Пришлый

(рассказ-зарисовка к ВМБЛ)

ASnow (SnowDragon)

В огромных, необъятных структурах, системах, сооружениях вполне нормальным явлением становится избыточность. Избыточный код, избыточность модулей – избыточность площадей. Избыточность пространства на колоссальной космической станции – даже при общей её вечной проблеме перенаселённости, тоже оказалась проблемой пусть парадоксальной, но от того не менее реальной.

Жил-был тяжёлый крейсер. С него сняли двигатели, за исключением корректировочных, и поставили на орбиту необитаемой планеты, в удобном, стратегически важном для торговли месте.

Дело пошло в гору. Места стало не хватать – к крейсеру пристроили несколько других списанных кораблей. Доработали. Переиначили. Подвезли материалы – и начали возводить вокруг получившегося нагромождения стали уже настоящую станцию, росшую под опекой Конгломерата, словно живой организм. Что-то демонтировали внутри, что-то непрерывно перестраивали; ранее важные отсеки порой оказывались никому не нужным «мёртвым» пространством, с которым было неясно, как поступать – иногда такие полости использовали в качестве временных складов, иногда они не годились даже для такой роли.

Наконец, Открытая Станция «Орион» переросла в маленькую искусственную луну, с многосотенным персоналом, многотысячным населением и самым значимым пассажиропотоком в известном космосе. Стала почти независимым космическим городом, со своими законами, своими порядками и ценностями, своими проблемами. Со своими тенями, ютящимися в позабытых или просто малопосещаемых стальных казематах.

Даже со своими малолетними беспризорниками. Обычно – людьми.

А иногда и ларитами…

Тусклое дежурное освещение пробуждалось ото сна, чуя чьё-то приближение – впервые за очень долгое время. С некоторых станций сигналы об этом поступали на дежурные пульты станционной полиции, с некоторых – нет; этот факт ни в малейшей степени не волновал сейчас дерущего когти по коридору щуплого обладателя пушистого серебристого хвоста.

- Зверёныш! А ну, стой! – вслед неслись вопли, угрозы и улюлюканье. Толпа оборванцев, лет по двенадцать – шестнадцать, а уже поднаторевших в жизни в космических трущобах, гналась за ещё более молодым, но не менее умудрённым горьким опытом, ларитом далеко не с дружелюбными намерениями.

Он, в отличие от большинства этих вспотевших от долгого забега парней, жил на станции, сколько помнил себя – возможно даже, от рождения. Преследуй они его в привычных ему стенах – и он сбросил бы недоброжелателей с хвоста в мгновение ока.

Но этот блок, сравнительно новый, был ему незнаком. Быстрые ноги не могли ничем помочь, когда бегство зашло в тупик – большой ангар, заполненный перевёрнутыми помятыми цистернами, обрывками тентов, иным никому не нужным мусором.

Вот уже пару-тройку лет, как ненужным.

Помешкав, убедившись, что выхода нет, ларит юркнул под один из тентов.

Преследователи остановились у входа в зал. Их набралось семь человек; предводитель, шестнадцатилетний веснушчатый парень, одетый куда как добротнее прочих, молчаливым жестом указал двум товарищам охранять двери и вместе с остальными пошёл вперёд широкой, насколько было возможно, цепью.

- Зверёныш, выползай! – рявкнул он снова, озираясь.

Где мог скрываться этот паршивый лисёнок, вконец оборзевший кандидат в шубы? Кем бы ни были его предки, они здорово попортили жизнь своему потомку, вдруг дойдя до глубокого генетического вмешательства. У каждого свои тараканы в голове, с чего кому-то возжелалось стать пушным зверем – Труба не понимал, но зато примерно был в курсе, каких денег стоит полноценная трансмутация. Может, зверёныш сам был не богаче его, но один только факт наличия в его предках толстых кошельков порождал в Трубе прилив классовой ненависти.

- С каждой секундой моё терпение истощается, - главарь деловито срывал покрывала, стучал по бочкам. – Пожалуй, когда я поймаю тебя – для начала выдеру усы…

Лисёнок при звуках голоса практически переставал дышать, цепенея от ужаса. Так ему влипать ещё не доводилось.

