ВНИМАНИЕ, РЕДАКТИРУЕМЫЙ ТЕКСТ!!!
Вы можете редактировать этот перевод, улучшив его качество.
Для этого нужно кликнуть курсором на фразу, которую желаете исправить, и в появившемся окне сделать это, подтвердив изменение нажатием кнопки "ОТПРАВИТЬ".
Если в ходе редактирования увидите теги примерно такого вида - - не стирайте и не изменяйте их - иначе из текста пропадут имеющиеся в нём рисунки!
Дополнительную информацию можно посмотреть, кликнув по кнопке "детали" на переходной странице раздела "Мастерская Гайки".
Для желающих заняться редакцией всерьез вот ссылка на очень полезный в этом деле сайт:
https://context.reverso.net/перевод/английский-русский/Freestone

Ну хоть одну фразу отредьте! Разве это много?




Книга 1 серии "Наёмные фамильяры"


Без поводка
Daniel Potter


Глава первая

Всё началось как хороший день. Если подумать, это было не так, после шести месяцев безработицы самообман становится обычным делом.Два дня назад я потерял работу, и моя девушка неизвестно где с прошлой недели. Под "хороший день", я имел в виду, что мне удалось вырвать из своего сердца капельку надежды, что одно из полудюжины отправленных, под кофе со льдом, резюме, может привести к собеседованию.
Старик, что живет по соседству, наблюдал за мной, пока я заполнял анкеты, вписывая свой скудный опыт работы в соответствующие поля.Это не было в новинку для нас обоих.

Он практически жил в кафе, постоянно заказывая холодный чай и как выпивал, еще час мусолил стакан со льдом. Он сидел в единственном мягком кресле с книгой в руках и крошечным котом, развалившимся на стуле. Кот выглядел так, будто чихуахуа сможет избить его ради денег на обед. Казалось, что он заинтересован книгой больше, чем старик. Чем больше книга, тем меньше она его интересовала, но если была книжка в мягкой обложке, он не отрывал глаз. В те дни, когда он носил огромный кожаный фолиант, он смотрел прямо на меня. Он даже не пытался отвернутся, если я замечу. Просто слегка улыбнулся и кивнул мне.
Я не придавал этому большого значения. Раньше я жил в Сан-Франциско, где ты не мешаешь людям быть счастливыми, не смотря на их странности. Грансвилл, штат Пенсильвания, похоже, придерживался тех же убеждений. Между фермами амишей и людьми, которые жили в национальном лесу в нескольких милях к северу, это было очень странно по сравнению с Кали, но всё ещё уважалось. Поэтому я иногда вежливо здоровался с ним, и он отвечал мне тем же. Мужчина и его морщины, казалось, затерялись в своем собственном маленьком мирке. Или я так думал.

Этот день был днем книги в мягкой обложке. Он уткнулся носом в мятый экземпляр "Зеленой мили", что я едва его заметил. Я был занят мыслями о маленьком портрете Анжелики, который держал в углу своего рабочего стола, её карие глаза озорно мерцали, а улыбка казалась немного агрессивной, но подходила ей, намекая на колючий ум. Когда мы встретились, мы нажали вместе, логин и пароль комбо. Очень жаль, что каждые две недели она отключала себя и исчезала на такой же срок - у меня не было прав доступа, чтобы знать, почему. Всякий раз, когда я спрашивал, она просто встряхивала своими черными локонами и говорила:
- Это большей секрет. Перестань спрашивать.
Если бы я продолжил, то получил бы отрывистое.
- Хочешь, чтобы я не возвращалась? Потому что это альтернатива.
Я всегда считал, лучше смерится с её частым отстутствием, чем потерять совсем. Теперь некая реальность под названием рента может сделать её следующее появление нашей последней встречей. Насколько я мог судить, она не возвращалась с карманами, набитыми наличными; то немногое, что она делала, она зарабатывала, сидя на диване. Неоплаченные сверхсекретные стажировки звучали маловероятно.
Моя соломинка перестала издавать чавкающие звуки. Верный признак того, что я пережил даже лед в своей чашке. Я виновато поднялся на ноги. У меня дома было лучшее лекарство от моего затруднительного положения. Сладкий звук взрывающихся нубов никогда не переставал отталкивать чувство обреченности, ползущей вверх по моей шее. Судьба в этом случае - просить у отца денег и условий, которые будут с ними.

Повернувшись к двери, я увидел на своем пути старика, который неуверенной походкой направился к ней. Я придержал для него дверь, как только подавил вспышку раздражения. В конце концов, нельзя же винить кого-то за то, что он стареет. Обычно это означает, что они хоть что-то сделали правильно в своей жизни. Поэтому я подождал, пока он пройдет мимо, и остановился, чтобы взглянуть на доску объявлений у двери, тщетно надеясь увидеть объявление о вакансии, прежде чем последовать за ним из кофейни.
Я услышал рев мотора как раз в тот момент, когда моя нога коснулась тротуара. Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть то, что всё ещё вижу в темноте моих век. Автомобиль, разрывающий мое поле зрения. Тяжелый хруст ломающейся кости. От удара тела старика, врезавшегося мне в грудь.
Шины завизжали, когда голубое небо заполнило мое зрение. Ошеломленный, я поднял голову и посмотрела на машину, мчащуюся вниз по улице. Черный седан, потускневшие серебряные буквы на багажнике писали:
"Соболь."
Здравый смысл наконец-то осветил мой мозг, и я отыскал номер машины. Я смотрел на эти белые цифры, пока машина мчалась прочь, но ни одна цифра не запечатлелась в памяти.
Хихиканье старика, сухое и пронзительное, привлекло мое внимание. Я тупо смотрел на него, распростертого на моих ногах, его конечности были согнуты под странными углами. Ручеек ярко-красной крови потек из его левой ноздри, когда он снова закашлялся и засмеялся.
- А я и не заметил, что он приближается.
- Эй, держись, не уходи. - Слова слетели с моих губ, когда я огляделась вокруг в поисках кого-то, пытаясь игнорировать жуткое чувство паники.
Из дверей кофейни на них широко раскрытыми глазами смотрела женщина. - Зови на помощь! - Я закричал на неё, и она нырнула обратно, как испуганный кролик.
Старик снова рассмеялся, его желтые зубы были испещрены красными пятнами. - Слишком поздно для этого, котёнок.
"А вот и бред", - помню, подумал я, когда его ухмылка стала шире. - Ах вот как? - Продолжай их разговор, ладно?
Мой разум цеплялся за некоторые знания о первой помощи, которые могли бы быть полезны для кого-то, у кого, вероятно, было внутреннее кровотечение. Я не придумал ничего, кроме того, что это, вероятно, не было хорошей идеей, чтобы переместить его.
- У меня есть кое-что для тебя. В шкафу… - пробормотал он, его глаза начали отрываться от моего лица.
Отчаявшись и не имея лучшей идеи, я помахала рукой перед его глазами.
- Обязательно. Сейчас только приедет скорая и мы пойдём и проверим.
- КХех. - Он выдохнул и умер. Я почувствовал нечто особенное, похожее на мощную хватку и всё вокруг стало забавным. Не понятно почему. Но именно в этот момент, вся моя жизнь, спустилась по канализации в сумасшедший дом.


Глава вторая

Следующим ясным воспоминанием, был будильник, который подобно бритве врезался в мои уши. Я трижды ударил по часам, в попытках остановить этот ужасный визг, пока моя рука не онемела. После нескольких циклов сна и бодрствования, решил полюбопытствовать, что же стало причиной внезапной потери способности нажимать кнопку. Обычно я мог поразить её с точностью ракеты с лазерным наведением.

Приоткрыв глаза, и посмотрев на часы, в ожидании увидеть свою руку. Стало ясно в чем проблема, руки не было, было нечто другое. Я чуть не наделал в штаны, когда увидел это на своем будильнике. Голова закружилась от попыток осознать увиденное, я зажмурился. Только чтобы получить ещё одну вспышку неизвестности, когда что-то двинулась над моими глазами.
Это вызвало дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику, ощущение, которое прошло далеко за мои бедра. Дрожь паники пронеслась в моем мозгу и снова открыла глаза. Изображение на мгновение было размыто, пока мембраны в глазах не открылись. Мгновенно сфокусировавшись на "руке", которая была размером с будильник. Я медленно её поднял и повернул ладонью к себе. Мое сердце заколотилось и отдавало в ушах, мозг неохотно соединял отдельные компоненты вместе. Коричневый мех, короткие пальцы с круглыми кожистыми подушечками. Когти торчали из кончика каждого пальца. Я попытался сжать кулак и каждый из них выскользнул наружу. Это не было рукой, констатировал мой мозг. Это лапа, очень большая кошачья лапа. Что она делала на моем запястье?

Запястье было покрыто такой-же коричневой шерстью переходившее в плечо, всё это больше походила на ногу, плечо тоже было покрыто, такой же толстой шкурой. Я был в панике, мысли метались между не пониманием и отрицанием. Я прошел через все стадии принятия этой измененной реальности. Кто подсыпал мне LSD? Может быть я сплю? Неужели я сошел с ума?
Все же, простое шевеление моей конечности, растоптало все панические настроения как пара армейских ботинок. То, как двигалась рука, а теперь скорее нога, от ощущения каждого отдельного волоска, шевелящегося в ответ на движение, кружилась голова. Знаете то чувство, когда спотыкаешся? То мгновение осознавание, что реальность не соответствует вашим внутренним предсказаниям? Расширьте этот единственный момент в ползучее осознание, и вы можете иметь представление о чуждых ощущениях, которые текли в мой мозг в тот момент.

Я вскрикнул и вцепился в свои простыни, но ощущение только усилилось. Мой позвоночник двигался так, словно его заменили змеем, он ощущался дальше и извивался в разные стороны. Прикусив язык, я обнаружил свои острые зубы. Каждое движение незнакомых мышц вливалось в мой мозг. Все во мне говорило бежать и прятаться, но всё, что мне удавалось сделать, это пытаться разорвать когтями воздух. Мои крики о помощи, прозвучали как грубый и рваный звук, пронзивший мой череп, заставляя меня кричать ещё сильнее. И все же нет никакого выхода из собственного тела. Через несколько минут, а может быть и часов я опять рухнул на скомканные изодранные простыни, совершенно источенный. Все, что я мог, это чувствовать как воздух проносится над горячим и длинным языком. Снова прозвенел будильник. Я долго прислушивался к жалобному писку, голова была пустой. Я сосредоточился на этих звенящих звуках. Если я буду совершенно неподвижным, то смогу притвориться, что мое тело всё ещё человеческое.

Писк прекратился и сон поглотил меня. Позже я проснулся в тихой комнате. Единственным звуком было слабое жужжание электроники. Мои уши сами навострились и сосредоточились на жужжании. Я чувствовал себя разбитым и вырванным с корнем, зная, что каждое движение принесет ещё больше ужасных незнакомых ощущений.
Вместо этого я сосредоточился на знакомом, отчетливое ощущение раздутого мочевого пузыря было примерно таким же нормальным, как и раньше.

Не видя иного выхода, я сложил ноги под себя и встал на матрас. Это было... просто. Когда я стоял, расцветало чувство беспокойства, но не перерастало в панику. Вес того, что казалось очень длинным хвостом, медленно двигалось позади меня. Я даже не обернулся и не посмотрел на него. Ни за что. Я не был готов к этому. Опустив глаза, я изучал передние лапы. Я их уже видел, аккуратно переставил лапы на край кровати, одновременно пытаясь не выпускать когти, чтобы не вспороть матрас. Я был поражен, насколько они стали большими, гораздо шире чем прежние руки.

Прыжок вниз и короткая пробежка до ванной комнаты проблем не составили. Чересчур плавно. Если бы я споткнулся или почувствовал себя неуверенно, было бы больше похоже на правду. Казалось, что тело само знало как справятся с собой, хотя для меня, это было в первые.

Прежде чем заняться материально-техническим снабжением фарфорового трона, я положил лапы на стойку в ванной и украдкой взглянул в зеркало. На меня смотрела кошачья морда. Я уже догадался об этом, было неприятно видеть в отражении лицо, которое не было моим. У него был светло-коричневый мех, за исключением белесого носа и черноватых отметин там, где росли длинные усы. Прижатые уши хорошо передали моё несчастье при виде этого зрелища. По крайней мере, я знал, кто я такой. Кошка с тысячью имен: горный лев, пума и кугуар, называй как хочешь.
- Как? Почему? Старик назвал меня котиком. Неужели это сделал он? Неужели его травмированный мозг каким-то образом исказил мой разум? Вызвал мозговой тромб, который свел меня с ума? А вдруг сейчас кто-то войдет и увидит голого мужика, который стоит на четвереньках и строит перед зеркалом смешные рожи?
Если ощущениям можно доверять и грань между возможным и невозможным сдвинута, что тогда? Я не мог решить, что было хуже: быть умалишенным или серийным убийцей в мире животных.
Плохо что, Анжелика ненавидела кошек и люди не вызывают службу отлова животных, когда видят собаку. Я прошипел и инстинктивно отшатнулся увидев злобные клыки во рту! Нужно по аккуратней с улыбкой.

Сидение на унитазе в размышлениях, как мой сосед смог превратить меня в пуму, последним выдохом, окончилось катастрофой. Подушечки лап и гладкий белый пластик не обеспечивают должной цепкости, результатом оказался разбитый нос, больное плечо, а еще я промок до шерстинки. Насквозь промок я в душе. Как только замочил ногу в унитазе, возникло стойкое желание, потребовалось отчаянные меры, чтобы не начать вылизаться. Я был счастлив, что краны в нашем старом доме, имеют удобные ручки. Круглые, пластиковые, я бы расколол в зубах.

Я катался на полотенце, не в состоянии вытереться иным, цивилизованным способом. Тихий высокий голос заявил:
- Святые грецкие орехи! Ты же огррооооооомен!
На подоконнике сидела белка, прижав лапки ко стеклу, и её маленькие глазки-бусинки были так широко раскрыты. Он быстро прикрыл рот лапами, увидев что я смотрю на него, а затем сверкнул хвостом и ускакал.

Я был очень большим котом и теперь со мной разговаривала белка. Я посмотрел на дверь, ожидая, что сейчас ворвутся люди в белых халатах и заберут меня.
Но так никто и не показался. Выпутался из полотенца и подошел к окну. Мой дом перестаивался несколько раз и в его планировке появились признаки шизофрении. Окно в моей ванной комнате было шириной в три фута с двумя скользящими стеклами бок о бок. К счастью для моих лучших чувств, за окном была каменная стена, загораживавшая соседский двор.

Открыв лапой окно, я вздрогнул, когда уличный холодный воздух ударил в меня. Мне ведь не нужно было беспокоиться, что меня заметят в этом доме? Мокрый мех ощущался очень плохо, холодным и тяжелым. Я обнаружил, что вылизываюсь и мой язык жаждал сделать больше. Это меня напугало. Несколько минут, может час назад, я был совершенно не в себе. А теперь мне нужно сознательное усилие, чтобы перестать вести себя как кошка. Беспокойство занимало мою голову. Могут ли животные инстинкты взять верх над моими мыслями? Насколько опасно начать лизать свою лапу? Ибо она отчаянно зудела.

В животе заурчало, когда я высунул голову из окна посмотрев на заднюю часть дома. Белок не было видно, а при мысле о белках в животе заурчало. История моей жизни: сначала еда, потом размышления. Если бы белка вернулась, я бы хотел поговорить, а не съесть её.
Я прокрался на кухню, стараясь не обращать внимание на чувство дискомфорта от влажного меха. Холодильник оказался не простой задачей, но сдался после того, как опробовал свои когти на двери. Я выловил остатки стейка из выдвижного ящика. К счастью, ни Анжелика, ни я, не были вегетарианцами.

Черт, Анжелика почти никогда не ела ничего кроме мяса, если её не заставляли, поэтому холодильник был хорошо укомплектован на тот случай, если обитатель дома когда-нибудь станет плотоядным животным. Если бы меня превратили в кролика или осла, я был бы по-настоящему облажался.
Вспомнив или скорее, не в состоянии вспомнить, когда я в последний раз мыл пол, запрыгнул на стойку со стейком в зубах. Холодная говядина оказалась вкуснее, чем я ожидал. В мясе была какая-то сладость, которую я раньше никогда не замечал. Еще поздравил себя с тем, что я не разорвал холодильник в голодном безумии, а провел хорошо организованный поиск незамерзших продуктов.Еще один стейк, оставленный несколькими днями ранее, был на грани съедобности. Оставались мясные нарезки: ветчина, колбаса и полфунта американского сыра, как бы, за деликатесы не пришлось расплачиваться. Наконец, я нашел заначку с колбасами, припасенную для гостей. Как только я вскрыл упаковку, эти жирные куски мяса были такими же сладкими, как конфеты.
Насытившись и чувствуя себя фаршированной индейкой, свернулся калачиком на столешнице и начал вылизывать лапы, избавляясь от последних остатков этого почти сладкого жира.


Глава Третья

Я и не заметил, как уснул, пока я не подскочил услышав дверной звонок. Высокий писк удивления вырвался из моего горла, когда мои ноги на мгновение перекатились через гранитную столешницу. Мои лапы скользнули по его гладкой поверхности, Прежде чем внезапно найти опору. Мои ноги понесли меня через кухню, и я врезалась плечом в противоположную стену с такой силой, что почувствовала, как треснул камень, прежде чем соскользнуть вниз по стене, рыча от разочарования.
Кто, черт возьми, был у моей двери?
Как бы в ответ, засов услужливо отодвинулся, и в мой дом вплыла сияющая женщина. Под подолом её длинного платья не было видно ног.
- Счастливого Дня Пробуждения! - заявила она с солнечной усмешкой и взмахом руки. Маленькие звездочки и смайлики текли между ними, когда она сделала радугу над своей головой.

У самой женщины были седые волосы, собранные в тугой пучок двумя полосатыми голубыми и зелеными палочками для еды, на её морщинистом лице не было никакой косметики, кроме странно серой помады. Платье в форме колокольчика обтягивало её тощую фигуру, кружась синими и зелеными вихрями, и воздух вокруг неё, казалось, мерцал своим собственным мягким светом. На мгновение я испугался, что провалился в диснеевский фильм и кухонные приборы вот-вот запоют. На всякий случай я посмотрел на тостер.

Женщина захлопала в ладоши и радуга исчезла во вспышке света, когда она повернулась ко мне с улыбкой, её глаза мерцали. Её зубы были очень белыми для её возраста. Её глаза немного расширились, когда она посмотрела на меня.
- Замечательно! - Она снова посмотрела мне в глаза. - Вы, должно быть, мистер Томас Хатт. Да?
Не видя особого выбора, я попытался издать утвердительный звук. Я ожидал услышать мяуканье или что-то в этом роде, но я чирикнул, как птица! Каким вот свирепым хищником я стал.
- Ох. Не плохо... Я госпожа Сабрина. Я хочу поприветствовать тебя в реальном мире.
Должно быть, что-то отразилось на моей морде, потому что она рассмеялась.
- Всё нормально. В начале, никто не верит. Но поверь, эта сторона тебе покажется намного интересней! У тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Гораздо лучше, чем эта унылая маленькая лачуга.
Я попытался сказать, что у меня уже есть своя жизнь, но язык просто шлепнулся во рту и снова это чувство неизвестного вернулось в мой мозг. Я невольно вздрогнул.
- Да, понимаю. Это испровимо. - Она наклонилась и осторожно протянула руку к моей голове. Я инстинктивно отодвинулся; от неё исходил слабый запах озона. - В одиночку ты долго не протянешь. - Она посмотрела на разбросанные кусочки обертки, валявшиеся на полу в кухоне. - Все будет хорошо, котик.
Я зарычал в ответ. Она слегка вздрогнула, но не отступила. Приятно осознавать, что клыки немного значат в этом новом "реальном мире".
Она погрозила мне пальцем.
- Ну-ну, дорогуша. Не нужно сердиться. Ты такой, какой есть и это вряд ли изменится.Привыкнешь. Запомни, ты один из счастливчиков, не все переживают Пробуждение.
Мне определенно не повезло. Обмен больших пальцев и голоса на когти и клыки не казался выгодной сделкой. Я сделал шаг назад от Сабрины.
- Я не сделаю тебе больно. - Она шагнула вперед и попыталась дотронуться до моей головы, снова вторгаясь в мое личное пространство. Пригнулся и зашипел, давая ей понять, что если она будет также настойчива, то мы оба узнаем силу укуса пумы.
Она тяжело вздохнула и закатила глаза.
- Кошки.
Я прищурился. Она ворвалась дом, рассказала то что я и так знал, а затем попыталась погладить меня по голове, как будто я малыш! Я никак не мог понять, какое имеет отношение то, что я сейчас кот.

Сабрина сложила руки на груди.
- Послушай, дорогой, я здесь, чтобы помочь тебе, но ты встретишь меня на полпути. - Её кремнево-серые глаза ожесточились, как у мошки, и я почувствовал, как мой мех встал дыбом, когда статическое электричество коснулось моей кожи.
- Зубами и когтями ты далеко не уедешь в этом диком и мохнатом мире. Какой бы большой ты ни был, ты все равно мелкая рыбешка против... - она подняла руку, и между большим и указательным пальцами вспыхнула искра, - колдовства. - Поэтому, во избежания недоразумений, ты больше не будешь показывать мне или любому другому магу в моей компании, свои клыки. Это первое и единственное предупреждение.
Электричество прошло дугой между её пальцами и ладонью, шипя и хлопая, когда свечение вокруг неё стало ярче.
- Ты понял?
Уши плотно прижались к голове. Я кивнул, сделав над собой усилие, что бы не оскалится. До меня начало доходить, что она не примет отказа.
- Вот и хорошо! - С хлопком в ладоши железная леди-молния мгновенно превратилась обратно в гиперкинетическую фею-крестную. - Ну так что же, пойдём? Тебе ещё многому предстоит научиться, и лучше бы поскорее наложить на тебя говорящее заклинание. Слова всегда предотвращают недоразумения. - Она указала на пол перед собой. - А теперь иди сюда и дай хорошенько на тебя рассмотреть.

Я раздраженно фыркнул, сверля её взгядом, пытаясь выиграть немного времени, чтобы подумать. Я не знал, что делать с этой женщиной, но не видел другого выхода. Я мог бы принять её предложение и возможно, вернуть свой голос или попытаться убежать и спрятаться - “попытка”, возможно, является определяющим словом. Она могла бы подразнить меня прежде, чем я успею выбежать из кухни.
Если смотреть на вещи со всей циничностью, то выбор был очевиден. Выиграть время, чтобы собрать дополнительную информацию.
Другие части моего мозга усердно перебирали возможности, на которые намекало существование Сабрины.

Летающая женщина, непроизвольно вырабатывающая электричество? Что дальше? Зомби жрут мою дверь? Оборотни метят территорию во дворе? Как обычно, страх сдерживал МОЙ трепет и удивление. Я нерешительно подошел ближе и сел перед ней, моя голова была почти на одной высоте с её грудью.
Сабрина опустилась на колени, но всё ещё парила в дюйме от Земли, оглядывая меня, дрейфуя вокруг меня, как покупатель вокруг подержанной машины.
- Давай посмотрим. Похоже что ты чуть больше двухсот фунтов, очень крупный горный лев. Хотя вы, вероятно, могли бы сбросить около пятнадцати из них.
Просто здорово, я потерял голос, зато могу не доедать.Еще одно доказательство того, что сама вселенная является садистским ублюдком. Я слегка вздрогнул, когда она провела кончиками пальцев по моей макушке. Чуждое ощущение ее пальцев на моем меху и приятное почесывание моих ушей, не заставило меня растаять в теплой мурлыкающей позе, как я, возможно боялся. Я посмотрел на неё и она остановилась, одарив меня печальной улыбкой.
- Отлично. Студенты еще удивляются, почему я говорю им выбирать собак для фамильяров. - Проворчала она, поворачиваясь к двери. - Мы уходим.
Снаружи стоял древний, поросший мхом "Кадиллак" с откидным верхом, приподнятый в этот теплый летний день. Краска облупилась вокруг крыльев, но в остальном машина выглядела ухоженной, без ржавчины. Я посмотрел на Сабрину и попытался нахмурить брови.
- Дорогуша. Может быть, ты ожидал увидеть золотую карету, запряженную восемью белыми лошадьми? - Она рассмеялась и жестом указала мне на машину.
Я попытался пожать плечами, что без ключицы ничего не вышло, поэтому я покачала головой.
Она вздохнула и слегка подтолкнула меня рукой.
- Давай, забирайся в машину.
Как только я переступил порог своего дома, задняя дверь машины открылась сама собой. Белка, та самая, что была в моем окне, выскочила со двора спрыгнув с яблони и бросилась в Кадиллак. Теперь я понял, почему этот маг оказался в моем доме. Маленький грызун сдал меня!
- Здраствуй, дорогой Руди, - сказала Сабрина, закрывая за мной дверь моего дома.
На мгновение меня охватила паника. Я оставил свои ключи! Мой телефон и много чего еще! Ощущение наготы скрутило мои внутренности в узел.
Я инстинктивно обернулся и попытался открыть дверь. Сабрина быстро отскочила в сторону, когда я ударил лапой по дверной ручке и тихонько взвыл.
Сабрина покачала головой и её улыбка стала немного слабой, возможно печальной.
- Тебе там ничего не нужно, Томас. Ты проснулся в новой жизни, старой больше нет.
Я зашипел от злости и разочарования, сжимая губы чтобы не оскалится. Там остались важные для меня вещи! Я собирался вернутся после серии вопросов и ответов! Если она думала, что я уеду не попрощавшись с Анжеликой, то ее ждет сюрприз.
- Иди в машину, Томас. Мы все тебе расскажем, но сейчас, нельзя что бы тебя заметили. Могут позвонит в Службу контроля за животными, они тебя усыпят или застрелят.
Я заколебался.
- Ну же! Перестань быть угрюмым котом! - Из машины донесся лай белки. Не обращая внимания на грызуна, я посмотрела на закрытую дверь, обещая, что скоро вернусь, а затем подбежала и запрыгнул на заднее сиденье. Белка забралась на переднее сиденье и запрыгнула на приборную панель со стороны пассажирского сиденья.
Когда я растянулся на широком заднем сиденье Кэдди, я был удивлен, обнаружив, что он был немного тесным. Я чуть не упала, когда попыталась свернуться калачиком, а низкий потолок мешал мне сесть. Я мог бы просто лечь на пол и положить голову на подлокотник у двери, но мне нужно было посмотреть, куда ведет Сабрина. Так что мне пришлось неловко сгорбиться, прижав уши к парусиновому потолку. Дверь захлопнулась сама собой, и водительское место открылось, чтобы впустить Сабрину в машину.
Она взглянула на белку.
- Руди, дорогой, я увезу его отсуда. - Окно опустилось примерно на шесть дюймов.
- Эээ, нет! Я только что нашел самую большую кошку в Пенсильвании. Я по праву его представитель в TAU! Теперь я не отойду от него ни на шаг. Голос белки звучал как у маленького ребенка, а его пушистый хвост постоянно дергался.
Выходит белка либо обрекла меня на гибель, либо спасла, в зависимости от того, что будет дальше. Я мысленно взял это на заметку.
- Это не было соглашением, дорогой. - Заботливый тон просочился из железной леди.
- Ты не говорила, что это будет большая киса. Это стоит намного больше, чем новый iPhone. - Белку, казалось, не испугала Скрытая угроза Сабрины.
Сабрина сжала губы в зеркале заднего вида, когда резко включила передачу и отъехала от тротуара. Она хотела что-то сказать, но белка Руди опередил её.
- Тебе не о чем беспокоиться, большой парень. Ты из кошачьих, а кошки видят магию, тебе не придется долго учится чтобы быть фамильяром. К томуже, ты огромный! - Он сделал широкий круг руками. - Но не настолько огромен, чтобы не поместиться в самолете или автомобиле. Я знаю одного парня, он слон, связь позволяла вытащить его из зоопарка несколько раз. Один из главных домов захочет сделать связь с тобой и будут тебя баловать. - Белка сложила свои ловкие лапы вместе и тоскливо вздохнула.
Пока Руди говорил, путь Сабрины не лежал к федеральной трассе. Я немного расслабился, предполагая, что она жила в городе.
- Я вопросительно прощебетал, пока машина плыла по пригородным улицам, надеясь, что грызун продолжит разговор.
Он подчинился.
- Черт, могу поспорить, что ты будешь босом в своей связке! Такой, типа: "Я устал от магии - принеси мне тунца с креветками!"
- На твоем месте, я бы добавил тунец в свой контракт. Но нет! Тунец не для меня! Я бы хотел банку орехов кешью в день. И ничего из дешевого дерьма в ближайшем ларьке. Настоящее жареное блюдо премиум-класса от ресторана Кали.
Белка втянула в себя воздух, закрыв глаза, словно смакуя воображаемый запах. Сабрина хихикнула, но не сделала ни малейшей попытки помешать Руди потратить следующие несколько минут на мучительные объяснения, почему кешью лучший орех, изобретенный самой природой. Несколько вежливых щебетаний были истолкованы как вопросы о природе и вкусе кешью. Я уже подумывал о более решительном ответе, когда машина свернула на подъездную дорожку, вид дома выбил из головы все мысли об орехах.


Глава Четвертая

Дом Сабрины, был похож на дом человека, живущего за пределами рационального мира. Я раньше проезжал мимо него, помню сделал круг вокруг квартала, чтобы вернутся и убедиться, что это не галлюцинация. Дом когда-то был маленьким бунгало с одной спальней, пока его обитатель не решил построить на его крыше ещё один дом, не потрудившись снести оригинал. Второй этаж был по меньшей мере вдвое шире первоначального дома, подпертый толстыми бревнами на каждом углу. Казалось, он пытается убедить маленький домик убраться с дороги, угрожая сесть на него. Деревянная обшивка нижнего уровня была выкрашена в синий цвет, который неровно выцвел, окрашивая ее, как птичье яйцо. Верхний этаж украшала виниловая обшивка пастельно-зеленого цвета, настолько кричащая, что она почти отвлекала меня от светящихся золотых рун, украшавших каждое отверстие и оставлявших пурпурные линии на моей сетчатке.

Как только двигатель заглох, двери открылись и Сабрина вышла из машины. Я последовал за ней, бросив взгляд на дверь, когда мои задние лапы всё ещё оставались на сиденье. Замочные скважины автомобиля были закрыты плоским металлическим диском с Восточным золотым символом, который смутно напоминал лошадь с высунутым языком. Было интересно, на чем ездит машина, поскольку я не чувствовал запаха выхлопных газов.
Как только все четыре мои лапы коснулись тротуара, Руди выскочил из машины и запрыгал по перилам крыльца. Парадная дверь дома открылась перед Сабриной сама собой, как только она проплыла вверх по ступенькам. Она повернулась и широко улыбнулась, как только вошла в дверь, жестом приглашая меня войти. Смирившись, я так и сделал.
Через мгновение я оказался лежа на боку, со звоном в голове.
- Ох! - Я услышал, как Сабрина ахнула, когда я поднял голову с пола и встряхнул её. Она начала хихикать, но быстро справилась со смехом.
- Извини что так вышло. Похоже, Корнеалиус недавно вымыл пол.
Руди даже не удосужился подавить свой пронзительный смех. Посмотрев вниз, я увидел свое отражение в блестящем деревянном полу.
- Вы же сказали, что у нас будут гости, госпожа. - Новый голос проскользнул в мои уши, которые повернулись на звук.
Я перевел взгляд на верхний угол комнаты, где очень длинное животное наблюдало за мной с платформы, выступающей примерно на фут из стены, как полка, до которой было очень трудно добраться. Анжелика невольно скривилась бы от миловидности этого существа. С маленьким черным носом и большими ушами, животное выглядело как что-то из детского мультфильма. Полка, на которой он стоял, тянулась от края прихожей вглубь дома. Из него вниз вела небольшая лестница в соседнюю комнату. Я видел нечто подобное в сумасшедшем телевизионном шоу домашних животных, которое я никогда бы не признался, что на самом деле смотрел: надземная трасса в каждой комнате для домашних животных, чтобы им никогда не приходилось блуждать под ногами своего владельца.
Когда я осторожно поднялся с скользкого пола, существо изогнуло свое длинное тело, чтобы посмотреть на меня сверху вниз с тонкой ухмылкой.
- Вижу, ты всегда находишь самых грациозных из них.
- Ну разве он не большой? - Пискнул Руди с маленького столика у двери.
- Так и есть. - Зверь склонил голову набок, как будто хотел получше меня разглядеть.
Я уже устал, от того, что когда со мной говорили, но я не мог отвечать. Я посмотрел на Сабрину и громко чирикнул, надеясь, что она поймет мою мысль.
- О боже, где же мои манеры! Томас, это мой фамильяр, Корнеалиус. Он Соболь, если для тебя это имеет значение.
- Martes zibellina (лат.), если быть точным. - Голос Корнеалия звучал глубже, чем можно было бы себе представить, произнося что-то столь незначительное, с легким британским акцентом. Он зевнул, показывая мне несколько впечатляюще острых зубов для животного меньше, чем большинство домашних кошек. Затем он тепло улыбнулся, его рот двигался таким образом, который я считала невозможным для нечеловеческих губ.
- Добро пожаловать в нашу не столь скромную обитель. Пожалуйста, не забудьте держать свои когти втянутыми. Сабрина и так наносит достаточно ущерба этому месту и помощники ей не нужны.
- Корнеалиус! - Сабрина и её знакомый на мгновение встретились глазами, а затем она прервала контакт с тонким закатыванием глаз. - Она снова повернулась ко мне. - Ну, я действительно обещала тебе голос. Мы это устроим, и тогда Корнеалиус ответит на все ваши вопросы.
Я последовал за Сабриной с нетерпением, предвкушая возможность снова поговорить (и пожаловаться). Весь этот день заслуживал большего, чем несколько отборных проклятий, и они клокотали в моем мозгу, а идти было некуда. Едва не поскользнувшись снова на слишком натертом воском полу, я остановилась на обнадеживающем чириканье, за которым последовал хриплый скрежет. Все в комнате странно посмотрели на меня после того, как он выполз из моего горла. Я смущенно опустил голову.
Корнеалиус издал гортанный смешок.
- Давай научим тебя говорить, прежде чем сорвешь голосовые связки.
Он надменно шел вниз по своей высокой платформе, углубляясь в дом, Время от времени оглядываясь на Сабрину, которая велела мне следовать за ней.
Руди подпрыгнул рядом со мной, так близко он ещё не подходил ко мне. - Они разговаривают мысленно, - прошептал он, прежде чем вскочить на богато украшенный медный торшер. Он закачался, когда он использовал его, чтобы допрыгнуть до дорожки для питомцев.
Прикусив язык за очевидными вопросами, которые последуют после такого заявления, я решил, что терпение-это единственный доступный мне путь. Все в доме выглядело намного старше меня, и это напомнило мне дом одного известного человека, который был преобразован в музей. Мебель сверкала медными украшениями с плюшевыми подушками, наваленными на стулья с высокими спинками. И все же, несмотря на больничный уровень чистоты, воздух был тяжелым от времени. Сначала мы прошли через официальную гостиную и вошли в такую же заброшенную библиотеку в задней части старого дома. Я попытался разобрать названия некоторых книг в кожаных переплетах, когда проходил мимо них, но большинство из них были на других языках, кроме английского. Единственное название, написанное на моем родном языке, вполне могло быть греческим: - соединения верхнего и нижнего уровней в планарном пространстве со временем или без него". - Да.
Сабрина молчала всю короткую прогулку, время от времени слегка кивая или качая головой, возможно, в ответ на молчаливый комментарий Корнеалия. Когда мы подошли к крепкой двери в задней части библиотеки, она повернулась и одарила меня ещё одной широкой успокаивающей улыбкой, которая не совсем достигла её глаз. Она распахнула дверь, и обжигающий белый свет хлынул из дверного проема. Сабрина мгновенно превратилась в силуэт на белом фоне, таком ярком, что боль заставила третье веко скользнуть по моим глазам, когда я прищурился, чтобы посмотреть. Но это не помогло. На самом деле, как-то закрыв глаза, чтобы защитить их от яркого света, стало ещё хуже. Чистая сила того, что лежало за дверью, казалось, обходила мои глаза стороной. Мой мозг, казалось, вот-вот зашипит.
Издав недовольное мычание, я отступил назад по коридору и поставил стену между светом и мной, уменьшая интенсивность от агонии до простой боли.
Сабрина хихикнула: - Да ладно тебе, Томас. Это не настолько ужасно. Это просто ослепление против любопытных кошек. Нельзя, чтобы посетители осматривали палаты. Просто закрой глаза.
Ни за что. Я рявкнул в протесте.
- Какого черта ты с ним сделала? Это звучит так, как будто у вас там вертолет! - спросил Руди откуда-то сверху, его высокий тоненький голосок дрожал от беспокойства.
Сабрина хмыкнула. - Не о чем беспокоиться. Томас немного драматичен. Дуга очень сильна. Собаки жалуются на запах, но кошки ненавидят его больше, чем корзину цитрусовых.
Я испустил пронзительный рык, который, как я надеялся, будет истолкован как: - Потому что это больно, идиот.
Сабрина высунулась из-за угла.
- Ну и? Не нервничай. Иди сюда, я отведу тебя наверх.
Я помахал головой.
- Просто закрой глаза.
Снова помахал головой и мой хвост начал биться в отчаянии. Я огляделся в поисках чего-нибудь полезного. У дальней стены гостиной находился позолоченный камин. Надеясь, что он не был таким же безупречно чистым, как все вокруг, я подошел к нему. Сабрина осторожно последовала за мной.
- Что ты делаешь?
Заглянув в камин, кажется им пользовались лет сто назад. Внутри было сметено, но не вымыто, сажа и пепел были на поверхности. Я отодвинул цепную штору и провел лапой по черному полу.
Сабрина чуть не завизжала:
- Не лезь туда!
Я услышал треск электричества позади себя. Я взглянул на неё и тут же об этом пожалел. Она стояла примерно в пяти футах позади меня, с горящими от ярости глазами и потрескивающей энергии в кулаке.
- Ты не будешь разносить мусор в моем доме!
- Оставьте его в покое, госпожа, - ровным голосом сказал Корнеалиус. Она посмотрела на него и они на мгновение пересеклись взглядом.
С угрожающим раздражением Сабрина снова превратилась в добрую бабушку.
- Ох, хорошо, голубчик. Думаю, это справедливо.
Я написал слово "больно" на полу перед камином.
- Я тебе говорила. Просто закрой глаза, - раздраженно ответила Сабрина.
- Я покачал головой.
Когда я повернулся, чтобы снова начать писать, заговорил Корнеалиус.
- Подожди, хочешь сказать, что это не поможет?
Я кивнул. Он вздохнул, Сабрина вздохнула.
- Как это? - спросил Руди.
Корнеалиус объяснил: - Все просто. Томас не обучен, он не знает как подавить взгляд. У нас на верху установлено то, что называют Дугой Эбенизера. Если кошка попытается посмотреть на него... Ну, подумайте, что произойдет когда бутылочная ракеты взрывается рядом с вашем лицом.
Сабрина вышла и закрыла дверь, а я вздохнул с облегчением, как только пятно света погасло.
- Чтож, - сказала она, возвращаясь, - нельзя чтобы гость страдал от боли. Томас, боюсь, тебе придется пока остаться здесь. Наверху по домашнему уютно, но если ты останешся с нами через несколько дней, поможешь нам перенастроить дугу. Тем временем... - Она повернулась к Корнеалию, который кивнул и побежал обратно в библиотеку. Я заметил, как открылось и закрылось маленькое пятно ослепительного света.
- Давай делаем из тебя говорящего, чтобы ты не чувствовал необходимость писать сообщения стенах.


пятая глава


Корнеалиус вернулся через несколько минут и вложил что-то в руку Сабрины. Она повернулась ко мне и улыбнулась, её голос звучал так, словно она предлагала питомцу угощение.
- Сейчас ты увидишь немного настоящей магии.
Желтый свет вспыхнул от кольца на её среднем пальце и распространился по всему телу. Медленным грациозным движением она сложила ладони вместе и закрыла глаза. Волна рябью прошла сквозь желтую энергию, прежде чем она потекла и слилась в её руках, такая яркая, что почти скрыла её конечности из виду.
С большим взмахом её руки энергия хлестнула за пределы ладони, перетекая в волнистое продолжение, похожее на поникший световой меч. Он уперся в кофейный столик и осторожно отодвинул его к стене. Таким образом, Сабрина переставляла мебель грациозными размашистыми движениями своего тела, напоминая тех, кто занимается тайцзи. В отличие от этого боевого искусства, каждое её движение имело очень четкую цель. Широкие взмахи отодвигали более легкие предметы, в то время как диван и любовное кресло требовали более целенаправленных усилий.
Сабрина очистила комнату этим вращающимся танцем, пока не остался только маленький кофейный столик с простой стеклянной вазой. Щелчком пальцев она обхватила горлышко вазы энергетическим хлыстом и подняла её со стола. Она оттолкнула стол к стене взмахом другой руки, когда ваза медленно повернулась к ней.
- Вот это, - сказала Сабрина, слегка поворачивая запястье в обратном направлении, - и есть самое основное волшебство. Простое направление силы с высших планов. В этом случае речь идет о чистой кинетической энергии. - Она швырнула вазу между двумя попеременными волнами силы, медленно подталкивая её к центру комнаты. - Все маги настроены на один вид энергии, их элемент рождения. Это тот элемент, который они будут использовать в качестве линзы для понимания мира. Тем не менее, истинные маги не позволяют себе ограничиваться своей врожденной стихией.
Щупальце силы поймало вазу и подбросило её прямо вверх. Сабрина вскинула одну из своих рук, и яркая энергия, собравшаяся в кончиках её пальцев, оставила след в моем видении. На пике акцента вазы она набросилась на него одним пальцем, энергия выступала как сверхдлинный коготь. Ваза разбилась с такой силой, что я почувствовал ударную волну в своих бакенбардах. Я закрыл глаза, ожидая, что осколки посыплются дождем на мой мех и плоть. Но этого не случилось. Вместо этого ужасный скрежещущий звук заставил мои волосы встать дыбом.
Открыв один глаз, я увидел вазу, или то, что от неё осталось, всё ещё висевшую на том месте, где она была разбита, маленький водоворот сверкающих осколков. Сабрина держала его там, широко размахивая обеими руками, чтобы зажать стекло между двумя пересекающимися волнами силы, перемалывая осколки в пыль между ними. Выражение её лица было предельно сосредоточенным, губы сжаты в тонкую линию. Корнеалиус тоже уставился на крошащееся стекло, прищурившись. Я задалась вопросом, как фамильяр, насколько он был связан с настоящей магией. Руди наблюдал за ним одним глазом с открытым ртом. Я смотрел на скрежещущее стекло и не мог не спросить себя: а что, если она так поступила с человеком?
Как только ваза превратилась в сверкающее облако пыли, силовая волна растянула её неровным кругом на полу. Сабрина облегченно вздохнула, её морщинистая кожа сияла, а щеки порозовели. Корнеалиус хмыкнул и плюхнулся на полку. Сабрина захихикала, как слегка подвыпившая школьница: - нужно время от времени выпендриваться, Корнеалиус.
- Кандидаты в архимаги не должны выступать как цирковые артисты, - фыркнул Корнеалиус, - выпрямив свое длинное тело и скрестив передние лапы, как будто это были человеческие руки. Его глаза впились в мои, а затем в глаза Руди. - никому ни слова об этом, ни тебе.
Сабрина пренебрежительно махнула рукой.
- Глупости, все Архимаги будут помнить, как я заставляла их плясать под свою дудку, особенно те, кого я арестовала в свое время. А вы двое не волнуйтесь. Корнеалиус просто немного защищает маленького старого меня. Любит держать все, что мы делаем, в секрете.
Корнеалиус свирепо посмотрел на неё, возможно, обмениваясь словами, которые были не для наших ушей через их связь. Сабрина только улыбнулась в ответ, но не той снисходительной улыбкой, которую она изобразила для меня, а хитрой улыбкой, которая заставила её глаза весело заблестеть. Это вызвало у меня сильное желание узнать, что же на самом деле заставляет Сабрину тикать. И все же я сомневаюсь, что даже сила речи помогла бы мне в тот момент.
- А теперь, Томас, дорогой, подойди и сядь в центре.
Сабрина указала на сверкающий круг. Она взглянула на Корнеалия, который недовольно фыркнул, спрыгнув на землю и поспешил к нам, чтобы сесть на внешнем краю круга, когда я войду в центр. Сабрина наклонилась и показала мне овальный камень примерно в полдюйма шириной, вставленный в тонкую латунную оправу. Она перевернула его, и я нервно сглотнула, когда увидела, что из задней части камня торчала дюжина крошечных металлических шипов. - Хорошо, Открой рот, Томас.
Я посмотрел вниз на колючки, а затем снова на её очень холодное выражение лица.
- Вся магия имеет свою цену, дорогая. А теперь открой рот пошире.
Я колебалась лишь мгновение, чтобы обдумать свои варианты. Больше всего меня интересовало, где именно она планировала глушить маленькое пыточное устройство. Тот факт, что я не мог задать ей этот простой вопрос, заставил меня принять решение. Разговоры стоили бы небольшой боли. Я медленно приоткрыл свой рот немного.
Ловким движением она схватила меня за нос и дернула мордой вверх. - А теперь держи его открытым! - Её другая рука обвилась вокруг моих передних зубов и впилась кончиками пальцев в мягкую ткань под моим языком. От внезапной боли мои третьи веки закрылись, а челюсть широко открылась. Я попыталась отстраниться, но она была уже у меня на ухе, её голос был спокойным и веселым. - А теперь не двигайся. Не шевелитесь ни единым мускулом. Дай мне взглянуть на него.
Жалобное мяуканье вырвалось из моего горла, когда она повернула мою голову туда-сюда, изучая внутреннюю часть моего рта. - А теперь приготовься-это будет немного щипать, и если ты укусишь меня, я укушу тебя в ответ. Кивни, если понял.
Я кивнул, моргая от боли, ее пальцы вонзались в мою нижнюю челюсть.
- Молодец, стой смирно.
Я почувствовал сладкое облегчение, когда её пальцы выскользнули из-под моего языка, а затем последовала новая пронзительная боль, когда иглы вонзились в нёбо. Я взвизгнул и начал отворачиваться.
- Стой спокойно, знаю это больно. Не вздумай укусить меня, - повторила Сабрина как заклинание, удерживая устройство на месте. Иголки жгли все глубже и глубже, как будто каждая из них попала в нерв. Затем она отпустила меня и камень вонзился в плоть под языком.
Я покачал головой. Боль вспыхнула снова, когда мой язык пробежал по ней.
- Ну вот и все. Не так уж и плохо. Она отошла от меня на добрых два шага и улыбнулась с какой-то самодовольной гордостью.
- Это будет якорь для заклинания. Со временем заклинание укоренится в вашей душе и маленький камешек выпадет.Она сделала осторожный шаг за пределы круга.
На мгновение меня охватила паника. Я был в чужом доме, я позволил ей вживить что-то в мое тело и теперь они наложили на меня заклятие. Обычно я бы посмеялся над такой возможностью, но я только что наблюдал, как эта железная женщина в маске феи-крестной переставляет мебель с помощью движений тайцзи. Должно быть, я был в состоянии шока, чтобы не выбежать из этого дома с криком. Вместо этого я стоял совершенно неподвижно, наблюдая, как круг вокруг меня светится от Жара, который заставил воск под ним пузыриться и дымиться, а пыль превратилась в твердый стеклянный круг. И Корнеалиус, и Сабрина смотрели сквозь меня в глаза друг другу. Её тонкие седые брови сосредоточенно нахмурились.
Комната начала гудеть, когда покалывание энергии пробежало по моей спине от хвоста до усов. Пульс фиолетового вспыхнул в моем видении, сопровождаемый странным притяжением в направлении, которое трудно описать-внутрь и влево. Странные образы вторглись в мое зрение. Я видел себя со всех сторон одновременно. Мое кошачье тело висело в паутине линий, протянувшихся за пределы меня самого. Затем на одной из этих нитей ко мне подошел человек - у него были мои глаза, мои человеческие карие глаза, посаженные на не совсем правильном лице, слишком тонкие, слишком длинные. Он вздрогнул, его голова покрылась рябью, как вода под дождем. Затем старик встал передо мной, красная кровь капала из его ноздрей и глаз. Его рот двигался, но не издавал ни звука, зубы были опутаны фиолетовыми нитями.
Видения расступились, рассеиваясь обратно по прядям, откуда они пришли. Я отступил назад в середину круга, когда надо мной возникла какая-то фигура. Гнездо пурпурных нитей танцевало с ярко-оранжевым волокном, которое, казалось, встраивалось и исчезало, двигаясь так, что я не мог за ним уследить. Маг и её фамильяр продолжали ткать до тех пор, пока я не понял, что они образовали морду. Моя морда, но с другой стороны. Человеческие губы сидели на кончике под носом, огромные и карикатурные.
- Говори, Томас, - приказала Сабрина.
- А что я должен сказать? - Подумал я в ответ и был потрясен, услышав эти слова! Мое сердце забилось сильнее. Они же это делали! - Он был не совсем таким, как прежде, но кто вообще знает свой собственный голос? Я слегка подпрыгнул от волнения.
- Не двигайся! - Голос Сабрины пригвоздил меня к полу.
- Да, мэм, - робко ответил я, но услышав слова, широко улыбнулся.
- Продолжай говорить.
Я начал со своего имени.
- Меня зовут Томас Хатт. Я же библиотекарь. Я два года проработал в Мемориальной библиотеке Маккеннисона.
Не знаю почему я решил прочитать свое резюме. Пока я рассказывал о себе, маска медленно опустилась и скользнула по моей морде. Я почувствовала, как мои собственные тонкие губы начали двигаться, а мой длинный язык изгибаться так, как он действительно не должен был бы.
-... Спасибо. - Я закончила, когда фиолетовые и белые нити связались с вещью у меня во рту и покалывание внезапно исчезло.
- Ну вот, все и готово, - вздохнула Сабрина. Она и Корнеалиус одновременно обмякли. - Камень выпадет через пару недель. К тому времени говорящее заклинание обычно закрепляется. Если нет, то союз сможет его заменить.
- Спасибо, - снова сказала я, больше чтобы услышать свой собственный голос, чем чтобы выразить дополнительную благодарность. Сабрина встала и разбила ногой стеклянный круг, прежде чем подойти и погладить меня по голове. На этот раз я не увернулся и даже позволил ей немного почесать меня за ухом. Я подавил внезапное желание прижаться к ней.
- Теперь я знаю, что у вас есть много вопросов, и я обещал объяснить немного больше. Но мы с Корнеалием могли бы немного отдохнуть. Это был очень длинный день для нас. Мы скоро вернемся, котенок.
Она проплыла мимо меня, подхватила Корнеалия и быстро исчезла в слепящем свете.
Как только они ушли, я поднял глаза на Руди, он сидел в углу и наблюдал за мной.
- А что там насчет профсоюза?

Глава Шестая


Руди пробормотал:
- что? О, да, ТАУ (Talking Animal Union). Орик, должен появится на днях и унесет тебя на свою никогда-никогда не приземляющуюся землю. Счастливчик.
Руди смотрел на меня сверху вниз.
- ТАУ? - Я ходил под ним, пытаясь разглядеть свою морду. Нить заклинания выглядела как будто проходила сквозь нее наружу.
Руди ответил тоном телефонного служащего, читающего фирменный бланк компании.
- Союз Говорящих Животных. Мы представляем всех животных с даром речи или способных к речи в пределах домена совета Мерлинов. Животное определяется как существо, обладающее телесной формой, но лишенное рук и рассматриваемое как нечеловеческое теми, кто находится по другую сторону завесы. ТАУ стремится обеспечить фамильярам хорошее обращение и не позволяет никакой связи происходить без его благословения.
- Да, Союз говорящих животных. Любой, у кого нет больших пальцев, но может думать, приглашается присоединиться. В эти дни вам лучше быть знакомым материалом, хотя, не то, что у вас будут какие-либо проблемы с этим, со всей этой хищной вещью apex.
- Я моргнул. Если я собираюсь изучить заклинание больше, мне нужно найти зеркало. Позже я попробую выяснить, как эта штука работает. Сейчас было очень волнующе вновь обрести способность вести беседу, даже если единственный собеседник имел кислую нотку в его высоком голосе. Я смотрел на диваны, пытаясь решить, с какого из них было бы удобнее поболтать с Руди.
- Похоже, ты не очень ими доволен.
- Ну да, профсоюзом управляют бывшие ворчливые фамильяры, которые съедят меня на обед, если я не буду осторожен.
Он усмехнулся.
- Многие пытались, но все они натыкались на ракету Руди. - Он погрозил своим крошечным кулачком невидимому бывшему фамильяру.
- Неужели? - сказал я.
- О, не волнуйся - ты тоже его получишь, если попробуешь меня съесть! У моей галереи есть кошки покрупнее тебя.
Я прикинул, что для Руди хватит одного укуса, может двух, если я решу съесть его вместе с хвостом.
- Я не планирую есть тех, кто разговаривает.
- Все вы так говорите, в хищниках заложен инстинкт убивать.
Я решил сменить тему разговора.
- Так что же делает персону хорошим фамильяром? - Я вскочил на диван, тот угрожающе скрипнул.
- Например это. - Руди указал на мои глаза. - Бинокуляр делает магию легче по какой-то причине.
- Магия это визуальное явление?
- Для людей, да. Это то, что они получили. Они слепы к магии, по крайней мере в чистом виде. Коты-это очень непросто. Вы, ребята, видите магию повсюду. - Я слышу это. Собаки это чуют. Норы это чувствуют.
- Значит, только животные, видящие магию, могут быть использованы в качестве фамильяров?
Руди ударил лапой по лицу.
- Нет, для этого существует круг. - Он указал на разбитое стекло. - Круги создают внутри себя магию, отбрасывающую тень. Но для того, чтобы увидеть это правильно, маги должны смотреть на это с двух разных точек зрения, они все хотят глубинного восприятия, которого, по их словам, у грызунов нет, что является очень горьким миндалем. - Руди указал на меня носом и сосредоточенно стиснул зубы, когда оба его глаза повернулись ко мне.
- Ты можешь видеть оба моих глаза?
Я мог и кивнул.
- Вот видишь, ты это можешь! Кошки очень специфические! С тобой будет легко. Никому не нужен грызун в качестве фамильяра, но он исправляет всю знакомую проблему нехватки в течение двух секунд.
Руди обмяк, пока говорил, явно не получая удовольствия от этого вопроса.
- Это не сложно-ну, магия есть, так что без фамильярности.
- Значит, маги нуждаются в фамильяре, чтобы творить магию?
- Ты не слушал Сабрину? Даже без всего барахла она способна ударить тебя молнией, если она не заземлена.
Я нахмурился, глядя на белку.
- Вот почему она плавает повсюду - иначе она била себя током. Это действительно зрелище со всеми искрами и всем остальным, но она не может дуговые молнии в кого-то больше чем в пяти футах без Корнеалия. Это танец силы; это действительно мощная, опасная вещь. Ты же видел, как напрягало Корнеалиуса.
Я устроился с краю дивана, свернувшись калачиком.
- Да. Это ненормально?
- Это значило, что он был сильнее вовлечен в это, чем хотелось бы.
- Но сила исходила от кольца на её пальце, а не от него, - сказала я, стараясь не обращать внимания на внезапный зуд, который поселился на верхней части моей правой лапы, всё ещё почерневшей от сажи.
- О, она пользовалась кольцом? Может быть, он просто нервничал, что она споткнется и сломает стену. - Усмехнулась белка. - Если бы маги использовали YouTube, там был бы канал только про неудачное использование силы.
- тебя ТАУ научил всему этому? - Я не сводил глаз с грызуна и не видел его лапы с копотью, зудом и неприятным ощущением нечистоты.
Белка сердито чирикнула.
- ТАУ ничему меня не научили. Разве ты не слышал меня? Я же грызун.
- Но ты же сказал...
Его маленькие глазки-бусинки сузились.
- Прекрати задавать вопросы! Вот как это работает! Ты кот - тебе абсолютно не зачем беспокоиться, о том крошечном пустом пространстве между твоими ушами. - Его хвост метался туда-сюда, и я был уверен, что за ним последуют снаряды. - Просто существуя, Oric будет обучать вас, и волшебники будут сражаться за право даже делать ставку на вас. Потом Сабрине заплатят, и если повезет, мне тоже заплатят.
Я моргнул, когда обычно бодрая белка внезапно переключилась на горький миндаль.
Руди встряхнулся, прежде чем начать чистить свой хвост.
- И что-бы ты знал, что это действительно отстой, чтобы застрять на 3G, когда в городе, наконец, построили сеть LTE. Я живу как в каменном веке. - Его голос вернулся к своему обычному беззаботному тону.
Я настороженно следил за белкой; каждый заданный вопрос, следом порождал десяток новых. И все же одна вещь стала кристально ясной: я не хотел быть частью этого мира. Потеря моих больших пальцев, моего дома и моей подруги в обмен на шанс быть проданным какому-то прыщавому ученику не казалась мне справедливой сделкой.
Я хотел было сказать об этом Руди, но оглушительный взрыв отбил желание разговаривать. Сырой инстинкт захлестнул меня, я перепрыгнул через спинку дивана и прижался к полу всем телом. Следом раздался глухой стук. - Выстрел? Этот звук доносился из передней части дома. На третьем ударе я, наконец, опознал звук. Кто-то стучал с такой силой, было удивительно, как дверь не сорвалась с петель.

Мое сердце всё ещё колотилось. Я поднялся, мои мышцы напряглись для действия. Белку я нигде не видел. Возможно, служба контроля за животными видела меня на заднем сиденье машины и надеялась спасти Сабрину? Стук продолжался-ещё три стука, а затем женщина окликнула совершенно нормальным голосом: - госпожа Сабрина!
- Теперь я понимаю, почему кошки моих родителей вздрагивали, когда звонили в дверь. Казалось внезапные звуки имели свой класс громкости.
Прокравшись через дом к входной двери. Любопытно посмотреть, кто это может быть. Еще один маг? Две длинные стеклянные панели по обе стороны от входной двери были закрыты длинными шторами, которые мешали мне ясно видеть человека за ней. И все же я всё ещё видел смутные очертания, очерченные тусклым красным светом. Я пополз вперед на животе, пока не прижался головой к стене прямо под окном. Медленно, осторожно, чтобы не выдать себя ударом по шторе, я наклонил голову, чтобы посмотреть вверх через нижнюю часть окна, глядя вверх через пространство между ним и шторой.
Широко раскрытые глаза смотрели на меня с лица, обрамленного огненно-рыжими волосами. Её голубые глаза следили за темой, цвета горящего газа на кухонной крышке. Белый блеск залил мое зрение прежде, чем я смог разглядеть что-то ещё, и я отшатнулся от удивления. Несмотря на то, что дверь была позади меня и проходила через несколько стен, я на мгновение ослеп. Я застыл пытаясь отогнать остаточное изображение, которое существовало вне карты моего поля зрения.
- Томас, отойди от этой двери! - Голос Сабрины поднялся до шокированного тона. Я запоздало подчинился, мое зрение прояснилось как раз вовремя, чтобы увидеть, как она пронеслась мимо меня.
Наверху я услышал царапанье когтей по дереву. - Ну же, Томас, ты же не хочешь, чтобы он на тебя посмотрел, поверь нам, - сказал Корнеалиус.
- Хорошо, хорошо. Твоя чертова защита снова ослепила меня. - На самом деле все было в порядке. Любопытство заставило меня задержаться, когда Сабрина поспешила к двери. Она не открывалась, пока Сабрина не взялась за ручку двери.
Небольшой удар рядом со мной заставил меня посмотреть вниз и увидеть Корнеалия. - Он кивнул головой в сторону темного дверного проема напротив нас. Тот, в котором я ещё не была. Очевидно, они не поняли, что этот кот уже был вне мешка. Закатив глаза, я последовала за ним, бросив беглый взгляд на содержимое комнаты. Что-то вроде кабинета с огромным письменным столом и тремя мягкими креслами у противоположной стены. Убедившись, что в комнате нет никакой угрозы, Я наполовину высунул голову в коридор. - Раздраженно прошипел корнеалиус, но я не обратил на это внимания. Неужели все маги такие же сумасшедшие, как Сабрина? Я гадал, куда же, черт возьми, делся Руди.
Сабрина оглянулась на меня с суровым взглядом, прошептав одними губами:
- Плохой! - Другое кольцо из её другой руки на мгновение вспыхнуло, когда она указала в мою сторону. Мое зрение потемнело, когда я услышала скрип петель.
Я попятилась назад из темноты, на мгновение запаниковав, что Сабрина только что ослепила меня по своей прихоти. Но нет, чернота повисла в коридоре, словно сдвинутая тень. В глубине самой темноты мелькнуло крошечное желтое пятнышко, светящаяся дырочка в темноте.
Я посмотрел вниз на Корнеалиуса, когда голос Сабрины прокатился сквозь тень, ничем не обремененный.
- Но, О'Мира! Чем обязан такому сюрпризу? - Корнеалиус что-то прошептал мне, но читать по губам хорька было искусством, которым я не обладал. Очевидно, они хотели меня спрятать, и хотя я доверяла им настолько, что ни он, ни Сабрина не собирались убивать меня, возможно, были и другие варианты, которые не включали в себя продажу самому высокому покупателю на выставке домашних животных. Может быть, они поймут, когда у нас будет время поболтать, но я сомневалась, что Сабрина услышит меня сквозь слои её снисходительности.
- Делаю свою работу, старейшина. Арчибальд мертв, и мне нужна твоя помощь. - В голосе О'Миры слышался легкий ирландский акцент, и она говорила деловито.
- О боже мой! Бедный Арчи. Он наконец-то взорвал себя? Вот уже два года, как у него слабость в голове. Дорогой опекун, конечно, я помогу. Дай мне твой меч, и я вернусь к своим прежним обязанностям защитника этого края, - сказала Сабрина сладким голосом.
На мгновение воцарилась тишина, такая густая и сердитая, что я почувствовал её запах ещё до того, как О'Мира заговорила.
- Старейшина, прежде чем я уступлю свое место тебе или кому-либо другому, настанет холодный день на элементарных планах огня. Если вы действительно хотите помочь, вы можете начать с того, чтобы рассказать мне, где вы были вчера около десяти часов утра.
Вглядываясь в темноту, скрывавшую их от моих посторонних глаз, я с ужасом осознал, что частично вижу женщин. След от их очертаний. Они были тусклыми и трудно различимыми на фоне более ярких пятен света в двери и дверном проеме, но определенно там были. Сабрина стояла спиной ко мне, всё ещё держа руку на дверной ручке, готовая захлопнуть её перед носом другой женщины, хотя и широко распахнула дверь. Позади неё стоял О'Мира. Пока Сабрина излучала свое теплое железо, аура О'Миры пульсировала гневным жаром. В чем же тут точный смысл? Я и понятия не имел. Я видел только, что О'Мира хоть и была на несколько дюймов ниже жилистой Сабрины, но, вероятно, в два раза тяжелее её. Не толстая, но толстая, возможно, с пышными формами, но при взгляде сквозь неё черты Сабрины расплывались слишком сильно для детального осмотра.
- А теперь ты пригласишь меня войти или будешь продолжать держать меня в страхе на своем крыльце и передавать наш разговор шепчущим ветрам? Или мне рассказать историю о том, как вы поселились в нашем прекрасном городе? Я уверен, что Ваша новая подопечная будет рада услышать эту маленькую историю. Особенно по количеству трупов.
Я посмотрел на Корнеалия.
- Количество трупов?
Хорек ответил шепотом:
- Она как раскаленный чайник, зовущий Сабрину черным горшком. Ты же не хочешь иметь с ней ничего общего.
- Вообще-то я хочу с ней познакомиться. Этот кот не будет упакован. - Я думаю, что и Сабрина, и Корнеалиус были слишком заняты, морщась от каламбура, чтобы помешать мне прорваться сквозь маленький занавес уединения Сабрины. Темнота холодила мне нос, когда я протискивалась сквозь неё. За дверью меня встретила свирепая Сабрина, которую я проигнорировала, обойдя её кругом, чтобы получше рассмотреть О'Миру. У её телосложения действительно были изгибы, изгибы мышц и груди. Если бы она была на страницах фантастического комикса, вы бы назвали её худым карликом, пока она не встала рядом с другим человеком. Я не сомневался, что она сможет разрубить меня пополам мечом, висевшим у неё на поясе.
Лица женщин стали забавными зеркальными отражениями друг друга, Сабрина сердито нахмурилась, а О'Мира широко улыбнулась, обнажив глубокие ямочки на щеках. О'Мира заговорила, пока Сабрина жевала свой язык, без сомнения готовясь отругать его на потом.
- А, так вы, должно быть, Томас Хатт. - О'Мира шагнула в дверной проем, отталкивая теперь уже уступающую Сабрину. На ней было простое красное платье без рукавов, сшитое из плотной ткани, подол которого едва прикрывал верх её тяжелых рабочих сапог, украшенных огненными знаками отличия.
Меня пронзила вспышка удивления и все мои мысли вылетели изо рта.
- Откуда ты знаешь мое имя?
- О, вы уже говорите! О'Мира удивленно посмотрела на Сабрину.
- С фамильярами его размера надо уметь общаться.Хотя мне, возможно, придется проверить его уши, потому что ясно, что он не слушает ничего, из того, что ему говорят.
- Я просто хочу убедиться, что ты даешь мне все варианты. Быть проданным на аукционе тому, кто больше заплатит, звучит как паршивый способ выбрать себе спутника жизни.
- Другие способы ещё менее привлекательны: отчаявшийся и беспринципный маг может схватить тебя на улице, связать против твоей воли болью хлыста, встроенного в узы, гарантирующие послушание, - сказал Корнеалиус, рысцой выбегая в фойе по дорожке наверху, не сводя глаз с О'Миры. - ТАУ не идеален, но это улучшение по сравнению с прошлыми днями. Вот почему Руди известил нас, а не О'Миру.
Волосы О'Миры, казалось, вспыхнули огнем, а на щеках расцвел румянец. - Я бы никогда так не поступила!
- Если бы я действительно хотела, чтобы ты ушла со сцены, дорогая, я бы позволила тебе забрать его. Ты уже целый год обходишься без фамильяра. Ты не сможешь устоять. Я действительно избавляю вас от хлопот. - Голос Сабрины сочился бабушкиной снисходительностью.
О'Мира искоса взглянула на Сабрину, но посмотрела мне прямо в глаза. - Добро пожаловать на благородную и честную сторону общества магов, Томас. К сожалению, Корнеалиус прав. Тау-это то, что у нас есть; и маги, и хранители находятся во власти его бюрократических махинаций. Это может быть не очень хорошо, но когда могущественные маги живут около двухсот или более лет, изменения происходят медленно. - Она опустилась на колени и протянула ко мне руку, её меч громко звякнул о стену. - Ты действительно оказался очень красивым.
Инстинктивно я протянул к ней голову и осторожно понюхал ее, прежде чем мой разум догнал тело. Дым и корица липли к ней и пронизывали мускусный запах, который был у неё с Сабриной общим, возможно, человеческий запах, и накапливались с узнаваемым привкусом пота. Это был запах не нечистоты, а тяжкого труда. Мне это понравилось.
- Он сделает некоторых посвященных очень счастливыми, - добавила Сабрина.
- По крайней мере, поначалу, - сказал Корнеалиус, подпрыгивая от гордости. - Бедняга очень быстро поймет, что Томас упрям, ленив и высокомерен. - Он вскарабкался на плечи Сабрины, как пушистая змея, и ухмыльнулся прежде, чем мой мозг успел зафиксировать оскорбления. - Из него получится ужасный фамильяр.
В нем вспыхнул гнев, немного запоздалый, чтобы принести большую пользу. Он скрутил мне спину и слегка оторвал губы от зубов, сдерживаемый блеском черных глаз хорька.
- Вот видишь! И никакого чувства юмора.
- Разумеется нет, он же из кошачьих, в конце концов. - Сабрина ухмыльнулась. Я позволил себе немного расслабиться и ничего не сказал, мой гнев сменился раздражением. Мне было интересно, как часто они "находили" фамильяров.
О'Мира вздохнула и встала, нетерпеливо скрестив руки на груди.
- Ты закончила хвастаться и оскорблять свое приобретение, старейшина? Нам ещё нужно кое-что обсудить, например, где ты была прошлой ночью. А ещё мне нужно поговорить с Руди, этой двуличным крысенышем. Сколько ещё ты ему обещала?
Сабрина улыбнулась:
- Руди очень милый, грызун любит свою электронику больше, чем туманные обещания будущих одолжений. Кроме того, Томас будет в большей безопасности здесь, со мной и Корнеалием. А теперь давайте поднимемся наверх. Не зачем утомлять Томаса своими бессмысленными допросами.

