Пантерыч. Рассказы мохнатого сталкера.

Дозорный

История I. Утро добрым не бывает

Небо над Зоной почти всегда черное как уголь и непроглядное. Почему? Да пес его знает, может тут из-за тумана так, хотя тоже не факт. Впрочем, никто особо не интересуется, почему это оно так а не иначе, и любопытных посмотреть на него по ночам не находится – всем шкура дорога, и подставлять ее под чьи-то когти и клыки желающих нет. А если кому-то не повезло оказаться снаружи в такое время, то все думают о том, как бы добраться поскорее до укрытия и не вляпаться в аномалию, и поэтому смотрят больше под ноги да по сторонам. Иногда, правда, находится безголовый, который будет таращиться на небо ночью, но он долго не живет, многократно проверено. Это больше к людям относится – всякие звери тут ведь как дома, из которого мне как-то пришлось драпать со всех лап, и, во всяком случае, мало кому из людей везет так, как мне…

Когда мне так доводится смотреть в ночное небо, мне становится тоскливо. Сразу вспоминается уютный домик в поселке, где была тетя Даша, какие я там ел вкусные колбаски, как я воровал по ночам огурцы из чьего-то огорода (уже не помню чей это был огород, но я там раз видел какого-то старика в драном плаще), и как сладко спал в цветнике в тени у этой доброй тети, у которой было такое теплое молоко и такие вкусные сардельки.

И как я лет восемь (впрочем, может и больше) назад лишился всего этого. В один весенний день.

* * *

Утро началось как обычно. Я вернулся с ночной прогулки, где опять пришлось втолковывать моему соседу Барсику, куда он заходить не должен. Не, так он котяра нормальный, только вот наглый и упорный. Вбил себе в белую башку, что раз тут нет на него собаки, то это нормально лазить ко мне через дыру в заборе и шляться тут. А вдруг он тут у меня найдет что-то, о чем я не знаю? А если уже нашел? Ну, в общем мы друг на друга поорали, разок сцепились и разошлись с гордым видом: он с поцарапанным носом а я с покусанным ухом. Как обычно.

Я ввалился в кухню (она у нас находилась в первой комнате, от входа налево)и крикнул:

«Тетя Даша, кушать хочу!»

Она как раз на кухне была. Вздрогнула и кричит:

- Уй! Пантерыч, ты меня напугал! Уйди от меня!

Это она всегда так. Прокричит, успокоится и что-нибудь даст, как правило стопку нарезанного огурца или кусок колбасы.

Так и есть. Мне не видно, слишком высоко, но я уже знаю – отрезает кусок колбасы. Такой запах ни с чем не спутать. Положила аккуратно на блюдце и поставила мне под нос.

- Ешь, Пантерыч!

«Пантерыч» - это я. Меня так старичок назвал, когда я только тут поселился. Где я был раньше, я уже не помню: давно дело было. Жалко, долго он с нами не прожил – умер, бедняга. Мне он нравился, он мне откуда-то свежее мясо доставал, а когда я наемся и к нему приду, он мне газеты читал. От него я и знаю: пантера – живущий «в саване» большой черный зверь, очень на меня похожий. Сам понимаю, что смешно, но больше ничего о нем не знаю.

Я наелся, вылизал блюдце и пошел к дивану. Он у нас в доме один был, в большой комнате, справа – здоровенный такой, серого цвета, сколько помню все время стоял. Залегаю это я на него и только собираюсь дремать, как приходит тетя Даша и сгоняет меня с него. Понятно, сейчас будет свой телевизор смотреть. Ладно. Мест и так хватает, не пропаду. Хотя обидно, конечно. Я телевизор люблю, не смотреть, конечно, я так из него ничего не понимаю, но спать под него очень удобно – засыпаешь сразу.

Я вышел из дома и полез на крышу. Залезть на нее легко, рядом проходит забор, к ней прислонена лестница, а перескочив с забора на лестницу, а с нее на крышу – пустяк. Дом у нас очень удобно под березой стоит, утром, когда прохладно, там солнце светит, пригревает, а днем дом в тени, хоть весь день спи. В общем, я привалился на скате и уснул.

Проснулся я от странного чувства. Такое ощущение, что воздух застыл, деревья застыли, все застыло и давит на тебя сверху, будто раздавить собирается. У меня это часто перед дождем бывает, но на небе ни облачка, Только на горизонте, где только-только солнце поднимается, маленькие белые полоски. А чувство такое, что вот-вот ливанет так, будто наверху кто-то дырищу прорезал.

Ну, я такое дело приметил, ухи навострил и слушаю. Слушаю и примечаю – тишина как и впрямь перед дождем. Кузнечики не стрекочут, птицы не поют. И где-то вдали собаки воют, то одна, то другая. Я вслушался. Собачий говор я за версту могу понять, а их чутьем пренебрегать никак нельзя, уж насколько я их не люблю. Даже люди, хоть они в этом плане глухие и слепые, на них внимание обращают.

Похоже, овчарки с милицейского кордона надрываются. Терпеть их не могу! Раз забрел к ним поближе, ничего дурного не желая, а они как кинутся! Еле ноги от них унес, и то только потому, что под ихней «колючкой» прополз, а они не смогли. Но сейчас что-то они переполошились, и непохоже, что к ним «нарушитель» за ихней пайкой и вареной тушенкой забрался.

Я слушал, слушал, и вдруг вижу, что где-то далеко, на север если глядеть, какое-то непонятное свечение имеется. Я на него пока смотрел, полминуты, наверное прошло, и странный такой вибрирующий гул начался. Я не знал тогда, что потом будет, и спокойно это так наблюдал, олух, и еще прикидывал, где это быть может; мне еще подумалось, что это где-то за забором с колючей проволокой, где я на тех собак с кордона нарвался. Если б я не таращился на это, а крик поднял, может мы с тетей Дашей спрятаться успели…

Потом сильный толчок был. Домик наш затрясло, и сразу вокруг все заголосили: у Барсика курятник начал с ума сходить, вокруг собаки завыли как на покойника, людские голоса слыхать, а свечение все разрасталось, и гул все громче становился. Я перепугался, заорал дурным голосом и к сараю помчался – там вроде как нора старая была, я там еще мышей ловил. Дотуда добежал, оглянулся – а свет уже такой яркий стал, как зимой в ясный полдень – и тут уже непрерывно начало трясти, гул начал в визг переходить, как иногда чайник поет, только очень громко. И тут как шандарахнет!

Очнулся я уже в норе. Все еще трясет, на меня песок с землей сыпется, шерсть дыбом стоит и так плохо, будто меня кто-то в мыльной воде топит: в глазах щиплет, в ушах шумит, а что в глотке и носу творится – и вовсе вспоминать не хочу. А снаружи сквозь гул и шум в ушах слышен треск какой-то (это я уже потом понял – сарай горит), кричат и визг такой, будто свинью режут, очень похоже. Я все это безобразие лохматой шкурой ощущаю, а потом меня скрутило так, что я вырубился.

Как я из этой поганой норы выбрался – уже не помню. Прихожу в себя уже на Барсиковом участке.

Жарко как после полудня летом, трава дымится, в отдалении сруб горит, где Барсик с хозяином жил, и никого живого вокруг нет. Я вокруг осматриваюсь: забор возле дороги повален, и все либо горит, либо только что сгорело. Свой дом высматриваю, но его не видно – кусты мешают. Потом я так и не узнал, что с ним стало, все подходы потом там «мясорубками» были утыканы, не подберешься.