- Но если я потеряю на тебе ещё хоть одну минуту – я тебе обещаю, твой хвост пойдёт мне на украшение! И ты сам это увидишь, слышишь?! Вылезай, зверёныш!..

Что они с ним сделают, если он вылезет? Труба слов на ветер не бросал, чем и был знаменит в тусовке, и на нож был скор. Найти перепуганного ларита было делом техники.

Дрожа, лисёнок полез вон из-под тента. Около него тут же наметилось движение, чей-то сильный кулак отвесил ему подзатыльник, старший подручный Трубы силой поставил его на ноги.

- Может, его побрить? – предложил он насмешливо.

- Годная мысль, - ухмыльнулся Труба, разглядывая свою добычу.

Так бы выглядела серебристая лиса, ходи она сугубо на задних лапах. Конечно, размером ларит был побольше, взрослые так и вовсе ростом с нормального человека, пропорции тела были вполне человекообразны. Когда зверёныш с головой запаковывался в свои объёмистые лохмотья, скрывавшие даже хвост, отличить его можно было разве что по походке – и то, намётанным глазом. Что-что, а изображать человека этот ловкач научился неплохо.

Сейчас почти вся одежда валялась далеко отсюда, возле лавочки Старого Грэга. На зверёныше осталось только что-то вроде юбочки, столь нелепой, что кого-то в ангаре пробило на откровенный смех.

Ларит только поджимал уши и смотрел во все глаза.

- Хорош таращиться! – Труба замахнулся, было, кулаком, но передумал и нахмурился.

Схватил ларита за подбородок и силой заставил глядеть себе в глаза.

- И что же тебе, шерсти комок, у Грэга понадобилось?

Возможно, бедняга и ответил бы на вопрос, но от страха почти потерял сознание. Смысл слов ускользал от его внимания.

- Смотри, сейчас в обморок грохнется, - предупредил заметивший это парень, из тех, что были помоложе и просто обступили ларита кругом.

- Это исправимо! – Труба сплюнул и протянул свободную руку, не глядя, назад. За его спиной щёлкнул в чьих-то руках металлический чемоданчик с инструментами, мелькнули плоскогубцы, и ларит завизжал; друг Трубы едва удержал его на месте, ему бросились помогать ещё двое, наперегонки.

- Я обещал, да? – Труба ещё крепче ухватил жертву за челюсть и продемонстрировал выдернутый ус. – Продолжишь играть в молчанку – я их все повыдергаю. Потом, возможно, возьмусь на шерсть. Наверно, это будет очень больно? У тебя есть второй шанс: что ты делал у Грэга?

- Продавал, - пролепетал лисёнок, едва сдерживаясь, чтобы не попытаться хоть раз лизнуть рану: с Трубы сталось бы схватить плоскогубцами и за язык.

- Что?

- Я пистолет нашёл…

- Ага, прослышал, что Старина Грэг пушками ворочает? – Труба презрительно усмехнулся. – И кто же тебе это шепнул, ну-ка, ну-ка?..

- На одиннадцатой палубе катер…

- М? Чей?..

- Похоже, пиратский… Из Волчьей Стаи…

- Они тебе сами сказали, да? Не гони! – Труба щёлкнул инструментом для острастки.

- Я не гоню!.. – ларит отдёрнул голову и получил новый подзатыльник. – Я сам слышал! Я же живу… я жил там, в старом коридоре…

- К Грэгу утром подваливал какой-то хвостатый, - перебил лисёнка подручный Трубы. – Может, и не врёт.

- Ладно, а пистолет где теперь? – Труба посмотрел на своего ближайшего соратника. – Вы его хламиду осмотрели?..

- Мы… сразу за ним побежали…

- Дурни! – Буркнул Труба. – Ствол на халяву – и вот так запросто посеяли? Руль, сбегай, погляди.

- Наверняка, сперли уже, - пробормотал голос Руля, и ларит услышал удаляющийся топот – самого посыльного за широкой спиной Трубы он не видел. Где-то вдали из перехода послышался лёгкий стук – освещение не сработало, предоставив Рулю спотыкаться впотьмах.

