Серое небо, слякоть, грязь – всё это не первый день досаждало жителям небольшого городка Дэнвилль; морозный ветер, приходящий весной с моря, гнал тяжёлые грозовые тучи, и первые весенние недели всегда встречались дождями или мокрым снегом, а также, нередко, нервными срывами и вспышками депрессии у местных ньютов.
Одной из жертв всеобщего падения духа стал и молодой Кастор. Лис, пользуясь тем, что будильник будет звонить только через полтора часа, уставился в потолок, размышляя о своей жизни. Серебряный мех тускло переливался в полумраке, освещаемом лишь узкой полоской утренней зари, уже вовсю разгоревшейся на востоке; яркие, янтарные глаза были подёрнуты лёгкой пеленой уныния и тоски, обычно не видимой за живой личностью Стоула. Пятнадцатилетний лис был задействован повсюду: от конкурсов и олимпиад по множеству учебных дисциплин до руководства лабораторией, а вернее – кружком прикладной химии, при своей школе, и, несмотря на свой юный возраст, учился последний год.
Его мысли были заполнены тревогой о будущем, предстоящей аттестацией, проблемами с отчимом и… лучшим другом.
Кастор заканчивал Смитовскую школу с дополнительной программой, в которую он попал из-за своей одарённости, с высшими баллами и был в некоторой растерянности – все дороги были открыты перед ним, однако он не имел ни малейшего понятия о том, как продолжить свою жизнь. На столе мрачно лежали тринадцать приглашений в различные университеты и колледжи страны, приглашавшие на различные факультеты, но было одно, которое пересиливало все прочие. Простой конверт, отмеченный лишь адресом получателя и двумя печатями: одна – крупная из синих чернил – была стандартным гербом НРА; вторая же, от которой хвост лисёнка дрожал и пушился, принадлежала Закрытому институту передовых исследований ньютов (ЗИПИН).
Красная метка с печатью давала билет к вершине социальной лестницы, минуя различные неприятия со стороны определённых категорий граждан НРА. Например, при попытке устроиться в академии полицейских и военные училища, можно было встретить давление от крупных животных, которых охотно берут на службу, и приёмной комиссии, явно удовлетворённой таким «естественным отбором» и старательно не замечавшей нарастания случаев полицейского произвола и расовой нетерпимости. Однако этот маленький штамп заставлял поступающих пройти безо всякого конкурса и более того, давал непосредственное покровительство со стороны правительства, специально проводившего данную программу. Общество было неидеальным; при всех принятых нормах демократии всегда можно было нарваться на различные притеснения и давление, потому и был принят Закон №1309 «Об одарённых ньютах, их возможностях, критериях отбора и привилегиях подобных зверей».
Но Кас брезгливо отогнал эти размышления, наконец, оторвал взгляд от потолка и закутался в одеяло. Было неприятно вспоминать и о второй части письма – двух пригласительных. Да, каждый одарённый имел право привести с собой кого угодно, однако только в то же учебное заведение, в которое поступает и приглашённый ньют. А его приглашение в ЗИПИН друг мягко отклонил, стыдливо отведя глаза.
«Ты и так мне помогаешь держаться в этой школе на высоком уровне, спасибо. Но… я не могу так пользоваться твоей добротой. Давай я просто подумаю над этим, и мы вместе, после сдачи аттестации, решим это дело, – так ответил ему Тар, стараясь не смотреть в обиженное лицо Кастора, – не обижайся, но уже пошли довольно грязные слухи, а я не хочу, чтобы и ты в них фигурировал».
Грязные слухи. Так он это назвал. Его крайне… активная половая жизнь уже стала своеобразной легендой в небольшом городке: если ему было нужно, любая сучка за считанные дни соглашалась принять его в себя, но, несмотря на обилие вариантов и среди девушек, и среди парней, никто не сумел сделать его своей парой. Да, Тарлаан не имел никаких предрассудков по поводу пола «сучки» и со спокойной совестью мог заволочь к себе кого угодно. Это даже стало своего рода соревнованием среди подобных ему парней: накачанных, сильных и красивых, от которых большая часть женского населения Новой Республики Австралайзия была без ума. Крупный чёрный волк, даже больше нормальных размеров, имел успех у множества поклонниц, которые, кто украдкой, кто ухищрениями, старались лишний раз прикоснуться к его ярко выраженной мускулатуре и запустить лапы ниже; никто из многочисленных «визитёров» его спальни не вызывал ответных чувств у самого Тара – все были слишком просты, легки в доступе; ради них не нужно было хоть как-то стараться, а ему хотелось большего. Ему было восемнадцать лет, и он мог спокойно себе позволить такое беспутство – жизнь ньюта, чаще всего, составляла больше ста – ста двадцати лет, однако редкие экземпляры жили лет по двести пятьдесят, триста, нисколько не теряя во внешнем виде и уме.
От такого потока мыслей лисёнок только заскулил и сильнее укутался в одеяло: Тар сильно нравился ему, но Кастор боялся признаться ему в этом – волк не любил, когда к нему ластились и пытались помочь, потому Кас и не хотел давать повод к какой-либо ссоре.
Рохля! – подумал Кас, удручённо перебирая шерсть на хвосте, – Ты с ним дружишь с детства и боишься признаться? Он же поймёт! Наверно…
Эта неопределённость и мучила его, не давая спать без мыслей о нём уже несколько лет.
Отчим – здоровый, как говорят – «шкафообразный», белый с несколькими бурыми пятнами мастифф Густав, не одобрял подобного общения, считая, что его может сгубить подобная дружба. Также, у многих ньютов было инстинктивное неприятие друг к другу: так лисы, псы, волки, медведи и все те, чьими далёкими предками были хищные животные – довольно остро реагировали на предполагаемых «конкурентов». Плюс ко всему, он, кажется, догадывался об отношении лисёнка к волку и, стараясь проявить отеческую заботу, пытался разговаривать с ним и настраивать, по его мнению, на «мужественность». Результатом стал химический ожог лапы и недельное отсутствие Кастора дома, после чего Гус благоразумно отступил, стараясь незаметно затягивать болты в нише свободного времени лиса.
Да пошёл он! Будет ещё указывать… Будто сам не трахает свою сестру на другом конце города в подпольном клубе. Правильные все, чтоб их…
Откинув одеяло, он нервно дёрнул ухом и, чтобы заглушить обиду на весь мир, пошёл к столу, попутно включив ноутбук, и стал разбирать сумку.
Так, что у нас сегодня? Пятница? – рассеянно вспоминал Кастор, – Фу, бли-и-ин… Пара истории. Где реферат?.. А, вот он! Так, «Проблемы становления Новой Республики Австралайзия: Гражданская война 309 – 316 гг.»
Он вдруг вздрогнул, вспомнив, что Тар должен рассказывать вместе с ним – парные задания всегда были любимой его работой, так как он ощущал себя полезным и необходимым для друга.