Ну, в общем, смекнул я, что надо давать деру отсюда. Ну и дал, только пыль из под пяток летела. Много позже потом поражался, как ни в какую аномалию не попал – мчаться, не разбирая дороги в Зоне – верная смерть. Пробежал я это метров «…сот», и остановился передохнуть. Тут я возле дерева птицу увидел, между прочим, первое живое существо, которое я увидел в Зоне. Кажется, воробей был. У меня инстинкт взыграл, и я за ней пополз, да и жрать хотелось. Только я приладился прыгнуть, он меня увидел и взлетел. Вот только улетел недалеко.

Так я первый раз с «комариной плешью» познакомился. Не успела пташка на дерево взлететь, как шмяк! и об землю раздавилась, только перья полетели. Я не сразу понял, что это за фокус, хотел было птицу подобрать. Дерево рядом затрещало и тоже туда же грохнулось – опилки во все стороны, а посередине картина – «дерево и цыпленок табака всмятку». После этого я понял, что туда лучше не соваться. А ведь еще за минуту до этого почувствовал зуд в лапах, хвосте и все равно пошел туда! Был бы тогда «Пантерыч, цыпленок и дерево табака».

Отдохнул я и почапал дальше, подальше от той стороны, где свет был. Потом, от Серого, я узнал, что это где-то под ЧАЭС было. Ясное дело, говорил он это не мне, хотя я в тот момент у него под ногами терся. Просто он тогда с Доктором говорил об этом. Но об этом потом расскажу.

Как я сказал, почапал я. Хорошо, тогда еще не было монстров столько, как сейчас. Только аномалии были. По пути из Зоны я всякого навидался. Видел, как мужик какой-то (видимо, такой же счастливец, как я) во время отдыха на «жадинке» расположился, да так его к ней и приковало. Ох как он тогда помошь звал-кричал… Впрочем, «счастливец» - это я переборщил. По моему, лучше лапы отбросить в «мясорубке», чем медленно умирать от голода в двух шагах от рюкзака с едой. Ведь тогда еще ж никто из людей не знал, как замечать аномалии, у меня-то уже мое чувство прорезалось.

В общем, через день я добрался до Периметра. По пути сумел пару крыс схарчить(уже не в первый раз, еще до всего этого крыс ловил), насмотрелся где может какая аномалия быть, ну и пару раз видел еще нескольких людей, выходящих из Зоны. Один раз набрел на целую группу. Позже еще несколько раз виделись, они сталкерами стали.

Вышел, значит, я к Периметру. Там уже шумно, вояки уже там бучу подняли, свои винтокрылые дуры в небе крутят, и нагнали этих волков поганых – псов-патрульных, родных братьев тех овчарок со старого кордона (я их, кстати, больше не встречал – видно так и сдохли собачьей смертью в своей конуре). Там задумался. Назад – глупо. Вперед – самоубийство. Вправо-влево – лучше бы вперед. Ну и решил подождать.

Жду день, другой. Живот сводит так, что еще немного – и на собаку кинешься. Пришлось сходить к воякам, своровать у них чего-нибудь. Забрался я к ним в машину, там, где у них что-то вроде кухни было, и унес сухпай, уже водой залитый и разогретый. Два часа драл когтями пакет, пока до курятины не добрался. Зато потом обожрался. В общем, да будет сухпай, и ну его к собачьей маме!

Прошло дня четыре (вы не в курсе, я еще и считать умею! До восьми, по числу когтей на передних лапах). Вояки уже немного обжились, вроде шума меньше стало. Я встретил снова тех бродяг, которых раньше видел, которых к Периметру шел. Видать, тоже ждут. Внаглую спросил у них поесть. Один из них, видимо, сжалился, кинул кусок колбасы. Докторская!

Засел я с этим куском подальше ото всех и начал отовариваться. Тут невольно полезли в башку воспоминания, как тетя Даша меня такой колбасой кормила, как я когда-то у нее на коленях сидел, и такая тоска взяла… Хоть мы и сами по себе, как тот дед говорил, который мне имя дал, а те, кто о нас заботился, долго не забываются…

Вот он, кусок колбасы: лежит, зараза, и лежит себе, а есть уже не хочется.

Ладно, оставим пока на потом. Никуда он не денется. Псы сюда не забредут.

Кстати о псах.

Я пополз поближе к Периметру. Поглядеть, чем псы с военными живут.

А тут, похоже, большие перемены. Все куда-то грузятся, бегают, что-то носят. И псов они уносят! Уходят!

И тут меня ударило. Шерсть на спине дыбом, в затылке звон. И ощущение, как тогда, давит с неба тебя в землю.

Выброс!

Похоже, мне тоже пора уносить ноги. Ладно, прибьемся к знакомым бродягам, уже ведь знакомы.

Я дунул со всех лап к стоянке. Ага, они тоже просекли тему, собираются. Но о выбросе они не знают!

Я попытался привлечь их внимание. Бесполезно. Они не понимают. Один даже достал из пакета какие-то объедки и кинул мне.

Я отпрыгнул и отбежал, оглядываясь. Ну же, дойдет до вас или нет?! А, вот. Наконец-то. Один из них, по виду самый старый, поднял голову, принюхался.

- Что-то будет сейчас. А ну, быстрей собирайтесь, сынки!

- Ты думаешь, выброс, Сергеич? – спросил крепкий мужик в комбинезоне.

- Похоже на то. Быстрей, быстрей! – заволновался старик.

- И что-то кот нервничает… Похоже, сейчас начнется. Давай, бери рюкзаки, двигаем!

- Может, взять его с собой? – сказал юноша в очках.

- На хрена?! Своего барахла навалом, а ты еще этого кошака с собой тянешь! – рявкнул мужик.

- Домашний ведь, пропадет, - грустно заметил очкарик.

Ага, сейчас. Был бы я домашним, я бы валялся далеко позади. Может, меня бы уже растаскать успели бы. Не пропаду, перебьетесь. Но с вами пойду.

Мои новые попутчики уже собрались и сейчас бежали к забору с колючкой. Их со мной вроде бы никто не заметил. Мужик в комбезе достал какие-то ножницы, лег на спину и перерезал нижнюю проволоку, откидывая концы в стороны. Затем он быстро прополз ко второму забору (на какую собачью мать он там? мне он не помеха, пролезу спокойно) и перерезал там тоже. После чего он пролез в дыру и махнул рукой. Через дырки полезли молодой и старый.

Нужно срочно куда-то спрятаться. Я думаю, вполне подойдет этот огромный железный ящик на колесах. К счастью, бродяги рванулись именно к нему.

- Андрюха, ты что, еще и броневик водишь? – изумился молодой.

- А чё, я это со срочки должен забыть? – хохотнул мужик в комбинезоне.

Я запрыгнул на ящик с колесами. Сверху он был очень странный, непохож на мусорный бак, в котором часто можно было найти еду. Во-первых, длинный. Во-вторых, люки очень маленькие. А в-третьих, длинная палка на непонятном выступе-колпаке, возле которого и были люки.

- Заводи! – крикнул старый.

Что-то взревело сзади ящика, и я чуть не упал с него. Он что еще и ЕЗДИТ?! Мать моя кошка! Я вспрыгнул на выступ, с него на край люка, и залез внутрь.

