ГОД КРЫСЫ

(Знак Кота - 2)

Андрэ Нортон

Императорский престол завоеван, но судьба юного Хинккеля, нового императора Внешних земель, не становится от этого менее спокойной. Двор одолевают интриги, стране продолжают угрожать участившиеся набеги крысиных стай, предводительствуемых странными, наделенными разумом особями, и - самое страшное - в забытом городе в глубине Безысходной пустоши собирает силы нечеловеческое существо Куинзелль, воплощение древнего мирового Зла. Чтобы уберечь страну от превращения ее в безжизненную пустыню, молодому императору предстоит сражение с крысиным владыкой, и в этом он может рассчитывать лишь на помощь своего побратима, песчаного кота Мурри, мудрой кукольницы Равинги и ее бывшей ученицы Алитты, главы восстановленного в своих правах Дома Вуроп...

ГЛАВА 1

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ, НЕДАВНО КОРОНОВАННЫЙ ИМПЕРАТОР ВНЕШНИХ ЗЕМЕЛЬ.

Я стоял, вглядываясь в огромное зеркало. Никогда прежде я не видел себя в полный рост. Но и ничто в моей жизни, подумал я с внутренним беспокойством, которое пытался держать под контролем, не могло подготовить слугу, почти что изгоя для собственного Дома, к зрелищу себя самого, облаченного в жесткие и тяжелые одеяния императора Хинккель-джи.

К моему отражению в зеркале приблизилось другое, полускрытое моим широким, усыпанным алмазами верхним облачением, тянувшимся за мной шлейфом. На фоне ниспадающих складок песочный мех Мурри казался ярко-рыжим. И если я полагал себя человеком, который оказался на странном для него месте, то и Мурри пребывал в сходном положении - песчаный кот, спокойно себя чувствующий в самом сердце твердыни тех, кто так долго охотился на его род.

У императора, как я успел понять за прошедшие несколько дней, мало возможностей побыть одному. Однако в это краткое время я был свободен от внимания слуг и стражи - хотя они и ждали сразу за занавешенной дверью у меня за спиной. И все время в ушах стоял мелодичный звон алмазных мобилей, больших и малых, которые висели в каждой виденной мною комнате дворца.

Чем дольше я смотрел на незнакомца в зеркале, тем неуютнее мне становилось. Тяжелый меховой воротник на плечах, спадавший вниз как половина моего шлейфа, - да, он обременял как тело, так и мой разум. Сверкание драгоценных камней, усеивающих синеву моего платья, искусной работы корона, скрывающая потерю высокого узла волос, который срезали во время последнего судьбоносного испытания, - все это было мне не по душе.

Ничто не подготовило меня к этому часу. И у меня не было товарища, чтобы поддержать меня, кроме Мурри. Я разжал ладонь, стиснувшую тяжелое, непривычное платье, чтобы положить руку на мягкую мохнатую голову того единственного, кому я мог полностью доверять.

Я никогда не забывал, насколько он мне нужен. Я успешно прошел испытание среди кружащихся, смертоносных лезвий огромного мобиля. Но я был уверен - причиной этого успеха стал лучник на крыше одного из зданий, который выпустил стрелу, сразившую Шанк-джи, тоже участника испытаний. Королевская стража не нашла и следа возможного убийцы, но я был уверен, что это нападение состоялось отнюдь не из приязни ко мне.

Я спрашивал себя в душе, искал ответ. И наконец я уверился, что нашел приемлемый. Кто-то, пока еще не обнаруживший себя, желал, чтобы безвестный уроженец одного из меньших королевств получил корону, которую теперь носил я. Вапаланцы, со своей твердой верой в собственное превосходство, будут считать чужака глупым и наивным, готовым обращаться к другим за советом и позволяющим себя контролировать. Знать Вапалы была знаменита своими постоянными внутренними интригами и борьбой за власть, не раз обрекавшей более слабые Дома на уничтожение.

Было хорошо известно, что Хабан-джи, чья смерть кружным путем привела меня к этому зеркалу, весьма успешно играл в эти опасные игры на протяжении своего царствования. Кто поверит, что простой пастушок из Кахулаве сможет противостоять подобным интригам? А значит, любой, кого я встречал в этом дворце, кто внешне выказывал мне свою преданность, вполне мог оказаться тем, за кем следовало пристально наблюдать.

И поскольку мне ясно, что я - предполагаемая жертва, я не могу держать Мурри при себе. Он должен вернуться к собственным родичам в суровые Внешние земли.

Сейчас же мне предстояла первая публичная обязанность - принять поздравления от пяти королев и высшей знати Вапалы и Внешних королевств.

Отвернувшись от зеркала, я посмотрел на собрание, к которому, возможно - я не мог быть уверен, - когда-нибудь присоединюсь. На длинной полке в дальнем конце комнаты стоял ряд фигурок, высотой с локоть, кажущихся такими знающими и так пристально глядящих на меня, что они казались живыми. Прошлые императоры - около двадцати из них, каждый по-своему заслуживающий почтения.

Мурри прижался ко мне, согревая меня внутренней теплотой. По крайней мере, мой кровный брат, обладавший талантами куда большими, чем любой из людей, будет настороже, если появится какая-нибудь опасность.

Внезапно послышался высокий звон мобилен, перекрывающий все остальные звуки. Это был призыв. Я неохотно двинулся к двери, собрав всю свою волю, чтобы принять уверенный и властный вид, который мне придется сохранять на людях настолько хорошо, насколько я смогу.

АЛИТТА, В ПРОШЛОМ - УЧЕНИЦА КУКОЛЬНИЦЫ РАВИНГИ

Я стояла под яркими светильниками в доме Равинги, неподвижно, как кукла, а моя госпожа медленно обходила вокруг меня. Взгляд ее был столь же внимателен, как тогда, когда она пристально изучала каждую из своих работ, прежде чем кукла уходила из ее рук. После нескольких лет свободы в выборе платья я опять была зашнурована, связана, заперта в тяжелых придворных одеждах - удивительно даже, как вообще при этом можно было передвигаться.

В конце концов Равинга коротко кивнула. Три ее котти, сидевшие и наблюдавшие за нами обеими оценивающим взглядом, свойственным их роду, поднялись и потянулись. Мне и самой хотелось бы иметь возможность подобным образом облегчить свое нынешнее испытание. И я осмелилась наконец задать первый из терзавших меня вопросов.

- Госпожа...- Я чуть помолчала, щадя пересохшую от дурных предчувствий глотку. - Много времени прошло с тех пор, как Дом Вуроп являлся при дворе. Он был исключен из числа Шести Семейств и вычеркнут из списков собственной рукой императора. Как я осмелюсь прийти к этому новому правителю и потребовать признания?

Она нахмурилась - это было выражение упрека, которого я давно научилась опасаться.

- Я не стану повторять тебе это снова, Алитта. Таков изначальный закон - те, кто был лишен прав, чей Дом впал в немилость, могут в первый день царствования нового императора просить о его возрождении. Тебе и в этом повезло - твое восстановление в правах не создаст тебе новых врагов, поскольку достояние Вуроп не было передано другому Дому, а осталось в руках императора, так что оно может быть легко возвращено, когда твой Дом будет им признан. Таким образом, ты потребуешь жребий, по праву принадлежащий тебе.

- А если я не хочу снова попасть в запутанные сети их интриг, не могу ли я остаться по-прежнему твоей ученицей? Ты обучила меня, хотя я не могла даже и надеяться на подобное, госпожа, - и мне этого довольно. И я вдвойне буду рада остаться тем, что я есть.

Складка ее рта, сверкание ее черных глаз дали мне ответ даже раньше, чем она заговорила.

- Дух всегда руководит нами. Существует Сила Внешних земель, наша врожденная Сила. Мы не спрашиваем о причинах, а принимаем то, что должны. Круг Шести был разорван все эти годы. Это твой долг, Алитта, исправить то, что в твоих силах. Тебе хватает и любознательности, и понимания. Ты давно уже догадалась, что при изготовлении этих кукол преследуется и другая цель. Жизнь для всех нас уже не останется прежней. Что-то заканчивается - что-то начинается. И то и другое мы сейчас встречаем во Внешних землях. Ты примешь обязанности, для которых была рождена, и будешь ждать то, что грядет.

Она отвернулась, чтобы взять резную полированную шкатулку с полки у себя за спиной. Я не могла истолковать резьбу - этому меня не учили, - но я знала, что узор имеет смысл, и, возможно, зловещий. Несколько таких коробочек были надежно спрятаны во внутреннем шкафу, и с ними обращались как с бесценным сокровищем.

Равинга вынула из шкатулки двух кукол. Одна из них явно была Алиттой, такой, какая я сейчас, одетая в роскошное платье цвета последнего солнечного отблеска - бледно-розовое, постепенно тускнеющее до серого, усеянное алмазными звездами.

Другая, составившая ей компанию... я не знаю, почему меня внезапно пробрал озноб, я ведь не из тех - или я так думала тогда, - кто пытается заглянуть в будущее. Но сейчас, изучая мужчину, облаченного в великолепие коронационного платья... нет, Этот усыпанный драгоценностями, широкий всплеск синевы каким-то образом оказался им! Когда я впервые встретила Хинккеля, я могла пренебрегать им, как слугой. Всем было хорошо известно, что даже его собственная семья не видела причин им гордиться.

Но все же всем было известно и то, что тот, кто может выдержать пять испытаний, должен обладать силой и мужеством, превосходящими обычные ожидания. К тому же его сопровождал песчаный кот, которого избегает всякий находящийся в здравом уме. И все равно трудно было относиться к нему иначе, как к неиспытанному юнцу, ниже тех, кто ездит с воинами.

- Почему? - Я подняла руку, отягощенную усыпанными драгоценными камнями браслетами, надетыми Равингой, чтобы указать на изображение сначала меня самой, потом - человека, бывшего Хинккель-джи, новым императором.

Равинга положила руки на головы фигурок,

- Послушай, девочка. Я решила сделать эти фигурки втайне. Никто не будет о них знать, кроме нас двоих. Но все подобные творческие порывы посылает нам Дух, созидающий и пронизывающий и нас и нашу землю. Можешь быть уверена, что я говорю правду, когда утверждаю, что вам обоим предстоит новая жизнь - не из-за того, что уже случилось, а из-за того, что грядет.

Мне все равно было не по себе, но я поняла, что настоящих ответов не получу и остается только ожидать того, что мне предстоит, Я давно усвоила, что невозможно предвидеть будущее в точности, и мне следует принять это бремя - хотя я и не могла сделать этого со спокойной душой.

Так что я послушно пошла за Равингой - но не в лавку, в привычную для меня обстановку, а путем, которым мы ходили редко, ведущим во двор позади. Там были люди, поднявшиеся нам навстречу и почтительно поклонившиеся - сначала Равинге, а потом, чуть ниже, мне.

Поскольку я собиралась потребовать верховной власти в Доме, ожидавшие нас люди не были обычным сопровождением. Вместо стражников здесь были женщины, хотя и одетые как воины. Они приблизились к украшенному паланкину, четыре из них заняли свои места, по одной у каждой из угловых жердей. Четыре других окружили его как охрана, а последняя держала в одной руке маленький алмазный мобиль, а в другой - жезл, к которому было прикреплено знамя с эмблемой Дома, вычеркнутого из всех записей более десяти лет назад.

Она возглавила нашу пышную горделивую процессию и направила ее из пыльного двора на улицу, ведущую к дворцу и, возможно, новому будущему, сулящему мне неизвестно что. Передо мной звенел мобиль. Я слышала его, несмотря на звучание других таких же, подвешенных перед каждым зданием. Эмблема Дома реяла высоко, пока знаменосица громко возглашала: "Вуроп!"

Чем ближе мы подходили к дворцу, тем более переполненными становились улицы. Складывалось такое ощущение, что все население королевства собралось здесь. Но дорога освобождалась для нас в ответ на крик нашей предводительницы. Мой паланкин не был единственным, виднеющимся в толпе, и клич не только нашего Дома звучал над ее гулом.

Поскольку мое любопытство было пробуждено этим действом, которое никогда прежде в моей жизни не разыгрывалось, я озиралась по сторонам, думая - заметил ли кто-нибудь, что знамя уничтоженного Дома так дерзко выставлено напоказ. И я медленно начала осознавать, что мое появление действительно замечено несколькими молодыми аристократами, ехавшими верхом, один или двое из них пробились поближе и уставились на меня грубо и плотоядно.

Я еще не входила в пору и не стремилась к этому. Юноши и мужчины, которых я встречала, в моих глазах значили меньше, чем такие женщины, как Равинга и другие, решительно посвятившие жизнь своим талантам.

Много раз в поездках по рынкам дальних королевств я встречалась с людьми, восхищавшими меня своими достижениями. Мне всегда казалось, что женщины, в чью жизнь вмешивается супружество, вместе с изменениями в собственном теле и роде занятий теряют важную часть себя.

Так что теперь меня раздражало внимание этих самоуверенных и бесцеремонных воинов; я была рада, что, по обычаю, мое ближайшее окружение будет одного пола со мной.

Первое собрание императорского двора всегда проходило в огромном амфитеатре в центральной части дворца, со всех четырех сторон окруженном четырехэтажными корпусами.

Широкий лестничный пролет в дальнем его конце служил основанием массивного трона. Двумя ступенями ниже трона стояли меньшие престолы пяти королев. И много ниже - табуреты придворных чиновников и высшей знати, в основном представителей пяти ныне существующих Семейств.

Они были уже заняты людьми в одеждах ярчайших цветов, со множеством драгоценностей, что свидетельствовало об их положении, а нижний уровень был заполнен паланкинами и спешившимися воинами, оставившими своих па-ориксенов за пределами дворца. Увидев эту толпу, я начала сомневаться, что мне удастся пробиться к ступеням и взойти на них, когда придет время изложить мою просьбу. Однако предводительница моего маленького отряда оказалась достаточно ловкой, чтобы справиться с этой задачей, и меня доставили очень близко к лестнице, ведущей к трону.

Едва мы заняли там место, поднялся такой звон алмазных мобилей, что в нем потонули все прочие звуки.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мурри стоял рядом, деля свое внимание между мной и вторым моим спутником, Голубым Леопардом, бывшим во времена других царствований ближайшим слугой императора. Леопард то и дело вздергивал теперь верхнюю губу, демонстрируя Мурри свои клыки. Это тоже было проблемой, и ее следовало решить. Но я не намеревался просить своего побратима-кота удалиться.

Передо мной разошлись занавеси, тяжелые от драгоценных камней и вышивки металлической нитью, и я обнаружил, что стою, полускрытый высокой спинкой трона, и канцлер поднимает руку, знаком заставляя умолкнуть мобили. Воцарилась тишина, Верховный канцлер Внешних земель трижды воздела свой жезл, опустив его на ступень трона, Затем, возвысив голос так, что он достиг краев заполненной толпой площади, она произнесла фразу, которая формально открывала мое царствование:

- Волей Высшего Духа да взойдет ныне Хинккель-джи из Дома Клаверель королевства Кахулаве на престол Внешних земель! Да будет так!

Она еще раз опустила жезл на каменные ступени.

Будучи провозглашенным таким образом, я обошел трон и сел, Мурри держался справа от меня, Голубой Леопард - слева. В отличие от прежних правителей, я держал два скипетра - против желания большинства придворных. Но никто не осмелился подвергнуть сомнению выбор императора. В правой моей руке был жезл, сделанный для меня Равингой, - с изображением песчаного кота. Странным образом он казался мне легче и много ближе, чем императорский, увенчанный подобием Голубого Леопарда.

Настал мой черед говорить, и я надеялся, что мою речь все услышат так же четко, как и слова Гьяррибари.

- Волей Духа сижу я здесь. И лишь Его милостью буду я править, к Нему буду я всегда прислушиваться, и я клянусь, что Он будет всегда направлять меня. Итак, я объявляю, что в этот день и час я приму все просьбы и буду содействовать тому, что окажется благом для нашего народа и наших земель.

Мой голос прозвучал достаточно громко, как и клятвы остальных королев, владык, глав великих семейств и придворных чиновников. Слова эти были старинными и формальными. Но когда настало время тем, кто собрался в амфитеатре, присоединить к ним свои, стал слышен рокот, подобный реву огромной кошки.

АЛИТТА

Выступление Хинккель-джи производило впечатление, и действительно, глядя на него, нельзя было увидеть в нем прежнего скитальца, знакомого мне. Когда ритуал был завершен, он встал и опустил оба скипетра, которые держал в руках.

- С нынешнего дня да пребудет во мне Высший Дух, - сказал он. - Сейчас же я предоставляю слово любому, кто взывает к справедливости по закону.

Я уже выскользнула из паланкина и теперь двинулась вперед. Когда те, кто стоял рядом со мной, поняли, что я собираюсь делать, они стали передо мной расступаться, открыв проход, ведущий к подножию лестницы.

Он тоже вышел вперед, и королевы встали, собравшись группой за его спиной, когда он миновал их меньшие троны, и огромные кошки соразмеряли с ним свой шаг.

- Кто взывает к справедливости? - Я заметила, как расширились его глаза, поскольку в этот момент он должен был узнать меня.

- Я взываю - во имя Высшего Духа - о возвращении Дома Вуроп из королевства Вапала. Я

,

Вуроп-ва-Алитта, глава этого Дома по праву рождения. И я прошу, чтобы Дом был полностью восстановлен в списках и получил признание.

На его лице все еще лежала тень удивления. Но он поднял оба жезла, ответив:

- Да услышит нас Высший Дух. Вуроп-ва-Алитта, твой Дом возрожден.

Своими скипетрами он указал в мою сторону. Сопровождавшие его коты заструились со ступеней и встали от меня слева и справа. Равинга хорошо меня подготовила. Я протянула руки и положила на их гордо поднятые головы: правую - на голову Мурри, левую - на голову Голубого Леопарда. Затем, склонив собственную, сказала:

- Во имя Высшего Духа, я, Вуроп-ва-Алитта, клянусь в верности Хинккель-джи. Мой Дом благодаря царственному вновь примет ношу своих обязанностей, снова воспрянув к жизни.

Так я скрепила союз с будущим, которому по-прежнему не доверяла.

ГЛАВА 2

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Хотя закат уже затянул мое окно темной занавесью, обязанности мои не были исчерпаны. Ожидался пир. Королевы, высшая знать всех земель, представшая передо мной в этот день, - все они будут почетными гостями.

"Почетные гости" - по некоторым причинам это выражение имело для меня горький привкус вянущих водорослей. В этот день я после долгой разлуки увидел своего отца. Конечно, он был вынужден принести мне присягу на верность. Он был одет в свое старое облачение командующего армией - давно уже распущенной армии, - возможно, с целью показать мне, что я не гожусь для того, чтобы встречать его так. Сын, бывший, по его меркам, слабаком, а вовсе не воином, - я по-прежнему оставался недостойным его.

Судя по его ко мне отношению, по холодной сдержанности, с которой он смотрел на меня, со стороны могло показаться, что мы прежде никогда не встречались. Я лишь смел надеяться, что за время нашей краткой встречи не выказал ни единого проявления своих истинных чувств.

Мой брат не явился или решил не приносить мне клятвы верности. Но я повидался с Мелорой-Курой, моей сестрой, и условился, что она придет на этот пир вместе с моим отцом.

Круглые дутые светильники, похожие на драгоценные камни, по мере того как угасал свет дня, разгорались все сильнее. Где-то начали исполнять на кифонгге тихую мелодию из тех, что способны усыпить усталого.

Я был уверен, что отныне все мое время неизменно будет занято. Однако я был намерен следовать собственным путем, при любых обстоятельствах. Я подумал о том, что мне еще нужно сделать. То, это и это, и все - прямо сейчас. Я собирался проведать Равингу и, возможно, Алитту. Впрочем, Алитта, похоже, хорошо обеспечена. Ее появление меня ошеломило, поскольку она казалась такой далекой, как если бы роскошные одежды на ней стеной отгородили ее от той Алитты, которая была мне знакома, - ученицы кукольницы.

Надо будет каким-нибудь образом познакомить мою сестру с Алиттой и с ее бывшей наставницей. Мелора-Кура. Мои пальцы коснулись правой руки. Когда рано утром я облачался в это императорское великолепие, мне принесли мягкий кожаный мешочек со знаком нашего Дома. В нем лежал широкий наплечный браслет с замысловатым узором, в котором использовались все камни, символизировавшие королевства, - изумруды Твайихика, сапфиры Кахулаве, алмазы Вапалы, топазы Азенгира и рубины Фноссиса. Когда я надел его, мне показалось, что прикосновение браслета дарит тепло, с каким относилась ко мне лишь моя сестра. И это была лучшая ее работа. Он был моим собственным - ни один правитель не носил его до меня, и я намеревался показать Мелоре, как много ее подарок для меня значит.

Звон мобилей стал громче. Я подвигал плечами, чтобы равномерно распределить тяжесть одеяния, и попытался справиться со шлейфом. Мурри встал, сощурившись. С другой стороны комнаты ко мне уже приближался Акиэа, леопард. Вот еще одна проблема, которую надо решить. Между Мурри и гордым императорским телохранителем надо наладить хоть какое-то взаимопонимание. Как только смогу, я должен встретиться с песчаным котом и всеми леопардами-стражами.

АЛИТТА

Мы во Внешних землях всегда больше любим прохладу ночи, чем дневную жару. Как и у кошек, наши глаза хорошо приспособлены к темноте. Но все дома были залиты светом колеблющихся ламп, некоторые из них плавали сами по себе, наверное сопровождая кого-нибудь из жильцов. Часто они напоминали огромные кошачьи глаза. Я прошла под скоплением светильников, направляясь выполнить долг, от которого я бы с радостью отказалась, если бы могла. Но с возвращением Дома Вуроп в число Шести Семейств мне следует спокойно занять свое место в обществе, которое мне не нравилось и которого я даже побаивалась. Теперь я должна была есть и пить и быть готовой к осложнениям, каковые, конечно, будут вызваны первым же неосторожным словом. Под этой крышей сейчас не было никого, у кого я могла бы искать поддержки. Я моргнула, когда мимо меня бесшумно проплыл глаз-светильник. Он мог быть извлечен из черепа гигантского песчаного кота. Мурри! У Хинккель-джи есть, по крайней мере, его мохнатый побратим, и он не совсем одинок.

Дверь пиршественного зала была открыта, проем увенчивали светильники, сверкавшие всеми цветами радуги. Гости уже собирались. Я замедлила шаг - мне не хотелось привлекать внимание слишком ранним появлением. Женщина впереди меня тоже шла одна, без сопровождения. Она шагала не мелкими шажками придворной дамы, а скорее размашистой уверенной походкой человека, привычного к дорогам и свободе внешнего мира. Она была богато одета, но ее платье казалось не столь облегающим, как мое, в котором я мучилась от удушья. Синева сапфира - Кахулаве. Она чуть повернула голову, несомненно восхищаясь высокой кошачьей фигуркой из золотистого камня, в алмазном, сверкающем на свету ошейнике. Она!.. Я знала ее, и конечно же ей следовало быть здесь нынешним вечером! Сестра Хинккеля, прославленный ювелир и резчик. Ее творения были широко известны, и счастливые владельцы дорожили ими, как сокровищем. Я хотела было с ней заговорить, но подавила это желание, хотя у меня и сложилось впечатление, что ее общество показалось бы мне приятным и легким. Внутри залы нас встретил длинный стол. Искусно выполненная скатерть из особой нити, спряденной из шерсти молодых яксов, наимягчайшей из возможных, украшенная россыпью алмазных звезд, была почти что скрыта от взгляда под блюдами, мисками, кубками из полированного серебра. По обе стороны стола стояли кресла. Кроме того, у середины стола, обращенное к двери, в которую я вошла, стояло сиденье с высокой спинкой, чуть приподнятое над соседними, предназначенное для хозяина пира. Многие кресла были заняты, но одна из уже сидевших женщин, к моему удивлению, подняла руку и поманила меня - Юикала, Алмазная королева, к малому двору которой я буду принадлежать. Я не могла понять причину ее интереса ко мне - разве что это было каким-то образом связано с восстановлением Дома Вуроп, и она хотела выяснить, что за женщина возглавит некогда впавший в немилость клан. Делать было нечего, кроме как повиноваться.

ДОМ КУКОЛЬНИЦЫ РАВИНГИ

Равинга поставила второй светильник, а между ним и его двойником осторожно установила две куклы. Затем села и в задумчивости рассматривала их несколько долгих мгновений, прежде чем принести вторую защищенную шкатулку. Из нее она достала третью тщательно выполненную фигурку, одну из особенных, - Юикалу, Алмазную королеву.

Снова села, погрузившись в глубокие размышления, затем наклонилась и легонько постучала каждой из выбранных фигурок - Хинккель-джи, Алитте и королеве - пальцем по лбу, словно требовала их полного внимания.

В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ НА ПИРУ

А на пиру во дворце, за полгорода от дома Равинги, королева изобразила тщательно отработанную очаровательную улыбку и протянула Алитте руку. Девушка присела в реверансе и склонила голову, чтобы поцеловать массивное алмазное кольцо на руке женщины.

- Воистину, добр тот день, - сказала королева, - когда несправедливость исправлена. Возможность приветствовать возвращение Дома Вуроп добавляет радости сегодняшнему событию. Сядь рядом, дитя...

Не было возможности избежать этого, хотя Алитта прекрасно знала, что - по слухам - в прошлом Дом Вуроп был уничтожен именно стараниями Юикалы. Девушка покорно пробормотала слова благодарности и села на предложенное место.

Она сосредоточилась на ничего не значащем разговоре, затеянном соседкой, стараясь не упустить ни детали. Она ведь снова была там, где нельзя полностью верить ни единому слову, особенно если не разбираешься досконально во всех тонкостях интриги, и шаткость своего положения она прекрасно осознавала.

"Значит, эта девочка, - думала королева, - эта недозрелая девчонка решилась пробудить силу, которую, очевидно, не сможет успешно использовать. О чем говорили последние слухи? Дитя - а она действительно была ребенком, когда пал Дом Вуроп, - не замеченное при истреблении мятежного семейства... Где же она нашла убежище? У этой кукольницы, как ученица... непривычная к манерам двора... если она попытается отомстить за прошлое, сгинет прежде, чем успеет начать. Однако за ней стоит хорошенько присматривать".

Мысли королевы вернулись к ее собственной хитрости. Неписаный, но непоколебимый обычай дал ей шанс использовать свою власть и существенно расширить ее. Теперь она, королева Юикала, может стать самой вещественной тенью за троном. Император не может взять официальной жены. Но это не препятствует ему найти себе спутницу. Она глянула на фигуру, которая занимала место напротив нее за столом. Рано или поздно этот столь же невежественный чужак, почти варвар, пожелает вкусить соблазнов, открывшихся ему.

Только кто так же красив, как Берниен? И кто при

этом дворе

так же красив, как Берниен? Королева чуть повернулась, чтобы еще раз убедиться, что ее дорогое дитя нынче вечером неотразимо. В отличие от большинства дам, которые сверкали драгоценностями и были выряжены в одежды аляповатых цветов, Берниен была одета с простотой, служившей прекрасным обрамлением ее безупречному лицу, воплощению идеала любого мужчины. И к тому же девушка была достаточно глупа. Она за всю свою жизнь не додумала до конца ни единой мысли. Но ее тщательно обучили делать вид, что она прекрасно понимает все придворные хитросплетения.

Этот Хинккель-джи - конечно, темная лошадка, проблема, требующая решения. Королева снова глянула на него. Как бы то ни было, он совершенный невежда, что упрощает ситуацию. Он привык к куда более примитивной жизни и непременно станет делать ошибки, возможно фатальные. Но как только она пристроит Берниен ему в ближайшие спутницы, он конечно же окажется рад ее бабке, и тогда - королева улыбнулась - вся она будет к его услугам. Да, будущее обещало оказаться интересным. Королева Юикала усмехнулась, подняла кубок и молча выпила за свое будущее.

В ЛАВКЕ КУКОЛЬНИЦЫ

Равинга изучала фигурку, укутанную придворными облачениями и собственными ее планами. Планы эти были безупречно логичны, какие и можно было ожидать в данных обстоятельствах. Однако эта женщина, с головой погруженная в придворные интриги, не знала особенностей тех, кто в ее глазах был всего лишь игральными камешками, движущимися по ее воле. Но все упиралось во время. Равинга прекрасно знала, что Темный торопится с приготовлениями, - подсказкой служили слухи о том, что брат Хинккеля присоединился к растущему отряду недовольных молодых воинов, которых собирал вокруг себя в пустыне Шанк-джи, А еще эти странные крысы - о них ходило много необычных рассказов. Кукольница встала, чтобы вернуть фигурки в их шкатулки. Время- оно лежало на ее плечах тяжким грузом, с каждым мгновением становясь все тяжелее. Она должна привести в действие собственные планы.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Это был мой первый официальный пир, и вокруг было достаточно того, что привлекало мое внимание. Но меня не покидало ощущение, что я нахожусь под постоянным наблюдением. Я не был уверен. Мурри отсутствовал, поделиться с ним я не мог. У больших кошек чувства острее, чем у людей.

Я смотрел вдоль ряда лиц передо мной, не представляя на самом деле, что я ищу. Вот мой отец в своем долго хранившемся форменном облачении, бывшем в прошлом его неизменной одеждой. Вот моя сестра улыбается мне в приветствии, на которое я спешу ответить. Вот Алитта, все еще своего рода сюрприз для меня. Взгляд рассеивается, сразу мои глаза не могут охватить всего, Я уже заметил - какой мужчина не заметил бы? - что здесь присутствуют многие красавицы из пяти королевств. Но одна из них действительно была редкостной красоты, и я заинтересовался, кто она такая. Она носила алмазные знаки Вапалы, но на ней не было эмблемы Дома, Конечно, она была очень юна и застенчива и почти не отводила глаз от своей тарелки. У меня возникло странное чувство, что она нуждается в поддержке и что в этом мы с ней сродни. Да, мне хотелось бы поговорить с ней и узнать, что таится в этих постоянно опущенных глазах.

Однако сейчас мои светские устремления никакого значения не имели. Порой, несмотря на компанию вокруг меня и необходимость быть постоянно вежливым и выказывать интерес к соседям, беспокойство омрачало мои мысли. Завтра, как предложила канцлер Гьяррибари, я встречусь с королевами на приватном совете. Одним из самых важных для меня дел было узнать все, что только возможно, о набегах нового вида крыс, разоряющих Внешние земли. Уже почти постоянно караваны подвергались нападениям, что затрудняло торговлю.

Крысы - самое страшное проклятие наших земель, а теперь еще и новый вид, более крупные, более сильные особи и, хотя в это трудно поверить, имеющие, несомненно, какие-то зачатки разума, не свойственного этим паразитам.

Наверное, я слишком задумался об этом и не был достаточно внимателен к тому, что происходит вокруг меня, поскольку внезапно перехватил взгляд Гьяррибари и понял, что пришла пора произнести тосты за королев, дабы почтить правительниц земель.

Я взял кубок и встал. Остальные последовали моему примеру.

АЛИТТА

Я облегченно вздохнула, когда заметила движение Хинккель-джи. Этот утомительный пир подходил к концу. Все бремя, пока он длился, я была настороже, Чем более милостиво королева Юикала обращалась ко мне, тем более подозрительной я становилась. Пока я не могла угадать ее устремления. Наверняка моя персона не настолько сильно ее занимала, чтобы я могла ожидать подобного внимания с ее стороны. Интересно, в какие же сети я впуталась, вернув свое наследство? Тем временем были произнесены и благосклонно приняты королевские тосты, а это значило, что пир вот-вот завершится. Я решила, что как только смогу выйти отсюда, то отправлюсь не в резиденцию Дома Вуроп, а к Равинге, несмотря на столь поздний час. Я полагала, что могу положиться на ее быстрый ум и глубокое знание Вапалы и ее людей.

Наконец мне удалось сбежать от королевы, когда она внезапно перевела свое внимание на другую даму. Эта дама тоже была одета в придворной манере, но выглядела довольно юной. Я не думаю, что выгляжу уж настолько старой, но я вела жизнь, отличную от жизни тех, кто теперь окружал меня (внезапно до меня дошло, что среди присутствующих, пожалуй, один только Хинккель-джи столь же неотесан, как я). Девушка, присевшая в реверансе перед Юикалой, выглядела почти ребенком, неся свою невинность, словно венец. И еще она была величайшей красавицей, какую я когда-либо видела.

Но у меня не было времени для незнакомцев - я должна была как можно скорее увидеться с Равингой. На улицах все еще толпился народ, хотя и было уже поздно. Мой эскорт двигался быстро. Я наблюдала, как возглавляющая его женщина взмахом руки расчищала путь. Мне необходимо как можно скорее познакомиться с теми, кто живет под моей новой крышей. Мы подошли к заднему входу в лавку Равинги. На пороге нас ждали три котти. Котти не купишь, как ориксена. Они - и только они - сами решают, кого желают почтить своим обществом. Интересно, войдет ли когда-нибудь хоть одна в мой дом? Теперь они быстро побежали впереди меня, и из тени появилась Равинга. Я уже насытилась на пиру, так что отказалась и от угощения на блюде, и от питья в кубке, предложенных ею. Равинга показала мне знаком на табурет по другую сторону пустого рабочего стола. Усевшись напротив, она долго молчала, изучая меня, как наполовину завершенную куклу. Затем кивнула - словно в ответ на какую-то собственную мысль - и заговорила:

- Возникает непредвиденная проблема.

- В чем она состоит?

- Амбиции и жажда власти - мощные орудия зла. Император без сильных связей с Домами, почти неизвестный тем, кем ему предстоит править, неподготовленный к своему положению - заманчивая добыча для любого хищника. Что ты думаешь о Юикале?

- Меня скорее интересует, что она думает обо мне, - ответила я, вполне понимая, что мое беспокойство должно быть очевидно.

- Она строит планы. Я полагаю, она так увлечена ими, что ищет любую, малейшую угрозу, способную ее планам помешать. Ты заметила Берниен, ее внучку и драгоценную собственность?

Я была уверена, что она говорит о той самой юной красавице, и кивнула.

- Какой она могла бы стать выдающейся спутницей...- Равинга умолкла.

Наши императоры не могут заключить законный брак с какой-либо женщиной, как бы прекрасна и достойна она ни была. Но они и не проводят в одиночестве все свое царствование. Быть приближенным к престолу считается честью. Я достаточно хорошо знала придворные обычаи, чтобы сразу понять намек Равинги.

- Значит, эта самая Берниен должна привлечь внимание Хинккель-джи? Она вошла в пору?

- Пока нет. Однако есть способы. - Равинга не стала объяснять, а вместо этого продолжала тоном, звучащим почти как приказ: - На вероломство следует отвечать вероломством. Я предупреждаю тебя, что это может означать, но оставлю тебе твою грядущую роль.

Я затрясла головой.

- Я... это не для меня - играть в подобные игры. Он... он - не то, чего я хочу. Ты знаешь, что я не вошла в пору и не стремлюсь к этому. Моя свобода от этих уз дорога мне.

Она внезапно улыбнулась.

- Как я и говорю, выбор всегда впереди, а обстоятельства могут измениться. Вот чего я от тебя хочу - будь при нем, когда сможешь, и наблюдай. Тьма расползается по нашим землям, и, возможно, всем нам придется делать не то, чего мы хотим, а то, что правильно и необходимо.

Я вздохнула. В ее голосе слышались странные нотки. Равинга не боялась слухов. Она верила в грядущую угрозу и в то, что она станет проклятием для всех нас.

ГЛАВА 3

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Наш совет - королев и императора - прошел должным образом. Я чувствовал себя так, словно снова ступал по предательской поверхности соляного озера во время испытаний. Одно неверное движение - я в беде. Так что я слушал с настороженным вниманием. За моей спиной, следя за всеми нами, сидел Мурри. Сколь многое он понимал без прямой связи со мной, я не знаю. Однако само его присутствие было для меня поддержкой.

Если оставить в стороне все формальности придворных собраний, новости не могли радовать.

- Караванщики, царственный, - говорила королева Аломпра, владычица моей родины, Кахулаве, пролистывая тонкими пальцами, унизанными сапфирами, донесения, - обращаются к престолу. Караваны - кровь Внешних земель. Без тех связей, которые они осуществляют, ни одно из наших королевств не может жить и процветать. Вот, - она снова указала на исписанные куски выделанной ориксеновой кожи, - последние жалобы. Глава каравана Кахлаэвин, слова которой столь же истинны, сколь и суровы, в схватке потеряла не только нескольких яксов с грузом, но и одного из своих людей. - Она протянула донесение Гьяррибари.

"Разве не следует предложить его мне? - удивился я. - Или я настолько не уверен в себе, что вижу скрытое пренебрежение даже в таком простом действии?"

- Но ведь существует дорожная стража, - ответил я. - И их первая обязанность - помогать караванам.

Ответила мне не Аломпра, а Памирра Азенгирская.

- Стража объезжает пути в каждом из королевств, царственный. Но обученных воинов не так много, а королевства велики. В прошлом у нас было достаточно отважных бойцов, но их число сократилось...- Она замолчала, словно ожидая от меня каких-то замечаний. Но я не знал, что сказать.

Так проходило наше совещание, и у меня создалось впечатление, что между мной и пятью блистательными женщинами действительно была какая-то преграда, которую необходимо преодолеть. Наконец, выслушав их доклады, я повернулся к канцлеру, собравшей всех вместе.

- Пусть для моего рассмотрения соберут все доступные сведения по этому вопросу, как прошлые, так и нынешние.

Гьяррибари поклонилась. Выражение лица ее было бесстрастным. Я снова обратился к собранию:

- Коронованные, скоро по велению долга мне предстоит посетить каждое из ваших владений. Вот тогда решения могут быть и приняты, и поняты при взаимном согласии.

Каждая поклонилась и поднялась, шаг или два оставаясь лицом ко мне, прежде чем удалиться.

Я встал в ответ, провожая их и прекрасно понимая, что с большой вероятностью продемонстрировал им свое неумение справиться с одной из важнейших проблем, стоящих передо мной.

АЛИТТА

Во двор дома Вуроп меня доставили очень рано утром. Меня занимали мысли о будущем, предсказанном Равингой, Почему я с самого начала прислушивалась к ней? Я собиралась идти путем, на котором мне не нужно руководство. Или каменные коты для указания направления. Однако... выйдя из паланкина и должным образом поблагодарив всех моих домочадцев за службу, я вдруг услышала еще один голос.

Резную дверь дома с поклоном открыли двое одетых в наши цвета слуг. А перед ними стояло на нижней ступеньке еще одно существо. Какое-то мгновение я не могла шевельнуться, затем опустилась на колени прямо на мостовой и протянула руки.

- Добро пожаловать, мудрая!

Котти подошла ко мне так, словно мы были давними друзьями. Она смотрела на меня снизу вверх огромными золотыми глазами, каким-то образом пробуждая во мне уверенность, что новый день будет лучше, чем прошедшая ночь. Ее мех был мягким и шелковистым на ощупь, а цвет его был серым до голубизны. Малышка заурчала, потерлась об меня головой, позволяя мне взять ее на руки, когда я встала.

Я посмотрела в эти драгоценные глаза, обращенные ко мне.

- Как зовут тебя, прекрасная?

И тут случилось то, о чем мне так часто рассказывали, что должно было произойти в подобную первую встречу. В голове у меня вдруг возникло имя:

- Ты - Касска!

Ответом мне было громкое мяуканье. Крепко прижав к себе нового друга, я вошла в открытую дверь моего возрожденного Дома.

ХИНККЕЛЬ

Я покинул зал совета вместе с Мурри, который шел рядом со мной. Перед нами расступались, оставляя для прохода обширное пространство. Песчаные коты были врагами - это мнение было весьма распространено. И я не хотел, чтобы какие-то проблемы обеспокоили того, кто стал моим товарищем в трудные и опасные времена. Еле слышное шипение донеслось справа, и я, даже не глядя в ту сторону, понял, что Голубого Леопарда следует успокоить, и как можно скорее. Я послал мысль молчаливому зверю, сидевшему там.

- Где твои воины, командующий? Не созовешь ли ты их, чтобы уладить наши недоразумения?

Мы трое остановились, затем придворные окружили нас. Я не хотел, чтобы они были свидетелями этой встречи. Я дал знак командиру человеческой внутренней стражи. Он подошел, держась на почтительном расстоянии от Мурри.

- Капитан Йаукви, я желаю выразить уважение мохнатым воинам. Будьте любезны, покажите мне, где находится надлежащее место для встречи с ними.

Он быстро отдал мне честь, коснувшись белого, припудренного алмазной пылью парика.

- У них есть собственное место для советов, царственный. Если желаете, я провожу вас туда.

Я посмотрел на остальных собравшихся придворных. И оказалось достаточно одного этого пристального взгляда, чтобы рассеять их. Нарушил ли я снова обычай, я не знал. Мне никогда не понять до конца хитросплетения придворного этикета, но не было никакого смысла погружаться в беспокойство и чувство вины. Я должен делать все, что могу, и не волноваться о дикости придворных правил.

Капитан провел нас по лабиринту переходов и комнат. Дворец был чем-то похож на головоломку, и следовало иметь при себе карту или проводника, чтобы суметь добраться до цели. Таким образом, меня привели в зал, отличавшийся от комнат для собраний мужчин и женщин. Он был больше похож на пещеру одного из скальных островов, в которых обычно жили люди Внешних королевств. Здесь не было отполированного пола, не было окон, тут стоял полумрак, как в самом начале ночи. Чуть в стороне от входа камни, с виду необработанные, были сложены в небольшое возвышение.

Сумрак скрывал остальную часть пещерной комнаты. И теперь оттуда выходили леопарды. В большинстве своем они были черными, почти неразличимыми в полумраке. Но были и другие - голубые, похожие на своего предводителя, неподвижно стоявшего справа от меня. Я догадался, что он послал им мысленный приказ. Они все шли и шли, и я восхищался этой армией, которой, по обычаю, я мог приказать сражаться, если бы захотел.

Наконец из темноты перестали выходить звери. И было заметно, что те, которые стояли достаточно близко ко мне, чтобы я мог четко их видеть, глядели на Мурри неприветливо. Но песчаный кот оставался бесстрастным, словно леопарды были всего лишь резными фигурами, какие можно видеть в любой населенной части Внешних земель.

Я всегда относился к животным с теплотой. В детстве я заботился о стадах. Эти прекрасные кошки - чем я мог ответить на их врожденное недоверие к Мурри?

Я научился мысленной речи, когда был принят песчаными котами. И теперь я воспользовался ею.

- Мохнатые воины, славны ваши деяния и восхваляема ваша верность. - Я приветствовал их всех, подняв скипетр, который держал в руке на королевском совете. Внезапно приняв решение, я продолжил: - Благородные, приближается зло, жаждущее уничтожить нас всех. Вы - внутренняя стража, И я призываю вас на помощь. Я не знаю ваших обычаев, и то, что я скажу, может противоречить им. Но сейчас я вам говорю правду. Вот, - я показал на Мурри, - стоит тот, кого вы считаете врагом. Он спас меня от смерти, и...- Я поднял рукав и сдвинул широкий браслет, сделанный сестрой, показывая шрамы кровного побратимства. - Его родичи зовут меня своим братом. И это неоспоримый факт, хотя моя кожа гладкая, а он покрыт мехом. До меня дошли вести, что появился новый враг, враг и вам, и ему. И когда придется столкнуться с этим новым врагом, то лучше всем нам встретить его вместе. Песчаные коты не угрожают вам и не будут угрожать, равно как и тем, кому вы дали клятву в верности и защите. Их взгляд и их сила направлены не на вас.

Мурри вышел вперед, навстречу Голубому Леопарду. Так они стояли, глаза в глаза, бесконечно долго. Затем подошли еще ближе. Но ни один из них не зарычал, не вздыбил мех, не хлестнул хвостом. Вместо этого, к моему облегчению, два огромных зверя соприкоснулись носами.

Те, кто смотрел на нас, зашевелились, но никто не издал ни звука. Думаю, у них был свой, непонятный мне мысленный разговор. Однако взаимопонимание, достигнутое между двумя родами, было событием, которому удивились бы представители моего собственного вида. Часть груза упала с моих плеч. Главная проблема была решена.

АЛИТТА

Сны мои были тревожны, и я проснулась в страхе, хотя и не помнила причины. Затем послышалось тихое, успокаивающее урчание - маленький меховой комочек лежал у меня на плече, трогая лапкой мою щеку.

- Касска, - прошептала я в ответ.

Урчание стало выше на пару тонов.

Солнечный свет из окна коснулся нас, и звон алмазных мобилей сообщил, что пора вставать. Наверное, я проспала значительную часть утра.

- Я действительно ленива, - сообщила я котти, пытаясь припомнить, какие тягостные обязанности мне предстоят. В голове у меня вспыхнули слова Равинги, мгновенно уничтожив роскошное ощущение мира и спокойствия.

И время понеслось. Следовало одеться, поесть, формально встретить всех своих домочадцев. Когда я вошла в зал, то поняла, что это надо было сделать раньше. Но ведь я и не привыкла иметь домочадцев, которые ждали бы от меня указаний. А тут, горестно подумала я, их слишком много. Я поискала взглядом знакомые лица среди обращенных ко мне. Но десять лет - большой срок, и между мной и прошлой моей жизнью лежат годы, когда я была свободна от уз. Падения Дома Вуроп не пережил никто из моих кровных родичей. Они пали вместе с Домом, но их возродить уже не удастся. Передо мной стояли стража, слуги, главы меньших Домов, принесших клятву верности Дому Вуроп. Я подняла руки, приветствуя их:

- Дом возрожден. Родичи и те, кто поддерживал Вуроп, приветствую вас!

Я догадалась, что внушительная дама справа от меня - управляющая, И я обратилась к ней:

- Теперь пусть будут названы имена и состоится настоящая встреча родичей Дома. (По обычаю, те, кто принес Дому присягу на верность, были его родственниками разной степени близости.)

Она склонила голову.

- Глава Дома Вуроп, я - управляющая. Мое имя - Харди. Это - родичи.

Впереди стояли представительницы меньших Домов, их было пятеро. Затем - стражницы и служанки. С краю, дальше всех от меня, стояли пятеро мужчин, в свою очередь представленных как конюхи и гонцы.

Я пыталась соотносить лица и имена, в отчаянии думая, что никогда не запомню их правильно, обидев тем самым тех, с кем буду иметь дело. Я была счастлива в душе, что помню хотя бы формальные слова для такого случая. Во мне пробуждались смутные воспоминания. Я уже однажды стояла перед подобным собранием, ребенком, за спиной высокого мужчины, который играл ту же роль, что и я сейчас. Аслетер, мой сводный брат, намного старше меня, казался мне чужим, поскольку я была ребенком "в себе".

Наконец все закончилось, собравшиеся поклонились мне, и я ожидаемым жестом выразила им в ответ уважение Дома. Все ушли, за исключением двух стражниц, управляющей и служанки. И я поняла, что никогда уже не буду одна.

Я удалилась в комнату в самом сердце здания. Там стояли - или должны были стоять - стенные шкафы, в которых хранились родовые свитки Дома. Моей обязанностью было изучить как можно больше из них, чтобы лучше служить тем, кто теперь зависел от меня.

Да, шкафы остались неразграбленными. Равинга сказала, что Дом Вуроп оставался под надзором императора, так что содержимое не попало в руки завистливых врагов, возможно, тех самых, что уничтожили нас. Я решила, что начну с самых последних записей. Мне было необходимо узнать как можно больше об интригах и интриганах (если это возможно), которые напали на Вуроп.

Но не успела я развернуть первый свиток, как ко мне пришел посетитель. И это оказался человек, которого я приняла с радостью, - Мелора-Кура, сестра императора. Она была единственным членом его Дома, всегда поддерживавшим его, и он с гордостью рассказывал о ее талантах.

Я видела ее всего дважды - один раз на большой ярмарке ее собственного королевства, когда она пришла взглянуть на выставку кукол Равинги и поговорить с моей госпожой. В это время я распаковывала наш товар в дальнем углу лавки, и она меня не заметила. Второй раз я встретилась с сестрой императора на пиру и очень хотела с ней поговорить, поскольку она была одинока так же, как и я.

Она вошла, той самой свободной походкой, показывавшей, что принадлежит внешнему миру, а не тесным улочкам города. С улыбкой она коснулась лба, я ответила тем же приветствием и подвинула к ней удобный табурет с мягким сиденьем, усевшись на соседний.

- Госпожа Дома. - Она чуть поклонилась. - Царственный, - сейчас она говорила серьезно, - рассказал мне о тебе и Равинге, кому он стольким обязан. Сейчас он в таком положении, что совершенно открыт для нападения, и он не может быть уверен в своей защите.

Может, она что-то разглядела в выражении моего лица, что смутило ее, поскольку продолжила:

- Нет, он не из тех, кто полагается на других, и никогда таким не был. Ты сама знаешь, какова была его жизнь. Мой отец прибыл сейчас ко двору не для того, чтобы поддержать Хинккеля, а поскольку этого потребовали его гордость и долг, Мой брат...- Она запнулась. - Мой брат никогда не был близок с Хинккелем. Теперь же нам сказали, что он предпочел следовать за Шанк-джи, явным врагом. Он ушел в дикие земли, и, возможно, это доведет его до беды. Теперь мой брат, оставшийся без клана, нуждается в тех, кому он мог бы доверять.

- Царственный, - ответила я тоном, звучащим холодно даже для моего собственного слуха, - действительно нуждается в том, кто знает придворную жизнь и ее ловушки. Но и мне тоже придется учиться. Вот что я могу сказать тебе - единственная, кто действительно может ему помочь, это Равинга.

Мелора кивнула.

- Ее я тоже разыщу. Хотя мой отец учил меня, словно третьего сына, обращению с оружием и охоте, опыта придворной жизни у меня нет. Говорят, здесь даже слова могут уничтожать.

- Как это случилось с Домом Вуроп. Я до сих пор не знаю, что скрывалось за этим нападением.

Стало ли, подумала я, теперь моим долгом выследить этого тайного врага? Может, лучше отказаться от мести, которая никогда не принесет настоящего исцеления?

- Ты представишь меня Равинге? - продолжила она с жаром. - Я еще некоторое время тут пробуду и хотела бы поучиться работать с алмазами, но я не знаю, надолго ли тут задержусь. - Она снова замолчала. - Может, я прошу слишком многого, но ты знаешь о Хинккеле то, чего не знают остальные. Когда родичей соединяет сердечная привязанность, все, что может быть сделано в помощь, становится обязанностью. Сейчас это мой долг, так что я попытаюсь.

Мне в этот миг захотелось, чтобы и у меня был кто-нибудь, подобный Мелоре-Куре. У Хинккеля были Мурри, Мелора и Равинга...

Маленькое пушистое существо цвета сумерек взлетело на стол, куда я положила свиток. Лапка шлепнула по моей руке.

Под моей крышей была та, кому я моху полностью доверять! Я прижала к себе Касску, и песня ее мурлыканья стала громче.

Однако, как бы сильно мне ни хотелось сказать Мелоре, что я не могу ей ничем помочь, я не могла так просто отбросить ее просьбу. Если больше всего я была привязана к Равинге, то после нее меня сильнее всего тянуло к Мелоре. Хотела я того или нет, я разрывалась между ними.

ВО ДВОРЦЕ - В СОБСТВЕННОЙ БАШНЕ КОРОЛЕВЫ

В королевской башне дворца была широкая терраса, обрамленная стенами из цветущих в горшках растений. Когда дневная жара спадала, королева Юикала любила посидеть в этом месте отдыха, потягивая дынное вино и обдумывая свои планы. Хотя наиболее важной сейчас была охота на Хинккель-джи, мысли ее занимала и другая проблема. Эта неопытная девчонка, которая с успехом потребовала себе права Дома Вуроп, - собирается ли она раскапывать тайны прошлого? Вдруг попытается раздуть старую вражду? Она не окажется серьезным противником, но ничто не должно помешать более важным планам. Так что за этой Алиттой нужно присматривать. Юикала подняла руку, коснулась одного из мобилей, заставив тот раскачиваться, чтобы на усилившийся звон прибежала стража. Затем, сложив руки, она стала ждать, готовая сделать первый ход.

ГЛАВА 4

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я обнаружил, что должность императора не освободила меня от работы. Каждое утро я собирал свой двор - не придворных, внешне жаждущих мне услужить, а старших чиновников, всегда державших в руках бразды правления империей и королевством. Обычно собиралась всего лишь горстка человек, и я быстро познакомился с ними - в какой-то мере.

Криэд, первый министр, был связан традициями. Он был ровесником моему отцу и происходил из очень консервативной высшей знати. Он был не из тех, кто позволяет себе много высказываться, и больше слушал, чем говорил, хотя под конец каждой встречи, на которой присутствовал, обычно сообщал свое мнение, к каковому я научился внимательно прислушиваться.

С Мохамброй, смотрительницей императорских котов, я чувствовал себя иначе. Это была женщина средних лет, чрезвычайно живого характера, дружелюбная ко всем. Когда я был свободен от дел, я часто заходил к ней, чтобы обсудить и обитателей дворца, принадлежащих к кошачьему роду, и песчаных котов, о которых ей очень хотелось узнать больше. Она с некоторым благоговением относилась к Мурри, а тот был склонен прихорашиваться в ее присутствии.

Верховный канцлер Гьяррибари, казалось, приняла меня, по крайней мере внешне. Я часто задавал ей вопросы о делах разных королевств и обсуждал проблемы Внешних земель. Думаю, мои знания о них произвели на нее некоторое впечатление. Она всегда приходила с отчетами, и они с Геланни, командиром людской гвардии, напряженно обсуждали последние слухи о крысах или непосредственные наблюдения.

Королева Юикала редко посещала наши собрания. Ее занимала только Вапала. И я был весьма доволен таким положением дел. Она была в своем роде пугающим человеком. Дважды я получал от нее приглашения на неофициальный ужин в ее башне, и каждый раз ей прислуживала ее внучка, Берниен. Согласно обычаю, девушка редко говорила и в основном только отвечала на вопросы. Во вторую нашу встречу я догадался, что она трепещет перед Юикалой и при таких обстоятельствах я никогда не увижу истинную Берниен. Я никогда не бывал на праздниках, обычных для моих сверстников, и просто не знал, как найти подход к девушке, словно цепями скованной железными правилами придворного этикета.

В тот день, когда я приветствовал обычное собрание своих советников, Юикала тоже присутствовала. Гьяррибари пришла не одна - ее сопровождал впервые появившийся здесь Меккуи-ва-Киекку, министр равновесия. Для всех Внешних земель он был пугающим символом и обычно держался в стороне. Встретив его взгляд, я ощутил, как холод пополз у меня по спине. Этот взгляд мог без сожаления уничтожить целый Дом, если он посчитает это своим долгом. Министерство равновесия было мрачной и грозной организацией. Мы, рожденные во Внешних землях, сильно зависим от воды. Водорослевые пруды необходимы для жизни. Если по какому-то несчастливому случаю пруд начнет терять воду, и это будет продолжаться, Меккуи и его стража определят, кто будет жить, а кто умрет, принесенный в жертву на благо королевства.

Такая беда не случалась с нами в течение нескольких поколений. В последний раз подобное произошло во время царствования Застафф-джи несколько сотен лет назад. Тогда сам император, уже в годах, поехал во Внешние земли, чтобы взобраться на высокую скалу. Там он постился, умоляя Высший Дух заступиться за свой народ. Наконец он поднял свой меч и принес наивысшую жертву. Записи говорят, что Высший Дух был тронут его деянием, и вода в прудах начала подниматься.

Меккуи поклонился мне, как подобает придворному, и я знаком приказал одному из слуг принести ему сиденье. К несчастью, это привело к тому, что он расположился лицом ко мне, без чего я предпочел бы обойтись, поскольку история Застафф-джи не выходила у меня из головы.

Но прежде всего следовало обсудить проблему крыс. Пришло известие, что вышедший из Азенгира караван, странствовавший, как обычно, ночью, подвергся нападению. Яксы были убиты почти сразу, торговцы и охранники уничтожены, так что ко времени прибытия азенгирского патруля в живых оставались только четыре человека. Сам патруль также пострадал в последующем столкновении, потеряв троих, пока наконец оказавшиеся более крупными и разумными крысы не были перебиты.

- Они появились из Безысходной пустоши, - заявил командующий Геланни.

Мохамбра, не сводившая взгляда с Меккуи с самого момента его появления, теперь уставилась на говорившего.

- Осмелятся ли даже крысы рыть в подобном месте свои норы?

Я подумал, что настала пора показать, что эта проблема мне уже известна,

- Нам приходилось сталкиваться с крысами, которые размером превосходили известных нам особей. Возможно, они уже имеют возможность использовать в своих целях даже Безысходную пустошь.

- Есть и другие, - медленно проговорил командующий, словно неуверенный в собственном докладе, но точно знающий, что должен поделиться полученным знанием. - Половина отряда дорожной стражи задержалась, преследуя оставшихся в живых и бежавших крыс. Там был...

- Наблюдатель? - подсказал я, когда он запнулся,

- Да. Его видели вдалеке, в пустоши. Так доложили трое стражей.

- Это невозможно, - сказал Криэд. - Никто не может войти в пустошь и надеяться выжить.

Командующий не согласился:

- И прежде встречались уходящие в том направлении следы. В страже Внешних земель состоят следопыты, в чьем знании страны нет причин сомневаться.

Криэд по-прежнему смотрел свысока, но не стал продолжать спор. А мне осталась эта новая проблема. Люди в Безысходной пустоши... как мы можем это проверить? Несколько месяцев назад я видел одну из этих гигантских крыс, видел предмет, который был в ее черепе, видел, как тот рассыпался, оказавшись на воздухе. Возможно, и эти люди также носили подобные вещи и что, если благодаря им они были неуязвимы для смертоносных испарений пустоши?

Но кто достаточно сведущ, чтобы рассуждать об этом? Только один человек - но сейчас я не собирался произносить ее имя - Равинга. Я хотел сначала услышать ее совет, причем наедине, без свидетелей.

Вместо этого я обратился к королеве Юикале:

- Высочайшая, кто в Вапале обладает наибольшими знаниями об этой части мира?

Ее полные губы чуть изогнулись в слабой улыбке.

- Аргуйя, что занимается записями, царственный. Говорят, она прекрасно изучила все события правлений по крайней мере пяти императоров.

Я кивнул.

- Хорошо. Я посоветуюсь с ней.

Но я не стал сразу же посылать за ней, как этого могли бы ожидать. И с историком тоже я предпочел бы увидеться наедине. А затем я заговорил о том, что волновало меня с того самого момента, как я увидел входящего Меккуи.

- Министр, у вас есть что-то для нас? Его темный взгляд встретился с моим. И снова меня пробрал внутренний холод.

- Царственный, замеры показывают различия в уровне воды в прудах Азенгира и Кахулаве. Приказано сделать еще один замер.

Различия, которые заставляют измеряющего сказать об этом, считаются серьезными. Пренебречь этим было, нельзя.

- Как только

отчет

прибудет - представьте его мне, - приказал я и получил в ответ еле заметный наклон головы.

Я снова обратился к королеве:

- Итак, у вас тоже недобрые новости для нас, правительница Вапалы?

- Нет, царственный.

Я не поверил, что это правда. Что бы ни привело ее сюда, возможно, она просто передумала? Или хочет передать мне какое-то сообщение наедине? Я не знал, и сейчас меня это не волновало. Я желал сам подумать и разузнать о том, что нам предстояло. И прежде всего я хотел посетить библиотеку.

КУКОЛЬНАЯ ЛАВКА

Кукольная лавка была открыта, но находилась под надзором Манкола, слуги Равинги. Посетителей до сих пор не было, и только два заказа были возвращены, Манкол должным образом сообщил об этом Равинге, но та не уделила этому внимания, она слишком погрузилась в собственные дела. На столе перед ней была растянута старая карта, которую она все разглаживала и разглаживала. Обозначения были уже настолько стертыми, что ей пришлось рассматривать интересующие ее подробности через увеличительное стекло.

Безысходная пустошь - так сейчас называли люди это место. Когда-то это была чуть ли не самая богатая и привлекательная страна во Внешних землях. А теперь об этом рассказывали лишь легенды.

Кончиком пальца кукольница проследила путь по сухим равнинам королевств. Пустошь лежала за суровым Азенгиром, единственным богатством которого была соль, каковую с великими трудностями и опасностями собирали на тускло-серых соляных озерах. Азенгир был самым жестоким из королевств, и с населением его происходили странные перемены, но одним краем оно граничило с пустошью.

Равинга нашла наконец точку, которую искала. Она достала тонкую палочку и протянула ее над этой частью карты. Закрыв глаза, она сосредоточилась на том, что хотела узнать. Палочка в ее пальцах затрепетала. Она взглянула вниз и ослабила хватку. Один конец палочки склонялся к границе между пустошью и королевством, пока палочка не встала вертикально. Равинга отпустила ее. Та не упала, а двинулась от точки, на которую указала, через пустошь в самое сердце неизвестных земель. Там она остановилась, постояла пару секунд прямо, затем упала. С лежащего перед ней подноса Равинга схватила кисть, окунула в маленькую чашку и там, где палочка закончила свой путь, поставила метку. Чуть откинувшись, она рассмотрела чертеж. Нахмурилась. Вернув кисть в держатель, она быстро встала, задержавшись лишь на мгновение, чтобы скатать карту и сунуть ее в поясную сумку. Время. Сколько времени осталось на то, чтобы подготовиться к защите?

АЛИТТА

Наконец я смогла прочесть старые свитки. Касска лежала на другом конце стола, порою открывая глаза, чтобы взглянуть на меня - возможно, с состраданием, - в то время как я работала с записями по истории нашей семьи. Я делала заметки и, добавляя очередную, думала, сумею ли я когда-нибудь запомнить хотя бы часть того, что обнаружила. Хотя я и прочла свиток, оборвавшийся в момент уничтожения нашего Дома, я не нашла пока ответа на вопрос, кто же был нашим врагом. Сложность заключалась в том, что позднейшие записи были слишком скудными и относились прежде всего к общим делам домашнего хозяйства.

Я обратилась к более ранним записям и теперь разбирала замысловатый почерк какого-то писца, чей талант вряд ли заслуживал похвалы. Но затем я вдруг наткнулась на отрывок, сразу меня заинтересовавший. Похоже, этот неизвестный писец по каким-то своим причинам также углубился в историю. Его - или ее? - заметка заставила меня броситься к полкам, где, пробежав взглядом по ярлычкам на потемневшем от времени собрании рукописей, я нашла те, что могли относиться к дням, когда семейство Вуроп впервые объявило свой Дом существующим, Пометки настолько потемнели и истерлись, что их было трудно разобрать. Наконец я выбрала второй от начала свиток, надеясь, что мне повезет и он объяснит туманный комментарий к поздней записи. Запутал ли его незнакомец нарочно из соображений секретности? Вернувшись к заваленному свитками столу, я еще раз перечитала найденное мной замечание и подумала, что это предположение вполне вероятно, Затем я снова развернула первый свиток и - осторожно - второй. Кожа потрескалась, местами покрылась пятнами, что затрудняло быстрое чтение. Я села и приступила к изучению, поскольку та туманная заметка странным образом взволновала меня.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Единственным собранием исторических записей, которое я когда-либо видел, были немногочисленные свитки, хранившиеся в нашей семье. Я вошел в библиотеку дворца и замер, едва пройдя через занавешенный дверной проем. Комната была почти такой же длинной, как внутренний двор, и высотой - в четыре моих роста. Я оглянулся назад и щелкнул пальцами. В ответ на это четыре светильника качнулись ко мне, чтобы дать больше света. Все стены, которые я видел, были разделены на застекленные полки со свитками. Глядя на них, я подумал, что ни единый живой человек не способен запомнить всего, что хранится в библиотеке. Где здесь начало и есть ли конец?

- Царственный, чем я могу вам служить?

Женщина, приближающаяся ко мне, вполне могла сама оказаться ожившим свитком. Большинство придворных носили яркие одежды и драгоценности. Ее одеяние было темно-коричневым, даже без следа вышивки золотой или медной нитью. Она не носила украшений, не красила, согласно обычаю, свое бледное лицо, а волосы убирала под сетку. Наверное, это сильно прибавляло ей возраст, хотя спина женщины выглядела прямой и держалась она уверенно.

- Госпожа... Вы - Аргуйя, здешняя владычица? Она улыбнулась.

- Насколько мне это позволяют книжные черви. С ними постоянно приходится воевать, царственный.

- Теперь еще и черви! Существует ли на свете хоть одно место без врагов? Мне нужна ваша помощь, госпожа Аргуйя. Поскольку я недавно взошел на престол, я хочу узнать как можно больше о тех, кто царствовал до меня и как они справлялись с некоторыми проблемами.

- И какие именно проблемы, царственный?

- Крысы! - сразу же ответил я. - И еще недостаток воды во время царствования Застафф-джи. Она пристально смотрела на меня.

- Мрачные времена, царственный, - медленно проговорила она.

Ну вот, кажется, я пробудил чужое любопытство, чего мне хотелось меньше всего. Всегда следи за своим языком, напомнил я себе

.

- Мрачные времена, - повторил я. - Разве не тогда Безысходная пустошь превратилась в угрозу? Судя по докладам, нынешние нашествия крыс приходят оттуда.

Она кивнула, быстро повернулась и пошла вдоль стеллажей. Я следовал за ней по пятам, все еще поражаясь стенам с записями.

В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ

Мурри лежал, вытянувшись, за подушками своего лишенного меха брата. Кошачьи глаза были закрыты, но он, как это было в обычае среди его сородичей, не дремал. В нем росло разочарование. Он очень устал от нынешней жизни. Поначалу это скопление пещер вызывало у него интерес, но новизна быстро иссякла. Тот, с голубым мехом, по имени Акиэа, и его собратья никогда не покидали стен дворца, если только сам император этого не делал.

