Наска был счастлив. И одновременно – готов был дрожать от страха, если бы не выучка. Первый вылет в составе Небесной флотилии, и не в роли рядового матроса или гребца.

«Голос Капитана по правому борту», - в очередной раз проверяя снаряжение, волк ожидал остальных. Полированный медный панцирь, с чеканным узором, в который вплетались магические руны. Наручи и поножи, соединённые с панцирем тонкими, но прочными позолоченными цепочками, украшал похожий узор и несколько драгоценных камней-накопителей. Ещё несколько вёсен назад комплект довершал шлем, но теперь его заменяла ажурная диадема. Ходили слухи, что и остальные части защиты заменят браслеты, ожерелья и пояса. Но все упиралось в традиции – в боевой поход идти без брони нельзя. И пусть теперь от неё больше вреда, особенно в уходе за шерстью, менять все разом никто не желал.

Камни, как и позолота, несли практичный смысл. Выращенные в лабораториях алхимиков, они презирались ювелирами. А алхимическое золото покрывало узоры столь тонким слоем, что едва ли перекрывало стоимость изготовления самого защитного комплекта, даже без магии.

«Это – ваш шанс выжить там, в небесах!» - Пожилой волк-ветеран, с разорванным ухом и несколькими заметными шрамами на морде, поправил разложенный на столе защитный комплект. Выкрашенный светящейся краской коготь указал на несколько цепочек рун.

«Это самая важная цепочка в защите, сберегающая и восстанавливающая драгоценный наверху воздух. Вот эта не позволит вам зажариться. А вот эта сохранит ваши прекрасные мордашки в целости. Да-да, все это, и намного мощнее, укрывает наши небесные корабли. Но что будет, если с кораблём что-то случится? Вот и не пренебрегайте защитой»

Голоса новых товарищей по команде вернули Наска из воспоминаний. Волк замер, не ожидая ничего хорошего. Слухи о довольно жестоких испытаниях для новичков окружали любую профессию. Тем более – такую таинственную и знаменитую, как служба на кораблях Небесной флотилии.

«Главное – не опозориться и никого не перепутать»

Шиш и Беш, на полторы головы ниже новенького, но в полтора раза шире его в плечах, казались ожившей иллюстрацией к детской истории о подземных жителях. Гладкая, словно пылью притрушенная, шерсть, выкрашенные знакомой светящейся краской когти, и ритуальный узор из полос выкрашенной шерсти на голове, что заменяла им шлем или диадему, довершали образы. Они почти весь полет проведут под палубой, присматривая за гребцами.

Селен, красноглазый альбинос, полная их противоположность по комплекции. Высокий, тощий, все время с массивным посохом. Казалось, только этот грубый посох не даёт ветру унести тщедушного мага. В его обязанности входило следить за состоянием артефактов, что двигали корабль в воздухе. Сопровождали его двое подмастерьев, в чьи обязанности входило лазить по борту корабля и заменять разряженные или повреждённые артефакты.

И сам Наска, чей статус, несмотря на громкую должность, был не так высок. Кроме обязанности передавать приказы от старших офицеров, и ежедневного доклада, он был обязан следить за небольшим ящиком. Установленные в нем камни-индикаторы сообщали о правильности действий десятков гребцов. Стоило кому-то в десятке сбиться с ритма хоть на шерстинку – и камень вспыхивал тревожным красным.

- Да будет ваш путь прям и светел, - Наска поприветствовал подошедших первым, стараясь, чтобы голос не дрогнул от волнения.

- Да не перечеркнёт твой путь тень, - ответил ему Селен, Шиш и Беш просто кивнули. Голос альбиноса был на удивление мягким.

- Ты смотри, хвостом не завиляй от восторга, когда увидишь «Найру», - Шиш попытался ткнуть новенького кулаком под ребра, но тот увернулся. Как раз под лапу его брата, со звоном отпустившего ладонь тому на спину. Специально для этой цели он нацепил на пальцы боевые кольца чуть пораньше. Звон внимания не привлёк – со всех сторон сновал народ, экипажи направлялись к ангарам, грузчики продолжали торопиться, стараясь загрузить трюмы, шум и гам. У переулка стражник, в прямом смысле поймавший за хвост мелкого воришку, готовился пустить в ход плеть, что собирало небольшую толпу охочих до зрелищ зевак.

Взлёт кораблей уже стал чем-то обычным, и не собирал праздных зевак. Не объявлялся праздником. Но все же оставался величественным и захватывающим зрелищем. И большинство незанятых горожан приходило на это поглядеть.

«Не думайте, что работы у вас будет невпроворот», - рассказывал уже другой инструктор, совсем ещё молодой самец во франтоватом наряде. Большинство сокурсников Наска он раздражал не только идеально сидящим камзолом и прочей одеждой, но и привычкой носить все полученные за прожитые годы награды и знаки отличия. Все быстро сошлись во мнении – иного способа привлечь внимание самочек, даже самых «слабых на передок», он не мог. Довершала образ трость, и многие спорили – какой в ней скрыт клинок. Стилет или полноценная рапира? В простого помощника при ходьбе совсем не верилось.

