Последняя ночь в ноябре

Мы встретились, когда ноябрь подходил к концу. Это был настоящий осенний ноябрь, тонущий в дождях, продрогший от ветра, не чета прошлому – полулетнему месяцу, позволявшему гулять в одной ветровке и засыпать под простыней.

Утренняя темень синеватым маревом стелилась за окном. Я по привычке просыпался в семь-тридцать и заваривал крепкий кофе. Выпив его и вдоволь насмотревшись на спящий город, я снова падал в кровать и, свернувшись клубком, дремал еще пару часов.

Из моего мира на какое-то время ушла работа, а вместе с ней и злободневная необходимость вставать ни свет, ни заря. Никак не мог свыкнуться с этой мыслью.

Когда будильник сигналил о том, что наступило девять-тридцать, я просыпался окончательно.

К тому моменту солнце, если таковое намечалось, выходило в небосвод.

Обильные дожди превратили город в декорации черно-белого фильма. Серые коробки домов, тускло блестящие громады небоскребов с отраженным на их стенах хмурым темным небом, на трассах сновали машины, безликие с такой высоты. Звери отсюда и вовсе казались крохотными муравьями. Ощущение, что я живу на чердаке земного мира, под самым куполом неба раньше вызывало у меня улыбку.

Я кутался в хлопковый халат, шлепал в ванную комнату. После душа воздух казался холоднее, но включать кондиционер не хотелось – тепло, что он усердно распылял по комнате, было каким-то удушливым, фальшивым. Прогоняя озноб, я расчесывал хвост перед зеркалом и сушил феном шерсть. В зеркале отражался высокий тигр с типичной для нашего народа структурой черных линий на рыжей шкуре. Может быть, я стал впадать в маразм, но тогда мне казалось, что полосы на груди стали выцветать. Это не нормально для тридцати-девяти лет, я встречал многих тигров за шестьдесят, и их шкура была в прекрасном виде. Я не особенно заботился о внешности, ни разу не пользовался усилителями цвета, художественной хной и прочими модными штуками, которые рекламируют футболисты и кинозвезды. Отчасти виной тому была моя работа, но в большей степени я сам.

Вы бы наверняка осудили меня, увидев, во что я превратил корпоративную квартиру. На диване черно-серым клубком лежала, терпеливо дожидаясь стирки или глажки строгая одежда. Чашки с бурыми подтеками кофе стояли на столе возле ноутбука, в опасной близости к краю, со всех сторон прижатые канцелярской мелочью и другим рабочим скарбом. Рядом высокой кривой башней нависали книги в тонких обложках из серии «Классика в кармане» и «Фантастические Миры».

Я чудовищный неряха, мне нечем себя оправдать. Многие считают лисиц плохими хозяевами, но поверьте, это большое заблуждение. Меня зовут Тахиро Антари. Хоть фамилия и связывает меня с Таргерией и моим отцом, но родился и вырос я в Литаргии, так что о лисах имею представление. Знание фоксора, их языка, стало краеугольным камнем моей работы, а в чем-то и жизни.

Приведя шерсть в порядок, я откопал сносный темный костюм и оделся. Среди залежей на столе отыскал свое серебряное кольцо с надписью на фоксоре: «Следуй принципам. Они не подведут». Как и многие, кто носит подобные вещи, я редко соблюдал это правило.

На столе среди пустых коробок из-под суши и острой лапши отыскалась моя кредитка в паре с дисконтной картой книжного магазина. Вооружившись зонтиком, кожаной сумкой и последним сборником Клайва Пенроуза, я отправился гулять по осеннему Нью-Прайду.

*****

Утренняя свежесть оглушает, когда выходишь из прогретых кондиционерами коридоров высотки. В едва проснувшейся голове мыслям просторно, и оттого они кажутся больше и значимее. Звуки, чистые и густые – мерный шелест пестрых листьев на высоких платанах центральной аллеи, карканье мокрых грачей, восседающих на проводах. В такие минуты я особенно ясно ощущаю свою близость с природой, со временем, со всем миром. Но городская жизнь кипит – в толпах, в трамваях, в пробках, в публичных заведениях и в переполненных скверах. Минуты гармонии ускользают в то мгновение, когда тебя с головою уносит поток ежедневности. Обрывки разговоров цепляют слух:

- Шон всегда учился на пятерки. Не знаю, что с ним такое…

- Але! Нет, вам нужно связаться с администратором, это его зона ответственности. Я не знаю, какой у нас прайс.

- Они с Матильдой хорошая пара. Сначала я не хотела, чтобы они встречались, но потом увидела их вместе, и знаешь, я никогда ее такой счастливой не видела. Он умеет сделать ее счастливой, а это многого стоит.

За окнами трамвая плавно скользят стеклянные небоскребы, пестрые кафетерии и магазины. Музыка в крохотных наушниках помогает огородиться от подслушивания чужих жизней. И все же, каждое утро я невольно становился крохотной частицей этого могучего и запутанного клубка столичной жизни Таргерии. Но не подумайте, что я жалуюсь, или, таким образом, хочу отстраниться от всех этих зверей и их ежедневной рутины.

Львы Таргерии – непосредственный, а в чем-то даже легкомысленный народ. Лисы считают, что они излишне демократичны, волки ругают за отказ от традиций и утерю близости с природой, медведи посмеиваются, что им не хватает деловой хватки, а собаки… да они, впрочем, никого и никогда не критикуют. Как бы там ни было, мне нравилось здесь жить, и среди львов я ощущал себя уютно. Они умели радоваться жизни, постоянно охотились за новыми впечатлениями. Удивительно, но даже реконструкции севера, они не теряли оптимизма и жизнелюбия.

Нью-Прайд стал моим вторым домом после Саури. Он позволил оставить в прошлом многие и многие ошибки, начать жизнь не то, чтобы с чистого листа, но хотя бы – с правой лапы. И я был благодарен столице львиного государства и ее жителям за эту возможность.

Кажется, я отвлекся от основной мысли, коей начал рассказ. Мы встретились с Кейт на исходе ноября, когда на время перестал лить дождь, но я все равно взял зонтик на прогулку. Я говорю «встретились», не подразумевая, что мы были не знакомы до того момента. Она училась в классе, который я курировал на протяжении двух лет.

Но в тот день наши пути впервые пересеклись за пределами школы, через две недели после моего увольнения. И эта неожиданная встреча стала первой в цепочке событий, заставивших меня рассказать вам эту историю.

*****

Двадцать шестое ноября, рабочая для многих пятница.

К обеду заспанное солнце выползло из-за маститых тяжелых туч. Его прохладные лучи окутали желтую и красную листву каштанов, подсвечивая ее изнутри. Я сидел на своей любимой скамейке, на набережной, читал Пенроуза, иногда поглядывая, как старая медвежья чета кормит хлебом ранних северных уток. Солнце искрилось на спокойной темной глади Изумрудного Моря, утки крякали, наперегонки хватая хлебные калачики, неподалеку прыгала на скакалке спортивного телосложения пантера, дул прохладный, чуть соленый ветерок.

Я пытался читать Пенроуза, но что-то не складывалось. Дело не в самом авторе, думаю, он был неплох, как и многие из этой серии. Просто в последнее время у меня не ладилось с литературой – я раз или два в неделю брал пару карманных книг в «Библиотеке Сью», читал первые страниц двадцать-тридцать и забрасывал в общую кучу возле письменного стола. Никак не получалось сосредоточиться на тексте, постоянно отвлекали какие-то мысли, и устав перечитывать один и тот же абзац в пятый раз, я просто прекращал читать и брал новую книгу в надежде, что она окажется достаточно увлекательной, чтобы отодвинуть все сторонние мысли.

Так и сейчас. Волчица Хильда Блэк третий раз била мужа лапой, а я не мог понять – нечаянно ли она промахнулась, или он вовремя отвел морду. Я пролистал книгу до следующей повести и мысленно велел себе сосредоточиться. Но вот о чем была та повесть, я так и не узнал.

- Здравствуйте, мистер Антари!

Я оторвал взгляд от книги. Передо мной стояла юная львица в форме Высшей Школы Нью-Прайда, той, где я преподавал. Шерсть у нее была персикового цвета, а глаза зеленые. Из-за начавшейся после дождя духоты она повесила черный пиджак на сумочную лямку, так что сейчас была в белой рубашке с галстуком, красной клетчатой юбке, белых гольфах и полусапожках с декоративными застежками. Она слегка поклонилась, как не раз делала в школе в отличие от других учеников, так что я быстро вспомнил ее имя – Кейт Суэнвик.

- Добрый день, мисс Суэнвик. У вас сегодня мало уроков?

- Их отменили, - она робко улыбнулась и махнула лапой в сторону скамейки. – Вы не против, если я присяду? Надеюсь, я не отвлекаю вас от работы.

- Какая там работа, - я отложил книгу и подвинулся ближе к краю. – Обычно по пятницам у вас пять уроков.

- Сегодня было всего два, - Кейт уселась, скрестив лапы и оплетя их хвостом. – Мистер Вудхаус получил травму на соревнованиях, а миссис Ван-Кастер уволилась следом за вами. Она решила вернуться в Мистру к своим сыновьям.

- Как неожиданно. Уже подготовили домашнее задание?

- Нет еще, - львица оправила рукав рубашки и посмотрела на небо. – Вечером обещают дождь, а под дождем особенно не погуляешь.

Мне стало неловко за то, что я набросился на нее со всеми этими вопросами.

- Прошу прощения, мисс Суэнвик. С моей стороны довольно глупо расспрашивать вас об уроках, я ведь уже не ваш классный руководитель.

Львицу мои слова порядком озадачили, я понял это по тому, как она резко подняла брови и округлила зеленые глаза.

- Вовсе нет, мистер Антари. Мы часто о вас вспоминаем!

- Правда? – я искренне удивился. – Думаю, что чаще всех – мистер Альсари. С его талантом изображать мою походку ему самое место в театральном кружке.

- Не он один, - львица тихонько фыркнула в лапу. И чтобы развеять мои сомнения, она добавила: – Мы все о вас думаем. Честно-честно!

Это вышло так по-детски непосредственно и мило, что я невольно рассмеялся.

И как-то получилось, что мы полчаса обсуждали нового учителя, миссис Арифу, прибывшую из Кальвира, ее методы преподавания, которые многим ученикам не пришлись по вкусу и множество других вещей, имеющих прямое или косвенное отношение к школе.

Должен заметить, что мы и в школе часто заговаривали с мисс Суэнвик на разные темы. Она была старательная, и как мне кажется, талантливая ученица. Ее слова меня заметно приободрили, ведь мне и в голову не приходило, что многие школьники относятся ко мне вполне уважительно, особенно когда у них появился новый куратор для сравнения.

Пока мы вели беседу, солнце заслонило большим облаком, и мир на несколько минут вновь потерял цвета. На смену старым медведям, кормившим уток, пришли несколько молодых львов и львиц с буханкой хлеба. Пока львицы бросали мякиши в воду, львы снимали их на смартфоны и весело обсуждали какое-то кино.

- Надеюсь, я не задерживаю вас, мисс Суэнвик? – осведомился я, косо взглянув на часы, которые показывали уже половину второго.

- Я не спешу домой, - Кейт робко улыбнулась, но ее глаза погрустнели.

- Из-за родителей? – должно быть я нахмурился, потому что она боязливо отвела взгляд. – Простите, что касаюсь личных тем.

- Вам не за что извиняться, - она вздохнула и пригладила юбку. – Просто утром поссорились с мамой, но это ничего, к вечеру все забудется. Не хотите немного прогуляться, посмотреть на корабли?

Я охотно согласился, и мы обошли набережную в оба конца, разговаривая и наблюдая за тем, как в порт заходит грузовое судно. Могучий ржавый танкер с зелеными флажками Золотой Марки, неспешно обогнул мол, и с помощью двух шустрых буксиров зашел в док.

- Иногда я смотрю на прибывающие корабли, и мне хочется прыгнуть на один из них и уплыть куда-нибудь далеко, - неожиданно сказала Кейт. Прикрыв глаза ладошкой, львица смотрела за горизонт и улыбалась.

Я остановился у края набережной и посмотрел на нее с удивлением. Не оттого, что мысли девочки показались мне безрассудными или глупыми, но потому, что сам порой испытывал схожее желание. Темная полоса горизонта терялась на фоне свинцового неба. Другие берега, другие жизни. Я был достаточно подкован в географии, и мог перечислить все города, что находятся в туманной дали, но иногда из сентиментальных побуждений допускал мысль, что там есть что-то еще – белое пятно на карте, неисследованный мир. В такие моменты я сам себе казался потерянным романтиком, и потому старался не тратить время на бессмысленные дремы.

- Меняя место, не меняешь проблем, - вспомнил я одну из лисьих мудростей. – Они как тень – куда мы, туда и они.

- Это правда, - согласилась Кейт. – Но иногда приятно помечтать.

Прохладный морской ветерок ерошил ее короткую шерстку, и львица скрестила лапы на груди, почувствовав озноб.

- Я до сих пор должна вам кофе, мистер Антари, - неожиданно вспомнила она.

- Глупости, мисс Суэнвик. Вы ничего мне не должны.

- И все же, я буду очень рада вас угостить, - Кейт посмотрела на меня с робкой просьбой в глазах.

Я часто испытывал неловкость, когда кто-то приглашал меня на встречу или куда бы то ни было. Тем более в данных обстоятельствах.

Так и не дождавшись ответа, Кейт поникла ушками и отвернулась. Мне хотелось как-нибудь приободрить ее, сказать что-то ласковое, но ни к чему не обязывающее.

- Они привезли новый автомат, - тихо заметила львица.

Неподалеку располагались палатки с игровыми автоматами, а прямо на входе стоял новенький «Охотник на мышей». Стоит ли говорить как мы – большие кошки – любим эту игру? Да вы и сами, должно быть, не раз в нее играли – девять норок, из них в случайном порядке выскакивают мыши, и нужно успеть прихлопнуть их лапой до того, как они спрячутся.

- Хотите сыграть разок? – предложил я, чтобы ее развеселить.

- Обожаю эту игру, - львица хищно прищурилась. – Я лучшая охотница в нашем классе. А может быть и в школе, - она гордо вскинула подбородок.

- Смею заверить, что я и сам прекрасный охотник, - мне передалось ее озорное настроение. – Я оплачу. Пойдемте и проверим наши навыки.

Несколько львят с мамашами собрались понаблюдать за нашей дуэлью. Я взял сумку Кэт в лапы и дал ей два четвертака.

- Одно условие, - заявила она, прежде чем запустить игру. – Если я побеждаю – я угощаю вас кофе, - ее слова застали меня врасплох. Она смотрела, прищурившись от лучей вновь появившегося солнца, а я не мог найтись с ответом.

- Ну… - пришлось прочистить горло. – По лапам.

Она склонилась над игровым полем, в ожидании мышек, зажав край юбки между нижних лап, чтобы ее не раздуло ветром. Автомат замигал огоньками, и началась игра. С первых секунд я с ужасом осознал, что выбрал матерого соперника. Несмотря на худенькое сложение и очень спокойный лад, Кейт филигранно барабанила лапами по норам с точностью и реакцией настоящей охотницы. За весь кон упустила только шесть из тридцати мышей. Я вернул ей сумку и занял ее место. Львица с сияющими глазами устроилась рядом и пожелала мне удачи. Детеныши глядели на нас в восторженном ожидании.

Хоть я и не преувеличивал, говоря, что умею играть, мои успехи были на порядок хуже. Я поймал двадцать одну мышь, уступив Кейт три очка.

- Неплохой результат, мистер Антари, - произнесла львица, пряча победную улыбку за лапой. Плавно виляющий хвост выдавал ее радость.

- Ваша взяла, мисс Суэнвик, - признал я неохотно.

Мы условились встретиться на следующий день в три пополудни на Аскарон-стрит. Поскольку нам обоим нужно было ехать в центр, мы сели на двадцать девятый трамвай.

Кейт проехала пару остановок сидя у окна, но затем уступила место старой лайке и, держась за поручень, придвинулась ближе ко мне.

- Вы были в Центральном Саду, мистер Антари? – спросила она, слегка раскачиваясь из-за быстрого хода трамвая.

- Мне больше нравятся Сады Камней. Они напоминают о Саури, - мне пришлось прибиться к ней боком, чтобы пропустить нескольких пассажиров на выход.

- Обязательно зайдите. Там сейчас очень красиво. Повсюду цветут хризантемы и вот-вот должны раскрыться лилии Аратты.

В кармане моего плаща, с той стороны, которой я прижался к Кейт, вдруг завибрировал смартфон. Неловкость ситуации меня порядком озадачила, и, извинившись, я с трудом извлек его наружу. Кейт тихо фыркнула и прошептала:

- Ничего, он ведь не током бьется.

Звонил Триш Абигейл – школьный директор. Мы обсудили несколько формальных моментов по характеристики с места работы, после чего он предпринял очередную вялую попытку удержать меня на посту. Когда мы договорили, я заметил, что Кейт смотрит на меня долгим задумчивым взглядом.

- Жаль, что вы уходите, - произнесла она печально.

- Что поделать. Перемены жизненно необходимы.

- Моя остановка. До встречи, мистер Антари! – львица лучезарно улыбнулась и слегка тронула мою лапу коготками. Краткий, но приятный жест, каким обычно подчеркивают нежелание расставаться.

Я смотрел, как она вылезла наружу и затерялась меж широких зонтиков двух ресторанов. Весь путь домой я размышлял о нашей неожиданной встрече и приглашении на кофе.

*****

Дождь барабанит по стеклу. Густые тени облаков ползут по лужицам на кафельном полу балкона. В комнате темно и тихо, только снаружи монотонно воет стылый ветер.

Сухой щелчок включенного смартфона. Три новых смс. Два уведомления о скидках в магазинах, а третья:

«ДАКОТА АНТАРИ: Джон выиграл школьную олимпиаду по истории»

Быстрый перестук клавиш на виртуальной клавиатуре, удобно подогнанной под львиный коготь:

«ТАХИРО АНТАРИ: Это замечательно. Скажи, что я очень горжусь им.»