«Дальше… химия, математика – ну, всё как обычно. Эх... ещё бы учителя не капали на мозги лишними напоминаниями и дали бы возможность спокойно дожить ещё три месяца, без лишней суеты повторяя материал программы. Мечты, – усмехнулся лис, вспоминая, какую истерику устроила олениха-географ, когда ученики только заикнулись о разгрузке в последний триместр».
«Бип-бип-бип», – назойливо напомнил будильник о предстоящем дне в школе и некоторых трениях с одноклассниками. Тут же раздался голос отчима, требующий через пять минут быть готовым к завтраку.
— … и причеши мех на хвосте! – донеслось вслед Кастору, закрывающему дверь в душевую.
— Да-да, штандартенфюрер, ты ж за стол не пустишь, если я что-то не сделаю, – пробурчал лис, стараясь двигаться живее.
Включив душ на регулятор ГВ32, он достал гель для душа и встал под струи тёпой воды и несколько секунд понежился в ней, расслабился и, пользуясь воспоминаниями о теле Тара в раздевалке и дома у Каса, слегка улыбнулся и слегка провёл лапой по ягодницам. Результат был почти моментальным – небольшой, что вызывало некоторую закомплексованность, член почти на всю длину вышел из чехла; мозг же активно создавал ощущения от мнимых ласк с таким зверем. Идея о том, как мощные лапы вдавливают его в стену, а горячий язык касается шее и нежного меха на ней, заставила ноги слегка подкоситься; лис слегка застонал, начиная осторожно ласкать себя. Лапа осторожно, медленно и нежно двигалась вдоль небольшого члена, слегка сдавливала яйца, имитируя ласки крупного зверя.
Кастор, несмотря на сильное желание дать волю чувствам, изо всех сил сжимал челюсти, стараясь не стонать от удовольствия, и вот, издав приглушённый хрип, он выпустил несколько белёсых струй в стену, стараясь не упасть, затем, сжав лапой узел, он осторожно сел на кафельный пол, стараясь перевести дух. Блаженствуя и повинуясь какому-то странному порыву, он осторожно слизал всё со стены и принялся отмывать себя: вчерашняя игра в волейбол вымотала его и заставила вымокнуть до нитки, но это стоило того – Тарлаан, празднуя победу команды, крепко обнял его и поцеловал. Но, увы, это было чисто по-дружески: так продолжалось ещё с девяти лет и стало нормой, а ему так хотелось большего. Намного большего.
Как прозаично, – уныло подумал лисёнок, – типичная жизнь школьника-ботаника: сделал уроки, пострадал, пофапал, поспал, пошёл в школу – и всё это изо дня в день повторяется. Канон скучен.
Он выключил воду, поёжился от отсутствия такого любимого тепла, подошёл к зеркалу и прошёлся расчёской по меху «для вида». Лениво поглядев на пасту и зубную щётку, Кастор принялся чистить зубы, попутно укладывая шерсть на хвосте. Стараясь думать только об учёбе, спустился вниз к столу – он уже предчувствовал обычные гневные речи Густава, чаще всего направленные на внешний вид, лень и, к недовольству лиса, на проблемы с ориентацией. Нос ласково щекотал запах сыра и тостов; кофе, как подсказывал нос, уже был готов и стоял на столе; Кас невольно улыбнулся:
Отчим, кажется, чем-то доволен. Хоть одно спокойное утро.
Однако из тёплых мечтаний его вырвал знакомый голос:
— Как спалось, Кас? – спросил приятный, но грубый и низкий голос, принадлежавший кому-то явно более крупному, чем мастифф.
— Тар?! Но… а как ты вообще зашёл? И что именно тебя принесло? – немного ошалело усмехнулся лис, старательно сдерживая желание броситься ему на шею.
— Отвечу на все вопросы по порядку, но только после завтрака! – безапелляционно заявил крупный нахал. Пользуясь минутной заминкой, он погладил его по голове, после чего Кас тихо замурчал, явно довольный этим, – всё так же любишь, когда я тебя глажу?
— Фр-р-р-р-р… Угу, – тихо млея, шепнул лисёнок, – только тебе я это и позволяю, пойдём.
На кухне, как лосось в кустах черники, сидел Густав, сильно недовольный присутствием «предмета воздыхания» Кастора. Тем не менее, он старательно читал газету и пил кофе, внешне будто не замечая тихо ластившегося к волку Кастора.
— Садись. Держи пока печеньку, а я доделаю тосты. Любишь арахисовое масло?
— Да, но…
— На! И не болтай, нам ещё по всему городу бегать.
— Что значит по всему городу? И ты так и не ответил на мои вопросы.
— Хорошо, жуй и слушай. Попал сюда я просто: пришёл утром и, почти с боем пробился в дом (отчим едва заметно хмыкнул). Здесь я для того… Ты жуй, жуй! Не теряй скорость.
Такая спешность и, несмотря на некоторую грубоватость, тёплая забота, невольно рассабляли. Кастор усмехнулся, запихал два тоста в пасть и, сделав кавайную моську, дал понять: «Продолжай»
— Так вот, начну с того, что нас выгнали из школы.
*Пф-ф-ф-ф-ф-ф.…* Это был звук одновременного помешательства: лис, на одном выдохе выплюнувший еду, ошалело смотрел на друга; Густав, оказавшийся частично задетым пережёванном сыром, взирал с не меньшим удивлением на них обоих и не забыл помянуть: «Это всё из-за твоей дружбы с этим волком!»; и только Тарлаан, явно довольный произведённым эффектом, смеялся от души и подавился конфетой, которую он осторожно стащил из вазы в буфете. Когда крики и вопли достигли апогея, он, вытирая слёзы с глаз, попытался всех примирить.
— Так, деточки, осадите! Я пошутил. Отчасти, – смеясь над такой доверчивостью лисёнка, он пробурчал с пола, – Нас, а именно – четырнадцать зверей разных видов, отправили на презентацию достижений школы и её учеников. Там мы проведём весь день, несколько раз меняя место нахождения по всему городу. Теперь всё ясно?
— Нет, – рявкнул мастифф, всё ещё негодуя из-за испорченного завтрака, – Скажи-ка мне: на кой чёрт был этот цирк?
— Это было обидно. Особенно жалко сыр, – пытаясь отдышаться, прошипел лис, – Ну, держись, зараза.
Кастор, что называется, «встал в позу» и, глухо рыча, бросился на волка. Тар, не ожидая такой бурной реакции, вначале оказался несколько раз ударен в живот, однако такие удары в мощный и твёрдый пресс заставили лиса заскулить от боли. Затем, явно разозлившись от таких действий, Тарлаан схватил его за шиворот, впечатал в пол и сел сверху. Увы, это была обычная практика среди хищников: проявление доминирования над более слабым самцом.
— Пусти!.. Угх-х, пожалуйста! – жалобно пищал лисёнок, пытаясь вырваться из стальной хватки парня, – Ты сам же провоцируешь!
Тар медленно склонился к лису и нежно, почти любовно прошептал:
— Да, а твоё дело – терпеть и слушаться. Я берегу тебя, как младшего брата, и не позволю тебе так разговаривать со мной.