Труба смерил лисёнка оценивающим взглядом.

- А знаешь, ты прикольный. Оставишь мне на память усы – и гуляй.

- Я же всё рассказал! – ларит жалобно заскулил, но Труба только рассмеялся:

- Натурально же, зверёныш!

Он протянул руку с плоскогубцами. Лисёнок косился на неё в панике; в мозгу уже зажглось яркое воспоминание о боли, отголоски которой так и оставались бродить у самого носа. Не выдержав давления, в последнюю секунду он не сдержался: не отдавая более себе отчёта с своих действиях, лисёнок резко дёрнул головой и впился острыми зубами в кисть Трубы.

- Ты!.. – плоскогубцы звякнули о пол; Труба молниеносно огрел лисёнка кулаком в висок, но тот только крепче сжал челюсти.

- Ублю-у-удок, - протянул Труба, и потянулся уже за ножом.

Всё ещё державший сопротивлявшегося ларита парень вдруг округлил глаза и чуть ослабил хватку:

- Шухер!..

Труба попытался оглянуться, и тут лисёнку всё же удалось вырваться. Нож свистнул мимо пушистого горла; беспризорники разбегались в разные стороны, будто позабыв, что выход у зала лишь один.

Как раз в его проёме нарисовалась чья-то рослая фигура.

- Так-так, дети играют в палачей? – осведомился гость ничего доброго не предвещавшим ледяным тоном.

- Иди мимо, пока цел! – Труба резко развернулся к нему, пытаясь разглядеть в полутьме по ту сторону прохода хотя бы одежду: о лице и речи не шло.

- Твои дружки на героев что-то не похожи, - заметил пришелец насмешливо, и сделал шаг вперёд.

Труба расслабился, увидев, наконец, что хотел: простую гражданскую одежду, никакой военщины, никакой станционной формы. Носивший её мужчина выглядел колоритно – средних лет альбинос, рослый и, как видно, не слабак. Но один!

- А ну, ко мне! – Труба заорал в голос, призывая разбежавшихся подельников.

Трусы. Только и годны, что зверёнышей травить. А как палёным понесло?

Однако и они подтянулись сразу, как стало ясно: станционной полицией даже не пахнет.

Рядом с Трубой вновь встал его подручный, Визирь, с шипастым кастетом. Крен подобрал длинный железный брус. В тусклом свете вовсю блестела сталь – старая, новая, острая, тупая…

Альбинос с независимым, нисколько не впечатлённым видом прислонился к косяку, считая противников. Шесть, не считая того отдыхавшего на полу в коридоре торопыги. Он никак не мог обмануться – только что в поле зрения мелькала серая шерсть, но её владелец где-то благоразумно спрятался.

- Что ж, - альбинос отделился от косяка и пошёл прямо на группу отморозков, ничуть не стесняясь их оружия. – Если кто-то передумает драться – может встать лицом к стене. За жизнь остальных я не ручаюсь.

Труба почти зашипел на Крена, явственно побледневшего при звуках ледяного, несокрушимо спокойного голоса.

Альбинос подошёл почти вплотную, и Труба с Визирем ударили одновременно, первыми, с двух сторон.

В замкнутом помещении раздался резкий хлопок. Труба пошатнулся, напоследок отразив на лице неземное удивлённое выражение; одновременно Визирь вдруг обнаружил себя лишённым всякой опоры и заорал от боли в вывернутой единым махом вооружённой руке.

Прочие отступили на шаг назад; Крен приподнял, было, своё импровизированное «копьё», но столкнулся взглядом сначала с сосредоточенными розоватыми глазами, а затем – с мрачным зрачком огнестрела, выглянувшего у альбиноса из рукава.

Тяжёлая железка упала на пол с громким лязгом.

- К стене, - лаконично велел альбинос.

В том же рукаве, где он прятал оружие, зажёгся тусклый огонёк; не сводя взгляда с противников, альбинос стряхнул рукав с тонкого серебристого браслета и чуть качнул кистью.

- Ярус Четыре, склад Три, Пятый зал, - коротко сообщил он, заглушив донёсшийся из микроскопического динамика искажённый голосок. – Шесть клиентов, плюс один труп.