Нет странствий через пески внешнего мира, нет опасностей, таящихся за гребнем скал, нет пения в ночи, нет... Слишком много "нет". Все его тело ныло от жажды свободы, к которой он привык еще котенком. Он хотел

наружу!

Он поднял голову с лап и тихо застонал. Во внешнем мире его протеста никто бы не услышал вообще, в этой тихой комнате он отдался эхом, И его брат обернулся к нему.

- Что с тобой?

- Наружу, - ответил Мурри с прямотой, порожденной растущим нетерпением.

Несколько долгих мгновений они не отводили взгляда, разделяя отчасти одни и те же чувства. Затем его брат ответил:

- Я действительно плохо обошелся с тобой. Ты из тех, кто живет свободно, кто идет по собственной воле куда пожелает, а ты, следуя за мной, попал туда, где для тебя нет жизни. Мурри, можешь ли ты простить меня?

- Мы одно, - Мурри лизнул шершавым языком щеку брата. - Опасность ждет.

Сильные руки ласкали его голову и плечи.

- Да, опасность. И потому, воин пустыни, я попрошу тебя сделать более важное дело, чем охранять мою спину. Этот дворец - странное место. Я не могу его исследовать незаметно, но ты... Ты можешь стать моими глазами и ушами? Можешь ли ты, когда все спят, пойти осмотреться, выяснить, как в случае опасности мы можем выбраться отсюда?

- Ты этого хочешь? Но ты останешься один...

- Тут много стражей - разве они не стоят у каждой двери? Тебе я доверяю, но то, что ты узнаешь, может оказаться очень важным.

Его брат думал так же, как говорил. А если внезапно возникнет опасность, он услышит мысленный зов, К тому же он нашел нескольких подходящих гладкокожих.

- Да, о связи между нами большинство не знает, - согласился его брат. - Ищи и разведывай, Мурри, поскольку от твоего народа мало что может укрыться. Через несколько дней мы обязательно выйдем наружу, поскольку я должен по очереди посетить каждое королевство. И мы будем вместе, как во время наших прежних странствий.

Мурри раскатисто заурчал и наклонил голову, чтобы потереться о плечо брата.

- Я буду искать, - согласился он.

Так что в час сна он не лежал на подушках возле ложа брата. Вместо этого он неслышно вышел в зал.

Светильники были по большей части убраны, свет был тусклым, что совершенно не беспокоило Мурри - его зрение было куда острее, чем у любого из людей-стражников, ходивших по коридорам.

Он спустился тремя уровнями ниже. Там он замер, уловив запах, в котором не мог ошибиться. Где-то впереди прошел Акиэа и кто-то еще из его сородичей. Ощущения, отточенные опасной жизнью во Внешних землях, сказали ему кое-что еще. Леопарды охотились.

Он быстро двинулся следом. Крысы? Неужели крысы каким-то образом проникли и в эту землю? Он сделал пару глубоких вдохов, но не учуял ни малейшего следа знакомого зловония. Он помчался вперед прыжками, беспокойство его все усиливалось.

Он настиг Акиэа и его товарищей, только спустившись еще на уровень. Вожак леопардов резко обернулся, чуть вздернув верхнюю губу в зарождающемся ворчании. Разумы их соприкоснулись.

- Почему ты следишь за нами, песчаный?

- Куда и зачем идете вы? - парировал Мурри. - Крысы пришли?

Вздыбившийся было гребнем мех на загривке Акиэа улегся.

- Не крысы, здесь нет крыс! Но иди, если хочешь. Возможно, здесь найдется еще на кого поохотиться.

Мурри принял приглашение. Акиэа прервал мысленное общение - предостережение, которое песчаный кот понял. Они пошли вниз, спускаясь с уровня на уровень. Все признаки того, что это все еще дворец, исчезли. Стены вокруг были из необработанного, голого камня, проход делался все уже. Дышать стало труднее, но леопарды спешили вперед все быстрее, пока не наткнулись на стену. По ней стекала вода, слизь расплывалась по камню прожилками. И еще здесь слышался звук, который Мурри никак не мог узнать. Однако они остановились. Этой стеной заканчивался проход.

Акиэа повернулся к Мурри, их разумы снова соприкоснулись.

- Тут что-то неправильно... это...

Его прервал звук, как будто что-то ударило по стене. Леопарды заворчали. Заместитель Акиэа бросился прямо на скользкую поверхность, наткнулся на ручейки слизи и соскользнул на пол.

Когда он поднялся, они прислушались, напрягая полностью все свои чувства. Еще один звук. У Мурри в голове вдруг возник образ плещущей воды в тазу, который кто-то держит трясущейся рукой. Затем и этот звук затих. Тем временем, не обращая внимания на слизь, расползающуюся по полу там, где упал второй леопард, Акиэа прошел вдоль стены, глядя на ее поверхность. Сейчас слышался только продолжающийся гул. Наконец Голубой Леопард вернулся.

- Оно ушло - на этот раз, - сказал он. - Но следует наблюдать. Снаар останется ждать.

- Что там находится? - Мурри тоже смотрел на стену.

- Мы пока не знаем, но мы узнаем, - пообещал Акиэа.

Он пустился в обратный путь, и Мурри снова последовал за ним.

ГЛАВА 5

НА КАРАВАННОЙ ТРОПЕ БЛИЗ ГРАНИЦ КАХУЛАВЕ

Шел последний час ночи, и караван остановился на стоянке по дороге в Кахулаве. Нагруженные повозки сгрудились вокруг одной из статуй кошек, служивших верстовыми столбами. Караванщики привязывали яксов и верховых ориксенов. Из некоторых повозок выпрыгивали котти и разбегались во все стороны, обходя лагерь. Две подошли к подножию скалистого гребня позади верстового столба.

Там они остановились, задрав головы, чтобы увидеть его вершину.

Наверху лежали два песчаных кота, распластавшись своими рыжевато-коричневыми телами по камням и таким образом оставаясь невидимыми. Невидимыми, но не переставшими пахнуть. Одна из котти повернула было к лагерю, чтобы предупредить, но резко остановилась.

- Маленькая сестра, - позвал ее песчаный кот, - не на тех, для кого вы ведете поиск, мы охотимся. Разве ты не слышала, что ваш император - брат нам по крови, а родня не нападает на родню?

- Ты прячешься!

- Если мы не будем прятаться, наши шкуры быстро продырявят стрелами. Ваши караванщики могли еще не слышать о мире между нами.

- Кого вы выслеживаете?

- Мы наблюдаем за всем, что выходит из мертвой земли. Ваши животные и караванщики могут привлечь готовое к битве зло. Предупреди ваших...

Мысленная связь резко оборвалась. С рычанием песчаный кот вскочил на ноги, глядя вниз, не на котти, а на то, что было у них за спиной. Внизу возникло движение, словно скалы раскрылись пещерами, набитыми смердящими телами. Крысы выплеснулись волной. Первыми бежали обычные крысы, но среди них вертелись, перепрыгивая через своих же товарищей, готовые к бою крупные твари. Котти, подвывая, бросились к лагерю.

Вдоль скального гребня песчаные коты кинулись в бой, стремясь зайти к атакующим со спины. Караванщики кричали. Кто-то бил в поясной барабан, животные ревели, рвались с привязи, вставали на дыбы и лягались.

Одна из меньших крыс, бежавших впереди, прыгнула на котти. С визгом, царапаясь и кусаясь, они клубком покатились по земле.

Песчаные коты бросились вниз с гребня холма. Казалось, они проплыли в воздухе, приземлившись не позади полчища крыс, как они рассчитывали, а как раз перед второй волной, состоящей из более крупных тварей. То тут, то там катались по земле сцепившиеся бойцы. Даже если бы караванщики и оказались готовы к бою, нападавших было вдвое больше числом. Воздух наполнили вопли и отчаянные крики животных, не способных стряхнуть с себя крыс. Клыки глубоко вонзались в плоть, обезумевшие животные заваливались на землю, когда твари перегрызали им сухожилия, и тут же оказывались погребенными под крысиным потоком. Летали стрелы, порой успешно вонзаясь в спутанный вонючий крысиный мех, но враги все прибывали, и конца им не было.

Котти, растерзанные, лежали на земле. Нескольких па-ориксенов уже обглодали почти до костей. И все больше пронзительных воплей слышалось с той стороны, где стояли спина к спине караванщики. На них надвигались огромные крысы. Они уже оттащили одну женщину от ее товарищей.

Песчаные коты с мехом, слипшимся от струящейся крови, тоже стояли лицом к лицу с врагом, прижавшись к каменистому гребню. Груды загрызенных крыс отмечали путь их отступления. И все же они стояли лицом к врагу и сражались.

Внезапно послышались гортанные крики - не вопли, а боевые кличи, сопровождаемые рокотом сигнального барабана. На место побоища вылетели на полном скаку всадники, их обученные боевые ориксены прыгали, поддевая крыс рогами и топча их копытами, мечи и копья работали без устали.

Караванщики разомкнули круг обороны и тоже бросились в бой. Те, у кого кончился запас стрел, взялись за пастушьи пращи и стали метать камни в крыс, разбивая им черепа.

Все дальше на открытое место выезжало верховое войско. Крысы без предупреждения бросились наутек, все, кроме более крупных вожаков. Разбегавшихся крыс повсюду рубили на куски, но гиганты отступали в боевом порядке. Наконец избиение прекратилось. В воздухе висел удушливый запах крови.

Предводитель всадников направился к караванщикам. И вдруг натянул поводья так, что его ориксен встал на дыбы. Вдоль подножия холма приближались два песчаных кота. Один из них хромал, у второго с головы, закрывая глаз, свисал сорванный клок шкуры. Предводитель поднял лук. Одна из караванщиц за его спиной закричала, бросилась к нему между кровавых груд убитых крыс.

- Нет! - снова крикнула она. - Не надо!

Он спокойно посмотрел на нее, затем опять на котов. Тетива тренькнула, и стрела вонзилась, задрожав, в горло хромого кота.

- Нет!

Караванщица почти добежала до него.

Он не обратил внимания. Кот с порванной шкурой мгновение стоял, затем в его открытом глазу внезапно выросла стрела, и благородный зверь рухнул рядом со своим товарищем.

- Они сражались за нас! - Караванщица уже стояла рядом с воином. - Они кровные братья императору! Что мы скажем ему?

- Императору? - Пылающие глаза обратились к ней. - У нас нет законного императора, есть лишь лжец и мошенник, не имеющий права на власть, которой завладел! Всем известно, что он был последним из последних даже в собственном королевстве. И Высший Дух таким не благоволит, госпожа дорог. Взгляни на знамя, под которым мы сражаемся. Скоро оно взовьется над Вапалой, и недостойный ответит перед Духом так, как полагалось в старину. А песчаные коты - охотничья добыча, ею и останутся. Иначе равновесие будет нарушено. Я дам тебе добрый совет, госпожа дорог, - не поднимай голоса в защиту им подобных.

Он дал знак, и один из его людей выехал с белым знаменем, на котором был изображен алмаз Вапалы, а под ним - эмблема, и ее она никогда прежде не видела. Затем она вспомнила. Таким было знамя Шанк-джи, сына императора, до того, как он потерпел поражение на испытаниях.

АЛИТТА

- Алитта!

Словно кто-то прокричал мое имя в тишине спальни, этот зов мгновенно разбудил меня, заставив подняться с подушек. Касска спрыгнула на пол, уставившись куда-то в пространство. Там никого не было, но я знала, кто меня зовет.

Против воли я вылезла из-под покрывал. Касска потерлась мне об ноги, заглянула в глаза и издала тихое мяуканье. Я подошла к сундуку, стала выбрасывать оттуда тяжелые придворные одеяния. Наконец, на самом дне, я нашла то, что искала, Простое платье с короткой юбкой, похожее на облачение младшей служанки, хотя герба Дома на нем не было. Я поспешно натянула его - казалось, призыв все еще звенел у меня в ушах. Босая, повязав волосы косынкой, я бросилась к ближайшему окну.

Небо заливал поздний рассвет. Я долго просидела над свитками. Я опустилась на колени и прижала к себе Касску. Котти, когда они связаны с кем-нибудь, могут понимать речь.

- Маленькая, - прошептала я, - я должна идти, но ты оставайся здесь. Я вернусь так быстро, как только смогу.

Касска издала тихое мяуканье, которое я поняла как согласие. Несколько дней назад я изучила окрестности за окном. Однажды я уже сбежала через него, когда враги нанесли удар нашему Дому. Тогда я была ребенком. Но даже сейчас, находясь в этих стенах, я искала пути, которыми могла бы воспользоваться для собственных дел. До сих пор в моей душе дремал тот глубокий страх.

Стеклянная панель отворилась, я уселась на широкий подоконник. Схватилась за резной карниз. Тут придется внимательно смотреть, чтобы безопасно ставить ногу. Во внешнем дворе плавали в воздухе светильники, и внизу света было больше.

Очень осторожно я добралась до края карниза и смогла спуститься на стену, огораживающую двор. Осторожно двинулась по ней. Здесь обычно стояла стража, и сейчас как раз было время смены караула. Я не хотела, чтобы даже те, кто принес мне присягу на верность, заметили меня. Наконец, облегченно выдохнув, я оказалась на улице.

Держась спиной к стене, я пошла вперед, по возможности избегая света уличных светильников. Когда я свернула в переулок, я поразилась легкости моего побега. Почти как если бы я стала невидима. В моей жизни подобное случалось дважды - я хотела пройти незаметно, и у меня получалось.

И снова, преодолев добрую четверть города, я добралась до заднего дворика Равинги. И не удивилась, увидев одного из ее когти сидящим у чуть приоткрытой двери.

Виу провел меня в рабочую комнату, где сидела Равинга, держа на коленях плоский поднос. На нем сверкала россыпь крупных драгоценных камней: сапфир, рубин, изумруд, топаз и алмаз - знаки каждого из королевств. Я была поражена выражением ее лица. С нашей последней встречи она словно бы постарела на несколько сезонов. Хотя я прожила с ней десять лет, она никогда не обнаруживала своего возраста. Но сейчас глаза ее казались запавшими, а рот обрамляли резкие складки.

- Что случилось?-нарушила я тишину, поскольку Равинга продолжала молчать.

Она положила пальцы на поднос близ топаза. Я заметила, что камень приобрел красноватый оттенок или, скорее, под ним на подносе было тусклое красное пятно.

- Началось. - Ее голос был ровным. - Смерть, смерть и мятеж. На рассвете на караван напали. Крысы. Много крыс, других, необычных. И два песчаных кота были жестоко убиты - людьми.

Она замолчала, облизнула сухие губы.

- Люди, следующие за лживым стягом, люди со лживыми речами, мятежники, которые вцепятся в горло нашему миру, если их не остановить, сгрызут нас и повергнут во тьму. Великий удар был нанесен.

Я не знала, как она узнала о событиях, происшедших столь далеко от Вапалы. Но я давно уже свыклась с тем, что кукольница обладает многими талантами, которые редко показывает. То, что крысы напали на караван, понятно сразу. Но кто были те воины, что убили и крыс, и песчаных котов?

Говорили, что Шанк-джи удалился в пустыню и поднял знамя мятежа - правда ли это? Что он мог убить песчаных котов - да. И куда охотнее, раз им благоволит Хинккель-джи. Но это...

Если больших котов продолжат убивать, они сочтут, что их предали, и начнут резню в ответ. И что будет с Хинккель-джи, если это случится?

Равинга словно читала мои мысли.

- Он будет разрываться между одними узами и другими. Прошу тебя - иди к нему. Расскажи ему то, что я рассказала тебе, - официальное донесение придет слишком поздно. Он должен быть готов действовать немедля!

- Я иду.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я нашел много заинтересовавшего меня в старинных записях. Дольше всего меня занимали те, что касались нехватки воды. И конечно, в них рассказывалось о мученичестве Застафф-джи. Только я заметил некую странность в этой части свитка. Чернила там были темнее, пергамент не так истерт. Видимо, это было позднейшее добавление - но почему? Вся запись была сделана после тех событий.

Мурри не вернулся к тому времени, когда я лег спать. Я думал, что он бродит с леопардами. Я чувствовал себя беспокойно, не мог уснуть. Нападения крыс, высыхание водорослевых прудов, неуверенность в поддержке, которую я могу получить, - все эти мысли, словно призраки, роились в моем мозгу. Почему Дух возложил это бремя на меня? По мнению моего отца, я был слабаком, недостойным доверия. А мой брат, если верить слухам, уже присоединился к врагу.

Со мной был Мурри и еще, возможно, - Равинга. И Алитта? Почему вдруг ее лицо возникло у меня перед глазами? Она всегда относилась ко мне без толики уважения. Она дала мне понять это давным-давно, еще во время наших встреч на ярмарке. Нет, на Алитту я не могу рассчитывать.

Наконец ко мне пришел сон без сновидений. Проснулся я рано - за окнами было еще темно. Но во мне возникло ощущение, что мне необходимо действовать, словно меня пробудили барабаны пустыни, предупреждающие о буре.

Кто - Мурри?!! Но - опасность!

Я был уже на ногах, когда он проскользнул между тяжелыми занавесями в дверной проем.

- Брат! - мысленно позвал я - и встретил стену.

Никогда прежде Мурри не закрывался от меня. Его огромные солнечные глаза смотрели на меня словно издалека, он начал подергивать хвостом. Что-то сильно обеспокоило его, воздвигнув между нами это препятствие.

- Мурри, - шагнул я к нему.

Он прижал уши. Он не рычал, но я увидел клыки, это действительно было отказом. Но что я сделал?

- Брат мой, - подумал я, обнажая руку, чтобы показать ему шрамы нашего побратимства. - Что легло между нами?

Ответная мысль была подобна удару меча.

- Кровь!

Неужели какой-то придворный заговорщик попытался напасть на него? Это было вполне реально. Возможно, эта мысль коснулась его.

- Убить... кровь...

К моему ужасу и удивлению, он повернулся и ушел. Я, спотыкаясь, бросился следом. Стражник у дверей едва успел шагнуть в сторону - я отодвинул его плечом и выглянул в коридор. Мурри убегал прочь со всей скоростью пустынного странника. Он был уже в дальнем конце коридора. Сейчас мне было его не догнать.

- Ты, - потребовал я ответа у стражника, - говори. Кто-нибудь нанес вред песчаному коту? Ты видел на нем следы ран?

Я сам не видел, но, может, они были скрыты его позой.

- Нет, царственный. Он был невредим. Никаких ран я на нем не заметил. Мне пойти за ним?

Было видно, что он не горит желанием это сделать.

Мурри сейчас был не в том настроении, чтобы к нему мог подойти кто-то кроме меня, и он дал мне понять, что и меня не подпустит.

Потерять Мурри - но почему? Несказанный холод сжал мое сердце. Но я все равно пытался дотянуться до него разумом. Ответа не было. Либо Мурри был слишком далеко, либо не желал отвечать. В конце концов мне пришлось смириться, но я решил, что, так или иначе, найду ответ.

Вместе с рассветом пришла и дневная жара. Слуга пришел доложить о раннем посетителе. Алитта. Может, Мурри убежал к ней или к Равинге? С отчаянной надеждой в душе я велел впустить ее.

Она тоже остановилась в дверях, оглядывая комнату.

- Мурри?

Это было не приветствие, а вопрос.

- Он ушел - возможно, к Равинге.

- Равинга послала меня. Она не прибегла к формальной речи. Я вздрогнул - я не мог представить, что сейчас могут быть какие-нибудь добрые вести.

- Что случилось? - выдавил я вопрос.

- Было сражение, - прямо начала она. - У Равинги есть свои способы узнавать о событиях. Крысы, многие - огромные, напали на караван. На помощь каравану пришла стража - но это не были городские разведчики. Ими предводительствовал Шанк-джи, под собственным своим знаменем. Песчаные коты сражались на стороне караванщиков, но Шанк-джи убил их. И теперь, возможно, их сородичи снова станут нашими врагами.

Я стиснул кулаки. Я никогда не был воинственным человеком, но в это мгновение с радостью разорвал бы чье-то горло. Указ о мире с песчаными котами стал первым указом моего правления, с моей печатью. Я знал, что Мурри передал это известие ближайшим своим сородичам, а те, в свою очередь, передадут его по всем скальным островам, где есть их логова.

Неужели наши кровные узы порваны? Мурри, Мурри, брат мой... Я посылал эту мысль как мог далеко. Приди ко мне, помоги мне. Ответа не было - я мог лишь надеяться, что, когда его первый гнев чуть уляжется, он все же поговорит со мной. Может, наши узы - да укрепит их Высший Дух снова - все же приведут Мурри ко мне?

Шанк-джи. Он поднял собственное знамя, собрал вокруг себя воинов. Это открытое восстание, и я должен встретить его - но не оружием, пока меня не вынудят. Я не желал пробуждать среди своего рода взаимную ненависть. Нет, я должен показаться людям, дать им всем увидеть меня, узнать меня. Империя - это не только Вапала, но все королевства. Значит, я должен посетить их всех по очереди, ответить на вопросы, сделаться живым, а не воображаемым правителем, каким призвал меня стать Высший Дух.

- Госпожа Дома Вуроп, - она все еще стояла в дверях, - сегодня ты сослужила великую службу, ты и Равинга. Ее забота об этой земле бесценна.

Алитта склонила голову.

- Царственный сказал, - ее голос сейчас был холодным, официальным, - да будет сделано так, как он прикажет.

И, как прежде Мурри, она исчезла раньше, чем я успел что-либо сказать.

ГЛАВА 6

НА КРЫШЕ ДОМА В ВАПАЛЕ

Мурри припал к крыше. Он не был уверен, почему выбрал этот путь из города. Сейчас он остановился, вспоминая события утра. Сила кровных уз боролась с гневом. Нет, не его гладкокожий брат был убийцей. Он мог поклясться в этом перед старшими. То, что люди часто предают, знали все песчаные коты, но "люди" - это не "человек", убийцы ничем не были связаны с котами. Долгие годы охоты, убийств и смертей лежали между "людьми" и котами.

Судить слепо, не зная всего, опасно. Надо ждать, ждать и смотреть.

Мурри встал. Внизу на улице стало оживленнее. Он не хотел, чтобы его видели. Пройдя по крыше, он посмотрел вниз, Какой-то непонятный ему инстинкт привел его сюда, и он решил следовать ему.

Он принюхался к ветерку. Его густой мех стал подниматься. Ветерок уже окреп почти что до ветра. Мурри не только уступил ему, но даже спрыгнул с края крыши, перекувырнулся. Его падение смягчил густой мех, так что он упал вниз, во двор, едва почувствовав толчок. Повернулся к парадному входу в здание.

Дверь была приоткрыта, и он уверенно подошел к ней, плечом отодвинув внутренние занавеси. Сморщил нос от запаха - клей, горячая кожа и металл. С этими запахами смешивался человеческий и - слабый - трав и специй.

Та, кого он искал, стояла в дверях комнаты перед ним. В одной руке она держала чашку, расписанную песчаными котами, кружащимися в одном из своих танцев. Из нее исходил парок, от запаха которого Мурри издал гортанное приветственное урчание.

Равинга попятилась, жестом подзывая огромную кошку.

- Добро пожаловать, - прозвучало у него в голове.

Она уселась удобно, как обычно за работой. Он тоже сел. Очень долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза, прежде чем начать разговор.

- Значит, ты слышал. - Она утверждала, а не спрашивала.

- Я слышал.

- Теперь ты идешь в прайд?

- Я собирался...- Он замялся.

- Но...- подтолкнула его она.

- Есть кровные узы.

Она чуть откинулась назад, словно одна из встреченных ею проблем разрешилась.

- Темный зашевелился, - медленно проговорила Равинга. - Все, что может привести к взаимному недоверию и смятению, - оружие для него.

- Для него? - уточнил Мурри.

Она поставила ароматную чашку на столик между ними. Затем встала и открыла один из стенных шкафчиков, чтобы достать оттуда фигурку Хинккеля в императорских одеждах и еще одну, которую поставила лицом к первой. Это тоже был человек - но с заметными отличиями. На его лице не было традиционных усов, волосы его были стянуты в узел высоко на голове. Тусклое пурпурное одеяние было лишено вышивки и драгоценных камней. Единственным его украшением была большая подвеска из металла с голубоватым камнем в центре.

Мурри внимательно изучил куклу. Он знал, что она изображает живого человека, но не знал, кого именно.

Равинга взяла маленькую палочку тускло-черного цвета немногим длиннее ее ладони и указала ею на незнакомца.

- У вашего народа есть свои хроники. Я не знаю, как далеко в прошлое они уходят, поскольку каждая раса по-своему хранит свою историю. Ты когда-нибудь слышал о Куинзелле?

Мурри мгновенно оскалился и зарычал:

- Темный. Он отравил Внешние земли... но это было давным-давно. От него могли остаться только голые кости.

- Он искал силы в разных странных местах и узнал много запретного. Если он и умер, то воскрес снова, поскольку крысы служат именно ему. Именно ему Шанк-джи и те, кто пошел за этим мятежником, принесут присягу на верность. Все, что ослабляет нас, служит ему. Нет, он не умер. Некоторое время назад он проснулся. А теперь его двор в Ренвале...

Мурри помотал головой.

- Место, которого больше нет. Но, казалось, он сам не был в этом всецело уверен.

Равинга еще больше откинулась в кресле.

- Ренвала была освобождена от песков, которые этот же самый колдун наслал в свое время, чтобы скрыть ее. Он снова правит в Безысходной пустоши. Крысы служат его воинами и стражей. Это не должно продолжаться. Я говорю тебе это, чтобы ты мог предупредить прайд. Если Куинзелль достигнет своей цели, то наш мир, наши жизни - все это будет сметено с чаши весов Высшего Духа. Нас поглотят пески.

Мурри коротко гортанно заворчал:

- Ты видишь такую судьбу для нас, далекозрящая?

- Если народы наших королевств и свободные дети скальных островов не заключат мира - да. У нас есть общий враг. Ты молод, но раз ты пришел сюда, раз ты жил вместе со своим кровным братом, то именно ты должен говорить со старшими. Передай им мое предупреждение.

Снова долгое время они смотрели друг другу в глаза. Затем Мурри сделал пару шагов вперед к столу и поднял огромную правую лапу, выпустив острые, как ножи, когти. Она легла между двумя куклами. Равинга не промедлив положила свою руку поверх лапы, по-воински скрепив таким образом их договор.

- Я скажу старшим все, что слышал. Она кивнула.

- Лучше всего идти по крышам. Да поможет тебе Высший Дух.

Так что кот снова вернулся на прежнее место наверху и начал зигзагами перебираться с одной крыши на другую, пока не достиг наконец здания у городской стены, где притаился и стал ждать, когда пройдет патруль. Стража была вялой и ленивой - обход стены стал уже не более чем обычаем. Никому в этом королевстве никогда не приходилось сталкиваться с угрозой извне.

Хотя Мурри был привычен к песку и скалам, он приспособился и к этой странной земле, полной зелени - некоторые растения возвышались даже над его головой. Он снова вдохнул незнакомые запахи, но ни один не поманил его последовать за ним и посмотреть, что там. Вскоре он достиг обрывистого края гигантского плато, на котором располагалось Алмазное королевство.

Он спрятался в зарослях высоких деревьев и послал зов - сначала в поисках своих сородичей, затем ближайшему старшему.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я призвал канцлера и командующего стражей прежде, чем успел утолить голод. За спиной моей не было Мурри, и об этой потере я не забывал. На его обычном месте находился Акиэа, и я чувствовал, что Голубой Леопард обеспокоен. Возможно, Мурри сообщил ему о нашем разрыве. Хотя утрата Мурри была главным из того, что сейчас занимало мой ум, я был обязан взять себя в руки и заняться делами людей. Я пренебрег формальностями и сразу же перешел к делу.

- Какие новости, касающиеся Шанк-джи, накопились у ваших разведчиков? - обратился я к Гьяррибари.

Канцлер ответила без малейшего промедления;

- Он поднял знамя мятежа, царственный. У него есть сторонники. Говорят - на эти свидетельства можно положиться, - что он распространяет грязные слухи. Эти известия пришли только прошлой ночью.

Значит, у меня были более поздние новости, и я поспешно поделился ими.

- Он сделал больше, чем просто поднятое знамя и лживая болтовня. - Я изо всех сил сдерживал поднимающийся в душе гнев. - Взгляните. - Я показал на Акиэа, сидевшего сейчас на месте Мурри. Я не хотел вмешивать в это Равингу, но мог скрыть правду и позволить им считать, что я узнал все от Мурри, - Тот, кто был моей правой рукой, покинул меня. Почему? Потому, да похоронит Высший Дух Шанк-джи в песке, что этот мятежник убил тех самых песчаных котов, что сражались, защищая караван. Так он мог уничтожить всю дружбу между империей и их прайдами - и нарушил мой указ.

Впервые с нашей первой встречи я увидел, как канцлер теряет маску бесстрастности. Она открыла рот, словно хотела опровергнуть мои обвинения, затем резко закрыла его, не проронив ни слова.

Рука командующего потянулась к рукояти меча.

- Империя стоит перед страшной опасностью, - продолжал я. - Если нас будут разделять споры, если мы будем действовать против своих же союзников, как мы сумеем встретить внешнюю угрозу готовыми и во всеоружии?

Никто не ответил на это. Тем не менее я все же верил, что они согласны со мной.

- Поскольку эта задача возложена на меня, я должен как можно скорее узнать, как встречали подобные испытания в прежние времена. Не все правления были спокойны и благополучны, как правление Хабан-джи. Да, оставались интриги, придворные и прочие. Но прежде была древняя угроза для всех Внешних земель. Например, война Куинзелля...

Они оба замерли в испуге.

- Все упоминания, найденные мной в записях, смутны. Как будто летописец той эпохи работал с неполными сведениями или получил указание засекретить исторические события. Не следует ли нам изъять записи всех Домов и заняться их изучением? Когда Гьяррибари отвечала, она смотрела вниз, на свои руки.

- Возможно, записи были изменены в соответствии с указом. Один или два высших аристократа, обладавших огромной властью, спустя поколение после этого конфликта попали в опалу. Затем настало время разрушения Домов. Некоторые тайны так и остались нераскрытыми.

- Все же, - продолжал я, - можно искать в не столь известных собраниях хроник и найти ответы. Но о том, что происходит сейчас, мы знаем. Перед нами случай нарушения указа. Хотя Шанк-джи все еще не в моей власти, пусть будет повсеместно объявлено, что он преднамеренно убил союзников империи и его ждет суровейшая кара - отныне он вне закона.

К некоторому моему облегчению, оба они тотчас же кивнули.

АЛИТТА

Всегда находится слишком много неотложных дел. Я пыталась не смотреть на конверт из тонкой кожи, который нашла вчера поздно ночью среди записей. Сейчас следовало сосредоточиться на докладе моей управляющей. Такой-то доход в этом квартале с сада, такой-то от ткачей Дома Вуроп, вложения средств в два каравана, налог королеве, налог императору - Хинккель-джи, - но как долго это продлится? При поднятом во Внешних землях мятеже? Мое будущее может быть тесно связано с его будущим. Если он падет, не окажемся ли мы снова открыты для нападения со стороны тех, кто однажды уже вычеркнул Дом Вуроп из списков высших Домов?

- Госпожа Дома?

Я вырвалась из путаницы мыслей. Управляющая смотрела на меня с отпечатком неодобрения в выражении лица.

- Благодарю тебя, Харди, - поспешила я прикрыть вежливостью свою невнимательность. - Да, прогноз о недостатке воды крайне важен.

Она свернула свой список доходов и расходов. Но когда она ответила мне, в голосе ее прозвучал холодок:

- Королева обязательно созовет все Дома на совещание. Было объявлено, что император вскоре начнет свое традиционное путешествие по Внешним землям. Уже ходят слухи, что два королевства вскоре будут подвергнуты переписи. Одно из них - родная земля императора, Кахулаве.

Я кивнула. Подобное путешествие - обязанность императора в определенное время, оно всегда совершается с соблюдением ритуала, особенно в начале правления. По меньшей мере половина двора, как и главы важнейших Домов, присоединятся к нему. Я не хотела ехать в его свите, но у меня не было выбора - придется следовать обычаю. Я вспомнила о днях, когда жила с Равингой и была относительно свободна. Теперь я оказалась заперта в клетке.

Я должным образом поблагодарила Харди, и она отправилась исполнять свои повседневные обязанности. А я сразу же потянулась к конверту. Касска, непринужденно растянувшаяся на столе, подняла голову, затем встала и изящно обогнула стопку листов, оставленных Харди мне на подпись.

Я погладила котти по голове.

- Маленькая, благодари Высшего Духа, что ничто подобное тебя не беспокоит. Мохнатая умница моя, ты выбрала лучший способ жизни.

Она мяукнула, затем правой лапкой потрогала конверт. Сколь многое котти знают о наших делах? Понимает ли она, что мной движет необходимость узнать - но узнать что? Я не могла сказать ничего, кроме того, что уже несколько дней я жила этой смутной необходимостью. Сложенные листки, которые я достала из конверта, стали ломкими от времени, поэтому я расправляла их с осторожностью. Три листа были исписаны в старинной манере далекого прошлого, четвертый казался чистым. Но когда я поднесла его к свету, я увидела там очень слабые следы пера. Я осторожно отложила его в сторону и обратилась к записям. В детстве, еще до падения Дома Вуроп, меня ознакомили с таким письмом. Равинга включила его в мое обучение, поскольку ей приходилось обращаться к старинным инструкциям. Она была не первой кукольницей во Внешних землях, и все они имели свои секреты.

Я разбирала слова и символы, один за другим, и мое возбуждение все росло. Дом Вуроп обладал большей мощью, чем я могла себе вообразить! Некоторые строки я перечитывала, чтобы убедиться, что не ошиблась в их смысле. Касска оперлась на мою руку, поводя маленькой головкой так, словно тоже читала выцветшие строки.

Равинга! Я должна обсудить с ней свое открытие прежде, чем двинусь дальше. Во всей Вапале я полностью доверяла только ей одной. Касска потерлась головой мне о плечо. Издала короткое мяуканье, которым, как я поняла, она побуждала меня к действию.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я изъявил свою волю и, поскольку понимал, что должен узнать как можно больше за время церемониального путешествия, прежде чем начать уверенно действовать, назначил дату отъезда. Канцлер и командующий удалились.

Моя жизнь окончательно запуталась - как если бы я был неумелым сборщиком дынь. Внезапно мне так захотелось свободы, что я сбросил с плеч тяжелую мантию. Акиэа поднялся на ноги и заглянул мне в лицо.

- Да, пойдем пройдемся, высший страж.

Из моих комнат был отдельный выход, ведущий в закрытый садик между императорскими покоями и башней королевы. Обычно, когда усиливалась дневная жара, немногие прогуливались там. Я мог надеяться, что останусь один. И вместе с Акиэа вышел наружу.

Такое богатство растительности едва ли можно встретить в любом из Внешних королевств. Для Хабан-джи было удовольствием раз в год отправлять караван во внутренние земли - эту почти сказочную страну, - чтобы тот привозил оттуда редкие растения, которые потом сажали здесь. Я нашел скамью, где сверху свисали гигантские ветви с кружевными листьями, и Акиэа лег поперек тропинки, словно преграждая путь любому незваному гостю.

Не то чтобы она подошла ко мне - ее безнадежные рыдания пробились сквозь мою сосредоточенность. В зарослях высоких растений я нашел ее. Поначалу я подумал, что там съежился ребенок. Распущенные волосы, как мягкое черное покрывало, лежали на ее плечах, маленькие ладони закрывали лицо, а она всем телом содрогалась от рыданий.

Я остановился. Не мудрее ли будет пройти мимо? Кто она такая, вторгшаяся в этот укромный уголок? Вряд ли я произвел хоть какой-то шум, но она вскинула голову так резко, что волосы ее взлетели, и я ясно увидел ее залитое слезами лицо. Это была Берниен, внучка королевы Юикалы. Едва лишь я узнал ее, она увидела меня. Ее рука метнулась ко рту, и в темных блестящих глазах мелькнул страх.

- Девушка, чем ты опечалена? - неуклюже спросил я, поскольку всегда чувствовал себя неловко, общаясь с юными девушками.

Она выпрямилась, сложила руки перед собой в подобающем придворном приветствии и несколько раз судорожно вздохнула. Наконец, справившись со слезами, она сглотнула и ответила мне:

- Царственный, дело в том...- Она замялась, чуть повернув голову в сторону королевской башни, как если бы ожидала, что оттуда донесется упрек, затем снова сбивчиво заговорила: - Царственный, это...- Она широким жестом указала на все, что окружало нас. - Я не привыкла к такой жизни. Тут так много способов выставить себя глупой и...- Она покачала головой. - Обычно один за другим я их открываю - но слишком поздно. Я... я не думаю, что создана для дворцовой жизни.

Берниен не предложила мне сесть, но я дерзко присоединился к ней на скамье и - что потребовало от меня великой отваги - потянулся сжать ее руку-

- Трудно менять одну жизнь на другую, - сказал я. - Я это знаю хорошо. Но сама жизнь часто преподносит нам такие перемены. Так что приходится идти медленно и наблюдать за остальными, учась настолько быстро, как только способен.

Она посмотрела мне прямо в глаза. Ее, дитя, еще далее не совсем девушку, вовлекли в эту круговерть интриг и замысловатых традиций, без Мурри или кого-либо другого, кто позаботился бы о ее защите. Боль, от которой следовало немедленно отгородиться, ударила по мне.

- Мы оба чужие здесь, - сказал я ей. - Возможно, мы сумеем каким-нибудь образом протянуть друг другу руку помощи.

Она кивнула.

- Она, - Берниен снова взглянула на башню, - говорит, что я должна отправиться в путешествие вместе с ней. Я никогда не бывала за пределами этого королевства, тем более во Внешних землях...

- В таком случае тебе будет там на что посмотреть. В тех местах много такого, что может заинтересовать.

Высокие растения всколыхнулись, когда сквозь них шагнула женщина постарше, остановившаяся, едва увидев меня. Берниен вскочила, повернулась ко мне и изящно поклонилась в придворной манере.

- Я должна идти.

Я кивнул и жестом позволил ей и той, что пришла за ней, удалиться. В душе моей осталось глубокое сочувствие к девушке. Она была слишком юна, чтобы искать свой путь при дворе.

Внезапное движение Акиэа вывело меня из раздумий. Он припал к земле, словно ожидая нападения. Но это оказался всего лишь Мурри. Распушив мех, словно только что принимал участие в изящных воздушных танцах своего народа, он спрыгнул с крыши на землю передо мной.

Не задумываясь, я бросился к нему. Он поднялся на свои могучие задние лапы и положил передние, тщательно втянув когти, мне на плечи. Мы обнялись, как боевые товарищи. Облегчение и радость нарастали во мне, Теперь все, конечно же, будет хорошо - между нами большенет тьмы.

ГЛАВА 7

АЛИТТА

Равинга держала потертый от времени кусок пергамента, который я протянула ей.

- Среди записей Дома?

Она разгладила его.

Я достала другой, покрытый загадочными письменами.

- Вместе с этим.

- И что же ты из них узнала? Она легко провела кончиком пальца по чистому листу, затем взяла со стола маленькую палочку.

- Намеки, предположения, которые ведут к догадкам. Ничего определенного.

Она провела палочкой по пергаменту. Проступил слабый рисунок - не слова, а скорее сплетение линий. Могло ли это быть картой, верны ли намеки? Что таится под поверхностью Вапалы?

Три раза она осторожно провела по листу палочкой. Теперь рисунок был четко виден.

Равинга внимательно изучила его, прежде чем посмотреть на меня.

- Похоже, твоя охота среди древних записей привела к хорошему результату. Это, - она коснулась пергамента, - считается очень древней легендой. Полагаю, это может отчасти объяснить падение Дома Вуроп. Возможно, ваш Дом был хранителем слишком важной тайны. Как ты думаешь, что ты нашла?

Мое возбуждение все росло.

- Запись говорит, что есть подземные протоки, по которым идет вода. Они сетью раскинулись под всеми Внешними землями. Если из этих подземных протоков каким-то образом забирать воду, то в прудах не будет недостатка! Такое возможно?

- Многое из бывшего возможным забыто, - ответила она. - Подумай вот о чем - если мы сумеем управлять водой, то может найтись способ и другим сделать то же самое.

Я содрогнулась.

- Враг сможет каким-то образом осушить наши пруды?

Равинга кивнула. Она достала увеличительное стекло, один из самых важных своих инструментов, и стала рассматривать сквозь него линии карты.

- Тогда это следует передать императору, - предложила я.

- Еще нет. Надо собрать доказательства - большие, чем это. Смотри. - Она снова взяла палочку, поставив ее почти вертикально над какой-то точкой карты. Другой рукой она взяла исписанный лист и, держа его близко к глазам, прочла, шевеля губами, словно повторяла какое-то заклинание или запоминала то, что было написано. - Один из этих входов или выходов - чем бы они ни были - находится под главной резиденцией семейства Вуроп. Попытайся найти его, Алитта, и тогда у тебя будет доказательство. Но помни: если кто-то другой знает этот секрет и, возможно, уничтожил всех твоих родичей, чтобы вызнать его или, наоборот, сохранить в тайне, то и ты тоже в опасности. Ступай осторожно, смотри и слушай внимательно. Положись на свою Касску - котти могут найти дорогу там, куда наш род не подумает и заглянуть. Советую тебе проделать все это втайне и начать с нижних подвалов под главным зданием.

Я вернулась домой в самый раз, чтобы застать там только что прибывшую посетительницу, Мелору-Куру.

Мое первое впечатление от нее, когда я поняла, что хотела бы иметь такую подругу, как эта женщина, усиливалось с каждой нашей встречей, хотя я по-прежнему избегала всего, что могло бы приблизить меня к ее брату. Она быстро перешла к цели своего посещения.

- Ты хорошо знаешь Внешние земли. Ты поедешь в традиционное путешествие вместе с императором?

- Думаю, нет, - сразу же ответила я. - Хотя я теперь представляю одно из Шести Семейств, я не обязана находиться при дворе без официального приглашения.

Она отпила из чаши дынного вина, которое я приказала нам подать.

- Я бы хотела, чтобы ты поехала. Ему нужен хотя бы один человек, знающий его,..

Я сразу же поняла, что она имеет в виду.

- Но я не знаю его. Да, мы встречались с ним на ярмарках. Он просил крова у Равинги, когда впервые пришел сюда после последнего испытания. Но я не могу сказать, что дружна с Хинккель-джи.

Она внимательно и очень серьезно смотрела на меня.

- Он похож на теленка якса, окруженного крысами. Я слушала, а слухи растут, как песчаная буря, готовясь удушить все доводы разума. Наш брат присоединился к мятежникам. Его действия лишь добавляют веры его рассказам, что Хинккель-джи добыл корону обманом.

- Но ведь на каждом испытании присутствовали заслуживающие доверия свидетели, и они клянутся, что он честно прошел все, - ответила я.

- Да когда правда побеждала злые слухи? Во время его путешествия будет много возможностей напасть на него. А у Хинккеля нет воинской выучки. Он сражался только с крысами, защищая наши стада. Он умеет выживать в пустыне. Но сейчас ему угрожает собственная родня. Я сделаю что смогу, чтобы защитить его, - я уже с помощью Равинги работаю над тем, что может ему помочь. - Она встала. - Я не могу просить от тебя больше, чем ты можешь дать.

В ее голосе было что-то, что заставило меня сказать:

- Это я обещаю: все, что смогу, я сделаю. Она спокойно посмотрела на меня.

- Прекрасно, пусть будет так.

Она ушла быстро, и я знала, что она недовольна, но действительно не было ничего, что я могла бы сделать. Если бы у меня появились конкретные сведения о действиях какой-нибудь части заговорщиков или тех, кто их поддерживает, я бы, конечно же, сразу об этом сообщила. Но у меня не было подобной информации, которой можно было бы доверять. И сейчас у меня была другая задача. Я достала карту, восстановленную силой Равинги, и стала изучать сплетающиеся на ней линии.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я мог оставить приготовления к путешествию на тех, кто знал, по каким правилам это делается, и был рад избавлению. У меня был свой вопрос, который надо было обдумать. Передо мной сидел Мурри, рядом с ним Акиэа, и у каждого были вести для меня, и, возможно, мрачные. Мурри с пользой обследовал дворец, а Акиэа дополнял его сведения знаниями, накопленными поколениями леопардов.

Под дворцом были пустоты. Теперь становились понятны намеки, попадавшиеся мне во время исследования исторических свитков. Леопард Акиэа бесчисленные годы регулярно обходил коридоры, подчиняясь приказам тех, кто давно уже умер. Леопарды были уверены, что некая опасность действительно существует, хотя она уже веками никак себя не проявляла.

- Сегодня ночью, - мысленно сказал я. - Если в самом сердце Вапалы затаилась какая-то угроза, мы должны это знать. Я вынужден отправляться в путешествие. Немыслимо уезжать, не зная, что здесь прячется.

Так что на сей раз, Мурри отправился на разведку не один. Я сбросил громоздкое платье, отложил венец, в котором, по обычаю, должен появляться перед людьми. Среди одежд, которыми были набиты сундуки, почти полностью занимавшие одну из комнат, я нашел кожаные тунику и штаны. Видимо, их предполагалось надевать под доспех, но они давали куда больше свободы, чем то, от чего я только что избавился.

В темном углу рядом с моей постелью располагалась стойка. Здесь под рукой висело воинское снаряжение. Тут были три копья разной длины, от короткого и легкого метательного до длинного, предназначенного для всадника, два меча: один - ярко украшенный, для различных церемоний, второй - с простой рукоятью, но куда более полезный в бою. Подобные два вида оружия я видел и у себя дома. Прочее представленное здесь вооружение во Внешних землях использовалось редко. Один предмет, представляющий собой два увесистых металлических шара, соединенных цепью, заинтересовал меня. Он был похож на приспособление, с помощью которого пастухи укрощали диких ориксенов. Его бросали, раскрутив, и оно спутывало животное.

Я не был мечником, копьем я владел и использовал против крыс. Но эти шары и цепь просто притягивали меня. Привычного для меня вооружения тут не было - видимо, праща пастуха не привлекает обученных воинов. Я взял это любопытное оружие и снял с крюков короткое копье.

Я не хотел, чтобы стражники по ту сторону задернутых занавесями дверей знали о моих ночных похождениях. Потому я выскользнул из большого окна внешней приемной на балкон, с которого было просто спуститься этажом ниже, к такому же окну - особенно для того, кто привык лазать по скальным островам.

Моя обувь была на мягкой подошве, и я производил не больше шума, чем громадные коты. Нам приходилось следить за стражниками или слугами, но кроме одного случая, когда нас почти заметили, мы успешно избегали встреч. Мы спускались вниз. Я считал уровни и старался запомнить какие-нибудь приметы. Наконец мы спустились туда, где нас ждал другой леопард. Из-за покрытой слизью стены действительно можно было услышать какие-то звуки, Я принес два светильника с верхнего уровня. Теперь я дал им знак подплыть поближе к стене. Блестящая слизь настолько затянула камень, что уже невозможно было разглядеть, есть ли тут какой-нибудь вход. Копьем я соскреб ее со стены, задыхаясь от смрада, вызванного моими усилиями. Но я был вознагражден за труды. На камне стали видны очертания входа. Я подозвал светильники еще ближе и острием копья стал обводить трещину, пока не достиг точки на полпути вниз от того места, где начал. Там острие копья вошло в стену глубже, послышался скрежет, и часть стены внутри этого контура начала поворачиваться. За ней была не темнота. Странный зеленоватый свет пробивался оттуда. Но увидели мы только другую стену на некотором расстоянии впереди. Плеск сделался еще громче.

АЛИТТА

За окном стояла темная ночь. Над городом плавали и сияли светильники. Касска наблюдала за ними, пока я застегивала последнюю застежку на выбранной мною простой тунике. Карту легендарных протоков я сунула за пазуху. Но я медлила. Отправляться в неизвестность с пустыми руками было бы глупо. В частных покоях главы любого Дома всегда хранится запас оружия. Хотя я прежде не успела его осмотреть, придется сделать это сейчас. Копья, два меча. Копья я достаточно удачно использовала против крыс, так что это будет копье. Я выбрала одно. Касска уже ждала меня у дверных занавесей. Я рано отослала слуг, и коридоры в этой части дома должны быть пусты. Но все равно идти придется осторожно. И мы начали спуск. Я была рада, что обследовала дом сразу же, как только переехала сюда. Здесьбыли комнаты для родичей и друзей, для приемов - и так на всех уровнях. Ниже были помещения слуг. Там я шла медленно. Я знала, что чувства Касски острее моих, и полагалась на котти, как полагалась бы на передового разведчика каравана.

Под комнатами для слуг располагались кладовые. Я взяла с собой плавучий светильник и теперь остановилась посмотреть на карту. Я поняла, что совершенно заблудилась. Равинга советовала мне полагаться на Касску, и сейчас я послала ей мысленный вопрос.

Она уверенно двинулась вперед, прокладывая путь между пирамидами сундуков и ящиков. Мне пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять ее из виду. Еще дверь - затем изогнутый пандус, уводящий вниз. У его основания была еще одна маленькая комнатка, из которой выходили три двери вдоль одной стены. Они не были задернуты занавесями, как двери комнат наверху, но створки их были заложены широкими засовами.

Касска остановилась у каждой двери, обнюхала их на уровне пола. Выбрала ту, что была дальше всего от меня. Я вынула засов, толкнула дверь. Та оставила глубокие следы в слое пыли - много времени прошло с тех пор, как ее последний раз открывали.

Внезапно Касска зашипела. Я поняла предупреждение и направила вперед копье, подзывая к себе светильник. Затем - я на мгновение застыла на месте, пока светильник плыл вперед. Что за тьма некогда царила здесь, в Доме Вуроп? У дальней стены лежали кости. Череп многозначительно уставился на меня, кость руки, до сих пор закованная в проржавевший металл, висела над остальными. Понятно, что у каждого Дома есть свои тайны, но кто умер здесь в цепях и почему?

Касска остановилась перед костями. Оглянулась на меня.

- Здесь, - мысленно сказала она.

За костями? Под ними? Я не хотела подходить ближе к этому собственному свидетельству того, что кто-то моей крови был способен на подобное. Но я заставила себя. Светильник качнулся ближе. Я не видела на стене никакой отметки, позволяющей предположить, что здесь есть еще один вход.

Касска деликатно коснулась костей, и я поняла. Надо подвинуть останки, давно умершего узника, чтобы найти то, что я ищу. Коснуться, поднять, отложить в сторону. Я опустилась на колени. Во рту стоял горький привкус, руки тряслись. Но я знала, что не смогу уйти, не узнав, что находится внизу. И это придало мне силы очистить пол.

Внизу еще оставалась отталкивающая масса истлевших клочьев одежды или даже высохшей плоти. Я соскоблила ее копьем, стараясь не дышать во время работы.

Светильник опустился пониже, когда я соскребла остатки этой грязи и увидела кольцо, вделанное в камень. Это было не просто, но наконец мне удалось приподнять каменную плиту настолько, чтобы туда можно было протиснуться. Я предусмотрительно заклинила камень при помощи остатка цепи несчастного покойника, чтобы плита не упала назад и не погребла нас внутри.

Касска уверенно скользнула в щель, и я последовала за ней. Свет лампы обнаружил наклонный пандус, по нему можно было съехать вниз. Но есть ли возможность выбраться по нему обратно? Да, в стене был сделан ряд углублений, которые можно использовать как опоры при подъеме наверх.

Спуск не был легким, но внизу я заметила с одной стороны зеленое свечение и почувствовала сырость.

Пандус завершался очень маленькой площадкой, но слева в стене был еще один проход. Именно оттуда и исходил зеленый свет. Я вместе с Касской оказалась на каменном уступе, обрамлявшем поток струящейся воды, которая текла справа налево в смутную даль. Я решила пойти направо и пустилась в путь, дрожа от холодной сырости, пропитывавшей весь этот каменный туннель.

Такое количество воды ошеломило даже меня, привыкшую к многочисленным водоемам Вапалы, а они считались самыми богатыми и плодородными в королевствах. Мерцающий зеленоватый свет исходил от слизи, покрывавшей дальнюю стену, и мне пришлось следить за тем, куда я наступаю, поскольку много ее следов попадалось и на моем пути.

Касска отряхивала лапки и отплевывалась, пока я не взяла ее на руки. Промозглая сырость по-прежнему обволакивала нас, но я решила увидеть, куда ведет эта дорога. Я была уверена, что мы находимся намного ниже уровня городских улиц, и внимательно искала на стене по правую руку признаки другого выхода.

- Впереди, - мысленно предупредила меня Касска.

Свет здесь был ярче, но шум реки заглушал все прочие звуки. Я пошла еще медленнее, но все же продвигалась вперед. И тут меня пригвоздил к месту дикий вой. Река передо мной делала поворот, и уступ следовал ее изгибу.

Еще больше меня ошеломил яростный кошачий вопль. Касска прижала уши и зашипела, колотя хвостом меня по ребрам.

Нанекотором расстоянии впереди к реке спускались широкие ступени. Один из дутых светильников ярче озарял место действия. На верхних ступенях с яростным рычанием катались две огромные кошки, вцепившись зубами в зеленые жгуты, опутавшие их как веревки. Мурри и Акиэа!

На нижней ступени стоял Хинккель-джи с охотничьим копьем в одной руке и двумя тяжелыми шарами, соединенными цепью, - в другой.

ГЛАВА 8

АЛИТТА

Из воды по грудь высовывалась тварь, словно явившаяся из какого-то кошмарного сна. Ее кожа того же зеленовато-серого цвета, что и вода, была изрыта огромными язвами. Она подняла лапу и указала на пришельцев длинным, когтистым пальцем. С лапы свисали пряди густых серых волос, таких же, как и покрывающая голову жесткая, спутанная масса. Глаза, похожие на белесые шары, слепо таращились на нас. В воздухе висел гнилостный смрад, достаточно сильный, чтобы его почувствовала даже я. Но еще сильнее было ощущение исходящей от этой твари злобы.

Тварь завопила и выбросила ком сочащейся слизи. Хинккель-джи отбил его и рассек надвое копьем. Из остатков кома к нему протянулись светящиеся зеленоватые жгуты. Один коснулся его ноги и тут же обвил ее. Он вскрикнул и чуть не упал в воду, но вовремя выпрямился. От второго кома он уклонился. Тот ударился о камень и выпустил еще жгуты. Один из них задел обоих котов, вызвав у них вопли боли и ярости.

Хинккель-джи раскрутил над головой шары и метнул их в тварь. Послышался звон, и цепь обвила лапу твари, резко отбросив ее назад и примотав к телу.

Теперь Хинккель-джи поднял копье. Тварь качалась за пределами его досягаемости, коты громко выли.

Я не могла просто оставаться в стороне и наблюдать. Опустив Касску на пол, я как могла быстро побежала по скользкому уступу. Вопли твари и рев котов оглушительным эхом метались между каменными стенами узкого прохода.

Тварь подалась вперед под весом шаров, соединяющая их цепь врезалась в ее плоть. Б единственной свободной лапе она держала еще один огромный ком слизи. Было очевидно, что жгут, опутавший ногу Хинккель-джи, сковывает его движения, но он припал к земле и опять поднял копье. Он нанес удар со скоростью и ловкостью охотника Внешних земель как раз в тот момент, когда я добежала до котов.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мое копье ударило верно. Черная кровь брызнула фонтаном, и я заскользил вперед, не в силах высвободить свое оружие. Одна нога коснулась воды, взбаламученной раскачивающейся взад-вперед тварью. Ее угрожающий взгляд удерживался на мне. И тут над моим плечом показался наконечник копья.

Я вцепился в его древко и, выпрямившись, сумел подняться назад на ступеньку. Мой враг покачнулся, почти упав к моим ногам. И тут от него пришел мысленный удар, значительно превосходивший по силе все, что я когда-либо встречал. Я снова пошатнулся. Тварь, может, и умирала, но все еще стремилась забрать меня с собой.

Я отважился быстро оглянуться - кто пришел спасти меня? Алитта! Я продолжал держаться за ее копье и теперь вырвал его из ее рук. В мою ногу вцепились когти, светящиеся от докрывавшей их слизи. Я выпрямился, готовый ударить копьем, как однажды мне пришлось сделать, когда взбесившийся яке угрожал нашему стаду.

Может, водяная тварь оступилась на неверной поверхности, может, слишком рвалась добраться до меня, но наконечник копья вонзился ей в глаз. Тяжесть цепи и шаров потянули ее вниз, она сползла в воду, и та сомкнулась над ней. Держа наготове одолженное копье, я ждал - но тварь больше не появилась.

Теперь, когда у меня появилось время проверить, я увидел, что слизь проела мой ботинок. Мою кожу жгло как огнем. Пошатываясь, я взобрался по ступеням на уступ, где протянул копье Алитте.

- Славная встреча, госпожа Дома Вуроп. Она приняла свое оружие, затем показала туда, где скрылась от взгляда водяная тварь.

- Славная битва, царственный.

- Нам многое надо обсудить, - ответил я. - Но сперва я должен заняться моими верными...

Мурри и Акиэа, задыхаясь, терзали собственные шкуры там, где их стянули зеленые жгуты. О них следовало позаботиться как можно скорее. Алитта и следом за ней ее котги вместе со мной бросились к несчастным котам.

В ЛАВКЕ КУКОЛЬНИЦЫ В ВАПАЛЕ

Равинги не было видно. Ее приказчик, невысокий прихрамывающий старик, показывал двум женщинам куклу в дальнем конце помещения. Мелора стала рассматривать полки и стеллажи рядом с дверью. Как и всегда, когда она бывала у Равинги, она быстро потерялась в восхищении от мастерства, с которым были сделаны куклы, стоявшие в застекленных шкафах, расположенных вдоль стен и перегораживавших лавку.

Стеллажи поднимались выше ее головы, поэтому посетительницы ее не заметили. При звуке имени своего брата она остановилась послушать.

- ...Хинккель-джи. Она думает, что он смиренно покорится ее власти над своей жизнью. - Слова были окрашены насмешкой.

Мелора знала о тех придворных, что пристально следят за ее братом, надеясь поймать его на каком-нибудь грубом промахе. И что он сам был осведомлен об этих презрительных оценках каждого его появления на людях, она догадывалась. Каждый раз, когда она слышала эти унизительные сплетни, ее охватывал гнев, хотя она этого и не показывала.

- Эта девочка очень юна, - заметил другой голос.

- Но по-детски привлекательна, - ответил первый. - И этот никто-из-ниоткуда даже и надеяться бы не мог с ней заговорить, не вознесись он столь странным образом на место, которого никогда не смог бы получить честным путем.

Мелора стиснула кулаки. Она всегда старалась сдерживать себя - видит Высший Дух, горячий нрав был частью наследия ее Дома. За исключением Хинккеля. Он никогда не терял самоконтроля, как бы дурно с ним ни обходились. Однако он выжил в испытаниях за корону, что говорило о том, что он обладает отвагой, в которой ему вечно отказывали ее отец и Каликку.

- Королева умна, никто не может этого отрицать. Но разве девушка уже вошла в пору? Она очень юна и застенчива характером.

- Ты сама это сказала - Юикала умна. Шепчутся - очень тихо, конечно, - что на наступление поры можно повлиять. Есть некие способы...

- Но... это же против законов Духа! - вмешалась вторая.

- Если это сделать тайно, как может приказать королева, то никто никогда не узнает о ее вмешательстве.

- Мне не хочется думать о таком прегрешении перед Духом. Это легко может навлечь беду!

- Увидим. Император отправляется в путешествие. Думаю, Юикала постарается, чтобы он выбрал себе спутницу для этого в соответствии с ее волей. А когда это случится, Берниен будут считать таковой во всех королевствах. Ах, - голос стал громче, - спасибо за этот ларчик, Манкол.

Приказчик, должно быть, уходил и теперь вернулся. Мелора была уверена, что они не стали бы говорить так откровенно, будь он на месте. Она стояла не шевелясь. Пусть поскорее уходят, и да поможет ей Высший Дух сохранить свое присутствие в тайне.

Они действительно ушли. К несчастью, она не могла увидеть их, не будучи замеченной сама. Но она была уверена, что они принадлежат к Алмазному двору.

- Привет тебе, сестра императора. - Равинга появилась в проходе между шкафами.

- Привет тебе, госпожа искусств, - показала на кукол Мелора. - Нигде не приходилось мне видеть такое изобилие красоты, кроме как здесь.

Она последовала за Равингой в заднюю комнату, Там она остановилась неподалеку от двери. На рабочем столике стояли три фигурки. Одна - совершенная - выглядела как Хинккель, какой-то волшебной силой уменьшенный в несколько раз. Другой была Алитта, а между ними - песчаный кот Мурри.

Когда она увидела их, слова сами пришли ей на ум, словно одна из фигурок как-то прошептала ей их прямо на ухо.

- Вода... остерегайся слизи... копье... сражайся им хорошо!

Туманные полутени - Хинккель, Алитта, Мурри, - корчащиеся в путах, а перед ними тварь, чуждая миру Мелоры, а она охотилась далеко среди Внешних земель.

Туман рассеялся. Ей показалось, что она видит поднятое копье, затем все исчезло.

Мелора по-прежнему во все глаза смотрела на кукол. Те слова, что она услышала... она не знала, с чем их связать. Вода, много воды, и тварь, появляющаяся из нее, чтобы напасть, и Алитта, и Хинккель, сражающийся с тварью... Хинккель, повергающий тварь...

Наконец она подняла голову и посмотрела на кукольницу.

- Велика твоя сила. Эти фигурки, - она показала на них, - говорят о том, что было или будет.

Мелора повернула на запястье отделанный драгоценными камнями браслет. Сняла его, положив рядом с изображением Хинккеля.

- Только ли куклы могут тебе об этом сказать? В них ли сила?

Равинга взяла браслет. Подержала его в руке, словно взвешивая.

- Это твоя работа? - Когда Мелора кивнула, Равинга продолжила: - Ты сделала такой же для Хинккеля... Отлично, я этого раньше не пробовала, но предполагаю, что это может быть сделано. Ты можешь работать здесь - у меня есть материалы и инструменты. Сделай еще один такой, и ты будешь вместе с братом, когда тот отправится в путешествие. Есть в Вапале те, кто останется верен присяге. Их надо будет созвать. Но надо использовать все, что мы только сумеем придумать. Скоро все Внешние земли подвергнутся суровому испытанию.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Острием копья Алитты и двумя нашими ножами мы принялись освобождать котов. Когда скользкие жгуты спали, с ними слезли и клочья шерсти. Кожа под ними была ободранной и кровоточила. Нам пришлось работать очень осторожно, чтобы не коснуться слизи. Алитта освободила мою ногу. Я закусил губу и изо всех сил постарался не показать, что мне больно. Кожа моего ботинка была промокшей насквозь и расползалась, как и кошачий мех. На моем теле остался след, словно от ожога.

Работая, мы разговаривали, делясь знаниями. Я узнал о том, как она обнаружила подземные ходы, а она - о том, что нашел я. Она была уверена, что какой-то враг знал о проходе к воде из ее дома, что и привело к уничтожению ее семьи. Я предположил, что этот потайной поток воды как-то связан с великой засухой былых времен, когда часть людей нашего народа была безжалостно истреблена ради выживания других.

- Я должен отправиться в традиционное путешествие, - Я очищал шкуру Мурри, предупредив обоих котов, чтобы те не зализывали раны, как это им свойственно, и пообещав им смазать их целебной мазью, как только мы снова выберемся наверх. - Было бы хорошо, раз ты уже знаешь об этой тайне, чтобы ты была в свите.

- Это зависит от воли королевы.

- Нет! От моей. Что значит зваться царственным, если я не смогу настоять на своем?

Она опустила голову, словно чтобы лучше рассмотреть один из кровавых рубцов на теле Акиэа.

- Не станет ли это поводом для слухов, если я окажусь выделена подобным образом?

- В обычае императоров выбирать себе спутницу, - начал было я, думая лишь о прикрытии для наших истинных взаимоотношений.

Она села на корточки и со стуком загнала кинжал назад в ножны.

- В обычае императоров выбирать себе спутницу, - повторила она.

Она могла бы вызвать песчаную бурю, чтобы та разделила нас.

Только тогда я понял, как мои неосторожные слова могли прозвучать для нее. Не задумываясь, я протянул к ней руку. Я едва коснулся ее руки до того, как она успела ее отдернуть.

- Прошу, поверь, - я чувствовал себя так же неловко, как всегда в доме моего отца, - я не подразумевал никакого неуважения. - Мне трудно было подобрать слова, чтобы смягчить свое самоуверенное предложение. - Обдумай то, что я скажу. Ты показала мне карту подземных протоков, или же мы думаем, что это она. Необходимо выяснить, где находится доступ к ним в каждом из королевств. Возможно, в прошлом воды было больше - или меньше. Если ресурсы воды можно держать под контролем, то надо выяснить, как и кто может это делать. Ты сможешь принять решение министра равновесия о том, чтобы снова выбраковывать стариков и младенцев так же безжалостно, как в старину? Я не хочу обнародовать эту тайну, если до конца не буду уверен, а уверенность дается трудно. Значит, это требует доверия от нас обоих. Если ты отправишься со мной в путешествие, то лучше, чтобы у нас были какие-то очевидные внешне отношения, пока мы не выполним свою задачу. Тогда все узнают причину, по которой мы это сделали. Я прошу от тебя не близости - только чтобы мы были боевыми товарищами, как этой ночью.

- Я не в поре, - резко ответила она. - Как я могу заявлять о подобных отношениях?

Почти ничего не зная о женских путях, я не мог ответить. Я помнил пир моей младшей сестры, на котором она выбирала себе пару, когда вошла в пору. Поскольку я был ее братом, она не привлекала меня, но ее внимания добивалось много молодых мужчин, пока она не сделала выбор. Возможно, Алитта была права - если нет признаков ее состояния, то я не смогу выбрать ее спутницей.

Она встала, холодно глядя на меня. Наконец она заговорила:

- Ты дал мне много поводов для размышлений, так дай же мне время ими заняться.

