Арнольд

Участник 16

Я встретил Арнольда две недели назад, когда возвращался из центра Контактов. Осенний денек улыбался мне сквозь тонкую паутинку облаков, и я с удовольствием щурился ему в ответ. Переговоры прошли удачно. Сходу заполучить контактника, естественно, не удалось, но он мной заинтересовался, а это дало право записаться в льготную очередь. Теперь, на новую беседу можно прийти через две недели, а не через полтора — два месяца, как обычно. С контактами всегда так: получить его сразу — редкая удача, зато на повторных переговорах время беседы никто не ограничивает, и шансы договориться резко возрастают. Я в своем успехе был уверен.

По дороге я решил заглянуть на рынок заказов. Вот когда у меня будет контакт, тогда заказы станут присылать по почте, или я их по доступу контактника из сети таскать буду, а пока посмотреть не помешает. Крюк небольшой, впрочем, в нашем городке все рядом. Местный рынок — всего восемь рядов стеклянных киосков — занимает первый этаж универсама. Там я и побродил, читая развешенные за стеклом предложения. Вариантов, за которые стоит немедленно хвататься, заметно не было, но кое-что приглядеть удалось. Если за две недели не заберут, то можно поторговаться, дизайн помещений в виртуале мне всегда удавался неплохо.

Переходя по улице из одного ряда стеклянных конторок в другой, я наткнулся на таксу. Она сидела на тротуаре и разглядывала людей, которые выходили из магазина. Зря мне втемяшилось в голову ей подмигнуть, потом, где бы я ни выходил с рынка, она уже сидела и дожидалась меня. Сначала это в глаза не бросалось — под крышу животных не пускали, вот и сидит пес, ждет хозяина. Но когда в четвертый раз натыкаешься на большелобую мордочку с умильно таращившимися темными глазами и хитро поблескивающим носом, до любого дойдет, что это не случайность. Я нахмурился, и такса тут же послушно отвернулась в сторону. Ошейника на ней не было, но выглядела собака вполне ухоженной — упитанная, шерсть чистая, гладкая. Я повернулся и снова пошел сквозь ряды, собираясь выйти с другой стороны универсама и отправиться домой.

Переходя через перекресток, я случайно оглянулся и увидел, как такса трусит метрах в двадцати следом. Заметив, что я смотрю на нее, она отвернулась и притворилась, что занята своими делами, — стала торопливо что-то вынюхивать под ногами прохожих. Идти было не больше получаса, по дороге я специально оглядывался еще несколько раз. Собака не отставала, но и близко не подходила. Зато, когда я завернул к себе во двор, то обнаружил, что она уже сидит перед дверью моего дома. Вместо того чтобы насторожиться, я, как болван, только обрадовался ее сообразительности.

В принципе, к животным у меня отношение нормальное, а может, это повлияло благодушное настроение после переговоров. Короче, распахнув дверь, я великодушно пригласил таксу зайти.

- Что расселась? Давай заходи, раз приперлась.

Собака вошла, вежливо проделала два шага к центру комнаты и снова уселась. Я обошел ее, плюхнулся в кресло и уже собирался намекнуть, что можно не стесняться, как такса меня опередила.

- Здравствуйте! — вежливо говорит она. — Меня зовут Арнольд. А как ваше имя?

Я моментально надул щеки, злясь, что не догадался сразу, кто такая эта собака, и попытался разглядеть увеличена у пса голова или нет. Впрочем, я в таксах ничего не понимаю, как и во всех остальных собаках тоже. Арнольд не дождался моего ответа, повернул голову на бок и спрашивает:

- Вам не нравятся модификанты?

- Да нет …, то есть …. Да плевать мне на них. Я с ними никаких дел не имел и дальше иметь не собираюсь.

- Но вы же меня пригласили в дом?

- Я в дом пригласил симпатичную таксу!

- Вы хотите сказать, что не разглядели во мне модификанта? — Арнольд, искренне заинтересовался, аж рыскнул вперед. — По правде говоря, я не только модификант, но и такса.

- Ну и хорошо, — сдался я, — можешь называть меня мистер Дицер. Так и быть, мы вместе что-нибудь перекусим, а потом ты отправишься по своим делам.

Арнольд жалобно посмотрел на меня и печально вздохнул, но сидеть спокойно он, похоже, не мог. Уже через секунду пес подскочил и подбежал к дверям кухни.

- А что мы сегодня будем есть? Я это к чему, у тебя ведь нет собачей еды?

- Нет.

- Жалко! А что есть?