Банда Трубы в полном составе уткнулась носом в стену. Альбинос иногда бросал взгляды в разные стороны, но мелкого ларита было не видать – забился куда-то в самую дальнюю нору, как и положено лисе.

В коридоре стало шумно. В зал вбежало несколько человек в форме станционной полиции, охранники из ближайшего «рабочего» блока. Пока они занимались «клиентами», альбинос отправился на поиски.

Лисёнок дрожал, протиснувшись в узкую щель между пустым контейнером и стеной. Увидев совсем рядом человека, он, для начала, чихнул, а затем оскалил зубы.

Лисьи зубы даже у столь молодого ларита были явно покрупнее, чем у натуральной лисы. Опробовать их на себе альбинос не желал, равно, как и причинять бродяжке дополнительный вред.

- Смотри сюда, - Альбинос сунул правую руку в рукав и отстегнул скрытый ствол от крепления. Бросил его на пол. Закатал оба рукава, показывая, что больше в них ничего не прячется.

Лисёнок, однако, ещё раз предупреждающе чихнул, когда альбинос пододвинулся ближе, и попытался протиснуться ещё дальше, в стык между ящиком и стеной, рискуя застрять.

Альбинос замер у самого входа в его укрытие и вздохнул.

- Я – Кай. Если ты не заметил, только что я тебе здорово помог.

- Знаю я, как люди «помогают», - лисёнок блеснул затравленным взглядом. – Уйди прочь!

- Наверно, и против станционной полиции у тебя предубеждение, да? – Кай опёрся плечом о стену.

- На тебе даже формы нет! – лисёнок сощурился.

Кай пожал плечами и вынул из-за отворота подозрительно толстого жилета тонкую корочку. Голографическая фотография, сложная флюоресцирующая печать. «Кай Стилуотер» - было написано на двух строчках, но две красные полосы, идущие по корочке сверху и снизу, были лисёнку знакомы не более чем шедшая по ним же вязью аббревиатура «КУРС».

- Можешь подержать, убедиться. Есть необходимость? – осведомился альбинос.

- «КУРС»?..

- Командный Уровень Станции, - коротко расшифровал Кай. – Если не ошибаюсь, «в народе» нас именуют «небожителями»?

- И кто ты тогда? Спустившийся с неба бог грома? – лисёнок фыркнул.

- Твой недавно скончавшийся мучитель мог бы тебя заверить: скорее огнестрельного оружия, чем какого-то абстрактного грома, - спокойно заметил Кай, с удовлетворением отметив, что лисёнок, изучив корочку, заметно обнаглел. – Как ты понимаешь, вредить я тебе не намерен. Так что вылезай, и идём.

- Куда? – лисёнок моментально насторожился.

- Хм… - Кай оглянулся на полицейских. Двое бравых ребят как раз водружали бездыханное тело на подъехавшие самоходные носилки. – Позволь, догадаюсь. Задерживаться в полиции тебе навряд ли хочется – ведь всегда есть угроза быть высланным со станции невесть куда. Предлагаю посетить ближайшее отделение для галочки – а затем поднимемся на Командный Уровень, и ты мне кое-то расскажешь о пиратах.

- Командный ур… - дух лисёнка захватило от такой перспективы, но тут он услышал другое слово и невинно моргнул:

- О каких пиратах?..

- Одиннадцатый ярус, восьмой док, катер типа «Ариадна», - терпеливо сказал Кай. – Да-да, мы знаем, кто и где, но хотелось бы, для начала, выяснить, зачем они к нам пожаловали.

- А мне-то откуда…

- На записях с одиннадцатого яруса отчётливо виден регулярно мелькающий у дока молодой ларит. Ещё более отчётливо этот таинственный серебристый лис виден по пути в шестой блок четвёртого уровня, куда незадолго до этого подходил один из пиратов. Но вот незадача, куда именно он подходил – мы понятия не имеем. Я как раз занимался этим вопросом, когда всё тот же лисёнок вдруг вздумал посоревноваться в беге с местной шпаной. Как думаешь, это было провидение? Мне бы хотелось верить, что – да.