«Гребцы – это совсем не тупые рабы и преступники на каторге. Каждый из них проходит отбор, и получает жалование. И следить за ними почти не надо. Эта работа, по сути, одна из самых простых. Стой и смотри за сигнальными камнями, да покрикивай командирам, кому надо выпивки меньше давать».

За очередным воспоминанием он не заметил, как прошёл последнюю сотню шагов. Огромное, вымощенное гранитными плитами, поле служило для взлёта и посадки кораблей. Которые уже покинули внушительные ангары. Всего их было пять.

«Карум» - Око, самый важный в эскадре. Длинный, почти сохранивший красивые пропорции древних кораблей, бороздивших водную гладь, он не нёс дальнобойного вооружения. Два ряда по три десятка весел с каждого борта, что были сейчас спрятаны в корпус, и три мачты. И только одна из них могла нести алхимический парус, способный улавливать «ветер света». Передняя несла магические глаза – «Сферы Драма». Те самые, легендарные, артефакты, что даровали видеть недруга так далеко, как не способна ни одна увеличивающая труба или зоркий глаз. На задней, что на «Каруме», что на других кораблях, поднимали полотнище-взор, отображающий увиденное «глазами».

Еретики что-то вещали о мельчайших частицах и волнах. Волнах, якобы как морские, отражающихся от предметов и своим возвращением заставляющие полотна светиться и показывать «видения».

«Найра» и «Айрат» - Охотники, главная ударная сила. Стремительности и классической красоты Ока в них не было. Но была угроза. В два раза шире, почти два десятка шагов в ширину, и шесть десятков в длину, он больше походил на торговца, чем на воина. Да и смотрелся он, как два поставленных борт к борту, корабля. Два тарана впереди, две носовых фигуры, между которыми был выложен мозаичный глаз, два ряда мачт. Диски, установленные сверху на мачты, должны были защищать экипаж там, наверху.

Главная ударная сила была спрятана как раз в этих таранах и фигурах. Первые просто выстреливали, с помощью пара, алхимические снаряды, что летели к цели. Самым грозным оружием был «Глаз Бездны» - способный, по слухам, сжечь за один раз небольшой город. Внутри фигур скрывались «младшие братья» боевые артефакты, устройство которых непосвящённые не знали. Но они могли уничтожать врага взглядом, разрезая и сжигая того. Дополняли вооружение установленные по бортам стрелометы с менее мощными алхимическими зарядами.

«Замах» - Пращник. На первый взгляд он отличался от Охотника лишь отсутствием «Глаза Бездны», и был слабее. Но это было обман – вместо магии его основным оружием была алхимия. Ряд катапульт между мачтами, пусть бил не так далеко, как оружие «Найры», при сближении был грозной силой. Выстреливая, каждая, за раз по десятку снарядов, что способны были сами найти противника, по указаниям магов с верхушек мачт, Пращники сжигали все перед собой.

«Робур» - Флагман. На треть длиннее Охотника, он нёс по полсотни весел в каждом ряду. Выдающиеся вперёд три тарана, над которыми была изображена голова Паука, придавали ему грозный вид. Шесть «Глаз Паука», пусть и уступали «Глазам Бездны» в силе, брали количеством. Весь экипаж Флагмана, даже гребцы, были Одарёнными. Ходили слухи, что на каждом его весле тоже есть Глаз, только поменьше.

Всё это всплыло в памяти буквально за миг. Состав флотилии надо было вызубрить, как и всех Старших по должности, чтобы в бою не думать, как к кому обратиться. Язык должен помнить все сам.

- Думаю, пора немного поспешить, - спокойный голос Селена вернул в реальность. И правда – команды уже приступали к подготовке. Самые мелкие, по комплекции, лазали по канатам и проверяли такелаж. Внутри корпуса гребцы проверяли весла, ведь вверху заменить его будет не то, что нечем – просто некогда.

Единственная часть команды, что сохранила шлемы – маги Ока. Их броня, пожалуй, была самой старомодной. Куполообразный шлем с широкими полями, что защищал голову и плечи. Наплечники, наплечья, набедренники – полный комплект без всяких поблажек. Особенно выделялся панцирь, с клювообразным выступом перед шеей, для защиты морды. Голову надо было лишь наклонить вниз, и морда была под защитой металла, а щель между шлемом и панцирем – оставляла обзор. Раньше шлем ещё и застёжки дополнительные имел, для фиксации.

- Традиции, традиции, - ворчал Беш, поднимаясь по прислонённой к борту «Найры» самой обычной доске. Ни тебе вычурного трапа, ни помоста – будь добр покажи, что не наел брюхо, и доска под тобой не переломится. Да и навык свой продемонстрируй, ни разу той пальцами не коснувшись.

