правой лапе. Мэйтата следил за ним в оба глаза и, когда Джеро всё-таки прыгнул на него, сделал вид, будто выставляет вперёд левую лапу. Так лев рассчитывал на то, что враг вцепится именно в неё. Расчёт Мэйтаты оправдался — Джеро уже готовился вцепиться клыками в лапу и прыгнул было к ней, но тут Мэйтата резко убрал её и пустил в ход правую лапу — ею со всего размаха он ударил Джеро по лицу. Удар был для него очень ощутимым — выпущенные когти глубоко рассекли ему лоб и левую щеку. Лев отлетел в сторону, упал на спину и перекатился на живот. Из ран моментально потекла кровь и попала Джеро в глаза. Лев заморгал глазами, пытаясь избавиться от неприятных в них ощущений, вскочил и увидел, что бившийся неподалёку Мтафаруку лежит на траве без сознания. Джеро бросился сначала к нему…

— Куда?! — взревел Мэйтата, метнувшись вслед за врагом. Джеро резко обернулся на оклик, параллельно с этим приготовив лапу для сильного удара, и тут Мэйтата отвесил ему второй удар. Джеро снова отлетел в сторону и упал на землю неподалёку от Мтафаруку, но уже потеряв сознание. Мэйтата бросился к нему, намереваясь добить, забыв, что в давнем сне говорил ему отец, но тут почувствовал, как на него сбоку набросился другой лев и сбил его с лап. Мэйтата ощутил, как когти нового врага вонзились в его тело. Он упал на бок, а неизвестный лев по инерции пролетел вперёд и перекувырнулся через голову, оказавшись на спине сзади Мэйтаты. Затем оба вскочили одновременно и встретились друг с другом взорами. Этот лев был Мэйтате не знаком, но его горящие злобой глаза явно говорили о его агрессивности.

— Не трожь его! — злобно прорычал лев, наступая на Мэйтату. — Иначе плохо будет!

— Ты кто такой, что защищаешь его? — ощерился Мэйтата.

— Я – тот, кто защищает своего Короля! — выпалил незнакомец. — Повторяю — не трожь его!

— Ах, Короля! — саркастически усмехнулся в ответ Мэйтата. — Ты признал этого убийцу Королём?

— Все признали! — рявкнул в ответ лев. — Даже твоя мать — Королева!

— Что?! — ошарашенно переспросил Мэйтата, на мгновение забыв об окружавшей его обстановке. Незнакомец воспользовался замешательством сына Мвеная и набросился на него.

А битва тем временем набирала обороты. Вскоре уже немного было тех, кто не был ранен. Все, кто дрались в передних линиях, уже имели на боках, спинах и лапах кровавые пятна. Вокруг уже на приличном расстоянии трава была в крови, львы и львицы бились друг с другом, наступая на бездыханные тела врагов — уже около десяти львов и львиц лежали мёртвыми. Многие из прайдов Адисы и Абига, бившиеся впереди, уже устали от битвы. Видя это, Адиса быстро скомандовал:

— Передняя линия — назад! Абиг, выводи своих вперёд!

Обозрев поле битвы, он крикнул:

— Мсаидизи, ко мне сюда! В переднюю линию! Ндугу и Мунгу, тоже подтягивайтесь!

Окликнутые быстро побежали к Адисе. Левая передняя часть тела Мсаидизи была в крови, которая текла из раны на шее. У Мунгу была сильно ободрана правая лапа, а Ндугу щеголял рассечённым лбом. Кровь изредка попадала ему в глаза, но он не обращал на него внимания. Но Адисе некогда было спрашивать о состоянии родных, как, впрочем, и Абигу, поскольку, когда троица подошла к предводителям, оба Короля рявкнули:

— Перестроиться!

Прайды быстро перестроились, теперь на место уставших от боя встали по большей части целые и невредимые. Битва развернулась с новой силой.

Как только произошло перестроение, аутсайдеры, увидев такой маневр, попытались сами так же перестроиться, но не успели — на них напали ещё более яростно. Сразу же после перестроения Адиса стал выискивать среди сражающихся Хасиди. До этого Король оставил умирать двух львов из его отряда, но ему самому неплохо от них досталось. У льва было рассечено лицо от левого глаза до кончика носа, а грудь пересекали четыре глубокие рваные раны, из которых на землю текла кровь. Также спину и бока Адисы покрывали следы от вражьих клыков, но он вскоре забыл о ранах. Увидев гибель товарищей, Хасиди яростно взревел и рванулся к Королю.

— Это были твои последние жертвы, Адиса! И сегодня я с тобой покончу, наконец! — крикнул он, замахиваясь на него лапой. Адиса же увернулся от удара и парировал:

— На мне-то ты и срежешься. Это ты больше никого не убьёшь, Хасиди!

— О-о, тобой я только продолжу! — ухмыльнулся враг. — А закончу твоей семьёй! Как тебе перспектива?

Разорвав воздух оглушительным рёвом ярости, Адиса бросился на Хасиди. Снова, как и в прошлый раз, они сцепились не на жизнь, а на смерть. Примерно минуту продолжался яростный обмен ударами, затем Адиса сильным ударом отбросил от себя Хасиди в сторону. Тот мигом вскочил, но сориентироваться не успел — как и в тот раз, Адиса отвесил врагу снизу сильный удар по подбородку. Хасиди подлетел над землёй и упал на спину. Адиса, теперь помня о задних лапах врага, подбежал к нему сбоку, но тут Хасиди обхватил обеими передними лапами его шею, впившись когтями в плоть. Затем рывком своих задних лап подсёк задние лапы Адисы, не отпуская его шею. Таким вот образом Хасиди повалил Короля на землю, затем резко поднялся и, заблокировав задние лапы Адисы, немного переместил передние лапы повыше и стал сдавливать его шею. Задыхаясь, Адиса попытался вырваться, но Хасиди крепко держал его, не давая возможности высвободиться из-под грузного тела врага. Собрав уходящие силы, Адиса вскинул передние лапы и, выпустив когти, впился ими в плечи Хасиди как можно глубже и резко рванул на себя. Когти глубоко разорвали врагу плоть, но не повредив сильно мышц. Хасиди громко заревел от боли, но продолжал крепко сдавливать шею Адисы. Сжав её одной левой лапой, он взмахнул правой и два раза ударил Адису по голове. Ощущая удушье, Король попытался скинуть с себя врага, но безуспешно. Лапы Хасиди продолжали душить Адису…

Вдруг откуда-то сбоку раздался дикий крик львицы: „НЕТ!!!“, и неизвестно откуда взявшаяся Линда со всей скорости прыгнула на Хасиди. Вцепившись в его тело когтями и клыками, она повалила его на землю, и оба покатились по траве. Жадно хватающий ртом воздух Адиса поднялся на лапы. Шея Короля горела с обеих сторон — куда впились острые когти Хасиди. Из ран капала на землю кровь, но Адиса не обращал внимания на раны. Хасиди также поднялся на лапы. Линда, с глазами, пылающими невероятной злобой, прорычала:

— Не тронь моего мужа!

— Смерти захотела, красавица? — злобно фыркнул Хасиди. — Я с твоим супругом ещё не покончил!

— Я сейчас сама с тобой покончу! — рявкнула львица и бросилась на него.

— Линда, остановись! — предостерегающе крикнул Адиса, но она уже его не слышала. Оттолкнувшись от земли как можно сильнее, она прыгнула на льва, намереваясь вцепиться в его горло. Ожидавший этого, Хасиди только отпрыгнул в сторону, и львица встретила пустоту. Но, приземлившись на землю, она тут же обернулась, и вовремя — Хасиди замахнулся лапой для удара. Львица быстро пригнула к земле голову, и мощная конечность только просвистела над макушкой. Линда тут же дёрнулась вперёд, и тут перед ней оказалась левая лапа врага. Не задумываясь, она моментально всадила в неё клыки, прокусив её. Хасиди яростно взревел от боли и снова замахнулся, но ударить Линду не успел — сбоку на него налетел Адиса. Мельком увидев супруга, Линда моментально отпустила лапу как раз в тот момент, когда супруг уже сбивал Хасиди наземь. Снова хорошенько поцарапав врага, Адиса перекатился через него и моментально вскочил на лапы. Хасиди — тоже.

Их горящие ненавистью взгляды встретились, несколько мгновений оба льва кружили друг напротив друга. Затем Хасиди прошипел:

— Ну, всё, Адиса, — ты меня достал!

С этими словами он уже в который раз бросился на него. Адиса твёрдо решил, наконец, покончить с этим львом. С этими намерениями он сначала бросился прямиком на Хасиди, смотря прямо ему в глаза, затем, когда до него оставалась буквально пара метров, резко изменил курс и метнулся вбок. Перед резким манёвром Адисы Хасиди взмахнул лапой, но Король в этот момент вильнул в сторону, лапа только чиркнула по его плечу. В этот момент Адиса, ещё резче развернувшись, бросился на Хасиди уже сбоку и обхватил его тело так, что левая лапа Короля проскользнула вперёд между передними лапами Хасиди, а правая метнулась к шее. Затем Адиса, крепко обхватив таким образом Хасиди и сжав его шею, повалил на землю. Оба льва упали на бок. Затем Адиса изо всей силы сдавил правой лапой шею Хасиди, проводя таким образом удушающий захват. Хасиди попытался освободиться от могучих лап противника, но Адиса сдавливал его шею всё сильнее. Затем вытянул левую лапу между правыми передними конечностями Хасиди к его шее, а правую передвинул ближе к подбородку, но не ослабляя захвата, – и, впившись когтями в шею врага, со всей силы рванул ею, разрывая шейные артерии Хасиди. На траву хлынула фонтанами кровь, лев захрипел и из последних сил попытался освободиться от смертельного захвата Адисы, но тщетно. Адиса не отпускал врага до тех пор, пока его конвульсивные движения не прекратились.

Залитый чужой и своей кровью, Адиса поднялся с земли. Обойдя тело Хасиди, задние лапы которого ещё сотрясали судороги, он посмотрел в его гаснущие чёрные глаза. Затем тихо, но яростно произнёс:

— Ну, и кто с кем покончил?

Естественно, ответом была тишина. Адиса, обойдя растекавшуюся под убитым лужу крови, бросился к бившейся неподалёку Линде.

— Я же тебе велел оставаться на Скале, Линда! — прокричал Адиса, подбегая к супруге.

— Я не смогла вынести неизвестность, Адиса! — пропыхтела Королева, отбиваясь от молодого льва, нападавшего на неё. Адиса быстро выскочил вперед между ним и Линдой и несколькими ударами отправил его в нокаут.

— Вот и здесь пригодилась, — выдохнула львица. — Пригодилась ведь?

— Пригодилась, пригодилась, — буркнул Адиса. Линда с ужасом посмотрела на супруга:

— Боже мой, Адиса, ты же весь в крови!

— Это не только моя кровь, — отмахнулся лев. — Хасиди ещё…

Но продолжить разговор они не успели — на них напали ещё три аутсайдера. Не сговариваясь, Адиса и Линда встали бок о бок и сцепились с очередными врагами.

Тем временем битва достигла своей кульминации. Всё место сражения было уже давным-давно темно-красным. У Абига и Адисы потери были гораздо меньшими, чем у врагов — счёт их потерь пошёл на второй десяток. Но аутсайдеры по-прежнему не сдавались. Теперь сражавшиеся распались на небольшие отдельные группки, но на друга наседали не менее яростно. От четырёх львов отбивались Абиг с Фахари и Фуади. Наиболее активно на них нападал узнавший Абига старый лев.

— Через несколько минут ты предстанешь перед моими сыновьями! — со злобой прорычал он, не сводя глаз с Абига и пытаясь выбрать хорошее место для удара.

— Я тебя предупреждаю, Аскари — не делай глупостей! — сурово отбрил его Абиг. — Я не хочу тебя убивать.

— А я жажду мести за детей! — взвился Аскари. — Сегодня они будут отмщены!

— Убьёшь меня, тебе легче от этого не станет, — возразил ему Король. — Твоих сыновей ничто и никто не сможет вернуть!

— Всё равно хоть какое-то моральное удовлетворение получу, — рявкнул Аскари и с рёвом бросился на Абига. Король был к этому готов и отпрыгнул в сторону как раз в тот момент, когда Аскари отталкивался от земли. Абиг же прыгнул ему наперерез и в воздухе обхватил Аскари передними лапами поперёк туловища. Оба упали на землю. Абиг продолжал сжимать Аскари наподобие тисков. Лев задыхался и отчаянно пытался высвободиться из стальных объятий. Изловчившись, он вытянул голову и всадил свои клыки в правую лапу Абига. Лев взревел от боли и левой лапой полоснул по груди Аскари. Когти глубоко распороли ему кожу, он тоже взревел и отпустил лапу Абига. Здоровой лапой тот столкнул с себя раненого врага. Оба вскочили на лапы, у обоих текла кровь из ран. Абигу было больно опираться на правую лапу, поэтому ещё больше обозлившийся Аскари начал атаковать его с этой стороны. Наиболее мощные удары Абиг наносил обычно правой лапой, но сейчас это было проблематично. Он продолжал отражать удары врага и бил его же левой лапой, но всё-таки Аскари удалось проскользнуть под его защиту и нанести несколько ударов по голове. Упав на землю, Абиг по привычке заслонился правой лапой, забыв о травме. Аскари тут же ударил по ней, заставив Абига зарычать от боли. Тут же последовала ещё пара сильных ударов по голове, после которых Абиг потерял сознание.

Увидев происходящее, Фуади метнулась к Королю, но дорогу ей быстро перегородили три льва, от которых они отбивались. Львица зарычала, приготовившись к бою, и все трое бросились на неё. Она не могла видеть того, как Аскари, злобно ухмыляясь, приготовился добить Абига… Но быстро оббежавший львов Фахари сбил Аскари на землю, не дав ему довершить начатое. Оба вскочили на лапы. Гадко улыбаясь, Аскари заявил:

— Ух ты, как мило! Сын за отца!

— Только тронь его — и ты покойник! — пообещал Фахари.

— Уверен? — фыркнул Аскари. — Твой отец убил трёх моих сыновей!

— В битвах всегда кто-нибудь гибнет из родных, — возразил сын Абига. — Ты только ради этого пришёл сюда, чтобы мстить?

— Я мщу за своих детей, которых твой отец у меня отнял!

— Это я уже слышал.

— Тогда я поступлю так — сначала убью тебя! — взревел Аскари. — А потом и с твоим отцом разберусь!

— Ты обезумел от ненависти, — покачал головой Фахари. – Но, если хочешь рискнуть жизнью, — давай! Вызов принят!

Снова взревев, Аскари бросился на Фахари. Дальше молодой лев действовал так же, как и отец — перед прыжком врага он отскочил в сторону, а когда тот уже отталкивался от земли, бросился на него сбоку и обхватил поперёк туловища своими мощными лапами. Оба упали на землю. Фахари продолжал сжимать врага наподобие тисков. Аскари не мог вздохнуть. Он попытался вырваться из стальных объятий сына Абига, но безуспешно. Тогда Аскари снова, как и в случае с Абигом, попытался укусить Фахари за лапу. Но лев предвидел такой манёвр, и в тот момент, когда враг уже раскрывал пасть, впился когтями обеих лап в его грудь и резко рванул на себя. Острые когти глубоко распороли его кожу, скользя по рёбрам. Из глубоких ран хлынула кровь, Аскари заревел от боли и резко попытался вырваться из лап Фахари, но тот снова обхватил его поперёк груди, сдавливая её всё сильнее. Льву не хватало воздуха, и он коротко и как мог громче рыкнул, призывая на помощь.

Один изо львов, атаковавших Фуади, бросился к старому льву. Второй же продолжал наседать на уже потрёпанную львицу, отражая и пропуская её мощные удары. А третий лев, окровавленный, уже лежал неподалёку без движения — уже отходил своё по саванне…

Налетевший на Фахари лев с маху ударил того по голове. Удар был скользящий и не сильный, но заставил льва хорошенько разозлиться. Он отбросил от себя окровавленного Аскари и вскочил, оскалившись. Аскари также быстро оказался на лапах, не обращая внимания на серьёзные раны. Оба льва стали медленно приближаться к Фахари и, будучи метрах в трёх от цели, с рёвом бросились на него.

В это время пришёл в себя Абиг. Подняв голову, он увидел, что происходит, и быстро вскочил. Раненую лапу тут же пронзила боль, но Король не обратил на неё внимания — сразу бросился к супруге, которая билась к нему ближе, чем сын. Лев, с которым она сошлась в схватке, смог нанести ей сильный удар по голове, от которого она упала на землю. Затем замахнулся второй раз, но опустить лапу не успел — на него налетел Абиг, сбив того на землю. Лев вскочил и бросился на Короля. Нескольких мгновений ему хватило, чтобы понять — противник ему не по плечу. Абиг ударил его правой лапой по голове (лапу снова резко заполнила боль), на несколько секунд лишив его ориентации в пространстве. Лев потряс головой, но затем последовал второй, ещё более мощный удар. Упав на землю, лев вскочил, но уже пошатываясь от ударов. Абиг бросился на него и завершил дело ещё тремя ударами, и лев упал замертво. Затем Король бросился на помощь к сыну, на которого наседал Аскари с ещё одним львом, но не успел. В тот момент, когда Абиг защищал супругу, Фахари получил сильный удар по голове от Аскари. Молодой лев потряс головой и успел увернуться от очередного удара врага. Но сбоку на него напал последний оставшийся в живых помощник Аскари. Ещё более мощным ударом в голову он выбил из-под лап Фахари землю. Лев упал на землю. Торжествующий Аскари подбежал к поверженному сыну врага и хотел было всадить свои клыки в его шею. Фахари, увидев это, быстро выставил вперёд правую лапу. С этого момента Абиг и наблюдал развернувшиеся события и рванулся к сыну. В тот же миг Аскари изо всех сил сомкнул свои мощные челюсти на лапе сына Абига. Хрустнула сломанная кость, лев дико заревел от боли и потерял сознание. И в этот момент на них налетел Абиг.

— Не тронь моего сына! — заревел он, сбивая Аскари на землю. Дальше он действовал автоматически. В ярости от того, что Аскари попытался убить его сына, Абиг, не обращая внимания на боль в правой лапе, начал мутузить врага обеими передними конечностями, забыв о том, что перед битвой сказал о нежелании убивать его. Тем временем помощник Аскари, нанеся несколько сильных ударов по бесчувственному Фахари, набросился на Абига сзади. Король почувствовал на своей спине острые клыки и когти. Взревев, он дёрнулся всем телом так, что лев отлетел от него на несколько метров. Абиг оставил Аскари и бросился на напавшего. Тот не успел подняться — на его голову опустилась с размаху мощная лапа Абига. Лев беззвучно свалился в траву.

Аскари тем временем поднялся на лапы и снова бросился на Абига. Но тот уже ожидал нападения, и резко взмахнул левой лапой, ударив Аскари по голове. Лев упал на землю и только хотел подняться, как Абиг навалился на него всем телом, пытаясь заблокировать лапы. Не желающий быть побеждённым, Аскари попытался снова укусить Абига за ту же лапу. Король моментально взмахнул левой лапой и с силой ударил врага по голове. Затем он заблокировал лапы Аскари, и в ту же секунду враг почувствовал прикосновение острых когтей Абига на своей шее. Он злобно уставился тому в глаза. Абиг тем временем холодным тоном произнёс:

— Лучше уходи отсюда, Аскари, я даю тебе шанс! Я не хочу твоей смерти!

— Мне не нужен твой шанс, — прорычал Аскари. — Ты меня ещё не победил!

— Фактически победил, — возразил Король. — Поэтому говорю по-хорошему — уходи!

С этими словами Абиг отпустил Аскари и повернулся к нему спиной. В это время пришла в себя Фуади. Они с Абигом одновременно увидели окровавленного сына и бросились к нему. Первой к нему подбежал Абиг.

— Фахари, сынок, ты меня слышишь? Очнись!

Лев не пошевелился, однако по медленно вздымающейся груди Король определил, что сын жив. Фуади также подбежала к сыну и в ужасе прошептала:

— Боже, Абиг, посмотри на его лапу…

Львица подняла голову и внезапно крикнула:

— Сзади!

Абиг вовремя обернулся и успел отразить удар набросившегося на него Аскари. Когда враг уже летел на него, Король с силой ударил его правой лапой по уху, заставив перевернуться в воздухе и упасть на спину. Но после этого Аскари уже не успел подняться — Абиг, действуя автоматически, изо всей силы ударил льва лапой с выпущенными когтями по груди. Огромной силы удар разорвал льву грудь, круша рёбра и лёгкие. Крик Аскари моментально перешёл в хрип, из рваных ран хлынула потоком кровь. Фуади зажмурилась на мгновение. Абиг же подошёл к умирающему, тот, задыхаясь, произнёс:

— Ты… победил… всё… Вот…

Абиг с грустью спросил:

— Почему ты не воспользовался данным тебе шансом, Аскари? К чему привела тебя твоя жажда мести?

Аскари, задыхаясь от идущей горлом крови, прохрипел:

— Будь я… моложе… ты бы… не… жил сейчас… Убийца… Я… вечно буду… жалеть… об этом… Что… не убил… тебя…

Абиг тихо ответил:

— Ты сам избрал свою судьбу, Аскари.

Лев нашёл в себе последние силы для пары предложений:

— Это… ещё… не конец… Вот… увидишь… Они… придут… сюда…

Речь Аскари оборвалась, его тело задёргалось, напрягшиеся лапы резко вытянулись, когти заскребли траву с землёй. В агонии он попытался поднять голову, но бессильно уронил её. Затем разорванные лёгкие с хрипом потянули в себя воздух, последовал выдох со страшным бульканьем. Из пасти льва потекла на землю кровь, он ещё раз дёрнулся и затих. Выцветающие глаза неподвижно уставились в небо.

Абиг с грустью хмуро посмотрел на льва, принявшего такую страшную смерть от его лап. Затем, тихо произнеся: «Прости», аккуратно прикрыл ему глаза. Ведь он действительно не хотел такого исхода…

А тем временем битва клонилась уже к явному концу. Измученные ранами и болью, аутсайдеры оборонялись всё слабее и слабее, перевес сил был уже давно на стороне Абига и Адисы. Но, несмотря на близящееся поражение и на то, что уже чуть ли не половина отряда врагов уже лежала остывающими телами, — некоторые из аутсайдеров не собирались просто так сдаться. В свою очередь, на врагов сильнее наседали Мэйтата и Экин, а также оба сына Адисы.

В тот момент, когда напавший на сына Мвеная молодой лев сообщил о том, что Джеро признан Королём, Мэйтата был потрясён услышанным. Но тут же в голове на миг мелькнули слова Инсафу: «Она так произнесла слово «Признаю!», что я поразилась — как только Джеро не обратил внимания на столько презрения в нём!» Действительно, он о рассказе Инсафу немного забыл…

Лев же, увидев потрясение Мэйтаты, бросился на него. Мэйтата был на мгновение деморализован, поэтому пропустил сильный удар в голову. Тряхнув головой, лев бросился в ответную атаку. Несколько раз обменявшись ударами, Мэйтата понял, что этот лев равен ему по силе и ловкости. Он умело отражал удары сына Мвеная, не забывая бить по нему. Спустя минуту уже раненый Мэйтата стал держать врага на расстоянии вытянутой лапы. Лев по-прежнему не оставлял попыток добраться до него.

— Неужели тебя устраивает Джеро в качестве Короля? — спросил Мэйтата, уклоняясь от удара. — Ты знаешь, что он — убийца?

— Ну и что? — фыркнул аутсайдер.

— Ты защищаешь убийцу моего отца — Короля! — бросил Мэйтата.

Лев же дерзко возразил:

— Я никогда не видел твоего отца, и мне всё равно! А Джеро для меня сделал больше, чем кто-либо! — И с этими словами аутсайдер набросился на Мэйтату. Тот был готов к нападению и, когда лев был рядом, резко выпрыгнул на него и обхватил обеими лапами. Оба льва покатились по земле, царапая своими когтями друг друга. Пару минут они катались по траве, силясь уложить друг друга не лопатки. Наконец, победил Мэйтата. Обеими лапами он прижал льва к земле, но не успел заблокировать его задние лапы. Ими аутсайдер изо всех сил лягнул Мэйтату в живот, перекинув через себя. Лев перекатился и вскочил, аутсайдер — тоже. Затем с рёвом опять кинулись друг на друга. Встав на задние лапы, львы сцепились в подобии танца, пытаясь повалить один другого на землю. Тут Мэйтата сильно сжал лапами бока врага, а правой задней лапой подсёк задние лапы противника. Тот повалился наземь, Мэйтата придавил его сверху своим немалым весом. Спустя несколько секунд аутсайдер был уже побеждён — Мэйтата встал на его лапы и коснулся когтями его шеи.

— Ты побеждён, аутсайдер!

Когда сын Мвеная и этот молодой лев сцепились в схватке, пришёл в себя Мтафаруку. Подняв голову, он огляделся. Почти повсюду лежали тела львов и львиц — почти половины их отряда уже не было. Далеко от него дрались Мэйтата с одним молодым львом. Увидев безвольно лежавшего неподалёку Джеро, Мтафаруку бросился сначала к нему:

— Эй, Джеро, очнись! Вставай давай!

Лев потряс головой и поднялся. Затем громко спросил:

— Где Мэйтата? Он мёртв?

— Нет, к сожалению! — рыкнул Мтафаруку.

— Какого чёрта? Почему ты его не убил?

— Не об этом речь, приятель! Ты посмотри вокруг!

Джеро поднял голову и, осмотревшись, почувствовал, как его изнутри распирает ярость. Их отряд потерял чуть ли не половину львов, их окровавленные тела лежали повсюду. Взревев от злобы, Джеро метнулся к бьющемуся поодаль Мэйтате, но Мтафаруку остановил его.

— Пусти, Мтафаруку, я его убью! — рычал Джеро, пытаясь освободиться от хватки друга.

— Если его убьёшь, то потом все остальные набросятся на нас и добьют к чёртовой матери! — попытался воззвать Мтафаруку к голосу разума Джеро. — Скорее всего, он и положил половину отряда.

— Надо положить и его! Вместе с сестрой!

— У нас нет на это сил и времени, Джеро! — завопил Мтафаруку. — Уводи остальных отсюда, а я что-нибудь сделаю с ним! Иначе ляжем тут все! В конце концов, тебе не всё равно, кто убьёт королевича?

Джеро явно колебался между вариантами. Действительно, если они ещё тут задержатся, то наведут концы им всем. Мтафаруку знал, что говорит. Но…

— Это моя ошибка! — проворчал Джеро. — Я сам облажался! Надо было звать с собой всех сюда, вместе с Джитуку!

Мтафаруку ядовито улыбнулся:

— Мы же не в последний раз виделись с Мэйтатой, я тебе обещаю — в следующий раз он уже от тебя не уйдёт! У меня есть один план, но о нём позже. Видишь ли, не самая подходящая обстановка…

Джеро, наконец, решившись, вздохнул и сказал:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мтафаруку. Убей его! И сестру — тоже. Это будет ей месть за Газини. Думаю, Джитуку удовлетворится! Удачи, друг!

И с этими словами Джеро хлопнул Мтафаруку по плечу. А через мгновение воздух рассёк его оглушительный рёв:

— УХОДИМ!!!

Глава 14

Это слово, выкрикнутое убийцей, словно камень упало на голову Мэйтате, который победно приставил когти к горлу своего противника. Лев поднял голову и осмотрелся. Сильно поредевший и израненный прайд аутсайдеров начал разворачиваться и двигаться на запад. Сзади их раздался громовой победный рев Адисы, к которому не замедлили присоединиться оба его сына и Линда.

Но тем не менее битва ещё продолжалась. Некоторые аутсайдеры ещё оборонялись, но это была уже храбрость отчаяния — подавленные и численным, и силовым превосходством, враги готовы были уже вот-вот дрогнуть. Между сражавшимися пробирался к Мэйтате Мтафаруку.

Мэйтата же тем временем, на миг забыв о поверженном враге, видел, как вдалеке бегут в сторону запада несколько львов. Тут лев ощутил резкий рывок под лапами и едва не упал. Это молодой аутсайдер, воспользовавшись тем, что Мэйтата отвлекся, резко освободился от его захвата, вскочил и бросился бежать туда же, на запад. Тут сын Мвеная увидел вдали ещё одну точку, но неподвижную. Это был лев, который явно ждал бегущих и которого Мэйтата сразу узнал.

— СТОЯТЬ, ДЖЕРО!!! — дико взревел лев. В его сердце вспыхнула неудержимая ярость, и он бросился было в ту сторону. Теперь убийца не уйдет!

Одновременно с его ревом раздался крик Мтафаруку:

— Все ко мне! Убить принца!

Этот возглас услышали все, кроме Мэйтаты. Мтафаруку как раз метнулся Мэйтате наперерез, когда тот собирался броситься за Джеро. Оба льва встретились. Глаза обоих пылали злобой.

— Лучше пропусти меня, иначе не поздоровится, — прорычал Мэйтата. — Я всё равно накажу этого убийцу!

— Не накажешь, принц! — фыркнул Мтафаруку. — Скорее сам погибнешь.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне, Мтафаруку?! — взревел Мэйтата.

— Я — друг Короля, — сказал, как отрезал, Мтафаруку.

— Джеро — не Король! — рявкнул Мэйтата. — Пропусти, я сказал!

— Я тебя сейчас убью, сын Мвеная, — произнес Мтафаруку. — К моему огромному сожалению, в тот раз это не удалось, но в этот раз я устраню последнее препятствие на пути моего друга к трону!

Мэйтата яростно взревел, Мтафаруку же приготовился к поединку. Тут оставшиеся аутсайдеры стали приближаться к Мэйтате, окружая его. Мтафаруку самодовольно осклабился.

Увидев, что Мэйтате угрожает опасность, Адиса с сыновьями и Абиг бросились ему на помощь. Мэйтата и Мтафаруку уже кружили друг против друга, выбирая место для нападения, как вдруг раздался стальной голос Адисы:

— Отошел от него, чужак!

Мтафаруку обернулся на голос и увидел плотно сдвигающееся кольцо львов и львиц. Враг озирался по сторонам, голова поворачивалась на мускулистой шее туда-сюда. Увидев, что все пути отрезаны, лев фыркнул:

— Думаете, если окружили, так я сдамся?

— Ты либо сдашься, либо умрешь, — отчеканил Абиг. — Лично меня устраивает второй вариант, как наказание тебе за убийство моего брата — Мвеная!

Мтафаруку был слегка изумлен известием о родственных связях этого льва с убитым Мвенаем. Оглядевшись вокруг, лев натыкался на полные ненависти взгляды львов и львиц. Затем, вздохнув, произнес:

— Вы думаете, что вы победили нас. — Это был не вопрос, а утверждение. – Но, даже если вы и убьете меня, вы всё равно обречены. Все! — Мтафаруку проревел это слово, прежде чем услышал:

— Довольно!

Все обернулись и увидели, что ко Мтафаруку подходила львица. Провожаемая изумленными взглядами, она не сводила полных ненависти глаз со Мтафаруку. Остановившись в нескольких местах от него, она тихо, но злобно произнесла:

— Я знаю, что ты помог Джеро убить нашего любимого Короля. Я видела, как ты хотел убить ни в чем не повинную и беременную львицу. И сейчас ты хочешь лишить нас нашего законного Короля? — Последние слова львица уже выкрикнула и внезапно встала, приняв боевую стойку. Всё это время за ней с восхищением наблюдал Мсаидизи. Он также хотел броситься на Мтафаруку, но рядом с ним, изредка оттесняя в сторону, стоял Адиса. Молодому льву ничего не оставалось, кроме как наблюдать за событиями, которые через пару мгновений покатились как снежный ком с горы. Вышедшая львица выкрикнула прямо Мтафаруку в лицо:

— Я бросаю тебе вызов, Мтафаруку!

По рядам прокатился вздох изумления и ужаса.

— Нет! — выдохнула Экин. — Инсафу, ты с ума сошла?!

Но та по-прежнему не сводила яростного взгляда со Мтафаруку. Он же, напротив, расплылся в гадкой улыбке:

— А, вот оно что! Вот откуда вы всё узнали! Сбежала, чтобы предупредить своего любимого королевича?

— Неважно, откуда узнали! — рявкнула Инсафу. — Тебе не повезло, что ты сейчас не убежал вместе со своим дружком-убийцей!

— А знаешь, как не повезёт вашему прайду, когда Джеро обо всём узнает? — вызывающе спросил Мтафаруку. — О-о, я тебя уверяю, он очень сильно обидится!

Инсафу подошла ко Мтафаруку ещё на пару шагов. Затем, глядя ему прямо в глаза, отчётливо и по слогам произнесла:

— Больше Джеро от тебя ничего и никогда не узнает! Приготовься к смерти, тварь!

Оставшиеся со Мтафаруку львы, угрожающе рыча, стали смыкаться вокруг него, оттесняя Инсафу. В это же время вперёд вышли Мэйтата и Мсаидизи.

— Оставшись здесь, ты обрекаешь себя на смерть, Мтафаруку! — произнёс Мэйтата. — Здесь немало кто желает отомстить тебе!

— Может, вы ещё втроём на одного и наброситесь? — фыркнул Мтафаруку. — Нечестно как-то выйдет!

— А на моего отца вы нападали честно? — возвышая голос, спросил Мэйтата. — Бахати была без сознания, когда ты хотел ей — беременной! — шею перегрызть — это тоже честно?

— Очень глупо у тебя получилось, убийца. Забыл о том, что нас теперь больше? — зарычал Мсаидизи. — Теперь тебе деваться некуда!

Мтафаруку напрягся, явно готовясь к прыжку на кого-либо из подошедших к нему. В это время с предупреждающим, но громким рёвом выпрыгнули Абиг и Адиса. Кольцо сомкнулось вокруг Мтафаруку и его отряда плотнее.

— Хватит геройствовать, аутсайдер! — предупреждающе пророкотал Абиг.

— Абиг, неужели ты его отпустишь? — недоуменно подняла на него взор Инсафу. — Разве убийца заслуживает этой участи?

Мэйтата был с ней согласен:

— Если он расскажет Джеро обо всём, что здесь произошло, а также об Инсафу, то он непременно захочет отомстить. Причём моему прайду! Нельзя его отпускать!

Мтафаруку только оскалился:

— Даже если вы меня и убьёте, то уже ничего не измените. Джеро ещё отомстит, к тому же эта ваша Инсафу всех оповестила о наших чёрных гостях. А мне ещё и на глаза показалась. Так что, мои дорогие, будет, что Королю рассказать. Ты совершила огромную ошибку, Инсафу! И вернуть чего-либо ты уже не сможешь! А ты что скажешь, сын Мвеная? — Мтафаруку повернулся к Мэйтате. — Решай, как поступить, ты же у нас наследник!

Мэйтата задумался. Действительно, ситуация вышла патовая. Если отпустить Мтафаруку, то их мести не избежать, будет ещё больше крови. То же случится, если лишить аутсайдера жизни…

Но не успел Мэйтата додумать, как ему поступить, как вдруг Мтафаруку и львы, оставшиеся с ним, оглушительно взревели, на мгновение введя в заблуждение окруживших их. Затем весь маленький отряд круто развернулся и, резко прорвавшись сквозь строй львиц, бросился бежать на запад. Мэйтата, Экин, Абиг, Адиса и его сыновья молча смотрели им вслед. Инсафу, провожая убегавших львов остановившимся взглядом, медленно осела на землю и со слезами дрожащим голосом произнесла:

— Боже, что я наделала!..

***

После того как Мтафаруку сбежал, все львы повернулись к своим родным. Абиг и Фуади бросились к раненому сыну.

— Фахари! Фахари, очнись!

Лев пошевелился и приподнял голову. Увидев отца, он слабо улыбнулся:

— Папа…

Затем он попытался подняться, но тут сломанная правая лапа словно загорелась огнём. Лев застонал от боли и уронил голову.

— Блин, больно… Не встать мне, пап, извини.

Фуади, с тревогой и болью глядя на окровавленного сына, наклонилась к его лапе. В ужасе она прошептала, посмотрев на мужа:

— Боже, Абиг, взгляни на лапу…

Лев взглянул на повреждённую лапу сына и почувствовал, как внутри него словно что-то перевернулось. Лапа была выгнута под неестественным углом. На конечности зияли глубокие прокусы, которые продолжали сочиться кровью. Сквозь шерсть торчали обломки кости. Также и на теле виднелось несколько ран. Фуади наклонилась к сыну и принялась зализывать его раны. Абиг поднял голову и решительно произнес:

— С таким переломом его нельзя сразу нести на Скалу. Тут нужна помощь, причем немедленно.

Подошедший Ндугу сказал:

— Я сейчас могу сбегать за Дактари. Он как раз недалеко.

— Он уже здесь, — раздался сзади голос. Все обернулись и увидели спешащего к ним мандрила. Дактари держал в руках несколько кокосов, в которых явно угадывалась мазь для ран. Увидев всех, мандрил чуть не выронил кокосы наземь.

— Боже мой, да тут битва была страшнее, чем я думал!

— Ты знал уже? — спросил Ндугу.

— Я, Ваше Высочество, не мог не слышать, — сообщил мандрил. — Я пошёл к вам на Скалу, проведать ваших раненых львиц. Подхожу, а ко мне навстречу незнакомая львица бежит. Сразу ко мне — и давай новости выкладывать. Она сказала мне, где у вас заварушка разворачивается, и сама туда помчалась. Ну, я, естественно, времени не теряя, бросился за мазью — и теперь здесь. — Мандрил стал озираться в поисках своего Короля и увидел Инсафу. — Вот она и шла ко мне.

— Так, Дактари, хватит болтать, — оборвал его Ндугу. — Помоги Фахари, у него лапа сломана.

Инсафу отошла в сторону.

— А с Адисой всё в порядке? — спросил Дактари.

— Я в норме, Дактари, — кивнул подошедший Адиса. Мандрил перевел на него взгляд и ужаснулся:

— В норме? Ваше Величество, да вы же истекаете…

— Дактари, я тебя уверяю — для жизни угрозы нет, — поднял лапу Адиса. — Лучше займись Фахари, ему намного больнее.

Мандрил послушно склонился к раненому сыну Абига и озабоченно протянул:

— О, тут определенно есть над чем поработать.

— Перелом серьезный? — спросил подошедший Мэйтата.

Дактари кивнул.

— Перелом — это всегда серьезно, а если открытый, то иногда и с последствиями. Тут нужно действовать аккуратно.

— С какими последствиями? — с испугом спросила Фуади.

— В более серьезных случаях кость может срастись неправильно, — ответил мандрил. — Но тут я справлюсь, хотя случай тоже непростой.

Спустя около четверти часа сломанная лапа Фахари была прикреплена к двум палкам. Оказание помощи сопроводилось несколькими вскриками боли раненого, но Дактари знал свое дело. В это время остальные же зализывали свои раны. Адиса уже порядком ослаб от потери крови, поэтому, обессиленно опустившись на землю, предоставил Линде обрабатывать свои раны. Мунгу также приводила в порядок супруга, Мэйтата помогал Экин справиться с ранами на спине (после того как она аналогично оказала помощь брату). Мсаидизи с Инсафу, а также присоединившийся к ним Абиг ходили по кровавой траве, высматривая тела своих раненых и павших. Жертв у Адисы и Абига было намного меньше, чем у аутсайдеров. Абиг и Мсаидизи узнавали своих и аккуратно оттаскивали их окровавленные тела в стороны. Вскоре разбор тел показал, что у Адисы погибли две львицы и три были тяжело ранены. У Абига погибших было больше — его прайд недосчитался шестерых. Тяжело раненных у него, не считая сына, было ещё трое. Подошедшие к Абигу и Мсаидизи львицы из их прайдов окружили своих погибших.

Вскоре Дактари обработал раны у всех. Адиса, которому мандрил первому после Фахари оказал помощь, поблагодарил его, затем, преодолевая слабость, подошел к Мэйтате.

— Ты-то как, Мэйтата?

— Нормально, Адиса, спасибо, — кивнул лев. Но в следующую секунду голос его окреп в злобе: — Опять эта мразь убежала от меня! Я надеялся, что разорву его, наконец! Я был в шаге от него!

— Ещё у тебя будет шанс, приятель, — приободрил его Адиса. Услышавший эти слова Абиг подошел к племяннику.

— А вот мне что-то не по себе, Мэйтата, — задумчиво пробормотал лев, опустив голову.

— В чем дело, Абиг? — уже спокойнее спросил Мэйтата.

Король рассказал о своем поединке с Аскари, а также о его последних словах. К ним подошла Инсафу и встревоженно, с уловимыми извиняющимися нотками в голосе, сказала:

— У меня тоже не слишком хорошее предчувствие. Частично же это из-за меня и произошло…

Мэйтата повернулся к ней:

— Инсафу, тебе не в чем себя винить! Ты проделала такой путь только ради того, чтобы предупредить нас об этом. Если бы не ты, кто бы знает, что тогда было со всеми нами.

— Я согласен с Мэйтатой, — вступил в разговор Адиса, — но тебе, конечно, не стоило показываться на глаза Мтафаруку.

— Вот в этом-то я и ошиблась, — чуть не заплакала львица. — Теперь он скажет обо мне Джеро, и неизвестно, что они сделают с нашим прайдом, Мэйтата! Надо было сразу напасть на него! Если что и случится у нас, — тут блестящая слеза упала в траву, — это будет на моей совести!

К Инсафу подошла Экин и обняла её.

— Инсафу, успокойся, пожалуйста. Как мне ни прискорбно это осознавать, но они точно что-то выкинут, но на твоей совести это не будет никогда. Они могли, даже не увидев тебя здесь, догадаться о том, что мы были предупреждены. Джеро мог заметить твоё исчезновение.

Инсафу слегка успокоилась.

— Боже, лишь бы они ничего не сделали там Королеве или ещё кому-то. Они же на кого угодно могут посягнуть. Они ещё помнят, как разозлилась Бахати, а у Саманьи дети…

— Если что и сделают, то им же в конечном счете будет хуже! — прорычал Мэйтата. Экин кивнула.

Перед возвращением на Скалу снова встал вопрос — что делать с телами? Но на этот раз ответ был очевиден.

— Никто их туда не понесет, — рявкнула Линда, когда услышала вариант об ущелье, где сгинули тела прежних львов Хасиди.

— Действительно, — согласился Мэйтата. — К тому же и до ущелья далековато.

— А некоторые, — Мсаидизи покосился на труп Хасиди, — этого и недостойны!

— Верно, — отрезал Адиса. — Пусть остаются здесь. Всё сделают стервятники или гиены. А теперь надо возвращаться на Скалу. Дактари, — окликнул Король мандрила, — можно ли нести Фахари как-нибудь?

Дактари повернулся.

— Да, только вдвоем — и крайне аккуратно.

Абиг поднялся.

— Ладно, мы с Мэйтатой его возьмем.

Мэйтата кивнул и тоже поднялся. Они с дядей подошли к лежавшему льву. Мандрил вышел вперед.

— Надо его положить так, чтобы лапы свободно свисали, — распорядился он. К ним подошла Фуади.

— Давайте я помогу.

Она помогла погрузить крупное тело сына на спины львов. Теперь Фахари лежал грудью на спине отца, животом — на спине Мэйтаты.

— Да, вот так, — кивнул мандрил.

Через несколько секунд мандрил напомнил:

— Только — аккуратнее!

Абиг кивнул, и оба льва осторожно тронулись с места. Но через несколько шагов он притормозил и сообщил:

— Наверное, нам за один раз всех погибших и раненых не унести. Тяжело раненных нужно нести парами, так что только в два рейса уложимся.

— Тогда сначала несем раненых, — сказал Адиса. — Им сейчас помощь нужна, а мертвым…

С решением Адисы, естественно, нельзя было не согласиться, и вскоре большая процессия потянулась к скале Адисы. Все присутствовавшие львы, кроме, разумеется, Фахари, помогали остальным нести тела раненых. Те львицы, которые не были так сильно ранены, также принимали участие в транспортировке. Одну тяжело раненную львицу также подхватила Инсафу. Львица из прайда Мвеная была молодой и сильной, но в одиночку нести не знакомую ей львицу вскоре стало тяжеловато. Сказывались две причины — Инсафу ещё не совсем отошла от долгого пути до родного принца, а раненая львица, которую она несла, была явно сильнее и крупнее её. Через пару минут, после того как они тронулись, Инсафу споткнулась о камень в траве и пошатнулась.

— Осторожнее, пожалуйста, — услышала львица со своей спины стон — раненая пришла в себя.

— Прости, — выдохнула Инсафу, стараясь удержать крупное тело львицы на спине. Ещё несколько десятков метров она пронесла её без проблем, но потом почувствовала, что львица начинает медленно соскальзывать с её спины. Оглянувшись по сторонам, она попросила у шедшего неподалеку от нее льва:

— Эй, помоги мне, пожалуйста, она сейчас соскользнет со спины!

Лев — а это оказался Мсаидизи — повернулся к Инсафу. Он помогал брату нести львицу из их прайда. Ндугу сказал:

— Братан, иди и помоги ей, я и один донесу.

Мсаидизи помог брату переместить львицу на его спину и быстро подошел к Инсафу. В этот момент раненая львица ещё больше соскальзывала с её спины. Мсаидизи быстро подтолкнул львицу вперед на Инсафу и сам подлез под её живот. Теперь они с Инсафу несли её вместе, и львице уже было намного легче нести свой груз.

— Спасибо тебе, — благодарно выдохнула она. — Сейчас бы упала с меня…

— Да не за что, — слегка улыбнулся лев. — Сначала думал, что унесешь, сильная ведь вроде… А она крупнее тебя.

— Да уж, я это почувствовала, — ответно улыбнулась Инсафу. — Она пришла на мгновение в себя и попросила — полегче. А я как раз о камень споткнулась…

Мсаидизи не ответил. Дальше они шли молча. Никто из шедших рядом львов и львиц не замечал, как старший сын Адисы изредка поглядывал на Инсафу…

Мэйтата и Абиг продолжали нести Фахари. От места битвы они прошли уже далеко и пошли немного быстрее. Спустя несколько минут послышался с их спин глухой стон:

— Ребята, потише, пожалуйста, а то лапа раскачивается. Больно же…

Фахари действительно испытывал боль из-за подвижности лапы. Мэйтата и Абиг моментально сбавили скорость.

— Прости, сынок, — вздохнул отец. — Сильно болит?

— Да не особо, ноет просто, — поморщился Фахари. — Когда качается, тогда сильнее болит.

Через несколько минут лев спросил:

— А что с тем старым львом, который мне лапу сломал? Ты убил его?

Абиг горько вздохнул:

— Да, сынок, пришлось…

— Он мне сказал, перед тем, как броситься, что мстит тебе за своих сыновей.

Абиг не ответил. Ему вспомнились последние слова умиравшего Аскари. «Они придут…» Аскари явно видел этих черных львов, о которых рассказала Экин. В душе Короля начали зарождаться слабые, но ощутимые предчувствия пусть далеких, но неизбежных бед. И лев сухо ответил:

— Я потом тебе расскажу об Аскари. А сейчас не трать силы, Фахари.

Лев только вздохнул и ничего не сказал.

Потрепанные союзные прайды всё дальше и дальше уходили от места битвы. Над пропитанной кровью землей продолжало сиять равнодушное к участи врагов солнце. Тем временем на саванну уже опускался вечер, постепенно вытесняя день и таща далеко за собой ночь, но нагретая за день солнцем земля ещё дышала жаром. Ослепительная звезда жизни продолжала растрачивать дневной запас своей невообразимой, но мощи энергии, озаряя всю эту прекрасную местность на много километров вокруг.

Вскоре все пришли к Скале и занесли раненых внутрь пещеры. Абиг и Мэйтата аккуратно опустили Фахари на пол недалеко от входа. Раненых же положили у дальней пещеры. Фуади сразу подошла к сыну и участливо поинтересовалась:

— Ну, как ты, сынок? Не больно?

Лев устало покачал головой.

— Нет, мам, просто неприятно. Так, устал просто…

— Отдыхай, родной, — львица ласково лизнула лицо сына несколько раз. Фахари слабо улыбнулся.

После того как все пришли на Скалу, Дактари ушел к себе — нужно было приготовить очередную порцию снадобий для пострадавших. Оставив раненых, Абиг с Адисой и те, кто ещё был в силах помочь, пошли забирать своих павших. С Королями отправились Мэйтата с сестрой, а также оба сына Адисы. Инсафу также пошла с ними.

Пятеро львов и две львицы шли впереди остальных и вполголоса переговаривались. Инсафу спросила:

— Интересно, Джеро всё же догадался тогда о моём исчезновении?

Мэйтата повернулся к ней.

— Инсафу, может, ты уже перестанешь винить себя? Тебе ведь сказали — ты пошла на это ради своего, — с нажимом на это слово, — Короля. Ты действовала на свой риск, ради нашего прайда и Королевства!

— Мэйтата, я это всё понимаю, — сказала Инсафу в ответ. — Но где гарантии, что они больше не нападут на нас? Ты же знаешь, что Джеро не один, этот Джитуку ему помогает.

— Кто такой этот Джитуку? — спросил Абиг.

— Я так поняла — предводитель этих черных львов, — буркнула Инсафу. – И, судя по всему, они с Джеро скорешились, и давно.

В памяти Абига снова всплыли слова несчастного Аскари.

— Он сказал, что они придут, — вдруг вырвалось у Абига.

— Кто? — полюбопытствовал Мэйтата.

— Аскари, — сообщил дядя. — Помните, я вам рассказывал вам об аутсайдере и трёх львах, которых я убил и которые оказались его сыновьями? Он ещё потом поклялся мне отомстить тогда. — Словно напоминая о враге, у Абига слегка заныла укушенная лапа.

— Это тот самый, после битвы с которым землетрясение разрушило твою Скалу? — спросила Экин.

— Да, — кивнул Абиг. — Этот Аскари и был тем самым аутсайдером. Я дал ему позже шанс, но он, похоже, не захотел им воспользоваться. Мне пришлось убить и его… — На этих словах Абиг грустно вздохнул. — Вот тогда он и сказал, что они придут.

— А тот Мтафаруку сказал, что мы все обречены, — вспомнил Мсаидизи. — Не этих ли черных львов он имел в виду?

— Скорее всего, — вздохнула Инсафу. — Я ведь видела, сколько их пришло к нам!

— Столько, сколько привёл с собой Джеро? — спросил Мсаидизи.

— Нет, — тихо ответила Инсафу. — Их в три раза больше!

— Сколько?! — потрясённо переспросил Абиг. — Больше?

Инсафу вздохнула. За неё продолжил Мэйтата:

— Это правда, Абиг. Инсафу сама нам всё рассказала. — Лев коротко рассказал о том, что узнал от Инсафу. Абиг и те, кто не слышал Инсафу, просто лишились дара речи. Абиг потом произнёс сдавленным голосом:

— Я никогда не боялся встречи с врагами, но если всё это сборище заявится сюда, что нам делать?

— Да, — с сомнением протянул Адиса. — У нас просто не будет сил одолеть их.

— Могут и не прийти, — просто обронил Мсаидизи.

К нему повернулся отец.

— Они, сынок, одни могут не прийти. А с Джеро — запросто! Я уверен — эта сволочь просто так не оставит попыток избавиться от Мэйтаты.

Инсафу вздохнула:

— Я вообще не знаю, зачем они всем скопом пришли к нам? На Скале не помещаются, да и за Скалой места не хватает им. Точнее, на нашей Скале теперь сейчас, скорее всего, поселились аутсайдеры.

— А что они сделали с нашим прайдом, Абиг, ты знаешь? — с яростью спросил Мэйтата. — Их просто выгнали оттуда. Инсафу всё слышала и видела. Теперь и не знаю, где они обосновались. Лишь бы с мамой всё хорошо было…

— Совсем как дома устроились, — проворчал Ндугу.

— Ничего, ничего! — тихо и угрожающе произнёс Мэйтата. — Потом либо о своём доме вспомнят и туда потопают, либо никогда не вернутся туда. А с Джеро у меня особые счёты! И со Мтафаруку тоже!

— Не у тебя одного, Мэйтата, — присоединился Мсаидизи. — Эта парочка тоже лишила меня самого дорогого!

— Братец, а ты про меня забыл! — прищурившись, сообщила Экин.

— В общем, если мы снова встретимся с Джеро, его точно ничего хорошего не ждёт! — сурово произнёс Абиг.

— Но теперь нам всем остаётся только гадать, что нас ждёт. И самое главное — когда, — хмуро подвёл итог Адиса.

Вскоре вся компания подошла к месту битвы. Солнце всё больше склонялось к горизонту, его свет ещё выхватывал из травы лежавшие в ней тела убитых. Над ними уже кружились птицы, выбирая себе жертву для своего неприятного пира. Несколько львов из аутсайдеров были уже облюбованы стервятниками.

Мэйтата, Адиса, Абиг и все остальные начали взваливать себе на спины тела своих погибших. Мсаидизи, увидев, как Инсафу пытается погрузить себе на спину одно из тел, внезапно подошёл к ней и предложил:

— Давай помогу поднять её.

Инсафу оглянулась на молодого льва и улыбнулась ему.

— Спасибо, дружок. Но — только поднять, эта не такая тяжёлая. Не волнуйся, донесу.

Увидев её улыбку, Мсаидизи улыбнулся в ответ.

Оба прайда, устроив на своих спинах погибших, пошли к Скале. Когда они уже отошли на довольно большое расстояние от места битвы, вдалеке уже слышался зловещий хохот гиен.

Обратный путь до Скалы проделали уже молча. После произошедшего и слов Мтафаруку предчувствие отдалённых неприятностей терзало уже всех. Лишь только подойдя к Скале, Мэйтата спросил:

— А с павшими как быть? Похороним их там же?

— Да, — тут же сообщил Абиг. — И по возможности — сегодня. Как-то не совсем хорошо их тут на ночь оставлять.

— Если ты о гиенах, то сюда они сунуться не посмеют, — сказал Адиса. — Они обитают обычно у границ, но сюда соваться боятся. Прошлый раз они ещё помнят.

Мэйтата, горько вздохнув, сказал:

— Если могилу рыть, то сил на это у многих недостаточно, многие ранены и устали. А мёртвые никуда не уйдут…

— Честно говоря, я согласен, — ответил Ндугу. — После битвы и так все измучены. Тебе бы, папаня, уже и прилечь пора. Абиг, вы останетесь?

— Скорее всего, — вздохнул лев. — Я не хочу оставлять своего сына, да и лень уже идти.

В результате решение было принято — похороны павших готовить рано утром. Тела павших положили у подножия Скалы с противоположной стороны от входа. Отправиться на обход границ Королевства сил уже не было ни у кого. Солнце ещё только касалось горизонта, а измученные битвой львы и львицы мигом провалились в сон. Только к одному льву сон не шёл. Этого льва терзали мысли — невесёлые мысли о прошлом и неспокойные мысли о будущем. Этим львом был Мсаидизи.

Всевластная ночь и её бессменный спутник сон оказались бессильны перед мыслями молодого льва. Эти душевные колебания давали ему покоя в разы меньше, чем полученные в сегодняшней битве раны. Мсаидизи прекрасно помнил, что именно в такой обстановке погибла неделю назад его любимая Фунанья. Её образ часто вставал перед его глазами, когда он был в одиночестве, она снилась ему почти каждую ночь. И каждую ночь он безуспешно хотел обнять её, но столь дорогой образ быстро рассеивался. Мсаидизи, тут же просыпаясь, обнаруживал вытянутую перед собой лапу, которая обнимала пол пещеры. Тяжело и грустно вздыхая, лев поворачивался на другой бок.

Но сегодня Мсаидизи думал не только о Фунанье. Нет, как и раньше, её образ был настолько ярким, что казался реальным и осязаемым на ощупь. Но вдруг сегодня в его мыслях теперь изредка мелькал образ Инсафу. Эта, без всякого сомнения, храбрая львица, пришедшая из далеких земель только с предупреждением о нападении и смело бросившая сегодня вызов Мтафаруку, который был намного сильнее её, сегодня вызвала у него чувство неподдельного восхищения. В течение тех минут, что он сегодня наблюдал за ней, он видел в ней то же, как и у него, желание отомстить врагам, ту же смелость, которой обладали Мэйтата и Экин. Но самое интересное, что обнаружил в ней Мсаидизи, это было то, что она очень чем-то походила на Фунанью. Такая же гибкая фигура, такой же окраски тело, такие же красивые глаза… Лев до сих пор помнил, как волнительно и трепетно и одновременно с этим прекрасно было заглядывать в эти широко распахнутые очи, видя там свое уменьшенное отражение, а вместе с ним — светлую и захватывающую сердце любовь… Помнил — и верил, что Фунанья всегда будет с ним. Ушла же она с ним, когда отец изгнал его. Она ещё тогда всей душой любила старшего сына Адисы, верила, что будет с ним счастлива. Но действительность оказалась не такой, безжалостная судьба разрушила планы Мсаидизи. И свою любимую Фунанью он так и не смог сберечь… И вряд ли сможет забыть её…

Но сегодня в сознании Мсаидизи мелькали уже два образа. И, наткнувшись на Инсафу, он уже не мог отрицать того, что она ему понравилась. «Нет, нет! — пронеслось в голове Мсаидизи. — Не сейчас об этом, нет… Завтра, послезавтра, но только не сейчас».

Глава 15

На саванну уже опускались последние лучи заходящего солнца. В сторону запада тянулись примерно полтора десятка львов и львиц. Почти все они шли, устало передвигая лапы, а некоторые идти не могли, и их тащили на спинах другие львы. Их усталость и бессилие объяснялись недавней кровавой битвой, которую они бесславно проиграли. Каждый из идущих был в крови, сильно потрёпанный прайд шёл по траве, оставляя красный след. Жестокий и злой их предводитель шёл впереди них, раздумывая о произошедшем. Как они могли узнать об этом? И как вышло, что те, которых он должен был уже давно устранить, нашли столько сторонников?

— Да, наваляли нам… — протянул один изо львов, шедших позади. Джеро — а впереди шёл именно он — оглянулся и злобно процедил:

— Не случайно наваляли! Откуда они узнали, а?

— А чего ты меня-то спрашиваешь? — вытаращил глаза аутсайдер. — Мне-то почём знать?

Джеро, фыркнув, отвернулся. В сгущавшейся тьме лев, говоривший с ним, увидел, как блеснули яростью глаза убийцы. В этот момент ему в голову пришла мысль — а что, если…

— Джеро! — раздался сзади крик. — Стойте!

Джеро обернулся и радостно хмыкнул, остановившись. Остальные львы, которые шли за ним. К группе львов быстро приближался ещё один отряд, впереди которого мчался большой лев с длинной чёрной гривой. Это был его друг Мтафаруку. Джеро подождал, когда тот подойдёт к нему.

— Ну, разобрался с ним? — спросил он у Мтафаруку.

— Нет, — буркнул лев.

— Чёрт, почему? — взвился Джеро. — Помешал кто?

— Ещё как помешали! — дёрнул головой Мтафаруку. — Как только я хотел напасть на него, нас сразу окружили, если бы ещё одно движение — и нас бы растерзали! Вот и пришлось сбежать. По-моему, с нас и так потерь хватает, я не говорю уже о Хасиди!

— Чёрт, — тихо произнёс Джеро, — я и совсем забыл про Хасиди. За две битвы весь его отряд…

Оба льва помолчали, затем пошли вперёд. За ними потянулись и остальные львы с львицами. Несколько минут они шли молча, затем Джеро неожиданно взревел:

— Как они могли победить?! — Шедший рядом с ним Мтафаруку вздрогнул от неожиданности. — Откуда они знали о нас?! Перед битвой этот лев с коричневой гривой сказал, что знает, почему мы здесь! Что мы упустили?!

Тут Джеро увидел, что Мтафаруку расплылся в гадкой улыбке.

— Чего лыбишься? — уже немного тише спросил он.

— У меня для тебя есть хорошие новости, Джеро! Очень хорошие!

— Да ну? — недоверчиво хмыкнул Джеро. — И какие же?

— Я знаю, почему они были готовы к встрече с нами. Знаешь, кого я там встретил, когда нас окружили?

— Ну?

— Львицу из прайда Мвеная. Её зовут Инсафу.

Джеро остановился так резко, словно налетел на каменную стену.

— Что? — переспросил он. — Повтори!

— Я говорю — они были предупреждены! — громче сказал Мтафаруку. — Эта Инсафу сбежала чуть ли не из-под носа у нас. Она направилась прямо туда. Вот почему они были готовы. И вот почему мы проиграли битву! Она сама мне на глаза показалась, а принцесса назвала её по имени!

— Мтафаруку, расскажи-ка подробнее, — вкрадчиво произнёс Джеро.

Лев рассказал о том, как Инсафу бросила ему вызов и о том, что произошло дальше. Джеро чувствовал, как его переполняет неудержимая ярость, в груди рос и ширился полный злобы рёв. Наконец, ему стало казаться, что он задохнётся, если не даст себе воли. Через несколько секунд засыпающую саванну огласил рёв убийцы. Мтафаруку тоже ощутимо злился, но он держал себя в лапах. Успокоившись немного, Джеро злорадно произнёс:

— Да, Мтафаруку, ты прав. Это очень хорошие новости. Но не для Амади и её львиц!

— Мстить будешь? — спросил Мтафаруку.

— Нет, — протянул Джеро, оскалившись. — Это будет не месть, а наказание! Справедливое наказание!

— У них, что ли, половину перебьёшь? — удивился Мтафаруку.

— Не-не-не, Мтафаруку! — хищно ухмыльнулся убийца. — Это коснётся лишь немногих, но им это не понравится. Джитуку, если что, поможет.

— Согласен, — кивнул Мтафаруку. — Только не перегибай палку, а то опять кровь прольётся.

Джеро посмотрел на Мтафаруку и осклабился:

— Постараюсь, хотя им всё равно не понравится. Я этого так не оставлю!

Львы снова помолчали. Затем Мтафаруку сказал:

— А ведь Мэйтата всё равно жив остался. Как-то надо покончить с ним уже.

— Обязательно покончим, Мтафаруку, обязательно! — с яростью сказал Джеро. — У тебя уже вроде план есть, ты о нём мне сказал перед тем, как мы смотались.

— Да, — кивнул лев. — В следующий раз они уже не скроются. Только не от нас.

— В смысле? — удивился Джеро.

— В прямом. Туда отправится Джитуку, а с ним — его львы и львицы. Абсолютно все. Такому полчищу они противостоять не смогут. К тому же тебе разве не всё равно, от чьих лап умрёт Мэйтата?

— Уже нет, — покачал головой Джеро. — К тому же ты знаешь, что Джитуку задумал. Огромное количество земель ему не помешает, так он коротко сказал тогда. Теперь передадим дело в их лапы.

— Ну, то, что это наш новый план, Джеро, я понял, а когда мы его будем приводить в действие?

Джеро хитро улыбнулся.

— Знаешь, главное в этом плане — напасть неожиданно. Чтобы они этого не ожидали. Им нужно немало времени, чтобы прийти в себя после этой заварушки. Давай, Мтафаруку, дадим им передышку!

— Согласен! — кивнул, ухмыльнувшись, лев.

Потрёпанный прайд продолжал двигаться на запад, к своему нынешнему месту обитания — гигантской скале, смахивающей на букву «М».

***

Яркий свет первых лучей солнца уже касался саванны. Местность словно подернулась мерцающей золотистой дымкой. Волны тепла и света катились по королевству Мвеная, и через несколько минут над просыпающейся саванной разнесся мощный львиный рык. Но это был не Король — могучий правитель был жестоко убит несколько дней назад… А теперь эти земли заняты совсем чужими львами. От их гигантского количества даже треть не смогла бы разместиться на королевской Скале.

Рев Джеро — а это был именно он — стих, но его звучное эхо продолжало разноситься по саванне, с каждым интервалом становясь всё тише и тише. Лев смотрел прищуренными глазами на выход из пещеры внутри Скалы. Рядом с Джеро сидел его спутник — черногривый Мтафаруку, а позади них — большой прайд аутсайдеров, которых они привели три дня назад из далеких земель. А недалеко сбоку устроились несколько черных львов.

Сегодня Джеро должен совершить откровенно жестокий поступок — из-за нехватки места на Скале он решил изгнать прайд Мвеная с их законного места жительства. На поиски их временного пристанища вчера ходили Дживу и Сумбуфу. Поиски увенчались успехом — на севере была найдена сильно разрушенная скала. Несмотря на вид, она была довольно большой. Правда, значительная часть пещеры внутри скалы была завалена камнями, и, оказавшись внутри, львицы бы сильно рисковали. Никто, кроме львиц Мвеная, не знал, что на этой скале когда-то жил брат Короля, которого звали Абиг. Никто, кроме львиц Мвеная — и одного старого льва-аутсайдера.

Примерно через минуту из пещеры стали выходить зевающие львицы. Нахмуренная Саманья слегка подталкивала не окончательно ещё проснувшихся детей. За ней шла Бахати. Увидев, что Джеро на нее смотрит, она слегка оскалилась, но тут же овладела собой. Собравшись недалеко от выхода, прайд сел полукругом, сверля Джеро глазами, полными ненависти.

— Ну вот, — как всегда, ехидно заговорил Джеро, — настала пора трогательного прощания с родным домом. Но это ничего. Вам уже отведено местечко на севере, да вы уже знаете о нем от Дживу. Как раз он вас и проводит туда.

— Мы и сами с лапами, — буркнула Саманья.

— Браво, мисс! — саркастически фыркнул Джеро. Саманья нервно дернула лапой. – Но, боюсь, я вынужден настаивать как Король! В общем, — Джеро повернулся к Дживу, стоявшему рядом со своими львами, — Дживу, ты их отведешь и оставишь там. Пусть сами и для себя охотятся, пока нас не будет.

— Опять «королевские дела»? — едким тоном поинтересовалась Амади.

— Бинго, Ваше Величество! — закивал Джеро. — Очень серьезная проблемка нарисовалась на востоке отсюда, и надо её немедленно устранить, чем я и займусь. Ладно! — Джеро топнул лапой. — Дживу, веди их, а мы уходим дней на пять. Ну и, как говорится, до скорой встречи!

С этой фразой Джеро со Мтафаруку, а также пришедший ночью Хасиди с остатками своего отряда и остальные аутсайдеры пошли на восток. Дживу, обведя взглядом нахмуренные лица львиц, вздохнул и сказал:

— Ладно, идемте.

И черный лев пошёл впереди, а за ним, перешептываясь и переглядываясь, шли львицы Мвеная.

Никто из идущих тем временем на восток аутсайдеров не догадывался, что их там уже через два дня встретят во всеоружии. И никто не заметил исчезновение Инсафу…

Некоторое время Дживу и прайд шли молча. Потом Амади, пару раз глянув на мощную фигуру черного льва, резко вышла вперед и перегородила ему дорогу. Дживу остановился. Амади же отчетливо и яростно произнесла:

— Я тебя предупреждаю, чужак — если ты хоть кого-нибудь из моего прайда тронешь, то у тебя будут серьезные неприятности!

Дживу спокойно выдержал взгляд Королевы и так же спокойно ответил:

— Мне нет смысла и надобности трогать вас, Ваше Величество. Не я король, а Джеро. От него всё зависит. От него и Джитуку.

Глаза Королевы вспыхнули огнем:

— Не смей называть при мне имя этого убийцы! И этого вашего черныша — тоже. Законным королем убийца моего мужа никогда не станет!

Тем же спокойным и невозмутимым тоном Дживу ответил:

— Я знаю, что он убийца, и знаю, кого он убил. Но не надо говорить со мной таким тоном, как будто убийца — я. Я — не такой.

— А нам почем знать? — не успокаивалась Амади.

По-прежнему без малейшей нотки возмущения, словно речь шла о чем-то будничном, Дживу сказал:

— Потому, что убийца и захватчик не удержался бы от того, чтобы ударить вас, Ваше Величество, за эти слова. Джеро как раз такой. Идемте дальше.

С этими словами Дживу обошел Амади и направился вперед. Королева проводила его долгим взглядом, в котором злости читалось уже меньше. Амади, вздохнув, повернулась и пошла за Дживу, остальной прайд потянулся за ней.

Когда вдали уже виднелись очертания старой скалы Абига, изуродованной землетрясением, Амади вдруг принюхалась. До её ноздрей долетел странный запах — не резкий, но не слишком приятный. Дживу, шедший впереди, по-видимому, тоже его почувствовал. Пройдя несколько метров правее, он увидел в траве неподалеку останки двух антилоп, уже начавшие разлагаться. Обернувшись, Дживу спросил:

— Вы вчера здесь охотились?

— Нет, — ответила Саманья. — Мы не так часто охотимся здесь. Может быть, кто-нибудь из ваших постарался?

— Нет, нет, — покачал головой черный лев. – Мы, как и вы, имеем обыкновение тащить добычу домой, хоть и ночью. Тут явно охотился кто-то ещё, и, судя по запаху, охотился вчера вечером. Может, кто из прайда Джеро?

— Эти вчера не охотились, — буркнула Амади.

— А у вас никто не уходил из прайда? — поинтересовался Дживу.

Слегка удивленная вопросом, Амади осмотрела своих львиц. Вроде все на месте. Кроме…

— А где Инсафу? — упавшим голосом спросила Королева.

По прайду прокатился испуганный шепот. Действительно, с ними не было одной из львиц.

— Где Инсафу? — громче и с возросшим беспокойством спросила Амади.

— Она вчера была на Скале, — ответила Бахати, — но потом ушла вечером, и больше я её не видела. Я думала, она ночью вернулась.

— О Господи, опять неприятности…

Пока они переговаривались, Дживу подошел к останкам антилоп и внимательно осмотрел их и землю рядом с ними в поисках следов. Затем, подняв голову, крикнул:

— Я здесь не нашёл следов львицы. Здесь другие следы!

— Чьи? — с удивлением спросила Амади.

— Гиен. Это они тут такое пиршество устроили, — последовал ответ.

— Гиен? — изумились львицы.

Амади тихо прорычала:

— Что им здесь нужно? Мвенай же запретил им охотиться на нашей территории.

— А где нам ещё охотиться? — вдруг раздался противный и высокий гундосый голос. Амади и львицы резко перевели взоры на источник голоса, Дживу — тоже. Из травы в метрах тридцати от них вышли около десятка гиен.

Увидев их, львицы угрожающе зарычали. Амади вышла вперёд.

— Что вам здесь нужно? — сурово спросила она. — Кто вам разрешил здесь охотиться?

— А нам нужно разрешение? — нагло оскалилась вышедшая гиена. Остальные визгливым хохотом подхватили её слова.

Дживу отошёл от обглоданных останков к львицам. Развернувшись перед ними, он оскалился в ответ:

— Здешний Король, кажется, запретил вам здесь охотиться?

Но его перебила Амади:

— Не лезь не в свои дела! Я сама разберусь!

И вышла вперёд. Гиены, увидев Королеву, снова противно заулыбались.

— Лучше убирайтесь отсюда по-хорошему, иначе придётся плохо! Думаете, если мой муж погиб, то вам не достанется? Ошибаетесь, достанется ещё как!

Гиена также вышла вперёд.

— О, так его уже приняли небеса? — протянула она. — Неплохо, однако!

Амади прорычала:

— Даю вам последний шанс — уходите! Нас больше, чем вас, так что оцените шансы!

Гиена только фыркнула.

— Мы сильно сомневаемся, что этот чёрный чужак, — она ткнула лапой в Дживу, –защитит вас. — Лев только зарычал в ответ.

Мерзкое животное продолжило:

— Попробуйте с нами справиться! У вас немало защиты уйдёт на львят и на беременную!

В этот момент Дживу думал о том же. Но, лишь только мысль влетела к нему в голову, гиены, мерзко хихикая, начали приближаться к прайду. Лев развернулся к львицам и командным тоном произнёс:

— Так, слушаем меня и делаем, как я сказал! Сейчас…

— С чего ты решил, что можешь командовать нами?! — взвилась Амади.

— Не спорьте! — повысил голос лев. — У нас нет времени на споры. До той скалы уже недалеко, поэтому разделяемся. Одна часть пусть уводит беременную и вон эту, — Дживу ткнул в сторону Саманьи, — вместе с детьми. Побыстрее! — рявкнул он, увидев, что львицы в недоумении уставились на него. Львицы вздрогнули, но спорить было некогда — гиены подходили всё ближе. Часть из них окружила Саманью с львятами и Бахати, и небольшая группа — меньшая часть прайда — направилась было к Скале, но тут гиены резко ускорили шаг и изменили направление, нацелившись на них. Дживу с грозным рёвом выпрыгнул вперёд, перегородив им путь. На этот раз львицы вместе с Амади последовали его примеру.

Первая гиена метнулась к Амади, но на её пути резко вырос Дживу. Одним мощным ударом он отшвырнул гиену от Королевы. Жалобный взвизг — и она шлёпнулась на землю, перекувырнулась пару раз и больше не поднималась. Злобно рыча, остальные гиены напали на львиц. На Королеву устремилась вторая, но безуспешно — Амади резко отскочила в сторону, и гиена оказалась перед другой львицей. Та, недолго думая, с силой опустила лапу на голову падальщика. Гиена упала в траву.

Остальные гиены, явно решив напасть на самых сильных, стали выбирать себе цели. Две из них, самые крупные, нацелились на Амади, а чуть подальше сразу три гиены напали на одну молодую львицу, отрезав её от остального прайда. Дживу также оказался один против трёх падальщиков. Увидев ситуацию, он, быстро сориентировавшись, крикнул, одновременно отбиваясь от нападавших:

— Быстро разделитесь на две группы! Защищайте Королеву и вон ту львицу! А я с этими разберусь!

Львицы на этот раз без споров разделились на части, а Дживу, обернувшись к наседавшей на него троице, свирепо зарычал. Но наглые звери не испугались, а наоборот — начали его атаковать. Но силы были явно неравны. Одна из гиен, резко сорвавшись с места, прыгнула на льва. Тот резко припал к земле, и гиена пролетела над ним. Резко вскочив с места, Дживу ухватил её лапами, оборвав её путь по воздуху. Гиена упала на землю и не успела вскочить — удар мощной лапы Дживу мгновенно отправил её в вечность. Но тут лев зарычал от боли — одна из гиен сомкнула свои челюсти на правой задней лапе. Дживу резко развернулся, и через пару мгновений напавшая разделила судьбу своей подруги. Третья же гиена, фыркнув, развернулась и метнулась к львицам. Дживу моментально ринулся ей наперерез.

— Далеко собралась? — крикнул он, бросаясь на гиену сбоку и сбивая её наземь. Оба покатились по земле, затем вскочили на лапы. Однако гиена вскочила быстрее и прыгнула Дживу на спину. Вцепившись в него когтями и клыками, она попыталась повалить его на землю, но куда там! Лев моментально скинул её с себя, чувствуя на спине кровь. Гиена вскочила и метнулась было на Дживу, но тут мелькнула золотистая тень, и в следующее мгновение морда гиены познакомилась с тяжёлой лапой Амади. Взвизгнув, гиена отлетела в сторону и больше не вставала.

Тем временем исход стычки был уже очевиден. Из отряда гиен осталось только трое. Львицы начали их окружать, падальщики дрогнули, и в этот момент с грозным рёвом перед ними выпрыгнул Дживу. Оскалившись, он прорычал:

— А ну валите отсюда! Ещё раз здесь увижу — наизнанку выверну каждую!

Гиены продолжали горящими глазами сверлить львиц и чёрного льва, а в их взорах уже мелькали искорки страха. В этот же миг воздух потряс ещё один рёв Дживу, и в страхе падальщики разбежались кто куда.

Дживу развернулся к львицам. Серьёзно раненных из них не было. Львицы, тяжело дыша, зализывали раны после стычки. Амади, с поцарапанным носом, подошла к Дживу и, преодолевая себя, сказала:

— Спасибо!

— И вам, Ваше Величество, — кивнул лев.

Амади отошла в сторону и громко сказала:

— Идёмте! Немного осталось.

Львицы поднялись и медленно пошли к нужному месту. Они перешёптывались между собой, а некоторые украдкой поглядывали на шедшего сбоку Дживу. На его чёрной спине и боках в свете солнца блестели пятна крови, но лев не обращал внимания на незначительные раны.

Уже подходя к Скале, Амади увидела, что к ним бежит Саманья.

— С вами всё в порядке? — ещё издали крикнула она.

— Да, Саманья, слава Богу, — выдохнула Королева, когда Саманья остановилась перед ней. — Только несколько раненых, да и то легко. Но отделались мы от них быстро. Этот Дживу ещё тот стратег. В основном благодаря ему и победили.

Саманья перевела удивлённый взор на Дживу.

— Это правда?

Дживу вскинул крупную голову.

— Я думаю, ваша Королева не стала бы лгать вам, Саманья. К тому же гиены вполне могли напасть на львят или вашу будущую мать.

Саманья отчеканила:

— За это тебе, конечно, спасибо, но добиться нашего расположения не рассчитывай! Ты всё-таки пришёл с врагами!

Дживу повернулся к львице:

— Я думаю, что после этого неприятного инцидента вы убедились, что я вам не враг. А вашего расположения я и не добиваюсь. В ваших глазах я по-прежнему опасный, и мне всё равно, что вы обо мне думаете. Но повторюсь — не нужно меня бояться. Так бы на моём месте поступил любой.

— Тебя и так никто из нас не боится, — буркнула Саманья.

Остаток пути до скалы они прошли в молчании. Оказавшись у сильно разрушенной громады, Амади со вздохом осмотрела бывшее жилище брата её мужа. Раньше скала Абига выглядела патриархально, теперь же она представляла собой нагромождение камней. Королева осторожно прошла к пещере. Большая часть её была завалена, и ночевать тут было бы рискованно — вдруг ещё что упадёт… После внимательного осмотра с другой стороны скалы была обнаружена небольшая пещерка — неповреждённая. Правда, весь прайд там поместиться не смог бы.

Когда Амади и её прайд осматривали скалу, Дживу прилёг в тени. Кровь на его теле уже засохла, раны уже не так сильно саднили. Лев чувствовал усталость, но не после битвы, а после длительной ночной охоты, и решил выспаться здесь. Не всё ли равно где? Если понадобится, то его найдут…

Так лев и лежал в тени, пока не услышал звук чьих-то тихих шагов. Дживу поднял голову. К нему, медленно перебирая лапами, робко подходила львица. Он её припомнил — та самая молодая львица, на которую напали сразу три гиены. Она несмело смотрела на него, не решаясь подойти ближе.

— Да не бойся ты меня, — улыбнулся Дживу. — Я не кусаюсь.

Львица тихо усмехнулась. Затем, запинаясь, выговорила:

— Я… я хотела сказать спасибо… За то, что спас нас.

— Да не стоит, — покачал головой Дживу. — У нас с гиенами такие же контры.

— У вас? А вы откуда сами пришли? — спросила львица.

Дживу прищурился:

— Тебе интересно знать, откуда пришли ваши враги?

Львица вздохнула, потом тихо сказала:

— Знаешь, после увиденного лично я тебя врагом не считаю. К тому же ты ничего плохого никому из нас не сделал. Когда, к примеру, Джеро и этот Мтафаруку ходили за своими… — Затем она задержала взгляд на пятнах засохшей крови, покрывавших чёрную шерсть льва, и неожиданно спросила: — Ты не сильно ранен?

Дживу улыбнулся опять:

— Мне и похуже доставалось. Не переживай, жить буду. — Тут лев вздохнул и произнёс: –Извини, я отдохну, пожалуй. Всю ночь сегодня охотились…

— Ох, прости. — Львица развернулась и пошла было к остальным, но на полпути остановилась. Постояв несколько секунд, она повернулась и, поддаваясь неизвестному импульсу, спросила: — Как твоё имя?

— Дживу, — сонно пробормотал лев.

— Неплохое имя, — тихо сказала львица. — А моё — Сахихи. Ладно, Дживу, отдыхай.

С этими словами Сахихи вышла на солнце и пошла к остальным львицам. Дживу несколько секунд провожал её глазами, глядя, как её шерсть переливается и сверкает в золоте солнечных лучей.

***

После ухода Джеро с остальными аутсайдерами прошло четыре дня. У обоих прайдов в распорядке дня ничего не изменилось — так же ходили охотиться и возвращались с добычей. Чёрные же львы, естественно, охотились по ночам. Оба прайда жили по отдельности, не интересуясь друг другом, да и хотели ли изгнанные из своего дома интересоваться тем, что происходит у врагов? Прайд Мвеная гордо игнорировал врагов, хотя те сюда и не заходили часто. Пару раз после обхода границ заходил Джитуку и, видя, что всё вроде бы в порядке, уходил. Гораздо меньшее равнодушие к львицам проявлял только один из этих львов. Им был Дживу.

Пару раз он приходил к ним и оставался почти до вечера, отсыпаясь после ночной охоты. Джитуку ему сказал перед уходом:

— Наведывайся к ним и приглядывай, чтобы ничего снова не затеяли.

— Что затеять-то они могут? — удивился Дживу.

— Мало ли, — пожал плечами Джитуку. — Делай вид, что после охоты пришёл и отдыхаешь. Джеро ведь нас попросил. Он же Король как-никак.

Со словами Джитуку Дживу теперь мог хорошенько поспорить, но, естественно, не стал высказывать своё мнение в лицо вожаку. В глубине души Дживу таил презрение к узурпатору — лев был свидетелем того, как он ударил беременную львицу. Об убийстве Мвеная он также знал в подробностях, поэтому жестокость Джеро он не одобрял. Мало ли что он ещё может выкинуть…

Королева Амади прекрасно понимала, зачем приходит к ним Дживу. Она и остальные львицы косились на него с подозрением, но уже с меньшей концентрацией злости, особенно после того, как они — благодаря ему — быстро расправились со стаей гиен. А недавно Дживу, когда отдыхал после охоты, сквозь щёлочки глаз видел, как его изумлённо рассматривают львята Саманьи. Бокари и Катаву нервно жались в стороне, наблюдая за спящим, как им казалось, Дживу.

— Почему он такой чёрный? — тихо спрашивал Бокари.

— А я почем знаю? — так же тихо отвечал Катаву. — Может, извалялся в саже где-нибудь…

— Ага, — с сарказмом фыркнул Бокари. — Каждый день и каждый раз, что ли?

Дживу про себя улыбнулся, затем потянулся. Львята, подумав, что он сейчас проснётся и зарычит, мигом подхватились и убежали.

Без какого-либо недоверия в этом прайде к нему относилась только одна львица. Это была Сахихи, которая была твёрдо убеждена в том, что Дживу вовсе им не враждебен. Молодая львица видела, как ловко разобрался с гиенами фактически один, и испытывала к нему чувство благодарности. После того дня она испытывала странное желание увидеть его ещё раз. Она даже пару раз искала повод встретиться с ним, но обнаруживала его каждый раз спящим в тени Скалы. Сама же Сахихи с другими львицами уходила охотиться, а в небольшой пещере оставались львята и беременная Бахати. Возвращаясь с охоты, она уже не заставала Дживу на месте. Так прошло четыре дня.

Но она не знала, что Дживу обо всём догадывается. У чёрного льва был очень острый слух, и шаги Сахихи он различал ещё с нескольких метров. Он ощущал, что Сахихи садилась неподалёку от него. Несколько минут она сидела и просто смотрела на спящего Дживу. Лев незаметно приоткрыл один глаз и увидел, что она смотрит на него, почти не отводя взора. Она не решалась разбудить его, но и он тоже не заговаривал с ней ни разу после того, как они узнали имена друг друга. Молодая львица потом тяжело вздыхала и уходила. Дживу же потом поднимал голову и долго смотрел на то место, где несколько секунд назад сидела Сахихи. Он ещё после первого разговора с ней понимал, что эта львица ему понравилась.

На пятый день, в тот день, когда должны были вернуться Джеро и Мтафаруку с аутсайдерами, уже вечером Дживу и Сахихи всё-таки пересеклись. Львицы как раз вернулись с охоты, а Дживу, наоборот, собирался покинуть Скалу. Но только он успел подняться, как из-за угла вышла Сахихи. Увидев Дживу, она слегка притормозила, потом сказала:

— Привет.

Дживу ответил с полуулыбкой:

— Привет.

Львица сделала к нему пару шагов, но потом остановилась и, явно, смущаясь, спросила:

— Как дела?

— Да ничего, — удивлённо ответил Дживу. — А почему ты спрашиваешь?

Сахихи опустила голову, потом подняла и, запинаясь, продолжила:

— Дживу, я… я хотела с тобой поговорить… Если тебе не сложно…

Лев сел на траву.

— Да нет, вроде не сложно. А о чём?

Львица посмотрела Дживу прямо в глаза и уже без запинок сказала:

— Знаешь, я убедилась тогда, что ты очень смелый, Дживу. Хоть и пришёл с врагами, но не враг, в этом я уже уверена. Ты сразу бросился нас защищать…

Дживу скромно улыбнулся в ответ:

— Спасибо за такое отношение к моей скромной персоне. Но мне кажется, что ты хотела поговорить не только об этом.

Но тут Дживу увидел за спиной Сахихи какое-то движение. Он выглянул вперёд и увидел, что к Скале быстро движутся несколько чёрных точек. Дживу быстро отреагировал:

— Сахихи, отбеги в сторону, чтобы нас вместе не увидели. Или иди в вашу пещеру.

Львица послушно отошла. Дживу вышел вперёд и увидел, что к ним приближаются пятеро чёрных львов. Подбегая к Дживу, один выкрикнул:

— Дживу, быстро поднимай всех львиц и бегом на Скалу Мвеная!

— Что случилось? — спросил лев.

— Аутсайдеры вернулись, — пропыхтел второй. — Джеро просто рвёт и мечет, требует весь прайд позвать!

Услышавшие разговор, львицы вместе с Амади начали выходить наружу из боковой пещерки. Увидев их, лев закричал:

— Быстро все собирайтесь — и на Скалу. Король зовёт!

Львицы переглянулись между собой, потом Амади насмешливым тоном спросила:

— Что случилось с Королём? Опять воспитательные меры какие? Или с непомерными для него Королевскими обязанностями не справляется?

Но лев, судя по всему, не был настроен шутить. Он рявкнул:

— Сейчас узнаете! Быстро пошли, я сказал!

Львицы, сохраняя на лицах недоумённые выражения, собрались и двинулись в путь. По двое львов встали с каждой стороны прайда, Дживу и оповестивший всех пошли сзади.

— Что случилось-то? — тихо спросил Дживу.

— Чертовщина какая-то, — ответил лев. — Джеро и Мтафаруку пришли со своими, но от их отряда осталось чуть больше половины. Причём выглядят они так, словно недавно бились с целым прайдом. Все поцарапанные, израненные, некоторые даже идти не могли!

— Джеро что-нибудь сказал? — спросил Дживу, смотря на львиц, не слышит ли кто.

— Сказал, сказал! — прошептал лев. — Я дословно приводить не буду, какие слова он выкидывал, но суть сводится к одному — среди львиц есть предательница, которая сбежала отсюда и сдала Джеро с потрохами! К тому же Мтафаруку ещё добавил, что видел эту львицу. Даже имя её узнал — Инсафу, кажется. Вот он про неё всё и рассказал. Ох, и ошиблась же дура!

— Чем ошиблась-то? — удивился Дживу.

— Включи логику, приятель! — ухмыльнулся лев. — Если эта Инсафу, как я понял, сбежала, чтобы предупредить своего принца, то какого рожна она должна показываться на глаза врагам? Теперь Мтафаруку и Джеро знают, что она сбежала именно потому, чтобы предупредить выжившего сына Мвеная!

— Постой, постой, — забормотал Дживу. — Принца? Разве он не мёртв?

— Как оказалось – нет! — буркнул лев. — Теперь Джеро уверен, что его намеренно предали, и хочет их очень жестоко наказать!

Дживу отвернулся от льва и нахмурился. Судя по тому, что он узнал, наказание от убийцы будет суровым. Лишь бы крови не пролилось… Думая об этом, он повернул голову и вдруг наткнулся взглядом на Сахихи. В голове льва молнией пронеслась мысль: «Вот лишь бы Сахихи он не тронул!»

Уже подходя к родной Скале, Амади увидела рядом с ней прайд аутсайдеров и безмерно удивилась, даже ужаснулась. Как, впрочем, и остальные львицы — на их лицах было написано выражение крайнего изумления. Отряд Джеро и Мтафаруку теперь насчитывал чуть больше половины. Присутствовавшие в этой половине львы и львицы выглядели так, словно пару дней назад принимали участие в какой-то серьёзной битве. Сквозь шерсть на телах многих виднелись раны, местами не совсем зажившие. Два льва просто лежали поодаль, очевидно, они были тяжело ранены, а самих их несли на спинах. Недалеко от Скалы стоял Джитуку и часть его львов.

Джеро расхаживал взад и вперёд перед своим прайдом. Он был уверен, что Королева специально послала одну из своих львиц, чтобы предупредить своих любимых отпрысков! Каким-то образом она об этом узнала! Джеро ходил и ходил, ярость так и бушевала в нём. Увидев приближающийся прайд Мвеная, он почувствовал, как эта ярость взметнулась в нём подобно змее. Сейчас он им задаст жару!

— В чём дело? — спросила Амади, когда весь её прайд остановился недалеко от убийцы.

— В чём дело?! — взревел Джеро. – Ты, лживая сука, спрашиваешь, в чём дело?! И прикидываешься невинной девочкой?!

Оставшиеся львы и львицы из прайда аутсайдеров, оскалившись, начали приближаться к прайду Амади.

— Джеро, успокойся, — вышел вперёд Мтафаруку. – Она, возможно, и не знает.

— Знает! — не успокаивался убийца Короля. — Она прекрасно знает обо всём!

Затем лев сделал огромное усилие над собой и более спокойным тоном продолжил:

— У нас на востоке сложились неприятности. И мне кажется, что наша драгоценная Королева к этому причастна.

— К чему? — спросила Амади, выйдя вперёд.

Ярость снова вскипела в Джеро, и он сделал несколько шагов к Королеве.

— Я тебе так скажу — твои ненаглядные детишки действительно живы. Я сам их видел собственными глазами!

По прайду прокатился вздох крайнего изумления. Неужели?

— Но это ненадолго, я тебе обещаю! — повысил голос Джеро. — С какой стати ты решила действовать против меня и отправить туда эту вашу Инсафу?

Амади, окончательно обалдев от количества невероятной информации, выдавила из себя:

— При чём здесь Инсафу? Я ничего…

Договорить она не успела — Джеро что есть сил ударил Королеву по лицу лапой, выпустив когти. Бедная Амади отлетела на несколько метров, сильно ударившись о землю и лишившись на несколько секунд сознания. Львицы вскрикнули от испуга и сделали было шаг вперёд к Джеро, но с предупреждающим рыком вперёд выпрыгнули аутсайдеры и несколько чёрных львов.

Амади поднялась на подгибающихся лапах. С её рассечённого лица на землю текла кровь, окрашивая её тело в красный цвет. Глядя на Джеро, она тихо произнесла:

— Я ничего не говорила Инсафу, я сама обнаружила её исчезновение в день вашего ухода!

Джеро подлетел к Королеве. Второй удар. Второй крик ужаса. Испуганные Бокари и Катаву плакали, прижавшись к лапам Саманьи.

— Тогда как она догадалась о том, что мы идём на восток?! — заревел убийца вне себя. — Без вашего участия здесь не обошлось!

Залитая кровью, Амади попыталась подняться, но ослабевшие лапы плохо держали её. Она упала на траву. А Джеро, полностью потерявший контроль над собой, замахнулся в третий раз…

— Не тронь её! — дико вскрикнула Сахихи, выпрыгнув вперёд.

«О нет!» — пронеслось в голове Дживу.

Джеро обернулся на крик. Сахихи сверлила его взглядом, полным слёз и злобы.

— Она ни при чём! И никто из нас ни при чём, Джеро!

Озверевший Джеро направился к Сахихи.

— Вот оно как! — злобно прошипел он. — Выгораживаешь своих подружек, значит!

— Ты сумасшедший, Джеро! — со слезами выкрикнула она. — Что тебе сделала Королева? Что тебе сделали остальные?

— Из-за одной вашей львицы я лишился половины своего отряда! — рявкнул лев.

— Джеро, мы и вправду не знали о том, что Инсафу пропала! — уже плача, простонала Амади. — Честно!

Лев снова завопил:

— Так откуда она узнала о нашем походе?! Или вы с ней заодно?!

Яростно рыкнув, Джеро метнулся к Сахихи, но на пути у него внезапно вырос Дживу. Он предупреждающе зарычал.

— Ты что творишь, парень? — оторопело произнёс он.

Дживу не сводя яростного взгляда с Джеро, каменным тоном отчеканил:

— Достаточно крови, Джеро!

— Ты что, решил остановить Короля?! — взвился убийца.

Обстановка явно накалялась. И тут, как ни странно, положение спас Мтафаруку.

— Джеро, остынь, прошу! Хватит уже!

В ярости Джеро обернулся к нему.

— Послушай, приятель, спокойно. И сообрази, наконец! Эта Инсафу сбежала ни свет ни заря. А до этого ты разговаривал с кем?

Джеро притих.

— С Хасиди ты говорил! — продолжал Мтафаруку. — Вполне вероятно, что Инсафу услышала вас и сбежала, чтобы предупредить их!

Мало-помалу смысл сказанного дошёл до Джеро, и он постепенно взял себя в лапы. Он отошёл от прайда и подошёл к лежавшей на запятнанной кровью траве тихо всхлипывающей Амади. Так, чтобы слышала только она, он прошипел:

— Твои дети действительно живы, но теперь им остаётся только молиться! Они ещё увидятся с нами!

Затем подняв голову, взревел:

— Вон отсюда!!! — И, резко развернувшись, пошёл к Скале, а за ним — остальные аутсайдеры. У входа Джеро развернулся и внимательно посмотрел на Дживу. Тот же спокойно выдержал направленный на него подозрительный взгляд. Джеро повернулся обратно и вошёл с аутсайдерами внутрь Скалы. Джитуку и его львы также развернулись и ушли за Скалу.

Саманья и Сахихи бросились к Амади. Первая в ужасе простонала:

— Боже, Амади…

— Ты можешь идти? — спросила у неё Сахихи.

Окровавленная Королева прошелестела:

— Нормально всё, дорогие…

Остальные львицы бросились к Королеве и окружили её. Саманья и Сахихи зализывали глубокие раны на её лице. Когда они привели Королеву в мало-мальски приличный вид, она поднялась, и они пошли от Скалы к месту нынешнего обитания. Когда они прошли примерно половину пути, Амади внезапно пошатнулась от слабости и осела на землю. Саманья испугалась:

— Амади, ты чего?

— Она сильно ослабела, — произнесла Сахихи. — Боюсь, она не сможет сама дойти. Её тогда нужно нести.

Саманья думала о том же, поэтому позвала шедшего неподалёку Дживу.

— Дживу, подойди.

Лев покорно подошёл.

— Я надеюсь, мы можем тебе довериться. Понеси Королеву до той Скалы.

— Давайте.

Саманья и Сахихи помогли устроить Королеву на мощной спине Дживу. Так они и шли до Скалы. Дживу, занеся Королеву в пещеру, бережно опустил её на землю и, не говоря ни слова, вышел наружу.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, чёрные львы должны были скоро пойти на охоту. Дживу уже собрался уходить, как его остановил негромкий оклик:

— Дживу!

Лев обернулся и увидел, что к нему подходила, на этот раз не робея, Сахихи. Их взгляды на время встретились, потом львица сказала:

— Спасибо ещё раз, Дживу.

— Да не за что, — дёрнул лапой лев.

— Как это — не за что? — удивилась Сахихи. — Дживу, ты уже не раз спасаешь нас! Рискнул даже при Джеро и своём вожаке вступиться за нас!

Дживу опустил голову, затем тихо произнёс:

— Я вступался за тебя.

Сахихи так же тихо ответила:

— Тогда тем более — есть за что сказать тебе спасибо, Дживу.

— Возможно, — пожал плечами лев. — Извини, Сахихи, мне на охоту пора. Всё-таки пустой желудок жаждет пищи! – И, усмехнувшись, Дживу пошёл в сторону Скалы Мвеная. Сахихи провожала его долгим взглядом.

— Я люблю тебя… — прошептала молодая львица, чувствуя, как на этих словах быстро забилось её сердце.

Глава 16

— Я люблю тебя… — Эти слова были также произнесены шепотом. Но они прозвучали вдалеке от королевства Мвеная, и произнесены были не львицей, а львом, и не наяву, а во сне. Этот молодой лев видел печальный сон, в котором фигурировал самый дорогой ему образ. Лев был готов отдать многое, лишь бы снова увидеть любимую…

— Фунанья, любимая, — шептал Мсаидизи. Сейчас старший сын Адисы видел только её. Свою первую любовь, так рано покинувшую его… Он был сейчас в своем родном Королевстве, рядом со Скалой. Всё вокруг заливал яркий солнечный свет, и в его сиянии практически вся саванна уподоблялась необъятному золотому морю. Свет падал и на них, стоявших под этим голубым небом, — на молодого льва и львицу. Лев не отводил сияющего взгляда от неё.

