ЭТОТ МИЛЫЙ ПУШИСТЫЙ ЗВЕРЕК...

Татьяна Минасян

"Этот пушистый комочек станет вашим лучшим другом..." Нет, не звучит, какое-то сюсюканье получается! "Только в нашей компании вы можете приобрести нового члена семьи..." Пожалуй, чересчур официально. "Этот очаровательный зверек сделает вашу жизнь теплее и уютнее. Он научит ваших детей доброте и заботе о ближнем..." Хм, это уже какая-то проповедь выходит, а не реклама! "Наша компания подарит вам милого и ласкового..." Ха, подарит - это с нашими-то ценами! Скорее уж, ограбит, но в рекламе такого не напишешь. Может, так написать: "Эта милая и ласковая красавица ищет хозяев. С ней вы станете добрее и счастливее. Полюбите ее, и она полюбит вас"? Вроде ничего...

Ирвинг машинально поднес ко рту карандаш, вцепился в него зубами и тут же начал раздраженно отплевываться: он уже месяц писал только карандашами с ластиками на конце, чтобы отучить себя от привычки грызть письменные принадлежности, но получалось у него это плохо. То и дело он забывался и начинал кусать противную на вкус грязную резинку, после чего долго не мог избавиться от гадкого ощущения во рту. Так было и в этот раз: недовольно швырнув карандаш на исписанный набросками рекламной заметки лист бумаги, Ирвинг вскочил со стула и бросился на кухню глотнуть воды. Лежавшая на краю письменного стола пушистая рыжая кошка проводила его внимательным взглядом, но с места не двинулась - она знала, что есть ей еще рано и что хозяин ушел на кухню не для того, чтобы ее покормить.

В кухне Ирвинг прополоскал рот, потом взял из вазочки изюмину в шоколаде, но легкий резиновый привкус не исчез даже после этого. Вздохнув, молодой человек ткнул пальцем в большую оранжевую кнопку на кофеварке и вернулся в свой рабочий кабинет. Там он снова уселся за стол и уставился на исписанную карандашом бумажку задумчивым взглядом. Текст для рекламного буклета, который ему нужно было сочинить к концу недели, никак не сочинялся: фразы приходилось вымучивать, результат заставлял автора недовольно кривиться, и единственным, что его утешало, были воспоминания о предыдущих заказах, над которыми он тоже долго мучился, но, в конце концов, выполнил в срок и очень удачно.

Продолжая вздыхать и морщиться, молодой человек протянул левую руку к кошке.

- Голди, кс-кс! - позвал он и погладил ее по голове. Кошка в ответ тут же негромко замурлыкала и подставила ему ухо для чесания. Ирвинг улыбнулся и, не отрываясь от поглаживания своей рыжей любимицы, начал набрасывать на бумаге еще один вариант первой рекламной фразы.

Телефонный звонок грубо прервал этот творческий процесс.

- Я могу поговорить с Ирвингом Бенсоном? - послышался в трубке чей-то подчеркнуто-вежливый мужской голос.

- Это я, - ответил молодой человек, и его невидимый собеседник мгновенно сменил интонацию:

- Ирв, а я тебя не узнал! Богатым будешь! Хотя ты вроде и так не бедствуешь! - засмеялся он. - Это Кир, Кирилл Берг, узнаешь?

- Узнаю, конечно, - сосредоточившись на разговоре с давним приятелем, Ирвинг перестал гладить кошку, и рыжая красавица поспешно придвинулась к нему поближе и ткнулась усатой мордочкой ему в ладонь, требуя продолжения ласки.

- Ирв, у меня к тебе просто огромнейшая просьба! - чуть ли не застонал в трубке Кир. - Ты не мог бы меня выручить? Мне совершенно не к кому больше обратиться!

- Подожди минутку, - Ирвинг приподнялся, дотянулся свободной рукой до лежавшего рядом с монитором маленького пульта с несколькими кнопками и надавил на одну из них. Кошка перестала ласкаться, свернулась в клубок и неподвижно застыла на краю стола.

- Слушаю тебя! - сказал Бенсон в трубку.

- Ирв, понимаешь, какое дело, нас с Тиной отправляют на неделю в Австралию, обмен опытом и все такое! Короче, ты не мог бы заехать ко мне, чтобы кошек покормить? Им достаточно раз в день, вечером, ты после работы как раз успеешь! Я уже всех знакомых обзвонил, все или сами в разъездах, или работают посменно, сутками, а мне надо каждый день...