Суеты на палубе не было. Их группа быстро направилась к кормовой надстройке, в которой им предстояло провести два ближайших месяца. Дверь, короткий коридор, и их кубрик. Три гамака с одной стороны, для мага и подмастерьев, три с другой – для самого Наска, Шишаи Беша. Крючки на стенах, и ещё одна традиция. Две жердинки, торчащие из палубы-пола. Раньше в них была нужда – перевёрнутая мокрая обувь быстрее сохла. А теперь – ещё один повод для шуток и недовольства.

Закрепив мешок с вещами на стене, Наска отправился наверх, где ему предстояло делить вахты с собратом, который будет спать за стенкой. Остальные тоже торопились – кроме гребцов, при взлёте на палубе должна быть вся команда.

Заняв положенное ему место позади собрата, ведь отправляющегося в первый рейс не поставят на вахту при взлёте, волк замер. Раньше звучали торжественные напутствия, теперь же была рутина. Доклады, несколько команд, и взлёт.

Показавшиеся из бортов весла замерли параллельно земле. Маги, выстроившись вдоль бортов, подняли лапы, и резко их опустили. Молча. Весла засветились, и «Найра», одновременно с остальными, оторвалась от земли. Несколько пар весел с носа и с кормы повернулись и двинулись , замерев в момент, когда их лопасти оказались на одной высоте. И двинулись, верхние вперёд, нижние – назад.

«На кораблях имеется две линии движения. Одна – выше первой гребной палубы. Вторая – ниже второй. И если гребцы нижней, как и раньше, двигают корабль движением весла вниз и против хода, то для верхних – наоборот. Вверх, и тоже против хода», - движущаяся иллюзия показывала сам процесс.

Вот нижний ряд, как на любой лодке или корабле, опустил весла «в воду». У верхних гребцов весла тоже опущены вниз, но повторяют движения зеркально и с отставанием на пол хода.

«Когда лопасти нижнего ряда покидают создаваемую артефактом область, в неё входят лопасти верхнего. Этим и достигается плавный ход корабля в небе. И это требует долгих тренировок гребцов».

Волк, пока что, был зрителем. Пусть и ящик с камнями-сигнализаторами был ему виден. Внешне все было просто – два ряда по шесть камней. Каждый показывал синхронность работы группы из пяти гребцов. Плавные переливы света, что показывали время совместной работы двух артефактов. Лопасти весла и артефакта на борту. Все камни в ряду должны были начинать светиться и гаснуть одновременно. И свет словно переходил с верхнего ряда на нижний, и наоборот.

Но это в полете – сейчас «искры» света перетекали лишь в паре крайних камней. Восемь средних светились равномерно. Это позволяло кораблю подниматься почти вертикально вверх. Несколько мгновений – и ещё четыре пятёрки гребцов сделали движение вёслами, ускоряя корабль. Эскадра теперь двигалась по дуге, удаляясь от земной тверди.

Самый волнующий, и короткий, этап пути. Привычная плоская «тарелка» выгибалась, постепенно превращаясь в перевёрнутую миску. Внизу был день, но небо постепенно темнело, и на нем проявлялись звезды. Как неподвижные, коих было меньше, так и движущиеся – их было в разы больше. Над палубой развернулся слабо мерцающий купол. Потом, в пустоте, он станет похож на текущую воду. Тренировочные полёты не снимали волнения первого «настоящего» взлёта.

«Движущиеся звезды – как это звучит красиво, внизу. А вскоре нам придётся проходить через сонм этих камней».

Лапы уже немного ныли от нескольких часов неподвижности. И ведь он был молод – что ощущали остальные, постарше, он не хотел представлять. Ведь ноющие лапы и покалывание в пальцах отвлекали внимание. Потом, за границами воздуха, можно хоть лапами перебирать во время вахты. А теперь – традиции, от которых не отступить.

Сигнальные камни на кормовой надстройке вспыхнули. Сам Наска этого не видел, но услышал облегчённый вздох стоящего по правую лапу волка. И, подняв взгляд от камней, увидел расслабившуюся команду. Они вышли в пустоту, и все нормально. Волки принялись сходить с определённых традициями мест, кто-то уже направился в свои кубрики. Во время прохода между камнями лишние помехи на палубе не нужны. Просто прижаться к борту не выйдет.

Корабли все так же шли строем. Вот идущий первым «Карум» сменил курс, уходя вверх и влево. Повинуясь указаниям, поступившим с Ока, остальная четвёрка так же изменила курс. Определять «на нюх», как меняют курс, было опасно. А по указаниям, что регулировали даже скорость движения весел, это было элементарно. Уже в кубрике волк, прислушиваясь к ощущениям, уловил ещё четыре изменения курса.