Она оставила меня, унося с собой свою котти. Я не мог сделать ничего, кроме как согласиться.

ВО ВНЕШНИХ ЗЕМЛЯХ В ЛАГЕРЕ ИЗГОЕВ

Они обнаружили необитаемый скальный остров, хотя на нем был большой пруд с хорошим запасом водорослей. Шанк-джи счел это открытие знаком благосклонности Высшего Духа. Да и пополнения продолжали подходить.

Пока даже крысы не обнаружили их. У них было достаточно съестных припасов, которыми их снабдили кахулавинцы, когда они сопровождали остатки каравана. Это упрочило их репутацию настоящих стражей дорог. Он отпил дынного вина. Как легко оказалось выпачкать в грязи имя этого слуги-выскочки - это был его собственный дом, и тут у него явно не было сторонников - они знали, что тот из себя представлял.

Раньше или позже этот выскочка должен будет отправиться в путешествие. Конечно, он поедет с охраной, может, даже с леопардами, если они будут служить тому, кто открыто жалует песчаных котов. Но все равно появится возможность до него добраться, обязательно!

- Командующий!

Шанк-джи поднял взгляд. Это был тот самый нахальный юнец, Каликку, брат самозванца. Он приносит пользу, но в ближний совет будущего императора, конечно, не войдет.

- Да? -лениво отозвался он.

- Приближается всадник - с севера!

- Еще один верный, желающий служить правому делу. Они приходят, как и должны.

- Командир, этот - особенный...

Мальчишка выглядел взволнованным. Может, он узнал кого-то высокого ранга, кого следует приветствовать формально? Шанк-джи отставил в сторону чашу и встал.

ГЛАВА 9

ПОСЛАНЕЦ ИЗ БЕЗЫСХОДНОЙ ПУСТОШИ

Раздался пронзительный свист - часовой был настороже. Этот новоприбывший был странным. Шанк-джи поднялся на высшую точку скалы, откуда сам смог увидеть незнакомца.

Всадник не носил пышного воинского парика-шлема. Вместо этого на голову был наброшен капюшон серого плаща, местами испятнанного черным. Если это должно было служить маскировкой, то здесь она не работала, поскольку резко выделялась на желто-коричневом фоне пустыни.

Шанк-джи поднял руку, прищелкнул пальцами - звук этот разнесся недалеко, но это был приказ. Он услышал шорох и понял, что стража строится на скальном склоне, откуда легко можно выбраться на зазубренный гребень острова.

Теперь их предводитель заметил необычность скакуна под незнакомцем. Да, он был похож на ориксена - но крупнее, и три, а не два рога отягощали его голову. Всадник повернул к склону, словно знал, где находится лагерь, и не испытывал беспокойства, приближаясь к нему.

Шанк-джи продолжал наблюдать. Его люди притаились за скалой, скрываясь от глаз.

Голова незнакомца была плотно укутана плащом. Но двигался он легко или же позволял выбирать путь своему скакуну.

Неподалеку от места, где спрятались воины, ориксен остановился. Скрывающий лицо всадник не стал его подгонять - он просто ждал. Шанк-джи внезапно понял, что этот гость каким-то образом знает, что находится в пределах досягаемости оружия спрятавшихся людей.

Когда и всадник, и животное продолжили ждать, Шанк-джи решил, что ответить на это следует смелостью. Оружия у всадника видно не было, хотя о том, что может быть скрыто под его плащом, можно было только догадываться.

Встав из своего укрытия, Шанк-джи вышел на открытое место, лицом к незнакомцу. Поднял единственную руку с открытой ладонью в традиционном знаке мира. Ответа - словом или жестом - не последовало. Значит, в игры играем! Шанк-джи был раздражен. Не думает ли этот пустынный бродяга, что может кого-то напутать таким образом? Но все же заговорить первым означало унизить себя, так что об этом не может быть и речи. Если же это испытание терпения, то он сумеет себя показать.

Часовой снова резко свистнул - не был ли этот всадник лишь разведчиком гораздо большего войска? Движение у подножия скалы - крысы!

Шанк-джи отказался от всех преимуществ, которые могло дать ему продолжающееся молчание.

Всадник повернул закутанную плащом голову. Затем завизжал на высокой ноте. Крысы остановились. Пришелец снова испустил этот вопль. Крысы сбились в кучу, подняв головы, чтобы следить за всадником.

На этот раз никакого визга, скорее произносимые нараспев слова совершенно незнакомого Шанк-джи языка. Он продолжал говорить, словно командовал отрядом людей. Крысы попятились, их головы по-прежнему были повернуты в сторону всадника. Затем они смешали ряды и с невероятной скоростью разбежались, скрывшись в песках.

Шанк-джи ощутил то же самое желание - бежать! Таким образом, этот незнакомец способен управлять крысами. Значит, это возможно. С такой силой под его началом он легко покорит Внешние земли.

- Славная встреча! - Он приветствовал его таким тоном, словно обращался к кому-то из своих людей.

- Ты идешь на войну, - последовал ровный ответ, холодный, словно принесенный ветрами темной поры.

- Мы идем защитить эту землю.

Всадник спешился. Плащ его распахнулся от движения, но никаких следов его тела видно не стало. Он не удерживал узды ориксена, но животное вело себя так, словно им управляли.

- Чем мы можем служить тебе? - Шанк-джи не сделал ни шагу назад, хотя незнакомец направился прямо к нему.

- Это неправильный вопрос. Скорее следовало бы спросить, чем могут тебе помочь обитатели Безысходной пустоши. Поговорим об этом.

Шанк-джи указал на сиденье на скале. Никто из его воинов не показывался на глаза. Когда он занял свое место напротив чужака, он не сказал ничего. Пусть тот назовется и объяснит, что ему нужно.

Чужак, должно быть, уловил его мысль. Он пошевелился и позволил плащу свободно упасть наземь Шанк-джи зажмурился, затем снова открыл глаза. Он с трудом мог поверить в то, что сидело перед ним.

На незнакомце не было видно доспеха, не было украшений, как подобало бы глашатаю какого-нибудь Дома, никакого оружия в руках - руках с сильными пальцами необычайной длины, с когтями, такими же страшными, как у песчаных котов. Он был обнажен до пояса, но кожа на груди поросла темной шерстью. Голова - она была человеческой наименее всего - со сросшимися вместе носом и ртом, выступающими вперед, с большими мохнатыми ушами, торчащими на покрытом мехом черепе. Глаза горели в углублениях, как искры красного пламени.

Крыса! Человек-крыса, крысолюдь, если такое вообще возможно.

- Я - голос царственного. Нет, я имею в виду не того слабака, который воображает, будто правит этой землей, и в надлежащее время узнает, что он не более чем мясо для пира. Царственный знает все, человек. Ты добивался короны. Теперь ты достигнешь высокого престола своего народа. Царственный подарит его тебе, но взаимные дары должны быть достойны друг друга. У него есть способы узнать, что сделано, что не должно быть сделано и что придет. Он может призывать такие беды, которые сметут все Внешние земли. Но он может быть и милостивым к тому, кто приложит свою силу для его пользы. Вот что он говорит тебе: собирается мощь, способная разорвать эту страну в клочья, повергнуть одно королевство за другим, оставив лишь руины. Но он может одолжить часть этой силы тебе, Шанк-джи, желающий стать императором. Царственный останется в стороне, как и всегда. Можешь забрать себе трон и всю власть, какую захочешь, над Внешними землями. Но в свою очередь ты будешь прислушиваться к царственному и поможешь ему осуществить его волю.

- А если эта сделка не состоится?

Шанк-джи каким-то образом собрался с духом, чтобы задать этот вопрос. Глаза крысолюдя впились в его собственные. Чужак словно бы читал каждую его мысль. Но - предложение - ему нужно будет время, чтобы взвесить его. И снова чужак последовал за его мыслью.

- Да, царственный предоставляет тебе время. Слабак скоро отправится в путешествие. Это подходящее время, чтобы нанести ему удар. Не тяни долго, потому что царственный не слишком терпелив с такими, как ты, которые могут обрести его благосклонность, но колеблются просить о ней.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я положился на умения двух котов, чтобы они провели меня к комнатам Мохамбры незамеченным. Как-то нам это удалось, хотя уже настало утро и коридоры были полны народу. Их умению прятаться, где только возможно, позавидовал бы любой разведчик.

По дороге я пытался найти какое-нибудь объяснение нашим ранам. Возможно, настало время, когда только правда может быть полезной. Если в протоке нашлось одно чудовище, значит, без сомнения, там есть и другие. Попытаются ли они напасть на нас, я не знал. Но я все же не спешил делать наше открытие широко известным.

Мохамбра была поражена и сразу же начала засыпать нас вопросами, пока доставала мази и бальзамы. Мурри и Акиэа улеглись без сил. Я увидел, что по полосам, оставленным после слизистых жгутов, течет кровь.

Я рухнул на подушки, вытягивая ногу. С нее тоже капала кровь, жжение усилилось. Была ли слизь ядовитой? Вполне можно поверить.

- Царственный, - попечительница котов глянула через плечо, - что вызвало эти раны? Правда или сказка? Я выбрал правду.

- До времени это должно будет остаться тайной, Мохамбра. Сейчас нам нужны твои умения и знания. Но то, что я тебе скажу, ты должна сохранить в секрете.

Она поднесла скользкую от мази руку к губам и, хотя и не коснувшись их, показала, что согласна. Пока она занималась своим делом, я вкратце изложил ей нашу историю. Иногда она поглядывала на меня в изумлении. Когда я закончил, она сказала:

- Значит, старинные сказки иногда оказываются правдой?

Я ухватился за эти слова, как Мурри мог бы вцепиться в крысу.

- Сказки? Что за сказки?

- Царственный, моя мать, а до нее - ее мать служили котам, так же как это делаю я. Среди наших запасов есть ларчик, он был долгое время запечатан. Ай, о чем я думаю?

Она оборвала себя, вскочила и бросилась через комнату к другому шкафу, поднялась на цыпочки и достала с верхней полки темную шкатулку, которую принесла назад, чтобы показать мне.

- Видите, царственный?

Действительно, я увидел ряд красных знаков, выложенных на крышке шкатулки. Письмо изменилось с годами - некоторые слова уже были забыты, их место заняли другие. Я на мгновение озадачился, прежде чем смог прочесть:

- "Проклятие водяных".

Она наклонилась и взяла один из тонких ножей с тупыми лезвиями, которыми размазывала мазь. Им она подцепила крышку. Внутри оказались две шкатулки поменьше. Она выбрала одну и открыла ее. Сколько она оставалась закрытой, остается только догадываться, но Мохамбре снова пришлось изрядно поработать над крышкой. Лечебница Мохамбры всегда была полем битвы для запахов, но тот, который вырвался из шкатулки, мог мгновенно прочистить кому-либо голову. Она взяла чуточку желтой мази кончиком пальца и поднесла к носу,

- Она такая старая...

- Настолько старая, что уже бесполезна? - спросил я.

- Может, и так, мы можем лишь попробовать. Оба кота подняли головы, глядя уже более внимательно.

- Она хорошая! - достигла меня мысль Мурри.

Мог ли я положиться на его мнение? Я не хотел, чтобы коты пострадали от ошибки. Протянув руку, я зачерпнул пальцем мазь и смазал свою рану. Я ощутил жжение, гораздо более мучительное, чем то, что оставила слизь. Затем оно прошло, сменившись успокаивающим холодком. Мурри был прав. Теперь я был в этом уверен.

Мы с Мохамброй принялись за работу, покрывая полосы обнаженной кожи мазью. Когда мы закончили, оба кота уже были на ногах.

Вытирая руки брошенным мне Мохамброй полотенцем, я кивнул на шкатулку. Она уже снова закрыла ее и ставила в ларец.

- Откуда она взялась?

- Ее сделала не я, - ответила она.

Изнашего прошлого разговора о котах и уходе за ними я понял, что частью ее обязанностей является изготовление лекарств из трав.

- Как я уже сказала, она очень старая.

Но, как свидетельствовала надпись на крышке, некогда водяные твари были достаточно хорошо известны, чтобы была приготовлена мазь, противостоящая их слизи,

- Береги ее. - Я встал. - Если мы снова пойдем на разведку, она может нам понадобиться.

- Не сомневайтесь! -ответила она.

Я помедлил, вспоминая карту Алитты с широко разбегающимися линиями, которые, как мы предположили, отмечают подземные протоки.

- Мое путешествие уже близко. Не сможешь ли ты дать мне с собой запас этой мази?

Мохамбра оторвала взгляд от шкатулки и посмотрела на меня.

- Вы предполагаете, такие твари могут быть найдены где-то еще?

- Всегда лучше быть наготове, если угроза уже встречалась. - Я не стал ей рассказывать, что намереваюсь посетить королевства еще и для того, чтобы подтвердить или опровергнуть свою догадку.

- Я сделаю еще, - медленно сказала она. - Изучу эту и попытаюсь выяснить, из каких составляющих она изготовлена, чтобы мы могли сделать больше, если понадобится.

Я кивнул.

- Да, это было бы хорошо. Пусть Мурри и Акиэа останутся здесь. Лучше, чтобы пока никто не видел их ран.

Она снова взяла мазь из большей шкатулки и взвешивала ее на руке.

- Будет, как вы скажете, царственный.

НА ПУСТЫННОМ ОСТРОВЕ ИЗГОЕВ

Шанк-джи поднялся выше самой высокой наблюдательной точки и припал к ненадежному выступу. Посланник ехал прочь так, словно бы перед ним расстилалась дорога, ясно обозначенная высокими статуями кошек. Только ни одной такой, ведущей в Безысходную пустошь, не было. Шанк-джи мог видеть темные точки, сопровождавшие всадника, - крыс.

Он знал, что его собственные люди ждут. Никто не мог слышать этого предложения. Было ли это предложение - или предупреждение? Что было ясно, так это то, что неизвестный вождь обладал военной силой, возможно даже большей, чем мог бы собрать Шанк-джи. Но как ему узнать ее пределы? Он был уверен, что ни один разведчик не сможет проникнуть в Безысходную пустошь. И сказать, как много знает этот "царственный" о силах самого Шанк-джи, тоже нельзя. Он спрыгнул со своего насеста - всадник скрылся за пологими дюнами пустыни. Настало время сделать все, что он может, чтобы усилить свою собственную руку... Руку? Он посмотрел на правое запястье, лишенное кисти. За это должно быть заплачено.

Он вернулся в лагерь. Большинство его последователей собрались там, только часовые оставались на местах. Ему следует тщательно выбирать слова.

Он так и поступил. То, что гость был посланником, можно открыть. Можно намекнуть, что ему предложили союз. Однако следует показать, что решение еще не принято. Ему теперь понадобятся собственные гонцы.

Тщательно подбирая слова, Шанк-джи начал рассказ. Его войско было набрано со всех королевств - это было его преимуществом. Он назвал несколько имен и дал знак, что общий сбор закончен. С ним остались те, кого он выбрал. Один за другим они отправлялись каждый в свой Дом, чтобы собирать новости, вербовать сторонников, закупать оружие, ориксенов и припасы.

Наконец остались только Валатан из Вапалы и Каликку из Кахулаве. Не было необходимости отдавать Валатану какие-либо приказы, поскольку он давно уже состоял при Шанк-джи и хорошо знал связи, на которые тот может положиться.

У него были собственные источники информации при дворе. Надо было только назначить время, чтобы тот привел всю свою сеть в действие. Сейчас же Валатан был готов отправиться в путь.

Остался один Каликку. Шанк-джи окинул его критическим взглядом. Он был хорошо обучен, как и следовало сыну бывшего главнокомандующего. И он был родичем узурпатору. Но насколько хорошо он способен лицемерить?

- У меня для тебя особое поручение, Каликку, и выполнить его сможешь только ты. Это значит, что внешне ты должен измениться. Твой брат наслаждается короной и придворной жизнью, не зная, насколько они ненадежны. Если ты отправишься к нему, заставишь его поверить в то, что узы Дома так сильны, что ты не можешь им противиться и желаешь ныне принести ему присягу на верность, скажешь ему, что пришел к мысли, что все, что я говорю и делаю, противно воле Высшего Духа, не пожелает ли он принять тебя?

Каликку нахмурился и выпалил:

- Чем я подвел тебя, если ты думаешь, что я могу сделать это?

- Ты ничем не подвел меня, нет. Ты послужишь нашему делу как никто другой. Нам нужен человек в близком окружении узурпатора - кого лучше тебя мы можем найти? Ведь ты одной крови с Хинккелем, ты давно его знаешь, знаешь его слабости, знаешь, от чего он зависит. Поэтому ты сможешь больше узнать о его планах.

Каликку решительно затряс головой:

- Он не поверит, что я так изменился. Если я его знаю, то и он меня тоже.

- Но я не думаю, что он тебя знает. - Шанк-джи сосредоточился на задаче воздействия на этого юнца. Он должен взять себя в руки и постараться сделать это.

Каликку продолжал отрицательно качать головой. Его руки стиснулись в кулаки.

- Каликку, ты ключ, ты можешь сослужить великую службу нашему делу. Да, тебе придется играть роль, которая тебе не по нраву. Но я говорю тебе, что дело того стоит. Ты вышел из Дома великих воинов - посмотри на своего отца. Разве он не принес присягу? Но лишь званию, а не человеку, или он может признать, что в Хинккеле есть какие-то скрытые таланты...

- Нет! - взорвался Каликку, - Да, мой отец может почитать титул, но он никогда не стал бы почитать Хинккеля!

- Тогда почему бы тебе не почтить своего отца? Было бы очень хорошо сблизиться с ним. Пройдет время, и он поймет, что был не прав. Если ты придешь к нему и согласишься примириться с братом, он будет доволен тобой. У твоего отца высокое положение среди знати Кахулаве, его пример и доверие могут вдохновить многих. И если он убедится в справедливости нашего дела, если ты его в этом убедишь, это станет для нас великим преимуществом. Твой брат скоро отправится в традиционное путешествие. Сперва он поедет в Кахулаве, поскольку он родился в этом королевстве и последует обычаю. Самое время будет примириться с ним. Нет. - Он поднял руку, заглушая продолжающийся протест Каликку. - Если ты можешь лучше всего послужить нам именно таким образом, то ты должен это сделать. Примирись, а затем слушай и смотри. Кто действительно его поддерживает? Что за стража в его свите и с какой целью? Какой прием ожидает его в королевстве? Есть ли у него в свите какие-нибудь явные враги?

Каликку долго не отвечал. Не намерен ли он продолжать упираться?

- Ты думаешь, что это будет полезным?

- Если бы я не был уверен, зачем бы я стал тебя об этом просить? Войны часто выигрываются не тем оружием, с которым ты тренировался.

- Войны?

- Войны. Нам, возможно, придется вычистить все Внешние королевства. Мы должны быть к этому готовы.

- Я сделаю, что смогу. Я еду к отцу. - Каликку не сказал ничего больше на прощание, но направился прямо к долине у пруда, где паслись ориксены.

Шанк-джи смотрел на скалу, где в надменности своей прежде сидел крысолюдь. Он поднял руку и рассмотрел культю на месте кисти. Расплата - да, она должна свершиться. Но не будет ли цена слишком высока?

ГЛАВА 10

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Меня ожидали четыре свитка отчетов. И Гьяррибари торопила меня назначить дату отъезда. Множество приготовлений было уже сделано, стража отобрана. Но я ждал выздоровления Мурри. Я не хотел покидать Вапалу, пока песчаный кот не окажется в состоянии сопровождать меня.

- Сезон песчаных бурь уже недалеко. - В голосе Гьяррибари чувствовалось недовольство.

Возможно, она была права, и я ждал слишком долго.

- Вы правы. Скажем, через пять дней, считая от сегодняшнего?

По ее лицу я понял, что она предпочла бы выехать гораздо раньше. Будь ее воля, мы бы отбыли этим же вечером.

- Следует провести сбор отъезда, - напомнила она мне.

Так назывался еще один дворцовый праздник, без которого я прекрасно мог бы, но не имел права обойтись.

- Сделайте все необходимые приготовления. Я оставляю эту заботу вашим рукам.

Получив долгожданный ответ, она отвесила мне церемониальный прощальный поклон. Как только она удалилась, я сбросил тяжелую мантию и приподнял нижнее платье, чтобы осмотреть свою рану. Древнее снадобье Мохамбры делало свое дело. На коже оставалось лишь несколько красноватых пятен, и больше ничего. Мог ли я надеяться, что это снадобье помогает кошкам так же хорошо? Я протянул руку к одному из мобилей, и по его звону ждавший гонец появился из внешних покоев.

- Вашей аудиенции просит посетитель, - сказал он. - Сестра царственного, высокая дева Мелора-Кура.

- Пригласи ее войти. Потом отправься к смотрительнице императорских котов и попроси ее уделить мне внимание.

Он отдал честь и исчез. Я встал, чтобы приветствовать Мелору-Куру, когда та вошла, и положил руки ей на плечи, избегая формальной учтивости, чтобы показать нашу близость.

- Чем вызван этот хмурый взгляд, сердце мое?

Я ясно видел, что она взволнована, и мгновенно насторожился, понимая, что под поверхностью придворной жизни таится много опасностей. Я усадил ее рядом с собой на подушки у широкого окна, надеясь, что смогу как-нибудь успокоить ее.

- Ты отправляешься в путешествие, - начала она.

- Через пять дней. Больше я откладывать не могу.

- Ты выбрал себе свиту? Может быть, ту, кто станет твоей спутницей?

Я был поражен. Сказала ли ей Алитта? Я ничего не слышал от нее, хотя знал, что скоро услышу.

- Спутницу? - переспросил я.

- Да. Ох, Хинккель, я слышала - возможно, это просто сплетни, но об этом говорят как о факте. Говорят, что будет выбрана внучка королевы Юикалы, Берниен.

- Но она всего лишь ребенок! Если она и в поре, это не заметно.

Моя сестра крутила в руках маленький сверток.

- Также говорят, что есть снадобье, которое может ввести женщину в пору...

- Но ведь это нарушение законов Высшего Духа! Кто осмелится пойти на такое?

- Королева.., но она не станет, не сможет идти против Духа! Брат, - она бросила мне сверток, - что же случилось, что люди начинают нарушать один из внутренних законов? Разве не последует за

этим великое зло? Женщина входит в пору в момент, предначертанный Высшим Духом, так было всегда. Юикала - королева, которая отвечает перед Ним за свою землю. Она отвечает за народ, за безопасность Вапалы. Если она нарушит закон, разве не пострадает вся Вапала?

Это было верой, которой я придерживался всю свою жизнь.

- Кто распространяет эти сказки? - спросил я. - Мы должны узнать правду!

- Я... я слышала это как сплетню. Та, что говорила об этом, казалось, имела какое-то касательство ко двору. Но я не могу назвать ее имени!

Она выложила мне всю историю своего посещения лавки Равинги и подслушанного там грязного разговора.

- Такие слухи не могут распространяться, не имея под собой доли правды. Однако я не знаю, как мы сможем узнать больше. При дворе королевы нет никого, кому я мог бы доверять. Я и так должен проверять каждого, кто приходит ко мне, насколько я могу. Предъявлять такое обвинение без достаточных доказательств значит навлечь гнев Духа.

- Но есть высокая дева Алитта, - сказала Мелора. - Она будет при королеве, если потребует этого. Она, без сомнения, не участвует в этом заговоре.

Я подумал об Алитте, о моем собственном дерзком плане приблизить к себе ту, кому я доверяю. Посмею ли я снова приблизиться к ней и попросить помощи? Это все равно, что запутаться в слизистых жгутах, разве что эти нельзя увидеть и перерезать...

- Почему бы тебе не посоветоваться с Равингой? - спросила моя сестра. - Она мудра. Это я сделала под ее руководством.

Она развернула сверток.

Там оказался еще один браслет. По его поверхности бежала очень старая надпись - серебром по золоту, древние слова разделялись драгоценными камнями, не алмазами, а сапфирами моей родины. Мелора взяла мою руку и надела на нее браслет.

- Смотри. - Она чуть нажала на него, и тот сполз до костяшек пальцев. - Так!

Она приподняла мою кисть, и я понял, что она имеет в виду. Теперь я носил при себе особое оружие, не привлекающее внимания.

- Наставления Равинги и моя работа. Обе мы работали по воле Высшего Духа. Пусть он защитит тебя от всякого зла.

Она раскрыла руки мне навстречу, и я притянул ее к себе, Я не хотел, чтобы она уходила. Как и от Мурри, от нее исходили тепло и доброжелательность, то, что так надо хранить во мгле придворной жизни.

- Да пребудет с тобой вечно Высший Дух, - сказала она, когда я отпустил ее. - Ты куда больше, чем они думают, Хинккель. Мне кажется, некоторые это узнают - к своему огорчению.

Когда она удалилась, вошла Мохамбра с Мурри и Акиэа по бокам. Их мех до сих пор был исполосован, но голой кожи уже не было видно, и они совсем пришли в порядок.

АЛИТТА

У меня было много того, что следовало обдумать, и никого под рукой, чтобы обратиться за советом. Интересы Равинги не совпадали с моими - в первую очередь она заботилась о Хинккеле. Я думала о нашей встрече на подземных путях и о его резком, постыдном предложении. Да, ему это могло показаться практичным. Но для меня это было пощечиной.

Да, поскольку мы оба знали о подземных протоках и он надеялся узнать, не связаны ли ими все королевства, его идея была вполне разумной. Но как он может объявить меня спутницей, если я еще не вошла в пору? Это было бы очевидно всем. Подобное притворство было бы против воли Высшего Духа.

Я прижала к себе Касску, и котти замурлыкала в утешение песенку, от которой мягко завибрировало все ее теплое тельце. Обнимая ее, я вернулась в свои покои, куда, по обычаю, никто не мог вторгнуться.

Усевшись на подушки, я сразу же обратилась мыслью к древним молитвам, которые помнила с раннего детства, взывающим к силе Высшего. Касска была частью меня, эта комната была частью меня. Я отворила шире незримые врата. Город был полон иных жизней, и они, в свою очередь становясь едиными со мной, погружались в объятия Духа. Скалы подо мной, воздух надо мной, все Внешние земли - меня уносило вверх. Мои глаза закрылись, но я могла видеть, я могла чувствовать... это была истинная жизнь... не отдельная, но часть целого. Меня баюкали гигантские руки, точно так же, как я держала Касску. Были вопросы, которые стоило задать, - но я молчала. Я была частью целого. Алитта как отдельная личность перестала существовать. Никогда я не погружалась так глубоко в объятия Духа. Мир, наполнявший меня теперь, был всем, чего я только могла пожелать, и мне хотелось остаться единой с ним.

Но все же этот покой недолго был со мной. Через то, что поддерживало меня, передалось волнение. Мое спокойствие улетучилось, Я снова увидела внизу Внешние земли. С севера поднималась тень, похожая на убийственную мощь песчаной бури. Несколько мгновений я видела ее, а потом снова оказалась в своей маленькой комнатке, с Касской на руках. Ее тельце дрожало - на этот раз не от мягкого мурлыканья, а от глубокого гортанного ворчания.

- Это предупреждение, маленькая?

Существовали истории об избранных, что были тесно связаны с Высшим Духом. Но я не провидица. Я не искала, но получила ответ. Мы верим, что только в соответствии с Ним может быть безопасной наша внутренняя жизнь.

- Касска, что же требуется от меня?

Но я знала ответ.

Открыто пойти к Хинккелю, смело сказать ему, что согласна на его план, - на это я решиться не могла. Значит, послание...

Я написала несколько кратких слов на пергаментной ленте и обернула ее вокруг цепочки на шее Касски. В последний момент я удержалась от того, чтобы сорвать его и отказаться от своего долга.

В ЛИЧНОМ САДУ КОРОЛЕВЫ ЮИКАЛЫ

Алмазная королева избрала для этой встречи свой внутренний садик. Ей придавала уверенности, в которой она, правда, вряд ли нуждалась, возможность время от времени поглядывать на окна императорских покоев. Значит, это решено окончательно. Она посмотрела на своего информатора, одного из личных слуг намеченной ею жертвы. Достав из складок своей одежды мешочек, она бросила его пожилому слуге. Отличное орудие - он был доверенным лицом Хабан-джи и был обижен на внешнеземельца, что занял место покойного императора. Он низко поклонился и удалился, спрятав мешочек за пазуху.

Когда он скрылся из виду и не мог ничего услышать, Юикала позвонила висящим под рукой мобилем. На звон появилась Лувания, ее доверенная первая фрейлина.

- Она пришла?

- Да, ваше величество. Я не думаю, что она довольна.

Юикала рассмеялась.

- Она должна понять, что ей следует повиноваться приказам.

- Ваше величество, она... говорят, что она обладает странными силами. И возможно, если ее раздражать слишком сильно...

Королева улыбнулась.

- Не слушай ребяческой болтовни, Лувания. Народ много говорит и раздует самые обычные вещи до размеров чуда. Она великолепно разбирается в растениях, но никаких незримых сил у нее нет. Теперь приведи ее и встань на страже. Не хочу, чтобы о нашей встрече говорили...

Лувания привела женщину, с которой сурово обошлись годы. Она согнулась под тяжестью лет так, что ей приходилось высоко задирать голову, чтобы смотреть вперед. Но в отличие от тела лицо ее было гладким, без единой морщинки, хотя большие глаза глубоко прятались в глазницах. В волосах не было ни единой серебряной нити, они были уложены в замысловатые кольца, сколотые драгоценными шпильками, как могла бы убрать их женщина много моложе. Она носила лживую маску юности поверх сморщенной кожи и скрипящих костей.

Подойдя к королеве, она не сделала ни единого почтительного жеста.

- Ты посылала за мной, твое величество, - проскрежетала она.

- Я посылала за тобой. - Королева указала на подушки, словно обращаясь к подчиненной. - Садись, Горнар, Есть важный вопрос, который следует обсудить.

Старуха нахмурилась, но все же медленно, словно это движение причиняло ей боль, опустилась на подушки.

- Говорят, ты обладаешь обширными познаниями об использовании растений. Я слышала о первой фрейлине Вердит. - Юикала пристально смотрела на старуху.

Горнар приходилось задирать голову, чтобы смотреть королеве прямо в глаза. Она не выказывала никакого удивления по поводу того, что с ней говорят откровенно о столь тайном предмете. Никаких замечаний она тоже не делала, хотя Юикала выжидающе замолчала.

Наконец королева продолжила;

- Трудно поверить, что такое возможно,

- Эта первая фрейлина мертва. Те, кто ухаживал за больной, клянутся, что ее убила песчаная лихорадка. Глупая девица отправилась заигрывать со стражником, привлекшим ее внимание.

- Так нам и сказали, - согласилась королева. - Есть и другая, более правдивая история, разве нет?

- Насколько я знаю...- начала было Горнар.

- Хорошая сделка! Ну, давай, знающая! Я скажу тебе, что читала полный отчет из Фноссиса. А также более поздний - о дочери Расмуссиона, торговца драгоценными камнями. И это произошло в Вапале. Этот случай был более удачным. Я уверена, что она выбрала партнером своего кузена, чтобы все состояние осталось во владении ее Дома.

Женщина ничего на это не ответила. Юикала продолжала:

- Говорят, что ты ищешь некое особое растение, которое не растет во Внешних землях. - Она снова сунула руку в складки платья и достала оттуда металлическую коробочку со стенками и крышкой, покрытыми кроваво-красными символами.

Горнар резко протянула руку, но королева держала коробочку вне ее досягаемости. Она снова рассмеялась.

- У всего есть своя цена, знающая. Остается только назначить ее. Да, это будет твоим - взамен того, что ты делала уже дважды.

Горнар не сводила глаз с коробочки.

- Если снадобье дать не тому человеку, оно может убить.

- Вот как. Но это ляжет на тебя, Горнар. Ты должна помочь осчастливить некую девицу. Она устремится высоко и, если добьется успеха, принесет могущество моему двору. У тебя есть еще кое-что на продажу - разве у тебя нет того, что держит под контролем некоторые проявления возраста, того, что ты сама используешь? Разве расположение и нужды одного человека при дворе слишком дорого тебе стоят?

Горнар ответила всего одним словом:

- Когда?

- В течение дня, - сразу ответила Юикала.

- Мне может не хватить.

- О, думаю, ты справишься. Я буду ждать твоего возвращения до наступления будущей ночи. У нас очень мало времени. Иди же, и встретимся снова до десятого часа.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я расправил полоску пергамента, снятую с цепочки на шее Касски. Почерк был очень мелкий, но разборчивый. Прочитав записку, я облегченно вздохнул. Она сделает, как я и предложил, но в ответ она требовала обещания, которое я с радостью был готов ей дать. Я потянулся за пером и воспользовался последним клочком чистой поверхности, чтобы сообщить ей это.

Касска убежала, растворившись маленькой серой тенью в прочих тенях. Мурри посмотрел на меня,

- Берешь пару? - уловил я его мысль.

- Нет. Но остальные должны считать именно так.

Если бы мыслью можно было выразить смех, я услышал бы именно это.

- Хо, братец, ты идешь извилистой дорогой, - ответил песчаный кот.

АЛИТТА

Я прижимала к себе Касску, но послание, которое она принесла, смятым валялось на полу. Что я наделала? У меня все еще не было того, что было необходимо, и не будет в решающий момент. Как можно притвориться, что ты вошла в пору? Это не происходит по чьему-либо желанию - многие женщины вообще этого не испытывают. А я никогда к этому и не стремилась. Позволить себе быть привязанной к какому-то мужчине, быть вынужденной обсуждать с ним каждодневные дела, отказаться от свободы? Нет!

Наше объединение не будет означать подобного отказа, он поклялся в этом. Но ведь все мужчины вокруг меня будут знать, что мое положение лживо. Это оставалось единственным препятствием для нашего плана.

Существуют те, кто умеет лечить телесные хвори. У каждого Дома есть по крайней мере один такой лекарь. Здесь это была - я попыталась вспомнить имя - Ульвира. Я видела ее только на первом собрании домочадцев. Я не знала, насколько ей можно доверять. Нет, я не могу разделить свои поиски знания с незнакомцем.

Я подумала о том, как открылась Высшему Духу. То, что я испытала, без сомнения, было послано Им. Значит, где-то должна найтись помощь, в которой я нуждаюсь.

Касска мяукнула. В моем сознании возникла картинка, довольно искаженная, но не настолько, чтобы я не смогла ее узнать. Равинга. Она не занималась целительством, но у нее была сила - возможно, куда большая, чем я могла себе вообразить.

Так что я приготовилась посетить ее, взяв с собой охранницу, поскольку шла туда открыто, и, конечно же, Касску. Я лениво говорила о куклах и о том, что собираюсь заказать изображение высокой госпожи Ассанси, бывшей моей бабкой.

Охрану я оставила во внешней комнате, где она могла рассматривать выставленные в витринах сокровища, и последовала за Равингой в ее личные комнаты.

Там я поспешно описала ей свою проблему. К моему удивлению, она рассмеялась, хотяя полагала, что она будет возмущена.

- Итак, девочка, он сделал прекрасный выбор. А что до твоих тревог - это послужит ответом.

Она подошла к одному из потайных выдвижных ящиков, которые только она и умела открывать, и нажала в нужном месте. Оттуда она достала шкатулку размером с ее ладонь и поставила на стол.

- Нажми здесь и здесь...- Я внимательно следила за ней. - Никто не сможет ее открыть, не зная этого секрета. И здесь.

Шкатулка открылась, и она достала оттуда изумительной красоты ожерелье из чередующихся бусин из серебра и горного хрусталя. Подвеска на ожерелье тоже была хрустальной. Она была полой, внутри нее клубился туман. Пока она раскачивалась в руках Равинги, до меня долетело легкое благоухание. Я знала множество ароматов, но ничего похожего на этот, Сердце мое забилось быстрее, внутри меня стал разгораться жар.

- Носи это, когда будешь показываться на людях, Никто не скажет, что ты не готова взять себе пару.

Она снова убрала ожерелье в шкатулку и протянула его мне. Затем снова рассмеялась.

- Только знай, что, когда ты будешь его носить, на тебя действительно будут обращать внимание, причем все мужчины на расстоянии, достаточном, чтобы почуять запах,

Я скривилась и решила, что буду ждать до последнего мгновения, прежде чем убедиться, права она или нет. Но я была уверена, что, будучи Равингой, она права.

ГЛАВА 11

В ДОМЕ КЛАВЕРЕЛЬ В КОРОЛЕВСТВЕ КАХУЛАВЕ

- Значит, - с удобством устроился средиподушек Клаверель-ва-Мегулиель, - мой послушный долгу сын наконец-то одумался.

Он не дал знака, позволяющего Каликку сесть.

- И что же на самом деле привело тебя сюда? - продолжал Мегулиель.

На низеньком столике рядом с ним покоилось впечатляющее собрание боевых наград. Каликку подумал, что отец готовится к какой-то очень важной официальной встрече.

- Честь Дома! - Он не мог придумать иного ответа.

- Честь Дома? Похоже, ты забыл о том, что это такое. Много ли было чести этому Дому, когда ты отказался принести присягу нашему новому правителю?

- Хинккелю?

Невзирая на все усилия, приложенные Каликку к тому, чтобы сдержать свой гнев, он все же вспыхнул.

Его отец подался вперед.

- Человек, избранный Высшим Духом, проходит пять испытаний. Тот, кто выдерживает их, становится императором. Дом Клаверель верен закону и беспрекословно принимает волю Высшего Духа. Наш император получил трон по древнему обычаю, и никто не может этого оспорить. Ты забыл, за что стоит наш Дом? За верность избраннику.

Это был - и в то же время не был - его отец. Мегулиель снова был главнокомандующим войсками Кахулаве.

- Что я должен делать?

Каликку знал ответ, но его гордость словно копьем пронзала его сердце.

- То, что тебе следовало сделать с самого начала, как ты и сам прекрасно знаешь. Или у тебя сейчас еще и разум отнялся? Можешь пока оставаться под этим кровом. Император собирается в путешествие. Прежде всего он приедет сюда. И если ты истинный сын Дома, ты принесешь ему присягу на верность. Что связывает тебя с бунтовщиками? Клятва изгою - это измена. Ты говоришь, что понял свою ошибку и теперь поступаешь, как велит долг. Так может ли кто-нибудь из этих бандитов заявить, что ты уже потерял свою честь?

- Нет! - ответил Каликку.

Он еще не запятнал своей чести - пока. Он был здесь, чтобы служить вождю, которого выбрал сам. Под испытующим взглядом отца он взял себя в руки.

- Пока ты ждешь, - сказал Мегулиель с рассудительной неторопливостью человека, отдающего приказ, - возьмешь на себя охрану стад.

В прошлом это было занятие Хинккеля. Каликку сглотнул. Он чувствовал горечь гнева, который должен был подавить.

- Ты можешь идти и приступать к выполнению обязанностей.

Такобычно отпускали слуг. Каликку снова сглотнул и каким-то образом сумел выйти из покоев отца, удержав себя в руках. По ту сторону дверных занавесей он с силой сжал кулаки. Сможет ли он вынести это унижение? Он должен.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мне не надо было ничего делать для подготовки к путешествию. Она полностью подчинялась традициям. Но одну вещь я должен был сделать. Я послал гонца к Равинге с просьбой, чтобы она посетила двор.

По обычаю, правитель, посещая королевства, должен был преподнести каждой королеве какой-нибудь роскошный и необычный подарок. И мне внезапно пришла в голову идея, каким может быть мой, - если, конечно, не откладывать слишком долго, чтобы Равинга успела изготовить то, что мне требовалось.

Когда она пришла, я приказал проводить ее в свои личные покои, в этот раз не заботясь, не нарушаю ли я обычай, и отпустил слуг. Мурри лег перед дверью, и я был уверен, что он способен заметить любого, кто решится подслушивать.

Я снова пренебрег традицией, встав ей навстречу и проводив ее к сиденью.

- Высокая госпожа! - Поддержка, которую оказывала мне Равинга, возводила ее в моих глазах в ранг высшей знати. - Благодарю тебя за все, что ты для меня сделала. Это всего лишь слова, и я не могу полностью вложить в них все мои чувства. Я иду опасным путем. Потому крепко держусь за тех, кому могу доверять.

- Таковой ты считаешь меня? - спокойно спросила она. - И

чего

же ты теперь от меня хочешь?

Я вспыхнул. Не сказал ли я снова какую-то дерзость? Не подумала ли она, что я высказал ей свою благодарность только потому, что хочу от нее новой услуги?

- Мой язык часто меня подводит, прости. Да, мне действительно нужна помощь. Только, - я развел руками, - я всегда выставляюсь дураком, когда пытаюсь сказать правду. Я никогда не стремился стать императором, и моя неловкость бросается в глаза. Я не понимаю, почему Высший Дух привел меня сюда...

- Потому что ты тот, кто может сохранить равновесие, - ответила Равинга.

Я не знал, что она имеет в виду. Но она продолжила, и я внимательно, с всевозрастающим беспокойством слушал ее.

- Тьма снова восстает. Есть тот, кто в старину уже пытался исказить нашу землю, переделать наш народ так, чтобы тот служил его целям. Его сокрушили, но теперь он вернулся с новыми силами, полный решимости победить. Наши жизни зависят от того, чего другим народам, обитателям внутренних земель, не приходится опасаться. Вода для нас - главная, неизменная необходимость. Все живущие ныне слышали душераздирающие рассказы о том, что случалось в былые времена, когда высыхали водорослевые пруды. Министр равновесия имел тогда даже больше власти, чем любой правитель. Существует тщательно охраняемая тайна, которая была куплена ценой самопожертвования тогдашнего императора. Несколько великих Домов знали ее.

- Подземные реки текут в каждом королевстве? - спросил я, когда она на мгновение умолкла.

- Именно так. Но это известно и Темному. Он использовал свою силу, и те, кто знал тайну воды, были уничтожены. Иногда ее заново открывали потомки жертв.

- Такая судьба постигла и Дом Вуроп? - уточнил я.

- Именно так.

- Но кто в Вапале послужил врагу, уничтожив этот Дом?

Вот что хотел я знать.

- Темный владыка способен утаить тех, кто служит ему. Но в те времена у императора была спутница, обладавшая большой силой. Она умерла внезапно - после того, как Дом Вуроп был уничтожен. Если бы Дом пал по тем причинам, о которых было тогда объявлено, все его владения по традиции достались бы обвинителю. Но все их имущество перешло к Хабан-джи.

- Значит, - медленно проговорил я, - когда я вернул имущество Алитте, я подверг ее риску?

Мне не хотелось в это верить. Равинга пожала плечами.

- Кто знает? До сих пор ни одна тень не дотянулась до нее.

Я внимательно изучал спокойное лицо Равинги. Как и всегда в ее присутствии, мне казалось, что она знает куда больше, чем показывает. Хотя Равинга всегда носила одежды торговцев и очень мало украшений, все же в любом придворном собрании она свободно держалась со знатью, и даже с королевами.

- И ни одна не дотянется!

Мурри поднял голову и заворчал. Как всегда, он перехватил мою мысль. Но, еще не закончив, я уже понял, что моя похвальба пуста. Если я не способен защитить себя, как я могу обещать безопасность другим?

- Путешествие станет для меня испытанием, возможно, не менее тяжким, чем прежние. Их я прошел успешно. Разве Алитта не вовлечена уже в это опасное дело? Она нуждается в твоей защите.

- Ты за этим меня позвал? - резко спросила она, словно собираясь уходить.

- Да. Но у меня есть и более важная причина. Ты присоединишься ко мне в путешествии?

Я не знал, как мне объяснить включение Равинги в мою свиту, но был уверен, что, если она согласится, ее советы будут полезнее для меня, чем любое оружие.

Равинга не ответила мне сразу, продолжая рассматривать меня так, словно я был куклой, над которой она работала, и кукольница не была уверена, все ли во мне доделано до конца.

- Не суди о себе так строго. - Она читает мысли? Или я так плохо держу себя в руках, что открыто это показываю? - Вот в чем дело, Хинккель: каждый из нас способен принять вызов, если верит, что сможет. Ты - император, на тебе благословение Высшего Духа, иначе бы тебя здесь не было. Так стань же истинным императором!

- Мудрая права. - Мурри встал на ноги.

- Но, - я продолжал настаивать, - ты поедешь с нами?

Впервые она улыбнулась, и я увидел ту Равингу, к которой всегда относился с почтением.

- Когда я пришла сюда, я об этом думала. Да, я поеду с тобой. А теперь - у тебя есть еще дела ко мне?

- Куклы! - Я откинулся на подушки с тем облегчением, которое ощущал, пройдя очередное испытание. - Дары для королев. Однако у меня есть и другая задача - я хочу, чтобы все поняли, что песчаные коты могут стать нашими друзьями, что на них больше нельзя охотиться. Я могу издать указ. Я уже сделал это, но это всего лишь слова. Мы знаем, что котти - больше, чем просто друзья нам. Песчаные коты могут не жить вместе с нами под одной крышей, но они верны слову и могут мысленно общаться с теми, кого считают друзьями.

Равинга чуть подалась вперед, лицо ее осветилось любопытством.

- Да, о да! - мягко сказала она. - Изысканный подарок для каждой королевы, непохожий на прежние. Котенок в натуральную величину, с ожерельем со знаком того королевства, королеве которого он предназначен. Это будет очаровательно...

- Хватит ли тебе времени? - спросил я. Она рассмеялась.

- О, царственный, я ожидала этого. Котята уже ждут в одном из моих потайных шкафов. Кажется, Высший наделил меня даром предвиденья. Они будут готовы - и я тоже.

Два обещания, и я был уверен, что она сдержит оба.

В ЛАГЕРЕ ИЗГОЕВ

Каменный остров, на котором мятежники разбили свой лагерь, был тщательно обследован, прежде чем Шанк-джи принял решение устроить здесь укрепленный лагерь. Несколько человек в его отряде были родом из Азенгира, страны вулканов. Двое были искусными мастерами в работе по металлу, и теперь они проверяли оружие, убеждаясь, что оно годится для боя. С одного края пруда собрали водоросли, и они сохли на ветерке. На поверхности скалы была нарисована карта дорог королевств, и каждый воин мог добавить к ней тот участок Внешних земель, в котором бывал сам.

Шанк-джи много времени проводил на сторожевой вершине. Посланцев из Безысходной пустоши больше не появлялось. Ни один из его разведчиков, посланных в королевства, еще не вернулся. Ожидание делало его раздражительным, а потому и беспокойным. Он до сих пор еще не принял решения по поводу предложения таинственного Темного, которому служил крысолюдь. У него было дурное предчувствие, касающееся этого нового игрока в его игре. Хотя с тех пор, как чудовище уехало, крысы не появлялись, а эти четвероногие убийцы могли уничтожить любого разведчика.

Вапала была конечной целью любой войны. Будь она у него в руках ("Руке", - Шанк-джи потрогал обрубок), он мог бы спокойно отдыхать. Здешние стражи... очень немногие из них когда-либо встречались с крысами. Они расслабились за годы мира, как он понял из собственных наблюдений. Но зато здесь есть и те, кто открыто будет приветствовать стяг его Дома.

Узурпатор контролирует все средства империи. Но вне Вапалы это мало что значит. Ложный император может требовать помощи и припасов у каждого королевства. Однако из-за расстояний между Вапалой и другими народами его приказы легко можно задержать. Приходили известия, что королевства собирают собственные армии, нуждаясь в лучшей защите от новых крыс... Он потер зарубцевавшуюся кожу культи. Где есть один крысолюдь, там будут и другие, целая армия, чтобы управлять четвероногими бойцами.

Вербовка в королевствах уже лишила стражу дорог множества воинов, жаждавших битвы. Рано или поздно караванщикам понадобится помощь, которую мало кто сможет им обеспечить. А когда караваны не смогут связывать королевства друг с другом, поднимется гнев против императора.

Этот варвар даже мечом как следует не владеет. Конечно, это он посадил на крыше того дважды проклятого лучника, ставшего причиной его увечья! Он снова потрогал шрам.

Чужак не может знать тайны, которую хранил Хабан-джи. Плохо, что его отец так и не решился действительно исследовать владения Вуроп. Или эта сказка - всего лишь очередной слух? При дворе подобных всегда хватает.

Ладно, если Хабан-джи не хватило решительности раскрыть тайну, то его сыну, видимо, недостает отваги принять решение, что рано или поздно придется сделать.

Скоро закат - время выезжать ночному патрулю. В этот раз он собирался принять командование над ним сам. За одну ночь им до пустоши не добраться, но беспокойство вело его. Он хотел убедиться, нельзя ли найти след тропы, которой воспользовался крысолюдь.

В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ В ВАПАЛЕ

Королева Юикала знаком велела своей служанке закрыть тяжелый сундук с драгоценностями. Она исследовала каждый из его многочисленных лотков, тщательно выбирая украшения. Нет, дитя не должно чересчур блестеть - это для женщин постарше, которые жаждут привлечь внимание. Ее внучке могло подойти только что-то простое, но, конечно же, ценное.

Алмазы необходимы для вапаланки, но они должны быть сдержанными. Но здесь было еще тройное ожерелье из радужных лунных камней, очень редких во Внешних землях. И простые хрустальные шпильки для волос в виде звезд, оправленных в серебро, - весьма подходящие для девушки, только что вошедшей в пору.

Она посмотрела на девочку, сидевшую поблизости.

- Очень впечатляюще. Ты будешь одета в платье, которое тебе показали. Большинство гостей будет в разноцветных одеждах - серебряный и белый сделают тебя заметнее. Да что с тобой, девочка? Тебя это совсем не интересует. Ты не благодарна? Да любая девушка была бы в восторге от таких украшений и платьев!

Берниен крепко сцепила руки, словно не желая прикасаться к одежде и драгоценностям. Она дрожала, несмотря на то что была в обычном тяжелом придворном облачении, в котором она укрывалась, как в спасительной пещере.

- Да, бабушка, - почти прошептала она. - Вы очень щедры...

- Девочка, выпрямись! Перестань вести себя так, как будто тебя ругают! Я очень терпелива с тобой, прекрасно понимая, что твое воспитание не пошло тебе на пользу. Твоя приемная мать, конечно, благородная женщина, но ничего не понимает в придворных церемониях. Моя вина, что я оставила тебя так надолго в доме, который едва ли лучше крестьянского хозяйства.

Но там было безопасно, подумала Берниен, и госпожа Дома Фатерин была добра, даже когда была настолько занята управлением поместьем, что едва выкраивала время для Берниен, Там не было чужаков, все время наблюдающих за ней, как здесь, считающих ее неуклюжей и невежественной.

Бабушка снова раздраженно смотрела на нее. Она будет говорить и говорить, пока у Берниен не заболит голова. Они принесут все эти жесткие одежды, засунут ее в них, увешают драгоценностями, а бабушка будет отпускать едкие замечания тем временем, как служанки будут заниматься ею.

Однако бабушка перестала говорить и теперь просто смотрела на нее, Берниен не хотелось поднимать голову и оглядываться, но что-то заставило ее это сделать.

Королева взяла за ручку большое зеркало и ткнула им в девочку. Берниен сумела как-то удержать его, чтобы оно не выскользнуло у нее из пальцев.

- Посмотри! -потребовала королева. - Будешь так морщить лицо, и ни один мужчина не сочтет тебя привлекательной! Смотри, я сказала! Ты должна уметь улыбаться, когда это необходимо!

В ее голосе звучал намек на угрозу. Берниен вздрогнула и попыталась слабо изогнуть губы, надеясь, что бабушку это удовлетворит.

Юикала всплеснула руками.

- Перед тобой блестящее будущее. Больше половины двора будет завидовать тебе! Ох... Иди к Ханлике и поупражняйся перед балом.

Берниен присела в реверансе и благодарно удалилась. Она была уверена, что не сможет освободиться. Вместо этого ей придется идти на пугающий бал. Но она все еще не понимала, чего от нее хотят, и спросить было не у кого.

Королева ожидала, что какое-то внезапное событие вознесет ее, покамест всего лишь тень настоящей придворной дамы, к некоему высокому положению. Но какое и как?

Она не вернулась в свои покои и не стала искать величавого придворного советника, как ей было приказано. Вместо этого она выскользнула в садик. Снова отправилась к скамье, где нашел ее император. Кажется, он понимал ее. Она помнила его признание в том, что он тоже чувствует себя здесь неуютно. Если бы у нее был такой брат или близкий родич... Если бы ей пришлось танцевать с человеком, который бы не оценивал ее, а желал ей добра, тогда бы развеялась большая часть ее страхов. Только желания редко сбываются - по крайней мере, Берниен полагала, что это так.

ГЛАВА 12

В ЛАГЕРЕ ИЗГОЕВ

Ночь была ясной - пока. С каждым днем приближалось время бурь. Этот дурак сильно рисковал своим путешествием. Сознательно ли он это делал, надеясь выиграть время, прежде чем ему придется посещать королевства, в которых он столкнется с неприятностями? Шанк-джи вел свой отряд по караванной тропе, но, когда та свернула в направлении Кахулаве, он направил их прямо.

Это была открытая местность без единого каменного островка, хотя временами встречались одинокие, истертые песками скальные пики. Если они будут продолжать ехать в этом направлении, то скоро достигнут края Безысходной пустоши, Загадка того, как что-то живое может использовать это место как опорный пункт, не давала ему покоя.

Этот разговор о некоем царственном, правящем там... Шанк-джи никогда не относился к тем, кто любит взбаламучивать пыль в архивах. Если бы подобный ему когда-либо беспокоил Внешние земли в прошлом, конечно, о нем сохранилась бы память. Ялан - в памяти всплыло тронутое временем лицо этого искусного воина, который учил его владеть оружием и, с тех пор как он стал мужчиной, сделался его тенью.

Шанк-джи придержал ориксена и заговорил со всадником, ехавшим позади него:

- Передай, чтобы Ялан подъехал.

Во всем его отряде он больше всего мог доверять этому ветерану, хотя даже Ялану он, конечно, не расскажет о предложении Темного - пока нет.

- Ялан прибыл. - Другой всадник приблизился прежде, чем они успели двинуться дальше.

- Поезжай со мной. Есть кое-что, о чем я хотел бы знать. - Он осторожно выбирал слова, подбираясь к сути дела, - Ты служил в императорской армии, когда она еще была армией. - Он подчеркнул эти слова, хорошо зная, что Ялан презирает так называемых воинов нынешних времен. - Не было ли тогда разговоров о некоем Темном владыке, который угрожал бы Внешним землям?

- Разговоры, да. Но они были запрещены. Хабан-джи издал указ о том, что это не следует упоминать. Но это было сразу после того, как он завоевал трон, много лет назад, - прямо ответил ветеран.

Шанк-джи был поражен. Странно, что его отец отдал такой приказ. Правление Хабан-джи было спокойным. Конечно, обычная вражда между великими Домами не стихала - Дом Вуроп, например, был уничтожен. Но подобная междоусобная борьба длилась веками. А вот война, угрожающая всем королевствам, - подобные войны закончились задолго до того, как Хабан-джи прошел испытания и завоевал трон. Семья его отца была вапаланской, и интересы императора в первую очередь касались дел Алмазного королевства.

- Это, должно быть, случилось очень давно?

- Верно, командир. Как раз перед великой засухой, когда равновесие пришлось восстанавливать.

Об этом Шанк-джи знал. В ту пору Внешние земли сильно пострадали. Старики и слабая молодежь были обречены на смерть. В резиденциях большинства Домов, больших и малых, в тихой, уединенной комнате висела доска со списком имен, которые по определенным датам вспоминали с почестями - но в другое время не упоминали. Видимо, войну вытеснили из памяти позднейшие ужасы недостатка воды.

- А этого Темного владыку называли каким-нибудь именем? Из какого королевства он был родом?

- Никакого имени. Должно быть, оно тоже было под запретом. По преданию, прадед моего деда сражался с ним. Говорили, что этот владыка был не из наших краев. Он явился из ниоткуда и, видимо, ушел в никуда. Командир, тот, странный, что приезжал к нам...- Ялан говорил тихо - он мог переступить какую-нибудь черту и вызвать гнев Шанк-джи.

Его вождь ответил не сразу. Сомнения все еще мучили его. Наконец он, насколько мог себе позволить, рассказал Ялану часть правды, не желая, чтобы тот подумал, будто Шанк-джи рассержен на него за то, что тот посмел упомянуть посланника.

- Все это кусочки и части. Я должен узнать как можно больше, прежде чем смогу быть уверен до конца. Но твоя память очень мне помогла, и я в долгу перед тобой.

Дюны, из-за которых им сначала пришлось петлять, теперь сглаживались. Хотя буря не обрушилась на них около их собственного скального островка, здесь она наверняка прошла, причем достаточно суровая, чтобы выровнять все. Плоские копыта его ориксена, предназначенные для путешествий по постоянно двигающимся пескам, застучали по более твердой поверхности. Шанк-джи постарался разглядеть, что изменилось. Это был камень - камень, по которому пересыпался песок.

В своих странствиях по песчаным землям он никогда не встречал ничего подобного. Скала протянулась вперед, как мощеная дорога Вапалы, только куда более прочная. Он обратил на нее внимание Ялана, но ветеран не выказал никакого удивления.

- Бури много раз выравнивали ее. Как-то раз моему отряду довелось сопровождать группу хранителей древнего знания, которые охотились за следами прошлого. По мнению одного из них, высохшего сумасшедшего из Твайихика, это дороги очень древних времен. Большинство его товарищей смеялись над ним за его спиной.

Они продолжали двигаться по следу, когда Ялан вдруг сказал:

- Командир, это ведет в направлении Безысходной пустоши.

Шанк-джи натянул узду, остановив ориксена.

- Туда нам не надо, по крайней мере пока.

По его команде отряд повернул к востоку, вновь углубившись в дюны, успокаивающие своей привычностью.

АЛИТТА

Я слишком недолго правила своим Домом, чтобы успеть обзавестись обширным гардеробом. И не могла себе представить отправление в путь в придворном платье, Я просмотрела все одежды, которые служанки вытащили из сундуков, и попыталась продумать, что мне может потребоваться во время грядущего путешествия. Я могла только догадываться, насколько затруднит мой выбор роль спутницы. Раз за разом я задумывалась над своим согласием на эту дикую авантюру. Мы шли против всего, что считалось правильным.

Я должна приготовиться к тому, что случится очень скоро. Конечно, этим я не могла поделиться ни с кем из своих домочадцев. Я могла только сообщить им, что отправляюсь в путешествие. Поскольку я была главой Дома Вуроп, этого можно было ожидать. Моя управляющая приготовила список всего необходимого для поездки, а также всего, что следовало сделать, чтобы в мое отсутствие управление хозяйством шло гладко. Ночью я удалилась к себе, счастливая тем, что только Касска делила со мной комнату.

Равинга прислала со своим котти Виу записку, что тоже поедет с нами. Я вздохнула с облегчением. Ее присутствие рядом казалось благословением Духа.

Большая часть дня прощального пира была посвящена подготовке к этому событию. Я спала долго, убаюканная мурлыканьем Касски. Служанка принесла мне завтрак - фрукты, сокровище Вапалы, и водорослевые лепешки с наструганным мясом.

Для меня приготовили ванну с ароматной водой. В такой же вымыли мне волосы и высушили их надушенными полотенцами. Никогда прежде я полностью не отдавалась на волю искусных рук моих служанок, и теперь они жаждали показать, что может быть сделано для того, чтобы придать кому-то вид женщины из знатного рода.

Я выбрала верхнее платье цвета сливок, поскольку оно было самым легким - я знала, как жарко может стать в более тяжелом, пока будет длиться ночь. В выбранных мной украшениях присутствовали традиционные алмазы Вапалы, Но они были маленькими, вставленными в глазницы и обрамляющими изображения миниатюрных песчаных котов, покрытых эмалью, настолько похожей по цвету на их настоящий мех, что можно было подумать, что это и есть мех, застывший благодаря какому-то волшебству.

Еще я надела широкое ожерелье, серьги, достаточно тяжелые, чтобы болезненно оттягивать мои уши, свободные браслеты и пояс.

Мне уложили волосы витками, заколов их шпильками, украшенными головами песчаных котов. Однако я отказалась от содержимого многочисленных бутылочек и баночек - всего, что предназначалось для того, чтобы сделать губы ярче, брови длиннее и изготовить из лица маску для придворного праздника. Я также отказалась от предложенных духов, приведя в великое смятение двух служанок. Наконец я отослала их приказать подать мой паланкин и осталась одна.

Торопливо я достала шкатулку Равинги. Когда я открыла ее, по комнате разлилось благоухание, сильнее, чем запах духов, от которых я только что отказалась. Я села, держа в руках зачарованный кристалл, и заставила себя надеть цепочку, спрятав ее полностью под одеждой. Пустую шкатулку я положила в расписной горшочек на полке у окна.

- Госпожа Дома, - послышался из-за занавесей голос, и Касска сразу же вспрыгнула на полку, закрывая собой горшочек.

Снаружи стояла моя служанка Руффин. Ее глаза расширились, когда я вышла. Она попятилась, поднимая руки в новом приветствии.

- Госпожа Дома, какая радость! Высший Дух с вами!

- Надеюсь, - ответила я.

Этим вечером мне будет нужна вся милость, что может ниспослать мне Высший. Чары Равинги действовали хорошо, хотя я не испытывала ни ожидаемой боли, ни возбуждения, про которые часто говорят между собой женщины.

Руффин казалась несколько озадаченной моим спокойствием. Но я не знала, как мне полагается вести себя в таких обстоятельствах, и решила, что следует скромно молчать и держаться настолько замкнуто, насколько это будет возможно. Надо постараться, чтобы на самом деле не оказаться в центре внимания всех мужчин. По счастью, обычай был на моей стороне. Возможные партнеры не должны пытаться завязать отношения с вошедшей в пору девушкой, если та не выказывает к ним интереса, хотя от их внимания это ее все равно не спасает.

Я опустила занавеси паланкина, как только оказалась внутри. Слухи уже должны были разойтись по дому, а за ними последует обсуждение, к кому из знати я окажусь благосклонна. Иногда процесс выбора продолжается много дней. Девицы скромничают перед холостыми воинами и придворными. По крайней мере, мне не придется этим заниматься - моя предполагаемая судьба разъяснится сегодня ночью.

В ПОКОЯХ КОРОЛЕВЫ

Берниен держала в руке кубок. У его содержимого был странный металлический запах. Ей ничего так не хотелось, как отбросить кубок подальше от себя. Но, несмотря на отвращение, девушке приходилось удерживать его обеими руками, чтобы из-за их дрожи не брызнуть напитком на роскошные праздничные одежды.

- Пей!

В приказе не было ни тени мягкости.

Королева Юикала стояла перед ней, облаченная в новое роскошное платье зимнего снежно-белого цвета, усыпанное алмазным инеем. Голову венчал убор из белого меха, расчесанного и закрепленного на манер усеянного бриллиантами шлема, закрывающего волосы. С груди и до самой талии струилось сковывающее движения ожерелье из серебра и алмазов. На взгляд Берниен, она была олицетворением воли, которой никто и никогда не посмеет противиться.

Кубок все равно вибрировал, несмотря на все усилия девушки сдержать дрожь в поднимающих его руках.

Королева чуть пошевелилась, словно собираясь выхватить сосуд и силой поднести к губам Берниен, чтобы заставить ее проглотить его содержимое.

Берниен слабо застонала, но выпила. Она почувствовала себя так, словно отхлебнула огонь. Страшный жар обжег ее горло и угнездился в животе. Она пошатнулась. Юикала цепкими пальцами жестко схватила ее за плечо и заставила устоять.

Девушка задыхалась.

- Пожалуйста...

Внезапно слабость отпустила ее. Боль тоже ушла, хотя жар продолжал пылать в ней. Как ни странно, этот жар быстро рассеял все ее страхи. Чего ей бояться? Она почувствовала прилив сил и вырвалась из пальцев королевы. Ее бабушка ослабила хватку за мгновение до этого. Юикала кивнула.

- Отлично. Но помни, что тебе говорили.

Берниен высоко вскинула голову. Впервые с того самого момента, как ее призвали ко двору, ей не хотелось спрятаться. Почему она должна прятаться, если с этой ночи она станет первой госпожой империи, избранной спутницей императора, как ей обещала бабушка?

- Я помню, - даже в голосе ее прозвучала новая, уверенная нотка. - Я должна оставаться рядом с тобой и не замечать, если кто-то из знати обратит на меня внимание. Есть только один человек, который имеет значение.

Королева отступила на шаг и окинула ее с головы до ног оценивающим взглядом.

- Неплохо. Пора идти.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мурри сидел передо мной, и я чувствовал его критический взгляд. Как обычно, я был закован в тяжелое одеяние, длинный шлейф тянулся за мной по полу при движении. Это меня не просто раздражало - о шлейфе приходилось постоянно помнить. Он был зеленовато-синего цвета, расшитый овалами, которые должны были изображать кошачьи глаза, в центре каждого из них был драгоценный зрачок, бледный, как алмаз, но с зеленовато-голубым оттенком, - это были новые камни, совсем недавно обнаруженные в лавовых выбросах Азенгира. Верхнее платье было оторочено пышной, расчесанной гривой ориксена. На плечах жестко стоял меховой воротник, двумя полосами спускаясь спереди до талии, где его перехватывал широкий, усыпанный драгоценными камнями пояс. Голову венчала тесная шапка, охваченная несколькими кольцами оправленных в серебро драгоценных камней. Я видел в зеркале марионетку-императора, почти не видного за своим убранством, и не в первый раз подумал об издании указа, касающегося перемен в придворном платье. Но обожающие роскошь придворные станут ему повиноваться в той же мере, как изгои - указу о мире с песчаными котами Я снова ощутил мысленную усмешку Мурри.

- Великолепно подойдет для странствий, - заметил он. - Что происходит в головах собравшихся здесь, брат, что им приходится так закутываться? Ведь так им даже не потанцевать как следует.

Я вспомнил изящные высокие прыжки и парение, из которых и состояли танцы народа моего брата, и рассмеялся.