- О! И кот тут, - сказал мужик Андрюха. – Ну залезай, гостем будешь.

Начался выброс. У меня снова встала шерсть дыбом, в пятках засвербило, но уже не было так плохо, как в первый раз. Может, мы уже далеко. А может, я привыкаю. Скорее всего, и то, и другое.

* * *

Мы ехали по какому-то проселку. Нас было четверо. Мы тогда еще не знали ничего. Мы не знали, что этот выброс, от которого мы уехали на броневике, уничтожил военную экспедицию, направленную в центр Зоны для ее изучения и увеличил ее еще на несколько километров. Мы не знали, что через месяц сюда будут рваться авантюристы всех мастей, чтобы заработать деньги на продаже артефактов, которые будут возникать здесь. Не знали, что мы будем одними из первых, кто станет сталкерами – охотниками за артефактами и исследователями новых территорий. Не знали, что каждый из нас будет знаменитым – по своему. Мы также не знали, что Зона уже не отпустит никого из нас и все мы останемся в ней – кто-то как труп, а кто-то просто так. Но мы уже видели друг друга. Мы сжились - Я – Пантерыч; Максим «Лесник» Сергеевич; Андрей «Хог» и Сергей «Серый». Мы – будущие сталкеры.

История II. Обратно в Зону.

Я снова посмотрел на ночное небо. Оно все такое же черное и непрозрачное. Даже звезд не видно. Может, из-за тумана так. Ведь он только, наверное, вне Зоны около земли стелется, а тут он высоко клубится, перемешивается, скручивается, будто кто-то тесто месит. А может, это от «жарок» дым идет и не рассеивается, а виснет.

Я перевернулся на другой бок и заурчал. Доктор мне сегодня пир устроил. Нарезал мяса свежего, и что важнее чистого, нерадиоактивного, огурчиков туда добавил, молока мне налил в пустую консервную банку, и выставил это богатство мне. Ума не приложу, где он такое достает? Сколько уже Зону топчу, а нигде, как у Доктора такой еды я никогда не видел. Впрочем, это неважно, главное, она у него есть и не кончается. Ладно.

Да, хорошее мне мясо Доктор дал. Не радиоактивное, что интересно. Тут, в Зоне, чистое мясо очень тяжело найти. Я чистое мясо от «грязного» прекрасно отличаю, ведь это человек, если он своим прибором в еду не потыкает, или мутант какой-нибудь может такую дрянь сожрать – человек потому, что не видит ни хрена, а мутант потому, что ему уже до собачьей матери, радиоактивное оно или нет, и так уже «светится» здоровьем. А я сразу вижу, если мясо «грязное», оно светится чуть-чуть, еле видно, и мертвечиной от него прет. Не так, как от настоящей – от нее словно такая сладковатая вонь идет, а вот от зараженного мяса несет стылостью, привкусом металлическим и запахом ржавчины. Людям плохо, у них глаза слабые, увидеть или почувствовать они мало что могут, и остается им на свои приборы полагаться.

Я лег калачиком, уткнул морду в лапы и задумался. Начал вспоминать, что со мной было, когда я вышел из Зоны (впрочем, неверно, не вышел, а выехал, причем не один), и добрался до городка, в котором вроде как вояки окопались Зону сдерживать. Дураки! От Зоны надо либо бежать, либо в ней жить. А вот сдержать ее никто не сдержит, это сейчас всем ясно. Мне кажется, достаточно просто жить с ней в мире, не злить ее понапрасну. Пробовали дразнить собаку на открытом поле? То-то.

Ну да ладно. Дело было так…

* * *

Крыса снова показала кончик носа из норки и снова спряталась. Тварь, как будто знает. Впрочем, нет, если б знала, то не то чтобы нос показывать – рядом не сидела бы. Уже целый час одно и то же. Выскочит и снова спрячется, сволочь серая, длиннохвостая. Зато какая вкусная!

Я с усилием проглотил слюну и чуть сдвинул затекшие лапы. Нечего отвлекаться, иначе крыса просечет тему, убежит и раньше, чем до вечера не вылезет, благо солнце уже садится. Ведь с утра ничего кроме воробьенка не обломилось, а лопать хочется…

Крыса вновь высунулась, уже чуть дальше. Я не шевелился. Она пошевелила длинными роскошными усами, понюхала воздух, посмотрела на корочку хлеба возле норки и высунулась наполовину...

Я собрался. Сейчас хвост покажется и можно брать, не уйдет. Не успеет.

Крыса сделала шажок. Еще шажок. Я сидел прямо над ней, она меня не видела.

Еще шажок. Она уже полностью вылезла из норки. Я сгруппировался и прыгнул.

Даю слово – я не шумел. Но она каким-то образом поняла, что ее собираются сожрать и нырнула обратно в нору. Я лишь поднял пыль. Ммать!!!

Все. Тут на сегодня охота закончена. Можно уходить. Я отряхнулся и пошел прочь, на секунду оглянувшись.

Собачий хрен тебе в глотку, да чтоб попал туда через задницу, подруга…

Ладно. Еще не вечер, можно что-нибудь спромыслить. А если уж ничего не выйдет, то можно на помойку слазить, вот только бы там на собак бродячих не нарваться, они там тоже пасутся…

А пока пойдем к кафешке знакомой. Мало ли, может отбросы выставили. Хотя и там можно и от собак огрести, и от тамошней котовской банды, да и дворницкую метлу исключать никак нельзя. Вон как-то раз Туману хряпнули по загривку, так он там лапы и отбросил. Я его потом видел, его галки с воронами на помойке растаскивали. Мдаа… вот ведь как грустно все выходит.

Короче, кафе так кафе! Там, бывает, можно так отовариться, весь день потом где-нибудь отдыхаешь, и голод не мучает.

Ни хрена. Объедков нет, только все в мыле кругом. Должно быть, санитарный день у них. Важно одно – едой тут и не пахнет. Такое чувство, что кругом у всех санитарный день – еды нет, все кругом шарашатся, и ногой от кого-нибудь получить на здоровье как нечего делать. На военном продскладе такая же бодяга, и вдобавок, псов с цепи спустили. Ближе подбираться я не рискнул, с крыши просто посмотрел, как они носятся. Их там хозяева недокармливают, и эти волки подзаборные, если я грохнусь сверху к ним на зубы, будут в полном восторге.

А возле магазина я еще днем был. Там тоже ничего утешительного. Машины носятся туда-сюда, мужики с ящиками ходят, эта дура в оранжевой кепке орет как будто ее режут, и никто на подачки кошкам и собакам не в настроении.

А, вот! Кто-то, наверное пенсионеры, возле кафешки кормушку для птиц сработали. Вон как воробьи крутятся. И голуби, крысы летающие тут как тут. Крысы потому, что если ее неправильно схватить, может клювом в нос, а то и в глаз долбануть, вон как Сэму вчера, а летающие потому… ну, понятно.

Можно подкрасться. Эти пичуги, похоже, ничего не видят, кроме зерен и семечек, которых им насыпали сердобольные старушки. Орут себе, клюют свой подсолнечный обед и ужин, переругиваются и бьют друг друга клювами и крыльями. Смешно. Почти как у собак – банды, разборки, территории. Не, у людей точно также, но речь сейчас не о них.

Кормушка на дереве, недалеко от земли. Простому коту забраться нетрудно. А мне с недавних пор и вовсе пустяк, как когда-то от забора до крыши по лестнице перепрыгнуть. От Зоны у меня, что ли, такое умение?