Теперь можно вернуться на палубу, чтобы увидеть ещё одно незабываемое зрелище. Учебные полёты не выходили так далеко. Палубные маги несколькими пасами развернули парус. Синхронное это действие повторилось на остальных кораблях. Вёсла замерли, и Голос, непроизвольно задержав дыхание, обернулся. Миг – и родной мир исчез. Теперь вместо него было лишь бесформенное облако из камней и пыли.

- Каждый раз пугаешься этого зрелища, - Селен смог подойти к нему незаметно. – Вдруг это окажется правдой, и наш мир и правда исчезает. И нам некуда будет возвращаться…

- Не пугай парнишку своими идеями, как ты с ними не улетел отсюда вниз пока? – Рефлекторно вытянувшись, Наска замолчал. Правая лапа Капитана – выше его лишь сам Капитан на борту. Тройной витой серебряный браслет на левой лапе подтверждало звание.

- Прошу простить, - спокойно ответил Селен, от чего морда подошедшего искривилась в гримасе недовольства.

- Сколько раз я уже слышал эту фразу от тебя, ты даже дыхание не перевёл, - тон был далёк от одобрительного, и маг прижал уши, ожидая продолжения разноса. Пока его спасал лишь опыт, но всему был предел. И этот поход, и правда, мог стать последним для него.

- Так что придержи язык, пока хвост не отрубили.

- Как пожелаете, коротко кивнул маг, казалось, не испытывая перед стоящим никакого почтения или даже уважения.

- Ты не меняешься, Селен. А ты послушай, - последнее явно относилось к Наске, и тот замер, внимая. – Не слушай его разговоры, особенно за ужином. Иначе окажешься там, на Тверди, до конца дней. И, поверь, это самое страшное наказание, что смогут придумать – не видеть больше этого неба и звёзд, не ощутить под лапами палубу корабля.

Волк кивнул, припоминая все рассказы и слухи о том, какие проверки жрецы Всевидящего устраивают после возвращения. Ведь принести с собой врага – самое страшное, что можно придумать, ведь противник не знает жалости и морали.

- А сейчас пойди отдохни, твоя смена через две… - Договорить он не успел, так как купол с одного борта вспыхнул россыпью вспышек, а затем ещё одной.

- По местам! Сбор! – удары гонга торопили команду, занимающую места. «Найра», по какой-то причине, прошла слишком близко от парящих камней.

Строй кораблей был закреплён Традициями. Впереди – Охотник. Позади него и чуть ниже – Пращник. Над Пращником, на уровне Ока – два охотника по бокам. И Флагман, чуть позади и выше всех кораблей.

И как раз правый, внешний борт «Найры», сейчас полыхал куполами, пытаясь спасти корабль. Через мгновение на палубе и бортах вспыхнули руны, показывая, что энергия на исходе, и времени на раздумья нет. Но все оказалось не так страшно – по бортам засветились иная вязь символов, и мерцание стихло.

«Активировали боевые щиты», - едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть себя по уху, догадался волк.

«Каждый корабль окружён четырьмя типами щитов.

Первый – воздушный, его нельзя отключить даже намеренно. Он защищает вас при полете от ветра, и в небе даёт вам возможность дышать.

Второй – защитный. Птицы, камушки и прочее сжигается им. Всем хорош, но в бою больше отвлекает.

Третий – боевой, самый мощный и надёжный, но потребляет много энергии, и активируется только при прямой опасности.

Четвёртый – внутренний. Про его остальные названия не буду говорить, но он не даёт вам упасть с корабля, а так же возможность ходить по нужде. И прочие мелочи, которых вы тут, внизу, не цените.»

Ещё пара минут, и строй снова выровнялся, отдаляясь от родного мира.

Потекли рутинные дни, очень быстро ставшие для Наски скучными. Стоять вахту у ящика, наблюдать за индикаторами. Ему ни разу не удалось даже указать гребцам на ошибку – они были действительно мастерами своего дела. Доклады очень быстро стали обыденными.

Посиделки в отведённой им комнате оказались совсем не такими. Обсуждать дом было непринято, службу – тем более. Дежурные фразы и приветствия, и отдых. Самое важное, что требовалось в полете.

Так было до выхода в то место, где проходила их служба. Два дня пути, и потом ещё месяц на посту. Именно тут появляются монстры, что пытаются пробиться к их родному миру. Именно для этого они и несут службу.

Самой большой тайной, которую хранили все, побывавшие в небе, была ложная мощь кораблей. Они могли отпугнуть монстров, но убийство монстров было в далёком прошлом, когда противники ещё не умели противостоять мощи кораблей. Теперь же все удары отражались их щитами, всего лишь заставляя монстров отвернуть.

«Какой маг создаёт их и нападает на нас?» - Это теперь был основной вопрос, ответ на который искал Небесный флот.