От вкуса остывшего кофе першит в горле. Пластиковая лампа из «Идеи» подсвечивает гору нечитанных книг. Смартфон пиликает о новом смс:

«ДАКОТА АНТАРИ: замечательно если бы ты сказал ему лично он скоро вообще забудет как звучит твой голос»

«ТАХИРО АНТАРИ: Я позвоню, как только разберусь с делами. Я люблю вас.»

В глубине души я надеялся прочитать в ответ «мы тоже тебя любим», но спустя десять минут понял, что ждать бессмысленно.

Я бросил свой «Nexia Black» на кровать и пошел заваривать очередной кофе. Вечерний дождь размыл очертания города за окном. Мне не хотелось включать свет, потому я блуждал в полутьме.

Пластиковый чайник забурчал и отключился. Я помыл верхнюю кружку в куче посуды на дне раковины. На кухне чуть холоднее, чем в остальном помещении, и оттого вдвойне приятно взять кружку обеими лапами и вдыхать бодрящий кофейный дымок.

Я пытался вспомнить, чем планировал заняться в этот вечер, но никак не мог собраться с мыслями. Все намеченные дела казались мелочными, бессмысленными. Открыл свой ежедневник: список продуктов, названия книг для прочтения, адреса, номера разных контор, цифры и еще раз цифры.

Каждое утро мной владело смутное чувство, будто я близок к пониманию чего-то большого и важного, что поможет мне сориентироваться в жизни. Но стоило выйти из дому и сесть на трамвай, или пройтись по шумным улицам Нью-Прайда, и это ощущение ускользало, как песок сквозь пальцы.

Возможно, именно об этом писали аналитики в своих работах – чем дальше, тем быстрее ритм жизни. Гонка технологий, информационный шум, рост потребления. В таком рьяном и эффективном обществе, в окружении тайм-тренингов и мастер-классов личностного роста, супер-успешных стратегий и всестороннего планирования я ощущал свою архаичность и некомпетентность.

Я сел за письменный стол и посмотрел на фотографию в декоративной рамке. Мы с Дакотой на Мараканском пляже, за нашими спинами искрится синяя морская гладь. Пятилетний Джон широко улыбается, повиснув на моем загривке. В тот день он наконец-то научился плавать. На радостях мы заехали в Парк Динозавров и купили ему заводного трицератопса. На фотографии мы все сияли от счастья – белый песок лип к шерсти, легкий морской бриз ласкал разогретые солнцем шкуры. Помню, Дакота предложила заехать к ее родителям на обратном пути. Я не особенно с ними ладил, но Джон любил играть у них в футбол на просторном дворе, пока мы пили чай и обсуждали разные вопросы.

С тех пор прошло шесть лет.

Я поднялся из-за стола и глубоко вдохнул, почувствовав легкое головокружение. В голове, как подсказка от навязчивой скрепки из «Ursa Office» возникла мысль о том, что пора завязывать с кофе.

Пора завязывать с хандрой. С бездельем. С покупкой книг, которые я даже не читаю.

Пора, наконец, позвонить Джону. Боже мой, через неделю ему исполнится одиннадцать лет.

Я сел на край дивана, взял смартфон и набрал его номер. Несколько минут просто бесцельно глядел на экран. Белые цифры на черном фоне напомнили мне о том грандиозном расстоянии, что находилось между нами.

С чего начать. «Как у тебя дела?», «Соскучился по отцу?».

Я огляделся на беспорядок, царивший вокруг, пытаясь найти в нем подсказку. Куда бы ни переехал, я постоянно обрастал ненужным хламом. Многие вещи покупались только потому, что имели грандиозную скидку. В шкафу висела дюжина рубашек, из которых я носил от силы две-три штуки. Гора книг в мягких обложках, большой набор кружек из цветного стекла, все эти сувениры на полках, головоломки из серии «Умные Лапы».

Я покупал кучу вещей из каталогов «Идея», будто они могли заполнить пустоту, образовавшуюся в моей жизни.

Можно придумать множество слов, чтобы обозначить состояние, в коем я пребывал тогда, но думаю, что все они мало уместны. Я просто был не счастлив.

Я понял это, когда разучился переводить. Переводы с фоксора на общий и наоборот были моей страстью на протяжении двадцати лет. Они печатались в журналах, было даже несколько статей о теории перевода и одно теле-интервью в Саури.

Три года назад я сел за «Песни Альматры» и понял, что не способен с ними справиться. И дело даже не в утрате лингвистического чутья и уменьшении активного лексикона. Я просто не чувствовал себя ответственным за тексты. Именно это, в конце концов, заставило меня принять приглашение мистера Абигейла на должность учителя литературы Высшей Школы Нью-Прайда.

Три года пролетели еще быстрее, чем все остальные. Я исправно работал, готовил контрольные, даже начал исследовательскую работу по языковедению, но в какой-то момент терпение лопнуло, и я понял, что больше так продолжаться не может. Я все чаще терял нить повествования на уроках. Почти не разговаривал с коллегами. Мог подолгу стоять, глядя в окно и не замечая, что мне задали вопрос. Мистер Абигейл, прекрасно все понимал, и потому не укорял за принятое решение об уходе. В его личной жизни так же не обходилось без эксцессов, и мы часто беседовали на эту тему.

Предстоящая встреча с Кейт добавила смятения в мои и без того безрадостные мысли. Мне крайне симпатизировало ее общество, но насколько уместно было принять на ее приглашение? Кейт умная и шустрая девочка, ее жизнь, должно быть, наполнена яркими впечатлениями. Что интересного она во мне увидела?

«Я до сих пор должна вам кофе, мистер Антари».

Поглощенный раздумьями, я детально воспроизвел в голове событие о котором она говорила.

Это случилось прошлой зимой, за две недели до нового года. Я провел шесть уроков, немного пообщался с мистером Абигейлом, и собрался идти домой. В коридорах уже погасили свет, сторож – пожилой доброжелательный пес мистер Нойер обходил этажи, чтобы замкнуть кабинеты. Проходя мимо одного из них, я услышал тихий всхлип, и заглянул внутрь. Юная львица сидела в углу класса, уткнувшись мордочкой в лапы, и плакала. За окном в вязкой зимней темени светил фонарь, заполняя часть класса желтым светом. Услышав мои шаги, львица подняла заплаканную мордаху.

- Мисс Суэнвик? – я подошел вплотную и осторожно спросил: - Что-то плохое случилось?

Сейчас этот вопрос кажется мне донельзя нелепым, ведь очевидно, что если кто-то плачет, то у него случилось что-то плохое. Кейт тяжело вздохнула, спрятав глаза за лапой, и прошептала:

- Простите, что я здесь сижу, мистер Антари. Я… сейчас… уйду.

- Это не обязательно, - я сел напротив нее и протянул свой чистый носовой платок. – На улице сейчас очень холодно. Если не избавитесь от слез в помещении, они заледенеют прямо на щеках, - пошутил я, чтобы ее ободрить.

- Спасибо, - Кейт улыбнулась сквозь слезы и взяла платок.

- Я могу вам помочь, мисс Суэнвик? Кто-то из класса вас обидел?

- Нет, нет, все в порядке, я ни с кем не ссорюсь, - она протерла глаза и хотела что-то добавить, как зазвонил телефон. Кейт поспешно извлекла его из сумки, и бегло глянув на экран, сбросила вызов. Сразу после этого она вновь разразилась слезами и поспешила отвернуться.

- Простите, я просто… не знаю… мой отчим… - ее слова перемежались всхлипываниями.

Я сделал единственное, что, по моему разумению, мог совершить взрослый зверь в такой ситуации – обнял ее за плечи и ласково погладил загривок, чем вызвал новую бурю эмоций.

- Он столько всего наговорил… как будто я - худшее, что с ним случилось. Я ведь пытаюсь ему понравиться… почему он не хочет… простите…

Несколько минут потребовалось ей, чтобы успокоиться. Из того, что я услышал, становилось ясно, что у нее в семье проблемы, и достаточно весомые. Тяжелые шаги в коридоре возвестили о приходе мистера Нойера.

Старый овчар подслеповато пригляделся и, отыскав нас, удивленно вскинув брови.

- Тахир… тоесть, мистер Антари, все в порядке?

- Не беспокойтесь, мистер Нойер, - я вернул стулья на парту и проводил Кейт к выходу. – Мы уже уходим.

- Ну, ладно, - растерянно протянул он.

- Я провожу вас до остановки, - сказал я Кейт, когда мы вышли наружу.

- Не стоит, спасибо, мистер Антари. Я и так доставила вам хлопот, - она посмотрела на меня блестящими глазами и улыбнулась, желая показать, что уже успокоилась.

- Глупости, мисс Суэнвик. Идем.

Мы стали под красным металлическим каркасом остановки, обклеенной рекламными плакатами новогодних ярмарок. Мелкий снег искрился в свете желтых фонарей, стоящих вдоль дороги. Кейт переступала с лапы на лапу, я видел, что она подмерзает.

- Вам нужно согреться, - я достал из своей сумки термос и налил ей кофе. – Он конечно едва теплый, но это лучшее, что я могу вам предложить.

Кейт с благодарностью приняла железный стакан, и тесно сжав его в лапках, приставила к щеке. У меня и самого начинали леденеть нижние лапы, но я, разумеется, посильно скрыл эту оказию.

Глядя на ее поникшую мордочку и поджатые ушки я вспомнил, как однажды обнаружил на запястье Кейт отчетливый след пятерни, когда она сдавала тетрадь на проверку. На мой вопрос о происхождении синяка она заверила, что получила его на уроке физкультуры и это ее нисколько не беспокоит.

- Я должен задать вопрос, мисс Суэнвик. Ваш отчим не проявляет к вам жестокости?

Кейт быстро покачала головой и прошептала:

- Только на словах.

- Я мог бы поговорить с ним в пределах школы, - сама мысль об этом вызывала у меня определенные опасения, но мне очень хотелось помочь.

- Нет, нет, пожалуйста, не делайте этого, - беспокойно промолвила Кейт. – Тогда он мне точно устроит взбучку. К тому же… это ведь все семейные проблемы. Они не влияют на мои оценки.

- Да уж, вы здорово справляетесь. Особенно на фоне всего этого, - я позволил себе откровенность, посчитав, что Кейт будет приятно это услышать.

Львица печально улыбнулась, поглощенная своими мыслями.

Подъехал ее автобус.

- Спасибо, мистер Антари, - она долго смотрела на меня с трогательным выражением благодарности и стыда на мордашке. – Вы мне так помогли.

Я проводил взглядом автобус и, вернув термос в сумку, направился домой.

Тихий хруст снега под лапами в моих мыслях сменился барабанным перестуком дождя наяву. В полумраке комнаты тускло горела пластиковая лампа.

Понятно, что своим приглашением Кейт хочет отблагодарить меня за оказанную поддержку. Я дал ей возможность выговориться, а для того, кто сильно обижен, это довольное действенное лекарство.

По правде говоря, я понятия не имел, о чем мы будем говорить. Скорее всего, мое общество быстро ей наскучит. Но я дал согласие, а, следовательно, было бы глупо не прийти.

Несколько часов я провел за поиском новой квартиры в купленных газетах, ведь нынешнее корпоративное жилье предстояло сдать к началу ноября. Я уснул, так и не избавившись от сомнений относительно нашей встречи.

*****

Все утро субботы лил скупой монотонный дождь, свинцовые тучи застилали небо. К обеду погода прояснилась, из серой завесы выглянуло едва согревающее бледное солнце. Я принял душ, оделся, и даже зачем-то нацепил часы, хотя почти не пользовался ими. Дакота настаивала, что они подчеркивают имидж и необходимы мне по статусу, но я считал это излишним.

Мы договорились встретиться у кафетерия «SunBlust» в центре Нью-Прайда. Широкая аллея, усаженная каштанами, пестрила разными ресторанчиками, бутиками и уютными скверами. Здесь наиболее ясно ощущалось благоденствующее настроение Таргерии. Я проверил время по смартфону – без пятнадцати четыре. Через пять минут подошла Кейт.

На львице была школьная форма, та же что и вчера, но из-за легкого холодка, оставшегося после утренних дождей, она не стала снимать черный пиджак с эмблемой школы – дракона, держащего в когтистых лапках скрижаль.

- Мистер Антари, - она слегка поклонилась, лучась улыбкой.

Подобное приветствие практиковалось в Литаргии, а в Таргерии достаточно было стандартного «здрасьти». Оттого ее нетипичный жест всегда поднимал мне настроение.

- Мисс Суэнвик, - я медленно кивнул, что соответствовало статусу «старший – младшему» на моей родине. – Рад видеть вас в добром здравии.

Мы уселись за угловой столик, поближе к зеленому вьющемуся папоротнику на низком деревянном подоконнике и подальше от телевизора, где крутились однообразные клипы с музыкальных каналов. Кейт повесила сумку на стул и присела, деловито виляя хвостом.

- Что будете пить? – осведомилась она, изучая меню.

- Черный, без сливок и сахара, - я улыбнулся, бегло обежав строчки с дюжиной вариаций на тему капучино и эспрессо.

- А я, пожалуй, милкстаф с корицей, - львица хихикнула, читая в углу прайса комментарии Мудрого Филина, фирменного персонажа этой кофейни. – А на десерт? У них здесь самый вкусный яблочный штрудель из всех, что я пробовала.

- И много вы их пробовали, мисс Суэнвик?

- Всего три штуки, если честно. Один из них я сама готовила, так что он подгорел немного, - она скорчила рожицу, будто припоминая вкус.

- Послушаюсь вашего совета. Но, чур, я плачу за десерт.

- Так нечестно, - смущенно возразила Кейт. – Мы ведь договорились.

- Только о кофе. Я настаиваю, потому что в противном случае буду ощущать себя не в своей тарелке все время, пока мы тут сидим.

Кейт озвучила наш выбор подошедшему официанту. В ожидании заказа она смотрела в окно, уложив мордочку на лапу и улыбаясь каким-то своим мыслям. Сейчас она меньше всего напоминала мне ту плачущую львицу в углу темного кабинета. Я ощущал неловкость от того, что не знал с чего начать разговор, но Кейт, кажется, не испытывала дискомфорта из-за нашего молчания.

Спустя несколько минут принесли кофе в белых кружках на блюдечках.

- Хорошо вчера погуляли, мисс Суэнвик? – спросил я первое, что пришло в голову.

- Замечательно, - она слизнула пышную пену с узором из корицы и сощурилась от удовольствия. – Сейчас самое лучшее время для прогулок. Город похож на ожившую открытку. Дороги усыпаны пестрыми листьями и конским каштаном, все ходят с зонтиками, а детеныши в желтых дождевиках похожи на мокрых цыплят, - она задумчиво улыбнулась, водя по блюдцу коготком. – Я очень люблю осень. Когда свежий ветер дует в лицо, кажется, что этот день будет лучше, чем все остальные.

Я невольно заслушался ее рассказом, вспомнив о том, что испытываю те же чувства, когда выхожу утром из дому и совсем погряз в своих мыслях.

- Мистер Антари?

- Мм… что? – я встряхнул головой и вопросительно посмотрел на Кейт.

- Я спросила, как продвигается ваш перевод «Песен Альматры», мистер Антари.

- Песен Альматры? – повторил я, нахмурившись. – А разве я когда-то о них говорил?

- Угу. Год назад на уроке литературы вы сказали, что начали работу над ними. Вы еще упоминали, что сложно иметь дело с таким текстом, ведь в фоксоре очень многое зависит от интонации и подтекста.

- И вы все это запомнили? Поразительно.

- Я легко запоминаю интересные вещи.

- На самом деле я недалеко продвинулся, - признал я с неохотой. – Я… так ничего и не перевел до конца за три года.

- А почему? – озабоченно спросила Кейт. – У вас же так хорошо получается!

- Да, но… то есть, не совсем. Не подумайте, что я себя хвалю. Для этого нужно время и… уверенность что ли. Не думаю, что я продолжу в ближайшее время.

Слова Кейт застали меня врасплох. Сейчас я вспоминаю их с удовольствием, но тогда у меня язык заплетался от невозможности озвучить свои мысли. Львица смотрела на меня внимательно и терпеливо, что я редко наблюдал у ее сверстниц.

- Мне кажется, вам не нужно забрасывать это дело, мистер Антари, - заявила она, выслушав мои сбивчивые отговорки. – Я читала вашу адаптацию «Иммортели», и это самый замечательный перевод из всех.

- Вы очень добры, мисс Суэнвик, - я взял в лапы кружку и сделал глоток, просто чтобы скрыть смущение. – Не всем переводчикам так везет с читателями, как мне.

Львица широко улыбнулась, скромно склонив мордашку.

- А какие книги вам нравятся? – осведомился я, чтобы поддержать беседу.

Думаю, даже в контексте нашего разговора мой вопрос звучал неказисто. Кейт взглянула на меня немного удивленно, но быстро нашлась с ответом.

И загадочным образом ей снова удалось избавить меня от робости. Мы обсуждали книги, которые нас привлекают или вызывают отторжение, плавно перешли на фильмы и поп-культуру. Мы спорили, смеялись и обменивались шутками, и впервые за долгое время я чувствовал подобную легкость в разговоре. Когда с кофе и штруделем было покончено, мы расплатились по счетам, и собрались уходить, все еще посмеиваясь нашему заключению о том, куда катится Гильдия Литераторов Таргерии, принимающая одно нелепое решение за другим.

- У вас тут сахарная пудра, мистер Тахиро, - заметила Кейт, указав когтем на морду.

Я вытерся тыльной стороной лапы и вопросительно посмотрел на нее.

- Еще немного, выше и левее. Давайте я, - она встала на цыпочки и мягко потерла подушечкой на пальце мою щеку. Подобный жест меня слегка обескуражил, но Кейт вела себя как всегда непосредственно.

Час или около того мы гуляли по центральной аллее Нью-Прайда, и никак не могли наговориться.

Вечерело. Холодный сырой ветер гонял стаи желтой листвы по тротуарам, норовил мерзлой лапой скользнуть за воротник. Витрины вещевых и продуктовых магазинов вдоль аллели включили подсветку, и вскоре должны были загореться фонари.