- Погоди-погоди, - ничего не понимая, замотал головой Бенсон. - А в чем проблема-то, зачем каждый день кормить? Есть же спящий режим!

В трубке насмешливо зафыркали:

- Ирв, ты балбес! Совсем со своей работой скоро спятишь! У меня не биороботы, у меня настоящие кошки, живые! Забыл?

- Да нет, я помню... - неуверенно пробормотал Ирвинг и покосился на круглый пушистый "шар" у себя на столе.

- Ну так как, сможешь меня выручить? Тебе надо будет только заехать ко мне, положить им еды и проследить, чтобы каждая съела свою порцию, чтобы они друг у друга ничего не отбирали.

- Э-э-э, ладно, давай, - без особой охоты согласился Ирвинг. Ему совершенно не улыбалось тратить время на кормление чужих животных, однако он хорошо помнил, как списывал у Кира в колледже результаты тестов, и отказать бывшему однокашнику в такой несложной услуге ему было бы совестно. Да и любопытно было как следует понаблюдать за самыми настоящими породистыми сиамскими кошками, которых он до этого видел всего лишь пару раз мельком - Берг жил небогато и стеснялся приглашать друзей к себе домой.

- Ирв, с меня бутылка, тортик и вообще все, что пожелаешь! - обрадованно воскликнул Кирилл. - Тогда вот что - сегодня ты сможешь ко мне приехать, чтобы я тебе ключи передал?

- О'кей, говори адрес, - обреченно вздохнул Бенсон.

Кирилл Берг и его подруга Тина встретили Ирвинга радостными улыбками и благодарностями, чего нельзя было сказать об их кошках, которые отнеслись к гостю, мягко говоря, холодно. Они были короткошерстными, очень гибкими и изящными, а глаза их сверкали холодным бледно-голубым светом. Одна из них, белая с темно-серыми лапами, хвостом, мордой и ушами при виде Ирвинга выгнулась невообразимой дугой, изогнула вопросительным знаком похожий на змею хвост и принялась боком наскакивать на гостя, широко раскрывая пасть и громко шипя. Вторая кошка, с золотисто-желтой шерстью на туловище и темно-коричневой на хвосте, ушах и лапах, вела себя более степенно: она уселась на пороге и смерила Бенсона таким гордым и презрительным взглядом, что ему стало немного не по себе.

-Ты их помнишь, Ирв? Это - Злата, - Кирилл указал на желто-коричневую кошку, а это - Сильва, - он кивнул на выгибающуюся бело-серую. - Не бойся их, они тебя не съедят. Сильва, ну хватит шипеть, Ирв - хороший!

Судя по всему, Сильва хозяину не поверила, потому что все то время, пока Тина и Кир разъясняли Ирву его обязанности, она продолжала ходить боком и нервно дергать хвостом. Зато Злата оказалась на удивление тихой и невозмутимой - она спокойно и очень важно прошла в кухню вслед за хозяевами, а потом так же степенно вернулась с ними в прихожую.

- Она старая уже, ей двадцать один год, - сказал Кирилл. - Мне ее родители купили, когда я еще ребенком был. А Сильве - полтора, ее Тина с собой привезла, - они с подругой переглянулись, и их лица озарились теплыми улыбками.

Как выяснилось, в уходе за живыми кошками не было ничего трудного. Ирвингу надо было только подогревать им приготовленную заранее еду, кормить их и наливать в их миски чистую воду, а в случае чего - звонить в ветеринарную службу.

- Справишься? - не без некоторого сомнения в голосе спросил Кир у приятеля под конец "лекции".

- Справлюсь, не переживай, - беспечно махнул рукой тот, с интересом наблюдая, как Тина тискает и целует Злату.

- Ты моя лапочка, - бормотала она при этом сюсюкающим голоском, - ты моя кисочка, ты моя очаровашечка...

Желтая кошка стоически сносила эти ласки и только недовольно облизывала нос после каждого поцелуя, снисходительно глядя на девушку своими большими голубыми глазами. "Ну и дура же ты у меня, хозяйка, - читалось в ее взгляде. - Ну да с этим ничего не поделаешь - придется терпеть".

Бенсон с трудом удержался от того, чтобы скрыть свое отвращение.

