МЭНСКИЙ ДЖО

Джастин Стэнчфилд

Я погрузился в воду всеми четырьмя лапами вперёд. Река сомкнулась надо мной, словно челюсти бульдога. Уроды, что сбросили меня с Кобэнского моста, даже не озаботились запихать меня в мешок. Подумали, наверное, что само падение меня прикончит. Просчитались.

Вынырнув на поверхность, я с усилием поплыл к берегу. Ледяная вода бурлила вокруг меня, снося меня по течению. Когда я вылез на берег, чуть не околев от холода, мои лапы заскользили по грязи. Вода капала с моей шкуры; у меня даже не осталось сил отряхнуться. Осеннее солнце тускло тлело среди рядов грязных проржавевших складов. Я улёгся на берегу реки, дрожа словно котёнок. Будь у меня хвост, он бы тоже дрожал.

Я должен идти.

Меня интересовали ответы на некоторые вопросы, и я знал, где можно их получить. То, что я попал в руки этим двуногим ублюдкам, вовсе не было простым невезением. Прячась в тени и держась подальше от тротуаров, я добрался до мусорных баков на заднем дворе кафе "4-B". В воздухе витал запах выхлопных газов и пригоревшего жира. Выбрав тихое и спокойное местечко на баке, я принялся ждать. Я больше не дрожал от холода. Просто взбешён. А когда я взбешён, мышам следует ждать неприятностей.

Что-то прошмыгнуло подо мной. Мои усы вздрогнули — я учуял новый запах. Эдди-Крохобор собственной серой персоной высунулся из-за молочного пакета. Учуял он меня, или нет — я не стал это выяснять. Простой и точным броском, о котором мечтаешь голодными зимними ночами, я схватил Эдди и прижал его передними лапами к гравию.

— Куда-то торопишься, Эдди?

— Мэнский Джо! Не надо меня так пугать, — он зашебуршился, сверкая в полутьме маленькими глазками. — Ну, всё… отпусти меня. Это уже не смешно.

— Обязательно. А затем сразу же прикончу. — Сомкнув челюсти на худой шее и как следует тряхнув его, я дал понять, что говорю серьёзно. Он перестал барахтаться и обвис, словно я уже отгрыз ему голову. Я затрусил по аллее, стараясь не напороться на других котов. Это была не моя территория, но окрестности я знал неплохо.

— Куда ты меня тащишь, Джо? А?

В розовый дом на углу я проник через старомодную москитную дверь-ширму — проволочную на деревянном каркасе. Если Двуногие и были бы дома, они бы всё равно ничего не услышали. Я направился в уборную и запрыгнул на ободок грязной, запятнанной и ванны с потрескавшейся эмалью. Эдди с глухим стуком ударился о дно, цокнув коготками по холодной твёрдой эмали.

— Господи, Джо! Только не в ванну. Пожалуйста, только не в ванну! — У него аж нос побледнел. Я спрыгнул к нему и для разминки слегка толкнул его. Он едва не плакал. — Джо, это совершенно не смешно. Отпусти меня, ладно?

— Мне нужны ответы, — промурлыкал я вкрадчиво и мягко, словно мне не было до него никакого дела. — Где мистер Г.?

— Мне-то почём знать?

Я врезал засранцу, и он серым клубком ниток покатился в другой конец ванны.

— Ещё раз, Эдди. Где мистер Г.?

— Джо, не надо! Дай мне отдышаться! — Он попытался вскарабкаться по гладкой стенке и грохнулся обратно. — Если я скажу, он меня живьём сожрёт, когда узнает.

— А если не скажешь, я сделаю это прямо сейчас. Хватит, Эдди. Где мистер Г.?

Он съёжился, закрыв морду передними лапами.

— Не ешь меня, Мэнский Джо. Не ешь меня.

— Ты отведёшь меня к нему?

— Да, да, конечно! — Его глазки-бусинки застыли в ужасе, и из-под хвоста выкатились маленькие чёрные шарики. — Всё что угодно. Только выпусти меня из этой ванной.

* * *

Эдди почти не дрыгался, просто висел в моих зубах, время от времени пища, куда надо свернуть. Он был вовсе не глуп. Движение стихало, автомобили проносились мимо всё реже, поднимая в воздух песок и бумажные обёртки. Я остановился перед входом в кирпичный склад и выпустил Эдди из пасти, предварительно наступив ему на хвост, который извивался и щекотал мне подушки лап. В окне висела вывеска: "Compu-Pro".

— Здесь?

Он кивнул.

— Давай. Ты первый, — я слегка подтолкнул его к водостоку.

— Ненавижу котов, — пробормотал он, залезая под бетонный фундамент. Я последовал за ним. Ход был невероятно узкий, и смердело там как от мокрого пса. Холодные водопроводные трубы тянулись вдоль покрытых паутиной балок. Всё вокруг было в движении, тёмные силуэты прятались подальше во мрак. Кое-кого я знал: Ларс, крыса из Норвегии, пара парней из канализации, вроде бы местных. Их можно было не опасаться.

Я уловил знакомый дух. Здесь был другой кот.

Эдди смылся. Ну и шут с ним. Впереди, между водопроводными трубами, была втиснута картонная коробка, вся в водяных разводах. Я осторожно обошёл цементную опору, не сводя с неё глаз. Надо было смотреть по сторонам. Я уловил краем глаза, как промелькнуло что-то жёлтое. Меня застали врасплох; все, что я успел заметить — пять острых когтей, готовых разодрать мою морду. Я успел дёрнуться влево. Боль пронзила моё ухо, и я почувствовал, как на нём рвётся кожа.