В общем, допрыгнул я до кормушки. Птички дернулись, но я уже успел схватить одну «крысу летающую», и упрыгал с ней от остальных. Неплохо. Совсем неплохо. Теперь можно устроиться где-нибудь в тихом уголке, и слопать добычу.

Что? Ты еще трепыхаешься? Жить хочешь? Ну уж нет милая, я тоже хочу жить, и уже потому этого тебе не дам. Единственное, что могу – успокоить тебя побыстрее.

Я нагнул голову и придавил голубя лапой. В тот момент, когда птица дернулась, пытаясь вырваться, я коротко дернул пастью вверх и вбок. Раздался характерный хруст, и добыча замерла.

Ну, вот и все. Едой я обеспечен.

Я забрался в простенок между домами. Видно, тут никого кроме собак не бывает, да и то наверное свой ящик почтовый забросили, вон какой слабый запах от старого рванья. Самое то. Не совсем одиноко, не слишком шумно. Я опустил добычу на землю и принялся заправляться на завтра.

* * *

Я в этом городишке тогда около месяца отирался. Там много нашего брата, из Зоны сбежавшего, собралось. Ну и беженцы, бродяги, вояки само собой. Перевалочный пункт, в общем. Еды почти никакой, всяких неприятностей уйма, хорошо хоть с ночлегом проблем нет – залег, где повыше и дрыхни. В общем, был я там недолго, пока очередной выброс не случился. Уже и зверье дикое начало из Зоны лезть, и аномалии бродячие появились… В общем, подошла Зона к этому городку военному почти вплотную. Людишки засуетились, простые жители все поуезжали, военных нагнали под завязку, и я начал думать, куда мне подаваться. Зона-то скоро здесь будет. Бежать от нее – куда? Чего я у них там не видел? Еды нет, зато желающих ее – уйма. В таком случае, уж лучше Зона. По крайней мере, я уже там был и ничего, не пропаду. А тут от голода загнешься быстро и неприятно.

Пробраться из городка к новому Периметру было просто, беги, отдыхай да снова беги, на одинокого кота никто внимания не обращает. А перебраться на ту сторону было и вовсе «как два пальца обделать» - так при мне один вояка выразился. Их, видать, кто-то потрепал как собака грелку, забор весь в дырах, кое-где даже грузовики разьехаться могли, уж на что громадины. Я так мельком посмотрел, как они зверье уделали – мне по первому разу страшно до шерсти дыбом стало. Не, потом я на такие ихние игрища не раз смотрел, привык, а в первый раз шерсть дыбом, усы торчком, а в голове мысль – как бы смыться отсюда поскорее. Ну, я и смылся. Забор ихний драный никто не охранял, они там в своих коробках с колесами, с пулеметами сидели и носу не казали, как те крысы в норе.

Прилег я в рощице, что в Полосе Отчуждения (или как полтора километра до Зоны называются) была. Тут меня как скрутит! Язык прижат зубами, в башке будто слесарная мастерская дяди Степы (был у нас в поселке такой мужик) работает, а в животе будто кто-то кишки на палку наматывает. Меня так минут пять помучило и отпустило. Я понял, что это меня так Зона приветствует. Ну, здравствуй, поганка. Не ждала? Получай и расписывайся, Пантерыч к тебе пришел, идиот идиотом.

Ладно. Пошел я в общем дальше. Я знал, у кого первое время перекантоваться. Я, когда из Зоны выходил, видел, что не все из нее стремились, кое-кто там остался жить. А один из них очень удобно расположился, прямо в Полосе Отчуждения, неподалеку от армейского кордона. Сидоровичем того мужика звали, он и сейчас там. Он себе, оказывается, отгрохал подвальчик, рядом с поселком, и устроился там, как суслик в норе, и выбросы там пережидает. У него я и решил на некоторое время устроиться, а там видно будет.

Добежал я до той деревеньки, где Сидорович обосновался. Тут-то я за собой и начал примечать. Обычно ведь кошки как бегают? В среднем темпе метров «…цать» пробегут и шагом, а если в карьер, то и вовсе мало. Мы больше крадемся чем бежим. А я тут кросс на полкилометра пробежал и почти не запыхался. Да и остальное, прыгать стал дальше, не то чтобы там кузнечик какой-нибудь, но очень неплохо по сравнению с прошлым стал прыгать. Карабкаться стал лучше. Видеть тоже стал… нет, не подумайте, на зрение я и в прошлом не жаловался, даже наоборот, а вот сейчас… не могу описать, но как бы видеть стал больше вокруг. Замечать, в смысле. Чутье на аномалии, опять же. Я так подумал, и решил, что это не иначе, как от самого Первого Выброса со мной такое сталось. Ведь Зона не только отбирает, что, конечно, чаще происходит, но и дает! В конце то концов, откуда сейчас все эти местные твари берутся?

Причапал я к Сидоровичу. Он мне очень удивился, хотя в факте ничего удивительного нет. Ну пришел кот бездомный к деду, ну и что? Тем более, что уже знакомы. Я его диким мявом от чтения книжки отвлек, а он, наверное, так изумился моей наглости, что кусок ветчины с бутерброда дал. Банально и полезно, в общем.

В общем, Сидорович, хоть и удивился, но принял как родного. Позвал он, значит, меня на кухню, где я в первый раз за два дня поел досыта. И предложил остаться.

- Раз уж у тебя больше дома нет, то оставайся у меня, крикливая душа.

* * *

Вот я у Сидоровича и жил. Работенки было мало, а заключалась она в потреблении всяких мясных консервов; расслабленном мурлыкании, когда меня гладят; ну и еще кое-что по мелочи. Скука. Сидорович меня редко наружу выпускает, боится, что меня там задерут. Да кто меня там задрать может, я тут уже все окрестности облазил, кроме стаи крыс в деревне и трех собак под мостом автомобильным ничего тут нет!

Хотя, если честно, не в этом дело. Простора мне не хватало, вот чего. Свободы. Нет, у Сидоровича тушенка очень даже ничего, особенно после крысиной диеты, но недельное сидение в подвале, хлопцы, меня очень даже утомляет. И потом, с недавних пор я перестал любить дармовую еду. Конечно, если мне там кусок колбасы или ветчины предложат, я это слопаю. Но не с таким удовольствием, как если бы я это сам добыл, или, скажем, за дело. А жрать ее за просто так, то мне это уже и еда не еда, а ерунда.

Время потихоньку шло. Уже в Зону начали люди ходить, сначала просто за хламом разным, который в домах брошенных был. А как узнали, что то, что после крыс и птиц осталось, в аномалии побывавших, можно продавать, и очень неплохо, то сюда народ прямо-таки толпами повалил. Люди, они ведь мало что слепые и глухие, так еще и безголовые, им никогда и ничего на всех не хватает. В общем, начал народ в Зону ходить, за «артефактами», как их Сидорович называл. Он и сам поначалу ходил, а потом смекнул, что эти самые артефакты можно у этих людей, «сталкеров», покупать и перепродавать на Большую землю. Умный он все-таки мужик, я бы так никогда не додумался. Как он мне потом, когда в настроении был, рассказывал, «я на этом деле столько капусты срубил, что мне теперь на половину оставшейся жизни хватит с этим хабаром». Я из этого мало что понял, капустой с ним за артефакты никто не расплачивался, и откуда ему на оставшуюся жизнь этой капусты хватит, если он с нее через месяц загнется? Ну, с хабаром все понятно, это те же артефакты. Хотя их тоже не советовал бы есть, мало ли что.

