ВНИМАНИЕ, РЕДАКТИРУЕМЫЙ ТЕКСТ!!!
Вы можете редактировать этот перевод, улучшив его качество.
Для этого нужно кликнуть курсором на фразу, которую желаете исправить, и в появившемся окне сделать это, подтвердив изменение нажатием кнопки "ОТПРАВИТЬ".
Если в ходе редактирования увидите теги примерно такого вида - - не стирайте и не изменяйте их - иначе из текста пропадут имеющиеся в нём рисунки!
Дополнительную информацию можно посмотреть, кликнув по кнопке "детали" на переходной странице раздела "Мастерская Гайки".
Для желающих заняться редакцией всерьез вот ссылка на очень полезный в этом деле сайт:
https://context.reverso.net/перевод/английский-русский/Freestone

Ну хоть одну фразу отредьте! Разве это много?





Псы войны II (сборник рассказов)
Fred Patten


Введение
автор: Фред Паттен

Является ли война “популярной”?
Так и должно быть, иначе здесь было бы не так много всего этого. История человечества - это история войны. Неандерталец против кроманьонцев. Верхний Египет против Нижнего Египта. Ахейцы против троянцев. Вопрос о том, является ли Троянская война реальной историей или мифом, всё ещё обсуждается, но никто не сомневается, что война между городами-государствами около 1500 года до н. э. и между мигрирующими племенами и оседлыми землями, в которые они мигрировали, была хорошо налажена. Война с тех пор и до сих пор была почти постоянной. Войны между народами. Гражданская война. Войны против меньшинств.
Разве животные, кроме людей, воюют? - Ты что, шутишь? Посмотрите на “собака против собаки “и”собака против кошки". Орлы крадут рыбу у других орлов. Некоторые говорят, что животные дерутся только за еду, но рассмотрим кроличий садок или курятник, когда в него попадает лиса. В 1987 году стая из трех койотов забралась в вольер фламинго в Лос-Анджелесском зоопарке и убила 47 птиц. Использование животных в человеческой войне документируется по меньшей мере до 700 года до н. э, и гораздо раньше, если вы рассматриваете людей, скачущих на лошадях в бой. Животные, похоже, не возражали против того, чтобы их заставляли служить в войнах человечества.
Когда животные с помощью биоинженерии получат интеллект человеческого уровня или эволюционируют до него, станут ли они слишком умными, чтобы сражаться? Ха-ха-ха! Не раньше чем человечество поумнеет до такой степени, чтобы перестать вести войны. Предсказуемо единственное существенное различие заключается в том, что животные начнут использовать такие инструменты ведения войны, как мечи и ружья, а также их естественные зубы и когти.

Война популярна, так что наслаждайтесь!


**************************


Существуют различные способы рассмотрения разумных собак для будущей войны. В "Пёс, улучшенный" повышенный интеллект может быть включен и выключен.
Что думает разумный человек о том, чтобы снова стать неразумным, если он добьется успеха?


Пёс, улучшенный.
автор: Cairyn

Я бегу.
Каменистая почва.
Прыгай, прыгай, лови диск.
Я бегу.
Я принесу. Я отдаю.
Хозяин бросает мяч.
Далеко-далеко. Я бегу. Прыгать.
Воздух горячий, пыльный. - Я дышу.
Лови диск.
Горит лампа, воет сирена.
Хозяин оглядывается назад.
Я роняю диск.
Я так и думал.
Хозяин зовет.
Я пришел. Диск остается.
Через двери. Дальше по коридору. Хозяин кашляет.
В номере. Подготовительная комната. Коробки здесь.
Хозяин дает сбрую.
Хозяин дает коробку

* * *

И я возвращаюсь к завершенности, как бы пробуждаясь от приятного сна. Пустынная жара атакует меня, хотя я знаю, что она была там все это время. Просто, как собака, я, кажется, не так уж сильно это чувствую. Быть собакой - значит больше фокусироваться; вы остаетесь осознающим свое окружение, но оно вас не угнетает. Я полагаю, что это необходимо для охотничьего вида.
Мурат сразу же начинает говорить. Он очень доверяет моей способности переключать контекст. Конечно, коробка помогает держать вещи прямо. Пока он не связан, он сохраняет свое внутреннее состояние - замороженные мысли, ожидающие завершения. Я слегка встряхиваю упряжь и коробку, и кабели вдоль моей шеи извиваются вокруг.
- Не могли бы вы закрепить веревки, пожалуйста? - Я перебиваю Мурата.
Он замечает, что шейный ремень ремней безопасности не закрывается должным образом, и приводит его в порядок, фиксируя кнопки, которые удерживают кабели на месте. Гнезда в моей голове имеют зажимы, которые не дают вилкам выскользнуть, но достаточно надеть их, и они сломаются. Я уже видел это раньше. Не годится, если я потеряю большую часть своих умственных способностей в середине боевой ситуации. Даже если я здесь только для того, чтобы принюхаться.
- Спутниковые снимки подтверждают передвижение войск, и мы получаем потоки данных, - продолжает Мурат. - Не очень много, но командование подозревает, что в этом замешаны высокопоставленные офицеры. Подписи совпадают. Вполне возможно, что мы нашли последнее убежище Ал'Адида.
Ал'Адид, "ученый". Нынешнее лицо, голос и верховный лидер Итаа, бывший PISL, бывший IS или Da'Esh, бывший... о, имена меняются, но причина продолжается. Тем не менее, захват или гибель Ал'Адида станет ещё одним огромным ударом для пропагандистской машины экстремистов, и поскольку СМИ-это то, где действительно ведется война, 37-й сделает это возможным. (Втайне я рад, что они не назвали нас К9-й. Собачьи каламбуры, я ненавижу их со страстью.)
Мы отправились в надежный бортовой транспортер вместе с остальной частью боевого отряда, как только команды были выпущены, и стратегия изложена. Цель находится примерно в двухстах километрах отсюда, далеко к востоку от пылающих руин Алеппо в центре, ну, ничего. В эти дни в Сирии почти ничего нет.
Я Нюхач, а не стратег, но я знаю, что массированный авиаудар может сделать эту работу. Однако командование хочет, чтобы аль-Адид был жив, если это возможно, и им нужны технологии Итаа и вся информация, которую они могут получить. Хакеры всё ещё не смогли проникнуть в их текущую сеть, поэтому командование нуждается в ноге в двери.
Пейзаж проплывает мимо, в основном плоский, в основном серый. Собаки не могут видеть красные оттенки, поэтому все желтое - это просто яркий серый с оттенком зеленого, а все оранжевое-в основном серое, а все красное-действительно очень серое. Наш пассивный камуфляж тоже окрашен в пустынный цвет, что означает для моих глаз узоры тускло-серого цвета. Отсутствие настоящего спектрального зеленого цвета никак не улучшает мое настроение. Мне нравятся зеленые леса и кристальные озера. После нескольких месяцев пустыни даже безоблачное голубое небо кажется серым от пыли.
Бадди взвывает от возбуждения, хотя любое действие всё ещё впереди на несколько часов. Никто его не упрекает; в середине ничего, никто не может услышать его в любом случае. Он - бордер-колли, совсем немного меньше меня. Его черно-белый мех уже покрыт пылью, но этого недостаточно, чтобы он не выделялся. Коробка на нем кажется больше, чем на мне, - мешочки справа и слева от груди, пристегнутые ремнями к телу. Каждый мешочек имеет размер около двадцати сантиметров на десять на пять, и выглядит искусственным кожистым и довольно обычным; никакого внешнего управления, только четыре кабеля, обматывающие их путь к затылку Бадди. Подкладка кевлара и дополнительный снабжать подкладкой защищают органическое содержание внутрь.
Я помню, что коробки были предложены на свободном рынке несколько лет назад. Это был не совсем буйный успех; я не знаю, почему. Может быть, кабели и разъемы в голове отталкивают людей. Слишком похоже на жестокий лабораторный эксперимент, хотя я могу засвидетельствовать, что у собаки нет боли. Может быть, идея иметь собаку с человеческим интеллектом заставляет людей чувствовать себя некомфортно. Или коробки были просто слишком дорогими, кто знает.
Собака, продлил. У полиции есть некоторые, у частных охранных фирм есть некоторые, даже у некоторых богатых людей есть некоторые, так что это не только военная карьера. Но вот я здесь. Меня все равно никто не спрашивал. Коробка не поставляется с правами гражданина.
Колонна громыхает по улице (эвфемизм для сжатой пыли), семь машин спешат навстречу противнику. Во-первых, это сканер jeep, воспринимающий мины, движение, тепловые сигнатуры, занятые частоты, все, что нужно сканировать. Затем десантный транспортер, перевозивший шестнадцать человек. После этого зверь-огромная танкоподобная машина с четырьмя башнями по углам, прорастающими автоматическими пушками и пушками. Он работает на шинах, а не на гусеницах, поэтому он может достаточно легко идти в ногу с конвоем, штурмуя пустыню, грохочущую, как бешеный слон.
Я никогда не видел слона.
Мы следуем на некотором расстоянии за высокостенным бортовым транспортером с собаками (три), хозяевами собак (три) и техником-боксером. Обычно коробки не нуждаются в обслуживании, но Густав на всякий случай едет с нами. Он хороший парень, но не такой умный, как можно было бы ожидать от специалиста по органическим нейронным сетям с поддержкой нанотехнологий. Ну, он же с нами в пустыне, Что тут скажешь.
Позади нас - командный джип, дрон-контроллер и, наконец, авианосец с гиенами. Не настоящие гиены, а только мы, настоящие собаки. Гиена на самом деле размером со среднего пони. Роботизированные животные со странно изогнутыми ногами и без головы и хвоста, они управляются военным ИИ и несут среднее вооружение. Собакам никогда не доверяли наступательное оружие, хотя это может иметь какое-то отношение к размеру и весу. Гиены сильны и могут выдержать суровое наказание, и они пригодятся в качестве первой линии атаки.
"Гиена" - это не аббревиатура, несмотря на неумолимую любовь военных к аббревиатурам. Я помню, что первые версии шагающих машин были названы "собаками", которые я лично считаю довольно нелестными. Черт возьми, биологическая гиена тоже могла бы счесть нынешнее прозвище нелестным.
В большинстве автомобилей есть кондиционер, но у собачьего транспорта есть только брезент, чтобы защитить нас от солнца и встречного ветра. Скряги. Дома я люблю высунуть голову из окна и наслаждаться потоком воздуха; здесь пыль била бы в глаза, поэтому я держу голову внутри.
В сотне километров от цели мы останавливаемся. Контроллер дрона выдвигает свои спутниковые восходящие рычаги и стреляет с одного из реактивных беспилотных летательных аппаратов. Мурат говорит с командиром и возвращается к нам с заметным хмурым взглядом.
- Они, по-видимому, сканировали эту область раньше, - объясняет он. - Значит, никаких результатов. Что бы они ни нашли сейчас, это должен быть совершенно новый вражеский лагерь. У нас нет достоверной информации, но командование подозревает, что они не будут копать очень глубоко в то же время. - Он намекает на систему пещёр Афганистана: глубокие темные туннели, частично естественные, частично искусственные. Много хороших собак потерялись в ловушках-минах. Приятно слышать, что всё будет не так, но кто знает. - Плохая новость в том, что они увидят нас за километры отсюда. Мы перерезали все их спутниковые каналы, уничтожили стратосферные аэростаты и посадили их последние самолеты, но даже без поддержки с воздуха они могут легко обнаружить наш путь. - По облаку пыли, я полагаю.
Бадди слегка пошатывается.
- Это означает много стрельбы. Мы здесь не для того, чтобы стрелять.
- Возможно, мы вообще не понадобимся, - подтверждает Мурат. - Зверь прорвется в любую оборону, которую они установили, и тогда войска войдут внутрь. Командование надеется, что они не будут полностью уничтожать свою технику в то же время. - Загадай желание на звезду, я думаю, но не говори этого вслух.
- Они обречены! - восклицает Рокет. Он назван в честь какого-то анимационного персонажа из далекого прошлого, енота или чего-то, кто получил три сольных фильма и серию. Иногда Рокет заставляет собак и людей смотреть на них, как будто он гордится своим тезкой. Он не имеет никакого сходства с енотом, хотя даже по виду - он золотистый ретривер. - Мы разорвали их сеть, забрали их ресурсы и заставили их сторонников осудить их. Им некуда идти. Они будут сражаться зубами и когтями.
- Мы ищейки, - констатирую я. - Войска позаботятся о битве.
Густав кивает. - Не могу сказать, что мне будет грустно.
Остальные два оператора - Курт, ухаживающий за Бадди, и Джарер, работающий с Рокетом, - не комментируют. Курт-ветеран, который знает, как быстро планы и ожидания идут в огонь. Джарер редко что-нибудь говорит. Когда они с Рокетом присоединились к команде, какой-то ворчун пошутил, что Ал'Адид отрезал джареру язык. Джарер сломал себе нос, так что, возможно, в тот день было сказано больше правды, чем кому-либо хотелось бы.
Какое-то время мы говорим о стратегии, но это пустая болтовня, потому что командование не попросит нас высказать свое мнение. Затем Мурат предлагает нам немного побегать и поиграть. Он знает, что нам нужно. Собаки снимают напряжение с помощью физических упражнений; кроме того, мне нужно пописать. Мурат снимает с моей спины коробочный ремень и отсоединяет его

* * *

Я стою неподвижно.
- Я жду.
Хозяин позволяет.
Я подпрыгиваю.
Бадди прыгает.
Мы бежим.
Солнце жаркое.
Я отмечаю камни.
Я опрокинул Бадди. Я очень сильный. Радость.
Мы наперегонки.
Растягивайся, хорошо.
Бездыханный. Горячий.
Понюхай Скорпиона. Горьковатый запах. Я стесняюсь.
Садись и смотри. Камни.
Хозяин зовет.
- "Рекс!" Мое имя. Мое имя!
Я возвращаюсь назад.
Бадди возвращается.
Прыгать.
У хозяина есть коробка.
Хозяин дает сбрую.
Хозяин дает коробку

* * *

И сознание возвращается к полной ясности для нас обоих, сложности, речи. Мы оба не можем долго выносить жару, поэтому ложимся под брезент, пьем немного воды и тяжело дышим. Измученные, но освеженные: интересно, нашлись бы у собак слова для этого, если бы у нас был свой язык?
Рокет не присоединился к ним. Температура для него ещё хуже. Я короткошерстная бельгийская овчарка, поэтому я лучше приспособлена к климату, чем он или Бадди, хотя мне никогда не бывает по-настоящему комфортно здесь. - Моя светло-коричневая куртка подходит к цвету пустыни, - сказал однажды Мурат.
Поход продолжается. Контроллер дрона сохраняет свой коммуникативный массив развернутым, что делает его неудобным и медленным приводом. Я некоторое время смотрю, как он раскачивается на ветру, а потом ложусь и слышу грохот дороги.
- Все это кончится, - говорит Рокет. Это больше похоже на попытку убедить самого себя. - Мы можем пойти домой, быть собаками.
- Будут и другие, - напоминаю я ему. - Люди часто дерутся. Если не здесь, то где-нибудь в другом месте.
- Я очень устал.
- Люди нуждаются в нас, и мы следуем за ними. Мы - их собаки, так было на протяжении тысячелетий.
- Наше дело не рассуждать, а просто делать и умирать, - заявляет Рокет. Я знаю, что это цитата, Я слышал её раньше, хотя и не могу точно вспомнить источник. Я бы посмотрел его в интернете, у коробки есть доступ к Wi-Fi, но доступная восходящая линия связи была снята, пока мы находимся в дороге.
- Может быть, мы все-таки вернемся домой, - успокаивающе предлагаю я.
- Жить без коробок?
- Возможно. Я ожидал бы, что умная собака пригодится для многих вещёй, но если вы хотите быть просто собакой, я уверен, что люди найдут для вас место. - Интересно, сколько лжи я только что сказал - ни одной, одной или двух?
- Еноты могли бы использовать коробки. У енотов есть руки. Они могли бы далеко пойти с коробкой. Люди когда-нибудь пытались дать еноту коробку?
- Они так и сделали. - Я помню, что читал об этих экспериментах. Люди испробовали много разных животных, и некоторые из них давали лучшие результаты, чем другие. В конце концов, они пошли с собаками. Они всегда так делают.
- А что случилось потом?
- Коробки слишком велики для них, и они больше не миниатюризировали их. Помните, еноты довольно маленькие. Да они и не очень-то подходили. Другое мышление.
- Оппортунистический подход? - Ракета звучит почти обнадеживающе... восхищаясь, как будто он сам хотел быть более оппортунистичным.
- У енотов нет преданности, - говорю я и тут же жалею об этом. Он обиженно отворачивается.
Верность-это хорошо. Я и раньше думал о верности. Это заложено в нашей природе как собаки. Конечно, эволюция запечатлела в нас это чувство преданности, потому что волки-это стайные охотники, они нужны друг другу, они не могут существовать в социальной пустоте. Одинокий волк-это очень грустная вещь. Итак, это заложено в наших генах, и как собаки, мы передали эту преданность людям в течение очень долгого периода времени. Это не совсем решение, это часть нашей природы, настолько глубоко укорененная, что даже усиленный интеллект коробки не может преодолеть ее.
Люди любят это, люди называют это благородным. Но действительно ли это нечто иное, чем попытка бороться с тупым отчаянием не принадлежать?

* * *

Мы всё ещё далеко от цели. Я теряюсь в мыслях - о ящике, о том, что я собака, о ракете и енотах, о вере и преданности, - когда мир впереди нас сгорает в огне. На мгновение я слишком потрясен, чтобы реагировать; недолговечный огонь расцветает вокруг нас, грохочут взрывы, летят обломки, но брезент закрывает мне вид спереди. Транспортер сворачивает с улицы. Я слышу, как заводятся вторичные двигатели "зверя". Я представляю себе его башенки, качающиеся к любой цели, которая представляется. В поле зрения появляется войсковой транспортер, который трясется по пустынной земле, как и мы. Каждый поворот колес ощущается как удар гигантского пыльного кулака.
Наша машина качается, и я вижу улицу и то, что осталось от джипа сканнера. Тлеющие развалины, увенчанные скелетообразными металлическими пальцами, горели ярким и горячим пламенем. Я ничего не вижу внутри, но никто не выходит. Контроллер дрона уже запустил рой небольших вертолетных дронов, исследуя область, но башни зверя поворачиваются бесцельно и не стреляют никаким скрывающимся врагом со смертью и разрушением, поэтому, по-видимому, дроны не предоставляют никакой полезной информации.
Делай и умри, но нам ничего не остается делать, поэтому мы выглядываем из-за стены и напрягаем наши бедные близорукие собачьи глаза, чтобы разобраться в ситуации. Больше никаких взрывов не последовало, человеческие войска двигаются в тишине - на самом деле, их шлемы передают команды - и мы остаемся на месте и не лаем, поэтому единственным звуком является грохот двигателей и потрескивание пламени. Того, кто напал на конвой, нигде не видно; спектакль угрозы и ответа разворачивается как хорошо отрепетированная пьеса, где отсутствует значительная часть актеров.
Никакой враг. Через некоторое время командование приказывает войскам собирать доказательства. Нас посылают на поиски следа запаха, двигаясь очень осторожно, но мы не находим ничего, кроме металла, ещё больше металла и каких-то горьких остатков топлива и взрывчатки. Бадди замечает странные отпечатки на песке, как будто большая ящерица пробежала через пустыню, но и здесь только горячий металлический запах остается на песке, так что это не было животное, которое оставило следы.
Это займет некоторое время, чтобы разобраться в катастрофе.
- Мины, - подсказывает Густав во время перерыва. - Их тут тысячи, наверное, с какой-нибудь более ранней войны.
- Сканер должен был их засечь, - возражает Мурат.
- Что бы это ни было, оно, должно быть, было автоматизировано, - утверждает Рокет. - Если бы это был пульт дистанционного управления с обратной связью, Итаа последовала бы за полномасштабной атакой.
Я в этом не уверен; игольчатые атаки не являются здесь неизвестной тактикой партизан, но у меня нет ничего лучшего, чтобы предложить, поэтому я держу свою морду закрытой. Рано или поздно они нам скажут. Вероятно, позже; собаки не являются их первым приоритетом.
Когда войска над контроллером беспилотника начинают ворчать и в отчаянии поднимают руки вверх, я думаю, что они нашли источник атаки, и им это не нравится. Мурат присоединяется к ним и возвращается с новостями, выражение его лица говорит: - они дают нам только самое необходимое, но мы все равно знаем".
- СЭМ. - Он швыряет в нас аббревиатуру, как старую кость, и оставляет нам грызть ее.
Стратегическая амбулаторная Мина, вот что это было. Противное маленькое устройство, которое движется на крошечных ножках, неся три миниатюрные ракеты. Управляемый ИИ, он развертывается вдоль дорог; вещи перемещаются в позицию самостоятельно, определяют цели, соответствующие их стратегическим целям, и ждут на улице за пределами радиуса сканирования, чтобы поразить врага. Когда у них закончатся ракеты, они могут даже вернуться в точку рандеву, чтобы быть собранными и переоснащенными снова.
Дело в том, что у Итаа их вообще нет. Их мины-это старомодные дешевые стреляющие устройства, которые убивают без разбора. Этот Сэм был одним из наших, вероятно оставшимся со второй сирийской войны. Он, должно быть, работал со старыми кодами или потерял правильные коды в течение многих лет, когда некоторые чипы отказали, и он был пропущен во время фазы деактивации после войны. Привет, Сэм, приятно было снова встретиться.
Итак, мы были поражены дружественным огнем-от другой войны, к тому же.
Я же не комик. Я не нахожу это смешным. И остальные тоже. Мы остепенились и надулись.

* * *

Есть причина, по которой собаки оснащены ящиками. Надежные АИС просто огромны. Серверы, на которых работает IBM Watson Squared, занимают три уровня в своем вычислительном центре Detroit. Эмпирический мозг Google почти так же велик. У японцев есть ещё один, я все время забываю его название, но я уверен, что он не меньше. (Существует также довольно много квантовых компьютеров размером с шкаф, но они являются более или менее специалистами по взлому шифрования.) Сингулярность пришла, но её дети-неподвижные гиганты, которые думают странные мысли.
Значит, у них есть собаки. Собака обеспечивает мозг, Основной инстинкт, немного знаний и приятную личность. Коробка снабжена расширением: серое вещёство, если вы хотите назвать его так; вычислительная мощность, как сказал бы Густав. Принципиально более высокий уровень когнитивных способностей, болтали архитекторы, но я достаточно когнитивен и без коробки, спасибо.
Хотя...
Иногда я не знаю, кто я такой. В какой мере я-это я сам. Где я заканчиваюсь, и начинается коробка. Мне нравится быть умным. Я знаю, что без шкатулки я не так уж и умен. Я могу быть больше самим собой, но менее разумным существом. Рокету больше нравится быть самим собой. Я... не уверенный. Коробка учится, когда я учусь. Коробка-это не Блокнот, это чрезвычайно сложная нейронная сеть. Она развивается. Он формируется после моего мозга. Он обеспечивает больше, чем просто вычислительную мощность, он становится частью того, что я есть.
В какой-то степени я и есть шкатулка. Я не мог говорить без коробки (буквально - когда я говорю, мой голос исходит из динамиков, встроенных в коробку, так как морда собаки не может сформировать человеческие слова). Я не мог понять сложных понятий. Большая часть абстракций, которые я понимаю, на самом деле являются паттернами внутри коробки, а не в моем мозгу.
мой ящик. Я. С годами границы размылись. Можно подумать, что легко увидеть разницу, когда коробка отключена, когда я просто собака, но когда я просто собака, я больше не могу понять эту проблему.
Эта коробка-тоже не я. Без собаки ящик становится непригодным для использования. Чистые нейронные сети-это то, что движет самками и гиенами. Они не разумны в том смысле, который понимают люди. Они упускают то, что собака должна добавить к смеси. У них нет личности, у них нет сочувствия, у них нет преданности. Они неполны.
Все это-я сам.
Забирая коробку оставляет собаку. Я хороший пёс, как мне кажется. Когда-то я был просто собакой. Но кроме Рокета, я не тоскую по старым временам. Мышление в этом сложном, запутанном пути за пределами инстинкта и выживания и игр fetch просто отлично подходит мне.
Я хочу быть всем собой.

* * *

Мы должны подождать. Командование запросило новый сканер jeep, потому что идти дальше без него было бы слишком опасно. (Много хорошего было в том, чтобы иметь одного во главе. Мне не следовало бы подвергать сомнению командование, но я делаю это. Как и все солдаты. Они, конечно, держат свои морды закрытыми.)
Мурат предлагает снять коробку, пока мы просто сидим там. Но я отказываюсь, мне хочется подумать. В последнее время я все больше и больше думаю. Я лучше сплю без коробки, и сны мне приятнее, но вне службы с моим собственным временем размышления, я, кажется, умственно расту. Солнце быстро садится, звездное небо становится видимым, и мои мысли расширяются, чтобы охватить горизонт.
Война-это много ожидания между безумными всплесками активности, и со временем вы научитесь занимать себя в течение этого времени ожидания. Я могу смотреть фильмы в интернете, пока активна восходящая связь, или немного просматривать, но прямо сейчас эфир мертв для всех нас. Неважно, у меня и так хватает забот на всю ночь.
Я думаю о том же Сэме и о том, какой хаос он принес нам всего за секунду (и нам повезло, что у него осталась только одна ракета). Просто ещё одна реликвия из того времени, которое политики любят забывать. Есть миллионы таких же вещёй, многие из которых всё ещё заряжены разрушением. И вот мы здесь, увековечивая эту традицию с помощью все большего количества оружия и насилия. Это тот момент, когда я понимаю желание Рокета уйти от всего этого. Даже из коробок, из головы. Верность, она у нас есть. Но вы не можете не задуматься, является ли эта преданность возложена на правильных людей.
Мурат тоже просто сидит там. У него есть плеер в кармане, но он им не пользуется. У него, наверное, есть свои мысли.
Мурат-немец по рождению, но его бабушка и дедушка приехали в Германию из Сирии в качестве беженцев во время Первой войны. К тому времени появилась некоторая надежда оправиться от конфликта, который позже был полностью потерян в опустошении второй войны. Бабушка и дедушка Мюрата так и не вернулись домой. Глобальные игроки вели свою прокси-войну в Сирии, пока их интересы не переместились в другое место. Возвращаться было не к чему. Испытывает ли Мурат какую-то преданность к стране своих предков? Или в ту страну, где он родился как гражданин, как чужестранец? Германия не вступала в войну до тех пор, пока Меркель не подожгла Аркологию. При других обстоятельствах Мурат, возможно, вообще никогда бы не увидел Сирию.
Интересно, Стоит ли мне с ним поговорить? О верности, о принадлежности. Но его мысли где-то далеко.
Тупое отчаяние от того, что он не принадлежит кому-то, он знает это достаточно хорошо.

* * *

Жужжащий отрывистый звук вертолета разрезает ночь. Мы все смотрим вверх; это транспорт, перевозящий необходимый джип. Кто-то наверху торопится, мы должны продолжить работу ночью. Командование инструктирует новый экипаж. Я внимательно слушаю издалека. Люди, как правило, забывают, как хорошо собаки могут слышать.
Два других боевых отделения отрезали ал'Адиду вероятные пути отступления на севере и востоке. Спутники были размещёны для наблюдения за этим районом. Резервная копия для нас собирается. Если нам не удастся захватить его, Ал'Адид будет убит при любых обстоятельствах. Высшие чины хотят использовать доказательства в своей пропаганде, но если наступит решающий момент (они называют это взвешенной реакцией), они согласятся на полное уничтожение. Эти другие "ответные меры" (в девичестве ракеты средней дальности) находятся в режиме ожидания.
Но все равно, мы в авангарде. Честь первого штурма. Сарказму можно научиться; он не приходит вместе с коробкой.
Мы идем вперед. Пыль уступает место обнажению горных пород, известняковых образований. Я вижу канавки и канавки в камне, смытые вечность назад водой, давно исчезнувшей. По-прежнему никакой растительности, чтобы говорить. Конвой съезжает с дороги и следует по древнему руслу реки, теперь уже высохшему, разглаженному тысячелетиями безжалостного ветра. Я не чувствую в воздухе ничего примечательного, даже когда мой нос задувает встречный ветер. Местность делает медленную и неудобную езду; по крайней мере, мы больше не тащим за собой облако пыли.
Мы получаем резервную команду через коробки. В этом нет особой необходимости, звук двигателей автомобиля уже меняется, сообщая нам все, что нам нужно. Единственный признак цели-это скромный холм из гладких скал впереди, наполовину скрытый валунами размером с коттедж, которые тянутся вдоль нашего пути приближения. Зверь рычит и проходит мимо передних машин; чудовище ярости и решимости. Пока никаких намеков на врага, но это всего лишь вопрос нескольких минут. Сейчас я не уполномочен подключаться к местной тактической сети, но, несомненно, Ал'Адид уже подготовил свою оборону, которая также, несомненно, будет разбита зверем. Позади нас командная машина, контроллер дрона и носитель гиены останавливаются и расходятся. Четыре гиены развернуты-их несущие руки качаются наружу и вниз; ноги гиены начинают подергиваться ещё до того, как они коснутся земли, затем они освобождаются и скачут вперед.
Я слышу взрывы, вспыхивает огонь, воют снаряды. Мы остаемся на месте; мы ищейки, борьба идет за войска. Крики на арабском языке (я думаю), рев быстрой стрельбы. Я осмеливаюсь выглянуть из-за стены транспорта, что может быть немного рискованно, но машина все равно не бронирована, и брезент не защитит нас от прямого обстрела, поэтому я знаю, что мы не припаркованы в зоне огня. Густав выглядит немного белым вокруг носа, хотя.
Десантный транспорт остановился совсем немного впереди нас, и последние два солдата высаживаются на берег; не просто ворчуны, а специалисты по силовой броне. Экзоскелеты охраняют территорию сзади. Валуны защищают нашу позицию, но не дают мне наблюдать за происходящим непосредственно. Один раз я мельком вижу зверя, проходящего мимо на полпути к вершине холма. Кажется, мы быстро продвигаемся вперед.
Позади нас выдвижные автоматические пушки командного джипа нервно поворачиваются, но кажется, что у людей Ал'Адида никогда не было шанса обойти их и атаковать с другой стороны. Я понятия не имею о численности врага. Закрыв глаза, я пытаюсь получить информацию по запаху, но ветер рассеивает неприятные запахи и смешивает то, что осталось, так что я получаю только впечатление шумной битвы.
Ракета закрыла глаза и натянула штаны. Я его не беспокою.

* * *

Взрывы стихают, звуки битвы затихают, и тишина снова окутывает пустыню. Без какой-либо дополнительной информации от командования, машины двигаются снова, наполовину вокруг холма и вверх. Я вижу тела, останки орудий и ржавых грузовиков; нет даже настоящего бастиона или огневой точки. Битва разыгрывается в моем уме, но, скорее всего, это голливудская версия, сильно повлиявшая на фильмы, которые я видел. Мы, собаки, редко попадаем в эти первые встречи, поэтому мне не хватает опыта и опыта. Я действительно замечаю, что две гиены пали, так что защита Ал'Адида не была такой слабой, как сейчас, после их поражения. Однако никто из наших людей не упал, и когда мы присоединяемся к зверю, он всё ещё рычит и ворчит, как будто ожидая следующего удара.
Холм гораздо более рваный, чем можно было предположить по первому впечатлению, с расселинами повсюду, и вершина кажется расколотой посередине, как хлебная корка. Из-за землетрясения, которое подняло этот район, я думаю, но я не геолог. То, что я вижу, - это узкий овраг, ведущий в гору. Гиена стоит на страже перед ним (второй оставшийся, вероятно, с другой стороны), дрожа, тяжело дыша и беспрестанно шевеля лапами. Вход в расселину едва достигает двух метров в ширину, слишком узкий для того, чтобы он мог войти из-за его выступающих массивов оружия справа и слева. Он имеет прожектор, направленный на ущелье, поэтому, когда мы покинем транспортер и присоединимся к нему, мы сможем посмотреть прямо в проход.
Мурат получает приказы через шлем. - Похоже, командование ошибалось насчет того, что Ал'Адид не окопался. У нас впереди целая система пещёр.
- На какой глубине? - Бадди хочет знать.
- Неизвестный. Нет никаких данных вообще. Кажется, эти пещёры были раскопаны совсем недавно, или кто-то держал их в секрете довольно долго.
Локальная тактическая сеть становится доступной; время для нас, чтобы светить.
Расселина ведет нас круто вниз, звезды всё ещё видны над нами, пока мы не достигаем отверстия в скале справа от нас. Его охраняет экзоскелет. А позади-туннель, ведущий ещё дальше вниз, отрезая небо.
Отлично, значит, это все Афганистан.
Вода вымыла эти пещёры из известняка в древние времена, но сегодня скала суха, как кость. Вниз, туда, где туннель расширяется в пещёру, похожую на желудок животного, я полагаю. Пять солдат и второй экзоскелет установили здесь огневую позицию;похоже, это последняя оборонительная позиция против вылазки. За этим столбом пещёра разветвляется ещё на несколько туннелей и расселин, зубчатый лабиринт, который заманивает неосторожных в ловушку.
Это не уютная семейная пещёра каменного века, не обычный план горных работ-мы стоим в хаотичном месте, образованном непредсказуемыми силами природы. Отсутствуют сталактиты и сталагмиты из-за отсутствия постоянной подачи воды в более высокие слои горных пород. Часть стен была сглажена и размыта, когда там ещё протекала река; другие были позже повреждены геологическими силами и превратились в твердокаменное разрушенное месиво. Я могу видеть, какие туннели образовали бывшее подземное русло реки (скорее всего, ведущее к обитаемым более глубоким впадинам), а какие были просто разорваны и выбиты из скалы.
Мы приступаем к работе до того, как новые запахи солдат начинают одолевать старые следы. Проверяя вход в каждый туннель и все дно пещёры, мы составляем карту маршрутов по времени и интенсивности. Здесь этот туннель определенно использовался, но не в последние дни. Вот трещина в стене подозрительно воняет, за ней что-то есть. Металл для тайников с оружием, взрывоопасная горечь для мин-ловушек. Мы находим все это, и определяем наиболее перспективный вектор для развития.
Вопрос только во времени. С этой обширной системой пещёр мы не можем сказать, есть ли больше выходов над землей. Другие боевые группы блокируют поверхностные выходы на некотором расстоянии, но новообретенная топология здесь может туннелировать ниже их позиции, что приведет к ещё одной неудаче в захвате Ал'Адида и его крепких людей. Спутники всё ещё могли бы следовать за ними, но... я не желаю позора и вины за проваленную миссию.
Решив построить туннель, мы идем дальше. Робот-следопыт берет инициативу на себя, просто на случай засады, которую мы, собаки, не учуяли. Это небольшой шестиногий одноразовый аппарат, который передает видео и инфракрасные лучи. Затем одна собака следует, приятель в этом случае. Затем экзоскелет и остальные солдаты, Конга выстраиваются вдоль коридора. Ракета, я и кинологи с собаками замыкают шествие, вынюхивая детали, которые упускает Авангард, готовые занять лидирующую позицию, которая меняется каждые несколько минут.
Теперь мы находимся глубже, чем средняя поверхность; туннель достигает провала и снова петляет вверх, пока не исчезает за кривой. Воздух затхлый и неподвижный, земля хрупкая и шершавая.
- Здесь что-то есть, - предупреждает Бадди. - Горячая медь, не могу её опознать.
Резкий шипящий звук режет мне ухо. Бадди начинает кричать и вертеться, как будто охотится за своим хвостом. Никакой стрельбы, ничего, кроме этого жуткого шипения. Следопыт остается невозмутимым; экзоскелет поднимает оружие в тщетной попытке прицелиться в цель, и Курт бежит вперед, хватает Бадди на руки и снова отступает.
Грохот заменяет шипение, и теперь я чувствую запах пламени. Что-то выкатывается из-за угла впереди и катится вниз по туннелю. Экзоскелет стреляет; солдаты принимают боевую стойку; мы, собаки, отступаем. Принюхиваясь, а не сражаясь. Я чую природу ловушки и предупреждающе рявкаю, прежде чем броситься на нашу сторону туннеля; два солдата слышат меня и ломают ряды.
Ловушка взрывается позади нас, высасывая воздух из туннеля и наших легких, а затем взрывается в брызги огня и тепла. Давление взрыва толкает нас вперед, мои уши болят ещё больше, и единственное, что спасает нас от немедленной смерти, - это взаимосвязанность системы пещёр, где последствия детонации рассеиваются в треснувшей мешанине камней.
Враг не следует за нами из пещёр.
Как и наши люди.