Глава Седьмая


Я не любил ждать. Все поднялись наверх в этот обжигающий белый свет, оставив меня внизу со моей закопченной лапой. Руди исчез, оставив в воздухе лишь слабый след своего орехового запаха. Я исследовал нижний этаж без присмотра, но это было не так уж интересно. Глядя на говорящее заклинание У меня во рту, я понял, что это был перебор - проклятая штука не отражалась в зеркале ванной комнаты. Ну почему я не видел ни Корнеалиуса, ни Руди? Неужели магия стареет так, что её нельзя будет увидеть через некоторое время? Пару минут я расхаживал по гостиной, пытаясь скосить глаза, чтобы получше разглядеть Пурпурное свечение, покрывающее мою морду. Крыша моего рта была нежной на ощупь, поэтому я позволила ей немного приоткрыться, чтобы не раздражать её. Я мог видеть нити заклинания, тонкие завитки фиолетового света в темноте, но не мог видеть через него. Когда я облизнул нос, то увидел, что сам мой язык тоже сияет пурпурной магией.
До меня доносились обрывки жаркого разговора двух женщин наверху, но сквозь потолок не просачивалось ничего внятного. Интересно, почему эти две женщины так сильно ненавидят друг друга? Или все маги были похожи на территориальных кошек, которые боролись за все, от еды до коробок, и я мог ждать политических чечеток в течение десятилетий?
С отвращением оттолкнувшись от раковины в ванной, я начала бесцельно бродить по дому. Каждый уголок и каждая щель, казалось, собирали в себе ошеломляющее разнообразие запахов. Я не мог точно определить большинство из них, но, открыв рот, чтобы вдохнуть их через нос и рот, я втянул запахи глубже в свой мозг. Как человек, запахи были немного бинарным опытом для меня; я получу один сильный доминирующий запах. Теперь запахи были другими, многослойными и тонкими. Я мог мысленно разделить их. У двери в ванную, запах Руди был самым ярким. Я последовал за ним в ванную комнату, меньшую по размеру, чем та, где я пытался изучить заклинание на моем лице.
Запах свежей травы просочился внутрь, как только я открыл дверь, и поток теплого летнего воздуха защекотал мои бакенбарды. Над древней когтистой ванной находилось маленькое раздвоенное окошко-всего четыре закопченных стекла. Утренний солнечный свет струился сквозь двухдюймовую трещину, за которой виднелась дыра размером с белку в сетке.
Я уставился в эту дыру, заметив, как от дневного ветра несколько волосков, зацепившихся за проволоку, развеваются на солнце взад и вперед. Мои мысли унеслись прочь, обратно в мир. Как же это случилось со мной? Мой разум проник в последний день, ища то, что я упустил из виду. Все вернулось к старику, который должен был быть ещё одним магом. О'Мира сказал, что был убит маг по имени Арчибальд. Как там бариста называли старика? - Арчи? Арчи-Архимаг, бедняга. И эта ужасная автомобильная авария-конечно же, она не была случайной. Автомобиль на полном ходу врезался в мужчину. В этот момент вся сцена нахлынула на меня снова. Вращение его тела в воздухе, падающего на меня. Его тело ударило меня в плечо, когда я повернулась на нечеловеческих лодыжках. Запах его крови в моем носу, и металлический привкус на моем языке от облизывания его щеки. Его костлявые пальцы вцепились в мохнатую кожу на моей шее, когда он уставился на меня, ухмыляясь безумной улыбкой триумфа. - У меня есть кое-что для тебя в шкафу, - сказал он.
Встряхнувшись, я моргнул, глядя на дыру в экране-это было совсем не так! Два параллельных воспоминания бежали рядом друг с другом. Я помню женщину, которая вышла из кофейни позади меня, и ужас на её лице, когда я зарычал на неё. Неужели я изменился в тот момент, когда старик получил удар? Как же я вернулся в свой дом?
С тех пор все говорили мне, что будет со мной дальше. Может быть, они и правы. Возможно, я не смогу помешать кому-то просто отправить меня в ТАУ. Но, возможно, я мог бы пойти посмотреть, что у старика было для меня в шкафу, прежде чем его упакуют и отправят в Абу-Даби.
Сидя на корточках, я изучал окно и солнечный свет вокруг него. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что яркий свет не имеет ничего общего с Солнцем. Вместо этого все окно имело очень слабое свечение, на долю дюйма выше физического окна. Я подумала о том, как светились руны вокруг окон, когда мы въезжали. Это был тот же самый оттенок. Подопечный? Когда я прищурился, то почти различил крошечные буквы, плавающие в сиянии, как пылинки, дрейфующие в солнечном луче. Ну, я решил, что белка выбралась, и не почувствовал запаха обуглившейся шерсти. Значит, это была просто тревога? Или, может быть, в один конец? Приготовившись к пронзительному крику тревоги, я полностью распахнула окно. Он выглядел слишком маленьким, чтобы поместиться со мной и моими 200 фунтовыми размерами. Однако во время моей безработицы мне довелось посмотреть много видеороликов, в которых кошки протискивались через крошечные отверстия. Конечно же, пумы были просто переросшими домашними кошками, не так ли?
Так уж получилось, что пумы-это не домашние кошки. У нас голова пропорционально меньше, возможность просунуть голову еще не означает, что я смогу пролезть. К счастью, окно было намного шире моей головы, так что я только немного застрял. Я просунула голову и передние ноги внутрь, а затем мне пришлось вывернуться в сторону, моя грудь была слишком глубока для высоты окна. Слегка пошевелившись, я ухитрился проломить себе грудную клетку. Как только ребра были пройдены, гравитация внезапно взяла верх, и я ударилась о землю с жалобным мяуканьем удивления и боли, расцветшей вокруг моих бедер, где окно решило оставить несколько клочков меха для себя.
- Киса!
Я повернулся на радостный крик, когда мои лапы подняли меня с идеально ухоженной лужайки. Очаровательная девочка указала на меня пухлым пальцем, её темные глаза блестели от удивления, когда она ехала на спине своей матери в одном из этих детских рюкзачков. Мать, однако, не разделяла любви своего ребенка к крупным кошкам. Её темная кожа стала пепельной, а глаза моргнули, прежде чем широко раскрыться от ужаса. Однако она быстро соображала, вскидывая руки в воздух и размахивая ими.
Какое-то время я смотрел, как она танцует этот танец. Девочка захихикала, когда её мама подпрыгнула под ней. Я знал, что она хочет, чтобы я сделал, но она стояла посреди подъездной дорожки Сабрины, моего пути к спасению. Я мог бы попытаться перепрыгнуть через белый штакетник, но у белых штакетников были наконечники, которые блестели золотом в моем видении. Окно не поджарило меня, но я не хотел рисковать ещё раз.
Ожидания не изменило ничего, кроме частоты взмахов женщины. Если бы её руки были крыльями, она была бы в опасности быть сбитой реактивным лайнером. Я снова взглянул на окно, через которое выпрыгнул, и теперь мне пришло в голову, что было бы благоразумно дождаться темноты. Но теперь уже поздно. Я рванулся вперед по траве. Когда я пронесся мимо женщины, она издала пронзительный крик, который мог бы разбить стекло. Я не стал останавливаться, чтобы проверить, и сосредоточился на прыжке через улицу. Когда я перемахнула через соседский забор, мой разум оторвался от тела. Прыгающие движения моих ног вызвали то же самое жуткое чувство чистой неправильности, которое я впервые испытал, проснувшись. Я чуть не закричал от ужаса, когда с трудом вскочил на крышу. Часть моего разума кричала на мое тело:
- я не могу двигаться так быстро! Я не могу это перепрыгнуть! - когда я пробежал по крыше, перелетел через двор и врезался в огромный куст остролиста на соседней стоянке.
Только тогда я понял, что женщина перестала кричать или, по крайней мере, была достаточно далеко, чтобы стук моего собственного сердца заглушил её. Мой хвост задергался от адреналина, протекающего через меня, когда образы счастливых полицейских заполнили мое зрение блестящими значками и угольно-черными дробовиками. Если Сабрина и не знала о моем побеге в тот момент, когда я выпрыгнул в окно, то теперь она это знала. Я должен был продолжать двигаться. До моего дома было около восьми километров.
Я держался задних дворов и лесных делянок, как только мог, пока пробирался домой. Окрестности казалось спали. Большинство домов были темными и пустыми, а в остальных эхом отдавались голоса маленьких детей. Я держался от них подальше. Через пару часов по улицам начнут курсировать школьные автобусы и дворы наполнятся дикими детьми. Теперь оказалось, что те родители, которые были дома, наслаждались тишиной раннего полудня. Я представлял себе, насколько труднее было бы проскользнуть через этот район двадцать или тридцать лет назад, прежде чем образ жизни с двумя доходами стал бы образом жизни. Этот городок был пригородным городком, и большинство его жителей работали. Я едва мог слышать шум машин, отъезжающих домой, когда я проскользнул на свой задний двор от дровяной площадки позади маленького бунгало, которое мы с Анжеликой называли домом.
Всю дорогу до дома я думал о Анжелике. Представлял, каково это чувствовать её руки на своей шее. Я с разочарованием уставился на темные окна своего дома. Анжелика уже несколько часов не возвращалась домой и не вернется ещё четыре дня.
Я признаю, что человеческий я, возможно, был немного ковриком для Анжелики. И все же я хотел увидеть её хотя бы в последний раз, прежде чем меня заберут в волшебный приют и отдадут на усыновление, и попытаться попрощаться, как бы плохо это ни кончилось. В последнее время я часто думал о том, чтобы завести кошку, но всякий раз, когда я поднимал эту тему, она отпускала шуточки о различных способах, которыми кошка могла случайно оказаться в её кастрюле. Я всегда смеялся над этим, как над шуткой, но она очень убедительно облизала губы.
Дом старика был, вероятно, последним местом, где я хотел бы быть, если бы хотел избежать встречи с Сабриной и другими волшебниками в течение нескольких дней. Но если старик действительно оставил мне что-то полезное, то это может окупиться. Тем не менее, возможно, старик просто хотел накормить большого котенка хорошей банкой тунца с его предсмертным дыханием.
Если так, то я заявляю, что буду вечно ненавидеть всех волшебников.

Глава Восьмая


Я никогда не заходил в дом старика, даже одолжить сахара, по причине. Восьмифутовая каменная стена, увенчанная железными пиками, отделявшая его участок от моего, прекрасно передавала его отношение к гостям. Кончики шипов сияли так, что цитаты Грязного Гарри заплетались у меня в голове. Я вспомнил, что пумы, как известно, прыгают от десяти до двадцати футов в высоту. Я должен быть в состоянии очистить его без проблем, верно? Я наклонился и приготовился прыгать, но видео кошек, падающих на их лица, продолжали материализоваться в моем мозгу, когда я собрался, включая очень неудачное, которое привело к тому, что кошка была пронзена через ногу.
Однако не нужно потеть, а в моем случае-тяжело дышать. Мой двор был хорошо обставлен несколькими разросшимися деревьями. Большие и прямые сосны с большим количеством мелких ветвей - ничего, что я оценил бы как хорошее лазающее дерево раньше, когда лазание по деревьям было любимым занятием, но, возможно, достаточно хорошо сейчас. Надеясь, что мои когти годятся не только на то, чтобы в панике рвать простыни в клочья, я переместился к ближайшему дереву у каменной стены. Ствол казался немного тонким, около пяти дюймов в ширину, но мне не нужно было подниматься очень высоко. Вонзив когти в мягкую древесину, уловил странный запах. От него пахло резаным пластиком. Присмотревшись обнаружил, что по стволу тянется коричневый провод, спрятанный в складках коры и удерживаемый на месте ржавыми скобами.Взглянув вверх, я заметил клубок листьев в верхних ветвях.
Как долго Руди наблюдал за мной? И как, черт возьми, кто-то, кто не может весить больше пары килограмм, может пользоваться степлером? Я бурчал про себя, что когда в следующий раз увижу пушисто-хвостового маньяка, попробую беличий гамбургер. Я поднялся наверх, несмотря на все мои переживания, оказалось тривиальным делом.
Так продолжалось до тех пор, пока я не заглянул через забор во двор Архимага и чуть не свалился с дерева прямо от шока.
- Он внутри больше, чем снаружи , - раздался голос Доктора Кто, у меня в голове. И он был прав. Сквозь туманную пурпурную дымку простирался сад, принадлежавший английской усадьбе. Ряды хорошо подстриженных живых изгородей, казалось, простирались на многие мили за оградой, образуя круглые пространства вокруг роскошных статуй и фонтанов. Я мог видеть маленький домик старика, но он стоял в отдалении, приютившись под двумя узловатыми дубами, которые росли вместе над ним, укрывая его своей объединенной листвой.
Моя шерсть встала дыбом, когда я перепрыгнул через забор, и мои уши должны были лопнуть, когда я приземлился. Падение оказалось намного более долгим, чем я ожидал, и мои лапы немного побаливали от удара. Встряхнув их, я осмотрелся.
С этой стороны забор превратился в стену, примерно в тридцати футах над землей, и рядом с ним не было ни одного полезного дерева. В воздухе стоял чудесный запах-аромат травы и сосновых изгородей. И все же в нем была какая-то пустота, словно в бифштексе недоставало соли. Может быть, это было просто отсутствие выхлопа? Я брел по мощеной булыжником дорожке, стараясь держаться главной дороги. Я дал статуям, которые выстроились вдоль дорожки, широкое место. Каждый из них изображал узнаваемого, но более молодого Арчибальда с большим посохом, украшенным драгоценным камнем размером с мою лапу. У них были самые разные костюмы, начиная от деловых костюмов и заканчивая монашескими одеяниями. Большинство Арчи сопровождали маленькие кошки, но у некоторых были и другие животные с ними. Они казались вероятными кандидатами на тот тип статуй, которые оживают и пытаются убить вас, когда вы не обращаете внимания. Всякий раз, когда я подходил ближе, я видел цветные отблески в их каменных глазах.
К счастью, статуи, казалось, не были заинтересованы в том, чтобы убить меня, хотя я клянусь, что некоторые из них немного сдвинулись, чтобы лучше рассмотреть. Если они были не просто украшением, то очевидно Архимаг добавил меня в список гостей. Или, возможно, им нужен был живой Архимаг, чтобы действовать. Я внимательно следил за тем, чтобы не было никаких разрывов в реальности или щупальца чудовища, крадущегося вокруг, но сад, казалось, был полон решимости сохранить свое солнечное расположение перед лицом моей паранойи. Продолжая пробегать несколько миль вдоль живой изгороди, я не увидел ни одного живого существа - ни птицы, ни жука, только растения и статуи. Когда я приблизился к центральному лабиринту, сами живые изгороди оживились. Листья зашуршали, как будто что-то невидимое двигалось сквозь них.
Я заговорил с ними и поздоровался, но они упорно отказывались вступать со мной в разговор. Старое предложение” шуршать один раз для да, шуршать два раза Для нет” произвело нулевые шорохи. Я действительно спровоцировал реакцию, когда попытался перепрыгнуть через живую изгородь в лабиринте. Растения выросли примерно на пять футов, пока я готовилась к прыжку, ветви тянулись вверх и обвивались вокруг друг друга, как бешеные щупальца. Кусты были так поглощены тем, чтобы перекрыть мне доступ воздуха, что они оставили свои днища достаточно дефолиированными, чтобы я мог пробраться внутрь. После этого живые изгороди немного нахмурились, агрессивно загоняя меня в тупик и заставляя прыгать через них. Если бы вы наблюдали за мной из дома, я уверен, что выглядел бы немного похожим на зайца в глубоком снегу, перемежающегося несколькими криками удивления, когда я перепрыгнул через несколько изгородей в фонтан. К тому времени, как я шлепнулась на землю за лабиринтом, мой язык уже превратился в смертельную опасность.
Я сделал то, что было естественно. Вздремнул.

* * *

В платы это не входило, но солнце было теплым, лапы мокрыми, а мышцы уставшими. Моргнув, он глубоко вздохнул, и солнце уже прошло большую часть пути по небу, угрожая нырнуть за дом. Зевая и потягиваясь, я двинулась к зданию, мои уши улавливали обрывки разговора. Изнутри доносились женские и мужские голоса, но я не мог разобрать слов. Искаженные голоса звучали, как у взрослых из мультфильмов Чарли Брауна, но гораздо злее.
Я расхаживал по дому в поисках свободного места. В отличие от сада, это был тот же самый дом, мимо которого я проходил каждый день, прежде чем потерять работу: одноэтажное ранчо, вероятно, с тремя спальнями или около того. На застекленной веранде стояла спортивная мебель семидесятых годов, сплошь из коричневого пластика и винила. На двери был Большой собачий клапан, возможно, указывающий на то, что у Арчибальда когда-то были домашние животные намного больше, чем его кошка. Окна были никуда не годны - классические раздвижные окна с двумя стеклами были плотно закрыты. Огромные стены преграждали мне путь. Они полностью окружили сад до самого дома. Было бы легче вскочить на крышу и перелезть через неё, чем обойти их.
Два человека спорят в доме мертвеца? Любопытство и возможность посплетничать заставили меня прорваться через сетчатое окно и попытать счастья с собачьей дверью. Ведь меня же пригласили, верно? Я осторожно похлопал по клапану. Он качался взад и вперед с небольшим сопротивлением. Голоса продолжали звучать без остановки.
С другой стороны я оказался в кухне, окруженной клеткой из стеклянных трубок. Он явно стал лабораторией в какой-то момент в далеком прошлом. Трубки паутиной оплетали всю комнату, тянулись от центрального стола и тянулись к стойкам, которые тянулись вдоль стен. Трубки соединялись с ошеломляющим разнообразием мензурок и колб. Все они были заполнены вещами: не настоящей жидкостью, а отчетливыми разноцветными точками, струящимися по попеременно волнистым или угловатым трубам. Я видел на столе несколько запечатанных мензурок, из которых выкипали точки, но никакого пламени на них не было видно. Большая часть труб была выше моего уровня, но некоторые доходили до пола и даже сквозь него.
Здесь голоса звучали более отчетливо, и я узнал голос О'Миры, который горячо спорил с мужчиной, говорившим по-шотландски.
- Слушай, Скрэгс! То, что вы с архимагом здесь прятали, меня не волнует. Я здесь только для того, чтобы выяснить, кто его убил. Позволь мне делать свою работу. - Голос О'Миры дрожал от едва сдерживаемого гнева.
- И как я уже говорил, ты можешь подождать своей очереди со всеми этими другими стервятниками. Ни ты, ни кто-либо другой ничего не заберет из этого дома, пока не рухнут защитные чары, - прошипел мужской голос.
- У меня нет ни времени, ни артиллерии, чтобы ввязываться в бой, который состоится здесь на следующей неделе. Это мое право как инквизитора! - Голос О'Миры стал постепенно повышаться.
Это не было похоже на разговор, в который мне нужно было вмешиваться. Все, что мне нужно было сделать, - это выяснить, что старик имел в виду, говоря о том, что он приготовил для меня в шкафу. В кухонной лаборатории, конечно же, было много шкафов; большинство ручек имели слабый золотистый оттенок, похожий на руны на Доме Сабрины. Были ли они просто тонкими или теряли силу? Как я узнаю, откроется ли для меня палата? Если бы я сделал неверный выбор, неужели бы я превратился в прах, в то время как какой-нибудь древний рыцарь сделал очевидное заявление о качестве моего суждения?
- Почему бы тебе это не доказать, а? Призови печать. Вперед. Ах, да, у тебя нет фамильяра, так что ты просто худышка переросток! - возразил мужчина.
К счастью, мой выбор был на самом деле тонким; стеклянная посуда, разбросанная по кухне, не позволяла многим шкафам открываться. Я медленно пробиралась по трубке к шкафу, который был рядом с раковиной, когда спор в соседней комнате обострился.
- Ну, если бы ты не забыла, что произошло за последний месяц, я мог бы просто поговорить с тобой! Но поскольку ты и так еле-еле соображаешь. Мне нужно добраться до дневника Арчибальда! Разве ты не хочешь справедливости? - Прорычал О'Мира.
- Я хочу, чтобы ты ушла с моего порога, девочка! Ты всегда совал свой нос в наши дела, размахивая своим мечом. Как будто заостренная палка принесла бы тебе хоть какое-то уважение. Не важно, кто его прикончил. Ха! - Справедливости? Если бы существовала справедливость, совет был бы уничтожен. Для падшего мага нет справедливости; месть и политика-это все, что когда-либо было и будет.
Мое внимание привлекло какое-то движение. Я повернулся, и удивленный крик вырвался из моего горла прежде, чем я смог остановить его. Два бесформенных глаза уставились на меня из мензурки. Они были составлены из тех же самых точек, которые кружились внутри стеклянной сети, каким-то образом застывших в два янтарных глаза, каждый из которых заполнял стакан, их зрачки были разрезаны, как у кошки, сюрреалистическое 3D пиксельное изображение.
Этот взгляд навалился на меня тяжким грузом, в его невыразительном взгляде было что-то обвиняющее. Я несколько секунд смотрел им вслед, ожидая, что существо в мензурке поднимет какую-нибудь тревогу. Ничего не произошло; глаза просто продолжали смотреть на меня. Я осторожно повернулся, чтобы изучить шкаф. Крошечные золотые руны плавали в потускневшем металле его рукояти. Когда я поднес к нему лапу, свет стал ярче, то ли в знак предупреждения, то ли узнавания, но я не был уверен. Я чувствовала, как глаза впиваются мне в спину, но старалась не обращать на это внимания. В передней комнате хлопнула дверь, и О'Мира с досадой закричала, уходя.
Сейчас или никогда. Я осторожно вытянула когти и зацепила один из них за изношенный кухонный шкафчик снизу, готовясь отпрыгнуть в сторону, если он взорвется. - Мое королевство за одиннадцатифутовый шест, - пробормотал я себе под нос и открыл шкафчик.
Но она не взорвалась. Вместо этого дверь распахнулась и ударилась о стеклянную трубку, которая не давала ей открыться полностью. Труба начала шипеть, когда трещина расширилась по всей длине трубы. Затаив дыхание, я заглянула в шкаф и увидел белую карточку, висящую на средней полке. На нем дрожащим почерком было написано:” для Томаса Хатта", и стрелка указывала вниз. Полка была слишком высока, чтобы я мог заглянуть внутрь, но там был виден блеск металла, едва заметный над краем полки.
- Кто там, черт бы его побрал? - крикнул из-за двери голос с шотландским акцентом, заставив меня поторопится. Я быстро схватился за металлическую штуку, надеясь стащить её на пол. Обычно, когда вы вытаскиваете что-то с полки, у неодушевленных объектов есть общая порядочность уважать гравитацию и падение. Когда из шкафа вырвалось размытое серебристое очертание, я отреагировал так же, как и все остальные. Я закричал: - Змеееея! - и отскочил назад. К сожалению, когда вы пума, прыжок в верх не похож на простое вздрагивание человека. Вместо этого я с размаху ударился головой о потолок, пробив все стекло. Это было больно, но не так сильно, как после удара об пол, который выбил из меня дух. Вокруг меня посыпались осколки стекла, и эти маленькие магические точки вылились в воздух, как неоновое конфетти.
- Что за имя такое?! - Дверь в лабораторию распахнулась, когда я попытался очистить свое зрение от звезд - тех, которые, как я был почти уверен, были вызваны насилием в моей оптической системе, а не те, что вылетали из разбитого стекла, во всяком случае. Мир был размыт, но прояснился, когда я почувствовала, как эти странные третьи веки втягиваются. В дверях кухни стояла крошечная кошка старого Арчи. Его глаза были широко раскрыты, когда он увидел разрушение, а затем остановились на мне, сузившись в щелки. Его губы раздвинулись, показывая намного больше зубов, чем можно было бы ожидать от кошки его размера.
- Кто ты блять такой? - голос гремел, как гром, из крошечного тела. Мои глаза искали здоровенного шотландского чревовещателя, но ничего не нашли.
- Эм. - Привет. Я Томас. Твой сосед.
- Хм, я полагаю, что вы - Он замолчал на полуслове. - Черт, он действительно это сделал. Мы действительно это сделали. Чертовски, черт возьми, черт возьми! Он сделал это и умер! Ты ебаный ублюдок, Арчибальд!
Последовавшее за этим рычание, высокое и жесткое, было восхитительным. Я не мог побороть улыбку. Маленький гневный топот его крошечного тела заставил меня рассмеяться. Я видел его раньше в кофейне, растянувшийся на животе, где все его гладили. Сопоставляя того кота и это, это было уже слишком. Я только что потерял его из виду. Его глаза, снова посмотрели на меня, сверкая от гнева.
- И что же ты находишь в этом такого охеренно смешного?
Это просто заставило меня смеяться ещё сильнее.
Скрэгс подбежал ко мне и сверкнул клыками.
- Знаешь, что может быть забавным? Не связывайся со мной, парень! Один укус и ты будешь мертв как камень. Это было бы очень смешно, не так ли?
- Извини, - выдохнул я, - это просто... - я сдерживал приступ смеха, но не смог.
- Я никогда не думал......
Я видел, как с его клыков капает зеленый Ихор.
- Никогда не думал о чем?
- Я видел вас с Арчибальдом в кофейне по меньшей мере раз в неделю, - с трудом выдавил я. - Я просто никогда не думала, что ты будешь таким... грубый. Ты всегда выглядел таким умиротворенным. - Кот всё ещё был мертв.
- Ты нас видел? Этого не может быть, тьфу... черт возьми, ты же был человеком. По другую сторону завесы. - Гнев исчез, и горе, щебетание от того, что он был близок к слезам, стало очевидным. Он встряхнулся и пристально посмотрел на меня. Искра его прежнего гнева снова вспыхнула, но он выглядел усталым. - Почему вы здесь и... - он посмотрел на открытый шкаф, а потом снова на меня, - почему вы не умерли? Этот подопечный должен был выжечь тебе глаза из орбит.
Я поморщился от этого образа.
- Меня вроде как пригласили?
- Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать?
- Я был там, когда умер Арчибальд. Его сбила машина.
- Он не был убит автомобилем!
- Я... я не знаю, все это немного туманно. Я думаю, что изменился в тот момент, когда его ударили. Он сказал мне, что в шкафу есть кое-что для меня.
- И вы решили, что будет благоразумнее прорваться через заднюю дверь?
- Привет, мне не везло с людьми с тех пор, как я переоделся. Я вроде как надеялась, что это было что-то, что изменит меня обратно. - Как бы маловероятно это ни было, мои надежды всегда тяготеют к нереальному. Я довольно привыкла к тому, что их давят. Кстати, о том, зачем я сюда пришел, куда же делась эта блестящая штука? Я не видел его после удара о потолок, вероятно, потому что закрыл глаза. Я оглядел комнату, но среди россыпи точек и осколков стекла не увидел никаких признаков её блеска.
- С кем ты уже познакомился?
- Ну, Сабрина и О'Мира.
Скрэгс рассмеялся.
- Похоже у тебя черная полоса. Не то чтобы тебе везло в этом городе. А кто на тебя утверждал? Сабрина, правельно?
- Э-Э, ну да. Как ты догадался? -
- Ты не связан узами с О'Миарой. Иначе она была бы здесь, копаясь во всех секретах Арчибальда. Теперь ей придется ждать вместе со всеми другими стервятниками.
- Неужели она свяжет меня без моего разрешения?
Кот задумался, наклонив свою маленькую голову сначала в одну сторону, а потом в другую.
- Может и нет, но она сделает все, чтобы заполучить его. Она даст любое обещание, даже то, которое не сможет сдержать. Она в отчаянии, парень, и ты никогда не сможешь доверять женщине, от которой так воняет. - Он замолчал, вглядываясь в мою шею. - Так вот зачем ты пришел! Эта старая штука?
- Ну и что же? - Я хотела спросить, но потом почувствовала, как что-то обвилось вокруг моей шеи. Я потрогал его лапой или попытался сделать это, но лучшее, что я мог сделать, это почувствовать его запястьем. Вокруг моей шеи трижды обвивалась цепь. Я ощутил лишь холод металла - сама цепь, казалось, совершенно ничего не весила.
- Что это за чертовщина и как мне её снять? - спросил я, цепляя цепь когтями задней ноги. Быстрый рывок лишь заставил поперхнуться - словно насмехаясь, две другие петли затянулись ещё туже.
- О, ты ей нравишься. Отлично. Я рад, что эту чертову штуку убрали из дома.
- Что это за чертовщина?
- Цепь феи.
Я закатил глаза.
- Мне это ни о чём не говорит!
- Ну, использование их наносит вред любому. Именно потому цепи фейри были запрещёны. Они использовались для связывания фамильяров в древние времена, прежде чем был открыт современный метод связывания. Связь, которую они создают, хрупка и легко разрушается; во время Второй Эпохи фамильярное воровство было безудержным. Жизненная связь гораздо более прочна и сравнительно почти невозможна для разрыва. - Акцент скрэгса немного ослабел, когда он перешел к техническим вопросам.
- Тогда почему Арчибальд хотел, чтобы она была у меня?
Скрэгс взорвался брызгами зеленой слюны.
- А я не знаю! Он мертв, и это не имеет значения!
Его внезапная ярость заставила меня снова сесть на корточки. Слабые струйки дыма поднимались от пола, где шипела слюна.
- Ах, извините. Я не думал......
Ярость снова вернулся в злобный взгляд.
- Ты понятия не имеешь?
- Э-э, нет.
Он глубоко вздохнул.
- Тогда дам тебе один совет. Никогда, никогда не позволяй своей связи заглядывать за пределы настоящего. Неважно, в каком отчаянии они не были. Неважно, как они ублажают, льстят или подкупают тебя. Ты говоришь нет. Уходишь и лишаешь их зрения. А теперь вон из моего дома. Мне ещё предстоит гражданская война.
- Но... маленький кот только порождал все новые и новые вопросы.
- Нет. Если тебе нужна лекция, иди и присоединяйся к Тау. Иди домой и уходи. - Его янтарные глаза смотрели на меня жестко и немигающе, излучая почти физическую силу. Его тело скрючилось, глубокая боль придавила его к Земле. У меня было так много вопросов, которые я хотел бы задать ему, но здесь явно не было больше ответов на данный момент.
Не видя другого выбора, я проскользнула через гостиную, которая была преобразована во впечатляющую библиотеку. Входная дверь открылась сама, чтобы выпустить меня. Слишком занятый осколками, которые мне дал Скрэгс, я направился к своему дому, даже не пошевелившись дважды, если меня заметит сосед.
Глава Девятая


Если бы я хотела избежать встречи с Корнеалиусом и Сабриной, то мой дом, вероятно, был бы последним местом, где я могла бы оказаться. И все же прошло уже несколько часов с тех пор, как я сбежал из их дома, так что они наверняка уже проверили здесь? Быстрый визит не помешает. Засунь мою голову в шкаф Анжелики и просто вдохни ее, прежде чем я пойду и сделаю что-нибудь глупое. Не то чтобы это помешало бы мне сделать что-то глупое, но это было бы утешением. Анжелика была не из тех девушек, которые активно препятствуют глупости. Она бы просто посмеялась над тобой за это. Я всегда знала, что это не будет длиться вечно. И все же это более или менее работало. Меньше, когда она не была со мной, и больше, когда она была со мной. Никто не имел права это остановить.
Это и мой морозильник всё ещё был полон вкусного мяса. Отдаленное тявканье маленькой собачки заставляло меня чувствовать голод.
Я заглянула в окно своей спальни. Экран моего ноутбука светился в темной комнате. На моем столе лежал открытый пакет чипсов "Доритос", несколько полусгнивших чипсов были разбросаны по некогда нетронутой поверхности стола. Праведный рык прокатился по моему телу, и я позволила ему вырваться. Образ того, как кто-то вальсирует на мою территорию, просто помогая себе моими вещами, вызвал глубокое отвращение. Чувство насилия росло с каждой секундой.
Проскользнув в окно ванной комнаты, я слегка поморщилась, но все же ухитрилась упасть в ванну, не опрокинув ни одной из пустых бутылок из-под шампуня, которые собрала на краю ванны. Запах заполнил мой нос, запах, неуместный в ландшафте запахов, которые я оставил. В животе у меня заурчало-бифштекс, о котором я сегодня утром забыла. Запах, кем бы он ни был, щекотал мои вкусовые рецепторы. Я прислушался, в моих ушах блуждал какой-то звук. Шорох целлофана. Кухня-это шло из кухни.
Осторожно, перебирая лапами, я прокралась в спальню и выглянула в короткий коридор. Меня поприветствовал звук откатывающегося ящика, за которым последовал стук серебряных столовых приборов. Берег был чист, я прокралась по коридору и низко пригнулась перед дверью, скользя на животе последние несколько дюймов. Очень медленно я высунул голову из-за угла. Из ящика комода, где я держал разные кухонные принадлежности, торчал пушистый серый хвост.
- Да ладно тебе, неужели никто больше не курит? - Из ящика донесся приглушенный голос. Я облизнулся, собираясь с силами для прыжка. Круглолицая белка должна была заплатить. Расставив ноги, я закачался, как спринтер, чтобы удержать свою хватку. Когда я это сделал, пол слегка скрипнул. Голова Руди высунулась из ящика стола. Я прыгнул.
Руди смотрел, как я врезался головой в шкаф над его головой, и дешевое дерево треснуло под моими лапами, когда я отскочил, мои задние ноги ударились о стену. Мое тело действовало без разрешения, когда мои ноги бросили меня обратно в центр комнаты. Синяки, которые я получила в доме Арчи, кричали, когда я скользнула через кухонный остров и упала на пол кучей.
Пронзительное хихиканье Руди наполнило мои уши, когда я лежал там в течение мгновения, прежде чем моя оскорбленная гордость подняла меня с пола, ничего, кроме убийства в моей голове не было. Руди повалился на ящик комода, его маленькое тельце сотрясалось от смеха. - Прошипела я, с трудом поднимаясь на ноги. Он посмотрел на меня, ухмыляясь во все свои четырьмя резцами.
- Это было потрясающе, Томас! Видел бы ты свое лицо, а потом-бац! Вы, кошки, не такие крутые, как вам кажется.
Моим единственным ответом на это было низкое рычание. Часть меня понимала, что я плохо соображаю и то что я делаю, было не правельно. Другая часть, в которой были беспомощность, разочарование, и голод. Все хотели эту белку, которая казалось слишком глупа, чтобы заметить, что вся рассортированная по функциям кухонная утварь и ящик, в котором была зажигалка с остальными принадлежностми для гриля, был прямо возле него. Всё тело хотело видеть его мертвым и съеденным. Во всем, что произошло сегодня утром, была виновата эта белка. Теперь были говорящие ласки, злые и маленькие Шотландские кошки, которые хотели засунуть меня в ящик и стереть мою жизнь. И если бы эта белка просто дала мне несколько часов, чтобы попытаться обернуть мою голову вокруг того, чтобы быть кошкой и выяснить все это, тогда, возможно, я мог бы справиться со всем этим. Во всем была вина Руди.
- Томас? - спросил Руди, широко раскрыв глаза. - Ач, орехи.
Я бросился на него и белка превратилась в пушистую полосу из молнии в моем восприятии, прежде чем мои лапы ударились об ящик, поймал только несколько волосков вместо того, чтобы рассечь его живот пополам. Развернувшись, я бросилась обратно в коридор, пытаясь отрезать ему путь к отступлению. Белка сделала зигзаг, а затем отскочила в сторону от моих неуклюжих лап, которые схватили только самый легкий пушек его хвоста. Он рванул в коридор и обратно в спальню, я царапая пол за ним. Боль пронзила мой затуманенный мозг, когда коготь отломился от деревянного пола.
Руди был на добрых девять футов впереди меня к тому времени, когда трение и я взаимодействовали, и он оставался впереди меня, когда мы бросились в спальню. Я потерял его из виду, когда он метнулся к краю дверного проема. Я выломала дверь, мое сердце громко стучало в груди. Не видя никакого движения в комнате, я начал слушать, сканируя ушами комнату, пока... подождите, да, там. Под кроватью послышался негромкий шорох, за которым последовало шипение. Заглянув под кровать, обнаружил что смотрю на рабочий конец горящей бутылочной ракеты, расположенной на одном из моих ботинок.
- Что за... - успел сказать я, прежде чем ракета схватилась и с пронзительным визгом полетела в меня. В моем плече мгновенно появилась боль, а следом невероятно громкий удар разбил мне уши. Чистая паника охватила мой позвоночник, голос в моей голове закричал: - опасность! - и оттолкнул меня в сторону. В мгновение ока я выпрыгнул обратно в дверной проем и нырнул за диван. Все мое тело дрожало, я присел там и вонзил когти, нос наполнился запахом пороха и пятном моего собственного ужаса.
Я медленно ощутил, как сознание возвращается в тело, словно оно было вытолкнуто наружу, а теперь мое тело решило впустить его обратно.
- Привет, котик! - Я поднял глаза и увидел Руди, сидящего на моем диване с айфоном в руках. Его объектив был направлен прямо на меня.
- Еще один для фотоальбома!
- Ч-что? - Мой рот отказывался работать правильно. Я сглотнул и мой язык почувствовал себя странно.
- Ты чего, совсем голову потерял?
У меня распутался язык.
- Что?
- Ты всё ещё хочешь меня убить? Если ты еще раз это сделаешь, у меня есть еще бутылочные ракеты! - Он подвинул айфон и показал свою сбрую. Я увидел ещё одну бутылочную ракету, набор петард и маленькую красную Зиппо, закрепленную над его сердцем. Она была прикреплена к его серому меху блестящей черной изолентой. Он выглядел как террорист-смертник размером с пинту.
Я бросил на него кислый взгляд.
- Вроде того. - Он всё ещё выглядел довольно пухлым и аппетитным.
Он открыл рот и достал из за щеки кусочек чипсов.
- Я живу с этим. Многие из моих лучших клиентов, вроде как хотят меня убить.
- Что ты делаешь в моем доме, Руди?
- Я могу объяснить! Но... Возможно, ты захочешь убрать простыни со своей кровати. Они вроде как тлеют.
- Что?! - Ворча, я встал и поспешил в спальню. - Ты вторгаешься в мой дом, портишь мою мебель, а еще поджигаешь мою кровать.
Дым поднимался с постели, но огня не было. Почему не сработала пожарная сигнализация? Я поднял глаза и увидел, что в на проводах висит дымовая сигнализация с открытой батарейным отсеком. Я вопросительно посмотрела на Руди, прежде чем зубами начать стаскивать простыню с кровати.
- Эй, постель была испорчена с целью самозащиты, а всё остальное, стандартная процедура.
Если вы думаете, что звук издаваемый стягивающей простыни раздражают человека, с ушами пумы вас ожидает мир боли . Стандартная процедура? Я бы спросил, что это значит, но у меня был полный рот тлеющих простыней. В любом случае, через мгновение меня осенило. Отбросив простыню, я резко повернулся к Руди и из моей груди вырвался пронзительный рык.
Хвост Руди стал жестким и распухшим. Его лапы выхватили бутылочную ракету быстрее, чем я успел это разглядеть.
- Эй! Мысли разумно! А не своим мозгом!
- Ты собирался сжечь мой дом! - Прорычал я.
- Только после того, как ты подписал контракт с Тау! Слушай, только представь, как красиво будет это всё в пламяни! - Взгляд Руди устремился куда-то вдаль.
- Я живу не один!
- Как мило!
- Руди, - прорычал я, поднимая лапу, чтобы ударить маленького пиромана.
Он тут же поднял лапы в знак капитуляции.
- Эй! - Эй! Никаких мозгов! Не используй мозг!
- Какого черта ты там бормочешь?
- Он пытается объяснить тот факт, что ваш человеческий разум намного больше, чем кошачий мозг, - сказала сова с бабочкой, сидящая на моем телевизоре. - Как обычно, у него это плохо получается.
Я моргнул и уставился на него. Как, черт возьми, он сюда попал и как долго там просидел? Руди хлопнул себя обеими лапами по лицу и покачал головой.
- О, ради всех орехов кешью в мире! - Его хвост внезапно наклонился под действием силы тяжести, свисая вниз за спинку дивана. - Он указал на сову. - Томас, познакомься с Ориком. Орик, встречай титаническую боль в заднице, голодная, сварливая и вероятно, в данный момент желающая съесть нас обоих, пума.
- Эй! - Запротестовал я.
- Скажи еще, что это неправда.
- Ну... - Руди действительно выглядел со стороны как закуска и хотя Орик был не намного больше, перспектива выковыривать перья из своих зубов, не была так заманчива в данный момент.
Руди скрестил руки на груди. - Вот в этом и проблема с вами, хищниками, вы перестаете реагировать и начинаете кусаться! Когда голодны. Самое худшее, что может случиться со мной, если я перестану реагировать, это очнутся с грязными лапами и полным ртом орехов. - Он бросил обвиняющий взгляд на меня и Орика, причем такие углы были возможны только благодаря его широко посаженным глазам.
- Всегда нужно прислушиваться к своим инстинктам, - согласилась сова. - Ну что ж, Томас, я не ожидал встретить тебя здесь, а не у Сабрины, но всё будет в порядке.
При упоминании имени Сабрины лицо Руди просияло. - О! У меня есть для тебя сообщение. Она немного обиделась на тебя. Это своего рода стандарт, если вы дышите, Но да, она и Корнеалиус работают над чем-то в данный момент. Так что вы можете либо подождать здесь, пока она закончит, либо вернуться к ней домой после наступления темноты.
- Или что? - спросил я его.
Руди сделал жест ладонями вверх. - Она, вероятно, выследит тебя, усыпит и засунет в клетку, а потом передаст Орику.
Мои уши прижались, когда я посмотрел на сову.
- Ты ведь один из тех, из ТАУ, не так ли?
- Томас, Орик это парень из Тау. Он начал это как будто тысячу лет назад.
- Полтора столетия-это ещё не тысяча лет, Руди. - Сова слегка надулась. Он не выглядел настолько старым, если только этот конкретный вид совы не был обычно чисто белым. - В любом случае. - Он обратил свое внимание на меня и улыбнулся, хотя у него не было губ, чтобы улыбаться - часть говорящего заклинания, я полагаю. - Нам с тобой надо кое-что обсудить. Ускоренная альтернатива клеткам и эпатажу.

Глава Десятая


Я присел на корточки, вонзив когти в пол. Тоненький голосок в моей голове кричал о моем арендном задатке.
- Я не собираюсь вступать в ТАУ.
- Ох, котик, мы такое часто слышим от бывших людей. - Новый, страстный голос исходил от самой красивой кошки, которую я когда-либо видел, когда она вальсировала из спальни. Её мех, чистый белый мех обрамлял и льдисто-голубые глаза, которые заморозили мой пристальный взгляд на её.
- К-кто ты такая? - Мой язык ослаб, будто заклинание речи соскользнуло, когда белая кошка подошла ближе.
- Я Синди, - промурлыкала она, прижимаясь к моим передним ногам, заставляя все мое тело покалывать от жара.
- Я региональный представитель ТАУ. Тут я свой человек, так сказать. - Как поживаете? - спросила она, обхватив мою лапу своим длинным, очень изящным, очень привлекательным телом, с мягким хвостом, который едва касался нижней стороны моего подбородка. Чувствовал себя тринадцатилетним, запертым в шкафу с голой супермоделью.
Щебечущий смех Руди разрушил чары. Мои глаза оторвались от Синди и нашли белку на его спине, корчащуюся от смеха.
- Видел бы ты свое лицо! - Он на мгновение отрезвел, чтобы произвести на меня впечатление, высунув язык из уголка рта и широко раскрыв глаза, так что я мог видеть белки его черных глаз-бусинок.
- О, Синди! - Он скрестил лапы и вздохнул, прежде чем снова упасть в приступе смеха.
Мои уши начали гореть, когда мой мозг повторил последние несколько мгновений. Синди протестующе мяукнула, когда я отдернул от неё передние лапы и попятился назад по коридору, пока она и Орик не оказались в моем поле зрения. Синди, всё ещё хорошенькая, выглядела расстроенной и сделала вид, что ухаживает за своей лапой.
- Извини, - сказал я, не совсем уверен в том, за что извиняюсь, так как пытался запихнуть множество мыслей о ней, обратно в мысленные коробки, которые я не должен был доставать. Я был человеком, временно пребывающим в теле пумы. Тем не менее, в меню должна быть домашняя кошка, а не кто-то, с кем вы представляете себе поедание спагетти, как Леди и Бродяга. Я оторвал взгляд от Синди и уставился на Орика.
- Что за работа?
- Ну, на самом деле это большей вопрос, - сказал Филин, как будто он читал из длинного заученного сценария. Он вытянул шею в мою сторону и наклонил голову на девяносто градусов, что привело меня в замешательство.
- И вопрос, на который мы должны ответить: Кто ты?
- Что еще что? Какой-то жизнеутверждающий семинар?
- Вопрос немного риторический. Но дело в том, что вы не тот человек, который живет в этом доме. - Он расправил крылья и указал на пространство вокруг нас. - Это место на самом деле не твоя работа.
Мои губы угрожающе скривились, обнажая зубы. - О чем, черт возьми, ты говоришь? - Я указал на книжные шкафы рядом с телевизором. - Я часами раскладывала эти книги по алфавиту! Видишь вмятину на диване? Это было сделано моими ягодицами.
- Дело в том, и мне очень жаль, Томас, что человек, которого ты помнишь, мертв. Он ушел навсегда.
Я открыл рот, чтобы запротестовать, когда очень теплое тело прижалось к моему боку и закружилось вокруг моего зада, стараясь наступить на основание моего хвоста, посылая дрожь вверх по позвоночнику.
- Подумай об этом, киса, подумай о том человеке, которым ты был. Неужели тот человек сбежит от Сабрины? Хватило бы у него мужества? Завеса не поглощает людей действия. Вся эта храбрость перед лицом неизвестности? Это не человек, а кошка. - Она была такой теплой, её голос был таким мягким, что мой гнев ускользнул, как тающее мороженое между моими пальцами. - А из тебя получился бы гораздо лучший кот, чем мужчина - сильный, красивый. - Она обернулась вокруг меня, глядя на меня своими темно-синими глазами. - Тебя все будут любить, Томас. Мы найдем идеального человека, который позаботится о вас. Все мясо, которое вы можете съесть, и личный грумер, чтобы вам не пришлось пробовать, где вы были каждый день.
В её устах это звучало не так уж плохо. Может быть, она даже пришла навестить меня - она была так хороша со своей синеватой шерстью. Все будет хорошо, если я сделаю её счастливой. Но Анжелика... Анжелика будет скучать по мне. - Я не могу пойти, - кротко запротестовал я. - Мой друг... моя девушка.
- Не беспокойся за неё. Мы обо всем позаботимся. Придумаем твоим друзьям историю - пусть они скорбят. - Мой взгляд упивался её красотой, и Анжелика исчезла из моих мыслей. Как ещё что-то может сравниться с этим существом, сияющим своим божественным голубым светом? Мои мышцы впитывали её тепло, как сухие губки, когда она вплетенный ещё больше вокруг моих передних ног. - Ну что, котенок, ты готова идти? - Что-то маленькое и красное упало на спину маленькой богини, оставляя за собой тонкую струйку шипящего дыма. Я взглянул на него.
Бам!!! Боль взорвалась в моей голове, а затем в лапах, когда земля врезалась в них. Опасность! Опасность! Тот другой голос закричал в моей голове, захватив контроль над моими ногами, заставляя бежать в спальню и прыгать за кровать, прижимая всё мое тело к полу. Откуда бы ни появися этот голос, оно определенно не любил громких взрывов.
- Мой мех! - Голос Синди пронесся по всему дому. За кошачьим воем последовал едкий запах паленого меха. - Я убью тебя, грызун!
- Ага! Ну давай! - Крикнул Руди, когда раздался глухой стук, сопровождаемый царапаньем когтей и несколькими сердитыми воплями.
- Синди! - Крикнул Орик, когда я высунул голову из-за кровати как раз вовремя, чтобы увидеть, как Руди ворвался в спальню, белая кошка пылала на его хвосте, почерневшее пятно на спине и убийство ясно читалось в этих ледяных голубых глазах. Руди рванулся влево одним прыжком, а затем загнал, тем же самым движением, которое он использовал на мне не более пятнадцати минут назад. Синди повернулась, но не пошла по зигзагу - она приноровилась к Загу и бросилась прямо на Руди, растопырив когти.
Она промахнулась. Руди вывернулся в последний момент, и её лапы подскочили под ним, а его тело завернулось в её передние лапы. Её лицо врезалось в Зиппо на груди Руди с удивительным громким шлепком! Руди выстрелил под кровать пушечным ядром, а Синди кувыркнулась головой через хвост. Она вынырнула, рыча, её намерения были ясны, когда она приготовилась к другому прыжку.
- Синди, прекрати немедленно! - В мгновение ока перед разъяренной кошкой возник пурпурный Орик, расправив крылья, образуя стену между ней и Руди.
- Прочь с дороги, Орик! - Прошипела Синди и чихнула, выпустив на пол тонкий красный туман.
- Это не способ провести вербовку! Я же сказал тебе придерживаться правил! Никаких чар. - Его голова повернулась на 180 градусов, чтобы блеснуть мне нервной улыбкой. - Я приношу свои извинения за поведение Синди. И, Руди, пожалуйста, убери зажигалку; я бы хотел сохранить то, что осталось от моего слуха.
Глаза Синди сузились, её гнев полностью сосредоточился на Сове. - Ах ты, двуличный мешок с мясом, кишащий клещами.
- Боюсь, что мне придется снова посадить тебя на испытательный срок, Синди, за неэтичное поведение.
Синди прыгнула на него с громким шипением пилы. Однако драка закончилась ещё до того, как она приземлилась. В мгновение ока Орик исчез и снова появился прямо над кошкой. Одна когтистая лапа схватила её за загривок, а другой ударила головой об пол.
Она издала низкий стон боли.
- Синди, тебе следовало бы знать, что это не так. Тебе повезло, что ты такой маленький, что я могу тебя приколоть, иначе мне пришлось бы выколоть тебе глаза. - Орик говорил тоном скучающего официанта, перечисляющего фирменные блюда. - Мне очень жаль, Томас, что вы нарушили профессиональный этикет. Нам придется отложить наш разговор на более позднее время. Adieu.
С очень мягким хлопком он исчез, забрав с собой своего спутника, оставив в моем видении слабое Пурпурное остаточное изображение. Я сморгнула его с рычанием отвращения. Это и есть ТАУ?
Руди вынырнул из-под кровати с мягким щелчком закрывающейся молнии. - Ну, все прошло именно так, как я и предполагал, когда ТАУ сделал её офицером.
Моя голова была в полном беспорядке, всё ещё борясь с мыслью о том, что симпатичная кошка трахалась с моим умом, и я не могла быть уверена, что всё ещё работает. Какая-то часть меня всё ещё жаждала тепла маленькой кошки. - Какого черта она со мной сделала, Руди? - Мой голос был почти шепотом.
- О, она сильно ударила тебя своим маленьким трюком.
- Она обвела меня вокруг пальца, Руди. Это вряд ли можно назвать трюком. Я не думала, что хранители могут творить магию.
- Это не магия - это скорее талант, как маги и их якорь. Они называли бывшего хозяина Синди Крутилом мозгов, прежде чем она выбила ведро два года назад. Если вы какое-то время пробудете с магом, то сами научитесь нескольким трюкам. Это непредсказуемо, и даже не всегда полезно. Вы слышали о первом фамильяре О'Миры, Рексе, который был казнен советом Мерлинов?
- Э-э, нет.
- Это печальная история, брат. В любом случае, его талант? Его собачье дыхание было настолько плохим, что воспламеняло легковоспламеняющиеся вещёства. О'Мира должна была достать ему огнеупорную кровать. Вот и все. Никаких огненных шаров, никакого сгустка пламени, просто небольшой всплеск огня, если он не обращал внимания. Однажды я сунул ему под нос связку петард. - Руди хихикнул от воспоминаний. - Ой, блин, да он завизжал.
Я поднялась на ноги, закатив глаза. - Хотя это, безусловно, проясняет ситуацию, я уже знал, что у тебя была садистская жилка, Руди. - Мой желудок начал приходить в себя от шока, и запах Руди усилил растущий голод в моем животе. Я побрел обратно на кухню.
Белка последовала за ним, продолжая болтать со мной. - В любом случае, я не мог позволить этим двоим взять тебя вот так. Мне бы никогда так не платили. Если ТАУ привезет вас всех самостоятельно, они не должны делиться ни одним из Тасов, которые вы собираете. Ты всё ещё принадлежишь Сабрине, даже если она слишком занята, чтобы приехать за тобой.
- Она знает что я здесь?
- Ну, если бы у этой старой окаменелости был сотовый телефон, она бы так и сделала, но, к счастью для тебя, она до сих пор едва освоила проводной телефон. Электроника и Леди-молния не ладят друг с другом.
- Значит, они не знают.
- Совершенно очевидно, что ты вернешься обратно как перестанешь дуться. А куда ты ещё пойдешь? Жить в лес? Олени умрут от смеха от твоей потрясающей акробатики. - Руди указал на разбитый шкаф, пока я рылся лапой в холодильнике.
- Хар-хар. - Я рылся в холодильнике, в поисках выживших после утреннего буйства. Я не смогу пойти в продуктовый магазин в одиночку и вернусь к Сабрине через несколько дней, если не найду способа пополнять мясные запасы. Я посмотрел на Руди, сидевшего на холодильнике и начал облизываться.
- Святые грецкие орехи, Томас, съешь что-нибудь. Этот твой взгляд заставляет меня нервничать. Даже больше, чем запах этого места.
- Ты ведь умеешь пользоваться клавиатурой?
Руди повернул голову и уставился на меня одним черным глазом.
- Ага!
- Сабрина должна тебе айфон за то, что следишь за мной, так?
- Дааааа?
- Глиди, я могу удвоить сумму.
- Я хотел бы посмотреть, где ты хранишь свой бумажник. Может быть ты тайно кенгуру?
- Нет! Смотри, Томас Хатт всё ещё является юридическим лицом. Ты можешь воспользоваться моим ноутбуком. Помоги мне внести арендную плату, она должна быть внесена через четыре дня. У меня есть несколько долей в ценных бумагах, мои родители создали, я ещё не успел их использовать. Если мы их обналичим...
Беличий хвост опустился, а я продолжал умолять, пытаясь найти какой-нибудь способ, любой способ сохранить свою человеческую жизнь. Он печально покачал головой.
- А что будет, когда твоя подружка вернется? Что ты собираешься делать? Встанешь на задние лапки и скажешь, что усы это новое явление в моде? Томас, вуаль так не работает. Вы находитесь на одной стороне или на другой, и вы находитесь на этой стороне. Это отстой. Большинство магов-либо жадные ужасные люди, либо сумасшедшие, особенно те немногие в этом городе. Когда Орик вернется, иди к Тау своими силами. Ему не терпится смести чары Синди с заднего двора и закопать их под деревом. Тогда у тебя есть почти приличный шанс получить новичка, который не избалован.
Мне нечего было сказать на это, кроме ворчливого ворчания. Должен же быть какой-то другой выход. Так и должно быть.