Уродливая одноглазая полосатая морда появилась из-за опоры. Мех на его шее был спутан и всклочен. Он шипел, кружа вокруг, готовясь к следующему броску. Я попятился. Жаль, что мы не на улице — места не хватило, даже чтобы выгнуть спину.

— Ты, видать, совсем рехнулся, коль заявился сюда, Мэнский Джо.

— Тебя это не касается, Скрэч.

— Теперь касается. — Болван попался на уловку. Я дал ему ударить себя, повалился на спину и врезал ему задними лапами. Он долбанулся башкой о потолок. Это мне и было нужно; я схватил зубами его ногу, и схватил хорошо. Он завыл от гнева:

— Я убью тебя, бесхвостый урод!

— Попробуй! — прорычал я в ответ. — Тогда останешься без второго глаза!

Появился новый запах — жирный, сальный. Мышиные когти застучали по картонке.

— Мэнский Джо! — раздался голос грызуна. — Вот так сюрприз!

— Утихомирь своего парня, Гарфилд! — Краем глаза я увидел этого грязного сырокрада. — Утихомирь, пока я не прикончил его.

Гарфилд улыбнулся:

— Скрэч, разве у тебя нет забора, который ты должен охранять?

— Но, босс… — проскулил Скрэч.

— Иди, иди. Я сам разберусь — оборвал его Гарфилд. — Мистер Мэнский пришёл сюда для того, чтобы поговорить со мной, а не для того, чтобы сожрать. Не так ли, Джо?

Скрэч попытался врезать мне напоследок, промахнулся на километр, после чего сгинул. Эдди-Крохобор высунулся из-под ржавой банки:

— Он заставил меня привести его сюда, мистер Г. Клянусь, он меня заставил!

— Заткнись, Эдди. Так, Джо. В чём дело?

Он был спокоен, однозначно. Наверное, он понял, что я ещё в своём уме и не попытаюсь сожрать его на его же территории. В этом он, пожалуй, был прав.

— Слушай, Гарфилд, — начал я. — Предполагалось, что на мосту я буду ждать молоковоз. Однако же я наткнулся на пару Двуногих, которых почему-то очень интересовали коты. Ты меня подставил.

— Ты всегда хорошо соображал, Джо.

— Что ты задумал, Гарфилд? Когда об этом узнают остальные, считай, что перемирию конец.

Он ухмыльнулся ещё шире:

— Не думаю, что Южная Ассоциация бросится спасать тебя, Джозеф, особенно после того, что ты сделал с бабёнкой Слайго.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — внутри у меня всё похолодело.

Эдди свернулся в клубок от хохота:

— У неё котята, Джо. Соображаешь? Котята! Угадай, сколько их них бесхвостых?

Гарфилд вздохнул:

— Вот видишь, Джо, соглашение всё ещё в силе. С другой стороны, я боюсь, ты только что стал ещё одним… беспризорником, — он обернул хвост вокруг своей необъятной задницы.

— Почему я должен тебе верить?

— Джозеф, ты меня убиваешь, — сказал он с глубоко оскорблённым видом. — Мы долгое время были на противоположных концах пищевой цепочки, но я слишком тебя уважаю, чтобы врать тебя в лицо.

— Поэтому ты всё подстроил так, чтобы меня убили, — я чуть выпустил когти.

— Таков бизнес, — парировал Гарфилд. — Контракт есть контракт. Но чтоб я так бесстыдно врал… Ладно, пошли в офис. Мне надо с тобой ещё кое о чём поговорить.

— Мне что-то не очень хочется…

— А я настаиваю! — он опять расплылся в улыбке и вразвалку заковылял в коробку.

Я должен был тут же развернуться и уйти, но он сыграл на моём любопытстве. Я протиснулся вслед за ним, насколько это было возможно. Внутри коробка была забита всякими безделушками, пол был усыпан обрывками газет. Через отверстие в потолке в коробку проникал свет. В углу лежала обдолбанная тощая серая мышка. В её глазах не было ничего. По запаху можно было понять, что она торчок со стажем. Гарфилд ткнул её, приводя в чувство.

— Гуляй отсюда, Шейла.

Не проронив ни слова, она схватила кулёк с дозой и медленно вышла через дыру в дальней стенке. Гарфилд пристроился на нагретое ей местечко.

— Мир меняется, Джо, нравится тебе это или нет. Хочешь сыру?

Он вытащил сальный кусок горгонзолы, от запаха которого у меня чуть не отбило нюх.

— Нет, обойдусь. Чего тебе от меня надо, Гарфилд?

Он с наслаждением обнюхал сыр:

— Мышиная жизнь коротка и жестока. Пока я жив, я хочу еще многое успеть сделать. Ты в курсе, что находится там, наверху?

— Ну и что же?

— Компьютеры. Там стоят шеренги самых наикрутейших, наибыстрейших, самых соблазнительных компьютеров, которые только можно купить, которые только и ждут нас.

— Компьютеры — и мыши! Теперь-то мне всё стало ясно! — я чуть не сдох со смеху.

— Не смейся, Джо. Я говорю серьёзней, чем это тебе может показаться. — Он грыз свой грязный сыр. — Мне они нужны. Я хочу иметь всё это. Доступ в Интернет. Онлайновая коммерция. Круглосуточный рай для мыши — с такими-то связями, как у меня.