* * *

Позже мы доложим командованию. Ловушка была примитивной, но достаточно эффективной-какие-то поджигатели в больших пластиковых шарах, брошенных в туннель. Все более сложное было бы подхвачено сканерами; классический низкотехнологичный сценарий против высокотехнологичного сценария. Обычно мы приспосабливались к этому, но это работало только потому, что обстоятельства и топология благоприятствовали людям Ал'Адида. Угол удерживал ловушку вне поля зрения следопыта до последнего момента; наклон туннеля позволял взрывчатке катиться; земля была достаточно гладкой, чтобы не замедлять шары; и все же, как правило, ведущая собака нюхала огонь и узнавала ловушку, что это было, позволяя нам быстро отступить назад на более высокую землю. Ударяя Бадди с каким-то горячим медным запахом-это было последней каплей, которая смутила нас достаточно долго и лишила нас нашей информации.
Четыре человека погибли-водитель экзоскелета и три солдата, которые стояли на своем месте - один тяжело ранен, а один выжил. Последние два-это те, кого мне удалось предупредить. Следопыт потерян. И, Дружище, мы всё ещё не знаем, что с ним происходит.
Командование говорит, что это был необходимый риск, и нас хвалят за то, что мы выжили, и нам нужно снова войти.

* * *

Есть слишком много векторов атаки-огонь, отравляющий газ, взрывчатые вещёства, автоматические пушки, давление, вода, звук, кислота, иммобилизационная пена, лазер, каждый из которых приходит в вариантах, поэтому нам нужно выяснить, что такое новая угроза, прежде чем мы начнем новый подход. Элемент внезапности, слабый с самого начала, все равно теряется, поэтому единственная надежда командования-поймать Ал'Адида и его штаб живыми для показательного суда и пятьсот лет гниения в Пакаводии.
Все ещё ночь, но технари установили яркие лампы по всему импровизированному лагерю. Мы присоединяемся к Густаву, Курту и Бадди за мундштуком корма, миской воды и информацией.
Бадди вроде бы в порядке, но Густав снял свою коробку и работает над ней, подталкивая её датчиками. Итак, Бадди находится в режиме собаки и обнюхивает мою задницу, виляя. Затем он уходит и катается по земле. Курт ловит его прежде, чем он получает смешные идеи.
- Никакой реакции из сети, - говорит Густав. - Он мертв, как дверной гвоздь. - Я хочу зарычать на него, это половина мозга Бадди, о которой он говорит, но он кажется таким же усталым, как и мы, поэтому я держу зубы подальше от его горла.
- А ты не знаешь, что в него попало? - Спрашивает Мюрат.
- Можем только догадываться. Какое-то импульсное микроволновое устройство, я бы сказал, но нам нужна лаборатория, чтобы сказать. Коробки EMP-затвердеты; они должны выдержать довольно много перегрузку. Никакой аварии или побочного эффекта. Что бы это ни было, это было оружие, специально предназначенное против коробок.
- А ты можешь его регенерировать?
- Неудача. Это не цифровой процессор, который мы могли бы обменять на новый, это органическая нейронная сеть. Эти данные являются частью сети. Поджарьте нейроны, и вы не можете просто обновить его с помощью резервной копии. - Густав переходит в режим объяснения. - Шкатулки должны быть обучены, они должны учиться. Статическая связь, динамическая реакция, и есть мозг собаки, который контролирует его и использует его... Большая часть серого вещёства здесь, - он тычет пальцем в шкатулку, - вымерла, а вместе с ней и все накопленные знания. - Все кончено. И я думаю, что часть гнезд бадди тоже была убита; мы используем те же самые узорные нейроны для интерфейса мозга, поэтому даже если бы у нас была новая коробка, мы не могли бы прикрепить её больше. Я не знаю, можно ли исправить повреждение на интерфейсе, но даже если...
Даже если новая коробка будет младенцем, без информации и без обучения, это потребует многих лет циклов обучения и адаптации. Я знаю, я ношу коробку, я прошел через все это. И знания в старом ящике Бадди не могут быть скопированы или сохранены. Новая коробка начнет все сначала. Половина того, чем был Бадди, ушла навсегда.
Я не знаю, что сказать.
Курт медленно гладит Бадди. Все должно быть в порядке, все должно быть хорошо. Бадди жив. Бадди-хороший пёс, у него всё ещё есть все его конечности, все, с чем он родился. - Он жив. Курт всё ещё плачет.

* * *

Мы делаем ещё одну попытку и продвигаемся к следующей пещёре. Опять туннели. Я нахожу одно из анти-коробочных орудий по запаху, горячую медь, легко идентифицировать на самом деле, если вы знаете, что нюхать. Техники спасают его, не взрывая (или не взрывая себя), и мы с Рокетом повсюду изучаем его запах.
Это либо корейский или китайский в базовой конструкции. Работа по найму? Густав выходит в интернет и занимается исследованиями. Мы не видели ничего подобного в прошлом. Первая идея Густава оказывается правдой, это целенаправленные коробки. Это не очень эффективно, я могу вынюхивать вещи, а затем люди могут просто уничтожить их или деактивировать. Они воняют новой разработкой, которая имеет слишком много перегибов, чтобы быть практически полезной.
Мурат думает, что Ал'Адид бросает нам все, что ещё может достать своими руками. - Я бы сказал, что с несколькими годами развития они могут сделать эти вещи довольно смертоносными. Увеличьте охват, прикройте запах, добавьте механизм самоуничтожения. Он, вероятно, не хотел играть свою руку так рано.
- Он знает, что мертв, независимо от того, что он делает, - заключаю я. - Нет смысла сдерживаться. Интересно, почему он до сих пор не взорвал всю систему пещёр, просто чтобы забрать нас с собой.
- Я ещё не говорил с психологами-стратегами. Может быть, Ал'Адид всё ещё надеется уйти. Что бы ты сделал на его месте?
Я собака, а не религиозный фанатик, поэтому я не знаю. Это также нечестный вопрос; когда дело доходит до экстремальных ситуаций, вы никогда не знаете, как вы отреагируете, пока вы действительно не были в одной из них. Я никогда не был загнан в угол врагом, стремящимся уничтожить меня и все, что я защищаю. Надо признаться, я не стою за многие вещи. Я-собственность, протяженное животное, и та часть меня, которая могла бы думать об этом, философствовать, рационализировать, желать, надеяться и мечтать, - эта часть даже не находится в моем теле.
Так что, если бы я стоял за что-нибудь... если бы у меня были какие-то убеждения или цели больше, чем я...
Кроме того, что он нюхал и катался в пыли и был вознагражден угощением за хорошо выполненную работу...
- Полагаю, я хотел бы, чтобы мое дело продолжалось... моя цель.
Мурат кивает. - Это довольно глубоко.
- Для собаки?
- Он смеется. На мгновение я чувствую привязанность между нами, как в лучшие дни. Затем нас снова вызывают.

* * *

Часы тянутся, снаружи встает солнце, чтобы сжечь пыль ещё немного, и мы составляем карту системы пещёр и туннелей по кусочкам. Это оказалось сложнее, чем ожидалось; наши системы определения местоположения, очевидно, не работают в десяти-двадцати метрах под землей пустыни. Следопыты измеряют расстояния и повороты, но как только земля становится слишком неровной, они теряют тягу и производят некоторую бессвязную информацию. Автоматическая триангуляция сигналов слишком часто прерывается. Конечно, мы можем это сделать, но это займет слишком много времени.
Здесь достаточно ловушек любого рода, чтобы замедлить наше продвижение, и несколько случаев прямого контакта с противником. Мы не попадаемся на это во второй раз. Они умирают.
Техники работают над переконфигурированием гиен, чтобы они могли вписаться в систему туннелей, но мы уже нашли проходы, которые слишком узки даже для экзоскелета, поэтому много хорошего, что будет сделано. Лабиринт, темный, сломанный: подземный мир делает ужасное поле битвы.
В воздухе витает явное беспокойство. Мы не знаем, что ещё Ал'Адид способен бросить в нас, и есть очень реальная возможность, что он просто может решить покончить с этим и взорвать себя и нас, или сжечь холм и его окрестности, в зависимости от того, какие разрушения он всё ещё может вызвать.
Может быть, у него кончилась взрывчатка, и он забился в угол, ожидая поимки.
Может быть, он уже мертв. У нас нет никаких подтверждений этому. Спутники наблюдают за поверхностью и не дают никаких признаков того, что кто-то сбежал из пещёр.
- Интересно, есть ли в туннелях хоть какой-то выход, - размышляет Мурат. - Вода могла бы утечь в более глубокий пласт. Или продолжение русла реки можно было бы похоронить уже сегодня.
Как по команде, мы обнаруживаем заблокированный туннель. Это недавний слайд, и я чувствую следы взрывчатки, которые задерживаются в затхлой атмосфере. - Они его разрушили, - объясняю я. - И довольно недавно тоже.
Еще два камнепада рядом вызывают волнение в командовании. Похоже, что Ал'Адид замкнулся в себе; его последняя битва, так сказать. Мы идем по его горячим следам. Техник спускается вниз, чтобы осмотреть обломки и проверить устойчивость потолка; команда хочет взорвать путь, но известняк хрупок.
Техник рекомендует вместо этого тщательно копать, что является новостью, которую команда не хочет слышать. Пока они строят предположения о том, чтобы привести сюда гиену и переоборудовать её для раскопок, я и ракета осматриваем окрестности. Там есть несколько расщелин, ведущих внутрь или, возможно, сквозь стены, большинство из них слишком узкие даже для собаки без коробки. Некоторые из них кажутся вполне проходимыми для меня или человека, чтобы протиснуться. Я не уверен, что они снова соединяются с туннелями на другой стороне. Они даже не заминированы. Скорее всего, это тупики; они пахнут пылью и окаменением.
Вот только один из них пахнет по-другому.
Я звоню ракете, чтобы подтвердить: это свежий воздух, только слабый запах, но эта щель ведет куда-то. Просто достаточно большой для меня, чтобы протиснуться, несмотря на коробку. Может быть, человек тоже мог бы втиснуться в него, но, конечно, командование посылает меня. Расходуемость является одним из факторов.
Камень врезается в мои лапы, ноги и живот, пока я ползу в расщелину. Уже темнеет, а у меня нет фонаря на коробке, но мой ночной прицел помогает. Иногда случайный луч света освещает путь, когда люди в пещёре позади меня двигаются вокруг. Интересно, что будет, если я застряну и меня нужно будет спасать. Обычно я не страдаю клаустрофобией, но я также не привыкла к спелеологии, и это действительно узкое место. Мои лапы поднимают камешки, которые, вероятно, не двигались уже десять тысяч лет. Время от времени коробка зацепляется за камень и нуждается в осторожном рывке, чтобы вырваться. Некоторые острые края прорезали мех, и я немного кровоточу.
Я сворачиваю за угол, и снова появляется свет. Расселина не расширяется, наоборот, кажется, что она становится ещё уже. Мне нужно немного наклонить коробку, чтобы справиться с этим. Ладно, значит, человек все-таки не сделал бы этого.
Выход ведет в пещёру, которая, кажется, заполнена оборудованием. Ящики и бочки, клетки и каркасные контейнеры, даже полки с картонными коробками. Много запахов, как и ожидалось от кладовой. Человеческая вонь тоже, но ничего такого, что сообщило бы об их непосредственном присутствии.
Снаружи пещёры, за низким входом, обрамленным деревом, есть большой грот. Здесь запах свежего воздуха легко заметен; он исходит из нескольких трещин в стене. Свет тоже, но я не могу выглянуть наружу, естественные вентиляционные отверстия слишком высоко. Я оглядываюсь вокруг. Есть и другой выход из обрушившегося тоннеля. Столы и стулья различного размера и характера. Компьютеры и прочая техника повсюду. Оружие, от пистолетов до автоматов, патроны в коробках. Еще один туннель, уходящий вверх, и ещё один вниз, и я чувствую запах чего-то большого, чего-то металлического, чего-то химического. Вроде бы огромный автомобиль, но и другой. Возможно, миномет значительного размера, ожидающий снаружи (разве спутники не должны это уловить?). Или ракетный танк, готовый к атаке. Почему Ал'Адид до сих пор не использовал его против нас? Может быть, это была одна из этих последних вещёй, таких как оружие против коробок, не совсем готовое к использованию.
Хорошо. Пусть он сгниет здесь вместе со всеми людьми Ал'Адида.
И тут из одного из открытых туннелей выходит сам Ал'Адид, огромный неопрятный седобородый человек, весьма недостойный прозвища "ученый" и уж точно не забившийся в угол. Я узнаю его по записям, хотя он кажется старше и жестче и излучает ненависть, которая никогда не была столь ощутимой в любом образе. Он носит активный камуфляжный костюм; я вижу, что шаблон меняется, когда он идет, но он поврежден и не должным образом копирует окружающую среду. Я не лаю, а нападаю бездумно - возможно, у него ещё есть кто-то из своих людей.
Он видит, что я бросаюсь на него, и бежит вниз к другому открытому туннелю. Сделав несколько мощных прыжков, я почти вплотную подхожу к нему, чтобы вонзить в него зубы, но тут же чувствую запах раскаленной меди и сразу же прекращаю атаку, завывая, когда чувствую укол в мозг, отскакивая от входа в туннель.
Ал'Адид исчез, вне досягаемости. Он идет вниз по туннелю, за поворот и на открытый воздух, который вплывает в пещёру, неся с собой большой и угрожающий запах.
Анти-бокс удерживает меня от преследования. Так близко, так близко я был, и все же ученый сбежал. Это унизительно и не подобает хорошей собаке. Но у меня нет выбора - я не могу отключить коробку и оставить её позади, продолжая преследование как собака; конструкция упряжи действительно требует человеческой помощи. Я не могу пройти по коридору, не уничтожив коробку и себя. Я не могу отключить антибоксовое оружие, даже со всей артиллерией, лежащей вокруг-у меня нет рук, чтобы управлять пушками, и я не вооружен ничем, что я действительно могу использовать. Он принюхивался, но не сопротивлялся, и до этой минуты у меня не было никаких серьезных сомнений по этому поводу. Я не могу выбрать другой маршрут; короткий взгляд подтверждает, что туннель, из которого вышел Ал'Адид, ведет только к какому-то исследованию. Там нет выхода.
Очевидно, мне придется подождать, пока люди не выкопают завалы и не смогут присоединиться ко мне, уничтожить горячую медную вонючую штуку и начать преследование. Я мог бы проползти обратно через расщелину, но это было бы довольно бессмысленно.
Поэтому я пытаюсь отправить сообщение по ретрансляторам, которые мы установили для местной тактической сети, - но безуспешно, коробка даже не подключается; кажется, здесь установлен какой - то глушитель-и удивляюсь, почему спутники не заметили ещё одно отверстие сверху или, по крайней мере, расселину в скале. Снаружи есть свет; слишком яркий, чтобы быть искусственным, я думаю; должно быть, это пропасть, которая открывается прямо в небо. Командование может отправить зверя на поверхность или, возможно, гиену, если техники ещё не разобрали их до полной бесполезности.
Теперь Ал'Адид не сможет сбежать, если только его не ждет телепорт или столь же невероятная научно-фантастическая технология, даже для корейцев в наши дни.
Однако мне любопытно, и я не хочу ждать, пока командование выговаривает мне за то, что я недостаточно быстр, поэтому я решаю на некоторую разведку. Я пододвигаю стол к вентиляционным отверстиям, а затем поднимаю пластиковый стул на стол, что довольно трудно без рук, даже если стул легкий. Стоя на задних лапах на стуле, мне удается подняться достаточно высоко, чтобы просунуть голову в вентиляционное отверстие и выглянуть наружу.
Мне не потребовалось много больше двух секунд, чтобы понять, что я нашел ядерный ракетный арсенал большой дальности, установленный снаружи.

* * *

Десять лет назад, ещё до воссоединения Кореи, северокорейский договор о разоружении обещал уничтожить большой склад стратегических ядерных сил, дислоцированных в районе Кангье. Всегда ходили слухи, что часть этих вооружений исчезла до их запланированного уничтожения, но даже тщательное расследование никогда не находило доказательств.
Я не сомневаюсь, что доказательства находятся прямо перед моим носом. Четыре ракеты, возможно, оснащенные несколькими ядерными боеголовками каждая, из тех времен, когда NK мало что ещё делал, но строил эти вещи и позволял своим гражданам голодать. Как они оказались в руках Итаа? Учитывая усердие международной торговли контрабандой оружия, я не совсем удивлен, но это, должно быть, было сука (без каламбура), чтобы получить все части здесь и собрать их заново. Вероятно, потребовались годы и много мертвых специалистов, чтобы сохранить это в секрете, практически под носом у всех, кто имеет корыстный интерес в стране или конфликте.
Ракеты сидят в каркасе стальной фермы, вклинившейся в ущелье. Я не могу читать по-корейски, но буквы, нарисованные на корпусах, определенно CJK, а не арабские. Далеко наверху, закрывая выход ущелья к небу, я вижу тонкую неровную серебряную сеть, блестящую; ярко-синие кольца висят вокруг некоторых узлов паутины. Никогда не видел ничего подобного, но это должно быть причиной того, что спутники не могут видеть истинную топологию этой области. Вам, вероятно, придется споткнуться об овраг, чтобы заметить это, и, насколько я знаю, Итаа, возможно, установили голографические обманщики на поверхности, что объяснило бы дроны, ничего не обнаруживающие своими чисто оптическими датчиками.
Это очень плохо. Это плохо на уровне кошмара.
Я не знаю, находятся ли ракеты в рабочем состоянии. Но тот факт, что Ал'Адид взорвал все туннели доступа к этому месту и пожертвовал, по-видимому, всеми своими людьми, чтобы задержать наше продвижение, говорит мне, что это не праздная установка, не отступление, чтобы спокойно лечь и умереть.
Это его последний переворот, его последний удар по врагу.
- Я бы хотел, чтобы мое дело продолжалось, - сказал я Мюрату. А я всего лишь собака, о которой нечего говорить.
Ал'Адид, вероятно, хочет не меньше. И что может быть лучшим маяком для объединения всех оставшихся фанатиков, сочувствующих Итаа, чем два десятка горящих городов? С гибелью организации такой уровень разрушений мог бы возродить эту идею, по крайней мере, в умах фанатиков, и, возможно, привести к новому поколению экстремистов.
И если это не будет иметь каких-либо долговременных последствий, то само по себе прямое воздействие будет ужасным. Даже если сработает только одна ракета, даже если только одна боеголовка найдет свою цель, число непосредственных жертв будет исчисляться миллионами.
Ал'Адид хочет забрать все, что у него есть, и сжечь весь мир.
Я не могу дотянуться до Ал'Адида, поэтому спрыгиваю вниз, бегу в кладовую и лаю вниз по расщелине, чтобы разбудить людей. Громкоговорители на коробке не очень мощные, но по крайней мере уши Рокета должны уловить мой человеческий голос, как только они поймут всю серьезность ситуации и прислушаются.
Ответа нет. Они ушли; я не знаю, почему, может быть, они ищут глушитель, или пытаются восстановить сеть, или очистились, потому что они решили взорвать блокировку после всего, или мина-ловушка заставила их отступить. Это не имеет значения. Я отрезан, я один, я в ловушке.
Я возвращаюсь к столу, стулу и вентиляционному отверстию. На уровне земли ничего не видно; где-то должна быть станция управления, и Ал'Адид будет там, чтобы начать запуск.
Есть только один выход, и он имеет анти-бокс.
Мой разум пытается вернуться к размышлениям - что происходит на поверхности, почему Ал'Адид давным-давно не использовал ракеты, не уничтожит ли запуск грот, но рациональность, протекающая через коробку, признает эти мысли просто бегством от единственной необходимости, с которой я сталкиваюсь. Секунда за медом-толстая секунда тикает мимо.
Есть только один выход.
Есть только одна собака, которая знает, что происходит.
Пока я смотрю, серебряная сеть разделяется посередине, и половинки падают вниз. Запуск будет следовать в течение нескольких минут. А что такое обратный отсчет? Я даже не уверен, что смогу остановить это. И все же я боюсь действовать. Это не моя жизнь, но это мой ум, и в каком-то смысле потеря будет ещё хуже.
ИИ, будь то следопыт или гиена, не колебался бы ни секунды. Однако у него нет чувства самосохранения. Эго, что за концепция.
В конце концов, преданность лежит в основе собаки. Могу ли я сделать что-нибудь меньшее, чем Гиена? Могу ли я сделать что-то меньшее, чем человек? Мое место здесь.
Я хочу думать о значимой, огромной последней мысли, просто потому, что я могу.
Но это все равно заимствованный ум.
Три прыжка - и я в туннеле.

* * *

Шипеть. Боль! Острая. Беги!
Запах топлива. Свежий воздух. Я вижу небо.
Найди человека. Плохой человек!
Очень шумно.
Плохой человек! Взрыв. Еще больнее.
Я бегу. Я подпрыгиваю.
Укуси!
Кусай, кусай!
Плохой человек катится. Я катаюсь.
Я разрываю горло. Укуси!
- Я тяжело дышу.
Больно, очень больно.
Никакая команда. - Я жду.
Останься, Рекс.
Остаться.


* * *

Зеленая трава. Как дома. Хорошо себя чувствовать.
Никакой пыли. Я дышу.
Прохладный воздух.
Я подпрыгиваю. Я принесу! Встряхните диск.
Я отдаю. Мастер бросает мяч.
Я бегу.
Рокет смотрит.
Выглядит умно. Выглядит грустно.
Смотри, Рокет, смотри.
Я играю.





Британцы изобрели концентрационные лагеря во время Англо-бурской войны. В “памяти " они изобретают использование canid солдат для Первой мировой войны - не собаки, черные спины. (Шакалы с черной спиной.)
Даже человеческим Томми требуется время, чтобы привыкнуть к ним.



Память
Автор: Алиса” Хаскитир " Драйден


Гарри протиснулся в узкое укрытие, обернул вокруг себя хвост и сел. Его сержант Чандер, который ел что-то ужасное из консервной банки, щелкнул ушами, но не поднял головы.
- Что ты там ешь? - спросил Гарри, стряхивая влагу с собственных ушей. Дождь, который шел здесь, возможно, и не был таким проливным, как Муссон, но он был холодным и просачивался сквозь его шерсть.
- Крыса, - сказал Чандер, продолжая жевать.
- Ты же знаешь, что едят крысы.
- Крысы едят моих товарищей. Я ем этих крыс. Я падаю. Крысы едят меня... - - он положил банку на колено и сделал священный и сложный жест лапами.
- Ну, слава богу, я не религиозен, - сказал Гарри.
Чандер усмехнулся, обнажив ряд длинных зубов. Гарри сидел рядом с ним в укрытии, коротком туннеле, вырытом сбоку траншеи, так что двое чернобородых стояли плечом к плечу. По крайней мере, это согревало их. Пока Чандер ел, Гарри снял рубашку и приступил к хитрому делу выжигания вшей из швов с помощью свечи. Он будет расчесывать свою шерсть позже, перед сном, и, возможно, наслаждаться несколькими драгоценными часами, свободными от зуда, прежде чем кровавые твари размножатся снова.
Гарри учуял приближающегося офицера раньше, чем услышал его, и натянул рубашку обратно, скрывая полосу темно-серого меха, в честь которого его племя давным-давно назвало себя. Они оба вскарабкались на ноги, качая пушистыми хвостами для равновесия.
- Лейтенант. Сержант. - Капитан Солт отмахнулся от них. У него были очень синие глаза и веснушки, которые заставляли его выглядеть моложе, даже на нечеловеческие глаза. Несмотря на его невинную внешность, за плечами у него была десятилетняя служба. С солью все было в порядке. Старый колониальный десантник, он и раньше командовал отрядом чернокожих. Он даже потрудился сообразить, что его лейтенанта зовут Ари, а не ’Арри, но к тому времени ошибка стала настолько вездесущей, что застряла.
- Ваше присутствие требуется на сегодняшней вечеринке проводников. Доложите мне в сумерках.
- С таким количеством людей? - спросил Чандер, дергая мордой вниз по ветру туда, где были размещёны их соседи, батальон "Томми". Племена были уничтожены на всем континенте к концу Средневековья, и Томми и полус, как иногда думал Гарри, боялись черных спин больше, чем германцев.
- Да, с этой партией. И веди себя прилично. Я знаю твое представление о шутке, и это может привести к тому, что тебя застрелят.
- Нам не нужно, чтобы они держали нас за лапы! Мы можем справиться с небольшой режущей работой! - Запротестовал Чандер.
- Без сомнения, - дипломатично ответил Солт. Он протянул руку, чтобы мягко похлопать Чандера по нижней части челюсти; это было ещё одно, чему он научился в своей предыдущей команде. Чандер опустил свои большие уши.
- Вы даже не представляете, сколько совещаний и споров понадобилось в Уайтхолле, чтобы втянуть вас в эту войну, - сказал капитан. - По-моему, если бы ты был с нами с самого начала, мы бы уже давно все это сделали. Но кто-то же должен был решить, стоит ли натравливать вас на немцев, и поручиться, что вы не съедите своих союзников. Так что не валяй дурака, - закончил он, повышая голос до обычного уровня и выдавая свою обычную улыбку.
- Тебе нужны я и мои уши, не так ли? - Чандер ухмыльнулся.
- А Гарри и его мозг, - сказал ему капитан. - Между нами говоря, вы почти наполовину достойный солдат. Боже мой, Чандер, ты мог бы и хвост отрезать, - закончил он и ушел.
Чандер, вытянувшись как можно дольше в замкнутом пространстве, вытащил из кармана смятую пачку сигарет, закурил одну и сунул её в угол рта.
- Что ты там делаешь? А как насчет твоего носа? - Гарри наморщил морду.
Сигареты, как и шоколад, поступали в их рационы, и их держали, чтобы торговать с теми Томми, которые были достаточно храбры, чтобы отважиться пройти вдоль линии, где были размещёны собственные черные спины королевы. Так много из того, что им давали, было бесполезно или почти бесполезно - как противогазы, предназначенные для плоского и курносого лица, или шлемы, которые неудобно сжимали их уши. Они не могли носить сапоги и тратили большую часть своего ограниченного свободного времени на чистку между пальцами ног.
Чандер дерзко затянулся. - Послушайте, лейтенант, чем меньше я буду здесь пахнуть, тем лучше.
- Таких крыс ты много не поймаешь.
- Я всё ещё слышу их, не так ли? У меня лучшие уши в компании. И не нюхать их делает их легче съесть.
Гарри отрицательно покачал головой. - Что тебе нужно, - сказал он, - так это овощи. У нас есть ещё пара часов. Я пойду посмотрю, смогу ли я раздобыть немного капусты.
- Французские крестьяне пристрелят тебя, как лису в курятнике. Они подумают, что ты охотишься за их детьми.
- И именно поэтому ты не должен есть крыс в присутствии людей.
- Старый Солти не в счет, - сказал Чандер, проглотив последний кусок своей еды. - Может, я поймаю тебе одну, пока тебя нет?
- Нет уж, спасибо. - Гарри выбрался из укрытия и отряхнул грязь с хвоста.
- Тогда я возьму немного кипа. Эти барсуки внизу снова не давали мне спать раньше.
- Ты не можешь слышать Барсуков. Не выпендривайся. - Гарри повесил на плечо противогаз и сумку.
- Вспомни! - Крикнул ему вслед Чандер. - Ты же не капусту просишь - а башмаки!
- Башмаки. - Гарри покачал головой и побрел прочь по скользким доскам. Чандер уже лежал на спине, закрыв глаза и подергивая усами во сне.

* * *

- Чу, - сказал Гарри. Он улыбнулся, как ему казалось, своей европейской улыбкой, той самой, где его губы оставались над зубами. Крестьяне вроде этой женщины никогда не видели никого похожего на него вне цирка или передвижной выставки, и он хотел, чтобы она помогла ему в качестве одолжения, а не из страха.
Молодая женщина в дверях молча посмотрела на него. Гарри был высок, и его большие уши усиливали эффект. Он быстро научился сутулиться-за исключением офицеров, которые огрызались на него, чтобы он стоял прямо и не сутулился, чувак... или кто бы ты ни был. Он присел на корточки на скотном дворе, опустил уши и закинул хвост на колени. Европейцы, похоже, любят хвосты.
От этой фермы за линией фронта почти ничего не осталось. Кавалерия забрала лошадь, а снаряд-сарай. Посевы были растоптаны марширующими ногами, и большинство кур, испуганных грохотом бомб, не хотели лежать. Гарри отмечал каждую новую пропажу и яму и чувствовал себя так, словно ферма, которую он открыл, была его собственностью.
Он не любил просить милостыню, но они просто должны были дополнять ежедневный паек случайным свежим яйцом, или кроликом, или чем-то зеленым. Солонины и печенья было недостаточно, чтобы держать глаза, уши и зубы острыми.
Наконец, женщина быстро сказала что-то по-французски, что было далеко за пределами навыков Гарри. Это прозвучало как вопрос, и ему показалось, что он расслышал слово "Бебе".
- Нет! - Тут же сказал Гарри, тряхнув головой так, что его уши затрепетали. Его лапы делали быстрые движения отрицания, почти как один из религиозных жестов Чандера. Женщина нахмурилась и вернулась в дом, но дверь осталась открытой. Гарри ждал продолжения. То, что она ещё не застрелила его, вовсе не означало, что сегодня не тот день.
Возможно, ему следовало послать Чандера, который, казалось, чем меньше усилий прилагал, тем лучше ладил с людьми. Он ел крыс, оскаливал клыки и утверждал, что слышит то, чего не может слышать, и все же он им нравился. Гарри так старался вписаться в эту компанию, но его сторонились. Но как приятно было видеть кого-то без формы, кто изо всех сил старался вести свою обычную жизнь. Здешние дома, одежда, лица и голоса были воспоминаниями, которые он хотел взять с собой домой, несмотря на пристальные взгляды и риск.
Женщина вернулась с небольшим мешком. Здесь пахло кукурузой, но также и капустой, и он почувствовал два твердых, круглых комка внутри.
Он должен что-то предложить взамен. Он пытался, каждый раз, когда приходил, но ему всегда отказывали. Может быть, она просто не понимала.
- Je… aider? - сказал он и изобразил, как рубит топором дрова.
Женщина решительно покачала головой. Возможно, ему следовало бы действовать менее жестоко.
- Merci, madame! Merci beaucoup! - С ещё одной европейской улыбкой Гарри взял мешок и пошел прочь.
На обратном пути он прошел через резервную траншею и линию поддержки. Солдаты бездельничали, писали или готовили еду лишь чуть менее отвратительно пахнущую, чем у Чандера. Некоторые слишком устали, чтобы обращать внимание, когда Гарри проходил мимо, в то время как другие смотрели на него знакомым молчаливым взглядом. Один из них схватил за ошейник маленького терьера, который уставился на Гарри блестящими глазами и ощетинился вдоль всей спины. По крайней мере, он вилял хвостом, что делало его самым дружелюбным существом, которое Гарри встречал с тех пор, как покинул свою собственную компанию.
Когда он только приехал, Гарри попытался сказать: - Доброе утро! и ещё: - Привет! - когда он проходил через окопы. Он всё ещё выкрикивал приветствия, но уже не надеялся получить ответ. Он заговорил, потому что если бы он заговорил, да ещё по-английски, то ему вряд ли бы всадили штык рядом с ним самим.
- А что у тебя там тогда? Может, это ребенок?
- Пожиратель младенцев! Ну-ка посмотрим!
Ни один из двух мальчиков, стоявших перед ним, не дотянулся до груди Гарри, и он был поражен, что они прошли медосмотр. Вот в чем беда, подумал он - большинство Томми не были рождены в воинской касте, но хватались за фронт от всевозможных работ. Учителя, заводские рабочие, шахтеры, хотя большинство из них работали саперами, а не солдатами. Неудивительно, что у них не было ни малейшего представления о том, кто такой Гарри.
- Нет, послушай, - сказал он. - Капуста! Только капуста!
Он выкатил одну из них, чтобы показать мальчику, и тот выхватил её из его лапы. Его уши, как заметил Гарри, торчали вперед и были очень розовыми.
- Собаки капусту не едят! - сказал он. Гарри, разрываясь между "Да", " да " и "мы не собаки", ничего не сказал.
Он ничего не сказал, когда мальчик и его друг начали пинать его капусту взад и вперед, как футбольный мяч, разбрасывая зеленоватые листья. Он ничего не сказал, когда они толкались рядом с ним, пахнущие потом и грязью, хватая его за лапы, чтобы изучить подушечки и когти. Он отодвинулся только тогда, когда один из них попытался выхватить пуговицу из его пальто. Вот что ты делал с мертвыми немцами, а не с живыми союзниками.
- Продолжай, - взмолился мальчик. - Дай нам одну. Сувенир.
Если бы он сам был мальчиком, Гарри мог бы поддразнить его и оттолкнуть, но его сила и зубы были слишком опасны. Как бы его ни провоцировали, возмездие было строго запрещёно. Он даже не мог зарычать.
Он вынул из кармана пальто сигареты, две пачки, три-столько, сколько положил туда, думая, что они пригодятся, - и сунул их в протянутые грязные руки. - Как беспризорные дети дома, - подумал он. Но уличных детей можно было разогнать щелчком зубов и несколькими ругательствами, зная при этом, что им ничто не угрожает, и смеясь в ответ.
Гарри вернулся в свой окоп с одной капустой, без сигарет и целым мундиром. Он решил, что это считается общей победой. Конечно, лондонские газеты написали бы об этом именно так.

