1.Пролог.

Разгром был полный. Силы Орбитальной Самообороны большей частью превратились в груду металлолома, хотя где-то на низких орбитах и продолжались вялые бои. Но хватило бы одного взгляда, что бы догадаться об исходе – у нескольких каботажных челноков противника, кустарно вооруженных орудийными турелями и ракетными контейнерами, было мало шансов против двух крейсеров, каждый из которых был увешан лазерными излучателями, делавших корабли похожими на покрытые волдырями безликие цилиндры.

По сути, единственная причина, почему челноки еще не были перемолоты - слишком большое расстояние до врага. Но это пока. Оба крейсера двигались по эллиптической орбите вокруг планеты, постепенно приближаясь к перигелию, а значит, с каждой секундой становясь чуточку ближе к поверхности планеты и вражеским челнокам.

Противник не мог уклониться при всем желании – это были грузовые челноки, служившие для вывода на орбиту грузов – коммуникационных и научных спутников, так что топлива им хватало ровно для выхода на орбиту и возвращения обратно. Они еще могли затормозить орбитальное вращение и рухнуть обратно в атмосферу, уйдя от атаки, и вполне возможно, экипажи челноков отдали бы все на свете за такую возможность, но их держали в плену железные кандалы Приказа, или, быть может, еще более неодолимые оковы Фанатизма. Кто мог знать конкретнее мотивы этих смертников?

В данный момент девять таких аппаратов, вися на низкой опорной орбите – выше подняться они не могли, - пытались достать крейсеры бортовым вооружением. Вооружение представляло собой противокорабельные баллистические ракеты, на скорую руку переделанные для использования в космосе, и кустарно установленные по бортам рельсотроны.

Опустошив транспортно-пусковые контейнеры, челноки принялись лупить в сторону врага из рельсотронов, стремясь компенсировать низкую кучность кинетического оружия на таких расстояниях количеством выпущенного металла, предварительно вырубив предохранители, отключавшие питание при перегреве.

При поспешной установке рельсотронов конструкторы не учли возросшую нагрузку на систему охлаждения, к тому же для наведения ракет был установлен дополнительный радар, который тоже надо было охлаждать, перегрузив и без того натруженные радиаторы.

Закономерный итог не заставил себя долго ждать – у одного из рельсотронов от перегрева размягчились крепления, удерживающие направляющие рельсы вместе, и очередной выстрел стал для орудия последним. Неодолимая сила Лоренца разметала направляющие в стороны, разорвав кожух орудия и изрешетив фюзеляж шаттла, при этом расположенное с другого борта орудие продолжало стрелять, так что отдача завертела челнок. Из разорванных трубок в окружающее пространство повалило охлаждающее вещество, стремительно затвердевая, создавая красиво переливающиеся веера застывших льдинок, медленно разлетающихся в стороны. Еще несколько кораблей сотрясли беззвучные вспышки. Где-то осколки повредили топливную систему, и челнок разнесло на куски, в других местах взорвались кислородные баллоны систем жизнеобеспечения, конденсаторы подпитки рельсотронов, или неиспользованные ракеты, и дальше по орбите путь продолжают уже две половинки покалеченного корабля. Оставшиеся челноки прекратили стрельбу.

- Ну и какого лешего они ждут? – Моррис недоуменно пожал плечами, продолжая разглядывать врага на экране. – Почему вниз не уходят? Наши лазеры атмосферу не прошибают, могли бы спастись.

Он повернулся к вопрошаемому.

Хорь был облачен в такой же, как и у Морриса, скафандр и был крепко пристегнут к креслу в полулежачем положении. Хотя их разделяло около метра, разговаривать они могли только с помощью раций - в вакууме звук не распространялся. В боевом режиме на корабле откачивался воздух, а экипажу предписывалось одеть скафандр. Сделано это было для того, что бы при пробитии корпуса воздух не уносил в пробоину незакрепленные предметы и экипаж. К тому же исчезала опасность пожаров.

Его соседа по каюте звали Найк, и его внимание так же было приковано к монитору.

- Ждут, пока ракеты на самонаведение перейдут, - предположил Найк. – У них радары на крыше, видишь?

Моррис пригляделся:

- Полуактивное наведение? В космосе? Я про такой реликт не припомню ничего со времен начала войны.

Найк ответил, не отрываясь от экрана:

- Ну да, это явно не Остроухие, а местные аборигены шалят. Всякий раз, как в лапы слаборазвитым нациям попадают высокие технологии, появляются похожие уродцы. Чего только «стекляшки» Пятнистых стоят.

- «Стекляшки» Пятнистых? - Моррис скорчил заинтересованную гримасу. – Это где такое было?

Найк наконец оторвался от своего экрана:

- Лет восемь назад Конфедерация обнаружила неизученную сеть Порталов и открыла несколько систем, среди них оказалась обитаемая, с разумной жизнью. Причем Остроухие уже успели наладить с ней контакты, да так основательно, что к моменту нашего появления на планете была куча ихних колоний и баз. Сами аборигены, как водится, получили в качестве подарков некоторые технологии, в числе которых были плазменные двигатели. Кстати, Пятнистыми мы их называли из-за своей оранжевой шкуры, которая вся, от кончика хвоста до носа, была покрыта черными пятнами. Очень забавные существа, скажу я тебе, на Остроухих, кстати, весьма и весьма похожие, разве что имели нормальный хвост вместо обрубка, и кисточек на ушах не было, ну и цвет шкуры, как я уже говорил. В остальном вылитые… Опа, гляди.

Оба десантника уставились в экраны.

Начиналось самое интересное – боевой отсек крейсера запестрил солнечными бликами – лазерные турели открыли огонь по ракетам, но самих лазеров видно не было - они работали в инфракрасном спектре.

Одна за другой ракеты вспыхивали и - оставляя после себя груду металлолома - продолжали свой бессмысленный путь по орбите.

- Они что же, - удивился Найк. – Даже не атомные? На что надеялись эти идиоты?

Всего ракет было около трех десятков, и они не представляли для крейсеров большой опасности, даже если бы несли атомную начинку – слишком мала была их скорость. Крейсеры просто не подпустили их к себе ближе, чем на пятьсот километров.

На то, что бы разобраться с ракетами, двум крейсерам потребовалось около минуты. Экипажи уцелевших челноков, очевидно, сообразили, что их старания тщетны, и начали маневрировать, с целью нырнуть под защиту атмосферы.

Выпущенные рельсотронами снаряды крейсеры даже не заметили – древний тезис про ведро щебенки, выброшенный в космос на деле себя не оправдал.

Шаттлы и крейсеры двигались по встречным орбитам, и за время, которое потребовалось для уничтожения ракет, проскочили точку максимального сближения, и теперь удалялись. При этом челноки так и не вошли в зону эффективного огня крейсеров, поскольку те находились выше и несколько в стороне.

- Кажется, упустили, - заметил Моррис, потом оторвался от экрана. – Ты не закончил про Пятнистых и их «Стекляшки».

- Ну, так вот, - продолжил Найк, одним глазком наблюдая за экраном. – На основе тех двигателей и технологий, которые были предоставлены Остроухими, Пятнистые отгрохали свое видение космического корабля. При этом им забыли видимо, напомнить, что корабль они строят для космических полетов, а космос, как известно не океан. В результате центр управления, или, по старинке капитанский мостик на их кораблях был не утоплен в сердцевину фюзеляжа, под защиту многослойной брони, а расположены на поверхности корабля, да еще и снабженной огромными иллюминаторами, которые в космосе даром не нужны.

- Остроухие что же, никак в разработке не участвовали?

- По-моему, им было по барабану. Основу ВКС в системе, по традиции, составляли именно корабли Остроухих, и на их фоне несколько уродцев из-под лап аборигенов погоды не делали абсолютно. Но ты слушай дальше, кроме всего прочего, сам корпус был собран из толстенных плит брони, словно это был не космический корабль, а океанский линкор – одному Ктулхеру известно, сколько сил понадобилось, что бы эту громадину вывести на орбиту по частям и собрать.

Они отвлеклись от беседы и взглянули на экран.

Теперь один крейсер стремительно тормозил, активировав носовые двигатели, тем самым теряя высоту - разворачиваться кормой вперед и тормозить маршевым магнитоплазменным двигателем времени не было – каждую секунду расстояние между хищником и жертвой возрастало почти на двадцать километров, и уже через полминуты их будет разделять пятьсот километров – предел эффективной дальности газодинамических лазеров. Упускать жертву никто не собирался, даже если жертва была одна – большая часть челноков не подавала признаков жизни, только один сбросил скорость и уходил с орбиты.

Они продолжили разговор:

- В общем, по результатам получилось совершено несуразное нечто, которое не обеспечивало защиту капитанского мостика и некоторых других важных служб даже от микрометеоритов и радиации, в то время, как сам корпус мог держать удар не слишком тяжелого рельсотрона, что в космосе было нужно как телеге пятое колесо, поскольку на космических расстояниях рельсотроны бесполезны, как мы в частности только что убедились, а от близкого взрыва атомного заряда никакая броня уже не спасет. От не слишком близких атомных взрывов и лазеров гораздо лучше помогают множество слоев из теплоемких материалов и абляционная броня, причем все это было гораздо легче того ужаса, который навесили на свое творение Пятнистые, но им про это почему-то никто не сказал. Хотя думаю, если бы попросили, Остроухие бы предоставили технологии и материалы.

- Ясненько, - сказал Моррис.

- В результате, - продолжал Найк. - Командный состав постоянно получал серьезные дозы радиации, что вынуждало регулярно проводить ротации, во время вспышек на звезде экипаж и вовсе эвакуировался, делая корабль необитаемым, а во время первой же стычки с Флотом Конфедерации, несколько довольно отдаленных атомных вспышек, не причинивших вреда классическим кораблям Остроухих, поджарили пункт управления этих несуразных уродцев вместе с командным составом. На том и закончился славный боевой путь этих хреновин, а в нашем фольклоре появился очередной синоним слова «идиотизм». Не скажу, конечно, что тогдашняя операция была легкой прогулкой. Космический флот Остроухих мы, может, и легко выбили, зато при высадке начался настоящий кошмар. Тот рейд обернулся для Пятнистых почти Апокалипсисом, поскольку именно на их родной планете впервые опробовали новое средство – бомбардировку планеты управляемыми астероидами. Со стороны все это было очень интересно наблюдать, намного интереснее, чем классическую бомбежку термоядерными зарядами, спору нет, но вот тем кто, высаживался, было совсем не до жиру. Из-за этих упавших каменюк атмосфера была загажена пылью и пеплом, так что с орбиты было ни черта не видать, и об орбитальной поддержке можно было забыть. Точно так же можно было забыть и про авиацию – в атмосфере ни один самолет не продержался бы и часа – так много там было пепла. А уж нам каково было? Кое-где приходилось высаживаться чуть ли не в скафандрах, мало того, что из-за массовых пожаров и так жарко, да еще и в этом переносном саркофаге париться. А местные аборигены еще и отстреливаться пытались. В общем, я бы не хотел повторения. Мой батальон тогда поредел настолько, что его пришлось расформировать, и я загремел сюда.

- Зашибись история, - сказал Моррис.

Похоже, крейсеры не успевали, они попытались достать челнок, сосредоточив на нем мощь всех излучателей, но оценить результаты не удалось – шаттл уже окутали раскаленные воздушные массы, и атмосфера поглотила львиную долю излучения.

- Ушел, – констатировал Найк.

Экипажи крейсеров, огорченные упущенной целью, обратили свое внимание на остальные челноки, но те не проявляли активности – похоже, взрывы перегревшихся рельсотронов большая часть экипажей не пережила.

Между тем один из крейсеров так увлекся охотой за ускользающим челноком, что слишком сильно потерял скорость, почти провалившись в атмосферу – от поверхности планеты его отделяли едва ли триста километров. Пришлось активировать маршевый двигатель, сразу же выведя его в форсажный режим – за кормой тут же расцвел плазменный факел стометровой длинны, крейсер начал набирать скорость и высоту.

- По-моему, с планеты что-то взлетает – сказал Найк. – Видишь факел над облаками?

Моррис вгляделся в свой экран – они наблюдали за боем с относительно безопасной дистанции – их десантная баржа висела на геосинхронной орбите.

На фоне облаков едва проглядывалась яркая точка, она двигалась гораздо быстрее первой космической, и стремительно приближалась к крейсеру. И она была не одна, следом шла еще одна. И еще. Всего на экране насчитали около десятка целей, и их количество росло.

- С поверхности лупят, - заметил Моррис. – Интересно, что это? Истребители запускают?

Крейсеры открыли огонь по нежданным посланцам, и те отреагировали.

- Да это же брандеры! – Воскликнул Моррис. - Вот теперь полная жопа.

- Это уже Остроухие, - заметил Найк очевидное.