Ирвинг сидел в ободранном мягком кресле, из обивки которого торчало множество выдранных кошачьими когтями ниток, и уже полчаса наблюдал, как белая кошка Сильва воюет с висящим на стене ковром. То она набрасывалась на ковер с разбегу и, цепляясь за его плотную шерстяную ткань когтями, взбегала по нему почти до самого потолка, а потом спрыгивала оттуда на пол, то совершала прыжки с места, стараясь оказаться между стеной и ковром, то вцеплялась зубами в свисавшую с ковра бахрому и принималась яростно ее трепать. Время от времени кошка убегала от ковра прочь, проносилась, задрав свой темный хвост, по всей комнате и только после этого снова накидывалась на чем-то не угодивший ей пестрый кусок ткани. В конце концов, ей надоело терзать ковер, и она стала бросаться на стену рядом с ним, подпрыгивая на высоту человеческого роста, вцепляясь когтями в остатки обоев и съезжая по ним вниз. Хвост у нее, несмотря на то, что Сильва была гладкошерстной, здорово распушился, мех на загривке стоял дыбом - в общем, кошка больше смахивала не на милого домашнего зверька, а на уменьшенную копию хищного льва или тигра. Еще через несколько минут Сильва, похоже, решила, что одержала победу и над стеной - она подошла к креслу, в котором сидел Бенсон, вытянула вверх передние лапы, вцепилась ими в обивку и принялась спокойно, планомерно драть ее когтями. Ирвинг сдвинулся в сторону, словно опасаясь, как бы кровожадная кошка не переключилась с кресла на его брюки, и с изумлением смотрел, как она все царапает, царапает, царапает обивку, полностью погруженная в это занятие и, скорее всего, не видевшая в тот момент вообще ничего вокруг. Из обивки лезли нитки и кусочки поролона, а кошка все точила и точила о нее когти, и казалось, что она уже никогда не прекратит это делать - или прекратит только тогда, когда все кресло превратится в гору маленьких рваных клочков. И только когда Ирвинг окончательно уверился, что процесс затачивания когтей будет длиться вечно, Сильва вдруг оставила кресло в покое, отошла на середину комнаты и принялась со страшно довольным видом вылизывать свою белоснежную шерсть.

"Вот, значит, какие они - настоящие кошки, - подумал Бенсон, переводя взгляд на Злату, растянувшуюся на спинке другого кресла и все это время так же, как и он, со снисходительным видом наблюдавшую за "охотой" своей молоденькой подруги. - Удивительно похожи на наших фирменных - да что говорить, нашим, даже самым лучшим моделям, по части гибкости и ловкости до этих еще ой как далеко! И какая при этом огромная разница в главном: наши кошки учат добру, делают людей мягче и порядочнее, приносят счастье и спокойствие, а эти монстры... Да они же любого нормального человека или напугают до смерти, или разозлят до такой степени, что он их побьет и выкинет вон! Попробовали бы они так мои стены и мебель портить - я бы точно выкинул!" Он встал, бросил на кошек прощальный взгляд и вышел в прихожую. Первый день общения с "монстрами" прошел успешно: сами они были накормлены, миски их - вымыты, а больше от Ирвинга ничего не требовалось.

Дома он первым делом включил на пульте режим игры, и его Голди - одна из лучших разработок! - тут же проснулась, спрыгнула со стола на пол и принялась кружиться на месте в погоне за собственным пушистым хвостом. Бенсон скомкал один из уже ненужных черновиков своей рекламной статьи и бросил его в кошку. Та радостно накинулась на новую игрушку и начала подбрасывать и гонять ее по всей комнате лишенными когтей лапами. Ирвинг смотрел, как она резвится, и умиротворенно улыбался.

На второй день Злата и Сильва выбежали встречать Ирвинга в коридор, и первой его мыслью было: "Черт, я вчера забыл переключить их на режим сна!" И все время, пока он находился в доме Кирилла, ему то и дело хотелось взять пульт и успокоить расшалившихся кошек, которые то пытались сунуть нос друг другу в миски, то норовили выехать с этими мисками из кухни в прихожую, то громко мяукали противными голосами, словно бы требуя от Бенсона чего-то еще, о чем он, по их мнению, должен был каким-то образом догадаться. Раздражало это Бенсона ужасно, и он искренне сочувствовал хозяевам Златы и Сильвы, представляя, как им приходится круглыми сутками выслушивать "завывания" своих любимиц без малейшей возможности выключить их или хотя бы уменьшить громкость.