Глава Одиннадцатая


Добавьте отчаяния к тому, что заставляет белок исчезать, потому что после нескольких минут второй попытки объяснить, как он может помочь мне притвориться человеком, я понял, что он удрал. Возможно, прямо на том дереве, вокруг которого был обмотан удлинитель.
Черт побери-неужели никто в этом мире не может быть достаточно вежливым, чтобы выслушать меня и придумать панические полусырые планы по разрешению моей ситуации? Я опустилась на диван, бросив многозначительный взгляд на пустое место, где обычно сидела Анжелика. Она выслушает меня или, по крайней мере, вежливо кивнет, а потом обязательно посмеется над моей слабостью. С её пустого места мой взгляд переместился на пульт управления Xbox, лежащий на кофейном столике, мой обычный механизм борьбы. Я посмотрел на него, посмотрела на свои уродливо большие лапы и засмеялась. Мама была бы в восторге, услышав, что видеоигры, отнимающие мозги, были исключены из моего списка занятий, пока я не найду кого-нибудь, кто установит интерфейс мозг-машина в моей голове.
Будь я настоящим котом, это было бы самое подходящее время вздремнуть, но вместо этого я расхаживал по дому, бессмысленно подпрыгивая взад и вперед между спальней и кухней, как желто-коричневая раковина купы. Я прыгала на каждую машину, которая катилась по улице, боясь, что это Сабрина придет, чтобы забрать меня. Но когда солнце начало целовать деревья на горизонте, железная крестная мать и её ласка ещё не появились.
Я поймала себя на том, что смотрю в зеркало ванной комнаты. Треугольное лицо, смотревшее на меня, всё ещё вызывало ощущение неправильности, когда я смотрел на него. Но сколько ещё это продлится? Я был четвероногим в течение дня, и мое тело чувствовало, что я родился в нем. При такой скорости ещё один или два дня, и я бы засунул свой язык туда, где солнце не светит, не думая об этом. На моей лапе, которая сегодня утром была покрыта сажей, не было ни пылинки. И я даже не мог вспомнить, когда я его чистил.
Орик сказал, что человек, которым я был, ушел. И уж точно не было никаких следов того, как он смотрел на меня в зеркале. Я изучала свои глаза, ища проблеск человечности в моих янтарных глазах. Если глаза были окнами в душу, то моя душа казалась кошачьей. Мой язык всё ещё был пурпурным от магии, хотя он значительно поблек с утра.
Я уже начал отворачиваться от зеркала, когда мое внимание привлек серебристый блеск. Цепочка! Я почти забыл об этом, когда весь грызун готовился поджечь мой дом. Руди определенно не упоминал об этом, и неудивительно - ошейник стал почти невидимым. Настоящая цепь сама по себе истончилась от своего прежнего обхвата цепи промышленной прочности ближе к ширине ювелирного изделия. Если только я не касался лапой своей шеи, единственным намеком на цепи была рябь на мехе, как будто она выросла вокруг шрама. Предупреждение скрэгса о том, что облигации заглядывают в будущее, могло означать, что старик знал, что мне понадобится цепь, но для чего?
Плюхнувшись на пол ванной комнаты, я пробежалась по своим вариантам. Я могу остаться здесь и подождать, пока кто-нибудь меня заберет. Я мог бы убежать в лес, жить там как пума и надеяться, что мне хватит ловкости, чтобы не попасть под выстрел возбужденного охотника во время охотничьего сезона. Или я мог бы вернуться к Сабрине, позволить ей забрать мою награду и сделать то, что мне было сказано с небольшим достоинством.
Действительно, чего я хочу? Не сумев вернуть свое тело, найти работу и начать жить своей жизнью, я должен был сделать одну вещь. Скажи "до свидания".
Я подошел к своему ноутбуку и стал нажимать на клавиши, пока экран не засветился. Руди создал на нем новую учетную запись под названием RoastedNutz. Я уставился на клавиатуру, а затем на свою лапу, которая почти занимала половину клавиатуры, если бы я ударил её вниз среди клавиш. Я осторожно разжал когти и растопырил пальцы. Это заняло больше, чем несколько попыток, но в конце концов я переключился на свою учетную запись и выклевал пароль своим сломанным когтем. Использование сенсорной панели оказалось гораздо более сложной проблемой, чем ввод текста. Мои лапы были похожи на прихватки для духовки, и курсор прыгал влево или вправо всякий раз, когда я пытался щелкнуть. В конце концов я отказался от своей лапы и воспользовался носом.
Это заняло у меня несколько часов, и к тому времени, когда я закончил отправлять эти письма, мир за моими окнами поблек до серого цвета. Я закрыл ноутбук с чувством выполненного долга. Может быть, я все-таки не буду так полагаться на избитых людей?
Выскочив из окна ванной, я обнаружила, что мой район сгрудился в тишине, единственный свет наверху горел в доме далеко вниз по улице. Мне пришло в голову, что это был вторник, когда я изо всех сил пытался написать эти письма. Через несколько часов мне предстояло пропустить собеседование. Собеседование на работу, которое я пытался получить в течение нескольких месяцев с работой, которая могла бы изменить все вокруг для меня.
Немного осмелев, я побрел по дороге и обнаружил, что сижу перед домом Архимага. Его белые стены мерцали в лунном свете. На самом деле, весь дом казался освещённым по сравнению с другими в этом квартале. Чем больше я смотрел на него, тем ярче он казался. Его свет прокрался в землю и распространился на соседние дворы, мой и Уилсонов, у которых было трое детей. Неужели на их жизнь тоже повлиял этот дом? Еще один слой шелушился перед моими глазами, как будто дом был луковицей, и он сиял ещё ярче; вены энергии пульсировали на стенах и источали тепло, которое проникало сквозь мой мех. Золотые руны танцевали и текли.
Десятки магических щупалец тянулись к дому, казалось бы, из ниоткуда. Руны хлынули из дома и разорвали все усики, которые осмелились подойти слишком близко, как рой разъяренных гибридов пираньи/золотой рыбки.
Я тебя вижу. Ослепительно белый свет вспыхнул в моем видении, когда мысль взорвалась в моем мозгу. Яркий, как дуга Сабрины, но сосредоточенный на мне с намерением. Он не просто сиял - он проник в меня, вонзился и притянул мои мысли. Вы. В моей голове вспыхнул образ самого себя, осторожно протискивающегося в собачью дверь. Я узнал это существо, его присутствие; я чувствовал его на своей спине в той самой комнате и видел его глаза в банке. Эта сила была той же самой, но гораздо более мощной. Почему же теперь их стало намного больше?
Ты же ничего не знаешь. Я почувствовал, как он коснулся моего разума, показывая мне проблеск чего-то большого, чего я не мог видеть, но что угрожало утопить меня в нем самом. Может быть, я громко всхлипнула - но мысленно я так и сделала. У Сабрины было несколько интересных движений, но она была человеком, очень человеком. Эта вещь была далеко за пределами моего понимания, больше, чем понимание любого отдельного человека.
И все же я не мог удержаться, чтобы не попытаться. - А ты кто такой?
Мелькнула череда образов: клетка, ошейник, ярмо, все натянутое до предела. А потом он сверкнул так, что меня повели на поводке. Родственный. Явное отчаяние от этого терзало мои мысли. Он показал мне свою бездонную ярость на прутья, которые сдерживали его, сжимали его. Боль, как кусочки самого себя, постоянно отрывалась от его тела и растворялась. Он разделял эту боль, просто ощущал её вкус. - Помогите мне! он умолял, крича в моей голове.
А потом все исчезло.
- Глупый котенок! - что-то прошипело мне в ухо. Постепенно я почувствовал, как что-то мягкое щекочет мой нос, и чихнул. Мгновенно свет вернулся в мир. - Какая гадость!
Я моргнула и увидела красивую белую кошку Синди, которая смотрела на меня сверху вниз, слабо светясь синим светом.
Я отпрянула так быстро, что мой разум догнал мое тело в воздухе. Я опустился с шипением, каждый волосок встал дыбом. - Выключи его! - Прорычал я.
Голубизна исчезла, когда она отползла назад, шипя и раздуваясь в сердитый пушистый клубок, черное кольцо опаленного меха на её спине вернулось в фокус. Мы оба стояли там, выставив клыки друг против друга. - Неблагодарный детеныш. Я только что не дал твоим глазным яблокам сгореть в твоей голове! - она сплюнула.
- Спасибо. А теперь не морочьте мне голову! - Ответил я сквозь стиснутые зубы.
Она открыла рот, закрыла его и вздохнула. - Это было совсем немного. Думай об этом как о человеческом гриме.
- Нет. - У меня хвост хлещёт. - Ты хочешь поговорить, прекрасно - но только не голубое или... - Я не успел закончить свою угрозу, потому что слова о том, что я убегу так быстро, как только мои ноги могут нести меня, прозвучали неубедительно в моей голове. Если бы Руди не вмешался, я бы уже ехал в учебный лагерь ТАУ.
- О, прекрасно. - Она тут же расслабилась и принялась чистить лапу. - Но тебе лучше быть вежливым. Я только что спас тебя. И вот ещё один бесплатный совет: не глубоко просматривайте защиту, сделанную архимагом. Они тут же начнут гадать в ответ.
- По-видимому. - Это никак не согласуется с тем, что произошло. Это был скорее разговор. Я убрала свои заостренные кусочки, но мои мышцы оставались напряженными. - А чего ты хочешь? Я думал, что Орик и ты вернулись в Тау, где бы это ни было.
- Она улыбнулась. - Орик не может уехать далеко с пассажиром, и я не без вариантов транспортировки. - Она начала красться ко мне, но остановилась с легким шипением боли. - У нас время от времени случаются ссоры, но мы с Ориком всегда в конце концов улаживаем их.
- К чему ты клонишь? - Я показал ей кончики своих когтей.
Синди отпрянула назад. - Господи, Ты, должно быть, веселишься на вечеринках. Слушай, так ты не совсем тот зефир, за которого я тебя принимала. Здесь не должно быть никаких обид.
- Я скажу это очень медленно: что? Делать. Вы. Хотеть.
- Моя доля от твоего аукциона. Вы родились на моей территории. Мы даже можем обойти ТАУ. Не все являются членами клана Мерлинов.
- Меня это не интересует, если только ты не найдешь способ, который позволит мне остаться здесь и вернуться к прежней жизни. - Что было бы неловко, так как я только что послал всем довольно короткие и неопределенные записки “прощай навсегда.
Белая кошка закатила глаза. - Я так рада, что никогда не была человеком. Фетиш большого пальца, который вы все имеете, настолько недостоин. Послушай, Томас, магия делает почти все возможным. Ты хочешь снова встать на две ноги? Это можно сделать. Ты хочешь изуродовать свои прекрасные лапы? Это можно сделать. Но это требует работы, и вы не можете сделать это самостоятельно. Тебе нужен маг.
- Мне нужно вернуть свою жизнь.
- Она ухмыльнулась. - Клянусь, ты самый упрямый Подменыш, которого я когда-либо встречал. Большинство подменышей хватаются за шанс начать новую жизнь с чистого листа. Завеса обычно позволяет только тем, кто был полностью изолирован, перейти к истине. Но тогда вы оказываетесь кем угодно, только не типичным. - Она оглянулась на дом Арчи. - Возможно, на то есть свои причины. Ты ведь это чувствуешь, правда?
- Ну и что же? - А она знала о той штуке в палатах?
- Арчибальд основал этот маленький городок. Здесь ничего не было до того, как он пришел; здесь нет лейлинов, нет отложений тасса и нет естественных пунктов пересечения.
- Я понятия не имею, что вы только что сказали.
- Он что - то принес сюда-у него был источник магической энергии. Никто понятия не имеет, как он это сделал. Каждый маг в этом проклятом городе был привезен сюда каким-то образом им самим, и все они жаждали его власти.
- Эти усики?
- Зондирующие заклинания, пытающиеся получить представление о том, что находится внутри. Мошенники. Но это бесполезно. Любой зонд, достаточно сильный, чтобы пройти через эти обереги, будет прослежен до заклинателя. Даже полусумасшедший Арчибальд знал, как защитить свои секреты, даже если он забывал защитить себя.
- А когда состоится аукцион?
- Тебя там уже давно не будет.
- Когда.
- Новолуние. Без якоря, мага и хранителя вместе, эти обереги будут смыты, как песок. А дневной свет покажет, что Арчибальд скрывал от нас.
На мой взгляд, это было не столько что, сколько кто. Я посмотрел на дом, стараясь не смотреть на него по-настоящему. Воспоминание о клочьях, которые были вырваны из моей памяти, было свежим, и я точно знал, где Архимаг получил свою силу. Если бы аукцион состоялся, у того, что там было, просто появился бы новый хозяин и продолжал бы страдать. Возможно, Синди была права - я ничего не мог сделать, чтобы сохранить свою прежнюю жизнь. Но возможно, только возможно, было что-то, что я должен был сделать, прежде чем начать новый.
Мне нужно было знать, что было у меня на шее, что Арчи взвалил на меня и почему. Все, с кем я говорил, хотели, чтобы я убрался отсюда, либо от греха подальше, либо просто потому, что я был выгоден в их глазах. Возможно, пришло время получить некоторые ответы.
Я встал и поплелся прочь от Синди и её дома.
- Куда, черт возьми, ты направляешься? - она крикнула мне вслед.
- Иду на охоту, - пробормотал я и бросился бежать.
Глава Двенадцатая


Двигаться вперед под собственной властью было приятно. Если я хотел заключить другую сделку, то должен был её найти. Только один человек, которого я встречал до сих пор, мог дать мне шанс. Скрэгс говорил, что узы, сделанные с помощью ошейника фейри, легко разорвать. Я мог бы рассматривать это как особенность. О'Мира, возможно, достаточно отчаялась, чтобы попытаться это сделать.
Шаг первый, найди её. Я знал её запах, смесь горелой корицы и дыма, но в ночном воздухе не было и намека на него. Не имея лучшего плана, я направился в центр города, пробираясь через задние дворы и лесные участки. Пригородные дома уступили место блочным магазинам и парковкам того, что составляло городской центр города: в основном пара четырехполосных дорог с разбросанными торговыми центрами различных размеров и заполняемости.
А ещё там было гораздо меньше укрытий. Там, где не было ни дороги, ни здания, стояло либо металлическое ограждение, либо скошенная трава, либо дренажная канава. Здесь автомобили были на дороге, не много, но достаточно, чтобы сделать получение заметили реальную возможность. Моей первой мыслью было подойти к этому препятствию так, словно я играю в невидимку. Вторая мысль была просто о том, сколько раз я имел тенденцию убивать своего персонажа, играя в эти игры. В то время как в таком городе, как этот, Люди с большей вероятностью потянутся за камерой, чем за пистолетом, если бы у меня был хоть какой-то шанс остаться здесь надолго, мне, вероятно, не нужно было появляться в местном блоге энтузиастов дикой природы. Я укрылся на краю леса и задумался. Я знал запах О'Миры, но я также знал и её ауру. Я действительно видел это через Сабрину. Могу ли я видеть его и сквозь стены? В некоторых местах мне удавалось "копаться" в структуре палат, как Арчибальда, так и Сабрины. Можно ли было бы искать слабые источники магии, глядя более широко?
Эта мысль пришлась ему по душе. Тем не менее, дуга Сабрины была менее яркой со стеной или двумя между мной и ней, поэтому твердые предметы, казалось, имели некоторый блокирующий эффект на "свет" магии. Мне бы надо было подняться ещё выше.
впрочем, у свилла было не так уж много перспектив. Самой высокой вещью в нашем "центре города" была большая старая вывеска plaza, которая была разработана, чтобы быть видимой с близлежащего шоссе. На самом деле это было сделано для того, чтобы на него смотрели, а не от него, но я сомневался, что кто-нибудь из жителей вообще смотрел на вывеску.
По словам Анжелики, чья семья жила здесь явно дольше, чем земля под моими лапами, площадь была самым старым местом в городе. Строение представляло собой короткий приземистый прямоугольник магазинов, окружавших потрескавшуюся и изрытую ямами автостоянку. Самый новый магазин коробок, "Кмарт", снес свой первоначальный фасад и ввел собственный яркий белый и красный дизайн, но остальная часть площади всё ещё щеголяла оригинальными деревянными колоннами, поддерживающими черепичную крышу над тускло освещённой дорожкой. Все сгнившие деревянные панели были выкрашены в один и тот же коричневый цвет. Сама площадь находилась на вершине довольно крутого склона, и для того, чтобы въехать на него, вашему автомобилю приходилось подниматься по тридцатиградусному склону. Этот холм в сочетании с трехэтажной вывеской делали его самым высоким сооружением в моем пригородном городке.
И мне захотелось на него взобраться. Кончик моего хвоста дернулся от самой этой мысли. Чума на ведьм и волхвов, и к черту контроль над животными. Я собирался взобраться на вершину этой вывески, взгромоздиться прямо на эту гигантскую красную букву К и так или иначе найти О'Миру. Сабрина и Корнеалиус могут быть недовольны, как им заблагорассудится. Возможно, в конечном счете я стану фамильяром, но это произойдет, когда я буду готов, а не тогда, когда Сабрина и Корнеалиус смогут запихнуть меня в ящик. Я дунул на малину в их сторону.

Я пробирался к площади через дренажные канавы, морщась не столько от ощущения грязи, прилипшей к моим лапам, сколько от предвкушения, что если я не буду бдительным, то узнаю, какова эта грязь на вкус. Я вспомнил, что где-то читал, что у кошек очень плохое чувство вкуса. Я действительно надеялся, что это окажется правдой. Там, где канавы не скроют меня, я подождал, пока берег очистится, и бросился бежать. Там было не так много автомобилей, но их было достаточно, чтобы доказать немного вызов.
К тому времени, как я добрался до площади, это уже стало игрой, несмотря на мои прежние опасения. Я присела на корточки рядом с самым оживленным перекрестком города, моя грудь тяжело вздымалась, когда я втягивала прохладный ночной воздух. Машины, только одна или две за раз, стояли на перекрестке, как неосознанные овцы, их блестящие окна отражали резкий свет мерцающих уличных фонарей. Я посмотрел на свою добычу. Вывеска стояла на скудно заросшем растительностью острове, воткнув в землю две деревянные ноги, подернутые дымкой в тусклом горбатом лунном свете. Пара галогенных ламп по обе стороны от вывески освещала её двойные грани. Они издавали непрерывный гул, как пара огромных комаров.
Дергая хвостом, я отсчитывал секунды, ожидая, когда перекресток очистится. Одна машина, две, одна, ноль. Мои скрученные мышцы взорвались, бросая мое тело вверх по холму. Мои ноги касались земли только для минутной корректировки курса, когда ветер свистел в моих бакенбардах. Я на мгновение ударился о кедровую мульчу плантатора, прежде чем рикошетом отскочить вверх. Гравитация ненадолго отпустила меня, когда приблизилась сторона знака. Я уперлась лапами в бревно, и волна эйфории захлестнула меня, когда мои когти глубоко вонзились в дерево. Добраться до верха вывески оттуда было так же легко, как и пройти по улице.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить мурлыканье в моем горле от тяжелого дыхания, но оно соответствовало моему настроению. На этот раз не было никакого разъединения, никакого позволения мясу в моей голове справиться с деталями. Я только что взобрался на трехэтажную вывеску! Поверх всего этого, мир!
Я выпрямилась в сидячем положении, наслаждаясь тем, как ветер треплет мой мех, и посмотрела на мой маленький городок. Уличные фонари тянулись над главной улицей, освещая её чередующимися точками света. По обе стороны от уличных фонарей вывески освещали мириады предприятий. Некоторые здания были построены в том же унылом стиле, что и сама площадь. Среди них располагались более новые, более яркие прямоугольные здания с вывесками, которые освещались изнутри, а не прожекторами, направленными на них с земли. За главной улицей темнота поглотила остальную часть города. Только движение случайной машины на дороге освещало людей, бредущих домой от друзей или из баров.
По-видимому, этот город был населен мудаками-магами, но здесь тоже было много хороших людей. Тем не менее, по крайней мере один маг был хорош для меня. Прищурившись, я попыталась вспомнить, как заглядывала в палату к Сабрине. Ничего не произошло сразу, но пока я ждал, цвета начали исчезать. Мягкий золотистый оттенок исходил от здания в Палате общин, своего рода дешевого торгового центра, где небольшие предприятия постепенно приходили к банкротству. До недавнего времени здесь фактически располагался пункт проката видео. Я сосредоточилась на свете в Палате общин, и он медленно стал фокусироваться в виде нескольких цветных точек: двух зеленых и одной красной. Я узнал этот красный оттенок. Точный оттенок красного у О'Миры.
Я издал легкий радостный возглас.
Неожиданно снизу донесся благоговейный голос: - Черт возьми, Боб, ты только посмотри. - Быстрый взгляд на стоянку внизу показал полицейскую машину, припаркованную не далее чем в ста футах от знака, сразу за тем, что вы могли видеть с перекрестка. Худощавый коп высунул голову из окна и уставился прямо на меня, челюсть его отвисла так широко, что в неё можно было забросить биток. Я присел на корточки и прижался к вывеске, понимая, что уже слишком поздно. Я надеялся, что стоянка будет пустынной или просто занята несколькими скучающими, а лучше всего обкуренными подростками. А вот копы... у копов были пистолеты. Кроме того, спуститься вниз может быть намного сложнее, чем встать. Может быть, мозг пумы и знал, как далеко я могу упасть, не причинив себе вреда, но я-то уж точно не знал.
- На что ты смотришь? - спросил второй, гораздо менее приглушенный голос.
- На вывеске! Там же кошка на вывеске!
- Ну и что? Позвоните в пожарную часть.
- Боб, он такой же большой, как и Билли.
- Ну и что же? - Ты чокнутый. - Куда же? - Я пытался заставить себя принять двумерную форму. Но это не сработало. - Я вижу шишку на вывеске.
- Трахать. Дай мне фонарик.
Мое мурлыканье превратилось в рычание разочарования, когда мои уши начали гореть от смущения. Я рискнул взглянуть на полицейскую машину и увидел лицо, полное галогенного света, обжигающего мои сетчатки.
- Ого, Господи, ну и шишка же он.
Я отвернулась от них, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь разноцветную полосу, пересекавшую мое зрение.
- Может, нам стоит позвонить в полицию?
- Нет, мы просто возьмем дробовик. Пистолет может просто разозлить его. Зарядите несколько пуль.
Ружье? - О, черт. Теперь я хотел, чтобы это разъединение произошло, чтобы спасти меня. Я хотела этого, но мое тело упрямо оставалось под моим собственным контролем. Я услышал, как хлопнул багажник патрульной машины. Никакое время. Я уставилась в землю, сглатывая желчь. Он определенно выглядел слишком высоко. Но между падением и пистолетом, может быть, если я сломаю ногу, они вызовут спасателей дикой природы вместо того, чтобы избавить меня от страданий. - Да, конечно.
Я не стал прыгать. Это был скорее прыжок, а остальное сделала гравитация. Короткий порыв воздуха, а затем сильный толчок, когда мои лапы врезались в землю. Какое-то мгновение я просто стояла там, мой мозг лихорадочно метался между недоверием и шоком. Пронзительный крик полицейских, сопровождаемый свистящим щелчком скользящего засова, заставил меня броситься вперед. С паническим воплем Я чуть не скатился с холма. Ночной воздух позади меня наполнился проклятиями. Но я не остановился. Я даже не взглянул. Я просто выскочил на улицу и проскочил сквозь лучи двух фар, отметив их лишь как вспышку боковым зрением. Визг шин уже раздавался позади меня, когда я перепрыгнула через серый металлический барьер. Я пробежал через парковку "Чейз-банка" и проскочил через кассиршу в кассе. Тяжело дыша, я бросился за угол здания и стал ждать в тени. Только когда между мной и полицейскими оказалось несколько тонн кирпича и других строительных материалов, стук моего сердца начал стихать в моих ушах.
Высунув нос из-за угла, я увидела двух полицейских, стоящих под вывеской. У того, что покрупнее, в руках была винтовка. Хотя он и не показывал на меня пальцем, я видела, что он смотрит в мою сторону. Они видели, куда я побежал.
Мне нужно было больше дистанции. Держась между зданием и полицейскими, я бросился в кусты позади берега вдоль увитой плющом ограды из проволочной сетки. Верхняя часть знака была видна с этой позиции, но не полицейские. Сделав глубокий вдох и, возможно, произнеся что-то вроде молитвы, я перелез через забор и упал на соседнюю стоянку, круглосуточную заправку. Пронзительный женский крик ударил мне в уши, как молоток. Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как захлопнулась дверца "Форда-Фиесты", когда двигатель завелся со шлангом, всё ещё находящимся в бензобаке. Женщина выскочила наружу, пиная камни, которые жалили мой нос, и резкий щелчок разорвал воздух, когда топливный шланг оторвался от насоса.
- Эй! - послышался хриплый голос от двери магазина быстрого питания. - Эй! - заорал служащий на машину, которая с визгом выехала на дорогу без фар. - О, черт возьми! - Он так и не увидел, как я обошел здание сзади.
Там была всего лишь стоянка для продуктового магазина, через которую можно было проехать, и я буду в общаге. На парковке продуктового магазина не было ничего, кроме нескольких крыс, которые сновали между редкими парковочными островками, и я прибыл в общину без каких-либо дыр в моем теле. Хотя Коммонс был намного новее Плазы, он всегда напоминал мне трейлерный парк для малого бизнеса. Территория была разделена на три отдельные автостоянки с шестью-восемью отделениями на каждом этаже. Вдобавок к путанице было несколько магазинов, расположенных между этими областями, которые почти невозможно было увидеть, если вы не знали о них заранее. Все здания выглядели одинаково, с серой черепицей в стиле Кейп-Кода и грязно-белой отделкой. Однако здесь было гораздо больше зелени, чем на площади, и я смог заползти под прикрытие дурно пахнущего дерева, чтобы отдохнуть. Адреналин пошел на убыль, открыв глубокую боль в костях моих передних ног.


Глава Тринадцатая


Едва уловимый запах подгоревшей корицы долетел до моего носа в тот самый момент, когда я услышала хруст гравия под черно-белой полицейской машиной, въезжающей на стоянку. Судя по всему, это была уже не та машина с площади, потому что полицейский, опустивший стекло со стороны водителя, оказался женщиной с обветренным лицом и сердитым прищуром в глазах. Она положила фонарик на подоконник и включила его. Она медленно оглядела кусты у подъездной аллеи и направила луч фонаря в мою сторону.
Паника поползла по моей спине, как рой ледяных пчел. Разве у этих копов не было более важных дел, чем искать кошку? Ответ: наверное. Но учитывая, что этот город не видел кугуара уже более ста лет, игра в охоту на котенка была, вероятно, менее скучной, чем раздача билетов на движение посреди ночи. Угол здания находился примерно в двадцати футах от меня, а вывеска гласила, что парикмахерская Ральфа находится прямо за углом. Один быстрый рывок, и я исчезну из поля зрения леди-полицейского, но с несколькими редкими молодыми деревцами вместо укрытия она может увидеть меня.
Хотелось бы мне сказать, что я принял решение, но на самом деле луч света, проходящий над моим укрытием, решил за меня. Сначала я думал, что был в безопасности, когда свет прошел, но ослепительный свет быстро вернулся. - Выдохнул полицейский. - Я бросился бежать.
Мои бакенбарды спасли меня от того, чтобы врезаться прямо в стену. Я побежал вдоль стены здания, проклиная полицейского и её фонарик. Появился свет, тонкое свечение, которое, казалось, сияло через мои спутанные сетчатки. Магия, какая-то магия. Я повернул к нему, когда позади меня раздалось рычание двигателя. - Это здесь! В Палате Общин! - закричала женщина-полицейский.
- Ну, ещё одна пума там, и у тебя будет настоящая пумная вечеринка, Мэй.
- Просто иди сюда, ты, киска! - она рявкнула в ответ на свое радио.
Пробежав через парковку к свету, я перепрыгнула через её фары и затормозила перед кинологом, где, казалось, горел свет. Я на мгновение задержалась у двери, Прежде чем поняла, что она была ещё дальше.
Я услышала, как хлопнула дверца машины, и оглянулась на полицейского с пистолетом в руке, выходящего из своей машины.
Если бы у меня был выбор, я бы поднял лапы и сдался. Вместо этого я прыгнул, зацепился когтями за крышу и вскарабкался наверх. Я услышал хлопок и глухой удар. Я услышал её проклятие, когда приземлился на другой стороне здания. Запах горелой корицы здесь был сильнее, на вкус как Надежда. Источником света, который был моим спасением, был захудалый магазин электроники, окна которого были залеплены неоновыми вывесками и дорожными фонарями. Она светилась тепло, как будто внутри была освещёна магией. Цепочка золотых шаров плавала прямо под крышей, как фонари.
И там, сквозь стеклянную дверь, я мог видеть О'Миру, очерченную её теплой красной аурой. Я надеялся, что она будет рада меня видеть, потому что я побежал к этой двери со всей силой, на которую было способно мое тело. - Открой дверь! Открой дверь! - Крикнул я и помчался через парковку. Либо они собирались открыть его, либо я собирался пройти через него.
К счастью, дверь распахнулась в последнюю возможную секунду, и я влетела в здание с гораздо большей скоростью, чем могло бы остановить трение кафельного пола. Земля подо мной на краткий миг исчезла, когда этот импульс привел меня к твердости стены. Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как стеллаж с сотовыми телефонами упал мне на голову.
- Томас? - Глаза О'Миры, казалось, вот-вот выскочат из орбит. - Какого черта ты здесь делаешь?
- В надежде, что ты спасешь меня от участкового в местном полицейском управлении? - Слабо пошутил я. Мой мозг начал понемногу восстанавливаться, и я заметил, что на меня смотрит ещё одна пара глаз. Зеленые глаза с узкими зрачками, сидящие на лице оранжевого Тома, смотрели на меня сверху вниз, весело подмигивая с вершины стеклянного прилавка, в который я врезался.
- Копы? - О'Мира резко повернула голову, чтобы посмотреть в окно, а затем снова посмотрела на что-то на столе. - Мне нужна эта чашка кофе. - Она подошла к стойке и сняла с неё бумажный стаканчик.
- Привет, это же... - возмутился мужской голос из-за прилавка.
- Ледяной холод, - сказала О'Мира, выливая кофе в похожий на пластик кустарник в дальнем конце стойки. Вытащив волшебный маркер, она нацарапала что-то на дне чашки, прежде чем сунуть её мне в лицо. Кофе был в нем так долго, что воск сломался, окрашивая бумагу в коричневый цвет. - Прикуси его и вставай.
Мой взгляд метнулся к её лицу, не терпящему возражений, и вернулся к чашке. Там пахло кофе и химикалиями.
- Прикуси его за край.
Я осторожно так и сделал, стараясь изо всех сил сопротивляться его вкусу. Я укусил там, где она велела так, чем чашка была зажата у меня над носом. Потребовалось некоторое усилие, чтобы не задохнуться от запаха. Не то чтобы это был ужасный запах, но его было так много. Впрочем, у меня не было времени на размышления. О'Мира порылась у меня под спиной, перевернула меня на живот и, кряхтя от напряжения, подняла за шиворот на ноги. Это произошло так быстро, что я даже подумал, не телепортировался ли я каким-то образом на ноги, когда дверь с грохотом распахнулась. Мэй, офицер, стояла в дверях, тяжело дыша и держа в руке четырехкамерный фонарик, похожий на средневековую булаву. Её глаза остановились на мне.
- Какого черта? Отойди от этого!
Рука О'Миры скользнула по моей голове и шее. - Это моя собака, офицер. У меня никогда не будет дикого животного в качестве домашнего животного.
Глаза полицейского сузились. - Твоя собака? - сказала она, растягивая слово, как будто оно не совсем имело смысл. Я обошел вокруг О'Миры, прячась, насколько мог, за её обхватом.
- Ну да. Он залаял и отпугнул пуму, которую вы ищете.
Растерянность исчезла с лица полицейского. - Ну что ж, он и в самом деле большой человек. Я бы тоже не хотела связываться с ним. - Она посмотрела на мужчину за прилавком, худого мужчину с темно-медной кожей, коротко остриженными волосами и аккуратно подстриженной козлиной бородкой, его глаза выглядывали из-под темных кругов. - Джулс, ты сегодня поздно открываешься?
- Он слабо улыбнулся ей. - Я всегда открыта, офицер Мэй.
- Угу. - Она кивнула тому, развалившемуся на стойке, и снова перевела на него мой взгляд. Мне пришлось немного понаблюдать. Никогда в жизни я не видел такого огромного кота. И я не говорю об огромном, как большой тигр. Этот Том был так толст, что вокруг него могли вращаться кошки поменьше. - Возможно, тебе стоит быть осторожнее со старыми щеками - он будет соблазнительной закуской.
Жюль фыркнул: - Только если у пумы есть артерия, которую нужно заткнуть.
- Эй! - сказал кот, которого, очевидно, звали Джоулз. - Я здоров как бык! - Кот поднялся на ноги, его обхват скрывал больше половины длины его ног.
- Да, я знаю, Джоулс. Вы такая милая и очаровательная, - сказал полицейский. Затем, бросив на меня подозрительный взгляд и пожелав всем Спокойной ночи, она снова вышла на улицу, разговаривая по радио, как только за ней закрылась дверь.


Глава Четырнадцатая


Со вздохом полного облегчения я снова рухнул на пол и выплюнул чашку. Он подпрыгнул один раз и покатился по полу, показывая то, что казалось мультяшным собачьим носом на дне. Я испугался этого. Я подозревала что-то вроде руны или небольшого заклинания, но это просто не имело никакого смысла. Чашка даже не замерцала. Я хотела спросить как, но тяжелый стук челюстей, падающих на пол, прервал эту мысль.
- О, ты просто сказка! Томас, верно? Я слышала, что Сабрина поймала кугуара в ошейник, но честное слово, я никогда не думала, что ты украсишь мой магазин.
Я моргнула и раздраженно вздохнула. - Да, да, я знаю. Я, очевидно, стою на вес золота, и я должен быть счастлив от того, что мой палец взял отпуск. Я уже слышал это.
- Ах! Дайте ему время. Магия открывает вам все виды возможностей. И хорошо, - он указал на мое тело взмахом лапы, - и плохо. - Он многозначительно посмотрел на Жюля, который закатил глаза. Он начал кружить вокруг меня, оглядывая с головы до ног своими глазами и заставляя меня чувствовать себя неловко. Он был удивительно легок на ногах, несмотря на то, что ходил вперевалку, и высоко держал хвост. Я уловила его запах, что-то, что я могла описать только как шумное. В нем была мускусная эссенция, но это был только самый первый слой; кроме того, это был он.
Я чихнул, а потом флюхнул. И ещё больше я получаю от него в рот.
Он приплясывал, покачиваясь всем телом, как обрадованный кошачий Санта-Клаус. - А-ха! - А вот и ты! Теперь ты меня знаешь. - Отойди назад. Это всего лишь вежливо.
Я взглянул на О'Миру в поисках помощи, но она только ухмыльнулась мне, явно пытаясь сдержать смешок. Жюль, казалось, был чем-то занят на прилавке. Не видя вокруг никакой поддержки, я поднялся и, чувствуя, как горят мои уши, поднял хвост, чтобы дать понюхать маленькому коту. При этом он демонстративно терся о мои ноги.
- Ну вот, тогда не так уж и плохо. Первый кошачий " кто ты такой, черт возьми. - Поверь мне, гораздо легче дать запаху имя, чем лицо! - Его глаза скользнули вверх мимо моих глаз, и он издал небольшое радостное мяуканье. - О, разве это не так драгоценно! Да он просто ухо краснеет! Это же восхитительно! - Он снова повернулся к Жюлю. - Мы можем оставить его себе, босс? Плезе!
Человек по имени Жюль потер виски, как будто у него была мигрень. - Нет, у меня нет тасс для другого фамильяра, и он уже заявлен.
- Тиск. - Эй! Я не собиралась упоминать его ошейник. Он так хорошо спрятан!
- Ошейник? - Воскликнул О'Мира, внезапно задохнувшись. - Ты уже выбрала себе дом?
Я вдруг почувствовал тяжесть спрятанной на шее цепи. Я бы предпочел поговорить об этом с О'Мирой наедине. - А что такое дом?
- Это семья магов. - Она отмахнулась от моего вопроса и впилась в меня взглядом. - Откуда у тебя ошейник?
- Ну, это была не моя идея. - Я не был вполне уверен, хочу ли я признаться, что получил его посмертно от Архимага Арчи, если под словом " дал "Вы подразумеваете "напал".
- Мррроул. - Джоулс уставился на мою шею, сосредоточенно прищурившись. - Ого, вот это классика. Я никогда не видел ничего подобного. Кто-то действительно старомоден. Он послал с ним контракт?
Моя голова дернулась к подбородку так быстро, что я почувствовала, как у меня заболела шея. - Контракт есть?
- Дай мне посмотреть, - сказала О'Мира, и я почувствовал, как её пальцы прошлись по моей шерсти, дергая за цепь. Дезориентация охватила меня, когда цепь закрутилась вокруг моей шеи. О'Мира вскрикнула, когда волна жара накрыла меня с головой.
- Сроки будут определены позже. - Голос раздался отовсюду и ниоткуда. Магазин разлетелся на разноцветные осколки, прежде чем его унесло невидимым ветром, оставив меня в черной пустоте. С О'Мирой. Я поплыл прочь от неё, невидимая рука тянула меня за шею, пока мы не оказались лицом к лицу. Её глаза блестели паникой и недоверием, когда она потянула за тяжелую цепь на своей собственной шее. Цепь растянулась в пустоту и вернулась, чтобы обвиться вокруг моей шеи. Я попытался заговорить, но мой рот отказывался двигаться; мое тело могло только слабо, как будто мои конечности были истощены всеми силами.
- Ваши условия. - Голос проник в мой разум и выплеснул мои мысли в пространство между нами - все те безумные вещи, которые мой разум хотел попросить взамен за то, чтобы связать меня. Пачка денег, двести долларов в день, мои большие пальцы, будильник с ножницами вместо звонка, лимит времени на облигации, учебник с надписью "магия", мое человеческое лицо и ещё более глупые вещи, капризы. Присутствие между нами разделило их, и они снова растворились в эфире.
Потом настала её очередь. Пустота расколола её разум, как яйцо, и её мысли присоединились к моим перед нами. Они были очень просты. Чтобы выяснить, кто убил Архимага и восстановить её репутацию. Там, где мои ограничивающие факторы, страх перед обязательствами окрашивали каждый, её были окрашены в красный цвет с потребностью, с отчаянием, которое не позволяло ей спать в течение недели.
Начались переговоры, на удивление независимые от нас обоих. Тварь в пустоте, сама цепь, мелькнула между нами обоими. Предметы и наши желания вспыхивали и Гасли, сравнивая то, что каждый из нас считал возможным.
- Условия установлены, - объявил ошейник, когда между нами закристаллизовались мысли. Мы будем напарниками в течение трех месяцев или до тех пор, пока убийца Арчибальда не предстанет перед судом. Я её фамильяр, она мой маг. Поскольку я был неопытен, я следовал её примеру и инструкциям, когда это было возможно. Она будет платить мне за квартиру и выписывать чеки, чтобы сохранить мою человеческую личность до тех пор, пока я работаю на неё. Появилась возможность для продления контракта.
Мне это показалось справедливым. Я знал, что внешний мир будет протестовать. Передо мной на лице О'Миры боролись беспокойство и счастье.
- Условия уже согласованы.
Я сам себя видел. Я заметила, как мои большие янтарные глаза удивленно моргнули. Я посмотрел в ту сторону и увидел себя и О'Миру. Её лицо светилось недоверием и счастьем, и все же я чувствовал, как между нами пробегает скрытый страх. Я тоже смотрел на свое тело; казалось, что мои глаза стали ещё шире, когда длинный рыжевато-коричневый хвост неуверенно дернулся. Он был гораздо длиннее, чем я предполагал, почти на всю длину моего тела. Это чувство непривычности вернулось, нависая надо мной. Мой угол медленно опускался, и я видел, как рука О'Миры медленно протянулась ко мне и в то же время отстранилась. Две разные перспективы, наконец я понял, когда пальцы осторожно пробежались по меху на моей голове и обвились вокруг основания моего правого уха.
Палец чиркнул, и мой мир снова накренился. Ощущение того, что нас гладят по меху, и прикосновение пальца заставили нас обоих вздрогнуть. О, это было чудесное ощущение, полная связь между нами. Она - это я, а я-это она. Я наклонился к её прикосновению и отпустил его, тихое щебетание моего собственного, когда вздох вырвался из неё, и подавляющее чувство чистого облегчения потекло через нас обоих. С агрессивным мурлыканьем я опустила голову на руки, страстно желая этого прикосновения, физической связи, чтобы соединиться с внезапной ментальной. Её запах наполнил мои легкие; подгоревшая корица потеряла свой пепельный оттенок. Её / мои руки обняли меня, и мы сжались, когда я почувствовала, как слезы текут по нашим гладким щекам и увлажняют наш мех на макушке.
Оба наших глаза закрылись, и это придало нашим ощущениям ещё больше двойственности. Не отвлекаясь на визуальные образы, мы придвинулись ещё ближе друг к другу, наши сердца на краткий миг слились в едином порыве, словно нежный поцелуй, более интимный, чем все, что я когда-либо испытывала раньше. Он выдержал там один, два, три удара, и мы нырнули друг в друга. На поверхность всплыли образы: её яростное разочарование слабостью Руди, её истинное намерение следовать букве процедуры.
Я протиснулся мимо себя и глубже вошел в неё, пронзая её поверхностные мысли, и почти отшатнулся, когда ураган ярости и боли обрушился на меня с ветрами отчаяния. Я почувствовал во рту вкус виски и сигарет, когда ножи впились в мою плоть. Еще более темные существа извивались внизу, удерживаемые могучей лапой. Собачья лапа. Огромный датчанин в рыцарских доспехах возвышался над ядовитыми воспоминаниями, его глаза были мертвы, а морда искажена гримасой боли. Любовь сияла из каждой клеточки его существа, а горе и печаль рылись в его шерсти, как блохи. Сломанный ошейник свисал с его шеи, кровоточа, как отрубленная конечность. Разорванная связь. Но были и другие: ещё пять мертвых звеньев проросли в сознании О'Миры, словно круг деревьев, захваченных лесорубами. Эмоции льнули к каждому, некоторые немного любви, другие ненависти и обиды. Они были всего лишь тенями: кошка с безумными глазами, летучая мышь с огненными крыльями, крыса со стеклянными глазами, лошадь в цилиндре и пушистая собака с нижним прикусом. Все призраки посмотрели на закованную в доспехи собаку, двое из них смотрели мертвыми глазами, все с завистью. В центре всего этого был я, молодое деревце в мертвой роще, единственный лист на ветке Линка. Надежда цеплялась за эту связь, но она боролась с густым страхом. Её разум отчаянно боролся со страхами и тревогами, которые я вызвал, привязав её к себе. Но каждый страх, поднимавшийся в воздух, был отброшен на землю лезвием расплавленного железа, которым размахивали огненные фигуры. Прекрасный танец ярости, боли и надежды, со мной в центре.
Я почувствовал толчок и жжение в моем сердце, как будто воздух в моих собственных легких исчез. Острая боль пронзила нас обоих, и как два любовника, неохотно вынырнувшие на воздух, мы медленно начали отстраняться друг от друга. Мы рассортировали сначала наши мысли, а затем наши чувства обратно в наши собственные тела. Наконец, после того, что казалось часами. Я снова был пумой в объятиях женщины, которую встретил двадцать четыре часа назад. Но мы уже не были чужими друг другу.
- Оооо! Это так восхитительно! - Скви джоулза вернул меня к реальности. Я медленно моргнула, чтобы найти оранжевую каплю, прыгающую через мое расплывчатое зрение, из одного поля зрения в другое. Другой был гораздо глубже и богаче по цвету, что делало мою первоначальную точку зрения размытой.
- О, - пробормотала я. - Я вроде как дальтоник.
Джоулз хихикнул. - Подожди, пока ты не увидишь, как ужасно они видят ночью! Бедняжки!
О'Мира пошевелилась напротив меня, её пальцы нашли мои уши и почесали их. Ощущение, похожее на сосредоточенное растирание спины, добавилось к туманному блаженству, окутавшему мою голову, и я наклонилась к нему. Прикосновение-это было так, как будто прошли века с тех пор, как меня касались таким любящим образом. Несмотря на бушевавшие в ней бури, О'Мира означала безопасность. Я мог это чувствовать, знать это.
- Вы двое не могли бы перестать вести себя как пара наркоманов Блисс и убраться с моего этажа? - Сказал Жюль, и царапины прекратились, когда вспышка смущения накрыла мой разум, как приливная волна от О'Миры.
- Это не входило в мои намерения. - Слова О'Миры слегка заплетались, когда она пыталась найти наши... нет, её ноги.
- Но ты возьмешь на себя связывание очень востребованного фамильяра, который заявлен старейшиной, пока он смущен и напуган.
- Я и не собиралась, - пробормотала О'Мира, потеряв равновесие, её страхи и чувство долга бурлили внутри неё.
Подбородок пришел ему на помощь. - Он связал ее! Эта цепь у него есть. Он пошел хлыстом! Прямо вокруг её шеи. Ты же сам видел!
Джулс сердито посмотрел на своего фамильяра. - Может быть, и так. - Он снова посмотрел на нас. - Если они уберутся из моего магазина и оставят меня в покое.
О'Мира усмехнулся. - Ну и ладно. Теперь у меня есть и другие зацепки. Но не уезжай из города.
- Мы этого не делали, О'Мира. Архимаг Арчибальд начал поддерживать техномагию. Вам лучше смотреть на традиционалистов. - Джулс нахмурился ещё сильнее. Похоже, у о'Миры было не так уж много друзей.
Я примерно так же популярен, как вы могли бы ожидать от полицейского в городе, полном преступников. Голос О'Миры ясно прозвучал в моей голове, так громко, что я вздрогнула. Извиняюсь. - Её голос затих. Она продолжала жить в реальном мире. - Это было бы легче, если бы вы действительно захотели мне помочь. Я - - она осеклась, положив руку мне на макушку. - Мы ещё вернемся.
Я кивнул в знак согласия. - Пока, Джоулз. - В моем собственном видении он всё ещё был оранжевой кляксой, но в глазах О'Миры он возбужденно ухмыльнулся.
- В следующий раз я покажу тебе, как привести себя в порядок, - твой плащ совсем потерялся.
С этими словами мы повернулись и вышли. Ну, я больше спотыкался, опираясь на О'Миру. Недолгий вкус её двух ног вызвал во мне ощущение непривычности моего собственного тела, и я все время забывал ступать передними ногами, а также задними. О'Мира проводил нас на темную парковку к одной из двух присутствующих машин. Потрепанный старый Порше, его красная краска выцвела там, где ржавчина не успела закрепиться. Многочисленные вмятины и царапины покрывали металлическое тело, словно шрамы от неизвестной болезни. О'Мира толкнула меня на пассажирское сиденье, моя несогласованность сочеталась с некоторым сомнением, что автомобиль действительно выдержит мой вес. О'Мира поддразнила меня за нерешительность и закрыла дверь.
- Ни за что на свете, - ответила О'Мира, опускаясь на низкое сиденье; в её голосе и мыслях звучало явное недоверие. Я ничего не сказал, когда она почесала меня за ушами. - Она усмехнулась. - Ты так плохо соображаешь.
- Че-а-а? - Мне удалось спросить. Все, чего я хотела, это свернуться калачиком и уснуть. Я лег на бок и положил голову ей на колени. Рычаг переключения передач автомобиля ткнул меня в ребра.
- Знаешь, ты слишком дружелюбен для чисто деловой фамильярности, - возразила она, протягивая мне руку, которой я так жаждала, и проводя пальцами по моей шерсти.
Нить мысли пробежала по моей голове, ругая меня за то, что я веду себя как домашний кот-переросток. Я хотела иметь связь, которая бы обеспечила мою независимость, и теперь, переступив порог, все, что мне было нужно, - это теплое тело, к которому я могла бы прижаться. Не то чтобы такое поведение было совершенно беспрецедентным с моей стороны. Долгий день или утомительная конфронтация привели к тому, что они часами лежали на диване, прижавшись к Анжелике.
- Извини, малыш, но это больше не повторится.
- Че-а? Затем я поморщился, понимая, что она, вероятно, видела все в моей голове. Любопытно, что все, что я получил от неё-это эмоциональные впечатления.
- Она усмехнулась. - Некоторые маги и их близкие настолько погружены в мысли друг друга, что становятся единым существом с двумя телами. Это опасно по многим причинам. Большинство из них создают своего рода барьер приватности в своем сознании, чтобы защитить своих партнеров от каждой отдельной мысли. - Вспышки магов и фамильяров дополнили голос; сова была поглощена бурлящей темнотой, когда человек выкрикнул предупреждение, только чтобы упасть в обморок, его глаза были мертвы.
Этот образ заставил меня содрогнуться, и я отстранился от неё физически и психически. Мир вокруг меня стал немного яснее, но дымка осталась. Я не осознавала, что мы движемся, пока не почувствовала, как ветер начал пронизывать мои уши.
Я начал было спрашивать, куда мы направляемся, но прежде чем успел произнести этот вопрос вслух, в моей голове возник образ нашей цели.
Это было недалеко, но я все равно проспал остаток пути.


Глава Пятнадцатая


Я проснулся оттого, что чья-то рука провела по моей голове. - Пошли, малыш, у нас ещё много работы. - Голос О'Миры проник в мой разум, выдернув меня из цепких щупалец сна. Я открыл глаза со знакомым запахом в ноздрях и понял, что расплывчатые образы чего-то серого действительно были домом Архимага.
Застонав, я положила голову на верхнюю часть пассажирской двери. - А мы не можем сначала проспаться, что бы ты там ни говорил? - Я думал на О'Миру, считая, что говорить слишком тяжело. Я чувствовал, как она борется с тем же эффектом, что и я. Алкогольный кайф смешивался с теплом ленивого дня, проведенного с любовником в постели.
Её руки обвились вокруг меня, и моя кожа внезапно запела от внезапного прикосновения и близости, когда она сжала меня. Затем, как будто она была какой-то старшей сестрой, она умело ввела самый болезненный нуги, который я когда-либо испытывал. - Да проснись же! - Она закричала прямо мне в голову, когда объятие превратилось в головешку.
Она отпустила меня прежде, чем я успел ответить, и я сидел там, всё ещё чувствуя эхо её костяшек, впивающихся в мой череп. - Какого черта это было? - Воскликнула я, чувствуя, как боль от предательства заставляет мой голос дрожать.
О'Мира погрозила мне пальцем, почти касаясь им моего носа. Её лицо было серьезным, в зрачках виднелся слабый намек на тлеющие угольки. - Эти твои мысли меня утомляют, так что перестань. У нас есть пять дней, чтобы выяснить, кто убил Арчибальда. Связывание дымки может длиться неделями, а у нас на это нет времени. Ты хотел, чтобы это была работа, а не связь. Так что я босс, который говорит тебе поднять свою задницу с пола и приступить к работе. - Понял?
Это было ещё больнее, чем нуги. Я вел себя как домашнее животное. - Да, мэм. - Я посмотрел на свои лапы. - И что же мне теперь делать?
- А пока все, что нам нужно от тебя, это использовать свое зрение, чтобы я мог снять защиту с Арчибальда. И постарайся не расстраивать Скрэгса ещё больше, чем он сам. Между ними существовала тесная связь, а он не из тех, кто в хорошие дни рассуждает рационально. Давай. - Она распахнула дверь и направилась к входной двери. Я некоторое время смотрел ей вслед, а потом понял, что должен последовать за ней, и выскочил из машины, чтобы догнать её.
Туман всё ещё заставлял меня плестись позади О'Миры, но она ничего не сказала, Когда я прислонился к ней, как только мы добрались до крыльца. Конструкция дома пульсировала этим золотым светом, но отдельные элементы были нечеткими и нечеткими. В любом случае, я не смотрел прямо на них из страха разбудить существо внутри дома.
О'Мира потянулась к дешевому Медному дверному молотку и захлопнула его, прежде чем я успел остановить её. Я сочувственно поморщилась, когда от удара задрожал дверной косяк. - Инквизиция! - Она почти пропела это слово, как будто оно призывало бабушкины печенья, а не сжигало женщин на костре.
- Все совсем не так, - упрекнула меня О'Мира, пока я прокручивала в голове свою реакцию на стук Сабрины. Через мгновение дверь широко распахнулась, открыв гостиную Архимага. Единственное мягкое кресло для ленивого мальчика стояло в центре, стены были заняты книжными шкафами, которые тянулись от пола до высокого потолка. Два маленьких янтарных глаза на вершине мягкого кресла излучали враждебность, заключенную в крошечном черепе.
- Гуд вон, О'Мира. Здесь есть орехи для вас! - Громкий голос скрэгса гремел до самой двери.
- Почему бы тебе не позволить мне самому судить об этом, Скрэгс? О'Мира отмахнулась от гнева фамильяра и шагнула через порог, её спина была гораздо прямее, чем во время встречи с Сабриной. Она отступила в сторону, чтобы впустить меня, и я почувствовала, как напряженность его взгляда упала на меня, как физическая сила, которую я должна была оттолкнуть, чтобы войти в дом.
Гнев сменился недоумением. - А вот и нет! - Скрэгс оторвался от своего тела и перевел взгляд с О'Миры на меня, когда я выпрямился настолько, насколько мог. - Ты позволил ей связать себя узами? У тебя есть желание умереть, парень?
- Ну, если ты хочешь быть техническим, я думаю, что связал её на самом деле. Цепочка отсортировала детали расположения.
Скрэгс разразился яростным проклятием, вероятно, адресованным Арчибальду, а не нам. - И вы оба всё ещё находитесь в связующем тумане? - Он повернулся к О'Мире. - Тебе следовало бы знать лучше!
- Ба. У нас нет времени сидеть и ждать, пока рассеется туман. Четыре дня до открытия поместья, и мы должны решить, кого дисквалифицировать.
Маленькая кошка затряслась от ярости. - Эта дымка служит определенной цели! Это укрепляет доверие. Он здесь для того, чтобы разрушить барьеры между магом и фамильяром! Если это то, что вы делаете, как само собой разумеющееся, то неудивительно, что три ваших фамильяра оставили вас.
О'Мира пьяно хмыкнул. - А что хорошего в том, чтобы позволить Томасу вновь пережить мою историю? Он и так уже достаточно травмирован.
- Во всяком случае, это только временно, ничего особенного, - вмешался я.
О'Мира и Скрэгс замерли на месте. Голова скрэгса повернулась ко мне.
- Временно? Вы установили срок действия вашей связи?
Мои уши настороженно откинулись назад. - Ну, я не готова ни к чему обязываться, пока не узнаю побольше об этом сумасшедшем мире, в котором вы все живете. Мне не нравится эта сделка с Тау. Я думаю, что сначала немного поработаю фрилансером.
- Он посмотрел на О'Миру. - И ты позволила ему это сделать? Я бы сказал, что ты разорвала достаточно УЗ на всю жизнь, О'Мира.
- Нет никакой справедливости, если я не могу выполнять свою работу, Скрэгс. Он предложил свои условия, и я их принял.
- Ты собираешься подвергнуть детеныша разрыву УЗ ещё до того, как он будет обучен. Я всегда думал, что ты некомпетентна, О'Мира. Я не думал, что ты жесток.
Я посмотрел на О'Миру, чувствуя, как печаль катится вниз по линку, несмотря на все её усилия сдержать её. Образы заплаканных подушек, чередование дней и ночей, а вместе с ними и привкус желчи. Она погладила меня по голове, и я увернулся, немного отодвинувшись. - Не волнуйся, малыш, ты выживешь. Я всегда так делаю, а ты по крайней мере наполовину так же упряма, как и я. - Она протянула руку между нами. - Ты действительно связал меня. Это было твоим намерением, когда ты искал меня, верно?
Я вздохнул, положил голову ей на ладонь и был вознагражден хорошим почесыванием. Я уже приготовил себе постель, и теперь мне ничего не оставалось, кроме как лежать в ней. Просто так получилось, что я сделал это на американских горках. Я посмотрел на Скрэгса. - Я сам это выбрал. Я не буду говорить, что знаю, что делаю, но это держит мои варианты открытыми.
- Ты вообще ничего не знаешь. Это совершенно ясно. И если это то, что устроил Арчибальд, тогда я убью его снова.
- Значит, он был прорицателем будущего, - заметила О'Мира.
Скрэгс раздраженно посмотрел на неё. - Да, он всегда делал это немного, здесь и там, когда все выглядело мрачно.
- Значит, он видел того, большого?
Скрэгс издал тихое разочарованное рычание и смял стул под собой. - Может быть... я ничего не помню из прошлого месяца. Он вполне мог так все и спланировать.
- А кто хотел его смерти? - спросил я его.
Скрэгс перевел взгляд на меня и снова на О'Миру, продолжая говорить. - А вы проверяли его переписку?"Короткое сообщение, говорящее мне, чтобы я позволил ей говорить, проскользнуло по ссылке. Моя спина ощетинилась, но я придержала язык, когда изображение крошечного меня, сидящего за столом, пока О'Мира читала лекцию с классной доски, последовало по ссылке.
Тем временем Скраги, казалось, сдулись. - Нет. И не будет.
- Тогда это сделаю я.
- Значит, вы откажетесь от своих прав на поместье?
- Конечно. Мне не нужны те обрывки, которые остались бы.
Скрэгс хмыкнул. - Ну, тогда у тебя есть новый партнер. Я тебе больше не нужна. - Он указал головой на дверь в кухню. Перпендикулярно ему в дом вел коридор. - Четвертая дверь налево ведет в кабинет. Если вам удастся пройти через палату, остальные будут в основном открыты.
О'Мира коротко кивнул Скрэгсу, пробормотал слова благодарности и зашагал по коридору. Я последовал за ним, чувствуя себя стажером, следящим за генеральным директором.
Смотреть вниз по коридору было все равно, что вдруг посмотреть вниз с горы, на которую вы даже не поняли, что попали. Коридор простирался далеко за пределы физической протяженности дома. Он был окрашен в тот же желтый цвет с потертой белой отделкой, что и остальная часть интерьера, но простирался далеко вдаль, двери и коридоры расходились наугад.
Рядом со мной О'Мира затаила дыхание. - Это всегда плохо. Все это сложенное пространство. Похоже, он тоже сделал это случайно.
- А что тут плохого? - Ответил я, но она уже начала показывать мне. Перед моим мысленным взором расползлись трещины от осколков краски, коридор сначала прогнулся и скрутился, как будто от боли. Затем целые участки стены начали отслаиваться, обнажая участки абсолютной пустоты под стенами. Целые коридоры обрывались. Стремительный ветер пронесся по зданию, завывая, как дикие животные. Коридор закрылся ставнями, и стены почернели до темного камня. Свет разросся в свечи, которые боролись с ветром. Призрачные фигуры цеплялись за зарешеченные окна, взывая о помощи, пока пустота врастала в них. Что - то дернуло меня за плечо-нет, за руку, но дернуло так сильно, что в глазнице расцвела боль.
Я обернулась и увидела мужчину с широко раскрытыми от страха глазами, застывшими на лице с обветренным подбородком. - Ну же! Мы должны идти прямо сейчас! - Он сжимал что-то в другой руке, что-то нехорошее.
- Но... - мой голос протестующе заскрипел.
- Они были потеряны ещё до того, как мы пришли сюда, а теперь пошли, О'Мира! - Чужая память разбилась, как стекло.
Коридор передо мной моргнул назад к этому старому пригородному взгляду, но я всё ещё могла слышать те крики в моей голове, эхом отдающиеся по всей его длине. Я сглотнула и оттолкнула их, сосредоточившись на реальных звуках. Сначала мое бешеное сердцебиение, потом о'Мира рядом со мной. Я первым обрел дар речи. - Черт побери, да говори же о своем посттравматическом синдроме. - Затем я вздрогнула, удивляясь, куда же делась моя тонкость.
- Я должен был закрыть канал связи - тебе не нужно было этого видеть. - Голос О'Миры онемел, когда она положила руку мне на голову, и я позволил ей успокоиться.
Пожалуйста, скажи мне, что это место не будет падать вокруг наших ушей. - Мои собственные уши были прижаты к голове так плотно, что начали сводить судороги. Это было совершенно новое ощущение.
- Пока этого не произойдет, но если он был создан так случайно, как это выглядит, то он не будет длиться долго без обслуживания. Это будет точно так же, как то, что вы видели через несколько недель. Однако распродажа недвижимости обнажит дом задолго до этого. Давай. Мы не найдем здесь ничего стоящего. - О'Мира шла впереди по коридору, а я старалась не смотреть на облупившуюся краску, боясь увидеть пустоту за ней.
Вместо этого я сосредоточился на ногах О'Миры; у неё были маленькие ступни для женщины её размера, и она сменила свои ботинки, так как была у Сабрины. У них был намек на каблук, черные резиновые подошвы, которые явно были заменой. Швы светились тускло-красным, как раскаленное железо. Она шла с намеренным самодовольством, ставя перед собой самоуверенность как щит. Её мысли были закрыты для меня, но я чувствовал, что она всё ещё борется с новыми воспоминаниями о том дне. Её мысли пахли влажной печалью и острым ужасом.
Мы подошли к четвертой двери, пройдя гораздо больше, чем я ожидал. Она была похожа на любую другую дверь в таком доме, как этот, дешевое дерево с тусклой медной ручкой. И все же в прожилках дерева я заметил слабое мерцание золота.
О'Мира подумала и заговорила первой. - О'Кей, Томас, мы должны сделать нашу первую часть магии вместе. Эта дверь охраняется. Мне понадобятся твои глаза. Это может быть немного диссоциирующим. - С этим все преграды, которые она воздвигла между нами, исчезли, и ощущение чистой осознанности нахлынуло на меня, как теплая океанская волна. Мы вместе выдохнули, и я почувствовала, как он проходит через наши губы. Я поморщилась от боли, когда О'Мира упала на колени, её ноги были слишком слабы, чтобы удержать её от внезапного соединения. - Слишком быстро, слишком быстро. - Она прижалась ко мне на мгновение, и этот блаженный туман пронзил нас обоих, когда мы разделили объятия с обеих сторон. Я чувствовал острые края воспоминаний, которые пронзали её разум, пронзая меня холодным ужасом. Я изо всех сил старалась не обращать на них внимания и сосредоточиться на тепле, которое мы делили. Через мгновение они растаяли.
На этот раз я заговорил первым, отсчитав девять общих вдохов. - В палате?
Она медленно отвела свое внимание от наших объятий с медлительностью усталого ребенка. - А, понятно. Проклятый связующий туман. Посмотрите на палату.
Вытянув свою голову из удобного места под её подбородком, я сосредоточил свой взгляд на двери. Моргая, чтобы очистить свою голову от теплой зефирины, которая наполняла ее, я заметила золотые нити, вплетенные и выплетенные из зерна дерева. Не нуждаясь в подсказке, я потянула за нити, и дерево поблекло, открыв сложную паутину. Это напомнило мне о внутренней работе очень дорогой бомбы. Различные нити связывали более крупные компоненты различных цветов и интенсивности, символы, которые заставляли мой мозг болеть, чтобы посмотреть на них. В центре всего этого пульсировала красная капля, похожая на сердитое сердцебиение.
- О, слава звездам, что ты не собака. - Рука О'Миры погладила меня по спине. - Защита намного сложнее, когда приходится делать это по запаху.
- А как вы его обезвредите?
Я никогда не хотел бы пытаться разоружить такую палату, как эта. Посмотри на все эти нити - стоит нам только коснуться одной из них, и мы на несколько секунд окажемся под воздействием жара расплавленного камня, - подумала она, указывая на сердитое сердце механизма. - К счастью, у нас есть ключ от него. - Она подняла руку перед дверью, в нескольких дюймах от глифа в центре двери. - А теперь сосредоточься на моей руке и не отводи глаз.
Она оттолкнула меня, убеждая продолжать смотреть, как наша точка зрения расходится. Я увидел, как её рука сжалась в кулак сразу под двумя разными углами, отчего у меня скрутило живот. На её мизинце было кольцо, которое светилось тем же огнем, что я видел в глазах О'Миры. Она вытянула мизинец и с почти нечеловеческой точностью начертила в воздухе восемь сложных трехмерных иероглифов. Её сосредоточенность была тотальной и полной, поскольку глифы вращались и сцеплялись вместе, как головоломка. Вот только загадка выглядела не так. Углы загибались внутрь и наружу одновременно. Через её и мои глаза я мог видеть, как он поднимался в направлении, которого не существовало. Ничто не должно быть в состоянии сделать это! На это было больно смотреть. Я почувствовала, как мой разум взбунтовался, скользкое чувство неправильности скользнуло по мне. - Ты прекрасно справляешься, Томас. Продолжай наблюдать. Мы почти закончили.
Я не чувствовала себя хорошо. Тошнота скрутилась вокруг моей груди, когда ползущее ощущение поползло по моей коже, как муравьи, роящиеся через мой мех. У меня вырвался всхлип, когда адский куб продолжал сворачиваться в невозможную форму. Одной парой глаз я бы не разглядел достаточно, чтобы это имело значение, но через два угла отвратительная геометрия вторглась в мой разум. Там я мог видеть, как она расширяется в этих новых, невозможных направлениях, сворачиваясь на своем последнем месте. Ключ к замку четвертого измерения. О'Мира просунула его в дверной проем и повернула в этом новом, выворачивающем наизнанку направлении. Ключ поймал десятки золотых нитей и прошел сквозь другие. Структура палаты наклонилась внутрь, в результате чего раздался щелчок открывающегося замка.
Когда дверь распахнулась, меня вырвало на пол с очень кошачьим шумом!
- О Господи! Забыл об этом, - воскликнул О'Мира, когда мой пустой желудок протолкнул отвратительную кислоту через мое горло. Затем она оказалась рядом со мной, поглаживая меня, пока мое тело, отчаянно пытаясь очистить себя от всего неправильного, опустошало себя от всего остального. - Вот дерьмо, вот дерьмо! - О'Мира закричала в ужасе, когда мое тело продолжало бунтовать.
- И ты догадываешься, почему обучение ТАУ так чертовски важно! - Послышался сверху голос скрэгса.