— Мсаидизи… Любимый… — улыбаясь, тихо произнесла она. Затем погрустнела: — Вот как оно вышло… Мы так мало были вместе…

Лев почувствовал в горле ком, а в носу и глазах — пощипывание. Сглотнув, Мсаидизи сдавленным голосом произнес:

— Детка, мне так тебя не хватает! Знаешь, как я снова хочу тебя обнять?

Фунанья опустила голову и тихо сказала:

— Я знаю, Мсаидизи, знаю. Мне тоже грустно осознавать, что мы не вместе.

Лев сделал к львице шаг.

— Как бы мне хотелось оказаться рядом с тобой, Фунанья! Если бы ты знала!

Львица внезапно посерьезнела:

— Нет, Мсаидизи, ты не должен! Ты же — будущий Король, кто же заменит твоего отца, когда закатится его солнце? Наследником должен быть старший сын! Ты должен нести большую ответственность!

— Я знаю, — прошептал лев. — Но отец будет править долго, я на это надеюсь!

— Скоро придет время, родной, — тихо сказала Фунанья. — И я прекрасно понимаю, что ты ещё сейчас чувствуешь.

— Ты о чем? — удивленно посмотрел на Фунанью Мсаидизи.

— Я понимаю, что ты почувствовал, когда увидел Инсафу, Мсаидизи, — по-прежнему тихо продолжала львица, но без какой-либо тени укора. — Ты сам понял в глубине души, что она тебе понравилась. Признайся, Мсаидизи, ведь это так?

Мсаидизи понадобилось несколько мучительных мгновений, чтобы найти в себе силы признаться в этом своей первой любви.

— Так, — прохрипел от волнения лев. — Но я никак не могу забыть тебя, Фунанья! И не смогу!

— Я знаю, что не сможешь, — вздохнула львица. — Но тем не менее я хочу, чтобы ты был счастлив, Мсаидизи.

— Я был счастлив только с собой! — По щеке Мсаидизи медленно скатилась слеза. — Я всё это время вспоминал, как мы были счастливы до тех пор, как… — Голос льва прервался на полуслове. Фунанья, прекрасно поняв Мсаидизи, ответила:

— Чему быть, того не миновать, Мсаидизи. Это судьба. Твоя судьба.

— Тяжелая судьба, — всхлипнул лев. — Ей это так просто сделать, раз — и нет рядом с тобой твоей любимой!

Фунанья взглянула Мсаидизи прямо в глаза.

— Твоя жизнь на этом не заканчивается, Мсаидизи, — отчетливо произнесла она. — Ты должен быть счастлив в этом мире! Да, пусть моя жизнь закончена, но твоя-то продолжается! Разве я не хочу твоего счастья, родной?

Мсаидизи ответил:

— Я уверен, что ты этого и хочешь.

Фунанья улыбнулась:

— Я всегда этого хотела, Мсаидизи. И уверена, что ты найдешь своё счастье. Пусть я не рядом с тобой, но я всегда буду в твоём сердце!

— Я всё равно буду помнить тебя всегда, Фунанья, — прошептал Мсаидизи. — Жаль, что больше не смогу обнять тебя.

Львица грустно вздохнула:

— Мне тоже, Мсаидизи, жаль. Но я уверена, что ты будешь счастлив. У тебя в сердце очень много любви. — И с этими словами прекрасный образ стал исчезать. Мсаидизи протянул лапу, как будто хотел дотронуться до Фунаньи, но встретил лишь пустоту.

— Я всё равно люблю тебя… — тихо произнес он, глядя на то место, где несколько мгновений назад стояла его любимая львица. Лишь легкий ветерок пошевелил гриву льва.

Через мгновение Мсаидизи обнаружил себя в пещере, на её каменном полу, участок которого был согрет теплом его тела за ночь. В его голове всё ещё звучал голос Фунаньи. Лев тяжело вздохнул, затем огляделся вокруг. В центре пещеры, на своем обычном месте, лежали Адиса и Линда. У входа в пещеру спал Мэйтата, неподалеку от него лежала Экин. А чуть поодаль спала Инсафу, и на ней взгляд Мсаидизи задержался дольше. Он уже осознавал, что эта львица ему нравится, он помнил её улыбку в тот день, когда предложил ей помочь унести тело погибшей львицы к Скале. И улыбалась она почти так же, как и Фунанья… Вспомнив Фунанью, Мсаидизи снова тяжело вздохнул и, стараясь не разбудить остальных, осторожно поднялся и вышел наружу.

Яркое солнце уже высоко стояло над горизонтом, лаская молодого льва своим теплом. Но в это утро Мсаидизи был как никогда задумчив.

После той битвы прошло три дня. Раненые пришли в себя, но не все. Одна львица поднималась на лапы, чтобы через две минуты снова лечь с головокружением — настолько неважно она себя чувствовала. А на следующее утро после битвы умерли от ран ещё по одной львице у Абига и Адисы. Этим же утром все погибшие были похоронены там же, где и жертвы прошлой битвы с Хасиди. На охоту ходили те львицы, которые не так сильно пострадали. В охоте принимала участие и Инсафу, которая, как и Экин, была очень хорошей охотницей.

На следующее утро после битвы Абиг и большая часть прайда ушли до своего Королевства, пообещав вечером вернуться. Фахари ещё не мог ходить, но пытался подняться. Правда, лапа, прикрепленная Дактари к палкам, ещё неприятно ныла. Фуади осталась с сыном, Мунгу также проводила с братом немало времени.

За эти дни Мсаидизи и Инсафу пересекались несколько раз. Они просто перекидывались несколькими ничего не значащими фразами, правда, это не мешало им улыбаться друг другу. Мсаидизи чувствовал, что Инсафу начинает чаще мелькать в его мыслях, ведь молодой лев осознавал, что молодая львица ему действительно понравилась.

В этом направлении и текли мысли Мсаидизи, когда он услышал поступь лап за спиной. Он обернулся. Адиса.

— Доброе утро, сынок, — улыбнулся он сыну.

— Взаимно, пап, — лев улыбнулся в ответ, но улыбка получилась какой-то натянутой.

— Ты в порядке, Мсаидизи? — озабоченно спросил его отец. — Ты в последнее время какой-то печальный ходишь.

— Да нет, пап, это я так… Немного скорблю по погибшим.

— Мне тоже не хватает наших храбрых подруг и охотниц, — вздохнул Адиса, сев рядом с сыном. — Но мне кажется, что ты думаешь ещё о чем-то.

— Да так, — снова замялся Мсаидизи.

— Сынок, может, поделишься с отцом-то? — усмехнулся лев. — Я как раз хочу предложить тебе составить мне компанию при обходе. Может, и расскажешь там. Если, это что-то важное, Мсаидизи, то не нужно держать это в себе. Я же твой отец, вижу же, что у тебя в душе что-то не на месте.

Мсаидизи глубоко вздохнул, будто на что-то решившись, и сказал:

— Пойдем, пап, тогда. У меня и правда такая ситуация, скажем, личная.

Адиса и Мсаидизи уже подходили к южной границе Королевства. По дороге они перебрасывались ничего не значащими фразами. Отец прекрасно понимал, что сыну не так-то просто начать разговор на личную тему. Пусть соберется с духом перед этим.

Когда два льва пошли вдоль границы, Адиса спросил:

— Так что у тебя за проблема, сынок?

Лев помолчал несколько секунд, потом, вздохнув, пробормотал:

— Понимаешь, папа, в последнее время на меня слишком много всего свалилось. Сначала погибла Фунанья, потом эти нападения аутсайдеров…

— Да, Мсаидизи, понимаю, — кивнул Адиса. — Но ты прекрасно знаешь, что это пережили и мы вместе с тобой. А в гибели Фунаньи мы не устаем тебе сочувствовать. Ты должен понять, сынок, что-то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.

— Я это всё понимаю, папа, — вздохнул лев.

— Жизнь, Мсаидизи, забирая у нас что-то одно, дает другое взамен, — сказал Адиса. — Я тебе как старший смело говорю — такое придётся тебе пережить.

Мсаидизи повернулся к отцу:

— Знаешь, папа, мне кажется, что именно это я сейчас и переживаю. И это как раз личное.

— Так расскажи своему отцу, не стесняйся, — слегка улыбнулся Адиса и тут же посерьезнел: — Ты же знаешь, что близкие всегда помогут.

Мсаидизи вздохнул и решился:

— Понимаешь, папа, Фунанья погибла совсем недавно, но… — Тут лев ощутил в горле ком и замолчал. Адиса вопросительно протянул:

— Ну?

Молодой лев вздохнул и слегка охрипшим голосом продолжил:

— Дело в том, что… Я сейчас говорю не только о себе, но и об одной львице, которая…

— …тебе понравилась, — закончил за сына отец. — Я так понял?

— Ну… в общем… — замялся Мсаидизи, — ну… да. Я говорю об Инсафу, папа.

— Так почему у тебя столько неуверенности в голосе? — без тени улыбки спросил Адиса. — Она ведь тебе действительно понравилась?

Мсаидизи через пару секунд тихо ответил:

— Да. Но пойми, пап, это слишком быстро, как мне кажется. Буквально на днях не стало Фунаньи, а я уже на другую львицу смотрю.

Адиса вздохнул:

— Мне кажется, Мсаидизи, что ты о ней слишком много думаешь.

— А как не думать? — неожиданно громко спросил Мсаидизи. — Скажи мне, папа, как?

Адиса продолжил:

— Мне тоже приходилось терять близких, тех, кого я любил, сынок. Теперь и ты подвергся этому серьезному испытанию жизни. Но ты прекрасно понимаешь, что жизнь на этом не заканчивается. Она продолжается, несмотря ни на что. Мы не в силах вернуть что-либо из произошедшего, но в наших силах сделать своё будущее таким, каким его мы хотим видеть. Никто, кроме тебя самого, не сможет сделать твою жизнь и судьбу прекрасной, Мсаидизи! Понимаешь?

Лев посмотрел отцу в глаза. Он понял.

— А что ты чувствуешь к Инсафу сейчас? — спросил Адиса.

Молодой лев тихо ответил:

— Я чувствую, что она мне нравится. Но мне сегодня снилась Фунанья… — И Мсаидизи рассказал Адисе о своем сне.

— Я хочу сказать тебе, Мсаидизи, то же, что и она. Мы все тоже хотим, чтобы ты был счастлив, — сказал Король после того, как Мсаидизи завершил повествование. — Но ты не подумай, что я говорю тебе забыть Фунанью, нет, ни в коем случае! Я считаю, что тебе нужно просто поговорить с ней об этом. Сама Инсафу ничего к тебе не испытывает?

— Не знаю, — покачал головой Мсаидизи. — Мы так после битвы и не говорили.

— Вот и поговорите, когда будет возможность, — словно подводя итог, сказал Адиса. — Хоть это и твоя личная жизнь, но я, как отец, так тебе и советую поступить.

А сама Инсафу в эти дни чувствовала почти то же самое, что и Мсаидизи. Она сама не могла пока назвать это любовью, но понимала, что этот молодой лев ей начинает нравиться. Львица помнила, как он с готовностью пришел помочь ей, когда они несли с места битвы раненых, а также когда он там предложил ей помощь. Но Инсафу пока не догадывалась, что она нравится Мсаидизи всё больше. Также она не знала ничего о Фунанье.

После того как Мсаидизи поговорил с Адисой, прошла примерно неделя. За это время почти все раненые пришли в себя после битвы. Львицы ходили на охоту как обычно, привычно ходил по утрам и вечерам на обход границ Адиса. Абиг и его прайд ушли к себе, однако Фуади до сих пор оставалась с сыном. Фахари, правда, немного протестовал.

— Мама, да нормально всё со мной. Иди лучше домой, к отцу. Ничего не случится с нами всеми, мне и поболтать есть с кем, — пытался он убедить любящую мать уйти домой.

Лапа у молодого льва довольно быстро заживала. Он уже мог ходить без посторонней помощи, правда, лапа при ходьбе слегка ныла, и Фахари слегка прихрамывал на неё. Дактари пока не снимал палок с лапы, и они уже начинали Фахари слегка надоедать. Мандрил сказал, что снимет их тогда, когда лапа перестанет болеть вообще.

Фуади так и не пошла домой, к тому же вечером к ним наведался Абиг.

— Ну, как мой боец себя чувствует? — бодрым тоном спрашивал он у сына.

— Да палки уже надоели, — поморщился Фахари. — Лапа и так почти не болит, можно ведь и домой пойти.

— Но перелом ещё только сросся, а до дома путь не такой близкий, сынок, — возразила ему мать. — Не нужна на лапу нагрузка. Давай, я с собой побуду до тех пор, пока Дактари палки эти не снимет.

— Мам, — недовольно протянул лев, — может, ты домой пойдешь? А то возишься со мной, как с малым дитем! Тут же Мунгу ещё есть, если что.

После некоторых споров родители пошли вместе, пообещав прийти за Фахари, когда с его лапы уберут палки.

Часто разговаривали между собой Мэйтата с Экин и Инсафу. Они часто вечером собирались втроем и гадали, что же происходит у них дома. Инсафу очень переживала, как бы Джеро и Мтафаруку ничего не причинили им плохого. Но новостей из родного Королевства, естественно, не было. Мэйтата и Экин по-прежнему испытывали желание вернуться домой, но понимали, что на безопасное возвращение шансов нет. Брат и сестра строили возможные планы возвращения к матери. Но ни один их не устраивал, да и какие у них могли быть перспективы, если сейчас в Королевстве Мвеная сейчас обитает около сотни черных львов плюс пара десятков аутсайдеров?

Беседуя обо всём этом, Мэйтата стал замечать, что Инсафу в последнее время стала задумчивой. Она старалась держаться в стороне, и, когда Мэйтата спрашивал её, в чём причина такого её поведения, отвечала, что скучает по дому. Но сын Мвеная прекрасно понимал, что к чему — вот уже на протяжении недели он наблюдал, как она смотрит на Мсаидизи. Несколько раз Мэйтата перехватывал его взгляд, направленный на Инсафу. Один раз — поздно вечером — он видел издалека, как они встретились недалеко от пещеры и о чём-то довольно долго говорили. Затем Инсафу что-то ему сказала и пошла на Скалу. Мсаидизи ещё посидел минуту и отправился за ней.

Сам же Мсаидизи за эти дни отдалился от прайда. Он, будучи наедине с самим собой, пытался разобраться в своих мыслях и чувствах, и всё чаще он в ворохе мыслей натыкался на Инсафу. Всё чаще на его лице поселялось задумчивое выражение, но тем не менее молодой лев всё чаще поглядывал на Инсафу. Старший сын Адисы чувствовал, что эта львица нравится ему всё больше и больше. Львица каждый раз, когда ловила этот взгляд, быстро улыбалась Мсаидизи. Лев чувствовал, как после этой улыбки начинало сильно колотиться его сердце.

В один из этих дней Мсаидизи сидел на траве рядом со Скалой. Спящую саванну заливала серебристым светом луна. Её сияние окутывало и Мсаидизи, из-за чего его фигура казалась белой. Лев, как и все эти дни, думал о своем — о том, как сложится его жизнь дальше, о прошлом, которое так и не оставляло его, лежа тяжелым камнем на сердце. И молодой лев всё чаще натыкался в своих мыслях на Инсафу. В последнее время какая-то неведомая сила заставляла его подолгу смотреть на неё, когда она была в пещере или рядом со Скалой, провожать её взглядом, когда она куда-либо уходила. Но сам же Мсаидизи не видел, что Инсафу тоже подолгу смотрит на него. Адиса всё это тоже видел, но не вмешивался. Это дело его сына. Пусть разберется сам. Виделись Мсаидизи и Инсафу нередко, обменивались улыбками и пустыми фразами.

Так Мсаидизи и сидел, словно купаясь в лунном бледном свете, и вдруг услышал сзади звук тихих шагов. Лев обернулся и увидел, что к нему подходила Инсафу. Львица улыбнулась ему:

— Привет, Мсаидизи. Тоскуешь?

Лев глухо ответил:

— Да нет, просто не спится. Мысли в голову лезут всякие…

Инсафу остановилась недалеко от Мсаидизи и села. Помолчав несколько секунд, она сказала:

— Мне кажется, я знаю, в чём причина твоей бессонницы.

— Да ну? — фальшиво удивился лев.

— Ну да, — без тени усмешки подтвердила львица. — В последние дни я смотрю на тебя и словно вижу себя. Поскольку у тебя, как я догадываюсь, те же мысли, что и у меня. И я думаю, будет лучше, если мы этими мыслями поделимся.

Мсаидизи помолчал несколько секунд, обдумывая, что сказать Инсафу. В его памяти всплыл разговор с отцом во время обхода границ. «Если ты хочешь сказать Инсафу о своих чувствах, то лучше не затягивай. Ты должен сказать ей это прямо», — так сказал ему Адиса, когда они уже возвращались к Скале. Мсаидизи встал и подошел к Инсафу. Она повернулась к нему, и молодой лев увидел, как её большие глаза, блестя в свете луны, смотрят прямо на него. Мсаидизи почувствовал, как начинает быстро биться его сердце. Вздохнув, он заговорил:

— Когда я впервые увидел тебя, то просто был восхищен тобой.

На этих словах Инсафу слегка улыбнулась.

— Ты не побоялась бросить вызов этому Мтафаруку, — продолжал Мсаидизи, — да я и сам бы это сделал, если бы отец не отталкивал меня в сторону! У меня тоже к нему счеты имеются!

Услышав имя аутсайдера, Инсафу зло произнесла:

— Ему ещё повезло. Этот Мтафаруку помог Джеро убить нашего Короля!

— Я знаю, мне Мэйтата рассказал. Но я сейчас не совсем об этом. — Мсаидизи снова помолчал немного, потом спросил: — Помнишь, когда мы несли раненых и погибших к Скале?

— Как же мне не помнить, как ты любезно предложил мне помощь? — усмехнулась Инсафу.

— Я и так хотел тебе помочь, — отозвался Мсаидизи. — А после той битвы прошло уже больше недели, и за эти дни я кое-что понял. И знаешь — что именно?

— Ну? — протянула львица.

Молодой лев опустил голову, но через пару мгновений поднял её, посмотрел Инсафу прямо в глаза и тихо сказал:

— Ты мне нравишься, Инсафу. И нравишься с того самого дня, как мы впервые встретились. Я серьезно.

— Я действительно угадала твои мысли, Мсаидизи, — констатировала она, но в её словах не звучало ни грусти, ни разочарования. Затем она продолжила с легкой улыбкой: — Помнишь, я в начале разговора упомянула, что твои мысли совпадают с моими?

— Да, было дело, — подтвердил Мсаидизи. — Надеюсь, ты не шутила?

— Нет, — улыбка резко исчезла с лица Инсафу, и львица повернулась к Мсаидизи. — Я говорила серьезно, Мсаидизи — ты тоже мне нравишься.

Мсаидизи повернулся к Инсафу и заметил, как её лицо озаряет улыбка. Затем он улыбнулся сам:

— Да, наши мысли действительно совпали! Но знаешь, — Мсаидизи снова погрустнел, — мне ещё кое-что не дает иногда спокойно спать.

— Что? — полюбопытствовала Инсафу.

— Прошлое, — тихо буркнул сын Адисы. И неожиданно для себя рассказал Инсафу о своем изгнании, о Фунанье и её гибели. Не утаил он и разговора с отцом, а также и того сна, где он видел Фунанью. Инсафу слушала его, не перебивая.

Когда Мсаидизи замолчал, она тихо сказала:

— Сочувствую тебе, Мсаидизи. Много всего на тебя свалилось за это время…

— Да уж, — покачал головой лев, — не повезло.

— Я тебе скажу то же, что сказали тебе и отец, и Фунанья во сне — жизнь на этом не заканчивается. Они хотели и хотят, чтобы ты был счастлив. И ты обязательно найдешь своё счастье, я тебе обещаю, Мсаидизи!

С этими словами Инсафу пошла в сторону Скалы, но на полпути обернулась и сказала с приметной улыбкой:

— И я уверена, что твоё счастье не заставит себя долго ждать! Спокойной ночи.

Львица пошла к Скале, а Мсаидизи на несколько мгновений задержался, глядя ей вслед. Затем он тихо произнёс:

— Спокойной ночи, Инсафу… — И затем уже шепотом: — Я люблю тебя…

На следующее утро после этого разговора, когда львицы, в том числе и Инсафу, ушли на охоту, Адиса подошел к старшему сыну и спросил у него:

— Ну, сынок, как дела? Поговорил с Инсафу?

Лев ответил с улыбкой:

— Да, папа, поговорил. И, как оказалось, удачно — я тоже ей нравлюсь. Она сама сказала.

Король также улыбнулся:

— Поздравляю тебя, Мсаидизи. Так вы только поговорили?

— Папа! — возмущенно воскликнул Мсаидизи.

— Всё, всё! — поднял лапу Король. — Я рад, что счастье снова тебе улыбается. Но ты сказал, что вы только нравитесь друг другу?

— Знаешь, пап, — вздохнул молодой лев, — вроде она мне уже не просто нравится. Если честно, я чувствую, что уже люблю её. Это серьезно.

— Тогда я тем более рад за тебя, Мсаидизи, — снова расплылся в улыбке Король. — Уверен, что она скажет тебе то же самое.

После полудня львицы возвращались с охоты. Инсафу и Экин также принимали в ней участие. Не было лишь Линды — на предыдущей охоте она повредила лапу, поэтому охотиться не могла. Поскольку рядом не было матери, Ндугу, как и раньше, ходивший на охоту с женой, веселился вовсю.

— Мне кажется, я знаю, почему Инсафу так здорово охотилась сегодня!

— И почему же? — вежливо изобразила интерес Инсафу.

— Впечатление производит! — хихикнул лев.

— Не обижайся, Ндугу, — ухмыльнулась Инсафу. — Впечатляю точно не тебя.

— Да-да, здесь есть кому произвести на него должное впечатление, — хихикнула Мунгу. Шедшая в стороне Экин улыбнулась. Ндугу покосился на Инсафу и продолжил подтрунивать:

— Надо признать, что впечатление — первоклассное. Только нужный объект здесь отсутствует.

— Ндугу, перестань, — поморщилась Мунгу.

— Ой, да ладно тебе, дорогая, — отмахнулся младший сын Адисы. — Уже и так все знают, как наша Инсафу косится на моего старшего братишку.

Несколько шедших сзади львиц слегка улыбнулись, Экин и Мунгу нахмурились, Инсафу же сквозь зубы процедила:

— Ндугу, тебе не кажется, что у тебя слишком длинный для льва язык?

Веселый лев фыркнул:

— Я в курсе этого, и многие с этим смирились. Кстати, у Мсаидизи тоже подобные заскоки случаются. Смотри, как бы он тебе мозги не вынес!

Ндугу весело засмеялся, но довольно ощутимый удар по лицу прервал смех. Инсафу стояла передо львом с перекошенным от гнева лицом. Вибрирующим голосом она произнесла:

— Ты смотри сам, как бы тебе что-либо не вынесли, негодяй! Твой брат намного лучше тебя. Он ведет себя более серьезно, чем ты, а твоя излишняя болтливость может привести к весьма не приятным для тебя последствиям, Ндугу! Когда-нибудь ты это почувствуешь! Я тебе обещаю!

С этими словами Инсафу резко развернулась и бросилась бежать в сторону от остальных. Ндугу, с поцарапанной физиономией, смотрел ей вслед удивленным взором.

— А чё я такого сказал? — протянул он. Тут к нему подошла Экин и с той же злостью выпалила:

— Тебе бы, Ндугу, язык узлом завязать! Хотя знаешь, пусть это сделает твой отец!

С этими словами сестра Мэйтаты быстро пошла к Скале. Ндугу с супругой и остальные львицы шли сзади, сохраняя полнейшее молчание. Многие были недовольны выходкой младшего сына Короля и изредка смеряли его презрительными взглядами, которых он не видел, поскольку не оборачивался.

Инсафу же тем временем бежала, подгоняемая злостью и обидой, пока не очутилась у границы. Остановившись у росших неподалеку кустов, она опустила голову. Из её глаз закапали злые слезы. Кем вообще возомнил себя этот Ндугу? С чего он решил, что имеет право делать такие намеки? Он при всех унизил не только Инсафу, но и Мсаидизи! За него львица тоже была обижена, поскольку именно вчера, после разговора с ним, она поняла, что уже любит этого молодого льва. Ведь он намного лучше, чем этот хам Ндугу! Ничего, она ему в следующий раз заткнет пасть!

Так Инсафу сидела довольно долго и, слегка остыв, решила идти на Скалу. Но только она подняла голову, как…

— Ух ты, какая у нас тут красавица сидит, да ещё и одна! — раздался сзади незнакомый голос.

Инсафу резко обернулась и увидела, что из-за кустов вышел совершенно незнакомый лев. Расплываясь в плотоядной усмешке и задорно помахивая хвостом, он подошел к Инсафу.

— Привет, красавица, — пропел он.

Инсафу попятилась, увидев неожиданного гостя. Тот усмехнулся:

— Да не бойся меня, я ничего тебе не сделаю. Как тебя зовут?

— Тебе зачем? — удивилась львица, отходя от льва ещё на шаг.

— Ну, как зачем? Я же должен знать по имени такую симпатяшку! — лев продолжал надвигаться на Инсафу.

— Слушай, поищи тебе другую симпатяшку, а меня оставь в покое! — бросила Инсафу и развернулась, чтобы уйти. Но лев метнулся ей наперерез.

— Ну куда же ты, цыпочка? — морду чужака раздвинула ухмылка. — Я тебе не понравился? Или ты всё же боишься?

— Ты мне просто неприятен, — отчеканила львица. — Отойди с дороги и дай пройти!

— Ох, какая сердитая, — подскочил лев. — Меня такие ещё больше заводят. Слушай, давай порезвимся, а? Ты мне такой понравилась! Ну, давай!

Говоря это, он всё теснил Инсафу в сторону. Львица обозлилась:

— Отвали, мерзавец! — и ударила того лапой. Голова льва мотнулась в сторону, затем он повернулся к Инсафу, и его лицо расплылось в злой усмешке:

— Ну, раз не хочешь по-хорошему, тогда… — Лев тоже ударил львицу. Инсафу упала на землю, но не успела подняться, как оказалась подо львом.

— Не брыкайся, — прорычал лев, — обещаю, тебе понравится!

— Пусти, сволочь! — дико завизжала Инсафу и попыталась вывернуться из-под крепких лап незнакомца, но безуспешно. Лев прошептал:

— Удовольствие близко, киска!

Инсафу продолжала изворачиваться под мускулистым телом чужака, и тут он ударил её по голове. Удар заставил её разозлиться, но не успела она ещё раз рвануться, как рядом мелькнула светлая тень, и с грозным ревом фигура другого льва сшибла мерзавца на землю. Инсафу поднялась и обрадованно вскрикнула:

— Мсаидизи!

Молодой лев и чужак одновременно вскочили на лапы.

— Убирайся отсюда, мерзавец! — зарычал Мсаидизи на льва. — Ты на территории нашего Королевства!

— А закон о гостеприимстве тебе ничего не говорит, а? — пропыхтел лев. — Ты сразу напал на меня!

— Потому что ты хотел причинить боль моей невесте! — рявкнул Мсаидизи. — Уходи по-хорошему, или…

— Или что? — прищурился чужак. — Нападешь на меня?

— Моей невесте угрожала опасность от тебя, — отчеканил Мсаидизи. — Ты напал на Инсафу на нашей территории. Если не хочешь проблем — уматывай отсюда!

Лев сверлил Мсаидизи злобным взглядом, который сын Адисы возвращал ему с процентами. Затем, внезапно взревев, бросился на него. Но Мсаидизи был готов к этому и, когда чужак готов был прыгнуть на него, отскочил в сторону. Лев приземлился на пустое место, но Мсаидизи был уже рядом. Сильным ударом он рассек чужаку лоб, и по лицу потекла кровь. Взревев от ярости, лев снова метнулся к Мсаидизи. От одного удара он успел увернуться, но во второй раз повезло меньше — острые когти рассекли ему левую щеку. Зарычав от боли, Мсаидизи бросился на чужака, но тот быстро отпрянул в сторону и, когда сын Адисы оказался рядом, ударил его по голове. Мсаидизи потряс головой, и тут чудак бросился на него сбоку и обхватил лапами. Оба льва покатились по земле. Инсафу с замиранием сердца следила за схваткой — она всей душой верила, что Мсаидизи победит.

Тем временем оба льва касались по земле, царапая и кусая друг друга. Оба уже были в крови. Но Мсаидизи был всё же быстрее и сильнее врага. Изловчившись, он ударил чужака по голове и отскочил от него. Лев, рыча, метнулся к нему и замахнулся правой лапой. В этот момент Мсаидизи молниеносно рванулся ко льву и вцепился клыками в лапу. Затем резко рванул на себя, так что лев упал на землю, и сомкнул челюсти на этой лапе. Хрустнула кость, лев взревел и попытался подняться, но на его голову резко опустилась лапа Мсаидизи. Чудак на мгновение потерял сознание, затем кое-как поднялся. Мсаидизи резко выскочил перед ним и с угрозой зарычал:

— Вали отсюда, чужак! И попробуй снова показаться здесь, тогда точно живым не уйдешь!

Лев, звучно сопя и сильно хромая, поплелся прочь. Мсаидизи несколько секунд смотрел ему вслед, затем повернулся к Инсафу:

— Инсафу, ты в порядке?

Львица не сводила с него восторженного взгляда. Затем, резко сорвавшись с места, бросилась к нему и обхватила обеими лапами за шею.

— Мсаидизи… — прошептала она. — Спасибо тебе, спасибо!

Затем она, разомкнув объятия, посмотрела на Мсаидизи и охнула:

— Боже, ты ранен!

— Порядок, Инсафу, порядок, — протянул Мсаидизи. — Заживет.

Львица начала зализывать его немногочисленные раны. Мсаидизи слабо улыбнулся и сел на землю, предоставив львице обрабатывать раны. Вскоре Инсафу справилась с ними и посмотрела Мсаидизи в глаза. Тот также несколько мгновений смотрел ей в глаза, затем Инсафу негромко произнесла:

— Я знала, что ты придешь!

С этими словами она ласково потерлась носом о его гриву. Лев же нежно коснулся носом её шеи. Несколько мгновений они наслаждались друг другом, затем Мсаидизи сказал:

— Пойдем на Скалу, с братишкой поговорю! Это он ведь тебе всё наговорил?

— Да ну его, болтуна этого! — отмахнулась Инсафу.

— Нет уж! — отрезал Мсаидизи. — Пусть он при мне извинится перед тобой, и тогда инцидент будем считать исчерпанным.

С этими словами они пошли к Скале. По пути Инсафу спросила:

— Нашёлся кто-то, кто рассказал про твоего брата?

— Да-да, — кивнул Мсаидизи. — Экин всё видела и мне потом доложила. Кстати, Ндугу один эту чушь городил?

— Один, естественно, — фыркнула Инсафу. — По-моему, у вас он один такой долбанутый.

— Теперь ни одного такого долбанутого не будет, — твёрдо сказал Мсаидизи. — Будь уверена, что никто ничего про тебя не скажет. С ним сегодня не только я поговорю!

Несколько секунд они помолчали, потом Инсафу спросила:

— Мсаидизи, ты же не случайно назвал меня своей невестой?

Поколебавшись секунду, Мсаидизи твёрдо ответил:

— Нет. Я уверен, что это дело недалёкого будущего. Я действительно люблю тебя, Инсафу!

Львица улыбнулась и тихо произнесла:

— Я тебя тоже!

***

Издали Адиса увидел, что Мсаидизи и Инсафу приближаются к Скале вместе. Король улыбнулся про себя, но улыбка пропала с его лица, когда он увидел потрёпанного сына.

— Мсаидизи, что случилось? — бросился к нему Адиса. — Напал кто?

— Напали не на меня, а на Инсафу, — ответил Мсаидизи. — Лев какой-то неизвестный.

— Где напал? — моментально подобрался Адиса.

— На южной границе, — сказала Инсафу. — Этот чужак сначала ухмылялся, затем начал подкатывать весьма недвусмысленно. Ну, я и его ударила, а он напал на меня… В общем, Мсаидизи вмешался вовремя, за что ему и спасибо.

— А как ты оказалась так далеко от места охоты? Или ты убежала от остальных? — спросил Король.

— Да была у неё причина, — хмуро произнёс Мсаидизи и крикнул: — Ндугу, подойди-ка сюда!

Младший брат пришёл на зов. Увидев его, Инсафу нахмурилась. Ндугу же, не догадываясь, что ему вскоре придётся признаваться в содеянном, ухмыльнулся:

— В чём дело, братан? Помочь чем?

— Расскажи-ка мне, братец, — вкрадчивым тоном начал Мсаидизи, — расскажи, что ты сегодня Инсафу наговорил после охоты?

— Да, нам тоже интересно это знать! — раздался сзади голос. Ндугу обернулся и увидел подходивших Мэйтату и Экин. Лев нехорошим взглядом смотрел на Ндугу. Тот как будто сжался и с робкой усмешкой спросил:

— А что, уже всем рассказали?

— Давай, давай! — поторопил его Мсаидизи. — Мы слушаем.

— Ты, Ндугу, просто хам и мерзавец! — рявкнул Адиса, после того как его младший сын закончил признаваться. — Тебе самому-то не стыдно?

Лев, опустив взор вниз, пробормотал:

— Да я только пошутил…

— Это нельзя назвать шуткой! — строго выкрикнул Адиса. — Иногда ты со своим пошловатым чувством юмора заходишь слишком далеко, и из-за тебя сегодня чуть не разыгралась трагедия! Бог знает, что бы было с Инсафу, если бы Мсаидизи не подоспел вовремя!

— А что случилось? — с невинным выражением поинтересовался Ндугу. Он пока ничего не знал о произошедшем.

— Сейчас узнаешь, — пообещал ему Мсаидизи, и они вместе с Инсафу рассказали о встрече с бродячим львом. Когда они закончили, Адиса горько произнёс:

— Ты меня сегодня разочаровал, Ндугу!

— Папа, извини, — пробормотал лев.

— Да ты не у отца прощения проси, а у Инсафу! — одёрнул его Мэйтата. — Адиса, я думаю, будет лучше, если он извинится и при мне. Инсафу, в конце концов, из моего прайда.

— Согласен, Мэйтата, — кивнул Король. — Ндугу, давай, реабилитируйся в глазах Инсафу и остальных!

Младший сын Адисы горько вздохнул и, повернувшись к Инсафу, заговорил:

— Инсафу, приношу свои извинения. Я действительно немного перегнул палку, но обещаю, что такого больше впредь не повторится. Ещё раз — извини!

Львица церемонно кивнула:

— Извинения приняты, Ндугу.

— Смотри у меня! — пригрозил ему Мсаидизи.

— Ладно, ребята, — вздохнул Адиса. – Всё, что все здесь присутствующие хотели услышать — услышали.

Король повернулся и пошёл на Скалу. Мэйтата и Экин пошли за ним. Ндугу же подошёл к Инсафу и сказал:

— Я вообще-то искренне извинился!

— Я вообще-то искренне простила! — в тон ему ответила Инсафу. — Но предупреждаю, если ты себе ещё раз такое позволишь — я тебе сама язык вырву, понял?

— А я помогу! — топнул лапой Мсаидизи.

— Ладно, ладно! — замахал лапой Ндугу. — Мне сегодня и так всех ваших слов хватило!

С этими словами лев пошёл к Скале, что-то ворча себе под нос. Мсаидизи и Инсафу смотрели ему вслед, затем переглянулись друг с другом и рассмеялись.

Вечером Мсаидизи сидел рядом со Скалой в её тени. Солнце уже клонилось к закату, тени становились всё длиннее, ложась причудливыми тёмными пластами на саванну. Постепенно стихала вся дневная суета, расходились стада, и лишь редкие пташки перепархивали в траве из одного места в другое.

Инсафу подошла к Мсаидизи и села рядом с ним, склонив голову на его шею.

— Спасибо тебе ещё раз, Мсаидизи, — тихо произнесла она.

— Я только рад помочь тебе, — так же тихо ответил молодой лев.

Львица посмотрела на него глазами, полными счастья и любви.

— Теперь я уверена, что нашла своё счастье! — прошептала Инсафу и ласково лизнула Мсаидизи в щеку.

Теперь им не нужно было никаких слов.

Глава 17

Прошла ещё одна неделя. Дни сменяли ночи и наоборот, время шло в ногу с суетливым ходом жизни. В течение этого отрезка времени практически не отходили друг от друга Мсаидизи и Инсафу. Теперь же об их отношениях знали уже все, а Адиса и Линда были довольны выбором сына. Также за Инсафу счастливы были Мэйтата и Экин. И не только за неё — Мэйтата уже давно сдружился со старшим сыном Короля и был уверен, что он никогда не даст молодую львицу в обиду — что бы ни случилось. Сама же Инсафу была того же мнения — только она одна видела, как Мсаидизи защищал её от чужака. Но ей, естественно, никто не мог не поверить.

И в конце недели Адиса подошёл к Линде — после того как она и остальные львицы вернулись с охоты — и сказал ей:

— Ну вот, наш сын снова нашёл своё счастье.

Королева улыбнулась в ответ:

— Да, слава Богу. Как ни посмотришь — всюду вместе появляются. — Тут Линда слегка погрустнела. — Всё-таки он должен быть счастлив, особенно после того, что случилось тогда с Фунаньей.

— Он будет счастлив с Инсафу, я уверен, — твёрдо произнёс Адиса. — Мы с ним говорили на эту тему. Мсаидизи не должен постоянно вспоминать о прошлом. Главное — жить настоящим. Я знаю, что он это понял. И не надо за него сильно переживать.

Королева посмотрела Адисе в глаза:

— Как же мне не переживать за Мсаидизи? Он же наш сын!

— Что бы ни произошло, Мсаидизи справится. Мы должны верить в него.

Немного помолчав, Адиса произнёс:

— Линда, Мсаидизи и Инсафу уже давно вместе, и я думаю, что ты согласишься с моим решением. Надо поженить их!

— А как ты думаешь, не согласна ли я? — удивилась Линда. — Конечно, согласна! Но не кажется ли тебе, что…

— Слишком быстро? — предположил Король. — Мне тоже кажется так, но нам надо поговорить об этом с ними обоими.

— Нет, я не об этом, Адиса, — покачала головой Королева. — Дело в том, что в свете последних событий свадьба — дело, скажем, слегка неуместное. Все эти смерти, нападения…

— Вот об этом я с ними и поговорю, — пообещал Адиса. — Решать жениться или нет — это дело Мсаидизи. Мы же и так согласны с его выбором, как и Мэйтата с Экин.

Как Адиса и пообещал — он поговорил с сыном. Вечером, выйдя из пещеры, он увидел, что Мсаидизи и Инсафу, о чём-то говоря, подходили к Скале.

— Эй, ребята! — окликнул их Адиса. — Можно вас на минуту?

Мсаидизи подошёл к отцу.

— Да, пап, что-то случилось?

— Нет, Мсаидизи, — слегка улыбнулся Король. — Мне просто нужно поговорить. Причем с вами обоими.

— Что-то срочное, Ваше Величество? — спросила Инсафу.

— Инсафу, ты можешь называть меня просто Адиса, — снова улыбнулся Король. — Теперь же я обращаюсь к тебе, сынок, — повернулся Адиса к Мсаидизи. — Я уже давно вижу вас с Инсафу вместе и понимаю, что вы уже давно сильно любите друг друга.

— Да, — в один голос ответили Мсаидизи и Инсафу.

— Тогда, — торжественно произнёс Адиса, — мы с мамой будем рады видеть тебя мужем Инсафу. Я уверен, что ты согласен.

Инсафу на мгновение оторопела, Мсаидизи же, просияв, выпалил:

— Конечно, согласен, папа!

Глаза Инсафу вспыхнули от счастья, и она прошептала:

— Адиса, вы серьёзно?

Лев посерьезнел:

— Инсафу, Мсаидизи — мой сын, а счастье моей семьи — не лучший предмет для шуток.

— Простите, — опустила голову молодая львица. Затем вскинула её и решительно продолжила: — Я действительно люблю вашего сына и хочу, чтобы мы были вместе. Правда, надо поставить в известность Мэйтату, всё-таки я вхожу в его прайд.

— Не переживая, Инсафу, — обнял её Мсаидизи. — Он точно согласится, мы же с ним друзья как-никак! Но насчёт церемонии, папа…

— Что — насчёт церемонии? — спросил Адиса.

Мсаидизи высказал то же, что и мать сегодня днём:

— Давай не будем устраивать церемонию при всех. Всё-таки в свете последних событий, со всеми этими нападениями и смертями столько торжества не нужно.

— Ладно, сынок, — вздохнул Адиса. — Ты прав, мне сегодня мама то же говорила. Будет присутствовать только наш прайд, и всё. А насчёт времени проведения, то я думаю — вас вполне устроит завтрашний день.

Лев и львица снова просияли.

Как Адиса и обещал, довольно скромную церемонию соединения сердец провели утром. Пусть это и не было полноценной церемонией, но всё же её проводил Дактари, поэтому закон о запрете охоты в день церемонии всё же действовал.

Как Мсаидизи и ожидал, Мэйтата согласился сразу с его с Инсафу свадьбой.

— Я тоже, как и твой отец, давно видел вас вместе, — счастливо улыбался лев. — Вообще она классная, да и ты всегда сможешь защитить её. В этом-то я уверен, друг!

— Спасибо тебе! — расплылся в улыбке Мсаидизи.

— А своего брата не слушай! — махнул лапой Мэйтата. — После того разговора Ндугу явно побаивается теперь шутить!

— Да ладно, — поморщился Мсаидизи. — Он уже предупреждён нами с Инсафу!

Мэйтата рассмеялся.

И вот в это солнечное утро, когда, казалось, сама природа радовалась вместе с молодыми львом и львицей, Адиса и Дактари провели церемонию соединения сердец. Но, как только свидетели бросились поздравлять счастливых новобрачных, как влетел Захама. Найдя Адису, он устремился к нему и, сев ему на спину, что-то тихо заговорил. Лицо Короля моментально потемнело, Адиса заметно занервничал. Это заметил Мэйтата и подошёл к Адисе. Следом за ним подошла Экин.

— Адиса, в чём дело? — обеспокоенно спросил он у Короля.

— К нам идёт Абиг, и на сей раз, похоже, с плохими новостями, — напряжённым голосом ответил Адиса.

— Боже мой! — простонала Экин. — Лишь бы только сюда не пришли эти чёрные львы!

— Захама, Абиг что-нибудь говорил о врагах? — спросил Адиса у мажордома.

— Нет, сир, — ответила птица. — Он просто велел передать — у него плохие новости для всех вас. Больше он ничего не сказал. Да он сам идёт сюда, я же сказал, вот у него и узнаете.

— Лишь бы не о чёрных львах новости! — снова произнесла Экин.

К сожалению, она ошиблась.

Мэйтата, Экин и Адиса вышли из пещеры и бросились встречать Абига. Они ещё издали увидели мчащегося навстречу им Короля. Лев, подбежав к ним, резко остановился, переводя дух. Судя по всему, у них произошло явно нечто экстраординарное, поскольку за все эти дни Мэйтата ни разу не видел дядю таким встревоженным. Абиг поздоровался со всеми и, ещё не отдышавшись, выпалил:

— Ребята, у меня для вас очень плохие новости!

— Я надеюсь, не о черных львах? — снова содрогнулась Экин. — Ради Бога, Абиг, скажи, что не о них!

— К моему огромному сожалению, именно о них, Экин, — горько сказал Абиг и поморщился, как будто эта новость причинила ему физическую боль.

— Господи, что на этот раз? — упавшим голосом пролепетала львица.

— То, чего я боялся больше всего, — взволнованно произнёс Абиг. — Я узнал, что они идут сюда, и причём все!

— О, только не это! — опустил голову Адиса. — И что теперь делать, а?

— Вот и надо решать — что, — сообщил Абиг. — Адиса, ты тогда иди всё сообщай своим, а я пойду с Мэйтатой к себе, поскольку это касается и его. Экин, если хочешь, пошли с нами. Сегодня мы, скорее всего, придем все к вам, надо решать, как поступить.

— Ладно, — кивнул Адиса и, развернувшись, убежал. Абиг повернулся к племянникам и сказал:

— Идемте, ребята.

Мэйтата, обменявшись с сестрой встревоженными взглядами, пошли за Абигом. В голове у обоих была одна и та же мысль: «Снова начинается!»

— Абиг, а откуда ты всё это узнал? — спросил Мэйтата. — Ведь не сам же их видел?

— Нет, конечно, — ответил Король. — Эти ужасные вести нам принесла львица. Она…

— Что за львица? — полюбопытствовала Экин.

— Я только начал говорить об этом, Экин, — повернулся к ней Абиг. — Это ещё одна львица из вашего прайда.

— КТО?! — вскрикнули в один голос Мэйтата и Экин.

— Она назвалась Сахихи, кажется, — ответил Абиг.

— Точно, её так зовут, — подскочила Экин. — Она ничего не рассказала вам?

— Да, рассказала, но лишь то, что эти львы идут сюда, — вздохнул лев. — Я сегодня увидел её утром, во время обхода. Только ей представился, заикнулся о вас, как она мне на шею бросилась с рыданиями. Я её кое-как успокоил и пошёл с ней на Скалу, а там по пути ей всё и рассказал, что узнал от вас и от Инсафу. Она и сама потом ничего не смогла внятно рассказать, просто твердила про этих черных львов, что они идут сюда всем прайдом. Говорила, а у самой почти всю дорогу — слезы из глаз.

— Лишь бы это всё не было правдой, — напряженным тоном выговорила Экин. — Если биться с ними, то гарантированно не справимся. Инсафу сама видела, сколько их!

— Что делать — решим сегодня, — решительно сказал Абиг. — Я думаю, вернее, уверен, что с ней лучше поговорить вам. Она явно сильно о чём-то переживает.

— Возможно, у нас в прайде опять случилось что-то благодаря Джеро, — со злостью произнёс Мэйтата.

— Не знаю, но лучше узнать у неё самой, — вздохнула Экин.

Подходя к Скале, Мэйтата увидел, что к ним навстречу бежит Фахари. Сыну Абига несколько дней назад Дактари снял ужасно надоедавшие палки с зажившей лапы, и в тот же день Захама слетал за Абигом. Король пришел с женой и забрал сына домой.

— Фахари, привет, — нервно бросил Мэйтата. – Ну, что, где Сахихи?

— Только уснула недавно, — тихо ответил Фахари. — Двое суток шла сюда, пусть отдохнет, несчастная.

— Почему — несчастная? — спросила Экин.

— Она почти всё время плакала, — пояснил королевич.

— Я знаю, что у нас сейчас дома далеко не лучшие времена, — сказал Мэйтата, когда они поднялись на Скалу и увидели выходившую из пещеры Фуади. Королева пошла навстречу племянникам.

— Здравствуйте, ребята, — слегка улыбнулась она. Мэйтата и Экин поздоровались с ней в ответ, потом молодой лев продолжил:

— Что же могло её так потрясти?

— Кажется, что-то очень трагичное, — сообщила Фуади.

— Я как раз хотел с ней поговорить, — сказал Мэйтата и направился ко входу в пещеру. Он увидел спавшую внутри молодую львицу. Сомнений не было — это была именно Сахихи. Лев шагнул было к ней, но Фуади остановила его.

— Мэйтата, пусть она немного отдохнет. Она и так едва живая от усталости, да и плакала долго перед тем, как уснуть.

— Она ничего не говорила? — спросила Экин.

— Мне Абиг сказал о том, что узнал от неё, а при мне она почти ничего не говорила. Только перед тем, как уснуть, она долго плакала и многократно произносила чье-то имя. Дживу, кажется…

— Дживу, Дживу… — забормотал Мэйтата. Это имя показалось ему смутно знакомым. Он точно помнил, что слышал его раньше. Но от кого?

— Экин, ты раньше это имя не слышала? — обратился Мэйтата к сестре. — Недавно его упоминал кто-то…

— Нет вроде, — покачала головой львица. Затем повернулась к Абигу: — Кстати, Абиг, эти новости не совсем вписались в сегодняшний день.

— Почему? — удивленно повернулся к Экин Абиг.

— А, ты же не в курсе. Дело в том, что сегодня Мсаидизи с Инсафу поженились!

Король горько усмехнулся:

— Да уж, праздник у них, а я фактически его сорвал.

Мэйтате в этот момент стукнуло в голову — Инсафу! Это она произнесла имя Дживу, сказала, что это тот лев, которого Джеро и Джитуку оставили за главного в королевстве Мвеная на время их отсутствия. Это когда они ещё ходили каждый за своими львами. Он передал эту информацию Абигу и Экин.

— Так этот Дживу — один из них, — протянул Абиг. — И почему это Сахихи произносила его имя?

— Не возьму в толк никак, — покачал головой Мэйтата. — Вот об этом я и хотел бы с ней поговорить.

— Мэйтата, — снова вмешалась молчавшая до сих пор Фуади, — ей лучше сейчас отдохнуть.

— Фуади, сейчас отдыхать не самое время! — оборвал её Абиг. — Ты знаешь, что сказала Сахихи — эти львы всем прайдом идут сюда! Времени у нас мало.

— Верно, — кивнул Фахари. — Папа, я думаю, надо вернуть львиц с охоты.

— Беги, сынок, — согласился Король.

Фахари сбежал вниз и через несколько секунд исчез.

Абиг же помолчал несколько минут, потом вздохнул и сказал:

— Чувствую, нам всем придется скоро уходить отсюда. Другого варианта я не вижу. Экин права — принимать бой бессмысленно, их почти втрое больше, чем нас всех, если верить Сахихи.

— И куда идти на этот раз? — взвился Мэйтата. — Я уже устал убегать от врагов, их нужно выгнать с нашей земли!

— Как ты себе это представляешь, Мэйтата? — тоже повысил голос Абиг. — Пойди ты туда — а там тебе и Джеро, и эти львы! Да тебя просто убьют, как ты не поймешь!

Мэйтата продолжал упираться:

— А если мы всех обойдем их и пойдем к нам домой? Соединимся с моим прайдом и нападем на них, когда вернутся!

— Бред, Мэйтата, бред! — не выдержал и почти закричал Абиг. — Ты подумай сам, что говоришь! Ладно, допустим, что при таком раскладе мы победим аутсайдеров. А эти львы могут вернуться обратно, и что потом? Не уйдут же они тихо и мирно, их намерения не столь и хороши, как мы это уже поняли. Битва только с Джеро не пройдет без потерь, а нас более чем в два раза меньше!

Мэйтата пытался ещё найти повод продолжить спор, но всё же осознавал — Абиг прав.

Тут раздался звук хлопающих крыльев, и перед Абигом материализовался Захама. Мажордом сообщил:

— Ваше Величество, король Адиса идёт сюда вместе со своим прайдом.

— Спасибо, Захама, — кивнул Абиг и повернулся к остальным. — Похоже, и они что-то надумали.

Через некоторое время на Скале Абига был уже весь прайд, к тому же Ндугу прихватил зачем-то Дактари. Сразу выяснилось, что Адиса также принял решение уйти вместе с прайдом.

Мэйтата стоял неподалеку, тихо негодуя. Опять ему с сестрой приходится уходить всё дальше от дома! Всё меньше и меньше надежд вернуться домой! А всё это происходит из-за Джеро!

Пока молодой лев сидел недовольный в стороне, Абиг подошел к Мсаидизи и Инсафу и шутливо произнёс:

— Не самый же подходящий день вы выбрали для свадьбы, ребята!

— Мы сами ничего не знали, Абиг, — ответила Инсафу.

— Ой, да никто не знал! — поморщился Абиг. – Но, так или иначе — поздравляю вас, ребята!

— Спасибо, — кивнул Мсаидизи. — А что произошло? Отец рассказал всем, что опять враги идут сюда, потом скомандовал — собираемся и уходим к Абигу!

— А откуда вы узнали о врагах? — спросила Инсафу.

— Сюда пришла Сахихи, — ответила Экин. — От неё всё и узнали.

— Боже мой! — ахнула Инсафу. — Где она?

— Она отдыхает, — сообщила Фуади. — Лучше пока не будите её.

— С таким гулом голосов уже не уснуть, — раздался грустный голос, и из пещеры вышла Сахихи. Увидев множество незнакомых львиц и львов, она попятилась, но тут заметила Мэйтату с Экин. Львица, попятившись от неожиданности, широко раскрыла глаза, прижав уши к голове. Затем бросилась к Мэйтате и, крепко обняв его, уткнулась носом в его гриву и заплакала. Лев пробормотал:

— Ох, Сахихи, и не ожидали тебя здесь увидеть.

Львица же простонала:

— Боже, Мэйтата, я уже думала, что и не увижу тебя никогда! — и заплакала ещё сильнее. Экин и Инсафу подошли к ней.

— Привет, подруга! — улыбнулась Инсафу.

Сахихи отпустила Мэйтату и, вскрикнув от радости, бросилась обнимать Инсафу — свою лучшую подругу.

Минут пять вновь обретенные друзья радовались встрече, затем Сахихи, слегка успокоившись, спросила:

— Как вы тут жили?

— О, нам есть что рассказать! — улыбнулась Экин, и они с Мэйтатой и Инсафу принялись описывать свою жизнь здесь. Когда Инсафу заговорила о свадьбе со Мсаидизи, то увидела, что на глаза Сахихи навернулись слезы. Молодая львица осеклась на полуслове, и тут прилетел Захама. Сев перед Абигом, он сообщил:

— Ваше Величество, к нам идёт с запада гость. Неизвестный лев.

— Кто? — оживился Абиг.

— Я спросил его имя, сир, — сообщил мажордом, — и он представился как Мхиту.

— Надеюсь, это не Джеро его послал? — прищурившись, спросил Мэйтата.

— Точно нет, Мэйтата, — уверенным тоном ответил ему Абиг. — Этого льва я видел примерно месяц назад. Он шел из земель Восточных прайдов — путешествовал. Пришел ко мне вечером, я как раз был на обходе, ну, и принял его на ночь. Утром он попрощался и ушел. Думаю, надо его встретить. — И Абиг быстро направился вниз и помчался в сторону западной границы.

— А пока он шел сюда, он вполне мог увидеть черных львов, — предположила через минуту Экин. — Кстати, Сахихи, — повернулась она к пришедшей подруге, — ты сама видела этих львов по пути сюда?

— Нет, я убежала ещё до того, как они вышли из нашего Прайдленда, — ответила Сахихи. — Я перед этим слышала их разговор — они говорили что-то о захвате земель.

— А про Мэйтату с Экин они ничего не говорили? — спросил Адиса.

— Говорили, — вздохнула львица. — Разговор шёл при Джеро, а эта мразь была в своем репертуаре. Узурпатор велел этому убийце Джитуку убить их обоих сразу, как только увидит! И не только его, но и всех, кто помогал ему!

— А ты собирался уйти отсюда домой, Мэйтата! — с укором произнесла Экин. Брат только промолчал.

— Надо всем уходить отсюда, — подхватил Адиса.

— Ага, — саркастически фыркнул Мэйтата, — а потом они захватят ваши с Абигом земли! Как их выбивать потом?

— Может, мы потом помощь найдём! — вступил в разговор Ндугу. — И турнём их на фиг!

— На поиски помощи может уйти не один месяц, а к ним может прийти подмога, –выдвинул последний довод Мэйтата. — Вдруг они сами скорешатся с оставшимися аутсайдерами, если таковые есть? Тогда нам придется ещё труднее.

— С этим я согласен, — кивнул Адиса. — Но погибать никто не собирается. Оставшись здесь, мы подвергнем опасности ваши с Экин жизни и все наши! Эти твари знают от Джеро о нас и убьют в любом случае! Поэтому лучше действительно уйти, но потом обязательно вернуться. Мэйтата, пойми, другого варианта нет!

Молодой лев явно хотел продолжить спор, но новых доводов найти уже не мог. По сути — то же ему говорил несколько минут назад дядя…

Тут вмешалась Инсафу:

— Сахихи, если они идут сюда, то когда они будут здесь?

— Они собирались выйти вечером, — тихо произнесла львица, — на следующий день после того, как… — Тут она осеклась, и Мэйтата увидел, как её глаза наполняются слезами.

— После чего? — спросила Экин.

— После того, как мне пришлось убежать из дома, — ещё тише продолжила Сахихи. — Мы хотели вместе с Дживу вас предупредить, но… — Тут львица уже заплакала и сдавленным голосом закончила: — Но не получилось…

Тут Мэйтата спросил:

— При чём тут этот Дживу, и почему ты каждый раз плачешь, вспоминая о нём?

— А как мне не вспоминать того, кого я любила и люблю до сих пор? — неожиданно закричала Сахихи. – Как?

Мэйтата и Экин остолбенели от услышанного. Любила? Одного из врагов? Сахихи, очевидно, поняв их мысли, горько усмехнулась и устало произнесла:

— Впрочем, вы же ничего не знаете о нём.

— Верно, не знаем, — согласилась Экин.

— Вот и хотим, чтобы ты нам рассказала, — прибавил Мэйтата. — Успокойся, пожалуйста, и расскажи о нём, Сахихи.

Львица вздохнула и рассказала о том, как он фактически спас их от гиен, и о том, как Джеро избил Королеву и чуть не ударил Сахихи, а Дживу вступился за неё…

— Он ничего нам плохого не сделал. Никому из нас! — закончила Сахихи. — Он сам полюбил меня и остальных, к тому же искренне, а львята Саманьи потом вообще от него не отходили! Привязались к нему, как к родному отцу! А кто, как не львята, смогут различить фальшь в поведении львов?

И львица снова безнадежно заплакала. Мэйтата молчал. Следовало признать, что Дживу не был им врагом, вон как Сахихи рассказывала о нём! Говорила, что собиралась прийти и предупредить их всех, да ещё и с ним. Но она сама сказала, что не получилось.

— Сахихи, а что тогда случилось с Дживу? — осторожно поинтересовался он у тихо всхлипывающей львицы.

Львица подняла на него мокрое от слез лицо.

— Этот Джитуку узнал о том, что мы хотели предупредить вас, — тихо начала она. – Он, Джеро и ещё парочка этих черных львов подстерегли нас ночью и…

— Что? — поторопил Мэйтата Сахихи. Слушавшая её Экин неожиданно догадалась, какой последует ответ. И она не ошиблась.

— Они убили Дживу, — прошептала Сахихи. — Прямо у меня на глазах, и ещё заставили смотреть на это! Я ничего не смогла сделать, ничего!

И бедная Сахихи снова залилась слезами.

Некоторое время Мэйтата и Экин сидели молча возле плачущей Сахихи. Все остальные, кто услышал её шокирующий рассказ, также пребывали в мрачном молчании. Печальные взгляды друзей Сахихи выражали сочувствие. Адиса тяжело вздохнул, а Мэйтата произнёс:

— Прости, Сахихи, мы и вправду ничего не знали о нём.

— Вот теперь знаете, — всхлипнула львица. — Но это в общих чертах, а так — я рассказала далеко не всё. Сейчас не могу, и так тяжело вспоминать…

Сахихи опустила голову. Мэйтата же тихо произнёс:

— Сочувствую, Сахихи…

Экин и Инсафу также произнесли:

— Сочувствую…

— Спасибо… — пробормотала Сахихи.

Тут послышался гул голосов, и к Скале подошёл весь прайд Абига. Львицы возбуждённо переговаривались. Фахари подошёл к соседям и поздоровался с ними. Увидев Мэйтату с Экин, он подошёл к ним.

— А где отец? — спросил он.

— Пошёл на границу встречать какого-то льва по имени Мхиту, — ответил Мэйтата. — Вроде говорит, что помнит его.

— Да-да, — закивал Фахари, — я его тоже помню, у нас останавливался. Рассказал, что путешествует. Далеко же он дошёл, раз спустя месяц возвращается!

Тут он увидел Экин и Инсафу, окруживших Сахихи, и спросил:

— А что с Сахихи? Почему она плачет?

— Долгая история, — покачал головой Мэйтата.

— Она что-то рассказала, что у вас дома произошло? — продолжал допытываться сын Абига.

— Фахари, не сейчас, — решительно ответил Мэйтата. — Ей и так тяжело вспоминать об этом. Вон, кстати, и Абиг идёт с этим Мхиту.

Действительно, вдали от Скалы появились две рыжие точки, которые постепенно увеличивались. Когда оба льва подошли ближе к Скале, Мэйтата мог различить, что неизвестный Мхиту имел почти такой же окрас шерсти, что и Абиг, издали их можно было принять за братьев-близнецов. Только присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что у Мхиту грива была немного темнее.

Оба льва подошли к Скале. Увидев множество незнакомых львов и львиц, Мхиту удивлённо спросил:

— Тут собрание какое-то?

— Что-то вроде того, Мхиту, — тяжело вздохнул Абиг. — У нас опять неприятности.

— Судя по тому, с какой интонацией ты сказал «опять», неприятности на вас в последнее время просто сыплются, — хмыкнул лев.

— Да, ты прав, у нас тут была почти настоящая война в последние недели, — сообщил Абиг. — К нам принесли плохие новости о чёрных львах, которые идут сюда.

— Вы говорите не о тех львах, которые сейчас живут в Прайдленде короля по имени Мвенай? — спросил Мхиту.

Услышав имя отца, Мэйтата и Экин быстро встали и подошли к Мхиту. Молодой лев сразу спросил у него:

— Ты проходил через наше Королевство?

Мхиту заметно удивился:

— Ваше?

— Да, — подтвердила Экин. — Король Мвенай — наш с Мэйтатой отец. Мэйтата перед тобой, а я — Экин.

— Приятно познакомиться с вами, — вежливо кивнул Мхиту. — Но почему вы тогда здесь, а не дома?

— Меньше месяца назад нашего отца убили, — хмуро сообщил Мэйтата. — На нас с ним напали львы-аутсайдеры во время обхода границ. Тот, кто убил нашего отца, и провёл этих львов в наше Королевство. Там они и живут!

— А пока мы не можем вернуться домой, — грустно закончила Экин. — Нас бы убили сразу.

— Почему это? — полюбопытствовал Мхиту.

Мэйтата тяжело вздохнул и рассказал Мхиту о том, что произошло в их Королевстве, и о том, как они попали сюда.

— Вот так мы тут и живём, — закончил молодой лев. — Нет никакой возможности вернуться, силы слишком уж неравные, пусть нас и не двое бы туда пошло. Теперь и неизвестно, когда мы вернёмся туда.

— Мэйтата, ты обязательно вернёшься домой, — подошёл к нему Абиг. — Я тебе обещаю, понял?

— Я и так буду рад твоей помощи, — ответил Мэйтата и повернулся к Мхиту. — Кстати, Абиг — наш с Экин дядя. Они с отцом — братья.

— Ну, я вижу, Мэйтата, что у тебя есть друзья, — улыбнулся Мхиту. — Но вам их ни за что не победить, мне рассказали, сколько этих львов на самом деле. К тому же у вас ещё и аутсайдеры живут.

— Ты разговаривал с кем-то из нашего прайда? — спросила Экин.

— Да, — кивнул Мхиту. — Два дня назад, где-то утром, я столкнулся с львицами, когда они явно направлялись на охоту. Я им сразу рассказал, что путешествовал, а теперь иду на восток — домой. Тут ко мне подходит львица, явно не такая молодая, и с длинными шрамами на лице. Сначала представилась как Амади и…

— Что?! — изумлённо прервал его Мэйтата. — Со шрамами? Мама со шрамами?

— Амади — это наша мать, — пояснила Экин. — Она — Королева. Как она там? Откуда у неё шрамы?

Мхиту, осыпанный вопросами, смотрел то на брата, то на сестру. Тут Мэйтата вспомнил, как Сахихи рассказывала о том, как Джеро избил Королеву, и почувствовал, как его начинает захлёстывать ярость. Эта сволочь, убившая Короля, теперь подняла лапу на мать!

— Нет, я точно убью его! — прошипел Мэйтата. — Убью!

— Кого? — попятился Мхиту.

— Того, кто убил отца и избил мать! — рявкнул молодой лев. — Этот Джеро слишком много себе позволяет!

— Кто? — вновь не понял Мхиту. — Что за Джеро?

— Так зовут эту гиену, — прорычал Мэйтата. — Тварь, недостойная зваться львом, узурпатор. Это он захватил наше Королевство!

— Верно ты тогда про него говоришь, — одобрил Мхиту.

Затем после недолгой паузы лев продолжил:

— В общем, Амади подходит ко мне и тихо спрашивает: «Ты идёшь на восток?». Я ей отвечаю: «Да». Она же говорит ещё тише, хоть и все остальные львицы её слышали. Сначала коротко рассказал, что там произошло у вас, а потом тихо так говорит: «Если ты вдруг встретишь как-нибудь на востоке льва по имени Мэйтата и львицу по имени Экин, передай им — мы все их ждём. Нам всем здесь очень тяжело без законного Короля!». Говорит — и плачет.

Экин опустила голову, Мэйтата вздохнул.

— А как ты увидел этих чёрных львов? — спросила Инсафу.

— С одного холма, — пояснил Мхиту. — Сзади, в тени гигантской скалы они находились, их просто куча мала была. Зрелище, конечно, жутковатое. Кто-то из них недавно с охоты пришёл вроде бы. Я тогда, чтобы они меня не заметили, быстро сбежал с холма и пошёл чуть севернее. Вот на ваш прайд и наткнулся.

— Это тем утром эти львы были за нашей Скалой, — подала голос Сахихи. — Сейчас их там уже нет, потому что они все идут сюда. Джеро приказал им убить Мэйтату и Экин, а также всех, кто им помогал в битве!

— Когда они вышли от вас? — спросил Мхиту.

— В тот день, когда ты побывал у нас, только вечером они и отправились в путь, — ответила Сахихи. — Мне пришлось сбежать, чтобы предупредить вас. Мне велела это Амади. Она знает, что вы живы. Странно, что Джеро сам ей это сказал.

— Он так ей и сказал, что мы живы? — изумилась Экин.

— Да, — кивнула Сахихи, — а потом добавил, мол, ненадолго они живы, им остаётся молиться, чтобы не убили!

— Ничего, — злобно сказал Мэйтата. — Он сам молиться будет, чтобы я не пришёл. Хотя зря, я вернусь всё равно!

Повисло недолгое молчание, затем Адиса спросил:

— Когда эти львы здесь будут?

— Я убежала рано утром, — начала Сахихи, сразу после того как… — львица проглотила ком в горле, — как мы похоронили Дживу. Они собирались уйти вечером этого дня. Они идут в основном по ночам, с цветом их-то шерсти проблематично находиться на протяжении нескольких часов под лучами палящего солнца! Ну, часть утра и вечера прихватят.

— Значит, — подвёл итог Абиг, — они будут здесь, скорее всего, ближе к ночи.

— Ребята, вы в таком случае все в опасности! — заявил Мхиту. — Нельзя рисковать своими жизнями, особенно Мэйтате. После всего того, что я услышал, я хочу сам им помочь. И не только им, но и вам.

— Каким образом? — спросил Абиг.

— Я иду домой, в Восточные земли, — сообщил Мхиту. — Там живут мои друзья и моя сестра Нала. Да и львов и львиц у них наверняка будет больше, чем этих чернышей!

— Захотят ли они помочь нам? — спросил Мэйтата. — А если эти львы придут туда?

— Даже при всём желании не смогут! — с уверенностью заявил Мхиту. — Если пойдут через Мрачные Скалы, которые разделяют ваши и наши земли, то не проберутся через них. Пойдут в обход с севера — окажутся потом в пустыне. Скалы очень глубоко вдаются в неё.

— А если пойдут в обход с юга? — полюбопытствовал Мэйтата.

— Тоже проблемно, — сообщил Мхиту. — Там есть тайный проход, о котором знаю только я и недавно поселившийся рядом со Скалами с той стороны лев по имени Эреву — и всё! Этот Эреву — наш союзник. А сами Скалы тянутся далеко на юг и заканчиваются у глубокого и большого озера. Эти львы не рискнут переплыть его!

— Предложение интересное, — сказал Адиса, — не принять его просто нельзя.

— Действительно, — подхватил Абиг. — Нужно уходить.

— Ребята, ну неужели вы думаете, что они послушаются этого Джеро? — вступил в разговор Ндугу. — Они сами по себе, судя по всему.

— А ты, сынок, думаешь — они не тронут нас? — ехидно осведомился Адиса у младшего сына. — Сахихи же рассказала, что они планируют захват земель. А им явно тесновато почти целой сотней ютиться под Скалой, да ещё под солнцем! Если придут, то, помня указания Джеро, нас убьют, а не выгонят! Мэйтата, а ты что скажешь?

Молодой лев тяжело вздохнул:

— Вы с Абигом меня уже убедили. К тому же я не хочу рисковать вашими жизнями, особенно Абига и его семьи. А другого варианта я не вижу.

— Я тоже согласна, — сказала Экин. — Но — если найдем посильную помощь, то сразу домой!

Инсафу и Сахихи кивнули. Абиг объявил:

— Ну, что ж. Решение принято — мы идём в Восточные земли. Через полчаса выходим. Адиса, ты берешь с собой всех?

— Приятель, — засмеялся Адиса, — как я брошу нашего верного доктора и своего мажордома? Захама и Дактари почти всю жизнь со мной!

Мэйтата сидел молча. К нему подошла Экин и обняла его.

— Брат, это ненадолго, я уверена, — ободряющим тоном произнесла она. — Мы обязательно вернёмся! Слышишь?

Лев посмотрел на неё и улыбнулся.

Через полчаса Абиг скомандовал:

— Так, выходим! Мхиту, веди нас!

И большая группа львов и львиц тронулась в далёкий путь на восток. Каждый из шедших оглядывался на свой дом, оставленный им. Когда они вернутся сюда?

День уже приближался к вечеру, когда Мэйтата, Экин, Мсаидизи, Инсафу, Адиса, Сахихи и остальные покинули земли Абига. Впереди была только пугающая неизвестность.

Глава 18. Часть 1

В эту ночь Сахихи долго не могла уснуть – сон, который пришел к остальным львицам назойливым гостем и нагло одолел их, оказался бессилен перед чудесным образом, стоявшим перед её глазами — образом могучего и дружелюбного черного льва, который с каждым днём становился ей всё дороже и желаннее. Сердце молодой львицы начинало свой бешеный перестук только при одном её взгляде на Дживу, такие же ритмы выбивал самый жизненно важный орган, когда и сам лев смотрел на Сахихи. Ловя на себе такой завораживающий взгляд его бездонных темных глаз, львица желала, чтобы этот взгляд длился и длился. С момента их первого разговора Дживу снился ей каждую ночь, и вот сегодня, когда вернулся убийца Короля с аутсайдерами, черный лев не побоялся вступиться при Джеро за весь её прайд. Потом же Дживу признался, что он вступился за Сахихи. Но она прекрасно понимала, что он вступился за неё не просто так. Все произошедшие за эти пять дней события, все её встречи с ним, все её чувства слились воедино, когда этим вечером она смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Так Сахихи и прошептала эти три слова, которые так и просились ей на язык. Её шепот поглотила охватывающая саванну ночная тишина. Жаль, что Дживу не услышал сразу эти слова.

Так Сахихи лежала и думала. Ведь не просто так она это сказала — именно после того, как он вступился за неё, львица поняла, что любит Дживу, и любит по-настоящему. Теперь ей хотелось только одного, чтобы он никогда не оставлял её и был рядом только с ней. Она была уверена, что этот лев сможет защитить её, что бы ни случилось. С этими мыслями Сахихи, наконец, заснула. Перед тем, как провалиться в пучину сна, в её затухающем сознании мелькнуло имя Дживу, и львица слегка улыбнулась.

А Дживу, идя к своему прайду, думал почти о том же. Сам он пока ничего не говорил Сахихи о своих чувствах, но уже тоже понимал, что, хоть и был намного старше, искренне полюбил эту красивую и молодую львицу, и испытывал желание быть рядом с ней и защищать её. Но ещё Дживу переживал не только за неё, но и за остальной её прайд. Как бы Джеро в очередной раз не сделал им что-нибудь плохого… Лев помнил его долгий подозрительный взгляд, но выдержал его. После того дня Дживу уже по-настоящему возненавидел узурпатора за его жестокость. И пусть черный лев понимал, что Джеро — самый настоящий психопат, никакого сострадания он к нему не испытывал. После возвращения Джеро Амади и её прайду могла угрожать ещё большая опасность от него.

В эти дни Дживу стал каким-то неразговорчивым, предпочитал уединяться от остального своего прайда. Естественно, от Джитуку не укрылась перемена в характере приятеля, и он поинтересовался:

— Эй, Дживу, у тебя ничего не случилось? Что-то ты в последнее время ходишь, как в воду опущенный.

— Да… — отмахнулся Дживу. — Думаю просто…

— О чём же? — продолжал допытываться Джитуку. — Тебе надоело следить за прайдом Королевы?

— Нет, — быстро ответил Дживу. — Просто…

— Что — просто, Дживу? — испытующе глядя в глаза льву, спросил вожак.

— Да просто надоело париться здесь, — быстро выкрутился Дживу. — Топчемся друг у друга почти на головах.

— И то верно, — кивнул Джитуку. — Ладно, не напрягайся, дождемся Джеро и решим, что делать дальше.

С этими словами вожак черных львов, ничего не ведавший об истинных домыслах Дживу, отошёл в сторону. Тот проводил его долгим взглядом.

«Уж не догадывается ли он?» — мелькнуло в голове Дживу. Но он тут же прогнал эту мысль.

После охоты он снова, как велел ему Джитуку, отправился к Амади и остальным. Правда, теперь Дживу отправлялся туда не только по его приказу — лев чувствовал, что его начинает тянуть к Сахихи.

Так прошло четыре дня. Многие из львиц начинали догадываться, что Сахихи неравнодушна к Дживу, судя по тому, как она смотрит на него. Правда, сами же они уже смирились с его присутствием и перестали относиться к нему с недоверием. А Бокари и Катаву настолько осмелели, что один раз подошли к Дживу, когда он не спал после охоты. Увидев их, черный лев ласково спросил:

— Что же это вы, ребятки, от мамы сбежали?

Более смелый, Бокари ответил:

— Мама сегодня на охоту решила пойти, а мы с тётей Бахати остались.

— А тётя Бахати вас не ищет?

— Да ничего с нами не случится, — махнул лапкой львёнок.

— А как вас зовут, маленькие львы? — с той же улыбкой поинтересовался Дживу.

— Я — Бокари, а это мой брат — Катаву, — сообщил Бокари. Второй львёнок робко хихикнул. — А как тебя зовут, мы слышали.

Помолчав немного, Бокари спросил:

— А почему ты такой черный, дядя Дживу?

Лев снова улыбнулся, услышав, как его назвали.

— Не знаю, Бокари. Я такой был с рождения. Мои родители тоже были черными.

— А они не с тобой пришли? — тихо спросил Катаву.

— Нет, Катаву, — грустно ответил Дживу. — Они погибли, когда я ещё был маленьким, я их почти не помню… — И лев тяжело вздохнул.

— А мы не знаем, кто наш папа, — выдохнул Бокари. — У нас только мама.

— Не отчаивайтесь, — подбодрил их Дживу. — Самое главное, что вы всё-таки не одни. Может, когда-нибудь, когда вырастете, и найдете своего отца.

— А у тебя есть дети? — поинтересовался Бокари.

Дживу погрустнел:

— Нет, к сожалению. Очень хотелось бы…

— Вот и ты не расстраивайся! — воскликнул львёнок. — У тебя ещё немало времени впереди.

— Ну, спасибо вам, ребятки, — усмехнулся Дживу. — Ободрили!

— Бокари, Катаву! — раздался с другой стороны Скалы голос Бахати. — Куда опять пропали, малыши?

— Ух ты, вас уже тётя Бахати потеряла! — ухмыльнулся Дживу. — А ну-ка, бегите, а то достанется вам от неё на орехи!

— Пока, дядя Дживу! — крикнул Бокари, убегая на зов. Лев снова улыбнулся, затем опустил голову на лапы и закрыл глаза. Очередная ночная охота сегодня снова удалась…

Проснулся Дживу оттого, что услышал, как к нему кто-то подходит. Неожиданно он догадался, кто это, и, открыв глаза, убедился в своей догадке. Перед ним стояла Сахихи и слегка улыбалась. Точно так же, как и во сне, который Дживу только что видел…

— Привет, Дживу, — ещё шире улыбнулась она.

— Здравствуй, Сахихи, — такой же улыбкой поприветствовал её лев. Он был уже рад её видеть рядом. — Ты разве не на охоте?

— Я лапу просто подвернула, — ответила львица.

— Сильно подвернула? Болит? — проявил заботу Дживу.

Львица подошла к Дживу ближе, и он заметил, что Сахихи совершенно не прихрамывает. По его взгляду она догадалась, о чём он думает, и тихо сказала:

— Это я так Амади сказала. На самом деле я хотела ещё раз тебя увидеть, Дживу.

Лев несколько мгновений помолчал, затем тоже тихо произнёс:

— А я тоже очень хотел тебя увидеть, Сахихи. Вот ты и пришла.

— Правда? — широко распахнула глаза Сахихи. — Ты хотел увидеть меня?

— Да, очень, — кивнул Дживу. — Сахихи, я уже давно о тебе думаю. Ты просто прекрасна и…

Молодая львица просияла от слов Дживу, но не успел он продолжить, как невдалеке раздался приглушенный вскрик, а затем — явственный грохот. Сахихи удивилась:

— Что это за звук? Он вроде бы шёл изнутри Скалы.

— Не знаю, — пожал плечами Дживу. — Тут часто что-то падает, да и сама эта скала уж слишком ненадёжная.

Тут к ним подбежала Бахати.

— Сахихи, ты слышала этот звук? — встревоженно спросила она. — Привет, Дживу.

— Привет, — ответил лев. Сахихи же сообщила:

— Вроде изнутри Скалы он шёл.

— Боже, мне уже страшно жить здесь, — передернулась Бахати. — Того и гляди, что-нибудь сверзится прямо на голову! Надо посмотреть, где и что упало.

Две львицы и лев пошли вокруг Скалы и через пару минут увидели небольшое облако пыли, вылетавшее из небольшой пещерки, которую они раньше не заметили.

— Что-то здесь обвалилось, — резюмировал Дживу.

— А здесь у нас часто прячутся Бокари и Катаву, — сообщила Бахати.

Внезапно её слова насторожили Дживу и Сахихи. Они перед грохотом слышали какой-то вскрик. А что, если…

— А где львята? — тихо спросила Бахати, словно подслушавшая мысли Сахихи и Дживу. Лев и львица переглянулись между собой.

— Где львята? — уже почти закричала Бахати.

— Слушай, перед этим грохотом я услышала вскрик, — ответила Сахихи. — А если это они?

— О, Боже мой, — передёрнулась Бахати. — Их же могло завалить камнями!

— Так, спокойно, — прервал её Дживу. — Надо попробовать найти их. Скорее всего, они именно здесь, других вариантов нет.

Не успел лев закончить, как вдруг послышалось еле различимое:

— Эй, кто-нибудь!

Слова явно неслись изнутри пещерки. Потом раздался голос другого львёнка:

— Эй, вытащите нас отсюда!

— Боже мой! — снова застонала Бахати.

— Так, успокойтесь, девочки, — велел Дживу. — Я сейчас что-нибудь придумаю. Вам лучше туда не заходить.

С этими словами Дживу протиснулся внутрь пещерки. Там было не так мало места, но теперь, после обвала, его стало существенно меньше. Камни лежали повсюду, а в потолке пещеры отсутствовал изрядный кусок. Впрочем, одна из боковых стенок также сильно пострадала. В воздухе продолжала плавать пыль. Дживу внимательно осмотрелся вокруг и негромко позвал:

— Эй, ребята, вы здесь?

На пол пещеры упал откуда-то маленький камушек. Тихий звук падения моментально был перекрыт радостным зовом львят:

— Дядя Дживу, мы здесь!

— Где? — оборачивался лев. — Не вижу пока.

— Мы внизу! — оповестил его Бокари, судя по голосу. — Видишь теперь?

Тут Дживу кое-что заметил. Ближе к стене слева нагромождение камней было немного меньше. Рядом лежал большой кусок породы, который явно упал на какую-то яму в каменном полу пещеры, но не накрыл её полностью. И в оставшемся крохотном пространстве шевелилась лапка львёнка.

— Ага, теперь вижу, — отозвался Дживу и подошёл ближе.

— Помоги нам, дядя Дживу! — пискнул Катаву. — Вытащи нас отсюда!

— Сейчас приду, — пообещал Дживу и высунулся наружу. — Они здесь, вроде целые и невредимые!

Обе львицы облегчённо вздохнули, затем Сахихи полезла внутрь.

— Где они? — спросила она, как только оказалась рядом с Дживу.

— Вот под этим камнем, — сообщил лев и ткнул в то место, где высовывалась лапка.

— Так их надо вытаскивать, Дживу! — подскочила Сахихи.

— Ну не тут же их оставлять, верно? — фыркнул лев. — С этим камнем проблема. Сдвинуть-то я его смогу, но он может упасть на львят и раздавить их.

— Как мы их вытащим? — раздался снаружи плачущий голос Бахати.

— Может, прорыться к ним как-нибудь? — спросила Сахихи.

— Как пророешься-то? — хмыкнул Дживу. — Тут камень, а не земля! Погоди-ка…

Лев на минуту задумался, потом велел:

— Так, Сахихи, поищите с Бахати какую-нибудь длинную и желательно крепкую палку и принесите сюда.

— А палка зачем? — спросила Сахихи.

— Вытаскивать их будем, вот зачем! — ответил лев. — Просунем её вон в то отверстие и используем её в качестве рычага, так должно помочь.

— Ты уверен? — усомнилась львица.

— Абсолютно, — отчеканил лев. — Будучи маленьким, я тоже попал в такую ситуацию, и так же меня вытащили. Давайте, бегите!

Сахихи кивнула и выбежала наружу. Дживу подошёл к «узникам».

— Как вы там, ребята? — спросил он. — Держитесь, сейчас вытащим вас.

— Быстрее, — простонал Бокари. — Нам страшно тут!

— Так, не бойтесь, — приободрил их Дживу. — Я в полуметре от вас, сейчас Сахихи и Бахати найдут что-нибудь, и мы вместе вас и вытащим!

Примерно через пять минут прибежала Сахихи, волоча за собой длинный предмет.

— Вот, — выдохнула она, плюхая палку перед Дживу. — Нашла. Попробуй! Не знаю, насколько она прочная, но попробуй.

Дживу ухватил пастью палку, а Сахихи велела:

— Детки, отойдите в сторону, сейчас будем палку просовывать!

Лев вогнал в отверстие часть батога и спросил:

— Порядок там? Не попало палкой?

— Нет! — прозвучало в ответ.

Дживу удовлетворённо хмыкнул, затем повернулся к Сахихи:

— Так, Сахихи, я сейчас поднимаю камень, а ты, как только этот батог окажется на полу полностью, упрись в этот камень передними лапами. Поняла?

— Да, давай, — кивнула львица.

Дживу начал пригибать мощными лапами палку к земле. Тут камень зашевелился.

— Двигается! — взвизгнула Сахихи.

— Я знаю, — бросил в ответ Дживу и медленно пригнул батог к полу. Камень заметно поднялся, но упереться в него передними лапами было для Сахихи довольно сложно. Да и отверстие, чтобы в него пролез львёнок, всё равно было недостаточно большим. Сахихи тоже это заметила.

— Дживу, слишком маленькое пространство, ни один из львят не пролезет!

Лев чуть слышно выругался, потом осмотрелся в поисках нужного предмета, не отпуская палку. Взгляд его остановился на длинном камне, лежавшем метрах в трёх от него, у противоположной стены.

— Сахихи, — позвал он. — Видишь вон тот длинный камень?

— Вижу, — ответила она.

— Подкати его сюда, я его под палку положу.

Львица послушно выполнила приказ, и через несколько секунд Дживу снова навалился на батог, предварительно подложив под него этот камень. Отверстие существенно расширилось, и Сахихи крикнула:

— Дживу, держи палку. Они смогут пролезть!

Лев упёрся лапами в батог, а Сахихи вытащила из ямы сначала Бокари, а потом и Катаву. И сделала она это очень вовремя — часть палки, которая была под камнем, с громким треском переломилась, и камень снова приземлился на яму. Львята, целые и невредимые, быстро выбежали наружу. Дживу и Сахихи, переглянувшись, пошли за ними.

— Слава Богу! — вскрикнула стоявшая у входа Бахати и бросилась обнимать львят. Затем сурово спросила: – Ну, и зачем вас понесло в эту пещеру?

— Мы… мы… — замялся Катаву. Бокари пришёл к нему на помощь:

— Мы просто хотели послушать эхо в пещере. Там так здорово звучит!

— Надеюсь, вы там не пробовали рычать во всю глотку? — спросил Дживу, вспомнив звук перед грохотом, похожий на крик.

— Да, — понуро кивнул Бокари.

— Эх, вы, умники! — покачал головой чёрный лев. — Нельзя никогда рычать и кричать в таких местах, запомните это! А если бы вы не успели отскочить? Если бы ямки, оказавшейся для вас спасительной, не оказалось там?

Львята опустили головы и промолчали.

— Ладно, — махнула лапой Бахати. — С вами пусть сегодня мама побеседует. А тебе, Дживу, спасибо!

— Рад помочь, — кивнул Дживу.

— Спасибо тебе, дядя Дживу! — хором произнесли львята. Лев ласково улыбнулся им и пошёл в тень Скалы.

— Наши активные львята целую неделю не будут гулять! — строго сообщила Саманья, когда узнала о проделках детишек. — Хорошо, что ещё Дживу оказался рядом!

— Мама! — застонали львята.

— Я для вас почти четыре месяца мама! — отрезала Саманья. — Завтра будете сидеть под присмотром Бахати в пещере весь день!

— А с дядей Дживу можно поиграть? — неожиданно спросил Бокари.

Саманья, как, впрочем, и все львицы, удивилась неожиданному вопросу и тому, как львёнок назвал чёрного льва «дядей Дживу». После некоторых раздумий львица ответила:

— Можете. Только от Скалы — ни на шаг!

После того, как по прайду разнеслась весть о том, как Дживу спас львят, приятельскими чувствами к нему прониклись уже все. Никто из львиц теперь не демонстрировал недоверия или даже скрытой неприязни, с ним общались без каких-либо подковырок. Лев был доволен тем, что его перестали считать врагом, вполне дружелюбно разговаривал с остальными львицами, но существовала для него только одна — Сахихи. Теперь Дживу думал только о ней и понимал, что уже любит её по-настоящему.

Вечером, после того, как были вызволены из беды львята, Сахихи и Дживу лежали рядом друг с другом в тени Скалы и разговаривали между собой. Сахихи рассказала ему, каким был их Король, судьба которого оказалась такой трагичной. Поведала она также и о Мэйтате, которого Дживу, естественно, никогда не видел.

— Вот так, — вздыхала Сахихи. — Самые лучшие и достойные львы либо погибают, либо получают многократные пинки от судьбы. А такие мерзавцы, как Джеро, живут и в ус не дуют!

— Согласен, — кивнул Дживу. — Но уверен, что ему воздастся по заслугам. А ваш принц сейчас где, интересно?

— Кто знает, — мотнула головой львица. — Джеро сказал, что они видели их далеко на востоке. Надеюсь, они с Экин и вправду живы. Экин — принцесса, сестра Мэйтаты.

— Верь и надейся, Сахихи — они вернутся. Обязательно, — подбодрил её Дживу. — Королём должен быть тот, кто этого достоин. И не бойся ничего.

Сахихи склонила голову Дживу на гриву.

— С тобой, Дживу, я ничего не боюсь! — прошептала она.

Лев в ответ ласково потерся носом о её шею.

Так они наслаждались обществом друг друга несколько минут, потом Дживу поднялся и сообщил:

— Ладно, Сахихи, мне пора идти охотиться.

— А почему ты сразу после охоты приходишь сюда, а не к своим? — спросила львица.

— А ты не догадываешься? — улыбнулся в ответ Дживу. — Я сюда прихожу только, чтобы побыть с тобой. Но…

Лев замолчал, и его улыбка, всегда заставляющая Сахихи ответно улыбаться, покинула его лицо.

— Что, Дживу? — обеспокоенно спросила Сахихи.

Черный лев тихо ответил:

— Я лишь делаю вид, что слежу за вами, чтобы вы ничего не затеяли против этого узурпатора. Джеро и Джитуку мне велели, и они уверены, что вы что-то планируете. Но не бойся, я им говорю совершенно другое. Они мне верят, к счастью. Я решил просто водить их за нос.

— А ты уверен, что они не догадаются? — испуганно спросила Сахихи. — Если это случится, то тебе придется плохо от них. Я боюсь за тебя, Дживу!

Лев обнял её.

— Не бойся, Сахихи! Я уверен, что они ни о чем не догадываются. Ладно, мне пора идти.

— Возвращайся поскорее, Дживу, — сказала она ему перед уходом. — Я буду тебя ждать.

— Обязательно, — улыбнулся лев и направился к скале Мвеная. Сахихи долго провожала взглядом любимого льва. Никто — ни Дживу, ни Сахихи, — не видел, что за ними издалека наблюдала пара внимательных глаз.

На следующий день в Прайдленд Мвеная пришёл весьма неожиданный гость. Им оказался довольно молодой мандрил. Его издали увидела Амади и пошла навстречу.

— Доброе утро, госпожа, — вежливо поздоровался мандрил.

— И тебе того же, — кивнула Королева. — Куда путь держишь?

— Туда, где смогу оказаться полезным, — ответил незнакомец. — Я — лекарь, а зовут меня Мталамия.

— Очень приятно, Мталамия, — кивнула Амади. — Меня зовут Амади, а пришёл ты во владения моего покойного мужа — короля Мвеная.

— Ваш Король погиб? — осведомился Мталамия.

— Даже хуже, — грустно кивнула Амади. — Его убили больше двух недель назад во время вечернего обхода границ те, кто сейчас захватили наше Королевство и живут на нашей Скале. А нас самих просто выгнали оттуда. — Королева рассказала вкратце обо всём, что с ними произошло.

— Ужас, Ваше Величество, ужас, — произнёс потрясённый Мталамия. — Сочувствую вам всем.

— Спасибо, Мталамия. В общем, ты можешь остаться у нас, как лекарю, тебе мы будем рады. Нам будет нужна твоя помощь.

Помощь Мталамии действительно оказалась нужна, причём на следующий день. Чудесную рассветную тишину разорвали крики Бахати — у молодой львицы начались схватки. Как раз в это время вернулся с охоты Дживу. Услышав крики, он подошёл к пещере и, увидев вышедшую Сахихи, спросил:

— Сахихи, в чём дело?

— Дживу, у нас Бахати рожает! — сразу бросилась она к нему. — Помнишь нашего нового лекаря, Мталамию?

— Да, — кивнул лев.

— Сбегай за ним, Дживу, — выскочила Амади. — Он поселился на западе, недалеко от реки, на большом таком баобабе. Найдешь?

— Да, — кивнул лев.

— Давай, я с тобой сбегаю, — вызвалась Сахихи, и они вдвоем бросились бежать во весь дух в указанном направлении. Дживу понимал, что роды — дело серьезное, поэтому торопился со всех лап. Сахихи постепенно отставала от более быстрого Дживу, поэтому, когда он уже добежал до нужного места, молодая львица ещё бежала сзади.

— Мталамия! — позвал Дживу.

Послышался шорох веток и листвы, и через несколько секунд мандрил спрыгнул на землю. Увидев Дживу, он удивился:

— Ты кто? Из этих захватчиков?

— Нет, Мталамия, он свой! — крикнула подбежавшая Сахихи. — У нас рожает львица, Бахати. Нужна твоя помощь!

— Сейчас, — кивнул мандрил и несколько секунд смотрел то на Дживу, то на Сахихи. Черный лев тут же повернулся к мандрилу боком и велел:

— Забирайся мне на спину, домчу быстро!

Мандрил послушно вскарабкался на спину льва, и через несколько минут разношерстная компания была уже у старой Скалы. Спрыгнув со спины Дживу, Мталамия побежал внутрь пещеры, откуда продолжали нестись крики Бахати. Из пещеры вышли все львицы, осталась там лишь Амади. Дживу и Сахихи сидели рядом друг с другом, тоже нервничая, как и остальные. Затем Дживу вдруг спросил:

— Сахихи, слышишь?

Львица прислушалась. Крики Бахати стихли, и из пещеры теперь неслись другие звуки — отчётливо слышались несколько писков. Дживу и Сахихи радостно переглянулись, и тут вышла сияющая Королева.

— Ну, что? — бросились к ней львицы.

— У Бахати родились мальчик и девочка! — со счастливыми слезами сообщила Амади.

Радостно переговариваясь, несколько львиц зашли внутрь пещеры, в том числе и Саманья. В дальнем углу пещеры лежала измученная, но счастливая Бахати. Ласково урча, она вылизывала два светлых комочка, ютившихся у её живота.

— Какие красивые! — восхищенно произнесла Саманья. Бахати улыбнулась ей в ответ.

Мталамия тем временем подошёл к Дживу и спросил:

— Ты не сможешь отнести меня обратно? Я сегодня собирался мазь для ран приготовить.

Лев повернулся боком:

— Забирайся!

Мандрил вскарабкался на широкую спину льва, и через несколько минут они оба исчезли вдали.

Ближе к вечеру Бахати дала имена своим детям. Львёнок получил имя Имара, а львичку счастливая мать назвала Адвар. Имена всем понравились.

— Хорошо ведь звучит? — спросила Сахихи у Дживу перед тем, как он уходил на охоту. — Ты только вслушайся — Имара и Адвар! Здорово ведь?

— Здорово, Сахихи, здорово, — улыбался Дживу. — Очень красивые имена. Ладно, пойду.

— Я тебя жду, — прошептала львица и ласково потерлась носом о густую гриву Дживу.

— Тогда приду рано утром — и разбужу, — пообещал Дживу и побежал на охоту. Сахихи улыбнулась ему вслед.

Но Дживу пришёл намного раньше, когда на небе в положенное время была полноправной царицей луна. Сахихи, лежавшая ближе ко входу в пещеру, услышала звук шагов и, осторожно поднявшись, вышла наружу и увидела Дживу. Но с ним было явно что-то не то — чёрный лев довольно сильно хромал. Испугавшись, Сахихи бросилась к нему.

— Дживу, что с тобой? — спросила она его.

— Порядок, Сахихи, — тихо произнес лев, но взгляд Сахихи упал на его левый бок, и львица ахнула:

— Боже, да ты ранен!

На левом боку Дживу зияла глубокая и длинная рваная рана, из которой стекала на землю кровь. Несчастный лев бессильно опустился на землю и неожиданно зло произнёс:

— Сумбуфу — дебилоид!

— Что произошло? — обеспокоенно спросила Сахихи.

— Джитуку заявил, что сегодня охотимся на буйвола, — ответил Дживу. — Нашли одного подходящего, рассредоточились. Я должен был выпрыгнуть на него с правого боку, пока львицы будут вести его на меня. Вот, притаился и жду, когда этот здоровяк полетит на меня. Вот он мчится, я готовлюсь выпрыгнуть… и тут это чудо безголовое как выпрыгнет слева! Я не успел отскочить, ну, он и саданул меня рогом в бок. Я упал, а потом он мне на лапу наступил. Слава Богу, его потом добили!

— Боже, ужас! — испуганно произнесла Сахихи. — Ты же мог погибнуть!

— Что случилось? — раздался сзади сонный голос, и ко льву и львице подошла Саманья. Увидев раненого Дживу, она охнула:

— Дживу, что с тобой?

Не дав льву ответить, Сахихи обратилась к Саманье:

— Саманья, пожалуйста, сбегай за Мталамией! Дживу потерял много крови, да и с лапой у него что-то. Знаешь, куда бежать?

— Да, — послушно отозвалась Саманья и растворилась в ночной темноте. Сахихи повернулась к Дживу и велела:

— Ложись на бок.

— Зачем? — удивился лев.

Сахихи, не говоря ни слова, легким толчком заставила его откинуться на бок.

— Пока Саманья бежит за Мталамией, я остановлю кровь, — отчеканила львица и принялась зализывать большую рану на боку Дживу. Лев просто лежал, закрыв глаза. Пока он шёл сюда, он существенно ослаб.

Сахихи справилась с кровотечением к тому моменту, когда примчались Саманья и Мталамия. Мандрил спрыгнул со спины львицы и быстро подошёл к Дживу.

— Как это случилось? — спросил мандрил у льва. Сахихи вкратце всё пересказала Мталамии.

Мандрил своё дело явно знал. Через несколько минут рана была смазана мазью, а лапа и остальные участки тела были осмотрены. Мталамия сообщил:

— Рёбра в целости и сохранности, у лапы просто сильный ушиб. Хромота пройдёт через пару дней, а пока, дружок, вам нельзя охотиться. Дня четыре как минимум.

— Ладно, — согласился Дживу. Перспектива не охотиться его явно порадовала. — Спасибо тебе, Мталамия.

— Это моя работа, — ответил мандрил и отправился домой. Саманья окликнула его:

— Постой, Мталамия, я тебя подкину.

Сахихи, когда львица с фигурой Мталамии исчезла вдали, повернулась к Дживу и самым заботливым тоном спросила:

— Ну, как ты сейчас?