Правда потом, когда Ирвинг вымыл пустые кошачьи миски, протер на кухне пол и присел немного отдохнуть, Злата неожиданно подошла к нему и потерлась сначала одним, а потом другим боком о его штанину, после чего подняла голову и уставилась на "заместителя хозяев" своими хитрыми голубыми глазами - совсем как его собственная кошка-биоробот Голди. Бенсон опустил руку и осторожно дотронулся до кошкиной головы. Золотистая шерстка на ее макушке оказалась такой же мягкой и шелковистой, как и у Голди, с той лишь разницей, что у Голди она была пушистой, а у Златы - гладкой и словно бы "прилизанной". Злата, почувствовав его ласковое прикосновение, довольно муркнула и стала тереться о его ногу мордочкой. Тогда Ирвинг так же аккуратно погладил ее по темно-коричневым ушам и изумленно присвистнул: уши у кошки были бархатными и настолько приятными на ощупь, что ее хотелось гладить как можно больше, не переставая. Однако Злата, позволив ему немного почесать себя за ушами, затем вдруг недовольно фыркнула и отошла в сторону, а когда Ирвинг снова протянул к ней руку, убежала из кухни в комнату и забралась за кресло. Сильва же, когда Бенсон попробовал погладить ее, отреагировала еще более резко - она привстала на задние лапы, замахнулась на тянущуюся к ней руку передними и громко, по-змеиному зашипела, показывая острые зубы.

- Ты чего? - обиделся Ирвинг. - Не бойся, я же только погладить тебя хочу!

Сильва в ответ зашипела еще сильнее, и молодой человек, с опаской поглядывая на ее лапы с растопыренными подушечками и торчащими между ними когтями, способными изодрать целое кресло, убрал руки за спину. Домой он ехал в крайнем раздражении, и даже включенная в режим ласки Голди, старательно тыкающаяся мордой ему в руки и негромко мурлыкающая, почему-то не смогла вернуть хозяину душевное спокойствие. Ее монотонное урчание, которое Бенсон так любил слушать после тяжелого рабочего дня и под которое всегда с огромным удовольствием засыпал, на этот раз почему-то показалось ему неестественным, слишком ровным и каким-то излишне "правильным". Злата мурлыкала совсем по-другому, с перерывами, то громче, то тише, а в звуках, которые издавала Голди, Ирвингу теперь чудилось что-то неживое, механическое. Конечно, он всегда прекрасно знал, что внутри его кошки урчит специальное устройство, и раньше его это совершенно не беспокоило. Теперь же он слушал эти первосортные звуки, а в голове у него вертелся вопрос: "Интересно, если бы Голди умела шипеть, как бы это выглядело?"

В третий раз Ирвинг поехал к Кириллу, твердо решив кошек больше не гладить и вообще не трогать - только дать им поесть и сразу же уйти. Но хвостатые нахалки словно бы специально испытывали его терпение: они снова много мяукали, "ездили" со своими мисками по всей кухне и шипели - на этот раз, правда, не на Бенсона, а друг на друга.

- И чего вам не хватает? - вырвалось у Ирвинга, когда Сильва в очередной раз сунула нос в миску к Злате и получила от нее лапой по торчащим во все стороны пышным усам. - И еда у вас вкусная, натуральная рыба да мясо, не каждый человек так питается, и за драные кресла со стенами вас не ругают - жили бы да радовались!

Кошки ему, как и следовало ожидать, ничего не ответили, но сам Ирвинг вдруг испугался: разговор с животными показался ему чем-то странным, неподобающим нормальному человеку. Ему бы и в голову не пришло разговаривать с Голди. Он только подзывал ее к себе, когда хотел послушать ее мурлыкание или насыпать ей корма, но говорить ей что-то осмысленное... "Скорей бы уже Кир вернулся! - взмолился он про себя. -Четыре дня еще мучаться, я столько не выдержу!"