Позади каждой цели отделилось нечто, оказавшееся небольшим атомным зарядом. Последовал взрыв, слабый, каких-то пол килотонны, но этого хватило, что бы придать аппаратам значительное ускорение. После чего процесс повторился. И без того быстрые аппараты разогнались уже до двадцати километров в секунду. Их было более дюжины, и им требовалось пять секунд, что бы добраться до ближайшего крейсера и еще пятнадцать, до второго.

Каждый брандер обладал полноценной абляционной броней, да еще и вращался, не давая лазерному лучу сосредоточиться на одной точке. Ближайший крейсер просто не успевал отстреляться по всем целям, и каждый уничтоженный брандер вспыхивал все ближе и ближе к цели. Подобравшиеся достаточно близко аппараты рванули – сразу два атомных взрыва вспыхнули в десятке километров от корпуса крейсера, не причиняя ему видимого вреда, но плотность огня корабля заметно снизилась – взрывы не навредили экипажу, но выжгли оптику и нежную электронику, усложнив кораблю ведения огня. Последние два брандера рванули в паре километрах от корабля, и даже отсюда, с геосинхронной орбиты, Моррис и Найк увидели, как корежит корпус крейсера, принявший на себя всю силу удара.

Атомный взрыв в вакууме имел свою специфику. Отсутствовала ударная волна, зато тяжелые частицы, в первую очередь рентген, не поглощались атмосферой, как это происходило при атмосферном взрыве, и превращались в главный поражающий фактор.

Мощнейшее рентгеновское и гамма-излучение нагрело корпус корабля сразу до тысячи градусов, вызвав деформацию всего корпуса. Абляционная броня испарилась, оголяя алюминий внешнего корпуса, который от перегрева «поплыл» - резкое тепловое расширение привело к обширным разрывам, оголяя следующий слой – графитовые плиты, призванные поглощать излишнее тепло и не допускать опасные температуры дальше, к основному корпусу из титановых сплавов и углеродных нанотрубок.

Судя по всему, жилые отсеки не задело – они покоились в самом центре корабля, а царящий в каютах вакуум – отличный термоизолятор - должен был уберечь от пожаров и ожогов.

А вот магнитоплазменному двигателю повезло меньше, - магнитное сопло не было защищено многослойной броней, и система охлаждения не справилась с нагрузкой – двигатель вырубился, и в другой ситуации это не было бы большой проблемой, но в данный момент крейсер еще не успел выйти на стабильную орбиту, и продолжал терять высоту. Кроме того, были уничтожены все лазерные турели и вспомогательные двигатели, а так же радары, оптика, и прочее торчащее наружу оборудование.

- Неужто хана? – Спросил Найк.

- Похоже, да, - сказал Моррис. – Еще полчаса и корабль рухнет на планету.

Второй крейсер гораздо успешнее отстреливался от брандеров, но и ему приходилось туго – даже десять брандеров, разменянных на один крейсер, это хороший результат, и хотя тут счет пошел уже на второй десяток, становилось ясно, что второй крейсер тоже обречен, если только оперативно не уйдет на высокие орбиты. Судя по включению маршевого двигателя, командир крейсера считал так же.

Подбитый крейсер продолжал снижение, и его корпус уже облепили первые всполохи разогретого трением воздуха, из бортов один за другим отстреливались спасательные капсулы, которые были обречены на падение на планету вслед за крейсером.

- Я ж говорил, не осилят, - заключил Моррис и отключил экран в скафандре.

Взору открылась лишенная окон каюта с двумя креслами, столом и несколькими шкафчиками в углу. Найк продолжал смотреть изображение боя, транслируемое с телескопа баржи.

- Сейчас попробуют с высоких орбит разбомбить, а потом нас в дело пустят, - продолжил Моррис. – Так и думал, что легкой прогулки не будет.

Найк не ответил – он продолжал пялиться в голографический экран скафандра.

2. Высадка.

Десантная баржа торопливо разбросала капсулы, и, врубив маршевый двигатель, ушла на высокие орбиты – пилотам не терпелось уйти из опасной зоны.

По первоначальному замыслу предполагалось зачистить низкие орбиты перед десантной операцией, крепко прижав наземные силы орбитальными ударами. Но реальность была не согласна с этими планами – попытка разместить на низких орбитах установки для работы по земле успехом не увенчались. База Остроухих, используя электромагнитные и лазерные ускорители, вышвыривала на орбиту полчища брандеров, как здесь называли взрыволеты, причем не все из них были одноразовыми носителями боеголовок – некоторые сами несли ракеты, а то и газодинамический лазер, хотя относительно малые размеры не позволяли разместить достаточный боекомплект. Преимущества перед крупными кораблями они получали только на низких орбитах, где близость поверхности позволяла использовать внезапность – эдакий москитный флот, годный к применению только поблизости от берегов. К тому же наземных ускорителей у Остроухих было недостаточно для быстрого запуска сразу большого количества аппаратов, так что попытка отбить высокие орбиты у Флота Вторжения успехом не увенчалась. С трудом выведя на орбиту почти сотню брандеров, они направили образовавшуюся кучу малу к ядру вражеской эскадры.

Выбирая между относительно медленным выходом на высокие орбиты с сохранением достаточного для дальнейших маневров топлива (роль которого играли миниатюрные атомные боеголовки) и стремительным броском вверх Остроухие выбрали второе, закономерно предположив, что относительно медленно подходящий флот брандеров не успеет толком выйти на дальность эффективного огня. Для эффективной атаки нужно было приближаться со скоростями не меньше пятидесяти километров в секунду, что требовало расходов большей части боеголовок, после чего отдаться в объятия законов неизвестного здесь Кеплера. Только тогда враг не успеет перестрелять все цели.

Флот вторжения честно подождал, пока брандеры закончат разгон, после чего начал маневрирование – магнитоплазменные двигатели не могли похвастаться шикарной тягой даже в форсажном режиме, и ускорение корабля всего на десять километров в секунду у них занимало не одну минуту, зато они были на порядок экономичнее, позволяя непрерывно работать месяцы и годы при относительно скромных запасах топлива. В общем, за те десять минут, что брандеры выходили на высокие орбиты, корабли Флота Вторжения достаточно изменили свои орбиты, что бы разойтись с ними на солидных расстояниях. У брандеров не хватило «топлива» для коррекции орбиты, и они ушли дальше – их скорости хватило для преодоления второй космической планеты, так что вскоре им суждено будет стать искусственными спутниками Светила.

Остроухие поняли свою ошибку, и оставшиеся брандеры берегли для защиты низких орбит.

Зато и попытка раздолбать базу Остроухих с высоких орбит, успехом так же не увенчалась – мощная эшелонированная ПРО базы не пропускала ни одного снаряда.

Единственный выход – высадка десанта в стороне от базы врага, с последующей атакой оной с земли.

В космосе тут и там сверкали атомные вспышки – конечно же, тратить брандеры на десантную капсулу или даже баржу было нецелесообразно, потому использовались обычные зенитные противоспутниковые ракеты. Капсулы торопились покинуть орбиты.

Сержант Моррис наконец избавившись от скафандра, развалился в боевом отделении легкого танка, ожидая высадки. По другую сторону орудия разместился наводчик – Найк. Третий член экипажа, Нирвин, сидел впереди, в корпусе.

- Не повезло аборигенам, - сказал Найк. – Мало того, что планета не самая благополучная, так еще и мы на голову свалились.

Они разглядывали на экранах раскинувшуюся внизу картину – зелено-серую кляксу материка пересекала широкая желтая полоса точно по экватору – раскалённая пустыня с пиком температур в районе семидесяти градусов, заселенная только экстремафилами и развалинами городов.

Моррис приблизил изображение, стремясь разглядеть детали сквозь знойное марево – концентрические круги потрескавшихся асфальтовых дорог окружали почерневшие от бушевавших некогда пожаров скопления бетонных коробок с провалами окон и обрушенными крышами. Иногда попадались осыпанные толстым слоем пепла пустыри – возможно, раньше там был парк или дома из дерева, иногда подобные пепельные поля окружали города толстыми черными поясами, отмечая собой места пригородов. Кое-где возвышались исполинские стальные каркасы, словно облепленные лохмотьями – все, что осталось от небоскребов.

Дороги в большинстве своем были пусты – жители успели эвакуироваться до наступления пустыни – очень уж неспешным было ее наступление – десятки лет она неторопливо пожирала местность.

Каких-то сто лет назад здесь кипела жизнь, пока повышенная активность солнца не сделала условия жизни на экваторе невыносимыми, вынудив население спешно эвакуироваться в смежные зоны.

Моррис перевел взгляд севернее. Точка назначения находилась достаточно далеко от экватора, что бы не чувствовать жаркого дыхания пустыни, и была довольно плотно заселена аборигенами. Именно что «была», в прошедшем времени – Флот Вторжения Конфедерации не скупился на атомные заряды, стремясь зачистить зону высадки и затруднить врагу переброску подкреплений, а потому ударам подвергалась не только военная, но и гражданская инфраструктура. Райцентр получил две атомные погремушки, город по соседству одну, более мелкие объекты обрабатывались орбитальными рельсотронами, но относительно небольшой участок севернее райцентра был свободен от проплешин орбитальных ударов - очевидно, там действовали ЗРК Остроухих. Моррису при всем старании не удалось внятно разглядеть детали, мешал поднятый взрывами пепел и дым.

Их челнок толкнуло – они вошли в атмосферу и экран тут же потемнел – телескоп затянуло под защитную оболочку.

Следующие две минуты танкисты провели наедине друг с другом и своими мыслями.

Каждый из них надеялся, что под ними не расположилась неподавленная система ПРО. На брифинге им пояснили, что аборигенные зенитные средства не способны нанести им вред, и опасной оставалась лишь территория непосредственно примыкающая к Укрепрайону Остроухих. Но где гарантия, что Остроухие не подбросили своим друзьям чего-нибудь посовременнее? Единственное, что им мешало это сделать – дефицит зенитных установок.

Вскоре экран снова активировался, а непосильная нагрузка спала, оповещая об окончании атмосферного торможения. И стоило этому произойти, как челнок сильно мотнуло, так что танкисты едва с мест не послетали.

- Что за хрень только что произошла? – Спросил Моррис пилотов по внутренней связи – они находились в изолированной кабине.

Ответ последовал через пару секунд.

- По нам отработали зенитные ракеты. Чуток промазали, иначе быть нам прожаренными. На глаз килотонн пять заряд был.

- Атомные?!

- А как же, - был ответ. – Придется менять зону высадки, мы перелетим вон тот грибок, - пилот имел ввиду один из подымающихся над городом атомных грибов. – И сесть чуток в стороне, севернее, других годных мест посадки не вижу.

Далеко в стороне вспыхнула еще одна вспышка, фильтры тут же убавили яркость, а Моррису показалось, он видел инверсионный след ракеты.

- Вот же сукины дети, прям возле нашей зоны высадки разместились. Теперь всему батальону придется использовать резервные точки посадки.

Моррис покачал головой, а Нирвин добавил:

- Не факт, сейчас по ним орбитальные рельсотроны отработают, а против них ЗРК не помогут.

Капсула нырнула в «шляпку» атомного грибка, и танкисты несколько секунд меланхолично лицезрели в экранах лишь безликую серую пелену. Радиации они не боялись – любой космический аппарат по определению имеет первоклассную радиационную защиту, иначе в космосе ему делать нечего.

Вскоре они снизились в тропосферу, и десантный челнок включил атмосферные двигатели.

Наконец, им удалось разглядеть место посадки, да и то с трудом – прямо под ними полыхал лес, и черные проплешины орбитальных ударов отмечали бывшие места проживания местных жителей.

- Слышь, командир, - проорал Моррис по внутренней связи. – А мы тут не прожаримся?

- В танке-то? Не должны, если только кто нить из местных не поможет. Но местных тут не должно остаться – вон как полыхает.

- Местных то может не осталось, да вот наших тоже не прибавилось, - ответил Моррис. – Где мое пехотное прикрытие? Мне в одиночку, что ли до точки пилить?

- Тут недалеко, километров тридцать до ваших позиций, врагов не должно быть много, да и те будут дезорганизованы.

- А нам много не надо, нам одного хватит, - танк у нас авиадесантный, легкий, так что даже оружие аборигенов нас завалить вполне может, так что давай-ка ты высадишь нас вот здесь.

Он обозначил на тактической карте желаемое место посадки, зная, что метка отобразиться на карте летчиков.

- Нефиговый вираж придется сделать, - ответили летчики. – У нас ведь капсула, а не истребитель, тут управляемость как у вагона железнодорожного, улавливаешь? Как бы не навернулись.

- Ну, вы уж постарайтесь, - настоял на своем командир танка. – Так нам и ближе будет, и огонь там уже выгорел, и от радиоактивной местности мы дальше будем, да еще и против ветра.

- Ну, тогда терпите, - сказал пилот, и экипаж танка тут же вдавила в кресла перегрузка.