— Ну-ка, мальчики, идите и проветритесь! Хватит уже, пусти его! – с некоторым рвением отчим стащил волка с Каса и, толкая к выходу, заявил, – Кастор, будь хоть немного ответственным: сделай уже выбор и не занимайся самоедством: это удручает.
Выкинутые парни, озлобленно глядели друг на друга и не заметили выкинутых сумок, которые приземлились аккурат на них. Лис, недовольно отряхнувшись, поднял сумку и обиженно вышел за ограду и направился к автобусной остановке, попутно размышляя о последних словах отчима.
— Стой, нам не к автобусу. Да и ты не знаешь, куда нам идти.
— А я и не пойду с тобой! Я обиделся, – сказал лис и попытался бежать, но был остановлен сильными лапами.
— Подожди. Скажи, насколько сильно я тебя обидел? Подумай и скажи, – он пристально посмотрел на него; чёрные волчьи и янтарные лисьи глаза, не мигая, уставились друг на друга. Первым отвёл взгляд Кастор, сильно покраснев.
— Прости, я был неправ. Просто ты иногда себя ведёшь как полная задница: задираешь меня, подкалываешь. Мне и так сложно удержаться среди таких как ты, а ещё и это – единственный гарант моей сохранности сам измывается надо мной. Или ты забыл, что было полгода назад?
Неприятные воспоминания сразу полезли из памяти, стояли перед глазами и добивали Каса до состояния беззащитного, забитого ребёнка. Это было в конце лета: учебный триместр уже неделю как начался. К несчастью, это время совпадало с периодами половой активности у большей части самцов и самок. Кастора заволокли в спортивную раздевалку трое крупных одноклассников, и им почти удалось его изнасиловать. Ему сломали руку, разорвали всю одежду, и, если бы не внезапное появление Тарлаана, паренька можно было бы уже хоронить – не убили бы, так сам бы сбросился с моста или повесился. Тар, всё время находившийся рядом вновь спас его задницу, причём в этот раз – буквально; одноклассники были приговорены к крупному штрафу и пяти годам за попытку изнасилования с отягчающими: малый возраст жертвы, разница габаритов и тот факт, что они были хищниками.
В этот раз расовая дискриминация помогла ему, однако, несмотря на некоторые моменты, он всё равно был всей душой за смягчение этой политики. Так, два абсолютно разных вида не могли вступать в брак – по законам НРА семейная жизнь была неприкосновенна и в случаях смертей супругов, а также при побоях, расследование не велось, либо, чаще всего, велось только для отвода глаз. А также законы страны не позволяли вступать в брак гражданам нетрадиционной ориентации: было множество митингов, демонстраций, самое крупное их которых – демонстрация гражданского неповиновения от двадцать восьмого Высокого Солнца в 614 году, за четыре месяца до рождения Тарлаана - тогда правительственные силы разогнали выступавших. Акция продлилась четыре дня, но, благодаря таким действиям, началось постепенное «потепление» социальной политики, однако многие части, в том числе и работа органов записи гражданского состояния, остались почти нетронутыми: нетрадиционная пара могла вступить в официальный союз, только при оплате обязательной пошлины размером в годовой доход будущей семьи. Это были неподъёмные деньги для многих.
— Кас, прости, но я должен уберечь тебя от неприятностей.
— Но ты-то уж не можешь своим общением со мной их доставить! В чём проблема?
Тарлаан отвернул морду и, осторожно приобняв лисёнка, повёл его в сторону к переулку. Там, к сильному удивлению Кастора, стоял новый мопед: чёрный, внешне тяжёлый и, как следовало из внешнего вида, чертовски дорогой. Легкий блеск хромированных частей, приковывал взгляд и вызывал огромное восхищение у всех жителей, проходивших рядом; биометрический идентификатор, тускло светившийся на приборной панели, ещё раз доказывал – это одна из новых моделей.
— Вау… Это же марка КТМ? К-как?.. – восхищённый лис никак не мог найти слов, чтобы выразить неверие по поводу наличия такой дорогой вещи.
— Понравилось? – не без гордости сказал Тар, – КТМ-405, специальное издание. Родители подарили. Мать была против, но её, как обычно, никто не послушал; отец же требует от меня наконец-то найти пару и не соваться в его дела. И откуда у честного человека нашлось столько денег? – Откровенно говоря, он нагло врал сам себе, прекрасно зная источник таких доходов: подпольный игорный бизнес отца, Рика Мэйла.
— Мопед классный! Прокатишь? – Кастор был всё ещё в лёгком шоке от показанной техники.
— Ещё бы! Иначе мы опоздаем в мэрию, – улыбнувшись во все зубы, недовольным тоном сказал Тар, – Садись!
Лисёнок немного неловко взобрался за спину волку, прижался и осторожно, боясь того, что он поймёт всё происходящее, начал вдыхать его запах. Мэйл младший был крупным и горячим волком. Почти два с половиной метра в высоту, почти сто килограммов мышц: чёрный волк резко контрастировал на фоне многих, однако именно рядом с Касом это было видно сильнее всего.
Тар в это время думал о других вещах, пытаясь одновременно следить за дорогой и не замечая поведение лисёнка. Отец был явно недоволен: такой распутный образ жизни, по его словам, мог довести или до тюрьмы, или до злоупотреблений. Мистер Мэйл потребовал, чтобы это прекратилось: он дорожил репутацией своего дела. Своего официального дела. Рик обратил внимание на этого лисёнка, немного расспросил Тара о нём и посмотрел личное дело, сделав запрос в местный отдел полиции. И пусть это обошлось в семь тысяч долларов, теперь копия бумаг из папки «Кастор Стоул» хранилась под стеклянным ящиком – отец семейства был под большим впечатлением от «послужного списка»: ни одно из приписанных дел не было доказано. Теперь мистер Мэйл требовал лично знакомства, но уже немного в другом свете.
Вторым неприятным моментом стали «те самые грязные слухи». Тар обоснованно не хотел, чтобы содержание самих слухов не дошло до Кастора и его семьи. Часть знакомых считала, что Кас – постоянная, бесплатная секс-игрушка Тарлаана. Особо наглые и ретивые ребята получали в морду всякий раз, когда поднимали тему «Кастор – сучка», однако такие меры только усиливали подозрения. Сам же Тар смотрел на лиса, как на младшего брата – сколько он себя помнил, мелкий был рядом, поэтому он всячески старался отражать нападки, но, тем не менее, провоцируя новые. Вдруг в голове сам собой возник вопрос: «А что ты хочешь от лисёнка?»
Ему пришлось резко затормозить. Собственный ответ его ошарашил, на лбу выступила испарина, а на чёрных джинсах появился ощутимый бугорок.
— Тар, нежнее! Я нос чуть об тебя не разбил! – пискнул лис, недовольно потирая морду, – если я не ошибаюсь, перед светофором можно тормозить и нежнее!