Дживу поднял голову и встретился со взглядом Сахихи, полным заботы и любви.

— Прекрасно, — прошептал он и, вытянув голову, ласково лизнул Сахихи в щеку. Львица принялась так же ласково лизать его морду.

— Я люблю тебя, — тихо произнёс Дживу.

— И я тебя, Дживу! — радостно прошептала Сахихи.

Лев неожиданно поднялся.

— Ты куда? — удивилась она.

Дживу, глядя на Сахихи, многообещающе улыбнулся и тихо произнёс:

— Пошли куда-нибудь подальше отсюда?

— Дживу, тебе раны только обработали! — выпалила Сахихи.

Лев тихо произнёс:

— Никакая боль не может быть сильнее любви к тебе, Сахихи. Я уверен, что ты и есть та, которую я искал всю жизнь.

Просиявшая львица быстро встала и нежно потерлась о его густую гриву. Затем пара пошла в сторону от Скалы.

В сущности, многим львицам для счастья нужно лишь, чтобы любимый лев был рядом. Этой ночью Сахихи в полной мере счастлива вместе с Дживу. Теперь она была уверена, что этот лев — её судьба.

Глава 18. Часть 2

Два львёнка шли вокруг Скалы и спорили между собой.

— Нет, ты уже катался, сейчас — моя очередь! — пищал один львёнок.

— Я вчера катался один раз, так что сначала подождешь меня, — заявил второй, — а потом и тебе уступлю.

— Фиг тебе! — фыркнул первый и толкнул второго. Бокари и Катаву — а это были именно они — упали и покатились по траве. Первый повалил второго на землю и торжествующе сообщил:

— Ты побеждён!

— Так нечестно, Бокари! — заканючил Катаву. — Ты мне опять подножку поставил!

— Эй, молодежь! — раздался из тени голос Сахихи. — Хватит драться, а то дядя Дживу вас катать больше не будет!

Львица вместе с Дживу лежали в прохладной тени Скалы. После той ночи, когда Дживу пострадал во время охоты, прошло около недели. За это время лев и львица практически не отходили друг от друга. Четыре дня после полученных травм Дживу не охотился, а на следующее утро к ним прибежал Сумбуфу, тот самый, из-за которого Дживу и пострадал. Дживу сообщил ему, что из-за него он не сможет охотиться ещё долго. Сумбуфу же передал Дживу, чтобы тот оставался на прежнем месте и так же следил за львицами Мвеная. Это ему велел Джитуку. Вроде слова прозвучали обычно, но Дживу после ухода Сумбуфу насторожился. В последнее время его собратья стали смотреть на него как-то странно, особенно Джитуку. Во взгляде вожака Дживу улавливал очевидное недоверие, и ему вспомнился тот вечер, когда они выходили охотиться на буйвола. Тогда Джитуку посмотрел на него именно так. Когда же буйвол ранил Дживу, и лев сказал, что пойдет к львицам Мвеная, Джитуку очень нехорошим взглядом провожал его. Этот взгляд не давал Дживу покоя.

На четвертый день, когда рана Дживу уже зарубцевалась, лев пошёл вечером к своим. Джитуку сообщил ему:

— Дживу, мы скоро уходим на восток, ты знаешь?

— Да, Джитуку, — кивнул лев и добавил: — Наконец-то уже поселимся на свободных землях, где есть место жить!

— В общем, готовься, уходим через четыре дня, вечером, — сказал Джитуку и как бы между прочим поинтересовался: — Как там дела у львиц? Не затевают ничего?

— Да нет вроде, — равнодушным тоном ответил Дживу, но сам похолодел. Неужели Джитуку догадывается?

— Ты точно следишь за ними? — продолжал допытываться вожак. — Всё время?

— Естественно, нет, — холодно отозвался Дживу. — Как мне следить за ними во время их охоты? Я слишком заметен.

— Днём за ними следит Мтафаруку, — сообщил Джеро, — но он тоже ничего не слышал.

— И я так же, — заявил Дживу. — Ничего они не затевают, поверьте.

— Тебе, Дживу, я верю, как никому другому! — ухмыльнулся Джитуку. — Ладно, иди к ним и следи дальше…

Дживу развернулся и пошёл к старой Скале. В его груди бешено колотилось сердце после разговора — что-то было не так. Лев не услышал, как Джитуку злобно закончил фразу:

— …и наслаждайся последними днями своей жизни, предатель!

Дживу не подозревал о том, что его вожак уже обо всём догадывается.

А этой же ночью он решил пойти и попытаться узнать, что о нём говорят. Подкравшись незаметно к Джитуку и Джеро, которые разговаривали между собой у входа на Скалу Мвеная, Дживу превратился в слух.

— Я тебе просто объясняю туда дорогу. Строго на восток, никуда не сворачивая. Два дня пути — и ты у Адисы. Мэйтата и Экин у него ошиваются!

— Можно их просто выгнать оттуда, да и всё, — предлагал Джитуку.

— Чтобы они снова вернулись и наваляли нам? — взвился Джеро. — Я тебе напомню, Джитуку — это эта Экин убила Газини, или ты забыл? Тебе разве лень очистить эти земли от возможной помощи этим выродкам? Как раз по пути в Восточные земли.

— Мне нужно только туда, у меня есть личные счёты с одним тамошним Королём.

— Вот и убьёшь по пути Адису и всех остальных, кто помогал им! — рявкнул Джеро. — Они могут сами уйти в Восточные земли за помощью!

После нескольких секунд Джитуку ответил:

— Будет сделано!

Дживу словно прирос к земле. Они говорили о детях Амади. Джитуку собирается пойти туда и убить всех! Мэйтата и Экин снова в опасности! Нет, Дживу этого так не оставит. Он искренне полюбил весь прайд Амади — весь без исключения. Там была и его любимая Сахихи. Дживу не мог допустить, чтобы законный Король погиб, а Джеро он ненавидел. Как можно тише Дживу отошёл от Скалы и побежал к Амади и остальным — передать разговор.

Все пришли в ужас, когда услышали планы Джеро и Джитуку.

— Боже мой! — простонала Амади. — Он не остановится, пока не убьёт Мэйтату и Экин!

— Успокойся, Амади, — велел Дживу. — Я кое-что придумал по пути сюда.

— Что? — спросила Амади.

— В общем, — начал Дживу, — они собираются уходить через четыре дня, вечером. Но — мне придётся идти с ними.

— Зачем тебе идти с этими убийцами? — спросила Саманья.

— Подожди, Саманья, — поднял лапу Дживу. — Дело в том, что мне нужна ваша помощь.

— Ради жизни Мэйтаты и Экин я сама помогу тебе, чем смогу, Дживу! — вышла вперёд Амади.

Лев кивнул в знак благодарности.

— Спасибо, Амади. В общем, план такой. Мы выходим через четыре дня, вечером. А за день до нашего ухода нужно, чтобы кто-нибудь из вас отправился туда же — на восток. И мне кажется, что туда могла бы пойти Сахихи. Я уверен, что она справится, верно? — Дживу повернулся к своей любимой львице. Та кивнула.

— Почему Сахихи? — удивилась Амади.

— А вот тут, — слегка улыбнулся Дживу, — уже дело в личном. Дело в том, что я очень сильно люблю Сахихи, и хочу, чтобы мы ушли с ней вместе.

По прайду прокатился вздох изумления. Сахихи вспыхнула от счастья, Амади же задумалась на несколько мгновений, потом улыбнулась:

— Я теперь сама уверена, что Сахихи нашла своё счастье. Она будет счастлива с собой, Дживу!

Но через секунду Амади посерьезнела:

— А как ты с ней встретишься? Вдруг вас увидят?

— В этом и заключается хитрость плана, — сообщил Дживу. — Сахихи выйдет на день раньше нас. Но — она будет идти севернее нас, поэтому шансов, что её следы найдут, будет мало. Она дойдет до тех прайдов, с которыми сдружился Мэйтата, раньше нас. Хоть мы тоже быстро идём, но передвигаемся в основном по ночам. А в тот день, точнее, утро, когда мы будем больше, чем на полпути к Мэйтате, Сахихи почти дойдет дотуда. И в это утро, когда мы остановимся на отдых, я сумею убежать от своих львов, а через некоторое время встречусь с Сахихи. Но ей придется действовать так — она предупреждает Мэйтату об опасности, советует им всем уходить и сразу уходит назад. А я недалеко её встречаю.

— А дальше? — спросила Амади.

— Дальше мы хотим быстро догнать Мэйтату и уйти с ними, — сказал Дживу. — И хотим там с Сахихи и остаться. Дорогая, ты согласна?

Сахихи подошла и Дживу, обняла его и спросила:

— А ты как думал?

Наблюдавшая за этой сценой Амади сказала с улыбкой:

— Я сама хочу, чтобы ты, Сахихи, была счастлива! Дживу будет замечательным мужем для тебя!

Никто из них и не заметил, как рядом со Скалой быстро мелькнула тень.

Обо всём этом Дживу сейчас и думал. В голову его почему-то закрадывались сомнения — а сработает ли план?

— Дживу, с тобой всё в порядке? — вклинился в его мысли голос Сахихи.

— Да, — быстро улыбнулся лев.

— Ты в последнее время такой задумчивый, — обеспокоенно протянула львица. — Точно всё в порядке?

— Да, Сахихи, да, — подтвердил Дживу. — Не переживай, у нас всё получится.

Львица ласково потерлась о его шею. Тут на Дживу налетели львята.

— Дядя Дживу, покатай нас, как вчера! — запрыгал вокруг него Бокари.

— Нет, меня сначала! — вторил Катаву.

— Отставить, молодёжь! — отрезала Сахихи. — Дядя Дживу и так после охоты сегодня, он устал и хочет отдохнуть.

— Ну, положим, не настолько, чтобы не покатать детишек, — улыбнулся лев и поднялся. – Ну, кто первый?

Оба львёнка заголосили:

— Меня, меня!

— Э, нет, малышня, — покачал головой лев. — Бокари и так вчера больше братика катался, поэтому сегодня первым прокачу Катаву!

— Да! — счастливо взвизгнул львёнок и запрыгнул Дживу на спину и ухватился за его мускулистую шею. Тот спросил:

— Держишься, всадник?

— Да! — весело ответил Катаву.

— Тогда держись! — велел Дживу. Через мгновение чёрный лев с золотистым львёнком быстро, но осторожно побежал от Скалы. Воздух рассекали счастливые крики Катаву. Сахихи улыбалась, глядя на веселье. Бокари же сидел и с тоской смотрел на Дживу и братика. Сахихи потрепала его по голове и сказала:

— Выше нос, Бокари, сейчас и ты получишь свою дозу восторга!

Через несколько минут Дживу носился уже с восторженно кричащим Бокари на спине.

***

Вот и наступил тот день, когда Сахихи должна была отправиться в путь. Дживу пошёл проводить её до границы, как он пообещал Амади.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и на небе начинали мерцать яркие огоньки звёзд, когда лев и львица вышли со Скалы и направились в сторону востока.

Дойдя до границы, Сахихи обернулась:

— Скоро ли мы увидимся, Дживу?

Лев улыбнулся:

— Скоро, родная, скоро!

Львица подошла к любимому и ласково лизнула его в щеку. Дживу прошептал:

— Мы скоро встретимся, я тебе обещаю!

— Я люблю тебя! — тихо произнесла она, потираясь о густую гриву льва.

— Какая трогательная сцена прощания! — раздался сзади насмешливый голос. Сахихи вздрогнула. Оба обернулись на звук. Шокированный Дживу смотрел на обладателя голоса. Из травы выходил, гадко ухмыляясь, Джеро, а за ним — Джитуку. Дживу мигом сориентировался и велел:

— Сахихи, беги! Сахихи!

Но львица расширившимися от ужаса глазами смотрела в сторону востока. Дживу обернулся и понял, что они оба в ловушке. Путь на восток отрезали Сумбуфу и Джитихада.

— Вот и попались! — топнул лапой Джитуку. — Взять её!

Сумбуфу и Джитихада метнулись к Сахихи. Дживу зарычал и приготовился сцепиться с ними за любимую, но его оттолкнул выпрыгнувший с предупреждающим рыком Джитуку. Сумбуфу и Джитихада прижали к земле львицу. Бедная Сахихи пыталась вырваться, но безуспешно.

— Эвона как, значит! — с яростью заговорил Джитуку. — В этом всё и дело? Нашёл себе местную сучку и переметнулся на чужую сторону?

Размахнувшись, Джитуку ударил Дживу по лицу лапой с выпущенными когтями. Они рассекли щеку и нос льва, и из ран на землю закапала кровь. Сахихи яростно вскрикнула:

— Не тронь его, подонок!

— Молчать! — рявкнул Джеро.

— Наплюй, — отмахнулся Джитуку, — всё равно обоим конец.

— Джитуку, если ты её хоть когтем тронешь — убью! — пообещал Дживу.

— Ты уже никого не защитишь, предатель! — рявкнул Джитуку. — Ты думаешь, я ни о чём не догадывался? А?

Снова взмах лапы и удар по лицу. На землю закапало ещё больше крови. Сахихи зажмурилась, но вырваться попыток не оставляла. Из её глаз текли слёзы.

— Знаешь, ты удивительно везучий, Дживу, — тихо заговорил Джитуку. — Спасибо Сумбуфу, он как раз следил за тобой. Увидел, как ты крутишь шуры-муры с этой симпатяшкой, и мне доложил. Но я уже тогда догадывался о тебе. Джеро видел, как ты вступился за прайд Мвеная, в особенности — за неё. — Лев ткнул лапой в Сахихи.

Раненый Дживу смотрел на Джитуку, а тот продолжал:

— Я так и знал, что вы что-то затевали. Надо было что-то предпринять, и тогда я придумал план. Жаль, что он не сработал, этот план с буйволом!

Сахихи охнула, а Дживу взвился:

— Так это была попытка убить меня, верно? Как я сразу не догадался!

— Да! — возопил Джитуку. — Бинго, Дживу! Жаль, что она не удалась!

— Мразь! — прорычала Сахихи.

— Наш живучий друг до сих пор представлял угрозу для нашего плана, детали которого вам уже наверняка известны, — продолжал Джитуку, упиваясь каждым словом. — Тут уже Джитихаде спасибо — прокрался к львицам и всё услышал, что говорит наш Дживу. Естественно, он доложил мне, и тогда я понял — нас с Джеро подслушали. И кроме Дживу, никто не мог это сделать.

— Изменник и предатель! — рявкнул Джеро.

— А ты — узурпатор и убийца! — плюнул ему в лицо Дживу. — Я не собираюсь идти с убийцами!

— Ты никуда и никогда больше не пойдешь! — зловеще произнёс Джитуку, затем повернулся к Джеро: — Я сам его убью, Джеро, не вмешивайся.

— Хорошо, — расплылся в мерзкой ухмылке убийца.

Вожак затем обернулся к парочке, державшей Сахихи, и злобно процедил:

— А вы держите её так, чтобы она всё видела!

Джитихада кивнул. Но в этом не было необходимости — Сахихи и так следила за развивавшимися событиями, не отрываясь. Она была уверена, что Дживу победит. Затем Джитуку повернулся к Дживу и бросил ему в лицо:

— Дживу, как изменнику, я бросаю тебе вызов!

Лев смахнул кровь с лица и, осклабившись, прорычал:

— А я принимаю его, Джитуку.

— Дживу, убей его! — яростно крикнула Сахихи.

Два черных льва несколько мгновений кружили друг напротив друга. Затем с диким рёвом бросились друг на друга и сцепились в кровавом бою — не на жизнь, а на смерть.

Джитуку обхватил своими лапами Дживу и попытался повалить его на землю. Но Дживу был не менее сильным и ловким. Он, обхватив обеими передними лапами шею Джитуку, быстро поджал задние лапы и своим немалым весом повалил Джитуку на себя. Затем, оказавшись спиной на земле, резким ударом задних лап в живот перекинул Джитуку через себя, не забыв впиться когтями в его плечи. Острые когти разорвали шкуру на плечах вожака, из ран хлынула кровь. Джитуку взревел от боли, но через минуту был уже на лапах, Дживу — тоже. Не теряя ни мгновения, оба бросились друг на друга. Пару минут они обменивались ударами, нанося друг другу раны и выпуская наружу кровь, затем Дживу изловчился и нанёс врагу сильный удар по голове. Джитуку на мгновение потерял ориентацию и упал на землю.

— Дживу, давай, убей его, — сквозь зубы частила Сахихи. Державшие её Сумбуфу и Джитихада своими криками подстегивали Джитуку. Но тот оказался на земле, и этого хватило Дживу, чтобы заблокировать его лапы полностью. Свободной правой лапой он начал душить Джитуку. Вожак стал задыхаться и вырываться, но могучие лапы Дживу крепко держали его. Джитихада рванулся было Джитуку на помощь, но именно в этот момент он рывком освободил передние лапы и, взметнув их вверх, с силой разодрал когтями Дживу бока. Лев взревел от сильной боли, Сахихи вскрикнула от ужаса. На землю полилась кровь, но Дживу не ослабил хватки. Джитуку изловчился и с силой ударил Дживу по голове, отбросив от себя. Серьезно раненный лев упал на землю, но тут же вскочил и бросился на врага, замахнулся… и в этот момент Джитуку быстро вывернул левую лапу подушечками влево, отразил удар Дживу, а правой резко дотянулся до его левого плеча и глубоко разорвал ему мышцы. Дживу снова взревел от сильной боли, но тут же получил сильный удар в голову. Лев упал на землю. Сахихи, уже плача, крикнула:

— Нет, Дживу! Поднимайся!

Уже изнемогавший от потери крови, Дживу поднялся, но опереться как следует на левую лапу не смог — мышцы были сильно повреждены. Собрав все силы, лев бросился на Джитуку, но тот был уже готов. Вожак решил пойти на хитрость — после одного удара зашатался и упал на землю. Дживу метнулся к Джитуку, уверенный в победе, но это оказалось для него роковым. Едва лишь Дживу замахнулся лапой для последнего, как он был уверен, удара, как Джитуку, резко приподнявшись, всадил свои когти глубоко в грудь Дживу и резко потянул вниз, высвобождая огромное количество крови. С рёвом боли бедный Дживу повалился наземь, торжествующий Джитуку поднялся на лапы. Несчастная Сахихи кричала:

— Дживу, давай, вставай! Ты сможешь, родной!

Дживу попытался вскочить, но сильный удар по голове опрокинул тяжело раненного льва обратно на землю. И тут Джитуку, злорадно усмехнувшись, прошипел:

— Прощай, Дживу!

И с силой опустил мощную лапу на спину того, кого недавно считал другом. Раздался хруст ломающихся позвонков, несчастный Дживу захрипел и через несколько секунд затих.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — воздух рассек дикий крик Сахихи. — ДЖИВУ!!!

Крик перешёл в отчаянные рыдания, бедная львица повторяла только одно:

— Нет… Дживу…

Джитуку отошел от поверженного Дживу и подошёл к Джеро.

— Готов, — коротко бросил он. Затем повернулся к Сумбуфу и Джитихаде и велел:

— Отпустите её.

Львы послушно отошли от Сахихи, но львица продолжала судорожно всхлипывать, даже не поднимаясь с земли.

— А что с ней делать? — спросил Джитихада, указав на сотрясающуюся в рыданиях Сахихи. Джеро смерил львицу взглядом и коротко бросил:

— Убей!

Сахихи подняла на Джеро и Джитуку взгляд, полный слёз и ненависти, и прорычала:

— Сволочи! Будьте вы прокляты! Пусть…

Но договорить не успела, поскольку Джитихада резко опустил свою мощную лапу Сахихи на голову. Львица беззвучно обвалилась в траву.

— Всё, — бросил Джеро. — Уходим!

Группа львов пошла прочь от места страшной трагедии. Никто из них не увидел, как медленно вздымалась грудь львицы, и не услышал глухой стон несчастного Дживу.

***

Сахихи открыла глаза и застонала. Кружилась и болела голова после сильного удара по ней. Место разыгравшейся кровавой трагедии окутывала ночная тишина, и только бледное сияние луны освещало спавшую саванну. Львица кое-как поднялась на разъезжавшиеся лапы и осмотрелась в поисках того, с кем она ещё недавно так хорошо проводила время. Тревожный взгляд львицы быстро скользил по траве, пока в поле её зрения не оказалось то, что заставило её быстро сорваться с места и броситься в эту сторону. В траве лежала неподвижная фигура крупного льва — самого дорогого льва для Сахихи.

— Дживу! — отчаянно выкрикнула она. — Дживу, ты меня слышишь?

Ответом послужило молчание. Сахихи подбежала к Дживу и замерла в ужасе, боясь самого страшного, её сердце от увиденного ухнуло вниз. Окровавленное тело льва лежало почти неподвижно, лишь едва заметно вздымалась и опускалась широкая грудь. Само тело было странно изогнуто, из многочисленных глубоких ран стекала на землю кровь.

— Дживу! — тише окликнула его Сахихи и осторожно коснулась носом его подбородка. Лев глухо застонал и открыл глаза.

— Ты меня слышишь? — прошептала львица со слезами.

— Сахихи… — прохрипел Дживу. — Ты цела…

— Да-да, — дрожащим голосом выпалила она. — Давай, вставай…

— Нет… — выдохнул лев. — Прости, мне уже не встать…

— Что? — глаза Сахихи чуть не вылезли из орбит. – Нет! Нет, не говори так, Дживу! С тобой всё будет в порядке, слышишь? Не сдавайся!

Из глаз львицы потекли слёзы.

— Прости, Сахихи… — снова захрипел Дживу. — Не судьба, видать…

— Нет, Дживу, нет! — голос львицы сорвался на крик. — Ты не умрёшь, родной! Я сейчас позову кого-нибудь на помощь, Мталамию, например…

— Нет, постой… — еле приподнял голову Дживу. — Не надо, он здесь уже бессилен…

Несчастный бессильно уронил голову. Он уже чувствовал постепенно обволакивающий его холод смерти. От услышанных слов у Сахихи сжалось сердце. Нет, это не может так закончиться…

— Нет, нет! — зарыдала львица. – Нет, Дживу, пожалуйста, не умирай! Нет!

Голос льва стал ещё тише:

— Прости, Сахихи… Я рядом со звёздами, мне уже не вернуться…

— Нет, нет, нет! — почти кричала Сахихи. — Не оставляй меня, Дживу!

Львица начисто отказывалась верить, что самый любимый лев на свете покидает её навсегда. Но потом взгляд её упал на Дживу, она встретилась с его чёрными глазами, блестевшими в свете луны, и поняла, что жизнь на самом деле покидает тело могучего льва. Всё сжалось у Сахихи внутри от осознания неизбежного, она заплакала ещё сильнее.

— Нет, не умирай, Дживу! Пожалуйста! — сотрясалась в рыданиях львица.

— Послушай, любимая, — тихо, но твёрдо произнёс Дживу. – То, что мы должны были сделать, ты должна будешь это выполнить сама. Это твоя обязанность, понимаешь?

Львица продолжала трястись в плаче.

— Сахихи, успокойся, — слабо поморщился Дживу. — Посмотри на меня.

Сахихи перевела полные слёз глаза на умирающего льва.

— Тебе придётся идти одной, — продолжал Дживу. — Ты — сильная львица, справишься. Я уверен в тебе, родная…

— Я так хотела уйти с тобой, Дживу, — простонала Сахихи. — Так хотела!

— Я знаю, — закрыл глаза лев. — Я тоже хотел быть только с тобой, Сахихи… Но ты обязана, слышишь? Ты обязана предупредить Мэйтату и остальных об опасности… Законный Король должен вернуться сюда…

На этих словах голос Дживу прервался, он тяжело сглотнул и ещё тише продолжил:

— Здесь должен править только настоящий и законный Король. Это обязательно случится, я это вижу… Джеро долго не задержится — ни здесь, ни на этом свете… Они все получат по заслугам…

Несчастному льву становилось труднее говорить, его голос прерывался всё чаще. Из глаз Сахихи продолжали капать слёзы — её любимому льву оставалось всё меньше времени на этом свете. Последние силы между тем покидали могучее тело Дживу, голос постепенно сошёл на шёпот.

— Сахихи… — еле слышно шептал Дживу. — Мне жаль… что я так мало был с тобой… Это были… лучшие дни… в моей жизни…

— И в моей, — прошептала Сахихи. — Я не хотела, чтобы всё так кончилось!

— Я тоже, — вздохнул Дживу. Внезапно его глаза на мгновение широко раскрылись, лев задышал часто и отрывисто.

— Дживу, ты чего? — испугалась Сахихи.

Лев уже шептал всё тише и тише:

— Сахихи… ты моя единственная любовь… У меня не было… никого дороже тебя… Прости, что оставляю тебя… и что не смогу больше защищать… Я тебя люблю… и всегда любил…

— Я тебя тоже люблю, родной! — снова зарыдала Сахихи. — Как мне теперь жить без тебя?

— Не плачь и не убивайся… прошу тебя, Сахихи… — шептал Дживу. — Ты должна жить и не впадать в депрессию… У тебя… вся жизнь впереди… Не сдавайся, родная… никогда… Пообещай, Сахихи! Ради меня…

— Обещаю, Дживу! — сдавленно произнесла бедная львица.

Лев нашёл в себе последние силы для нескольких слов:

— Я… люблю тебя… Король… вернётся…

Затем Дживу с хрипом потянул в себя воздух, глаза его резко расширились. По его мощному телу пробежала дрожь, несчастный лев несколько раз дёрнулся и замер уже навсегда…

— Дживу… — шёпотом позвала Сахихи.

Но ответа уже не было. Сахихи внимательно посмотрела на бедного льва. В чёрных его глазах, которые ещё несколько часов назад смотрели на Сахихи с такой теплотой, заботой и любовью, продолжал отражаться свет луны и лицо львицы, которая ещё недавно обнимала его, веря в счастливое будущее — в будущее, которое не сбылось… Глаза умершего льва неподвижно смотрели перед собой…

— Нет! — вскрикнула львица, затем упала на окровавленное тело Дживу и разрыдалась.

Бедная львица потеряла счёт времени, сотрясаясь в рыданиях на теле жестоко убитого Дживу. Успокоилась Сахихи только тогда, когда на востоке начала появляться бледно-розовая полоска — предвестница рассвета. В душе у Сахихи больше не было ничего — просто гнетущая пустота. Казалось, что больше никакой радости в жизни не будет никогда. Львица ощущала под собой безжизненный холод. Она так и не хотела уходить отсюда, не хотела оставлять своего любимого льва…

Сахихи через несколько минут услышала сзади тихое:

— Сахихи…

Львица медленно подняла голову и повернулась на голос Королевы. Амади остановилась в нескольких метрах от тела Дживу. В её глазах стояли слёзы.

— Боже мой, детка… — прошептала шокированная Королева. — Дживу… Что случилось?

Сахихи поднялась с тела Дживу, запятнанная его кровью. Затем бросилась к Амади, обняла её и, уткнувшись ей в шею, снова зарыдала.

— Ну, успокойся, родная, — забормотала Амади, обнимая Сахихи. — Сочувствую тебе…

— Угу, — глухо буркнула Сахихи, не переставая плакать.

— Что здесь случилось? — тихо спросила Амади.

Львица, не переставая всхлипывать, рассказала Королеве весь этот ужас. За время рассказа Амади сама уронила пару слезинок — королеве тоже было жаль несчастного Дживу. Потом Королева, взяв себя в лапы, сказала:

— Детка, как мне ни больно это говорить, но тебе придётся бежать отсюда. Дживу прав, другого варианта нет.

— Я хотела уйти с ним, — пробормотала Сахихи.

— Я понимаю, — тихо ответила Королева. — Но тебе нужно срочно бежать, понимаешь? Мэйтата в опасности, как и его друзья.

— Да, — кивнула Сахихи. — А если Джеро с Джитуку узнают, что я жива? Они могут сделать с остальными то же самое!

— Слушай меня. — Амади подняла голову Сахихи за подбородок и посмотрела ей в глаза. — У меня есть план, который нужно осуществить прямо сейчас.

— Давай, — безучастно согласилась Сахихи. — А с Дживу что делать? Не оставлять же его здесь?

— Нет, конечно, — согласилась Королева. — Мы обязательно похороним Дживу, я обещаю.

— Надо отнести его к Скале, — всхлипнула Сахихи.

— Естественно, — поддержала её Амади. — Пойдем тогда.

Сахихи и Королева подошли к телу Дживу. Молодая львица увидела, что глаза бедного льва были по-прежнему открыты.

— Иди с миром, Дживу, — прошептала Сахихи и аккуратно прикрыла погасшие навсегда глаза лапой. Затем осторожно подняла его тяжёлое тело на себя, так что Дживу оказался грудью на её спине. Голова и передние лапы безвольно свисали вниз. Амади подошла к Сахихи с Дживу на спине и подлезла под его живот, затем поднялась. Сахихи бесцветным тоном произнесла:

— Пойдём.

Скорбная процессия тронулась к Скале.

***

Тревогу львицы почувствовали ещё ночью, когда Саманья услышала издали львиный рёв. Он шёл с той стороны, куда ушли Сахихи и Дживу. Ей это показалось странным, и львица подошла к Амади, также вышедшей наружу.

— Амади, слышала? — спросила она у Королевы. — Это кто-то изо львов.

— Может, эти черныши охотятся, — предположила Амади.

— Нет, — покачала головой Саманья. — В ту сторону ушли Дживу и Сахихи, и мне это не нравится. — Львица знала, как относятся к Дживу её львята, поэтому также переживала за льва.

Разносившийся несколько секунд рёв стих. Прошло немало времени, и Амади начала тоже ощущать беспокойство. Дживу должен был вернуться прямо сюда после того, как проводит Сахихи. Но льва долго не было, и Амади решила пойти к границе.

— Будь осторожна, — напутствовала её Саманья. — Вдруг там Джеро?

— Если он там один, то я справлюсь с этим убийцей, — ответила Амади. — Мне как-то не по себе, что Дживу долго нет. Вдруг на них напали?

Королева оказалась права.

Ближе к утру Саманья вышла из пещеры и увидела движение вдали. К Скале приближалась странная группа. При внимательном рассмотрении это оказались Амади и Сахихи, а на спине…

— Боже мой… — прошептала Саманья и бросилась навстречу львицам.

— Амади, Сахихи, что случилось? — крикнула она.

Тут она увидела окровавленное тело Дживу на их спинах.

— Дживу! Что произошло? — на глазах Саманьи выступили слёзы.

Сахихи снова заплакала — она не могла озвучить всё произошедшее, поэтому обо всём поведала Амади. Львицы аккуратно опустили мёртвого льва на землю. Постепенно к ним подтянулись разбуженные криком Саманьи львицы.

— Оказывается, Джитуку и Джеро уже обо всём знали, потому что за нами следили, — закончила Амади. У многих львиц в глазах стояли слёзы — никто из них не смог остаться равнодушным к страшной смерти Дживу. Хорошо ещё, что львята не видели этот ужас.

— Джеро велел им ещё убить и меня, — тихо сказала Сахихи. — Но не получилось у них.

— Мы с Сахихи придумали один план, — сообщила Амади. — Для начала — нужно похоронить Дживу.

Сахихи кивнула и сказала:

— Я сама займусь могилой.

— Я помогу, — поднялась Саманья, и две львицы ушли за Скалу.

Через четверть часа за Скалой была вырыта яма. Львицы стояли рядом с ней, с краю лежало тело Дживу. Сахихи и Амади собрались уже спустить туда его, как вдруг раздался голос Бокари:

— Мама, ты где? Что случилось?

Саманья поспешно направилась к подходящим львятам и увела их отсюда. Сахихи и Амади аккуратно стащили Дживу в яму и начали заваливать её землей. Из глаз Сахихи снова текли слёзы, но она продолжала с Королевой засыпать тело. Через несколько минут, когда под Скалой вырос земляной холмик, Амади обратилась к львицам:

— В общем, сёстры, план такой. Пусть Джеро и Джитуку думают, что убили обоих — и Сахихи, и Дживу. Для всех теперь здесь похоронены оба. А Сахихи придётся бежать отсюда, чтобы предупредить Мэйтату и Экин об опасности. Сахихи, — Королева повернулась к львице, которая сидела, опустив голову, рядом с могилой, — тебе уже пора бежать. Время идёт, ты должна торопиться!

Сахихи медленно подняла голову. Амади подошла к ней и тихо произнесла:

— Мы сделали, что должны были, милая. Поторопись.

Молодая львица посмотрела в глаза Амади, затем подошла к ней и обняла её.

— Я обещаю, Амади, я всё сделаю. Ради Мэйтаты и Экин, ради вас всех… и ради Дживу. Он так и хотел…

Сахихи со слезами на глазах стала прощаться со всеми львицами. Всем было жаль молодую львицу, с которой так жестоко обошлась судьба. Попрощавшись со всеми, в том числе и с Саманьей и её львятами, она сказала:

— Я уверена, что скоро всё это кончится. Мэйтата будет обязательно искать пути к возвращению. А я буду скучать по вам всем.

И львица направилась на восток — навстречу восходившему солнцу. Пройдя несколько шагов, она обернулась. Львицы печально смотрели ей вслед. Сахихи снова повернулась и быстро пошла в сторону восхода, не зная, когда снова вернётся к себе домой. Никто из львиц также не знал об этом.

Через несколько минут одинокая фигура львицы исчезла вдали.

Утром Саманья сидела рядом с могилой Дживу, опустив голову. К её лапам жались всхлипывающие львята. Дживу, которого они уже полюбили всей силой своей открытой детской души, теперь уже никогда не будет играть с ними, никогда не прокатит на себе…

— Прощай, дядя Дживу, — прошептал Бокари. Катаву повторил за ним эти полные боли слова.

Глава 19

На расстилавшуюся гигантским золотистым ковром саванну косо падали лучи медленно, но верно приближающегося к линии горизонта солнца. На восток, пересекая эту дивную местность, тянулась большая группа львов и львиц. Покинувшие свои дома из-за приближающихся врагов, они тихо переговаривались друг с другом, гадая, что может происходить сейчас. Знают ли враги, что от них ушли? А вдруг эти чёрные львы уже идут по их следам? Кто и что их ждёт впереди? Кого встретят — друзей или врагов? Много было трепещущих тревог и волнений среди львов в этот тихий вечер.

Чуть поодаль от остальных шли Мэйтата, Экин, Сахихи и Мсаидизи с Инсафу. Сахихи вполголоса рассказывала о Дживу и обо всём, что происходило до его жестокого убийства.

— Вот и потеряла я его, — грустно закончила львица. — А мы ведь хотели вместе с ним присоединиться к вам…

В глазах Экин и Инсафу стояли слёзы — история тронула их до глубины души. Мэйтата тоже не мог не испытывать жалости к совершенно не знакомому ему льву, оказавшемуся таким любящим, отважным, сильным и сострадательным.

— Он бы стал всем другом, — произнёс молодой лев после непродолжительного молчания. — Я рад бы был принять его, пусть он и не такой, как остальные львы.

Сахихи тихо произнесла:

— Я никогда его не забуду…

— Сахихи, мы все тебе сочувствуем, — спустя несколько сказал Мсаидизи.

— Спасибо, — отозвалась львица.

— Я думала, что трагичнее истории, чем о гибели нашего отца, не услышу, — медленно заговорила Экин. — Вот — ошиблась. Это же какими мерзавцами надо быть, чтобы совершить такое! Представляю, каково сейчас бедным львятам. Так привязаться к Дживу…

Сахихи грустно улыбнулась:

— Да уж… Видели бы вы, как он их на спине катал. Почти ведь не слезали…

— А как там Бахати? — спросила Экин.

Сахихи чуть повеселела:

— Возится со львятами. Такие милые!

— И имена красивые, — подхватил Мэйтата. — Имара и Адвар — мне нравится.

Друзья продолжали разговаривать между собой.

Впереди группы шли Абиг, Адиса и Мхиту. Брат Мвеная расспрашивал последнего о Восточных землях.

— Друзей там у меня немало, они живут, правда, каждый со своим прайдом, но мы часто пересекаемся, — рассказывал лев. — В частности, моя сестра Нала замужем за моим другом Симбой. Мы все родились в одном прайде.

— А вас там вообще много живёт? — спросил Абиг.

— Ага, — кивнул Мхиту. — Когда мы были львятами, то жили, как я уже сказал, в одном прайде. Я, Симба, Тоджо, Малка и Чумви. Теперь времени столько прошло, даже моргнуть не успел — а у каждого теперь свой прайд.

— Да, вас там немало, — сказал Адиса.

— Да уж, — усмехнулся Мхиту. — Так все и дружим до сих пор. Эреву к нам присоединился недавно, ещё до того, как я отправился путешествовать.

— Слушай, Мхиту, а нам далеко идти-то дотуда, до этих Скал, а потом до этого Симбы? — спросил Ндугу. — Как бы лапы не оттоптать по пути…

— Наберитесь терпения, молодой лев, — церемонно ответил Мхиту. — Идя таким темпом, мы достигнем их через три дня. Потом дойдём до того прохода примерно за полдня, идти через него…

— Ой-ой-ой, не продолжай дальше! — поморщился Ндугу.

Тем временем Абиг заметил вдали фигуру льва, который, замерев на месте, явно вглядывался в приближавшуюся группу. Адиса тоже заметил его и легонько толкнул Абига:

— Там что за лев?

— Не бойся, это наш сосед. Можем как раз остановиться на ночь у него.

— Кто такие? — раздался оклик. — Вы находитесь на территории моего Прайдленда!

С этими словами к ним приблизился довольно крупный лев примерно одного возраста с Абигом. Он же и узнал его.

— О, здравствуй, Абиг, — поприветствовал его незнакомец, а в его глазах плескалось удивление. — Какими судьбами сюда, в такую даль от дома?

— Здравствуй, Мкаиди, — ответил на приветствие Король. — Долго рассказывать, поверь, очень долго.

— Если долго рассказывать, то прошу ко мне, — сказал Мкаиди. — Вот всё и расскажете, а заодно и переночуете.

— Надеюсь, мы не стесним вас, — произнёс Абиг. — Хотя нам и так завтра уходить.

— А куда вы такой командой вообще уходите? — догадался, наконец, задать этот вопрос Мкаиди, когда он и его многочисленные гости подошли к его дому. — Что-то случилось?

— Папа, кто это с тобой? — послышался спереди голос, и перед Мкаиди материализовалась молодая львица с великолепной золотистой и сверкающей в лучах заходящего солнца шерстью. Она была очень красива и, судя по долгому и внимательному взгляду Фахари, произвела неизгладимое впечатление именно на него. Львица поймав взгляд молодого льва, слегка улыбнулась в ответ.

— Нет, дочка, — покачал головой лев. — Это у нас гости, король Абиг.

— Добрый вечер, Ваше Величество, — кивнула львица.

— Знакомьтесь, — представил её Мкаиди, — моя дочь, Ангаву.

«Красивое имя», — промелькнуло в голове Фахари.

— Детка, — обратился Мкаиди к Ангаву, — у нас с прошлой охоты что-нибудь осталось?

— Да, папа, — кивнула она.

— Тогда скажи маме, что у нас остановятся на ночлег гости, и отведи их. Пусть поужинают, — велел лев.

Ангаву помчалась исполнять просьбу.

— Так всё-таки — у вас что-то случилось? — повторил Мкаиди свой оставшийся без ответа вопрос после того, как все наелись.

— Да, случилось, Мкаиди, — грустно ответил Абиг. — Всё началось с того, что меньше месяца назад на Прайдленд моих племянников, — он указал на Мэйтату и Экин, — напали аутсайдеры и захватили его, приведя чёрных львов. Отца Мэйтаты и Экин, моего же брата, убили…

Абиг рассказывал долго, а под конец увидел, что Мкаиди разбирает смех.

— Я не понимаю, что ты увидел здесь смешного, Мкаиди, — удивившись, произнёс Абиг. — Это — не выдумка, это — жестокая реальность, пойми.

— Да таких львов просто не существует! — воскликнул Мкаиди.

Мэйтата нахмурился.

— Это — самый большой бред, который я когда-либо слышал! — продолжал веселиться Мкаиди.

— А твоя реакция на наш рассказ — тоже не меньшая нелепица, — парировал Мэйтата. — Джеро вместе с этими львами захватил наше Королевство, потом он со своим прайдом аутсайдеров приходил к нам! Этот убийца ни за что не остановится, пока не найдёт нас и не убьёт! Скорее всего, он ещё и передал этим львам приказ убить нас всех.

— Мы не шутим, Мкаиди! — вступила в разговор Сахихи. — Мы с Дживу, — при упоминании любимого имени у львицы кольнуло в груди, — хотели предупредить Мэйтату и его друзей, поскольку знали об их планах! Мне Дживу сам всё рассказал — они хотят захватить эти земли и попутно убить их Королей. Их вожак Джитуку доказал серьезность своих намерений, убив Дживу у меня на глазах! А сами они чудом не убили меня!

— Сахихи точно не шутит! — горячо заговорила Экин. — Я сама видела этих львов. И Инсафу тоже!

— А ещё их видел и я, — тихо произнёс Мсаидизи, который до сих пор не мог не вспоминать обстоятельств, при которых погибла его первая любовь.

— Прими во внимание факты, Мкаиди, — попытался воззвать к голосу разума упрямого льва Мэйтата. — Застань они нас, Абига и Адису дома, здесь бы сейчас никого не было. Джеро наверняка описал им нас!

— Значит, — неожиданно начал Мкаиди взволнованным тоном, — вы здесь потому, что бежите от них под угрозой гибели, так?

— Допёрло, как до жирафа, — прошипел Ндугу, но так, чтобы его слышал лишь Адиса. Тот слегка толкнул сына, хоть и был с ним солидарен.

Мкаиди продолжал тем же тоном:

— Почему вы тогда остановились? Вам нужно уходить отсюда!

— Ты нас прогоняешь? — изумился Абиг.

— Я не хочу подвергать опасности свой прайд и вас, — твёрдо заявил Мкаиди. — Они могут идти за вами по следам, так они и до нас дойдут!

— Папа, как они могут уйти сейчас? — спросила Ангаву. — Посмотри на небо — гроза собирается!

Действительно — потемневшее без солнечного света небо постепенно занимала огромная черная туча. Часто мелькали вспышки молний, и через несколько мгновений до всех долетали отдалённые раскаты грома. Тут Мхиту сказал, обращаясь к Абигу:

— Сахихи же сообщила, что эти львы подойдут к вашим землям ночью, но я сомневаюсь, что они будут идти сюда под дождём. Нам тоже не так приятно мокнуть будет! А сам дождь смоет все наши следы.

Мкаиди же явно сомневался, как поступить, но резон был в словах Мхиту. Наконец, местный Король махнул лапой:

— Если так, то оставайтесь.

— Спасибо тебе, Мкаиди, — кивнул Абиг. — Не беспокойся, мы завтра уйдём отсюда. Но мы настоятельно советуем тебе уйти с нами!

— Нет, — моментально отреагировал Мкаиди. — Это моё Королевство, и я никуда отсюда не уйду!

— Ты, Мкаиди, самого страшного не знаешь, — горько начал Адиса. — Тебе неизвестно, сколько этих львов идёт сюда.

— В существование этих чудных львов я, допустим, поверил, — холодно промолвил Мкаиди, — но в их гигантское количество не верится вообще. В живой природе если и есть что уникальное, то его не так много.

— Мкаиди, послушай наконец! — громче произнёс Абиг. По его тону стало понятно, что лев начинает терять терпение. — Сюда их идёт…

— Так, Абиг, я ничего больше не желаю слышать! — рявкнул явно глупый лев. — Вы и так заставили меня поверить в их существование, но в их количество… Это — бредятина, извините!

— Но… — заикнулся было Мэйтата.

— Хватит! — снова взвился лев. — Ни слова больше. Идите сейчас спать, а завтра ступайте, куда душе угодно! Я свой дом не оставлю!

С этими словами лев пошёл к своей Скале. Абиг, злобно сверля мускулистую спину льва, мысленно сказал: «Придурок… Если сюда эти львы заявятся, то дома у тебя уже не будет, как, возможно, и тебя со всем прайдом!». Всё шли в напряжённом молчании, лишь переглядываясь друг с другом и явно осуждая поведение Мкаиди.

Через час все уже уснули под шум начавшегося дождя. Кто-нибудь просыпался, услышав оглушительный раскат грома, но тут же проваливался в сон. Не сразу уснула Ангаву. Дочь Короля также не отнеслась с пониманием к позиции отца. Непонятно — почему, но молодая львица поверила гостям, жизнь их прайда в таком случае действительно в опасности.

«Нет, лучше уйти с ними, если враги придут сюда. Отца нужно уговорить», — неожиданно пронеслась в её голове мысль. Ангаву верила, что любящий дочь отец прислушается к её словам. С этой мыслью она провалилась в сон, но перед тем, как её обволокли его плотные одежды, в сознании молодой львицы мелькнул образ сильного и красивого льва — сына Абига, Фахари…

Никто из них не знал, что чёрные львы остановились из-за дождя недалеко от границ Королевства Абига. Дождь помешал им прийти раньше.

К утру непогода прекратилась, и на увлажнённую благодатным дождём саванну хлынул поток солнечного света. Светило радостно приветствовало природу, которую с ним разлучила гроза. Капли дождя сверкали в свете солнца.

Тем временем прайды, отдохнувшие за ночь после долгого пути, снова собрались в путь. Перед самым уходом Абиг попробовал ещё раз увещевать Мкаиди:

— Мкаиди, ты знаешь, я тебе зла не желаю, и советую идти с нами. Ради твоей же семьи.

— Ты опять за своё, Абиг? — возмутился Мкаиди. — Я сегодня в таком прекрасном настроении проснулся, а ты его — портить сразу! Да ничего они не сделают нам, невозможно, чтобы их было так много!

— Да их в почти три раза больше, чем нас! — не выдержала Инсафу. — Мкаиди, идёмте с нами, мы…

— Вы мне надоели! — рявкнул Мкаиди. — Вроде вы собираетесь уходить, так уходите!

— Зря ты нам не веришь, Мкаиди, — горько произнёс Мэйтата. — Но что ты будешь делать, если они и вправду придут сюда?

— Вот здесь я без вашего ума, молодой лев, разберусь, — схамил Мкаиди.

Пока шла перепалка, с другой стороны Скалы Мкаиди стояли две львицы и говорили между собой.

— Мама, я не знаю — почему, но я им верю, — испуганным голосом вещала та, что была помоложе. — Они проделали такой путь не просто так. Из Прайдленда Мвеная — и почти до Мрачных Скал! Какая должна быть на то причина?

— Весомая, — ответила другая львица, которая была значительно старше. — Я сама сегодня пыталась поговорить с отцом, но он и слушать ничего не захотел! Чувствую — не зря мне сегодня этот сон про чёрных львов приснился.

— Так отец Абига так и не послушал! И не послушает! — воскликнула молодая львица. — Он вообще не слушает никого!

— Вот что, Ангаву, — решительно произнесла Королева, — я считаю, что тебе нужно пойти с ними от греха подальше.

— Мама, я не могу бросить вас с отцом! — испугалась Ангаву.

— Детка, — львица обняла дочь, — они знают, куда идти. А куда нам податься, если всё, что они сказали про захват земель, окажется правдой?

— Но что будет с вами? — спросила Ангаву.

— Не волнуйся, родная, — тихо произнесла пожилая львица. — Если я скажу отцу, что ты ушла, он сразу пойдёт за тобой. А за ним — и мы все. Ты же знаешь — папа очень любит тебя, как и я.

— Мама, я боюсь за вас, — прошептала Ангаву и обняла мать.

— За нас не переживай, детка, — улыбнулась Королева. — Мы сможем найти тебя. Я уговорю отца.

Тем временем все попытки Абига и Адисы уговорить Мкаиди уйти с ними терпели полный крах. На всё уговоры упрямый и глупый Король отвечал одно и то же — никуда он не уйдёт, и баста!

— Жаль, Мкаиди, что ты нам не поверил, — горько произнёс Абиг, когда они уже отходили от Скалы. — Может, всё-таки подумаешь?

— Может, всё-таки вы уже пойдёте? — съязвил Мкаиди.

Тут терпение лопнуло у Мэйтаты.

— Знаешь что? — прорычал он Мкаиди в морду, выйдя на несколько шагов вперёд. — Если потом как-нибудь мы встретим тебя с жалкими остатками твоего прайда — не говори, что мы тебе не предлагали помощь! Сам станешь потом терзаться, да поздно будет!

— Идите уже, куда шли! — каменным тоном процедил Мкаиди.

— Да ты, придурок упёртый, — выскочил вперёд Ндугу, — совсем не втыкаешь, что ли? Вас же просто убьют, а не просто выгонят!

— Ты как разговариваешь, щенок! — взревел Мкаиди и метнулся ко Ндугу, но сына заслонил Адиса.

— Да бесполезно с ним разговаривать, с этим имбецилом! — вступил в перепалку Мэйтата. — Идёмте отсюда, ребята! Потом пожалеет же!

Абиг, грустно вздохнув, произнёс, глядя в лицо Мкаиди:

— Прощай, Мкаиди. Жаль, что мы не поняли друг друга.

— Счастливого пути! — бросил им вслед глупый лев, явно радуясь, что отделался от назойливых гостей. Никто из уходивших не обернулся к нему.

Когда два прайда подходили уже к границам Короля Мкаиди — гряде высоких зеленых холмов, — они услышали сзади крик:

— Абиг, подождите!

Абиг, Мэйтата и Адиса обернулись. К ним подбегала Ангаву. Фахари удивился до крайности, как, впрочем, и остальные.

— Ангаву, а ты какими судьбами с нами? — спросил сын Абига.

Львица слегка улыбнулась ему, и лев почувствовал, как его сердце быстро заколотилось.

— Мне велела мама уйти с вами, — пояснила Ангаву. — Когда отец об этом узнает, наверняка увяжется следом.

— Хоть у кого-то из вас там мозги на месте, — буркнул Ндугу. — А как он найдёт нас в таком случае?

— Он хоть и упрямый и не слишком приятный, но следопыт из него — отменный! — произнесла Ангаву.

Дальше львы и львицы стали подниматься по холмам вверх. Оказавшись на их вершинах, Абиг увидел впереди бескрайнюю саванну, золотистый ковер которой простирался на многие километры вокруг.

— Мхиту, сколько отсюда до этих Скал? — спросил Адиса.

— Будем там уже вечером, примерно перед закатом, — сообщил лев.

— Значит, когда придём туда, там и заночуем, — решил Абиг. — Идёмте!

И большая группа львов стала спускаться вниз. Всё это время Фахари украдкой посматривал на Ангаву. Через несколько минут группа вступила на край этого гигантского золотистого ковра и пошла, рассекая его, на восток.

На объятую жаром саванну уже опустился вечер, когда Абиг увидели на горизонте длинную тёмную полосу, которая далеко-далеко простиралась с юга на север. По мере того, как львы приближались к этой полосе, она всё увеличивалась и увеличивалась. Когда боа прайда подошли почти вплотную, то, что издали казалось полосой, превратилось в гигантский скалистый хребет. Мрачные громады нависали друг над другом, и эта гигантская каменная стена протягивалась на неизвестные расстояния, пересекая саванну. Когда львы и львицы шли по саванне, то она была полна звуков жизни — паслись животные, охотились хищники… А когда саванна внезапно кончилась этими скалами, все звуки исчезли. Мэйтата, окинув взглядом открывшийся перед ним пейзаж, протянул:

— Да уж, действительно Мрачные Скалы…

— Впечатление действительно неизгладимое, — подхватил Мсаидизи.

— А дальше куда? — спросила Инсафу. — Где этот тайный путь к вам?

— Он дальше, на юге, — ответил Мхиту. — До него идти довольно долго, почти полдня.

— Значит, тронемся завтра, — решительно произнёс Абиг. — Сегодня и так шли долго.

Оба прайда остановились недалеко от этого гигантского хребта. Львицы ушли на охоту, а Адиса послал Захаму облететь территорию – так, на всякий случай. Мэйтата же осматривал тянувшийся в неизвестную даль хребет. К нему подошёл Абиг.

— Как ты думаешь, мы найдём там помощь? — спросил у него Мэйтата.

— Сам не знаю, Мэйтата, — вздохнул Абиг. — Но верь, что там мы не задержимся надолго.

— Я надеюсь, — ответил молодой лев.

Внезапно Мэйтата ощутил нечто странное, что-то очень важное. Сахихи сказала, что знает от Дживу о плане Джитуку. Вожак с недобрыми намерениями отправился не только в земли Абига и Адисы, ещё убийца говорил о мести… Мести королю, который живёт в Восточных землях — как раз там, куда они идут… Вспомнив об этом, Мэйтата неожиданно начал думать о том, что этот поход в Восточные земли добром не кончится.

Пока львицы охотились, Захама облетел территорию и не обнаружил ничего подозрительного. К закату солнца, когда львицы вернулись с охоты с парой зебр, обход сделали Абиг и Адиса — и тоже ничего не заметили. После ужина к Мэйтате подошла Сахихи и грустно сказала:

— Я не думала, что придётся уйти от дома так далеко.

Мэйтата вздохнул:

— Да, Сахихи… Экин то же самое мне сказала. Никто из нас не думал об этом.

— Лишь бы там была посильная помощь, — вздохнула львица.

Лев ласково потрепал её по шее.

— Мы обязательно вернёмся домой, Сахихи, я обещаю. Верь — мы всем отомстим, и за всё!

Львица улыбнулась в ответ, и тут к ним подошёл Мхиту. Тут Мэйтата неожиданно кое-что вспомнил.

— Сахихи, — обеспокоенным голосом начал молодой лев, — вроде ты слышала от Дживу, что этот Джитуку говорил о захвате наших земель?

— Если ты об этом тупице Мкаиди, — повернулась к нему львица, — то он сам и пожалеет о том, что остался.

— Я не только о нём, — вздохнул лев, которого уже начало терзать странное предчувствие отдалённой беды. — Помнишь, ты говорила, что Дживу тебе рассказал о плане этого Джитуку?

— Да, помню, — ответила львица. — Дело в том, что Джитуку идёт не только в ваши земли. Джеро велел ему, если тот найдет вас, убить всех. Джитуку же сказал, что сделает это, но по пути в…

— Куда? — насторожился Мхиту.

Львица вздохнула и закончила фразу:

— Джитуку зачем-то идёт в Восточные земли и хочет отомстить там какому-то Королю.

Мхиту выглядел как громом поражённый. Впрочем, шок от сказанного поразил многих. В полнейшей тишине было слышно, как Инсафу произнесла:

— Вот и ушли за помощью…

Через несколько минут Мхиту произнёс:

— Им, конечно, не пройти туда ни по Скалам, ни в обход, но почему они хотят туда попасть? И кому этот Джитуку хочет отомстить? Сахихи, Дживу случайно не говорил имени этого короля?

— Нет, — ответила львица. — Он постоянно говорил вместо его имени «король».

Минуту все помолчали, потом Мэйтата тихо сказал:

— Ох, что-то мне всё это не нравится…

На Скалы и подступавшую к ним саванну опустилась гигантским чёрным покрывалом ночь. Её постоянный спутник — всесильный сон — одолел почти всех львов и львиц, идущих в дальний, пугающий своей неизвестностью путь. Не спала лишь одна львица, которая, лежа на боку, грустными глазами смотрела на зависшие над саванной звёзды. Изредка Ангаву — а это была именно она — тяжело вздыхала. Её терзала боязнь за родителей и за родной прайд, который ей пришлось оставить из-за возможности нападения врагов. Интересно, что сейчас происходит у них? Ответа на сей вопрос молодая львица не знала.

Сзади послышалась тихая поступь лап, и Ангаву обернулась. К ней подходил Фахари. Увидев, что львица не спит, он остановился в нескольких метрах от Ангаву и тихо спросил у неё:

— Не спится?

Львица грустно улыбнулась:

— Да, что-то бессонница напала…

Фахари постоял ещё пару мгновений и прилёг там, где стоял.

— А ты почему не спишь? — спросила Ангаву.

— Наверное, потому же, что и ты, — вздохнул молодой лев. — Тоже как-то не по себе из-за всего этого, сам не знаю, что происходит у нас. Знаешь, что происходило у нас за это время?

— Нет, — покачала головой львица. — Я так ничего не узнала от отца. Я попыталась у него расспросить о вас, но он не был откровенен.

Фахари вздохнул и вполголоса рассказал Ангаву обо всём, что с ними случилось за эти дни. Рассказал он также и о Мэйтате с Экин.

— Жаль мне их, очень, — вздыхал молодой лев. — Столько пережить за одну ночь… Да ещё эти придурки-аутсайдеры потом сюда припёрлись, убить их хотели, вот как! Пришли с войной, вот и получили её — половина от них осталась! Хотя и досталось мне от них. — Лев вытянул вперёд лапу, некогда сломанную Аскари, на которой остались несколько шрамов.

Ангаву поднялась и подошла к молодому льву. Взглянув на шрамы, она спросила:

— Это откуда?

— Это… — Фахари поморщился. — Это один из них сломал мне лапу. Открытый перелом был.

— Боже, — ужаснулась молодая львица. — Тебе же было, наверное, жутко больно!

— Да, это неприятно, — качнул головой Фахари. — Но не ждать же, что враги тебя по гриве ласково потреплют!

Около минуты лев и львица помолчали, затем Ангаву прилегла рядом с Фахари и тихо сказала:

— Я надеюсь, что эти львы не дойдут до нас. Мне страшно за родителей.

Фахари, услышав о Мкаиди, решительно сказал:

— Ангаву, ты меня прости за прямоту, но твой отец, по-моему, просто дурак! Что за повод у него нашёлся не поверить нам?

Львица вздохнула:

— Мой отец просто подозрительный, постоянно относится ко всем настороженно. Но глупым он тоже может быть, как и в этом случае.

— Он просто отказывался признать очевидное, — горячо ответил Фахари. — Ведь предложили ему помощь — нате вам, бред вы несёте! А если прямиком к вам этот Джитуку и пожалует?

— Я боюсь даже и подумать об этом! — опустила голову львица. — Не говори так!

Молодой лев замолчал и через несколько секунд тихо произнёс:

— Прости, Ангаву.

Львица тихо заплакала и прошептала:

— Лишь бы с ними ничего не случилось. Там же и мама осталась.

Фахари положил свою лапу на лапу львицы и сказал ей:

— Не переживай, Ангаву. Надеюсь, всё с ними обойдётся.

Молодая львица посмотрела на льва и улыбнулась. Он ответил ей той же улыбкой, чувствуя, как начинает биться его сердце. Ангаву же чувствовала то же самое. Затем Фахари поднялся.

— Ладно, надо дальше отдыхать. Спокойной ночи, Ангаву.

— И тебе, — ответила львица и спросила: — Ты не назвал мне своего имени, как тебя зовут?

— Фахари, — ответил молодой лев.

— Красивое имя, — одобрила Ангаву. — Спокойной ночи, Фахари.

Лев улыбнулся и, повернувшись, пошёл к своему месту недалеко от родных. Ангаву проводила его долгим взглядом.

«Он — замечательный лев», — подумала львица, опуская голову на лапы и закрывая глаза.

А в Королевстве Абига тем временем уже обосновались Джитуку и его львы и львицы. Утром, после грозы, они как раз пришли сюда и никого, естественно, не застали. Джитуку, Сумбуфу и Джитихада попытались найти хотя бы намёк на следы, но безуспешно — всё было смыто дождём.

Всех же львов явно было много для Скалы Короля, и поэтому вожак решил:

— Значит, так. Нам будет здесь тесновато, поэтому предлагаю разделиться на несколько частей и найти в этих землях места для проживания. Земель, как видите, здесь много.

— А когда пойдем в Восточные земли? — спросил Джитихада.

— Это дело недалекого будущего, — отчеканил Джитуку. — Сначала нужно попытаться найти этого Адису и детей Мвеная. Сначала решим дела с ними.

— А если они ушли отсюда? — спросил Сумбуфу.

— Если ушли отсюда, то скоро вернутся, — с уверенностью заявил Джитуку. — Против нас они всё равно не смогут пойти, их мало.

Джитуку, убив Дживу, естественно, был уверен, что Сахихи, приказ убить которую отдал Джеро, тоже мертва. Утром, после убийства, он, Джеро и Мтафаруку пришли к львицам и Амади. Не обращая внимания на их полные ненависти взгляды, они прошли к могиле, где был похоронен несчастный Дживу. Подошедшая к ним Амади со злобой и ненавистью произнесла:

— Надеюсь, теперь вы, убийцы, довольны!

Джитуку лишь фыркнул, а Джеро подошёл к Королеве и злобно прошипел:

— Больше вы никого не сможете предупредить, Амади! В противном случае стану убийцей снова!

Отойдя от неё, Джеро созвал всех львиц и объявил своё решение, которое решительно не понравилось всем львицам без исключения.

— Значит, так! — злобно начал Джеро. — Вижу, что вы просто не хотите жить спокойно! Вы слепо верите, что ваш принц вернётся домой, но это лишь иллюзия. Сами видите, что он не сможет нам всем противостоять! Мэйтата ваш обречён!

Джеро помолчал, от души наслаждаясь этими словами, затем продолжил:

— Во избежание дальнейших каких-либо попыток с вашей стороны помочь наследнику я принял следующее решение. Мне плевать, нравится оно вам или нет, у вас другого выбора нет!

Джитуку гадко ухмыльнулся, а Джеро продолжил:

— Сегодня Джитуку и его прайд уходит на восток, и явно надолго — у него есть там свои дела. А вы все возвращаетесь на свою Скалу. Будете жить там с нами! А то вдруг сбежите уже все?

Слова ударили по ушам львиц подобно камню. Что он несёт? Жить с врагами, которые, возможно, пытались убить их друзей и Мэйтату с Экин?

Джеро, прекрасно поняв настроение львиц, угрожающе закончил:

— Откажетесь — будет только хуже! В таком-то случае никто из вас не сбежит!

С этими словами Джеро повернулся и пошёл прочь, но через несколько шагов обернулся и сообщил:

— Вечером мы все за вами придём. А Мтафаруку останется с вами!

Черногривый лев гадко улыбнулся и подошёл к львицам. Встретившись взглядом с Амади, он тихо произнёс:

— Не ждите от меня такого поведения, как от Дживу! У меня не забалуешь!

Обо всём этом думал сейчас Джитуку, осматривая территории со Скалы Абига. Убийца Дживу объявил о своём решении — они на довольно длительный срок здесь поселятся, но попыток отыскать Мэйтату и Экин, а также их друзей, они не будут оставлять. Джитуку был уверен, что всё получится — что львицы Мвеная уйдут с Джеро, а его, Джитуку, поход в Восточные земли удастся. В том же самом был уверен и Джеро.

Если бы оба убийцы знали, как всё сложится на самом деле!

Глава 20

На саванну, разделённую гигантским скалистым хребтом, уже проливался золотистый свет солнца, но лежавшим в тени Скал львам и львицам казалось, что ещё только начинался рассвет. Постепенно все отходили ото сна. Адиса сразу же послал Захаму на облёт их временного пристанища, которое они уже должны были покинуть. Мажордом вскоре вернулся с теми же вестями — никого изо львов Джитуку не было поблизости.

— Ладно, — вздохнул Абиг. — Надо уже идти. Если охотиться, то только вечером, когда достигнем этого прохода.

— До заката солнца, я думаю, сумеем дойти, — сообщил Мхиту. — Теперь нужно идти только на юг, а где конкретно начинается этот путь — я знаю.

— Хорошо, — кивнул Абиг. — Идёмте.

Большая группа львов двинулась на юг. Немалую часть пути они проделали в тени этого хребта, который, казалось, заслонял весь мир. Когда солнце, наконец, проклюнулось из-за острых вершин, оба прайда остановились на небольшой отдых. Выглянув из-за высоких оконченностей Скал, жаркое африканское солнце сразу начало сильно разогревать воздух и землю, на которую отбрасывал огромную тень скалистый хребет. Но львы и львицы просто наслаждались лучами света, подставляя им свои бока и спины. Но каждого из них так и не покидали мысли о том, что ждёт их на этом пути.

Спустя примерно полчаса Абиг и Адиса подняли всех, и большая группа львов снова потянулась вдоль Скал. В пути Абиг спросил у Мхиту:

— Слушай, Мхиту, а через эти Скалы не лучше ли пройти сразу после того, как найдём этот проход?

— Нет, Абиг, — покачал головой лев. — Слишком темно будет для того, чтобы идти. К тому же там есть несколько опасных мест, через которые идти под покровом ночи — верная смерть.

— Слышь, приятель, — в свойственной ему хамоватой манере обратился ко Мхиту Ндугу, — а ты сам-то проходил по этому месту?

— Естественно, — невозмутимо ответил Мхиту. — Я через него и проходил, когда шёл путешествовать. Как раз мы с Эреву его и нашли.

— Вы его не проверяли? — спросил Мэйтата.

— Почему же нет? — удивился Мхиту. — Как обнаружили, так сразу и пошли по нему. В одном месте есть довольно длинная пещера, которая идёт через подземный ручей. Там советую никуда не ходить, если вдруг остановимся на отдых — от этой пещеры слишком много ответвлений. Есть ещё крутой обрыв, по краю которого мы и пойдём после пещеры.

— Ой, Мхиту, не продолжай дальше! — завертел головой Ндугу. — А то и так сфинктры не выдержат!

— Сынок, — одёрнул его Адиса, — я, кажется, тебя учил вежливо разговаривать со старшими!

— А что такого? — фыркнул молодой лев. — Я, может, высказал общее настроение!

— Просто прекрати нести чушь! — отрезал Адиса и повернулся ко Мхиту: — Мхиту, ты извини моего сына за такие слова. Он — просто неуёмный весельчак.

— Ладно вам, — отмахнулся Мхиту. — Самому не по себе становится от некоторых мест.

За переговаривавшимися львами шли Фахари и Мэйтата с Экин. Сын Абига вполуха слушал разговор и одновременно косился на Ангаву. Молодой лев начинал чувствовать, что его начинает постепенно тянуть к ней. Он до сих пор помнил её улыбку при первой встрече, улыбку после вчерашнего разговора. Ловя взгляд Фахари, Ангаву улыбалась ему, и после этой улыбки лев начинал чувствовать, как его сердце буквально пускается в галоп. А сегодня ночью ему приснилось его покинутое Королевство, по землям которого он бродил вместе с Ангаву. Прекрасный сон закончился на том, что Ангаву повернулась к Фахари и ласково лизнула его в щеку. Лев хотел обнять её…, но проснулся и обнаружил, что обнимает лапой траву. «Такой хороший сон был», — чуть слышно пробурчал лев, поворачиваясь на другой бок.

Вот и сейчас он шел и косился на прекрасную львицу, шерсть которой так и искрилась золотом на солнце. В какой-то момент львица обернулась и встретилась со взглядом молодого льва и, как обычно, улыбнулась ему. Фахари почувствовал бешеное сердцебиение, и губы сами собой расползлись в улыбке. Это заметил Мэйтата. Подойдя через несколько минут к двоюродному брату, молодой лев с улыбкой сказал:

— Да, по-моему, Фахари, ты к ней неравнодушен!

— К кому? — притворился удивлённым сын Абига.

— Так к Ангаву же! — ухмыльнулся Мэйтата. — Она на тебя так же смотрит!

Фахари помолчал немного и ответил со вздохом:

— Да, Мэйтата, ты прав. Она и вправду мне нравится.

— А ты ей? — глядя Фахари в глаза, поинтересовался Мэйтата.

— Мне кажется, что и я ей нравлюсь, — спустя несколько секунд ответил молодой лев и рассказал Мэйтате о разговоре с ней ночью.

— Вот я и подумал, братец, что она на тебя сразу впечатление произвела, — хихикнул Мэйтата.

— Верно, — серьёзно кивнул Фахари.

Мэйтата неожиданно посерьезнел:

— Если так, тогда ты действительно ей понравился, как и она тебе. Вам нужно как-нибудь поговорить, когда представится возможность.

Помолчав немного, Мэйтата с грустью добавил:

— Вот бы и мне кто-нибудь понравился…

— Ты чего в уныние впал, Мэйтата? — изумился Фахари и легонько толкнул его. — У тебя, как и у меня, вся жизнь ещё впереди.

Сын Мвеная улыбнулся в ответ.

Фахари сказал, как в году глядел. Мэйтату уже действительно ждала его судьба, пусть и далеко от дома.

Время шло и шло, а вместе с ним шли и львы и львицы, которых вёл Мхиту. До того места, которое он, в отличие от всех остальных, знал, оставалось ещё довольно далеко, но лев был уверен — вечером они уже будут там. Абиг и Адиса гадали, сколько примерно помощи они смогут найти в Восточных землях; Мэйтата и Экин шли молча, задумавшись о своём доме, о матери и остальном прайде, который сейчас неизвестно что переживает; Фахари шёл неподалёку от Ангаву и всё чаще смотрел на неё; Мунгу и Ндугу с Дактари на спине были непривычно молчаливы и никого не подкалывали; Мсаидизи же с Инсафу негромко разговаривали — каждый рассказывал о себе… Голову каждого льва и каждой львицы наполняли невесёлые мысли.

Параллельно с продвижением большой группы на юг свой однообразный путь по необъятному небосводу совершало солнце. На саванну тихо опустился взамен жаркому дню теплый вечер. Проделавшие немалый путь прайды по-прежнему видели впереди лишь тянувшийся вдаль на юг мрачный скалистый хребет, который и не думал кончаться.

Солнце же тем временем продолжало неумолимо клониться к горизонту, пусть и было ещё достаточно высоко. Мэйтата хотел уже спросить у Мхиту, когда они уже дойдут до этой тайной тропы, как вдруг Мхиту оповестил всех, что до неё осталось совсем немного.

— Немного — это сколько? — спросил Фахари.

— Видишь вон ту выдающуюся вперед скалу, а под ней — кустарник? — спросил Мхиту, указывая лапой вперёд. Взгляд Фахари упёрся в небольшую скалу и пристроившуюся у её подножия растительность. — Ещё буквально несколько минут — и мы на месте.

Все послушно обошли скалу, и через несколько минут Мхиту воскликнул:

— Мы пришли, ребята!

Протяжный вздох облегчения вырвался почти у каждого. Мэйтата, подойдя ко Мхиту, спросил:

— А где сам проход? Что-то я его не вижу.

— Так ты его, Мэйтата, не увидишь, — сообщил Мхиту. — Он практически незаметен. А начинается он… В общем, иди, покажу.

Мхиту запрыгнул на огромный камень, лежавший у каменной стены, на котором вполне мог устроиться спать с комфортом большой лев. Затем взобрался по весьма крутому, но не отвесному подъёму и пошёл вдоль скалы вправо. Мэйтата забрался вслед за ним и обнаружил, что стоит на чём-то вроде тропы. Молодой лев пошёл за провожатым. Мхиту резко свернул влево, Мэйтата — за ним. За львом же шли Экин, Абиг и Адиса.

Через несколько мгновений Мхиту остановился у большого валуна, который лежал под каменной стеной. Это место уже не освещалось солнцем, поэтому здесь уже сгустился довольно неприятный мрак. Валун отбрасывал на стену черную тень. Мэйтата подошёл ближе к этому камню и почувствовал, как его густую гриву треплет вылетавший оттуда ветер. Тут молодой лев понял, что этот камень прикрывает уходящую внутрь скалы пещеру. Мэйтата отошёл в сторону и посмотрел на Мхиту. Тот сообщил:

— Вот это и есть проход среди Скал.

— Сплошная пещера? — удивилась Экин.

— Нет, — покачал головой лев. — Пещера небольшая. Внутри скалы она повернёт вправо, дальше — несколько минут прямо, и мы выйдем к остальным Скалам.

— Честно говоря, мне уже жутковато, — дёрнула лапой Экин.

— Так мы же пойдём туда с утра, Экин, — успокоил её Мхиту. — Это место ночью так выглядит.

— Ладно, ребята, пойдём вниз, — велел Абиг.

— Нашли что-нибудь, папа? — спросил Фахари, когда все показались наверху. Абиг спустился на землю и ответил:

— Да, сынок, проход там. Только жутковато он выглядит в темноте.

Солнце стояло довольно высоко над горизонтом, и львицы, которые изрядно проголодались, отправились на охоту. Снова на всякий случай Адиса отправил Захаму на облёт местности. И снова ничего подозрительного.

Когда солнце зашло, вернулись с охоты львицы. На этот раз они тащили туши трёх зебр. Насытившись ужином, все начали укладываться на ночлег. Абиг же спросил у Мхиту:

— Слушай, Мхиту, а по этому проходу идти долго?

— Если выйдем завтра утром, то будем в Восточных землях ещё до полудня, — ответил лев. — Часа три, не больше.

— Хоть не два дня, как сюда шли, — фыркнул Ндугу.

Через четверть часа все успокоились и легли. Львы и львицы засыпали друг за другом. Фахари уже начал впадать в дрёму, когда услышал приближающиеся к нему шаги. Лев открыл глаза и увидел, что Ангаву легла неподалёку от молодого льва. Увидев его взгляд, львица улыбнулась:

— Спокойной ночи, Фахари!

Лев улыбнулся в ответ:

— Взаимно, Ангаву.

Фахари закрыл глаза, но через секунду приоткрыл их едва заметной щёлочкой. Ангаву внимательно рассматривала молодого льва и чуть приметно улыбалась… Фахари улыбнулся про себя и через несколько минут погрузился в сон.

Спустя несколько часов настало полноправное время солнечного утра, и оно с силой вытолкало ночь с территории саванны и чистого неба. Свет утра просачивался под веки каждому льву и каждой львице, хотя казалось, что только начинается рассвет, что и неудивительно — сияние солнца на востоке загораживает гигантский скалистый хребет, который как уже многие сотни лет вздымает к небу свои острые вершины. Постепенно саванна наполнялась звуками выходивших на её просторы обитателей. Понемногу оба прайда отходили ото сна, и у каждого в голове поселился вопрос — кого они встретят по ту сторону этих Скал?

Когда все уже проснулись, к Абигу подошла Экин и спросила:

— Разве нам не поохотиться перед уходом, Абиг?

Лев ответил:

— Нет, Экин, нежелательно время тянуть. Да Мхиту же сказал — не так долго идти, так что там поохотимся, если позволят! — Эти слова Абиг произнёс с улыбкой. Экин улыбнулась в ответ и отошла к Мэйтате. Абиг сказал Мхиту:

— Ладно, Мхиту, пора идти.

Лев кивнул и окликнул всех:

— Так, а теперь все идём за мной!

Мхиту, как и вчера, запрыгнул на камень, взобрался по склону на тропу и пошёл вдоль скалы. За ним те же действия проделали Адиса, Абиг, Мэйтата и Экин, Мсаидизи и Инсафу и остальные. Через несколько минут все собрались у пещеры, ведущей внутрь скалы. Мхиту вошёл туда, и льва сразу поглотила тьма. Абиг, Адиса, Мэйтата, Экин и Мсаидизи обернулись и долгими и печальными взглядами окинули саванну, по которой они проделали такой нелегкий и длинный путь. Мэйтата через минуту тихо произнёс:

— Лишь бы побыстрее вернуться сюда…

Экин обняла брата и уверенным тоном сказала:

— Это наша судьба, Мэйтата! Мы обязательно вернёмся!

Молодой лев улыбнулся ей в ответ. Мсаидизи же тихо произнёс:

— Вот и снова вдали от дома…

— Не переживай, Мсаидизи, — ободряющим тоном сказала Инсафу и потерлась носом о его гриву. Лев ласково улыбнулся ей в ответ.

— Эй, вы что там — застряли? — послышался из пещеры приглушённый и причудливо искажённый голос Мхиту. — Идёмте же!

Мэйтата и Экин и остальные их друзья нехотя оторвали взоры от саванны и, повернувшись, вошли внутрь пещеры. За ними входили и входили остальные члены обоих прайдов. Через несколько минут последняя львица растворилась в сумраке пещеры. Мэйтата и Экин, а также прайды Абига и Адисы теперь окончательно покинули свои родные земли. Никто из них не знал, как скоро им суждено вернуться сюда, теперь их судьбы были в руках Бога. Будто и не проходил никто в этом мрачном и не совсем приятном месте…

Едва лишь Мэйтата вошёл в пещеру и сделал вглубь её несколько шагов, его сразу окутала почти непроглядная тьма. Осторожно стараясь ступать лапами по каменистому дну тоннеля, он случайно натолкнулся на Мсаидизи. Лев обернулся и спросил:

— Мэйтата, ты?

— Да, я, — ответил лев. — Как идти-то? Ведь не видать ни зги.

— Мхиту как-то идёт, — пробормотал молодой лев.

Сзади также шли и наталкивались друг на друга львицы. Спустя минуту глаза Мэйтаты привыкли к темноте, и его взгляд различил вдали небольшой просвет. Спереди послышался голос Мхиту:

— Эй, вы там идёте?

— Кое-как, — крикнула в ответ Экин. — Темнота такая…

Через минуту просвет стал ближе, и стало понятно, что пещера поворачивает вправо и идёт чуть вверх. Впереди уже было всё светлее, и через несколько мгновений Мэйтата увидел Мхиту, Абига и Адису, уже вышедших наружу. Львы стояли в ожидании остальных и осматривались вокруг.

— Жутковато здесь, — протянул Ндугу, слегка жмурясь.

— Да, ландшафт действительно малоприятный, — согласился Адиса.

В словах обоих львов была своя доля правды, впрочем, и Мэйтата с Экин были солидарны с ними обоими. Рядом с пещерой было небольшое пространство, покрытое жалкой растительностью. Повсюду лишь лежали камни, поросшие мхом. А вдаль длинной ломаной линией тянулась узкая дорожка, по которой с трудом смогли бы идти два льва. Мхиту двинулся вперёд по этой дорожке, и все остальные потянулись за ним.

Дорога была довольно длинной и с многочисленными поворотами. Некоторые львицы с опаской поднимали головы вверх. Каскад высоких скал угрожающе нависал над проходящими, и казалось, что некоторые громады вот-вот обрушатся и похоронят здесь всех.

Через несколько минут дорожка пошла вверх, сначала плавно, а потом всё резче. К концу подъёма львы и львицы с силой цеплялись когтями, чтобы не съехать вниз. Первым наверх взобрался Мхиту, а за ним — Абиг. Впереди виднелся очередной просвет, где виднелись по-прежнему скалы, но что было внизу — никто не смог различить. Мхиту осторожно вступил на дорожку, цепляясь за каменистое покрытие всеми когтями, и сообщил:

— Так, а сейчас идём как можно аккуратнее. Спуск здесь тоже крутой, тут рядом…

Но договорить Мхиту не успел — Абиг, наверное, слишком резко вступил на камень, лежавший прямо посреди дороги, которая действительно резко шла вниз — спуск даже был круче подъёма. Камень выскользнул из-под тяжелой лапы, лев не удержался на лапах и, потеряв равновесие, упал и покатился вниз. Львы и львицы в испуге дружно вскрикнули. По пути Абиг сшиб с лап Мхиту, и тот, выругавшись, заскользил вслед за Абигом. По счастью, Мхиту знал этот путь, поэтому, кое-как уцепившись за выступ, отчаянно закричал:

— Абиг, цепляйся за что-нибудь! Абиг!

Однако лев поздно успел перевернуться со спины, которой он скользил по тропе, на живот. Мхиту в ужасе завопил:

— Абиг, нет!

В этот миг Абиг уцепился передними лапами в каменное покрытие. Когти громко заскребли по камням, а в следующее мгновение лев почувствовал, как внезапно из-под него ушла почва. Через мгновение задние лапы и живот Абига повисли в воздухе над глубокой пропастью, в то время, как передними лапами лев цеплялся за край обрыва.

— Папа! — взвизгнула Мунгу, а одновременно с ней — и Фахари. Их вопль смешался с криками Мэйтаты, Экин, Адисы и Фуади. Дети Абига явно хотели броситься отцу на помощь, но Мхиту остановил их:

— Не двигайтесь! Замрите и никто не спускайтесь!

Сам же лев начал с величайшей осторожностью подбираться к Абигу. Тот продолжал судорожно цепляться за край обрыва. Мелкие камешки падали вниз из-под его лап. Лев, крепче вцепившись когтями в породу, подтянулся и на несколько сантиметров вытянул своё мощное тело наружу. Вытянув лапы настолько, насколько смог, Абиг ещё раз подтянулся, но неожиданно вновь съехал вниз.

— Папа, держись! — кричала Мунгу. Мхиту же к тому времени подобрался к Абигу, который снова смог ненамного вылезти. За ним осторожно спускался Фахари. Мхиту теперь оказался на довольно узкой, но ровной площадке, за край которой и цеплялся Абиг.

— Сейчас я тебя вытащу! — пропыхтел Мхиту, оказавшись рядом с Абигом. — Цепляйся за лапы!

Мхиту протянул правую лапу к Абигу. Лев уцепился за неё, впившись когтями. Мхиту поморщился от боли, но тут подоспел Фахари, и через несколько мгновений Абиг был уже на твердой почве.

— Ты как, в порядке, пап? — с тревогой спросил его Фахари.

— Да, Фахари, — кивнул головой Абиг, тяжело дыша. — Спасибо вам со Мхиту.

— Я же говорил — идти аккуратнее! — воскликнул Мхиту. — Надеюсь, все усекли?

Абиг и Фахари тем временем оглядывали открывшуюся их глазам довольно жуткую картину. От того места, где Абиг чуть не погиб, тянулась узкая тропинка, по которой с трудом смог бы пройти даже один лев, не то, что та дорога. Тропинка тянулась на восток и исчезала вдали. Пролегала же она над невероятно глубокой пропастью, метров сто, не меньше.

— Вот это да… — протянул шокированный Фахари. За всю свою недолгую жизнь он никогда не видел более завораживающего места. Абиг же был полностью солидарен с сыном.

Вслед за Мхиту стали с величайшей осторожностью спускаться и остальные. И тоже каждый не смог оторвать взора от расстилавшейся перед ним местности.

— Апофигей, — потрясённо пробормотал Ндугу, оказавшись на ровной поверхности. Лев с трудом оторвал от нёба язык.

— Да уж, иначе не скажешь, — протянула Инсафу, которой Мсаидизи помог спуститься.

Мхиту и Абиг быстро пришли в себя после происшествия. Первый быстро скомандовал:

— Так, идём все аккуратно и как можно плотнее к скалам! Вниз лучше не смотреть.

Мхиту медленно пошёл по узкой дорожке. Через несколько шагов она поворачивала на восток, куда и тянулась тонюсенькой линией, то поднимаясь, то опускаясь. Львы и львицы потянулись за Мхиту. Впереди остальных шёл Абиг, сзади него аккуратно ступал Фахари. Следом тянулись Ндугу с Мунгу, Мсаидизи и Инсафу.

Фахари то и дело оборачивался, пытаясь увидеть в длинной веренице львиц Ангаву. С того дня, как он увидел эту львицу с великолепной золотистой шерстью, так и сверкавшей в лучах солнца, он всё время думал о ней. Молодой лев осознавал, что она уже прочно заняла все его мысли и чувства, пусть он и знал её совсем недолго. Сама же Ангаву каждый раз, когда Фахари смотрел на неё, улыбалась ему своей обворожительной улыбкой. Она уже сама понимала, что этот сильный и красивый лев начинает ей нравиться. Ангаву всё чаще ловила на себе его взгляд и просто наслаждалась им, как и он — её улыбкой.

Тем временем львы и львицы продолжали идти по краю пропасти. Абиг, увидев невероятной глубины провалище, не решался смотреть вниз. Но не мог удержаться от этого Мэйтата. Молодой лев по нескольку раз на минуту смотрел вниз, на теряющееся там дно пропасти, несмотря на то, что после каждого взгляда туда у него начинала кружиться голова. Инсафу же наоборот — шла, отвернув голову и стараясь держаться как можно ближе к скалистой стене. Мсаидизи следовал за ней. Взглянув в первый раз вниз, львица сильно пошатнулась от ужаса и чуть не свалилась вниз. Её вовремя успел удержать Мсаидизи.

— Ты в порядке, Инсафу? — заботливо спросил у неё молодой лев.

— В порядке, Мсаидизи, — прошептала она, хотя её расширившиеся от ужаса глаза говорили об обратном. — Просто высоты испугалась…

— Я буду идти сзади тебя, — решительно произнёс Мсаидизи. — Не смотри вниз, любимая.

Уже около четверти часа прайды длинной колонной шли по этому малоприятному месту. Тут уже спросил Мэйтата:

— Мхиту, а по этой тропе страха сколько ещё идти?

— Ещё недолго, — прозвучало в ответ. — Примерно столько же. Потом выйдем…

— Надеюсь, не к такому месту, где нужно идти и трястись? — перебил Мхиту Ндугу.

— Нет, молодой лев, — ответил Мхиту. — Там уже будет гораздо приятнее.

Примерно через четверть часа, как и обещал Мхиту, узкая тропинка начала идти под уклон, приближаясь к земле. Не прошло и минуты, как до дна того, что недавно было пропастью, было не больше трёх метров. Вполне бы смог спрыгнуть лев без ущерба для здоровья.

— Может, отдохнём немного? — предложила Сахихи, которая тоже довольно сильно испугалась большой высоты.

— Отдохнём через полчаса, — сообщил Мхиту. — Скоро будет озеро, там и остановимся.

Следующие полчаса прайды шли снова по довольно узкой дорожке, на этот раз абсолютно прямой. Львов и львиц снова зажимали с обеих сторон огромные скалы. Вскоре впереди забрезжил просвет, и через несколько мгновений большая группа вышла наружу.

— Неплохо! — хмыкнул Мсаидизи, оглядывая пейзаж. Скалы словно уступили место весьма красивому пейзажу. С высокой скалы низвергался водопад, и громкий звук падающей воды разносился вокруг. Под скалой же начиналось и тянулось вдаль довольно большое озеро. На этой территории вокруг росла трава, в которой бегали мелкие зверьки, а в воздухе, нервно перекрикиваясь, носились птицы. Местность, открывшаяся передо львами после мрачных скал, сейчас ассоциировалась у них с оазисом посреди пустыни.

Львы и львицы, вышедшие из скалистого «плена», жадно осматривали открывшуюся перед ними территорию. Контраст между ней и Скалами был разительным.

— Отдохнём немного, — сказал Мхиту. — Примерно четверть часа, уже и так осталось немного идти.

— Сколько? — полюбопытствовал Ндугу, которому длительный и неприятный путь явно уже поднадоел.

— Большую часть пути, Ндугу, мы уже прошли, — ободрил его Мхиту.

В течение четверти часа оба прайда отдыхали от трудного пути. Все дружно утолили мучившую их жажду и прилегли на траву, окружавшую озеро. Через просветы между скалами пробивались яркие лучи солнца. Должно быть, после полудня, когда свет звезды жизни озаряет эту территорию полностью, здесь особенно прекрасно.

Спустя четверть часа Мхиту оповестил о продолжении пути. Многие с явной неохотой поднимались с мягкой травы, желая ещё немного предаться отдыху. Но — надо было идти. Группа сначала прошла вдоль скалы, между каменной стеной и водопадом. На идущих попадали частые капли низвергавшейся сверху воды, а её шум здесь становился особенно громким. Через пару минут прайды снова вышли на узкую дорожку между скалами, окончательно покинув прекрасное место. Шум водопада словно сильно отдалился, и путников снова окружило мрачное молчание природы среди скал. Вскоре Мхиту свернул влево, и дорожка, простиравшаяся впереди, шла, извиваясь между скалами, наверх. Лев поднялся по ней наверх и, выйдя на довольно небольшую площадку, залитую солнечным светом, предупредил:

— Здесь тоже лучше вниз не смотреть. Тут пропасть ещё больше, чем там.

Вслед за Мхиту на площадку вышел Абиг, а за ними — Мэйтата и Экин. Лев, не сдержав любопытства, глянул вниз и почувствовал, как желудок противно сжимается. Пропасть, открывшаяся его взору, действительно была намного глубже. Молодой лев, словно загипнотизированный, смотрел вниз, не отрываясь.

— Мэйтата, ты не вниз смотри, ты туда глянь! — вернул его к действительности Абиг.

Молодой лев проследил за лапой Абига, указывавшей на восток, и увидел вдалеке чудесную местность, раскинувшуюся после Скал. То была простиравшаяся на многие километры вокруг золотистая саванна. Насколько глаза Мэйтаты могли различить, по этой прекрасной местности всюду бродили и паслись многочисленные стада зебр и антилоп. Вдали блеснула зеркальная гладь воды — это было озеро, служившее для всех водопоем, и на его берегу утоляли жажду буйволы. Воистину, эта территория была не менее красива, чем родное Королевство Мэйтаты! Абиг, по-видимому, думал о том же. Экин же, совершенно очарованная красотой, открывшейся перед ней, прошептала:

— Так вот они какие — Восточные земли!

— Красиво, правда? — повернулся к ней Мхиту. — Вот здесь мы все и живём.

— Мхиту, это просто божественно… У меня нет слов… — львица жадно осматривала территорию.

— Ладно, Экин, идём вниз, — позвал её Мэйтата, увидев, что Мхиту спускается. — Вблизи эта красота будет ещё круче смотреться!

Когда Мхиту спустился, львов и львиц уже в который раз окружили огромные скалы. Снова перед ними тянулась дорожка между каменными громадами, правда, немного шире. Несколько минут путники шли по ней. Внезапно она резко раздалась в ширину, и перед всеми открылась ещё одна панорама, лишившая многих дара речи. Правая сторона дороги примыкала к скалистой и высокой серо-коричневой стене, у её основания лежали огромные камни и даже валуны. Местами дорога была завалена. Левая же часть представляла собой конгломерат высоких и изуродованных временем и природой скал, которые ступенями возвышались друг над другом.

— А вот на этом участке нередко бывают обвалы, — сообщил Мхиту. — Это произошло, очевидно, в моё отсутствие. Нужно идти здесь осторожно, камни могут снова посыпаться.

К счастью, ничего не упало сверху, пока прайды огибали завалы, продвигаясь дальше к Восточным землям. Лишь когда последняя львица покинула это малоприятное место, сверху скатился камень, да и то небольшой — его могла бы свободно накрыть лапа льва. После львы и львицы снова потянулись по дорожке, резко сузившейся. Через несколько минут Мхиту остановился и сообщил:

— Вот и последнее препятствие на пути к нашему дому.

Мэйтата и Абиг подошли к месту, где остановился Мхиту. Вначале оно казалось развилкой, но при детальном рассмотрении это оказалось огромной трещиной в породе, шириной примерно пять метров. Разлом тянулся на многие метры вглубь хребта. Экин из любопытства глянула вниз и быстро отошла назад. Мэйтата последовал её примеру — оба не смогли увидеть дна.

— Единственный способ преодолеть это препятствие — естественно, перепрыгнуть, — сказал Мхиту. — Делайте, как я.

С этими словами лев отошел метров на тридцать, затем резко стартовал с места и, выдав максимальное ускорение, оттолкнулся мощными лапами от края разлома. Миг — и Мхиту, слегка запыхавшийся, был уже на той стороне. Следом за ним отправился Абиг, который тоже через несколько мгновений успешно оказался на той стороне.

Мэйтата отправился следом за дядей. Отойдя назад, лев резко взял старт. Энергично работая лапами, лев летел вперед подобно птице. На самой краю Мэйтата что есть сил оттолкнулся могучими лапами от породы. Пара секунд шума воздуха в ушах — и огромный лев приземлился в паре шагов от Абига.

Дальше перепрыгнули Мсаидизи с Инсафу, Адиса с Линдой, затем Фахари с матерью. Ндугу, готовясь перепрыгнуть пропасть, велел сидевшему у него на спине Дактари:

— Дактари, держись за меня как можно крепче.

— Понял, — коротко кивнул мандрил. Через несколько секунд оба были на той стороне.

За ними последовала Ангаву, и с ней чуть не случилась трагедия. То ли молодая львица недостаточно разогналась, то ли слишком далеко оттолкнулась, но факт остался фактом — Ангаву, пролетев несколько метров над пропастью, попала на противоположную сторону только передними лапами, поскольку задние соскользнули вниз, и через мгновение львица повисла над бездной. Все сдавленно вскрикнули.

— АНГАВУ! — с диким рёвом бросился к ней Фахари. Львица тем временем пыталась выкарабкаться наружу, но передние лапы лишь скребли породу, задние же соскальзывали вниз, сила земного притяжения грозилась утащить красивое тело львицы в бездну.

— Ангаву, я здесь! — выкрикнул Фахари. — Держись! Хватайся за лапу! Папа, помоги мне!

Абиг поспешно бросился на зов сына. Фахари, вытянув обе передние лапы, прилёг на дорогу и велел:

— Папа, держи меня сзади; Ангаву, хватайся за лапы, потом — за шею!

Абиг встал передними лапами на спину сына. Ангаву, вытянувшись ненамного из пропасти, вытянула лапу и вцепилась ей в лапу Фахари. Когти впились в кожу, молодой лев поморщился от боли, но выдавил:

— Давай, Ангаву, карабкайся, ты сможешь!

Львица, вцепившись другой лапой в другую лапу сына Абига, наполовину вытянула себя наружу. Упёршись задними лапами, она обхватила передними шею Фахари, и тут лев, поднявшись, вытащил львицу наружу. Сразу же он обнял её.

— Ты в порядке, Ангаву? — спросил он у неё.

— Да, — прошептала она. — Спасибо тебе, Фахари, спасибо! — И львица ласково коснулась носом его шеи. Видевший эту сцену Абиг улыбнулся, затем подошёл к Ангаву и сказал ей:

— Да, теперь вижу — с таким львом, как мой сын, тебе нечего бояться, Ангаву!

Через несколько минут все уже были по ту сторону разлома и уходили от этого места всё дальше, всё больше приближаясь к Восточным землям. Ангаву весь остаток пути шла рядом с Фахари и не сводила с него восторженного взора. Как он сразу бросился спасать её! Сразу видно — настоящий лев!

Сам же спаситель шёл рядом с Ангаву. Теперь Фахари прекрасно осознавал, что любит Ангаву уже по-настоящему. То же чувствовала и сама молодая львица.

Наконец, Мхиту привёл всех к пещере, из которой дул приятный теплый ветерок, а в дали её виднелся просвет, явно чем-то заслонённый, но не камнем. Мхиту вошёл внутрь пещеры и пошёл вперед. С каждым шагом у льва сильнее и сильнее билось сердце. Скоро он снова увидит свою сестру Налу и своих друзей!

Наконец, лев подошёл к тому, что скрывало проход от посторонних глаз. Это был довольно большой кустарник, росший так густо, что делал проход полностью невидимым. Мхиту осторожно прошёл через него и оказался, наконец, на краю дивной африканской саванны. Вот он и дома.

За львом постепенно выходили остальные. Выйдя наружу, Мэйтата сразу вдохнул полной грудью чудесный воздух. Вскоре вышли и все остальные. Львы и львицы в восторге осматривались вокруг, любуясь территорией. Мхиту торжественно произнёс, обернувшись к Абигу, Мэйтате и остальным:

— Добро пожаловать в Восточные земли, господа!

Глава 21

Вышедшие из, мягко говоря, неприятного места львы и львицы в восторге осматривались вокруг. С трёх сторон их окружала золотистым морем саванна, и лишь сзади неустанно напоминали о себе Скалы. Но, если туда и возвращаться, как думали некоторые, то явно не так скоро. Ведь прошедшие такой нелегкий путь пришли сюда не просто так.

Мхиту оглянулся на шедших с ним. Лев чувствовал почти то же, что и они — он наслаждался прекрасной природой, пришедшей на смену мрачному ландшафту. Но, как-никак, он был уже у себя дома, а гостей нужно бы проводить. Тем временем Ндугу, вдоволь насладившийся местным колоритом, весело сообщил:

— Да тут не хуже, чем у нас! Мунгу, полюбуйся-ка!

Но слова эти были бессмысленными — львица тоже не осталась равнодушной к панораме. Экин же восхищённо прошептала, повернувшись к Мэйтате:

— Здесь и правда здорово, правда, Мэйтата?

Брат был полностью согласен с сестрой. Тем временем Мхиту сообщил:

— Ладно, ребята, идёмте. Надо вас познакомить!

— С кем? — удивился Абиг.

— А ты как думаешь, Абиг? — вопросом на вопрос ответил Мхиту. — Явно же с вашей будущей помощью. Мне-то идти не так далеко, на север отсюда, но сегодня побываем у Симбы.

С этими словами Мхиту пошёл вперёд. За ним потянулись и остальные. Все теперь ждали, что будет с ними после встречи с неизвестным Симбой. Действительно ли они могут здесь рассчитывать на помощь? Мэйтату одолевали именно эти мысли, и на его лице отражалось беспокойство. Уже не первый день молодой лев ловил себя на том, что думает об одном и том же — рано или поздно здесь что-то случится, и нехорошее. Выражение лица брата заметила Экин.

— Мэйтата, ты в порядке? — спросила она у него.

— Порядок, Экин, порядок, — поспешил ответить Мэйтата, но Экин настойчиво продолжала:

— Ты в последнее время сам не свой. Сомневаешься, что найдём здесь помощь?

— Нет, Экин, — вздохнул лев. — Просто мне Сахихи рассказала тогда…

— Что? — оживилась Экин.