***

Ивар удобно устроился в кресле. Ещё несколько секунд – и челнок оторвётся от земли, и отнесёт его на «Симар» - один из нескольких кораблей, в обязанности которых входила охрана транспортов.

И дело даже не в мифических «пиратах», что выныривали из глубин космоса, и захватывали корабли. Такие случаи можно было посчитать на пальцах, когда взбунтовавшиеся экипажи захватывали корабль и пытались такое провернуть, но очень быстро оказывались в положении изгоев даже на самых «темных» станциях. Там тоже были не рады боевым кораблям, прилетевшим для «рядового допроса». И путей подобным кораблям было два – либо обратно, с повинной, либо куда-то в неизведанные сектора.

Задача кораблей охранения была куда прозаичнее – отслеживать и уничтожать на подлёте астероиды, обломки кораблей и прочий космический мусор. Все дело в бюрократии их государства. Напуганные имеющимися случаями, транспортным кораблям просто запретили нести любое вооружение.

Это давало некий простор, и теперь транспортник представлял собой несколько пространственных ферм, на который навешивались, в порядке отстыковки, грузовые модули с манёвровыми двигателями. Тут все диктовалось плотностью компоновки, и выгодой.

Весь строй кораблей напоминал веретено, с размещение почти десятка охранников по периметру, и строгого ордера кораблей внутри него. При этом, в зависимости от ближайшей планетной системы, порядок кораблей в ордере менялся, задвигая в центр тех, у кого не было тут точки отстыковки груза.

В системе все было проще. В развитых системах транспорты просто отстыковывали нужные модули, и их подхватывала уже внутрисистемная инфраструктура, доставляя получателю. В менее развитых системах транспорты с грузом шли через систему в сопровождении трёх-четырёх охранников. А вся остальная группа обходила систему по краю, чтобы не сталкиваться с внутрисистемными телами.

«Симар», как и его одноклассники, больше всего напоминал снежинку. Центральный экипажный модуль с главными двигателями, на десятке выносных мачт были размещены манёвровые двигатели, и шайбы с размещёнными боевыми излучателями и сенсорами. Ракетное вооружение было вынесено вперёд, будучи пусть и самым дальнобойным, но второстепенным по значимости. Ракеты, по своей сути, были буксирами, и служили для незначительного изменения курса тех же астероидов или иного мусора. А осью всей конструкции служил электромагнитный разгонник, снаряды которого позволяли дробить большинство мусора на подходящие излучателям по размерам цели.

Так как такие манёвры требовали времени, один из кораблей двигался впереди, на значительном расстоянии, при необходимости расчищая путь. Или сообщая о неожиданностях.

Челнок совершил манёвр, подходя к пауку станции, на которой собиралась группа. К каждой из «лап» уже крепилось несколько кораблей, получая последние ресурсы перед стартом. «Симар» был пристыкован, если верить данным, с противоположной стороны.

Лёгкий толчок, шипение шлюза, и волк перешёл на станцию. Дежурные, пусть и новые для волка, процедуры, личные вещи остались там, внизу. Предметы личного характера и прочее было и тут, но даже они выдавались централизовано. Комбинезоны, формы и прочие «личные» вещи уже ждали его, упакованные, в каюте.

Дальше была процедура получения лётного комбинезона, что служил и лёгким скафандром, и обязательным для постоянного ношения в полете. Сейчас начались изменения, и попытки узаконить существующую ситуацию с «минутной готовностью», когда в любой момент комбинезон должен быть одет за время менее этих самых тридцати секунд. Хотя касалось это только личного бокса, в переходах и на службе снимать его было запрещено.

Внутренний шлюз-капсула, в котором он облачился в комбинезон, и дальше уже прошёл к своей каюте. Стандартная двухместная каюта, с койками-медкапсулами, над которыми были закреплены ящики для вещей. Теперь добавилось два «шкафа» для установки и подзарядки комбинезонов, и индивидуальный, почти, санблок. Один на две каюты, то есть на четырёх членов экипажа. С тем, что двое из них будут на службе, а двое – отдыхать, это решение было приемлемым. При этом необходимый гигиенический минимум исполняла и сама капсула-кровать.

- О, новенький, - удобно устроившийся на койке напарник выглядел внушительнее, раза в полтора побольше со всех сторон. Сам Ивар не был хлюпиком, но немного потерялся.

- Приветствую, - на мгновение запнувшись, и не видя знаков различия, Ивар замолчал. Напарник явно наслаждался ситуацией, все больше растягивая пасть в ухмылке.

- Не смущайся, тут все свои, и скоро ты это поймёшь. Да, тут все – одна семья, так что даже командира можешь называть «папой», вне вахты, конечно. По связи – уж будь добр, никакого панибраства.

Волку оставалось только кивнуть, и сесть на свободную койку, так и не понимая, что это за проверка. Ведь все можно было сделать проще.