А дальше все произошло настолько внезапно и быстро, что Ирвинг так и не смог до конца понять, как именно это вышло. Сильва еще немного подвинула свою миску, уперлась ею в пластмассовую чашку с водой, чашка опасно накренилась, и Бенсон, которому совсем не улыбалось снова вытирать пол, поспешно нагнулся, чтобы не дать ей опрокинуться. И уже в следующее мгновение с криком отдернул руку, на которой вспухли красным четыре тонкие линии, прочерченные когтистой лапой рассерженной бело-серой кошки. А еще через секунду Ирвинг машинально, как когда-то в далеком детстве его учили родители, пнул Сильву ногой, давая ей "сдачи" за причиненную ему боль. Сильва со сдавленным воплем отлетела к стене, ударилась о нее боком и тут же пулей вылетела из кухни и скрылась где-то в прихожей. Вслед за ней куда-то умчалась и Злата, задев по пути чашку с питьем и все-таки залив водой половину кухни. Впрочем, на воду Ирвинг внимания уже не обратил: он остановившимися глазами смотрел на дверной проем, в котором скрылись кошки, и с ужасом думал, насколько сильно его удар мог повредить такому маленькому и хрупкому зверьку, как Сильва. Биороботам, которых выпускала его фирма, подобный пинок не причинил бы вреда - они были рассчитаны на гораздо более сильные удары, и некоторые покупатели специально заказывали себе кошек, на которых можно было бы таким образом срывать раздражение. Но то биороботы, а не хлипкие живые звери, которых так легко поранить! Он наверняка сломал Сильве ребра или еще какие-нибудь кости, у нее наверняка теперь внутреннее кровотечение! А может, она еще и головой о стену ударилась?!

- Господи... - прошептал Ирвинг. - А если она умрет... Что же мне делать?..

Он представил себе лица Кирилла и Тины, когда они узнают, что одна из их любимиц умерла, и ему стало еще страшнее. Но больше всего он боялся не гнева хозяев Сильвы, больше всего его терзала мысль о том, что сама Сильва сейчас прячется в каком-нибудь темном углу и умирает, что ей больно и одиноко, а он мало того, что виноват во всем этом, так еще и ничем не может ей помочь.

- Сильва, Сильвочка, кс-кс-кс! - позвал он, несмело выглядывая из кухни. - Сильва, ты где?

Кошка не отвечала, но, выйдя в прихожую, Ирвинг заметил выглядывающий из-под тумбочки темно-серый хвост, а нагнувшись, убедился, что Сильва жива и вовсе не лежит пластом, а деловито вылизывается. Обнаружив, что Бенсон на нее смотрит, она оскалилась и злобно зашипела на него, после чего забилась еще дальше под тумбочку.

Ирвинга это немного успокоило, он вспомнил, что Кирилл оставил ему адрес и телефон ветеринара и бросился искать бумажку, на которой они были записаны. Ответили ему на том конце провода почти сразу.

- Девушка! - неуверенно залепетал Бенсон в трубку. - Я свою кошку ногой толкнул... Нечаянно... Скажите, я мог ей что-нибудь повредить? Она о стену ударилась, но сейчас вроде бы ничего себя чувствует, умывается сидит...

Ему казалось, что дежурная ветеринарша сразу догадается, что он ударил Сильву нарочно, и приготовился выслушивать любые упреки, но девушка, как ни странно, ему поверила - должно быть, ее сбил с толку его дрожащий от волнения голос.

- Не надо так нервничать, - сказала она мягко и спокойно и принялась выспрашивать у Ирвинга разные подробности о Сильве и о том, как именно он ее пнул. Узнав, что он не хозяин кошек, а только временно за ними присматривает, она стала разговаривать с ним еще мягче, как с маленьким ребенком, по два-три раза объясняя ему каждую мелочь. Бенсону пришлось выходить с трубкой в прихожую и снова заглядывать под тумбочку, чтобы посмотреть, что делает Сильва, и попытаться ее оттуда выманить. Вылезать обиженная кошка отказывалась, а в ответ на попытки вытащить ее из-под тумбы шипела и размахивала когтистыми лапами. Девушка из ветслужбы заверила Ирвинга, что "так и должно быть", и предложила ему немного подождать, дав Сильве возможность вылезти самостоятельно, а потом снова перезвонить ей. Бенсон последовал этому совету, ушел в комнату и, поставив одно из кресел напротив ведущей в прихожую двери, уселся в него и стал караулить пострадавшую кошку.