* * *

- Чандер, я знаю, что ты гордишься своими люгхолами, но расправь их, пока они не сдулись, ладно? - Тихо сказал капитан Солт. Сержант послушно прижал уши к затылку.
Их было шестеро в группе: Гарри, Чандер, капитан и три парня. Они сгрудились вокруг капитана и изучали лежащую на коленях карту, на которой аккуратными карандашными линиями со стрелками было изображено их теоретическое путешествие к намеченной цели.
Солт не вычертил обратного маршрута. Обратные путешествия обычно были поспешными и беспорядочными, если они вообще совершались.
- Учитесь доверять слуху Чандера, - сказал Солт трем незнакомцам. - Может быть, он и несет всякую чепуху, но он очень полезен, когда замолкает и слушает.
Один из мальчиков издал тихий нервный смешок.
- Я слышу, как барсуки царапают землю, - сказал Чандер, поворачивая уши, чтобы продемонстрировать это. Для драматического эффекта он тоже вращал глазами и жестикулировал лапами.
- Нет, он не может, - вздохнул Гарри.
- А я могу! Они не дают мне спать!
Гарри сильно толкнул его в ребра, и он успокоился. Они и так были достаточно странными и чуждыми, без того чтобы его сержант наделил их сверхъестественными способностями.
- Мы будем перерезать проволоку перед вражескими позициями здесь и здесь, - розовый палец Солта погладил карту.
- Но почему же? - спросил Чандер. Гарри сверкнул зубами, достаточно быстро, чтобы люди не заметили его в темноте, но капитан, казалось, не был расстроен этим нарушением субординации.
Солт позволял чандеру безнаказанно совершать убийства, и Солт был выше Гарри по званию, но Гарри был непосредственно ответственен за то, чтобы держать Чандера в узде. Капитан отнюдь не облегчал эту работу.
- Тебе и без меня ясно, что надвигается большой напор, - сказал Солт. - Наши саперы прокладывали туннели под позициями противника, чтобы установить мины. Завтра все это взлетит до небес, и мы уберем то, что осталось.
Гарри представил себе солдат, работающих в темноте, зияющее пространство под траншеей и взрыв под землей, который убьет, покалечит или похоронит заживо. Он наклонил плечи вперед так, что его шея исчезла в складках меха, и сдвинул босые ноги, чтобы успокоить твердую землю под ними.
- Есть ещё вопросы? Хорошо. Пойдем.
Гарри старательно держал ушки на макушке, пока поднимался по лестнице и выходил из траншеи. Ландшафт с его кратерами, следами и редкими обгоревшими деревьями мало походил на карту Солта. Гарри пристально вглядывался в ничейную землю, пытаясь совместить ориентиры, которые он мог различить, со своей памятью местности. Ветер трепал мех на его шее, в промежутке между курткой и шлемом. Он почти всегда дул в сторону вражеских позиций, заставляя его чувствовать себя незащищенным. Но на той стороне не было никого, кто мог бы учуять его; враг не владел территорией, где племена могли бы быть мобилизованы или завербованы.
Перерезание вражеской колючей проволоки означало, что нападение произойдет в ближайшие дни. Такие вечеринки устраивались каждый вечер, чтобы починить свой собственный провод и перерезать другой. Дайте вашим солдатам четкий проход к врагу, и заблокируйте путь врага к вам. Как в игре.
Чтобы добраться до вражеской проволоки, они сначала должны были сориентироваться самостоятельно. Гарри наклонился, присел на корточки и приподнялся, потеряв на одном из шипов клок шерсти с шеи. Чандер встал рядом с ним, скользя по земле бескостным ползком, что даже Гарри показалось нервирующим.
- Кровь, - заметил он и прикоснулся языком к шее Гарри, чтобы остановить кровь и скрыть её резкий запах. Гарри отстранился. Солдаты так не делают, во всяком случае, в Европе.
- Нет времени” - оправдывался он перед обиженным выражением лица Чандера. - Всего лишь царапина.
- Ты, наверное, чувствуешь себя здесь как дома, а, Бэкки? - прошептал один из мальчиков. От него пахло бритьем. - Учитывая, что это ничейная земля. - Понял?
- Успокойся, Джонс, - сказал Солт и добавил: - Я думаю, он уже слышал это, парень.
Гарри так и сделал, но он был благодарен мальчику за то, что тот заговорил с ним.
Звездный снаряд взорвался над ними, заливая поле светом. Гарри закрыл глаза, чтобы предотвратить отраженное свечение, которое могло выдать их местоположение. Когда он открыл их, Солт и парни, которые распластались на земле рядом с ним, лежали неподвижно, чтобы протереть глаза. Гарри плохо видел, но в темноте его зрение работало лучше, чем у них, и он тоже мог использовать свой нос. Солт сделал легкое движение рукой, подталкивая Гарри вперед.
Он двигал одну ветку за другой, останавливаясь и прислушиваясь, пока каждая лапа замерла. Он не любил ходить на четвереньках, потому что это было слишком по-собачьи, но здесь и черный конь, и человек должны были ползти или умереть. Вдалеке стреляли большие пушки, и от вибрации дрожали его усы. Где-то закричала сова, потому что неподалеку были ещё целые леса и поля, где можно было поохотиться на мелких животных. Его нос подсказал ему, что внезапный шорох слева был всего лишь крысиным, но Солт и солдаты, которых он привел с собой, замерли при этом звуке. Он поманил их за собой, и процессия продолжила свой медленный путь к проволоке.
Один выстрел. Из тех, что скучающий часовой стреляет в ночь.
После всего этого безмолвия и напряженного слушания, шум потряс Гарри до голого клыкастого рычания. Джонс - тот самый, что пошутил насчет ничейной земли, - замер на четвереньках, а затем снова опустился на землю. Гарри в мгновение ока опустился на землю, чтобы присесть рядом с ним, хотя он чувствовал запах мозга, смешанный с его кровью, и знал, что было мало надежды, но один из других толкнул его назад.
- Отойди от него! - взвизгнул он.
Вот тебе и вся тишина. Гарри растянулся на земле, и ещё одна пуля просвистела над его головой. Вместе с чандером, стоявшим рядом, он скользнул в небольшое углубление, куда упал снаряд. Холодная, грязная вода пропитала его форму до живота и бедер, но он был заинтересован только в том, чтобы сохранить кожу и плоть нетронутыми.
Раздались ещё выстрелы, затем наступила тишина. Тот, кто стрелял, очевидно, думал, что попал в цель. Гарри высунул морду над краем кратера и принюхался. Солт и остальные были ещё живы, по крайней мере. Он издал низкий лай, рассчитанный на то, чтобы долететь до ушей Солта, но не до вражеской траншеи за ним. Один из солдат плюхнулся в яму, затем капитан присоединился к ним, наполовину волоча за собой другого. Все пятеро лежали, неловко прижавшись друг к другу. Мальчик, который кричал на Гарри, поднял голову, чтобы посмотреть, где лежит его друг, и Солт снова опустил ее.
- Он мертв, парень. Гарри, скажи ему.
- Это правда. - Гарри не стал вдаваться в подробности, потому что какой толк было бы мальчику знать, что черный нос может отличить живого от мертвого на таком расстоянии, или что уши Чандера были достаточно остры, чтобы уловить даже слабое, неглубокое дыхание? Таким образом Чандер нашел раненого офицера, спас ему жизнь, но Гарри велел ему сказать, что он случайно наткнулся на раненого.
- Так. Джерри проснулся, - сказал Солт, - но эту проволоку нужно перерезать сегодня вечером.
Томми тоже молчал. Это было предоставлено Гарри, пожирателю младенцев и теперь, очевидно, тел, чтобы взять на себя инициативу. Он изобразил европейскую улыбку: веселую, но не слишком, признавая потерю Джонса. Никакой реакции не последовало. Они, конечно, не могли его видеть.
- Мы его перережем, сэр, - сказал он.
- À l’attaque, then! С этими словами Солт выкарабкался обратно из ямы.
- Я не знаю никакого французского, - запротестовал Чандер, не двигаясь с места. Гарри толкнул его в бок. Томми молча уставились на него, и Гарри не смог удержаться, чтобы не покрасоваться перед ними. Он готов был поспорить, что они сами не знают французского, а Гарри поделился этим даром с офицером. Другой офицер, напомнил он себе, хотя самый низкий лейтенант Томми имел власть над самым высокопоставленным Блэкбэком.
- Да, это так. А как насчет "сувенира", вроде всех этих кусочков и качков, которые вы щипаете, когда мы берем вражескую траншею или подбираем в деревнях? Это французский язык. Это означает память, воспоминание. - Он посмотрел на своего сержанта. - Ты ведь тоже не знаешь, что означают эти слова, не так ли?
Чандер пожал плечами и ударил Гарри по лицу хвостом, когда тот пополз за капитаном.

* * *

Провода разошлись под резаками Гарри. Для него щелчок лопастей прозвучал как выстрел, и разматывающийся металл запел. Он использовал свое пальто, чтобы заглушить звуки, но не мог скрыть тяжелого дыхания двух парней. Солт присел на корточки, держа пистолет, а Чандер прижался головой к проволоке, с видимым удовольствием подрезая ее.
Гарри положил лапу на плечо Чандера и прижал морду к его уху.
- Ты же должна была слушать, - прошептал он в мохнатый треугольник. Чандер отвел свое ухо в сторону.
- Делаю и то и другое, - прорычал он себе под нос.
Гарри всё ещё раздумывал, как на это ответить, когда из темноты рядом с ним появился немецкий солдат.
Ветер-кровавый предвзятый ветер, который всегда дул в сторону врага, - выдал их уши и носы, или они отвлеклись. Был ли этот солдат в сером солдатском мундире на собственной проводке, возвращался ли он с какого-нибудь другого задания или просто заблудился, он никак не ожидал встретить на своем пути двух чернокожих. Его глаза широко раскрылись, и он затаил дыхание, ожидая крика, который поднимет врага на ноги и бросит на них. Но прежде чем он успел издать хоть один звук, клыки Гарри сомкнулись вокруг его горла.
Он изогнулся, когда они упали, так что труп был подложен гибким, мягким телом Гарри. Затем он выкатился из-под неё и выплюнул кусок жеваной плоти. Тяжело дыша, широко разинув рот, он сунул морду в грязную воду воронки от снаряда, чтобы сполоснуть ее, поймав на мгновение отражение своих диких желтых глаз и окровавленной пасти. Остальные четверо смотрели, как он поднимается на колени. Солт всё ещё держал пистолет наготове, и Гарри не был до конца уверен, для кого именно. Он встряхнулся и посмотрел на перепуганных Томми, провоцируя их заговорить.
Капитан Солт перевернул тело ногой, скрывая зияющую рану на горле, и отшвырнул его так, что голова оказалась погруженной в воронку от снаряда. - Он махнул пистолетом в ту сторону, откуда они пришли.
Бесшумно и быстро они пробрались через ничейную землю, через свою собственную колючую проволоку и спустились в траншею. Два оставшихся в живых Томми молча повернулись к своему посту.
- Спокойной ночи, - крикнул им вдогонку Солт. Для Гарри, который хорошо знал Солта, его голос звучал жестко.
- Спокойной ночи, сэр, - ответил один из мальчиков и добавил после некоторого колебания: - хорошо, Бэкки.
- Увидимся, Бэкки, - пробормотал тот.
Они двинулись вниз по траншее с покатыми спинами и волочащимися ногами совершенно усталых людей.
- Это сильное слово, " зверство“, - сказал Солт, - но если они принесут сюда это тело, они им воспользуются.
- А чем это отличается от штыка? Или пистолет, если уж на то пошло? - Это было честнее-убивать зубами и аккуратнее, чем разбрасывать повсюду мозги, как это сделала пуля с Джонсом.
- Это не так, Гарри, и я знаю это так же хорошо, как и ты. Но люди на родине не будут, все равно, сейчас уже ничем не поможешь. Очень быстрые действия. Отлично сработано.
- Думаешь, они заговорят? - спросил Чандер, глядя мимо Солта в темноту, где исчезли Томми.
- Нет. Если бы я это сделал, то застрелил бы их обоих. Ночь. Солт дернул рукой в полусердечном приветствии и направился к своей землянке, которая по меркам траншей была первоклассным помещёнием.
Гарри прислонился спиной к стене и посмотрел вверх, туда, где небо светлело. Он сложил лапы на коленях и закрыл глаза.
- Я спас всем жизнь, - сказал он.
- Может быть, ты получишь красивую медаль, - зевнул Чандер. - Это будет очень мило.
- У нас не было времени ни на что другое, и выстрел был бы очень громким.
Единственным ответом чандера был ещё один зевок.
- Мы все просто "вернулись" к ним, - продолжил Гарри.
- Для нас они по большей части просто Томми.
Он услышал скрип и шипение, когда Чандер зажег спичку, скрывая искру за сложенными чашечкой лапами. Горящий табак достиг его носа несколько мгновений спустя, вместе с шумом медленного, удовлетворенного дыхания.
- Надеюсь, эти барсуки не разбудят меня снова, - пробормотал Чандер. - Их там целая семья. Все почесывается.
- Заткнуться. - Гарри пошевелил плечами, пытаясь найти для них удобное место на грязной земле. Регулярное хриплое дыхание Чандера подсказало ему, что сержант уже отключился, но Гарри не мог этого сделать. Его мышцы отказывались расслабляться, и ноги подергивались в грязи. Его закрытые веки действовали как киноэкран для бесконечных кадров ползающих солдат, стреляющих солдат, падающих солдат. Он подплыл почти ко сну, но лишь для того, чтобы кадр из мысленного фильма вернул его в полубессознательное состояние рывком лапы или колена. В сепиевых тенях грязи он наблюдал, как сутулые люди прокладывают туннели под землей. Копание. Роющий. Царапание.
- Чандер!
Сержант резко открыл глаза. Он был слишком хорошо натренирован, чтобы двигаться, пока не понял, где находится - многие солдаты сонно вставали и потягивались, только чтобы быть убитыми снайпером - но мех, видимый на его шее и хвосте, распушился и только медленно осел, когда он посмотрел на Гарри.
- Убирайся с дороги. Я хочу послушать твоих Барсуков.
Взъерошенный и с одним ухом вывернутым наизнанку, Чандер выглядел так, как будто хотел поспорить, но когда он увидел выражение лица Гарри, то закрыл морду с щелчком.
Гарри положил свою голову точно туда, где была голова Чандера, и наклонил уши назад. Его слух, возможно, был не столь острым, как у сержанта, но когда он затаил дыхание, то смог различить слабое царапанье далеко внизу. - Он выпрямился в кресле.
- Скажите капитану Солту, что мне нужно его видеть, - сказал он. - Сейчас.

* * *

- Ой, - сказал Гарри. - Ну пожалуйста!
Судя по взгляду, который бросила на него женщина, он подумал, что, должно быть, неправильно понял и попросил ананасы или цилиндры. Она подняла палец и исчезла в глубине дома.
Он оставил Чандера сидеть в укрытии, как короля, держащего двор, когда поток посетителей из их собственных и соседних компаний упал, чтобы поздравить и поблагодарить его.
Никто другой не смог бы услышать вражеских шахтеров под их позициями, не говоря уже о том, чтобы точно определить их глубину и направление рытья. Это позволило британским саперам прорыть туннель и заложить взрывчатку. Гарри и Чандер чувствовали это под ногами, когда они сидели рядом в укрытии, Гарри учил Чандера французским словам для его любимых блюд.
Томми начали трогать уши Чандера, как талисман на удачу. Он терпеливо сносил это и даже начал отдавать свои сигареты вместо того, чтобы курить их. Конечно, ему самому предлагали подарки, но он вежливо отказывался от неподобающих.
- Мы не едим шоколад, - объяснил он и получил уважительные кивки и извинения.
Не каждый солдат, пришедший подивиться Чандеру, останавливался, чтобы поговорить с Гарри или другими солдатами его подразделения. Но этого было достаточно, чтобы они начали заводить друзей и обучать друг друга карточным играм. Пришел тот парень с торчащими ушами; он не узнал Гарри, но уговорил парочку рядовых с черной спины поиграть с ним в футбол. С настоящим, кожаным мячом.
Чандер предложил ему приехать сегодня на ферму, чтобы попробовать свои новые языковые навыки, но Гарри хотел снова увидеть жену фермера. Все ещё ожидая на ступеньках, он с тревогой осознал, что фермеры держат ружья для отстрела лис. Но когда женщина вернулась, она несла на руках ребенка. Он был босиком, как и Гарри, и пинался изо всех сил через несколько слоев одежды с оборками.
- Я действительно не ем... - начал было Гарри, когда ему на руки положили ребенка. Он неуверенно баюкал его, пока мать наблюдала за ним, вся улыбаясь. Его чистый запах мыла и пудры, его мягкость были так непохожи на все то, что он испытывал в окопах, что он положил подбородок на его голову, чтобы вдохнуть его, и лизнул маленькое, изогнутое ухо, больше не боясь, что его мотивы будут неправильно поняты.
Женщина снова подняла палец и вернулась в дом. Гарри, не совсем понимая, чего от него ждут, встряхнул ребенка, который протянул руку и схватил мягкий мех, рассыпавшийся по воротнику его рубашки.
На этот раз, когда она вернулась, женщина держала коробку с фотоаппаратом. Все ещё улыбаясь, она поднесла его к лицу.
- Сувенир, - сказала она.
Уши Гарри дернулись от этого слова, но он понял, что не возражает, когда оно пришло с улыбкой и было запрошено, а не схвачено. Он был частью того странного времени, в котором она жила; частью, которую она ценила и хотела сохранить. Конечно, было много таких, о которых она предпочла бы забыть. Гарри догадался, что он стал вороном француженки, поскольку она была женой его фермера.
Она ворковала с ребенком, чтобы привлечь его внимание. Он повернулся на звук, и его кулак крепче сжал мех Гарри. У ребенка не было зубов, и он все равно не понимал, как улыбаться в камеру, но Гарри показал все свои зубы.



Война между оленями и волками. Или это между самими оленями?
У далеких людей есть поговорка:”враг моего врага-мой друг". Фарамунд учится этому на собственном горьком опыте.



Шрамы

от Televassi


Это был настоящий вызов.
- А я тебе смею!
Фарамунд протолкался сквозь толпу дерущихся друг с другом лохматых оленят. Он не обращал внимания на их поддразнивания; он не верил тому, что они говорили о нем или его отце. Он мог быть только воином. Это было заметно по меху оленя, который, несмотря на свою молодость, уже начал приобретать глубокий ржаво-красный цвет. Еще до середины лета он избавился от белых пятен на своей шкуре, а его запах стал более резким и землистым, как у чистокровного оленя. Набухшие почки его рогов уже прорвались сквозь беспорядочную копну волос между ушами, что заставило даже мудрого старого Этьяра предсказать, что в скором времени у него будет двадцать один очко на рогах. Не было более верного признака хорошего воспитания, чем это. Это сделало Фарамунда глухим ко всем их насмешкам.
Отец бы им гордился.
Молодой самец выпрямился, глядя вперед на пустой зал. В этот вечер он будет полон, взрослые сгорбятся над столами-пируют, обмениваются золотыми подарками за свои храбрые подвиги, рассказывают истории, хвастаются, сколько битв они пережили. Барды путешествовали на много миль вверх с юга, чтобы петь песни великих воинов и узнать новую историю или две, которые будут рассказаны. Фарамунд проводил ночи, прислонившись к зарешеченным дверям и постукивая копытами по полу. Может быть, когда-нибудь кто-нибудь споет о нем. Это была конечная цель воина - иметь такую славу, чтобы стада произносили его имя, и его помнили.
Позади него стучали копыта толпы, когда они толкались друг с другом для хорошего обзора, отказавшись от своих имен. Они никогда не были изобретательны, и оскорбления всегда были одни и те же. Высокие оленята толкались вперед, а те, что были пойманы сзади, прыгали с ноги на ногу, карабкаясь на спины своих сверстников, чтобы лучше видеть, заставляя их ноги дрожать, как у новорожденного. Они были хриплым сборищем, их возбужденные крики превратились в неразбериху.
- Держу пари, что он не может коснуться меча Тана! - проревел над остальными бычий голос. Это был голос Йорвнира, и Фарамунд ускорил шаг, торопясь заткнуть ему рот. Йорвнир был сыном Хродгара - ему всегда было легко. Это было заметно; у него всё ещё были толстые, жирные щеки, он носил здоровенный крестец и тонкую шелковую одежду, чтобы спрятать его. Ему не нужно было ни с кем драться; никто не осмеливался назвать его слабым, трусом, коротышкой, ублюдком. Такова была репутация Хродгара с мечом в руке.
Фарамунд взъерошил мех на своей груди, его мускулы были видны больше из-за трудностей, чем из-за хорошей еды. Молодой олень шагнул вперед, словно карлик среди скамеек. От запаха несвежего меда его желудок скрутило, и когда он пересек комнату, то почувствовал, как к его копытам липнет кровь. Остальные смеялись и боролись друг с другом, пытаясь занять более выгодную позицию, но преуспели лишь в том, что подняли ещё больший шум. Фарамунд продолжал двигаться, не обращая внимания на толпу позади себя.
Но никто из них не был настолько храбр. Никто не осмеливался прикоснуться к мечу Хродгара, даже Йорвнир. Благочестивые люди, которые рубили себе рога, шептались, что это дар бледных богов. Фарамунд фыркнул на такую суеверную чепуху-бледные боги давно вымерли. Хищничество волков было вполне реальным: безжалостная, дикая порода, не имеющая преданности даже своим сородичам. Хродгар предположительно отобрал у них клинок, но это был не просто трофей. Каждый воин, достаточно опытный, чтобы взять меч волка, мог поклясться, что никогда не владел им лучше; их мечи были сделаны из сварной стали с узорами-искусство, до сих пор неизвестное даже лучшим кузнецам Стад. В этом была доля правды, ибо Хродгар забрал так много жизней, что если бы он держал меч правильно, сталь сверкала бы розовым оттенком.
В темноте блеснуло лезвие, прислоненное к трону. Фарамунд почувствовал, как его нервы затрепетали в груди - он с трудом сглотнул и сжал кулаки. Он перешел на быструю рысь, больше не заботясь о том, как эхо этого звука разносится по залу. В любом случае было сделано слишком много шума, но он покажет им, прежде чем их поймают. Он бы с радостью перенес унижение от своего наказания, потому что это показало бы их.
Гордость вскипела в крови Фарамунда, толкая его вверх по ступенькам. Они ошибались на его счет. Отец был воином. Только самые близкие спутники Тана были допущены на ступени серебряного трона Хродгара, и вот он здесь! Он покажет им-и вскоре будет стоять там. Йорвнир мог смотреть на него зеленоглазым взглядом, сколько угодно. Он будет первым, кто встанет здесь, чтобы Хродгар осмотрел его рога и дал ему место за столом для хорошего воспитания, ибо это было верным признаком грядущих добрых дел.
Меч лежал поперек подлокотников трона, как засов, запрещая кому-либо сидеть там. Теперь, когда он был так близко, Фарамунд мог видеть, что она была огромной - почти такой же длинной, как и он сам! Он, конечно, не мог поднять его... однако! Он подтянулся... слегка пошевелился... и-ага! Он повернулся кругом и увидел, что сидит на троне! Он остановился на мгновение, чтобы насладиться предвкушением толпы, наблюдая, как меч лежит у него на коленях. На краткий миг Фарамунду показалось, что именно так и должно быть-быть королем: все у тебя под ногами, в благоговейном страхе перед каждым твоим поступком. Для сына незамужней оленихи было странно думать, каково это-отдавать приказы, но это звучало хорошо.
Пока Фарамунд сидел, соображая, как поднять клинок, его внимание привлекли ножны. Он был украшен абстрактными фигурами, которые, казалось, перемещались в свете. Это было странно: если он наклонялся в одну сторону, они были оленями, но если он смотрел в другую сторону, они становились волками. Подающий надежды олень вспомнил старые истории о мире: о бледных богах, о четвероногом прошлом всех живых существ и о Темных веках. Он почувствовал, как длинные волосы его гривы встают дыбом, но тут же отогнал эту мысль.
- Фарамунд помолчал, глядя на остальных сверху вниз. Они сидели на корточках, прижав руки ко рту, и тщетно пытались вести себя тихо. Фарамунд облизнул губы; он и не заметил, что у него пересохло во рту. Затем положил руки на ножны и с большим толчком - поднял его с трона! Толпа совершенно забылась, набрасываясь на Йорвнира, как волки. - Избитый ублюдком! - они захихикали. - Он гораздо лучший сын, чем ты! - Йорвнир удалился с грозным лицом. Фарамунд почувствовал, как его гордость растет в груди, большая улыбка сияла на его лице, когда меч стал странно легким в его руке -
- Фарамунд!
Его руки задрожали, задрожали, а затем подогнулись. Меч с грохотом упал на пол с тревожным звоном. Толпа мгновенно рассеялась, растаяла на четырех ветрах, когда Гервис, кормилица, попыталась схватить их, но они увернулись, изогнулись и вырвались из её рук. Но на самом деле её сердце было далеко не в этом - ее глаза были прикованы к Фарамунду. Она бросилась к нему по коридору. Бежать было бессмысленно.
Его уши защипало, когда она схватила его за руки, и вместе с ними, сбила его с ног. Другой рукой она подняла меч и положила его себе на спину, как перышко. Фарамунд смутно слышал её крики и бред, поскольку слышал - и чувствовал - хруст в ушах, когда она тащила его за собой. Она была нянькой-низкорожденной, которой отказали в праве размножаться; её сочли недостойной иметь собственного ребенка. Даже олень с горсткой острых зубов на своей дыбе не взглянет на неё! Но здесь она вложила в него страх перед богами.
Они шли по коридорам, через двери, которые открывались, когда она выкрикивала свое имя. Некоторые из них она колотила кулаком, пока они не открылись, и продолжала идти вперед. Они спускались по коридорам, которых юный бак никогда не видел, все дальше вглубь комплекса холла - личных покоев Хродгара.
Только ради своих ушей Фарамунд почувствовал облегчение, когда она толкнула его вперед. Он взял себя в руки, вскочил на ноги и утешительно потер уши. Он слышал, как кровь пульсирует в них с каждым ударом сердца, но не плакал. Он на мгновение задержался, чтобы осмотреться.
Они были где-то в глубине зала, в маленьком дворике. Под клубящимися облаками в небе над двумя оленями, столкнувшимися друг с другом, валялись на песке осколки их копий. Каждый раз, бросаясь в сторону, они поднимали облака пыли, отчего у Фарамунда защипало в глазах, а их усилия до неузнаваемости смешивались с запахом. Они сражались перед сиденьем огромного серого оленя, окруженного небольшой группой слуг. Среди них он заметил старого Этьяра, шептавшего что-то на ухо Хродгару, и Аду, белую лань, деловито прикладывавшую припарки к двум окровавленным воинам, продолжавшую свое обучение под строгим оком целителя. Фарамунд коротко усмехнулся своей сводной сестре в ответ на её озадаченный взгляд.
- Я занят, Гервис! - рявкнул серый олень, отмахиваясь рукой от сиделки, как от жужжащей мухи. Фарамунд никогда не видел Хродгара так близко; он привык видеть его вдалеке, сидящим на своем троне. Он был огромен! Фарамунд с отвисшей челюстью сосчитал двадцать один очко на своих рогах, завидуя тому, как его мускулы выпирали из - под густого меха, и толстым, похожим на веревку шрамам на теле-раны от героических деяний, без сомнения.
- Милорд, я поймал тебя...
- Тогда ты накажешь их. Я занят, - прорычал он, повернув к ней голову. Он казался волком в своем гневе. На короткое мгновение оба оленя прекратили свою борьбу. Фарамунд быстро взглянул на них, но сдался, когда не смог узнать их из-за всей их брони. - Разве я сказал тебе остановиться? - спросил хродгар. Снова раздался лязг стали.
Гервис опустился на колени и поцеловал руку Тана. - Я поймал оленят за неподобающим поведением. Фарамунд сидел на твоем троне. Он уронил твой меч. Хродгар склонил голову набок, протянув руку, чтобы коснуться мехового воротника под шеей Гервиса. Фарамунд не мог понять, почему он опустился так низко, чтобы дотронуться до неё. Они на мгновение остановились. Затем он кивнул, и она пошла своей дорогой - поле битвы её не касалось.
Не глядя на олененка, Хродгар жестом подозвал его к себе. Фарамунд старался казаться сильным. Он напомнил себе, что однажды у него тоже будет двадцать одно очко, хотя эта мысль не заставила его желудок перестать трястись. Страх вернул ему все его тревоги; что он был ошибкой, которую можно было оставить себе, и Этьяр сказал, что она должна быть оставлена на произвол судьбы. Невзгоды делают воина, и если бы он сломал бастарда лани-утехи, тогда не о чем было бы горевать. Слабость нельзя было терпеть, когда приходили волки. Каждую зиму они тайком выбирались из леса и воевали со стадами. Их кампании были не похожи на ссоры между стадами; они никогда не сражались за репутацию, сокровища или славу - вместо этого только с целью принести смерть и разрушение на равнины.
Хродгар протянул руку, жестом приказывая молодому оленю остановиться. - Он указал на пол. Фарамунд сидел в пыли, побледнев, и ждал у подножия седого оленя, Пока тот не исчезнет из виду.
Они стояли молча, пока два оленя продолжали сражаться, ни один из них ещё не успел пролить кровь. Иногда олень проносил свой меч мимо щита рыжевато-коричневой лани, только для того, чтобы она увернулась от удара. Любой удар, которым она отвечала, просто соскальзывал с доспехов оленя - казалось, она долго не протянет.
- Твой сын оскорбил меня, - сказал Хродгар. Она навострила уши на этот звук, но даже не взглянула на него, а лишь нанесла несколько ударов по щиту. Пара осколков взлетела в воздух. Сердце Фарамунда сжалось-он улизнул этим утром, думая, что она удовлетворит ещё одного оленя.
Это было быстро. Сверкнул меч оленя. Мать Фарамунда сидела на корточках на полу. Её меч лежал в грязи рядом с ней. Фарамунд увидел кровь и что-то белое и блестящее посередине. Олень взмахнул мечом, готовясь нанести смертельный удар.
Фарамунд выскочил прежде, чем Хродгар успел остановить его, ловко подобрав клинок.
- Подожди, Бродгар, - рассмеялся Хродгар. - Может быть, это и не было ошибкой-позволить оленихе держать меч, - усмехнулся он, пристально глядя на Фарамунда. Бродгар фыркнул и поднял свой меч в воздух, раздраженно дернув ушами.
- Фарамунд тоже так считает. - Хродгар ухмыльнулся Бродгару. - Иди, - сказал Хродгар, поворачиваясь к Фарамунду. - Докажи, что ты лучше своего происхождения.
- Милорд, пожалуйста... что бы он ни имел в виду, - начала его мать, баюкая свою руку. -
- Молчать! - Взревел хродгар.
Фарамунд застыл на месте. Он не осознавал, насколько тяжелым было лезвие. В ушах у него шумело, кровь бурлила в висках, сердце бешено колотилось.
Бродгар рассмеялся и дико замахнулся мечом, а Фарамунд попытался поднять свой меч, чтобы парировать удар, но тут же испустил пронзительный вопль. Он рухнул на землю; острие меча Бродгара задело его морду, оставив на лице длинный красный след. Олененок копошился в грязи, тяжело дыша, стиснув зубы, яростно протирая глаза и чувствуя, как кровь стекает по его лбу. Он ничего не видел.
И все же каким-то образом ему удалось удержать меч в руке. Хродгар перестал смеяться, когда Фарамунд вскочил на ноги, размахивая мечом. Белый олень рассмеялся и пнул его, ударив копытом олененка прямо в грудь, отчего у того перехватило дыхание. Что-то хрустнуло, и он захрипел.
- Ты даже не смог бы дотронуться до меня, даже если бы попытался, - усмехнулся Бродгар где-то над ним. Ошеломленный, Фарамунд дернул ушами в противоположных направлениях.
- Фарамунд! - закричала его мать. Хродгар некоторое время молчал, а затем вздохнул и откинулся на спинку стула, наливая себе ещё один кубок вина.
Молодой олень не слушал свою мать. Вместо этого его уши наполнил смех врага. Он чувствовал, как кровь его неизвестного отца бурлит в его жилах. Он не был слабаком. Он был воином-вот что означало это слово. Он не сдастся так легко.
Он снова взмахнул мечом. По правде говоря, Фарамунд не мог видеть, что он делает. Он почувствовал, как она проплыла в воздухе, легкая, словно продолжение его руки, а затем - треск! Он во что-то врезался. - Закричал Бродгар, слепо замахнувшись мечом на Фарамунда, который по чистой случайности отскочил в сторону. Однако передышки не было-Белый олень бросился за олененком, топая копытами по тонким ногам.
- Довольно! - Прогремел хродгар. Руки Бродгара дрожали от ярости, когда он поднял свой меч над головой - он испустил ещё один крик и бросил свой меч в грязь, крадучись прочь. Его дыхание вырывалось из пасти, как дым. На мгновение воцарилась тишина, пока Фарамунд ждал, что скажет Хродгар. Он чувствовал, как мать заботится о нем, смывая кровь с его глаз. За исключением пореза на лице, он и раньше страдал от драк, но странно, что на этот раз его мать не зажала ему уши и не отругала его. Когда к Фарамунду вернулось зрение, он увидел серого оленя, который подпирал голову рукой, накручивая на подбородок меховую косу, и Бродгара, несущегося к своим слугам. Толстая красная линия пересекла тело белого оленя от верхней части шеи, пересекла грудь и, наконец, заострилась на талии.
- Иди сюда, - приказал Хродгар. Фарамунд повиновался. Хродгар встал, и олененок стал совсем маленьким. Его рога, все двадцать одно очко, возвышались над ним, отбрасывая тень на Фарамунда, как ветви дерева. - У тебя есть немного мужества для такого молодого человека, - тихо сказал Хродгар, постукивая по набухшим костным почкам на голове. - Ты только что дал Бродгару, принцу Кавании, его первый шрам. А ты знаешь, что однажды он станет верховным королем? Он самый лучший воин, которого когда-либо видел наш народ; никто не победил его. - Он коротко усмехнулся. - Но... - он поднял руку и ударил кулаком. Трудный.
Он услышал, как хродгар рассмеялся, лежа на земле.
- Считай это предупреждением. Никогда больше не выказывай мне неуважения.
Фарамунд вцепился ему в морду, стиснув зубы. Он не мог остановить кровь, но не заплакал, когда Ада бросилась к нему и наложила швы на его лицо. Когда все было сделано, она поцеловала его в щеку и прошептала, какой он был храбрый. В тот день Фарамунд получил два урока о том, как быть воином. Никогда не терпи оскорблений. Никогда не уклоняйся от драки. Фарамунд стиснул зубы и поклялся, что никогда не забудет об этом. Он никогда не станет таким забытым нежеланным человеком, как Гервис.

* * *

По всему миру прокатилась череда времен года. Целителю удалось вправить руку матери, но чувства к ней так и не вернулись. Она всегда прижимала его к себе, как кривое крыло, и никогда не могла расправить. Её боевые дни закончились - любой престиж, который она завоевала, испарился за ночь, как утренняя роса, оставив её без надежды улучшить себя.
Фарамунд не забыл о шраме, который пересекал его морду. Кожа становилась черной и блестящей всякий раз, когда она ловила свет, но рыжеватый мех не вырастал обратно, всегда напоминая ему о его неудаче в руках Бродгара. Он быстро достиг совершеннолетия, выиграв свой первый спарринг, когда ему было двенадцать лет, и все до единого с тех пор. Только Бродгар мог утверждать, что победил его. Вряд ли это была честная драка, говорили они, и Ада постоянно напоминала ему об этом, но это не было утешением.
Хродгар тем временем исчез, его серая шкура потеряла свой блеск, став белой на кончиках. Когда Фарамунду исполнилось двадцать лет, старый лорд взял свой меч и на закате солнца ушел далеко в лес, как это было принято. В ту ночь все слышали вой, но к утру наступила полная тишина. Было ясно, что только Фарамунд мог стать его преемником; в отличие от Йорвнира, он показал себя лучшим воином. Он был принят на троне с небольшим ворчанием - даже Йорвнир придержал язык.