В общем, пришлось встать и показывать ему, что я храню в холодильнике. Пиво его не заинтересовало, зато обо всем, что имело хоть какое-то отношение к мясу, он рассуждал с видом знатока. Потом мне пришлось заняться подготовкой ужина по его рецепту.

Когда я вынес в комнату две тарелки, Арнольд очень довольный сидел в моем кресле и, бурно переживая, смотрел по визору детский канал.

- Эй! — возмутился я. — Это мое кресло, слазь немедленно!

- Кресло хозяина? — уточнил Арнольд.

- Да! И в нем могу сидеть только я. Это понятно?

- Конечно, — обрадовался пес, — я никогда не залазаю в кресло хозяина, иначе хозяин будет сердиться. Я всегда буду сидеть на диване. — И он шустро слетел на пол, а до меня дошло, что я позволил ему назвать себя хозяином.

Свой кусок Арнольд проглотил очень аккуратно и очень быстро, потом поинтересовался насчет добавки и, вздохнув, устроился у тарелки, изредка принимаясь ее вылизывать. Хорошо, хоть за столом он есть отказался, сославшись на отсутствие рук.

Я ел свою порцию не спеша — мясо получилось очень недурственным — и расспрашивал Арнольда, как такой ухоженный пес оказался без дома. Подробно он рассказывать не захотел, но и так все было понятно. Его хозяин, судя по всему, был эдвансом и, как большинство из них, имел контакт. Потом контактник пригласил хозяина куда-то в сектор Арктура, а собак туда не брали. Вот они и расстались.

Вспоминал Арнольд своего хозяина с теплой грустью, мне даже завидно стало, жаловался только, что играл тот в непонятные и неинтересные игры. Просто побегать эдванс почему-то не любил, а ведь одному играть скучно, даже если ты собака. Слушая таксу, мне вспомнились сегодняшние переговоры — мой контакт тоже интересовался, не умею ли я играть в джазл. Я такое название первый раз слышал, но из беседы понял, что для игры потребуются знания тригонометрии.

- У меня, — говорю псу, — пока контакта нет, но может и будет, если я научусь играть в джазл. Ты в него, случайно, не играешь?

- Нет, — Арнольд задумался, — такой игры я не знаю. Давай лучше во что-нибудь другое сыграем.

- Во что? — спрашиваю, — в покер?

Второй раз сознаваться, что не знает игры, Арнольду не хотелось.

- А в покер это что, прыгать надо?

- Конечно, — говорю, — если выиграешь.

- А если проиграешь?

- Тогда бегать!

- А-а! А зачем время тянуть, давай, будто уже сыграли. Я даже побегать согласен! — и он это успешно продемонстрировал, со всего разбега залетев под диван и тут же высунув голову назад. — Ну, как?

К вечеру он обаял меня настолько, что выгнать его я не смог, а через два дня он уговорил меня стать его хозяином.

- Да я знаешь, какой полезный! Я любого зверя поймать могу, а с мячиком как играю, видел? Я и за палкой побегать могу. Я даже дом могу сторожить и тебя охранять. Как кто полезет, я, как зарычу, и за ногу его цап! Знаешь, какие у меня зубы острые.

Процедура заключения договора была простой: Арнольд наговорил в микрофон, что желает иметь меня своим хозяином, я заполнил форму на сайте нашей ратуши и приложил к ней файл с его согласием. Через пять минут пришел ответ, что нас поставили в очередь и время регистрации через восемь дней.

Честно скажу, я в эти дни не скучал, Арнольд не уставал веселить меня своими выходками, да и собеседник он был весьма любопытный.

- Почему вы своих хозяев называете контактниками?

- Потому что они не хозяева. Это совсем другое.

- А что другое?

- Контакт это просто удобно, не надо волноваться из-за работы, ну и страховка на случай болезни, неприятностей, старости, в конце концов. Короче, они нужны, чтобы не требовалось постоянно искать заказы.

- Заказы это что? — увидев, что я начинаю сердиться, он попытался меня успокоить. — А мне не нужны заказы, а вот хозяин нужен, особенно, если я заболею. Да и поиграть с хозяином интересно.

Вечером Арнольд уговорил меня поиграть с ним возле дома. Я стоял на лужайке и забрасывал мяч в кусты, а пес, повизгивая от восторга, бросался его искать. За этим занятием нас застала соседка. Сеньора Данира из эдвансов, но мы живем рядом уже два года и научились уважать друг друга. Она даже разговаривала со мной нормально. Посмотрев, как мы играем, она подошла ближе и пригляделась к Арнольду.