— А? Что? – рассеянно пробормотал Тар, стараясь сбить из памяти вид голого лисёнка, которого он видел так не раз, но таких мыслей не было никогда раньше, – Прости, мелочь, задумался.
— Только не за дорогой. А что нас именно ждёт в мэрии?
— Смотрины.
— ЧТО?! – тявкнул лиси едва не сорвался с сидения.
— Полегче, Кас. Это… образно: многим руководителям университетов буквально зудит под хвостом – лис возмущённо зашипел – увидеть «хорошие образцы». Понравившиеся ньюты могут получить приглашение на бюджетное отделение. А нас выбрали как лучших из школы; выступаем со сцены!
— Не-е-ет! Пожалуйста, только не это! – в отчаянии Кас обнял Тара, – Ты же знаешь, как я боюсь!
— Ладно, выйду с тобой. Но не опозорься, тебя там явно многие ждут.
— И зачем ты сейчас это сказал?
— Я же вредина, ¬– улыбнулся Тар и, показав язык, прибавил газу.
Ещё две улицы, и они будут на месте. А хвосты у обоих тряслись: у волка едва заметно, а у лиса – сильнее во много раз. Было около девяти часов утра.
С той остановки у светофора Тар начал вести мопед как-то дёргано, словно что-то сильно мешало ему сосредоточиться; в довершение ко всему он резко остановился на парковке, вызвав стон боли лисёнка от удара в спину. Волк слез с мопеда, помотал головой, чтобы лишний раз не думать об увиденном в памяти, и пошёл к входу, попутно включив сигнализацию.
— Сумку и меня забыл! – возмущённо пискнул лис.
Даже не поведя ухом, он развернулся, снял сумку с сидения, за шиворот спустил вниз Каса и подтолкнул к входу в мэрию. Это было довольно помпезное здание в древнем стиле: колонны из белого камня, высокие арочные дверные проёмы и государственная символика – всё это делало здание похожим на музей. В парадном зале было людно, у стойки регистрации выстроилась крупная очередь; но несмотря не толчею, никаких потасовок не случалось никогда. Заслуга охраны или воспитания? – нельзя было сказать точно, однако порядок поддерживался на должном уровне. Стойка регистрации участников была практически пустой: быстрый скан паспорта в пятом окне, название школы, подпись, отпечаток рабочей лапы – и ты свободен, можно проходить.
— Документы. Отчёт, – безразлично произнесла старая сова за стойкой. На бейдже значилось: «Фрея», – Если надо, Фрея.
— Кхм… Да, точно, – лисёнок несколько растерялся от такой сухости, спешно полез в сумку и, к своему удивлению, нашёл нужные бумаги, – Кастор Стоул, пятнадцать лет, светлый лис, Смитовская школа с дополнительной программой.
— Подпись в углу листа поставь. Там же в специальном поле – лапу, – Кас немного затормозил, так как для отпечатка лапы нужно было её ещё чем-то намочить, – Чернила не нужны, увидишь.
Прислонив левую лапу, он почуял слабое тепло: под действием лапы краска разлагалась, оставляя точный отпечаток. Сова вручила ему бейдж с именем и школой, предварительно поставив какую-то красную пометку: подчерк был отвратительный, и Кастор ничего не смог понять. Следом к стойке подошёл Тар, явно готовый к такой процедуре заранее.
— Тарлаан Мэйл, восемнадцать лет, чёрный гибридный волк (сова немного дёрнулась), Смитовская школа с дополнительной программой, – быстро доделав оставшиеся процедуры, он повёл лиса вглубь здания.
Через несколько поворотов Кас оживился, начал с некоторым любопытством осматривать крупные залы и, не подумав, ляпнул:
— А откуда у меня в сумке оказались документы? Я их не упаковывал.
— Пф-ф-ф, а если бы ты был внимательнее, то заметил бы: в твоей сумке нет учебников и реферата. Да, я положил твои документы в сумку, пока… – Тар немного отвёл глаза, – пока ты был в душе.
Лис залился краской и старался провалиться под землю от стыда:
Он всё слышал? Я же старался быть тише. Чёрт… – Кастор начал немного дрожать и, к тому же, отстал от Тара.
— Эй, ты чего? Пойдём, нас уже заждались, – уже не смущающийся волк схватил друга за лапу и поволок к заднему входу в актовый зал. Тут же были и возмущённые ребята, недовольные их задержкой.
— Где вы так долго были? Почему не так одеты? Почему именно вдвоём? – вопросы сыпались со всех сторон, но Тар, довольно грубо всех распихав, направился к маленькой каморке, ведя за собой лиса, – Вы там не задерживайтесь! – крикнул кто-то из учеников. Затем ему понадобилось увернуться от пустой коробки, коих было множество за кулисами.
В каморке Тар грубо пихнул сумку лису в лапы и быстро начал раздеваться. Это было явным перебором для нервов Кастора, и, выпустив струю крови из носа, он едва не упал на стеллаж с техническими средствами.
— Кас, не дури! Ты чего?
— Стало нехорошо, душно, – оправдывался лис, стараясь не смотреть на открытый торс волка, и пошёл к двери, но был остановлен мощной лапой.
— Так, переодевайся резче, там и на тебя комплект одежды найдётся, – увидев вытягивающуюся морду Каса, добавил, – Это со школьного склада. Для выступлений. А что, ты уже думал, что я и твою одежду прихватил? – с оскалом добавил Тар.
— Да ладно уж, – смущённо пробормотал лис, старательно глядя в стену, – Можешь отвернуться? Мне придётся раздеться.
— Не понял? Мы знаем друг друга столько лет, столько раз гостили друг у друга, спали в одной кровати (от этого уши лиса стали краснее помидора) – так почему я должен отвернуться?
Лис, чуть не плача от страха и неудобства, медленно снял с себя футболку. Тар немного поглядел на него боковым зрением, о чём мгновенно пожалел: нужно было снимать штаны, а тут такая неприятность. В то же отвернувшийся Кастор снял с себя штаны, наощупь полез в сумку и с большим трудом достал брюки и чёрную рубаху. Теперь вид обнажённой лисьей попы был сродни пытке, Тару пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не испугать лиса своими действиями, однако тяжёлое дыхание немного выдавало его. Лёгкий интерес перерос в сильное возбуждение, которое Тар умело спрятал, повернувшись к двери. Кому пришлось одеваться быстрее? Обоим, так как страх потерять эту нить общения из-за желания сильно давил на них.
Теперь они оба были одеты в стандартную парадную форму школы: чёрные брюки и рубашка, на рубахе – нашивка с гербом школы, тень волка в профиль; Тар сильно нервничал и старался успокоиться во всех местах: от ушей до хвоста и… Объявили выход их школы: разрешалось выходить парами (все нервно дёрнули хвостами).
Все замерли, никто не решался выйти вперёд от волнения, однако Тар осторожно подтолкнул Каса к выходу на сцену. Кивнув ведущему, они оба предстали перед публикой, вызвав огромный интерес. Около тридцати ньютов подскочили со своих мест и, толкаясь, рвались к сцене. У каждого в руках был мерзкий блокнот.