Мэйтата рассказал сестре про план Джитуку, о котором узнал Дживу.

— И ты думаешь, они могут прийти сюда? — пробормотала Экин. — Мхиту сказал, что им сюда не попасть.

— Ох, надеюсь, что так, сестрёнка, — снова вздохнул молодой лев. — Но всё равно как-то не по себе…

— Не переживай, Мэйтата! — ободряюще улыбнулась львица. — Если что, то мы все справимся!

Лев улыбнулся в ответ сестре.

Через несколько минут Мхиту удивлённо спросил:

— Уж не встречать ли нас идут?

Все внимательно присмотрелись и вскоре увидели, что к ним приближается лев. Он шёл не торопясь, его худощавое, но крепкое тело степенно двигалось по траве. Голову и шею льва венчала длинная чёрная грива, спускавшаяся ему на грудь и тянувшаяся дальше по телу. Издали лев казался молодым. Впечатление усиливал озорно свисавший надо лбом его хохолок гривы. Но лишь когда он подошёл ближе, то всё разглядели, что этот лев уже далеко не молод. Лишь его коричневые глаза светились молодым блеском, но взирали на мир холодно и равнодушно. Подойдя к гостям, он обратился в первую очередь ко Мхиту:

— О, вернулся, путешественник! Долго же ты пропадал!

— Здравствуй, Эреву, — приветствовал его Мхиту. — Ты прав, я ведь где только не пропадал!

— А это кто с тобой? — упёрся взором Эреву в пришедших. Лицо льва растягивала вполне добродушная ухмылка, но взгляд продолжал оставаться холодным. — Только не говори, что снова с кем-то скорешился и пригласил к себе пожить.

— Нет, приятель, как ни странно, ты прав, — сказал Мхиту. — Они действительно поживут некоторое время здесь.

— Откуда они вообще? — продолжал проявлять любопытство пожилой лев.

— Долго рассказывать, поверь, — вздохнул Мхиту. — Сегодня или завтра увидимся, и всё расскажу. Мы слишком долго шли сюда, поэтому устали, уж извини.

— Да, понимаю, понимаю, — закивал Эреву. — Ну, что ж… Тогда приходи и поболтаем. — Затем лев повернулся к остальным и произнёс: — Добро пожаловать в Восточные земли!

— Ладно, Эреву, мы пойдём, — махнул лапой Мхиту. Прайды Адисы и Абига потянулись за львом на север. Эреву провожал их недобрым взглядом. На его счастье, никто даже не оглянулся назад.

Довольно долго Мхиту и остальные шли на север, пока не остановились у нескольких больших холмов, покрытых мелкими кустарниками. Мхиту сообщил:

— Мы почти пришли ко мне. По этим холмам проходит граница моего Прайдленда.

С этими словами лев начал подниматься по наклонной поверхности вверх, а за ним пошли оба прайда. Через несколько минут Мхиту стоял на вершине, глядя на север. Ласковый ветерок шевелил его густую гриву. Мхиту тихо и радостно произнёс:

— Вот я и дома! Мама, сестрёнка, скоро увидимся!

— А далеко идти до твоей Скалы? — во Ндугу снова подняло голову любопытство.

— А вон она вдали, видишь? — Мхиту ткнул лапой в сторону севера. Там, вдали, виднелась чёрная точка, чётко выделявшаяся на фоне ярко-золотистой саванны, словно остров в голубых морских просторах. По всей этой прекрасной территории паслись стада зебр, антилоп и импал, откуда-то издалека доносился трубный рёв слонов. Жизнь здесь кипела вовсю — как, впрочем, и на западе за Скалами.

— Идёмте, ребята, — позвал Мхиту.

Лев начал спускаться вниз, за ним со своими прайдами — Абиг и Адиса. Уже давно вышедшие из мрачного прохода среди Скал, львы и львицы до сих пор не могли насладиться природой, которая, казалось, приветствовала их. Солнце, уже стоявшее в зените, просто палило, а до Скалы Мхиту было ещё неблизко, поэтому некоторые стали подумывать о тени. В этот момент Мхиту удивлённо воскликнул:

— А нас ведь встречать идут!

Мэйтата ещё раньше две небольшие точки, которые приближались к ним. Через несколько минут эти точки обрели быстро двигавшихся к ним льва и львицу. Львица, широко улыбаясь, ещё издали закричала:

— И ведь опять мой ненаглядный Мхиту пришёл не один!

— Представители семнадцатого по счёту прайда! — так же весело подхватил шедший рядом крупный черногривый лев.

В голосах обоих, естественно, не было даже намёка на какое-либо недовольство. Было очевидно, что шутить для них — дело привычное, оба продолжали лучиться улыбками. Мхиту с той же веселой улыбкой направился к ним.

— Наконец-то, любимый! — промурлыкала львица, ласково потираясь о гриву Мхиту, затем несколько раз лизнула его в щеку. Лев ответил ей тем же, затем повернулся к черногривому льву. Тот подошёл ко Мхиту и хлопнул его лапой по спине со словами:

— Здорово, путешественник!

Мхиту так же, как и этот лев, ответил на приветствие, затем сказал:

— Здравствуй! Ну, Нео, как видишь — король вернулся, так что докладывай, что тут было без меня? И ничего не утаивай!

— Ну надо же! — подскочила львица. — О королевских обязанностях он вспомнил!

— Сразу видно — настоящий Король! — веселился черногривый Нео.

Минут пять парочка с юмором костерила Мхиту. Лев пересмеивался с ними, а пришедшие с ним Адиса и Абиг с улыбками переглядывались — как и остальные. Наконец, «юмористическая церемония» закончилась, и львица, явно жена Мхиту, произнесла:

— Ну, Мхиту, познакомь же нас со своими новыми друзьями! Интересно же, как-никак.

— Безусловно, — кивнул Мхиту и представил Абига, Адису, Мэйтату и остальных. Затем повернулся к ним же: — А вы, ребята, знакомьтесь — моя жена Зэмба и её брат Нео.

— Вот и познакомились! — воскликнула львица по имени Зэмба. — А теперь пойдёмте к нам. Заодно и расскажете, какими судьбами и откуда.

Группа львов и львиц, впереди которой пошли Мхиту с супругой и Нео, двинулась к Скале. По пути Мхиту рассказал им всё, что узнал от Абига и остальных.

— Обалдеть! — только и произнёс шокированный новостями Нео. Зэмба также выглядела потрясённой. — И на кого же они из нас клыки-то отрастили?

— Ох, — выдохнул Мхиту, — я даже и подумать боюсь, что будет, если эти львы сюда заявятся.

Внезапно льва посетила нехорошая мысль, которую он упустил — а вдруг этот коварный Джитуку знает о проходе? Да нет, это невозможно… Но вслух Мхиту ничего не стал говорить, незачем всех пугать.

Оказавшись, наконец, где-то через полчаса в относительном покое, уставшие прайды расположились в тени большой скалы Мхиту. Мэйтата с Экин тихо разговаривали со Мхиту, Зэмбой и Нео. Мхиту рассказал супруге и её брату о своих похождениях на западе. Все слушали его, затаив дыхание. Вскоре к ним подошёл молодой лев с ещё сравнительно негустой гривой и сказал:

— Мама, тебя дети зовут.

Зэмба поднялась и быстро пошла за сыном. За ними пошёл и Нео.

— Интересный ты, однако, Мхиту, король, — сказала Экин. — С этими путешествиями прайд неделями своего Короля не видит.

— Подумаешь, — отмахнулся Мэйтата. — Это его дело.

— Просто я так устроен, — начал оправдываться лежавший на спине Мхиту. — Ну, не могу я удержаться, просто тянет меня путешествовать. Люблю это дело.

— Да ты, видать, неважный Король! — усмехнулся Мэйтата. — Сколько ты дома-то бываешь?

— Да по-разному, — бормотнул Мхиту. — Зэмба и Нео уже привыкли к моим походам. Как они меня называют — явление уходящее и приходящее.

— Что верно, то верно, — хихикнула Экин.

Помолчал минуту, Мхиту спросил:

— Не хотите ли пообедать? Скоро львицы с охоты придут.

— Можно бы, — кивнул Мэйтата. — А разве Зэмба не охотится с остальными?

— Сейчас ты, Мэйтата, заметил, что она по уши в заботах, — важно сообщил Мхиту. — Перед моим уходом у нас родились дети — двое. Она с ними возится!

— Ух ты, поздравляю, Мхиту! — оживилась Экин.

— Спасибо, Экин, — с улыбкой кивнул Мхиту. — Мой старший сын, Эйо, без ума от братика с сестрой, и часто тоже возится с ними. Это он сейчас приходил за Зэмбой.

— Большая же у тебя семья, Мхиту! — протянул Мэйтата. — И такую замечательную семью ты так надолго оставлял, ай-ай-ай! Как бы потом и дети за тобой не потянулись в дальние пути!

— А кто им помешает? — рассмеялся Мхиту,

Через час вернулись с охоты львицы Мхиту, которые тут же пошли приветствовать своего Короля. После встречи гости, наконец, утолили надоедавшее им с утра чувство голода. После обеда Мхиту подошёл к Зэмбе и спросил:

— Дорогая, ты не против попозже сходить со мной до Симбы? Я хочу с сестрой повидаться.

Зэмба на второй части реплики посмотрела в воздух и с улыбкой ответила:

— Уже против, Мхиту, поскольку Симба, кажется, сам идёт сюда.

Мхиту резко обернулся, но тут в воздухе раздался звук хлопающих крыльев, и через несколько секунд передо львом и львицей приземлилась птица-носорог с ярко-синим оперением. Она сразу поклонилась и высоким голосом заговорила:

— Ох, Ваше Величество, вы вернулись…

— Зазу, — мягко оборвал птицу Мхиту, — я же просил не называть меня так. Ты же столько лет меня знаешь!

— Хорошо, Мхиту, прости, — вздёрнул большой клюв Зазу. — Я прилетел сообщить — к тебе идёт Симба. Вместе с Налой.

Сердце Мхиту радостно забилось.

— А ведь собирались уже идти к ним!

Через несколько минут вдали замаячили две фигуры. Мэйтата увидел, что Мхиту в нетерпении встал и пошёл им навстречу. Вскоре сияющий лев вернулся в сопровождении льва и львицы, которых он тут же представил пришедшим:

— Ребята, знакомьтесь, это моя сестра Нала.

Львица с бежево-палевым окрасом шерсти и ярко-зелёными глазами, очень похожая на Мхиту, обвела взглядом присутствующих и слегка улыбнулась. «Да ничего такая!» — пробормотал Ндугу, за что тут же получил подзатыльник от услышавшей его Мунгу.

— А это — её муж Симба, — продолжил Мхиту. Шаг вперёд сделал массивный лев с золотистой шерстью и весьма необычной, как отметил Мэйтата, красноватой гривой. Оба — и Нала, и Симба — были примерно одного возраста с Абигом.

— Приятно познакомиться, — вежливо кивнул Симба. Он также улыбнулся, но его коричневые глаза смотрели слегка настороженно — в первый раз Симба видел такое большое количество львов и львиц. Тем временем Мхиту представил пришедших с ним Абига, Адису, Мэйтату и остальных.

Когда все познакомились друг с другом, Мхиту спросил у Симбы:

— Как там, Симба, у вас-то дела?

— Очень даже неплохо, — тряхнул гривой Симба. — Через несколько дней после своего ухода Киара и Кову поженились!

— Ну ё-моё! — подскочил Мхиту. — Такие события — и без меня!

— А всё твоя тяга к путешествиям, братец! — подколола его Нала. — Почти целый месяц прошёл, так что с тебя поздравления и буйвол в придачу!

— Не много ли будет? — хихикнул Мхиту?

— Мхиту, она пошутила, — засмеялся Симба.

Ещё минуту они обменивались шутками, затем Мхиту спросил:

— Ну, а как там старшее поколение поживает? Мама как?

— Хорошо всё с ней, и с Сараби тоже, — кивнула Нала. — Мама по тебе скучала, всё спрашивала — когда ты вернёшься?

— Вот — я вернулся, — усмехнулся Мхиту. — Ладно, сегодня пойду с вами и увижу вас всех. Я ведь тоже скучал, Нала — особенно по маме и тебе.

Несколько минут они ещё говорили о том, как жили этот месяц, потом Симба спросил:

— Мхиту, а кто они всё-таки такие?

— О, это очень долгая история, — махнул лапой Мхиту. — Вкратце так — они пришли со мной из Западных земель, через которые я и шёл. В начале путешествия я остановился у Абига, — Мхиту сказал на брата Мвеная. — Возвращаюсь через месяц обратно — а у них бедлам полный! На их земли идут неизвестные львы в огромном количестве и хотят их убить! Второй лев, Адиса, — Мхиту указал на друга Абига, — уже был там. Вот, я Абигу и предложил помощь, а с Адисой они союзники и друзья, вот все со мной и пошли.

— А от каких львов ты их увёл? — спросила Нала.

— От убийц, — раздался сбоку голос, и к компании подошёл Мэйтата. Симба поднял на льва взгляд, и тут у него появилось ощущение, что огромный светлый лев с роскошной гривой и чёрным полукольцом вокруг шеи, лев, который существенно превосходил Симбу по размерам, впрочем, и не одного его — странно знаком ему. Мэйтата поймал взгляд Симбы и спросил:

— Почему ты так на меня смотришь, Симба?

— Да нет, ничего, извини, так… — слегка смутился лев. — Показалось, что я тебя где-то встречал.

— Возможно, — кивнул Мэйтата.

Помолчав минуту, Симба спросил:

— А от каких убийц вас увёл Мхиту?

Молодой лев тяжело вздохнул:

— Всё началось с меня, примерно месяц назад…

И Мэйтата рассказал Симбе обо всём, что с ним случилось — от жестокого убийства его отца и до их прихода сюда.

Когда Мэйтата закончил печальное повествование, Симба и Нала выглядели потрясёнными.

— И весь этот ужас творится по вине одного льва! — выпалила Нала и покосилась на Симбу.

— Самое неприятное, что этот Джеро был мужем сестры отца, — процедил Мэйтата. — Слава Богу, что Рауфу живёт далеко от нас, но знает ли она о смерти отца?

Симба же хмуро произнёс:

— Даже родственник может оказаться предателем, — и тяжело вздохнул. Мэйтата понял, что с Симбой произошло некогда что-то трагичное, связанное с родственниками, и захотел поинтересоваться, что именно, как в разговор вступил Мхиту:

— Как бы страшно это ни звучало, ребята, то у нас теперь тоже проблемы. Помните, я говорил о львах, от которых мы ушли?

— Сейчас и Мэйтата их упомянул, этих чёрных львов, — вставила Нала.

— Так вот, это львы с их вожаком по имени Джитуку во главе хотят прийти сюда!

— Зачем? — поднял глаза Симба.

— Я уж не знаю, как они сюда попадут, но намерения у них, судя по всему, серьёзные. Вроде Джитуку хочет кому-то за что-то отомстить. За что и кому — не имею ни малейшего понятия, но он сказал, что объект его мести живёт здесь, и это — местный Король! — выдал монолог Мхиту на одном дыхании. — Вам о чём-нибудь говорит имя Джитуку? Или чёрные львы?

Нала и Симба дружно покачали головами.

Мэйтата, помолчав несколько минут, спросил:

— А мы можем рассчитывать у вас на помощь, Симба? Честно говоря, мы уже устали уходить всё дальше от дома.

Симба поднялся.

— Я не вправе по закону гостеприимства отказывать вам в помощи, ребята. К тому же я уверен, что вам можно доверять. Но для нашей Скалы вам всем будет места маловато, поэтому…

— Кто-нибудь останется у меня, — закончил Мхиту. — Надо только разобраться, кто именно, а то у меня тоже места не хватит для всех.

— Тогда, Мхиту, об этом нужно сказать всем, — отчеканил Симба.

Через минуту все, кто пришёл со Мхиту, слушали его и Симбу.

— В общем, ситуация такая, — говорил Мхиту. — Симба будет рад вам помочь, как, впрочем, и я.

По прайдам пронёсся вздох облегчения.

— Но всех на одной Скале не разместить, — продолжал Мхиту, — поэтому определитесь, кто пойдёт с Симбой, а кто останется у меня.

Мэйтата с Экин решили пойти с Симбой, поскольку он отчего-то внушал им большее доверие. Абиг, узнав об этом, сообщил, что тоже пойдёт с ними.

— Мэйтата и Экин — мои племянники, поэтому я их не оставлю, — отчеканил он.

Через четверть часа Симба и Нала двинулись обратный путь на восток — к себе домой. За ними шли Мэйтата с Экин и весь прайд Абига. С Фахари, естественно, пошла и Ангаву, всё это время не отходившая ото льва, ставшего ей дорогим. Симба шёл впереди, негромко разговаривая с Мэйтатой.

— У меня немного похожая судьба, Мэйтата, — грустно рассказывал местный Король. — Часто такие драмы разворачиваются из-за стремления к власти.

— Верно, — кивнул Мэйтата. — Джеро даже отец не смог остановить, хотя он убил его, фактически беспомощного. Второй лев его в это время держал, не давая ни малейшего шанса освободиться… А как произошло всё с тобой, Симба?

— Я был вообще львёнком нескольких месяцев от роду, когда это случилось, — вздохнул Симба. — У моего отца, Короля Муфасы, был брат по имени Шрам, вот он всё и организовал. Заключил союз с гиенами, за что потом и поплатился…

— С гиенами? — удивился Мэйтата. — Мы вообще сразу гоним гиен прочь.

— Шрам оказался не таким, — покачал головой Симба. — Он был очень умён и коварен, поэтому придумал план по захвату власти. Заманив меня в ущелье, он потом дал знак гиенам, и через пару минут туда побежало, подобно потоку, огромное стадо антилоп. Шрам обо всём сообщил отцу, он, естественно, бросился меня спасать. Это у него получилось, а вот выбраться… — Симба проглотил вставший в горле ком и закончил: — Я только видел, как отец срывается вниз и падает прямо под копыта антилопам.

— Боже… — прошептала Экин. — Ужас, Симба…

— Этот Шрам просто убил Муфасу, играя на его отцовских чувствах! — с жаром произнёс Мэйтата. — Когда ты это понял, Симба?

Помолчав несколько секунд, Симба ответил:

— Почти через четыре года. Шрам сразу обвинил меня в гибели отца и изгнал из дома. Столько времени я и провёл в джунглях вдали от дома и винил в этой трагедии лишь себя. Но от судьбы не уйдёшь, — Симба при этих словах посмотрел на Налу с улыбкой. — В итоге меня убедили вернуться, и я занял законное место в Круге жизни.

— Шрам сам признался в убийстве твоего отца? — спросила Экин.

— Ему некуда было деваться — я его заставил, — жёстко ответил Симба.

— А потом убил? — с явной надеждой спросил Мэйтата.

— Нет, Мэйтата, — покачал головой Симба. — Я не такой, как он, да и мой отец не хотел бы, чтобы я стал убийцей из-за убийцы.

Мэйтата моргнул несколько раз — примерно то же говорил ему отец в его давнем сне.

— А в итоге, — размеренно продолжал Симба, — дядя и поплатился. Сам он так просто не хотел уходить, поэтому набросился на меня сразу после того, как я велел ему бежать прочь из наших земель. Но я всё же его победил, а потом на него внизу набросились гиены. Он в самый последний момент понял, что они слышали его фразу, которую он произнёс при мне: «Гиены — наши враги!» — Симба замолчал.

— Вот правильно сказано — не рой яму другому, сам там же и окажешься! — сверкнув глазами, резюмировал молчавший до сих пор Абиг.

Тем временем Симба и остальные уже достаточно далеко ушли от дома Мхиту. Кстати, к матери он не пошёл — Зэмба еле уговорила его подождать до завтра, поскольку хотела побыть с любимым.

Симба и Абиг с остальными подошли к неширокой реке, пересекавшей саванну.

— По этой реке проходит граница моего Прайдленда, — возвестил Симба, когда они подошли к берегу, покрытому россыпью сверкавшей в лучах солнца гальки. — Здесь есть что-то вроде брода.

Лев вошёл в приятно прохладную воду и направился на противоположный берег. В этом месте действительно было неглубоко — вода едва доставала Мэйтате до живота. Примерно на середине пути молодой лев остановился, чтобы попить — от жары его уже давно мучила жажда.

— Я бы не советовал здесь задерживаться, — назидательно произнёс Симба. — В этой реке живут крокодилы.

Сзади Мэйтаты раздался плеск, который свидетельствовал о том, что кто-то быстро ускорил шаг. Это был Фахари, который поторапливал идущую впереди него Ангаву.

— А ведь эта история со Шрамом имела продолжение, — словно продолжая рассказ, сказал Симба, когда они все уже были на берегу и шли дальше. Теперь местный Король долго рассказывал захватывающую историю о львице по имени Зира, которая была супругой Шрама и которая стремилась отомстить Симбе, но…

— …перед любовью ненависть Зиры оказалась бессильна, — продолжал Симба. — Киара, моя дочь, встретила её сына, Кову, и они вместе смогли остановить эту войну. Но Зира не отступилась от своей мести — и погибла. Хорошо, хоть Кову не оказался таким, как его мать…

— Да уж, свалилось на вас столько всего… — пробормотал Мэйтата. — Врагу не пожелаешь…

«Если только Джеро», — закончил с угрозой про себя Мэйтата.

— Вот мы и пришли! — сообщил Симба через несколько минут.

Мэйтата и Экин воззрились на огромную скалу весьма интересной формы. Длинный выступ выдавался далеко вперёд, пристроившись на громадном валуне. Сама же громада гордо устремляла вверх свою словно усечённую вершину. Сзади она переходила в длинный склон, на котором росли редкие деревья, и сам вид этой скалы делал её похожей на гигантскую акулью голову.

— Интересной формы у вас Скала, — произнесла Экин, задрав голову, чтобы рассмотреть вершину, когда они подошли ближе.

— Нас идут встречать! — весело сообщила через несколько минут Нала.

Мэйтата увидел, что к ним приближаются двое — молодой черногривый лев с тёмно-бурым окрасом шерсти и такая же молодая львица с такого же цвета шерстью, как у Налы. Да и на саму жену Симбы она очень была похожа.

— Папа, мама, наконец-то! — Львица подбежала и родителям и по очереди ласково коснулась их щёк. Взгляд её глаз, такого же цвета, как у Симбы, задержался на пришедших с отцом Мэйтате, Экин, Абиге и остальных.

— А кто это с тобой? — спросила Киара. Взгляд темношерстного льва выражал то же любопытство. Мэйтата взглянул на, как он понял, Кову и увидел пересекавший его левый глаз довольно заметный шрам.

— Это наши временные гости, — пояснил Симба. — А откуда они пришли — это целая история, я вам её расскажу на Скале. Знакомьтесь, это Мэйтата и Экин… — Симба представил гостей Кову и Киаре, затем они всей компанией пошли на Скалу. Кову и Киара о чём-то тихо переговаривались, а вот Симба… Симба внезапно задумался. Его уже второй раз за день посетила мысль, Мэйтату он где-то раньше видел.

Вечером, когда уже заходило солнце, Симба представил всех своих гостей. К незнакомцам поначалу некоторые отнеслись настороженно, но многие львицы с интересом смотрели на могучую фигуру Мэйтаты, который из всех львов был самым крупным. Молодой лев заметил, что особенно долгим взглядом его удостоила стоявшая неподалёку от Кову львица, похожая на него. Глаза Мэйтаты на мгновение встретились с её глазами — очень красивыми, тёмно-фиолетовыми глазами…

Вскоре Мэйтата знал, как и кого зовут. Две самые пожилые львицы прайда — мать Симбы и мать Налы, Сараби и Сарафина. Кову и Киару он уже знал, а вот ту львицу, как оказалось — сестру Кову, с тёмно-фиолетовыми глазами зовут Витани. «Красивое имя», — мелькнуло в голове у Мэйтаты.

После захода солнца Мэйтата подозвал к себе Короля:

— Симба, можно тебя на минутку?

Оба льва отошли в сторону.

— В чём дело? — спросил Симба.

— Я думаю, ты знаешь, какая ситуация у меня дома, — без обиняков начал молодой лев. — И надолго задержаться я здесь не смогу, неизвестно, что ещё Джеро может выкинуть. Поэтому как-то нужно вернуться туда поскорее.

— Я тебя понимаю, Мэйтата, — отозвался Симба. — И постараюсь тебе помочь, будь уверен.

Лев слегка улыбнулся и произнёс:

— Спасибо.

Лежа в пещере рядом с Налой, Симба тихо ей говорил:

— Мне кажется, что я его раньше где-то видел, но где — никак не вспомню.

Нала так же тихо ответила:

— Раз ты мне уже несколько раз описывал льва, который похож на Мэйтату, значит, где-то точно встречал.

— Когда я тебе это рассказывал? — удивился Симба. — И какого льва я тебе описывал?

— Помнишь, перед свадьбой Киары и Кову тебе приснился кошмар? Ты же тогда рассказывал…

Внезапно Симба почувствовал, как по его спине побежала горячая волна — его осенило! Теперь он вспомнил — злобная морда Шрама, появившиеся невесть откуда чёрные львы (возможно, те львы, о которых он сегодня услышал) … и огромный лев, до мельчайших деталей походивший по описанию на Мэйтату… И его командный голос: «Не тронь его!» В этом сне Мэйтата — а Симба теперь не сомневался, что видел во сне именно сына Мвеная — явно намеревался спасти его, Симбу…

— Симба? — тихо позвала его Нала. — Ты в порядке?

— Да, в порядке, — слегка невнятно пробормотал лев и обнял супругу мощной лапой. — Спи, родная.

Тем временем Мэйтата с Экин и Абиг со своим прайдом устроились на ночь под выступом. Было прохладно, на тёмном небе яркими точками блестели звёзды, и вокруг стояла удивительная тишина, которую нарушало лишь мерное сопение львиц. Слышался шёпот — это разговаривали Фахари и Ангаву.

Молодой лев почувствовал, что засыпает. Перед тем, как он уснул, в его голове мелькнула мысль: «Интересно, Джеро не сделал ли чего матери или остальным после трагедии с Дживу?»

Мэйтата в этот момент не знал две вещи. Во-первых, его мать с прайдом сейчас далеко от дома. Во-вторых, через некоторое время здесь произойдёт такое, из-за чего чуть ли не все прайды Восточных земель отправятся за Мрачные Скалы.

Глава 22

— Отныне вы возвращаетесь на свою любимую Скалу, но жить там будете с нами!

Слова убийцы Короля Мвеная рассекли воздух и ударом кнута упали на замерших львиц. Джеро же, старательно не обращая внимания на реакцию прайда, прищурился и ехидно продолжил:

— Вас там очень будут ждать, поверьте!

А затем ненавистную львицам морду убийцы скривила плотоядная усмешка, настолько омерзительная, что львицы сразу поняли, что их там может ожидать.

— Оттуда-то вы никуда не сбежите! — продолжал с издёвкой убийца. — Вам же хуже будет! Понятно вам?

Львицы молчали, но их взгляды были красноречивее любых слов, даже самых страшных. Воздух сотряс рёв Джеро:

— Я спрашиваю — все поняли?! — Взгляд льва был теперь обращён на Амади, и Королева, превозмогая себя, процедила:

— Да, Ваше Величество.

— Вот! — тряхнул гривой Джеро. — Учитесь у Королевы, как нужно правильно себя вести. Джитуку, пошли, — Джеро поманил стоявшего неподалёку черного льва, затем повернулся ко Мтафаруку: — Может, в помощь прислать кого? Или один справишься?

— Я справлюсь, — холодно ответил Мтафаруку. Джеро кивнул ему, и оба убийцы пошли в сторону Скалы Мвеная. Черногривый лев повернулся к львицам и скомандовал:

— А ну, быстро в свою пещеру!

Львицы, смерив Мтафаруку взглядами, полными презрения, медленно поднялись и пошли, куда им было сказано. Сам же лев шёл сзади них, и никто изо львиц, когда они все подходили к пещере, не заметил, как Мтафаруку посмотрел вслед уходившему Джеро. В спину уходившим львам был направлен взгляд, переполненный злобой и ненавистью, и если бы какая львица из прайда Амади это заметила, то трудно было бы представить степень её изумления.

Несколько секунд Мтафаруку провожал яростным взглядом удалявшиеся фигуры, затем повернулся к львицам и увидел, что несколько светлых фигур стоят снаружи у входа в пещеру.

— А вы почему не заходите? — совершенно другим тоном спросил он у них.

Сейчас его голос прозвучал вполне дружелюбно, но этот тон вовсе не воспрепятствовал одной изо львиц ответить злобно:

— А ты сам пройди и посмотри!

Лев, не обратив внимания на тон, подошёл поближе и увидел, что пещера очень небольшая. Туда с трудом поместились большая часть львиц, а также мамы — Саманья и Бахати. Но остальным места не хватило.

— Не бойся, отсюда мы точно не сбежим! — истолковала его молчание Амади.

— А хотели бы? — внезапно спросил Мтафаруку.

— Ага, — саркастически произнесла Саманья. — Мы сбежим, а ты — за Джеро сразу побежишь!

Услышав имя убийцы, лев внезапно нахмурился, но львица решила, что он разозлился, и замолчала.

Постояв с полминуты, Мтафаруку лёг на землю рядом со входом. Оставшиеся снаружи львицы отошли от него как можно дальше, но устроились у него на виду, изредка бросая на него испепеляющие взгляды. Лев посмотрел внутрь пещеры — та же картина, те же взгляды. Но тут он заметил, что к нему приближаются Бокари и Катаву. Лицо Мтафаруку тронула лёгкая улыбка при виде очаровательных малышей, но не позже, чем раздался резкий голос Саманьи:

— Бокари, Катаву, идите ко мне!

— Мам, мы хотим погулять… — застонал Бокари.

— Я сказала — ко мне! — рявкнула молодая львица, и оба львёнка, понурив головы, пошла к матери.

В напряжённом молчании пролетел час, потом Мтафаруку поднялся с земли и молча пошёл куда-то в сторону. Львицы провожали его недоумёнными взорами.

— Куда это он? — удивилась Кирабо, та самая, которая подвернула лапу на охоте перед тем страшным днём.

— Всё равно — куда, лишь бы не возвращался! — буркнула Амади.

Но Мтафаруку вернулся. Лежавшие снаружи львицы неожиданно оживились, глядя куда-то вдаль. Амади, заинтересованная, вышла наружу.

— Только посмотри на него, — потрясённо произнесла одна изо львиц, указав куда-то вдаль.

Королева проследила за её лапой и почувствовала, как нижняя её челюсть поехала вбок — Мтафаруку приближался и скале, таща за собой тушу зебры.

— Что это он делает? — глупо спросила удивлённая до невозможного Амади.

Львицы, наблюдая происходящее, тихо перешептывались. Бахати и Саманья вышли наружу — и тоже остолбенели от увиденного. Несколько львиц даже осмотрелись вокруг, ожидая увидеть аутсайдеров, но напрасно — Мтафаруку волок зебру прямо к ним. Львицы посмотрели на Амади, словно ожидая от неё какой-то реакции, но Королева, как и остальные, была в шоке. Мтафаруку тем временем подтащил тушу к львицам и произнёс с еле заметной улыбкой:

— Думаю, от завтрака не откажетесь! Ешьте, не бойтесь, я обойдусь.

— С чего это ты решил вдруг в добренького поиграть? — презрительно фыркнула Бахати. — Задобрить нас решил, чтобы мы повелись на какую-нибудь уловку?

Лев промолчал и отошёл в сторону.

— Я к тебе обращаюсь, убийца! — рявкнула Бахати. — Изволь отвечать, когда с тобой разговаривают!

Мтафаруку криво усмехнулся:

— Я ведь тебя тогда запомнил. Это ты тогда на Джеро чуть не набросилась?

Зарычав от злобы, Бахати двинулась ко Мтафаруку, но была остановлена Амади. Королева прошептала ей в ухо:

— Не вмешивайся, он только этого и добивается. Я сама разберусь.

Мтафаруку неожиданно серьёзным тоном произнёс:

— Я бы на твоём месте, Бахати — так ведь тебя, кажется, зовут? — так вот, я бы и сам на твоём месте не удержался и набросился бы на него.

Тут уже все львицы с удивлением уставились на Мтафаруку, но, прежде чем каждая из них убедилась, что правильно его расслышала, лев, не дожидаясь ответной реакции, развернулся и ушёл куда-то в сторону. Амади с решительным видом двинулась за ним.

— Амади, ты куда? — испугалась Саманья. — Не говори с ним, ради Бога!

Королева повернулась к Саманье и отчеканила:

— Он мне ничего не посмеет сделать. Ему же будет хуже!

С этими словами Амади пошла за Мтафаруку.

Лев уже отошёл недалеко от полуразрушенной скалы Абига, как вдруг услышал быстрые шаги сзади. Он лишь успел обернуться, увидел мелькнувшую светлую тень, и Амади напала на льва со спины, сбив его на землю. Оба перекатились со спин на лапы и встали друг против друга в боевой стойке. Но Мтафаруку не собирался набрасываться на Королеву. Амади думала о том же, но ненависть к убийцам любимого мужа и Короля лишь придала ей злости и сил — львица бросилась на Мтафаруку и, вложив всю свою немалую силу, прижала льва к земле своими сильными лапами. Заблокировав его конечности так, что он не мог ими пошевелить, приставив к его горлу когти, Королева приблизила пышущее жаром лицо к его морде и прошипела:

— А теперь немедленно отвечай, мерзавец — что ты задумал? Говори, или хуже будет!

Но Мтафаруку не мог, да, кажется, и не хотел сопротивляться. Наоборот, он сообщил, глядя в глаза Королеве:

— Амади, если ты меня сейчас убьёшь, будет тебе же хуже. Отпусти меня…

— Ах, тебя отпустить? — взвилась львица. Её голос даже охрип от ярости. — Интересно, мой Мвенай также просил тебя отпустить его?

— Не просил… Амади…

— Заткнись, — бросила Королева. — Знаю, что не просил. Мвенай никогда не просил ни о чём!

С каждым словом она всё сильнее и сильнее сдавливала мускулистую шею льва, постепенно впиваясь в неё когтями, но с таким расчётом, чтобы не повредить сонные артерии, а чтобы ненавистный лев испытывал боль.

— Он был самым лучшим львом, которого я знала, — продолжала Королева, —, а вы с Джеро взяли и лишили меня его! Вы отняли у меня свет моей жизни, и ничего не заслуживаете, кроме смерти!

— Если бы ты всё знала… — начал было уже задыхавшийся Мтафаруку, но Амади ударила его второй лапой, по-прежнему сдавливая первой шею.

— Я ничего не хочу знать! — зашипела Амади, словно змея. В этот момент она не понимала, откуда в ней взялась такая злоба, казалось, она заглушила в ней всё. Сейчас, стоя над поверженным врагом, Королева горела желанием отомстить за смерть любимого мужа и хотела лишь одного — смерти Мтафаруку. Но, едва лишь она об этом подумала, как лев прохрипел, пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха:

— Ты так ничего и не узнаешь, Амади! Перестань, прошу!

Перед глазами Мтафаруку поплыли разноцветные точки, ему становилось всё труднее дышать. И тут львица, сама не понимая, почему, отпустила врага. Лев жадно хватал пастью воздух, держась обеими лапами за горло. Когда его мозг насытился кислородом, он поднялся с земли.

Отдышавшись, Мтафаруку поднял глаза на стоявшую рядом Амади. Её лицо излучало уже меньше ненависти, но теперь она была смешана с недоверием и лёгким удивлением.

— Если ты хочешь придумать какую-либо байку для того, чтобы мы тебе поверили или, тем паче, простили тебя, то твои старания напрасны, — холодно произнесла Королева.

Лев устало опустил голову и тяжело вздохнул. Затем снова устремил свой взор на Королеву, и она подивилась произошедшей с ним метаморфозе. Ещё недавно лицо этого ненавистного льва так и дышало злобой, и, казалось, один взгляд внушал каждому страх. Теперь же Амади, глядя на Мтафаруку, увидела совершенно другого льва. Он был примерно одного с Мвенаем возраста, но казался старше — скорее всего, такое впечатление производило измученное выражение его лица. Один взгляд, направленный на вдову Короля, был преисполнен такой боли и горечи, что на мгновение Амади кольнула жалость, но она, испугавшись, мигом прогнала это ощущение.

— Прошу тебя, Амади, выслушай меня, — тихо произнёс лев. — Выслушай, а потом делай со мной, что хочешь. Возможно, я это заслужил.

Последние слова Мтафаруку прозвучали с такой безысходностью, что Амади совершенно другим тоном велела:

— Рассказывай.

Лев рассказывал довольно долго. Над саванной уже высоко стояло солнце, ощутимо припекая.

— Вот теперь ты знаешь, почему я всё время рядом с Джеро, — закончил Мтафаруку. — Вы все решили, что мы с ним друзья, но эта мразь всё время держит меня у себя на виду. И именно из-за того… того инцидента.

— А если он обо всём догадается? — спросила Амади.

— Ты в последнее время не видела, что к нему постоянно летает ястреб? — вопросом на вопрос ответил Мтафаруку.

— Как я могу отсюда увидеть, как он ведёт с вами беседы? — саркастически фыркнула Амади.

— В общем, этого ястреба зовут Хаини, — продолжил Мтафаруку. — Его Джеро по нескольку раз в день посылает к этому Мвамизи доносить на меня. Я надеюсь, что сейчас нашего разговора он не слышит. Лишь бы он не послал сюда Хаини!

Сказав это, лев посмотрел в воздух, словно ожидая там увидеть чёрную точку. Но в небе никого не было, лишь где-то вдалеке кружила, тревожно перекликиваясь, стая птиц.

— А если он обо всём узнает, то отправит Хаини к этому Мвамизи, и он просто убьёт мою семью, — тихо закончил Мтафаруку. — Мою любимую жену и двух девочек… И сам я им никак помочь не могу.

Амади сидела неподалёку, переваривая информацию. Джеро оказался ещё большим мерзавцем, чем она знала! Мало того, что он здесь всё перевернул вверх дном, так ещё испортил многим жизнь у себя же дома! Чувствуя, как в ней поднимается новая волна ненависти, на этот раз к Джеро, Амади излишне резко спросила:

— Когда он придёт за нами?

— Сегодня, перед самым заходом, — ответил лев. — Как только Джитуку со своими львами уйдёт. Кстати, а что случилось с Дживу? Джеро его убил или как?

Амади внимательно посмотрела на Мтафаруку. Но лев смотрел на неё спокойно, любопытство его было искренним, и Королева сухо ответила:

— Эти подонки всё узнали о плане Дживу и убили его. Это сделал лично Джитуку. А Сахихи убил один изо львов, которые шли с ними.

Амади прекрасно знала, что говорит. Никак нельзя допустить, чтобы они узнали, что Сахихи на самом деле жива. Пусть Мтафаруку в какой-то мере одумался, но сообщать ему ни о чем она, Королева, ни за что не будет.

Помолчав ещё с минуту, Амади сказала:

— Ты, по-моему, и так обо всём знал.

— Нет, честно, — ответил Мтафаруку. — В это дело Джеро меня не посвятил. Он мне лишь потом всё рассказал. А Дживу мне жаль, я видел, как он вступился за вас. Что ж, теперь они с Сахихи счастливы на небесах, — вздохнул Мтафаруку и отвернулся. И в это время послышался голос Саманьи:

— Амади, ты здесь? С тобой всё в порядке?

Молодая львица подходила к ним, сверля Мтафаруку недобрым взглядом. Указав на него, она спросила:

— Он тебе не сделал ничего?

— Нет, детка, нет, — покачала головой Королева. — Просто сказал, что Джеро сегодня придёт за нам после того, как Джитуку уйдёт со своим прайдом.

— Да, — кивнул Мтафаруку. Саманья яростно вздохнула.

— Если он чего выкинет, или его дружки будут цепляться к нам, я этого терпеть не буду! — отчеканила она.

— Никто ничего не будет вам делать, — оборвал её Мтафаруку.

— Это почему? — с иронией спросила Саманья.

— Потому, что сегодня он здесь никого из вас не найдёт, — решительно ответил лев и, поднявшись, закончил: — Я помогу вам сбежать отсюда!

Амади какой-то частью своего сознания чувствовала, что Мтафаруку предложит что-то вроде помощи, и всё равно на её лице быстро появилось выражение изумления, Саманья вообще присела на землю, услышав слова льва.

— Ты если шутишь, лучше сразу скажи! — произнесла Саманья после нескольких секунд молчания. — А то от вас можно ожидать что угодно!

— Я не шучу, — твёрдо сказал Мтафаруку. Саманья же снова повернулась к Королеве:

— Он угрожал?

— Я никому не угрожал, — процедил Мтафаруку, и по его тому стало ясно, что терпение льва подходит к концу. — К чему такая подозрительность?

— А то ты не знаешь? — фыркнула Саманья.

Мтафаруку ничего не ответил.

Время до вечера пролетело быстро. Львицы лишь изредка переговаривались между собой, тревожно оглядываясь на находившегося неподалёку Мтафаруку. Лев прекрасно понимал, что они говорят о нём и что они до сих пор уверены в том, что он опасен, как и раньше. Сам же он пытался изредка заговорить со львицами, но те демонстративно отворачивались, едва заметив его крепкую фигуру.

После того как Амади и Мтафаруку вернулись к пещере, все львицы вышли наружу и окружили Королеву.

— Ну, что он говорил? Он ничего не сделал? — спрашивали вразнобой они.

— Нет, нет, — качала головой Амади. — Он говорил… в общем, он предлагал помощь…

Но поднявшийся возбуждённый гул голосов заглушил слова Королевы.

— Не верь ему! — с яростным блеском в глазах взвилась Бахати. — Он явно что-то задумал.

Мтафаруку, услышавший эти слова, нахмурился. С решительным видом он направился к львицам.

— Я знаю, что вы мне не верите, но спросите у вашей Королевы обо всём сами. Её-то слова сомнений не вызовут!

— Он на самом деле предложил помощь, — вступила в перепалку Королева. — Это правда.

— Ага, а потом он сдаст нас своему дружку! — не утихала Бахати. Она уже говорила эти слова утром, но останавливаться не желала.

Мтафаруку потерял терпение.

— Слушай, хватит уже! — рявкнул он.

— А что? — с вызовом бросила ему в лицо львица. — Я не права разве?

Мтафаруку стоило больших усилий, чтобы не сорваться.

— Отбрось паранойю в сторону, Бахати, и взгляни на ситуацию трезво, — ледяным тоном произнёс лев. — Даже если бы я и хотел что-то с вами сделать, я бы не решился на это.

Бахати открыла тот, чтобы продолжить конфликт, но Амади толкнула её и прошептала:

— Бахати, замолчи, пожалуйста.

— Но… — молодая львица повернулась к Королеве, но Амади толкнула её сильнее.

— Не нужно. Я вам всем расскажу всё позже, — пообещала она.

Вечер скоро наступил. Минуты бежали одна за другой, соединяясь в часы. Солнце уже начало путь к закату, но воздух был ещё относительно жарким. Львицы так и лежали — кто в пещере, кто снаружи. Мтафаруку устроился невдалеке от них. Лев, лежа на земле и опустив голову, глубоко задумался.

Скоро ли убийца перестанет следить за ним? Долго ли ему ещё терпеть его рядом с собой, пока он угрожает ему смертью семьи? И как помочь самым любимым львицам на свете? В голове льва теснились эти нелёгкие вопросы, когда в воздухе раздался звук хлопающих крыльев. Мтафаруку повернул голову на звук и увидел, что к нему подлетает ястреб. Подавив вздох, лев самым что ни на есть будничным тоном спросил, когда птица приземлилась рядом:

— У нас всё нормально, Хаини?

— О да, — кивнул ястреб. — Джеро послал меня, чтобы сообщить — он скоро идёт за этими львицами.

— Он идёт не один? — спросил Мтафаруку скорее с испугом, нежели с надеждой. Но Хаини не уловил этого.

— Одного он с собой захватит, но я уверен, что львицы не будут вести себя глупо. Как ты думаешь? — заглянул он Мтафаруку в глаза. Лев нарочито бодрым тоном ответил:

— Полностью согласен!

— Тогда жди его через час! — отчеканил Хаини и, взмыв в воздух, улетел. Мтафаруку же, выждав для надёжности пару минут, бросился к львицам в пещеру.

— Новости плохие — Джеро через час уже будет здесь! Выходите наружу! — почти выкрикнул он.

Многие львицы сразу высыпали наружу, некоторые посмотрели на Мтафаруку с подозрением, но тоже вышли, так что через минуту пещера опустела. Отойдя метров на тридцать от скалы Абига, Мтафаруку повернулся к Амади, которая с остальными львицами остановилась.

— В общем, вы сейчас увидите мой план, и я надеюсь, что он сработает, — произнёс Мтафаруку. — Амади, ты мне нужна подойди.

Королева спокойно подошла ко льву. Мтафаруку сказал:

— Если вы пойдёте туда, куда ты решила, нужно запутать следы. Я тебе сказал, как именно.

— Поняла, — кивнула Королева.

Мтафаруку глубоко вздохнул и решительно сказал:

— Чтобы всё выглядело достоверно, ты должна ударить меня, не жалея сил. И при ударе выпусти когти. Думаю, — тут его лицо пересекла невесёлая ухмылка, — я это заслужил. Давай, не теряй времени. Готова?

Королева кивнула.

— Давай тогда, как договаривались, — велел лев и, снова глубоко вздохнув, закрыл глаза и собрал всю силу воли, чтобы не зареветь от боли. Он понимал, что будет больно.

Через несколько секунд мощный удар сбил Мтафаруку с лап. Амади вложила в удар не всю свою немалую силу, но этого хватило, чтобы разорвать Мтафаруку когтями правую половину его лица. На траву хлынула кровь, лев стиснул зубы, и из его груди вырвалось приглушённое рычание.

Все львицы охнули. Мтафаруку с трудом поднялся с земли на дрожащие лапы.

— Хорошо… — простонал он. — Давай ещё раз, бей теперь по голове.

— Я же так могу убить тебя! — уже по-настоящему испугалась Амади — и удивилась этому до крайности.

— Ты должна это сделать, — тоном, не допускающим возражений, произнёс Мтафаруку. Левая половина его лица горела огнём. — Давай, смелее!

Амади ещё раз подняла лапу и с размаху опустила её Мтафаруку на темя. Удар на этот раз здорово рассёк ему голову и нос почти по всей длине. После этого удара мощное тело льва безвольно обвалилось в траву.

Амади не без внутренней боли вздохнула и, несколько секунд посмотрев на истекавшего кровью Мтафаруку, повернулась и пошла к львицам. Те смотрели на неё с тревогой.

— Амади, ты уверена, что всё получится? — спросила Бахати.

— Да, — коротко ответила Королева. — И с ним всё будет в порядке, в этом я тоже уверена.

— Да уж, — протянула Бахати, — от него сложно было ожидать такого порыва.

— Ладно, — бросила Королева. — Нам надо идти как можно быстрее, Джеро, может, уже идёт сюда.

— Куда мы пойдём? — спросила Саманья. — И к кому?

— Когда отойдём отсюда подальше, покажу, — пообещала Амади. — А пойдём мы к тем, кого я уже давно не видела. Теперь пора двигаться.

Бахати аккуратно подцепила за шкирку Адвар, а Имара достался Саманье, возле которой крутились Бокари и Катаву. Прайд завернул за скалу и направился на север. Амади, как и несколько львиц, бросила напоследок взгляд на окровавленного и неподвижно лежащего Мтафаруку. Внезапно её кольнуло сожаление и одновременно испуг —, а вдруг Джеро обо всём догадается?

Львицы примерно полчаса шли на север, пока не достигли северной границы Королевства, по которой протекал небольшой ручей.

— А теперь куда? — спросила Бахати.

— Теперь надо нам запутать следы, — ответила Королева. — Мы пойдём в сторону востока и там снова повернём на север, а когда сядет солнце — повернём на запад и пойдём только в этом направлении. Идти нам долго, так что нужно по пути заночевать.

— А к кому ты нас ведёшь? — полюбопытствовала Кирабо.

— Далеко отсюда живёт мой брат Амини, — сообщила Королева. — Я очень давно не видела его, и сегодня, когда я говорила со Мтафаруку…

— …первое, что пришло тебе в голову — это твой брат, — утвердительно закончила Саманья.

Амади кивнула.

— Теперь нам надо быстро идти, — сказала она. — Сделаем крюк, потом отдохнём, а когда стемнеет — будем искать место для ночлега.

Солнце уже касалось горизонта, когда прайд сделал огромный крюк, оказавшись довольно далеко от Королевства. После короткой остановки, когда солнце уже полностью покинуло небо, они прошли ещё около часа. Тут начали зевать и проситься спать Бокари и Катаву, к тому же и Бахати уже должна была кормить Адвар и Имару.

— Амади, вон впереди что-то, — указала Саманья куда-то вдаль.

Прайд двинулся к тёмной массе, видневшейся вдали. Это оказались несколько огромных валунов, лежащих в беспорядке.

— Вот здесь и заночуем, — одобрила Королева.

Через несколько минут львицы и львята устроились и заснули. Не спала только Амади. Львица просто лежала, положив голову на лапы. Интересно, Амини знает о случившейся у сестры трагедии? И скоро ли они вернутся домой? И когда же Королева, наконец, увидит своих детей? Именно о Мэйтате и Экин крутились мысли Амади, когда она медленно погрузилась в сон. Ей снилась вся семья сразу — любимый и могучий Мвенай ласково улыбался ей, а Мэйтата сказал:

— Мама, потерпи ещё немного. Мы обязательно вернёмся.

Экин с улыбкой кивнула, затем брат с сестрой подошли к матери и обняли её…

***

Когда солнце уже касалось краем горизонта, Джеро уже направлялся к Скале Абига.

— Что-то их не видно… — пробормотал Джеро, высматривая хотя бы небольшое движение у полуразрушенной Скалы. Он уже ожидал увидеть львиц, за которыми в оба глаза должен следить Мтафаруку. Рядом с убийцей шёл ещё один лев — невысокий, немного больше львицы, но довольно крепкий. Переднюю часть его тела украшала короткая, но довольно густая грива. Он первым и заметил лежавшего в траве Мтафаруку и бросился к нему.

— Джеро, быстро сюда! — позвал он на бегу. — Тут Мтафаруку, и один!

Джеро поспешил на зов, но следующие слова его ошарашили:

— Он весь в крови, похоже, на него напали эти львицы!

— ЧТО?! — подскочил Джеро.

В несколько прыжков он одолел расстояние между ним и короткогривым львом. Увиденное им его сильно потрясло — Мтафаруку неподвижно лежал в луже крови, но он был жив. Джеро резко потряс его:

— Эй, Мтафаруку, очнись! Вставай давай!

Лев глухо застонал и открыл глаза — открыл их лишь после того, как протёр их от засохшей крови, склеившей веки. Мтафаруку медленно поднялся с окровавленной травы, и тут же у него закружилась голова.

— Что произошло? — наскочил на него Джеро. — Они напали на тебя? Да?

Мтафаруку прекрасно знал, что ответить на этот вопрос, поэтому…

— Да, — поморщился он от сильной боли, которая накрыла его волной. — Я не видел, кто именно нападал, но мне так эта львица заехала, что я и разглядеть не успел.

— Можешь и не объяснять, кто на тебя напал! — рявкнул Джеро. — Кроме Амади, некому!

— Возможно, — подыграл ему Мтафаруку. — Та ведь ещё штучка!

Джеро стоило огромных усилий, чтобы не взреветь от злобы и разочарования, но он сдержался и по возможности ровным голосом спросил:

— Как ты думаешь, куда они могли пойти?

— Не знаю, — ответил Мтафаруку. — На востоке их поджидает Джитуку, значит… Значит, могли они пойти в любую сторону, кроме востока.

— Я же говорил тебе, что нужно ещё кого-нибудь отправить с тобой! — взвился Джеро. — И вот что случилось! Где они теперь? Ищи ветра в поле, небось и они помощь найдут.

— Если ты хочешь отправиться за ними, вряд ли у тебя что получится, — холодно произнёс Мтафаруку. — Солнце уже зашло, и никаких следов не видно. И не говори, что это из-за меня!

Джеро внимательно посмотрел на льва, Мтафаруку же спокойно выдержал этот взгляд.

— Так надо тогда идти за ними завтра, — вынес решение лев, пришедший с Джеро. — Мтафаруку прав, сейчас затруднительно что-то различить.

Несколько мгновений Джеро обдумывал, как поступить. Одна его часть звала сразу броситься искать сбежавших, но вторая соглашалась с мнениями двух львов. И убийца отчеканил:

— Завтра, на рассвете, идём за ними. Если что, можно отправить Хаини к Джитуку. Пусть он поможет.

Мтафаруку при этих словах похолодел. Если сюда придёт прайд Джитуку, пусть и не весь, то Амади и её львицы окажутся в опасности. Среди львов-аутсайдеров есть очень хорошие следопыты, и старания Королевы запутать следы могут в таком случае оказаться тщетными. От этих мыслей лев чуть не впал в панику. Наверное, вся гамма переживаний отразилась на его лице, потому что Джеро, обернувшись, спросил:

— Мтафаруку, что с тобой?

— Ничего, — поспешно ответил лев. — Просто мне кажется, что я знаю, как и куда они пошли.

Произнося, это слова, Мтафаруку параллельно думал: «Пусть, пусть он купится!» И, кажется, удалось, потому что убийца удовлетворённо произнёс:

— Вот и хорошо, Мтафаруку. Завтра ты расскажешь о своих предположениях. Надеюсь, они сбудутся. Но завтра поищем их следы. Уверен, Амади и её львицы не могли уйти далеко.

На морде Джеро появилась довольная улыбка, показавшаяся Мтафаруку злобной гримасой. Лев, увидев её, яростно подумал: «Улыбайся, улыбайся, говнюк! Посмотрим, как заулыбаешься, когда я вцеплюсь тебе в глотку!»

Но пойти следующим утром искать следы Джеро было не суждено — невесть каким образом, к невероятному облегчению Мтафаруку, убийца сломал переднюю правую лапу. Изображая испуганного друга, Мтафаруку побежал в сторону северо-запада — он уже знал, что в той стороне живёт мандрил Мталамия. Лекарь сначала наотрез отказывался помогать, но Мтафаруку убедил его, что больше не является врагом. Лишь только тогда Мталамия с огромной неохотой (и то после получасовых уговоров) согласился обработать лапу Джеро и отправился со Мтафаруку. Мталамия быстро справился с заданием, но старался сделать Джеро больнее, и все эти «промахи» он сваливал на малое количество опыта, чего на самом деле никак нельзя было сказать. Мтафаруку следил за действиями Мталамии с тщательно скрываемым злорадством.

После обеда неожиданно разразилась сильная гроза, что окончательно уничтожило хорошее настроение убийцы. Два льва, которые были хорошими следопытами, только дошли до Скалы Абига, как с неба хлынул ливень, и различить какие-либо следы было просто невозможно. Джеро оставалось лишь скрипеть зубами от злобы — опять складывается всё не по его планам.

А утром вдалеке от родного дома ото сна отошёл прайд, заночевавший посреди беспорядочно лежавших валунов. Солнце стояло уже довольно высоко, ощутимо поднималась температура воздуха. Полностью проснувшись, львицы окружили Амади.

— А нам далеко идти до твоего брата? — спросила Саманья.

— Видишь вон ту гору? — Амади указала лапой на запад, где на огромном отдалении от них действительно возвышалась огромная гора. — За ней мой брат и живёт.

— Уверена, что Джеро, если и пойдёт туда, то ничего у него и не выйдет! — заявила Бахати.

— Он знает об Амини, — сообщила Амади. — Но победить моего брата, — эти слова пожилая львица произнесла с гордостью, — у него сил не хватит.

— Амади, не думай об этом! — воскликнула Кирабо. — Ещё не хватало, чтобы он туда попёрся!

Львица растерянно улыбнулась. Действительно, что это она говорит о плохом?

Весь долгий путь до горы они проделали без приключений. Они примерно к обеду уже обогнули гору и оказались на границах земель, в которых Амади провела большую часть детства. Остановившись, львица тихо произнесла:

— Вот я и дома. Как давно я здесь не была!

У подножия горы прайд остановился, чтобы отдохнуть, но недолго — Амади знала, что отсюда до дома не так далеко, но с востока неумолимо приближалась огромная лиловая туча. Уже доносились удары грома и начинал подниматься ветер.

Когда львицы решили тронуться в путь, Саманья позвала Королеву:

— Амади, там летит какая-то птица. И летит вроде к нам.

Саманья не ошиблась — через несколько секунд перед ними приземлилась птица-носорог со светлым, желтоватым оперением. Звонким голосом мажордом, которого Амади узнала сразу, сообщил:

— Кто вы такие, прекрасные львицы, и с какой целью пожаловали в земли короля Амини?

Амади, улыбаясь, вышла вперёд.

— Время никого не красит, Мтумва. Я надеюсь, Амини не так отреагирует?

Секунду Мтумва молчал, потом так вытаращил глаза, что Амади удивилась — как они ещё не выпали из орбит. Затем птица прошептала:

— Амади… Боже, это действительно ты?

— Это я, — кивнула львица. Несколько секунд она смотрела на Мтумву, затем покачала головой: – Ох, и постарел же ты, попугайчик!

— Так меня называли только вы с братом! — воскликнула птица, затем подошла к Амади и обняла её крыльями за передние лапы (насколько для птицы это было возможно). Затем Мтумва резко отшатнулся от Королевы и дрожащим голосом сообщил:

— Я полечу к Королю, обрадую его. А вы идите, а то скоро гроза начнётся!

Птица сорвалась с места и улетела. Амади пошла в том же направлении и через пару секунд обернулась к остальным львицам. Бахати с улыбкой поинтересовалась у неё:

— Попугайчик?

— Ага, — кивнула Королева. — Это мы так с Амини над ним шутили. Потом целыми днями за нами летал, чтобы мы далеко не убегали!

Львицы, шедшие следом за Амади, засмеялись.

Не прошло и четверти часа, как Амади увидела вдали два быстро движущиеся пятна. Через несколько Королева уже различала бегущих к ним двух львов — светлого и черногривого. Оба остановились в нескольких шагах от прайда, затем огромный лев с коричневой гривой и шрамом на носу прошептал:

— Амади, сестрёнка… Неужели это ты?

Лев быстро подошёл к сестре и обнял её. По его щеке скатилась слеза и упала в траву, но когда он оторвался от Амади, его голос звучал твёрдо.

— Я и не ожидал, что ты придёшь, Амади! Просто сюрприз какой-то!

Остановившийся рядом с Амини старый, но такой же крупный черногривый лев радостно забасил:

— Ну не могла же она забыть свой родной дом, а, Амади?

Львица со счастливыми глазами, блестевшими от слёз, подошла к старому льву и крепко обняла его.

— Моя верная няня в обличье льва! — радостно произнесла она. — Как же я рада видеть тебя, Хатари!

Лев склонил голову на её шею и тихо ответил:

— А уж как мы-то рады тебе!

Амини подошёл к сестре, и оба — и он, и Хатари — внимательно посмотрели на её лицо.

— Что с твоим лицом, Амади? — испуганно спросил брат.

Львица погрустнела и ответила:

— Долго объяснять, Амини, поверь. Просто неприятная история.

— Я уверен, что вы к нам надолго, поэтому у тебя будет время всё рассказать, — сказал ей Хатари, затем повернулся к остальным львицам: — Добро пожаловать к нам, девоньки! Пройдемте к нам на Скалу!

Группа львиц пошла следом за двумя львами.

— Как ты там с Мвенаем живешь? — спросил по пути Амини. — Как Мэйтата с Экин? Племяшка-то, наверное, здорово вымахал!

У Амади упало сердце.

— Так ты ничего не знаешь? Ты не слышал?

Лев испугался:

— Что-то случилось, Амади?

— У нас… — начала было Королева и почувствовала в горле огромный ком. Амини моментально понял сестру, как он и всегда понимал её, и велел:

— Рассказывай.

— В общем… — снова предприняла попытку Амади, и снова не смогла продолжить.

Хатари вмешался:

— Амини, я думаю, она не готова ещё рассказать. У них явно произошла какая-то трагедия. Дай ей собраться, пусть на Скале расскажет.

Амини посмотрел на него, потом на сестру, и произнёс:

— Не бойся, сестрёнка. Когда почувствуешь, что сможешь рассказать, тогда и подходи ко мне.

Львица с благодарностью посмотрела на него и кивнула.

— Ну, что, — повеселевшим голосом начал Амини, — теперь пора познакомить тебя кое с кем!

Через несколько минут они уже подошли к Скале. Как раз край грозовой тучи уже навис над ними, и на землю упали первые капли дождя. На Скалу поднимались львицы, торопясь в пещеру укрыться от грозы. Тут от прайда отделилась крупная фигура и подошла к Амини. Это был молодой лев, ещё более огромный, нежели брат Амади. Его голову и мощную шею и грудь венчала великолепная коричневая грива, даже гуще, чем у Амини.

— Отец, а кто это с тобой? — поинтересовался лев, удивлённо оглядывая пришедший с ними прайд.

— Амади, знакомься, — торжественно произнёс Амини, — это мой сын, Кубва. А это, сынок, — он повернулся к сыну, — это моя сестра, Амади. Она — твоя тётя.

Лев улыбнулся:

— Очень приятно. Будь как дома, тётя!

— Эй, она и так дома! — ухмыльнулся Хатари.

Амади невольно залюбовалась могучей фигурой обретённого племянника. По силе и размерам он не уступал Мэйтате! Но не успела она произнести и слова, как вдруг раздался голос:

— Где она? Это правда Амади?

Королева обернулась и почувствовала, как бешено забилось её сердце. Со Скалы медленно спустилась старая львица и медленно направилась в сторону Амади. Её потускневшие от времени глаза взирали на неё неотрывно, и в них плескалась такая радость пополам с изумлением, что Амади почувствовала, что у неё защипало в горле. К ней приближалась…

— Мама… — прошептала львица и бросилась ей навстречу. Старая львица крепко обняла дочь и заплакала, уткнувшись в её шею. Между всхлипываниями звучало лишь:

— Доченька… родная…

По лицу Амади тоже катились слёзы. Наконец, две львицы оторвались друг от друга и посмотрели одна другой в глаза.

— Ох, мама, — тихо произнесла Амади, — как же ты постарела!

— Что поделаешь… — философски возразила львица. — Кажется, и у тебя, Амади, что-то произошло.

— Мама, — вмешался Амини, — может, отведём гостей в пещеру, а то под дождём вымокнут.

Что верно, то верно — на землю уже падали крупные капли дождя. Амади, Амини, Хатари и остальные поднялись на Скалу и вошли в пещеру. И буквально через секунду раздался оглушительный удар грома, и на землю обрушилась стена воды. Засвистел ветер, разрывая серое полотно ливня, и сразу стало темно, как ночью.

После того как всё познакомились, Амади легла в самый дальний угол пещеры — её любимое место в детстве — и с восторгом произнесла:

— Как здорово оказаться дома! Словно в детство вернулась.

— Как ты там хоть жила-то, дочка? — спросила старая львица. — Как живут Мэйтата с Экин, как Мвенай?

— Самавати! — легко толкнул её Хатари. Львица наткнулась на его строгий взгляд и повернулась к Амини. Лев тихо сказал:

— Мама, похоже, у Амади произошло что-то очень плохое.

Самавати обратила взгляд на дочь и заметила, как та погрустнела. Старая львица тихо спросила:

— Детка, что же случилось?

Амади, увидев нацеленные на неё взгляды, глубоко вздохнула и, почувствовав с облегчением, что в горле больше не встаёт противный ком, в подробностях рассказала обо всём, что произошло. Она не утаила ни печальной истории о Дживу и Сахихи, ни того, как Мтафаруку внезапно изменился и фактически помог им.

— А где теперь Мэйтата и Экин, остаётся только гадать, — завершила повествование Амади. — Но я уверена, что они живы!

— Боже, детка… — только и смогла произнести шокированная услышанным Самавати, лицо которой было мокро от слёз. Старая львица подошла к дочери и обняла её. Амини сидел, опустив голову, Хатари тоже выглядел потрясённым.

— Детка, я так тебе сочувствую, — тихо проговорила Самавати. — Это просто ужас, не дай Бог ещё кому-либо пережить такое!

Амини поднял голову и решительно произнёс:

— Значит, так, Амади. Домой ты, само собой, пока не вернёшься, там вам жизни просто не будет. Останетесь все здесь, потому что со мной вы в безопасности.

После этого Амини рассказал сестре о том, как жили за это время они.

— Хатари, а где же твои братья? Джубуни и Сога?

— Сога живёт со своим прайдом южнее нас, навещал нас недавно. Да и я хожу к нему. А Джубуни… — Хатари тяжело вздохнул и тише продолжил: — Джубуни несколько месяцев назад погиб. Его убили аутсайдеры.

Амади в шоке ахнула и прижала лапу ко рту.

Львы и львицы ещё долго сидели и разговаривали друг с другом, в то время как снаружи бушевала непогода. Воздух поминутно сотрясали удары грома. Хатари представил свою семью — жену Нийоту и дочь Ухуру. Молодая львица была просто копией отца.

Вечером, когда буря уже утихла, Амади сидела на выступе Скалы. Совсем как в детстве, только с того прекрасного и беззаботного момента прошёл не один год. За это время всё изменилось — любимый муж убит, бесконечно дорогие сердцу дети в неведомых землях, а Королевство захвачено… И Сога с Джубуни… Такие веселые, такие любители играть… Даже не верится, что Джубуни погиб. Хорошо, что мать, Самавати, жива, но она уже очень стара. Скольких ей ещё суждено потерять?

Сзади послышалась тяжелая поступь лап. Амади обернулась и увидела Амини.

— Грустишь? — тихо спросил он у неё.

Амади так же тихо ответила:

— Сейчас нет повода веселиться, Амини. Сам теперь знаешь, что происходит у нас.

Брат сел рядом с сестрой и обнял её могучей лапой.

— Всё будет в порядке, сестрёнка, — прошептал он. — Мы справимся, обещаю.

Амади улыбнулась в ответ.

Глава 23

Проснувшись, Мэйтата не сразу понял, где он находится. Едва открыв глаза, молодой лев увидел нависавшую над ним в предрассветных сумерках каменную громаду. Дома у них не так… Ещё несколько секунд лев смотрел вверх, затем повернул голову в сторону. Неподалёку от него спала Экин, а дальше расположились Абиг и остальные. Тут до Мэйтаты дошло — сейчас он со своими друзьями находится в Прайдленде местного Короля по имени Симба. И, скорее всего, на некоторое время им здесь суждено задержаться, правда, Мэйтата надеялся, что ненадолго. Он не мог знать, что сейчас происходит в его родном Королевстве, но, судя по тому, кто там теперь живёт, однозначно ничего хорошего.

Внезапно Мэйтата вспомнил слова Сахихи о мести Джитуку кому-то здесь, в Восточных землях. Но кому именно — так никто из них и не понял, поскольку Мэйтата ещё почти ничего не знал ни о здешних правителях, ни о чёрных львах. Их ему так и не привелось увидеть.

Мэйтата повернулся на другой бок и попытался снова заснуть. Ещё было очень рано, даже солнце не взошло, лишь небо на востоке начало слегка светлеть. Несколько минут Мэйтата лежал с закрытыми глазами, затем сон, в конце концов, одолел его.

Когда Мэйтата проснулся, солнце уже взошло достаточно высоко. Абиг и его прайд тоже уже бодрствовали. Молодой лев потянулся от сна и перекатился на живот. Увидев племянника, Абиг подошёл к нему и спросил — без какой-либо улыбки:

— Ну, Мэйтата, как спалось вдали от дома?

— Дома лучше, Абиг, сам знаешь, — грустно вздохнул молодой лев. — Но и тут ничего.

— Ты больше не говорил с этим Симбой насчёт помощи?

— Он только говорил, что в состоянии её нам оказать, а вот когда именно — этого он не сказал, — ответил Мэйтата. — Я попробую с ним поговорить сегодня, когда случай представится.

Случай вскоре представился — через несколько минут со скалы спустился Симба и подошёл к гостям.

— Доброе утро, — приветствовал он их.

— И вам того же, — кивнул Абиг.

Симба подошёл к Мэйтате.

— Мэйтата, я бы хотел с тобой поговорить, если тебе не сложно, — произнёс Король.

— Да нет вроде, — поднялся с земли Мэйтата. — Прямо сейчас?

— Да, — кивнул Симба. — Скоро львицы уйдут на охоту, я — на обход, вот со мной и сходишь.

— Ладно, — согласился Мэйтата.

Тут к Симбе подошла Экин.

— Симба, а нам что делать? — спросила она. — Ваши львицы пойдут охотиться, а нам можно?

— Можно, можно, — улыбнулся Симба. — Вам здесь безделье не грозит.

***

Увидев, что Симба уходит с Мэйтатой, Кову подошёл к нему.

— Куда ты с ним, Симба? — спросил молодой лев, глядя на Мэйтату с недоверием.

— Это серьёзный разговор, Кову, — ответил Король. — Ничего со мной не случится.

Кову несколько секунд пристально смотрел на Мэйтату, но молодой лев выдержал его взгляд. Затем зять Симбы тихо произнёс:

— Если ты ему что-нибудь сделаешь, лучше не возвращайся сюда!

— Я похож на врага, Кову? — с лёгким раздражением поинтересовался Мэйтата.

Черногривый лев, ничего не ответив, развернулся и пошёл к Скале. Мэйтата же повернулся к Симбе:

— Похоже, твой зять мне не доверяет.

— Он, как и все мы в последнее время, проявляет бдительность, поэтому ты извини его, — серьёзно сказал Симба. — У нас тоже сейчас времена, скажем, напряженные.

— Нападают? — участливо поинтересовался Мэйтата.

— Да, — вздохнул Симба. — Аутсайдеры. Правда, они и раньше нападали, ещё при Зире, но значительно реже, нежели она. А с тех пор, как поженились Киара и Кову, было уже четыре нападения. За это время мы потеряли двух львиц.

Мэйтата некоторое время помолчал, потом спросил:

— А ты не думаешь, что это, возможно, связано с этой Зирой? Скажем, месть со стороны… ну, родных, близких?

— Из родных у Зиры сейчас только Кову и Витани, но их я в этом и не думаю подозревать, — твёрдо сказал Король.

Мэйтата слегка улыбнулся, услышав имя сестры Кову, и с трудом поборол странное желание попросить Симбу произнести её имя ещё раз.

— Джеро тоже нападал на нас, мстя отцу за обиду, — медленно выговорил молодой лев. — Точнее, так он тогда сказал. И так продолжалось до тех пор, пока эта мразь не убила отца. Ты не боишься…

— …что на нас тоже будут нападать до упора? — закончил мысль Мэйтаты Симба. — Нет, не думаю. Этим львам мы точно ничего не делали, я их вообще не знаю.

— Симба, они явно с плохими намерениями нападают на вас, — сказал Мэйтата. — Посуди сам — если меньше чем за месяц на вас напали четыре раза и убили двух членов своего прайда, то до пятого раза недалеко. Мне кажется, что Зира и эти нападения связаны. Джеро, как я говорил, не остановился, пока не убил отца… — Тут голос Мэйтаты оборвался.

«…И явно не хочет остановиться», — про себя закончил молодой лев.

— За Зиру, я считаю, мстить некому, — заявил Симба. — Её лично никто не убивал, она сорвалась вниз сама. И вообще, Мэйтата, давай закроем эту тему, она мне неприятна.

Мэйтата явно хотел ещё что-то сказать, но передумал. Потом он спросил:

— Симба, я хотел у тебя спросить… Если вы предлагаете нам помощь, вы знаете, куда придётся идти?

— Мэйтата, я знаю, что тебе нужна помощь, поэтому сделаю всё, что в моих силах, — ответил Симба. — Правда, есть одно «но» — скоро начинается новый сезон дождей, поэтому…

— Что? — нетерпеливо перебил его Мэйтата. — Неужели меня остановят какие-то дожди?

— Ты сам говорил, что туда идти далеко, поэтому дожди нам сильно помешают. К тому же Рафики говорит о том, что в этом сезоне дожди будут особенно сильными. Я его сегодня спрошу, — поспешил добавить Король, видя, как в глазах Мэйтаты плещется всё возрастающее возмущение, — и надеюсь, что он ошибается.

Последние слова Симбы не были правдой — Рафики никогда не ошибался.

Помолчав немного, Мэйтата снова заговорил:

— Симба, ты знаешь, что потом произошло с нашим прайдом после той битвы. Я тебе уже рассказывал. Джеро просто рвал и метал, к тому же он сильно избил мою мать! Как ты думаешь, у нас есть время ждать? Неизвестно, что эта скотина может ещё сделать, ведь он не один.

— Я тебя прекрасно понимаю, Мэйтата, — ответил Симба, —, но если начнётся сезон дождей, как ты будешь идти к своему дому? Под проливным ливнем?

— Я вернусь домой в любом случае, Симба, — отчеканил молодой лев. — Мне плевать на все эти дожди, моему прайду нужна помощь.

Симба внимательно посмотрел на Мэйтату, затем, вздохнув, произнёс:

— Я бы на твоём месте говорил то же самое. Ты ещё так молод, а собираешься идти против стольких врагов.

— Я не один, — поднял голову молодой лев. — У меня есть и друзья, и родственники.

— У тебя будут, Мэйтата, и здесь друзья, — сказал Симба.

Остаток пути по границе оба льва проделали молча. Мэйтата испытывал немалое разочарование, что его возвращение может затянуться на неизвестное время. Но мало-помалу он понял, что в словах Симбы была своя правда — сезон дождей может существенно осложнить дело. Под конец обхода Мэйтата сказал Симбе:

— Я не смогу долго здесь оставаться, Симба. Ваш Мхиту рассказывал, что вас в этих землях живёт немало.

— Верно, — кивнул Симба. — Правда, каждый из них не без своего изъяна — Мхиту со своими путешествиями дома бывает от силы неделю в полтора-два месяца, Тоджо наоборот — самозабвенный домосед, а до Чумви чуть ли не два дня идти. Либо что-то случится очень серьёзное, либо надо их как-то заставлять, — хохотнул Король, тряхнув густой красноватой гривой.

Мэйтата не улыбнулся. Действительно, друзья Симбы, обладая такими характеристиками, не смогут помочь молодому льву как следует. Да и станут ли они вообще помогать Мэйтате? Ведь он никого из них никогда не видел!

— А насчёт сезона дождей я сегодня уточню у Рафики, — пообещал Симба, когда они с Мэйтатой подходили к Скале. — И не переживай Мэйтата — мы что-нибудь придумаем.

Молодой лев кивнул в ответ.

Когда они пришли на Скалу, Мэйтата застал под выступом только Абига. Лев лежал на спине и смотрел вверх на каменный массив.

— А где Фахари и Ангаву? — спросил Мэйтата.

— Ушли охотиться с остальными, — ответил Абиг. — Причём вместе. Знаешь, что, Мэйтата, — лев перекатился на живот, — Фахари и Ангаву явно симпатизируют друг другу. Возможно, даже больше.

— Ага, — Мэйтата отвлёкся от старой темы и улыбнулся, — помнишь, как он её спас? Она и перед этим с него глаз не сводила!

— Что ж, уверен, что мой сын нашёл своё счастье, — также улыбнулся дядя.

Несколько минут львы помолчали, затем Мэйтата спросил:

— Скучаешь?

— Да, племяшка, скучаю, — грустно вздохнул Абиг. — По дому, да и по брату… Лишь бы побыстрее найти помощь и вернуться!

— Кстати, о помощи, — произнёс Мэйтата и пересказал Абигу разговор с Симбой.

— Сезон дождей, видите ли, может помешать, — с раздражением передразнивал Симбу Мэйтата. Но раздражаться молодому льву не было особого резона — он понимал ведь, что Король прав. И эту же точку зрения разделил и Абиг:

— Я согласен с Симбой, Мэйтата. По пути почти не было укрытий. Мне Мхиту рассказывал в тот раз, когда он попал под дождь во время какого-то путешествия, то очень сильно простудился и заболел. Дожди ведь довольно холодные.

Мэйтата лишь опустил голову и ничего не ответил. Потом он спросил:

— Слушай, Абиг, сегодня всё равно нечего делать, может, сходим до Адисы?

— Можно, — согласился лев. — Давай после обеда.

Неожиданно рано вернулись с охоты львицы, как отметил Кову. Дремавший под выступом Мэйтата поднял голову, услышав приближающихся членов прайда Симбы. Они беседовали о проведённой охоте, которая оказалась не столько быстрой, сколько неожиданно удачной. Львицы тащили добычу из четырех зебр и одновременно с этим что-то обсуждали возбужденными голосами, окружив кого-то из охотниц. Через несколько секунд Мэйтата понял, кого именно.

— Вот это бросок! — восхищалась одна из львиц. — Я такого не видела ни разу!

— Теперь представилась возможность, — послышался очень знакомый голос. — Меня научили родители, как и моего брата.

— А по-моему, ты просто сумасшедшая, Экин, — сообщила ей другая львица, но в её тоне звучали не оскорбительные нотки, а восхищение пополам с завистью. — Я думала, что я самая быстрая из охотниц!

— Мне нравится твоя техника, Витани, — услышал Мэйтата голос сестры, —, но это у меня получилось на автопилоте.

Львицы прошли мимо Мэйтаты на Скалу, Экин подошла к брату и села рядом с ним.

— Ну что, сестрёнка, утёрла кому-то нос? — с улыбкой спросил Мэйтата.

— Ага, — кивнула молодая львица. — Витани чуть челюсть не уронила. А где Абиг?

— Не знаю, вроде прогуляться пошёл. Мы с ним хотели дойти сегодня до Адисы. Делать нечего всё равно. А его прайд ещё не вернулся с охоты — они ушли в другую сторону.

Тут брат и сестра увидели приближающегося к ним Симбу. Мэйтата поднялся.

— Ну что, Симба, узнал у этого… как его… про сезон дождей? — спросил молодой лев.

— У Рафики, — поправил его Король. — Да, Мэйтата, спросил. В этом сезоне дожди будут намного сильнее и затянутся примерно на две недели. А там сезон уже начинается. Вот так.

Мэйтата лишь разочарованно вздохнул. Теперь ему придётся вместе с прайдом дяди торчать здесь чуть ли не полмесяца, в то время как Джеро и Мтафаруку могут опять выкинуть что угодно! Экин была настроена примерно так же.

Симба, развернувшись, поднялся на Скалу, где его ждала Нала. Мэйтата повернулся к Экин.

— Я думаю, Адисе тоже нужно об этом знать, Экин, — по возможности ровным тоном произнёс молодой лев. — О том, что нас на две недели задержит этот чёртов сезон дождей!

Экин тяжело вздохнула и сказала, поднявшись:

— Всё рано или поздно заканчивается, Мэйтата. Не будем терять надежды.

С этими словами молодая львица пошла за Скалу. Мэйтата провожал сестру взглядом. Когда Экин скрылась за каменной громадой, молодой лев опустил голову и задумался. Через несколько минут его из раздумий вырвал голос сзади:

— Ты ведь Мэйтата, верно?

Мэйтата обернулся и почувствовал, как его сердце неожиданно сильно забилось — перед ним стояла Витани, смотря на него с неподдельным любопытством.

— Экин ведь твоя сестра, верно? — спросила львица.

— Да, — кивнул лев. — А что?

— То, что она либо на самом деле великолепная охотница, либо… — Витани замялась.

— Либо?.. — поторопил львицу Мэйтата.

— Либо просто нас принижает, — закончила свою мысль Витани.

— Нет, Витани, — покачал головой Мэйтата. — Моя сестра не такая. Она действительно классная охотница, а ты о ней так отзываешься.

Витани явно стало стыдно за свою прямоту, поэтому она пробормотала:

— Ну… извини, Мэйтата, я просто…

— Ничего, бывает, — улыбнулся ей лев в ответ и с участившимся сердцебиением увидел улыбку на её лице. Минула лишь секунда, но Мэйтате она показалась минутой, и в течение этого мига он наслаждался улыбкой Витани. Но тут львица повернулась и ушла на Скалу.

Мэйтате было почему-то досадно видеть, как она уходит. Странное ощущение поселилось в его душе, и молодой лев с трудом удержался от того, чтобы окликнуть её. Уверенной и от этого не менее красивой походкой львица прошествовала к тропинке, ведущей на Скалу и скрылась с глаз молодого льва. Ещё на некоторое время он задумался. Теперь он думал не только о возвращении домой, но и о…

— Мэйтата, ты в порядке? — раздался голос Экин, как будто приглушённый.

— А? Что? — повернулся к ней молодой лев.

— Да ничего, — протянула Экин, — просто я слышала, как ты прошептал: «Витани».

— А, — смутился Мэйтата и поспешно отвернулся от сестры. — Возможно.

Примерно через полчаса вернулся Абиг. Потом они втроём, дождавшись возвращения прайда дяди, с Мэйтатой и Экин пошли к Адисе. По пути Мэйтата сообщил неприятную новость Абигу.

— Две недели тут париться! — возмущался молодой лев. — Я знаю, что дожди — дело неприятное, но жизнь и безопасность моего прайда важнее!

— Ты прав, Мэйтата, — сказал Абиг, —, но не менее важно сейчас то, что мы по-настоящему в безопасности. Что-то сдаётся мне, что они так и рыщут, как попасть сюда.

— Я сомневаюсь, что они смогут пройти сюда, — ответил Мэйтата. — Мхиту же говорил, что об этом проходе знает только он и этот… как там соседа его? Эреву вроде?

— По-моему, так, — сказала Экин.

— Мне в последнее время приходится часто верить одним лишь словам, Абиг, — вздохнул Мэйтата. — Но Мхиту на врага не похож. Мне как-то Эреву не понравился. С виду приветствовал Мхиту, соблюдая приличия, но глаза глядели холодно.

— Не знаю, — покачал головой Абиг. — По мне, так он показался немного, скажем, флегматичным.

Беседуя таким образом, троица дошла до реки, разделявшей два Королевства. Перейдя границу, они увидели, что навстречу им идёт Мхиту.

— О, ребята, привет! — обрадовался Мхиту, увидев Мэйтату, Экин и Абига. — Какими судьбами ко мне?

— Здравствуй, Мхиту, — кивнул Мэйтата. — Ты-то куда собрался?

— Я пошёл проведать маму и Налу, — ответил лев. — А вы?

— Мы идём к Адисе, — ответила Экин, — у нас для него новости.

— Тогда очень кстати идёте, — ухмыльнулся Мхиту. — Он сам собирался идти до вас. Точнее, Мэйтата, до тебя и Экин.

— Что случилось? — испугалась молодая львица.

Мхиту повернулся к ней:

— Не пугайся, Экин. Просто прилетела какая-то птица. Спрашивала про вас перед тем, как вырубиться.

— Что за птица? Откуда? Что спрашивала? — Мэйтата и Экин засыпали Мхиту вопросами.

Лев удивлённо поморгал, потом забормотал:

— Ну, не запомнил я, как её зовут. Сказала — летела издалека, и спросила тебя с сестрой. А ещё она сказала, что её послала ваша мать…

— ЧТО?! — вскрикнули в один голос Экин и Мэйтата. Затем, не сговариваясь, оба бросились в сторону Скалы Мхиту, Абиг поспешно присоединился к ним. Мхиту, пораженный, несколько мгновений посмотрел им вслед, качая головой. Затем повернулся и пошёл к Симбе.

Ещё издали Мэйтата, увидев Адису, закричал:

— Где эта птица, Адиса?

— Что с мамой? — вторила ему Экин.

— Мэйтата, Экин, успокойтесь, — велел им Адиса. — Мтумва сейчас отдыхает.

Лишь звуки этого имени заставили Мэйтату поверить в то, что их мать действительно послала детям весточку. Экин не смогла сдержать изумления:

— Это же старый мажордом нашего покойного деда! Как он попал сюда? Где он, Адиса, где?

— Ребята, успокойтесь! — повысил голос Адиса. — Мтумве нужно отдохнуть, он слишком долго летел сюда, и, как ты верно, Экин, заметила — он старый мажордом. Лучше подождите.

— Он тебе сказал что-нибудь? — уже спокойнее спросил Мэйтата у Адисы.

— Почти нет, — покачал головой пожилой лев. — Лишь сообщил, что ищет вас с сестрой, потому что его послала Амади. Я уже хотел к вам идти.

— Эй, в чём дело? — раздался знакомый голос, и к отцу подошёл Ндугу. — Хай, ребята! — приветствовал он пришедших.

— Ндугу, как там Мтумва? — спросил Адиса у сына.

— Всё ещё дрыхнет, — в свойственной ему манере сообщил молодой лев. — Ваще без лап!

— Мэйтата, я тебя прошу, — повернулся Адиса к другу, — пусть Мтумва отдохнёт. Для его возраста такой длительный перелёт — очень серьёзное испытание.

Как же сейчас Мэйтате хотелось пропустить мимо ушей слова Адисы и метнуться в пещеру, где, очевидно, отдыхал Мтумва, и расспросить его об одной из самых любимых львиц на свете! Но под непривычно твёрдым и даже жёстким взглядом Адисы молодой лев заставил себя успокоиться.

Им пришлось ждать ещё несколько часов. Вернулись с охоты Зэмба и остальные львицы Мхиту, и Мэйтата с Абигом и Экин немного пообедали. И лишь когда дело начало уже идти к вечеру, Мэйтата спросил у Адисы:

— Можно ли уже поговорить, наконец, со Мтумвой?

Адиса оставил вопрос без ответа, впрочем, он и не требовался — в воздухе раздался звук медленно хлопающих крыльев. Через несколько секунд перед Мэйтатой, тяжело махая крыльями, возникла птица-носорог с желтоватым цветом оперения. Мтумва приземлился перед Мэйтатой и ответил ему и Экин поклон:

— Здравствуйте, Ваши Высочества! Какие же вы уже большие!

— Мтумва, называй нас просто по именам, — отмахнулась Экин.

— Мтумва, что с мамой? Где она? — сразу начал обстрел вопросами Мэйтата. — Она просила что-то передать?

Волнение молодого льва было таким сильным, что ему стоило больших усилий сидеть на земле спокойно. Но через несколько секунд Мэйтата получил ответ, который его полностью успокоил — и одновременно поверг в изумление.

— Твоя мать-Королева, Мэйтата, вместе со своим прайдом находятся у нас, у её брата, Короля Амини, — ответил Мтумва. — С ней всё хорошо, и они в безопасности от этого Джеро.

— Боже мой, — прошептала Экин. — С ней всё хорошо, всё хорошо!

Мэйтата подошёл к сестре и обнял её. Затем повернулся ко Мтумве:

— Мама не рассказывала, как она смогла сбежать у Джеро из-под носа?

— Да, — кивнула птица. — Она рассказала о храбром поступке одного льва с труднопроизносимым именем, благодаря которому они и спаслись.

— Что здесь происходит? — раздался голос Мсаидизи, и старший сын Адисы вместе с Инсафу подошли к Мэйтате. — Привет, Мэйтата, привет, Экин, привет, Абиг.

— Мтумва, кто помог маме сбежать? — спросила у него Экин. — Как зовут этого льва? Ты запомнил его имя?

— Да, — гордо сообщил мажордом Амини. — Его зовут Мтафаруку.

Услышав имя врага, Мэйтата и Экин просто остолбенели. Мсаидизи же в один голос с Инсафу воскликнули:

— При чём тут этот убийца?

— Как он мог помочь матери Мэйтаты, если они с Джеро убили Мвеная? — недоумевал Абиг.

— Мтумва, ты уверен, что это был именно Мтафаруку? — спросила Экин, дабы окончательно развеять сомнения.

— Амади много раз произносила его имя, когда рассказывала о том, как он фактически их спас, — ответил Мтумва. Но, встретившись глазами со взглядом Мэйтаты, он увидел в них откровенное недоверие. То же самое — в глазах Экин и Абига. Глаза же Мсаидизи и Инсафу полыхали яростью — молодой лев прекрасно запомнил Мтафаруку в самый трагичный день в его жизни, а Инсафу же вряд ли забудет, как Мтафаруку собирался убить беременную Бахати у всего прайда на глазах. Тяжело вздохнув, Мтумва рассказал им всё.

— Нет, — Мэйтата упрямо покачал головой. — Я не верю в то, что Мтафаруку мог пойти против Джеро. Просто не верю, и всё!

— Согласен с Мэйтатой, — отчеканил Мсаидизи.

— Он просто что-то задумал, — рычал Мэйтата.

— Почему вы так на него ополчились? — недоумённо поинтересовался Мтумва.

— Потому, Мтумва, что именно этот Мтафаруку держал моего отца, когда Джеро убивал его! — рявкнул Мэйтата.

— Я начисто отказываюсь верить в то, что этот Мтафаруку одумался, — отчеканила Инсафу.

— Поддерживаю, — в один голос сказали Мсаидизи и Мэйтата. Экин лишь холодно кивнула. Мтумва вскинул голову:

— Хотите — верьте, хотите — нет, но я передал вам то, что рассказала мне Амади. А теперь, дети Короля, задайтесь вопросом — стала бы ваша мать лгать вам? Я — королевский мажордом, и тоже не люблю ложь.

Больше никто изо львов не стал возражать, хотя, судя по выражениям лиц Мэйтаты и Мсаидизи, и могли бы. Абиг с Мэйтатой и Экин ещё некоторое время пробыли у Мхиту до его возвращения от Симбы. Пожилой лев повидался с дочерью, Экин же с братом встретились с Сахихи, которая понемногу отошла от смерти Дживу. Когда Мхиту вернулся, Экин, Мэйтата и Абиг, попрощавшись с Адисой и остальными, пошли домой.

— Ну, что скажете? — спросил Абиг, когда тройка подходила к реке, разделяющей два Королевства.

— Сложно поверить, — коротко ответил Мэйтата.

— Допустим, что он и вправду решил помочь нам, — холодным тоном заговорила Экин, —, но для этого должна быть очень весомая причина. А какая она у друга убийцы?

Мэйтата и Абиг промолчали — на ум им ничего не приходило. Продолжать разговор смысла не было — всё упиралось в одно и то же, и Абиг с племянниками закончили путь до Симбы в молчании.

— Ну что, папа, как там дела у Мунгу и остальных? — спросил Фахари, подбегая к отцу.

— Долго рассказывать, сынок, — сообщил отец. — Очень неожиданный поворот.

— Что-то у Мэйтаты? Или эти львы идут сюда? — испугался молодой лев.

— Нет-нет, Фахари, только первое, — успокоил его Мэйтата и рассказал о том, что они узнали от Мтумвы. Молодой лев тоже изумился не меньше.

— Просто не знаю, что и сказать, — так Фахари прокомментировал ситуацию.

Мэйтата также недоумевал, что же именно произошло у врагов, если Мтафаруку вдруг так изменился. Но тут в его ушах прозвучали слова Мтумвы: «Стала бы ваша мать лгать вам? Я — королевский мажордом, и тоже не люблю ложь».

Нет, мать не стала бы лгать, да и положение Мтумвы к этому обязывает. С этими словами Мэйтата понемногу успокоился. Он не мог видеть того, как повёл себя Мтафаруку, но самое главное, что мать и родной прайд в безопасности.

Вечером, почти перед самым сном, к Мэйтате подошла Витани.

— Привет ещё раз, — кивнула она ему.

— Здравствуй, — ответил ей молодой лев, опять чувствуя, как колотится его сердце. Да что это такое? Мэйтата словно со стороны услышал свой голос, когда вновь заговорил.

— Ты что-то хотела, Витани? — спросил лев.

— Я хотела… — начала было молодая львица и вдруг остановилась, непонятно почему смутившись. Она опустила голову и на несколько секунд сильно заинтересовалась травой у себя под лапами. Голос Мэйтаты заставил её поднять на него взор:

— Ну? Что-то случилось?

Мэйтата обернулся и увидел, что на него с любопытством смотрят Фахари и Абиг. Молодой лев поспешно отвернулся и излишне резко спросил:

— Ну что ты хочешь-то?

Витани вовсе не покоробил его грубый тон, за который, впрочем, ему тут же стало стыдно. Но он не успел открыть рта, чтобы извиниться — Витани спросила, подбирая слова:

— Скажи, Мэйтата, тебя отец научил охотиться, как и твою сестру Экин?

— Верно, — кивнул молодой лев. — Я, правда, не так часто охочусь, как она, но тоже кое-что могу. А что?

Витани снова опустила голову. На этот раз Мэйтата не торопил её — пусть она соберётся с силами и озвучит просьбу, вопрос или что там последует. И Витани, глубоко вздохнув, спросила тихо:

— Можешь завтра пойти на охоту?

— Да я не против, — улыбнулся Мэйтата, — всё равно делать нечего. А почему так робко спрашиваешь?

Витани ещё тише спросила:

— Возьмёшь меня с собой? Я хочу… просто хочу посмотреть… Ведь ты такой сильный…

Львица не договорила и отвела глаза в сторону. Мэйтата решил про себя —, а почему бы и нет?

— Хорошо, я согласен, — сказал он. — Завтра утром пойдём и поохотимся.

И Мэйтата, неожиданно для себя, широко и тепло улыбнулся львице. И с участившимся сердцебиением увидел такую же улыбку в ответ.

Глава 24

Перед глазами Мэйтаты до сих пор стояло улыбающееся лицо Витани, а сама молодая львица уже ушла к себе на Скалу. Целую минуту молодой лев смотрел ей вслед, усилием воли подавив странное желание пойти за ней. Он уже чувствовал, что Витани начинает ему нравиться. Но не знал — нравится ли он ей?

С трудом оторвав взгляд от того места, где только что стояла Витани, Мэйтата повернулся и увидел, что Абиг и Фахари по-прежнему на него смотрят. Лев подошёл к ним и спросил:

— Что такое?

— По-моему, племяшка, она к тебе неравнодушна, — с улыбкой сообщил Абиг.

— Верно, Мэйтата, верно, — поддакнул Фахари.

— Ой, ладно, — слабо отмахнулся молодой лев. — Это ещё ничего не значит.

— Ну, это только пока, — весело сказал Абиг. — Завтра-то что будет?

— Да заткнитесь вы, — снова отмахнулся Мэйтата. Действительно, что завтра будет на их совместной с Витани охоте? И что скажет на это Кову или Симба?

А тем временем вынашивался ответ на вопрос, мелькнувший в голове Мэйтаты. Идя к пещере родной Скалы, Витани чувствовала, как у неё приливает к лицу кровь. Просьба к Мэйтате взять её на охоту сорвалась с её уст как бы сама собой. И последовавшие за ней слова: «Ведь ты такой сильный» — тоже произносились уже автоматически, но это было правдой, и Витани поняла это. Мэйтата же был самым сильным изо львов, которых она видела в своей жизни. Увидев в первый раз его могучую фигуру, Витани долго не могла оторвать взгляда, поскольку этот лев понравился ей сразу. Молодая львица, подходя к пещере, неожиданно ощутила странное желание повернуть обратно и ещё раз взглянуть на Мэйтату. Рядом со входом в пещеру Витани остановилась на несколько секунд, потом, вздохнув, вошла внутрь. Она мысленно успокоила себя — завтра, уже через несколько часов она его увидит…

— Где ты ходишь, Витани? — спросил её Кову, когда сестра вошла под каменный свод.

— Да так, по естественной необходимости, — небрежно уронила львица, стараясь, чтобы её тон звучал естественнее. Но Кову не уловил намёка на ложь. Витани же, пройдя мимо брата, направилась к своему месту и легла, свернувшись клубочком.

Вскоре весь прайд удалился в мир снов, кроме Витани. Она продолжала думать — о себе, о жизни, о прошлом… И по большей части — о настоящем, в которое ворвался молодой и сильный Мэйтата. Сестре Кову ещё вспомнился месячной давности разговор с братом на краю ущелья. Львица задалась вопросом —, а найдёт ли она своё счастье? В те дни, которые она довольно долго любила проводить наедине с собой, она мало верила в безоблачное будущее. Но брат сумел поддержать тогда сестру. Они оба были правы — Витани действительно молодая, сильная и красивая львица, и она вскоре кому-нибудь точно понравится. Теперь она уже понимала, что её надежды на счастливую личную жизнь должны сбыться. С этими словами Витани удалилась в мир грёз. Ей сначала снилась всякая чушь, но перед тем, как проснуться, Витани наслаждалась улыбкой Мэйтаты — такой тёплой, такой ласковой…

Утром, когда оба прайда проснулись и собрались на охоту, Витани подошла к Симбе.

— Симба, я бы хотела сегодня поохотиться одна, — запинаясь, выговорила она.

— А что так? — удивился Король.

Витани не могла сказать, что идёт на охоту с Мэйтатой, поэтому ответила:

— Я решила попробовать новую тактику. Мне о ней рассказал… рассказала Экин, помнишь, я вчера говорила?

— Да, я слышал об этом, — кивнул Симба. — А я уже подумал, что у тебя опять что-нибудь произошло.

— Нет, — ответила Витани, пожалуй, слишком быстро. Но Симба ей поверил.

— Хорошо, иди, Витани. Но, если тактика хорошая, то пусть и остальные львицы потом о ней узнают.

— Нет проблем.

