Узы крови

Гарт Никс, Шон Вильямс

Всем лохматым, пернатым, панцирным и чешуйчатым друзьям, сделавшим мою жизнь богаче.

Гарт Никс

Вожаку и Попрыгунчику, лягушатам, пришедшим в гости к их хозяйке Амелии и ее брату-близнецу Орландо.

Шон Вильямс

Великий бамбуковый лабиринт.

Бамбуковые заросли были настолько выше Мейлин, что заслоняли солнце и погружали перепутье двух тропинок в густую тень. Мейлин остановилась и внимательно посмотрела на очередной перекресток дорог Великого бамбукового лабиринта. Пора снова выбирать дорогу.

Она не желала признаваться даже самой себе, что на каком-то похожем перекрестке в нескольких милях отсюда выбрала неверную дорогу и теперь окончательно заблудилась.

А ведь дойти до Цонга через этот лабиринт казалось ей поначалу отличной идеей. Бамбуковый лес специально вырастили как защитное укрепление в тех местах, где построить Стену оказывалось невозможным. Только тем гонцам, что пользовались особым доверием, и самым важным чиновникам были известны тайные тропы, проложенные через многие мили густых бамбуковых зарослей пятидесяти футов в высоту. Генерал Тенг, знавший, разумеется, все тайные маршруты, не раз объяснял Мейлин, как пройти Лабиринт, войдя в него через Северный проход.

– Проходя десять первых перекрестков, всегда поворачивай налево, – шепотом повторяла Мейлин, обращаясь к себе. – Следующие десять поворотов только направо. А затем: налево, направо, налево, налево, налево, налево, направо, направо, направо.

Но ведь она строго следовала этим указаниям, так почему же не попала на другую сторону Лабиринта? Хуже того, она рассчитывала преодолеть весь Лабиринт за один день, а потому взяла с собой лишь одну кожаную флягу, которую у входа в чащу наполнила родниковой водой, и два рисовых пирожка.

Но наступило утро третьего дня: во фляге не осталось ни капли воды, а рисовые пирожки превратились в смутное воспоминание. После недельного перехода через Эвру сначала на лодке, а потом с караваном, который часто останавливался и оставлял что-то в пыльных ящиках, спрятанных в кишащих крысами тайниках, Мейлин чувствовала себя удрученной и подавленной. Кроме мыслей о собственной неудаче ее мучили голод и жажда. Только теплящаяся в душе надежда на то, что отец все еще жив и ей, возможно, удастся его разыскать, спасала девочку от отчаяния.

Мейлин со злостью стукнула дубинкой по стволу ближайшего бамбука. Удар получился таким сильным, что ствол переломился и, отлетев, затерялся в бамбуковой чаще. Вокруг – одни только высоченные стволы, узкая тропа и солнце высоко над головой.

Впервые Мейлин поняла, что может попросту умереть в Лабиринте. Дочь генерала Тенга умерла от жажды в бамбуковой чаще! Уму непостижимо!

Грустные размышления Мейлин прервал зуд в предплечье. Закатав рукав, она посмотрела на татуировку спящей панды. Пробираясь по Великому бамбуковому лабиринту, она подавляла Джи, свой дух животного, опасаясь, что панда ее задержит. Теперь эти опасения потеряли всякий смысл.

– Ну, давай, просыпайся! – приказала Мейлин. – Вылезай и сделай хоть что-то полезное. Может, проешь для меня проход в бамбуковых зарослях!

Тут ярко вспыхнул свет, и возникшая Джи лохматым боком прижала Мейлин к стволу бамбука, отчего тот пошатнулся.

– Эй, осторожней! – пробурчала Мейлин.

Она почувствовала, как что-то коснулось ее лица, и отмахнулась, решив, что это насекомое. И только когда потревожившее ее нечто оказалось на ладони, Мейлин поняла, что это. Подняв голову, она увидела нежные и изящные белые цветочки, которые, словно снежинки, падали с верхних веток бамбука.

Бамбуковые цветы.

Мейлин никогда раньше их не видела. Она знала, что это растение цветет один раз в пятьдесят, шестьдесят, а то и в сто лет, после чего умирает. Умирает весь бамбук одновременно.

– Лабиринт умирает, – прошептала она, глядя на верхушки бамбуковых деревьев. Они, насколько хватало глаз, были усыпаны цветами. Но спустя неделю или две заросли начнут засыхать, трескаться, ломаться и падать. А перед этим всю землю в лесу покроет ковер цветов, на которые, как на пир один раз в столетие, сбегутся орды крыс и других животных.

Гибель Лабиринта оставит незащищенной еще большую часть Цонга. Проникая через Стену, захватчики и так разоряли несчастную страну, а теперь она потеряет свою последнюю, природную защиту. Очень возможно, что и к цветению был каким-то образом причастен Пожиратель.

Джи тяжело села и протянула Мейлин когтистую лапу, пытаясь усадить рядом.

– Нельзя мне сидеть! – возразила Мейлин. – Нужно найти дорогу!

Она отвела в сторону лапу панды и сделала несколько шагов по тропе слева. Затем в нерешительности остановилась и прошла несколько шагов по тропке справа. Джи, наблюдая за ней, издала какой-то сдавленный звук.

– Ты что, смеешься? – строго спросила Мейлин. – Дело серьезное! Я заблудилась, а у меня нет ни воды, ни еды. Я же могу здесь умереть!

Джи постучала лапой по земле. Этот почти человеческий жест напомнил Мейлин об отце. Он делал так, когда приглашал ее сесть рядом и делился мудростью. Она отдала бы все на свете – лишь бы снова его увидеть.

– Мне некогда рассиживаться! – скрипнув зубами, сказала девочка. – Вставай!

А ведь сейчас, в сущности, безразлично, по какой тропе идти, подумала Мейлин. Похоже, она окончательно сбилась с дороги, а теперь главное во что бы то ни стало выбраться из Лабиринта и не умереть от голода и жажды.

Мейлин размашистым шагом пошла вперед, уверенная в том, что тропка выведет ее из бамбуковой чащи к долине Цонга.

Джи, ковылявшая позади, снова что-то пробурчала, но Мейлин не обратила на нее внимания. Опять ее дух животного оказался бесполезным. Вот если бы у нее была Эссикс! Ястребу стоило лишь взлететь – и он сразу нашел бы дорогу.

– Видно, напрасно я надеялась, что от панды в бамбуковом лесу будет толк! – пробормотала Мейлин.

Пройдя еще с полсотни ярдов, она снова оказалась на перекрестке. Тропинки убегали налево, направо и прямо. Все три одинаково длинные и узкие, они змеились между гигантскими стволами бамбука.

Остановившись, Мейлин оглянулась. Джи следовала за ней медленно, но упрямо и настойчиво. Девочка заметила, что панда ломает бамбуковые стволы, с легкостью хватаясь за верхушки и пригибая их к земле. Деревья по обеим сторонам тропинки падали почти за спиной у девушки, снова и снова осыпая ее цветами. Джи, не останавливаясь, неторопливо принялась за еду, поднося к пасти зажатые в когтистых лапах охапки веток с цветами и листьями.

При виде этого Мейлин снова ощутила голод и сильную боль внутри, на которую трудно было не обращать внимания. Надо было бы смочить рот, но не было ни капли воды. На второй день она попробовала на вкус побеги бамбука, но от них свело желудок, а чувство голода лишь усилилось. Они были слишком сухими, среди них не было мягких молодых побегов, которые легко перевариваются.

– Ну, должен же быть отсюда выход, – шептала Мейлин, отчаянным взглядом осматривая тропинки, которые выглядели совершенно одинаково. В последний раз она шла вправо. Сейчас, подумала Мейлин, стоит пойти влево. А на следующем перекрестке повернуть направо, и так далее. Попробовать пойти зигзагами. Может, это сработает. Идя таким образом, она куда-то да выйдет.

– Пойдем, – скомандовала она Джи.

На этот раз Мейлин не бежала – сил на это у нее уже не было. Но она шагала быстро, не замечая голодные боли и режущую сухость в горле, жару и влажность.

– Я найду выход отсюда, – шептала она. – Я выйду в Цонг. Я скрещу оружие и с Пожирателем, и с нашими врагами.

Но в ее голове все громче звучал слабый, безнадежный и еле слышный голосок, постоянно повторяющий мучившую ее мысль.

Я умру. Я заблудилась и умру.

Послание с моря

Конор, сгорбившись, сидел в форпике[1] корабля «Гордость Теллуна», самого быстроходного судна во флотилии Зеленых Мантий. На него ежеминутно обрушивались тучи брызг, когда корабль носом разрезал накатывающие на него волны. Но сейчас Конора, по крайней мере, утешало одно – это бедствие он мог переносить в одиночестве. Ощущать себя промокшим до нитки – едва ли это наказание за то, что он сделал. Отдать врагу талисман, Железного кабана Рамфусса… пускай сейчас он и понимает, что выбора у него не было – ведь то было необходимо для спасения его семьи… Конор чувствовал и безнадежность своего положения, и стыд, и угрызения совести.

Уже не в первый раз он размышлял над тем, нет ли во всем этом какой-то грандиозной, космической ошибки. Ведь он считал себя пастухом и больше никем. Он не должен был быть подданным Зеленых Мантий, и ни один из Великих зверей не должен быть его духом зверя. Конечно, он мог бы стать героем, но Эрдасу необходимы были настоящие герои для того, чтобы заполучить талисманы Великих зверей и победить Пожирателя.

Острые зубы осторожно коснулись его затылка: это был Бригган. Вцепившись в воротник, он вытащил Конора из его тайного убежища, как своего заблудившегося щенка.

1 Форпик – помещение в носовой части судна между форштевнем и первой («таранной») переборкой, крайний носовой отсек судна. Обычно служит для размещения грузов или водяного балласта. – Здесь и далее примечания переводчика.

– Да иду я, иду, – со вздохом произнес Конор.

Волк отпустил его и пошел по палубе.

– В чем дело?

Бригган обернулся и, стуча когтями по дощатому настилу, пошел к лестнице, ведущей с полубака на верхнюю палубу. Дойдя до верхней площадки лестницы, волк обернулся и впился в Конора пронизывающим взглядом голубых глаз.

У него за спиной Конор увидел Тарика, Роллана и Абеке – они стояли возле грот-мачты лицом друг к другу, образовав полукруг, в котором было два пустых места. Одно из них предназначалось ему, Конору, и он понял, что Бригган за тем и пришел, чтобы привести его сюда. Второе пустое место было местом Мейлин. Мейлин, которая никогда не пошла бы в одиночку в Цонг, не уступи Конор графу Трансвикскому и не загуби он всё…

Несколько мгновений он молча смотрел на своих спутников. Тарик считался уже настоящим героем, их наставником и вожаком, опытным и много повидавшим жителем Замка Зеленых Мантий. Стоявший рядом с ним Роллан, беспризорник, с улыбкой, словно намертво приклеенной к лицу, был из тех, кто не лезет за словом в карман. По нему было видно, что он относится к Тарику без должного уважения, но вот к Абеке… Она была серьезной, привыкшей делать все как положено, но при этом лучше остальных относилась к Конору, который провалил все дело. Возможно, в этом ей помогала выдержка бывалого охотника, которому не раз приходилось выслеживать дичь. Абеке проявляла терпение и в отношениях с людьми, и в отношениях с животными.

– О, Конор! Подходи и присоединяйся к нам! – обратился к нему Тарик. – Мы хотим попробовать забраться на мачту, используя талисман Аракса. Ты можешь быть первым.

– По-моему, первой должна быть Абеке, – возразил Роллан, глядя на Конора с плохо скрываемым презрением.

Конор поморщился. Когда-то он считал Роллана другом, но теперь нет. Еще до того, как Мейлин ушла…

– Да, я тоже так считаю, – поддержал его Конор. – К тому же она и прыгает намного лучше меня.

– Для этого мы и тренируемся, – спокойным голосом пояснил Тарик. – Тебе потребуется все твое уменье, когда мы отправимся за следующим талисманом.

– А что представляет собой следующий талисман? – спросила Абеке. – Нам ведь не известно, где он находится.

– А даже если мы его и достанем, – подал голос Роллан, – Конор наверняка так или иначе передаст его захватчикам!

– Хватит об этом! – прикрикнул Тарик. – Я уверен, что, когда мы вернемся в Замок, нас будут ждать новости о другом Великом звере. Наверняка Ленори найдет еще одного.

– Да, я очень виноват, – сказал Конор; его ужасно злило, что Роллан избегает смотреть ему в глаза. – Но вы же знаете, что… это ведь моя семья!..

– У всех есть семья, – пробурчал Роллан. – Лично меня почти радует, что моя бросила меня так рано.

– Да, мы люди, и мы любим, и в этом наша сила, – сказала Абеке, – но в этом и наша слабость. Когда на карту поставлены жизни близких, трудно судить, что правильно, а что нет.

Такое признание, казалось, удивило Роллана не меньше, чем Конора.

– Считаешь, что он совсем не виноват?

– Я говорю лишь о том, что его можно понять. – Абеке пристально посмотрела на обоих. – Все жизни находятся в опасности, пока захватчики не разбиты. И все семьи, в том числе моя собственная.

Это был упрек – упрек, который, как чувствовал Конор, он заслужил. Закусив губу, он потянулся к Бриггану, желая почувствовать успокоение, исходившее от покрытого густой шерстью волчьего загривка. Но пальцы ощутили лишь пустоту: Бригган успел отойти в сторону. Возможно, он сделал это потому, что на корабль налетела другая, более мощная волна, однако внутреннее чутье подсказало Конору, что его дух животного просто не хочет быть рядом.

– Абеке права, – сказал Тарик. Он говорил, как всегда, спокойно, но было видно, что слова даются ему с трудом. – Поэтому наши тренировки так важны. Вот талисман. Проверим, как быстро вы доберетесь до марсовой площадки на грот-мачте.

– С помощью Уразы? – спросила Абеке.

Леопард Ураза был еще в спячке, и татуировка с изображением животного виднелась у Абеке на предплечье. Ураза не переносила морских путешествий.

Тарик отрицательно покачал головой.

– Не сейчас. Посмотрим, как ты сама прыгнешь с талисманом.

Абеке согласно кивнула. Конор поднял глаза, волнуясь за нее. Марсовая площадка представляла собой маленькую платформу, расположенную всего на десять футов ниже вершины восьмидесятифутовой грот-мачты. Забраться на нее можно было по узкой веревочной лестнице, конец которой мотался по палубе. До этого они тренировались прямо с палубы допрыгивать до первой перекладины мачты, которая находилась на высоте в тридцать футов над палубой. Сейчас это было гораздо труднее из-за сильной качки.

Конор надеялся на то, что в случае падения Абеке попытается прыгнуть в море. Ведь лучше упасть в воду, чем разбиться о дощатую палубу – если, конечно, она не свалится на одного из китов, стая которых тянула корабль.

– Весь фокус в том, – объяснил ей Тарик, – чтоб сосредоточиться и проникнуться силой талисмана. Затем выбрать перекладину, на которую хочешь попасть, и держать руки наготове, чтоб схватиться за нее, когда допрыгнешь.

Абеке размяла плечи, затем предплечья. Ураза даже в пассивном состоянии была на удивление ловкой и проворной и даже сейчас могла мгновенно поменять и положение тела, и направление взгляда. Конор не представлял, как Абеке могла бы вообще обходиться без нее.

– Давай! – скомандовал Тарик, когда корабль, оказавшись на гребне волны, пошел вниз, скользя по ее боку.

Абеке прыгнула. Удивительная сила Гранитного барана подняла ее вверх и закрутила с бешеным ускорением. Она летела прямо вверх, подобно стреле, выпущенной из мощного лука. И тут до Конора дошло, что перемещается она слишком быстро, прыгает слишком высоко. Она взлетела не просто выше первой перекладины. Она собиралась добраться до вершины мачты, не прикасаясь ни к снастям, ни к реям – вообще ни к чему, и отвесно спуститься вниз по другой стороне мачты!

Конор открыл рот от удивления, когда она, с отчаянно-безрассудным видом выставив вперед колени, перекувырнулась в воздухе, сбавляя скорость. Затем спрыгнула с самого верха мачты, выпрямилась, вытянулась в струнку и ухватилась за тонкую веревку, свешивавшуюся с вершины мачты. С помощью этой веревки на мачте поднимали флаг Зеленых Мантий, защитников Эрдаса. В эту секунду Конор замер от мысли, что веревка может не выдержать, и тогда он увидит, как Абеке летит вниз, навстречу неминуемой смерти.

Но веревка выдержала. Абеке прокрутилась вокруг мачты и обхватила ногами горизонтальную перекладину. Она соскользнула по веревочной лестнице примерно на ярд, прежде чем ухватилась за рею и оказалась на другой стороне мачты. Перекладина, за которую она сначала ухватилась, едва не ударила ее по голове, и Абеке пришлось сделать не очень зрелищный, но необходимый в данной ситуации прыжок и ногами придержать перекладину. Наконец она снизила скорость, чтобы перебраться вниз на марсовую площадку. Оказавшись на ней, она посмотрела на палубу, до которой оттуда было семьдесят футов. Абеке помахала рукой, и Конор помахал ей в ответ с чувством неимоверного облегчения.

– Вот вам всего один мощный талисман, – сказал Роллан.

– С такими физическими данными, как у нее, это возможно, – поддержал его Тарик, для убедительности кивая.

– Это точно, – согласился Роллан. – Но я что-то не понимаю, какая здесь может быть польза от волка. Что скажешь, Конор?

Конор еще решал, следует ли ему принять это за шутку, а Роллан, отведя от него взгляд, уже смотрел на что-то другое. Эссикс, которая расположилась возле грот-мачты, положив голову на одну из подпорок, вдруг метнулась в воздух, издав долгий протяжный крик.

– Она что-то заметила? – спросил Конор.

Роллан указал рукой в направлении порта, скрытого за изогнутой линией горизонта – до нее простиралось голубое море с белыми барашками волн.

– Да, вон. Какая-то птица, как мне кажется.

Прикрыв глаза ладонью, Тарик посмотрел в ту же сторону.

– Ничего не вижу.

– Смотри внимательней. Небольшая черно-белая птица летит прямо над водой, – продолжал Роллан. – Она как будто скользит над волнами, приближаясь к нам. И Эссикс не голодная, прошу не сомневаться. Я сам утром ее кормил!

– Это буревестник, – предположил Тарик. – Птица-почтальон, вроде почтовых голубей, которыми пользуются в Эвре. Я думаю, он несет послание от Олвана или Ленори.

Глухой удар о палубу, прозвучавший за их спинами, заставил всех обернуться. Они увидели Абеке, стоящую на одном колене и опирающуюся рукой о настил палубы.

– Я спускалась вниз, а потом спрыгнула с самой низкой перекладины! – произнесла она взволнованным голосом. – Я знала, что смогу это сделать. Я почувствовала, что талисман замедлил мое падение, как это бывает у пернатых. Ну, так кто следующий?

– Я думаю, нам стоит сделать перерыв, – сказал Тарик. – К нам летит послание.

– Я когда-то слышал песню о буревестнике, – стараясь не показывать волнения, задумчиво произнес Роллан. – Это правда, что они приносят штормы или плохие новости?

Конор, который напряженно всматривался в пространство над волнами, наконец разглядел маленькую птицу, поднимающуюся от поверхности воды. Ему даже показалось, будто птица выпрыгнула из волны. Буревестник сел на перила ограждения палубы, а с него перелетел на руку Тарика. Эссикс, взлетев, села на плечо Роллана, ее хищные глаза янтарного цвета встретились с черными пронизывающими глазами птицы-почтальона.

Тарик осторожно снял с ноги буревестника маленькую бронзовую капсулу и подбросил птицу вверх. Издав протяжный клокочущий звук, она полетела назад над открытым морем.

– Неужели в этой капсуле есть послание? – удивился Конор. – Она кажется такой малюсенькой.

Согласно кивнув, Тарик развинтил крошечную капсулу. Внутри нее оказался свернутый в трубочку листок бумаги не шире ногтя мизинца. Когда он вынул его и развернул, листок оказался на удивление длинным.

– Такая бумага называется луковой шелухой, – пояснил он.

– Это сообщение о Мейлин? – спросил Конор.

Он очень надеялся на то, что с ней все в порядке. Ведь их послали на неделю в разведку, для того чтобы отвлечь от постоянных мыслей о пропавшей девушке, а также обучить некоторым навыкам морского дела. Но это не сработало. Если в письме действительно были хорошие новости, то это могли быть лишь известия о том, что она находится в безопасности в Цонге, среди Зеленых Мантий, или в настоящее время благополучно возвращается к ним…

– Ну вот, – начал Тарик. – Письмо от Олвана. «От Мейлин нет никаких известий. Получено подтверждение о местонахождении Динеша. Идите в Кхо Кенсит. Связной будет ждать вас на постоялом дворе «Яркая луна» за Восточными воротами Цин Као Дай. Но будьте осторожны. Город в руках врагов. Успехов вам».

– Куда сейчас? – удивленно спросил Роллан. – Я думал, мы идем назад в Замок Зеленых Мантий или по крайней мере туда, где тепло.

– Кхо Кенсит – это отдаленная провинция Цонга, – пояснил Тарик. Выдра Люмио, его дух животного, нахмурила свою мордочку, зажмурив глаза. – Цин Као Дай – это ближайший к нам порт.

– Но мы же не можем пристать к территории, занятой врагом, – возразил Конор. – Для этого нам нужна армия!

– Это оживленный порт, куда приходят корабли со всего света, – пояснил Тарик. – Если каждый из нас замаскирует себя, изменив внешний вид, и мы высадимся на берег ночью, воспользовавшись для этого одной из корабельных шлюпок, то…

– Что касается изменения внешности, тут я великий мастер, – с гордостью объявил Роллан. – В каюте первого помощника стоит ящик с одеждой. В нем наверняка должно быть несколько плащей не зеленого цвета и еще пропасть всяких тряпок, которые могут нам пригодиться. О, послушайте! А может, нам нарядиться менестрелями? Они, как мне кажется, проходят повсюду и без каких-либо препятствий.

– Во-первых, у нас нет никаких музыкальных инструментов, – возразил ему Тарик. – А во-вторых, мы и играть на них не умеем.

– А что, если представиться театром теней-марионеток? – предложил Конор. – Однажды подобная труппа появилась в Трансвике. Для этого нам потребуется только большой кусок ткани – мы можем воспользоваться парусом – вырежем несколько фигур и раздобудем где-нибудь мощный фонарь. Та труппа, на представлении которой я был, показывала шоу о различных типах овец: амайянских, синеспинках, эвранских белых длинношерстых…

– Овцы-марионетки! – воскликнул Роллан таким голосом, словно никогда прежде не слыхал ничего более удивительного.

– Для обдумывания ситуации и принятия решения у нас есть один день, в течение которого киты будут трудиться во всю силу, – сказал Тарик. – Я договорюсь с капитаном об изменении курса. Возможно, он предложит какую-нибудь свежую идею.

Абеке перечитывала послание.

– Динеш – это слон, верно? – спросила она, тыкая пальцем в узкую ленточку послания. – Я говорю о том самом Слоне. Великом звере.

– Да, – подтвердил Тарик. – Хранитель талисмана Священного слона, который мы должны заполучить.

Абеке посмотрела на Конора.

– И мы оставим талисман у себя, когда добудем его, верно? – спросил Роллан.

Конор согласно кивнул, при этом вид у него был жалкий и подавленный.

– Конечно, именно так мы и поступим, – объявил Тарик. – Но сейчас вы должны возобновить тренировки, пока море относительно спокойное. Так кто следующий?

– Давай ты, – нерешительно обратился Конор к Роллану. – Я… я что-то неважно себя сегодня чувствую… похоже, морская болезнь. Мне надо пойти прилечь.

Он повернулся и поплелся прочь, споткнувшись о Бриггана, а потом ухватился за перила и, держась за них, потащился к кормовому трапу и расположенным внизу каютам. Волк покорно следовал за ним.

В действительности никакой морской болезни Конор не чувствовал. Он чувствовал стыд. Ну как он сможет тренироваться, видя, что Роллан ему не верит? Тарик и Абеке старались ему поверить – это он видел, – а вот Роллан нет. Стоило Конору сказать хоть что-то, Роллан всякий раз оказывался рядом и ставил его на место. Как он может помочь получить новый талисман у очередного Великого зверя, если Роллан не дает ему возможности забыть то, как ужасно и как неправильно получилось все в деле с талисманом Железного кабана?

Вдобавок к его горестям, ему постоянно не давала покоя мысль о том, как пробраться на оккупированную территорию. Они лишь горстка людей против могущественной армии захватчиков. Конор не был трусом, но если их поймают – трудно даже и вообразить, какие ужасы им уготованы. Он волновался не только за себя, но и за Бриггана, и за людей, о которых он привык думать, как о своих друзьях, невзирая на то, что они думали о нем. Они все должны будут участвовать в этом деле. И у них не было ни возможности, ни права на ошибку.

– Я сделаю все, что потребуется, – прошептал он Бриггану, усевшись на узкую скамью и теснее прижимаясь к волку. – Я докажу им, что достоин носить Зеленую Мантию.

Цин Као Дай

– Цин Као Дай, – сообщил им капитан корабля «Гордость Теллуна», – имеет отличную гавань, но из-за утренних туманов она чревата опасностями в это время года. Вблизи южного мыса расположен маленький островок. Мы можем пристать к нему после наступления полуночи, переправить вас на веслах на остров, откуда вы во время отлива сможете добраться до берега вброд. Пройдя полосу, где ставят верши[2], вы без труда выйдете на берег в той части города, где живут рыбаки.

Через день утром, обдумывая сказанное капитаном, Роллан жалел, что они не додумались до такого плана высадки на берег, который позволил бы им появиться на берегу не настолько промокшими.

Капитан Дериш оказался прав в отношении тумана. Словно плотное серое покрывало, он со всех сторон окутал Роллана, пряча его от первых слабых лучей восходящего солнца. Роллана удивило, что он не чувствовал холода. До этого ему никогда не доводилось попадать в теплый туман. Но это никоим образом не скрашивало неудобств, в которых он оказался. Влажность воздуха непрерывно превращалась в капли, которые то и дело стекали за шиворот и попадали в уши. А когда эти мерзкие капли попадали в глаза, он начинал часто моргать и трясти головой, стараясь смахнуть их с ресниц.

2 Верша – рыболовное орудие типа ловушки, корзина конической формы со вставленной прутяной воронкой.

Море тоже было теплым, и это радовало, как отметил про себя Роллан, поскольку он находился в воде по пояс.

– Что за прекрасная идея была, не правда ли? – пробормотал он, изо всех сил стараясь идти вровень с Тариком.

Конор шагал вслед за Ролланом, а Абеке шла замыкающей. Все четверо несли с собой большие куклы теневых марионеток, которые были привязаны тесемками к их заплечным мешкам – конечности кукол возвышались над их головами и болтались по бокам. Тарик тащил огромный штормовой фонарь, привязанный поверх его мешка.

Идея постановки возникла у Абеке. Она описала то, что видела на подобных представлениях в Нило – одно из них было с участием Гератона, собранного как минимум из тридцати частей, способного извиваться, ползать и пожирать все, что попадалось ему на пути.

Эта подробность Тарика не напугала.

Экран был намного тяжелее остальных предметов театрального реквизита, и Конор добровольно изъявил желание нести его, рассчитывая, возможно, что это заставит остальных изменить отношение к нему в лучшую сторону. Что до Роллана, то он никак не мог понять, почему сын пастуха передал талисман захватчикам – причина этого непонимания, скорее всего, крылась в том, что у него никогда не было семьи. Точно так же для него было непонятно, почему Мейлин предпочла убежать, чтобы спасти кого-то, кого, возможно, уже и не было в живых. Все это было Роллану более чем безразлично – сейчас он прилагал все усилия лишь к тому, чтобы держать голову над водой, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Сколько нам еще топать до берега? – спросил он Тарика, стараясь говорить как можно тише, не позволяя голосу разноситься над водой. Туман был настолько густым, что видимость ограничивалась всего лишь несколькими шагами. Нервы у всех были напряжены из-за предстоящего появления в Цонге, где всего лишь одна незначительная ошибка могла превратить их в пленников.

Но ведь, с другой стороны, Мейлин тоже была в Цонге. Где-то в этой провинции. Роллан нахмурился, поймав себя на том, что постоянно размышляет, где она может находиться и скоро ли он снова увидит ее. Качая головой, он пытался изгнать из памяти образ Мейлин. Сейчас не время думать о ком-то, кто предпочел сбежать и бросить его… или… бросить их.

– Ты в порядке? – спросил Конор.

– Вода попала в уши, – пробурчал Роллан.

– Вот мы почти и пришли, – сказал Тарик. – Я уже вижу впереди верши.

– А они опасны? – поинтересовался Роллан, никогда не видевший этой рыболовной снасти.

– Только для рыб.

– Ты в этом уверен? – недоверчиво спросил он. – Тогда все выглядит очень про…

Его правая нога угодила в глубокую яму на дне, и вода сразу сделалась почти по шею, что ему не очень понравилось. Заколотив по воде руками и подняв тучу брызг, он с трудом удержался на ногах и не нырнул с головой только потому, что кто-то подхватил его сзади. Конор.

– Вы в порядке? – донесся голос Абеке, все еще шедшей замыкающей.

Роллан рывком отстранился от Конора.

– Может, хватит уже интересоваться, в порядке ли я? Я в полном порядке.

Теперь, когда он снова твердо стоял на ногах, Роллан действительно был в полном порядке. Он все еще не до конца пришел в себя после происшествия, отделавшись легким испугом. Он понимал, что стоило бы поблагодарить Конора, но вокруг все еще была вода и сложности еще не закончились. Единственным его желанием сейчас было выйти из воды на сухую и твердую землю, где он мог избежать всего, что может причинить ему боль, и прекратить наконец осторожно переставлять ноги по дну, двигаясь мелкими шажками.

Но сейчас, по крайней мере, ему некогда думать о Мейлин.

– Идите вперед, не останавливаясь, – сказал Тарик. – Нам нужно успеть выйти на берег и пройти через район, застроенный рыбацкими хижинами, пока туман не рассеялся.

Тарик прибавил шагу, и Роллан поспешно направился за ним, стараясь избежать невидимых подводных ям. И вершей.

– Помните о том, что рукава у вас должны быть опущены и завязаны на запястьях, чтобы не показывать ваши татуировки, – предупредил Тарик. – Обращайтесь к своим духам животных только тогда, когда дело идет о жизни или смерти. Разумеется, Роллан, к тебе это не относится. Охотничьи птицы считаются здесь обычными, хотя я сомневаюсь в том, что подобной охотой занимаются актеры-кукловоды, так что, если Эссикс будет находиться в воздухе…

Роллан не обещал ничего. Он все еще был озадачен тем, что не смог перевести Эссикс в пассивное состояние; успокаивало его лишь то, что ястреб мог кружить над ним, не привлекая к себе внимания. Птица и сейчас была где-то в небе, скрытая от глаз слоями тумана.

Десятки вершей, которые оказались сплетенными из ивовых прутьев конструкциями высотой с человеческий рост, лежали на песке рядами на расстоянии всего нескольких футов друг от друга и казались каким-то странным лесом, неожиданно появившимся из моря. Тарик ловко прокладывал путь между ловушками, заполненными трепыхающимися серебристыми рыбами, которые заплыли внутрь вершей во время прилива, а теперь не могли из них выбраться. Спутники не отставали от него. Теперь они могли двигаться быстрее, поскольку вышли на мелководье. Вскоре море осталось позади, и они, стряхивая с себя воду и шлепая ногами по лужам, двинулись вперед настолько быстро, насколько были способны.

Становилось светлее, солнце вот-вот должно было показаться на востоке. В сумрачном свете Роллан разглядел плавно поднимающуюся песчаную косу, вокруг которой строем стояли вытащенные на берег рыбацкие лодки. За лодками в еще не рассеявшемся тумане виднелись темные очертания нескольких домов.

Слева, на другой стороне песчаной косы, виднелось какое-то более высокое строение. Это была сторожевая башня, которая, на их счастье, все еще была окутана туманом, так что видимой оставалась только ее нижняя часть, а также слабые красноватые отблески от пламени факелов, горевших наверху.

Тарик взмахом руки подал им знак. Надо было поскорее уходить с песчаной косы, где они буквально выставили себя на всеобщее обозрение. Они быстрыми шагами пошли по песчаной дороге, ведущей к выстроившимся в ряд рыбацким домикам. Если они не окажутся под крышей к тому времени, как солнце разгонит туман, то, благополучно миновав ловушки для рыб, сами окажутся в ловушке и угодят прямиком в тюремные камеры.

Дойдя до рыбачьих хижин, Тарик внезапно изменил направление и, сойдя с дороги, быстро пошел вдоль стен. Все пошли за ним, и едва Абеке скрылась в тени домов, как три рыбака, выйдя из клубящегося тумана, направились вниз по косе; за плечами у них были корзины, а в руках остроги для охоты на рыбу.

Какой-то красноватый свет пробивался сквозь туман. Одновременно с ним перед глазами Роллана мелькнуло солнце – яркая узкая полоска солнечного света, возникшая над горизонтом. Он видел ее откуда-то с высоты, над туманом, и видел глазами более зоркими, чем его собственные. Он растерянно заморгал и, перепугавшись чуть не до смерти, понял, что виденная им картина – это то, что видела Эссикс.

Он видел глазами ястреба!

Рот Роллана раскрылся, и, к сожалению, не вовремя, поскольку в него сразу залетела муха. Он выплюнул ее почти машинально, поскольку все еще был поражен тем, что только что с ним случилось.

Он видел то, что видела Эссикс!

Роллану не терпелось рассказать об этом всем. Но сейчас было не до этого. Солнце поднялось выше, чем они ожидали, а на переход по морю им потребовалось больше времени, чем они предполагали. Рабочий день в городе должен был начаться с минуты на минуту, и им надо было как можно скорее убраться из рыбацкой деревни и войти в город, пока еще существовала возможность смешаться с толпой.

– Нам надо идти, – прошептал Роллан Тарику. – И немедленно!

– Может быть, нам подыскать укромное место и спрятаться там до наступления ночи? – взволнованно-нервным голосом предложил Конор. – Если все уйдут на рыбную ловлю, их дома опустеют.

– Ну что за глупая мысль, – вскипел Роллан. – Семьи-то останутся дома. И возможно, здесь существуют патрули. Мы должны идти сейчас же! Солнце взошло и туман рассеивается очень быстро.

– Роллан прав, – сказал Тарик, оглядываясь вокруг. – Если нам удастся пройти между домами, то мы сможем остаться незамеченными. В следующем квартале расположен рынок. Если получится добраться до него…

– Правильно, – объявил Роллан, словно принимая командование на себя. Он не собирался оставаться здесь и ждать, когда в голове Конора появятся новые безрассудные идеи. – За мной.

– Постой, – сказал Тарик, удерживая Роллана за плечо и не позволяя ему сделать шаг вперед. – Я пойду первым. Если мы встретим караул, вы втроем сможете остановиться, а затем незаметно скрыться.

– Этому не бывать, – твердым, не допускающим возражения голосом произнес Роллан. – Не обижайся, Тарик, но даже без своего зеленого плаща ты все равно выделяешься среди нас. Иди позади и делай вид, что ты наш телохранитель или что-то вроде.

Тарик разом поднял одно плечо, выпятил вперед подбородок, поднял голову и медленно двинулся вперед, демонстрируя типичную внешность и повадки, присущие жестокому человеку. Роллана удивило, что Тарик больше смахивал на короля улицы, чем на того, кем он посоветовал ему прикинуться.

Роллан одобряюще кивнул. Он на секунду прислушался, а затем двинулся вперед вдоль задних дворов; его спутники последовали за ним. Все его органы чувств были напряжены до предела, настроение было боевое. Он был рад снова оказаться в городе, пусть даже на окраине, о котором он ничего не знал. Он еще покажет своим спутникам, на что способен, начиная с перехода в рыночный квартал.

Он выбрал путь позади четырех более простых с виду деревянных домов, затем последовала быстрая пробежка через завесу тумана к линии столбов, на которых были развешаны приготовленные к починке сети. Медленное передвижение за подвешенными сетями, являвшими собой превосходное укрытие, обеспечило им примерно двадцать ярдов безопасного пути. Но затем даже Роллан пришел в замешательство. Он поднял руку, подавая всем команду остановиться.

Туман уже почти рассеялся и видимость сделалась практически полной. Роллан увидел перед собой широкую дорогу, отделяющую рыбацкую деревню от рыночных рядов. Люди уже подготовили к продаже свои товары и обменивались приветствиями со знакомыми, возникающими перед ними из тумана.

На середине дороги они увидели двух стражников, мужчину и женщину, у которых был типичный для служащих городской стражи вид: потрепанная кожаная форменная одежда и шлемы с многочисленными вмятинами. Рядом с женщиной вертелся дух животного, с виду похожий на горностая, что было довольно странным для простой стражницы. Должно быть, она была одной из последовательниц Пожирателя и принадлежала к армии захватчиков, завладевшей провинцией Цин Као Дай.

– Что будем делать? – прошептал Конор.

Роллан прижал к губам палец. Острый слух этого горностая обеспечивал стражникам важное преимущество: он мог услышать разговор или заметить их присутствие. Вид у него был свирепый.

Абеке изобразила жестами полет стрелы. Лук и колчан со стрелами были спрятаны у нее под куклой-марионеткой.

Роллан отрицательно покачал головой. Стрелять в стражников в городе? Да это же самый верный способ попасть к ним в лапы. Их необходимо отвлечь, но ни в коем случае не убивать или ранить.

После недолгого размышления он снял с плеч мешок и поставил его на землю перед собой. Его спутники сгрудились теснее, укрывшись за сетями.

– Я отвлеку стражников. Когда они покинут это место, просто переходите через дорогу и идите на рынок, только не забудьте захватить с собой мой мешок. Я буду ждать вас возле лотка, где продают… самые большие пироги.

– А что, если на рынке вообще не окажется лотков с пирогами? – шепотом спросил Конор.

– Лотки с пирогами есть на любом базаре, – с негодованием в голосе возразил Роллан.

– И в Цонге? – поинтересовалась Абеке. – Не думаю, что там едят пироги.

Об этом Роллан не подумал. Он был уверен, что они все-таки едят пироги или хотя бы что-то похожее на пироги.

Слегка подтолкнув его локтем, Тарик указал на высокую башню, расположенную по ту сторону дороги примерно в полумиле от границы рыночной площади. У Роллана вырвался вздох облегчения.

– Понял, мы встретимся у теневой стороны этой башни. Я вас найду. Эссикс наверняка вас увидит.

– Это рискованное дело, – заметил Тарик. – Но иного выхода я не вижу. Береги себя, Роллан.

– Я всегда себя берегу, – многозначительно подмигнув, ответил тот.

Достав нож и отрезав большой квадратный кусок сети, Роллан обернул его вокруг головы наподобие тюрбана и прикрыл лицо краями. После он снял свой голубой матросский бушлат и вывернул его наизнанку, обратив внимание своих спутников на более бледный цвет подкладки, после чего натянул его на себя.

– Дождитесь, когда они бросятся за мной вдогонку, – прошептал он и, выйдя из-за сети, пошел прямо к стражникам. Они разговаривали друг с другом и поначалу не обращали на него внимания – до тех пор, пока горностай, принюхавшись, не издал какой-то противный шипящий звук.

С ужасающим воплем Роллан, пошатываясь из стороны в сторону, приблизился к стоявшему на краю рынка прилавку, с которого продавали бусины и ожерелья.

– Он плюнул ядовитой слюной мне в глаза! – кричал он, указывая пальцем на горностая.

Стражники с проклятиями бросились к нему, горностай прыгал впереди. Роллан ухватил корзину с бусинами и метнул ее им под ноги. Пригнувшись, он проскочил под распростертыми в отчаянии руками торговца и бросился в глубину рынка, не переставая громко кричать:

– Яд! Яд!

Тайные сигналы

Как только стражники бросились в погоню за Ролланом, Тарик, Абеке и Конор двинулись неторопливой походкой через дорогу на рынок. Их сердца тревожно бились, и вся троица ожидала, что в любой миг найдется кто-то, кто закричит… но никто не обратил на них внимания. Все, кто был рядом, смотрели на разгром, устроенный Ролланом и преследующими его стражниками.

Когда посетители рынка вернулись к своим обычным делам, троица переодетых путешественников остановилась перед рядом лотков, с которых продавали горячую еду. Они встали в очередь, намереваясь купить смесь мяса с рисом, подаваемую на зеленом листе. Абеке с наслаждением вдыхала исходивший от этого блюда запах, не сравнимый ни с чем из того, что ей приходилось есть на корабле.

– Послушайте, артисты! – обратился к ним продавец, накладывая обильно приправленную пряностями еду на листья. – А где вы будете показывать свое шоу? Моя дочка просто обожает театр теней.

– На постоялом дворе возле Восточных ворот, – ответил Тарик.

– А, в «Яркой луне», – расплылся в улыбке продавец. – Лучшее рисовое вино во всем Кхо Кенсите! А это еще одна причина посетить ваше шоу. Вот ваша еда. Три порции.

Тарик протянул продавцу три мелкие серебряные монеты, предварительно отобранные из имеющихся у них денег: монеты должны были быть из Эвры, Цонга и Амайи.