— Прощай, Гарфилд! — Я стал вылезать из коробки. — У меня есть дела поважнее.

— Дослушай меня! — Он почесал ухо задней лапой. — Мне должны были прислать посылку на другой конец города. Я хочу, чтобы ты принёс её мне.

— Почему именно я?

— Потому что ты ас, Мэнский Джо. Ты всегда был лучше всех. — Его глазки-бусинки мерцали. — Я в долгу не останусь. Чего ТЫ хочешь больше всего в жизни?

— Того, чего хочет любой кот.

Он вздохнул:

— Опять эта политика! Почему вы не можете хотя бы чуть больше походить на собак, довольствоваться хорошей костью и хорошей конурой?

Я ничего не ответил.

— Ты не можешь закрыть Приют. Никто не может. Сейчас уже отнюдь не 96-й год, Джо.

— Но не для меня. И почему я вообще должен тебя выслушивать?

— Потому что мы нужны друг другу, — он опять вздохнул и убрал сыр. — Не с той бабой ты попутался. Слайго тебе этого никогда не простит. Никогда. Ты теперь беспризорный кот. Я — мышь, которой нужен проворный кот. Когда всё будет сделано… у меня на примете есть хороший дом, где можно будет провести всю оставшуюся жизнь. Много коленей, на которых можно будет безбоязненно свернуться клубком. Куча еды.

— И это всё, что ты можешь мне предложить? Отправить меня отъедаться?

Он уставился на меня. На этот раз, я думаю, он действительно говорил правду.

— Слушай сюда. Слайго ведь не только со мной говорил. В городе нет ни одного кота, который бы не хотел разобраться с тобой по тому или иному поводу. Моё предложение, по крайней мере, позволит тебе жить спокойно.

Терпеть не могу, когда мыши говорят дело.

* * *

Уж больно простым это казалось на словах — как и всё, что затем оказывается хуже некуда: пересечь город, забрать свёрток и вернуться назад. Даже если это значило, что придётся пересечь Кобэн-стрит — ну и что? Я и раньше там бывал. Ничего сложного.

— Смотри, не забудь пароль, — напутствовал меня Гарфилд.

— Да ты меня уже заставил выучить его наизусть!

Я вышел на улицу и нашёл местечко, где можно переночевать. Завтра мне придётся порядочно побегать, хочу я этого или нет. Когда я проснулся, заря только начала заниматься, отражаясь мириадами маленьких рубинов в асфальтовых камешках. У меня есть примерно час, прежде чем окончательно рассветёт. Идти по городу днём — не самая лучшая идея, но мне очень хотелось побыстрей разделаться с заданием.

Мне сообщили адрес и имя. Мой связной — Наташа, маленькая изящная русская голубая кошка, ублажающая Двуногих где-то в Богатых Кварталах. Гарфилд показал мне выдранную из раздела "продажа недвижимости" фотографию — вытянутый прямоугольный дом с огороженным каменной стеной внутренним двориком и большим эркером; узнать его будет несложно. Я двинулся в путь.

Минул полдень. Тени стали удлиняться, когда я пересёк поле, на котором Двуногие катали мячики и называли это спортом. Пока что мне везло. Все коты, которых я видел, были домашними паиньками — я не столкнулся ни с одним парнем с Кобэн-стрит. Лишь один раз моя шерсть на моём загривке встала дыбом. Сердце ёкнуло, когда я учуял запах Ада: Приют, Железная Дверь. Я рванул, чтобы поскорее покинуть окрестности этого места. Хоть раз побывав внутри, будешь помнить его всю жизнь.

Домов становилось всё больше — больших, сверкающих новизной. Тот, что я искал, прозевать было невозможно. Низкая гранитная стена змеилась вдоль коротко постриженного газона. Я запрыгнул на каменную изгородь, принюхался, нет ли откуда опасности. Плакучая ива, сбросившая почти всю листву, склонилась через изгородь. Внутренний дворик манил опавшей листвой и ласковым солнцем. Я унюхал кошку. И еще кое-что.

Два добермана показались неподалёку, длинные уродливые морды вертелись из стороны в сторону, бдя и выжидая. Это были крутые псы. Настоящие профи. Я запрыгнул на дерево и подождал, пока они скроются. Не хватало мне ещё связываться с псами. Кошачий запах ощущался всё явственнее. Я спрыгнул по веткам вниз, во внутренний дворик.

Киска, видимо, наблюдала за мной с того самого момента, когда я запрыгнул на ограду. Если она и испугалась, то виду не подала. Она выгнула длинную гладкую спину, лениво подёргивая хвостом. Кожаный ошейник отчётливо выделялся на её блестящей серой шерсти; жетон с именем ярко блестел; казалось, что и её зеленые глаза — тоже. Она подошла поближе.

— Ты — Наташа?

— Возмооожно, — её гласные были такие же длинные и сильные, как и её ноги. Она, наверное, и мурлыкает-то с русским акцентом. — А я тебя знаю?

— Меня послал Гарфилд, забрать его товар.

— Какой ещё Гарфилд? — Она потёрлась о мой бок, взъерошив мех. Знавал я таких. Умирающие от скуки домашние кошки, ищут как бы поразвлечься, всегда настырные — но лишь до тех пор, пока всё не станет слишком непредсказуемым. Облизав левую лапу, она спокойно начала умываться, соблазняя меня. Прямо-таки квас с сахаром. Вся такая милая и изящная, пока ты не раскусишь, что же она есть на самом деле.