* * *

- Это не самая мудрая идея… - прошипел Этьяр, отводя Фарамунда в сторону. Старый олень склонил голову, выказывая уважение своему господину, но всё ещё крепко держал его. Его хватка была на удивление уверенной, но Фарамунд даже не вздрогнул. - Ты предлагаешь Верховному королю идеальное оправдание...
Фарамунд выругался и оттолкнул своего спутника. - Ты трус, если думаешь, что я стану возражать против того, чтобы Бродгар приезжал сюда. - Годы выветрили его; он вырос высоким и мудрым, опыт помог смягчить его относительную молодость. Красивые завитки волос взъерошили его гриву, глаза приобрели более темный оттенок, лицо расширилось, но больше всего его беспокоило то, что его рога выросли хорошо, полная дыба из шестнадцати точек, и не меньше, прежде чем ему исполнилось двадцать лет. Даже Этьяр, которым женщины в расцвете сил восхищались, не мог этим похвастаться.
- Почему я должен бояться приветствовать Верховного короля в моем зале? - Возразил Фарамунд, усаживаясь на трон. - Лорд не отказывает королю, когда тот просит гостеприимства - без таких законов мы ничем не лучше Волков.
Этьяр фыркнул, скривив губы и обнажив кривые пожелтевшие зубы. - Я знаю закон. Ты всё ещё можешь отказаться - это просто твоя гордость. Неразумно приглашать врага в свой дом.
- Этьяр говорит правду, - сказал Йорвнир, поймав взгляд Фарамунда. Когда прошли годы с сыном Хродгара, он доказал, что его ум остер, как любой меч, хотя он просто не был хорош с клинком в руке. - Хотя, - он пожал плечами, - Лорд, который закрывает свои двери, не остается лордом надолго. Никто не оскорбляет Верховного Короля и не ожидает, что это сойдет ему с рук. Этьяр бросил на него ядовитый взгляд, взбешенный его отказом принять ясную сторону.
- Я не трус, - прорычал Фарамунд, сжимая руки в кулаки. - Если Бродгар поднимет свой клинок против меня, я буду рад возможности отомстить за его оскорбление!
- Ты слишком горд для своего же блага, - кисло ответил Этьяр. - С твоей стороны было бы очень нехорошо приветствовать своего короля, когда ты всего лишь хочешь отомстить за старое оскорбление. Старый олень на мгновение остановился, чтобы перевести дух. В юности он сражался во многих битвах, так что даже когда его силы истощились и традиция требовала, чтобы он пошел один в лес умирать, молодые лорды держали его в обмен на его мудрый совет.
- Это закон богов-оказывать гостеприимство, когда тебя об этом просят. Это также их закон, чтобы защитить тех, кто предлагает свои дома, - возразил Фарамунд, фыркнув. - Твой ум, ожесточенный гневом, видит заговоры там, где их нет. - Он насмешливо покачал головой. - Именно эта несезонная погода виновата в его прошении. Мы - самый близкий дом на Севере, который может ответить на зов Бродгара теперь, когда волк зимы пришел слишком рано, - закончил Фарамунд.
- Я тоже сомневаюсь, что Бродгар доволен ситуацией, - добавил Йорвнир, теребя петлю на поясе, где должна была находиться рукоять его меча. - Быть пойманным на рубеже времен года и взывать к тебе о помощи, от тебя же не меньше... даже он предпочел бы твою компанию волкам.
- Хороший лжец любой план делает похожим на совпадение, - возразил Этьяр, но Фарамунд только усмехнулся и покачал головой.
- Добрый Господь не делает врагов напрасно.
- Это верно, - пожал плечами Йорвнир, постукивая копытом по полу. - Он нахмурился. - Имейте в виду, что если вы хотите уничтожить своих врагов, вы уничтожите их одним ударом. - Он поднял руки, как бы извиняясь перед Фарамундом, который в ответ бросил на него свирепый взгляд.
- Я никому не дам шанса назвать меня трусом, отказав ему, - ответил Фарамунд.
- Ты действительно думаешь, что можешь доверять этому животному в своем доме? - Снова нажал этьяр.
- Бродгар не был бы таким самонадеянным или таким глупым, - сказал Фарамунд. - Ты можешь считать его чудовищем, но для того, чтобы подняться на вершину, нужен острый ум, а чтобы остаться там-тем более, позволь напомнить тебе! - Прорычал он, скрежеща зубами от досады. Он выглядел так, будто сейчас опустит рога и бросится на него, пытаясь забодать, как дикий зверь. - Я уже все решил, - фыркнул он, откидывая голову назад. - Твое жалкое мяуканье утомляет мои уши-оставь меня.
- Они устали, - отрезал старый олень, - потому что их голова отказывается повиноваться мудрому совету, - закончил он, и губы его задрожали от ярости. Он зашагал прочь, отказываясь кланяться или сказать ещё хоть слово.
Йорвнир кивнул, слегка улыбнувшись, как будто он был в восторге от решения Фарамунда, несмотря на отсутствие у него самого каких-либо обязательств. Он быстро вышел, низко поклонившись, и оставил Фарамунда одного. Он почувствовал горячий прилив гнева, поднимающегося из его желудка. Бродгар сломал матери руку и погубил её репутацию. Именно его клинок отметил Фарамунда - этот шрам никогда не заживал, и хотя он оставлял довольно внушительный след, ни один из ДУ не смотрел на него с такой нежностью. Это было скорее напоминанием о неудаче, чем о триумфе, и если бы Бродгар сбился с шага, Фарамунд с радостью отомстил бы ему. Волки могут быть прокляты.
Как ни странно, стук его копыт не затихал. Вместо этого они стали громче, пока Ада не вошла в дверь. Поскольку это была она, Фарамунд не стал щелкать пальцами, чтобы она ушла. Он никогда бы не признался в этом открыто, но у него было слабое место для оленихи. Она была ученицей целителя, который ухаживал за его лицом, и благодаря ей Фарамунд мог, по крайней мере, сказать, что могло быть и хуже. Целительница отказалась лечить раны ублюдка. В результате он защищал ее, отвергая каждое движение оленя, который ошибочно полагал, что они достойны ее.
- Вызов Бродгара не дает тебе покоя, - сказала Ада, нежно поглаживая его руку. Фарамунд вздрогнул; её прикосновение было легким, как перышко, но он помнил, как быстро она воспользовалась своим мечом. В прошлые годы они спарились вместе, когда у неё была свободная минута, но теперь, когда она стала преемницей своего учителя, смешивание припарок и вправление костей требовали её полного внимания. Фарамунд вздохнул и наклонился вперед, чтобы ответить на её прикосновение.
- Я бы предпочел поговорить о чем-нибудь другом, - пробормотал Фарамунд.
- Тебе не следует избегать этой темы, - ответила Ада. Её настойчивость была очень деликатна. - Тебе не обязательно драться со всеми подряд.
- Ты хорошо умеешь напоминать мне об этом, - улыбнулся он, слегка поцеловав ее.
- Только потому, что ты думаешь, что этот шрам делает тебя пригодным только для войны, не означает, что ты должен так думать, - сказала она, нежно целуя его обнаженную плоть.
- Тебе это и не нужно...
- Бродгар очень стар. Ты храбрый и сильный, но вспыльчивый и глупый. Я знаю, что ты не потерпишь оскорблений, но такой абсолютизм-не самый правильный способ правления, - улыбнулась она, нежно целуя его в щеку и умоляя выслушать. - С приходом Волков лучше заключить союз. Твоя гордость не позволит тебе, так что я сделаю для тебя мудрое дело. - Она вздохнула. - Бродгар, в конце концов, остался без пары.
Фарамунд встревоженно сел. - Нет! Ты будешь далеко от этого зала, от всех нас - он будет держать тебя как добычу, никогда не позволяя тебе выйти на бой и покрыть себя славой...
- Ты очень мила, но мы не должны ссориться из-за твоей гордости, - тихо сказала Ада.
- Но я скорее умру, чем позволю тебе заниматься проституцией с ним! - взмолился он.
- Сохрани это чувство для поля боя. - Она вздохнула. - Этой зимой их будет предостаточно. Когда волки становятся все смелее, бессмысленно драться между собой.
- Я запрещаю тебе это делать! - Закричал Фарамунд, но он знал, что никогда не сможет заставить ее. Теперь речь шла уже не о его гордости, а о его сердце. - Я не могу потерять тебя, - прошептал он.
- Я всё ещё люблю тебя, - прошептала она ему на ухо. Она обняла его, и они крепко обнялись. Фарамунд закрыл глаза, которые подрагивали под его веками. - Вот почему я должен это сделать - я не позволю тебе навредить себе этой ошибкой.
Это было правдой, И хотя Фарамунд хотел бы иного, он знал, что этого не может быть. - Не уходи туда, где я не смогу тебя защитить, - прошептал он вместо этого.
- Фарамунд, - грустно улыбнулась она. - Разве ты не видишь, что теперь моя очередь?

* * *

Большой зал гудел от бурной деятельности. Каждый дюйм пространства на медовых скамьях был забит оленями-от стареющих воинов с тупыми рогами до годовалых птенцов, которые сидели на коленях у своих матерей и плакали, требуя молока. Это было настоящее зрелище-видеть, как все силы стада разбухают под одной крышей. Зная, что он поднялся из их числа, Фарамунд почувствовал некоторую гордость; безымянная масса знала его за боевые подвиги.
Он взглянул на отряд Верховного короля-седое и пестрое стадо оленей. У некоторых из них были шишки, вырезанные из плеч, отрубленные пальцы и отсутствующие глаза. Он всегда гордился тем, что родословная Верховного короля была непревзойденной, но на Фарамунда это не произвело никакого впечатления-шрамы были знаками выживших, победители не носили их.
Самым израненным из всех был сам Бродгар. Толстые, кожистые линии бежали по его телу-напоминания об ужасных ранах. Самый большой из них был виден всем: Темная яма на той стороне его лица, где раньше был глаз. Хорошо ещё, что Верховный король ел и пил с готовностью, иначе Фарамунд решил бы, что он не живое существо, а привозное из потустороннего мира ничтожество.
Вместо этого Фарамунд ничего не ел. Он почти не пил, и его слуги казались смущенными, занятыми какой-нибудь незначительной работой, доливая мед, чтобы они не выглядели праздными. Правда заключалась в том, что, увидев Аду с Бродгаром, он лишился всех радостей своей жизни. Каждая теплая улыбка, появлявшаяся на искривленной морде Бродгара, была оскорблением, которое он не мог вынести, и каждый раз, когда он смотрел вперед на свою сводную сестру, он сжимал челюсть.
Однако Ада была права, и только это остановило его руку. Сначала Бродгар и его спутники сидели молча, их янтарные глаза отражали пламя очагов и сверкали в своих глазницах. Богатые фруктовые вина лежали нетронутыми, золотой мед-нетронутым, а блестящие тарелки остывали. Ада подошла к нему, поклонилась, лукаво подмигнув, и начала действовать своим обаянием. Каменнолицый Верховный Король растаял перед ней, наконец вытащив его из холода.
- Полагаю, я должен быть счастлив, - фыркнул Фарамунд, повернувшись к Йорвниру, который стоял позади него в кольчуге и наблюдал за происходящим. - В конце концов, это был её план, и она, кажется, нашла возможность, когда я дал бы ему меч, - смягчился он, поигрывая своим мечом. Вздохнув, он взял Кубок и с гримасой на лице осушил его.
Он вздрогнул, услышав ещё один взрыв смеха от Бродгара, который теперь крепко держал Аду за грудь, как будто это было ещё одно блюдо, поданное ему на стол.
- Бродгар уедет с ней завтра утром, и я думаю, что в следующий раз, когда увижу аду, эта скотина посадит в неё олененка. - Прорычал Фарамунд, отодвигая свой кубок. Хотя он почти ничего не пил, голова у него кружилась, и отсутствие еды не помогало. Однако Йорвнир был послушен вине - он постоянно прогонял слуг, настаивая на том, чтобы лично обслуживать своего господина. Он указывал на каждый подозрительный взгляд, который Верховный Король бросал на свои войска, шепча, что не верит в успех плана Ады, что ей стыдно так обращаться с собой ради союза. Вместо этого Фарамунд сидел молча, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы осушить ещё одну чашку.
- Еще выпьешь? - спросил Йорвнир, шагнув вперед, чтобы подтолкнуть чашу к Фарамунду, который взял её и сделал большой глоток, оставив Кубок наполовину пустым.
- Милорд, - рявкнул Фарамунд, напоминая ему, что надо быть почтительным. - Боги, - он сплюнул, - это же мерзкое вино-найди мне что-нибудь получше. - Сейчас же! Не говоря ни слова, Йорвнир кивнул, бросив взгляд в сторону, когда оба оленя заметили Бродгара, бормочущего что-то одному из своих воинов, который тут же извинился и вышел из зала.
- По крайней мере, ты дал мне хороший повод последовать за тобой, - прошептал Йорвнир, торопливо сворачивая за угол и сверкая своим коротким белым хвостом.
Фарамунд подумал, что это от выпивки, в голове у него гудело. Возможно, ему следовало бы что - нибудь съесть, но при виде Бродгара его затошнило, и он выпил ещё немного-из злости и отчасти из надежды, что это смягчит его настроение.
- Милорд, вы... - Фарамунд подскочил, удивленный присутствием Этьяра.
- Посмотри на него, посмотри, как он обращается с ней - как с обычной шлюхой - как будто это всего лишь монеты раздвигают ей ноги. Как я могу стоять спокойно и смотреть на это, зная, как легко она владеет своим мечом - он делает это, чтобы посмеяться надо мной.
Этьяр стоял молча, наморщив лоб и пытаясь сообразить, что сказать. Фарамунд воспринял это как оправдание - как же иначе? Он вздрогнул, услышав вздох Ады, но она не сделала ничего, чтобы ударить Бродгара. Что за скотина-использовать свое положение так, чтобы он мог -
- Фарамунд, - твердо сказал Этьяр, схватив его за руку. - Ты плохо выглядишь. Тебе нужно лечь спать на ночь. - Его уши попятились от такого предложения.
- Я бы никогда этого не сделал...
- Твои глаза остекленели, одно ухо дергается без другого, - сурово сказал Этьяр. - Тебе нездоровится.
- Но Ада......
- Она сама может о себе позаботиться.
- Тогда почему же она позволяет......
- Довольно! - Прошипел этьяр. - Ты привлекешь внимание Верховного короля. Отправляйся в свои покои, тебе нужно отдохнуть.
- Бродгар сочтет неуместным, если я уйду, - фыркнул Фарамунд, шум зала, к счастью, заглушил их разговор.
- Я не думаю, что он заметит, - ответил Этьяр.
- Фарамунд на мгновение замолчал. Он снова почувствовал себя олененком; его спину покалывало, как будто он мог чувствовать белые пятна, образующиеся на его пальто. Он взглянул на Аду, которая теперь напевала Бродгару на ухо, как загипнотизированная птица.
- Тогда извинись за меня, - ответил Фарамунд. Следующее, что он помнил, - это то, что он был один в своей комнате, выплевывая живот в ведро. Зловоние было густым и едким, оно обжигало горло и обжигало ноздри.

* * *

Фарамунд проснулся с совершенно сухим ртом. В голове у него стучало. Он почувствовал запах дыма.
Пламя уже охватило соломенную крышу-они падали на землю. Словно зверь, ревел ад, его голодные языки хлестали по балкам. Дерево заскрипело и застонало, в то время как жар пробирался между его шерстью. Фарамунд сморгнул слезы, когда его глаза защипало. Все ещё слабый, он споткнулся на полу и вышел в коридор - желудок сжался, но ничего не вышло. Он не терял времени даром, карабкаясь по каменному полу. Другие бросились за ним. Он слышал стук их копыт, но никто не узнавал его; их глаза сверкали широко раскрытыми и белыми. Под одной из скамеек он увидел олененка с широко раскрытыми глазами и дрожащими губами. Кто-то протиснулся мимо, выдернул ребенка и исчез в дыму.
Впереди, у открытых дверей зала, Фарамунд заметил аду, тащившую за собой Этьяра. Он был без сознания; окровавленный обрубок от его отсутствующих рогов. Паника придала Фарамунду сил; он вскочил на ноги и бросился в темноту, где сквозь открытые двери падал снег.
Затем дым рассеялся, и из темноты появился Бродгар. - Он засмеялся. Одной рукой он перекинул Аду через плечо и ударил Этьяра копытом в лицо. Фарамунд увидел, как блеснул зуб, вылетевший в ночь. Но дверной проем издал тяжелый стон, прежде чем он прогнулся, огонь закружился вниз, запечатывая Фарамунда внутри ада. - Он взвыл. Он скорее умрет с мечом в руке, чем сгорит.
Кто-то бросился к Фарамунду. Он увидел, как шевелятся их губы, и понял, что должен последовать за ними. Он почувствовал, как их руки поднимают его на ноги; он почувствовал - когти - их хватку. Но он ничего не видел. Может быть, это была игра пламени, но когда он последовал за ним, темный хвост, казалось, прошелестел позади него, слишком длинный и пушистый, чтобы быть оленем. Но он продолжал следовать за ней, все дальше и дальше, в густой дым. Подальше от Ады. Подальше от Бродгара. Подальше от своего врага.
Фарамунд упал на землю, когда его копыта подкосились на мягком песке. Они прибыли во внутренний двор, где много лет назад Хродгар заставил его сражаться с Бродгаром. К счастью, пламя здесь не вспыхнуло - было темно, если не считать колеблющегося пламени Ада позади него. Впрочем, это ненадолго; скоро огонь поглотит окружающие постройки, снова поймав Фарамунда в ловушку.
Свежий воздух помог очистить голову оленя, но он не видел выхода. Стены были замурованы камнем, и он не видел никакого способа выбраться наружу. Бросившись вперед, Фарамунд стал искать выход среди перевернутых столов. Слуги убежали, унося с собой все, что могли, но как? В глубине кладовой он увидел, что одну из каменных плит с большим трудом отодвинули в сторону - она была покрыта следами когтей. Там, где когда-то лежала плита, был туннель. Пламя, вспыхнувшее в стропилах позади него, выжгло его неуверенность. Ни секунды не колеблясь, Фарамунд прыгнул в темноту.

* * *

Там было холодно и сыро. В воздухе висела сырость, с каждым вздохом успокаивая горло Фарамунда. Слабое оранжевое свечение мерцало позади него, подталкивая его глубже, пока все не исчезло в темноте.
Нащупав его руками, Фарамунд пополз по туннелю. В некоторых местах его копыта скользили по грязи, а в других рога зацепились за потолок. Часть его надеялась наткнуться на кого-нибудь, просто чтобы тишина закончилась. В глубине души он надеялся, что этого не произойдет - ведь они знали бы, как ему стыдно, что он показал белый хвост своим врагам.
Находиться под землей было душно. Земля заглушала любой звук, поглощала любой запах, и темнота насмехалась над его слабыми попытками найти дорогу. Фарамунд не мог избавиться от страха, что стены смыкаются, что грязь медленно поглощает его в какой-то странной, жуткой пародии на рождение.
К его облегчению, влажная земля начала хрустеть под ногами, полная льда. Темнота рассеялась, и его чуткие глаза мельком увидели снежинки, проплывающие мимо него на усиливающемся ветру. Облегчение захлестнуло его, когда он карабкался вверх, пока не выбрался из ямы, позволив своему безвольному телу скатиться вниз по снегу. Это успокаивало его ожоги и успокаивало усталые чувства. Некоторое время он лежал неподвижно, наблюдая, как из его морды вырывается дыхание.
Только когда его конечности начали неметь, олень смог собраться с мыслями. Туннель открылся под корнями старого дуба, и любому глазу он показался бы похожим на барсучий выводок. Лес окружал его, Лабиринт дезориентирующих фигур в темноте. Фарамунд ничего не узнавал, и ветви над его головой тянулись к темному небу.
Олень выругался. Без звезд он никак не мог сориентироваться. Он заблудился, не зная, какой путь приведет его к Бродгару. Смирившись с тем, что придется ждать рассвета, он снова спрятался под корнями дуба, найдя там хоть какое-то укрытие среди Земли. По крайней мере, Бродгар не получил удовлетворения от того, что убил его, но это было слабым утешением.

* * *

Фарамунд почти не спал. Он чувствовал себя олененком, свернувшимся калачиком на дереве, прячущимся от мира - от своих ошибок. Когда над миром прокрался дневной свет, это обнаружило его трусость - его шерсть была опалена в некоторых местах, окровавлена в других, и его копыта болели, но это было поверхностно. Он всё ещё был жив. Фарамунд старался не думать о том, что сказал бы о нем отец.
Он замер, услышав какое-то движение снаружи. Смех эхом отдавался между ветвями дерева. Страх охватил его, и он тщетно искал в воздухе запахи - он не чуял никакого другого оленя, но опять же, его народ не был известен своим обонянием.
- Заблудился в лесу... совсем один” - слова плыли мимо его ушей. Он выполз из-под корней и осмотрел густой лес. - У него нет никакого меча! - Снова послышался смех, он клокотал, как из-под земли. Фарамунд попытался удержаться, но его шатало. Это все из-за дыма? Неужели он слишком глубоко вдохнул? Его желудок болезненно скрутило, напомнив, что он ничего не ел.
- Это пахнет позором, - огрызнулся он за его спиной. Фарамунд резко обернулся, но тут же был сбит с ног. Он почувствовал, как когтистая рука схватила его за горло, а другая резко дернула вверх.
- Вони.
Волк сплюнул. Его большие желтые глаза вызывали у него тошноту. Они никогда не стояли неподвижно, всегда дергаясь при каждом малейшем движении. Фарамунд инстинктивно задрожал, тщетно пытаясь сглотнуть, когда кончики его когтей опустились вниз. - Он начал хрипеть. Волк высунул язык и облизал окровавленные губы оленя. Очевидно, он недавно ел.
- Я не голоден. - Он захихикал. Фарамунд не был уверен, откуда оно знает язык его народа, но будучи волком, оно не сделает ничего легкого. Он смотрел, как толстые капли слюны капали из уголков его красной пасти, дрожа, когда он чувствовал её горячее дыхание на своих губах.
Она отпустила его, смеясь, когда он попытался вскочить на ноги. Зверь бросился на него, заставив отпрыгнуть назад и убежать, но тут же проворно развернулся и появился перед ним, щелкая челюстями. Каждый раз, когда Фарамунд пытался это сделать, волк бегал вокруг него кругами на своих тонких ногах, подпрыгивая от смеха.
- Слишком легко, он сдается, - упрекнула она, скрежеща перед ним клыками. Она снова наклонила голову, пытаясь поймать его взгляд своим злым глазом. - Фарамунд. - Он ухмыльнулся, и из его черных губ высунулись клыки.
- Откуда ты знаешь мое имя?
- Знаю много и многих, - прорычал он, с трудом выговаривая слова. - Имена. Боги. Секреты мастерства. Я так и говорю. - Волк завилял темным хвостом и отпрыгнул в сторону.
- А чего ты хочешь? - спросил Фарамунд, надеясь, что он хотя бы не захочет его съесть. Еще.
- Маленький олень спрашивает, чего маленький олень не знает. - Он засмеялся, снова ускользая, прячась в подлеске, бросая свой голос то туда, то сюда. - Я знаю, как тебе помочь. Я знаю, как помешать.
- Ты мне не поможешь, - крикнул ему вдогонку Фарамунд.
- Волк помогает оленям делать больше мертвых оленей. Волк снова ест. Все вещи помогают волку в конце концов. - Он засмеялся, вырываясь из кустов утесника и рассыпая иголки по снегу. Во рту у него было лезвие меча Фарамунда - обугленное и искореженное. Он выплюнул его на снег, топнув по нему лапами.
- Но для этого нужен меч. Я знаю кое-что получше. - Он говорил загадочно, дразня Фарамунда. - Сталь снова запоет, - ухмыльнулся он. - А Фарамунд будет храбрым? Меч под его лапами застонал, когда он царапнул по нему когтями, а затем резко взвизгнул, разрезаясь на две части. Фарамунд почувствовал, как шерсть у него на затылке встала дыбом.
- Я могу показать, - сказал волк. - Олень должен быть храбрым, - рассмеялся он, наслаждаясь тем, как Фарамунд разозлился на его насмешки. - Должно быть, он храбрый. Если он не последует за волком близко, то другой съест его. - Не дожидаясь ответа, он скрылся в кустах. - Идем... - прошептало слово под тенью деревьев, и движение ветвей стало казаться губами.
На мгновение Фарамунд заколебался - его уже однажды предали. Почему он должен доверять волку? Вариантов у него было немного. Он не мог бежать. Неровная почва, извивающиеся ветви и извивающиеся корни деревьев заставят его споткнуться - он никогда не убежит от волка. Если это была игра с ним, то он ничего не мог поделать. Но если то, что он сказал, было правдой... тогда даже в этом ослабленном состоянии он мог заставить Бродгара заплатить. Олень ещё не был готов поверить в сказки, что их лучшие клинки почти знают, что нужно делать, чтобы победить. Прямо сейчас ему нужен был хороший меч, и у него не было выбора.
Поэтому Фарамунд последовал за ним. Ветки и ежевика царапали струпья на его шкуре, заставляя ожоги плакать. Он попытался удержаться на ногах, но низкие ветви толкали его все ниже, наклоняясь вперед, пока он не пополз на четвереньках, как волк перед ним. Иногда впереди он замечал пару янтарных глаз, наблюдающих из-за листьев и ничего не говорящих.
- Так медленно, - рассмеялся он, его когти скользили по земле впереди, - ещё много способов бежать.
Это была ложь. След начал отступать. Деревья отодвинулись назад, ветви раздвинулись. Фарамунду удалось присесть рядом, а затем встать. Волка нигде не было видно-словно лес вздохнул в ответ на его землистую шкуру. Оглядываясь по сторонам, он начал различать очертания деревьев. Их широкие стволы скручивались вместе, образуя стены. Пустые ветви сливались над головой в крышу, освещённую сверху солнцем. Земля была покрыта легкой снежной пылью, которая кружилась вокруг каждого его шага. Как будто его глаза привыкли от света к темноте, он начал видеть. Корни сплетались вместе и сплющивались, образуя причудливые причудливые узоры на полу. В отверстиях между ними лежали груды костей - одни пожелтевшие и позеленевшие от мха, другие белые и блестящие.
В центре стояло большое дерево. Его ветви были толстыми, а ствол больше, чем кто-либо мог обхватить руками. У него были листья, красные, зеленые и золотые, несмотря на зиму. Из - за него показался старый волк. Его волосы были длинными и серебристыми, блестящими даже тогда, когда он поймал свет в полумраке. У него было много шрамов по всему телу и только один глаз. В его руке он увидел меч Хродгара. Старый волк подошел к дереву и спрятал клинок в стволе так же легко, как можно было бы скользнуть под воду. Затем волк заговорил, жадно глядя на Фарамунда.
- Тот, кто вынет этот меч, получит его от меня в дар и докажет всем, что никогда ещё они не носили лучшего меча, чем этот”, - сказал старый волк. Он был беглым, в отличие от других - ни одно из его слов не было пережевано, ни рычания, ни рычания. Когда он отполз назад, появился молодой волк, рычащий на желтые глаза, сверкающие из ниш. Он встал, что-то быстро сказал своим соплеменникам, укоризненно указывая на Фарамунда, и только потом подошел к сундуку.
Положив на него лапы, он потянул. Она не двигалась с места. Затем он потянул ещё раз, сжимая её так сильно, что когти впились в ладони, но она по-прежнему не двигалась. Раздался хор смеющихся завываний, когда другой волк прыгнул, схватив зубами за загривок молодого человека и швырнув его. Новоприбывший попытался сделать по-другому, сжав рукоятку зубами, но она не сдвинулась с места. Затем появился третий, казалось бы, уверенный в себе, огрызаясь на слабаков, которые съежились перед ним. Старый волк ухмыльнулся, наблюдая, как с каждым рывком он, казалось, тает, пока этот гордый волк не рухнул у подножия ствола - старый, увядший, ставший серой пылью, осевшей среди костей.
Желтые глаза повернулись к Фарамунду. Олень инстинктивно переминался с копыта на копыто, чувствуя себя неловко оттого, что на него смотрит столько волков. Но дело было даже не в этом, а в том, что ему пришлось добровольно идти навстречу своей смерти. Конечно, он и раньше сталкивался со многими врагами, но сейчас все было по-другому. И все же... ему нечего было терять.
Фарамунд подошел к дереву. Его ноги дрожали, мышцы инстинктивно напрягались, готовые в любой момент броситься бежать. Так близко к ней, что он понял, что она затмевает все вокруг. У него были шрамы, сломанные ветви и искореженная искореженная кора - даже следы ожогов от удара молнии. Это было старое существо, прожившее бесчисленное множество жизней. Он был здесь с самого начала и останется до самого конца.
Олень повернулся, чтобы осмотреть меч. Лезвие глубоко вошло в ствол, но когда он отвел взгляд, то увидел, что это всего лишь игла. Густой, тошнотворно пахнущий сок капал на рану, пьянящий запах мешал сосредоточиться. Быстрым движением он схватил её за руку. А потом потянул. Сначала ему показалось, что он потерял хватку, но потом он увидел мерцание металла рядом с собой. Волки, окружавшие его, бесшумно исчезли, растворившись в листве, и лишь взмахи их хвостов последовали за ними. Только волчий проводник остался там, коротко посмеиваясь про себя, прежде чем тоже исчезнуть, оставив Фарамунда одного среди зала костей.

* * *

Обыскивая развалины, Фарамунд пинал пепел копытом. Пара угольков сердито смотрела на него, шипя и отплевываясь, когда на них падал снег. То тут, то там он находил обуглившуюся кость или искривленную, почерневшую форму клинка. Он не мог сказать, сколько из них погибло или выжило. Все исчезло - пламя перекинулось из зала через надворные постройки, поднимая все это вверх.
Рыжий олень крепко сжал свой меч, так что костяшки его пальцев громко хрустнули. Его гнев исходил не от того, что он видел; он был свидетелем многих сражений и стал немым до смерти. Ярость исходила от того, что он не знал, в какую сторону повернуть. Снег вокруг зала был весь взрыхлен, что делало невозможным найти след.
Фарамунд сидел рядом с Этьяром, который наблюдал за останками. Из задней части его шеи торчал блестящий кончик, на удивление свободный от крови. Его тело обмякло, позвоночник поддерживал его в вертикальном положении. Вороны уже отняли у него глаза, но пустые глазницы укоризненно смотрели в сторону замерзших равнин. Наклонившись поближе, они, казалось, указывали на след взъерошенного снега, который поворачивал на Запад. Фарамунд шепотом попрощался со своим другом и побрел по этой тропе. Вскоре он повернул на юг, в сторону дома Бродгара.

* * *

Фарамунд обошел отряд Бродгара, собравшийся вокруг костров. Как волк, Фарамунд нашел эту зиму своим другом. Это замедлило его добычу, истощило их силы; теперь, когда они спали на холоде, они уже не казались такими полными духа.
Новая Луна пришла вместе с абсолютной темнотой. Звезды скрывались за клубящимися столбами облаков, которые проносились вместе с сумерками, погружая мир в царство первобытной тишины, за исключением огней, мерцающих из долины перед ним. По сравнению с ночью они были всего лишь короткими свечками, ожидающими, когда их задуют.
Он смотрел на часовых, слепо поблескивая глазами, отражавшими свет костра, и тщетно шевеля ушами, чтобы уловить хруст снега под копытами. Если бы у него был лук и дюжина стрел, он мог бы всадить в них стрелы и оставить их на снегу. Но гордость требовала, чтобы он увидел смерть Бродгара вблизи. Для воина это не могло быть иначе.
- Кто там? - закричал черный олень. Его грива была заплетена в пучок неряшливых косичек, толстый шрам пересекал морду, а из головы торчал набор разномастных рогов. Пот и грязь на его меху отливали янтарным светом, когда он вспыхивал в пламени. - Говори, или я тебя проткну, - сказал он, направляя копье на звук шагов Фарамунда.
Выйдя из тени, Фарамунд позволил свету костра ответить ему; его шкура была неухоженной, мех спутанным и запутанным в узлы. Он больше не был похож на воина. Пятна обожженной, голой кожи затвердели и покрылись желтой корочкой, которая трескалась каждый раз, когда его плоть двигалась. Он совсем не походил на избалованного Властелина былых дней: изможденный торс, тонкие руки и ноги, усталые глаза с темными веками прищурены. Если бы он вошел в свой зал в таком состоянии, никто бы его не узнал. Оленю, стоявшему перед ним, он казался всего лишь усталым нищим, шаркающим вперед под рваным плащом.
- Теперь ты видишь меня, - ответил Фарамунд, - разделишь ли ты со мной свой огонь, как велит древний закон?
Черный олень хихикнул, пробегая глазами вверх и вниз по незнакомцу. - Это не мое дело нарушать закон богов, - кивнул он, решив, что нищий не представляет угрозы для здоровых воинов. С этими словами он бросил свой плащ на снег и предложил Фарамунду присесть, пока он будет рыться в своем рюкзаке. - Вот вам немного еды и вина; солдатский паек не сладок, но они вас поддержат.
Пока Фарамунд жевал, между ними повисло молчание. Вино было жестким и соленым, грубым и кислым, но он чувствовал, что оно придает ему силы. Вокруг него другие олени занимались своими делами, смеялись и шутили, сидя вокруг костров. Изредка раздавался крик, когда два воина дрались друг с другом, или хор свистков, когда пара пыталась уползти в пустую палатку. Время от времени черный олень хмуро поглядывал на Фарамунда и раздувал ноздри, словно узнавая его запах, только для того, чтобы часовой фыркнул и снова принялся жевать свой паек. В кои-то веки Фарамунд возблагодарил бледных богов за плохое обоняние своего народа. На приличном расстоянии от остальных воинов стояли три большие палатки вокруг возвышающегося костра. Там боролись два воина, кряхтя и обливаясь потом, когда они боролись друг с другом. Даже в темноте он узнал Бродгара, силуэт его двадцати одной точки отбрасывал странные тени, когда он бросал их на любого, кто стоял перед ним.
- Что там происходит? - Указал Фарамунд, закутываясь в плащ, чтобы олень не видел рукояти его меча, плотно прижатого к бедру.
- Верховный Король Бродгар, - фыркнул черный олень, - и ещё одно его увеселение. Как только он победит их всех в борьбе, он будет настаивать на фехтовании, - сказал он хрипло.
- А что потом? - спросил Фарамунд.
- Он побьет их всех. - Старик пожал плечами и прищурился, когда Фарамунд рассмеялся. - Ну и что же?
- Ну конечно же, он это сделает! Кто же будет настолько глуп, чтобы одолеть своего короля?
- А что ты об этом знаешь? - спросил черный олень, но Фарамунд покачал головой и отошел в тень. Олень даже не потрудился остановить его; он выхватил свой паек, бормоча, что, возможно, калека может сделать?
Фарамунд почувствовал, как его сердце затрепетало и глухо застучало, когда он шел по снегу. Он не думал ни о том, как он бросит вызов Бродгару, ни даже о том, что тот скажет. Он просто чувствовал, как жар костра колет его мех, вдыхал запах дыма, слышал стоны деревянных балок вокруг себя. Когда он прошел через круг, то сбросил с себя плащ и бросил ножны в огонь.
Бродгар некоторое время молчал. Его глаза расширились от узнавания, а затем он рассмеялся; долгий, громкий, издевательский рев, как бывает, когда сталкиваешься с чем-то нелепым. - Я с нетерпением ждал этого, - ответил он, вытаскивая свой клинок. - Я уже давно жду хорошей драки.
Тогда Бродгар бросился на него. Он был быстр, быстрее, чем ожидал Фарамунд от старого, неповоротливого, покрытого шрамами зверя. Он скоро устанет. Фарамунд увернулся и нырнул, позволив клинку рассечь воздух. Они остановились, пытаясь оценить друг друга. Бродгар фыркнул и сменил позу, всё ещё улыбаясь. - Я с удовольствием отрежу тебе рога. - Его дыхание вырывалось из пасти огромными клубами дыма.
Фарамунд не стал утруждать себя ответом; он был занят поисками каких-либо слабостей. С такого близкого расстояния он мог видеть, что большинство шрамов Бродгара были поверхностными, его толстые мышцы перекатывались под обнаженной кожей. Его обнаженный мех блестел, отражая свет костра, покрытый потом от их борьбы. Единственным преимуществом Фарамунда был отсутствующий глаз Бродгара, и клинок в его руке, казалось, приближался к этой цели как бы со своей собственной мыслью.
Молодой олень бросился вперед, ощупывая слепую сторону Бродгара, который отступил назад, маневрируя так, чтобы Фарамунд всегда оставался в поле зрения. Однако это было не идеально - если Фарамунд наносил удар быстро, то его парирование было медленным и неточным. Внезапно Бродгар отпрянул назад, его клинок метнулся прямо в шею Фарамунда. Застигнутый врасплох этой хитростью, он увернулся, но сталь зацепилась за верхушку его рога, срезав несколько острых кончиков.
Бродгар засмеялся, и его люди засмеялись вместе с ним, но Фарамунду было все равно. Это была кость, которую он ударил, а не кровь, даже если сила удара всё ещё причиняла боль. Чувствуя свое преимущество, Бродгар двинулся вперед, рубя, Коля - его клинок гудел в воздухе. Это было все, что он мог сделать - все, что позволял ему Бродгар, - парировать и уворачиваться, надеясь, что Бродгар устанет. Его тяжелое дыхание продолжалось, так же как и удары. Один неверный шаг, одно поспешное парирование-и все.
Фарамунд заметил аду, которую держал на руках один из слуг Бродгара. Красный туман опустился на глаза Фарамунда; в ушах у него заурчало, когда мимо них хлынула кровь. Теперь дело было не только в нем. Эта скотина ей не подходила. Каждая клеточка его изуродованного тела горела этой верой, заглушая любые сомнения. Фарамунд нашел время, чтобы отразить атаки Бродгара - пробный удар здесь или низкий удар по ногам. Клинок в его руке начал жужжать, когда он поймал воздух, казалось, становясь все легче, пока он не почувствовал себя невесомым. А потом он нашел свой дом. Фарамунд пригнулся, а затем вонзил свой клинок в бедро Бродгара. Это было на его слепой стороне. Он слишком медленно отпрыгнул назад, чувствуя опасность, но не видя ее. Лезвие коротко вздрогнуло, зацепившись за кость, а затем скользнуло сквозь плоть.
Взревел Бродгар, бросаясь вперед, но Фарамунда там уже не было. Неверно направленная контратака вывела Верховного короля из равновесия, позволив Фарамунду подкрасться сзади и обрушить свой клинок на спину Бродгара.
Кровь капала на снег, багряный отблеск вспыхивал в свете костра. Теперь настала очередь Фарамунда рассмеяться, когда Бродгар вновь обрел бдительность, но это было бесполезно. Клинок в руке Фарамунда каждый раз находил путь мимо стражи Бродгара, проскальзывая сквозь неё, чтобы получить быстрые укусы, которые потревожили бы и утомили его жертву.
И тир Бродгар так и сделал. Фарамунд осмелел, его удары становились скорее тяжелыми, чем быстрыми. Он искал этот смертельный удар, но шрамы Бродгара свидетельствовали о его силе. Верховный Король выдержал бурю-и нанес ответный удар. Фарамунд увидел, как блеснула сталь, когда она прокралась под его защиту. Только через несколько секунд он почувствовал боль. Он смутно слышал приветствия, но был так сосредоточен на клинке в своей руке, что не остановился.
Фарамунд позволил своим ударам обрушиться шквалом, быстрее, чем он мог думать. С каждым разом он чувствовал, что защита Бродгара становится все слабее. Затем сталь в его руке запела-он увидел, как меч Бродгара вылетел из его руки. Фарамунд вонзил острие своего клинка прямо в грудь Бродгара. Хрустнули хрящи. Кость сломалась.
Фарамунд соскользнул на землю, держась за бок. Его руки были скользкими и горячими. Он взглянул на Бродгара, который тоже лежал на земле, дрыгая ногами. Он вонзил клинок в грудь Бродгара, вонзив его по самую рукоять. Кругом стояла тишина, а Бродгар лежал, отплевываясь, кашляя кровью и слабо сжимая горсти снега. Его глаза побелели и закатились, как у бешеного зверя; он мотал головой, как пловец в море, изо всех сил стараясь удержать голову над водой, когда тонул в собственной крови. Бродгар продолжал булькать, пока Фарамунд не встал, схватив собственный клинок Бродгара, и не отсек ему голову от тела.
Все олени молчали, за исключением их тяжелого дыхания и странного звона металла, когда они неловко переминались с ноги на ногу. Фарамунд опустился на колени, огонь в его боку проснулся. Он уронил свой меч, прижав его к боку, но его руки стали скользкими от него, и он продолжал подниматься вокруг его рук. Впрочем, это не имело значения. Он отомстил за свой народ, свою мать и свою гордость.
Затем послышался крик; затем он понял, что Ада была рядом с ним, осматривая его рану, роясь вокруг и подзывая нескольких других, которые с парой нерешительных взглядов неохотно подошли к ней. До слуха Фарамунда долетали какие-то шепотки, но мысли его блуждали, и он ничего не мог разобрать. Чувствуя головокружение, он почти ожидал, что они набросятся на него с мечами, но они так и не появились.
Вперед вышел высокий олень с черно-серой шерстью и внушительным набором белых рогов, обвивающих его голову. Он вытащил свой меч и вонзил его в снег.
- Во славу имени Бродгара, и моего имени, и имен моих родичей мы будем соблюдать закон богов. Он нанес нам старое оскорбление, хотя мы скорбим о его отъезде. - Он помолчал, отворачиваясь, но потом добавил: - Я благодарю вас за то, что вы проявили милосердие в самом конце.
Фарамунд моргнул, его уши дернулись. Он не ожидал этого - такая вежливость привела его в ярость. - Не обращайте внимания на разрушение дома моего народа и убийство невинных, - выплюнул он. Несмотря на то, что он был ранен и лежал на полу, комок слюны прошел хорошо, приземлившись прямо на щеку говорящего.
- Да, примерно так, - продолжал старик, вытирая лицо с холодным выражением. - Я полагаю, ты ничего не знаешь о Йорвнире.
- Я знаю, что он мертв, как Этьяр и все остальные!
- Может быть, и скоро, - фыркнул олень. Он щелкнул пальцами, чтобы появились два воина, таща за собой закованного в цепи и с завязанными глазами Йорвнира. Фарамунд открыл было рот, чтобы возразить, но Ада остановила его рукой, прежде чем он успел перевести дух.
- Послушай, брат, - прошептала Ада. - Йорвнир-это тот, кто навлек на нас всю эту смерть; он разжег пламя и сделал все возможное, чтобы ты погиб в нем.
При этих словах уши Йорвнира встрепенулись, пытаясь угадать, где находится Фарамунд. - Милорд! Не слушайте ложь этих трусов!
- Даже будучи пойманной, гадюка все равно шевелит хвостом, - выругался олень, раздвигая челюсти Йорвнира и хватая его за язык, который извивался и извивался, как жирный червяк в его блестящей пасти. - Мне будет приятно сделать что-нибудь хорошее, - продолжал он, вытаскивая тонкий нож.
- Подожди! - Закричал Фарамунд.
Олень дернул ушами, приподняв бровь. - Ты прижимал к груди змею. Это тот самый негодяй, который сжег дом вашего стада, и моя родня была виновата в этом...
- Это все ложь, милорд - у них нет - - Иорвнир замолчал, когда один из его пленителей сильно ударил его в живот, заставив остаток дыхания вырваться наружу в виде хрипа.
Черно-серый олень крикнул в ответ, опустив рога. - Никто из нас не должен страдать от презрения такого безбожного негодяя, как ты. - Он оттолкнул закованного в кольчугу оленя и швырнул его на снег. - Мы уже достаточно заплатили за ваши проекты. Мы нашли вот это у него, - сказал старик, вытаскивая из кармана маленький мешочек и бросая его Фарамунду. Ада ловко поймала его и развязала шнурок. Внутри лежала маленькая тыква, которая, когда её откупоривали, шипела от прикосновения воздуха с неприятным запахом, и набор из кремня и стали, Последний из которых был недавно поцарапан.
- Но я видел, как Бродгар убил Этьяра и утащил тебя, - пробормотал Фарамунд.
- Бродгар пытался помешать мне войти внутрь, чтобы найти тебя, - вздохнула она, - и Этьяр, как и ты, думал, что за всем этим стоит Бродгар.
- Бродгар заметил, что здесь что-то не так. - Вмешался черный олень. - Ваш помощник, Этьяр, сказал, что вы заболели. Похоже, это и есть причина, - он сделал паузу. - И огонь тоже.
- Тогда почему же я нашел Этьяра мертвым, с мечом в глотке? - Возразил Фарамунд.
- Я просила его пойти с нами, но Этьяр был упрям и сказал, что не уйдет, пока не найдет тебя. - Она вздохнула. - Я не знаю, что с ним случилось.
- Я ничего не понимаю. Тогда почему ты позволил мне драться с Бродгаром? - Прошептал Фарамунд, чувствуя, как боль от ран начинает кусать его.
Черно-серый олень рассмеялся. - Кто мы такие, чтобы вмешиваться в личные распри лордов и королей? Вы двое были настроены на борьбу, как растопка, которую легко разжечь. Ваш предатель понял это и использовал в своих целях. К счастью, Ада поймала его.
Фарамунд почувствовал, как его ярость улетучивается. Йорвнир, который верно служил ему, чьи советы никогда не позволяли ему сбиться с пути - почему? Чувствуя, что больше он ничего не может сделать, Йорвнир рассмеялся - долго и громко. В свете костра его глаза горели безнадежным блеском, приобретая зловещий желтый оттенок. - Смерть неизбежна. Никто не помнит великих имен. Я бы предпочел иметь мед и теплый очаг, чем отдавать его за почетную смерть. - Он сплюнул. - Клянусь твоей воинской гордостью, Фарамунд, я бросаю тебе вызов. - Над толпой повисла тишина. - По свидетельству создателей, сражайтесь со мной или нарушайте свои обеты, и вас назовут трусами. Я не хочу лишиться той радости, которую получу, убив тебя.
- Ты должен был позволить мне отрезать ему язык. - Олень плюнул на Йорвнира, но тот лишь маниакально ухмыльнулся в ответ. - Нет никакой необходимости делать это дьяволу честь - он осквернил те же самые законы, которые он призывает сейчас, он не имеет права претендовать...
Фарамунд покачал головой, чувствуя, что силы покидают его. Его гордость говорила сама за себя. - Я никогда не отказывался от драки и никогда не проигрывал ее. Моя репутация для меня дороже жизни, и я не позволю этому дьяволу запятнать ее. Пойдемте же, я устрою вам пир для ворон.
Рыча и не имея меча, Йорвнир вырвался из рук своих пленителей, наклонив голову вперед, так что острия его рогов полетели прямо на него. Это казалось безумным, отчаянным шагом для того, чтобы кто - то вел себя как зверь-но это был хитрый шаг. Широко распахнув глаза от ненависти, он бросился вперед; шестнадцать острых наконечников кинулись на Фарамунда, но тот не смог их отбить. У него не было щита, и он не мог бежать.
Вместо этого он направил меч Бродгара перед собой и стал ждать.
Тело Фарамунда содрогнулось и отлетело назад, когда Йорвнир ударил его. В течение странной пары мгновений они кувыркались, держа друг друга в странном объятии. Затем раздался хруст, и тошнотворный, влажный, хлюпающий звук, сопровождаемый внезапным треском. Тело Йорвнира рухнуло на землю. Фарамунд последовал за ним; два толстых оленьих древка торчали у него из груди-одно через легкое, другое через сердце.
Он не слышал, как Ада шепотом прощалась с ним, но такова природа смерти. Все, что имело значение, - это то, что он мог отправиться в дом смерти, сохранив свою гордость нетронутой.