Журналисты. Фиксируют каждое движение – раздалось в мыслях у обоих парней.
Кас слегка спрятался за Тара, стараясь сделаться максимально незаметным. На сцене. Под софитами. Начались вопросы, на которые им приходилось отвечать вдвоём. Оба ньюта уже тоскливо подумали, что их сочтут парой.
— Как вы попали в эту школу?
— Я попал туда по программе дополнительного набора, Кас – по прямому направлению, – Тар решил хоть как-то облегчить пребывание друга на сцене.
— Какие отличия конкретно вас выделили для презентации?
— Первенство в военно-тактических сборах в парной и штурмовой работе уже четвёртый год, семь нашивок за особые заслуги; вторые места в олимпиадах по физике, математике, первые – физическая подготовка, радиоэлектроника. Кубок города по баскетболу и волейболу.
— Мы так понимаем, спрятавшийся лис – Кастор Стоул. Назовите вы свои отличия, канал «Новости».
— Кас, не бойся, – шепнул Тар, выдвигая его вперёд. Хвост трясся как сумасшедший, – Всё будет хорошо.
— Первые места во всех естественнонаучных олимпиадах страны, кубок города по волейболу. Победы в конкурсах по писательству, кибернетике и практической химии, – затем, сглотнув, немного охрипшим голосом продолжил, – Первенство в военно-тактических сборах в парной, диверсионной и полевой медицинской работе, восемнадцать нашивок за особые заслуги; окончил курсы полевой медицины, хирургии и реаниматологии; пять раз удостоен стипендии от мэра, трижды получал премию «Лучший кадр года».
— А ещё? Кастор, не зли военкома! – раздался голос из зала, разрядив обстановку, – Расскажи, о вашей «летней подработке» прошлым летом.
— Оба получили медаль «За отвагу» при поимке банды налётчиков, ограбивших национальный банк, – скромно добавил Кас, сжав зубы, чтобы не проговориться, куда делся один из семи мешков с добычей.
— Последний вопрос. Правда, что вам отправил приглашение ЗИПИН? – в зале мгновенно повисла гробовая тишина.
— Да, – настороженно ответил лис. Журналисты мгновенно оживились, однако вмешался ведущий.
— Так, хватит! Отпустим этих ребят, там ещё много, – заявил хорь на сцене, – Следующий!
Тар увёл трясущегося паренька под общий вой разочарования, сам же Кас старался не упасть: даже такого выступления хватило, чтобы полностью его вымотать. За кулисами он сел на ближайшую коробку, провалился и больно ударился головой о стену. Тар сочувственно поднял его, оттряхнул и усадил на скамеечку рядом.
— Видишь, ты справился! – он по-доброму улыбнулся и погладил его по голове. Затем, стараясь успокоить Кастора, Тар стал почёсывать за пушистым ухом. Лисёнок очень быстро успокоился и стал тихо мурчать, – Давай я прокачу тебя по городу? Или свожу в кино? Ты заслужил.
— Куда ещё надо? – утомлённо спросил Кас.
— В первую очередь – пробиться через залы, наполненные простыми ньютами, журналистами и охраной; далее нам надо в библиотеку.
— А туда зачем? – не без подозрения поинтересовался лис
— Увидишь, – лукаво ухмыльнулся волк, – Что с тобой? Неужели ограбить магазин легче, чем выступить на публике?
— Ш-ш-ш-ш!.. Не на людях, Тар! – зашипел и взмолился лисёнок, – Или ты хочешь, чтоб меня забрали, куда следует? Да и украли мы тогда немного.
— Серьёзно? – Тар подавился бутербродом, который только достал из рюкзака, и пустил слезу, – Четыре тысячи долларов и месячный запас химикатов – немного?
— Не зуди, мы поделили всё по стоимости. Мне досталась тысяча долларов и реактивы, тебе – три тысячи и два кустарных взрывпакета. Есть бутерброд для меня?
— Держи. С курицей и соусом, – он протянул бутерброд, добавив, – сам сделал для нас.
Кастор его едва услышал, жадно съедая предложенную еду. Соус даже гипотетически не успевал вытечь, настолько он был голоден и измотан от выступления. Затем, пристально поглядев на лиса, он взял его за плечо и поцеловал в нос; в этот раз они медленно отвели друг от друга газа. «Есть контакт» – пронеслось в мыслях друзей.
Опираясь на волка, Кастор встал, немного отряхнулся и, прислушавшись к гомону снаружи, прижался к Тару.
— Готов? Я прикрою, идём. Чёртова известность, проходу не дают!
Журналисты уже их ждали. Пришлось отвечать на множество вопросов: от цвета меха прабабушки до наличия пломб в зубах, однако главным был один – «Вы пара или нет?». Это бесило больше всего, однако им пришлось терпеливо отвечать. С трудом избавившись от доброй половины, они подверглись атаке стаи директоров и деканов различных учебных заведений. В результате им надавали уйму буклетов и номеров, однако никто не смог их остановить. Потенциальные «папики» не могли улучить момент для разговора, и им осталось довольствоваться наличием номеров телефонов из официальных бумаг. На выходе их поджидало «древнее лихо» – профессор Сакриф, полный филин, преподававший химию и бывший классным руководителем в их группе.
— Уже закончили? – спросил он грозно, – И ты, Кастор? Да, верно, вижу по хвосту.
Оба ожидали начала чихвостенья, однако он по-отечески улыбнулся и, вручив по печеньке каждому, отпустил на волю. Оба ньюта усмехнулись, Кас отобрал у Тара печенье и, стараясь не попасться волку, помчался к мопеду.
— Отдай печеньку! – рявкнул Тар, догоняя лиса, – Догоню – будет хуже.
— Поймай меня, пока я их обе не съел! – с задором крикнул лис, стараясь бежать чуточку быстрее, но это было бесполезно.
Тар настиг его через минуты полторы беготни по газону и парковой зоне: он завалил его под огромным дубом, перехватив руку, нежно вытащил печенье зубами и, явно довольный такой разминкой, обнял лиса. Уже лис воспользовался моментом и погладил ему ушко, немного боязливо, но ласково и нежно, от чего Тар слегка возбудился, но реальность ожила в виде телефонного звонка. Кастор достал мобильник и ответил на звонок
— Джина, ты не вовремя!
— Не смей заливать мне! – кричала куница, – Я жду вас двоих в течение пяти минут! Живо!
— Пора. Что будет в библиотеке?
— Там к тебе приехали, премия будет точно, – улыбнулся волк, поднимая друга (или уже нет?). На мопеде красовалась квитанция за парковку: «Четыре доллара и двадцать центов. Оплатить по онлайн-сервису».
До библиотеки добрались быстро, миновав несколько улиц с множеством офисов, домов и магазинов. Движение было свободным – большая часть жителей Дэнвилля была уже на работе. От хмурости утра не осталось ни следа: выглянуло весеннее, ещё едва тёплое солнце; подул лёгкий, не менее тёплый ветер – всё это, вместе с присутствием Тара прогоняло уныние с Каса, которое порой длилось неделями.