Не думаю, что я когда-нибудь видел такой красоты кису.

— У тебя есть имя, уличный хулиган?

— Можешь звать меня Мэнский Джо.

— Что ж, Мэнский Джо, ты попал в очень плохое место. — Она опять потёрлась о мой бок, на этот раз дольше, медленнее, сильнее. — Здесь не место для голытьбы.

— Слушай, киса, отдай мне Гарфилдову посылку, и я исчезну! — Её присутствие не давало мне сосредоточиться.

— Очень плохое место, знаешь ли, — мурлыкала она. — Стоит мне лишь пискнуть, и Гектор с Аяксом мигом будут тут. — Она мяукнула. — Вот, убедись сам.

— Что ты задумала, чёрт побери? — Шерсть на моём загривке встала дыбом.

— Да ничего, мистер Мэнский Джо. Я просто не люблю уличных грубиянов.

Собаки приближались. Она мяукнула ещё раз. Все мои инстинкты кричали — беги!

— Проклятье! Я же тебе сказал — я пришёл за посылкой для Гарфилда!

— Этот Гарфилд сказал тебе пароль? — Собаки были уже совсем близко.

— Да, сказал. Отзови своих псов, и я его скажу.

— Нет, ты сначала скажи, — Доберманы вылетели из-за угла, подняв в воздух опавшие листья.

— Ты спятила?

— Назови пароль! — повторила она.

— Одна рыба, две рыбы…

Собаки залаяли.

— Дальше… — прошептала она

— Одна рыба, две рыбы, красная рыба синяя рыба! — Я уже чувствовал их дыхание. — Проклятье! Я ж его правильно назвал?

— Умница! — Наташа метнулась к кошачьему лазу возле эркера. — Пошли.

Я нырнул в лаз вслед за ней. Дверца лаза хлопнула меня по заду, когда доберманы врезались в стену. Меня трясло. Я вцепился когтями в Наташу, не успев даже понять, что делаю.

— Только попробуй ещё раз так сделать! — прошипела она, обернувшись: уши прижаты, губы изогнулись, обнажив два ряда острых зубок.

— А ты меня не провоцируй. — Я сосчитал про себя до десяти. — Ну что, давай закончим наши дела?

— Как скажешь, — она опять надела маску холодной невозмутимости. — Иди за мной.

Она спустилась по длинной лестнице. Её лапы еле слышно шуршали по толстому зелёному ковру. Надо признать, её жилище было стильным. Я побывал во многих домах, но ни один из них не был похож на этот. Я остановился возле горшка с каким-то растением, благоухавшим словно первый день весны.

— Если у тебя хоть на мгновение появится мысль оставить здесь метку, – сказала она, трясь о меня, — я лично сделаю кое-что, и всю оставшуюся жизнь ты больше не сможешь ничего пометить.

Сказав это, она исчезла за ближайшей дверью.

Комната была ярко освещена, лампы давали больше света, чем могло проникнуть через окна. Комната была забита всяким хламом, выглядела даже несколько неопрятно. Обитаемо. Я почуял запах раскалённой пластмассы и озона.

— Где посылка?

— Наверху, – кивнула она в сторону стены. — На стеллаже за компьютером.

До меня что-то не дошло.

— Клетка?

— То, что ВУТРИ клетки, – ответила она. — Видимо, помимо хвоста у тебя ещё напрочь отсутствует внимание.

У меня не было времени играть с ней в эти игры. Солнечный свет за окном быстро сходил на нет. Я запрыгнул на стеллаж и стал изучать её начинку: кедровые щепки и большой ком шерсти, намотавшийся на вращающееся с бешенной скоростью колесо.

— Мышь? Грёбаная МЫШЬ?

— Это — грёбаная песчанка, – сказала Наташа. — И мне не нравится твой тон… и твои выражения. – Она подцепила когтём крышку клетки и открыла её. — Зиппи, иди сюда. С тобой кое-кто хочет познакомиться.

Светло-коричневая крыса спрыгнула с колеса и выскользнула в щель. Шустрый, как кузнечик, сновал туда-сюда, обнюхивал воздух, дрожа своими длинными усами. Перевозбуждённый бегун. Карусельщик. Я слышал о таких, но ни одного раньше не видел. Его гладкие глаза уставились на меня.

— Кот? Кот? – он ёрзал на месте. — Ната, зачем вы привели другого кота?

— Мэнский Джо, – наклонив голову, произнесла Наташа. — Знакомьтесь, Зиппи МакШустрик.

— Крыса? – Я не мог этому поверить. — Эта крыса и есть товар Гарфилда?

— Песчанка, – опять поправила меня она.

— О-оо! Гарфилд! – Песчанка так долго стоял на месте, что я успел выдохнуть. — Так долго мечтал, наконец-то! О да, ждал-ждал! Да, сэр, да-да-да, ждал! – Тут он увидел компьютер. — О-оо! Машина!! — Он кинулся через весь стол и стал танцевать на клавиатуре, пища от восторга.

— Зиппи, мистер Мэнский здесь для того, чтобы помочь тебе удрать, – в словах Наташи сквозил неприкрытый сарказм.