- Хорошо, альфа-навигатор, - сообразив, кто может быть его напарником по каюте. Сам он числился бета-навигатором, то есть помощником. Так будет до тех пор, пока он не наберётся опыта, и, самое главное, не научиться доверять своей интуиции. Этому можно было научиться только в реальных полётах, тренажёры и теория были тут бессильны. Просто каждый ощущал это по-своему. Ингвар желал бы видеть, ведь, по разговорам, это было самое красивое. Звуки, запахи, прикосновения – все это было не так притягательно. Но учебные полёты не дали ему такого счастья – его уделом было просто «знание».

Самое сложное, но одновременно и самое полное ощущение. Которое невозможно описать словами. Ты просто знаешь это, как зов, который тянет рыбу вверх по рекам, к нерестилищам. Или позволяет птицам находить путь к родному дому. Обретя они речь, они смогли бы рассказать, каково это – знать, чувствовать. Лететь к цели.

Это пытались сравнивать с инстинктами гонщика на родной, хорошо знакомой трассе, но это было совсем не то. Там были знания и память. Тут же был «зов», одновременно идущий со всех сторон. Каждый путь обещал приключения. Каждый путь манил. И надо было сосредоточиться, и услышать нужный «зов».

- Уже мечтаешь о будущих подвигах? Советую не питать огромных надежд – девять десятых времени тут будет скука и рутина. В твоей работе. Правда, не на этом рейсе. Скажи, кому ты на хвост наступил, что тебя сразу распределили на «курс безумцев»? – Из воспоминаний вырвали слова волка.

- «Курс безумцев»? – Ивар не понял сразу, откуда взялось это название, и где он его слышал. А потом припомнил байки, которые рассказывали в их компании. О том, что есть маршруты, ничем не отличимые от других. Не самые протяжённые, не самые сложные. Но процент тех, кто лишался там разума, был в разы большим, чем на других. За такими трассами и закрепились такие названия.

- Но ведь… Этот маршрут самый рядовой, про него никогда не рассказывали! Или тут было просто пара случаев?

- Пара случаев? Вот только каждый раз это видят все. И тут негласный уговор – никто ничего не видит. А повышенный расход списывается на поток обломков, или астероидов, которых в той системе не мало.

- Но ведь отчёты, медики?

- Исключительно ДСП. Так что вспоминай, кто тебе так удружил, что с самого начала подпортил всю возможную карьеру. Расскажешь все – подставишь десятки своих. Про нормальное отношение к себе забудь. Не расскажешь – отметка на самых глубоких уровнях. Что тебе есть, что скрывать, и ничего важного тебе не доверить.

Волк замолк, обдумывая сказанное. Но не мог вспомнить никого, кто мог бы такое сделать. Или имел бы серьёзный повод. Ни на личном фронте, ни на карьерном.

- Ничего в голову не приходит так вот сразу.

- Ничего, время у тебя ещё будет. А пока… Чего стоишь, быстро разложил вещи и на рабочий пост! Время пошло!

Вздоргнувший от такого резкого перехода, волк на рефлексах разложил личные вещи по положенным местам, и вытянулся у своего места.

- Вот так лучше, парень, а то задумался он. Думать внизу будешь, а тут надо все ощущать, - выходя из каюты, бросил так и не представившийся напарник и командир.

Короткий, часто изгибающийся из-за формы корпуса, коридор привёл их в сферическую рубку, которую опоясывал, по экватору, балкон, не захватывая лишь противоположный от входа край. Несколько кресел были расставлены по нему группами, по два-три кресла. По три кресла справа и слева от входа, затем было по паре кресел с каждой стороны, и завершали балкон группы по три кресал.

«Слева – инженеры, отвечающие за системы. Ходовая, жизнеобеспечение, связь. Справа – пилоты, два основных кресла и для манёвров у станций. Затем слева – связисты, наши места напротив, у пилотов. И по краям – операторы вооружения. Три правых сектора, и три левых».

Стандартная рубка, в которой командир корабля присутствовал почти виртуально, отдавая все приказы дистанционно. Все кресла были оборудованы резервной, автономной системой жизнеобеспечения. А форма рубки была данью традиции, когда в центре был проектор, и в воздухе и на стенах плыли голограммы окружающего космоса. Сейчас все это передавалось через интерфейсы шлемов.

«Хорошо, хоть теперь не надо вшивать чипы», - воспоминания об уроках истории, где показывали наполовину механизированных сородичей, управлявших кораблями ранее, вызывали невольную дрожь. Как и всякие контактные гели, что в ходу на устаревших типах кораблей. Сейчас проектор все ещё был в составе оборудования рубки, но использовался как резервный способ, и почти никогда не использовался.