— Ты явно доволен днём, я прав?
— Да… Ты рядом, дел много и никто не кричит. Чего ещё желать? – немного млея, сказал Кас.
У Тарлаана словно что-то щёлкнуло внутри, он никогда такого не чувствовал. Прежде чем серьёзно поговорить, он решил основательно подготовиться, чтобы не спугнуть Кастора прямотой своих намерений. «Ещё вчера ты думал о нём, как о брате» – с укором пронеслось в голове, однако он не обратил ни малейшего внимания на это.
—Кас, я…
— За дорогой следи! – крикнул лис, предупреждая о внезапном пешеходе, – Куда идёшь дура?! – надрывал горло Кас, срываясь на маленькой девочке-бельчихе, – Едем!
Немного проехав, Тар решил поинтересоваться такой бурной реакции лиса:
— Чего ты так сорвался не неё?
— Я не хочу, чтобы ты попал в неприятности, – ответил лис, вжимаясь в мощную тушу волка, – Давай, будь внимательнее.
Улыбку волка, казалось, ничто не сможет стереть с морды.
Он, кажется, влюбился в меня. Будет в разы проще.
— Кас, ты хочешь сходить со мной в кафе вечером?
— Ого, с какой это стати?
— С того, что ты очень хороший парень. И я должен благодарить тебя за общение со мной.
— Натянуто звучит, – нахмурился лис, – Хорошо, я согласен. Во сколько?
— В семь. И ещё, Густав сегодня дома?
— Нет, у него ночная смена на работе. Его не будет где-то до девяти, занятий завтра тоже. Хочешь у меня переночевать? – Кастор явно что-то учуял и довольно улыбнулся.
— Вот и хорошо. Приехали, слезть сможешь?
— Попробую, – лис неловко спрыгнул с мопеда, зацепился брюками за хромированный участок и едва не упал, – Тебе в кайф меня вечно ловить?
— Да, – ответил Тар, любуясь краснеющими лисьими ушами, – Пойдём, нас ждут.
Библиотека была очень интересным зданием: трёхэтажное строение, в котором располагались одновременно книжный магазин, художественная школа и сама библиотека. Войдя в здание, оба услышали типичный аромат – книжной пыли; магазин, первый из сегментов здания – магазин – предлагал приобрести любую книгу на заказ.
Сегодня было людно; многие покупали книги, расположенные на большой стеллаже для новинок, и спокойно оставались в читальном отделении, словно ожидая чего-то. Тар осторожно заслонил собой от взгляда Каса название продаваемой книги и повёл сразу на второй этаж. Посетители с небольшим любопытством проводили их взглядами, не отрывая морд от книг, надеясь, что мероприятие вот-вот начнётся. Множество стеллажей уходили вглубь здания, заглушая все звуки; это было одно из любимых мест для спокойных размышлений, также здесь часто проводились писательские конкурсы, на которые он регулярно отсылал свои работы. Последний раз он отправил довольно крупный рассказ «Под его опекой», старательно написанный им за полгода по ночам, но он бы уверен: в массовую печать его не пропустят из-за жёсткости событий и сцен сексуального насилия. Причём лис настолько был поглощён своими размышлениями, что не заметил похабных морд, дочитавших книгу до основных действий.
Да, намечалось награждение победителя конкурса «Пушистая любоф-ф-ф-фь». Первое место – Кастор Стоул, автор книги «Под его опекой».
Джина, буквально сиявшая от счастья, радостно хлопотала для начала церемонии. Тарлаан угрожающе посмотрел на неё, дабы она раньше времени не выдала их затею, и намекнул: пора.
— Кастор! Ты не мог раньше прийти? Все тебя только и ждали, – посетители резко оживились, едва услышав знакомое имя
— Все? Джина, ты явно не в себе, кто меня тут… – лис заметил огромную толпу, обступившую его со всех сторон, – … ждёт.
— Это, я так понимаю, Кастор Стоул, – скорее утвердительно сказал солидный чёрный кот, внимательно осматривая лисёнка, – Почту за честь познакомиться.
Они пожали друг другу лапы, однако Кас ещё не понимал до конца происходящего.
— Так что случилось?
— Оу, вы ему не сказали? – удивился кот, – Меня зовут Ричард Майлз, руководитель городского культурного бюро. Я пришёл, чтобы лично вручить тебе награду за победу в конкурсе, который проходил по всей стране в течение полугода. Итак, начнём?
— К-конкурс? Вы шутите!
— Нисколько. Работа победила в семи номинациях, потому тебе положены семь чеков от каждого корпуса, плюс чек за абсолютную победу, ещё один – авторский сбор с первой недели продаж, а также сертификат на получение пяти процентов с каждой проданной книги «Под его опекой». И сама книга в типографском издании, – мистер Майлз снова пожал ему руку и сказал, – Это твой день, гордись. А теперь – он ваш, читатели! Не порвите лиса на сувениры.
Ричард стремительно направился к выходу, а толпа устремилась… к столику, за которым должен сидеть автор и давать автографы первым покупателям. Тар спокойно погладил его по голове и, подтолкнув к столику, ободрительно улыбнулся. Делать было нечего, и ему пришлось садиться и приниматься за работу. Награду получил Тар, о чём-то разговаривая с Ричардом, а Джина, всё ещё радостная от того, что её подопечный победил, предлагала всем посетителям различные удобства и безделицы.
Очередь желающих получить подпись автора всё росла: в магазин завезли шестьсот экземпляров книги. Одно время Кас старался отвечать на расспросы публики, однако это затягивалось. Через два часа стало довольно жарко, и часть ньютов – порядка двух третьих очереди – ушли по своим делам, но без того оставалось ещё сотня посетителей, которые, быстро получая автограф, ретировались. Тарлаан скучал на стуле возле лиса; чтобы согнать тоску, он начал читать книгу Каса и быстро втянулся в сюжет.
Уже был вечер, когда последний покупатель ушёл. Лис, вымотанный огромным количеством однообразной работы, рухнул на стол, разбудив Тара. Тот, дочитав книгу часом ранее, прикорнул на стуле, освещённом солнцем – разморило.
— А? Что? – рассеянно пробормотал Тар, силясь проснуться, – Все ушли?
— Да, ещё требовали совместные фото. Согласился дать одну.
— И с кем?
— С тобой и книгой, дубина! Уже забыл?
Они весело рассмеялись, разбудив ещё и Джину. Та глянула на часы и всплеснула руками, поражаясь собственной безалаберности.
— Полпятого! Как я могла уснуть? А если что-то украли?
— Спокойно, все хотели только меня! Джина, ты была скучна и лежала брёвнышком на столе, – съехидничал Кастор и увернулся от трёх ручек, прицельно кинутых в него, – Теперь ты отпустишь нас с этой каторги?
— Идите хоть на все четыре стороны! Вредины.