Выбранная территория выгодно отличалась отсутствием обширных пожаров, потому что все что могло, уже давно выгорело, образовав обширное пепелище, так что нельзя было разобрать, где раньше был лес, а где поселение аборигенов – пожар свел все к единому знаменателю.

В отличие от пехотной десантной капсулы, которая просто садилась на парашютах, танкодесантная капсула сбрасывала танк на специальной посадочной платформе, поскольку никакие парашюты совокупный вес танка и танкодесантной капсулы не выдерживали – Там его было за сотню тонн.

После сброса капсула стремилась уйти обратно на низкие орбиты, где ее подбирал рейдер.

Посадка произошла без эксцессов – многокупольная система не подвела, а тормозные двигатели штатно отработали перед самым касанием, так что танкистов лишь слегка качнуло. Танк ушел в пепелище по самые катки, вокруг, куда не глянь, только черное покрывало пепла и возвышающийся на горизонте исполинский огненный столб и необъятные колонны дыма, закрывающие небо.

Моррис разглядывал снимки с разведывательных аппаратов, по ходу дела активировав бортовой компьютер танка, именуемый «ОборМорт»:

- Товарищ Командир, бортовые системы работают исправно, устанавливаю связь с ближайшими разведывательными системами для оптимальной прокладки маршрута.

Моррис включил внутреннюю связь:

- Значит так, бойцы, повторяю задачу – наш десантный батальон должен занять стратегическую высоту вот здесь, - Моррис указал на карте. – В узловой точке коммуникаций врага. И удерживать ее до подхода танковых дивизий. Эти ребята раскатают здесь все в тонкий блин, и ни одна местная жестянка не сможет им ни черта сделать, но пока они высаживаются, их может обидеть любая сука, и наша задача перекрыть к ним все пути подхода. А когда линейные части высадятся, мы должны помочь со штурмом укрепрайона Остроухих. Во второй линии естественно, у нас не основной боевой танк все же.

- Далековато, - подал голос мехвод Нирвин. – Это же почти по другую сторону от города. Километров тридцать будет, если по пригороду не срежем.

- Пригород в зоне сплошных пожаров, - заметил Найк. - И пожары эти утихнут дней через пять, если повезет. Да ты сам погляди.

Поглядеть было на что – хотя сам город скрывался за горизонтом, шикарный столб огня был прекрасно виден и отсюда - над городом бушевал огненный смерч, и сплошной столб огня подымался на километры, утягивая за собой все, что плохо лежит. Дым и пепел уходили в стратосферу, откуда расходились в стороны, грозя закрыть весь небосвод.

- Ну, в сами пригороды лезть не обязательно. Можно так сказать, в притирку, - мехвод жестами показал, что он имел ввиду. Потом подумал и уже на карте изобразил искомое.

- Не вижу дорог.

- Какие дороги, шеф? Мы на танке, где проедем, там и будет дорога.

- К тому же там жара неимоверная, из танка вылезти не сможем, если вдруг что, - не унимался Моррис.

- Так это ж, хорошо, там то уж точно никого не встретим.

Моррис уставился в экран:

- «ОборМорт»?

Бортовой Компьютер тут же отозвался.

- Вероятность встречи сопротивления на дороге составляет не более пяти процентов. Обращаю внимание, что на тактической карте множество белых пятен в силу того, что многие беспилотники выведены из строя поднятым в атмосферу мусором и действием станций РЭБ противника, что затрудняет анализ. Тем не менее, температурный режим в указанном районе не способствует выживанию живой силы противника вне герметичных укрытий.

- Пять процентов, шеф, фигня полная.

- Надеюсь, мы не поджаримся, - заметил Командир танка, что можно было считать за согласие.

В конце концов, решили двигаться так, как предложил мехвод - по дорогам близ пригородов, если такие найдутся – по карте то они были, но что с ними стало после относительно близкого атомного взрыва, одному Ктулхеру известно.

Пока же им еще предстояло до пригородов добраться.

Наконец, определившись с направлением, танк двинулся в нужную сторону.

Танкисты лениво поглядывали по сторонам, Моррис иногда обращался к компьютеру, желая уточнить детали, тот послушно выдавал прогнозы с процентами вероятности. Местность быстро менялась – сплошное пепелище сменилось отдельными пораженными очагами, кое-где виднелся практически не поврежденный ландшафт, позволяя узнать, как здесь все выглядели до орбитального удара.

Появились даже деревья, вполне привычного вида, правда, большей частью голые – то ли осень на дворе, то ли близкие удары так повиляли. Пару раз они миновали почти не пострадавшие населенные пункты, столь малые, что Ударный флот побрезговал тратить на них заряды. На дорогах часто попадались брошенные автомобили, причем у некоторых еще работал двигатель, что наводило на мысль, что бросали их как раз по причине их появления.

Несколько раз они увидели вдалеке чьи-то силуэты. Моррис, разглядывая их в приборы наблюдения, решил, что опасности они не представляют, «ОборМорт» подтвердил его мнение. Скорее всего, те самые владельцы брошенных машин, спешно покинувших дорогу при звуках двигателя танка.

- И это называется «вероятность встречи сопротивления не больше пяти процентов?» - Недовольно заметил Нирвин. – А если хоть у одного из них РПГ будет, что с нами станет?

- Сгорим мы, к чертовой бабушке, - меланхолично заметил Моррис. – Но, упоминая пять процентов, «ОборМорт» имел ввиду зону пригородов, до которой мы все еще не доехали. Здесь же были только отдельные удары с орбиты, причем большей частью не ядерные, потому и выживших больше. Но вероятность встретить вооружённого врага все равно исчезающе мала, поскольку в первую очередь обрабатывались военные части и склады. И да, не преуменьшай возможности нашей брони – одиночный гранатометчик нам вряд ли что-нибудь сделает. Даже при ударе в корму.

Вскоре они выбрались на относительно широкую дорогу, на которой образовались целые завалы техники. Хотя это и была широкая восьмиполосая трасса, иногда танку приходилось проламывать ограждение и лезть на обочину, что бы объехать кучи разбитой техники. Похоже, удар был для местных аборигенов совершенно неожиданным - судя по всему, большая часть местных жителей спокойно ехала по своим делам, пока близкий атомный взрыв не спровоцировал огромное количество аварий на дорогах.

- У меня прям дежа-вю, - подал голос Найк, разглядывая местность в прицел наводчика. - Как будто снова на планете Пятнистых высадился. Там, правда, дыма было на порядок больше, и дальше пятидесяти метров ничего не видать.

Большая часть встреченной техники на первый взгляд была явно гражданского назначения – почерневшие остовы легковушек еще кое-где полыхали, вокруг некоторых образовались уже застывшие лужи расплавленного аллюминия, перевернутые ударной волной грузовики чадили соляркой.

И обгоревшие трупы, порой встречающиеся целой россыпью в местах массовых аварий или около автобусов. Настолько исковерканные огнем, что невозможно было определить ни пол, ни возраст, лишь жуткий оскал черепа порой проглядывался сквозь обугленные кожные покровы.

- Товарищ Сержант, движение на дороге, - подал голос «ОборМорт».

- Не вижу ни черта, - заметил Найк, пялясь в прицел.

«ОборМорт» тут же высветил на экране несколько силуэтов.

- Твою ж мать…

Возле одного из перевернутых автобусов лежало несколько тел. Таких же обгоревших, как и многие встреченные ими ранее, только они явственно шевелились.

- Не жильцы, однозначно, – заметил Нирвин.

Найк повернулся к командиру.

- Шеф, надо бы добить.

- Ну, давай добьем, – ответил Моррис. У него пересохла пасть, но выражение морды он сохранял каменное, не желая демонстрировать слабость перед подчиненными. И дал очередь из пулемета.

Найк, не раз прошедший через подобное, в свою очередь сделал вид, что не заметил, как у Морриса сжались челюсти.

Еще некоторое время они двигались в молчании, погруженные в свои мысли под рокот траков и завывание двигателя.

- Их даже не предупредили, - заметил Найк через некоторое время. – Им хватило бы залезть в кювет, что бы защититься от светового излучения. Ударную волну худо-бедно пережили бы, здесь она не должна быть сильной, тогда бы выживших было бы на порядок больше. А что мы видим? Местные, похоже, вообще не догадывались об атаке, даже когда на орбите шли бои, иначе бы попрятались. Все то же самое, все, как и тогда. Ни черта на этой поганой войне не меняется – воюем мы с Остроухими, а пачками дохнут вот такие вот обыватели, толком даже не понимающие, что к чему.

- Думаешь, не знающие? – Спросил Нирвин.

- Не думаю, что при Контакте Остроухие рассказали аборигенам про истинное положение дел. Про войну с нами, про то, что они здесь хотят спрятать что-то важное, ну и вообще. Я думаю, даже Правительство ни черта не догадывалось о том что их покровители с кем то там воюют.

- Я бы не был так уверен, - Заметил Моррис. – Поглядите.

При ближайшем рассмотрении оказывалось, что поражающие факторы атомного взрыва настигли некоторые машины, когда те выстроились в колонны, причем в их составе так же встречались полицейские броневики, а то и БТРы, что выглядело несколько странно.

Можно конечно предположить что это беженцы, что ставило крест на предположении о том, что Остроухие не предупреждали население об атаке. С другой стороны, как то странно видеть эти колонны посреди завалов разбитой гражданской техники, размещенной так, что становилось понятно – владельцы машин до последнего не догадывались об атомном ударе. Остановившись возле такой колонны, танкисты, облаченные в ОЗК, обнаружили внутри многих машин наряду с останками владельцев нечто, подозрительно похожие на оружие. Во многих машинах останки пассажиров были облачены в шлемы, причем не мотоциклетные, а самые что ни есть армейские, а неповрежденные участки одежды имели камуфлированную окраску и армейский покрой, а кое-где угадывались бронежилеты. По ходу дела танкисты отметили, какие местные аборигены крупные.

- И что бы это значило? – Спросил Найк, залезая обратно в танк.

- Это значит в первую очередь то, что о нас местные все-таки догадывались, уж не знаю, сами докумекали по косвенным признакам, или им все-таки доложили. Собственно, сам факт, что остроухие строят вокруг своей базы мощные укрепления должен был навести их на раздумья. Учитывая, что для защиты от самих аборигенов защитные сооружения были более чем излишни. Как бы то ни было, мобилизовать свои силы они успели, правда, мирняк почему-то не предупредили. Возможно, просто считали, что до высадки дело не дойдет.

- Значит, далеко не все здесь, гражданские, - заметил Нирвин.

- Верно, хотя отличить одних от других будет очень трудно, - Найк указал на машину, в которой на переднем сиденье валялся обгоревший труп явно женской особы, если судить по вторичным половым признакам, облаченный в обгоревшие бронежилет и шлем. На соседнем сиденье покоился оплавленный автомат, а на заднем скрючившись, лежал скрючившийся карлик, бывший, несомненно, ребенком. – Вот попробуй, угадай, куда отнести эту бабу с ее отпрыском, к комбатантам или гражданским.

- К ополчению, очевидно, - Сказал Моррис. – Может, получив извещение о мобилизации, потащила отпрыска в безопасное место, да не успела.

Они помолчали.

- Раз уж мы вылезли, давайте сфоткаемся на память, пока дозу не словили? – Заметил Нирвин.

Остальные его поддержали, и в следующие пять минут они занимались фотографированием себя на фоне развалин и обломков, стараясь отставлять фоном огромный столб дыма и пепла над городом.

Вскоре они двинулись дальше.

Разбитых армейских колонн, состоявших из полноценной бронетехники, было мало, скорее всего, потому, что бронетехника на порядок устойчивее к воздействию атомного удара, чем гражданская техника, тем более на таком расстоянии. Здесь недалеко от пригородов, ударная волна почти не ощущалась, зато световое излучение поджигало все, что горело на счет «раз». И если легковушка и ее владелец в момент удара быстро прожаривались, сидящим внутри БМП или танка солдатам достаточно было не смотреть в сторону взрыва. Тем не менее, несколько сгоревших бронетранспортеров они все-таки заметили.

Дорога вела прямо в разрушенный город, и им предстояло свернуть на проселок, но перед тем, как свернуть с главной дороги, они повстречали первых живых представителей местной цивилизации.

- Движение на дороге, - доложил «ОборМорт». – Беспилотник СР-4567 наблюдает группу аборигенов числом до отделения, движутся в нашу сторону, дистанция три километра.

- Тормози, - скомандовал Моррис.

Он взглянул в прибор наблюдения – десяток фигурок брели прочь от города, разодетые чуть ли не в лохмотья, некоторые из них прихрамывали, другие, словно вот-вот готовы были упасть.

- Оружия не наблюдаю, похожи на гражданских.

Похоже, аборигены тоже их заметили, и заметно оживившись, ринулись к танку. Многие замахали лапами.

- Шеф? – Найк ухватился за джойстик управления.