- Мистер Дицер, это ваша собака?

- Нет еще, синьора. Добрый вечер!

На приветствие она не обратила внимания.

- Это модификант!

- Я знаю.

- Тогда я настоятельно вам, парень, даю совет, попросите его удалится. Вы ему не пара. Руководство неокрепшим разумом нужно заслужить своим развитием. Вы слова мои понял? Я понятно говорю?

Что она так разволновалась?

- Понятно, сеньора, понятно. Только мы с Арнольдом подали заявление, и в следующую пятницу наш договор зарегистрируют.

- Да? Странно. Дикость какая-то.

Почему эдвансы так калечат фразы, когда разговаривают с нами, я не понимаю. Полное впечатление, что они пытаются говорить на малознакомом иностранном языке. У меня стойкое подозрение, что им еще в зародышах — или когда там делают генную перестройку? — убрали способность общаться с обычными людьми. Или это их в интернате так оболванивают? Между собой они вполне нормально говорят, сам не раз слышал, даже могут удачно пошутить. Темы обсуждают, конечно, свои, я в них мало разбираюсь, но язык не коверкают. Хорошо хоть их среди людей пока не много, не больше пятнадцати процентов, и держаться они отдельно. Интересно, а как они со своими контактниками общаются? Моя соседка, кстати, исключение, она хоть и эдванс, но живет без контакта.

Поругаться с Арнольдом мы тоже успели. Когда я повышал на него голос, он виновато опускал голову, поджимал хвост и трусил в другую комнату. Но уже через секунду высовывал свой нос обратно и проверял, не успокоился ли я.

- А почему ты живешь один?

- Уже не один. Тебе что, еще кота-модификанта не хватает?

- Да нет, я о женщинах, ну и детях конечно. Ты не хочешь завести себе женщину?

- Может быть, если найду подходящую и контакт не помешает.

- Мне нравятся дети — они много играть могут. Правда, все время пытаются за хвост схватить, но я тоже могу зарычать. Я о-го-го, какой страшный бываю.

- Что-то пока не видел.

Арнольд тут же слетает с дивана на пол и пытается изобразить страшную, злую таксу. Мне становится смешно.

- Я не в настроении что-то, — объясняет он. — Вот если тебя надо будет защитить, я твоим врагам покажу!

- Да у меня нет врагов. А ты что жил с детьми?

- Нет, — Арнольд грустно вздохнул, — они в соседнем доме жили, у примитивов.

- Примитивов?

- Ну, их так мой хозяин называл.

- Слушай, Арнольд, твой бывший хозяин и меня бы тоже назвал примитивом. Но мне не нравится, когда так называют людей. Запомни, и никогда больше этого слова не говори. Забудь его.

- Забыть трудно. Но я буду стараться!

Стоило мне на его вопросительный взгляд ответить улыбкой, как обиды забывались, и Арнольд тут же вылетал из дверей, и торпедой несся мне навстречу. Подбежав, он резко вставал на задние лапы и его голова, только что бороздящая носом пол, мгновенно взлетала к моему поясу.

- Я думаю, что человеческие семьи это глупость, пережиток, как, например, стая. Мы, собаки, так не живем.

- Ты же о детях мечтал?

- То играть, а то жить. Да и не про детей я сейчас, а про самок ваших.

- Ну-ка, ну-ка, что там про самок?

- Да я о том, что ухаживания у вас забавные. У нас, у собак все просто — увидел самку в течке, договорился ….

В общем, нормальный мужской треп.

Жить в одном доме с собакой пришлось привыкать, хоть Арнольд и был модификантом. Правда, совместные игры и беседы мне не очень мешали. Я успел завершить заказ, которым занимался последних два месяца, и сторговался на рынке еще на один. Нашлось время и для того чтобы зайти на библиотечный сайт и полистать учебник тригонометрии. Арнольд, кстати, не любил, когда я натягивал шлем и уходил в виртуал. Пес никак не мог понять, что это такое, и как может быть, что я одновременно здесь и где-то еще. «Почему нельзя туда прийти пешком? Ну, или доехать?» Когда я пытался рассказать, что там можно играть, он недоверчиво наклонял голову на бок и насмешливо фыркал.