— Кас, хочешь узнать полную сумму?
— А будто там есть что-то значимое? – устало протянул лисёнок, – Слишком много славы – вредно.
— Ну, слушай: чеки за победы в семи номинациях по сто пятьдесят долларов, всего – тысяча пятьдесят. За абсолютную победу – ещё пятьсот. И, как думаешь, сколько ты уже получил за продажи? С учётом цены в тридцать долларов.
— Ох, уже и не знаю, что думать после таких успехов, – улыбнулся Кастор, – Ну, допустим, две тысячи долларов?
— Шесть тысяч шестьсот долларов за четыре тысячи четыреста экземпляров книги. Итог: восемь семьсот пятьдесят, плюс ещё двести пятьдесят долларов от магазина. Теперь ты должен сам распорядиться такими деньгами, – Тар обнял Кастора и, пользуясь моментом, укусил его за ухо. Он не возражал.
— Да ты издеваешься. Ладно, пойдём, переоденемся и, как ты обещал, пойдём в кафе, – Чёрные уши едва заметно покраснели, а морду тронула слабая улыбка.
В этот раз им повезло переодеваться раздельно – Тарлаан едва себя сдерживал, чтобы не скрутить и не взять Каса силой, попутно осознавая, что он ему нравится не в качестве «игрушки» на одну ночь. Он смутно припоминал все те случаи двойственного поведения лиса: от постоянной заботы до старой привычки целовать друг друга «по-дружески». Всё сходилось: он не первый год пытался приударить за волком, однако не делал прямых шагов к этому.
Боится что ли? – глухо пронеслось в мыслях, – Да, может быть.
Кас же в, переодеваясь туалете, предвкушал совместный вечер, надеясь, что он перерастёт во что-нибудь большее. Лис судорожно старался привести себя в порядок, осторожно надевая футболку. Идея о первом свидании в своей жизни заставляла дрожать до кончика хвоста, а желание всё рассказать, не опасаясь за целостность их дружбы и своей морды, сводило с ума.
А если дойдёт до спальни? – лис по-настоящему содрогнулся: волк, будучи выше и шире него, однозначно обладал солидными размерами. У лисёнка дома не было ничего больше шести дюймов в длину, а этого было явно недостаточно, – Ещё и узел… Ай! Помирать – так с песней!
Улыбнувшись, он пригладил мех на морде и вышел в коридор. Тар ещё не оделся, пришлось ждать в общем читальном зале.
Пока он перечитывал свою собственную книгу среди нескольких мягких кресел, Кас задремал, но сначала ему пришлось дать ещё несколько автографов, ответить на вопросы журналиста и погладить маленького выдрёнка, недовольного рейтингом книги. Джина протирала полки от библиотечной пыли; небольшая группа учеников художественной школы спускалась по лестнице, несколько ребят, заметив фото лиса на плакате возле столика и самого лиса, блаженно дремлющего в зале, обступили его и не решались разбудить.
— Это он?
— Точно.
— Кастор Стоул? А ты уверена?
— А много ты видела лисов с таким мехом? Смотри, отливает серебром и на вид кажется мягким.
— Давайте попросим автограф?
— Невежливо, пусть спит.
— Кто это тут спит? – поинтересовался Тарлаан, осторожно осматривая стайку ребят.
— Да, вот тут… – промямлила какая-то мышь.
— Первый автограф – наш! – безапелляционно заявила пухлая выдра.
— Ну, так вы ничего не получите! – развёл лапы Тар с саркастической сокрушенностью, – А теперь – брысь! Кас, вставай.
Лис сонно протёр глаза, осмотрел стайку ребят и, вздохнув, полез за ручкой. Тар достал бутерброд, обнюхал и отдал Касу: тот принял его с лёгкой улыбкой и положил в пасть, подписывая книги. Один из восторженных мальчиков хотел, чтобы он оставил подпись ещё и на пенале, но Кас отказался это делать
— Это не я сделал! – с улыбкой ответил лис, стараясь не обидеть паренька.
Спустя несколько книг и обиженных мордашек, Кастор освободился и пошёл к выходу в сопровождении Тара. Кто-то из ребят успел подумать: «А они так похожи на героев книги…» – но не придал этому значения. Кас, дожёвывая бутерброд, успел дважды споткнуться и едва не испачкал соусом штаны; волк, воровато оглянувшись, убедился, что никого нет рядом, и подхватил лиса на руки; уши лисёнка сильно покраснели от такой «чести». Через три минуты они уже были готовы ехать к обещанному кафе.
— Тар, ты прости, но деньги-то у тебя есть?
— Обижаешь. И, причём, заработанные трудом, а не взятые у отца, – нахмурившись, ответил Тар, прибавляя газу, – А что за беспокойство?
— Глупый вопрос. Это нервное, – отрывисто рассмеялся лис, вжимаясь в волчью спину: горячую и пахнущую потом и самим волком, – А кстати, куда именно едем?
— Я думаю, что нужно что-то более или менее солидное, поэтому мы отправимся в торговый центр «Пульс». Там довольно много народу, но кабинки в кафе – шикарная вещь.
— Тар! – счастливый лисёнок кинулся ему на шею, едва не свалив их обоих с транспорта, – За что такая щедрость?
Волк улыбнулся во всю пасть, что случалось крайне редко, и крикнул, прибавляя скорость:
— Потому что ты мне нравишься! – удивлённый лис с трудом удержал лапы на его шее и, плача от счастья, утомлённо уселся на место, – Что с тобой?
— Я… я так долго боялся сказать. Спасибо, что сделал это за меня, – он улыбнулся и снова обнял мощную спину. Дальше они ехали до центра молча, довольные собой; никто бы их не мог осудить за такое – слишком долго они маялись от чувств друг к другу.
Торговый центр «Пульс» представлял собой многоэтажный комплекс с множеством магазинов, развлекательных точек и кафетериев; также там был собственный кинотеатр, приносивший ежемесячно немалый доход. Одной из главных достопримечательностей ТЦ являлась оранжерея, расположенная на пятом этаже-мансарде. Там же, в закрытом стеклянными панелями помещении, располагалось и кафе. Оно было самым популярным и, как следствие, дорогим: многие ньюты пользовались таким соседством, чтобы расслабиться и приятно провести время. Поток клиентов никогда не иссякал, и столики приходилось заказывать за неделю. Vip-зона, расположенная в глубине растительной зоны, обеспечивала комфорт и полное сокрытие от посторонних глаз. Тар был всей душой за второй вариант, но, едва увидев свободный столик в «дешёвой» зоне, Кас занял его и отказался уходить – пришлось согласиться.
Изобилие кухни удивляло: от быстрых и жирных перекусов до качественной и сбалансированной пищи; с напитками было примерно то же самое, однако на спиртное могли рассчитывать только взрослые или крупные особи, так как документы там не спрашивали. Кас долго смотрел в меню, но, так ничего и не выбрав, решил довериться Тару. В итоге через пять минут им принесли на каждого по крупному пирогу (мясной – Тару, рыбный – Касу), чашу с салатом и, что заставило Каса едва ли не мурчать, большое ведро курных крылышек. Два литра сока прилагались к заказу в качестве «дополнительного пункта», уже включённого в стоимость.