- Не стрелять, они нас за своих приняли.

На некотором расстоянии группа аборигенов остановилась, оторопело уставившись на танк. Возможно, кто-то из них разбирался в технике достаточно хорошо, что бы определить, что танк не принадлежит к вооруженным силам их Государства. Может быть, разглядели эмблему на борту, и нашли ее незнакомой, а может у них просто развито шестое чувство. Как бы то ни было, остановившиеся аборигены позволили танкистам себя хорошо разглядеть.

Шерсть у них была монотонно желто-серого цвета, хотя на морде, вокруг глаз и рта, а так же на лапах наблюдались белые пятна, длинный хвост заканчивался кисточкой, а у некоторых из аборигенов шею обрамляла грива. Мордой они довольно сильно походили на Остроухих, только морда эта была под стать телу, массивной, хотя и не лишенной изящества, а уши были лишены кисточек, и вообще были закруглены на концах.

- Нифига они здоровые, - Нирвин уставился в прицел. – Метра два будет, если не больше.

Шок мехвода можно было понять – хорьки редко вырастала выше полутора метров.

Наступившая пауза начинала тяготить командира, и он, задрав зенитный пулемет, дал очередь в воздух, аборигены тут же отпрянули, а танк начал медленно ускоряться. Когда Моррис оглянулся, он увидел все так же стоящих аборигенов, сопровождающих взглядом танк.

Поняли ли они, кому принадлежит боевая машина? Увы, спросить они не могли.

3. Неожиданности.

Вскоре они свернули на окружную дорогу, не доезжая до полыхающих пригородов. Даже отсюда чувствовалась нестерпимая жара – будь они снаружи танка, уже задохнулись бы от невыносимой жары. К счастью, фильтровентиляционная система танка держала удар.

Дорога проходила через возвышенность, позволяя отлично разглядеть полыхающий город. В центре, хватало небоскребов, большая часть которых удар не пережила, но даже так сквозь пелену дыма то там, то тут проглядывались исполинские башни, чадящие дымом, как паровозные трубы. Ближе к краю прибавлялось домов из дерева, здесь, похоже, были жилые районы, и теперь от них большей частью остались лишь жалкие развалины и огарки. На широких улицах горели кучи разбитых машин, кое-где сам асфальт пузырился.

- «ОборМорт», ситуация за бортом?

- Живых существо не наблюдаю, температура за бортом шестьдесят восемь градусов, радиационный фон в три раза выше нормы.

- Не так уж и много, - заметил Найк.

- Времени с момента удара прошло сколько, вот и снизился фон, хотя я все равно удивлен, как те аборигены выжили.

- В таком месте уж точно врагов нет, - заметил Нирвин.

Проселок был богат завалами, а поскольку с обеих сторон дорогу раньше обрамлял лес, превращенный взрывом в груду обгорелых останков, в которых танк утопал порой по гусеничные полки, объезд занимал немало времени.

Полчаса езды миновали без происшествий, когда «ОборМорт» ожил:

- Наблюдая бронетехнику, с вероятностью восемьдесят пять процентов не нашу.

На экране командира отобразились метки.

- Бронебойный, - скомандовал Моррис, выискивая в приборе наблюдения врага.

Вскоре, однако, выяснилось, что воевать особо не с кем, обнаруженная техника была брошена и подбита. Три БМП, явно принадлежавших аборигенам, застыли прямо на дороге, причем башни двух задних смотрели в стороны, а у переднего башня вообще отсутствовала, как и солидная часть корпуса – мощный взрыв почти разорвал ее на куски, отправив крышу корпуса и башню в полет.

У двух других броня была проломлена в нескольких местах, а корпус изрядно закопчен. Так же обнаружилось несколько тел, принадлежавших аборигенам. Остроухих нигде не было видно.

Они уже находились уже достаточно далеко от города, и пожар сюда пока не добрался, лес был цел, и именно на его опушке разместилась засада, расстрелявшая бронетехнику. Осмотр выявил следы, оставленные теми, кто расстрелял бронегруппу, и позволил составить картину боя. Естественно, засадники оказались своими.

Два авиадесантных танка, несколько БТР и неизвестное количество пехотинцев пропустили передовой дозор из двух броневиков дальше, дождались, когда основная колонна подойдет на расстояние в сотню метров и сожгли ее. Вряд ли бой длился больше минуты, когда аборигены осознали, что орудия боевых машин пехоты не пробивают броню наших танков, они ломанулись прямо сквозь лес прочь от врага, оставив огромную просеку, в которой танкисты нашли еще несколько подбитых БМП.

Два броневика передового дозора нашлись чуть дальше – один подорвали на минах, другой разворотило фугасным снарядом.

- Отлично, наши не должны были уйти далеко, найдем их по следам.

Менять направления не пришлось, устроившие засаду ушли по дороге, так что танкисты продолжили путь по проселку.

Чем ближе они были к месту встречи, тем чаще встречались следы боя. Пару раз встречались аборигены, которые при виде их танка тут же разбегались.

Один раз такой абориген выскочил позади их танка и всадил в корму заряд РПГ. По счастью активная защита перехватила ракету, а сам абориген чуть не получил свою порцию свинца, но успел слинять в заросли, неслабо перепугавшись, а сами танкисты, уже порядком привыкшие, что местные не вооружены и только разбегаются от них, порядком удивились.

Зато когда произошла встреча с местными регулярными вооруженными силами, пришла пора пугаться уже танкистам, потому что произошла она неожиданно.

- Ох, бля, шеф, танки!

- Какого?! – Появление на мониторах бронетехники, внезапно выскочивших на повороте, стало неожиданностью не только для десантников, но и для их врагов, иначе бы для Морриса и его подчиненных все закончилось тут же. Всего их было шестеро и они разом дали по тормозам, и мгновение промедлив, начали поворачивать башни. Между ними и танком Морриса было едва ли сотня метров, и никто не гарантировал, что броня их танка устроит после шести попаданий, даже с учетом электродинамической брони поверх основной.

Моррис в ужасе заорал:

- Ебать-катить, быстрее дым завесу и назад! Быстрее!!!

От шока он забыл, что блок управления дымовой завесой есть и у него, и пустить ее можно и самому.

Нирвин торопливо дал назад, как раз когда передний обзор закрыла белесая мгла, при этом у него хватило мозгов не просто ехать задним ходом по дороге, а свернуть в заросли.

Сквозь искусственный туман не было видно вспышек, а рев собственного двигателя и толща брони заглушили все внешние звуки, но танкисты буквально почувствовали прошивающие воздух вольфрамовые стержни подкалиберных оперенных снарядов.

Один из них чуть было не врезался в лобовую деталь танка, но сработавшая электродинамическая защита встретила снаряд на подлете.

Электродинамическая защита являла собой дальнейшее развитие динамической защиты с заимствованием некоторых идей у комплексов активной защиты. Например, снаряд она сбивала не при непосредственном контакте с броней - хотя могла и так, а на подлете, метая пластину наперерез снаряду. По принципу действия она во многом походила на динамическую защиту, с той разницей, что пластины метались не с помощью взрывчатого вещества, и при помощи электромагнитной установки, причем пластина достигала гораздо большей скорости.

Вспышка в паре метров перед танком возвестила о встрече снаряда и метательной пластины, и потерявший устойчивость, развалившийся на несколько частей, снаряд гулко звякнул по броне.

Наконец, танк заполз в заросли, оставляя за собой просеку, и теперь от врага его закрывала не только взвесь дыма, но и плотно стоящие деревья.

- Ну и че теперь делать? – Найк не отрывал взгляда от прицела.

- Твою ж мать, и откуда они так выскочили, ась? Почему на экране они не высветились до встречи? Где эти полчища БПЛА, которые окружающую обстановку должны в реальном времени передавать? Я ни хера не понимаю.

«ОборМорт» подал голос:

- Товарищ командир, поднятый взрывами дым и пепел мешает разведке, кроме того из-за ионизации воздуха радиосвязь затруднена. К тому же обширные лесные массивы, еще не тронутые пожарами, служат отличной маскировкой.

- Зашибись. Ну ладно, а делать то нам что теперь? – Спросил Нирвин.

- Можем выехать на дорогу и принять бой, – иронично заметил Найк.

- Афигенная идея, - Будь места побольше, Моррис всплеснул бы лапами. - Всю жизнь мечтал умереть героем в неравной схватке. Кстати, чет-та эти ребята не спешат лезть к нам в гости, видать, тоже помирать не спешат. Это радует, не люблю отмороженных фанатиков, от них не знаешь, чего ждать.

Они вгляделись в приборы – сквозь редкие прорехи среди стволов все еще виднелась белесая муть - дым завеса немного ослабела, но сквозь нее по-прежнему ничего не было видно. Противник дал еще несколько залпов сквозь туман, не решаясь идти в бой – на узком проселке танки друг другу бы только мешали, а по одному идти было самоубийством – в одиночку даже легкий танк имел преимущество над техникой аборигенов. Про то, что десантники съехали с дороги в заросли враги, похоже, не догадывались.

- Значит, у нас еще секунд двадцать, пока этот туман не рассеется, и они не попрут на нас гурьбой. Варианты?

- Залезть еще дальше в чащу, - Предложил Найк.

- Деревья толстые, не пролезем. А если еще и застрянем, вообще кирдык, - ответил Нирвин.

- Ну, тогда только в бой, - констатировал Найк.

- Командир, пехота заходит с кормы, – доложил «ОборМорт». Моррис взглянул на монитор кормовой камеры, несколько аборигенов подкрадывались к танку, в лапах у всех гранатометы, тела скрывали камуфляжные комбинезоны, а морды замазаны гуталином – грив, что характерно, ни у кого не было - либо были убраны под одежду, либо это вообще бабы. Пока что стволы деревьев мешали уверенно поразить танк, и солдаты врага ползком подбирались поближе. Не будь танк оснащен тепловизорами, у них могло получиться, тем более, что с кормы танк слабее защищен.

Моррис крутанул командирскую башенку с установленным на ней пулеметом в сторону солдат и дал очередь, одновременно командуя:

- Нир, ходу, вылезай обратно на дорогу!

Танк взревел, выползая из зарослей на проселок, пехота открыла огонь из РПГ, но деревья стояли слишком плотно, перехватив все ракеты. Когда они вылезли обратно на дорогу, по ним врезали со стороны завесы – та истончилась настолько, что сквозь нее можно было разглядеть нечеткие силуэты. Электродинамическая защита снова приняла на себя удар, что не сильно обрадовало Морриса – ресурс у системы не бесконечный, метательные устройства перезаряжать нечем, а они еще толком к выполнению боевой задачи не приступили.

Довернув башню, они ответили огнем, снова уползая в заросли уже с противоположной стороны. Враг опять выстрелил наугад, и Моррис вдруг понял, что видит вспышки сквозь туман – значит, скоро он рассеется.

- Огонь по вспышке, ого-онь! – Заорал он, и едва автомат заряжения запихнул очередной бронебойный. Орудие гулко рявкнуло, а по ту сторону сверкнул огненный шар. Вверх устремилось нечто массивное. Лишь для того, что бы упасть уже по эту сторону редеющего тумана, воткнувшись в землю стволом.

Это была объятая пламенем танковая башня, с отсутствующими люками и сорванными ящиками.

- Попали! А теперь гони-гони-гони!

Танк проламывал чащу, уходя от проселка, Найк заметил пехоту врага, торопливо выбегающих на дорогу с гранатометами наперевес, и едва в казенник дослали осколочно-фугасный, врезал по ней, загодя поставив взрыватель на воздушный подрыв.

Кучка аборигенов исчезла во вспышке, а в следующую секунду страшный удар едва не сорвал танкистов со своих кресел.

Найк приложился башкой о стенку, и не будь шлема, вырубился бы.

Остальным повезло не сильно больше.

- Я ж говорил деревья толстые, застрянем, - сказал Нирвин.

В оставленной танком просеке показался угловатый силуэт.

- Та-а-анк! – Заорал Моррис, понимая, что выстрелить они не успевают – автомат только начал доставать снаряд из карусели, а из-за угла просеки уже показалась башня. Заблаговременно повернутая в их сторону.

Но танк врага не остановился, а проехал дальше, затормозив у другого конца просеки, а вслед за ним показался еще один танк.

- Ох, твою мать… Шеф, нам жопа, - доложил Нирвин.

- Не успеваем! – заорал Найк, глядя на индикатор.

И они действительно не успели. Оба танка ударили почти одновременно, а вместе с ними ударили выжившие пехотинцы из своих гранатометов. Активная защита не справилась, хотя и перехватила почти все снаряды. Один все же прорвался, и тонкая кормовая броня не смогла выдержать попадание.

Танк сотряс удар, а наступившая тишина возвестила о гибели двигателя.

«ОборМорт» запищал:

- Пробитие моторно-трансмиссионного отделения!