Лисёнок долго щурился и даже жмурился, то и дело шевеля ушами и вибриссами. Последние, возле носа, привлекли особое внимание Кая заметной его взгляду асимметрией.

- И ты бросился за мной, вместо того, чтобы работать дальше? – Вдруг спросил лисёнок, всё ещё излучая подозрение буквально на всех частотах.

- Это называется «профилактика преступлений», - заметил Кай. – Смею напомнить, что я её, в конечном счёте, выполнил.

Лисёнок ещё немного посидел на своём месте, а затем засуетился, пытаясь вылезти наружу. Происходило что-то неординарное – с ним, в кои-то веки, беседовали без надрыва, без злости, с каким-то невозможным терпением. И, что казалось совсем уж мистическим – от альбиноса совсем не пахло угрозой, а уж этот метафизический «запах» ларит чувствовал даже затылком.

Едва он оказался на открытом пространстве, как сразу же ощутил пару-тройку взглядов от полицейских и почти инстинктивно прижался к своему спасителю.

Кай хмыкнул и потрепал его за загривок:

- Идём, идём.

Лисёнок тихонько огрызнулся, но тут же спрятал зубы и практически затанцевал следом за Каем лёгкой крадущейся походкой.

Как и обещал альбинос, они не задержались в полицейском отделении: ряд вопросов, несколько лаконичных ответов, и Кай повёл своего подопечного к центральным станционным блокам, где лисёнок не бывал никогда ранее.

Несмотря на местами потёртую вечно наброшенной поверх материей шёрстку, ларит чувствовал себя голым под взглядами встречных. Шерсть-то была с ним от рождения, а вот от всей одежды, к которой он привык ничуть не меньше, как к спасительной маскировке, так и осталась лишь дурацкая тряпочка на верёвочке, в виде юбочки.

Он несколько раз с огромным интересом провожал взглядом отдельных прохожих – то ли таких же ларитов, как он, то ли «иных» - банально зачем-то изменивших себя исключительно внешне людей. Во втором случае порой попадались вообще ни на что не похожие… существа. В подавляющем большинстве случаев вся одежда, во всяком случае, у пушистых ларитов, ограничивалась чем-то вроде коротких штанов, и это, кажется, было нормально…

Но не провонявшая же насквозь тряпка, умыкнутая с помойки!..

И ведь живут… лариты… как люди. Ходят, не боятся.

Чего бояться в «цивилизованных» блоках?

Кай завёл лисёнка в охраняемый лифт мимо козырнувшего охранника, и собирался уже нажать кнопку, как вдруг в дверях замаячила рыжевато-бурая шерсть. Лисёнок расширенными глазами глядел на вошедшего за ними следом рослого лиса, в противовес большинству виденных «нелюдей» запакованный в жилет, штаны и даже невысокие сапожки.

- Друга себе нашёл? – рассеянно спросил он, скользнув взглядом по серебристой шерсти.

- Возможно, - сдержанно ответил Кай. – Похоже, у тебя опять проблемы?..

- Всё те же, - неопределённо отмахнулся бурый.

- Соболезную, - сказал Кай.

Лисёнок молча продолжал оглядывать высокого гостя. Зацепился взглядом за его глаза, сморгнул, присмотрелся…

Заметив его интерес, бурый сам присел вровень и склонил голову набок.

- И как же звать молодое дарование? – осведомился он.

- Макс. Пришлый. – Ответил лисёнок не слишком решительно. «Лис» его всё больше смущал, но отчего-то он затруднялся сказать наверняка, чем именно.

- А… дитя космоса…

Макс незамедлительно ощерил зубы, и бурый примирительно поднял руки.

- Извини, виноват. Я Алекс. И я почти уверен, что ты сейчас глядишь на меня и думаешь что-то вроде «какой-то странный этот лис», - Алекс изобразил предполагаемую цитату столь комично и живенько, что Макс невольно улыбнулся – впрочем, не так, как улыбаются люди. Губы ларита остались практически неподвижны.

- Думаю.

- Я тебе скажу, почему ты так думаешь, - Алекс подмигнул. – Потому что я – не лис! Удачи.