– Мы уже давно не были здесь, – сказал он, продолжая разговор с продавцом и передавая еду Конору и Абеке. – Меня беспокоили все эти разговоры о захватчиках и смене правительства. Но все вокруг кажется достаточно спокойным.

– Да все здесь спокойно, – сказал продавец, внезапно опустив голову. – Проходите, проходите, видите, люди ждут!

Троица, отойдя от лотка с едой, слилась с толпой. Абеке, оглянувшись на торговца, с тревогой заметила, что он пристально смотрит ей вслед. Она надеялась, что для него продажа товара является более важным делом, чем оповещение стражников о появлении подозрительных незнакомцев. Но, видимо, что-то из сказанного Тариком показалось продавцу подозрительным.

Солнце поднималось все выше над горизонтом и все больше народу приходило на рынок за покупками. Узкие проходы между рядами лотков и лавок, заполнявшиеся людьми, становились более шумными и пыльными.

– Надеюсь, Роллану удалось ускользнуть от стражников, – полушепотом сказал Конор Абеке, когда они подходили к башне, возвышавшейся в центре рынка.

– Он сделался немного рассеянным с того времени, как ушла Мейлин, – заметила Абеке. – Я тоже думаю, даже больше, я уверена, что они его не поймали. Абсолютно уверена…

– Нас всех могут поймать, – пробормотал Конор, бросая тревожный взгляд на пару стражников, выбиравших ножи на ближнем к ним лотке.

– Он сказал, что будет ждать нас на теневой стороне, верно? – спросила Абеке.

Она начинала волноваться по-настоящему. Где же Роллан?

Она, повернув голову, смотрела влево, когда возле нее возник Роллан. На нем уже не было прежнего рыбацкого тюрбана, а надетый бушлат был вывернут на лицевую сторону. Абеке, широко раскрыв удивленные глаза, молча смотрела на него, а он, также молча, взял свою котомку и закинул ее себе за плечи.

– Спасибо, – сказал он. – Вы готовы двинуться к Восточным воротам?

– Мы готовы, – ответил Тарик. – А стражники?

– Я отправил их поохотиться за дикими гусями на помойку, куда рыночные торговцы сбрасывают отходы. Ужасное место, если судить по запаху. Они… хм… свалились в него и в течение некоторого времени вообще не смогут пойти куда бы то ни было.

– Молодец, Роллан.

Роллан гордо выпятил грудь.

– Тогда за мной, – объявил он.

– Нам нельзя быть слишком самоуверенными, – предостерег его Тарик. – Попроси Эссикс проверить путь, по которому мы пойдем.

– Уже попросил.

– Она должна парить на большой высоте. Если поймут, что она дух животного…

– Не волнуйся. Она всегда внимательна, – слегка раздраженным голосом успокоил его Роллан.

Несмотря на это, он казался более спокойным, чем прежде, что в свою очередь успокоило Абеке. Вести себя тихо и не привлекать внимание было главным. Трюки, подобные тому, что совсем недавно проделал Роллан, были опасными, даже если и были сделаны по-умному.

– Ты проявил недюжинную сообразительность, – сказала Абеке, когда они проходили через рынок, прикидываясь случайно забредшей сюда парочкой. – Я думаю, у тебя была богатая практика в подобных вещах в Конкорбе.

Роллан небрежно покрутил рукой воздухе, как бы говоря: так или иначе – главное результат.

– А что означает твой жест? – спросила Абеке.

– Это жест простолюдинов, – ответил он. – И он означает: «и всего-то» или «да это же мелочь».

– У нас тоже есть сигналы, которые подают друг другу охотники, – сказала Абеке. – Нельзя ведь говорить, когда дичь рядом.

– Покажи мне какие-либо из этих сигналов, – попросил Роллан. – А я научу тебя сигналам, которыми мы пользовались в Конкорбе.

Пробираясь через толпу, они обменивались подаваемыми руками сигналами, которыми пользовались в Амайе и Нило. Некоторые жесты имели одинаковый смысл. Быстрое вращение левой руки означало для Роллана «вор-карманник», а для Абеке означало «прячься». Заметив стражников в одном конце прохода между рядами лавок, Абеке показала двумя раздвинутыми пальцами, поднятыми над головой, на пустой ларек; Роллан сразу и без труда понял ее намерения. Она, войдя в ларек, вышла из задней его двери, а следом за ней по этому пути прошли и ее спутники.

Хозяин ларька разразился им вслед громкой руганью. Абеке не могла понять слов, но отлично поняла ненависть, пылавшую в его глазах, так же как и беспокойство в глазах оказавшихся поблизости людей.

Наконец они вышли с рыночной площади, и дрожь, пробегавшая по спине Абеке, начала понемногу успокаиваться. Поднявшись по идущей вверх извилистой дороге, они перешли в более богатый квартал, в котором купцы держали постоянные магазины. Улицы все еще были многолюдными, что помогало компании из четырех человек смешиваться с движущейся толпой. Но они все-таки выделялись на фоне прохожих благодаря своей одежде, которая все еще была мокрой после их утреннего перехода по морю вброд, и разобранным на части марионеткам, возвышавшимся над их головами.

Когда они приблизились к Восточным воротам, движение пешеходов было уже не столь интенсивным и поток людей, идущих по улице, начал редеть. Они увидели перед собой городскую стену, идущую вправо и влево от огромной сторожевой башни. Над ней развевался флаг с гербом захватчиков. Огромные ворота в нижней части башни были открыты наполовину – одна из двух створок оставалась запертой. Стражники стояли в проходе, проверяя всякого входящего и выходящего, люди, выстроившиеся в линии по обе стороны ворот, терпеливо ждали своей очереди.

– Помните ваши имена, – прошептал Тарик, имея ввиду имена, придуманные ими на корабле. – Мы труппа артистов-кукловодов, собирающихся показывать свое шоу на постоялом дворе «Яркая луна», не забудьте этого.

Он замолчал, потому что очередь продвинулась вперед. В проходе стояло полдюжины стражников, которые старательно проверяли путников. У двоих из них были духи зверей: у одного мощная раскормленная собака свирепого вида, обнюхивающая каждого проходящего, а у другого стражника – это была женщина – на плече сидел громадный паук, и толстая нить его паутины, вылезшая из отверстия в его теле, свешивалась вниз по ее руке.

– Имена и род занятий! – рявкнул стражник с собакой.

– Мостен, – представился ему Тарик. – Актер театра теней-марионеток, мы будем показывать шоу на постоялом дворе «Яркая луна». А это мои помощники по сцене: Олк, Снан и Паан.

Собака, обнюхав Тарика, отвернулась от него и поочередно обнюхала всех его спутников. Однако, проделав это, она не села возле хозяина, а снова принялась обнюхивать их. Особенно внимательно она принюхивалась к Абеке, а по завершении обнюхивания подняла вверх морду и зарычала.

– Плуту ты почему-то не понравилась, – прорычал стражник. – Ты пахнешь подозрительно.

– Да я только что играла с котенком, – торопливо ответила Абеке. – Я хотела его купить, но Мостен не разрешил. Он сказал, что нам предстоит потратить свои серебряные монеты на более полезные приобретения.

– Серебряные монеты? – переспросил стражник. – Так у тебя есть деньги?

– Конечно есть, – ответил за нее Тарик. – Они просили за котенка пять серебряных монет, но ведь это же грабеж.

– Праздношатающиеся бродяги без денег – вот кто способен на грабеж, – поучительно заметил стражник. – А ну-ка, покажи мне деньги.

Тарик протянул ему пять серебряных монет на раскрытой ладони. Оглядевшись вокруг, стражник пересыпал монеты в свою ладонь.

– Это штраф, – объяснил он. – Штраф за игру с котенком и за напрасно потраченное мною время. Давайте, проходите.

Они двинулись вперед, но вдруг женщина с пауком на плече подала голос.

– Постойте, – приказала она.

Роллан напрягся, ожидая, что паук прыгнет или женщина внезапно перейдет к действиям. Но паук спокойно сидел на плече женщины, а она не потянулась за оружием.

– А про меня вы забыли? – спросила она. – Где моя доля?

– У нас осталось-то всего три серебряные монеты на всех, – скорбным голосом заметил Роллан.

– Ну так и давайте их!

Тарик пожал плечами и, как актер на сцене, тщательно осмотрел все отделения своего кошелька, после чего, придав лицу мученическое выражение, вынул из него несколько монет. Состроив недовольную мину, женщина взяла монеты.

– Вы могли бы дать ей одну монету, – предложил Роллан стражнику с собакой и лицом, похожим на собачью морду. – Тогда у каждого из вас было бы по четыре монеты.

– Я уже получил свое, – обрезал его стражник.

– Дай-ка мне одну монету, – потребовала женщина.

Они начали ругаться. Роллан, отойдя в сторону, подал Абеке знак, означающий «поспеши». Но ее, как и всех остальных, торопить было не надо. Они быстро прошли через ворота, оставив позади погрязших в споре стражников.

Пройдя через ворота, Абеке поразилась десяткам маленьких домиков, стоящих почти вплотную к городской стене – такого ей не доводилось видеть ни в одном из городов Эвры. Бесконечные ряды узких дверных проемов, ведущих в крошечные хижины, достаточные разве что для содержания в них цыплят, хотя в действительности в них были вынуждены жить целые семьи. Люди пререкались, ссорились друг с другом и дрались из-за объедков с тощими собаками, больше похожими на крыс. Идя по дороге вдоль этих жилищ, она поняла, что это район, населенный бедными, практически нищими людьми. Их сооруженные из чего попало хижины с тонкими стенами и крышами могут быть в одно мгновение разрушены, если возникнет необходимость в том, чтобы освободить подступы к городской стене и обеспечить плацдарм, необходимый для развертывания оборонительных сил для защиты от вражеского нападения. Однако, как видно, городские власти этим не воспользовались, и теперь в городе хозяйничали захватчики.

– Ухх, – выдохнула Абеке, затыкая нос от невыносимой вони, исходившей от сточной канавы. Такую грязь никогда бы не потерпели в ее деревне. – Я давно хотела переехать из города, но то, что я вижу здесь, не сравнить ни с чем.

– Мы достаточно скоро вообще уберемся из этой страны, – сказал Тарик, желая хоть как-то успокоить ее. – Нам только надо встретить связного и выяснить, куда нам идти дальше.

– Похоже, это и есть постоялый двор? – спросил Роллан, показывая на крупное строение, выделяющееся среди окружающих его хижин и обнесенное невысоким каменным ограждением, подчеркивающим его обособленность от окружающих трущоб. С верхней перекладины деревянных ворот свешивался флаг с изображенным на нем лунным серпом, поднявшимся над горной вершиной.

– Да, это он, – подтвердил Тарик, – но мы не будем останавливаться здесь. Я поищу связного и мы, не теряя времени, двинемся дальше в путь.

Пройдя через открытые ворота с висящим на них флагом, они вошли во двор и сразу остановились. Внутренний двор постоялого двора был заполнен солдатами. Дюжины солдат сидели на перевернутых бочках. Но самое плохое заключалось в том, что здесь были и многие дюжины духов зверей.

Они поняли, что попали во вражеский лагерь.

Постоялый двор «Яркая луна»

Остановившись в нерешительности, Конор приготовился сделать поворот кругом, но Тарик, взяв его за руку, крепко сжал ее.

– Пустившись наутек, ты лишь наведешь на себя подозрение, – прошептал он.

Роллан согласно кивнул.

– Давайте сделаем вид, будто мы живем здесь, хотя это и не так. Пошли!

Примкнув плотнее друг к другу, четверка путешественников двинулась вперед к главному входу в постоялый двор, идя по узкой дорожке между двумя шеренгами солдат. Их головы поворачивались вслед путешественникам, разговоры смолкали, а четверо людей, идущих сквозь солдатский строй, чувствовали на себе и людские взгляды, и взгляды духов животных. Тонкая змея, свернувшаяся в кольцо вокруг шеи одного из солдат, пробовала воздух своим дрожащим язычком и пристально смотрела на путешественников немигающими глазами, как будто подметив в них что-то необычное. Две нетерпящие друг друга ласки прекратили драку и пристально уставились на гостей. Конор собрался с духом, решив освободить Бриггана при первых признаках того, что они раскрыты. Слов нет, замаскировались они классно, но он не боялся и вступить в драку, если не останется другого выбора.

Едва Тарик успел поставить ногу на первую из трех ступеней, ведущих к входной двери, как она неожиданно распахнулась настежь. Высокий мужчина в фартуке, цвет которого когда-то был белым, со связкой кружек, висящих у него поясе – говорящих о том, что он хозяин постоялого двора, – возник в дверном проеме и с явным облегчением раскинул руки в стороны.

– Марионетки! – закричал он. – А ведь я посылал за актерами, менестрелями, музыкантами! Но марионетки – это прекрасно. Сколько вы берете за шоу и как скоро вы можете начать свои представления?

Тарик, казалось, был напуган такой напористостью, а Роллан решил сходу брать быка за рога.

– Дюжину серебряных монет и ужин, – объявил он. – Но мы можем начать свое представление только когда немного стемнеет. Ну, скажем, в шесть часов.

– Заметано! – воскликнул хозяин. Он посмотрел на сидевших кругом солдат, которые снова взялись за карты, выпивку и разговоры. – Зовите меня Бауценг. На моем постоялом дворе расквартирован отряд из пятидесяти захватчиков; они сходят с ума от скуки, их необходимо развлечь и отвлечь, причем не только от того, что они разносят в щепки мою мебель. Заходите же.

Он повернулся и исчез внутри дома, громко топая ногами по полу. Абеке потянула Роллана за рукав.

– Ты, часом, не рехнулся? – спросила она шепотом. – Мы же понятия не имеем о том, как ставить шоу!

Конор энергично закивал головой, выражая свое согласие. Он помогал корабельному плотнику в изготовлении марионеток, но ему никогда не доводилось пользоваться ими.

– А нам это и не надо, – также шепотом успокоил ее Тарик. – Роллан знает, что делает. А вы делаете то, что делает он.

Роллан просиял от этих слов, сказанных старшим из Зеленых Мантий, а Конор испытал что-то похожее на приступ ревности. Ведь стать кукловодами – это была его идея. Не придумай он этого, их бы давно уже изловили.

Внутри постоялого двора была большая общая комната, в которой расположилось еще больше солдат, чем во дворе. Бауценг указал на расположенную в дальнем конце и слегка возвышающуюся над полом платформу.

– Вы можете установить свой экран перед этой платформой, – сказал он. – В потолке есть крюки. Я сам объявлю о представлении… да… а как называется ваша труппа?

– Самые прекрасные марионетки Мостена, – ответил Роллан. – Экран-то мы натянем и все подготовим, но, как я уже говорил, пока еще очень светло.

– Ну так мы закроем ставни, – предложил Бауценг.

Он снова осмотрелся вокруг. Солдаты сидели и пили, между играющими в карты и кости время от времени возникали громкие споры. На многих солдатах были заметны татуировки, но их духи животных либо пребывали в пассивном состоянии, либо прижимались к своим партнерам. Тревожный взгляд, которым Бауценг смотрел на солдат, говорил о том, что захватчики могут начать буянить в любую минуту.

– Нам необходимо время на то, чтобы все подготовить, – беззаботным тоном объявил Роллан. Он обошел платформу и, сняв с плеч мешок, поставил его на настил, затем помог Абеке снять с плеч ее мешок, после чего взялся за свернутый в рулон парус. – Вы можете продолжать заниматься своими делами, мастер Бауценг.

Хозяин постоялого двора выглядел взволнованным, но торопливо отошел и стал громко звать кого-то из своих работников.

– Обеспечь наших дорогих гостей всем, что они пожелают! – приказал он подошедшему работнику.

– Поднимай экран, – прошипел Роллан на ухо Абеке, но Конор понял, что это приказание касается и его тоже. Роллан просто избегал встречаться с ним взглядами. – Кстати, Мостен, я думаю, нам понадобятся несколько пожарных ведер, для того чтобы соорудить большой светильник. Помоги мне найти что-нибудь подобное.

Тарик согласно кивнул, и они вместе проскользнули на кухню.

– Вперед, – бодрым голосом обратилась Абеке к Конору.

Он принялся за работу и поймал себя на том, что все еще переживает из-за того, что Роллан до сих пор его игнорирует. Витание в облаках еще никогда не приносило пользы. Он принялся разматывать парус, и Абеке тоже с радостью взялась за дело, ухватившись за другой конец.

После многочисленных ошибок и переделок им удалось наконец подвесить парус ровно, закрыв им конец общего зала, и установить большой фонарь на табурете позади занавеса, когда вернулись Тарик и Роллан. В руках у обоих были большие деревянные ведра, наполненные водой.

Укрывшись за занавесом от солдат, вся четверка собралась вокруг кучи своих мешков и начала вытаскивать из них части марионеток театра теней.

– Я нашел связного, – шепотом сообщил Тарик. – Мы с ним вместе работали несколько лет назад, и он сразу же узнал меня в тот миг, когда мы пошли к черному ходу. Он работает здесь поваром. Новости у него хорошие. Одна из лучших женщин в нашем братстве, ее зовут Лиша, отыскала Динеша. Мы должны встретиться с Лишей как можно скорее. Место встречи в центре Кхо Кенсита, а это довольно далеко отсюда. К счастью, большую часть пути мы можем пройти по каналу и реке. Тем более что джунгли Кхо Кенсита не самое лучшее место для путешествия.

– Если мы оставим здесь марионеток и весь театральный реквизит, то добираться нам будет намного легче, – сказала Абеке.

– Согласен, – поддержал ее Конор, которому досталось нести экран, смотанный в тяжеленный рулон. – Мы можем ускользнуть через черный ход, а когда нас хватятся, мы уже будем за много миль отсюда.

– Это в точности мой план, – объявил Роллан с довольной ухмылкой. – Я же говорил вам, что нам не придется показывать это глупое шоу.

Они вытрясли содержимое своих мешков и сложили части марионеток в кучу возле грязной стены. Для того чтобы отвлечь внимание солдат, они затянули песню вульгарного содержания, которую все, кто был на постоялом дворе, немедленно подхватили дружным хором. Воспользовавшись случаем, несостоявшиеся артисты-кукловоды с Тариком во главе вереницей прошли через кухню во двор и бросились к маленькой калитке.

Выйдя через нее со двора, они оказались в переулке, заваленном пустыми бочками, разбитыми горшками и прочим мусором с постоялого двора.

– Видите? Все получилось так, как и было задумано, – сказал Роллан, на лице которого все еще сияла улыбка.

– Нам повезло, – сказал Тарик более сдержанным тоном. – Я думаю, хозяин постоялого двора был прав. Сегодня вечером его ждут большие неприятности.

– И главная причина этих неприятностей в том, что шоу марионеток не состоится, – добавил Конор. – Отчасти мне его жаль.

– Ладно, мы должны действовать так, чтобы выполнить порученное нам задание, – сказал Роллан. – По крайней мере, большинство из нас.

– Что ты хочешь этим сказать? – ощетинившись, спросил Конор.

– Только то, что сказал, – усмехаясь, ответил Роллан.

– Я знаю, на что ты намекаешь, – с угрозой в голосе произнес Конор.

– Роллан прав, – сказала Абеке, бросив при этом извиняющийся взгляд на Конора. – По-другому можно сказать так: смотри, чтобы охотник на львов сам не превратился в льва.

– И как же это понимать? – удивленно спросил Роллан.

– Это старинная поговорка, которую я часто слышала в своей деревне, – объяснила ему Абеке. – Некоторые люди превращаются в тех, против кого они сражаются, если, конечно, внимательно не следят за тем, чем занимаются.

– И кто же это тот, кто внимательно не следит за тем, чем занимается? Мы же сейчас в безопасности, разве не так?

– Пока что нет, – ответил ему Тарик. – Нас ждет баркас, но канал идет вдоль улицы, а затем нам надо будет спуститься под гору. Без костюмов марионеток мы можем показаться подозрительными.

Роллан жил в большом городе, а Конор жил в небольшом городишке, где люди в основном были похожими один на другого. Поэтому он решил показать Роллану, что не всё, что он говорит, можно посчитать глупым.

– Давайте каждый возьмет отсюда что-то, что можно принять за товар, который мы несем, чтобы погрузить на баркас, – предложил он, указывая на груду мусора.

Сам он взял небольшой бочонок, Роллан выбрал кувшин из-под рисового вина, а Абеке выбрала мешок, который забросила за спину так, чтобы скрыть дырку, зиявшую на одной его стороне. Тарик взял деревянный ящик и, перед тем как поставить его на плечо, уложил в него свой заплечный мешок.

Они были уже готовы тронуться в путь, когда кто-то, появившийся в калитке, громко сказал заплетающимся языком:

– Вы куда? А шоу?

В калитке стоял солдат. Один из захватчиков. Он был огромного роста и смотрел на путников очень злобно.

Роллан, Абеке и Конор начали двигаться одновременно, как по команде, подавать которую было делом излишним.

Конор, шагнув назад, метнул свой бочонок в солдата; бочонок упал захватчику под ноги, и когда тот двинулся вперед, то споткнулся об него и упал. Абеке развязала мешок и натянула его на голову солдату, чтобы заглушить его крики, а Роллан треснул солдата по закрытой мешком голове кувшином из-под рисового вина. Солдат без сознания свалился на землю.

– Хорошая работа! – сказал Тарик.

Трое молодых людей переглянулись. Роллан улыбнулся Конору. На какой-то миг Конору показалось, будто с плеч у него свалилась гора, и он ответил Роллану нерешительной улыбкой. Но тут Роллан будто спохватился. Он нахмурился, и Конор, мгновенно стерев улыбку с лица, придал ему выражение сосредоточенности. Они поняли, что время для поздравлений еще не наступило. Гул голосов, доносившихся с постоялого двора, становился громче. Быстро схватив из мусорной кучи новые предметы взамен использованных – бочонок, мешок и кувшин, – они со всех ног бросились вперед в переулок.

Позади них с грохотом распахнулась дверь.

– Эй вы! – раздался истошный вопль.

– Давайте сюда, – скомандовал Тарик, поворачивая налево на улицу, намного более широкую, чем переулок. Конор услышал какой-то хлопок позади, но не обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. За их спинами раздавался топот тяжелых шагов. Надо было во что бы то ни стало оторваться от погони.

Раздался свист, затем еще один, более пронзительный, и внезапно перед ними появилась группа захватчиков: новые солдаты, привлеченные сигналами своих товарищей, поджидали их в конце улицы.

– Сюда, – Тарик, нырнув в боковой проход, побежал по мощенной булыжником улице, заполненной свиньями. Булыжники под ногами были страшно скользкими. – Вот, значит, как! – сказал Тарик, на бегу хлопнув одну из свиней по заду. – Ну-ну!

Через боковой проход они прошмыгнули на другую улицу, и на этот раз Конор все же решился глянуть через плечо назад. Два захватчика почти наступали им на пятки.

Бегущий впереди натолкнулся на свинью, второй поскользнулся на мокрых булыжниках.

Конор радостно улыбнулся и снова обернулся вперед, где Тарик торопил своих спутников, бежавших что есть сил вдоль улицы.

Улыбка на лице Конора мгновенно уступила место панике, когда захватчики неожиданно выскочили из правого бокового прохода, мимо которого он в эту секунду пробегал. Мясистые руки ухватили его за волосы.

– Попался!

Конор извернулся и бросил бочонок нападавшему в лицо. Солдат-захватчик оказался между ним и Ролланом, поэтому Конор, не раздумывая, отскочил назад и понесся в обратном направлении по улице с такой скоростью, на которую только был способен. Захватчик зарычал и бросился в погоню, с тяжелым топотом, но с пугающей скоростью.

Приближался тупиковый конец улицы, и времени на обдумывание уже не было. Сердце Конора бешено стучало. Он повернул направо, в конце прохода тоже был тупик – проход упирался в стену и там, как и повсюду, тоже были люди. Он извернулся и проскользнул между ними, но слышал топот ног захватчика почти за спиной. Солдаты злобно кричали и обзывали его за то, что он грубо растолкал их по сторонам.

Страх словно подгонял его, помогая бежать быстрее. Он почти ощущал дыхание преследователя на своей шее, и его плечи напряглись в ожидании внезапного удара, может быть, нанесенного ножом, который пронзит…

Перед собой он увидел еще двух захватчиков, появившихся на его пути и державших оружие наизготове. Возбужденные духи животных – кот и плащеносная ящерица[3] – шипели. В одиночку Конор 3 Плащеносная ящерица – ящерица размером 80– 100 см с хвостом, размер которого достигает двух третей тела, а также воротникообразной кожной складкой, расположенной вокруг головы и прилегающей к телу. Плащеносная ящерица обладает сильными конечностями и острыми когтями. При опасности открывает пасть и оттопыривает свой ярко окрашенный воротник, который поддерживается удлиненными челюстными костями, становится на задние лапы, одолеть их не сможет. Он должен найти какую-то возможность скрыться – но куда? Вокруг него были только стены, но стены эти были тонкие, хлипкие, такие как у всех лачуг Цин Као Дая.

Именно это и навело его на мысль. Эти дома не были построены из прочного камня, из которого обычно строятся настоящие дома. Стены этих лачуг имели в буквальном смысле толщину бумаги; он мог без труда пройти сквозь них, если это будет необходимо. Бумажные стены в лачугах были завешены кусками ткани. Он толчком пробил стену одного из домов, стоящего в стороне, и, не останавливаясь, проскочил через следующий дом, стоящий позади первого.

Какой-то молодой человек сидел перед глиняным горшком, стоявшим над еле горящим огнем, и помешивал в нем что-то похожее на жидкую кашу. Он посмотрел на незваного пришельца удивленными глазами.

– Простите, – задыхаясь произнес Конор, с треском проламываясь сквозь следующий дом.

Позади себя он услышал треск разрываемых бумажных стен.

На мгновение он остановился, чтобы вдохнуть воздуха; его широко раскрытые глаза лихорадочно осматривали все вокруг в поисках выхода.

Маленькая ручка ухватилась за его руку. Конор опустил глаза вниз и увидел маленького ребенка, тянувшего его за руку и словно приглашающего следовать за ним. Это была девочка, рядом с ней сидела производит шипящие звуки и бьет хвостом по земле.

пожилая женщина, которая кивала головой и жестами призывала его действовать молча.

Девочка сильнее потянула его за руку. Крики и грохот сокрушаемых стен, приближаясь, становились все более угрожающими.

Конор последовал за девочкой. Она бегом провела его через многочисленные проходы-тоннели из ткани и бумаги, ведущие в глубь этого трущобного города. Люди смотрели на него, когда он проходил мимо, следуя за девочкой, ведущей его через этот лабиринт, из которого он никогда бы не вышел без ее помощи. Никто из этих людей не попытался остановить их и даже не спросил ни о чем.

Доносившиеся до них звуки погони затихали. Девочка продолжала тянуть его за руку. Он шел за ней до самого края трущобного города, где они остановились и она осторожно обошла заляпанный грязью матерчатый экран. Яркий свет, казалось, ослепил Конора, и ему потребовалось дважды закрыть и снова открыть глаза, прежде чем он осознал то, что видел перед собой.

Перед ним был канал. Длинный баркас, вернее баржа, тяжело груженная тюками тканей, стояла у стенки набережной, и тут же напротив стояли на берегу его друзья. Их лица были сосредоточенно-напряженными, Абеке не сводила внимательного взгляда с улицы, высматривая Конора. Роллан явно был встревожен – а может, его лицо выражало раздражение и досаду? Этого Конор не знал.

– Спасибо тебе, – поблагодарил он девочку, перед тем как поспешить к своим спутникам. Жаль, что у него не было ни одной серебряной монетки – Тарик все отдал охранникам при проходе через ворота. Но девочка не ждала от него никаких благодарностей и подарков. Улыбнувшись ему, она быстро повернулась и исчезла в тени лабиринта, из которого они только что вышли.

Конор, выйдя на свет, помахал ей вслед рукой и, торопясь миновать открытое место, побежал к своим спутникам, стоявшим возле баржи, на которой им предстояло плыть в джунгли к Динешу и талисману Священного слона.

Ксу

Настала ночь, и крысы, пробравшись в бамбуковую чащу, принялись пожирать опавшие цветки бамбука. Мейлин била по ним ногами, но очень ослабла, и крысы под этими ударами отступали не больше чем на фут. Пустой желудок нестерпимо болел, горло саднило так, будто она только что проглотила пучок колючек, отяжелевшие руки и ноги были холодными. Крысы не считали ее угрозой, их не пугала даже дубинка в ее руках. «Интересно, – подумала Мейлин в состоянии безысходного отчаяния, – когда они сообразят, что я тоже являюсь для них пищей?»

Она потеряла счет дням. Снова и снова все ее мысли были поглощены перекрестками тропок в Великом бамбуковом лабиринте, но все еще так и не было ясности в том, какая из них выведет ее на свободу, к воде и хоть к какому-то пропитанию. Все маршруты, по которым она пыталась выйти из Лабиринта, снова заводили ее в чащу.

Джи толкнула ее в бедро и тяжело села рядом, протянув к ней когтистую лапу.

Мейлин заколебалась, потом уступила ей и медленно села, едва не упав лицом в кучу бамбуковых цветков. У нее не было больше сил сопротивляться тому, что делает ее дух зверя.

Джи, протянув лапу к ее уху, принялась очень медленно поворачивать ее голову из стороны в сторону.

– Ты хочешь, чтобы я слушала? Прислушивалась? – спросила Мейлин. – Но к чему?

Мейлин нахмурилась, но попыталась. Сначала она слышала только слабый шелест веток бамбука, когда вершины самых высоких стеблей колыхались под слабым дуновением ветра. Но этот ветер не чувствовался внизу, где воздух оставался сырым и спертым.

Она слышала, как вокруг нее возятся крысы, время от времени подавая друг другу писклявые сигналы.

Сколько их было вокруг, нагуливающих жир на опавших цветках, в то время как она умирала с голоду?

Джи склонилась над ней, и Мейлин почувствовала, как ее злость и разочарование понемногу ослабевают. Она почувствовала, как ею овладевает спокойствие, и поняла, что дышит сейчас в том же ритме, что и Джи. Она ощущала умиротворение, проникшее в ее сознание через связующие контакты, существующие между нею и ее духом зверя.

Она не знала, как долго сидела в таком положении, прислушиваясь. Когда Джи наконец поднялась, была уже ночь, а какая-то нахальная крыса грызла левый башмак Мейлин. Она ударила крысу дубинкой, та отскочила и поспешно скрылась прочь, шурша ветками и высохшей травой.

В Лабиринте было совершенно темно, толстые бамбуковые стволы не пропускали даже свет звезд. Мейлин ничего не видела, не видела даже свою собственную руку, почти вплотную поднесенную к лицу. Она тоже встала, держась за мех Джи на загривке. Несмотря на темень, присутствие крыс и непрекращающиеся внутренние боли, она все же сохраняла спокойствие. Панда и девушка стояли, как два изваяния; они практически не дышали. Пульс Мейлин участился. Когда она услышала слабый звук, донесшийся издалека, она поняла, что это не звук природы. Это было мягкое клацанье металла о металл, похожее на скрип вилки по оловянной тарелке.

– Кто-то совсем рядом, – прошептала Мейлин.

Джи повернулась в сторону и медленно пошла прочь. Мейлин снова вцепилась в мех на ее загривке.

– Куда ты направилась?

Панда остановилась, чтобы позволить Мейлин покрепче ухватиться за ее шерсть, затем снова неслышно двинулась вперед. Мейлин в полной темноте поплелась за ней, рассчитывая, что ее дух животного найдет дорогу.

Это выглядело довольно странно – идти в темноте вслед за пандой. Мейлин не могла видеть даже сплошной стены, образованной толстыми бамбуковыми стволами, заполнившими Лабиринт. Она не могла видеть пересечений тропок, но зато она не могла чувствовать ужаса от того, что ими будет выбран не тот маршрут, который им нужен.

Закрыв глаза, Мейлин всецело вручила свою судьбу Джи. Еще вчера она могла бы накричать на панду, спрашивая при этом Джи, куда она ее тащит, при одной только мысли панды сделать что-то подобное. Но сегодня ночью ничего этого не происходило. Она оставалась спокойной и, держа глаза закрытыми, шла за Джи.

А Джи неожиданно изменила направление. Мейлин задела плечом бамбуковый ствол, но ударилась не сильно. С наступлением ночи воздух стал прохладнее. В глубине души она чувствовала что-то близкое к умиротворению. Все, что Мейлин должна была делать, это держаться за панду и медленно идти вперед.

Она уже не знала, сколько времени они идут в направлении слабого звука. Шли они очень медленно, а время от времени Джи останавливалась и тянулась к молодым низкорослым растениям, росшим между толстыми бамбуковыми стволами, пригибала их и обламывала, добираясь до сочных веток на вершине; всякий раз при этом она осыпала Мейлин цветами и мелкими насекомыми.

По мере того как они шли вперед, звук становился сильнее и чище. Панда без колебаний выбирала в лабиринте места, где нужно было повернуть. Мейлин томилась в догадках, что это может быть за звук. Она была уверена, что не слышала ничего похожего все то время, когда бродила по Лабиринту, и даже тогда, когда в отчаянии переходила с одной тропы на другую.

Когда Джи сделала поворот, Мейлин увидела сквозь сомкнутые веки едва заметное свечение. Открыв глаза, она увидела впереди мягкий свет костра. С железной треноги, установленной над огнем, свешивался походный котелок. Перед костром виднелась небольшая сгорбленная фигура, которая длинной металлической ложкой помешивала содержимое котелка. Это и был источник звука, который слышала Мейлин. Это был не резкий скрежет, возникающий при скоблении ложкой о внутреннюю поверхность котелка – слышалось лишь тихое шуршание и редкое слабое звяканье ложки, осторожно и медленно вращающейся внутри кипящего в котелке варева.

Подойдя ближе, Мейлин смогла рассмотреть, что маленькая фигурка у костра – седовласая старуха, завернувшаяся в черный плащ. Возле толстого бамбукового ствола был выложен высокий штабель, состоявший из поставленных друг на друга небольших горшков и кастрюль, ложек и ножей – это была своего рода кухня путешественника. Женщина готовила еду. Мейлин не могла сказать, что именно было в котелке, но запах варева был просто прекрасным.

Внезапно голод, приглушенный долгой дорогой с Джи, вернулся. У нее было ощущение, будто кто-то ударил ее кулаком в живот. Она напрягла все силы, чтобы не скрючиться и не упасть без чувств на землю.

– Приветствую тебя, почтенная, – вежливым, но хриплым голосом произнесла Мейлин.

Ее голос сейчас мало походил на человеческий, подумала она – горло ее пересохло. – Может ли… заблудившийся путешественник попросить немного еды и воды? Деньги у меня есть, я могу заплатить.

Женщина повернула голову, острым взглядом своих черных глаз она сверху донизу оглядела Мейлин, неподвижно стоящую перед ней и освещенную слабым пламенем костра. Затем ее глаза остановились на Джи.

– Заплатить? – переспросила она. – Нет, платить за помощь, оказанную заблудившемуся человеку, не обязательно. Об этом даже просить нельзя. Подходи, погрейся и отдохни у моего костра, раздели со мной еду и воду.

– Спасибо, – сказала Мейлин. Опустившись на землю рядом с женщиной, она чувствовала слабость в коленях, причиной чего были и усталость, и внезапно наступившее облегчение. – Меня зовут Мейлин. А это…

– Это Джи, – перебила ее женщина, протягивая ей маленькую, но удивительно красивую фарфоровую чашечку, наполненную холодной, чистой водой из бурдюка. – Я слышала разговор о возвращении Великих зверей. А меня зовут… Ты можешь называть меня Ксу.

Мейлин практически не слышала ничего из сказанного женщиной. При свете костра вода казалась ей чем-то волшебным – такой чистой и сверкающей, словно в чашке находился чистый кристалл, который улавливал и отражал красно-желтые переливы пламени, – и когда она поднесла чашку к губам, то с трудом подавила инстинктивное желание выпить всю воду одним глотком. Ведь от этого ей стало бы плохо. Поэтому она начала пить воду медленно, маленькими глотками, чувствуя, как она течет вниз по пересохшему горлу. Все ее тело, казалось, пело от облегчения, и она готова была расплакаться. Вероятно, вода и вправду была волшебной. Ее вкус был лучше любых напитков, подаваемых на дворцовых приемах.

Выпив всю воду из чашечки, Мейлин трясущимися руками протянула ее женщине, прося снова наполнить. Ксу трижды наливала воду в чашечку, пока Мейлин наконец не поняла, что утолила жажду, по крайней мере, на эту минуту.

– Ты не хочешь отведать моей стряпни? – спросила Ксу.

– С удовольствием, – с готовностью согласилась Мейлин. – Она так соблазнительно пахнет. А что это за блюдо?

– Крыса и побеги бамбука, – ответила Ксу. – Ведь другого мяса сейчас в лесу нет. Только многие тысячи крыс, поедающих цветы.

– Ox, – вздохнула Мейлин; она колебалась, но нашла в себе силы на то, чтобы твердым голосом ответить: – Я с удовольствием поем, мадам Ксу.

– Зови меня просто Ксу, – с улыбкой произнесла старушка.

Склонившись над своим мешком, она достала из пришитого сбоку кармана красивую фарфоровую чашу и ложку, тоже фарфоровую и расписанную в тон чаше. Зачерпнув в чашу варева из котелка, она протянула его Мейлин.

Мейлин, зачерпнув полную ложку, поднесла ее ко рту, и в этот миг цветок, спланировавший сверху, упал в ее чашу. Ксу, мгновенно протянув руку, ухватила цветок двумя палочками с заостренными концами, внезапно высунувшимися из ее рукава. Все произошло настолько быстро, что Мейлин с трудом уловила всю последовательность действий Ксу.

– Бамбук умирает, украшая собственную могилу своими цветами, – со вздохом произнесла Ксу. – Ведь уже давно надо было обновить посадки в Лабиринте.

– И кто же это сделает? – с горечью в голосе спросила Мейлин. – Пожиратель и его захватчики сокрушили и подавили Цонг. Они захватили Стену, и теперь Лабиринт умирает.

– Ну, еще не все потеряно, – возразила Ксу. – Войска Пожирателя – все равно что пенка на рисовом пудинге – тонкая пленочка, которую легко снять и выбросить. К тому же в Цонге еще остались те, кто оказывает сопротивление.

– И вам известно, где находятся эти непокорившиеся? Враги Пожирателя? – спросила взволнованным голосом Мейлин, ее решимость подкреплялась тем, что в ее желудке уже была столь необходимая ей пища. – Ведь я пришла для того, чтобы найти их! Помочь им! Так где же они?

Key посмотрела на Джи, которая непрерывно жевала бамбуковые побеги. Панда слегка повела ушами.

– Их лагерь недалеко отсюда, – ответила старуха. – У них всегда была скрытая крепость внутри Лабиринта. Непокорившиеся собираются в Южном форте.

– В Южном форте? – переспросила Мейлин. – Но… а я пошла на север. К Северному входу в Лабиринт.

– Это невозможно. Ты не могла бы оказаться здесь, идя оттуда. Ты, должно быть, вошла через Юго-западный вход.

Мейлин задумчиво посмотрела на старую женщину.

– Неудивительно, что я сбилась с дороги и заблудилась, – произнесла она упавшим голосом. – Я, следуя полученным инструкциям, шла не в ту часть Лабиринта.

– Тебе повезло, что твоей спутницей была Джи, – сказала Ксу. – Ни одна панда никогда не заблудится в бамбуковом лесу, даже в таком немыслимо громадном, как Лабиринт.

– Да, – задумчиво подтвердила Мейлин. – Но я ее не слушала. Не слушала с самого начала.

– Думать начинаешь, когда молчишь, – заметила Ксу. – Доедай и укладывайся спать. Утром я провожу тебя к Южному форту.

– Спасибо, – радостно сказала Мейлин. – Я… я не знаю, что бы я делала без вашей помощи.

– У тебя есть Джи, – ответила Ксу, как будто не понимая, о чем только что сказала Мейлин.

– Да, – подтвердила Мейлин, поворачиваясь к панде, которая пригнула к земле очередной бамбуковый ствол. – Спасибо тебе, Джи.

Джи не прекратила поедать бамбуковые побеги, но Мейлин почувствовала, что ощущает некое тепло, существующее между ними, что-то похожее на духовную близость. Улыбаясь, она легла рядом с пандой и мгновенно погрузилась в сон.

Два тигра

– Не нравятся мне эти джунгли, – сказал Роллан. – То ли дело большой город.

– Ты серьезно? – удивилась Абеке. – Что касается меня, так я, разумеется, предпочитаю дом в деревне. Там, конечно, не так влажно и нет таких туманов. Но все равно там лучше, чем в любом большом городе. Уразе там тоже нравится.

Прошло уже два дня с тех пор, как они сбежали из Цин Као Дая, и сейчас маленькая компания сидела на носу тихоходной, но удобной речной баржи, под прозрачным навесом, который защищал их от солнца, от многочисленных и докучливых насекомых, которыми кишели окружающие канал джунгли, а заодно и от любопытных глаз. Бригган сидел рядом с Конором. Голубоглазый волк следил за джунглями, покрывающими берега, подозрительным взглядом, в то время как Ураза распласталась, положив одну половину тела на колени Абеке, а вторую – на один из тюков с какими-то специями, во множестве лежащих на палубе. Эссикс, разумеется, устроилась где-то наверху.