Проходя мимо нескольких фешенебельных бутиков с одеждой для больших кошек, мы заговорили о моде. Кейт рассказывала, как они с сестрой раньше охотились за скидками.

- Если дождаться пока выбранный вами товар попадет во вторую линию магазинов, например в «Smart Fish» или «Edrisson», можно купить его вдвое дешевле. Я захотела эти сапожки сразу, как увидела их в «Night Mirror», но они стоили столько, что мать бы в обморок упала. Я дождалась, пока их уценили, и в итоге купила всего за тридцать процентов от первой цены, - она гордо вскинула мордаху, как детеныши из комедийных шоу, заставив меня улыбнуться.

- Вы знаете в этом толк, мисс Суэнвик. Я вот вечно накуплю всякого барахла, которое даже не ношу. Любой продавец убедит меня в чем угодно.

- Что же вы так, мистер Антари, - с ноткой укора в голосе отозвалась Кейт. – Нужно покупать такие вещи, чтобы они вам нравились и постоянно были на виду.

- У меня атрофировано чувства стиля, - ответил я со смешком, хоть ничего смешного в том не видел. Раньше в выборе мне всегда помогала жена. Сам я был слеп в этих вопросах как новорожденный тигренок. – Учту ваш совет, мисс Суэнвик. Я как раз думал завтра приодеться на осень-зиму.

- Вам пригодится защита от злостных продавцов, - озорно подмигнула Кейт.

- Что вы имеете в виду?

- Если хотите, я помогу вам в выборе одежды, мистер Антари. Смею заметить, я в этом немного разбираюсь.

- Благородное предложение, мисс Суэнвик, - я нахмурился, задумавшись над ее словами. – Не хочется обременять вас.

- На самом деле я была бы очень рада вам помочь, - Кейт успела поймать большой желтый лист, упавший с платана и чуть смущенно улыбнулась. – Если вы, конечно, не против.

Несколько секунд я пребывал в большом сомнении. Отвлекся на перемигивающиеся огоньки гирлянд, увешанных на платановых кронах. Свежий студеный ветер дул в лицо, и мне казалось, что как и говорила Кейт, этот день будет лучше, чем все остальные. Я подспудно обрадовался тому, с какой легкостью согласился на новую встречу.

- Вы готовы работать за еду, мисс Суэнвик? – осведомился я с серьезной миной.

- Для вас я могу и бесплатно, - облегченно рассмеялась Кейт. – Предлагаю посетить «Дом Леи». Там куча классных магазинов.

- Развлекательный центр? Ну что ж, сто лет там не был.

- Вам понравится, - пообещала Кейт, ворочая в лапках пойманный листок.

Я проводил ее до установки, и почти мгновенно подошел нужный трамвай.

- До встречи, мисс Суэнвик, - хотел протянуть лапу, но львица шагнула вперед и обняла меня, вытянувшись стрункой. Я неловко погладил ее плечо, смущенно оглядываясь по сторонам.

- До завтра, мистер Антари, - нежно молвила она, забираясь по ступенькам.

В ожидании своего трамвая, я сел на лавочку и сложил лапы для большего согрева. Рядом сидел пожилой рослый медведь в хорошо-подогнанном костюме, целиком поглощенный страницей в социальной сети на своем смартфоне. Я подумал, что, во-первых, и правда, будет не лишним подобрать мне достойную одежду, и, во-вторых, пора научиться пользоваться wi-fi.

Я занял место в хвосте трамвая и приложился лбом к холодному стеклу. Рельсы монотонно постукивали и скрежетали, вагон слегка раскачивало. На смену цветным гирляндам центральной аллеи пришли футуристические громады бизнес-центров и желтые соты горящих окон в жилых небоскребах. Мимо окна плыли невысокие универмаги, кирпичные дома старого образца и новомодные городские виллы.

Едва мы расстались, меня вновь обуяли сомнения относительно завтрашней встречи. В обществе Кейт я ощущал себя очень комфортно. Один вид ее милой улыбки и сияющих зеленых глаз поднимали мне настроение. Но насколько уместны такие встречи в силу нашего социального положения? Я никак не мог избавиться от укоряющего голоса в голове, твердившего, что я совершаю ошибку, веду себя в разрез с установленным регламентом. Другие звери могут сделать неправильные выводы со стороны, и это доставляло мне беспокойство.

Я вспомнил годы в Саури и невольно поморщился. Тоска наполнила мою жизнь, проникла в мысли и слова, окружив меня тучей опасений. Она впиталась в страницы нечитанных книг и исчерканные черновики переводов. Сквозила в синем мерцанье монитора, смотрела на меня из неотправленных сообщений и бессмысленных сайтов любительской психологии. Тоска железными пальцами держала за горло, и я ничего не мог с ней поделать, пока не появилась Кейт.

Я до сих пор не понимал, что интересного она во мне увидела, почему улыбается и радуется нашим встречам. Но раз мы оба хотим увидеться вновь…

То почему я должен оправдываться за то, что чувствую себя счастливым?

В ту ночь я быстро уснул, завернувшись в одеяло, будто в кокон. Мне снилось, что мы с Кейт гуляем по Саду Камней в Саури, держась за лапы, а у нас над головами скользит серебристый змееподобный дракон. Я все время пригибался, когда он подлетал вплотную, а Кейт смеялась, пытаясь коснуться его блестящих чешуек.

*****

Я подошел к главному входу в «Дом Леи» заранее, во-первых, чтобы собраться с мыслями, а во-вторых, потому что мне все равно было нечем заняться до нашего с Кейт похода. Честно говоря, я сторонился крупных торговых центров, вроде этого. В них всегда кипит жизнь, снуют промоутеры с разноцветными бумажками, кучки студентов и семейные пары кочуют по многочисленным бутикам и магазинам электроники, зазывалы приглашают посетить презентацию нового супер-товара. Здесь всегда шумно и весело, будто попадаешь на небольшой праздник, о котором известно только присутствующим. Не подумайте, что я драматизирую, или строю из себя ворчливого тигра, чурающегося яркой молодежи. Просто, в таких местах я всегда теряюсь и сразу забываю, что именно хотел приобрести. Я вообще подарок для этих бойких молодых продавцов с подвешенными языками и минимальным знанием психологии.

- Мистер Антари! – звонкий голос вырвал меня из задумчивости.

- Как всегда вовремя, мисс Суэнвик, - мы пожали друг другу лапы и Кейт снова легонько поклонилась. Наверно эта ее привычка мне никогда не надоест.

- Ну что? Начнем экскурсию, - бодро предложила львица, но я уловил какие-то грустные нотки в ее голосе и поспешил осведомиться:

- Что-то случилось в школе, мисс Суэнвик?

- Ничего особенного, - отмахнулась Кейт, старательно изобразив свою обычную улыбку. Несколько мгновений я смотрел в ее глаза, ища подсказки, но Кейт поморщилась от сигаретного дыма, налетевшего от компании молодых зверей у входа и заявила: – Давайте сосредоточимся на вашем имидже, мистер Антари.

Мы вошли сквозь автоматические двери и мигом растворились в празднично-суетливой атмосфере развлекательного центра.

- Нам нужно что-то солидное, но не слишком формальное, - размышляла Кейт на ходу, задумчиво потягивая себя за ус. – Для начала зайдем в «Шанур».

В бутике Кейт вежливо отказалась от помощи консультанта и принялась деловито осматривать плащи и костюмы, а я лишь наблюдал за ней, силясь прогнать ощущение скованности от бурлящей вокруг жизни. Пожалуй, я превращался в затворника.

- Вот этот вполне ничего, - Кейт держала в вытянутой лапке эффектный черный плащ. – Мистер Антари, вы сейчас в этом измерении?

- А… что? Да, думаю, пойдет, - я прошел в примерочную кабинку, и неуклюже переоделся. – Что скажете?

- Посмотрим еще, - Кейт оценивающе оглядела меня с головы до лап.

- Глупо я выгляжу, - смущенно пробормотал я, одергивая плащ.

- Да нет, просто напоминаете типичного детектива из черно-белых фильмов, что начинаются словами «как же я стар для всего этого», - с озорной улыбкой пояснила она.

- Это грязные игры, малыш, - прошептал я, грузно насупив плечи и сделав вид, что затягиваюсь сигаретой. – Грязные игры для больших кошечек.

Кейт звонко рассмеялась и отправилась за новой вещью. Я сбился со счету, сколько магазинов мы обошли и сколько костюмов перемерили. Сам бы я уже сто раз смутился и взял первое, что взбредет в голову или ушел ни с чем. Кейт каждый раз внимательно разглядывала меня, комментируя:

- Слишком строгий… как будто вы на биржу собрались. Нет, этот вас полнит. Ммм, мило, но какой-то неброский… - и так далее. Ее не смущали ни чужое внимание, ни мои вялые сомнения. – Эврика! Вы только взгляните на себя!

Я посмотрел на себя в зеркало и сглотнул, почувствовав, как пересохло во рту. Черный приталенный плащ сидел на мне просто идеально, даже с моим дурным вкусом, это было очевидно. На его фоне мой предыдущий выглядел бесформенной подделкой гиен.

- Даже не знаю, Кейт, по-моему, слишком круто…

- То самое слово, - львица обошла меня по кругу, сияя глазами и улыбаясь во всю мордашку. – Лучше этого просто не будет.

- Я выгляжу как агент Лео из «Миссия Х».

- Да, только вам бы хватило ума не отпускать Черного Лекаря на свободу, - она устроилась на круглом пуфике, радостно виляя хвостом. – Я всеми лапами «за»!

- Ну, если ты так говоришь… думаю, я привыкну выглядеть круто.

- Вам очень идет, - похвалила лисица-консультант.

- А будет какая-нибудь скидка? – живо поинтересовалась Кейт.

- Думаю, это излишне, - возразил я смущенно, но девушки уже разговорились.

Консультант предложила на выбор несколько вариантов, и мы остановились на кожаных полуперчатках, вошедших в моду с появлением сенсорных смартфонов, восприимчивых к когтям.

- Вам упаковать покупку? – осведомилась лисица.

- А можете завернуть старый плащ? – предложила Кейт, и я не стал возражать, хоть и понимал, что буду заглядывать во все встречные витрины, дабы удостовериться, что выгляжу нормально.

- Я там, в магазине нечаянно назвал вас по имени, - вспомнил, когда мы вышли на улицу. – Надеюсь, это не сильно вас смутило.

- О, я просто дар речи потеряла, мистер Антари, - Кейт притворно округлила глаза и ласково промолвила: – Я буду рада, если вы и впредь будете звать меня по имени.

- Хорошо, тогда и вы так обращайтесь ко мне.

- Как скажете, Тахиро, - она произнесла мое имя с легким мурлыканьем, характерным для львиц Таргерии.- Это довольно приятно, - добавила она с улыбкой.

Мы решили пообедать на ресторанном дворике в «Cat Chicken». Кейт заказала двойной чизбургер и с аппетитом уплела его, вылизав подушечки на пальцах от соуса. Пока мы кушали, она рассказывала всякие милые истории и наблюдения из школы. А я… вновь, будто позабыв обо всем, смеялся, переспрашивал и сам силился вспомнить небылицы из жизни.

Уже на выходе из центра внимание Кейт приковала витрина одного из магазинов. Я проследил за ее взглядом и увидел лазурный шарф-повязку с винтажной бахромой.

- Ну как? Нравится?

- Да… тоесть нет, нормальный такой, - Кейт старательно изобразила безразличие.

- Мне кажется, вам он очень пойдет.

- Нет, честно, - смущенно пробормотала она. – У него цена явно завышенная. И вообще, если захочу, то подожду, пока его уценят.

- Его не уценят, он же, как это называется, – тренд? Пойдем и купим его.

- Не надо, пожалуйста, - почти проскулила она. – Это чертовски нескромно с моей стороны, мистер Тахиро.

- Я настаиваю, Кейт. Вы все лапы оттоптали, пока помогали мне выбрать.

Улыбчивая леопардица помогла Кейт правильно обвязать его вокруг шеи и поднесла зеркало. Смотрелся он просто замечательно. В благодарность Кейт встала на цыпочки и лизнула меня в щеку, вызвав добродушные смешки у работников магазина.

Без десяти шесть мы вышли из «Дома Леи».

Вечерело. Холодный ветерок гонял по тротуару пеструю листву, воздух сгущался, наполняясь первым дыханьем ночи.

Мы прошлись по центральной аллее до набережной, где впервые встретились после моего увольнения из школы. Море покрывала легкая рябь, у пирсов покачивались старые буксира на якорях, а неподалеку плавали стайки уток, едва различимые в ранних сумерках. Кейт уселась на ту же скамейку, скрестив нижние лапы и медленно покачивая хвостом. Не помню, чтоб видел ее такой счастливой. Я отправился купить булку хлеба, чтобы побаловать уток. Торговец – пожилой енот в двух свитерах и фуражке, доставая буханку, кивнул на цветы в большом ведре:

- Не хотите купить букет для дочери?

- Прошу прощения?

- Дочь, говорю, не хотите цветами порадовать?

- О, вот вы о чем, - на миг я растерялся. – Ну да, почему бы и нет.

Я выбрал пестрый букет карликовых хризантем, доверившись вкусу продавца, и вручил его Кейт по возвращении. Львица искренне обрадовалась, тут же прижав букет к груди и приговаривая:

- Какие красивые! Спасибо, Тахиро, - позабыв о намеченном кормлении уток, я сел рядом, и Кейт тут же приникла ко мне, уложив мордаху на мое плечо. Несмотря на всю неловкость ситуации, я все же обнял ее и прошептал что-то в духе «не стоит благодарности». Кейт сидела так несколько минут – глаза львицы сияли от радости, хвост мерно раскачивался, и в какой-то момент я даже услышал тихое урчание из ее груди.

Странным образом вся деликатность ситуации улетучилась по мере того, как во мне зарождалось непривычное и очень уютное ощущение покоя. Теплое дыханье на щеке и легкая щекотка от ее усов пробудили, казалось бы, безвозвратно потерянное чувство.

Сейчас, ввиду солидного времени, потраченного на осмысление ощущений тех дней, мне гораздо легче объяснить какие-то спорные моменты. Все мы в большей или меньшей степени дарим окружающим нас зверям удовольствие. И высшая его ступень – блаженство, это маленькое чудо, доступное далеко не каждому. К тому моменту я уже подзабыл, что это значит – доставлять кому-то удовольствие. Думаю, в тот момент Кейт была очень счастлива, и ее настроение передалось мне, заставив в той же степени раскрепоститься и позволить времени ускользать прочь, пока она просто сидит рядом – красивая и счастливая, в новеньком синем шарфе, с букетом в лапах.

Мы покормили уток с наступлением темноты. Пока Кейт бросала хлебные мякиши в воду, я наблюдал, как утки наперебой гонятся за добычей, подныривая и ударяя крыльями. Набережную освещали фонари, в их густом уютном свете гуляли львицы с колясками и кенгурушками на груди, пожилые пары чинно расхаживали, взявшись под локоть.

- Уже довольно поздно, - сказал я Кейт, взглянув на часы. – Вас наверно дома заждались.

Мои слова возымели неожиданный эффект – счастливая до той поры львица как-то вся напряглась и даже забыла метнуть уткам кусок хлеба.

- Что-то не так? – я подошел вплотную и постарался заглянуть в ее глаза, но Кейт сглотнула и отвела взгляд. – Когда мы встретились у «Дома Леи», вы выглядели немного взволнованной.

- Да, возможно, - вздохнула львица. Она бросила в воду остатки батона. – Не хочу думать об этом, мистер Антари, - она взяла у меня букет хризантем и принялась рассматривать его, будто ища в нем поддержки.

- Расскажите, что происходит у вас дома? – мы уселись на лавочку, и я придвинулся ближе к ней. – Это из-за родителей?

Кейт кивнула, все еще пряча глаза.

- Вы можете доверять мне, Кейт, - заверил я мягко, положив лапу на ее плечо.

- Я знаю, мистер Тахиро, - львица грустно улыбнулась. – Ничего серьезного, вы не подумайте. Просто иногда я ночую у подруг. Мой отчим… он очень много работает, чтобы прокормить семью и… ему необходим отдых. Сейчас футбольная неделя, - она сглотнула, и я заметил, как хвост львицы невольно поджался.

- Он часто пьет?

- Да. Покупает заранее ящик пива и всё, понеслось.

- А ваша мать?

- Что она может возразить? Он тянет всю семью, - Кейт посмотрела на меня испуганно и виновато одновременно. – Прошу вас, не подумайте плохо. Он хороший лев, и никогда меня лапой не тронет без повода.

- Есть и другие способы обидеть, - от моего внимания не укрылось это нечаянное «без повода». - Вы обращались в службу социальной поддержки?

- Боже упаси, - прошептала Кейт с горьким смешком. – Они только хуже сделают. Отдадут его на какое-нибудь лечение и еще больше разозлят. Мы ведь не психи какие-то, вполне себе нормальная семья.

Я вздохнул, собираясь с мыслями. Львица все еще сжимала букет в лапах, отчужденно поглаживая лепестки подушечками на пальцах.

- Сегодня вы планируете ночевать у подруги? – я заметил, что ее рюкзак набит больше чем обычно.

- Хотела остаться у Лары… тоесть, мисс Ариетти, но у нее сейчас полный дом гостей. Не беспокойтесь, сестра посоветовала мне одну гостиницу, и там берут совсем немного, - львица заметила мое смятение и пожурила себя: - какая же я глупая. Простите, пожалуйста, что заставила вас слушать все это.

- Не говорите так, Кейт, я должен был узнать. Вы мне не безразличны, - эти слова вырвались спонтанно. «Не совершай глупостей, - тут же пронеслось в голове».

– Если хотите, вы можете остаться у меня, - предложил я, проигнорировав голос разума.

Кейт взглянула на меня смущенно, какое-то мгновение ей потребовалось, что бы найтись с ответом.

- Я, правда, не хочу доставлять вам хлопоты, мистер Тахиро, - растерянно проговорила она. – Вы очень добры, а я навязываюсь вам со своими проблемами.

- Вы не навязывайтесь, Кейт. Я приглашаю вас.