Двери разошлись, Алекс вышел в коридор и махнул на прощание слишком коротким для лиса хвостом.

Макс поёжился.

- А кто?.. – спросил он у вновь закрывшихся створок.

- Гривастый волк, - сообщил Кай, выводя его на ярус выше. – Обычно он сам… гм… хвастается, но на сей раз времени не хватило.

- Обычно… - лисёнка озадачила та охота, с которой Кай вывалил на него информацию, но, не говоря ни слова, он продолжал следовать за своим спасителем, ощущая какое-то доселе незнакомое чувство. Оно как заноза сидело где-то между затылком и грудью – точнее определить не удавалось, и вызывало жуткий дискомфорт.

Макс предпочёл молча оглядываться и всё больше восхищаться и завидовать. Просторные, чистые проходы. Ощущение безопасности в каждой точке пространства.

- Итак, что с пиратами? – спросил Кай. – Я ведь угадал – и они, и ты двигали в одном направлении? Это связано с оружием?

- Но… - Макс метнул на Кая изумлённый взгляд. – Как?..

- Моя последняя карта – я подобрал твою одежду и нашёл пистолет… Не волнуйся, ничего тебе за него не будет, - поспешно заверил лисёнка Кай, увидев, как тот сразу насупился. – Я не идиот. Прекрасно понимаю – хочешь жить, умей вертеться. Итак, я прав?

- Да…

- Ты шёл в отсек, на пороге которого тебя и встретили те подонки?

Слово, которым Кай определил тамошнюю шпану, пришлось Максу особенно по душе.

- Да, к Старому Грэгу. Он торгует.

Кай кивнул и свернул из просторного коридора в коридор поуже.

- Думаю, вы поладите, - неопределённо сказал он, остановившись перед сплошной стальной дверью.

- С кем?.. – редкостно лиричное настроение как смыло, на минутку Макс напрягся, вспомнив уроки трущоб – чем могло закончиться слепое доверие и…

- Кай… А… ой…

Следом за лирикой точно так же были сметены и воздвигшиеся на её месте бастионы подозрений. В ответ на звонок на секунду зажёгся огонёк при видеофоне, дверь открылась, и теперь уже Макс, вне всякого сомнения, видел перед собой лису.

Ларита.

- Осторожно, дикий, - шутливо предупредил лисицу Кай. – Вдобавок – после серьёзной передряги. Не против о нём позаботиться?

- Не против, - растерянно сказала лиса, глядя на лисёнка сверху вниз.

- Отлично. Макс… Анна… Я вернусь через пару часов, может чуть позже. Анна – и чтоб он был сытый и умытый, ясно?

- Ясно, сэр командир, - Анна не отказала себе в удовольствии фыркнуть альбиносу вслед и подвинулась в дверях, приглашая Макса войти внутрь.

- Сначала – в душ! – решительно заявила она, критически осмотрев его шерсть и принюхавшись.

- Зачем?.. – неожиданно для самого себя лисёнок задал вопрос робко, заранее осознав, что в этой комнате им будут крутить и вертеть как угодно, а он и не пикнет. Душ – ну… лишь бы это не оказалось чем-то жутким, на вроде иглоукалывания.

Всё его внимание сейчас было сосредоточено на множестве зелёных пятен. Всюду вдоль стен стояли горшки с чем-то тёмным, куда были воткнуты зелёные насаждения. Запах незнакомой свежести кружил голову.

- Нравится? – Лиса ласково потрепала его по голове.

- А что это?

- Ты не знаешь?..

- Нет… - Макс помотал головой, принюхиваясь к одному из горшков. – Я родился, кажется, на станции… никогда такого не видел…

- Родился на?.. – похоже, Анна была по-настоящему шокирована.

Макс поджал уши, будто сделал что-то ужасное. Он одновременно чувствовал себя не в своей тарелке, но – чёрт подери! Здесь было прекрасно! Когда ему хотелось кому-нибудь понравиться? В прошлом, или хотя бы в последние годы, неважно?

Сейчас он вдруг со смущением обнаружил, что, в самом деле, неожиданно превратился в сопливого щенка, и это, вот парадокс! Ему нравилось.