– Я была бы счастлива поскорее распрощаться с этой посудиной, – добавила Абеке. – Я уже наплавалась на таких судах.

– «Гордость Теллуна» был нормальным кораблем, – сказал Роллан. – Намного более удобным, чем я ожидал.

– Я до этого бывала на корабле, – печально заметила Абеке. – Когда я покинула свой дом.

– С врагами… – Конор собрался уточнить что-то.

– Да, – негромко произнесла Абеке. – Хотя тогда я не знала этого.

Бригган привалился к боку Конора, уши его стояли торчком. Ураза тоже приподняла голову и стала принюхиваться. Сверху подала голос Эссикс, это был крик, а не привычный посвист, которым птица оповещала о начале охоты.

Все трое встали, выпрямились и устремили свои взгляды вперед. Баржа подходила к тому месту, где дельта реки сужалась и было много островов, заросших тростником – некоторые из них были достаточно большими и могли послужить убежищем для судов бандитов или орудовавших на реке пиратов.

Абеке потянулась за луком, быстро расчехлила его и вынула из колчана стрелу. Конор взял в руку топор, а Роллан, зажав в одной руке нож, второй рукой отвел в сторону прозрачную занавеску.

– Лично я не вижу никакой опасности, – сказала Абеке, пристально глядя на покрытые густой растительностью берега.

Конор, пройдя между двумя лежавшими на палубе тюками, подошел к каюте.

– Тарик!

На корме баржи, примерно в восемнадцати футах от них, находились два матроса из команды, но они были совершенно спокойны. Один обшивал края большого нижнего паруса, висящего на тросе, а второй налегал на массивный румпель[4].

4 Румпель – рычаг поворота у руля судна.

Бригган зарычал и стал в стойку, почуяв невидимую, но ощущаемую по запаху опасность.

Ураза прыгнула на тюк, лежавший на носу, и стала всматриваться в прибрежные джунгли, широко размахивая хвостом.

– Что это? – спросила Абеке, чувствуя волнение своего духа зверя – у нее самой волоски на руках и на шее встали дыбом.

– Эссикс определенно заметила что-то необычное, – сказал Роллан. – Но вот что именно, я не знаю.

– А может быть, в зарослях тростника скрываются враги? – встревоженно спросил Конор.

Абеке посмотрела туда, куда он указывал. Баржа должна была пройти совсем рядом с одним из островов, заросших водными растениями, в которых легко могли бы укрыться поджидающие их недруги.

– Такое вполне возможно, – ответил ему Роллан, продолжавший раскачивать опущенную вниз прозрачную занавеску, отпугивая кровососущих насекомых, облепивших ее.

Вдруг заросли тростника раздвинулись. Раздался оглушительный рык, перед глазами промелькнуло в молниеносном движении какое-то тело – и огромный тигр прыгнул на баржу. Шкура его была угольно-черной, поперечные полосы, цвет которых походил на цвет полуночного неба, были чуть светлее.

Приземлившись на тюки со специями, он сразу бросился на Абеке, направив прыжок ей в голову. Она отскочила назад, выронив при этом лук. Ураза бросилась на ее защиту, несмотря на то, что леопард был значительно меньше тигра. Они прыгали с тюка на тюк, царапая друг друга когтями; Бригган изловчился вцепиться в хвост тигра и бегал за ними по палубе. Эссикс, нависнув над головами, ожесточенно била крыльями по воздуху; ее клекот сливался с общей какофонией.

Роллан и Конор стояли у противоположных бортов баржи, держа оружие наготове. Борьба была настолько быстрой и ожесточенной, что они не могли вмешаться. Две большие кошки носились по тюкам, свирепо воя при каждом полученном укусе и ударе когтями. Когти и зубы по большей части не достигали цели, но Уразе наконец повезло: удар ее лапы пришелся по уху тигра и оставил на нем глубокую борозду.

Абеке подбодрила леопарда, но ее похвала прервалась внезапным судорожным вдохом – Ураза не смогла увернуться и была сбита с ног мощным ударом. Пять кровавых полос, оставленных тигриными когтями, выступили на ее теле между ребрами и бедром.

Бригган с яростным воем метался по палубе, не имея возможности ввязаться в драку, происходившую на груде тюков.

Абеке схватила свой лук, вставила стрелу и выстрелила. Но даже при ее ловкости и быстроте она не смогла попасть в цель. Через мгновение к ней подскочил Тарик, появившийся из каюты с мечом в руке.

– Это дух зверя, – сказал он. – Доведенный до неистового бешенства!

– Мы должны помочь Уразе! – закричала ему Абеке.

Тигр был гораздо крупнее и сильнее леопарда, но Ураза была намного проворнее его. Тигриные челюсти почти сомкнулись на горле Уразы, и только неистовый кувырок спас ее.

– Сеть! – вдруг произнес Конор. – Рыболовная сеть. Сейчас принесу ее!

Он побежал к другому борту баржи, лавируя по узкому проходу, обходя тюки с пряностями, обрушенные вниз сцепившимися в драке большими кошками. У экипажа баржи были рыболовные сети с длинными рукоятками, которыми они время от времени ловили рыбу. Только бы ему удалось найти хотя бы одну, с ее помощью можно было бы удерживать тигра сколь угодно долго и даже убить его в случае необходимости.

Но прежде чем Конор добежал до сетей, из тростниковых зарослей раздался еще один рев, и белый тигр, пролетев в прыжке над головами Зеленых Мантий, приземлился на кучу тюков, в то место, где кипело сражение.

– Нет! – громко закричала Абеке, уверенная в том, что у Уразы нет никаких шансов против двух огромных тигров. Она в отчаянии сжала руки, стараясь сделать точный выстрел, но, подняв лук, в изумлении опустила его.

Белый тигр распластался между Уразой и черным тигром и этим помог Уразе. Его когти вцепились в голову черного тигра, и когда тот попытался высвободиться из них, белый тигр отшвырнул его прочь, вложив всю массу своего мощного тела в этот бросок. Теперь пришел черед черного тигра получать удары, от которых его шатало, а Абеке ждала, когда же белый тигр доберется наконец до его горла.

Но белый тигр не спешил с этим, и только тут она заметила, что когти он не выпустил и пасть его была закрыта. Вместо воинственного рыка из глубин его горла вырывался какой-то странный булькающий звук. Не урчание, но и не рычание, а что-то совершенно для нее непонятное.

Однако все, что делал белый тигр, меняло ситуацию. Черный тигр отполз прочь от Уразы, а затем с прощальным горловым рыком, выражающим то ли угрозу отомстить, то ли безумную злобу, он прыгнул с баржи обратно в покрывающие остров тростниковые заросли, и только по кончику его поднятого хвоста было видно, как он удаляется в джунгли.

– Что это было? – спросил Роллан своих спутников, глядя на них изумленными глазами.

– Это был дух животного моего погибшего брата, – ответил ему голос с кормовой части баржи. – Он почти потерял рассудок от горя.

Быстро обернувшись, Абеке навела лук на женщину, стоявшую на барже; с ее башмаков стекала вода. Женщина – высокая, худощавая и стройная – была одета в кожаный костюм охотника, на шею был повязан зеленый шелковый шарф, а черные волосы с вкраплением серых прядей были заплетены в длинную косу. Ее лицо было темным, загорелым и обветренным, и глядя на него, Абеке не могла понять, в чем главная причина: в прожитых годах или в постоянном пребывании на открытом воздухе. Видимо, и в том, и в другом. Короткий цонгезский лук был у нее за спиной, а сбоку висел кривой меч.

– Жосар! – закричала женщина, подняв руку.

Белый тигр прыжком бросился к ней и растворился в воздухе, превратившись в татуировку на ее предплечье, изображающую тигра в прыжке.

Абеке все еще держала лук наведенным на женщину.

– Лиша! – произнес Тарик, оттесняя Абеке в сторону; на его лице была такая широкая и такая радостная улыбка, какой Абеке не видела у него никогда прежде. Бросившись к женщине, он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Сколько лет, сколько зим… Так что случилось с твоим братом?

Лиша прикрыла глаза от тоски и боли. Высвободив руки, она сплела свои пальцы с его пальцами.

– Ханзана нет в живых, – ответила она. – Погиб в схватке с захватчиками десять дней назад. Ты видишь, что произошло с Жамином. Он повредился рассудком и нападает на каждый дух животного, считая всех порождением Желчи.

Тарик мрачно кивнул.

– Потерять своего партнера – это просто ужасно, – задумчиво произнес он. – Помешательство от горя стало уделом многих, оказавшихся в подобных обстоятельствах – это касается и людей, и духов животных.

– Захватчики заплатят за всё, – пообещала Лиша невидимым врагам. – Заплатят кровью.

– Успокойтесь, не надо бояться, – негромко произнес Тарик, обращаясь к Абеке и остальным своим спутникам.

Абеке опустила лук, а Конор успокоил Бриггана, положив ладонь на стоящую дыбом шерсть на его загривке.

– Мы разделаемся с ними, – продолжал Тарик, отходя от женщины, – но в одиночку нам с ними не справиться. Позволь мне представить тебя моим спутникам, детям, которые вернули Великих зверей обратно в мир.

Гнев Лиши частично остыл, поскольку знакомство прошло быстро, но Абеке заметила красные следы, оставленные на руках Тарика ногтями Лиши.

– Так их всего трое, – нахмурившись, заметила Лиша. – А где же та цонгезская девушка благородных кровей и ее панда Джи? Их присутствие здесь могло бы быть очень кстати. Хотя Кхо Кенсит – всего лишь отдаленный регион Цонга, люди буквально боготворили бы Джи. Они потекли бы под наши знамена, если бы мы смогли показать им Великую панду.

– Мейлин вышла раньше нас, ее задача – найти возможность поддержать сопротивление в более близких к центру регионах Цонга, – объяснил Тарик. Конор посмотрел на него вопросительным взглядом. Это была правда, по мнению Абеке, но это была неполная правда. – Мы сейчас точно не знаем, где она. По моим предположениям, она, возможно, будет пытаться перебраться через Стену.

– И она сделает это, – твердым голосом подтвердил Роллан. – Она, эта девчонка, и вправду способна пройти там и постоять за себя.

– Мы надеемся, что она это сделает, – поддержал его Конор. – Мне очень жаль, Лиша. Ведь в том, что она пошла туда, виноват я. Не выдай я…

– Хватит, – резко прервала его Абеке. Все, кого это касалось, знали, что сделал Конор, и понимали, почему ему пришлось так поступить. Им надо было каким-то образом примириться с этим. – Здесь мы совсем не из-за этого, да и Лиша здесь также по другой причине. Наши усилия направлены на то, чтобы получить талисман Священного слона. Все дело именно в этом.

– Да, – пробормотал Конор. – Ты права. Извините.

– Да прекрати ты, наконец, извиняться! – вспылила Абеке, ее обычное спокойствие изменило ей из-за недавнего волнения. – Мы уже простили тебя, скажи, Роллан? Прошу тебя, ну прекрати ты свои извинения!

Конор открыл было рот для того, чтобы сказать что-то – похоже, он снова намеревался молить о прощении, – но не сказал ничего и только утвердительно кивнул головой.

Лиша внимательно наблюдала за ними, но молчала, держа свое мнение о них при себе. В этот миг Абеке почувствовала, что ей нравится эта женщина, нравится за то, что молчит тогда, когда говорить, по сути дела, нечего.

– Абеке права, – сказал Тарик. – Наша задача состоит в том, чтобы добраться до Динеша и заполучить талисман Священного слона. На это нам и надо себя настраивать. Лиша, в твоем послании сказано, что ты сама определила местонахождение Динеша. Так какова же наша дорога?

– Это несколько затруднительно, – поколебавшись, ответила Лиша. – Я подробно объясню всё по дороге. Мы уйдем с реки в сумерках. Через несколько миль будет отличное место, где можно причалить, там нам не придется передвигаться вброд и подвергать себя риску нападения змееголовых.

– Змееголовых?

– Разве вас не предупреждали о том, чтобы вы не свешивали руки за борт? и не вступали в воду? – изумилась Лиша. – Это из-за змееголовых. Это рыбы, они размером с мою руку и у них множество острых зубов.

– А прыгать они не могут? Или могут? – спросил Конор.

– К счастью, не могут, – ответила Лиша. – Нам надо подготовиться. Какие припасы вы везете с собой?

Роллан не пошевелился.

– Сначала скажи нам, куда мы пойдем, – сказал он. – И в чем затруднения?

Абеке вдруг поняла, что Лиша рассказала им о змееголовых для того, чтобы избежать ответов на вопросы о том, что их ждет впереди. Эта особа из Зеленых Мантий придерживала что-то недосказанным, а Роллан, как обычно, почувствовал это и счел обманом.

И Лиша уступила.

– Я почти уверена, что Динеш находится в Фарзит Нанге, небольшой области внутри владений тергешей.

– А кто такой этот Тергеш или эти тергеши? – полюбопытствовала Абеке.

– Я слышал о них, – сказал Тарик. – Они странные люди и очень опасные.

– А они разрешат нам искать Динеша в своих владениях? – спросил Конор.

– Они часто разъезжают по ним, – сказала Лиша. – И если нам повезет, то мы сможем избежать встреч с ними.

– А если нет? – с тревогой в голосе поинтересовалась Абеке.

– Тогда обратимся к ним с вежливой просьбой и будем надеяться на лучшее, – ответила Лиша.

Ее ответ прозвучал как шутка, но она даже не улыбнулась.

– Не понимаю, – с глубоким вздохом произнес Роллан.

– Тергеши – это так они сами себя называют, – голосом, в котором слышались нотки мрачного отчаяния, пояснил Тарик. – Всем остальным они известны как всадники на носорогах.

Тропа в джунглях

Лиша предупреждала их, что переход через джунгли, после того как они сойдут с баржи на берег, будет делом нелегким, и она оказалась права. И вот теперь они шли гуськом по узкой тропе, протоптанной в густом влажном подлеске, под нависшими ветвями крупных деревьев и свисающими с них плетями вьющихся растений, осыпающих путешественников бесчисленными кровососущими насекомыми. Даже когда Эссикс увидела более широкую тропу, проходящую рядом, Лиша не разрешила им перейти на нее с узкой тропинки, которую она изначально выбрала.

– Тергеши предпочитают ездить по более широким дорогам, – объяснила она свое решение. – Здесь нам безопаснее.

– Не понимаю, – сказал Роллан, отталкивая от своего лица широкий, влажный лист. – Их духи животных – носороги?

– Нет, – ответила Лиша. – Они не связывают себя с духами животных ни с помощью Нектара, ни без него. А почему – этого никто не знает. Возможно, потому, что как только ребенок-тергеш входит в разум, он воспитывается вместе с детенышем носорога, живет вместе с ним, обучается вместе с ним…

– Ну и ну! – воскликнул Роллан. – Трудно в это поверить! Но ведь носорог слишком велик даже для прохода по такой дороге, которую разглядела Эссикс. Я однажды видел носорога на передвижной ярмарке – это такая громадина!

– Да, носороги очень большие животные, – подтвердила Абеке. – Я видела их только на открытых пастбищах. Но никогда не видела их в таких местах, как это, где во множестве растут деревья и лианы.

– Носороги Фарзит Нанга совсем не такие, как носороги Нило, – пояснила Лиша. – Они меньше, проворнее, более норовистые и очень трудно приручаемые. Вдумайтесь в это. Вы ведь все видели диких лошадей, верно? А теперь представьте себе дикого носорога и подумайте, каким должен быть человек, способный укротить его и заставить ходить в сбруе и возить всадника на спине. Вот поэтому мы и должны избегать встречи с ними, придерживаясь узких троп.

– Для меня было бы большим счастьем, если бы нам удалось избавиться от этих кусачих насекомых! – с жалобным вздохом произнес Роллан, шлепая себя по шее.

Он посмотрел на ладонь, на которой вокруг раздавленного насекомого краснело пятно его собственной крови. Он ненавидел джунгли. Сейчас он даже чувствовал некоторое недомогание, опасаясь того, что это может быть сигналом чего-то более существенного.

– В джунглях, в отдалении от реки, кровососущих насекомых совсем немного, – успокоила его Лиша. – Но зато больше пиявок, пауков и жалящих муравьев. Каждое утро надо будет внимательно осматривать свои башмаки, а спать придется укладываться в гамаке.

– Не понимаю, почему они так меня любят, – жалобным голосом посетовал Роллан, убивая очередного кровопийцу. – Лучше кусайте Конора!

– Должно быть, твоя кровь вкуснее, – ответил Конор.

Нечасто Роллану приходилось лезть в карман за нужным словом, и сейчас он замешкался ответом не потому, что был удивлен тем, что Конор наконец-то снова стал прежним – вспыльчивым, несдержанным. Он был обеспокоен своим лицом, а точнее тем, что его укусило проклятое насекомое. Он чувствовал, что щека в этом месте распухла – ему это только казалось или так было на самом деле?

– Мы сможем идти быстрее по более широкой дороге, – сказала Абеке.

– Но это будет очень рискованно, – снова напомнила Лиша, останавливаясь для того, чтобы срезать несколько ползучих растений, перегородивших тропку.

– Так у нас же есть Эссикс, – напомнил ей Роллан. – Она увидит любых носорогов, идущих по тропе, и мы сможем спрятаться.

Эссикс и Жосар оставались в активной форме. Все остальные пребывали в состоянии спячки, то есть существовали в форме татуировки. Даже Бригган, который обычно чувствовал себя наверху блаженства, оказываясь на природе, в джунглях казался обеспокоенным – было видно, что замкнутое пространство и сырость его настораживают. И хотя между Жосаром и Уразой, казалось, установились дружеские отношения, Абеке считала, что будет лучше держать своего леопарда подальше от тигра. Люмио, выдра Тарика, также не совсем уютно чувствовал себя в джунглях, а возможно, попросту ленился и не желал передвигаться самостоятельно. Вероятно, это свойственно выдрам от природы.

– Это верно, – согласился с Ролланом Тарик. – Лиша, пойми, время не ждет…

– По-моему, риск слишком большой, – ответила Лиша. – Но если ты настаиваешь, мне остается только подчиниться и перейти на более широкую тропу.

Все повернулись к Тарику, глубоко погруженному в размышления, о чем свидетельствовали глубокие морщины на его лбу.

– Ну хорошо, – сказал Тарик. – Значит, выбираем более легкую и скорую дорогу. Роллан и Эссикс могут наблюдать, не приближаются ли к нам всадники на носорогах. Мы должны добраться до Динеша раньше захватчиков.

– А как они узнают, где находится Динеш? – спросила Лиша. – Мы потратили много месяцев на то, чтобы найти его, и только в последние три дня нам удалось собрать все добытые факты воедино.

– Ведь у захватчиков тоже есть ясновидящий, – сказал Тарик. – Такой, как Ленори. А их отряды продвигаются все глубже и глубже в Кхо Кенсит. А также… я, в свои-то годы, становлюсь параноиком. У войны есть способ поиграть на наших нервах.

Лиша согласно кивнула.

– Отлично. Мы перейдем на более широкую тропу.

Жосар, издав низкое рокочущее урчание и преградив людям дорогу, встал поперек тропы. Лиша приблизилась к тигру, остальные сгрудились за ее спиной. Стоило им сойти с тропы, как снова пошел дождь. Он был хотя и теплый, но по-прежнему надоедливый. Вода стекала за воротники их матросских бушлатов, заливала глаза, да и вообще делала окружающую обстановку еще более несносной.

– Как жарко, – со вздохом произнес Конор. – Жарче, чем в середине лета у меня на родине. Для овец такой климат не подходит.

– Да он ни для кого не подходит, кроме этих кровососущих дьяволов, – сказал Роллан, поскользнувшись на мокрой траве и хватаясь за ствол стоявшего рядом дерева.

– Ты в порядке?

– Да, я просто поскользнулся, – раздраженно ответил Роллан, стряхивая руку Конора со своего локтя. – Эта жара меня тоже достала. Мне ясно одно – для жизни в джунглях я не создан.

Идти им стало легче, поскольку дорога была гораздо шире – примерно в восемь футов. Растительность на ней была хорошо примята, с росших по обочинам деревьев на их головы не свешивались надоевшие вьющиеся растения и не сыпались внезапным дождем пиявки. Дождь тоже прекратился и вышло солнце, отовсюду поднимался пар – растительность обсыхала.

– Тут лучше, – заметила Абеке.

– Что и говорить, – поддержал ее Конор.

Роллан не сказал ничего. Чувствуя страшную усталость, он мог лишь кивнуть в знак согласия со спутниками. Он чувствовал, что ему необходимо что-то сделать, но что именно, он не мог вспомнить. Сделать что-то вместе с Эссикс, летавшей кругами где-то поблизости.

– Жосар говорит, что дорога впереди чистая, – сказала Лиша. – Слоновая трава, так что укрыться негде. Нам надо пройти этот участок быстро. Вперед.

Она снова перешла на размашистый охотничий шаг, более быстрый, чем прогулочный; Жосар шел рядом. Абеке шагала, соразмеряя свои шаги с ее шагами. Конор шел позади не столь грациозной походкой, но сохраняя дистанцию без видимых усилий. Роллан шел за ним, иногда спотыкаясь. Тарик замыкал строй. Люмио, перешедший в активную форму, восседал теперь на его плече; выдра столь же внимательно, как и человек, смотрела вокруг.

– Мне кажется, что за нами кто-то идет, – негромко произнес Тарик, обращаясь к выдре. – Мы должны, что называется, смотреть в оба.

Роллан, оглянувшись назад, снова поскользнулся и едва не упал. В воздухе стоял туман, а может быть, у него что-то произошло с глазами? Он не мог разглядеть ничего, кроме примятой зеленой листвы позади себя на тропе и деревьев, обступивших ее с обеих сторон.

Открытое место, до которого они дошли, было по величине примерно таким же, как центральная рыночная площадь в его родной Конкорбе. Молодые деревца и папоротники, росшие по краям, походили на маленьких ребятишек, стоящих за пределами поля и наблюдающих за игрой. Но все пространство было покрыто остролистой слоновой травой, о которой говорила Лиша. Почти везде ее высота была по пояс, но кое-где виднелись заросли, и там трава была выше Тарика. Роллану такая трава казалась какой-то ненастоящей. Она была слишком высокой, и ее побеги были длиной со шпагу.

Лиша остановилась там, где джунгли начинали редеть, и стала всматриваться вперед. Жосар рыскал поблизости, уткнув нос в землю; его хвост слегка подрагивал.

– Он чует носорогов, – спокойно объявила Лиша. – Но, может быть, это давнишний запах. Роллан, а что видит Эссикс?

– Что? – переспросил Роллан.

Он пытался сосредоточить внимание, но чувствовал какую-то затуманенность. Мысли путались в его голове.

– Где Эссикс, Роллан? – спросила Абеке. – Что она видит?

Роллан, подняв голову, посмотрел на небо. Он нигде поблизости не видел Эссикс, и ощущение ее присутствия было ослабленным.

– Я не уверен, – пробормотал он. Вытерев свой мокрый лоб, Роллан поморгал глазами. Он почувствовал во рту вкус птичьего мяса и ощутил хруст тонких костей. – Я думаю, она сейчас ест. Но если бы что-то было не так, она оповестила бы нас. В этом я уверен.

– Наша дорога продолжится там, – объявила Лиша, показывая на дальний край открытой поляны. – Между двумя теми большими деревьями. Но там сходятся две другие дороги, каждая со своей стороны. Будьте внимательны. Мы должны пройти это открытое место как можно быстрее, все вместе и бегом. Все готовы?

Все путники дружно кивнули. Никто не обратил внимания на то, что при кивке голова Роллана опустилась почти ему на грудь. Когда его подбородок коснулся шеи, он резко поднял голову и снова обтер пот со лба. Наверняка он не мог устать настолько сильно, насколько усталым он себя чувствовал, мелькнула мысль в его голове. Просто было очень жарко, а когда он выйдет на открытое место, там наверняка будет больше свежего воздуха.

– Жосар поведет нас, – объявила Лиша. – Вперед!

Тигр короткими прыжками вступил на открытое место, а следом за ним – Лиша и Абеке. За ними шел Конор, за ним следовал Роллан. Тарик, как обычно, замыкал шествие и, оставив себе функции идущего в арьергарде, соблюдал значительную дистанцию между собой и остальной группой.

Они прошли уже половину открытой поляны, когда Жосар вдруг остановился и зарычал. Это был не львиный рык, который демонстрировала Абеке, – он скорее походил на последовательность связанных между собой горловых ворчаний. Слыша тигриный рык, они увидели, как внезапно задвигались высокие заросли травы вокруг них.

Небольшие носороги поднялись с тех мест, на которых они лежали, скрытые от глаз высокой травой. Их наездники, низкорослые, но жилистые и мускулистые мужчины и женщины, вскочили на спины носорогов, на которых не было ни седел, ни сбруи. На всадниках были холщовые рубахи, перехваченные поясами на груди так, чтобы оставались свободными руки до самых предплечий и ноги. У всех на поясах висели длинные ножи, а также либо копья, либо длинные бамбуковые трубки для стрельбы дротиками.

Сами носороги были такими, какими и описала их Лиша. Меньше, чем их нилоанские собратья, с острыми рогами и внимательными, подрагивающими черными глазками.

Наездники на носорогах окружили группу плотным кольцом. Их было не меньше шестидесяти, так что драться с такой силой было бессмысленно. Единственным средством спасения мог быть побег. Но они были в плотном окружении!

Тарик двинулся первым. Он ближе всех стоял к наездникам и в руках у него был Люмио, который ему помог. Повернувшись на месте, Тарик бросился на наездника, стоявшего у него за спиной, подбросил Люмио в воздух и проскользнул между ногами испугавшегося носорога, когда тот сделал выпад в попытке поддеть и пронзить своим рогом взлетевшую в воздух выдру. Появившись с другого конца носорожьей туши, Тарик поймал Люмио и изо всей силы шлепнул носорога по заду, чем настолько удивил его, что тот, пошатываясь, отбежал прочь.

– Делайте, как я! – закричал он своим спутникам. – Быстрее!

Его спутники отреагировали на приказ так быстро, как могли. Конор подозвал Бриггана, а Ураза, ожив, спрыгнула с предплечья Абеке, но всадники, сидевшие на носорожьих спинах, быстро пришли в себя и в одно мгновенье поднесли к губам бамбуковые трубки для стрельбы. Десятки маленьких дротиков взлетели в воздух над открытой поляной. Зеленые Мантии, поддерживаемые своими духами животных, увертывались, отклонялись и отпрыгивали, избегая тучи стрел, стараясь держаться вместе. Их целью было прорваться через строй неповоротливых носорогов и присоединиться к Тарику, стоявшему за пределами окружения, что не давало ему возможности помочь им.

Но Роллан не бежал вместе с ними. В эти минуты он уже точно знал, что болен и что у него нет сил на то, чтобы принять участие в происходящем вокруг него. Один маленький дротик вонзился ему в щеку, подобно кровососущим насекомым, которым так понравилась его кровь. Роллан, выдернув его из щеки, посмотрел на него и подивился, зачем они стреляют такими маленькими, бесполезными с виду дротиками. Его острие было смазано каким-то черным, липким веществом. Роллан внимательно рассматривал его, не понимая, что это и для чего оно нужно, пока не услышал надрывного крика Лиши, донесшегося до его ушей словно издалека.

– Яд! Будь осторожен, на остриях дротиков яд! Не допускай, чтобы они втыкались тебе в кожу!

Но воздух, казалось, был заполнен ими. И даже Лише не удалось избежать попаданий ядовитых дротиков. Последним, что почувствовал Роллан, было то, что силы покинули его, ноги подкосились, и он рухнул на землю. Последним, что он увидел, был Тарик, бежавший в сторону джунглей быстрее, чем мог бы бежать любой из нормальных людей. Несколько всадников на носорогах с громким топотом мчались за ним.

Неожиданная

Встреча

– И как же вы так хорошо ориентируетесь в Лабиринте? – спросила Мейлин Ксу, когда старуха без колебаний повернула налево на следующем перекрестке тропинок.

Мешок за ее спиной был таким высоким, что со спины делал ее похожей на груду горшков и кастрюль на ножках, при этом каждый металлический предмет был тщательно обернут и упакован, так что металлические предметы не соприкасались друг с другом и практически не производили шума при ходьбе.

– Практика, – коротко ответила Ксу.

– А когда мы доберемся до Южного форта? – поинтересовалась Мейлин.

– Позже, – ответила Ксу.

Мейлин уже открыла рот, надеясь получить более подробный ответ на свои вопросы, но, передумав, снова его закрыла. Она уже поняла, что если Ксу не хочет говорить о чем-то, то расспрашивать ее бесполезно. Девушка остановилась, чтобы оглянуться и убедиться в том, что Джи идет за ними, а не остановилась и не занялась поеданием бамбуковых побегов. Панда находилась примерно в тридцати ярдах позади них, однако, не останавливаясь, шла по тропинке. Несколько крыс перебежали тропинку перед нею; несколько из огромного полчища, скопившегося в Лабиринте и поедающего опавшие цветы.

Внезапно они услышали стук топора, рубящего бамбуковый ствол, – этот звук доносился оттуда, куда они шли. Мейлин быстро обернулась. Ксу остановилась. Она стояла неподвижно, прислушиваясь.

Слышались звуки уже нескольких топоров – они звучали так, будто рубил один топор, а звук его многократно усиливался. На самом деле топоров было много, и рубка шла где-то недалеко, поскольку они слышали также и звуки падавших стволов.

– Кто-то рубит бамбук, – сказала Мейлин, сразу подумав о захватчиках.

– Пойдем и посмотрим, – ответила Ксу. – Если мы вдруг разделимся, Джи знает дорогу в Южный форт.

– Джи знает дорогу? – удивленно переспросила Мейлин.

– Я говорила с ней, пока ты спала. – Ксу сняла с плеч свой огромный мешок и тщательно спрятала его среди бамбука, так что он оказался совсем невидимым с тропинки. И снова Мейлин поразилась, как легко для своих лет двигается эта старуха. – Теперь веди себя тихо. Мы должны незаметно подкрасться и выяснить, что там происходит.

– Это не могут быть непокорившиеся, о которых вы рассказывали, – чуть слышно произнесла Мейлин, когда они шли в ту сторону, откуда доносился звук топоров; она думала сейчас о своем отце. – Только прислужники Пожирателя способны так вести себя в Лабиринте.

Согласно кивнув, Ксу поднесла палец к губам, прося девушку замолчать. Звук рубки становился все слышнее; он стал настолько громким, что, по мнению Мейлин, мог перекрыть любые исходящие от них звуки, но она, тем не менее, повиновалась требованию Ксу. Она снова огляделась вокруг и удивилась, увидев Джи совсем рядом – панда была всего в нескольких шагах позади них. Она и не подозревала, что ее панда могла передвигаться так быстро.

Вся компания остановилась в нескольких ярдах от следующего перекрестка тропинок. Звук рубки слышался здесь ясно и отчетливо, слышались и крики, и подаваемые команды. Там, должно быть, работало не менее сотни людей, и они подошли совсем близко к месту вырубки. Ксу и Мейлин, крадучись, двинулись вперед.

Тропа протянулась еще на полтора десятка ярдов, а потом уперлась в широкую дорогу, которую прокладывали через Лабиринт. Вдалеке они увидели длинную линию рубщиков, которые работали, не останавливаясь ни на секунду. Другие рабочие оттаскивали срубленные бамбуковые стволы, укладывали их в огромные штабеля, по всей вероятности, для последующего сжигания.

Позади рабочей зоны расположились солдаты, у многих были духи животных. Подобно нападавшим на Джано Рион, они были без формы, но у Мейлин не было ни малейшего сомнения в том, кем они были. Они держали в руках бичи так, как держат оружие, и стоило рабочим чуть замешкаться, немедленно пускали их в ход.

– Если ты не можешь додуматься до сути чего-то, ты его разрушаешь, – поучительным тоном произнесла Ксу. – Это дорога Пожирателя. Мы должны…

Она остановилась на середине предложения. Острые, как иголки, палочки для еды, которые Мейлин видела вчера вечером, неожиданно появились в руках у старой женщины, и она нанесла ими внезапный удар во что-то рядом с плечом Мейлин. Раздался крик, и какое-то тело в капюшоне, со спрятанным под маской лицом и одетое в желтозеленый камуфляж под цвет бамбука, рухнуло на землю.

Мейлин быстро обернулась, ее дубинка поднялась как раз вовремя для того, чтобы принять на себя сокрушительный удар кинжала, зажатого в руке другого одетого в камуфляж нападавшего. Она отбила кинжал в сторону и сразу сама нанесла удар в ключицу, получив который бандит-убийца выпустил из руки кинжал и взвыл от боли, а его рука обвисла, потеряв способность двигаться.

На тропе появились еще бандиты. Мейлин обернулась назад и, пробежав взглядом сначала по ним, а затем по зарослям бамбука, заметила железные крючья, вбитые в стволы. Эти враги скрывались здесь в засаде, стоя на стволах бамбука, готовые в любую секунду спрыгнуть на того, кто оказывался внизу под ними. Несколько пронзительных свистков, смешиваясь с создаваемым ими эхом, разнеслись по бамбуковому лесу, поднимая тревогу.

– Мы должны идти, – сказала Ксу, показывая своими палочками для еды со следами свежей крови на тропинку, ведущую вправо. Два бандита лежали на земле, но еще многие их сотоварищи находились наверху на стволах. – И немедленно!

Она устремилась вперед, Мейлин шла рядом. Перед глазами у нее все еще были палочки для еды и дубинка, а также два раненых бандита, лежащих по обе стороны тропинки. Их сотоварищи, висящие наверху, действовали слишком медленно, спускаясь на землю позади старой женщины и девочки.

Но Джи сильно отстала от них, и теперь между пандой и Мейлин было не меньше полудюжины бандитов.

– Джи, – закричала Мейлин, поднимая руку.

Должно быть, расстояние между ними было слишком большим, но если бы Джи смогла перейти в состояние спячки, они могли бы убежать от погони. У них был бы шанс…

Джи не пошла к ней. Вместо этого панда спокойно поднялась на задние лапы и вырвала с корнем один из не самых длинных бамбуковых стволов, зарычав при этом так, словно предупреждала нападавших о том, что не стоит подходить к ней близко. Неловко зажав ствол между лапами, она бросила его на тропу, целясь в головы подбегавшим бандитам. Они бросились врассыпную.

Джи не ушла с поля боя. Она, схватив бамбуковый ствол, принялась размахивать им из стороны в сторону над тропинкой, ударяя бандитов по ногам, отчего они падали на землю. Когда последний бандит с истошным криком оказался на земле, панда бросила бамбуковый ствол и потрусила вперед к Мейлин, которая с открытым от удивления ртом наблюдала за тем, что совершала ее компаньонка.

Но у нее не было времени на то, чтобы по-настоящему выразить свою радость и удивление. Охрана, наблюдавшая за проведением расчистки леса, слышала сигналы тревоги, подаваемые свистом, и более двух десятков охранников уже неслись к ним вместе со своими духами животных, бегущими впереди хозяев. Внимание Мейлин привлекла одна из этих тварей – дикий горный козел с огромными, загнутыми назад рогами. Она была уверена, что уже видела его во время падения Джано Риона.

– Мы должны бежать, – напомнила Ксу.

– Мы должны задержать их, – ответила Мейлин, глядя на Джи; восхищение пандой буквально переполняло ее. – Джи, ты можешь перекрыть тропу? С помощью бамбука?

Джи ответила на ее вопрос тем, что, ухватив длинный бамбуковый ствол, бросила его поперек тропы, затем бросила второй ствол и третий, соединив его с двумя первыми стволами и демонстрируя при этом силу и сообразительность. В течение нескольких последовавших минут она добавила еще полдюжины стволов, наглухо заблокировав тропу.

– Теперь побежали, – сказала Мейлин.

Джи издала какой-то блеющий звук.

– Ей лень, – пояснила Ксу.

Мейлин озадаченно посмотрела на панду, потом рассмеялась и подняла руку. Джи пропала, а татуировка панды появилась на руке Мейлин.

Они бежали на удивление долго, Ксу без малейших колебаний выбирала повороты. В конце концов звуки погони и треск бамбуковых стволов остались далеко позади. Пробежав еще некоторое время, Мейлин, чувствуя, что начала задыхаться, стала ждать, когда же Ксу остановится, чтобы передохнуть. Неужели эта старая женщина в состоянии бежать так долго?

Наконец Ксу замедлила бег и скоро перешла на шаг.

– Скоро ты дойдешь до Южного форта; налево, направо, а затем прямо вперед, – сказала она. – Здесь мы с тобой расстанемся.

– Расстанемся? – удивленно спросила Мейлин. – А куда вы пойдете?

– Назад за моим мешком, – ответила Ксу.

– Назад? Но там же враги!

– Я их обойду, – успокоила ее Ксу, как будто сделать это в Лабиринте было так же легко, как в любом другом месте.

– Ой, – со вздохом произнесла Мейлин. – Я надеялась на то, что вы, возможно… возможно, пойдете со мной. С нами. Я видела, как ловко вы деретесь. Я понимаю, что многому могла бы у вас научиться; поняла, что вы помогаете непокорившимся бороться с захватчиками.

– У меня есть свое дело, – сказала Ксу. – Ты ведь тоже, как я видела, здорово дерешься. Практикуйся, и наступит день, когда ты сможешь начать учить этому искусству.

Мейлин растерянно заморгала. Она привыкла к тому, что о ней говорили, как о большом знатоке, о самом лучшем знатоке боевых искусств. Но сейчас она не хотела упоминать об этом из опасения быть не так понятой. Сейчас она понимала, что в отношениях с этой старой женщиной следует проявлять уважение, и не только из-за ее умения так ловко использовать в рукопашном бою заточенные палочки для еды, из-за ее удивительной выносливости и ее находчивости…

Вдруг Мейлин осенило.

– А вы не одна из тех, кого называют Отмеченными? – спросила она.

Key улыбнулась, показывая отсутствие нескольких зубов. Приоткрыв верхний край своей шелковой блузы, она показала потайной карманчик. Белая суетливая мышка, моргая глазками, посмотрела на Мейлин; ее глаза были многократно уменьшенной копией глаз этой старой женщины, черных, проницательных и озорных.

– Зеп, – сказала она.

Мышка исчезла, стоило Ксу подвернуть рукав и показать татуировку прыгающей мышки на своем предплечье.

– Всего вам хорошего, Мейлин и Джи. Кто знает, может, настанет день, когда мы снова встретимся.

Мейлин в поклоне опустила голову. Когда она подняла глаза, Ксу уже не было рядом.

Южный форт находился примерно в полумиле пути по этой тропинке, и чтобы дойти до него, надо было миновать несколько перекрестков. Хотя форт и находился в Лабиринте, но его строения располагались в небольшой и неглубокой низине, куда сходилось множество тропинок. Мейлин вышла из тени бамбуковых зарослей и увидела перед собой открытый участок голой земли, на котором в палисаднике, за деревянным забором, стояло несколько домиков. Несмотря на то, что вокруг низины был сплошной бамбуковый лес, она все-таки почувствовала прилив радости, потому что вышла из Лабиринта, даже несмотря на то, что радость эта могла быть минутной.

– Стой!

Три солдата в малиновых лакированных доспехах цонгезской регулярной армии быстро приближались к ней. На рукаве одного из них она заметила повязку капрала.

– Я Мейлин, дочь… – начала было Мейлин, но ее слова заглушил внезапно раздавшийся лающий голос капрала.

– Брось свою дубинку и встань на колени!

– Нет! – решительно заявила Мейлин. – Проведите меня к тому, кто является самым главным командиром здесь.

Капрал нахмурился и обнажил свою шпагу. Через мгновение оба пришедших с ним солдата тоже обнажили шпаги.

– У нас есть приказ убивать каждого вышедшего из Лабиринта и не одетого в нашу форму, – сказал он. – Поэтому мы тебя убьем.

– Не будьте таким глупцом! – попыталась урезонить его Мейлин, однако стоило ей посмотреть в его поросячьи глазки, как она сразу поняла, что он явный глупец, причем выдающийся. – Позовите немедленно кого-нибудь из офицеров!

– С каких пор крестьяне, вышедшие из бамбукового леса, указывают мне, что я должен делать? – зарычал капрал. – А ну, на колени!

– Капрал, а может быть, лучше… – сказал один из солдат, который выглядел намного более сообразительным, чем его начальник.

– Молчать! – взревел капрал. Он поднял шпагу. – Лазутчица, встать на колени для исполнения казни!

– Для вас было бы лучше позвать сюда кого-нибудь из офицеров, – со вздохом произнесла Мейлин. Она подняла свою дубинку. Выпады и движения, необходимые для того, чтобы уложить всю троицу на землю, уже сформировались в ее голове. Она точно знала, что ей необходимо сделать.

Но она не напала на них. Случись такое несколько дней назад, она в озлоблении уложила бы их и ворвалась бы в форт с жалобой тому, кто командовал здесь. Но сейчас она контролировала себя и терпеливо стояла перед ними, так же терпеливо, как тогда вместе с Джи они ожидали, когда ночь опустится на Лабиринт, чтобы звуки, сопровождавшие приготовление ужина Ксу, стали более отчетливыми. Иногда именно терпение является лучшим стратегическим средством.

Но капрал не контролировал своего бешенства. Он бросился на нее, размахивая шпагой. Мейлин, быстро отойдя в сторону, ткнула дубинкой между его ног, после чего он, проскочив мимо нее, споткнулся и свалился на землю, выпустив из руки шпагу. Он протянулся за ней, крича во все горло на солдат:

– Нападайте! Чего вы ждете?