Глава Шестнадцатая


Очевидно, моих страданий было достаточно, чтобы вывести Скрэгса из депрессии. Крошечный кот ухмыльнулся мне с садистским блеском в глазах, когда О'Мира обмывала мое дрожащее тело в розовой ванне, в которую она меня затащила. Я чувствовала себя беспомощной инвалидкой, когда она смывала мою собственную грязь с моего меха. Очевидно, ТАУ научили своих новых членов нескольким умственным упражнениям, чтобы справиться с видом их первого заклинания. Как настоящий фамильяр, они должны были бы терпеть вглядывание в сложные заклинания в течение нескольких часов подряд. О'Мира была сама похвала, когда мыла меня, но я чувствовала её беспокойство внутри. Рано или поздно мне придется выдержать гораздо более долгий сеанс, возможно, даже раньше, если я правильно почувствую беспокойство О'Миры.
- Подожди, пока она не попросит тебя поискать между якорями, - насмешливо сказал Скрэгс. - Если вы думали, что быстрая сборка ключей дезориентирует, то вытягивание вашего сознания вверх через планы должно сломать ваш разум пополам.
- С ним всё будет в порядке, Скрэгс. Первый раз достается практически всем. И его швырнули в глубокий конец бассейна, - сказала О'Мира, не давая мне сделать ответную попытку, вылив себе на голову ведро воды. - Вот так-то лучше, - услышала я её голос, когда встряхнулась. Мокрость на моем меху была не совсем приятным чувством; я уже чувствовал, как вода остывает на моей спине. Но, учитывая альтернативный способ очистить себя от всей этой грязи, я бы вытерпел ещё десять ванн, чтобы привести себя в порядок. По знаку О'Миры я выпрыгнул из ванны и огляделся в поисках полотенца. Мой мокрый мех висел на моей коже, как свинцовый жилет из стоматологического кабинета. Странно, но О'Мира, похоже, забыла про полотенца. Я уже собирался спросить, когда она вспыхнула оранжево-красным цветом своей ауры, ослепительно ярким.
- О'Мира? - это было все, что я успел сделать, прежде чем на меня накатила волна сильного жара, сопровождаемая шипением пара. Жара спала прежде, чем я успела возразить. Я почувствовал её улыбку ещё до того, как очутился в клубах пара.
- Ну вот! Все высохло! А теперь вернемся к работе. - Она потрепала меня по голове. Я посмотрел на себя и понял, что она говорит правду. Вся влага была яростно выдрана из моего меха.
Я услышал, как Скрэгс хихикнул у меня за спиной. - Ты выглядишь так, будто в тебя попала молния! - Это было правдой, и мне нужно было очень много времени, чтобы привести себя в порядок. По крайней мере, мне не нужно было беспокоиться о том, во что я вляпалась.
Как только мы добрались до кабинета Архимага, оказалось, что мне есть чем заняться, потому что я быстро отказалась от попыток помочь О'Мире разобраться в этой неразберихе. Он состоял из старых картотечных шкафов, набитых пергаментами, а также хрустальных коробок, которые гудели, как радиоприемники, и все они были устроены так же, как мозг стареющего мага. Большую часть своих корреспонденций старик писал латинскими каракулями, что делало чтение невозможным. Благодаря нам обоим у О'Миры было две пары глаз, но она никогда не умела читать две вещи сразу, и я не мог помочь с латынью. Поэтому, пока она скрупулезно искала и каталогизировала все переписки Архимага, я позволил своему инстинкту вернуть мех на место, в то время как мой разум размышлял о том, что какая-то "магия", по-видимому, работает с четырехмерным пространством. Почему никто мне этого не сказал? Это было интересно, несмотря на простое воспоминание о том крученом ключе, заставляющем желчь подниматься в моем горле.
Я попытался заснуть, но быстро заскучал от этого. Я мог видеть картину жизни Архимага, медленно складывающуюся в голове О'Миры, но она всё ещё была расплывчатой и неполной. Теперь у меня от многих вопросов чесался кончик языка. Одна часть была ясна: Архимаг намекал на то, что он называл своим последним путешествием, и для чего-то собирал очень большое количество тасса. Я вгляделся поверх мысленного знака О'Миры "не беспокоить" и увидел, как она оттачивает эту картину мучительными деталями. В общем и целом я чувствовал себя бесполезным и скучным, чувство, к которому я привык ещё до хвоста. Шесть месяцев поиска работы сделают это. Но здесь, наблюдая за работой О'Миры, я мало чем мог отвлечься.
Я поймала себя на том, что расхаживаю по кабинету, как большая кошка по маленькому зоопарку, и заметила, что по сравнению с коридором кабинет кажется гораздо более солидным. Воспоминания О'Миры о разрушенном коридоре всё ещё отдавались эхом. Это было напоминание о том, что, несмотря на то, что она заглядывала в свои мысли, она оставалась незнакомкой.
Я вышел в коридор и посмотрел вниз. Он тянулся вдаль, исчезая в каком-то туманном золотистом свете. Туман, которого раньше здесь не было. Я уставилась на туман, и что-то внутри меня шевельнулось, и я почувствовала чье-то присутствие в своем сознании, которое поманило меня ближе. Оглянувшись через плечо, я ничего не обнаружил - на меня никто не смотрел. Скрэгс, очевидно, вернулся к стулу старика, чтобы сердито хандрить. Я мысленно посмотрела на свой линк, но О'Мира полностью сосредоточилась на записях. Никто не обращал на меня никакого внимания. Я осторожно прокралась по коридору, прижимаясь к левой стене. Когда я приблизился, туман заклубился в ближайшей двери, не обращая внимания на прочность барьера. Я посмотрел на саму дверь. На этот раз внутри деревянного зерна не возникло никакого свечения. Кроме того, она была чуть-чуть приоткрыта.
Я осторожно толкнул её лапой, и дверь распахнулась. Золотистый туман рассеялся, когда дверь зашевелилась в воздухе, открывая комнату чуть больше кабинета и почти полностью лишенную мебели. Единственный деревянный стул стоял перед окном с чем-то вроде бинокля, установленного на треноге. Их окружало слабое Пурпурное сияние. К ножкам стула была прислонена подушка для ноутбука. Эти три вещи были общей суммой мебели в комнате, заставляя её чувствовать себя огромной и пустой по сравнению с ними. Если эта комната существовала как часть настоящего дома, то она, вероятно, была задумана как спальня.
Что-то зашуршало. Мой взгляд дернулся на звук, и трепетание бумаги встретилось с моими глазами. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что комната не была, как я сначала предположил, выкрашена в белый цвет. Почти вся поверхность стены была покрыта листами бумаги, скрепленными блестящими металлическими кнопками.
Прищурившись в тусклом свете, я присмотрелась к некоторым бумагам, лежащим возле двери. Там были рисунки, набросанные слабыми карандашными пометками. Тайные символы и заметки усеивали страницы шириной в два листа. Затем, ясное как день, посреди всего этого и переданное с художественной ясностью, от которой у меня перехватило дыхание, мое человеческое лицо посмотрело на меня.
Не веря своим глазам, я посмотрела на страницы над ним и по сторонам. Я заставила себя встать на задние лапы, чтобы осмотреть ещё больше вне пределов досягаемости. Холодок пробежал у меня по спине, когда я посмотрела туда. Я был представлен на каждой отдельной странице, мертвый центр. Множество поз, выражений лица и поз. Одни голые, другие одетые. В то время как центральное место на каждой странице, мой образ был не единственным узнаваемым. Животные поделились со мной страницей, нарисованной в тех же самых выражениях и позах, что и я. Их портреты были соединены с моими ветвящимися линиями, символы прорастали из них, как листья дерева. Я не могла читать по-латыни, но в верхнем левом углу каждой страницы стояло число. Без помощи рук я не мог вырвать страницы и разложить их по порядку, так что вместо этого я стал метаться по комнате, пытаясь проследить за листами в хронологическом порядке, собирая картинку в голове.
Самые ранние страницы были датированы примерно годом назад, через шесть месяцев после того, как я переехал в соседний дом. Все шло очень хорошо. Мое лицо улыбалось с этих страниц, окруженное сетью символов и никаких животных. К тому времени я уже около года работала библиотекарем в новоиспеченном городском колледже. Хотя это и не самая большая работа в мире, но именно для этого я и приехал в этот город. В тот момент я наконец-то начал встречаться с друзьями, находя бары, в которых мне нравилось болтаться, и устанавливая некоторые корни вдали от моей семьи. Самым крупным символом, который маячил рядом с моим портретом, была стилизованная буква L. месяц спустя, в тот день, когда я встретил Анжелику, в сетке символов появилась большая буква W, окруженная фалангой букв V. Он висел на моем улыбающемся портрете, как груз, а другие символы отталкивались от него. По мере того, как мы датировали W приближались, некоторые из меньших символов исчезали, заменяясь животными: осел, кошка и броненосец. В тот день, когда она переехала ко мне, большая W касалась моего портрета, а все остальное уплыло прочь.
Я вспомнил ту первую дикую неделю. Я сказал, что заболел, сославшись на лихорадочный грипп, и это, конечно, было лихорадочно, как мы проводили время вместе. По сей день я едва ли могу представить себе более совершенный способ провести время. Играли ли мы в видеоигры, ели, занимались любовью или просто разговаривали, мы делали это в стиле полного контакта. Смех той недели всё ещё звучал каждый раз, когда я думал об Анжелике.
Символы продолжали начертать мою жизнь. W двигался ближе или дальше с течением наших отношений. Из-за её частых таинственных отлучек у нас было несколько эпических ссор. В конце концов я согласился, потому что она была всем, что у меня было. И к тому времени это уже стало правдой. Безработный, подавленный и замкнутый, враждующий с родителями из - за мелочей-все это было в символах. Иногда они, казалось, предсказывали повороты задолго до того, как они случались. Крест был нарисован над буквой Л за пять дней до того, как меня уволили. В тот день, когда я это сделал, он исчез. Может быть, Архимаг просто каким-то образом предвидел его приближение? Или это он её вызвал? Животные снова запузырились на нижних страницах: кошки, Барсук, броненосец, осел. Любое животное, которое имело репутацию упрямого, поворачивалось в нижней части страницы.
Когда пума появилась после двух месяцев скрупулезного поиска работы, она сопровождалась несколькими строчками возбужденно нацарапанного текста, отмеченными двумя восклицательными знаками. После этого кроссы стали более агрессивными, но и менее предсказуемыми. Волосы на моей шее встали дыбом, как будто невидимая рука тянула меня за жизнь. Новые символы L появились в те дни, когда мне удалось набрать интервью, и были вырезаны из существования. Странные буквы " V " Анжелики начали прилипать к моему портрету, вытесняя несколько других связей, кроме неё, когда Кугуар стал доминировать среди животных. Это был единственный рисунок, который не был нарисован с чем-то вроде клетки вокруг него. Мое счастливое лицо становилось все более и более унылым, и черты кугуара постепенно появлялись и исчезали в течение последнего месяца. Символ моих родителей, наконец, исчез после огромной ссоры, которую мы устроили по телефону. Они хотели, чтобы я вернулся домой, но это означало бы оставить Анжелику и этот город. Её W повисла на мне, как якорь, а V поглотила меня, как амеба.
Все мое тело зудело от ощущения насекомых, ползающих по моему меху. Мое тело вдруг снова стало незнакомым и чужим.
Это не было случайностью. Это был не просто случай неудачной географии, как все говорили. Это была прямая манипуляция моей жизнью. И так или иначе, каким-то образом Анжелика была тем якорем, который затянул меня в этот гребаный мир, где все, чего я достиг в своем, как бы скудно это ни было, было потеряно. Был ли я на тропинке до того, как он заинтересовался мной? И куда исчезала Анжелика на две недели из каждого месяца? Она говорила мне о работе, но что, если это было что-то другое? Может быть, она тоже часть этого мира? Если так, то где же она, черт возьми?
Я посмотрел в бинокль, и у меня вырвалось рычание. Неудивительно, что я заглянул в свою собственную спальню. Со вспышкой гнева я шлепнул треногу, и бинокль с неприятным глухим стуком ударился о древний ковер от стены до стены. Хуже того, этот человек, по-видимому дружелюбный старый джентльмен, разрушил мою жизнь.
И он был вне правосудия. Погиб в нападении, которое внезапно показалось мне заслуженным. Как много об этом знала Анжелика? Никто не упоминал о ней.
Я сидел там, кипя от злости, настолько потерянный в бесплодной ярости, что не заметил возвращения Золотого тумана вокруг меня, пока он не заговорил.
Кошка. Голос взорвался у меня в голове. Мгновенно знакомый, мощный и полный боли. Помоги мне. Пока они не нашли меня снова.
- Не подходите! - Я рассказал ее, вспомнив боль, которую она причинила мне в прошлый раз. - Ты сделал мне больно."Тысячи глаз открылись вокруг меня, кружась, все они состояли из золотого света, мелькающего в поле зрения и исчезающего.
Я не имел в виду! Да я и не собирался! Сила разума этого существа послала вспышку боли по всему ландшафту моего разума. Мы одинаковы, оба обижены, оба пойманы в ловушку этой ненависти, ненависти ненавистного мира. Это больно. Он перемалывает, отрубает кусочки. Я кричу в темноте! Так долго, так долго...
- Успокойся! - Мысленно крикнул я в ответ, пытаясь собраться с мыслями. - Чем же я могу вам помочь? И откуда мне знать, что ты потом не сделаешь мне больно?
Обещаю, что не останусь, не останусь ни на мгновение, не обижусь, буду любить, пожалуйста. На нем была изображена статуя-человек на лошади в форме времен Гражданской войны. Я сразу узнал его. Я знал, где он находится. Присутствие пронеслось вокруг моей головы, как возбужденный слоненок. Уничтожьте, сломайте, пожалуйста!
- Томас? Кто - - раздалась по линку мысль О'Миры.
Связались! эта штука завизжала у меня в голове. - Как же так? - Нет! Только не говори! Только не говори! Он внезапно исчез, оставив меня ошеломленным, и моя голова звенела, как гонг.
- Томас? - Я чувствовала, как она бежит ко мне по коридору.


Глава Семнадцатая


На самом деле я не собирался рассказывать О'Миру о том, что произошло. Я собиралась сказать ей, что просто расстроилась из-за полного разрушения своей жизни. Я хотел сначала понять, что думает О'Мира. Но, как оказалось, очень, очень трудно лгать тому, с кем у тебя есть телепатическая связь. Когда О'Мира спросила, Что случилось, мой мозг просто вывернуло наизнанку всю сцену целиком.
Она удивленно вскрикнула, и страх хлынул обратно из канала связи. - Дракон. Здесь. В моем городе. - Её разум щелкнул, когда дюжина воспоминаний слилась в одно прозрение. Она упала на стул, схватилась руками за волосы и дернула. - О, кровавые огненные шары! -Конечно, это имеет смысл. - Страх ударил ей в голову, как гонг. - Скрэгс прав - этот аукцион будет кровавой войной, если он попадет в аукционный блок.
- Эта штука, конечно, не то, что я назвал бы драконом. Я бы назвал это жутким ужасом, если бы он явно не умолял меня помочь ему.
- Ну, тогда нам лучше поторопиться и освободить его.
На лице О'Миры ясно отразился шок. - Ты же не можешь так думать...
- Так и есть. Мне больно, О'Мира. Он был в ужасной агонии в течение десятилетий, и ничто не заслуживает этого.
- Томас, эта штука могла бы стереть с лица земли весь город, если бы захотела. Драконы ответственны за некоторые из самых больших бедствий в истории. - Меня затопили образы людей, кричащих, когда здания сотрясались вокруг их голов. Последнее большое землетрясение в Сан-Франциско. - Мы не можем рисковать тем, что эта тварь вырвется на свободу, потому что если она решит отомстить, то это будут не только волхвы в городе, Томас - это будут все в городе. - Её страх был диким и неукротимым, как у великана.
- Он просто хочет выбраться, О'Мира. Либо мы должны отпустить его, либо положить конец его страданиям. Его же пытают!
Она медленно моргнула, пытаясь заставить меня понять. - Томас, это не человек и даже не что-то близкое к человеческому пониманию. Это чудовище из неизвестности. Они рождены из пустоты. Драконы без всякой причины уничтожили целые секты магов. Это же чудовище. И чтобы Архимаг оставил его так, чтобы он начал беспокоиться о своих связях, тогда это просто показывает, насколько безответственным он стал. Я должен сообщить об этом Совету. Он просто слишком велик, чтобы позволить его просто выставить на аукцион. Он должен достаться тому, кто способен укрепить узы.
Я открыла рот, прислушиваясь к её мыслям, самым искренним из них. - О'Мира, неужели это воспоминание не было для вас достаточно ясным? Неужели ты не чувствуешь эту агонию?
- Она вздохнула. - Он просто пытается манипулировать тобой, Томас. Пользуясь твоей наивностью. По этой причине с существами из потустороннего мира очень сложно иметь дело.
- А? И я полагаю, вы бы рассмотрели всю эту важную работу? - Прорычал я, указывая на бумаги вокруг нас, с грохотом отдавая себе отчет в том, что я нашел через линк. Она вздрогнула от его силы и бросила на меня настороженный взгляд, прежде чем начала распаковывать его. Я напряженно следил за её лицом, видел, как слегка расширились её глаза, как скривилась её нижняя губа, и она прикусила её зубами. Она отвернула голову в сторону и посмотрела на пятно на полу. Она попыталась подавить искру радости, благоговейного трепета. Но я поймал его прежде, чем у неё хватило здравого смысла отключить связь.
- Мне очень жаль, Томас. - Её голос был ровным. - Дай мне посмотреть. Может быть, он просто планировал твою жизнь. - Она встала и повернулась к стене.
Я сплюнул распиливающее рычание, когда моя кровь стала горячей. Этот человек, этот маг медленно разрушил мою жизнь, а она, она думала, что это было хорошо? -Так вот на что вы все похожи? Все, что не является частью вашего мира, должно быть обработано? Ты думаешь, я должен быть просто счастлив быть по эту сторону забора, потому что теперь я вроде как человек? Вы все похожи на владельцев плантаций, которые думают, что они спасли своих черных рабов, вырвав их из своей страны и дома.
Гнев О'Миры вспыхнул, когда она резко повернулась на каблуках, а в глазах запылала горячая красная энергия. - Это не рабство. Это совсем не так! Как ты вообще можешь так говорить с этой связью? После того, как вы испытали это?
- Дело не в связи, О'Мира! Не меняй тему разговора!
- Томас, ты думаешь, что я единственная, кто отчаянно нуждается в фамильяре? Есть больше людей, переживших пробуждение, чем когда-либо прежде. Посмотрите на это с нашей точки зрения. Это же неисчислимый талант пропадет даром! Существует широкий мир за пределами мирского, и именно маги защищают его.
- Защитить что? - Я сплюнул. - Я вижу только, что вы все сражаетесь друг с другом. Сабрина и ты гоняешься за очками. Социопатическая политика. Люди-это не ресурсы, которые вы можете добывать! Это было неправильно! Пытать этого дракона тоже неправильно.
Кулак О'Миры вспыхнул ярким пламенем, и она с глухим стуком вогнала его в стену. - Это не твоя земная страна с твоими утонченными идеалами, Томас. Совет-это не какая-то демократия, где есть права! Смертные-это ресурсы, как и тасс, и каждый маг. - Кулак погас, но бумаги под ним тлели.
- Лично я должен согласиться с пумой. Извини, малыш, но ты облажался. - Маленькое тельце скрэгса стояло в дверном проеме. Мы с О'Мирой удивленно уставились на него, а он ответил Нам тем же, улыбаясь по-Чеширски, демонстрируя невероятное количество зубов в своей крошечной головке. - Вы двое-пара, едва связанные узами, а медовый месяц уже закончился. Я бы наблюдал за тобой часами, но О'Мира не могла сжечь дом до начала аукциона.
- И давно ты здесь сидишь? - Голос о'Миры был возмущен.
Улыбка скрэгса не изменилась. - С тех пор, как вы начали кричать друг на друга.
- А почему вы со мной согласны? - спросил я его.
- Потому что все это чушь собачья, парень. И сколько же ты там пробыл? Один день, и ты уже знаешь, как гнилостен этот запах. Арчибальд и я пытались очистить дом пятьдесят лет назад и получили наши скомканные пинки. Как ты думаешь, почему мы оказались в городе, где столько же волшебства, как в трехнедельном желе?
- Хмыкнул О'Мира. - Они попытались очистить дом, разорвав завесу и чуть не убив весь совет.
Я моргнула, и маленький кот ухмыльнулся. - Я уверен, что они вырастили О'Миру там на другой диете правды. У нас был отличный арбитр. Приговорить нас к смерти означало бы раскрыть, насколько коррумпированным стал совет, поэтому все это было замято. Арчибальд даже сохранил свой голос по доверенности, несмотря на эту ссылку. Скрэгс продолжал смотреть на меня так, словно я должен был точно знать, что это означает, прежде чем перевести взгляд на О'Миру. - Ты не можешь бежать в совет, если хочешь, но я уверен, что большинство из них знают о Лендре. Они могут быть немного раздражены, если узнают, что ты знаешь. Я молюсь великому пространству, чтобы некоторые из них нанесли удар в спину другим. Это было бы здорово. - Его усмешка вернулась.
- Где хранится дракон, Скрэгс? Я хочу увидеть эти путы. О'Мира выпрямилась во весь рост и нависла над фамильяром размером с котенка.
Ухмылка скрэгса стала ещё шире. Углы его зубов не были ограничены обычной физикой, и у меня возникло ощущение, что это крошечное существо могло бы проглотить меня целиком, если бы захотело. - Не знаю... мои узы разорваны, так что моя память сейчас немного путается. Хотя, если бы что-то случилось со мной, облигации могли бы разорваться мгновенно.
- Скрэгс, это не то, с чем можно играть в игры.
- Арчибальд поймал его задолго до того, как я сбросила своего старшего брата с маминого соска. Цепи держались отлично.
- Но ты же его перевезла.
Скрэгс принялся чистить лапу без всякого интереса. - А как насчет другой игры, О'Мира? Я действительно предпочел бы, чтобы ты ничего не узнал о Лендре, но меббе Арчибальд планировала это. - Он бросил на меня раздраженный взгляд. - В любом случае, получить большинство слабаков совета, освободив его, вероятно, было слишком много, чтобы надеяться на это. Так что давайте попробуем это на размер. Найди мне убийцу Арчибальда до аукциона, или Я заставлю Лендру уничтожить весь город в качестве условия для его освобождения.
- Я что, упала в комикс, когда не смотрела? - Сказал я, усмехнувшись. хотя я не сводил глаз с четвертой стены.
- Ты думаешь, я шучу?
- Шутка или нет, но это смешно.
- Значит, ты предпочитаешь, чтобы я целился в Анжелику один?
Это ударило меня, как кирпич. - Ну и что же?! Почему? Она не имеет к этому никакого отношения!
- Но она имеет к тебе самое непосредственное отношение, и именно тебя я пытаюсь мотивировать здесь. О'Мира может быть и слаба, но ты-мяукающий котенок, переживающий экзистенциальный кризис каждые пять минут из-за отсутствия больших пальцев.
- Но это же твоя вина!
- Да, ты был побочным проектом, который помогал Арчибальду оставаться в здравом уме в течение последнего года. Его последний подарок миру магов, как вызвать и контролировать процесс подмены. Конечно, он никогда не понимал, что такого количества манипуляций судьбой требовалось так много, что никто, кроме самых богатых домов, не мог финансировать этот процесс. И они могут позволить себе сливки Тау в любом случае, так что жир много пользы это никому не приносит. Но вы должны были видеть, как старик тянул и лепил ваши якоря - всё ещё гений, хотя он продолжал пытаться включить лампочки со спичками.
- И это должно было все исправить? Ты ждешь, что я поблагодарю тебя за это?
- Не-а. Но вы можете думать о своем теле как о благотворительном вкладе в пожилых людей. - Маленький кот излучал самодовольство.
Я зарычал на него и почувствовал, как рука О'Миры легла мне на плечо. - Он издевается над тобой, Томас, - он страдает от посттравматической травмы. Это обычно включает в себя некоторый уровень желания смерти.
- Ха! Этот детеныш не смог бы вцепиться в меня ни одной клешней, даже если бы попытался. У меня всё ещё есть свои привилегии.
- А ты в чем-то прав, Скрэгс? - Сказала О'Мира, опустившись на колени и обхватив мою шею рукой.
- Ха, я просто даю парню небольшой совет, Миссис Инквизитор. Хорошо, что он теперь видит все уродливое и знает, что это выходит далеко за пределы твоего затуманенного ума, О'Мира. - Растущий гнев О'Миры соответствовал моему собственному, но её хватка только усилилась, когда шипение сорвалось с моих губ. Ярость скрэгса передалась мне, зеленая слюна сорвалась с его губ и запузырилась на ковре. - А ты не хочешь его поменять? Ну, ты волен тратить свою кровь, пот и слезы на свое собственное проклятое время.
- Я на тебя не работаю.
- Да, это так. Ты связан там узами с Инквизитором, и её работа-твоя. Так что вытаскивай свой праведный жезл из задницы и принимайся за работу. - Он повернулся и собрался уходить.
- И когда же ты ответишь за то, что вы с Арчибальдом сделали со мной?
Он остановился, но не обернулся. - Может быть, тебе стоит поговорить с Анжеликой, прежде чем ты примешь такое решение. - Он бросился прочь по коридору.
Анжелика! Наконец-то меня осенила мысль, что он знает, кто она и что она такое! - Подожди! - Это слово было задушено моим собственным рычанием. Я выскочила в коридор и обнаружила, что он одновременно пуст и дезориентирующе короче. Крошечного кота нигде не было видно. Коридор заканчивался окном справа от меня и тянулся всего на тридцать футов, пока не достиг стыка между библиотекой и кухонной лабораторией. - Какого черта?
О'Мира подошла ко мне сзади и нежно положила руку мне на голову. Я отшатнулась от него и попятилась назад, чтобы заглянуть в окно. Я почти ничего не видел, кроме ближней стороны окружающего забора. - Нам пора идти, Томас. Мы были изгнаны из сложенного пространства. - Образ Скрэгса, хлопнувшего дверью у нас перед носом, ясно дал понять, что это значит. Я проигнорировала ее, заглянув сначала в кухню, а потом в библиотеку. Никаких Скрэгов. - Томас, - взмолилась она, присаживаясь на корточки рядом со мной. Я сделал круг назад и сел перед ней, на расстоянии вытянутой руки.
- Я тоже всё ещё злюсь на тебя, - подумала я, но в голове у меня крутилось гораздо больше. Беспокойство за Анжелику вспыхнуло вновь. Символ Анжелики был буквой W, и его окружали буквы V.
О'Мира грустно улыбнулась мне. - Я знаю, и мне очень жаль. Но он прав. Мы должны вернуться к работе. И мы получили то, за чем сюда пришли.
Я посмотрел вниз на свои большие, неуклюжие и бесполезные лапы. - А когда я получу свое правосудие?
- Нет, это не преступление, Томас. Любой волхв, которого вы спросите, скажет, что Арчибальд оказал вам услугу. Вы смотрели на эти карты? Ваше пробуждение могло бы произойти в любом случае, и если бы оно произошло само по себе, вы очень хорошо могли бы быть говорящим ослом. Я заглянул тебе в голову, Томас, и на самом деле тебя беспокоит вовсе не потеря больших пальцев. Это должно служить каким-то другим амбициям, кроме ваших собственных.
- Я отвернулся.
- И он даже дал тебе механизм для поддержания некоторой автономии - этот ошейник, - подумала она мне.
- Но это же не дает ему права! Это все равно что купить кому-то инвалидное кресло после того, как вы сломали ему ноги.
О'Мира усмехнулся.
Я присел и на мгновение замялся. Меня депортировали в чужую страну, лишили человечности и лишили свободы выбирать свой собственный путь. И это якобы компенсировалось возможностью видеть мир без фильтра современного общества, где кошка может угрожать жизни моей подруги как инструмент мотивации без последствий? И я ни черта не мог с этим поделать. Не здесь и не сейчас. Я не мог отказаться от контракта. Я чувствовала его тяжесть на своей шее. Там была гравитация. Это был мой выбор, мое решение, и теперь, повернувшись к нему спиной, мы оба-и О'Мира, и я-будем плыть по течению.
- Я подняла голову. Она наблюдала за мной, стоя на коленях на почтительном расстоянии от меня. Её личные мысли были защищены, но её собственные эмоции выплыли в воздух между нами. Её гнев и настороженность испарились; теперь она смотрела на меня с настороженной надеждой, подпрыгивающей на подушке трепета.
Сделав глубокий вдох, я сократил расстояние между нами и прижался к ней в объятиях, откладывая свои собственные обиды. Я наслаждался вспышкой счастья, которая омыла меня, когда её руки обвились вокруг меня, а пальцы зарылись в мой мех. - Все будет хорошо, - пробормотала она.
- Обещаешь? - Пробормотал я.
- Нет, но я сделаю все, что в моих силах. С этими словами она встала и направилась к входной двери. Я последовал за ним вплотную.
Как только мы увидели, что ждет нас на подъездной дорожке к дому Арчибальда, мы оба разразились потоком проклятий в адрес друг друга.
.
Сова и Соболь сидели на капоте машины О'Миры, и они не грелись на солнце в утреннем свете. Пока глаза Орика щурились от яркого света, черные глаза Корнеалия смотрели на нас сверху вниз.
- О'Мира! Что ты можешь сказать в свое оправдание? - Крикнул корнеалиус.
О'Мира подумала: - У меня нет времени выслушивать лекции Корнеалия о надлежащих процедурах. Сабрина не нашла ни одного правила, которое бы ей не нравилось выкручивать. С ориком может быть больше хлопот. Не позволяйте ему прикасаться к вам. - Она направилась к фигурам, сидящим на капоте "Порше". - Если вы двое не хотите прокатиться, я предлагаю вам выйти из моей машины.
- Конечно, Инквизитор О'Мира. - Орик пристально посмотрел на неё прищуренными глазами. - Просто отпустите Томаса в тюрьму Тау, и мы продолжим свой путь.
- Ничего подобного, у нас ещё много работы. - Она попыталась открыть дверь, и Орик моргнул сверху, внезапно расправив крылья.
- Вы прыгаете по заявке кого-то гораздо более старшего, чем вы, О'Мира. Это очень опасно.
- Опасно то, что ты всё ещё блокируешь мою машину, Орик. Томас не является членом Тау, и у меня нет на него никаких прав. - Она указала на свою шею, где висела её половина ошейника. Совиный клюв раскрылся, и он повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
- Ты позволил ей связать себя узами? - прошипел он. - Ты что, с ума сошел?
- Нет, - ответила я с улыбкой, - я связала её узами. Это моя цепь. Маленький посмертный подарок от Арчибальда.
Корнеалиус, всё ещё сидевший на капоте, фыркнул от смеха. - Что я тебе говорил, Орик? Он просто самый худший прилипала, которого я когда-либо видел. Держу пари, она даже будет платить за его квартиру в соседнем доме.
- Это будет хороший наблюдательный пункт, с которого можно будет наблюдать за продажей поместья, - сказала О'Мира, потянувшись к дверной ручке.
Сова взмахнула крыльями для равновесия, когда О'Мира рывком распахнул свой насест, его голова следила за мной с помощью лазерного фокуса. - Ты понимаешь, что твоя связь находится вне структуры ТАУ, Томас. Мы же не станем защищать паршу!
- Поговорим после того, как выясним, кто сбил Архимага, - сказал я, запрыгивая на пассажирское сиденье. Я посмотрел на Корнеалия, и он ответил Мне чем-то вроде разочарования. - Прошу прощения у вас с Сабриной, но я играю теми картами, которые мне сдали. Это будет лучше в долгосрочной перспективе.
- Он спрыгнул с машины. - Мы все делаем выбор, юный Томас. Если тебе повезет, ты ещё пожалеешь об этом. - Он даже не оглянулся, торопливо переходя улицу. Как только он достиг желтой линии, он исчез в яркой фиолетовой вспышке.
Орик издал неэлегантный вопль и отшатнулся назад, когда О'Мира захлопнула за собой дверь.
Орик выкрикнул что-то об ошибках и темных волшебниках, прежде чем О'Мира нажала на акселератор, и его заглушил рев мотора.
Это было на расстоянии нескольких кварталов, прежде чем я встряхнулась от ощущения его взгляда на моей спине.


Глава Восемнадцатая


О'Мира любила водить машину; каким бы ни был внешний вид автомобиля, внутренние органы были явно в идеальном рабочем состоянии, и тусклый красный свет, который сиял через приборную панель, намекал на модификации, которые выходили за пределы физических компонентов двигателя. Пока мы кружили по извилистым контурам городских дорог, мне пришлось вонзить когти в сиденье и пригнуться. Судя по состоянию обивки и многочисленным следам когтей на приборной доске, я был не первым, кто это сделал. Сначала я гадал, куда мы едем, но, пролетев через тот же перекресток пару раз, я понял, что О'Мира ехала ради самой езды, наслаждаясь ветром, дразнящим её длинные волосы. Я тупо чувствовала, как она переворачивает воспоминание о том, что мы только что видели, особенно мое открытие, что ошейник фейри был "подарком" от Арчибальда. Наконец, когда мы поднимались по трапу, она задала вопрос: - Вы были там, когда он умер?
- Да, он действительно умер у меня на руках. Назвал меня хорошим котенком и сказал мне пойти найти мое ожерелье. - Я выплеснул на неё воспоминание о том моменте. Как Архимаг, переодетый дружелюбным старым джентльменом, был жестоко избит. Как машина заставила его крутиться в воздухе, разбрызгивая кровь, как спринклерная машина для разбрызгивания травы из фильма ужасов.
- А как насчет машины? - спросила она, отодвигая воспоминания в сторону.
- А что с ним такое? Это всего лишь прикрытие того, что ударило его, верно? Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло на самом деле. Предполагая, что эта сторона завесы является нормальной стороной.
Она хлопнула меня по плечу между перемещёниями, когда мы кричали за углом. - Нет, завеса представляет собой вымысел, который лучше всего соответствует действительности. Он работает с ситуацией под рукой.
- Как кофейная чашка и полицейский?
- Именно. Не было никакого смысла в том, чтобы пума, дикий зверь, пряталась за маленьким старым мной. Чаша дала вуали ключ к пониманию того, как она должна представлять вас. Если бы вам удалось ходить на задних ногах и носить немного одежды, вы могли бы сойти за человека.
- А они смогут понять меня, если я заговорю?
- Она покачала головой. - Может быть, но ты можешь сказать что-то совсем другое. Завеса активно работает, чтобы держать миры разделенными. Так что возвращайся к машине.
Я сосредоточенно жевал кончик языка. Я почти не смотрел на машину. Сам старик был выжжен в моей памяти в ярких деталях, но машина была серой и низкой, седан какого-то типа. Передняя часть, куда он попал, была квадратной. Более старая машина, а затем более квадратная, чем большинство. Я попыталась остановить образ того момента, когда он был поражен в моем сознании и отмотать назад, но он удерживал мое внимание все это время. Я потрясла головой, чтобы прочистить ее, стараясь не обращать внимания на покалывание, которое пробежало по моей шее. - Это все, что у меня есть.
- Это больше, чем то, с чего я начал. Что-то или, скорее всего, кто-то ударил его. Заклинания, как правило, переводятся в пулевые отверстия.
- Может, начнем с самого начала? Например, кого ты подозреваешь? - Мой взгляд упал на стопку книг размером со словарь, лежащую в углублении моего сиденья, руководство по полицейским процедурам и учебник психологии.
- В том-то и беда. У нас больше подозреваемых, чем я знаю, что делать, особенно с этим драконом на картинке. В городе это все люди, которых вы встречали, и немного больше. Сабрина была одним из тех инквизиторов, которые разрушили план Арчибальда уничтожить совет и остались здесь, чтобы убедиться, что он не попытается восстановить его. После примерно сорока лет чертовски почти ничего, она ушла в отставку и ушла в политику, пытаясь получить место в Совете. Смерть Арчибальда откроет вам путь к власти. Жюль продул через значительное наследство, преследуя технологическую магию, и убил бы за постоянный источник тасс. Несмотря на внешность, Джоулс-ужасный лжец, но хорошо избегает тем, о которых он не хочет говорить. А ещё есть Уиттакер. - Дрожь страха при этом имени прошла через Линк и прошла вниз по моей спине! - Он раньше работал на Арчибальда, а его фамильяр размером с седан.
- А вы видели тело?
- Нет, - проворчала она. - Тело доставили в город для обследования, где у меня нет абсолютно никаких контактов. Вот куда мы сейчас направляемся. С тобой я могу сколотить иллюзию или две, чтобы мы прошли хотя бы через парадную дверь. Но я точно знаю, что увижу.
- Ну и что же?
- Действительно большие следы зубов.
- А, понятно. Но тогда вы сможете сказать, что это за зубы?
- Нет, но с тобой и телом мы могли бы вернуться назад к моменту смерти - зависит от того, как были построены его личные обереги. - Тон этой мысли был не слишком обнадеживающим.
О'Мира продолжал излагать факты убийства Архимага, когда мы выехали на шоссе между штатами. Для полиции это был случай наезда и бегства, поэтому тело было доставлено в окружной коронерский офис в Мидвилле, примерно в тридцати минутах езды на восток по шоссе, по которому я ехал. Пока О'Мира вела машину, я не отрывала глаз от своих лап и старалась не думать об этом. Она связалась с ними, представившись подругой Арчибальда, но они не стали вдаваться в подробности.
Подробности его смерти были исчерпаны, и мои мысли вернулись к моему собственному затруднительному положению и последствиям. Станет ли метод Арчибальда достоянием общественности?
- Посмотри на это с другой стороны, - объяснила она. - Он пытался привести тебя в соответствие с твоим самолетом-якорем в течение года, и это не произошло до тех пор, пока его смерть не разорвала плоскую структуру. Смертельный щелчок-это большое дело, в основном оно используется для мести против того, кто нанес удар. Тебе повезло, что он просто не разрубил тебя пополам.
- Твоя магия имеет такой же смысл, как арахисовое масло со вкусом халапеньо, - пробормотала я в ответ. - Это четвертое измерение, и все же вы говорите о перекрывающихся плоскостях.
- Если бы это было просто, то магия была бы легкой. На самом деле, вы не так уж много видели с точки зрения настоящей магии. Ключ - это конструкция - это другое. Даже техномаг может делать базовые конструкции. Магия должна включать якоря.
- И что же это?
- Вот увидишь. Мы сделаем немного через минуту. - Она съехала с шоссе, и мы оказались на парковке через несколько минут после того, как выехали и остановились на перегруженном светофоре. Мы припарковались, и она посмотрела на меня. - Хорошо, нам нужно сделать простое заклинание, которое я уже делала раньше. Нам нужно это наполнить. - Она вытащила бумажник из своей сумочки и открыла его привычным щелчком, улыбаясь про себя. В нем лежал дешевый пластиковый значок костюма, который не выглядел бы неуместным на костюме пятилетней девочки на Хэллоуин.
- Наполнить его чем-нибудь? Реализм?
- Она усмехнулась. - Никакая власть. Совсем чуть-чуть, чтобы дать вуали хоть какой-то намек. - Она положила значок между нами в пространство между подлокотником и рычагом переключения передач. Затем она протянула ко мне руки, стараясь, чтобы значок оказался точно посередине между её руками. - А теперь положи свою голову между моих рук и сформируй круг.
- По-моему, это больше похоже на прямоугольник.
Она легонько схватила меня за голову, и я позволил им понести немного моего веса. - Это просто цепь между тобой и мной с целью в центре. Большинство магов и хранителей могут сделать это только с помощью своих УЗ. А теперь расслабься.
- Ч - - это было все, что я успел сказать, прежде чем лицо О'Миры внезапно исчезло вдали, как будто её тянули назад по длинному туннелю, который заканчивался далеко за пределами видимости. Синяя труба магии заполнила мое зрение, колыхаясь и пульсируя. - О'Мира! - Крикнул я в пустоту.
- Прямо здесь. - Эта мысль слегка отдавалась эхом, как будто она была где-то далеко. - Это якорное пространство. Мы смотрим вниз на длину нашей связи с точки наших якорей. Это первый шаг настоящей магии и то, что почти невозможно без связи. Если бы не было друг друга, то не было бы пути назад к нашему самолету. А теперь я хочу, чтобы вы выглянули наружу.
- Снаружи? - Снаружи чего? А голубизна? - Как же так? Я чувствовала себя бесплотной, не имея ничего, что могло бы переориентировать меня, плывя в этом странном туннеле. Паника поднялась, так как ничего не произошло, когда я попытался пошевелить конечностями.
- Прекрати это! - Мысль О'Миры ударила, как шлепок океанской волны. - Ты разорвешь цепь и у нас обоих будут жуткие головные боли! Ваше тело прекрасно, но здесь вы должны использовать совершенно другой набор конечностей. У вас есть эта связь, и она является продолжением нас. Теперь она отличается от тех УЗ, к которым я привык. Большинство облигаций начинают очень узкие и растут шире с годами. К счастью, цепь фейри немного обманывает, и наша связь намного шире. Мы смотрим вниз на связь, которая заняла бы у нас двадцать лет, чтобы вырасти.
- Значит, это ограничивает нашу магическую пропускную способность? Что толку от более толстой связи?
- Это своего рода пропускная способность - чем толще связь, тем больше энергии мы можем принести обратно в наш собственный план. Теперь вытянитесь вдоль стен и посмотрите за пределы туннеля.
- Окей. - Я сделал глубокий вдох, но не смог, потому что у меня не было легких, и, глядя вниз по туннелю, с трудом сдержал очередную волну паники. Я наблюдал за мягкими волнами вдоль его длины, и медленно, очень медленно мое сознание простиралось вдоль стен якорного канала. Стены сдвинулись, как будто под легким ветерком, и я почувствовал это - тошнотворное ощущение незнакомого тела прокатилось по ним, и далеко-далеко я почувствовал, как мой желудок сжался. Каким-то образом мне удалось проглотить его.
- Томас? - О'Мира была обеспокоена.
- Работаю над этим! - Крикнул я ей в ответ. - Разве вся магия в первый раз вызывает рвоту? Я имею в виду, что есть причина, по которой я стал библиотекарем, а не астронавтом!
- Магия никогда не бывает легкой, Томас. Это влияет на всех по-разному.
- Спасибо, что вы так точно выразились! Я свернулся клубком в секции якорной трубы и впервые осознал, что нахожусь на самом конце провода, а между мной и О'Миарой видна бесконечность. За закрытым концом трубки я что-то почувствовал-тихий повторяющийся глухой стук сердца. Я потянулся к нему, и мои глаза открылись на яркий лес. Деревья, одетые в белую кору толщиной с мой торс, выстрелили из покрытой листьями земли. Солнечный свет струился сквозь листву лучами, которые танцевали вместе с ветром над пятнистой коричневой шкурой оленя, покусывающего отважный побег травы. На периферии видения я заметил чью - то руку, и знакомство поразило меня, как тревога-это была моя рука! Пристальный взгляд переместился на мою руку, ногти покрылись коркой грязи, костяшки пальцев были исцарапаны и покрыты струпьями, но он был связан с моей рукой!
Раздалось рычание, и меня с силой оттолкнули назад, видение мгновенно рассеялось. - Нет! Это же мое тело! - Но конец оставался непрозрачным, закрытым.
- И ты нашел себя? - О'Мира позвала меня, якорное пространство, казалось, сотрясалось от её веселья.
- Он забрал мое тело!
- Ну, у тебя, вероятно, есть его, так что это только справедливо. И нет, вы не можете обменять его обратно. Вы должны были бы вызвать ещё одно плоское выравнивание, и это происходит раз в жизни.
- А если он умрет?
- Он находится на духовном плане существования; он не может умереть, пока ты этого не сделаешь. Это сложно, и я, возможно, забыл, как это работает. - Короткая вспышка образов показала седого старика, стоящего перед классной доской с диаграммами изгиба мозга, мелькающими на её поверхности. - А теперь вот что тебе нужно сделать. Между плоскостью, где находится ваш якорь, и моей лежит бесконечное число других плоскостей. На моем конце находится план элементарного огня; у вас есть духовный план, который выглядит немного похожим на какую-то Северную Америку. Это самая основная основа магии, найти что-то в плоскости и вернуть это в наш мир. На самом деле я могу сделать это инстинктивно с огнем; если бы Вы были магом, вы могли бы практиковать достаточно, чтобы пригласить сущности из вашего якорного плана обратно к этому. С большим количеством работы вы можете даже привести их физически. То, что связь позволяет нам делать, - это служить в качестве якорной точки для друг друга, когда мы ищем через другие планы и тянем от них также. Мы ищем очень специфический план, план, который воплощает в себе понятие авторитета.
Пока она объясняла, я скользнул дальше по туннелю, чувствуя, как ветер вокруг него меняется. Эти стены были более прочными. В то время как Якорная точка пригласила меня войти, промежуточные плоскости явно возмущались моим вторжением. Мне пришлось пробиваться сквозь стену из глины, сначала легко, но чем глубже идешь, тем труднее. Медленно, сквозь дымку голубой энергии, очертания начали обретать четкость. Деревья, более тонкие и гибкие, насекомоподобные формы метались среди них. Я отшатнулась назад, когда что-то мелькнуло перед моим взглядом. - ГАК! Какого черта.
- Плоскости бесконечны, и их обитатели изменчивы.
- И я должен найти один единственный самолет? Иголка в бесконечном стоге сена?
- Нет, ты будешь моим якорем, как только я найду самолет, который ищу. Честно говоря, это та часть, где быть кошкой не предпочтительнее. Кошки-медленные искатели, так как вам требуется время, чтобы заглянуть через пространство якоря.
- Как же ты тогда это делаешь? Я думал, что люди слепы к магии.
- Здесь мы видим не хуже вас, но я предпочитаю пользоваться духами.
- Запах? Как, черт возьми, ты это делаешь?
- Ты видел, что хранители перенимают маленькие таланты у своих хозяев?
- Как телепортация Орика?
- Да. Это работает в обоих направлениях. Я чувствую запах магии. В нашей реальности это очень незначительно, просто достаточно, чтобы вынюхивать сильные магии, и я действительно не могу сказать, какой тип. Но здесь, за биологией и завесой, я чувствую запахи миров, лежащих за этими стенами. Aaannndd нашел его!
- Поздравлять.
- Держись там, где ты есть.
- А, понятно? - Я осторожно потянулся в синеву вокруг себя, дергая стены экспериментальными рывками своего разума. Он выдержал.
- Я собираюсь начать тянуть.
Я мысленно заскулил.


Глава Девятнадцатая


Вы никогда не задумывались, что почувствует мышь, Если вы засосете его пылесосом? Я не знаю - это все равно, как если бы ты вышел в ураган совершенно голый. Сила оторвала меня от стены и швырнула вниз по трубе. Инстинктивно я метался по сторонам, пытаясь найти опору, но стены казались скользкими, состоящими из желе, которое расступалось под моими щупальцами мысли, когда они проносились все быстрее и быстрее. Подо мной росла Белизна, свет, который, как я знал, был бы встречным Локомотивом, если бы я врезался в него на такой скорости. Моя паника росла по мере того, как она становилась все ближе и ближе. Я закричала, когда что-то в моем сознании перекрутилось и вырвалось на свободу. С внезапным толчком я остановился как вкопанный. Когти - это был единственный способ описать их - вонзились в стены вокруг меня. Раньше я представлял себе, как протягиваю к трубе руки, но теперь ко мне вернулось ощущение толстых подушечек, прижатых к дуплистому стволу дерева, когтей, впивающихся в дерево, когда я ощущаю на себе вес О'Миры, пытающегося затащить меня вниз. - Ты и так слишком долго возился, - хихикнула она.
- Мысленно пробормотала я, глядя на яркий свет. Внезапно мне показалось, что он находится гораздо дальше.
- О, не беспокойтесь - вам не грозила никакая реальная опасность. Ты бы просто врезалась в свое тело. Как ты думаешь, почему я заставила тебя начать все сначала на твоем якоре?
- Я думаю, что прежде чем пытаться убить меня, О'Мира, нужно сделать ещё одно предварительное предупреждение! - Тяга усиливалась, и я вонзил свои когти ещё глубже, чтобы компенсировать её.
- У меня нет времени учить тебя по-хорошему, Томас. Это очень легкий бросок, так как я точно знал, куда иду. Хорошая пара может сотворить такое заклинание меньше чем за секунду.
- Это кажется мне маловероятным.
Глухой удар отразился от стен, и сила, тянущая меня за кишки, прекратилась. - Готово, возвращайтесь, - крикнул О'Мира.
С внутренним вздохом я отцепилась и усилием воли заставила себя вернуться в этот далекий свет. Мои глаза открылись от ухмылки О'Миры. Она пресекла любую жалобу, почесав нежные мышцы у основания моего левого уха. - Хорошая работа, - сказала она, поддерживая похвалу теплым потоком эмоций, её рука ритмично двигалась вниз по моей шее.
- Черт побери, я же не собака, - запротестовала я, даже когда мое тело переместилось, чтобы положить голову ей на колени, позволяя её руке двигаться дальше вниз по моей спине. - Я стараюсь, чтобы это было профессионально. Я не работаю ради похвалы.
- Так уж вышло, что я считаю, что превращение двухсотфунтового монстра вроде тебя в мурлыкающую массу рыжевато-коричневого пудинга-это просто то, что нужно делать время от времени. - Её руки перешли от ласки к почесыванию, сначала за моими ушами, а затем медленно погнались за напряжением вниз по моей шее. Мое сопротивление рухнуло, когда мурлыканье поднялось из моего горла, как рычание горячего стержня.
- А вот и мы! - О'Мира мысленно повеселел. - Неужели это так плохо?
Это было совсем не плохо. Скорее это был самый глубокий, самый приятный массаж за всю мою жизнь. И я действительно не хотел, чтобы это прекратилось, когда я повернулся, чтобы позволить её пальцам получить хороший угол на моих ушах.
Сон приходил и уходил, как приливная волна в океане. Я проснулся от звука чириканья снизу и сердцебиения сверху. Нет, это было наоборот, решил я через несколько мгновений, гравитация давала о себе знать, вдавливая что-то твердое в мою левую почку. Сердце билось подо мной, пробиваясь сквозь подушку её мягкой груди, на которой покоилась моя голова, одна из её рук легла мне на грудь, её пальцы зарылись в густой мех там. Мой разум толкнул её и почувствовал поцелуй покоя от её спокойного разума. Вой её демонов, который я и не подозревал, что мог слышать раньше, теперь затих.
Смутное чувство вины охватило меня, когда мои мысли вернулись к последнему разу, когда я проснулась рядом с другим сердцем. Проснувшись глубокой ночью, я обнаружил, что лежу на коленях у Анжелики, а телевизор тихо жужжит, и на его экране нет ни одного фильма, который мы смотрели. Она смотрела на меня с той усталой печальной улыбкой, которая всегда появлялась у неё за несколько дней до отъезда. Если она и была частью этого сумасшедшего мира, то я не мог винить её за то, что она не хотела мне говорить. И вот теперь я лежал, свернувшись калачиком, рядом с женщиной, которой всё ещё не до конца доверял и которую по-настоящему не знал, хотя у нас была общая телепатическая связь. Несмотря на это, все мое тело чувствовало себя более расслабленным, чем это было с того момента, полторы недели назад.
Я потянулся изо всех сил, стараясь не слишком шевелить своим округлым телом. Вытянув передние лапы и обнажив когти, я отправил птиц на нависающем дереве в поток яростного чириканья. О'Мира зашевелилась подо мной и пробормотала проклятие, когда я почувствовал, как её разум пришел в неистовое сознание от вспышки жара и страха. Её рука напряглась на моей груди, а затем расслабилась, когда её разум поместил и каталогизировал свое окружение вместе со смутными воспоминаниями о том, что привело нас к этой ситуации.
- Если бы это был фильм восьмидесятых годов, кто из нас курил бы сигарету? - спросила я, когда она поставила этот барьер поперек своего мыслительного процесса, приглушая мое осознание её мыслей до простого Эха раздражения и глубокого удовлетворения.
- Она издала полушутливый звук. - Ничего подобного! Ты заснул и прижал меня к сиденью, - запротестовала она, нежно почесывая мне подбородок снизу. - Давай-ка слезай с меня, мистер домашний кот-переросток. Нам всё ещё нужно работать. Нам просто повезло, что заклинание "не замечай" на этой машине всё ещё работает, иначе мы были бы окружены контролем над животными, отчаянно пытаясь спасти меня от такого свирепого монстра.
Искра интуиции пронзила меня. - Ты ведь не спала с тех пор, как умер Арчи, не так ли?
- Нет. Наверное, мне нужно было поспать.
Я неохотно свернулась калачиком, поморщившись, когда мои мышцы дернулись, а позвоночник затрещал. Потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы привести себя в порядок. О'Мира заставил меня посмотреть на значок, чтобы убедиться, что заклинание на нем всё ещё было там. Он испускал слабый белый свет к моим глазам. Я отказался использовать кофейную чашку, которая пахла как племенная яма для пушистой Тины в качестве "расширителя морды", поэтому мы сделали быстрый объезд до McDicks для завтрака из десяти сосисок McMuffins. Печенье было ужасным на вкус, но мясо и сыр я всё ещё находила виновато вкусными. Милая дама у окна закусочной увидела меня, когда мы уходили, и её глаза чуть не вылезли из орбит, когда я ей улыбнулся.
Никто не взглянул на меня ещё раз, когда я вошел в полицейский участок вместе с О'Мирой, но я точно чувствовал себя глупо с этой чашкой кофе на носу. По крайней мере, этот пахнет свежее. Дежурный сержант впустил нас, едва взглянув, и я последовал за уверенными шагами О'Миры по коридору вниз, в подвал. Казалось, что ведьмы в красных платьях с мечом на бедрах и хищниками на макушке по бокам были обычным делом.
В подвале полированный деревянный пол старого полицейского участка сменился потрескавшейся клетчатой плиткой, которая жадно впитывала тепло моего тела через лапы. Стены побеленной конструкции из шлакоблоков обрамляли тяжелые металлические двери, снабженные гладкими круглыми дверными ручками - дверными ручками, которые я не мог открыть, если сначала не замажу лапы арахисовым маслом. Все они были снабжены прямоугольными табличками, на которых выцветшими красными буквами было написано то, что лежало за ними: кладовка, кладовка для хранения вещёй, котельная, а затем, прямо рядом с лифтом, кабинет окружного коронера. На противоположной стороне холла дверь гласила: - морг.
О'Мира постучала, подождала и постучала снова. Ему никто не ответил. Никто из нас не был удивлен. Даксбери был не самым приятным из городов, но в нем не было достаточного количества населения, чтобы привести к особенно занятому коронеру. О'Мира повернулась к моргу, постучала три раза и начала искать что-то в своей сумочке.
Мы оба слегка вздрогнули, когда из-за двери донесся приглушенный голос. - Входите, сержант!
О'Мира мысленно выругалась, изобразив на лице дружелюбную улыбку. - Надо было сделать это ещё вчера вечером!
Я не стала возражать и придвинулась поближе к ней, стараясь выглядеть как можно более по-собачьи. Никто даже не взглянул на меня по пути сюда, но потенциальная возможность разоблачения все равно заставляла меня чувствовать себя голым. Может быть, без складок.
- Тебе придется остаться здесь, в коридоре, Томас. Что бы там ни думали про тебя собачники, в морг это, наверное, не положено. Я посмотрю, смогу ли я избавиться от него на некоторое время. - О'Мира шагнула вперед и, открыв мне глаза, распахнула дверь настежь.
Седовласый мужчина оторвал взгляд от трупа, лежащего на столе из нержавеющей стали. Его пушистый лоб нахмурился, когда его глаза скользнули вверх и вниз по лицу О'Миры, прежде чем остановиться на её лице. - Извини, я ждала кое-кого другого. Боюсь, у меня сейчас слишком много дел. - Он взмахнул руками, пурпурные нитриловые перчатки были измазаны кровью молодого человека, стоявшего перед ним.
О'Мира показала ему свой фальшивый значок. - Лейтенант О'Мира. Прости, я должен был позвонить. Я же из агентства. Мне просто нужно опознать сбитую и сбежавшую жертву с двух дней назад. Меня зовут Арчибальд Фрэнсис.
Мужчина хмуро посмотрел на значок, перевел взгляд на своего пациента и снова на значок. - Ладно, давай я вытащу его из морозилки. Тебе нужно, чтобы я его уложил? - Он указал на второй стальной стол в комнате; металл блестел, как зеркало.
О'Мира достала из сумочки сотовый телефон. - Нет, просто нужно быстро сфотографироваться, чтобы попытаться найти ближайших родственников и образец для анализа ДНК.
Мужчина нахмурился ещё сильнее, но все же оставил свой пост в конце трупа и прошел в дальний конец комнаты, где на матовой стальной стене стояло полдюжины квадратных дверей. Он дернул ручку одной из дверей и распахнул её. Схватив ящик изнутри, он потянул его так сильно, что тот с громким стуком достиг предела своего перемещёния, и подтолкнул труп по его поверхности вперед на несколько дюймов. Затем он смерил О'Миру злобным взглядом. - Что-нибудь ещё, лейтенант?
О'Мира настороженно посмотрела на него. - Я что-то не так сделала?
- Конечно, нет. Вы не можете сделать ничего плохого с этим значком. Извините, я бы не отказался от кофе. - Он зашагал к двери так быстро, что О'Мире пришлось поспешно отступить в сторону. Он пересек коридор и исчез в своем кабинете через дорогу, не заметив меня.
О'Мира внимательно осмотрела свой значок. - Я никогда раньше не получал такой реакции! Может, он рассматривает меня как своего рода Агентство национальной безопасности?
- Может быть, он попал в беду, когда ты делала это в последний раз?
- Со смертными никогда ничего нельзя знать наверняка, - подумала она, пренебрежительно махнув рукой и направляясь к холодильнику. - Завеса отделяет нас друг от друга. Он даже не вспомнит меня сегодня днем.
Она обратила свое внимание на Арчибальда, лежащего на ящике стола. На его иссохшем теле не было следов когтей. Никаких ран вообще не было. Колени, которые, как я помнил, были согнуты таким образом, что заставляли вас вздрагивать, были тонкими - узловатыми и покрытыми пятнами печени, но функционально неповрежденными. - Я думаю, что кто-то опередил нас здесь, Томас, - подумала О'Мира.
С того места, где я сидел в коридоре, дверь в кабинет коронера с визгом распахнулась, и оттуда вышел мужчина. Его лицо исказилось в маске Красной ярости, а глаза наполнились жутким голубым светом. В руке он сжимал черный пистолет.