Ждать пришлось почти час. Ирвинг сидел в кресле, рассматривал вздувшиеся на руке царапины и с трудом отгонял неприятные мысли о том, что мог подхватить у Сильвы какую-нибудь инфекцию и что надо бы поискать, где у Кира хранятся лекарства или спуститься в машину за своей собственной аптечкой. Но оторваться от слежки за прихожей молодой человек не мог - ему казалось, что если он уйдет или хотя бы отвернется, Сильва куда-нибудь перепрячется, и он уже не узнает, что с ней. Наконец, Сильва вышла на середину прихожей, остановилась и сверкнула на Ирвинга горящими в темноте светло-голубыми глазами. Хвост ее нервно подрагивал, но выглядела кошка вполне здоровой. Постояв немного на месте, она принялась ходить кругами, а потом вдруг развалилась на полу животом кверху и стала тереться затылком о линолеум. Отметив, что она не хромала, и вспомнив, что он уже видел такое же валяние днем раньше, Ирвинг облегченно вздохнул: Сильва вела себя совершенно обычно, и у нее точно ничего не болело. Но на всякий случай он все-таки позвонил в ветеринарную службу еще раз, рассказал дежурной о поведении Сильвы и заставил ее несколько раз повторить, что если с кошкой что-нибудь будет не так, он может в любое время привезти ее на осмотр.

Еще через некоторое время к Сильве подошла неизвестно где все это время прятавшаяся желтая Злата. Она уселась рядом с белой подругой, поджала под себя лапы и уставилась на ее обидчика в упор. Некоторое время кошки гипнотизировали его взглядами вместе, а потом Сильва закрыла глаза и перестала шевелить хвостом. Ирвинг снова испугался и осторожно подошел к кошкам поближе, чтобы убедиться, что бело-серая красавица дышит. Злата угрожающе оскалила зубы, и Бенсон отступил обратно в комнату.

Позже он все-таки решился выйти в прихожую, осторожно обойти валяющихся на полу кошек и выскользнуть из квартиры.

Три следующих дня Злата и Сильва Ирвинга игнорировали, а его заботу принимали, как должное. На кухню они приходили уже после того, как он накладывал в их миски еду, подходили к ним, не глядя на "кормильца", ели и уходили обратно в комнату, а от протянутых к ним рук ловко уклонялись. А в последний день, накануне приезда Кирилла и Тины, обедать в кухню вышла одна Сильва. Она спокойно ела, то вытаскивая кусочки рыбы из миски и расправляясь с ними на полу, то опять возвращаясь в миску за новым куском, а ее желто-коричневой подруги все не было. Поначалу Ирвинга это не слишком обеспокоило: пару раз Злата уже приходила на кухню с опозданием - в точности к тому моменту, когда Сильва, уничтожив свою порцию, начинала обнюхивать ее миску. Бенсон ждал, что так будет и на этот раз, но шли минуты, Сильва тщательно вылизала свою посудину и сунула нос в еду Златы, а та все не спешила появляться на кухне, чтобы защитить свою собственность.

- Брысь! - шикнул Ирвинг на Сильву, и белая кошка, недовольно фыркнув и взмахнув хвостом, отступила от чужой миски назад. Бенсон взял миску Златы, убрал ее в шкаф с посудой, где Сильва не смогла бы ее достать, и отправился на поиски старой кошки. Ни на спинке кресла, ни на диване, ни под батареей - ни в одном из тех мест, где Злата, как успел заметить Ирвинг, любила спать или просто валяться, ее не оказалось. Бенсон заглянул под мебель в комнате и прихожей, влез на стул, чтобы поискать кошку на шкафах, проверил, не закрыл ли он ее случайно в ванной или туалете, но Златы нигде не было. Наконец, обшарив все углы, Ирвинг догадался сунуться в узкий проем между шкафом и окном, скрытый свисающей до пола занавеской, и охнул: Злата была там. Она лежала, свернувшись клубком, спрятав темно-каштановую мордочку в лапах и обернув вокруг себя такой же темный хвост, и не шевелилась. Ирвинг присел на корточки и, содрогаясь от страха, протянул к Злате дрожащие руки. В первый момент, когда молодой человек дотронулся до ее теплой и, без сомнения, живой спины, у него отлегло от сердца, но затем страх охватил его с новой силой: кошка не проснулась и вообще никак не отреагировала на его прикосновение.

Бенсон взял ее на руки и бережно перенес на диван. Там Злата, наконец, как-то вяло шевельнулась, мотнула головой и открыла глаза. Взгляд у нее был странным. Ирвинг видел обеих кошек и злыми, и радостными, и испуганными, но ничего похожего на эти чувства в глазах Златы теперь не было, а было что-то другое, непонятное и пугающее.