Солдаты молча переглянулись.

– Нападайте же! – прокаркал лежащий на земле капрал.

Солдат, показавшийся Мейлин более сообразительным, сунул шпагу в ножны и снял с пояса рожок. Он выдул из него два резких сигнала, эхо от которых прокатилось по небольшой долине. Через несколько секунд из форта, расположенного ниже, прозвучали два ответных сигнала.

– Сейчас прибудет патруль, – объявил он. – С офицером. Как, ты сказала, твое имя?

– Мейлин, дочь генерала Тенга.

Солдаты обменялись взглядами; их глаза были полны ужаса, а капрал, лежащий на земле, стал стонать.

– Кто здесь главный? – спросила Мейлин.

Лица солдат стали угодливо-внимательными. Капрал с кряхтением поднялся, но только для того, чтобы склониться перед нею в низком поклоне.

– Достойный генерал, – выпалил толковый солдат.

– И кто этот генерал? – спросила Мейлин, уговаривая себя не надеяться.

– Конечно же, Тенг. Ваш отец.

Мейлин почувствовала невероятное облегчение. Он сумел выйти из Джано Риона после всего того, что там произошло! Он остался в живых! – Ведите меня к нему! И немедленно!

– А вы действительно его… – заикаясь, прохрипел капрал. – Значит, вы и вправду…

– Пожалуйста, проходите, госпожа, – сказал толковый солдат, приглашая ее пойти навстречу приближающемуся быстрым шагом патрулю. Он еще раз доказал, что является более быстрым в принятии решений, чем его начальник. – Мы сочтем за честь быть вашим личным эскортом.

Мейлин последовала за ним, чувствуя, как теплая волна счастья разливается по всему ее телу. Теперь все будет хорошо, раз она узнала о том, что ее отец жив. Скоро они снова будут вместе и будут сражаться плечом к плечу за освобождение Цонга от захватчиков.

Стоило окружающим ее людям узнать, кто она, как все вокруг стало совершаться быстрее, но недостаточно быстро для Мейлин, которая так долго, столько мучительных дней ждала этого мгновения. Сопровождавшие солдаты-непокорившиеся привели ее в форт; стоявшая в воротах охрана приветствовала ее воинским салютом. Ее отец стоял на парадном плацу, высокий, в серебристо-малиновой форме; при виде его глаза Мейлин наполнились слезами. С неимоверными усилиями она удержала себя от того, чтобы не подбежать к нему и не броситься в его объятия. Ведь такое открытое проявление чувств сконфузит его на глазах офицеров. Он стоял в окружении нескольких военных высшего ранга, которых Мейлин знала. Он выглядел усталым, заметила она, и почему-то не таким высоким, каким она его помнила. Его форма была рваной, бриллиантового ордена на ней уже не было. С более далекого расстояния она, возможно, даже и не узнала бы его.

– Достойный генерал, – повторил солдат, не в силах скрыть своего уважения.

Тенг, повернувшись, встретился взглядом с Мейлин. Его глаза расширились от охватившего его шока.

– Мейлин!

– Отец.

Остановившись в нескольких шагах от него, Мейлин низко склонила перед ним голову.

Он подошел к ней. Она увидела два облепленных грязью башмака. Сильные руки обхватили ее за плечи и, выпрямив, поставили на землю.

Их карие глаза словно неразрывно сцепились; в его глазах она видела любовь и беспокойство в равной мере. И… неужели она сейчас видит слезы на ресницах его мигающих глаз? Это невозможно!

И в этот миг, когда у нее голова шла кругом, она думала, что он, может быть, обнимет ее по-настоящему.

А он отступил назад и, когда она отошла, опустил руки по швам.

– Итак, ты здесь, – сказал он. – Зачем? Ты пришла одна?

В тоне, которым он задавал эти вопросы, ей послышался легкий упрек, но она подумала, что ей это, возможно, просто показалось.

– Отец, я ушла от Зеленых Мантий, для того чтобы снова бороться за Цонг, – ответила она. – Тебе же известно, что значительные силы захватчиков пробивают дорогу через Лабиринт.

Генерал Тенг медленно кивнул.

– Твой дух животного, Джи, еще с тобой?

Мейлин показала татуировку на руке.

– Ты уже научилась работать с ней, использовать ее силу и возможности?

– Я начала этому учиться, отец.

– Отлично, – похвалил дочь генерал Тенг. – Мы попьем чаю, и ты расскажешь мне о своих делах. Да и у меня есть… кое-что, о чем я должен тебе рассказать.

– Ну а как же быть с захватчиками, отец? – Она не могла понять его. Почему его не тревожит близость врага? – Ведь они находятся всего в нескольких милях отсюда, и это огромная сила. Многие сотни солдат, заставляющие еще большее количество рабочих вырубать бамбук.

– Им потребуется не меньше недели на то, чтобы пройти хотя бы одну милю в Лабиринте. Генерал Чин?

Ближайший друг и помощник ее отца, появившись возле них, кивнул Мейлин, узнав ее. Форма Чина была рваной, а по его виду можно было заключить, что уже много дней он не мылся. Мейлин почувствовала облегчение от того, что он тоже остался в живых после вторжения, а он если и обрадовался при виде ее, то не показал этого.

– Может быть, мне следует подать команду выступать, сэр? – спросил он генерала Тенга.

– Пока не надо, но необходимо начать подготовку, и усильте вдвое посты охраны на верхних тропинках, – распорядился отец. – Мейлин, ты уверена, что никто не шел за тобой следом, когда ты проходила через Лабиринт?

– Я уверена в этом, отец, – ответила она. – Нам пришлось сражаться с бандитами в камуфляже рядом с местом вырубки, но мы оторвались от них.

– Мы? – переспросил генерал Тенг.

– Одна женщина по имени Ксу помогла мне, – сказала Мейлин. – Одна из Отмеченных. Я думаю, она раньше была Зеленой Мантией. Может быть, в давние времена. Она уже старая, но все еще в силе.

– Мы знаем Ксу, – кивнул головой генерал Тенг. – Она верна Цонгу и поддерживает наше дело. Я рад, что она помогла тебе, хотя для меня это несколько удивительно. Ну ладно, пошли попьем чаю и поговорим.

– А о чем нам говорить, отец? – спросила Мейлин. – Я ведь пришла, чтобы воевать рядом с тобой в твоей армии. Ты только скажи мне, что делать, и я буду это делать.

– Мейлин, это совсем не так просто…

– Это как раз чрезвычайно просто.

– Ну, довольно, Мейлин! Вспомни, кто ты такая.

Этот упрек был не менее пугающим, чем пощечина. Мейлин даже почувствовала, что ее щека стала горячей. Она точно знала, кто она и ради чего она предприняла столь долгое путешествие. Если он собирается сказать ей, что ее жизнь слишком большая драгоценность, а сама она слишком благородная для того, чтобы воевать рядом с ним против захватчиков, вот тогда ему действительно придется сражаться в ближнем бою.

Прежде чем она успела сказать что-либо, звук горна донесся из верхней части долины, недалеко от того места, где Мейлин вышла из Лабиринта. Четыре резких звука прозвучали один за другим. Она знала, что это за сигнал. Это был не вызов патруля, а сигнал тревоги.

У генерала Чина вырвался крик удивления.

– Нас обнаружили! – закричал генерал Тенг, вскакивая с места. – К оружию, все воины!

Тревожный сигнал подхватили гонги, их глубокий предупреждающий гул, смешиваясь со своим эхом, поплыл над вершинами деревьев. Солдаты выскакивали из домов, напоминающих видом казармы, и строились в колонны.

Тенг повернулся к генералу Чину.

– Доставьте Мейлин к восточному выходу и объясните ей, как добраться до Фарзит Нанга. Мы будем держаться здесь столько, сколько будет возможно, а затем встретимся с вами в Юго-восточном центре снабжения. Проследите за тем, чтобы моя дочь не вернулась обратно сюда после того, как она расстанется с вами.

– Отец, я никуда не пойду! Не начинай все снова! – громко закричала Мейлин. – Я воин, и я буду драться! За Цонг!

Генерал Тенг решительно покачал головой.

– Ты воин, да, с этим я согласен, но ты еще и Зеленая Мантия. И твой долг и твои обязанности определяются этим.

– Нет, отец, мой долг – быть рядом с тобой.

Во второй раз он схватил ее за плечи и силой заставил ее смотреть ему в глаза.

– Нет, Мейлин. Нам стало известно, что Зеленые Мантии обосновались в Фарзит Нанге. Ты должна их разыскать и присоединиться к ним. И отделяться от них ты не должна никогда. Чин объяснит тебе, как туда добраться. Сейчас же иди!

Мейлин смотрела на него, не желая принимать всерьез то, что он говорил, и не думая о том, чтобы скрыть от посторонних свои слезы. Как он мог подобным образом отсылать ее назад? Она не хотела присоединяться к Зеленым Мантиям. Она не верила в то, что они смогут по-настоящему оказать сопротивление захватчикам. Только Цонг, только верный Цонг обладает силой для этого.

– Отец, я прошла весь этот путь…

– Не смей спорить со мной! Четверо Павших – вот что такое быть вместе, в этом я уверен. Мои надежды связаны с тобой, с ними. – Он понизил голос. – А среди нас ты не в безопасности.

– Что… что ты имеешь ввиду?

– Враг нашел нас слишком быстро, чтобы посчитать это случайностью. – Генерал Тенг говорил теперь почти шепотом, стараясь, чтобы она и только она могла слышать его голос за звуками, которые производили солдаты, готовясь к бою. – Здесь измена и предательство… или нечто более страшное и зловещее. Так или иначе, они хотят тебя и Джи, а я не позволю им заполучить вас. Послушай меня, Мейлин. Уходи немедленно и иди как можно быстрее!

Мейлин отошла, потрясенная до глубины души тем, что он сказал. Измена! Среди непокорившихся! Ей с трудом верилось в это. Но она должна была ему поверить и согласиться делать именно то, о чем он просил, и причина этого была вовсе не в том, что он считал ее слабой…

– Мейлин, ты все еще не сдвинулась с места! Я же прошу тебя, иди! Ну как ты все еще не понимаешь, что надо делать?

Его слова были настолько же твердыми, насколько сильным было его неверие в благополучный исход дела. В комнате было жарко, но Мейлин вдруг стало холодно, как будто на нее вылили ушат ледяной воды.

А может быть, Джи надо было быть с Эссикс, Бригганом и Уразой? А это значит, что и Мейлин тоже надо было быть среди своих. Она рассталась со своими спутниками не по-доброму – а ведь именно от этого предостерегал ее Финн перед их путешествием в Эвру – от застилающей глаза злости, которая повела ее на поиски того, чего она хотела, а не того, что было наилучшим…

Она часто заморгала, стараясь не заплакать. Найти своего отца, а после этого снова быть отосланной от него прочь… Мейлин чувствовала боль в сердце, боль, которая в буквальном смысле повергала ее в агонию, но она должна была это вынести. Отец ведь не просто приказывал, он заклинал ее. Все выглядело так, будто он обходился с ней, как с равной, равной ему, но упрямой, которую никак нельзя было заставить понять что-то главное, от чего зависело все остальное.

– Да, отец, – прошептала она. – Сейчас я уйду.

– Ты должна так поступить, – произнес он более привычным для нее тоном.

Когда она, выпрямившись, посмотрела ему в лицо, то ей показалось, что на его суровом нахмуренном лице промелькнуло слабое подобие улыбки. Печальной улыбки, но именно улыбки – в этом она не сомневалась.

– Генерал Чин, я готова, – повернув голову, сказала она, обращаясь к старому другу отца, стоявшему рядом. – Прощай, отец.

– Прощай, Мейлин.

Они одновременно отвернулись друг от друга. Генерал Тенг быстрым шагом пошел за солдатами, строем выходившими через ворота форта. Генерал Чин, ведя Мейлин в противоположном направлении и повернув голову назад, наблюдал за тем, что происходит за его спиной в долине.

Мейлин смотрела туда же, с каждым шагом чувствуя, будто большая часть ее сердца осталась там, откуда она уходит.

А сражение уже началось. Небольшая группа солдат-непокорившихся стояла плотным строем, щит к щиту, закрывая узкий проход из Лабиринта. Но на смену каждому поверженному ими врагу перед стенкой щитов возникали три новых. Кроме них почти на каждый бамбуковый ствол карабкался лучник с помощью тех же самых железных крючьев, которыми пользовались бандиты, поджидавшие Мейлин в засаде. Через считаные минуты они займут боевые позиции и будут готовы обрушить град стрел на защитников.

Только узость тропы и отвага солдат-непокорившихся сдерживали напор вторгнувшихся бандитов. Ветер доносил до слуха Мейлин крики, стоны, звон стали о сталь. Но она понимала, что защитники не смогут продержаться долго, даже при том, что с ними был ее отец и солдаты, прибывшие следом за ним к ним на помощь.

– Если нам повезет, они смогут продержаться до ночи и под покровом темноты сумеют скрыться, – сказал Чин. – Я просто не понимаю, как захватчики так быстро нашли дорогу к нам в Лабиринте.

– За мной они точно не шли, – сказала Мейлин, и в ее голосе прозвучала явная готовность опровергнуть любые подозрения в свой адрес. – В этом я более чем уверена. Может быть, среди духов животных у них есть птица, такая как Эссикс, и они с ее помощью, видя Лабиринт сверху, составили его карту.

– Мы стреляем по всем птицам, – ответил Чин и покачал головой, словно отгоняя от себя тревожные мысли. – Идем. До Фарзит Нанга можно, если напрячь силы, добраться за два дня. Мы должны будем скоро расстаться с вами, чтобы я смог принять участие в сражении. Я расскажу вам обо всех поворотах, которые вы должны будете соблюдать при проходе через Лабиринт. Слушайте внимательно!

Закатная смерть

Абеке проснулась с отупляющей головной болью. Ее мучила жажда и в желудке было пусто. Солнце смотрело прямо на нее сквозь прореху в тучах, которые выглядели такими жирными и тяжелыми, что, казалось, потоп на земле может начаться в любую секунду. Она лежала на боку в очень высокой траве, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Довольно долго она, как ни старалась, не могла вспомнить, что произошло. Оказалось, что ее руки и ноги связаны. Но как? Почему?

Когда она наконец вспомнила, то застонала, больше от беспокойства, чем от боли. Слишком много дротиков. Несмотря даже на помощь своих духов животных, Зеленые Мантии не смогли полностью избежать их. И конечно же, дротики вонзались в кожу на открытых, незащищенных участках тел, и яд проникал в их кровь.

Роллан свалился первым, затем Конор; оба парня тяжело рухнули навзничь, раскинув в стороны ноги и руки. Лиша бросилась к Абеке, чтобы стать рядом с ней, но ее срезали, не дав завершить шага. Сначала закатились глаза, потом подогнулись ноги, и она свалилась на землю лицом вниз.

Абеке все еще носила на шее Гранитного барана и с его помощью пыталась умчаться прочь. Но даже когда она прошла сквозь стену носорогов, дротик впился ей в шею. Ураза завывала где-то позади нее. Мир вокруг скукожился, стал темнеть – темнота начала заволакивать глаза, двигаясь с краев к центру, а затем сомкнулась, и Абеке почувствовала себя так, словно вдруг очутилась в длинном темном тоннеле. Собрав последние силы, она позвала своего леопарда и перевела Уразу в пассивное состояние. В таком положении Ураза уцелеет и сможет помочь ей, когда она очнется.

Если она очнется…

Часто моргая, Абеке смотрела в небо и пыталась понять, сколько прошло времени. Она утешала себя мыслями о том, что по крайней мере осталась в живых, пусть даже она не знает, что делать дальше и как быть сейчас. Ее руки были стянуты кожаным ремнем. Судя по ощущению, на ее лодыжки были надеты путы из жесткой веревки.

Перекатившись на другой бок, она увидела Конора и Лишу – они лежали рядом с ней. Они тоже очнулись, но были, как и она, связаны по рукам и ногам. Чуть дальше за Лишей она увидела Роллана, неподвижно лежавшего на спине. Он не был связанным, но он и не двигался. Роллан был очень бледным, выглядел очень больным, а возможно, и…

– Роллан!

– Он жив, – сказал Конор в ответ на ее протяжный вздох. – Но, похоже, он очень болен. Я очень тревожусь за него.

– Он и раньше выглядел не совсем здоровым, – напомнила Лиша. – А возможно, у него сильная реакция на этот яд.

– Мы должны ему помочь, – сказала Абеке, садясь; она медленно и неуклюже стала перемещаться по земле, стремясь приблизиться к нему. – А что известно про Тарика?

– Ничего, – ответил Конор.

– Мы не увидим его, – мягко произнесла Лиша, – до тех пор, пока он сам нам не покажется.

Абеке повела глазами по сторонам. Слоновая трава была слишком высокой и не позволяла увидеть ничего из окружавшего их, кроме верхушек обычных деревьев, растущих в джунглях, стоящих на некотором расстоянии от них.

– Это то самое расчищенное место?

– Нет, – покачала головой Лиша. – Нас переместили. Должно быть, перевезли сюда.

– А что, если они продадут нас захватчикам, чтобы на этом заработать? – спросила Абеке.

– Это не свойственно всадникам, – мрачно произнесла Лиша. – Нам предстоит столкнуться с правосудием, которое они выберут для решения наших судеб. Обычно это задача, решаемая в ходе судебного разбирательства, которое нам предстоит пройти. Кстати, оно очень непростое, но нам представится шанс доказать нашу невиновность. Если мы не сможет, они убьют нас. Нам надо как-то взять над ними верх.

– Но мы же не совершили ничего плохого, – подал голос Конор.

– Если бы они хотели нас убить, – поморщилась Абеке, – они уже бы это сделали.

– Сейчас трудно что-либо утверждать, – задумчиво произнесла Лиша. – Как я думаю, мы две ночи пробыли в бессознательном состоянии.

Абеке в шоке потрясла головой. Две ночи! Неудивительно, что внутри у нее все пересохло.

– Привести пленников!

Раздавшийся крик перепугал путешественников. Сразу за ним из высоких травяных зарослей донесся тяжелый топот ног полудюжины носорогов, на спинах которых сидели всадники. Трое из них помогли Лише, Абеке и Конору встать, совсем не стараясь проявлять при этом вежливость. Другая троица подняла Роллана, который безжизненно лежал у них на руках; голова его раскачивалась из стороны в сторону.

Это расчищенное место было намного больше того, на котором их захватили. Ровно в центре над зарослями слоновой травы возвышалась высокая скала, старательно обтесанная и похожая на тушу носорога. Мощный бородатый человек стоял на скале, одетый в робу и тюрбан, как и все всадники на носорогах, но с золотым изогнутым носорожьим рогом на цепочке, висящим на шее.

Абеке сначала посмотрела на него, а потом огляделась вокруг. Позади нее стояли многочисленные ряды всадников, сидящих на спинах носорогов. Сотни всадников на носорогах, выстроившихся в ровные шеренги, не спускали глаз с человека, стоявшего на скале, и с пленников, толпившихся вокруг него.

– Я – Джодобода! – объявил человек, как бы представляясь Абеке и ее спутникам, стоявшим перед скалой. – Вождь тергешей, которых вы называете всадниками на носорогах. Назовите свои имена и выслушайте свой приговор!

– Я Лиша, из Зеленых Мантий, – сказала Лиша. – Мы пришли…

– Называйте только свои имена! – зарычал Джодобода.

– Я Абеке, – с гордостью представилась Абеке. – из Окаихи.

– Я Конор, – назвал себя Конор. – Без определенного места жительства.

– А ваш товарищ?

– Его зовут Роллан, – сказала Лиша. – Он болен и нуждается…

– Тихо! – заорал Джодобода. – С этой минуты только одному из вас позволено будет говорить. Я выбираю… тебя!

Он указал на Конора. От неожиданности парень схватил ртом воздух и посмотрел на Лишу, которая едва заметно одобряюще кивнула ему головой.

– Хммм. Мы Зеленые Мантии, – начал Конор дрожащим голосом. – Мы не хотели причинять… всадникам на носорогах никакого вреда. Нам просто необходимо найти Динеша, слона.

– А мы тергеши. Ты знаешь, что все эти земли наши?

– Ну, да. Но мы надеялись, что сможем… эээ… незаметно проскочить, – сказал Конор.

Абеке изо всех сил сжала кулаки своих связанных рук, но лицо ее оставалось безразличным. Она не хотела, чтобы Джодобода видел на ее лице что-либо, кроме силы. Возможно, это позволит сгладить неприятное впечатление, производимое Конором.

– Видите ли, – продолжал Конор, – мы торопимся, потому что захватчики, прислужники Пожирателя… Они тоже хотят разыскать Динеша. Они захватывают Кхо Кенсит, а Цин Као Дай уже захвачен ими.

– Мы это знаем, – ответил Джодобода. – То, что вы не захватчики, может истолковывать дело в вашу пользу, хотя лишь в малой степени.

– Так если вы не имеете ничего против, – продолжал Конор, – мы хотели бы получить ваше разрешение продолжить наши поиски и найти Динеша. И нам необходимо найти помощь для Роллана. Он явно болен…

– Тергеши не разрешают лицам, вторгающимся на нашу территорию, бесконтрольно путешествовать по нашим владениям, – объявил Джодобода. – А следовательно, мы не можем позволить вам бесцельно бродить здесь в поисках Динеша.

– А вам известно, где он? – радостно выпалил Конор.

– Нам известно, – важно ответил Джодобода. – Но с какой стати я должен рассказывать вам об этом? С какой стати я вообще должен оказывать вам хоть какую-либо помощь?

– Вы поможете нам, потому что умирает человек и потому что тергеши – люди чести, а не чудовища!

Толпа всадников, сидящих на носорогах, пришла в движение. Голос прозвучал из центра их строя.

Джодобода заморгал. Его пышные бакенбарды распушились.

– Кто это сказал? – взревел он. – Выйди немедленно сюда!

Через плотные ряды всадников пробилась фигура человека в тюрбане и двинулась к скале, похожей на тушу носорога. Он с головы до ног был закутан в робу, но, выйдя из строя всадников, он подошел к пленникам и сбросил с головы тюрбан.

Лицо Лиши вспыхнуло.

– Тарик! – закричал Конор. – Как ты нас нашел?

Пронзительный крик ястреба донесся сверху – это Эссикс стремительно бросилась вниз и, расправив крылья, закружилась в парящем полете над расчищенной поляной. Выпустив когти, она приземлилась на траву рядом с Ролланом и, подойдя к нему, села, как на насест, на недвижную грудь лежащего на земле парня.

– Что это? – в смятении произнес Джодобода, воздев кверху обе руки; строй всадников, как по команде, переместился ближе к скале.

Облегчение, которое почувствовала Абеке при виде Тарика, теперь сменилось тревогой при виде того, что вся их группа находится в плотном кольце всадников.

– Мы относимся к вам с полным уважением, – объявил Тарик с низким поклоном. – Никто из нас не имеет намерения хоть как-то навредить вам. Отпустите нас, и мы гарантируем вам, что ничего плохого с вами не случится.

– Ничего плохого? Со мной? – Откинув голову назад, Джодобода захохотал, и его хохот был таким громоподобным, словно он только что услышал самую смешную новость в своей жизни.

Но его хохот смолк и сменился молчанием, когда стройная легкая фигура, выросшая за его спиной, приложила нож к его горлу.

– Как только что сказали мои друзья, – объявила ему Мейлин, – мы предлагаем свои гарантии.

Абеке почувствовала, что ее глаза от удивления полезли на лоб.

– Мейлин! – закричал Конор. – Что?.. Как?..

– Вы это называете полным уважением, так вас понимать? – спросил Джодобода, но уже спокойным голосом. Несмотря на прижатый к горлу нож Мейлин, он выглядел на удивление спокойным. – Но вы же стоите на «Скале нашего народа», что само по себе является проявлением неуважения. Спуститесь вниз, и мы поговорим.

Мейлин заколебалась, но тут она увидела Роллана, распростертого на земле. Глаза ее сузились, а нож в ее руке сильнее надавил на горло Джодободы.

– Что вы сделали с Ролланом? – закричала она.

– Ничего! – ответила ей Абеке спокойным голосом. – Он заболел. Всадники на носорогах не причинили ему никакого вреда. Лучше поговорим спокойно и мирно.

Мейлин посмотрела на Тарика, который согласно кивнул. Поколебавшись, она медленно опустила нож.

– Ну вот видите, мы же не делаем вам ничего плохого, – сказал Тарик, наблюдая за Мейлин, которая, соскочив со скалы и бросившись на колени перед Ролланом, осторожно гладила ладонью его лоб. Подняв глаза, она посмотрела на Конора и Абеке. Конор едва заметно махнул рукой, а Абеке ободряюще кивнула. Но это было лишь самое начало их воссоединения. Все надлежащие приветствия и объяснения придется пока отложить.

– Вот теперь я это вижу, – объявил Джодобода, легонько потирая горло. – Поэтому, а также по другим причинам, я принял решение, что мы вам поможем.

– Вы доставите нас к Динешу и поднимете Роллана на ноги? – спросил Конор.

– Нет. Согласно старинному обычаю, мы не можем делать ни того, ни другого, по крайней мере, пока. Сначала вы должны выполнить задачу, которую я для вас выберу. После ее выполнения вы получите то, о чем просите.

– Так вот как вы оказываете помощь? – спросила Мейлин, и ее рука снова потянулась к рукоятке ножа.

– А что это за задача? – поинтересовался Конор, проглатывая подступивший к горлу комок.

Джодобода, намотав на палец конец бороды, уставился своими глубоко посаженными глазами на Роллана. Парень оставался мертвенно бледным, но на его лице виднелись мелкие красные пятна.

– Вы должны принести мне четыре банановые тыквы из глубокого болота, – сказал он. – По одной на каждого из Павших.

– Банановые тыквы? – переспросил Конор. – Ну… и это все?

– Все? Ты думаешь, это пустячная задача?

– Вы над нами смеетесь! – вспыхнула Мейлин.

– Я вас уверяю, что говорю с вами совершенно серьезно, – суровым голосом произнес Джодобода. – Вашего друга поразила «закатная смерть». Лекарство от нее делают из семян банановой тыквы. Если он не получит этого лекарства до завтрашней полуночи, то он умрет.

Все посмотрели на Роллана. Красные пятна на его лице были точно такого же цвета, каким бывает закатное солнце. Его кожа была покрыта каплями пота, каждый вдох давался ему с трудом.

– Он умирает, – тревожно произнесла Мейлин. – Мы должны сейчас же идти на глубокое болото!

– Но не все, как я думаю, – возразил Тарик. – Джи может ему помочь. Ее лечение…

– Ой, ну конечно, – воскликнула Мейлин. Яркая вспышка, и перед ними возникла панда. Джи, опустив голову, посмотрела на Роллана, издала вздох и принялась лизать его голову. Молодой человек застонал и пошевелился впервые за все то время, что они наблюдали за ним.

– Как вы допустили, что он так сильно заболел? – спросила Мейлин, глядя в упор на его спутников.

– Мы… я… не заметила, – чуть слышно ответила Абеке, чувствуя, как покраснело ее лицо под упрекающим взглядом Мейлин. – А сам он ничего не сказал.

– Мне следовало это заметить, – почти в один голос произнесли Лиша и Тарик.

– Джи помогает ему, – радостно заметила Абеке. – Смотрите, краснота… она проходит.

И правда, ярко-красные высыпания немного побледнели, но все еще оставались на его коже.

– Твой дух животного облегчил его страдания, но существует всего лишь одно средство исцеления, – сказал Джодобода. – Мы оставим вас и пойдем заниматься другими делами, но мы еще вернемся сюда до завтрашнего заката. Принесите банановые тыквы. Если вам повезет, мы покажем вам проход к Озеру Слона. Если не повезет, ваш друг умрет. Мы доставим вас к нашим границам… и передадим вас в руки судьбы, ожидающей вас за пределами наших земель.

– А где же это глубокое болото? – спросил Тарик.

На лице Джодободы появилась злорадная улыбка.

– А это уже ваша задача, а не моя, – заявил он и пошел к поджидавшему его носорогу. Взгромоздившись на его спину, он шлепнул его ладонью по заду и взял в руку цепь, прикрепленную к основанию его рога. Подняв руку, Джодобода указал на запад. Громкое фырканье и мычание раздалось, когда на спины носорогов разом вскочили всадники; все пришло в движение, и тергеши направились прочь с поляны. Многие всадники отклонились в сторону, чтобы объехать путешественников и великую скалу.

Тарик освободил Абеке, и она помогла ему развязать остальных. Мейлин продолжала сидеть возле Роллана, держа руку на загривке панды, которая неторопливо лизала голову мальчика.

– Лиша, а ты знаешь, где находится это глубокое болото? – спросила Абеке.

– Очень приблизительно, – ответила Лиша. – Нам стоит как можно скорее пуститься в путь. Тарик, я думаю, что будет лучше, если ты останешься с Ролланом и Мейлин.

– В этом я не уверен, – покачал головой Тарик. – Я сомневаюсь, что эти носорожьи всадники оставили это место неохраняемым. Роллан будет в безопасности, если с ним останется Мейлин.

Ястреб, подняв голову, издал пронзительный свист.

– К тому же Эссикс и Джи тоже будут при нем, – добавил Тарик. – А я на болоте могу вам понадобиться, да и Люмио тоже.

– Мы же идем туда за банановыми тыквами, – сказала Абеке. – Неужто это может быть затруднительно?

Никто ей не ответил.

– Мы пока не можем уйти, – сказал Конор. Он пристально и очень внимательно смотрел на Мейлин. – Должен сказать… я хочу знать. Мейлин… почему ты вернулась?

Мейлин встала и посмотрела на него. При взгляде на них было видно, что между ними существует некая напряженность, и Абеке инстинктивно почувствовала, что необходимо вмешаться. Нельзя было допустить, чтобы прежняя ссора между ними снова вспыхнула.

Но до ссоры дело не дошло.

– Я… я допустила ошибку, – сказала Мейлин. – Я не должна была уходить, Конор.

– О-о-о, – протянул Конор. Его уши покраснели, но он не опустил глаза и впервые за все эти дни он не начал извиняться. – Я рад, – сказал он. – Ты нашла своего отца?

Мейлин утвердительно кивнула, а затем коротко и резко качнула головой. Было понятно, что подробно говорить об этом она не хотела.

– Я сбилась с пути по дороге в Цонг. Отмеченная женщина спасла меня в Великом бамбуковом лабиринте. Я думаю, что она тоже из Зеленых Мантий. Ее зовут Ксу.

– Ксу! – воскликнул Тарик.

– Ты ее знаешь?

– Я думал, что ее нет в живых, – ответил Тарик. – Ксу ушла от Зеленых Мантий, когда я был совсем молодым. Она сказала, что там было слишком много разговоров и очень мало дел.

– И она была права, – сказала Мейлин, глядя вниз на Роллана. – Даже сейчас мы очень много говорим и очень мало делаем.

– Да, – поддержала ее Лиша, кивнув. – Мы должны идти.

Абеке и Конор переглянулись, а потом вместе повернулись к Мейлин. Они только что встретились после разлуки, и сейчас им предстояло расстаться вновь. У них возникло предчувствие, что расставание было необходимым, но в то же время опасным. Но менять что-либо было уже поздно.

– Успехов вам, – сказала Мейлин, снова поворачиваясь к Роллану и Джи.

– Тебе тоже, – ответил ей Конор. – Смотри за ним.

– Мы скоро вернемся, – обещала Абеке, обращаясь ко всем.

Опасные воды

– Вся надежда на то, что наши духи животных выведут нас отсюда, – сказал Тарик, всматриваясь в лежащее впереди болото.

В последний час их похода поверхность земли постепенно и непрерывно шла под уклон, типичная для джунглей почва и покрывающая ее растительность становились все более и более влажными, а стволы деревьев – все более тонкими. И вот теперь перед ними открылась голая земля с лужами стоячей воды, окруженными зарослями тростника. Повсюду были разбросаны маленькие островки из грязи, окруженные густыми, переплетенными между собою стеблями высокой травы. Яркие разноцветные грибы выглядывали из каждого уголка, из каждой ямы. Конору вся окружающая растительность была совершенно незнакома, но он, тем не менее, чувствовал себя в безопасности, предполагая, что все растения смертоносные.

– Уразе здесь не понравится, – сказала Абеке, подзывая к себе леопарда.

– Да и Бриггану тоже, – поддержал ее Конор, тоже подозвав волка.

– Лучше, чтобы они были рядом, пусть будут готовы к тому, чтобы в случае необходимости оказать нам помощь, – предложила Лиша.

Она почесала Жосара за ушами, и тигр замурлыкал почти как домашний кот, только звук его мурлыканья был гораздо более глубоким и как минимум в три раза более громким.

– И где же могут расти эти банановые тыквы? – спросил Конор.

– На деревьях, похожих на пальмы, – ответила Лиша. – Возможно, где-нибудь находится более крупный остров. Эта часть болота, где мы находимся сейчас, для них явно не подходит.

– Интересно, способен ли Бригган почуять дерево, на котором растут банановые тыквы? – спросил Конор. Наклонившись к волку, он заглянул ему в глаза. – Ты знаешь деревья, на которых растут банановые тыквы?

Бригган лизнул его в лицо. Конор со смехом отпрянул назад – это был первый за много дней смех, который услышали от него его спутники. Возвращение Мейлин освободило в его сознании нечто, что очень сильно сдерживало его все это время.

– Я не совсем уверен, что Бригган ответил «да». А ты можешь показать нам дорогу, Бригган?

Волк помахал хвостом и, уткнувшись носом в болото, принялся, обнюхивая землю, медленно перемещаться по извилистой тропке, ведущей к ближайшему небольшому островку.

– Мне кажется, нам надо идти за ним следом, – сказал Конор. – Если вы не хотите увязнуть в болоте.

Они все осторожно двинулись вслед за Бригганом. Жосара, казалось, не сильно тревожила вода под лапами, а вот Ураза недовольно заворчала при первых же шагах, пытаясь поднимать лапы как можно выше.

– Все обстоит не так уж плохо, – сказала Абеке. – Впереди перед нами твердая земля. Правда, не везде.

– А Бригган здорово помогает нам, отыскивая дорогу, – заметил Конор.

В следующее мгновение раздался громкий всплеск, волк пропал из вида, а через несколько секунд они увидели, как волк, быстро плывя по-собачьи, возвращается по кривой к тому месту, где он, оступившись, упал в воду.

– Не надо было мне отпускать его, – упрекнул себя Конор, быстро счищая с волка грязь и липкую слизь.

– Слишком много воды, – сказал Тарик. – Он не в состоянии чуять тропу. Я думаю, что это, скорее, работа для Люмио.

Люмио сморщил нос и соскочил с плеча Тарика в воду, слившись с ней, словно сам он представлял собой некую жидкость в форме выдры. Он несколько раз нырял и выплывал на поверхность, быстро подплывал к выстроившимся в линию и наблюдавшим за ним людям, затем также быстро отплывал от них; время от времени он выходил на землю и прыгал вокруг грязевых островков.

– Дайте ему несколько минут, и он найдет нам хорошую дорогу вперед, – сказал Тарик.

Люмио вернулся и повел их за собой в болото. Пройдя несколько миль, они увидели перед собой несколько более крупных островов, поверхность которых, расположенная выше над водой, была более сухой по сравнению с пройденными ими островками, похожими на лепешки из грязи. На этих островах даже росли деревья, но среди них не было ни одного дерева, ради которого они пришли сюда.

– Уже темнеет, – заметил Конор, глядя на небо. – Может, нам стоит поискать остров, на котором можно разбить лагерь и остановиться на ночлег?

– Эта мысль не кажется мне хорошей, – сказала Лиша.

– Мы же не рассчитываем серьезно на то, чтобы шататься здесь всю ночь, или вы думаете иначе?

– Смотрите, – прервал их спор Тарик, показывая на свой дух животного.

Люмио стоял на задних лапах, склонив голову набок. Почти сразу же Бригган негромко заскулил и стал описывать круги вокруг Конора. Две большие кошки прижали уши и почти одновременно зарычали. Вдалеке они увидели мелькающие огни факелов, то поднимающиеся кверху, то опускающиеся вниз. Линия огней была длинной, но уже настолько стемнело, что рассмотреть ничего, кроме каких-то неясных очертаний, движущихся позади пламени, было невозможно.

– Люди, идущие вброд, с факелами в руках, – констатировал Тарик. – Странно…

– Но это не всадники на носорогах, – заметил Конор, уверенный, что Бригган наверняка распознал бы их запах.

– А я вижу что-то в воде, – сказал Тарик.

Люмио ловко прыгнул на плечо Тарика. Человек и выдра стали пристально всматриваться в темноту, туда, где мелькали огни.

– Что-то… движущееся быстро.

– Может быть, крокодилы, – предположила Лиша. – Но здешние кроки пресноводные, они не очень большие и не нападают на людей…

– Если они не находятся под воздействием Желчи, – мрачно заметил Тарик. – Они двигаются быстро, а подгоняет их цепь факелоносцев.

– В нашу сторону, – добавила Абеке. – И это не случайность.

– Может, нам стоило раньше выйти на один из тех островов? – нервно спросил Конор. По нему было видно, что он не успокоится, пока не окажется на сухой земле.

– Да, это наш наилучший вариант, – согласился Тарик. Неясные силуэты нескольких больших островов были еще видны в сгущающихся сумерках. Он указал на ближний к ним остров.

– Люмио, укажи нам дорогу к нему.

Люмио без промедления приступил к делу. Тарик со спутниками быстро последовали за ним и сразу почувствовали облегчение, выйдя из воды и оказавшись на острове. Но этот остров возвышался над водой всего на несколько футов и в центре него росли несколько чахлых пальм. Здесь не было никакого реального укрытия и не было защиты ни от крокодилов, ни от людей, которые гнали их впереди себя.

– Как темно, – посетовал Конор.

– Пользуйся чутьем Бриггана, – сказал Тарик. – Абеке, и ты тоже. Попросите своих духов животных помочь. Это именно то, что я делаю с Люмио.

– А я с Жосаром, – поддержала Тарика Лиша. – Хорошим взаимопониманием со своими духами животных могут похвастаться не все, но тем не менее…

Лиша так и не закончила свою фразу, ее рука рванулась к эфесу меча. Вода рядом с ними внезапно забурлила, и два огромных крокодила выползли из нее на покрытую грязью прибрежную полосу острова. Тело каждого из них имело в длину не меньше двенадцати футов и было покрыто рельефно выступающими, наводящими ужас мускулами. Их глубоко сидящие красные глаза излучали нечто более страшное, чем злость.

«Это не духи животных!» – подумал Тарик, когда крокодилы ринулись прямиком к Зеленым Мантиям.

Обе большие кошки бросились на ближайшего к ним крокодила. Жосар, прыгнув ему на голову, с рычанием сомкнул свои могучие челюсти на левой задней лапе рептилии. Ураза, дождавшись удобного случая, атаковала правую лапу крокодила. Обе кошки, не разжимая челюстей, уперлись когтистыми лапами в прибрежную грязь, а крокодил неистово лупил хвостом и поворачивал голову назад, стараясь достать их своими трехфутовыми челюстями, утыканными страшными зубами. Улучив секунду, когда крокодил напрягся изо всех сил, стараясь дотянуться до кошек, Тарик, бросившись вперед, воткнул острие своего двуручного меча в мягкую часть его горла.

Бригган сцепился со вторым крокодилом, отпрыгивая в последнее мгновение в сторону и чудом избегая его страшных зубов, затем наскакивая на него опять и уводя его дальше на сушу, давая возможность Конору рубануть топором по хвосту рептилии.

Абеке неподвижно стояла на том же месте, где ее застали появившиеся из воды крокодилы. Вставив в лук стрелу, она выстрелила в голову крокодила. Целилась она в глаз, но стрела отклонилась на долю дюйма от цели и рикошетом отскочила от толстой кожи рептилии. Крокодил снова стал бросаться на Бриггана, но все время врезался в дерево, за которое отступал волк, едва избежав опасности оставить свой хвост в его отвратительной пасти.

Даже не подумав, чем может закончиться то, что он задумал, Конор вскочил ногами на широкую спину крокодила, балансируя среди ороговевших наростов. Крокодил попятился. Конор едва не свалился, но, изловчившись, устоял на ногах и, подняв над головой топор, глубоко всадил его в крокодилью голову позади глаз.

К его изумлению и ужасу, этот удар не оказался для крокодила смертельным. Если он и достиг чего-то, то только того, что еще больше разъярил его. Топор так и остался торчать в крокодильей голове, которая бешено крутилась из стороны в сторону; крокодил ревел, а потом вдруг перевернулся на спину. Буквально в последнее мгновение Конор успел отскочить в строну, избежав таким образом участи быть раздавленным громадной тушей.

Топора он лишился, но вынул нож, хотя от него было очень мало пользы.

Крокодил перевернулся, вес его туши казался немыслимым; он двинулся вперед, топор, словно какой-то странный гребешок, торчал из его головы. Конор, не отрываясь, смотрел на его бешеные красные глаза, готовый отскочить в сторону при малейшем движении рептилии в его сторону.