- Приводы башни сдохли! – Доложил Найк, одновременно потянувшись к включателю вспомогательной силовой установки – небольшого двигателя, служащего для запитки систем танка на случай поломки основного.

Моррис, заметив движение между стволов, пустил туда очередь, после чего активировал дымовые гранатометы, успевшие к тому моменту перезарядиться.

- Найк, он сейчас снова по нам врежет, огонь!

Он ошибался.

Один из вражеских танков начал уезжать за укрытие, второй последовал за ним, но замешкался, и Найк успел всадить снаряд в ходовую, когда тот почти скрылся за деревьями. При этом танк развернулся, загородив дорогу, и дав танкистам время для бегства.

- «ОборМорт», принимай управление на себя.

- Есть, – доложил бортовой компьютер.

Формально, любой танк Конфедерации мог вести бой самостоятельно, но поскольку до полноценного искусственного интеллекта созданным образцам было пока далековато, полностью передать управление военной техникой компьютеру дозволялось только в исключительных случаях. Живой мозг пока что превосходил электронику в гибкости, хотя и уступал в реакции и живучести.

Буквально проскользнув в открытый люк, Найк, тут же перекатился за танк, зашвырнув пару гранат в чащу.

Послышались голоса, по танку чиркнули трассеры.

- Шеф, они близко, вылазь уже!

Башня повернулась, и врезала по зарослям, зенитный пулемет долбил в противоположную сторону. Наконец показался Моррис и Нирвин. Все трое не забыли прихватить противогазы.

Выбравшись из танка, троица бросилась в лес, подальше от дороги, оставив позади звуки боя.

Голоса послышались ближе, между стволов замелькали силуэты, и струхнувший Найк дал очередь из пистолет-пулемета.

- Валим подальше от дороги, - сказал Моррис, так же отстреливаясь. – Не думаю, что пехота захочет отдаляться от своей брони далеко.

Однако уверенности в его голосе не было.

Тем не мене, он оказался прав, удаляться слишком далеко от брони, дающей защиту от высокого радиационного фона, аборигены действительно не захотели, и по прошествии получаса звуки боя остались позади.

Между тем озаботиться защитой от радиации теперь предстояло танкистам. У них был запас препаратов снижающих воздействие тяжелого излучения, но они лишь снижали вредное воздействие, не избавляя от него полностью, и к тому же их количество было конечным.

- Вот и все, вот и нет «ОборМорта», - заметил Найк, отдышавшись.

- Шеф, куда мы бежим то? – Спросил Нирвин, целясь из пистолет-пулемета в чащу.

- Здесь неподалеку, - начал запыхавшийся Моррис. – Есть военная авиабаза, а рядом с ней городок, согласно карте, до него километров десять, и если доберемся, будет шанс спрятаться. Потом там можно будет найти транспорт. И сделать это надобно поскорее, столь долгое нахождение на открытом воздухе явно не пойдет нам на пользу.

4. Встреча.

К окраине авиабазы они выбрались ближе к вечеру.

На столь мелкую цель пожалели атомный заряд, отработав орбитальными рельсотронами. Танкисты увидели три кратера – два сильно в стороне, очевидно, на месте вышки и казарм, и одну прямо на полосе.

Еще один кратер находился рядом с порушенными ангарами с техникой – хотя огромный снаряд немного промазал, энергии взрыва хватило на то, что бы сжечь и обрушить ангары.

Первые подозрения у танкистов появились, когда они увидели нос стоящего в ангаре самолета.

Фюзеляж был погребен под развалинами ангара, и к тому же, основательно закопчен, но носовая часть уцелела достаточно хорошо, что бы разглядеть ее окраску. Ярко-красную окраску, для военной авиации не характерную.

Когда солдатам попались на глаза останки вертолетов, ситуация стала проясняться. Уцелевшие части вертушек имели такую же окраску, с желтой полосой посередине, на которой что-то было написано. Языка аборигенов солдаты не знали, но все признаки и так говорили о том, что это не военная база.

- Пожарники какие-нибудь, или еще какие спасатели, - сказал Найк.

- Вот тебе и военно-воздушная база, - подвел итог Нирвин.

После обследования разрушений они направились к городку неподалеку.

Когда они вышли к городу, была уже ночь, и утомленные бойцы решили сразу искать место для ночлега.

Приметив наименее разрушенное здание, они двинулись к нему. Оно отличалось от всех остальных тем, что сохранило не только стены, но так же крышу и даже часть окон.

Это был частный дом. За входом начиналась обширная гостиная с богатой мебелью, напротив входа начиналась лестница на второй этаж, а с обеих сторон располагались дверные проемы в иные помещения – судя по всему, на кухню. Очевидно, на втором этаже находилась спальня. В данный момент все было запорошено пылью и обломками, а оба дверных проема выбиты. Найк заприметил валяющуюся на опрокинутом шифоньере книжку, и подобрал ее, однако языка местных он не знал, а спросить было не у кого, так, что книга отправилась обратно. В сонном мозгу солдата слишком поздно возникла мысль о том, что книга подозрительно целая и чистая для окружающей обстановки. Повсюду были обломки, пыль и грязь, а на книжке ни пятнышка, да еще и закладка имеется. К тому же найдена она была на опрокинутом шкафу, то есть ее туда положили уже после орбитальных ударов.

Однако сделать выводы солдат не успел, поднимающийся по лестнице на второй этаж Нирвин подорвался на растяжке.

От грохота в замкнутом помещении Моррис едва не оглох, а взрывная волна опрокинула его наземь. Открыв глаза, он увидел Найка, склонившегося над ним. В момент взрыва он был в комнате, и взрыв его почти не задел. Показав, что с ним все в порядке, Моррис отстранился от Найка, тот бросился к телу Нирвина, скатившемуся с лестничной клетки. С трудом поднявшись, Моррис тоже было двинулся к лестнице. А потом подумал, что там, на лестнице они будут отличной мишенью.

- Найк, назад, быстрее! Наверху кто-то есть.

В подтверждение его слов сверху скатилась граната.

Надо отдать должное реакции выдра, он среагировал мгновенно, мощным прыжком влетев в дверной проем неподалеку, и граната лишь изрешетила тело Нирвина. Моррис спрятался за диваном, ожидая, когда на лестнице появиться еще одна граната или ее владелец. Вокруг Нирвина начала собираться кровь.

- Найк?

- Живой.

- Держи лестницу на прицеле.

- Держу.

По лестнице опять что-то скатилось. Еще одна граната.

Но она не спешила взрываться, вместо этого из него повали дым.

- Да черт бы их побрал, - пробормотал Моррис.

Найк откатился от проема. Он был ближе к нему, и газ из гранаты начал щипать ему нос.

- Шеф, это слезоточивый газ.

Когда дым скрыл от них лестничный проем, послышались шаги, Моррис напрягся, держа дымовую взвесь на прицеле, хотя ни черта не видел за ним. Моррис вдруг подумал, что диван не самая лучшая защита от пуль, но ничего лучше в гостиной не было, а выходить из дома ему не хотелось – если врагов несколько, то пока один спускался по лестнице, другой мог караулить у окна.

Его привлекли звуки на улице. Холодея, он представил, как снаружи к ним подбираются противники, а в следующую секунду прямо к дивану из завесы подкатилась граната.

- Блядская сила! – Моррис пулей выскочил на улицу, перекатился, и… нос к носу столкнулся с аборигеном. Точнее грудь к носу, ибо абориген был в полтора раз выше, Моррис успел разглядеть армейскую куртку, карабин, и обрамленную гривой морду, перекошенную в гневе. Взрыв гранаты оглушил обоих, но враг оказывается проворнее. Поднять оружие Моррис не успел - огромная лапа врезала ему в шею, и только высокий воротник бронежилета спас от смертельной раны. Тем не менее, его отшвырнуло в сторону, и он едва не выронил пистолет-пулемет. Оглушительно взревев, абориген вскинул свое оружие – короткий карабин - одновременно с этим уходя в сторону, сбивая Моррису прицел, и контуженый хорь, лежа на спине, всадил очередь мимо. А вот врагу повезло, и попавшая в бронежилет пуля выбивает из Морриса дух. Внезапно, что-то заметив, абориген резко разворачивается к проему, резко вскидывает карабин, и тут же получает очередь в грудь. Коротко тявкнув, враг завалился на потрескавшийся асфальт, заливая все вокруг кровью.

- Шеф! Шеф! – Найк вылезает из проема, кинувшись к своему командиру.

- Да жив я, жив. Ай! – Боль в груди вынудила снова лечь. Ребра после удара ныли, хотя судя по всему, были целы.

- Эта сучка выбежала из дыма прямо на меня, прикинь, я офигел какая она здоровенная, думала завалить меня из своей бандуры, там пулемет натуральный, но хрен ей обломился, не на того напала, - скороговоркой затараторил Найк. Усы на морде мелко подрагивали. – Шеф, ты идти сможешь?

- Смогу. Все что хочешь смогу, только дай полежать.

- Шеф, темнеет, и… это… Нирвина похоронить надо.

В гостиной лежал второй абориген, явно женского пол, хотя стороннему наблюдателю определить это удалось бы с трудом - Найк со страху всадил в нее половину магазина, так что от таза до шеи на ней все было разлохмачено в кровавые ошметки – пули-то разрывные.

Нирвина так и не похоронили - не было ни инструмента ни сил, поэтому, немного поразмышляв, решили закидать его камнями.

Утром они двинулись дальше, держа направление на место сбора их батальона. Только тут им пришла в голову мысль, что неплохо было бы взять с собой рации.

- Мы еще сегодня утром должны были быть на месте, а скоро уже ночь, и мы даже близко не подошли к месту встречи - Моррис был в подавленном состоянии. Радовало только то, что больше им не попадались враги.

На следующий день они продолжили дорогу к цели, стараясь не подходить близко к дорогам. Хотя по идее, они были внутри захваченного периметра и организованного сопротивления здесь быть не должно, они успели убедиться, чего стоят подобные предположения.

Прошло долгих два дня, в течение которых они считали подхваченную дозу, экономили сухпаек, размышляли на отвлеченные темы и вовсю реализовывали все те навыки ориентировки на местности, которым их обучили.

К вечеру очередного дня лес озарила вспышка. Деревья уберегли танкистов от светового излучения, а для ударной волны расстояние было слишком велико, зато грохот на некоторое время оглушил солдат.

- Какого хрена? – Найк рухнул мордой в землю, погрузившись в слой опавших листьев по самые уши. – Мало нам полученной дозы?

- Твою ж дивизию, рвануло как раз в точке сбора. Нехорошо это.

Несмотря ни на что они продолжили свой путь. А что еще им оставалось?

Вскоре дорогу им перегородил пожар, взрыв поджег лес, и теперь полоса огня удалялась от эпицентра, и обойти ее безопасно у танкистов не было возможности. Впрочем и надобности в подобном тоже не находилось – было понятно что враг нанес атомный удар по месту сбора из батальона и теперь им надо думать, что делать дальше.

Мысль о том, что их батальон был уничтожен, не придавала энтузиазма, а окружающая обстановка не способствовала спокойствию души, так что некоторое время спустя танкисты оказались на грани безумия. Им чудились силуэты среди деревьев, то и дело приходила в голову мысль, что они вообще единственные из всех высадившихся, кто выжил, и теперь им осталось только прятаться от жаждущих возмездия Остроухих и аборигенов.

Так продолжалось до тех пор, пока над их головами не спланировал танкодесантный планер.

При создании подобных машин перед разработчиками встала серьезная проблема – излишняя масса. Что бы спустить с орбиты один танк массой в пятьдесят тонн, аппарат, его несущий должен иметь массу и размеры авиалайнера – порядка двухсот тонн. Причем эти двести тонн потом еще надо как то поднять обратно на орбиту, что увеличивает массу аппарата уже до тысячи тонн. При этом спускать танки по одному неэффективно, потому их сбрасывают сразу побатальонно – по тридцать штук за раз. А это полторы тысячи тонн, аппарат способный спустить такой груз вниз, должен иметь поистине исполинские размеры и массу, причем, поскольку ни один парашют не удержит основной боевой танк, садиться этот монстр должен будет по самолетному на необорудованную площадку, что требует развитой системы шасси.

О подъеме обратно на орбиту речи быть уже не может – все танкодесантные планеры сделаны по сути, одноразовыми, что позволяет серьезно экономить массу на топливе и двигателях.

Фактически на планере нет двигателей для передвижения в космосе, к месту высадки его буксирует космический корабль, с орбиты сталкивает баржа, и только атмосферного торможения активируются атмосферные движки планера, годные скорее для коррекции, чем для полноценного управления этим монстром, но даже так на выходе получался монстр неописуемых размеров. Именно поэтому, хотя танкодесантный планер летел довольно высоко, танкисты без проблем его разглядели, что заметно облегчило выход к своим.

Это были линейные части, успевшие успешно высадиться и развернуться, и приступившие к выполнению своей задачи.