Они явились одними из последних – все, кроме пилотов, уже стояли у своих мест, ожидая традиционной речи командира. Пилоты явились через пару мгновений, и в рубке повисла тишина. Тихий шорох приводов проектора привлекал внимание. Замерев в геометрическом центре сферы, он явил им голограмму лиса, довольно потрёпанного внешне жизнью. Что скрывалось под шерстью, можно было лишь предполагать, но явно зашиваемы без должной сноровки уши и губы оставляли впечатление пирата со страниц детских книг.

- Снова за своё, Фенрих? – недовольно рявкнула голограмма на одного из инженеров, как раз ответственного за системы связи. Тот быстро дёрнул лапой, И все признаки увечий исчезли, оставив голограмме обычный вид умудрённого опытом лиса.

- Хорошо. Приветствую экипаж на борту рейдера «Симар». Все знают, на что мы идём. И все знают, какова цена нашей ошибки. Враг наш извечен и непобедим, но мы сделаем все, что в наших силах. По местам. Приготовиться к отстыковке. Занять места согласно походному ордеру.

Такой переход от традиционной, даже пафосной, речи к привычным приказам был немного непривычен. В учебных рейсах и речи, как таковой, не было – скорее инструктаж «ничего не трогать».

Опустившись в кресло, волк привычно подключил разъёмы к медицинским датчикам комбинезона. Через мгновение на боковине кресла зажглась основная информация – пульс, давление, содержание кислорода в крови и прочее. Откинувшись на спину, Ивар расслабился, позволяя креслу подстроиться под его анатомию. Тихое шипение означало конец подготовительных процедур.

На голову автоматика водрузила глухой шлем, что защёлкнулся у его шеи, отрезая от внешнего мира зрение, обоняние, слух. Он знал, пусть и не видел, как закрылись фиксирующие захваты, как костюм чуть раздулся от давления, а само кресло оторвалось от балкона, наполовину погружаясь в нишу в стене рубки. Что остальные кресла совершили такой же манёвр, оставляя балкон пустым.

Самым сложным было не дёргаться, а отстраниться от осязания. Костюм и прочее никуда не делось, так же касаясь шерсти. Отключившаяся гравитация немного помогала. Но не сильно.

Сейчас его роль была примитивной – висеть в кресле до тех пор, пока корабли не построятся, и не закончат подготовку к переходу. А потом начнётся его работа – пилоты ведут корабли в обычном пространстве, а навигаторы – в «изнанке». Называли его в учебниках и фантастике по разному – от подпространства до «бездны». То был свой мир, со своими законами и дорогами, на которых требовалось разминуться.

Проблема была в том, что дороги там были «живыми», и умение навигатора ощутить ведущий в нужную точку путь было самым важным. Не потеряться кораблям помогали те же навигаторы, держащие курс рядом с другими, соседними, кораблями.

«Почему не доверяли это автоматике?» - задавался вопросом каждый, в ком выявляли дар навигатора. И чуть позже получал ответ. Каждая дорога в этом мире напоминала туго скрученный канат, и попасть двум кораблям в одну его «прядь» было почти невозможно. Вот и приходилось искать одинаковые пути, ведь и связи между кораблями в этом мире не было. Хотя навигаторы могли ощущать других, а самые опытные – даже создавать подобие эмоциональной связи.

И пусть в первом рейсе ему просто не дадут использовать свои способности, а в нескольких последующих он будет, в лучшем случае, проводить корабли через знакомые участки. Пока он не ощутит, что способен сам ориентироваться, находить пути и идти к нужной цели. Как это почувствую остальные Навигаторы, он не знал. Но это было одной из странностей профессии, своего рода избранность. Учёные могли отобрать тех, у кого есть дар. Учителя могли научить пользоваться им и развить его. Но только иные Навигаторы могли отпустить в свободный полет. В паутину межмировых путей.

Лёгкая дрожь корпуса, когда захваты придали первый импульс, оттолкнут корабль от станции. Заработали маршевые двигатели, плавно разгоняя корабль. Небольшие толчки и рысканья, когда проводили грубую коррекцию курса совместно несколькими манёвровыми двигателями.

Все это ощущалось фантомно, по памяти учебных полётов на старых, часто довольно изношенных, учебных кораблях. Они были не опасны, но оборудовать современными системами гашения колебаний, как и чем-то иным, было слишком сложно. Пришлось бы сильно перерабатывать их, рассчитанные на модульные конструкции современных звездолётов. А запас прочности «старичков» ещё не закончился.

Поступили самым простым способом. По четыре учебных капсулы объединили в блоки, наподобие спасательных капсул, с собственными системами. И расставили вместо груза в отсеках. Нагрузка на энергосистему повысилась минимально, переделки конструкции тоже сведены к минимуму. Зато курсанты получили возможность ощутить, что такое полет, в полной мере.

«Зов» ударил по всем чувствам сразу, оплетая сознание, и пытаясь разорвать его на сотни частей. Сердцебиение и дыхание подскочили почти до предельных значений. Уменьшенная чувствительность оборудования учебных кораблей не шла ни в какое сравнение с этим безумием. Хотелось лететь сразу по всем направлениям. Увидеть и ощутить все манящие звезды. Дотронуться до неизведанных миров.