Но тут Абеке, возникшая рядом с ним, послала стрелу прямиком в одну его глазницу, и почти сразу же вторую; обе стрелы, попавшие точно в цель, были выпущены с такой силой, что упиш в глазницы почти по самое оперение. Крокодил проковылял несколько шагов вперед, его когти впились в мокрую грязь, лапы его подогнулись, и он распластался на земле.

Подошел Тарик и помог Конору достать топор из-под дохлого крокодила. Его сведенные мышцы все еще были твердыми, как камни.

– Быстрее! – окликнула их Лиша, стоявшая на спине второго крокодила и обозревавшая окружавшее их болото. – Срубите несколько толстых веток с этого дерева и пойдем. Еще много этих гнусных созданий движется к нам.

Топор Конора вышел из раны с омерзительным чавкающим звуком. Тарик опустил руку на плечо Конора, и они вместе пошли к Лише.

– Будем продолжать идти прежним курсом, – сказал он, обращаясь к Конору и Абеке. – Мы пустим других крокодилов по ложному пути, а когда сможем, выйдем на нужный нам маршрут.

– А это не опасно? – спросила Абеке.

– Не волнуйся, – успокоила ее Лиша. – Если бы ты осталась в укрытии, тебе ничего бы не грозило.

Белые зубы девушки мелькнули в темноте.

– Я в первую очередь забочусь о твоей безопасности.

Тарик улыбался, слушая эту беззлобную перепалку. Он переглянулся с Лишей; она кивнула ему, а затем они вместе со своими духами зверей побежали на другую сторону острова, где с криками и плеском прыгнули в воду. Издалека донеслись ответные крики и рев; Конор и Абеке увидели линию огней факелоносцев, которые бросились преследовать их более взрослых товарищей.

– Мне это только кажется, или им и вправду так весело? – спросил Конор.

– Доверие, которое чувствуют друг к другу хорошие друзья – бесценная вещь, – ответила Абеке. – Даже самую темную и непроглядную из ночей оно делает приятной.

Конор неуклюже переминался с ноги на ногу. Он не был уверен в том, что она имеет ввиду Тарика и Лишу, а не напоминает ему о том, что он не оправдал доверия Роллана. Что если возвращение Мейлин не поможет заделать брешь в их отношениях? Если Роллан умрет, то это может навсегда уничтожить шанс к примирению…

– Сруби несколько больших веток, только старайся делать это как можно тише, – попросила его Абеке. – Мы с Уразой будем следить за тем, что происходит.

Конор подошел к ближайшему дереву и начал рубить ветви, стараясь не поднимать топор высоко над головой, дабы производить как можно меньше шума. Даже зная о том, что Абеке и Ураза за его спиной активно наблюдают за тем, что происходит, он все равно чувствовал, как по спине бегут мурашки. Каждый, даже слабый шум невольно заставлял его снова вспоминать крокодилов и то, как они нападали на него.

Конор так быстро вырубил пару шестов, что сам подивился собственной быстроте. Он протянул один из них Абеке, и они, тут же перейдя на другую сторону острова, начали шестами нащупывать тропу.

– А в какую сторону мы пойдем? – спросил Конор, позабывший во время драки все путевые ориентиры.

– В эту, – ответила Абеке, указывая направление шестом. – Если ориентироваться по звездам, то мы сейчас идем туда, куда нам нужно. В сторону, в которую указывает Слоновый хобот, видишь?

Конор посмотрел туда, куда она показывала. Ряд звезд действительно походил на очертание слонового хобота, хотя это было неизвестное ему созвездие.

– Возможно, это хорошее предзнаменования, – прошептал он, радуясь, что на небе, по крайней мере, были звезды, по которым можно ориентироваться.

Над болотом застыли облака, но не такие густые, как в джунглях. Жаль, подумал он, что свет звезд такой слабый, хотя даже и при этом свете он мог заметить любое существо, ползущее к нему.

Бригган терся о его ногу, стараясь привлечь внимание Конора. Опустив голову, он посмотрел в глаза волка и задумался о том, что эти глаза видят в окружающей их тьме.

– Постой-ка, – обратился он к Абеке. – Помнишь, что Тарик сказал об использовании органов чувств наших духов животных?

– Конечно помню!

Она наклонилась и обняла Уразу. Конор, опустившись на колени возле Бриггана, обнял волка.

– Закрой свои глаза, – сказал он. – И спроси.

Они оба закрыли глаза и оба пробормотали на уши своим духам животных просьбу помочь им увидеть, что происходит вокруг.

Когда они снова открыли глаза, Конор издал шумный вздох изумления. Он теперь мог видеть намного больше, но перед ним был мир, освещенный каким-то неизвестным голубоватым светом. Свет этот был недостаточно ярок, чтобы создавать тени, но Конор видел то, что происходит за водным пространством.

Он мог также более остро ощущать запахи, в особенности ясно чувствовался запах Бриггана; но он мог сейчас определять запахи растений, которые были рядом, запахи Уразы, Абеке и самого себя. Конор сморщил нос и чихнул, в последний миг приглушив звук ладонью.

Бригган смотрел на него; его морда со склоненным набок и скрученным в полукольцо языком как будто самодовольно улыбалась – похоже, его веселило то, что он сам сейчас чувствовал.

– Сработало? – спросила Абеке.

– Да, – радостно подтвердил Конор. – Я и запахи могу чувствовать тоже! А как у тебя?

– Я что-то не уверена, – медленно ответила Абеке. Ураза с силой терлась об ее голову то с одной стороны, то с другой. – Вроде бы сейчас светлее, но мои глаза как-то странно воспринимают всё вокруг… Похоже, нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к новому зрению. Думаю, будет лучше, если поведешь сейчас ты.

Они двинулись вброд. Перед тем как сделать шаг, Конор тыкал шестом в дно перед собой и по обе стороны от себя. Следом за ним шла Абеке и духи животных, которым путешествие по воде было явно не по вкусу. Ураза, делая очередной шаг, сердито шипела, а Бригган несколько раз принимался скулить, когда глубина воды увеличивалась и когда надо было пробираться сквозь тростниковые заросли или водоросли. Конор, используя свои усилившиеся способности видеть и обонять окружающую среду, наблюдал за окружающей их водой так же внимательно, как недавно изучал звезды над собою, но либо вокруг ничего не было, либо он просто еще не мог ничего разглядеть.

Они шли по земле и шли по воде вброд по выбранному ими пути, шли несколько часов, пока Конор не почувствовал, что они идут по мелководью, и скоро они медленно забрались на берег довольно большого острова. Пользуясь своим новым ночным зрением, Конор мог рассмотреть туманные силуэты больших деревьев, стоявшие на некотором расстоянии от берега, но представить себе, насколько далеко от них находятся эти деревья, он не мог. К тому же ничто не говорило о том, что именно здесь их ждут пальмы, на которых растут банановые тыквы; первое предположение, которое у них возникло, было то, что они шли в правильном направлении.

– Я думаю, мы должны отдохнуть здесь, – негромко предложил он. И пока они шли дальше, удаляясь от берега, почва под их ногами превращалась из грязи во что-то больше похожее на сухую землю, а тростник уступил место мягкой траве. – Мы сможем начать поиски пальм, на которых растут банановые тыквы, когда рассветет.

– Договорились, – согласилась Абеке. – Я первая остаюсь на карауле.

– Ты в этом уверена? Бригган и Ураза могут покараулить нас. Ты ведь наверняка такая же усталая, как и я, а я едва стою на ногах.

– Да я вовсе не устала, – как-то неуверенно сказала Абеке, однако Конор был уверен, что она лукавит.

– Ну хорошо, ты стоишь на карауле первая, – согласился он. Он был совсем без сил, а потому не считал, что должен стыдиться своего согласия. А к тому же от них не будет никакой пользы ни Роллану, ни кому-либо другому, если они оба будут настолько усталыми, что наделают ошибок.

Вздыхая, Конор улегся на траву, держа топор наготове в руке. Он заметил, как пара пиявок, раздувшихся от крови, отвалилась от его запястья.

– Ну, ты сможешь определить, когда пройдет один час?

– Это подскажут мне звезды.

– Тогда разбуди меня через час, – сказал Конор.

Он потрепал Бриггана по голове. Волк глухо зарычал и лег рядом с ним, его тело было теплым и приятным. В следующее мгновение Конор уже крепко спал.

Одиночество

После того как все ушли с расчищенной поляны, на ней наступила полная тишина. Джи прекратила лизать голову Роллана, но оставалась лежать рядом с ним, положив лапу ему на грудь, где уже сидела Эссикс. Птица перелетела на плечо панды, где было выше, но разлучаться с Ролланом она не хотела.

Сейчас возможности Мейлин были ограничены. Поскольку все ушли, ей не оставалось практически ничего, кроме как без устали ходить вокруг скалы, похожей на тушу носорога, и следить, чтобы поблизости не оказалось каких-нибудь врагов. Или всадников на носорогах. Она так и не поняла, можно считать их врагами или нет. Но друзьями они явно не были. Она подозревала, что Джодобода сыграл злую шутку с остальными ее спутниками, послав их на поиски чего-то, почти наверняка бессмысленного. Сейчас она оставалась здесь одна и чувствовала собственную бесполезность.

«Моя надежда связана с тобой», – сказал ей отец. Как она поможет ему сейчас, сидя здесь и ничего не делая? Временами ей хотелось, чтобы кто-нибудь напал, лишь для того, чтобы у нее появилось хоть какое-то дело.

Она снова подошла к Роллану и, опустив голову, посмотрела на него. Благодаря целительной силе Джи красные высыпания на его лице уменьшились, но он все еще выглядел очень слабым. Она даже не могла представить себе, что будет, если так называемое лекарство Джодободы не сработает.

– Я надеюсь, что эти семена банановой тыквы помогут тебе, Роллан, – сказала она, не в силах унять дрожь в голосе, и внезапно отскочила, когда лежавший парень вдруг открыл один глаз, вернее, чуть приоткрыл его.

– Йа до ж, – прошептал он. Ей потребовалось одно мгновение на то, чтобы понять то, что он сказал. «Я тоже».

Мейлин опустилась на колени рядом с ним.

– Ты не хочешь воды?

Роллан слегка покачал головой. Он все еще так и лежал с одним приоткрытым глазом.

– Ды ирулас, – сказал он, его слова означали «Ты вернулась».

– Не разговаривай, – попросила она. – Береги силы.

– Холодно, – сказал Роллан.

Это слово он произнес ясно. Мейлин нахмурилась. Здесь было так же жарко, как на расчищенной поляне в джунглях. Но она видела, что возле Роллана лежит его мешок. Вынув из него одеяло, она обернула его вокруг Роллана.

– Так лучше? – взволнованно спросила она, но Роллан не ответил. Джи зашевелилась и склонилась к нему, а затем снова принялась лизать голову мальчика.

Эссикс посмотрела на нее, и Мейлин задумалась, что еще она может или должна сделать, чтобы ему помочь. Ей доверили жизнь Роллана, но что-то большее, чем гордость, двигало ею в желании помочь ему. Он был неуправляемым и импульсивным, и его понимание долга сильно отличалось от ее собственного. Он по-прежнему не соглашался носить Зеленую Мантию! Но она не сомневалась: окажись на ее месте он, он придумал бы что-то, что облегчило бы ее мучения, или, на худой конец, чем-нибудь бы ее рассмешил. Временами он проявлял необычайную настойчивость…

Едва слышный шум донесся до Мейлин из расположенных поблизости кучных зарослей слоновой травы. Она тут же вскочила на ноги, взяв дубинку наизготовку. Верхушки травы качались – возможно, от чего-то неопасного, к примеру, порывов ветра, а может быть, от чьих-то крадущихся движений.

Эссикс, с криком взлетев с плеча Джи, круто поднялась вверх примерно на сто футов и нависла над этой кучной зарослью, наблюдая за чем-то или за кем-то, приближавшимся к ним.

Эссикс не издавала предупреждающих криков и не пикировала для нападения, но даже и при этом Мейлин крепко сжала в руке рукоять дубинки и приняла боевую стойку, готовая отразить возможный прыжок на нее из зарослей слоновой травы.

Но там был не тигр, и никто не оттуда не выпрыгнул.

Там была Ксу, которая горбилась под тяжестью огромного заплечного мешка. Выйдя из высоких травяных зарослей, она пошла к Мейлин.

– Ксу! Вот уж никак не ожидала встретить вас снова!

– А почему? – спросила Ксу.

– Ну, я… я просто не предполагала, – ответила Мейлин. – А что вы здесь делаете?

– Продаю горшки тергешам, – сказала Ксу. Она сняла со спины мешок и медленно выпрямилась, проведя ладонями по бедрам. – Они собираются здесь в это время года. Так они обычно делают, – добавила она, оглядывая пустую, безлюдную площадку, заросшую травой.

– Они вернутся, – успокоила ее Мейлин. – Завтра. Мои друзья отправились выполнять задачу, поставленную перед ними их вождем, Джодободой.

– Ох уж эти тергеши и их задачи! – качая головой, произнесла Ксу.

Наклонившись, она посмотрела на Роллана. Спустя секунду Эссикс опустилась возле нее и вскочила на грудь мальчика.

– О, этот парень твой, верно, Эссикс? – спросила Ксу. – «Закатная смерть». Плохо… у вас есть семена банановой тыквы?

– Нет, – покачала головой Мейлин. – Они и вправду могут его исцелить? Все остальные наши спутники отправились добывать их…

– Могут, но это только часть лекарства, – пояснила Ксу. – И угораздило же его подхватить эту болезнь. Злосчастный укус насекомого… Нам надо перетащить его поближе к скале.

– Зачем? – удивилась Мейлин.

– Дождь, – ответила Ксу, указывая на небо, а потом на скалу. – Мы сделаем там укрытие.

– Но ведь дождь теплый, – в недоумении возразила Мейлин. – Может быть, не стоит его беспокоить?

– Он не ощущает тепла, – объяснила Ксу.

Она раскрыла свой мешок и, порывшись в нем, вытащила плотно сложенный квадратный кусок промасленного шелка, несколько кусков тонкой бечевки и несколько колышков для палатки. Подойдя к скале, она быстро воздвигла укрытие, закрепив край водоотталкивающего покрытия на роге и протянув вниз другой его конец.

– Ты возьмешь его за ноги, – сказала она, обращаясь к Мейлин, подходя к голове Роллана и поднимая его за плечи. – Эссикс, давай, поднимайся в воздух. И без тебя тяжело.

Удивительно, но Эссикс сделала как раз то, о чем просила ее Ксу: она взлетела и сразу же села на рог высеченного из скалы носорога, а Мейлин и Ксу потащили Роллана в убежище. Джи, не торопясь, шла за ними и, подойдя к растянутому тенту, влезла под него и улеглась рядом с Ролланом, заняв все место в укрытии.

– Ха! – засмеялась Ксу. – Эта панда ленивая… и у нее водобоязнь.

Они едва устроили Роллана в укрытии, как внезапно полил дождь, без предварительных сигнальных капель, а сразу во всю мочь, как будто кто-то сидящий наверху опрокинул вниз огромную бочку с водой. Мейлин прижалась спиной к скале, которая никоим образом не могла защитить ее от дождя, но создавала у нее чувство, что она может в чем-то оказаться полезной. Ксу снова развязала свой мешок, порылась в нем и вытащила красивый зонт, сделанный из вощеной бумаги, украшенной рисунками танцующей мышки. Это был ее дух животного, который сейчас пребывал в состоянии спячки или прятался в специально сшитом карманчике.

– Тарик… старший из Зеленых Мантий среди нас, – нерешительно сказала Мейлин. – Он говорил, что слышал о вас. Вы ушли от Зеленых Мантий давным-давно… Это правда?

– Из Зеленых Мантий редко выходят, – ответила Ксу. – Я долго находилась, если можно так сказать, в отпуске. Возможно, пора возвращаться назад. Молодежь пока еще не обладает необходимыми навыками.

– Верно, но мы ведь только-только начали, – запротестовала Мейлин. – Да и действовали мы не так уж плохо. Мы захватили Гранитного барана, и хоть мы и потеряли Железного кабана… это произошло по понятной причине.

Key в ответ лишь коротко усмехнулась негромким пронзительным смехом.

– К тебе это не относится. Олван, Ленори… они постоянно забывают мои уроки.

– Да? – изумилась Мейлин, озадаченная тем, что, оказывается, и Олван, и Ленори были когда-то учениками, так же как и она. И при этом они были плохими учениками. Такое представить себе было невозможно.

– Нам нужно развести костер и вскипятить чай, – предложила Ксу, пытаясь сменить тему. – Собери сухой носорожий помет, пока он не промок совсем. Под деревьями на границе с джунглями много сухих куч.

– Иду, – сказала Мейлин, вскакивая на ноги, с ее плеч каскадом полилась скопившаяся на них вода.

– Хорошо, – ответила Ксу.

Спустя пять минут, подбирая сухие лепехи носорожьего помета, которые ей удалось найти, Мейлин вдруг подумала, почему она с такой готовностью бросилась выполнять такое поручение. Живя дома, она никогда бы не смогла даже и представить себе, что будет заниматься сбором навоза, даже если сухие его куски будут восприниматься ею практически так же, как сучья дерева для костра.

Но она хотела заслужить уважение Ксу, а единственный способ добиться этого – делать все необходимое. Даже если необходимо собрать носорожий помет для костра.

Сейчас, по крайней мере, она не чувствовала себя полностью ответственной за то, что происходит. Рядом с ней был кто-то, с кем можно было обсудить те слова, значение которых она могла понять лишь после вторичного их обдумывания.

Она улыбнулась. Ведь такое, возможно, сказал бы Роллан.

Дождь немного стих, когда она вернулась, а затем вдруг внезапно прекратился. Облака разошлись, и Мейлин уловила яркий свет закатных солнечных лучей, пробившийся через верхушки деревьев, окружавших поляну с запада. Следуя указаниям Ксу, она сложила сухие лепехи навоза в пирамиду с подветренной стороны скалы на некотором расстоянии от укрытия. Ксу подожгла навоз с помощью скрученной промасленной бумаги и зажигалки с приводным механизмом часового типа – красивое эмалированное яйцо, разрезанное на две половины, которые надо было пятнадцать раз повернуть относительно друг друга. Мейлин подумала, что оно было бы не лишним в шкатулке с драгоценными вещами ее отца.

Установив свою треногу, Ксу повесила над огнем котелок и приготовила чай. После того как они напились, Мейлин взяла чашку остывшего чая и стала ложечкой вливать его в рот Роллана. После нескольких неудачных попыток ей все-таки удалось заставить его проглотить немного чаю, но сейчас он был полностью без сознания и не заговорил.

– Ты хорошо ухаживаешь за ним, – одобрительно кивая, похвалила ее старая женщина.

– А кому еще этим заниматься? – горестно вздохнув, спросила Мейлин.

– Уход за больным проявляется по-разному.

– Вы хотите сказать, что я должна делать что-то еще?

– Нет, – Ксу прищурила один глаз, но второй при этом был широко открыт. – Пойми, одиночество – это ведь тоже один из видов смерти.

Мейлин посмотрела в сторону, не совсем понимая то, что услышала, но чувствуя себя при этом так, будто Ксу видит ее буквально насквозь, причиняя ей этим неловкость.

– Джодобода сказал, что он умрет на завтрашнем закате, если не получит лекарства, – сказала Мейлин, желая вернуть разговор к теме, с которой он начался.

– Это верно, – подтвердила Ксу. Она вынула жестянку с рисом из мешка, достала сухое мясо, по всей вероятности, крысиное, несколько баночек с травами и принялась готовить ужин. – Но не раньше. После ужина мы ляжем спать. На карауле останутся животные. И Зеп тоже.

Она оттянула верх своей куртки. Неугомонный мышонок, услышав свое имя, выпрыгнул наружу. Он бросился к Мейлин, забрался по ее протянутой руке, и она поднесла его к самому лицу, стараясь получше рассмотреть в сгущающихся сумерках. Мышонок был совершенно белым, но глаза у него не были красными, как у альбиносов. Его глаза были глубокими, и взгляд их был очень осмысленным.

– Раньше я думала, что только большие, свирепые духи животных могут быть полезными, – призналась Мейлин, бережно опуская Зепа вниз. Он прыгнул на Джи и сел возле ее передней лапы, похожим на крошечного слугу, сидящего перед императрицей.

– Да какая разница, большое животное или маленькое, – сказала Ксу. – Это же дух животного, а не просто обычный зверь. Истинная сила не определяется ни его размерами, ни свирепостью.

– Мне кажется, я начинаю это понимать, – согласно кивнула Мейлин, глядя на Джи.

– Нас связывают настоящие узы, – задумчиво произнесла Ксу, собирая пустые чашки. – Теперь спать.

Мейлин смотрела на Роллана, думая о его остром уме и о том, что он хоть и не давал никаких обетов, но остался самим собою, а она нет. Впервые она осознала, что думает о нем не как о равном себе сподвижнике, а как о своем друге. А ведь у нее никогда прежде вообще не было никаких друзей. Только слуги и дети офицеров, подчиненных ее отца.

– Неужто и вправду нет ничего, что я могу сделать?

Key покачала головой.

– Расскажи мне потом о своих мечтах, особенно если среди них есть какие-то странные.

– По ним… можно предсказать будущее?

– Нет. Но я люблю хорошие истории.

Мейлин заставила себя прислониться к скале. Было слишком мокро для того, чтобы лечь на землю, а так хотя бы слабое тепло от костра доходило до нее. Она чувствовала себя одновременно и возбужденной, и усталой, наблюдая за Ролланом, лежащим рядом с духом животного, его дыхание было неглубоким и прерывистым. Как ужасно быть совершенно беспомощной, зная, что если Абеке, Конор и другие ее товарищи не вернутся сюда к назначенному времени с семенами банановой тыквы, он умрет. Но он не одинок, да и она сама тоже не одинока.

– Я не должна была уходить, – прошептала она, обращаясь не столько к Роллану, сколько к самой себе, хотя и понимала, что он не мог ее слышать. – Больше я такой ошибки не сделаю.

Высокие деревья и колючие кустарники

Абеке вздрогнула и проснулась. Первый слабый свет рассветного солнца падал на примятую траву, на которой они спали. Конор, лежа на боку в неуклюжей позе, прислонился к Бриггану. Волк смотрел на нее, уши у него стояли торчком. Ураза сидела рядом с ним, слизывая грязь с шерсти.

У Абеке перехватило дыханье – она не разбудила Конора для дежурства. Она сразу начала клевать носом и, заснув, проспала и свои часы тоже. Из-за нее они всё это время были уязвимы для врагов!

Абеке с трудом поднялась и осмотрелась. Они находились на большом острове – с этим было все в порядке, – и большие деревья были настоящими высокими пальмами, самые маленькие среди которых достигали высоты ста футов. Они стояли словно в ряд, выстроились вдоль центральной гряды, отстоявшей от них на несколько сот ярдов и возвышающейся на сто футов над болотистой почвой.

Но самым лучшим было то, что на верхних ветках висели гроздья изогнутых фруктов. Банановые тыквы!

Абеке отошла недалеко от места ночлега, напряженно размышляя о том, что делать. Соврать Конору, что не стала его будить, чтобы дать ему выспаться, или признаться и рассказать, как все было. Она ведь называла себя охотницей Нилоанской саванны, а тут вдруг уснула во время своей вахты!

Вернувшись, Абеке увидела, что Конор бормочет и кричит во сне – похоже, ему все еще снились кошмары.

– Овцы! Нам никогда не загнать их! Ну что ты творишь? Не так! Ну не так же!

Наклонившись к нему, Абеке коснулась его плеча. Он быстро сел и сразу выпрямился, широко раскрыл глаза; дыхание его было прерывистым и тяжелым.

– Кошмары? – спросила Абеке.

– Да, – ответил он, оглядываясь по сторонам. – Стадо… там было… – Он перевел взгляд на волка и обнял его. – Постой, солнце уже взошло. А как же наша договоренность? Почему ты меня не разбудила?

«Ничего не стоит соврать ему сейчас, – подумала Абеке. – Он верит мне».

– Я сама проспала и только сейчас поняла это, – ответила она, готовясь к тому, что он разозлится. – Поэтому я тебя и не разбудила. Я тоже спала. Прости.

Он кивнул с мрачным видом.

– Так значит, Ураза и Бригган дежурили, охраняя нас?

– Выходит так.

– Ну и прекрасно, – сказал он, глядя на нее с улыбкой. – Они разбудили бы нас, если бы кто-то приблизился. Не бери в голову. Я никому не скажу. Идет?

– Идет, – поколебавшись, ответила она.

Он встал и посмотрел сначала на солнце, потом на болотную топь, окружающую остров, и на деревья.

– Я не думаю, что время для завтрака уже настало, – объявил он намеренно безразличным тоном.

– До наступления полуночи мы должны найти банановые тыквы и принести их к Джодободе, – ответила Абеке, вставая и прилаживая лук и колчан со стрелами. – Поесть мы сможем на ходу.

– Согласен. – Он протер свои еще сонные глаза, а Бригган зевнул в знак солидарности – его белые зубы и красные десны блеснули в ярких лучах утреннего солнца. – Банановые тыквы – это главная наша забота.

Абеке промолчала. Она надеялась на то, что Джодобода говорил им правду насчет лекарства для Роллана. Она надеялась также и на то, что у Тарика и Лиши все хорошо и что им удалось увести крокодилов далеко в сторону. Ведь достать банановые тыквы – это только полдела. Вернуться с ними через топкие болота к всадникам на носорогах – это другая, не менее сложная половина дела.

Каменная гряда оказалась более высокой, чем виделось издалека, и добраться до пальмовых деревьев было намного труднее, чем думали путешественники. Половина склона оказалась сплошь заросшей колючим кустарником, его заросли были настолько плотными, что ни Бригган, ни Ураза не смогли отыскать прохода. Поэтому они пошли вдоль гряды, высматривая во все глаза проход в колючих дебрях. Когда они наконец нашли его, то он вывел их к другой стене, также сплетенной из многих слоев шипастых ветвей.

– Это, похоже, лабиринт, – со вздохом сказал Конор. – Похожий на бамбуковый лабиринт, через который пробиралась Мейлин, если судить по ее рассказам.

– Тот лабиринт намного больше, – ответила Абеке. – Он огромный. Этот небольшой. Я уверена, что эти заросли считают чем-то вроде западни из колючих лиан.

– Я уверен, что здесь мы потеряем уйму времени, – мрачно произнес Конор. – А мы не можем потерять ни минуты.

– Но должен же быть какой-то проход, – сказала Абеке. Она показала на ближайшее к ним дерево. До него было примерно двадцать ярдов, и эти двадцать ярдов представляли собой сплошные непролазные заросли колючек, возвышающиеся над склоном не меньше чем на двадцать футов. – А что, если один из нас воспользуется Гранитным бараном, чтобы допрыгнуть до самой нижней ветви этого дерева?

Конор посмотрел туда, куда показывала Абеке, и нахмурился.

– Через колючие заросли? А если это не сработает… ну, пусть даже сработает, я не уверен, что эти ветви смогут выдержать.

– Мы должны попытаться, – упорствовала Абеке. – У нас нет времени на то, чтобы ходить вокруг в надежде найти проход.

– Ты права, – медленно произнес он. – Я сделаю это.

Абеке покачала головой, сняла свой заплечный мешок и положила на него лук и колчан.

– Я прыгаю лучше всех, к тому же я была последней, кто практиковался в прыжках с Гранитным бараном, – сказала она. – Да и Ураза поможет мне.

– Я могу сделать это, – настаивал на своем Конор. – Я не подведу тебя.

Абеке снова покачала головой.

– Да дело совсем не в этом. Да, я злилась на тебя из-за Железного кабана… Но ведь мы все делаем ошибки. Вот, например, я прошлой ночью тоже сделала ошибку.

– Моя ошибка была намного большей, – возразил он.

– Если бы какой-либо из крокодилов сумел добраться до нас прошлой ночью, моя ошибка тоже была бы очень большой. Мы могли бы и не быть сейчас живыми и не спорить о том, кто больше виноват.

Опустив голову, Конор смотрел на свои ноги, а затем перевел взгляд снова на нее.

– Ну ладно, договорились, – сказал он. – Ты прыгаешь лучше всех… и у нас нет времени на повторный шанс.

Абеке подняла голову вверх и внимательно посмотрела на дерево и на кусты перед ним. Ей предстоит совершить прыжок с места и пролететь в прыжке над колючими зарослями, высота которых двадцать футов, а ширина около шестидесяти; схватиться за ветку… которая, по всей вероятности, сломается, но это замедлит ее падение и она сможет опуститься оттуда на землю. Но видеть место приземления отсюда она не могла и не знала, что ее ждет там. Те же колючки, острые камни или что-либо еще пострашнее.

Ураза терлась о ее ногу и негромко подвывала. Абеке положила ладонь на голову леопарда.

– А ведь мне потребуется твоя помощь, – сказала она. – Твоя и Гранитного барана.

Хвост Уразы заходил, как маятник, из стороны в сторону, она прекратила подвывать, и Абеке почувствовала, как сила и кошачья грация этой большой кошки потекли в нее, заряжая энергией ее мускулы. Она коснулась Гранитного барана, висевшего на цепочке на ее шее, и втянула в себя также и его силы.

После этого она прыгнула, и земля под ней, казалось, откатилась назад.

Свист Конора последовал за ней, когда она перелетала по воздуху высокие колючие заросли. Свист завибрировал, когда она достигла высшей точки своего невероятного прыжка, и казалось, что, пройдя эту высшую точку, она может пролететь мимо дерева. Абеке вообще забыла о существовании Конора, когда на последнем отрезке прыжка, конечной точкой которого была ветвь дерева, не смогла схватиться за нее как следует, но замедлила скорость снижения настолько, чтобы принять такое положение, при котором она опустилась животом на расположенный ниже сук.

Делая повороты – это было необходимо для того, чтобы повиснуть на суку, – она наконец оказалась в горизонтальном положении, отчего сразу почувствовала огромное облегчение. Она несколько секунд качалась вперед-назад, затем, подняв одну руку, помахала Конору, извещая его этим о том, что у нее все благополучно. А затем сук вдруг с ужасающим треском переломился.

На какое-то мгновение Абеке словно зависла в воздухе, а затем стала падать; ее руки отчаянно хватались за воздух, стараясь удержаться за то, чего уже не было на прежнем месте.

– Абеке! – закричал Конор, Ураза громко взвыла.

К счастью, у основания дерева росли лишь молодые колючие кустарники, так что колючки, на которые она приземлилась, лишь слегка поцарапали ее, не причинив серьезных ран. Она лежала среди этих кустов, пытаясь отдышаться.

– У меня все хорошо! Через минуту буду возвращаться! – крикнула она Конору и Уразе, чтобы они не вздумали броситься ей на помощь.

Это дерево было намного выше, чем казалось из-за колючих зарослей. Оно выглядело и намного выше грот-мачты корабля «Гордость Теллуна», хотя, в отличие от мачты, не раскачивалось из стороны в сторону. Кора дерева была грубой, на ней было достаточно опор для рук, необходимых, чтобы подняться до первой ветви. Если ей удастся восстановить дыхание, она доберется до этой ветви и крепко схватится за нее. Став почти вплотную к стволу, она осторожно полезла на дерево и скоро добралась до первого сука. Она тщательно проверила, выдержит ли он ее вес, и когда убедилась, что сук надежный, подтянулась выше.

Отсюда она стала подниматься туда, где росли плоды, быстро переходя с ветви на ветвь, на ходу проверяя, отломятся ли ветви от ствола, если она неправильно поставит на них ногу или если ее вес окажется для той или иной ветви слишком большим.

– Я тебя вижу! – закричал Конор, когда она поднялась настолько, что оказалась в поле его зрения. – Здорово у тебя получается!

Абеке не обернулась, чтобы посмотреть в его сторону. Даже мысли о нем, пока он находится внизу, могли вызвать ее падение.

Она снова дотронулась до Гранитного барана.

– Спаси меня, если я упаду, – прошептала она и сразу почувствовала легкий укол стыда из-за своего страха.

Если бы она не думала об острых шипах внизу или о постоянно увеличивающейся высоте ее подъема, и если бы она полностью сконцентрировала свое внимание на том, куда поставить руки и ноги, у нее все было бы отлично. Так она говорила себе и так оно было на самом деле.

После подъема, который, как ей казалось, продолжался много часов, она посмотрела наверх и увидела гроздь плодов, имеющих форму банана и висящих примерно на середине ветви, может быть, чуть подальше от ствола. Там было шесть плодов – на два больше того, что было ей необходимо. Но до них надо было еще добраться.

Абеке начала подниматься немного быстрее, после того как увидела плоды. Пока они были еще слишком далеко на ветви и до них было не дотянуться, но она думала, что если ей удастся обломить ветвь, плоды упадут на землю. По опыту своего собственного падения она знала, что колючие кусты под деревом были густые, а значит, плоды не разобьются.

Но ветвь не обламывалась. Абеке тянула за нее, крутила ее, но она попросту не собиралась отделяться от ствола – также как плоды банановой тыквы не собирались падать.

Абеке прекратила бороться с ветвью. На пальме была еще одна гроздь плодов, висевшая выше и ближе к стволу. Может быть, ей удастся подобраться к ним ближе и оторвать их от ветки один за другим. Она в последний раз рванула на себя упрямую ветвь, и когда та не поддалась, начала подниматься.

Сейчас она находилась как минимум в пятнадцати футах над землей, и ветви начали потрескивать под ее ногами; видимо, они были менее крепкими, чем те, что остались ниже. Абеке двигалась быстрее, но действовала менее внимательно. Сейчас она уже не уделяла каждой ветви столько времени, увеличивая тем самым риск падения.

Один сук хрустнул у нее под ногой и переломился – Абеке упала бы, не успей она схватиться за ветку, росшую рядом. Оправившись от испуга, Абеке снова стала подниматься быстрее. Добравшись до ветви с плодами, она протянула руку, с силой дернула плоды, и они сразу упали на землю. Один, два, три, четыре и затем еще один на счастье, и вот она снова спускается вниз, переставляя ноги с ветви на ветвь и стараясь при этом держаться хотя бы одной рукой.

Она была уже в двадцати пяти футах от земли и уже чувствовала неописуемое облегчение, когда вдруг произошла беда. Две ветви сломались одновременно: одна в ее руке, вторая под ее ногой. Треск ломающихся ветвей слился с криком, который она издала, полетев с дерева спиной к земле.

Абеке падала. Цепочка, на которой висел Гранитный баран, уже соскользнула с шеи и сейчас соскальзывала с головы. Она зацепилась за ее нос и долю секунды задержалась в этом положении, когда Абеке, скосив глаза, смотрела на него, не желая с ним расставаться.

Но все вышло вопреки ее желанию – талисман упал, словно звезда с небосклона, исполнившая все ей предназначенное и навсегда исчезнувшая с глаз.

Ураза внизу завыла, и Абеке сразу почувствовала неожиданный прилив новых сил. Падая, она, в точности как кошка, сумела зацепиться за то, что было поблизости, и сейчас висела на одной ноге на ветке, расположенной ниже на стволе. Ее грациозная поза показалась удивительной даже ей самой. Абеке, сделав поворот вокруг ветки, схватилась за другую, затем перескочила на третью. Спускаясь на землю, она демонстрировала удивительные повороты и акробатические трюки.

Оказавшись внизу, она сразу же принялась искать Гранитного барана, лихорадочно шаря в колючих кустах. Сердце ее бешено стучало. Если она потеряет его, это будет уже второй потерянный талисман. Конор… у него хотя бы была причина, чтобы отдать Железного кабана. А потерять талисман из-за небрежности было бы намного хуже…

И тут она увидела, как сверкнула цепочка, лежащая на одном из сброшенных ею фруктов. Положив ладонь на горло, она с облегчением выдохнула. Подняв Гранитного барана, Абеке надела его на шею и, чтобы укоротить цепочку, завязала на ней узел. Вот теперь-то талисман уже никуда не денется!

Ей потребовалось еще несколько минут на то, чтобы собрать плоды. В конце концов она смогла найти только четыре из пяти. Пятый фрукт, должно быть, откатился дальше и затерялся в колючих зарослях.

– У меня четыре тыквы! – закричала Абеке, увязывая их в свою блузу; покончив с этим, она надела свой матросский бушлат на голое тело и застегнула его на все пуговицы. – Сейчас я лезу наверх и прыгаю к вам.

– Будь осторожна! – раздался в ответ взволнованный голос Конора.

Абеке повторила вновь свой медленный подъем на дерево; он был для нее более болезненным, чем первый – болели мышцы, растянутые при первом подъеме; саднили многочисленные царапины и уколы, полученные при падении. Максимально сконцентрировав внимание, она старалась двигаться осмотрительно и без спешки. Для того чтобы благополучно преодолеть колючие заросли, ей потребуются все ее силы, плюс силы, которые дадут талисман и ее дух животного.

Ураза тоже отчетливо понимала грозящий Абеке риск. Когда она поднялась над колючими зарослями и смогла снова увидеть ее, леопард ходил взад-вперед, не спуская глаз с верхушки дерева и с нее.

– Не сходите с места! – закричала Абеке, поднявшись почти на тридцать футов. – Я не хочу подмять под себя кого-нибудь из вас!

Ураза остановилась и села на задние лапы. Конор неподвижно застыл на месте. Бригган прижался к его ноге. Абеке посмотрела вниз, на них, задержала дыхание и прыгнула.

Надежда

Мейлин наблюдала за солнцем и за тенью, которую отбрасывал рог высеченного из скалы носорога. Роллан не произнес ни слова после того, как пожаловался, что ему холодно. Время от времени его знобило; знобило и сейчас. Зубы стучали.

– Уже второй час дня, – сказала Мейлин. По мере того, как шло время, ее терпенье иссякало и ждать становилось все труднее. – Может, мне попытаться найти их?

– Они придут, – успокоила ее Ксу. Повернув голову, Мейлин внимательно посмотрела на старуху.

– Вы в этом уверены? – спросила он. – Вы уверены в том, что они вернутся с банановыми тыквами и вовремя?

– Да.

– Но каким образом? Вы что, ясновидящая или обладаете даром предвидения?

Key покачала головой.

– Да нет у меня никакого дара предвидения. А есть только надежда.

– Надежда! – воскликнула Мейлин. – Надеяться – значит, ничего не делать.

– Ну, так иди, – пожала плечами Ксу. – Я ведь тебя не держу.

– Что?

Мейлин отказывалась верить своим ушам. Ксу не против, что она оставит Роллана и пойдет в джунгли на эти, вероятно, бесполезные поиски? Но потом Мейлин вдруг поняла, что сама сомневается в своем решении.

Но что еще было делать?

Джи все это время не отходила от Роллана – она то лизала ему лицо, то клала лапу на грудь. Сначала красная сыпь у него на лице поблекла, но теперь заалела пуще прежнего. Сыпь появилась и на шее, и на затылке, и за ушами. Дыхание стало неровным.

У Мейлин сердце разрывалось от жалости, и она как будто сама чувствовала то, что чувствует он. Она понимала, что не может сидеть и смотреть, как он умирает.

– Так вы действительно меня отпускаете? – спросила она Ксу, ожидая подвоха.

– Конечно. Прогуляйся, мне хорошо сидится.

Это, разумеется, было неправдой. Сидеть, пускай и на траве, было все равно неудобно.

– Тогда… я пойду. А вы останетесь и посмотрите за Ролланом?

– Я никуда не уйду. Хочу продать пару горшков тергешам.

– Джи, ты тоже должна остаться, – объявила Мейлин панде.

– Панда слишком ленива, чтобы идти за тобой, – рассмеялась Ксу. – Если, конечно, не в виде татуировки.

Шутливость и беззаботность Ксу слегка отвлекли Мейлин от мрачных мыслей, но она уже настроилась идти и не хотела менять свое решение. Если бы Ксу затянула разговор о том, что ей не надо идти, приводя разные доводы в поддержку своего мнения, это бы не сработало.

– Я дойду до болота, – сказала Мейлин. – Может, они там.

Она взяла свою дубинку и посмотрела на Роллана. Озноб на минуту прекратился, но выглядел Роллан почти безжизненным.

– Так вы уверены, что мы ничего не можем для него сделать? – спросила она.

Key покачала головой, все ее прежнее легкомыслие и веселость улетучились.

– До полуночи я вернусь, – обещала Мейлин. – Вместе с остальными. И банановыми тыквами.

На лице Ксу снова появилась улыбка.

– Значит, решила? Надежда это хорошо. Она придает силы.

Мейлин не чувствовала себя очень сильной – просто знала, на что способна.

На краю поляны она оглянулась, чувствуя беспокойство в душе. Было странно и непривычно отправляться в джунгли без Джи. Они не разлучались с той самой церемонии, которая связала их вместе. Панда подняла голову и посмотрела на нее. Глаза их встретились.

– Смотри за ним, – прошептала Мейлин.

Key повернула голову, словно услышала этот шепот, чего явно не могло быть. Мейлин вспыхнула и отвела взгляд, чувствуя неловкость. Она никогда не краснела, да сейчас и причин для этого не было. Или были?

Джи снова склонилась над Ролланом, а Мейлин вошла в джунгли.

Закат

Абеке почти в точности исполнила то, что от нее требовалось. Она приземлилась чуть ближе намеченной точки, на самом краю колючих зарослей, пролетев через их вершины и упав на тропу почти рядом с Конором. Один рукав был запятнан кровью в тех местах, где шипы проткнули бушлат, рубашку и кожу.