* * *

Когда наступил рассвет, даже вороны не приблизились. Волк усмехнулся про себя, возвращая меч в ножны от догоревшего костра. Когтистой рукой он сорвал рога с груди Фарамунда и понес оба трупа в костяной зал. Без их верховного короля зима оставила бы неизгладимый шрам на стадах.



Насколько разумным должен быть солдат-животное, чтобы быть эффективным бойцом?
Если он слишком умен и может думать самостоятельно, как его командиры контролируют его лояльность?

Поверхностное натяжение

по Dwale


Трейлер тащился по ледяному полотну, покрывавшему шоссе, а шторм завывал и норовил сдвинуть их в сторону. Внутри сидела Эрин, панда в куртке и тускло-коричневом парусиновом комбинезоне, которая сидела на полу и использовала складной стул на стене в качестве опоры. Это было легче, чем пытаться сидеть в нем, так как вся поездка была такой. Пока она цеплялась за него в тошнотворном ожидании, ей снился сон, в котором какой-то безликий человек выше по служебной лестнице усмехнулся и спросил: - ремень безопасности? И когда ей это вообще понадобится?
- Пять минут, - сказал по внутренней связи серьезный и профессиональный Лабин, отныне именуемый командиром. На самом деле он был не тем, кто принимал решения, а тем, через кого её начальство передавало приказы. Эрин никогда по-настоящему не видела его с тех пор, как он всегда сидел за терминалом в кабине водителя.
- Отапливаемая кабина, - вспомнила она, прижимая к себе куртку и дрожа, прежде чем решилась встать на колени и медленно подойти к погрузчику. Она ухватилась за опору, пока её дыхание образовывало в воздухе короткие облачка, затем со стоном подтянулась вверх, уверенная, что скованность в суставах должна быть ненормальной для её возраста.
Ингалятор был в её левом внутреннем кармане и согреет ее. В "ващбаре" должен был быть резервуар с компаундом Q, но не было никаких причин, почему бы ей не начать раньше. Она поднесла ингалятор к губам и прижала канистру вниз. Брызги вырвались с шипением, терпким на её языке и вкусом химикатов во всех худших отношениях. Вкус, если бы её попросили описать его, был чем-то вроде комбинации аммиака и “гнилой соли". - Это могло бы задержаться на языке на несколько часов, но она и наркотический коктейль были старыми друзьями, поэтому, хотя нельзя сказать, что она приобрела вкус к нему, она приняла его как часть платы за опыт.
Ее руки и ноги уже начали неметь, когда она одним тяжелым, бесхитростным прыжком прыгнула в открытый люк и плюхнулась в тесный отсек таким образом, что вспомнились слоны-тюлени, несмотря на её панд-фенотип.
Тепло, приятная тяжесть поднялись от её конечностей к сердцу, затем к голове. Имея в своем организме соединение Q, она могла бы неподвижно просидеть в кабине пилота двенадцать часов или даже больше, хотя в идеале ей следовало бы каждые два часа выходить и разминать ноги. Она была совершенно спокойна. Её мысли были ясными и четкими, и у неё их было не больше, чем нужно.
Грузовик начал замедлять ход за три километра до места назначения, так как резкого торможения на скользких дорогах не предвиделось. Когда они наконец остановились, не прошло и двух секунд, как она услышала, как другие машины высаживают своих пассажиров прямо перед трейлером, в котором она ехала. Вращающаяся дверь слева от неё с грохотом поднималась по рельсам, и горные ветры хлестали ее, как облако холодных Кос. Пара техников, енотов, забрались в Трейлер, Один, чтобы привязать её к ремням безопасности, а другой, чтобы работать погрузчиком. Это были силуэты на фоне белого пейзажа. Глаза Эрин наполнились слезами, когда в них полетел мокрый снег, но она едва почувствовала это.
- Мы быстро добрались, - сказал интерком. - Кадеш будет на месте через пятнадцать минут. В сообщении говорится, что они ласково разговаривали с ней в течение последнего часа.
Эрин понятия не имела, зачем кому-то понадобилось умасливать спутник-шпион, но не была достаточно любопытна, чтобы спросить. Возможно, это был технический жаргон.
Вместо этого она оставила свое тело позади, соприкасаясь с waschbar'ом. Она всегда так делала, когда они начинали пристегивать ремни, потому что техник должен был протянуть руку между её ног за пряжкой, и это было неловко. Ващбар ответил на её увертюру ультразвуковым импульсом в усилительный чип, имплантированный в ствол её мозга. Чип делал управление легким, в то время как две пистолетные рукоятки в кабине пилота были в основном там, чтобы дать ей что-то держать. Перед её мысленным взором появилось сине-серое верхнее меню операционной системы вместе с двумя словами: - инициирован интерфейс.
Люк закрылся. Она сидела в замкнутом пространстве, где не было больше места для движения, чем шингонский буддийский святой человек в последней стадии самомумификации. Её взгляд на окружающий мир ограничивался тем, что она могла видеть сквозь полупрозрачный красный козырек. Но это было только на мгновение, прежде чем включилась система сенсорной обратной связи.
Как бы она описала ощущение наличия пяти лишних конечностей и семи лишних глаз? Но она не была уверена. Оба тела казались ей в равной степени её собственными.
- Эй, заряжающий сорвал бы это прямо со стены, - сказал техник, когда он захлопнул складной стул, тот, который она использовала как стойку, закрывшись с лязгом. - Возьми себя в руки!
- Извини, - сказала Эрин, хотя и знала, что он её не слышит. Кто-то ударил по переключателю развертывания, и мотор позади неё ожил, заскрежетав, когда он запустил погрузочную платформу вперед. Она - она-вышла вслед за снующими силуэтами енотов из группы поддержки. Её внешнее тело не могло чувствовать, как снежная буря шипит на её броне. Две камеры ващбара находились в задней части вагона, и это было похоже на то, что у неё есть глаза в лопатках. Лед подул внутрь и осел на голую металлическую раму погрузчика и крышку коробки передач.
Послышался механический треск, а затем её начали опускать. Мотор загудел, и вибрация прошла через оба её тела. Она вызвала вчерашний верхний снимок комплекса, и изображение скользнуло в её сознание. Было сочтено маловероятным, что террористы знали о том, что они находятся под наблюдением, поэтому схема, вероятно, была всё ещё той же. И это звучало так, как будто она собиралась получить прямую спутниковую связь с Кадешем в любое время теперь.
Эрин, сквозь свою ходячую броню, встала, возвышаясь над командой поддержки с высоты трех метров, едва осознавая изящное тело панды, сидящей со сложенными ногами в кабине.
- Моя левая рука немного не реагирует, - сказала она, работая локтем. Должно быть, пришло время заменить приводы. Это была серьезная работа, поскольку детали должны были обрабатываться вручную. Заводы, которые когда-то производили замену, давно уже рухнули обратно в землю.
Вместо ответа командир выдал ей краткую информацию. В настоящее время она должна была следовать в пункт А, расположенный на противоположной стороне объекта террористов от подъездной дорожки, где была сосредоточена оборона. Она и её команда возьмут их сзади. Они не узнают, что произошло, пока не станет слишком поздно.
Их караван состоял из шести машин, двух восемнадцатиколесных грузовиков и четырех легких бронетранспортеров. Грузовики предназначались для спуска на воду и поддержки "васхбара" и "паука". Носители содержали по дюжине человек каждый: три полных специальных оперативных подразделения и полевая команда технического обслуживания. Один отряд и полевая команда должны были защищать караван. Остальные пойдут вместе, чтобы обеспечить тесную поддержку для Ходячих доспехов, которые Эрин и её сестра пилотировали.
Паук уже начал приходить в себя. Это была более древняя конструкция, чем waschbar'а, гексаподальная и безрукая, но с множеством различных видов вооружения. Все они были упакованы в пакет, примерно такой же маленький и низкий, как автомобиль эконом-класса. У него не было высокой максимальной скорости, но он был проворным так, как ни одна колесная или гусеничная машина никогда не могла быть. Говорили, что эта штука почти может заниматься балетом. И конечно же, он мог принести тяжелую огневую поддержку на местность, до сих пор доступную только пешком или по воздуху: будь то скалистые утесы и каньоны, или через районы густой растительности, и места, где либо погодные условия или оборона противника делали использование вертолетов нецелесообразным. Это была нишевая боевая роль, но она, тем не менее, считалась достаточно важной, чтобы оправдать заполнение во время войн прежних времен. Теперь паук, как и её собственные доспехи, стал символом государственной власти. Старые технологии, полузабытые миром за пределами городских стен, они могли спуститься со своих тракторных прицепов и обрушить смерть на примитивных людей, как разгневанные боги.
- Это что, Эрин?
Это была Ава, голос её сестры, доносившийся не по телеку, а прямо в её голове. Он звучал так похоже на её собственный голос, что Эрин могла бы принять его за мимолетную мысль, а не за коммюнике.
- Да, мэм! - ответила она.
- Мэм? - Я всего лишь на два года старше тебя, - сказала Ава, сдерживая смех. В любом случае, просто следуй за мной, и всё будет хорошо.
- Не используйте этот канал для общения! - Рявкнул командир. После этого все успокоилось. Эрин всё ещё могла слышать шторм, но она могла регулировать громкость на выходе так же легко, как она могла прижать свои собственные уши, и её вторая кожа была почти звуконепроницаемой. Ритмы её тела, звуки дыхания и сердцебиения не причиняли ей никакого беспокойства. Они дали ей понять, что она жива, когда она едва могла чувствовать их.
Наземные войска занимали позиции, Химеры из волчьего стада в бронированных комбинезонах, с винтовками наготове, неразличимые из-за того, что они были клонами. Разведчики уже ушли вперед, так что теперь настанет её очередь маршировать, как только они синхронизируются с ИИ на орбитальном наблюдателе Кадеше. Это происходило сейчас, и первыми словами командира были следующие:
- О, черт возьми!
Это было уместно, потому что ад вырвался на свободу. Инфракрасное излучение Кадеша над головой показывало, что вокруг них в лесу были теплые тела. Разведчики в скрытых ямах вели огонь из стрелкового оружия. Одновременно с юга донесся ряд коротких, резких звуков. Канистры, похожие на маленькие серые огнетушители, начали падать. Одна из них отскочила от плеча брони Эрин.
- Газ!
Люди начали стрелять по деревьям. Послышались крики, такое сильное замешательство, что никто не слушал приказ командования всем ногам броситься сквозь ядовитые облака, а не стоять там или идти назад.
- Ава, - мысленно крикнула Эрин, - Проверь свои фильтры!
- Они хорошие, а как же ты?
- Мои уже включены.
Башня "паука" развернулась к югу и выпустила в нападавших залп из шести реактивных гранатометов. Они выскочили из пусковой установки и исчезли так быстро, что взрывы, казалось, произошли почти одновременно. Эрин слышала, как от неё отскакивают пули.
- Протокол С! - Командир кричал снова и снова. Большинство солдат лежали на земле, корчась в конвульсиях, но некоторые добрались до машин и начали отступать. Не было времени, чтобы загрузить Эрин и Эву. Их бросали вместе с людьми, которых ещё можно было спасти.
Из леса выбежала толпа людей в черных пончосах и противогазах. Двуногие Ходячие доспехи, такие как у Эрин, могли быть сбиты с ног всего лишь одним рычагом и небольшим количеством живой силы. У некоторых из этих парней были с собой длинные металлические трубы. Увидев их, она зарычала.
Она поняла, что её и её команду обманули. Враг знал каждую деталь их операции, вплоть до диапазона действия их тепловых датчиков и местонахождения Кадеша. Это был тот же самый враг, которого её командиры называли “невежественные нулевые", немногим больше, чем животные с винтовками и дубинками. - "Фералы", как их называли, но они обладали знаниями химии, достаточно мощными, чтобы производить нервно-паралитический газ, а также дешифровальными способностями наравне с военными. А теперь они пришли, чтобы убить её и её сестру.
Система ближней обороны "Паука" была предназначена для перехвата РПГ и не помогла бы Аве в этой ситуации. Эрин в мгновение ока оказалась между своей сестрой и черными пончо. Левая рука ващбара представляла собой комбинацию щита и тарана, но рядом с локтем был установлен электролазер. Слишком быстро для глаза, чтобы следить, ультрафиолетовый лазер под его защитным куполом ионизировал воздух между ним и его целями, затем ток прошел через серию усилителей и был выпущен в ионный канал, который только что создал лазер. Каждый выстрел вспыхивал и трещал, как молния. Точное целеуказание было излишне, потому что электричество искало бы путь наименьшего сопротивления и само прыгало к своей жертве.
Три ближайших пончо упали на землю. Четвертый получил удар, а остальные побежали за ним.
- Не дай им уйти, - сказал командир, грузовик уже был на дороге и двигался. - Эрин, Включайся.
Цепной пистолет ващбара был тем, что Эрин считала своей десятой конечностью. Он стрелял 30-миллиметровыми гироскопически исправленными взрывчатыми снарядами; каждый из них был примерно размером с трубку из рулона бумажных полотенец и имел тенденцию разрушать такие объекты, как бронированные автомобили и железобетонные бункеры. Ей сказали, что это было более позднее добавление. Поначалу главным вооружением был пневматический пистолет, стрелявший резиновыми шариками. - Менее смертоносно, - говорили её инструкторы, и” контроль над толпой " при обсуждении оригинального дизайна, хотя Эрин была вполне уверена, что её цепной пистолет будет контролировать АД из толпы.
Они были у неё на прицеле. Все, что ей нужно было сделать, это подумать, и пули полетят. Но что они сделают с плотью?…
Ващбар сделал шаг назад и дернул правым плечом, как будто его ударили. Это была не Эрин, которая инициировала это движение; она никогда не была более уверена в чем-либо в своей жизни. Но, насколько она могла видеть, её тоже не ударили.
- Эрин, вступай в бой!
- Я достану его, - сказала Ава, но паук застыл на месте прежде, чем успел прицелиться.
- Нет, - сказал командир, - она должна учиться.
Красный туман заполнил зрение Эрин. Она чувствовала, как её мозг отдает команды цепному пистолету, так же, как если бы она сделала это сама; но она не сделала этого и не могла заставить его остановиться. Когда её пистолет прицелился, она попыталась отключить его ручным управлением, но обнаружила, что не может пошевелить ни одним мускулом. Она поняла, что броня не была дистанционно управляемой. Она была.
- Нет!” она думала, когда началась стрельба, и хотела закричать, но что бы она ни делала, ни одно из её тел не повиновалось ей.
Ее цепной пистолет разряжался с непривычной скоростью двух выстрелов в секунду, но каждый из них был ужасен. 30-миллиметровые снаряды проносились в воздухе, со свистом унося прочь по спирали, как сверхзвуковые фруктовые мухи, когда они приспосабливались, чтобы компенсировать ветер. Человек не нуждался в прямом ударе, так как взрывная сила каждого боезапаса была смертельной на расстоянии до трех метров. Убегающие террористы взорвались, как фейерверк, начиненный сырым гамбургером. Чья-то рука описала дугу, всё ещё сжимая пистолет, и приземлилась вскоре после того, как стрельба прекратилась. Ни одна цель не ускользнула от него.
- Протокол с, - произнес командир в последний раз.
Первым шагом было соблюдать радиомолчание. Эрин и Ава направились к деревьям на северо-востоке. Ей казалось, что террористы, должно быть, отступили, поняв, что они не были оснащены, чтобы снять Ходячие доспехи; но в любом случае, боевые действия были закончены на данный момент. После всех выстрелов тишина давила на них, как мокрый шерстяной саван. И так продолжалось в течение следующих шести часов.
Протокол С был достаточно прост: найти оборонительную позицию и спрятаться там, ожидая дальнейших инструкций. Шагающие доспехи справлялись со снегом лучше, чем большинство гусеничных или колесных транспортных средств; в такую бурю даже пехота не смогла бы поспевать за ними. У Эрин было достаточно времени, чтобы вновь пережить вторжение; командование отнимало у неё тела и превращало этих чужаков в кровавый корм с помощью цепного ружья, которое было похоже на её собственную конечность. Некоторые из них были намного меньше остальных. Она вспомнила сквозь оцепенение шока, что террористы, как говорят, используют детей в качестве солдат.
Стояла середина зимы, и дни были короткими. Они только что закончили использовать лебедку паука, чтобы поднять их на дальнюю сторону оврага, когда Ава остановилась и перевела свою броню в пассивный режим. Крутой подъем был бы почти невозможен без специального оборудования, поэтому это место было более защищенным, чем большинство других. Они собирались найти убежище пешком, поняла Эрин, надеясь, что это произойдет где-то поблизости.
- А Ава что-нибудь видела? - она удивилась.
Когда Эрин открыла люк, внутрь ворвался холодный мокрый снег с сильным ветром. Паук выпустил своего оператора прямо на уровне земли, но Эрин могла бы воспользоваться двухметровой стремянкой, как они делали на грузовике. Один из её ботинок вылетел из-под неё, когда она попыталась спрыгнуть вниз. Следующее, что она помнила, было то, что она лежит лицом вниз в снегу, а её ноги торчат, как колышек от палатки. Размахивая ногами, она безрезультатно билась, пока Ава не подняла её и не освободила.
Ава стряхнула пыль с волос Эрин, хотя это было бы излишне, учитывая тот факт, что младшая панда покраснела так сильно, что у неё запотели уши.
- Я выглядела перед ней полной дурой!
У Авы и Эрин было одно и то же лицо, хотя Эрин была более долговязой, менее заполненной из-за разницы в возрасте. Среди клонов пилотов доспехов, где кризисы идентичности были обычным явлением, как дыхание, прическа Авы была замечательной только в своей простоте. Она носила их до плеч и всегда расчесывала, вот и все. У Эрин волосы были коротко подстрижены с левой стороны, а кончики пальцев выкрашены в фиолетовый цвет. Внезапно её охватила безумная уверенность в том, что её собственное чувство стиля было легкомысленным. Это был уровень самосознания, который заставлял её желать так сильно, что она могла бы заползти под камень для длительного пребывания. Но в этот момент обе их прически больше походили на размахивание раненого животного, хлестнутого во все стороны одновременно ужасной бурей.
Они обменялись несколькими словами, их крики превратились в шепот из-за оглушительного шума. Ава жестикулировала до тех пор, пока Эрин не поняла, что она имеет в виду, и это показалось ей странным, поскольку импровизированный язык жестов почти ничего не передавал. Эва распаковала бы аварийные припасы с паука (и как Эрин завидовала этому складскому помещёнию), прежде чем они вдвоем отправились бы в пещёру, которую заметила Эва, а это было недалеко.
К тому времени, как они добрались до дома, они уже замерзли, но на ходу поняли, что снег уже начал таять. Еще немного-и стало достаточно тепло, чтобы снять с них куртки. В пещёре пахло грязью и плесенью. Она уловила нотки биологических отходов откуда-то из глубины. У них обоих были маленькие светодиодные фонарики, так что в конце концов они замахнулись своими лучами, не обнаружив ничего интересного, пока не осветили стопку белых коробок в сетчатой ограде. Вокруг него виднелись следы-двуногие, но с киноподобной морфологией. Они были сделаны, когда пол был влажным или частично затопленным; теперь он был сухим, как пыль.
- Ну, - сказала Ава и щелкнула языком. - Что это у нас тут?
Эрин последовала за ней по пятам. За одним из углов была спрятана куча одеял и подушка, а также широкополосный приемник с кабелями, уходящими далеко и вне поля зрения.
- Это MEHS-42, - сказала Ава. - Им пришлось бы использовать дешифровку, а это значит, что у них тоже есть кодовые наборы. Так вот как они набросились на нас. Их командно-контрольная структура намного сложнее, чем мы думали.
Если память Эрин работала правильно, то MEHS-42 был из той же серии компьютерных реле, что и те, которые они использовали в своих доспехах, но это должно было быть оборудование военного класса в любом случае, так как гражданские модели, как правило, не имели продвинутого криптографического программного обеспечения.
Ава остановилась так резко, что Эрин чуть не врезалась в неё. - Многие из нас замирают, когда нас в первый раз просят открыть огонь по живой мишени. Электролазер не всегда смертельный, так что это другое дело. Но…
- Меня тошнит, - сказала Эрин. - Когда он взял верх, это было так…
- Грязные?
Эрин кивнула, и Ава, похоже, поняла это, хотя и не видела, как она это сделала, поскольку сама была занята найденной ими конструкцией из дерева и проволоки.
- Вот почему в следующий раз ты сделаешь это сама. - Она опустилась на колени рядом с проволочной клеткой и осмотрела висячий замок. Эрин стояла там, обхватив себя руками.
- Когда я пошел стрелять, ващбар, казалось, был... я не знаю. Она как будто вздрогнула.
Ава несколько раз сильно дернула висячий замок, но безрезультатно. Но она не собиралась уходить таким образом. - Да, паук тоже так делает. Когда вы поражены этим беспокойством, система считывает его. Данные о перемещёнии от пилота к пилоту, все боятся того, что вот-вот произойдет. Операционная система помнит.
И это было правдой. Это была уже третья миссия Эрин; предыдущие две были связаны с борьбой с беспорядками. Там толпа разошлась, увидев, что вашбар занял свое место позади ряда пехотинцев. С её стороны не было никакой борьбы.
- Вот почему они выбрали тебя в пару, - сказала Ава. Она где-то раздобыла отвертку и теперь выдергивала проволочную сетку из рамы, по одному колышку за раз. - Иначе это была бы работа для одного человека, не считая засады. Нам повезло, что мы нашли этот магазин. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что в этих коробках. Может быть наркотики, поддельные сетевые карты…
Эрин вспомнила, что она также была в паре с другой броней в своих первых двух развертываниях, что означало, что разговоры о том, что это “просто демонстрация силы”, были обманчивы, с командой, готовой и готовой стрелять в течение всего времени. Да это же просто демонстрация силы!
На мгновение она отбросила эти мысли в сторону, чтобы сосредоточиться на более насущных вопросах. Усаживаясь на груду одеял, она не могла не восхищаться выносливостью Авы. После сегодняшнего дня, когда командование вторглось в её существо, резня на обочине дороги и долгий, одинокий марш сквозь метель, ей просто хотелось лечь и плакать. Но только не Ава. Даже без её доспехов никто не думал о ней как о восприимчивой к таким вещам, как чувства или пули. Она была спокойна и уверенна, а её движения отличались ленивой грацией, в то время как Эрин всегда нервничала и имела склонность случайно опрокидывать вещи. Пока Эрин пыталась разобраться в своих чувствах к этой старой версии самой себя, она находила зависть и восхищение почти в равной мере, и ещё кое-что, чему она пока не могла дать названия.
- То, что ты сделал там, - сказала Ава, - когда они пришли опрокинуть наши доспехи, ты спас меня. Спасибо.
Эрин была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить, как Эва обернулась, но теперь, когда она заметила, что её глаза блестят зеленым отраженным светом, она вздрогнула, и это было не от холода. Она была так застигнута врасплох, что даже запнулась.
- О, н-нет! - Мэм!
- Гладко... " - подумала она.
Ава вернулась к работе над проволокой. Эрин вздохнула и решила убить немного времени, просматривая широкополосный приемник. Но сначала она хотела выпить смесь Q. ингалятор должен был быть в её левом внутреннем кармане, но когда она потянулась туда, её глаза расширились, а рот открылся.
- Мой ингалятор!
- Должно быть, вы уронили его, когда стояли лицом вниз.
- Эрин вскочила на ноги. - Мы должны вернуться, мы должны... -
- Во всем этом снегу, с заходящим солнцем? Сегодня ты будешь нервничать, но до завтрашнего дня не начнешь отступать. Утром я дам тебе немного выпить из моего стакана. В каждом из наших доспехов тоже есть канистры. Больше всего меня беспокоит то, что они придут забрать то, что находится в этих коробках.
- Тогда я помогу, - сказала Эрин, смирившись. - Я сойду с ума, просто сидя здесь. Есть ли ещё одна отвертка?
- Да, там есть набор инструментов, консервированные овощи... но нет, пока не приходите. Включите этот приемник и переведите его в режим сканирования. Установите сигнал тревоги для любого сигнала с тегом ID команды. Это избавит нас от необходимости постоянно проверять наши доспехи.
Пока Эрин набирала необходимые команды, она удивлялась, что такое оборудование может оказаться в руках иностранных террористов. Некоторые люди, как утверждалось, принадлежащие к высшим слоям общества, не подчинялись правилам, наложенным на двойственное население Восточной девятки: как зарегистрированные, “многоярусные” химеры по одну сторону стен, так и дикие обитатели лачуг-мегаполисов по другую. Те, кто принимал решения за всех остальных, были заинтересованы исключительно в своих собственных интересах. Должно быть, так оно и было, ибо как иначе они могли воспользоваться страданиями бессильных? Но какая ответственность может быть возложена на тех, кто вооружает врага, когда их влияние ставит их выше закона?
Она вздохнула и попыталась сосредоточиться. В такую грозу приемник мало что поймает, поэтому младшая панда принялась за работу над клеткой. Колышки вышли довольно легко с небольшим толчком, так что это была не та работа, которая требовала полного внимания Эрин. Её мысли снова блуждали.
- Аве. - Мэм.
- Достаточно будет просто "Ава".
- Те, что были до нас. Когда я думал о них, их отпечатки в моей системе управления... сколько партий пришло до нас?
- Они нам ничего не скажут, - сказала Ава мрачно, как в середине зимы, - но мы объединили наши головы и решили некоторые вещи. Мы, наверное, были девятыми, что заставило бы вас -
- А что ещё тебе удалось выяснить?
Эрин не хотела прерывать его, но ей так хотелось узнать что-нибудь о своем происхождении после стольких лет пребывания в неведении. Эва была не из детской, она была переводчицей. Может быть, ограничения были более легкими в том другом питомнике, давая партии клонов больше времени для сговора.
Ава перестала работать и пристально посмотрела на Эрин, которая почувствовала, как кровь приливает к кончикам её ушей, словно градусник в кипящей воде.
- Потому что наши мозговые структуры так похожи, - сказала Ава, возвращаясь к своему занятию, - что у всех нас было много одинаковых мыслей. Мы не знаем всего, но... вот, тяните вниз, и мы внутри.
- Пожалуйста, - сказала Эрин, продолжая возиться с нескладной проволокой. - Все, что ты выяснил. Мы можем сравнить наши впечатления.
- Позже. Прямо сейчас, эти коробки... черт, они тяжелые!
Вдвоем они вытащили одну из коробок, которая, как они теперь видели, была грязной от грязи, но непромокаемой. Аве пришлось напрячься, чтобы снять крышку, так плотно она была запечатана.
- Бумага?
- Чернильный текст. Так и будет.
Не колеблясь, Ава взяла в руки одну из брошюр и начала читать:
- Пророк Малахия был величайшим оратором, которого когда-либо видел мир. Его стихи были одновременно свежими и глупыми и с легкостью уничтожали ненавистников. Это свидетельствует о том, что стихи божественны, так как смертный разум просто не способен всегда обеспечивать такие болезненные ожоги в свободном стиле. Он был непобедим в тысяче дебатов.
К тому времени, как Ава закончила читать, Эрин смеялась так сильно, что у неё на глазах выступили слезы, в то время как даже Ава, закоренелый стоик, не смогла сдержать улыбку. - Я думаю, что они, должно быть, выучили английский язык из старых фильмов, - сказала она.
- А ты как думаешь? - Эрин всё ещё хихикала, но тут же умолкла, увидев, что Ава открыла брошюру и заглянула внутрь. - Эй, не надо “…
- Только одним глазком. Давайте посмотрим, "руководство произношения для Buraziiyan Portugaiz"? О, у них есть это на другом языке под английским шрифтом. - Не думай, что люди, жившие до тебя, были лучше, когда ты должен был заменить их. - Нет! Вы проходите через них, но не принадлежите к ним. Воистину, вся хвала - за Бога, Климента! Это тот, кто желает, чтобы вы освободили своих братьев от угнетателей. Это тот, кто дарует жизнь, и он лучше всех знает судьбу неверующих людей. - Должно быть, он что-то потерял при переводе, - пробормотала она. - До сих пор…
Ава бросила флаер обратно в коробку. - Прямо сейчас все, кто находится за стенами Восточного девятого, надеются туда попасть. Но если они вбьют себе в голову, что эта система-зло, у них появится причина попытаться захватить нас. Они будут называть себя освободителями, но все это время они будут думать: - мы можем захватить это место и получить их технологию для себя. - Это опасно.
Эрин кивнула. В этой дихотомии не было никакого сомнения в том, кто такие “угнетатели. Террористы намеревались распространить их по трущобам. Они призывали к революции. Даже кто-то с таким ограниченным воспитанием, как у неё, мог видеть это.
- Мы должны сжечь их, - сказала Ава. - Мы не можем просто так их оставить.
- Согласованный. Как только мы доберемся -
- -наш приказ.
- Эй, не надо!..
-... закончить свои предложения?
- А ты как думаешь -
-... что наши усилительные чиповые сигналы смешиваются? Нет.
- А... ну, а как же ты? -
- Это не телепатия.
- Ах.
И Эрин сидела там, чувствуя себя глупо, потому что к концу этого разговора даже она не была уверена, кто из них говорил, и даже если весь разговор был в её голове. Она смотрела, как Ава, нервничая, проверяет, как работает приемник. Наконец, она выпалила, просто чтобы нарушить тишину.
- оригинал. Что же это было? -
- Кристин. Это было её настоящее имя. Она была выбрана не из-за своей окраски, как вы предположили, а потому, что она сыграла важную роль в пересмотре кода, который управляет нашими доспехами. Это, кстати, должно быть причина, по которой они продолжают клонировать ее, даже если они знают, что половина из нас не будет стрелять в первый раз, когда нас попросят. Это было бы неприемлемо для специально построенного солдата, поэтому кажется, что намеренно или нет, она стала слишком большой частью ОС после её работы над ней. Никто из их других программистов не мог отменить то, что она сделала.
Предположение о окраске, на которое ссылалась Ава, было тем, которое Эрин придерживалась в ответе на вопрос: - почему панда? - До сих пор она думала, что они выбрали фенотип панды, потому что в те времена, когда полиция и военные были раздельными образованиями, черный и белый были цветами полиции. Дизайнерские химеры были тогда дешевы и легко доступны, так что цветовая координация не была настолько легкомысленным предложением, чтобы о нем не могло быть и речи. А медвежье обоняние сделало бы их ещё более эффективными, чем полицейские собаки. Но нет, похоже, что оригинал был человеком по имени Кристина, и компьютерным гением? Это не может быть правдой.
- Я тоже была потрясена, - сказала Ава, - когда подумала, что во мне есть такой потенциал. В более свободном мире я мог бы... !
На них обоих нахлынула смесь восторга и страха в бесформенном осознании того, чего они могли бы достичь, если бы только имели хоть какой-то контроль над своей судьбой, если бы только они не были рабами государства. Нет, они были даже ниже рабов. Это были бойцовые собаки.
- Но мы не можем, - лицо Авы потемнело. Она показывала зубы, белые и острые. - У них есть мы. А пока что у них есть мы. Ты ведь об этом знаешь, да? Убойный Тэкс?
- Нет, Я... …
- Да, они вставили его, когда устанавливали твой ускорительный чип. Это всего лишь маленькая пластиковая взрывчатка и детонатор. Вы действуете, или какой-то Боб-счетчик решает, что вы слишком дорого кормить, и " поп! - Тебя больше нет.
- Я не хочу даже думать об этом! - Эрин заткнула уши и крепко зажмурилась. - Как кто-то может хотеть думать об этом?
- Если вы умрете, попав под автобус, скажем, - объяснила Ава низким голосом с оттенком суровости, - материал, который составляет этот автобус, уже существует. Эта материя пробивалась сквозь время и пространство с самого начала Вселенной, чтобы быть выкопанной, обработанной и сфабрикованной только для того, чтобы стать средством вашей гибели. Тебя могут застрелить завтра, или утопить через пятнадцать лет, или убить ещё сколько угодно смертей. Так бывает со всеми. Тот факт, что мы знаем об этом, ничего не меняет.
- Они бы не поместили в нас ничего подобного. Я в это не верю”, - сказала Эрин. - А я и не могу.
- Это один из способов справиться. Но я говорю тебе это, потому что ты имеешь право знать. Ава пожала плечами и снова наклонилась к трубке.