Глава Двадцатая


- А-А, О'Мира? Это похоже на неприятности, - подумала я, посылая ей образ, и попятилась от двери, когда он приблизился.
О'Мира мгновенно наполнилась приливом жара. Смертоносное намерение наполнило её разум, реагируя на угрозу с почти машинной точностью. Я могла видеть, как заклинание на мужчине резко сфокусировалось, скрученный узел врезался в его мозг, пульсируя и раздуваясь. Когда он сделал свой второй шаг к двери морга, О'Мира собрала в ладонь тепло крошечного солнца. В её сознании я видел, что он сделает с этим человеком, когда ударит, в сочетании с малейшим проблеском раскаяния, которое вызовет его смерть.
Мое отступление прекратилось на третьем его шаге, мое решение кристаллизовалось на четвертом, и когда он поднял ногу, чтобы открыть дверь, я подпрыгнула. Его глаза наконец увидели меня, когда мои челюсти крепко сжались на его оружейной руке. Слишком трудный. Я почувствовал, как его кости хрустнули между моими челюстями с двумя отчетливыми трескучими звуками, которые отразились от моего черепа. Мы упали на пол, и пистолет с грохотом покатился по кафелю. Мужчина посмотрел на меня, моргая, как будто только что проснулся ото сна. Голубизна заклинания исчезла из его глаз.
Несколько смущенно Я отпустил его руку. Он болтался посередине, и человек посмотрел на него. Потрясенно уставившись на неё, он поднял ее, чтобы получше рассмотреть. Он глубоко вздохнул и начал кричать.
- Черт возьми, Томас! - Зачем ты это сделал? Я держал его в руках!
- Просто возьми свои фотографии и давай убираться отсюда, - огрызнулась я на неё. Её метод включал бы в себя трехдюймовое отверстие, прожженное в черепе мужчины.
Мысленный отклик на это был чем-то похожим на возглас Чарли Брауна! смешанный с несколькими сексуальными изображениями, которые я не буду повторять. - ДА ПОШЕЛ ТЫ. Возьми чашку кофе и беги! Если вы вернетесь в машину так, что вас никто не увидит, очарование на ней должно защитить вас. Я буду врать, пока не выберусь отсюда. - Мысленный образ нескольких полицейских, стреляющих в бешеную собаку, ясно дал мне понять, что произойдет, если я не убегу.
Лифт звякнул, показывая, что он спускается; парень закричал громче, схватив его за руку. Я схватила свою чашку с кофе и побежала обратно к лестнице, по которой мы спустились, только чтобы услышать топот шагов. Спрятаться было негде. Эти круглые дверные ручки смотрели на меня, как бесполезные глазные яблоки. Я оглянулся на кричащего человека, забыв о его пистолете, когда он присел на корточки у стены. Ни укрытия, ни места, где можно спрятаться. Мне нужно было выглядеть как можно менее угрожающе.
- Притворись мертвым, - предложил глубокий голос.
Это была моя единственная идея. Я плюхнулся рядом с лестницей, задержал дыхание и расфокусировал взгляд.
С лестницы донесся топот двух мужчин, и я увидел две пары поношенных кожаных ботинок и брюк цвета хаки.
- Джебус, это же большая собака!
- Срань господня! - Харви! - Один из мужчин протопал по коридору. Другая пара ботинок отвернулась.
- Сейчас же! - О'Мира кричала У меня в голове. Я перекатилась на ноги и бросилась вверх по лестнице, ударилась о лестничную площадку и помчалась вверх по остальной лестнице, прежде чем полицейский издал более чем тревожный крик. Аварийный выход в верхней части лестничной клетки не представлял никакой дилеммы, и я врезался в знак “аварийный выход: сработает сигнализация” обеими лапами. Жестяной сигнал тревоги не достиг моих ушей, пока я не оказалась в десяти футах от двери. Я присел между машинами на мгновение, и когда я услышал, что никто не кричит, прыгнул обратно в машину О'Миры.
Я рухнула на заднее сиденье и втиснулась в пространство между передним и задним сиденьями, пригибаясь так низко, как только могла.
- Доволен собой? - Рявкнула О'Мира, и её мысль вонзилась мне в мозг, как игла.
Я задумался на мгновение, облизывая свои отбивные. Сладкий вкус прилип к моему языку, и я не хотела думать о том, что это означало. - Если ты вернешься в машину и никто в тебя не выстрелит, я буду счастлива. - Я не видел, что она делала; связь была заполнена сердитым туманом.
- В этом не было никакой необходимости. Я хорошо держал ситуацию в руках.
- Вы собирались убить его.
- А он меня.
- Он был околдован или что-то в этом роде. Он сам не понимал, что делает.
- А ты это знаешь, Томас? Знаете ли вы разницу между заклинанием, которое усиливает его ум, и тем, которое контролирует его? Если бы он умер, то мы не были бы разлучены и разоблачены. Кто-то пытается убить нас, Томас, и лучший способ сделать это-отделить фамильяра от их мага. Будем надеяться, что он единственный.
Она говорила вполне разумно, но что-то в её словах было не так. Внезапное желание остаться одному охватило меня, и связь захлопнулась с треском. Это было похоже на непроизвольный рефлекс, на мышцу, о существовании которой я и не подозревал. Но теперь я знал, что могу сделать это снова. Закрытие не было полным. Её шок и удивление просочились достаточно легко, как и ментальные удары в дверь, которые я проигнорировал.
Мне нужно было подумать. Я никогда не был тем, кто способен принять решение в одно мгновение, и когда я это делал, я старался избегать конфликтов и плыть по течению. Однако этот мир, этот мир перевернул меня с ног на голову, изменил мою жизнь так радикально, что все, что я мог сделать, это упереться пятками и закричать: - Нет! - во всю силу моих легких. Теперь же я начал видеть реальность мира с этой стороны. Я лениво подумал, не была ли попытка Арчибальда убить совет столь же ошибочной, как это прозвучало. Это было не фантастическое царство чудес из детской книжки, полной странно ароматизированных желейных бобов. О'Мира, самый высоконравственный маг из всех, с кем я встречался, чуть было не убил этого человека с легким оттенком вины и теперь хотел отчитать меня за то, что я вмешался в это убийство.
У них у всех было столько власти, но где же чувство ответственности? О'Мира могла бы пробить себе путь из этого полицейского участка, превратив его в ад. Я видел этот вариант в её голове наряду со многими другими. Убийство этого человека было её сдерживающим фактором. По её мнению, миры должны были быть защищены абстрактно; в тот момент, когда один из них становился крошечной угрозой, она подавляла их, как бешеных собак.
Я не знал истории этого мира или того, как он взаимодействовал с историей моего мира. Орик, Сабрина, все они пытались втолковать мне, что мои правила здесь неприменимы, что мои законы приличия ничего не значат. Эта культура была средневековой или, возможно, “просвещённой” плутократией. Войны Наполеона могли бы стать живым воспоминанием для их старших товарищей. Насколько мне было известно, их социальная система восходила к Чингисхану.
Это поставило меня перед трудным вопросом, когда я смотрела на разодранную обивку заднего сиденья машины О'Миры, который мне никогда не приходилось задавать в своей прошлой жизни. Конечно, я знал, что в мире много несправедливости, но будучи тем, кем я был, я никогда не был вынужден смотреть ей в лицо раньше. Теперь, в этой новой жизни, я чувствовал запах разложения в её дыхании.
Нужно было сделать выбор. Я мог бы проигнорировать эту вонь, проглотить ее, застелить постель и прожить долгую жизнь. Или я мог плюнуть в лицо несправедливости всякий раз, когда у меня была возможность и принять тот факт, что моя жизнь, вероятно, будет неприятной, жестокой и короткой.
Я видел, как мерцает воздух вокруг О'Миры, когда она вышла из полицейского участка и направилась к машине. Я наблюдал за ней с переднего сиденья машины. Она пустила словесный поток, как только распахнула дверцу со стороны водителя. Что-то о тактике, копах и прочем дерьме. Я позволила всему этому омыть меня. Я мог слышать беспокойство и страх за всем этим. Я тоже не могу сказать, что это была вода со спины утки - мои мышцы спины напряглись невероятно сильно.
Измучившись, она сурово посмотрела на меня. - Ты меня понимаешь? - Её глаза впились в меня, подражая глазам обиженного и преданного родителя.
Взяв себя в руки, я сделала глубокий вдох и выпрямилась во весь свой сидячий рост. Затем я посмотрел прямо в огненные глаза О'Миры. - О'Мира, - я сделал паузу, собираясь с мыслями, - если мне когда-нибудь снова придется спасать кого-то от тебя, я ухожу. - Когда слова покинули мою морду, моя уверенность в них усилилась. Каким бы безумным ни было это место, я находил утешение в том, чтобы найти линию, которую я не пересеку.
Она несколько раз моргнула, прежде чем снова натянула на лицо сердитую маску. - Томас! - Не будь дураком! Ты...
Я открыл Линк, и она попала в мой разум. Вспышка узнавания промелькнула на её лице, сменившись потоком ужаса. Её румяная кожа потеряла свой цвет, а глаза стали большими и водянистыми. - Нет. Пожалуйста. Ты не знаешь, во что ввязываешься.
- Скажи мне, что я неразумна. Этот человек вообще не представлял для тебя большой опасности. Вы могли бы вывести его из строя так же легко, как и убить. - Сомнение закружилось в моей голове, когда её глаза потеряли фокус. Это было совсем не то, чего я ожидал.
- Перестань говорить как Рекс - ты же не он. Никто другой не может быть им. Он ушел не просто так, - сказала она сквозь стиснутые зубы.
Я начала было спрашивать, Кто такой Рекс, но поняла, что уже знаю. Рекс-это не его имя. Его звали сэр Рекс, но не просто Рекс. Мертвая собака в доспехах, громадно вырисовывавшаяся в ментальном ландшафте О'Миры, возглавлявшая кладбище разорванных звеньев. В мгновение ока я увидел его стоящим перед галереей высохших мужчин и женщин. Более крупный мужчина сидел на балконе над остальными, его глаза были полны грома, когда он смотрел вниз на сэра Рекса. - Трижды! - прогремел он. - Ты трижды высмеивал авторитет этого совета! Ваши действия запятнали репутацию вашего мага и позволили сбежать опасному беглецу, отказавшись его преследовать! Четвертого раза не будет! - Молоток опустился, и видение исчезло, когда вопли горя прокатились по сознанию О'Миры.
- Они казнили его, Томас. Он отказался от прямого приказа совета, потому что считал его неправильным. Ты не можешь просто бросить перчатку принципа, Томас. Этот мир устроен совсем не так.
Я рассмеялся, и её охватило смущение. - Послушайте, О'Мира, я не собираюсь врываться в совет и заявлять, что устанавливаю новый мировой порядок. Мне придется пересечь этот мост позже. Я говорю тебе не убивать людей, которых ты можешь вывести из строя, ясно?
Руки О'Миры схватили меня за голову и потянули вверх, чтобы заглянуть в её глаза, которые вновь обрели свой огонь. - Не пытайся мне лгать! Ты только что показал мне внутренности своей головы! Ты не можешь изменить магов и их взгляды на мирское, потому что ты этого хочешь!
Я лукаво улыбнулся и толкнулся в неё. Её руки обвились вокруг меня, когда я прижался лицом к её груди, выпустив примирительное мурлыканье из своего горла. Она откинулась на спинку сиденья и положила руку мне на шею и плечи. - Мне плевать на совет, - подумал я, обращаясь к ней. - Ты-единственный, кто у меня есть на примете. Я просто начну с тебя.
Она напряглась, и на мгновение мне показалось, что она оттолкнет меня, но вместо этого у неё вырвался вздох. - Проклятые кошки. Они всегда будут использовать в своих интересах каждый дюйм, который у вас есть. - Она обняла меня ещё крепче.
- Я выиграл? - Этим я заработал себе нуги.


Глава Двадцать Первая


Мы поехали обратно в город. О'Мира направилась прямиком в наш собственный полицейский участок поданка, но в последний момент свернула в небольшой торговый центр через дорогу. Припарковавшись на заднем дворе, она протянула мне чашку кофе, чтобы я взял её. Я посмотрел на него, а затем на незамеченную дверь, перед которой мы только что припарковались, менее чем в семи футах от бампера.
- У меня внутри есть более удобная оснастка, но при дневном свете у тебя должен быть удлинитель дула. Мы здесь не в хороших отношениях с завесой.
Если бы у меня всё ещё были брови, они были бы подняты. - Вуаль тебя не любит? Как может стена не нравиться тебе?
- Точно так же он знает, когда ты прикладываешь чашку кофе к носу, что ты притворяешься собакой. Он умен, и благодаря кучке приезжих, которые заставили его работать очень тяжело несколько лет назад, он был ворчливым с тех пор. - Она прервала мою реплику, сунув мне в зубы чашку с кофе и выскочив из машины. Она нетерпеливо ждала меня у двери.
Я раздраженно фыркнула и вылезла через пассажирскую дверь. А потом я остановилась, когда странный запах проник через чашку и ударил меня в нос. У него был немного кленовый привкус, смешанный с горьким мускусом, который, казалось, танцевал на небе моего рта. Фламминг больше не давал информации о запахе, но сделал его сильнее. Мой мозг ощупывал его языком, знакомство кололо меня, как камень в ботинке. Как бы то ни было, я не видел никакого источника запаха; ничто на парковке не шевелилось, кроме О'Миры.
- Что-то случилось?
- Здесь какой-то странный запах.
О'Мира присоединилась ко мне, осматривая окрестности нашими глазами, но никто из нас ничего не видел. - Я инквизитор. Многие люди приходят ко мне, когда не могут решить свои собственные проблемы. Странные запахи обязательно произойдут.
Я кивнула, а затем повернулась и пошла к двери.
О'Мира рывком распахнула дверь, и за ней открылся кошмар офис-менеджера. Не связанные между собой кабинки цвета десятилетнего мягкого кресла моего деда были беспорядочно разбросаны по большой комнате. Это были такие кубики, каких я не видел с середины девяностых годов, каждая панель состояла из пластиковой рамы, поверх которой была натянута дешевая трикотажная ткань. В центре комнаты, казалось, плавала в море бумаг, сложенных вокруг неё, двойная широкая кабина. Бумаги были рассортированы в шаткие стопки из-за неравномерных размеров, как будто у кого-то закончилась офисная бумага и пополнялись запасы из модного художественного магазина вместо офисного депо. Большие листы плотной узорчатой бумаги с детальной каллиграфией были зажаты между обычными белыми канцелярскими товарами. Несколько свитков были разбросаны вокруг, как куски плавника.
- Крикнул женский голос через бумажное море. - Госпожа О'Мира? - Это ты? - Интонация этих слов была слегка запинающейся.
- Икси! О'Мира уставился на поток бумаг, окружавших куб. - Какого черта ты делаешь со всей этой бумагой? Я огненный маг! Одно неверное сообщение от совета и фу-ух! Это место станет настоящим адом!
Улыбающееся круглое лицо в обрамлении радужно окрашенных волос высунулось из затопленной кабинки. - Все в порядке - я подружилась с саламандрой на прошлой неделе! - Её глаза расширились, и улыбка расплылась по её фиолетовым губам, когда я шагнул вперед. - О Боже мой! - Её голова откинулась назад за перегородку кабинки только для того, чтобы снова появиться сбоку от неё со всем своим телом на буксире. О'Мира поднесла меня к своим собственным глазам, чтобы увидеть визуальное нападение, которое было экипировкой Икси. Элегантный деловой костюм сверкал неоново-розовой отделкой и ярко-фиолетовыми полосками на фоне блестящей золотистой ткани, обтягивающей её стройное тело. Она пробиралась сквозь стопку бумаг, не сводя глаз с моего лица. - Ты ведь Томас, верно?
- Новости распространяются быстро, - фыркнула О'Мира, скрестив руки на груди.
Её улыбка стала ещё шире. - Ты связалась с ним на глазах у Джоулса, а он-червоточина сплетен.
О'Мира застонала рядом со мной. - Единственная причина, по которой у Джулса вообще есть бизнес, - это обмен сплетнями с Джоулами.
Икси усмехнулся. - Он стал больше работать после того, как Арчибальд перестал платить своим приспешникам. Я даже видел эту стаю оборотней там на прошлой неделе. - Радужная панк-девочка опустилась передо мной на колени, и только тогда я увидел её знакомую, наблюдающую за мной двумя сверкающими рубиновыми глазами - ящерица цеплялась за плечо её куртки. Его чешуя была металлически-золотой, когти серебряными, и ряд пурпурных гранатов опоясывал его позвоночник. Она вытянула руку перед моим носом. - Привет, я Айси, а это Гарн, - сказала она, кивнув на ящерицу.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она протянула мне руку, чтобы я мог её понюхать... что я и сделал. Она пахла человеком с земляным оттенком.
- Можно я тебя поглажу? Или из тех, кто не любит когда его трогают?
Этот вопрос застал меня врасплох и как обычно, когда я был смущен, я согласился.
- Эм, хорошо? - Её рука скользнула по моей голове и опустилась на спину.
- Ты мягче, чем я думала, - сказала она после нескольких поглаживаний. - Кажется, тебя нужно хорошенько вычесать.
Мои уши начали гореть, когда её пальцы зацепились за несколько нервов. Каждый рывок был как молот к первобытной гордости. Мой язык начал зудеть, и я облизала свои отбивные, чтобы облегчить это желание.
- Томас всё ещё очень воюет с идеей, что уход с его языком является гигиеническим. Я уверена, он будет рад хорошему расчесыванию.
- О'Мира! - Рявкнул я, раздраженный тем, что меня вызвали сюда, хотя мои мысли уже были там.
- Томас, Я никогда ещё не был так близок к тому, чтобы иметь ученика. Вы можете доверять ей так же, как и мне, возможно, даже больше, потому что она огромная мягкотелая и немного слабая.
- Эй! - Запротестовал Икси. Ласки прекратились, и я обнаружил, что прислонился к её ногам. Желание привести себя в порядок удвоилось с потерей этой ласкающей руки.
- Попробуй почесать его прямо у основания черепа - ему это действительно нравится. - О'Мира ухмыльнулась мне.
Нетерпеливые руки Икси нащупали меня прежде, чем я успела собраться с духом и убраться восвояси. Возможно, я слегка наклонил голову, чтобы дать им лучший доступ, я не знаю. В тот момент я был довольно жалким подобием высшего хищника. В конце концов моя гордость перевесила ласки, и я отстранилась, прячась за спину О'Миры, которая тут же начала чесать то же самое место. Это произвело почти вдвое больший эффект, её пальцы читали мои мысли, когда они погнались за зудом вдоль моего позвоночника. - Почему ты так поступаешь со мной? - Я мысленно мяукнул на неё. Обе женщины смотрели на меня с тем выражением, которое появляется у них, когда они играют с очаровательными детьми.
- Я не могу уделить своему фамильяру немного любви и внимания? - Подумал О'Мира. Её рука поползла вниз к основанию моего хвоста, который делал вещи, выходящие далеко за рамки массажа спины. Её руки быстро вернулись к моим ушам.
- Это же временная вещь! - Возмутилась я, прислоняясь к ней, мои сознательные мысли угрожали растаять в потоке мурлыканья.
- Это я знаю. Но я должен признать, что надеюсь, что ты изменишь свое мнение на этот счет. Будет вдвойне трудно найти кого-то после тебя. Не то чтобы ТАУ были счастливы со мной с самого начала. Возможно, мне придется расстаться, - подумала она, глядя на меня, но я мог видеть маленький сияющий драгоценный камень правды за этими словами. Я выдернул его из её головы и открыл. - Эй - не надо!
Ужас заполнил мой разум, когда тысячи разгневанных газет требовали моей крови. Связь закрылась с сердитым хлопком, когда ласки прекратились. Я открыл глаза и увидел, что О'Мира смотрит на меня сверху вниз. - В чем дело, босс? Неужели работа волхвов на бумаге так страшна? Разве маги посылают кричащие письма, как в "Гарри Поттере"? - Я усмехнулся, глядя на неё снизу вверх. Я только что сделал кое-что, чтобы удивить ее, и это определенно стоило нескольких пропущенных домашних животных.
- Довольно близко, - пропищал Икси, когда О'Мира погрозила мне пальцем, но за этим гневом не было никакого жара.
- Черт побери, Томас, во-первых, ты ещё не можешь проникнуть в мои мысли! Во-вторых, перестаньте выставлять мои слабости напоказ перед сотрудниками.
- Но я знаю о твоей слабости к бумажной работе. Мне практически приходится пришпиливать тебя к твоему столу, чтобы заставить взглянуть на него, - сказал Айси, когда она прислонилась к ближайшему Кубу. Если бы у неё было ещё несколько фунтов веса на её тонком теле, весь куб рухнул бы.
О'Мира скрестила руки на груди и фыркнула, а затем бросила зловещий взгляд на море бумаг в центре комнаты. - Организуйте все это и принесите в офис. - Затем, повернувшись ко мне, она спросила: - насколько ты голоден?
- Я могла бы поесть, - сказала я автоматически, даже с надеждой. Эти сосиски были целую вечность назад, и, как правило, я не отказывался от предложенной еды.
- О'Мира махнула рукой на пустую корзину для мусора передо мной. - Хорошо, я действительно не хочу работать с тобой на полный желудок. Если тебе нужно рвать, используй это.
Я была так разочарована. Я уже представлял себе, как передо мной положат сочный стейк.
О'Мира повел меня к задней части здания-точнее, к передней его части. Витрины магазина были заколочены фанерой. Я последовал за ней к огромному кабинету, припаркованному в углу комнаты. В два раза больше кабинета Икси, он был построен из четырех блоков, с настоящей дверью на одной стороне. Этот запах отличался от других запахов в офисе, больше заряжая воздух, чем сам запах.
- На случай, если вам интересно, куда делся наш бюджет на офисную мебель, она здесь. - Она потянула дверь на себя, открывая темную бездну в полу за ней. Или мне так показалось, потому что О'Мира ступила на него и не упала в пропасть. Она резко повернулась на одной ноге, её аура внезапно ожила и окутала её тело пламенем. Вокруг её ног вспыхнули руны, воспламененные жаром её ауры. Сложные круговые диаграммы оживали, а затем медленно начинали вращаться. Я моргнула, когда некоторые из кругов, казалось, погружались в пещёристую черноту. Круги превратились в колонны; руны вытянулись из своих креплений и сцепились друг с другом. Круги спускались по внешней стороне колонн, вращаясь вверх и вниз по их длине. Жар пульсировал через центр, и запах расплавленного железа вторгся в мой нос.
Это не было волшебством. Это была машина, приводимая в действие якорем О'Миры. - О, как я рада снова это увидеть, - прошептала О'Мира в моей голове, заглядывая мне в глаза. - Прошло уже больше года с тех пор, как я в последний раз видел, как это работает на меня.
- О'Мира, что это такое? - спросила я, наблюдая за тем, как нечто похожее на ленту лавы взлетает к нам сквозь темноту.
- Это ритуальная поверхность, магический круг.
- Если это соляной круг, то я наложница командующего кобрами.
Гордость переполняла её мысли. - Ну, это довольно причудливый круг, я признаю. В городе только у Архимага был один лучше. Помните, как трудно было вернуть этот маленький кусочек власти для значка безделушки?
- Мои когти всё ещё покалывает от этого.
- Это часть его; хороший круг позволяет его пользователям получать гораздо больше энергии и путешествовать по бесконечным плоскостям гораздо дольше. Простой круг, составленный из материала, родного нашему плану, усиливает связь между магом и хранителем. Это помогает при создании плетений или заклинаний.
- Вот это, - она указала на вращающийся механизм внизу, - распространяет эту силу на все наши якоря, так что мы можем получать в десять раз больше энергии с высших планов или больших вещёй с низших.
- А как это работает? - спросила я, наблюдая, как лента лавы коснулась вращающейся колонны рун. Он закрутился вокруг колонны и остановил ее, как нить, заклинившую шестеренку. Сначала я подумал, что она сломана, но маленькие руны отделились от колонны и поползли вниз, как колония муравьев. Они промаршировали вниз по его длине, в пустоту внизу, и веревка утолщалась в их кильватере.
О'Мира мысленно пожала плечами. - Магия, конечно.


Глава Двадцать Вторая


Я посмотрела на неё, сидящую в позе лотоса по одну сторону машины, а колонна, прикрепленная к нити, протянувшейся под ней, наблюдала за мной и моим умом с нескрываемым весельем. Её глаза блеснули, когда она заметила мой хмурый взгляд. - Ладно, но как это сделать? - Я думал о ней.
- Вы знаете, как работает мобильный телефон?
- Ух... смутно?
- Ну вот, пожалуй, и все, что я знаю об этом круге. Есть несколько живых магов, которые могут понять его и, возможно, даже построить его равным, но я не один из них. Арчибальд в молодости был одним из них, но это было очень давно.
- Значит, мы живем не в золотой век магии? Значит, это реликвия?
- Это то, что мы называем артефактом Атлантиды.
- Вся сверхразвитая цивилизация, которая упала в морскую тварь и не оставила никаких доказательств своего существования, реальна? - Я пытался и не смог подавить свой скептицизм.
- Даже по эту сторону завесы мы многого не знаем, но верим, что именно они являются причиной существования завесы. Однако мы знаем, что они не были людьми. У них была цивилизация, которая простиралась на многие плоскости. Мы считаем, что так называемый остров был их первым владением в нашем мире.
- Значит, они создали завесу, чтобы держать туземцев в узде?
- Нет, завеса была установлена теми, кто сокрушил Атлантов и стер почти все следы их пребывания на земле. Вуаль называла их феями.
Мой мозг не смог обработать эту мысль в первый раз через мою голову, поэтому я повторил её себе, чтобы попробовать снова. Итак, древние атланты, создавшие эпическую магическую машину под нашими ногами, были уничтожены кучей пикси? О, и вы можете общаться с самой завесой?
О'Мира выдернула эту мысль из моей головы прежде, чем я успел придумать остроумный ответ. - Ладно, две вещи: вуаль всегда разговаривала только с Мерлином, так что ты можешь отнестись к этому с долей скептицизма. И во-вторых, в то время как Фейри являются источником пикси и эльфов, если вы когда-нибудь столкнетесь с ними, помните, что они являются марионетками пальцев существа, которое больше всего напоминает многомерного осьминога. Хотя им не хватает одного и того же удара дракона, большинство магов думают, что это связано с состраданием и осторожностью, чем отсутствием сырой силы. Когда они приезжают, мы всего лишь муравьи на их пикнике.
- Подожди, значит, Мерлин существует?
- Делавший. Он мертв или действительно хорош в убеждении нас, что он мертв - в любом случае он давно ушел. - Она подняла руку, чтобы отвлечься от вопросов, которые накапливались, как автомобили на съезде с трассы. - У нас ещё будет время для урока истории, Томас. Теперь мы должны сделать свою работу. Займи свое место. - Она указала на колонну прямо напротив себя.
Я проглотила свои вопросы и сделала неуверенный шаг вперед; поверхность земли под моей лапой была прохладной и гладкой. Круг мгновенно отреагировал на контакт, несколько рун отделились от больших кругов, чтобы понюхать мою лапу. Я быстро помчался к назначенной мне колонне. Символы последовали за мной и осторожно обошли вокруг колонны. Я посмотрел через круг на О'Миру, только чтобы найти спиральную поверхность её столба там, пока она улыбалась мне сверху. На самом деле все механизмы круга вокруг меня возникли из поверхности артефакта, вторгаясь в пространство.
Внезапная потеря равновесия охватила меня, когда иллюзия глубины стала реальностью. Это было так, как если бы я подошел к уличной картине, которая имела иллюзию глубокой ямы или крутого утеса. Колонна подо мной задрожала, и я бросился на неё, хватаясь за бока всеми четырьмя лапами. Пустота головокружительно маячила глубоко подо мной. Я услышал отдаленное жужжание, когда колонна подо мной развернулась таким же образом, как и у О'Миры, и начал набирать высоту, сопровождаемый тем, что я могу описать только как очень любопытное ощущение. Возможно, это было похоже на то, как я впервые обнаружил, что у меня развился хвост, хотя это было гораздо меньше паники. Цепь на моей шее потеплела, когда я почувствовала, как что-то обвилось вокруг части тела, о существовании которой я не знала, пока этот артефакт не коснулся её. Я не мог точно понять, как он прикрепился ко мне, но он был длинным и похожим на трубку, когда машина протянула свое прикосновение вдоль своей длины, потянув его по ширине, растягивая его за свою обычную форму, как ощущение сухожилия, вытянутого вдоль ноги. Когда я поднялся на высоту, равную росту О'Миры, ощущение тяги достигло кончика моей недавно обнаруженной конечности.
Жар цепи на моей шее усилился до неприятного уровня, и в темноте между нами материализовалась вся длина цепи, каждое звено светилось тусклым красным светом раскаленного железа. Он плавал в воздухе между нами, закручиваясь в спираль, как странно сконструированная молекула ДНК, состоящая из узлов цепи. Тонкие, как веретено, руки протянулись от меньших столбов и с безграничной точностью дразнили кипящий узел. В течение минуты звенья распутались и закрутили цепь в паутину вокруг столбов. Вся система пульсировала один раз и исчезла, оставив только О'Миру и меня. Различные барьеры, которые мы воздвигли друг против друга, её опытные и укоренившиеся, а также мои инстинктивные усилия, стали крошечными садовыми заборами против двух цунами-близнецов, которыми были наши умы.
Её шок и удивление накатили на меня волной. Такого раньше никогда не случалось - связь была настолько широкой, настолько тотальной, что мы рисковали упасть друг на друга и не суметь удержаться. По взаимному согласию мы держались друг от друга подальше, но все же каждая маленькая мысль расцветала между нами. Никто из нас точно не знал, от кого он исходит. Фейрийская цепь, обычно меньшая умственная пропускная способность, чем долгое знакомство, идеально синхронизировалась с древним аппаратом.
- Мы должны сосредоточиться на этой задаче, - подумали мы. Но рядом с этой мыслью плыло искушение. Здесь, вот так, она могла бы влить знания магов, их историю и культуру прямо в меня. Или я мог бы наблюдать, как они разворачиваются в её собственном сознании. И все же над этим искушением вспыхнули яркие красные точки “нет. Риск был велик, когда учились таким образом, особенно если эта связь должна была быть временной. Любые воспоминания и знания, которыми она делилась со мной, не могли быть скопированы из её памяти, но вместо этого могли быть связаны с её собственными воспоминаниями, а затем были бы потеряны, когда связь была разорвана. Её дрожь стала моей, и на мгновение воспоминания о тех временах, когда она была незнакома, ошеломили нас.
Потребовалась наша общая воля, чтобы вырваться из водоворота воспоминаний и загнать их обратно в голову О'Миры.
- За работу, - подумали мы оба; на этот раз никаких искушений не возникло. В физическом пространстве О'Мира взяла сумку, которую принесла в круг, и перевернула её. Десятки металлических безделушек звякнули на колонне перед ней. Она взяла один из них, плоский медный диск с отверстием в центре, и бросила его в центр. Руны расцвели вокруг него, ловя его и выравнивая так, чтобы он плавал точно между нашими планами зрения. По молчаливому побуждению О'Миры мы открыли глаза друг другу.
Диск обладал магией такого цвета, какого я никогда раньше не видел; тусклые зеленые руны переплетались на его поверхности, а затем за ней, в тех вызывающих тошноту направлениях, которых не должно было быть. Моя тревога перелилась через край, и за ней последовали её уверения, прогоняющие её прочь. - Хорошо, Томас, - начал О'Мира, - это то, что я называю статическим заклинанием. Специфический бит магии, который делает одну вещь. Это Скрайер; когда он заряжен, глядя через отверстие покажет, что произошло в каком-то месте в прошлом. Если бы Вы были обучены, мы могли бы сделать подобное заклинание примерно за десять секунд. Большинство магов не утруждают себя статикой для таких незначительных заклинаний, но моя история немного нерегулярна, поэтому у меня есть фокусы, которые работают в гамме от простого к сложному. И я использовал почти все из них в прошлом году. Нам нужно их перезарядить. Это будет точно так же, как значок в полицейском участке.
Так оно и было, но только не сейчас. Энергия по сравнению с этим простым заклинанием была огромной, и давление, которое давило на меня, когда я служил якорем О'Миры, когда она перемещала сущность в безделушки, было на порядок больше. И все же круг предоставил инструменты, чтобы справиться со всем этим. Теперь в туннеле были ментальные опоры для рук, за которые можно было уцепиться, с прорезями, идеально подходящими к моим когтям. Мы дозаправили три талисмана, магическое кольцо, маскирующий амулет и меч, который, казалось, состоял по меньшей мере из шести отдельных талисманов, вплетенных в его части. О'Мира не стала объяснять цели каждого из них, только то, что они не были тем, что она надеялась активировать. Когда мы закончили набивать одну сторону лезвия эссенцией отсутствия тепла, в боку нашей Вселенной появилась трещина.
- О'Мира, я уже все приготовил для тебя. - Голос отскочил от яркого света.
Мы глубоко вздрогнули мысленно, а потом как-то скрутили что-то, чего я раньше даже не замечал. Экспансивное чувство, строительные леса, которые поддерживали новое существование между нами, исчезли в одно мгновение. Все в наших невидимых телах вернулось к своим прежним ограничениям. Мне показалось, что кто-то защелкнул резинки в обеих моих барабанных перепонках, когда я услышал дикий треск. Я выругался мысленно и вслух. Должен же быть менее болезненный способ отключения.
- Нет, - простонала сама О'Мира... - Её голос был хриплым. - Ну, в зависимости от того, что ты предпочитаешь: сорвать пластырь или медленно снять его? - Её собственное тело лежало распростертым поперек темной пустоты круга напротив меня, руки сжимали её голову. Наши головные боли вскоре начали ослабевать, так как размытое пятно света медленно превратилось в встревоженного Икси.
- Что... выглядит хуже, чем обычно для разрыва круга, госпожа, - заметила она, когда О'Мира поднялась на ноги, отмахиваясь от неё.
- Это пройдет. Оказывается, эта штука предназначена для цепей фейри, так что мы получили двойной удар.
Икси сочувственно поморщился. - Простите, что я вас прервал. Документы уже готовы.
О'Мира кивнула, прижимаясь к кубической стене. - Мы... вообще-то закончил. Мы посмотрим на него в офисе. Ну же, Томас. - Она махнула рукой в мою сторону, направляясь к выходу.
Я последовал за ним, немного более твердо стоя на ногах, в основном потому, что у меня было четыре вместо двух.
.
Офис О'Миры обладал почти таким же очарованием, как и бар для ныряльщиков, и пах примерно так же. Комната без окон была освещёна единственной флуоресцентной лампой над головой, которая жужжала, тускло освещая тусклый металлический блеск четырнадцати картотечных шкафов напротив двери. Мебель была расставлена независимо от того, можно ли было на самом деле открыть большинство шкафов. Я предположил, что многие из них не открывались годами. У подножия шкафов стояла довольно потрепанная кровать для домашних животных, а массивный письменный стол, который был бы вполне уместен перед директором банка, если бы он был в лучшем состоянии, занимал все это небольшое пространство. Для О'Миры оставалось всего около фута пространства, чтобы протиснуться всем своим огромным телом к плюшевому офисному креслу у дальней стороны стола. Перед столом стояли два разных стула, деревянный вращающийся стул той же эпохи, что и стол, и более современная пластмассовая и металлическая укладка работы в духе кабинок снаружи.
Я подумал, что, возможно, О'Мира тренировался так же, как Арчибальд, потому что к стене был прикреплен ошеломляющий набор бумаг. Карт было большинство, но это, возможно, потому, что они были самыми большими. Во-вторых, это были рукописные заметки, а в-третьих-маленькие фотографии странного вида людей. Оказалось, что если бы вы могли расшифровать почерк, написанный мелким почерком, можно было бы определить всю историю болезни О'Миры. Я отчетливо видел те помещёния, которые она занимала в своем кабинете; все остальное лежало под толстым слоем пыли, от которой у меня чесался мех.
- Ага, - сказала О'Мира после того, как я все понял, мысленно пожав плечами в ответ на мою оценку. - Это дыра, но это моя дыра, а значит, и твоя дыра тоже.
- Может быть, это убьет тебя, чтобы сделать его менее дырявым? - Сказал я, разглядывая пыльного кролика, который был вырван с корнем после закрытия двери.
- Наверное, нет, - уклончиво ответила она, роясь в своем столе. - Ага! - Из глубины ящика она вытащила металлический Т-образный брус около трех четвертей фута длиной с прорезиненным Т-образным наконечником. В нижней части ножки торчал теннисный мячик. Она хлопнула им по столу и усмехнулась мне. - А вот и хороший намордник для тебя. Будет держать кофе из вашей морды и ваши слюни от чашки. - Я остался неподвижен, в моем мозгу застыли образы бактерий, танцующих на резине. О'Мира закатила глаза. - Боги, ты такой чопорный, Томас. Я могу помыть его перед отъездом. Это просто немного пыли. Это тебя не убьет.
Дверь распахнулась прежде, чем я успел подготовить ответ. Икси въехал в кабинет на чем-то вроде китайского дракона, целиком состоящего из бумаги. Его голова была сложена из разнообразной белой и желтой бумаги, со спиралью почтовых заметок в виде рогов. Тело состояло из одной стопки бумаги, которая должна была быть длиной около девяти футов. Икси сидела на его спине, скрестив ноги, а металлический геккон восседал у неё на голове. Все это слабо светилось зеленоватым оттенком. Она подъехала прямо к столу О'Миры. - Мне пришлось попросить тебя о некоторых одолжениях, но вот мы и пришли. - Ты готова?
О'Мира едва заметно кивнула.
- Ну и ладно! - Икси дотронулся до головы дракона, и та развернулась в стопку бумаг толщиной примерно в дюйм. - Это официальные запросы относительно информации, касающейся убийства Архимага Арчибальда. О'Мира указала на почтовый ящик на своем столе, и бумага поплыла в него. От тела дракона отделилась куда более высокая стопка бумаг. - Это официальные прошения о вашей отставке от различных партий.
- Есть ли такие, подписанные Великим Инквизитором?
Стопка бумаг на мгновение превратилась в веер, растянувшийся по всей комнате. Они кружили вокруг Икси, и она рассматривала каждого из них сузившимися глазами. - Нет. - Бумаги немедленно превратились в свою стопку.
- Ну тогда. - О'Мира схватила пачку обеими руками, и после вспышки света на её столе не осталось ничего, кроме пепла. Таким образом, Икси и О'Мира проделали всю бумажную работу в течение следующего часа. Икси предъявил пачку бумаг, которые О'Мира либо сожжет, либо положит в почтовый ящик на потом, либо подпишет кончиком пылающего ногтя. Шоу очаровало меня в течение первых пяти минут, но вскоре новизна прошла. Подписание бумаги работа с фейерверками всё ещё была подписанием бумаги работа. Если бы у меня были руки или телекинетические способности, которыми, по-видимому, обладал Икси, я мог бы помочь. Ну, помогали точно так же, как пятилетний ребенок помогает своей матери, но по крайней мере это было бы интереснее. Незнание латыни или любого другого языка, который маги использовали для официального общения, сделало бы его ещё более трудным. Это было бы что-то ещё, чему я должен был научиться. Скучая, я прокрался обратно в главный офис, задаваясь вопросом, читают ли ТАУ ускоренные курсы по латыни, и представил себе пеструю коллекцию животных, сидящих за столами, в то время как Руди пытался поджечь всем хвосты.
Море бумаги в главной комнате исчезло, и я просунула голову в двойную дверь Айкси и столкнулась с двумя мирами. Справа располагалась компьютерная рабочая станция с не менее чем четырьмя широкоэкранными мониторами, зависшими над рабочим местом и поддерживаемыми тонкими металлическими рычагами. Рядом с ними ряд полицейских сканеров висел на стене, испуская взрывы болтовни. Стоянка была соединена с монолитной компьютерной башней, которая была детализирована каскадным набором розовых и синих неоновых огней. Я должен был восхищаться этим некоторое время. Прошло уже много времени с тех пор, как я мог позволить себе такую обычную установку. На другой стороне кабинки, рядом с креслом на колесиках, находилось рабочее место, устаревшее на несколько столетий. Поверхность её была покрыта перьями, а вокруг валялись свитки. В центре его лежала огромная открытая книга, в два раза больше Библии семьи Йе - Олд-Хатт, хотя и не такая толстая-своего рода гроссбух, поскольку страницы состояли из крошечных записей, организованных в столбцы. Когда я подошел поближе, маленькая коробочка рядом с книгой осветилась ярко-фиолетовым светом и молча достала лист бумаги, который плавно опустился в ожидающую меня корзинку, стоящую на полу под ней. Волшебный факс?
Я уставился на него на мгновение, и медленно мириады переплетающихся фигур начали попадать в фокус; сложная паутина рун суетилась под поверхностью скалы среди постоянно меняющейся паутины фиолетовых звеньев. Моргнув, чтобы прогнать видение, я вздохнула. Магия, казалось, была совсем не похожа на то, что я встречал в романах и фильмах, никаких слов силы или запоминания заклинаний из книги заклинаний. Магия оказалась такой же сложной, как электроника в паре с межпространственной физикой. У о'Миры был талант к огню и Сабрине электричеству, и это здорово, если вам нужно кого-то убить, но, по-видимому, чтобы сделать что-то конструктивное с магией, требовалась кандидатская степень. Очко в пользу сморщенного изображения Гендальфа Толкиена, склонившегося над стопками книг и оборудования. Даже если бы я был разбужен как человек, а не как пума, я сомневался, что смог бы сделать это из ученичества. Магия пахла очень похоже на математику, которая никогда не была моей сильной стороной.
Примерно через час О'Мира и Икси вышли из кабинета, оба выглядели немного опустошенными, и я чувствовал себя отдохнувшим и голодным после быстрого сна на свободном столе. Ящерица Икси, украшенный драгоценностями геккон, смотрел, как я потягиваюсь и зеваю его невыразительными глазами. Зевок заставил обеих женщин остановиться.
- Томас, это действительно невежливо с твоей стороны! - О'Мира мысленно отчитала меня.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем она говорит. За этим последовала довольно преувеличенная мысленная картина моих больших и острых челюстей. Я закончил зевать и облизнулась, сохраняя свои мысли неопределенными.
- Кошки, - пробормотала О'Мира и быстро тряхнула головой. - Томас, возьми свой удлинитель для морды - мы собираемся посмотреть старую... мой друг.


Глава Двадцать Третья

На вершине холма стоял обветшалый двухэтажный дом. На нем была изображена Радуга коричневого цвета. Запятнанная деревянная обшивка имела какой-то янтарный оттенок, облупившаяся краска вокруг окон была скорее темно-шоколадного цвета. Маленькая кирпичная дорожка, ведущая вокруг двойного гаража, заканчивалась шатким выцветшим коричневым крыльцом. В центре двери на крыльце виднелся островок металлически-серого цвета, с которого облупилась огромная краска.
О'Мира на мгновение остановила двигатель, её глаза сканировали сначала различные окна дома, а затем лес, который окружал стоянку. Дом стоял в центре упомянутого участка, на самой крутой вершине холма, и, казалось, был доволен тем, что мы сидели в мрачном молчании, пока мы ехали по подъездной дорожке. Я начал было подниматься из своего укрытия, но О'Мира велела мне оставаться на месте, несмотря на мои протестующие мышцы.
- Оставайся здесь, пока я не позову тебя, - подумала она, открывая дверцу своей машины.
- Ты должен по крайней мере позволить мне искать заклинания. - Я подавила ворчание по поводу того, как неудобно мое положение. В этом не было никакого смысла - если бы она хотела знать, каково это, она могла бы чувствовать это. Хотя её внимание было сосредоточено на доме, я держала свои мысли открытыми для неё. Я видел, как она подошла к входной двери своими глазами. Она посмотрела на неухоженные клумбы вдоль стены дома, сорняки начали вытеснять первых жильцов.
С некоторым трепетом она вышла на крыльцо и позвонила в дверь, вызвав громкий звон изнутри дома. О'Мира считала секунды, и ровно через тридцать в длинном узком окне рядом с дверью появилось ухмыляющееся лицо. Холодок пробежал по нашим спинам, когда О'Мира потянулась за своим якорем, тепло её пламени наполнило её. Темные воспоминания клокотали, пробужденные к жизни мимолетным взглядом лица, которое доминировало во многих из них. Я тоже узнал его: волосы поседели, но на лице был тот же сильный подбородок и холодные серые глаза, которые я видел в кошмарном сне О'Миры, когда был у Архимага. О'Мира ничего не сказал о характере этого парня по пути сюда.
Дверь распахнулась, открывая взору человека столь массивного, что мой разум тут же швырнул его в зангиф косплей. Немного краски, чтобы скрыть седину и бороду, и он будет уже недалеко. На нем были джинсы, а с широких плеч свисала свободная фланелевая рубашка. Его широкая улыбка казалась дружелюбной, когда он протянул свои руки к О'Мире, не достаточно широко, чтобы просить об объятиях, но, безусловно, готов принять их. - Девочка Сэмми! Так приятно тебя видеть!
О'Мира заметно отпрянула и отступила назад, подальше от его рук. - Рад меня видеть?
Руки опустились, и он пожал плечами. - Всегда приятно видеть своего ученика. Даже тот, кто неблагодарен, как ты сам. Но... Мы делаем то, что сделает сегодня даже вас счастливыми.
О'Мира даже не пыталась скрыть свое сомнение. - Ты никогда не был тем, кого заботило, счастлив ты или нет, Уиттакер. Уж точно не я.
- Ты ведь научился, не так ли?
- Я узнала от Седрика гораздо больше, чем когда-либо от тебя.
Его массивные руки поднялись в успокаивающем жесте. - Ты пришел сюда подраться. Имеет смысл. Это все, что ты сейчас делаешь хорошо. Моя вина. Держу пари, что Совет прижал тебя спиной к стене. Призывая к голове публично, в то время как в частном порядке они все рады, что старый ублюдок мертв. А если вы не можете создать голову, Ну, многие люди согласятся и на вашу.
О'Мира чуть не отшатнулся назад. - С каких это пор ты занимаешься политикой?! Да кто вообще с тобой разговаривает?
- А я нет-это же ясно как божий день. Это совсем не сложно, дорогая. Точно так же, как ты пришел сюда, чтобы повесить все это на меня. - Разозли меня. Может быть, ты даже выиграешь. Я умираю, а у тебя есть тело, которое не может дать ответ. Если вы проиграете, ну, я уверен, что кто-нибудь в Совете может возразить против этого.
Мой желудок перевернулся, когда я увидел этот сценарий, описанный в голове О'Миры, уже готовый. Я не совсем понимал, насколько серьезно она думала об этом, но, по крайней мере, маленький уголок её головы считал это приемлемым исходом. Я мысленно зарычал на неё.
- Ведьмин прах, Томас, если бы я сделала хотя бы половину того, о чем думала, то на много миль вокруг не осталось бы ничего, кроме обугленной земли, - подумала она в ответ.
- У меня нет никакого желания умирать, Уиттакер, - сухо сказала О'Мира. Глаза Уиттакера стали холодными, расчетливыми, бегающими вверх и вниз по телу О'Миры, ища что-то. Все, что он искал, он нашел и улыбнулся, тепло вернулось в его глаза.
- И я тоже. - он отступил от двери, открывая солярий, заставленный картонными коробками. - Он указал внутрь себя взмахом руки. - Не хотите ли войти, Инквизитор?
Настороженный взгляд О'Миры блуждал по сцене в поисках угроз, и я почувствовал, что её спор зовет меня, но она отвергла эту идею. Она направилась к дому.
Мой хвост начал покалывать булавками и иголками; основание его уперлось в дверь машины. Как только дверь закрылась, я сел и глубоко вздохнул. Это вызвало резкий упрек со стороны О'Миры, когда она осмотрела груды коробок за дверью в дом. Я вежливо сказал ей, чтобы она отвалила. Если кто-то и смотрел на меня, то я не чувствовал его взгляда, и я ни за что не позволю себе задохнуться, пока она пьет чай с этим несчастным лесорубом-магом.
Она заворчала, но не стала настаивать, когда я наполнил легкие воздухом, который не был кондиционирован десятилетними коврами и автомобильным фанком. Воздух вокруг дома имел немного другой вкус к нему, чем в офисе; конечно, меньше выхлопных газов автомобилей помогало. Там тоже было много чего знакомого. Тот странный запах, который я заметила в офисе, лизнул меня в нос, горький мускусный запах, который заставил мой мозг покалывать. Неужели Уиттакер прятался где-то в офисе?
Войдя внутрь, Уиттакер повел О'Миру по коридору из коробок к потертой плетеной мебели. В углу огромный холмик красновато-коричневого меха наблюдал за ней красными глазами из-под нахмуренных бровей. - Привет, Локи. - О'Мира кивнул медведю, стараясь не смотреть на большой участок безжизненной шкуры, который портил его плечо - шрам от ожога.
Локи не ответил и продолжал смотреть на неё - не совсем пристально, так как он моргал, но атмосфера была совсем не дружелюбной.
- Уиттакер указал на стул. - Я бы предложил вам кофе, но это, - он махнул рукой в сторону коробок, - где-то здесь.
Различные образы этого самого кроткого лица, красного и кричащего, требующего кофе, всплыли в сознании О'Миры, заставляя призрак Рекса играть в короткую игру "Ударь-моль". О'Мира воздержалась от саркастического замечания, прежде чем сказать: Не дожидаясь продажи недвижимости?
- Я думаю, так будет лучше. Нам нечего предложить на торги, кроме того, что мы уже задолжали совету. Здесь нет ничего без старого Арчибальда. Я предполагаю, что большинство из нас последует за этим. - Он слабо улыбнулся. - Если только ты случайно не найдешь завещание, но даже тогда я сомневаюсь, что это будет иметь большое значение. Совет пускает слюни при мысли о том, чтобы наложить свои руки на то, что Арчибальд использовал для сбора всего тасса, к которому у него был доступ.
- И вы не знаете, что это такое?
Его глаза метнулись к коробкам. - Не знающий.
- Если ты хочешь, чтобы я тебя отпустил, мне нужно узнать, где ты и Локи находитесь в течение часа после убийства Арчибальда.
Медведь издал глубокий рык. Лицо Уиттакера дрогнуло. - O'Meara...
- Нет, ты явно хочешь уйти отсюда по какой-то причине, и я не могу поверить тебе на слово. Если позже выяснится, что ты лжешь, то меня привяжут к позорному столбу.
- А кто будет прорицателем? Икси не может видеть сквозь стекло, - ответил Уитакер.
Внезапно гравитация исчезла. Мои чувства отшатнулись от перспективы О'Миры, чтобы обнаружить, что мир рушится вокруг меня. Мое зрение вращалось с формами и цветами без контекста. Я ударилась обо что-то мягкое, что обернулось вокруг меня, а затем почувствовала зубы гравийной дорожки. Это было совсем не больно. Это было слишком неожиданно, чтобы причинить боль. Ошеломленно зачирикала я от удивления, когда что-то хлопнуло меня по морде.
- Томас! - Голос О'Миры взорвался в моей голове, но все, что я могла ответить-это растущее чувство паники.
- Попался он мне! Нанизывай шест! - крикнул грубый голос.
- Иди, иди, иди! - прорычал другой голос, и земля ушла из-под ног. Мои конечности скребли, чтобы найти опору, землю или плоть, это не имело значения, но мои когти встретились только с сеткой, скользящей между несколькими пальцами. Этот горький мускус вспыхнул в МОИХ ноздрях, когда гравий пронесся подо мной. Все мрачное бормотание остальных клокотало у меня в голове, когда я наконец-то понял, что со мной происходит. Подремавшему. А то меня поймали в кошачью ловушку! Эти гребаные ублюдки дразнили меня!
Гнев захлестнул механизм, а вместе с ним и адреналин. Звук адской силы вырвался из меня, когда я начала метаться всерьез. Оторвав взгляд от земли, я наконец увидел одного из своих похитителей. Огромный зверь довольно неуклюже бежал на двух ногах, густая черная шерсть с красно-красными пятнами вокруг длинной морды. Одна толстая рука обвилась вокруг шеста, который был продет через паутину сети, окружающей мое тело. Другая его рука / лапа опустилась на землю, когда он нёс меня вниз по склону к ржавому пикапу. Еще один громадный зверь сидел на корточках в своей постели. Этот зверь ухмыльнулся мне плоской мордой не волка, а бульдога, с двумя желтыми клыками, торчащими из переносицы его широкого носа.
О'Мира позади горела паникой и бессильной яростью. Взрыв эхом отозвался от моего удара о плоскую кровать. Мои ноги нашли опору, я подпрыгнул в воздух, но только был отброшен назад на грузовик огромным зверем, его рука поглотила всю мою голову. Грузовик качнуло с тяжелыми ударами, когда я услышала разбрызгивание гравия, прежде чем колеса зацепились и грузовик дернулся вперед. Вокруг меня раздался вой, когда я боролась с тисками, сжимающими мою голову.
- Заткнитесь, вы все! Сними этот чертов ошейник! - Гортанный голос прорвался сквозь победный вой моих тюремщиков, заставив несколько толстых рук схватить меня за шею. Когти цеплялись за спрятанные там цепи. Еще несколько прижались к моему позвоночнику, пригвоздив меня к полу. Где-то позади нас О'Мира дала задний ход своей машине. Цепь вокруг моей шеи натянулась, две линии сжались вокруг моего горла. Я перестала дышать, когда один из них застонал от напряжения.
- Нет, нет, нет! Ты все делаешь неправильно! Ты же его душишь.
- Это никуда не годится, па! - Цепь ослабла, и я набрал полную грудь воздуха так быстро, как только мог втянуть его через ноздри.
- Ты слишком слаб! Поменяйтесь со мной местами! - Эта парочка досчитала до трех. Две руки быстро заменили одну папину.
- О'Мира! Они пытаются разорвать эту связь! - Я отчаянно думал через нашу связь.
- Подожди, Томас! Я уже иду...
Папа хмыкнул, и связь оборвалась. Пространство в моем сознании, где раньше жил О'Мира, превратилось в вакуум. Он быстро наполнился сокрушительной болью. Никаких особых ран, которые можно было бы ранить, но довольно тяжелая вещь, которая легла на мою голову и легкие. Я всхлипнула, когда он пронзил мои конечности. Я попыталась закричать, но из горла вырвалось лишь подавленное чириканье.


Глава Двадцать Четвертая


- Хех, я сомневаюсь, что у него теперь будет много борьбы. - Голос прогремел надо мной, когда я услышал, как цепь упала на пол. - Привяжи его к свиньям-нам ещё долго ехать.
- Конечно, Папа.
Я услышал характерный треск, который мог быть только одним, и убедился, что звери на моей спине были настоящими садистами. - Клейкой лентой? Да ладно тебе. А вы не можете воспользоваться веревкой или ещё чем-нибудь? - Я взмолился, чувствуя, как меня захлестывает чувство полного поражения. Мои конечности налились свинцом.
У меня за спиной раздался смех. - Веревки - это для бойскаутов, - прорычал один из них.
Группа свиней связала меня хорошо. Они явно не в первый раз участвовали в этом родео. Они засунули мою голову в дурно пахнущий мешок, а затем так крепко обхватили мои ноги, что мои лапы онемели в течение нескольких минут. Я зашипел на них, но больше ничего не мог сделать, и даже за это получил пощечину с ворчливым предупреждением вести себя от того, кого они называли па. Грузовик ненадолго остановился примерно через пять минут, и металлическая рама застонала, когда один или два волка ушли. Определенно, ПА был одним из них.
Путешествие, казалось, длилось очень долго. Волки, сидевшие сзади вместе со мной, не разговаривали друг с другом. Возможно, они были слишком заняты, свесив головы за борт и позволив своим языкам хлопать на ветру. Боль от разорванной связи утихла, часть веса ослабла, так что я могла с усилием поднять голову. Но в таком напряжении, как у меня, не было никакого смысла. Со временем это не будет невозможно работать бесплатно, но лента будет гарантировать, что это будет очень болезненный опыт.
Дорога становилась все более ухабистой, когда мы шли. Я чувствовал запах земляной пыли на дороге, и от усилившейся вибрации мой бок начал сильно трястись. Хуже того, это заставило меня осознать ещё одну проблему.
- Привет, ребята-волки? Мы уже почти приехали? Потому что твой грузовик отбивает чечетку на моем мочевом пузыре.
- Хех, верный шанс, кот. Это не кино, и я на это не куплюсь. Держи его или нет, но это тебе не поможет.
- Как долго мы будем держать его в таком состоянии, Орел?
- Всегда такой тихий, правда, шум? Жизнь с этим хьюми притупляет твои зубы.
- О, как будто то, что я делаю, сильно отличается от того, как вы с Тэллоу проводите свои обнаженные дни в этой хижине. Я видел ту спутниковую тарелку на крыше.
- Совсем другое дело! У нас тут на мили вокруг нет ни одного чела! - Это был старый спор. Я слышал глубокие рытвины, по которым он проезжал. Что-то в шуме зудело у меня в голове. У меня было непреодолимое желание попытаться её обнюхать.
- Заткнись! Только не перед" гостем, - сказал второй, новый голос, на этот раз с женским рычанием. Может быть, это был жир?
Давление в моих чреслах давало мне ощущение срочности за пределами черной дыры, где О'Мира была в моей голове. - Эй, гость интересуется вопросом шума.
- Заткнись, Кэт. - Кулак ударил меня по ребрам, острая боль, которая едва ли могла сравниться с черной дырой агонии в моей голове. И это не шло ни в какое сравнение с моей уверенностью, что волки собираются продать меня какому-то волшебнику на черном рынке за фамильяров. Оборотная сторона этого была в том, что они, вероятно, не захотят сильно навредить мне.
- У меня есть имя, ты же знаешь, - ответил мой внутренний Снарк. Я не мог утруждать себя его сдерживанием.
Орел схватил меня за загривок и приподнял переднюю половину кузова грузовика;кожа вокруг моего горла натянулась. Я чувствовала его горячее, наполненное смертью дыхание через мешок. - Прямо сейчас тебя зовут мясо. Продолжай говорить, и это будет обед, - прорычал он мне.
- Ну и ладно! Все, что вы скажете! Ты же тут главный!
Он фыркнул и начал опускать меня вниз. - Так-то лучше.
- Только не вздыхай на меня снова. - Эта шутка принесла мне ускоренную поездку на оставшуюся часть пути вниз, и мешок на мгновение наполнился звездами, когда другие оборотни захихикали. Этот вызов принес мне больше удовольствия, чем боли на весах.
Орел зарычал опасно и низко.
- Орел, ты же слышал па. Не бейте его, - сказал Тэллоу. Между ней и Орлом раздалось рычание, закончившееся тем, что он спрыгнул с меня, и я принял на себя тяжесть сала, занявшего его место. Судя по голосу, она была намного крупнее его.
- Тебе лучше держать свой язык при себе, Кэт. В конечном счете, это доставит вам меньше хлопот.
Мне пришла в голову мысль, одна из многих, кружащихся вокруг черной дыры в моей голове. Это заставило меня рассмеяться. - Неприятности? У меня не больше неприятностей, чем было раньше. С другой стороны, ты только что украл у мага последний шанс на искупление. Надеюсь, у вас есть и пожарная, и страховка, - шепотом сказал я.
Она дала мне пощечину. - Тихий. - Другие собаки-волки фыркнули.
Прошло ещё несколько минут тишины, и грузовик остановился. Я услышал, как открылись двери, и подвеска облегченно вздохнула. - Укуси меня, и я отплачу тебе тем же, - нейтральным тоном прошептал Тэллоу. - Затем она с легким ворчанием подхватила меня на руки. Приятно было узнать, что я достаточно велик, чтобы хотя бы немного напрячься.
- Он хорошо себя ведет? - спросил грубый голос папы.
- Ему нужно было чему-то научиться, па, - усмехнулся Орел.
- Обычно это делают кошки. - Давай посмотрим на него. - Мне передали его руки. Папа держал меня под мышками, тяжелыми перчатками надавливая на очень больные ребра. Я поморщилась, но не стала протестовать, полагая, что если скажу ему, что мне больно, то этот садистский ублюдок будет давить на них ещё сильнее. До сих пор я знал, что мужчины-оборотни были садистскими ублюдками, а женщины-ещё меньше. Несмотря на небольшой размер выборки, выводы казались обоснованными.
Он обнаружил развивающийся синяк на моей голове сбоку, который вызвал шипение боли.
- Ничего не сломано, только ушибы, - пропищал Тэллоу.
- Хорошо. - Он обращался со мной так же легко, как ветеринар с домашней кошкой. Он почти осмелился укусить меня, и я очень сильно этого хотела. Но в этом не было никакого смысла. Не то чтобы я могла убежать. А пока мне оставалось только ждать. Надеюсь, О'Мира сможет выследить этих дураков.
Закончив осмотр, он обхватил мой торс рукой, которая на ощупь была почти такой же Толстой, как талия О'Миры. Он двинулся вперед, и я услышала треск веток и хруст гравия, когда остальные члены стаи последовали за ним. - Мерло, приготовь клетку, - приказал папа. Я услышал, как кто-то бежит впереди. Был ли Мерло омегой? Или это был шум? Интересно, насколько близко оборотни подражают своим собратьям-животным, подумала я, стараясь не двигаться.
Я услышал скрежет металла о металл где-то впереди нас, отчего у меня по спине пробежал холодок. Мне не пришлось долго представлять себе происхождение этого звука. Вскоре меня швырнуло вперед, и я приземлился на гораздо более твердую поверхность, чем ожидал.
Я услышала, как захлопнулась дверь клетки, и пол заскрипел, когда что-то приблизилось. - Не двигайся, Кэт. Я могу поскользнуться, - прорычал один из волков. Чья-то рука грубо схватила меня за ноги. Кто-то резко дернул меня за шерсть, и мои ноги внезапно снова смогли двигаться, а клейкая лента исчезла. - Прекрати двигаться, это ещё не все, - прошипел оборотень. Еще три пореза, и мои ноги отделились друг от друга. Она с трудом сдержала вздох облегчения. Затем мешок был сорван, и мое зрение из черного превратилось в чисто белое. Затем последовало какое-то неясное движение, а затем звук открывающейся и закрывающейся двери. Я несколько раз моргнула, когда расплывчатые линии превратились в железные прутья, за которыми альфа и его стая смотрели на меня сверху вниз. Я медленно поднялся на ноги, слегка поморщившись, когда в мои конечности вонзились булавки и иголки. Я тоже уставилась на них. Все двенадцать их желтых глаз смотрели на меня так, словно ждали какого-то шоу.
- Чего ты хочешь? Какие-то поздравления? - Я фыркнула и притворилась, что изучаю клейкую ленту на своей передней ноге, лениво подсчитывая, сколько шерсти я сейчас потеряю.
- Он не дышит огнем, - разочарованно сказал самый маленький. Он определенно был тем самым волком, который освободил меня. Он был крошечным по сравнению с другими. Около пяти футов ростом с угольно-черным мехом, он едва ли был намного выше талии Альфы. Его морда была тупой по сравнению с другими, которые все щеголяли длинными мордами волков, за исключением Альфы, который больше походил на бульдога, чем на что-либо ещё.
Орел, как мне показалось, был тем, кто стоял рядом с Альфой. У него был выдающийся прикус, но выглядел он скорее уродом, чем страшным, как его отец. Почти такой же большой, как альфа, и стоящая с другой стороны была самка, которая, как я предположил, была парой Альфы. Угольно-черный мех с красно-коричневым пятном на скулах. Её поза была почти обезьяньей, а руки-почти такими же длинными, как ноги. Морда у неё была длинная и узкая, как у лохматого добермана. Позади неё, вероятно, был жир, поскольку она выглядела не связанной с остальной частью стаи, с более волчьим оттенком лица и светло-серой шерстью с пятнами более темных пятен. Её живот вздулся под двумя титаническими человеческими грудями. Судя по её размеру, я бы предположил, что у оборотней должны быть полные пометы - фу!
Из всей стаи только глаза Шум подозрительно скосились. Увидев её рядом с супругой Альфы, я увидел семейное сходство: мех был того же качества, что и у её матери, а хрупкое телосложение ещё больше напоминало мне добермана. Может быть, другой отец?
Я не стала отвечать маленькому оборотню, а вместо этого перевела взгляд на большого, па. Его глаза были холодны и говорили о гораздо большем интеллекте, чем мультяшный бульдог, на которого он походил глазами художника. - Он был бы глуп, если бы дышал огнем в клетке, которая по большей части деревянная, - сказал он после долгого молчания.
- Почти так же глупо, как украсть фамильяра у леди, которая может это сделать. - Слова вырвались прежде, чем я успел их остановить.
Альфа улыбнулся, Что было ужасно как с точки зрения количества зубов, так и с точки зрения ужасного состояния, в котором они находились. Любой дантист взмолился бы о пощаде. - У нас есть нечто гораздо лучшее, чем просто огонь. У нас есть Бог! И ты скоро с ней познакомишься, Кэт.
Его абсолютная убежденность вызвала у меня холодное и колючее чувство, которое пробежало вниз по позвоночнику и собралось в моем животе. Я не заметила и намека на сомнение ни в одном из их глаз. Отлично, подумал я про себя, похищенный кучкой пушистых фанатиков.
Невысказанное решение охватило всю группу, поскольку я не смог сделать ничего интересного. Большой Альфа указал на их самый тонкий член. - Шум, ты следи за ним.
Глаза шумы вспыхнули, и она повернулась к большому существу. - Ну и что же? - Нет! Я всё ещё слежу за этой нимфой! Пусть это сделает Мерло.
Глаза папы сузились. - У тебя уши залеплены воском, девочка? Я не собираюсь повторяться.
- Кроме того, - вмешалась старшая женщина, - твой брат не входит в весовую категорию нашего гостя. - Она успокаивающе положила руку на плечо шум.
Свинцовый груз в середине моего мозга сжал эмбриональную шутку о моем весе, прежде чем она достигла моих губ. Наверное, мудро, что свинец весит. Мерло, маленький волк, теперь оскалил зубы на снисходительность своей мамы, в то время как хвост Шум опустился. Пыхтя, как надутый подросток, она сказала: - Хорошо, но сначала я возьму свой телефон.
Возражения папы на это были прерваны мягким толчком седой самки. Мерло кипел от мастерства и практики, пока он и остальная часть его семьи бродили по краю поляны и шумели вокруг в кабине грузовика. Только когда она вышла из него с маленьким прямоугольным предметом, зажатым в лапе, и солнечным зарядным устройством, зажатым под мышкой, папа оторвал от меня взгляд и направился в лес.
Тэллоу, та самая, которая может лопнуть, если её ткнуть пальцем, ускользнула в другую сторону, куда-то, куда я не мог заглянуть из-за своей клетки.
Я наблюдал за шумом, пока облизывал ленту. Йеррах! Клей для клейкой ленты не был ароматизатором, который я буду использовать в качестве специи в ближайшее время. Она даже не взглянула на меня. Она сидела, скрестив ноги, спиной ко мне, рядом с ней была солнечная панель, и тусклый солнечный свет отражался от её поверхности. Она склонилась над крошечным экраном, как будто он и она были единственными существами в этом мире. Несмотря на её высокую фигуру и колышущиеся мышцы спины, она выглядела уязвимой и маленькой.