Скука. Сиди себе в подвале, и сиди. Делать нечего, прямо клетка, только большая. Решил я сбежать от него, и начал думать, где потом пристроиться, и нужный момент ждать.

А пристроился я следующим образом. Дело так было.

Лежу я на шкафу в конурке у своего нового хозяина и смотрю, как хлюпик какой-то ему «паклю» впарить пытается. Я эту диковину уже и раньше видел, это мох, в «холодец» попавший. Ничем особо не примечателен, просто его там как-то обработало, в «холодце», и он теперь ланы залечивает. Пучок волос, с виду.

Новичок, само собой, его хочет подороже скинуть. Сидорович не дурак, о чем он прямо хлюпику и заявил. И добавил, что свой обрывок мха он может разве что у ученых на хавчик махнуть, и то вряд ли.

Я с ним мысленно согласился. Тем более, что и раны эта дрянь заживляет так себе, а зуд от этого мха еще неделю есть. В общем, не польза от него, а сплошное паскудство. И ерунду эту он действительно нигде не сможет продать с выгодой, дрянь стараний не окупит.

И тут меня тогда эта мысль посетила. Я тогда еще не понял ее гениальность, а просто почуствовал, что что-то в ней есть дельное. Про поесть-покушать, что важно, и про свободу, что еще важнее.

Что мне в этой жизни надо? Свобода. Много свободы. А если я от нее устану, то уголок, где мне всегда будут рады, и еда чтобы не просто так, не задаром, а за дело, и хорошая.

А это значит…

Я из положения лежа вскочил. Пятки зазудели, в голове застучало.

А значит это то, то какого хрена собачьего я тут небо копчу, у Сидоровича в конуре?! Вот она, свобода, и вот оно, дело на всю жизнь! Прямо за дверью подвала, выйди, и все!

Этим же вечером я сбежал от торговца. Через полтора месяца после прихода к нему.

* * *

Я вылез из подвала. Ох, и давно же я снаружи не был! Оказывается, сталкеры уже себе деревеньку под нужды отвели и там обретаются. Однако! Но о деле, не надо отвлекаться. Кроме того, лучше поторопиться. День к закату идет, а я, во-первых, не знаю, какие тут перемены, а во-вторых, на собственном опыте знаю, что тут по ночам такие твари поохотиться вылезают, что хуже времени для рейда не найти.

Решил тогда на север пройтись. Я помнил, что там недалеко в карьере огромная «комариная плешь» образовалась, и возле нее артефактов как грязи было. По крайней мере, так неделю назад было. Ну, пошел туда.

Там меня ждали две, нет, три неприятности. Аномалия за то время успела рассосаться на несколько маленьких плешей и съежиться в размерах, из-за чего почти все вокруг нее было обобрано – раз. Возле этой (то есть этих) плеши поселились мутанты – два. А самое поганое, то что это были не собаки, от которых легко смыться, а кровососы – самые опасные твари в Зоне, которых я тогда знал.

Я в тот момент решил уйти по быстрому и попытать счастья где-нибудь еще, но один из них, эта собака в щупальцах, меня увидел. Что тут началось! Все эти громилы кровососущие сразу испарились, а я вижу, как ко мне четыре дорожки в пыли идут (хорошо, что травы не было, а то бы я там так и остался).

Назад, к лагерю, я бы не успел при всем своем желании. Эти лбы бегают так быстро, что меня вмиг догонят и схарчат, пикнуть не успеешь. Ну, мне только вперед и оставалось идти. Я рванулся, до аномалий добежал, и между двух юркнул. Под носом (пардон, под склизкими щупальцами) одной из пылевых дорожек.

Кровососы остановились, что-то свое кумекать, а я потихоньку в лабиринт между аномалий двинулся. За мной следом никто не двинулся, для них проходы узковаты. Мне оставалось только место найти, где они меня не будут видеть, выползти и тихо уйти. Ах да, мне же еще артефакт найти надо, чтобы было чем перед Сидоровичем похвалиться.

Твари между тем начали вокруг котлована ходить, видимо, тоже место искали, где пройти можно. Я в горизонтальную трубу залез, чтобы аккуратно на ту сторону котлована перейти, и встал на месте. Вот он, артефакт. Можно больше не искать. Берем его и уходим.

Однако не так-то просто было его взять. Артефакт, диковина эта, чтоб ей провалиться, в пасть не влезал. «Медуза», кажется, это была. Не помню уже. В общем, взял я ее зубами, клыком за какой-то выступ зацепился и понес. Прополз потихоньку по трубе (хорошо, что почти ровно лежала, ползти было легко), до конца дошел, выглянул и вылез. Там еще поваленное дерево было, сучья с палой листвой дыру выходную прикрывали, так, что меня никто не видел. Вышел я из котлована, посмотрел, как кровососы суетятся, меня ищут, отсалютовал им длинным хвостом на прощание, и обратно, к Сидоровичу погнал, хабар в пасти держа.

Удалась ходка. Сидорович просто охренел, когда я с этим артефактом к нему ввалился. Не ждал, видно, от меня такой смекалки, да еще что я «медузу» притащу. Потом, когда он от изумления оправился, он меня рыбьей головой премировал, а диковину эту он себе в загашник спрятал.

Через день я опять на ходку пошел. Тут уже он меня сам отпустил. Я еще недалеко так отошел и обернулся – он на месте стоял. Смотрел на меня с таким видом, будто ожидал, будто я сейчас в мужика с автоматом наперевес обращусь. Не, дед, я не мутант-трансформ, и не контролер, такие штуки откаблучивать. Я просто кот. Пантерыч. Сталкер.

История III. Болотный Доктор.

Из-за туч, закутавших ночное небо, выглянула луна, осветив скрюченные болотными испарениями деревья, бочажки с мутной водой и серо-черные камыши по их краям. Сейчас на Болотах было на редкость тихо – ни ветра в траве, ни рева мутантов, ни карканья, ни обязательной в этих краях стрельбы. Тихая ночь в Зоне.

У меня запершило в носу. Я чихнул несколько раз, прежде чем зуд прекратился. Заснуть все никак не получалось. Может, из-за того, что болит сломанный коготь на лапе, а может, просто потому, что мне эта тишина действует на нервы. В Зоне свои понятия нормальности, и мертвая тишина вокруг в них никак не вписывается.

Почему-то вдруг вспомнилось, как я в первый раз познакомился с Доктором. Просто так. Впрочем, у кого на крыше я сейчас лежу? Он мне не то чтобы хозяин, мы с ним скорее друзья. Братья по разуму и немного по интересам. Меня интересует свобода, хорошая еда, славный ночлег и любопытство, откуда и отчего взялась на свете Зона. Доктора интересует это, многое другое, а иногда и вовсе непонятно что. Но все-таки он умный дед, гораздо умнее любого, которого я повстречал, и есть в нем нечто такое… особенное, скажем так, не от мира он сего. Примерно по этой причине я с ним на Болотах и обосновался, об этом сейчас расскажу.

* * *

Я на тот момент был в Зоне уже почти два года. Сейчас для меня это уже немного, но тогда мне казалось, что я здесь уже вечность. Мда… столько всего произошло с того времени, как я сходил в первую ходку, что сразу и не расскажешь. Ну да ладно, попробую.