Конор бросился к ней, но Ураза оказалась более проворной. Леопард заурчал и ткнулся носом в Абеке, а она медленно села и посмотрела на свою руку.

– Серьезная рана? – спросил Конор.

Он уже отрывал кусок ткани от полы своей рубашки, готовясь использовать его для повязки, но остановился, когда Абеке жестом руки попросила его об этом.

– Просто царапины, – успокоила его Абеке, раздвигая в стороны разорванную ткань и осматривая раны. – Не очень глубокие. А тыквы я все-таки добыла!

Она развязала концы рубашки и показала Конору четыре банановые тыквы. Они не производили сильного впечатления – просто сухие стручки длиной с ее указательный палец. Взяв один стручок, Конор потряс его, семечки застучали внутри, как шарики в погремушке.

– Давай обработаем твои ссадины, – предложил Конор.

Абеке отрицательно покачала головой.

– Сухие чистые шипы лучше, чем вода в болоте, – сказала она, поднимаясь на ноги, морщась от боли, которую не смогла скрыть. – Нужно идти обратно прямо сейчас, чтобы успеть добраться до места до наступления полуночи.

– Верно, – согласился Конор. – Давай я понесу твой мешок?

– Да я справлюсь с ним, – успокоила его Абеке.

Неуклюже ступая, она подошла к мешку, положила плоды в один из карманов, после чего взвалила мешок на спину. Снова медленно наклонившись, Абеке подняла лук и дубинку и, прихрамывая, двинулась в сторону болота, Ураза следовала за ней по пятам.

Конор посмотрел на Бриггана, склонившего голову набок и свесившего язык.

– Я знаю, знаю, ей пришлось тяжелее, чем мне, – покорно согласился Конор.

Сейчас, при обратном переходе через болото в дневное время, а не ночью, когда они ориентировались по звездам, друзья определяли направление, глядя на солнце и на Бриггана. Но внезапно набежавшие облака, поливающие их дождем, заслоняли солнце, а глубина болотной воды была слишком большой для того, чтобы Бригган мог без затруднения взять след. Поэтому Конор шел впереди со своим шестом, часто сверяясь с Бригганом, и они, действуя таким образом, нашли, наконец, правильное направление.

Это был медленный, изнурительный переход – приходилось идти вброд по глубокой воде, продираться сквозь заросли тростника, преодолевать прибрежную грязевую трясину. Ни Конор, ни Абеке просто не могли идти быстрее, несмотря на то, что постоянно подбадривали друг друга. Они оба были людьми сильной воли, но слишком устали.

Конор не мог видеть солнца, но знал, что оно садится. Он пытался увеличивать шаг, поднимать ноги выше, вытаскивая их из засасывающей грязи. Роллан ведь не был наделен даром вечной жизни: если они задержатся или заблудятся, он умрет.

А затем они увидели крокодилов. Шестерых громадных бестий, намного более крупных, чем обычные пресноводные крокодилы, которые должны были бы жить в этом месте. Они лежали на покрытом жидкой грязью берегу одного из маленьких островов, которых было множество на этом болоте.

– Крокодилы! – предупредил Конор, прячась в тростниковых зарослях, где вода доходила ему до подмышек. Абеке тоже спряталась. Бригган и Ураза нервно терлись возле своих партнеров – вели себя тихо, стараясь не привлекать внимания, но были готовы, если потребуется, сразу вступить в дело.

– Надо попытаться прошмыгнуть незаметно, – прошептала Абеке.

Конор встал и вместо шеста, с помощью которого он прокладывал путь, взял со спины топор. Если ему придется пробиваться с боем мимо крокодилов, для того чтобы доставить банановые тыквы Роллану, то он к этому готов. Жаль, что Тарика и Лиши нет с ними сейчас, но ведь о них ничего не было известно со вчерашнего дня, с тех пор, как они расстались.

– Больно их много для того, чтобы прошмыгнуть мимо них незаметно, – сказал он. – Но если я налечу на них… я отвлеку их, а ты в это время пробежишь мимо них.

Абеке все еще пристально наблюдала за рептилиями; ее острые глаза охотника, казалось, приклеились к крокодилам.

– Я думаю, они мертвые, – вдруг объявила она. – Посмотри вон на того, который лежит на спине. Кроки никогда не спят на спине в подобных позах.

– Может быть, этим монстрам свойственно спать именно так, – возразил Конор, почувствовав, однако, некоторую надежду.

Они пошли вперед. Конор сжимал готовый для удара топор. Подойдя к распростертым в грязи телам, он увидел, что Абеке была права. Кроки лежали абсолютно неподвижно, их тела были изогнуты под какими-то странными углами; хотя жизнь уже ушла из их тел, их мускулы были напряжены, отчего их лапы и хвосты приняли такие формы, как будто их перед смертью пытали.

– А может быть, это Тарик и Лиша убили их? – прошептал Конор.

Абеке покачала головой.

– На них нет ни ран, ни крови.

– Да, верно, – согласился Конор.

Они подходили все ближе и ближе, и когда приблизились к береговой линии, Бригган и Ураза побежали вперед и начали обнюхивать тела. Бригган отпрянул и затряс головой.

– Посмотри в их глаза, – сказал Конор.

От крокодилов уже исходил трупный запах. Их глаза выпирали из глазниц, а из ноздрей сочилась черная пена.

– Я думаю, им дали Желчь, – предположила Абеке. Чуть поразмыслив, она продолжала: – Я видела такое однажды. Когда была с Шейном и Зерифом. Мужчины накормили животных тем, что, должно быть, и было той самой Желчью, поспорив насчет того, какая должна быть доза. Я думаю, что она действует иначе, когда животные пьют ее. Тогда они уже не привязываются к человеку. Они становятся порабощенными монстрами.

– И ты это видела! – в изумлении воскликнул Конор.

– Я видела, что происходило тогда, когда им давали слишком большие дозы, – ответила Абеке. – Они трансформировали собаку, прекрасную добрую собаку по кличке Адмирал. Они превратили его в ужасного злобного монстра, и он стал намного больше, чем был прежде. Должно быть, они всё еще экспериментируют… Желчь – это яд, и с этим пора кончать!

– Так оно и будет, – заверил ее Конор. – Я на это надеюсь. Ну, пошли. Роллан ждет. Нам надо спешить.

– Ну вот, наконец-то твердая земля, – устало произнес Конор спустя несколько часов пути, когда они, шатаясь, выбирались из болотной воды на покрытый жидкой грязью берег, за которым начинались джунгли. – Представь себе, я даже рад тому, что вхожу снова в джунгли.

Абеке посмотрела беспокойным взглядом на солнце.

– Мы уже опоздали, – горестно произнесла она. – Нам ни за что не дойти до той поляны вовремя.

Подняв голову, Конор посмотрел на небо. Оно снова было затянуто облаками, но слабый солнечный диск был все-таки виден – оранжевое пятно позади серой пелены. То, что они видели, было началом заката.

Они потерпели неудачу. Несмотря на все героические усилия, они не смогут к назначенному времени добраться до скульптурного изображения носорога. Оба были обессилены, и хотя идти по суше было легче, чем по болоту, путь по джунглям был отнюдь не из легких. Пробираться через джунгли было достаточно трудно, а о том, чтобы бежать, не могло быть и речи. Они могли сейчас лишь думать о том, что Роллан ждет их – больной, в ознобе, а может быть, именно в эту минуту он умирает.

Конор остановился по самые лодыжки в жидкой грязи.

– Только не останавливайся! – хриплым голосом закричала Абеке, изо всех сил продвигаясь вперед. – Мы не можем опустить руки сейчас!

– Я и не собираюсь опускать руки, – сердито ответил Конор. Он страшно устал, промок, а поэтому ему было трудно проявлять сдержанность; к тому же он знал, что его ноги, начиная от бедер, сплошь облеплены пиявками, хотя он их и не чувствовал. – Я думаю, мы должны послать банановые тыквы с Бригганом и Уразой.

Оба духа животных повернулись и посмотрели на него.

– Они смогут нести по две тыквы в пасти, – пояснил Конор. – И они смогут идти быстрее нас.

Абеке пристально посмотрела на него. Она была почти так же сильно измотана, а поэтому не сразу поняла то, что он предложил.

– А что, если всадники на носорогах не сочтут задачу до конца выполненной, если не мы принесем плоды? – спросила она.

– Мы должны рискнуть, – настаивал Конор. – Неужели они в этом случае не сделают лекарство для Роллана?

– Мне не нравится то, что Ураза будет находиться… вдали от меня, – призналась Абеке.

– И мне не нравится, что Бригган будет не со мной, – согласился с ней Конор. – Но это наш единственный шанс доставить плоды вовремя. И это единственный шанс также и для Роллана!

Ураза положила одну свою сильную лапу на колено Абеке, словно выражая этим согласие с тем, что предложил Конор. Ее гордая голова склонилась на одну сторону.

– Да, разумеется, ты прав, – сказала Абеке.

Сняв со спины мешок, она вынула из него плоды банановой тыквы. Ураза и Бригган подошли к ней и каждый из них осторожно зажал по два плода в пасти.

Конор обнял Бриггана, тесно прижав его к себе.

– Я знаю, вы сможете сделать это, – сказал он.

Лай волка был сдавленным, но твердым; он словно говорил: «Конечно сможем!»

Отпрыгнув в сторону, оба духа животных побежали быстрее, чем бегущие наперегонки дети.

– Пошли, – сказал Конор, когда Бригган и Ураза скрылись из глаз. – Нам предстоит еще дальняя дорога.

С усилием он вытащил из грязи ноги, издавая при этом чавкающие звуки.

И тут позади него раздался другой звук – кто-то невидимый полз, и от этого звука он весь похолодел. На короткое мгновение Конор подумал, что источник этого звука – Абеке, но тут же понял, что это не так.

Он быстро обернулся. Абеке врезалась в него, спасаясь от громадного красноглазого крокодила, который, словно стрела, выпущенная из-под воды, быстро скользил по направлению к ним по покрытому жидкой грязью берегу. Он бросился на Конора, его огромная разинутая пасть захлопнулась возле его ноги.

Но перед тем как челюсти рептилии сомкнулись, Конор успел пустить в ход свой шест. Шест переломился пополам, но оставшийся в руках Конора кусок шеста оказался по длине достаточным, чтобы уберечь его ногу от страшных зубов и, отскочив назад с обломком ветки в руке, оказаться пред жуткой мордой восемнадцатифутового крокодила, приведенного в ярость посредством Желчи.

У Абеке не было времени на то, чтобы пустить стрелу из лука. Выхватив стрелу из колчана и зажав ее в руке, как кинжал, она нацелилась сбоку в крокодилий глаз. Прежде чем она успела всадить стрелу в цель, крокодил мотнул головой и отбросил ее от себя. Она приземлилась в грязь в десяти футах от головы рептилии.

Конор метнул обломок шеста в разинутую пасть крокодила и снова протянул руку за спину за топором, но был отброшен в грязь, а его мешок слетел с него и валялся в стороне. Он не мог дотянуться до рукоятки топора, торчащей из мешка, а крокодил тем временем снова приближался к нему и снова с разинутой пастью.

– А-а-а!

Крик Мейлин эхом прокатился над болотом, когда она опустила свою окованную металлом дубинку на голову крокодила. Он повернулся, готовясь схватить ее и давая Конору несколько бесценных секунд на то, чтобы отскочить к мешку и вытащить из него топор.

Чвак! Чвак! Чвак! Мейлин танцующей походкой отступала, вытаскивая ноги из грязи, назад на сухую землю, а крокодил топал за ней, рыча и колотя хвостом. Абеке, натянув тетиву лука, бросилась за крокодилом; за ней, утопая в грязи выше щиколоток, бежал Конор – теперь его топор, зажатый в обеих руках, был поднят у него над головой. Мейлин запрыгнула на торчащий из земли обломок огромного поваленного дерева, а крокодил становился возле него на дыбы и, опираясь на этот высокий пень передними лапами и грызя зубами сгнившую древесину, подбирался все ближе к ступням Мейлин.

Пока крокодил крушил пень, на котором стояла Мейлин, Абеке, изловчившись, послала стрелу ему в глотку. Конор сделал быстрый взмах топором, направив его сверху вниз, пропорол горло чудовищной рептилии, лишив ее голоса.

Крокодил откатился прочь и, оставляя за собой широкую кровавую полосу, дотащил свое изрубленное и исколотое тело до середины покрытой жидкой грязью прибрежной полосы, направляясь к открытой воде, прежде чем окончательно испустить дух. Кровь струилась из многочисленных ран, черные струи широко растекались по коричневой грязи.

Абеке бессильно опустилась на землю там, где стояла, и тяжело вздохнула, наполовину от изнеможения, наполовину от облегчения. Конор стоял рядом с ней, опираясь на топор. Мейлин, совершено не выглядевшая усталой, спрыгнула вниз.

– Откуда ты взялась? – спросил ее Конор.

– Я отправилась на поиски вас, – ответила она. – Когда я увидела Бриггана и Уразу, то сразу поняла, что вы где-то поблизости. Затем я услышала рев крокодила. Ну и громадина! Вы таких много видели?

Абеке мрачно кивнула головой.

– Ты знаешь, крокодил генерала Тара, которого я видела… Он был вдвое длиннее.

Конора передернуло. Даже Мейлин, казалось, разволновалась, услышав такое.

– Спасибо тебе, Мейлин, – сказал Конор. – Нам, пожалуй, лучше идти. Бригган и Ураза несут плоды банановой тыквы, но какая от них польза Роллану, если он один.

– Он не один, – успокоила их Мейлин.

Собираясь двинуться дальше в путь, они обменялись новостями. Солнце уже скрылось за деревьями, растущими в джунглях, хотя небо все еще было освещено закатными лучами. Все мысли Конора были сейчас с Бригганом и Уразой. Он надеялся, что они всё сделают вовремя.

Возвращение всадников на носорогах

Почти полностью стемнело, когда Мейлин, Абеке и Конор добрались наконец до расчищенной поляны. Сейчас это было совсем другое место по сравнению с тем, как оно выглядело, когда Мейлин уходила в джунгли. Яркие бумажные фонарики, свешивавшиеся с длинных бамбуковых шестов, заливали светом всю поляну. Палатки, выстроившиеся в кольцевом строю, окружали скалу в форме носорога; возле каждой палатки стоял живой носорог, привязанный к толстому железному штырю, вбитому глубоко в землю. Сами всадники, собравшиеся вокруг нескольких больших костров, ели, пили, беседовали.

Джодобода стоял на изображающей носорога скале, держа в руке золотую чашу. Палатки Ксу не было видно. Роллана Мейлин тоже не видела. Кругом перед ними было лишь огромное множество носорогов и палаток. Прибавив шагу, она пошла быстрее, хотя в течение четырех прошедших часов ей приходилось сдерживать себя и идти вровень с усталыми и вымотавшимися Конором и Абеке.

«Он не может умереть, – думала она, а ее сердце ускоренно билось. – Ураза и Бригган должны были принести плоды до захода солнца. Роллан должен быть живым!»

Мейлин побежала между палатками и носорогами, боясь того, что может вдруг предстать перед ее глазами – она уже мысленно представляла себе безжизненное тело Роллана, лежащее на траве, и обезумевшую Эссикс в колпачке и опутнике на ноге – во всех атрибутах прирученной охотничьей птицы…

Джодобода поднял чашу и жестом указал на землю возле скалы. Мейлин замедлила [5] шаг и, сдерживая эмоции, вернула своему лицу его обычное спокойное выражение – и тут увидела Ксу, сидевшую на своем мешке и державшую в руке фарфоровую чашку. Рядом с ней сидела Джи, и это радовало ее. Но рядом с пандой, рядом с пандой был…

Роллан, сидевший и улыбавшийся, как идиот, и на его лице уже появился румянец, какой бывает на лице здорового человека. Эссикс сидела у него на плече и чистила свои перышки. Бригган и Ураза сидели рядом с Ролланом, но стоило из-за спины Мейлин появиться их компаньонам, как они сразу же вскочили и стремглав бросились к ним.

Она шла вперед, не произнося ничего до тех пор, пока не удостоверилась в том, что ни одно сказанное ею слово не услышат чужие уши. К тому же у нее был комок в горле, а язык словно прирос к гортани из-за переполнявших ее чувств.

– Значит, они приготовили для тебя лекарство, – наконец произнесла она. – Я так рада.

– А я рад как минимум вдвое больше! – ответил Роллан, с улыбкой глядя на нее, и Мейлин не могла не покраснеть от его взгляда. Все еще чувствуя смущение от переполнявших ее чувств, она опустила подбородок и наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Ведь она думала, что уже больше никогда не увидит эту улыбку.

5 Опутинка – ремешок, лента на лапах ручного сокола.

– Ксу рассказала мне о том, что я бы умер, если бы ты не принесла эти семена Джодободе в назначенное время, – произнес он. – Большое тебе спасибо.

– Это не я, – ответила Мейлин. – Семена достали Конор и Абеке.

Подошедшие Конор и Абеке встали по обе стороны от него.

– Мы никогда не добыли бы эти семена, – сказал Конор, – если бы Абеке не совершила эти головокружительные прыжки.

Абеке пожала плечами.

– Я прыгнула, но привел на место Конор. Да какая разница, кто что делал.

– Умная девочка, – похвалила ее Ксу, представившись любопытным Конору и Абеке. Зеп высунул головку из ее куртки и потер лапками виски, приветствуя их.

– Мне хочется только сесть, поесть, а потом вымыться с головы до ног, – продолжала Абеке. – Во что бы то ни стало!

– Полный желудок придает силы, – сказала Ксу. – Мы все должны поесть.

Мейлин пропустила сказанное Ксу мимо ушей, ей надо было сказать своим спутникам что-то очень важное.

– Джодобода никогда не захватил бы вас, если бы я не ушла, – сказала Мейлин. Этими словами она впервые за все время общения практически извинялась перед всеми. – Может быть, и ты тоже не заболел бы.

– Я бы заболел, – ответил ей Роллан, сделав более чем серьезное лицо. – Эти насекомые меня просто не терпят!

– Но мы бы заметили, как сильно ты заболел, если бы более внимательно относились друг к другу, – сказала Абеке. – Мы были настолько сильно злы на Конора, что не обращали внимания на то, что действительно важно.

– Когда мы работаем вместе, мы работаем хорошо, – сказал Конор с сияющей улыбкой. – Помните историю с театром марионеток? Мы все активно занимались этим, хотя и не осознавали этого в то время. Будь ты тогда с нами, Мейлин, наши дела наверняка пошли бы еще лучше.

Мейлин согласно кивнула. Абеке уже рассказывала ей о том, как они втроем пробрались в Цин Као Дай. Они составили отличный план. Даже Роллан, казалось, с ним согласился.

– Я думаю, мы извлекли из этого хороший урок для себя, – сказала она.

– Вы уже проявили себя гораздо лучшими учениками, чем Олван и Ленори, – подтвердила Ксу, незаметно подмигнув им.

Четверо детей быстро переглянулись, улыбаясь при этом друг другу, а потом Абеке подняла глаза и посмотрела на вождя всадников на носорогах, высокого, стоящего в горделивой позе на своей скале.

– Спасибо вам, Джодобода, за честное исполнение нашей договоренности и приготовление лекарства.

– Я бы в любом случае его приготовил, – ответил Джодобода, поднимая чашу в ее честь. – У нас большие запасы семян банановой тыквы. «Закатная смерть» – это вполне обычная болезнь моего народа.

– Что?! – воскликнул Конор. – Да мы же чуть не погибли, доставая эти плоды!

– Это было вашей задачей, – ответил Джодобода. – Я считаю, что она выполнена, и вы получите в награду то, о чем вы просили. Когда вернутся ваши остальные спутники, мы покажем вам, как найти Озеро Слона и Динеша.

– Так они еще не вернулись? – взволнованно спросила Абеке. – Где же они?

– А вы не знаете? – изумился Джодобода.

Роллан обвел всех тревожным взглядом.

– Куда они пошли?

Абеке, торопясь, рассказала им о чудовищных крокодилах и о строе факелоносцев, которые оттеснили их от Тарика и Лиши. Джодобода наклонился, чтобы лучше слышать ее рассказ, его обветренное лицо нахмурилось.

– Да, это нерадостная новость, – сказал он, когда Абеке закончила. – Силы захватчиков вступили на болото, скармливая яд крокодилам… я не думал, что они нагрянут сюда крупными силами… Фарзит Нанг всегда пребывал в покое. Мы жили в мире…

– Камень, который лежит один, так и останется камнем, – задумчиво произнесла Ксу. – А многие камни, собранные вместе, могут образовать стену.

Джодобода улыбнулся, но улыбка его была невеселой.

– Ты уже говорила это прежде, матушка. Но всадники на носорогах всегда были самостоятельными.

– Ты не видишь дальше своего носа, – со вздохом ответила ему Ксу.

– Мы должны разыскать Тарика и Лишу, – объявил Роллан, силясь встать.

Key, положив руку ему на плечо, не дала ему подняться с земли.

– Мы пойдем, – объявил Конор, хотя по его виду было ясно, что он собрал все силы на то, чтобы произнести эти слова.

– Я тоже пойду, – сказала Мейлин, мысленно представляя себе Тарика и Лишу израненными в болоте или окруженными крокодилами…

– Нет, – отрезал Джодобода. – Вы и так уже проделали огромную работу даже для Зеленых Мантий. На поиски я пошлю всадников на носорогах… которые заодно точно определят, какими силами захватчики проникли на нашу территорию.

Он спрыгнул с камня и пошел по рядам, выкрикивая имена. Всадники, сидевшие вокруг больших костров, откладывали в сторону еду, и в течение нескольких минут подразделение, состоящее из тридцати сидящих на носорогах всадников, с громким топотом двинулось по тропе, ведущей через джунгли к болоту.

– Усталым молодым людям необходимо поесть, – сказала Ксу, показывая на свой висевший над огнем котелок, в котором готовилась еда. – У меня вкуснейшая крысиная похлебка с побегами молодого бамбука.

– Крысиная? – не поверив своим ушам, переспросил Конор.

– Она очень вкусная, – успокоила его Мейлин. – Нет, я не шучу.

– Я тоже ела крыс, – поддержала ее Абеке. – Это, конечно, не антилопа. Но вы меня покормите?

Key улыбнулась и засуетилась, передавая чашки и ложки всем, кроме Роллана, после чего принялась разливать изумительно пахнущий суп. Конор разделил свою порцию с Бригганом, а Ураза брезгливо сморщила нос, когда Абеке поднесла к морде леопарда свою шашку.

– А мне? – печальным голосом спросил Роллан.

Key покачала головой.

– До утра никакой твердой пищи, – сказала она. – Пока только отдыхай.

– Я здесь почти как дома, – посетовал Роллан. – Ни разу еще не ел досыта.

Но он снова лег на траву и укутался одеялом. Эссикс опять уселась на него, и когда он лег, она снова стала устраиваться поудобнее и поближе к его голове, намереваясь, очевидно, постоянно охранять его. Роллан, протянув руку, слегка потрепал ястреба по перьям; это был новый знак проявления существующей между ними дружбы, к которому птица начала относиться доброжелательно.

Почти в ту же секунду молодой человек уснул.

– Вот что мне необходимо сделать, – сказала Абеке, указывая на него. – Но сначала я должна вымыться. А каким образом моются всадники?

– Дожидаются, когда пойдет дождь, – ответила Ксу. Она посмотрела на потемневшее небо. – Примерно минут через десять.

– Может быть, и мне просто… просто лечь, только и всего, – тихонько пробормотала Абеке. Именно так она и поступила.

Подошла Ураза и вытянулась рядом с ней, расставив передние лапы и осторожно положив между ними голову.

– Я надеюсь, что у Тарика и Лиши все обстоит благополучно, – прошептала Мейлин.

Она придвинулась вплотную к Роллану и к Джи, сидевшей возле него и, похоже, дремавшей. Но когда Мейлин села рядом с ней, панда зашевелилась и положила одну тяжелую лапу на ногу девушки. Этот контакт пробудил в ее сознании чувство безопасности и комфорта, временно дав передышку от не отпускавших ее волнений и переживаний.

Рассвет на следующее утро наступил не сразу, а постепенно, поскольку солнечное тепло создавало туман, окутывающий все вокруг. Дождь так и не кончился, а солнце все еще не могло пробиться сквозь завесу туч. Все проснулись промокшими, с чувством ломоты во всем теле и в дурном настроении. Всадники, несмотря на дождь, поддерживали огонь своих больших костров в течение всей ночи, но, как вскоре выяснила Мейлин, у тех, кто находился рядом с этими кострами, было не намного больше шансов остаться сухими, чем у них. Одна сторона, обращенная к огню, оставалась менее мокрой, в то время как другая была такой же насквозь промокшей, как одежда тех, кто спал не рядом с костром.

Завтрак обеспечили всадники, предложившие небольшие рисовые пирожки с какими-то грибами. После того как все поели, привели себя в порядок и подготовились к наступающему дню, путешественники собрались вместе возле скалы, чтобы обсудить, что им делать. В отсутствие Тарика все взгляды были обращены на Ксу, но старуха отказалась говорить.

– Я, если можно так сказать, нахожусь в отпуске у Зеленых Мантий, – объяснила она свой отказ, взвалила на спину мешок и скрылась за ближайшим кругом всадников и носорогов. – Пойду продавать им горшки.

– Мы должны идти и разыскать Тарика и Лишу, – сказала Абеке.

Мейлин покачала головой, хотя стоило ей проснуться, как страхи и опасения за старших товарищей стали снова ее беспокоить.

– Мы должны прямо сейчас идти к Динешу и убедить его отдать нам его талисман, – сказала она. – Захватчики уже на болоте, а еще более многочисленный их отряд прокладывает путь через Великий бамбуковый лабиринт в северном направлении; там я рассталась со своим отцом. Наше преимущество перед ними исчисляется всего лишь несколькими днями.

– Мейлин права, – подал голос Роллан.

Ему стало уже намного лучше. Высыпания на коже практически исчезли, хотя он до сих пор еще выглядел ослабевшим.

– Кто бы сомневался, – согласился с ним Конор. – Но мне кажется, что сначала нам следует найти Тарика и Лишу.

– Джодобода послал всадников на их поиски, – сказала Мейлин. – Они хотят, чтобы мы продолжили свое дело.

– Ну а куда именно мы пойдем? – задал вопрос Конор. – Кто-нибудь говорил с Джодободой сегодня утром?

Он и все остальные озадаченно посмотрели друг на друга, склонив при этом головы набок.

– А, кстати, вон он, – заметил Роллан. – Возле вон того костра.

Они всей группой пошли через лагерь. При их приближении Джодобода повернулся к ним.

– Нашим гостям, как я вижу, не терпится расстаться с нами, – сказал он.

– Нам необходимо оказаться у Динеша раньше, чем к нему нагрянут захватчики, – объяснила Мейлин. – Но скажите, ваши всадники нашли Тарика и Лишу?

– Скоро мы об этом узнаем.

Джодобода жестом указал на дорогу, ведущую в джунгли. Строй всадников на носорогах входил на расчищенную поляну. Несколько носорогов шли, не неся на себе всадников – вместо них поперек спин зверей лежали прикрученные к ним тела. Мертвые тела. Борода Джодободы затряслась, челюсти сжались, глаза сузились от гнева.

На мгновение дети затаили дыхание. Но в конце строя носорогов шли рядом две знакомые фигуры: выдра сидела на плече мужчины, а рядом с женщиной выступал тигр. Мейлин почувствовала необычайное облегчение.

– Действуя вместе, ваши друзья и мои люди одолели множество отравленных крокодилов, тех, о которых вы рассказывали прошлым вечером, – сказал Джодобода, обобщая произошедшие недавно изменения в ситуации. – Захватчики горько пожалеют о том дне, когда они принесли Желчь на наши земли.

– Вы хотите сказать, что будете вместе с нами сражаться против них? – спросила Мейлин, прикидывая в уме возможность уговорить его на то, чтобы, кроме этого, послать также и подкрепление на помощь ее отцу.

Джодобода, к ее разочарованию, отрицательно покачал головой.

– Мы сражаемся в одиночку, мы всегда так делаем. Но мы не позволим захватчикам вторгаться в наши земли.

– Ты сражаешься в одиночку даже в тех случаях, когда видишь, что тебе противостоит очень сильный враг? – спросила Ксу, пробиваясь через толпу всадников, которые все как один держали в руках новые сковородки. – Или ты призываешь на помощь своих всадников?

Джодобода расхохотался.

– Ты никогда не отступаешь, верно? Но ты знаешь и то, что наши традиции так же незыблемы, как это каменное изваяние носорога.

Key печально вздохнула и чуть слышно произнесла:

– Не видит дальше своего носа.

Тарик и Лиша поспешили к своим, а командир патрульного отряда всадников на носорогах подъехал к Джодободе и стал что-то быстро ему говорить.

– Роллан! – обрадованно воскликнул Тарик. Он хотя и был весь в грязи, но оказался целым и невредимым. У Лиши на верхней части предплечья была пропитанная кровью повязка.

– Ты выглядишь почти здоровым! Я знаю, что Абеке и Конор добыли банановые тыквы.

Увидев Ксу, Тарик на мгновенье остолбенел, выпучив глаза, а потом поклонился старой женщине.

– Вы, должно быть, Ксу, – сказал он. – Я – Тарик.

– А я – Лиша. Для нас большая честь встретить славного члена нашего братства… хм…

– Прошлого времени? – попыталась подсказать Ксу.

– Я хотела сказать «с такой репутацией», как у вас, – возразила Лиша.

– Вы пойдете с нами? – спросил Тарик. – Нам бы очень пригодились и ваша мудрость, и ваши советы.

– Не сейчас, – ответила Ксу. – Мне надо продать кастрюли и горшки людям, живущим к северу отсюда.

– О! – с явным разочарованием произнес Тарик и повернулся к Джодободе. – Всадники сказали мне, что ты проведешь нас на Озеро Слона. Мы должны выступить в путь немедленно, Джодобода. Туда долгая дорога?

– Меньше, чем полдня ходу моим всадникам, – ответил Джодобода. – Я пошлю туда патрульный отряд, а вы поедете с ним.

Но скажи мне, где, по твоим предположениям, находятся сейчас отравленные крокодилы и захватчики?

– Я думаю, они рассыпались по всему болоту, – сказал Тарик. – Мы водили их в разных направлениях, дробили их и нападали на более мелкие группы… Они даже однажды вступили в бой друг с другом – это было прошлой ночью. Но они снова соберутся вместе и притащат с собой еще и других отравленных животных, не только крокодилов. Как этот яд…

– Абеке думает, что это Желчь, – заметил Конор. – Это вещество, которое по указанию Зерифа захватчики дают своим духам животных.

Абеке кивком подтвердила его слова.

– Когда я была у захватчиков, я видела, во что превращались обычные животные после приема этой дряни.

– Ты видела, что могут сделать захватчики, – сказала Ксу. – Все свободные люди должны остановить их.

– И добыть талисманы Великих зверей, – сказал Тарик. – Я боюсь, что захватчики уже могут быть сейчас на Озере Слона.

– Дорога туда скрыта, – успокоил его Джодобода. – Они ее не найдут. Пойди сначала поешь, вымойся и обработай свои раны.

Патрульный отряд выступит сразу, как только ты будешь готов.

– Вы действительно собираетесь послать туда всадников на носорогах? – в волнении спросил Конор.

– Вы говорите об этом, как о чем-то хорошем, – заметил Роллан, настороженно оглядывая всех. Мейлин вспомнила, каким никудышным всадником показал он себя на лошади, и не смогла подавить смех.

Озеро слона

Дорога на Озеро Слона действительно была хорошо замаскирована. Всадники на носорогах повели друзей через поляну по тропинке, постепенно поднимающейся на протяженную каменную гряду; чем дальше они шли, тем плотнее и выше становились джунгли. Внезапно тропа стала более похожей на зеленый тоннель, с деревьями, смыкающимися наверху и связанными вместе вьющимися растениями.

Роллан не был в восторге от этого рейда. Носороги хотя и были меньше по размерам, чем их нилоанские родственники, но спины у них были очень широкие, и тергеши не пользовались седлами, когда ездили на них. Для удобства своих новых пассажиров они просто обвязали носорогов веревкой вокруг тела. Роллан держался за эту веревку одной рукой, а второй – за сидящего впереди всадника; одновременно он пытался обхватить крутые бока носорога ногами, но это было очень трудно. Он хотя и чувствовал себя намного лучше, но сейчас, чтобы сидеть прямо, он должен был постоянно напрягаться. Несколько раз сидящий впереди всадник вежливо просил его прекратить прижиматься к нему так плотно.

– Я так плотно прижимаюсь к вам, потому что боюсь, что ваш носорог не заметит, если я свалюсь с него.

Другим его спутникам поездка, похоже, нравилась. Конор каждый раз, когда его носорог спотыкался о поваленное дерево, громко вскрикивал, зато Абеке было разрешено поменяться местами с ее всадником и держать в руках цепь, с помощью которой она управляла движением носорога по тропинке.

И только Мейлин ехала молча. Роллану пришла в голову мысль, что она, возможно, не проявляет такого энтузиазма, как остальные, ради того, чтобы он чувствовал себя лучше.

Подъем на каменную гряду казался бесконечным, но вдруг тропинка неожиданно снова пошла под уклон, и Роллан прекратил бояться того, что он соскользнет со спины носорога. Наполовину спустившись с гряды, всадник, ехавший во главе отряда, повернул на еще более скрытую в зарослях боковую тропинку, ширина которой с трудом позволяла носорогу протиснуться между толстыми стволами старых деревьев. Почва стала более каменистой и менее влажной, заросли папоротников и вьющихся растений поредели.

Пройдя по тропе вперед около мили, они оказались перед плоской скалой. Носорог, шедший первым, приблизился к ней и пропал. Роллан, сидевший на следующем носороге, вздохнул и высунулся из-за плеча сидевшего впереди всадника, гадая, почему они следуют за первым носорогом. Может быть, он уже провалился в какую-то яму.

Но тут он увидел, что перед ним стоят две стены скал, как бы сливающиеся друг с другом. Носорог с командиром отряда на спине свернул на узенькую тропинку между двумя отвесными плоскими скалами; эта тропинка круто спускалась вниз, где царил полумрак.

– Сколько нам еще идти до озера? – спросил Роллан своего всадника. – Похоже, мы уже почти пришли?

– Озеро находится впереди, до него надо пройти еще некоторое расстояние.

Это был обычный ответ всадника на обычный вопрос Роллана, который он задавал ему довольно часто.

– И вы будете мыть носорогов, когда мы дойдем до озера? – спросил он, не в силах удержаться от соблазна услышать неожиданный для себя ответ.

– Носороги не моются, – ответил всадник. – Их запах сеет страх в сердцах наших врагов.

– Не сомневаюсь, – согласился Роллан, зажимая нос.

Тропинка, круто спускавшаяся вниз, была погружена во мрак. Проход между двумя скалами был немного шире десяти футов, а сами скалы достигали высоты по меньшей мере в двести футов. Над головой было видно солнце, но только малая часть его лучей могла пробиться до дна этого ущелья.

Тропа еще некоторое время шла вниз, но затем снова пошла вверх. Носороги храпели, одолевая подъем, который с каждым их шагом становился круче и круче. Судя по их мощным мускулам, они совершенно не чувствовали усталости. Хотя тропинка и поднималась вверх, а вместе с ней и окружающие ее скалы, высота практически не чувствовалась.

После нескольких часов пути Роллан подумал, что они, должно быть, поднялись на высоту двух тысяч футов. Не было никаких признаков того, что тропинка, по которой они шли, может внезапно вывести их из провала между скалами. Правда, воздух стал менее горячим и влажным, что было особенно приятно чувствовать после горячих испарений, наполнявших джунгли.

Наконец тропа начала становиться шире, а возможно, скалы, стоящие по обе ее стороны, расступились. Носороги перестроились и пошли дальше парами, потом по четверо, а под конец все восемь всадников выстроились в одну линию.

И начиная с этого места, скалы по обеим сторонам дороги вдруг начали становиться ниже, а после того как отряд прошел еще несколько сотен ярдов, перед ними открылось ровное место. Лежащая перед ними земля переходила в озеро, представляющее собой широкий водоем с прекрасной голубой водой, абсолютно не похожей на грязное болото. Озеро располагалось в провале, похожем на кратер, – возможно, под озером находился заснувший вулкан, – а в центре его водной поверхности был остров, на котором возвышалась крутая, увенчанная куполом пирамида из серого камня.

Всадники пустили своих носорогов в галоп в направлении берега озера и остановили их, подняв громадное облако песка. Когда оно рассеялось, Мейлин внезапно свалилась со своего носорога. Какой-то миг она, словно оглушенная, лежала на земле, устремив глаза в небо. Затем медленно встала на ноги и обвела взглядом окружающие ее стены кратера, остров и небо.

– Мейлин! Тебе плохо? – Конор первым спрыгнул со своего носорога, следом за ним спрыгнула Абеке, последним ступил на землю Роллан.

Мейлин помедлила с ответом. Она продолжала осматриваться вокруг, глаза ее словно остекленели. По ее виду было заметно, что после падения ее охватила какая-то вялость. Роллан взял ее за плечи и попытался усадить, но едва он сделал это, как она внезапно откинулась назад и, размахивая руками, высвободилась из его нежных рук.

– Что ты делаешь? – спросила она, внезапно встревожившись; было видно, что незнакомое окружение встревожило ее еще сильнее.

– Помогаю тебе, – ответил Роллан. – Ты же упала с носорога.

– Я упала? – не поверила ему Мейлин. Она слегка покачала головой. – Я думаю, что я спала…

– Приходящие сюда впервые часто падают, – сказал всадник, с которым ехала Мейлин. – В редких случаях мы разрешаем им ехать с нами. Вам повезло, что вы упали в конце поездки.

Мейлин замигала и снова покачала головой.

– Со мной все будет в порядке, – успокоила она спутников. – Так мы приехали?

– Это и есть Озеро Слона, – сказал всадник. – Мы доставили вас сюда, как и обещал вам Джодобода. Сейчас нам надо возвращаться.

Остальные Зеленые Мантии слезли со спин носорогов, водрузили на плечи свои мешки и помахали на прощание всадникам, уже готовым тронуться в обратный путь. Хотя Роллану и не понравилась езда верхом на носорогах, но он пожалел, что всадники так быстро покидают их. На берегу озера он не чувствовал себя в безопасности.

– Как я полагаю, – сказала Лиша, – этот остров и есть то место, которое нам нужно.

Эссикс взлетела и закружилась у них над головами, а потом издала долгий затихающий крик, с каким она обычно летала осматривать, что ждет их впереди. Джи, предпочитавшая путешествовать в состоянии спячки, появилась, как обычно, с яркой вспышкой, Люмио, который всю дорогу сидел на плече Тарика, спустился по его руке на землю и направился к озеру проверить воду. Но вместо того чтобы сразу нырнуть, как он обычно делал, когда подходил к приятному потоку или к озеру, он вдруг отскочил назад, издав странный шипящий звук.

– В чем дело, Люмио? – спросил Тарик.

Обнажив меч, он осторожно приблизился к кромке воды. Когда расстояние между ним и кромкой воды было не больше фута, из прозрачной водной глубины поднялась змеиная голова и оскалила на него иглообразные зубы. Тарик вскрикнул и взмахнул мечом. Два извивающихся куска змеиного тела упали на берег, и Тарик тут же ударом ноги отправил их обратно в озеро. Спустя секунду озеро закипело и забурлило, когда десятки других змеиных голов набросились на куски своего мертвого собрата и почти мгновенно сожрали их.

– Нам надо было взять с собой несколько тех самых рыбных ловушек из Цин Као Дая, – со вздохом произнес Роллан.

– До острова доплыть мы не сможем, – задумчиво произнесла Лиша. – А здесь нет деревьев, из которых мы могли бы построить плот.

Вокруг, насколько мог видеть Роллан, не было ничего полезного для них. Озеро было около одной мили в диаметре и находилось практически в сплошном окружении каменной кратерной стены. Единственный существующий здесь путь остался позади них, и это была извивающаяся тропинка, ведущая вглубь – иными словами, узкая дорога через горы.

Роллан заморгал, и вдруг поле его зрения очистилось и стало более красочным и ярким, чем бывало обычно. Причина такого внезапного улучшения зрения была в Эссикс. Подобное происходило с Ролланом второй раз за последнее время, но сейчас это было не менее удивительно, чем впервые.

– Там люди… по крайней мере, я думаю, что это люди… там, на острове, – сказал Роллан, прикрывая глаза ладонью от солнца и указывая рукой вдаль. – У них какие-то странные головы, вроде они слишком велики для их тел. Там их трое, и они смотрят на нас… Смотрите, они возле пирамиды, у ее подножия.

Его спутники все как один посмотрели туда, куда указывал Роллан. Они видели три маленькие фигурки, но расстояние до них было слишком велико, чтобы рассмотреть, кто они и что они собой представляют. Они, стоя возле основания пирамиды, некоторое время смотрели на пришедших, а затем повернулись и исчезли внутри этого строения.

– Где-то здесь должна быть спрятана лодка или какое-то плавающее средство, – сказала Абеке. – Смотрите, там стены кратера выглядят совсем по-другому.

– Да, это точно, – подтвердил Тарик. Примерно в сотне ярдов от них виднелся участок кратерной стены, на котором она выглядела ровной, как будто камень был кем-то обработан. – Пойдемте посмотрим.