- Что с тобой? - прошептал Бенсон. - Не хочешь есть? Тебе плохо?

Злата закрыла глаза и попыталась снова поджать под себя лапы и свернуться в тесный клубок, но у нее словно бы не хватило на это сил. Дышала она теперь тяжело, с тихим сопением - а ведь раньше, если Ирвинг правильно понял, дыхание у кошек было совсем бесшумным...

- Двадцать один год? - переспросил дежурный ветеринар, когда Ирвинг смог, наконец, правильно набрать номер трясущимися руками. - Нос у нее мокрый?

- Не знаю! Сейчас посмотрю! - Ирвинг подскочил к дивану и дотронулся пальцем до розового кошачьего носа. - Нет, он теплый очень и сухой! - крикнул он в трубку. - Это ведь плохо, обычно он у них мокрый, да?

- Привозите ее к нам, - успокаивающим голосом попросил его дежурный. - Записывайте адрес и приезжайте.

- У меня есть адрес... сейчас приеду... - пролепетал Ирвинг и выключил телефон. - Злата, - метнулся он к кошке, - Златочка, не умирай, сейчас я тебя к доктору отвезу, и все будет хорошо!

Кошка продолжала лежать без движения и только сопела все громче и громче, а когда Ирвинг присел рядом с ней и взял ее на руки, ее голова безвольно свесилась вниз, словно это была не живая кошка, а биоробот, у которого сели аккумуляторы.

- Злата, ну держись, ну не надо, ну пожалуйста! - молодой человек положил кошку себе на колени и принялся гладить ее, стараясь, чтобы его прикосновения были как можно более нежными и ласковыми. - Ну что мне для тебя сделать? Хочешь, я тебе какую-нибудь вкусную еду приготовлю, хочешь, игрушку какую-нибудь сделаю?..

Он прижал ее к себе, встал с дивана и успел сделать несколько шагов к двери, но внезапно кошка у него на руках замурлыкала - но не довольно и умиротворенно, как они с Сильвой урчали раньше, а тоскливо и горестно. А потом Злата словно бы стала немного тяжелее, а вертевшаяся возле Ирвинга Сильва выгнула спину, отскочила в сторону и испуганно зашипела.

Ночевать в тот день Ирвинг остался в квартире Кирилла: его пугала мысль о том, чтобы поехать домой, где его встретит Голди - кошка, которую можно в любой момент включить и заставить мяукать и двигаться или выключить, чтобы она спала, кошка, способная просуществовать многие десятилетия и не состариться и которую, когда ее искусственное тело все-таки начнет изнашиваться, можно заменить на точно такую же новую модель. Бенсон убеждал себя, что этот его страх - иррационален и вызван стрессом из-за смерти Златы, но ничего не мог с собой поделать и, отвезя умершую кошку в ветеринарную службу, вернулся в чужой дом, к живой Сильве. Та, правда, по-прежнему не обращала на него никакого внимания, но Ирвингу было все равно - ему хватало того, что он может смотреть, как белая кошка неслышно ходит по комнате, запрыгивает на кресла и стол, обнюхивает те места, где любила сидеть Злата, и замирает неподвижно, словно о чем-то задумываясь. Он поужинал найденными у Кирилла в холодильнике консервами, выключил свет и, не раздеваясь, улегся на диван, точно зная, что впереди у него - бессонная ночь, полная жалости к Злате, чувства вины и страха перед ее хозяевами.

"Все-таки держать дома настоящих животных нельзя, - думал он, ворочаясь на жестковатом диване. - Вот я всего неделю сюда ездил, и уже так сильно привязался к этой кошке, что теперь мне придется год психолога посещать! А каково тем, кто всю жизнь с кошкой или собакой прожил, а потом они умерли? А каково детям?! Нет, это слишком жестоко, слишком сильно травмирует! Домашние животные должны радовать, а не делать своих хозяев несчастными! Как же я завтра все скажу Кириллу? А как я сам после всего этого буду жить?!"

Он вжался лицом в маленькую диванную подушку и едва удержался, чтобы не вцепиться в нее зубами, а потом вдруг испуганно вздрогнул, почувствовав рядом с собой какое-то шевеление - у него под боком вертелась запрыгнувшая на диван Сильва.