После того, как танкистам проверили идентификационные импланты, и дали время передохнуть, их сопроводили к Командованию.

Командующим оказался хорек с нашивками полковника, что несколько удивило танкистов. Как позже выяснилось, за прошедшие дни высший комсостав был основательно выбит противником, так что кое-где дивизиями действительно командовали полковники.

- Значит, вы танкисты первого взвода тридцать второго десантного батальона?

-Да, из-за проблем с высадкой мы не успели к точке сбора.

- Так вы везунчики, ребята. Вашего батальона больше нет.

- Это мы уже поняли. Я одного понять не могу – как? Там же ПВО стояло, ракетой так просто не достанешь, а больше толком и нечем.

- Есть чем. Есть. У них на базе есть сверхдальнобойное орудие, из которого они нас постоянно обстреливали. Нам то повезло, у нас есть тяжелые установки ПВО, а вот легкие машины, приданные десантным батальонам, толстенный корпус снаряда прожигать просто не успевали.

В ходе разговора с командованием и утряски всех мелочей Полковник спросил,

- Ну что, бойцы, достаточно отдохнули? Или еще надо?

Танкисты единогласно дали понять, что отсиживаться не намерены.

- Отлично-отлично. Значит, готовы к выполнению боевой задачи?

- Ну, еще бы. Только это, - Найк и Моррис переглянулись. – Нам мехвод нужен.

- Мехводы без экипажа у меня найдутся.

Их новый танк оказался наскоро отремонтированной после боя машиной, судя по шрамам, он получил сквозное пробитие в борт и очередь из скорострелки в корму башни, сорвавшую ящики ЗИП.

Но пробоина была заделана, ящики оперативно заменены, а на месте мехвода их ждал новый член экипажа – рядовой Рюське.

Это был уже не легкий авиадесантный танк, а полноценная машина переднего края – необитаемая башня с орудием на жидких метательных веществах – двухкомпонентной жидкой взрывчатке, хранящейся в разных резервуарах по бортам танка, совершенно безопасной по отдельности и детонирующих при контакте, что заметно повышало безопасность боеукладки, экономило объем, и к тому же давало большую начальную скорость снаряда, чем у пороховых орудий. Необычайно низкий силуэт – танк был едва выше полутора метров, и гораздо более продвинутая активная защита делали его опасным противником.

- Вот блин, тут кровь, - Найк разглядывал бурые пятна на полу и спинке кресла наводчика.

- Да, прошлого хозяина посекло осколками, - сказал Рюське, указывая на след от пробоины – она находилась как раз напротив Найка. – Но он выжил, сейчас валяется в госпитале.

Экипаж из трех бойцов размещался в корпусе в ряд перед башней.

Пока они обживались в танке, командование готовилось к атаке укрепрайона Остроухих.

Кульминация была близка.

5. Бой.

- Придется атаковать в лоб, - Корректировщик приник к динамику рации. - «Пирамида», требуется огневая поддержка по холму, добавьте пару раз.

Ответ, передаваемый серией ретранляторов, пришел через несколько секунд:

- «Пирамида» на связи, понял вас, работаю.

Где-то там, наверху, в районе геосинхронной орбиты, один из орбитальных рельсотронов, мчащийся по орбите, слегка довернул двигателями корректировки, и еще пару секунд внося поправки, выплюнул вольфрамовый лом размером с фонарный столб, устремившийся к земле со скоростью пятнадцать километров в секунду.

Даже с такой скоростью снаряду потребовалось почти полчаса, что бы преодолеть расстояние до поверхности, но в данном случае это не особо играло роли, поскольку враг стоял на месте. Холм был облюбован вражескими войсками, вдоль и поперек изрыт окопами с врытыми тут и там ДОТами. Первые линии обороны были заняты Остроухими вперемешку с Аборигенами.

При входе в атмосферу снаряд оставил шикарный огненный след, уподобившись метеориту. Врезавшись в землю, снаряд высвободил всю накопленную кинетическую энергию, благо ее было много.

Яркая вспышка поглотила холм. Мощность взрыва составляла почти пять килотонн, так что все в радиусе пяти сотен метров погибло все, что не лежало на дне окопа или не было скрыто броней. Танкистам повезло больше, они выживали даже на расстоянии в двести метров от взрыва, если только люки их машин не были открыты, а экипаж не смотрел в сторону взрыва. Танки лишь изрядно качнуло ударной волной, так что экипажи отделывались ушибами. Боевым машинам пехоты и бронетранспортерам везло меньше, массы в них было поменьше и их порой, переворачивало, но в целом даже их экипажам везло на порядок сильнее тем, кто встретил удар на открытой местности.

Выстроившись клином, танки пошли в атаку. Во второй волне двигались БМП, выстроившись обратным клином, так что вся боевая группа образовывала ромб. Слева и справа двигались такие же ромбы.

По ним тут же нанесла удар артиллерия, но идущие позади системы ПВО сбивали снаряды на подлете. Тяжелые лазерные установки, пригодные для работы в атмосфере, приносили в жертву универсальности дальнобойность – в то время как их космические собраться могли резать металл на дальностях в полтысячи километров, дальнобойность атмосферных излучателей не превышала и сотни километров.

Массивная гусеничная платформа тащила на себе нечто, отдаленно похожее на упрятанный под броню блок направляющих для РСЗО, но каждая направляющая оканчивалась сложнейшей линзой, испещренной тончайшими прожилками для охлаждающей жидкости и при этом способной на точнейшую фокусировку луча, так, что в случае необходимости можно было сконцентрировать пучки всех лучей в одну точку и пожечь даже лобовую танковую броню. Либо атаковать сразу несколько целей, уничтожив ракеты РСЗО на подлете, или разом поджарив вражеский пехотный взвод – плоть сгорала за секунды, как спички. Установка работала как система ПВО и одновременно как орудие поддержки, поджаривая особенно толстокожие цели, при этом из-за своей уязвимости – линзы теряли свою эффективность даже от малейшей царапины - приходилось использовать их крайне осторожно. Потеря каждой такой установки была недопустима – это было единственное средство, способное отразить атаку вражеской артиллерии или тактических ракет. Зенитные ракеты тоже имелись, но тратить дорогущую ракету на каждый снаряд было чудовищным расточительством.

Вражеские позиции ожили, и по наступающим забили первые снаряды, но обнаруженные огневые точки оперативно уничтожались танковым огнем. На рубеже в три сотни метров пехота вылезла из БМП и двинулась вслед за танками.

Массированный огонь не давал врагу поднять голову над окопами, а все танкоопасные цели были выбиты в первую очередь.

Добравшись до первой линии укреплений, танки остановились, зачищая местность перед собой, и пропуская пехоту, которая резво попрыгала в окопы.

Тут произошел некоторый конфуз – поскольку аборигены были крупнее и сильнее, в завязавшейся схватке они взяли верх, выбив атакующих из окопов, и не будь рядом танков, кто знает, чем бы закончилась атака. Бронетехника подъехала почти в упор, расстреливая врагов, Моррис опустил орудие на минимальный угол и врезал фугасным по окопу, туда, где копошился враг, каждую секунду ожидая прилетевшего в ответ кумулятивного заряда, с такой дистанции даже не нужно было стрелять из РПГ – брошенной противотанковой гранаты хватит.

Наконец, со второй попытки первую линию окопов удалось взять, бронетехника, развернувшись в стороны флангов, разорвала ромб на два клина, принявшись расширять прореху, в образовавшуюся брешь ринулась пехота второй волны, заходя в тылы обороняющихся.

Оказавшиеся в ловушке, обороняющиеся, еще немного посопротивлявшись, наконец, подняли лапы кверху.

- Перешерстить пленных, - скомандовала рация. – Аборигенов взять под стражу, Остроухих расстрелять.

Вскоре и вторая линия окопов сдалась, и танковая лавина двинулась дальше, к базе Остроухих.

6. Нехорошие новости.

- Вы уверены? – Капитан Херрисон разглядывал на мониторе морду выдры.

- Ошибки быть не может, товарищ Капитан, уже зафиксировано шестнадцать факелов, скорость сближения пятьдесят километров в секунду и снижается, они тормозят для выхода на орбиту планеты.

- Неделя едва прошла, как они так быстро подкрепления перебросили? До ближайшего Портала Остроухих месяц пути.

- Расчеты их орбит показывают, что двигаются они не от портала, а от соседней планеты.

- Они все это время находились в этой системе? Почему мы их не заметили?

- Мы считаем, что они были замаскированы на фоне естественных спутников планеты, тем более там хватает астероидов, гравитация которых достаточно слаба, что бы позволить крупным кораблям на них сесть без опасности повреждений.

- Почему же тогда мы не видели их факелов когда они разгонялись? Работающий выхлоп двигателя без всяких телескопов видно за миллионы километров, а с нашим оборудованием должно засекаться с другой стороны звездной системы.

- Противник осуществлял разгон таким образом, что его корабли для наших наблюдательных станций терялись на фоне солнечного диска, потому мы, скорее всего, ничего не заметили.

- Проклятье, как не вовремя, - командующий эскадрой откинулся в кресле. – Узнай мы об этих ребятах пару дней назад, и можно было бы свернуть операцию, быстро подобрав десант первой волны. Теперь же, когда основные части высадились, у нас уйдет несколько дней на эвакуацию личного состава, даже без учета тяжелой техники. А у нас этого времени нет. Вы понимаете, что это значит?

Морда выдры на мониторе сжала челюсти и молчала, и тогда командир продолжил:

- Нам придется отступить, бросив наземные силы на съедение Остроухим, либо принять неравный бой. Восемь наших крейсеров против шестнадцати ихних, тут без вариантов.

Выдр подал голос:

- Товарищ Командир, вариант все так есть. Экспериментальный корабль.

7. Бой.

Встретить врага планировалось возле единственного естественного спутника планеты. Довольно крупный объект четырех тысяч километров в диаметре, он должен был послужить вражеской эскадре гравитационным тормозом.

Появление четырех кораблей, идущих на сближение, нисколько не испугало флот Остроухих, скорее удивила нахальность противника.

В то время как три корабля пошли в лобовую атаку на сходящихся курсах, четвертый заходил с фланга колонны. Он двигался по эллептической орбите вокруг планеты с таким расчетом, что бы выйти на дистанцию боя как раз после прохождения наивысшей точки.

Это бы позволило ему достать находящиеся в тылу эскадры корабли снабжения, чего допустить было нельзя.

Не подозревая подвоха, Остроухие выдвинули навстречу одиночному кораблю три своих крейсера, логично предположив, что при прочих равных этого хватит. Остальные силы эскадры приготовились встретить идущую в лоб троицу.

Если бы противник удосужился изучить спектр излучения двигателя одиночки, он бы очень удивился. Это был не привычный магнитоплазменный двигатель, а совершенная новинка, существование которой до поры тщательно скрывалось – термоядерный двигатель с открытой магнитной ловушкой, обскакивающий магнитоплазменник по всем пунктам. В данный момент он работал на малой мощности, чтобы не спугнуть врага устрашающим факелом – в форсажном режиме позади корабля появлялся исполинский шар плазмы, яркий, как солнце, вытягивающийся чудовищным хвостом в сотни километров длинной и десятки шириной, словно корабль оседлал комету.

Пока что корабль ограничивался малой тягой, этого вполне хватало для выхода на орбиту естественного спутника планеты.

Это был беспилотный корабль, один из двух таких в эскадре.

Второй шел в лобовую атакую составе другой тройки.

В оставшихся двух кораблях экипаж практически отсутствовал – наличествовали лишь самые важные должности, все остальные были эвакуированы на другие корабли перед операцией. Они были смертниками, стремящиеся обменять свои жизни на жизни тех, кто остался на планете. Размен был не слишком честным, всего пятнадцать смельчаков в обмен на пятьдесят тысяч, но они надеялись на успех.

Оказавшись на дистанции в десять тысяч километров, троица крейсеров выпустила первый ракетный залп, намереваясь пощупать врага на предмет возможностей. Пока тридцать ракет стремительно приближались, выстраиваясь рассеянным строем, беспилотный крейсер разворачивался бортом к врагу, дабы иметь возможность задействовать все излучатели. При этом он начал вращаться вокруг продольной оси, давая возможность поочередно работать батареям со всех сторон.

Ракетам требовалось около шести минут, что бы выйти на рубеж эффективного огня крейсера. Чтобы не отпугнуть врага дальностью лазеров, было решено подпустить их на стандартные пятьсот километров.

Когда ракеты вышли на рубеж атаки, излучатели крейсера запестрили солнечными бликами. Ракеты одна за другой вспыхивали, оставляя после себя оплавленные болванки, причем произошло это так быстро, что у командующего Вражеской эскадрой появились нехорошие подозрения, тем не менее, он не решился прекратить сближение, решив, что троекратного перевеса в силах должно хватить для предотвращения любых сюрпризов.