- Нет, я не смогу так танцевать, Мурри. Нам не знакома свобода вашего народа. Не важно, этой ночью у меня найдутся и другие дела.

- Твоя пара, брат?

Я так затряс головой в отрицании, что чуть не уронил венец.

- Не так. Правда, при дворе ее будут считать таковой. Ей будет безопаснее ехать с нами, чем оставаться здесь. Когда мы отправимся в путь, ты будешь оберегать и ее тоже.

Он зевнул, встал и пошел к двери.

- Слушаю и повинуюсь, - передразнивая придворный язык, ответил он.

АЛИТТА

Я оставила свой паланкин во внешнем дворе, почти полностью забитом такими же экипажами, как тот, в котором я приехала. Поскольку я была одна, я договорилась, чтобы капитан моей стражи проводила меня в залу собраний. Мы сделали лишь несколько шагов, прежде чем я успела понять, что мне не удастся остаться незамеченной. Но я смотрела только прямо перед собой и сознательно избегала встречаться взглядом с теми, кто окружал меня. По счастью, я не так давно вернула себе свое положение, чтобы успеть завести знакомства с кем-либо из других знатных семей. На деле они тоже избегали со мной общаться, что очень меня устраивало.

У дверных занавесей, что удерживали распахнутыми слуги, я, поблагодарив, отпустила капитана и пошла вперед. Я надеялась, что внешне не показываю того, что кипит внутри. То, что я должна была сделать этой ночью, шло настолько вразрез с моими желаниями и жизнью, которую я себе наметила, что каждый шаг мне давался с трудом.

О моем появлении объявили в пышной льстивой манере, подобающей таким случаям. Головы повернулись - выказывая куда больший интерес ко мне, чем прежде, в тот момент, когда я поднялась по ступеням к трону, и Хинккель-джи вернул мне мое достояние. Как для главы одного из Шести Домов, для меня было предназначено собственное место, и я направилась прямо к нему.

Нарастающий гул голосов почти заглушал нежную музыку кифонггов, но то и дело раздавалась короткая барабанная дробь, которую нельзя было не услышать. В очередной раз это случилось, когда я оказалась между главами Домов Орсмер и Рафер-хок. У другого входа - ведущего во внутренние покои дворца - началось какое-то движение. И в режущее глаз многоцветье тканей и драгоценностей вступили, держась за руки, две новые гостьи. Алмазная королева и ее внучка.

Я сразу поняла, как и все поблизости, что Берниен оправдала надежды Юикалы - девушка вошла в пору. В ней произошла большая перемена - в первый раз из тех, что я видела ее в окружении прочих людей, она выглядела уверенной. Она всегда казалась бледной тенью в присутствии вечно надменной королевы, из-за чего оставалась незаметной, но сейчас не было ни единого признака того, что она избегает общества.

Они прошествовали к трону королевы Вапалы, где для Берниен было приготовлено мягкое сиденье чуть позади места ее бабушки. За ее спиной столпились молодые придворные - там происходило некое перемещение, как случается с дюнами под напором ветра, хотя те и не продвигаются далеко. У Берниен теперь была собственная свита, хотя она не перехватила ни единого взгляда от этих жаждущих знатных юношей.

Если такое же собрание образовалось и у меня за спиной, я даже знать об этом не хотела. Только бы все это началось и поскорее закончилось. Я сцепила руки и высоко подняла голову, не глядя на соседей - ни один из них даже не приветствовал меня.

Снова прокатилась барабанная дробь. Меж раздвинутых занавесей в зал вступил Хинккель-джи. Хотя он был высок и, насколько я заметила, хорошо сложен, его богато украшенные одежды, казалось, тяготили его, делая похожим на куклу в большей степени, чем изделия Равинги.

По обе стороны императора выступали Мурри и Акиэа. Придворные были вынуждены широко расступиться, чтобы дать проход всей троице. Мы встали, приветствуя их. Королева и ее претендентка на внимание императора стояли ближе к проходу. Но Мурри чуть повернул голову, и его золотистые глаза встретились с моими. Через мгновение Хинккель бросил взгляд в мою сторону, и я поняла, что Мурри передал ему какое-то сообщение.

ГЛАВА 13

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я ощущал сгущающееся вокруг меня напряжение. Интересно, многие ли из собравшихся знали о плане Юикалы? Приближаясь к королеве, которую я должен был приветствовать в первую очередь, я ощутил еще кое-что, некое внутреннее возбуждение, питавшееся из нового для меня источника. Значит... она все же вмешалась в то, что должно решать одному Высшему Духу. Берниен вошла в пору.

Девушка, которая казалась мне прежде чуть ли не ребенком, изменилась. Ее милое личико выглядело так, словно на него надели маску женщины несколькими годами старше. Изгиб губ ясно говорил о ее происхождении - настолько она в этом походила на королеву.

И тут меня коснулась мысль Мурри.

- Подумай, брат, она созрела, чтобы ее сорвать.

И в этой мысли не было никакой насмешки.

Юикала слегка присела в подобающем случаю поклоне. Я продолжал смотреть на нее, хотя слишком хорошо чувствовал присутствие одетой в белое фигурки, двинувшейся вперед, вероятно, по знаку своей бабки.

Я никогда еще не испытывал полной силы очарования, которое может излучать девушка в поре, поскольку у себя на родине я считался слишком низким по положению, чтобы меня замечали. К моему лицу прихлынуло тепло, вызванное отнюдь не слишком тяжелыми одеждами. Мое тело отвечало на странное принуждение.

- Царственный, - сказала королева. - Я прошу вашей благосклонности для вашей новой придворной.

Берниен присела в очень низком реверансе. Однако самоуверенность Юикалы завела ее слишком далеко. Никого из нетитулованных особ, даже из самого высокого Дома, нельзя приветствовать прежде Шестерых, которые стояли неподалеку. Именно из них избирается будущая королева, и каждый Дом по очереди представлял женщину, принимавшую этот титул.

И я быстро ухватился за ошибку Юикалы. Посмотрев наконец прямо на девушку, я не удостоил ее даже короткого кивка. Я услышал слабый вздох Юикалы, повернувшись к главам Домов. Мужчины встали, приложив правую руку к груди в приветствии, Алитта, как и подобало, присела.

Я снова ощутил похожее влечение. Но она, конечно, не вошла в пору по собственному желанию. Я был уверен, что Равинга не станет нарушать древние законы. Я также был убежден, что Алитта не позволит себе действовать вопреки обычаям. Однако от нее действительно исходило то же самое очарование, каким угрожала моим чувствам Берниен, Только теперь мне не надо было пытаться сдерживаться ради собственной безопасности.

Даже скованный своим жестким одеянием, я торопливо шагнул в ее сторону. Поскольку наш план работал, мой интерес к ней не казался подозрительным. Все знали, что мы встречались раньше, когда она была изгнанницей, а я - последним в своем клане.

Я протянул руку и поднял ее из реверанса.

- Высокая госпожа, - обратился я к ней с подобающим приветствием. - Ты оказала своим присутствием честь нашему двору.

Я услышал вздохи, кто-то поблизости что-то пробормотал. Никогда прежде на людях я не бывал так раскован с женщиной.

- Царственный, - ответила она звонким чистым голосом, - вы оказываете мне великую честь,

Я поднес руку Алитты к своим губам. Вокруг вздохнули куда громче. Я при всех вел себя с ней, как со спутницей.

Но подобный выбор всегда демонстрируется публично, как я узнал, пока изучал историю предыдущих царствований. И обычно без больших ухаживаний, как сейчас. Всегда об этом ходило много слухов - так и будет. Но никто не станет задавать вопросов. В отличие от обычного ритуала, когда девушка выбирает себе пару, императору стоит лишь указать свой выбор, и все остальные знатные юноши тотчас отступают.

Я должен был продолжать путь к трону. Но я все еще не отпускал Алитту. Высоко держа ее руку в своей, я повел ее рядом с собой. Мурри шел с другой стороны от нее.

Мне в этот момент очень хотелось оглянуться на лицо королевы. Я был уверен, что, хотя я и нарушил ее планы, она не сдастся. Меня коснулась мысль Мурри.

- Она в ярости, брат. Подобные ей выращивают гнев из своего поражения.

- А девушка? - подумал я в ответ, поскольку помнил, как она юна и насколько ей неприятен двор.

Что бы ни сделала Юикала, она ввела Берниен в пору, а в этом состоянии девушка опасно уязвима.

- Она убегает, брат. Она уже у занавесей. Убежала.

Я совершил ошибку, и, возможно, тяжкую. Для тех, кто был посвящен в замыслы королевы, мой выбор Алитты стал незабываемым оскорблением. И что я могу сделать для того, чтобы Берниен не высмеивали до конца ее дней?

В ПИРШЕСТВЕННОМ ЗАЛЕ - НА ПРОЩАЛЬНОМ ПИРУ

Королева Юикала не обратила никакого внимания на сумасбродное бегство внучки. Она стояла, собрав воедино все свои внутренние силы, делая вид, что эта девушка никогда ее не сопровождала. Повсюду слышалось шипение сплетников, похожих на ящериц-падальщиц, на множество их! Ярость душила королеву, и она еле удерживалась, чтобы не выплеснуть ее проклятиями.

Какая наглость со стороны этой кахулавинской твари! Ничтожный варвар! И эта незрелая девчонка, которой он оказал такую честь! Дом Вуроп однажды уже был уничтожен - и будет повергнут снова. Эта грязнуля, она путешествовала по торговым дорогам, была в подмастерьях. Все знают, как они живут. Да, она очень подходит этому тупому варвару. Уничтожить обоих! Уже есть те, кто поклялся в этом. Берниен! Королева внимательно следила за выражением своего лица, не позволяя себе нахмуриться, ничем не показывая своего гнева. Берниен по-прежнему может послужить хорошим орудием. Но покинуть собрание до окончания пира королева не могла. Никому не должно быть позволено думать, что варвар и его замарашка выгнали ее...

Обутая в сандалию нога Берниен запуталась в шлейфе платья. Она почувствовала, как рвется ткань, но подобрала юбки и бросилась бежать дальше. Они смеялись; все будут смеяться. Он даже не посмотрел на нее! Да, они будут смеяться, и бабушка действительно разгневается. Она даже может приказать побить Берниен, как вчера сделала со своей служанкой. Прочь, только бы выбраться из этого ужасного места. Куда же ей бежать?

Боль пронзила ее тело, и она пошатнулась, вцепившись в дверные занавеси какой-то комнаты, выходящей в коридор. Она остановилась, закричала от боли. Боль ушла - затем снова вернулась. Она прижала руки к низу живота, словно пытаясь облегчить свои мучения.

- Госпожа... Вам плохо?

Опять приступ боли. Она взмахнула левой рукой, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы устоять на ногах. Ее пальцы поймала сильная горячая ладонь, и она, пошатнувшись, оперлась на чье-то крепкое тело.

- А-а-ах! Эта боль!

Она почувствовала, как ее кто-то подхватил и понес в комнату, перед которой она остановилась. Она повернула залитое слезами лицо, чтобы взглянуть, кто это.

Лицо под пышным воинским париком, присыпанным алмазной пудрой, было юным. Он смотрел на нее с нескрываемой тревогой.

- Больно, - сказала она бесхитростно, словно все еще была ребенком.

После ярко освещенного коридора комната казалась сумрачной. Там плавал только один светильник. Он качнулся к Берниен и тому, кто нес ее. Затем осторожно опустил ее на груду подушек, и в этот момент боль снова кнутом обвилась вокруг нее.

- Не-е-ет! - закричала она. Ее тело выгнулось, она впилась пальцами в подушки.

- Госпожа... я приведу помощь... Она неистово рванулась к нему и вцепилась в край его короткой формы.

- Нет, - выдохнула она, изогнувшись дугой от очередного приступа. - Не... не оставляйте... пожалуйста...

- Но вам нужна помощь...- начал было он.

- Она... я не хочу ее... нет никого... ооох!

Она разжала пальцы и скорчилась на подушках. Ее охватил черный ужас. Что же они сделали - что сделала ее бабушка и на что уговорила ее саму? Они нарушили закон Высшего Духа! Как же она теперь смеет надеяться на помощь? Она умирает?

- Госпожа! - Он упал на колени рядом с ней, просунул руку под ее плечи и обнял ее дрожащее тело. - Вам необходима помощь!

- Никто... не... поможет, - выдохнула Берниен.

Последовал последний жестокий приступ - словно копье вонзилось в ее тело. Она обмякла, дрожа, только его руки поддерживали ее.

Она слабо повернула голову и взглянула на него. В его лице читалась нескрываемая забота.

- Когда... когда Высший Дух заберет меня, - как-то сумела она выдавить слова, - оставьте меня немедленно. Она не должна знать, что вы были со мной. Она... она королева. Я Берниен, ее внучка, и я подвела ее. Она не пожалеет меня, и ее ярость обратится и на вас. Пожалуйста, уходите сейчас... они будут искать...

Боли больше не было, но она чувствовала себя так, будто тело полностью перестало ее слушаться. Даже дышать приходилось с усилием,

- Тихо. - Это произнесенное шепотом слово прозвучало как приказ.

- Но...

- Тихо! -снова приказал он.

У нее больше не было сил прогонять его. У нее не было возможности заставить его уйти, спасти его. Подкравшаяся тень начала окутывать ее. Она вздохнула, закрыла глаза и позволила тьме поглотить себя.

АЛИТТА

Все произошло так быстро, словно я была одной из кукол Равинги, выставленная на всеобщее обозрение по чужой воле. К тому моменту, как мы подошли к трону, с которого Хинккель-джи должен был взирать на пир, слуги уже приготовили для меня сиденье пониже, усыпанное алыми подушками. Он подвел меня к нему с той же церемонностью, с какой признал мои права. По счастью, обычай в данном случае ничего от меня не требовал. Мне оставалось только сесть и предоставить все остальное ему. Мурри занял место слева от меня, а Акиэа - справа от императора.

- Королева.

Я была поражена, но не настолько, чтобы посмотреть на песчаного кота, Это правда, что Хинккель легко мог общаться с Мурри, но того, что песчаный кот может мысленно говорить и с другими, я не знала. Однако эти слова были обращены ко мне. В этом заполненном людьми зале была только одна королева, и ее место находилось сейчас прямо напротив императорского трона,

Я была уверена, что Мурри предостерегает нас. Потому я посмотрела на нее. Толпа придворных выстраивалась в очередь - они собирались один за другим подходить ко мне, говорить о моем новом положении и приносить поздравления Хинккель-джи, желая радости нам обоим - хотя мы, конечно, вряд ли испытаем много таковой.

Юикала все еще стояла, до сих пор не пошевелившись. На ее лице под замысловатой короной ничего не отражалось. Она была не из тех, кто позволит окружающим увериться в том, что это было ее поражением. Но произошедшее все равно будет скандалом, порождая горькие слухи. То, что мы с Хинккель-джи оба приобрели себе непримиримого врага, оспорить было невозможно. И прежде и сильнее всего ее ярость ударит именно по мне. Недостаток нашего плана сделался очевидным.

- Будь наготове, - снова услышала я мысль Мурри и на этот раз смогла ответить:

- Не сомневайся, буду.

И тут Юикала направилась ко мне и все уступали ей дорогу. За ней следовали ее придворные, затем главы Домов. Она улыбалась, но под застывшим изгибом ее губ скрывались совсем другие и куда более темные чувства.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Теперь, когда я увидел свой план в действии, никакой гордости я не испытал. Мысль о Берниен терзала меня. Девушка, я был уверен, стала жертвой интриги своей бабки. Мне, по чести говоря, следовало постараться сделать все, чтобы то, чего требовали от меня соображения целесообразности, ей не повредило.

В настоящий момент я мог, придумать только одно, что можно было сделать. Когда королева уже почти подошла ко мне, я послал мысль:

- Мурри, девушка...

Он согласился сразу. Прежде чем королева со своим двором приблизилась ко мне, он выскользнул из зала. Сейчас я вынужден был положиться на него - но мне не терпелось поскорее закончить церемонию.

ВНЕ ПИРШЕСТВЕННОГО ЗАЛА

Песчаный кот знал, что его заметят, но принял все возможные меры предосторожности, прячась за занавесями и движением придворных, торопившихся посмотреть на тех, кто устроил такое неожиданное дополнение к праздничному церемониалу.

Стража уже привыкла к его приходам и уходам, а он сам знал все, что мог, об их постах и способах их избежать. Наконец он проскользнул между занавесями главной двери. Пару раз принюхавшись, он понял, что находится на верном пути, и очень скоро добрался до входа в маленькую боковую комнатку.

Верно, девушка была там, но с ней был и кто-то еще. Мурри передвигался, по своему обыкновению, бесшумно, так что успел оценить обстановку прежде, чем молодой человек заметил его. В глазах воина мелькнул страх. Он отстранил девушку на подушки за своей спиной и встал, обнажая меч. Мурри не прошел дальше в комнату, а тихо стоял на пороге, пока они смотрели друг на друга.

Мурри никогда не пытался разговаривать с людьми мысленно, кроме тех немногих, кто был близок с его братом. Он давно уже обнаружил, что большинство людей обделены этим талантом. Он мог только внушить им своими действиями, что не имеет никаких дурных замыслов, касающихся этих двух юных созданий. Сидящий, он похож на одну из многих декоративных фигур, которых можно встретить повсюду во дворце,

Мужчина наблюдал за ним, но не двигался. Это не приведет к необходимому результату, решил песчаный кот. Не в первый раз он желал, чтобы эти люди разговаривали на понятном языке, если уж не способны общаться мысленно.

Берниен пошевелилась на подушках. Протянула руку. Она словно бы что-то искала. Воин бросил в ее сторону быстрый взгляд и снова сосредоточился на Мурри.

Хотя кот его и не знал, этот детеныш мог служить в дворцовой страже. Если так, то он сам должен был знать Мурри, а значит, и знать, что песчаный кот - не враг, хотя и всегда готов защитить себя.

Да, кажется, это он сообразил. Его меч снова был в ножнах.

Берниен с трудом села. Она посмотрела на Мурри, а затем заговорила с мужчиной:

- У вас есть пара, молодой господин? Он вздрогнул и перестал внимательно изучать кота,

- Почему...- начал было он. Затем быстро добавил: - Простите, высокая дева, я должен был представиться. Я Валапан-ва-Джаклан, второй сын Дома Орсмер, командир двенадцати в дворцовой страже. И - нет, у меня нет пары.

Онивпустую тратят время, решил Мурри, а у них вряд ли его много. Он встал, и Джаклан сразу же снова обернулся к нему. Мурри заурчал, это была песня добрых намерений. Рука мужчины потянулась было к мечу, но теперь он снова уронил ее. Медленно, продолжая урчать, Мурри подошел к ним.

Берниен сделала свой выбор. Она одной рукой снова схватилась за край одежды Джаклана, а другую протянула к Мурри. Джаклан поднял правую руку, словно чтобы остановить ее, но Мурри уже был рядом, и она коснулась пальцами его головы.

- Ты его побратим, - сказала она. - И бабушка ошиблась. Высший Дух не хочет того, что она сделала. Он послал тебя, разве нет?

Мурри наклонил голову.

- Я должна уйти из этого места, - продолжала Берниен. - Мне не хватит храбрости встретить ее гнев. Но куда я могу пойти, воин пустыни?

Мурри знал ответ, но не был уверен, сумеет ли она добраться до этого убежища. Его народ обладал многими талантами, большими, чем те, о которых знал Хинккель-джи, причем до некоторых он еще должен был дорасти. Невозможность непосредственной связи с девушкой затрудняла разговор.

- Вы больны, госпожа, вам нужна помощь, - запротестовал Джаклан.

Да, она была слаба, но пронзительная боль отпустила ее. Это ощущение безопасности было странным. Впервые с тех пор, как она покинула свой любимый дом, она была почти спокойна.

Отпустив форму Джаклана, она взяла в ладони голову огромного кота, глубоко заглянув ему в глаза.

Слабо, словно песня мотылька, они соприкоснулись разумами.

- Прочь...

Мурри лизнул ее кончиком языка.

- Прочь, - ответил он ей тем же словом. Она опустила голову, и ее волосы коснулись его меха.

- Госпожа...- В голосе Джаклана слышался протест.

Берниен подняла взгляд.

- Кот-побратим императора поможет мне. Я должна идти - это необходимо. Если я останусь, меня найдут и утянут во тьму, поскольку ее воля сильнее моей. И если ты хочешь этого так же, как хочу я, Валапан-ва-Джаклан, второй сын Дома Орсмер, командир двенадцати, то я говорю тебе: в этот день Высший Дух призвал меня к выбору пары, и я выбираю. Для тебя это так же?

Джаклан склонился над ней и обнял ее.

- Со мной ты всегда будешь в чести и безопасности - клянусь тебе в этом!

- Нет. Никто из нас не будет в безопасности. Ты не знаешь королеву так, как я знаю ее. - Она подняла руку и погладила его по щеке. - Хотя мы можем никогда не предстать перед Высшим Духом, произнося свои клятвы, я все же вошла в пору, сделала свой выбор и останусь ему верна. Ты должен позволить мне уйти, потому что оба мы окажемся под угрозой, если я останусь. Мурри поможет мне спрятаться. И если придут лучшие времена - я снова буду в твоих объятиях.

ГЛАВА 14

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я хотел, чтобы путешествие началось как можно раньше. Если Юикала все еще желает сопровождать нас, а это было ее правом, я не желал видеть ее в своем окружении, лучше было бы, если бы она держалась с собственной свитой, на расстоянии от нас.

Мурри появился, когда я вернулся к себе, и у нас было немного времени, чтобы поговорить наедине. Он принес новости. По милости Высшего, Берниен нашла себе заступника, но отказалась остаться с ним из страха, что королева сразу же избавится от него, снова пытаясь завладеть волей своей внучки.

Песчаный кот едва успел сообщить мне об этом, как вдруг с рычанием обернулся к окну. По счастью, я уже успел сбросить свои пышные одежды. Я схватил короткое копье, такое же, как то, которым я сражался с водяной тварью.

Мурри не надо было приказывать. Он бесшумно подошел к окну. Занавесь качнулась. Какой-то стражник откинул в сторону легкую преграду. Я был уверен, что никогда прежде его не видел. На нем был пышный парик младшего офицера. Но его туника и облегающие брюки были черного цвета имперской армии. В руке он держал обнаженный меч, но, когда он увидел меня, он преклонил колено и положил оружие на пол, острием к себе и рукоятью ко мне.

Таким дерзким образом он просил у меня неофициальной аудиенции, и я понял: что бы ни привело его сюда, для него это было крайне важным.

- Этот, - подумал Мурри, - был вместе с юной.

- Царственный, - поднял голову страж, - взгляни на ничтожного с милостью. Есть то, что должно стать тебе известно...

Я уронил копье. Припавший было к полу Мурри сел.

- Ты хорошо послужил госпоже. Теперь она в безопасности.

На его юном лице отразилось мгновенное облегчение.

- Царственный, это ради нее я осмелился таким образом явиться сюда. Твое обещание есть клятва перед лицом Высшего Духа...

- Это так. А кто ты?

- Валапан-ва-Джаклан, царственный, командир двенадцати в дворцовой страже.

- Ты показал себя достойным своего Дома и звания, молодой командир. То, что случилось с юной госпожой, должно остаться известным только нам. - Я кивнул на Мурри, который издал короткий звук, подразумевавший одобрение.

- Я уже поклялся в этом, именем Высшего Духа. Я в списке тех, кто едет в путешествие... я должен был удостовериться...- замялся он.

- Что госпожа в безопасности. Да, каждый мужчина, обладающий честью, подумал бы об этом. Она в безопасности, будь в этом уверен. Та, кого она боится, тоже отправится в путешествие, и, возможно, к моменту возвращения проблема уже решится. Я отдам приказ, чтобы Валапан-ва-Джаклан был приписан к моей личной гвардии.

Мне нужны были люди, которым я мог бы доверять. Поступки этого юного воина показывали, что он человек чести. Теперь он был в долгу передо мной. С самого начала своего царствования я был настороже по отношению к высшей знати. Отныне мне придется опасаться вдвойне, поскольку многие из них состояли в том или ином родстве с Домом королевы. Этот юноша был из знати низшей. Было очевидно, что Берниен важна для него, так что я мог перестать беспокоиться о ее судьбе, и к тому же к моей личной свите присоединился человек, которому я могу доверять - хотя бы отчасти.

По выражению его лица я отчетливо видел, что он ничего хорошего не ожидал - возможно, он думал даже, что понесет наказание за свое вторжение. Он все смотрел на меня, и я, наклонившись, поднял его меч и вернул ему.

- Хороший клинок, командир. Используй его во благо.

- Царственный... он всегда будет служить только тебе. - Он попятился к окну и через мгновение исчез.

Я посмотрел на Мурри.

- Брат, надеюсь, я сказал ему правду, когда говорил, что девушка в безопасности? Мурри зевнул.

- После больших усилий с моей стороны, брат. Она сейчас с мудрой.

- С Равингой! - понял я.

Но Равинга собирается присоединиться к нам. Конечно, она не возьмет Берниен с собой. Из этого не получится ничего, кроме проблем.

Мурри снова прочел мои мысли.

- Та, из твоего собственного прайда, будет служить мудрой и следить за лавкой, когда мы уедем.

Моя сестра... Я удивился, что кукольница оставила Мелору вести ее хозяйство, хотя причины для удивления не было. Ведь они обе были мастерицами высшего уровня и имели много общего. Да, я был уверен, что вместе с Мелорой и в отсутствие главного врага у Берниен все будет хорошо.

АЛИТТА

Я знала, что мне необходимо продолжать носить амулет Равинги. И среди моих домочадцев уже распространились слухи, что мое положение внезапно изменилось. Те, кого я вызывала, чтобы обговорить какие-нибудь частности, обращались ко мне с той же церемонностью, что и к Юикале. Мое возвышение будет лишь временным - никогда ни одна спутница не сохраняла своего положения в течение всего царствования императора. А я продержусь меньше всех.

Я выбрала пять слуг себе в сопровождение. Двое стражей - достойных крайнего доверия - были опытными предводителями караванов, хорошо владевшими оружием и привычными к трудностям. Старейшую из моих служанок обязательно следовало взять с собой. Дополняли мою маленькую свиту два грума, чтобы ухаживать за животными и присматривать за нашими сундуками. Эти люди служили моей семье, и оба помнили меня еще ребенком.

Для Касски я сделала специальную переноску, изнутри обшитую мехом. Ее блюдца и прочие вещи были упакованы все вместе. Я могла нести переноску на плече или прикреплять к седлу, как обычно и путешествовали котти, так что мы сможем оставаться рядом друг с другом.

Я проследила за упаковкой вещей, осмотрела па-ориксенов, на которых, сменяя их время от времени, мне предстояло ехать. У главных ворот появилась Равинга во главе собственной свиты, Ее ориксен был таких же чистых кровей, как и те, что стояли в стойлах Дома Вуроп, а второй скакун и три грузовых животных оставались под присмотром Салканы, проводницы и стражницы, что всегда путешествовала с нами, когда мы ходили с караванами.

Взобравшись в седло, я присоединилась к Равинге. За мной последовали мои стражи и служанка на хорошо вышколенных ориксенах, и замыкали наш отряд грумы с грузовыми животными. Кукольница тоже имела при себе переноску для котти, из нее высовывалась черная голова Виу, а желтые глаза внимательно осматривали все вокруг.

Было объявлено, что место сбора находится далеко за пределами городских стен, и, выехав на улицы, мы встретили множество отдельных групп. Я не видела причин отделяться от Равинги.

Всем, кто знал мою историю, также было известно, что мы много лет вместе странствовали по караванным тропам. А как спутница я была более свободна в выборе своих товарищей. Теперь появится много тех, кто станет отталкивать друг друга, стремясь оказаться замеченным. Возможность оказаться ближе к императору часто следует за благосклонностью спутницы, хотя от меня ее, конечно, не получит ни один.

Хинккель-джи со свитой - охраной, Мурри, несколькими слугами и длинным обозом - уже прибыл. Он не был сейчас в императорском облачении, которое всегда как-то принижало его. Вместо этого на нем были высокие ботинки, узкие штаны и кожаная куртка со свободными рукавами поверх облегающей рубахи. На широком боевом поясе, украшенном золотыми пластинками с бледно-зеленоватыми камнями, висело оружие, которого я прежде никогда не видела и которым, как я подозревала, он не умел пользоваться. Штаны и куртка были зеленого цвета, куртка оторочена белым мехом.

Корону сменил шлем, как я предположила, предназначавшийся для того, чтобы скрыть потерю узла волос во время последнего испытания, приведшего его на трон. Его гвардейцы носили не изукрашенную дворцовую форму, а скорее ту, что подразумевалась полевой. Они сменили пышные парики на шлемы. Один из них нес личное знамя правителя, а рядом с ориксеном Хинккеля выступал Мурри. Голубые Леопарды охраняли императора только в пределах Вапалы.

Я не сделала ни движения, чтобы привлечь его внимание, но, должно быть, он уже давно заметил меня, поскольку направился прямо через толпу, сопровождаемый своей гвардией, туда, где стояли мы с Равингой. Подведя своего ориксена близко к моему, он наклонил голову. Я протянула руку. Он поймал ее и поцеловал на глазах у Касски и всех, кто стоял поблизости.

В ПУТИ

Длинную процессию окутала относительная прохлада ночи. Сначала знать и старшие придворные теснились впереди. Два барабанщика отбивали ритм на седельных барабанах, и по нему большинство путешественников отслеживало время. Когда Алмазная королева со свитой прибыла на поле сбора, вдали виднелся лишь хвост обоза. Всю ночь она подавляла все внешние признаки гнева. Никто из ее приближенных еще не пострадал от последствий такого сдерживания ее тлеющей ярости.

Однако в различные части города помчались тайные гонцы. Из тех, кто сейчас ехал впереди, некоторые скрытно явились к ней, чтобы выслушать ее приказы. Где-то в других местах ее люди собирали оружие и тайно встречались друг с другом.

То, что она так и не сумела отыскать Берниен, оставалось меньшим из ее разочарований. Поиски, ею организованные, рано или поздно обнаружат глупую девицу. Она выбросила эту мысль из головы и занялась прядением нитей, из которых собиралась сплести новую сеть.

Шанк-джи не в меньшей степени, чем она сама, был изощрен в интригах. У них найдутся общие интересы. Один человек из ее собственной свиты был его сторонником, и он отстанет от процессии прежде, чем она прибудет в Кахулаве. Когда он предстанет перед своим вождем, он сможет доложить о новостях, которые заинтересуют Шанк-джи.

Сейчас, перебирая в уме все, что привела в действие за последние несколько часов, она чувствовала себя более бодрой и уверенной в себе, чем когда-либо за многие годы. Интриги, так забавлявшие ее в прошлом, в сравнение не шли с тем хитросплетением, при помощи которого она намеревалась победить сейчас.

БИТВА В ПУСТЫНЕ

Дважды Шанк-джи выводил свой разведывательный отряд по ночам. Каждый раз он поворачивал к Безысходной пустоши, хотя никогда не пытался зайти слишком далеко. Крысолюдь больше не показывался, но на третий раз тишину ночи разорвал далекий рокот барабана. Это не было предупреждением о буре - скорее, какой-то караван призывал на помощь. Шанк-джи инстинктивно повел своих людей туда.

Вскоре они увидели впереди пламя большого костра. Звучали вопли животных, боевые крики стражи, Шанк-джи пустил ориксена бегом. Насколько он мог видеть, на караван напали. По счастью, свет костра обнаруживал и волну наступающих крыс. Изгои набросились на них с обнаженным оружием. Несколько человек кидали в костер водорослевые блоки, разрывали тюки с товаром, чтобы швырнуть в пламя их содержимое. Воздух был густым от стрел, и Шанк-джи издал ободряющий крик.

Крысы бешено бросались на людей, вгрызались в тело, разрывали одежду клыками, светящимися холодным зеленоватым огнем. Насколько видел Шанк-джи, здесь были только крысы, крысы, которые совершенно не знали страха, крысы, которые вцеплялись и в животных, и в людей, хотя сами истекали кровью.

Такая ярость встречалась редко, но времени удивляться этому не было. Удар, укол. Некоторые ориксены отряда визжали от боли, с их ног свисали вцепившиеся в плоть крысы. Скакуны брыкались, лягались до тех пор, пока их всадники не забывали о сражении, пытаясь хотя бы удержаться в седле.

Большинство животных каравана были уже повержены, их тела покрывала масса крыс. Хотя трупы этих тварей устилали песок, они все продолжали появляться из темноты. Ночь разрывали мучительные вопли пожираемых заживо животных.

Впервые Шанк-джи ощутил вспышку страха. Его вышколенный ориксен совершенно обезумел, брыкался и пронзительно визжал в то время, как его всадник рубил крыс то с одной стороны, то о другой, отбрасывая тех, что вцеплялись в ноги скакуна. Казалось, они прыгают, чтобы добраться до человека.

Убить! Ориксен встал на дыбы, топча крыс, хватая их зубами и отшвыривая перекушенные тела. Шанк-джи закричал, выронив меч, так что тот повис на петле на запястье, и схватил тварь, вонзившую зубы ему в ногу. Она не выпустила его, даже когда его рука сомкнулась на ее горле. Он оторвал ее и отшвырнул прочь, не обращая внимания на боль, какой он никогда прежде не испытывал.

И тут, каким-то образом перекрыв постоянный рокот барабана, послышался жуткий свист, который он уже слышал от крысолюдя. Злобные ночные твари бросили своих жертв, отхлынули назад и исчезли во тьме. Остались только груды крысиных трупов, и караванщики начали швырять их в огонь, следя, чтобы не было выживших.

Этот свист... Не посмотрев, насколько повреждена его нога, Шанк-джи думал о том, что эта схватка могла быть просто ловушкой - или жестоким уроком. Тот, кто правит в Безысходной пустоши, больше не собирается ждать.

Эта армия крыс вполне могла наброситься на его собственный лагерь. Разве такая же не появлялась, сопровождая крысолюдя? Ни разу с тех пор, как он осознал, что потерял руку, он не испытывал такой неуверенности в себе. Но для человека храброго и уверенного в правоте своего дела всегда найдется выход. Если ему удастся обратить подобный ужас на своего врага - может, даже во время его путешествия... Однако для этого придется, по крайней мере, принять условия того, кто скрывается сейчас в этом опасном краю.

В ИМПЕРАТОРСКОМ ЛАГЕРЕ

В конце первой ночи путешествия Равинга сидела в своем шатре. По пустыне в это время года обычно передвигались при свете луны, а не днем. Но приближался сезон бурь. А до Кахулаве оставалось еще по меньшей мере четыре дня пути, хотя и по часто используемой дороге, со множеством убежищ, выдолбленных в скальных островах вдоль нее. Часовые, следившие за приближением бури, тоже были постоянно начеку. И все же такая большая процессия может не уместиться в убежище, рассчитанном на караван. Из потайного отделения под двойным дном в переноске Виу она достала куклу, которую называла Куинзеллем. Осторожно поставив куклу вертикально, Равинга стала рассматривать ее. Хотя в ней не было того, что могло бы сделать эту куклу соглядатаем, - ничего принадлежавшего лично Куинзеллю, что связало бы изображение с ним, - но тем не менее был один ритуал, который мог бы помочь.

Нет, еще рано. Они должны оказаться ближе, а значит, придется еще немного подождать, пока они не доберутся до Азенгира. Юикала со свитой прибыли в лагерь. Император официально приветствовал их, и королева ответила самым формальным из возможных приветствий,

Но Равинга заметила одного из людей, стоявших позади Юикалы. Это была действительно дурная встреча. Наверное, даже буря была бы лучше назревавшей беды. Равинга неохотно спрятала куклу обратно. Все, что она могла сделать сейчас, это дать знать Алитте о присутствии здесь этого придворного. Всегда лучше быть предупрежденным. Виу встал с подушек и уткнулся носом ей в руку. Равинга кивнула:

- Да, маленький. Так мы и сделаем.

Из кармана она достала листок пергамента и стило. Буковками, такими маленькими, что их было почти невозможно прочесть, она написала записку своим тайным шифром, которому Алитта научилась давным-давно.

АЛИТТА

Быть участником подобной процессии - совсем иной способ путешествовать, чем ехать в торговом караване. Во-первых, мы продвигались куда медленнее. Это не нравилось Хинккелю, но тут он не многое мог изменить. Некоторые аристократы и их дамы были уже в годах и вряд ли предпринимали подобные поездки со времени последнего путешествия Хабан-джи. Таковые случались раз в пять лет, чтобы император мог побывать в каждом королевстве и узнать, как живет его народ.

Вапала сильно отличалась от других королевств, жизнь ее обитателей была куда более легкой, так что каждое путешествие по Внешним землям было настоящим испытанием для знати Алмазной страны.

Я ехала рядом с Хинккелем, поскольку он так желал, и разделила с ним полуночную трапезу, которую приготовили его слуги. Хотя это не было изобилием яств императорского пира, количество блюд с фруктами и множеством прекрасно приготовленных закусок было куда больше, чем обычный путешественник способен представить. Фрукты долго не хранятся, поэтому мы не увидим их до тех пор, пока снова не вернемся в Вапалу. Так что я набросилась - надеюсь, не слишком жадно - на ланон-бемы и ломтики ваперов.

Поначалу я никак не могла привыкнуть к своему новому положению. Но Хинккель-джи старался развлечь меня. Во время своих собственных странствий он слышал много старинных легенд путешественников - и мы обменивались рассказами, как торговыми товарами.

Я расслабилась - он никоим образом не переступал установленных границ. Он был мне товарищем, словно брат, а не поклонник, такой брат, какого у меня никогда не было. Я поняла, что ошибалась в нем, еще до того, как мы на рассвете приехали к месту стоянки. И меня совсем не обеспокоило то, что мои пожитки отнесли в его шатер.

Наша вторая дорожная трапеза была окончена, и большинство наших спутников разошлись по своим шатрам спать, Хинккель-джи отпустил последних слуг. Мурри нетерпеливо расхаживал по шатру взад-вперед.

- Нас ждут те, с кем тебе следует встретиться, - сказал Хинккель. - Идем!

Без дальнейших объяснений он взял меня за руку, как на том пиру, и повел к пологу, приподняв его, чтобы пропустить меня в свет дня. Когда мы вышли, молодой офицер тревожно вскинулся.

- Сердце мое, - впервые Хинккель воспользовался одним из обычных ласковых обращений, причем достаточно громко, чтобы офицер услышал его, - мы немного пройдемся. - Затем он обратился прямо к офицеру: - Командир Джаклан, нам не грозит никакая опасность, и мы не желаем, чтобы нас сопровождали.

Я была уверена, что офицер возразит ему, но Мурри протиснулся вперед, и тот отступил в сторону, пропуская огромного кота. Мы направились в рассветную пустыню, обогнув дюну. Перед нами была пара резных котов в человеческий рост высотой, стоявшая по обе стороны от скального отрога. Мурри был уже далеко впереди, и, все еще держась за руки с Хинккелем, мы последовали за ним. А над нами все сильнее разгоралось небо, рождая новый день.

ГЛАВА 15

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Те, чье приветствие коснулось меня, уже ждали нас. Хотя Мурри уже почти совсем вырос, в присутствии Мироурра, своего огромного отца, и Марайи, чьим детенышем он был, он вдруг стал казаться куда менее впечатляющим. Он припал к земле перед Марайей, и та лизнула его в голову. Когда мы подошли ближе, он повернулся к Мироурру, и тот тоже приветствовал его.

Когда Мурри отошел в сторону, я подвел Алитту к ним, и мы остановились на расстоянии вытянутой руки от величественной пары. Я не увидел признаков страха на лице моей спутницы. Наоборот, она высвободила свою руку из моей и опустилась на колени, склонив голову куда более почтительно, чем было принято при дворе.

Ее котти, которая незаметно для меня увязалась за нами, выскочила перед ней, словно защищая ее, хотя она была даже меньше, чем новорожденный песчаный котенок.

Я тоже опустился на колени. Я снял браслет, прикрывавший шрамы моего побратимства, и приветствовал

их,

прекрасно понимая, что эти двое куда более могучи, чем любая королева или император.

- Мы пришли с благословения Высшего Духа, владыки песков. Я завоевал главенство среди гладкокожих, но только благодаря помощи Мурри. То, что вы послали его стать мне боевым товарищем, - милость, за которую я вечно буду благодарен. Теперь же я прошу, чтобы вы посмотрели на ту, кого я привел к вам. Она отважна и желает добра. Но ей может угрожать опасность, и я прошу вас принять и защитить ее...

Марайя приблизилась. Мех котти вздыбился, хвост распушился, и она зашипела. В мысленной речи Марайи легко было прочесть улыбку. Она внимательно посмотрела на Касску, и беспокойство котти улеглось.

- Она хорошо служит этой гладкокожей, - заметила песчаная кошка. - И то, что ее приняли маленькие, говорит в ее пользу. Я скажу - пусть присоединится к свободному прайду.

Марайя глянула на своего супруга. После долгого молчания тот ответил:

- Этого просит она, или это твоя мысль, брат? К моему глубочайшему изумлению, ответил не я, а Алитта, пусть и запинаясь.

- Если вы, владыки пустыни, считаете меня достойной, то окажите мне такую честь. - Она протянула руку, стянула широкий браслет и закатала оба рукава - верхнего и нижнего платья.

Так же, как это случилось со мной, Марайя взяла в клыкастую пасть ее запястье и сомкнула зубы так, что потекла кровь. Отпустив руку, песчаная кошка лизнула сочившуюся кровь.

Я держал наготове короткий шарф и туго перетянул им рану, полагая, что она такая же глубокая, как была моя, и надеясь, что болезненных видений у Алитты не будет.

- Великой, - обратилась Алитта к Марайе, - приношу я свою благодарность, ибо такое родство - честь для всего моего рода. Меч Дома Вуроп отныне - меч твоего прайда.

Она добавила клятву верности, которой иногда обмениваются знатные Дома.

Я склонил голову.

- Брат и сестра, мы глубоко благодарны вам за честь. Зло...

Мысль Мироурра перебила меня.

- Брат и сестра... вы идете во тьму... не ночную... но злую. Есть человек, который возглавил других, чтобы убить вас... за ним стоит некто больший, кто однажды уже разорил Внешние земли в своей ярости. Я говорю, что гладкокожим и пушистым надо объединиться. Все смерти, что разделяли нас в прошлом, должны быть забыты, поскольку это наша земля, и мы не допустим, чтобы она снова опустела. Поэтому, если настанет час, когда вы и ваш народ и я и мой народ должны будем встретить общего врага, мы придем.

Мурри подошел ко мне, и я почувствовал, что он получил от старших кошек некий неслышимый приказ.

- Да будет так, - ответил я.

Это предложение было большим, чем я смел надеяться.

Я снова поклонился. Алитта протянула руку к Марайе, не коснувшись ее, но Марайя лизнула ее пальцы.

Солнце уже ярко сияло в небе. Две кошки исчезли в песках так быстро, как никогда не смогут мои сородичи. Я обнял Алитту, и мы вернулись назад в лагерь.

АЛИТТА

Я почувствовала вкус такой силы, которая неведома большинству людей. Меня охватило благоговение. Казалось, я возвращалась с этой встречи, словно изголодавшаяся женщина с пира. Я обрела что-то новое. Мысленная речь Мироурра ясно звучала у меня в голове. Мое запястье горело, я пошатнулась. Хинккель тут же подхватил меня. Хотя из раны вытекали мои кровь и сила, она исцелила меня внутренне, пробудив во мне чувства, которых я прежде не знала, - дав мне больше, чем отняв.

Молодой офицер все еще стоял на страже у шатра. Он уставился на меня - я поняла, что он заметил пропитанный кровью шарф, но не сказал ни слова, когда мы прошли мимо. Слуги приготовили двойное ложе, куда и повел меня Хинккель. Он достал из сундука чистое полотно и небольшой горшочек с мазью. Налил немного воды в таз.

Промывая мою рану, он сосредоточился только на том, что делал, не говоря ни слова. Он смазал мое запястье и перевязал его заново. И только тогда он сел на пятки и посмотрел на меня.

- Если будет болеть сильнее, скажи.

- Это было сделано для моей безопасности? Он ответил не сразу:

- Ты свободна, как только может быть свободным человек. Но все опасности путешествуют вместе с нами, а не выходят нам навстречу из песков...

В ответ на это Касска резко мяукнула со своей подушки рядом со мной, и под полог просочился черный котти, более крупный, чем она сама, и направился прямо ко мне. Это был Виу, товарищ Равинги. К цепочке на его шее была прикреплена полоска пергамента. Я быстро отвязала ее.

- Что это? - спросил Хинккель.

Я тщательно разгладила записку левой рукой, но мне пришлось поднести ее очень близко к глазам, чтобы разобрать буквы. У каждого торговца, путешествующего с караванами, есть своя тайнопись. Эта была мне хорошо знакома еще с тех времен, когда я вместе с Равингой странствовала от королевства к королевству.

- Ты знаешь некоего Каликура из Дома Захант? Он нахмурился, словно пытаясь что-то припомнить.

- Дом Захант... этот Дом в родстве с королевским, разве нет?

Я тоже порылась в памяти. Я так недавно вернулась в ряды высшей знати Вапалы, что для меня это имя ничего не значило. Я вспомнила, что как-то встречала первую фрейлину из этой семьи. Это была глупенькая юная девушка, сопровождавшая Берниен. Я рассказала ему об этом и добавила:

- Но она - не этот Каликур. Равинга хочет, чтобы ты знал, что он сопровождает Юикалу. Раз она считает это важным, возможно, мы должны выяснить о нем больше.

Не впервые я ловила себя на том, что говорю "мы", но он улыбался.

- Боевые товарищи? - спросил он, весело изогнув бровь.

Я улыбнулась в ответ:

- Возможно, царственный.

ИЗГОИ В РАЗВЕДКЕ

Шанк-джи и остатки его отряда сопровождали уцелевших торговцев из каравана до границ Кахулаве. Он не собирался заходить дальше, хотя те, кого он спас, просили его об этом, предлагая заменить его убитых ориксенов новыми и вылечить раны его самого и его воинов.

Несмотря на убитых животных и людей, им придется вернуться через то место, на котором они подверглись нападению. Он не хотел попасться на глаза императорским войскам, разведывающим дорогу перед процессией.

Невредимые воины по очереди ехали на уцелевших ориксенах, так что пришлось замедлить ход, чтобы пешие не отставали. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, и скоро жара станет еще одной проблемой.

Шанк-джи вскоре понял, что им придется разделиться, хотя это и рискованно, и выслать вперед несколько всадников, двигающихся как можно быстрее. Сам он решил остаться с пешими. Впереди на востоке они увидели острия скал. На самом высоком билось знамя, обозначающее приближение бури. Там они могли найти помощь, поскольку на таких сторожевых постах всегда были люди.

Шанк-джи решил направить своих людей туда, но приказал, чтобы все выдавали себя за дорожную стражу, остатки тех, кто выжил после жестокого нападения.

Незадолго до того, как жара стала слишком тягостной, они достигли основания одного из пиков, и рокот барабана, донесшийся сверху, показал, что их заметили. Но не только находившиеся на этом посту - за ними следовали два других стража Внешних земель, скрываясь, как это только было возможно.

Уши одного из песчаных котов были подняты. Самка больше не следила за отрядом Шанк-джи, а смотрела на север. Она оскалилась, и в ее груди заворочался низкий вызывающий рык. Ее спутник не отозвался - он полз, припав животом к песку, к северу, словно готовясь к атаке. Кошка оставалась на месте, деля внимание между теми, за кем они следили, и направлением, в котором исчез ее друг.

Шанк-джи и его людей радостно приняли наблюдатели. Он рассказал наспех подготовленную историю. Их снабдили едой, обработали раны и предоставили кров в пещерах под одной из скал. В ответ Шанк-джи поведал им тщательно отредактированные новости, подвергавшие сомнению право Хинккель-джи на престол и на свое первое путешествие по империи, в которое он отправился.

Старший наблюдатель нахмурился и покачал головой:

- Ему дали дурной совет. Скоро на нас обрушатся сильные бури, и он будет в большой опасности или окажется прикован к одному из королевств, без возможности завершить ритуал.

Шанк-джи рассудительно кивнул.

- Похоже, он не только не знает страны, но еще и подвергает опасности жизни других, незаконно удерживая трон. Между тем крысы наглеют, караваны могут перестать ходить. И что тогда будут делать Внешние земли?

- Да... и еще мы слышали, - ответил старший наблюдатель, - говорят, министр равновесия готовится к собственному путешествию...

Воцарилось полное молчание. Для Шанк-джи оно было болезненнее крысиного укуса. Если это правда, он должен изменить свои планы и начать действовать прежде, чем будет окончательно готов. Да, при императоре будет много стражи, возможно, достаточно, чтобы отбить любую его атаку. Но что, если это будет одновременное нападение не только людей, но и крыс? Тот посланник мог управлять крысами. Он служит Темному. Предложение - возможно, но другого выбора у него нет. Темный знает, где находится лагерь, он может уничтожить его, повторив нападение, которое они только что пережили.

Но то, что лагерь до сих пор не уничтожили, означало, что таинственный владыка считает его полезным. Если так, значит, можно еще торговаться. Пора забыть о призрачных страхах и сражаться за то, к чему он стремится.

- Когда нас в прежние времена постигала перепись, лишь немногие Дома не теряли родичей. Что же за беда обрушилась на людей, если Высший Дух снова нас покинул?

Наконец, когда уже никто больше не хотел обсуждать эту тему, Шанк-джи похромал к своим людям. И тут пришел призыв, такой же громкий, как грохот барабанов над головой. Предназначался он только ему, поскольку лекарь, занимавшийся ранами человека неподалеку, явно ничего не услышал. Шанк-джи резко повернулся и стал пробираться вдоль скалы с наблюдателем.

Он знал, кто ждет его там, - поэтому и спешил. Достигнув вершины с обратной, скрытой от часового, стороны, он увидел, что был прав. Его ждал посланник из пустыни.

Песчаный кот, следивший за новоприбывшим с некоторого расстояния, распластался по дюне, затем медленно сполз по ее склону. Он устроился в песке, цвет которого сливался с цветом его меха, и открыл свой разум.

Когда Шанк-джи приблизился, крысолюдь даже не спешился. Тварь, на которой он сидел, нагнула трехрогую голову, словно боевой ориксен перед нападением. Красные глаза ее блестели.

- Похоже, с тобой случилось несчастье, - заметил крысолюдь, когда Шанк-джи подошел к нему. - У наших воинов острые зубы, и они умеют ими пользоваться.

- Чего ты хочешь? - коротко спросил Шанк-джи.

- Того, чего от тебя уже слишком долго ждут, - ответа на предложение царственного. Повторять его он не будет. То, что ты только что видел, - всего лишь мелкая стычка по сравнению с тем, что произойдет, когда его терпение иссякнет.

Тон крысолюдя был почти шутливым, но Шанк-джи сразу почувствовал угрозу, таившуюся в его насмешливой речи.

- Я дам этот ответ только твоему хозяину, лицом к лицу.

- Ты хочешь этим сказать, что царственный должен сам нанести тебе визит?

- А он говорит, что я должен к нему приехать ? - возразил Шанк-джи. Крысолюдь зевнул.

- Ты придешь, - теперь в его голосе звучала отрывистость приказа, - к границе Твайихика, к обезглавленным котам. Там ты узнаешь, что нужно от тебя царственному. Скоро настанет время бурь, так что советую не откладывать.

Скакун крысолюдя развернулся, показывая спину всадника. Шанк-джи знал, что это подразумевало преднамеренное оскорбление, но не осмелился показать свое возмущение. Ярость вспыхнула в его груди. Так обращаться с ним, сыном царственного Дома, тем, кто не привык легко сносить оскорбления...

Он не стал провожать взглядом всадника и вернулся к своим людям. Песчаный кот лежал в укрытии, пока они оба не удалились. Сначала он смотрел туда, куда скрылся посланник. Затем подождал за дюной, когда к нему присоединится его супруга. Они соприкоснулись носами и несколько мгновений беседовали. Оставив самку, он пустился по следу посланца, но держась на изрядном расстоянии от него самого. Все чувства песчаного кота были обострены до предела.

Его супруга подошла к скале и стала взбираться на нее, цепляясь крепкими когтями, и наконец устроилась на уступе над входом в пещеру наблюдателей. Глядя на юг, она послала сообщение, и вдали от нее Мироурр и Марайя услышали то, что принесли им мысленные волны.

У АЛМАЗНОЙ КОРОЛЕВЫ ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЯ

Хотя она и плохо отдохнула днем, королева Юикала расхаживала взад-вперед по коврам в своем шатре. Она остановилась, глядя на разбросанные подушки своего ложа, но словно не видя их.

Ее служанка тихонько позвала ее из-за полога, и она позволила Лувании войти,

- Ваше величество, вам принесли завтрак. И...- Она замялась, прежде чем закончить. - Императорский шатер уже разбирают.

Улыбку Юикалы вряд ли можно было назвать приятной.

- Значит, царственный снова решил, что будет лучше выступить рано. Его беспокойство слишком заметно. Мы должны шествовать неторопливо. Нехорошо выступать в солнечные часы. Принеси мне покрывало для лица. Не хочу, чтобы кожа высохла и пошла морщинами. Мне не следует становиться похожей на караванщицу.

- Вашему величеству стоит только взглянуть в зеркало - ваша красота не тускнеет.

Опять лесть. Но ее двор должен верить - или хотя бы делать вид, что она ничуть не изменилась со дня своей коронации. Она никогда не переоценивала своей внешности. Но всегда гордилась своей способностью мыслить быстро и четко, а также умением планировать.

Значит, они боятся ее - и не хотят с ней тесно общаться. Их страх может послужить ее целям. Этот варвар-пастух публично оскорбил ее. Замарашка, которую он принял в свои объятия и постель, скоро узнает, как движутся пески. Она из проклятого Дома, это всем известно.

Королева с радостью приняла завтрак и непринужденно побеседовала с двумя дамами, пришедшими разделить ее трапезу. Никто не упоминал о недавних событиях.

Когда она подошла к своему изящному ориксену, то увидела, кто стоит, готовый помочь ей сесть в седло. Что Каликур делает здесь? Он был из ее стражи, но не тем, кого она ожидала увидеть. Где юный Джаклан? Она спросила об этом того, кто его заменил.

- Царственный призвал его в свою личную охрану, ваше величество. Это случилось неожиданно...

Он говорил очень тихо, словно не желал, чтобы его кто-то услышал. Но все равно он не должен был приближаться к ней при всех. Это нарушало ее прежний покой. Почему Джаклан был переведен в императорскую охрану? То, что во дворце он исполнял эти обязанности, было лишь временным назначением. В первую очередь этот юнец был обязан служить ей.

Она кивнула в знак благодарности и села в седло. К ее удивлению, он все еще медлил рядом с ориксеном, и она стрельнула по нему взглядом. Неужели этот прихвостень тоже желает некоего возвышения?

Он сделал незаметный знак. Она посмотрела перед собой и увидела, что в гриве ее ориксена спрятан маленький кусочек пергамента. Он отвернулся, и Юикала послала скакуна вперед, по дороге разворачивая листок затянутой в перчатку рукой,

"Утром - двое встречались с песчаными котами - заключили союз".

Значит, эта замарашка теперь тоже связана с котами? Это послужит дополнительным оружием в руках тех, кто следует старинным традициям. Добрая половина мужчин королевства гордились своими успехами в охоте на песчаных котов. Варвар должен об этом знать. Разве его указ уже единожды не нарушался? Слишком легко собрать достаточное количество им совершенных ошибок, чтобы показать всем Внешним землям, что их правитель если и не безумен, то уже близок к этому.

Союз - но почему? Чего он хочет этим достичь? Верно, что Мурри изменил отношение к своему роду у многих обитателей дворца. Ей надо узнать больше... Могут ли эти звери действительно быть чем-то большим, чем кажутся? Среди ее имущества было несколько подаренных ей шкур - сейчас она благоразумно держала их в сундуках и не выставляла напоказ. Но до появления Мурри она никогда не видела живого кота.

Она жестом подозвала ближайшего стража.

- Руртар из Орризов едет с нами, не так ли?

- Да, ваше величество.

- Позови его.

Она придержала ориксена, пока крепкий охотник не присоединился к ней, низко поклонившись в седле.

- К вашим услугам, ваше величество. Она улыбнулась.

- Ты действительно можешь мне помочь, охотник. Я хотела бы кое-что узнать о землях, лежащих между королевствами. Они ведь, были охотничьими угодьями для тебя и твоих людей в течение многих лет?

- Верно, ваше величество, но теперь это уже не так. Царственный запретил нам охотиться на песчаных котов.

- Многие удивляются, почему он это сделал. Ты не знаешь?

Руртар покачал головой.

- Нет, ваше величество. Мурри пользуется той же благосклонностью, что и Акиэа. Почему Великий Леопард терпит такое - еще одна загадка.

- Могут ли истории о песчаных котах оказаться правдивы? Что они якобы собираются на своих скальных островах, что они патрулируют пустыню в качестве армейских разведчиков?

- Я слышал эти рассказы, ваше величество. Но никогда не видел доказательств. Похоже, люди всегда ненавидели песчаных котов, а те - людей. И если причина этому - не только страх, то она скрывается глубоко в прошлом. Леопарды не меньше их ростом и не менее опасны, однако они бессчетные годы служат королевской стражей, и мы хорошо их знаем.

Оставался еще один вопрос, но она медлила задать его. Обладают ли песчаные коты какой-нибудь странной силой, недоступной людям? Если варвар заключил союз с котами, случилось ли это потому, что он понял это? Но охотник, решила она, не сможет дать ей на это ответ - слишком много смертей лежит между людьми и котами. Однако когда она доберется до Кахулаве... Там живет много охотников, ихслава достигла даже Вапалы. Она пошлет Каликура найти одного из них и поговорит с ним. Закат погас, и их окружила ночь. У нее впереди все темные часы, чтобы обдумать правильные вопросы.

ГЛАВА 16

АЛИТТА

Когда мы в полночь остановились поесть и отдохнуть, я заметила, что наши соседи перегруппировались - некоторые отстали, другие выдвинулись вперед. Среди последних я заметила Равингу, и я поняла ее появление как приглашение к разговору. Ночные тени предлагали мне скрытность. Я сообщила Хинккелю о своих намерениях, и он согласился.

Так что я ускользнула под предлогом естественной нужды и, подхватив Касску, стала пробираться к костру кукольницы. Ее проводница как раз принесла еды. Она подняла руку в приветствии, и я села рядом с ней, хотя и не сбросив капюшон своего плаща.

Она протянула мне водорослевую лепешку с яксовым сыром. Я отломила кусочек для Касски.

- Этот Каликур ему известен? - сразу же спросила она.

- Нет. И мне тоже. Я очень мало знаю о придворных. Была первая фрейлина из этого Дома, некоторое время находившаяся при Берниен. Ее я пару раз видела.

- Еще одна ниточка к королеве, - прокомментировала Равинга. - Однако именно за Каликуром надо присматривать, Он известный лучник, но, вероятно, не слишком умен.

- Лучник? Тот, кто мог сидеть на крыше?

- Именно. Но это только догадка, доказательств нет.

- Но если он - враг Хинккеля, то почему он хотел устранить его противника во время испытаний?

- Хинккель хорошо научился у Мурри кошачьей пляске - он не следовал определенному рисунку, когда прыгал и уворачивался от режущих краев пластин. Даже хороший лучник может потерпеть неудачу, когда встречает нечто новое. Но Каликур после этого исчез и снова появился только тогда, когда королева призвала его в свою свиту на время путешествия. Его Дом не настолько высоко стоит, чтобы быть достойным такого приглашения. Юикала порой окружает себя привлекательными молодыми офицерами, а на него приятно посмотреть.

Еще один виток вапаланских интриг, которые нам угрожают. Неужели моя жизнь никогда от этого не освободится?

И тут, так же внезапно, как котти ловит муху, она схватила меня за руку, выдернула ее из-под складок плаща, так что стала видна повязка на запястье. Я не стала пытаться вырваться, и она отпустила мою руку моментом позже.

- Значит, они приняли тебя в свой вольный прайд?

- Сегодня ранним утром, - кивнула я. - Хинккель приветствовал двух великих, родителей Мурри, и они оказали мне эту честь.

Равинга кивнула.

- Действительно, они оказали тебе честь, Алитта. Некогда их почитали во всех королевствах. Но с этим покончили кровь и ненависть, которую выпестовал Темный. Хинккель владеет даром заводить дружбу с животными, и этот дар сейчас мало кому доступен, пусть даже с нами живут наши любимые котти. По крайней мере, яд ненависти до сих пор не коснулся наших маленьких друзей.

Касска тихо мяукнула, соглашаясь.

Видя, что вокруг нас многие уже заканчивали трапезу, я попрощалась с Равингой и тихонько вернулась туда, где с небольшой компанией обедал император. Я сбросила плащ и села на свободное место по правую руку от него. Он не взглянул в моем направлении, продолжая разговаривать с командующим отрядом, который теперь отвечал за нашу безопасность.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Ворсун-ва-Ортага попросил моего внимания сразу, как только Алитта ушла. Я также заметил, что расположился в стороне от остальных, хотя как ему удалось это устроить, я не знаю. Он принес тревожащие известия. Один из высланных вперед разведчиков услышал барабан, предупреждавший не о буре, а о нападении на караван, которое было таким жестоким, что почти все торговцы, а также пришедший им на помощь отряд оказались практически полностью уничтожены. Я догадался, что это был отряд Шанк-джи. И нападение произошло неподалеку от границ Кахулаве.

Когда я указал на это командующему Ортаге, он не удивился, и я предположил, что, наверное, воины моей охраны знают о происходящем куда больше, чем мы, остальные.

- Нам надо сомкнуть строй, царственный. Некоторые отстают во время каждого ночного перехода. Я вышлю дополнительных разведчиков, но будет лучше, если вся наша процессия будет держаться вместе.

Я согласился. Алитта вернулась. Она рассказала мне о том, что узнала от Равинги. Мурри подошел ближе, и я услышал его гортанное рычание. Он держал голову высоко и смотрел на группу всадников, проезжавшую рысью в пределах видимости. Они уже миновали обоз, когда я сумел лучше их рассмотреть.

- Кто едет? - мысленно спросил я. Песчаный кот посмотрел на меня.

- Тот, кого я найду снова.

И поскольку он не пожелал уточнить, я не стал его дальше расспрашивать.

Опять послышался барабан, и наш временный лагерь пришел в движение. Пока я вел Алитту к ее скакуну, Мурри оставался с нами. Он соразмерял свой шаг с поступью ориксенов и шел рядом. Мы ехали в молчании, отягощенные каждый своими размышлениями. Но когда к нам присоединился небольшой отряд, мы очнулись.

Командующий Ортага приводил в действие свой план. Мне не хотелось, чтобы нас сопровождали эти люди, но выбора у меня не было. Официально приветствовав королеву, я решил ехать между ней и Алиттой, внимательно смотря и слушая.

ПРИБЫТИЕ В КАХУЛАВЕ

Следующие несколько дней путешествия для всех его участников были нелегкими. На третью ночь, перед тем как они свернули лагерь на закате, к ним присоединился отряд Сапфировой стражи, принесший новые недобрые вести о нападениях крыс. Отдельно от отряда, но все же с ними ехал человек в полной форме генерала Сапфировой королевской гвардии. Хотя эта должность давно уже была не более чем просто формальностью, он держал поперек седла жезл с леопардовой головой, с помощью которого прежде отдавались приказы в бою. На несколько корпусов ориксена позади него ехал юноша в боевом, но не гвардейском облачении. Когда они приблизились к процессии и обменялись приветствиями с императорской охраной, молодой человек отстал еще больше, пока генерал, не оглянувшись, не поднял жезла, приказывая ему подъехать. Командир Джаклан ясно увидел, что тот хмурится, словно повинуется против воли.

Генерал обратился к командующему Ортаге:

- Мы просим аудиенции царственного. Я - Клаверель-ва-Мегулиель, а это - мой сын, Клаверель-ва-Каликку.

Молодой человек смотрел прямо перед собой. Ортага был в курсе придворных слухов. Значит, это отец и брат царственного. Он отдал честь и подозвал Джаклана.

Когда просьбу передали Хинккель-джи, стало заметно, что он этого не хотел, но ожидал. Алитта и королева придержали ориксенов, и он поехал вперед вместе с вышагивавшим рядом Мурри. За его спиной путники смешали ряды, разбивая лагерь, но он понимал, что большинство не сводят с него глаз.

Некогда ему приходилось стоя выслушивать приказы отца и сдерживать обиду, когда Каликку задевал его словами. Теперь они были обязаны спешиться и подойти к нему, чтобы он принял их. Но лелеять обиду никогда не было благим делом. Они оба были верны своей касте, он же никогда не желал того, к чему они стремились. Здесь и сейчас его долг состоял в том, чтобы принять их, как он принял бы любых других знатных людей королевства. Ближайшие к нему спутники расступились, чтобы они могли поговорить наедине. Повинуясь внезапному порыву, Хинккель-джи спрыгнул с седла и встал в ожидании рядом со своим вышколенным ори-ксеном. Он нарушал этим традицию, но соблюдение ее часто приносит новые трудности. Это был его отец, и, несмотря на их разногласия, он выкажет ему свое уважение.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Моя последняя встреча с отцом вполне могла быть взята из кукольного представления, которые так любят дети. Он был прославленным полководцем последней войны королевств, приносящим присягу верности новому императору. Для меня это казалось нереальным. Но это было наяву. Он отдал честь, и я склонил голову.

- Приветствую вас, генерал Сапфира. Это действительно добрая встреча. Я слышал тревожные известия из пустынных земель, и вы, с вашим опытом, можете дать мне необходимый совет.

Этим я помог ему начать разговор. Мы, вероятно, никогда не станем действительно близки. Я знал его как сурового человека, привязанного к прошлому многими воспоминаниями. Но в этот момент мне действительно хотелось выложить ему все, что тревожило меня. Не потому, что это угрожало мне лично, но потому, что тьма нависла над всеми Внешними землями.