Симба снова кивнул и пошёл от Скалы — на обход. Витани же пошла под выступ, где был Мэйтата.

Прайд Абига уже выходил на охоту, когда молодая львица подошла к Мэйтате. Под лучи солнца выходили уже Фахари и Ангаву, а за ними шёл Абиг. Мэйтата, почувствовав знакомое сердцебиение при виде Витани, приветливо сказал:

— Доброе утро, Витани.

— Тебе того же, Мэйтата, — ответила она с лёгкой улыбкой.

— Ну, пойдём, что ли, — сказал он, и они вместе с Витани пошли в противоположную сторону. Фахари, обернувшись, посмотрел на них, затем повернулся к отцу и многозначительно улыбнулся. Абиг ответил тем же. Но Мэйтата этого не видел.

— Витани, куда ты с ним пошла? — раздался сзади голос, когда Витани и Мэйтата уже отошли от Скалы. Оба обернулись и увидели, что к ним подходит Кову.

— Ты не пошла на охоту? — удивился он.

— Я на охоту, Кову, — успокоила она его. — Мне захотелось просто…

— Твоя сестра в восторге от тактики моей сестры, — перебил львицу Мэйтата. — Этим приёмом владею и я, поэтому она попросила меня показать ей.

— Да, Мэйтата, я слышал об успехе твоей сестры, — сообщил Кову. — Правда, Экин и сама могла бы ей показать.

— Я его просто попросила, — ответила Витани. — Не беспокойся, всё нормально. Мы пошли.

И лев со львицей пошли в ту сторону, куда направлялись сначала.

— Странно, — пробормотал себе под нос Кову.

Придя на предполагаемое место охоты, Витани спросила:

— А на кого будем охотиться?

— С этим приёмом можно охотиться даже на буйвола, — ответил Мэйтата. — Но тебе пока лучше не рисковать. Давай облюбуем кого-нибудь из зебр или антилоп. Вон, как раз недалеко зебры пасутся.

В паре сотен метров от них действительно поглощало траву небольшое стадо полосатых животных. Мэйтата и Витани подошли немного ближе и остановились.

— Надо для этого отрезать зебру от стада. Я думаю, сначала стоит тебе показать, как всё это происходит, потом — твоя очередь. Хорошо, Витани?

— Ладно, — кивнула львица.

Мэйтата облюбовал одну из зебр, которая паслась немного дальше других. Если подкрасться незаметно, то можно её отрезать от остального стада. На этом и сосредоточился молодой лев. Осторожно двигаясь сквозь высокую траву и как можно тише переступая лапами, Мэйтата всё ближе и ближе подбирался к цели, пока до неё не осталось примерно метров сорок. Он хотел было оглянуться на Витани (преодолевая первые метры до добычи, Мэйтата сделал это два раза), но лишние движения были сейчас не нужны. И Мэйтата с изумлением увидел, что зебра неожиданно отходит от основного стада ещё дальше.

Пригнувшись к земле ещё ниже, Мэйтата, затаив дыхание, начал подкрадываться ближе, но тут зебра, словно почувствовав приближение хищника, тревожно подняла голову. Несколько секунд она озиралась, потом начала отступать обратно к стаду. Тут зашевелились и остальные зебры, и Мэйтата понял — дальше ждать нельзя. Что есть сил оттолкнувшись лапами, он с приглушённым рычанием выпрыгнул из травы и метнулся к зебрам.

Увидев молодого льва, стадо стаду бросилось бежать. Намеченная Мэйтатой жертва вклинилась внутрь. Лев про себя выругался, но продолжал лететь за зебрами стрелой. Полосатые лошади также были быстрыми, но были ли у каждой из них хотя бы ничтожные шансы против молодого и сильного льва? Мэйтата стал постепенно отклоняться, забегая сбоку. Зебры, увидев этот манёвр, сразу разделились. Часть стада бежала дальше, а часть вильнула в сторону, что и было Мэйтате на лапу. Молодой лев выделил одну из зебр и метнулся к ней. Но тут внезапно одна из них резко метнулась в сторону, прямо Мэйтате наперерез. Лев уклонился от возможного столкновения и одновременно с этим понял, что это было роковой ошибкой жертвы. Зебра была теперь прямо перед молодым львом. Ещё сильнее работая лапами, Мэйтата быстро оббежал зебру и, сделав мощнейший рывок на пределе сил, почувствовал, как свистит в ушах ветер. Всё это время лев не думал ни о чём — он полностью был сосредоточен на цели. Через секунду лев впился когтями и клыками в тело животного и своим огромным весом повалил его наземь. Зебра попыталась было вскочить, но Мэйтата впился в её шею клыками, перекрыв доступ воздуха в лёгкие. На траву тёмными струями хлынула теплая кровь зебры, несколько мгновений жертва ещё конвульсивно дергалась, тщетно пытаясь освободиться от смертельного захвата Мэйтаты. Но тут силы враз покинули тело животного, и мрак смерти накрыл зебру. Глаза безжизненно уставились в небо, всё было кончено.

Тяжело дышащий, с окровавленной пастью, Мэйтата поднялся с земли и увидел, как к нему подбегает Витани.

— Я увидела, как они резко скакнули в твою сторону! — с нотками ужаса выкрикнула львица. — Ты в порядке?

— Да, Витани, — выдохнул молодой лев. — Вот и добыча… Кстати, это ещё легче получилось потому, что она сама прыгнула в сторону. Фокус в том, что здесь нужно действовать на пределе сил.

— Офигеть, — только и произнесла молодая львица. — Мне бы справиться…

— Если захочешь, то справишься, — отчеканил Мэйтата. — Ещё не менее главное здесь — убедиться, что жертве некуда бежать. Сейчас — твоя очередь.

Но у Витани не получилось поймать зебру, как у Мэйтаты. Поначалу у неё всё шло прекрасно, и зебру она отрезала от стада (именно сама, не зебра метнулась в сторону), но, когда пришёл черёд резкого рывка вперёд, львица почувствовала, что выдыхается, что с ней ещё не случалось.

«Давай, давай!» — мысленно подгоняла себя Витани. Кое-как она оказалась почти вровень с зеброй и приготовилась к рывку, собрав все имеющиеся у неё силы. Резко оттолкнувшись от земли, Витани почувствовала свист ветра в ушах и приготовилась вцепиться в зебру. Но у неё не получилось полностью приземлиться на неё — Витани смогла только разодрать когтями бок животному, цепляясь за него с силами. Зебра заверещала от боли и упала на землю вместе с Витани — прямо на неё.

— Витани! — вскрикнул в ужасе наблюдавший за действом Мэйтата и бросился её на помощь.

Каменно-тяжёлое тело зебры придавило Витани к земле. От удара она на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, то зебра уже успела вскочить и убежать, роняя на траву капли крови.

— Витани, ты цела? — подбежав ко львице, выкрикнул молодой лев.

— Чёрт! — рявкнула она. — Я её упустила!

— Бывает. Ты просто недостаточно сильно оттолкнулась от земли.

— Да я поняла уже! — выпалила она с досадой. — «На пределе сил…» Тьфу, блин!

— У меня и Экин тоже не с первого раза получилось, — утешал её Мэйтата. — Самое главное — научиться этому и сосредоточиваться на результате.

— Тебе легко говорить, — не успокаивалась Витани. — Я ещё ни разу не упускала добычу!

— Тогда тебе придётся учиться, если ты хочешь овладеть этим приёмом, — сказал ей Мэйтата. — Я смогу тебе это показать ещё раз, только не сегодня. Надеюсь, ты не пострадала? — обеспокоенно спросил молодой лев, заглянув Витани в глаза.

— Нет, — тихо ответила львица.

— Тогда пойдём к Скале. Или ты хочешь перекусить?

— Нет, — буркнула Витани.

Она и Мэйтата пошли к телу зебры. Молодой лев и Витани ухватили тушу и потащили её к Скале.

Издали Мэйтата увидел, что у подножия Скалы сидит Симба и разговаривает с какими-то небольшими зверями. Подойдя ближе, Мэйтата разобрал, что это были за животные. Это были сурикат и кабан-бородавочник. От удивления лев даже выпустил зебру из пасти. Витани же усмехнулась:

— Только не охоться на эту парочку. Это друзья Симбы, Тимон и Пумба.

— Сурикат и свинья? — изумился Мэйтата. — Странно.

— Поговори с Симбой, и поверишь, — ухмыльнулась Витани.

Молодой лев только посмотрел на Витани. Ему казалось, мягко говоря, странным то, что Симба, самый что ни на есть настоящий лев, водит дружбу с животными, которые должны, по идее, служить едой. Но Витани поняла его по-своему:

— Лучше тебе и правда спросить у Симбы. Он-то уж точно тебе не соврёт!

— Я и не говорю, что ты мне врёшь, Витани! — возразил Мэйтата. — Просто как-то… необычно.

— А для всех уже привычно! — весело сообщила молодая львица.

По-прежнему волоча зебру, Мэйтата и Витани дошли до Симбы. Увидев их, Король подошёл.

— О, вижу, удачно поохотились, — протянул он.

— У-ух! — подпрыгнул на месте Тимон, увидев тушу зебры. — Хищники! Привет, Витани, привет… А как тебя зовут — не знаю, — повернулся он к Мэйтате.

— Мэйтата, — представился он, продолжая рассматривать друзей Симбы.

— Эй, приятель, ты так глаза потеряешь! — воскликнул Тимон, проследив за взором Мэйтаты. — Вообще в жизни сурикатов не видел? И бородавочников?

— Я не видел, чтобы львы дружили с теми, кого называют едой, — протянул молодой лев.

— Тогда тебе придётся привыкать к этому зрелищу! — отчеканил Тимон. — Мы с Пумбой и с Симбой — друзья навсегда! Верно, Симба? — повернулся сурикат к Королю.

— Верно, верно, — с улыбкой закивал Симба. — От вас уже, как от родовой травмы, в жизнь не избавишься!

Мэйтата улыбнулся, затем они с Витани снова подняли зебру и потащили её к Скале. Остальные пошли за ними. Через несколько секунд Симба повернулся к Мэйтате:

— Вроде я вам не рассказывал, как я проводил ранние годы в джунглях? Вот, мы с моими друзьями там играли и веселились. Они же меня спасли от смерти в пустыне.

— Зато потом с тобой, маленьким, по полной программе навозюкались! — хохотнул Пумба.

— Да, Симба, теперь понятно, почему они сюда пришли! — также усмехнулся Мэйтата. — Оставлять тебя до сих пор одного не хотят, да?

— Мы отсюда и не уходили! — возразил Тимон. — И не уйдём!

— Да ты, Симба, с такими друзьями и вовек не пропадёшь, — продолжал веселиться Мэйтата.

Едва группа животных подошла к Скале, как в воздухе появился Зазу. Увидев Симбу, мажордом резко спикировал вниз, приземлился перед нам и встревоженно зачастил:

— Сир, у нас проблемы! Опять аутсайдеры!

— Кто? Где? — резко повернулся к нему Симба.

— На юге. Подходят к границе! — выдохнул Зазу. — Опять Мабайя со своим отрядом!

— Чёрт! — рявкнул Симба. — Куда только Тоджо смотрит? Прямо же у него под носом!

— Симба, в чём дело? — раздался голос Кову. Через несколько мгновений взволнованный молодой зять Симбы подбежал к группе.

— Кову, опять Мабайя идёт на нас! — выпалил Король. — Вот что — Витани, беги за остальными, Кову — за мной!

— Я с вами, — заявил Мэйтата.

Кову поднял на него недоумённый взгляд.

— Хорошо, — кивнул Симба. — Тогда побежали!

Тройка львов бросилась бежать на юг, тогда как Витани помчалась за своим прайдом на запад. Тимон и Пумба, оставшись без «хищников», переглянувшись, дружно вздохнули:

— Опять заварушка!

Приближаясь к границе, Мэйтата спросил у Симбы:

— Этот Мабайя и нападал на вас всё это время?

— Да, — ответил ему Кову. — Мне не понятно, почему он так упорно это делает.

— Симба, по-моему, я тебе уже говорил о своих соображениях, — напомнил Королю Мэйтата.

— Теперь мне кажется, Мэйтата, что ты прав, — сообщил ему Симба. — Но он ничего не говорит, кроме двух слов: «Скоро узнаешь!»

— Вот сегодня попробуем, наконец, узнать! — прорычал Кову. — Честное слово, он уже достал меня!

Ещё издали Симба увидел ожидавший их на границе отряд из десятка львов — силы явно были неравны. Но им всем ещё предстояло увидеть Мэйтату в битве.

Симба, оказавшись метрах в двадцати от группы врагов, проревел:

— Что тебе опять нужно, Мабайя?! Ты зря сюда пришёл!

— С чего это зря? — вышел вперёд молодой черногривый лев, к которому и обращался Симба. — Ты с тем же тупым постоянством задаёшь один и тот же вопрос, Симба, и ответ тебе уже ясен — мне нужна твоя земля! И мне, и моему отцу!

— Так почему твой папаша сам не явится сюда? — сделал шаг вперёд Кову. — Боится, что ли?

— Поосторожнее со словами, парень! — оскалившись, повернулся к нему Мабайя. — Мой отец просто умнее, чем ты думаешь!

— Скорее, он просто трус, — фыркнул Мэйтата.

— Ты вообще кто такой? — повернулся Мабайя к Мэйтате. — Я тебя здесь раньше не видел, кажется.

— Теперь видишь, — кивнул молодой лев. — Вам что-то непонятно? Тебе же Симба сказал — не на что тебе надеяться!

— Если ты упомянул своего отца, то передавай ему привет от меня, — подхватил Король. — Жаль, что я не знаю его имени. А теперь убирайся прочь, Мабайя, не заставляй меня нападать на вас.

— О, попробуй! — рявкнул аутсайдер. — Потом тебе только хуже будет! Нас больше, чем вас. Да, кстати, — Мабайя повернулся к Кову, — мой отец будет очень рад с тобой познакомиться. Он очень хорошо наслышан о тебе, Кову!

— Как только, так сразу! — фыркнул зять Симбы. — Наверное, он такой же глупец, как и ты сам!

— А ты, видать, не столько смелый, Мабайя, сколько глупый, — презрительно произнёс Мэйтата. — На что ты надеешься, когда вас только десять?

Мабайя не ответил, он только переводил взгляд с одного льва на другого, словно выбирая, на кого напасть. Вдруг он взревел и метнулся к Симбе, но, когда аутсайдеру оставалось до Короля немногим более пяти метров, его сбил с лап тяжёлый удар по голове. Лев, перекувырнувшись через голову, отлетел в сторону и тяжело упал на землю. Мэйтата вмешался вовремя. Мабайя, тяжело дыша и потряхивая головой, поднялся на лапы. Его морда была рассечена когтями Мэйтаты, и на землю капала кровь. Мэйтата, приняв боевую стойку, грозно зарычал, готовясь к новому нападению.

Симба уже не раз прогонял Мабайю и знал, что тот просто так не ушёл бы, но в этот раз Король увидел, что молодой лев повёл себя странно — коротко и угрожающе рыкнув, лев, злобно сверля глазами всех троих, развернулся к своим львам и рявкнул:

— Пошли отсюда!

Несколько львов подошли к главарю, но он только оттолкнул одного из них. В полном молчании отряд аутсайдеров удалился прочь. Симба повернулся к Мэйтате:

— Спасибо, Мэйтата.

— Да ладно, — отмахнулся молодой лев. — Я так и подумал, что он захочет напасть.

— Почему же он так просто ушёл? — недоумевал Кову. — Не тебя же он, Мэйтата, испугался!

— Вот и мне интересно, — протянул Мэйтата.

— Хорошо, что не пришлось вмешиваться, — подвёл итог Симба. — Идём домой.

На полпути они встретили встревоженных львиц Симбы, с которыми была и Экин. Нала подошла к супругу, Экин — к брату.

— Симба, в чём дело? Всё в порядке? — спросила Королева.

— Да, Нала, слава Богу, — ответил Король. — Это опять был Мабайя.

— Стоило Мэйтате только вмешаться, как они и убежали, — шутливо поддержал его Кову. Затем он продолжил уже серьёзно: — Поскольку этот Мабайя набросился было на Симбу.

— Просто не люблю, когда так нагло нападают, — вскинул голову Мэйтата.

— Ты-то в порядке? — спросила у молодого льва Экин.

— Так вроде заметно, что цел, — ухмыльнулся Мэйтата.

Все пошли на Скалу, обсуждая случившееся. Витани подошла к Мэйтате и спросила:

— Что опять этому Мабайе было нужно?

— Говорил, что ему нужны земли для проживания. И не только ему, но и отцу его, — ответил Мэйтата. — А кто у него отец, никто из них и не знает, даже Симба.

— Плевала я на его отца! — вызверилась Витани. — Что этому придурку у себя не сидится!

— Похоже, сидится сейчас одному другу Симбы, который живёт южнее его, — вспомнил Мэйтата. — Вроде он его имя упоминал, Тоджо, кажется.

— Да-да, — проворчала Витани. — Самозабвенный домосед, даже за хвост его не вытащить, засиделся ведь совсем! Прямо у него перед носом наверняка и прошёл Мабайя, а Тоджо хоть бы хны!

Услышав Витани, Симба повернулся к ней:

— Я сегодня до него дойду и всю гриву ему повыдергаю! — сердито воскликнул он.

Мэйтата и Витани с улыбками переглянулись.

Как Симба и пообещал, после обеда он ушёл устраивать Тоджо разнос. Нала отправилась с ним. Оба вернулись примерно через два часа и под смех обоих прайдов рассказали, что именно Симба сказал Тоджо.

— В общем, он послушался, — подвела итог Нала. — Симба в противном случае снова к нему придёт!

— Блин! — вздохнул Тимон. — Опять всё самое интересное пропустили!

***

А вечером произошла весьма неожиданная встреча. Как обычно, вечером Симба ушёл на обход границ, но вернулся не один. Со Скалы Кову увидел, что тесть возвращается с довольно интересной парой — Симбу сопровождали довольно пожилая львица и крупный молодой лев. Кову окликнул Налу:

— Нала, посмотри-ка, с кем это Симба идёт?

Королева быстро вышла наружу. Как и большинство львиц, она смотрела на обоих гостей, но внимание многих было приковано к молодому льву. Он был таким же большим и сильным, как и Мэйтата. Отличало его от него только одно — шерсть и густая грива этого льва была белоснежной, словно снег в горах. Никому из присутствовавших он не был знаком, зато идущую рядом с ним львицу явно узнали вышедшие вслед за Налой Сарафина и Сараби.

— Боже мой, Сараби, ты посмотри, кто это! — шёпотом произнесла мать Налы, которая была явно потрясена увиденным. Впрочем, то же самое испытывала и Королева-Мать. Через несколько минут обе львицы спустились вниз и довольно быстро направились к приближавшейся группе. Вышедшие из-под выступа Мэйтата и Экин с любопытством наблюдали, как Сарафина и Сараби по очереди обнимают львицу. Рядом стоял улыбающийся Симба и о чём-то говорил с белым львом. Брат с сестрой подошли ближе.

— Боже мой, Джамбази, мы и не ожидали тебя больше увидеть! — продолжала обнимать её Сараби. — Не могу до сих пор поверить, что это ты!

— Постарела ты, подруга, постарела! — констатировала Сарафина с сожалением, ничуть, однако, не умалившим радости от встречи. — Мы так рады тебя видеть!

— А я-то как рада видеть вас всех! — восторженно ответила Джамбази. — Подходим мы и видим странно знакомого льва. Симба, ты — просто вылитый отец!

— Это точно! — гордо заявила Сараби.

Тут Джамбази, понизив голос, спросила:

— А со Шрамом что?

— Шрама больше нет, Джамбази, и уже давно, — успокоила её Сарафина. — Так что бояться тебе нечего и некого.

Пожилая львица облегчённо вздохнула.

— Слава Богу, уже закончился этот ужас, — произнесла она. — И мне больше не придётся нигде прятаться.

— Кстати, — оживился Симба, — Джамбази, познакомь всех со своим сыном!

— С сыном? — в один голос выпалили Сарафина и Сараби.

— Ну, что вы так удивляетесь? — хихикнула Джамбази. — Сами с детьми, а мне что? Знакомьтесь, это мой сын, Хайати.

— Привет, — кивнул белый лев. Сараби с подругой восторженно посмотрели на него.

— Вот это защитник у матери! — восхищённо прошептала Сарафина, разглядывая могучую фигуру Хайати.

Вскоре все вышли наружу и окружили пришедших. Симба представил своему прайду Джамбази и Хайати, с которыми позже познакомились и Мэйтата с Экин.

— Ну, как ты хоть жила-то? — спросила у Джамбази Сараби, когда они пошли к Скале.

— Ой, — вздохнула пожилая львица, — где я только не была! И через пустыню шла, и реки переплывала! Сначала в одном прайде жила, потом в другом. Так и мыкалась по саванне, пока не нашла того, кто подарил мне моё сокровище — моего Хайати! Правда… — Джамбази опустила голову и резко сменила тему: — Кстати, это твой прайд, Симба, так расширился, или это гости?

— Это гости, Джамбази, гости, — ответил Король. — Долго объяснять, откуда они пришли. Им нужна помощь.

— Видно, издалека пришли, — сочувственно вздохнул Хайати.

— Да, — согласился присутствовавший при разговоре Мэйтата. — Мы с Абигом — моим дядей — пришли из Западных земель. С нами также пришла моя сестра Экин, ещё две львицы из моего прайда, и соседствующий с Абигом король Адиса. После некоторых трагических событий мы все стали друзьями.

— Каких событий? — спросил Хайати.

— Практически все Западные земли захвачены чужими львами, — сообщила Экин. — Этих львов очень много.

— Что это за львы такие? — удивилась Джамбази.

— Чёрные, — ответил Мэйтата. И тут же он увидел, как резко изменилось выражения лица Джамбази — любопытство мгновенно уступило место крайнему ужасу.

— Господи, — прошептала пожилая львица. — Только не это! Ради Бога, только не они!

— В чём дело, Джамбази? — удивился Мэйтата.

Джамбази сглотнула и тихо произнесла:

— Я всей душой надеялась, что больше не услышу ни о Шраме, ни об этих чёрных львах. Стоило мне только вернуться после стольких лишений домой, и всё опять начинается по новой!

— Постой-постой, — остановила её Экин, — ты знаешь об этих чёрных львах? Откуда?

Симба и его прайд уже подошли к подножию Скалы, когда разговор остановился на этом моменте. Король насторожился, услышав о чёрных львах, но Мэйтата и Экин выглядели не менее потрясёнными. Симба развернулся и сел на землю, смотря на Джамбази. А Мэйтату и Экин так и подмывало поторопить её. Наконец, львица произнесла:

— Шрам выгнал меня отсюда из-за этих львов. Они приходили сюда.

— Когда? — спросили в один голос Мэйтата и Симба.

— Через полгода после смерти Муфасы, — прошептала львица. — Тогда я заметила, что Шрам начал исчезать по ночам, а гиены за ним не ходили. Тогда я решила проследить за ним. И ночью, стараясь красться за ним как можно тише, я увидела то место, куда он ходит. У границы, на берегу реки, его ждали эти львы. Выглядели они жутко — совершенно чёрные, особенно это при свете луны заметно. — Львица сглотнула и продолжила: — В общем, Шрам тайно от нас пустил их жить на нашей территории. Но об этом знала только я и рассказать никому не могла — гиены следили за нами в три глаза, особенно эта троица: Шензи, Банзай и Эд. Кстати, а что с этими тварями?

— Они изгнаны, все до единой, — ответила Сараби. — Продолжай, Джамбази.

— Через несколько недель я поняла, что у Шрама завязался роман с одной из чёрных львиц, — продолжила мать Хайати. — Я видела, как он гулял с ней, говорил с ней. Так я немало узнала о ней. Асуади была вдовой вожака, но так и не смогла забеременеть от него. В общем, Шрам тайно женился на ней, но об этом, естественно, никому не сказал. Вскоре у них родился сын. Ему исполнилось полтора года, когда Шрам заметил, что я слежу за ним. — Львица содрогнулась, как будто на самом деле увидела перед собой злобную морду брата Муфасы. — Я его никогда таким не видела. К тому же он обнаружил меня при нескольких этих львах. Они сначала хотели наброситься на меня, но Шрам их остановил и изгнал меня. Я не должна была даже под страхом смерти появляться в нашем Королевстве, поэтому я ушла. А вам так ничего и не смогла тогда рассказать. Зато теперь вы всё знаете.

— Ох, и ни фига себе! — выпалил Кову. — Это что же получается? У Шрама был с ними союз?

— Ага, — кивнула львица. — Меня так и распирало желание рассказать всё Сараби, но… Сами понимаете, что было невозможно.

— Джамбази, тебя никто не винит, — тряхнул гривой Симба.

— А сам Шрам никому ничего и не сказал насчёт этих чёрных львов, — сказала Сараби.

— А что с ним потом случилось? — спросил Хайати.

Симба рассказал о своей жизни в изгнании, о возвращении и битве со Шрамом. После того, как он закончил, Джамбази вздохнула и сказала:

— Я надеюсь, что его сына сейчас нет в живых, ведь он вполне желал бы отомстить за отца. Будь у Джитуку такой шанс, он бы его не упустил.

— ЧТО?! — хором вскрикнули Мэйтата и Экин. Джамбази уставилась на брата и сестру.

— Ты сказала — Джитуку? — прошептала Экин.

— Да, — повергла их в шок Джамбази. — Шрам и Асуади так и назвали своего сына.

На несколько минут воцарилась тишина, хотя Мэйтате показалось, что время остановилось. Молодой лев перевёл глаза на Экин и понял, что она думает о том же. Этого просто не может быть, не может быть…

— Офигеть, — только и смог произнести Мэйтата.

— А почему ты так отреагировал? — спросила Джамбази.

Но пожилой львице ответила Экин:

— Потому, что этот Джитуку со своими львами и захватили Западные земли. А ещё они собираются идти сюда.

— Это он! — вскрикнула Джамбази. — Это точно он!

Глава 25

Через час этого разговора пришёл Абиг, которому Симба, Мэйтата и Экин всё рассказали. Лев тоже пришёл в ужас.

— Если это правда, значит, Джитуку однозначно должен прийти сюда, — покачал головой Абиг.

— Всё сходится, Абиг! — выдохнул Мэйтата. — Теперь понятно, кому этот убийца хочет отомстить в Восточных землях! Симбе! И повод, кажется, есть — Шрам, его отец.

— Почему именно сюда? — спросил Кову, как и все, потрясённый. — Что ему стоило сразу в ту ночь напасть на Симбу, когда он вернулся?

— Если всё действительно было так, как сказала Джамбази, то у меня тот же вопрос, — сказала Нала. — Месть — не то, желание, которое нужно откладывать на целые годы.

— Кстати, Джамбази, — обратился к пожилой львице Мэйтата, — ты сама видела этого Джитуку?

— Видела, видела, — пробормотала львица, опустив голову. — Такой же головёшкой уродился, как и Асуади — чёрным. А вот мордой явно в Шрама пошёл.

Мэйтата повернулся к Абигу и Экин:

— Это точно он.

Наступило молчание. Казалось, даже природа застыла в испуге. Наконец, сгустившуюся тишину прорезал голос слышавшей всё это Киары:

— Что же будет, если они все придут сюда? Мы все в опасности!

— Симба, мы тебе рассказывали, сколько этих львов поселилось у нас, — заговорила Экин. — Нам всем пришлось бежать оттуда. И ты представь, что будет, если они все сюда заявятся!

— Если честно, то даже представить страшно, — покачал головой Король.

Снова воцарилось на некоторое время молчание, затем Мэйтата сказал:

— Нужно сообщить об этом Адисе, они не в курсе.

— Я тоже так считаю, — поднял голову Абиг, — поскольку с этого дня мы все в опасности. Джитуку может прийти сюда в любой момент.

Переговариваясь, львы и львицы поднялись на Скалу. Мэйтата, Экин и Абиг развернулись, чтобы идти к Адисе, и тут их окликнула Витани:

— Мэйтата, вы куда?

Лев обернулся. Молодая львица шла за ними.

— Мы дойдём до наших друзей у Мхиту, — ответил молодой лев. — Надо предупредить их.

— Можно с тобой? — спросила Витани.

Мэйтата улыбнулся:

— Да ради Бога, Витани!

Львица улыбнулась ему в ответ.

Через минуту два льва и две львицы тронулись на запад. С выступа Скалы их провожал взглядом молодой гость, и смотрел он вслед удалявшейся львице. Только не Экин. Пристальный взгляд ярко-золотистых глаз Хайати был прикован к Витани.

По пути к Адисе никто из четвёрки между собой практически не разговаривал — шок от услышанного ещё был силён. Лишь приближаясь к Скале Мхиту, Экин обеспокоенно спросила:

— Интересно, как на это отреагирует Сахихи?

— Мне уже жаль её, — сочувственно произнёс Мэйтата.

— Кто такая Сахихи? — спросила Витани.

Молодой лев повернулся к ней.

— Это львица из моего прайда, и от этого Джитуку она пострадала больше всех, поскольку он — убийца.

— А кого он убил? — продолжала проявлять любопытство Витани.

Мэйтата вздохнул и рассказал Витани о Сахихи и Дживу. После того, как он закончил, Витани охрипшим от волнения голосом произнесла:

— Вот бедняга эта Сахихи… А Джитуку просто мразь! Лишить жизни своего товарища по прайду, причём на глазах у любимой!

— Ты слышала сегодня про этого Джитуку? — спросил у неё Мэйтата.

— Я не могла не слышать про него и про Шрама. Того, что у него ещё есть сын, я не ожидала, только… — Тут Витани замолчала.

— Только? .. — поторопил её Мэйтата.

— Мэйтата, давай потом расскажу, — поморщилась она.

Молодой лев понял, что тема для Витани неприятна, поэтому не стал дальше расспрашивать. Дальнейший путь до Адисы они проделали молча. Четвёрку встретил Нео.

— Привет, ребята, — приветствовал он их. — Что-то вы зачастили к нам!

— Мы к Адисе, Нео, — сообщила Экин. — Он не ушёл никуда?

— Нет, он здесь, — ответил Нео. — Сейчас его младший сын со своей супругой о чём-то ругались.

— Да, Ндугу и Мунгу в своём репертуаре, — хихикнула Экин.

— В чём дело, ребята? — направился им навстречу Адиса, когда четвёрка подходила к Скале Мхиту.

— Плохие новости, Адиса, — хмуро сказал Мэйтата.

Адиса, не обратив сначала внимания на слова Мэйтаты, с интересом посмотрел на пришедшую с ним Витани.

— А что это за прекрасная спутница с тобой? — улыбаясь, спросил Король.

— Это Витани, она из прайда Симбы, — представил её Мэйтата. — Я её просто взял с собой. А это мой друг, Адиса.

— Приятно познакомиться, Адиса, — кивнула молодая львица.

Адиса кивнул и спросил:

— А что за плохие новости вы принесли?

— Новости, Адиса, плохие по-настоящему, — мрачно ответил Мэйтата. — И опять они связаны с нашими чёрными гостями.

— Твою же мать, — простонал Адиса. — Что опять-то?

Тут Мэйтата с внутренним беспокойством увидел, как к ним подходит Сахихи. Львица широко улыбнулась ему:

— Мэйтата, привет!

— Привет, Сахихи! — улыбнулся ей лев в ответ.

— С новостями какими? — спросила она.

— Да, — печально вздохнул молодой лев.

— Опять про чёрных львов, — повернулся к ней Адиса.

Молодая львица попятилась назад и испуганно прошептала:

— Господи, что опять они задумали?

— Мэйтата, расскажи всё, — потребовал Адиса.

Молодой лев вздохнул и рассказал обо всём, что они услышали от Джамбази. Также он не утаил того, что рассказал Симба о себе и Шраме.

Как Мэйтата с Экин и ожидали, новость просто поразила Адису и Сахихи. Спустя несколько минут молодая львица прошептала:

— Теперь понятно, почему этот убийца хочет прийти сюда. Он собирается отомстить Симбе за своего отца.

— К этому выводу, Сахихи, пришли и мы, — покачал головой Мэйтата. — Кстати, Шрам — тоже убийца и по совместительству — дядя Симбы. Когда Симба был львёнком, Шрам убил его отца, Муфасу.

— Сын пошёл по стопам отца, — злобно произнесла Сахихи. — Ну, пусть он попадётся только мне на глаза, живым в таком случае не уйдёт! Я заставлю его пожалеть о том, что он сделал с Дживу!

— Вот, Адиса, с сегодняшнего дня мы все в опасности, — резюмировал Мэйтата. — Джитуку может прийти сюда в любой день. Не знаю, как он собирается попасть сюда, но Джамбази сказала, что чёрные львы уже здесь были. Значит, как-то они умудрились попасть сюда. Вот мы и пришли вас всех предупредить. И Мхиту тоже передай, ладно?

— Безусловно, — кивнул Адиса. — Вернутся с сыном с обхода, и сразу передам.

— Ладно, — вздохнул Мэйтата, — мы пойдём.

— А нам что делать, Мэйтата? — окликнул молодого льва Адиса.

Мэйтата обернулся к нему и, помолчав несколько секунд, серьёзно ответил:

— То же, что и нам — если что, быть готовыми.

С этими словами лев развернулся, и два льва и две львицы пошли на восток. Адиса несколько мгновений посмотрел им вслед и тяжело вздохнул.

Вечером в обоих прайдах было полно разговоров. Симба был ошеломлён известием о связи Шрама с чёрными львами. Теперь Король прекрасно понимал, что этот сон об этих львах снился ему неспроста. Сам же лев думал о том же, что сказал Адисе Мэйтата — чужаки в прошлый раз смогли сюда попасть. Значит, знают, как именно.

Витани же, услышав о Шраме, как-то упала духом в этот вечер. Почти всё время, когда они с Мэйтатой, Абигом и Экин шли обратно, она была неразговорчива и мрачна. Под конец пути на вопрос «Ты в порядке, Витани?», заданный Мэйтатой, львица лишь неопределённо мотнула головой, не ответив. Молодой лев несколько секунд внимательно посмотрел на неё, но ответа так и не дождался. Позже, уже на Скале у Симбы, Витани довольно долгое время просидела на выступе, а когда зашло солнце, встала и, спустившись вниз, пошла в сторону от Скалы. Это заметил Мэйтата. Но за ней почему-то шёл Хайати и, кажется, попытался что-то спросить.

Тут Мэйтата вдруг почувствовал что-то странное. Ему по непонятной причине захотелось грубо окликнуть Хайати и велеть ему отойти от Витани — ему не понравилось, что белый лев шёл следом за ней. В какой-то миг Витани резко повернула голову и что-то сказала ему, затем развернулась и пошла дальше. Хайати же остался недоумённо смотреть ей вслед. Львица прошла рядом с ними. Молодой лев окликнул её, но опять не увидел никакой реакции — Витани молча ушла и растворилась в вечерних сумерках. Мэйтата повернулся и увидел подходившую к нему Экин, она также увидела уходившую львицу.

— Куда это она на ночь глядя? — удивлённо спросила она.

— Не знаю, — вздохнув, ответил Мэйтата. — По-моему, она переживает из-за того, что услышала.

— Может, ты поговоришь с ней? — тихо спросила Экин после короткой паузы. — Мне кажется, что ты к ней неравнодушен, брат.

Лев посмотрел на сестру и встретил её взгляд — без улыбки, серьёзный и многозначительный. Затем тихо, словно самому себе, сказал:

— Да, Экин, ты права — она мне действительно нравится.

— Вот и поговори с ней, — кивнула молодая львица.

Через несколько минут молодой лев шёл сквозь траву по направлению к тому месту, куда могла пойти Витани. Он видел её следы в примятой траве, ощущал её запах. Сгущавшаяся ночная тьма окружала Мэйтату, и лишь ненамного эту тьму рассеивал тусклый свет луны. Лев шёл, смотря по сторонам и ожидая увидеть образ, с каждым часом становящийся ему милее. Пройдя ещё около минуты, Мэйтата с забившимся сердцем увидел сидевшую неподалёку Витани. Судя по видневшейся прямо перед ней чернью, она сидела на краю какого-то обрыва. Молодой лев вдруг ощутил сильное желание утешить львицу и сделал было шаг по направлению к ней, как она сказала:

— Я знала, что ты станешь искать меня, Мэйтата.

Лев замер на полпути к Витани. Она по-прежнему сидела, опустив голову. Мэйтата же, несколько секунд постояв на месте, преодолел разделявшие их несколько метров, затем скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс:

— Ты переживаешь из-за того, что услышала.

— Да ладно! — саркастически фыркнула молодая львица.

— Нет, Витани, это и так по тебе заметно! — воскликнул Мэйтата. — Ведь когда мы шли к Адисе, ты сказала, что не подозревала, что у этого Шрама есть сын. А потом резко так остановилась — и ни слова больше не сказала. Как это иначе понимать?

— Так, что мне эта тема неприятна, — глухо ответила Витани. — Я просто не хочу на неё распространяться, уж извини.

Мэйтата подошёл к Витани и сел рядом с ней. Против его присутствия она явно не возражала. Несколько секунд они молчали, потом молодой лев спросил:

— Это как-то связано со Шрамом? То, из-за чего ты так отдалилась сегодня от прайда?

Львица хмуро кивнула. Мэйтата этого и ожидал, но в его душу вползло любопытство.

— Ты знала Шрама?

Витани снова кивнула, потом ответила:

— Он был мужем моей матери.

Мэйтата, удивлённый сверх меры, так и уставился на Витани. Он был уверен, что ослышался, но тут увидел устремлённый на него взгляд львицы и понял, что она сказала именно то, что он услышал.

— То есть он — твой отец? — тихо поинтересовался лев. — И Кову — его сын?

— Нет, — ответила львица. — Мы с Кову — не его дети. Естественно, существовала биологическая единица, способствовавшая нашему с братом появлению на свет, но отца, как такового, мы никогда не видели. Мы росли только при матери, при Зире. Она нас и вырастила.

— Ясно, — кивнул молодой лев.

— Как только сегодня я услышала от тебя про Сахихи и Дживу и про то, как этот Джитуку убил его, я только обрадовалась тому факту, что не являюсь дочерью Шрама, — немного оживилась Витани. — Сам знаешь, как «приятно» осознавать тот факт, что тебя породил убийца!

И молодая львица рассказала о своей жизни у Зиры, а также о втором своём брате — Нуке. Не утаила она ничего и о войне Зиры с Симбой.

— Киара оказалась абсолютно права, — закончила рассказ Витани. — Если бы не они с Кову, дальше было бы только хуже. Мне об этом говорил Симба.

— Я часто и вижу, и слышу про родственников-убийц, — вздохнул Мэйтата. — Симба рассказал мне про Муфасу и Шрама, а нас тоже чуть не погубил родственник. Вернее, родственником эту тварь Джеро я никогда не считал, — со злостью закончил Мэйтата.

— А он кто такой? — проявила любопытство Витани.

Молодой лев опустил голову.

— Мне тоже неприятно об этом вспоминать, но ведь ты мне рассказала о себе. Что ж, — ухмыльнулся Мэйтата, — вот и восстановим справедливость.

И молодой лев рассказал обо всём, что произошло с ним — от убийства отца и до их ухода из Западных земель.

— Это просто ужас, Мэйтата, — прошептала Витани. — Как же там твоя мать и твой прайд без защиты?

— Сейчас они, я надеюсь, защищены, — сказал Мэйтата. — Они просто ушли к моему дяде — брату матери.

— Верь и надейся, Мэйтата — с ними всё будет хорошо, — произнесла Витани.

Лев с улыбкой повернулся к ней.

— Спасибо, Витани. Вижу, ты тоже в меня веришь!

Львица, помолчав несколько секунд, серьёзно сказала:

— В тебя есть кому верить, Мэйтата. Есть, поверь мне. И ещё найдутся такие.

Молодой лев ещё ласковее улыбнулся Витани, увидев на её лице такую же улыбку. Такую же прекрасную, как и она сама… Мэйтата вздохнул и хотел было сказать Витани важную вещь, как вдруг его острый слух что-то уловил. Лев посмотрел на Витани — та тоже насторожилась.

— По-моему, — прошептала она, — кто-то идёт. И идёт недалеко.

Оба — и лев, и львица — прислушались к ночной глуши. Верно, среди ночи, обволакивавшей саванну, раздавались шелестящие звуки. Кто-то явно шёл по траве — и не один. А через несколько мгновений послышались тихие голоса. Витани несколько мгновений вслушивалась в них, затем Мэйтата увидел её испуганное лицо.

— Чёрт! — прошипела она. — Только не это!

— Что? — перевёл на неё взгляд Мэйтата.

— Не что, а кто! — тревожно ответила она. — Это Мабайя!

— Кто? — подскочил Мэйтата. — Тот, что нападал на вас в течение этих недель?

— Он самый, — рыкнула Витани.

— Так, а ну-ка, пригнись. Пригнись, говорю! — прошипел Мэйтата и тихо, но быстро припал к земле. Витани последовала его примеру, хотя Мабайя не мог их заметить — для этого они проходили слишком далеко.

Спустя пару минут голоса львов стихли, и лев и львица поднялись с прохладной земли.

— Так вот почему он так быстро ушёл после того, как мы его встретили! — охнул молодой лев. — Решил напасть неожиданно, под покровом ночи.

— Мэйтата, надо бежать на Скалу и поднимать всех! — прошептала львица.

Мэйтата думал о том же. Ночь темна, а оба прайда спят… Если на них нападут внезапно, то… Нет, нельзя об этом думать, нельзя!

— Так, Витани, иди за мной, — прошептал лев и, отойдя на несколько метров от ущелья, вошёл в траву, которая скрыла его полностью. Молодая львица послушно пошла за ним, и в течение нескольких минут они быстро шли, но не бежали. Когда они оказались на довольно большом расстоянии от того ущелья, на краю которого им так и не удалось поговорить, Витани произнесла:

— Отсюда они нас точно не услышат. Бегом к Симбе!

Через мгновение лев и львица мчались во весь дух к Скале Симбы, в то время как Мабайя медленно подбирался к Королевскому дому с другой стороны. Прибежав к каменной громаде, запыхавшаяся пара моментально бросилась наверх по тропинке.

— Симба! — крикнула Витани в темноту, царившую в пещере. — Симба, поднимайся. Все поднимайтесь!

Вмиг проснулись все. Симба вскочил одновременно с Кову.

— Витани, в чём дело? — довольно раздражённо спросил черногривый лев.

— Мабайя, вот в чём дело! — рявкнула Витани. — Идёт сюда со своими львами. Мы с Мэйтатой их только что видели!

— Кого? — раздался в пещере незнакомый голос. Мэйтата резко обернулся, но увидел неподалёку от себя большое светлое пятно — Хайати.

— Когда вы их увидели? — с Симбы моментально слетели остатки сна. Нала же с тревогой смотрела на Витани и Мэйтату.

— Несколько минут назад, — ответил Мэйтата. — Витани узнала его по голосу, и в этот раз он точно не один.

— Кто такой Мабайя? — спросил белый лев.

— Долго объяснять, Хайати, — ответила ему Нала. — Наш враг номер один в этом месяце.

— Так, — призвал всех Симба. — Быстро спускаемся вниз!

Прайд Короля моментально помчался к выходу из пещеры. К Симбе подошла Сараби.

— Симба, я…

— Мама, — повернулся к ней лев, — лучше останьтесь с Сарафиной здесь. Возможно, нам придётся драться с Мабайей снова, а вы, извините, уже не молодые для битв. К тому же ты на прошлой охоте почувствовала себя плохо.

— Симба, — оборвала его подошедшая мать Налы, — я ещё не настолько стара, чтобы…

— Вы обе остаётесь здесь, ясно? — не допускающим возражений тоном повторил Король. Явно раздосадованные, Сараби и Сарафина кивнули.

Внизу, у выступа в недоумении собрался прайд Абига. Увидев Мэйтату, лев бросился к нему.

— Мэйтата, в чём дело? — спросил он у племянника, но ответил ему Симба:

— На нас нападают, Абиг. Сюда идут враги. Мабайя, который на нас нападал сегодня.

Мэйтата же повернулся к Симбе:

— Вот почему он не напал на нас сегодня, Симба! Этот Мабайя просто струсил и решил попытаться напасть ночью, как последний подлец!

— Наверняка у него с головой не всё в порядке, — фыркнул Кову, подошедший к Симбе. — Кем он себя возомнил вообще?

— По-моему, он просто придурок, — со злостью произнесла Витани.

— Девонька, ты поосторожней с такими словами! — раздался из тьмы злобный голос. Витани повернулась на эти звуки и ахнула от ужаса — Мабайя уже подходил к ним, прайды разделяло буквально пятьдесят метров. За львом двигались ещё около трёх десятков фигур.

Симба вышел вперёд и грозно спросил:

— Это как понимать, Мабайя? Взять и напасть под покровом ночи!

— Нападать столько раз без всякой надежды на успех — это крайняя степень тупости, — вышел вперёд Кову.

— А предавать родных, Кову — это, по-твоему, что? — взвился Мабайя.

— При чём здесь родственные связи, Мабайя? — удивился зять Симбы. — Ты мне никто!

— О, а вот тут ты ошибаешься, братец! — прошипел лев.

— Так, Мабайя, ты мне уже надоел! — рявкнул Симба. — Либо убирайся отсюда, либо…

— Либо что, Симба? — с издёвкой спросил молодой лев. — Что ты сделаешь? Я тебе обещаю — если ты меня убьёшь, то очень скоро сюда придёт мой отец и так тебе наваляет, что ты будешь сам молить его о скорой смерти!

— Я даю тебе последний шанс! — предупреждающе произнёс Король. — Уходи или умрёшь здесь!

Мабайя лишь злобно усмехнулся, и через несколько секунд тьму над саванной пронзил его рёв:

— Вперёд!

Аутсайдеры бросились с рёвом вперёд. Симба и Абиг моментально построили свои прайды в две линии. Вперёд вышли сам Король, Кову и Мэйтата. Витани встала рядом с последним.

— Витани, а ну назад! — прикрикнул на неё молодой лев.

— Нет уж! — фыркнула Витани, покосившись на Мэйтату. — Я хочу…

Но что именно хочет Витани, Мэйтата не услышал — на них напали сразу трое. Низко и гулко рыча, они начали подкрадываться к нему. Лев следил за ними, переводя взгляд с одного на другого. Тут один изо львов прыгнул, намереваясь вцепиться Мэйтате в горло. Лев быстро взмахнул лапой, и мощный удар отбросил льва в сторону. Второй устремился было к Витани, но и его постигла та же участь, что и товарища — они так и остались лежать бесчувственными. Третий, злобно что-то прорычав, отбежал в сторону, чтобы выбрать более удобное место для нападения. Через несколько секунд он уже мчался к Мэйтате и, оттолкнувшись от земли с силой, прыгнул было на него. Мэйтата вовремя заметил это и припал к земле. Нападавший пролетел над ним и упал прямо перед Витани. Та, недолго думая, с размаху ударила его лапой по голове. Лев беззвучно свалился в траву.

— Молодец! — крикнул он ей.

Тем временем к Симбе и Кову начали подбираться Мабайя и ещё один лев. Глаза обоих полыхали яростью. Мабайя же прорычал, обращаясь в основном к Кову:

— Сейчас ты встретишься со своей матерью, предатель!

— Сам не отправься туда раньше! — отбрил Кову.

— Мабайя, я тебе даю последний шанс! — взревел Симба. — Уходи, или найдёшь здесь свою смерть!

— Ты этот последний шанс засунь себе в задницу! — рыкнул Мабайя.

— Хватит разговоров! — взвыл его товарищ и набросился на Кову. Мабайя же устремился к Симбе.

Кову был готов к нападению, но в тот миг, когда враг уже готов был на него прыгнуть, мелькнула огромная светлая тень. Материализовавшийся словно из-под земли Хайати мощным прыжком сбил льва на землю. Оба покатились по земле, белый лев впивался клыками и когтями в тело врага, окрашивая участки его тела в красный цвет. Катившийся по земле клубок распался, Хайати вскочил на лапы, в то время как враг, потряхивая головой, лишь пытался подняться. Белый лев не дал ему это сделать — в воздухе просвистела его мощная лапа и с размаху опустилась на его макушку. Что-то тихо хрустнуло, и лев резко вытянулся на земле и больше не вставал.

Расправившись с врагом, Хайати устремился было Симбе на помощь, но путь ему перегородили ещё двое. Не раздумывая, они набросились на него. Но оба явно не рассчитали своих сил, чтобы напасть на более сильного льва — через несколько минут прохладная земля впитывала их кровь. Расправившись с врагами, Хайати встретился на мгновение со взглядом Кову, который отправил в нокаут своего противника. Зять Симбы лишь коротко кивнул Хайати, и оба поспешили на помощь Симбе, который отбивался от Мабайи.

Молодой лев продолжал осыпать Симбу ударами, но Король весьма умело оборонялся — через морду Мабайи уже шло несколько длинных и глубоких ран. Правда, и Симба уже был в крови — в один момент когти Мабайи прошлись по его груди. Оба продолжали бороться, не обращая внимания на раны. В какой-то момент Симба замахнулся, чтобы нокаутировать Мабайю, но лев, словно предвидя это движение, резко ударил Симбу по лапе. Король качнулся в сторону, Мабайя тут же прыгнул на Симбу, который не успел приготовиться к нападению. Оба льва покатились по земле, и через несколько кувырков Мабайя оказался на Симбе. Придавливая его своим весом к земле, он резко взмахнул лапой и сильным ударом по голове лишил Короля сознания. Мабайя тут же отвесил второй удар и замахнулся было в третий раз, как с громким рёвом его сбил наземь Кову. Несколько секунд прокатившись по траве, оба вскочили на лапы и бросились друг на друга. Кову наносил удары и не подпускал Мабайю к себе. Однако враг был сильнее, и через несколько минут мощный удар временно вывел зятя Симбы из строя. Довольно ухмыльнувшись, Мабайя хотел был вонзить свои клыки молодому льву в шею, как ощутил сильный и больной толчок в бок. Невесть откуда взявшаяся Витани сбила врага с брата. Тот, потряхивая головой, поднялся и прорычал:

— Ах ты, сволочь! Защитница предателей, и сама такая же!

— Ещё скажи слово, Мабайя, и я тебе глаза выцарапаю! — пообещала Витани.

Яростно взревев, Мабайя набросился на львицу. Витани ловко увернулась от удара и взмахнула лапой. Молодой львице, в отличие от врага, повезло больше — она ещё больше расцарапала ему лицо, сильно повредив левый глаз.

— Сука! — взревел тот. Раненый глаз быстро заполнился кровью, мешая видеть, но в целом оке маячила Витани, и, совершенно обезумев от ярости и боли, серьёзно раненный Мабайя бросился на львицу. Он беспорядочно орудовал сильными лапами, пытаясь нанести удар по любой части тела Витани — с таким расчётом, чтобы сделать ей как можно больнее. Львица только хмыкала, глядя, как Мабайя силится до неё добраться. Но один из ударов его всё-таки достиг цели — Витани отлетела в сторону после того, как по её щеке прошлась тяжёлая лапа Мабайи. Молодая львица не успела вскочить, как на её голову обрушился очередной удар. В глазах помутилось, и словно издалека Витани услышала злобное шипение Мабайи:

— Приготовься к встрече с мамочкой, мразь!

Не успел он произнести последнее слово, как раздался ещё один громкий рёв. Уже третий раз Мабайю сбили за это время наземь с тела жертвы, и это уже сделал Мэйтата.

Оба одновременно вскочили на лапы. Враг сразу узнал того, кто защитил днём Симбу.

— О, а с каких это пор гости вмешиваются в битву? — ехидно спросил Мабайя.

— Что ты с ней сделал? — яростно спросил Мэйтата, указав взглядом на лежавшую в стороне Витани. — Если с ней что не так, то ты — покойник!

Это было последнее, что услышала Витани перед тем, как потерять сознание.

— С предателями всегда всё не так! — рявкнул Мабайя. — Эта Витани и её брат забыли свою мать! Просто предали её!

— При чём здесь Зира? — удивился Мэйтата.

Но Мабайя ему не ответил. Вместо этого он с рёвом: «Сам подохнешь с предателями!» — бросился на молодого льва. Оба сцепились в жестоком поединке, а в это время прайды Симбы и Абига одерживали верх на пришедшими с Мабайей львами. Но сам их предводитель этого не замечал — он сосредоточился на победе над Мэйтатой. За несколько минут они успели довольно сильно потрепать друг друга. Шерсть на морде Мабайи уже давно была пропитана кровью, а ран там ещё прибавилось. У Мэйтаты же был сильно разодран левый бок, и на землю капала кровь. Молодой лев ещё отвесил Мабайе сильный удар. Он упал на землю, но тут же вскочил и с яростным рыком устремился к Мэйтате, как вдруг…

— ДОВОЛЬНО!!!

Всех дерущихся вернул к действительности рёв пришедшего в себя Симбы. Мабайя огляделся по сторонам и зарычал от злобы. Его отряд уменьшился почти на треть, а у Симбы с Абигом погибших не было вообще. Раненый Король быстро приближался к Мабайе.

— Всё кончено, Мабайя! — громогласно объявил Симба. — Убирайся отсюда со своими львами и не смей сюда больше приходить!

— Заткнись! — взревел Мабайя и, оставив Мэйтату, бросился на Симбу. Оба льва снова сцепились в схватке. Охваченный затмевавшей мозг яростью, Мабайя беспорядочно молотил лапами, стараясь добраться до горла Симбы. Наконец, ему снова удалось мощным ударом в голову расстроить координацию движений Симбы. Лев упал на землю, Мабайя же быстро впился клыками в его лапу. Симба заревел от боли, Мабайя разомкнул челюсти и уже нацелился было на горло Короля. Но не успел — на Мабайю налетел Кову и сбил его наземь. Мабайя вскочил на лапы и бросился на Кову, но тот быстро отразил атаку мощным ударом. Мабайя попятился назад, а зять Симбы, молниеносно орудуя лапами, нанёс Мабайе несколько тяжёлых ударов по голове. Лев упал замертво на землю.

Запыхавшийся Кову повернулся к врагам и прорычал:

— Убирайтесь отсюда вон! Забирайте вашего Мабайю и валите к чертям!

Несколько из врагов переглянулись между собой, затем позади Кову раздался странный хрипящий голос. Это в агонии что-то пытался сказать Мабайя. Черногривый лев подошёл к поверженному врагу и наклонился к нему. Мабайя успел прохрипеть лишь три слова:

— Зира… будет… отомщена…

С этими словами Мабайя страшно захрипел, задёргался и через несколько мгновений затих. Поражённый Кову с минуту смотрел на убитого им врага, затем медленно поднял голову и повернулся к Симбе. Тот сам смотрел на труп Мабайи не без удивления. Затем тишину — настолько плотную, что она казалась осязаемой — рассёк вопрос Кову:

— Откуда ему известно о матери?

***

Симба поднялся с земли и, прихрамывая, подошёл к одному из врагов.

— Я же предупреждал вас, что дело дойдёт до кровопролития. К чему привело желание Мабайи напасть на нас посреди ночи?

Лев, злобно сверля глазами Симбу, ничего не ответил. Он подошёл к бездыханному телу вожака, затем также молча взвалил его себе на спину и пошёл прочь. Его примеру последовали остальные аутсайдеры — забрав тела всех своих погибших, львы Мабайи покинули место битвы. Никто из них не оглянулся. Симба же тяжело вздохнул и поморщился от боли, пронизавшей прокушенную лапу. Кову подошёл к нему.

— Ты как?

— Порядок, — ответил Симба и повернулся к остальным: — Все целы?

Кратковременный гул голосов ответил Королю:

— Да, да.

Тем временем Мэйтата подошёл к Витани. Увидев, что она по-прежнему лежит без сознания, он потряс её:

— Витани, ты меня слышишь?

Молодая львица застонала и открыла глаза. Мэйтата с тревогой посмотрел ей в лицо.

— Ты в порядке? — тихо спросил он у неё.

— Да, кажется, — так же тихо ответила она и прошептала: — Спасибо тебе, Мэйтата.

— Так, — решительно произнёс молодой лев. — Не вставай, Витани, я тебя понесу.

— Ой, ладно, — слабо поморщилась львица, но скорее не саркастически, а от боли. — Я и сама встану.

Сестра Кову и в самом деле попыталась подняться на подгибающиеся лапы, но пошатнулась и чуть не упала на Мэйтату. Молодой лев моментально подхватил её, и тут подошёл Хайати. Увидев его, Мэйтата нахмурился, но белый лев предложил:

— Давай, я её отнесу, приятель.

— Да нет, не надо, — небрежно произнёс Мэйтата. — Я справлюсь, не тяжело мне.

— Да тебя здорово потрепали, — не отставал Хайати.

— Я сам её отнесу, Хайати, не беспокойся, — отмахнулся Мэйтата. Молодой лев старался, чтобы его голос звучал дружелюбнее, но чувствовал, что это у него плохо получается. Правда, сам белый лев не уловил в голосе «приятеля» враждебности.

— Ну, сам так сам, — согласился Хайати и отошёл в сторону. И тут Мэйтата заметил, что одна из львиц долгим и внимательным взором провожает белого льва. В этой львице он узнал свою сестру.

По пути к Скале Кову спросил у шедшего рядом с ним Симбы:

— Откуда же ему известно о матери?

Симба тяжело вздохнул:

— Мэйтата оказался прав — эти нападения, получается, имели какой-то смысл. Для Мабайи.

— Интересно, какой? — поинтересовался зять Симбы.

— Не зря же он нападал на нас столько раз, — тряхнул гривой Симба. — Мэйтата предположил, что это месть со стороны возможных родственников.

— Я уже понял, что этот Мэйтата довольно неглупый лев, но откуда у матери ещё родственники? — недоумевал Кову.

— Возможно, она скрывала от вас этот факт, — покачал головой Симба.

— Лишь бы это не оказалось правдой, — с жаром произнёс молодой лев. — Просто не хочу в это верить.

Помолчав ещё несколько мгновений, Кову с грустью произнёс:

— Ну вот, теперь я и убийца…

— Ты не виноват в этом, Кову, — решительно оборвал его Симба. — Ты защищал свой прайд и своего Короля. Я понимаю, что ты не хотел его убивать, но он был предупреждён. Ему был дан шанс, и он им не воспользовался. Не вини себя.

Молодой лев только тяжело вздохнул и до самой Скалы не проронил ни слова.

Обессиленный ночной битвой, прайд Симбы поднялся к себе на Скалу, а Абиг со своим прайдом и Мэйтатой с Витани отправился под выступ. Оказавшись в темноте под каменной громадой, Мэйтата осторожно опустил Витани на землю — когда молодой лев нёс её на своей спине, она снова потеряла сознание. Допустить, чтобы что-либо случилось с этой львицей, он не мог — он уже искренне полюбил Витани. Теперь он хотел быть только рядом с ней, поскольку она уже не выходила из его мыслей. И именно поэтому Мэйтата не хотел, чтобы её нёс Хайати. И именно поэтому он испытал в этот вечер странное желание сказать белому льву грубость, когда увидел Хайати, шедшего за Витани. Теперь Мэйтата понимал, чем были вызваны эти его действия.

Опустив Витани на землю, молодой лев осторожно потряс её. Львица слабо застонала и пошевелила головой. Мэйтата прошептал:

— Ты меня слышишь?

Витани открыла глаза и встретилась со взглядом Мэйтаты, полным заботы… и любви. Молодая львица закрыла глаза и, вытянув голову, ласково лизнула молодого льва в щеку. Затем прошептала:

— Я люблю тебя…

Мэйтата расплылся в улыбке:

— Я тебя тоже люблю, Витани.

И молодой лев тоже ласково лизнул её щеку. Больше им не нужны были слова.

***

А тем временем далеко от Королевства Симбы, под покровом ночи, развивались следующие события. Внутрь темневшей в ночи невысокой, но широкой скалы вошёл лев. Через минуту оттуда выбежал второй лев. Вошедший туда лев вышел следом. Лев бросился в ту сторону, где было движение. Его взгляд был приковал ко льву, который нёс на себе мёртвое тело второго.

— НЕТ!!! — ночную тьму разорвал его полный горя и боли рёв. На полной скорости лев остановился, увидев окровавленное тело льва. Нёсший его лев опустил мёртвого товарища на землю. Остановившийся рядом лев — немолодой и худощавый — упал на землю рядом и затрясся в рыданиях.

— Нет… Мабайя, сынок…

Стоявшие рядом львы не произнесли ни слова, только наблюдали, как пожилой лев дрожал в плаче рядом с телом сына. Наконец, безутешный отец поднял мокрое от слёз лицо на остальных львов. В свете луны оно поблёскивало, но теперь на нём появилось выражение невероятной злобы, смешанной частично со скорбью.

— Кто? — тихо спросил он. Но в этом шёпоте было больше злобы, чем в ударе. — Какая тварь убила моего сына?

— Кову, Ваше Величество, — прозвучал ответ от одного изо львов. — Он защищал Симбу.

Лев, услышав эти имена, низко и гулко зарычал от ярости. Затем в тишине раздался его голос:

— Я клянусь всем, что у меня осталось, Симба, что не дам тебе жизни! Вы с Кову лишили меня сына, теперь мой черёд действовать! Так что жди!

Глава 26

После того как Амади и её прайд сбежали у Джеро из-под носа при помощи Мтафаруку, прошло чуть больше двух недель. Прожив столько времени у себя дома, Амади чувствовала, что словно вернулась в далёкие годы юности и молодости. Но и тогда она пережила немало горя и бед. Первое страшное событие, произошедшее с тогда ещё молодой львицей, случилось именно здесь. И здесь же она потеряла самого близкого ей льва…

— О чём задумалась, Амади? — раздался сзади голос львицы.

Вдова Мвеная обернулась и увидела, что к ней подходит жена её брата, Амака. Амади слабо улыбнулась ей в ответ.

— Да ничего страшного, Амака. О детстве задумалась, ведь столько времени не была здесь. — И Амади грустно вздохнула.

Амака подошла к ней и села рядом.

— Я сочувствую тебе, Амади… Столько пережить за одну ночь… К тому же неизвестно, что с твоими детьми и где они.

— Они живы, оба, — уверенным тоном сообщила Амади. Она просто не могла предполагать другого варианта развития событий. — Они вернутся.

— Обязательно вернутся, — повернулась к ней Амака. — Верь и надейся!

— Спасибо тебе, — тихо произнесла Амади.

Львица опустила голову, задумавшись снова. На этот раз она почему-то думала об одном из убийц своего мужа. Но после того как Мтафаруку фактически спас их, она испытывала к нему значительно меньше ненависти, чем раньше. Теперь же Амади боялась, как бы Джеро не догадался о том, что именно его друг помог львицам уйти. В противном случае он может пойти привычным для него путём наказания или устранения проблемы — просто убить.

Амака посмотрела на Амади, но поняла, что она не совсем настроена разговаривать, и пошла к тропинке, ведущей вниз. В течение ещё некоторого времени Королева предавалась раздумьям. Почему-то в её мыслях мелькали образы тех, кого ей приходилось терять на протяжении своей жизни — близкий друг, отец, затем любимый муж. Задумавшись о последнем, она не услышала, как к ней подошёл Амини.

— Ты в порядке, сестрёнка? — спросил Король, заглянув ей в глаза. — Ты в последнее время какая-то грустная. Хотя не надо быть гением, чтобы догадаться.

— Я просто вспомнила отца, — грустно вздохнула Амади. — Ведь и он тоже погиб от лап мерзавца.

— Да уж, — в свою очередь вздохнул лев. — Давай лучше не будем вспоминать о наших прежних врагах и подумаем, как поступить с нынешними.

— Тема довольно актуальная, — ответила Амади, —, но обсуждать её долго, поэтому давай лучше пройдёмся вместе. Совсем в последнее время прикипела к дому детства…

И лев с львицей пошли к спуску со Скалы. Когда они уже спускались, их окликнул Кубва:

— Папа, вы куда?

— Мы с твоей тётей хотим поговорить, — ответил Король. — Когда придём, всё тебе расскажем, хорошо?

— Ладно, — кивнул молодой лев и подошёл к краю выступа. Оттуда Кубва провожал взглядом отца и тётю до тех пор, пока они не превратились в крохотные точки и не исчезли.

— В общем, тебе никак нельзя туда возвращаться, Амади, — говорил ей брат. — Там вам просто не будет жизни. Но и мы в какой-то степени в опасности — ведь Джеро тоже знает обо мне. И наверняка известил этих чернышей.

— За мной он не пойдёт, ему нужны Мэйтата и Экин, — покачала головой сестра. — Эта тварь не остановится, пока не доберётся до них. А Джитуку собирается идти в Восточные земли, не думаю, что им будет время до тебя.

— Если они уйдут, а Джеро вздумает напасть на нас, но никаких шансов у него против нас не будет, — уверенно сообщил Амини. — Если припрётся сюда, то, думаю, вы рады будете ему отомстить за Мвеная.

— К тому же у нас есть Кубва и Хатари, попробуй-ка победить их! — с гордостью произнесла Амади.

Брат с сестрой проходили мимо памятного места — рядом с большим валуном покоился высохший и потемневший скелет носорога. Большой череп лежал на земле, устремив вверх длинный и толстый рог. Взглянув на эту «достопримечательность», Амини опустил голову и тяжело вздохнул — именно здесь, практически у него на глазах был убит отец. Но убийца Млинзи уже давно получил по заслугам…

Прогулявшись по территории родного дома, Амади с братом вернулись обратно на Скалу. Всё это происходило утром, поэтому после возвращения Амади со своим прайдом изъявили желание пойти на охоту. Амини, естественно, не стал возражать.

После того, как оба прайда вернулись с охоты, сразу же хлынул ливень, и началась гроза. Сезон дождей вышел в этот раз слишком влажным — дожди шли каждый день, иногда с утра и до самой ночи. По ночам свистел ветер, и в эти ночи Амади не могла уснуть. Почему-то каждый раз именно в ночную непогоду ей вспоминались Мэйтата и Экин.

«Когда же ты вернёшься домой, мой Король?» — печально вздыхала Амади, глядя на выход из пещеры, в котором плескалась ночь. Изредка пещеру на мгновение освещали вспышки молний, следом раздавался гулкий раскат грома.

— Господи, — вздохнула Амака, подходя к мужу, — я уже просто с ума схожу от этого сезона дождей.

— Надеюсь, сегодня не затянется, как позавчера, до глубокой ночи, — присоединилась к ней Саманья.

Но сегодня ливень кончился лишь вечером, когда до заката оставалось ещё довольно много времени. Тучи разошлись, и уставшая за эти часы от ливня саванна радовалась солнечному свету — такому яркому и желанному. Каждая травинка, пригнутая к земле тяжёлыми каплями, тянулась к освобождавшемуся от туч ярко-голубому небу. Примерно через полчаса, когда Амини вышел на обход границ, прилетел Мтумва с сообщением. Птица-носорог уже давно вернулась из Восточных земель, куда её, не вынеся тревоги за детей, отправила Амади с позволения брата.

— Ваше Величество, у нас гости! — выкрикнул мажордом, приземлившись передо львом.

— Кто? — оживился Амини. Амади, услышав слова, подошла к нему.

— Лев с тремя львицами, — ответил Мтумва. — Имени не сообщил. Правда, сказал о том, что ты, Амади, знаешь его.

— Интересно, кто же это? — полюбопытствовал увидевший Мтумву Кубва.

Ответ просто поверг Амади в изумление. Когда они с Амини уже подбегали к границе, где Мтумва увидел неизвестных, Королева увидела знакомую фигуру черногривого льва, за которым шли три львицы. Этого льва Амади никак не ожидала встретить здесь, и уж точно не ожидала, что он заявится сюда.

— Мтафаруку, что ты здесь делаешь? — пролепетала она, подойдя к нему ближе.

Это действительно был Мтафаруку, собственной персоной. Все четверо были мокрыми, а сам же лев явно успел побывать в серьёзной драке — его мускулистое тело покрывали уже затягивавшиеся, но явно глубокие раны. С ним были, как Мтумва и сказал, три львицы. Одна из них, не такая молодая, но ещё привлекательная, явно была женой черногривого льва. А две молоденькие львицы, сопровождавшие пару, были их дочерьми. Вспомнив давний рассказ Мтафаруку, львица не сдержала ухмылки:

— Хорошая, оказывается, у тебя семья!

— Здравствуй, Амади, — кивнул лев.

— Дай-ка я поговорю с ним, — стальным голосом произнёс Амини и подошёл ко Мтафаруку. Черногривый лев поднял глаза на Амини. Из-под нахмуренных век на Мтафаруку смотрели со злостью большие глаза.

— Ты тот самый Мтафаруку, который помогал Джеро убить мужа моей родной сестры? — тихо спросил у него Король.

Мтафаруку опустил голову.

— Отвечай, когда с тобой разговаривает Король! — повысил голос Амини.

— Он не виноват! — вступила в разговор жена Мтафаруку. — Ты не знаешь, почему ему пришлось всё это сделать!

— Правда, Амини, — вмешалась и Амади. — Я же тебе рассказывала, помнишь?

— Если твоя сестра рассказала тебе о том, как я спас их прайд, то это правда. Сестра не стала бы лгать тебе!

— У меня к тебе всё равно доверия нет, — немного успокоился Амини. — Это ты сейчас такой добренький, а когда Джеро нагрянет сюда, возьмёшь и слиняешь к нему!

— Я не стану возвращаться к врагу, — отчеканил Мтафаруку. — Хватит уже повиноваться убийце.

— Убийце? — переспросил Амини. — Ты сам — убийца, разве нет?

Мтафаруку ответил с досадой:

— Не скреби когтем по ране!

— Отстань от отца! — вышла вперёд одна из молодых львиц. — Ты не понимаешь, что ему пришлось делать это вовсе не из помощи Джеро!

Амини замолчал и переводил взгляды со Мтафаруку на его жену и дочерей. Затем, почувствовав смущение, пробормотал:

— Ладно, пошли с нами, и у нас дома всё расскажете.

Группа львиц со львом пошла вслед за Амини и Амади.

Появление Мтафаруку вызвало немалое удивление среди прайда Амади.

— Ты какими судьбами сюда? — спросила у него Саманья.

— Долго рассказывать, — отмахнулся лев. — Но вам-то расскажу!

— А этот убийца до сих пор живёт у нас на Скале? — спросила Бахати.

— Не знаю. Но я уверен, что он выбрался из ловушки, в которую я его завёл.

— Какой ловушки? — в один голос спросили Амади и Бахати.

— Девоньки, дайте ему отдохнуть лучше, по-моему, он сильно устал по пути сюда, — охладил пыл львиц Амини и повернулся ко Мтафаруку: — У нас ещё с прошлой охоты кое-что осталось, пойдите и перекусите.

Мтафаруку с супругой благодарно посмотрели на Короля. Тем же взглядом его удостоили и молодые львицы.

Когда пришедшая издалека семья закончила ужин, уже зашло солнце. На выступе Скалы сидел Амини с сестрой и тихо разговаривали, когда к ним подошёл Мтафаруку. Услышав его шаги, король обернулся и сказал:

— Знаешь, Мтафаруку, я всё-таки благодарен тебе за то, что ты спас мою сестру.

— Я не хотел больше повиноваться этой твари, — тихо произнёс черногривый лев. — Я думал, что после всего того, что мне пришлось сделать при нём, сойду с ума.

— А что происходило с тобой после того как мы ушли? — спросила Амади. — И что это за ловушка, в которую ты заманил Джеро?

Лев вздохнул и завёл долгий рассказ.

***

Неделю назад Мтафаруку сидел около входа в пещеру на Скале Мвеная и смотрел в сторону Джеро и стоявшего рядом с ним Мталамию. Сломанная неделю назад лапа у убийцы почти полностью зажила, и мандрил пришёл её осмотреть. Недавно он снял ужасно надоедавшие Джеро палки, фиксировавшие конечность. Лев с нетерпением спросил:

— Долго мне ещё валяться без дела, а, Мталамия?

— Лапа зажила, — сухо ответил лекарь, —, но всё равно не советую куда-либо ходить — конечности не нужна большая нагрузка.

— Плевать мне на нагрузку, у меня дела, — оборвал его Джеро.

«Интересно, какие? Навредить кому-то или убить ещё одного Короля?» — злобно подумал про себя Мталамия, но вслух сказал совсем другое:

— Дела придётся отложить, Ваше Величество, но решать опять же вам. — Королевский титул мандрил произнёс как можно более ядовитым тоном, но Джеро не уловил в голосе Мталамии желчи. А если и уловил, то виду не подал.

Джеро коротко ответил:

— Ладно, иди. Понадобишься — Мтафаруку прибежит за тобой.

Сидевший у входа черногривый лев поднялся, когда Мталамия направился к нему. Мандрил поравнялся со Мтафаруку, и тот пошёл следом за лекарем. Спустившись вниз и отойдя от Скалы подальше, Мталамия яростным шёпотом спросил:

— Долго ли этот убийца ещё здесь задержится? Я уже устал терпеть его!

— Потерпи, — ответил ему Мтафаруку. — Я тут кое-что придумал, главное здесь — действовать быстро и с умом. Я знаю его слабое место. К тому же львицы Амади, в том числе и она, не теряют надежды на возвращение Мэйтаты, и правильно делают.

— И что ты задумал? — тихо поинтересовался Мталамия.

— Продолжать играть преданного ему друга, — фыркнул Мтафаруку. — А потом нанести удар со стороны. Ладно, забирайся.

Мандрил вскарабкался на спину черногривому льву, и через несколько секунд тот уже нёс его домой.

Вечером Джеро подошёл ко Мтафаруку и сообщил ему:

— Есть разговор.

Мтафаруку с деланным удивлением спросил:

— Какой?

— Серьёзный, — опять же коротко ответил Джеро и поманил Мтафаруку за собой. Убийца направился к спуску со Скалы. Несколько секунд ходьбы по тёмному туннелю — и оба уже снаружи. Джеро повёл Мтафаруку не в сторону границы, а за Скалу.

— Почему там надо говорить? — удивился лев.

— Надо, — по-прежнему коротко ответил убийца.

Остановившись сзади Скалы, у её подножия, Джеро сел, развернувшись ко Мтафаруку. Черногривый лев сел напротив него, и тут Джеро спросил, испытующе глядя ему в глаза:

— Так, Мтафаруку, ты ничего мне не хочешь рассказать?

— О чём? — поднял глаза лев.

— Мне кажется, ты знаешь, что произошло в тот день, когда Амади и её прайд сбежали прямо у тебя из-под носа, — тихо, но твёрдо сообщил убийца.

— Да, знаю, — с готовностью заявил лев. — Я же тебе рассказывал, что на меня напала Амади. И ты знаешь, что у неё есть повод.

— Я не про это, дружок, — остановил его Джеро, произнеся с ехидством последнее слово. — Мне кажется, что ты от меня что-то скрываешь.

Мтафаруку продолжал смотреть на Джеро, стараясь не отвести от него взгляда. А убийца, сверля взором «дружка», продолжал:

— Ты смотри у меня, Мтафаруку! Я знаю, что ты что-то задумал против меня! По тебе заметно. Ты про свою семью не забывай, мало ли…

Договорить Джеро не успел — Мтафаруку резко ударил его по голове, сбив на землю. С утробным рычанием Джеро попытался вскочить на лапы, но тут черногривый лев подскочил к нему и придавил к земле, затем, приставив когти к его горлу, прошипел:

— Ещё слово скажи о моей семье или попытайся что-нибудь сделать им, тебе сильно не поздоровится, тварь!

Джеро вдруг хрипло рассмеялся:

— Вот ты и показал свою настоящую натуру, Мтафаруку!

— Заткнись! — прорычал лев.

— А ну, слезь с меня, — ледяным тоном отчеканил убийца.

Мтафаруку отпустил Джеро и отошёл в сторону. Убийца поднялся с земли и, отряхнувшись, повернулся к нему и сообщил:

— Значит, так, Мтафаруку. Хочешь ты или нет, но завтра мы идём искать Амади. И ты пойдёшь со мной. Я думаю, что она ушла к своему брату, но я забыл, где он живёт. Ты и покажешь. Понял? Иначе ты знаешь, куда я отправлю Хаини, и зачем.

— Только посмей! — рыкнул в ответ черногривый лев.

— Ты скажи спасибо, что Хаини улетел к Джитуку, иначе бы всё очень плохо сложилось для твоей семьи, — прошипел Джеро. — Исчезни с глаз!

Мтафаруку поднялся, не сводя злобного взгляда с убийцы Мвеная. Тот же нагло ухмыльнулся. Мтафаруку развернулся и пошёл от Джеро, но услышал через несколько секунд его ненавистный голос:

— Я уверен, что ты помог Амади сбежать! Вот и покажешь, куда вёл их сначала, а дальше я и сам смогу найти их!

Лев ничего не сказал ему в ответ, но с трудом подавил в себе желание броситься на убийцу снова. Но вместо этого он просто пошёл дальше, в сторону от Скалы. По мере того, как увеличивалось расстояние между ним и каменной громадой, ярость уходила из Мтафаруку, и постепенно душу черногривого льва стал наполнять страх. Джеро всё-таки догадался о том, что лев помог Амади сбежать. И так просто убийца этого не мог сказать, поскольку Мтафаруку прекрасно понимал, что в тот вечер Джеро не поверил ни одному его слову. И теперь перед черногривым львом встал во всей красе вопрос — что ему делать? Как уберечь от опасности свою семью?

Лев продолжал идти в сторону от Скалы по мокрой траве — сравнительно недавно кончился ливень, после которого Мтафаруку бегал за Мталамией. Так он и шёл, опустив голову, пока не пришёл к краю ущелья. Тяжело вздохнув, лев уселся на краю обрыва и бездумно уставился вниз, на дно ущелья, по которому продолжали течь после дождя мутные ручьи. Так лев сидел довольно долго. За несколько минут до ухода Мтафаруку на несколько мгновений перед его глазами появились три самых дорогих ему образа. Три львицы — одна среднего возраста и две молодые — радостно улыбались черногривому льву.

— Потерпите немного, родные, — прошептал Мтафаруку. — Я скоро приду за вами, обещаю!

Поднявшись с земли и расправив затёкшие лапы, Мтафаруку пошёл вдоль обрыва —, но не к Скале. Ему не хотелось терпеть рядом с собой Джеро, поскольку в последние дни его мерзкого присутствия было предостаточно, как предостаточно было и подозрительных взглядов, которыми убийца довольно часто «награждал» Мтафаруку. И теперь лев почувствовал, что над ним и его семьёй нависла нешуточная угроза. Надо было срочно что-то предпринимать, ведь убийца догадался обо всём. Мтафаруку однозначно придётся идти с Джеро. Да, он пойдёт с ним, но этот раз будет последним!

Дождавшись Мтафаруку, Джеро собрал всех на Скале Мвеная и сообщил о принятом решении.

— Значит, так. Завтра утром, если не будет дождя, мы идём искать Амади. Мтафаруку знает, куда они пошли, поэтому он нас и поведёт. Справишься? — убийца повернулся к черногривому льву.

— Да, — холодно кивнул лев.

— Ладно тогда, — топнул лапой Джеро. — Завтра на рассвет выходим.

— А когда прилетит Хаини, как он догадается, что мы ушли? — спросил один изо львов.

— Ты останешься до его прилёта, то есть до завтра, — ответил Джеро. — Когда Хаини вернётся, то отправитесь следом за нами. Мы пойдём строго на запад.

При этих словах Мтафаруку похолодел. Амади сказала ему тогда, что её брат живёт именно там. Джеро точно не остановится, пока не добьётся своего. Теперь Мтафаруку был убеждён в том, что убийца на самом деле догадался о его фактической измене — Амади и её львицы ушли сначала на север, чтобы запутать следы. Нужно что-то делать… И именно в этот момент в голове Мтафаруку родился план, к исполнению которого он приступил уже на следующее утро.

Едва первые лучи солнца упали на саванну, осчастливив её своим прекрасным появлением, от Скалы Мвеная на запад тронулся прайд захватчиков. Джеро и Мтафаруку шли впереди. Оба льва хранили молчание, и никто не замечал, как черногривый лев яростно косится на убийцу. Прайд шёл сквозь покрытую росой траву, оставляя в ней длинный след, протягивавшийся на запад. Когда львы подходили к границам Королевства, Джеро спросил у Мтафаруку:

— Они никуда не сворачивали?

— Нет, — не поворачивая головы к убийце, процедил Мтафаруку. — Я знаю, куда идти.

— Молодец, — ухмыльнулся Джеро. Затем тихо, но так, чтобы услышал только Мтафаруку, добавил: — Старайся, старайся ради семьи!

Черногривый лев ничего не ответил.

Спустя примерно полчаса аутсайдеры покинули Королевство Мвеная и увидели вдали гору, которая казалась отсюда размером с небольшой камень. Именно за ней и располагалось королевство Амини, брата Амади. Но Мтафаруку, естественно, не собирался вести их туда. На Джеро у него был свой план.

Примерно через час на небо начала наползать огромная лиловая туча. Собирался очередной дождь в этом сезоне, и для прайда требовалось укрытие от ливня. И вскоре такое нашлось — видневшаяся вдали небольшая скала, оказавшаяся при рассмотрении чем-то похожим на нагромождение камней. Выглядела она столь хлипко, что казалось удивительным, как она ещё не развалилась. В ней виднелся узкий вход в явно небольшую пещеру, и через него внутрь мог пройти лишь один лев. Над этим входом угрожающе навис сбоку огромный камень, который при падении мог бы просто завалить выход из пещеры. Но Джеро оценил это укрытие как весьма неплохое.

— Всё же лучше, чем ничего. Не под дождём же тащиться туда! — сказал он, обратившись к своим аутсайдерам.

— По-моему, жутковато здесь находиться, — протянул один изо львов.

Джеро обернулся к нему:

— Если тебе страшно, то можешь оставаться снаружи.

Мтафаруку осмотрелся по сторонам, и на время его взгляд задержался на входе в пещеру и опасно нависшем над ним камне. В голове льва стали появляться какие-то идеи, но полностью соединить их в план он не успел — раздался окрик одного изо львов:

— Эй, Джеро, сюда бежит Дуни!

Джеро вгляделся в сторону, откуда они пришли. К ним приближался лев — тот самый лев, которого убийца оставил до прилёта Хаини. А вон, кстати, и ястреб летит. Хаини приземлился прямо перед Джеро и спросил:

— У нас всё в порядке?

— О да, Хаини, всё прекрасно, — расплылся в гадкой улыбке Джеро. — У нас нарисовалось новое дело, которое нужно закончить.

— Что за дело? — полюбопытствовал Хаини.

Джеро лёг на траву перед птицей и что-то тихо зашептал ей. Мтафаруку и остальные львы ничего не расслышали, но ничего хорошего из этого, был уверен черногривый лев, не могло выйти. Тем временем на землю начали падать первые капли дождя, и аутсайдеры засуетились и устремились к пещере. По одному они протиснулись туда, Джеро, переговорив с Хаини, вошёл туда последним. Через несколько мгновений послышался его голос:

— Эй, Мтафаруку, ты идёшь?

— Сейчас иду, Джеро, — крикнул лев и тихо подозвал к себе Хаини. Ястреб поднялся в воздух, и Мтафаруку поманил его за собой, затем направился за Скалу. Теперь лев понял, как он будет действовать дальше. Он остановился, ожидая черногривого льва. Хаини перелетел туда же, приземлился перед ним и спросил:

— В чём дело, Мтафаруку?

— У меня к тебе вопрос, Хаини, — тихо встревоженно начал черногривый лев. — Что тебе сказал Джеро?

Не чуя подвоха, ястреб ответил:

— Он отправил меня ко Мвамизи с одним, — тут ястреб усмехнулся, — важным делом. Вот кончится дождь, и я полечу.

Внутри Мтафаруку всё сжалось от ужаса и злости. Всё-таки Джеро велел передать Мвамизи дальнейшие распоряжения насчёт томящейся там семьи Мтафаруку. И ничего хорошего он точно не велел передать. Хаини понял настроение черногривого льва и спросил:

— Что-нибудь передать твоей семье?

— Да, — кивнул Мтафаруку. — Поближе подлети, пожалуйста.

Ястреб послушно приблизился ко Мтафаруку, так что между ними было буквально тридцать сантиметров. Лев несколько секунд молчал.

— Ну, что передать-то? — нетерпеливо спросил Хаини.

Тут Мтафаруку прошептал:

— Ничего, — и со всего размаху опустил свою мощную лапу на ястреба. Этого удара хватило, чтобы переломать птице все кости. Хаини не успел даже вскрикнуть, как был превращён в кровавое месиво. Мтафаруку отбросил изуродованный труп птицы в сторону, затем отряхнул окровавленную лапу. И тут с небес хлынул ливень. Лев устремился ко входу и увидел, как оттуда выходит Джеро.

Больше у Мтафаруку не оставалось другого выбора. Лев метнулся к выходившему наружу убийце и втолкнул его передними лапами внутрь пещеры. Толчок был сильным, и Джеро опрокинулся на бок.

— Ты что творишь?! — взревел он.

Мтафаруку быстро метнулся к нависавшему над входом камню и изо всех сил навалился на него передними лапами и мощным корпусом, упираясь в землю задними лапами. Через несколько мгновений камень поддался и с грохотом рухнул вниз, почти наглухо завалив вход. В этот же момент из пещеры раздался приглушённый дикий рёв боли. Промокший от дождя Мтафаруку быстро подбежал к заваленному входу и крикнул, обращаясь к Джеро:

— Теперь ты ничего не сделаешь моей семье, тварь! А может, и никому больше!

С этими словами Мтафаруку усмехнулся и бросился бежать обратно на восток, не обращая внимания на падавший с небес дождь. Через полчаса он уже был у Скалы Мвеная, но пережидать непогоду лев не стал. Он бросился бежать тем же путём, когда с Джеро и Джитуку ходил за остальными аутсайдерами. Путь льву предстоял долгий, они ещё тогда шли к аутсайдерам больше двух дней.

Дождь прекратился лишь к обеду, но Мтафаруку продолжал бежать. За это время он пробежал почти половину пути и ни разу не остановился. С крупного тела льва ручьями стекала вода. Даже когда выглянуло солнце, он продолжал бежать в известном ему направлении. Запыхавшийся лев остановился лишь тогда, когда увидел небольшое озеро. Подбежав к нему, Мтафаруку вдоволь напился и прилёг отдохнуть рядом с кромкой воды. Тут силы покинули льва, и он на время потерял связь с действительностью.

Пришёл в себя Мтафаруку через несколько часов, когда солнце стояло ещё высоко, но время шло к вечеру. Теперь лев ощущал чувство голода, но старался не обращать на него внимания. Также он старался не думать о Джеро. Мтафаруку от всей души надеялся, что они выберутся из ловушки не скоро.

Через несколько минут лев снова мчался через саванну, увеличивая с каждой секундой расстояние между Скалой Мвеная и собой. Мощные лапы быстро работали, хриплое дыхание бегущего льва шло в такт с его прыжками. Мтафаруку продолжал бежать, пока не солнце не начало уже касаться горизонта. Взмокший от пота и тяжело дышащий, лев сбавил шаг и просто пошёл по траве, чувствуя, как его сильные лапы словно гудят от усталости. Когда солнце зашло за горизонт, Мтафаруку нашёл подходящее место для ночлега — тесно стоявшие друг к другу два больших валуна, между которыми было пространство, в которое мог бы поместиться лев. В желудке у черногривого льва целые сутки не было никакой еды, но на охоту у обессиленного бегом льва уже никаких сил не осталось. Устроившись между валунами, Мтафаруку сразу провалился в сон.

Утром лев проснулся почти сразу после восхода солнца. Он широко зевнул и потянулся, чувствуя, что лапы ещё ноют после вчерашнего пути. После сна чувство голода притупилось, и Мтафаруку решил не охотиться перед уходом — до его дома оставалось уже не так много. Найдя небольшую лужицу рядом со скалой, лев напился оттуда и направился дальше. Сначала он шёл, не переходя на бег, но, когда солнце уже поднялось достаточно высоко, ускорил темп. Мтафаруку под конец пути ощущал, что с каждой минутой его лапы всё сильнее и сильнее уставали. Но родной дом был уже близко. Через некоторое время черногривый лев уже стоял на вершине гряды довольно высоких холмов и смотрел с быстро бьющимся сердцем в простиравшуюся перед ним золотистую даль. Там его ждёт супруга и его дочери… Лишь бы с ними ничего не случилось…

Мтафаруку спустился с холмов и быстро пошёл в известном ему направлении. Он посматривал по сторонам, узнавая знакомые с детства места. Совсем недавно он ещё жил здесь, веря в счастливое будущее, которое сейчас было под угрозой.

Через несколько минут Мтафаруку увидел, что издали кто-то быстро приближается к нему. Вскоре он уже мог различить большого льва с тёмно-коричневой гривой, которого он сразу узнал. Впрочем, и этот лев узнал Мтафаруку.

— Мтафаруку, ты какими судьбами сюда? — удивился лев. Он явно был рад видеть черногривого льва.

— Джукуму, дружище, а ты что здесь делаешь? — обрадовался он и хлопнул приятеля по спине. Тот таким же образом приветствовал Мтафаруку.

— Вообще-то я раньше спросил, — хихикнул Джукуму. — Так как ты здесь оказался?

— Я пришёл за своей семьёй, — ответил Мтафаруку.

— А как ты от Джеро смылся? — полюбопытствовал лев.

— Он немного застрял со своими львами в пещере. Пусть там покайфует, — фыркнул черногривый лев.

— Ха, я так и знал, что ты быстро отделаешься от этой твари, — подпрыгнул Джукуму.

— Где моя семья, Джукуму? — спросил Мтафаруку.

Его друг вздохнул и опустил голову.

— Джукуму, отвечай мне — где они? Этот Мвамизи что-нибудь им сделал? — повысил голос Мтафаруку.

— Сделал, мразь, сделал! — прорычал Джукуму.

— Что?! — вскинулся черногривый лев. — Быстро рассказывай!

— В общем, я пытался вступиться за них вчера, но они меня просто избили и вырубили, — начал Джукуму. — Наглые сыновья Мвамизи с твоими дочерьми развлекались вчера, и…

— ЧТО?! — взревел Мтафаруку. — Где эта сволочь?

И не дожидаясь ответа, лев резко сорвался с места и помчался с такой скоростью, что Джукуму не успевал за ним. В какие-нибудь несколько минут черногривый лев преодолел расстояние от холмов до огромной скалы, неподалёку от которой толпились львицы. Резко вклинившись в группу, Мтафаруку буквально раскидал львиц в стороны и во всю мощь лёгких заревел:

— МВАМИЗИ!!! ВЫХОДИ!!!

Изумлённые львицы смотрели на черногривого льва. Сейчас Мтафаруку выглядел по-настоящему опасным — его густая чёрная грива распушилась в стороны, когти мощных лап впились в землю, а хвост метался из стороны в сторону. Морда льва была оскалена, и из нутра вырывалось гулкое, но устрашающее рычание. Не дожидаясь ответа, Мтафаруку рванул вверх по тропинке, ведущей на выступ, а оттуда — в большую пещеру. Оказавшись под сводом, лев увидел невероятную картину — два льва прижимали к стене двух львиц, в глазах которых плескался настоящий ужас. В другой стороне развивалось следующее действие — светлогривый мускулистый лев навалился на молодую львицу. Увиденное настолько взбесило Мтафаруку, что он с громогласным рёвом метнулся к этой паре и мощнейшим ударом сшиб молодого льва с дочери. Лев отлетел в сторону и громко ударился о стену, затем свалился мешком и больше не поднимался. Из-под его головы начала медленно вытекать красная лужа. Ко Мтафаруку метнулись двое — ещё один молодой лев с предупреждающим рёвом и молодая львица с радостным воплем: «Папа!» Её вопль смешался с рёвом пожилого льва, метнувшегося к убитому Мтафаруку молодому льву:

— Нет!

Оставшаяся у стены львица осела в шоке на пол пещеры, прошептав:

— Боже мой, Мтафаруку…

Молодая львица, которую «развлекал» убитый, с трудом поднялась на дрожащие лапы и отошла к матери и сестре.

— Не ожидали меня, да?! — прогремел черногривый лев, сверля пылающими злобой глазами обоих львов.

— Ты, убийца! — оторвался от окровавленного тела пожилой лев. — Ты нашёл у себя дома свою смерть!

— Сейчас ты встретишься со своей смертью, Мвамизи! — рявкнул Мтафаруку и повернулся к семье: — Аданна, Атич, Визури — вы в порядке?

— Они были как раз в полном порядке, — заёрничал второй молодой лев.

— Заткнись, тварь! — повернулся к нему Мтафаруку, но тут на него внезапно с рёвом набросился Мвамизи. Оба льва покатились по полу пещеры, вгрызаясь когтями и клыками в плоть друг другу. Тут же на Мтафаруку напал и второй сын Мвамизи. Львицы в испуге закричали, и тут в пещеру влетели ещё двое львов. Увидев, что происходит, они сразу бросились на помощь, но не Мтафаруку, а Мвамизи. Черногривого льва бросились выручать жена и дочери, но силы были явно неравны — через минуту вся троица лежала без сознания на полу пещеры. Мтафаруку продолжали атаковать сразу четверо. В какой-то момент наседавший на него Мвамизи изловчился и всадил свои клыки черногривому льву в правую лапу. Лев взревел от боли и левой лапой с силой ударил Мвамизи по голове. Тот отпустил Мтафаруку и попятился назад. Вся четвёрка начала подкрадываться к нему, оскалившись. Лев так же предупреждающе зарычал и отступил на шаг назад, но тут же упёрся в холодную стену пещеры. Увидев это, Мвамизи, злобно ухмыльнувшись, пророкотал:

— Ну вот, Мтафаруку, теперь тебе некуда податься! Дальше только смерть, жаль, что они, — лев указал на лежавших без сознания львиц, — этого не увидят!

— Ты уверен, что справишься с ним? — раздался сзади голос. Все обернулись и увидели появившегося в проходе Джукуму. Лев стоял в боевой стойке, злобно взирая на врагов.

— Уверен? — повторил Джукуму.

Мвамизи быстро сориентировался и скомандовал:

— Так, вы двое, — он повернулся к прибежавшим только что львам, — займитесь Джукуму. А мы с тобой, сын мой, — лев повернулся к молодому льву, — отомстим ему!

По двое львов набросились на Джукуму и Мтафаруку. Через несколько мгновений на пол пещеры полилась кровь. Один изо львов бросился на Джукуму, но тот быстро припал к земле. Не ожидавший этого, напавший на него лев пролетел над ним и врезался в стену, затем свалился без сознания. Джукуму метнулся к нему, чтобы добить, но тут почувствовал на спине когти и клыки — второй лев напал на него сзади. Лев резко развернулся и скинул врага с себя. Тот скатился на пол пещеры, но тут же вскочил и бросился на противника. Оба стали обмениваться мощными ударами, у обоих по мускулистым телам текла кровь. Но оба не обращали на раны и боль внимания, у каждого была в голове одна мысль — победа. Через несколько минут место схватки было обильно залито кровью, а сам Джукуму изнемогал от боли и тяжёлых ран, нанесённых врагом. В какой-то миг друг Мтафаруку пропустил сильный удар в голову. Сознание его помутилось, он упал на окровавленный пол пещеры и хотел было вскочить, но второй сильный удар лишил его сознания.

Тем временем Мтафаруку отбивался от Мвамизи и его сына. Это уже давалось черногривому льву нелегко, поскольку он ещё не отошёл от долгого бега по саванне, а сейчас он был уже серьёзно ранен. Стало ещё хуже, когда к отцу и сыну присоединился лев, победивший Джукуму. Место схватки было уже давно в крови, и с каждой минутой её было всё больше. Мтафаруку уже устал отбиваться от врагов, но его взгляд уже несколько раз падал на родных ему львиц. Именно страх за них и сильная любовь к ним держала его в строю. За них он готов был биться до последней капли крови, и через минуту сразивший Джукуму лев лежал в луже крови — Мтафаруку, изловчившись, мощным ударом разорвал ему шею вместе с артериями. Гибель одного из врагов позволила Мтафаруку выбежать на выступ. Мвамизи и его сын бросились за ним, и через несколько мгновений кровавая схватка продолжилась уже под лучами солнца. Находившиеся внизу львицы в ужасе разбежались ещё перед битвой.

Ещё несколько минут обменявшись ударами, оба льва стали заходить с обеих сторон, зажимая Мтафаруку, так что он оказался между ними. Затем оба резко рванулись с места, и в тот момент, когда они уже были на расстоянии прыжка льва от своей цели, черногривый лев, с силой оттолкнувшись от земли, прыгнул вперёд и высоко вверх. Не успев остановиться, львы врезались друг в друга. Мтафаруку развернулся к ним, встав в боевую стойку. Мвамизи, у которого было рассечено лицо, метнулся к нему и собирался уже прыгнуть, метя ему в горло. Мтафаруку был к этому готов и, когда нападавший уже отталкивался от земли, припал к земле, а прыгнувший лев пролетел над ним, встречая пустоту. Резко выпрямившись, Мтафаруку ухватил врага за задние лапы, резко оборвав его полёт. Сильно ударившись о землю, он потряс головой и только вскочил, как на него налетел черногривый лев и с силой опустил свою мощную лапу на голову противника. Лев, глухо и странно рыкнув, упал наземь и больше не поднимался.