На дистанции в две тысячи километров Остроухие только готовились к ведению огня – эффективная дальность работы излучателей составляла полтысячи километров, поэтому, когда двигатель одного из крейсеров внезапно сотрясли взрывы, его экипаж поначалу решил, что причина кроется в каких-нибудь неисправностях в самом двигателе, а вовсе не во внешнем воздействии. Ничего другого решить экипаж больше не успел, поскольку следующий удар пришелся на жилые отсеки, вспоров их за доли секунд – энергия лазера была столь велика, что даже многослойная обшивка из теплоемких углеродных элементов и абляционной брони испарялась за мгновения. Взрыва и пожаров не произошло – в боевых отсеках царил вакуум, воздух был заранее откачан, тем не менее, даже если часть экипажа была в скафандрах и пережила удар, двигатель корабля был уничтожен, равно как и боевые системы в лице ракетных пусковых и излучателей.

Рентгеновские излучатели были гораздо крупнее газодинамических, поскольку требовали для накачки массивных ускорителей частиц, потому у беспилотного крейсера не было ракетных пусковых – лазеры были единственным его оружием.

Зато когда второй крейсер раскурочило взрывами, всем стало очевидно, что против них применили нечто доселе невиданное. Оставшийся крейсер открыл огонь из своих излучателей, хотя до рубежа эффективного огня его орудий было еще далеко – возможно, экипаж запаниковал, а может, надеялись, сконцентрировав все излучатели на одной точке, нанести хоть какой то вред. Как бы то ни было, третий крейсер пережил собратьев на пять секунд.

Увидев такие результаты, Остроухим в пору было взвыть – обычные газодинамические лазеры на вчетверо меньших дистанциях прожигали броню кораблей в течение нескольких секунд, причем, если корабль вращался, не давая лучу сконцентрироваться на одной точке, прожигание брони могло затянуться на десятки секунд, давая время на ответный удар. Здесь все завершилось за мгновения.

Тем временем, идущая в лоб тройка, сыграв свою роль – роль обманки, погибала под огнем сразу пяти крейсеров. Ничего особо секретного они не несли, уникальный крейсер в эскадре был один, и противопоставить численному превосходству врага они ничего не могли.

Сообразив, что с крейсером, уничтожившим тройку противников, что то явно не чисто, вражеская эскадра начала спешно перестраиваться – идущие впереди тормозили, те, что ближе к хвосту, наоборот, ускорились, группируясь в более плотные боевые порядки, чтобы ни дать уничтожить себя поодиночке.

Меньше всего повезло кораблям снабжения – они двигались с некоторым отставанием от основной группы, и уничтоживший франговое прикрытие крейсер оказался между ними и боевыми кораблями. И именно они были главной целью крейсера.

Чтобы перехватить крейсер, эскадре требовалось сменить вектор движения на противоположный, что было далеко не быстрым делом. Сбросить скорость с двадцати километров в секунду до нуля относительно планеты, потом разогнаться в противоположную сторону, имея массу покоя в районе пяти тысяч тонн, даже переведя двигатели в форсажный режим было очень не быстрым делом.

Тем не менее, в составе эскадры были не только тяжелые корабли – наличествовали так же покоящиеся до поры до времени космические истребители и брандеры, чьи двигатели позволяли оперативно догнать крейсер. Они то и были спешно запущены вдогон врагу.

Корабли снабжения спешно тормозили, спеша разминуться с врагом, но им уже не хватало времени

Огромный пузатый корабль, несущий на своих пространственных фермах гроздья атмосферных истребителей, спешно отстреливал пристыкованные к корпусу орбитальные рельсотроны.

Рельсотроны предназначались для работы по земле, и сейчас им предстояло испробовать себя в нехарактерном амплуа.

Не ведая, какова эффективная дистанция оружия крейсера (а у страха, как известно, глаза велики), экипажи рельсотронов открыли огонь с дистанции в десять тысяч километров.

К крейсеру устремилось тридцать вольфрамовых колоссов, каждый из которых при попадании был абсолютным приговором жертве, но им еще предстояло попасть, а на такой дистанции для неуправляемого снаряда это было непросто. И даже в случае пересечения траекторий у крейсера было достаточно времени для уклонения, - не было даже необходимости включать маршевый двигатель, тех десяти минут, пока снаряд летел, более чем хватало для ухода с траектории.

Ни о какой корректировке речи быть не могло. При сумасшедшем ускорении, внутри пущенного рельсовым ускорителем снаряда не выживал ни один двигатель, даже сам снаряд смяло бы, как консервную банку, не будь он сплошным куском вольфрама, а возникающие при работе рельсового орудия вихревые токи безвозвратно убивали любую электронику.

Гораздо большую опасность представляли брандеры и ракеты, летящие с противоположной стороны.

Повторив залп и так же не добившись результатов, экипажи рельсовых орудий приготовились к ответному удару – все люки были задраены, немногочисленные иллюминаторы задернуты бронезаслонками, а экипаж переместился в самые углубленные отсеки кораблей.

Удар не заставил себя ждать.

В памяти крейсера были заложены планы большинства кораблей противника, потому он знал куда бить. Удары приходились по топливным системам, двигателю, системам жизнеобеспечения и грузовым отсекам в надежде, что там найдется что-нибудь взрывоопасное. Порой ожидания оправдывались.

Рельсовые орудия все еще пытались огрызаться, но крейсер не подпускал их ближе тысячи километров, метко поражая их в топливные отсеки. Порой у рельсового орудия выходила из строя система компенсации и очередной выстрел швырял орудие прочь с таким ускорением, что внутри погибало все живое.

Когда первая волна ракет и брандеров добралась до крейсера, разгром транспортной колонны был завершен. Ракет было очень много, а батареи крейсера были изрядно перегреты, тем не менее, даже эта атака не добила его, и через некоторое время он вышел на дистанцию эффективного огня с основными силами Остроухих. Перед окончательным уничтожением он успел уничтожить еще два крейсера врага и повредить еще пять, дав остальной эскадре время на эвакуацию. Но самое главное, эскадра Остроухих осталась практически без ракет и рельсотронов, что лишало ее возможности работать по земле, и именно это было конечной целью вылазки.

9. На земле.

Выстроившись клином, танки двигались к следующей линии укреплений, но на сей раз главную скрипку в прорыве будут играть не они.

Далеко впереди в небе вспыхивали яркие вспышки – это артиллерия пыталась проредить оборону Остроухих тактическими атомными зарядами. Большая часть снарядов еще на подлете сбивалась система ПВО укрепрайона, представленными как рельсовыми пушками, так и атмосферными лазерами. Созданные для работы в атмосфере лазеры работали в окне прозрачности атмосферы, в видимом спектре.

Танковый клин пошел в атаку, огрызаясь огнем, стоящая поодаль лазерная установка била по обнаруженным целям, пока не уперлась в цепь противотанковых надолбов и минных полей. Мины одна за другой вспыхивали под минными тралами, надолбы сносились огнем и беспилотными инженерными машинами, идущими впереди. А по броне танков непрестанно долбили откуда-то сбоку и спереди.

Бортовые компьютеры рассчитывали траектории полета пуль и снарядов и еще до их удара определяли место их пуска, после чего по обнаруженным целям наносился скоординированный удар, а лазерная установка не давала разгуляться вражеской артиллерии.

Против них применяли огонь, фланкирующие доты, специальные выдвижные башенки, поливающие все вокруг огнем и металлом, кассетные заряды, выпускаемые из юрких, шастающих тут и там беспилотников и изредка выскакивающих вертолетов, под минными тралами непрестанно что-то взрывалось, порой очередной взрыв уничтожал идущего в авангарде инженерного робота, но ему на смену тут-же становился новый, а весь окружающий мир превратился, казалось, в одну большую тучу свистящего раскаленного металла, любой пехотинец, вздумай он вылезти из-под защиты брони, не прожил бы и секунды. Один танк здесь не играл ровно никакой роли и не прожил бы и минуты – ключевое значение имели координация и взаимодействие, и танковый клин медленно продавливал оборону укрепрайона врага.

Активная броня защищала от убийственного металла, а идущие в задних рядах зенитки сбивали появляющиеся в небе летательные аппараты врага, вместе с тем оставшиеся где-то в тылу системы постановки помех непрестанно забивали врагу связь и каналы управления. Там, где никакие снаряды не могли прогрызть толстенный бетон, в дело вступал сила совсем иного порядка.

Ряд таких укреплений встал в ряд, закрыв дальнейшее продвижение и огрызаясь огнем просто непередаваемой плотности, так что танковый клин не смог идти дальше

Огромная коробка на четырех в ряд гусеницах, едва забравшись на холм вдали, медленно развернулась устрашающих размеров стволом - только в длину не меньше двенадцати метров – в сторону холма, скрывающего вражеский ДОТ, после чего застыла.

- Сейчас будет шоу, - сказал Моррис.

Он достаточно хорошо знал теорию, что бы понимать, что сейчас происходит внутри самоходки.

Рельсотрон требует огромных затрат энергии для выстрела, и если на корабле эта проблема не критична благодаря наличию ядерного реактора и достаточного места для размещения массивов конденсаторов, то разместить на самоходке реактор может прийти в голову только полному психу, а места для классических конденсаторов там просто нет, тем более что кроме всего этого нужно еще место для охлаждения, и все это надобно прикрыть хоть какой то броней. Потому на земле правили балом электро-термохимические орудия и орудия на жидком метательном веществе. Однако рельсотрон благодаря своей сокрушительной поражающей мощи все же иногда используется в наземных комплексах, в роли весьма экзотического орудия поддержки. В наземных мобильных рельсовых орудиях используют электро-инерционные конденсаторы, по сути своей массивные маховики, накапливающие кинетическую энергию и в нужный момент готовые высвободить ее одним мощным импульсом, при этом достигается огромная сила тока при весьма скромном напряжении, что для рельсотрона очень полезно.

Самоходка стояла недвижимо еще некоторое время, в то время как танки отстреливались от противника, не решаясь двигаться дальше – они могли пролезть между дотов, но тогда была опасность, что фланкирующие доты огнем отрежут их от идущих позади сил – и тогда им несдобровать. Прошло еще некоторое время, после чего самоходка выстрелила. Ярчайшая вспышка едва не ослепила всех, кто смотрел на нее, самоходку отшвырнуло на несколько метров, подбросив в воздух, а холм, под которым прятался вражеский ДОТ, внезапно надулся и пошел трещинами, словно под ним покоился великан, вознамерившийся выбраться на поверхность. Затем пузырь оглушительно лопнул, расшвыряв вокруг комья земли и куски железобетона. Самоходка повторила процесс и со вторым укреплением, после чего танки двинулись дальше. Им попалось по дороге еще несколько сюрпризов, в основном выдвигающиеся из под земли артиллерийские установки, замаскированные противотанковые ракетные комплексы и более скромные доты, для расправы с которыми хватало танковых орудий.

Под тралом рвануло еще несколько мин. И снова. Трал был электромагнитным, выводя из строя не только классические мины нажимного действия, но и противоднищевые, кроме того наличествовал постановщик помех для мин с радиовзрывателем. Несколько раз по ним лупили артиллерийские установки залпового огня, как правило, с самоприцеливающимися бронебойными элементами, большую часть которых лазерные установки уничтожали еще до разделения кассетных боевых частей, но некоторые прорывались, и тогда оставалось рассчитывать на собственные защитные системы в лице электродинамической защиты, постановщика помех, либо в крайнем случае дымовой завесы.

Один раз разорвавшаяся кассета выпустила боевые элементы прямо над их танковой ротой, и всем пришлось резко тормозить и выбрасывать дымзавесу, надеясь обмануть инфракрасную систему наведения. Как ни странно, получилось, их рота не потеряла ни одного танка. Пару раз противник предпринимал скоростное минирование прямо на пути следования их отряда, что было пустой тратой ресурсов – их тралам было все равно, сколько мин обезвреживать.

Больше фланкирующих бункеров им не попадалось, и это радовало, зато одна единственная замаскированная рельсовая пушка разнесла головной танк, едва не ослепив Морриса и Найка, и без всяких «едва» ослепив Рюське.

- А ч-ч-черт! – Рюське ухватился за морду, отпрянув от перископа.

По танку застучали обломки.

- Десять часов, - скомандовал Моррис. – Быстрее, потом глаза протрешь!

Найк сквозь мельтешащие пятна разглядел установку, торчащую из бойницы, и, поставив взрыватель на замедленный подрыв, врезал осколочно-фугасным. Соседние танки сделали тоже самое. Бойницу завалило обломками, а из разломавшегося рельсового орудия потекла охлаждающая жидкость.

- Опа, танк! – доложил Найк.

Так и есть, вдалеке виднелась танковая башня, все остальное находилось в окопе.

- Бронебойный!

Автомат заряжения дослал снаряд, Найк уперся мордой в резиновое обрамление прицела. Гулко рявкнуло где то над головами. Башня врага скрылась во вспышке. А когда искры опали, стало ясно, что враг еще жив – башня завертелась.