- Я принес вам мою клятву верности, царственный. Я всегда служил Кахулаве всеми силами, дарованными мне Высшим Духом. Мой меч всегда в распоряжении царственного. Теперь я привел того, кто также желает служить. Это мой сын Каликку. Он искусен во владении оружием и хорошо знает Внешние земли.

"Мой сын - а не твой брат". Он поддерживал дистанцию, и я смирился с этим.

- Нам нужны отважные воины. - Я посмотрел на брата, - Империя приветствует тебя, Клаверель-ва-Каликку.

Я не сделал попытки установить более чем формальные отношения, поскольку был уверен, что мой брат этого не хочет. Он уже не хмурился. Однако я достаточно хорошо знал его характер, чтобы понимать, что он вовсе не желал этой встречи.

Мне докладывали, что он был среди последователей Шанк-джи. Может, это воля моего отца отделила его от них?

Я снял с седла скипетр с изображением песчаного кота и протянул ему. Я увидел, как дрогнула его верхняя губа, словно он собрался обменяться с котом ворчанием. И он, и мой отец старательно не смотрели на Мурри. В конце концов оба были известны как великолепные охотники.

Каликку неохотно отвел руку от близкого соседства с рукоятью меча. Он смотрел на скипетр, но не на меня. Затем поднял руку и коснулся изображения песчаного кота кончиками пальцев.

- Клянусь служить императорской короне, - резко выдохнул он, словно бросал вызов.

Итак, он, пусть и неохотно, дал клятву, которая связывала его с моим делом. Если он сделает что-то против меня, честь его будет потеряна, хотя он клялся короне, а не мне лично. Я снова заговорил с отцом:

- Поезжайте с нами, генерал. Есть ли у вас свежие новости об этой крысиной чуме, которая превратила Внешние земли в поле боя?

Он принял приглашение, приноровив шаг своего ориксена к моему. Без дальнейших побуждений с моей стороны он сообщил мне, пока мы ехали, более свежие и точные сведения о последнем нападении на караван. Я подозвал командующего Ортагу, чтобы тот выслушал это.

- Таким образом, - продолжал мой отец, - наблюдатель бурь передал барабанными сигналами, что те, кто пришел на помощь еще живым, были не из регулярной стражи дорог и не принадлежали ни к одному королевству.

- Приходили донесения о таком отряде, - ответил командующий.

Тогда я назвал только одно имя;

- Шанк-джи.

Ни мой отец, ни Ортага ничего не ответили.

После недолгого молчания отец продолжил:

- Кахулаве набирает войска. Караванщики протестуют, поскольку молодежь уходит в армии королевств, а не в дорожную стражу.

- И, - ответил я, - караваны без достаточной охраны не могут продолжать ходить. Из всего происшедшего мы должны заключить, что нападения крыс участятся и, без сомнения, станут более жестокими. Собственные силы королевств будут охранять только свои страны, но не караванные пути. Караваны перестанут ходить.

Отец посмотрел на меня. Я подумал, что он спрашивает себя, есть ли у меня какое-нибудь решение этой проблемы. Но из-за моего нынешнего положения он не стал открыто задавать этот вопрос мне. У меня было единственное решение - возможно, лишь кратковременное, но достаточное для того, чтобы Темный встретился с равным по силе противником.

- У нас есть союзники, которые когда-то давно сражались на нашей стороне. По крайней мере, так мне сказали.

Я услышал, как отец прокашлялся, чтобы подавить рвущееся наружу возражение.

- Мурри был моим боевым товарищем, - продолжал я. - Сородичи из его прайда знают о пустыне куда больше, чем любой разведчик. И их ненависть к крысам равна нашей.

- Ты говоришь о прайде так, - сказал отец, - словно считаешь этих кошек такими же благородными, как люди.

- Так и есть.

"Он по-прежнему ненавидит нас. Считает, что мы - лишь источник ковров для его логова и охотничья добыча для детенышей его вида, - почувствовал я мысль Мурри. - Таких, как он, мыслящих так, непросто изменить, брат".

Мы все замолчали. Ортага покинул нас с извинениями, чтобы проверить охрану. Вскоре удалился и мой отец и уехал вместе с держащимся на некотором расстоянии Каликку, чтобы присоединиться к Сапфировым войскам.

В НЕВЕДОМОЕ ВМЕСТЕ С ИЗГОЯМИ

Рана по-прежнему беспокоила его. Шанк-джи изменил свое положение в седле. Но он знал, что должен ехать. И путь будет долгим, потому что им придется избегать более коротких дорог, ехать пустынными местами, чтобы остаться незамеченными. Дважды разведчики докладывали, что видели песчаных котов, возможно следящих за ними,

В первый раз его спутники начали задавать вопросы. Ответить было непросто. Он продолжал объяснять, что они разведывают пути, которыми можно было бы незаметно перемещаться из королевства в королевство. Также надо следить за следами крысиных потоков - чтобы выяснить, раз и навсегда, откуда они появляются. Отряд ехал, останавливался на отдых, чтобы переждать дневную жару, затем снова пускался в путь. Несколько раз они видели вдалеке резные фигуры сторожевых кошек, но у всех у них головы крепко держались на плечах.

Если их по-прежнему преследовали песчаные коты, они перестали замечать их. Но всем было неспокойно. Они озирались по сторонам, что-то высматривали. На третью ночь принесенный ветром песок заставил их остаться в скалах, где они нашли укрытие. Это была еще не буря, заставляющая натянуть для укрытия огромные навесы, которые любой опытный путешественник Внешних земель возит с собой. Однако ветер был достаточно суровым, чтобы и они, и их животные забились в скалы, пережидая его ярость. Шанк-джи прикрывал глаза от острых песчинок, обдиравших кожу и вызывавших мучительный кашель, если их вдохнуть.

Если императорская свита тоже встретилась с подобными проблемами, то они могут остановиться в Кахулаве и попытаться переждать сезон бурь. Когда попадаешь в большую бурю, время замирает. Некоторые из них продолжались несколько дней.

Единственное преимущество, что он может извлечь из прерванного путешествия, - это время, за которое он успеет распространить слухи о варваре, оказавшемся тупым настолько, чтобы так поздно отправиться в путешествие.

Когда ветер и песок наконец улеглись, их глазам, как обычно, предстал изменившийся ландшафт. Дюны были сметены здесь, чтобы появиться в других местах. Только обнажения плато и уменьшившиеся скальные пики оставались ориентирами.

Шанк-джи взобрался бы на один из гребней, за которыми они укрывались, но опасался за раненую ногу. В нанесенном песке явно были следы соли. Он ощущал ее привкус, пытаясь смахнуть пыль с лица. Значит, они недалеко от своей цели, что находится близко к соляным озерам. Один из юношей отряда вызвался взобраться наверх и посмотреть, не повернулась ли удача к ним лицом, открыв их взглядам безголовых кошек, которые стали бы им обещанными проводниками.

Шанк-джи нетерпеливо ждал. Из седельной фляги он капнул водой на край своего шарфа, которым прежде пытался защитить лицо. Мокрой тканью он протер ноздри своего ориксена. Его люди последовали его примеру. Поскольку, когда он закончил, ткань еще оставалась влажной, он очистил ею и кожу вокруг глаз своего животного.

Вернулся разведчик, съехав часть пути по склону. По приглушенным восклицаниям было понятно, что порой он задевал острые скальные выступы.

- В том направлении видно кошку без головы! - громко объявил он и указал пальцем.

Шанк-джи облегченно вздохнул. Впервые с того мгновения, как он отправился в этот путь, он поверил, что удача ему благоволит. Затем его мысли быстро перескочили на то, что его ожидало впереди. Насамом деле ехать он н

е

хотел, но отступать было уже некуда. Посланец ясно дал ему это понять.

Они поехали вперед. Там дюны стояли так часто и беспорядочно, что приходилось петлять и двигаться не быстрее, чем шагом.

- Они идут... там... те, кто ждет...

Песчаные коты, один - старый воин, а другой - трехлетний юнец, взобрались на скальный карниз между двумя пиками, под которыми укрывались люди. Оба принюхались, запоминая запахи тех, кто здесь был. Теперь коты могли идти по следу, который была способна уничтожить только самая сильная буря.

- Те, кто ждет. - Молодой кот был осторожен, хотя и любопытен, как и все представители его рода.

Старший зарычал:

- Мы не последуем за ними. Они от Тьмы, они не идут путями Высшего Духа. Еще не время.

Коты устроились на скале. Отряд, за которым они следили, еще может вернуться. Если так, то они снова пойдут за ним, как было приказано. Старший отправился в путь по дюнам. Может, в этом деле Высший Дух действительно осенит прайды своей милостью и дарует им забытые силы. Ведь они снова противостоят Великой Тьме.

ГЛАВА 17

ИМПЕРАТОРСКАЯ ПРОЦЕССИЯ В КАХУЛАВЕ

Наконец-то в поле зрения показались зубчатые очертания скального острова, на котором раскинулось Кахулаве. У начала извилистой дороги, ведущей к плато на вершине плоской горы, ждала Эаканна-ва-Аломпра, Сапфировая королева, а также самые видные ее придворные. Когда она двинулась вперед, чтобы приветствовать спешившегося императора, из толпы сверху послышались радостные возгласы. Ее слова были исключительно учтивыми. Ни намека то, что император некогда был ее подданным, ни теплоты или дружелюбия.

Они завершили первую четверть своего пути, к великому облегчению многих путешественников. Прежде чем солнце поднялось и на землю обрушилась обычная для этого сезона дневная жара, приезжих разместили в гостевых апартаментах.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Вот я, наконец и вернулся. Однако при взгляде на родную землю из роскошных покоев высшей знати королевство выглядело странно. С этой высоты я видел часть плоскогорья. Внизу стадо яксов неторопливо шло к одному из пяти водорослевых прудов, от которых зависела вся здешняя жизнь.

От воды - или ее недостатка. Сейчас меня куда больше, чем крысы или изгои, тревожила именно эта забота, оставаясь со мной каждый шаг моего путешествия. Королева - осмелюсь ли я хотя бы намекнуть ей о возможном существовании скрытой подземной реки, такой же, как та, что мы обнаружили в Вапале?

Карта, найденная Алиттой, предполагала, что таковая есть. Она сама предложила выяснить, что сумеет, у женщин двора. Юикала будет жить во дворце, в покоях Аломпры, но ее придворные будут расселены повсюду.

Я не сомневался, что придворные быстро обменяются последними слухами и каждое слово Алмазной королевы будет нацелено против меня. Меня также беспокоило, не устроит ли она теми же способами проблемы Алитте. На время нам придется положиться на формальности дворцового этикета, обращая его себе на пользу.

Поведение моего отца, которое я понял как предостережение... Появление Мурри оборвало мою мысль на середине.

- Новости, брат. Воины прайда выступили. Страх кольнул мое сердце.

- Защищаясь? -спросил я.

- Не от тех, кто собрался здесь, - ответил он. - Они следят за изгоями.

- На то есть причины?

- Тьма превыше тьмы. Тот, кто ведет их, подъехал к краю пустоши.

Он быстро рассказал мне о том, что было действительно важным. Шанк-джи встречался с какой-то силой, вышедшей из пустоши.

- Крысолюдь!

Грязное пополнение быстрорастущих рядов наших врагов. Слышал ли об этом мой отец? Думаю что нет, иначе во время нашего разговора о возможной нужде в союзниках он, конечно, упомянул бы об этом.

- Равинга?

- Мудрая знает многое, брат. Возможно, даже больше, чем говорит.

- Послужишь ли ты гонцом, Мурри? У нее есть хороший предлог прийти сюда - чтобы принести подарок для королевы.

Когда кукольница прибыла, она несла с собой сверток. Однако пришла она не одна, ее сопровождал человек, который некогда дал мне убежище и помощь во время моих скитаний по пустыне, - Элвене Карафа, предводительница каравана. Я приветствовал обеих. Мурри без каких-либо объяснений снова выскользнул из комнаты.

Элвене Карафу знали во всех королевствах. Она заработала огромное состояние торговлей, но все равно предпочитала жить так, как выбрала сама. Часто ее призывали и королевы, и Хабан-джи, чтобы получить от нее самые верные и свежие сведения о торговых путях и Внешних землях.

Я отбросил обычаи и обратился к ней сразу же, как только указал обеим на подушки.

- Госпожа дорог, у тебя есть новости?

- Дурные, царственный. Главы караванов сейчас многое обсуждают друг с другом. Мы не можем нанимать больше стражи. Возможно, в наши дни каждый караван должен идти в сопровождении армии, которой хватило бы для хорошей битвы, королевство против королевства, как в прежние времена. Уже сейчас около половины тех, кто опытен в нашем деле, говорит о том, что собирается оставить странствия. Царственный, не сочти за дерзость, но ты сам кое-что знаешь о нашей жизни. Если караваны перестанут ходить по дорогам, пострадают королевства. Я кивнул.

- Это так. А ты со своими сотоварищами можешь что-нибудь предложить - кроме армии? Сейчас будет трудно набрать и обучить новых воинов, организовать снабжение и охотиться на крыс, которые могут объявиться где угодно без предупреждения.

Она долго смотрела на меня, затем на свои загорелые искусные руки, сжимавшиеся в кулаки и разжимавшиеся. Я был уверен, что она любит ими пользоваться, разъясняя ситуацию.

- Нет надежды, что королевства объединятся, чтобы выступить против этих песчаных демонов? Безысходная пустошь - разве не оттуда они появляются?

- Так мы думаем. И все королевства должны объединиться, равно как и караванщики, как любой, кто странствует по Внешним землям, иначе мы ничего не добьемся, кроме собственной гибели. Вот что я скажу - наше путешествие донесет до каждого королевства необходимость объединиться, И я прошу тебя, госпожа каравана, возвысь свой голос и попроси своих торговых товарищей, чтобы они помогли нам в этом. Это наша общая забота.

АЛИТТА

Против моей воли у меня оказалось некоторое подобие собственного двора. Была ли эта вежливость лживой? Две фрейлины Сапфировой королевы пили вместе со мной дынное вино.

Одна была близка мне по возрасту, и я ее знала. Она заходила в палатку Равинги на ярмарке. Это была госпожа Сиггура-Меу, выбравшая пару из Дома Кулкан, младшая сестра Хинккеля! Я уже не удивлялась тому, что она явилась ко мне незваной. Ее вполне могло интересовать, кого ее брат выбрал себе в спутницы.

Вторая была старше, с круглым лицом, блестящим от азенгирского масла - многие считали, что оно помогает сохранить кожу свежей и молодой. Ее звали Тассгар-ва-Альмира, и ее объединяли с Сиггурой-Меу узы Дома,

Я изо всех сил изображала учтивость и делала дружелюбный вид. Когда мы уселись, Касска забралась ко мне на колени. Она не расслабилась, как делала это обычно, но следила за гостьями, словно была на сторожевом посту.

Речь Сиггуры-Меу была мешаниной из слухов, комплиментов и обрывков сведений о дворе. Ей не хватало величественной красоты Мелоры, она была пухленькой и круглолицей, чересчур затейливо одетой, причем в цвета, которые не гармонировали между собой и ей не шли. Странно, но она вовсе не упоминала своего брата. Вместо нее Альмира, внимательно наблюдавшая за мной, посасывая засахаренные фрукты, прямо заговорила о предмете, избегаемом Сиггурой-Меу.

- Благословение Высшего Духа с тобой, высокая госпожа. Он красив, наш царственный.

Обе они пристально глядели на меня. Какого рода игру они затеяли? Я сомневалась, что они хотели только осыпать меня комплиментами.

- Царственный, - ответила я самым сладким тоном, какой только сумела изобразить, - действительно превосходит всех мужчин, ибо Высший Дух, которому он служит всеми силами, одарил его великими дарами.

Они продолжали все так же раздражающе смотреть на меня. Меня словно вынуждали добавить что-то к этой похвале Хинккелю. И мне не показалось, что какая-либо лесть с моей стороны окажется неуместна.

- Вы, должно быть, очень гордитесь, высокая госпожа, что царственный - ваш брат. Вам недостает его - ведь теперь он живет в Вапале?

Я так и не поняла, почему она так отреагировала на мой вопрос. Альмира подалась было к ней, словно хотела остановить поспешный ответ подруги:

- Высший Дух высоко вознес его. Он был слугой и пастухом в Доме моего отца, когда я вошла в пору и выбрала Кулкан-ва-Кастерна.

Чистая злоба скрывалась за ее словами. Рот Альмиры скривился.

- Да, - спокойно ответила я. - Высший Дух действительно благоволит к нему. И справедливо, поскольку нынче он всеми силами служит Внешним землям.

Хотя несколькими лунами раньше я бы так не сказала, теперь я знала, что это правда. Сиггура-Меу хихикнула. То, что я защищала ее брата, по ее мнению, показывало мою глупость. Альмира снова наполнила свой бокал вином и сделала глоток.

- Как вы правы, высокая. - Сиггура-Меу тоже снова наполнила свой бокал. - Человек всегда должен видеть в своей паре только лучшее. Ведь только мы, кахулавинцы, помним, что он очень мало значил в нашем королевстве. Но, конечно, став старше, человек может измениться.

Я почувствовала, как вдруг напряглась Касска. Она не зашипела, но я была уверена, что она едва сдерживается.

Альмира резко сменила тему разговора, заговорив о большой ярмарке, последней перед тем, как великие бури обрушатся на скальные острова. Караваны не придут снова, пока не окончится сезон. Я рассказала о некоторых редкостях, что можно было бы доставить из Вапалы - или даже из Внутренних земель, о которых мы так мало знаем.

Вскоре после этого они церемонно попрощались со мной и ушли. Мне оставалось только догадываться о настоящей причине их визита и почему Сиггура-Меу так бесстыдно наговаривает на брата.

КОРОЛЕВСКИЕ КАЗАРМЫ - КАХУЛАВЕ

Казармы были переполнены. У офицеров почти не было возможности уединиться, поскольку их разместили по двое в комнате сразу после того, как Сапфировая королева официально проинспектировала охрану. Джаклан бросил свои седельные мешки на ближайший спальный мат.

Он не знал, как назначались соседи по комнате, но ему не слишком нравился доставшийся ему самому. Они достаточно хорошо знали друг друга, но не были друзьями, хотя и прослужили вместе несколько сезонов в личной охране королевы Юикалы, прежде чем Джаклан был призван царственным. Каликур любил азартные игры и перед императорскими испытаниями был одним из последователей Шанк-джи.

Теперь этот тип стоял у окна и глядел на группы купольных домов королевства.

- Очень отличается от Вапалы! - рассмеялся он, - Надо радоваться, что мы не останемся здесь навсегда.

Он потянулся к поясному кошелю. Развязав его, он вытряхнул в ладонь шесть серебряных кружков. Они ярко сверкали на фоне его темной кожи. В центре каждого сиял драгоценный камень - у некоторых алмаз, у других рубин. Каликур подбросил их в воздух и ловко поймал.

- Что скажешь, командир? Думаешь, местным пастушьим сыновьям захочется сыграть пару партий?

Джаклан пожал плечами.

- Не думаю, что у тебя займет много времени это выяснить. - Он не намеревался становиться партнером по игре человеку, не понравившемуся ему с первого взгляда.

Каликур рассмеялся.

- Не нравится, а? Да я помню, что ты не делаешь ставок. Ладно, каждому - свой выбор. У меня склонность к этим маленьким игрушкам.

Он ссыпал кружки обратно в кошель и вернул его на пояс. Едва махнув рукой в своего рода прощальном жесте, он оставил нераспакованные сумки на полу и удалился.

Джаклан занялся своими пожитками. Он слышал разговоры о ярмарке. Надо бы купить гостинец. При мысли о любимой он мягко улыбнулся. Гостинец для друга, никто не скажет, что это недопустимо. Но она гораздо больше, чем просто друг. Разве она не выбрала его в спутники жизни? Когда путешествие закончится, он снова пойдет прямо к царственному и спросит, где находится упомянутое безопасное место.

АЛИТТА

Поскольку царственный все еще беседовал наедине с королевами, настало время заняться собственным делом. Я уже тщательно скопировала старинную карту на новом листке пергамента. Теперь я достала мешочек, в котором ее держала. Я носила его на шее. Потянув за шнур, на котором он висел, я коснулась талисмана, данного мне Равингой. Не было причин носить его дальше. Цель, ради которой я им воспользовалась, достигнута, И сила его, наверное, уже иссякла.

Однако никто не должен об этом узнать. Я все время живу в тени подозрений. То, что мои пожитки могут привлечь внимание... Я не удержалась от смеха. Подумать о том, что какой-нибудь шпион станет рыться в моем гардеробе, это все равно что искать призраков там, где их не существует.

И все же мой талисман немедленно вызовет при дворе скандал и даст врагам Хинккеля еще одно оружие. Этого не должны заподозрить. Так что я снова спрятала его на прежнем месте. По крайней мере, его надоевший запах выветрился.

Мне следовало сосредоточиться на карте. Я развернула ее на столике и щелкнула пальцами, подзывая ближайший светильник, который тут же мне повиновался.

Линии, составляющие внешнюю часть сети, - прослеживая их направление, я водила по ним шпилькой, вынутой из волос. Копирование показало мне, что они действительно связывают разные королевства. К тому же одну линию я проследила дважды. На оригинальном рисунке она была такой бледной, что мне понадобилось увеличительное стекло, чтобы завершить копирование. Но эта линия уходила прямо в Безысходную пустошь. Неужели она отмечала подземный путь в Вапалу? Я должна была убедиться, не ведет ли какая-нибудь линия и сюда.

В Вапале эта тайна была известна по меньшей мере Дому Вуроп. Было ли это верно - проход через один из Домов - для каждого королевства? Хинккель намеревался поднять вопрос о нехватке воды. Знает ли Сапфировая королева о таком подземном потоке и, если знает, признает ли это?

Мне нужен был способ попасть в один из первых Домов Кахулаве. Когда я в качестве ученицы Равинги бывала здесь, я, без сомнения, прислуживала многим из высшей знати. А еще в Сапфировом королевстве оставались Сиггура-Меу и Альмира. Но мне надо найти нужного человека, того, кто будет горд и польщен моим посещением и кто пожелает обрести более прочные связи. Вряд ли это возможно с Сиггурой-Меу. И Юикала будет держать меня под надзором, в этом я была уверена.

Обращаться к чужакам открыто - об этом не стоит и думать. Все мои контакты должны казаться случайными.

Сейчас ярмарка. Это последний день перед тем, как караванщики отправятся в путь, чтобы успеть до наступления бурь. Я не решалась привлекать к себе внимание, разгуливая в одиночку. Сопровождение? О Хинккеле не может быть и речи, Равинга? Она слишком хорошо известна. Однако, согласуясь с моим положением, я должна была иметь стражника в качестве провожатого.

Кто?

Молодой командир двенадцати! Хинккель-джи рассказал мне о его интересе к Берниен и о том, что ему самому нравится Джаклан. Я сложила и спрятала карту, прежде чем окликнуть стражника, стоявшего у моих дверных занавесей.

ГЛАВА 18

НА КРАЮ БЕЗЫСХОДНОЙ ПУСТОШИ

Он должен был идти на эту встречу один. Шанк-джи не желал свидетелей, если обитатель пустоши все же покажется. Когда они почти достигли безголовых кошек, он отдал приказ, который мог оказаться роковым, мог вызвать вопросы и подозрения. Никто не осмелится спросить его прямо, но то, что они будут говорить между собой, окажется проблемой.

Ускорив шаги - он хотел как можно скорее покончить с этим, - Шанк-джи обошел основания статуй. Перед ним поднялись еще две скалы, но он не увидел там никого ждущего. Он приказал людям остановиться.

По другую сторону от первого пика, хорошо скрывавшего их от ждущего отряда, поднялись темные фигуры, как если бы они прятались в песке. Четыре крысолюдя! Шанк-джи замедлил шаг. Людей с ними не было. Значит, царственный, о котором ему говорил посланец, - это одна из этих отвратительных тварей?

Они расступились, по двое в каждую сторону, но на равном расстоянии. Шанк-джи увидел, что они держат какой-то квадрат. Он был гладким и испускал зеленоватый свет - напоминая гниющие водоросли.

Шанк-джи остановился - они резко приблизились. Остановившись где-то в пяти шагах от него, повернулись лицом друг к другу и прочно установили квадрат на песке. Поверхность его постоянно мерцала и теперь начала светиться красным.

Один из крысолюдей - он мог быть тем самым посланником, хотя эти существа были настолько похожи друг на друга, что Шанк-джи не был уверен, - сделал пару шагов вперед.

- Царственный пришел, - объявил он с церемонностью канцлера в день придворного приема.

Шанк-джи скрыл свое беспокойство, когда тот указал на подобный зеркалу квадрат, на поверхности которого свет кружился, как песок на сильном ветру.

- Это, - кивнул он на предмет, - и есть царственный?

Крысолюдь полуобернулся. В руке его была короткая палочка, появившаяся внезапно, словно только что возникнув из ничего. Вокруг стояла темная ночь, и палочка была черной, но почему-то все же была полностью видна, она была направлена в самую середину красных вихрей. Те медленно слились в единое целое, образовав фигуру, на которую Шанк-джи смотрел, не в силах оторвать взгляд,

Фигура становилась все более плотной, напоминая обитателя Внешних земель и не имея ни малейшего сходства со стоявшими вокруг тварями. Мгновением позже она стала не просто четкой, но, казалось, шагнула с поверхности, на которой материализовалась. Совершенно настоящие глаза встретили и удержали взгляд Шанк-джи. Он тщетно пытался разорвать этот контакт, но понял, что не сможет.

Угрожающий незнакомец стал расти, пока отчетливо не возвысился над Шанк-джи. Одеяние без вышивки и украшений, обычных для Внешних земель, окутывало незнакомца от горла до песка под ногами. Ни украшенного пояса, никаких признаков богатства или положения не было заметно. Лицо его, на котором тонкие губы искривились в насмешливой улыбке, было узким и отчетливо видимым, поскольку усов он не носил, а черные волосы были туго стянуты в двойной узел на затылке.

Крысолюди опустились на колени, склонив головы. Их хозяин заговорил. Голос его был глубоким и теплым, словно Шанк-джи встретился со своим добрым другом.

- Приветствую, будущий царственный,

Да, теплый голос, но что-то в этом приветствии жалило как кнут, хлестнувший Шанк-джи по лицу.

Он проглотил оскорбление, но что-то остановило его ответ.

- Ты наконец-то принял решение, как мне кажется. Мое терпение непродолжительно. Но мое предложение пока остается в силе. Я владею силами, неизвестными твоему народу, как скоро узнают Внешние земли. И у меня есть долг крови, который должен быть оплачен. Поэтому я предлагаю тебе объединить силы. Воины королевства размякли, ты сам это заметил. Настоящего единства в империи нет. Ты веришь, что новый царственный сможет собрать всех вместе, чтобы действовать заодно?

- Он ничтожество!

Его собеседник улыбнулся.

- Ты вполне в этом уверен? Ну конечно. Однако не стоит давать ему шанса проявить себя иначе.

Он направится из Кахулавев Азенгир, или так он думает. У тебя будут новые воины, чтобы пополнить твое войско. И тебе останется только позаботиться о том, чтобы он не закончил путешествие.

Шанк-джи, с трудом сопротивляясь чужой воле, выдержал пару мгновений паузы и заговорил:

- Но за любую помощь надо платить, так или иначе. И какова цена?

- Мудро, о, действительно мудро! Да, будет цена. Я оставлю будущее управление королевствами тебе. Будь коронован как царственный. Я же потребую себе пустыни - у меня есть на них свои планы. Там будет мое владение. И еще. В Вапале есть один человек, с которым я хочу свести старинные счеты. Когда придет время, ты найдешь и выдашь мне кукольницу.

За время встречи Шанк-джи уже привык к реальности стоявшей перед ним фигуры. И когда ближайший крысолюдь поднял палочку, он вздрогнул от охватившего его страха. Фигура исчезла в чернильном облаке. Поднявшийся ветер рассеял несколько клочков черноты, оставив только песок.

Трюки - он слышал о таких фокусах, искажающих зрение человека так, что он начинает видеть невозможное. Несомненно, все это было подстроено для того, чтобы смутить и испугать его. Но беспокойство глодало его. Не сделал ли он сейчас шаг, о котором будет сожалеть?

Небо постепенно светлело, нога разболелась. Ему нужно было придумать какой-то план. Его славили как воина, талантливого командира, умеющего предвидеть опасность и готовиться к ней так, чтобы обеспечить себе победу. Такая же задача стояла перед ним и теперь.

АЛИТТА

Молодой командир Джаклан стоял в дверях моей комнаты, когда мне оставалось только сложить на плече шаль так, чтобы в ней могла ехать Касска.

Он отсалютовал мне как старшему офицеру и предложил вызвать паланкин. Я отказалась - я не хотела привлекать излишнее внимание. По здешнему обычаю, многие благородные супруги и дочери Домов берут с собой охрану, когда выходят на людные улицы городов. Я видела это во время своих прежних посещений Кахулаве, так что никто не удивится тому, что меня сопровождает Джаклан.

Здесь время было вывернуто наизнанку - город оживал днем, и улицы вокруг круглых домов под куполами были заполнены толпой. Этот город не шел в сравнение с тем, что был сердцем Вапалы. Круглые здания, обычные для меньших королевств, проектировались, чтобы выдерживать бурю, и располагались на расстоянии друг от друга. Казались они весьма неказистыми, поскольку никто не заботился об их покраске.

Однако здесь было принято щедро украшать внешние стены резьбой. Я знала, что лишь несколько комнат располагались над уровнем земли в самых роскошных домах. Видимые стены покрывали резные изображения котти и котов, и у каждого главного входа развевался личный штандарт.

По узким переполненным переулкам, ведущим к открытой рыночной площади, верхом не ездил Никто. Паланкинов я тоже не заметила. Мы шли Неторопливым прогулочным шагом - так густа была толпа, - но зато я была уверена, что нас не заметят.

Наконец мы вышли на большую овальную площадь окруженную и разделенную торговыми лотками. Подмастерья зазывали покупателей, а некоторые, такие как оружейники, били в маленькие поясные барабанчики.

Продавцы еды уже были окружены толпой, и мы протиснулись мимо их палаток быстро, как могли, хотя притягательный запах так и манил подойти. Но те, о которых я думала, вряд ли станут позорить себя и есть на людях,

- Командир Джаклан. - Он предложил мне руку и, насколько это было возможным, удерживал толпу на расстоянии от меня. - Я хочу купить украшения, духи и ткани на платья, - я рассмеялась, - как это обычно делают женщины.

Он вытянул шею, чтобы заглянуть как можно дальше вперед.

- Высокая, не думаю, что поблизости есть такие торговцы. Но неподалеку находится перекресток. Желаете, чтобы мы посмотрели где-то еще?

Я искренне согласилась и поняла, что он правильно выбрал путь, поскольку стала узнавать тех, с кем была знакома по прежним торговым дням. Но искала я не их, а скорее их покупателей.

Я остановилась чуть в стороне от лавки Васлонги. Три пышно одетые женщины с волосами, заколотыми и убранными под причудливые головные уборы, делали там покупки. Они рассматривали шарфы, разложенные во всю длину, чтобы полностью показать их сложные узоры. Я узнала старшую - она была одной из лучших клиенток Равинги. Каждый раз, когда мы приезжали в Кахулаве, она засыпала нас новыми заказами. Безумие коллекционера завладевало ею. Должно быть, ее дом был полностью забит фигурками знаменитых королев и воинов прошлого. Она любила историю и предания и часто обсуждала с кукольницей редкие находки.

Я подошла ближе к прилавку, протянула руку, чтобы коснуться серебряной бахромы зеленого шарфа, на котором резвились золотые и серебряные играющие котти. Касска наполовину высунулась из моей шали и требовательно мяукнула.

Васлонга подняла взгляд, глаза ее вспыхнули, и она собралась было приветствовать меня, но я приложила палец к подбородку в хорошо понятном всем торговцам знаке. Дама-коллекционер задала ей какой-то вопрос, и она повернулась ответить ей. Покупательница выбрала пять алых шарфов и протянула расписку, которую надо будет предъявить в ее Доме. Когда они ушли, Васлонга улыбнулась и потянулась за зеленым шарфом.

- Да не застигает тебя буря, Алитта! Милостью Высшего Духа ты взобралась действительно высоко! В приветствии ее звучало искреннее тепло.

- И ты неплохо устроена, Васлонга. Я видела цену на шарфе и заметила, что ты ее слегка подняла несколько мгновений назад.

- Хрангль-ван-Джессли не заботит цена. - Она помолчала. - Интересно, долго ли она будет столь беззаботна. Дом Хрангль основывает свое благосостояние на торговле мехом - мехом песчаных котов. Новый указ меня не удивляет - нынешний царственный всегда дружил с животными, даже больше, чем с большинством людей.

Она снова запнулась, затем продолжила:

- Его брат здесь. Говорят, он примирился с ним и поступил на императорскую службу. Да я и сама недавно видела его у прилавка Плаки, торговца ножами, разговаривающим с воином из Алмазной гвардии как со старым боевым товарищем.

Интересно... Но мне нужна была информация другого рода, Я покинула Васлонгу, уже получив некоторые начальные сведения - имя, обрывки слухов и местоположение Дома Хрангль.

Я была готова завязать очередное знакомство.

НА ЯРМАРКЕ В КАХУЛАВЕ

Это была первая ярмарка, которую видел Джаклан. В Вапале их не бывало, только целые улицы лавок стена к стене, открытых круглый год. Но здесь он увидел новые для себя товары, и роскошь многих в этом проходе удивила его. Тут была и охрана - не из Сапфировых полков, а нанятая торговцами. Его впечатлило, как строго они держались и как быстро отлавливали воров. Пока спутница императора беседовала с торговкой, которую, похоже, знала, он стал свидетелем двух арестов.

Сейчас они стояли у прилавка, на нем были разложены мелкие сувениры - резные животные, существа из старинных легенд, кольца и браслеты. Несколько ожерелий лежали на темной ткани, чтобы лучше было видно превосходную работу. Ему захотелось купить резную пару борющихся котти. Они были довольно маленькими, но он был уверен, что на этом прилавке цены сравнимы с его месячным жалованьем. Он все еще рассматривал их, когда его кто-то окликнул:

- Джаклан! Если ты еще не расстался с остатком последнего жалованья, то мы собираемся в "Шипящего кота". Там подают доброе вино!

Каликура качнуло в сторону молодого воина, который шел с ним, - было очевидно, что оба уже успели напробоваться где-то вина. Джаклан был несколько удивлен, узнав брата царственного, предмет множества недавних сплетен в казарме. Он все еще был мрачен и избегал взгляда Джаклана, хотя и поднял руку, приветствуя его.

Каликур сократил процедуру представления:

- Каликку, поступил на императорскую службу, Джаклан, из личной охраны царственного. Будете в какой-то мере братьями по оружию.

Джаклан был уверен, что Каликку это представление показалось не более приятным, чем ему самому.

- Итак, в кабак, воины!

- Я при исполнении. - Джаклан бросил взгляд на спутницу, которая слушала, как пожилой торговец объяснял ей правила новой игры с раскрашенной доской и резными фигурками в дюйм величиной.

Каликур огляделся по сторонам. Понизил голос до шепота:

- И эту службу, должно быть, весьма приятно исполнять. Каликку, она - избранная спутница царственного.

Рука Джаклана упала на рукоять меча.

- О высокой госпоже так не говорят! - резко сказал он.

Алитта кивнула, и торговец завернул игру в тонкую тростниковую циновку. Джаклан поспешил присоединиться к ней и щелкнул пальцами, подзывая мальчика, которого нанял нести покупки.

Он был сердит. Слова Каликура были совершенно непозволительными. Да, уже весь двор знал о гневе королевы. Он не упустил из виду, что сегодня за их прогулкой наблюдают. По крайней мере, два человека в толпе слишком сильно интересовались ими. Плотная женщина в чрезмерно откровенном желтом платье, а до нее - охотник. На его поясе висело столько орудий его ремесла, ножей для снятия шкур и им подобных, что ремень почти сполз с его бедер.

Джаклан тщательно запомнил каждого из преследователей, чтобы потом сообщить о них капитану. Этот офицер также может заинтересоваться новым приятелем Каликура.

- Думаю, командир, я видела достаточно. Мы возвращаемся во дворец.

Когда она отвернулась, он торопливо окинул взглядом толпу, Каликур и Каликку исчезли. И толстухи в ядовито-желтом платье тоже не было видно. Как и того хорошо снаряженного охотника.

ГЛАВА 19

АЛИТТА

Касска благосклонно приняла кусочек вяленого мяса, завернутый в водорослевую лепешку. Я старалась быть терпеливой. От Хинккель-джи не было ни слова - наверное, он все еще был на совете. И на послание, отправленное мною Равинге, тоже не последовало ответа. Свыше моих сил было просто сидеть здесь и ничего не делать.

Я не позвала капитана моей личной охраны сопровождать меня на ярмарке, а это шло вразрез с придворным этикетом. Теперь я хотела и загладить вероятно вызванную этим обиду, и получить эскорт, которому я могла бы доверять. Хотя я не ожидала обмана и от Джаклана.

Однако я не упустила из виду его встречу с Каликку и этим вызывающим сомнения Каликуром. Если Джаклан не знал о наших подозрениях относительно этого королевского охранника, он мог случайно обмолвиться о чем-нибудь, что потом обернется против нас.

Когда прибыла капитан Санспар, она предстала передо мной со всей бесстрастностью военного, который обязан подчиняться приказам. Было очевидно, что она обижена моим утренним выбором.

- Возможно ли добыть паланкин с гербами какого-нибудь местного семейства? Я хотела бы нанести один визит в городе и остаться незамеченной.

- Это может быть сделано, высокая, - коротко ответила она.

Сейчас надо было как-то расположить ее к себе. Я пригласила ее сесть на подушки,

- Царственный попросил меня навести от его имени некоторые справки. При дворе всегда полно слухов. И мы сейчас путешествуем вместе с людьми, которые считают, что у них есть все основания желать ему зла.

К моему удивлению, она кивнула. Значит, инцидент с Берниен и королевой должен широко обсуждаться.

- Сегодня утром мне пришлось следовать обычаю, - откровенно призналась я. - Теперь же я могу выбирать сама.

Она снова удивила меня. Подалась вперед, сокращая расстояние между нами, сильно понизила голос и заговорила:

- Сегодня за вами следили. Командир Джаклан хорошо знает свое дело, равно как и его капитан. Он позвал меня выслушать его доклад.

- Следили! - Я обдумала это и почувствовала горечь. - Некий Каликур из охраны королевы или, может, брат царственного?

- Нет. Следили действительно двое, но не те, которых вы назвали. Одна была женщина из "дочерей ночи". - Она почти прошипела это. - По крайней мере, она была так одета. Вторым был охотник. Они не были вместе, но ни один не терял вас из виду, сердце Дома, - обратилась она ко мне семейным титулом.

- Охотник?

Хинккель-джи среди охотников недолюбливали. По большей части их добычей были песчаные коты. Это - опасное ремесло, они им гордились, и их оскорбляла необходимость охотиться на диких ориксенов или другую дичь, большую часть которой к тому же еще труднее найти.

Капитан Санспар подумала о том же.

- Таких здесь много. Они не могут найти работу. Это смелые и опасные люди.

- Только этого нам и не хватало. - Внешние земли, казалось, с каждым днем преподносили все новые испытания. Однако я не намеревалась останавливаться из-за призрачных угроз. - То, что ты и капитан узнали, поддержит нас. Но то, что я собираюсь сделать, очень важно здесь и сейчас. Кто понесет паланкин?

- Я выберу лучших, - ответила она. Ее недовольство улеглось.

- Я отправляюсь в Дом некоего Хрангля, мехоторговца. Люди его клана могут не оказаться друзьями нам. С другой стороны, они могут оказаться рады мне, решив, что я повлияю на царственного, чтобы тот отменил свой указ. Я хотела бы увидеть Хрангль-ван-Джессли, супругу главы Дома. И если это возможно, до наступления ночи.

- Это сказано, и это будет сделано. - Она встала, отдала честь и ушла.

В ТАВЕРНЕ "ТЕМНАЯ ДЮНА", КАХУЛАВЕ

Каликкууступил уговорам своего спутника посетить таверну, казавшуюся самой популярной среди здешних воинов. Знать в такие места не заходила. Им пришлось проталкиваться внутрь через почти закупоренную людьми дверь в залу, где по обонянию любого новоприбывшего ударяла смесь запахов, и немногие из них были приятными. Каликур протиснулся к одному из столов, за которым хрипло горланили, отбивая ритм пустыми бутылками, песню на мотив тех, что поют караванщики.

Крысы зубами добычу терзают,

Все, что желают, - легко получают.

Почему же он их не встретит мечом?

Но клинка для руки и клинка - под плащом -

Никто не видал, и есть ли - не знает!

Каликур продолжал подталкивать Каликку к столу неподалеку от этих претендующих на звание бардов. Даже это отребье смеет так говорить о его брате, и никого это не волнует! А почему должно волновать его? Но почему-то ему ничего так не хотелось, как заставить певца подавиться собственными зубами. Он рухнул на табурет, когда Каликур дернул его за руку. Песня продолжалась, становясь все громче, все больше подчеркивая недостатки того, про кого в ней пелось.

- Они отважно выражают свое мнение, - заметил королевский гвардеец. - Но их кошачий вой даст нам хорошее прикрытие. Ты действительно удачно поступил, присоединившись к императорским войскам. Наш предводитель будет доволен. То, что ты сумеешь разузнать и передать, будет стоить даже больше иного меча.

Слуга поставил перед ними два грязных стакана и красную бутыль. Каликур налил обоим. Сам он быстро проглотил свою долю.

- За капитана! - сипло провозгласил он.

Каликку не стал пить и даже не взглянул на своего товарища. Он знал, что эта встреча произойдет, но все равно не чувствовал себя готовым к ней.

- Снежный кот отгрыз тебе язык? У тебя сейчас есть что-то для нашего командира? Каликку чуть качнул стакан.

- Я больше не у него на службе, - начал было он, но тут рука Каликура метнулась вперед и схватила его за запястье с такой силой, что ему было бы трудно высвободиться.

- Дразнишься, что ли, а? Службу легко не бросают.

Каликку встретил его прямым взглядом,

- Я из Дома Клаверель. Мы держим свои клятвы. Твоему предводителю я таковой не давал, но принес присягу царственному, как и мой отец, Поэтому я не шпионю...

Каликур осклабился. Каликку весь подобрался.

- Найдутся клыки для шкуры предателя и из Дома Клаверель! Значит, тобой по-прежнему вертит твой папаша, словно ты не прошел соло и не стал настоящим мужчиной. Хорошенько оглядывайся, ничтожество, тебя ждет плата от нашего командира.

Каликку вскочил. Возможно, ему следовало лучше подготовиться к этой встрече. Но он должен был держать свою клятву. Отвернувшись, он пошел к Дверям, прокладывая путь через толпу, чтобы избежать немедленного нападения. Он был почти уверен, что Каликур не попробует убить его здесь - разве что официально вызовет его на поединок.

Но если он выдаст Каликура отцу, то запятнает свое имя. К тому же его слово будет против слова фаворита королевы Юикалы. Но он должен беречь честь - без чести ни один мужчина не может зваться воином.

АЛИТТА

Удаляясь от ярмарки, мы встретили всего нескольких пешеходов. Наконец мой паланкин достиг узкой улочки, которая вела прямо к нашей цели.

Внезапно Касска, до этого лениво лежавшая у меня на коленях, села. Ее голова повернулась к зданию перед нами. Она прижала уши, шерсть на ее спине и хвосте вздыбилась. Я почувствовала и услышала ворчание глубоко у нее внутри.

Мы подошли к входной двери. Носильщиками, которых нашла капитан, оказались рабочие, но я знала, что она тщательно отобрала их. Они опустили паланкин, и Касска выпрыгнула на широкое крыльцо и испустила воинственный клич. Я не сразу поняла, что ее так встревожило.

Обычная наружная дверь-плита была отодвинута. На самом пороге лежал жалкий комок растерзанного меха в расплывающейся луже крови.

- Нет! - крикнула я.

Капитан упала на колени возле ужасно изуродованного тельца. Со стороны носильщиков доносились проклятия. Убить котти - одно из тягчайших преступлений, за которые была возможна единственная кара - смерть.

Касска снова испустила боевой вопль. Прежде чем я успела дотянуться до нее, она метнулась в дом. Может, убийца еще внутри?

Капитан Санспар обнажила меч.

- Иди, - отрывисто приказала она одному из носильщиков, - за городской стражей, приведи первого, кто попадется тебе на глаза. Или если наткнешься на кого-то из императорских воинов - обратись к ним.

Он бросился исполнять приказание. Я выхватила свой зарукавный кинжал. То, что Касска могла оказаться в опасности, заставило меня броситься следом за ней, невзирая на попытки капитана удержать меня снаружи.

Я, споткнувшись, вбежала в коридор, стены которого были оживлены резьбой. Тут было сумрачно, только два светильника парили в воздухе - один у входа, другой в дальнем конце. Дверная занавесь была наполовину оборвана. Капитан протиснулась мимо меня и остановилась у разорванной занавеси, затем острием меча отодвинула ее до конца.

Очередной вопль Касски бросил меня вперед, мимо Санспар. Закругленная стена комнаты была не просто покрыта резьбой, но еще и сверкала драгоценными камнями. Пол устилали шкуры песчаных котов, которые сейчас были сбиты в кучу. Полускрытое ими, на полулежало тело женщины, лицом вниз.

С помощью капитана я перевернула обмякшее тело. Оно было еще теплым. Супруга главы Дома Джессли смотрела на меня застывшими глазами. Ее руки покрывали огромные синяки там, где платье было почти сорвано с плеч. Два глубоких пореза - один шел наискось через правый глаз - превратили ее лицо в кровавую маску. Рот был открыт, словно она кричала перед смертью, из него вывалился раздувшийся язык. Вокруг ее шеи был затянут один из тех шарфов, что она покупала на ярмарке, почти полностью утонувший в распухшей плоти. Должно быть, она сопротивлялась - ее пальцы были скрючены, обломанные ногти красны от крови.

Не впервые я видела смерть. Никто из ходящих с караванами не избежит подобных зрелищ. Но большинство караванщиков гибнет от нападений крыс или природных бедствий. А эта смерть настигла женщину в ее собственном Доме, где она должна была чувствовать себя в безопасности, Даже когда Дом восставал на Дом в каком-то частном раздоре, я никогда не слышала о подобной жестокости.

Касска попятилась от тела. Задрав голову, она уставилась на дверь, но пока не двигалась. Затем я услышала то, что так встревожило ее, - слабое мяуканье, призывающее на помощь. Касска прыгнула, выпущенными когтями вцепилась в резного кота на стене. Снова послышалось слабое мяуканье. Касска скреблась в дерево, повернув голову ко мне и требовательно вопя во весь голос.

- Внутри! - услышала я мысль, не такую отчетливую, как от Мурри, но понятную.

Я подошла к стене и опустилась на колени, нашаривая панель под резьбой. Ничего не было видно и не чувствовалось на ощупь. Дотянувшись до стены над котом, я нашла линию, чуть выступающую над поверхностью.

Снаружи послышались голоса, топот ног, и у разорванной занавеси появилась капитан.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мне казалось, что мы просидели за этим столом совета целый день. Переходили из рук в руки листки пергамента, но мне уже не нужно было тянуться за ними, поскольку, мне казалось, я достиг уже того состояния, что мог на память процитировать каждое написанное там слово. Я мог только надеяться, что сумел внушить своим собеседникам всю серьезность того, с чем мы сейчас столкнулись.

Основной темой была угроза недостатка воды. Это сразу привлекло их внимание. Приняв решение, которое могло обречь меня на поражение еще до того, как начнется битва, я раскрыл существование подземной реки в Вапале и возможность того, что она является частью обширной системы потоков.

Мой отец вместе с канцлером Аломпры ухватились за этот вопрос. Юикала отстала от них ненамного.

- Царственный, вы сказали, что она течет под Вапалой. Но мы ведь не в Вапале, а вы говорите об этом лишь сейчас.

Она явно была настроена враждебно. Ее унизанные перстнями пальцы мяли листок с донесением.

- В Вапале могут быть люди, которые знали об этом, но хранили в секрете. - Я встретил ее взгляд и ощутил ее злобу так же ясно, как если бы она открыто проклинала меня. - Если эта сеть касается всех королевств, это надо выяснить. Времени у нас мало, нам грозят и другие опасности. Я предлагаю объединить наши силы и подготовиться к близящемуся нападению. Некогда воины всех королевств шли в бой под единым знаменем. Была война, разорившая эти земли. Снова поднимается Тьма. Появились гигантские крысы, более ужасные, чем те, с которыми мы сражались. Их выводят где-то в Безысходной пустоши.

- Есть ли этому доказательства? - спросил мой отец.

Я указал на груду донесений.

- Последние новости у вас под рукой.

Я никогда не умел влиять на людей словами и, казалось, не имел успеха и сейчас. Но я продолжал настаивать на том, что мы должны объединиться перед лицом опасности, иначе будем уничтожены. Ни одно королевство не сможет уцелеть в одиночку.

Шли часы. Слуги принесли закуски и дынное вино. Однако немногое было съедено или выпито. Мой отец наскоро набрасывал какие-то заметки на обратной стороне одного из донесений, словно прикидывал, что потребуется сделать для сбора войска, о котором я говорил. Прошло еще несколько часов.

Возможно, мы просидели бы так всю ночь. Но на закате на занавеси огромного окна упала тень и в комнату проскользнул Мурри.

Я вскинулся, услышав его мысленное предупреждение.

- Беда!

Он подошел ко мне.

Отец привстал.

- Что здесь делает это животное? - Он хмуро посмотрел на кота.

- Он помогает нам. - Никогда прежде я не говорил с ним так.

Я отвернулся от него и посмотрел в глаза Мурри. Я видел огромного кота в разном настроении, но никогда не чувствовал в нем столь сильных эмоций.

Он мысленно заговорил. Была встреча изгоев с тем, кто живет в Безысходной пустоши. У нас появились новые враги - чудовища - крысолюди. Мысленная речь была такой быстрой, что мне пришлось полностью открыть ей разум, забыв обо всем вокруг.

Мурри вошел без всякого предупреждения - теперь мою сосредоточенность нарушили встревоженные голоса. Полог был отброшен в сторону, и в комнату вошли два офицера Сапфировой гвардии.

Мы все вскочили на ноги. Пришедшие не стали ждать позволения заговорить.

- Царственный, - сказал старший из офицеров, - высокая госпожа обнаружила убийство!

Я не осознавал, что двигаюсь, пока не схватил его за плечо и не встряхнул.

- Убийство? Высокая госпожа?

- Царственный, она пожелала посетить супругу главы Дома Хрангль. Мы нашли ее мертвой - задушенной. Также убита одна из котти. Мы вызвали стражу.

Я даже не взглянул на остальных.

- Собрание окончено. - Я бросился вслед за указывавшим мне путь Мурри.

АЛИТТА

Я просунула острие зарукавного кинжала в маленькую щель, ни на что больше не обращая внимания. Жалобное мяуканье стало громче. Какая-то защелка сдвинулась, и часть стенной обшивки открылась. За ней была темнота, звук усилился.

- Дайте мне свет!

Я не оглядывалась. Один из светильников был пойман и теперь завис над моим плечом. Я видела достаточно хорошо, чтобы осторожно просунуть руку внутрь, пока мои пальцы не сомкнулись на шерсти. Как могла бережно я подняла маленькое тельце и вытащила на свободу. Затем при полном свете я рассмотрела еще одну котти. Она явно страдала от боли, хотя открытых ран я не видела.

Касска встала передними лапками мне на колено, чтобы лизнуть раненую в голову. С огромным трудом она коснулась моего разума мыслью.

- Больно... внутри, - доложила она. Я держала котти на руках нежно, насколько могла.

- Где ближайший лекарь? - спросила я стоявшего рядом со мной человека в одежде воина.

Он обратился к стражу в кахулавинской форме и отправил его за помощью,

- Высокая, - спросил он (я решила, что он - офицер городской стражи), - что здесь случилось?

Я пыталась как можно меньше беспокоить раненую котти. Она перестала мяукать и положила голову мне на грудь.

- Я хотела видеть супругу главы Дома Хрангль, - кратко ответила я. - Прибыв, мы обнаружили на пороге мертвую котти. Затем вошли внутрь и увидели, что смерть побывала и здесь.

- Возможно, это был застигнутый врасплох вор?

Может быть. И все же я была склонна считать, что это было умышленное убийство. Хотя вслух я этого предполагать не стала.

Страж окинул взглядом богато обставленную комнату,

- Вы не встретили ни слуг, ни стражников, высокая госпожа?

- Нет. Мы не заходили дальше этой комнаты. Со мной больше никого не было, кроме носильщиков и моего капитана, поскольку, найдя мертвую котти, мы испугались, что злодей может все еще находиться внутри.

Снаружи в зале послышалось какое-то движение. Богато одетый полный мужчина в съехавшем набок головном уборе ворвался внутрь, задыхаясь, с побагровевшим лицом. Он замер на месте, его взгляд метался от одного к другому, затем переместился на пол. На тело накинули покрывало, но все равно было видно, что там кто-то лежит.

- Кто...

Страж наклонился и вгляделся в распухшую, рваную маску, некогда бывшую лицом.

- Нееееет! - взвизгнул мужчина, разрывая одежду у себя на груди, затем рухнул на колени возле тела, после чего окончательно сел на пол.

- Это глава Дома Хрангль? - спросила я.

Снова послышался топот почти бегущих ног. На этот раз появилась женщина в расшитом золотом зеленом одеянии целителя. Она сразу же бросилась к неподвижному мужчине, опустилась на колени рядом с ним, чтобы прощупать пульс. Затем быстро открыла принесенную с собой сумку. Я ощутила бодрящий запах байло, когда она сунула открытый флакончик под нос мужчине и держала, пока тот не закашлялся и не очнулся.

Настала ее очередь отдавать приказы:

- Отнесите его в постель! Я предупреждала, что его сердце нуждается в лечении. Возможно, теперь он мне поверит.

Она заметила укрытое тело и сорвала с него ткань.

- Что здесь?.. - Я услышала, как она слабо выдохнула. - Джессли! Но как же...

- Прошу вас. - Я повысила голос, и она обернулась. - Эта малышка тяжело ранена.

Котти подтвердила мои слова тихим мяуканьем, которому эхом вторила Касска. Целительница сразу же подошла ко мне и осторожно протянула руки за моей ношей.

- Что это? - Стражник, бывший тут старшим, стоял у стены, в которой была заперта котти. Он опустился на колени и просунул руку в проем.

- Касска, моя котти, услышала ее крик и привела меня сюда. Наверное, это тайник. Но как туда попала котти - я понятия не имею.

Он наклонился, просовывая туда руку до самого плеча. Когда он вынул ее, в его руке был продолговатый предмет, сделанный из того, что могло оказаться только золотом. По его поверхности были рассыпаны драгоценные камни - изумруды, сапфиры, алмазы, топазы и рубины - символы пяти королевств,

Он с озадаченным видом посмотрел на эту вещь и положил на ближайший столик. Она, несомненно, была сокровищем, но у меня возникло подозрение, что она может оказаться куда более ценной, чем просто золото и камни, из которых сделана.

ГЛАВА 20

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Было не время для церемоний. Не обращая внимания ни на кого, кроме Мурри, я бросился на улицу. Мне было все равно, последовали ли за мной охрана или придворные.

Стояли вечерние сумерки, и улицы были заполнены народом, шедшим на ярмарку или с нее. При появлении Мурри раздавались вопли и визг, и вскоре я заметил, что по обе стороны от меня держатся Джаклан и командующий Ортага.

Впереди мелькали светильники, и мы пустились бегом к зданию, у которого столпилась городская стража. Но даже они расступились перед Мурри. Я бросился за ним. Песчаный кот уже нырнул внутрь сквозь клочья дверных занавесей.

- Хинккель!

Мурри уже был рядом с Алиттой, уткнувшись носом в ее ладонь. Но он лишь на мгновение опередил меня, Я зацепился ногой за сбитые ковры и скорее упал на нее, чем обнял. Она устояла - но не попыталась освободиться из моих рук, а, напротив, так же крепко обняла меня сама. На миг я почти забыл, что мы не одни.

- Что случилось?

Я наконец сумел достаточно выровнять дыхание, чтобы задать вопрос. Чуть повернувшись в моих руках, но не высвобождаясь, Алитта показала на длинный сверток на полу. На коленях возле него стоял мужчина в ярких одеждах, с круглым лицом, блестящим от слез. Высокая женщина в платье целительницы пыталась с помощью одного из стражников поставить его на ноги. Еще трое городских стражей стояли рядом. Командующий и Джаклан еще только показались в дверях.

- Супруга главы Дома Хрангль-ван-Джессли, - сказала Алитта, - была убита. Также мертва одна из котти, а вторая была заперта в стене.

-

Вор?

- Мы пока не уверены, царственный, - ответил ближайший стражник.

Когда прозвучал мой титул, Алитта выскользнула из моих рук.

- Я хочу...- начал было я, но целительница перебила меня;

- Царственный, глава Дома болен. Его надо немедленно уложить в постель и оказать помощь.

- Пусть будет так.

Я махнул стражнику, который помогал ему стоять на ногах. Было ясно, что целительница одна с ним не управится. Его голова моталась из стороны в сторону, и, казалось, он был способен только поскуливать. С помощью второго стражника, хотя им и вдвоем оказалось нелегко поддерживать его на ногах, они направились к двери.

Они провели его всего пару шагов, когда поскуливание перешло в громкий крик. С неожиданной силой он вырвался и, качнувшись, схватил предмет, лежавший на маленьком столике. Прижав его к груди, он обернулся. Лицо его было маской ярости. Он попятился к двери.

- Да проклянет вас Высший Дух... убийцы... святотатцы... пусть крысы сгложут ваши кости!

Его голос повысился до визга. Затем он рухнул на пол и затих.

Целительница немедленно упала на колени рядом с ним. После краткого осмотра она подняла голову.

- У него сильный приступ. Ему необходимо оказать помощь

немедленно!

Сила ее речи заставила двух стражников снова броситься ей на помощь, и вместе они вынесли больного следом за ней из комнаты. В момент падения он выронил тот предмет, что взял со стола. Джаклан поднял его и протянул мне.

Он был слишком тяжелым для своего размера, сделанным, вероятно, из чистого золота. На поверхности, не образуя какого-либо узора, были закреплены пять драгоценных камней. Я посмотрел на них и затем понял. Это была карта Внешних земель, Я поднес ее поближе к светильнику на стене. Алитта снова встала рядом со мной. Почти одновременно мы оба опознали ту карту, что уже изучали раньше.

- Водные потоки! Она сжала мою руку. Я поднял голову.

- Поскольку глава Дома не в состоянии отвечать на вопросы, кто может сейчас говорить от имени Дома?

Мне ответил городской стражник:

- У главы Дома не было детей, царственный. У его старшего брата есть сын - брат тоже мертв. Сын служит в страже дорог и сейчас сопровождает караван.

Я стиснул в руке карту. Если это то, что мы думаем, оно долго хранилось в тайне. Как оно оказалось открыто лежащим здесь?

- Оно было в стене. - Алитта словно услышала мою мысль, как мог бы сделать Мурри. - Рядом с ним в ловушку попалась вторая котти. Так мы это и нашли, когда выручали маленькую.

Тайна Дома Хрангль, возможно, известная Сапфировой королеве. Теперь ее гвардия примет на себя ответственность за происходящее в Доме, и она может потребовать то, что я сейчас держу в руках. Но пока я придержу находку у себя.

В ГОСТЕВЫХ ПОКОЯХ ДВОРЦА В КАХУЛАВЕ

Юикала лежала на подушках, а ее личная служанка снимала с нее сандалии. В комнате стоял полумрак, и она будет отдыхать, пока не настанет время облачаться в придворные одежды для пира, устроенного в честь императора.

Но мысли не позволяли ей заснуть. Этот разговор о потоках под Вапалой... Она знаком отпустила служанку, и ее губы скривились в гримасе. Значит, не один варвар вмешивается не в свое дело, но еще и его замарашка. Все, кто унаследовал это знание, были уничтожены, за исключением тех, кого сочли безопасными. Хабан-джи полагал, что никаких следов и намеков не осталось,

Он думал, что это знание было его возможностью стать чем-то большим, чем бессильным императором. Может, он хотел стать героем, если вдруг снова настанет засуха - какая, похоже, грозит королевствам теперь. Этот мерзкий песчаный кот! До варвара невозможно добраться, пока тварь рядом. А он вдобавок по глупости прилюдно проговорился о возможном существовании скрытых потоков... Обязательно найдутся те, кто поверит, что она знала это и держала в тайне ради усиления собственной власти!

Варвар должен быть уничтожен, но сперва - кот. Она уже послала за соглядатаями, которые так хорошо послужили ей за последние несколько месяцев.

Поднявшись с подушек, она подошла к огромному круглому окну, устроенному так, чтобы можно было смотреть на звезды и Внешние земли далеко внизу. Отбросив занавеси, она обследовала раму, в конце концов обнаружив спрятанную задвижку.

Оконное стекло, хотя и огромное, чуть подалось, затем застряло. Юикала толкнула его, и оно еще чуть сдвинулось. Тишину покоев нарушили звуки улицы, жизни и музыки.

Юикала довольно долго стояла перед окном. Она никогда не любила быть вынужденной полагаться на других. Но теперь иного выхода не было. Вернувшись к ложу, она взяла одну из подушек и просунула руку в шов, вытащив наружу странного вида флакончик длиной со средний палец, вырезанный из острия яксового рога.

Пробка была на месте, запечатанная смолой, застывшей до твердости самого рога. Она внимательно осмотрела затычку, затем поднесла флакончик к уху и встряхнула. Да, содержимое было на месте.

Снова расслабившись на подушках, она стала вертеть флакончик в пальцах, глядя на занавесь, раздувающуюся под ночным ветром, проникшим в комнату.

Ждать пришлось недолго. Занавесь вздулась еще сильнее, и в комнату проник мужчина в простой куртке без гербов. Он спрыгнул на пол и поднял руку, отдавая честь.

- Есть что-то, что я должна знать? - Юикала вместо приветствия задала вопрос.

- Многое. Первое - человек, на которого положился наш предводитель, его предал, оставил службу у него и принес клятву на верность императору, своему брату, кого всегда так ругал. Успели ли они уже поговорить - мы еще не знаем.

Она стиснула в руке флакончик, и кончик рога вонзился ей в ладонь. Много ли узнал варвар от этого перебежчика?

- Та, из Вуроп, обнаружила супругу главы Дома Хрангль мертвой.

Юикала бросила флакон на подушку рядом с собой. Но, возможно, удастся повернуть это так, чтобы навлечь на замарашку подозрения...

- И...- подсказала она, когда тот не продолжил.

- Она нашла то, что было там спрятано, и отдала варвару.

Королева вскочила на ноги.

- И какого демона это случилось? Ее гость отпрянул к окну. Вопрос был резким, как удар копья.

- Я спрашиваю - как была допущена подобная глупость?

- Супруга главы Дома поначалу верила тому, что вы ей рассказали. Но...- Он облизнул губы, пытаясь не смотреть на нее прямо, но не в силах избежать ее взбешенного взгляда. - Когти... они напали. Одна была убита. Она открыла тайник прежде, чем котти ее предупредили. Она стала бороться, одна из котти прыгнула в тайник. Я попытался достать то, что было внутри. Но эта когти...- Он показал правую руку.

Запястье и предплечье были туго перебинтованы, сквозь полотно проступали кровавые пятна.

- Котти не стала вылезать. То, что лежало под ней, я достать не смог. Затем снаружи послышался шум. Нам было необходимо исчезнуть как можно скорее. Труп когти, возможно, еще одна вот-вот сдохнет, как и супруга главы Дома... Мы захлопнули тайник, чтобы никто не мог его случайно обнаружить, и сбежали.

- Значит, варвар - да проклянет его Высший Дух в жизни и смерти - получил то, что как нельзя лучше поможет ему. Ты - сломанный меч, Кали-кур. Убирайся с глаз моих, пока мне не захотелось укоротить язык, который может слишком много разболтать. И подумай, что ты можешь сделать, чтобы выкарабкаться из ямы, что сам себе вырыл.

Он удалился без малейшей спешки. Ее лицо потемнело от гнева. Она не сомневалась, что действительно может его убить. Этот роговой флакон - она не будет рисковать, доверяясь очередному растяпе... Осторожной - всегда надо быть осторожной.

АЛИТТА

Я сидела и наблюдала, как Хинккель-джи меряет комнату шагами, А я вспоминала - не ужас, представший нашим глазам, но кое-что другое. Появление Хинккеля, сила его рук, обнявших меня, и то, как мне не хотелось, чтобы он их разжал. Но ведь эти чувства шли вразрез со всем, что я знала. Можно быть другом мужчине, можно быть ему товарищем в каком-нибудь деле. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, сбросившего верхнюю мантию, хмурого, шагавшего тяжело, словно по караванному пути. Я не вошла в пору - я не могла! Неужели ожерелье Равинги делает это со мной?

И Хинккель... я обхватила себя за плечи. Я почти ощущала его объятия. На что... на что будет похоже...

Он остановился прямо передо мной.

- Слишком много тайн. Но я знаю, что точно сделать, - я должен продолжать поиски, должен выяснить, что все это значит. Кроме того, мы не можем путешествовать так медленно. Все эти обозы, все эти придворные, с которыми нужно нянчиться... Я должен закончить круг по королевствам как можно скорее. Послания не имеют той силы, что мое личное появление. Поэтому мы оставим позади придворных и большую часть обоза. Сегодня ночью я объявлю об этом.

- Многие будут сердиты, - сказала я.