Увидев гибель отца, на Мтафаруку бросился оставшийся в живых лев. Но вскоре он понял, что с ним ему не справиться, и решился на хитрость — после удара по голове он сделал вид, что потерял ориентацию и опустился на землю, потряхивая головой. Поведясь на уловку, Мтафаруку бросился на льва. Когда он уже был лишь в полуметре от врага, тот моментально отвесил черногривому льву мощный удар по лицу. Когти рассекли ему щеку, он почувствовал горячую мокроту на морде и шее. Раненый лев отлетел в сторону, но быстро вскочил, ощущая, как горит лицо. Хитрость врага разозлила его, и Мтафаруку, грозно взревев, метнулся к нему. Прыжок — и он, плотно обхватывая противника могучими лапами, катился вместе с ним по каменному выступу. Оба льва впились друг в друга когтями, разрывая кожу и выпуская наружу свою горячую кровь. В один момент Мтафаруку чуть не оказался на спине, но быстро перекатился, уложив врага на обе лопатки. Черногривый лев быстро заблокировал задние лапы льва, чтобы он не лягнул его ими в живот. Но враг, не желавший быть побеждённым, впился клыками в уже повреждённую правую лапу Мтафаруку. Лев взревел от боли и дальше действовал инстинктивно. Мтафаруку отвесил правой лапой удар по лицу врага. Кровь потекла ему в глаза, он моргнул и на мгновение опустил передние лапы. Это стоило ему жизни — Мтафаруку, ударив врага ещё раз, развернул его под себя и обхватил здоровой лапой его шею. Лев старался всеми силами освободиться от стального захвата черногривого льва, но все его усилия были тщетны. Движения его стали конвульсивными, он захрипел, но Мтафаруку всё сильнее сдавливал шею врага, и не отпускал до тех пор, пока тот не затих.

В этот миг почти одновременно пришли в себя львицы и Джукуму с ещё одним львом. Лев огляделся по сторонам и увидел лишь окровавленные тела убитых врагов и начавших приходить в себя львиц. Но тут его взгляд остановился на Мтафаруку, и Джукуму быстро вскочил. Параллельно же с ним вскочил и очнувшийся лев. Джукуму бросился на выступ, а непобеждённый враг устремился за ним. Лев остановился рядом с окровавленным другом, противник бросился было на него, но тут Джукуму отскочил назад. В воздухе взвилась мощная лапа Мтафаруку, и сильный удар сбросил льва вниз с выступа. Тело просвистело в воздухе и упало на камни, окрасившись в красный цвет. Всё было кончено.

Тяжело дыша, Джукуму повернулся ко Мтафаруку как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему подбегает его жена и как черногривый лев, окровавленный и обессилевший, валится без чувств.

— Мтафаруку, нет! — вскрикнула она, но Джукуму остановил её:

— Аданна, с ним всё в порядке. Он жив.

— В порядке? — вскрикнула подошедшая одна из дочерей Мтафаруку по имени Визури. — Да ты посмотри на него, он весь в крови!

— Папа! — кинулась к нему вторая дочь, Атич. — Папа, вставай!

Молодая львица подбежала к тяжело раненному отцу и попыталась привести его в чувство. Мтафаруку не реагировал. По его мощному телу текла кровь, а широкая грудь медленно и слабо вздымалась в такт дыханию. Джукуму, слегка прихрамывая, подошёл к другу и, взвалив его тяжёлое тело себе на спину, понёс внутрь пещеры. Лев аккуратно опустил Мтафаруку недалеко от входа на тот участок пола пещеры, где не было крови. Затем Джукуму осмотрелся по сторонам и начал выносить окровавленные тела врагов наружу и сбрасывать с выступа вниз. Вскоре пещера была очищена от тел. Всхлипывавшая Аданна подошла к супругу и начала зализывать глубокие раны на его теле. Примеру матери последовала и Визури, а Атич просто подошла к отцу и села рядом с ним. Молодая львица положила лапу на его мускулистую шею и тихо произнесла:

— Папа, пожалуйста, не умирай… Не оставляй нас…

Мтафаруку, естественно, не умер. Льву стало намного лучше только через четыре дня. За это время ни жена, ни дочери не отходили ото льва. После битвы он пришёл в себя поздно вечером и потом несколько минут получал радостные приветствия от семьи. Но на следующий день Мтафаруку уже начал говорить об уходе отсюда, поскольку Джеро вполне мог выбраться из ловушки и отправить кого-нибудь за ним.

— Куда нам идти, папа? — спросила Визури.

— Во всяком случае, я знаю одно место, — ответил Мтафаруку. — Надеюсь, нас там примут.

— Куда ты опять засобирался? — спросил сидевший рядом с ним Джукуму. — От тебя чуть ли не половина, Мтафаруку, осталась, а он — идти!

— Меня, возможно, ищет Джеро, который полон решимости отомстить мне за предательство, которое я планировал с самого начала, — сказал черногривый лев.

— Наплюй ты на эту мразь, — фыркнул Джукуму.

— Я уже это сделал, — хихикнул Мтафаруку. Аданна, Атич и Визури засмеялись.

***

— Вот мы и ушли, — закончил свой рассказ Мтафаруку. — Надеюсь, что эта тварь приложила немало усилий, чтобы выбраться оттуда.

— Лучше бы там и остался, — вскинула голову Амади.

— Да нет, — вздохнув, покачал головой Мтафаруку, — он не из тех, кто сразу сдаётся. Но я сделал всё, что успел в тот момент.

— Ты молодец, Мтафаруку, — после некоторой паузы произнесла Амади. Амини кивнул. Одобрительный гул голосов прокатился по прайду Амади.

Глава 27. Часть 1

После памятной битвы с Мабайей уже никто, казалось бы, не угрожал Симбе. И после этого события уже довольно многим стало ясно, что в резко возросшем прайде Короля начала складываться весьма красивая пара. Та битва сблизила между собой Мэйтату и Витани, и они оба это прекрасно понимали. И лев, и львица ещё до нападения врагов испытывали друг к другу симпатию, которая сейчас переросла уже в нечто большее. Теперь молодого льва можно было редко увидеть без Витани. На следующий день после битвы, когда уже все пришли в себя, пришёл в гости к Симбе Адиса. Львы познакомились друг с другом. Узнав, что произошло у Абига и Симбы за это время, Адиса заметно разволновался.

— По-моему, это не закончится так быстро, — покачал лев головой, когда Симба закончил рассказ. — Если Мабайя не лгал насчёт отца, значит, тот может сам прийти сюда. Или же придумать ещё один способ, как отомстить за смерть сына.

— Верно мне сказал Мэйтата, — сообщил после нескольких секунд молчания Симба. — Эти нападения явно имели для них обоих какой-то смысл. Зачем же нападать с таким упорством?

— Да он просто тупой! — вступил в разговор молчавший до сих пор Кову. — Ему же сказали — убираться, так нет! Не убрался. Вот и получил за всё!

— А что, если он действовал по чьей-то воле? — спросил Абиг.

Симба повернулся к нему.

— Мабайя перед смертью упомянул о Зире. Сказал, что она будет отомщена. И мы с того дня все задались вопросом — откуда ему известно о ней?

— Возможно, от его отца, Симба, — ответил Абиг. — Что, если этот лев, отец Мабайи, имени которого мы, правда, не знаем, и стоит за этим? Для такой мести он должен хорошо знать Зиру.

— Видно, знает всё же, — фыркнул Адиса.

Несколько минут львы обсуждали проблему. При разговоре присутствовали Мэйтата и Витани. Они сидели рядом друг с другом. Молодую львицу тоже тревожила обсуждаемая тема, и Витани также задавалась вопросом — откуда Мабайя знал их с Кову мать?

В стороне, неподалёку от Симбы, сидели Джамбази с Хайати. В течение разговора белый лев хмурился, и они с матерью, переглядываясь, о чём-то шептались. И буквально каждую минуту Хайати не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть на Витани. С ним уже давно начинало происходить что-то странное — каждый раз, когда молодой лев слышал её голос или видел где-нибудь, его сердце начинало бешено стучать в груди. За ту неделю после битвы с Мабайей он привык видеть её на Скале неподалёку от себя, но его начинало раздражать, что довольно часто с ней оказывается Мэйтата. Сама же Витани также заговаривала с Хайати и видела его улыбку, улыбаясь ему в ответ. От этого белому льву становилось так хорошо на душе, а сердце мигом пускалось в галоп. Хайати понимал, что молодая львица ему сильно понравилась, и с каждым днём это понимание в нём крепло всё сильнее. Лев знал о том, что Мэйтата и остальные львы с львицами пришли из далёких земель, и надеялся на то, что молодой лев скоро уйдёт отсюда, и они с Витани останутся в прайде — без чужеземцев. При этой мысли лицо Хайати озаряла самодовольная улыбка.

— Что это ты улыбаешься, Хайати? — раздался неподалёку голос львицы.

Белый лев поднял голову и увидел Витани. Грудь начало наполнять знакомое сердцебиение — львица с весёлой улыбкой смотрела ему прямо в глаза.

— Так просто, — пробормотал Хайати, смотря на Витани. — Ты так красиво улыбаешься…

Львица усмехнулась и поднялась на Скалу. Хайати провожал её долгим взглядом, мысленно моля её обернуться. Он никак не хотел, чтобы она уходила. Белый лев даже сделал шаг за ней, но увидел, что на него из-под выступа Скалы подозрительно смотрит Мэйтата. Хайати ответил ему довольно злым взглядом и, развернувшись, пошёл за Скалу.

Молодой лев, лежа на траве под выступом, провожал белого льва недовольным взглядом. Это уже был не первый случай, когда он видит Хайати, идущим за Витани — это происходило уже через три дня после последнего нападения Мабайи. Когда Хайати, становящийся Мэйтате уже в какой-то мере враждебным, скрылся за каменной громадой, Мэйтата задумался. «Что ему надо от Витани, и почему он тащится за ней, словно хвост? Уж не клеится ли?» — прыгали в голове сына Мвеная вопросы.

Сидевший в это время за Скалой Хайати задавался немного иными вопросами. Почему Витани, которая ему нравится, отдаёт предпочтение другому льву, который пришёл чёрт знает откуда? К тому же Хайати слышал, что все эти гости бежали, спасаясь от врагов. Что, если враги придут сюда благодаря им? Кто тогда защитит Витани и мать? Ответ — Хайати. Чем он не достойнее какого-то там чужака? Он фактически член прайда, его мать родилась и жила здесь.

Невесёлые и неприятные мысли бродили в головах двух молодых львов, любящих одну и ту же львицу. Правда, сам Хайати несколько раз видел, что на него смотрит ещё одна львица, и тоже из чужаков. На следующий вечер после битвы Хайати, увидев её внимательный взгляд, спросил у проходившего мимо Мэйтаты:

— Слышишь, Мэйтата, кто эта львица, на меня таким взором пялится?

Лев посмотрел в сторону, куда указывал взглядом Хайати, и мирно ответил:

— Это Экин, моя сестра, а что?

— Да так… — поморщился белый лев. — Ничего…

Мэйтата пошёл дальше, и через несколько секунд Хайати услышал его голос:

— Витани, пойдём, прогуляемся?

Через минуту белый лев с тяжёлым сердцем смотрел, как красивая и сильная львица идёт бок о бок рядом с могучим чужаком. Хайати опустил голову и тяжело вздохнул, затем повернулся. Экин по-прежнему смотрела на него. Увидев, что Хайати удостоил её взглядом, она слегка улыбнулась ему. Сам же белый лев выдавил некое подобие улыбки, которая могла бы показаться кому-либо другому похожей на гримасу.

Приняв улыбку Хайати за искреннюю, Экин почувствовала, как в её груди начинает бешено колотиться сердце. С того дня, как она впервые увидела Хайати, этот лев почти не выходил из её головы, поскольку молодой и сильный сын Джамбази понравился ей сразу. Сестра Мэйтаты видела довольно привлекательных львов, но сильнее брата и отца не встречала никого. И вот теперь похожий лев встретился на её пути. Дыхание у Экин перехватило, когда она увидела Хайати впервые — такой же крупный и сильный, как и брат, лев с великолепной белоснежной шерстью и такого же цвета роскошной гривой, ни малейшего тёмного пятнышка на мускулистом теле не наблюдалось. Этот лев был просто прекрасен для неё, но сам же Хайати только в этот день обратил внимание на Экин. Она же не знала, что он думает о Витани, и поэтому можно представить, какой восторг она испытала, увидев улыбавшегося её белого льва. Но тут Хайати, тяжело вздохнув, повернулся к Экин мощной спиной и пошёл на Скалу. Погрустневшая сестра Мэйтаты долго смотрела ему вслед.

Так прошло три дня. Мало кто замечал, что между львами и львицами завязался сложный и запутанный узел, который вскоре придётся не распутывать, а разрывать.

Через три дня Мэйтата снова шёл с Витани по равнине.

— Лишь бы ничего не случилось ещё после нападений Мабайи, — с небольшим волнением сказал молодой лев.

— Мэйтата, не напоминай, пожалуйста, — тряхнула головой Витани. — У меня не предчувствие, а уверенность, что это ещё не конец.

— Ты не бойся, — повернулся к ней молодой лев. — Мы справимся, Витани!

Львица подошла к Мэйтате и, ласково коснувшись носом его густой гривы, прошептала:

— Мне нечего и некого с тобой бояться, Мэйтата.

Молодой лев в ответ лизнул львицу в щеку. Никто из них не заметил, что их травы за ними следила пара внимательных глаз. Через несколько мгновений к Скале быстро двигалось большое белое пятно. Это был изрядно уставший от того, что постоянно видит Витани и чужака вместе, Хайати.

В это время на обход границ собрался Кову — у Симбы ещё недостаточно зажила покалеченная Мабайей лапа. Спускаясь с выступа вниз, черногривый лев увидел, что к Скале быстро направляется Хайати. Кову заметил, что его белое лицо словно пышет злостью.

— Хайати, в чём дело? — спросил у него Кову.

Белый лев, только отмахнувшись, прорычал:

— Отстань, Кову! Всё потом!

С этими словами лев снова ушёл за Скалу. Кову посмотрел ему вслед и отправился дальше.

Вернувшись после обхода, принц увидел под выступом прайд Абига и разговаривавших неподалёку Мэйтату и Витани. Оба лежали на боках друг перед другом, передние лапы Мэйтаты касались передних лап Витани. Зять Симбы направился за Скалу и увидел свернувшегося клубочком огромного белого льва. Судя по всему, Хайати не был настроен общаться сейчас. Только Кову прекрасно понимал причину плохого настроения Хайати и решил с ним поговорить. Молодой лев уже не раз видел свою сестру рядом с Мэйтатой. И не раз видел вполне красноречивый взгляд товарища по прайду, которым он награждал обоих. Но, в отличие от Хайати, принц ничего против Мэйтаты не имел.

— Кову, сразу предупреждаю, что у меня настроение на нуле, и общаться я не хочу ни с кем, — сразу выпустил когти Хайати.

— Если ты будешь носить всё это в себе, тебе не станет легче, — попробовал разговорить его зять Симбы. — Выскажись — и ты увидишь…

— Что увижу?! — внезапно вскочив, взревел Хайати. — Увижу, как она бросит этого чужака? Или его сестра в меня влюбится?

— Ты про кого? — удивился Кову и тут же догадался, о ком говорит Хайати. Таким злобным тоном он мог говорить лишь об одном льве. А кого полюбил Мэйтата — это Кову понял следом.

— А, вот ты о ком, — пробормотал лев и подошёл ближе к Хайати. — Успокойся, Хайати, прошу тебя, и расскажи, что тебя мучает. Я чем-нибудь помогу. Хотя я и так уже догадался, в чём дело.

— Да неужели? — саркастически фыркнул белый лев.

— Нет, правда, — вскинул голову Кову. — Прости, Хайати, но я уже не в первый раз вижу, как ты смотришь на Мэйтату и Витани. И понимаю, что ты чувствуешь к ней, то же, что и Мэйтата — любовь, и весьма сильную.

Белый лев лишь шумно вздохнул и опустил голову. Затем тихо спросил:

— Почему именно на него она запала? Чем я хуже?

— Это ей виднее, Хайати, — ответил Кову. — Я понимаю, что ты скажешь сейчас — что Мэйтата чужак, что фактически наше Королевство — твой родной дом.

— Если бы только это, — вздохнул белый лев. — Но она даже и не догадывается о моих чувствах к ней.

— А ты сам попробуй поговорить с ней, — посоветовал Кову.

— Если только этот Мэйтата не увидит, — проворчал Хайати.

— Просто постарайся подобрать нужный момент, когда она останется одна.

Белый лев вздохнул и ничего не увидел. В последующие несколько дней он видел любимую львицу в компании Мэйтаты, которого Хайати уже начал ненавидеть по понятной только ему причине. А Витани он так и не застал в одиночестве. Одинокой была лишь одна львица — молодая сестра Мэйтаты, которая только вздыхала, глядя на мощную фигуру молодого льва. С того дня, как Экин впервые его увидела, он не выходил из её мыслей, она думала лишь о нём. Последние дни Хайати снился молодой львице, но сон был довольно печальный и каждый раз заканчивался одинаково — Экин только подходила к образу дорогого льва, который сидел, смотря в сторону. Не успевала она подойти к нему, как он разворачивался и уходил, даже не удостоив её взглядом. Через несколько мгновений Хайати исчезал, и Экин сразу же просыпалась. И почти так же всё происходило наяву — несчастная львица и Хайати при встречах лишь раскланивались друг с другом, но дальше дело не доходило.

Молодая львица была отнюдь не глупой, она уже понимала, что Хайати нравится Витани и что он видит перед собой лишь её одну. Ей казалось, что белый лев только отстраняется от неё, и чем дальше это шло, тем сильнее Экин чувствовала, что уже полюбила Хайати. Несколько раз она пыталась заговорить с ним, но белый лев, криво улыбаясь, отделывался какой-нибудь шуткой и уходил. В такие моменты на глаза Экин начинали наворачиваться слёзы, а переполненное пламенным чувством сердце начинало бунтовать так сильно, что грозилось вот-вот выскочить из грудной клетки. Ей хотелось, чтобы этот молодой и сильный лев был рядом с ней всегда. Но она прекрасно понимала, что Хайати просто избегает её. В один день Экин подошла к нему, когда он возвращался с охоты с матерью и львицами. Белый лев, увидев Экин, спросил:

— Что-то случилось?

Его равнодушный голос пробудил в душе молодой львицы очередной всплеск чувств. Львица почувствовала, как начинает бешено колотиться сердце, а в ушах начался странный шум. И голос Хайати прозвучал словно издалека:

— Экин, ты хорошо себя чувствуешь?

Львица потрясла головой и прошептала, смотря на Хайати:

— Я хотела поговорить с тобой, Хайати… На минутку можно тебя?

Лев слабо улыбнулся и произнёс:

— Ой, Экин, давай, пожалуйста, не сейчас. Я только после охоты и устал. Давай лучше…

Дальше львица его уже не слушала. Круто развернувшись, она под изумлённым взглядом львиц и Джамбази с Хайати бросилась бежать прочь от Скалы. Экин не выдержала, что Хайати постоянно избегает её, и теперь все её чувства, всё её отчаяние, все мысли о Хайати хлынули прозрачным солёным потоком из ярко блестящих глаз. Белый лев удивлённо смотрел вслед убегавшей сестре Мэйтаты. Джамбази через несколько секунд произнесла:

— Хайати, ну, зачем ты так ответил? Может, она хотела с тобой поговорить о чём-то важном.

Лев посмотрел на мать и встретился с её укоризненным взглядом. Тут Хайати почувствовал, как что-то похожее на раскаяние начинает вползать в его душу. Ему стало неудобно от того, что он так резко поговорил с ней.

— Ладно, я сегодня поговорю с ней, — вздохнул Хайати.

Экин тем временем продолжала золотистой ракетой нестись в сторону границы. Глаза её застилали слёзы, которые струились по её лицу, и из-за этого она видела перед собой всё словно в тумане. В какой-то момент Экин не заметила по пути валявшегося камня и споткнулась об него. Львица упала в траву, но боли от удара не почувствовала — душевная боль была сильнее. Оказавшись на земле, Экин не выдержала и расплакалась уже в голос.

«Ну почему он не обращает на меня внимания?» — спрашивала себя безутешная сестра Мэйтаты. Она не понимала, чем заслужила такое отношение к себе. Ничего себе в утешение она не смогла придумать, да и не хотела. Ей казалось, что её сердце просто разорвётся, если она не выплеснет всего того, что накопилось внутри. Чувствуя в груди словно туго натянутый узел, Экин уронила голову на лапы и затряслась в рыданиях.

Тем временем недалеко от Скалы, с другой стороны, лежали на траве рядом друг с другом Мэйтата и Витани. Лев видел в последнее время происходившую с его сестрой перемену — прежде весёлая и улыбчивая, Экин замкнулась в себе. Сегодня ей было особенно тяжело на душе, и даже на вопрос брата: «Сестрёнка, с тобой всё хорошо?» — Экин не ответила. О том, что молодая львица испытывала в этот момент, лев не догадывался.

— Мэйтата, ты в порядке? — вернул его к действительности голос лежавшей рядом с ним Витани.

— Да, Витани, порядок, — повернул к ней голову лев. — Просто я сейчас думал о сестре. Экин в последнее время стала сама не своя почему-то. Загрустила…

— Может, скучает по дому? — предположила Витани. — Как и ты.

Молодой лев тяжело вздохнул.

— Да, я тоже скучаю по дому. Поскорее бы вернуться туда, если бы не эти дожди. — Мэйтата закрыл глаза.

Витани придвинулась к нему ближе.

— Тянет тебя домой, чувствую, — прошептала она. — Там нуждаются в твоей помощи. А насчёт дождей — верно, не поохотиться нормально.

Помолчав с минуту, Витани спросила:

— А как там у тебя дома? Такая же красота, как и здесь?

— О, честно говоря, здесь тоже красиво, — вздохнул Мэйтата, —, но дома лучше. Знаешь, какой у нас дом? Такая огромная скала, и весьма интересной формы. Вокруг такая красивая местность, живности у нас — не счесть просто. Охоться — не хочу!

— А Скала у тебя большая? Больше нашей? — спросила Витани.

— Однозначно, — кивнул молодой лев. — И в ширину, и в высоту. Такая панорама открывается с выступа, а если ещё выше забраться, на самый верх… У меня, когда я был маленьким, закружилась голова, когда я посмотрел оттуда вниз. Отец тогда взял меня с собой…

Вспомнив отца, Мэйтата тяжело вздохнул. С того события, которое разыгралось у него на глазах, прошёл ровно месяц. Месяц, как он скитается по далёким землям, в то время как враги живут в землях, по праву принадлежащих ему, Мэйтате.

— Долго ты так живёшь, находясь вдали от дома? — сочувственно поинтересовалась Витани.

Молодой лев как раз думал именно об этом, поэтому ответил молодой львице с грустью:

— Уже месяц. Месяц, как моего отца убили… И месяц, как я не могу вернуться домой…

Витани повернулась на бок к Мэйтате и ласково лизнула его в щеку.

— Не переживай, Мэйтата. Ты обязательно вернёшься туда и станешь Королём.

Через несколько секунд львица прошептала:

— А я уже признаю тебя своим Королём.

Лев засмеялся.

— Вот это да! Тогда поклянись служить мне верой и правдой!

— Я серьёзно, Мэйтата, — произнесла Витани, и через несколько секунд молодой лев услышал её чарующий голос: — Возьми меня с собой. Прошу тебя, возьми…

— Ты знаешь, что происходит на западе, Витани, — решительно сказал Мэйтата. — И знаешь, насколько это всё опасно, поскольку нас ждут одни битвы.

— Мне всё равно, — выдохнула львица. — Я хочу быть только с тобой, Мэйтата.

С этими словами львица уткнулась носом в его густую гриву. Несколько минут они так и лежали, наслаждаясь обществом друг друга. Никто из них так и не заметил притаившуюся неподалёку фигуру большого белого льва, который следил за парой.

Услышав последние слова Витани, Хайати словно прирос к земле. Этот чужак уже настолько покорил её, что она хочет покинуть свой прайд! Уйди Витани — и молодой лев больше не увидит свою единственную! Хайати, чувства которого к Витани крепли с каждым днём, не смог вынести этого. Нужно было что-то делать, и белый лев, осторожно, чтобы его не заметила влюблённая пара, развернулся и побежал к Скале.

Когда Мэйтата с Витани наслаждались уединением, Хайати прибежал на Скалу и пошёл искать Кову. Найдя его в пещере, он поманил его наружу. Оба льва вышли на выступ и устроились на самом его краю. Хайати сразу сообщил:

— Витани сейчас разговаривала с Мэйтатой.

— Ну, не всё же время им обниматься друг с дружкой, — хмыкнул Кову.

— Я не только об этом, — поморщился Хайати, и голос его окреп в злобе. Дальше он солгал: — Витани просила Мэйтату взять её с собой, и он согласился, представляешь?

Мэйтата и Витани вернулись на Скалу с закатом солнца. Оба остановились неподалёку от выступа. Лежавший под выступом Абиг видел, как Витани, некоторое время переговорив с Мэйтатой, лизнула его в щеку, а лев ответил её тем же. Витани пошла на Скалу, а Мэйтата направился под выступ.

— У тебя, племяшка, вижу, дело уже слажено, — самодовольно улыбаясь, произнёс Абиг. — На Витани ты уже просто запал!

— Ты прав, Абиг, — сразу ответил молодой лев. — Я люблю её, очень люблю. И она меня. Витани вообще хочет уйти со мной, она меня сама просила взять её с собой.

— Это опасно, — сказал Абиг то же, что недавно и Мэйтата. — Сам знаешь, что нас всех ждёт, когда мы вернёмся туда. Так просто к твоему Королевству не пробиться.

— У неё своё мнение на этот счёт, — покачал головой Мэйтата. — И мне кажется, что я её не смогу просто так оставить. Правда, кое-кто надеется на мой уход, — со злостью закончил молодой лев.

— Что такое? — повернул к нему голову Абиг.

Мэйтата рассказал ему о своих подозрениях насчёт Хайати.

— Этот беляк явно влюбился в неё и клеится к ней. А недавно спрашивал про мою сестру. Уж не обеих ли решил охмурить? — произнёс Мэйтата после рассказа.

— Нет, не думаю, — после нескольких секунд молчания ответил Абиг. — Хайати, кажется, настроен серьёзно. Я видел, как он смотрит на Витани и на тебя. В неё влюблён просто безоглядно, и сам ничего и никого вокруг не видит. Но мне не нравится, как он смотрит на тебя, Мэйтата. Вид у него такой, что он готов сразу броситься на тебя и разорвать на части. Ревнует сильно.

— Ну, тут он не на ту замахнулся, — усмехнулся Мэйтата. — Здесь ему ничего не светит.

— Кстати, ты не знаешь, что произошло с Экин? — спросил Абиг. — Она в последнее время стала грустной.

— Я это уже заметил, Абиг, — вздохнул Мэйтата. — Она даже мне ничего не говорит. Но она и вправду о чём-то грустном думает.

— Видно, она думала сегодня о настолько грустном, что пришла вся в слезах недавно, — вздохнул уже Абиг.

— Что? — удивился Мэйтата. — Она плакала? Из-за чего?

— Ой, Мэйтата, не знаю. Она мне вообще ничего не сказала, просто пришла, глаза красные, опухшие… Пришла — и сразу легла, и не говорит ни с кем. Даже не поздравила Фахари с Ангаву.

— А при чём здесь они? — спросил молодой лев.

— Они решили завтра пожениться, — сообщил Абиг, улыбаясь. — Я сегодня подходил к Симбе, он пообещал, что их мандрил, Рафики, проведёт церемонию.

— Абиг, это же здорово! — хлопнул Мэйтата дядю по спине. — Рад за вас! Кстати, где они?

— Не утерпели немного, — хохотнул Абиг. — Развлекаются, детишки!

На Прайдленд Симбы плавно опустилась ночь. Её постоянный спутник сон одолел сейчас всех, кроме одной молодой львицы. Экин ворочалась с боку на бок, но чувствовала, что уснуть просто не сможет. На сердце её давил огромный камень, она не знала, что ей делать. Экин теперь была уверена, что Хайати просто избегает её. Она его просто не интересовала. Всё время до своего возвращения на Скалу она проплакала на одном и том же месте, а когда вернулась, то просто прошла к самому дальнему месту под выступом Скалы, забилась туда и легла, не отвечая на вопросы. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, пусть у многих львов и львиц она могла бы найти поддержку в такой ситуации.

Сейчас, под покровом ночи, Экин лежала на прежнем месте, повернувшись головой к камням. Тяжесть так и давила молодой львице на сердце. Она не удержалась и тяжело вздохнула. Через несколько минут она услышала за спиной тяжёлые шаги, и рядом с львицей опустилось массивное тело.

— Сестрёнка, что стряслось? — тихим и проникновенным голосом спросил Мэйтата.

— Ничего особенного, — пробормотала Экин. — Просто настроения нет.

— Ну да, ну да, — с иронией произнёс молодой лев. — И именно потому, что у тебя нет настроения, ни с кем не разговаривала и полдня проревела.

Тут Экин почувствовала, как к её глазам снова подкатывает горячая влага. Усилием воли она справилась с рыданиями и по возможности ровным голосом произнесла:

— Да уж, вот оно какое — счастье. Одним оно улыбается, а других обходит стороной.

— Эй, ты чего? — спросил брат у сестры. Через мгновение его могучая и одновременно ласковая лапа опустилась Экин на шею. — Ты чего нос опустила к земле, Экин? Почему ты так говоришь?

Молодой львице было уже трудно сдерживать слёзы, и она сдавленно прошептала:

— Вы с Витани нашли своё счастье друг в друге. А я думала, что найду счастье в том, которого уже успела полюбить, но не судьба, видно…

— Кого ты успела уже полюбить, а? — шутливо поинтересовался Мэйтата.

— Мэйтата, я так больше не могу! — зашептала Экин. Больше сдерживаться она не могла, слёзы снова покатились по её щекам. — Я не понимаю, почему Хайати меня избегает? Что такого во мне?

Мэйтата тяжело вздохнул и тихо ответил:

— По всей видимости, дело не в тебе, Экин, а в другом. Вернее, в другой. — Вспомнив о том, как Хайати пытался поговорить с Витани, молодой лев в очередной раз почувствовал злость. Экин слегка подняла голову.

— А что такое? — спросила она.

— Этот беляк влюбился в Витани, а ещё он спрашивал у меня про тебя, — ответил брат.

Экин вроде немного оживилась при этих словах:

— А что он спрашивал?

— Только спросил, кто ты, и всё, — мотнул головой Мэйтата.

Молодая львица сразу сникла.

— Значит, я права. Я ему совсем не интересна, он думает только о Витани. — Экин опустила голову и снова тихо заплакала.

Мэйтата придвинулся поближе к сестре и погладил её по голове. Естественно, ему было её жаль — она такая молодая, сильная и красивая львица, любому льву понравится… А теперь молодой лев злился на Хайати ещё больше — мало того, что тот клеится к Витани, так он ещё и причиняет сильную душевную боль родной сестре Мэйтаты. И молодой лев решил серьёзно поговорить с белым львом.

— Я завтра же поговорю с ним, Экин. Обещаю. А теперь успокойся и постарайся уснуть — у твоего двоюродного брата завтра свадьба, как-никак! — И Мэйтата, усмехнувшись, поднялся с земли и медленно отошёл в сторону. Через несколько минут львица услышала его равномерное сопение, потом и сама отправилась вслед за братом в мир грёз.

Глава 27. Часть 2

На следующее утро, когда яркое солнце уже освещало Скалу Симбы, Витани вышла на выступ. Небесное светило ласково согревало молодую львицу. Подняв голову вверх, она закрыла глаза, наслаждаясь прекрасным утром. Её гибкое и мускулистое тело обдувал ласковый ветерок. Несколько минут Витани наслаждалась началом нового дня, когда услышала сзади поступь лап. Она обернулась и увидела, что к ней подходит Кову.

— Доброе утро, Витани, — кивнул он ей.

— И тебе того же, — ответила она.

Молодой лев подошёл к сестре и сел рядом с ней. Помолчав несколько секунд, лев сказал:

— Витани, я хочу с тобой поговорить.

— О чём? — повернулась к нему Витани.

Кову вздохнул и сказал:

— Вижу, что у вас довольно сложная ситуация. С тобой, Мэйтатой и Хайати.

— При чём здесь Хайати? — удивилась Витани.

Кову рассказал сестре об их с Хайати вчерашнем разговоре. После того, как поток информации иссяк, Витани, нахмурившись, провела когтями по породе и прошипела:

— Какого чёрта он лгал тебе, Кову?

— Насчёт того, что Хайати видел вас, он не лгал, поскольку и я привык уже видеть тебя в компании Мэйтаты. Кстати, я лично против него ничего не имею, а вот Хайати настроен серьёзно. Он просто надеется, что Мэйтата со своими друзьями уйдёт отсюда, и сам же он не испытывает к нему никакой симпатии. Лев, чья мать родилась здесь, не может не относиться к чужакам подозрительно.

— Почему у него такое отношение именно к Мэйтате? — спросила Витани, уже зная ответ.

— Во-первых, он сильно ревнует тебя к нему, — ответил Кову. — Для молодого и сильного льва, влюблённого в такую львицу, как ты, это хорошо. Но, боюсь, что это может вырасти в открытый конфликт между ним и Мэйтатой. А во-вторых, он просто не хочет, чтобы ты уходила с Мэйтатой. Он верит, что ты в таком случае обратишь внимание на него.

— Я и так обращаю на него внимание, Кову, — фыркнула молодая львица. — Каждый день на меня пялится, словно я сразу к нему в объятия брошусь. Хайати тоже мне нравится, но только как друг. А Мэйтата — это другое дело, его я люблю уже по-настоящему. И он не предлагал мне уйти с ним, я сама захотела. И сейчас хочу, поскольку я уверена, что нашла своё счастье.

— Я рад за тебя, Витани, — без улыбки сообщил зять Симбы.

— Что-то по тебе не слишком заметно, — усмехнулась Витани.

— Я понимаю тебя, Витани, что ты уже полюбила его, но позволь напомнить тебе, по какой причине они все ушли из Западных земель, — отчеканил Кову. — Когда Мэйтата снова пойдёт туда, то ему и его друзьям предстоят одни битвы с этим Джитуку, если он не уберётся оттуда. Ты тогда окажешься в опасности, а Мэйтата…

— Мэйтата, — подхватила Витани, — сможет защитить меня. Ты видел, как он защитил меня от Мабайи?

— Между прочим, и не он один! — поднялся Кову. — Я тоже боялся, что он навредит тебе, и вмешался.

— За это я тебе благодарна не меньше, Кову, но позволь мне самой решать, как жить, ладно? — спросила Витани. По её тону становилось понятно, что терпение молодой львицы подходит к концу.

— Витани, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказал Кову. — Кроме Киары и тебя, у меня никого нет из родных, поэтому я не хочу, чтобы ты уходила.

— Я не сейчас ухожу, братишка, — одёрнула его Витани. — Когда Мэйтата и его друзья соберутся и пойдут отсюда, тогда…

— Тогда ты окажешься в опасности, Витани! — повысил голос Кову. — Кому это нужно?

— Я хочу просто быть рядом с Мэйтатой! — также добавила децибелов в голос Витани. — И ты мне не помешаешь, слышишь?

Кову потерял терпение:

— Ты никуда не пойдёшь, Витани! Битвы в Западных землях — не лучшее для тебя времяпрепровождение, пусть и рядом с любимым, так что ты останешься здесь!

— Ты что, термит, решил мне указывать, как жить? — взвилась молодая львица. — А Мэйтате что делать? Не здесь же оставаться!

— Ему — нет, а тебе придётся! И это не повод, чтобы называть меня термитом! — отчеканил Кову. — Я всё сказал, Витани.

С видом, дающим понять, что разговор окончен, черногривый зять Симбы развернулся и пошёл к тропинке, ведущей вниз. Витани, разъярённо фыркнув, метнулась за братом. Лев обернулся и увидел, что на него летит сестра. Мгновение — и оба уже катились по выступу. Клубок из двух тел распался рядом со спуском, Витани, ловко прижав брата к холодному камню, приблизила к нему пышущее яростью лицо, прошипела:

— Нет, Кову, это я тебе сейчас всё скажу! Не тебе решать, что мне делать, а что — нет, понял?

— Витани, послушай меня, — попытался освободиться из-под крепкого тела сестры Кову.

— Вякать будешь, когда меня выслушаешь! — рявкнула Витани. — Я люблю Мэйтату и уйду с ним, что бы мне этого ни стоило, ясно? И вспомни наш с тобой разговор больше месяца назад. Ты сам сказал мне, что я найду своё счастье. Что, просветлело в мозжечке?

Кову, не оставляя попыток высвободиться из-под лап Витани, смотрел ей в глаза.

— Не рыпайся! — взвилась она и ударила брата по голове.

— Да что ты творишь-то? — зарычал он.

— Слушай меня, маленький термит, — тихо, но твёрдо сказала Витани. — Мне наплевать, что ты скажешь, что Симба скажет, и уж тем более что Хайати скажет! Я уйду отсюда в любом случае — либо с Мэйтатой, либо без него! Решай, Кову!

С этими словами молодая львица отпустила брата и быстро пошла вниз, к земле. Кову поднялся с камня, отряхнулся и, вздохнув, с грустью посмотрел вслед уходящей сестре. Витани, спустившись вниз, не сбавляя хода, пошла за Скалу.

— В чём дело, Кову? — раздался сзади обеспокоенный голос. Лев обернулся и увидел Киару.

— Да с сестрой неудачно поговорили, любимая, — печально произнёс Кову.

— Зря ты так резко с ней говорил, Кову, — с укором произнесла дочь Симбы. — Она ведь любит Мэйтату и хочет быть с ним. Она счастлива, а ты этому счастью — счастью своей родной сестры — препятствуешь.

Лев опустил голову. Ему уже стало стыдно, что он так резко говорил с сестрой. А Киара продолжала:

— Я знаю, что она тебе дорога, но дай ей вершить свою судьбу самой. Она уже не маленькая девочка, она уже выросла давно.

Кову вздохнул и сказал:

— Да, Киара, ты права. Я сегодня поговорю с ней ещё раз.

Когда солнце поднялось уже высоко, Абиг подозвал к себе вернувшегося с обхода границ Симбу.

— Наверное, Симба, уже пора проводить церемонию.

— Да, я уже сообщил Рафики. Он скоро придёт, — ответил Король. — А вы пока подготовьте парочку.

Абиг улыбнулся и пошёл под выступ.

— Кстати, Абиг, вам не надоело ютиться под выступом? — окликнул его Симба.

— Если честно, то есть немного, — обернувшись, ответил Абиг.

— Сегодня перебирайтесь в боковую пещеру, она не занята, — сказал Симба и поднялся на Скалу.

Через несколько минут на выступ Скалы пошли счастливые Фахари и Ангаву, а за ними шли не менее радостный Абиг и Фуади. На свадьбу брата также пришла Мунгу, которую Симба и Абиг позвали через Зазу. С молодой львицей пришёл и Ндугу. Оба шли позади королевской четы. Также процессию провожали Мэйтата и Экин, а за ними тянулся и остальной прайд Абига.

Вскоре рядом со Скалой показался Рафики со своим посохом, с которым венчал месяц назад Кову и Киару. Мандрил приблизился к Скале, и вскоре был уже на выступе. Церемония была быстро проведена, и Фахари с Ангаву вступили в этот мир законными супругами. Особенно были счастливы Абиг и Фуади — их сын, наследник, нашёл своё принцессу. Никто из присутствовавших, кроме Мэйтаты и Симбы, не заметил, что Рафики подозрительно смотрит на всех пришедших издалека львов и львиц. Молодой лев осмотрелся по сторонам и заметил кое-что ещё — на церемонии отсутствовала Витани, а ещё не было Хайати. Это Мэйтате не понравилось, и, когда Рафики, спустившись, ушёл со Скалы, молодой лев отправился на поиски любимой львицы.

Лев, идя вдоль каменной громады, услышал голоса льва и львицы. Разговаривали Хайати и Витани. Мэйтата почувствовал, как в душе нарастает злость, и усилием воли он удержался от того, чтобы не выскочить из укрытия. Вместо этого он прислушался к разговору.

— Почему ты не посмотришь на Экин, Хайати? — спрашивала у него молодая львица. — Я вижу, что она просто сохнет по тебе.

— Зачем мне Экин? — вопросом на вопрос ответил Хайати. — Я не спорю, она хороша, но мне нравишься ты, Витани. Честно.

— Хайати, послушай… — начала было Витани, но тут Хайати встал и подошёл к ней. Видевший это Мэйтата напрягся, мощные мускулы превратились в пружины, готовые резко распрямиться в случае необходимости. Белый лев тихо прошептал:

— Витани, чем тебе сдался этот чужак?

— Не говори так о нём, слышишь? — оборвала его молодая львица. — Если он чужеземец, так я сама недавно была такой. А теперь у меня есть свой дом. И Мэйтата мне очень нравится, и я…

— Не надо, — тихо прошептал белый лев и начал ласково тереться головой о шею львицы. Витани резко отстранилась от него в тот самый момент, когда Мэйтата, возмущённый наглостью беляка, выскочил из укрытия.

— А ну, прочь от неё! — рявкнул он, вперившись яростным взглядом в Хайати. Белый лев ответил ему тем же взглядом, но отошёл от Витани.

— Хватит к ней клеиться! — прорычал молодой лев. — Не видишь, что занято?

— Какое твоё дело, чужак? — оскалился Хайати. — Ты вообще кто такой?

— Мэйтата, Хайати, успокойтесь! — окликнула явно готовых подраться львов Витани.

— Я тебе повторяю, Хайати, отстань от Витани и обрати, наконец, внимание на мою сестру! — уже спокойнее произнёс Мэйтата. — Экин уже не знает, куда себя девать, у неё чуть ли не депрессия. А ты её даже взглядом не удостоишь. Представляешь, каково ей?

Хайати, не отвечая, развернулся и пошёл в сторону от Скалы. Мэйтата же повернулся к Витани. Львица сразу сказала:

— Мэйтата, я…

— Не страшно, Витани, брось, — отмахнулся молодой лев. — Он первый к тебе подошёл. Ведь так?

— Да, — кивнула Витани, — верно. Но мне жаль Экин. По-моему, Хайати просто по фигу есть ли она вообще.

— Я с ним поговорю, — пообещал Мэйтата.

Витани подошла к нему.

— Только я вас прошу — осторожнее, не подеритесь, — тихо произнесла она. — Сам же видел его, в каком он настроении!

— Не волнуйся! — хихикнул лев и нежно потёрся о шею Витани. — Мне он ничего не сделает! Кстати, а почему ты сегодня не была на свадьбе Фахари и Ангаву?

Витани тяжело вздохнула и рассказала Мэйтате об утреннем разговоре с Кову. Выслушав её, молодой лев вздохнул:

— Такое ощущение, что они с Хайати словно сговорились. Брат твой не хочет тебя отпускать со мной, этот беляк хочет тебя охмурить.

— Брату я уже утром всё сказала, — отчеканила Витани. — Он меня не остановит, я всё равно хочу быть с тобой.

— А Хайати? — с беспокойством спросил Мэйтата.

— Мэйтата, он мне тоже нравится, но лишь как друг. А тебя я люблю по-настоящему, — и молодая львица и начала тереться о густую гриву любимого льва.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал молодой лев. — И мне никто не нужен, кроме тебя, Витани.

Никто из них не увидел, как Хайати притаился неподалёку, наблюдая за парой. Белый лев подавил в себе рычание и молча наблюдал за любимой львицей и ненавистным чужаком. Именно ему Витани отдала предпочтение.

«Нет, Мэйтата, не будешь ты с ней, слышишь? Я с тобой разберусь!» — пообещал себе Хайати и, развернувшись, пошёл прочь от своего укрытия, а Мэйтата и Витани продолжали наслаждаться друг другом.

После свадьбы прошёл довольно большой отрезок времени. Время уже приближалось к обеду. Поскольку это была церемония и соблюдалась она формально при Короле, закон, запрещающий охоту в такие дни, действовал. Прайд Симбы лежал на солнце, львицы подставляли бока тёплым лучам солнца. Внизу же расположились счастливые молодожёны. Ангаву лежала рядом с Фахари и нежно мурлыкала, склонив голову на его мускулистую шею. Немного повеселевшая Экин разговаривала с Абигом. Мэйтата немного побыл под выступом, а потом куда-то ушёл. Вскоре под выступ заглянула Витани и спросила у Абига:

— Абиг, где Мэйтата?

— Был тут где-то, потом ушёл, — ответил лев. — Больше не видел пока.

— Блин, — выдохнула Витани. — И Хайати куда-то ушёл?

Тут Витани ответила Экин:

— Я видела, как Хайати, — при упоминании имени льва, ставшего почти родным, у молодой львицы забилось сердце, — ушёл со Скалы через несколько минут, после того, как ушёл Мэйтата. И в том же направлении.

— Боже мой, — простонала Витани. — Они же сегодня при мне чуть друг на друга не набросились! Боюсь, подерутся!

— Куда они ушли? — вскочила Экин.

— Кажется, я знаю, — пробормотала Витани, и тут у выступа появились Кову и Симба. Львица бросилась к ним.

— Симба, нужна помощь. Ты не видел Хайати и Мэйтату?

— Нет, а что случилось?

— Да они сегодня чуть при мне не подрались, а сейчас их обоих нет! Мне не нравится это совпадение.

— Мне тоже, — пробормотал Кову. Витани, не обратив на брата внимания, обратилась к Симбе:

— Их надо найти, пока не случилось трагедии! Если он что-нибудь сделает Мэйтате… — И Витани, не договорив, бросилась бежать. Симба и Кову переглянулись, затем Король последовал за Витани. Но за ним побежала Экин, и вся троица подоспела к тому времени, когда схватка между молодыми львами была в самом разгаре.

***

После разговора с Витани и Хайати Мэйтата некоторое время провёл с любимой львицей. Витани подошла к Фахари и Ангаву и поздравила их со свадьбой, затем к ней подошёл Кову и сказал:

— Витани, я хочу поговорить…

Львица оборвала брата на полуслове:

— Я тебе уже утром всё сказала, Кову. Хватит трепать мне нервы!

Лев молча отошёл от сестры, но Витани даже не посмотрела в его сторону. Мэйтата спросил у неё:

— Что же ты так резко с ним?

— За утренний разговор, — буркнула Витани.

— Витани, ты сильно не злись на Кову. Он же всё-таки твой брат, он любит тебя, — сказал молодой лев.

— Я знаю, но уходить ли мне отсюда с тобой или нет — решать мне, а не ему, — отчеканила молодая львица. — Я уже всё решила.

Молодой лев в глубине души был согласен с Кову, но сейчас решил не портить любимой львице настроение. Позже скажет, когда придёт время. И Мэйтата промолчал.

После этого разговора молодой лев решил пройтись по Королевству, и он пошёл от Скалы, не заметив, что через несколько минут за ним последовал Хайати. Лев крался за ним, стараясь казаться незаметным, хотя с цветом его шерсти это было проблематично — стоит только Мэйтате обернуться, и он его увидит. Но Мэйтата шёл и не оглядывался назад. Лапы равномерно вышагивали по траве, приминая её к земле, а потом травинки распрямлялись медленно, словно нехотя. Так Мэйтата и шёл, пока не оказался рядом с обрывом, где они сидели с Витани перед ночным нападением Мабайи. Недавно Симба сказал молодому льву, что здесь несколько лет назад погиб его отец. Да, судьбы обоих львов оказались почти схожими…

Молодой лев захотел было сесть на краю обрыва и подумать о том, как поступить с Витани — брать её с собой или нет. С одной стороны, он сильно любит эту молодую львицу, даже готов был сегодня сцепиться с Хайати. Но с другой — Кову совершенно правильно сказал сестре о том, что по возвращении законных Королей в Западные земли неминуемы тяжёлые битвы с врагами. Тем более, что Мэйтате есть за что драться, и за кого. Он не даст Витани в обиду и не допустит какого-нибудь несчастья с ней. Ни за что!

Мэйтата был уже в нескольких метрах от края ущелья, когда услышал сзади шорох. Лев едва успел обернуться, прежде чем его сбила наземь с яростным рычанием белая фигура Хайати. Молодой лев почувствовал вонзившиеся глубоко в тело когти белого льва и покатился с ним по земле, чувствуя на теле кровь. Оба вскочили на лапы. Черты белого лица Хайати казались протравленными ненавистью и злобой, когда он смотрел на Мэйтату. Сам же Мэйтата был возмущён столь наглым нападением со спины. Хайати встал в боевую стойку и прорычал:

— Здесь и сейчас мы всё между собой и решим, чужак! Лучше оставь Витани в покое, уступи по-хорошему!

— Это ты оставь её в покое, беляк! — рявкнул в ответ Мэйтата. — Я тебе уже говорил о своей сестре. Ты причиняешь ей столько боли!

— Мне не нужна твоя сестра, я сказал! — тоже повысил голос Хайати. — В последний раз тебе говорю — отступись и отойди!

— Не дождёшься, Хайати, — твёрдо ответил молодой лев. — И не глупи лучше, а то напросишься на поражение. Я не хочу с тобой драться, слышишь?

— Зато я хочу! — взревел Хайати. — Защищайся, Мэйтата!

Не успел лев моргнуть глазом, как взревевший ещё раз Хайати набросился на Мэйтату, и оба льва сцепились в жестокой схватке на самом краю обрыва. Через несколько минут было понятно, что оба льва равны по силе и ловкости друг другу. Оба уже были в крови, но продолжали наносить друг другу удары, разрывая кожу и заливая землю кровью. В какой-то момент Мэйтата смог повалить Хайати на землю и хотел было лишить его сознания, но тут лев быстро извернулся и, впившись когтями глубоко в плечи Мэйтаты, лягнул его задними лапами в живот и этим мощным ударом перекинул молодого льва через себя. Он не успел охнуть, как повис на краю обрыва, судорожно цепляясь за породу передними лапами. Под задними лапами Мэйтаты было не менее двадцати пяти метров высоты. Тут Хайати впился когтями передних лап в цепляющиеся за край обрыва лапы врага и…

— ПРЕКРАТИТЬ!!!

Над ущельем прокатился рёв Симбы, который подоспел как раз вовремя. За Королём мчались Экин и Витани. Молодые львицы в ужасе завизжали в один голос:

— Хайати, нет!

Симба мигом метнулся к белому льву и с силой оттолкнул его в сторону, затем протянул Мэйтате лапу:

— Мэйтата, хватайся!

Молодой лев попытался ухватиться за лапу Симбы, но тут внезапно съехал ещё вниз на несколько сантиметров. Вниз посыпались мелкие камни из-под мощных лап молодого льва.

— Держись, слышишь? — кричал Симба. Через несколько секунд он смог дотянуться до Мэйтаты, и вскоре серьёзно раненный молодой лев уже сидел на краю обрыва. Симба тут же грозно спросил:

— Что произошло? Объяснитесь, оба!

Но ответить ему ни Хайати, ни Мэйтата он успели — резко сорвавшаяся с места Витани подбежала к Хайати и с маху ударила того по лицу. Когтей львица не выпустила, но удар для Хайати был чувствительным. Белый лев попятился на несколько шагов. Витани замахнулась ещё раз.

— Витани, хватит! — окликнул её Симба.

— Ты, мерзавец! — взвизгнула молодая львица, не обратив внимания на окрик Короля, и ударила Хайати ещё раз. — Ты что делаешь, придурок?

— Витани, — тихо произнёс Мэйтата, — ничего страшного…

— Страшного? Ничего? — львица обернулся к окровавленному льву. — Он только что хотел тебя убить, Мэйтата!

— До такого бы не посмел дойти, — ответил Мэйтата, зализывая глубокие раны, нанесённые Хайати. Экин подошла к брату.

— Ты в порядке? — спросила она у него, но тут Хайати заговорил:

— Витани, прости… Я не знаю, что на меня нашло…

— Я знаю! — рыкнула в ответ сестра Кову. — Решил избавиться от препятствия на пути ко мне? Рассчитывал, что я тебя полюблю после этого?

— Вы двое, понимаете, что это могло закончиться трагедией? — громко спросил Симба. — Хайати, от тебя я не ожидал, никак не ожидал!

Белый лев, шерсть которого местами была окрашена в красный цвет, только опустил голову и произнёс:

— Простите…

— Ты чуть не лишил меня любимого льва, Хайати! — прорычала Витани. — Ты просто его ненавидишь!

— Потому, что я люблю тебя, Витани, слышишь?! — вскочил Хайати. — Я люблю тебя!

— Хватит! — оборвала его молодая львица. — Оставь меня в покое, Хайати! Совсем!

Лев поднял на неё расширившиеся от удивления глаза:

— Что? — чуть слышно спросил он.

— Я не люблю тебя, Хайати! — отчеканила Витани. — Я люблю Мэйтату и буду с ним, а ты отстань от меня!

— Витани, не надо так резко, — зашептала ей на ухо Экин, но львица только отмахнулась. Хайати же, глядя на Витани так, как будто увидел её впервые, поднялся и прошептал:

— Ну, хорошо, эгоистка, будь по-твоему!

С этими словами лев поднялся и быстро пошёл по направлению к Скале, оставляя в траве красный след. Экин с грустью проводила его взором, затем повернулся к раненому брату. Симба спросил у Мэйтаты:

— Что произошло?

Молодой лев тяжело вздохнул и рассказал обо всём. После окончания рассказа Король вздохнул:

— Вот и понятная причина такой схватки — сильная любовь к одной львице. Но Хайати действительно перегнул палку.

Обсуждая случившееся, два льва и две львицы пошли к Скале. Над саванной уже звучали отдалённые раскаты грома — приближалась очередная гроза в этом сезоне дождей.

Дождь продлился довольно долго, почти до вечера. Оба прайда лежали в укрытии (Абиг со своим прайдом перебрался в боковую пещеру на Скале Симбы). Мэйтата лежал недалеко от входа, равнодушным взглядом следя за косыми струями дождя. Раны на его мощном теле саднили уже не так сильно, но двигаться было немного больно — Хайати его здорово потрепал. Молодой лев рассказал о произошедшем Абигу и окружившим его львицам о драке с белым львом. Абиг покачал головой и шутливо сказал:

— Да, племяшка, вот тебе и бой за самку!

— Полегче, Абиг, — поморщился Мэйтата, но потом улыбнулся, не сдержавшись. В сущности, дядя прав.

После резкого выяснения отношений между Хайати и Витани белый лев куда-то пропал. Не пришёл он на Скалу и до начала грозы. Дождь был сильный, и предполагать, что беляк просто наслаждается холодными потоками воды, было странно. Правда, брат Экин не беспокоился о том, кто готов был его убить из-за Витани. Не особо переживала за льва и сама сестра Кову. В пещеру заглядывала Джамбази и спрашивала про сына, и ещё тревогу за него чувствовала Экин. Когда дождь закончился и наступил вечер, молодая львица подошла к брату:

— Мэйтата, послушай, Хайати долго нет.

— Ой, ладно тебе, Экин, — отмахнулся молодой лев. — Небось горюет из-за Витани. Правильно же она ему сказала.

— Верно, верно, только ты знаешь, что я испытываю к нему, — тихо произнесла молодая львица. — Я волнуюсь за него, мне кажется, что с ним что-то случится. Пошли и поищем его.

— Давай ещё подождём, — предложил Мэйтата. — Если не вернётся, пойдём искать его.

Однако через час Хайати так и не появился. Только тогда стало известно, где он находится — прилетевший Зазу сообщил Симбе, что Хайати находится севернее Скалы, на берегу реки.

— Интересно, что он там делает? — поинтересовалась Витани. — Горюет, что ли?

— Не страшно это, Витани, — успокоил её Мэйтата. — Погорюет и забудет!

Однако Экин не была настроена столь оптимистично. Сердце молодой львицы, полюбившей этого льва, металось в грудной клетке, словно зверь в ловушке. Предчувствие того, что с Хайати может случиться какая-либо неприятность, не покидало Экин. Наконец, она уговорила брата пойти с ней на поиски любимого льва.

Мэйтата и Экин пошли на север, где Зазу и увидел Хайати. Путь их лежал к протекавшей по северной границе реке. Там всё это время Хайати и просидел.

В голове белого льва крутились последние слова Витани о том, что она его не любит. Вот так вот всё и закончилось для него… Лев словно окаменел от грусти. Именно сюда Хайати и направился после драки с Мэйтатой. Молодой лев подошёл к обрывистому и высокому берегу реки и уселся на его краю. После резких слов Витани его больше ничто не интересовало. Горе несчастного Хайати было велико, заполняло сердце почти до физической боли. В первые секунды ему хотелось реветь во всю глотку, чтобы дать выход чувствам, но Хайати осознавал, что толку от этого не будет.

Вскоре началась гроза, пошёл дождь. Вмиг стало темно, прекрасная местность окрасилась в серые тона. Сплошной поток хлынул с неба, заливая саванну, Скалу Симбы и сидевшего на берегу реки одинокого льва. В несколько секунд Хайати промок, но он не ощущал воды, струящейся потоками по его могучему телу — личная драма словно служила ему укрытием от непогоды. Частые капли смывали кровь с его тела. Тут сверкнула молния, и раздался оглушительный удар грома, словно рядом рушились огромные скалы и дробились друг о друга камни. Но Хайати не обращал никакого внимания и на громы, и молнии. Ему было уже всё равно. После второго удара грома лев опустил голову. Струившаяся по его роскошной гриве вода стекала по лапам и телу в грязь. По лицу также текла небесная влага, смывая скупые слёзы, которые выжали его большие и красивые глаза.

Когда непогода кончилась, никаких изменений на обрывистом берегу реки не произошло — огромный белый лев, промокший насквозь, так и не сдвинулся с места. Хайати не хотел никуда идти, не хотел никого видеть, даже мать и Витани. Подумав о последней, лев слегка поднял голову, но тут же опустил. Так лев и сидел до тех пор, пока не решил обернуться. Издалека к берегу реки приближались лев и львица, в которых он узнал Мэйтату и Экин.

Тут с Хайати что-то случилось странное. Уши словно засыпало песком, а в голову будто потекла горячая вода. Дальше белый лев действовал автоматически — повернувшись спиной к Экин, он сделал шаг к обрыву, развернулся к реке боком… и не успела Экин издать хотя бы один звук, как Хайати завалился на бок. Через несколько секунд Мэйтата и сестра услышали громкий плеск воды — это с высокого обрыва в реку бросился Хайати.

Экин казалось, что она видит всё в замедленном темпе — стоявший на самом краю белый лев, не сгибая лап, свалился вниз. В эту же секунду она услышала словно со стороны свой дикий крик:

— НЕТ!!!

Львица быстрее молнии метнулась к обрыву, Мэйтата устремился за ней. Крутой берег становился всё ближе. Оказавшись на самом краю, Экин всмотрелась в тёмную гладь воды, но не увидела ничего, кроме расходившихся больших кругов и волн от того места, куда несколько мгновений назад упал белый лев.

— Хайати! — в отчаянии завопила она.

Но звать было бесполезно — лев скрылся в толще воды.

Именно в тот момент, когда Хайати свалился в воду, над этим местом пролетал Зазу. Испуганно вскрикнув, мажордом со всей скорости полетел к Симбе.

Мэйтата нагнал львицу, когда та уже остановилась на краю. В следующее мгновение Экин приготовилась к прыжку.

— Ты с ума сошла, Экин?! — взвизгнул Мэйтата, но львица напряглась перед прыжком и, оттолкнувшись от края и глубоко вдохнув, прыгнула вниз. Вода быстро понеслась ей навстречу, и через пару секунд львица столкнулась с плотной прохладной массой. Сила удара чуть не выбила весь воздух из её лёгких. Молодая львица, силясь не выдохнуть, всмотрелась в мутную после дождя воду. Через несколько мгновений она увидела недалеко от себя огромное белое пятно. Экин рванулась к нему, отчаянно работая лапами, и тут ей в уши вторгся гулкий звук удара о воду другого тела — это вслед за сестрой прыгнул в воду Мэйтата.

Хайати медленно шёл ко дну, из его приоткрытой пасти вверх стремилась тоненькая цепочка пузырьков. Вода давила Экин на тело, словно силясь выжать из её груди воздух. От мутной воды щипало глаза, но она продолжала подбираться к любимому льву. Через несколько мгновений она обхватила передними лапами его мощное тело, и в этот момент её задние лапы коснулись дна. Львица резко оттолкнулась ими и вместе с Хайати устремилась наверх. Подплывший к сестре Мэйтата помог поднять их обоих на поверхность. Мокрые лица обоих заколол приятный вечерний воздух, лёгкие выдохнули воздух и благодарно расширились для следующего вдоха. Течением реки всех троих довольно далеко отнесло от места прыжка. Обрывистый берег кончился, а далее тянулась отлогая поверхность, прилегавшая к реке. Недалеко от реки росла высокая трава, которую от реки отделяла узкая полоска песка.

— Давай… на берег… — пропыхтела львица, продолжая обхватывать безвольного Хайати. Молодой лев изо всех сил удерживал обоих на поверхности воды. Вся тройка приближалась к берегу, и Экин почувствовала, наконец, дно под лапами.

— Мэйтата, помоги… — снова пропыхтела она.

Молодой лев подхватил Хайати. Экин помогла устроить его обмякшее тело на широкой спине брата, и через несколько секунд все были на берегу. Львица моментально бросилась к нему в тот момент, когда Мэйтата осторожно опустил Хайати на песок. Его крупная голова безвольно откинулась назад.

— Хайати! Хайати, очнись! — со слезами взмолилась она, тряся лежавшего на спине белого льва. С его могучего тела потоками стекала на песок вода. Хайати не реагировал совершенно, его глаза были плотно закрыты. От тряски его голова лишь болталась из стороны в сторону. Львица с замирающим сердцем приникла ухом к его груди, затем приложила лапу к его мускулистой шее. Пульс на сонных артериях отсутствовал.

— Мэйтата, он не дышит! — выкрикнула она. По её мокрым щекам потекли слёзы.

Молодой лев знал, что делать — один раз он уже делал так, когда спасал сестру. Подбежав к бездыханному белому льву, он оттеснил Экин в сторону, затем, встав Хайати передними лапами на грудь, стал с силой отталкиваться ими от неё. Со стороны это было похоже на прыжки. В такт прыжкам тело Хайати вздрагивало, но в себя он так и не приходил. Рядом с обоими львами сидела Экин, которая дрожала, только не от сырости. С каждым прыжком Мэйтаты на груди Хайати она всхлипывала. Слёзы катились по её щекам, но Экин даже не пыталась их вытирать. Мэйтата тем временем продолжал прыжки уже на протяжении минуты, но Хайати так и не очнулся.

— Давай, дыши, Хайати! Дыши, слышишь? — начал приговаривать он в такт прыжкам. — Не сдавайся!

Ещё с минуту он продолжал приводить в чувство того, с кем ещё недавно дрался. Молодой лев не терял надежды вернуть Хайати, которого уже успела полюбить его родная сестра. Он видел, как она без колебаний бросилась в воду вслед за ним с твёрдым намерением спасти любимого. Но Хайати по-прежнему не реагировал ни на что. Мэйтата прервался, чтобы проверить сердцебиение, но ничего так и не было.

— Нет, — прошептал он. — Нет, Хайати, держись!

Ещё с минуту молодой лев пытался оживить белого сородича, но всё безуспешно. Стоявшая в стороне Экин легла на землю и, уткнувшись лицом в лапы, тряслась в плаче. Наконец, Мэйтата слез с него и повернулся к рыдавшей сестре.

— Не получается, Экин… — прошептал он. — Он…

— Нет! — вскочила она и подбежала к Хайати, по-прежнему не подававшему признаков жизни. — Хайати, пожалуйста, вернись ко мне!

Львица упала ему на грудь и затряслась в рыданиях. Всхлипывания перемешивались с обрывками фраз:

— Пожалуйста, не умирай, любимый… Не оставляй меня…

Мэйтата, сидевший в стороне, вдруг поднял голову. Глаза его загорелись огнём, он встал и подошёл к Хайати, затем решительно отстранил рыдавшую сестру в сторону. В следующее мгновение он резко опустил свою мощную лапу ему на грудь. Раздался гулкий звук, Хайати резко дёрнулся. Второй удар.

— Мэйтата, хватит! — вскрикнула несчастная львица, но лев глухо зарычал, в очередной раз резко опуская лапу на мокрую грудь Хайати.

— Нет уж, белая зараза! — Снова удар. — Я тебя вытащу оттуда! — Ещё удар. — У тебя мать осталась, а ты о ней забыл! — Опять удар.

— Мэйтата, прошу тебя, прекрати! — ещё громче рыдала Экин, но лев только отмахнулся от неё.

— Немедленно… вернись… — каждое слово сопровождалось ударом.

На этом месте у Хайати сквозь сжатые клыки потекла вода.

— К ЭКИН! — взревел Мэйтата и ещё сильнее ударил Хайати по груди.

Хайати подпрыгнул на спине и судорожно закашлялся. Из его пасти на песок хлынула вода, белый лев перевернулся на живот. Откашливаясь от воды так, что вся кровь бросалась ему в лицо, лев с каждым судорожным вдохом понемногу приходил в себя. Мэйтата, удовлетворённо вздохнул и отошёл от белого льва. Экин вскочила и бросилась к любимому льву на шею. Дрожащим голосом произнеся:

— Любимый, ты вернулся ко мне… — она снова заплакала и обхватила его за шею. Лев, закрыв глаза, обнял её в ответ.

В этот момент раздался возбуждённый гул голосов, и перед тройкой появились взъерошенные Симба, Витани и Джамбази. Увидев мокрого Хайати в объятиях Экин, Король облегчённо вздохнул:

— Слава Богу, всё обошлось!

Витани же быстро подошла к Хайати и спросила:

— Ты в порядке, Хайати?

Лев, устремив на неё взор, тихо произнёс:

— В порядке, Витани, спасибо…

Джамбази подбежала к сыну раньше Витани и заключила его в объятия. Из её глаз покатились слёзы. Лев, на мгновение отвернувшись от Экин, обнял мать.

Симба мгновенно посуровел:

— Ну, и кто мне расскажет, что произошло?

Взгляд Короля прошёлся по счастливой Экин, забывшей обо всём, кроме Хайати, и по довольному собой Мэйтате. Молодой лев, перехватив взгляд Симбы, рассказал всё.

— Ну, Экин, ты и молодчина! — тряхнул густой гривой Симба. — И ты, Мэйтата, тоже!

— Выбора не было, — вскинул голову молодой лев. — Мне сестру больше жаль.

— Самое главное, что Хайати снова с нами, — подвёл итог Симба. Он с улыбкой посмотрел на двух львиц, нежно вылизывавших молодого льва. Тут он глубоко вздохнул и прошептал:

— Экин, мама, Витани — простите меня… — И Хайати тихо заплакал.

***

Поздно вечером Мэйтата подошёл к сидевшему на выступе Скалы Хайати. Без каких-либо вступлений он довольно зло спросил:

— Ты, Хайати, вообще нормальный?

Белый лев повернулся к нему и со вздохом ответил:

— Мэйтата, ты знаешь, сколько Симба мне мозги компостировал? Только тебя не хватало!

— У тебя все мозги в том месте, на котором ты сейчас сидишь! — отчеканил молодой лев. — На что ты рассчитывал, когда решил покончить с собой?! Ты подумал о своей матери? А об Экин, которая чуть с ума не сошла от тоски по тебе? Ты вообще, Хайати, о чём-нибудь думал?

Лев опустил голову и еле слышно произнёс:

— Я не знаю, Мэйтата… По всей видимости, я недостойный лев.

Мэйтата несколько мгновений помолчал, потом подошёл к Хайати и сел рядом с ним.

— Моей сестре ты показался совсем иным. Она уверена, что ты замечательный лев, — сказал он.

— Кто я вообще после того, что попытался сделать? — ещё больше сник белый лев.

Мэйтата хлопнул Хайати по спине.

— Самое главное, Хайати, что ты раскаиваешься. Ты видишь, что никто тебе больше об этом не напоминает — и не будет. Но таким радикальным способом не решить всех проблем. Будет только хуже.

— Уже, наверное, стало хуже, — вздохнул Хайати. — Витани меня точно ненавидит…

— А за что тебя ненавидеть, Хайати? — раздался сзади голос львицы. Витани подходила к двум львам. Лев посмотрел на неё. На этот раз сердце в его груди лишь несколько раз гулко стукнуло, хоть Витани и смотрела на него весьма сочувственно.

— Ты сама понимаешь, за что, Витани, — снова опустил голову молодой лев. — Я напрочь забыл обо всём и всех близких и родных. О матери в особенности… и об Экин… Не знаю, простите ли вы меня или нет. Мэйтата, и ты прости, что набросился на тебя.

— Да ладно, — отмахнулся молодой лев.

Витани подошла к Хайати и тихо произнесла:

— Прости меня, что я так резко тебе сегодня сказала это.

Хайати посмотрел на Витани. Она тем временем продолжала:

— Хайати, ты тоже дорог мне. Я уверена, что ты будешь всем хорошим другом. Именно таким другом я тебя и считаю.

Лев ласково улыбнулся ей, затем встал, потянулся и произнёс:

— Пойду вниз, подышу немного.

Мэйтата и Витани проводили его взглядом, затем молодая львица произнесла:

— Он действительно замечательный лев.

— Согласен, — кивнул Мэйтата. — Экин нашла своё счастье, я уверен.

Витани склонила голову на мускулистую шею молодого льва.

— А ты — мой самый любимый лев, — прошептала она и стала ласково вылизывать лицо Мэйтаты. — Вы с Экин молодцы, что спасли его.

Молодой лев стал нежно тереться о мягкую шею львицы.

Хайати же спустился вниз и направился под выступ. Ему хотелось почему-то пойти туда, ведь там он часто видел Экин. Белый лев лёг на землю и задумался. Попытка самоубийства была самой большой ошибкой в его жизни, это он прекрасно понимал. Он действительно забыл в тот момент обо всём, и каждый раз по его мощному телу пробегал холодок при мысли —, а если бы Мэйтата и Экин не смогли вернуть его? Что бы было тогда? Хайати теперь испытывал к ним обоим благодарность за спасение.

Так Хайати и лежал, пока не услышал сзади шаги. Он обернулся и увидел подходившую к нему Экин. Львица подошла к молодому льву и легла рядом с ним.

— Ты как, Хайати? — спросила она у него.

Лев улыбнулся ей:

— Спасибо, Экин, хорошо всё. Спасибо, что спасли меня.

— Я не могла иначе, — решительно сказала она. — Я не могла допустить, чтобы ты погиб, чтобы ты оставил меня… Я потому и прыгнула за тобой, Хайати.

Лев молча посмотрел на Экин и встретился с её взглядом, полным искренней любви. Молодая львица склонила голову на его мускулистую шею и прошептала:

— Я люблю тебя, Хайати…

Белый лев повернул к Экин голову и ласково лизнул её в щеку.

— Я тебя тоже… — прошептал он в ответ. — Прости меня, что не замечал тебя раньше. Ты прекрасна, Экин…

Эта тихая и звёздная ночь принадлежала только двум молодым парам. Но никто — ни Мэйтата и Витани, ни Хайати и Экин — даже не подозревали, что через несколько дней здесь развернётся кровавая битва. Никто изо львов — ни Абиг, ни Адиса, ни Симба — не знали, что Джитуку и его львы уже шли этой ночью к Мрачным Скалам.А ещё в эту ночь не спалось одному льву. С боку на бок ворочался Симба, тщетно пытаясь заснуть, но его сердце терзало предчувствие отдалённой, но неизбежной беды. Дело в том, что Король сегодня вечером ходил за Рафики, чтобы он пришёл осмотреть Хайати. После осмотра Рафики поманил Симбу на выступ. Лев вышел за ним и увидел, как Рафики манит его вниз, под выступ. Король спустился за мандрилом и спросил:

— Рафики, что случилось?

Мандрил помолчал несколько секунд и глухо сказал:

— Симба, боюсь, у меня для тебя плохая новость, и не одна.

— Что на этот раз? — насторожился лев.

— Я видел сегодня странных львов, когда был в трансе, — тихо сообщил Рафики. — Чёрных. И вижу я их уже давно, не хотел просто говорить раньше.

— Про них я уже знаю, Рафики. Мэйтата рассказал, — сообщил Симба.

— Симба, — тревожно зашептал Рафики, — эти львы идут сюда не только за гостями, от них прямая угроза для тебя. И не только угроза, но и…

Мандрил замолчал.

— Что ещё ты увидел? — поторопил его Симба.

Рафики тихо заговорил:

— Скоро здесь прольётся кровь. Очень и очень много, Симба! У тебя есть враги и здесь, не только из чужаков, про которых тебе рассказали ваши гости. Но, — тут мандрил судорожно вздохнул, — хоть бы и этого было достаточно, так ещё и…

Рафики снова замолчал.

— Ну, давай, Рафики, что ещё ты хочешь сказать? — спросил Симба, желая услышать ответ.

Ответ оказался невероятным.

— За несколько дней до гибели твоего отца я решил заглянуть в будущее Королевства. Тогда я уже не увидел Муфасу в живых. А потом прошло время, и Короля убил предатель. И я больше всего боюсь, что… — И Рафики в который раз прервался на полуслове.

Симба молча смотрел на мандрила. Дальше Короля поразила вторая часть ответа. Рафики поднял на Симбу глаза, полные слёз.

— Я боюсь, что это вскоре снова случится, Симба. Я больше не вижу тебя в будущем нашего Королевства, — еле слышно закончил мандрил.

Глава 28

После всех примирений прошло три дня, похожих друг на друга, словно зебры. На протяжении всех этих дней погода постоянно менялась — стоило начаться дню с яркого света солнца, как через пару часов небо уже заволакивали тяжёлые облака, наполненные громами и молниями, а иногда грозы не шли, сменяя обычным ливнем. Было и по-другому — всю ночь бушевала непогода, а утром промокшую и уставшую от ливня саванну приятно согревали лучи ярчайшей звезды на небе. В солнечную погоду львицы уходили на охоту, а львы просто наслаждались теплом солнечных лучей, лежа неподалёку от Скалы, или от нечего делать просто бродили по траве. На охоту с Витани ходил Мэйтата, а Хайати теперь постоянно составлял компанию Экин. Молодые пары держались вместе, и никто из них не желал разлучаться хотя бы на пару минут. Теперь между молодыми львами не было никакой вражды, всё было в обоих прайдах тихо и спокойно. Но никто и не подозревал, что над Королевством Симбы уже очень скоро начнут сгущаться тучи — враги были уже близко.

На четвёртый день после спасения Хайати к Симбе пришли Адиса и Мсаидизи. Как раз время уже шла вторая половина дня. В это время Мэйтата и Хайати со своими половинками были на охоте, гостей принял Король.

— Привет, Адиса, — приветствовал его Симба. — Какими судьбами сюда с сыном?

— Привет, Симба, — ответил Король. — Мэйтаты или Абига нет рядом?

— Мэйтата с Витани ушли охотиться с остальными, а Абиг где-то гуляет с женой, — сообщил Симба. — Что-нибудь срочное?

— Не настолько, — мотнул головой Адиса. — Просто мне нужно поговорить либо с Мэйтатой, либо с Абигом. По-моему, нам скоро пора уходить отсюда.

— Уходить? — удивился Симба. — Вы забыли про врагов, и к тому же…

Симба рассказал о своём недавнем разговоре с Рафики. Выслушав рассказ, Адиса занервничал.

— Если Рафики прав насчёт того, что враги скоро придут сюда, то как они сюда попадут? — спросил он, едва Симба замолчал. — Мы шли через тот проход, помнишь, рассказывали?

— Да, Адиса, помню. Надо в таком случае проследить за проходом, а заодно послать Зазу за эти Скалы, — решил Король.

— Что-то случилось? — раздался сзади голос. Адиса обернулся и увидел подходивших к ним Мэйтату и Витани.

— О, Адиса, привет, — обрадовался молодой лев. — И тебе, Мсаидизи, тоже.

— Хай, — поднял лапу сын Короля.

— Так в чём дело? — снова спросил Мэйтата.

— Да пока ничего, — хмуро ответил Адиса. — Симба мне рассказал о том, что ему сказал его лекарь, который ещё и провидец. Враги уже близко, если ему верить. А мы с Абигом и с тобой хотели ещё поговорить о том, что нам пора уходить, — помолчав, закончил Король.

— Если они близко, то вам об уходе нечего и думать, — сказал Симба. — Иначе попадёте Джитуку прямо в лапы. Надо просто сегодня отправить Зазу, чтобы он слетал до Скал.

— Постой, Симба, — остановил его Адиса. — Моему Захаме лететь до Скал ближе. Примерно за час обернётся, может, и меньше. Я сегодня приду и отправлю его на облёт, если что, пошлю его к вам. Сообщит о результатах.

— Ладно, так подходит, — топнул лапой Симба. — Отправляй его, а вечером будем ждать ответа.

Вечером, когда все уже вернулись с охоты, прилетел Захама и сообщил Симбе:

— Ваше Величество, чёрные львы уже у Скал! И явно собираются идти сюда!

Мажордома услышали Витани и Кову. Лев, услышав новость, тихо выругался, а Витани, испуганно охнув, побежала вниз, чтобы сообщить Мэйтате и Абигу. Узнав о том, что львы уже у Скал, Мэйтата вздохнул:

— Вот и начинается…

Абиг был с ним солидарен. Он окликнул Захаму:

— Захама, сколько их там? Много, нет?

— Ваше величество, их более трёх десятков, — испуганно ответил мажордом Адисы.

— Трёх десятков? — переспросил Абиг. — Разве они не все пришли туда?

— Судя по всему, нет, — ответил Захама.

— Странно, — пробормотал Мэйтата. — Я думал, они всем скопом нападут на Симбу, а тут только треть от них пришла. Или Джитуку решил, что сможет просто так победить Симбу?

— По-моему, Мэйтата, он не знает, что вы здесь, — сказал Симба.

— А по-моему, этот Джитуку слишком легкомысленный, — буркнула Витани. — Он и не подозревает, что нас больше чуть ли не в два раза!

— Ну, если всё так и есть, то когда Джитуку придёт сюда, мы его встретим с готовностью! — резюмировал Симба. — Только когда он придёт, это неизвестно.

— Если он уже у Скал, то тогда, Симба, он может нагрянуть сюда уже сегодня, — сказал Абиг. — Надо что-то сделать, чтобы не пустить его сюда.

Никто и не подозревал, что всё обстояло с проникновением Джитуку намного серьёзнее. Прошлой ночью, далеко от Прайдленда Симбы, из пещеры в огромной Скале вышел немолодой лев. Выйдя, он осмотрелся по сторонам. Этот был тот самый лев, который был отцом убитого несколько дней назад Мабайи. После гибели сына безутешный отец желал отомстить за убийство сына. Тем более, что он лишился не только сына — почти два месяца назад погибла по вине Короля и его прайда львица, которая была ему дорога. На его сердце ныла рана, которая с убийством сына стала ещё глубже. Лев утешал себя мыслью о скорой мести, но только когда она свершится? Он усиленно хотел найти ответ на этот вопрос. И вскоре ему это удалось.

В последнее время пожилому льву не спалось — его точила тоска по сыну. Многих родных он потерял из-за Симбы, а те, которые живут сейчас с ним, на самом деле его родственники. Хотя этот лев не считал этих предателей родственниками. Они же запросто могли убить Симбу потом, но не убили же! Терзаемый этими мыслями, лев осторожно поднялся, стараясь не разбудить спавшую рядом с ним супругу, и направился к выходу.

Тёмная ночь и заливаемая лунным светом саванна встретили вышедшего наружу льва. Он глубоко вдохнул упоительный ночной воздух и повернул голову в сторону. Далеко от скалы поднимался в усеянное звёздами небо огромный скалистый хребет. По подножию этого хребта проходила граница владений этого пожилого льва. Именно к границе он сейчас и направился. Долгий путь до Мрачных Скал лев преодолел, думая о тех, кого потерял. Когда он проходил мимо того самого прохода, через который недавно пришли гости из далёких земель, из-за кустов, прикрывавших его, внезапно раздался низкий голос:

— Это кто решил прогуляться тут среди ночи?

Лев моментально обернулся на звук. Тут раздался шорох кустов, и перед ним материализовался большой лев с густой чёрной гривой — такой же чёрной, как и его мощное тело. Лишь блестели в свете луны глаза, огромные и какие-то жестокие. Светлый лев, зарычав, принял боевую стойку.

— Ты кто такой? — грозно спросил он.

— Тот, которому ты либо поможешь, либо умрёшь, — отчеканил чёрный лев. — Но давай сначала представлюсь — меня зовут Джитуку.

— Чем я могу тебе помочь, Джитуку? — спросил лев, не выходя из боевой стойки.

— Для начала прими нормальную стойку, незнакомец, — велел Джитуку. — Я вовсе не собираюсь нападать на тебя. Во всяком случае, пока.

Лев расслабился и сел на землю под взглядом чёрного льва.

— Вот так лучше, — с улыбкой сообщил Джитуку.

— Что тебе здесь нужно, Джитуку? — спросил лев.

— Мне нужно здесь сделать одно дело, — медленно начал чёрный лев. — Его я откладывал уже довольно долго, и скоро, наконец, я встречусь с тем, кто лишил моего отца жизни.

— А, месть! — впервые улыбнулся лев, пожалуй, впервые за дни, прошедшие после гибели сына. — Месть — это неплохой шаг, к тому же и не только для тебя!

— Тебе тоже нужно кому-то навалять? — пророкотал Джитуку.

— Да! — кивнул лев. — А кто тебе нужен?

— Я хочу посмотреть в глаза некому льву по имени Симба, — глядя собеседнику в глаза, сообщил Джитуку. — Ещё лучше было бы и наказать его. Повод у меня есть, я тебе только что сказал.

— Повтори-ка, Джитуку — на кого ты хочешь напасть? — тихо спросил лев, чувствуя, как в его душу начинает просачиваться исступлённая радость. Улыбка появилась на немолодом лице, не озарив его, а наоборот — скорее, исказив, сделав более злобным.

— Мне нужен Симба, — повторил Джитуку. — Симба, — запомнил имя?

— Мне нет нужды его запоминать, Джитуку! — прошептал лев, оскалившись. — Он и его прайд лишили меня единственного сына несколько дней назад.

— Вот оно как! — вскинул крупную голову Джитуку.

— Ага! — прошипел светлый лев.

Помолчав несколько секунд, лев произнёс:

— Знаешь, Джитуку, я из желания отомстить Симбе помогу тебе! Чем смогу!

— О, я буду только рад, — протянул чёрный лев. — Только я хочу сначала узнать твоё имя, союзник!

— Нет проблем, — склонил голову лев, как будто в поклоне. — Меня зовут Эреву!

— Очень приятно, Эреву! — кивнул Джитуку. — Тогда мне нужна твоя помощь уже сейчас.

Чёрный лев повернулся к кустам, скрывавшим проход, и крикнул:

— Выходите!

Раздался шорох, и наружу начали выходить такие же чёрные, как Джитуку, львы. Когда они закончили выходить, перед потрясённым Эреву стояли около полутора десятка львов. Лев удивлённо спросил:

— Как ты собираешься напасть на Симбу с таким количеством львов? Там у него еще два прайда поселились!

— А ты думаешь, что это все, кто пришли со мной? — вопросом на вопрос ответил Джитуку. — Я очень хорошо подготовился, Эреву. Остальные придут сюда завтра, а этих, — он повернулся к своим львам, — ты отведи к себе.

— Постой-постой, — остановил его Эреву. — Когда мы нападём, если ты фактически уже готов?

Джитуку через секунду ответил:

— Следующей ночью. А план насчёт Симбы у меня есть. Я его тебе расскажу по пути к тебе.

Оба льва пошли к скале Эреву, а за ними тянулся отряд чёрных львов.

***

Вечером следующего дня Мэйтата и Абиг, узнав о том, что враги уже близко, отправились ко Мхиту, чтобы предупредить его об опасности. Узнав обо всём, лев сначала испугался, но потом взял себя в лапы.

— Я знаю, что нужно делать, — сказал он. — Нужно предупредить Эреву о том, что этот Джитуку заявится сюда. На его пути первым встанет именно он. А ещё лучше — нужно ближе к ночи отправиться туда и попытаться прогнать их оттуда.

— Ты с ума сошёл, Мхиту? — подскочила Зэмба. — Они же нападут на вас!

— Их намного больше, чем вас, — сообщил Адиса. — А прайд Эреву я в глаза не видел. Джитуку вы остановить не сможете.

— Если не прогнать их, то хотя бы можно узнать, когда они окажутся в наших землях, — предложил вариант Мхиту. — Но нужно пойти туда всё равно.

— Плохая идея, — покачал головой Мэйтата. — Если они заметят вас, то нападут моментально.

— По-твоему, лучше ждать тихо нападения? — взвился Мхиту. — Кстати, когда вы приходили в прошлый раз, Адиса нам рассказал, кто Джитуку на самом деле. Он нападёт внезапно, вы и глазом моргнуть не успеете! Поэтому я и предлагаю — пойти к проходу и подождать их там. Как только появятся — дуть обратно и оповещать всех! Вот!

Лев остановился, чтобы перевести дух, и осмотрел смотревших на него львов и львиц.

— К тому же я там буду не один. Эреву поможет, если что.

— Мхиту, а вот у меня Эреву вызывает некие подозрения, — медленно сказал Мэйтата. — Когда мы пришли сюда впервые, я его запомнил хорошо. С виду он тебя приветствовал как надо, а глаза смотрели холодно.

— Он такой и есть, Мэйтата, — хихикнул Мхиту и посерьёзнел: — У него около двух месяцев назад погибла сестра. Имени её я не знаю, но как-то жаль её…

Ещё несколько минут львы препирались, и в конце концов, Мхиту уговорил всех отпустить его к проходу. Зэмба подошла к мужу и обняла его.

— Будь осторожен, Мхиту! — прошептала она.

— Всё будет хорошо, родная, обещаю, — ответил ей лев и повернулся к остальным: — Потом, когда они придут сюда, мы к вам присоединимся.

Тут к Мхиту подошёл его старший сын.

— Можно с тобой, папа?

— Э, нет, Эйо, ты не пойдёшь! — резко остановила его мать. — Это опасно.

— Мама, может, хватит уже указывать, что делать? — взвился молодой лев. — Я лев или кто?

— Лев, лев ты, Эйо, — утешил его Мхиту, —, но мама права. Врагов ожидается слишком много, поэтому оставайся здесь, сынок.

— А если они нападут, то я уже, наконец, смогу бросить вызов врагу! — заявил Эйо. — Я не хочу упускать такой шанс!

— Не в этот раз, Эйо, — вступил в перепалку уже и Нео. — А шанс тебе ещё представится, я обещаю!

Лев только опустил голову и поплёлся к Скале. Позже Мхиту многократно утешал себя тем, что не взял с собой сына.

Вскоре Мхиту вышел на юг. В лучах заходящего солнца фигура льва казалась тёмной-тёмной. Молодой сын Мхиту с грустью смотрел отцу вслед. А Мэйтата и Абиг шли уже к Симбе. Вместе с ними шёл Адиса со своим прайдом. Рядом с Королём шли оба его сына вместе с супругами. Также с прайдом шла Сахихи, которая, услышав о приближении убийцы Дживу, сразу заявила, что идёт с ними.

— Мне плевать, что это опасно, Мэйтата! — заявила львица, когда молодой лев пытался уговорить её воздержаться от участия в битве. — Он лишил меня самого дорогого. Думаешь, я это так оставлю?

— А ты помнишь, что Джитуку и Джеро думают, что ты мертва? — спросил её молодой лев. — Если он увидит тебя…

— Если он увидит меня, то это будет последним, что этот убийца увидит в своей жизни! — рявкнула молодая львица. — Я буду биться с ними, Мэйтата, хочешь ты или нет!

Молодой лев только вздохнул, но ничего не ответил.

***

Тем временем Мхиту пришёл к Эреву. Увидев его, отец Мабайи удивился:

— Мхиту, ты сюда какими судьбами?

— Эреву, у нас проблемы! — с ходу сообщил Мхиту. — Джитуку и его львы уже идут сюда, ты в курсе?

«Конечно, я в курсе. Они уже здесь, а вы ни о чём не догадываетесь, глупцы!» — подумал Эреву, наслаждаясь этой мыслью, но вслух произнёс совсем другое, напустив на себя испуганный вид:

— Что? С чего ты решил?

— Наш гость, король Адиса из Западных земель, отправлял своего мажордома за Скалы. Он их там и увидел! Мы все в опасности!

— А ты сюда зачем пришёл? — спросил Эреву.

— Слушай, надо как-то их сюда не допустить, — зачастил Мхиту. — Нужно занять ночью позиции у прохода, а когда они появятся, мы по-быстрому смоемся и оповестим Симбу и остальных.

Эреву испугался, но внешне постарался виду не подать. Если этот Мхиту станет мешаться у него под ногами, весь разработанный им и Джитуку план полетит в тартарары. Надо как-то избавиться от неожиданно возникшей помехи. И Эреву принял решение.

— Ладно, приятель, — хлопнул его Эреву по плечу. — Пойдём туда. Только сначала дойдём до меня, я предупрежу остальных.

Под последним словом Эреву разумел Джитуку, но Мхиту понял его по-своему.

— Правильно, твои должны быть предупреждены. Но не бери с собой своего сына, я своего не взял с собой.

Эреву нахмурился — Мхиту наступил на больное место. И он сухо ответил:

— Мой сын недавно погиб.

— Что? — изумился Мхиту. — Как это случилось?

— Несчастный случай, — хмуро солгал Эреву. — Мхиту, давай эту тему закроем, тяжело мне и так.

— Прости, приятель, — опустил голову Мхиту. — Сочувствую тебе.

Эреву только кивнул. Оставшийся путь до его Скалы они проделали в молчании. Эреву искоса поглядывал на Мхиту и злобно думал: «Ничего, ничего, скоро муж твоей сестры получит за всё!»

Оказавшись у Скалы, Эреву повернулся ко Мхиту и велел:

— Подожди меня здесь, я предупрежу остальных, чтобы затаились тут.

И пожилой лев быстро направился к пещере, в которой разместились Джитуку и его львы. Вбежав в пещеру, Эреву сообщил:

— У нас небольшая помеха в лице соседнего льва, но его я возьму на себя. Скоро вы выйдете!

Джитуку лишь кивнул, осклабившись. Эреву как ни в чём не бывало вышел из пещеры и направился к ожидавшему его Мхиту. В это время тот озирался по сторонам, оглядывая саванну, которая уже попрощалась с лучами солнца — светило скрылось за Мрачными Скалами. Мхиту кое-что удивило — он довольно часто бывал у Эреву, а иногда и задерживался допоздна. В те моменты он видел, что довольно небольшой прайд Эреву, состоявший по большей части изо львов (чем Мхиту также был удивлён, когда увидел их впервые), часто лежал под Скалой. И удивило льва то, что в этот раз он там никого не увидел.

— Эреву, а где все твои? — спросил Мхиту, когда они уже тронулись к Скалам.

— Решили поохотиться со своими львицами, — хмыкнул Эреву. — В такой-то час!

— И не говори-ка! — подхватил Мхиту.

Вскоре оба льва уже пришли к Скалам. Они быстро нашли проход в Западные земли и остановились у него.

— Вот здесь и будем ждать их, — сообщил Эреву. — Как только увидим — сразу даём дёру!

— Ладно, — кивнул Мхиту.

Прошло довольно много времени, и с каждой минутой тьма сгущалась всё больше и больше. Стало темно, только на небе тускло светила луна, служа единственным источником света. Когда уже явно наступила полночь, Эреву наигранно насторожился.

— Что такое? — спросил Мхиту.

Затем Эреву поднялся и начал тихо подкрадываться к проходу. Мхиту через несколько секунд пошёл следом за ним. Эреву ухмыльнулся — его замысел сработал.

— Мне кажется, что я кое-что слышал, — пробормотал он.

— Эреву, это они, судя по всему! Надо бежать! — прошептал Мхиту.

Оба льва подошли к проходу, и тут на самом деле раздался шорох кустов. Мхиту, стоявший справа от Эреву, прислушался, и в этот момент Эреву резко развернулся ко льву и со всей сил ударил его лапой по лицу. Мхиту, взревев от неожиданности и боли, отлетел в сторону и ударился о скалу. На землю потекла кровь из глубоких ран, оставленных когтями Эреву.

— Ты что делаешь? — вскочил Мхиту с грозным рычанием.

Эреву метнулся и снова ударил Мхиту, на этот раз по голове. Массивное тело льва безвольно рухнуло в траву. Эреву осмотрел окровавленного льва и, выпустив когти, ударил его ещё несколько раз по телу, ломая рёбра и разрывая кожу. На траву потекла кровь. Напоследок предатель ударил несчастного Мхиту пару раз по голове, затем отошёл к кустам и тихо позвал:

— Выходите!

Кусты раздвинулись, и из чёрного зева прохода начали выходить чёрные львы. Их было почти вдвое больше, чем тех, кто пришёл с Джитуку вначале. Все проходили мимо окровавленного льва, лежавшего на земле, с выражением полнейшего равнодушия. Эреву повернулся ко Мхиту, уверенный, что тот мёртв. Он окинул презрительным взглядом льва и медленно-медленно расходящееся под ним кровавое пятно, затем с фальшивым сочувствием вздохнул.

***

А тем временем на Скале Симбы никто и не думал ложиться спать. Все львы и львицы томились в ожидании неизвестного. Друг с другом почти никто не переговаривался. Кову подошёл к Симбе.

— Симба, тебе бы лучше быть поосторожнее. Джитуку хочет всё-таки отомстить тебе.

— Ты предлагаешь мне не участвовать в битве? — хмыкнул лев. — Мне будет интересно посмотреть в глаза тому, кто хочет убить меня.

«И, скорее всего, убьёт», — грустно докончил Симба про себя, вспомнив слова Рафики.

В нервном напряжении пребывали и молодые львицы — Киара, Витани, Сахихи и Экин. Сахихи с нахмуренным лицом ходила по пещере взад-вперёд, Экин просто сидела, смотря сквозь выход из пещеры в ночную даль, но так ничего и не видела. Она шумно вздохнула, и тут к ней подошли Хайати и Мэйтата. Белый лев сел рядом с сестрой и тихо спросил:

— Нервничаешь?

— Ни о чём другом не думается, — тихо ответила львица. — Это уже знаешь, какая битва, в которой мы принимаем участие?

— Мы победим, Экин, — прошептал белый лев и обнял её. Мэйтата подошёл к сестре.

— Мы справимся, сестрёнка, — твёрдо сказал он ей.

Львица улыбнулась ему в ответ.

Витани же вышла на выступ. Она тоже нервничала в ожидании битвы, и ей захотелось подышать свежим воздухом. Кто знает, может, это последняя ночь в её жизни… Но молодая львица поспешила отогнать от себя эту ужасную мысль. Есть львы, которые смогут защитить её, особенно Мэйтата.

Сзади Витани послышалась поступь лап. Львица обернулась и увидела Мэйтату.

— Ты в порядке, Витани? — спросил он.

— Нормально, бывало и хуже, — качнула Витани головой.

Молодой лев подошёл к ней и обнял её.

— Всё будет в порядке, родная. Мы их сделаем!

Никто не знал, какой ценой им дастся победа.

Глава 29. Часть 1

А тем временем огромная группа чёрных львов неумолимо приближалась с юга к Королевству Симбы. Джитуку шёл, смотря прямо перед собой. Он уверенно шёл к своей цели. Чёрный лев уже вынес смертный приговор тому, кого хотел увидеть, но решил не убивать его сразу. Время всегда будет, он уверен, что Симба придёт к нему потом сам. Обязательно придёт за…

— Джитуку, почему ты сразу не убьёшь этого Симбу? — спросил шедший сзади него Джитихада.

Вожак обернулся к нему.

— Сначала пусть узнает меня со всех сторон. Ему это очень не понравится, уверяю вас всех.

Джитихада понимающе хмыкнул. Джитуку же снова повернул голову вперёд. Он всё решил, всё распланировал. И у него всё получится, уже всё складывается. Он уже нашёл себе неплохого союзника.

Когда луна уже стояла высоко, Джитуку и шедшие с ним почти четыре дюжины чёрных сородичей подошли к границе Королевства Симбы. Едва они перешли её, как в небе развернулся тот, кого никто не заметил. Это был Зазу, которого Симба отправил на осмотр границ. Король знал, что Джитуку придёт именно с юга. Мажордом, увидев движущуюся жуткую чёрную массу, резко развернулся и полетел к Скале.

Симба уже стоял на выступе Скалы, вглядываясь в чёрную даль, когда перед ним приземлился Зазу и пропыхтел:

— Идут! Перешли границу!

Симба глубоко вздохнул и, развернувшись, бросился в пещеру.

— Идут! — крикнул он, оказавшись под сводом. — Начинается!