- Это же растения! Зелёные растения, живые… Так… Надо будет отвести тебя в оранжерею, наверно. Прожил всю жизнь на станции и не был в оранжерее… А в душе хоть раз был? – спросила Анна с внезапным ужасающим озарением.

Лисёнок совсем сник.

Анна решительно указала на узенькую дверцу между двумя горшками.

- Скидывай эту свою тряпку. Я тебя сейчас лично отмою.

- Э… - Макс схватился за последний оставшийся предмет одежды. – Это как это?..

- Просто! – Анна сунула ему под нос свои руки: светло-рыжеватые, как она сама в целом, с чёрной шерстью, зрительно образовывавшей что-то вроде «перчаток». – Руками, с водой. Погоди, ты мне без этой тряпки показаться боишься, что ли?..

Анна шумно выдохнула вместо смеха и ещё раз указала на дверь.

- Поверь – я видала кое-что пострашнее не приодетых лисят. Кстати, сколько тебе? Лет десять?..

- Девять, - буркнул Макс, таки отвязав заменявшую ремень верёвочку и скинув «юбочку». Впрочем, на её место тут же пристроил хвост.

И с удивившей его самого горечью произнёс то, что порой в «нижнем мире» говорил с гордостью:

- У нас там быстро вырастаешь. Или не вырастаешь вовсе…

Анна снова погладила его, будто он был и не ларитом вовсе, а совсем беззащитным зверьком (происходи это в трущобах – Макс первый бы и взъярился) и легонько подтолкнула к душу.

Посмотрела внимательно себе на руки, оглядела кисти со всех сторон и пошла к шкафчику.

На верхней полке про запас хранилось средство от блох. Кто бы мог подумать, что оно, в самом деле, понадобится, да ещё и ей самой за компанию…

Кай вернулся даже не через три часа, а к ночи. Дверь в каюту была отперта, на пороге прямо так, на полу, сидела, подстелив под себя хвост, Анна.

- Успешно? – поинтересовалась она.

- Более чем, - кивнул Кай, приличия ради так же перед ней присев, на одно колено. – А Макс?..

- Милый лисёнок, - Анна опустила уши. – Спит, как выключился. Ты видел? У него по всему телу рубцы… Я боюсь представить, что в душе творится… Что с ним дальше будет? Ты ведь его с какой-то целью привёл сюда?

Кай ответил долгим взглядом и вздохнул в кулак.

- Скажи, сильно Ферзь похож на ледяную сволочь?

Анна опешила и прежде, чем ответить, долго собиралась с духом.

- Тебе честно сказать?..

Кай коротко улыбнулся, поднимаясь.

- Так вот. Даже ледяная сволочь не оставит побитого ребёнка на произвол судьбы…

Улыбка стала жёсткой – как раз такой, какую привыкли видеть на его лице все, включая Анну.

- Когда это никак не противоречит делу.

- Что ж… Некоторые и того не делают, - Анна отвернулась и стала смотреть на занятую постель. Сама она намеревалась прикорнуть рядом прямо на полу, без лишних удобств. Спали же так настоящие лисы – и ничего…

- Я поговорю о нём с Командором, - сказал Кай. – И без того нарушил все правила, протащив его без согласования прямо сюда. Ночи.

Анна проводила Кая недалеко, только до главного коридора, и вернулась в каюту.

Лисёнок блаженно растянулся, завернувшись в тонкое одеяло, походившее скорее на простыню – Анна им никогда сама не пользовалась. Мягкий серебристый мех распушился, где-то скрыв, где-то наоборот – подчеркнув пережитые в разное время побои.

- Да… - Анна тихо вздохнула, легонько коснувшись его, и, как и собиралась, легла на пол рядом. – Интересно. А в баре – что бы сказали про «эту рыжую стерву»…

Лисёнок ухитрился свернуться калачиком вместе с одеялом, и не думая просыпаться. Ему снился дом, которого у него никогда не было, тепло и уют, с которым ни за что на свете не хотелось расставаться. Слух не тревожили ни пьяные вопли, ни рычание, ни лязг, ни шорохи…

Эта ночь была самой тихой в его жизни.