Они сразу поняли, что края кратера были несколько сглажены, но в этом месте стена была не только гладкой – на ней было вырезано какое-то хитроумное изображение. Приглядевшись, они ясно увидели слона, переправляющегося вброд через реку или озеро и поднявшего хобот, чтобы устроить себе дождь.

– Интересная задумка, – сказал Роллан. – Я уверен, что мы действительно нашли Озеро Слона.

– Пожалуй, кое-что поважнее, – поправила его Мейлин. Подойдя ближе к камню, она провела пальцами по его линиям, оставшимся после вырубки. – Смотрите, некоторые из них намного более глубокие… Интересно.

Она отошла назад, чтобы обеспечить более панорамный вид; взгляд ее исследовал глубокие линии на камне, которые имели более темный цвет.

– Там дверь, – объявила она. – Смотрите, следуйте взглядом за глубокими линиями. Они поднимаются на высоту ноги, описывают профиль тела, опускаются вместе с задней ногой, и весь контур расположен вдоль озера. И есть еще линия в середине. В середине вырезан прямоугольник. Двойные двери!

– Возможно, – почесывая голову, согласился Конор. – Плотно пригнанные двери, другого не скажешь. И как ты думаешь их открыть?

– Этого я не знаю, – ответила Мейлин. – Пока.

– Потайные двери часто открываются надавливанием на что-то или вытягиванием чего-то, – сказал Тарик. – И это должно быть на виду, Мейлин.

– А что, если это его глаз? – предположил Конор. – Он выступает из стены более отчетливо, чем все остальное. Давайте попробуем на него нажать.

– Я могу подпрыгнуть и ударить по нему, – сказала Абеке.

– Постойте, – предостерегающим тоном объявил Роллан. – А если там западня?

Возможно, глаз специально сделан таким заметным. Мы должны попробовать нажать на него палкой со стороны, но не стоя перед дверью.

– Я могу сделать это с помощью своей дубинки, – сказала Мейлин. – Если я стану здесь…

– Всем остальным придется отойти назад, – закончил за нее Тарик.

Дождавшись пока все отошли на безопасное расстояние, Мейлин поднялась и встала рядом с вырезанным в скале профилем слона. Она наклонилась и вытянула дубинку настолько, насколько могла, на такую длину, что смогла надавить на глаз. Он сдвинулся и на несколько дюймов ушел в стену.

Раздался громкий свист, и десятки стрел вылетели из дыр, замаскированных в вырезанном профиле слона. Если бы Абеке нажала на глаз в прыжке, она наверняка была бы пронзена стрелами.

– Как мне кажется, Динеш не горит желанием видеть у себя гостей, – сказал Роллан.

– А с помощью чего, кроме нажатия на глаз, можно открыть эту дверь? – как бы про себя произнесла погруженная в мысли Абеке. Подойдя к двери, она снова принялась внимательно рассматривать ее.

Но ничто не привлекло ее внимания и не зацепило ее взгляда до тех пор, пока Люмио, сидевший на плече Тарика, вдруг не выпрямился и не пробормотал что-то ему в ухо.

– Ну конечно же, – воскликнул Тарик. – Он показал на маленькую – меньше подушечки его большого пальца – выборку в камне под слоем воды, в том месте, где стоял слон и возле его хвоста. – Лодка!

– Больше похожа на банановую тыкву, – заметил Роллан. – Или на какое-то раздавленное насекомое…

– А это же весла, а вовсе не ноги, – перебил его Конор. – Это действительно лодка.

– Возможно, мне удастся нажать на нее с другой стороны, – сказала Мейлин.

Она снова поднялась на стену кратера, и теперь вырезанная в камне фигура была у нее справа. Роллан поднялся вместе с ней, а все остальные отошли на расстояние, которое они посчитали безопасным.

Мейлин протянула свою дубинку. Руку надо было вытянуть далеко, а оружие было тяжелым. Несмотря на все свои усилия и подбадривания Роллана, Мейлин не могла остановить конец дубинки в нужном положении и держать его неподвижно столько времени, сколько ей понадобится на то, чтобы коснуться маленькой лодочки.

– Джи, – позвала она панду. – Иди сюда и помоги мне!

Панда вскарабкалась наверх и села у ее ног. Мейлин, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, казалось, обрела полное спокойствие. Роллан никогда не видел ее такой… Нет, не расслабленной, а скорее собранной, словно какая-либо необходимость спешки покинула ее, такой спокойной и сосредоточенной на порученном деле, чему Роллан мог только позавидовать.

Сосредоточившись, Мейлин снова протянула дубинку. Она была крепко зажата в ее руках и направлена точно на маленький, высеченный в камне рельеф лодки.

Мощный гул раздался в глубине кратерной стены. Облако пыли взметнулось из вырезанного в камне изображения слона, и две половины дверей медленно опустились вперед, подобно накрывшему провал подъемному мосту.

– Постой! – предостерег Тарик Конора, готового войти внутрь.

Лодка длиной не менее сорока футов выкатилась наружу, движимая механизмом, скрытым внутри пещеры. Она была сделана из плотно сплетенного тростника; высокая мачта лежала на дне лодки, а весла были закреплены в своих гнездах. Готовая к плаванию лодка выехала по расположенному ниже мостику в сторону озера.

Роллан спрыгнул с кратерной стены и бросился бегом к лодке, чтобы ухватиться за свисающие с нее веревки до того, как она очутится в воде и поплывет по озеру без них.

Пирамида на острове

После того как Роллан задержал лодку и его спутники помогли втащить ее на берег, им никакого труда не составило спустить ее на воду и занять места на борту. Все зашли в лодку с кормы, соблюдая предельную осторожность, чтобы не ступить в воду, поэтому отталкивать лодку от берега было неудобно. Во время переправы легкость конструкции лодки и отсутствие у нее киля навели их на мысль о том, что лодка легко ходит под ветром, поэтому четырем путешественникам надо было беспрерывно работать веслами для того, чтобы заставить лодку плыть в направлении острова. Когда весла входили в воду и выходили из нее, змееголовые бросались на них.

– Здесь сильное течение, – заметил Тарик, работавший рулевым веслом. Он посмотрел вокруг на края кратера. – Где-то должна быть речка, впадающая в озеро.

– Вон там, – сказал Роллан. Он исполнял обязанности вперёдсмотрящего, и пока все остальные работали веслами, он сидел на носу.

Там, куда он показал, снизу северной стены кратера виднелось какое-то темное пятно. Эссикс, сидевшая у него на плече, пронзительно закричала, словно подтверждая его слова.

– Еще один вход, – задумчиво произнес Тарик. – Для таких тварей, как крокодилы.

– Мы, по крайней мере, оказались здесь первыми, – заметила Мейлин.

– Может, мы сможем раздобыть талисман и убраться отсюда до того, как Зериф и захватчики вообще додумаются до того, где мы находимся, – сказал Конор.

– Их ясновидящий обладает большими возможностями, – напомнила Абеке, осматриваясь вокруг. – Возможно, не совсем разумно надеяться на то, что нам удастся беспрепятственно проникнуть сюда и беспрепятственно убраться отсюда.

– Ой, эти большеголовые люди снова появляются из пирамиды, – объявил Роллан, и, как показалось Абеке, в его голосе слышалось волнение. – Ой, да у них слоновые головы! Постойте, постойте… может быть, я и ошибаюсь…

– Не прекращайте грести! – закричал Тарик, когда все повернулись, чтобы посмотреть на то, о чем объявил Роллан. – на них просто маски.

– Ого, да у них луки, – сообщил Роллан. – Очень скоро мы окажемся в пределах досягаемости их стрел.

– Абеке, Лиша, подготовьте свои луки, – распорядился Тарик.

– У меня осталось всего три стрелы, – сказала Абеке. – И одна из них погнулась.

– У меня пять стрел, – заявила Лиша.

– А там двадцать слоновых голов, – сообщил Роллан. – И все вооружены луками… Они натягивают тетивы своих луков!

– Гребцы, задний ход! – приказал Тарик. – Попытаемся договориться с ними. Роллан, бери рулевое весло.

Тарик и Роллан поменялись местами, после чего Тарик поставил одну ногу на голову слона, установленную на носу лодки – это была единственная деревянная часть, установленная на судне, сделанном из тростника.

Приложив ладони рупором ко рту, он закричал:

– Мы Зеленые Мантии, пришли сюда повидать Динеша!

Один из слоноголовых снял маску, и перед путешественниками предстала женщина средних лет с лицом, выкрашенным в серый цвет.

– Слон не желает видеть никаких гостей! Поворачивайте назад!

– Мы должны увидеть Динеша! – закричал в ответ Тарик. – Для нас это жизненно необходимо!

– Поворачивайте назад! – повторила женщина. – Или мы будем стрелять!

– Если вы будете стрелять, мы должны будем ответить вам тем же! – изо всех сил закричал Тарик, – Мы этого не хотим. Мы Зеленые Мантии, мы Отмеченные, и у нас есть духи животных! Вы все будете убиты!

– Поворачивайте назад!

– Нет! Мы должны поговорить с Динешем!

Женщина снова водрузила на голову маску и опустила руку. Сразу же другие слоноголовые выстрелили, и стрелы устремились к лодке.

– Задний ход! – приказал Тарик.

Он стоял на прежнем месте, наблюдая за тем, как летят стрелы. Когда они достигли пика своей траектории, он обнажил меч, готовый к тому, чтобы отражать стрелы в воздухе. Но этого не потребовалось, поскольку они не долетели.

– Абеке, стреляй в ту особу, что говорила с нами, – велел Тарик. – Целься ей в ноги… Мы не хотим убивать никого без необходимости.

Абеке и Лиша встали возле борта, согнув колени, чтобы скомпенсировать легкое покачивание лодки на волнах.

– Левая нога моя, – сказала Лиша. – Ниже колена.

– Попытаюсь попасть в правую, – сказала Абеке, тщательно прицеливаясь.

Они выстрелили одновременно, их стрелы описали в воздухе менее выпуклую дугу, чем стрелы, выпущенные слоноголовыми. Раздавшийся громкий крик явился подтверждением того, что их стрелы поразили кого-то, и почти в тот же миг говорившая с ними женщина упала на землю. Четверо слоноголовых тут же бросили свои луки, подхватили ее и поспешно потащили внутрь пирамиды.

– Ну вот, теперь их осталось пятнадцать, – объявил Конор.

Тарик снова сложил ладони рупором и закричал:

– Мы не хотим драться с вами! Позвольте нам причалить и поговорить с Динешем!

Единственным ответом Тарику был град стрел. Тарик перерубил две из них в воздухе, а Мейлин сбила стрелу взмахом своей дубинки.

– Выпустите еще две стрелы по ногам, – со вздохом произнес Тарик. – Может быть, у них сохранилась хоть капля рассудка!

– Они же не знают, кто мы, – сказала Мейлин. – Они, возможно, думают, что мы захватчики.

– Полдюжины человек на лодке? – спросил Роллан. – Хотя вдруг они посчитали нас разведчиками…

Абеке и Лиша выстрелили снова. На этот раз шесть человек помогли раненым укрыться внутри пирамиды, а наверху остались всего три лучника. Они смело оставались на своих позициях до тех пор, пока Лиша и Абеке не начали натягивать тетивы своих луков. Увидев это, они приняли благоразумное решение отступить внутрь до того, как стрелы могли бы полететь в их направлении.

– Быстро гребите, нам нужно успеть до того, как они вернутся с подкреплением, – сказал Тарик.

– Дальность стрельбы их луков небольшая, поскольку луки у них плохие, – сказала Лиша. – Но не думайте, что это их единственное оружие.

– А все, что нам необходимо, – это поговорить с ними, – сказала Абеке. Для нее было неприемлемо стрелять в людей, которые не нанесли ей удара в спину. – Я уверена, что они поймут причину, по которой мы здесь.

– Да кто они? – спросил Конор.

– Я полагаю, что они жрецы, – ответил Тарик. – Они служат Динешу, считая его божественным существом. Такое часто случается с Великими зверями, хотя они обычно не поддерживают такого отношения к себе.

На острове напротив пирамиды виднелась построенная из дерева пристань. Они пришвартовали к ней лодку и со всей осторожностью сошли на берег, держа оружие наготове. Но ни одного слоноголового они не увидели, зато увидели огромные, крепко запертые бронзовые двери на высоте одного фута от основания пирамиды.

Роллан послал Эссикс облететь кругом пирамиду и выяснить, есть ли еще какой-либо вход вовнутрь, а Тарик тем временем громко постучал по огромной двери.

– Мы Зеленые Мантии, – обратился он к тем, кто находился внутри. – И мы здесь для того, чтобы увидеть Динеша. Мы не причиним вам никакого вреда!

Никто ему не ответил, и огромные двери оставались закрытыми.

– Так ведь мы же подстрелили троих из них, – напомнил Роллан. – не удивительно, что они не желают говорить с нами… Ой-ой, постойте.

Эссикс спикировала вниз и закружилась над его головой, а потом снова взлетела вверх.

– Что-то обнаружилось на верхушке пирамиды, – пояснил Роллан. – Я думаю, что, возможно, Эссикс нашла другой путь в нее!

– Отлично!

Тарик начал взбираться наверх; за ним последовали Мейлин, Абеке, Роллан и Конор; цепочку замыкала Лиша, и все, кроме Роллана, привели своих духов животных в состояние спячки. Пирамида была построена в форме поднимающихся вверх ступеней или ярусов, высота каждого из которых была примерно четыре фута. Для Абеке было невероятно трудно, но не невозможно, преодолеть такую высоту и подняться на следующую ступень. Она подсчитала: таких ступеней было тридцать девять. Она надеялась, что это не слишком много для того, чтобы Роллан, еще не полностью восстановившийся после болезни, потерял силы в процессе этого восхождения. На четвертом шаге он оступился, и Конор протянул ему руку, чтобы помочь. Роллан принял его помощь, поблагодарив Конора кивком головы.

Тарик добрался уже до пятнадцатой ступени, когда остановился, чтобы передохнуть, и бросил взгляд вниз на озеро.

– Смотрите! Туда!

На чистой воде озера отчетливо различались темные тени, исходящие из того места, где подземная река впадала в него. Бесчисленные дюжины громадных существ передвигались под водой.

– Крокодилы! – закричала Абеке. – Должно быть, захватчики используют их для нападения! Но наверняка змееголовые…

Она смешалась, увидев внезапное волнение в воде. Более мелкие существа, похожие на копья, атаковали более крупных существ, отчего над поверхностью воды взлетели вверх пенистые струи, окрашенные розовым цветом. Но это продолжалось недолго. Крокодилы могли покончить с несколькими змееголовыми одним взмахом челюстей, а острые зубы этих плотоядных рыб с трудом проникали сквозь крепкую крокодилью шкуру. Несколько мертвых змееголовых плавали на поверхности, но большинство их все прибывало, пробиваясь через месиво из останков сотен своих собратьев. Это свидетельствовало о том, что крокодилы были под таким воздействием Желчи, что даже не останавливались для того, чтобы проглотить мертвых, убитых ими рыб.

– Смотрите, на кратерной стене люди, – указал Роллан. – Это солдаты.

– И духи животных! – закричал Конор, прикрывая ладонью глаза. – Похоже, что это захватчики.

Абеке могла уже сосчитать сколько линий солдат было занято перебрасыванием веревок на нижние уровни кратерной стены.

– Но как они могли отыскать это место? – изумилась она.

Мейлин покачала головой.

– Не знаю. Мне кажется, это те же самые люди, которых я видела, когда они нападали на моего отца, но здесь они оказались слишком быстро… Должно быть, они шли той же дорогой, что и я, через Лабиринт!

– Я надеюсь, что Эссикс нашла путь в эту часовню, – мрачно заметил Тарик. – Пошли!

Они поспешили наверх, помогая подниматься друг другу. Но когда они наконец достигли вершины и оказались возле основания купола, то никакой двери, ведущей внутрь, они не обнаружили. Только купол, который представлял собой огромный валун серого цвета, изрытый впадинами. Своими размерами он намного превосходил большинство блоков, из которых была сложена основная часть пирамиды. Он возвышался над нею, покрытый странными непонятными знаками и линиями, что делало его похожим на карту мира.

– Ты, похоже, смеешься над нами, Эссикс? – упрекнул птицу Роллан. – Если вход под этой штукой, мы никогда в него не проникнем…

Эссикс негодующе запротестовала, кружась над куполом и обступившими его людьми.

– Я что-то не понимаю, – сказал Роллан, обращаясь к своим спутникам; у него был такой вид, словно он извинялся за оплошность, допущенную его духом зверя. – Я уверен, что она говорит нам, что вход именно здесь, где-то здесь.

– Мы должны найти его, и как можно скорее, – сказала Мейлин. – Крокодилы уже проплыли почти половину озера, а они такие громадные, что запросто могут вскарабкаться сюда!

– Может, Бриггану удастся найти вход, – предположил Конор. Он выпустил волка, который появился со вспышкой света. Он сразу пошел к огромному валуну, понюхал его и сел рядом.

– Бригган тоже говорит, что вход где-то здесь, – озадаченно объявил Конор. – Я хочу сказать, что не именно здесь, скорее он чувствует, что мы прибыли в то место, до которого хотели добраться…

Отойдя от купола на несколько шагов, он задумчиво посмотрел на него. Роллан сделал то же самое, а Эссикс, летая на их головами, громко выкрикивала на своем ястребином языке самые бранные слова. Абеке выпустила Уразу, которая поглядела на нее озадаченным взглядом, как будто не понимая, как люди не могут заметить того, что находится у них на виду.

– Ну так покажи нам, – попросила ее Абеке. – Что мы не видим?

Прыгнув вперед, Ураза оказалась прямо напротив купола. Подняв обе передние лапы, она провела клыками сверху вниз по каменной поверхности. Ее клыки высекли из камня искры и слабый завиток чего-то похожего на дым.

Раздался сильный грохот, от которого, казалось, сотряслось все нутро пирамиды, и произошло внезапное резкое движение, от которого все отскочили назад, – половина купола отошла и упала на нижнюю ступеньку. Ураза торопливо попятилась и обвела людей выжидающим взглядом.

«Еще одна дурацкая ловушка», – подумала Абеке. А что, если этот купол развалится, разрушая храм, на вершине которого они стоят? Она отскочила назад так быстро, что свалилась с ног. Когда он пыталась встать, Ураза, путаясь у нее в ногах, повалила ее снова.

Она в ужасе посмотрела наверх; затем ужас сменился изумлением, поскольку огромный валун медленно вырос над ней и начал раскручиваться, таинственные линии на его каменных боках расширились и стали провалами между ногами и непомерно большим телом. Сперва появилось какое-то непонятное тело, такое длинное, как ствол самого крупного дерева в джунглях, затем одна мощная нога, после нее вторая; и обе ноги, опираясь на самую высокую плиту пирамиды, поднимались.

И вдруг этот громадный слон оказался стоящим над ними, а все, что было ниже его, казалось крошечным.

Его шаги сопровождались громоподобным топотом; он поменял положение, и теперь его свирепые глаза могли смотреть на путешественников сверху вниз. Бивни, длина которых наверняка была не менее двенадцати ярдов, очень острые на вид, раскачивались из стороны в сторону, со свистом рассекая воздух.

– Что я должен сделать, чтобы меня наконец оставили в покое?! – громогласно протрубил слон Динеш.

Динеш

Мейлин оказалась первой, к кому вернулась способность говорить. Горло Роллана было забито и сжималось не только от пыли, поднятой появлением Динеша, но и от страха быть раздавленным одной из его ужасных ног. Или оказаться насаженным на бивень… или быть сметенным наземь этим мощнейшим туловищем, или целиком проглоченным.

– Мы ничем не потревожили вашего отдыха, – с низким поклоном произнесла Мейлин. – Это крокодилы, существа, отравленные захватчиками, которые служат новому Пожирателю. Мы – посланцы Зеленых Мантий, призвавшие Четырех Павших, и нам нужна ваша помощь!

С этими словами она выпустила Джи, которая села на плиту возле Мейлин. Леопард и волк прыжками присоединились к панде, в то время как ястреб, пролетев низко над ее головой, отлетел в сторону.

Динеш чуть склонился, и это, казалось бы, непроизвольное движение еще раз подтвердило его громадные размеры. Пирамида застонала под его весом. Роллан был уверен, что слышит, как камни трутся друг о друга под его ступнями.

– Да, я вижу, Джи – твоя спутница; да еще и Ураза, которая прервала мои спокойные раздумья; и Эссикс – она, как всегда, в воздухе; и Бригган, думающий о том, как бы кого-нибудь укусить, – в этом я не сомневаюсь… Но я не скучал по ним. Они маленькие, но я думаю, что они могут вырасти.

– У нас мало времени, Динеш, – сказал Тарик. – Нас осаждают не только крокодилы, но также и армия, а у солдат много духов животных. Они будут действовать, вернее хватать, а не рассуждать.

– Хватать? Что хватать?

– Твой талисман, Динеш, – ответил ему Роллан, обретший наконец голос. – Талисман Священного слона.

– Понимаю, – проворчал Динеш. – Но схватить его нелегко. А вы ведь тоже пришли за ним, верно?

– Верно, – подтвердила Абеке. – Нам он необходим для того, чтобы одолеть Пожирателя.

– Так вы говорите, что Пожиратель снова пожаловал сюда? – спросил Динеш. – А Ково и Гератон уже освобождены из заключения?

– Этого мы не знаем, – ответил Тарик. – Но враг захватил уже многие земли, и агенты Пожирателя рыщут повсюду в поисках талисманов. Железный кабан уже у них.

– А у вас Гранитный баран, – сказал Динеш, его сверкающие глаза остановились на Абеке; он словно почувствовал, что этот талисман на ней.

– Нам крайне необходим ваш талисман, – вступил в разговор Конор. – Если вы нам его дадите, мы, возможно, сумеем…

– Спастись от этих крокодилов и солдат? – спросил Динеш.

– Использовать его для борьбы против них, – сказала Абеке.

– О, значит я плохо подумал о вас, – произнес Динеш намеренно извиняющимся тоном.

Громадный слон вздохнул и посмотрел на приближающихся крокодилов, а потом на северную кратерную стену, на которой теперь толпилось множество солдат. У них были веревочные лестницы и множество веревок, свешивавшихся вниз со всего края стены. Внизу их поджидали лодки: длинные легкие каноэ, которые они, должно быть, несли на себе во время всего многомильного перехода через Великий бамбуковый лабиринт, а потом через джунгли.

– Так вы дадите нам ваш талисман? – негромко спросил Конор.

Слон повернулся с таким звуком, с каким одна каменная скала трется о другую.

– То, о чем ты просишь, вовсе не пустяк, – ответил он. – Великие звери и наши талисманы… мы как бы две стороны одной вещи, плоды с одного дерева… Отдать наши талисманы – это то же самое, что отдать какую-то часть себя. Но я полагаю, что мы должны ясно видеть, что пришло время перемен. Хотя когда оно действительно приходит, мы все понимаем по-разному. Даже если бы мы попытались уйти от действительности, как это сделала Шуко, укрывшаяся в своей ледяной гробнице. Впрочем, я не уверен, что ее намерением было уйти от действительности.

– Шуко – Полярная медведица? – спросил Тарик. – Она заключила себя в ледяную гробницу?

– Да. По крайней мере, это было последнее известие о ней, которое я слышал.

Я не поддерживаю контактов с моими товарищами. И не поддерживаю контактов с внешним миром.

– И вот сейчас мир сам пришел к вам, не поинтересовавшись, понравится вам это или нет, – ответил ему Роллан. – Не пройдет и пяти минут, как сюда нагрянут сотни этих существ, собравшихся внизу и одурманенных Желчью, а вслед за ними и вражеская армия тоже окажется здесь. Ну так скажите, дадите вы нам талисман Священного слона или нет?

– Я предоставлю решить это судьбе, – изрек Динеш. – Давайте посмотрим, кто останется в живых на исходе этого дня. Но я все-таки намерен хоть немного помочь вам. Я велю людям, которые решили быть моими жрецами, драться на вашей стороне и хоть чуть-чуть уменьшить неравенство сил.

Громадный слон встал на задние ноги – это было неописуемое зрелище. Подняв хобот, он издал трубный звук, который эхом прокатился по кратеру и, вероятно, еще на много миль дальше. Затем он снова принял прежнюю позу на вершине пирамиды, его шкура потемнела и превратилась в камень, снова приняв вид гигантского непроницаемого купола.

Но его трубный звук все еще звучал вокруг кратера, а может быть, это только казалось, пока стоявшие рядом с ним люди не поняли, что слышат также и ответные звуки. Слабые аккорды горнов доносились с узкой тропки, пролегавшей между скалами, а им аккомпанировало ритмичное громыхание цонгезских гонгов.

Но у друзей не было времени на то, чтобы выяснять причины и значение этой какофонии. Они, прыгнув с пирамиды, бросились бежать к огромным бронзовым воротам, еще до того, как первый из отравленных Желчью крокодилов вылез из озера на берег.

Роллан слегка отставал – он все еще не совсем оправился после подъема. Он видел три волны, сходящиеся в одной точке: он со своими спутниками и духами животных; крокодилы, выбирающиеся из воды и рассекающие воздух своими мощными хвостами, которые отросли у них благодаря Желчи; и жрецы Динеша. Он опасался, что крокодилы доберутся до ворот раньше всех остальных, но первыми там оказались Зеленые Мантии, в последнюю секунду оказавшиеся перед лицом своих врагов. Духи животных Тарика и Лиши уже ожили и присоединились к ним, готовые сражаться.

Жрецы Динеша, рванувшись вперед, заняли оборонительные позиции. Свои бумажные, в форме луковиц колпаки со слоновыми головами они заменили гладкими стальными шлемами с тонкими кинжаловидными бивнями. В руках у них были длинные пики и мечи, острые ножи свешивались у них с поясных ремней. Прозвучало несколько команд, после которых они выстроились в боевой порядок перед воротами, приняв Зеленых Мантий в свои ряды, образующие оборонительную стену.

Первая волна крокодилов обрушилась на защитников валом бешеных мускулов и зубов. Большинство нападавших быстро пробилось вперед, не обращая внимания на пики, удары меча Тарика и стрелы, выпущенные жрецами, к которым присоединились и стрелы Абеке и Лиши. Пробившиеся рептилии были встречены ударами топора Конора, укусами Бриггана и ножевыми ударами по глазам, нанесенными Ролланом. Ураза и Жосар, притаившиеся на краю поля сражения, яростно нападали на тех, кто еще был жив.

Однако, несмотря на все это, одному особенно крупному крокодилу почти удалось пробиться через строй защитников, за которым против него оказался только Люмио. Крокодил бросился на выдру с таким бешенством, что почти завязал свое тело в узел. Пока он пытался освободить хвост, запутавшийся между его ногами, топор Конора с размаху опустился на его голову.

Вторая волна кинулась на оборонительные порядки спустя всего несколько минут после первой, но в это короткое время Тарик получил возможность лучше организовать оборону.

– Закройте ворота! – скомандовал он, бросившись к одной половине массивных бронзовых дверей. Она с медленным скрипом двинулась вперед, и к нему почти сразу присоединилась дюжина жрецов, которые довольно быстро закрыли обе половины. С громким звоном два огромных запорных бруса автоматически опустились в назначенное место.

– Здесь есть бойницы для стрелков из лука? – спросил Тарик.

– Да, – ответил высокий жрец, отодвигая назад несколько панелей, расположенных на высоте грудной клетки.

– Лиша, Абеке, стреляйте отсюда, – распорядился Тарик. Он окинул взглядом огромную центральную камеру. В ней находилось не менее сорока вооруженных жрецов в латах, а невдалеке примерно дюжина жрецов, одетых в обычные серые робы, толпилась вокруг огромного бронзового колеса, торчавшего из стены.

– Что это за колесо?

– Оно открывает водяной затвор, – сказал один из жрецов с непокрытой головой. Он выглядел моложе, чем большинство остальных, и казался более внимательным и менее обеспокоенным внезапной переменой жизненного распорядка, который наверняка вплоть до сегодняшнего дня был спокойным и размеренным. – Чтобы осушать озеро.

– И насколько быстро это происходит? – спросил Тарик.

– Этого мы не знаем, – сказал жрец. – Это оборона последнего прибежища. Ничего подобного в прошлом не случалось.

– Если вода из озера уходит достаточно быстро, то унесет с собой и вражеские лодки, – заметил Конор. – Высосет их прочь!

Тарик согласно кивнул.

– Наверху есть место, откуда можно посмотреть вниз? Нам надо знать, причалили ли захватчики свои лодки.

Жрец показал на находившуюся слева лестницу.

– Если подниматься по ней, то на каждой ступени есть бойница для наблюдения, – сказал он. Но когда они открыты, это может быть заметно снаружи.

– Роллан, пойди посмотри, чем заняты враги, – попросил Тарик.

Роллан стал поспешно подниматься по лестнице, и как раз в этот миг бронзовая дверь зазвенела – это один громадный крокодил со всего размаха бросил на ворота свое мощное тело. Конор пошел вместе с Ролланом. Абеке и Лиша начали стрелять через бойницы, тщательно прицеливаясь при каждом выстреле. Один из жрецов принес им по собственной инициативе наполненные стрелами колчаны.

Поднявшись до уровня четвертого этажа, Роллан начал задыхаться. Конор подошел вместе с ним к амбразуре бойницы, и они вместе стали наблюдать за тем, что происходило на озере.

Сейчас никому из них не требовалась ястребиная зоркость Эссикс для того, чтобы оценить расстановку сил внизу и их действия.

– Они в озере! – закричал вниз Конор, поскольку Роллан еще не восстановил дыхание. – И огромный – поистине огромный – крокодил ведет за собой множество себе подобных!

– Пожиратель собственной персоной должен быть здесь, – они слышали, как Тарик произнес это и как кто-то ответил на его слова тяжелым вздохом.

– Если мы сможем победить его… – мечтательно сказал Конор. – Война могла бы закончиться прямо здесь!

Роллан, удивленно моргая, смотрел на друга. Такое предположение казалось ему слегка оптимистичным, особенно если учесть, что по численности они сильно уступали неприятелю – соотношение сил было примерно один к тысяче, если не считать поистине гигантского крокодила, вышедшего на тропу войны, и кто знает, что представляют собой их духи животных, одурманенные Желчью.

Они по ступенькам побежали вниз на первый этаж, где все еще продолжался разговор, обрывки которого они слышали сверху.

– Вы видели, подходят ли еще люди по тропе, идущей между скалами? – спросила Мейлин Роллана и Конора. – Всадники на носорогах или силы из Цонга?

– Нет, – задыхаясь, ответил Роллан. – Просто тысячи и тысячи захватчиков, облепивших, как саранча, кратерную стену, и сотни лодок.

– И сколько из них на воде? – поинтересовался Тарик.

– Треть, может, чуть больше, – ответил Конор.

– Открывайте водный затвор! – скомандовал Тарик.

Жрецы, стоявшие возле колеса, управляющего водным затвором, вцепились в него, пытаясь повернуть; некоторые из жрецов тянули колесо, некоторые его толкали. Но оно не поддавалось.

Снова раздался оглушительный удар в ворота, запорные брусья застонали, едва удерживая очередной напор взбесившихся крокодилов.

– Они бросаются на ворота, как припадочные. Они все обезумевшие! – закричала Абеке, вынимая из колчана новую стрелу и пуская ее в цель. – Я выпустила в этого монстра не меньше дюжины стрел, а он все прет да прет!

– Все, кроме Абеке и Лиши, к колесу! – приказал Тарик. – Жрецы, отойдите, пожалуйста!

Конор и Бригган, Роллан и Эссикс, Мейлин и Джи и Тарик с Люмио – все налегли на громадное колесо.

– Налегайте и призывайте на помощь силы своих духов животных! – обратился к своим сотоварищам Тарик.

Все дружно налегли, но колесо ни за что не хотело поддаваться. Громадная дверь позади них гремела под ударами крокодилов, ломившихся внутрь; на этот раз запорные брусья, удерживающие дверь запертой, угрожающе затрещали.

– Дверь вот-вот не выдержит! – закричала Лиша.

– Навались!

Колесо по-прежнему не двигалось.

– Джи! Ну, помоги же мне! – взмолилась Мейлин.

Джи, встав на задние лапы и тяжело ступая, подошла к колесу. Обеими передними лапами она уперлась в колесную спицу. Роллан слышал рассказы о том, какую силу продемонстрировала эта панда в Великом бамбуковом лабиринте, но никогда не видел ее в деле.

– Все, дружно! – скомандовала Мейлин.

Роллан закрыл глаза и, собрав все силы, налег на колесо; то же самое сделали и все остальные, вложив в это дело всю решимость и мускульную силу.

Раздался звук, похожий на треск камня – это ржавчина, блокирующая движения колесного механизма, осыпалась. Колесо начало двигаться, сначала медленно, затем быстрее и, наконец, закрутилось почти само по себе.

– Роллан, быстро беги и посмотри, дало ли это хоть что-то! – приказал Тарик. Когда он отдавал этот приказ, один из запорных брусьев, удерживавших обе половины двери закрытыми, растрескался и переломился, и теперь двери в закрытом состоянии удерживал только один брус. – Всем остальным приготовиться к встрече с врагом!

Абеке и Лиша отскочили в сторону, когда сломался второй брус. Отвратительного вида красноглазый крокодил пролез через образовавшийся проход; жрецы с пиками немедленно окружили его. За ним, распахивая настежь бронзовые двери, последовали и другие крокодилы. Их встретили Тарик и его команда. Все кричали, крокодилы в ярости бросались на камни – внутри пирамиды разгорелось настоящее сражение. Роллан снова побежал вверх по лестнице, окликая Эссикс и подзывая ее к себе. Он не останавливался и не смотрел наружу через низко расположенные бойницы; ему надо было подняться до уровня восьмой плиты, откуда, как он уже знал, открывался самый хороший и полный обзор на озеро. Не мешкая ни секунды, он отодвинул заслонку и посмотрел наружу.

Вражеская армада, направляющаяся к острову, уже пересекла половину озера. По озеру плыли сотни лодок-каноэ, и примерно столько же спускались на воду.

Он не видел того самого гигантского крокодила, и это вызывало у него тревогу. На самом озере он не заметил каких-либо изменений, по крайней мере, на его северной стороне.

Роллан закрыл бойницу и побежал на восточную сторону пирамиды. Выглянул наружу.

Их единственным шансом могло быть то, что течение окажется достаточно сильным для того, чтобы засосать лодки вниз, а вместе с ними и солдат и их духи животных.

Но и здесь он тоже не увидел никаких изменений. Роллан бросился на южную сторону. Эссикс вилась над его головой и пронзительно кричала, кидаясь вниз и садясь на плиту в нескольких футах от бойницы. Роллан чувствовал обретение его глазами уже знакомой ему ястребиной зоркости, позволяющей ему рассмотреть массу подробностей приближающейся орды, но Пожирателя в их рядах он не увидел.

Но он увидел нечто другое. На плите пирамиды возле лап Эссикс он увидел, что камень, из которого был вырублен блок, имел несколько иной цвет в сравнении с цветом остальных блоков пирамиды. Цвет этого блока был тоже серым, но более густым и более близким к цвету шкуры Динеша, чем остальные блоки, а на его поверхности было что-то вырезано.

Высунувшись из бойницы, Роллан обтер поверхность блока, Эссикс пристально и внимательно следила за всеми его движениями. На серой поверхности блока было вырезано небольшое, размером с ладонь, изображение слона. Он провел пальцем по линии, описывающей контур, и, вдруг почувствовав в себе какую-то необъяснимую отвагу, надавил на изображение слона.

Вырезанное изображение отвалилось от блока. В неглубоком проеме, который оно закрывало, находился маленький серый слон, к спине которого была прикреплена золотая цепочка.

Это был Священный слон. Тот самый талисман!

Роллан сжал талисман в руке, мысли в его голове путались. Теперь, когда талисман был у них, они могут попытаться исчезнуть, захватить тростниковую лодку и ускользнуть по тропе между скалами. Они могут сделать это… хотя такие действия чреваты громадными рисками, даже при том, что талисман уже при них.

Талисман Динеша. Он не дал им его. А Роллан его нашел. Взять его сейчас было бы равносильно воровству, а разве Роллану хочется, чтобы гигантский озлобленный слон пустился вслед за ним, желая отобрать его?

Живя в Конкорбе, он приворовывал, но занимался этим просто потому, что иначе было бы не выжить. Но при этом он не считал себя вором. У него был принцип, удерживавший его от движения по дорожке, которая привела многих сирот, таких как он, к тому, что они стали закоренелыми преступниками или уготовили себе еще более мрачную судьбу. Никогда не бери у бедных, никогда не бери у больных и никогда не бери вообще, если есть иной, лучший способ выжить. Применимо ли это сейчас? Не лучше ли будет заслужить талисман, чем попросту взять его?

Он чувствовал зуд в пальцах. Динеш такой могучий. Трудно представить себе, что может сделать его талисман!

Медленно и не будучи вполне уверенным в том, что он не является законченным идиотом, и не осмеливаясь даже подумать о том, что скажет Мейлин, если ей станет это известно, Роллан положил маленького слоника на прежнее место.

Как только он закрыл проем в блоке крышкой, в своей голове он услышал голос.

«Хорошо, – произнес Динеш. – Если бы ты взял талисман против моей воли, ты стал бы моим врагом. Но раз ты положил его на место, я стану твоим другом».

Эссикс одобрительно кивнула, и Роллан почувствовал огромное облечение.

– Ух, спасибо вам, – произнес он, хотя и не был уверен, что Динеш мог его услышать, к тому же, кто знает, может быть, его мысленное общение вообще является односторонним. – А как насчет того, чтобы проявить к нам дружеское расположение и оказать нам помощь прямо сейчас?

Ответа не было. Эссикс, взлетев в воздух, влетела в расположенную рядом бойницу. Он бросился туда, куда села птица, и открыл задвижку.

Он выглянул наружу и на этот раз был вознагражден более приятным зрелищем. Круглое отверстие появилось в южной части кратерной стены. Диаметр этого отверстия был примерно пятнадцать футов, хотя большая часть его была под водой. Вода крутилась и бурлила возле отверстия; на водной поверхности образовывались водовороты – все говорило о том, что вода из озера уходит. Но уходит не быстро. Течение не было достаточно сильным для того, чтобы смести прочь вторгнувшееся войско.

«Помощь подходит, – сказал Динеш. – Взгляни на запад».

Последняя

Остановка

Вернувшись с поля сражения, Конор отдышался, после чего вытер топор о бушлат. Все крокодилы, наступавшие в первой и второй волнах, были перебиты. Зеленые Мантии и жрецы Динеша с угрюмыми лицами стояли посреди разгрома, царившего в центральном зале после битвы, проверяя оружие и осматривая полученные раны. Мейлин помогла перебинтовать сильно раненного жреца, а Джи осторожно лизала его рану.

– Дверь совсем разбита, и поэтому мы не сможем удержаться здесь, – сказал Тарик, обращаясь к Лише, которая занималась чисткой нескольких уже использованных стрел. – Нам надо подняться наверх пирамиды или бежать к лодке, если вода из озера не уйдет так быстро.

– Мы все не уместимся в лодку, – возразил Конор, бросая тревожный взгляд на жрецов. После их нелепой встречи, когда путешественники приближались к острову, они сплоченными рядами хорошо сражались с общим врагом. Жрецы не заслужили того, чтобы быть брошенными на произвол судьбы.

Но если они не добудут лодку, то им придется здесь умереть. Захватчики одержат победу, и мир Эрдаса перейдет под власть Пожирателя.

Роллан, словно подгоняемый ветром, буквально летел вниз по ступеням.

– Вода уходит из озера, – задыхаясь, объявил он. – Но не очень быстро. Вражеские лодки прошли примерно половину пути до острова. – Он замолчал и сделал шумный вдох. – Но у меня есть и хорошая новость. Всадники на носорогах спускаются вниз по той тропе между скалами. С ними идут также и цонгезские солдаты под серебристо-малиновыми флагами!

– Серебристо-малиновыми! – воскликнула Мейлин. – Это же мой отец!

– Я не думаю, что это многочисленное подкрепление, – сказал Тарик. – Но теперь у нас появился шанс.

– Ксу, – догадался Конор. – Могу поспорить, это она позвала их.

– А ты видел Пожирателя? – спросил Тарик. – А его гигантских крокодилов?

Роллан покачал головой.

– А на каком расстоянии лодки?

– Примерно минутах в десяти хода, – ответил он. – Но некоторые уже повернули в сторону, чтобы идти назад к берегу и приготовиться к атаке всадников на носорогах.

– Лучше пойдем и посмотрим, – решил Тарик. – Будь рядом со мной и будь готов вернуться обратно сюда.

– Эссикс… говорит, что путь свободен, – сказал Роллан. – Если мы выйдем отсюда сейчас, то встреча с гигантскими крокодилами нам не грозит.

Конор посмотрел на Бриггана, стоявшего над дохлым крокодилом, как будто призывая того ожить, и улыбнулся, понимая, что чувствует сейчас волк. Если им все-таки суждено погибнуть в бою сегодня, то все равно его приобретенный жизненный опыт будет таким, о котором он и мечтать не мог в то время, когда помогал пасти овец.

Тарик вытер лезвие своего меча о штанину. Остальные построились позади него в форме клина. Жосар и Ураза пробились вперед, встав по обе стороны Бриггана, стоявшего впереди строя. Джи в последний раз лизнула раненого жреца и вошла в пассивное состояние, сделавшись татуировкой на предплечье Мейлин.