В пещере поднялась суматоха. Хайати вскочил и бросился из пещеры за прайдом Абига. Остальные львы и львицы, встревоженно переговариваясь, направились к выходу. Мэйтата побежал вниз, где под выступом разместился прайд Адисы. Увидев его, Король спросил:

— Мэйтата, что там?

— Поднимаемся, Адиса, поднимаемся! — выкрикнул молодой лев. — Джитуку уже идёт сюда.

Все моментально оживились. Адиса быстро вышел из-под выступа, за ним пошли оба его сына. За львами шли и остальные львицы. А со Скалы уже спускался прайд Абига. Впереди шли сам Король и его молодой сын. А на выступе, перед пещерой, Симба спорил с тремя львицами. Рядом с ним стоял Кову.

— Папа, я не буду просто так здесь отсиживаться! — протестовала Киара.

— Это опасно, милая, — пытался убедить её Кову. — Помни, что ты беременна. А в битве может случиться что угодно, поэтому лучше останься.

— Не хочу я оставаться здесь одна, — мотнула головой Киара. — Вся моя семья будет биться, а дочь Короля отсиживается!

— Киара, здесь остаёшься не только ты, — сообщил Симба. — С тобой останутся бабушка и Сарафина.

— Почему мы, Симба, в последнее время перед битвами говорим одно и то же? — вышла вперёд мать Налы. — Силы у нас ещё есть, мы на кое-что способны, как и львы.

— У вас дело не менее важное — с вами останется Киара, — отчеканил Симба. — А эти львы намного сильнее вас, вы просто не справитесь. Я не говорю, что сомневаюсь в вас, но вы здесь в безопасности.

— Папа! — возмутилась Киара.

— Киара, хватит спорить! — оборвал её отец. — Ты останешься здесь вместе с ними! Идите внутрь!

Молодая львица явно ещё хотела поспорить с отцом, но под его непривычно суровым взглядом мрачно кивнула. Кову подошёл к ней и обнял её:

— Не бойся, милая, всё будет в порядке. Мы их всех прогоним отсюда. А Симбу, если что, мы все сможем защитить.

— Кову, прошу тебя, — зашептала она. — Не дай этому случиться! Ты помнишь слова Рафики?

Лев кивнул и молча отвёл львицу внутрь пещеры. Туда же, резко повернувшись, отправились Сараби и Сарафина. Симба проводил их взглядом, и вдруг в его груди что-то кольнуло. Может быть, он видит родных ему львиц в последний раз…

Под выступом спорили лев и две львицы. Сахихи горела желанием отомстить Джитуку за Дживу.

— Я не позволю ему уйти отсюда! — рычала она.

— Сахихи, ты понимаешь, что будет, если Джеро от кого-нибудь узнает, что ты жива? — попыталась её урезонить Экин. — Он психопат, ему ничего не стоит уничтожить льва или львицу!

— Если бы Дживу был на моём месте, он бы сразу бросился в битву, — тихо произнесла она. — Я всё равно пойду, слышите?

Мэйтата и Экин переглянулись, затем молодой лев произнёс:

— Сахихи, я понимаю, что ты его любила и любишь до сих пор, но я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. А если он сбежит, то мы, когда вернёмся домой, ещё встретимся с ним. Ты тогда и отомстишь за Дживу, слышишь? Я тебе это обещаю!

Сахихи посмотрела Мэйтате в глаза и неохотно кивнула, затем развернулась и пошла на Скалу.

Через четверть часа все три прайда были готовы и расположились примерно в ста метрах от Скалы. Впереди всех приготовились встретить врагов Симба, Кову, Хайати и Мэйтата. А сам Симба готовился встретиться со своей возможной судьбой. В его груди громко стучало сердце, и внутри льва поднималась волнами тревога. Лев старался взять себя в лапы, но в какой-то момент не выдержал и повернулся к Кову:

— Кову, обещай мне, если что-нибудь со мной случится…

— Симба, ничего с тобой не случится! — решительно оборвал его зять. — Мы с тобой!

Сидевшая рядом с Королём Нала кивнула и обняла супруга.

— Симба, будь осторожен, — прошептала она.

Тяжёлые мысли и чувства переполняли львов и львиц, напрягшихся в ожидании неизбежной битвы. Многие не знали, выживут они или погибнут… Члены королевских семей не знали, увидят ли снова своих родных.

Тут острый глаз Мэйтаты заметил вдали движение. Молодой лев пригляделся внимательнее, а через минуту уже смог различить движущуюся к ним чёрную массу. Он тяжело вздохнул и повернулся к остальным:

— Они подходят.

Львы и львицы стали всматриваться в ночную темень, лишь слегка рассеиваемую светом луны. Уже каждый из них мог по отдельности различить каждого приближающегося к ним чёрного льва. Симба глубоко вздохнул и обратился ко львам и львицам:

— Многие из вас уже принимали участие в битвах рядом со мной, вы знаете, как действовать. Ничего не бойтесь и смело атакуйте врага, если он напал на вас. Не отступайте, все держитесь вместе — и тогда мы победим! Строимся!

Среди прайдов началось движение. Вперёд, к Королю вышли ещё Адиса и Абиг, сзади встали Мсаидизи, Фахари и Ндугу со своими молодыми супругами. Назад отошли Экин и Витани. Симба, Адиса и Абиг осмотрели построившиеся прайды. А тем временем Джитуку и его львы подошли уже настолько близко, что вожак уже отчётливо видел впереди большого льва с красноватого оттенка гривой. Джитуку почувствовал, как его изнутри начинает наполнять ярость при виде того, кто убил его отца, как он был уверен. Лев не удивился, увидев, что с Симбой было ещё сразу два прайда — Джитуку знал о них от Эреву.

Огромная группа чёрных львов остановилась в тридцати метрах от не менее большого количества обычных их сородичей. Джитуку сейчас видел перед собой только одного Симбу, Король также смотрел только на него. Оба сделали несколько шагов навстречу друг другу. Через несколько мгновений вдалеке сверкнула молния, а потом последовал приглушённый расстоянием удар грома, и Джитуку громко произнёс:

— Ну, здравствуй, Симба!

Лев продолжал молча смотреть на имевшего к нему личные счёты чёрного сородича. Увидев Джитуку, Мэйтата зарычал.

— Я думаю, ты знаешь, кто я, — продолжал Джитуку. — И знаешь, зачем я пришёл сюда.

— Да, Джитуку, я прекрасно знаю, кто ты такой, — отчеканил Симба. — Знаю, что ты сын моего дяди и что ты хочешь мне отомстить.

— Не отомстить, а убить! — рявкнул лев и сделал к нему шаг. В тот же момент с рычанием выпрыгнули вперёд Кову и Нала. Увидев их, Джитуку усмехнулся:

— Интересно, однако, Симба! Ты уверен, что я тебя не убью, если тебя защищают эти Абиг и Адиса?

Львы, услышав от Джитуку свои имена, сделали шаг вперёд.

— Откуда ты знаешь, как нас зовут? — прорычал Адиса.

— Неважно, просто знаю, — фыркнул Джитуку. — Кстати, Джеро просил передать тебе привет. Я с удовольствием исполню его приказ убить вас!

— Только попробуй тронуть кого-либо из них — и ты покойник! — выскочил вперёд Абиг. — А Симбу у тебя убить не получится.

— О, как вы смело убийцу защищаете! — восхищённо протянул Джитуку.

— А разве ты не убийца? — раздался сзади громкий голос львицы. Мэйтата и Экин обернулись и застонали от ужаса. К ним, глядя на Джитуку с невероятной злобой, подходила Сахихи.

— Сахихи, нет, ты с ума сошла? — простонала стоявшая позади Инсафу.

— А ты ещё кто? — удивился Джитуку.

— Та, которую ты лишил счастья в жизни! — рявкнула Сахихи. — Тебе имя Дживу ни о чём не говорит?

— О, как же мне не забыть этого предателя! — съехидничал Джитуку. — И как не забыть тебя, симпатяшка, ту, с которой мой покойный приятель роман крутил! Он явно не ошибался, вы оба достойны друг друга. Оба смогли оповестить своих близких о предстоящей опасности. Правда, Дживу плохо кончил, и ты это видела! Я удивлён, что ты жива! — При этих словах Джитуку яростно обернулся к Джитихаде, стоявшему позади вожака. Лев отвернулся.

— Заткнись, подонок! — взревела Сахихи. — Ты не достоин даже его когтя!

— Ну, я не такой сентиментальный, как некоторые, — зло произнёс Джитуку. — Ладно, тобой займусь потом, у меня есть дело поважнее. — Чёрный лев повернулся к Симбе: — В первую очередь я займусь тобой, убийца!

— Я не убивал Шрама, — произнёс Симба. — Это сделали гиены.

— Давай, давай, чеши мне по ушам! — пророкотал Джитуку. — Я сам видел, как ты сбрасываешь моего отца со своей Скалы прямо в огонь! Я видел ту битву между ним и тобой. И мало того, что ты нечестно победил отца, так ты ещё и сбросил его прямо в огонь!

— Шрам не сгорел! — отчеканил Симба. — Его добили гиены, повторяю! Он сам и виноват!

— Не смей обвинять моего отца в глупости! — прошипел Джитуку. — Вы все хороши здесь, и ты со своим отцом в первую очередь! Я знаю, что у моего отца был брат, который занял трон, который принадлежал ему по праву. И правильно сделал отец, что убил этого Муфасу!

— Не смей так говорить об отце! — взвился Симба. — Он был лучшим львом, которого я знал, и лучшим отцом!

Джитуку замолчал, затем прошипел:

— Сегодня, Симба, ты встретишься со своим отцом, я тебе обещаю!

Через несколько секунд ночную тишину рассёк рёв вожака:

— ВПЕРЁД!!!

Огромная чёрная масса двинулась на львов. Впереди бежал Джитуку, видевший перед собой одного лишь Симбу. Король успел только крикнуть:

— Приготовьтесь!

Все львы и львицы громогласно взревели, сотрясая воздух, и через мгновение все прайды смешались между собой в кровавой битве. Большие мускулистые тела сгрудились в куче, было довольно сложно взмахнуть лапой для удара. Джитуку, как только прайды сцепились в схватке, стал пробиваться к Симбе. Две львицы из прайда Короля попытались защитить его, но лев двумя мощнейшими ударами отбросил их в стороны. В следующий миг на их искалеченные тела уже наступали остальные бьющиеся. Чёрный лев стремился удовлетворить свою жажду мести, но убивать Симбу он пока не собирался. Они с Эреву решили, что лев должен увидеться ещё с отцом Мабайи.

Львы и львицы с силой работали лапами, разрывая кожу на телах друг друга. На землю полилась кровь. Джитуку, орудуя лапами, старался пробиться к Симбе, которого плотно окружили его львицы и Кову. На ходу он раздавал указания:

— Не трогать Симбу никому! Остальных убить!

Услышав Джитуку, Кову бросился к чёрному льву. Их взгляды встретились, и Джитуку на несколько секунд остолбенел от изумления — перед ним был словно резко помолодевший отец. Чёрный лев тихо спросил:

— Ты… его сын?

— Слава Богу, нет! — рявкнул Кову и бросился на Джитуку. Более массивный и сильный, вожак чёрных львов был готов к нападению, и едва Кову прыгнул на него, Джитуку метнулся ему навстречу и встретил молодого льва сильным ударом по лицу. Кову, взревев от боли, отлетел в сторону, но тут же вскочил. Когти Джитуку оставили на его лице несколько царапин, из которых засочилась кровь. Зять Симбы, приготовившись к очередному прыжку, зарычал и с силой оттолкнулся от земли. Но чёрный лев быстро отскочил назад, и Кову приземлился прямо перед ним. Джитуку моментально отвесил ему сильный удар по подбородку. От сильного удара молодой лев подлетел над землёй и упал на спину. Джитуку метнулся к нему, но Кову резко откатился в сторону, затем вскочил и прыгнул Джитуку на спину. Молодой лев глубоко вонзил в его мускулистую спину клыки и когти. Лев заревел от боли и попытался стряхнуть с себя напавшего, однако Кову крепко цеплялся всеми силами за его спину. Когти и клыки разрывали его кожу, выпуская наружу кровь. Снова взревев, на этот раз от ярости, Джитуку резко дёрнулся в сторону и сбросил с себя Кову. Лев отлетел в сторону, между его когтями остались окровавленные клочки чёрной шерсти. Джитуку снова бросился к нему, но ему путь перегородила Сахихи. Лев гадко осклабился:

— Что, красавица, к своему Дживу собралась?

— Это ты сейчас предстанешь перед ним, подонок! — прошипела Сахихи и набросилась на чёрного льва. Он лишь хмыкнул и, поведя головой в сторону, мощным ударом сбил львицу на землю. Потряхивая головой, Сахихи хотела подняться, но тут на её голову резко опустилась мощная лапа убийцы. Львица беззвучно обвалилась в траву. Джитуку в очередной раз замахнулся…

— НЕТ!!! — с оглушительным рёвом чёрного льва сбил на землю Мэйтата. Оба льва покатились по земле, стараясь прижать друг друга к ней спиной. Победил молодой лев, но только он приготовился ударить Джитуку, как вожак резко вскинул лапы и, резко поднявшись с земли, разодрал Мэйтате бока почти до шеи. Лев взревел от пронзившей тело сильной боли, и на землю полилась кровь. В ярости Мэйтата хотел было вонзить свои клыки в Джитуку, как лев резко оттолкнул его обеими передними лапами от себя. Молодой лев свалился с врага на спину. Он не успел вскочить — на его затылок опустилась мощная лапа врага. Мэйтата, потеряв сознание, упал на окровавленную траву.

Джитуку отошёл от побеждённого противника и осмотрелся по сторонам. Увидев, Сумбуфу и Джитихаду, он окликнул их:

— Бегом сюда!

Чёрные львы метнулись к вожаку, отбрасывая от себя стоявших на пути львов и львиц. Как только они оказались перед ним, он тихо приказал им:

— Незаметно обегите всех и бегом на Скалу. Выкрадите её оттуда, а кто там ещё есть — убить! Потом бегите к Эреву.

Львы кивнули и направились назад, сквозь строй своих. Джитуку довольно хмыкнул — он был уверен, что всё получится.

Битва кипела уже довольно долго, и вскоре гром гремел уже почти над сражающимися. Обещала начаться гроза, а небо на востоке уже еле заметно окрасилось в бледно-розоватый цвет — близился рассвет. Но битва не стихала, а только набирала свои кровавые обороты. На земле уже лежали жертвы — по одной львице погибло у Абига, Адисы и Симбы. Без сознания по-прежнему лежал окровавленный Мэйтата, а Сахихи медленно пришла в чувство. Чуть поодаль отбивались от сильно наседавших трёх чёрных львов Адиса и Линда. У львицы был слегка рассечён нос, а у Адисы ободрана правая лапа. Линда умело ударила одного льва по лицу, выцарапав ему один глаз. Лев взвыл от безумно сильной боли и бросился на львицу. Но его путь к ней резко оборвал Адиса, мощным ударом выбив из-подо льва землю. Увидев гибель товарища, остальные два льва набросились на Короля. К отцу на помощь бросились оба его сына. Мсаидизи напал на того, кто был справа. Увидев нового противника, лев оставил Адису и набросился на молодого льва. Он взмахнул лапой для удара, но старший сын Адисы ловко увернулся от удара и резким движением правой лапы подсёк врага под передние конечности. Лев, не удержавшись, повалился наземь. Мсаидизи быстро нанёс ему два сильных удара в голову и лишил сознания.

Молодой лев затем обернулся к отцу — и как раз вовремя, чтобы увидеть, как на Адису набросились ещё сразу трое. Ндугу явно с трудом сдерживал натиск врага, который был его сильнее. Молодой лев был уже серьёзно ранен, но продолжал отражать удары и раня льва в ответ. Мсаидизи метнулся брату на помощь, но тут увидел, как один изо львов напал на Инсафу. Одного резкого удара тому хватило, чтобы отбросить львицу в сторону. Враг метнулся к ней и замахнулся было лапой для удара, но тут на льва налетел супруг молодой львицы и ухватил его за лапу клыками. Едва конечность оказалась в пасти молодого льва, он резко сомкнул челюсти. Раздался хруст сломанной кости, противник заревел от боли и попытался ударить Мсаидизи здоровой лапой, но лев резко попятился назад, и враг, потеряв равновесие, упал, вытянувшись на траве. Мсаидизи же резко ударил его по голове, лишив сознания. В этот момент Ндугу, собравшись с силами, набросился на льва и несколькими мощными ударами по голове убил врага. Младший сын Адисы уже изнемогал от боли и потери крови, но хуже приходилось Адисе. Он убил одного льва, но двое в ответ наседали на него сильнее. Король был уже серьёзно ранен, на траву капала его тёплая кровь. Мсаидизи и Ндугу бросились отцу на помощь, и через несколько минут оба врага были убиты. Ндугу досталось ещё больше, вся его густая грива была насквозь пропитана кровью. Тело также расцвечивали блестящие в свете луны пятна. Мсаидизи также хорошо досталось — у молодого льва были разодраны бока и грудь. Но он, не обращая внимания на раны, как и отец с братом, набросился на остальных врагов.

Тем временем Витани с успехом справилась с одним львом. Наклонившись к врагу, она пробила клыками его шею, выпустив наружу фонтаны крови. Львица отошла от врага, и в поле её зрения оказался её любимый лев, лежавший на кровавой траве без сознания. Она бросилась к Мэйтате, но не успела подбежать к нему, как молодой лев, придя в себя, зашевелился.

— Мэйтата, ты жив? — выкрикнула она.

— Да, — простонал он, поднимаясь, но тут на пару напали ещё двое львов. Встав бок о бок друг с другом, лев и львица бросились на врагов. Подобным образом бились в другом конце Экин и Хайати — на них наседали сразу четверо. Неподалёку от Хайати лежали два чёрных льва, пропитывая своей кровью землю — последствия знакомства с могучими лапами белого льва. Сам Хайати был довольно сильно ранен, но не обращал внимания на боль и продолжал бить врагов. Экин стояла рядом с ним, стараясь не допустить кого-либо из врагов к любимому и одновременно защищаясь сама. Неподалёку от Хайати билась его мать. Правда, её возраст уже давал знать — Джамбази устала отбиваться от врагов. Пожилая львица была уже в крови, её тело покрывали глубокие раны, оставленные чёрными львами. Дело стало ещё хуже, когда на двух львиц и белого льва напал Джитуку. Лев позвал одного льва на помощь и оба набросились на самого сильного — на Хайати. Экин и Джамбази моментально бросились к нему на помощь. Одним мощным ударом молодая львица раздробила одному изо львов челюсть. Лев, заревев от зверской боли, рухнул на землю. Экин завершила дело ещё несколькими ударами в голову, затем повернулась к Хайати. Молодой лев и Джамбази уже скрылись под натиском нескольких львов. Сестра Мэйтаты бросилась им на помощь, но не успела добежать — последовавший сбоку мощный удар лишил её сознания. Последнее, что она увидела — это Джитуку и бывшие с ним львы набросились на Хайати и его мать.

Симба, видя, что чёрных львов становится меньше, окрикнул бившегося неподалёку Абига:

— Абиг, давай, перестраиваемся!

Лев, услышав союзника, кивнул. Оба — и Абиг, и Симба — крикнули в один голос:

— Перестроиться!

Уставшие от битвы и израненные львы и львицы из первой линии перешли назад. Из первой линии не было никого, кто не был бы ранен. Вперёд вышла свежая сила, и на врагов активно набросились Фахари и Ангаву. Рядом орудовали лапами Абиг и Симба, повергая врагов наземь. Тем временем на востоке небо всё светлело, и вдруг сверкнула молния. Сразу же раздался оглушительный удар грома. На землю начали падать первые капли дождя, но львы и львицы продолжали биться друг с другом. Явно не желая поражения, чёрные львы набросились на Симбу и Абига. Неподалёку уже справились со своими противниками Джитуку и несколько львов, оставив истекать кровью белого льва и его мать. Вожак сразу набросился на Симбу вместе с двумя львами, а остальные — на Абига и Фахари. Львы сцепились в жесточайшей схватке. Нала бросилась было супругу на помощь, но, увидев её, Джитуку с силой ударил её, отбросив на несколько метров. Львица упала на землю и осталась неподвижно лежать. Увидев бесчувственную супругу, Симба бросился на Джитуку. Оба льва встали в боевой стойке, затем с рёвом бросились друг на друга и сцепились в жестоком бою. Каждый силился повалить другого на землю.

Джитуку обхватил своими лапами Симбу и попытался повалить его на землю. Но Король был не менее сильным и ловким. Он, обхватив обеими передними лапами шею Джитуку, быстро поджал задние лапы и своим немалым весом повалил врага на себя. Затем, оказавшись спиной на земле, резким ударом задних лап в живот перекинул Джитуку через себя, не забыв впиться когтями в его плечи. Острые когти разорвали шкуру на плечах вожака, из ран хлынула кровь. Джитуку взревел от боли, но через минуту был уже на лапах, Симба — тоже. Не теряя ни мгновения, оба бросились друг на друга. Пару минут они обменивались ударами, нанося друг другу раны и выпуская наружу кровь, затем Симба изловчился и нанёс врагу сильный удар по голове. Джитуку на мгновение потерял ориентацию и упал на землю. Симба метнулся к нему и быстро заблокировал его лапы полностью. Свободной правой лапой он начал душить Джитуку. Вожак стал задыхаться и вырываться, но могучие лапы Симбы крепко держали его. Один изо львов Джитуку рванулся было вожаку на помощь, но именно в этот момент он рывком освободил передние лапы и, взметнув их вверх, с силой разодрал когтями Симбе бока. Лев взревел от сильной боли. На землю полилась кровь, но Симба не ослабил хватки. Джитуку изловчился и с силой ударил Симбу по голове, отбросив от себя. Серьезно раненный лев упал на землю, но тут же вскочил и бросился на врага, замахнулся… и в этот момент Джитуку вывернул левую лапу подушечками влево, отразил удар Симбы, а правой дотянулся до его левого плеча и глубоко разорвал ему мышцы. Король снова взревел от сильной боли, но тут же получил сильный удар в голову. Симба потерял сознание и упал на землю. Джитуку хотел было добить льва, но вспомнил свой уговор с Эреву. Но, едва он подумал о союзнике, как на чёрного льва невесть откуда набросился Кову и начал быстро наносить Джитуку удары по голове и телу. Лев, глухо рыча от боли, не успевал защищаться от сильных лап молодого зятя Симбы. Через несколько мгновений у льва было сильно рассечено лицо. Окончательно рассвирепев, Джитуку со всей силы ударил Кову по голове. Лев отлетел в сторону и, тяжело рухнув на землю, остался лежать неподвижно.

С момента начала битвы прошло уже немало времени. С неба уже лил сильный ливень, и к тому времени небо на востоке становилось всё светлее. Но его заслоняло тёмное полотно дождя. Потоки лились с неба на окровавленную землю, на тела убитых и на сражавшихся львов. Потери у трёх прайдов уже перевалили за десяток, но убитых львов Джитуку было больше. Вожак осмотрелся по сторонам и увидел, что его львы начинают постепенно сдавать позиции. Несколько львов продолжали атаковать Абига и Фахари. Дядя Мэйтаты был серьёзно ранен, в крови был и Фахари. Оба продолжали наносить врагам удары. Джитуку хотел было метнуться им на помощь, но тут его внимание привлекло движение со стороны запада. Никто, кроме вожака, не заметил, как довольно далеко быстро проходили два знакомых чёрных льва. На их спинах виднелось светлое тело.

Джитуку понял, что у Сумбуфу и Джитихады получилось выкрасть того, кого он хотел. Пора было заканчивать битву. Чёрный лев думал, что они смогут победить, но Симба и его новые союзники оказались сильнее. Но план у него по-прежнему действует и остаётся в силе, поэтому надо уводить остальных. И когда из-за горизонта уже начал показываться краешек солнца, над заливаемой ливнем саванной разнёсся рёв Джитуку:

— Уходим!

Чёрный лев бросился на юг, а его львы, мгновенно развернувшись, бросились за вожаком. Три прайда бросились было за ними, но их остановил крик Абига:

— Стойте, не будем их преследовать! Пусть бегут!

Раздались победные крики львиц, но вскоре им суждено было смениться плачем по павшим.

Глава 29. Часть 2

— Нет, я пойду за отцом, — упирался молодой лев. — С ним что-то случилось, я чувствую!

— Тебе лучше не соваться туда одному, Эйо, — возразил Нео. — Вдруг эти твари ещё там?

— А Эреву что тогда делает? — не унимался сын Мхиту. — Не думаю, что он оставит отца там.

— Один ты туда не пойдёшь! — встряла в разговор его мать.

— Ну, так давайте сейчас все пойдём! — вызверился Эйо. — Вообще будет замечательно! Вы как хотите, а я за отцом.

И молодой лев сорвался с места и бросился в ночную тьму. С криками за ними бросились мать и дядя, но Эйо бежал так быстро, что и лев, и львица вскоре отстали от него. Молодого льва поглотила ночная тьма.

Эйо знал, куда пошёл его отец, поэтому сразу помчался именно туда. О предательстве Эреву он ничего не знал — пока не знал. Но всё равно его сердце сжимало скверное предчувствие, что отец в беде. Лев продолжал мчаться сквозь ночную тьму, рассекая прохладный ночной воздух. Небо на востоке уже немного посветлело, но с другой стороны небосклона наползала туча, и, когда Эйо оказался неподалёку от Скал, на землю уже падал косыми струями ливень. Молодой лев осмотрелся по сторонам, пытаясь всмотреться в тьму, слабо рассеиваемую начинающимся рассветом, и окликнул:

— Папа, ты где?

Ответом Эйо послужила тишина. Лев сделал несколько шагов по направлению к Скалам и вскоре увидел то, что он так боялся — у самых каменных громад лежало окровавленное тело Мхиту. Лев сразу бросился к отцу.

— Папа! — закричал он, остановившись рядом с ним. — Папа, ты жив? Ответь!

Но лев продолжал лежать неподвижно. Эйо положил лапу на его шею и облегчённо вздохнул — отец был жив. Но по внешнему виду Мхиту можно было догадываться, как ему на самом деле тяжело. Его крупное тело покрывали несколько рваных ран от ударов, а голова была здорово рассечена. Земля подо Мхиту была пропитана кровью.

— Папа, вставай! — затряс его Эйо. — Ну же, давай!

Мхиту застонал и открыл глаза. И тут же льва стиснули раскалённые кольца боли, он застонал.

— Твою… — прохрипел он, поднимая голову. — Эреву, зачем?

— Папа, это я, Эйо, — наклонил голову молодой лев. — Вставай!

— Ох… — выдохнул лев. И тут же вспомнил, что произошло с ним. — Эреву… Где он?

— Что? Это он сделал? Это он, пап? — спросил Эйо, широко раскрыв глаза.

Мхиту попытался подняться, но лишь зарычал от боли и откинулся обратно на бок.

— Чёрт… — простонал он. — Он мне, кажется, рёбра сломал…

— Подняться сможешь? — спросил его молодой лев. — Надо куда-нибудь от дождя спрятаться.

— Боюсь, нет, — простонал Мхиту. — Давай пока спрячемся в проходе.

Эйо подошёл к отцу и аккуратно поднял его тяжёлое тело на спину. Мхиту снова застонал от боли. Затем сын осторожно прошёл через кусты, закрывавшие ход, и бережно опустил раненого отца на каменное дно пещеры. Мхиту устало закрыл глаза. Эйо лёг рядом с ним и спросил:

— Ты как, пап?

— Нормально, — тихо ответил Мхиту. — Жить буду.

Спустя минуту лев принюхался. Здесь, в пещере, витал едва уловимый знакомый запах, который смешивался с другим — совершенно незнакомым. Мхиту потянул воздух ещё раз и выдохнул:

— Эреву… Он был здесь, и явно недавно.

— Но где он? — удивлённо спросил Эйо. — Куда он делся, после того как напал на тебя?

— Не знаю, — вздохнул Мхиту. — Тут кто-то проходил ещё. Но кто?

— Наверное, эти львы с запада, — ответил Эйо.

Оба льва замолчали. Между тем снаружи продолжал идти ливень, но через кусты пробивался слабый луч света — это через полотнище дождя протекал тусклый свет восходящего солнца.

***

Он чувствовал, что по его лицу катятся капли воды. То же самое ощущало и его мощное тело. Через несколько мгновений лев услышал тихий голос — голос сестры:

— Мэйтата, ты меня слышишь? Очнись?

Через несколько мгновений молодой лев почувствовал, как по его лицу проходится тёплый язык львицы. Мэйтата заморгал и открыл глаза. Но едва он попытался подняться, как его тело стиснули железные обручи боли. Голова сильно болела, и моментально закружилась, когда лев поднял её. Он осмотрелся по сторонам. Было уже светло, и вокруг стали видны тела убитых чёрных львов и львиц. Вокруг стояли лужи красноватой воды, и на землю продолжали падать капли дождя, приятно холодившие израненное тело льва. Мэйтата кое-как поднялся на лапы. Голова закружилась ещё сильнее, боль в ней стала ещё хуже. Лапы Мэйтаты подкосились, земля метнулась ему навстречу. В ушах прозвучал испуганный возглас сестры, и свет снова померк.

Очнулся молодой лев на земле под выступом. Его глаза наткнулись на нависавшую над ним чёрную породу. Мэйтата повернул голову в сторону и увидел сидевшую рядом с ним Экин. Увидев, что брат очнулся, она осторожно лизнула его в щеку.

— Ты как, братишка? — тихо спросила она у него.

— Нормально, Экин, — произнёс он. — Немного раны побаливают, а так хорошо.

Лев осторожно поднялся, поморщившись от боли. Головная боль и головокружение поутихли, но тело по-прежнему ныло, а из глубоких ран на боках продолжала сочиться кровь. Мэйтата подошёл к сестре и спросил у неё:

— А где все?

— Наверное, в пещере, — тихо ответила львица. — Я почти позже всех пришла в себя, потом и ты очнулся. Правда, потом снова ты упал, а я тебя сюда принесла. Тогда уже вроде всех погибших унесли сюда, на Скалу. Там остались лежать только эти черныши.

— Да уж, потрепали нас… — пробормотал лев.

— Мы им сильнее наваляли, думаю, — ответила молодая львица. — Но я пока не знаю, кто погиб у нас. Жертвы есть.

— Сейчас узнаем, — произнёс Мэйтата. — Пойдём.

Брат и сестра вышли из-под выступа. Небо было затянуто серыми облаками, и на землю капали частые капли дождя. Лев и львица поднялись на выступ и увидели выходящую оттуда Витани. Увидев молодого льва, она сразу бросилась к нему и заключила в объятия.

— Мэйтата, ты жив… — прошептала она и уткнулась в его густую гриву. Молодой лев также обнял её и потёрся носом о её шею.

— Слава Богу, Витани, ты цела, — тихо произнёс он.

Львица опустила Мэйтату и посмотрела на него.

— Боже, ты сильно ранен! — в ужасе произнесла она.

— Нормально всё, заживёт, — махнул лапой молодой лев. — Ладно, Витани, нам надо внутрь — посмотреть, кто погиб.

— У вас погибли… — начала было львица, но продолжить не смогла — в её горле встал ком, и Витани опустила голову. Мэйтате и Экин стало сильно не по себе — сестра Кову сказала: «У вас погибли». Значит, случилось действительно непоправимое…

Экин пошла вперёд брата в пещеру Скалы, Мэйтата — за ней. Сразу перед входом они увидели, что всё большое пространство было занято львицами и львами. Многие из них сидели, окружив своих раненых или погибших. Рядом с самым входом сидел Симба, обнимая плачущую навзрыд Налу, которая уткнулась ему в гриву. На его глазах застыли слёзы. Справа от Короля сидела, опустив голову, Сараби. Мэйтата перевёл глаза на лежавшую перед ними мёртвую львицу и узнал в ней Сарафину. Желудок у молодого льва неприятно пошевелился, он сглотнул и прошёл дальше. Он не знал, что через несколько минут узнает ещё не одну ужасную новость. Сердце у Мэйтаты нехорошо сжалось при мысли о том, скольких ещё павших он увидит. Но всё же надо было узнать…

Симба, увидев Мэйтату и Экин, встал и подошёл к ним.

— Вы в порядке? — спросил он.

— Да, — тихо ответил молодой лев, почему-то боясь смотреть Симбе в глаза. — Сочувствую, Нала…

Львица лишь кивнула и склонилась над телом матери. На холодное тело матери капали слёзы. Мэйтата, опустив голову, прошёл мимо Симбы. И тут в его голове всплыл вопрос — как Сарафина могла погибнуть, если она находилась на Скале? Она и Сараби оставались в пещере с дочерью Симбы. Тут молодой лев поймал себя на том, что не замечает Киары в пещере, особенно рядом с родными после такой битвы. Где же она?

Ответ Мэйтата узнал лишь после того как узнал об остальных погибших. Лапы медленно проносили льва мимо лежавших на холодном полу пещеры тел. Он смотрел по сторонам, узнавая львиц из прайда Абига и Адисы. Вдруг он почувствовал, как медленно шедшая за ним Экин остановилась. Взгляд её был прикован к тёмному углу пещеры, в котором было самое большое скопление львов и львиц. Она судорожно вздохнула и прошептала: «Боже мой!». Молодой лев пригляделся внимательнее и различил среди львов и львиц Адису и Линду. Полный дурных предчувствий, он подошёл к королевской паре ближе, и через несколько секунд в поле его зрения оказались Абиг и Фуади. Что-то было странным — все они сидели рядом друг с другом, и от группы неслись приглушённые рыдания львиц и тихие всхлипывания львов. Адиса обнимал уткнувшуюся ему в гриву и трясущуюся в рыданиях Линду, Лицо Короля было мокрым от слёз, а сбоку от королевской четы сидел, опустив голову, Мсаидизи. Мэйтата перевёл взгляд с них на лежавшее перед ними тело. Ещё до того, как он увидел его, он понимал, что за горе могло случиться у Адисы. Перед ними лежало бездыханное тело младшего сына Короля.

Молодой лев почувствовал, что пещера Симбы словно съёжилась и поплыла перед глазами. Он почувствовал, что его лапы враз стали словно в сто раз тяжелее — Мэйтата не смог сдвинуться от шока с места. Сзади послышался тихий плач, и молодой лев окончательно понял, что глаза его не обманывают — на полу действительно лежал Ндугу.

«Нет, не может быть…» — пронеслось в голове у Мэйтаты. Действительно, этого просто не может быть… Со стороны казалось, что несчастный Ндугу просто лёг отдохнуть, но тихий плач Экин сзади и рыдания безутешных родителей полностью уничтожили все шансы. Взгляд Мэйтаты переместился сам собой вправо, и вот уже второй раз за этот короткий период он почувствовал, что перед глазами всё словно куда-то поплыло. Ему стало видно тело, лежавшее рядом с мёртвым львом. Очередной судорожный всхлип раздался сзади, и подошедшая к брату Экин уткнулась в густую гриву брата. Сам же Мэйтата был просто деморализован увиденным. Лежа на теле дочери, тряслась в рыданиях Фуади. Абиг ласково поглаживал супругу по спине, а по его лицу также градом катились слёзы. Фахари сидел рядом с Мунгу и поглаживал мёртвую сестру по голове и шее. Глаза молодого льва были полны слёз, а рядом с ним сидела Ангаву.

Плачущая Экин отошла от брата и подошла к дяде и тёте. Лев повернулся к молодой львице и обнял её. Мэйтата, не зная, что сказать — наверное, это был шок, — подошёл к ним, и Абиг через несколько секунд заключил в объятия племянника. Молодой лев обнял дядю в ответ и смог лишь прохрипеть:

— Сочувствую…

Продолжая всхлипывать, Экин сказала то же самое. Фуади оторвалась от тела дочери и лишь кивнула, затем снова залилась слезами. Мэйтата чувствовал, что из его тела словно пропали все внутренние органы, осталось лишь сердце, которое металось в грудной клетке, захлёбываясь в рыданиях. Моральная боль от утраты близких ему льва и львицы переполняла Мэйтату, а в сердце словно вонзались острые шипы. В этот момент молодой лев и Экин испытывали то же, что и безутешные родители и молодые братья погибших — просто невозможно было поверить, что такие весёлые Ндугу и Мунгу, такие любители шутить и подкалывать, больше никогда не будут веселить оба прайда… В недобрый час их занесла судьба в Королевство Симбы, молодой паре уже не суждено вернуться домой… Чем заслужили бедные Ндугу и Мунгу такую смерть? Есть ли вообще справедливость?

Экин, всхлипнув ещё несколько раз, отошла от брата и неожиданно бросилась куда-то в сторону с криком:

— Нет!

Мэйтата обернулся на звук и увидел, что львица метнулась к другому углу пещеры, где над кем-то склонился Рафики и сокрушённо покачивал головой. Несколько львиц сидели рядом с двумя телами, опустив головы. К ним подошли Симба и Сараби, а сзади них шла Нала. Королева-Мать, увидев тела, широко раскрыла глаза от ужаса и быстро подошла к одному из них. С другой стороны оказалась Экин, которая сотрясалась в рыданиях на груди Хайати, который лежал без движения. Молодой лев уже не был белым — его огромное тело было настолько изодрано, что казалось гротескным изваянием. Его густая шерсть была всюду пропитана кровью, глаза были плотно закрыты. То же самое было и с лежавшей рядом с ним Джамбази. Старую львицу поглаживала по голове Сараби.

Уже в третий раз за эти несколько минут Мэйтата испытал сильное потрясение. Кажется, произошло то, чего он в глубине своей боялся не меньше, но и то потому, что именно этот лев был дорог его сестре. Молодая львица судорожно всхлипывала, уткнувшись лицом в широкую грудь белого льва. Он подошёл к молодому льву и положил на его шею лапу. Сквозь промокшую от крови и дождя шерсть он почувствовал живое тепло, а одновременно с этим — медленные и очень слабые удары пульса. Мэйтата повернулся к сестре:

— Экин, он живой, успокойся.

— Да ты посмотри на него, — всхлипывала сестра. — Он же не выживет с такими ранами!

— Выживет, выживет, — успокоил её молодой лев. Если честно, он сам был в этом не слишком уверен, но надеялся, что Хайати выживет. К надеждам и опасениям примешивалась и толика жалости — в последнее время Хайати слишком много достаётся… Экин другого исхода просто не могла предположить, а её горе, если Хайати погибнет, Мэйтата просто не сможет представить.

— Джамбази… — тихо прошептала Сараби, продолжая поглаживать львицу по голове. — Джамбази, ты меня слышишь?

Тяжело раненная мать Хайати лишь тихо простонала, не открывая глаз. Рафики, захвативший с собой несколько кокосов с мазью для ран, тихо сказал:

— Я не смогу спасти обоих…

— Что? — подняла голову Экин. — Почему?

— Если начну оказывать помощь одному, то через несколько минут второй умрёт, — ещё тише ответил мандрил. — Оба при смерти, а помочь смогу только одному, состояние обоих тяжелейшее.

— Боже мой, — прошептали в один голос Экин и Сараби.

— Рафики, решай быстрее, кого спасать будешь, — велел ему Симба. — Времени нет для обоих.

— Каждый кому-нибудь дорог, но один из них умрёт, — по-прежнему тихо сообщил Рафики.

— Рафики, решай, слышишь? — вскрикнула со слезами Экин. — Не дай им умереть! Обоим!

— Нет… — вдруг раздался тихий стон. Все сидевшие рядом повернулись на звук. Сараби нагнулась к Джамбази как раз вовремя, чтобы увидеть её приоткрывшиеся глаза. Это из её горла полз тяжёлый стон — на большее у несчастной львицы просто не было сил. Яркий блеск её глаз, не поблёкших с возрастом, постепенно уступал место безжизненной пустоте.

— Эй, подруга, ты чего? — тихо спросила у неё мать Симбы.

— Спасите… сына… — прохрипела умирающая. — Хайати… должен… жить…

— Ты тоже должна жить, Джамбази! — со слезами воскликнула Сараби. — Не сдавайся! Ведь ты только что вернулась к нам.

— Прости, подруга… — прошептала Джамбази. — Я достаточно… пожила… Хватит…

— Джамбази, не оставляй своего сына, — тихо произнесла Экин. — Он — единственный родной тебе здесь лев!

— Мой сын… уже давно вырос… — из последних сил шептала Джамбази. — Экин… присмотри за ним… Я уверена… что вы… будете… прекрасной парой…

— Джамбази, не сдавайся! Ты же сильная, должна справиться, не умирай! — заплакала Сараби. Джамбази лишь слабо улыбнулась, затем странно вздрогнула и замерла. Лёгкая улыбка так и запечатлелась на её устах, а померкшие глаза неподвижно уставились в пространство. Тихо плача, Сараби прикрыла её глаза. Симба, тяжело вздохнув, опустил голову. Рафики же быстро сморгнул, уронив на пол прозрачную слезинку, затем подошёл к Хайати и стал обрабатывать ему раны. Несчастный лев за всё время ни разу не пришёл в себя. Экин села рядом с белым львом и стала лизать его лицо, пытаясь привести в чувство.

Мэйтата больше не мог выносить гнетущую атмосферу, воцарившуюся в пещере. Тяжесть от потери близких ему льва и львицы давила на его сердце изнутри, и казалось, что главный жизненный орган превратился в живое существо, способное рыдать и метаться от горя. Грудь словно кто-то сдавил, и молодой лев, не в силах находиться рядом с погибшими, повернулся и медленно пошёл к выходу.

Витани по-прежнему сидела в одиночестве на выступе, бездумно уставившись в пространство. Ей тоже было жаль погибших, пусть она их и видела несколько раз. Молодая львица также переживала за Хайати, но больше ей было жаль брата — надо же было случиться такому несчастью именно с Кову… Мэйтата молча подошёл к Витани и обнял её. Витани уткнулась ему в гриву на несколько секунд, а потом спросила:

— Ты знаешь, что случилось, пока ты был без сознания?

Молодой лев покачал головой. Витани, тяжело вздохнув, сказала:

— Сараби рассказала, что произошло, когда они с Сарафиной и Киарой были в пещере

Чем дальше Мэйтата слушал, тем тяжелее становилось у него на душе. Он не ожидал, что враги поступят так.

***

Сараби и Сарафина лежали на полу пещеры, вслушиваясь в доносившиеся сквозь тьму рёв и звуки битвы. Киара же, не в силах сдержать рвущегося наружу беспокойства, ходила взад-вперёд по пещере. Всех львиц терзала тревога за родных и прежде всего — за Симбу. Вечером, после того как Экин и Мэйтата спасли Хайати, Король рассказал им о словах Рафики.

— Ты не должен вмешиваться в битву, папа! — почти со слезами на глазах воскликнула Киара перед битвой. — А если ты…

— По-вашему, Король должен отсиживаться во время битвы? — саркастически спросил Симба. После этого он велел дочери оставаться рядом с обеими бабушками. Львицы с огромной неохотой остались в пещере, и, когда битва уже началась, готовы были пожалеть, что послушались Симбу. Всё-таки они и вправду на что-то годились, а их заставляют здесь сидеть…

В какой-то момент Киара не выдержала и выпалила:

— Нет, я больше не могу здесь сидеть! Там отец, может быть, погибает!

— Киара, стой! — вскочила Сарафина, но молодая львица уже направилась к выходу. Но не успела дочь Симбы даже выйти наружу, как ей дорогу перегородили два больших льва. Это были не Симба и Кову, эти львы были совершенно незнакомыми. Киара попятилась назад, Сараби и Сарафина поднялись и зарычали, увидев незнакомцев. Никто из них никогда не видел таких странных львов — шерсть каждого из них была угольно-чёрной, лишь блестели их большие и злые глаза.

— Далеко собралась, цыпа? — угрожающе спросил один из них.

— Кто вы такие? — прорычала Киара, пятясь назад.

— Сумбуфу, посмотри, какая она крутая! — протянул второй. — Сразу видно — королевская дочка.

— Что вам надо? — сделала шаг вперёд Сараби.

— Не что, а кто, — низком голосом поправил тот, кто назвал Киару «цыпой». — Нам нужна вот эта молоденькая! Отдайте её по-хорошему, и никто не пострадает!

Не говоря ни слова, Сараби, Сарафина и их внучка встали в боевую стойку. Сарафина прорычала:

— Ты не получишь мою внучку ни за что! Даже если тебе придётся переступить через наши остывающие тела!

Сумбуфу и второй лев, имени которого они не знали, переглянулись между собой с ухмылками, затем чёрный лев решительно произнёс:

— Ладно, будь по-вашему!

С этими словами Сумбуфу бросился на Киару и мощным ударом в голову лишил её сознания. Сарафина и Сараби, зарычав, бросились на львов. Но своих сил старые львицы явно не рассчитали — через несколько секунд Сараби отлетела после особо сильного удара в сторону и ударилась о стену. Сознание львицы помутилось, и тут на ударившего её второго чёрного льва налетела с рёвом Сарафина. Львица вцепилась в его мощное тело когтями и клыками, выпуская наружу кровь. Лев взревел от боли и ярости и что есть сил отшвырнул от себя Сарафину. Львица отлетела к стене пещеры, но вскочила снова. Это было последнее, что несчастная мать Налы смогла сделать в своей жизни — к ней метнулся Сумбуфу и изо всех сил ударил старую львицу по голове. Бедная Сарафина отлетела в сторону и с силой ударилась о стену, затем мешком свалилась на каменный пол, странно вывернув шею.

Увидев смерть подруги, Сараби попыталась вскочить, но на её голову обрушился очередной удар. В глазах у матери Симбы померкло, она обвалилась на пол. Последнее, что мелькнуло в её затухающем сознании — это Сумбуфу и второй лев взваливают на спину бесчувственную Киару и уносят из пещеры.

— Киара… — прошептала Сараби, теряя сознание. Затем: — Сарафина, нет…

***

— Ужас, — прошептал Мэйтата. — Я не хотел, чтобы это случилось.

— Ты ни в чём не виноват, Мэйтата, — повернулась к нему Витани. — Симба в этом уверен.

— А с Кову всё в порядке? — спросил молодой лев.

— Да, он жив, — успокоила его молодая львица. — Но ты знаешь теперь, что у него стряслось. Он никак не может поверить…

— Да, жаль беднягу, — протянул лев.

— Ты бы видел их обоих, когда они всё увидели и узнали, — горестно вздохнула Витани. — Симба с Кову сразу вылетели из пещеры и бросились в ту сторону, куда ушёл этот Джитуку со своими львами. Симба словно обезумел, Кову сам всё видел. Он был просто готов убить Джитуку, если бы увидел! Кову с трудом остановил его, хотя и ему было не легче, сам понимаешь.

Мэйтата, слушая чуть ли не благоговейный шёпот Витани, прекрасно понимал чувства Симбы. Оставаться здесь, когда похищена собственная дочь — слишком мало для разъярённых чувств Короля. Молодому льву было жаль обоих — и Кову, и Симбу. И он принял решение.

— Симба мне помог в какой-то мере, так что я перед ним в долгу, — отчеканил Мэйтата. — И вернуть его дочь я помогу.

Через некоторое время помощь была оказана всем раненым. За всё это время несчастные Абиг и Адиса не отходили от своих погибших детей. Хайати так и не пришёл в себя. Рафики обработал все его многочисленные раны, но молодой лев потерял много крови. Экин также не отошла от любимого льва ни на шаг.

— Рафики, я тебя умоляю, скажи — он выживет? — спросила она у него, как только мандрил перестал возиться с тяжело раненным белым львом.

— Очень надеюсь, что он выкарабкается, — тихо ответил лекарь. — Состояние очень тяжёлое, но если он вечером придёт в себя, то, думаю, всё обойдётся. По крайней мере, я сделал всё, что мог.

Молодая львица наклонилась к бесчувственному Хайати, несколько раз лизнула его в щеку и прошептала:

— Хайати, держись, пожалуйста… Возвращайся!

После того, как была оказана помощь всем раненым львам и львицам, встал вопрос о похоронах. Симба сообщил о том, что всех погибших они относят в неприятное место под названием Слоновье кладбище. Услышав о нём, Адиса и Абиг моментально встали на дыбы:

— Никакого Слоновьего кладбища, Симба! Они сражались, как настоящие бойцы, а их просто отнесут туда гнить?

Король переводил взгляд с одного льва на другого, потом тихо произнёс:

— Я понимаю, Адиса, что вы с Абигом потеряли самых близких, но…

— Никаких «но», Симба! — взвился Абиг. — Погибли наши дети, поэтому мы сами решим, как их похоронить.

Симба вздохнул, но ничего не ответил. Ему тоже было жаль Ндугу и Мунгу, которые были счастливы — и могли быть счастливы ещё больше. Несчастные отцы поняли его молчание. Адиса тихо спросил:

— Можем ли мы похоронить их здесь?

Симба, по-прежнему не говоря ни слова, кивнул.

Примерно через час мрачная процессия потянулась со Скалы. Впереди с окаменевшим от горя лицом шёл Адиса, неся на спине тело сына. Рядом с ним медленно шагала Линда опустив голову и роняя слёзы на камни. Сзади шёл всхлипывающий Абиг с телом дочери. За Королями в мрачном молчании шли их прайды. Далее несколько львицы из прайда Симбы несли на спинах Джамбази и Сарафину. Рядом шли сам Король с Налой и Сараби. Обе львицы плакали. Хайати, естественно, не было — лев до сих пор был в тяжёлом состоянии.

Погибших принесли за Скалу и опустили на землю рядом с четырьмя вырытыми ямами. Началась тяжёлая процедура прощания с родными и близкими. Окончательно покинули мир живых Сарафина и Джамбази, затем пришёл черёд молодых. Адиса подошёл к телу Ндугу и, погладив его по голове, прошептал:

— Прощай, сынок…

Линда подошла к сыну и поцеловала его, затем с плачем упала на его тело. Адисе понадобилось несколько минут, чтобы заставить Линду взять себя в лапы. Сам же Король еле сдерживал слёзы. Абиг и Фуади также простились с дочерью. Львица, погладив дочь по голове, уткнулась в густую гриву супруга и затряслась в рыданиях. Сам же Абиг, всхлипывая, обнял супругу. Неподалёку от могил сидели, опустив головы, молодые братья хоронимых. Вскоре под Скалой выросли четыре земляных холмика, под которыми навсегда остались лежать дорогие львицы и один молодой лев.

После похорон Адиса подошёл к Симбе и сказал:

— Если кого и нести на это Слоновье кладбище, так это тех, кто пришёл сюда с Джитуку. Там им самое место, Симба!

Хайати пришёл в себя лишь вечером, перед закатом солнца. Белый лев открыл глаза и сразу почувствовал невероятную слабость. Лапы и остальное тело словно налились свинцом. Молодой лев тихо застонал и тут же почувствовал нежное прикосновение тёплого языка львицы, которая была с ним рядом всё это время — Экин.

— Хайати… — прошептала она и потёрлась носом о его мускулистую шею. — Ты вернулся!

— Да… — тихо ответил лев и поднял голову, чтобы поцеловать Экин в ответ. Но это было проблематично — голову словно кто-то прижимал к каменному полу пещеры, поэтому Хайати ограничился лишь слабой улыбкой. Да, он снова был на этом прекрасном свете, а рядом — молодая львица, любящая и любимая… Но он ещё ничего не знал о павших.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Экин.

Хайати, почувствовав небольшой прилив сил, попытался приподняться, но тут его мощное тело пронзила боль от недавних ран. Лев поморщился и откинулся обратно, затем спросил:

— Как у нас всё прошло? Погиб кто?

Экин замолчала, она не знала, как сказать Хайати о гибели матери. Она сглотнула вставший в горле ком и тихо произнесла:

— У моего дяди погибла дочь вместе с мужем — младшим сыном Адисы. Два чёрных льва похитили Киару, убив Сарафину, а ещё…

Голос молодой львицы оборвался.

— Сочувствую им… — прошептал Хайати. — А моя мать где? Жива?

Сестра Мэйтаты вздохнула и опустила голову. Хайати внимательно посмотрел на неё.

— Экин, почему ты молчишь? — тихо и вкрадчиво спросил он у неё.

На глазах молодой львицы выступили слёзы, и она через силу всё рассказала о Джамбази, о её последней просьбе. Закончив рассказ, Экин увидела, как из-под опущенных век белого льва катятся на каменный пол пещеры слёзы. Молодая львица погладила его по шее и сказала:

— Мне жаль, Хайати…

Лев судорожно вздохнул и затрясся в рыданиях. Сквозь всхлипывания неслись лишь два слова:

— Прости… мама…

Несколько минут понадобилось молодому льву, чтобы овладеть собой. Затем он поднял взор на Экин и тихо произнёс:

— Экин, если что-нибудь с тобой случится, я…

Львица оборвала его на полуслове, приложив лапу к его губам.

— Не говори так, родной, — прошептала она. — Я буду с тобой. Я люблю тебя.

— И я тебя, — прошептал белый лев в ответ.

Глава 30

А в то время, когда Мэйтата и остальные уже поселились у Симбы, в серый дождливый день, который повис над Королевством Мвеная, происходили следующие события. Прозрачные ручьи стекали по стене скалы, в которой находились Джеро и его остальные львы. Они не пережидали дождь — весь отряд аутсайдеров был завален в пещере усилиями сбежавшего Мтафаруку. Джеро был уверен, что ему удастся держать своего «приятеля» рядом с собой. Также он был уверен, что черногривый лев не решится на какой-либо отчаянный поступок, но выяснилось, что он сильно недооценивал Мтафаруку. Он их просто заманил в ловушку.

Уже довольно много времени Джеро и несколько львов пытались отодвинуть огромный камень, который и обрушил Мтафаруку. Огромная масса чуть не упала на Джеро — в последний момент к выходу из пещеры метнулся было второй лев, но Джеро, увидев, летящий на него камень, быстро оттолкнул льва назад. Но сделал он это недостаточно быстро — край огромного куска породы всей тяжестью придавил переднюю лапу льва. Вмиг пещеру наполнил дикий рёв боли. Джеро и ещё несколько львов навалились на камень всем весом, пытаясь сдвинуть его с места, тем самым причиняя несчастному «заключённому» ещё большую боль и заставляя льва реветь ещё сильнее. В конце концов, один изо львов не выдержал:

— Да выруби ты его! Уши отвалятся скоро!

Джеро перевёл взгляд на раненого товарища и резко ударил его по голове. Лев, потеряв сознание, упал на холодный камень.

В течение довольно долгого времени они ещё пытались отодвинуть камень, но все попытки их были напрасными. Через час им удалось лишь освободить придавленную лапу льва. Несчастный пострадавший кое-как отошёл в сторону, приволакивая окровавленную конечность и рыча от боли. Спустя несколько минут львы возобновили попытки выбраться наружу. В конце концов запыхавшиеся львы пропыхтели:

— Чёрт, это бесполезно!

Джеро, также принимавший участие в «забаве», повернулся ко львам и рявкнул:

— Лучше здесь остаться, по-вашему?

Один изо львов уже с откровенной яростью заявил:

— Лучше не здесь остаться, Джеро, — лучше бы остановиться со всем этим! Убил ты Мвеная, так что тебе ещё надо? Со всеми этими битвами мы потеряли половину львов!

— У меня не только вы ещё остались! — прорычал Джеро. — Когда Джитуку вернётся сюда, тогда всё и решим.

Лев покачал головой.

Солнце уже зашло за горизонт, когда камень, наконец, поддался и с грохотом обрушился на землю. Оттуда показались густо покрытые пылью львы. Джеро, естественно, шёл впереди. Когда прайд отошёл от недавней ловушки довольно далеко, один изо львов спросил:

— Куда сейчас?

Джеро хмуро ответил:

— Обратно на Скалу. Всё отложим до прихода Джитуку.

***

Утром, на следующий день после битвы, к Симбе пришёл молодой сын Мхиту. Симба был слегка удивлён, увидев Эйо.

— Здравствуй, Эйо, — приветствовал его Король. — Какими судьбами?

— У меня, Симба, судя по всему, плохие новости, — грустно ответил Эйо.

— Ты не знаешь, какие новости у нас, — тихо сказал Кову.

— А что случилось? — полюбопытствовал молодой лев.

Симба тяжело вздохнул и рассказал о битве и погибших. Закончив мрачное повествование, он увидел, как грусть на лице Эйо сменилась выражением крайнего ужаса. Наконец, сын Мхиту сказал:

— Симба, всё указывает на то, что нас предали. И у меня есть подозрения насчёт Эреву.

— При чём здесь он? — удивился Симба. — Он у нас поселился совсем недавно, так с чего ему идти на предательство? Тем более что я не знаю, в чём оно заключается.

— Зато отец знает! — оборвал его Эйо. — На него этот Эреву напал и, судя по всему, кого-то провёл в наши земли.

— Что? — подскочила Нала, находившаяся рядом с Симбой. — Он напал на Мхиту? Он жив?!

— Жив он, тётя, жив, — успокоил её Эйо. — Только ему сильно досталось, он порывался пойти к вам, но до сих пор лежит в пещере. Больно ему вставать после нападения.

— Боже мой! — простонала Королева. — Симба, нам надо к нему пойти!

— У меня та же мысль, — подхватил Король. — Мне не совсем верится в предательство Эреву.

Выслушав рассказ Симбы о битве и похищении дочери, Мхиту, лежавший с обработанными ранами, только покачал головой.

— Ужас, Симба, ужас… Сочувствую вам всем, — Мхиту перевёл взгляд на пришедших с Симбой Адису и Абига. Львы кивнули. — И тебе, Симба… Но ты не переживай, с Киарой ничего не случится.

— Откуда ты знаешь? — фыркнул в ответ Король. — Эти львы выкрали Киару, убив Сарафину и чуть не лишив жизни мою мать!

Симба замолчал, но через несколько секунд добавил:

— А не случится с Киарой ничего только потому, что я пойду за ней. Если что-то с ней случится, то Джитуку пожалеет очень сильно!

Все промолчали, выражая явное согласие с решением Короля.

— Я теперь уверен, что Эреву провёл именно этих львов, который напали на вас и убили молодых, — после короткой паузы произнёс Мхиту.

— Как он мог их провести? — удивилась Нала.

Мхиту рассказал о своем походе с Эреву и его нападении.

— Я всё равно не понимаю, почему ему понадобилось нападать на тебя? — спросила Нала, когда её брат закончил рассказывать.

— Хотел устранить непосредственного свидетеля, — фыркнул Мхиту. — Но ничего у него не вышло, получилось только как препятствие для оповещения вас.

— В общем, Эреву представляет для нас угрозу, — резюмировал Адиса. — И неизвестно, где он теперь прячется.

— Если он не прячется, то только не здесь, — заговорил Эйо. — Мы с отцом видели в пещере его следы, которые вели не наружу, а внутрь. Он явно ушёл с чёрными львами.

— Странно как-то, — протянул Симба. — Ладно, Мхиту, мы пойдём. А ты поправляйся.

— Странно как-то, — повторил на обратном пути уже Абиг. — Этот Эреву фактически провёл их к тебе, а сам потом и ушёл этим же путём. Интересно, почему?

— Наверное, забоялся, что в таком случае мы пойдём мстить ему, — фыркнул Симба. — Но ничего! Он всё-таки вступил в сговор с Джитуку, и я с ним поговорю, когда мы встретимся! Я уверен, что без его участия похищение Киары не обошлось!

Придя к себе, Симба рассказал всем, что узнал об Эреву.

— Я же говорил Мхиту об Эреву. Говорил, что он что-то явно затеет! — в сердцах ударил лапой по воздуху Мэйтата.

Нала с изумлением посмотрела на молодого льва.

— Нала, нет-нет, я вовсе не виню его ни в чём, — поспешно сказал Мэйтата. — Просто этот сосед Мхиту мне не понравился сразу.

Несколько минут все молчали, потом Кову неожиданно воскликнул:

— Мабайя!

— Что — Мабайя? — спросил, повернувшись к молодому льву, Симба.

— Помнишь, он несколько раз при нас упоминал своего отца? — спросил Кову, обращаясь к Симбе, но обводя взглядом всех. — А перед смертью прохрипел: «Зира… будет… отомщена…» Помните?

Симба и Мэйтата кивнули.

— А что, если Эреву — его отец? — в наступившей тишине спросил Кову.

— Кову, в таком случае немалое сходится! — сказал Мэйтата. — У Эреву был повод предать нас — гибель сына. А тут как раз и Джитуку со своими чернышами подоспели. Чем не повод объединиться?

— А как ты объяснишь его частые нападения? — спросила Нала.

Мэйтата перевёл взгляд на Королеву и ответил:

— Вариант только один — Мабайя и Эреву приходятся Зире близкими родственниками.

Воцарилась тишина, затем послышался тихий шёпот одной из львиц:

— С ума сойти! ..

***

После тяжёлой битвы и похорон прошла неделя, утонувшая в дождях и в печали по павшим. Казалось, что это долгое время сама природа оплакивала погибших. Каждый переживал по-своему произошедшее — Адиса и Линда каждый день ходили на могилу младшего сына и проводили там почти час. Их примеру следовали Абиг и Фуади. Не менее часто ходил на могилу брата Мсаидизи, Фахари также не забывал о своей сестре. Некоторые львицы, в том числе и Сараби, обнаруживались у могил погибших львиц. За всё время практически не отходили друг от друга Мэйтата и Витани, который, впрочем поправился быстро. Спустя четыре дня, наконец, смог подняться Хайати. Экин, практически не отходившая от любимого льва, удивилась:

— Хайати, ты куда?

— Я хочу к матери сходить, — тихо ответил лев.

— Ты дойдёшь хоть? — спросила его молодая львица.

— Дойду, Экин, дойду, — по-прежнему тихо ответил белый лев. — Не на край света же идти…

Хайати тяжело вздохнул и медленно пошёл к выходу из пещеры. Его мощное тело до сих пор болело, но уже не так сильно, как в первые часы, когда он пришёл в себя. Экин проводила его взглядом и почувствовала, как её сердце кольнула острая жалость. Через минуту молодая львица встала и пошла за ним.

Огромный белый лев сидел на крайней слева могилы, опустив голову. Его лицо ничего не выражало, но по щекам молодого льва катились слёзы и падали на земляной холмик, под которым лежала львица, произведшая его на свет. Именно с ней он столько времени провёл до прихода к Симбе, столько они вместе с ней пережили далеко от родного дома Джамбази. И когда они уже вернулись к себе домой, когда уже казалось, что жизнь уже наладилась, произошло нападение, враз перечеркнувшее их судьбы. Мать столько времени была рядом с Хайати, столько времени заботилась о нём и защищала его, когда он был маленьким. Но и молодой лев тоже защищал её, заботился о ней. И в этот раз не смог защитить. Просто не смог…

Экин подошла к белому льву и обняла его. Хайати, тихо всхлипывая, уткнулся в её шею, и в этот момент пошёл дождь. Но молодая пара не обращала на падающие с неба косые струи никакого внимания. По лицу молодого льва текла вода, смывая слёзы. Так они просидели долго, потом Хайати медленно отстранился от Экин, и молодая львица увидела поселившееся на его белом и мокром лице выражение холодной ярости.

— Я запомнил того, что лишил жизни мою мать, — прошептал он. — И я не успокоюсь, пока не доберусь до него и не перегрызу ему глотку!

— Теперь здесь все хотят отомстить за своих родных, — сказала Экин, снова обняв Хайати. — Мы отомстим всем врагам, когда пойдём обратно домой. К тому же нас с Мэйтатой там ждёт убийца нашего отца, как он ждёт заслуженного возмездия!

— Я пойду с тобой, Экин, — через несколько мгновений произнёс Хайати.

— А другого я и не ждала, — слабо улыбнулась молодая львица.

Хайати в ответ нежно лизнул Экин в щеку.

После битвы продолжали в той или иной мере приходить в себя раненые. Видя, что прайды поправляются, их вожаки спустя неделю после битвы стали говорить о том, что ожидал Симба — они стали говорить о выходе в Западные земли.

— Нам нужно выходить как можно быстрее, — нервничал Симба. — Там моя дочь, и неизвестно, что там с ней может сделать Джитуку. А если и Эреву там…

— Симба, успокойся, — поднял лапу Адиса. — Надо подождать, когда все поправятся, и тогда решать, как быть. К тому же нужно ещё кого-либо в помощь, нас немного против Джитуку!

— Да я бы не сказал, что и мало! — топнул лапой Симба. — Три прайда плюс…

— Четыре, — перебил Симбу присутствовавший при разговоре Мэйтата. — Если верить Мтафаруку, то моя мать с нашим прайдом действительно в безопасности. Они сейчас у моего дяди.

— С твоим дядей получается пять прайдов, — сказал Абиг. — К тому же ты предлагал нам помощь!

— Помощь в данном случае отцовское обязательство, — твёрдо сказал Симба. — Я не только помогу вам, но и спасу свою дочь. Я попробую поговорить сегодня с Тоджо, а завтра нужно дойти и до Малки. Живёт последний довольно далеко, но надо поставить в известность обоих.

— Тогда лучше надо идти сейчас, Симба, — посоветовал Адиса. Симба внял его совету и, взяв с собой Кову, отправился к друзьям.

Вернулся Симба вечером с неприятными новостями.

— На Малку нападают аутсайдеры, а если они, не дай Бог, победят его, пройдут к Тоджо, то там недалеко и до нас будет.

— То есть при худшем раскладе получится следующее — когда вы сюда вернётесь, вас будет ждать ваша захваченная Скала, — резюмировал Мэйтата. — А если обстоятельства сложатся, скажем, немного лучше — твои сильно пострадавшие друзья. А аутсайдеры останутся в любом случае.

— Я тогда думаю, что Малку и Тоджо можно не брать с собой, хоть они и оба выражали готовность пойти. Учитывая то, что немало сил против врага осталось и в ваших, Мэйтата, землях, сил победить Джитуку у нас хватит, — сказал Симба спустя минуту. — Всё портят одни лишь аутсайдеры.

Витани, слушавшая разговор, неожиданно подняла голову.

— А если увести оттуда аутсайдеров?

Симба повернулся к ней.

— В каком смысле, Витани?

— Плохо мышей ловишь, Симба, — без улыбки сообщила Витани. — Нужно нам всем — или не всем, а лишь большей части — явиться к ним и попросить у них помощи.

— Ты представляешь их реакцию, Витани? — вытаращил глаза Кову.

— Я ещё не всё сказала, Кову, — спокойно ответила молодая львица. — Мы можем предложить им земли предателя для проживания, Эреву то есть. К тому же есть какая-нибудь возможность узнать побольше о Мабайе и… — Витани сглотнула. — И кем ему приходится мать.

— Хорошая идея, — сказал спустя минуту Мэйтата.

— К тому же выведем Малку из-под удара, — прибавила Нала.

— Напасть они побоятся — нас намного больше, — привёл ещё один аргумент в пользу дела Абиг.

— Тогда решено, — отчеканил Симба. — Выходим завтра утром к аутсайдерам, а оттуда — прямиком в Западные земли!

На следующий день все поднялись рано, едва взошло солнце. Мэйтата, Экин, Абиг, Адиса и остальные жители Западных земель пребывали в ощущении приподнятости — наконец-то они выходят к себе домой! Но члены прайда Симбы и сам Король были подавлены — ему вспомнились слова Рафики. Значат ли они, что Симбе суждено погибнуть там? Как же будет его родное Королевство без Короля? Хотя, почему без Короля? У Симбы теперь есть законный наследник, которому он доверяет… Симба был уверен, что Кову со всем справится, если Королю суждено погибнуть там.

Всю ночь перед уходом к аутсайдерам Симба ворочался с боку на бок. Нала, прекрасно понимая, что его тревожит, обнимала его. В конце концов, Король поднялся и пошёл к выходу из пещеры.

— Симба, ты куда? — спросила она его.

— Я схожу до Рафики, — тихо ответил Симба. — Надеюсь, что он не спит. Спрошу у него, правда ли всё, что меня ждёт.

С этими словами Симба покинул пещеру. Нала, глядя ему вслед, почувствовала, как по её лицу катится слеза.

— Господи, умоляю тебя, не допусти этого, — тихо прошептала Королева. — Не отнимай его у меня! Муфаса, не забирай своего сына!

Королева не знала, как на самом деле всё обернётся.

Симба вернулся перед рассветом, подавленный ещё больше.

— Нет, — покачал он головой, увидев читающийся в бирюзовых глазах супруги вопрос. — Рафики говорит всё то же самое…

С этими словами лев повернулся и подошёл к краю выступа. Нала подошла к Симбе и, уткнувшись носом в его густую гриву, заплакала.

— Я тебя не отпущу, слышишь? — прошептала она. — Я не допущу твоей смерти, Симба!

Симба, глядя Нале в глаза, тихо сказал:

— Мы найдём Киару, родная. Я тебе обещаю.

Львица обняла Симбу в ответ, и так они и просидели, пока не взошло солнце.

***

Большую часть пути до Малки прайды прошли молча. С Симбой, несмотря на его сопротивление, пошла Сараби, боявшаяся за Короля. Также с ними шёл ещё на полностью окрепший Хайати, рядом с которым неизменно следовала Экин. По пути Симба зашёл к Тоджо. Увидев, сколько львов и львиц было с Симбой, лев восхитился:

— Вот это сила с тобой, Симба!

— Эта сила идёт с местью в Западные земли, — ответил Симба. Про то, что ему предсказал Рафики, лев рассказал ещё вчера. Тоджо, вспомнив про это, спросил:

— Ты не боишься… ну… этого?

— Нет, — вздохнув, ответил Король. — Значит, такова моя судьба. Но если мне и суждено погибнуть, то погибну, спасая родную дочь, и постараюсь захватить с собой как можно больше этих чёрных львов! И самого Джитуку, если получится!

— Знаешь, я не особо верю Рафики, пусть он и мудр, — сказал Тоджо. — Мне кажется, Симба, что тебе нечего опасаться. Ты же со всем справлялся, и в этот раз, думаю, сможешь!

— Спасибо тебе, Тоджо, — с улыбкой кивнул ему Симба. — Но Рафики никогда не ошибался, ты же знаешь…

Тоджо хлопнул Симбу по плечу и сказал:

— Я пойду с тобой, приятель!

— Это небезопасно, Тоджо, — сказала ему Нала.

— Я, как и вы, смеюсь в лицо опасности! — воскликнул Тоджо. Мэйтата улыбнулся.

— А ты представляешь себе, какая вас поджидает опасность? — спросила светлая львица, подойдя к Тоджо.

— Тама, по-моему, твой муж засиделся! — хихикнула Нала.

Через несколько минут все продолжили свой путь далеко на юг. Теперь к Королям присоединился и Тоджо. Когда солнце уже стояло в зените, Симба пришёл уже к Малке. Выслушав, куда они идут, лев тоже согласился идти с ним.

— Мы с тобой, Симба, с детства друзья, — заявил Малка. — Как мне не помочь тебе вернуть Киару? Я тебе это ещё вчера говорил!

— Малка, дело в том, что мы идём не только к тебе, — сказал Симба. — Нам нужно привлечь к этому делу аутсайдеров — тех, которые нападают на вас.

— Что? — подскочил Малка. — А их-то зачем с собой брать?

— Знаешь льва по имени Эреву? — спросил у него Кову.

— Да, он живёт тут неподалёку, — ответил Малка. — А что?

Кову рассказал о предательстве Эреву. Малка внимательно слушал, не перебивая.

— Он пропустил этих чёрных львов, которые похитили дочь Симбы и убили наших с Абигом детей, — сказал Адиса. — Он просто предал нас и чуть не убил Мхиту.

— Да, — кивнул Малка, — мне Симба вчера рассказал. Печально, сочувствую вам. Тогда что вы планируете делать, если идёте к аутсайдерам?

— Есть идея, Малка, есть, — сказал Симба. — Они согласятся, поверь!

Вскоре львы и львицы, чьё количество резко возросло, шли дальше на юг. Чем дальше они шли, тем больше менялась местность — на смену траве пришли пески и камни. Где-то сновали маленькие зверьки и ползали змеи. Заметив огромное количество львов, они мигом исчезали. Тут вдали показался лев. Увидев идущих по его землям львов, на которых нападали его товарищи по прайду, он направился к ним и, остановившись перед Малкой, ехидно произнёс:

— Ух ты, а что тебе, Малка, здесь понадобилось?

— Точно не ты, — резко ответил ему лев. — Мне нужен Хакири, у нас к нему есть предложение.

— Тогда идите за мной! — хищно ухмыльнулся аутсайдер.

Малка, Симба и все остальные пошли за львом. Вскоре перед ними возникло скопище стоявших чуть ли не впритык друг к другу узких скал, между которыми бродили львы и львицы. Сквозь их шкуры просвечивали рёбра, а запавшие глаза злобно заблестели при взгляде на Малку. Оттуда отделился немолодой мускулистый лев с клокастой коричневой гривой и подошёл к Малке, сверля его недобрым взглядом.

— Что тебе здесь нужно, Малка? — скрипучим голосом спросил он. — Хочешь, чтобы мы с тобой всё закончили здесь?

— Успокойся, Хакири! — повысил голос Малка. — Сразиться с тобой я успею, но у нас к тебе есть предложение.

— Да ну? — фыркнул лев. — В чём оно заключается? И почему вас так много?

— Со мной — те, с которыми я принимал решение насчёт предателя, — выступил вперёд Симба. — Так что сначала выслушай, Хакири.

— Так в чём предложение? — уже без злобы спросил Хакири.

— Симбу предал один из наших соседей по имени Эреву, — сказал Малка. — Он провёл в наши земли врагов, которые похитили его дочь, а ещё они убили молодых льва и львицу.

— А при чём здесь я и мои львы? — удивился Хакири.

— Мы просим у вас помощи, — сказал Малка.

— Что? — переспросил Хакири и громко расхохотался. За ним захохотали и остальные его львы.

Посмеявшись вдоволь и вытерев выступившие на глазах слёзы, лев повторил:

— Помощи? У нас? А с какой стати?

— Ты не выслушал меня до конца! — сделал шаг вперёд Малка. — Послушай сначала!

Хакири напустил на себя серьёзный вид, но его львы продолжали гадко улыбаться.

— Мы решили наказать Эреву и отдать его земли другим львам. Пойдёте с нами — у вас будут земли для проживания. Там вы сможете охотиться, там у вас будет еда! — начал убеждать их Симба. — И мы просим у вас всего ничего!

— Всего ничего? — переспросил Хакири. — То есть, мы пойдём с вами, будем рисковать своими жизнями, а за это вы нам потом — шиш? Я так понял?

— Нет! — рявкнул потерявший терпение Малка.

— На нет и суда нет! — топнул лапой Хакири. — Вот и топайте сами туда!

— Чтобы ты потом напал на земли Малки и захватил их? — вышел вперёд Кову. — Не прокатит, Хакири!

— Мы тебя не обманываем, Хакири! — вступил в перепалку Мэйтата. — Симба бы не стал тебе лгать!

— Поверь, Хакири, мы тебя не обманем, честно! — подключился Тоджо. — Эреву заплатит за предательство, а его земли останутся вам! Разве тебе этого мало?

Хакири успокоился, и ему понадобилось пару минут, чтобы принять решение. Наконец, лев поднял голову и сказал:

— Я согласен! Когда выходим?

Наступил вечер, когда огромная группа львов и львиц подходила к Мрачным Скалам. У прохода, через который полмесяца назад вышли Мэйтата, Экин, Абиг и остальные, их уже ждал Мхиту со своим прайдом. Тоджо и Малка радостно приветствовали своего друга:

— Ну, как ты приятель? Выздоровел?

— Да, Малка, обошлось всё, — ухмыльнулся брат Налы.

— А теперь куда? — спросил Тоджо.

— А вот через тот проход, — Мхиту указал на закрытый кустами ход вглубь Скал.

В этот момент послышался топот лап. Все обернулись, и воздух рассёк рёв Малки:

— СТОЙ, ХАКИРИ!

Хакири и его львы со всех лап убегали в ту сторону, откуда пришли. Лев прокричал в ответ:

— Спасибо за подаренные земли! Я не собираюсь рисковать своей жизнью и жизнями своих ребят ради вас!

Малка бросился было за ним, но через несколько секунд остановился и со злобой произнёс:

— Вот скользкий тип какой!

— Да он и не собирался идти! — с досадой выпалил Тоджо. — Просто воспользовался халявным предложением!

Львы и львицы ещё несколько минут возмущались по поводу побега Хакири, затем Симба, призвав всех к порядку, сказал:

— Надо идти, ребята! Мхиту, ты этот проход знаешь, поэтому веди!

Лев вышел вперёд и через несколько секунд скрылся за кустами. За ним вошли Симба и Нала, затем Мэйтата и Экин. Количество львов постепенно уменьшалось, и через несколько минут почти все прайды Восточных земель исчезли в проходе.

Когда солнце село за горизонт, огромная группа львов и львиц уже была полностью на территории Западных земель. Все осматривались по сторонам и восхищались красотой земель, которые были такими же прекрасными, как и родные. Мэйтата, Экин, Абиг и Адиса с радостным биением сердца осматривали земли, на которых родились, проживали, и будут жить дальше. Вот они и дома!

Глава 31

— Прямо к Джитуку идти нет смысла, — сказал с явной неохотой Симба. — Вдруг у него здесь есть шпионы?

— У меня та же мысль, — ответил Мэйтата. — Лучше пойти к нему с утра, а сейчас предлагаю отдохнуть здесь.

— Да и поохотиться бы не помешало! — прибавил Малка.

Мысль была верная, поскольку весь день львы провели в пути и не охотились вообще. По три-четыре львицы от каждого прайда ушли за добычей, а остальные начали осматривать местность. Адиса, как и перед уходом на восток, послал Захаму на облёт территории. Симба последовал примеру Короля, отправив Зазу. Птицы вернулись, никого изо львов не заметив — ни из прайда Джитуку, ни из других.

Львицы вернулись с добычей из трёх зебр, но понятно, что этого для стольких львов не хватило. Кое-как поужинав, все легли спать. Уставшие за время долгого пути, львы и львицы быстро уснули. Не спал лишь Симба, которого тревожило то же, что и перед уходом. Лев, когда все уже устроились на ночлег, прошёлся по неизвестной ему территории. Да, стоило признать, что эти земли не менее красивые, чем его родное Королевство. И здесь ему, возможно, и суждено погибнуть…

— Не спится? — тихо спросила подошедшая к нему Нала.

— Да, — вздохнул Симба. — Захотелось пройтись что-то… Красиво здесь, правда?

— Точно, — согласилась Королева.

— Как подумаешь, что здесь… — начал было Симба, но тут его горло сжал спазм. Нала подошла к супругу и обняла его.

— Симба, я тебя прошу — не говори больше об этом! — прошептала она, уткнувшись в его густую гриву. — Я даже представить это боюсь!

— Может, оно всё и не так будет, — попытался успокоить её Симба, не подозревая, что так и случится.

Утром, когда уже стало настолько светло, насколько позволяли загораживающие солнце Скалы, и когда все уже проснулись, Адиса снова послал на облёт Захаму. Потом львицы пошли на охоту, поскольку не полностью утолённое чувство голода давало о себе знать. Через несколько минут Симба подошёл к Адисе и спросил:

— У тебя нет никакого предположения, куда Джитуку мог увести Киару?

— Сам не знаю, Симба, — ответил Адиса. — Земли огромные, мест много.

— Слушай, а может, ты отправишь своего мажордома к себе, он и посмотрит, там ли Джитуку? — предложил Симба.

— Заодно и ко мне пусть залетит, — сказал услышавший разговор Абиг.

— Мысль верная, — кивнул Адиса. — Дождусь его и отправлю.

Через полчаса прилетел Захама с сообщением:

— Ваше Величество, к нам идёт какой-то прайд!

— Чёрные? — сразу оживился Адиса.

— Нет, сир, — ответил Захама. — Другие, только я их не знаю. Там только один лев, немолодой, и чуть больше десятка львиц.

— Интересно, кто это? — удивился Абиг. Мэйтата тоже недоумевал.

Ответ оказался неожиданным. Вскоре вдали показались несколько фигур, впереди угадывался довольно большой лев. Абиг внимательно присмотрелся ко льву, который показался ему знакомым. Тут к Королю подошла Ангаву и широко раскрытыми глазами уставилась на подходящий к ним прайд. Несколько минут она разевала пасть, словно вытащенная из воды рыба, затем бросилась вперёд с криком:

— Папа!

Львица заключила в объятия вожака, то же самое сделал и он. От прайда отделилась ещё одна львица, уже немолодая, и также обняла Ангаву. Абиг следил за встречей с улыбкой и одновременно с удивлением. Мэйтата сказал:

— Вот и семья вместе!

Абиг пошёл навстречу Мкаиди —, а это оказался именно он.

— Ну, здравствуй, Мкаиди, — со вздохом произнёс Король. — Вот как довелось встретиться!

— И тебе доброе утро, Абиг, — ответил Мкаиди, которого по-прежнему обнимала дочь. В его голосе явно звучали извиняющиеся нотки. Абиг, почувствовав это, неожиданно зло спросил:

— Ну, что, теперь по-прежнему не хочешь никуда уходить?

Мкаиди, тяжело вздохнув, опустил голову и произнёс:

— Прости, что я тогда вас не послушал… Вы были правы, все до одного!

— Интересно, в чём? — скептически спросил вышедший вперёд Мэйтата. — В том, что мы тебя разыгрывали и что никто из чёрных львов не приходил? Или в том, что ты, как я и сказал в тот раз, имбецил?

Ангаву повернулась к Мэйтате и наградила его укоризненным взглядом. Мкаиди же, опять вздохнув, тихо сказал:

— Мало мне этого слова. Я — самый настоящий идиот!

— Зато хоть теперь соображаешь! — проворчал Адиса.

Ангаву, наконец, отпустила родителей и, повернувшись к Фахари, поманила его. Молодой лев подошёл к родителям жены.

— Мама, папа, сами понимаете, почему не получилось всё при вас… В общем, знакомьтесь, это Фахари — мой муж!

— Что? — удивился Мкаиди, но затем на его лице заиграла улыбка. Его же супруга, тоже улыбаясь, произнесла:

— Мкаиди, это замечательный выбор.

— Я согласен, — закивал лев. — Значит, мы с тобой, Абиг, уже и породниться успели?

— Как видишь, — хихикнул в ответ Абиг.

— Знаете, а вы прекрасная пара! — улыбнулся Мкаиди.

— Да мы знаем, папа! — ответила Ангаву.

Когда все успокоились, Адиса вспомнил о своём намерении и отправил Захаму к своим землям, не забыв сказать, чтобы он облетел и владения Абига. Мажордом полетел явно с радостью — он был счастлив, что вернулся, наконец, со своим Королём домой.

Когда Захама улетел, Абиг спросил:

— Как у вас всё произошло? Расскажите, пока у нас львицы на охоте.

— В общем, — начал Мкаиди, — эти львы пришли к нам, как вы и предупреждали. Только они пришли через сутки, утром. Перед этим я хватился Ангаву и понял, что она, послушавшись мать, решила уйти. Дочка, ты правильно сделала, я теперь понимаю, — повернулся Мкаиди к дочери.

— А что дальше? — спросил Мэйтата.

— Я только собрался идти на обход, — продолжил лев. — Выхожу из пещеры и вижу — подходят. Абиг, я не устану, наверное, извиняться — вы были правы, их было столько! Я никогда не видел такого количества львов, а уж чёрных — тем более! Я не успел даже разбудить своих, как они окружили нас. Нам было бесполезно вступать в битву — они бы просто всех нас убили. И нам пришлось уйти самим, фактически они нас изгнали. Почти месяц мы скитались по долинам, от каждого слышали, что здесь расселяются эти черныши. Мы поселились недалеко от Скал, там всё время и жили. Увидели нечто странное больше недели назад — всё это сборище пошло к Скалам, но там они разделились, и половина с этим… как его там?

— Джитуку, — подсказал Симба.

— Да, с этим Джитуку они пошли зачем-то внутрь Скал. Я не понял, почему они туда пошли — нас заметили в этот момент. Нам пришлось удирать оттуда, и мы едва ушли от них, но три львицы у меня пропали. Наверное, они их убили.

— А что со второй половиной? — спросил Мэйтата.

— Вторая половина их пошла на север. Ночью мы пошли обратно и осмотрели то место, куда они входили. Это оказалось каким-то проходом, который вёл куда-то.

— В наши земли, — сказал Мхиту. — Они пришли туда и напали на меня, а потом на Симбу. Довольно многих они убили, в том числе младшего сына Адисы и дочь Абига. Ещё они убили мою мать.

— Ты шутишь? — вытаращил глаза Мкаиди.

— Нет, Мкаиди, это правда, — грустно вздохнув, сказала Фуади.

— Боже мой… — опустил голову Мкаиди. — Сочувствую вам.

Потерявшие своих детей, львы и львицы кивнули. Мкаиди же продолжил:

— В общем, мы нашли этот проход, а утром увидели ещё кое-что. Оттуда снова начали выходить эти львы, только сначала они пропустили прайд светлых львов. А за ними шли двое и несли на спинах молодую львицу, светлую.

— Куда они пошли, Мкаиди? — подскочил Симба.

— Как только вышли, сразу пошли обратно на запад, — ответил Мкаиди. — А почему ты так отреагировал?

— Тот лев, что шёл впереди, — предатель, — сказал Мхиту. — Этот Эреву провёл к нам Джитуку, а тот, благодаря предателю, напал на Симбу. Кто погиб, ты теперь знаешь.

— А та львица, которую несли эти львы, — Киара, моя дочь, — сверкнул глазами Симба. — Вот что они наделали там, у нас!

— Ужас, — подытожил Мкаиди.

В этот момент раздался звук хлопающих крыльев, и перед Абигом и остальными приземлилась птица. Но это был не Захама. Это был большой чёрный ворон. Раскрыв клюв, он хрипло прокаркал:

— Где здесь лев по имени Симба?

— Это я, — вышел вперёд лев с красной гривой. — Ты кто такой?

— Меня послал Джитуку, — сообщил посыльный. — Он знает, что вы все здесь, а знает от меня. Я сегодня ночью летал сюда и увидел такое сборище!

— А ну, отвечай мне, где эта тварь держит мою дочь? — взревел Симба.

Ворон взвился на полметра в воздух и отлетел назад. Сложив крылья, он насмешливо прокаркал:

— Не нервничай, папочка! Твоя девочка цела и ждёт тебя. Ты получишь её, но только на условиях Джитуку.

— Что он просит? — успокоившись, спросил Симба.

— Ты должен прийти к нему один. Вообще один, и без кого-либо! Сделаешь всё как надо, получишь свою Киару обратно, а хоть кого-нибудь увижу с тобой — сразу скажу Джитуку. Тогда я сомневаюсь — останется ли от твоей дочери хоть клочок шерсти, чтобы ты смог его похоронить! Я лично буду облетать территорию и следить за каждым твоим шагом!

— Он не знает, как попасть туда! — взвился Мэйтата.

— Завтра утром я прилечу за тобой и лично тебя поведу, — заявил ворон. — И не дай Бог, если ещё кого-то с собой тайно позовёшь! Джитуку тебя таким образом предупредил.

С этими словами ворон взвился в воздух и улетел. Симба провожал его яростным взглядом, затем повернулся к остальным. Нала, следившая за этой сценой, подошла ко льву и отчётливо произнесла:

— Не верь ему, Симба! Он заманивает тебя в ловушку!

— Нала, а что мне делать? — взвился лев. — У него наша дочь!

— Я не об этом! Ты не должен идти туда один. Если ты придёшь туда один, то он просто убьёт тебя, а если возьмёшь кого-либо в помощь, нападёте на него и заберёте Киару!

— Он же следит за нами! — напомнил Симба. — И я не знаю, где именно остановился Джитуку.

Тут, словно в ответ на слова Симбы, прилетел Захама. Приземлившись перед Адисой, он сообщил, обращаясь и к Абигу:

— Ваши Величества, у вас обоих дома заняты этими львами! Сейчас они вроде спят, я тихо облетел их.

— Не видел там светлую львицу? — спросил Симба, чувствуя бешеное сердцебиение.

— Вашу дочь, Симба, они держат у Абига, — ответил Захама.

Симба вздохнул — вот он и узнал, что хотел. Потом у Захамы поинтересовался Мэйтата:

— Ты сказал, что они сейчас спят?

— Да, — кивнул мажордом.

— Вот, Симба, и время, когда мы можем прийти к ним, — повернулся к Симбе Мэйтата.

— К ним незаметно вам не подойти, — возразил Захама. — Тот лев, который вас предал, тоже там.

— Тогда надо придумать какой-то план, — резюмировал Мэйтата.

***

Молодая львица открыла глаза и заморгала. Отчего-то болела и кружилась голова, а в следующий миг пришло осознание того, что она лежит не на каменном полу пещеры, а на земле, на мокрой траве. Киара открыла глаза и увидела сидевшего спиной к ней большого чёрного льва. Было уже довольно светло, а с неба падали редкие капли дождя. Тут Киара всё вспомнила — именно эти львы напали на неё и на её бабушек. Львица спросила:

— Где я? Что произошло?

Чёрный лев, сидевший к ней спиной, повернулся, и Киара увидела, как его чёрную морду раздвинула мерзкая усмешка.

— Пока ещё ничего не произошло, милашка!

Киара осмотрелась вокруг и увидела совершенно незнакомую местность. Она лежала рядом с большой скалой, но это был точно не её дом. Молодую львицу окружало множество незнакомых львов — обыкновенных и черных.

— Вы кто такие? — спросила она. — Где отец? Почему я вообще здесь?

— Не много ли вопросов? — раздался низкий голос, и к ней подошёл ещё один лев, тоже незнакомый. Переднюю часть его худощавого, но крепкого тела венчала длинная чёрная грива. Её хохолок задорно спускался льву на лоб. Взгляд, которым лев вперился в Киару, не выражал ничего хорошего.

— Так, значит, ты и есть Киара, дочь Симбы и жена этого убийцы Кову?

— Почему — убийцы? — тихо спросила Киара.

— Твой муж лишил меня сына, а за всем этим, я уверен, стоит твой отец, крошка, — процедил черногривый лев.

— Её отец — тоже убийца! — прошипел чёрный лев, сидевший неподалёку от Киары.

— Где он? — моментально спросила молодая львица.

— Его здесь нет, но я думаю, что он придёт за тобой, — с ухмылкой произнёс черногривый лев.

— Кто вы вообще, что вам от меня надо? — поднялась Киара.

— Нам нужен твой отец, у нас к нему есть серьёзный разговор, — ответил чёрный лев. — И у меня, и у Эреву.

Черногривый лев шикнул на чёрного, но тот лишь махнул лапой и что-то прошептал ему на ухо. Светлый лев кивнул и снова повернулся к Киаре.

— Сейчас мы всё уходим отсюда, а ты, дорогуша, пойдёшь с нами, — произнёс он.

— Я никуда не пойду! — взвилась молодая львица.

— А не пойдёшь, так я заставлю! — пророкотал чёрный лев. — Лучше тебе подчиняться нам, если хочешь снова увидеть своего отца. Он должен узнать от нас кое-что очень важное. Это очень важное и ты узнаешь, но в своё время. — Поднявшись, чёрный лев скомандовал: — Мы выходим!

Большая группа чёрных львов потянулась на запад. Через полчаса Киара увидела, что они все идут к огромному скалистому хребту, тянувшемуся с севера на юг на многие-многие километры.

— Почему мы идём туда? — спросила она у идущего рядом с ней Эреву.

— Надо, — коротко ответил тот. — Не задавай больше вопросов!

Киара отвернулась и замолчала, но когда они уже подходили к Скалам, она повернулся к Эреву и отчеканила:

— Учти, мой отец придёт и спасёт меня!

В ответ на слова Киары повернулся шедший впереди чёрный лев, которым оказался Джитуку, и сказал:

— Посмотрим, дойдёт ли ещё твой отец до нас!

Весь путь, который они проделали по длинному проходу через Скалы, Киара промолчала. В её сердце плотно засели слова Джитуку о её родном отце, и мало-помалу молодую львицу начало одолевать странное предчувствие приближающейся беды. Когда они все выходили наружу из пещеры, которая выводила прямо в Западные земли, Эреву сказал:

— Извини, детка, так надо!

С этими словами он резким ударом по голове лишил дочь Симбы сознания. Он кивнул Джитуку, и к бесчувственному телу молодой львицы подошли два чёрных льва — те самые, что выкрали Киару со Скалы Симбы. Они погрузили Киару к себе на спины и пошли к видневшемуся просвету. Молодая львица не догадывалась, что сговорившиеся между собой Джитуку и Эреву собираются убить её отца.

Дальнейшего пути Киара не помнила — её всю дорогу несли на спинах два чёрных льва. Малейшие попытки молодой львицы соскочить на землю грубо пресекались — едва она шевелилась, на её голову резко опускалась шедшего рядом Эреву. Так они и шли больше дня, пока не оказались во владениях Абига, где и остановились. Джитуку был уверен, что Симба придёт за Киарой, но обратно уже не уйдёт. Молодую львицу он не планировал лишать жизни.

Так Киара провела в плену у неизвестных львов неделю. Ни одна из попыток расспросить кого-либо из врагов не увенчалась успехом — ни Джитуку, ни Эреву, ни кто-либо ещё не сказали ей ни слова в ответ. Молодую львицу, естественно, кормили, но не выпускали наружу, только в случае необходимости. Вход в небольшую боковую пещеру Скалы, как потом догадалась Киара, Абига стерегли два чёрных льва — те самые, которые убили Сарафину. Киара потом узнала их имена — Джитихада и Сумбуфу. На шестой день плена Киара начала уже побаиваться за сохранность новой жизни, которая уже давно зародилась внутри неё.

***

— Так что же делать? — спросил Симба, когда с охоты вернулись с добычей львицы и когда все позавтракали. — Какой у нас будет план?

— План заключается в том, чтобы пройти туда незаметно, — сообщил Кову. — Тебе, Симба, придётся туда идти одному, пойдёшь за этим вороном. Но намного раньше тебя выйдет к Абигу довольно сильный отряд. И надо ему будет подобраться незаметно.

— А в какое время надо будет идти? — спросил Мкаиди. — Днём эти черныши под солнцем не ходят, но там есть ваш предатель, и он явно глазастый. А ещё и этот ворон облетает территорию.

— Надо будет выйти туда в одно время с Симбой, — сказал Абиг, — поскольку этот ворон может увидеть, что нас стало меньше. И, кстати — не идти нам придётся, а бежать, причём в прямом смысле этого слова, поскольку наш путь будет намного длиннее — мы пойдём в обход. И пройти нужно незамеченными, а в случае опасности для Симбы нам придётся нападать на них.

— Этих львов там слишком много, — вступил в разговор Мэйтата. — Если они нас заметят, то будет битва однозначно. А если и доберёмся дотуда незамеченными, то сцепиться с Джитуку всё равно придётся. Он так просто Киару не отдаст, наверное. А ещё, Симба, я знаю, какие у него к тебе счёты, так что помощь тебе понадобится однозначно.

— План одобрен, — кивнул Симба. — Но кто пойдёт?

Вперёд вышел Абиг.

— Если они держат её у меня в Королевстве, то туда однозначно пойду я.

— Я с тобой, — подошёл к нему Адиса.

— И мы с Мэйтатой, — вызвался Кову.

— Нас уже будет много, ребята, — попытался остановить их Симба.

Но его тут же осадили два молодых льва:

— Киара — моя жена, Симба, так что не думай, что я тут останусь! — отчеканил Кову.

— А нам ты, Симба, оказал помощь на некоторое время, и мы были под твоей защитой, — сказал Мэйтата.

— Вот это, кстати, верно, — поддакнул Абиг. — Мы у тебя в долгу, поэтому поможем.

Симба переводил взгляд с одного льва на другого и спустя минуту кивнул.

— Когда выходим? — спросил Мэйтата.

— Вечером, — хором ответили ему Абиг и Кову. Тут к ним подключился Мкаиди.

— Путь, скорее всего, у вас будет пролегать и через мои земли, поэтому я иду с вами, — заявил он.

Тут заговорил Малка:

— Симба, можно тебя на минутку?

Симба подошёл к другу, и тот что-то зашептал ему на ухо. Что именно — Мэйтата не разобрал, он видел, как Симба лишь яростно качал головой. Малка, видно, пытался его в чём-то убедить, и, как видно убедил — Симба через пару минут с явной неохотой кивнул.

— Что Малка тебе говорил? — спросил у Симбы Кову.

— Просил не говорить, — нехотя ответил Король.

На следующее утро, когда все встали и позавтракали, Симба подозвал к себе Кову.

— Что случилось, Симба?

— Слушай, Кову, — тихо сказал ему Симба. — На случай, если со мной что-нибудь случится…

— Симба, ты чего говоришь такое? — попятился Кову.

— Ты знаешь, что мне предсказал Рафики, — с болью произнёс Симба. — Если это, не дай Бог, случится, позаботься о Киаре и об остальных. Я уверен, что ты справишься, я тебя многому научил.

— Перестань, Симба, — поморщился молодой лев. — С тобой ничего не случится!

— Я рад, что ты в меня веришь, — вскинул голову Король и хлопнул зятя по спине. За молодым львом шла Нала, чьи бирюзовые глаза были полны слёз. Львица крепко обняла Симбу и прошептала:

— Будь осторожен, Симба. Верните Киару. И умоляю тебя — возвращайся!