"Мы" - подразумевал ли он этим, что не собирается оставлять меня позади?

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я разослал гонцов. Дважды Алитта напомнила мне о тех, кто обязательно должен ехать с нами. Но отбор участников путешествия во время путешествия - у меня возникло странное ощущение, что с моих плеч упал некий груз. Тот круговорот церемоний, раздражавший меня с самой коронации, слегка утих. То, что я был вынужден открыть секрет, который может стать спасением для Внешних земель, дало мне такое удовлетворение, какого я не испытывал с тех времен, когда объезжал годовалых па-ориксенов, пока они не начинали отзываться на малейшее прикосновение к поводьям.

Те, кого я призвал во дворец, явились, и я изложил им мою волю. Может, в душе они и проклинали меня, были возмущены моими приказами, но все же они слушались. Они ушли, осознав, что изменений в новом плане не будет.

Я постоянно ощущал присутствие Алитты, на коленях у которой дремала Касска. Я решительно выбросил из головы дразнящие воспоминания о ней в моих объятиях. Как же это могло показаться таким настоящим? Мы играли в игру, не было никаких причин, чтобы это стало реальностью. Наши тела просто не могли, не должны были так отзываться... Алитта не вошла в пору, так что моя реакция на нее наверняка была вызвана талисманом, который дала ей Равинга...

Последним ко мне пришел мой отец. Когда я обрисовал ему то, что необходимо сделать, он кивнул.

- На церемонии времени не осталось, - согласился он. - Путешествуешь налегке - путешествуешь быстро. И время должно служить нам, а не мы ему. Но остается еще одно... о тебе и так говорят как о варваре, а это даст им лишний повод для болтовни.

- Болтать будут всегда. Но что должно быть сделано - я сделаю, несмотря на них.

Он странно, изучающе смотрел на меня.

- Не будь уверен, что ты так уж одинок. Однако пусть болтуны повторяют свои сказки. Что я могу сделать - я сделаю. Верни мне мой штандарт полководца. И я соберу такую армию, какой никто не видел уже десятки десятков сезонов,

Я был уверен, что он на это способен. Армия была его жизнью, и он страдал, когда ее распустили, а остатки ушли в дорожную стражу.

Внезапно к нам подошла Алитта. Она протянула листок пергамента, взятый со стола у нас за спиной. На нем было всего несколько строк, но написанных такими темными чернилами, что они сразу притягивали взгляд. Как она так быстро сумела его подготовить, было одной из ее собственных тайн.

Я показал листок отцу. Когда он кивнул, я подошел к столу, взял маленький комочек тягучего клея, Прижал его к пергаменту и раскатал валиком. Затем прижал к блестящему красному пятну свой перстень, оттиснув собственную эмблему. Подписав документ, я передал его отцу.

Все люди никогда не сравняются в талантах. Я не был прирожденным воином, хотя в случае нужды мог взяться и за оружие. Однако у меня были другие способности - я до сих пор не был уверен, какие именно. То, что я дал моему отцу, было делом, ради которого он жил, и в ответ он отдавал мне свою верность.

ДВОРЕЦ В КАХУЛАВЕ

Алмазная королева смотрелась в зеркало.

- Хорошо сделано, Лувания. - Она уже не изучала свое отражение, а повернулась к ждущей служанке, которая только что закрепила ее высокую, похожую на веер корону.

- Ваше величество, как всегда, вам будут завидовать.

Юикала рассмеялась.

- Хорошие слова для поддержки, Лувания. Мы были вместе уже много сезонов. Твои умения хорошо мне служат. Я доверяю тебе как никому другому. Сколько моих тайн ты хранишь в душе?

- Ваше величество, а сколькими вы делились со мной?

Юикала совсем отвернулась от зеркала.

- Даже не сосчитать. А этой ночью я доверю тебе еще одну.

Со стола перед ней она взяла запечатанный роговой флакон.

- Лувания, один человек оспорил волю Высшего Духа, ранил меня - не тело, но душу. Его охрана должна ослабеть настолько, чтобы с ним можно было покончить. Разве твоего супруга не убил песчаный кот? Разве Высший Дух доволен тем, что дикие звери свободно разгуливают по нашим городам, живут в наших домах?

Первая служанка Юикалы неподвижно стояла, слушая королеву. Лицо ее оставалось бесстрастным. И эта бесстрастность была ответом королеве.

- Ты очень ловка, Лувания. Я прекрасно знаю, как ты умело действуешь при случае. Эта тварь, что нынче в милости, будет на пиру. А там всегда для него ставят миску с водой. - Она протянула ладонь, в которой лежал роговой флакон.

- Сможешь ли ты быть достаточно ловкой на прощальном пиру? Очисти двор от этой грязи, что обрушилась на нас.

Женщина ничего не ответила, глядя на флакон в руке королевы.

Затем она прошептала имя:

- Нитаота...

- Воин величайшей отваги, охотник величайшего мастерства. Ты должна взять цену его крови.

Лувания по-прежнему не сводила взгляда с того, что держала королева. Затем медленно взяла флакон и прижала его к груди, словно могущественный амулет.

ГЛАВА 21

АЛИТТА

Пир не был веселым. Я была уверена, что большинство присутствовавших предпочло бы оказаться где-нибудь в другом месте. Выбор весьма уменьшившегося количества спутников, которые выедут вместе с Хинккель-джи на закате следующего дня, был весьма деспотичен. Многие из его первоначальной свиты оказались серьезно задеты тем, что он решил их оставить, или кипели от негодования. Конечно, среди последних были и обе королевы, имевшие право считаться наиважнейшими персонами. Сапфировая королева сидела справа от Хинккель-джи, Юикала - слева. По собственному выбору я села рядом с Аломпрой. За спиной Хинккеля занял свое место Мурри. Чуть в стороне стояли слуги. Как и в течение всего времени путешествия, Юикале прислуживала женщина, которая уже очень долго находилась в ее свите.

Когда мимо прошел один из слуг с подносом еды, она чуть подвинулась, чтобы пропустить его. При этом она опрокинула миску с водой Мурри. Служанка сразу же опустилась на колени, пытаясь промокнуть одним из своих развевающихся шарфов пролитую воду. Алмазная королева хмуро глянула на нее, и тут же слуги принесли наполненную заново миску. Служанка чуть подалась вперед, все еще стоя на коленях, и смиренно протянула ее Мурри. Песчаный кот принюхался к воде.

Он вскинул голову и вскочил на ноги, глухо зарычав. В тот же миг Хинккель отшвырнул назад свое кресло, встал рядом с Мурри и положил руку ему на голову.

- Что ты собиралась сделать? - требовательно спросил он у женщины.

Ее лицо залил темный румянец. Слюна брызгала из ее искаженного рта вместе с визгом.

- Узурпатор! Святотатец! Связаться с этой темной тварью! Никогда Высший Дух не предназначал людям помогать зверью! Кровь! Кровавый долг должен быть оплачен кровью! Пусть вас обоих поглотит Тьма!

Она выхватила зарукавный кинжал. Когда она набросилась с ним на Мурри, Хинккель умело ударил ее скипетром по руке. Она вскрикнула и выронила нож.

Только мы с Мурри услышали мысленную просьбу Хинккеля:

- Брат, не требуй от нее кровавой платы...

- Она взывает к смерти. Но сейчас не место и не время. Убери ее, или я буду вынужден...

Женщина продолжала визжать, призывая всех вокруг помочь ей убить эту кровожадную тварь. В зал вбежала стража. Женщина отчаянно вырывалась из рук бросившихся к ней людей.

Юикала внезапно встала перед своей служанкой, подняла скипетр и с силой опустила ей на голову. Когда женщина упала, внезапно наступила тишина. Хинккель дал знак, и стража не то понесла, не то поволокла женщину к ближайшей двери. Большинство гостей уже стояли. Юикала обратилась к императору:

- Взываю к вам от имени той, что всегда верно служила Вапале. Ровно два сезона назад ее супруга растерзал песчаный кот. Она видела то, что осталось от его тела, и ужас увиденного затмил на время ее разум. Ее покушение этой ночью - моя вина. Казалось, она уже оправилась, и я поверила, что она снова в себе. Я прослежу, чтобы о ней позаботились и внимательно за ней присматривали, пока мы не вернемся в Вапалу, где она получит надлежащую помощь - вдалеке от двора.

- Ваше величество, если вы возьмете на себя попечение о ней и заберете ее с собой обратно, мы больше не будем говорить об этом, - ответил он.

- Вы весьма сострадательны, царственный. - Слова ее были так же холодны, как и ее лицо.

Ее сестра-королева поспешно успокоила гостей и восстановила внешнюю благопристойность, замяв дикую сцену. Однако я не верила, что кого-то из них удастся заставить молчать, сколько бы ни были они сведущи в этикете. Пересуды среди слуг уже принесли еще одно известие. Это обвинение должно было взращиваться долго. Говорили, что кроме той смерти, о которой упоминала Юикала, были и многие другие, и причиной им был запрет на охоту.

Пир надолго не затянулся, и мне не терпелось узнать, что все-таки пыталась сделать эта женщина.

В КОМНАТЕ, ОТВЕДЕННОЙ РАВИНГЕ

Равинга упаковывала свои вещи. То, что ее оставили в составе весьма сократившейся процессии, могло вызвать проблемы. Когда она упомянула об этом,

Хинккель не стал слушать. Он настаивал на том, что ему нужны ее знания. Она и сама была уверена, что ее умения понадобятся в грядущие времена. Истощив аргументы, она отправилась паковать вещи, которые надо было отослать с возвращающимися в Вапалу.

Она была еще далека от окончания сборов, когда, как всегда бесшумный, вошел Мурри. Подойдя к ней, он открыл пасть и уронил на пол какой-то предмет. Всего лишь флакон в палец длиной, тщательно заткнутый, хотя на потемневшем от времени воске были следы того, что его недавно открывали. Она изучила его, как письмо.

- Заново запечатан, - сказала она, - но все равно опасен, если носить его так, как ты. Откуда он взялся?

- Из руки вапаланской служанки.

Она пробежала пальцами по печати, державшейся на флаконе прочно. Мурри же продолжил доклад о случившемся.

- Глупо и неловко, - заметила она. - Юикала наверняка недовольна.

Кукольница порылась в маленьком свертке, в котором держала самые дорогие ей вещи, и достала оттуда короткую хрустальную палочку. Словно пером, она обвела ее острым концом край пробки.

Из-под пробки пополз слабый туман. Сначала он был серым, затем стал водянисто-красного оттенка, напоминающего о крови, и наконец - более глубокого цвета сердцевины пламени. Туман заклубился вокруг палочки, вспыхивая искрами.

Мурри наблюдал за этим так же внимательно, как и она. Искорки сложились в узор. Губы Равинги шевелились, но вслух она ничего не произносила. Затем она отдернула палочку, подняла голову и посмотрела на песчаного кота.

- Это мы сохраним между нами, повелитель пустыни. - Она не коснулась флакончика пальцем, но достала плетеный мешочек. Затем снова сунула руку в свой сверток и извлекла оттуда шкатулку. Изнее она взяла щепотку какого-то порошка с таким сильным ароматом, что тот перекрывал привычные запахи комнаты. В мешочек для амулетов она опустила и флакончик и затем - порошок. Она туго перевязала полученный сверток прядями собственных волос.

- Это сасс. Равинга согласилась.

- Именно. Они действительно глупы, если не догадались, что ты с первого вдоха поймешь, что это такое. По крайней мере, когда мы поедем, будем хорошенько принюхиваться и присматриваться. Для приготовления сасса требуются редкие ингредиенты и время. Однако, Мурри, следи за каждой тенью, поскольку тот, кто осмеливается прибегнуть к этому, легко не сдастся.

Она спрятала сверток в одном из боковых карманов большой сумки.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Наконец, поскольку я всем дал понять, что мы выступаем на закате, нам позволили остаток дня отдохнуть наедине. Алитта ушла в небольшой альков на своей стороне комнаты, собрав вещи без помощи служанки, и вместе с Касской свернулась на подушках.

Я также приготовился к отдыху, отослав слуг. Но сон ускользал. Мурри рассказал мне, что ему в воду подлили сильный яд и мы должны быть внимательны и готовы к очередному нападению того или иного рода.

Лежа в темной занавешенной комнате, я погрузился в иное состояние сознания. Все жители Внешних земель с детства знают, что если на их плечи опускается бремя, отягощающее больше душу, чем тело, то есть способ искать помощи за пределами себя.

Стараясь выбросить из головы все, что случилось, я пробудил силу, которая, если моя просьба справедлива, даст мне ответ.

Мы никогда не остаемся одни, поскольку все мы связаны воедино - земля, небо, скалы, пески, звери; человек - лишь часть целого. Поэтому, закрыв глаза и глядя во тьму, я послал зов. Воля Высшего Духа привела меня к правлению. Смиренно и терпеливо я изложил свою нужду, ожидая любого ответа, что мог последовать.

Тьма перед глазами начала рассеиваться, становясь похожей на серую вуаль. В ней шевелились темные тени.

Эти тени никогда не становились действительно четкими, хотя у них были лица, некоторые даже знакомые мне. Мимо прошла Алитта, за ней - Равинга. На долю мгновения появился мой отец и с ним другой - мой брат. Все они смотрели на меня, но никто не говорил ни слова. Снова Алитта, и Равинга, и Мурри...

Туман изменился - воздух заполнился песком, скрывая тени, затем вдруг снова открыв их, только чтобы снова спрятать. Буря. Песок. Я пытался отрешиться от этой песчаной угрозы.

Кроме этого туманного видения, я не подучил никакого другого знака от Всеведущего. Внешние земли - я сосредоточился на одной проблеме. Туман рассеялся. Я смотрел на золотую пластину, уже поблекшую, с потускневшими камнями, ту самую, держал чистой и нетронутой совсем недавно, Внешние земли... я давал торжественную клятву, что буду служить людям, стране и всем живым существам. И, лежа там, я снова повторил свою клятву. Я буду держаться путей Высшего Духа - пусть даже высокой ценой для меня. Туман исчез, и я подумал, что сплю. Теперь я должен принять грядущие испытания и разобраться с ними как можно лучше.

В ГОСТЕВЫХ ПОКОЯХ, ОТВЕДЕННЫХ КОРОЛЕВЕ ЮИКАЛЕ

Юикала стояла и смотрела на песок, сверкавший под лучами солнца в зените. Ее окно выходило на север, не в сторону города. Много сезонов она одерживала одну победу за другой. Она всегда начинала осторожно и медленно, подавив нетерпение. Возможно, она слишком верила в ту силу, на которой основывалась.

У нее были и поражения. Хабан-джи - она считала, что необходима ему. И сколько же это продлилось? Три сезона, нет, четыре. Она не позволила ни догадаться о своем гневе на его предательство, ни обескуражить себя. Надо решительно взбираться вверх по лестнице, оставив позади треснувшую ступеньку - искать опоры на другой.

А этот Хинккель, ничтожество, как еще его расценивать? Но судьба благоволит к нему. Ее мысли отклонились от намеченного пути - Высший Дух.

Она тряхнула головой. Это была ее вина, она недооценила его. Что же такое в нем есть, что все ее столь тщательно вынашиваемые планы обратились в прах?

И все же была еще одна возможность, которую он имел глупость сам ей предоставить, сократив свою свиту. Вапала принадлежит ей. Она соткала обширную паутину и готова была потянуть за нити. Возможно, сама эта земля послужит ей. Сезон бурь был уже близок. В Вапале ей не придется с этим столкнуться, и если он окажется упрям и настойчив... Она смаковала эту мысль.

Да, сезон бурь, подземные воды, Шанк-джи и его мятежники, многие Дома Вапалы, которые она сможет подчинить своей воле... В ее руках осталось еще много оружия.

ВОЗОБНОВЛЕННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Два рассвета спустя поредевший отряд разбил лагерь, куда менее пышный, чем прежде. Шатры не ставили, растянули только самые простые навесы. Хинккель смотрел на силуэт Мурри на фоне рассветного неба. Песчаный кот забрался на огромную дюну и, подняв голову, смотрел на север, словно пробовал воздух, шевеливший песок у его лап.

Он не подал сигнала тревоги, но Хинккель чувствовал себя неуютно, ожидая мысленного предупреждения. Караванщики и стража были необычно настороженны, занимаясь верховыми и вьючными животными. Командующий отправил вперед пару разведчиков с приказом найти какой-нибудь скальный островок, пусть даже совсем маленький, который можно было бы использовать как укрытие в случае необходимости.

Оставалось еще три ночи пути до сурового скального острова Азенгира, где горло жжет от удушливых серных испарений, дыхания вечно бодрствующих вулканов, наполняющего воздух. Хинккель посмотрел в ту же сторону, что и Мурри, вспоминая их путешествие в землю огня, где кот на время ослеп, и лишь их кровные узы спасли обоих.

АЛИТТА

Насколько иным оказалось это путешествие. Где прежде было пение, радостный рокот маленьких барабанчиков и смеющиеся голоса, теперь мы шли в унылом молчании. Я искала Равингу, надеясь на утешение и поддержку. Касска прижималась ко мне, разделяя мое беспокойство. Я хотела лишь одного - продолжать путь, тщетно рассчитывая на спешку, которой не позволяла эта пустынная земля.

Хинккель разговаривал с командующим. Мурри исчез со своего наблюдательного пункта на вершине дюны. Пришла служанка и сказала, что завтрак готов. Есть мне не хотелось, но надо было поддерживать силы. Думаю, что все мы разделяли это беспокойство, хотя о нем никто не говорил. Неосмотрительно было ждать так долго - бури могли обрушиться в любой момент.

Здесь дюны были высокими, и если песок начнет двигаться под напором ветра...

Я была у полога нашего укрытия, когда увидела Равингу. Не заботясь больше о глупых придворных правилах, я решительно замахала ей рукой.

- Буря? - спросила я, когда она села рядом со мной.

Черный мех Виу резко выделялся на фоне ее тускло-коричневого дорожного плаща.

- Возможно...

Равинга много сезонов ходила по караванным тропам. Часто испытывала она на себе ярость песчаных бурь и однажды даже вслух задумалась, не для того ли так часто служила ей удача, чтобы в конце концов истощиться. Теперь она принялась за еду с аппетитом якса, набрасывающегося на любую пищу, потому что животное в любой момент может перейти на голодный паек.

Она не стала меня убеждать, просто пододвинула тарелки ближе. Я обнаружила, что, хотя и не голодна, глотать все же могу.

И тут наконец я услышала то, чего не вполне сознательно ожидала: дальний рокот барабанов, предупреждавших о приближении бури. Правда, пока они звучали далеко. Но времени все равно было мало - времени на что? Поблизости не было видно даже малейшего островка - никакого настоящего укрытия.

Мы сразу же оказались на ногах. Равинга сдернула вуаль, прикрывавшую ее лицо от солнца, и побросала в нее все остатки сухой еды. Касска устроилась на моем плече, поскольку я сунула в ее переноску бутыль с водой, как можно крепче заткнув сосуд пробкой.

Нас прервал Хинккель.

- Наружу! - крикнул он, взял меня за руку и поволок следом, подхватив по дороге Равингу и сильно подтолкнув ее вперед.

Лагерь был охвачен волнением. Барабаны звучали все ближе, наполняя воздух ощущением тревоги. Хинккель проталкивался вперед, к Джаклану, который с трудом держал наготове трех ориксенов - звери вставали на дыбы и протестующе кричали.

Хинккель подсадил нас в седла. Как только мы оказались верхом, животные немного успокоились. Но Хинккель не сел на третьего ориксена, хотя молодой командир торопил его.

- Мурри! - услышала я резкий мысленный зов.

Затем Хинккель повернулся к нам. - Впереди есть небольшой скальный остров. Мурри был вместе с разведчиком, который заметил его. Мурри! - Он перешел на мысленную речь.

Песчаный кот несся к нам огромными прыжками, словно по воздуху. Его мех был яростно вздыблен.

- Вперед! - Хинккель шлепнул обоих ориксенов по крупам.

Мы с Равингой едва удержались в седлах, когда животные сорвались с места и понеслись следом за Мурри.

- Хинккель! - крикнула я, не осмеливаясь даже оглянуться, чтобы посмотреть, следует ли он за нами, так ненадежно я держалась за своего скакуна.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Однажды, во время своего соло, я попал в большую песчаную бурю. Но тогда я укрылся на небольшом скальном островке. Обычно такие бури длятся долго - некоторые в течение нескольких дней. И скал для защиты здесь не было... защита... Фургоны, в которых мы везли наши пожитки и припасы, уже стояли в ряд, готовые к погрузке.

Они оказались здесь из-за моего безрассудного желания продолжить путь.

Когда передний край бури добрался до нас, я схватил за плечо Джаклана.

- Фургоны!

Мой голос поднялся до крика, чтобы едва перекрыть вопли и визг тех, кто окружал нас. Я не был уверен, что он понял, но он последовал за мной, когда я бросился к ближайшей повозке. Я перерезал упряжь, чтобы освободить ревущих животных. Джаклан тоже рубил мечом прочные кожаные ремни. Командующий Ортага словно материализовался из пыли, которая все гуще клубилась в воздухе. К нашим бешеным усилиям присоединились и другие.

Вместе мы вручную поставили повозки кругом. Из-за песка каждое мгновение, пока мы затаскивали сундуки и ящики с припасами внутрь кольца, казалось мучительным. Из жалкого лагеря разбегались врассыпную животные, подгоняемые обдирающим шкуры песком.

Мы постарались собрать всех в круге повозок. Сундуки с припасами, поддерживающие фургоны с внутренней стороны кольца, помогли образовать временный барьер. В завершение мы натянули и закрепили крючьями огромные, многослойные кожаные навесы, чтобы обеспечить хоть какое-то укрытие.

По какому-то капризу природы или благодаря милости Высшего Духа дюны еще не начали двигаться. Но воздушные реки песка уже начали свое неумолимое течение на восток. И, наблюдая за ним, я уловил еще какой-то проблеск движения. Мурри! Он уже не передвигался летящими прыжками. Я едва видел его, но уловил его мысль.

- Кто-то... в буре...

Он не упоминал о ране - это я почувствовал сам, через мысленный контакт. Я схватил самый маленький полог и, прежде чем ближайшие ко мне люди успели пошевелиться, перепрыгнул через повозку. Панические возгласы слышались у меня за спиной, но я не обращал внимания.

Песок сдирал и обжигал мне кожу, но я сосредоточился всем своим существом на мысленной связи, которая сейчас была моим единственным поводырем. Мурри еще стоял на лапах, когда я добрался до него, но его шатало. Я почувствовал, что за моим плечом стоит стражник. Я протянул руки к Мурри и крикнул громко, как мог:

- Под него, и тяни!

Сильные руки помогли мне. Совместными усилиями мы сумели обернуть покрытое песчаной коркой тело пологом. Я чувствовал запах крови. Насколько серьезно ранен Мурри? То, что он вернулся один, раненый, могло означать только несчастье.

Прикрыв его, мы с трудом поволокли его к нашему временному укрытию.

- Вперед! Мы можем это сделать. Тяни!

Я резко повернул голову к тому, кто помогал мне, и встретился с ним взглядом. Его шлем слетел, и я впервые ясно увидел его. Это был мой брат.

ГЛАВА 22

АЛИТТА

Наше бешеное бегство в неизвестность не становилось медленнее. Я знала, что ориксены на такой почве не могут сравниться по скорости с Мурри. Огромный кот должен был сдерживать бег, чтобы мы не потеряли его из виду. Порывы ветра, несущие песок, были лишь намеком на то, что последует вскоре. Я закутала лицо в дорожную вуаль сразу, как только покинула укрытие лагеря. Теперь она затуманивала мне зрение, поскольку песок начал набиваться в ткань. Касска, сидевшая под моим плащом, потерлась об меня. Она была укрыта настолько хорошо, насколько это было возможно.

По счастью, мы ехали не навстречу ветру, а скорее по краю бури. Своим временно ограниченным зрением я не замечала, чтобы дюны двигались.

Сколько мы так ехали, я не могу и предположить, казалось, наша скачка длится часами. Однако сила ветра стала ослабевать. Наш рывок на запад - если конечно, Мурри все еще двигался в том же направлении - вывел нас из-под удара бури.

Хинккель! Вряд ли он следовал за нами. Он просто выполнял свой долг - тот, который лег на его плечи, когда на его голову возложили императорскую корону. И этот долг требовал от него шести достоинств, известных всем Внешним землям: отваги, уверенности, самоотверженности, сострадания, надежности, находчивости. Насамом деле он сам был подлинным сердцем этих земель. И если это сердце перестанет биться... Но в первую очередь он должен был позаботиться о тех, кто оказался с ним в путешествии.

Я боролась с болью - не телесной, а душевной, порожденной страхом, - боязнью потери, терзавшей меня. Я была так поглощена этим безымянным чувством, что оказалась совершенно не готова к тому, что нам предстояло.

Круговерть песка и ветра слегка рассеялась и, держа поводья в одной руке, другой я попыталась стряхнуть пыль с вуали. Бешеный галоп моего скакуна замедлился до спотыкающегося шага, ориксен задыхался - его силы были на исходе. Впереди виднелась тень - скалы, к которым мы стремились, были прямо перед нами.

Рев ветра приглушился достаточно, чтобы я услышала пронзительный свист. Свет, ослепительный свет сорвался с одного из пиков. Луч ударил в Мурри! Мурри попятился с болезненным воем, извернулся, словно уклоняясь от какого-то оружия, упал на песок и больше не двигался.

Я пришпорила ориксена и попыталась мысленно коснуться Мурри, Но вместо этого я услышала Равингу:

- Они идут!

Из-под земли у основания скалы внезапно выросли какие-то закутанные фигуры и направились к нам. Я попыталась повернуть моего скакуна влево, но животное почти что вырвало поводья у меня из рук и упрямо продолжало идти вперед. Затем ориксен остановился так резко, что я чуть не вылетела из седла, поскольку одна из фигур отделилась от остальных и подъехала прямо к нам. У меня не было оружия, и я не думала, что это существо намерено помочь нам. Меня накрыла волна такого ужаса, что я оказалась совершенно беспомощной, когда из-под плаща с капюшоном появилась рука и длинные пальцы поймали поводья моего ориксена. Руки мои безвольно повисли вдоль тела. Свет, изрядно съежившись, теперь окружал меня и чужака.

Я все еще могла дышать, но во всем остальном тело отказывалось повиноваться моей воле. Поскольку я не могла двигаться, мой ориксен повиновался воле того, кто захватил меня в плен (а это он, несомненно, и сделал), пока тот, закутанный плащом и укрытый капюшоном, тянул за поводья.

Его скакун показался мне странным. Мускулистый, более крупный, чем любой ориксен или даже яке, он имел на голове три рога вместо двух. Я ощущала, как дрожит под плащом Касска. Ее страх лишь подпитывал мой собственный.

Насколько я видела, Равингу так же легко взял в плен и повел впереди меня другой всадник. Мы проехали мимо тела Мурри, которое уже начало заносить песком. Скоро он окажется похоронен. Горе лишь усилило мой ужас.

Внезапно мы прорвались сквозь что-то, казавшееся неким незримым занавесом. И ветер, и летящий песок сразу исчезли. Всего в нескольких футах перед нами появилась арка света, достаточно высокая, чтобы пропустить наш верховой отряд. С дальней ее стороны я увидела извивающиеся разноцветные полосы. От взгляда на них у меня заболели глаза, и я была вынуждена закрыть их.Но мой ориксен продолжал идти к этим странным воротам, за которыми не было ничего похожего на привычную пустыню.

ЗЕМЛЯ ОКОЛО СКАЛ

Мурри пошевелился, медленно приходя в себя. И вовремя, потому что все его тело уже поглотил песок, снаружи оставалась лишь одна голова. Поначалу его попытки выбраться были слабыми, пока страх, известный всем жителям пустыни, не придал ему сил. Он выбрался наружу. Ветер утих. Мурри пытался понять, насколько сильно он ранен. Одно плечо просто горело от нестерпимой боли. Он вспомнил внезапное чувство опасности, из-за которого припал к земле, уклоняясь от светового копья. Скорее всего, оно было нацелено ему в голову, чтобы прикончить сразу.

А теперь страх иного рода в нем вызвал запах. Тошнотворный, не заглушаемый песком, такой крепкий, что Мурри даже подавился, - и усиливающийся. Крысиный - но все же не крысиный. Зло - такое же зло, как водяная тварь в подземной реке.

Он, шатаясь, двинулся вперед и вверх - не убегая от запаха, а следуя за ним. Они исчезли - женщина его брата и мудрая, которая столько знает! Крысы... Заставив себя двигаться, он ощутил жгучую боль. Затем он снова лег и прикрыл лапой нос. Сама эта вонь усиливала жжение. Словно лежишь в костре, и он пожирает твое тело.

Впереди был слабый свет, Кот видел, как он образовал арку, растаявшую прямо у него на глазах.

Зло и черная сила. Он не сумел уберечь тех, кого должен был защищать. Мурри зарычал. Его брат должен узнать об этом как можно скорее. Страдая от боли, он повернулся. Он видел завихрения песка. Должен ли он снова идти но краю бури? Выбора не было. Собравшись с силами, Мурри захромал вперед, намереваясь во что бы то ни стало добраться до лагеря.

АЛИТТА

Касска заползла на меня и ткнулась головой мне в подбородок. Хотя мои глаза все еще горели, я заставила себя открыть их. Глубоко вздохнула, поскольку увидела, что еду посреди воинского отряда. По краям его находились обычные люди, каких можно встретить повсюду в королевствах, но те, кто окружал меня, принадлежали иному роду. Их тела и головы скрывали плащи с капюшонами, но тот, кто все еще вел моего ориксена, был... что делать при встрече с чудовищем из ночного кошмара? Эта... это существо... у него не было нормальной головы. На меня смотрели крысиные красные глазки, крысиные уши настороженно подергивались, крысиная пасть чуть приоткрылась, демонстрируя огромные желтоватые зубы.

Я понимала, что не должна была показывать страха или отвращения. Я давно уже выучила, что надо сохранять спокойное выражение лица и подавлять любой звук или дрожь страха - по возможности.

- Плохо! Плохо!

Мысленная речь Касски лишь подчеркнула то, что я и так чувствовала. Она просто распласталась на мне. Мои руки по-прежнему были неестественно тяжелы, я не могла их поднять. По какой-то странной причине я была уверена, что не рискну снова пытаться войти в мысленный контакт. И я не позволяла себе смотреть в сторону твари, ведущей моего скакуна.

Всю свою жизнь я знала о крысах. Предупреждения о них были столь же привычны для жителей Внешних земель, как сама речь. Мне приходилось сражаться с ними, когда я странствовала с караванами, и я убила свою долю этих мерзких тварей. Но это существо оказалось ужасом из ужасов. Видеть это чудовище, притворяющееся человеком... я пыталась смотреть только прямо перед собой, словно спала в седле с открытыми глазами.

Поскольку я должна была держать себя в руках, я изучала местность впереди. Здесь был песок, но более тусклого серого цвета, чем я когда-либо видела прежде. Местами песок был сметен, обнажив мостовую из ровно уложенных темных каменных плит.

Затем и сама земля изменилась. Песок совсем исчез, вместо него виднелись пятна очень темной почвы. По мере нашего продвижения на ней начали появляться растения, какие могли существовать только в закрытых садах Твайихика или в Вапале.

Хотя рассвет лишь занимался, можно было рассмотреть очертания этих странных растений, поскольку каждый стебель и лист был обрисован контуром зеленоватого света. А над ними порхали существа, с крылышек которых при каждом взмахе сыпалась вниз сверкающая пыльца.

По мере того как густо покрытые зеленью участки почвы становились все шире и шире, пока не слились в единый ковер, заканчивавшийся у самой мостовой, по которой мы ехали, усиливался и запах. Хотя можно было ясно рассмотреть, что находится непосредственно рядом, вид прямо перед нами словно бы закрывал какой-то огромный занавес, отступавший с той же скоростью, с какой мы приближались к нему.

Внезапно наши захватчики оживились. Один из воинов-людей целеустремленно проехал между своими закутанными в плащи сотоварищами. Его форма явно относилась к одному из королевств. Вапальский герб он и не пытался скрыть. Пышный мех боевого шлема бросал тень на его лицо в этом тусклом свете.

Поначалу показалось, что те, кто окружал Равингу (к которой он и пробивался), намерены помешать ему. Но в конце концов один из них чуть посторонился, и всадник подъехал к кукольнице.

- Приветствую, о, провидица. - В голосе его звучала явная издевка. - Тебя ждали с огромным нетерпением.

Он замолк, но Равинга не ответила. Я была уверена, что за его словами таилась угроза.

- Мы с тобой старые знакомые, - продолжил он, не дождавшись ответа. - Однажды ты предсказывала для меня, Равинга...

Он чуть сдвинул свой головной убор, и теперь я смогла лучше его рассмотреть. Его лицо было смутно мне знакомо, но я никак не могла вспомнить имя.

- Да, ты предсказывала. - Он издал скрежещущий смешок. - Но твое предсказание не было верным, не правда ли, кукольница? Ничуть не вернее этого.

Он держал в руках куклу, хотя я не могла ясно ее рассмотреть. Чтобы освободить руки, он взял поводья в зубы. Кукла в его сжимающейся хватке развалилась надвое, и он как можно ближе наклонился к Равинге, потрясая обеими частями перед ее лицом.

Наш отряд остановился. Чудовище, тащившее за собой моего ориксена, бросило поводья и направило своего трехрогого скакуна к Равинге. Она по-прежнему ничем не показывала, что слышала или видела обращавшегося к ней воина.

Внезапно я ощутила, что незримые путы, державшие меня, исчезли. Я быстро поймала болтавшиеся поводья, но воины обступили нас так плотно, что я никак не могла найти пути к бегству. К тому же я не могла бежать, даже если появится возможность, без Равинги.

Воин швырнул сломанную куклу ей в лицо. Она по-прежнему не шевелилась, лишь чуть покачнулась в седле, когда кусок куклы задел ее по плечу.

Крысолюдь, который вел меня, заверещал (описать иначе изданный им звук было невозможно), и другое существо в плаще спешилось, чтобы собрать куски куклы, пока первый смотрел прямо на воина.

- Царственный сказал, - теперь он воспользовался понятной речью, - что они принадлежат ему. - Несколько долгих секунд они стояли друг против друга. Я могла чувствовать ярость человека - и отвращение. Он мог ехать в их обществе, но не был их товарищем.

Человек сдался первым, повернув своего скакуна. Твари раздались, освобождая ему путь, чтобы тот снова мог отъехать в сторону. Крысолюдь обернулся и посмотрел на меня, но не стал снова забирать у меня поводья, а остался рядом с Равингой, когда мы двинулись дальше.

Мы проехали еще немного, когда занавес перед нами исчез, открывая вид впереди. И мы увидели, что невдалеке раскинулся город. Вокруг его стен росли, образуя некий узор, высокие деревья. К нему мы и направлялись.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Наконец-то, с помощью Каликку, мы добрались до повозок. Тут к нам присоединились остальные, и мы смогли втащить Мурри через барьер в забитое людьми укрытие. Когда мы оказались под навесом, я наконец-то смог позаботиться о нем.

Когда я стянул ткань, в которую мы его завернули, ко мне подошел командующий Ортага с целительским сундучком в руках.

- Брат? - Я послал мысленный зов со всей силой, какую смог собрать.

Огромные лучистые глаза Мурри открылись.

- Зло...- медленно и слабо коснулась меня его мысль. - Из песка... обжигающий свет... твоя... мудрая... увезены...

Я вздрогнул. Значит, зло нанесло удар - кто - или что? Я знал недостаточно. Я должен был идти. Но буря свирепствовала вокруг нас. Сначала следовало позаботиться о Мурри. Он снова закрыл глаза и не отвечал, когда я пытался позвать его.

Его рана не была резаной, как от меча, или колотой, как от копья. Это была длинная полоса обожженной кожи, с которой осыпалась обуглившаяся шерсть. Ожоги встречаются довольно часто, из-за раздуваемых ветром лагерных костров. Я знал, что в сундучке найдется соответствующее средство. И я бережно занялся раной Мурри.

Когда я перевязал его и Мурри заснул, я собрал на совет всех, кто разделил со мной убежище. Нас могли вести только слова Мурри и собственные подозрения, и мы не знали, как долго продлится буря. Мне пришлось тереть руки, чтобы скрыть их дрожь. Воображение слишком охотно подсказывало мне, что может случиться с Алиттой и Равингой. Я надеялся, что их взяли в заложники и пока что они в безопасности.

АЛИТТА

Город этот ничем не был похож на главные города наших королевств. Такие странные здания, многие в три или четыре этажа в высоту, с еще более высокими башнями, были совершенно невозможны в тех краях, где свирепствовали песчаные бури. Не перенесли ли каким-то образом нас эти ворота из Внешних земель в некое странное место, возможно во внутренние земли, о которых мы так мало знаем?

Касска снова ткнулась головой мне в подбородок, пока незаметно выглядывала из складок моего плаща, чтобы посмотреть вокруг на просторно раскинувшиеся здания, встретившие нас внутри городской стены,

На улицах не было никаких признаков кого-либо живого. Никто не показывался в окнах. За исключением шума, производимого самим отрядом, кругом стояла мертвая тишина. Мы словно проезжали через давно заброшенные руины, только все строения были целыми, без малейших следов разрушения.

Стены были яркими. Сейчас это было четко видно, поскольку взошло солнце. Цветные камни были встроены в серые стены, образуя узоры. Многие из них явно повторяли собой знаки Домов. Но они не принадлежали все к одному королевству. Алмазы ярко сверкали рядом с рубинами или сапфирами.

Мы миновали несколько строений, пока не выехали на площадь, похожую на ту в Вапале, где провозглашается императором прошедший пять испытаний. Хинккель-джи - закрыв глаза, я почти видела его - в одной набедренной повязке, мускулистого, противостоявшего всему миру. В одной руке он держал леопардовый жезл, в другой - тот, что был увенчан фигуркой песчаного кота, сделанный Равингой.

Мы остановились, и наш конвой спешился. Крысолюдь, который, видимо, командовал здесь - по крайней мере, мной и Равингой, - помог ей сойти с ориксена и повернулся ко мне. Хотя мне и казалось отвратительным прикосновение его руки, я благоразумно позволила ему спустить себя на землю-

Я испугалась, поскольку Касска, как только мои ноги коснулись мостовой, испустила пронзительный вопль, который мог быть только боевым кличем. Крысолюдь отпрянул, когда котти выпрыгнула из моего плаща, оскалившись и продолжая кричать.

Сверкнула сталь. Он выхватил оружие так быстро, что казалось, будто нож возник у него в руке прямо из воздуха. Я попятилась так, что лезвие задело лишь край плаща. То, что кусок одеяния был легко срезан, говорило о чрезвычайной остроте клинка. Прижимая к себе Касску одной рукой, я сдернула шарф, которым во время бури закрывала лицо. Он взметнулся прямо в лицо моему противнику. Я действовала инстинктивно и не планировала этого, но шарф обернулся вокруг его руки, захватив и клинок.

Он посмотрел на него, потом на меня. В его красных глазах вспыхнула бессмысленная ярость атакующей пустынной крысы. Он на мгновение опустил морду, разрывая тонкую ткань. За его спиной возник один из его закутанных в плащ подчиненных, затем другой. Они набросились - не на меня, а на своего предводителя. Они вцепились в него и держали крепко, несмотря на его попытки вырваться, вереща и визжа что-то на своем собственном языке. Борьба прекратилась, он снова взял себя в руки. Его подчиненные быстро отпустили его и торопливо попятились, но не раньше, чем он испустил яростный вопль.

Я продолжала незаметно отступать. Если эти здания вокруг пусты, то, возможно, у нас с Равингой есть какой-то шанс. Если мы хотя бы на какое-то мгновение освободимся от тех, кто привез нас сюда, и исчезнем в этом огромном городе, то для того, чтобы нас выследить, потребуются все военные силы целого королевства.

Касска отчаянно вырывалась у меня из рук, когда вожак крысолюдей внезапно прищелкнул пальцами и указал на меня. И снова двое его подчиненных выдвинулись вперед, и один взмахнул короткой палкой с петлей на конце. Я не сомневалась, что они намерены поймать Касску.

Я рискнула отдать ей мысленный приказ;

- Беги, прячься, - и тут же отпустила ее.

Она снова нырнула под плащ, и я ощутила остроту ее коготков, когда она сбегала по мне вниз. Скрытая от взглядов этим одеянием, она перебралась ко мне за спину и спрыгнула вниз. Ее перемещения под плащом, видимо, действительно не были заметны, поскольку воины продолжали идти прямо на меня,

- Иду...

Ее мысль кольнула меня словно иголкой. Я не оборачивалась посмотреть, но знала, что она покинула меня, когда первый крысолюдь сгреб мой плащ и рванул с силой, достаточной, чтобы бросить меня на колени.

ГЛАВА 23

В КАХУЛАВЕ

Алмазная королева стояла, глядя из окна на равнину внизу. Пока буря еще не накрыла город, но император со свитой никак не могли избежать ее удара - по крайней мере, так утверждали люди, сведущие в погоде.

Однако путешественники, случалось, каким-то образом выживали в подобных бурях. И у этих было с собой все, что могло помочь против ярости природы. И все же... Юикала смяла маленький кусочек пергамента так, что ее острые крашеные ногти вонзились в него. Посланник прибыл, когда они отсутствовали всего одни сутки. Так что был шанс, что обещанное не будет доведено до конца. Пусть болван едет навстречу своему року. Начатые ею приготовления могут и не понадобиться.

Ее терзало нетерпение. Столько всего должно быть сделано... Она нужна в Вапале. И все же она не решится покинуть это провинциальное королевство и дурацкое нагромождение камней, которое они называют столицей, пока не кончится буря.

Кто-то осторожно поскребся в стену за задернутыми дверными занавесями. Она обернулась навстречу. Нащупала зарукавный кинжал и крикнула:

- Войдите!

Женщина, которая так подвела ее на пиру, проскользнула внутрь, задернув за собой занавеси. Она молча, с нескрываемым страхом смотрела на свою госпожу. В низком смехе Юикалы скрывался намек на предупреждение.

- Чего ты хочешь теперь? Женщина собралась с духом.

- Чего бы вы ни пожелали, ваше величество, - ответила она. - Человек, который принес это, - она кивнула на то, что держала в руках королева, - говорит, что должен сразу вернуться. Он ждет только вашего ответа.

- Вот как. Будем надеяться, что они окажутся более полезными, чем прочие, кому я доверяла прежде.

Ее служанка заметно напряглась, но не сказала ни слова.

- Ладно, возможно, я могу еще рассчитывать на некоторую верность, пусть даже находясь далеко. - Она сделала два больших шага и подошла к служанке на расстояние вытянутой руки. - Не забывай - между нами есть дело, которое надо уладить.

Женщина не сделала даже попытки отпрянуть. Она склонила голову и молча ждала. Не уделяя ей больше внимания, Юикала подошла к маленькому столу и опустилась на обитое подушками сиденье перед ним. Разгладив записку, она потянулась за цветным стилом. Быстро провела его кончиком по пергаменту. Когда стило касалось пергамента, на нем возникали слова, написанные черным. Затем Юикала взяла маленький ножик и изрезала пергамент на тонкие полоски. Свернув их в один узел, она бросила его служанке.

- Только в огонь и годится, - заметила она. - Пусть прогорит хорошенько. Но отдай это тому, кто ждет. Скажи, что мы укладываем вещи, чтобы выехать как можно скорее.

Когда женщина удалилась, королева откинулась на подушки. Ее губы беззвучно двигались - она считала. Хотя она смотрела в стену, перед ее взором вставала картина, которую она вызвала в своем воображении. Раз, два, три - полки, с оружием, тщательно спрятанным половиной поколения раньше. Шанк-джи выступит согласно тому плану, что они вдвоем подготовили на случай, если он не пройдет свои испытания.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я пытался взять себя в руки. Кидаться в бушующую бурю - все равно что обнажать меч лишь для того, чтобы броситься на него, как герои прошлого, когда тех оставляла удача. Чтобы успокоить растущее нетерпение, я приказал позвать командующего Ортагу и моего брата, чьи дальние странствия по стране в бытность его охотником должны были обеспечить ему лучшее знание местности, чем у меня. Я хотел, чтобы они рассказали мне все, что им известно о Безысходной пустоши. Но хотя оба сражались с крысами и изгоями в дорожных патрулях, они мало что могли мне рассказать помимо того, что я уже знал сам.

Мы еще ждали самого сильного удара бури, размышляя, сколько продержится наше хрупкое укрытие до того, как песок сметет его и накроет нас волной. Пока что мы выжили, но больше ничего не могли сделать для того, чтобы выбраться из этой переделки невредимыми и в здравом уме. Мурри все еще спал, и я не стал беспокоить его. Мне очень хотелось услышать более подробный рассказ о том, что случилось. Этот "обжигающий свет" который, должно быть, и стал причиной перевязанной мною раны, "из песка" - что это значило? Ортага, мой брат и Джаклан, тоже укрывшийся под нашим навесом, выдвигали одну догадку за другой. Но наконец мой брат сказал:

- Они уехали в направлении Безысходной пустоши. - Он говорил медленно. - Ни один человек не вернулся, зайдя или заехав туда. Мы не можем знать, что там на самом деле.

- Мы знаем только, - сказал Ортага, - что жизнь в этой мертвой земле не будет похожа на ту, что окружает нас. Эти, большие, крысы, что так внезапно появились, должны были прийти оттуда. А еще это место злой угрозы и мрачной памяти. Все эти легенды появились после того, как закончилась та полузабытая война. Говорят, в них есть доля правды, о которой выжившие предпочли забыть.

Это были суровые слова, но и они не удержали бы меня от того, чтобы сразу же, как только утихнет буря, отправиться в эту запретную землю.

Только в конце дня ветер начал утихать. То, что буря оказалась недолгой, было милостью Высшего Духа. Мы не стали больше обмениваться догадками по поводу того, что ждет нас впереди. Но я строил планы.

Мы снова разделим силы. Те, кто отправился в путешествие по своему долгу, вернутся в Вапалу. Император я или нет, но я не оставлю попытки найти Алитту и Равингу. Возможно, Мурри, когда очнется, даст мне необходимые подсказки. Я отказывался признать, что у меня куда меньше сил и способностей, чем у него, и что у меня нет явного следа, по которому можно было идти.

В ЗАБЫТОМ ГОРОДЕ

Шанк-джи положил свою покалеченную руку на подоконник, глядя из окна на тех, кто собирался внизу. Две пленные женщины еще не сдвинулись так, чтобы он мог разглядеть больше, чем их головы. Богатое шитье дорожного плаща более хрупкой из них говорило о ее связи с одним из благородных Домов. Он наблюдал за ее столкновением со Зханом и, возможно, единственный из всех заметил, как маленькая котти за ее спиной бросилась к дверному проему одного из пустых домов, где тень поглотила ее.

Котти! Левой рукой он подергал себя за ухоженный ус. О котти было известно многое, и в первых строках списка значилась их нерушимая верность человеку, которого они выбрали. И эту, скрывшуюся в лабиринте почти заброшенного города, следует принимать в расчет.

Зхан прищелкнул пальцами, отдавая приказ, и три стражника - все крысолюди - стали подгонять женщин к ступеням, ведущим к входу в самое большое здание. Хотя толпа во дворе рассеялась, Шанк-джи остался стоять, где стоял, глядя вслед пленницам. Его мысли снова сосредоточились на главной его проблеме. Губы его дернулись, словно выговаривая некое проклятие, которое он не рискнул произнести вслух.

Его первоначальная осторожность, внутреннее опасение, им проигнорированные, оказались правильными. Здесь действительно был повелитель, имеющий свои планы и возможности, и было странное тайное оружие, чтобы довести эти планы до конца. По сравнению с ним Шанк-джи казался не более чем зеленым неопытным юнцом. Его гордость была уязвлена, но упрямство еще держалось. Котти - вот способ проникнуть к новым пленницам, а от них он сможет узнать...

Один из подчиненных Зхана вышел из дворца Инугиса (он узнал о городе все, что смог, складывая вместе обрывки сведений). Крысолюдь пересек площадь и направился к двери здания, в котором двумя этажами выше находился Шанк-джи.

Шанк-джи отошел от окна. По привычке спрятал изувеченную руку под плащ. Он не был удивлен, когда Горгоал, один из его первых и самых верных последователей, вскоре отодвинул импровизированную занавесь и впустил крысолюдя.

Когда тварь подняла руку в приветствии, человек из Внешних земель с усилием сглотнул горечь, стоявшую в горле. Он старался держать себя в руках. То, что за ним вот так пришли, пробудило в нем беспредельный страх. Нет, даже что-то большее, чем страх, это чувство могло бы окончательно сломить его.

Он продолжал молчать. Выдержав паузу, крысолюдь, тот, кто прежде был... НЕТ! Не думать об этом! Мозг человека можно выскрести из черепа, чтобы... Крысолюдь заговорил:

- Царственный ожидает.

Он повернулся, и Шанк-джи был вынужден последовать за ним.

АЛИТТА

Я смогла подойти к Равинге, когда мы вошли в просторный зал. Все здания в королевствах сравнивались с императорским дворцом в Вапале, который служил чем-то вроде эталона. Но в этом случае не могла идти речь ни о каком сравнении. Мощь и слава Вапалы, сама ее гордость - императорский дворец, показалась бы любому, видевшему это сооружение, не более чем пастушьей хижиной. Стены возвышались на четыре этажа. Вдоль каждой шли решетчатые балконы. Резьба перемежалась вставками из полированного металла и драгоценных камней. Пол под ногами у нас был выложен замысловатым мозаичным орнаментом. Я заметила, что мы, похоже, следовали вдоль одного из узоров, напоминающего дорожку.

На уровне стен вдоль этих проходов стояли плиты серого камня, на неровной поверхности которых были высечены какие-то знаки, без сомнения, некие письмена на неизвестном мне языке. Хотя разглядывание окрестностей ничем не могло помочь, Равинга уверенно шагала тем же путем, словно шла с караваном, не смотря ни налево, ни направо. Могло даже показаться, что это окружение ей знакомо.

Мы достигли противоположной стены помещения при входе и подошли к лестнице. Она была достаточно широкой, чтобы по ней могли пройти строем пять стражников в ряд. Но здесь по-прежнему не было никого, кроме вожака крысолюдей, продолжающего идти впереди, и двоих его подчиненных, державшихся сзади.

Перила по обе стороны лестницы были широкими и украшенными резными узорами, от которых рябило в глазах. Я сморгнула и стала смотреть прямо перед собой. Лестница вела мимо балконов второго этажа, где перила выгнулись вверх, образуя по арке с каждой стороны, но наши стражи продолжали подниматься.

Шаг за шагом мы миновали еще два этажа, затем лестница кончилась, и крысиная тварь повернула направо, на балкон, Наш захватчик и проводник не оборачивался и не отдавал приказов - однако те двое, что шли следом, остались у лестницы. Только их вожак продолжил путь. Остальные стражники перестали пристально следить за нами. Я качнула рукой так, что та коснулась плаща Равинги. Она даже не посмотрела на меня.

На уровне ее подбородка осторожно выглянула черная мохнатая голова. Виу еще был при ней. Я отпустила плащ. Похоже, я поняла. Вполне возможно, что у наших врагов есть свой способ связи, позволяющий перехватить даже мысленный разговор.

Почти сразу же наше путешествие подошло к концу. Слева от нас показалась дверь, обрамленная двумя камнями с надписями. Крысолюдь остановился сбоку и указал нам на вход, рывком распахнув дверные занавеси и скомандовав:

- Внутрь!

Равинга вошла первой, но я старалась не отставать от нее. Мы оказались перед правителем этого мертвого города. На мой взгляд, он был очень высоким, наверное, на голову выше своих охранников. Без сомнения, он был тут главным, но не носил богато украшенных нарядов, отличавших нашу знать. Свободно подпоясанная одежда с множеством складок укрывала его плечи и торс. Казалось, он носил платье, предназначенное для гораздо более высокого и широкого в плечах человека. Оно было тускло-пурпурного цвета, совершенно без узора. В отличие от жителей королевств его лицо было гладко выбрито. Пряди его волос были туго стянуты на затылке и удерживались медным кольцом. Из этого же металла были сделаны крупные бусины его ожерелья, на котором была закреплена подвеска в виде диска, тоже медного, с голубовато-зеленым камнем, центре. Единственным другим его украшением были широкие медные браслеты, охватывавшие его руки от запястья до локтя, словно металлические рукава.

У него были резкие черты лица и живые глаза. Нам хватило времени подробно рассмотреть его, поскольку он долго молчал, только уголки его губ чуть искривились в подобии приветственной улыбки. Его блестящие глаза изучали нас столь же внимательно, сколь и наши - его.

- Славная встреча. - К моему удивлению, он говорил глубоким голосом, каким можно петь под звуки кифонгга на каком-нибудь императорском пиру.

Я следовала примеру Равинги. Поскольку она не отвечала, я тоже хранила молчание и не требовала никаких объяснений. Впрочем, и он сам не проявлял никакого интереса ко мне - его внимание было сконцентрировано на моей спутнице. Когда она не ответила, изгиб его полуулыбки стал жестче.

- Прошло немало сезонов, но время оказалось благосклонно к тебе. Ты нашла силу, которая одарила тебя этим? - Он по-прежнему не обращался к ней по имени, но я была уверена, что когда-то они были хорошо знакомы.

- Тьфу! - Его губы перестали улыбаться. - Не было случая, чтобы тебе не хватало слов.

- Шакассе, Куинзелль. - Она говорила мягко, как могла бы приветствовать какого-нибудь покупателя в своей лавке.

Его тонкие брови сошлись к переносице.

- Ты смеешь...

Его чувства начали прорываться на поверхность. Голос его лишился всякой музыкальности, показывая свою остроту - словно клинок.

- Это ушло, не осталось никого, кто мог бы сказать это мне - кроме тебя!

- Шакассе, Куинзелль, - повторила она. Он напрягся.

- Пусть будет так. - В этом прозвучал оттенок окончательности. Теперь он повернулся ко мне и изобразил на своем лице улыбку. Я чувствовала насмешку, скрывающуюся за ней.

- По крайней мере, ты не собираешься изрекать древние проклятия. Они не подобают Алитте, спутнице императора!

Он медленно смерил меня взглядом.

Его глаза напоминали руки, снимающие с меня платье, обнажающие меня. Мы, жители Внешних земель, в жару летних сезонов не стыдимся своего тела, сбрасывая одежду слой за слоем, комфорта ради. Но этот медленный взгляд оценивал меня, словно покупатель - ориксена, Я чуть ли не ждала, что сейчас он потребует от меня открыть рот, чтобы он мог проверить крепость моих зубов. Его взгляд добрался до моей груди, когда он внезапно рассмеялся.

- Эй, вот оно как? - Он снова заговорил, обращаясь не ко мне, а к Равинге. - А я думал, тот, кому вы служите, запрещает подобное вмешательство.

Прежде чем я поняла, что он собирается сделать, он вдруг одним шагом оказался вплотную ко мне и, подняв руку, сделал пальцами какой-то непонятный мне знак.

Но, как это случалось и прежде, я больше не могла пошевелиться, мне стало трудно дышать. Я пыталась вздохнуть, а он тем временем распахнул мои плащ, рванул застежку моей куртки для верховой езды и ворот шелковой рубахи под ней. Мгновением позже он держал перед моими глазами цепочку, еще теплую от моего тела, на которой висел амулет, данный мне Равингой. Он раскручивал ее, пока подвеска не начала со свистом разрезать воздух.

- Безделушка, которую этот ваш император должен увидеть - и увидит. А как он относится к предательству и обману, Алитта?

Я не стала отвечать.

- Что же, вы явно одной породы. - Теперь он обращался к нам обеим. - Однако, хотя ваша уловка и провалилась, вы мне еще можете пригодиться.

Он посмотрел нам за спину, на дверь. Хотя он не сделал никакого знака, занавесь отдернулась, и в помещение вошел один из крысолюдей. Его хозяин шагнул к нему. Когда он показал на своего чудовищного стража, его браслеты ярко сверкнули.

- Видишь, что стоит здесь? Равинга, мудрая, спроси его, кто и что он есть.

- Что он есть - мерзость. - В ее голосе не было дрожи. - Кем он

был,- она подчеркнула слово "был", - отзывается на имя Упитан-ва-Харккель.

Куинзелль кивнул.

- Именно так. Теперь ты, вероятно, понимаешь, что в моей власти управлять твоим народом не только в той мере, чтобы уберечься от предательства, но и чтобы существенно укрепить собственные силы.

Тошнота подкатила к моему горлу. Поскольку Равинга ничем не возразила, это должно было быть правдой. Каким образом зло из прошлого может осуществить этот кошмар, я не понимала, но отвратительная истина была мне ясна.

- Подумай об этом, подумай как следует. У тебя будет время на размышление.

И, придя, казалось, в превосходное настроение, он рассмеялся.

РАЗВЕДЫВАЯ ГОРОД ПРОШЛОГО

Котти высоко держала голову и то и дело останавливалась, постоянно оставаясь в тени. У Касски был острый нюх. То, что она чуяла сейчас, можно было бы назвать запахом веков и пустоты. Талант ее народа служил ей проводником. До сих пор здесь было нечего бояться. Она проскользнула по ступеням, перебежала в следующий зал. Даже если когда-нибудь эти двери и закрывали занавеси, они давно сгнили. Пыль, пустота. Так продолжалось, пока она не оставила за спиной еще один лестничный пролет. Теперь... Она метнулась вправо, в одну из пустых комнат, Окно было выше ее глаз, но она вспрыгнула на подоконник и распласталась на нем. Мостовая была далеко внизу, но расстояние между этим и таким же окном в соседнем здании было очень небольшим. Она снова принюхалась, чтобы уловить малейший намек на знакомый запах.

На подоконнике окна в доме напротив что-то мелькнуло. Там сжался котти мудрой.

- Сюда! - мысль коснулась мысли.

Несмотря на присутствие еще одного запаха, что уловила Касска, - запаха твари с крысиной головой, - она поняла зов другого котти. Призвав на помощь всю свою ловкость, она прыгнула, приземлилась на узкий подоконник, только что освобожденный Виу, и глянула вниз, в комнату, где тот уже нетерпеливо ее ждал.

Касска прыгнула снова, присоединившись к черному котти. Вместе они прокрались в коридор, быстро пробежали по нему, пока не достигли другого дверного проема, на сей раз занавешенного как следует. Котти почти беззвучно заворчали. Биу прыгнул - не сквозь занавеси, а на узорчатый карниз выше по стене, - и исчез там, в отверстии. Касска последовала за ним. Они попали внутрь комнаты.

Ее человек! Касска чуть было не прыгнула снова, но Виу остановил ее.

Когда они уселись в пыль, покрывавшую ковром выступ внутри комнаты, он сказал:

- Они не могут пошевелиться. Зло было причинено. Они в клетке.

Он сплюнул. Касска громко зашипела. Ее человек не поднял головы, как и мудрая, спутником которой был Виу.

ГЛАВА 24

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

В слабом свете, проникавшем к нам сквозь щели между шкурами навеса, Каликку казался тенью.

- Она ослабевает, - сказал он, пригнувшись к одной из прорех.

- Так быстро? - удивился командующий Ортага. - Это неестественно!

Возможно, нет, подумал я, если только к нам сейчас не благоволит некая сила, способная повелевать ветрами и песками. Мои пальцы сложились в жест почтения. В тот же миг голова Мурри, покоившаяся у меня на коленях, чуть приподнялась, и огромные золотые глаза, светившиеся изнутри собственным светом, открылись.

- Как ты себя чувствуешь? - мысленно спросил я.

- Неплохо, - ответил он. - Как только путь откроется, мы пойдем. - Это был не вопрос, а утверждение.

Мне казалось, что я провел большую часть того времени, что мы были заперты бурей, пытаясь составить то один, то другой план. Неизбежный конец, ждущий тех, кто осмеливается зайти в Безысходную пустошь, был хорошо известен всем. В этом краю даже песок был не красноватого оттенка, как во Внешних землях, а серого цвета, цвета вечно обитающей там смерти. И песок этот мог содрать кожу с путника, ослепить его или наслать видения, способные свести с ума.

Да, я должен отправиться туда. Но что я смогу сделать, если смерть получит меня прежде, чем я найду Алитту?

Мурри перехватил мои мысли - они проторили глубокие пути в моем сознании за время нашего ожидания. Он сказал только одно слово:

- Протоки...

Да, подземные реки. Но какое они имеют отношение к Безысходной пустоши?

Внезапно, как если бы Мурри отодвинул какую-то занавесь в моей памяти, я подумал о том доме в Кахулаве, о женщине, погибшей из-за того, что она могла знать тайну. Если действительно, как я и полагал, королевства связаны подземными реками, неужели это тоже выгодно пустоши? Легенды намекали на некую богатую страну, поглощенную Тьмой в прежние века. А еще была ужасная засуха, следом за которой по всем Внешним землям прокатилась война, возможно - за власть над водой. Все это хорошо укладывалось в единую картину, но было всего лишь множеством догадок.

- У прайда есть и свои легенды, - снова услышал я мысль Мурри. - В дни Харси Длинного Когтя рассказывали, что был некто, кто спускался к подземным рекам и остался в живых, хотя потом его убили охотники за шкурами.

- Что ты намерен делать? - Каликку продолжил наблюдать за светлеющим небом.

- Сначала, - ответил я, в это самое мгновение наконец приняв окончательное решение, - мы вернемся в Кахулаве. - Я отказался от своего первого решения сразу же отправиться на запад, в Безысходную пустошь. - Среди нас есть те, о ком следует позаботиться.

Продолжать я не стал, поскольку я должен узнать больше, прежде чем сумею придумать действенный план.

Так что мы собрались вместе, и я вышел наружу - Джаклан шел следом, чуть позади держался Каликку, - чтобы посмотреть, какой урон нанесла нам буря. Несколько человек погибли. Все наши верховые и вьючные животные исчезли. К счастью, путь назад был отмечен статуями котов, так что мы не собьемся с дороги из-за сместившихся дюн.

Наконец, с согласия командующего, мы отправили вперед пятерых разведчиков из охраны, чтобы те привели помощь. Две повозки мы поставили на колеса и втиснули туда все припасы, оставив достаточно места для обессилевших и страдающих песчаной лихорадкой. Каликку вызвался идти с разведчиками.

Когда они ушли, унося с собой по мешку дорожных припасов, Мурри уже поднялся на ноги. Будь моя воля, я отправил бы его в одной из повозок. Но я понимал, что он никогда на это не согласится. Он был родом из пустыни и вполне мог показать нам, как следует путешествовать по вспаханной бурей земле.

Его ожог затягивался благодаря лечению, и он был доволен возможностью идти рядом со мной, вместо того чтобы убегать вперед в своей обычной манере.

Несмотря на все протесты, я шел вместе с арьергардом, кроме тех моментов, когда в свою очередь впрягался в повозки.

Затем сделалось вовсе тяжко, и лишь простая необходимость переставлять ноги вела нас вперед. Я уже снял большую часть своих парадных одежд. Песок прилипал к моему полуобнаженному телу, как и к телам моих спутников. Мы передавали друг другу бутыли с водой, сметали друг с друга пыль и смазывали кожу мазями, делили горсти вяленого мяса и сушеных водорослей. Мы продолжали идти, пока наконец к нам не подоспела подмога из Кахулаве. Я мало что могу вспомнить об окончании нашего путешествия, но до цели мы все же добрались.

НА ОБРАТНОЙ ДОРОГЕ В ВАПАЛУ

Там, где проезжала Юикала, буря оставила мало следов. Отряд уже находился в ночи пути от Кахулаве, и она была вынуждена признать, что люди, которыми она командовала, действительно двигались очень медленно. Но бросить их, умчавшись вперед с охраной, не было никакой возможности. Она подумала о судьбе тех, кто остался с императором. В Кахулаве многие пессимистично полагали, что они попали в бурю и погибли.

Новый император - и на этот раз, без сомнения, тот, кто будет мыслить так же, как и она. Конечно, остаются еще испытания, но ведь есть достаточно мужчин, в том числе и среди ее охраны, тренированных и умелых, способных пройти их и добыть корону. Эти испытания не могут быть устроены поспешно - слишком недавно этот варвар благодаря какой-то невероятной удаче захватил власть, которой не был достоин. Теперь же, с удовлетворением душе думала она, его можно считать выбывшим из игры. А с ним - ее губы скривились, словно она собиралась вульгарно сплюнуть, - и эту замарашку! Значит, Дом Вуроп снова окажется бесхозным, В этот раз он, естественно, останется в руках императора или, возможно, будет передан новому Дому, должным образом связанному с Алмазным троном. Она отправила двух гонцов. Если варвар все же выжил - и сумеет добраться до Кахулаве, - он узнает, что корона собирается слететь с его головы. А то и, возможно, вместе с головой.

В МЕРТВОМ ГОРОДЕ

Касска и Виу в полной мере пользовались своими глазами, ушами и носами. В конце концов они спрыгнули со своего насеста, осторожно приблизились к двум женщинам и сели, каждый - перед той, с кем был связан,

И Равинга, и Алитта оставались неподвижными и молчащими, только их глаза смотрели на котти, Виу вспрыгнул на колени к кукольнице. Встал на задние лапы и положил передние Равинге на грудь, Он тянулся все выше, пока не смог коснуться своим носом носа женщины.

Так они сидели несколько долгих мгновений. Затем Виу снова упал на все четыре лапы и спрыгнул на выступ, на котором сидели женщины. Вцепился когтями и зубами в плащ Равинги и начал отступать назад, растягивая одеяние на поверхности выступа по правую руку от Равинги. Затем сам распластался на нем и начал рвать когтями какой-то участок подкладки. Плотная ткань расходилась с трудом, чуть ли не нить за нитью. Тем временем Касска ушла к дверным занавесям. Усевшись там, она стала сторожить, напрягая все свои чувства.