* * *

- Нам повезло, что мы нашли это место, - сказала Эрин через некоторое время. Её скука смешалась с беспокойством и вышла победоносной.
- Ничего страшного, я видел эту пещёру со спутника. Ну, знаешь, тот, который мы должны были запомнить?
- Ах…
- Усмехнулась Ава. - В любом случае, вывод из всего этого заключается в том, что это важно для -
-... жить настоящим моментом. - Закончила Эрин.
Ава улыбнулась в ответ. - Мы должны поесть и попытаться ответить на зов природы. Это будет проще, так как соединение Q изнашивается. Но после этого, вы хотите играть?
- Играть. - Эрин непонимающе уставилась на поднятую бровь Авы.
- Как и другие девочки, там, в детской...
- О” - сказала Эрин, когда смысл дошел до неё, а затем удивленно пискнула “ - о! нет, я…
- Мы все это делаем, - сказала она, подползая к Эрин на четвереньках, зеленые глаза сверкали в темноте. Эрин уже предлагали подобное раньше, и она знала, что происходит нечто подобное. В маленькой семье, к которой она принадлежала, им даже не разрешалось обращаться за разрешением на совокупление, пока они не отработают шесть лет, и они были отделены от остального общества. Такого развития событий следовало ожидать, но если не считать некоторых юношеских экспериментов, Эрин держалась в стороне от них.
- Мы не можем, - прошептала Эрин. Она попятилась, но успела сделать это только за метр до того, как её лопатки коснулись стены. - Мы же сестры.
Морда Авы была всего в нескольких дюймах от её собственной. - Мы не сестры, мы клоны. И кто может знать тебя лучше? Внешний. Внутри. Каждый должен делать то, что вы думаете делать.
Эрин закрыла глаза и покачала головой. Она сидела так, стараясь контролировать свое учащенное дыхание и сердцебиение. Когда она снова осмелилась посмотреть на экран, то увидела, что Ава снова смотрит на телефон, словно ничего не случилось.
- Мне нужна доза Q, - сказала Эрин дрожащим голосом. Ава нахмурилась в ответ.
- Не раньше утра. Мы не знаем, как долго мы здесь пробудем, поэтому мы должны сохранить его. Поверь мне, вывод средств-это не шутка.
Эрин была наполовину уверена, что Ава всего лишь задержалась из-за инцидента, произошедшего минуту назад, но в любом случае не могла жаловаться. Позже они съедали скудный обед из консервированных бамбуковых побегов ("разве это иронично? - Ава хотела знать) и отдыхают вместе в нижнем белье в гнезде из одеял. В какой-то момент Ава сонно и бессознательно обняла Эрин за талию, чье сердце забилось так сильно, что она удивилась, как это её сестра смогла проспать.

* * *

Вскоре после рассвета (по часам Авы, так как они не могли видеть небо) у Эрин потекло из носа. Ощущение одновременно горячего и холодного распространилось по её телу, как будто внутреннюю часть её кожи натерли ментолом. Мышцы на её конечностях продолжали сжиматься, как будто они хотели свернуться в клубок. Она дрожала и никак не могла устроиться поудобнее, как ни старалась. И только когда Ава заметила этот шаг, она достала ингалятор и протянула ему.
- Только один, - предупредила Ава. Эрин сделала долгую, благодарную затяжку и откинулась назад. Через пять секунд мышечные спазмы прекратились, ещё через десять ноздри её высохли.
- Значит, это и есть отступление, - задумчиво произнесла Эрин. - Ты ведь не шутил. Это отстой.
- Только предварительные стадии. Еще несколько часов, и ты бы умоляла меня умереть.
Эрин смотрела на свою сестру остекленевшими глазами, когда приятная дымка завладела её нервами и её тело исчезло до краев её сознания. - Разве ты не собираешься принять удар?
- Нет, я использую так мало, как только могу. Одного удара в день мне достаточно.
- Понятно, - сказала Эрин. - Тогда, наверное, и я должен начать это делать. Есть идеи, что это такое?
- Мы выяснили некоторые из составляющих. Главным ингредиентом является аналог габапентина, но он также содержит морфин, эзопиклон и лиздексафетамин: все, что вам нужно, чтобы игнорировать ваше тело в течение нескольких часов. Мы думаем, что есть и другие наркотики в нем, а также.
Ава, по-видимому, уже закончила проверять трубку. - Пока ничего от командования, - объявила она, хотя это не было новостью, так как они услышали бы уведомление, которое они установили.
- На караван могли напасть и дальше по дороге, - сказала Эрин, сурово поджав губы, - и в этом случае... -
-... И в этом случае они пошлют значительные силы, чтобы вытащить нас. Пока нет причин для паники. Там. - Эва ткнула мордой в сторону найденного ею ведра. - Нам нужна вода, так что возьми её и наполни чистым снегом. Упакуйте его так сильно, как только можете, но успокойтесь и не поднимайте головы. Ваши пятна будут выделяться, если кто-то смотрит.
Пока Эрин поднималась по склону ко входу в пещёру, она подумала, что поведение Авы не изменилось в свете вчерашней попытки забрать её оттуда. Если бы все было наоборот, с Эрин в качестве агрессора, она была бы достаточно смущена, чтобы умереть и, конечно, не смогла бы спокойно играть на следующее утро. Именно в такие моменты она почти сомневалась, что сможет поделиться какой-либо генетической информацией со своими сестрами, несмотря на то, что они были физически идентичны. Она рассудила, что такой человек, как она, не сможет стать Эвой всего за пару лет. И все же она знала, что различия в их воспитании могут привести лишь к незначительным неврологическим отклонениям. Независимо от каких-либо причуд, тиков или идиолектических отклонений, она и её сестры были, в общем говоря, взаимозаменяемы.
- Тогда почему же? - Подумала она, оглядывая пустой зимний пейзаж верхнего мира. Неподалеку стояли ващбар и паук-пара фантастических часовых, настолько покрытых льдом, что они казались сделанными из матового стекла и сияли, как галактики в ярком утреннем свете.
- Почему я чувствую себя так неловко рядом с ней? Но как она ни напрягала свой ум, он не дал никакого ответа, кроме того, который она уже знала: Ава излучала сочетание уверенности и компетентности, к которым Эрин стремилась. Её влекло к нему, к ней с уверенностью магнетизма; она вечно ошибалась, неуклюжая и застенчивая девушка, которая тысячу бессонных ночей терзала свое сердце в поисках уверенности, но всегда находила её беззащитной. Больше не было смысла скрывать правду от самой себя. Жизнь была слишком коротка. Это было вдвойне верно, если то, что сказала Ава о взрывчатке в их черепах, было правдой. Вздохнув, она сгребла снег в ведро онемевшими, похожими на лапы руками. По крайней мере, буря прошла.
У медведей есть некоторые из самых острых Носов в природе, поэтому даже человек/панда-химера, такая как Эрин, без труда различала готовящееся мясо, когда она шла обратно в пещёру. Вскоре она обнаружила, что Ава занята у походной плиты (часть набора выживания, который она носила на пауке), выжигая кусок сильно обработанной плоти в собственном соку. Желудок Эрин заурчал, когда она присоединилась к своей сестре.
- Я хотела извиниться, - сказала Ава, не поднимая глаз. - Извини, если вчера вечером я доставил тебе столько неудобств.
- Нет, все нормально. Я... ” Эрин сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. - Если бы я собиралась "играть", как ты это называешь, Я бы хотела, чтобы это было с тобой.
- Это я знаю. Ты следишь за мной с того самого дня, как мы встретились.
На это у Эрин не было никакого ответа, кроме румянца, милосердно скрытого под её мехом.
Они ели молча. Делать было почти нечего, кроме как ждать и следить за приемником, ожидая каких-либо признаков передачи от командования. Никто не пришел, и они коротали утро в болтовне и праздных размышлениях.
Террористы должны были, рассуждали они, иметь множество таких приемников, иначе они не оставили бы этот без присмотра. Вероятно, были и другие тайники, такие же, как этот, разбросанные по всему району. Обширная пещёрная система позволяла им перемещать персонал и контрабанду без ведома кого-либо другого. Они вполне могли наводнить этот регион в течение нескольких месяцев или даже лет, прежде чем ветер, наконец, добрался до властей.
Около полудня у Эрин снова потекло из носа, поэтому Ава позволила ей сделать ещё один глоток из своего ингалятора. Однако через пару часов тело Эрин, лишенное своей обычной дозы, запротестовало с горячими и холодными вспышками, с беспокойством и серьезным случаем дрожания.
- Мне нужна ещё одна доза, - сказала она.
- Нет, мне очень жаль. Я знаю, что это плохо, но ты поблагодаришь меня, если мы застрянем здесь на некоторое время.
Эрин фыркнула и испытала искушение выйти на дневной свет, чтобы напиться из бачка умывальника. Бортовая операционная система была настроена так, чтобы выпускать соединение Q в течение длительного периода времени, и каждый час, который она проводила там, был Стоком на топливных элементах. Нельзя было позволить ей снять доспехи, пока они не доберутся до безопасного места. Так что вместо этого она занялась собой, сначала расхаживая по комнате, а потом изнемогая, знакомясь с террористической пропагандой.
Она просмотрела коробки и обнаружила, что там было восемь различных брошюр, все рассказанные, и их содержание подтверждало то, что она и Ава судили по чтению с самого начала. Там были стихи, прославляющие Бога, и призывы к праведности и милосердию, которые казались настолько безобидными, что вне контекста она могла бы задаться вопросом, почему те силы, которые были так оскорблены печатным текстом, особенно религиозным. Например, был такой стих::
"Вы, кто хочет быть прощенным, должны стать сосудами прощения,
А вы, желающие получить милость, прежде всего будьте милостивы к своим ближним.
Будьте справедливы и бойтесь Судного дня, если у вас есть здравый смысл,
Ибо дурные дела будут взвешены против твоей памяти.”
Она думала, что это сказочный вздор, но опасный? Не столько. Но среди этих фраз были и другие, более темные течения, такие как: “автократы лишь сеют злые семена, орошенные кровью твоих братьев. Они пожинают злой плод, как же тогда они будут пожинать добродетель? Восстаньте, ибо ваш Господь с вами! Восстаньте и уничтожьте тиранов!” Несмотря на это…
“Я не понимаю, как люди попадают в это дерьмо”, - сказала она. Она была так поглощена этим занятием, что даже слегка вздрогнула, когда заметила, что сестра подошла к ней и присоединилась к их исследованию.
- Единство, - просто сказала Ава, - стремление быть частью чего-то большего. Это оплот против одиночества.”
Эрин снова вгляделась в эти слова, но ее неуверенный взгляд, должно быть, был настолько очевиден, что Ава смогла уловить его, потому что она начала уточнять без подсказки.
- Одиночество-это часть жизни,-сказала Ава, одним движением руки отправляя свою литературу обратно в коробку. Она пристально посмотрела на Эрин, которая почувствовала какую-то сдержанную напряженность в словах своей сестры. Ава продолжила::
"Мы приходим в этот мир и формируем эту броню вокруг себя. Мы должны, потому что это в нашей природе, чтобы причинить вред друг другу, и как только мы были ранены, мы чувствуем, что никогда больше не сможем быть голыми и уязвимыми. Но мы все еще жаждем связи.
“Я думаю, все дело в том, чтобы быть понятым. Для некоторых людей это означает принятие веры. Верить в одно и то же-значит думать об одном и том же. Другие творят искусство, обнажая свои сердца, как потерпевшие кораблекрушение пишут на песке в надежде на спасение. Некоторые пытаются полностью избавиться от этой связи, чтобы вынести одиночество, потому что их страхи перевешивают их тоску. Как бы то ни было, мы находим способы справиться. И как ты справляешься, Эрин?”
“Плохо.- Это слово возникло спонтанно, как будто ее горло произнесло его, не посоветовавшись предварительно с мозгом. Она зажала рот рукой, как будто собиралась силой вернуть эту истину в свой голосовой аппарат, но было уже слишком поздно. Вопрос застал ее врасплох, и она на него ответила.
Ее жизненная стратегия заключалась в том, чтобы не высовываться и стараться не думать слишком много о своих проблемах. Наркотики помогли ей в этом, онемев как внутри, так и снаружи, но это было лечением, а не лечением. Только в этот момент она осознала всю глубину своей пустоты. - Она перевела взгляд на старшую сестру. Она затаила дыхание, ожидая ответа.
“Мое предложение все еще на столе, - сказала Ава мягким, как туман, голосом. “Ты можешь связаться со мной, если хочешь.”
- Подключиться? Но ты сказал: -”
“А что же это такое, если не связь?- Пока Ава говорила,ее глаза, казалось, затуманились. Слабая, но безошибочно узнаваемая улыбка расцвела в уголках ее рта. - Продолжила она.
- Благодаря этой близости броня спадает. Мы разрушаем поверхностное натяжение, называемое "самостью", и сливаемся, как дождь в океане. Мы снова становимся голыми и уязвимыми. Это не потеря невинности, а ее восстановление. Я тебе нравлюсь, не так ли?”
“Д-да, но ... ” пробормотала Эрин, вздрогнув. Хотя она и не понимала этого, ее либидо, так долго подавлявшееся лекарствами и социальной обусловленностью, теперь, в отсутствие этих факторов, расцветало к жизни, как семя в тепле весны.
“Все в порядке, - сказала Ава, наклоняясь и легонько целуя Эрин в щеку. “Я буду здесь, когда ты будешь готова.”

* * *

Вечер наступил и прошел без единого слова от командования, и разведка на поверхности не обнаружила никакого преследования противника. Две панды лежали на боку в абсолютной темноте, старшая обнимала младшую сестру за талию. Эрин не была, как объяснила Ава, в полной абстиненции, но приспосабливалась к уменьшенной дозировке. Это сопровождалось дрожью и бесконечными нервными подергиваниями, которые были не совсем болезненными, но неприятными в некотором крайнем, но все же неопределимом смысле.
"Если это не полное отступление, - подумала Эрин, - то я не хочу видеть, что это такое!”
Ава пошевелилась позади нее. “Не можешь уснуть?”
- Нет... - мощная дрожь пробежала по телу Эрин, и она всхлипнула.
“Я знаю один трюк, который может помочь, - сказала Ава. “Ты хочешь, чтобы я попробовал?”
- Все что угодно!” Она предчувствовала, что вот-вот произойдет, но была слишком несчастна, чтобы отказаться от всего, что могло бы облегчить ее положение. И вот Ава принялась за работу, уткнувшись носом в шею Эрин и играя на ее самом нежном месте с ловкостью концертной скрипачки. Для Эрин, охваченной лихорадкой и расстройством среди хаоса ее колеблющейся внутренней химии, сладкое покалывание от прикосновения сестры было подобно приятному острову грез наяву, плавающему в море кошмаров. Ко всему этому примешивалось острое осознание возбуждения ее сестры. Хотя здесь не было ничего осязаемого, что указывало бы на его существование; она просто каким-то образом знала, и это знание радовало ее.
Наконец, впервые в жизни доведенная до полного изнеможения, она безмолвно вскрикнула в подземную ночь, и ее голос отдавался все более слабым эхом, пока не слился с безмолвной землей. Тяжело дыша, она позволила себе успокоиться от воркования Авы. Она ожидала, что спазмы пройдут после этого, но была разочарована, когда они вернулись в полную силу менее чем через минуту.
“Я думала, ты сказал, что я буду спать, - пожаловалась она.
“Еще несколько раз, - усмехнулась Ава, - и ты это сделаешь.”

* * *

Сигнал тревоги прозвучал сразу после полуночи, и это означало начало активных действий. Ава первой поднялась на ноги, ей так не терпелось проверить трубку, что она чуть не упала, не включив сначала фонарь. Эрин была у нее на пятках.
- Это от Доббинса, - объявила Ава. База Доббинс была плацдармом их операции. Это был один из самых безопасных объектов на тысячи километров, так что они могли быть уверены, что любая передача с этим идентификатором была законной.
В свете последних событий командование не возилось с шифрованием: стандартный приемник вроде этого даже не мог претендовать на расшифровку собираемой им информации. В данном случае это было вызвано тем, что строка чисел представляла собой набор инструкций для ультразвукового проектора, созданного для взаимодействия с живым мозгом. Такая технология была крайне редка; террористы не могли иметь ничего подобного. Однако Ава и Эрин так и сделали, и он был припаркован прямо снаружи, готовый к отъезду.
Они оба понимали, даже не обсуждая этого, что им придется мобилизоваться в ближайшее время, возможно, даже немедленно. Таким образом, остается только вопрос о чернильном тексте, тех брошюрах, которые являются вдвойне контрабандными из-за того, что они не являются электронными (и поэтому не подлежат регулированию) и религиозными, которые должны быть сожжены во имя долга. Но когда они встретились взглядами, между ними произошел обмен-не на словах и не на языке тела, а как будто на невидимых струях эфира между ними возникло взаимопонимание.
“Скажем, мы боялись, что дым выдаст наше местонахождение, - сказала Ава.
Эрин сдержанно кивнула. “Мы же договорились, что они опасны, - ошеломленно ответила она.
"Это слова, которые содержат идеи, и любая идея может быть опасной, если люди делают это так. Разве это дает нам право отнимать у них право выбора?”
Они вышли из пещеры, земляного чрева, которое хранило их в безопасности и тепле перед лицом бури. Снаружи все еще было темно, но с западной стороны сияла огромная Луна, отражаясь от бледной панорамы холмов и деревьев. Холод обжег ноздри Эрин и внутренности ее ушей.
Ава забралась в "паука", чтобы получить их указания, пока Эрин искала ингалятор, который она потеряла в тени "осы". Это потребовало некоторых усилий, но когда она нашла его, она смогла положить его в карман, не используя его.
“Они хотят, чтобы мы встретились с караваном на семьдесят шестом,-сказала Ава. “Если мы поторопимся, то успеем до рассвета.”
Эрин, охваченная внезапным импульсом, подошла к своей сестре и наклонилась через люк брони, целуя ее в губы, прежде чем отпрянуть, как будто она только что поняла, что у нее были важные дела в другом месте. Она стояла там, ерзая и хмурясь от этой мысли, навязанной ее новоиспеченному удовлетворению.
“Я не хочу никому причинять боль, - сказала она. “Я не буду, я найду способ.”
- Может быть, ты так и сделаешь, - сказала Ава спокойно и мягко. “Я никогда этого не делал. Еще один на дорожку?”
Ответом Эрин было то, что она сдвинула брови и наклонила голову, как собака, получившая незнакомую команду.
- Радиомолчите, - сказала Ава. “Мы тоже не знаем, когда окажемся наедине.”
Вместе с этим, смысл хлынул в сознание Эрин, как предвестие рассвета через несколько скудных часов в будущем. Она снова наклонилась, чтобы ощутить вкус губ сестры, что та и сделала с таким неистовым голодом, рыча и сжимая челюсти, что сама чуть не испугалась. Правда, она не знала, сколько времени пройдет, прежде чем она снова сможет остаться наедине с Авой. Все, что она могла сделать, это надеяться, что это будет скоро.
Позже пошел снег. Это было не похоже на ужасную, покрытую мокрым снегом штуковину, принесенную штормовым ветром во время метели, но легкое и медленно падающее, как нити тонкого кружева. Снежинки, словно усталые прихожане, оседали в пустых следах, оставленных ими обоими. К восходу солнца было невозможно сказать, прошли ли они вообще этим путем.





Кортрейр Кунор сталкивается с двойной проблемой непотизма - или обратного непотизма; будучи лишен заслуженного продвижения из - за того, что имеет известное имя, и это будет выглядеть как непотизм-и быть в тени более популярного брата или сестры. Вот как он из них выбирается.
"Тень моего брата" происходит в Лисьей стране Expermia на антропоморфном мире Клорта, в той же обстановке, что и у Англина "on the Run from Isofell" в богах с мехом. Смотрите также Пять книг Англина о серебряных лисах; особенно третья, "Прелюдия к войне" (CreateSpace, октябрь 2013).



Тень моего брата
автор: М. Р. Англин


- Я ничего не понимаю. - Кортрейр стоял, заложив руки за спину. - Я более чем квалифицированный специалист. У меня есть часы работы. И ты все равно отказал мне в повышении?
- Да, примерно так оно и есть. - Великая советница, Лира Кунор, сидела в кресле красного дерева за дубовым столом в своем кабинете. И стул, и письменный стол были украшены резьбой с изображением различных Экспермианских животных, но трайунго, похожее на ящерицу млекопитающее, обладало наибольшим присутствием. На самом деле, печать семьи Кунор изображала двух траюнгаев, одного золотого и одного серебряного, сражающихся таким образом, что они образовали круг. Эта печать была вырезана на передней части стола Великой советницы и установлена на белой каменной стене. На стенах также были вырезаны Экспертмийские боги и богини.
У самой великой советницы было свое собственное присутствие. Её седеющие каштановые волосы выглядывали из-под зеленой шляпки-клоше с изумрудом, вставленным спереди. Как и у всех экспертов, у неё волосы на концах стали другого цвета, и Кортрейр увидел голубовато-зеленые кончики по краям. Её коричневый мех тоже начал седеть, но она носила его с таким достоинством, что никто не посмел бы сказать о нем что-нибудь пренебрежительное. Её уши-такие же длинные, как и её голова - слегка поникли на концах, показывая её возраст, но оливковые глаза ярко сияли, что подчеркивалось морщинками, которые образовывались вокруг её глаз, когда она улыбалась. Судя по всему, она была красивой лисицей, и возраст только увеличил это. Она сидела, положив свои тонкие руки на стол и подняв подбородок, как на портрете лидера Большого Совета Expermia.
Рядом с ней стоял генерал Кунор, самый высокопоставленный военный офицер в Экспертмианской армии. Как и Кортрейр, он был одет в черную, синюю и серебряную униформу Expermian military, но в комплекте с различными медалями на груди. У Кортрейра была только эмблема, изображающая его звание рядового 3-го класса. В желудке генерала тоже появился животик. Кортрейр не мог припомнить, когда в последний раз выполнял какое-либо упражнение.
Кортрейр провел рукой по каштановым волосам, унаследованным им от Великой советницы. Его волосы, однако, стали немного светлыми на концах.
- Grammai, Я...
- Ах, ах, ах, - Великая советница помахала пальцем в воздухе. - Это Миссис Великий советник.
- Прошу прощения?
Великий советник одарила его улыбкой, которая могла заставить замолчать плачущего ребенка и заставить его хихикать.
Кортрейр стиснул зубы.
- Ну хорошо, Миссис Великий советник. Может ты хотя бы скажешь мне, почему меня не повысят до капрала? Это уже третий раз, когда мое заявление отклоняется. Мои командиры все рекомендовали меня, и...
- О, дорогой, речь идет не о твоей квалификации как солдата. - Она встала, открыв радужное зелено-голубое платье. У него было по две щели с каждой стороны. Под ним на ней была юбка, которая ниспадала на землю. С её плеч свисали длинные куски ткани под названием toagae, скрепленные булавками с выгравированной на них семейной печатью. Хлопанье развевающейся ткани, когда она двигалась, ослепляло глаза Кортрера. - Речь идет о твоей квалификации как Кунора.
Кортрейр вздрогнул. - Прошу прощения?
- У нас, Куноров, есть имя, которое нужно поддерживать, репутация, которая уходит корнями в прошлые поколения. - Великий советник повернулась к окну за своим столом. Она жестом подозвала Кортрера и остановилась рядом. - Когда вы поднимаетесь в военные ряды, вы ставите себя перед публикой. Высокопоставленные Куноры должны иметь полное доверие Expermia. - Она посмотрела на сцену под своим кабинетом.
Ее офис был построен на верхнем этаже западного шпиля правительственного комплекса. Вид открывался на главный двор, где в центре лужайки стоял фонтан с серебристой лисицей. Люди толпились внизу, фотографируя или направляясь вниз по тротуару вдоль своей дороги.
- Моя проблема с тобой заключается в том, как ты себя ведешь. - Великая советница повернулась к Кортреру. - Как я могу доверять вашим суждениям, когда вы выбрали эту... - Она помолчала, подбирая нужное слово, - ...гражданку из низших слоев общества в качестве своей жены?
Кортрейр откинул назад уши.
- Это все из-за Анне?
- Речь идет о вашей способности принимать здравые решения, как это было показано в вашем выборе Annais. - Великий советник моргнула глазами. - Разве ты не знаешь, что каждое твое решение тщательно изучается? И я так старалась предостеречь тебя от неё.
- Ты же не серьезно! - Кортрейр резко повернулся к отцу. - Папай... сэр, я имею в виду... это действительно причина?
Генерал Кунор кивнул. - Так и есть.
- Вот видишь? - Великий советник пересекла комнату и погладила сына по щеке. - Я пытаюсь сохранить нашу фамилию, Кортрейр. У вас была возможность присоединиться ко мне в этом поиске, выбирая из множества хороших Expermian семей для своей жены... или даже из семей с высоким индексом SF... но вы должны были нагнуться за Кирионом.
- Я ни перед кем не опускался. - Кортрейр прижал уши к груди. - Семья Кирион-прекрасный, гордый, умный круг людей, и вы бы знали это, если бы потратили время, чтобы узнать их.
- Мне не нужно знать никого из этой семьи. - Великая советница заняла свое место, особенно после того, что случилось на свадьбе.
- Значит, они хорошо провели время. - Кортрейр пожал плечами. - Они большая семья, и они становятся громкими...
- Ненавижу большие семьи.
- Вы пришли из одного из них.
- Вот почему я их ненавижу. - Великая советница сплела пальцы и положила на них подбородок. - Если у пары нет высокого индекса SF, который заставляет их продолжать попытки, пока у них не будет Серебряная лиса - а я думаю, что это произойдет только с Марвиотом и Каралайной - я не вижу причины для честной семьи Expermian иметь больше одного ребенка. - Она посмотрела на генерала.
Кортрейр подавил рычание, которое грозило вырваться из его горла. Он был младшим из двух сыновей генерала.
- Доброе утро, Граммай! - Дверь распахнулась настежь. Марвиот, старший брат Кортрэра, вошел в зал, одетый в военную форму Expermian. У него был красный мех и зеленые глаза, унаследованные им от покойного дедушки. Его каштановые волосы на концах выцвели до голубого оттенка.
- Марвиот! - Великая советница скользнула к Марвиоту и обняла его. - Как ты себя чувствуешь сегодня утром, дорогая? Ты что-нибудь слышал от Каралайны?
- Судя по всему, школьные занятия помешали ей вернуться домой на весенние каникулы. - Марвиот презрительно фыркнул.
- Что, опять? - Великий советник нахмурилась. - Мне это не нравится. Она не была дома с тех пор, как уехала на программу культурного обмена. Девушка является Dúcume и имеет рейтинг индекса SF 98%. У неё практически гарантированно будет ребенок от Серебряного Лиса, как только она выйдет замуж. Мне не нравится, что она так долго живет в чужой стране. Она должна быть здесь, где мы сможем присмотреть за ней.
- Не обращай внимания, Граммай. - Марвио похлопал её по плечу. - У меня все под контролем. Убедитесь, что вы не забыли о встрече, которую мы проводим в эти выходные с её родителями. Как только все документы будут готовы, я доставлю её домой в кратчайшие сроки.
- Я тоже на это надеюсь. - Великая советница сплела пальцы рук. - Мне не терпится начать планировать твою свадьбу. Это будет самый большой праздник, который когда-либо видела Expermia.
Кортрейр прищурился. Она почти не выказывала никакого беспокойства по поводу планирования его свадьбы.
- Ты скоро дойдешь до этого, Граммай, а пока что здесь происходит? - Марвио повернулся к Кортреру. - Твое лицо может превратиться в кислое молоко, Кортрейр.
- Он расстроен, потому что я не одобряю его повышение до капрала. - Великая советница махнула рукой.
- Так ты ещё не капрал? - Марвиот поднял бровь. - Я думал, ты получил повышение в прошлом году.
- Мне было отказано. - Кортрейр сжал губы, чтобы не сказать ничего такого, о чем потом пожалел бы.
- Отказано? - Марвиот нахмурился. - Но почему же?
Кортрейр ощетинился хвостом: - из-за Анне.
- Кортрейр, это не имеет к ней никакого отношения. - Великая советница вернулась на свое место. - Дело в том, что вы действовали не в соответствии с именем Кунора. Ты не выглядишь как Кунор, живешь как Кунор, принимаешь решения как Кунор... - она вздохнула. - Тебе не хватает того честолюбивого огня, который есть у всех нас, Куноров. Так что пока вы не будете действовать в соответствии с вашим именем, я не буду одобрять ваше продвижение по службе. Все очень просто.
- Это не тебе решать, Грамматай. - Марвио сидела на углу её стола. - У вас не должно быть права повышать или понижать людей в военном звании. Это вне вашей юрисдикции.
- Единственная причина, по которой я попросил вас о встрече, - это то, что генерал не хотел говорить со мной без вашего присутствия. - Кортрейр почувствовал, как его шерсть успокаивается.
- Так что ты можешь сказать в свое оправдание, папаи? - Марвио повернулся к генералу.
Великая советница прищурилась, глядя на него. - Да, Наирон. - Что ты хочешь сказать?
Генерал прочистил горло. Он расстегнул воротник и посмотрел на мать. - Пока вы не начнете действовать в соответствии со своим именем, я не буду утверждать ваше заявление. - Он усмехнулся, глядя на неё.
- Вот видишь! - Великий советник сложила руки на столе.
Марвиот усмехнулся: - Ты подлая, коварная дворняжка, Граммай.
- Ты так говоришь только потому, что любишь меня. - Великий советник похлопал Марвиота по руке.
Кортрейр стиснул зубы так сильно, что они заскрипели. Ему потребовалось все, что у него было, чтобы не взорваться. - Если это все, то я хотел бы извиниться.
- Идти вперед. - Великая советница отмахнулась от него.
Кортрейр сухо отсалютовал, развернулся и вышел из кабинета. Он зашагал по коридору, бормоча что-то себе под нос.
- Кортрейр, подожди. Кортрейр! - Марвиот погнался за ним.
Кортрейр подождал, пока Марвиот догонит его. - В чем дело, Марвиот?
- Послушай, я знаю, что ты расстроена. - Марвиот положил руку ему на плечо. - Почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим? Я пойду поговорю с ними. Вы получите это повышение в кратчайшие сроки.
- Я не хочу, чтобы ты это делал. - Каждая прядь меха на теле Кортрейра ощетинилась. - Речь идет не только о повышении. Дело в том, как они со мной обращаются. Как будто они думают, что я недостаточно хорош для семьи.
Марвиот втянул воздух сквозь зубы. - Хорошо…
Кортрейр опустил уши. - Только не говори мне, что ты согласен с ними, Марвиот.
- Когда речь заходит о квалификации, кор, тут нет никакого соревнования. - Марвиот всплеснул руками. - Черт возьми, ты даже можешь быть выше меня по званию, если будешь столько работать.
- Выше тебя по званию... ты знаешь, это мне напомнило. Почему ты всё ещё в том же звании, что и я? - Кортрейр посмотрел на Марвиота. - Ты служишь в армии на три года дольше, чем я, и ты-золотое дитя. Почему ты до сих пор не стал генералом?
- Ты немного преувеличиваешь, Кортрейр. Я бы уже не был генералом. - Марвио почесал подбородок. - Может быть, майор.
- Я серьезно, Марвиот.
- Это потому, что я не делаю свою работу. - Марвиот пожал плечами. - Я слишком занята тем, что являюсь образцовым ребенком Expermia... идеальная семья, идеальная внешность, идеальный жених. Я на открытии, даю интервью по телевизору, выполняю специальные задания... секретные миссии.
- Секретные миссии?
- Позвольте мне быть с вами откровенным, Кортрейр. Мне бы не помешал звукоусилитель. - Голос марвиота упал до шепота. - Это не выходит за рамки наших возможностей, но я напал на след кого-то в Совете, кто пытается подорвать Expermia.
- Ну и что же?
- Это правда. - Марвио посмотрел Кортреру прямо в глаза. - Этот человек работает с нашими врагами. Я полагаю, что у него есть контакты с посторонними и он обменивается с ними оружием. Мне нужно убрать их как можно скорее. - Он хлопнул Кортрейра по спине, и его голос поднялся до нормального уровня. - Игра уже началась, маленький брат. И я намерен его выиграть. Если вы сможете мне помочь, я буду очень благодарен.
- Как же так?
Марвиот пожал плечами: - Если услышишь что-нибудь подозрительное, дай мне знать. Но в основном, держите это в глубине своего сознания. Иногда ты придумываешь вещи, которые я упускаю из виду.
- А, понятно. Кортрейр кивнул.
- Так что со всем этим у меня нет времени делать... то, что вы все делаете на базе. Это будет слишком очевидно, если они повысят меня без всякой квалификации. Однако. - Марвиот поднял палец в воздух. - Как только все это закончится и я женюсь на Каралайне, я приложу нос к точильному камню и в мгновение ока превзойду тебя.
- Похоже, что это будет легко с ними, вызывая выстрелы. - Кортрейр оглянулся через плечо на закрытую дверь кабинета. - Я не знаю, чего они от меня хотят.
- Они хотят, чтобы ты встал и вел себя как мужчина, приятель. - Марвио ударил Кортрера в грудь тыльной стороной ладони. - Ты слишком мягкосердечен, Кортрейр. Вы должны показать им, что у вас есть все необходимое, чтобы соответствовать нашему славному имени.
- И как же мне это сделать?
- Ну не знаю. - Марвио положил руку на плечо Кортрера. - Но я буду держать глаза открытыми. Да и ты тоже. Я уверен, что такая возможность скоро представится.
- Штраф. - Кортрейр стряхнул руку брата с плеч. - Я так и сделаю, но пока у меня есть проблема посерьезнее. - Он провел рукой по волосам. - Я не знаю, что я скажу Анне об этом.