— Горячая еда – то, что тебе нужно после такого сумасшедшего дня! – Тар пододвинул тарелку с пирогом ближе к лису, – Ну, как тебе всё… это? – он неопределённо повёл лапой, намекая на весь прошедший день.
Кас ответил не сразу. Сначала он умял кусок от своего пирога, блаженствуя от горячей пищи, запил соком и, немного икнув, развалился на диванчике. Тару показалось, что лис опять задремал, он потряс его за плечо, и Кастор нервно подскочил, словно чего-то испугавшись.
— Ты опять заснул! – рассмеялся Тар, пытаясь растрясти лиса, – Ну же, соня, я не за этим позвал тебя!
— А, прости, я опять заснул. Кошмар приснился.
— Давай, налетай! У меня для тебя кое-что есть.
— И что же?
— Сначала доешь, – Тар сделал бездушную моську и, вернувшись на место, стал активно поглощать пирог, периодически развлекая Кастора историями.
Парни хорошо проводили время, сказав, наконец, друг другу то, что они берегли так долго. Да, теперь это было очень хорошо видно: Кастор словно светился изнутри и, воспользовавшись случаем, быстро пересел на один диванчик с Таром; он прижался к волку, наслаждаясь теплом крупного зверя. Тарлаан, нисколько не удивлённый поведением лиса, продолжал развлекать его и попутно наслаждался запахом.
Пирог и салат кончились очень быстро. Разомлевшие парни тихо обнялись и наблюдали за другими посетителями: маленькие дети, крича, что-то просили у матерей, более взрослые девочки – у своих парней. В игровой комнате бесилось с десяток зверят. «Бац!» – и игрушка-молоток, вместе с парой медвежат, вылетает в общий зал. Взрослые ньюты пришли ради небольшого отдыха или по деловой встрече; часть из таковых лениво делала то же самое – наблюдали за жизнью. Кас, казалось, снова задремал.
В ту же минуту в кафе словно наэлектризовался воздух: в двери зашла группа молодых ньютов, разодетых в одежду кричащих кислотных тонов; на спине был нашит знак «Бродяг» – местной молодёжной группы, отличавшейся радикальной и криминальной направленностью. Чаще всего в подобные группировки входили дети богатых и успешных ньютов – они считали, что родители «отмажут» их от чего угодно, и ощущали безнаказанность. Пока дальше мелких ограблений и избиений не заходило, да и полиция лишний раз не обращала на них внимания. Действительно, многие уже не единожды попадали в отделения и выходили оттуда благодаря связям и деньгам родни.
Одно время Тарлаан едва не примкнул к ним: это было очень заманчивое предложение – полная свобода от родителей и властей, общность, наличие поддержки. Описывалось это очень красочно, но уговоры отца, Кастора и ещё нескольких друзей удерживали его. А затем десятерых участников группы посадили за попытку ограбления отделения банка, после чего желание присоединяться к ним полностью отпало. Позже у них были трения из-за нежелания Тара присоединяться повторно, но весомые доводы в виде ударов крупных кулаков полностью отвадили богатеньких отморозков от него. Также несколько раз доставалось и Кастору: с виду безобидный лисёнок не представлял угрозы без Тара, однако многие пожалели о такой логике. В тот день четверо поступили в ожоговое отделение, корчась от боли и пытаясь содрать с кожи куски прилипшего расплава. Но пришедшие в этот раз парни явно были из новых, ожидать можно было чего угодно.
Крик одного из ребят подтвердил чувство тревоги:
— Где эта сволочь с седым мехом?! – прокричал самый «дурной» из всех, – Мы видели, как этот лис заходил сюда!
— Что этим ублюдкам от тебя надо, Кас? – шёпотом спросил Тар, расталкивая лиса.
— Так много вариантов…– также шёпотом ответил проснувшийся Кастор, рыская в сумке, – Чёрт, только нож есть. У тебя что?
— В смысле?
— Из оружия! Кажется, придётся отбиваться.
— Ты это из-за бит за спиной?
— Не только, у двух – ножи за голенищем, – сказал лис, осматривая потенциальных противников, – Также за поясом у того горластого что-то есть.
— Ну же, мерзкий лис, давай, выходи! – продолжал надрываться ньют, – Мы тут хотим пару вопросов тебе задать!
— Чёртова гиена никак не уймётся! Ещё охранник молчит, – размышлял Тар, – Хорошо, я поддержу тебя. У меня два ножа и твоя бомбочка, всё это я постоянно таскаю с собой – мало ли что, – волк и лис переглянулись, улыбнулись во весь ряд зубов. Лис вышел из кабинки.
— Ну и что вам надо?
— Мы недовольны. Тобой, твоей книгой, деньгами, которыми ты не делишься, дружбой с Таром. Или уже не дружбой?
— Не твоё собачье дело, гиена! Иди голову лечи, тебя в клинику не зря посылали!
— Ах вот как? Ты что-то осмелел, раз тявкаешь без своего волчонка, – попытался съехидничать Рэй.
— А ты уверен, что я не здесь, Рэй? – пробасил Тар, медленно выходя из-за стенки, – Что ты теперь скажешь, псина?
Случилось то, чего никто не ожидал. Рэй достал из-за спины револьвер и выстрелил в лиса; мгновением позже ему в грудь по рукоятку воткнулся нож. Сначала все были в ступоре, но, постепенно, картина прояснялась: нервный на почве инстинктов, больной Рэй дорвался до оружия и пристрелил первого, кто посмел ему перечить.
Тар, скуля, обнимал умирающего Кастора. Машина скорой помощи уже ехала, но было поздно – слишком сильная рана. Лис плакал, но не от боли, а от сожаления.
— Тар… – едва слышно сказал лисёнок, – Что ты хотел мне сказать?
— Молчи и держись! Скоро приедут врачи и…
— Не успеют… Чую… Что ты хотел? – вид у него стал совсем умоляющий, – Скажи.
— Я люблю тебя.
Усмехнувшийся лис попытался приподняться, но упал на руки Тара и обмяк. Кастор умер. Застывшая усмешка, погасшие янтарные глаза – всё, что осталось от пушистого лиса. Тар завыл, как выли его предки несколько тысячелетий назад. Казалось, вой проникает в каждую клетку тела.
Кастор вскочил, пытаясь отдышаться: он явственно чувствовал боль он пули, потерю крови, вой – но вокруг было темно и свежо. В темноте было отчётливо видно будильник.
Будильник будет звонить через полтора часа, – подумал Кас, расслабляясь на кровати и стирая холодный пот со лба, – Фух-х-х… Ебал я такие кошмары…
Заря только загоралась над Дэнвиллем.
|
|
{{ comment.userName }}
{{ comment.dateText }}
|
Отмена 
|