Глава Двадцать Пятая


- Привет, - сказал я.
Она ещё сильнее склонилась над экраном. Я склонила голову набок и попыталась понять эту странную реакцию. Неужели она боится меня? Кошка в клетке. То, как она держала плечи, наклонив голову, я уже видел раньше. Но куда же?
- Привет, пушистая девочка, - снова попыталась я. - Ты же знаешь, что я не шучу насчет своего мага. Она будет очень расстроена из-за всего этого.
Ноум положила трубку и обхватила себя обеими руками, слегка качнувшись. - Заткнись, Томас - пожалуйста, заткнись, - прошептала она.
Что-то в том, как она произнесла мое имя, в том, как интимно оно слетело с её языка, не так, как будто это было что-то новое, а одна из долгих практик, заставило меня замолчать. Слова рациональности исчезли, когда чувство паники начало бурчать в моем животе и ползти вверх по горлу. Я флюхнул, прижался мордой к решетке и упивался ароматами на ветру. Я перебрал всю пыльцу и гниющие запахи леса, живущего и умирающего вокруг нас, и схватил её собачий мускус. - Я снова флюхнула, выделяя ее, и она вздрогнула, когда её запах разлился в моей голове. Запах жарящегося мяса на заднем дворе, Анжелика, бросающаяся в мои объятия и пригвождающая меня к стене диким поцелуем, ликование её смеха, когда мы дрались друг с другом, пытаясь отвлечь друг друга в игре Smash Brothers. Это был запах, который вошел в мои легкие, когда я задремала счастливая.
У меня подкосились ноги, все четыре, и я грохнулась на дно клетки. Мой мозг слабо пытался разобраться в логистике и игнорировать тот факт, что она могла бы меня выпустить. Еще две недели, ещё две недели прошло, что соответствует лунному циклу, держу пари. Но почему она была такой?... а теперь волк? Полнолуние длилось всего три дня. Почему именно две недели?
- Анжелика, почему? - спросил я его.
Её гигантская голова откинулась назад, указывая длинной мордой на небо. Я ожидала, что она завопит, но вместо этого она поперхнулась и резко втянула воздух, прежде чем уткнуться лицом в свои массивные лапы. Через мгновение её приглушенный голос вернулся ко мне. - Меня зовут шум, Томас. Вот кто я на самом деле. Ты никогда не замечал, что я возвращаюсь к тебе с коротким хвостом. - Она выпрямилась, но не обернулась. - Не важно, как я шутил, что ты заставляешь меня выть, или ты комментировал, какой холодный у меня нос, когда я ткнул тебя им. Вы не могли видеть монстра в своей постели. - Она говорила так тихо и тихо, чтобы не было слышно ветра. Если бы мои уши всё ещё были голыми и круглыми, я вряд ли смог бы уловить хоть одно слово. Всхлип был гораздо громче.
- Н... - я попытался произнести её настоящее имя, но оно застряло у меня в горле, как сухая соломинка. - Анжелика, теперь я вижу тебя хорошо. Мы можем поговорить об этом.
Она вскочила на четвереньки и зарычала, обнажив дикие острые зубы, её золотистые глаза затуманились от гнева. - Прекрати называть меня так здесь! Она была моим спасением от этого! Вы хотели знать, куда я пошел? Я прихожу сюда со своей семьей, со своей стаей. Теперь ты знаешь! - Довольна? Потому что теперь все кончено.
- Все кончено только потому, что я в клетке, в которую ты меня посадил.
Она озадаченно уставилась на меня, а потом на её лице промелькнуло выражение отвращения. - Фу! Ты же кошка!
- Я выпятила грудь. - Я не вижу в этом никакой проблемы. Они говорят мне, что я очень красивый кот. О'Мире практически пришлось достать лом, чтобы отодрать челюсти.
- Она фыркнула. Это могло бы быть рождением смеха, но она проглотила его и пристально посмотрела на меня. Я уловил искорку чего-то глубоко в её глазах. - Заткнись, Томас, и жди. Ты по крайней мере сможешь уехать из этого города.
- Я никуда не уйду, Анжелика. Я прошел через слишком много неприятностей, чтобы остаться здесь.
Одно из её ушей очаровательно опустилось, когда на её лице появилось недоумение. - Какого черта ты это делаешь?
- Потому что ты живешь в этом городе, и я люблю тебя.
Её челюсть открылась и снова закрылась. Раньше мы всегда танцевали вокруг буквы "Л", но иногда она ускользала от нас обоих. Она резко отвернулась от меня и тяжело опустилась на землю, схватившись за голову, как будто пытаясь выдавить что-то из неё.
- Ну же, Анжелика, выпусти меня отсюда, - взмолился я.
- Я не могу этого сделать. Пожалуйста, не проси меня об этом, Томас. - Она опустила глаза и пристыженно уставилась в грязь.
Я посмотрел на клетку-старую цирковую тележку. Из тех, что они использовали, чтобы перевозить Львов между палатками в прежние времена. Там было достаточно места, чтобы расхаживать, очень прочная деревянная рама и потолок с железной решеткой на одном конце и решетками вдоль одной стороны для обожающей публики. Я заметил, что висячего замка на решетке не было, только тяжелый засов. - Я почти уверен, что ты сможешь, Анжелика. Она не заперта, просто задвинута. Это очень просто. Черт возьми, я мог бы сделать это вне этих роскошных апартаментов, и мне очень не хватает ловких цифр. Можно сказать, это был несчастный случай.
Анжелика издала гортанный звук собачьего отчаяния и зажала уши, как будто это могло заставить её забыть обо всем. - Не делай этого со мной. Извините. Но я не могу тебя отпустить. - Она подняла глаза, мех вокруг диких золотистых глаз был теперь влажным от слез, её спина сгорбилась, как будто от боли. - Пожалуйста, веди себя хорошо. Принцесса не причинит тебе вреда. Вы все поймете, когда встретитесь с ней. Пожалуйста, будь немного терпеливее, ради меня, пожалуйста. - И глубоко за чернотой этих глаз я уловил тот блеск чего-то, отражение чего-то глубоко в её голове. И все же, прежде чем я смог разглядеть её отчетливо, её глаза снова опустились на землю.
- Учитывая все обстоятельства, я чертовски устал быть хорошим, Анжелика. Ясно, что у нас есть некоторые откровения, которые нам нужно разобрать, и встреча с семьей проходит плохо. Я не шучу насчет мстительного огненного мага, который теперь без своего Джимини крикета. Твоя семья не огнеупорна.” Я уставился на неё, ища в стонущем чудовище хоть какие-то следы той Анжелики, которую я знал.
- Принцесса хочет видеть тебя, Томас. Я не могу, я не буду ей перечить. Я слишком сильно её люблю. - Она свернулась в позе эмбриона, как будто от сильного напряжения.
- Любишь ее? А как же я? - Когда она не ответила, я отвернулся от неё, рыча от собственного разочарования. Мой взгляд упал на что-то ещё. Пока я смотрела на голые деревянные стены, моя головная боль снова вернулась. Неужели все оборотни страшно преданы своим богам? Ангелина никогда не производила на меня впечатления человека религиозного. Не видя ничего, кроме твердой древесины, мой взгляд вернулся к запорному механизму, пока я размышляла о явной неправильности. Если бы мне удалось найти какой-нибудь способ просунуть палку сквозь прутья решетки или ещё что-нибудь, я бы смог открыть клетку. Анжелика не могла выпустить меня, но, возможно, она была слишком противоречива, чтобы остановить меня, если я выберусь сам. Однако запас длинных палочек в клетке был только что израсходован. На самом деле в клетке вообще ничего не было, что опровергало мимолетную гипотезу о том, что я был пойман в ловушку в видеоигре, основанной на инвентаризации. Я подумал, Может ли маг установить бездонные карманы в моем меховом пальто.
Я представлял себе эту принцессу как ужасное сочетание зубов и когтей. Она должна была быть чем-то очень страшным, чтобы заставить этих персонажей бояться её наказаний. У меня было ощущение, что их Бог был немного более практичным, чем тот, о котором я узнал в воскресной школе в детстве. В любом случае, это было именно то, о чем Орик и Сидни предупреждали меня, сильно покачивая несуществующими бровями.
Я посмотрел на ворота, ржавую железную раму, прикрепленную болтами к деревянным доскам, окружающим её. Все это выглядело довольно прочным, но мне было интересно, сколько силы оно было построено, чтобы выдержать. В конце концов, дрессированные львы на самом деле не были самыми яркими лампочками, верно? Это действительно навело меня на мысль о том, сколько цирковых животных было тау-материалом, но я отмахнулся от этого вопроса. Беспокоиться о ТАУ после того, как я заверил, что не буду фаршем.
Я лег, чтобы изучить решетку. Ржавчина покрывала каждую поверхность металла, но повреждения выглядели скорее декоративными, чем конструктивными. Фламминг в отчаянии, я упивалась металлическим запахом и нашла что-то гораздо более многообещающее. Темный, влажный запах, похожий на запах болота в лучах полуденного солнца, запах разлагающегося дерева. Я последовал за запахом, то и дело флюхмыкая, к нижнему краю стены. В углу, ближе всего к решетке, но там, куда очень трудно было бы проникнуть солнечному свету, отчетливый запах разложения стал сильнее. Мои когти легко погрузились в размягченное дерево и вытащили маленькие пучки щепок. Запах превратился в надежду. Я повернулся и пнул стену двумя лапами осла. Звук удара моей головы о противоположную стенку вагончика-клетки прозвучал гораздо громче, чем звук моих шагов.
- Томас! - Какого черта? - Я слышала, как сказала Анджелина. Она подняла голову и заглянула в мою клетку.
Я не ответила, слишком занятая выяснением того, как собраться с силами, чтобы предотвратить повторный полет. Ясно, что дерево не прогнило насквозь, и ему потребуется больше доказательств, чтобы открыться. Мой второй удар произвел солидный удар! Это заставило содрогнуться всю клетку.
- Прекрати это! Ты же сама себе навредишь.
Я зарычал на неё и приготовился к следующему удару, мой пульс уже стучал в ушах. Мои задние лапы болели от силы последнего удара, и почти осязаемое чувство нежелания толкнуло меня вверх. Меня охватила паническая дрожь, похожая на ту, когда я впервые запрыгнула на крышу дома, спасаясь от копов. Но я не поддавался этому ощущению и не отдавался капризам инстинкта. Он не понимал, что я делаю, почему причиняю нам боль. Я заставила их отступить, когда оглянулась через плечо на нужный участок стены. Дерево над ним было покрыто двойными пятнами. Мне пришлось спуститься немного ниже.
БАМ! Вся клетка содрогнулась вокруг меня, но стена выдержала, когда боль пронзила мои ноги. Я проверил стену; следы удара всё ещё были слишком высоки.
- Томас! Подумайте сами! Ты в самом центре территории моей стаи. Даже если ты выберешься, то далеко не уйдешь! Папа тебе ноги переломает!
- Ему и не нужно знать.” Я приготовился к очередному удару, не обращая внимания на боль в подушечках пальцев.
Треск! Теперь это был звук, который был музыкой для моих ушей. Прогнившая доска сорвалась с креплений.
Волк фыркнул, когда усмешка расплылась по моей морде. - Я предпочитаю открытые коробки. - Я повернулся, чтобы осмотреть свою работу. Мои задние лапы пробили секцию доски около фута в поперечнике. Слишком узкий, чтобы протиснуться внутрь, но, судя по дырам в доске под ним, вытащить его будет несложно.
Анжелика выпрыгнула в дыру, когда я просунул в неё лапу. - Держись от него подальше, черт возьми! - она закричала на меня, брызжа слюной из своей морды, глаза сверкали нездоровым голубым светом. Её полнейшая свирепость загнала меня обратно в клетку.
- Послушай меня, Анжелика! - прорычал я в ответ. Или Шум. Что-то не так с твоей головой! Я же вижу это! Ты должен отпустить меня. Я помогу тебе.
- Ложь! - Я в порядке. Вы тоже будете в порядке, как только увидите славу! - Этот свет в её глазах не угас полностью; голубой блеск остался в глубокой черноте её глаз. Непреклонный, непонимающий и совершенно не поддающийся здравому смыслу. Вся причина, по которой я так упорно боролась за то, чтобы остаться в Грантсвилле, теперь заключалась в том, чтобы продать меня в рабство, благодаря заклинанию какого-то мага в её голове.
Нет, просто нет.
Я закричал от чистого разочарования, повернулся и со всей яростью оттолкнулся ногой. Мокрое дерево треснуло под моими лапами, и я обнаружил, что шум смотрит сквозь отверстие размером с пуму высотой в три доски, свечение исчезло. Я колебался слишком долго и прыгнул только после того, как она скрылась из виду. Металлическая стена врезалась мне в нос, как только я вышел на свободу, и заставила меня отступить с воплем боли. Анжелика закрыла отверстие большой металлической крышкой от мусорного бака. Я бушевал против него, брыкаясь и царапаясь. - Выпустите меня! - Мои слова превратились в звериный визг. Удар. Лязг! Я перекатился на спину, забарабанил лапами по её щиту и закричал: - Выпустите меня! - Лязг! “Ты слышишь меня? Анжелика! Вылезай из него!” Я разбил её щит, как зверь из Маппет-шоу атакует свои тарелки. Лязг, лязг, лязг! “Я не позволю тебе сделать это со мной! Выпустите меня! - Я в последний раз пнул крышку и рухнул на пол, моя грудь тяжело вздымалась, а голова была на грани взрыва. Вот и вся сила праведного гнева.
- Шум! - Глубокий голос прорезал мою голову. Я открыла глаза и увидела, что с соседнего холма на меня смотрит очень густой жир. - Что за чертовщина тут творится?
- Он сошел с ума и сломал клетку!
- Ну, тогда исправь это! - Она подошла к нам на цыпочках с большей легкостью, чем мне бы хотелось. Мой разум прокручивал множество сценариев побега. В этот момент мне пришлось встать, но у меня едва хватало сил следить за приближением Тэллоу.
Мой нос уловил запах дыма, сопровождаемый едва заметным запахом корицы. Я вдыхал его, как свежий ветерок. Большая волчица-мать остановилась и подняла нос к небу, раздув ноздри. Её глаза метнулись вправо. Мне было интересно, есть ли шлейф дыма, расцветающий над линией деревьев. Может быть, это было деревянное бунгало Орла и Саллоу? Здесь было на что надеяться. Я не видел никакого горизонта из передней части моей клетки, только холм Саллоу шел вниз и дерево за деревом справа от него.
Желтые глаза Тэллоу уставились на меня, глядя сквозь меня. Может быть, расчетливый. - Шум! - она залаяла. - Позови слугу принцессы. Скажи ему, что она нужна нам здесь.
Шум заскулил. - Ну и что же? Но только ПА может это сделать...
- Она взяла у Анжелики крышку. - Иди найди себе приемную! - Я возьму это. - Саллоу зарычал, и Анжелика побежала вверх по склону. Через несколько мгновений после того, как она ушла, крышка мусорной корзины поднялась от дыры, которую я сделал. Тэллоу заглянул в мою квадратную тюрьму. - Не стесняйтесь. Мы так и сделали. - Я моргнул, недоумевая, какого черта она имела в виду, когда бросила мне длинную серебряную цепочку. Я уставилась на него, потрясенная, когда она захлопнула крышку над отверстием и испустила долгий, почти скорбный вой.
Цепь ожила, как только я осторожно потрогала её лапой, извиваясь на моей передней ноге и устраиваясь вокруг моей шеи. Его щупальце опустилось на зияющую дыру в моих мыслях, и затяжная боль от разрыва расслабилась. Я даже не осознавал, насколько это всё ещё больно, пока оно не исчезло, словно тяжесть, поднявшаяся из моего разума. И все же связь через цепь с О'Миарой оставалась темной. Может быть, её конец цепи тоже был снят? Или она просто сняла его? Черт. Вот и все, что нужно для вызова кавалерии огненного стартера.
Далекие завывания эхом отдавались из леса, длинные звуки, которые, казалось, заканчивались вопросительной нотой. Саллоу ответил яростным, властным ревом, который, казалось, сотрясал стены моей клетки. Я не слышал никаких завываний, чтобы ответить ей, так что это должно было перевести на что-то либо свирепое, либо эквивалентное обеденному звонку.
Я подумал, не сказать ли Тэллоу, что цепочка не очень-то поможет нам в будущем, но она не очень-то охотно согласилась на то, что я должен был сделать. Анжелика вернулась с подавленным видом. Она подтвердила, что их” принцесса " уже в пути и не была рада тому, что её вызвали. Они закрепили мусорную крышку над отверстием с помощью нескольких гвоздей, которые сало проталкивало через металлическую крышку в дерево, как будто это были чертежные кнопки. Я решила никогда больше не позволять оборотням прикасаться ко мне.
Ничего не оставалось делать, кроме как ждать, когда что-то произойдет. Я сидел и облизывал свои ноющие задние лапы. Они болели, и большинство моих когтей были согнуты или раздроблены от удара, но кроме этого мои лапы были целы, кости целы.
Пока я ждал, я всматривался в черепа моих похитителей, пытаясь разглядеть больше того синего света, но в отличие от человека на станции, никакое заклинание не сияло в их головах. Когда день начал угасать, у меня заболел живот.


Глава Двадцать Шестая


Оборотни медленно выползли на поляну. Все слегка задыхались и бросали сердитые взгляды на Тэллоу, которая устроилась напротив моей клетки, положив руки на живот в защитном жесте. В воздухе повисло невысказанное напряжение. Папа оскалился на неё, но она только похлопала себя по животу, и Орел встал между ней и альфой, глядя на своего отца сверху вниз. Папа отвернулся с пренебрежительным ворчанием.
Анжелика отступила от моей клетки, поставив между собой крепкое дерево. Она вздрагивала всякий раз, когда кто-то из её стаи смотрел на неё. Запах страдания исходил от неё, как от открытой бутылки отбеливателя. Её мать, единственная волчица, имя которой я ещё не знал, с озабоченным выражением на морде заставила меня подойти к своему ребенку, но Саллоу покачал головой, отгоняя её тоже.
Через несколько минут все прислушались, когда на поляну донесся звук мотора. Все оборотни встали, за исключением Саллоу, который посмотрел на остальных сузившимися глазами. Только когда сквозь листву показался свет фар, она неохотно встала по настоянию Орла.
Мои губы оторвались от зубов, когда древний Кадиллак запрыгал вверх по каменистой дороге. Когда он остановился, теплый синий свет исходил от машины, как тонкий туман, пульсируя вокруг оборотней. Они все выпрямились. Я узнала этот цвет, и мои губы растянулись в усмешке. Из водительской двери вышел мужчина в круглых очках и футболке с логотипом общества защиты животных. Он внимательно оглядел собравшихся оборотней, словно пересчитывая их. - Это в высшей степени необычно! Принцесса разочарована тем, что вы заставили её изменить свое королевское расписание. - Все волчьи морды опустились ещё ниже. - Она хочет напомнить тебе, что ты существуешь на её земле и при её попустительстве. - Они все сжались при этих словах мужчины; челюсть Альфы действительно задрожала. Жир покровительственно покрывал её живот. - Однако Леди милостива, если вы действительно выполнили свою задачу.
- Так и есть! - Воскликнул Папа и ткнул пальцем в мою сторону. - Кошка сидит в этой клетке! - Его голос чуть не сорвался от отчаяния.
Мужчина посмотрел в мою сторону. - Прошипела я.
Папа повернулся ко мне, его глаза сверкали. - Ты проявишь уважение, - рявкнул он на меня, сделав шаг в мою сторону.
Человек поднял руку. - Подожди, Уолтер, с ним разберется принцесса.
Папа хмыкнул и вернулся на свое место в передней части стаи, быстро опустившись на колени, когда человек обошел вокруг к задней двери Кадиллака. Когда он открыл ее, поляна была полностью залита голубым светом. Волки поклонились и уткнулись мордами в грязь, а белый как снег кот спрыгнул на землю. Я сразу же узнал Синди. Её неземная красота сияла голубым светом, как святой ореол.
Мысли зашевелились по краям моего сознания, обещая мне, что это была не что иное, как непобедимая богиня. Это вызвало в памяти образ Орика, вытирающего ею пол не далее как двадцать четыре часа назад. Непобедимый, блин. - Прорычал я на эти голоса.
- Она оглядела Волков. - Мои благородные охотники, позвольте мне увидеть то, ради чего вы меня сюда привели. - Я прищурился на неё, и я мог видеть очертания, движущиеся в её ореоле, тонкие нити чего-то текли между ней и каждым волком, каждая нить завязывалась вокруг их голов и через их уши и глаза. Однако у человека все было гораздо хуже. Он был почти заключен в эти пряди.
- Я достаточно хорошо вижу тебя отсюда, Синди, - прошипела я.
Она впервые повернула голову и посмотрела на меня. - О, я вижу, ты выбрала правильного котенка. Я вижу, Томас, ты все такой же раздраженный и растерянный.
- Видишь, Томас? Вы видите, что теперь всё будет хорошо? - Я услышала шепот какого-то шума.
Я не мог позволить себе думать о шуме прямо сейчас. Я чувствовала, как Синди окутывает меня своей магией, охлаждая мой гнев. - Я думаю, что очень хорошо разобрался в тебе, Синди.
- О, а теперь ты веришь? Я просто пытаюсь убедиться, что ты пойдешь в семью, которая соответствует твоим талантам. И спаси свою несчастную жизнь, - она мило фыркнула и бросила взгляд на человека, который достал из машины красную бархатную подушку и протянул её Синди, которая осторожно забралась на неё.
- Усмехнулся я. - А в чем дело? Быть избитым маленькой птичкой?
Её спокойствие на мгновение поколебалось, и я увидел, как её уши раздраженно дернулись. - Вы отвергли ТАУ. Это делает тебя честной добычей для других клиентов, котенок.
- Честная игра, ничего. О'Мира-это мой залог. Отзовите своих собак.
- О, но я не вижу здесь О'Миры, которая могла бы защитить свои права. А у тебя есть? - Её поза граничила с торжеством. - В том - то и беда с цепями фейри-они довольно хрупкие.
- Ты думаешь, она забудет, ты думаешь, что она простит, пока ты не сожжешь лишнюю хрустящую кошку на палочке.
Она довольно тихо вздохнула и захлопала глазами. - Я слышал совсем другое. Я слышал, что она свела тебя с ума после того, как связалась с ней, и ты сбежал в лес. - После того, как она кивнула головой, человек, несущий ее, начал делать шаг вперед, и давление на мой разум усилилось. Её красота расцветала с каждым шагом.
- Прекрати это! - Не подходи! - Прорычал я, пятясь в угол с дыркой.
- Она изобразила ослепительную улыбку. - А зачем мне это делать? Все мои предметы выигрывают от пристального внимания. - Её голос был раскатистым мурлыканьем, когда её красота преобразилась из физической в божественную.
Мои мышцы протестующе закричали, когда я отвернулась от неё и катапультировала свое тело в мусорную крышку. Она распахнулась, как собачья дверь, и я почувствовал, как острый гвоздь обжег мне спину, когда я протискивался в отверстие. Боль вновь пробудила мой гнев. Как она смеет так поступать со мной! Как смеет этот мир предполагать, что он может пожинать меня, как кусок угля, который вы вытаскиваете из земли! Я повернулся к источнику голубого света, оскалив зубы, с явным намерением применить силу.
И заглянул в глаза божественной красоты. Она была чистейшим существом, её безупречный мех был белее любого другого, который мог быть пойман простым светом. Её сапфировые глаза светились мягким голубым светом, который окутывал все мое существо теплом.
Мой гнев испарился, как капли, брошенные на горячую плиту. Только одна нить страха сохранилась в моей душе, потому что я вызвал неудовольствие этой богини, и мне было так стыдно, что я бросился бежать в сторону леса.
- Фома. - Стой! - Её голос ударил меня, как свинцовая подушка, и я рухнул на землю.
Я оглянулся и увидел богиню в огне её голубого огня, её тело дрожало вместе с её божественностью. Я едва мог разглядеть человека, который держал её маленькую подушку сквозь пламя. На мгновение блеснули белые зубы, и я увидел темную тень вселенной без этой богини внутри неё. Костер возобновился. - Иди сюда, - приказала она, и я повиновалась, зная, что сделала нечто поистине ужасное для богини, опустившись до того, чтобы отдать приказ. Действительно, все, что ей нужно было сделать, это попросить. Я сделаю для неё все, что угодно. Я даже позволю ей поработить меня. Но она никогда не сделает ничего подобного. Богиня воплощала в себе доброту.
Я устроился в пяти футах от неё и её подушки, когда костер успокоился до яркого свечения. Затем с негодующим вскриком её красота поблекла до тусклой грязно-белой белизны, когда она упала со своего насеста. Синди взвизгнула, ударившись о землю.
Моргая, как будто я смотрела в пару фар, остальная часть мира попала в фокус. Человек, который нёс подушку, лежал на земле позади Синди, изо рта у него текла пена слюны, когда он бился в конвульсиях. Этот человек был в эпицентре всей этой божественной энергии. Синди с минуту смотрела на мужчину и вздохнула, прежде чем снова повернуться ко мне. Её глаза были обведены красным ободком, а в уголках глаз виднелась белизна её третьих век. Независимая мысль начала шевелиться, но возвращение голубого света богини втоптало их обратно в мой мозг ящерицы.
Богиня каким-то образом посмотрела на меня сверху вниз, несмотря на то, что её тело было очень худым. Тяжесть её неодобрения оттолкнула меня на несколько дюймов назад. Она отвернулась от меня, её взгляд упал сначала на упавшего мужчину позади неё и переместился на шум, который стоял с остекленевшими глазами в нескольких шагах от машины. - Ты там, дорогая, принеси мне ружье с транквилизатором, спрятанное за сиденьем.
- Да, Миледи! - Шум поспешил подчиниться. Сначала она попыталась открыть дверную ручку, но та не открылась, и тогда она замахнулась кулаком, чтобы разбить окно.
- Остановись! - моя богиня взвизгнула, и мое сердце почти подчинилось. Божество передо мной дрогнуло, когда её уши откинулись назад. - Прежде чем вы разобьете окно моей колесницы, вы знаете, как пользоваться транквилизатором?
Шум отодвинулся от Кэдди, сцепив руки так, что у меня защекотало в мозгу, напомнив о чем-то. - Это же пистолет! Ты ведь нажмешь на курок, верно?
- А вы когда-нибудь заряжали его? Может ты знаешь дозировку? - Богиня в отчаянии ударила копытом по земле. - Забудь об этом! - Шум схватил её за обе щеки в крайнем смущении от этого упрека, но богиня уже отошла. Саллоу стоял ближе всех к нам, прислонившись к Толстому дубу, который господствовал над поляной. - Сало, верно? Задуши его и положи в багажник.
Работорговец. Это слово прокралось в мой разум вместе с запахом принцессы.
- Да, принцесса. - Голос Тэллоу прозвучал так же далеко, как и её остекленевшие глаза, но она все равно повиновалась. Она неуклюже двинулась вперед, используя именно эту свою походку на костяшки пальцев. Она выпрямилась и протянула свою огромную руку к моей шее, и простой образ боли, которую она мне причинит, заставил меня отступить назад.
- Томас, успокойся!
- Она собирается сделать мне больно! - Я заскулил на работорговца-нет, на богиню. - Я буду хорошо себя вести, клянусь! - Я ещё раз увернулся от огромной рукавицы, вырвав у волчицы режущее рычание. Я повернулся кругом, чтобы спрятаться за спину богини, чтобы умолять о помощи. Саллоу последовал за ним, что привело к медленной погоне вокруг богини.
- Перестань двигаться! - взмолилась богиня. Мы оба замерли. - Нет! - она зашипела в полном отчаянии, и её божественность исчезла. В том, что последовало дальше, не было никакого колебания; мое сознание взорвалось вместе с красным туманом ненависти и страха. Мои зубы сомкнулись на её хрупкой шее. Я почувствовал, как её шея и плечи сломались под моими зубами. Её кровь была горячей и горькой. Я отпрянул, но мои зубы впились в её кожу, и она подошла вместе с моим ртом. Я резко повернул голову и отшвырнул её прочь. Она поплыла прочь от меня, и все волчьи глаза следили за ней, как автоматические турели. Она беззвучно приземлилась на землю, безжизненно обмякнув.
Оборотни лишь на мгновение уставились на тело Синди. Как и я, прежде чем две мохнатые руки обхватили мое тело и подняли меня. Я удивленно чирикнул, когда Саллоу прорычал мне в ухо: - поверь мне". Она обежала собравшихся Волков и швырнула меня в открытое окно кабины грузовика. Я приземлился на пассажирское сиденье, когда она рывком открыла дверь и втиснулась на водительское место. Остальная часть стаи стояла там, глупо моргая, когда она завела двигатель и бросила грузовик на задний ход. Мы попятились с поляны и выехали на дорогу, прежде чем она врезалась первой, опрокинув двигатель. Колеса на мгновение завертелись на месте, прежде чем мы рванулись вперед. Позади нас раздался долгий скорбный вой. Сначала пел только папин баритон, а потом к нему присоединилась вся стая.
Саллоу выругался.
- Что, черт возьми, происходит? - Воскликнула я, глядя, как папа выскочил на дорогу позади нас, а остальная стая последовала за ним по пятам.
- А ты держись. Если я смогу вытащить нас на асфальтированную дорогу... - Она замолчала, не сводя глаз с дороги. Я вцепилась в сиденье всеми четырьмя парами когтей, чтобы не упереться ими в потолок. Все, что я мог сделать, - это смотреть на морду отца, искаженную горем и яростью, которая все ближе и ближе подбиралась к днищу грузовика. Коричневое пятно пронеслось мимо него, и шум/Анжелика запрыгнула в кузов грузовика, оскалив пасть с очень острыми на вид зубами.
- Прости, милая, - пробормотал Тэллоу, и она крутанула руль. Грузовик ударился обо что-то, что ударило левую сторону в воздух. Я никогда в своей жизни не хотел пристегнуть ремень безопасности больше. По крайней мере, у меня был стул - шум не имел ничего, и грузовик подбросил её в воздух. Её руки и ноги крутились в воздухе, но безрезультатно, так как инерция несла её через борт грузовика. Я сочувственно поморщился, увидев, как она выехала на дорогу, ударившись сначала ногой, а потом коленом в сторону.
Тэллоу завернул за угол и вывел нас на гораздо более гладкую дорогу. Па, всё ещё державшийся у нас на хвосте, начал отставать, остальные волки тащились за ним. Затем он внезапно бросился в лес налево. - Он решил срезать путь, - проворчал Тэллоу. - Впереди дорога огибает нас кругами.
- Что же нам делать?
- Она усмехнулась. - Мы немного играем в цыпленка. - Она сказала это с каким-то зловещим восторгом, который оставил у меня впечатление, что Тэллоу очень мало любил её Альфу. - Мы узнаем, что сильнее: его гнев на тебя или любовь к своим внукам.
- Может, тебе стоит меня выпустить?
Конечно же, дорога начала изгибаться. - Мы в сорока милях от города. Там, снаружи, ты-мясо.
Я не мог не согласиться. Поэтому я смотрела, как мы обогнули поворот и увидели папу, стоящего посреди дороги. Его глаза сверкали в свете фар, как злобные шары.
Сало лилось на скорости, двигатель ревел, и грузовик начал трястись так сильно, что казалось, будто рама вот-вот разлетится вдребезги. Папа присел на корточки, поставив одну ногу за другой, и протянул к нам руки, как будто грузовик был мячом, который нужно поймать.
- Он собирается догнать грузовик? - спросил я его.
- Нет. - Саллоу дернул рычаг назад, на четвертую передачу, и грузовик продолжил набирать скорость. - Прыгай, черт бы тебя побрал, Уолтер. - Его рот открылся, и я отчаянно огляделась, пытаясь понять, как подготовиться к столкновению, но у грузовика не было ремней безопасности. Все, что я могла сделать, это вонзить когти в приборную панель и надеяться.
Яркий свет фар расступился перед ним, когда багажник с криком устремился к нему. Тридцать футов, двадцать футов, а потом, когда лучи фар разошлись по его серой шерсти, он прыгнул в воздух и отскочил в сторону. Резкий треск эхом отдался в грузовике, когда фара коснулась его ноги. Мы услышали, как сквозь рев мотора, словно коса, прорезался стон боли.
- Глупый седой старый зверь, - услышал я бормотание Саллоу, падая на свое место и дрожа от адреналина.
Через несколько минут мы уже плыли по мощеным дорогам, направляясь обратно в город. Только тогда я снова обрела дар речи. - И как долго она этим занималась?
Саллоу долго молчал. - Она пришла в стаю около года назад, предлагая обычные сделки, которые нам предлагают маги. Убить или поохотиться на ту или иную неприятность-это начиналось незаметно. Через полгода мы уже считали её своим Богом и делали то, что она говорила, даже когда её там не было. - Её слова были полны чистого отвращения. - Мы даже не поняли, что с нами случилось.
- Но ты это сделал?
- В прошлом месяце она сказала, сколько могут стоить мои дети. - При этой мысли у неё показались зубы. - Он застрял у меня в голове, как кусок хряща между зубами. Но только после того, как она уедет, и только если будет отсутствовать больше недели. Я не могла рассказать об этом остальным членам стаи. Папа не потерпит даже упоминания о ней. Она была тайной стаи, нашей особой правдой.
- А что теперь будет?
Глаза Тэллоу метнулись к зеркалу заднего вида. - До середины Луны от них не останется ничего, кроме горя и мести. После этого, возможно, Уолтер прислушается к голосу разума.
- А что такое середина Луны?
- Полная луна-это когда мы уже достаточно люди для вуали. Стая распадается, и мы все идем каждый своим путем, чтобы играть в человека.
Перед моим мысленным взором предстала Анжелика, ковыляющая назад к дому на костылях с этим бездумным гневом в глазах. Дрожь пробежала по моему позвоночнику.
Несколько миль царило молчание. Беспокойство терзало мой желудок.
- А куда тебе нужно идти? - Первым нарушил молчание саллоу.
- Вы не знаете, где находится офис О'Миры?
- Ты собираешься снова сойтись с ней?
- Да. - Уговор есть уговор.
- Хорошо, потому что, судя по тому, что я знаю об этой женщине, ваши угрозы были недалеки от истины. Отзови её.
- Тогда нам лучше надеяться, что Айси сейчас в офисе.


Глава Двадцать Седьмая


Дверь, свисающая с петель, никогда не будет хорошим знаком. Следы ожогов вокруг дыр, прожженных в металле, были ещё хуже. То, как Тэллоу начал задыхаться и хвататься за живот в последние несколько миль пути, также вызывало беспокойство.
Выпрыгнув из грузовика, я ощутила в носу разнообразные ароматы Каджунского стиля. Пластик, металл, дерево и коктейль из химических вещёств. Мое сердце упало с груди и начало катиться по животу. Что, черт возьми, произошло? Я был схвачен меньше чем за сутки! Я просунула голову в дверной проем и увидела опустошение того, что было кабинетом О'Миры и Икси. Повсюду валялись обугленные кабинки. В Ковровом полу были проделаны огромные дыры, как будто что-то вырвалось из-под земли. Двойник Икси выглядел так, словно его разбили гигантским молотом. Следы побоища вернулись в комнату и привели к двери, которая до этого была заколочена досками. Он выглядел так, как будто был” снят с борта " с помощью светового меча. Это немного подняло мне настроение. Надеюсь, О'Мира всё ещё была где-то там.
Я обернулся и увидел, что Тэллоу стоит в дверях с закрытыми глазами и принюхивается к воздуху. - Ни крови, ни запаха жареной плоти. Большой ущерб для того, чтобы никто на самом деле не нанес удар, - сказала она.
Я посмотрел на эту сцену. Дверной проем был покрыт слоем пепла и обуглившегося металла, но внутри кольцо оставалось нетронутым. Похожие отметины появились в нескольких местах вдоль того, что раньше было центральным проходом фермы кабинок. Рикошет от магии О'Миры? Стены кабинки Икси были помечены меньшими ожогами. Пепельные пулевые отверстия. Бойня расширилась на полпути по коридору. Небольшая часть меня с некоторой тревогой отметила, что офис был абсолютно сухим, несмотря на то, что потолок был усеян спринклерными насадками. Я не чувствовал ни запаха крови, ни запекшейся плоти, но главным образом потому, что запах Тэллоу заполнил комнату, как потная нога, вытащенная из ботинка, за исключением этого мускуса, который достиг моего черепа и кричал беременный! у меня за ухом барабанные перепонки. Тревожно, но это заставило мои волосы встать дыбом, а затем у меня появилась желчь, чтобы заставить мой желудок урчать. И ритуальный куб, и кабинет О'Миры казались нетронутыми. Каждый из них щеголял оранжево-золотыми рунами, которые обладали угрожающей яркостью.
- Ты выглядишь потерянным, - прогремел Тэллоу.
Я уронил голову на поспешно распахнутую дверь, закрыл глаза и испустил очень тяжелый вздох. - Я не знаю ни одного из их сотовых телефонов. Я не знаю, где они находятся. - Усталость нахлынула на меня с настойчивостью набегающего прилива. Металлический скрежет не дал мне упасть в обморок там, где я стоял. Тэллоу поднял обломки кабины Икси и заглянул внутрь.
- Маги и сотовые телефоны. Не то, что я бы собрал вместе. Тэллоу сунул длинную руку в груду обломков и вытащил оттуда трубку дешевого офисного телефона Айкси. С рывком, половина телефона пришла с ним, болтаясь, как хлюпающий паук. Она со стоном отбросила его в сторону, а затем покачнулась, прежде чем опуститься обратно на четвереньки. Я сделал несколько шагов к ней, но она снова поднялась на ноги и отвернулась. - Найди другой телефон!
- Сначала мы должны найти этот номер. Он может быть где-то в этом столе. - Я посмотрел на офис. Подопечная угрожающе посмотрела на меня. На столе О'Миры лежала старая Картотека. Возможно, в нем и не было номера О'Миры, но зато мог быть номер Айкси. Надеюсь, они были вместе. Это бы все упростило. Тэллоу проследил за моим взглядом и начал пробираться к нему на цыпочках. - Остановись!
Она бросила на меня раздраженный взгляд.
- Он заколдован. Тот офис и тот куб. - Я мотнул головой в сторону нетронутого ритуального Куба. - Они не дают нам их открыть.
- А то что?
- Зная О'Миру? Огненный рок.
Тэллоу зарычала и низко наклонилась, так что её глаза оказались на одном уровне с моими. - Мы теряем время, Кэт. Тебе нужно отозвать своего мага Бе-Йип! - Её охватил шок, и она рухнула на колени и локти. Мгновение спустя воздух наполнился пронзительным воем. - О, черт возьми, да ладно тебе-ты не можешь подождать ещё один день? Зарычав, она встала на четвереньки, схватилась за стенку кабинки и сорвала с неё подкладку, её движения были такими яростными, что я невольно попятился, прижав уши.
- Сало есть? - Робко спросил я. Мой нос кричал мне, что происходит. - Э-э, Может мне вызвать врача?
Она даже не взглянула в мою сторону, продолжая вытаскивать из контейнера какое-то достаточно мягкое вещёство. Сначала ткань стены куба, а затем пена от офисного стула Икси. - Я уже делал это раньше. Иди и найди способ связаться со своим магом. Через несколько дней я стану человеком настолько, что мне понадобится мой дом. Я бы предпочел не возвращаться домой в золу, если вообще вернусь. - Её голос был полон горечи.
Я кивнула, и в голове у меня все перевернулось. Сабрина ушла, и Уиттакер, вероятно, не был хорошей идеей. Это оставляло Джоулсу и Жюлю мою лучшую надежду на помощь, что означало выйти и надеяться, что магазин всё ещё открыт. В моем сознании всплыли образы полицейских, которые преследовали меня там со своими пистолетами. Если бы я был настоящим знатоком, обученным, я мог бы знать, как управлять оборудованием, которое Икси использовал, чтобы соответствовать магическому миру. Я отодвинула это сожаление подальше и направилась к поврежденной двери.
Я снова повернулся к Тэллоу, которая методично раздвигала офисную мебель, и на её лице появилась гримаса боли. - Хм, я знаю место, которое может быть лучше, чем здесь для этого. Там есть замок на двери и кровать.
- Она покачала головой. - Если это не больше чем в пятидесяти шагах отсюда, или ты можешь вести грузовик, я никуда не поеду. Если О'Мира охотится за моей стаей, я закончу к тому времени, как она вернется. Тот, кто это сделал, сюда больше не вернется.
В этой логике были свои пробелы, но если Тэллоу не сможет вести машину, то ей не помогут и слова о том, что они могут вернуться за документами в охраняемом офисе, если им не удастся добраться до О'Миры. За последние несколько дней я столько раз проклинала свою нехватку больших пальцев, но только в этот момент. - Ладно, - сказал я, найдя старую, слегка обуглившуюся кофейную чашку и сунув в неё морду.
Когда я был уже на полпути к двери, Тэллоу снова заговорил: - Томас?
- Ну и что? - Мой голос эхом отозвался в чашке.
Пауза. - Пожалуйста, поторопись вернуться. Я бы... - Она замолчала. Я оглянулся и заметил, как она повернула голову, пряча глаза от моего пристального взгляда. Её плечи тяжело вздымались. - Только если я буду здесь, а О'Мира вернется.
Я представил себя на её месте. Когда она подхватила мое потрясенное самолюбие, чтобы спасти меня от своей стаи, гнев, которым она рисковала, был направлен не только на её собственную жизнь, но и на жизнь её детей. Она могла бы просто позволить им выпотрошить меня, и тогда они могли бы иметь дело с О'Миарой как стаей. Теперь же, в ответ на это, все, что я мог ей предложить, - это обугленный офис и неопределенные обещания отменить месть О'Миры. - Я вернусь, как только смогу, - это было все, что я мог ей предложить, пока рысцой бежал в яркую лунную ночь.


Глава Двадцать Восьмая


Я уже знал, что быстрая рысь-это максимальная скорость, на которую я могу идти, не ложась ни на минуту, так как мое дыхание восстановилось вместе со мной. Я не был в лучшей физической форме, как человек, но у меня не было целой запасной автомобильной шины, только несколько велосипедных. Тем не менее, я мог чувствовать различные способы, которыми мое новое тело было настроено эволюцией. У меня было огромное количество силы в моих скрученных мышцах, но резервуар просто не был таким глубоким, как у моего человеческого "я". Тем не менее, моя четвероногая рысь едва ли была медленной.
Это заняло больше времени, чем мне бы хотелось, чтобы дойти до площади, но даже если бы копы увидели во мне собаку, я сомневаюсь, что они просто пропустили бы меня. Поэтому я держался кустов вдоль дороги и пробирался между темными зданиями, где только мог. Знакомый запах ударил мне в ноздри, когда я перепрыгнула через забор и нырнула в кусты, которые делили на сегменты пустынную парковку продуктового магазина и другие стилизованные под район мистера Роджерса площади. Какое-то время я не могла даже приблизить лицо к запаху, поэтому просто сидела и мысленно искала его в своей голове. Смутный мускусный запах. Корнеалиус. С чего бы ему здесь быть? Неужели Сабрина тоже здесь? ДА. Воздух ответил на этот вопрос без дополнительного вдоха. Все это было там, в этом дыхании.
Осторожно, как только могла, я подползла к стене здания, в котором находилась лавка Жюля и Джоулза, и выглянула из-за угла. Дверь магазина вспыхнула оранжевым светом и зазвенела, когда её распахнула украшенная драгоценными камнями рука. Я отпрянул за стену, когда до меня донесся голос Сабрины. - Не волнуйся, Жюль, так будет лучше для всех нас. Это совершенно законно. Я должен был сделать это давным-давно.
Приглушенный ответ, который я не расслышал, заставил её рассмеяться. - О, не надо мне льстить. Я просто сделал то, о чем все остальные мечтали. - Спокойной ночи. - Дверь звякнула, когда петли со скрипом закрылись. Не в силах удержаться, я выглянула из-за угла и стала молиться, чтобы полумесяц света не ударил мне в глаза и не выдал меня. Сабрина проплыла несколько шагов от тротуара до почти пустой парковки. Она была одета в блестящее белое платье, украшенное бесчисленными серебряными браслетами, которые пульсировали разными цветами, некоторые из которых мой мозг изо всех сил пытался назвать. С её руки свисал холщовый мешок, который она несла с некоторым усилием, но он не тяготил её. Не нужно было видеть её лица, чтобы понять, что женщина улыбается от уха до уха. Корнеалиус спрыгнул с её плеч. Я даже не заметила, как он уютно устроился среди энергий, пульсирующих вокруг шеи Сабрины.
Корнеалиус, в отличие от своей любовницы, не выглядел счастливым. Сабрина рассмеялась ему в лицо, и я мысленно проклял эту связанную мысленную речь. Если я когда-нибудь доберусь до того, чтобы овладеть одной из этих знакомых сверхспособностей, слушать знакомые разговоры магов было бы чертовски удобно. Конечно, то, что Корнеалиус сделал дальше, тоже было чертовски впечатляющим.
Хорек, казалось, на мгновение ухватился за землю всеми четырьмя лапами, а его голова склонилась в сосредоточении. С потоком воздуха, который я почувствовал на своих усах, его тело расширилось, пока он не заполнил всю длину парковки, его мех сдвинулся и седло поднялось со спины. Сабрина села в дамское седло. Как только она схватилась за луку седла для устойчивости, Корнеалиус пришел в движение. Они покинули площадь менее чем за два мгновения, оставив меня с покалывающим чувством дежавю.
Моя память вернулась к слову, которое пристально смотрело на меня из серого багажника седана. Не имея руки, чтобы ударить себя, я несколько раз ударилась головой о ближайшую стену, когда слово "Соболь" всплыло в моей памяти. Глупо! Глупо! Глупо! В Арчибальда попал ртутный Соболь! Он все это время смотрел мне прямо в лицо. Арчибальд не был растерзан медведем! Его растерзал гигантский хорек! Слова корнеалия: - я надеюсь, что ты ещё пожалеешь об этом решении, Томас, - эхом отозвались во мне.
Потребовалось усилие высшей воли, чтобы не выкрикнуть в ночной воздух непристойности. Мысленно я уже видел, как Сабрина нападает на офис О'Миры. Смахнув с лица О'Миры языки пламени, она властно приблизилась к его сердцу. А теперь она просто остановилась в центре сплетен, чтобы похвастаться!
Вопрос был в том, помогут ли они мне или они будут последними участниками на "коробке с пумой! - дичь? Я обдумывала свои варианты.
Единственные другие люди, и я использую этот термин свободно, я знал, были Руди, Скрэгс и Орик. О'Мира никому не нравилась. Скрэгс может хихикнуть и захлопнуть дверь у меня перед носом. Руди мог бы помочь, но его зарплата зависела от Сабрины, которая продаст меня Орику, что приведет к серьезному конфликту интересов, который может не сработать в мою пользу. Орик мог бы помочь, но птица могла быть в другом часовом поясе. Нет хороших вариантов. Я поместил работу с общественностью в мысленный список вещёй, над которыми О'Мира будет работать, если она сохранит свою работу.
Обняв здание и стараясь не думать о том, как давно здесь не убирали стены, я прокралась к двери. Большая металлическая ручка была фактически тем, что я мог управлять, что было немного захватывающе. Это было бы намного прохладнее, если бы я получил более сильную хватку. Моя попытка распахнуть дверь закончилась всего за несколько дюймов до того, как “пальцы” моей лапы соскользнули с металла. Я сунул свой "собачий нос" в щель, чтобы дверь не закрылась, а затем неуклюже толкнул дверь лапой. Так много для драматического вступления. Только после того, как я просунул лапу в щель, я заметил кнопку с надписью "инвалид", которая значительно облегчила бы эту задачу.
Я действительно не знала, какого приема ожидать от Жюля и Джоулса, но заглянув в магазин и обнаружив, что Жюль целится мне в голову пистолетом, попала в список менее желанных результатов. - Удивленно чирикнула я, когда внезапный страх пополз по моей коже. - Я думаю, это значит, что ты закрыта. Можно я зайду попозже?
- Что это за чертовщина? Это шутка? - Сказал Жюль. Его глаза сузились до такой степени, что я не могла их видеть.
Джоулз стоял на своем прежнем месте на прилавке, выгнув спину и надув хвост. Его глаза были широко раскрыты от страха. - Сабрина только что сказала, что О'Мира убила тебя!
- Э-э, нет. На меня набросилась стая оборотней, которые разорвали мою связь с О'Миарой, набили мне коробку, а затем попытались продать меня тому, кто больше заплатит. - Я решил не сообщать им, что лично убил Синди, и смущенно облизнулся, чувствуя на языке вкус кошачьей крови. Я улыбнулся, как я надеялся, дружелюбно, оставаясь при этом абсолютно неподвижным. - А теперь, пожалуйста, перестань целиться в меня из пистолета.
Джулс и Джоулс молча переглянулись, а затем Джулс опустил оружие на стойку, но не выпустил его из рук. - Значит, О'Мира не взорвалась в припадке ярости и не взорвала дом Уиттакера, оставив его и Бориса умирать? Его плечи немного расслабились, но он продолжал смотреть на меня с опаской, которая говорила мне не делать никаких резких движений.
- Меня похитили с подъездной дорожки Уиттакера. Она могла бы рассердиться на него, если бы думала, что он был частью этого. - Я покачал головой, надеясь, что О'Мира не сожгла... ну, судя по воспоминаниям, которые я видел, слово "невинный" было не тем словом, которое следовало бы приписать Уиттакеру, но в данном случае это был не тот парень. Во всяком случае, сейчас это не имеет ко мне никакого отношения. - Слушай, оборотни сломали мне ошейник. Я надеялся, что кто-нибудь из вас может знать её номер телефона?
- Подожди! - Челюсти вылетели из прилавка и приземлились на землю скорее как масса желе, чем как четвероногое существо. - Как именно тебе удалось сбежать от стаи оборотней? - Он приблизился ко мне, тыча в меня своим маленьким носом, как будто это был заостренный инструмент боли.
- Слушай, а мы не можем сейчас этим заняться? Я просто хочу сказать О'Мире, что со мной все в порядке, - объяснила я, когда Джоулс сунул свое лицо в мое, постоянно флюхая. Я пожалел, что не догадался прыгнуть в лужу.
- Беременный оборотень? Какого черта ты делала рядом с беременным оборотнем! Ты хоть представляешь, как они опасны?!
- У меня не было выбора в этом вопросе! - Я отдернула голову от Джоулза и оттолкнула его, отчаянно надеясь, что он пропустит запах крови Синди. Я посмотрел на Жюля как на спасителя, но нашла только его жесткий взгляд. Его губы сжались в тонкую линию. - Я расскажу вам все, как только доберусь до О'Миры. Ну же, Джулс, позвони ей прямо сейчас.
- Он покачал головой. - Нет, я не могу этого сделать. Тебе нужно уходить. - Джоулс замер, и глаза Жюля метнулись к нему, а затем снова ко мне. - Это для твоего же го... -
Я оборвала его с рычанием, гнев вернулся со скоростью рефлекса. - Не надо меня опекать! Я буду принимать свои собственные чертовы решения. - Он крепче сжал пистолет, но не поднял его. Мои собственные ноги были напряжены для прыжка. Я видел в его глазах тот же вопрос, что и в моем сознании - что было быстрее? Прыгающая пума или человек, поднимающий пистолет и стреляющий?
- Ой, да ладно тебе! Давайте не будем все rawr и питания! Расслабьтесь, вы оба. Джулс хочет помочь тебе, Томас, он делает это. - Джулс бросил на Джоулса сердитый взгляд. - Он просто боится Сабрины.
Казалось, из Жюля вышел весь воздух. - Черт возьми, Джоулз.
- Вы не должны стрелять в детеныша, чтобы сохранить свою желтую полосу из поля зрения! Совершенно неверно! - Голос джоулса понизился до насмешливого шепота. - И я не думаю, что он выиграл бы этот бой в любом случае. Он не очень хороший боец.
- Я не собираюсь ввязываться в войну, политическую или иную, между Сабриной и О'Мирой. Особенно на стороне О'Миры!
- А почему бы и нет, черт возьми? Она же честная! Это намного лучше, чем Сабрина, которая пыталась загнать меня в угол и отправить в Абу-Даби с тех пор, как я проснулся с хвостом.
- И что это за хвост такой! - Щеки запели, и я понял, что брыкаюсь. Я остановила его, к видимому разочарованию Джоулса, и снова посмотрела на Жюля.
- И тебе было бы лучше, если бы ей удалось убедить тебя присоединиться к Тау, - ответил Жюль.
- В отчаянии прорычал я. - Перестань так говорить. Это не было хорошо для последнего человека, который пытался заставить меня идти по пути, который я не хотел идти. Если ты не позвонишь ей, тогда дай мне номер, и я найду кого-нибудь другого, чтобы сделать этот набор.
- Ты даже не знаешь, о чем просишь. - Джулс достал из-за прилавка сотовый телефон и начал перебирать номера. - Она поймет, что это я, потому что мне придется с ней поговорить. А потом, после того как ей удастся воссоединиться с вами, она все равно проиграет этот бой с Сабриной. Тогда ты будешь либо мертв, либо изгнан, и Сабрина будет злиться на меня за то, что я так сильно усложнил её цели.
- А то, что я почти уверен, что Архимага убила Сабрина, это хоть как-то помогает?
- Нет. Я бы нисколько не удивился, и это только иллюстрирует, почему помогать вам-плохая идея.
- Так что я у тебя в долгу.
- Нет, вы должны оказать Джоулсу услугу, так как он делает убедительный моральный аргумент в вашу пользу, а также обещает похудеть, что я пытался сделать в течение пяти лет.
Щеки прижались к моему боку с мурлыканьем, которое было смешано с хохотом. - Я беру плату куриной печенью, кошачьей мятой и долгими прогулками по пляжу.
- И заставляешь меня чувствовать себя неловко?
- О боже, нет, вы можете получить это бесплатно в любое время.
- Ты ведь понимаешь, что являешься стереотипом четвероногих, верно?
- Вовсе нет! Я никогда не была в драматическом кружке!
- ГМ. - Джулс протянул мне телефон. Там было написано: - набираю пылающую боль в заднице", что заставило меня больше думать о Джоулсе, чем О'Мире, но я сдержал свой смешок, когда подбежал к протянутому телефону.
- Джулс? Какого черта тебе надо? - Голос О'Миры вырвался из телефона сердитой волной и ударил в то место в моей голове, где связь была с силой выстрела. В голове у меня звенело от боли и тоски.
- О'Мира! Это же я! - Сказала я, подавляя дрожь от телефонного этикета О'Миры, воспоминания о работе в колл-центре зашевелились в моей голове.
- Алло?
- Твой голос не будет работать по телефону, Томас - просто пошуми, - сказал Жюль.
Разочарованная, Я подавленно чирикнула.
- Томас?! - Недоверие и Надежда вырвались из крошечного динамика. Я ответил гораздо более восторженным щебетом. Связь начала метаться и зондироваться.
Джулс убрал телефон и заговорил с ним. - Он только что вошел, минут пять назад. Сказал, что его похитили оборотни.
- А я знаю! Ублюдок. Меховые мешки невозможно найти! Мы нашли два их убежища, и мы посылаем им сообщение!
Вот дерьмо. Вот и весь дом Тэллоу. - Скажи ей, чтобы она потушила огонь!
Жюль бросил на меня смущенный взгляд. - Он говорит, что надо потушить огонь.
- Ну и что же? Почему? Они его похитили. Они выступили против мага! По закону они должны были ожидать возмездия.
- Они были под контролем! Это не их вина. Просто... - Мои зубы застучали от разочарования, мой взгляд переместился с Жюля на Джоулса, который снова занял свое обычное место на стойке. Как много я мог сказать? Что эти двое думали о Синди? - Возвращайся в город. Сабрина говорит людям, что ты убил меня. - Жюль повторил мои слова.
На другом конце провода повисла пауза. Джоулз склонил голову набок и посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица. Джулс нахмурился, прежде чем говорящий вернулся к жизни. - Хорошо, мы в трех часах езды от города, - сказала О'Мира. - Оставаться низкими. - Звонок замигал и погас.
Джулс убрала телефон обратно за стойку. Его движения были точными; напряжение заполнило комнату между нами. - Томас, - начал он и глубоко вздохнул. - Джоулс говорит, что у тебя изо рта течет кровь. Кошачья кровь. Чья же это кровь?
Я отступил на шаг и посмотрел на Джоулза, ища помощи, но хотя там не было суровости, в широко раскрытых глазах застыла печаль. Чувство вины, на которое у меня не было времени, поднялось во мне, как расплавленный свинцовый шар. Я могла бы солгать Жюлю, но не обиженному выражению лица Джоулса. Я стиснула зубы. Я бы сжала их вместе, но мои зубы сжались слишком крепко. - Синди полностью подчинила себе всю стаю своей голубой аурой. Она проделала тот же трюк со мной. У меня не было особого выбора.
- Она мертва? - Голос джоулса дрогнул.
Я начал было увиливать, думая, что, возможно, ошибся. Но этот звук, резкий треск её позвонка, раздробленного между моими челюстями, вернулся ко мне. Это я её убил. Быстро, надеюсь безболезненно, но именно это я и сделал. - Да.
Нижняя губа джоулса задрожала, и я подумал, что сейчас впервые в жизни увижу кошачий плач. - Ты сумасшедший идиот! - Он заорал на меня так громко, что я сделал несколько шагов назад, пока мой зад не ударился о дисплей, а чехлы от сотовых телефонов не посыпались на меня дождем. - Ты мне нравился, а теперь ты мертв, мертв, мертв! - Он перевернулся на спину и принялся грести в воздухе. - О, Почему мне всегда нравятся убийцы! Ох уж этот жестокий мир!
Я посмотрел на Жюля, который пытался выглядеть суровым, поддаваясь желанию закатить глаза от мелодрамы Джоулса. - Тебе нужно уходить прямо сейчас. Если вам посчастливилось пережить то, что готовит Сабрина, тогда вам лучше всего найти себе могущественного покровителя. Когда эта деталь выйдет наружу, ТАУ обрушится на вас, как тонна смертоносных кирпичей.
Джоулз фыркнул. - Иногда это больше похоже на толпу, чем на профсоюз. До свидания! Наслаждайтесь жизнью, пока можете! - Джоулз махнул рукой.
Посмотрев на них обоих, я попятилась к двери и поплелась прочь.
Я был уже на полпути к офису О'Миры, когда тихие звуки ночного города пронзил вой. Длинный и низкий, не такой глубокий, как у папы, но все равно знакомый. За ним последовали ещё два выстрела.
Стая пришла в этот город.


Глава Двадцать Девятая


Я попытался пробежать весь путь до офиса и почти сделал это, прежде чем судорога ударила меня, как удар в живот, и мне пришлось хромать последний блок. Дульный расширитель был потерян, чтобы дышать. Дверь в здание всё ещё висела свободно на петлях, и дверь в офис всё ещё была расщеплена по краям.
Прежде чем покинуть лестничную клетку, я услышал тяжелые стоны и тяжелое дыхание Тэллоу. Воздух был насыщен густым мускусным запахом и сладковатым привкусом крови.
Я просунул голову в дверь кабинета и очень хорошо разглядел зубы Тэллоу. А потом слишком близкое соприкосновение с её языком.
- Слава Луне, что это ты! - Воскликнул саллоу, когда я фыркнул и чихнул, пытаясь избавиться от слюны оборотня из своего носа. Она сидела на корточках прямо у двери, готовая отхватить кусок от любого, кто войдет в неё. Я мысленно отметил, что должен вернуться к привычке стучать в двери, даже несуществующие, прежде чем открывать их. - Я слышал стаю всего несколько минут назад. - Её голос перешел в глубокий стон, когда одна лапа коснулась её живота.
В углу она устроила большое гнездо, состоящее из всех отдаленно мягких предметов, которые были в кабинете. Разделители были сняты с их ткани, чтобы сделать кожу гнезда, а диван и стулья были освобождены от своих подушек. Плюшевый мишка Икси сидел в центре гнезда, его набивка торчала сквозь ряды дырок и мокрый мех. Его остекленевшие глаза, казалось, молили о пощаде.
Тэллоу повернулась и захромала обратно к своему гнезду, рухнув в него с облегченным стоном. - Теперь уже недолго осталось.
Я подошел к ней и ткнулся носом в бок. - Что я могу для вас сделать?
По комнате пронеслась череда завываний. Я вздрогнул, и она поморщилась от болезненной судороги.
- Это орел, Киа и Мерло. В конце концов, они найдут нас здесь. Они смогут почувствовать запах родов за много миль. - В процессе ликвидации Киа должна была стать супругой Альфы.
- А что происходит, когда они это делают?
- Это мы ещё посмотрим. Блин! - Она схватила меня за плечи и крепко обняла. - А пока ты справишься гораздо лучше, чем плюшевый мишка.
Клянусь, что Мишка вздохнул с облегчением.
Следующие полчаса были одновременно болезненными и полезными. Судороги Тэллоу становились все сильнее и сильнее, заставляя меня обниматься, сжиматься и, в один особенно мучительный момент, кусаться. Я нашел ей метлу, чтобы укусить после этого. Когда роды приблизились, она, казалось, знала, что делать, и это было хорошо, потому что я понятия не имел. Она перестала пытаться сломать мне ребра и улеглась на спину, просто сжимая одной рукой-лапой огромную горсть моей свободной кожи, а другой упираясь в стену за своей головой.
Она тяжело дышала и постоянно стонала, язык её свисал набок изо рта. Её зубы начали стучать, и давление на мой бедный загривок стало смертельной хваткой. Я спросил ее, что случилось.
- Я... я... не могу больше сдерживаться! - Не успел звук " Т " слететь с её губ, как она запрокинула голову и завыла так громко, что, клянусь, задребезжали стекла. В ответ раздались ещё три вопля. - Черт. - Саллоу застонал, но было уже слишком поздно. Это уже началось.
Запах всего этого был таким пьянящим, что у меня чуть не закружилась голова и, что ещё более тревожно, захотелось есть. Тем не менее, как только начались роды, это произошло быстро. Сначала показался маленький нос, потом, когда все тело Тэллоу охватила сила сжатия, появилась вся голова, а вместе с ней и все остальное тело, покрытое серебристым мехом, выскользнуло наружу. Маленький медвежонок был восхитителен, даже скользкий от соков. Пока его мать стонала и тяжело дышала, к её брату вскоре присоединился ещё один, черный с белыми крапинками, и наконец, третий был красно-коричневый, единственный, кто, как я мог сказать, был похож на волка, которого я предполагал считать их отцом. Все они были гораздо меньше, чем я представлял себе в огромном брюхе Тэллоу, но больше, чем просто щенки, размером примерно с маленьких терьеров с огромными лапами и глазами.
- А сколько их было? - Прошептал саллоу.
- Три.
- Дерьмо. Пройдут недели, прежде чем у меня будет достаточно сисек. - Я усмехнулся, когда она издала последний стон, и масса последа выскользнула из неё. Запах крови удваивался, когда щенки начали звать свою мать. - Дай их мне, - устало прошептал Тэллоу. Я посмотрел на неё, внезапно занервничав, немного испугавшись как ее, так и того факта, что детеныши пахли восхитительно. Но в её янтарных глазах не было ничего, кроме доверия. Со всей осторожностью, на какую была способна, я взяла в рот каждый из них за шкирку и передала их маме. Она взяла каждый из них и начала чистить их так, как могла только собачья мать. Три вопля разорвали ночной воздух. Они были уже совсем близко.
- Теперь мне ничего не остается, как ждать. - У Тэллоу от волнения заложило уши.
Я посмотрел на груду внутренностей, которая лежала в центре гнезда. Вся комната кричала прямо в мои ноздри, запах был настолько сильным, что даже самый слабый след его привел бы Волков прямо к сквозняку офиса. Тут мне в голову пришла одна мысль. - Они ведь придут по запаху, верно?
- Да.
- Тогда давай поделимся своей любовью. - Я вытащила из гнезда верхний слой ткани и накрыла им послед, сначала в одну сторону, потом в другую. Я схватился за верхний угол и Ва-бац-мгновенный послед в мешке.
- Томас, нам будет безопаснее встретиться с ними вместе. Они могут прислушаться к голосу разума, если столкнутся с честной борьбой. - Она говорила так же убежденно, как и я.
- Ну, если я все сделаю правильно, они тебя вообще не найдут.
Я схватил свою сумку с кишками и выбежал за дверь.
Мне пришло в голову, что я понятия не имею, что делаю, но я решил, что это ничем не отличается от последних двух дней. Я побежала вниз по улице в том направлении, откуда, как я надеялась, доносился вой стаи. Я не очень хорошо знал эту часть города. У меня никогда не было повода идти в полицейский участок. Но где-то здесь был мотель. Это может быть хорошее место, чтобы спрятать первый кусочек внутренностей. Если бы я мог найти ветеринарную клинику или больницу, это тоже сработало бы.
Улицы были абсолютно пустынны, поэтому я беспрепятственно бежал по тротуару, огибая лужицы света, отбрасываемые случайными уличными фонарями. Я нашел мотель как раз в тот момент, когда волки снова завыли. Очень мило с их стороны дать мне знать, что они были так близко.