* * *

Кортрейр подъехал к своему дому, расположенному в районе Паймал, который был расположен в самой бедной части богатого общества. Он поставил машину на стоянку и посмотрел на дом. Пальмы затеняли входную дверь и дорожку, а пышный сад укрывал дом от посторонних глаз. Анне очень хотелось переехать сюда, но отец и бабушка не одобряли его выбор. В доме, где он вырос, были открытые террасы, колонны, большие сады, фонтаны, шесть спален и семь с половиной ванных комнат. Но в этом доме было только две спальни и две ванные комнаты. Он мог бы построить себе дом побольше... но, возможно, в нем было немного снобизма. Он не мог представить себя воспитывающим семью в более скромном районе, но в то же время он не мог оправдать траты больше, чем он мог позволить себе, чтобы получить больший дом. Но это... это место отвечало всем его требованиям-удобное, затененное от жары пустыни, достаточно далекое от города, чтобы быть тихим, но достаточно близким для легкой поездки на работу.
Он покачал головой и вышел из джипа. - Даже мой выбор домов не соответствует стандарту Кунора. - Он помолчал, закрывая за собой дверь. Его джип был практичным и легким в уходе. - Или мой выбор в автомобилях. - Он усмехнулся про себя, пока шел по дорожке. - Я настолько далек от Кунора, насколько это вообще возможно. - Он просто вошел в дом.
Тряпка для мытья посуды проплыла через гостиную и ударила в стену рядом с его головой. - Он замер. Из кухни доносились крики и радостные возгласы.
- Прекрати это, Андраис! - Голос Анны взметнулся над всем этим шумом. - Ты не можешь этого сделать, когда Кортрейр вернется домой.
Кортрейр улыбнулся. Похоже, кто-то из его родственников зашел в гости. Забавно, что он не заметил ещё одну машину на подъездной дорожке. - Он выглянул из бокового окна. Ага. Рядом с его джипом стояла машина Эндрайса - загорелый автомобиль более старой модели.
- Должно быть, я отвлеклась больше, чем думала. - Кортрейр взял тряпку и закрыл дверь сильнее, чем обычно, - так он объявил о своем присутствии, стараясь не слишком бросаться в глаза. Но крики утонули в грохоте захлопнувшейся двери.
- Не сердись из-за того, что твои рефлексы притупились, Ани, - раздался голос Андрайса.
- Мои рефлексы в полном порядке. - Анна казалась немного запыхавшейся. - Тебе не следует бросать вещи в дом.
- О, расслабься. Я пойду и принесу его. - Из кухни вышла лисица примерно того же возраста, что и Кортрейр. У неё были каштановые волосы, слегка приподнятые на концах и открывающие оранжевые кончики. Увидев Кортрейра, она заколебалась. - Смотрите, кто пришел. Человек из этого дома.
Она, как и большинство женщин-Экспермианок, носила традиционный для них наряд-длинное струящееся платье с двумя высокими разрезами сбоку и обтягивающими брюками снизу. Она держала свои тоаги обернутыми вокруг талии.
- Добрый день, Иза. - Кортрейр кивнул ей. Иза не была её настоящим именем, но Кортрейр никогда не слышал её настоящего имени.
- Формальный маленький чопорник, не так ли? Иса выхватила тряпку у него из рук. - Когда ты собираешься расслабиться рядом со мной? И почему ты стоишь в дверях?
Кортрейр огляделся по сторонам. Он не двигался с тех пор, как вошел в дом. - Понятия не имею.
Иза усмехнулась: - Эй, Эни! Муженек уже дома!
- Кортрейр. - Анна-Ева высунула голову из кухни. - Так ты уже дома? Неужели уже так поздно?
- Да. - Кортрейр последовал за Изой на кухню. - Я вижу, у нас появилась компания. - Он помахал рукой двум мужчинам, сидевшим за обеденным столом, - двум братьям Анне. У них были те же каштановые волосы, что и у Андраиса, но кончики волос на концах становились фиолетовыми, а у Намоне-зелеными.
- Компания, говорит он. - Постучал намоне и хрипло рассмеялся. - С каких это пор семейная компания?
- С тех пор как Ани решила выйти замуж за модника, богатого Кунора. - Иза бросила тряпку в раковину. - Теперь она вся в хороших манерах и подняла мизинцы. - Она плюхнулась в кресло за столом.
- Я совсем не изменилась с тех пор, как вышла замуж. - Аннаис отвернулась от раковины, обнажив свой большой живот. - А Разве Есть?
Кортрейр сидел за столом, не сводя глаз с Анне. Ему нравилось смотреть на неё. Как и у остальных членов её семьи, у Анны были каштановые волосы, которые слегка приподнимались на концах, но её волосы становились розовыми на концах - розовый корсаж рос, чтобы любить больше с каждым днем. Ему нравились её карие глаза и то, что её морда была слишком большой для её лица. И он любил её крошечный носик на самом конце. Но больше всего он любил её растущий живот с их первым ребенком, развивающимся внутри. Ему нравился каждый изгиб, каждая прядь, каждая линия её тела.
- Ты серьезно спрашиваешь, переоделась ли ты, пока носишь эти свои дизайнерские шмотки? - Иза подперла кулаком щеку.
- Аннаис хлопнула миской, которую мыла в раковине. - Я бы с удовольствием порыскал по магазинам, как раньше, но великий советник запретил мне ходить туда, где мы обычно ходили за покупками.
- У вас есть личные разговоры с членом Большого Совета? - Андраис хихикнул. - Нет. Ты совсем не изменился.
- Может, вы, ребята, прекратите это? - Анна бросила губку в раковину. - И - Оооо! - Она потерла бок своего живота.
Кортрейр вскочил на ноги. - Эннаис, с тобой все в порядке?
- Ребенок брыкается прямо у меня под ребрами. Ты только посмотри! У меня уже синяк появился. - Анна-Ева приподняла платье, чтобы показать ему.
Рефлекторно Кортрейр отвел взгляд. Самая большая ошибка. Андраис и Иза разразились хохотом.
- Чего ты так пристально смотришь в сторону, Кортрейр? - Намоне стукнул кулаком по столу. - Ты уже все видел!
- Если только вы с Ани чего-то недоговариваете... - Иса игриво дернула хвостом.
Аннаис шлепнула её по затылку. - Перестань грубить. Кортрейр-это... джентльмен. Не так уж давно мы были практически незнакомы. Мы... всё ещё привыкаем друг к другу. - Она потерла руку, и краска залила её щеки.
Кортрейр едва не ударил себя ногой. Несмотря на то, что его бабушка не проявляла особого интереса к тому, чтобы свести его с женой, как это было с Марвиотом, Кортрейр не стал тратить время на то, чтобы познакомиться с Анной, прежде чем жениться на ней, что не было редкостью в Экспертмийских браках. Кортрейр обожал Анну, но если быть честным с самим собой, её беременность была результатом долга - долга перед семьей Кортрера и его опытом произвести на свет наследника Кунорского имени, долга перед самим собой быть мужчиной и родить ребенка, а также долга перед Анной сделать её матерью. Теперь, когда он выполнил свой долг... Кортрейр почувствовал комок в горле... возможно, она больше не захочет, чтобы он прикасался к ней. В конце концов, его отец и мать никогда не любили друг друга. А когда отец все-таки обнимал ее, на лице матери всегда появлялось страдальческое выражение, как будто она не хотела, чтобы он прикасался к ней. Кортрейр не мог смириться с мыслью о том, что Эннэ бросит на него такой взгляд.
- Вау. Веселье высосали из этой комнаты очень быстро. - Иза потянулась, чтобы дернуть Анну за хвост. - Иди сюда и сядь, Ани. Ты стоишь с тех пор, как мы сюда приехали. - Она освободила свое место.
- Я не могу. - Аннаис выдернула свой хвост из рук Иза. - Я ещё даже не начала готовить ужин.
- Не то чтобы мы не отвлекали тебя каждую минуту. - Иса толкнула Аннаис на стул.
- Не волнуйся насчет ужина, Эннаис. - Кортрейр встал, чтобы взять трубку. - С таким количеством гостей будет легче заказать что-нибудь сегодня вечером.
- Должно быть, здорово иметь возможность заказывать еду, когда захочешь. - Иза выхватила у него телефон. - Позволь мне это сделать. Эта семья имеет утонченные вкусы.
- Другими словами, они очень разборчивы. - Эннаис толкнула Изу носком ботинка. Иса показала ей язык.
- Итак, Кортрейр, я слышал, что ты претендуешь на повышение. - Андраис наклонился к нему поближе.
- А как вы это услышали? - спросил Кортрейр.
- Извини, я не удержался и сказал кое-что. - Анна-Исайя всплеснула руками. - Ну и как все прошло?
Кортрейр отвел глаза. - Меня обошли стороной.
- Ну и что же? - Аннаис опустила руки. - А почему они снова тебя обошли?
Кортрейр пожал плечами. - У меня недостаточно квалификации.
Аннаис уставилась на него, слегка прищурившись. Кортрейр подавил дрожь. За то короткое время, что он знал ее, он хорошо познакомился с этим взглядом. Это означало: - я не покупаю твоего быка"...
- Это очень плохо, кор. - Андраис похлопал Кортрейра по спине, обматывая его. - Но ты должен придумать что-нибудь получше. Тебе нужно продолжать заботиться о нашей сестре, Ты же знаешь.
- Военные не похожи на остальную часть Expermia, Кортрейр. - Намоне постучал пальцем по столу. - Ты не можешь использовать свое имя, чтобы проскочить насквозь.
Кортрейр уставился на свои руки. Если бы он только знал... ”мне придется приложить больше усилий. Прости, что подвел тебя.
- Я знаю, что ты можешь это сделать. - Иса прикрыла трубку ладонью. - Просто веди себя, как Марвиот. О, блин! Хотел бы я быть Каралайной. Ей так повезло... О, привет? - Она снова подошла к телефону.
- Ну да... не всем же быть Марвиотами. - Кортрейр откинулся на спинку стула. Аннаис привлекла его внимание. Она смотрела на него с тем же самым выражением, но теперь её губы сжались. Сегодня вечером в доме не будет покоя, пока она не разберется во всем этом.
Кортрейр молча выругался и закрыл глаза. Неужели сегодня ничего не получится?

* * *

- Пока, Андраис. Пока, Намоне. Позже, Иза! - Аннаис слегка подпрыгнула, когда помахала рукой своей семье.
- Езжай спокойно! - Кортрейр стоял рядом с ней и махал рукой.
- Увидимся позже! - Иза высунулась из окна, когда они отъезжали. Она продолжала махать рукой, пока они шли по дороге.
- Твоя семья такая веселая. - Кортрейр усмехнулся, глядя вслед удивленным глазам соседа.
- Зато шумно. - Анна-Ева вернулась в дом. - Когда они уходят, всегда так тихо.
- Но они хотя бы сами за собой убирают. - Кортрейр вошел в дом. Все вокруг мерцало в угасающем свете дня.
- От этого дом кажется ещё более пустым, чем есть на самом деле. - Анна-Ева пригладила волосы.
Кортрейр закрыл дверь. Он эхом разнесся по всему дому, возвещая, что они с Анной остались вдвоем. В горле у него стоял ком. -
- Он покачал головой. Она была его женой. Нет нужды нервничать рядом с ней. - Он искоса взглянул на неё. Аннаис снова и снова проводила рукой по волосам, стараясь удержать отлетающие кончики.
- Остановить тех. - Кортрейр мягко стряхнул её руку с волос.
- Нервная привычка. - Аннаис глубоко вздохнула. - Будьте честны со мной, Кортрейр. Вы не возражаете, когда моя семья навещает вас? - Она принялась растирать живот.
- А с чего бы мне возражать? - Кортрейр наблюдал за ней. Ему бы очень хотелось прикоснуться к её животу, почувствовать, как его сын или дочь подпрыгивают и подпрыгивают там, но... все, что он мог видеть, когда представлял себе, как прикасается к ней, было болезненное выражение лица его матери. - Он отвернулся от Анне.
- Просто... твоя семья, кажется, не согласна с ними. - Анна-Ева вытянула спину.
- Моя семья не согласна ни с чем. - Кортрейр снова перевел взгляд на её живот. - Как твои ребра?
- Язва. Очень, очень болит. - Анна-Ева потерла то место, о котором шла речь. - Честно говоря, этот ребенок не хочет остепениться. Каждый раз, когда мне кажется, что он засыпает, он снова встает с другой стороны.
- Это он? Аннаис, ты смотрела гендерный отчет? - Кортрейр вздохнул. - Я думал, мы решили этого не делать.
- Я не смотрела, но он так активен, что я думаю, что это, должно быть, мальчик. Может, нам стоит проверить, прав ли я. - Аннаис подошла к боковому столику, где они держали отчет. На её губах заиграла улыбка.
- О, нет, не надо, - Кортрейр поймал её за руку. Он рассмеялся и притянул её к себе. - Не смей, маленькая... - он замолчал. Он прижал её к себе так близко, что почувствовал, как ребенок дернулся. Аннаис посмотрела ему в лицо с выражением, которого он никогда раньше не видел. - Он отпустил ее. - Прости... - пробормотал он.
- Кортрейр, тебе вовсе не обязательно... ой! - Аннаис помассировала живот.
Кортрейр навострил уши. - С тобой все в порядке?
- Он пнул меня прямо в больное место. - Аннаис откинулась на спинку дивана. - Чувак, это больно.
- ЭМ... может, ты хочешь чаю? Я могу сделать тебе немного Каронинского чая. Это должно быть успокаивающим. Может быть, это заставит ребенка расслабиться.
- Я попробую все, что угодно. - Эннэ позволила Кортреру помочь ей добраться до кухни. Он поставил её на стол и подошел к шкафу. - Я никогда не слышала о чае Каронин.
Кортрейр достал из шкафчика над раковиной пять чайных банок. - Это смесь из пяти разных сортов чая. Моя мать была профессиональным дипломированным чайным сомелье до того, как папаи заставил её уволиться. Видимо, мой дед не любил чай. - Он положил по кусочку каждого в заварочный чайник. - Ей это очень понравилось. Она привыкла пить его все время. - Он бросил кипяток в кружку с горячей водой из чайника.
- Я могу себе представить, каково иметь дело с твоей семьей. - Аннаис подперла щеку руками. - На мой вкус, они немного жесткие и душные.
- Но это все равно моя семья. - Кортрейр улыбнулся Анне через плечо.
- Я думаю, что они не могут быть такими уж плохими, если вырастили тебя.
Кортрейр вернулся к своему занятию. Как только чай достаточно настоялся в воде, он смешал немного меда и поставил его перед Анной.
- А молока нет?
- Попробуй сначала.
- Она сделала глоток. - МММ... это хорошо.
- Рад, что тебе понравилось. - Кортрейр вымыл инфузор из раковины.
- Так. - Эннэ сделала ещё один глоток. - Ты хочешь сказать мне настоящую причину, по которой ты не получил повышение?
Уши кортрера дернулись. Он подумал, что она совсем забыла об этом. - Я же сказал Тебе, Эннэйс. Я не квалифицированный специалист...
- О, пожалуйста, Кортрейр. Все знают, что ты преуспеваешь. Ты сделаешь все что угодно для Expermia. Вы не отвечаете требованиям, вы их превышаете. - Анна-Анаис постучала пальцем по столу, как раньше её брат. - Сказать, что вы недостаточно квалифицированы, - это наглая ложь, а я ненавижу, когда вы лжете мне, Кортрейр. Так скажи мне настоящую причину, прежде чем я разозлюсь.
Кортрейр закрыл кран и вытер стойку, прежде чем сесть рядом с ней за стол. - Моя бабушка считает, что я не настолько хороша в Куноре, чтобы заслужить повышение.
- И что это должно значить? - Аннаис с грохотом поставила свою кружку на стол. Удивительно, но ни один чай не выплеснулся на стол.
- Полагаю, я достаточно хорош для своей семьи.
- А что, скажите на милость, требуется для того, чтобы быть Кунором? - Аннаис скрестила руки на груди.
- Я слишком мягкосердечна, если верить Марвиоту.
- А разве это плохо? Вы справедливы ко всем, независимо от того, кто их семья или их рейтинг SF.
- Я недостаточно честолюбива.
- Другими словами, вы не безжалостны. - Аннаис подняла свою кружку, чтобы сделать ещё один глоток чая.
- И моя бабушка не согласна с моим жизненным выбором.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты знаешь... где я решил жить, на чем езжу, за кого выхожу замуж... - Кортрейр закрыл рот.
- А ты кто такой? - Анна-Ева поставила чашку на стол. - Погоди... на ком ты женился?
Кортрейр закрыл глаза и почувствовал, как у него опускаются уши. Он вовсе не собирался туда идти.
- Это великий советник наказывает тебя из-за меня?
- Нет, Эннаис. - Кортрейр замахал руками. - Она сказала, что это не имеет к тебе никакого отношения.
- Это чушь собачья, и ты это прекрасно знаешь. - Она хлопнула ладонью по столу, но ей не хватило той силы, которая была у неё раньше. - Я не могу поверить этой старой карге!
- Аннаис, пожалуйста, успокойся. - Кортрейр похлопал её по руке.
- Не говори мне, чтобы я успокоился. - Аннаис вырвала свою руку из его хватки. Она отпила ещё чаю. Её мех успокоился. Сделав ещё несколько глотков, она склонила голову набок. Её глаза слегка закрылись, как будто она хотела спать.
- Мне очень жаль, Эннэ. - Кортрейр опустил голову. Кунор никогда бы не допустил такой глупой ошибки.
- Кортрейр. - Анна положила свою руку на его. - Не корите себя за это. У тебя будет шанс показать им, из чего ты сделан. Просто ждать. Твое время уже пришло.
Кортрейр выдавил из себя улыбку. - Марвиот сказал то же самое.
- Не могу поверить, что мы согласны. - Аннаис провела пальцем по краю кружки. - Но мы всегда соглашаемся, когда речь заходит о тебе. - Она зевнула. - Ты оказываешь на нас какое-то воздействие... или это просто воздействие? Почему эти слова звучат так похоже? - Её слова начали сливаться воедино.
Кортрейр пристально посмотрел на неё. - С тобой все в порядке? Как там чай работает?
- Эта штука просто потрясающая. - Аннаис растянулась на столе. - Я чувствую себя прекрасно.
- А ребенок перестал брыкаться?
- Мне кажется, он пинается сильнее. - Аннаис положила голову ей на руку. - Но сейчас я так расслаблен, что мне все равно. - Она ткнула себя в живот. - Пни сильнее, малыш. Я могу это принять.
- Мамай никогда так себя не вел после того чая. - Кортрейр втянул воздух сквозь зубы. - Может быть, я использовал слишком много санпана в смеси.
Аннаис протянула руку и погладила Кортрера по щеке. - Знаешь что, Кортрейр, ты очень красивый лис. - Она уронила руку. - Такой красивый.
- Да... слишком много санпана. - Кортрейр взял кружку из её рук и выплеснул остатки чая. В следующий раз ему придется немного изменить рецепт - если он когда-нибудь снова приготовит его для неё.

* * *

Капитолий Экспермского правительства был построен с четырьмя шпилями, каждый из которых был посвящен различным ветвям власти. Один из шпилей занимал кабинет Великого Совета и резиденцию Великой советницы. В другом находился специальный храм, который позволял членам Большого Совета и их семьям поклоняться отдельным богам Expermian в частном порядке. Еще одна была посвящена судебной системе Expermia и располагалась в здании Верховного Суда страны. А на последнем шпиле располагался военный штаб страны.
Направляясь к Темпаголе, столичной военной базе, Кортрейр пристально смотрел на здание. Ему никогда не хватало этих шпилей, вздымающихся в воздух, или витражей, изображающих сцены из изменчивой истории Expermia. Он находил Капитолий неописуемо красивым.
Его брюки завибрировали. Кортрейр выудил из кармана телефон. - Алло?
- Где ты, кор? - спросил марвиот по телефону.
- Я направляюсь на временную работу. - Кортрейр продолжал идти. - Я проезжаю мимо Капитолия. Почему?
- Стой здесь, я сейчас выйду.
- Но у меня скоро тренировка. Я-Алло? - Марвиот повесил трубку. Кортрейр сунул телефон обратно в карман. - Мне лучше не опаздывать. - Он прислонился к воротам Капитолия и стал ждать.
- Кортрейр! - Марвиот выбежал из Капитолия, чтобы поприветствовать его. - Рад, что поймал тебя. Сегодня ваш счастливый день!
- В чем дело, Марв? - Кортрейр указал в ту сторону, куда он шел. - Я не могу задерживаться надолго. У меня скоро тренировка, и мне нужно переодеться.
- Забыть об этом. - Марвио обнял Кортрера за плечи. - У меня есть к вам предложение... возможность, если хотите. - Он протянул мне конверт, который держал в двух пальцах. - Это официальный приказ для вас об участии в важном военном задании. - Он помахал им перед лицом Кортрейра.
- Ну и что же? - Кортрейр схватил конверт. - Но я никогда раньше не получал такого задания. Они всегда спрашивают только таких, как ты.
- Это я знаю. - Марвио пощекотал свои бакенбарды. - Мне пришлось потянуть за многие ниточки. Скажи спасибо.
- Спасибо тебе, Марвиот. Спасибо! - Кортрейр разорвал конверт. - Я не могу поверить, что это происходит. Я - - он сделал паузу, чтобы прочесть приказ. - Марвиот, это письмо адресовано тебе.
- Это правда, но я не могу этого сделать. - Марвиот отпустил Кортрейра. Он ходил кругами вокруг него. - Я планировал съездить к Каралайне в эти выходные. И когда я вернусь, мне нужно будет вернуться к "игре"... ну, ты знаешь, что это такое. Так что я хочу, чтобы ты пошел вместо него.
- Это не так работает, Марвиот. - Кортрейр сунул ордер обратно в конверт.
- Так оно и будет, если я скажу, что это так.
- Marviot…
- Кортрейр, слезай со своего высокого коня и подумай. Это возможность для вас... возможность показать, что вы на 100% cunor stock. - Марвио обнял Кортрэра за шею. - Посмотреть на это. - Он вытащил ордер из конверта. - Это адресовано рядовому 3-го класса Кунору. Это может быть как ты, так и я.
- Здесь написано рядовой 3-го класса Кунор, М, - Кортрейр постучал пальцем по фамилии. - Кроме того, ты не ездишь частным третьим классом. Вы сказали, и я цитирую: - мне все равно, что LanceCorporal-это обесценившийся термин. Младший капрал звучит более изысканно, чем рядовой 3-го класса. - Ты потребовал, чтобы все тебя так называли. Вы даже получили Papai, чтобы реализовать его все вокруг.
- Все, кроме таких официальных бумаг, как эта, и это меня вполне устраивало. И для тебя, потому что теперь все, что нам нужно сделать, это выбелить букву "М".
- Ты хоть представляешь, во что мы можем вляпаться?
- Я попрошу папаи подписать его. - Марвиот опустил руки. - Это не так уж и важно, Кортрейр.
- Марвиот, мне это не нравится...
- Я буду с тобой откровенен. - Марвиот встал перед ним и посмотрел ему в глаза. - Я должен навестить Каралайну в эти выходные. Её увлечение чужаками выходит из-под контроля, и её родители, кажется, не имеют никакого контроля над этим. Я должен пойти напомнить ей о том, что важно, и вытащить её из этого, прежде чем она разрушит свою жизнь. Кроме того, эта услуга не только для меня. Это твой шанс отплатить мне. - Он потрепал Кортрэра по щеке.
- Отплатить тебе за что?
- Когда ты решил жениться на Анне... по какой-то причине ты решил жениться на ней... я вступился за тебя. Я приняла на себя всю тяжесть гнева Граммай, чтобы ты могла получить то, что хотела.
- Marviot…
- У тебя никогда не будет такого шанса. Если вы хорошо справитесь, то Grammai не сможет отрицать вашу ценность для этой семьи. Вы будете повышены в кратчайшие сроки.
- Хорошо…
- А как же Аннаис? Разве ты не хочешь подняться по служебной лестнице ради неё? Чтобы показать ей лучшие вещи в жизни, которые она не испытала бы иначе? - Марвиот держал орден перед Кортрейром. - Это может подтолкнуть вас вперед по этой дороге.
Вот и все. Кортрейр протянул руку и взял бумагу.
- Это мой братан. - Марвио похлопал Кортрэра по спине. - Все, что вам нужно сделать, это появиться, сделать то, что вам говорят, и улыбнуться перед камерами, когда вы вернетесь. И ещё одно... - он постучал пальцем по ордеру. - Брифинг через 30 минут. - Он ушел, помахав на прощание рукой.
Когда он ушел, Кортрейр поднес орден к свету. - Он ухмыльнулся. Окончательно. Его первое специальное задание. Случай подарил ему этот шанс, и через тридцать минут он был уже здесь. -
Кортрейр прочел приказ и взглянул на часы. - Марвиот, идиот ты этакий! Брифинг будет не через 30 минут. Это же через пять минут! - Он ворвался в правительственное здание и бросился к лифту. Он должен был вовремя добраться до кабинета своего командира, иначе они никогда больше не примут его всерьез.

* * *

Кортрейр несся по коридору к кабинету полковника Бейна. Солдаты и гражданские служащие смотрели, как он пробегает мимо них. Он резко остановился у входа в офис и взглянул на часы. Еще одна свободная минута. Он пригладил волосы, поправил пиджак и сделал глубокий вдох, прежде чем постучать.
- Приходить.
Вошел Кортрейр. - Рядовой 3-го класса Кунор докладывает, сэр. - Он отдал честь.
В кабинете стоял длинный стол, за которым сидели три офицера. Посередине сидел полковник Бейн, слева майор Тайран, а справа подполковник Девейн. Окно за их сиденьями выходило на тренировочное поле, где солдаты бегали по полосам препятствий, бегали трусцой вокруг базы или тренировались аккуратными рядами под лай инструктора.
- А, Рядовой Кунор. - Полковник Бейн встал. Его голос был насыщенным и глубоким, что произвело впечатление на Кортрера. То, как он произносил свои слова - так тщательно и с таким величием, - тронуло его до глубины души. Бэйн требовал внимания, сосредоточенности и уважения, не говоря ни слова. - Как приятно познакомиться... погодите. Ты же не Марвиот Кунор.
Дерьмо. Кортрейр знал, что это не сработает. Но он уже слишком глубоко увяз. - Нет, сэр. Мое настоящее имя-Кортрейр.
- Но я думал, что мы получим рядового Кунора. - Бэйн опустился на стул. - Ты же не Кунор.
- Да, сэр. Рядовой Кортрейр Кунор, сэр. - Когда он увидел смущение на его лице, он добавил: - Я не знаю, что это такое. - Я брат Марвиота.
- У кунора есть брат? - Тайран склонил одно ухо набок. У него были черные волосы, выцветшие до белизны на концах, и шрам на щеке.
- Он не слишком хорошо известен. - Сказал дивейн. У него были рыжие волосы, которые на конце выцвели до оранжевого цвета.
Кортрейр прищурился. - Очевидно, моя бабушка держит мое существование в тайне.
- Теперь я понимаю почему. - Тайран опустил голову на руки. - У тебя нет этого присутствия Кунора.
Кортрейр стиснул зубы, чтобы ничего не сказать.
- Я с нетерпением ждал встречи с Марвиотом Кунором. - Бэйн провел рукой по своим светлым волосам с голубыми, как яйца Малиновки, кончиками. - Как же я мог так ошибиться? - Он открыл свое досье. - О, вы только посмотрите. Там действительно написано: - рядовой 3-го класса Кунор.’
Кортрейр навострил уши. Марвиот, должно быть, все это изменил ещё до того, как подошел к Кортреру. Ябеда... такая же манипулятивная, как и их бабушка.
- Тут легко ошибиться. - Дивейн сидел прямо. - Но Марвиот предпочитает звание младшего капрала.’
- Разве это не обесценившийся термин? - Бэйн сидел высокий и неподвижный.
- По крайней мере, в эксперименте, - Девейн сложил руки на столе. - Я думаю, что чужаки используют его в некоторых родах войск.
- Давайте вернемся к сути дела. - Тайран хлопнул ладонью по столу. - Если они послали его сюда, то он, по крайней мере, должен быть квалифицированным специалистом.
- За это я могу поручиться. - Девейн побарабанил пальцами по столу. - Он служил под моим началом пару раз. Старательный, дисциплинированный, добросовестный... честно говоря, я не могу сказать, почему он всё ещё рядовой.
- Может быть, они не хотят, чтобы он затмил своего брата. - Бейн внимательно посмотрел на Кортрейра. - Марвиот будет следующим членом Большого Совета.
- Вполне возможно. - Девейн переплел пальцы. - Если бы Марвиот проводил больше времени на тренировках, а не занимался пиаром, он бы уже был капитаном.
- Господа, мы здесь не для того, чтобы обсуждать расписание тренировок Марвиота. - Тайран фыркнул. - Мы здесь, чтобы закончить этот брифинг.
- Совершенно верно. - Бэйн просмотрел его личное дело. - Вот в чем дело, Кунор. Террористы... за неимением лучшего слова... терроризируют граждан в пустынных районах недалеко от границы Expermian с Itzputza.
- Они бегают повсюду, убивают людей, похищают женщин и нападают на местные органы власти. - Девейн стиснул кулаки на столе.
- Мы уничтожили многие их базы, но они продолжают появляться. - Уголок губ Тайрана приподнялся. - Мы даже не можем определить, какая из стран пришельцев послала их, и никто из них не возьмет на себя ответственность за свои нападения.
Кортрейр кивнул. Террористическая угроза в Западной пустыне ослабила текстильную торговлю с кланом Западной пустыни. Согласно сообщениям новостей, правительство держало атаки под контролем, но в глубине души все знали лучше. Ни одно гражданское лицо не хотело ехать туда, чтобы забрать товар и перевезти его обратно в столицу.
- Мы получили наводку, что их лидер находится на новой базе. - Девейн положил перед Кортрейром карту. - Мы нашли его здесь. - Он постучал пальцем по карте.
- Ваша команда войдет и уничтожит эту базу и всех, кто на ней находится. - Голос Бэйна перешел в глубокий бас.
- Звучит довольно просто. - Кортрейр взял карту.
- Ты будешь с частью войск. - Тайран читал из своей газеты. - Сержант Коллан будет вашим командиром.
Бэйн наклонился к Кортреру. - Эти террористы должны быть полностью уничтожены. Я не могу подчеркнуть это достаточно. Они опасны-накапливая оружие, которое может уничтожить целые города, если мы им позволим.
- Я понимаю, сэр, - сказал Кортрейр. - Только…
- Валяй, - сказал Бэйн.
- Есть какая-то особая причина, почему мы не посылаем войска с базы Орантайн, чтобы справиться с этим? - Кортрейр внимательно изучил карту. - Это прямо там, рядом с целью. Мне кажется, господа, что было бы напрасной тратой посылать туда войска из столицы, когда там уже стоят войска.
Наступило молчание. Девейн и Тайран обернулись и посмотрели на Бейна, у которого слегка опустились уши. Возможно, это и послужило источником их прежней дискуссии. Глаза Бэйна слегка сузились, а губы сжались. Мне показалось, что на офис опустилась какая-то тень.
Кортрейр отступил назад. - Я... я задала вопрос, который не должна была задавать?
- Нисколько. - Бейн покачал головой. Тень прошла мимо. - Дело в том, что... я уже давно считаю, что один из военных, дислоцированных на этой базе, находится в сговоре с террористами. Как ещё они могли бы продолжать уклоняться от нас? Это остается в пределах этой комнаты, Кстати.
- Конечно, сэр, - ответил Кортрейр.
- Орантайн - это моя база, Кунор. - Бейн наклонился вперед. - Я кое-как добрался до Капитолия, чтобы получить помощь в выяснении того, что там происходит. Мы продолжаем бомбить укрытия террористов, и та же самая группа продолжает появляться. Я полон решимости разобраться с этим.
Кортрейр с трудом сглотнул. Марвиот упоминал то же самое несколько недель назад. - Я все прекрасно понимаю, сэр. Я буду держать глаза открытыми и сообщать обо всем подозрительном.
- Молодец. - Бэйн похлопал ладонью по столу перед собой. - Когда угроза будет устранена, ваш триумф будет транслироваться по всей Expermia. Вы, сэр, станете героем в глазах людей... как и ваш брат.
Кортрейр не смог сдержать улыбку, появившуюся на его лице. - Звучит неплохо, сэр.
- Отличный. - Бейн постучал ладонями по столу и выпрямился.
Кортрейр вернул карту офицерам. - Но, ГМ, если позволите, господа... …
- Валяй, - сказал Бэйн.
- Это мой первый раз на таком задании, и я хочу знать... это обычно для вас, чтобы кратко рядовых, как это? - Кортрейр держал руки за спиной.
- Да, но ты ведь не просто рядовой, верно? - Девейн улыбнулся. - Ты же Кунор.
Кортрейр кивнул. - Да, сэр.
- Ты уезжаешь в эти выходные. - Бейн встал. - Пусть Хаматан, король битв, дарует тебе успех. - Остальные двое встали.
Кортрейр отдал честь.
- Вы свободны, - сказал Бэйн.
Кортрейр щелкнул каблуками, повернулся и вышел. Как только он закрыл за собой дверь, на его губах появилась улыбка. Это был его шанс стать героем для всей Expermia. Его улыбка растянулась от уха до уха.
Подожди, пока Эннэ не услышит об этом.