Львица долго смотрела на меня, и сейчас мне кажется, что я видел, как она еле сдерживается, чтобы не вздохнуть от облегчения. Напряжение, вызванное нашим разговором быстро сходило на нет.

- Только предупреждаю – у меня страшный беспорядок, - заметил я виновато. – В обыденной жизни я большой неряха, мисс Суэнвик, и этот факт вам придется держать в тайне.

- Обещаю, - торжественно проговорила Кейт, подняв коготь на мизинце. На ее мордашку вернулась очаровательная улыбка. – Я даже не знаю, как вас благодарить. Если честно, - последние слова она прошептала едва слышно. – Мне еще не доводилось ночевать в гостинице.

- Там не страшнее, чем у меня дома, - проговорил я ободряюще. – Надо решить, что мы будем на ужин. Кулинар из меня тоже не ахти какой.

- Ужин я беру на себя, - решительно заявила Кейт, и к вящей неожиданности прижалась головой к моей груди.

По пути мы зашли в супермаркет. Пока львица сновала между стеллажей и полок, я ходил следом за ней с корзиной, удивляясь, как деловито и непринужденно она копается в картошке, специях, выбирает куриное филе. После недолгого спора я предоставил Кейт право самой заплатить за продукты.

Открывая входную дверь, я ощутил укол совести за устроенный беспорядок, но какая-то часть разума воспротивилась, аргументируя тем, что первого ноября квартиру нужно сдавать арендатору, а вещи паковать по сумкам.

Я повесил свой новый плащ на вешалку в прихожей, Кейт стянула полусапожки, оставшись в белых гольфах. Если состояние моей комнаты и вызвало у нее диссонанс, то львица мастерски скрыла его.

- Очень уютно, - проговорила она, скромно усаживаясь на диван возле кучи барахла. – У вас тут весь ассортимент книжных магазинов.

Я предложил ей отдохнуть, но Кейт сразу отправилась готовить. Тем временем я навел небольшой порядок, разгрузив стол и диван от лишних вещей. Пока я занимался уборкой, с кухни доносилось дробное клацанье ножа и шипенье масла на сковороде. Заглянув в дверной проем, я на несколько мгновений застыл, улыбаясь уже подзабытому чувству, которое возникает, когда наблюдаешь за хозяйкой во время работы. Кейт в клетчатом фартуке, купленном в «Идее», и за все время должно быть ни разу мной не надетом, корпела у плиты, напевая милый мотив одной из рождественских песен.

Куриные крылышки в панировке вышли просто замечательно, о чем я не преминул похвалить юную кулинарку. Львица призналась, что редко готовит сложные блюда, но в этот раз ей хотелось сделать что-то необычное, и она беспокоилась, удовлетворит ли меня результат.

После ужина она легла прямо на ковре, скрестив нижние лапы, и уложив голову на локоть, принялась за домашнюю работу. В алгебре от меня было мало проку, так что я занялся поиском новой квартиры в интернете. Кейт, не отрываясь от учебника, позвонила сестре – уведомила, что остается ночевать у одноклассницы. Я был ей очень благодарен за эту необходимую в данной ситуации ложь, ведь какими бы либеральными не были нравы Таргерии, на месте ее отца узнав, что мой детеныш ночует у своего бывшего преподавателя, я бы вряд ли трезво оценил ситуацию и опрометью помчался за ней.

Когда с задачами по алгебре было покончено, мы перебрались на диван.

Я предложил Кейт выбрать один из дисков с новыми фильмами, которые у меня имелись. Брови львицы в этот момент почти сошлись в одну.

- А вы не смотрите фильмы в интернете? – осведомилась она удивленно.

- Я читал, что некоторые так делают.

- Некоторые? – Кейт искренне фыркнула и принялась что-то набирать на клавиатуре. – Так все делают, Тахиро!

- Думаю, я отстал от технологий лет на двадцать, Кейт.

- Это легко исправить, - ободряюще отозвалась львица. – К тому же вы сильно преувеличиваете. – Она кивнула на мой «Nexia Black», лежащий на столе. – Вы умеете пользоваться смартфоном, а значит, вы отстали лет на пять от силы. На нем, кстати, тоже можно кино смотреть.

- Правда? – я удивленно повертел черный пластиковый брусок в лапе. – Вы сильно разочаруетесь, если скажу, что я не знаю что такое «wi-fi»?

- Не может быть! – Кейт прижала ладошки к щекам в наигранном ужасе. – У вас один из самых крутых гаджетов на планете, и вы не знаете, что в нем есть.

- Я купил его из других соображений, - проговорил я несколько смущенно. – Всю жизнь пользовался кнопочными «Нексиями», а недавно фирмы не стало. Я прочитал, что вся прибыль от продажи этой модели пойдет на уплату роялти и судебных издержек и… решил, таким образом, немного поддержать эту компанию. С их телефонами связано много хороших воспоминаний. Звучит глупо, полагаю.

- Нисколько, - Кейт смотрела на меня, любопытно склонив мордашку. – Скорее благородно. Хотите, я научу вас, как им пользоваться? Что вы уже умеете?

- Могу звонить и набирать смс. Еще слушаю музыку с плеера.

- Да уж, - Кейт хихикнула. – Вы благородны, старомодны, любите литературу и историю. Я думаю, вы не из этого времени. Должно быть, вас оглушили в битве за Мистру, и вы очнулись только сейчас.

- Если бы я участвовал в битве за Мистру, меня бы вряд ли смогли оглушить, Кейт. Я бы провел всю битву в одном из стогов сена, а их там было совсем не мало.

В таком приподнятом настроении мы решили посмотреть одну из новых комедий. Этот жанр мне мало симпатизировал, но «Выше Хвост 2» по крайне мере был избавлен от пошлых шуток, которые смотрелись бы очень неловко в кампании Кейт. Под конец фильма она начала откровенно дремать и в какой-то момент просто уложила мордочку мне на плечо. По телу в этот момент разлилось неопределенное чувство – ощущение уюта и вместе с тем легкое смущение. Я решил, что отдых ей не повредит, и потому сидел неподвижно, чтобы не разбудить.

Когда по экрану ноутбука побежали титры я легонько встряхнул ее за плечо.

- Кейт?

Львица сонно разлепила глаза, широко зевнула и тут же смущенно прикрыла рот лапкой.

- Ох, надеюсь, у вас плечо не затекло? – участливо поинтересовалась она.

Я покачал головой и отправился за постельным бельем.

- С радостью уступлю вам кровать, - предложил я, вернувшись.

- Мне и здесь хорошо, - заверила львица, принимая покрывало и наволочки из моих лап. Она на миг задержалась на мне глазами, после чего сглотнула и промолвила виновато. – Я знаю, что все это очень непросто для вас, Тахиро. Простите меня, пожалуйста.

- Все в порядке, - я погладил ее плечо, и склонился, чтобы заглянуть в глаза. – Конечно, все это непросто. Но… это ведь мое решение, в конце концов. И если оно пойдет вам на пользу – значит, я все делаю правильно.

Кейт неопределенно кивнула, поджав ушки, и приникла к моей груди. Лапы сами собой обняли щуплую шею львицы, но я поспешил деликатно отстраниться. В тот момент я мог бы долго держать ее в своих лапах, что находил совсем не уместным.

- Я оставлю вам второй комплект ключей, Кейт. Завтра вернусь поздно, у меня собеседование в одной фирме, а вечером встреча со старым другом.

- Я буду ждать вас, - пообещала львица с теплой улыбкой.

Ночью я долго ворочался, переваривая события минувшего дня. Одна из тех злободневных привычек, от которых трудно избавиться. Ветер подвывал за окном, едва ощутимо просачиваясь холодком сквозь ставни. В соседней комнате спала Кейт – в зеленом хлопковом халате под колючим одеялом. Я беспокоился, достаточно ли ей уютно и тепло, но не решался выйти и спросить.

*****

Я проснулся с первым лучом бледного осеннего солнца. Размял суставы и залез в халат. Из головы не выходило какое-то странное смятение, будто я что-то позабыл. Выйдя в гостиную, и увидев Кейт, сидящую в школьной форме за расчищенным столом, я на миг оторопел. Губы сложились в вопросительное «о».

- Доброе утро, Тахиро, - поздоровалась она, как ни в чем не бывало.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить события вчерашнего дня, после чего я облегченно вздохнул и пожелал ей доброго утра. Умывшись, я присоединился к ней за завтраком. Кейт приготовила яичницу с беконом, сырники и черный кофе.

- Не перестаю удивляться вашим кулинарным талантам, Кейт, - я с удовольствием накинулся на еду, а львица отпивала какао и улыбалась своей незабвенной теплой улыбкой. Она выглядела очень довольной, и ее настроение передалось мне. Мы немного поговорили о всяких пустяках, посмеялись утренним шуткам.

Кейт собрала портфель, натянула белые гольфы до коленей и задержалась в проходе, неловко прикусив губу.

- Мистер Антари, я пойму, если вы передумали…

- Я не передумал. Все в порядке, Кейт. Можете оставаться столько, сколько нужно, - я постарался, чтобы голос звучал так же уверено, как и мои слова.

- Тогда до вечера, - Кейт облегченно улыбнулась и отвесила фирменный легкий реверанс.

Одеваясь перед зеркалом, я поймал себя на том, что постоянно ухмыляюсь. Пришлось напустить серьезный вид и сделать долгий вдох. Одна часть меня по-прежнему ожесточенно шептала «Господи, что ты творишь?!», но другая вполне спокойным голосом отвечала: «то, что должен делать тигр моих лет. Оберегаю детеныша от проблем». Впрочем, обе стороны вызывали у меня одинаковое отчуждение.

Музыка в смартфоне помогла на время абстрагироваться. Я ехал в трамвае, привалившись к заднему стеклу, смотрел, как проносятся вдоль дороги рыжие и желтые кроны Кальвирских Дубов. Под греющими солнечными лучами лужи исходили паром, асфальт сверкал, омытый ночным дождем.

Над площадкой одной из начальных школ парили пестрые воздушные змеи. Судя по радостным крикам и мотающимся туда-сюда зверятам, учитель по труду, стоящий с быстро опустошающейся коробкой, прочно завоевал их доверие. Я и сам часто подумывал, как бы скрасить школьные будни своих подопечных, но ничего лучше похода в музей или парк «Памяти Героев» в голову не приходило. Разумеется, как только пропадает необходимость что-то сочинять, сразу возникает куча прекрасных вариантов. По крайней мере, наблюдая из трамвая за тем, как щуплый лисенок возится с леской от своего бумажного дракончика, я определился, что подарить Джону на следующий день рождения.

Меня ждали на собеседование в «Aron-Bulding», одном из успешных строительных холдингов Нью-Прайда. В лифте с зеркальными стенами я ехал в одиночестве, так что была возможность изучить свой новый имидж. К плащу я успел привыкнуть и первые ассоциации, навеянные стильными боевиками, прошли. Нос уловил незнакомый сладковатый аромат, я притянул воротник и убедился, что запах исходит от меня. Вспомнил, что плащ висел в шкафу рядом с курткой Кейт, и должно быть впитал аромат ее парфюма. Беспокоиться не имело смысла, запах был не слишком женственный – что-то вроде теплой летней амбры. Дакота предпочитала исключительно фужерную воду, не интересуясь моим мнением. Несколько раз я рефлекторно проводил носом по воротнику и невольно улыбался.

В приемной за небольшим письменным столом сидела эффектная тигрица лет на десять младше меня. Она увлеченно изучала что-то на плоском мониторе, так что не заметила моего прихода.

- Мисс Роэн? – вежливо окликнул я.

- Верно, - отозвалась она непринужденно, после чего вздрогнула как от разряда тока и устремила на меня миндалевидные зеленые глаза. – Прошу прощения, что-то я задумалась. А вы мистер Антари?

- Да, у меня назначено собеседование на двенадцать часов.

- Хорошо! Одну минуту… - она принялась увлеченно рыться в шкафчике под столом, а я тем временем разглядывал убранство ее стола: модный системный блок размером с книгу, органайзер с цветными ручками и карандашами.

Тигрица выудила из залежей документов анкету и тест на нескольких страницах в файлике и протянула мне.

- Можете расположиться в коридоре, либо прямо здесь, места нам хватит.

- Хм, - я несколько озадаченно пробежался по вопросам.

- Что-то не так?

- Я думал, собеседование будет устным, - осторожно пояснил я.

- По правде говоря, у нас сейчас нет ни одного фоксоро-говорящего специалиста, - с очаровательной наигранной печалью, призналась тигрица. – Мы долгое время не сотрудничали с Литаргией, а все наши сотрудники-лисы, как назло, местные ребята.

Глядя на меня с лукавой улыбкой, она заговорщицки прошептала:

- Между нами, мистер Антари. Очень рада видеть на собеседовании собрата по шкуре.

- Взаимно, мисс Роэн, - я усмехнулся, беря в лапу карандаш.

Хотя некоторые сугубо технические аспекты вызвали затруднение, в остальном тест был выполнен на уровне учебника для пятого класса, так что на перевод вопросов и ответов с общего на фоксор, ушло минут десять.

Мисс Роэн пообещала позвонить в ближайшее время сразу после изучения моей анкеты и решения каких-то технических вопросов.

Я решил отметить первый, пусть пока еще и прозрачный успех, покупкой большого арахисового мороженого в ведре, и разделить его с Кейт, но дома львицы не оказалось. Спрятав мороженое в морозилку, я несколько минут бесцельно посидел за ноутбуком. На кухонном столе к моему вящему удивлению лежала посылка: два толстых бутерброда и термокружка с горячим черным кофе. На квадратном листике почерк Кейт: «Удачи в поисках работы, мистер Антари!»

Я с удовольствием пообедал, иногда поглядывая на ее записку и ухмыляясь.

*****

Как и ожидалось, Маркус выбрал для встречи одно из столь любимых им молодежных заведений – бар «Street Tail», располагавшийся на цокольном этаже старого бетонного небоскреба неподалеку от центра Нью-Прайда. Компания ярких зверей неформального вида на входе недоверчиво проводила меня взглядом, так что я готовился к худшему, но внутри заведение оказалось вполне приличного убранства – круглые деревянные столики, тусклые желтые бра на щербатых стенах, придающих залу вид пиратской пещеры, а посетители самые разные.

- Круто смотришься, брат, - Маркус неожиданно возник за моей спиной. Мы обменялись лапопожатием, после чего он крепко сжал меня в объятиях.

- Ты я, смотрю, тоже не отстаешь, - было приятно видеть друга в добром здравии.

Медведь выбелил шерсть на загривке, так она образовывала узор из спиралей. На нем были синие потертые джинсы и кожаная куртка.

- Веду неравный бой с возрастом, - хохотнул он, взяв меня под лапу и ведя к столику в углу зала. – Знакомься, это мой деловой партнер Хастер, - представил он невысокого рыжего лиса в черном свитере и черных джинсах с раскосыми карими глазами и белыми стрелками на ушах. Тот протянул худую лапку и охотно пожал мою. – Хастер, это Тахиро – старый добрый пройдоха с золотым сердцем.

Я улыбнулся, не найдя что возразить, хоть и считал, что «пройдоха» - последнее слово уместное в отношении меня.

Официантка-лисица принесла три бокала карамельного пива, сухари с беконом в глиняной миске и пиалу с тыквенными семечками для Хастера.

Первые минут двадцать мы говорили обо всем на свете, перетирали друг другу косточки, как и всегда. Я старался, чтобы новый знакомый не скучал, и по возможности каждый раз обращался к нему, но лис чувствовал себя вполне комфортно – улыбался и кивал в такт нашим историям.

- Если бы не я, Тая отмутузили бы прямо на стоянке, - посмеиваясь, вещал Маркус, не особо заботясь о чужих ушах. – Вот представь, там три львиных туши моего роста и комплекции – с такими нужно либо говорить шепотом, либо сразу бить и бежать. И с ними такой Тахиро – худой еще, на две головы ниже и в ботанских очках. Что ты им сказал?

- Что если их коэффициент интеллекта сопоставим с мышечной массой, то они адекватно воспримут мои доводы, - я стер пивную пену с усов, лис фыркнул и покачал головой в неверии, так что я поспешил добавить: - в то время посещал курсы словесности и театральный кружок. К тому же Маркус не упомянул, что тогда я первый раз попробовал его дурацкие алкогольные коктейли.

- Короче, эти львы впали в ступор, - азартно продолжил медведь. - Конкретно так впали, и не могут понять – толи их в грязь окунули, толи комплимент сделали – там же были слова «интеллект» и «мышцы». Стоят так стопорятся, пока один не выдает: «че?». Я беру Тая под локоть и спешу увести подальше, а он, - угадай что?

- Что? – хмыкнул лис.

- Он пытается им объяснить, что имел в виду! – Маркус взорвался смехом и добродушно хлопнул меня по плечу. – Что были за времена. Валерьяна продавалась на развес в любой аптеке, в политике сплошь либералы и пацифисты, сценой заправляли «Ancient Lions» и «DoubleF», а лисички летом не носили нижнего белья из-за жары. Золотые десятые.

- Золотые десятые, - я поднял кружку, поддерживая тост.

- Круто в любое время, когда ты молод, - вставил Хастер. – Двадцатые тоже зашибись.

- Ну да, - медведь смачно глотнул и устремил на меня глаза. – Так, а что ты преподавательство бросил-то? Вышка Нью-Прайда! Такой престиж.

- Не знаю, - я смущенно пожал плечами. В голове тут же развернулся калейдоскоп противоречивых мыслей. – Просто, чувствую, что засиделся. Хочу каких-то перемен. Ты сам, сколько профессий поменял?

- Дюжину, плюс минус две, - Маркус задумчиво постучал себя когтем по клыку.

- За последний месяц, - ухмыльнулся Хастер.

- Моя профессия – вечный поиск.

- Это называется «безработный», - шепотом подсказал лис.

- Это называется «антрепренер», ты, рыжий! – медведь потянулся через стол, чтобы щелкнуть его по носу, но лис вовремя спрятался за мое плечо. – Понаедут всякие!

- Ну-ну, - я блаженно вздохнул, чувствуя как пиво и добрый настрой постепенно овладевают разумом. – Тигр, медведь и лис в столице львиного царства рассуждают о «понаехавших»?