Наконец ткань была разодрана в клочья, в которых Виу рылся носом, пока осторожно не вытащил оттуда блестящий клубок, где каждый виток переливался всеми цветами радуги. Котти занялся перегрызанием узкого лоскута ткани, перетягивавшего клубок. Касска поспешила к ним от дверей, когда завязка подалась. Виу резко дернул головой, и клубок превратился в сверкающий разноцветный шнур.

Прижав его лапой, он пристально посмотрел на Касску. Младшая котти привстала на задние лапы, ловя зубами свободный конец. Опустившись на пол и бросив долгий взгляд на Виу, она двинулась влево, волоча за собой шнур мимо Равинги. Виу держал другой конец своей находки перед кукольницей, не шевелясь.

Касска продолжала идти. Миновав Алитту, она извернулась, протиснулась за ее ногами и двинулась дальше. Завершив круг, Касска вернулась к Виу, выпустила конец шнура и уселась перед девушкой. Внезапно шнур ярко вспыхнул, один цвет волной следовал за другим, сменяя друг друга все быстрее и быстрее. Виу сидел неподвижно, но Касска ощутила боль, которая становилась все нестерпимее. Наконец, не выдержав, она издала протестующий вопль. Свет уже исходил не от шнура. Он поплыл к сидящим женщинам, взбежал по их телам, усилился так, что их уже не было видно - только сияние.

Касска двигалась, пока не почувствовала прикосновение к дрожащему телу Виу. Боль усилилась, и она снова закричала. Наконец последняя вспышка чистой боли - и свет погас. Когда он исчез, еще раз раздался крик - но не Касски.

- Маленькая! - И звук, и мысль пришли одновременно.

- Касска! Виу! - Два голоса наперебой.

Обоих котти подхватили на руки, ласково прижали к себе. Боль ушла, были только поглаживание и теплое ощущение желанного уюта, пребывания там, где им и хотелось быть.

Касска встряхнула головой, когда ее шерстку намочили слезы. Шершавым язычком она лизнула кожу, пахнущую так знакомо, и уютно устроилась у девушки на руках.

- Иногда полезно бывает видеть сны. - Равинга прижала к себе Виу. - Не получи я такого предупреждения, не пришла бы подготовленной. Куинзелль мог призвать себе на помощь новое зло, но и мои возможности увеличились.

- Магия... разве ему не станет известно, что она используется в его собственной крепости? - спросила девушка.

- Это зависит от того, чем он был занят в тот момент, когда наши мохнатые освободили нас. Но ты права - надо как следует воспользоваться этим шансом.

Прижимая к себе котти, она встала, и Алитта последовала за ней.

АЛИТТА

Никакое действие моей спутницы больше не смогло бы меня удивить. Казалось, у нее есть решение для любой проблемы. Держа Виу одной рукой, она наклонилась и собрала растрепанные клочья от подкладки плаща.

- Думаю, вверх, а не вниз, - сказала она, и мои теперь уже не затуманенный разум перевел, что нам следует разведать дорогу на верхние этажи этого громадного здания.

Так же как, я видела, Мурри делал для Хинккеля, сейчас разведкой занялись наши котти, Виу впереди, а моя Касска позади нас.

Дважды они вовремя предупреждали нас, так что мы успевали нырнуть в комнату, пока не пройдет стража. Однако, после того как мы поднялись этажом выше места, где нас держали, мы остались одни. Наконец мы пришли к группе комнат - их было пять, по две с каждой стороны, одна в конце коридора. Стены здесь были облицованы темными плитами, исписанными куда плотнее, чем панели над ними.

Равинга остановилась перед средней дверью. Котти ждали рядом, не выказывая никакого желания идти дальше. Из складок платья Равинга достала палочку, с помощью которой некогда оживила старую карту. Губы ее шевелились, но я не слышала ни звука.

Затем, легчайшим прикосновением, каким она обычно пользовалась при работе над лучшими из своих кукол, она погрузила палочку в одно из резных углублений, почти посередине камня. Когда палочка соприкоснулась с камнем, вспыхнула искра.

- Амассиа фраку санласка, - произнесла она нараспев и повела палочкой вдоль узора от точки касания. Двигаясь, палочка продолжала освещать камень, над которым проходила. Узор, заново прочерченный ею, стал кроваво-красным.

Когда Равинга наконец подняла палочку, свет ослаб и исчез. Она кивнула.

- Не все ушло. Идем!

Я повиновалась. Дверь отворилась под ее рукой, и мы снова двинулись вперед вместе с Виу и Касской.

Комната, в которую мы попали, оказалась голой, там не было даже выступа для сиденья, похожего на тот, что послужил нам скамьей в нашей тюрьме и в серых стенах не было прорезано ни единого окна. Было так темно, что нам пришлось передвигаться очень осторожно.

Когда она достигла середины комнаты, Равинга стала все внимательнее разглядывать пол. Снова взмахнула палочкой в воздухе, затем вытянула ее прямо перед собой и начала медленно поднимать вверх.

Не было ни щелчка замка, ни скрежета камня о камень. Однако даже в этом тусклом свете я увидела, как огромная плита поднялась со скоростью, соответствовавшей движению палочки. Равинга взмахнула все еще крепко стиснутой палочкой влево, и камень, высвободившийся из своего ложа в полу, качнулся в сторону.

Теперь можно было разглядеть не только отверстие в полу, но и то, что было внизу. Запах пыли и плесени, преследовавший нас с того момента, как мы сюда вошли, исчез. Мы дышали теплым воздухом, с которым вместе появился такой тошнотворный запах, что я сглотнула и прикрыла нос рукой.

Равинга встала на открывшемся черном квадрате и поманила меня. Виу прыгнул и, умело цепляясь коготками за ее рваный плащ, взобрался на плечо кукольницы. Хотя от окутавшей нас вони меня почти шатало, я тоже спустилась в это углубление, прижимая к себе Касску.

- Встань устойчиво, - приказала Равинга. Она убрала палочку и стала что-то произносить речитативом на странном языке.

Мы стояли на чем-то, без сомнения, твердом, но сейчас это что-то начало медленно опускаться вниз. Касска зашипела мне в ухо, да и я сама могла бы ответить ей тем же. Мы шли действительно странным путем.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Устроив, насколько это возможно, моих людей, я созвал тех, кого уже узнал достаточно хорошо, чтобы на них положиться и доверие которых должен был заслужить. Среди них были мой отец и Каликку, королева Аломпра и капитан городской стражи. За моей спиной, все еще в бинтах, ждал Мурри.

Не было времени, чтобы тратить его на формальности. Я прямо выложил им все, перевел рассказ Мурри о похищении, особенно подчеркнув участие в этом крысолюдей и использование необычного оружия. И закончил со всей доступной мне убедительностью:

- Да, пустошь - это смерть. Но может быть и другой путь, и врата к нему находятся здесь, в Кахулаве.

Дом семейства Хрангль был опечатан, так что капитану городской стражи понадобился приказ королевы, чтобы впустить нас. Мы вошли в коридор, где нас ждали промозглый холод и пугающее чувство запустения. Это же самое сердце клана, думал я, а в нем нет никакого намека на жизнь, словно с гибелью супруги главы Дома продолжительная болезнь самого главы действительно положила конец всему клану.

Мурри протиснулся вперед и пошел уверенно, как будто хорошо знал дорогу. Он направился вниз, через хозяйственные помещения. Я подозвал светильник, и он поплыл над нами. Мы спустились в кладовые на нижнем уровне, затем по другой лестнице - еще ниже, оказавшись в маленькой комнате без другой двери. Прекрасно помня, как то, что мы ищем, было спрятано в Вапале, я стал внимательно рассматривать стену, перед которой остановился Мурри, почти уткнувшись носом в камень.

- Здесь, брат, - с абсолютной уверенностью подумал он.

Я подошел, провел рукой по стене, выискивая неровности, которые могут маскировать вход.

Мой отец встал рядом со мной, держа меч за лезвие так, чтобы бить по стене тяжелой, усыпанной драгоценными камнями рукоятью. За его спиной оказался капитан.

- Ударить сильнее, сэр? Или бить с разной силой?

Мой отец менял силу ударов, но ничего не происходило. Я уже собирался предложить поискать какую-нибудь кувалду, когда последний удар рукояти меча заставил целый каменный блок размером с рост человека повернуться. Он открылся наружу, оттеснив назад меня, моего отца, капитана и Мурри. В лицо нам ударил влажный воздух. Я хорошо помнил этот запах - мы действительно нашли реку, если не обширный водоем. Я подозвал светильник, однако памятное мне зеленоватое свечение уже стало заметно.

Открывшийся нам проход был все еще темен. Миновав его, мы вышли на круглую платформу, с трех сторон окруженную водой. Здесь не было тех потеков слизи, что покрывали стены в Вапале.

Но здесь было и нечто неожиданное. К краю платформы, на которой мы стояли, был ржавой цепью прикреплен какой-то удивительный предмет. Во Внешних землях неизвестен водный транспорт. Эта вещь была по форме похожа на дорожный фургон, хотя и сужающийся с одного конца. Ее бока казались сплошными, без швов, словно она была отлита целиком, хотя на ней не было ржавчины, как на цепи.

Это был доселе неизвестный нам способ передвижения. Но если мы собираемся проникнуть в тайну Безысходной пустоши (как я надеялся), это может быть сделано с помощью соединяющих королевства водных путей, которые имелись на тайной карте, обнаруженной в этом самом доме. Несмотря на то что мы не знали ее глубины, не знали, какие чудовища могут в ней таиться, эта вода должна была стать нашей дорогой.

Мой отец сначала посмотрел на текущую воду, затем на диск, закрепленный у него на предплечье. Он заметил мой интерес и протянул руку, чтобы и я мог увидеть стрелку, которая сначала качалась, а затем остановилась.

- Это принадлежало покойному императору, царственный. Он приобрел ее у торговца из внутренних земель несколько сезонов назад. Он прислал ее мне, чтобы я мог испытать ее. Я не использовал ее в пустыне, поскольку дороги между королевствами хорошо размечены. И, охотясь, я не заезжал достаточно далеко, чтобы она мне пригодилась. Но при отсутствии путевых знаков, я уверен, это то, что нам нужно. Похоже, он и сейчас показывает путь. Вода течет в направлении Безысходной пустоши.

Без сомнения, Высший Дух берег нас. Я внутренне вознес Ему благодарность. Оставалось только как можно лучше воспользоваться Его благосклонностью.

ГЛАВА 25

В ЗАБЫТОМ ГОРОДЕ

Все могло закончиться прямо здесь. Шанк-джи медленно продвигался впритирку к стене по направлению к боковому переулку. Он понятия не имел, почему та скованность, что не отпускала его с тех пор, как их привели сюда, исчезла. Как бы то ни было, сейчас он мыслил ясно, больше никакие незримые узы не держали его в постоянном страхе и повиновении. В этом боковом переулке не было ничего, что он искал. Он махнул рукой тем, кто с такой же осторожностью следовал за ним. Тем, кто все еще оставался людьми. По крайней мере, страх превратиться в нечто иное заставил их действовать.

Боковой переулок выводил их к тому, что он сумел обнаружить благодаря собственным усилиям, - к точке отправления. Он еще раз махнул рукой, и группа подтянулась к нему. Он показал на Хайвеля. Они с детства были связаны товарищескими узами, и он был единственным, кому Шанк-джи полностью доверял.

Ответ на его незаданный вопрос пришел в видееле слышного шепота:

- Там охрана...

- Люди или крысы?

- Люди и крысолюди.

Было не время отдавать приказы другим - Шанк-джи должен был действовать сам. Он снова сделал знак группе и прошептал Хайвелю:

- Если я не вернусь, сделайте все, что сможете, чтобы спастись.

Протест Хайвеля вырвался еле слышным шипением, когда Шанк-джи метнулся к одноэтажному зданию без окон, с единственной комнатой внутри. Он шел вдоль стены, снова прижимаясь к ней плечом. Вход должен быть на другой стороне. Он выглянул за угол, чтобы найти его.

Свобода, с которой он двигался, может не продлиться долго, и надо использовать ее как можно с большей пользой. Уже пять раз до этого незримая цепь, сковывавшая Шанк-джи, исчезала, но никакой системы в этом не было заметно. И каждый раз это означало, что еще один человек из его отряда был схвачен.

Да - здесь была дверь! Хотя мечи у них отобрали, город был велик, и исследование его дало им новое оружие. Он крепко сжал в левой руке найденный жезл. Для чего он предназначался изначально, Шанк-джи не знал, но один его конец был опасно заострен.

Он прислушался, покачал головой. Больше никаких задержек. По звуку не скажешь, сколько их внутри. На двери не было ни занавеси, ни другой преграды.

Двумя шагами он оказался внутри. Перед устройством, которое он видел очень недолго при входе в город, стоял один крысолюдь. Тварь обернулась было к нему, сжав в руке некий подозрительный предмет. Шанк-джи прыгнул, как уже однажды прыгал за императорской короной, но этот раз не был неудачным. Взмахнул жезлом. От удара охранник отлетел в сторону и рухнул у стены.

Удача была с ним - тут был лишь один страж. Шанк-джи выскочил наружу и знаком приказал своим людям войти в дом. Он не стал ждать их, но вернулся к устройству, которое занимало почти половину комнаты. Он продолжал бояться возвращения скованности. Конечно, тот, кто правил городом, должен был установить здесь сигналы тревоги.

Перед ним была головоломка. Но шанс у них был только один. Когда они вошли в город, он пытался запоминать все, что видел. Также и Хайвель, который вынужден был присоединиться к отряду, захватившему женщин, рассказал о своих наблюдениях за тем, как открываются врата. Теперь он стоял рядом с Шанк-джи.

- Это делается так, брат. - Он показал на большую пластину на боку похожего на коробку устройства. - Некто стоит здесь и кладет руки так. - Хайвель приложил ладони к пластине. - Затем этой рукой делает следующее. - Он схватил прут, торчавший с одной стороны огромной коробки. - Вот там, - он кивнул на дверь, - за стеной, возникали врата, когда они испытывали эту штуку, только было сделано и что-то еще, чего я не видел.

Он отошел в сторону, когда Шанк-джи занял его место. Ему хотелось стукнуть кулаком по пластине и потребовать от этой проклятой вещи, чтобы та повиновалась ему. Зайти так далеко и потерпеть неудачу...

Но гнев делу не поможет. Он хорошо изучил историю Вапалы, но в записях не было ничего об этом городе и подобных странных устройствах. И времени оставалось мало. Шанк-джи вспомнил ряды свитков, которые нашел однажды во дворце. Обнаруженные там обрывки знаний он временами использовал. Но...

- Великий!

Он услышал шарканье ног и обернулся, убрав руку с пластины.

- Великий!

Хайвель дернул Шанк-джи за руку, снова хлопнув ею по пластине.

- Великий! Врата показали - не здесь, - но странное место... много полок... со свитками записей!

- Не здесь? - переспросил Шанк-джи.

- Не здесь! - Хайвель показал на дверь.

- Ты видел свитки на полках?

- Много! Много!

Люди столпились у дверей, заглядывая внутрь.

Он подумал о библиотеке и, возможно, этим вызвал ее - или ее подобие! Невероятно! Но кто в этом месте решится такое сказать?

Он может попытаться повторить это "невероятно" и доказать его реальность. Разве варвар не общался с этим ужасным котом мысленно?

- Слушайте. - Он снова посмотрел на пластину, даже не обернувшись, чтобы узнать, слушают его или нет. - Выйдите отсюда и ждите. Если появится что-то - другое место, - идите, идите так быстро, как только сможете!

Он услышал, как они выхолят.

- Ты тоже, - приказал он Хайвелю.

- Я пойду только с тобой, великий, - ответил тот,

Времени на промедление не было, а Хайвель упрям. Библиотека? Нет! Куда? Его собственная крепость в пустыне?

Он сосредоточился на том, чтобы представить в уме картину скального островка. Вот вершина, расщелины и пещеры, используемые ими как укрытие. Что-то шевельнулось - Среко, оставленный на страже, чтобы принимать гонцов.

Снаружи послышались крики. Еще трое появились в представляемом им месте - они прошли сквозь врата! Хайвель схватил его за плечо, встряхнул, хлопнул ладонью по пластине.

- За ними, идем за ними!

Шанк-джи поднял свою единственную руку, накрыв ею ладонь Хайвеля. Собравшись с силами, он бросился к двери, увлекая друга за собой. Изображение уже тает? Или, однажды появившись, продержится еще немного? Он нырнул вперед, и вместе с ним - уже не сопротивляющийся Хайвель. Они прошли сквозь врата, и теперь их окружали скалы, а не древние здания.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мы не могли подсчитать, сколько времени миновало, но, казалось, тянулось оно все дольше и дольше. Я был уверен, что прошло больше суток. Пока что наше путешествие было спокойным. Поток все так же нес наше судно, не тревожимый никаким водяным жителем. Разделившись на две группы, мы сменялись по очереди: то стояли на страже, то спали, насколько было возможно отдыхать в тесноте. Дважды всем нам пришлось лежа отталкиваться ногами от правой стены, чтобы миновать изгиб прохода.

Я окликнул Мурри, когда тот занял свое место на носу.

- Брат, стены кажутся чистыми, и эта водяная повозка была там оставлена. Этим путем пользовались?

- Недолго. Запаха почти нет, - ответил он.

- Царственный, - подошел ко мне Джаклан. - Посмотрите.

Он лежал рядом со мной, когда мы отталкивались от стены. Сейчас Джаклан показывал на свои ноги. Мы были обуты в высокие, до колен, ботинки, в каких обычно странствуют по пустыне, сделанные из нескольких слоев плотной кожи. В месте, где крепилась подметка, виднелась маленькая зеленая точка. Он поскреб ее лезвием зарукавного кинжала. Зеленые пылинки, как искры, поднялись в воздух. Человек, стоявший рядом с ним, резко вскрикнул, хлопнув себя по бедру, куда приземлилась одна из них.

- Не трогай! - приказал я.

Все уже осматривали свою обувь.

- Оно разъедает! - Это крикнул Каликку. Люди зашевелились, и наша плавучая повозка беспокойно закачалась.

- Сидите спокойно! - приказал Ортага.

- Впереди! - услышал я предостережение Мурри.

То, чего я так боялся с тех пор, как наш маленький отряд выступил в путь, надвигалось на нас. Вода впереди волновалась, Что-то крупное двигалось под ее поверхностью по направлению к лодке.

Мы - народ пустыни, живущий в условиях ограниченных запасов воды. Для моих придворных даже войти в реку представлялось неизведанной опасностью. Что, если эта тварь нападет на наше судно, возможно, перевернет его, опрокинув нас в воду? Тут не было уступа вдоль стены, как в Вапале. Один из караванщиков, присоединившихся к нашему отряду, завопил и начал лягаться, от чего зеленые искры разлетелись во все стороны. Подметки начали обваливаться от ботинок, разъеденные гложущей кожу пакостью. Еще одна угроза - то, что способно разъесть несколько слоев толстых шкур, может легко уничтожить и нашу одежду, обнажить кожу и обглодать нас до костей.

Пока мы видели только движение под водой. Оно не приближалось, но держалось на некотором расстоянии впереди нас.

Я поднял охотничье копье с зазубренным наконечником, которое выбрал в качестве своего оружия. Я стоял у левого борта судна, рядом с насестом, облюбованным Мурри. Я обернулся к Джаклану.

- Поддержи меня, командир.

Он сразу же схватился за меня, к нему на помощь двинулся Ортага. Я пригнулся, поднял копье так, что его острие звякнуло о стену выше того места, где мы касались ее ногами, и проскрежетало по камню некоторое расстояние. Я не увидел зеленых искр, взлетевших или прилипших к металлу, хотя острие заметно потускнело.

У моих ног лежала полупустая сумка, в ней хранились наши вяленые припасы, которые мы ели незадолго до того. Я коснулся ее тупой стороной копья.

- Опустошите это.

Пока Джаклан пересыпал остатки в другой мешок, вместо него меня поддерживал Каликку. Я перевернул копье и вонзил наконечник в сумку. Я почувствовал запах гари - кожа съежилась.

-Да!

Джаклан снова был рядом со мной, и освободившийся Каликку схватил колчан со стрелами.

Он осторожно привстал, и караванщик, сидевший рядом с ним, придерживал его руками, пока тот попарно проводил наконечниками стрел по камню,

- Осторожно! - предупредил Мурри.

Внезапно светящийся туман в проходе рассеялся, и стали видны дальнейший путь и внезапно понизившийся потолок. Мы заметили не только возможную угрозу оказаться сметенными в воду, но и то, что сражаться нам придется в очень тесном месте. Я отдал единственно возможный приказ, поскольку отступить мы не могли. Нам оставалось только плыть по воле течения.

Мы распластались, насколько это было возможным. Прежде чем лечь, я посмотрел вперед. Вода бурлила сильнее. Что бы ее ни взбаламутило, оно уже проплывало под низкой аркой.

Мы оказались в темноте. Тут не было светящегося тумана. С оружием наготове мы ждали... и ждали... Мне казалось, это отнимало столько же сил, что и битва, - если не больше,

Мурри зарычал. Я крепко стиснул древко копья.

- Впереди...

Но это было слишком неопределенно - что там впереди?

Впереди забрезжил свет, и стало видно, что потолок постепенно уходит вверх. Свет усиливался - как и бурление воды. Голова твари, точно такой же, с какой я сражался в Вапале, показалась на поверхности. Однако смотрела она не на нас, а куда-то еще.

Оглушительно визжа, она бросилась вперед. К другой водяной твари, ее врагу?

Течение увлекало нас прямо в гущу схватки, поскольку остановить повозку мы не могли. Нас вынесло на широкое пространство, в котором вода собиралась как в чаше. Здесь по левую руку от нас снова шел уступ. Ортага приподнялся, его поддерживали два стража. В руках он держал огромный Двойной крюк на толстой длинной веревке, какой иногда используется при подъеме на скалы.

По милости Высшего крюк зацепился. Он продолжал держаться даже после двух сильных рывков Ортага и еще двое начали тянуть. Остальные быстро присоединились к ним, и мы стали продвигаться к карнизу.

А в дальнем конце пруда кипела настоящая битва. Чешуйчатые тела были покрыты кровоточащими ранами. На поверхности воды плавали другие существа, напоминающие людей, разорванные на части. Казалось, никто из дерущихся не замечал нас но мы быстро выбрались на сомнительно безопасный уступ.

Резко прозвучал свист.

С дальнего края пруда по карнизу катилась темная волна. Она направлялась прямо к тому месту, где вода бурлила от дерущихся тел, переливаясь через край. Крысы! Пустынные крысы!

АЛИТТА

Плита под нами все опускалась. По счастью, она двигалась так медленно, что мое беспокойство слегка утихло. Поскольку мы не миновали никаких отверстий, я не могла даже угадать, как глубоко мы спустились и куда направлялись.

Только отвратительный запах окружал нас, словно внизу было озеро запекшейся крови. Но когда мы наконец остановились, подобного ужаса мы не увидели. Вокруг нас стояло зеленоватое свечение, возможно исходившее от стен. Но они больше не окружали нас узким колодцем - мы находились в центре зала.

Равинга без единого слова шагнула с плиты, но я знала, что должна следовать за ней. По стенам виднелись темные провалы дверных проемов. Она без промедления направилась к одному из них. На нем не было никаких занавесей, чтобы их отдернуть, - но нам в лицо ударила вспышка света, и новый запах перекрыл тот, тошнотворный. Словно легкий ветерок подул из одного из укромных садов дворца. Свет начал меняться. Он был по-прежнему ярок, но теперь по нему пробегали разноцветные лучи, перетекая друг в друга и рождаясь снова.

Это свечение исходило из большой глыбы, стоявшей перед нами, покрытой многократно повторенным узором, местами подчеркнутым включенными в него пятью драгоценными камнями королевств. И... Равинга шагнула вперед, а я опустилась на колени. Касска вырвалась из моих рук, бросилась прямо к камню и потерлась об него.

Слова сами собой хлынули горлом. Это была величайшая мощь Высшего Духа, с какой я когда-либо соприкасалась, такая, что мне казалось, что подобным мне не место здесь. Затем я поняла, что выбор пал на меня, сколь бы недостойной его я ни была. И я двинулась вперед, выполнить службу, которой просили от меня.

Равинга схватилась за край алтаря. Я увидела, что лицо ее блестело от испарины. Ее глаза были закрыты, и я встала за ее спиной, готовая подхватить ее. Ее трясло, словно от холода. Она шевельнулась - повернувшись так, что мы с ней оказались лицом к лицу. Она подняла правую руку и пальцем прочертила у меня на лбу какой-то узор.

- Помни!

Кто смог бы забыть? Если понадобится, я всегда найду сюда дорогу.

Она положила руки мне на плечи.

- Наружу, - хрипло проговорила она. Я поддерживала ее, и мы двинулись к одному из выходов из зала. Там наши котти приподнялись, плюясь и ворча. Я замешкалась. У меня не было даже кинжала, чтобы защитить себя. Вонь, пробивающаяся из-за двери, становилась все сильнее с каждым моим вдохом. Крысы! Старые враги.

- Наружу. - Равинга высвободилась и, прежде чем я успела помешать ей, нырнула в ждущую темноту.

Я последовала за ней. Действительно крысы. Огоньки их глаз казались бесчисленными. Но они не бросились на нас. Они приближались медленно, но невыразимый страх быть сожранной заживо не оставлял меня. Мы остановились, прижавшись спиной к стене зала, пока они подбирались ближе.

Крысы начали верещать. Продолжая держаться спиной к стене, мы начали боком продвигаться вдоль нее, а они следовали за нами, не отставая. И тут, перекрыв их писк, прозвучал голос:

- Гости так просто не уходят, мудрая. Иди ко мне.

Оцепенение. Невидимые узы снова сковали нас. Я даже не пыталась сопротивляться, понимая, что мы можем идти только туда, куда желает обладатель голоса. Даже если бы мы были свободны, крысы отрезали нам путь к отступлению.

Перед нами была лестница. Нам пришлось повернуться спиной к злобному полчищу тварей, чтобы взобраться наверх. Цепляясь за шершавые от пыли перила, пока пальцы не свело судорогой, мы поднимались и поднимались, и я делала все, что могла, чтобы поддержать Равингу.

Сверху падал яркий свет. Равинга шла очень медленно. Я слышала рычание котти, но не видела их. Глаза стало жечь, и я заморгала. Мы поднялись на самый верх лестницы.

- Добро пожаловать, - раздался голос из света, превратившегося в ослепительное сияние.

Этот голос невозможно было забыть, услышав однажды. Мы снова стояли перед Куинзеллем.

Никто из нас не ответил ему. Но в мое тело словно вонзились могучие пальцы. Меня бросило вперед силой того, что поймало и удерживало меня. Наконец я увидела хозяина заброшенного города.

- А, игрушка лживой, - протянул он.

Щелчок пальцами, и по бокам от меня встали стражники - крысолюди. Они не прикасались ко мне, просто стояли в ожидании приказа.

Их хозяин заговорил - поток неразборчивых слов, которых я не понимала. Он рассмеялся.

- Не трать время, надеясь на побег. Мы обеспечим тебя другими поводами для размышлений, игрушка. Мы еще не дали нашим верным слугам самок. Настало время выполнить обещание.

Не думал ли он, что, услышав такие угрозы, я рухну на колени, вымаливая пощаду? Его рука скрылась где-то во внутреннем кармане его платья и вытащила оттуда амулет, отданный мне Равингой. Тот раскачивался на своей цепочке.

- Эти верные воины еще сохранили следы своей уничтоженной личности. - Он подошел ко мне, беспомощно стоявшей перед ним, и накинул цепочку мне на шею. Слабый запах еще оставался в амулете и, когда он коснулся моей кожи, снова усилился.

- Возьмите ее, - кивнул он крысолюдям. Я обнаружила, что даже речь отказала мне, когда они выполнили приказ. Меня схватили за руки с обеих сторон, оцепенение спало с моих ног. Они поволокли меня за собой, к тому, что планировал Куинзелль.

ГЛАВА 26

В ВАПАЛЕ, АУДИЕНЦ-ЗАЛА КОРОЛЕВЫ

Алмазная королева знаком указала имперскому канцлеру на сиденье. По традиции эта чиновница клялась в верности только императору. И если, в случае смерти правителя, трон оставался пустым, именно она должна была устроить испытания, чтобы выбрать нового владыку. Теперь, когда все Внешние земли находились под двойной угрозой - нападений крыс и недостатка воды, - этот выбор должен быть сделан как можно скорее.

- Ваше величество, - говорила Гьяррибари, - стоит ли устраивать испытания в такое опасное время? Кто рискнет попытаться пройти их? Вы же читали донесения, которые приходят все чаще и все в большем количестве. Таким нападениям крыс мы не подвергались со времен Великой Тьмы. - Она порылась в кипе донесений, лежавших перед ней, выбрав одно. - Пруды Азенгира быстро пересыхают. Если министр Меккуи отдаст роковой приказ прямо сейчас...- Она не закончила, просто мрачно посмотрела на Юикалу. Через мгновение она продолжила: - Вчера некто Касска-ва-Клавду был арестован городской стражей, когда он ворвался в лавку Равинги, почтенной и весьма уважаемой мастерицы по изготовлению траурных кукол. Поскольку она отправилась в императорское путешествие и не вернулась, за лавкой присматривает Клаверель-ва-Мелора-Кура. Она сестра императора и женщина выдающейся репутации. Клавду буйствовал и требовал, чтобы некий важный секрет был открыто поведан всему городу.

- Не перебрал ли он старого вина?

- Сначала можно было подумать и так. Но когда его привели в караульное помещение, его словно подменили, он был в замешательстве и отрицал все случившееся. Был вызван лекарь, поскольку предположили, что он может страдать от какого-то повреждения в голове. Он был не в себе, клялся, что не может ничего вспомнить. Но Мелора-Кура, двое смотрителей лавки, пришедших ей на помощь, и первый стражник, заставший всю эту сцену, подтверждают эту историю.

- Старое вино, - ответила Юикала. - И как связан этот пьяный бред с проблемами, что грозят нам? Канцлер положила донесение и взяла другое.

- Почти в то же самое время, когда Клавду вторгся в лавку, случилось еще одно происшествие. Дом Вуроп находится под охраной с тех пор, как пришли известия, что его глава могла погибнуть во время бури. Кровного наследника Вуроп нет. Поскольку она была спутницей, имущество Дома перейдет престолу. В здание пытались проникнуть четверо мужчин. Слуга, попробовавший их остановить, был избит до потери сознания. Другой слуга смог ударить в тревожный мобиль. Когда прибежала стража, трое преступников уже проникли в подвалы здания...

Юикала стиснула руку в кулак.

- Их схватили и опознали?

- Двое были убиты - они оказали сопротивление. Слишком отчаянно для такого вторжения, поскольку они ничего не взяли. Но третьего и четвертого действительно схватили. Имя одного, пойманного в подвалах, - Ракуннан-ва-Рагер. Он сообщил, что выполнял некое поручение, а затем попытался проглотить вот это.

Она положила рядом с донесением небольшой овальный предмет размером с фалангу мизинца.

Королева уставилась на него. Она давно научилась контролировать свои чувства.

- Императорская печать... без сомнения, похищенная, Гьяррибари.

Но ее внимание все еще было сосредоточено на этой печати. Кончиками пальцев она перевернула ее. Символ, вырезанный на одной стороне, не повторялся на другой. Вместо этого там была изображена голова леопарда, явно имперского.

- Это печать Хабан-джи, - сказала королева. - Действительно императорская, но сейчас уже ничего не стоящая.

Канцлер кивнула.

- Стража допрашивает арестованных. Второй был наемным охранником и может не знать ничего важного. Он убийца. Ракуннан-ва-Рагер отказывается отвечать на любые вопросы. Мы знаем только то, что во время прошлого царствования он был боевым товарищем изгоя Шанк-джи. Ваше величество, я должна просить вашей помощи в розыске всех, кто может быть связан с этими людьми. Слухи всегда бродят по городу. Мы долго вели тщательный учет тех, кто может угрожать царственному.

Когда он получил корону, он нарушил традицию, которая продержалась в течение пяти царствований, поскольку он был не уроженцем Вапалы, а человеком из королевств пустыни, никому не известным. Многим он не был по нраву.

Она посмотрела прямо в глаза Юикале и проговорила медленно, словно тщательно подбирая слова:

- У всех нас есть свои обязанности, ваше величество. И ради чести своего положения мы должны их выполнять. И теперь мой долг заняться этими двумя расследованиями. Вы позволите мне идти?

- Да. - Юикала плотно сжала губы. Она проводила Гьяррибари прощальным взмахом руки.

Кто же были эти идиоты, рискнувшие всем? Послание от Шанк-джи, которое ждало ее по возвращении, было тревожным, но прошлой ночью пришло еще одно. Он писал о темной силе, о необходимости действовать быстро, прежде чем будет выбран новый император и этот Темный начнет войну. Она отдала тайный приказ о сборе. Конечно, не канцлеру - Гьяррибари будет следовать лишь установленному порядку. У Юикалы в голове пульсировала тупая боль еще после первого письма, теперь же она стала резкой, острой. Слишком быстро сваливались на эту голову события.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Бойня в пруду взбила воду в кровавую похлебку. Мы не могли сбежать отсюда, поскольку сражение шло на дальнем конце уступа, на который мы высадились. Казалось, не было конца собирающимся там крысам, готовым прыгнуть в воду, набрасываясь на чудовищ. Враги топили их, когда могли, но численный перевес неизбежно вел к поражению водяных существ.

Люди вокруг держали оружие наготове и ждали. Если мы снова пустим судно по течению, то врежемся прямо в битву. Мне было интересно, как мое копье и стрелы брата подействуют на плоть крыс.

Мурри внимательно наблюдал за взбаламученной водой. Все больше растерзанных тел всплывало на поверхность. Теперь мы видели только двух чудовищ, а через мгновение одного из них затянуло под воду. Некоторые из крыс пытались плыть к нашему уступу, но его верхний край находился вне их досягаемости. Они плавали вперед и назад, многие истекали кровью.

- Возможно, они набросятся на нас, если мы отправимся дальше по волной дороге.

Часть отряда схватилась за швартовочный канат.

- Не так!

Огромный кот был прав - никто из крыс не смотрел в нашу сторону. А те, что находились на уступе, не обращали внимания даже на своих плывущих сородичей. Все больше и больше крыс скрывалось под водой. Признаков подводных чудовищ больше не было, кроме омерзительных ошметков в реке.

Мурри двинулся вперед. Он не мог здесь ходить так же незаметно, как в пустыне, где его мех сливался по цвету с песком и скалами. Но все же, когда он осторожно сделал шаг, затем другой, он, казалось, оставался невидимым для крыс. Затем он остановился, и я услышал его мысль:

- Стой - дальше кто-то наблюдает!

В стене слева от меня не было трещин или ниш. Но я доверял талантам Мурри и дал сигнал остановиться.

Большинство крыс уже исчезли где-то в тенях или в глубинах пруда. Я снова услышал мысль Мурри:

- Наблюдатель ушел.

Мы двинулись вперед со всей возможной осторожностью, миновав первые кровавые останки, качающиеся в потоке, уносящем прочь грязь битвы.

Мы не были уверены, что достигли своей цели, но могли узнать, как крысы попали сюда и, возможно, выбрались наружу.

Пока еще было видно множество крыс. Они отвернулись от воды, исчезая во мраке в предполагаемом конце карниза. Арьергарда, который бы наблюдал за преследователями, не было. Возможно, водяные твари никогда не выбирались на сушу.

- Новые крысы...- Мурри опередил нас. Затем я услышал резкое предупреждение: - Жди!

Я увидел слабое свечение в воздухе. Затем в зеленоватом тумане, более плотном, чем за время всего нашего путешествия, возникла арка света.

- Врата, - сообщил Мурри.

Если здесь есть врата, мы должны ими воспользоваться - такой выход мог оказаться единственным. Мы должны быть готовы.

- Бегите на свет! - отдал я приказ тем, кто шел за мной, прежде чем последовать за Мурри, который прыгнул вперед и вверх.

Мое тело сжала некая сила, и я оказался ее пленником. Я чувствовал, как она скручивает меня, почти разорвав надвое. Затем - я словно был выплюнут гигантским созданием Тьмы, схватившим меня зубами и тут же потерявшим ко мне интерес.

Я почувствовал такой сильный удар о камни, что воздух вышибло из моих легких, и я упал, задыхаясь.

В ЛАГЕРЕ ИЗГОЕВ В ПУСТЫНЕ

Некоторое время Шанк-джи мог только благодарно осознавать, что вернулся в знакомый ему мир Он гладил камни скального острова, на котором был разбит лагерь, и прикосновение к ним убеждало его, что он выбрался из города - и свободен от Темного.

Не только он, но и его уцелевшие люди, рискнувшие броситься во врата, теперь поднимались к лагерю, и вокруг них собирались те, кто остался охранять остров.

Он поел освежающей водорослевой пасты, содержащей тщательно смешанные составляющие, которые должны были восстанавливать силы тех, кто слишком долго пробыл в пустыне. За едой он выслушивал рапорты.

Трое из его посланцев вернулись, успешно выполнив свои поручения. На пастбищах стало больше ориксенов, было запасено новое оружие, и еще два десятка людей присоединились к их войску.

Но где ожидаемое подкрепление из Кахулаве? В ответ на этот вопрос старший по лагерю только покачал головой.

- Великий... была буря. Любой, кто собирался прийти, мог в ней и погибнуть. К тому же...

Он обернулся и, назвав имя, подозвал какого-то человека.

- Великий, это Альвертос-ва-Альвер из Азенгира, караванщик. Он присоединился к нам только вчера и принес последние новости.

Шанк-джи кивнул незнакомцу, и человек горячо заговорил:

- Барабаны еще молчат, великий, но мы можем услышать их в любую минуту. Полагают, что царственный вместе со свитой погиб во время бури.

Шанк-джи уставился на караванщика, не видя его. События разворачивались слишком быстро, он не был готов к встрече с ними. Если все это - правда, то он достигнет своей цели без боя, к которому он готовился, и не по милости Темного! Пусть устроят очередные испытания - или их отложат из-за участившихся крысиных нападений и нехватки воды? Он погладил тупой обрубок плоти, которым заканчивалась его правая рука. Сможет ли он снова пройти испытания? И... знает ли уже Темный о том, что трон пустует? Ему служат многие силы. Ответ в Вапале. Он снова обратился к караванщику:

- Ты принес ценные известия, Альвер. Когда мы победим, ты будешь в высокой чести. Ты правильно поступил, присоединившись к тем, кто восстановит истинную власть.

Затем он резко распустил всех и устроился на своем любимом месте на гребне скалы. Его тело все еще сводило от напряжения их побега, и он не мог в достаточной мере сосредоточиться ни на одном плане, чтобы проработать его. Мысли о Вапале не давали ему покоя.

Выйдет ли Темный из Безысходной пустоши, чтобы нанести свой удар? Действуют ли эти врата вне пустоши? Сколько времени уйдет на создание армии крысолюдей - если не будут совершаться набеги для захвата людей? Вапала, конечно Вапала сейчас представляет собой самую действенную силу во Внешних землях. Самая большая армия, самые обширные знания и умения. Если варвар и не погиб в буре, его необходимо немедленно сместить.

И еще есть королева. Да, она прислала ему несколько тонких посланий. Ему сообщили об оскорблении, которое нанес ей Хинккель, проигнорировав ее внучку. Шанк-джи знал, что она поможет ему - в собственных целях. Нельзя прожить в Вапале столько лет, слушая сплетни и закулисные слухи, как он старательно делал, и не понять, что Алмазная королева искушена в интригах и обладает немалой властью. Она не будет удовлетворена малой долей в любом заговоре или дележе прибыли после победы. Потому все ее предложения следует тщательно изучить.

Внезапно он почувствовал, что страшно измотан, словно был серьезно ранен. Перед глазами его клубился туман, искалеченная рука упала на камни, Он... слишком устал... Слишком... устал... чтобы... думать...

АЛИТТА

Касска убежала, и это принесло мне некоторое облегчение. То, как эти твари сгрудились вокруг меня, зловоние от их отвратительных тел, без сомнения, просто убило бы ее. Я сейчас была как одна из посмертных кукол Равинги, изрядно увеличенная и поставленная на колеса, чтобы ее можно было катить. Только предельной решимостью я могла сдерживать тошноту, подкатившую к горлу, когда крысолюдь справа рванул мою дорожную куртку. Он разорвал и ее, и нижнюю рубашку, так что воздух мертвого города холодил мою грудь. Лишь там, где моей кожи касался амулет, сохранилось пятно тепла величиной с ладонь. Я почувствовала, как он чиркнул когтями по моей коже, потянувшись за кристаллом, но не смог дотронуться до него.

Он заворчал и нарочно царапнул меня, так что я ощутила боль и струйку крови, побежавшую по груди, хотя я и не могла посмотреть вниз, на рану. Его товарищ слева от меня сердито заверещал и резко остановился, вынудив всех нас сделать то же. Его голова метнулась вниз, и он укусил - не меня, а руку другой твари. Хотя его желтоватые зубы и прошлись по мне, хватка справа ослабла. Затем меня так толкнули вперед, что я почти потеряла равновесие и споткнулась. За моей спиной слышался визг крысиных боевых воплей. Наверное, они дрались, но я не могла обернуться, чтобы посмотреть.

Был ли у меня шанс? Я снова могла идти свободно, ноги уже ничто не связывало. Шатаясь и спотыкаясь, я двинулась вперед, уверенная, что в любой момент эти когти снова могут вцепиться в мои вялые, бесполезные руки.

Впереди было светлее, и я побрела туда, прерывисто дыша. Я с трудом верила, что меня до сих пор не поймали снова. Так я вышла на один из балконов, опоясывавших зал, где сквозь резные щели в стенных экранах проникало больше света.

И тут мне показалось, что пол слегка качнулся. Я взмахнула руками, вцепилась в сквозные отверстия в экране - мои руки были свободны! Заклятие, сковывавшее меня, исчезло. То, что меня еще не схватили, оставалось загадкой. Я могла только продолжать идти. Камень на моей груди становился все горячее. Хотя перевес был явно не в мою пользу, я должна идти, пока здешнее зло не помешает мне.

Я тащилась от одного экрана к другому, хватаясь руками за отверстия. Было похоже, что я ползла внутри гигантского зверя, поскольку воздух дрожал и гудел. Где-то неподалеку завихрение силы достигло огромного накала. И шла я к источнику этой силы или удалялась от него - я не знала.

Слевапоказался еще один выход на балкон. Мои исцарапанные руки с трудом удерживали меня, и я понимала, что, несмотря на экраны, меня слишком хорошо видно. Я каким-то образом доползла до двери, почти упав в нее. Опереться было не на что, и я рухнула - но не на каменный пол, а на что-то мягкое. Я словно оказалась лежащей на подушках под навесом. Мои ноги не стягивали незримые путы, просто сил больше не оставалось. Так я лежала, всхлипывая, не в силах заставить себя двигаться дальше.

МУРРИ В РАЗВЕДКЕ

Сильный ветер подхватил Мурри, но в воздухе уже не было рвущего мех песка. Песчаный кот полетел, не распушив своей густой шубы и не танцуя. Мурри заскулил, безуспешно пытаясь управлять полетом, Он еще и ослеп, или же это буря выдула из мира весь свет?

Потом из его груди вырвался уже не скулеж, а громкий боевой клич. И на его вызов ответили. Вспыхнул и исчез голубой свет. Он заскользил животом по твердому камню, изо всех сил пытаясь остановиться и встать на ноги. Но вместо этого стукнулся о некую поверхность впереди с такой силой, что из легких вышибло воздух, и он лежал, задыхаясь, вздрагивая от проснувшейся в его ране боли.

Он был... он медленно пытался вспомнить. Вода. Вода под землей. Его брат. Мурри послал мысленный зов. Ответ пришел очень слабый, но определенно пришел, и это подействовало на него как большой глоток освежающей воды.

Теперь - да, зрение тоже вернулось к нему. Он явно находился в каменной комнате. Где же те, кто вслед за ним прыгнул в арку света? Он принюхался - много запахов. Он заворчал. Крысы... И другие твари, и люди тоже... Он снова послал зов.

Ответ был очень слабым - всего лишь намек на то, что кто-то, кто обладает теми же способностями, что и он сам, находится где-то неподалеку. Его ночное зрение полностью восстановилось, и он увидел прямо перед собой дверь. Поднявшись на ноги, огромный кот прыгнул в проем.

ГЛАВА 27

В ДРЕВНЕМ ДВОРЦЕ

Равинга стояла, застыв, как резное изваяние, подобное тем, что украшали стены, Тот, кто захватил ее в плен, откинулся назад в мягком кресле, скривив губы в злом подобии улыбки.

- Если я сейчас верну тебе голос, - заметил он, - ты им не воспользуешься. Много времени прошло, не так ли, дочь Света? Если я тебя знаю - а в этом я не сомневаюсь, - ты искала знаний во многих местах. Возможно, я могу применить часть этих знаний, поскольку я тоже с пользой провел время и выучился многому. Ты искала в воздухе, в земле, в скалах, я следовал иному пути, дающему большую силу.

Статуя стояла безмолвно, прикрыв веками глаза, способные выдать ее настороженность.

Прямо из пыльного холодного воздуха возник пронзительный звук. Куинзелль сразу же вскочил на ноги и исчез - часть стены отошла в сторону, открыв ему проход, и он скрылся в нем так поспешно, что кресло, с которого он сдернул себя рывком, осталось подрагивать, а подушки сползли на пол.

Кукольница выжидала, считая в уме. Дойдя до определенного числа, она отправила мысль в поиск.

Ее враг ушел недалеко. Он стоял перед нагромождением металла, упорядоченным в некоем узоре, вокруг которого как бы клубилось разреженное черное облако. Он призывал... энергия поглощалась. Внезапно узы, сковывавшие ее, спали.

Однако она не поддалась соблазну призвать собственную силу - та могла оказаться высосана, влита в мощь, которую враг пробуждал. Даже стены вокруг затянуло туманом.

На его зов шли древние сущности. Про некоторых из откликнувшихся она знала, что они собой представляют, но все они были из меньших, тех, с кем она могла встретиться, не усомнившись в себе. В ее ушах звучал ровный жалобный вой.

Впервые Равинга шевельнулась. Она прекрасно знала, что у дверей, выходящих в зал, стоит стража. Противостояние им серьезно истощит ее силы. Она решила уйти прежде, чем Куинзелль вернется.

Котти убежали, но она не тратила времени на попытки связаться с ними. Кукольница медленно обернулась, не покидая места, на котором ее удерживали. Ее все еще сковывала некоторая малая сила. Да, Куинзелль ушел через этот зал. Щупальца того, что он прикормил, чтобы контролировать проход, высосут силу из любого незащищенного человека. Действует ли оно так же и против крыс? Оно может высосать любую жизнь в пределах досягаемости, но она была уверена, что с ней этого не произойдет, если ее защиты будут активированы.

Она добралась до окна, достаточно широкого, чтобы послужить дверью. Снаружи были сумерки - не было никакой возможности сказать, сколько прошло времени. Ее посетила внезапная мысль: а когда она в последний раз ела? Вспомнить она не могла, но голода не испытывала. Было ли и это частью его контроля над ней? Равинга сделала большой шаг и вслед за потоком силы ее достигло дуновение воздуха.

На фоне сумерек она увидела полосы зеленовато-желтого света, пробивавшегося из окна неподалеку. Напротив нее было другое окно, но в нем не было никакого света, только пустота. Этажом ниже к внешней стене примыкала крыша. Равинга плотно запахнула плащ, просунула руки в разрезы рукавов. Мгновение она стояла, глядя вниз, измеряя высоту падения. Затем села на подоконник, спустила ноги. Соскользнула вниз, все еще держась за подоконник. И упала. Всякий, кто странствовал по Внешним землям, знал, что намерение, сопряженное с усилием, может сослужить хорошую службу. Она держалась за эту мысль, приземляясь на крышу внизу. Плащ частично предохранил ее от сильного удара.

Полосы света у нее над головой исчезли. Равинга пересекла крышу быстро насколько могла. Задыхаясь, рассмотрела переплетение резьбы на соседней стене. Не отпуская полы плаща, она стала карабкатьсявверх. Давление силы исчезло.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Зеленоватый туман, обеспечивавший нас светом, больше не клубился вокруг меня. Глаза мои полуослепли от яркого сияния врат, через которые я прошел. Затем и это закончилось, и когда я попытался встать на ноги, на меня рухнуло чье-то тело. Яоткатился в сторону, охнул, когда кто-то ударился об мою спину коленом, и услышал восклицания и скрежет металла по камню. Запах крыс был очень силен, а от мысли, что мы будем вынуждены сражаться в темноте, становилось не по себе.

Когда я окликнул остальных, мне ответили. Милостью Высшего, мы все прошли через врата, но - куда? Несомненно, в некую крепость врага.

- Царственный, впереди есть путь. Джаклан! К моей руке прикоснулись, пальцы охватили мое запястье, слегка потянув меня вперед.

- Мурри! - позвал я мысленно.

Ответа не было! Может, мой мохнатый брат не бежал вместе с нами? Но я был уверен в том, что в последний момент видел, как он прыгает в арку.

Наконец я приказал взяться за руки, образовав цепочку. Обе ладони, которые я держал, не дрожали. Я плечом касался каменной стены. Мы шли полностью вслепую и должны были быть крайне осторожны. Я отдал второй приказ, его подхватил Ортага и передал дальше еле слышным шепотом. С этого момента следовало прислушиваться и принюхиваться изо всех сил. Наше обоняние уже предупредило о крысах. Но слух пока не дал никаких подсказок. Мы продолжали двигаться, свернув направо, чтобы не отрывать плеча от стены. Мы находились либо в зале, либо в очень большой комнате. Джаклан остановился так внезапно, что я почти упал на него.

- Царственный, я должен выпустить твою руку - впереди нет ничего, что я мог бы нащупать. Я разведаю.

Мои пальцы не позволили ему идти, как он собирался.

- Командир, брось что-нибудь вперед, чтобы проверить, нет ли там ямы.

Я выпустил его и стал ждать, надеясь, что удача нас еще не покинула. Послышался звон металла о камень. Затем я почувствовал движение.

- Там ступени, царственный, ведущие наверх

- Отлично. Продолжаем.

Мы стали взбираться наверх, по-прежнему во тьме, плотной, как кожаные навесы, под которыми мы скрывались от бури. Будь у нас оружие против этой тьмы, маленький факел, чтобы нести его в руке, такой, что не прогорит... Но это было невозможно.

Наконец показался свет, бледное мерцание сверху. Он подстегнул нас ускорить шаг. Но в этот момент мы что-то услышали. Я застыл на месте, и Ортага врезался в меня. Какой крик! Мука, отчаяние, полнейшая безнадежность. Он пронзил нас раз, затем снова.

Одна из тех женщин, которых мы ищем?

Мы достигли верха лестницы и впервые с той минуты, как прошли сквозь врата, смогли отчетливо видеть. Свет пробивался через щель в стене справа от нас. Я бросился к ней, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.

Все пространство ниже моего взгляда было заполнено какими-то металлическими предметами, большими и маленькими, кроме единственного расчищенного участка. Его окружали три сооружения, но не настолько больших, чтобы загородить мне обзор.

Два низких стола стояли близко друг к другу. На одном покоилась крыса, куда более крупная, чем ее сородичи. К другому был прочно притянут ремнями человек. По тому, как корчилось его тело, можно было понять, что он еще жив. Но его голова была полностью скрыта под металлической полусферой.

Тело несчастного содрогнулось. Снова повторился страшный крик. Он явно бился в агонии. Я вспомнил рассказ о крысолюдях. Может быть, его каким-то образом изменяли по желанию правящего здесь чудовища? Значит, мы достигли своей цели.

Наблюдать такие мучения и не иметь возможности прекратить их... Мысль о том, что Алитта или Равинга могут подвергнуться такому же обращению, пробудила во мне ярость.

Отвернувшись от щели, я посмотрел на мой отряд, втиснувшийся в небольшое пространство наверху лестницы. Мы стояли не в коридоре - скорее на длинной площадке, которая была тем темнее, чем дальше от ступеней. Однако там все же можно было разглядеть очертания еле видимой второй лестницы, Я показал туда и приказал:

- Наверх!

ПОИСКИ ВО ДВОРЦЕ ПРОШЛОГО

Мурри замер. Теперь крысиная вонь мешалась с другим странным запахом. Время насторожиться. Он еще раз попытался послать мысль. И... та, что выбрана его братом, - тоже!

Больше не было времени держаться за эту связь, как за проводника. Он ясно слышал становящееся все громче цоканье когтей по камню - множества когтей.

Одни звучали позади, другие впереди. Угодил ли он между двумя отрядами пустынных тварей? Мурри принял решение и двинулся вперед навстречу неведомому. Впереди были стена и угол слева, где проход делал резкий поворот. Крысиный запах стал просто невыносим.

За угол. Там она и стояла, съежившись у стены, а перед ней собиралась большая стая крыс. Они еще не бросились в атаку, просто образовывали все более плотное полукольцо. Над ними плавали клочья светящегося тумана, так что картина происходящего была ясно видна.

Крысы казались настолько поглощенными подготовкой к тому, что они собирались сделать, что не обращали внимания на Мурри, точно так же как их собратья не замечали отряда у реки.

Мурри мощным прыжком взметнулся в воздух приземлившись и расплющив своим весом нескольких тварей, он выбросил вперед обе передние лапы круша крысиные тела, разрывая их полностью выпущенными когтями. Он не издавал боевых кличей. Пронзительный визг врагов зловеще отдавался эхом, но песчаный кот дрался молча. Не стоит привлекать кого-нибудь еще к этой битве.

Он расчистил себе дорогу, припав к полу возле Алитты и повернувшись к верещащим крысам. Те сомкнулись, закрыв брешь, которую он проделал в их рядах.

Но они все еще не нападали, хотя и отпихивали растерзанные тела прочь. Что удерживало их? Тем более что крыс было так много... Собираются ли они напасть разом - но ведь здесь не открытое пространство, где хватает места, чтобы увернуться или позвать на помощь еще больше своих сородичей.

- Мохнатый брат! - коснулась его мысль Алитты. - Они призывают чудовищ.

Он не уловил никакого зова, но никогда и не слышал о ком-то, способном перехватить разговоры крыс. Чудовища - крысолюди! Он вспомнил о странном оружии у них в руках. Его раненое плечо все еще болело.

Прозвучал чистый пронзительный свист. Стай попятилась, уступая дорогу тем, кого они призвали. Те приближались из дальнего конца зала, выходя из сумрака на свет.

Крысолюди - четверо. Двое держали устройства, похожие на трубки. Остальные были вооружены мечами и копьями.

АЛИТТА

Одна в этой злобной хватке, я с каждым выдохом сражалась с собственным страхом. Наконец оцепенение оставило меня. Я была свободна от скованности, которую навел на меня враг. Я ощутила ищущее мысленное прикосновение. Оно приободрило меня, как придает сил человеку, выжившему в песчаной буре, глоток воды.

Мысленная речь, как и обычный голос, отличается у разных людей. Меня искал не Хинккель, а Мурри. Но если здесь Мурри, Хинккель не может быть далеко. Я уже достаточно пришла в себя, чтобы покинуть комнатку, в которой укрылась, и заставить себя выйти в темный коридор. Дважды я останавливалась и пыталась послать мысленный зов, но каждый раз чувствовала что-то мешающее мне. Я могла только идти дальше, воодушевленная надеждой.

Я тряхнула головой и закашлялась. Крысы - и, должно быть, где-то поблизости! Но впереди или сзади? Оружия у меня не было, даже короткого зарукавного ножа, так что они заполучат меня с легкостью. Я боялась идти дальше, и тот же страх не давал мне отступить. Я прижалась спиной к ближайшей стене.

Амулет снова начал теплеть на моей груди. То, что, казалось, утратило силу, когда крысолюдь попытался забрать его, вернулось к жизни. Ничего больше не имея, я крепко стиснула его в руке, как могла бы взяться за копье. Вызванное страхом напряжение нехотя стало отступать.

Они хлынули темной волной - крысы, но все же не те, порожденные злом, чудовища. Однако они всенабросились на меня сразу, как это свойственно их нападениям. Вместо этого они остановились в нескольких шагах от меня, образовав изогнутый барьер, препятствующий моему бегству. Инстинктивно я поняла, что они ждут - ждут других.

Долго дрожать мне не пришлось. Из ниоткуда со всей скоростью своего кошачьего рода, выскочил Мурри. В воздух полетели истекающие кровью крысиные тела. Он раздавил еще нескольких, ломая им кости собственной тяжестью, пока его пугающие лапы несли смерть прочим. Но я должна была предупредить его, и, собравшись с силами, проговорила и вслух, и мысленно свое сообщение.

Он сразу же повернулся в сторону прохода, в направлении, которое я ему показала. Оттуда же, откуда появился он сам, появлялось все больше крыс, со странным спокойствием обступая нас. Амулет у меня в кулаке продолжал нагреваться.

Крысолюди. Один из них шагнул вперед, и товарищи пропустили его. К моему ужасу, я могла читать намерения в его красных глазах,

В отвратительном теле чудовища тоже должны были жить потребности, обычные для мужчин, которые я никогда не одобряла, хотя и носила то, что имитировало ожидаемый отклик моего тела. Крысы раздались в обе стороны, чтобы дать ему дорогу.

Я ощущала и ярость, вскипающую в крови Мурри. Враг держал странное оружие, сила его была нам неизвестна. Моя рука сжимала пылающий уголь. Я не нарушала молчания, хотя внутри меня что-то нарастало. И я не сознавала, что моя рука движется.

Амулет выскользнул из моей ладони, хотя пальцы все еще держали цепочку. Я действовала, как если бы чужая воля захватила власть надо мной. Мой враг пригнулся. Мурри собрался броситься между нами, но сила из неведомого источника, которую я лишь смутно ощущала, заставила пылающий кристалл взлететь вверх.

Время вокруг застыло. Когда я шевельнулась, что-то удержало остальных - и даже Мурри - в неподвижности. От подвески исходил ослепительный свет. Она походила на оружие, которым я пользовалась на караванных тропах, - навык вспомнился с легкостью. Вперед метнулся язык пламени, цепь обвилась вокруг трубки.

Огонь! Но он вырвался не из трубки - та разлетелась на осколки. Сначала он охватил руку, державшую оружие, затем столбом взметнулся над крысолюдем. В моем разуме отразилась его агония. Я уронила левую руку на спину Мурри. Всем своим телом он оттолкнул меня от пламени. Все это время стояла абсолютная тишина.

Пламя плеснуло вперед, его живой сердцевины больше не было видно. Алый сполох сместился. Посыпались искры. Плащ другого чудовищного стража, державшего вторую трубку, вспыхнул. Оставшиеся двое, увидев этот двойной погребальный костер, бросились бежать, а за ними и все прочие крысы. Пламя потянулось следом, слизывая отстающих.

Жар угрожал и нам. Мурри снова прижался ко мне, подталкивая меня к стене. В ней не было никаких проходов, чтобы укрыться от пламени. Я кашляла и задыхалась, а зловонный дым сгущался в воздухе.

С треском вспыхнув в последний раз, пламя угасло. На полу лежали только почерневшие комья, некогда бывшие крысами и стражниками, Среди этой бойни оставалось единственное яркое пятно - моя подвеска, но сияло в ней не ею порожденное пламя, а белое мерцание, как могли бы светиться алмазы королевской короны Юикалы.

Я по возможности держалась подальше от тел, но понимала, что странная драгоценность как-то связана со мной и оставить ее я не могу. Она все еще была горячей, но не от того живого огня, который она же и разбудила. Наклонившись, чтобы ее подобрать, я увидела вторую трубку, что держал другой крысолюдь. Я подняла и ее тоже. В отличие от амулета она была холодной, такой холодной, что я чуть не выронила ее. Мурри наклонил свою огромную голову и обнюхал трубку. Я услышала его мысль:

- Она еще живая - но не для тех, кто их носит. Мы должны узнать ее силу.

Я сунула трубку во внутренний карман плаща. Подобрав свою драгоценность, я снова надела цепочку на шею и спрятала подвеску за пазухой.

ГЛАВА 28

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Мы никак не могли выяснить величину противостоящих нам сил. Мурри мог бы разведать это. Но Мурри... я мог только продолжать надеяться, что песчаный кот попал через врата в тот же лабиринт древних зданий, который сейчас окружал и нас. То, что та сила, переправлявшая сюда осмелившихся воспользоваться ее помощью, могла по-разному влиять на людей и песчаных котов, немного тревожило меня.

Но к нам присоединился не властелин пустыни, а маленькое существо почти такого же цвета, как массивные стены. Оно выпрыгнуло ко мне из низкого отверстия, которое, наверное, было проделано для крыс. Я остановился, и Касска поднялась на задние лапки, цепляясь за мои штаны.

Я наклонился и подобрал ее, а она уткнулась головой мне в подбородок.

С Мурри я мог разговаривать мысленно. Поможет ли мне этот дар с много меньшим представителем кошачьей расы?

- Алитта?

Я трижды повторил это имя, надеясь установитьнастоящий контакт.

Картинка, пришедшая в ответ, была неустойчивой и очень нечеткой. Кто-то в дорожном плаще, какие носят женщины на караванных тропах, - она! Конечно, это она! Затем рядом с ней в поле зрения появилось то, что могло оказаться только крысолюдем. Длинная когтистая рука схватила ее за руку, выглядывавшую из прорезного рукава.

Картинка продержалась всего несколько мгновений. Затем она исчезла, и наша связь оборвалась. Возможно, я слишком сильно сжал маленькое тельце от скрутившего меня страха, поскольку острые зубки предупреждающе сомкнулись на моем пальце. К столу в той страшной комнате был привязан мужчина - безусловно, не Алитта. Но все же тело его было телом человека. Мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы найти ее прежде, чем она попадет в эту камеру пыток.

Я поднял Касску, и ее зеленые, расширившиеся до предела глаза оказались на одном уровне с моими. Хотя Мурри и отсутствовал, возможно, котти сможет послужить нам проводником и найти след той, что была куда ближе мне, чем кто-либо прежде. В тот миг я осознал, что Алитта пробудила во мне странное и волнующее чувство.

Я еще не попытался снова заговорить с котти, однако Касска уперлась в меня лапками, явно требуя, чтобы я выпустил ее. Она не убежала, а остановилась, глядя на меня снизу вверх, и я понял, что она действительно готова вести нас, хотя мы никак не смогли бы протиснуться через ту дверь, из которой появилась она, моя догадка оказалась верной. Ее серая головка кивнула. Она повернула в главный коридор и поспешила вперед, а мы последовали за ней.

СРЕДИ КРЫШ

Равинга пролезла в открытое окно, к которому взобралась по стене. Всплеск силы исчез. Она никак не могла узнать, что произошло, но была уверена, что призывание такой силы и приведение ее к повиновению должны были на время оставить Куинзелля обессиленным. Сама она была в ненамного лучшем состоянии.

Доковыляв до одной из скамей у стены, она поняла, что дальше идти не сможет. Съежившись на сиденье, она распахнула плащ. Села, глубоко вздохнув, и так сосредоточилась на том, что должно быть сделано, словно перенеслась в свой дом в Вапале, где ее ждали материалы для изготовления затейливой куклы.

КУКОЛЬНАЯ ЛАВКА В ВАПАЛЕ

Берниен вдела нить в иглу, пытаясь не вспоминать о том, как в это убежище ворвались. Она была убеждена, что ее бабка выследила ее, и в любой момент ожидала появления слуг, которые снова посадят ее под замок. Если бы только Равинга была здесь, чтобы показать свою силу! Да, в Мелоре она нашла поддержку. Но она была уверена, что кукольница была единственной, с кем Юикала не станет торопиться враждовать.

Они с Мелорой после этого вторжения продолжали держаться вместе. Никто из них не опознал преступника. Здесь было достаточно дорогих вещей, чтобы привлечь и других ночных грабителей.

Берниен сделала два осторожных стежка блестящей серебряной нитью, прежде чем кончиком иглы подцепить сверкающую драгоценную бусину и пришить ее к ткани, которая должна была стать придворным одеянием, подобающим одной из кукол: отложенных Равингой в сторону, чтобы закончить их позже.

Дверная занавесь отодвинулась, и внутрь вошла Мелора. Счастливый вид, чаще всего демонстрируемый ею миру, исчез, сменившись суровой маской, её она носила с тех пор, как пришло известие о том, что Хинккель мог найти себе могилу под песчаным курганом. Берниен самой часто виделась жуткая картина - высохшая человеческая рука с перстнем, который она видела три раза в жизни и навеки сохранит в памяти. Она плакала, но не при Мелоре, и ее подушка была влажной от слез. Она держала свои мысли при себе и пыталась контролировать их, поскольку открыла для себя, что страхи следует преодолевать с помощью всех своих внутренних сил.

Мелора подошла к стенному шкафу, открыла его. Тихо постояла, глядя на четыре куклы внутри. Наконец коснулась одной из них, изображавшей Хинккеля - Хинккель-джи - в императорских одеждах, но не стала ее доставать. Вместо этого она потянулась за фигуркой, представлявшей Равингу, и поставила ее на стол. Берниен посторонилась, чтобы освободить ей место, хотя Мелора могла просто и не заметить девушку - ее взгляд был прикован к кукле, которую она держала в руках.

Девушка воткнула иголку в обрезок ткани, чтобы спрятать ее. Хотя руки у Берниен были заняты, внимание ее было полностью захвачено действиями Мелоры. Ювелир положила куклу на стол.

Она во второй раз подошла к стене, но уже к другому шкафчику, достав из него шкатулку из полированной меди, флакончик высотой с ее средний палец и две кисточки не толще чем в дюжину волосков.