— Удрать? Да, да, да, конечно. — Зиппи её даже не услышал. — Гляди! — он подпрыгнул на нескольких клавишах, и на экране мультяшный кот погнался за мультяшной собакой. — Здорово! Тебе нравится? А? А?

— И как же я должен протащить его через весь город, оставаясь незамеченным?

Наташа промурлыкала чуть громче:

— А мне почём знать? Ты же специалист. – Она дёрнула хвостом. — Не беспокойся. Я пойду следом за тобой.

* * *

Выбраться из дома с шебутной песчанкой в зубах — это-то не проблема. А доставить его в целости и сохранности в другой конец города — вот это будет непросто. Я юркнул мимо доберманов и спрыгнул с изгороди, почувствовав под лапами холодный гранит. Зиппи запротестовал, пища как больной котёнок.

Он не заткнулся с тех пор, как я его увидел.

Наташа приземлилась позади меня. Я на мгновенье отпустил Зиппи, чтобы перевести дух. Он начал носиться вокруг меня, шнырять между моих лап.

— Неужели твои батарейки никогда не разряжаются? – спросил я.

— А? – Он почесал шею. – А! Батарейки! Дошло. Ну ты приколист!

— Не беспокойся, дорогой! – прошептала Наташа. — Ему всё равно иногда нужен сон. – Она окинула взглядом подёрнутое сумерками поле для гольфа. — Разве нам не следует поторопиться?

— МЫ никуда не пойдём. Я пойду один.

— Ты всегда так груб? – она кивнула в сторону Зиппи. — Хочешь, я его буду нести?

Я ударом лапы остановил крысу и подтащил его поближе.

— Всё, что хочу — чтоб ты от меня отвязалась.

— Мало ли что ты хочешь! – Она нырнула в тень. — Поторопись, мистер Мэнский, не стоит терять время.

Я схватил Зиппи, и он защебетал:

— Э! Эй, котяра! Полегче с моей шеей!

— Фаткнифь! — пробормотал я, пытаясь понять, где скрылась Наташа. Я знал, что она ни за что не отступится — уж такова её порода: жить и доставлять другим неприятности.

Наступил вечер. Одинокие фонари освещали городские пустыри, и я по мере сил старался обходить их стороной, постоянно останавливаясь и принюхиваясь. Наташа была неподалёку, в пределах видимости. Она тенью следовала за мной, прикрывала тылы. Откровенно говоря, я был этому только рад. Мы оказались на зловонной, заросшей сорняком земле, куда никогда не ступала кошачья лапа. В этой части города ты ни на мгновенье не остаёшься в одиночестве.

— Далеко ещё? – поинтересовалась Наташа.

— Ещё идти и идти. – Я опустил Зиппи возле скамейки. — Что, уже испугалась?

— Да нет, – ответила она, пытаясь изобразить скуку. — Когда посылка будет доставлена по назначению, мне станет спокойней.

Зиппи нашёл использованный пластиковый стаканчик и теперь с ликованием катал его, вращая изнутри. Стакан покатился к скамейке и остановился. Я с любопытством посмотрел на Наташу:

— А что в нём такого особенного? Зачем Гарфилду понадобилось заграбастать в свои грязные лапы какую-то песчанку?

Наташа пожала плечами:

— Ходят разные слухи… На прошлой неделе мышь с улицы передала в клетку записку. Не знаю, что там готовится, мне на их дела наплевать. Я только не хочу чтобы Зиппи пострадал. — Она помолчала. — Зиппи… он особенный.

— Если так, то немедленно разворачивайся и тащи его домой. Здешний мир огромный, недружелюбный и голодный. — Зиппи умудрился закрутить стакан задом наперёд, и теперь стакан подпрыгивал на гравии. — Он действительно умеет это делать? Ну, работать с компьютерами?

— Да, и еще как, – кивнула Наташа.

Где-то вдалеке заорал кот. Ищет, кому бы морду набить, или трахнуть, а скорее всего и то, и то. Наташу передёрнуло. Она не могла не знать о любовных песнях кобэнских уличных мальчиков. Такой смазливой девке нечего делать в этой части города, особенно когда здесь бурлят такие страсти.

— Пошли, – я вытащил Зиппи из стакана.

Я обошёл стороной "Фривей-Бар", прижимаясь к бетонной стене. Улицы утопали во тьме и грязи, везде валялись окурки. Стены сотрясались от грохота — внутри Двуногие пили и орали свои песни.

— Куда ты пошёл? Река же в той стороне!

— Хочешь быть проводником — на здоровье! – Мне уже стали надоедать её манеры. — Ты хочешь, чтобы Зиппи добрался до Свободной Зоны живым, а как это сделать — мои заботы.

— Не нервничай, – ответила Наташа. – Я просто хотела узнать, куда же мы идём.

Я и сам толком не знал. Здесь было столько безопасных путей, сотни кошачьих троп — но меня мои лапы вели на запад. К складам. К Приюту. В моём подсознании постепенно зарождался план — сам по себе, как комок вылизанной шерсти, скопившийся в горле, который нужно выкашлять. Если хочешь выжить — ты должен знать, когда должна открыться дверь. Но ещё важнее быть настолько безбашенным, чтобы проскочить через неё, когда она откроется.

Думаю, Наташа быстро это поняла. Она достаточно умна, куда умнее, чем я полагал. Но другого такого шанса у меня в жизни не будет. Никогда. Двуногие говорят, что молния никогда не ударяет дважды в одно место. Они ошибаются.