Глава Тридцатая


Сам мотель был одним из тех основных отелей со скидками. Дешевая стена из бетонных блоков окружала парковку и была увенчана стальными шипами, выкрашенными в белый цвет. Сам мотель был длинным узким зданием, трехэтажным и достаточно широким, чтобы вместить два ряда комнат и коридор. Я очень надеялся, что волки не захотят врываться в людную гостиницу. Если нет, то это, вероятно, была невероятно глупая идея. Я должен был признать, что это может быть глупо в любом случае.
Тем не менее, поддержание жизни Саллоу и её щенков стоило затраченных усилий. Проблема заключалась в том, как заполучить кугуара размером с сенбернара и занести в него мешок с мокрым мясом. Входная дверь была открыта.
Я прокралась через ворота въезда в вагон и прижалась к стене, пока кралась по периметру здания. Парковка была не совсем заполнена, когда я проскользнула между машинами. Я не видел никаких камер, но это не означало, что их там не было. Все двери были закрыты, но кто-то оставил окно второго этажа широко открытым. Похоже, это был мой единственный путь, который не требовал ключа или больших пальцев.
Интересно, смогу ли я прыгнуть так высоко? Если домашняя кошка может запрыгнуть на верх холодильника, то я должен быть в состоянии добраться до этого окна. На самом деле я хотел положить туда примерно половину внутренностей, так что не нужно было прыгать с целым пакетом во рту. Я бросила сумку и развернула ее, получив свежий запах вещёства, от которого мой желудок заурчал. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз ел эти сосиски? Казалось, это было лет десять назад. Я проглотила полный рот последа, прежде чем поняла, что делаю. Жиры были такими сладкими и нежными, что я не могла даже немного почувствовать отвращение к себе. Таким образом, к завтрашнему дню мое человеческое достоинство должно было полностью исчезнуть.
Конечно, вопрос о том, чтобы дожить до завтрашнего дня, был открытым.
Я оторвал кусок окровавленной массы с помощью лапы и зубов. Стараясь не сглотнуть, я бросился к стене и прыгнул. К своему удивлению, я почти без усилий подплыл к окну. Мне просто нужно было немного подтолкнуть задними ногами, чтобы пройти весь путь. Я был очень горд собой. Жаль, что обитатель комнаты не разделял моей радости. Честно говоря, я бы тоже расстроился, если бы кто-то прыгнул в мое окно с полным ртом сочащегося мяса.
И все же, не было никакой причины кричать так громко. Как только мои лапы коснулись ковра, меня словно физически ударило. Люди так громко разговаривают. Я едва успел взглянуть на фигуру, которая спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты. Дверь открылась в ослепительно освещённый коридор, и я мельком увидела загорелые ягодицы.
Скрытность гиг, что кошки известны для? Мы подадим это в соответствии с приобретенным навыком, а не стандартной функцией. Я работал так быстро, как только мог, слушая, как женщина кричит: - Тигр! Там тигр в моей комнате! - когда я размазала послед по всей комнате. Я вытерла его о стены, размазала по зеркалу и бросила на кровать, прежде чем выпрыгнуть в окно. Все это дело заняло у меня около минуты.
Я приземлился на звук чьего-то крика: - Святое дерьмо! - Я оглянулась через плечо и увидела парня, который смотрел на меня через окно первого этажа, его глаза были круглыми, как колпаки от колес. Рычание заставило его отползти ещё дальше в свою комнату. Не дожидаясь, пока он вернется с пистолетом или чем-нибудь ещё, я схватила свою сумку с остатками еды и заказала её для стены. После окна второго этажа восьмифутовая стена казалась мне детской преградой. К сожалению, я приземлился прямо на пути квадратных фар. Машина пронеслась мимо меня с включенными тормозными огнями и визгом шин. Я увидел силуэт с длинной мордой, свисающей из окна со стороны водителя, и услышал возбужденные возгласы, чтобы обернуться.
Я без раздумий перемахнула через стену и бросилась бежать, уронив свой мешок с кишками. Звук визжащих шин преследовал мои стучащие лапы. Дерьмо - до сих пор я распространяла этот запах только в одном месте. Смогут ли они проследить за запахом до Тэллоу? Я метался от машины к машине, обходя стоянку и заходя на задний двор. Внутри я всё ещё слышал истерический крик женщины, в то время как парень, которого я спугнул, вышел из здания через боковой выход с винтовкой в руке. Пока я ползла от машины к машине, его голова изучала парковку. Он держал обе руки на пистолете, но не целился из него. Волки завизжали на стоянке, когда я завернула за угол здания. Я остановился, чтобы посмотреть, что может произойти.
- Срань господня! - У этого парня, похоже, не было большого словарного запаса. Он торопливо прицелился и выстрелил, когда вдалеке заревели полицейские сирены. Волки выскочили из машины, каждый побежал в укрытие. Мне было интересно, нужны ли тебе серебряные пули, чтобы убить оборотня. Судя по тому, что ПА и шум не были в этой компании, я предположила, что оборотни исцеляются медленнее, чем подразумевалось в фильмах.
Среди собравшихся раздался вой, и Мистер Святое дерьмо благоразумно нырнул обратно в мотель. Мне оставалось только гадать, что же тогда показала ему эта вуаль. Неужели все волки-тигры? Может быть, это бешеные собаки, которые ездят на машине? Сирены приближались все быстрее. Я надеялась, что перспектива схватки с большим количеством людей с оружием убедит стаю оставить охоту на другой день.
В любом случае, я потерял слишком много времени. Стараясь вести себя как можно тише, я проскользнула за заднюю часть здания. Как ни странно, забор здесь был немного выше и увенчан колючей проволокой. Напрягая мышцы ног, я перепрыгнула через него.
Острая вонь ударила мне в нос прежде, чем мои лапы коснулись земли. Передо мной возвышались четыре груды старых автомобилей, а также груды хлама, который в лунном свете казался острым и страшным. Не самое лучшее место для отдыха, но я был почти уверен, что там никого не было, пока не началось рычание.
В тени груды хлама стояла собака. Он тоже был большой, хотя я не могла разглядеть деталей, кроме того, что он был большим с широкими плечами и имел много блестящих зубов в его широком рту. Его рычание было похоже на пилу, работающую через бревно, вверх и вниз по высоте. Возможно, это связано с папой. Я зашипела на него, убедившись, что он хорошо разглядел мои собственные клыки, надеясь, что он дважды подумает, прежде чем взять меня. Бороться с ним было абсолютно последнее, что я хотела сделать в данный момент.
Вопрос действительно был в том, насколько он быстр? Смогу ли я проскочить через свалку и перепрыгнуть через ворота прежде, чем эти зубы сомкнутся на моей ноге, или мне придется отскочить назад через стену? В любом случае этот ублюдок наверняка залает. Я попыталась обойти его, и напряжение лопнуло, как цепь. Он набросился на меня, лая, как скорострельная пушка. Рафф! Рафф! С моим собственным воющим рычанием я ударил лапой по голове собаки сбоку, вращая её в воздухе.
Я уже убегала, прежде чем он приземлился, прыгая ногами к воротам, когда позади меня раздался вой стаи. Дворняжка буквально висела у меня на хвосте. Несколько раз я чувствовал, как его челюсти смыкаются вокруг неё только для того, чтобы проскользнуть сквозь зубы, когда я зигзагами пробирался через свалку, делая свою лучшую имитацию Руди. Быстрый прыжок-и жестяная крыша мусорной хижины захлопнулась у меня под ногами, чуть не прогнувшись под моим весом. Оттуда быстрый прыжок через круглую колючую проволоку вывел меня на темную улицу, окаймленную заборами.
Я узнала это место, Брод-стрит, место в Грантсвилле, где хранились секреты. Теперь я надеялся, что там найдется приличное место, чтобы спрятаться. Моя грудь тяжело вздымалась, когда я трусила вниз по дороге, ища подходящее место. Я бы побежала, но мои уши, казалось, вот-вот взорвутся от кровяного давления.
Улица была окружена высокими заборами, увенчанными колючей проволокой, слишком высокой, чтобы я мог через неё перепрыгнуть. Ворота были не намного лучше. Проклятая собака всё ещё лаяла во всю глотку. Я надеялась, что это означает, что волки не последовали за мной через забор. Могут ли волки прыгать? Я знал, что они умеют бегать.
Впереди через перекресток выкатился пикап, но я увидел его таким, каким он был на самом деле - моим спасением. Последний рывок приземлил меня и мои разрывающиеся легкие на спинку его кровати, моя лапа едва избежала того, чтобы быть пронзенной свирепыми граблями. Водитель, казалось, не заметил меня, когда я присела на корточки рядом с покрытой брезентом газонокосилкой. Я прижался к холодному металлу кузова грузовика и прислушался к глухому стуку своего сердца, отдававшемуся в ушах. Я лихорадочно перебирал в уме возможные варианты. О'Мира всё ещё была в часе езды. До тех пор я должен был держать Волков занятыми и подальше от офиса. Мне пришло в голову два варианта. Проблема была в том, что грузовик, куда бы он ни ехал, уходил от обоих этих вариантов.
Я выглянула из-за газонокосилки, чтобы посмотреть на мужчину в кабине машины. У него были широкие плечи и лысеющая голова, соединенная очень маленькой шеей.
Я подумал, не выпрыгнуть ли из машины и не вернуться ли обратно в пригород, но вид квадратных фар вдалеке за моей спиной сделал это очень плохим планом. Стая мчалась сквозь огни, чтобы догнать их. При такой скорости они собирались поймать меня ещё в миле от моего дома. Это вообще не должно было произойти. Я в отчаянии огляделся вокруг кузова грузовика. Там, между двумя банками с краской, лежал козырек от бейсболки.
Не теряя времени даром, я зубами сорвал с банок бейсболку и осторожно зацепил ткань когтями. Потом я посадил его себе на голову, придерживая лапой. Я осторожно подкралась к окну, чтобы посмотреть на своего рассеянного водителя. Он, казалось, был в своем собственном маленьком мире, бормоча слова какой-то поп-песни, которая не очень хорошо сочеталась с его телом среднего возраста. Я медленно протянула лапу внутрь кабины и вытянула свои когти, осторожно замахиваясь ими в дюйме от задней части его волосатой шеи.
- Привет, - прорычал я.
Он вздрогнул, и я прижала свои когти к основанию его шеи. - Пискнул здоровяк.
- Ты когда-нибудь хотел сниматься в боевике?
- Ну и что же? - Он перевел взгляд на зеркало заднего вида и широко раскрыл глаза.
- Не смотри на меня! - Рявкнул я. Он оторвал взгляд от зеркала и снова посмотрел на дорогу перед нами. - Вы не знаете, где находится Морис-Роуд?
- Да...
- Хорошо, ты отведешь меня туда так быстро, как только сможешь, и тогда я не перережу тебе горло. - Понял? - Прошипел я.
- Он снова кивнул.
- А теперь поехали! - Прорычал я ему в ухо. Его нога нажала на газ, и мы рванули через перекресток на крик разъяренного Хорна. Двигатель грузовика взревел, когда мы помчались вниз по проходу. Позади нас послышался вой, когда седан стаи резко свернул в сторону. За холмом позади них пейзаж вспыхивал красным и синим.
Впереди замаячил желтый огонек, но улица была пуста. - Продолжай идти! - Настаивал я, когда моя шляпа хлопнула один раз и поднялась с моей головы. Мне нужно было одной лапой упереться в шею водителя, а другой-удержаться от ускорения, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Я почувствовал, как воздух вокруг меня изменился; может быть, это завеса сдвинулась вокруг меня? Да и откуда мне знать. Глаза водителя снова обратились к зеркалу заднего вида. Я показал ему свои зубы и уколол его немного сильнее своими когтями. Он снова перевел взгляд на дорогу. Мы мчались через город, квадратные фары "Кадиллака" смотрели на меня с расстояния менее двухсот футов, когда мы приблизились к повороту. Водитель, казалось, понял, что Кадиллак ударит его, если он замедлится, поэтому он дернулся назад в левую полосу и сильно ударил по тормозам перед поворотом. Поворот был настолько быстрым, что мне потребовались все мои силы, чтобы не упасть с моего насеста, когда другая машина пронеслась мимо нас, её шины визжали, когда запах горелой резины ударил мне в нос.
Мы были уже почти в четверти мили от перекрестка, когда позади нас снова появились квадратные фары, а двигатель ревел, как механический Лев. К счастью, мне не пришлось идти дальше. Грузовик свернул за угол на Морис-Роуд, Мою улицу. Моя территория. Грузовик начал замедлять ход, и я убрал свою лапу с шеи водителя. Почувствовав озорной импульс, я просунула голову в кабину и лизнула его в щеку. На вкус он был ужасен, но выражение крайнего замешательства того стоило. Я выскочила из кабины прежде, чем он полностью остановился, как раз в тот момент, когда фары свернули за угол.
Я подождала, пока маленький оборотень Мерло выпрыгнет из окна, и только тогда бросилась бежать. Я знал этот район как свои пять пальцев. Я бы сказал, лапой, но это было гораздо более новое знакомство. В некоторых из этих домов жили собаки; большинство из них были маленькими, но не все. Пробравшись сквозь живую изгородь, я вбежал во двор Миссис Хильди и завернул за дом, где Грейсон, Великий Датчанин нашей семьи, вероятно, дремал в своем роскошном собачьем домике в форме одного из особняков Пэрис Хилтон. Я запрыгнул на него сверху, намеренно сильно ударив передними лапами, а затем бросился во двор Далтонов, когда воздух наполнился беспорядочным шумом.
Я усмехнулся, когда Грейсон начал рычать. Я надеялся, что оборотень по крайней мере замедлится территориальным великим датчанином, когда я бежал вокруг сада Далтонов и пробирался через лабиринт призовых розовых кустов. Когда я рванулся через улицу, чувство вины сдавило мне грудь, но волки, вероятно, были слишком сосредоточены на мне, чтобы причинить Грейсону слишком большой вред. - Я надеялся.
Миновав следующий сад, я пробежала через задний двор, заполненный дождевальным туманом, и поскребла себя вдоль угла дома, прежде чем метнуться обратно через улицу. Обереги по ту сторону дома Архимага засияли угрожающей энергией ещё до того, как я приблизился к нему, и сияли с каждым тяжелым шагом. Блокирующие пластины рун преграждали даже проход. Я бросила свои мысли против них. Эй, дракон! - Ты хочешь выйти?
Ответа не последовало - я не успел вступить в очную схватку с подопечными. Я свернул к плану Б, когда вой разорвал ночь позади меня, перепрыгнул через мой собственный забор и ворвался в мой передний двор. Я уже слышал, как мои соседи жалуются на длинную траву, когда я обошел дом сзади, молясь, чтобы окно ванной комнаты не было закрыто. Половина меня отчаянно надеялась, что в этом случае проявится какой-нибудь другой блестящий план.
Окно ванной комнаты было открыто на всеобщее обозрение, и я прыгнула внутрь. Кошачья грация и плиточный пол привели к какому-то неудачному скольжению, в результате чего моя голова ударилась о шкафчик под раковиной с сокрушительным стуком. Маленькая седая головка высунулась из-за угла двери, направив ствол ракеты от бутылки в мою сторону, когда я стряхнул удар. - Томас? Летающие меховые шарики - какого черта!


Глава Тридцать Первая


- Оборотни пытаются меня съесть. Объясню позже! - Закричал Я на Руди. Я встал, прошел мимо растерянной белки и остановился как вкопанный, увидев огромное количество фейерверков, сложенных в моей спальне. Белка превратила мою спальню в миниатюрный завод по производству боеприпасов для очень маленькой, но хорошо вооруженной артиллерии. У моей кровати стояли три больших пакета разнообразного фейерверка, их содержимое было разложено на полу в виде стопок. На синем карнизе размером примерно два на два фута лежали фейерверки в различных стадиях деконструкции и сборки. Мой ноутбук лежал на краю стола, его экран был открыт на сайте под названием Pyro Club.
Руди ухмыльнулся мне, выпятив грудь, гордость сияла в его глазах. - Так приятно иметь сухое место!
Две серые тени промелькнули на заднем дворе, и внезапно времени на шутки не осталось. Проклиная себя за то, что не выключила свет, я нырнула в спальню и ногой захлопнула за собой дверь. Кухня была бы лучшим местом, чтобы устроить засаду. Холодильник стоял прямо у входа, и я вскочила на него, услышав резкий треск стекла.
- Привет, разве это не... - прорычал волчий голос матери.
- Это не имеет значения. - Орел оборвал её. - Сегодня вечером я куплю себе новый ковер.
Мои глаза уловили тень за окном рядом с входной дверью. Тонкие занавески не давали мне увидеть Мерло непосредственно, а он не видел меня на моем насесте, но я знала, что он был там. В большом эркере напротив меня, в обеденном уголке, не было такой занавески, и Лунный свет струился через неё. Конечно, они выбрали бы именно этот момент, когда я действительно нуждался в том, чтобы быть глупым, чтобы быть достаточно умным, чтобы получить меня в пинчер Мерло был слабым звеном - единственным оборотнем, которого я перевешивал, но мне не нравились мои шансы в измерении опыта.
- Что, черт возьми, все это значит? - Порох? - Голос матери волка-Тэллоу сказал, что её зовут Киа - донесся из другой комнаты.
- Да какая разница... - Длинное сопение. - Он здесь, - ответил Орел, его голос был чистым звериным рычанием. Я надеялся, что ни один из щенков Тэллоу не унаследует умственные способности своего отца, когда выпрыгнул из холодильника и присел на корточки за кухонным островом. Мое новое местоположение было далеко не идеальным для засады на монстров, идущих из коридора, но, по крайней мере, капитан рант не сможет меня увидеть.
Дверь спальни с грохотом распахнулась, и я вздрогнула при мысли о трещине, которую дверная ручка, вероятно, сделала в стене из гипсокартона. Мои губы оторвались от клыков, когда я присела на корточки, паника трепетала в моем животе. Это не сработало. Проклятые волки были слишком осторожны. Я надеялся сразиться с ними на своей собственной территории, но теперь я был просто пойман в ловушку. - Вот, киса, киса, киса, - насмешливо произнес Орел.
Я был не хуже Трида. Справа от меня раздался резкий хлопок, когда Мерло пробила стекло рядом с дверью. Нет хороших вариантов. Я перебрал наименее плохие варианты, и все они вернулись к коротышке. У Омеги не было прикрытия. Если мне удастся пробиться через него, то да... Ну, по крайней мере, у меня было бы немного больше места для маневра. Я услышала, как засов открылся на входной двери. Нет больше времени для планирования. Я бросился через прилавок, мое тело рванулось к двери, как ракета. Я уверена, что Мерло почувствовал взрыв боли, когда мои зубы прокусили его руку. Он резко взвизгнул от боли, прежде чем я потянула вниз, пронзив его руку о разбитое стекло. Маленькая Вер-дворняжка наполнила мои уши леденящим кровь криком. Земля подо мной пульсировала. Я инстинктивно обернулся, но тут же увидел белые зубы, мелькнувшие перед моим взором, а затем Орла, вцепившегося мне в шею и стиснувшего её челюстями. Ощущение скольжения, и моя шея освободилась, благодаря свободной коже. Скривившись, я обнаружил во рту что - то мясистое-ногу или руку, но в любом случае там была горячая кровь.
Гравитация покинула меня, мир закружился, когда что-то белое увеличилось в размерах, и я шлепнулся в него лапами вперед. Холодильник. Гравитация нашла меня и швырнула обратно, первой, на пол. Масса черного меха бросилась на меня сверху, щелкая зубами в моем лице, её дыхание пахло гнилым мясом. Мой задний коготь нашел плоть её живота и впился в неё, но это не остановило её. Она навалилась на меня всем своим весом, и мне потребовалась вся моя сила, чтобы удержать её чудовищную морду подальше от моего лица. Я почувствовал, как мои когти сжались, когда её руки сомкнулись вокруг моего горла. Что-то разорвалось под моими когтями, и моя нога нашла мягкую влагу, но боль даже не мелькнула в этих убийственных глазах.
Как только мое зрение начало темнеть, что-то вырвало её из моих когтей. Эти прищуренные глаза расширились от шока, когда она отлетела назад в мою гостиную и рухнула на задний край моего дивана. Петля кишок текла за ней, как кровавая лента. Орел встал перед ней, его морда была усмешкой со слишком большим количеством зубов. Я остался лежать на спине и убедился, что он видит строй когтей, через которые ему придется пройти, чтобы добраться до моего горла. Собаки, катающиеся на спине, могут быть подчинением, но для нас, кошек, это скорее утверждение: - Я буду трахать тебя. - Киа не рассчитывала на тот ущерб, который они могли нанести.
Орел не выглядел так, как будто собирался совершить ту же самую ошибку. Он вытащил мясницкий нож Анжелики с полки у двери. И снова я понял, что неверно оценил интеллект Орла. Он только что спас жизнь своей матери и не собирался делать её ошибку. Он стоял там, громко рыча, но я всё ещё слышал щелканье когтей на другой стороне острова. С другой стороны показалась Мерло. Все ещё щиплют.
- Да, кстати, там было три щенка. - Эти слова прозвучали скорее шипением, чем обычным тоном, который я имел в виду. Трудно говорить, одновременно обнажая клыки.
Орел вздрогнул, а затем его рычание усилилось; рукоятка ножа издала трескучий звук, когда он щелкнул в его кулаке. - А где же она? Скажи мне! - он залаял.
- Хееееяаа лунный мешок!! - донесся из глубины коридора пронзительный крик. Взгляд орла метнулся в сторону и сделал двойной вдох, когда батарея бутылочных ракет со свистом вылетела из спальни к его голове. Он почти увернулся от них, но опоздал на долю секунды. Одна из ракет попала ему в заостренное ухо и застряла в ушном канале, огонь вырвался из ствола, заставляя кончик уха шипеть. Рука Орла уже обхватила палку, торчащую из его уха, когда фейерверк взорвался яркой зеленой вспышкой.
Несколько мгновений спустя мои третьи веки откинулись назад, и я увидел последствия своего видения. Орел стоял там, но все внешние признаки его уха исчезли. Другая была срублена до половины мачты. Его рука открылась, и мех затрещал, когда он коснулся окровавленной дыры, которая была его ухом. Боль, шок, страх, паника, гнев и, наконец, ярость вспыхивают в его глазах, сфокусированных не на мне, предположила я, а на крошечной серой фигурке, которую я представляла себе стоящей посреди коридора с бутылкообразной базукой в руках. Маленькое "о, дерьмо" донеслось из коридора, когда Орел опустился в атакующую стойку полузащитника, угрожающе рыча.
На меня упала тень, и я увидел Мерло, который стоял не более чем в футе от меня, выглядывая из-за угла кухонного островка, его рот был открыт. Он был полностью сосредоточен на своем брате по стае, не глядя на меня вообще. Я не мог видеть его глаз сквозь угол морды. Вилка для барбекю безвольно висела в его левой руке, другая рука болталась бесполезно, когда кровь капала с кончиков пальцев.
Орел бросился в какофонию щелкающих трещин, прежде чем весь дом взорвался с оглушительным треском. Вслед за ним из коридора донесся крик Роя бутылочных ракет. Я улучшил свое ментальное предположение о том, что Орел видел Руди. Не одинокая Бутылочная ракета на плече, а целая батарея самодельных фейерверков. Сдвоенные вопли боли и паники поднялись, когда разноцветное пламя наполнило воздух в моем доме. Я обнаружила, что стою на ногах, не помня, как встала, когда серое пятно вырвалось из дверного проема и направилось ко мне.
- ИДИ, ИДИ, ИДИ, ИДИ! - Руди закричал на меня, когда ударил в бок. Я безмолвно повиновался, выбежав через парадную дверь в уже совсем проснувшийся район.
На улице горели все фонари. В окнах, выходящих на мой дом, виднелись силуэты людей. Я мог чувствовать давление этих глаз на нас, физическую силу. В моих ушах уже не было звона. Они кричали так громко, что я скорее почувствовал, чем услышал быструю серию глухих ударов, которые указывали на ещё больше фейерверков, зажигающихся позади меня. В моем доме! Дом, за который я так отчаянно боролся, что нарочно пошел туда, зная, что Руди подстроил его так, чтобы взорвать.
Что-то шевельнулось у меня на шее. - Беги! Они ещё не умерли! Заставь свои ноги двигаться! - Голос Руди звенел у меня в голове, чистый, как хрусталь. - Разве ты их не слышишь?
- Нет, - ответила я, и мой мозг начал возвращаться к жизни. То, как Руди говорил через сломанный ошейник, грызло, но другие мысли вытесняли его. Я всё ещё был в опасности, и битва ещё не закончилась. Мне всё ещё нужно было закончить вторую часть. Машина оборотней стояла на холостом ходу в конце улицы, примерно в пяти домах от них. На самом деле я понял, что это была вовсе не их машина, а машина Синди. Затем замедлился до ошеломляющего шарканья, когда семена травм расцвели болью. Борьба прокручивалась в моей голове, определяя источник каждой индивидуальной боли, когда я ковылял к машине. Ребра болели как ручки холодильника, когти Руди вонзились в шкуру, а моя кожа была разорвана зубами Киа. Мои передние лапы болели вверх и вниз по их длине, а также Мой позвоночник от чистого удара о холодильник, а затем о землю. Нарастающая головная боль, вызванная звоном в ушах, угрожала стереть все из моей памяти. Но все это было ничто по сравнению с первоначальной агонией моих разорванных УЗ.
- Э-э, Томас, может быть, ты захочешь двигаться немного быстрее, куда бы ты ни шел. Этот парень действительно не выглядит таким уж счастливым с нами.
Мне не следовало оглядываться назад, но я это сделал. Орел стоял на моем переднем дворе, мех тлел и красный Ихор капал из раны в его голове, когда он схватился за белый штакетник в моем переднем дворе для поддержки. Один его глаз заплыл и закрылся, но другой был ясен и излучал чистую ненависть. В отличие от животной ненависти, которую я видел в Киа, в этом взгляде было много разума. Независимо от обстоятельств, понимал ли он когда-нибудь, как им со стаей манипулировали, этот волк никогда мне этого не простит. Это было нормально.
Позади него из окон моего дома валил дым, а в спальне пульсировало оранжевое зарево. Из-за него и его инстинктивной жажды мести все, за что я боролась, чтобы сохранить и удержать, к утру превратится в дымящиеся руины. Оказалось, что я был готов заплатить эту цену, чтобы выжить и сохранить жизнь его детям.
Его губы шевелились, но я не могла расслышать их из-за звона в ушах. Может быть, это была какая-то клятва мести или похвала за то, что она заставила его остановиться. Но мне было все равно. За его спиной Киа, тяжело опираясь на Мерло, прихрамывая, вышла из дома. Киа схватилась за живот. Она выживет - и это хорошо. По крайней мере, этой компании сегодня не придется гоняться за салом.
Я снова посмотрел на орла; его глаза, казалось, что-то искали во мне. - Иди домой, - сказала я, едва слыша свой собственный голос. - Иди домой и оставайся там. Этот город-мой. Его глаза всё ещё изучали меня, не давая никаких признаков того, что он услышал меня, но позади него Мерло кивнула. Затем я резко поднял голову, когда Руди завибрировал у меня на затылке.
- Руди, заткнись, - послала я через ошейник, и он послушался.
- Привет, я надрал ему задницу и спас твою. Ты у меня в долгу!
- Ты также спалил мой дом дотла.
- Всегда пожалуйста! Здания намного красивее, когда они горят.
Наши мысли были подобны разрядам электричества, прыгающим через пропасть. Пока он прикасался к ошейнику, мы могли обмениваться мысленными текстовыми сообщениями. - Прорычал я как-то вяло. Я гадал, где Руди научился этому трюку, когда бросил последний взгляд на свой горящий дом и волков, прежде чем вернуться к машине Волков. Вероятно, это был не самый мудрый план, чтобы взять транспорт раненых волков, но... Я рассмеялась от этой мысли. Нет, весь этот план нельзя было назвать мудрым. То, что я планировал, вероятно, граничило с безумием.
- Что тут смешного, Томми? - спросил Руди, когда мы подошли к машине. Полицейские и, возможно, зоозащитники скоро будут здесь. Осталось совсем немного времени.
- Просто вспоминаю старый мультфильм, где семья енотов водит машину.
- О, все не так уж плохо. Я уже много раз гном-стилизованные автомобили до этого. Не беспокойтесь об этом. Широкий-это тормоз, высокий-газ. - С этими словами он спрыгнул с моей головы в окно.
В стиле гномов? Я одновременно задавалась вопросом, что означало это название, и беспокоилась, что кучка животных водила машины достаточно часто, чтобы у волшебного мира было для неё название. Я последовал за ним гораздо более неуклюже, сотрясая более чем несколько развивающихся синяков, когда я вытащил себя через окно.


Глава Тридцать Вторая


Руди оказался гораздо лучше управляемым на педалях, чем я. Звон в ушах притупился от полного уничтожения всего, и теперь я смутно слышала сирены полицейских машин, мчавшихся мимо нас по пути к моему дому. Я всё ещё не мог расслышать Руди, но он довольно хорошо перевел мой лай " стоп! и "вперед, вперед" в движение автомобиля. К тому времени, как мы добрались до парка, в котором находился дракон Арчи, я услышал слабые звуки смущенного чириканья Руди. Мы остановились на стоянке рядом с детской площадкой, и пока я искал лучшее место, чтобы спустить машину на травянистое поле, Руди вылез из педального колодца.
Я уже бывал здесь раньше с Анжеликой, когда она занималась фитнесом. Ландшафт здесь полого спускался к реке, которая лежала за густой полосой вторичного леса. Из-за уклона парк был построен на нескольких террасах. Автостоянка возвышалась примерно в трех футах от заросшего травой поля, на котором виднелись хорошо сохранившийся бейсбольный ромб и два маленьких футбольных мяча. Площадка для игр была приподнята ещё выше, и к ней вела небольшая лестница. За детской площадкой возвышался холм с закрытой зоной паники на вершине. Внизу, на поле, каменный генерал скакал на лошади в своей вечной атаке на футбольное поле от задней площадки бейсбольного алмаза. Это было очень странное место для мемориала гражданской войны. Теперь нам просто нужно было получить этот молоток автомобиля там, внизу.
В низком деревянном заборе, окружавшем стоянку, виднелась щель, но поперек неё была натянута толстая цепь. Тяжелый Кэдди, вероятно, мог пробить цепь, но я должен был ударить цепь на некоторой скорости, и столбы были толстыми толщиной три на три дюйма. Мне нужно было привести Кэдди в рабочее состояние вниз по холму, а затем направить его на статую, если это будет работать.
Руди прыгнул мне на шею и тут же сообразил, что к чему. - Какого черта мы здесь делаем? Я думал, что мы поедем к О'Миры.
- Нет. Я хочу сделать это до того, как она сможет остановить меня. - Я не собиралась говорить ему, но, очевидно, хотела кому-нибудь рассказать.
- Остановить тебя?
- В этом парке есть дракон, и я собираюсь его выпустить. - С этими словами я подсунул лапу под рычаг переключения передач и передвинул стрелку на приборной доске к R. Кадиллак начал медленно пятиться назад без всякого газа. Мое тело было достаточно большим, чтобы дотянуться до педалей, но я не мог нажать на газ, управлять и поднять голову достаточно высоко, чтобы увидеть дорогу передо мной. Однако девятифутовая статуя-это совсем другое дело.
- С драконом? - Ты это серьезно?
- Ты это серьезно? Здесь есть дракон?
- Арчибальд поймал его около ста лет назад. Он отрывал от него кусочки и использовал их для подпитки своей магии. Если мы его не выпустим, то какой-нибудь другой маг сделает то же самое ещё для ста человек.
Последовало молчание, пока я осторожно выстраивал машину с цепью поперек щели в заборе. Не имея Руди в педали хорошо сделал это немного сложнее.
- Окей. Понял. Как же нам его вытащить?
Я застыла на долю секунды, на мгновение забыв, что машина всё ещё катится. Я припарковала машину и вздрогнула от хруста шестеренок. - Ты не возражаешь против этого? - У меня было очень сильное желание посмотреть белке в глаза, но я никак не могла найти правильный угол, когда она вцепилась мне в шею.
- Чувак, я все понял. Я видел, что волхвы делают с теми, кто сделан из тасса. - Я почувствовал, как задрожала белка.
- Тогда уложи его на пол, но приготовься к тому, что он сломается. - Я перевел машину на Д.
Момент. - Ч - О! На нем же! - Руди рванулся к педалям и бросился всем телом на газ. Седан дернулся вперед, как испуганный кролик, едва не сбросив мои лапы с руля. Мы с ревом пронеслись через парковку, древний автомат переключился на две передачи, прежде чем мы наткнулись на цепь. Он выскочил из столбов, разорвав бревна, когда освободились анкерные болты. Затем сиденье подо мной дернулось, катапультируя меня к мягкому потолку с глухим стуком, отдающимся эхом от костей!
Я упал, но, кажется, не ударился о сиденье, когда машина взлетела в воздух за забором. Я наконец-то врезалась в сиденье, когда машина ударилась о подножие холма. - Тормози! Тормози! - Закричал я, когда сила толкнула меня в колодец для ног.
- Я стараюсь! - Я услышал щебетание Руди и почувствовал, как его когти впились мне в ногу. - Отвали от моего хвоста!
Я повернулась и услышала рев двигателя, когда моя нога зацепилась за газ. Машина ускорила ход, только чтобы ударить меня уже размягченной ногой по рулю, когда Руди бросился на тормоз. Наши головы смешались от силы удара, потребовалось несколько циклов остановки и запуска, прежде чем мне удалось высвободить ноги из педалей и выползти из колодца. Мы, наверное, выглядели как первый раз подростка с ручным переключением передач.
После долгих проклятий и осознания того, что мой слух достаточно восстановился, чтобы услышать Руди, если бы он закричал на меня, мы выровняли машину с гранитной статуей, сдавая её назад через все футбольное поле. В свете фар машины я не заметил никакого магического отблеска на самой статуе, но вокруг неё явно что-то кольцевалось. Темная и зеленоватая, она определенно не была той палатой, которую я видел раньше. Это было очень тонко сказано. Если бы я не искал магию, то упустил бы её полностью. Он мелькнул в уголке моего глаза, когда я уставилась на статую.
Руди выглядел немного потрепанным, сидя на приборной доске и морщась, когда он водил лапами вверх и вниз по хвосту. Единственный глаз-бусинка наблюдал за мной. - Значит, он находится в статуе? - Я слышал, как он сказал это через вызванный фейерверком гудок, который поселился у меня в голове.
- Да, именно так оно и было сказано. - Я выпрыгнул в окно.
- Эй! - Куда ты идешь?
- Я собираюсь попросить его не убивать нас, когда мы его выпустим. И чтобы найти что-то, чтобы утяжелить педаль газа. - Мои синяки уже начали кровоточить. Быть внутри автомобиля, врезавшегося в каменную статую, не было в моем списке ведра, поданном в разделе выживание.
- О! Хороший план! - Он дал мне знак победы своей лапой. - Кирпич будет лучше всего! - И снова мне стало интересно, как долго эта белка здесь пробыла.
Я стряхнула эту мысль, когда подошла к кольцу теней вокруг статуи. Я сел и уставился на памятник. Он не выглядел волшебным. Единственным проблеском света был бледный лунный свет, отражавшийся от язвистых усов генерала. Он не был хорошо ухожен. Мох и лишайник проникли в трещины, которые штурм многих зим проделал в камне. Конечно, если вы пытались скрыть что-то вроде дракона, вы, вероятно, хотели сделать тюрьму как можно более незаметной. Если бы статуя была гейзером магии, то секрет долго не продержался бы. Я ещё некоторое время смотрела на статую, но ни один слой сложности не отступал перед моими глазами, как обереги. Там просто было не во что копаться.
Кроме кольца у моих ног. Сейчас он плохо справлялся с тем, чтобы быть незаметным. Я взглянул на него. Это было не заклинание Арчибальда. Это было совершенно ясно. Как и все заклинания, наложенные на объекты, он был построен в несколько слоев, каждый из которых простирался все дальше и дальше в направлении, которое не было ни верхом, ни вниз, а полностью новым углом.
Это были руны Сабрины и Корнеалия. все руны Архимага бежали по прямым линиям; они были более волнистыми, бегущими в виде синусоидальной кривой. Они были намного проще, чем обереги на домах обоих магов, и я не чувствовал от них явной опасности. Возможно, это была тревога. Но что могло бы его возбудить? Конечно, просто переехать через него не получится; днем в этом парке должно быть добрых двести человек. Двести нормальных людей, к которым я больше не принадлежу.
Я не осмеливался пересечь эту черту, пока мы не были готовы. Вместо этого я посмотрел на лицо статуи. - Дракон, я не знаю, слышишь ли ты меня, но если можешь, дай мне какой-нибудь знак.
Но ничего не случилось. Статуя бесстрастно смотрела в сторону машины. Интересно, как далеко сейчас О'Мира? Между рождением ребенка, появлением Волков и подъездом к парку должно было пройти почти три часа. Когда все это закончилось, мне захотелось посмотреть на часы.
- Ну, если ты не можешь дать мне знак, тогда просто слушай. Мы собираемся попытаться освободить тебя. Я не знаю, будет ли достаточно сбить статую, но это все, что у меня есть. Если это сработает, что ж, было бы неплохо, если бы ты не навредил никому по ту сторону завесы. Они не имеют к этому никакого отношения. Может быть, я наивен и просто открываю здесь ящик Пандоры, но ты должен с чего-то начать.
Пурпурная вспышка вспыхнула над статуей, и на голове статуи материализовалась фигура Корнеалия. - То, что ты опасный дурак, никого не удивит, Томас, - прошипел он.


Глава Тридцать Третья


Я вздрогнула и посмотрела на Корнеалия на статуе. - Эй, я не пересекал этот чертов круг! Это жульничество!
Корнеалиус только покачал головой. - Ты абсолютно ничего не знаешь о магии. Это из-за твоего проклятого упрямства тебя убили. Я столько раз пыталась этого избежать. Если бы ты просто согласился с тау или Синди или связал кого-нибудь, кроме О'Миры, это было бы прекрасно.
Я начал пятиться назад от статуи и Корнеалия, который был обернут вокруг шеи статуи как шарф. Он казался расслабленным и неторопливым и всё ещё умудрялся быть угрожающим. Где же, черт возьми, Сабрина? Я попыталась просканировать местность боковым зрением, но ничего не двигалось, кроме листьев на ветру. Я попыталась сделать Храброе лицо, стараясь не вспоминать, насколько большим мог бы быть Корнеалиус, если бы захотел. Но это не сработало. Мой мозг начал составлять каталог мест, куда можно было бы бежать. - Убей меня здесь, и все узнают о твоем сокровище.
- Он рассмеялся. - Сейчас уже давно не время для секретов, малыш - сегодня все дело во владении. Но даже твой не по годам развитый О'Мира поблагодарит нас за то, что мы остановили тебя. Каждый маг в регионе так или иначе зависит от этого места для тасс.
- Вы двое знаете, что лучше для всех, не так ли?
- Итак... - рев двигателя прервал его, и его глаза расширились, когда он метнулся между мной и машиной. Всякий раз, когда он начинал подслушивать, ему совершенно не хватало присутствия Руди. Колеса машины закрутились на траве, и через секунду они уже мчались через поле вперед. Лицо корнеалия исказила маска паники, когда он спрыгнул со своего насеста, его кожа пылала зеленым светом. Он ударился о землю с такой силой, что я почувствовала удар под ногами, приземлившись чуть левее пути машины.
- Банзай! - Руди выпрыгнул из окна со стороны водителя, когда машина с ревом влетела в пространство между мной и Корнеалиусом. Я получил полную беличью морду и услышал тошнотворный хруст кости, сопровождаемый резким треском металла и камня. Руди быстро использовал мои уши, чтобы вскарабкаться мне на затылок, прежде чем я успел выразить свой протест.
Автомобиль лежал на крыше в двадцати футах от статуи, колеса всё ещё вращались, когда двигатель задыхался и шипел. Корнеалиус, теперь уже размером с вытянувшуюся ломовую лошадь, прислонился к статуе, его лицо исказила гримаса боли. Его левая передняя нога, казалось, щеголяла несколькими новыми суставами, свисая с плеча. Кровь пузырилась у него из носа. Вдалеке послышались крики двух приближающихся машин. На первый взгляд мне показалось, что статуя осталась невредимой, но потом я понял, что вытянутый вперед меч генерала исчез, и действительно, левая рука статуи была оторвана от локтя. Сердитый оранжевый Ихор из обрубка руки медленно оседал на камне.
- Ну вот тебе и поэтическая карма, Скрэгс, - пробормотал я себе под нос.
Корнеалиус сплюнул кровь на землю. - Чертовы идиоты. - Его уши дернулись, и один из них уставился на протекающий пень, его глаза расширились. - Тебе лучше надеяться, что Сабрина достаточно сильна, чтобы исправить это, или ты только что убил весь город. Не то чтобы ты заботился о чем-то, кроме своей собственной шкуры.
Я зарычал в ответ “ - говорит парень, который убил кого-то из-за источника энергии.
- Арчибальд был старым идиотом, заблокировавшим совет, в то время как Совет должен был готовиться к войне!
- Все равно убийство, - прорычал я. Двигатели приближались, один гораздо громче другого, меньше походя на двигатель и больше на ракету. На горизонте появился свет. Под ногами у меня зашевелилась земля. В моей голове вспыхнуло сомнение. Неужели меня обманули? Нервничая, я начала расхаживать вокруг огромного хорька, приближаясь к его раненому боку.
Глаза корнеалия сузились, когда он последовал за мной, но он не сделал попытки пошевелиться; он только дышал.
Свет уже почти падал на нас, отражаясь в окнах соседних домов. - Он прав, Руди? - Подумал я, глядя на белку, когда почувствовал, как его разум коснулся моей цепи.
- Возможно. Завеса должна защищать Землю. Это огненный дракон, Томас. Все умирают.
Источник света свернул за угол вниз по улице, и Порше О'Миры ворвался в поле зрения, щеголяя десятифутовым конусом пламени из его задней части. Я услышала пронзительный женский крик, когда машина с визгом въехала на стоянку и её пламя погасло. О'Мира выскочила из машины ещё до того, как она остановилась. Икси последовал за ним с пассажирской стороны, шатаясь нетвердо и выглядя зеленым.
- Томас! - О'Мира перемахнула через забор и побежала вниз по склону в поле, прямо ко мне. С тяжелым рывком Корнеалиус бросился между мной и О'Миарой.
- Не подходите, О'Мира! - рявкнул он. О'Мира резко остановилась, её руки наполнились огнем.
- Прочь с дороги! - прорычала она. Вспышка света и жара ударила мне в глаза. Мгновение-и трава вокруг Корнеалия исчезла, сменившись черной обугленной грязью. Корнеалиус стоял неподвижно. Это только ещё больше разъярило О'Миру. - Черт бы тебя побрал!"Ее глаза вспыхнули отдельными солнцами, когда она вытянула столько силы, что её очертания были потеряны в пульсирующем свете её энергии.
Икси выглянул из-за ограды автостоянки и потянулся к О'Мире. - Госпожа, нет!
Пурпурное пятно расцвело позади Икси, и прежде чем я успел выкрикнуть предупреждение, из него вырвались щупальца желтой силы, схватив её сзади. Они обернулись вокруг головы Икси и насильно повернули ее, чтобы отвернуться от О'Миры. Другая схватила ящерицу с плеча и швырнула бедняжку на детскую площадку. Зеленый сгусток энергии вырвался из Икси и рассеялся. Пурпурный цвет превратился в Сабрину, её зубы были сосредоточенно стиснуты, а желтые завитки торчали из левой руки. В другой руке она держала посох из чистой тени. - О'Мира, остановись!
О'Мира резко развернулась, направив на Сабрину концентрированную струю сильного жара и ненависти. Черный луч от посоха встретил его не далее чем в двух футах от её головы. Чернота поглотила тепловую струю, пожирая ее, как черная дыра. Пламя разлетелось в разные стороны. - Томас! - Беги!
- О'Мира! Сейчас не время воевать! - Закричала Сабрина, её рука начала дрожать от продолжительного нападения. - Тут надо разобраться с драконом!
О'Мира не остановила свою атаку, когда вытащила меч из-за пояса, руны светились по всей длине лезвия. - Тогда сдавайся! - Лезвие закрутилось, посылая снаряды по дуге от кончика меча и падая вниз на Сабрину.
Сабрина развернулась, роняя Икси и посылая щупальца силы в сторону приближающихся болтов, отбивая их из воздуха. Одна прошла насквозь, перерезав бабушкину булочку. Она злобно прошипела что-то, чего я не расслышал, пока искал способ использовать время, которое О'Мира дала мне.
Я подошла ближе к статуе, мысленно выискивая малейший намек на присутствие дракона. Он связался со мной ещё в доме. Конечно, он мог бы сделать это здесь, где был заключен в тюрьму. С другой стороны, магия, казалось, имела свои собственные причудливые правила о пространстве. Правила, которых я не знал. Сбивание руки что-то сделало. Но было ли этого достаточно?
Корнеалиус обернулся. - Дорогая Кэт, тебе лучше уйти от этого. - Он бросился вверх, становясь ещё больше, когда встал на задние лапы. Его длинное змеиное тело неуверенно возвышалось надо мной и белкой, лицо было искажено гримасой боли и решимости. Я поспешил преодолеть оставшееся расстояние до статуи, надеясь, что появится какая-нибудь возможность.
- Черт возьми, эта штука очень высокая! Я ненавижу несвежую магию! - Заметил Руди, когда мы обежали вокруг статуи, поставив её между нами и Корнеалиусом.
- Для меня это не так уж ярко, - огрызнулся я.
- Чувак, мы же сейчас не пытаемся решить проблему "слух против зрения"! Что же нам теперь делать?
- Мне нужно поговорить с драконом.
- А как ты это сделал в прошлый раз?
- Я просмотрел все заклятия в доме Архимага.
- Ладно, значит, он приводит в действие обереги, так?
- Наверное. В первый раз это просто как-то проявилось в доме.
- В доме все по-другому. Если бы на этой статуе были какие-то обереги, то они принадлежали бы Арчибальду, иначе дракон был бы заключен в тюрьму, и я уверен, что это не удержит.
- Что ты можешь рассказать мне о магии, которая вытекает из статуи? - Я думал о Руди.
Корнеалиус нетвердой походкой направился к нам, а за его спиной маги колотили друг друга разноцветными магическими ударами.
- Не знаю - просто это неправильно. Я уже слышал это раньше. Если вы идете в магазин, который продает элементалей, и если все элементалы больны, это может звучать так. Только не так громко.
Звук жестокого обращения и болезни. Возможно, оранжевое вещёство было магическим эквивалентом крови или гноя. Может быть, тюрьма была не столько клеткой, сколько колом в её ноге. Может быть, тогда Архимаг собрал гной, капающий из открытых ран? Кто знает. И все же мне нужна была связь с ним. Ветхие палаты в доме воспринимали обитателей дома-они были предназначены для этого. Здесь у дракона не было таких глаз.
- Отойди от статуи, кошка! - Корнеалиус посмотрел на меня поверх статуи. - Я больше не спрашиваю.
- Руди, ты можешь найти конец этой цепи? - Раньше цепь двигалась сама по себе, но с тех пор, как Тэллоу дал её мне, она была совершенно неживой.
- Да, я вижу это.
- Хватай его и воткни в обрубок руки статуи. Я разберусь с Корнеалием.
Я почувствовала, как цепь на моей шее сдвинулась, и попыталась сделать её тоньше и длиннее. Он вяло повиновался. Руди хмыкнул. - Я люблю плохие планы.
Я посмотрел на Корнеалия, когда Руди взобрался на заднюю часть статуи. Я ухмыльнулся ему и его искалеченной руке. - Теперь ты знаешь кое-что о том, что чувствовал Архимаг после того, как ты разорвал его пополам.
- Фыркнул гигантский хорек. - Уверяю вас, это служение обществу. В этот момент вы убедили меня, что убийство вас имеет такую же ценность."Цепь начала вращаться вокруг моей шеи, выпуская больше длины цепи, когда Руди взобрался на статую, как будто это была гора. Тяжесть цепи, зажатой в зубах, помешала ему совершить обычный вертикальный рывок.
- Итак, сколько же времени вам понадобилось, чтобы переключиться с наблюдения за старым преступником на жажду его власти? - Я пригнулся, готовясь к прыжку.
- У тебя есть - нет! Глаза корнеалия устремились вверх, когда Руди взобрался на плечо статуи. С грацией падающего дерева Корнеалиус упал на нас, его массивные когти стремились рассечь белку пополам. Я прыгнула на его лицо, и мои когти не попали, но кровь хлынула вниз по задней части моего горла, когда мои зубы погрузились в его плоть. Мой мир превратился в шквал неистового движения, смешанного с ревом боли Корнеалия. Могучим рывком головы я отплыл от ласки, и в голове у меня заорал Руди, когда цепь сдернула его со статуи.
Я упал на землю на четвереньки. Цепь на моей шее утолщалась, Руди качнулся вперед и с глухим стуком врезался мне в спину. Где-то в глубине сознания я ощутил отголосок осознания самой цепи, ожидающей, жаждущей новой связи. Корнеалиус рухнул, как дерево, ударившись о землю больным плечом и крича от боли с новой дырой в щеке. Я выплюнул его разорванную плоть на землю.
О'Мира лежала на земле тлеющим кругом. Сабрина стояла на вершине холма. Икси нигде не было видно. Сабрина подняла на нас руку, и в ней загорелся голубой огонек. - Ну ещё разок! - Крикнул я и бросился бежать обратно к статуе. Синий свет вспыхнул передо мной, и я отскочила в сторону, когда молния дугой ударила в траву. Я зигзагами пробирался к статуе, бегая вокруг пятен собирающейся энергии. Сабрина перешла от попыток ударить меня к тому, чтобы отбросить назад, подальше от статуи. Я обежал статую широким кругом, пытаясь подобраться поближе.
- Просто умри! - Сабрина закричала на меня, и все поле под моими ногами посинело.
- Прыгай за ним! - Воскликнул Руди.
Резко повернувшись, я бросился к статуе, но, едва оторвавшись от земли, понял, что она всё ещё стоит в сорока футах от меня. Крошечные когти колотили меня по спине. Руди бросился вперед и прыгнул, используя мое лицо как трамплин. Цепь из тонкого волокна тянулась за ним, как паучья нить. Его руки и ноги расправились, как крылья, когда он проплыл передо мной. Он ударил генерала по обрубку, и мир расцвел сначала зеленью, а потом болью.


Глава Тридцать Четвертая

Боль, превосходившая все, что я когда-либо знал, и размеры, превосходившие все, что я когда-либо хотел знать, пронзили все мое тело. Рвут, рвут, жгут все сразу. Нигде и везде. Так вот на что был похож удар током? Нет, все не может быть так плохо. - Закричал я. Я закричала, несмотря на то что потеряла дар речи. Я кричал не плотью, а самой своей душой. Этот крик резонировал и отдавался эхом, а затем ему отвечал другой крик, другой голос. Долгий, мучительный стон, который прогремел сквозь самую ткань моего тела. Я рванулся к нему, выкрикивая все грязные слова, которые только мог вспомнить мой разум, и швыряя их против боли. Это была вовсе не моя боль, а боль дракона... тот цвет, тот болезненный оранжевый цвет, который окружал меня, это была не инфекция или гной. Гораздо хуже было то, что это была дистилляция боли, и я плавал в ней.
Толкать. Мне пришлось надавить. И неважно, что это за боль. Как беременная женщина в последние часы её родов, как сало, когда она изо всех сил старалась не выть от боли. Я должен был найти этого проклятого дракона. Глубоко в боли, глубоко под землей он выл. Теперь уже не имело значения почему. Я должен был его найти. Я закричал, требуя его.
Он завыл в ответ. Эфир сместился, вращающиеся лезвия в моей плоти стали рвущими крюками. Мгновения, крошечные вечности агонии, а затем я коснулась его, задела своим разумом и закричала снова.
Я вел себя как последний дурак. Они называли его драконом, и я поместил его в виде большой рептилии, прикованной цепью в пещёре. Это было совершенно за пределами всего этого. Даже если дракон в пещёре в моем сознании был таким же длинным, как Эмпайр Стейт Билдинг, это затмевало его. Он растянулся до размеров, от которых у меня просто голова шла кругом. Сабрина была в ужасе от этого, и она была права, что боялась.
Рот, который открылся в четырех разных направлениях, протянулся сквозь эфир боли, и сотни гранатовых глаз уставились на меня с потолка его открытых ртов. - Ну и ладно. По крайней мере, я спас пару волчат-оборотней от продажи, - подумал я про себя. Я был рад покинуть этот гребаный мир немного лучше, чем я его нашел. Я ждал конца, радуясь прекращению боли.
Челюсти сомкнулись надо мной, и боль прекратилась. Мне потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы понять, что я не умер.
- Это ты пришел. - Голос дракона взорвался в моей голове, разрушая эту короткую передышку от боли. - И все же ты боишься. Почему?
Я начал было отвечать, но эта штука просто вытянула из меня все мои объяснения. Я не могу точно объяснить, что он сделал со словами, но я могу попробовать. Он взял эту мысль и поднес её к свету, как будто осматривая драгоценный камень на предмет изъянов. Затем, так же небрежно, он отшвырнул его оттуда, откуда выдернул. Этот опыт был чрезвычайно обескураживающим.
- Я ничего не понимаю.
Все ещё сбитая с толку, я приготовилась к более подробному объяснению, но вместо того, чтобы принять единственную предложенную мысль, она погрузилась в мой разум, как ребенок в неухоженную конфетницу. Воспоминания, о которых я не вспоминал годами, пронеслись сквозь меня вместе с недавними событиями. Затем воспоминания исчезли, оставив меня странно опустошенным.
Он разложил передо мной воспоминания, изучил их своими странными глазами и раздраженно фыркнул. Так близко я мог наблюдать за его мыслительным процессом. Случайные кусочки меня только ещё больше сбили его с толку. Она решила, что потребуется провести более тщательное расследование. Наблюдение за его мыслями было странно гипнотизирующим, и я едва смог выдавить ноту протеста, когда он разорвал меня на части. Воспоминание за воспоминанием, порыв за порывом, оно разорвало меня на части и рассортировало все, чем я был. Каким-то образом он поддерживал во мне смутное сознание или, возможно, память о нем помогала мне оставаться в здравом уме. Он воспроизводил воспоминания, делал копии различных фрагментов, изменял их и снова воспроизводил воспоминания. Десятки меня работают через одну и ту же сцену параллельно, но каждый сценарий немного отличается.
Он прошел через всю мою жизнь, от начала до конца, и воспроизводил каждое мое воспоминание. Он узнал обо мне все.
И все же, я тоже узнал о драконе. Пока он размышлял обо мне и исследовал мой мир и мое существование через меня, части меня циркулировали через него. Я плыл сквозь завихрения его воспоминаний, как кусочки обломков в его кровеносной системе. Возможно, он решил показать мне, как мало он знает о мире, который захватил его. Или каждая мысль, которую он имел, была просто физически воспроизведена в нем. Сто лет назад он уже оправлялся от соперничества с другими себе подобными. Раненый, он искал убежища, чтобы залечить свои раны, питаясь клубками измерений, как это обычно делают его сородичи. Очевидно, один из этих клубков был какой-то приманкой, потому что он зацепил и затащил его в наш единственный самолет. Этот чистый мир агонии, в котором он существовал сейчас, возможно, длился целую вечность. Он надеялся на смерть, на то, что боль прекратится, и действительно медленно умирал от истощения из-за своих ран. Арчибальд привык кормить его, но уже несколько десятилетий назад перестал. Как и мы, время шло только в одном направлении для него, хотя он мог бы путешествовать по краям.
Удовлетворенное, существо начало собирать меня обратно. Страх вернулся, и я задрожала перед ним. Кусочек за кусочком Томас Хатт, Кугуар, возвращался к жизни. Ясное осознание того, что произошло, поразило меня, когда я был завершен. Ужас, благоговейный трепет и глубокое чувство грубого насилия нахлынули на меня. На меня нахлынул гнев. Да как ты смеешь! После всего, что я сделал, чтобы помочь. Вот как это мне отплатило! Я набросилась на плоть, которая держала меня, но мои воображаемые когти не нашли никакой опоры. Я бушевал и скрежетал зубами, но это было не более эффективно, чем попытка недельного котенка убить хвост своей матери. Мои усилия зашли в тупик и оказались тщетными, я осел под тяжестью чистого отчаяния. Я был всего лишь насекомым, машиной, такой же простой, как автомобиль 1970-х годов, перед мощью этой великой и ужасной вещи. И я только что выпустил его в нашем мире.
- Я понимаю, - сказал он. Теперь голос был откалиброван для более удобного дерева, но всё ещё наполненного силой. - Ваше временное исчезновение было необходимо. Я не жалею об этом. Постичь противоречия ваших мыслей трудно. Некоторые из ваших наиболее продуманных способов действий-это те, на которые вы не будете действовать. Ваш мир странен и ограничен, но удивительно трудно предсказать. Было бы легче, если бы вы собрали больше опыта в этой ситуации.
- Если бы у меня было больше опыта, я бы здесь не сидел, - усмехнулся я своему хозяину. Может быть, его боль была просто иллюзией, чтобы принять меня?
- Эта боль реальна. Я успокоил время, так что путь вперед лучше всего рассмотреть. Я отвлекаюсь от этого вместе с тобой. И все же эта тишина-тоже усилие. Путь вперед должен быть решен в ближайшее время.
- А что тебя останавливает? Мы разбили статую.
- Статуя-это всего лишь знак, скрывающий мою тюрьму; якорь внутри меня должен быть снят.
- Ты ждешь, что я помогу тебе после того, как ты сделал это со мной?
- Да. Если только ты не хочешь умереть. У вас всё ещё есть очень сердитый маг, ожидающий вас.
Я выбрала ближайший глаз и бросила на него зловещий взгляд. Этот монстр держал меня мертвым, чтобы исправить. Черт возьми. Несмотря на все это, я всё ещё хотел уйти от этой глупой железнодорожной катастрофы спасательной миссии. Но какой смысл жить через это, если я снова окажусь в цепях? Если бы Синди была немного умнее или менее очевидна, она могла бы заполучить меня, и я был бы безнадежно влюблен.
Существо снова заговорило. - Я понимаю, что сделка необходима. Ваша независимость больше никогда не будет под угрозой. Это будет моим подарком. Вы никогда не будете бояться ни связи магов, ни их ментальных манипуляций. Это уже сделано.
- Но это не поможет мне против удара молнии, - ответил я. Дракон ничего не ответил. В этом не было необходимости. Он знал, что дать мне, чтобы заслужить мое сотрудничество. Он, вероятно, прогнал меня через дюжину различных сценариев, чтобы определить, что я должен был простить ему за его нарушение. Мне нужен был только ответ ещё на один вопрос.
- Я буду проявлять сдержанность. Шесть-это все, что мне нужно. - Он заговорил ещё до того, как я задал этот вопрос.
- В шесть? А почему шесть? Арчибальд мертв.
- Шесть.
Шесть жизней. Я мог видеть каждое из их лиц в сознании дракона. Я знал троих. Я бы отдал их жизни за свою. Корнеалиус, Сабрина и Скрэгс. Затем высохший мужчина, древняя женщина и Тигр. Там же были написаны и причины. Все они были каким-то образом причастны к пленению и мучениям дракона, а также Сабрина и Корнеалиус, замышлявшие его продлить. Список может быть намного больше. Весь магический мир, казалось, был местом, которое действовало без оглядки на тех, кто был вне его. Они считали, что менее мощные простые ресурсы должны быть проданы. То, что было сделано с этим ужасным существом, никогда даже не будет считаться неправильным. Даже О'Мира едва моргнула.
Но что я мог поделать? В моем сознании возникла целая вереница людей, которые заявили, что никогда не променяют чужую жизнь на свою, какими бы ни были их преступления. Но все эти люди были вымышленными. В этом мире была только власть. И у меня даже не было больших пальцев, чтобы назвать их своими.
- Как я могу разрушить якорь? - спросил я его.
- Принять это. - И я почувствовал, как что-то свернулось у меня в голове, аккуратно вписываясь в пространство, которого раньше там не было. - Теперь идти.
Рот открылся, и волна боли захлестнула меня прежде, чем я успел задать ещё один вопрос. Я промчался сквозь него, как мячик, привязанный к концу веревки для тарзанки, и миазмы превратились в море крючков и иголок.

