Из жизни серого волка

Андрей Лазарчук

- Ну перестань же, - сказал Волк, - А еще царевич. Сопли утер хоть бы...

Сгущались сумерки. Царевич рыдал.

- Там же написано было: - Коня потеряешь, - увещевал Волк. - Написано ведь? Написано. Так чего же ты?

Царевич прорыдал длинную, полную боли и укора фразу, из которой Волк разобрал только три слова: "темно", "дорога" и "задница". Волк почесал в затылке: служебный долг подсказывал ему одно, милосердие нашептывало другое. Каждый раз Волк зарекался слушать этот шепот и каждый раз не выдерживал.

- Садись, что ли... - смущенно сказал он; царевич с готовностью полез ему на спину. - Э-э! Только без шпор!

Быстрым скоком они махнули в тридевятое царство. Там была зима. Поперек дороги стоял огромный амбар, вернее, пробитая в снегу дорога вела прямо к амбару. Волк поскребся в дверь.

- Хто тама? - голосом Бабы-Яги спросили за дверью.

- Да я это, открывай, старая, - сказал Волк. - Холодно, ч-черт...

- Апеть? - удивилась Яга. - Ты ж третье-ву дню прибегал.

- А что делать? - вздохнул Волк. - Едут ведь и едут, как заведенные.

- И чиво ж тебе, жалобный, надоть? - прищурившись, пропела Яга.

- Как всем, так и ему, - сказал Волк. - Чего же еще?

- Малай жентельменский набор, сталоть? - сказала Яга.

- Большой, - сказал царевич.

- Ну выбирай, - сказала Яга. - Прямо и направо.

Царевич пошел вдоль стеллажей, осматривая разложенное на них.

- Ну чё ты наповадился их возить? - вполголоса выговаривала Баба-Яга Волку. - Тебя для чё поставили? Трудности им создавать должен, чтобы остолопы эти в самостоятельную жисть войтить, как положено, могли. А ты заместо этого чё творишь? На блюдечке с каемочкой все преподносишь. И так без меры упростили процедуру, скоро начнем в постельку им добро подносить, чтоб прямо с утра, как глазоньки раззявят... Потребители.

- Не ворчи, старая, - слабо отбивался Волк. - Знаю, что неправильно, а что я могу сделать? Душа-то не кирпичная. Уйду я к чертовой матери, не буду, не могу, пусть им другой кто коней режет...

- Отпустили тебя, как же. Назвался шампиёном - полезай в рюдюкюль. Вон он идет... касатик. Чё выбрал, молодчик? О, самы клевые, самы клевые, век сносу не будет... И яблочки чё надо, свежие, только завезли. И шапочка по головушке, и невидима-то совсем... - А Василиса где? - спросил царевич.

- А вот оне, на полочке, выбирай, кака по вкусу будет: черенькие, рыжанькие, белесенькие, а вот - так совсем не поймешь, какая...

- Рыжанькие, - передразнил царевич - Фигуру-то как посмотреть? Нарядили, как не знаю кого.

- А так и смотри, как есть. Шшупай, шшупай руками, не боись, не схлопочешь. А рукам не веришь, так етикеточка вот, а на ней вайтлз написан, все как есть...

- Вот эту заверни, - сказал царевич.

- М-да, - сказал Волк.

Яга поставила фиолетовый штемпель в паспорт Василисы, подала царевичу.

- Месяц гарантии, - сказала она.

- Всего-то? - скривился царевич. - А дальше что?

- А там - как обращаться будешь, механизьма тонкая, уходу требует, это тебе не часы "Севани".

- Поехали, - сказал царевич Волку.

- Палочку волшебную забыл, - сказал Волк.

- Уж это-то я не забуду, - сказал царевич и похлопал себя по карману.

- А платить-то как будем? - спросила Яга.

- Папа заплатит, - через плечо бросил, царевич.

- Апеть папа, - вздохнула Яга. - Ну, скатертью дорожка.

- Отдыхай, старая, - сказал Волк.

Царевич промолчал.

Они вернулись к коню. Конь уже попахивал и в пищу Волку не годился.

- А дальше? - спросил царевич.

- Дальше ты сам, - сказал Волк.

- Я заплачу, - сказал царевич. Ударение в слове "заплачу" получилось какое-то двоякое, и Волк стал врать. Врал он бессовестно и вдохновенно.

- Заколдовано там. Камнем с тобой станем. Сюда ехал - видел камень? Это мой дедушка запрета не послушался. Теперь вот стоит, и дождь его сечет, и снег засыпает, а я даже подойти к нему не смею... - и Волк шмыгнул носом.

- Ладно, - поверил царевич. - Дальше и на такси доеду.

Он взмахнул волшебной палочкой, я появилась карета с шашечками на дверцах.

Царевич забросил в багажник мешки, подсадил Василису, и карета умчалась.

Волк забрался под куст и уснул. Разбудил его ворон.

- Ты чего спишь? - ткнул он Волка клювом. - Твоего-то уже... того...

- Ну и пусть, - сказал Волк.

- Как это "пусть"? Ты что, сказку забыл?

- Теперь все не по сказке. И я тоже. Я заболел. Я бастую. Он страйк, - Волк забрался глубже под куст. - И вообще, ты что, сам не можешь его оживить? Родники тебе показать?

- Не по правилам же, - сказал Ворон.

- Я бастую, - повторил Волк. - Лети, а то съем.

Он проспал до полудня. Разбудил его конский топот.

- Зачастили, - пробормотал Волк.

Он выглянул из-под куста. По пробитой тропе на гнедом меринке ехал прилизанный мальчик. Волк перевернулся на спину. Конь и всадник ехали теперь вверх ногами, и если они теперь оторвутся от тропы, то упадут прямо в небо. Это было исключительно забавно.

- Давай-давай, - сказал им вслед Волк. - А то понравилось, понимаешь...

Потом на брюхо ему села бабочка. Он поиграл с ней немного, потянулся и длинно зевнул. Грело солнце. - Вот я и дожил наконец до настоящей сказки... - подумалось Волку.