— Мы ведь идём в Приют, не так ли? – спросила она

Я пожал плечами и продолжал идти. Зиппи затрепыхался:

— Приют? Приют? Что ещё за приют?

Наташа мрачно усмехнулась:

— Тебе там вряд ли понравится. Да и мне тоже. – Она сиганула и оказалась прямо передо мной. — Все вы, Южане, одинаковые. Закрыть Приют, захлопнуть Дверь. Дурацкая идеология.

Я отпустил Зиппи:

— Я просил тебя помочь мне?

— Нет, и не стала бы помогать, даже если бы ты попросил. Думаешь, что все хотят того же, чего хочешь ты? Так знай, отнюдь не все. У тебя могут быть свои причины, а у меня их нет.

Запах этого места ощущался все явственнее. Оно было совсем близко. Часть моего разума придерживалась того же мнения, что и Наташа. Я и так потратил куда большую часть жизни на борьбу с тем, что одолеть невозможно. Будь Наташа чуть настойчивее — я бы развернулся и драпал отсюда во все лапы. Но тут, как и всегда, вернулись воспоминания. Уже не для того, чтобы я ими в очередной раз гордился.

— Как хочешь. – Я схватил Зиппи и затрусил к маячившему впереди зданию. Я хотел поскорее со всем этим делом. Ветер усилился. Холодный ветер, он приносит с собой снег. Наступала зима, и вместе с ней — рассвет. Мы пересекли автостоянку, тихо, как мышки. Приют высился над бесплодными землями словно Врата Ада. Если никогда не был внутри — то почти невозможно описать это зрелище. Если был — не забудешь до самой смерти.

Я ступал по жухлой траве, держась северной стороны. Дыра в основании, глубокая чёрная рана на черном теле стены, всё ещё была на месте. Я чуть ли не жалел, что Двуногие её не зацементировали. Зиппи наконец-то умолк и не дрыгался. Наташа пристально посмотрела на меня.

— Откуда ты о ней узнал?

— Я здесь уже бывал.

— Ты? Когда?

— Я… — я не мог вымолвить ни слова. Я зажмурился, пытаясь прогнать воспоминания прочь. Но как я ни старался, перед глазами стояла всё та же картина: мою мать вытащили из клетки, и весь наш помёт, я в том числе, при этом присутствовали. При том, чего котята никогда в жизни видеть не должны.

— Если хочешь, можешь переждать здесь.

Я шмыгнул внутрь. Через секунду Наташа последовала за мной. Она опять преградила мне путь.

— Я, кажется, задала тебе вопрос. Откуда ты знал об этой дыре? И кто ты вообще такой? Не один ли из тех, кто в девяносто шестом году…

— Что-то вроде того…

Держа в зубах беспрерывно болтающего Зиппи, я с трудом протиснулся через щель в подсобку. Приют Милосердия округа Боу. Я глубоко, очень глубоко вдохнул. Похоже, ночной кошмар вернулся.

* * *

С тех пор, как я побывал здесь в последний раз, кое-что изменилось, но запах мочи и отчаяния всё так же витал в здешнем воздухе. Чем раньше мы покинем это место, тем лучше. Как я и думал, внутренние двери не запирались.

— И что же ты собираешься сделать? – спросила меня Наташа. — Мы ведь не сможем открыть клетки.

— Знаю. Поэтому займёмся чем-нибудь другим.

Погружённая в полумрак комната пахла кофе и порошком для копира. На стальном столе стоял компьютер, маленькие звёздочки вспыхивали на мониторе. Я усадил Зиппи возле клавиатуры.

— Справишься с этим?

Тот обнюхал клавиши, кидая взгляд то на монитор, то на служащий ему подставкой системный блок. Шмякнул по пробелу.

— 486. Старьё. Хотя неплохая в общем то вещь. Windows 3.11? Да кто сейчас им пользуется? – Он потоптался на клавиатуре. — Что я должен сделать, а? Чего ты хочешь, кот?

— Их счета. Сможешь их найти?

— Конечно! Да весь комп ими забит! — Он прыгал по клавишам с такой скоростью, что превратился в цветное пятно. Экран потемнел, затем стал голубым, на нём появился список файлов. — Какие счета, Мэнский Джо? Эти? Или эти?

— Стоп! Эти! – Я ткнул лапой в экран. — Вот они.

— Ооо! – заверещал Зиппи. — Их бухгалтерия! Какие большие числа! Что мне с ними сделать?

— Растрать, профукай, перепутай — не важно. Сделай что-нибудь, чтобы на время они оказались не у дел.

Наташа кивнула головой:

— Впечатляет…

— Это ещё не всё. – Я оставил Зиппи возиться со счетами, спрыгнул на пол и кинулся в коридор.

— Эй, постой! – Наташа догнала меня. Она мурлыкала, и это должно было подкупить меня, но я устоял. Она потёрлась об меня, на тот случай, если я вдруг не уловил её запах. — Я хочу извиниться за то, что тебе раньше сказала. Позволь мне загладить свою вину, – она придвинулась ещё ближе.

— Может быть, сначала займёмся делом? – Я решил не обращать на её выходки внимания, и пока что успешно.

Она опять потёрлась о мой бок:

— Ты хоть представляешь, какое это доставит мне удовольствие? – Она села и стала умываться лапкой. — А тебе, Мэнский Джо?