- Это тянет на тост!

Начиная с третьей кружки мы, наконец, подошли к обсуждению очередного «пренера» Маркуса.

- Я вот что подумал, - медведь деловито скрестил могучие лапы за столом. – Уже год как лелею медовую мечту открыть небольшую турфирму. Простую такую, без пафоса. Вложения нужны минимальные – и те нам с Хастером по карману.

- Офис, компьютер, мозги, - подытожил Хастер. – Мозги особенно нужны, потому что у Маркуса их немного.

Медведь предпочел проигнорировать его укол, я осторожно улыбнулся.

- Почему в Хиафре, да и других приморских городах все самое интересное достается молодым? Я имею в виду, ты просто посмотри на тур-программы лисьих компаний: они строго для молодежи. Мы их называем «бегунки», это значит, что группа сломя голову носится по городам, фотографируется возле набивших оскомин памятников, ну и так далее. Что остается милым старым львам и львица, м? Безмятежно дрыхнуть в санаториях, либо ходить в эти унизительные походы по музеям и галереям.

- Старые звери любят музеи, - осторожно возразил я.

- А кто их спрашивает? – улыбнулся медведь. – Выбор у них небольшой. А они, между делом, приносят около сорока процентов прибыли в тур-бизнесе. Почему бы не сделать такую старпер-ориентированную фирму?

- Особенно с таким названием, - с напускной серьезностью кивнул Хастер. «Старпер-интуристс», потрясите костями по побережью!

- Звучит вполне рентабельно, - изрек я после непродолжительной задумчивости, хоть мало что соображал в туристическом деле. – А я зачем тебе нужен?

- Как зачем? – удивился медведь. – Будешь гидом. Ты хорошо образован, владеешь фоксором и общим, плюс – выглядишь очень солидно. Ну, и тот немаловажный факт, что мне хочется с тобой работать. Если дело пойдет в гору – озолотимся, осядем на побережье.

- Заманчиво, - я глотнул пива, чтобы отвлечься.

Хиафр, безусловно, был ближе к моему родному Саури, чем Нью-Прайд, но недостаточно близко, чтобы вновь сойтись с семьей.

Около получаса мы обсуждали в основном технические моменты – где лучше открыть офис, с кем сотрудничать. Хастер покинул нас в половине десятого, небрежно бросив на стол двадцатку талеров и пожелав нам не спиться.

Через час мы расплатились по счетам и поднялись на свежий воздух. Сырой осенний ветер тут же сдул хмельное умиротворенье, забравшись за ворот плаща и морозно щекоча грудь. Заслонившись, Маркус с третьей попытки зажег сигарету, затянулся и обратил на меня расслабленный взор.

- Что тебя беспокоит, Тай? Можешь не отнекиваться.

- Ничего особенного, - произнес я с улыбкой, но вышло не очень убедительно, а друг всегда умел распознавать мою ложь. - Как-то сложно все.

- Так излагай, - он улыбнулся, пуская в морозный воздух облачко дыма.

Я поведал ему о Кейт. Несколько мгновений он, молча, смотрел на меня, переваривая информацию, после чего только пожал плечом.

- Значит, злой отчим. История вечная как мир.

- Мне он не показался злым, - я нахмурился, припоминая. – Тихий такой, на собрания почти не ходил.

- Все семейные тираны – на зверях тихони, - отозвался Маркус. – С ним бы поговорить.

- Тут твоя комплекция нужна.

- Не всегда, - он растер лапы и выше застегнул воротник. – И как твоя львиная фея? Красивая?

- Мисс Суэнвик очень милая, - ответил я машинально, после чего вымученно фыркнул. – Боже, о чем мы говорим, Маркус? Она ведь совсем детёныш.

- Ей пятнадцать лет, - возразил медведь. – Не помню, чем ты занимался в этом возрасте, а я уже сбывал каштаны в Квонхире и встречался с этой, как ее, Лисс Краус, кажется.

- Мы ведь десятники, верно? – я устало улыбнулся, вдыхая вместе с ветром отголосок теплого парфюма Кейт, еще не выветрившегося с ворота плаща. – Сейчас совсем другие нравы.

Медведь неопределенно покрутил лапой.

- По мне, так ты слишком забиваешь голову всякой чепухой. Всю жизнь терзаешься, кто как на тебя посмотрит, что подумает. Ирония в том, что пока ты не ездишь на черном «Эсселе» и дважды в день не мелькаешь в новостях по телеку – всем наплевать. Делай, что должен и будь что будет. Ну, нравишься ты ей, так что теперь, насильно прогонять что ли?

- С моей стороны не этично прятать ее от семьи.

- Ты о той семье, где она не может находиться по нескольку раз в год? – хохотнул медведь. – Сам же сказал, что в сложные моменты она «обычно» ночует у подруг. От хороших предков к подругам не сбегают. Вот тебе и вся этика.

Видя мое замешательство, Маркус решил сменить тему.

- Что скажешь на мое предложение о Хиафре?

- Я не знаю. Прости, что не могу сразу дать ответ. Нужно много чего обдумать.

Медведь понимающе кивнул и выдохнул дым.

- Как там Джон?

При упоминании сына мне невольно пришлось сглотнуть ком в горле.

- Нормально. Олимпиаду выиграл.

- Весь в тебя, - хмыкнул Маркус. – Давно вы последний раз виделись?

- Сто тридцать девять дней назад, - отчеканил я, водя ботинком по луже. – Я хотел, чтобы он на неделю остался со мной в Нью-Прайде, но Дакота не согласилась. Старается, чтобы мы лишний раз не оставались наедине.

- Я всегда говорил, что она – психичка. Ты уж прости, но я их насквозь вижу.

- Она не психичка, - тихо возразил я, поморщившись от табачного дыма, обдавшего морду. – Просто ей нужен кто-то уверенный в себе, решительный. Не понимаю, о чем я думал, когда делал ей предложение.

- Ты думал о том, что у нее очаровательная улыбка, мордочка как у актрисы, и она читает лисью поэзию в оригинале.

- Так часто об этом говорил? – я сокрушенно покачал головой.

- Ты постоянно об этом говорил, - пробурчал Маркус с усмешкой. - Парня жалко. Ты ему нужен сейчас как никогда.

- Он наверно меня ненавидят, - я глубоко вздохнул, пытаясь найти подсказку в беззвездном ночном небе. – Джон никак не мог понять, почему мы расходимся. Мы ведь выглядели как счастливая семья. Даже не знаю, что хуже – знать, что его воспитывает одна мать, или увидеть под лапу с чужим тигром.

Маркус нахмурился и запустил окурок в урну. Некоторое время мы стояли в тишине, как не раз бывало, когда слов не находилось, но достаточно было просто понимать, что друг есть рядом и готов тебя слушать.

К приезду такси мы успели проветрить головы и пожелали друг другу удачи. Даже если доводы Маркуса порой казались мне излишне радикальными, я бы не стал отрицать их проницательность. Уже не раз случалось, что самые нелепые его идеи оказывались правдой, а мои сугубо логические построения рушились.

Ступени дались мне с трудом. Не то чтобы я перебрал, но координация явно не до конца восстановилась после четвертой кружки пива. Еще с порога своей квартиры я кончиками усов ощутил перемены. А сделав шаг в гостиную, оторопел на несколько секунд. Везде царил порядок. Все мои вещи аккуратно сложены – книги ровными стопками расставлены на книжных полках, выглаженные рубашки и брюки висели в шкафу, на отполированном столе ни одной крошки, пропылесосенный ковер пахнет мятным освежителем. Такие же перемены на кухне – раковина блестела, как в день приезда, тарелки и кружки заняли свое место на держателях. Я медленно подошел к столу и поднял очередную записку возле вакуумной емкости с ужином: «Скорее всего, я уже сплю, мистер Антари. Здесь котлеты и картошечка. Приятного ужина!»

Темная дождевая туча медленно плыла в ночном небе за окном, а я так и стоял с этой запиской в пальцах и не мог собраться с мыслями. Меня наполнял жгучий стыд за свою лень и безалаберность, и в тоже время – горячая благодарность перед Кейт.

Львица спала на диване, подперев локтем подушку. Ее мордочка выглядела безмятежной, грудь едва заметно опускалась и поднималась. Я тихонько сел на ковер у края дивана, разглядывая ее в темноте. Рукава хлопкового халата и лапы Кейт до сих пор пахли цитрусовым моющим средством, и я не смог побороть ожесточенного желания – аккуратно взял ее лапку в свои и поцеловал. Хотелось держать ее ладошку как можно дольше, прикладывать к своей щеке, трогать носом большую подушечку на ней. Я уже много лет не испытывал ни к кому такого чувства признательности и теплоты.

К моему изумлению Кейт потянулась, не разлепляя глаз, и слепо сгребла меня за шею. Ее точеная мордашка зарылась в шерсть на моей груди.

- Вы курили, мистер Антари? – спросила она едва разборчиво.

- Нет, милая, - я погладил шерстку на ее загривке, но совсем легонько, чтобы не разбудить. – Ты очень, очень большая умница, Кейт.

Львица неопределенно хмыкнула и поджала нижние лапы, почти свернувшись клубком на моей шее. Она должно быть полностью выбилась из сил, разгребая все мои завалы. Я вздохнул и решился на еще один нетипичный для себя поступок – плавно поднял ее на лапы и отнес в спальню, благо, весила она немного по львиным меркам. Уложил ее на кровать и накрыл одеялом. Львица почти тут же притянула его край к себе, довольно урча и в скором времени окончательно заснула. Я посидел немного возле кровати, глядя на Кейт и боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это необъяснимо теплое, затопившее душу чувство благодарности и…

Счастья.

*****

Проснулся я в половину десятого, с легкой оказией в голове. Сонно взъерошил шерсть на загривке, облачился в халат и неровной походкой направился в ванную, все еще удивляясь непривычному для моего логова порядку. Застал Кейт уже в коридоре, когда она застегивала сапожки.

- Вы живой! - хихикнула львица, закидывая за плечо школьный рюкзак. – Завтрак ждет вас на столе, там же где и всегда.

- Спасибо, Кейт.

Мое дыханье оставляло желать лучшего, и я попытался деликатно избежать объятий, но она, как, ни в чем не бывало, встала на цыпочки и лизнула меня в щеку.

- Может быть, погуляем в парке сегодня после уроков? – предложила она, приникнув головой к моей груди.

- С удовольствием, Кейт, - я машинально погладил ее загривок и почесал за ушком, вяло соображая, что делаю.

Львица довольно заурчала и, подняв на меня безмятежные глаза, пожелала доброго дня. Я закрыл за ней дверь и отправился в душ. Горячие струи смыли с шерсти зябкий осенний холод, а из головы - остатки вчерашнего веселья. Глядя на свою сонную и немного помятую физиономию, я нехотя взял гребень и принялся вычесывать мокрую шерсть на щеках. Позавтракав, я принял решение посетить Сад Камней.

Небо затянуто серой пеленой, внутри нее плавно перекатываются тени сокрытых туч. Почти вся листва опала, превратив дорожки центрального парка в единый желто-красный ковер.

Я сижу на деревянной скамье в Саду Камней, уложив голову на лапы, сложенные домиком. Иногда с востока надувает прохладный студеный ветерок, но я его почти не замечаю.

Неотрывно смотрю на вытянутые мшистые валуны посреди поддернутого легкой рябью озерка, на поверхности которого скользят кувшинки. Два больших камня – Джон и Дакота, они позади остальных. Немного впереди меньшие – тигрица из «Aron Building», позвонившая утром, чтобы сообщить об их готовности принять меня на работу. Два округлых камня в красном мхе – Маркус и Хастер, они символизируют новый бизнес в Киафре. Я никак не могу определиться с местом Кейт на этом островке.

Принять приглашение в строительный холдинг и остаться в Нью-Прайде? Это решение, возможно, самое взвешенное и прагматичное. Мне нравится быть частью львиной столицы. Здесь моя роль совсем не видна за мириадами ярких смелых личностей. Здесь мне спокойно.

По крайней мере, было до недавнего времени. Я мучительно пытаюсь понять, что за неуютное болезненное чувство отдается в груди при одной мысли о том, что я останусь, буду работать в престижной фирме, летать в командировки в Литаргию. Понимание приходит само собой, вызывая горькую усмешку – двигаясь вперед, я, прежде всего, убегаю от проблем, а не стремлюсь к чему-то большому. Я бегу туда, где меня никто не знает, где смогу преподнести себя по-новому, не совершить множества обидных ошибок.

Но разве ошибки мешают дружбе? Маркус искренне хочет помочь нам обоим реализовать себя. И как бы странно порой не звучали его идеи, умение находить выгоду никогда не подводило его на протяжении многих лет.

Я улыбаюсь, представляя, как мы сидим в небольшой конторе с ним и Хастером. Кондиционер развеивает липкую прибрежную жару, на стенах от морского бриза вздрагивают плакаты Киафра, Линнеи и Сариссы.

Но какой бы заманчивой не выглядела эта картина, ничто не изменит одного – Киафр почти так же далеко от Саури, как Нью-Прайд. Я не сближусь с сыном достаточно, чтобы по-настоящему ему помогать. Но мне нужен Маркус. Нужен, потому что он знает меня как облупленного, со всеми моими комплексами и проблемами, знает, - и остается другом. Мне многому стоит у него поучиться.

И во всех трех случаях, я, так или иначе, отдалюсь от Кейт. Милая заботливая львица, что смотрит на меня с таким теплом в детских глазах. Почему ей так приятна наша близость? Я всегда думал, что девочкам в этом возрасте гораздо предпочтительнее молодые подтянутые звери, не отстающие от моды, не поглощенные какими-то внутренними дилеммами.

Впрочем, припоминая самого себя в пятнадцать лет, я начинаю понимать чувства Кейт немного лучше. В то время голова еще не так забита шаблонами, и каждое новое впечатление усиливается во много раз. До сих пор помню, как я влюбился в старшекурсницу-пантеру, только за то, что она лестно отозвалась о моем выступлении в кружке драм-театра. У нее и в мыслях не было приковать мое внимание, а я много ночей подряд засыпал, грезя о том, как назначу ей свидание, пока не выяснил, что она встречается с парнем на семь лет старше меня.

Мокрые Кальвирские дубы шуршат последней листвой, ивы вздрагивают пышными золотыми гривами, и кроме этих тихих всполохов в парке – ни звука. Я силюсь отыскать в этой прозрачной зябкой тишине подсказку, но бессмысленно.

Я решаю перебраться в Киафр и помочь Маркусу с открытием нового дела. По крайней мере, мне не будет стыдно перед мистером Абигейлом за уход из школы, я буду хоть незначительно ближе к Джону. А Кейт… сколько еще я смогу делать вид, что это нормально – жить с львицей, почти втрое младшей меня, позволять ей заботиться о себе. Как бы сильно я не радовался нашим встречам, рано или поздно им придется положить конец.

Даже сейчас мне мерещится теплый сладковатый запах ее духов. Обернувшись, я меньше всего ожидаю ее увидеть. Но Кейт стоит у меня за спиной, в клетчатой юбке и легкой куртке, держа портфель в лапах. Выражение на ее мордочке меняется, когда мы встречаемся глазами.

- Простите, Тахиро, не хотела вас побеспокоить, - произносит она виновато.

- Что вы, Кейт, - я улыбаюсь, надеясь не выдать ей своего смятения. – Как вы меня нашли?

- Вы говорили, что любите посещать Сад Камней, - Кейт задумчиво разглядывает каменный островок в центре озера. – Здесь очень умиротворенно.

Легонько хлопаю ладонью по скамье, приглашая львицу. Она садится, скрестив нижние лапы, и приникает к моему боку, не слишком навязчиво, но достаточно, чтобы ощутить тепло ее тела и вдохнуть амбровый аромат загривка. Хвост львицы мерно покачивается из стороны в сторону, иногда касаясь моего хвоста, застывшего в напряженной неподвижности.

- Вы выглядите очень грустным, - молвит Кейт ласково. – Что-то плохое случилось?

Я качаю головой и решаюсь заглянуть в ее глаза – зеленые, любопытные и умные.

- Чаще всего я прихожу сюда, чтобы подумать о своем прошлом, Кейт, - отвечаю я с задержкой. – О своей семье.

Львица кивает, глядя, как скользят по глади озерца карликовые лилии.

- На фотографии с пляжа ваш сын и жена? – спрашивает она осторожно.

- Да, - часть меня противится начать такой разговор, но приходится учесть, что Кейт до сей поры всегда была откровенна со мной.

- Почему вы расстались, мистер Антари? – я не замечаю, как ее лапка оказывается в моей, лишь рассеянно поглаживаю ее, собираясь с мыслями.

- Я совершил много ошибок в жизни. Небольших, не особенно важных – но все они, так или иначе, привели к тому, что мы не смогли ужиться с женой, - я кусаю губу, мучительно подбирая слова. – Самая большая из этих ошибок в том, что я всю жизнь был трусом. Это звучит неприятно, Кейт, но это правда. Я боюсь смотреть в глаза сыну, потому что мне стыдно за себя. Пытаюсь оправдаться перед ним подарками, но не один из них не даст ему главного – уверенности в собственном отце. Вы бы ни за что не стали меня уважать, знай вы меня на самом деле.

В глубине души я ожидаю, что она отдернет лапу, поморщится или взглянет на меня глазами полными смятения, но ничего из этого не происходит. Кейт перетягивает мою лапу себе на колени и ласково сжимает в своих лапках.

- Вы не трус, мистер Антари, - говорит она тихо. – Я знаю только то, что видела своими глазами. Вы очень добрый и заботливый.

- Это говорит львица, что готовит мне еду и слушает мои жалобы, - я горько улыбаюсь, пытаясь распознать выражение ее мордахи.

- А вы думаете, мне это не нравится? – удивленно отзывается она, подняв на меня глаза. – Вы говорите со мной как с равной, а не в духе «это взрослые проблемы, ты не поймешь». Никто так ко мне не относится. Знаете как это приятно – быть вашим другом?

Признаться, до того момента я не рассматривал все происходящее в таком ключе.