В общем, поработал я на Сидоровича. Потаскал я ему всякую мелочь, какую можно в пасти таскать (увы, тогда многие вещи полезные пришлось пропустить). Торговец мало-помалу привык, завел на меня расчетный лист, куда записывал все, что я ему принесу. Относиться стал лучше (он ко мне раньше тоже неплохо относился, но считал за игрушку, а не за делового партнера), ну и стабильный ночлег с едой мне обеспечивал. Я поначалу на Полосе Отчуждения артефакты искал, на Кордоне, а потом, когда пообтерся подольше, начал глубже заходить, на Агропром, Свалку, в Темную Долину тоже пару раз наведывался.

С мутантами тоже научился справляться. Как-то раз увязалась за мной собачья стая, с псевдособакой во главе. А неподалеку две «воронки» здоровенные случились. Ну, я тварей за собой увлек к этим двум «воронкам», между них проскочил, отбежал подальше и любуюсь, как аномалии собак на куски рвут. Ведь эти слепые твари «воронок» совсем не замечают и летят напролом. За что и подыхают толпами, когда между ними и «жертвой» «воронка», «птичья карусель» или «мясорубка» бывает.

В проход вслед за мной тогда только две собаки и проскочили, вожак-псевдодог и слепец. Последний по случайности, а псевдособака потому, что она хотя и тупая как пробка, но глаза у нее на месте, и тропить через аномалии умеет. Мне делать нечего, пришлось бой принять. Я от них обеих увернулся, на спину к вожаку запрыгнул и давай ему там когтями драть. Тот оборачивается с оскаленной мордой, и я ему в глаза вгрызаюсь. Я же вам тогда говорил, что цепляться и драться стал лучше?

Короче, я псевдособаку ослепил, спрыгнул с нее, она, ничего не видя, в сторону аномалии бросилась, и там ее разметало. Слепец такое дело услышал, осознал, что один остался, и тоже метнулся куда-то в сторону. Я пару минут отдышался и дальше пошел. Вот так вот.

После нескольких ходок Сидорович мне в качестве контейнера противогазный подсумок доработал, укрепил его чем-то и ко мне ремнями прикрепил, для тех диковин, которые в пасти таскать нельзя, и хитрые перчатки кожаные сшил, видимо, подглядел, как я передними лапами с артефактами управляюсь. Не сказал бы, что стало удобно, но у меня фигура крупная, унес. А с этой обувью импровизированной легче стало, в конце концов, не всякую диковину можно просто так взять, защита нужна. В общем, я приметил, где в железнодорожном туннеле скопление «холодца» было, и оттуда торговцу «слюду» притащил. А через день еще одну. За это меня весьма зауважали, кто обо мне слышал.

Так не всегда было, конечно. Когда я к Сидоровичу пришел после очередной ходки, он меня в команду сталкеров (людей, ясное дело) определил, как проводника через аномальные поля. Отряд должен был в Темную долину идти. Торговец меня командиру группы представил в своей берлоге, сказал, что в опасных местах я буду группу вести (мне это тогда не понравилось, за людьми в таких местах нужно смотреть и смотреть, а уж если их несколько…). Ну, командир сталкеров, Волк его звали, это спокойно воспринял, знал что я умею. И пошли мы с ним к деревне, с ребятами знакомиться. Тогда это и произошло.

Подходим мы к костру (вечером дело было). Я вижу: трое тертых мужиков водку пьют, а еще трое новичков с ужином ковыряются. Волк говорит, так, мол, и так, Сидорович дал своего проводника, будет нам помогать. И на меня показывает.

Все так на меня смотрят, как на диковину какую, из Припяти добытую. Один из них, Отец Диодор его звали, не удивился. Другие два ветерана хмыкнули и промолчали. А новички изумились до возмущения. Один сказал:

- На кой хрен нам этот кошак драный? Волк, ты что, совсем из ума выжил?!

- Не твое дело, салага! Я сказал, он будет нас вести в опасных местах, значит так и будет. А ты, Кардан, себе язык в ж… засунешь, иначе вырву к черту и выкину!

Новичок набычился и замолчал. Когда я себе попробовал тушенку из общих запасов взять, он на меня наорал, мол, вали отсюда пока цел и не воруй! Я ему тогда и показал при всех, что есть гонение братьев меньших (шучу).

В общем, я ему в лицо вцепился, как тогда той собаке возле «воронок». Он, наверное, не ожидал, что я на него запрыгну, руки свои поднять не успел, а я его уже дербанил. Не, глаза я ему выдирать не стал, просто морду порвал сверху и волосы повыдергивал немного. Зато крику было как от псевдоплоти в «карусели», а когда я его отпустил, то, что осталось, выглядело стремно. После этого на меня так с уважением и опаской поглядывали, и больше уже никто не трогал.

Кстати, я таким образом и новую кличку тому новичку обеспечил. Из-за следов от моих когтей его Шрамом прозвали. Он, конечно, потом говорил, будто его так чернобылец порвал, но те, кто слышал от тех, кто на эту драку смотрел, потом над ним смеялись и подшучивали. Да и сталкер из него получился так себе, он из-за этого к наемникам позже ушел. Но наука, я так понял, ему на всю жизнь осталась – не суди по внешнему виду о сталкере, да и вообще обо всем, в Зоне это чревато последствиями.

* * *

А ходка вышла неплохая. Мы тогда в Темную долину наведались, со стороны Свалки. По пути ничего неожиданного не было, а на радиоактивной мусорке и вовсе все более-менее тихо было, аномалий почти не было, если на кучи не соваться. Фонивший лесок мы по холмам обошли и спустились в Долину. Вот тогда работа и пошла.

Я тогда первый раз в Долине был. Само собой разумеется, ничего о ней не знал, ни расположения ловушек, ни какое зверье в ней водится, ни хотя бы что там есть. Вся надежда была, что сталкеры в курсе, куда соваться не следует. Ну и пошли мы. Сначала мы по холмам каким-то шли, потом по болоту (посуху идти нельзя было, там был джип армейский разбитый, и вокруг него все было мясорубками утыкано), потом возле моста автомобильного наверх вышли, и спустились, где я так понимаю, продолжение болотца было.

Тогда-то я этот запах и почувствовал. Неприятный запах, гнилостный. Сталкеры-то к болоту спустились и принялись подсумки свои набивать, а я наверху стою, принюхиваюсь. Запах откуда-то с дальнего конца болота доносился, я его сквозь болотную вонь еле чувствовал. Ну и решил осмотреться. У меня на этот счет есть поговорка: оглянись вокруг, когда тебе что-то не нравится, и увидишь много интересного.

В общем, смотрю я в ту сторону, откуда запах доносится. Вроде ничего особенного. Болото как болото. Травы почти нет, чахлые деревца растут, живности никакой. На дальнем берегу тоже вроде ничего… а, на дальнем берегу крыса ходит, но от нее такого запаха не может быть, я это точно знаю. Дальше рощица небольшая, елочки какие-то… не нравятся мне эти елочки, мало ли кто может там прятаться, запах то оттуда идет! Ладно, смотрим. Между деревьев вроде ничего нет, с виду чистая рощица… так… ничего…

И вот в этот момент начались неприятности. Крыса, которая на дальнем берегу копалась, вдруг в воздух как взлетит! Покрутило ее в воздухе и в рощицу унесло, я аж присел от удивления. Ни черта себе! Я и не знал, что такие аномалии бывают! А между тем, из рощи этой соловьиной вылетел здоровенный булыжник, тоже покрутился, и полетел в мою сторону, аккурат над головами опешивших сталкеров. Я от него еле увернулся, хорошо еще он не долетел по воздуху метров пять, а дальше уже просто катился.