- Не пробил.

- Бля, ближе подъезжай.

Обнаружились еще несколько танков, так же размещенных в окопах. Завязалась перестрелка, в ходе которой они потеряли еще два танка. Наконец, удалось подбить один закопанный танк. Затем второй, остальные выползли из окопов и, отстреливаясь, торопливо отступали.

- Гони их, сейчас прорвемся!

Они, похоже, минули последнюю полосу укреплений, выйдя на территорию базы.

- Приказ батальону двигаться в указанные на карте районы, подавлять любое сопротивление, защищать группу вторжения.

Дальше танки не встречали серьезного сопротивления – похоже, большая часть Остроухих скрылась в подземных убежищах.

Они миновали группу пехотинцев готовящихся подорвать вход в зону управления рельсотронов ПРО.

Вскоре показались жилые комплексы, большей частью брошенные и разрушенные арт огнем.

Именно там Морис наконец-то увидел остроухих в живую. Правда, сами остроухие были уже мертвыми, прошедшие здесь ранее войска уничтожили всех встреченных противников. Мертвецы не были вооружены и вообще не выглядели солдатами, что напомнило Моррису, что данная база скорее научно-исследовательская, а военные тут для защиты лабораторий. А значит и далеко не весь здешний контингент комбатанты.

Танки и БМП доехали до линейного ускорителя, запускавшего в космос брандеры, и высадили группу солдат, бросившихся штурмовать Пункт управления. Тот располагался под землей за массивными створками, и для их уничтожения солдаты тащили массивную лазерную установку, которой полагалось прожечь дыру в металле.

- Ну, и че дальше, шеф?

- Дальше? Ждем приказов и надеемся, что нас все-таки эвакуируют.

- Интересно, что же там такого, что ради этого такой рейд устроили?

- Вряд ли мы это узнаем. Сейчас эти ребята, не разбираясь, все взорвут к чертовой матери.

Они проторчали возле входа до середины следующего дня.

К тому времени большая часть базы была зачищена, но самая главная его часть – лаборатории и Главный Штаб оставался под контролем Остроухих. Пробить массивные створки, закрывающие проход к Штабу и лабораториям, не удалось. Как только прожгли первый люк, толщиной три метра, и протащили установку внутрь, сработали заряды и похоронили штурмующих, замуровав тех, кто был внутри, так что требовалось найти иной выход, точнее вход в подземные помещения.

Найк дрых в башне, вернулся Рюське с вестями.

- Слышали новости?

- Нет, я здесь дрых.

- Наш бравый полковник хочет взорвать здесь все к чертовой матери. В смысле совсем все.

- Это как? Атомные заряды заложить?

- Круче. Мы захватили пункт управления линейным ускорителем, вместе со складами брандеров.

Глаза Найка расширились:

- Он хочет рвануть брандеры?

- Он хочет врезать ими по наступающим на нас войскам.

- То есть отработать брандером по земле?!

- Именно. В теории такое возможно, и против такого снаряда ПРО Остроухих должна быть бесполезна.

- Охренеть.

- Да, а потом рвануть оставшиеся запасы ядерных зарядов, устроив местным филиал Армагеддона.

- А мы?

- А мы попытаемся выжить во всем этом аду. Пока наши снова не прибудут в эту систему, вариантов я не вижу. Сейчас местные аборигены подтянут войска, и тогда нам несдобровать, нас здесь сорок тысяч, а их там полмиллиона или где-то около.

- Дела, - протянул Найк.

А что еще можно было сказать на подобное?

10. Развязка.

Вражеская бронегруппа двигалась там же, где незадолго до нее наступали танки Конфедерации, логично предположив, что в уже прорванном районе сопротивление будет меньше – остроухие опасались, что агрессорам удалось взять под контроль Штаб с расположенным там комплексом управления обороной. Большая часть укреплений была автоматической.

Связаться со Штабом, и узнать ситуацию возможности не было - ионизированный от множества атомных взрывов воздух не пропускал радиоволны. По тем же причинам наблюдались проблемы со связью и в отрядах Остроухих.

Атакующие с трех сторон группы плохо взаимодействовали. Идущие с запада вертолетный десант Аборигенов прижимался к земле, надеясь избежать достаточно раннего обнаружения и высадить десант за укреплениями. Их поддерживали боевые вертолеты, а тяжелые четырехмоторные конвертопланы несли внутри легкие танки и БМП, либо сразу целый батальон солдат.

Идущие с востока бомбардировщики имели своей целью уничтожение захваченных агрессорами объектов, с тем, что-бы нарушить командную цепочку обороняющихся и облегчить штурмующим задачу.

Идущая с севера Армия имела смешанный состав, в ней были как аборигены, так и Остроухие, последние, как правило выступали в роли экипажей бронетехники, а те, что шли в пехотных группах, носили экзоскелеты. Некоторые Аборигены так же были ими снабжены.

Висящие на орбите корабли продолжали сбрасывать подкрепления, выкидывая десантные капсулы собственными силами, без посредничества барж, что было быстрее, но делало корабли крайне уязвимыми для атаки, поскольку для этого корабль спускался на низкие орбиты.

Когда на орбиту вышли первые брандеры, Остроухие не на шутку заволновались. По идее, агрессоры не могли так быстро взломать защиту Линейного ускорителя, хотя у них и должны были иметься специалисты в данной области, все-таки это не первый случай такого штурма. Тем не менее, брандеры двинулись на сближение с кораблями, вынудив те досрочно прекратить высадку, но между ними не было и трехсот километров, что по меркам космоса совершенно несерьезно, а бортового оружия транспортника никак не хватало для защиты от атаки. Через считанные секунды один из транспортников разворотило взрывами, подоспевший крейсер принялся расстреливать брандеры, но было уже поздно. Атака прекратилась так же, как и началась, внезапно – брандеров осталось не так уж и много, а у полковника на них были широкие планы.

Вертолетный десант был встречен оставшимися зенитными средствами уже за линией укреплений. Зенитки были расставлены равномерно, так что вертолеты были встречены относительно небольшим количеством зениток, а проблемы с радиосвязью не позволили вовремя вызывать подмогу. Помогла оптическая лазерная связь, благодаря которой, с помощью БПЛА, используемых как ретрансляторы, удалось доложить о высадке противника, но Штаб уже не успевал помочь. Хотя вертолетные группы удалось изрядно проредить, зенитные установки не смогли остановить атаку, большей частью погибнув под огнем боевых вертолетов.

Тем не менее, десант Остроухих обнаружил себя, и Штаб готовил достойный ответ. Полковник старался скрыть свои замыслы до последнего, но высадившиеся силы могли пустить под откос весь план, так что пришлось форсировать события.

- Шеф, сигнал! – Найк указал за корму.

В условиях затруднённой связи единственным годным способом передачи информации были сигнальные огни.

- Так-с, ребята, пришло время драпать. Рюське, ГОНИ!

И они погнали.

Когда танки подошли к Главному Штабу, произошло несколько событий, предопределивших дальнейшую судьбу всех участников боя.

Линейный ускоритель выплюнул очередной брандер, но не успев как следует его разогнать, вырубился – были взорваны питающие его коммуникации, и брандер не разогнавшись как следует, вылетел вертикально верх со скоростью всего около километра в секунду, чего было никак не достаточно для выхода на орбиту. Эффект Кориолиса сместил аппарат относительно поверхности, так что он оказался недалеко от высаживающихся десантников.

По заложенной в брандере программе он должен был активировать маршевый двигатель на высоте не ниже ста километров, для окончательного разгона и выхода на орбиту. Для большей точности мог использоваться барометр и радиодальномер, но оба они были неисправны, и далеко не случайно, так что бортовой компьютер ориентировался по таймеру, не ведая, что ускоритель вытолкнул его со слишком малой скоростью. В данном случае мог бы помочь датчик ускорения, но и он был поврежден, и это тоже не было случайностью.

Зато гироскоп работал исправно, как и двигатели коррекции, так что взрыволет падая, сохранял вертикальное положение.

Когда, согласно программе, брандер выбросил за корму первую боеголовку, от земли его отделяло два километра, и находился он, благодаря силе Кориолиса, прямо над высадившимися десантниками аборигенов.

Взрыв в полкилотонны в полукилометре над головой, в принципе, не являлся чем-то страшным даже для тех, кто не сидел за броней, но боеголовка была не одна. Механизм выпуска боеголовок тоже был поврежден, так что вниз посыпалась целая россыпь боеголовок, правда большая часть из них вообще не взорвались – инженеры просто не успели отключить предохранители на всех боеголовках.

Тем не менее, пятнадцати взорвавшихся хватило, что бы изжарить немалую долю солдат противника, а на землю посыпались целые вереницы искалеченных вертолетов и конвертопланов. Но это были цветочки. Потому что боевая часть самого взрыволета рванула спустя секунду, а это без малого пятнадцать мегатонн. Лазерные установки ПВО просто не успели пробить броню брандера – его броня была многократно серьёзнее, чем у обычных ракет, все-таки это был почти полноценный космический корабль, а атмосферные лазеры не могли сравниться с космическими установками.

Огненный шар поглотил многих десантников, сдул как пылинки, пережившие первые взрывы вертолеты. И даже летящие на высоте десяти километров бомбардировщики, большей части винтомоторные машины аборигенов, находящиеся от взрыва на достаточно солидном расстоянии, получили солидные повреждения от ударной волны. Многим самолетам просто разломало несущие поверхности, у других электромагнитный импульс сжег электронику, вызвав на борту пожары. В большинстве своем они уже опустошили транспортно-пусковые контейнеры крылатых ракет, и разворачивались, не догадываясь, что пораженные цели – пустышки, брошенные незадолго до контратаки.

Впрочем, многие ракеты были повреждены ЭМИ и ударной волной и до целей не долетели.

Штаб уже ничего не контролировал, бросив все на самотек и спешно драпая вслед за основными войсками. Тем не мене оставшаяся без контроля электроника продолжала выполнять последние отданные приказы.

Наступавшая с Севера армия пострадал меньше всего, все-таки большая часть солдат была за броней, а до эпицентра взрыва было несколько километров. Тем не менее, такие страшные взрывы вызвали панику, и вынудили штурмующих остановиться. До склада с брандерами они не доехали двадцать километров, когда местность впереди вздулась чудовищным горбом.

Второй ускоритель был заминирован хитрее, взрыв должен был обесточить его во время пуска сразу нескольких брандеров. При этом обесточивались только несколько сотен метров перед выходом, так что идущий первым брандер при отключении питания перекосило в тоннеле и он, пропахав огромные борозды, перекрыл его. Второй, двигавшийся вне обесточенной части ускорителя, успел изрядно разогнаться и врезался в препятствие на огромной скорости, так что ядерная часть в обеих взрыволетах активировалась от возникших давлений и температур.

Подземный ангар оказался достаточно близко с эпицентру, что бы схлопнуться от сотрясения. Вслед за этим детонировали брандеры в ангарах.

Техникам не удалось вывести из строя предохранители даже у трети находившихся в ангарах брандеров, но даже тех, что взорвались, с лихвой хватило для воцарения филиала ада на планете.

Совокупная мощь взрыва всех брандеров составляла не одну тысячу мегатонн, так что разрушения, причиненные взрывом просто не поддавались описанию. Абсолютно все подземные помещения в радиусе нескольких километров схлопнулись, в том числе лаборатории и Штаб, в которые так и не удалось пробиваться солдатам. Линейный ускоритель, большая часть которого так же находилась под землей, смяло толщами породы. На месте складов образовались устрашающих размеров кратеры, с которыми не каждый карьер поспорит размерами.

Возникшее землетрясение основательно потрепало бронегруппы Остроухих, которые теперь просто не знали что делать. Местность была перепахана до неузнаваемости, и двигаться дальше было проблематично, даже если не учитывать повысившийся радиационный фон. Одновременно с этим в Штаб Остроухими стали поступать сообщения о контакте с вражескими войсками с противоположной от наступающего войска стороны – с Юга. Причем сообщения эти, оказывается, поступали еще незадолго до начала взрывов, но из-за возникших перебоев в связи и переполоха информация вовремя не добралась до командования.

Позже выяснилось, что и эта информация устарела - враг давно прорвал окружение и двигался по направлению к экватору, так что спешно была организована погоня. Правда, организовывать ее было особо не из чего, поскольку все умеющее воевать было стянуто для штурма укрепрайона и попало под атомный удар.

В результате, остановить вражеские войска удалось уже после того, как у врага закончилось топливо, и он занял оборону в труднодоступной местности.

Позиция врага была уничтожена атомным ударом, потому Остроухие так и не узнали, что многие танки и БМП были абсолютно пусты, и стояли на автоматическом управлении. Большая часть солдат покинула броню, и малыми группами просочилась в лес незадолго после выхода из окружения в надежде спрятаться и дождаться возвращения своих.