Но Ивар не мог ничего поделать – сейчас его капсула была отключена от любых систем управления. Желание освободиться и лететь куда-то, казалось, стало причинять уже физическую боль.

Но в этот момент корабль подошёл в «своей» дороге, и двинулся по ней. Несколько мгновений волк провёл в звенящей пустоте, словно перенесясь со стадиона, на котором ликуют фанаты, на пустынный берег тихой лесной речки, где единственным звуком будет ветер в кронах деревьев да плеск воды.

«Зов» настиг его, снова заставив ослепнуть и оглохнуть, настолько яростным оказался он, теперь единственный на этом пути. Волк почувствовал себя героем древнего фильма, что стоял в тёмном тоннеле, не в силах пошевелиться, и смотрел на несущийся на него, сверкающий огнями и яростно гудящий сигналами, поезд.

В какой-то миг Ивар ощутил столкновение с поездом, чтобы через мгновение вынырнуть в центре моря, зовущего шумом волн со всех сторон. После яростного «зова» одной дороги общий фон теперь ощущался именно таким, слабым шумом.

Передохнуть ему даль лишь немного, как показалось юному навигатору. В реальности же прошли часы, пока часть кораблей двинулась к ближайшей станции, на ходу отдавая юрким, похожим на пауков, буксирам одни контейнеры, и получая от них другие. Обывателя это поражало сложностью, но опытные пилоты-грузчики очень быстро выравнивали скорости, и действовали столь же точно, как и на станциях.

Через несколько часов «веретено» снова собралось вместе, перестроившись для следующего перехода.

В этот раз Ивар ощутил все «прелести» спуска по горному ущелью, с падением в водопад в конце. Так повторилось ещё три или четыре раза, юный волк оказался не так готов, как привык считать. Так что, когда после очередного выхода в реальный мир автоматика вытолкала его в реальный мир из капсулы, волк мёртвой хваткой вцепился в перила, наслаждая бледностью и тишиной реального мира.

- Сходи к техникам и медикам. Они как раз откалибрую камеру. Пошли, провожу, - напарник, не сильно интересуясь мнением, потащил его к выходу из рубки. Через пару поворотов показалась дверь с красной каплей – привычным символом лазарета.

Не сильно спрашивая согласия, немного оглушённого волка уложили на кушетку и снова подключили датчики к разъёмам. Методика отладки чувствительности синхронизации была давно отлажена, и много времени это не заняло. А вот сама отладка, насколько знал сам навигатор, требовала нескольких часов.

- А откуда у нас столько времени? – уже очухавшись, и сидя в каюте с пайкой, то есть обедом, решил он уточнить у напарника.

- А ты думаешь где мы сейчас? Да, именно там. Почему так происходит, никто сказать не может. Но ни обойти эту систему, ни пролететь через неё по путям, никто не может. Вот и приходится ползти по её окраинам, не рискуя соваться ближе к центру.

- А что там, в центре?

- А там то самое безумие. К счастью, уже несколько десятков рейсов мы туда не суём носы. То, что происходит тут – лёгкая прогулка по…

Договорить ему не дали сменившийся на красный свет, и приглушённо взвывшая сирена.

- Какого…

Корабль тряхнуло, по тренажёрам Ивар припомнил, что толчок такой силы означает одно – «Симар» ведёт стрельбу из основного орудия, отключив все второстепенные системы, вроде освещения и гравитации.

- В защиту, живо! Помнишь где твоё место? – Рык напарника, уже одевающий поверх стандартного комбинезона дополнительную защиту.

«Место? На случай нападения, захвата и прорыва противника? Он шутит?» - А лапы уже сами водрузили наплечники, частично выполняющие роль нагрудника, с интегрированным наспинным ранцем системы защиты, пояс, на котором крепились запасные батареи. Ещё пара мгновений – и к этому снаряжению добавились магнитные ботинки и перчатки, для передвижения. Тихие щелчки фиксаторов, и голову теперь защищал шлем. Ремни, совмещённые с энерговодами, соединили пояс с наплечниками, ботиками и перчатками.

А в лапах у него уже была переданная напарником винтовка. Из которой Ивар стрелял только на практических занятиях. Жуткий гибрид от параноиков-чиновников и безумных учёных, метающий капсулы с быстро твердеющей пеной. В теории, это могло сковывать противника, помогать латать корпус и , тем более, не пробивать его. На практике – неудобное и бесполезное, наверняка, оружие, эффективное только на очень коротких дистанциях.

Альфа же вооружился по-взрослому – компактным плазменным излучателем с широким диапазоном настроек. От ударов по площади, относительно слабых, до «лазерных» лучей, прожигающих стандартную защиту за мгновение.

- По местам, щенок!