— Сейчас для этого нет времени. – Я попытался обойти её сбоку; она вытянула заднюю лапу и остановила меня.

— Надо же дать малютке Зиппи немного времени, не так ли? – Её запах когтями вцепился в мой мозг, её хвост лениво покачивался взад и вперёд. — В конце концов, что такое несколько секунд по сравнению со всей жизнью? – Она потянулась, скребя по цементу острыми как бритва коготками. Этот звук бросил меня в дрожь. Даже при всём желании я не смог бы сдвинуться с места.

Можете считать меня придурком, но, в конце концов, что такое — несколько секунд, по сравнению со всей жизнью?

* * *

Дверь. Короб Мёртвых Кошек. Камера Пыток. То, что находилось в конце коридора, называли тысячами имён. За три года комната почти не изменилась. Стол с раковиной, большое стальное ведро. Двуногие хранили здесь всякую дрянь, будто бы здесь был склад, а не комната смерти. Запрыгнув на стол, я увидел дешёвенький радиоприёмник, подключенный к розетке в стене, достаточно близко к раковине — то, что нужно.

— Может быть, поможешь мне?

Наташа запрыгнула ко мне на стол. Я чуть коснулся грязного пластмассового корпуса — приёмник опрокинулся. С помощью Наташи я стал толкать его к раковине.

— Так вот как ты это сделал…

Я кивнул:

— В девяносто шестом году это была кофеварка. Мы её впятером толкали. – Мы оставили радиоприёмник на самом краю. — Когда она упала в воду, электричество вырубилось во всём районе.

Я спрыгнул в раковину и заткнул слив пластиковой пробкой, затем выпрыгнул обратно и с трудом повернул ручку крана. Брызнула ледяная струя, и раковина медленно стала наполняться.

— Что теперь?

— А теперь иди взгляни как дела у Зиппи. Как только он закончит свою работу, я вырублю пробки.

Она не спеша удалилась, оставив меня наедине со звуком льющейся воды. Ржавая вода лилась в раковину, пенясь и брызгая, хлорка почти перебивала запах смерти. Я услышал шаги кошачьих лап.

— Зиппи сделал своё дело?

— Нет. А вот ты — да!

Меня аж подбросило. Вместо Наташи в дверях сидел, облизываясь, Скрэч, сверкая своим единственным глазом. Он вспрыгнул на стол и стал приближаться ко мне легкими изящными шагами, переступив через льющуюся через край раковины струю.

— Как ты меня нашёл?

— Ты такой простак, Мэнский. Да я всё это время был у тебя на хвосте. – Он замахнулся, пытаясь меня достать. — Ты всегда был тормозом. Мне нужна эта песчанка.

Я прикинул, что к чему. У Скрэча не хватило бы мозгов самостоятельно всё это провернуть. Значит, кто-то ему помогал. Я отступил влево.

— Что же скажет Гарфилд, если ты уведёшь у него товар?

— А, с этим проблем уже не будет! – Он облизнулся. — Представь, он даже почти не возмущался.

Он прыгнул и вцепился когтями мне в бок. На шкуре выступила кровь. Скрэч отскочил — он не был таким тупым, каким казался на первый взгляд. Я замахнулся на него, пытаясь держаться на расстоянии.

— Отвали, Скрэч. – Я сжался для прыжка. — Когда я закончу — можешь забирать его. Дай мне с девкой уйти — и он твой.

— С девкой? – Сукин сын засмеялся. — Эй, Наташа! Иди сюда! Покажись Джо!

Наташа скользнула в комнату:

— Мне очень жаль, дорогой. Правда, жаль.

Они меня очень хорошо поимели. Наташа обвела меня вокруг пальца как последнего дурака, водила меня за нос как котёнка. Совершенно ошарашенный, я проглядел атаку.

Всё завертелось, когда я кубарем покатился по столу. Прежде чем я успел вскочить, Скрэч прыгнул мне на спину и вцепился когтями в оба бока. Крутанувшись, я отшвырнул его, тщетно пытаясь улизнуть. Скрэч был сильнее и шустрее. И на этот раз он был настроен серьёзно. Нужно было подключать мозги и ждать, когда он первый допустит ошибку.

— Кис-кис-кис… – прошипел он. Он стал кружить медленнее, пытаясь меня спровоцировать; его глаз следил за каждым моим движением. Я старался держаться со стороны пустой глазницы, время от времени замахиваясь на его уродливую морду.

— Иди в задницу, Скрэч! – Я сделал выпад влево, надеясь, что он обнажит брюхо. — У меня есть дела поважнее, чем трахаться тут с тобой.

— А ты всегда только и мог, что языком трепать, Мэнский! – Он бросился на меня. Жгучая алая боль пронзила моё плечо, и я упал в раковину. От ледяной воды у меня перехватило дыхание. Кое-как я смог выкарабкаться, весь мокрый и окровавленный. Скрэч сидел на противоположной стороне раковины и ржал.

— Скрэч! – подала голос Наташа с другого конца стола. — Мы так не договаривались! Ты сказал, что никто не пострадает!

Одноглазый сукин сын ухмыльнулся:

— Ну, киса… считай, что я соврал.

Он перепрыгнул через раковину, мы сшиблись в воздухе и грохнулись на пол. Я ударился плечом об бетонный пол, Скрэч всем своим весом навалился на меня сверху, выбив из моих лёгких весь воздух, вцепившись зубами в мою шею.