Они вместе вышли на солнечный свет, пройдя через разбитые ворота и мимо крокодилов, лежавших перед ними; их головы были настолько утыканы стрелами, что казались какими-то преувеличенными до чудовищных размеров подушечками для иголок. Эссикс низко парила над головами с криком, который послужил жрецам сигналом к тому, чтобы начать действовать.

Огромные полчища захватчиков все еще переправлялись через кратерную стену – это было многотысячное воинство, причем почти у всех солдат были духи животных. Рыси и пумы, шакалы и кабаны, медведи и гиены – огромное сборище этих животных шествовало беспорядочным гуртом впереди солдат. В воздухе над ними кружились летучие мыши и вороны, грифы и ястребы.

На озере было множество лодок, однако ни одна из них еще не добралась до его середины. Озеро выглядело явно обмелевшим, и о величине прежнего уровня воды в нем можно было судить по отметке, видимой на всем протяжении береговой линии. Но даже и сейчас, когда вода в озере убывала, течение все равно подгоняло к острову лодки с нападавшими.

На западном берегу захватчики строились в боевые порядки. В миле от них к югу всадники на носорогах плотной гурьбой толпились там, где тропа, идущая между скалами, выходила на берег. Из-за спины каждого съехавшего с тропы всадника спрыгивал цонгезский солдат; блестящие малиновые доспехи сверкали под солнцем, когда они бежали строиться в плотные шеренги.

Но прибытие подкрепления практически не отразилось на огромном численном превосходстве армии захватчиков.

– Они будут сокрушены и разбиты, – печально сказала Мейлин, глядя на цонгезских солдат. При этих словах Конор подумал, что она, наверное, вспоминает падение Джано Риона. – Как, впрочем, и все мы. Наших врагов здесь слишком много.

У Конора екнуло сердце. Она была права. Надежда, которую дала им весть о прибытии всадников на носорогах и цонгезских солдат, сейчас улетучивалась.

– Если ты решил помогать нам, – произнес стоявший возле него Роллан, – то сейчас самое время начать действовать.

Конор обернулся и пристальным озадаченным взглядом посмотрел на своего друга. Взгляд Роллана был устремлен не на наступавшую орду, а куда-то в сторону.

– С кем ты говоришь? – спросил его Конор.

– А… с Динешем. Он мне кое-что должен. Как мне кажется. А может быть, он просто…

Роллан вцепился в плечо Конора, когда остров внезапно затрясся под ними.

– Что это? – Конор посмотрел на землю. – Похоже на землетрясение.

– Смотри! – Роллан показал на купол. Он, казалось, приподнимался над верхом пирамиды, как будто Динеш снова пробудился ото сна.

И сразу же Конор увидел, как массивные блоки перед куполом раздвинулись по сторонам, и купол предстал перед их глазами в виде верхней части какой-то гигантской сферы… сферы, которая начинала вращаться…

– Беги! – пронзительно закричал Роллан. – Беги налево!

Все обернулись и сразу увидели огромную сферу, вышедшую из равновесия. По величине она составляла половину самой пирамиды и все еще перемещалась вперед, расталкивая каменные блоки с такой легкостью, словно это были детские кубики.

Сфера раздвинула блоки рядом с собой, из которых была сложена пирамида, и они полетели вниз.

Земля угрожающе затряслась, когда она обрушилась на нижние блоки, вдавливая каменные плиты в наклонный въезд в пирамиду. Зеленые Мантии и жрецы бросились бежать к краю острова. Сферическая глыба сбросила вниз еще несколько слоев блоков, и они образовали что-то похожее на гладкий спуск, двигаясь по которому сфера, казалось, увеличивалась в размерах. Сейчас ее диаметр был не меньше ста футов. Конор не помнил, был ли Динеш настолько большим.

Опустившись до середины пирамиды, этот массивный валун подпрыгнул в воздух и опустился вниз с таким грохотом, от которого все попадали с ног. А затем он подпрыгнул снова.

Он поднялся высоко в воздух, намного выше, чем мог бы быть подброшен обычный камень, и при этом он еще больше увеличился. Конор широко открыл рот, наблюдая за происходящим. Сейчас валун достиг размера небольшой луны, став громадным каменным шаром, который при падении разрушит все, – а падать он будет прямо на вражескую флотилию.

Глыба с невероятной силой рухнула на поверхность озера, выплеснув из него одним титаническим ударом большую часть еще остающейся воды. Лодки, солдаты, духи животных, крокодилы – все взлетело в воздух и спустя некоторое время потоком рухнуло вниз.

Конор лежал на земле, закрыв голову руками. Он задержал дыхание, когда каскад воды накрыл не только его, но и все, что его окружало. Волна накатилась на остров и залила его весь, оставив над водой только пирамиду. Но эта волна оказалась слабее, чем могла бы быть. Большая часть озерной воды взлетела в воздух.

Конор был первым, кто встал на ноги. Он беспокойно осмотрелся вокруг в поисках Бриггана, у него сердце сжималось от страха потерять его. Но вот он увидел своего волка, припавшего к земле с оскаленными зубами вместе с двумя большими кошками. Он встал, отряхнулся, разбрасывая веером брызги вокруг себя. Не пострадали и другие духи животных, даже Эссикс – ястреб черным пятном парил высоко в небе.

Что-то зашевелилось возле ног Конора. Это оказалась змееголовая тварь, пытавшаяся укусить его, несмотря на то, что на воздухе задыхалась. Конор в одно мгновение избавил ее от дальнейших мучений одним ударом своего топора.

Где-то рядом раздался торжествующий рев слона.

– Посмотри! – закричал Роллан, указывая рукой направление.

Вода уже ушла из озера, они видели каменистое дно, усеянное ранеными захватчиками и раздавленными лодками. Как раз в его середине тот самый валун, которой только что устроил потоп, превратился в слона Динеша. Он поднял хобот и еще раз протрубил, но готовящихся к атаке врагов поблизости уже не было.

Конор поднял над головой свой топор, но это не было выражением триумфа, по крайней мере, пока. На берегу дела обстояли иначе. Захватчики приближались. Даже с учетом того, что примерно одна треть их войска нашла свой конец в озере, это все еще была огромная сила, неумолимо надвигающаяся на мелкие военные соединения, состоящие из всадников на носорогах и солдат-цонгезсцев. Носороги стояли ближе всего к тому месту, которое до недавнего времени было берегом озера, в то время как цонгезские солдаты заняли позиции на нижних склонах кратерной стены.

Внизу, на дне озера, Динеш снова издал победный рев и, сотрясая землю, двинулся вперед – туда, где вскорости должно было начаться сражение. При его приближении из рядов всадников на носорогах зазвучали громкие звуки горнов. Конор увидел, как Джодобода поднял свое копье, а затем опустил его вниз, и все его всадники бросились на приближающегося врага; носороги наклонили свои большие рогатые головы.

Путешественники тоже инстинктивно бросились вперед, прыжками перебираясь по вязкому дну озера, чтобы принять участие в сражении.

– Постойте! – остановил их Тарик. – Нам стоит подумать, прежде чем ввязываться в драку, и держаться вместе. Где мы сможем наилучшим образом применить свои таланты?

Конор знал, куда хочет пойти Мейлин. Она почти не сводила тревожного оценивающего взгляда с боевых порядков цонгезских солдат, без сомнения, ища среди них своего отца.

– Как бы нас не растоптали во время боя всадники на носорогах, – сказал Конор. – Для нас было бы более безопасно сражаться в рядах отряда генерала Тенга.

Мейлин посмотрела на него, словно ее удивило то, что этот план предлагает именно он. Ее лицо совершенно открыто выражало согласие с ним, но быстро качнув головой и пробежав по нему взглядом, исполненным муки, она сказала:

– Мы не нужны моему отцу. А вот Ди-неш один противостоит многим. Мы должны идти за Динешем и защищать его.

Тарик утвердительно кивнул.

– Я согласен. Мы идем за Динешем и держимся друг друга.

Он быстро побежал вперед. Люмио, сидящий на его плече, приспособился к скорости и маневренности его перемещения по дну озера. Его сотоварищи бежали следом за ним, стараясь из всех сил не отставать от него и наблюдая, как всадники на носорогах по другую сторону озера бросились на захватчиков, которые остановились и, готовясь к встрече с ними, взяли наизготовку щиты и копья.

Столкновение огромного количества носорогов, духов животных, солдат, звон и грохот их вооружения сливались в такой громкий ужасающий звук, какого никто прежде не слышал. Эта какофония, в которой смешались боль и злоба, звучала, как невыносимый крик, вылетающий из металлического горла и перекрывающий все остальные звуки.

Примерно через минуту после того, как всадники на носорогах двинулись на неприятеля, Динеш оказался на поле боя. Множество захватчиков бежало перед ним, а вместе с ними бежали и их духи животных, спасаясь от разъяренного слона. Однако некоторые из них, похоже, были сделаны из другого теста: они были менее трусливыми и более стойкими. Вскоре Динеш был окружен и вынужден был вертеться по кругу, трубя и сокрушая все вокруг себя. Он хватал врагов хоботом и швырял их назад в гущу их сподвижников. Его бивни, словно косы, косили ряды захватчиков, после каждого взмаха его головы в их рядах образовывались широкие бреши.

Всадники на носорогах тоже оказались в окружении. Следуя командам своего предводителя, они оказались в глубине боевых порядков захватчиков, обладавших большим численным превосходством. Захватчики окружили их и с флангов и спереди, отрезав всадников от их союзников, цонгезских солдат, держащих оборону на кратерной стене.

В ответ на это мощные удары гонгов прозвучали со стороны цонгезских солдат, и Ко-нор, посмотрев туда, увидел перед строем высокого мужчину, протянувшего вперед руку со шпагой, лезвие которой блестело в солнечных лучах. Это наверняка был генерал Тенг, подающий команду выступать! Лицо Мейлин светилось от гордости, и у Конора непроизвольно вырвался одобрительный возглас при виде того, как дисциплинированные цонгезские солдаты маршевым шагом продвигаются вперед, останавливаясь через каждые десять шагов для того, чтобы осыпать неприятеля градом стрел.

И вот настало время для Тарика и его сотоварищей вступить в сражение. Они приблизились к тому месту позади Динеша, где кипела рукопашная схватка, и Конор, схватив обеими руками топор, приготовился к сражению. Шедший рядом с ним Бригган рявкнул и взвился в воздух, готовый вонзить зубы во врага. Роллан, шедший рядом с волком, но с другого его бока, оскалившись в улыбке, сказал Конору:

– Мы вместе, верно?

Конор улыбнулся и ответил:

– Как всегда.

Проявление сентиментальных чувств слегка растрогало обоих, но как только они начали прокладывать путь к слону, бешеный накал борьбы увлек их.

– Держитесь парами! – закричал Тарик, делая обманное движение и уклоняясь от удара двуручного топора, которым размахивал огромный солдат, нанося ему колющий удар в руку. Люмио прыгал внизу, возле ног Тарика, кусая его противника за подколенные сухожилия и делая все, чтобы он упал. Как только вражеский солдат оказался на земле, Жосар прыгнул на него и вонзил зубы ему в шею, а потом сразу же бросился на шакала, который пытался укусить Лишу.

Конор между тем оказался спиной к спине с Абеке, окруженной кольцом врагов. Они сейчас сражались вместе, как недавно сражались в болоте. Бригган и Ураза находились рядом. Конор со своим топором и оба духа животных сдерживали напор солдат, а Абеке в это время расстреливала их из лука.

– Они растерялись! – закричал Тарик. – Давите на них!

Захватчики уже начали проявлять нерешительность, и многие стали часто смотреть назад. Те из них, кто находился между всадниками на носорогах и цонгезскими солдатами, высматривали пути отступления, некоторые захватчики начали сдаваться и бросать оружие на землю.

Исход сражения – толи победа, толи поражение – буквально балансировал на лезвии ножа. Ситуация могла коренным образом измениться в течение нескольких секунд. Именно в эти секунды решалось, какова будет будущая жизнь. Надежда внезапно вспыхнула в сердцах защитников, когда захватчики продемонстрировали первые реальные приступы страха.

А потом громадный крокодил, более крупный, чем другие его предшественники, вылез на берег со дна озера.

– Я видела этого крокодила раньше, – тяжело дыша, сказала Абеке, вытаскивая стрелу из тела захватчика, свалившегося к ее ногам.

– Это тот… – произнес Конор, обтирая пот со лба.

– Да. Я видела, как он лежал, свернувшись в кольцо, перед троном Пожирателя.

Выражение ее лица было злым и даже свирепым.

– Пожиратель, – прошептал Конор, и его слова неожиданно громко прозвучали на фоне внезапно наступившей тишины. Сражение мгновенно и повсеместно прекратилось, все в благоговейном ужасе смотрели на этого громадного крокодила.

На спине крокодила стоял человек огромного роста. На нем были красные доспехи и украшенный клыками шлем, скрывавший его лицо.

– Генерал Гар это или нет, но как бы то ни было, я все равно пущу в него стрелу, – сказала Абеке.

Появление крокодила и его всадника придало новые силы захватчикам. Издавая громкие крики, они снова ринулись вперед. Битва закипела, все завертелось и перемешалось. Небольшие группы сражались повсюду, боевые порядки смешались. На поле боя царил хаос.

Конор потерял из виду всех остальных, рядом с ним была только Абеке. Они действовали в ритме, который нарушился только тогда, когда росомаха сзади набросилась на Конора, а он в это время отбивался от наседавшего на него солдата. Первое, что он почувствовал, это острые зубы, впившиеся в его руку и затрясшие ее из стороны в сторону; его пальцы разжались и топор выпал из его руки. Он закричал от боли и, отступив назад, опустился на одно колено.

Бригган зарычал, но Абеке была ближе к Конору. Она подняла лук, готовясь поразить росомаху стрелой, но в последний миг передумала и замахнулась, чтобы ударить ее кулаком. Росомаха отпустила руку Конора, а Абеке с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом отпрянула назад.

– Ну зачем ты так? – спросил Конор, сжимая свою руку и чувствуя, как кровь пульсирует под пальцами. Он видел, как она наносит удары, но зачем было делать это сейчас? Он согнулся и стал шарить по земле в поисках топора.

Абеке оглянулась вокруг. Внезапно она словно застыла на месте. Сухощавая фигура, отделившись от группы солдат, направлялась к ним. Это был молодой человек, ненамного старше их, но более сильный, белокурый – его кожа, несмотря на грязную пыль, нависшую над полем сражения, была белее, чем у них. Он поймал обращенный на него взгляд Абеке, и их обоих как будто на мгновение ослепило – они узнали друг друга. Ко-нор ясно увидел это, хотя он все еще шарил по земле в поисках топора, держа одну руку на загривке Бриггана. Абеке все еще не отошла от первоначального шока; он не мог припомнить, чтобы ее лицо когда-нибудь становилось таким бледным. Молодой блондин улыбнулся и поднял руку, приветствуя ее.

Абеке все еще не могла отвести взгляда от него, когда другой вражеский солдат занес саблю над ее головой. Конор с криком бросился вперед, и удар тонкого изогнутого лезвия сабли пришелся по рукоятке его топора. Конор и белокурый юноша, скрестив оружие, стояли неподвижно против друг друга. Абеке несколько раз моргнула, чтобы вернуться в реальность, и, зажав в руке стрелу, пронзила ею грудь вражеского солдата. Бригган бросился на росомаху, готовившуюся к новому нападению, и яростно впился в нее зубами.

Белокурый юноша, не спуская глаз с Конора, медленно вложил шпагу в ножны.

– Реннег! – закричал он, и росомаха, отступая к нему, издала какой-то странный звук, похожий на кашель.

– Шейн, – сказала Абеке.

– Абеке, – белокурый юноша печально кивнул, но не задержался возле них, чтобы поговорить; он отошел назад и был тут же подхвачен массой сражающихся и унесен прочь в глубину боя.

– Кто это был? – задыхаясь, спросил Конор, отгоняя взмахами топора нескольких вражеских солдат, устремившихся вслед за ушедшим юношей. – Кто этот Шейн?

– Не твое дело, – резко оборвала его Абеке.

Ее лицо все еще пылало, а взгляд ее глаз был устремлен ни на Конора, ни вслед ушедшему юноше.

– Ага, – как бы про себя произнес Конор. Он уже и раньше размышлял о том, почему Абеке так долго оставалась с захватчиками. Этот симпатичный юноша, остановивший своих солдат, нападавших на Абеке, возможно, и был причиной этого.

Теперь, после того как Шейн с несколькими солдатами ушли, вокруг них образовалось небольшое свободное пространство. Примерно в ста ярдах от них Конор видел, как Тарик, Лиша, Мейлин и Роллан пробились в конце концов к Динешу. Но слон выходил из боя и лишь отбрасывал хоботом или растаптывал ногой очередного глупца, осмелившегося идти за ним. Когда Конор и Абеке бросились вперед, чтобы присоединиться к своим товарищам, он обернулся.

– Насколько я могу судить, глядя на поле боя, силы сейчас равные. Кто одержит победу, зависит только от вас. Я буду ждать победителя.

С этими словами Динеш, тяжело ступая, прошествовал мимо них, земля под ним дрожала.

На какое-то мгновение захватчики остановились, пораженные, видя, как Динеш уходит, и не веря своей удаче. Почти сразу они рванулись вперед, сотни их солдат ринулись на Зеленых Мантий и их духов животных, отрезав Абеке и Конора от их товарищей; позади орды захватчиков поспешно выступал тот самый гигантский крокодил, неся на спине своего всадника.

Огромная потеря

– Спиной к спине! – громко приказал Тарик. – Скорее!

Мейлин заняла место за его спиной, а Лиша стала за спиной Роллана. Их плечи на какое-то мгновение соприкоснулись, после чего им пришлось немного отодвинуться, поскольку Мейлин вывела Джи из состояния спячки и панда внезапно появилась между ними. Джи стояла на задних лапах прямо, как колонна, и они соприкасались спинами с ее упругим телом, как бы ощущая исходящие от нее волны, способствующие восстановлению сил. Люмио крутился у ног Тарика, а Жосар, оскалив зубы, бросился на первых нападавших. Эссикс в воздухе отбивалась от целой стаи нападавших на нее враждебных птиц, и только ее превосходство в скорости, ловкость и быстрота спасали ее от их бешеных атак.

В течение минуты они оказались в плотном кольце окружения. Мейлин настолько быстро действовала своей дубинкой, демонстрируя при этом отлично отработанные приемы отражения и нанесения ударов, что за ней невозможно было уследить. Прямое лезвие меча Тарика блестело в солнечных лучах, а рассекавший со свистом воздух изогнутый талвар[6] в руке Лиши как будто пел, когда они рубили и кололи наступавших врагов. Роллан орудовал кинжалом, таким же быстрым, как Эссикс, расправляющаяся в воздухе с атакующими ее пернатыми врагами. Эссикс оказывала поддержку и в наземном 6 Талвар – индийский вариант сабли с клинком полуторной заточки малой кривизны.

сражении: поднималась вверх, а потом бросалась камнем вниз, нацеливаясь на незащищенные глаза или шеи.

Но врагов было слишком много. Мейлин знала это и была уверена в том, что ее товарищи тоже это знают, хотя ни один из них ничего не сказал. У них не было времени для разговоров, да и говорить-то было не о чем. Ведь меньше чем через минуту любой из них мог быть ранен или убит. Похоже, что наступил конец.

Но затем окружавшие их враги внезапно откатились назад, теснимые храпящим носорогом и сидящим на нем всадником с копьем; следом за ним выступал воин в отличной малиново-серебристой униформе, с эмблемой на шлеме и шпагой в руке, которая сияла, как жидкое серебро, когда он размахивал ею. Сразу же за ними выступали солдаты и всадники на носорогах; они сражались настолько умело, словно много лет тренировались воевать вместе.

Мейлин узнала эмблему на шлеме. Ее сердце радостно забилось при виде ее.

– Отец! – закричала она.

– Джодобода! – закричал Роллан.

Генерал Тенг приветствовал Мейлин взмахом шпаги, затем снова бросился в гущу боя, туда же вместе с ним устремился и Джодобода на своем носороге. Видя их перед собой, враги откатились назад, не ожидая от противника такого прорыва. Многие побросали оружие, видя, как носороги преследуют их собратьев. Топот копыт этих могучих животных был похож на топот ног самого Динеша.

Мейлин прислонилась к Джи, наблюдая за тем, как сражается ее отец. Он был сильным и действовал разумно; будучи усталой и изможденной, она воспринимала его, как некий маяк надежды. Он шел в одном ряду с носорогами, выкрикивая команды. Ей очень хотелось продолжать следить за ним, но она была нужна здесь ее товарищам, точно так же, как генерал Тенг был нужен там, где он был сейчас и где кипела битва.

Вдруг гигантский крокодил и его наездник прорвались через толпу отступающих захватчиков, без сожаления давя их когтистыми крокодильими лапами. Джодобода начал поворачивать своего носорога навстречу им, но не смог вовремя развернуться. Огромные челюсти сомкнулись на носорожьей шее, и носорог упал. Джодобода вцепился в спину своего падающего животного, никак не желая смириться с его смертью. Затем он все-таки отпустил цепь, которой управлял носорогом, и отпрыгнул в сторону. Но отпрыгнул неудачно. Одна нога подвернулась под ним, и он не смог подняться.

Крокодил, отбросив в сторону мертвого носорога, повернул свою отвратительную морду и направился к утомленной сражением четверке. Мужчина на его спине выхватил из висевших на груди ножен клинок с лезвием в форме полумесяца и сделал выпад в сторону Тарика, который был к нему ближе всех. Тарик вскинул свой меч, намереваясь отразить удар, но кривое лезвие, отскочив от его меча, изменило направление и метнулось в сторону Лиши, которая также в полном изнеможении прислонилась к Джи.

Лиша среагировала, но слишком медленно.

Жосар бросился навстречу свистящему лезвию клинка. Оно с ужасающим звуком опустилось на тигра, глубоко войдя в шею животного. Жосар упал на землю к ногам хозяйки. Лиша закричала, и это был страшный крик, в котором смешались боль и ужас. Она бросилась к Жосару и сжала в кулаках его белую шерсть. Мейлин припала к земле возле нее. Возможно, Джи могла бы что-то сделать, если бы они действовали быстро.

Но до того, как на него обрушилось кривое лезвие, Жосар уже истекал кровью из дюжины более мелких ран. Мейлин, еще не дотронувшись до него, поняла, что он уже мертв.

Лиша снова закричала, это были скорбные, раздирающие душу стенания о погибшем, которые надрывали сердце Мейлин.

Тарик в изнеможении захрипел. Мейлин никогда прежде не слышала, чтобы Зеленые Мантии издавали такой животный звук, и теперь с некоторым удивлением смотрела на товарищей. Тарик был уже в движении, он прыгнул вперед, подняв меч и готовясь вонзить его в гигантского крокодила, но удар не достиг цели. Крокодил тряхнул своей огромной, покрытой броневыми пластинами головой, и Тарик, пролетев по воздуху, приземлился на какую-то кучу. Люмио, страдальчески вереща, бросился за ним.

Мейлин, вскочив на ноги, поспешила на его защиту, но Роллан потянул ее назад, и как раз в это мгновение крокодил сделал выпад вперед и его челюсти щелкнули в воздухе впустую именно в том месте, где должна была бы оказаться Мейлин.

– Будь осторожнее! – услышала она голос, который хорошо знала. Голос ее отца!

Крокодил снова готовился к нападению, но в это время генерал Тенг обрушил на его морду град ударов. Столпы искр вылетали из его странной шкуры, однако эти удары практически не ранили крокодила.

– Мейлин, отойди назад! – приказал отец.

Его шпага снова блеснула в воздухе, отражая еще один удар изогнутого лезвия. Крокодил бросился на него, но он, отскочив назад, наклонился, согнув колени и опершись одной рукой о землю.

Челюсти чудовища впустую щелкнули над ним.

Роллан, обхватив Мейлин за талию, оттащил ее в сторону.

– Пусти меня! – закричала Мейлин. – Отец!

Она стонала и кричала, пытаясь высвободиться из его рук и броситься на помощь отцу, но кто-то еще вдруг возник рядом с ними и оттащил ее на несколько шагов назад.

– Он слишком велик для того, чтобы вести с ним ближний бой! – произнес знакомый голос за ее спиной. Это была Ксу, но на этот раз мешка за ее спиной не было, поэтому она держалась прямо. В обеих руках у нее были острые палочки для еды и обе были в крови. – Ищи лук и стрелы!

Горящими, полубезумными глазами Мейлин осмотрелась вокруг. Ни целого лука, ни стрел она не увидела, ее взгляд остановился на копье Джодободы, острый конец которого был воткнут в землю. Рванувшись к нему, она выдернула копье. Оно было тяжелым, но хорошо сбалансированным, а сил у нее было достаточно.

Роллан нашел лук и пытался выстрелить из него слишком длинной стрелой; было ясно видно, что его руки не обладают достаточными навыками использования этого оружия. Генерал Тенг сделал еще один ложный выпад, позволивший ему избежать крокодильих зубов и нанести чудовищу удар по морде, который высек множество искр, но, похоже, не причинил рептилии никакого вреда.

– Помоги мне сейчас, Джи, – шепотом произнесла Мейлин. Установив копье на плече в сбалансированном положении, она схватилась за него обеими руками и, согнув колени, приготовилась метнуть его в голову крокодила, рядом с глазом. – Это почти то же самое, что заостренный кусок бамбука.

Сила и спокойствие потекли в нее. Она почувствовала за своей спиной присутствие Роллана и Ксу, услышала топот ног Абеке и Конора, бегущих к ней. Не обращая на них внимания, Мейлин глубоко вдохнула, придала ногам устойчивое положение, копье удерживалось в равновесном положении на ее правом плече; все ее мускулы напряглись и приготовились.

В этот миг генерал Тенг поскользнулся на залитой кровью траве. Он почти сразу принял оборонительную позицию, выставив вперед шпагу, но сделал это недостаточно быстро.

Челюсти крокодила сомкнулись вокруг его тела, мощные зубы заскрежетали по металлу его доспехов. Его лицо исказилось гримасой от непереносимой боли, но он не издал ни единого звука. Шпага выпала из его руки, а чудовище, разжав челюсти, выплюнуло его тело на землю.

Цонгезские солдаты никогда не кричали от боли. Так же как генерал Тенг и Мейлин. Пребывая в состоянии спокойствия, которое передала ей Джи, Мейлин, поверженная ужасающим зрелищем того, как ее отец оказался на земле без признаков жизни, предпочла действовать, а не кричать.

Отбросив все мысли о том, как метнуть копье, Мейлин пошла на чудовище.

– Мейлин, остановись! – закричал Рол-лан, но времени на то, чтобы самому остановить ее, у него не было.

У крокодила тоже не было времени на это. Он замотал головой, пытаясь схватить копье зубами, но было поздно. Копье впилось в угол его пасти над губой. Мейлин приложила все свои силы, умноженные Великим зверем Джи, и стальной наконечник копья вошел глубоко в крокодилью челюсть; эта рана причинила чудовищу невыносимую боль.

Но эта рана не была смертельной.

Крокодил разинул пасть, намереваясь перекусить этого наглого человека, причинившего ему такую боль, но тут же получил стрелу, выпущенную Ролланом и впившуюся ему в глотку. Эта стрела причинила ему лишь слабое беспокойство, но всадник на его спине увидел других подбегающих лучников – это были Зеленые Мантии, стрелы которых были известны своей огромной поражающей силой и точностью попадания в цель.

Крокодил, подчиняясь команде всадника в доспехах, стоящего на его спине, попятился.

– Мы вас одолеем! – прошипел этот всадник.

Но его действия не соответствовали его угрозе. Крокодил развернулся и с поразительной скоростью понесся прочь, с одинаковым безразличием продираясь сквозь ряды своих солдат и врагов.

Именно в этот миг захватчики проиграли сражение.

Увидев своего генерала и его громадный дух животного убегающими, они прекратили сражаться и пустились наутек. Всадники на носорогах пустились вслед за ними; зазвучали цонгезские гонги, громко подавая команду: в погоню! В погоню! В погоню!

Мейлин воспринимала все как некое безумное действо, происходящее где-то в отдалении. Она бросилась к отцу, опустилась на колени возле него. Кровь пузырилась на его губах. Невероятно, но, несмотря на сокрушительную мощь крокодильих челюстей и остроту его громадных зубов, генерал был еще жив!

– Джи! Джи! – позвала Мейлин.

Панда опустилась на землю рядом с ней, прижалась к ее телу и положила лапу на раздавленную грудную клетку ее отца. Джи слабо прижала лапу к его груди, потом встала и отошла.

– Нет, – закричала Мейлин и, протянув руку, потащила панду назад. – Помоги ему!

Джи не двигалась. Она села на землю там, где рука Мейлин ее остановила; ее спокойствие говорило о том, что она не может ничем помочь.

– Мейлин.

Она услышала свое имя, произнесенное еле слышным шепотом. Мейлин прижалась щекой к отцовской щеке, слезы текли по ее лицу.

– Папа, я здесь, с тобой.

– Я… горжусь тобой, доченька. – Эти слова, произнесенные слабым голосом, были едва различимы на фоне шума боя и звона оружия. – Должен сказать тебе… изменник… Желчь…

Больше он не сказал ничего. Мейлин почувствовала, как щека, отца, прижатая к ее щеке, ослабла и обмякла. Привстав на локте, она увидела его глаза – такие же глаза, как у нее, – смотревшие сейчас в беспредельное никуда.

В одно мгновение весь мир вокруг нее погрузился в тишину. Мейлин уже не знала, что происходит на поле боя. Всё заменил собой беззвучный вопль – крик смерти. Он был таким громким. Ну как они могли не слышать его? Как они могли не сойти с ума от него?

Мейлин почувствовала, как рука Роллана опустилась на ее плечо, почувствовала, как Джи осторожно ткнулась носом ей в ухо. Она никак не ответила никому из них. Она склонилась над отцом и дала волю слезам.

То, что цонгезские солдаты никогда не плачут, оказалось неправдой.

Рядом приземлилась Эссикс, потерявшая несколько перьев. Подошли Конор и Абеке, но они не произнесли ни слова. Конор поддерживал Тарика, находящегося в полубессознательном состоянии, а Абеке наклонилась над Лишей, стараясь понять, жива она или нет. Ураза, обнюхав мертвого Жосара, издала негромкий, но резкий звук, донесшийся из глубины ее горла.

Мейлин, стоя на коленях, то склонялась вперед, то откидывалась назад. Сейчас ей хотелось лишь одного: взлететь вверх, как это могла сделать Эссикс, и улететь как можно дальше от этого поля сражения. Но долг есть долг, долг перед Джи, перед ее товарищами и перед всем Эрдасом. Мечта о полете была всего лишь мечтой.

Она вытерла глаза и встала.

– Время цветения бамбука неизбежно приходит к каждому, – сказала Ксу. – Но значение имеет только жизнь и то, как мы ее прожили.

Мейлин молча кивнула, будучи не в силах произнести ни слова. Те слова, что она только что услышала, были ей знакомы. Это была старинная цонгезская поговорка. Но она никогда до этого не слышала этих слов, обращенных непосредственно к ней.

Она и ее отец прошли долгий путь от Джано Риона, подумала Мейлин. Очень долгий путь. А теперь он уже никогда не вернется назад.

Рука Тарика тяжело опустилась на ее плечо, предлагая поддержку, а ведь этот изможденный боем, уже не молодой человек в зеленой мантии принимал поддержку и от нее. Сражение ушло дальше, оставив после себя на поле боя след из мертвых, раненых и покалеченных. Стояла странная тишина, теперь битва кипела где-то далеко и с каждой минутой удалялась все дальше и дальше.

– Мы победили? – спросил Роллан.

– Пока – да, – ответил Тарик.

– Лиша жива, – обратилась к ним Абеке. – Но мне ее не поднять.

– Не пытайся, – попросила ее Ксу. – Потеря духа зверя – это небольшая смерть. Некоторые оживают. Но многие нет.

Тарик быстро закрыл глаза, словно то, что он сейчас услышал, было для него совершенно непереносимо.

– Ну так что, я тогда пойду и возьму талисман? – сказал Роллан. – Я думаю, это стоит сделать на случай, если они предпримут контратаку или что-то подобное.

– И как ты это себе представляешь – пойти и взять талисман? – спросил Конор.

– Ах да, верно. Я ведь не рассказал вам. Он в храме. Я нашел его до… и… положил его обратно, – объяснил Роллан.

– Что?! – вскрикнули хором Конор и Абеке.

– Динеш сказал, что все нормально! Вот поэтому-то он и помогал. Он сказал, что, если мы победим, мы можем взять его… поэтому..

– А я-то думал, с чего Динеш пришел к нам на помощь, – задумчиво произнес Тарик. Он наклонил голову к голове Роллана. – Скажу тебе по правде, Роллан, в тебе больше от Зеленых Мантий, чем ты думаешь. Я надеюсь, что ты после всего этого полностью присоединишься к нам.

– Не будем опережать события, – ответил Роллан. – Кто присутствовал бы на лекции о долге и чести, если бы я просто пришел и присоединился к вам?

– Мы вместе с тобой пойдем за талисманом, – сказала Мейлин спокойным голосом.

Искалеченное тело отца лежало у ее ног. Она не готова была к тому, чтобы отделиться от своих спутников. Кроме них, у нее больше никого не было.

Она протянула руку. Удивленный Роллан взял ее, и их глаза встретились. Конор и Абеке, недолго поколебавшись, тоже соединили руки, и все четверо посмотрели друг на друга. Они были перепачканы кровью и выглядели усталыми и утомленными, но они выдержали свое первое большое сражение с Пожирателем. Все вместе.

Джи, широко раскрыв свои серебристые глаза, наблюдала за происходящим и лукаво поглядывала на Бриггана. Волк оскалился в улыбке и свесил язык. Ураза фыркнула и начала смывать языком кровь со своих лап. Эссикс, высоко над головами, испустила долгий пронзительный крик.

Священный слон

Динеш со всеми оставшимися в живых жрецами встретил их у основания полуразвалившейся пирамиды. Великий слон, которого в последний раз видели покрытым сотнями мелких кровоточащих ран, теперь выглядел практически невредимым. Да и в размерах он вроде уменьшился. Жрецы снова надели свои колпаки в форме слоновьей головы и простые серые робы, однако у многих из них были видны повязки.

– Итак, вы победили, – объявил Динеш. – И вы пришли забрать Священного слона.

– Мы пришли попросить его у вас, – дипломатично поправил его Роллан.

– И поблагодарить вас за помощь, – добавила Абеке.

– Я сделал лишь то, что требовалось для того, чтобы борьба была честной, – громогласно изрек Динеш. – Ну, может быть, чуть побольше, учитывая то, что на их стороне была эта громадная холоднокровная ящерица.

– Этот крокодил, он тоже один из Великих зверей? – спросил Конор. – Такой же, как наши духи животных?

– Нет, нет, мой мальчик, – ответил Динеш. – Мы, Великие звери, являемся как бы родственниками. Хотя прошло много времени с тех пор, как я в последний раз слышал о том, чем занимаются остальные, мы все как один являемся управителями Эрдаса. Даже Ково и Гератон, несмотря на все их причуды. Никакие другие существа, будь они какими угодно огромными, никогда не смогут стать Великими зверями. А значит, дух зверя и тот, с кем он связан, объединены поразительным сходством друг с другом…

– Я практически убеждена, что это был генерал Тар, – заметила Абеке. – Хотя мне не удалось рассмотреть его лицо.

– Не осталось никаких сомнений в том, что Пожиратель вернулся, – произнес Тарик, лицо которого стало задумчиво-серьезным. – Чего мы и боялись.

– Пожиратель он или нет, но вы должны уйти отсюда как можно скорее, – сказал Динеш. – Захватчики потерпели поражение, но на подходе их крупные силы. Они нашли или проложили проход через Великий бамбуковый лабиринт, поэтому ни одна область Фарзит Нанга не может считаться безопасной. Они снова начнут наступление, и произойдет это скоро. Что касается меня, я поищу какое-нибудь тихое место, где смогу продолжать мои размышления.

– Мы тронемся в обратный путь вместе с всадниками на носорогах, если они возьмут нас с собой. – Тарик повернулся к Джодободе, стоявшему рядом – на его ногу была наложена шина, а левой рукой он опирался на плечо одного из своих всадников. Его спутанная борода была грязной, а с шеи, как знак скорби, свисала тяжелая цепь, с помощью которой он управлял своим погибшим носорогом.

– Мы возьмем вас с собой, – объявил Джодобода. – И цонгезских воинов тоже. Мы решили, что будем вместе сражаться с захватчиками в Фарзит Нанге, ведь именно об этом ты говорила все время, старая матушка, – добавил он, обращаясь к Ксу. – Ты, как всегда, добилась своего!

– Ты хочешь сказать, что ты наконец стал благоразумным, – фыркнув, ответила Ксу.

– Прими и нашу благодарность, – сказал Роллан, обращаясь к Джодободе. – Мы бы потерпели бы поражение, если бы не всадники на носорогах, отец Мейлин… а также и ваши жрецы, Динеш.

– Всем нашлось дело, – произнес Динеш с тяжелым вздохом, словно отгоняя от себя мысли о понесенной утрате, не менее болезненной, чем та, что постигла Мейлин. – И все сделали то, что должны были сделать. Идите. Берите талисман. По праву он теперь ваш.

Роллан поспешно, но искренне поклонился и, не теряя времени, бросился карабкаться по разрушенным и беспорядочно нагроможденным блокам пирамиды. Эссикс летала кругами над его головой.

Когда он вернулся, все молчали, молчали в изнеможении. Они победили в сражении и добыли Священного слона, но за это пришлось заплатить страшную цену. Каких жертв потребуют от них поиски следующего талисмана?

– Чей талисман вы будете искать теперь? – спросил Динеш. – Одиночество кого из Великих зверей будет потревожено вашими слабыми, но настойчивыми голосами?

– Пока мы этого не знаем, – ответил Тарик.

– Если только вы снова не окажете нам помощь, – неожиданно обратилась к Динешу Абеке. – Вы что-то говорили о заледеневшей Шуко. А где это может быть?

Динеш засмеялся громоподобным смехом, прокатившимся многократным эхом по кратеру.

– Где-то там, где холод, – ответил он, блеснув глазами. – Большего сказать не могу… Где-то там, где очень сильный холод.

– Перемена климата будет очень кстати, – сказал Роллан, держа в руках цепочку, на конце которой медленно вращался Священный слон, так что все могли рассмотреть талисман. – Вот он, я его принес.

– Только не говори никому об этом, – посоветовал Конор.

Какой-то миг Роллан не мог понять, шутит Конор или нет. Но, конечно же, он шутил. Он должен был шутить.

– Мы справились, – ответил Роллан. – Так давайте же не будем единственными собственниками этого талисмана.

Ураза вдруг зарычала и зашипела, глядя на что-то за их спинами.

Все обернулись, чтобы посмотреть, в чем дело. Лиша лежала на подстилке, расстеленной рядом. Ее раны были уже обработаны, но она еще не очнулась. Щеки у нее были впалыми, а длинные волосы растрепаны.

Но теперь черный тигр сидел возле головы Лиши, издавая мяукающие звуки и осторожно касаясь ее лица мягкой лапой с убранными когтями.

Ураза двинулась вперед, но Абеке, подняв руку, остановила леопарда. Роллан с удивлением наблюдал за происходящим.

Черный тигр, скорбно завыв, принялся лизать щеки Лиши. Она повернула голову, пробормотала что-то невнятное и отбросила руку, схватившись пальцами за шерсть на спине тигра.

– Жосар? – слабым голосом произнесла она, чуть приподняв голову. Ее глаза открылись, и она увидела брата-близнеца своего погибшего духа животного. – Жамин?

Тигр, заурчав, склонил голову. Лиша зарыдала и обвила руками тигра, который почти мгновенно исчез, словно растворился в световой вспышке.

Лиша медленно засучила свой правый рукав, затем левый, и с удивлением стала рассматривать татуировки тигров в прыжке, которые были на обоих предплечьях. На левом предплечье был белый тигр, но его татуировка меркла и пропадала, как будто изображенное животное становилось призраком. Другая татуировка, новая, четко различимая, изображала тигра черного, как беззвездная ночь.

– Никогда прежде я не видела такого, – изумилась Ксу.

Примечания

1

Форпик – помещение в носовой части судна между форштевнем и первой («таранной») переборкой, крайний носовой отсек судна. Обычно служит для размещения грузов или водяного балласта. – Здесь и далее примечания переводчика.

2

Верша – рыболовное орудие типа ловушки, корзина конической формы со вставленной прутяной воронкой.

3

Плащеносная ящерица – ящерица размером 80– 100 см с хвостом, размер которого достигает двух третей тела, а также воротникообразной кожной складкой, расположенной вокруг головы и прилегающей к телу. Плащеносная ящерица обладает сильными конечностями и острыми когтями. При опасности открывает пасть и оттопыривает свой ярко окрашенный воротник, который поддерживается удлиненными челюстными костями, становится на задние лапы, производит шипящие звуки и бьет хвостом по земле.

4

Румпель – рычаг поворота у руля судна.

5

Опутинка – ремешок, лента на лапах ручного сокола.

6

Талвар – индийский вариант сабли с клинком полуторной заточки малой кривизны.