- Что это было?! – заорал один из новичков, сжимая контейнер под артефакты.

- Бюреры! – догадался Волк. – А ну, все в круг, живо! На любой шорох палите сразу, поняли?

Сталкеры сбились в кучу, настороженно поводя автоматами. Я опрометью кинулся к ним. Не хватало еще кирпичом по балде схлопотать, не железная. Встал у ноги Волка.

- Тихо! Замерли все! – скомандовал Волк.

Тишина. Вдалеке слышно, как мясорубки потрескивают. Запах немного ослаб. Теперь немного понятно, откуда он, хотя… пес его знает, что это за «бюреры» такие.

Под одной елкой я увидел шелест веток. Несильный такой, но мне стало ясно – неведомый «бюрер» находится под ней. Я громко и зло заворчал, всем корпусом повернувшись в ту сторону – надо же показать, что я вижу то, что они не видят, и чтобы они увидели это тоже.

Волк внимательно посмотрел на меня. Проследил мой взгляд до того места, куда я уставился. Вовремя – там снова заколыхались ветки. Сталкер это дело заметил.

- Бродяги! – произнес Волк, прицелившись в сторону рощицы. – На десять часов, под крайней елкой слева – огонь!

Одновременно загрохотали четыре автомата (двое новичков остались смотреть сзади и по сторонам). Отец Диодор бахнул в том направлении из подствольника – между двумя елями полыхнуло пламя. Но, похоже, тварь никто не задел – не понимаю почему, четырех скорострельных машинок на одного мутанта хватает с лихвой – если он действительно один, и если он не морок.

Так или иначе, бюрер ответил. Из-за деревьев вылетела лавина всяких обломков, камней, кусков арматуры – и устремилась к нам. Волк свалился сразу, оглушенный обрубком железной трубы, остальные залегли, матерясь и отстреливаясь. Да, так дело не пойдет. Надо сматываться… а, хрена собачьего получится – сзади крутой склон, справа открытая местность, а слева болото и мост, даже я вряд ли убегу. Я хоть и сильный, но только кошак – запустят в меня камень какой-нибудь, или железяку заостренную – и все, кранты. Сталкерам хорошо, вон у них какие броники, а у меня только шкура.

Пока я размышлял, мы забрались под какие-то деревянные мостки на болоте. Командира сталкеров тоже вытащили, не бросили. Молодцы, уважаю.

Когда я в гнилой воде лежал, а бюрер нас камнями обстреливал, мне в башку черную мысль пришла. Тварь эта на нас сосредоточилась, и похоже, больше ни на что не отвлекается, из-за чего мы тут и лежим в грязи. Если мы тут еще немного полежим – то тут и останемся. А пока мы, то есть люди, держим бюрера на себе, я могу пробраться в ельник и добежать до бюрера. Ну а там по обстановке – либо я выманиваю тварь на открытое место, либо выцарапываю ей глаза, или чем там она смотрит, либо даю сталкерам шанс уйти. Альтернативы нет.

Выскочил я из-за мостиков и по острову помчался. Он, хоть и маленький, но гнилой, сволочь, и вязкий, бегать тяжело было. А как это болотце пошло, так и вовсе, картина «Ремба на болоте плавает». Но ничего, пробежал, хотя и пришлось повозиться. Хорошо, что тварь-телекинетик меня на грязи не увидела, а то если б срисовала, то своими кирпичами враз бы потопила. Ну, или по грязи размазала – суть то одна…

Выплыл я из грязи на сухое место и в ельник дернул. В это время, похоже, бюрер там еще один залп камнями сделал – с болота того смачный плюх-чвак доносился. Побежал я в рощице – маленькая она была, деревьев восемь, от силы – к елке дальней, на холме повыше которая была. Ну и вижу – сидит под ней здоровенный широкий хмырь в балахоне разодранном. Я потихоньку к нему покрался.

Мутант этот пасс какой-то руками сделал – перед ним два кирпича поднялись – и отправил «снаряды» в болото. Вроде ни в кого не попал – кроме «плюх-чвак» никаких стонов мне не послышалось. Ну что ж, это нормально. Я пополз на брюхе к нему, и чувствую: вокруг этой твари словно воздух плотнеет, плотнеет, и тебя не пропускает. Неприятное ощущение. Мне пришлось так хитро из лежачего положения извернуться, встать на задние лапы, чтобы непонятное «поле» меня не вытолкнуло, и прыгнуть. Воздух меня этот держал, прыжок получился так себе, зато я проскочил через плотное, и нос к носу с бюрером очутился. Он спохватился, повернуться успел, но я ему уже на голову прыгнул, толкнул – и в таком вот виде мы скатились по крутому склону к изумленным мужикам с автоматами.

Я как от падения опомнился, сразу попытался отпрыгнуть, чтобы не получить от своих пулю в зад. Мы с этим уродом в балахоне на боку непонятно лежали, и пришлось мне прыгать, ничего не видя перед собой. Я в воздухе крендель пролетел и в болотную жижу ляпнулся, в полуметре от «киселя». Хорошо, хоть не влетел. А бюрера в шесть стволов сталкеры приняли – уже успел достать, паскуда собачья.

А кроме этого, все остальное прошло гладко. Все остальные бродяги, не исключая того пацана, которому я лицо расцарапал, прониклись моим героическим поступком, и когда они паковали артефакты и бинтовали голову Волку, то время от времени на меня с уважением поглядывали. Я даже уловил краем мохнатого уха от третьего сталкера-ветерана такую примерно фразу:

- …Сидоровича заставлю на молоко раскошелиться, заслужил…

Спасибо. Обязательно выпью за твое здоровье. Но, если честно, ну этих бюреров к собачьей маме, и на такой случай заслуживать такое счастье как молоко свалкой с бюрером я не хочу. Не Ремба, в конце концов. Видел я в аномалии такой хероизм.

Обратный путь прошел без приключений.

* * *

Отдыхаю я вечером у Сидоровича, трудовое молоко усваиваю и шкуру от болотной грязи чищу. Тепло, спокойно, у торговца в приемнике какая-то девчонка поет, а сам он за столом сидит, покупателя принимает.

- …ладно, так почем пистолет будет?

- Ну, кольт тридцать восьмой я тебе за пять отдам. Потасканный правда, но ниче, стрелять будет.

- Давай. И еще патронов и еды на неделю сухпайком дай.

- Первый раз?

- Да нет уже, не в первый, - усмехнулся посетитель.

- А далеко собрался, Док?

- На Верхние Болота.

- Мужик, ты что, псих? – посмотрел на Дока торговец.

И впрямь. Тащиться в обычном защитном костюме с пистолетом в кармане мог бы только псих. Был я один раз на Болотах, но далеко проходить не стал – испугался. Не топь, а лабиринт из «плешей», «мясорубок», вода радиоактивная, к вышкам и вовсе подходить нельзя – сразу начинает в глазах двоиться, и на голову давит, как при выбросе. Не говоря уже о чернобыльских псах, будь они неладны, кровососах, кабанах и прочей нечисти.