Кай после разговора с Командором сидел перед компьютером в своей каюте и размышлял. На столе лежало двусмысленное, хотя вроде бы и не плохое – просто практичное предписание относительно «Цента», как Командор с лёгкой руки поименовал Макса в своей извечной манере за каждым встречным закрепить псевдоним.

Уж эта старая крыса знала толк в выгоде.

В камере портативного биосканера, подключённого Каем к компьютеру, покоились несколько серебристых волосков. Анализ он запускал ещё перед отбытием к Командору, и теперь разбирался с результатами.

Результаты были редкостно однозначны и конкретны. С экрана на Кая глядело сперва несколько более-менее похожих друг на друга лисьих ларитов, но в конце осталась лишь одна молодая на тот момент пара – изящный чёрный лис и супруга ему под стать. Как и любой космический путешественник – конечно, они сдавали пробы своего ДНК на родной планете перед первым с неё отбытием.

Океания. Ткни в любого встреченного лиса-ларита – и два к трём: он окажется родом с Океании, живописной планеты-заповедника, где суша была далеко не самым частым явлением.

Может, по этой причине и в космосе океанийцев было множество.

Молодая пара прибыла на «Орион» девять лет назад, когда он только был, наконец, доведён до текущего своего состояния. Лис – специалист-кибернетик, прослышавший, что его профессия востребована и высокооплачиваема на станции, жена – архитектор. Оба – лариты первого поколения, мечтательные и целеустремлённые одновременно.

Они опоздали, наверно, на неделю. Рабочее место найти уже было невозможно. Денег на обратную дорогу не хватило, бесплатные рейсы, и сейчас крайне редкие, не встречались тогда даже в проекте. К чему было лететь на далёкую станцию с беременной женой на позднем сроке – ни чёрный, ни она сама уже никому не сказали бы.

Спустя лишь пару недель после прибытия лисица погибла нелепейшим образом: едва выписавшись из лазарета, попала под неисправный грузовой бот со швеллерами, умудрившийся разогнаться в «узловом» коридоре до чудовищной скорости и вылетевший с магнитной линии на повороте.

Без шансов.

Её муж оказался слабаком, хотя Кай не пожелал бы стать ему судьёй. Оставшись с новорождённым лисёнком на руках, полностью потерянный лис, за неимением тогда на станции хоть какого-то легального алкоголя, достал где-то канистру технического спирта и погиб от отравления буквально на следующий день. Принятой им дозы и человеку бы хватило, лариту – и подавно…

Дальше следы Макса полностью терялись, но не было ни малейшего сомнения – именно он сейчас спал мирным сном в каюте Анны.

Кай долго листал составленные из разрозненных источников досье на лисью пару, и никак не мог найти и следа зацепки, что позволила бы ему осуществить задуманное, дала бы хоть малейший лицемерный повод. За исключением фактического самоубийства отца, родители Макса ничем не заслужили того, чтобы третье лицо на «Орионе» вот так просто, пользуясь своими полномочиями, взяло, и лёгким движением пальца навеки стёрло их из основных баз данных, практически лишив Макса шансов когда-нибудь хоть что-то о них узнать.

Кай глядел на монитор, всё более мрачнея. На ум ему пришло всё то, что он видел в трущобах станции в каждый свой рейд.

- А подонки благоденствуют, - процедил он сквозь зубы, и рывком опустил монитор. – Нет, Ферзь. Пусть ты урод. Ты не подонок.

*

В тёмной комнате ненадолго проснулся лисёнок. Он уже привык к запаху растений и вдыхал его с наслаждением, чувствуя, что всю жизнь дышал каким-то жалким суррогатом.

Поглядев с края кровати, он увидел тихонько посапывавшую на полу Анну. В какой-то растерянности он посмотрел на своё одеяло и, чувствуя себя полным идиотом, перебросил его с себя на неё.

Наверно, что-то надо было сказать. Пока он не сошёл с ума от едва ли когда-нибудь посещавшего его всерьёз хоть раз в жизни чувства благодарности. Хотя бы просто вслух.

- Спасибо, - выдохнул он под подушку, и заснул ещё крепче, чем прежде.