Глава Тридцать Пятая


Я с криком врезалась в свое тело, только чтобы задохнуться от черного дыма, который вторгался в мои легкие всякий раз, когда я делала вдох. Мои глаза видели только блестящий зеленый цвет, прежде чем приступ кашля заставил их закрыться.
- Томас! - Закричал Руди, когда я почувствовал, как он ударил меня между лопаток. - И это сработало? Неужели дракон выбрался наружу?
Я могла только кашлять в ответ, когда что-то внутри моей груди начало вырываться наружу. - И как долго? - Мне удалось закричать после короткой передышки между приступами кашля.
- Тридцать секунд. Кто-то вызвал клетку вокруг нас и заземлил молнию. Возможно, О'Мира пришла в себя - я слышала взрыв. - Я чувствовала, как Руди вибрирует от энергии на моей спине. - Нам пора идти.
Я услышала влажный рвущийся звук глубоко в моей груди, и с последним ударом почувствовала, как что-то размером с бейсбольный мяч пробилось вверх по моему горлу и упало на землю.
- Какого черта?
Я посмотрел вниз. Эта штука была похожа на лягушачье яйцо, размером примерно с мячик для софтбола, только желток был похож на реакцию слияния. Не нужно было быть гением, чтобы понять, как дракон планировал разрушить якорь. - Теперь мы бежим! - Я объявил и заказал его.
Зеленые металлические растения вокруг нас раздвинулись, как и любой другой кустарник, и я бросилась обратно в залитое лунным светом поле. Я взглянул на Сабрину, её черный посох был поднят к вершине холма, словно дротик. Икси упала на забор, как борец на канатах, её руки вцепились в верхушки столбов по обе стороны от неё. Маленький металлический геккон сидел у неё на голове, а его маленькое тельце было окутано зеленой магией.
Сабрина резко повернула ко мне голову, и наши глаза на мгновение встретились. Я не знаю, что она увидела на моем лице, но ей это не понравилось. Крутанув бедрами, она направила стержень черной дыры прямо на меня. Я сделал зигзаг, но не стоило беспокоиться, поскольку мир взорвался прежде, чем она получила шанс взорвать или проткнуть меня, или ещё хуже.
Уже не в первый раз за эту ночь гравитация покинула сцену, и я кувыркался в неопределенном пространстве, белая интенсивность магии прожигала мой череп и обжигала мой мозг. Земля нашла меня раньше силы тяжести, и мои ноги совершенно не смогли приземлиться первыми. Я подпрыгнула и покатилась, как сосиска, выпавшая из тележки с хот-догами. Белый огонек погас, как только я подошла к синякам и остановилась. Какой-то глухой рев донесся до моих ушей, и они быстро нашли источник звука.
Дерево росло прямо с того места, где я положил яйцо дракона. Он рос со скоростью больше фута в секунду, его кора извивалась вокруг ствола, как волны. Появились ломающие глаза руны, а затем снова и снова погружались в дерево. Рев, который я услышал, перешел в тяжелый стон, а дерево продолжало расти. На вершине дерева росли толстые ветви с несколькими символическими листьями.
- А где я могу это достать? - спросил Руди. Я оглянулся и увидел, что Руди, по-видимому, не слишком уставший, смотрит на дерево широко раскрытыми глазами. - О, Сабрина в бешенстве! - Он указал, и я проследила за ним взглядом. Сабрина неслась вниз по склону, держа над головой свой черный посох, как клейморский меч. Её цель была ясна. Корнеалиус, теперь уже нормального роста, отчаянно пытался освободиться от клубка корней, которые обвились вокруг него, как стая питонов. Корни поднимались навстречу Сабрине, вставая на дыбы, как кобры, и она рассекала их своим черным посохом, как световой меч сквозь человеческую плоть, пытаясь прорубить путь к Корнеалию.
- Держись, детка! Держись, Корнеалиус! - Крикнула Сабрина, прорубая себе дорогу, но было уже слишком поздно. Корнеалиус издал пронзительный вопль, который ударил меня прямо в живот. Я не могла отвести взгляд. Я не знал, как Дракон сможет забрать желанную ему жизнь, но я не мог представить себе ни внезапного хруста позвоночника Корнеалия, ни брызг крови из его рта.
Со смертью Корнеалия свет в глазах Сабрины погас. Не было ни взрыва гнева, ни смертельного проклятия; она просто упала на колени. Когда вставший на дыбы корень пронзил её грудь и вышел из спины, она не подала виду, что узнала рану. Она просто вздрогнула и обмякла.
Но дерево ещё не покончило с ними.
Я предполагал, что Корнеалиус и Сабрина имели больше общего с Арчибальдом и драконом, чем я предполагал, но их включение в список, по-видимому, имело более практическую цель. Как они пытались использовать дракона в качестве топлива, так и дерево использовало их. Их ауры не потускнели с их смертью, и я смотрела, как корни вытягивают энергию из их неподвижных тел, холодный свет струится вдоль корней, как ребенок, пьющий сок через соломинку. Мой желудок скрутило от чувства вины.
Стоя на холме, Икси с открытым от ужаса ртом наблюдал за тем, как эти двое были опустошены. Дерево, казалось, было вполне удовлетворено своей трапезой и прекратило свой ревущий рост. Я осторожно приподнялся в стоячее положение. Теперь уже отдаленный звон в моих ушах намекал, возможно, на незначительное ухудшение моего слуха.
- Что тут происходит? - Руди стоял на задних лапах, как сурикат, и подергивал ушами. - А что он с ними делает?
Мне было интересно, как Руди воспринимает звук того, что я вижу. Геккон Икси, должно быть, был визуальным знакомым, хотя она могла просто реагировать на то, что корни сделали физически. - Ничего хорошего, - сказал Я Руди, рысцой возвращаясь в поле. Тяжесть его удара по моей спине стала уже привычным ощущением.
- А почему он не пошел за О'Миарой? - Его вопрос был задан шепотом.
Я не ответил на него и медленно двинулся в сторону О'Миры, широко огибая затихшие корни деревьев. Она лежала лицом вниз на клочке почерневшей земли. Икси стояла у забора на вершине холма, закусив губу, а её зеленые глаза метались между наставницей и грядкой корней.
На мгновение я испугался, что О'Мира тоже погибла, но когда я подошел ближе, то увидел слабое мерцание её ауры. Когда моя лапа с хрустом опустилась на выжженную землю, она шевельнулась, но не от неё, а от серебряной нити, скользнувшей по её шее. Цепь, тонкая и нежная, размоталась вокруг её шеи и направилась ко мне. Я почувствовал, как моя собственная цепь сдвинулась, и Руди удивленно залаял, прежде чем отползти назад вдоль моего позвоночника.
- Срань господня! Змея!
Я усмехнулся, глядя, как цепочка приближается к нам. - Руди, все в порядке... это всего лишь мой ч... - что - то мелькнуло у меня перед глазами из-под носа, ударив по" голове “цепи.
Инстинкт поднялся на дыбы, и я отскочила назад. Но серебряная тварь последовала за мной, волоча за собой цепочку. Он повернулся, чтобы дать мне холодный взгляд с хрустальными глазами. Я узнал сложенный капюшон кобры за головой змеи, состоящий из крошечных сцепленных звеньев цепи. Половина первоначальной цепи фейри О'Миры безвольно свисала с его челюстей.
- А ты какого черта тут делаешь? - Я сам спросил.
С видом небрежного отчаяния он проглотил цепочку фейри, как длинную лапшу, а затем скрылся из виду. Я почувствовала, как он свернулся у меня на шее, точно там, где была моя собственная цепь. Слова дракона эхом отдались в моей голове. - Твоя независимость больше никогда не будет под угрозой.
Хороший соус. Теперь, когда я думала об этом, я могла чувствовать всю длину змеи вокруг моей шеи. Там даже был ум, маленький ум, чтобы быть уверенным, но все же ум. Рядом с этим разумом гнездились и другие вещи, излучавшие опасное тепло. Разум явно не был разговорчивым типом, но я достаточно легко могла видеть его немногочисленные мысли, и они заставляли меня дрожать.
Я почувствовал, как коготки Руди впились мне в крестец. - Это всего лишь моя волшебная цепочка, Руди. Я не думаю, что это причинит тебе боль.
- Черт возьми! Это же змея! - Его когти вонзились ещё глубже.
- Ой! Отвали от моей задницы, Руди - у меня нет времени объяснять. - Я немного потряс задницей, но она не смогла сбросить белку.
Рыча, я подошел к О'Мире и почувствовал, как змея извивается. - О'Мира! - Рявкнул я, - пошли! Вставай, нам пора идти. - Она даже не пошевелилась. - Руди, разбуди ее!
- Ну и что же? - А почему я?
- Потому что я не хочу подходить ближе с коброй на шее! - Я не стал добавлять, что змея действительно считала, что О'Мира выглядит почти идеально прожаренной. Он, казалось, был готов выслушать мои инструкции, но я не доверял чему-то настолько голодному.
- Ну, конечно, я могу защитить её от твоего ненормального друга там, разбудив кого-то, кто мог бы сделать хрустящие беличьи оладьи с её умом. Несмотря на ворчание, он спрыгнул с моего крупа, подбежал к О'Миры, схватил её за ухо и закричал во всю мощь своих обманчиво мощных легких: - Эй, О'Мира! Проснись, проснись! - Она даже не пошевелилась. Руди посмотрел на меня и поднял лапы. - Ну и ну, это было суперэффективно!
- Это не сработает! - Крикнул Икси. Бросив тревожный взгляд на корни, она начала спускаться с холма. - Она сама себя сожгла. - Я поднял на неё глаза; она всё ещё смотрела на нас с тем же выражением ужаса на лице.
- Тогда пошли! Помогите ей вернуться в машину. - Я проклинал себя и свой собственный оптимизм. Я понял, что О'Мира просто измотала себя. Судя по тому, как Айси это сказал, починить его будет не просто хорошенько вздремнуть.
- А что эта штука будет делать, Томас?
Я открыла рот, чтобы ответить, когда резкий треск достиг моих ушей. Оглянувшись назад, он увидел, что корни начали подергиваться и извиваться вокруг белых высохших трупов Сабрины и Корнеалия. Времени больше не было. О'Мира не была частью сделки, но я не хотел рисковать. Несмотря на змею на моей шее, я подошел к О'Мире. Я прижался носом к её щеке и почувствовал, что она холодна, холод, который поднялся и сжал мое сердце. Она не была обожжена. Боже, она же умирает!
Я взглянул на Икси, который беспомощно смотрел на меня сверху вниз; теперь, подойдя ближе, я увидел блеск слез в её глазах. - Не стой там просто так! - Помогите мне!
- Я не могу ей помочь! Никто не может ей помочь. Она сама себя сожгла. Вы не вернетесь оттуда без совета, и они не придут.
- Ты сказал им, что дракон вот-вот вырвется на свободу?
- Ч-Что? Ты хочешь сказать, что это - ? - Осознание этого ударило её с физической силой. - Так вот кем была Сабрина - - она рухнула на землю. - О боги, ты же этого не сделал! - Ящерица на её голове впилась в меня взглядом, когда Икси упала на колени.
- Я так и сделал. Потом я тебе объясню почему. - Я посмотрел на О'Миру и подумал о змее. - Мой контракт всё ещё действует.
Он выдал вспышку раздражения, но сделал так, как я просил. Змеиная голова размоталась в сплошную металлическую цепь и обвилась вокруг шеи О'Миры. Я почувствовал, как она протянула нить сквозь сочащиеся раны на поверхности её разума и нашла самый маленький обрубок звена, вокруг которого она свернулась. Мир повернулся боком, когда мертвое пространство в моей голове внезапно ожило.
Тем не менее, с другой стороны не было почти никакого движения. В голове О'Миры все смешалось, словно она была сделана из патоки. - Томас? - Эта мысль застонала у меня в голове. Затем в уме вспыхнула искра. - Скучала по тебе.
- Пошли, О'Мира - нам пора двигаться. Я отпустил дракона.
- Хорошо. Рад, что я выиграл для тебя время. Я надеюсь, что это сожжет мир магов в пепел.
Мои умственные процессы накапливались за этой мыслью. Я ожидал, что она удивится или хотя бы цокнет языком, но не думал, что она сознательно выиграла мне время.
- Послушай, позаботься об Икси вместо меня.
Это тоже сбило меня с толку. - О'Мира, ты не умрешь!
- Томас, Я держусь за одну ниточку. Я позаимствую часть твоего мозга, чтобы подумать. - Я закончил. После того, как ты попал в засаду, я испугался. Я мог бы убить Уиттакера. Сабрина имела полное право потребовать, чтобы я ушел. Когда придут инквизиторы, ты скажешь им, что это был мой план. Прикинься дурачком. Присоединяйтесь к Тау. Вини меня за то, что я сбил тебя с пути истинного.
- Я не собираюсь этого делать. Сабрина и Корнеалиус мертвы. Я позволил дракону съесть их. Если тебе нужен мой мозг на некоторое время, тогда все в порядке, но не вини меня, если начнешь лизать свои интимные места.
Это вызвало усталый смешок, и её мерцающий разум успокоился.
Я поднял глаза и увидел, что дерево оживает, корчась и ревя, словно от боли. Пять толстых ветвей проталкивались с вершины дерева, выглядя почти как пальцы великана. Как долго я просто стояла там, попусту теряя время?
- Руди! Звони 911! Вызовите скорую сюда! - Я вцепилась зубами в плечо платья О'Миры, но оно порвалось прежде, чем я сдвинула его хоть на дюйм.
- Ты хочешь, чтобы я позвонил мундам?! - Чирикнул Руди.
- Просто сделай это, Руди! - Прошипел я в ответ. Меняя тактику, я искал что-нибудь достаточно сильное, чтобы укусить и тащить. Кугуар тащил добычу на деревья, верно? Конечно, О'Мира была на сотню фунтов тяжелее меня, но я был супер-вершинным хищником. Пальцы дерева начали сворачиваться в направлении, причиняющем боль мозгу. Как же я раньше не понял, что О'Мира так обиделась? Я мог бы поторговаться с драконом за исцеление, может быть - за что-нибудь. Я должен был проскочить мимо Корнеалия и соединиться с О'Миарой, как только она появилась! Но я слишком боялся, что она попытается остановить меня. Я схватил её за пояс и потянул. Икси схватил его с другой стороны.
- А что эта штука будет делать, Томас? - Голос Икси чуть не взвыл.
- Shussh вверх и тянуть! - Я кричал из-за пояса О'Миры.
Вдвоем мы потащили О'Миру вверх по склону и поставили на асфальт автостоянки. Она погрузилась в своего рода сон или забытье.
Я оглянулся на дерево, и меня снова чуть не вырвало. Ветви дерева сгибались вокруг статуи так, что острые ногти впивались в мой мозг. Но гораздо хуже было то, что я мог видеть дракона, его когти, натянутые на саму ткань реальности, его яростное шипение, крик измученного механизма. Уродливые красные руны появились на коже генерала, кровоточа расплавленным гранитом.
Обернувшись, я увидела, что Айси наблюдает за мной с бледной кожей на губах. За ней виднелись едва заметные очертания неуклюжей фигуры - фигуры, которую я бы не узнал, если бы не крошечный кот, примостившийся у него на плече. Крошечный кот повернул свою голову ко мне и слегка кивнул, прежде чем пара исчезла.
С трудом сглотнув, я оглянулась на дерево как раз вовремя, чтобы увидеть, как реальность лопается, как перезрелый прыщ. Оранжевая магия хлынула из прорехи в мире. Гигантская личинка, состоящая из глаз и щупалец, медленно, дюйм за дюймом пробиралась внутрь. Икси уткнулась лицом мне в шею и затряслась, источая запах ужаса и отвращения. Более длинный, чем само поле, дракон извивался вокруг себя, как Змея, покрытая оранжевым ихором, и смотрел на меня тысячами глаз. Его изнеможение давило на все вокруг; деревья в лесу сгибались под его тяжестью. Невидимые кольца скользнули по моим плечам, и О'Мира застонала во сне, когда Икси содрогнулся.
- Он улыбнулся. Единственный рот тянулся по всей его длине, обнажая зазубренные зубы, каждый из которых был искаженным зеркалом нашего окружения. Это зрелище заставило мой разум искать укрытие. Я закрыл глаза, но ужасная улыбка всё ещё таилась в темноте моих век.
Мощный звук, вибрирующий не в воздухе, а поднимающийся от Земли и спускающийся вниз по моему позвоночнику, достиг нас, когда эти зубы раздвинулись, и огромная пасть дракона зевнула. Я закрыл глаза и стал ждать конца.
Но конец так и не наступил.


Глава Тридцать Шестая


- Пепел к пеплу, пыль к пыли, - раздраженно пробормотал я, отбрасывая в сторону обуглившийся кусок гипсокартона. Он раскололся и поднял в воздух облако пепла.
Белка, прильнувшая к моей шее, чихнула. - Эй, осторожнее! У меня есть аллергия, вы знаете, и они не должны орехи!
Жизнерадостность Руди среди руин моей теперешней, по общему признанию, прежней жизни действовала мне на нервы, как ржавая ленточнопильная пила. - Просто продолжай искать! - Прорычал я в ответ.
- Ты его не найдешь, здоровяк. - Руди спрыгнул с моей шеи и осмотрел комнату, принюхиваясь на двух ногах. - Это должно быть один из моих лучших ожогов!
Мы стояли посреди обломков моей спальни, и полумесяц с любопытством смотрел на нас сквозь зияющую дыру в крыше. Мебель, в основном дешевая ИКЕА шик, стояла в насмешку над своей прежней прочностью, её поверхности почернели и носили чешуйки обугливания. Все вокруг выглядело таким хрупким, что я боялась, как бы оно не рассыпалось в пыль, если я к чему-нибудь прикоснусь. Мой ноутбук всё ещё лежал на столе, металлические половинки отодвинулись друг от друга, как будто в агонии. Внешние жесткие диски рядом с ним представляли собой опаленные прямоугольные металлические коробки, лежащие в лужах пластика.
Я был вынужден согласиться с белкой - шансы на то, что фотоальбом уцелеет, были бы ничтожны. Скривившись, я надеялась на чудо, пока рылась в ящиках своего стола. Хрупкая древесина треснула и после нескольких попыток поддалась. Я почувствовал, как О'Мира зашевелилась через линк. Она пришла в сознание, как кит, вспорхнувший на поверхность океана.
- Томас? Где ты? Твоя кровать пуста."Мысленный образ собачьей кровати в больнице промелькнул в моем сознании вместе со следом страха, уязвимости.
В моем сердце затрепетала надежда; ей пришлось повернуть голову, чтобы увидеть это - явное улучшение. Они только вчера сняли её с респиратора. - Я ищу свою фотографию, свое человеческое "я", чтобы вспомнить.” Я ничего не мог поделать, но показал ей цель этого. Когда она поправится, я научусь ходить на задних лапах, а она приколет иллюзию моего человеческого " я " к шляпе. Это ни в коем случае не было бы идеально, но прогулка по улице без чашки кофе над моей мордой и поводка вокруг моей шеи стоила бы боли в бедре. Кроме того, в то утро, когда я слишком долго не мог вспомнить, какого цвета были мои глаза, у меня случился приступ паники. Кажется, коричневый. - Не волнуйся, Тэллоу и Икси начеку. Они знают, где я нахожусь.
О'Мира не очень-то расслабилась, представив себе громадную мать-волчицу, охраняющую её больничную палату; она вызвала в сознании О'Миры воспоминание о доме Тэллоу на очень большой лужице вины. Измученный и измученный, мысленный мир О'Миры был открыт мне, но оставался бесцветным и бесплодным по сравнению с тем хаосом, который царил здесь раньше. Все, включая её демонов, было медленным и вялым, поднимаясь и опускаясь во мраке её обезболивающего-одурманенного ума. Беспокойство о Совете Мерлинов всплыло на поверхность.
Как и в прошлый раз, когда она спросила, я мысленно покачала головой. У совета были свои собственные трудности, с которыми ему приходилось иметь дело. Двое из семи Архимагов исчезли четыре ночи назад. Теперь, когда три места были открыты, волшебный мир погрузился в хаос, когда десятилетние схемы и союзы пришли в беспорядок. Наш маленький городок исчез с радаров, и если кому-то и показалось странным, что дом Арчибальда буквально исчез со стоянки ещё до продажи поместья, то никому из власть имущих не было до этого дела. Еще.
О'Мира не успокоилась, но сон все равно овладел ею. Её разум утонул вдали от моего в тумане беспорядочных снов.
Расплата с остальным миром нависла над всеми нашими головами, как зловещий меч, подвешенный на горящей веревке. Это могут быть дни, месяцы или даже годы. И не только Совет - смерть Синди всё ещё сотрясала ряды ТАУ. Многие считали её очаровательной плутовкой. Угрозы смерти от её поклонников буквально скапливались за дверью всё ещё разрушенного офиса О'Миры. Требования Орика, чтобы я присоединился к Тау, с каждым днем становились все менее вежливыми.
- Привет, Томас! Хеелллоо! - Какой-то пушистый предмет помахал перед моей мордой, и я чихнул.
- Простите - О'Мира проснулась.
- Цыкнула белка. - Ты должен научиться многозадачности. Ходите и разговаривайте.
Мне не хотелось объяснять Руди состояние мозга О'Миры, поэтому я просто уставился на содержимое ящиков. Все, что осталось от фотоальбома, - это слоистый пепел, прилипший к металлическому корешку папки с тремя кольцами.
- Весело чирикнул Руди. - Видишь, тебя удалили. Завеса стирала все следы пробуждений на протяжении веков.
Я рылся в золе с рычанием отвращения. - Это ты устроил пожар, Руди. Только не вуаль.
Руди сел на задние лапы, подергивая ушами. - Теперь это не имеет значения! Ну же, давай отвезем тебя обратно в больницу. Я же не могу позволить О'Мирэ лопнуть ещё один сосуд, верно?
Я попыталась бросить на дружелюбного поджигателя подозрительный взгляд, но он прыгнул мне на шею, так что яркий свет упал на невинную кучку пепла.
- Приближаться. У тебя весь мех закоптился. Серьезно, ты выглядишь как Черная пантера. Здесь вообще ничего нет.
Мгновенно каждый фолликул на моем теле напрягся, когда зуд распространился от моих лап, а затем вдоль позвоночника. Я сглотнула, отчаянно пытаясь удержать язык во рту, а не на лапах. Первобытная часть моего мозга кричала грязно! в верхней части его легких, в то время как мой желудок скрутило от идеи съесть весь пепел, вероятно, смешанный со всеми видами токсичных химикатов. Мне нужно было принять ванну и немного почиститься. По крайней мере, в ванне.
Я уже напрягла ноги, чтобы прыгнуть через заднее окно дома и скрыться в лесу, когда услышала хлопанье дверцы машины. Мое левое ухо повернулось на звук. За ним быстро последовали два приглушенных щелчка, которые превратились в Тихий металлический скрип. Дверь захлопнулась.
Крошечные когти впились мне в шею. - Ну же, поехали! - Голос Руди поднялся ещё на одну октаву. - Забудь об этом!
Любопытство боролось с осторожностью. Я резко развернулась, чтобы снять напряжение, когда неторопливое шарканье подошло ближе к дому. - А что это такое? - спросил я его.
- Ничто хорошее. Давай выбираться отсюда!
Запах ударил мне в нос, когда ветер засвистел в доме, и я замерла. Дягиль. Руди чирикнул мне, чтобы я двигался, хотя я медленно шел к передней части дома. Огонь повредил кухню не так сильно, как спальню. Почерневший, конечно, но не обугленный. Входная дверь всё ещё стояла без стекла.
- О боже. - Руди вздохнул.
Я выглянула в левое окно и увидела Анжелику с металлическими костылями, засунутыми под каждую подмышку, идущую по дорожке. Её янтарные глаза сверкали в свете висящей над головой Луны, когда она смотрела прямо на меня. Мой желудок скрутило так сильно, что я села.
Небольшая тяжесть исчезла с моего затылка. - Отныне здесь будет только горький миндаль. Я сваливаю отсюда. - Я даже не взглянул вслед удаляющейся белке.
Теперь, когда я думал об этом, все вернулось к ней. На ней была футболка Green Day и черные шорты до колен-один из трех нарядов, в которых она обычно возвращалась домой. Я никогда раньше не замечал дырочку от хвоста в шортах. Её черный мех всё ещё оставался, но потерял свой гладкий блеск и стал немного косматым с тех пор, как я видел её в последний раз. Её внушительная фигура потеряла почти фут в высоту, но одежда всё ещё туго обтягивала её мускулистое тело. Ноздри раздулись на конце морды, которая стала такой короткой, что её лицо приобрело кошачьи черты.
Мы пристально смотрели друг на друга, её лицо дергалось от противоречивых эмоций. - Вы. - Она перестала шевелить губами, как будто это слово было отвратительным на вкус. - Ты не должна здесь находиться. Разве ты не сделал достаточно? - Её зубы блеснули, белые и острые в бледном свете убывающей Луны.
Мои уши поникли перед лицом её гнева. После всего, что случилось, она всё ещё хотела, чтобы я ушел? Я знал, что она была под контролем, когда я видел её в последний раз - не так ли? Может быть, у белки все-таки была правильная идея. Но я всё ещё не мог заставить себя поджать хвост. - Послушай, Анжелика “...
- Я не Анжелика! И ты не тот Томас, которого я, - она сглотнула, - любила. Я шум - вот кто я всегда есть.
Крохотная частичка надежды бурлила в моем сердце. - Я все тот же парень, каким был! И ты всё ещё тот, кто ты есть! - Я сделал шаг из дверного проема в Лунный свет.
Она разразилась горьким смехом. - Ты была зефиром. Ни одной жестокой косточки в твоем теле. Четыре дня назад ты так сильно ранил мою мать, что нам пришлось отвезти её к ветеринару!
Я поморщился, вспомнив ощущение её внутренностей, цепляющихся за мои когти. - Я бы сказал, что мне очень жаль, но она очень сильно пыталась убить меня.
Шум скрестила руки на груди. - И она сделает это снова, Томас.
- Но разве я не спасал тебя? -
- Ты изуродовал её сына, украл дедушек, а О'Мира сожгла её хижину. - Рычание перешло в голос шума. - Ты-мясо для моей семьи.
Я моргнула, разочарование и веселье танцевали в моей голове от того, что ни одна из этих трех вещёй не была непосредственно моей виной, но все эти события, вероятно, так или иначе спасли мне жизнь. Я искала что-нибудь дипломатичное, чтобы сказать, поскольку молчание росло между нами. Ничего подобного в голову не приходило. - А что же тогда за мясо? Я думаю, что доказал, что я довольно несъедобен. Где-то между обувной кожей и ржавым железом?
Шум захохотал и быстро прикрыл его пилообразным рычанием. - Черт возьми, Томас. Не придавай этому значения - моя семья хочет твоей смерти, и мы быстро выздоравливаем. Они выследят тебя на следующей Луне!
Еще один маленький проблеск надежды там, и я сделала маленький шаг вперед. - Но ведь ты этого не сделаешь, правда?
Ее глаза закрылись, когда она выдохнула. Но это не значит, что я могу защитить тебя.
Я тихонько спустился к ней по лестнице. - Ма, у меня, очевидно, больше опыта быть жевательной игрушкой, чем я знал. Ты всегда приходишь домой с этими кусачками? Я взглянул на её обнаженную гримасу и сквозь зубы увидел то же самое выражение, которое появилось на лице Анжелики, когда я отпустил ужасную шутку. Беспокойство о своей семье исчезло. Анжелика была здесь, передо мной-ни контроля над разумом, ни клетки.
- Фома... - она предупреждала.
Я неторопливо подошел к ней и прижался макушкой головы к её животу. - Давай, делай мне больно, если хочешь - я здесь.
Ее рука коротко погладила мои уши, прежде чем она дернулась прочь, большая плохая девочка-оборотень издала что-то вроде писка. Я попытался последовать за ней, но она оттолкнула меня концом своего костыля.
- Томас, подумай-я же оборотень! Ты же фамильяр! Все кончено.
- Мы вложим деньги в действительно хороший пылесос. - Я издал легкое мурлыкающее рычание. Она фыркнула, и я заметила, как мелькнул у неё между ног хвост.
- Ай! Неужели ты хоть раз будешь серьезен! - Она нерешительно замахнулась на меня костылем, но я увернулся и сделал круг, чтобы укусить её за короткий хвост.
Оборотень удивленно взвизгнула, раскинув руки и хватаясь за воздух, когда она опрокинулась назад. Я попытался поймать ее, встав между нею и землей. Она упала на меня сверху. Один из её костылей ударил меня по голове, когда её тело сбило меня с ног.
Она зарычала и перевернулась, прежде чем я успел среагировать, и острые зубы впились мне в затылок. Я застыла, когда паника пронзила меня, и её руки схватили меня в стальные объятия. Зарычав, она сильно дернула меня за шкирку, встряхивая её из стороны в сторону с такой силой, что мир расплылся, когда мои третьи веки дернулись вверх.
Атака прекратилась, и что-то теплое коснулось моих ушей, прежде чем шум уткнулась лицом мне в шею, сталь вокруг меня превратилась в теплое объятие.
- Ты такой осел, Томас, - пробормотала она мне в шею. - Это никогда не сработает.
Мурлыканье подкатило к моему горлу, когда я толкнул себя в неё. - Я действительно хорошо умею нарушать правила.

КОНЕЦ


Послесловие
Спасибо вам за чтение. - С поводка" - это мой первый опубликованный роман, и я планирую ещё много приключений. Если Вам понравилась первая прогулка Томаса по волшебному миру, пожалуйста, оставьте нам отзыв. Если вы хотите больше, следите за моими историями и проектами, подписавшись на мой информационный бюллетень. Подписчики будут получать первый из сольных приключений Руди, Руди и Warren Warriors бесплатно. Вы можете следить и даже поговорить со мной в Twitter или на моем веб-сайте.


Нет ничего лучше, чем день выплаты жалованья! Особенно когда этот день выплаты жалованья давно просрочен и включает в себя, наконец, получение этих сладких, сладких скоростей LTE с ограничением на 20 ГБ данных. Я прижалась лицом к водительскому окну фургона и заглянула в переполненный Яблочный магазин на другой стороне улицы. Икси был поглощен толпой людей, и я не видел ни шкуры, ни волос коротышки-мага. Выругавшись вполголоса, я взбежала на приборную доску, а затем вернулась к окну, пытаясь поймать вспышку разноцветного костюма Икси.
Из задней части фургона донесся глубокий смешок. Янтарные глаза весело блеснули на кошачьей морде. - Потерял след самого ярко одетого мага в стране, Руди?
- Одежда ничего не значит, когда ты такой маленький!
Кугуар отлепился от грубо круглой капельки и потянулся. Мое сердце тут же перешло в панический режим, с грохотом опускаясь в хвост и уши, мясной мозг кричал, кот! Большой кот! Дурацкие инстинкты. Я поймал вспышку золота и серебра в магазине, толпа расступилась достаточно долго, чтобы увидеть, как одетый в золото и серебро Икси получает белую коробку от продавца. Мой телефон! Мой телефон! Паника сменилась радостью. - У неё это есть! - Крикнул я и несколько раз подпрыгнул от сиденья к окну.
Вспышка розового языка пумы остановила меня. Его глаза из умных превратились в голодные. Я указал на него когтем и чирикнул. - Эй! Я вижу эту мысль на твоем лице! - Прекрати это!
Томас вдруг обнаружил, что дверная ручка завораживает именно так, как это делают кошки, когда их к чему-то призывают. Если бы я не видел этого собственными глазами, мне было бы довольно трудно поверить, что несколько недель назад Кугуар был человеком. - Ну так перестань скакать, как закуска! Я уже целый день ничего не ел, - упрекнул он меня. Как будто это была моя вина!
За исключением этого, Томас обычно допускал вещи, которые ни одна естественная кошка не сделала бы, в сочетании с довольно чувствительным моральным компасом. Несмотря на все это и, возможно, из-за этого мне очень нравился Кугуар, но я держался на расстоянии, когда он был голоден. Он только однажды пытался съесть меня, что для кошек не так уж и плохо. - Я указала на пятидесятифунтовый пакет с кормом для Китти, лежащий в задней части фургона. - Если ты голоден, то ешь!
Кугуар задрал нос кверху. - Это же не еда!
- И говорящие белки тоже! - Я усмехнулся. - Позволь мне ещё раз спеть тебе эту песню! - Я прочистил горло и проверил свой голос. - Ми-Ми-Ми!
Пума издала рычание. - Спой эту песню ещё раз, и я проглочу тебя, как лапшу Раменскую! - Вид клыков, таких длинных, как мои передние лапы, заставил мое сердце снова стукнуть в уши и напомнил мне, что кот весит больше меня примерно на двести фунтов. Тем не менее, он шутил, поэтому я позволил своему хвосту трепетать, когда я втянул воздух для первого куплета: - SSQQQUIRRRRREELLS-это-
Металлический стук дверцы фургона прервал меня.
- О, слава богам. Кугуар облегченно вздохнула, когда дверца фургона открылась и показался Икси, стоящий в своем разноцветном великолепии со своим фамильяром Гарном, гекконом, состоящим из драгоценных камней, сидящим на её плече. В руке она сжимала белый пластиковый пакет с очень заметным черным логотипом. В сумке было два четко различимых прямоугольных предмета: один большой, другой поменьше.
Новый телефон!! Эта мысль уничтожила всякое чувство осторожности с моей стороны, и я прыгнул вниз с слишком большой скоростью, поэтому я побежал по кругу, чтобы сжечь его. Я бы, наверное, немного полаял.
Явно наслаждаясь моментом, когда она стала самым коротким Санта-Клаусом в мире, Икси не спеша вытащила из сумки маленькую белую коробочку и помахала ею далеко над моей головой. Я прекратила свой танец и потребовала коробку. - Дай сюда! Дай-ка сюда!
- А мне положена благодарность? - Судя по высокому наклонному голосу, она разговаривала с ребенком.
Я бросила на неё свой лучший предсмертный взгляд и скрестила руки на груди. - Это же моя зарплата! Это уже давно назрело! Я не должен благодарить вас за мою оплату! А теперь давай сюда!
Она закатила глаза, но опустила коробку туда, где я мог бы схватить ее, не поднимаясь в воздух. Я вытащил коробку из её рук и позволил ей упасть на ковер. Сунув нос в коробку, я глубоко вдохнула-запах радости и пластика. Я ходил вокруг него, чувствуя идеальную гладкость коробки на своих лапах-за пределами телефона внутри, сама коробка была бы превосходной кроватью. В моей голове я уже развалился в коробке, наблюдая фильмы на дисплее телефона super hi-res. Если бы телефон хорошо играл с динамиком Bluetooth, который я притащил в гнездо на прошлой неделе, то мое дерево стало бы маленьким кусочком рая.
Голос Томаса прорвался сквозь мои грезы. - Ты собираешься это открыть? Или твой крошечный мозг взорвался при контакте?
Я ухватилась за свой слух при таком вульгарном предложении. - Я не могу открыть его здесь! Я должен сделать распаковку видео для этого ребенка и сделать это правильно!
Кугуар посмотрел с сомнением. - Ты собираешься тащить эту штуку на свое дерево? Коробка больше, чем ты есть. А что, если ты его бросишь?
Бедная кошка просто ничего не понимала. - Послушай, Томас, это будет здорово. Только представьте себе меня и”-я задумчиво посмотрел на телефон, - и мелиссу здесь, пачка настоящего меда высшего сорта, жареного кешью, и чудесный вечер.
Кот поморщился. - Я бы предпочел этого не делать. - Я действительно не хочу.

.

Через полчаса Мелисса и я были высажены перед сгоревшей оболочкой дома. Я привязал Мелиссу к своей спине веревкой и несколькими скользящими узлами. Когда дверь фургона закрылась за мной, Томас пробурчал что-то насчет того, чтобы нести мой гроб на спине, и реторты впились мне в мозг, как полчища разъяренных блох. Когда двигатель фургона исчез вдали, я дважды проверил узлы, прежде чем опрокинуться на все четыре, Мелисса и её коробка маячили передо мной, закрывая небо. Неужели им действительно нужно было делать их больше каждый год? Я вздохнула и отправилась в долгий путь к заднему двору.
На моей высоте трава была такой высокой и густой, что напоминала джунгли, и мне пришлось использовать коробку как бульдозер, заставляя меня ориентироваться по памяти. Я пожалела, что не обратилась за помощью ни к Томасу, ни к Айси. К тому времени, как я доберусь до дерева, моя новая кровать будет уже зеленой.
Незнакомая болтовня заставила меня застыть на месте. Мои уши искали источник звука слева. Я приподнялся на задние лапы и заглянул в траву. Бурундук уставился на меня из-за почерневшего кустарника, его глаза-бусинки подозрительно сузились. - Ох уж эти раскаленные каштаны, - проворчал я себе под нос, опускаясь обратно в походную позицию. Бурундуки. Я бы предпочел разделить двор с гнездом крыс, чем одного дикого бурундука. По крайней мере крысы держали свое слово-бурундуки были слишком глупы, чтобы помнить о сделке в первую очередь. Ну что ж, если в их нору засунут петарды, они поймут намек и пойдут дальше. С мыслью о создании некоторых реальных взрывов, я удвоил свою скорость. Как только я добрался до стены дома, путешествие стало легче, там, где тень от неё и стена Архимага удерживали рост травы ниже. Я пошел вдоль стены дома и был уже на полпути к заднему двору, когда услышал позади себя чириканье-чириканье бурундучьей тревоги. Когда они начали повторяться передо мной, мой хвост распух. Я выделил отдельные голоса, четыре впереди и восемь позади: всего их было двенадцать.
Конечно, не очень большие шансы для дикой белки, но это займет гораздо больше, чем толпа мышей с плохой краской, чтобы заставить меня волноваться. Притворившись, что не заметила их, я двинулась вперед, пока что-то не остановило меня мертвым. Что-то блестящее сверкнуло за коробкой мелиссы. В ушах у меня зазвучал шипящий звук, а по спине побежали ледяные мурашки. Эта конкретная нота означала одно и только одно. Магия.
Переместив свой вес обратно на корточки, я подняла коробку из поля зрения. Из-за теперь уже покрытого пятнами травы угла ящика на меня в Серебряном тумане смотрела вытянутая версия моего собственного лица. Щелкунчики и вишневые бомбы! Двойник! Я с лаем отпрянул назад. Лицо тут же расплылось до неразличимости. Игольчатый смех атаковал меня со всех сторон. Тепло поднялось в моих ушах, когда я поняла, что только что была напугана зеркалом.
Более глубокий голос прорезал резкие звуки. - Ну-ну, друзья, давайте поймем друг друга. В конце концов, я думаю, что все мы сделали бы шаг назад, если бы оказались с таким лицом, как у старика Руди.
Я заскрежетал резцами по бокам, и смех мой удвоился. Теперь я увидел то, что преградило мне путь, - сверкающую новую садовую лопатку, чья стальная поверхность была такой нетронутой, что напоминала зеркало в доме смеха. За ней, в добрых четырех футах, стояли не пять бурундуков, а бурундучата. Сейчас бурундуки уже достаточно плохи, но когда они начинают носить мантии и носить иглы, пропитанные жидкостью из человеческих глаз, окружающие окрестности имеют тенденцию быстро опускаться. Самый большой из них на полдюйма имел молочно-белый глаз. Он стоял на своих тощих задних лапах, обнажив четыре желтых резца в мою сторону. Вокруг его талии висело тяжелое на вид кольцо с большим янтарным камнем, вставленным в него. Источник жуткого тона, без сомнения. Я мог бы подтвердить это, немного сосредоточившись, но мои уши были немного полны, отслеживая мягкий шелест травы позади меня.
- Верно, Саймон, - усмехнулся я. Хотя могло быть и хуже. Если бы у меня было твое лицо, мое сердце лопнуло бы как фейерверк.
Лицо бурундука окаменело, когда несколько его приспешников захихикали, прежде чем его взгляд заставил их замолчать. Ублюдок никогда не сможет принять свое собственное лекарство. Его взгляд вернулся ко мне.
- Жаль, что этого не произошло, Руди. Это избавило бы нас от многих хлопот. А теперь почему бы тебе не передать это прекрасное устройство на твоей спине, и я обещаю, что твоя смерть будет быстрой и жестокой.
- Я не очень большой, но все равно в пять раз больше бурундука, - прорычал я, присев на корточки. Бурундуки замерли.
Кроме Саймона. Его жестом вверх садовая лопата взметнулась в воздух, волшебная нота силы загудела в моих ушах, как хор “поймай его! - вспыхнули вокруг меня.
- Толченые засахаренные грецкие орехи! Мне так жаль, Мелисса! - Я выругался, когда бросился назад, мои лапы дергались на липучках, завязанных вокруг моей талии и груди. Блестящая лопата сверкнула на фоне голубого неба, прежде чем нырнуть вниз. Я подождал, пока не услышал свист лезвия, прежде чем скатиться в сторону. Лопата ударилась о коробку с хрустом, но, к счастью, не разбила стекло. Два пятна метнулись ко мне, длинные иглы вспыхнули, когда они прыгнули.
Я продолжила свой бросок и ударила задними ногами, попав первой прямо в грудь, а второй-в плечо. Теперь, я могу прыгать на девять футов вверх в хороший день. Борьба с бурундуками-это почти ракетостроение:мой первый клиент мог бы выйти на орбиту, если бы не врезался с мокрым скрипом в каменную стену, а второй кувыркнулся в дом. Однако один из них оставил мне подарок-длинную иглу, торчащую из внутренней части бедра. С шипением я выдернула его и перекатилась на ноги.
- Уже не так быстро, старина! - Крикнул Саймон.
- Я не стар, - прошипел я в ответ, сжимая захваченную иглу перед своим телом, в то же время используя свои другие ноги, чтобы вращаться, осматривая круг второсортных полосатых мышей, окружающих меня. Несколько человек стояли на задних лапах, сжимая в одной лапе иголки, а остальные прижимались к Земле, стиснув иголки во рту. Это были опытные бойцы-они хватались за иглу только тогда, когда находились в пределах досягаемости уколов. Лопата поднялась в воздух, словно её привязали к леске.
- Просто считай, что это твоя вечеринка по случаю выхода на пенсию, Руди.
- Не смеши меня, Саймон. Я танцую с кошками для удовольствия. Вам понадобится больше, чем воздушная Садовая игрушка, если вы хотите взломать меня. - Я продолжал кружиться. Грызуны подползали все ближе, а лопата висела в воздухе, мелко подрагивая, как голова змеи. У меня не было много времени, чтобы справиться с этим, и боль от раны на ноге начала закрадываться в мой разум.
При столкновении с коброй, вы должны были ударить в голову. Я сделал ложный выпад прямо к стене, а затем прыгнул прямо на Саймона. Лопата метнулась не в ту сторону, и я услышал писк удивления и боли. Я приземлилась примерно в футе от Саймона. Бурундук с серой мордой выругался, подняв лапы в воздух. Я прыгнул, но не на него, а прямо вверх, и лопата пролетела подо мной и над головой управляющего. Два бурундука сомкнули ряды вокруг него, когда я приземлился, их иглы оставались в оборонительных позициях, обещая много боли, когда я наброшусь на их лидера. Я бросилась вперед, а затем проскочила через брешь в их круге справа от Саймона.
- Дураки! - Крикнул Саймон позади меня. Я услышал свист лопаты, когда заказывал её на задний двор. Увернись, сделай ложный выпад вправо, и лопата с глухим стуком вонзится в обугленный корень. Последовало проклятие. Я подумывал о том, чтобы сорваться в свое гнездо, но это было бы слишком рискованно и заняло бы слишком много времени. Я продолжал петлять по двору, а лопата гналась за мной, как большой пьяный шершень. Саймон сменил тактику, начиная с попытки рассечь меня пополам и кончая попыткой раздавить меня плоской стороной лезвия. Я несколько раз ощутил ветер от лезвия на своей хвостовой шерсти, прежде чем перелез через стену и набрал скорость.

.

Моя голова начала кружиться к тому времени, когда я достиг подножия искривленного дуба, где я спрятал аптечку много лет назад. Я плюхнулась на корень и попыталась думать сквозь резкий запах крови в носу. Мне нужно было что-то с этим делать, иначе я не успею собраться с мыслями. Мех на моей ноге так пропитался кровью, что его можно было выжать, как полотенце. На нем тоже не было никаких признаков высыхания. Я начисто вылизал переднюю лапу и прижал её к ране. Обычно такая рана едва ли замедлила бы меня, но я чувствовала себя на грани шока от потери крови. Если я не остановлю кровотечение, оно скоро меня доконает. На иголках должен был быть какой-то антикоагулянт. Необычно-грызуны обычно не использовали отравленное оружие, так как половину времени мы носим его во рту. Саймон либо нашел яд, который было безопасно глотать, либо перестал заботиться о благополучии своих солдат. Зная этого ублюдка, он, вероятно, был бы последним.
Все ещё держа рану, я оглянулся в направлении своего гнезда. Либо бурундуки разграбили его до того, как я вернулся домой, либо делали это сейчас, уничтожая всю ту работу, которая была проделана. Скрытая крыша, чтобы держать всю мою электронику сухой, была моим лучшим вариантом. - Рявкнул я в их сторону, словно провоцируя выскочить из листвы. Они не пришли, что означало одно. У Саймона был очень плотный график.
И чтобы остановить его, что бы он ни замышлял, мне понадобится помощь. Мир успокоился, и у меня пересохло во рту. Я оторвал лапу от ноги и выругался, когда ещё больше красноты поднялось из дыры в моей ноге. Испорченные грецкие орехи! Я повернулась и посмотрела на корень, под которым прятала аптечку первой помощи.
- Убирайся отсюда! - Откуда-то сверху донесся лай. Белка на ветке сжимала желудь в лапах, готовая его бросить. Он яростно замахал хвостом. - Прочь отсюда!
Мое сердце подпрыгнуло и закрутилось в животе. Кешью в пятнах от жуков на ракете! Последняя мысль, с которой мне нужно было иметь дело, была дикая. Я покорно опустил хвост и улыбнулся. - Эй, ну же, соседка! Я просто проезжаю мимо. Я закопал здесь орех. - Я поморщилась, пытаясь вспомнить, что такое говорить дико после стольких лет с человеческим заклинанием речи. Позволяя мясному мозгу говорить чувствует себя все виды неправильно.
- Мои яйца! Все орехи мои! Возьми это! - С впечатляющей точностью он швырнул желудь мне в голову, заставив пригнуться. - Иди же!
Я одарила дикаря жестким взглядом. Он даже не пошевелился, чтобы догнать меня. С моим запахом крови повсюду, это не будет слишком долго, прежде чем появится койот. Однако ветки были нагружены дополнительными боеприпасами.
Я искал альтернативное решение. Мне нужно было сделать мобильник, не истекая кровью. Суперклей был бы идеален. Лейкопластырь и марля в аптечке, возможно, даже не помогут мне сейчас-кровь будет просто сочиться вокруг повязки. Мой взгляд упал на желудь, который едва не попал мне в голову. Что мне было нужно, так это давление.
- Это мое! - белка наверху залаяла, когда я поднял её. Я сделал паузу, чтобы сбросить парня, а затем прокусил кожу, чтобы очистить поверхность от грязи и вдавил в рану. Я сжал желудь своими бедрами и держал его там. Не совсем удобно, но с давлением, приложенным, он остановил кровотечение. Улыбаясь, я повернулась к дикарю. - Вот видишь! Я же гений!
В ответ этот чертов дикарь стукнул меня по голове ещё одним желудем.
.

Пройдя мимо дикаря и его дерева, я нашел дом, в котором пахло маленькими девочками и женщиной, чрезмерно любящей духи. Там, где были маленькие девочки, были бы ремесленные проекты и клей. Что ещё важнее, здесь не пахло кошками или собаками. Но в этот момент, когда мои задние ноги так сильно покалывало от зажатого между ними ореха, я, возможно, рискнул бы. Перелезая через ограду, ограждавшую лес, я обнаружил, что это был старый колониальный дом с застекленной верандой. Молодой человек с косичками сидел на ступеньках в платье, которое было ветераном какой-то большой войны краски пальцев. Она держала крошечный миниатюрный Боинг в своей пухлой маленькой руке, издавая ртом звуки вру-вру.
Жаль, что она была так молода-будь ребенок чуть постарше, я бы просто попросил её о помощи. Вуаль не всегда обрывала связь с младшими, но они должны быть достаточно взрослыми, чтобы понимать, что за чушь ты несешь. Это очень узкое окно. Я видел фигуру, парящую в окнах на первом этаже, вероятно, мать, которая просто жаждала ударить меня лопатой, если бы я рискнул приблизиться к её слюнявому сгустку радости.
На втором этаже одно из окон было оставлено открытым. Это звучало как менее раздражающее средство входа для меня. Быстрая рысь вдоль старого забора и подъем по водосточной трубе привели меня к окну очень розовой комнаты. Чистый розовый цвет комнаты-кровать, комод, стены, все оттенки этого обжигающего глаза цвета-в сочетании с постерами рассеянно смотрящих принцесс Диснея вызывали у меня такую сильную дрожь, что мой хвост распушился. Я ошибался насчет того, что мать тоже была источником этих духов. Цветочные ароматы были настолько густыми, что их вкус покрыл мой язык, как будто я засунула твердую конфету в свою сумку для щек.
Осматривая комнату, я не увидела ничего похожего на художественные принадлежности, но на туалетном столике были разбросаны различные флаконы с лаком для ногтей. Блеск бутылок привлек Скарлетт в мои мысли, как она раскрашивала свои когти и хвост после набегов на спальни маленьких девочек. Она предпочитала, чтобы её когти были красными, а хвост-фиолетовым. Отправил её вниз по реке в спичечном коробке таким образом. Я встряхнулся прежде, чем воспоминание о ней начало поносить меня, продолжая тосковать по ней. Сколько же лет прошло с тех пор? Я оборвал эту мысль прежде, чем начал их считать. Я буду ворчать как кошка, если позволю себе это сделать. Вместо этого я сосредоточилась на соответствующей части воспоминаний, о том времени, когда мы со Скарлетт дрались и опрокидывали полную бутылку прозрачного лака для ногтей и катались в этой липкой штуке. Когда мы проснулись позже, он уже успел высохнуть в нашем меху. Гораздо медленнее, чем суперклей, но у меня не было лучшего варианта.
Стремясь увеличить скорость, я зажал гайку между ног и заковылял по ярко-розовому ковру, нанося удар по обжигающему цвету каждым кровавым следом, который я оставлял на нем. Быстрый прыжок-и я оказалась лицом к лицу с собой в зеркале туалетного столика. Я не могла не смотреть на серый мех, который начал появляться на моей морде прошлой зимой. Может быть, несколько зим назад-это не имеет значения. Несмотря на то, что теперь даже темные культисты называли меня древним, я не устал видеть весну, поэтому повернул свое дополнение к расположению бутылок передо мной. Я схватила розовую-они все были розовыми-и с силой открыла её.
Я чуть не потерял сознание прямо там! Святые лесные орехи на небесах, запах этого вещёства горел! Я чуть было не чихнул легким из своих обутых в железо ноздрей. Когда этого не произошло и я восстановился за вычетом небольшого количества материала, который действительно вышел из моего носа, я вылил лак прямо на свою ногу. Мне пришлось как-то втирать его в мех. Бле. Она горела как раскаленная кочерга, когда вошла в рану, хотя я практически слышал, как мои обонятельные рецепторы шипели. Не знаю, что хуже-мой нос или моя нога. Так или иначе, я должен был сидеть там, держа рану закрытой, пока противная штука не высохнет.
Время шло, по крайней мере, минута, может быть, тридцать секунд. Я думал о том, сколько мест мне нужно спрятать тюбик суперклея и как их купить. Томас всё ещё должен мне большое время-он, вероятно, мог бы заказать мне, например, пакет размером с Costco вещёй. Так что все очень просто. Припрятать их по всему городу - это уже работа. Все хорошие планы имеют скучные рабочие части, если вы не хотите, чтобы они пошли спектрально неправильно. Мои планы были прерваны-как это обычно бывает-на этот раз тихим повторяющимся булькающим звуком. Там, прямо у окна, стоял небольшой письменный стол, а на нем-чудесная клетка, с колесом, трубами, которые вращались вокруг, башней, на которую надо было взобраться, и полным лабиринтом для исследования, все розовое и белое. Прямо рядом с ним находился маленький аквариум, в котором сидел отчаявшийся хомяк, колотивший по стеклу сушеным зернышком кукурузы. На клетке по трафарету блестящими буквами было написано имя Коралайн. В большой причудливой клетке не было постельного белья, и она выглядела нетронутой.
Я попыталась шлепнуть себя по голове, но передние лапы были крепко приклеены к ноге. Напомнив себе сосредоточиться на предстоящей задаче, я продолжал держать рану закрытой, наблюдая за хомяком. Как и у большинства хомячков, которых я встречал, у неё было сложение очень пушистого теннисного мяча, темные глаза-бусинки с длинным коричневым мехом. Аквариум с черным ободком и стопками учебников, скрепляющих сетчатый верх, выглядел нелепо неуместно в море розового вещёства, которое составляло остальную часть комнаты. Она оглянулась на меня и принялась расхаживать взад и вперед по клетке.
- Да, да, подержи свой пушистый хвост минутку. Я действительно не хочу больше терять кровь, знаешь ли. - У меня пересохло во рту, и в животе заурчало, когда она в ожидании откусила кусочек ореха. Но что мне действительно было нужно, так это бутылка с водой, висевшая в углу клетки.
Хомяк пискнул в ответ-наверное, что-то вроде хорошо, но я не говорю по-хомячьи. Пока я ждала, мои мысли вернулись к Саймону. Я уже сталкивался с ним раньше, более безумный, чем кролик, который носил шляпу. Ничего так не любил, как приглашать монстров на закуску, обычно состоящую из нескольких человеческих районов, прежде чем волхвы заметили.
Хомяк снова пискнул.
- Да, конечно. Я сейчас же приду! Эта штука высыхает за двадцать минут. Тогда я тебя вытащу, обещаю.
- Писк!
- Терпение! - Часы на ночном столике сказали мне, что прошло уже десять долгих минут с тех пор, как я намазал эту дрянь на свою ногу. В отдалении я услышал, как хлопнула дверь. Высокий голос позвал: - Мум! Я уже дома!
Я вскочил на ноги и ударился головой о стол, потому что мои лапы были приклеены к моей ноге и все такое. Клянясь всеми моими счастливыми орехами, я начал осторожно покусывать прикрепленные лапы. Я не собирался снова открывать эту рану, если это вообще возможно. Если бы я это сделал, то на моем надгробии было бы написано "разорвите дядю Руди, убитого бурундуком", и если бы кто-нибудь сделал из меня зомби, я бы снова умер от смущения.
Чертов счастливчик должно быть был в плохом настроении, потому что я освободился только на два пальца, когда звук шагов, стучащих по стульям, потряс комнату как крошечное землетрясение. Изобретя новый способ передвижения с помощью своего хвоста в качестве рычага, я скатился вниз вдоль туалетного столика и спустился с него как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.
Без пары дымовых шашек я больше не мог быть похож на ниндзя. Мне удалось даже не пискнуть, когда я шлепнулась на ковер. Зеленые туфли, прикрепленные к синим джинсам, прошагали через дверь и толкнули ещё одну человеческую девушку на кровать с тем тревожным звуком, который молодые люди издают всякий раз, когда Вселенная пренебрегает ими. Она уставилась в потолок, сверкая глазами, как будто боялась, что он упадет на неё. Я не могу сказать тебе, сколько ей лет-люди странно стареют. Все ещё ребенок, но уже не тот, что прежде. Ну ты знаешь, очень-очень плаксивая сцена.
Я пошевелилась под её комодом, когда она села, пыхтя от негодования. - Мои вещи! - Она повернулась и сердито посмотрела на хомяка, который тут же нырнул под груду постельного белья. - А ты что?! - Она замолчала, её карие глаза изучали нетронутую стопку учебников на клетке хомяка. Молодой человек огляделся, её веснушчатое лицо покрылось красными пятнами гнева, словно бомба, ищущая свою цель. - Мама! Келли снова была в моей комнате! - крикнула она, выбегая из комнаты, как Громовой элементаль, которого я когда-то знал.
Я снова принялся грызть свои лапы так быстро, как только мог, прежде чем розовый торнадо вернулся. Лак для ногтей образовал твердую массу на ране и, казалось, был закреплен на месте мехом. Если я буду держать его неподвижным и не разорву снова, тогда бурундучий яд больше не будет проблемой.
Вылезая из комода, я осмотрел комнату в поисках следующей цели. Нет, не хомячок-компьютер. А в комнате его вообще не было! Что же это за ребенок, у которого нет собственного компьютера? Чистое безумие, верно? Я подумал, может быть, хомяк мне скажет. Беда с хомяками была в том, что когда их научишь говорить, они уже не затыкаются по-настоящему. И все же она была явно умна. Не мог же он оставить её под учебниками сходить с ума от скуки. В конце концов, это долг члена крыс, чтобы освободить всех умных грызунов из плена, чтобы мы могли быть съедены кошками и межпространственными аномалиями.
Стараясь как можно меньше пользоваться своей раненой ногой, я вскарабкался к клетке Мисс Коралайн. Когда я постучал по стеклу, она подняла голову от кедровой или какой там ещё стружки, и её маленькие глазки наполнились надеждой. Она последовала за мной на самый верх своего аквариума, вскарабкалась на бутылку с водой и, нетерпеливо поскрипывая, вцепилась в сетку экрана. Не было смысла откладывать разговор, поэтому я ткнул её в лапу когтем. В тот же миг пронзительная нота взорвалась в моей голове, и боль пронзила переднюю лапу. Меня отбросило назад и чуть не сбросило с аквариума. Последовал хруст постельного белья, и крик боли рябил намного громче, чем волшебная нота.
- Ой, ой, ой, ой, моя голова! О, Боже! - Помилуй! - закричал хомяк с легким южным акцентом. Пронзительная нота уже начала затихать.
Я встряхнулась и попыталась вгрызться обратно в свою конечность. - Поздравляю и добро пожаловать в наш клуб. Это немного, но все же лучше, чем жить в аквариуме. - Она всё ещё держалась за голову, когда я убирал три дверных проема из её клетки. Они упали на землю с глухим стуком, отдававшимся эхом от стен дома. Она посмотрела на меня, моргая, как будто я посветил ей фонариком в лицо.
- Кто же это? Почему? Я же говорю?
- Быстрая версия. Ты был очень умен для хомяка. Ты теперь говорящий хомяк, но ты должен доказать мне, что ты умный. А где же компьютер? Мне действительно нужно отправить письмо. - Я поднял крышку аквариума и спрыгнул в клетку. Две пары шагов загрохотали вверх по лестнице. Я бросила тоскливый взгляд на её тарелку с едой, до краев наполненную различными домашними продуктами, но сначала свобода, потом живот. Я подтолкнул Коралину к бутылке с водой. - Тебе нужно спасение? Вытащи свою пушистую задницу из танка.
Слава грецким орехам, она включила бутылку с водой. Я сделал несколько глотков воды, прежде чем дверь в комнату распахнулась.
- Коралина! - Глаза девушки стали большими и круглыми. Я вроде как надеялся, что она будет тем типом, который стоит на столах, когда рядом мышь, но вместо этого она оглядела комнату, ища что-то, чем можно было бы меня ударить, когда гораздо более крупная женщина просунула голову в дверь и удивленно зашипела.
Один человек, с которым я могу справиться. Двое сразу могут стать хитрыми. - Залезай на крышу!” Я проинструктировал бывшего питомца девушки. Чтобы выиграть время для неё, я начал запихивать столько еды, сколько мог в свои сумки за щекой. Когда я поднял глаза, девушка уже вытащила откуда-то линейку и начала наступать на меня, как будто это был широкий меч.
Ну что ж, все это пошло прахом. Мне всё ещё нужен был компьютер!
- Не трогай его, Хизер! - Скомандовала мама, доставая айфон.
Я молился каким-то богам, обслуживающим грызунов и белок, чтобы на телефоне не было Кода безопасности. Напрягая ногу, я немного обжегся, напомнив себе, что у меня было гораздо больше шансов съесть палочку, чем обычно. Я не хотел терять больше крови. Я мог бы найти другое Wi-Fi соединение, но не другую жизнь.
- Мистер Белка! Куда же мне теперь идти? - Хомяк остановился на подоконнике. Я подавила желание ударить себя снова. Истинные факты о хомяках я узнал: во-первых, их зрение примерно на одном уровне с родинками, а во-вторых, они прыгают хуже, чем люди, одетые в цементные ботинки и падают аналогично. Вытащить хомячка отсюда будет непросто. Я никогда не желал, чтобы мой тайник с дымовыми бомбами был сильнее. Там, на книжной полке, лежал хомячий мячик. Если бы мне это удалось, то операция Мисс Коралайн на свободе с гораздо меньшей вероятностью закончилась бы блином с хомяком.
- Ты там прячешься! Мне нужно найти какой-нибудь транспорт.
Я взобрался на бутылку с водой и начал лаять на девушку, угрожающе размахивая хвостом. Трудно выглядеть угрожающе с набитыми щеками мешочками, но я уверен, что мне это удалось. Она все равно широко замахнулась на меня, но промахнулась мимо моей изумительной морды. Притворившись левым, я прыгнул прямо на её кровать и нырнул между ней и стеной.
- Кыш! Убирайся отсюда! - воскликнула она. - Нет!
Шмыгнув своей пушистой задницей вдоль стены, я зашла за книжный шкаф. Они держали его в добрых двух дюймах от стены, что облегчало подъем по картонной спинке. Оказавшись наверху, я огляделся по сторонам. Девочка всё ещё заглядывала под кровать, а мама смотрела на неё, сжимая телефон. Она выглядела так, как будто собиралась что-то сказать.
Я не дал ей такой возможности. Она заметила мою летящую форму за наносекунду до того, как я приземлился ей на голову. Крик чистой слепой паники, вероятно, поднял всех птиц с их насестов в радиусе мили. Я бросился вниз по её спине и рухнул на пол прямо перед тем, как она ударила меня размытым размахом молотящих рук. Увернувшись от её внезапно топающих ног, я положил две лапы на телефон, который она уронила, и толкнул его, пока я и он не оказались в безопасности под комодом.
Крики женщины перешли в истерику, но её тело, несомненно, делало то же, что и матери. Она была маленькой, как все люди, и её дочь, вероятно, была вдвое меньше ее, но она бросилась вперед и подхватила свою дочь, как будто она была ничем. Дверь с грохотом захлопнулась за ней.
Проклятые люди! Если удача улыбнется мне, она спустится вниз и посмотрит номер контроля за животными, или она может лихорадочно набирать комбинацию на оружейном сейфе и вернется с намерением снести мою красивую голову. У нас было не так уж много времени.
А может, и нет. На двери действительно была маленькая кнопка блокировки.

.

После отправки короткого сообщения некоторым друзьям, я объяснил план Коралине. Она кивнула, но выглядела немного обеспокоенной после того, как мы заполнили хомячий шар постельными принадлежностями и положили его на подоконник, используя мерило в качестве рампы. Мать так и не вернулась с револьверами, хотя несколько минут назад дверная ручка дребезжала.
- Вы уверены, что это безопасно? - спросила она, прежде чем забраться внутрь.
- Я пожал плечами. - Наверное, это безопаснее, чем если бы ты прыгнул с этого окна.
- Разве земля выше книжной полки? Однажды я упала с книжной полки. Это было больно. - Она прищурилась от яркого полуденного солнца.
- Привет, если тебя не убило падение с книжного шкафа, то и это, наверное, не убьет.” Я накрыл её одеялом и с усилием закрепил его на месте. Слева от крыльца росли кусты. Если бы я только мог бросить туда мяч, все было бы проще простого. - А теперь держись.
Оказывается, мяч, загруженный хомяком, немного тяжелее, чем я ожидал. План состоял в том, чтобы осторожно опустить мяч с подоконника на наклонную крышу, а затем медленно и осторожно направить мяч вниз к желобу. Оказавшись на желобе, я мог скатить его до безопасного места падения. Я повернул мяч так, чтобы можно было ухватиться за ручки на крышке мяча.
У физики были другие идеи. Как только центр тяжести прошел над выступом, он развернулся назад и ударился о крышу быстрее, чем я могу себе представить. Я вцепился в эти ручки изо всех сил, но без больших пальцев, без славы. Я смотрел, как мяч катится вниз по крыше, словно обезумевший автомобиль дерби, бедная Коралина кричала, когда он ударился о желоб и вылетел во двор. Я закрыла глаза, когда солнечный свет упал на вращающийся пластик.