Кейт резко качает головой, будто прогоняя наваждение, и молвит:

- Я многого могу не понимать, но мне есть с чем сравнивать, - я вижу, с каким трудом ей даются следующие слова. – Вы очень напоминаете мне папу, мистер Антари. А его я любила всем сердцем. Мать говорит, что он почти всего боялся, но я никогда этого не замечала. Я знала, что если случится беда – он всегда придет на помощь.

Кейт тяжело вздыхает, в который раз пряча печаль за улыбкой.

- Не стыдитесь навещать сына, Мистер Антари. Вы заслуживаете его любви.

*****

В тот день мы гуляли до половины девятого. Без листвы город казался опустевшим. Хлесткий, пахнущий близкой зимой ветер гнал по дорогам шелестящие красно-желтые стайки, худые голые деревья окаймляли тротуар.

Я поведал Кейт о том, что возвращаюсь в Литаргию. Рассказал про наше с Маркусом дело. Все время пока я говорил, львица напряженно слушала. Было трудно понять, что она чувствует на самом деле. Она всеми силами старалась показать мне, что не расстроена, и я был очень благодарен ей за это.

Мы зашли в ту же кондитерскую, которую Кейт выбрала для первой встречи. Львица старательно скрывала свою грусть, но иногда та невольно проскальзывала в ее скованных движеньях, читалась в том, как она медленно и сосредоточенно мешает сахар в чае.

- Кейт? – мягко позвал я. – Вы сейчас чашку насквозь протрете.

- Извините, что-то я задумалась, - львица подняла зеленые глаза с неопределенным выражением. – Глупо звучит, но я уже по вас скучаю.

Я уложил лапу поверх ее ладошки и мягко сжал. Кейт выдала одну из своих аварийных улыбок.

- Хотите, я сегодня приготовлю штрудель? – спросила она с надеждой.

Сделав уроки и приняв душ, львица закуталась в одеяло на диване. Несколько минут перед сном я побыл рядом – сидел возле дивана, чтобы ей не было так одиноко. Иногда мы встречались глазами, но ничего не говорили. Львица робко улыбалась и отводила глаза.

- Спокойной ночи, Кейт, - я наклонился, чтобы погладить ее плечо.

- Спокойной ночи, Тахиро, - львица потерлась щекой о подушечки моей лапы и нехотя отпустила.

Столько всего хотелось сказать, но на ум ничего подходящего не приходило. Видимо, это проклятие всех образованных зверей – бренчать словами, когда не нужно и иссякать в самый необходимый момент.

Мне снилось, что я хожу по длинному букинистическому магазину, похожему на лабиринт и перебираю выцветшие корешки книг на полках, пытаясь прочитать на одном из них «Тахиро». Но у всех книг были другие названия.

*****

На следующий день Кейт впервые проснулась позже меня. К тому моменту, как она вышла на кухню, сонно протирая глаза и зябко кутаясь в пижаму, я уже корпел у плиты, жаря яичницу.

- Ох, простите, видимо я не услышала будильник, - виновато промолвила львица.

- О чем разговор? – я бодро улыбнулся и подмигнул ей. – Пора бы и мне хоть немного о вас позаботиться. К тому же, вам предстоит насыщенный день в школе.

- Точно. Сегодня тридцать первое? – Кейт озадаченно сложила лапки на груди.

- Именно. Ночь откровений.

Я дождался пока она примет душ и переоденется, после чего мы вместе позавтракали яичницей с беконом и гренками. Я специально проснулся пораньше, чтобы приготовить для нее завтрак. Львица долго не могла заснуть. Лежа в своей комнате, я слышал, как она ворочалась и посапывала на диване. В какой-то момент даже хотел выйти и посидеть рядом с ней, но моя решимость быстро улетучилась.

Она ела медленно, кусок явно не лез в горло. Чтобы хоть как-то ее подбодрить, я вышел вместе с ней в коридор, помог завязать черный галстучек и застегнуть рукава. Перед уходом львица прижалась к моей груди и долго не хотела отпускать. Ушки у нее были поникшие, а улыбка не могла спрятать грусти, ютящейся в зеленых глазах.

- До вечера, мистер Антари, - она хотела, как обычно отвесить легкий поклон, но я опередил ее, вызвав искреннюю улыбку.

Ветерок, просочившийся из подъезда сразу после ее ухода, напомнил мне о насущных делах.

*****

Только наблюдая за проносящимися небоскребами из окна трамвая, я с тоской осознал, что покидаю Нью-Прайд. С утра шел небольшой холодный дождь. Капли ползли по стеклу, размывая очертания центральных улиц. На каждой остановке в открытые двери залетал вязкий, густо пахнущий прелой листвой ветерок. Мысль о том, что я оставляю столицу Таргерии на неопределенное время никак не укладывалась в моей голове.

Город пребывал в приподнятом настроении. Каждый воспринимал этот день по-своему. Взрослые звери обязательно навещали друзей, или звонили дальним родственникам, дарили цветы и разные уютные вещи для дома. Обрывки разговоров, что долетали до меня из промокшей звериной толкотни, носили самый теплый характер – слова благодарности, поддержки, напоминания о том, как сильно любят и уважают. У молодежи была своя, относительно новая традиция – обмениваться «Искринами», тайными посланиями в виде открыток или звонков с анонимного номера. Кто-то просто мило дурачился, идя по улице и раздавая комплименты направо налево.

Мимо меня прочесал гепард в теплой куртке с овечьей обивкой, доброжелательно кивая каждому встречному и говоря пару слов:

- Что за львица! Чудесный аромат! Удачи, господин. Привет, симпатяжки, - проходя мимо меня, он щелкнул когтями. – Классный плащ!

Я фыркнул и продолжил путь, улыбаясь.

В первый год после моего приезда в Нью-Прайд и начала работы, я не сразу понял, что происходит в этот день. Детеныши носились по школе с открытками в лапках, всюду слышался смех, а то и слезы. Я потерянно брел по коридору с папкой под мышкой и гадал, пока не додумался остановить мчащуюся мимо лисичку.

- Сегодня ж ночь откровений, мистер Антари! – отдышавшись, поведала она, и, видя мое замешательство, добавила: - А вы что не знаете про ночь откровений?

Я признался, что не знаю, и сразу несколько учеников наперебой принялись объяснять, что же делать, чему радоваться, а чему огорчаться в этот день. Как выяснилось, самое обидное было получить черную открытку – она значила, что кто-то искренне хочет высказать тебе все, что думает, и ход мыслей в таком случае был весьма негативным. Но черные открытки были редкостью – их часто выбрасывали, даже не прочитав, и детеныши предпочли не тратить деньги на заведомо проигрышную «Искрину», так что эта деталь праздника быстро сошла на нет.

Как позже выяснилось, такая тенденция соответствовала всему мероприятию. Изначально задуманный как «день честных мнений», он плавно перетек в день комплиментов и признаний, что многое говорило о характере и жизни львов Таргерии.

Особое таинство для тех, кому действительно было что сказать, приобрела ночь тридцать первого, едва ли не вытеснив все остальные особенности. Молодые звери нередко признавались в любви именно с наступлением ночи, так что этот локальный праздник в итоге из «дня откровений» превратился в «ночь откровений».

Вдоволь нагулявшись по центральной аллее, где я часто проводил время на выходных, выбрав подходящую скамью в тени платанов, я решил пройтись по сувенирным лавкам. Благо, в центре их было предостаточно, и многие из них специализировались на какой-то определённой экзотике. Моим фаворитом, разумеется, был «Полосатый Странник». Деревянные колокольчики возвестили о моем приходе. Я свернул зонт и принялся придирчиво оглядывать полки. Хотелось найти для Кейт что-то особенное, такое, что не затеряется среди домашнего скарба. Эфирные масла, полудрагоценные камешки, статуэтки, ловцы снов – от пестрого ассортимента вскоре началась резь в глазах. Я уже собирался покинуть облюбованный магазин в разочаровании, как взгляд приковала единственная в своем роде вещица, лежащая позади остальных на полке.

- Есть кто? – на мой оклик вышла молодая белая тигрица в платье древесного цвета. Я легонько поклонился, и она повторила мой жест. – Это последний экземпляр?

Тигрица проследила взглядом, куда я показываю.

- Нет, сэр, это единственный, - возразила она с благосклонной улыбкой.

*****

В зале ожидания морского вокзала на меня напала робость. Я даже занял место в очереди за билетом, но когда подошел мой черед, спасовал, и вышел на улицу. Изумрудное море било о волнорез вдали, выстреливая фонтаном белой пены. Чайки невозмутимо раскачивались на волнах под каплями редкого дождя. Я стоял под зонтом, облокотившись на перила и думал-думал-думал.

Там за морем меня ждал Киафр – сияющий южный порт Литаргии, а вместе ним новое будущее. Здесь оставался солидный отрезок моего прошлого – шестилетнее добровольное изгнание. Вечное напоминание о моей слабости и неспособности принимать удары судьбы.

И, тем не менее, было во всем этом какое-то темное пятно, которое никак не хотело рассасываться, оттеняя все будущие перспективы. И в глубине души я понимал его суть:

Я снова бежал.

Смартфон завибрировал в кармане, возвращая меня из прострации. Достав его наружу, я с удивлением увидел на экране улыбающуюся мордочку Кейт. Львица запечатлела себя во время одной из прогулок и поставила в качестве фотографии контакта. Я ухмыльнулся и покачал головой ее изобретательности.

«КЕЙТ С.: Том Альсари сказал, что о вас скучает. Он даже не пародирует вашу походку, потому что ему грустно. Это правда»

Я искренне рассмеялся этому сообщению. Хотел отправить что-то легкомысленное в ответ, но озорное настроение быстро улетучилось. Вместо этого я несколько мгновений машинально гладил экран с фотографией Кейт.

Милая добрая львица. В голове не укладывалось, чем я заслуживал такого отношения с ее стороны. Такого доверия.

В ушах живо прозвучали ее слова о моем сыне: «Вы заслуживаете его любви». Я вздрогнул, ощутив, как по спине пробежали мурашки. «Вы не трус».

Даже сейчас трудно объяснить, что именно случилось в тот момент. Будто дымовая завеса рассеялась, обнажив правду во всей ее истинной горечи и остроте, показав мне то, каким я был, каким являлся сейчас и каким мог стать в будущем. И в этом новом состоянии для меня абсолютно отчетливо проступила главная проблема, без решения которой все остальное теряло смысл.

Белые цифры на черном фоне на миг ввели меня в замешательство, но я быстро переборол его и позвонил сыну.

- Але? – голос в трубке звучал удивленно.

- Привет, Джон, - я представил каких трудом ему стоит подобрать слова. – Я слышал, ты Олимпиаду выиграл.

- Ага. По истории. Там было на тему войны шести гильдий. Я вспомнил все, что ты мне рассказывал тогда в лесу. Про Голдена Шантариена и остальных.

Улыбка сама собой тронула мои губы. В памяти всплыл костер, на котором мы жарили сардельки. Вокруг стрекотали насекомые, я рассказывал, а Джон и Дакота слушали, умиротворенные атмосферой летнего леса.

- Прости, что я так долго не звонил. Хочешь, честно скажу почему?

- Почему? – озадаченно откликнулся Джон.

- Я боялся, что ты меня не простишь.

- Ох… пап… я… - мои когти нетерпеливо скреблись о железные перила, сердце должно быть замедлилось до пары ударов в минуту. – Ты мне лучше звони почаще, а я… всегда тебя прощу.

- Хорошо, - произнес я с облегчением. – Можно я приеду к тебе на день рождение?

- Приедешь? К-куда… – он запнулся. – В Саури?

- Именно.

- Я буду рад, конечно, папа. Только вы с мамой не ссорьтесь, ладно?

- Не будем. Обещаю тебе. Мы решим все по-взрослому.

- Ух, хорошо.

- Скоро поговорим вживую. До встречи, сын. Я люблю тебя.

- До встречи, - он сглотнул, перед тем как добавить. – И я тебя люблю, пап.

Море перед глазами стелилось рябью, но мысли мои были чисты как никогда. Чувствуя, как узел, долгое время стягивающий все мое существо, ослабевает, я направился в морской порт и снова занял очередь за билетом.

Остаток дня ушел на решение неотложных вопросов – обналичил деньги с кредитки местного банка, уведомил арендодателя, что завтра оставляю квартиру и сообщил тигрице из «Aron Buldings» что к своему большому сожалению, не могу принять их предложение.

Все время я рефлекторно сжимал подарок для Кейт в кармане. Мне казалось, что трамвай едет издевательски медленно, видимо из-за моего желания поскорее оказаться в своей квартире.

Я вернулся домой с наступлением сумерек. В желтом свете фонарей голые ветви деревьев казались тонкими как паутина. Выходя из лифта, встретил своего соседа-енота, мы обменялись любезностями, необходимыми в этот день и попрощались, поскольку уже вряд ли смогли бы увидеться до моего отъезда.

Я застал Кейт в клетчатом фартуке за кухонной плитой. Она заканчивала готовить пирог с малиной. На этот раз ничего не напевала, и в движениях ее читалась непривычная робость. Услышав мои шаги, львица вышла в коридор и спросила:

- Вы не сильно голодны, мистер Антари?

- Не спеши, с голоду я точно не умру, - отмахнулся я с улыбкой. – Запах просто замечательный.

Львица благодарно прищурилась и вернулась к готовке. Я устроился на стуле возле холодильника, наблюдая за тем, как она заливает основу самодельным кремом. Хвостик, торчащий из-под застежки на клетчатой юбке, пребывал в неподвижности, говоря о ее настроении лучше всего.

- Как прошел день, Кейт? – спросил я, чтобы нарушить тишину.

Перед ответом она сглотнула и как-то неопределенно пожала плечом, но затем видимо нашла в себе силу для улыбки.

- Неплохо, мистер Антари. Мне подарили три открытки, это на две больше чем в прошлом году.

- Такую львицу не могли оставить без внимания, - произнес я ободряюще. - А ты сколько отправила?

- Семь или восемь, - нахмурившись, ответила она.

- Ух ты… - выдохнул я немного обескураженно. – Ну, полагаю, не все так добры как ты. Помню, когда курировал десятый класс два года назад, там мальчишки вообще решили не тратиться на открытки. Стоит ли говорить, как девочки на них злились?

- Да уж, - пробормотала Кейт. Я отчетливо увидел, как на край тарелки капнула ее слеза. За этот короткий миг сердце болезненно сжалось в груди.

- Кейт, - я ласково погладил ее лапку, липкую от сахарного сиропа. – Хочешь, мы потом все вместе приготовим, а сейчас сядем, поговорим?

Львица решительно покачала головой, и ответила, стараясь придать голосу бодрые нотки:

- Сначала поужинаем, мистер Антари. Не беспокоитесь, честно-честно, - она даже повернула голову и улыбнулась мне. Зеленые глаза блестели, а на щеке еще виднелся след слезы, но Кейт быстро вытерла его краем рукава. - Я две пятерки сегодня получила, - добавила она уже более весело.

- Ты умница, - чтобы не стоять над душой я переместился к умывальнику и занялся мытьем кружек. – Уже привыкли к новому учителю по литературе?

- К ней трудно привыкнуть, мистер Антари, - она фыркнула, пряча заготовку в холодильник. – Макс Доктроу говорит, что она преподает так, будто до сих пор обучает медвежат в Кальвире. Очень суровая. Сегодня выставила сразу двух учеников за дверь.

- Вот как, - я озадаченно покачал головой. – У меня было много строгих коллег в Саури. Тут важно знать определенную тактику, Кейт. Обращайтесь к ней за советом, как будто она для вас – большой авторитет, тогда никаких проблем на экзамене не должно возникнуть.

За ужином нам удалось разговориться, и кажется, понемногу к львице возвращалось доброе настроение. Я постоянно шутил и силился всячески подбодрить ее. Было приятно снова увидеть теплый блеск в ее глазах и милую, ставшую хорошо знакомой улыбку.

А вот домашняя работа вызвала определенные затруднения – львица все время вздыхала и хмурилась, грызя карандаш и теряясь в колонках с цифрами. Ее мысли явно были заняты не этим. Мы вместе ломали голову над решением задач, пока я не совершил страшное преступление с преподавательской точки зрения – откопал в интернете решебник и продиктовал Кейт все необходимые уравнения.

- Кто первый в душ? – спросил я, когда с задачами было покончено.

- Я успела до вашего прихода, - Кейт села на краю дивана, поджав хвост и глядя на меня с каким-то неопределенным выражением.

- Ну, хорошо, - я достал из шкафа халат и большое полотенце. – Я постараюсь побыстрее. Думаю, нам многое нужно обсудить!

Львица робко кивнула, разглядывая подушечки на своей лапе. Тогда я не предал значения ее замешательству, решив, что это лишь следствие хандры.

Стоя под горячими струями воды, я думал над тем, что скажу Кейт по возвращению. То, что день моего отъезда приходился сразу после Ночи Откровений, было важным знаком. Лучшего момента высказать все самое сокровенное просто не будет. Самые разные слова выстраивались в моей голове, но единого плана никак не вырисовывалась. Сердце наполнялось теплом при любой, даже самой беглой мысли о том, что она для меня сделала, и в тоже время сжималось от боли, когда я видел, как тяжело ей дается расставание.

Сейчас мне отчетливо ясно, какую значимую роль сыграла Кейт в тот непростой период. Совсем юная львица, по странной прихоти судьбы встреченная мной на набережной, после увольнения из школы. Она напомнила мне, на что похожа искренняя забота. Напомнила, что я заслуживал любви ни меньше любого другого зверя, каким бы плохим сам себя не считал. Она вернула добро в стократ и наполнила меня верой в собственные силы.

Ничто не могло возместить ей мой скорый отъезд, но, по крайней мере, я рассчитывал объяснить, как много она для меня теперь значит.

Дать понять, что она – самое замечательное, что со мной случилось за все эти годы.

Я должен был объяснить ей все это, иначе бы испытывал угрызения совести всю оставшуюся жизнь. Стоя перед запотевшим зеркалом, бесцельно расчесывал густую шерсть на щеках когтями и размышлял, с чего бы начать. Так и не придя к соглашению, я высушился феном и закутался в халат, заключив, что слова сами придут в нужный момент.