Лев в ответ только кивнул, он не был уверен, что вернётся. Затем повернулся к Абигу и Мэйтате и сказал:

— Выходите через полчаса после моего ухода. А чтобы этот ворон ничего не заподозрил, держитесь подальше друг от друга.

Через несколько минут в воздухе раздался шум крыльев, и перед Симбой приземлился знакомый ворон. Сложив крылья, птица произнесла:

— Нам пора, Ваше Величество!

Последние слова были произнесены с явной издёвкой, но Симба не обратил внимания на интонацию ворона. Лев поднялся с места и пошёл вслед за поднявшимся в воздух посыльным. Через несколько минут могучая фигура исчезла вдали.

Симба молчал — говорить с вороном ему было не о чем. Он не оглядывался назад, дабы не вызвать подозрений. Когда прошёл уже час, он начал думать, что львы, которые собрались ему помочь, уже вышли в свой путь. Лишь бы всё получилось, лишь бы им удалось пройти незамеченными… Однако Симба до сих пор думал о словах Рафики, они так и не давали ему покоя. Лев попытался отогнать навязчивые мысли, но они продолжали наполнять его мозг.

— Остановишься на ночлег? — спросил у него ворон, когда уже зашло солнце. Птица увидела огромный валун посреди травы.

— Да, — коротко ответил Симба. Охотиться он не собирался сейчас — от долгого пути у него устали лапы. Подойдя к валуну, Симба свернулся под ним калачиком и неожиданно спокойно заснул. Ворон же прикорнул на его вершине.

Утром ворон проснулся раньше Симбы и, слетев ко льву, клюнул его в темя, тем самым разбудив.

— Вставай, — коротко велел он. — Если будешь завтракать, то иди и по-быстрому ищи еду.

Симба поднялся, потянулся и пошёл на поиски пищи. Он вернулся через четверть часа с барсуком в пасти. Быстро расправившись с завтраком, он поднял взор на птицу:

— Всё, веди дальше!

Лев снова тронулся в путь. Утро было не таким солнечным, а через четверть часа после ухода прошёл небольшой дождь. Но потом погода наладилась, а к обеду Симба уже видел возвышавшуюся над землёй Скалу Абига. Захама сказал, что именно там они и держат Киару.

Симбу уже ждали. Скала была окружена чёрными львами, которые с интересом взирали на приближавшегося к ним красногривого льва. Под выступом сидели Эреву и Джитуку. Увидев обоих, Симба зарычал от злости. Оба льва подошли к нему, затем Джитуку произнёс:

— А ты не промах всё-таки, кузен! Быстро вы оправились от потерь.

— Жаль, что ты там не лёг! — рявкнул Эреву.

Симба повернулся к нему и спросил:

— Где моя дочь?

— О, не стоит волноваться за молодую принцессу! — протянул Джитуку. Только сейчас Симба понял, насколько интонация голоса чёрного льва похожа на интонацию его дяди. Как он этого раньше не замечал?

— Ты увидишь её, но только тогда, когда выслушаешь нас! — топнул лапой Эреву.

— Эреву, зачем это всё? — спросил у него Симба. — Зачем ты показал им путь ко мне? Зачем ты предал нас? Зачем вы похитили мою дочь? И зачем ты напал на Мхиту и чуть не убил его?

— Ты ещё спрашиваешь? — взвился черногривый лев. — У меня есть причины мстить тебе, Симба! Но сейчас ты обо всём узнаешь!

— Давай, Эреву, начинай ты, — кивнул ему Джитуку.

Эреву вздохнул и спросил:

— Тебе говорит о чём-нибудь имя Мабайя?

— Говорит, — медленно кивнул Симба. — Витани высказала предположение, что этот Мабайя — твой сын.

— Он — мой единственный сын! — поправил его Эреву со злобой. — Он был моим единственным сыном, а вы с Кову лишили меня его!

— Твой сын сам был виноват, что нападал на нас! — повысил голос Король. — Я его предупреждал, что дело закончится для него плохо!

— Вы все там — убийцы! — отчётливо произнёс Эреву. — Кову и Витани небось и не вспоминают о своей матери, которая погибла по вине твоей дочери!

— При чём здесь Зира, и почему ты обвиняешь в её смерти мою дочь? — оскалился Симба. — Киара хотела ей помочь!

— Но не помогла! — отчеканил черногривый лев. — Я сам видел, как она пыталась дотянуться до неё!

Слова Эреву потрясли Симбу:

— Ты… ты что, всё видел?

— Да! — подпрыгнул Эреву. — Бинго, Симба! Я собственными глазами видел её смерть. Я собственными глазами видел, как моя родная сестра упала в воду!

Симба почувствовал, что после этих слов у него на мгновение отключился слух. Правда ли то, что он услышал? Может ли вообще быть такое? Стараясь совладать с онемевшим от шока языком, лев медленно спросил:

— Зира… твоя сестра?

— Да, — подтвердил черногривый лев. — Моя единственная сестра и почти единственная львица, которая была в моей жизни. Мой сын, Мабайя, считал её своей матерью. Фактически она и стала Мабайе матерью — когда ему исполнилось три месяца, моя жена заболела и через несколько дней умерла.

Симба внимательно слушал, по-прежнему отказываясь верить в то, что говорит Эреву.

— Он остался со мной, Зира не хотела забирать его, поскольку у самой было трое детей. Я жил неподалёку от неё, и она часто навещала нас. Частенько она прихватывала с собой Нуку, поскольку Кову и Витани были ещё мелкими. Эти два предателя, которые сейчас живут с тобой! Надеюсь, я с ними встречусь, и заставлю их обо всём пожалеть!

— Не посмеешь! — прорычал Симба, но тут же получил от Эреву удар.

— Заткнись и не перебивай меня! — прошипел черногривый лев.

Джитуку лишь усмехнулся, а Эреву продолжил:

— Узнав о смерти своей второй матери, Мабайя, как и я, очень расстроился. И я предложил ему прикинуться аутсайдером. Мы собрали отряд, а что было дальше, ты, Симба, знаешь! Кову убил моего сына и тоже получит по заслугам, если мы встретимся!

— Он защищал меня, и правильно делал! — взвился Симба. — Если ты так говоришь, то почему вы позвали сюда меня одного, без Кову?

— Потому, что я считаю во всём виновным тебя, Симба! — отчеканил Эреву. — Зря ты тогда изгнал Зиру!

— Она была на стороне Шрама и пыталась убить мою мать! — возразил Симба.

— А ты убил моего отца! — рявкнул Джитуку.

— Сколько раз я тебе буду повторять, Джитуку, что я не убивал Шрама?! — не выдержал Симба. — Его убили гиены, которых он назвал врагами при мне. А они его услышали!

— Я этого не видел! — упёрся Джитуку. — Покажи мне свидетеля, тогда и поверю тебе, убийца!

— Я не убийца, — тряхнул гривой Симба.

— А как назвать льва, который у меня на глазах сбросил моего отца со Скалы прямо в огонь? — тихо спросил Джитуку. — Я тебе говорил, что я видел ту битву.

— Я уже знаю об этом, мне рассказала Джамбази. Та львица, которую Шрам заметил и которая погибла от ваших лап, — сказал Симба.

Воцарилось молчание, потом Джитуку сказал:

— Ладно, Эреву, вижу, Симба теперь в курсе всего. Отдаём ему дочь?

— Выводите! — крикнул Джитуку.

Из пещеры вышли два чёрных льва, между которыми шла Киара. Увидев Симбу, она бросилась к нему с воплем:

— Папа!

Молодая львица через несколько мгновений обнимала отца, уткнувшись в его густую гриву. Лев также обнял свою дочь и спросил:

— Дочка, как ты? Они тебя не трогали?

— Нет, — покачала головой львица. — Кстати, папа, эти львы, которые вывели меня, они и напали на нас на Скале. Один из них и убил бабушку Сарафину!

Симба оторвался от дочери и, зарычав, направился к паре чёрных львов. Тут Эреву повернулся к Джитуку и кивнул ему. Черный лев взревел, обращаясь к Сумбуфу и Джитихаде:

— Убить его!

Сумбуфу и Джитихада, а затем и Эреву с Джитуку бросились на Симбу.

— ПАПА! — завизжала Киара, бросаясь отцу на помощь.

— Нет! — взревел Симба. — Киара, беги! БЕГИ!

Львице не нужно было повторять — из-под Скалы к ней метнулся один из чёрных львов. Киара бросилась бежать прочь, в то время как Симба сцепился с четвёркой львов.

Джитуку начал подкрадываться к Симбе, а в этот момент на льва сбоку набросился Эреву. Впившись в тело Короля клыками и когтями, лев повалил Симбу на землю и хотел было снова всадить в него клыки, но тут Симба мощным толчком отбросил от себя врага. Король быстро вскочил, но тут на него набросился Джитуку. Чёрный лев, глядя в глаза Симбе, прошипел:

— Извини, Симба, мы с Эреву всё решили именно так!

Не говоря ни слова, Симба встал в боевую стойку и приготовился к бою — возможно, последнему…

Джитуку атаковал первым. Его движения были рассчитанными и точными. Нанося удары, он старался сохранять внешнее спокойствие, но он по-прежнему был уверен, что Симба убил его отца, отчего чувствовал, как его переполняет ярость. Она придавала чёрному льву силы, которые Симба через минуту уже ощутил на своей шкуре — острые когти Джитуку глубоко разорвали ему кожу на правом плече. Из рваных ран хлынула кровь. Взревев от боли, лев снова кинулся на Джитуку. Они оба поднялись на задние лапы и, обхватив друг друга передними, повалились на землю и покатились по траве, кусая и царапая друг друга. Тут Джитуку, в ярости от того, что не может справиться с Симбой, изловчился и с силой ударил Короля по голове. Лев потряс ею, отвлёкшись на миг, и тут же получил новый удар. На мгновение сознание льва помутилось. Этого маленького промежутка времени хватило, чтобы не менее сильному Джитуку прижать передние лапы Симбы к земле. Он уже намеревался всадить свои клыки ему в горло, но он не заметил, что задние лапы Короля оказались у него под животом. Краем глаза заметивший это, Симба, моментально сориентировавшись, с силами ударил Джитуку задними лапами в живот и отбросил от себя, когда клыки врага успели лишь щелкнуть буквально в двух сантиметрах от шеи льва.

Джитуку отлетел назад. Симба попытался вскочить, но тут на него набросился Эреву и с маху ударил Короля по лицу. Острые когти рассекли Симбе лоб, и в глаза потекла кровь. Яростно взревев, Симба с силой ударил Эреву по голове и лишил его сознания. Бесчувственный черногривый лев отлетел в сторону. Однако Симбе стало ещё труднее — на льва с обеих сторон набросились Сумбуфу с Джитихадой. Через несколько минут место схватки было уже в крови, все четверо бьющихся были ранены, но больше досталось Симбе. Король продолжал отражать удары, но чувствовал, что силы вместе с кровью покидают его массивное тело. Воспользовавшись этим, Джитихада и Сумбуфу стали наседать на Симбу ещё сильнее. Ещё больше крови полилось на землю, и, в конце концов, Симба под натиском сразу троих врагов оказался на земле.

— Ну нет уж! — прохрипел тяжело раненный Король и попытался было вскочить, но тут получил тяжёлый удар по голове от Джитуку. Симба, потеряв на мгновение сознание, упал на землю. Сумбуфу и Джитихада хотели было добить его, но Джитуку остановил их:

— Нет, он мой!

Недовольно рыча, раненые львы отошли в сторону. Джитуку, подойдя к Симбе, резко вывернул его правую лапу назад вдоль тела. Симба пришёл в себя и почувствовал навалившегося на него тяжёлого врага. Джитуку оттягивал лапу всё больше, причиняя Симбе сильную боль.

— Отпусти! — прохрипел раненый Король, но Джитуку только усмехнулся и мощным ударом сломал Симбе лапу. Несчастный Король заревел от боли, а Джитуку, злобно ухмыляясь, снова ударил по сломанной лапе, повреждая её ещё больше. От страшной боли Симба потерял сознание. Джитуку замахнулся в третий раз…

— НЕТ!!! — Мэйтата с яростным рёвом сбил с Симбы Джитуку. Оба льва покатились по земле, затем вскочили на лапы.

Джитуку, оскалившись, зарычал, но тут на его искажённое злобой лицо наползло крайнее удивление. Все чёрные львы увидели, как из-за скалы Абига выбегают сам Король, Адиса со своим прайдом, а за ними показался Мкаиди. Джитуку попятился назад, затем повернулся в сторону востока и просто онемел — ещё несколько прайдов со всех лап мчались на львов. У Джитуку не было никаких шансов — львов здесь было у него слишком мало. И через мгновение раздался его рёв:

— Бежим!

За львами даже не погнались. Малка и Тоджо только смеялись, глядя на убегавших чёрных львов, которых они видели впервые в жизни. Но тут раздался дикий крик:

— СИМБА!

Растолкав львов и львиц, к супругу подбежала Нала. Увидев распростёртого на земле в луже крови Симбу, она опустилась на землю и застонала:

— Нет…

Мэйтата быстро подошёл к окровавленному льву и положил лапу на его шею, затем повернулся к Нале, которая уже дрожала в рыданиях:

— Нала, он жив!

Львица поднялась с земли и закричала:

— Помогите кто-нибудь, он умирает!

Тут со спины Мсаидизи, который, естественно, пришёл с отцом, слез Дактари. Моментально оценив обстановку, он бросился к истекавшему кровью Симбе. Тут раздался отчаянный вопль: «ПАПА!» — и рядом с окровавленным отцом оказалась Киара. Увидев отца в ужасном состоянии, она постаралась быстро взять себя в лапы, что у неё получилось после нескольких вдохов. Лицо молодой львицы было мокрым от слёз. Киара принялась быстро зализывать глубокие раны на теле отца. Затем она перевела взгляд на его правую лапу и, зажмурившись, отвернулась. Лапа была сломана в двух местах, и сквозь шкуру торчали обломки кости. Львица прошептала со слезами на глазах:

— Посмотри, что он сделал с его лапой…

Дактари моментально скомандовал:

— Отнесите его на Скалу. Живо!

К Королю быстро подошли Витани и Кову. Аккуратно подняв Симбу к себе на спины, они как можно быстрее понесли его наверх, в пещеру. Нала и Киара, всхлипывая, пошли за ним, но их остановила Сараби:

— Постойте, вам это не понравится…

На щеках старой львицы также виднелись дорожки слёз, но она держала себя в лапах. Дактари приказал Мсаидизи:

— Ваше Высочество, найдите несколько палок.

Молодой лев послушно пошёл на поиски необходимого.

Через несколько минут шло вовсю оказание помощи тяжело раненному Симбе. Киару, Налу и Сараби не пустили внутрь, и три львицы в величайшей тревоге за жизнь любимого льва стали мерить шагами выступ Скалы. Вскоре из пещеры понёсся рёв боли, который издавал Симба. Киара бросилась было туда, но Нала и Сараби удержали её. Рёв повторился, затем резко стих.

Так прошло несколько минут, но для несчастных львиц это время показалось вечностью. Никто не знал, выживет Симба или нет…

Вскоре показался из пещеры Дактари. Увидев почти невменяемую от тревоги Налу, мандрил направился к ней и сообщил:

— Ваш супруг поправится!

Нала восторженно вскрикнула и заключила Дактари в объятия. Мандрил освободился от крепких объятий львицы и сказал:

— Это ещё не всё, Ваше Величество.

— Что ещё? — со слезами спросила Киара.

— У вашего отца очень сильно повреждена лапа, — вздохнув, сообщил Дактари, повернувшись к молодой львице. — Кости из-за такого страшного перелома будут срастаться неправильно, тут я уже бессилен. Я сделал с лапой всё, что мог, но сильная хромота останется, боюсь, навсегда.

Киара заплакала, опустив голову. Вышедший из пещеры Кову подошёл к супруге и обнял её.

— Всё обойдётся, Киара, — тихо произнёс молодой лев. — Самое главное, что он выживет.

— Ага, — всхлипнула принцесса, уткнувшись в чёрную гриву супруга.

Глава 32

А тем временем далеко от Королевств Адисы и Абига начинали разворачиваться события, которые послужили последним толчком к финалу. Выбравшиеся из ловушки, устроенной Мтафаруку, Джеро и его львы начали планировать очередной поход с плохими намерениями. Но на этот раз его планы поддерживали не все. Опять выступил тот же лев, который высказал своё мнение относительно действий убийцы в прошлый раз — в тот раз, когда они были завалены.

— Нас по твоей же милости, Джеро, осталось чуть ли не меньше половины! — открыто выступал лев. — Не пора ли остановиться?

— Когда остановиться, решать мне! — рявкнул лев. — Я хочу наказать того, кто предал меня, и ты знаешь, о ком я говорю!

— Мтафаруку тебя не предавал, и он вовсе не был твоим другом, — глядя убийце в глаза, произнёс лев. — Я знаю, что ты и Мвамизи сделали с ним и его семьёй.

— Если ты не забыл, то повод у меня для этого имелся! — прошипел Джеро. — Дело тоже касалось семьи — моей!

— В той истории не было виноватых, кроме твоего отца! — уже потеряв терпение, закричал лев. — Это он пытался изнасиловать одну из дочерей Мтафаруку, вот и получил по заслугам! А Мвенай тебе что сделал, а?

Джеро уставился на того, кто впервые высказал что-то против него. А лев тем временем продолжал:

— И в том, что тебя изгнал Мвенай, ты сам виноват! Нечего было соваться к его супруге и угрожать убить его сына! Я же тебе говорил, что у тебя ничего не выйдет!

— А ну, заткнись, тварь! — прорычал Джеро.

— Не заткнусь! — отчеканил лев. — Больше ты мне пасть не заткнёшь, убийца! И биться рядом с тобой я больше не буду, так и знай! Ты всех приведёшь к гибели, когда вернётся Мэйтата! И я уверен, что ты получишь от наследника и законного Короля по заслугам!

— Пошёл вон! — взревел Джеро и ударил льва по лицу. Тот отлетел в сторону и ударился о стену, но, упав, поднялся на лапы и быстро пошёл вниз. Вслед ему Джеро крикнул:

— Скоро вернётся Джитуку, и тогда никто не остановит меня! Я пойду на запад всё равно!

Лев быстро спустился вниз. Джеро обвёл взглядом окруживших его львов и львиц и, злобно сверкая глазами, спросил:

— Никто больше не желает покинуть меня?

Никто ему не ответил, но в глазах многих читалось полное согласие со смелым львом, которого Джеро выгнал. Яростно фыркнув, Джеро прошёл на выступ и сел на его краю. Убийца не видел и не слышал того, что происходило сзади Скалы. Лев, который высказал Джеро всё, что о нём думает, подошёл к другому льву, который ожидал его под Скалой, подставив лучам заходящего солнца мускулистое тело. Это был Мтафаруку. Увидев изменника, черногривый лев поднялся.

— Ну, что, Фукуза? — обеспокоенно спросил он у него.

— Всё то же самое, — сокрушённо покачал Фукуза. — Он не хочет останавливаться и надеется на помощь Джитуку. Тот прайд, у которого вы живёте, будет в опасности, когда Джитуку сюда вернётся.

— Вот упрямый кретин! — в сердцах прошипел Мтафаруку. — Что делать?

— Я предлагаю вот что — сейчас я уйду с тобой, — поднял голову Фукуза. — Мы предупредим всех остальных о возможной опасности, и им придётся готовиться. Потом мне нужно будет наведываться сюда незаметно, хотя бы раз в день — узнать, пришёл ли Джитуку. В этом случае нужно будет выводить Амади из-под удара.

— Как-то надо всё сделать быстро и незаметно, — пробормотал Мтафаруку. — Но план мне нравится. Молодец, Фукуза, соображаешь!

Уже несколько дней прошло с тех пор, как Мтафаруку и Фукуза вступили в сговор против Джеро. Черногривый лев был рад, что у ненавистного ему льва нашёлся ещё один враг, и тоже здравомыслящий. Но существовала одна заминка…

— Мтафаруку, а что делать нам, когда Джитуку вернётся? — спросил Фукуза, когда они подходили к землям Амини.

— Как раз думаю над этим, — ответил черногривый лев. — Амади уверена, что её сын скоро вернётся, в чём уверен и я.

Придя к Амини, Мтафаруку познакомил Фукузу с остальными.

— Это ещё один, который откололся от Джеро, — сообщил черногривый лев. — Он согласился нам помочь в случае проблемы, которая, судя по всему, должна скоро нагрянуть.

— Господи, что опять-то? — возвела глаза к нему Саманья.

— Джеро уверен, что Джитуку поможет ему напасть на вас, — ответил Фукуза. — Он ведь ходил ко Мвамизи и узнал, что он и его сыновья убиты тобой, Мтафаруку. По-моему, он догадывается, что ты после этого кровопролития ушёл сюда. Поэтому он собирается идти сюда, вместе с Джитуку. Тот черныш так и не собирается покидать эти земли!

— Что ж, — сверкнула глазами Амади. — Покинет!

Тут к нему обратился Амини:

— Слушай, Мтафаруку, а что нам делать, если Джитуку вернётся в королевство Мвеная?

— Мне остаётся надеяться, что к тому времени вернётся Мэйтата, — медленно проговорил Мтафаруку. — А что делать тогда, я пока ещё думаю.

— Так думай быстрее! — хмыкнул присутствовавший при разговоре Хатари. Мтафаруку только кивнул в ответ.

А через два дня это случилось. Вечером Мтафаруку сидел рядом с Амини на краю выступа его Скалы. Внизу, под выступом, лежала Саманья и играла со своими детьми. Рядом с ней возилась со своими львятами Бахати. В стороне сидел Хатари и переговаривался о чём-то с женой и дочерью. А Мтафаруку с Амини ожидали вестей. Львы сегодня отправили Фукузу в земли Мвеная, чтобы тот узнал — вернулся ли Джитуку. Фукуза вернулся с тем ответом, который многие уже давно ждали.

— Джитуку сегодня вернулся! — ещё издали крикнул Фукуза. — Меня чудом не заметили!

— Они ничего не говорили, ты не слышал? — подбежала к нему Амади.

— Слышал, Ваше Величество, — кивнул лев. — Эти черныши сбежали из дальних королевств после поражения. Он сказал, что пришла куча львов из Восточных земель.

— Боже мой! — простонала Амади. — Неужели Мэйтата вернулся?

— Они ничего не говорили о нём, но львов там очень много, — ответил Фукуза.

— Ну, и что теперь делать? — спросил Амини, повернувшись ко Мтафаруку.

Лев, вздохнув, ответил:

— Я знаю, где они могут быть сейчас. Мне тогда пришлось участвовать с Джеро в битве против живущего там Короля, что я и делал буквально через себя, — на этих словах Мтафаруку опустил голову. — Я знаю, как туда пройти, поэтому предлагаю следующее — я проведу вас мимо них, а потом уйдём к Адисе. Он там и живёт. Встретимся с Мэйтатой и остальными, а потом пойдём к Скале Мвеная и вытурим их оттуда!

Несколько мгновений все молчали, потом Амади сказала:

— Я согласна с тобой, Мтафаруку. После некоторых событий ты заслужил наше доверие.

— Спасибо, — кивнул лев. — Тогда нужно выходить сегодня ночью. Зная Джеро, я уверен, что он уже планирует идти сюда.

— Пусть приходит! — махнул лапой Кубва. — Никого здесь и не застанет.

— Верно, — поддакнул Хатари. — Я тоже согласен со Мтафаруку.

— Тогда сегодня выходим! — подвёл итог Амини.

***

После неудавшейся попытки Джитуку убить Симбу львицы его прайда окружили своего Короля, который был в тяжёлом состоянии. Как Дактари и сказал, он сделал с его лапой всё, что мог. Однако Нала была расстроена — у Симбы была сломана именно правая лапа. Ей он и наносил в битвах более сильные удары, она была у него даже сильнее левой. Но похоже, что с такой конечностью Симбе уже не суждено было участвовать в каких-либо битвах — Дактари оказался прав. Лапа Короля была обработана и прикреплена к палкам, но Нала сквозь них видела её состояние. Конечность была неестественно изогнута, на ней виднелись рваные раны от обломков кости. Ещё раз с болью взглянув на лапу, Королева тихо спросила у Дактари:

— Нельзя больше ничего сделать?

Мандрил лишь покачал в ответ головой. Нала, тяжело вздохнув, подошла к Симбе и, сев рядом с ним, несколько раз лизнула его лицо. Тяжело дышавший Симба не реагировал. Неподалёку от Короля сидели Сараби и Киара. Кову обнимал супругу.

Мэйтата сидел внизу, около выступа, а рядом с ним была Витани. Молодой лев спустя несколько минут произнёс:

— Вот ты и пришла в наши земли, Витани. Правда, до меня ещё далеко…

— Скоро пойдём туда, если нужно, — кивнула молодая львица.

Мхиту и пришедший с ним Эйо подошли к Абигу. Старший лев спросил:

— Куда, интересно, удрал Эреву?

— Вот хитрый жук! — проворчал Абиг. Эреву действительно сбежал. Очнувшись, лев увидел, что всё место вокруг Скалы кишело львами, которых он предал. Быстро поднявшись и растворившись в суматохе, Эреву бросился за Джитуку. Прайд предателя убежал за вожаком чёрных львов.

Убедившись, что с Симбой всё будет в порядке, Абиг подозвал своего сына, и они вместе ушли на обход границ, чтобы удостовериться — не подходит ли ещё к чёрным львам подмога. Львы вернулись без новостей. Затем уже к вечеру в свой Прайдленд ушёл Адиса со страшим сыном. Оба вернулись к закату солнца весьма довольные — Джитуку и его львы полностью покинули их владения.

— Нет их нигде! — восторженно заявил Адиса. — Удрали!

— Надеюсь, что не вернутся, — вздохнул Мэйтата.

Этим же вечером Симба пришёл в себя. Увидев очнувшегося супруга, Нала подошла к нему:

— Как ты, Симба?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — простонал Симба. — Где Джитуку и Эреву?

— Сбежали, Симба! — подошёл к нему Кову. — Как увидели всех, сразу же сбежали!

— В смысле — всех увидели? — слегка поднял голову Симба.

— Мы с Мэйтатой, Абигом и Адисой пришли в одно время с Малкой и остальными, — ухмыльнулся Кову. — Сюда пришли в буквальном смысле все! Вот Джитуку, увидев, сколько нас, убежал! Здорово, правда?

— Да-да, — кивнул Симба. — Он меня неплохо обработал, Джитуку этот…

— Мы ещё с ним увидимся, Симба, — пообещал Кову.

Нала, вздохнув, грустно сказала:

— Только тебе с ним, думаю, не встретиться, Симба.

— Что такое? — удивился раненый.

— У тебя с лапой большая проблема, — опустила голову Королева. — Дактари, врач Адисы, сделал всё, что мог, но кости срастутся неправильно. Перелом, как он сказал, ужасный…

Симба, кое-как подняв голову, посмотрел на деформированную лапу.

— Долго мне лежать так? — тихо спросил он.

— Пока не заживёт лапа, — сказала Нала. — Передвигаться тебе нельзя довольно долгое время.

Симба несколько минут помолчал, потом спросил:

— Я так понимаю, Мэйтата скоро пойдёт к себе?

— Да, — кивнул присутствовавший при разговоре молодой лев. — Я почти дома, остались только два препятствия — Джеро и Джитуку.

— Жаль, что я не в состоянии отомстить этим львам за наших погибших, — сказал Симба.

— Куда тебе с такой лапой-то? — хмыкнул Кову. — Тебе придётся тут оставаться!

— К сожалению, — вздохнул Король.

***

Так прошло несколько дней. Состояние Симбы постепенно улучшалось, хоть и сказывалась большая потеря крови. Лапа ныла по-прежнему, и Дактари по два раза осматривал и ощупывал её. Симба иногда тихонько рычал — ему было ещё больно.

— Дактари, ты не можешь так сильно не давить? — попросил он один раз.

— Извините, Ваше Величество, но у вас очень серьёзный перелом, как Вы и поняли, — ответил ему мандрил. — Лапу я просто обязан осматривать, но я уже уверен, что она правильно уже не срастётся.

Симба раздражённо вздохнул и прошептал:

— Я не хочу оставаться инвалидом…

— Не переживайте раньше времени, — успокоил его Дактари. — Передвигаться вы сможете, но только на реабилитацию уйдёт довольно немало времени.

— Сколько? — спросил Симба.

— Недели полторы, как минимум, — ответил мандрил. — Потом нужна фиксация, это поможет лапе хотя бы немного правильно срастись. Но только, Симба, я вас разочарую — хромота в таком случае останется навсегда.

В ответ лев лишь закрыл глаза.

Так прошло пять дней. За всё это время не появлялись чёрные львы вообще, о них не сообщали ни Зазу, ни Захама. Симба заметно шёл на поправку, но ходить Дактари ему ещё не разрешал — состояние лапы ещё не позволяло. За эти дни стало понятно, что нельзя временить с одним делом. Нужно как можно скорее идти домой, как советовал Мэйтата, поскольку чёрные львы могли бы вернуться. Однако Абиг и Адиса были немного другого мнения — нужно было напасть на них, застигнув врасплох. Мэйтата был в глубине души с этим согласен, но молодому льву уже не терпелось вернуться к себе домой — туда, где всё для него и началось. Туда, где и закончится его сложный путь — путь наследника. И молодой лев принял решение выходить, как произошла совершенно невероятная встреча.

На шестой день, после того как был прогнан Джитуку, прилетел Захама и сообщил:

— Ваше Величество, к нам приближаются гости!

— Кто? — моментально подхватился Адиса. — Откуда идут?

— Я спрашивал у них, и они хотят —, а судя по выражениям их лиц, просто горят желанием — встретиться с Мэйтатой и Экин, — отрапортовал Захама. — А идут они с запада.

Мэйтата и Экин оживились.

— Кто это, Захама?

— Там несколько львов, но в основном львицы. И одна из них назвалась по имени, её зовут Амади.

— КТО?! — вытаращила глаза Экин. Мэйтата, не дослушав Захаму, бросился в сторону запада. Он так давно ждал этой встречи!

— Мэйтата, подожди! — вскрикнула Экин и бросилась вслед за братом.

Молодой лев, уже подбегая к видневшимся вдали фигурам львов и львиц, ещё издалека различил идущую впереди львицу — ту самую, что произвела его на свет… Ощущая бешеное сердцебиение, Мэйтата остановился в нескольких десятках метров от прайда, а рядом с ним остановилась сестра. Несколько мгновений Амади и её дети не сводили взгляда друг с друга, затем пожилая львица медленно, словно в трансе тронулась с места. Взгляд её был прикован только к Мэйтате и Экин, больше Амади никого не видела — как и родные дети видели только её. Пройдя несколько шагов с широко раскрытыми и полными слёз глазами, львица затем резко сорвалась с места и бросилась к детям на шею, обняв сразу обоих. Из глаз её полились слёзы, Амади уткнулась в гриву сына и затряслась в рыданиях. Сквозь всхлипывания неслось лишь одно слово:

— Сынок… сынок…

Молодой лев, обняв мать в ответ, чувствовал, как у него самого по лицу катятся слёзы. Экин также с мокрым от слёз лицом, обняла мать и уткнулась в её шею. Так они и стояли не одну минуту, приветствуя друг друга без слов, хотя нужны ли они были здесь? За ними следили с улыбками несколько львов — брат Королевы, её племянник, старый Хатари и тот, кого они ещё не заметили. Лев и две львицы продолжали обнимать друг друга, пока не насытились радостью встречи. Наконец, Мэйтата посмотрел на мать. Лицо пожилой львицы обезображивали длинные шрамы, некогда оставленные Джеро. Амади же не так и не хотела отводить взгляда от вернувшегося, наконец, сына — её Короля. Он почти не изменился — всё такой же могучий и мужественный лев. Он так напоминал ей Мвеная, своего единственного любимого… Львица, казалось, не хотела сейчас видеть никого, кроме своего сына. По его виду она понимала, как же нелегко ему приходилось в чужих землях. Она осматривала чуть ли не каждый из многочисленных шрамов, покрывавших его тело. Но это был он, её родной Мэйтата, её опора и защита, надежда и будущее их Королевства! Он вернулся!

Молодой лев также рассматривал мать, затем из его глаз снова закапали слёзы. Сдавленно прошептав:

— Мама… — он крепко обнял её и прижал к своей широкой груди. Амади снова заплакала.

Наконец, эта прекрасная и эмоциональная встреча завершилась. Мэйтата, отпустив мать, заглянул ей в глаза и спросил:

— Ну, как ты, мамуль?

— Дай хоть посмотреть на тебя, — прошептала львица. — Я в первые дни думала, что они и тебя убили…

— Всё обошлось, мама, — сказала Экин. — Теперь всё закончилось, мы вернулись!

— Как вы попали сюда? — спросил Мэйтата. Амади по-прежнему не сводила с молодого льва взгляда, и под ним его лицо само собой расползалось в улыбку, полностью выражавшую радость от этой встречи.

— Нас спасли, сынок, — сказала львица, затем повернулась и позвала Амини. К ним подошли брат Королевы, его сын и Хатари. Амини, взглянув на Мэйтату, подошёл к нему и хлопнул по спине со словами:

— Здорово, племяшка! Ну и вымахал же ты!

— Сразу видно — Король! — самодовольно произнёс Кубва, подходя к двоюродному брату и таким же образом приветствуя его. Затем Мэйтата познакомился к Хатари.

— Я его всё время называю верной няней в обличье льва, — ухмыльнулась Амади.

— Да-да, тебе в детстве вместе с братом требовалась и не одна няня, — расхохотался Хатари. — Я уже давно хотел увидеть твоего сына. Каков вырос Король, а? Весь в отца пошёл!

— А как вы узнали, где мы? — спросила Экин.

Амади повернулась к дочери.

— Нас кое-кто провёл, — ответила она. — Только прошу отнестись к нему без агрессии — ему и так доставалось за это время.

И тут Мэйтата и Экин заметили стоящих спереди львов. Амади увидела, как загорелись глаза её сына яростью, когда он увидел Мтафаруку. Экин тоже увидела его, и тут оба зарычали. Мэйтата тихо произнёс:

— Мама, подожди-ка…

С этими словами молодой лев и грозным рычанием направился ко Мтафаруку. Экин шла рядом с братом. Черногривый лев смотрел на них с глубоким сожалением и раскаянием, но одновременно и с радостью. Когда брат и сестра уже, казалось, готовы были наброситься на Мтафаруку, между ними быстро встала Амади:

— Стойте, стойте, ребята!

— Он убил нашего отца! — отчеканил Мэйтата. — Я сам видел, как эта тварь держала его, когда Джеро ломал ему шею! Он мне ответит за это!

— Поддерживаю! — прорычала Экин, не сводя злобного взгляда со Мтафаруку. Вперед выбежали три львицы и загородили черногривого льва. Лев прикрикнул:

— Успокойтесь, всё в порядке!

Львицы нехотя отошли в сторону. Хатари, наблюдая за этой сценой, протянул:

— Да уж, я так и знал, что так будет!

— Ребята, остановитесь! — попыталась остановить их Амади. — Это он привёл нас сюда!

Слова матери остановили Мэйтату. Экин тоже остановилась, оба повернулись к матери.

— Он уже не раз спасал наш прайд, ребята! — горячо заговорила Амади. — Я сама видела это и присутствовала там.

— Да ну? — ядовито спросил Мэйтата. — Мама, я сам всё видел! Мне-то ты веришь?

— Конечно, верю, Мэйтата, — повернулась к нему мать. — Но выслушай, пожалуйста, и успокойся. Прошу тебя.

Сделав несколько глубоких вдохов, молодой лев повернулся ко Мтафаруку и злобно велел:

— А ну-ка рассказывай всё сам, если хочешь, чтобы тебе поверили!

— Я знаю, что ничего не заслужил, кроме ненависти и презрения, — вздохнул Мтафаруку, но Мэйтата рявкнул:

— Без увертюр! Рассказывай!

Мтафаруку, снова вздохнул, рассказал обо всём, что происходило с ним и Амади за это время. Выслушав долгий рассказ, Мэйтата уже спокойнее произнёс:

— Я рад всё-таки, что ты пошёл против Джеро, но на прощение с моей стороны не рассчитывай. А если ты пойдёшь с нами, то будь осторожнее — там к тебе тоже кое-что имеет личные счёты. Защищать тебя от этих львов не буду, и не надейся, Мтафаруку!

— Они тоже должны поверить, Мэйтата! — сказала Амади.

Молодой лев посмотрел на мать и под её уверенным взглядом кивнул, затем сказал:

— Ладно, идёмте. Надо еще вас кое с кем познакомить!

По пути Мэйтата сухо спросил у Мтафаруку:

— Джитуку не появлялся?

— Снова заявился к вам, — ответил Мтафаруку. — От Джеро ещё один лев сбежал и обратился ко мне. Вот мы вдвоём с Фукузой и шпионили за ним — до того дня, как пришёл Джитуку. Увидели его, сразу побежали к твоей матери, а этим же вечером вышли оттуда к вам. Вот мы и здесь!

Мэйтата, помолчав несколько минут, переборол себя и произнёс:

— Спасибо тебе за то, что спас мать и наш прайд, но смерть отца, извини, мне не забыть!

— Я понимаю, — грустно вздохнул Мтафаруку. — Знаешь, если честно, то этот Джеро меня заставил идти с ним, думаю, ты знаешь — почему.

— Откуда? — фыркнул Мэйтата.

— В общем, эта неприятная история, и она связана с моей семьёй, — начал черногривый лев. — Те львицы, которые демонстрировали чудеса смелости перед тобой, — Мтафаруку усмехнулся, — это мои самые дорогие сокровища: моя жена Аданна и мои дочери — Визури и Атич. В общем, за неделю до похода в земли твоего отца мою дочь, Атич, пытался изнасиловать один пожилой лев. Пожилой, но довольно шустрый! Так вот, когда я увидел то, что он делает с моей дочкой, я просто озверел и немного перестарался, защищая свою девочку. В общем, я случайно убил его, а этот лев оказался — кем, ты думаешь? — отцом Джеро! Узнав об этом, он позвал Мвамизи, и тот просто взял их в заложники. Мвамизи, который посоветовался с Джеро, угрожал убить их, если я буду делать что-то не так. Этот мерзавец не отходил от меня ни на шаг и везде называл своим другом. А ещё этот ястреб, Хаини, которого Джеро посылал ко Мвамизи каждый день… В общем, в один момент я не выдержал… Дальше ты знаешь.

— Да, нехорошо он с тобой поступил, — признал Мэйтата. — Но чтобы заслужить моё прощение, ты должен и мне доказать свою верность!

— Обязательно! Когда начнётся битва, — тряхнул гривой Мтафаруку.

В стороне шли Экин и Амади. Королева рассказывала дочери о том, как они жили всё это время. Молодая львица только ахала, слушая мать. Потом Амади спросила:

— Экин, а как вы-то там жили?

— О, мам, очень долго рассказывать! — широко улыбнулась молодая львица. — Всё мы с Мэйтатой обязательно расскажем! Но начать хочу сейчас, а начну с того, что мы с Мэйтатой каждый нашли своё счастье!

— Да ты что! — восхитилась Амади.

— Да-да, — закивала Экин. — Придём к Абигу, и мы тебя познакомим с нашими, так сказать, вторыми половинками!

— И Абиг там? — обрадовалась пожилая львица.

— А что ему сделается-то? Теперь можно не прятаться! Кстати, — Экин повернулась к матери, —, а где Бахати и Саманья?

— Нам пришлось не брать их с собой, — ответила Амади. — Мы их спрятали по пути сюда, вместе с детьми. Когда двинемся все домой, заберём их.

Вскоре Мэйтата со своим прайдом и дядей пришли к Абигу. Увидев большое количество львов, вышли навстречу Абиг и Адиса, который так и не уходил. Брат Мвеная, заметив Амади, направился к ней. Львица, увидев деверя, подошла к нему и обняла.

— Вот и ещё одного увидела… Как я рада видеть тебя снова, Абиг!

— Я тоже, Амади, — сказал лев, обнимая львицу.

На шею Амади и остальным львицам бросились Инсафу и Сахихи. А вот появление Мтафаруку стало для многих шоком. Мэйтата и Экин еле смогли остановить Мсаидизи и Инсафу, чтобы те не бросились на него. Адиса и Абиг также не были в восторге от встречи с ним, но после долгих объяснений все мало-помалу успокоились. Мсаидизи же, подойдя ко Мтафаруку, прорычал:

— Когда мы пойдём к Мэйтате, только попробуй предать нас! Я тебя лично убью, будешь извиняться на том свете перед моей Фунаньей!

— Я не убивал её, если ты не знаешь, — спокойно ответил Мтафаруку.

— Но ты добил остальных! — не успокаивался молодой лев. — И не думай, что я это забуду, и тем более — прощу!

— Это твоё дело, — вздохнул Мтафаруку. — Мне жаль, честно.

Мсаидизи фыркнул и отошёл в сторону. Конечно же, он не поверил.

Весь день львы и львицы знакомились друг с другом. Амади только вздыхала, узнав от Адисы и Абига о гибели их детей. Мэйтата и Экин, как и обещали, познакомили Амади с Витани, Хайати и остальными жителями Восточных земель. Амади по душе пришлись оба — и молодая сестра Кову, и огромный белый лев.

— Вы будете прекрасными парами, дети мои! — восхищённо сказала прослезившаяся Королева.

Потом же перед всеми встал во всей красе вопрос — когда выходить к землям Мвеная?

— Надо оставить кого-то с Симбой, — сказал Мэйтата. — Абиг и Адиса пойдут со мной, у них есть повод для мести.

— Здесь все желают так или иначе отомстить, — подтвердил Хайати.

После долгого совещания решили выходить послезавтра, рано утром. Перед этим Мэйтату одёрнул Симба:

— Мэйтата, у Джитуку же есть шпион. Помнишь того ворона?

— Да, Симба, — кивнул молодой лев. — Но это всё же к лучшему — пусть Джеро и Джитуку знают, что их ждёт!

Никто уже не сомневался, что битва будет выиграна.

Глава 33. Часть 1

Так прошёл вечер и наступил следующий день. Огромное количество львов, естественно, не смогло уместиться на одной скале Абига, поэтому часть ушла к Адисе. Однако места для всех всё равно было маловато. После захода солнца Мэйтата и Экин с матерью и остальным прайдом ушли за Скалу Абига, и почти всю ночь молодой лев рассказывал матери и прайду об их с сестрой приключениях. Все слушали их, затаив дыхание и не перебивая. Когда Мэйтата уже закончил долгий рассказ, на востоке из-за горизонта уже показался краешек солнца. Пожилая львица только и смогла произнести:

— Ну и досталось же вам, детишки…

— И не говори, мам, — махнул лапой молодой лев.

— Да, да… — вздохнула Амади. — Жаль и Адису с Абигом. Что может быть хуже, когда их дети погибли чуть ли не на глазах у родителей? Тем более что они и пожить не успели…

— Да, что тут скажешь… — вздохнула Экин. — Жизнь всё равно продолжается.

— Наверное, вы знаете, как всё развивалось у нас в ваше отсутствие, — через минуту произнесла Амади.

— Да знаем уж, знаем! — ухмыльнулась Экин. — Две львицы сбежали к нам, а потом и Мтумва прилетел. От них всё и услышали!

Вот и наступил новый день — день перед выходом. Симба по-прежнему находился в пещере под неусыпным вниманием Налы и дочери. Узнав, что Мэйтата и остальные скоро выходят к Королевству Мвеная, Симба грустно сказал:

— Мне, видно, не пойти никак…

— Куда ты собираешься со своей лапой идти? — хмыкнула Нала.

— Я же думал помочь Мэйтате, а заодно и снова в глаза Эреву посмотреть, — вздохнул Король. — Да и Джитуку хотелось бы должок, так сказать, вернуть.

— И без тебя вернём, Симба! — сообщил услышавший разговор Кову. — Лично мне больше хочется с дядюшкой так называемым увидеться!

— Завтра мы уже со всеми нашими врагами увидимся, — успокоила его Нала. — Но Симбе не пойти туда, поэтому я останусь с ним. Не скрою, что хочется навалять этим Джитуку и Эреву за то, что похитили Киару, но и Симбу не хочу оставлять здесь одного.

Начавшись с восхода солнца, день быстро покатился по указанному ему пути. Ничего о Джитуку и его львах не было слышно по-прежнему, теперь все были уверены, что чёрные львы ждут их у Мвеная. Мэйтата и Экин со своим прайдом встали после бессонной ночи после полудня. После того как прайд сходил на охоту, Мэйтата подошёл к Экин и спросил:

— Сестрёнка, ты не хочешь решить один вопрос?

— Какой? — обернулась к брату сестра.

— Не пора ли нам уже соединить сердца со своими половинками? — глядя в глаза сестре, спросил Мэйтата. — Я думаю, не стоит ждать с этим до завтра.

Экин подняла глаза на брата и улыбнулась.

— Да, Мэйтата, верно. Я и сама больше ждать не хочу.

Через несколько минут Мэйтата подошёл к Витани, которая выходила из пещеры, где лежал Симба. Молодой лев подошёл к любимой львице и начал ласково тереться об её шею. Витани удивлённо спросила:

— Мэйтата, что это с тобой?

Молодой лев прошептал:

— Я думаю, не пора ли нам уже соединить наши сердца, Витани? Мы уже давно с тобой вместе.

Витани в ответ зарылась носом в его гриву и слегка приглушённо произнесла, усмехнувшись:

— А я думала, ты уже и не предложишь!

В ответ молодой лев нежно обнял любимую.

А Хайати тем временем искал Экин среди поселившихся на Скале. Ему параллельно с Экин пришла в голову мысль о свадьбе, и белый лев искал сестру Мэйтаты, чтобы ей предложить это. Ему до сих пор было немного стыдно, что до своей попытки самоубийства он почти не обращал на неё внимания, но после этого у него словно открылись глаза. С каждым днём его привязанность к сильной и красивой львице росла и росла. Хайати уже не просто любил Экин — он хотел всегда быть рядом с ней. Молодой лев был уверен, что она согласится, и, естественно, не ошибся — он знал, как она сама любит его.

Найдя молодую львицу в тени Скалы Абига, Хайати сразу направился к ней. Экин, увидев любимого льва, поднялась ему навстречу. Он подошёл к ней и произнёс:

— Экин, я хотел бы у тебя кое-что спросить…

Молодая львица заулыбалась и сказала:

— По-моему, я догадываюсь, о чём, Хайати!

С этими словами она подошла к Хайати и лизнула его в щеку. Молодой лев ответил ей тем же и тихо спросил:

— Ты хочешь быть моей женой, Экин?

Просиявшая львица моментально заключила белого льва в объятия. Для него это был самый красноречивый ответ.

Ближе к вечеру Мэйтата и Экин со своими вторыми половинками, взяв с собой Амади, вошли в пещеру, где лежал Симба. Король о чём-то разговаривал с Кову. Увидев посетителей, лев приподнялся и спросил:

— О, ребята, а что это вас так много?

— Симба, — вышел вперёд Мэйтата, — у нас к тебе вопрос.

— Какой? — поднял глаза Король.

Сидевший рядом с ним Кову заметил, что львы и львицы радостно улыбаются, и понял, какая просьба последует.

— Фактически Витани и Хайати принадлежат твоему прайду, поэтому не спросить я не могу, — продолжал Мэйтата. — Вот мы с Экин и спрашиваем твоего согласия на свадьбы.

— Уже? — поднялся Кову. — Ребята, может, завтра всё это решим, после битвы?

— Лично я, Кову, уже всё для себя решила, — вскинула голову Витани. — И ждать больше не хочу, я хочу, чтобы мы с Мэйтатой поженились сегодня. Как и Экин с Хайати!

Белый лев и сестра Мэйтаты кивнула. Кову же, помолчав несколько секунд, расплылся в улыбке:

— Я знал, что вы так всё и решите. Что ж, Витани, — молодой лев подошёл к сестре и положил лапу ей на спину, — это твой выбор, и, если честно, я его всецело одобряю! Мэйтата и вправду подходит тебе.

Симба, наблюдавший за этой сценой, приподнялся и сказал:

— Сегодня ближе к вечеру придёт Дактари с осмотром, и я попрошу его провести церемонию. По-моему, свадьбы эти должны были состояться раньше, если бы не… — Симба замялся и сглотнул, — …не некоторые обстоятельства.

Вечером, как Симба и сказал, прибыл Дактари, которого принёс Мсаидизи. Когда мандрил осмотрел Короля, тот к нему обратился:

— Дактари, у меня к тебе просьба.

— Какая? — отозвался мандрил.

— Я хочу, чтобы ты провёл церемонию. Сегодня у нас сразу две свадьбы!

— В такое время, перед самой битвой? — удивился Дактари. — Ваше Величество, вы уверены?

— Абсолютно, — кивнул Симба. — Они тоже этого хотят, поэтому проведи церемонию.

Мандрил кивнул.

Через полчаса Дактари в присутствии Симбы, Амади и Абига провел церемонию соединения сердец. Свидетелем свадьбы также был Мсаидизи, который и принёс мандрила на себе. В этот прекрасный и тёплый вечер Мэйтата и Витани, а также Хайати и Экин вступили в этот мир законными супругами. Сразу же после завершения церемонии к молодожёнам бросились поздравлять их родные и свидетели, которых было очень немало. Сияющие Экин и Мэйтата подошли к матери, которая смотрела на них блестящими от слёз счастья глазами.

— Вот и выросли, наконец, мои дети! — произнесла она, обнимая по очереди и сына, и дочь. — Отец сейчас гордился бы вами.

— Да, мама, — тихо произнёс молодой лев. — Жаль, что он так и не дожил до этого…

Тихий вечер прошёл в атмосфере счастья и любви. Когда зашло солнце, Амади обошла Скалу брата мужа, но почему-то не смогла найти ни Мэйтату, ни Экин. Королева, войдя к Симбе, спросила у него:

— А куда ушли наши новобрачные?

Симба усмехнулся:

— А их уже долго нет, Амади. Я видел, как они уходили отсюда, причём парами. Понимаешь?

Амади посмотрела в улыбающиеся глаза Симбы и кивнула. Да, она понимает. Её родные дети сегодня были по-настоящему счастливы. Да, действительно жаль, что Мвенай не дожил до этого…

***

Утром, когда взошло солнце, раньше всех проснулся Абиг. Осторожно поднявшись, лев пошёл на выступ, прямо под тёплые лучи солнца. Сев на краю, Король осмотрелся по сторонам. Да, давно он не был здесь по милости врагов… Но теперь, когда всё должно было закончиться, никто и ничто не мешало Абигу снова осматривать свои владения. Ласковый утренний ветерок шевелил густую гриву вернувшегося Короля. Лев продолжал осматривать свои земли, крупная голова поворачивалась на мускулистой шее туда-сюда. Так он и сидел, пока не заметил вдалеке движение. Абиг присмотрелся внимательнее и различил Мэйтату и Витани. Спустившись вниз навстречу племяннику, Король с улыбкой спросил:

— Ну как, племяшка, брачная ночь?

— Отлично! — хихикнул Мэйтата. Витани улыбнулась в ответ. — А где Экин?

— Не пришла ещё, — качнул головой Абиг. — Наверное, ещё кайфует!

Молодой лев улыбнулся, потом, посерьёзнев, спросил:

— Когда выходим-то?

— Надо дождаться сначала твою сестру с мужем! — хихикнул Абиг, затем, стерев с лица улыбку, продолжил: — Выходить нужно сегодня, поэтому, естественно, нужно оповестить Адису и остальных, кто к нему ушёл — Малку с Тоджо. Надеюсь, нигде Джитуку нам не устроил ловушки.

— В таком случае перед нами будут лететь Захама и Зазу, вот они что-нибудь и увидят, — сказал Мэйтата. — Джитуку же легко можно заметить!

Через четверть часа подошли не выспавшиеся, но счастливые Хайати и Экин. А после их прихода начали пробуждаться и остальные. Адиса и Симба отправили своих мажордомов на облёт территории. Птицы вернулись без новостей. Затем последовало предложение поохотиться перед дорогой — от Витани. Однако Мэйтата её остановил:

— У нас мало времени, Витани. Можем ведь и по пути поохотиться. Идти до туда больше двух дней.

Львица кивнула.

Солнце стояло уже высоко, когда рядом со Скалой Абига собрались Адиса и остальные. Сосед Абига подошёл к Мэйтате.

— Поздравляю, Мэйтата, со свадьбой! Мсаидизи вчера рассказал.

— Спасибо, Адиса, — улыбнулся молодой лев.

Когда все собрались, вперёд вышли Абиг и Адиса. Первый Король начал:

— Вы все знаете, с какими намерениями мы идём в Королевство моего брата. Там поселились убийцы наших детей и предатели моих родных. Сами понимаете, какая перед нами стоит цель.

— В первую очередь я разберусь с Джеро, — отчеканил Мэйтата. — Я его заставлю пожалеть обо всём, что матери и остальным пришлось пережить из-за него!

— У нас у всех теперь есть повод для мести, — обратился к остальным Адиса. — Мы не только должны отомстить за наших детей, родных и близких. Мы должны просто изгнать захватчиков с наших земель навсегда! Вы сами видели, как они бросились бежать при виде нас!

— Адиса, они убежали к нам, — прервал его Мэйтата. — Они все нас ждут там, и уходить не собираются.

— Да, Мэйтата, не собираются, — кивнул Король. — Но мы их заставим! Это наши земли, и править здесь будем только мы!

— Мы тоже будем в этом участвовать, — вышел вперёд Малка. — Чтобы больше ни к вам, ни к нам не заявлялись!

Тоджо кивнул.

Все львы и львицы зашумели, выражая полнейшее согласие со словами. А через несколько минут от Скалы Абига потянулась на запад огромная группа львов и львиц, впереди которой летели, осматриваясь в поисках возможной западни, Зазу и Захама. Все идущие были уверены в победе, которой было просто суждено состояться. С остальными шёл и Мтафаруку. Симба, естественно, остался на Скале у Абига, но не один — с Королём остались Нала и Киара. Симба решил, чтобы дочь никуда не ходила с Кову, поскольку она уже давно была беременна, а во время битвы мало ли что может произойти. Перед уходом Киара и Кову долго обнимали друг друга. Молодая львица шептала ему на ухо:

— Возвращайтесь поскорее! И будь осторожен.

Львы и львицы шли, разговаривая друг с другом о том, что могло их там ждать, о том, что будет после битвы. Конечно, все были уверены, что без павших не обойдётся, но старались много об этом не думать. В негромких разговорах группа прошла немалую часть пути, а вечером, когда солнце уже заходило, решили, наконец, поохотиться. Все идущие, успевшие изрядно проголодаться, с радостью восприняли это решение. Охотиться пришлось довольно многим, и добыча оказалась перед голодными львами чуть ли не через два часа после захода солнца. Утолив чувство голода, животные стали укладываться на ночлег. Пришлось устраиваться под открытым небом, но погода была ясная, ничто не предвещало дождя.

Уставшие за день долгого пути, почти все львы и львицы быстро уснули. Не спали только Мэйтата, Экин и Амади. Пожилая львица, услышав негромкий разговор своих детей, подошла к ним. Увидев мать, Мэйтата спросил:

— Мама, а ты почему не спишь?

— Не спится, сынок, — ответила со вздохом львица. — Я всё думаю, как же нам поступить с Джеро.

— Мы с Экин то же самое обсуждаем, — сказал молодой лев. — Он должен получить по заслугам за всё, что причинил нам. Но убивать я его не желаю, мама. Отец бы не захотел, чтобы его сын стал убийцей из-за убийцы.

— Твой отец всегда был прав, сынок, — грустно улыбнулась Амади. — Лучше отдыхайте, завтра ещё идти далеко.

С этими словами пожилая львица повернулась и медленно пошла в сторону от детей. Оба не видели выражения её лица и не догадывались до определённого момента, что Амади уже решила судьбу убийцы любимого мужа.

Следующий день мало чем отличался от предыдущего — тот же путь на запад, весь день в дороге. И опять же никаких следов Джитуку и никаких намёков на западню. Вечером Мэйтата увидел знакомую скалу, где некогда он укрывался с сестрой от грозы. Правда, издали он увидел под ней движение. Амади, увидев взгляд сына, пояснила:

— Вот здесь мы и оставили Саманью и Бахати с детьми.

А резвившиеся у Скалы Бокари и Катаву тем временем заметили направляющуюся к ним огромную группу львов, затем побежали к Саманье, которая лежала около пещеры и говорила с Бахати. Рядом с молодой львицей спали Адвар и Имара.

— Мама, сюда львы идут, очень много!

— Где? — испуганно спросили Саманья и Бахати в один голос.

Обе львицы вскочили и уставились на запад, откуда и шли львы, замеченные Бокари. Львица несколько мгновений всматривалась в идущих, затем почувствовала, что земля уходит из-под её лап — она узнала одного изо львов, шедших впереди. Бахати также не сводила глаз с сына любимого Короля.

— Боже мой, — прошептала Саманья. — Это же Мэйтата!

Через несколько секунд львицы, забыв о своих детишках, мчались наперегонки к приближавшимся. С разбегу Саманья и Бахати бросились Мэйтате на шею и заключили в тесные объятия. Молодой лев был рад видеть львиц, с которыми провёл детство. Обняв по очереди каждую, он произнёс:

— Ох, девоньки, как я рад вас видеть!

— Мы знали, что ты вернёшься! Мы знали! — твердила, как заведённая, Бахати.

Когда эта встреча завершилась, Мэйтата спросил у Бахати:

— Ну, как детишки поживают?

— Они нас ждут у этой скалы, — указала Саманья.

Львы подошли к скале. Львята же, поняв, что никакой опасности от неизвестных львов нет, с любопытством подошли к ним. Но тут взгляд Бокари упал на Мэйтату, и львёнок толкнул брата:

— Эй, смотри, это же Мэйтата!

Львята быстро подбежали к молодому льву с криками:

— Мэйтата, привет!

Молодой лев перевёл взгляд на львят и обнял по очереди каждого.

— Ух, малыши, вот это вы выросли, пока нас не было! Сразу видно, защитники растут! — восхитился он.

— А ты не видел, какие у тёти Бахати львята родились? — спросил Бокари.

— Увижу, увижу, ребятки! — пообещал им Мэйтата.

Бахати же, вспомнив о своих львятах, побежала к скале. Малыши, попискивая, ползали по земле, пытаясь подняться на лапки. Мэйтата и Экин, наблюдая позже за очаровательными созданиями, только умилялись. Когда солнце уже зашло за горизонт, Саманья спросила:

— Какой у нас план?

— Идти домой, Саманья, — ответил Мэйтата. Они все нас там ждут, вот и не будем торопиться сегодня.

— А если они узнают, что вы здесь? — испуганно спросила Бахати.

— Нас, Бахати, больше, чем львов у Джитуку! — гордо заявила Экин и обвела лапой огромное количество львов, окруживших скалу. — Не думаю, что они смогут победить нас!

— А что нам делать? — спросила через несколько секунд Бахати.

— Вам придётся остаться здесь с львятами, — сказал Мэйтата. — Битва будет такой, какую наши земли ещё не видывали, поэтому лучше не вмешивайтесь.

— Почему? — подскочила Бахати. — Почему мы должны оставаться, когда ты, наш Король, будешь биться, как и все?

— А львят с кем оставить? — произнесла Амади. — Они должны быть с матерями в таком случае. А с Мэйтатой и Экин ничего не случится, я вам сама обещаю!

Молодые львицы явно собирались ещё спорить, но под строгими взглядами Амади и Мэйтаты кивнули.

Вскоре львы и львицы с львятами легли спать. А через час, когда на небе уже ярко светли звезды, над этим местом кружил ворон. Увидев огромное скопление львов, он сделал ещё несколько кругов над ними и полетел на запад, к Скале Мвеная.

Джитуку нервно прохаживался под Скалой, а неподалёку от него сидел Джеро. В последнее время убийца был сильно раздражительным, поскольку его планы один за другим рушились. Он рявкнул:

— Хватит маячить перед глазами, Джитуку! Сядь на место и сиди на жопе ровно!

— Ты знаешь, что все эти львы, скорее всего, подходят сюда? — повернул к нему искажённую яростью морду Джитуку. — Вдруг они сегодня придут прямо сюда?

Его предположение подтвердилось, но не в полной мере. Через полчаса перед ним приземлился ворон и прокаркал:

— Они недалеко от Королевства, сир! Устроились на ночлег!

Чёрный лев повернулся к Джеро и уставился на него — так же, как и он уставился на вожака. Несколько мгновений они молчали, затем Джитуку произнёс:

— Ладно, всё решится завтра днём! Мы никуда выходить не будем, дождёмся их здесь! Эреву, слышал?

Сидевший рядом предатель кивнул.

***

На следующее утро по обе стороны от границ Королевства Мвеная отходили от сна огромные группы львов. Но если львы, которые пришли с Мэйтатой были готовы к битве и собирались идти к Скале Мвеная, то Джитуку не собирался никуда выходить. Адиса отправил обоих мажордомов на облёт территории. Когда все прайды, которые пришли с Мэйтатой, уже готовились выходить, прилетели Зазу и Захама — новостей по-прежнему не было никаких.

Короли стали строить свои прайды. Амади подошла к Саманье и Бахати и велела:

— Не вздумайте никуда уходить, слышите?

Молодые львицы кивнули.

Через несколько минут огромная группа львов тронулась к границе. Мэйтата помнил, как они долго бежали с сестрой из Королевства, и знали, что придут туда не раньше, чем после полудня. Никто изо львов не разговаривал друг с другом — ожидание битвы и дальнейшая пугающая неизвестность были своеобразным барьером, который мешал нужным словам вырываться из горла.

Когда солнце стояло высоко, когда началась вторая половина дня, львы подошли к границам Королевства Мвеная. Но на небо к тому времени наползала большая и тёмная туча — надвигался дождь. Мэйтата, посмотрев вперёд, нахмурился — Джитуку, Джеро и Эреву уже ждали их. При виде убийцы отца в молодом льве вскипела ненависть. Сзади раздался ещё несколько приглушённых рыков — это Джеро попал в поле зрения Абига, Мсаидизи, Экин и Амади. А Сахихи, естественно, узнала Джитуку, Мхиту узнал Эреву. Теперь всё должно было решиться на границе Королевства Мвеная, вернее, уже Мэйтаты. В этом месте, рядом с границей, проходило широкое и глубокое ущелье, рядом с которым и развернётся битва.

Мэйтата вышел вперёд и заговорил голосом, полным холодной ярости:

— Если ты ожидал, Джеро, что я не вернусь, то ты жестоко ошибался. Разве ты не знал, что я так просто своё Королевство не отдам?

— Оно пока не твоё, парень! — взвился убийца. — Ты ещё не победил меня, Мэйтата.

— Вы всё равно проиграете! — отчеканил молодой лев. — Тут каждому есть, за что и за кого мстить, особенно мне, моему дяде и моим друзьям!

Вперёд вышел Абиг и, злобно глядя на Джеро, процедил:

— Ты сейчас видишь перед собой брата убитого тобой Короля! В прошлый раз ты меня, кажется, запомнил, так ли?

— О как! — фыркнул Джеро. — Я и не знал, что у Мвеная есть брат!

— Теперь знаешь! — рявкнул Абиг, и в этот момент вперёд вышла Амади. Увидев её, Джеро так и вытаращил глаза:

— А ты как там оказалась? Как сбежать мимо нас умудрилась?

— А она и не одна уходила! — раздался сзади ещё один голос, и вперёд вышел Мтафаруку. Увидев черногривого льва, Джеро злобно зарычал:

— Я так и знал, что без тебя тут не обошлось! Так и знал, что ты предашь меня, Мтафаруку!

— А ты что ожидал, убийца? — оскалился в ответ Мтафаруку.

— Я — убийца? — переспросил Джеро. — А разве ты, приятель так называемый, не убийца? Вспомни-ка!

— Для меня всё осталось в прошлом! — взвился Мтафаруку. — Больше ты не следишь за мной! И ничего ты моей семье не сделаешь, потому что я лично расправился с этим Мвамизи и его сыновьями! У тебя больше ничего не выйдет, тварь!

— Это мы ещё посмотрим! — прошипел Джеро.

Тут вперёд с рычанием вышел ещё один лев. Это был Хайати, который узнал в Джитуку убийцу своей матери. Белый лев прорычал:

— Ну, здравствуй, убийца! Помнишь меня?

— А-а, беленький! — фыркнул Джитуку. — Как мне тебя не помнить? Ты же защищал не только свою мать, но и Симбу. Кстати, он там сдох?

— Я тебя разочарую, тварь — Симба жив и здоров! — рявкнул Хайати. — А что касается тебя, то я тебе клянусь — ты мне ответишь за смерть матери!

Вперёд вышли Абиг и Адиса, которых чёрные львы тоже узнали. Короли, которых враги лишили детей, злобно сверлили глазами Джитуку, затем Абиг произнёс:

— Вы видите, что нас больше, чем вас? Вы понимаете, что вы проиграете?

— Ну, у нас же ещё есть пополнение в лице Эреву и Джеро! — фыркнул Джитуку.

— Сегодня, — топнул лапой Мэйтата, — вы все либо уйдёте отсюда, либо погибнете! Больше мы не собираемся тратить на разговоры время! Строимся!

Прайды оживились и моментально построились, готовые броситься в бой. Когда все были готовы, Мэйтата обратился к Джеро и Джитуку:

— У вас есть шансы остановиться, лучше уходите все по-хорошему! Или будет хуже.

Джитуку прорычал:

— Я не собираюсь уходить с этих прекрасных земель! Я всё сказал!

Мэйтате всё надоело, и через несколько секунд он скомандовал:

— Вперёд!

Оглушительно взревев, вожаки и их прайды бросились друг на друга. Через несколько секунд два мира львов смешались в битве невероятного масштаба — в битве, которую будут помнить очень и очень долго.

Глава 33. Часть 2

Адиса, Абиг и устремились на чёрных львов, Кову и Мхиту бросились к Эреву. Два Короля бросились к вожаку, но его тут же загородили Сумбуфу и Джитихада. Оценив ситуацию, Хайати выкрикнул:

— Так, вы все втроём против нас, да? Как и в тот раз, когда погибла моя мать?

— Может, ты сейчас отправишься за ней, — прорычал Джитуку.

— Нет, тварь, ты отравишься туда раньше! — взревел Хайати и бросился на чёрного льва. Абигу и Адисе достались Сумбуфу и Джитихада.

Хайати с рёвом набросился на Джитуку. Оба льва — и белый, и чёрный — плотно обхватили лапами друг друга, силясь повалить один другого на землю. Через несколько минут оба льва поняли, что по силе не уступают друг другу — оба были уже ранены, на землю капала их кровь. Хайати силился отомстить убийце своей матери, а Джитуку пытался отбиться от него. Битва распаляла вожака, в такие моменты он словно выпадал из жизни и стремился убить нападавшего на него льва. То же самое он сейчас пытался сделать и с Хайати, но белый лев внимательно следил за каждым движением противника, не подпуская его к своему горлу. Оставив попытки повалить друг друга на землю, львы начали кружить по траве, выбирая наиболее удобное место для нападения. Оба не сводили друг с друга глаз. Затем Джитуку внезапно сорвался с места и с рёвом бросился на белого льва. Чёрный лев оттолкнулся от земли и прыгнул на Хайати, и тот быстро отскочил в сторону. Джитуку приземлился на пустое место, а белый лев в этот момент набросился на него сбоку и, обхватив могучими лапами, повалил на землю. Когтями он впился в бока чёрного льва. Джитуку зарычал и резко вскинул голову, намереваясь ухватить Хайати за лапу. В ответ белый лев сжал Джитуку ещё сильнее, так что чуть не затрещали рёбра. Тут чёрный лев резко откинул назад голову, нанеся Хайати сильный удар по подбородку. На мгновение его хватка ослабла, и Джитуку высвободился из стальных объятий врага. Он вскочил и резко развернулся к Хайати, который не успел подняться на лапы. Чёрный лев отвесил ему сильный удар по голове. Хайати на мгновение потерял сознание. Очнулся он от резкой боли в шее, куда Джитуку всадил свои клыки. Мускулистую шею белого льва защищала густая грива, которая помешала острым клыкам дойти до сонных артерий. Хайати мгновенно вскинул передние лапы и прочно обхватил шею Джитуку, силясь пригнуть льва к земле. Чёрный лев упирался, его мощные мышцы напряглись, но и Хайати не сдавался. Резким рывком задних лап он подсёк Джитуку и повалил его на бок. Не отпуская шеи врага, белый лев быстро заблокировал его лапы и стал душить Джитуку. Лев начал задыхаться, в глазах стало темнеть. Он вытянул передние лапы вверх и, впившись когтями в бока Хайати, резко рванул вниз, серьёзно ранив льва. Хайати заревел от боли, почувствовав текущую по телу кровь. В ответ он резко ухватил лапу Джитуку клыками и сжал челюсти. Послышался хруст ломающейся кости, чёрный лев заревел от сильной боли, но рёв оборвал мощный удар по голове. Раненый Джитуку попытался было повторно всадить в Хайати клыки, но тут лев снова ударил врага по голове. Джитуку потерял сознание, но Хайати на этом не остановился — сказывалось желание отомстить за мать. Белый лев прыгнул на Джитуку всем своим огромным весом. Послышался хруст ломающихся рёбер, Джитуку, очнувшись от жуткой боли, снова заревел, но его рёв перешёл в хрип, и через несколько секунд чёрный лев затих. Победив врага, Хайати осмотрелся в поисках Экин и, увидев, что на неё наседали сразу два чёрных льва, кинулся ей на помощь.

Вскоре земля под бьющимися была залита кровью. Но погибших у Джитуку было намного больше, чем у союзных прайдов — у них погибли две львицы. На чёрных львов наседали по-прежнему сильно. Абиг и Адиса продолжали отбиваться от Сумбуфу и Джитихады. Все четверо были ранены, а через несколько мгновений к двум чёрным львам присоединились ещё двое. Оба Короля теперь стали явно проигрывать, и тяжелее стало, когда Джитихада мощным ударом лишил Адису сознания. Лев отлетел в сторону, и тут все четверо набросились на Абига. Увидев, что отец погибает, Фахари бросился на помощь, и через несколько минут на одного из чёрных львов стало меньше. Абиг уже был серьёзно ранен, но, увидев сына, бросился в бой с новыми силами. Одновременно рядом с Фахари оказался Мхиту, который искал Эреву. Вскоре он его нашёл. Эреву обернулся к тому, кто считал его другом, и оскалился:

— Ага, выжил всё-таки!

— Зачем ты нас всех предал, Эреву? — крикнул Мхиту. — Ты знаешь, сколько погибло львов из-за твоего предательства? Зачем ты всё это затеял?

— Мне есть за кого мстить! — рявкнул черногривый лев. — Я тебе не рассказывал, спросишь, если что, у дочери Симбы! Её папаша, думаю, не выжил!

— Ошибаешься, Симба жив! — отрезал Мхиту. — А ты лучше одумайся, Эреву — тебе же будет хуже!

Лев сверлил Мхиту глазами, затем яростно взревел и бросился на него. Львы непрерывно рыча, стали обмениваться ударами, причём стало понятно, что Мхиту сильнее. Однако и Эреву был довольно ловким — он с успехом увернулся от нескольких прямых ударов в голову и, резко развернувшись, взмахнул лапой с выпущенными когтями, метя Мхиту в лицо. Лев успел пригнуть назад голову, но не настолько быстро — два когтя разорвали ему кожу на левой щеке. На землю закапала кровь. Мхиту взревел от ярости и попытался снова ударить Эреву по голове, но опять же безуспешно. На стороне предателя был меньший вес и, как соответствие — ловкость, да и силы у него было всё-таки немало. Оба льва немало проводили времени в боях, хоть у Мхиту и уходила немалая его часть на путешествия. А Эреву был не столько сильным, сколько хитрым. Когда оба льва встали на задние лапы, чтобы обхватить друг друга, предатель резко осел на землю, затем поднырнул подо Мхиту и вытянутыми передними лапами обхватил его задние лапы и с силой дёрнул на себя. Лев, потеряв равновесие, повалился на врага. Но тут же сориентировался и, оказавшись на его спине, впился когтями в его бока, а клыками — в спину. Из ран брызнула кровь, Мхиту почувствовал её солоноватый привкус. Эреву взревел и попытался сбросить брата Налы с себя, но тот цеплялся крепко, его когти разрывали кожу врага, оставляя в плоти длинные рваные борозды. Лев не мог дотянуться до вцепившегося в него мёртвой хваткой Мхиту. Тогда Эреву, собрав все силы, подпрыгнул вместе со Мхиту на спине, всеми четырьмя лапами оттолкнувшись от земли. Затем, резко извернувшись в воздухе, упал на спину, придавив Мхиту своим телом. И тут же скатился с него. От довольно ощутимого удара о землю Мхиту на мгновение сбило дыхание. Но в тот момент, когда Эреву скатился с него и вскочил на лапы, лев уже ждал нового нападения врага. И действительно — вскочив, Эреву замахнулся лапой, намереваясь с силой опустить её на голову Мхиту, но тот резко перекатился на бок, и лапа врага лишь рассекла воздух. Действуя быстро и уверенно, Мхиту ловко уворачивался от ударов Эреву и не подпускал его к себе.

Враг взревел и снова бросился на Мхиту, стремясь уже, наконец, расправиться с ним. Но лев был уже готов к нападению, и обмен ударами возобновился. Непрерывно рыча, как и вначале, львы пытались добраться друг до друга. Мхиту же умело отражал удары, не давая врагу добраться до своего горла. Но тут Эреву сделал резкий обманный выпад левой лапой. Мхиту было приготовился отразить его, но враг мгновенно убрал левую лапу и взмахнул правой. Этого брат Налы не ожидал и не успел закрыть левую сторону шеи — Эреву нанес по ней довольно ощутимый удар. Когти довольно глубоко распороли кожу на шее льва, но, к счастью, до сонной артерии не достали. Мхиту почувствовал на теле кровь. Ощущая, как горит раненая шея, он снова бросился на Эреву. Он поднялся на задние лапы, чтобы вложить в удар как можно больше сил. Но лев был уже готов к этому и, метнувшись к вздымающемуся Мхиту, угнул голову и с силой ударил льва ею в солнечное сплетение, вышибив из его легких весь воздух. Мхиту резко вдохнул, и одновременно с этим Эреву обхватил его поперек тела лапами и, выпуская когти, резко рванул на себя, разорвав кожу на его боках. Лев взревел от сильной боли и вцепился клыками в загривок Эреву. Он же в тот момент, снова обхватив лапами Мхиту, хотел было всадить свои клыки ему в живот. Но помешавшая ему это сделать сильная боль ниже затылка заставила его резко поднять голову, и в этот момент Мхиту обеими лапами с силой оттолкнул от себя Эреву. Лев, потеряв равновесие, упал на спину. Он не успел вскочить — быстро подбежав к поверженному врагу, Мхиту ударил его с силой пару раз по голове, лишив сознания, и, развернувшись, бросился на помощь Абигу с Адисой.

Кровавая битва уже набирала обороты. Жертв было уже много, но подавляющее их число составляли чёрные львы. Их с каждой минутой становилось всё меньше и меньше, натиска уже они не выдерживали. В конце концов, над бьющимися пронёсся рёв:

— Это бесполезно! Бежим!

Сразу все львы и львицы увидели, как чёрные враги начинают дружно бежать прочь вдоль ущелья. Позади них остались окровавленные тела убитых. Взревев в ажиотаже, все бросились за убегавшими врагами. Но за ними не убежал Мэйтата — молодой лев не сводил взгляда с Джеро, который подходил к нему со своим отрядом. Однако явное желание броситься на Мэйтату выражал лишь убийца, что молодой лев сразу заметил. По характерному рычанию, которое раздалось сзади, Мэйтата различил, что к нему подходят Мтафаруку, Амади и Экин. За ними шли и остальные львицы прайда Королевы. Сверля взглядом Джеро, Мэйтата попытался воззвать к голосу разума:

— Тебя предупреждали, Джеро! Ты от этого только проиграешь!

— Мне плевать! — как-то странно высоким голосом взревел лев.

— Пусть и плевать, но рядом с тобой биться никто не будет! — крикнул Мтафаруку и обратился ко львам: — Неужели вы хотите погибнуть только из-за одного безумца? Сами подумайте — разве это ваша война?

— Вслушайся в слова того, кто вовремя одумался! — вступила в разговор Амади. — Иначе тебе же буде хуже!

Джеро медленно переводил взгляд с одного на другого, а через несколько секунд с изумлением заметил, как аутсайдеры, которых он привёл из своих земель, уходят к Мэйтате.

— Куда пошли? — взвизгнул убийца.

Но на его слова никто не обернулся. Прайд убийцы, резко изменив своему вожаку, занял своё место рядом со Мтафаруку. Черногривый лев сказал:

— Мой прайд больше тебе не подчиняется, Джеро. Теперь ты совсем один, и подумай, как ты поступишь дальше!

Убийца переводил взгляд со Мтафаруку на тех, кто ещё недавно был с ним, и, внезапно взревев, набросился на черногривого льва. Оба льва сцепились в жестокой схватке на самом краю обрыва. Через несколько минут было понятно, что оба льва равны по силе и ловкости друг другу. Оба уже были в крови, но продолжали наносить друг другу удары, разрывая кожу и заливая землю кровью. В какой-то момент Джеро смог повалить Мтафаруку на землю и хотел было лишить его сознания, но тут лев быстро извернулся и, впившись когтями глубоко в плечи Джеро, лягнул его задними лапами в живот и этим мощным ударом перекинул убийцу через себя. Он не успел охнуть, как повис на краю обрыва, судорожно цепляясь за породу передними лапами. Мэйтата метнулся ко Мтафаруку с рёвом:

— Стой, Мтафаруку!

Черногривый лев обернулся на зов в недоумении. Мэйтата подходил к нему.

— Ты что собрался делать, Мэйтата? — спросил он у него.

— Я хочу дать ему шанс, — ответил молодой лев и подошёл к краю обрыва.

Джеро судорожно цеплялся за камень, из-под его лап падали вниз мелкие камни и земля. Задние лапы льва отделяли ото дна ущелья около двадцати метров. Убийца посмотрел вниз и зарычал — только уже от ужаса. Лев повернулся к Мэйтате, и молодой лев впервые увидел в глазах убийцы искорку страха.

— Что ты собираешься сделать? — прошипел он.

— Я не собираюсь тебя убивать, — отчеканил Мэйтата. — На мой взгляд, ты заслуживаешь самого худшего, но мой отец всегда мне говорил, что врага можно исправить.

— Ты уверен, что сможешь меня исправить? — тихо спросил Джеро. — Неужели ты сможешь это сделать?

— Я многому научился от своего отца, — ответил молодой лев. — Он бы поступил так же, как и я собираюсь поступить с тобой.

С этими словами Мэйтата подошёл к висевшему на краю обрыва убийце и протянул ему лапу.

— Хватайся!

Молодой лев послушал совета своего отца — злейшего врага он не собирался лишать жизни. Он лишь собирался изгнать его отсюда, но события стали развиваться дальше совсем не по его плану. Сзади раздался оклик:

— Стой, Мэйтата!

Лев обернулся и увидел быстро подходившую к Джеро Амади. Львица не сводила взгляда с убийцы мужа. Молодой лев удивлённо спросил:

— Мама, ты что задумала?

Амади резко оттолкнула сына в сторону и подошла к Джеро, который уже из последних сил цеплялся за край обрыва, судорожно дыша.

— Так вытаскивайте меня, если не хотите убивать! — наконец не выдержал убийца.

Амади несколько секунд смотрела сверху вниз на ненавистного ей льва. Затем она резко впилась когтями в его передние лапы и прошептала:

— Пусть тебя судит только мой любимый!

С этими словами пожилая львица резко оторвала лапы Джеро от обрыва. Отчаянно крича и извиваясь в воздухе, лев полетел вниз. Спустя несколько секунд раздался приглушённый удар тела о землю, и рёв резко оборвался. Амади оторвалась от распростёртого внизу тела убийцы и повернулся к Мэйтате. Тот полную минуту в шоке смотрел на неё, затем смог лишь прохрипеть:

— Зачем, мама?

Пожилая львица тихо, но решительно ответила:

— Я не могла простить ему того, что он сделал с твоим отцом. Он заслужил смерть!

Мэйтата подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз. Джеро лежал на боку, неестественно вывернув шею. Лев, само собой, был уже мёртв.

Через некоторое время вернулись гнавшиеся за чёрными львами союзные прайды. Все кричали в один голос:

— Сбежали! Сбежали!

Услышав слово, которое теперь полностью помогало осознать, что всё закончилось, все начали повторять его на разные лады, обращаясь друг к другу. Радость бушевала повсюду, пока никто не думал о погибших. Но даже сейчас становилось понятно, что чёрных львов погибло в несколько раз больше. Там и там лежали окровавленные тела врагов. Тут с неба хлынул дождь, смывая со львов и львиц кровь. По земле из-под тел заструились красные ручьи, стекая вниз, в ущелье. Победители стали бродить среди лежавших вповалку тел, отделяя своих павших от чёрных львов.

Сахихи шла между телами чёрных львов, высматривая, не погиб ли кто из её близких. Но тут её взгляд уловил какой-то странный хрип. Молодая львица обернулась на звук и увидела слабо шевелящегося Джитуку. Сразу внутри молодой львицы взметнулась змеёй ненависть к убийце Дживу. Сахихи быстро направилась к нему и со злорадством отметила, как он тяжело ранен. У льва были сломаны рёбра, земля под ним была пропитана кровью. Львица, упершись лапой в грудь Джитуку, яростно спросила:

— Ну, здравствуй, убийца! Ты не забыл меня?

Лев зарычал от сильной боли и попытался подняться, но не смог — мешали сломанные рёбра. Его взгляд сфокусировался на Сахихи, и чёрный лев прошептал:

— Что ты… хочешь сделать?

— Ты прекрасно понимаешь, — тихо произнесла Сахихи и с деланной лаской погладила Джитуку по голове. — Тебе понравится!

Молодая львица наклонилась к черному льву и резко всадила клыки в его мускулистую шею.

— Нет… нет… стой! — захрипел Джитуку, но клыки входили в его шею глубже. Сахихи до упора сжала челюсти, и в её пасть и на землю хлынула фонтанами кровь. Джитуку страшно задёргался, продолжая хрипеть, затем его конвульсивные движения прекратились. Сахихи, с окровавленной пастью, оторвалась от него и, глядя, как под ненавистным львом быстро растекается кровавая лужа, тихо произнесла:

— Это тебе за Дживу, тварь!

С этими словами она отошла прочь.

Осматривавшийся в поисках оставшихся в живых врагов, Мхиту также ходил посреди тел. Он не мог найти Эреву, будучи уверенным, что тот погиб. Однако его тела он так и не нашёл, и пришлось Мхиту признать, что враг снова сбежал. Но теперь брат Налы был уверен, что Эреву исчез навсегда.

Рядом с Мэйтатой тем временем собирался его прайд, а также прайды его друзей и остальные жители Восточных земель. К молодому льву подошла Витани и крепко обняла его. Из самих Королей не погиб никто, но был серьёзно ранен Абиг. Он лежал вместе остальными ранеными, его окружили мать и сын с супругой. Однако дядя Мэйтаты был в сознании и повторял плачущей Фуади:

— Успокойся, Фуади, со мной всё будет в порядке.

Мэйтата, увидев раненого Абига, бросился к нему.

— Абиг, ты в порядке?

— Да в порядке я, в порядке, — закрыл глаза раненый. — Всё обойдётся!

Мэйтата осмотрелся в поисках кого-либо и заметил Мтафаруку. Его он и подозвал:

— Мтафаруку, у нас есть какой-либо лекарь?

— Да, у вас живёт на западе мандрил по имени Мталамия, — ответил черногривый лев.

— Сбегай за ним, побыстрее! — скомандовал Мэйтата.

Мтафаруку кивнул и бросился в сторону запада. Тут к Мэйтате подошла Амади и обняла сына.

— Вот и всё закончилось, сынок… Ты дома!

Мэйтата обнял мать в ответ, затем со вздохом спросил:

— Ох, мама, зачем ты это сделала?

— Я не могла ему простить одно из самых жестоких убийств на моей памяти, — прошептала пожилая львица. — Мне и моего отца хватило. Я тебе тогда рассказывала о моём отце, короле Млинзи.

— Да, да, рассказывала, — кивнул Мэйтата. — Надо посмотреть, кто ещё погиб.

Молодой лев отошёл в сторону и пошёл в ту сторону, где лежали погибшие. Рядом с ним шла и мать. Тут Мэйтата осознал, что рядом с ним нет Экин.

— Мама, а где Экин?

Мать лишь ответила:

— Я её не видела…

Мэйтата осмотрелся вокруг и крикнул:

— Экин!

Тут его подозвал Абиг. Молодой лев подошёл к дяде.

— Экин ушла за остальными львицами, которых вы там оставили, — сообщил ему Абиг. — С ней ничего не случилось.

Лев облегчённо вздохнул, но тут Амади уставилась куда-то в сторону и прошептала:

— О Боже, нет!

Затем пожилая львица быстро пошла в сторону. Мэйтата проследил, куда она подошла, и увидел там Амини и столпившийся рядом с ним прайд. Молодой лев подошёл поближе вовремя, чтобы услышать, что Амади тихо плачет. То же самое происходило и с Амини. Мэйтата перевёл взгляд с дяди и матери вниз и увидел большого черногривого льва, который лежал на земле, тяжело дыша. Это был Хатари.

— Что с Хатари? — спросил молодой лев.

Амади, всхлипывая, ответила:

— Он… он умирает…

При этих словах сидевшие рядом с ним его жена Нийота и дочь Ухуру заплакали ещё сильнее. Хатари тихо сказал:

— Не плачьте, прошу вас… Я уже, если честно, прожил свой срок…

— Нет, нет, Хатари, держись! — взмолился Амини. — Ты не умрёшь, приятель, слышишь?

— Простите, ребята, — ещё тише произнёс умирающий. — Не судьба…

Амини опустил голову. Из глаз его сестры падали на землю слёзы.

— Не переживайте так, — уже почти шептал Хатари. — Ты же, Амини, по-прежнему Король, и ваша с Амади мать тоже жива…

— Ты тоже будешь жить, папа, слышишь? — со слезами произнесла Ухуру. — Не сдавайся!

— Простите, девочки… — прошептал Хатари и закашлялся, но кашель резко сменился хрипом — льву оставались последние минуты на этой земле. Дочь и жена льва заплакали сильнее. А лев же тем временем обратился к Амини:

— Амини, ты — настоящий Король… Ты этого достоин… как и твой отец… Он бы гордился тобой… как гордился бы и я…

— Я знаю, — прошептал брат Амади. — Но стал бы я им без тебя и отца? Ты же столько сделал для нас с Амади!

— Точно, — кивнула львица. — Ты должен жить, Хатари, не умирай!

Старый лев только прерывисто вздохнул. Он уже чувствовал обволакивающий его холод смерти. Молодая дочь Хатари уткнулась в шею матери и задрожала в плаче. Хатари тем временем шептал всё тише:

— Дочка, мне жаль, что я так мало был с тобой и мамой… Я вас люблю, очень люблю!

— Мы тебя тоже, — сдавленно прошептала Нийота.

Из последних сил Хатари обратился к Амади и Амини, рядом с которыми сидел, опустив голову, Мэйтата.

— Амини, Амади… я всегда гордился вами… Знаете ведь, — тут лев слегка улыбнулся, — как я любил с вами водиться, когда вы были маленькие…

— Да, Хатари, помним, — прошептала мать Мэйтаты.

— Мне жаль, что я оставляю вас… Я передам вашему отцу, какими вы стали… и какой у него сильный внук… — Хатари перевёл взгляд на Мэйтату. Молодой лев кивнул.

Хатари нашёл в себе последние силы:

— Я вас всех люблю… Не вините себя в том, что так вышло…

Затем крупное тело старого льва странно вздрогнуло, его глаза неподвижно уставились в сторону. Нийота, зарыдав, упала на тело супруга. Амади же подошла к Хатари и, прикрыв ему лапой глаза, прошептала:

— Вот и закончился твой земной путь, моя любимая няня в обличье льва… Иди с миром, Хатари…

Прайд Амини окружил умершего друга. Амини опустил голову, и по его лицу медленно скатилась слеза и упала в траву.

***

Когда всё успокоилось после битвы, прибежал Мтафаруку со Мталамией на спине, и мандрил начал оказывать раненым помощь. К Мэйтате подошёл Кову.

— Мэйтата, где можно похоронить всех погибших?

— Всех львов Джитуку можно либо оставить тут, либо сбросить с обрыва вслед за Джеро, — ответил молодой лев.

— Я знаю одно место, где мы можем похоронить ваших погибших, — сказала Амади. — Севернее нашей Скалы есть небольшая скала. Ну, как сказать, скала… Просто куча камней, нагромождение.

— Далеко? — спросил Мхиту.

— Неблизко, — ответила Королева. — Но я не думаю, что вы захотите оставить своих погибших здесь. Я лично не хочу видеть не похороненным Хатари. — Амади с грустью обернулась на прайд её брата, так и не отходивший от старого друга.

Тут к ним подошёл Мэйтата.

— Может подойти и другое место, которое намного ближе, — сказал он. — Когда мы с отцом обходили границы, то каждый раз проходили мимо небольшой скалы. У неё очень узкий проход, но пещера просторная. Мы там с Экин в детстве прятались, когда убегали далеко от нашей Скалы.

Амади легко улыбнулась словам Мэйтаты.

— Покажи, Мэйтата, где это, — попросил Амини.

— Пойдём, — согласился молодой лев.

Через полчаса они вернулись. Амини сообщил:

— Для общей могилы это подходящее место. Там, кстати, лежит большой камень, которым можно наглухо закрыть пещеру.

— Тогда несём павших туда, — решил Кову. Мэйтата кивнул.

Вскоре большая группа львов пошла туда, куда ходили Мэйтата с дядей. На спинах у них лежали тела погибших.

— Верно, подходящее место, — ответил Кову, разглядывая невысокую скалу с узким входом.

Львы стали по очереди относить ко входу тела погибших. Одному льву с телом на спине было невозможно войти туда — проход был слишком низким. Пришлось Кову входить внутрь и принимать тела по одному. Последним там оказался Хатари, которого принёс лично Амини. Когда все павшие были внутри, Амини и Мэйтата подняли лежавший рядом со входом камень и наглухо закрыли пещеру.

— Ну вот, — вздохнул молодой лев, — теперь все похоронены…

— Не все ещё, — возразил Кову. — С этими чернышами надо что-то сделать.

— Да сбросить их тела вниз и всё! — топнул лапой Амини. — Они иного и не заслужили!

Так они и поступили. А как только расправились с врагами, отправились к Мэйтате на Скалу.

Поздно вечером, когда зашло солнце, вернулась Экин с Саманьей, Бахати и их львятами. Хайати ходил с Экин, не обращая внимания на раны, полученные от Джитуку. Впрочем, молодая львица быстро привела любимого в порядок. Весь прайд Мэйтаты собрался на выступе Скалы. Сам же молодой лев сидел на краю выступа и осматривался по сторонам. Вот он теперь и дома, вот он теперь и Король! Мэйтата набрал в грудь воздуха и огласил Королевство мощным и оглушительным рёвом. Через несколько мгновений к молодому льву присоединилась Витани, затем и Экин с Хайати. Потом рёв подхватил и остальной прайд нового Короля. Любой зверь, который слышал эти звуки, понял — в эти земли вернулся законный Король.

Счастливый Мэйтата глубоко вздохнул, и тут в его голове прозвучал голос, который он узнал сразу:

— Ты молодец, мой сын! Я горжусь тобой!

Эпилог

После битвы прошло четыре дня. Раненые довольно быстро поправились, и среди них шли разговоры о скором уходе. Мэйтата теперь ходил на обходы границ полноправным Королём — и не один. Вместе с ним ходили Витани и Экин с Хайати. Белый лев попросил у Мэйтаты разрешения остаться жить у него.

— Зачем ты спрашиваешь, Хайати? — повернулся к нему молодой Король. — Мы все теперь — одна семья! Экин всё равно бы не ушла отсюда.

— К тому же я обещала брату, что, если найду своего льва, то всё равно вернусь домой! — хихикнула Экин.

Во время обходов границ молодые львы и львицы разговаривали между собой почти безостановочно — им теперь было о чём поговорить. Нападений Мэйтата не боялся — все враги понесли наказание. Он уже узнал от Мхиту, что Эреву сбежал, но больше его никто и никогда не видел. Мтафаруку со своей семьёй и прайдом ушли к себе домой. Черногривый лев был прощён Мэйтатой.

На четвёртый день, перед самым уходом жителей Восточных земель весь прайд обрадовала Сахихи — молодая львица сообщила о беременности. В первый день она взяла с собой Мэйтату с Экин и показала, где они давно похоронили Дживу. А в этот вечер она снова пришла к нему на могилу и тихо, как будто Дживу был рядом, и с улыбкой произнесла:

— Я верю, Дживу, что ты вернёшься ко мне в лице нашего ребенка. И надеюсь, не одного.

На следующий день все прайды собрались в обратный путь. Мэйтата долго прощался с Тоджо, Малкой, Кову и Мхиту и благодарил каждого за помощь. Дольше они прощались с Кову. Молодому льву было нелегко расставаться с сестрой, но это, как говорила Киара, её жизнь… Обнимая сестру, Кову говорил:

— Ты хоть нас не забывай, сестрёнка!

— Как вас там забыть-то? — хмыкнула львица и обняла брата в ответ. Мэйтата подошёл к Кову и сказал:

— Передавайте от меня Симбе привет и мои огромные благодарности, и пусть он поправляется!

— Непременно, — пообещал Кову.

— Не скучай, маленький термит! — легонько толкнула Кову Витани. — Не думай, что мы забудем про наши родные земли, мы будем вас навещать.

— Тогда мы всегда будем ждать и Мэйтату с тобой, и Экин с Хайати! — кивнул Кову.

— Мы также будем ждать вас, Кову! — улыбнулся Мэйтата. — Спасибо огромное вам всем! Мы нашли там друзей, как и вы — здесь!

— Верно, — вскинул голову черногривый зять Симбы.

Через полчаса Мэйтата и Витани стояли на выступе, провожая взглядом уходящих львов и львиц. Молодой лев обнял Витани и произнёс:

— Не расстраивайся, милая. Мы же с ними ещё будем видеться!

Через две недели к ним пришёл Абиг.

— Ну, как тебе, племяшка, бремя Короля? — поинтересовался он у Мэйтаты.

— Свыкаюсь понемногу, — улыбнулся молодой Король. — Дел хватает!

— Я тебе не говорил, кстати, что Симба и Нала живут у нас? — спросил Абиг.

— Что? — удивился Мэйтата. — Как — у вас?

— В общем, история такая, — начал Абиг. — У Симбы лапа зажила, но так кривой и осталась. Не срослась, в общем. Так вот, он не только бегать быстро не может, он и ходит с трудом, хромает сильно.

— Да, жаль Симбу, — вздохнул Мэйтата. — Но почему он остался?

— Во-первых, у него лапа при ходьбе до сих пор болит, — ответил Абиг. — Во-вторых, вспомни наш путь через те Скалы. Там даже я, со всеми здоровыми лапами, чуть не погиб, представь, как там Симбе идти! А в-третьих, дотуда долго идти, а с такой лапой Симба далеко не уйдёт. Вот я и предложил ему остаться у меня. Нала осталась с ним.

— Значит, пророчество сбылось, — сказала Экин. — Симба нам рассказал, что его мандрил Рафики предсказал Симбе, что ему не суждено вернуться из этого похода к себе домой. Мы думали, что он погибнет. Но то, что с ним случилось, гораздо лучше смерти!

— Верно, — кивнул Абиг.

— Значит, теперь Кову — Король, — резюмировал Мэйтата. — Повезло Витани — она одновременно и Королева, и сестра Короля!

— Точно! — ухмыльнулась Экин.

Вечером Мэйтата вернулся с обхода границ. Экин и Хайати не было — они ушли гулять по Королевству. У входа в пещеру его ждала Витани.

— Ну, как обход? — спросила она у него. — Не было никого?

— Нет, — покачал головой Король. — Да и кому теперь нападать на нас? Думаю, что те львы побоятся вернуться к нам. Предатели сбежали, врагов нет.

— Самое главное, что сейчас всё хорошо, — сказала Витани. — Но жить без врагов не получится, Мэйтата.

Молодой Король лишь кивнул в ответ. Да, без врагов никогда не живёт ни один лев, эту истину он усвоил ещё в детстве. Но он не хотел думать о врагах сейчас. Лучше завтра, послезавтра, через неделю…

— Давай не будем об этом, — тихо произнёс молодой лев и коснулся носом шеи Витани. — Главное, что мы сейчас вместе и наконец-то дома.

Витани в ответ обняла своего единственного и, зарывшись носом в его гриву, прошептала:

— Да, ты прав, любимый. Мы дома, мы вместе…

20.10.2013 — 11.04.2014

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1413821