— Скрэч, не надо! – откуда-то издалека донёсся голос Наташи.

В моих глазах потемнело. Скрэч сжимал челюсти всё сильнее, не давая мне вдохнуть, холод льющейся на пол воды пробирал меня до костей. Собрав все оставшиеся силы, я извернулся и впился когтями задних лап ему в пах. Он взвыл и отскочил, шипя от ярости.

— Ты — покойник, Джо Мэнский! – Он отряхнулся, не выходя из лужи. — На этот раз я с тобой за всё рассчитаюсь!

— Наташа… – Мои лёгкие горели, требуя больше воздуха, чем могло вдохнуть моё раненое горло. — Помоги мне… – Согнувшись в три погибели, я попятился из лужи, готовясь к последней атаке.

— Прощай, бесхвостый сукин сын! – Глаз Скрэча горел жёлтым огнём.

— Берегись, Джо! – закричала Наташа. Радио, кувыркнувшись, полетело вниз, разбившись вдребезги на сотни пластмассовых осколков.

Свет погас. Когда приёмник упал в воду, я услышал один-единственный хрип и почувствовал резкий запах озона. Ток ударил в пол, жужжа как стая ос. Затем сработали предохранители.

Скрэч лежал, широко распахнув единственный глаз, изогнув губы в предсмертной ухмылке. Наташа осторожно перегнулась через край стола.

— Ты в порядке?

— А ты как считаешь? – прохрипел я.

Она спрыгнула вниз.

— Прости меня, Джо, прости! — Она стала зализывать мои ободранные уши. Я отстранился.

— Отстань от меня!

— Но, Джо…

Мои лапы дрожали, и нестерпимо болело плечо. Стараясь не хромать, я поплёлся к двери. Сейчас её сочувствие мне нужно было меньше всего.

— Джо, постой! Ну, Джо? – Наташа встала посреди проёма. — Когда всё планировалось, я ведь тебя не знала. Скрэч не сдержал обещания. Разве ты не понимаешь, что он просто меня использовал?

— Кто кого использовал? Ответь лучше на простой вопрос — зачем?

Нас разделяло всего несколько дюймов. Глядя мне прямо в глаза, она с трудом сглотнула, её усы задрожали.

— Ради Зиппи. Он заслуживает куда большего, чем сидеть в клетке. – Наташа отвернулась. — Можешь мне не верить, но он мой единственный и самый лучший друг.

Не знаю почему, но я ей поверил.

— И ты решила отдать его в лапы Гарфилда. Своего-то друга?

— Я ведь не знала! – Она дрожала. – Я такая дура. Мне очень жаль.

Я прошмыгнул в тёмный коридор.

— Куда ты идешь?

— Найду Зиппи и уберусь отсюда подальше.

— А что же теперь будет со мной? — Она сидела на холодном полу и смотрела на меня.

— Знаешь, Наташа, сейчас мне на это глубоко наплевать.

* * *

Зиппи катал пустую кофейную банку по полу. Он даже не заметил, что вырубился свет. Я схватил его своими ноющими челюстями и убрался прочь из проклятого Приюта. Поникнувшая Наташа молча шла следом. Я был в крови от головы до хвоста, и держался лишь на остатках адреналина и гнева. Мы шли через стоянки, держась в тени. Рассвет чуть окрасил небо над грязными крышами.

— Джо, постой! Давай поговорим.

Я опустил Зиппи. Его коготки клацнули по заиндевевшему асфальту.

— О чём нам ещё говорить? Ты крутила мной, как клубком ниток. Молодец, девка, в этом ты преуспела. Умница!

Наташа понурилась, и на мгновенье мне показалось, что она сейчас на меня кинется.

— Что будет с Зиппи?

— Я найду для него безопасное местечко. Ты ведь мне спасла жизнь, так что я перед тобой в долгу. – Я вздохнул. — Иди домой, Наташа. Тебе здесь не место.

Я схватил Зиппи и помчался на запад. Холодный ветер дул со стороны окраин, неся с собой запах свободы. Я слышал, как сзади Наташа кричит нам вслед:

— Джо! Подожди! – Её голос становился всё тише, словно ветер слизывал его как сливки. — Неужели ты меня оставишь? После того, что у нас с тобой было? Вернись!

Я замер. Закрыл глаза и просто стоял, и Зиппи тихо висел у меня в зубах. А затем я рванул со всех лап, прочь из города. Иногда, самое трудное для кота — не оглядываться.

Я слышал о конюшне в деревне, на другом конце бесконечного шоссе, за тридевять земель от запаха машин и бетона, и от Приюта. Длинное, обитое железными пластинами здание с деревянным полом, где живут жеребцы. Конюшня, в которой Двуногие заботятся о лошадях лучше, чем о собственных детях. Место, где на кота никто не обращает внимания, пока тот ловит мышей и не лезет не в свои дела. В такой компании Зиппи даже не заметят. Много зерна, старенький компьютер в кабинете и бесконечные просторы свободы. Более чем достаточно для песчанки, помешанной на компьютерах. Да и для меня тоже.

Я никогда больше не видел Наташу. Но слухи ходят везде, даже здесь, в глубинке. Говорят, она навсегда вернулась в свой шикарный дом, и там окотилась. Интересно, как же распространяются такие слухи? Говорят, она счастлива. Думаю, так и есть.

Еще говорят, что несколько котят похожи на меня. Думаю, что и это тоже правда.

Перевод - Unknown;)