Выложив все это на стол, она снова встала неподвижно, глядя на лежавшие перед ней предметы. Берниен с несчастным видом поерзала. Она знала, что есть некие способности и силы, которыми могут управлять те, кто был для этого рожден. Однако до сих пор она не предполагала, что такие таланты даны и Мелоре. Эти странные дары чаще всего принадлежали членам определенных Домов. Хотя ходили слухи, что у королев они есть, ничто не показывало, что такие способности были у Хинккеля.

Она снова вздрогнула. День был теплым, как и любой в этом сезоне, но она застыла, словно выставленная в холодной сердцевине бури. Дважды она формулировала вопрос, но так и не смогла задать его вслух.

Мелора провела указательным пальцем по поверхности стола и обратно. Открыла маленькую шкатулку, в которой оказалась пыль цвета песка пустыни. Затем быстро, словно с тем, что она делала, следовало поторопиться, откупорила бутылочку и окунула туда кисть. Когда она вынула ее, волоски были яркого сапфирово-синего цвета, что так ценился в Кахулаве. Другая рука Мелоры потянулась к вороту ее простой рабочей блузы, из-за которого она вытащила шнурок с крохотным мешочком, блестевшим от бисера, сделанного из драгоценных камней - символов пяти королевств.

Амулет, и, решила Берниен, немалой силы. Мелора медленно положила его перед куклой Равинги. Берниен снова застыла. Руки ее соседки чертили в воздухе какие-то знаки. Некоторые из них она знала сама. Полузаконченное миниатюрное платье соскользнуло с ее колена, и она даже не попыталась поймать его. Она повторяла те же самые знаки, которые должны были призывать мощь Высшего Духа

Хотя Мелора и не произнесла ни звука, она, должно быть, молча молила Великий Свет о милости. Берниен продолжила чертить пальцами в воздухе те же знаки, вместе с повторением внутренней просьбы

Мокрая кисть коснулась красного песка в шкатулке. Голубые символы поплыли через стол, словно пылая огнем. Быстро начертав четыре знака, Мелора отложила кисть. Она молча сидела, глядя на куклу, словно ожидала, что та обратится к ней. Берниен верила, что они действительно разговаривают, хотя сама она не слышала ни звука. Ведь это была не живая женщина, а вещь, сделанная из ткани и волоса, пусть даже ее лепное лицо действительно было зеркальным отражением Равинги.

В ЗАТЕРЯННОМ ГОРОДЕ

Глаза Равинги были закрыты, тело ее настолько неподвижно, что, казалось, она больше не дышит. Ее собственный дух словно отправился в полет. Затем ее губы начали беззвучно шевелиться. Руки ее лежали на коленях поверх разорванного края плаща. Теперь и ее пальцы начали двигаться. Они словно сплетали и расплетали нить, создавая связь, незримую для взгляда извне.

Так, так и вот так.

Время исчезло. Сюда, вот так, и еще раз. Из далекого прошлого она призывала некую сущность, чтобы соединить ее со светом. Боль вонзилась в нее над открытыми глазами. Она заставляла себя погружаться все глубже, ведомая необходимостью.

В один из этих вневременных моментов Равинга прикоснулась к тому, что не принадлежало ей, не принадлежало реальному миру. Повинуясь прикосновению, нить сплелась с нитью. Затем исчезла - она осталась одна. Потом следующее прикосновение - встреча с кромешной тьмой. Другой не заметил ее. Равинга продолжала поиск. В том, что она призвала, кукольница чувствовала отнюдь не Свет, но пока что она оставалась незамеченной.

Руки ее двигались быстро, палец за пальцем, прощупывая эту незримую силу, запирая ее, запечатывая, подчиняя, овладевая ею.

Равинга вздохнула - она заплатила за свои труды таким мучением, с каким прежде не встречалась. Вся ее внутренняя сущность жаждала разорвать эту связь - но Равинга держалась.

КУКОЛЬНАЯ ЛАВКА В ВАПАЛЕ

Берниен наблюдала. Сейчас она могла только догадываться о смысле того, что видела. Остальные куклы тоже стояли перед Мелорой - Берниен знала их всех. Хинккель, Равинга, Алитта, Мурри. Они стояли не в ряд, а кругом, по которому передвигались без малейшего прикосновения к ним. Круг не был завершен. С поверхности стола поднималось пятно густой черноты, его растущий конец раскачивался взад и вперед, постепенно поднимаясь выше и уплотняясь.

Хотя оно разрасталось, больше оно ни в чем не изменялось, только его поверхность покрыла сетькроваво-красных линий.

Мелора попятилась от стола и согнулась пополам. Она раскачивалась, и с губ ее сорвался не тихий напев, а крик боли.

Наконец она смолкла, и темное пятно достигло по всей видимости, своей полной высоты. Взяв маленькую палочку, Мелора коснулась куклы Равинги, затем быстро дотронулась по очереди до Хинккеля, Алитты и Мурри. Сделав это, она выронила палочку. Та ударилась о стол и разбилась. Мелора стиснула ладонями виски и застонала.

В ЗАТЕРЯННОМ ГОРОДЕ

Равинга без сил опустилась на скамью. Она дышала тяжело, стараясь вобрать в легкие больше воздуха. В углах ее глаз собралась влага и дорожками побежала по щекам. Но она не позволила себе отдохнуть, а заставила себя встать и, едва собравшись с силами, покинуть комнату.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Путешествуя по реке, мы потеряли счет времени. С тех пор, как мы попали в этот каменный лабиринт стен, комнат и переходов, прошли часы.

Дважды мы останавливались перекусить (странно, что здесь никто не ощущал голода) и немного отдохнуть. Нам приходилось постоянно держаться настороже, ожидая нападения крыс. Без талантов Мурри и его способности заранее предупреждать о проблемах мы шли очень осторожно. Я пытался мысленно заговорить с когти, интересуясь, насколько эффективно это получится. Касска не была связана со мной. И я не достиг четкого контакта с ней, такого, как с Мурри. Но сейчас я прикоснулся к чужому разуму.

Я ощутил испуг того, другого, к которому я прикоснулся. Я осознал, что выхватил зарукавный кинжал, как будто готовился рассечь спутывающую меня веревку. Почти сразу я оказался свободным. Но во мне осталась потребность встретиться с этим другим. Неизвестный звал, и я должен был следовать.

Равинга? Я уже осознал, что кукольница владеет многими великими силами. И еще я был уверен, что она сейчас идет в бой путем, не ведомым ни одному воину. Я был настолько убежден, что меня позвали, что быстро двинулся вперед, оставив позади остаток моего отряда.

Мягкая тяжесть устроилась на моем левом плече. Я слышал позади удаляющиеся голоса. Света здесь не было, я шел сквозь абсолютную темноту. Тень прикосновения становилось все четче. Я пытался определить источник зова, становясь все более подозрительным. Затем я понял, что со мной Касска и что зов исходит не от нее.

Никогда я настолько не сожалел о своем невежестве, касающемся оружия. Без сомнения, мне не хватало подобающей воинской подготовки. Вокруг по-прежнему было темно. Насколько же огромно это здание? На занимаемой им земле можно было построить целый квартал даже в Вапале, самом большом из королевств.

Мягкая шерстка пощекотала мне щеку, и я понял, что впереди что-то изменилось. Я покачнулся, ударившись о какой-то барьер. Использовал свой нож, чтобы исследовать его. Клинок проскрежетал по какой-то твердой поверхности. Другой рукой я начал ощупывать зернистый камень. И тут я сделал еще одно открытие. Камень, к которому я прикасался, не был мертвым. В нем пульсировала жизнь, и она звала.

Ритм этого биения удерживал, не давал уйти. Меня словно захватил грохот барабанов, вроде тех, под которые танцуют караванщики. Я не мог оторвать пальцы от камня. Сделав над собой усилие, я повернул налево и пошел вдоль барьера. От камня шел постепенно нарастающий жар.

Заставив себя остановиться, я закрыл глаза. Тепло поднималось наверх, пока не увенчало мою голову - не императорской короной, а обручем из.,, воды - горячей воды! Как такое вообще может быть? Но ощущение не менялось, кольцо вращалось вокруг моей головы, но ничто не стекало по моему лицу, И мне казалось, что с этим вращением связаны голоса, странные для меня слова, обрывочные образы чужих воспоминаний.

- Зарринкк!

Я не мог выкрикнуть это имя, но знал, что все-таки его выкрикнул. Отойдя от стены, я двинулся дальше. Кем я был? Куда шел? Иная личность окутала меня, как дорожный плащ. Она несла не страх, а скорее новое чувство завершенности.

Свет, это может быть зарей? Я моргал, пока мои глаза не привыкли к нему. Камни передо мной стали призрачными, барабан загрохотал громче. Да, это верный путь, я нужен! Вокруг завертелись разноцветные полосы, двигаясь вместе с водяным обручем, все еще венчающим меня.

Окрашенный разными цветами туман скрывал стены, а затем из пола вдруг вырвался саркофаг. Касска спрыгнула с моего плеча на его крышку. Столб серебряного, красного, зеленого и молочно-белого света, в котором плавали мерцающие звезды, превратился в Равингу!

Нет, в Звездную - в Джадизу. Она была... я изо всех сил пытался держаться имени, которое та новая сущность во мне полагала правильным.

- Время настало!

Она произнесла эти слова, словно отдала приказ. Затем указала мне на саркофаг, оставаясь при этом в стороне. Его резная крышка, казалось, поднималась сама собой. В тот же миг я шагнул вперед, но не по собственной воле. Затем остановился, глядя вниз.

Внутри лежала Равинга-Джадиза, но как это могло быть? Разве она не стояла сейчас рядом со мной, так близко, что мы могли взяться за руки?

- Зарринкк! Время настало.

Я раскрыл ладонь и протянул вперед. Из саркофага мне навстречу поднялась рука с жезлом того же самого молочно-белого цвета с разноцветными искрами, как и тот свет, в который была облачена женщина. Против своей воли я принял то, что она предложила. Когда моя рука сомкнулась вокруг теплой гладкой его поверхности, на меня нахлынуло осознание того, что это уже когда-то происходило.

- Время настало...

В третий раз я слышал эти слова. Я двинулся вперед, прочь от саркофага. Туман рассеялся. Мы стояли в обширной зале, большая ее часть была заполнена какими-то крупными металлическими предметами. Там был и кто-то еще, поднявший руку, чтобы перевести в нужное положение рычаг на ближайшем из этих предметов. Он стоял, повернувшись ко мне спиной, - Владыка Извечной Тьмы, Пожиратель Света, Даритель Боли, зло, которому нельзя было позволить уничтожить мир. Мы снова встретились, хотя я и не знал как.

Когда он повернул ко мне голову, я направил на него жезл. Мерзость, окончательная смерть, заключенная в тело, похожее на мое. Жезл ударил по мне так же, как и по моему древнему врагу. Тьма - или я был ослеплен силой? Ослеплен и сметен в небытие.

ГЛАВА 29

ВО ДВОРЦЕ В ВАПАЛЕ

Алмазная королева перебрасывала драгоценные камни из одной руки в другую. Трижды она перекинула их так, затем высыпала на черный гадательный поднос, В нынешние дни большинству жителей Внешних земель это казалось просто игрой. Те же, кто помнил старинные легенды, понимали, что это куда больше, чем некая забытая игра. Читай сверкание камней, запоминай, куда упал изумруд, куда сапфир, как алмаз лег по отношению к другим камням.

Юикала изучила выпавший расклад. Когда она рассмотрела взаимное расположение сапфира и алмаза, ее лицо превратилось в суровую маску. Внезапно она ударила ладонью по подносу с такой силой, что камни подпрыгнули - но легли обратно в тот же самый узор. Ее темные брови слегка сдвинулись, губы сложились в тонкую линию. Так!

Слишком многое забыто. Некогда, говорят, сила отзывалась на призыв. Иссякла ли она за прошедшие годы?

Встав, она коснулась пальцем хрустального мобиля, и тот дважды прозвенел. Дежурный стражник откинул дверную занавесь.

- Ваше величество! - отдал он честь.

- Кто-нибудь приходил, Ибберк?

-

Только что, ваше величество. Разведчик от пустынных сил.

- Хорошо. - Она поднялась со своего кресла. Юикала все еще держала в руках гадательный алмаз, теперь она протянула его стражнику. - Передай командиру Хальдису.

Он отдал честь и удалился. По крайней мере, об императоре никаких вестей. Если он выжил и вернется, они будут готовы к этому. У него не было времени наладить связи с великими Домами королевств или их армиями.

АЛИТТА

Я устала, мое тело ныло, мне очень хотелось отдохнуть. Мы были уже далеко от поля боя, Мурри словно справлялся с какой-то собственной картой, поскольку шел в паре шагов впереди меня без малейших колебаний. Дважды мы поднимались, сначала по пандусу, затем по узкой лестнице. Когда коридор отклонился влево, он продолжил идти, не дав никакого предупреждения. Крысы нам не попадались. Но хотя мы и не встречали их, так сказать, во плоти, их вонь по-прежнему тяжело висела в воздухе, ничуть не ослабевая по мере нашего продвижения,

У меня пересохло во рту. У меня начался кашель, хотя я старалась сдержать его со всей доступной мне решительностью.

Мы вышли в другой коридор, прорезанный по правой стороне узкими вертикальными окнами. Мурри прошел лишь несколько шагов, прежде чем добрался до двери слева. Поворот его тела заранее предупредил меня о ней. Мы вошли.

Тут было очень мало света - только тот, что пробивался сквозь мою разорванную рубашку. Амулет снова накапливал силу. Комната, в отличие от большинства других, не была пустой. Вдоль дальней стены до самого потолка тянулись ряды полок, заполненных мешками, ящиками, бутылями - запасы в изобилии и беспорядке.

Мурри осторожно взял в зубы один из мешков и принес его мне.

- Еда, - мысленно заявил он.

Ему вряд ли было необходимо это говорить. Хотя до этой минуты мне не хотелось есть, сейчас я почувствовала сильный голод. Кроме того, в горле у меня было сухо настолько, что я закашлялась. Я бросилась к полкам и стала рыться там, пока не наткнулась на пыльную бутыль. Вернувшись обратно, я долго возилась с засаленным шнуром мешка, но наконец развязала и трясущимися руками высыпала его содержимое. Затем я с трудом вытащила из бутыли пробку и ощутила приятный аромат дынного вина,

Мурри потрогал лапой крышку высокого кувшина, и, когда я помогла ему снять ее, мы нашли там вполне пригодную для питья, хотя и застоявшуюся воду. Смешанная с вином, она стала куда лучше на вкус.

Вскоре мы уже чувствовали себя комфортно. Я попеременно откусывала от водорослевого дорожного хлеба и запивала его из найденной тут жечашки. Мурри лакал воду, пока не опустошил большую миску, которую я наполнила для него.

Когда я утолила голод, я задумалась, почему мне не хотелось есть прежде. Возможно, силы, сосредоточенные в этом месте, неким странным образом контролируют это. И кстати, как тут очутился столь непредвиденный щедрый подарок?

- Удачная находка, - заметила я.

- Осадные припасы, - последовал ответ.

- Какая осада?

Разве прошло столько времени, что армии королевств успели выступить в поход?

- Та, которая угрожает.

Ответы Мурри оказались не слишком содержательными.

Он вернулся к полкам, обнюхивая их, и наконец подцепил лапой два мешка, соединенных ремнем так, что их можно было перекинуть через луку седла.

Мне хотелось остаться, где я была, растянуться на полу, отдохнуть... Но я знала, что выбора у меня нет. Я начала набивать мешки едой.

Мурри принялся беспокойно расхаживать взад и вперед, но, когда я попыталась коснуться его мыслью, он установил барьер. Я стояла на коленях, завязывая последний мешок, и тут меня так болезненно ударило в грудь, что я пошатнулась и осела на пол.

Может ли камень сотрясаться, как древняя башня под напором свирепой бури? Я не замечала, чтобы стены двигались, но тело мое, казалось, вздрагивало под ударами неукротимой силы.

Из четырех углов кладовой поднялась пыль (а была ли это на самом деле пыль?), словно песок, сметенный ветром с гребня дюны. Плечо Мурри дало мне опору. Я схватила мешки и, повинуясь непроизнесенному приказу, поползла на четвереньках к двери.

Давление усиливалось. Мурри шатался, но пока держался на ногах и подталкивал меня вперед. Мое дыхание стало прерывистым. Я не видела ничего кроме прочных стен, но непреодолимый страх лишал меня сил.

Я понимала, что те силы, что сейчас сошлись в поединке, не принадлежат моему миру и далеки от всего известного мне. Бурная неистовая энергия. Я ползла, не зная, где нахожусь. Теплое дыхание на щеке и стиснувшие плечо челюсти, поддерживающие мое слабеющее тело. Мурри... Внезапно словно раздавшийся поблизости крик оглушил меня. Я поднялась, все еще утопая руками в мехе Мурри - для опоры. Было ясно, что главенство сейчас принадлежит песчаному коту. Я не помнила ничего об остатке нашего пути. Я слышала какой-то звук, рассекший воздух - да, воздух. Мы вышли наружу. Как, почему - я не знала.

Теперь не ветер обрушился на нас. Я с трудом сумела выкрикнуть:

- Дух, я покоряюсь! Покоряюсь!

Затем наступила удушливая темнота. Я была ничем, нигде, меня не было.

Шершавый влажный язык прошелся теркой по моей щеке. В моей голове забрезжило видение громадной мохнатой головы. Я открыла глаза. Надо мной медленно гасло многоцветье небесного простора. На мгновение я увидела того, к кому стремилась душой. Онбыл молчалив и неподвижен, но я была уверена, что мы с ним находимся в одном и том же мире.

Я попыталась позвать его - и он исчез. Это заставило меня действовать. Когда я попыталась встать, в моем поле зрения возник Мурри. Он снова лизнул мою щеку, побуждая меня умножить усилия.

- Хинккель!..

- Он жив. Мы тоже должны...

Небо темнело. Близились сумерки. Мурри повернулся и пошел на некотором расстоянии от меня. Он не стал снова заговаривать со мной, но я стала свидетелем того, о чем с благоговением говорил Хинккель, И его благоговение я хорошо могла понять.

Песчаный кот расхаживал взад и вперед. Его движения становились быстрее. На его гладком теле мех начал вставать дыбом, становясь ярче. Большая голова поднялась, огромные золотистые глаза загорелись огнем.

Вверх, передние лапы, задние, и выше, и выше!

Я слышала какие-то звуки - возможно, это были слова, но я не могла понять ни единого. Вверх! Мурри был уже на высоте моей руки над поверхностью, на которой я стояла. Он изгибался и переворачивался в воздухе. Это был танец - легендарный танец песчаных котов.

Мурри уже парил над зданием. Он не только поднимался вверх, но и описывал расширяющиеся круги над окаймляющим крышу поребриком высотой по колено. На меня по-прежнему что-то давило, поэтому я подползла к краю, когда Мурри был уже довольно далеко от меня. Он перестал кружить и устремился вперед,

Он нашел одну из самых высоких точек среди городских зданий, чтобы взлететь с нее. Я посмотрела вниз и отпрянула от поребрика. Городские улицы внизу уже не были пустынны. Черные реки крыс - обычных и больших размером - текли из Дворца.

Крыша у меня под ногами сдвинулась, вернулась обратно, затем снова чуть дрогнула. Камень вокруг меня вибрировал. Я не могла последовать за Мурри и привстала в поисках путей к бегству. Я боялась падения с высоты, с ужасом наблюдая за тем, как из стен соседних домов с грохотом вылетают камни. К тому же я не видела никакого пути к спасению.

Могут ли крысы выть от страха? Звук, поднимающийся с улиц, явно был полон ужаса, Хотя черный поток все рос, отвратительные твари внизу не могли далеко сбежать. Им навстречу хлынули другие из окружающих зданий, порой сцепляясь с теми, кто уже был на улицах. Широкая площадь перед дворцом быстро заполнилась.

Они находились в постоянном движении. Более крупные крысы рвали глотки крысам поменьше, отбрасывали их тела в воздух, разбрызгивая вокруг кровь. До сих пор никто не вырвался из этой давки.

Грохот. Я видела, как камень задрожал, вывалился из стены и упал на одну из ведущих к площади улиц. Последовавшее за этим любому уроженцу Внешних земель показалось бы нелепым видением из ночного кошмара.

Там, куда упал камень, не поднялась пыль. Какая-то дымка, которая должна была быть пылью, песком, несомым ветром. Но вместо этого прямо вверх, столбом взметнулась не пыль - вода!

Вода в таком количестве не встречалась ни в одном из королевств. Я видела подземную реку - но это! Вода била фонтаном все выше и выше. Теперь она превратилась в зеленоватую водяную башню. Усиливающийся ветер нес брызги, срывая их с краев колонны.

Это был лишь первый из таких столбов. Они вставали поблизости и вдалеке, но до сих пор еще ни одна не угрожала дворцу.

Мурри! Впервые с момента этого невероятного извержения я стала искать в небе песчаного кота. Не задело ли его одно из этих водяных копий где-нибудь за пределами моего поля зрения?

Я вытерла глаза рукой. Вода продолжала бить, без малейшего признака ослабевания, и я могла лишь надеяться, что Мурри успел взлететь выше. Все, что мне оставалось, - это позаботиться о собственной жизни.

Может, Высший Дух вступил в битву и земля раскололась, чтобы одолеть зло?

Моя разорванная одежда промокла насквозь. Я словно только что выбралась из подземной реки. По стенам сбегали струйки воды, быстро соединялись в потоки, заливающие улицы внизу.

Вода ударила в толчею крыс. Они бросились было бежать, но лишь столкнулись с волной своих сородичей, устремившихся к дворцу. С ними были и крысолюди. Но я заметила, что они не были такими же, как те, что схватили меня. Те были одеты как мои соотечественники - в форму стражи Внешних королевств, и от людей их отличали только крысиные головы и когтистые руки.

Крысолюди внизу были обнажены. Хотя их тела казались подобием человеческих, они были покрыты жесткой шерстью, серой или черной. И в центре их крысиных морд, между красными звериными глазками торчал такой же красный кривой рог.

Вместо мечей и копий они держали в руках древки, заканчивающиеся длинными тройными лезвиями. С жестоким умением они прорубали себе путь к дворцу, пока не исчезли из виду.

Вода все еще продолжала бить фонтаном, по улицам бежали потоки. Небо перестало темнеть, превратившись в серый купол.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Слепота не проходила, но я боролся с ней. Я

не

стану ее пленником! Была ли эта чернота настолько насыщенной, чтобы считать ее абсолютной тьмой или я обманывался? Головная боль стала невыносимой. Тем не менее я снова встал на ноги. Несмотря на слепоту, я решительно шагнул вперед, к тому, что, как я полагал, смогу различить.

Куинзелль повелевал всем, что Высший намерен был уничтожить, он уже нанес вред значительной части Внешних земель, когда-то давно превратив их в жаркую пустыню, полную песка и голых скал. Какая-то часть меня пробуждала странную память. Я начал вспоминать прежнюю жизнь в земле, совсем непохожей на ту, которую я знал сейчас.

Также я вспомнил, что именно держу в руках.

Я остановился, напрягся, словно готовясь встретиться с яростью дикого ориксена. Взмахнув жезлом, я приставил его утолщенный конец к своей груди. Я должен был стать его частью, молясь о том, чтобы у меня получилось.

Но я не взывал к Высшему Духу вслух. Это не была битва силы с первозданной силой. Это был я сам, все, чем я был, против этой тени впереди. Свет против Тьмы, принявшей обличье человека, рожденного этой землей, чтобы при помощи своего пагубного искусства удержаться здесь.

Я нажал на кнопку на боку жезла, найденного в гробнице.

Я все еще оставался слепым. Мои силы истощались. Тело отзывалось болью, но воля моя держалась. Я услышал что-то, похожее на стрекот гигантской крысы. То, что вытягивало мою жизненную энергию, усилилось. Но эта мощь внезапно отступила, встретив мое сопротивление. Когда напряжение спало, я покачнулся и чуть не упал.

Не в моих ушах, а в моей полной боли голове прозвучало:

- Колесо повернулось. Время пришло!

Сила, противостоявшая мне, внезапно ослабла. Я пошатнулся, почти упав, затем кое-как добился устойчивости, продолжая держаться, поскольку эта тень в темноте не отступала.

Но внезапно она исчезла. Я снова нажал на кнопку, управляющую моим древним оружием.

Результат превысил все мои ожидания. Вспышка света снова ослепила меня, хотя и иным образом. Мы по-прежнему находились во дворце - но в иное время, среди иных людей. С тех пор как я попал сюда, я все более убеждался в том, что это место ничуть не связано с законами постоянства - так дюна перемещается под ветром.

Мне уже противостояла не тень. Это был Куинзелль! Лицо его было похоже на наконечник копья, обращенного против меня. Он злобно скалился, словно крыса, показывающая клыки перед тем, как наброситься.

- Время настало!

Теперь эти слова выкрикнул я. И снова я изо всех сил надавил на кнопку своего оружия.

Куинзелль швырнул в меня шар пламени. Тот вспыхнул, выбрасывая огненные языки. Но вместо знакомого моей коже прикосновения мучительного жара с шипением угас. Холод охватил меня. Вода. Я не знал, откуда она хлынула, но ее потоки ударили в хозяина Безысходной пустоши, вынудив его отступить. Так мы и шли - падающая вода сопровождала меня.

Я не обращал внимания на то, куда мы идем, что нас окружает, поскольку понимал, что должен сосредоточиться, позволяя тому, кто появился во мне направлять меня. Хотел он того или нет, ему пришлось исполнять роль руководителя, и сейчас я был рад этому.

Мы спускались по лестницам, по пандусу, с плеском шли через комнаты, по которым потоком бежала вода. Я знал, что он сейчас всеми средствами старался не коснуться воды, но и не потерять меня из виду. Моя собственная сила постоянно нарастала, и я мог только надеяться, что его истощается.

За его спиной лежал широкий проход, по сравнению с которым мы сами казались крохотными. За шумом воды я услышал безошибочно узнаваемый звук, И хотя не было слышно рокота барабанов, доводящих бойцов до неистовства, мы направлялись прямо в сердце яростной битвы.

АЛИТТА

С западной стороны часть крыши сползла и рухнула вниз. Я дрожала не только от холода несомой ветром воды, но и от страха. Мой насест в любой момент мог обвалиться. Я поползла прочь от провала в крыше как раз в тот момент, когда дыра начала расширяться.

Даже сквозь усиливающийся шум падающей воды я слышала рев и визг, боевые кличи, которые могла разобрать. Теперь в сражение точно был вовлечен кто-то еще, служивший в войсках Внешних земель. Еще один кусок крыши обвалился, дыра увеличивалась в моем направлении. Теперь в ней можно было узнать правильный квадрат. И оттуда выскочила мокрая насквозь Касска и прыгнула ко мне так, что я пошатнулась.

Следом за ней появились Равинга и Виу, только эту Равингу я не решилась приветствовать. Может, некая сила обманывает меня, заставляя видеть ту, кого я, казалось, хорошо знала, даже более величественной, чем Юикала.

ГЛАВА 30

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Нас осыпало брызгами. Я видел за спиной у Куинзелля крыс и людей, сцепившихся в смертельной схватке. Темный выбросил вперед руки. Водяной туман вокруг него сгустился стеной. Мое странное оружие вышло из строя, когда эта преграда окружила его. Больше я не представлял для него угрозы.

- Хинккель!

Несмотря на то что я должен был следить за Куинзеллем, я оглянулся влево.

Равинга и Алитта. Промокшая одежда облепляла их тела. Они словно только что выбрались из реки. Между ними со злобным свистом проскользнуло оружие с наконечником в виде тройного лезвия, и с плеча Алитты упал клочок ткани.

Кукольница - если это была она - резко указала куда-то. Я понял, что это предостережение, и немедленно повернулся к Куинзеллю.

Хотя он и не присоединился к рукопашной внизу, я видел, что его внимание разрывается между мной и его слугами, сражающимися с теми, в ком я узнал собственных сторонников.

Хотя я больше не доверял моему оружию, я снова вскинул его, прижал утолщенным концом к груди и выстрелил. Моя цель была верна, мишень близка, но результата не последовало. Свет сверкнул лишь на мгновение - и исчез. Последовал обратный удар, обрушившийся на меня. Я пошатнулся, не в силах совладать с внезапно ослабевшим телом, и упал на колени, ударившись об одну из колонн, обрамлявших вход во дворец. Снова зрение мое померкло, снова время повернуло вспять... так уже было прежде.

С шумом рассекая воздух, пронеслось человеческое тело, нет, не мертвое или раненое, а с воинской сноровкой приземлившееся рядом со мной. На меня сверху вниз смотрел мой брат.

- Ты ранен?

Мое плечо касалось стены. Жезл я не выпускал, наоборот, крепко сжал его. Попытался опереться на стену левой рукой, чтобы снова встать на ноги, но слабость не позволила мне. Каликку крепко схватил меня и рывком вздернул на ноги рядом с собой.

- Яла! Яла! Яла!

Даже нарастающий грохот воды не мог заглушить знакомого боевого клича.

Каким-то образом мне удалось выпрямиться и встать рядом с братом, глядя вниз на поле боя.

АЛИТТА

Когда я увидела, что Хинккель упал, я почти заскулила от ужаса. В тот момент я вполне могла прыгнуть прямо на его скрытого туманом врага и вцепиться в него ногтями. Затем я увидела, как возле Хинккеля очутился какой-то воин - человек. В то же время Темный владыка этого города поднял руки, указывая пальцами вправо и влево, каждый раз направляя их на крысолюдей. Все, кого он так выделил, были серьезно ранены. Один потерял руку у другого в груди зияла дыра. Никто из них не рухнул, все продолжали сражаться, размахивая трех-лезвийными копьями, с какими наши люди прежде никогда не сталкивались.

Внизу сражались воины Внешних королевств Я посмотрела на крыс, рвущих их в клочья, и отвернулась. Хинккель привлек к себе брата, говоря что-то ему прямо в ухо. Каликку покачал головой. Хинккель поднял жезл, который удерживал, даже когда брат попытался оттащить его прочь. Он воспротивился и высвободился из рук Каликку. Пошатнулся, как только брат отпустил его. Я видела, как Каликку пытается удержать Хинккеля. Он схватил его за руку. Я не осознала, что Равинга исчезла, хотя мы и стояли совсем близко друг к другу, И вдруг она оказалась перед Каликку, преграждая ему путь.

Моя рука метнулась к груди. Подвеска снова начала теплеть. Другой воин - юный офицер Джаклан - пробился к нижней ступеньке. По руке его струилась кровь, но когда крысолюдь ударил его копьем, его клинок взлетел, и он поднялся на ступень выше.

Передо мной развернулась картина кровавого кошмара. Это было таким пятном грязи, что даже сам Высший Дух мог восстать, чтобы смести его. Потоки крыс все еще прибывали так же быстро, как и поднимающаяся вода.

Равинга стояла на ступени выше Хинккеля, но я не заметила, чтобы она предлагала ему помощь - если могла. Я сжала амулет между ладонями - он нагревался все сильнее. Затем - шаг за шагом, - избегая встречи с Равингой, я встала рядом с Хинккелем. Я подняла сомкнутые руки над головой, до крови закусила губы, поскольку мне казалось, что я держу в ладонях пылающий осколок пустынного солнца. Солнце пустыни - теперь я почти видела его висящим над нами!

Между моих пальцев пробился обжигающий луч света. Он ударил не прямо в туман, окружающий голову Темного, а под углом.

Поднялись струи пара - оружие Хинккеля чуть приподнялось. За спиной нашего врага крысы и люди, перестав сражаться, попятились, отступая.

Куинзелль чуть покачнулся, затем снова выпрямился. Его лицо заострилось, напоминая крысиную морду. Трехлезвийное копье полетело в Хинккеля. Я чуть качнула амулет на цепочке. Я не заметила соприкосновения луча и этого оружия, когда снова подхватила амулет, но копье перевернулось и упало, не долетев до цели. В то же мгновение Каликку поспешно и грубо оттолкнул меня в сторону. Прежде чем он успел отпустить меня, Хинккель закричал, и голос его эхом раскатился над площадью:

- Время НАСТАЛО!!!

Обеими руками он прижал конец своего оружия к себе, как мог бы схватиться за меч, вонзенный в свою грудь.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Я мог сфокусировать взгляд только на туманной колонне и ее сердцевине, когда по ней ударил луч сияющего света. Я не помнил, как целился. Смутное воспоминание... так уже случилось раньше... и после этого я потерпел поражение!

Туман исчез вместе с лучом. Владыка пустоши стоял передо мной напряженный, как натянутый лук. Я понимал, что он готовится прыгнуть и вцепиться мне в горло. Руки мои, ослабевшие и бесполезные после последнего ничтожного усилия, бессильно упали.

Но между мной и врагом вдруг появилась рука сжимающая меч. Я знал, что его невозможно убить сталью. Мое собственное оружие скатилось вниз по окровавленным ступеням.

Передо мной вдруг возник шар света. Каким-то образом, вскинув руку, я сумел поймать его. То, что последовало за этим, несомненно, не могло произойти ни в одном из миров, которые я знал.

Куинзелль задержался, чтобы расхохотаться, и в него ударили мелкие брызги воды. Изо рта его вырвался такой вопль, словно его вздернули на дыбе. Когда вода попала на его тело, она стала выглядеть зеленоватым пятном, сбегающим вниз от горла, и плоть там, где она касалась его, расползалась и отслаивалась. Хотя он не упал, все больше клочьев кожи и мяса отваливалось от его костей. Лицо его оставалось неповрежденным, я мог предположить лишь, что Куинзелль был не человеком, а скорее неким конструктом, куклой наподобие тех, что так искусно делала Равинга. Если так, то его голова...

Кости его сияли белизной. Я видел, как вздымались ребра там, где с них отвалились клочья плоти. Но глаза его по-прежнему сверкали, и, хотя он больше не кричал, я понимал, что он все еще жив.

Он был жив и сражался. Теперь уже я закричал от муки и почти сдался - поскольку он вторгся в мой разум, стараясь подчинить меня. Откуда-то пришло тепло, обещающее помощь. Я не знал, зачем поднял руку к голове, где огонь вгрызался в меня внутри моего черепа. Но и у меня тоже было пламя, и оно было сильнее прочих.

Передо мной стоял почти лишенный плоти скелет. Одна голова оставалась невредимой. Невредимой, живой и полной такой ярости, что она была чуть ли не осязаемой. Неужели этот демон пустоши действительно бессмертен?

- Бросай!

Приказ прозвучал хоть и не в моей голове, но больно ударил в уши.

Бросать что? Я с трудом осознал, что в моей руке снова находится что-то тяжелое. Еще один шар огня и света, как и прежде! Со страхом и надеждой я метнул его!

Вопли и визг - не мои, той твари, которой я противостоял. Скелет вскинул костяные руки, вцепившись в свое лицо, словно пытался удержать его, но оно расползалось под его пальцами. Но создание Тьмы все еще стояло, и красные глаза демона смотрели на меня с лишенного плоти черепа.

- Здзислав!

Череп повернулся, уставившись мне за спину, челюсти его открылись, показывая острые зубы. Он произносил какие-то слова. Я сжал свою голову, звон в ней казался ужаснейшим из мучений. Я больше не мог выдержать. Указав на этот костяной ужас, я выкрикнул:

- Именем Света и Высшего Духа - изыди!

Дождь костяных осколков стал убедительным свидетельством - Темной воли больше не существовало.

НА СТУПЕНЯХ ДВОРЦА

Та, которая здесь и сейчас звалась Равингой, стояла перед огромным входом на самом краю ступеней, спускавшихся к полю боя. Вода утекала, унося с собой тела крыс. Бесчисленное множество их лежало грудами, как целые дюны зловонной падали. Люди Внешних земель, павшие в бою, защищая свободу своей родины, лежали во дворце у нее за спиной надлежащим образом приготовленные к погребению. В небе разливался серый предрассветный сумрак. Она стояла, ссутулившись, хотя с плеч ее упало огромное бремя, тяжести которого никто и представить себе не мог. Она услышала вопрошающее мяуканье, почувствовала, как кто-то дергает ее за край плаща. Она наклонилась и прижала к себе Виу.

- Сделано, маленький, и сделано хорошо - здесь! Но еще не все закончено. - Она говорила вслух, и та, что подошла было к ней, замешкалась.

- Что осталось? В пустоши еще скрывается какое-то зло?

- Есть и другое зло, и встретиться с ним придется, глава Дома Вуроп.

- Которое есть?.. - К Алитте присоединился Хинккель.

- На родине восстание. Когда мы попытаемся вернуться в Вапалу, нас встретят с враждебностью.

- Юикала, - сказала Алитта.

- Шанк-джи. - Хинккель не вторил ей эхом, а назвал другое имя. Затем добавил: - Если так, мы проигрываем, когда победа уже казалась нашей. Да. - Он пожал плечами. - Я связан своим долгом перед Высшим Духом. Никого другого в мою битву я вовлекать не буду. Я уже должен ответить затех, кто пал здесь.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Есть такая точка, после которой человек может склонить голову, волочить ноги, но все же, поскольку он человек и дал свое слово, он должен продолжать идти. Я смирился с этим на пятый день после нашего сражения с Темным. Я выполнил лишь часть своей задачи. Значит, я буду идти дальше, возможно, к собственной смерти, об этом я не задумывался.

Двое из моих последователей были тяжело ранены, хотя я был уверен, что лечение Равинги уже отвело их от порога смерти. Мой брат ходил с рукой на перевязи, у Ортаги на правой руке недоставало трех пальцев. Они отказывались уступать своим ранам и постоянно сопровождали меня, пока я обследовал дворец.

Здесь было много припасов. Если бы мы захотели, мы могли бы остаться здесь на месяцы, но я не собирался задерживаться. Когда Алитта описала мне исчезновение Мурри, у меня появилась надежда, которую мне не следовало бы лелеять, надежда, что он отправился поднять прайд нам на помощь. Но на такую удачу я не должен был полагаться.

Мой отец, в этом я был уверен, держал войска нашего королевства и других, верных императору, в боевой готовности. Он, должно быть, уже сражается с мятежниками. Но я не знал, сколько воинов он сможет собрать.

Я не должен был задерживаться здесь, хотя мне очень хотелось видеть, как эта страна будет возрождаться к жизни. Вода, вырвавшаяся из-под земли, по большей части уже вытекла из города и собралась в озеро, какого я не видел никогда. По его берегам уже пробивалась зелень, и росла она так быстро, что я искренне поверил в то, что Высший Дух сейчас занят преображением нашего мира.

Каликку с Джакланом ездили разведывать эту отравленную безрадостную землю, которой была Безысходная пустошь, поскольку мы должны были как-то пересечь ее, возвращаясь. Они доложили, что земля глубоко перепахана, и большая река пробилась из-под основания скалы, устремившись на юг. В воздухе уже не висел ядовитый смрад.

Мы больше не видели живых крыс. Некоторое количество более крупных тварей мы нашли среди трупов. Во время нашего исследования города крысолюди встречались нам обессилевшими или мертвыми, как если бы они погибли вместе со своим создателем. Равинга внимательно изучила их и на день заперлась в одиночестве. Она вышла из своего уединения едва ли за час до того, как я смог задать ей свои вопросы.

Да, среди нас есть люди, которые уходят от обыденной жизни, чтобы служить одному лишь Высшему Духу. Но кукольница была не из таких. Она оставалась в стороне способом, внушающим мне благоговение.

- Ты знала это место и раньше, ты знала это порождение зла. Кто ты? Кем был он, и в чем же истина относительно всего этого?

- Это - потерянное шестое королевство, - спокойно ответила она. Затем обернулась к Алитте: - Дай мне, дочь сердца моего, то, что покоится на твоей груди.

Из-за ворота дорожного платья Алитта послушно достала шар света, который так помог мне. Я думал, что он похож на кристалл, но сейчас он оказался матовым и явно гораздо большим по размеру, чем я помнил.

Равинга взяла его и протянула нам так, чтобы его можно было хорошо разглядеть. Он не походил ни на один известный мне драгоценный камень, даже на те, в которых, как полагали, есть душа. Хотя он был белым, под его поверхностью плавали цветные точки - красные, зеленые, синие и тепло-золотые. Каждая могла быть искоркой с короны одного из королевств. Равинга повернула его - искры мелькнули и исчезли.

- Что?.. - Алитта не закончила свой вопрос. Равинга улыбнулась.

- Такого не видели с тех пор, как Тьма бросила свою жестокую тень на эту страну. Некогда люди называли его опалом.

Она отдала драгоценность обратно Алитте, сказав:

- Храни его, пока не возникнет нужда.

АЛИТТА

Я во второй раз приняла этот талисман и поняла, что тем самым стала хранительницей сокровища.

Мы прождали еще десять дней. Тем временем раненые, о которых заботилась Равинга, излечивались. Трехрогих ориксенов по приказу Хинккеля выпустили на волю. Мы нашли других, и они благоденствовали, отправленные пастись около озера, где продолжала разрастаться зелень.

Наконец Хинккель созвал совет, включивший всех нас, даже Касску и Виу, которые уселись вместе с нами. Если не считать тяжело раненных, у Хинккеля осталось всего десять спутников. С нами было еще четверо людей из отряда Шанк-джи - как мы узнали, он покинул это место раньше. Тех, кто остался здесь, мы обнаружили закованными в цепи в одной из подземных ям. Отношение к ним повлияло на их верность, и после того, как их нашли, они преклонили колени перед Хинккелем, умоляя о прощении и предлагая отдать свои жизни на службе ему.

Хинккель смотрел каждому прямо в глаза, повторяя прием, которым, как я заметила, пользовался Мурри. Я уловила отголосок ищущей мысли и отпрянула, поскольку это было задачей лишь самого Хинккеля. Он принял решение и взял их под свою руку.

Мы собрались в одной из парадных комнат древнего дворца, и Хинккель объявил нам о своем решении.

- Я должен отправиться в путь отсюда, обратно в Вапалу, если смогу. В нашей стране продолжается борьба, ее следует прекратить, причем город должен остаться невредимым. Мы не знаем, что происходило в других местах. Могли произойти изменения, которые коснутся и королевств, и всей империи. Я давал клятву, и я должен ее исполнить, но я не перелагаю свои обязательства на вас. Здесь в избытке припасов, вода в невероятных количествах. Как вы видели, оружие Темного за последние несколько дней проржавело и стало бесполезным. Ни одной крысы не было замечено, как и ни одного чудовища, выращенного из них. Если вы захотите остаться - оставайтесь. Вне пустоши я не смогу предложить вам никакой защиты, и я лишь могу догадываться о том, какие опасности ждут нас впереди.

Он встал, в молчании глядя на свои руки, лежащие на столе. Затем поднял голову и, не глядя ни на кого из нас, сказал:

- Выбирайте.

Вышло так, что весь наш отряд выехал из Безысходной пустоши и никто не остался позади. Раненые лежали на мягких носилках, закрепленных между парами ориксенов.

Даже сама пустыня явно изменилась. Некоторое время мы ехали вдоль реки, найденной нашими разведчиками, рядом с бегущей водой, о какой ни один человек даже не мечтал. По ее берегам в изобилии росла молодая зелень, которую наши скакуны приветствовали довольными криками.

Хинккель намеревался сначала вернуться в Кахулаве ради раненых. Однако на вторую ночь после того, как мы покинули пределы пустоши, мы услышали донесшийся из теней за дюнами разрывающий уши вой. Много кошачьих голосов должны были объединиться для такого. Хинккель спешился и бросился по песку туда, где ему навстречу вышел Мурри, а за ним следом - его удивительные отец и мать. Обняв своего мохнатого брата, он упал на колени под его тяжестью. Снова встав, он подошел к огромному Мироурру и его столь же крупной супруге Марайе, чтобы воздать им королевские почести.

На втором нашем совете присутствовали огромные коты, и Хинккель спросил у них, придет ли с ними весь прайд - в их собственный лагерь неподалеку от нашего. Он указал на то, что, если они пойдут за него в бой, старая ненависть между людьми и песчаными котами может вспыхнуть снова и, возможно, сильнее, чем прежде. Они с неохотой согласились отпустить Мурри с нашим отрядом, их же воинство будет скрываться от глаз. Но Мироурр твердо заявил, что они не отпустят своего родича, своего кровного побратима, встречать опасность одного.

Также они принесли новости. Шанк-джи отправился в Вапалу. Там вспыхнул мятеж, и королева передала ему командование городским войском, сказав, что Хинккель, без сомнения, мертв, а Шанк-джи благодаря праву крови и воинской выучке окажется подходящим выбором.

Были сражения на улицах. Отец Хинккеля с небольшим отрядом, состоящим по большей части из стражников, которыми он командовал, был отправлен в пустыню на поиски Хинккеля и крыс. Таким образом, генерал Мегулиель был выслан из города и разбил лагерь в дне пути от Вапалы. Каликку вызвался поехать вперед к отцу. Поскольку с нами были раненые, мы могли двигаться только медленно.

Песчаные коты стали нашими глазами, рассыпавшись в трех направлениях, чтобы убедиться, что никакой враг не следует за нами и не угрожает нам с фланга. Не было известно, не присоединились ли к восстанию другие королевства и не отправили ли они свою стражу усилить армию мятежника. Я помогала Хинккелю, принимая донесения от разведчиков - песчаных котов.

Это было утомительное время ожидания врагов или подкреплений. Первыми прибыли последние - из названных. На рассвете пятого дня мы догнали караван, направляющийся в Вапалу. Караванщики приветствовали Хинккеля с более чем просто признанием. Он был ошеломлен тем, как их обрадовало, что он выжил, поскольку приучил себя считать, будто бы большинство жителей Внешних краев полагают его не слишком многообещающим правителем.

Караванщики забрали с собой наших раненых, чтобы везти их дальше с большим удобством. Семеро из каравана присягнули на службу Хинккелю, нам одолжили нескольких дополнительных ориксенов, так что теперь мы могли ехать быстрее.

И все же, казалось, мы ехали по опустевшей стране. Затем вернулся Каликку вместе с офицером из людей отца Хинккеля, сообщившим, что мятежные войска Шанк-джи пока стоят на скальном плато Вапалы, хотя есть признаки того, что они скоро выступят.

Хинккель ехал с этой маленькой дивизией имперской армии. Мы с Равингой держались в стороне.

Впервые с тех пор, как мы покинули древний город, я почувствовала себя менее обремененной долгом. Вскоре я смогу думать о будущем. Но о каком будущем? Что у меня есть такого, чтобы вернуться к нему, если Шанк-джи и Алмазная королева окажутся в конце концов побеждены? Хинккель перед всем двором назвал меня своей избранной спутницей, заверив меня, что это лишь временная мера, которая прекратится, когда минуют все наши проблемы,

Я была полноправной главой Дома, но, как я сейчас поняла, мне совершенно не хотелось возвращаться к этому положению. Что ж, я могла только подождать и посмотреть, что будет.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Впервые в жизни я встретился с отцом как равный, как мужчина с мужчиной. Он выслушал мой рассказ, не перебивая и не задавая вопросов. Я понял, что большую часть он уже слышал от моего брата. К тому же рассказ был отрывочным, поскольку прежде всего нам нужно было обсудить планы, касающиеся Вапалы. Он замедлил шаг, когда я упомянул, что за нами следует прайд песчаных котов. Я поспешил заверить его, что эта часть нашей армии не вступит в бой, если не будет приказано. Я надеялся, что вид строя некогда смертельных врагов окажет на. мятежников устрашающее воздействие.

К моему удивлению, отец, казалось, нашел это забавным. Он улыбнулся и погрозил мне пальцем.

- Хочешь увидеть смятение во вражеских рядах, так, что ли? Что же, может быть, может быть.

Теперь я сожалел, что приходится делать привалы, чтобы отдохнуть и поесть. Добраться туда, вступить в бой, победить или пасть - это стало моим единственным желанием. И если временами в мое сознание вторгались смутные мечты о будущем, я сразу же отгораживался от них.

ГЛАВА 31

В ПУСТЫНЕ БЛИЗ ВАПАЛЫ

Алмазная королева и ее охрана направили скакунов по крутому склону к вершине одного из самых невысоких скальных отрогов. Под ними простиралась относительно ровная земля, где не было даже дюн. Там находились войска, которые она помогала собирать. С ними был тот, чей знаменосец держал флаги империи и ее собственного королевства на одном древке. Шанк-джи не стал дожидаться, пока его гонцы, отправленные в другие земли, приведут с собой новое пополнение. Пусть этот варварский генерал из Кахулаве делает свой ход первым - всего, чего он добьется, это собственной смерти, причем позорной, поскольку армия, собравшаяся внизу, выступает под знаменем истинного императора. Она не сомневалась, что за ночь Шанк-джи займет престол без всяких возражений.

Между двумя дюнами на севере произошло движение, словно там появился какой-то верховой отряд. Четыре всадника выдвинулись вперед, но лишь один подъехал к самому краю предполагаемого поля битвы. По обе стороны от его ориксена выступали песчаные коты. Она видела много их шкур, но эти двое обитателей пустыни по размеру были сравнимы с его скакуном. Затем она увидела третьего зверя, почти такого же большого, исполнявшего роль арьергарда.

Хотя она не могла разглядеть его лица - на всаднике не было никакой формы, а лишь поношенная одежда обычного пустынного странника, - она узнала его. Рот ее искривился. Значит, он все-таки выжил.

Над ним не трепетал флаг перемирия. Нокогда всадник и коты остановились перед собравшейся армией, один из офицеров направил своего скакуна вперед и подъехал близко к этому человеку пустыни. Она жаждала услышать, что там говорилось!

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Последний раз я встречался с Шанк-джи, когда мы оба осмелились на прыжок за короной империи - последнее и самое опасное из испытаний. Он потерял руку, отсеченную пластиной великого мобиля. Я победил, хотя и не хотел этого. Его знаменосец выехал из первого ряда и встал позади своего предводителя, чтобы всем был ясно виден его двойной флаг.

Я ждал. Пусть Шанк-джи выскажется первым. Но, казалось, он не торопится это сделать. Возможно, это тоже было испытанием. Он хотел вынудить меня заговорить. Если так, то я снова победил, поскольку в конце концов он повысил голос, как полевой командир:

- Пустынный вор, ты и твои прихвостни дальше не пройдете.

Я сознательно послал своего ориксена на несколько шагов вперед. Коты степенно шли рядом со мной. Его скакун захрапел при их приближении.

- От чьего имени ты говоришь, Шанк-джи?

Я надеялся, что мягкость моего тона разбудит его вспыльчивость. Разгневанный человек уступает тому, кто контролирует себя.

- От имени империи Внешних земель, от имени Алмаза, Рубина, Изумруда, Сапфира и Топаза...

- И все они следуют сейчас за тобой, изгой?

В рядах его армии не было движения, когда он перечислял этих союзников. Да

г

он удерживал в своих руках Алмаз, но других я не видел.

- Узурпатор!

Я ответил еще более мягко:

- Ты показал мне армию. Мой черед отвечать.

Я свистнул, как свистят пастухи Внешних земель, когда предупреждают своих подопечных об опасности. Я не видел, что происходит у меня за спиной, но прекрасно понимал, что те, напротив кого я стою, умеют считать. Наше ничтожно малое войско выехало следом за мной на открытое место, но так, как если бы предполагалось, что это лишь передовой отряд куда большей армии. А на вершинах дюн, двигаясь с отточенной ловкостью и врожденным достоинством, появились песчаные коты прайда.

Теперь и другие ряды армии тревожно зашевелились. Ориксены, не привыкшие к котам, в ужасе вставали на дыбы, пока всадники пытались удержать их от панического бегства. Строй сломался, слышались отдаваемые в смятении приказы, крики и рев животных.

- Убийца! - крикнул мне Шанк-джи. - Ты натравишь на нас кошек? Мы все охотились на них. Их шкуры устилают полы в наших домах, мы топчем их сапогами!

Три моих спутника глухо заворчали. Я не оглядывался, но знал, что сейчас показались клыки и выпущенные когти вонзились в песок.

- Они защитят себя, даже если ты попробуешь изгой. Но клыки не коснутся твоего горла, если ты сам не вынудишь их. У тебя были общие дела с крысами и Темным, что повелевал ими. Поэтому у тебя нет права проклинать как врагов воинов прайда.

Мои спутники запрокинули голову, и от их согласного рева суета за спиной у Шанк-джи на мгновение застыла. Словно я использовал оружие Темного, чтобы заставить его воинов замолчать. Я возвысил свой голос, чтобы по крайней мере первые ряды мятежников услышали меня.

- Это - тот, кого вы выбрали предводителем, люди Алмаза? Тот, кто заключил соглашение со злом, кто служил Темному, а позже бежал, бросив верно следовавших за ним людей на пытки и ужасную смерть? Пусть те, кого он предал, скажут сами.

Я не шевельнулся, но по обе стороны от меня появились те, кого мы нашли в цепях, ожидающими превращения в крысолюдей по желанию Куинзелля.

Они медленно выехали вперед и остановились в ряд перед Шанк-джи, лицом к его армии.

- Вы знаете их? - Мой голос был хриплым.

- Да! - крикнул в ответ один из троих. - Помнишь меня, Альмик? Мы с тобой прятались под одним укрытием во время бури.

- А меня? - крикнул тот, что был слева от него. - Мы ели вместе перед тем, как твари проклятого уволокли меня, Джиббен! Мы в один день вступили в гвардию!

Третий выехал чуть дальше остальных. Поднял руку. Резко ткнул указательным пальцем в сторону Шанк-джи.

- Я клялся тебе в верности, господин. Но поднял ли ты голос в мою защиту, когда меня взяли крысолюди, чтобы превратить в одного из них? Ты, Келаш, из моего собственного Дома. - Он показал на кого-то в ряду воинов. - А там стоит и Куаку... Теперь же меня знают и другие. - Он махнул рукой в мою сторону. - Меня знает царственный, нашедший меня в цепях, убивший Темного при помощи великой силы, подвластной ему. И я знаю царственного и тех, кто следует за ним!

Человек, который высказался первым, воспользовался тем преимуществом, что все смотрели на говорившего сейчас. Он направил ориксена по дуге и с ловкостью опытного воина заставил его прыгнуть к Шанк-джи. В руке его был кинжал. Но он не добрался до вождя мятежников. Шанк-джи уже двигался - ко мне - с мечом, сжатым в левой руке.

- Нет! - крикнул я котам, уже приготовившимся к прыжку.

У меня не было меча, но в своей битве я буду сражаться до конца. Я спустил браслет, подаренный мне сестрой, на костяшки пальцев. Он был тяжелым и действительно моим. Я знал, что Мелора вложила в него всю удачу, какой могла мне пожелать.

Коты повиновались, но хотя мой скакун привык к их присутствию, ориксен Шанк-джи - нет. Он встал на дыбы прежде, чем добрался до нас, и его всаднику пришлось успокаивать его. Он выронил меч, чтобы вцепиться в поводья, захлестнутые тугой петлей вокруг его культи. Ориксен, обезумев от страха, снова встал на дыбы, и тут его задние копыта проскользнули по песку. Он оказался совсем близко к моему скакуну, который лязгнул зубами и взревел.

Я спешился и бросился на Шанк-джи, он кричал и жестоко дергал поводья. Мой скакун снова попробовал укусить врага, его огромные зубы промахнулись мимо бедра Шанк-джи едва ли больше, чем на толщину его штанов. Тот все еще пытался удержаться в седле, и я знал, что, если он сможет, он попытается затоптать меня. Только ярость двух ориксенов, обученных беспощадно сражаться, не давала ему этого сделать.

Я ударил его по ноге - край металлического браслета рассек ткань и кожу. Брызнула кровь. Он вскрикнул, выронил поводья и схватился за нож на поясе.

Его скакун снова встал на дыбы, и он скатился с седла. Я схватил его и вытащил из-под копыт сражающихся ориксенов. Это - моя битва, и я не уступлю ее ни песчаному коту, ни разъяренному скакуну.

Мы вместе упали наземь и раскатились в стороны. Свободный от пышных одежд или формы, я был рад своим лохмотьям, поскольку успел встать на колени, пока он пытался подняться со скользящего песка. Теперь он смотрел на меня, лицо его превратилось в маску дикой ярости. Мы оба остались без мечей и кинжалов. Зная, что он превосходит меня силой и воинской выучкой, я напал первым. Моя рука с закрытыми металлом костяшками пальцев с размаху ударила ему в лицо чуть выше глаз, и я провел ею вниз со всей силой, которую мог собрать. Я почувствовал, как браслет встретился с костью. Шанк-джи снова закричал и бросился на меня, так что кровь и клочья рваной плоти разлетелись, когда я отступил в сторону. Уклонившись от его слепой атаки, я ударил его в затылок. И снова почувствовал, что нанес сокрушительный удар. Он, шатаясь, сделал пару шагов и упал лицом вниз. Ноги его дважды дернулись, но он не сделал попытки встать. Его пышный головной убор свалился, сбитый еще первым моим ударом. Я посмотрел вниз на его проломленную голову, раздробленную кость. Подняв руку, я увидел, что она в крови - в моей собственной. Край металлического браслета отметил и меня. Мне не обязательно было переворачивать тело - Шанк-джи был мертв.

НА КРАЮ ПОЛЯ БИТВЫ

Юикала прикрыла рот рукой. Она должна бежать отсюда! Она понимала так же ясно, как если бы ей крикнули об этом, что воины внизу, лишившиеся командира, не нападут, если враг не станет им угрожать. Возможно, многие из них с самого начала сомневались в их деле. Этот... этот... чужак теперь может быть уверен в своей безопасности. Она оглянулась через плечо на своих стражей, не решаясь позволить себе усомниться, что они будут по-прежнему повиноваться ее приказам. То, что варвар сам вышел на бой, несомненно, принесет ему популярность среди воинов, победа в рукопашной схватке - способ, которым издавна разрешались многие разногласия между Домами, и такое решение считалось окончательным.

- Едем! - коротко приказала она. - Обратно в Вапалу.

Однако она не успела отъехать далеко, поскольку ее уже ждали два всадника, и вместе с ними - одна из этих гигантских кошек, самка, что стояла чуть поодаль, наблюдая. Они преграждали ей путь - ТЫ! - плюнула она в сторону той, что была ближе к кошке.

АЛИТТА

Когда Хинккель решил лично сразиться с Шанк-джи, Равинга отвела меня в сторону и сказала:

- Он прав, этот твой мужчина. Но есть и еще кое-кто, кто должен ответить перед нами. Идем...

Она поехала так быстро, что я даже не успела сказать, что император - не мой мужчина, как и я на самом деле для него никто. Временами я пыталась не думать о нашем запутанном будущем, но скоро все должно быть решено.

Мы проехали немного к западу, потом свернули к югу, таким образом обогнув армию мятежников. Никто нас не заметил - все внимание было поглощено Хинккелем. Мы снова повернули, на этот раз - на восток, и я увидела недалеко впереди отчетливо обозначенную дорогу в Вапалу. Здесь Равинга и остановила скакуна. Кого или чего она ждала, она мне не сказала. Она молчала и словно примеряла невидимую маску, и это говорило мне, что она собирается с силами для встречи с некой опасностью.

Хотя я и старалась внимательно следить за всемвокруг меня, мысли мои были спутанными. Когда я впервые встретила Хинккеля в те времена, когда он был близок к изгнанию из собственного Дома из-за своего нежелания становиться воином, я посчитала его малостоящим. Я знала, что Равинге он чем-то интересен, но причин тому я не видела. Да, он был весьма талантлив в обращении с животными и, возможно, стал бы хорошим караванщиком.

Но перемены в его жизни нагрянули без предупреждения. Изумление тем, что он сумел пережить опасности суровых испытаний, было основным моим чувством, когда он получил трон. Затем события стали разворачиваться с невероятной скоростью и, как я считала, в большинстве своем по случайности. Мне пришлось узнать его ближе, когда мы раскрыли тайну подземных рек. Теперь я видела, каким поспешным и глупым было мое прежнее суждение. Большинство героев Внешних земель завоевывали свою славу в бою. Но слава Хинккеля пришла иначе, Тот, кто стал побратимом песчаным котам, обладал силами, с которыми было не сравниться мечу или копью. Я была уверена, что подобных ему прежде не встречалось, хотя Равинга намекала, что в далеком прошлом он уже противостоял Темному, хотя в тот раз и был побежден.

Я молча просила Высшего Духа, чтобы Его милость ныне осенила того, кто стал поборником Света.

Мои мысли так увлекли меня, что я смотрела на поле боя, на самом деле ничего не различая. Песчаная кошка, присоединившаяся к нам, подошла ближе, и Равинга пошевелилась в седле.

К нам направлялся верховой отряд - во главе его была Алмазная королева. Быстрый шаг ее скакуна предполагал бегство, и мое сердце забилось сильнее.

Равинга не пошевелилась, чтобы уступить ей и ее свите дорогу. Юикала была вынуждена остановиться перед нами лицом к лицу. Как и Равинга, она словно носила маску - ее лицо было бледным и бесстрастным, но глаза смотрели на нас с нескрываемой ненавистью. Она пронзила меня испепеляющим взглядом, и ее голос напоминал плеть:

- Ты!

Я не ответила ей, но кошка заворчала, ей немногим тише вторила Касска, выбравшаяся из-под моего плаща, чтобы посмотреть в лицо врагу.

Равинга послала своего скакуна примерно на шаг вперед. Ориксен Юикалы явно был напуган песчаной кошкой, он захрапел, затряс головой и попытался попятиться.

- Добрая встреча, ваше величество. - Равинга воспользовалась формальной придворной речью. - Есть кое-что, что должно быть сказано здесь и сейчас.

Она выждала мгновение, а затем произнесла единственное слово, которого я никогда прежде не слышала. Ее поводья упали, но ориксен стоял спокойно, пока она воздела руки и сделала какой-то жест.

С королевы слетела маска бесстрастности. Ее рот открылся, словно для крика, но она сдержалась и лишь произнесла еще одно неизвестное мне слово:

- Зашаки. - Резкость хлыста исчезла из ее голоса.

Равинга кивнула.

- Значит, ты из тех, кто знает, как я и предполагала. Тьма опутала тебя.

- Песчаный демон! - Голос королевы взлетел почти до визга. - Высший, забери эту тварь, что собирается разрушить мир!

Ветер коснулся моей щеки, взметнул рваный край плаща Равинги, но не задержался рядом с нами. Он пронесся над выжженной землей и подхватил Юикалу. Ее скакун встал на дыбы, и поводья вырвались из рук всадницы. Она выпала из седла и прежде чем успела подняться на ноги, ее ориксен с ревом бросился прочь. Поднялся песок и закружился вокруг нее. Закрывая лицо руками, она пронзительно закричала. Я была уверена, что она не бежала, скорее ветер и песок несли ее. Нам был виден только песчаный столб, мечущийся из стороны в сторону, удаляясь в поджидающую ее пустыню.

Двое стражей собрались было последовать за ней, но Равинга остановила их:

- Она обратилась к Высшему. Теперь она ответит Тому, Кого сама призвала, и Он будет решать.

Мы смотрели, как исчезает этот колеблющийся на ветру столб.

ВО ДВОРЦЕ ВАПАЛЫ ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Многое осталось позади, но еще больше нас ждало впереди. Я смог наконец избавиться от тех, кто явился приветствовать меня, и остался один в своей прежней комнате. Повсюду звенела музыка мобилей. А мне хотелось лишь найти место, где я мог бы посидеть в тишине. Но хотя уши можно заткнуть, мысли заглушить невозможно.

Мой мир изменился, причем в значительной степени - моими же собственными усилиями. Во Внешних землях появилось новое королевство, и ему нужна была правительница, которой я мог бы доверять, - но на это у меня был ответ. Следовало решить будущее мятежников. Также надо было исследовать подземные потоки. Уже все пруды королевств поднимались, порождая реки.

Песчаным котам больше не угрожали люди, их земли оставались их собственностью, и никто не смел туда вторгнуться. При этой мысли Мурри потерся головой о мою руку. Найдутся и другие, кого свяжут узы побратимства с его народом, и это послужит нашим добрым отношениям.

Я тонул в потоке решений, которые надо было принять, приказов, которые надо было отдать, исследований, которые надо было провести в бывшей Безысходной пустоши. Я уже чувствовал приближение непреодолимой усталости.

Была одна дверная занавесь, я еще ни разу не отодвигал ее с тех пор, как впервые был препровожден в эти покои, - мне казалось, что это случилось очень давно... Я сбросил тяжелые одежды, которые пришлось надеть, чтобы принять приветствия двора. Почувствовав себя несколько легче, я сдвинул занавесь в сторону.

Алитта поднялась с подушек. Она не казалась удивленной моим появлением. Да, я обещал ее отпустить. Отпустить

ее...

нет! Но я боялся, что она отпустит меня.

АЛИТТА

Это была встреча, к которой, я знала, мы шли много дней. Во мне зарождалось странное тепло - тепло, не отличимое от того, что исходило от амулета. Что?.. Я же не вошла в пору, не было никаких признаков... Я еле сдерживала желание прикоснуться к нему, жажду оказаться в его объятиях.

Внезапно он улыбнулся и вскинул руки, как мог бы кто-то, выполнивший сложную задачу. Затем он потянулся ко мне, но я уклонилась, несмотря на свое желание.

- Я не буду спутницей. - Я собрала всю мою гордость.

- А супругой? - Голос его был ласковым, как и глаза, встретившие мой взгляд.

- Но императоры...

- За время моего недолгого правления эта земля видела уже много перемен. - Он рассмеялся, и напряжение исчезло с его лица. - Наконец у нас будет императрица, и никто этого не оспорит.

Позже я подняла голову с его плеча. Мы удобно лежали среди подушек.

- А Равинга? - спросила я.

Она подарила мне это счастье, она не должна быть забыта.

Он перехватил мои мысли - возможно, отныне с нами так будет всегда.

- Она и не будет забыта. Она станет королевой Возрожденной равнины - как теперь называется эта земля. И да одарит ее Высший Дух своей милостью. Эта земля будет отныне называться Опаловой.

Так было положено начало империи, как она есть сейчас и какой была много веков назад - шесть королевств под властью императора, который принес им мир.