Покинув ванную комнату, я с удивлением обнаружил, что в гостиной не горит свет.

Так рано легла спать? – подумал я рассеяно.

Но свет в комнате все же был, его давали два огонька ароматических свечей, блекло покачивающихся на столе возле закрытого ноутбука.

Кейт стояла в центре комнаты. Из одежды на ней были только белые трусики-шорты и белый лифчик. Хвост львицы пугливо жался к лапе, а зеленые глаза тускло блестели в темноте. Я застыл на месте, обескуражено приоткрыв рот.

Львица тем временем медленно подошла вплотную и прижалась к моей груди.

- Кейт… - промолвил я хрипло, мучительно соображая над происходящим.

Ее тельце дрожало от урчания, отдающегося в груди, лапы скользнули по моей шее к лицу, нежно сгребли шерсть на щеках.

- Что ты делаешь? – пробормотал я потрясенно, когда наши носы соприкоснулись, а горячее дыханье обожгло губы.

- Я люблю вас, мистер Антари, - тихим ломким голоском произнесла она.

Я окончательно утратил контроль над ситуацией, как бы постыдно это ни звучало. Смотрел в большие зеленые глаза, вдыхая теплый амбровый запах ее загривка, утратив дар речи от ее слов.

Она очень нежно лизнула меня в щеку, затем коснулась края губ. Повинуясь какому-то глубоко скрытому инстинкту, пальцы сами собой легли на тонкую талию, зарылись в короткий светлый мех на боках, а губы открылись навстречу ее губам. Но в тот миг, когда наши языки едва соприкоснулись в шершавой ласке, каким бы сладким и соблазнительным он не был, я абсолютно ясно осознал всю неправильность происходящего и мягко отстранился.

- Кейт. Так нельзя, - произнес я с неожиданным полурыком, слыша, как сердце все еще барабанит в грудной клетке.

Вздрогнув от моего голоса, Кейт испуганно моргнула, но не отступила, а наоборот, вытянувшись на носочках, легонько прикусила мою шею сквозь шерсть.

- Кейт! – я убрал ее лапы от груди и отвернулся. – Хватит.

Какое-то мгновение стоял, потирая след от ее безболезненного укуса, и приходил в себя. Фонтан противоречивых чувств наполнял тело, которое, вопреки всем доводам разума, желало ее близости.

Чтобы окончательно разрушить эту неловкую ситуацию, я включил свет и обернулся. Львица сидела на краю дивана, обняв себя лапами. Ее подбородок дрожал от подавляемых рыданий, а глаза смотрели на меня виновато и растерянно.

- Простите меня, пожалуйста, - проскулила она, поникнув ушками. – Мистер Антари! Пожалуйста, простите.

- О чем ты думала? – произнес я по возможности мягко, и затушил свечи подушечками на пальцах.

Львица спрятала мордочку за поджатыми коленями, вздрагивая при каждом всхлипе. При виде ее угрызений сердце сжалось от боли. Я трезво осознал, что гораздо больше злюсь на себя самого. Каким же глупцом надо быть, чтобы не заметить самого очевидного. Имея приличный преподавательский опыт за спиной, я считал, что достаточно разбираюсь в психологии, и при этом не смог должным образом понять, какие именно чувства она испытывает ко мне.

- Я хотела… хотела отблагодарить вас, мистер Антари, - сбивчиво отозвалась Кейт.

- Только не так, - сев на ковер возле дивана, я озадаченно взъерошил свой загривок. – Я больше не злюсь. Не бойся, Кейт. Ну же, - львица опасливо высунулась из-за лап. – Это я должен, просить прощения, моя милая. Я позволил нам дойти до всего этого. Я должен был тебя остановить.

- Остановить меня? – изумленно повторила львица. – Да разве кто-нибудь мог меня остановить, мистер Антари? – она покачала головой, будто я совсем не понимал, о чем говорю. – Это ведь не что-то такое, что можно выключить по щелчку, как свет в лампе.

Львица ожесточенно фыркнула сквозь слезы.

– Я ведь тоже не дурочка, мистер Антари, я знала, на что иду. Знала, что ничего не выйдет. Знала, что поступаю глупо. Но… - она сжала мою лапу в своих, спрятавшись за ней как за щитом. – Даже сама мысль о том, что я хоть какое-то время буду рядом с вами, вдохновляла меня. Вы всегда были так добры со мной. От любого вашего прикосновения я была на седьмом небе от счастья. Понимаете, мистер Антари? Я пошла на это осознанно. Даже если мы никогда больше не увидимся, и вы обо мне не вспомните – я буду знать, что, по крайней мере, сделала вас хоть немного счастливее. Потому что это лучшее, что я совершила в своей жизни. Потому что вы замечательный, и я не знаю, как еще доказать вам, как сильно я вас люблю.

Я слушал, едва успевая переваривать ее слова. Голова гудела от самых разных мыслей. Почти обнаженная, Кейт выглядела особенно маленькой и уязвимой, и мне невыносимо хотелось сжать ее в объятиях, спрятать от всего мира за своими лапами.

- Я не хочу остаться в вашей памяти глупой влюбленной школьницей, - Кейт посмотрела на меня, поджав ушки и растерянно сложив лапки на груди. – Я хочу… хотя бы на одну ночь… стать вашей львицей. Пожалуйста, не злитесь на меня за это.

- Ты никогда не была для меня глупой школьницей, - промолвил я горячо и ласково, больше всего на свете жалея, что не могу передавать мысли без помощи слов. – Ты и так моя львица, Кейт. Чудесная, умная, добрая львица. Как я могу на тебя злиться? Если бы я мог… рассказать… объяснить, что именно ты сделала для меня. Ты даже не представляешь, тебе скромности не хватит представить, какая ты умница. До встречи с тобой я и не знал, что заслуживаю такой любви.

Было совсем не просто произнести то, что намеревался ей сказать.

- Я ненавидел себя, Кейт. Ненавидел так долго и сильно, что научился этого не замечать, - произнес я, зажмурившись, и так тесно сжал зубы, что услышал их скрежет.

Она слушала, приоткрыв рот от удивления и безвольно уложив лапки на коленях. В этот момент она особенно сильно напоминала детеныша, который еще не понимает, что именно он совершил.

- Ты спасла меня, Кейт. Ты заставила меня поверить, что я еще чего-то стою. Что я могу любить… и быть любимым. Именно ты – маленькая мудрая львица.

Я спрятал морду в ее мягких ладонях, поцеловал тонкий белесый шрам на коленке.

– Тебе не нужно ничего мне доказывать, милая. Ты вызываешь у меня очень большое мужское желание. Но если я поддамся соблазну, то никогда не смогу себя простить. Я хочу, чтобы ты осталась моим чудом. У тебя впереди еще целая жизнь. Прибереги ее для достойного льва, который будет заботиться о тебе так же сильно как ты о нем, - с опаской подняв голову, я заглянул в ее глаза.

Светлая шерстка не щеках львицы еще блестела от слез, но я видел, как на губах появляется растроганная робкая улыбка, и грусть уходит из глаз.

- Я всегда буду тебя любить, Кейт, - прошептал я, приподняв ее мордочку за подбородок. – Прости, что не могу дать большего.

- А разве мне нужно большее? – промурлыкала она, утирая слезы и смеясь от облегчения.

Я устроился рядом, и Кейт припала к моей груди, чтобы я мог легко обнять ее за плечи. Так мы и просидели несколько минут – единым теплым урчащим клубком.

- Мистер Антари, - робко промолвила она, глядя на меня с молящим выражением на мордашке. – Можно я полежу сегодня с вами? Просто полежу. Обещаю, я не буду делать глупостей!

Я медленно кивнул. Глаза львицы засияли, возвращая мне ту озорную веселую Кейт, что я так хорошо знал.

*****

В спальне Кейт деликатно отвернулась, чтобы я мог без смущения снять халат и лечь в постель. Я устроился на боку и кивнул ей на место возле себя. Львица юркнула под одеяло и приникла спиной к моей груди. Легко приобняв ее за талию, я услышал громкое довольное урчанье и невольно фыркнул.

- Ничего не могу с собой поделать, - с улыбкой промолвила Кейт. – Но скоро это пройдет, и вы сможете спать спокойно.

- У вас в груди самый очаровательный тракторный моторчик из всех, что я слышал, мисс Суэнвик.

- Просто вы не представляете, как мне приятно с вами, мистер Антари, - вздохнула она, сладко ежась и щекоча мои лапы хвостом.

- Представляю. Потому что мне так же хорошо с тобой, Кейт, - ответил я искренне. – Но если ты не прекратишь ерзать, то рискуешь выставить меня в весьма неудобном свете.

- Ой! Извините, - львица смущенно хихикнула и повернулась ко мне мордашкой.

Я был доволен тем, что в моем теле не происходит столь неуместных сейчас физиологических изменений, но предпочел лишний раз не испытывать свою выдержку, создав необходимое в подобной ситуации пространство.

Наши носы почти соприкасались, а дыханье грело щеки, но Кейт сдержала обещанье обойтись без «глупостей», и потому лишь легонько поглаживала меня за ухом. Такая нежность с ее стороны всегда трогала, и я сам был близок к тому, чтобы начать мурлыкать как довольный тигренок, убаюканный заботливыми лапами.

- Вы уже купили билет, мистер Антари? – спросила Кейт тихо.

Ее лапа замерла на миг, остановившись на моей щеке.

- Завтра в шесть часов я отправляюсь в Саури.

- В Саури? Вы не поедете в Киафр? - Брови львицы озадаченно поднялись вверх.

- Я возвращаюсь к семье, Кейт. Сегодня… сегодня я понял, что дальше прятаться не могу, - я облизал губы и заглянул в ее глаза, силясь угадать, как она отреагирует на эту новость.

- Вы большой молодец Тахиро, - произнесла она удивленно, и сам тон, с которым это было сказано, вселил в меня еще большую веру. Она смотрела на меня с теплом в глазах, и легкая улыбка украшала ее мордашку. – Я очень вами горжусь.

- Я бы никогда не решился на это без твоей помощи, Кейт.

Ответом мне послужило долгое мурлыканье.

Львица заснула первой, - ее лапка все еще поглаживала меня за ухом, все медленнее и медленнее, пока совсем не остановилась на уровне шеи. Я осторожно поцеловал ее и плотнее закутал в одеяло.

Глядя, как она безмятежно улыбается во сне, я понял, что люблю жизнь.

*****

Рассвет едва просачивался сквозь задернутые шторы. Под одеялом было непривычно тепло. Кейт мирно спала рядом, уткнувшись мордочкой в мою шею и уложив лапку поверх моей груди. В голове мигом пронеслись неуютные мысли о прошедшей ночи, но когда память восстановилась окончательно, я облегченно вздохнул и осторожно покинул постель, дав в объятия Кейт подушку, чтобы ей уютнее спалось.

Через полчаса я вернулся в спальню с подносом, на котором были гренки с ветчиной и сыром, кружка какао и кусок вчерашнего пирога.

- Кэтти, - я ласково потряс ее за плечо.

Она проснулась, озадаченно уставилась на меня заспанными глазами, по всей видимости, пребывая в не меньшем замешательстве, чем я. Затем в ее взгляде промелькнуло понимание, и львица, блаженно потянувшись, обняла мою лапу, продолжая дремать, как ни в чем не бывало. Вырывать ее из такой теплой идиллии совсем не хотелось, но выбора не было.

- Кэтти. Вставай, а то школу проспишь, - прошептал я, легонько кусая ее за ушко.

Львица отвлеченно заурчала, но все же поддалась на уговоры.

- Завтрак в постель? – пробормотала она удивленно.

- Ага. Так делают большие кошечки, - я мягко освободил лапу из ее объятий и поставил поднос на одеяло. – Кушай, пока не остыло.

После непродолжительного спора я убедил ее поехать в школу на такси, чтобы не опоздать, и она согласилась принять пару моих купюр в качестве оплаты.

Во время одевания Кейт из озорных побуждений сначала натянула только гольфы и рубашку с галстуком, оставаясь в нижнем белье, и пока я разглядывал себя в зеркало, начала игриво позировать у меня за спиной.

- Что это вы делаете, мисс Суэнвик? – строго осведомился я, пряча улыбку.

Львица обняла меня за талию, разглядывая наше отражение в зеркале.

- Я вам нравлюсь, мистер Антари? – робко спросила она.

- Нравитесь, мисс Суэнвик. Я бы поставил вам «пять» по физкультуре, но двойку за поведение. А теперь – марш одеваться! – я легонько шлепнул ее по голому бедру, львица взвизгнула и принялась спешно надевать юбку.

В коридоре она встала на цыпочки и надолго припала к моей груди.

- Только не уезжайте без меня, мистер Антари, ладно? – промолвила она, нехотя освобождаясь из моих лап.

- Ни за что, - я лизнул ее на прощанье в щеку и закрыл дверь, оставшись наедине с квартирой, которую предстояло избавить от всего накопленного хлама.

*****

После капитальной уборки, затеянной Кейт, дел оставалось не так уж и много. Час ушел, чтобы сложить одежду в «разовые» чемоданы, купленные по случаю отъезда, расчистить стол, ванную комнату и кухню. Все спонтанные покупки из «Идеи» и прочие вялые потуги по украшению квартиры я решил оставить на местах – пусть послужат следующему, вероятно более хозяйственному постояльцу.

С небольшой тоской я все же согласился отнести всю свою, так и не прочитанную, книжную коллекцию в ближайшую библиотеку на перераспределение. Оставил я только одну книгу – ту самую, что читал на пристани несколько дней назад, когда неожиданно встретил Кейт. В отношении этой книги во мне проснулся даже определенный азарт – учитывая, сколь знаковой оказалась для меня эта встреча с бывшей ученицей, книга просто обязано была содержать иные тайные послания судьбы.

Небо затянуло непроницаемой светло-серой пеленой, но дождя не намечалось. Голые деревья лениво раскачивались при дуновениях остуженного дождями ветра. Воздух был хладным и сырым одновременно. На обратном пути из библиотеки я сунул лапы в карманы для согрева и с удивлением обнаружил в них подарок, купленный для Кейт по случаю Ночи Откровений. В череде всех вчерашних событий я забыл его вручить.

Оказавшись один на один с опустевшей квартирой, я откинулся на диване, рассматривая три полных чемодана и сумку с ноутбуком в центре гостиной. Я довольно спокойно воспринимал переезды, но в этот раз с удивлением обнаружил, что начинаю скучать по своей временной обители в Нью-Прайде. Сразу вспомнил, как возвращался сюда после уроков, заваливал стол контрольными работами. Исправлял в них ошибки под светом пластиковой лампы, поедая лапшу со специями. Как подолгу зависал на подоконнике с ноутбуком, поглядывая на крошечные фигуры внизу.

Из сентиментальных побуждений я даже погладил подлокотник дивана лапой, будто выражая благодарность за проявленное гостеприимство.

До отплытия оставалось несколько часов, а все что требовалось сделать – отдать чемоданы в камеру хранения на морском вокзале. В размышлениях о том, чем занять оставшееся время, я пришел к небольшой авантюрной идее. Выудив смартфон из кармана, набрал директора школы, мистера Абигейла.

- О как! Привет, Тахиро, - тон у хаски был удивленный.

- Привет, Триш! Прости, если отвлекаю от дел. Я бы хотел кое о чем попросить тебя, если это возможно.

- Валяй, чего уж там, - легко бросил Триш.

К счастью, за четыре года мы достаточно сдружились с мистером Абигейлом, и он находил мое общество достаточно комфортным для встреч в нерабочее время.

Я вкратце озвучил ему свою задумку.

- А давай попробуем, – он озадаченно прицыкнул языком. Раздалось шуршанье страниц, говорящее о том, что он листает учетную книгу. – Сейчас перешлю его номер. Буду в своем кабинете.

- Спасибо, Триш, - искренне поблагодарил я, заканчивая вызов.

Какое-то время я просто сидел на диване, насупившись и закусив губу. Дело предстояло серьезное.

*****

В школьных коридорах было тихо, шел четвертый урок. Иногда проходя мимо кабинетов, я ловил мимолетные взгляды школьников. В некоторых из них читалось удивление, другие меня просто не узнавали.

Странное ощущение обуяло меня при прогулке по коридору. Теплая, немного болезненная тоска. Должно быть, что-то подобное чувствуют повзрослевшие звери, возвращаясь в отчий дом на праздники.

В мужском туалете оперативно заменили стекло, после того как портфель мистера Норсера разбил его вдребезги, за что лисенок потом краснел на родительском собрании, а его родители пытались провалиться сквозь землю на глазах у школьного совета.

На подоконнике возле кабинета биологии фривольно разлегся мистер Таури, если я правильно помнил имя этого медвежонка. Увидев меня, он чуть не рухнул с насиженного места, в последний момент, удержав смартфон с запущенной игрой от падения.

Я фыркнул и проводил его взглядом.

Несколько минут мы пообщались с Тришем в директорском кабинете. Дела у хаски шли вполне неплохо, так что разговор носил сугубо положительный характер.

- Новый класс-рук справляется? – осведомился я, поправляя фотографию «Ранние пташки из Грейс-Адье», висящую в простой раме между двух окон.

- Не вынуждай меня плохо отзываться о своих сотрудниках, - Триш поморщился, высунув язык. Подобные повадки в поведении директора школы я всегда находил весьма забавными. – Ей все не нравятся. Все бестолковые, ленивые, плохо себя ведут. Горси она вообще каждый день выгоняет.

- Я обычно предлагал ему какое-то время повести урок вместо меня, - вспомнилось с улыбкой. – Не обижайся, что я ухожу, Триш. Ты знаешь, я не любитель выпить, но когда вспоминал о школе, каждый раз хотелось сходить в винный магазин.

Хаски добродушно фыркнул. Мой смартфон завибрировал о вызове, я поспешно ответил на вызов.

- Он пришел.

- Тогда дерзай, - он похлопал меня по плечу и решительно покинул офисное кресло.