- Кто на Болота с одним пистолетом идет?

- Я. Ничего, все нормально будет.

- Послушай, - Сидорович наклонил голову на бок. – Я это от молодых бакланов много раз слышал. Как правило, они загинались в тот же день. А ты уже пожилой, и как то странно от тебя такое слышать, дед. И какого хрена ты в Зону поперся?

- Есть у меня тут дела. Так продаешь или нет?

Торговец еще пару минут побуравил его глазами, затем почесал лысину и начал выкладывать из-под стола еду и оружие. Я тем временем посмотрел на посетителя.

Высокий человек в плаще с рюкзаком через плечо. Не сказал, что старый, но действительно пожилой, как правильно отметил Сидорович. И потом видно, что совсем недавно у него была кожа не в морщинах, глаза были молодыми, а волосы под матерчатым капюшоном черными. Такое впечатление, что его до этого где-то здорово потрепало, и выпало ему испытать все, что только может пережить человек.

Всмотрелся в лицо. Глаза обычные, ничем не примечательные. Правый немного в сторону глядел. Но не походил этот бродяга на других сталкеров за Периметром. Я в этом понимаю, нагляделся на тех, кто к торговцу приходил.

Собрал он у Сидоровича еду, пистолет и вышел. Я со шкафа спрыгнул, к своей снаряге подошел и требовательно мяукнул: это у нас с торговцем условный знак, что я в ходку собираюсь. Сидорович на меня посмотрел и спросил:

- Ты только что из Темной долины вернулся. Передохнуть не хочешь?

Я мяукнул еще раз. Он вздохнул и надел на меня подсумок и перчатки. Открыл дверь.

- Ну, с богом, хлопец.

Выйдя наружу, я осмотрелся. Док уже успел уйти на большую дорогу, но его пыльник был еще виден. Я бросился за ним.

До сих пор не могу объяснить толком, почему я побежал за ним. Может быть, потому, что, как мне показалось, ему понадобится проводник на Болотах. Может потому, что он меня чем-то заинтересовал. Не знаю. Но я догнал его возле старого вагончика около моста.

Док шел, опираясь на палку. Я обежал его кругом, встал на дороге и крикнул, привлекая его внимание.

Он остановился. Опустил палку – вблизи стало видно, до чего она длинная и толстая, и я на всякий случай отбежал. Мало ли…

Док улыбнулся.

- Успокойся. Я не причиню тебе вреда.

В его голосе было что-то располагающее. Видно, не врет.

- Давай познакомимся, - он сел на корточки, отложив палку. – Меня зовут Доктор. Можно просто Док, для краткости. А тебя как?

Я на человеческом языке говорить не умею, отвечать не стал.

- Молчишь? Ну ладно. Тогда я сам назову тебя. Идет?

Мне стало смешно. Ну что он обо мне может знать, ведь он меня только раз у Сидоровича видел. И откуда он знает мою сталкерскую кличку? Если ему только в деревне не рассказали. Кстати, меня сталкеры звали просто Кот. Меня это устраивало.

- Хмм… как же тебя назвать? Давай в таком случае, я назову тебя, скажем… Пантерыч.

Я вздрогнул и ошарашено посмотрел на Доктора. Так меня не называл никто уже больше двух лет. Пес меня задери, откуда, откуда он знает, как меня зовут?!

- …Не знаю никого в Зоне с таким именем, - продолжал между тем Доктор. – И оно мне нравится. Ты ведь живешь у Сидоровича, верно?

Тут, похоже, его взгляд упал на мой подсумок для артефактов, на две перчатки у меня на передних лапах.

- Он тебя попросил проводить? – спросил Доктор.

Я, конечно, не ответил. Да если бы и мог, то что?

- Ладно, пойдем, - решил Док.

И пошли мы вглубь Зоны.

* * *

Как я с Доктором дошел до Мертвого Города, и затем на Верхние Болота, я уже не помню. Смутно вспоминается только, как Доктор нашел недалеко от насыпи брошенную хибару на сваях, и решил на время устроиться в ней. За следующие шесть лет он уже никуда не «переезжал». Как ни странно, на нас ни одна тварь не позарилась, не знаю почему. Были они, конечно, но почему-то мимо проходили. По пути, имею в виду.

В общем, осели мы на Верхних Болотах, неподалеку от Янтаря и Мертвого Города. Доктор принялся за свои малопонятные исследования, для чего я часто по Болоту ходил, за артефактами или за этими, как их – эндемиками. Растениями, которые только в Зоне растут. Также он своего рода клинику для сталкеров открыл – никто лучше него в ранах и болезнях странных в Зоне разбирался. А сталкеры добывали для него еду, диковины редкие приносили – кто что мог. Впрочем, он не только сталкерам помогал. Если к нему мутант какой-нибудь с мирной целью – а с другими к нему не приходили – причапает, или он сам раненую тварь увидит, то он их тоже лечил. Просто так. С предосторожностями, правда.

Благодаря одному сталкеру, который к нему на прием пришел, я и узнал его историю. Когда-то он был ученым, а по совместительству врачом одной из экспедиций вглубь Зоны. Их лагерь на Янтаре был, кстати он и сейчас там. Доктор в этом лагере зверями Зоны занимался. Однажды он выехал из лагеря на Милитари, к бывшим армейским складам. Недалеко от них машина влетела в аномалию, Дока выбросило. Сломанная нога, без оружия, потеря крови… он был не жилец. Но он выжил. Решив спрятаться от приближающегося Выброса в ангарах на брошенной базе, он там наткнулся на кровососа, которых, собственно и собирался исследовать. Но тот, почему то, не сожрал Дока, что было бы обычно для Зоны, а наоборот, спас его, и дал ему продержаться полторы недели до прибытия спасателей.

Доктор до сих пор не понимает, что же заставило кровососа, по сути безмозглого хищника, действующего согласно своим инстинктам, помочь ему. Для меня же все ясно. Просто Зона начала присматривать за Доктором, оберегая его от опасностей. Такое ее благоволение получить очень непросто, и я знаю лишь четверых, кто удостоился такого взгляда.

А то, что он почти год спустя после всего этого вернулся в Зону… то это понимает любой, кто хоть раз был в ней. Не на карантинном участке, а действительно в глубине. Раз зайдя на ее отравленную землю, уже не узнаешь покоя за ее пределами. Она уже тебя не отпустит, будет тянуть снова и снова – потому что вне ее нет настолько ощутимой свободы, ощущения, что жизнь только одна, и глупо тянуть ее как лямку в грязных, неуютных городах, или в проклятом самим собой участке за городом. А то, что ее можно легко потерять… это уже неважно, и только увеличивает остроту жизни.

Но хватит о лирике. Мне сейчас достаточно того, что я сейчас там, где я хочу быть, и с тем живым существом, которое меня прекрасно понимает. Доктор как раз так и живет – не увлекаясь будущим, не тревожа особо прошлое, а живя и действуя только настоящим днем. Как и надо жить.

А теперь пора спать. Сегодня у меня тяжелый день, до рассвета времени мало. Док попросил найти немного «огонь-камня», а у меня как раз на примете одна «жарка» на Агропроме, где он есть. Так что сегодня рейд на Агропром, и надо хорошенько выспаться.

Павел «Дозорный» Стрелков

5 – 12 июля 2009 года