- Что ж ты так меня пугаешь? - спросил Ирвинг шепотом, протягивая руку и нащупывая живую и теплую кошачью шкурку. Сильва еще некоторое время повозилась, устраиваясь поудобнее, а потом крепко прижалась к Бенсону и заурчала. Он затаил дыхание, ужасно боясь, что кошка уйдет и оставит его одного, но Сильва не уходила. Она грела его и мурлыкала, и Ирвингу казалось, что ее тепло распространяется по всему его телу и мягко, постепенно вытесняет из него страх и напряженность. Вскоре он закрыл глаза и расслабился, а потом и вовсе провалился в легкую, но не тревожную дремоту, сквозь которую продолжа слышать это ласковое, исцеляющее кошачье мурлыканье.

Кирилл и его подруга Ирвинга ни в чем не винили, но, поблагодарив его за помощь, попросили оставить их одних. Смотреть на их абсолютно безжизненные лица было страшно, поэтому Бенсон не заставил просить себя дважды и поспешил отправиться домой. Уже выходя на лестницу, он заметил краем глаза вертящуюся рядом с хозяевами Сильву и с надеждой подумал, что она должна помочь им справиться с горем, как до этого, ночью, помогла ему.

Дома он машинально щелкнул пультом, включив Голди на режим ласки, но когда она подбежала к нему и принялась тереться о его ноги, ему вдруг стало противно: движения кошки казались ему фальшивыми, а блестящие зеленые глаза - пустыми и мертвыми. Бенсон раздраженно отпихнул Голди ногой и тут же вздрогнул, вспомнив, как ударил Сильву. Голди, впрочем, отреагировала на его пинок так, как было положено кошке-биороботу: она отскочила на пару шагов в сторону и села - определить, пытался хозяин ее прогнать или толкнул случайно, она не могла, и поэтому должна была дождаться его следующего действия.

- Брысь! - рявкнул на нее Ирвинг и даже удивился, насколько зло прозвучал его окрик. Голди вскочила и быстро засеменила к двери - прятаться до той поры, пока хозяин не захочет снова ее видеть и не позовет обратно.

Ирвинг уселся за стол и начал разбирать валяющиеся на нем в беспорядке черновики, но сосредоточиться на работе ему никак не удавалось. Мысли все время возвращались к кошкам. Больше он никогда не увидит, как настоящая кошка набрасывается на стену и съезжает по ней на пол, срывая остатки обоев, как она нежится на кресле, то сворачиваясь в клубок, то выставляя для чесания бархатное пузо, больше ему не надо будет беспокоиться о том, не обидел ли он пушистого зверька, не сделал ли ему больно... Больше его никто не поцарапает и не разбудит среди ночи, запрыгнув к нему в кровать. Больше ему не понадобится гладить мурчащую кошку для утешения. Вместо всего этого он будет включать и выключать Голди - послушную, безотказную, ни на что не обижающуюся... Скучную. Не живую.

Конечно, ему ничто не мешает вернуть Голди фирме и узнать у Кира, где можно купить настоящего котенка. Но... Ирвинг оглядел свою комнату и представил себе, как живой котенок царапает эти безупречно-чистые обои и гладкую, приятную на ощупь обивку кресел, а так же, как этот зверек будит его, любителя подольше поспать, рано утром и требует еды, а потом разбрасывает эту еду по всей кухне. А затем он вырастает в большого кота и умирает от какой-нибудь болезни или от старости. Либо случайно убегает из квартиры и теряется где-то на улице. Либо с ним случается еще что-нибудь страшное...

Бенсон очнулся от захвативших его размышлений, почувствовав во рту знакомый резиновый привкус - он снова грыз карандаш с ластиком на конце. С минуту он смотрел на маленький кусочек резины со следами собственных зубов, а потом, со вздохом бросив карандаш на стол, потянулся к кошачьему пульту.

- Голди! - позвал он, включая режим игры. - Иди ко мне, кс-кс-кс!

В комнату вкатился шустрый рыжий комок. Он радостно подпрыгивал, гонялся за собственным хвостом и время от времени издавал мелодичное мяуканье. "Этот милый пушистый зверек сделает вас добрее и счастливее..." - вспомнил Ирвинг свой собственный рекламный текст и заставил себя улыбнуться, хотя на самом деле ему почему-то хотелось закрыть лицо руками и заплакать.