Через восемь дней, ровно к назначенному времени я пришел в ратушу и, как выяснилось, зря торопился. Ждать пришлось почти час. За высокими деревянными дверями что-то бубнили, но что, подслушать не удавалось. Когда меня пригласили зайти, в огромной комнате обнаружилось лишь три женщины за столами, расставленными вдоль стены, и сбоку на длинном диване сидел старый чопорный эдванс. Меня ждала одна из женщин, она с хмурым видом возвышалась над своим столом и в нетерпении постукивала весьма солидным кулачком по канцелярской папке. Она и сама была весьма представительной и солидной дамой.

- Мистер Дицер, подойдите поближе. — Я выполнил просьбу. — Мы рассмотрели ваше заявление и не нашли причин, которые помешали бы вам осуществить свою мечту — вступить на тяжелый и ответственный путь поддержки и развития нового разума.

Я, услышав ее торжественный тон, почти сразу перестал вслушиваться. Похоже, у них здесь соблюдался некий ритуал, с моей точки зрения, совершенно не нужный. По-моему, все было предельно просто — Арнольд хочет, чтобы я был его хозяином, у меня возражений нет. Что, казалось бы, рассусоливать? Дама продолжала торжественно тянуть свою речь, эдванс у стены буравил меня взглядом, две другие дамы занимались своими делами, не обращая на нас никакого внимания. Временами в мое сознание проникали обрывки речи: «Более совершенный разум обязан …», «… у каждого разумного существа свой долг…», «С каждым годом все больше живых существ встают на нелегкий путь …» и тому подобное.

Наконец, словесный поток закончился, и я очнулся. Заметив, что она смотрит на меня с подозрением, я поспешно закивал: «Да-да, мэм. Я с вами совершенно согласен». Похоже, от меня ждали совсем не того, во всяком случае, моя дама поджала губы и стала говорить еще более сухим и скрипучим голосом. Но дело было сделано, и ей осталось только передать мне тонкие листы документов и ошейник.

- Возьмите лицензию на право опеки. Что делать в случае потери, подробно написано на обратной стороне. Советую внимательно изучить текст и, если вам будет что-то непонятно, обратитесь за помощью к более грамотным людям. — Кажется, она была абсолютно уверена, что я там ничего не пойму. Мне вдруг стало казаться, что она эдванс, хотя никаких внешних признаков заметно не было.

- Вот ваш договор с таксой-модификантом по имени Арнольд Сьери. Обязательно попросите его приложить лапу в указанное место, и не забудьте перед этим снять предохраняющую пленку.

Когда она передавала мне бумаги, я разглядел на ее запястье контактный браслет. Наверное, это из-за него она относила себя к более высокой касте, чем моя. Вот уж, никогда не подозревал, что контактникам может потребоваться такая нудная служба как у нее, или это ее личная инициатива? Но зачем? Неужели ежедневное сидение в ратуше может кому-нибудь нравиться?

Наконец, меня отпустили, и я, распихав документы по карманам, отправился домой, обрадовать Арнольда. Мне был известен один длинный и узкий переулочек, который изрядно вихлял среди глухих заборов, но позволял сократить дорогу минут на десять. В ратушу я добирался им же, поэтому никаких неожиданностей не ждал. Зато они ждали меня — стояли, перегородив весь переулок.

- Эй, примитив. Подожди!

Их было трое — все эдвансы. Тот, который меня окликнул, был невзрачным толстощеким коротышкой, а вот двое других выглядели совершенно иначе — оба длинные, сухощавые, элегантные, с этакими благородно-жеманными манерами. В одной компании с коротышкой им было явно не место, но переговоры начал вести как раз один из сухощавых.

- Бумаги гони нам, да!

- Что? — не понял я.

- Лицензию. Договор на разум. Нам отдай. Быстро-быстро! — пролаял коротышка.

- Ты не достоин. Это …, не готов. Мы так решили, а ты давай, подчиняйся. — Поддержал его сухощавый.

- Это кто такие — мы?

- Мы — это лига защитников нового разума от влияния не достигших нормы. Понял, да?

- Да пошли вы, защитники! — я повернулся, чтобы уйти.

Эдвансов я не боялся, улица это вам не стратегические битвы в виртуале. Это там они короли, а здесь ничего сделать правильно не могут, разве так на улице пугать надо? Но они явно придерживались другого мнения, и поэтому торопливо окружили меня, а толстощекий встал напротив, растопырив в стороны руки, и, брызгая слюной, страшно зашипел. Ну, то есть, это ему казалось, что страшно.

- Нас трое. Да, понял. Мы тебя не отпустим. Не отдашь сам, мы тебе по рылу надаем. Понял, да. Давай быстро — лицензию, договор. Сюда, да, понял!