Оставшиеся несколько минут я провел перед зеркалом. Требовалось создать должный образ, - не слишком формальный, в чем-то даже вызывающий. Я слегка взъерошил бакенбарды, расстегнул верхнюю пуговицу. После коротких раздумий закатал рукава по локоть. К счастью, мускулов у меня хватало, как и у любого тигра, хоть они и не отличались должным рельефом.

В дверь постучали, и я кратко произнес: «входите».

Это был невысокий, черногривый лев плотного сложения в джинсах и спортивной куртке черного цвета.

- Вы меня вызывали? – спросил он с порога.

Выражение у него на морде было недовольным, но в тоже время достаточно опасливым.

- Мистер Суэнвик, - бросил я небрежно, будто он лишь первый на очереди в обширном списке моих ежедневных обязанностей. – Садитесь, нужно поговорить.

- Кейт что-то учудила? – спросил он хмуро.

- Нет, на этом фронте дела идут хорошо, - я устроился в кресле директора, кивком пригласил его сесть напротив.

Несколько секунд между нами висела напряженная выжидающая тишина.

– Скажите, мистер Суэнвик, футбольная неделя уже закончилась? – осведомился я с улыбкой.

Разговор занял сорок минут, по окончанию которых прозвенел школьный звонок. Мистер Суэнвик встал далеко не сразу, поскольку все еще прибывал в тяжких раздумьях.

- Скажите, мистер Антари, - произнес он с непривычной хрипотцой, рассеянно поглаживая гриву. – Какой сейчас урок у ее класса?

- Думаю, ваша падчерица будет в столовой вместе со всеми, - я мельком взглянул на круглый будильник, который подарил Тришу на предыдущее рождество. – Сейчас большая перемена. Вы понимаете, что лучшего сохранить наш разговор втайне от юной мисс Суэнвик, верно?

Едва он ушел, я откинулся в кресле и протяжно выдохнул как после пробежки.

Мы с Тришем выпили кофе, ожидая, пока большая перемена кончится, и я смогу спокойно пройтись по коридорам, не рискуя попасться на глаза Кейт и ее одноклассников.

На первом этаже я застал миссис Арифу за яростным спором с мистером Нойером, нашим старым сторожем-волком. Миссис Арифа, надо признать, не только соответствовала ожиданиям, возложенным на нее после схожих отзывов Триша и Кейт, но даже превзошла их. Заслышав, как мистер Нойер обращается ко мне по имени, она вперила в меня прищуренные серые глаза за роговыми очками.

- Тахиро… Значит вы тот самый учитель литературы, - ее тон при иных обстоятельствах должен был пригвоздить меня к месту, как нашкодившего ученика.

- Тот самый учитель, - я добродушно улыбнулся и поклонился в лисьей манере, вызвав едва слышный смешок у мистера Нойера. – Рад знакомству, миссис Арифа.

- Я тоже. Рада, - видимо холодок, сквозивший из ее слов, проник даже сквозь ее старомодную толстую вуаль с рюшками и медведица зябко поморщилась. – Мне пора возвращаться к своим студентам. Не буду отвлекать вас от праздной беседы. Мистер Нойер и так должно быть устает целыми днями сидеть на одном месте.

- Как пожелаете, миссис Арифа, - ответил я все тем же благожелательным тоном.

Сморщенная, закутанная с лап до головы медведица, неуловимо напомнила мне хранителя времени из «Сказаний о Драконах», но я не стал озвучивать это наблюдение даже после ее ухода.

Уже миновав территорию школы, я остановился, чтобы последний раз окинуть ее взором. Солидные четырехэтажные здания с выбеленными стенами на фоне медленных тяжелых туч в сером небе, высокие кипарисы вдоль забора, просторная детская площадка с турникетами и футбольным полем.

Большая престижная школа, а где-то в ней сидит на уроке маленькая добрая львица, которая должно быть смотрит в окно, уложив мордочку на лапу, и совсем не слышит, о чем повествует учитель.

*****

К вечеру тучи рассеялись, придав небу равномерный жемчужный оттенок. Закатное солнце опускалось за ровную полосу горизонта, выкрасив изумрудное море в алые и желтые цвета, текло по изящным белым колоннам морского вокзала, ослепительно отражалось высоких окнах портовой администрации. Большой грациозный линкор едва заметно покачивался на волнах, пришвартованный толстым тросом. Молодая лисица в синей форме принимала билеты у зверей, поднимающихся по трапу на открытую палубу.

Мы с Кейт стояли на пристани. Любовались закатом, тесно обнявшись, забыв обо всем, что хотели сказать. Я замечал, как она то и дело открывает рот, уже готовая высказать некую мысль, но теряется и лишь плотнее жмется к моей груди, тихонько мурлыкая, и пряча мордашку за отворотом моего плаща. Легкий прохладный ветерок ерошил шерстку на ее поджатых ушках и загривке, вздымал бахрому на лазурном платочке, обвязанном на шее.

- Отчим сегодня какой-то странный, - заявила она, чтобы нарушить молчание.

- По-хорошему, я надеюсь?

- Ага, - Кейт посмотрела мне в глаза, озадаченно нахмурив брови. – Пришел в столовую во время большой перемены, купил мне пирожное и какао. Говорил столько приятного… я и не догадывалась, что он ко мне так хорошо относится. Даже не знаю, к чему все это.

- Наверно он много думал о тебе, Кейт, пока ты была у меня дома, и пришел к правильным выводам, - осторожно предположил я.

- Надеюсь, - львица вздохнула, взъерошив шерсть у меня на шее, и тепло улыбнулась. – Мне кажется, вы как-то в этом замешаны, мистер Антари.

Я лишь пожал плечами, стараясь не выглядеть слишком довольным. На сочинение легенды, предшествующей нашему разговору с мистером Сэунвиком у меня ушло не меньше часа. Я с самым серьезным видом поведал ему о том, что как заместитель директора и классный руководитель я озабочен состоянием Кейт. И что важнее, им уже готов озаботиться школьный психолог, обнаруживший след пятерни на ее запястье. Вкратце объяснил ему, как устроен попечительский совет и насколько утомительны следующие в таких случаях беседы с психологом. Дав ему достаточно осознать озвученные мысли, я продолжил в положительном ключе. Напомнил, что Кейт прекрасно учится несмотря все душевные терзания, и насколько поразительно то, что она наотрез отказалась от принятия каких-либо мер, выгораживая его всеми силами и божась, что мистер Суэнвик никогда в жизни ее не тронет и делает все для ее счастья. Не в шутку напуганный, а потом и растроганный, мистер Суэнвик видимо сделал правильные выводы из ситуации.

- Вы займетесь переводами в Саури? – спросила Кейт, наблюдая, как чайки плавно покачиваются на залитых жидким золотом волнах. – Я бы с удовольствием прочитала что-нибудь новое в вашем переводе.

- Возможно, - я задумчиво облизал губы. – С такими-то читателями, пожалуй, грех не переводить. Чуть не забыл. Я кое-что приготовил для тебя на Ночь Откровений. Закрой глаза.

Кейт послушно зажмурилась, я достал из кармана подарок и обвязал его вокруг тонкой львиной шеи поверх белого воротничка.

- Можешь открывать.

Львица пару мгновений с живым любопытством рассматривала круглый стеклянный медальон, внутри которого был белоснежный с желтыми вкраплениями цветок морских глубин. Я хотел объяснить его значение, но львица уже знала эту легенду.

- Жемчужина Тьярры! – звонко воскликнула она, восхищенно глядя на меня снизу-вверх, после чего приникла к груди, громко урча и виляя хвостом.

В далеком Болотном Краю, прародине всех тигров, где я никогда не был, ходила красивая подзабытая легенда. Давным-давно юная тигрица Тьярра шла по берегу, напевая колыбельные и собирая букеты из сухих водорослей. Она была одинока, поскольку рано потеряла родителей и больше всего любила проводить время у моря. В глубине души девочка верила, что однажды мама с отцом вернутся на корабле, что попал в злополучный шторм. Там на берегу, она встретила Аэрис Дель Маар, морского бога. Приняв облик старого дряхлого тигра, он копался прутиком в песке, и волны окатывали его истертые голые лапы. Тигрица спросила, что он делает. Бог ответил, что занят невероятно глупым делом, - он ищет одинаковые ракушки и складывает их в отдельные кучки. Тьярра искренне удивилась, и заявила, что это дело еще какое важное, и она хочет помочь. Тронутый ее заботой и одиночеством, морской бог открыл для нее свой истинный облик и подарил жемчужину в виде белого цветка в желтую крапинку. Нося его на шее, тигрица смогла понимать язык всех обитателей глубин, различать их голоса в шуме прибоя. Она плавала с дельфинами далеко за горизонт, слышала, как громко, но неслышно для других, переговариваются кашалоты. С тех пор она никогда не была одинока, ведь стала частью большой морской семьи.

Для нашего небольшого полосатого народа этот подарок очень символичен. Он говорит о самых добрых и нежных чувствах. И что немаловажно – его дарят «названным» дочерям, в качестве первого подарка, забирая их из детдома. В иных случаях просто, чтобы сказать «теперь ты – одна из нас, и мы будем о тебе заботиться».

Думаю, смышлёная львица без труда разгадала семантику, заложенную в моем подарке. Но оторвавшись от моей груди, она посмотрела виновато и поджала ушки.

- Простите, мистер Антари. А я, дуреха, вам ничего не подготовила.

- Кейт, ну что ты? Ты – мой лучший подарок, – я хотел ободряюще погладить ее по голове, но львица перекинула портфель через плечо и принялась увлеченно копаться в нем.

- Если вы не обидитесь, можно я подарю их вам? - смущенно промолвила она, держа в лапке изящный флакон с зеленоватой парфюмерной водой. – Я заметила, что они вам нравятся.

- Еще бы. Этот запах теперь всегда напоминает о тебе, - я с удовольствием провел носом по ее шее, ощущая теплый сладковатый аромат.

- Сэр, пора занимать место в каюте. Мы отчаливаем через минуту! – вежливо поторопила лисица в синей форме.

Я заверил, что не задержку их с отправкой и вернулся глазами к Кейт. Львица смотрела на меня снизу вверх, закусив губы, в нерешительности сжимая и разжимая полы клетчатой юбки в лапках. На мордочке у нее было то растерянное и жалобное выражение, которое появляется каждый раз, когда кто-то ожесточенно борется со слезами. Я положил лапу ей на плечо, скрыв за глубоким вдохом свою собственную боль.

- Пора прощаться, Кейт, - нежно напомнил я. – Мое маленькое Таргерийское чудо, - ее подбородок дрожал, а глаза все не находили места у меня на лице. – Не мучай себя, милая, - добавил я ободряюще, и львица тут кинулась мне на грудь.

- Не забывайте меня, пожалуйста, мистер Антари, - проговорила она тонким голоском, зарываясь носом в мех на моей шее.

- Никогда в жизни, - я гладил ее по спине и бокам, вытирал слезы с короткой шерстки на щеках, нежно покусывал круглые ушки и никак не хотел отпускать. – Кейт, я всегда буду на связи для тебя. И всегда помогу. Моя хорошая, моя заботливая львица. И ты не забывай меня.

Она решительно протерла щеки лапами и посмотрела на меня с грустной улыбкой, хвост львицы взволнованно метался по сторонам.

- Как я могу вас забыть, мистер Антари? – вопросила она с теплом и нежностью в голосе.

Я приподнял ее мордочку за подбородок, чтобы напоследок заглянуть в блестящие влажные зеленые глаза, в которых отражалось алое закатное солнце. Мы поцеловались – кратко и очень нежно.

- До встречи, Кейт, - молвил я, с огромной неохотой отпуская ее лапку.

- До встречи, мистер Антари, - произнесла львица, оставаясь на берегу.

Рысцой взлетая по трапу за торопливо семенящим впереди волком-матросом, я обернулся и помахал ей лапой. Львица вытянула лапу в ответ. Она провожала взглядом корабль – совсем крохотная, среди крупных зверей на причале.

Я не сразу отыскал свою каюту. Рухнул в удобное раздвижное кресло, уложил лапы на обеденный столик. Долго смотрел в иллюминатор на то, как угасает в морских переливах последний закатный луч. Сжимал в лапе флакон с ее духами, бесцельно водя подушечкой пальца по его изгибу, и вспоминал.

Нашу неожиданную встречу и то, как ловко она ловила мышей в игровом автомате. Поход в кофейную и долгую прогулку по центральной аллее. Как она собирала букет из опавших листьев. Вспоминал ее звонкий смех и теплую улыбку. Поход по магазинам. Как она готовила на кухне в моем фартуке, как делала уроки, лежа на ковре, подперев голову лапой. Как прищуривалась и вздыхала от каждой нашей близости. Вспомнил ее озорное настроение сегодняшним утром, ее слова, ее объятия, ее нежелание меня отпускать.

В дверь каюты тихонько постучали. Я увидел на пороге миловидную гепардицу в форменном синем костюме. Ее мордашка приняла озадаченно выражение.

- Вам плохо, сэр? – осведомилась она ласково и погладила меня по плечу. – Хотите, я принесу настойку валерьяны?

Лишь увидев отражение в иллюминаторе, я понял, что вызвало ее беспокойство. Шерсть на моих щеках основательно промокла и блестела от слез. Я искренне фыркнул к ее вящему удивлению и поспешно растер щеки подушечками на лапах.

- Не беспокойтесь, мисс. Мне никогда не было так хорошо как сейчас.

Она ушла, горячо заверив, что я могу вызвать проводницу в любой момент нажатием кнопки под столом. Откинувшись в кресле, я наблюдал, как Нью-Прайд растворяется вдали, превращаясь из могучего стеклянно-бетонного острова на зеленых холмах в небольшую рельефную полосу. Его восточная часть еще сияла в огненных лучах заката.

Невероятно, каким маленьким казался отсюда этот величественный львиный город, но куда более непостижимой для меня оставалась простая и такая обыкновенная мысль:

Я возвращаюсь домой.

*****

Джон бежит в зеленой траве, сжимая в кулаке рукоять с леской, а над его головой реет огненная жар-птица. Теплый душистый ветер дует ему в мордашку, ероша рыже-черную шерсть с таким же узором полос как у меня. Я наблюдаю за ним, сидя на лавочке в тени яблочных крон, пью лимонад в высоком картонном стакане, поминутно улыбаясь его веселью. Дакота вальяжно прохаживается рядом с телефоном в лапе, общается с одной из своих коллег-болтушек, жестикулирует, явно увлеченная разговором.

Непросто было вновь сдружиться спустя шесть лет. Мы строили этот необходимый союз по прутику и кирпичику. Это требовало ежедневных усилий, контроля над собой. Но теперь мы могли по праву собой гордиться.

Маркус надежно обосновался в Киафре, его фирма пользуется успехом. Мы часто гостим у него на южном берегу. В знак благодарности я адаптирую для львиных туристов легенды, связанные с разными памятниками Киафра и других городов Литаргии. Подобных работ и так предостаточно, но Маркус хочет видеть только мои переводы. Да я и сам не против такой практики.

Незнакомый лисенок присоединяется к Джону. Его воздушный змей – эффектный черный дракон с топорщащимися на ветру шипами. Детеныши увлечённо инсценируют яростный бой Охи и Шеен-Арата в небе над Зимней Гаванью. По легендам победил дракон, но в этой битве мой сын оказывается проворней – его жар-птица заарканивает чёрного дракона и уверенно тащит его к земле. Смартфон вибрирует в кармане. Достав его, я обнаруживаю сообщение от Кейт в социальной сети.

На фотографии ее довольная мордочка в кампании сверстника – львенка с растрепанной русой гривкой. Оба лучезарно улыбаются, глядя в объектив.

«Привет, мистер Антари! Я закончила четверть с двумя четвертками. А это – мой друг, Кириан» – гласит сообщение.

«Поздравляю! Друг, говоришь? А мордочка у него счастливая, будто ты уже испекла ему яблочный штрудель» - быстро печатаю я.

«Уруру, мистер Антари! И все-то вы знаете!» - почти моментально приходит ответ.

Я смеюсь, представляя, как она там улыбается, чеканя текст на экране смартфона. Счастливая, цветущая львица.

- С кем переписываешься? – интересуется сын, падая на лавочку рядом со мной. Грудь у него ходит ходуном от пробежек с воздушным змеем.

- С одним добрым другом.

- Познакомишь?

- Как-нибудь позже, - я помогаю ему распутать леску на лапках жар-птицы, пострадавшей в неравном бою.

Мысль о том, что они с Кейт познакомятся и, возможно, проникнутся взаимной симпатией, наполняет сердце теплом.

*****

В глубине души я опасаюсь, что рано или поздно наша дружба забудется на фоне новых переживаний. Жизнь не стоит на месте, дни стремительно сменяют друг друга.

Я боюсь, что зимние вьюги выветрят тепло наших прикосновений, барабанная дробь осенних дождей заглушит все сказанные слова, и наша близость потускнеет, оставшись смутным напоминанием о том, кем мы были годы назад – цветным стеклышком на берегу, ярким и милым, но таким же, как тысячи других.

Когда опасения особенно гложут душу, я открываю флакон ее духов и вдыхаю их теплый амбровый аромат, чтобы не думать о плохом.

И все-таки, я с тоской представляю момент, когда она перестанет отвечать на сообщения, в хорошо знакомом голосе, звучащим из телефона, послышатся равнодушные нотки, и наши пути больше никогда не пересекутся.

*****

Но этого не происходит.

Даже многие годы спустя, когда шерсть на моем загривке тускнеет и приходится вновь надеть очки, а Кейт, робкая девочка с озорными зелеными глазами, превращается в красивую взрослую львицу, которую ждут работа и два милых сына – мы встречаемся при каждом удобном случае.

Мы идем, взявшись за лапы, по заснеженному центральному парку Нью-Прайда. Снежинки плавно падают в свете фонарей. Белый пар исходит от нашего дыханья, пока мы увлеченно говорим, шутим, смеемся.

Вспоминаем семь дней в холодном ноябре, которые помогли нам стать теми, кто мы есть сейчас.

И в эти моменты я понимаю, что все, что случилось в моей жизни, было не напрасно.

14.01.2016 – 31.03.2016

Конец.