Я понял одно, им в голову втемяшилась дурацкая блажь, и нормально они не отцепятся. Поэтому продолжать разговор смысла не было. Я повернулся к сухостою и пнул его под колено, раздавшийся в ответ вопль меня вполне удовлетворил.

Драться среди них умел только толстощекий, и он сразу умудрился чувствительно садануть меня по ребрам. Из-за этого коротышки пришлось повертеться. Через пару минут верчения я по-настоящему разозлился, потому что вырваться из окружения никак не получалось. Злость в драке меня всегда выручала, так что я быстро сумел разбить нос одному из худых. Но толстяк не дал воспользоваться успехом, он сбил меня с ног и навалился сверху, а кто-то из тощих взялся рыться в моих карманах. Этого я не выдержал и уже совсем по боевому ткнул толстяку пальцем в глаз. Он взвизгнул и схватился за лицо. Мне удалось вывернуться из-под него, и я бросился бежать. Долговязые за мной не погнались, хотя явно могли догнать не особо напрягаясь. А зря, я бы их даже подождал где-нибудь за углом.

Пробежав пару поворотов, я остановился, чтобы привести одежду в порядок и осмотреть потери. Документы были на месте, болели ребра, и кто-то из эдвансов умудрился поцарапать мне шею, да еще в свалке порвали и замарали плащ. Раздражение не проходило, злили меня даже не идиотские претензии, а то, как эдвансы их неумело предъявили. Какую-то лигу приплели, про которую я никогда ничего не слышал, а от их корявой речи у любого нормального человека руки бы зачесались. Короче, из-за их полной бестолковости и неумения вести дела с обычными людьми, я тоже почувствовал себя полным болваном, будто пришел на праздник в мокрых штанах.

Дорога домой не успокоила. Арнольд, который встречал меня у двери, сразу почувствовал неладное.

- Что, что? Что случилось? Ты дрался? — он то прыгал ко мне на колени, то отбегал, успевая высунуться на улицу порычать, и снова подбегал ко мне. — Тебе дали? Ты лицензию получил? А с кем ты дрался?

Настроение мое от его искреннего сопереживания сразу стало повышаться.

- Да напало три идиота, хотели твой ошейник отобрать.

- Ты отдал? Нет?

- Нет, нет! Все в порядке. Я от них убежал.

- Враги! Я чувствовал — это враги. Надо было мне пойти с тобой. А пойдем их догоним, я им покажу, ух я их покусаю! Побежали?

- Да успокойся, там уже нет никого. Где их теперь искать?

- Да? А я бы нашел. Я могу. Ну ладно, не огорчайся, я теперь везде буду ходить с тобой. Пусть кто-нибудь попробует к нам подойти. Р-р-р-р. Видел, какие у меня зубы!

Я рассмеялся, снял с себя рваный плащ и выкинул его в мусорный ящик. Арнольд тут же подбежал проверить, все ли я сделал правильно, понюхал торчащую полу, чихнул и вернулся ко мне.

- А ты мне «фуд-догс» купил?

Я развел руками.

- Извини, из этой стычки все из головы вылетело.

- Ты забывчивый, — обвинил меня Арнольд, — тебе надо проверить память. Давай тогда, что-нибудь другое поедим. Я видел, ты вчера антрекот не доел, давай его мне. — Он умчался на кухню, и тут же высунул голову обратно, проверяя, иду ли я за ним.

В первые дни мне часто хотелось погладить Арнольда по голове и почесать его за ухом, но я все не мог решиться. Он сам разобрался с этим вопросом, просто оперся лапами о колени и подсунул под мою руку свою лобастую голову. Собака она и есть собака!

- А у ваших хозяев …

- Не хозяев, а контактников! Нет у нас хозяев.

- Хорошо, нет. Хоть это и жалко. Так вот, у них свои хоз…, то есть свои контактники есть?

- Да бывают. Мы их называем топ-контактник.

- А может человек с топ-контактником договориться? Ну, топ-контакт получить?

- Я не видел, но разговоры такие ходят.

- И?

- И говорят, что кто топ-контакт имеет, на блаженного похож. Связи у него с контактником никакой нет, но и проблем в жизни нет. Все как бы само собой получается.

- Да? Не играют с ними, значит?

Две недели прошло незаметно, и я опять стою на главной улице города. Напротив меня находится центр Контактов, и через пять минут начнутся мои переговоры. Я стою, думаю об Арнольде и пытаюсь понять, что меня смущает, что мешает мне перейти через улицу?