* * *

Кортрейр осторожно открыл входную дверь и навострил уши. Он ожидал услышать хриплый смех своих родственников, звук, который ему нужно было обдумать на мгновение. Каждый день в течение этой последней недели один или несколько братьев и сестер Аннаис навещали ее - ее родители даже приходили навестить её вчера. Все они казались взволнованными по тому или иному поводу, но никто не сказал ему, что они празднуют. Но сегодня его встретила тишина.
Он вошел в дом, навострив уши. Он ничего не слышал. Ни смеха, ни аплодисментов, ни криков, ни воплей. Должно быть, они не пришли сегодня. Это означало, что сегодня днем он останется наедине с Анной. Его сердце затрепетало, а в животе все сжалось.
- Возьми себя в руки, Кортрейр! - Кортрейр хлопнул себя по щекам. - Она же твоя жена! Ты же знаешь, что твой отец уже давно справился бы с этим хозяйством. И твой брат тоже. Черт возьми, Марвиот даже едет в страну чужаков, чтобы справиться со своей невестой. - Он остановился перед зеркалом, висевшим у входной двери. - Все правы насчет тебя. Вы, сударь, не Кунор. Ну, хватит уже! С этого момента вы начнете действовать как Кунор. Вы собираетесь пойти в эту кухню, схватить свою жену, поцеловать её во всем её очаровательном лице, и преодолеть любой страх, который контролирует вашу жизнь! Не важно, что она говорит, ты возьмешь все под свой контроль! - Он кивнул сам себе. - Точно!
- Эннаис! - Кортрейр прошел на кухню. Пустой. - Эннейс? - Он посмотрел на задний двор, где она иногда любила отдыхать. Ничего. Затем заглянул в подвал, где находилась прачечная, и в нижнюю ванную комнату. Nada.
- Эннаис! - Закричал он. Нет ответа.
- Должно быть, её нет дома. - Кортрейр усмехнулся про себя. - Я решаю вести себя как Кунор, а вокруг нет никого, на ком можно было бы попрактиковаться. История моей жизни. - Он поднялся по лестнице. Лучше всего переодеться в более удобную одежду, прежде чем она вернется домой.
Он поднялся по лестнице и посмотрел на детскую, которая стояла на пути к хозяйской спальне в конце коридора. Аннаис стояла в центре детской, глядя на пустую кроватку.
- Аннаис, вот ты где. - Тут вмешался Кортрейр.
- Кортрейр? - Аннаис резко обернулась. - Когда ты вернулась домой?
- Только что. - Я звонил тебе. Разве ты не слышал меня?
- Я был поглощен своими мыслями. Извиняюсь. - Анна-Ева пригладила волосы.
- Может ты прекратишь это? - Кортрейр поймал её руку и положил рядом. - Что ты здесь делаешь? Гнездование?
- Да, но мне больше нечего делать. - Эннэ постучала себя по локтям. - Знаешь, Кортрейр, я думаю, что этот дом может быть немного тесноват для нашей семьи.
Кортрейр снова навострил уши. - Я признаю, что этот дом не самый большой в мире, но для ребенка вполне сойдет.
- Я в этом не уверен...
- Сколько места может занять один ребенок, Эннэис?
- А как насчет нашего второго ребенка?
- В этой комнате могут жить двое детей. - Кортрейр побродил внутри него. - Он достаточно большой. И когда придет время, мы сможем найти место побольше.
- Это время может наступить раньше, чем вы думаете, Кортрейр.
Кортрейр прижал уши к груди. - Я думал, тебе нравится этот дом, Эннэ. Вы так много говорили об этом и об этом районе, когда мы договаривались о цене.
- Мне это действительно нравится. Но я думаю, что нам может понадобиться больше места, чем мы первоначально предполагали.
Кортрейр развел руками: - Я в это не верю!
- Не верю чему?
- Сначала моя семья, потом военные, теперь ты? - Кортрейр вцепился ему в волосы. - Никто не думает, что я могу что-то сделать! А теперь ты думаешь, что я не могу обеспечить достаточно хороший дом для своей семьи?
Эннэ с минуту пристально смотрела на него. - О чем ты говоришь?
- Забудь об этом! - Кортрейр вышел из детской. - Это задание пришло как нельзя более вовремя.
- Какое назначение? - Эннэ последовала за ним. - Кортрейр, вернись!
Кортрейр прошел в свою спальню. Он попытался расстегнуть форменную куртку, но его пальцы нащупали пуговицы. Он вскинул руки с криком и плюхнулся на кровать. Над домом повисла тишина.
- Я никогда не видела тебя таким взволнованным. - Аннаис прислонилась к дверному косяку, наблюдая за ним.
Кортрейр фыркнул:
- Интересно, это и есть то, на что похоже материнство, - пробормотала Аннаис. Она вошла и расстегнула ему куртку. - Иди переоденься. - Она похлопала его по спине.
Кортрейр направился в смежную ванную комнату.
- Итак, вы хотите объяснить мне, что означает вся эта шумиха? - Эннэ последовала за ним. - А какое назначение ты получил?
- Сегодня я получил приказ отправиться на специальное военное учение. - Кортрейр сбросил пиджак.
- Кортрейр, это же здорово! - Анна-Исайя всплеснула руками. - Я знал, что у тебя будет такая возможность!
- Это ты сейчас так говоришь.
- И что это должно означать?
- У меня достаточно давления со стороны моей семьи, чтобы соответствовать. - Кортрейр бросил куртку в корзину для грязного белья. - Я не хочу, чтобы вы намекали на то, что я не могу обеспечить достаточно хороший дом для своих детей!
- Когда я сказал - О, ты имеешь в виду, когда я... ух! - Аннаис сдула челку с её глаз. Она глубоко вздохнула через нос. - Мне очень жаль, Кортрейр. Я вовсе не это имел в виду. Честно говоря, я люблю этот дом. Я не хочу переезжать.
- Тогда почему ты жалуешься, что он слишком маленький?
У Анны все волосы встали дыбом. - Потому что я... - Она замолчала и глубоко вздохнула. Потом она взяла ещё одну. И ещё один. - Глубокий вдох, Ани. Глубокий вдох. - Она взяла ещё один и выпустила его через нос. - Окей. - Она перевела взгляд на Кортрейра. - Давай оставим это на минуту. Я вижу, что ты расстроен из-за этого. Прости, что я так сказал. Это не то, что я имел в виду. Давайте на этом и остановимся. - Она положила руку ему на щеку. - Ну и что?
От её прикосновения весь гнев и разочарование Кортрера растаяли. - Он положил свою руку на ее. - Окей.
- Так расскажи мне о своем задании. - А куда ты идешь? Что ты делаешь?
- Это невероятно, Эннэ. Подожди, пока не услышишь. - Кортрейр сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. - Сегодня утром Марвиот пришел ко мне и сказал:...
- Марвиот? Анна-Ева покачала головой. - Они дают ему такую свободу действий. Что, они заставляют его отдавать приказы прямо сейчас?
- Ну уж нет. Видите ли, это было его задание, и он передал его мне...
- Ну и что же? Он не может этого сделать.
- По-видимому, может. Так или иначе...
- Вы не можете принять это назначение, Кортрейр. - Аннаис сморщила нос, как всегда, когда сердилась. - Это возможность Марвиота, а не твоя.
- А в чем разница?
- Разница в том, что ты должен заставить их увидеть твой потенциал, а не потенциал твоего брата. - Анна-Ева ткнула его пальцем в грудь. - Ты не сможешь сдвинуться с места, прячась в его тени.
Кортрейр напрягся. Тень? Он не прятался ни в чьей тени. - Аннаис, послушай...
- Мне и не нужно ничего слушать. Вы не можете взять задание, которое предназначалось для кого-то другого. Это неправильно.
- Я знаю, но......
- Это на тебя не похоже, Кортрейр. - Эннаис слегка прищурилась. - Ты не настолько слепо честолюбива.
- Вы позволите мне закончить предложение? - Выпалил Кортрейр. Его сердце стучало в ушах. - Боже мой, женщина, неужели ты не заткнешься?
Глаза Анны расширились. У неё отвисла челюсть.
- Мне жаль, что ты так думаешь, Эннэ, но это уже сделано. Я принял приглашение, был проинструктирован и уезжаю на эти выходные. Вот и все! Ваше кудахтанье об этом ничего не изменит! - Кортрейр оттолкнул ее, выскочил из спальни, сбежал вниз по лестнице и выскочил через парадную дверь. Он изо всех сил захлопнул её за собой. Затем он вышел на горячий воздух и тяжело задышал сквозь зубы.
Жаркое послеполуденное солнце щекотало его кожу. Он почесал затылок и опустился на переднюю ступеньку. - Да что со мной такое? - Он схватился за волосы. За всю свою жизнь он никогда так не злился. И он никогда раньше не взрывался в Аннаисе. Но её слова... они жалили. Они ударили его в живот и оставили запыхавшимся. Под её пристальным взглядом его возможность произвести на неё впечатление испарилась, как воздушный шарик.
- Он закрыл лицо руками. - Ну почему я так сильно ошибаюсь в жизни?
- Ты никогда не ошибаешься в жизни.
Кортрейр поднял голову. Эннаис опустилась рядом с ним.
- По крайней мере, ты не ошибаешься, когда не пытаешься быть кем-то другим. - Она сделала глубокий вдох сквозь зубы. - Да успокойся ты там. - Она потерла живот. - У меня есть минутка с твоим отцом.
Кортрейр отвел глаза. Он не мог заставить себя посмотреть на неё.
- Кортрейр, я могу что-нибудь сказать, чтобы отговорить вас от выполнения этого задания?
- Нет.
- Тогда хотя бы пообещай мне одну вещь. - Анна положила руку ему на грудь. - Когда придет время, покажи им, на что ты способен. Не пытайся доказать, что ты достаточно хорош, чтобы быть Кунором. Докажите им, что им повезло иметь вас в семье Куноров.
Кортрейр осмелился взглянуть на неё. Её глубокие, мудрые глаза встретились с его взглядом, не дрогнув. - Он снова кивнул.
- Еще одна вещь. - Анна оттолкнула его. - Никогда больше не смей так со мной разговаривать! "Кудахтанье"? - Ты никогда не заткнешься, женщина? - Ты это серьезно? - Она ткнула его ногтем в грудь. - Я твоя жена, но это не дает тебе права не уважать меня. Ты это понял?
Кортрейр пристально посмотрел на неё. Её волосы стояли дыбом, развеваясь и танцуя на ветру. Смех сорвался с его губ прежде, чем он смог остановить его.
- Ты что, смеешься надо мной?
- Нет, нет, нет. Я не. - Кортрейр замахал руками. - Я обещаю, что нет. Просто... ты никогда не стеснялась меня вызывать. Я действительно ценю это в тебе. - Он взял её за руки. - Прости меня за то, что я сказала. Это больше никогда не повторится.
- Лучше не надо. - Аннаис плотно сжала губы. - Тебе так повезло, что ты такая милая. - Она пригладила его волосы и постучала по подбородку. - Немного помятая, но очаровательная.
- Если это все, что случилось после ссоры с тобой, то мне повезло.
- Ты совершенно прав. - Аннаис с трудом поднялась на ноги. Кортрейр вскочил, чтобы помочь ей. - Кортрейр, у меня есть ещё одна просьба к вам: пожалуйста, возвращайтесь домой в целости и сохранности. - Она слегка выпятила живот. - Я хочу, чтобы эти дети знали своего отца, хорошо?
- Конечно, я вернусь домой, Ани. - Кортрейр пожал плечами. - Меня к этому готовили. Со мной всё будет хорошо.
Эннэ с минуту пристально смотрела на него. - Парень, намеки пролетают прямо над твоей головой, не так ли?
Кортрейр повернулся к ней. - А?
- Неважно. - Аннаис ухмыльнулась. - Я собираюсь так весело провести время с этим. Теперь, если вы меня извините, я собираюсь установить цену на две односпальные кровати. - Она вошла в дом.
- Но почему же? У нас есть много кроватей.
Эннэ хихикнула ему в лицо. - Прямо над твоей головой. - Она пошла на кухню. - Я начну готовить ужин.
Кортрейр замешкался в дверях. Намеки? - Какие намеки? Он закрыл дверь и вздохнул. Когда-нибудь, возможно, он сможет понять свою жену.

* * *

- Пока, Эннэис. - Кортрейр бросил свои вещи на заднее сиденье джипа.
- Ты остаешься в безопасности, хорошо, Кортрейр? - Сухой ветерок взъерошил волосы Анны и развевал платье, которое обтягивало её изгибы, прежде чем задрапировать растущий живот. Восходящее солнце окрасило её волосы в золотой цвет. Кортрейр закусил нижнюю губу. Боже, она так хорошо выглядела сегодня. Это почти заставило его захотеть пропустить миссию и остаться дома.
- С тобой всё будет в порядке, пока меня не будет? - Кортрейр почесал в затылке. - Я знаю, что ты любишь перегибать палку, и......
- Джаззи придет мне на помощь, пока тебя не будет, так что не волнуйся. - Аннаис сложила руки вместе. - Я не могу дождаться, чтобы провести время с моей младшей сестрой.
- Хорошо... но не слишком напрягайся. - Кортрейр положил свою руку на её ладонь. - Успокойся, пока меня нет. Я сказал Марвиоту, чтобы он присмотрел за тобой. Он уедет в эти выходные, но должен вернуться к началу недели.
- Я знаю это, Кортрейр. Ты мне уже говорил.
- Хорошо, но если что-нибудь случится, позвони ему. - Кортрейр потянулся к дверце машины. - О, и прежде чем я забуду... когда мы были моложе и папаи пришлось уехать, он дал нам ключевое слово. Все, что нам нужно было сделать, это сказать это любому военному, и они передадут ему сообщение, чтобы он связался с нами как можно скорее. Я уже договорился об этом с Марвиотом. Если возникнет чрезвычайная ситуация, скажите ему: - краккен.’ Если вы посылаете ему письменное сообщение, убедитесь, что вы пишете его с двумя "к". Вы не должны говорить ему, что такое чрезвычайная ситуация, но если он услышит ключевое слово, он найдет способ связаться со мной независимо от того, где я нахожусь.
- Может быть, ты перестанешь беспокоиться обо мне, Кортрейр? - Анна-Ева закатила глаза. - Это ты собираешься на войну. Мне следовало бы беспокоиться о тебе.
- Это не война, Аннаис. - Кортрейр покачал головой. - Марвиот рассказывал мне о таких миссиях. Это легко; вы входите; вы следуете приказам; вы возвращаетесь и улыбаетесь перед камерами, когда они берут у вас интервью. Простой.
- Это не заставляет меня меньше волноваться. - Аннаис крепко сжала губы. - Обещай мне, что ты будешь в безопасности и не сделаешь ничего глупого.
- Я не буду... я хочу сказать... - Кортрейр глубоко вздохнул. “Я вернусь к тебе в полном порядке. Ничто меня не остановит.
Аннаис обхватила его руками и зарылась лицом в его униформу - на этот раз пустынный камуфляж. Кортрейр замер на мгновение, прежде чем обнять ее. Её аромат поднялся до его ноздрей - приятная смесь лимонного очищающего средства, молока, меда и сиреневых духов.
- Помни, что я тебе говорила, - прошептала она ему на ухо. - Это твое время блистать.
- Я так и сделаю. - Кортрейр отстранился от неё. - Мне пора идти.
- Позвони мне, когда будешь уходить с базы, хорошо?
Кортрейр сел в джип. - Увидимся через несколько дней.
Анна-Ева помахала рукой Кортреру, когда тот зашагал вниз по дороге. Он смотрел на неё в зеркало заднего вида, пока она не скрылась из виду. Блин, он уже скучал по ней.
Добравшись до города, он припарковался на охраняемой стоянке через дорогу и направился в комнату для совещаний, к которой его приставили.
Группа из 24 солдат - как лисы, так и лисицы-собралась в комнате. Все они были одеты в камуфляж одного и того же пустынного цвета, и у всех была вещмешок с их личными вещами внутри. Они стояли группами, разговаривая, смеясь и перешептываясь. Кортрейр проскользнул внутрь и сел в углу на одну из многочисленных скамеек в комнате. - Он усмехнулся про себя. Это было удивительно похоже на среднюю школу. Он всегда был тихим ребенком. Ему потребовалось много мужества, чтобы подойти к Анне и впервые заговорить с ней.
Дверь открылась, и вошел солдат. У него были рыжие волосы, выцветшие до оттенка зеленого на концах. Кортрейр узнал в нем сержанта Коллана, одного из знакомых Марвиота.
Кортрейр застонал. Как первый человек, увидевший его, он должен был призвать группу к вниманию. Он встал и громко крикнул: - вольно, солдаты!
Вся группа успокоилась. Они повернулись к двери и подождали, пока сержант заговорит.
- Доброе утро. Рад видеть вас всех бодрствующими и бдительными. Коллан стоял в передней части комнаты, заложив руки за спину. - Когда я просмотрел наши приказы, я заметил, что большинство из вас служили со мной на подобных миссиях в прошлом. Я с нетерпением жду, чтобы служить с вами снова. Поскольку вы все знаете, как это работает, мы пропустим официальный брифинг... если только кто-то этого не хочет? - Он обвел взглядом толпу.
Кортрейр стоял неподвижно. Он уже был проинструктирован и получил краткое изложение от Марвиота, поэтому ему не нужно было освежать информацию. Но... один из солдат-тощий лис с черными волосами, которые выцвели до светлых-переменился, когда он встал. То, как он стоял, слегка дрожа, но напряженно, сказало Кортрейру, что это может быть его первое задание.
- Извинить. - Кортрейр поднял руку. - Если вы не возражаете, я бы хотел сделать краткий обзор.
Все повернулись к нему. Некоторые хихикали.
- Ах, да. - Сержант прищурился, глядя на Кортрейра и пытаясь разглядеть его бейджик. - Простите, но я вас не узнаю. Вы…
- Рядовой 3-го класса Кунор. Кортрейр стоял по стойке смирно.
- Кунор? - Коллан навострил уши. - Ты же не Марвиот.
Кортрейр подавил проклятие. - Я его брат, Кортрейр.
- Кортрейр? Ах. Я не видел тебя с тех пор, как ты была в школе. Ты ведь немного набралась, правда? Ух! Я думал, что сегодня буду работать с Марвиотом. Это раздражает. Коллан свирепо посмотрел на Кортрейра. - Ну что ж, Раз уж Кунор здесь нуждается в освежении, полагаю, нам придется попусту тратить время, потакая ему. Это задание…
Кортрейр вздохнул, когда Коллан обошел их цель. Какой прекрасный способ начать день.
- Ты и в самом деле вмешался, Кунор. - Прошептала ему лисица. На её табличке было написано: - Артис. - У неё были темные глаза и короткие черные волосы, которые на концах выцвели до синевы. - Тебе следовало держать рот на замке.
- Я знаю, - прошептал в ответ Кортрейр.
- Тогда почему же ты этого не сделал?
- Кортрейр сделал знак тощему солдату. - Что-то мне подсказывает, что он понятия не имел, что происходит.
- Неужели? - Артис прищурилась, глядя на солдата. - И какое это имеет отношение к тебе?
- Не вещь. - Кортрейр покачал головой. Марвиот был прав: он был слишком мягкосердечен. Он должен был держать рот на замке и позволить парню самому позаботиться об этом. Но тогда это была не игра. Выход туда, не зная, что происходит, может быть смертельно опасным. - Я такой простофиля, - пробормотал Кортрейр.
- И в этом вся суть нашего задания. - Коллан постучал пальцем по карте у себя за спиной. - Есть вопросы, Кунор?
- Я в порядке, - сказал Кортрейр.
- Тогда одевайся. Забирай свое снаряжение из оружейной комнаты, и пойдём. - Коллан хлопнул в ладоши. - Шевелись!
Вся группа начала двигаться и собирать свои вещи.
- Кирион. - Крикнул коллан через всю комнату, перекрывая шум толпы. - Ты готова к этому?
Солдат, старше большинства присутствующих в комнате, кивнул. - К тому времени, как мы уедем, у меня всё будет готово.
- Хороший человек. - Коллан вышел из комнаты.
- Кирион... - Кортрейр пристально посмотрел на него через всю комнату. Кирион - это девичья фамилия Анны. Был ли он частью её семьи?
Артис хлопнул Кортрера по плечу. - Кирион-эксперт Коллана по оружию. На мой взгляд, он лучше большинства экспертов с более высоким званием. С другой стороны, большинство солдат в этой комнате-лучшие. Посмотри туда. - Она указала на лису и лисицу, стоявших рядом. - Он-Таннор, а она-Чолл. Вы хотите узнать что-нибудь о местоположении, заставить его сделать сканирование. Он может рассказать вам все вплоть до численности муравьев в этом районе. А Чолл-это девушка нашего общения. Она может подключиться, взломать или заблокировать любой сигнал, в любом месте. Да, мы все здесь лучшие, вот почему мы думали, что возьмем Марвиота.
- И что же вы делаете? - Кортрейр взял свою сумку, не сводя глаз с Кириона.
- Снайпер или стрелок с близкого расстояния, как бы там ни было. - Артис сделала вид, что стреляет пальцем. - Я могу выстрелить птице на лету прямо в глаз.
- А, понятно. - Кортрейр продолжал изучать Кириона. Он не выглядел слишком знакомым, и Кортрейр никак не мог вспомнить, когда они с Анной были на свадьбе. Возможно, он вообще не имел никакого отношения к Анне.
- Прошу прощения?
Кортрейр обернулся. Перед ним стоял тощий солдат. На его бейдже было написано: - Артис.
- Вы ведь Кортрейр Кунор, верно?
- Да. - Кортрейр взвалил свою сумку на плечо.
- Для меня большая честь познакомиться с вами. - Он пожал Кортреру руку. - Зовите меня Мэл. Спасибо за то, что ты сделал.
- Не проблема.
- Но это так. - Артис сузила глаза. - Я думал, что велел тебе не высовываться и держать рот на замке.
- Я так и думал. - Мэл пригнулся, его уши немного опустились.
- Вы знакомы друг с другом? - спросил Кортрейр.
- Он мой младший брат. - Артис фыркнул. - Комок нервов, если я когда-нибудь видел его. Но у него есть потенциал, чтобы стать одним из лучших истребителей-невидимок в мире. Он может вытащить вас из любого места в любое время. Я вызвал его добровольцем на это задание, надеясь познакомить с Марвиотом... вроде как ускорить его карьеру, но все, что мы получили-это ты. Не обижайтесь.
- Я не обижаюсь, - сказал Кортрейр.
- Но это ещё лучше, сестренка! - Мэл сжал кулаки. - Я давно хотел с тобой встретиться - с тех пор, как увидел по телевизору, как ты сопровождаешь посла Expermian в эту чужую страну... Эм, Дримейрад, не так ли? Я помню, что видел, как ты стоишь без страха, даже несмотря на то, что тебя окружали посторонние. Ты меня вдохновляешь.
- Это не так уж и важно. - Кортрейр пожал плечами. - Неэкспертизы ничего страшного не делают. Как только вы начинаете бояться их, именно тогда они получают власть над вами.
- Вау. - Мэл отдал честь. - Для меня большая честь служить вместе с вами.
- Зачем ты это делаешь? Я же не твой начальник.
- Но…
- Нет, но... - Кортрейр сжал свою сумку. - Ты уже забрал свое оружие из оружейной комнаты?
Мэл напрягся. - Пока нет.
- А потом? - Кортрейр прогнал его прочь. - Ты же не хочешь быть тем, кого все ждут.
Мэл отдал честь и бросился прочь.
- И перестань отдавать мне честь. - Крикнул ему вслед Кортрейр. - А в чем его проблема?
- Тебе тоже лучше взять свое оружие. - Артис хлопнул его по спине. - Ты же не хочешь быть тем, кого все ждут.
- Да, Капрал.
- А я все ждал, когда же ты это заметишь.
- Я давно это заметил.
- Так как же мне тогда тебя называть? Вам нравится "младший капрал", как Марвиот, или…
- Пойдем с рядовым Кунором. - Кортрейр потер затылок. - Использование обесценившегося титула, потому что это звучит красиво, кажется... претенциозным.
Артис хихикнул. - Это единственное, в чем мы сходимся... но не говори Марвиоту, что я так сказал.
Кортрейр ухмыльнулся. - А я и не буду.

* * *

- Мы уже уходим, - сказал Кортрейр по телефону. Он плюхнулся на пассажирское сиденье во главе колонны. - Как только мы начнем, вы не сможете связаться со мной. У нас будет глушение сигналов на всякий случай... Ладно... пока... что? Нет... ты не можешь... ладно, но я серьезно говорю, не переутомляйся, Эннэ. Отдых. И пусть Андраис все это сделает... отлично. Пока. - Он нажал на кнопку, чтобы повесить трубку. - Эта девчонка доведет меня до сердечного приступа. Теперь она хочет перестроить дом? Какая часть не поднимать тяжелые вещи она не понимает?
- Анна всегда была очень активной. - Кирион сел за руль. - Но крепкий, как гвоздь, и с таким же ртом, как у меня.
- Ну да, это она. Я - - Кортрейр навострил уши. - Значит, ты её знаешь. Ты же ее... что, дядя?…
- Я её старший брат. - Кирион нахмурился. - Я был на твоей свадьбе.
- О! Я... ничего не помню. - Кортрейр тяжело опустился в кресло. - Там было очень много людей.
- Я не такой громкий, как другие члены моей семьи. - Кирион фыркнул через нос. - По сравнению с ними меня легко забыть.
- Но подождите... старшему брату Анны-25 или 26 лет.
- Вот именно.
- Тогда разве ты не должен быть уже сержантом или кем-то вроде того?
- Должен бы, но у него нет такого модного брючного имени, как у нас с тобой. - Артис перепрыгнул через дверь и приземлился на заднее сиденье джипа.
- Ну и что же? - Кортрейр повернулся к ней. - Он не получит повышения из-за своего имени? Это... это же безумие!
- Это военный кодекс. - Кирион откашлялся. - И я цитирую: - все офицеры должны быть честными гражданами Expermian, уважаемыми как среди гражданских лиц, так и среди его коллег-военнослужащих.’ Конец цитаты.
- Но это не имеет никакого отношения к семейному положению, - возразил Кортрейр.
- Это относится и к начальству. - Артис откинулась назад. - В первую очередь они продвигают такие хорошие семьи, как наша, и остальных, когда остается место.
Шурин Кортрейр повернулся к своему зятю. - Кирион…
- Меня это не беспокоит. - Кирион пожал плечами. - Я люблю эту страну, и мое время для повышения придет. Кроме того, я не хочу иметь дело с политикой того, чтобы быть уполномоченным офицером... по крайней мере, пока.
- Ну а я знаю. - Кортрейр скрестил руки на груди. - Я просто не могу поверить, что за последние несколько дней мне довелось увидеть столько фаворитов.
- Фаворитизм, частью которого ты являешься. - Артис ткнул его в плечо.
- Ну и что же? - Кортрейр повернулся к ней.
Артис наклонилась вперед и просунула голову между Кирионом и Кортрером. - Я знаю наверняка, что Марвиот был назначен на эту миссию, но здесь вы находитесь на его месте. Они не нарушают правила, как это только для кого-то. Они бы даже ради меня этого не сделали.
У кортрера упало сердце. - Я... я имею в виду... …
- А, ничего страшного. - Артис замахала руками. - Именно так здесь все и делается. Ты хочешь наверстать упущенное, ты добиваешься этого любым способом, я прав?
Кортрейр низко опустился на сиденье. Эннэ была права. Он не должен был соглашаться на это задание. Теперь он был частью проблемы.
- Не расстраивайся так, Кунор. - Артис хлопнул Кортрэра по плечу. - Все получают благосклонность двигаться вверх быстрее. Те, кто не заканчивает тем, что становится капралом в течение семи лет, как Кирион здесь.
Кирион вздернул подбородок. - И горжусь этим.
Кортрейр закрыл глаза. Вот и все. Это был последний раз, когда он использовал свое имя или связи, чтобы нарушить правила. Он не хотел повышения по службе из-за трюков. Он хотел её заслужить. В конце концов, Аннаис не была бы счастлива от чего-то меньшего.

* * *

- Эй! Эй, Просыпайся, соня. - Артис шлепнул Кортрейра по затылку. - Вставай же! Мы уже здесь.
Кортрейр фыркнул и проснулся. Песчаные дюны простирались насколько хватало глаз, прерываемые редкими колючими кустарниками вдалеке. Горизонт мерцал в нагретом воздухе.
Кортрейр заморгал. Должно быть, он заснул между их последней остановкой и этим местом. Он потянулся, изо всех сил тряхнул головой и обеими руками хлопнул себя по щекам. Он снова моргнул и вышел из машины.
- Марвиот тоже так делает, когда просыпается после долгого путешествия. Артис стояла, уперев руки в бока.
Кортрейр плотно сжал губы. - Давай не будем воспитывать тех, кого здесь нет. - Он огляделся вокруг. Конвой остановился у подножия песчаной дюны. Большинство солдат сидели в машинах и разговаривали, но около пяти или около того... включая Кириона и Коллана... сидели на вершине дюны. В своих камуфляжах они были почти невидимы. Кирион установил четырехметровую ракетную установку ниже края дюны, чтобы скрыть ее. Он повозился с механизмом. Чолл и Таннор достали свое оборудование, но вместо того, чтобы смотреть на показания приборов, они заговорили, склонив головы друг к другу. Чолл время от времени хихикала.
- А каково наше положение? - Кортрейр направился к сержанту. - Должно быть, я пропустил приказ...
- Может, ты расслабишься? - Артис облокотился на джип. - Мы мало что делаем. Мы ждем, пока они подтвердят цель, наведут ракеты, уничтожат базу, а затем отправимся домой.
Кортрейр опустил уши. - Не похоже, что мы много делаем для такого эксклюзивного задания.
- Именно это и делает его эксклюзивным. - Артис ухмыльнулся. - Ты же не думаешь, что они пошлют Марвиота с опасным заданием? Он наш будущий член Большого Совета.
Кортрейр вздернул нос. - Марвиот пойдет на любое задание, опасное или нет. - Он направился к Дюне, где стоял Коллан. Он прошел полпути, прежде чем опуститься на живот, и армия проползла остаток пути.
- Наконец-то проснулся, Кунор? - Коллан сидел на краю дюны.
- Сожалеть об этом. Это больше не повторится.
Коллан усмехнулся. - Ты совсем не похож на Марвиота, вот что я тебе скажу.
Кортрейр навострил уши, но ничего не сказал. - Ничего, если я взгляну на мишень? Я никогда не видел базу террористов в реальной жизни. Мне немного любопытно.
- Нокаутируй себя сам. - Коллан протянул ему бинокль. - Но это не то, о чем стоит писать дома.
- Спасибо. - Кортрейр посмотрел в бинокль.
Небольшое поселение... не более 100 крепких зданий... приветствовали его. Здания были сделаны из кирпича песочного цвета, но у большинства из них были какие-то повреждения. У одного из них на крыше не хватало куска, и яма была испещрена подпалинами. По всему поселку на веревках висели белье для стирки и длинные цветные тряпки. Люди толпились вокруг этого места, крася обгоревшие стены, восстанавливая сгоревшие дома и ремонтируя разбитые окна. Старые женщины и молодые мужчины выносили из домов мебель, корзины с одеждой или другие вещи. Некоторые предметы были неисправны и не подлежали ремонту. Те, что они бросили в большую кучу на улице.
Кортрейр прищурился, изучая эту сцену. Посторонние... не лисицы, такие как койоты, ящерицы и тому подобное... помогали с ремонтом. Но эксперты и глазом на них не моргнули. Далее-Кортрейр изучал каждого встречного и каждого встречного-в группе не было ни одной молодой леди. Ни один... ни аутсайдер, ни эксперт.
- Сержант. - Кортрейр опустил бинокль. - Это не похоже на базу террористов.
- А чего ты ожидал, Кунор? Коллан зевнул. - Большой плакат с надписью "террористы и мы"?
- Нет, но это похоже на... - Кортрейр снова посмотрел в бинокль. - Это похоже на одно из тех текстильных поселений, которые использует Западный клан. Это гражданское поселение.
- А почему вы думаете, что террористы не используют гражданское поселение в качестве своей базы? Коллан покачал головой. - У нас есть приказ, Кунор. Уничтожьте базу в этом месте...
- При всем моем уважении, нам приказано найти базу террористов и уничтожить ее. - Кортрейр указал на поселение, хотя без бинокля он его не видел. - Там ничего не говорится о нанесении вреда мирным жителям.
- Гражданские лица? Посмотри на это! - Коллан вскинул руку в воздух. - Это место кишит чужаками.
- Но это не значит, что они террористы!
Коллан фыркнул через нос. - Я начинаю понимать, почему тебя не повысили. Ты не знаешь, когда надо держать рот на замке.
Кортрейр замолчал.
- Послушай, Кунор, чужакам нет места в нашей стране. - Коллан махнул хвостом. - Если они собираются таким образом, то наверняка замышляют что-то гнусное. Мы можем хотя бы согласиться на это?
Кортрейр опустил глаза. Ему нужно было сделать выбор. Он мог бы замолчать и позволить им уничтожить это поселение в соответствии с их приказами... то, что Марвиот наверняка сделал бы... или он мог бы попытаться вытащить вещи, чтобы быть уверенным в ситуации - несмотря на возможность спасения жизней посторонних в этом процессе. Но если он заговорит, это может негативно отразиться на его карьере, особенно если он окажется неправ. Что же делать? Что же делать?..
- Мы готовы, Кирион? Коллан повернулся к нему.
- Через минуту. - Кирион повозился с ракетной установкой.
- Ты тратишь на это больше времени, чем обычно. - Коллан скрестил руки на груди.
- Я должен быть уверен, что попал в правильную цель. - Кирион искоса взглянул на Кортрейра.
Кортрейр встретился с ним взглядом - тем же самым, что и у Анны, - ясным и ясным, без малейшего намека на обман. Анна... Кортрейр поймал себя на том, что улыбается, думая о ней. Если бы она сейчас была здесь, то накричала бы на него за такую нерешительность. Она бы сморщила свой нос на него за то, что он поддался давлению. - Он усмехнулся про себя. Он никогда больше не сможет смотреть ей в глаза, если сейчас не выдержит.
- Нет, сержант, я с вами не согласен. - Кортрейр повернулся к Коллану.
- Это очень плохо, Кунор, потому что здесь командую я. - Коллан повернулся к Кириону. - Ну что, мы готовы?
Кирион кивнул.
- Пожалуйста, подождите, сержант. - Кортрейр схватил его за плечо. - А что, если это гражданское поселение, и мы сотрем его с лица земли? Это не будет хорошо сидеть с Expermian людьми или Большим советом.
- А какие у вас есть доказательства, что это гражданская база, кроме того, что она не похожа на террористическую? А, Кунор?
- ЭМ, Сержант. - Таннор поднял руку. Он надел наушники и уставился на экран своего сканера. - Может быть, кунор и прав.
- О чем ты говоришь, Таннор? - Коллан прищурился, глядя на него.
Таннор снял наушники с его ушей. - Когда Кунор впервые поднял вопрос о том, что это гражданское поселение, я провел сканирование их оружия. Их вообще нет.
Коллан резко поднял уши. - Ну и что же?
- У них нет никакого оружия, даже того, что могло бы отпугнуть местную живность. - Таннор посмотрел в сторону поселения. - Вполне возможно, что они глушат наши сканеры, но......
- Это невозможно. - Чолл сел прямо. - У меня есть анти-помеховые глушители - лучшие в этом бизнесе. Если у них есть оружие, достаточно хорошее, чтобы уничтожить целые города, и Таннор не может их найти, они либо хорошо защищены, либо находятся в другом месте, либо их не существует.
- Тогда это может быть и не база террористов. - Коллан выхватил у Кортрейра бинокль. Он всмотрелся сквозь них. - Тогда что там делают посторонние?
- Мы должны послать кого-нибудь, чтобы выяснить это, - сказал Кортрейр.
- А вы не хотели бы пойти туда добровольно? - Коллан искоса взглянул на него.
Кортрейр пожал плечами. - Конечно.
Коллан пристально посмотрел на него. - Штраф. Кто - нибудь ещё хочет пойти с Кунором?
- Я так и сделаю! - Мэл поднял руку.
Кортрейр вздрогнул. Мэл стоял прямо за спиной Кортрейра. Он не видел и не слышал, как тот подошел.
- Я тоже пойду. - Таннор собрал свое оборудование. - Я хочу получить более глубокое сканирование этого места. Если у них там есть оружие, я его найду.
- Я буду прикрывать тебе спину. - Чолл тоже собрала свое снаряжение.
Еще трое солдат вызвались добровольцами.
- Пожалуй, я тоже пойду. - Артис сунула руки в карманы. - Кто-то должен позаботиться, чтобы вам всем не выстрелили в спину, пока вы заняты расследованием.
- Прекрасно, Кунор. Я оставлю это на ваше усмотрение. - Коллан хлопнул Кириона по плечу. - Я хочу, чтобы Кирион держал руку на кнопке. Если что-то пойдет не так, я попрошу его уволить, даже если ты ещё не вернешься. - Понятно?
- Понятно. - Кортрейр соскользнул с дюны. - Давай погрузим все наши вещи. - Он прыгнул на водительское сиденье.
- Подвиньтесь, Коммандер. - Артис высунулся в окно.
- А?
- Коллан поручил тебе эту небольшую экскурсию. - Артис оттолкнул его. - Мы не позволяем командирам водить машину. Но только не засыпай. - Она похлопала ладонью по сиденью. - Мэл.
Мэл поспешил забраться на водительское сиденье. Он сел рядом с Кортрером и подпрыгнул на сиденье. Его ухмылка растянулась от уха до уха.
- Царствуй там, милая. - Артис похлопала Мэл по плечу, когда она садилась в машину.
- Послушай, Артис. Я не пытаюсь подорвать ваше командование. Кортрейр повернулся к ней, когда Таннор и Чолл сели в машину.
- Я буду более чем счастлив подчиниться тебе, поскольку ты выше меня по званию.
- О чем ты говоришь? - Артис запрыгнул на заднее сиденье. - Ты же Кунор. Вот и весь рейтинг, который вам нужен.
Кортрейр выдохнул через нос. Опять это, да?
- Тогда ладно. Пойдем.
Мэл завел джип и включил передачу. Машина с другими солдатами остановилась позади них. Кортрейр фыркнул, когда они поднялись на вершину дюны. Чем больше он слышал свою фамилию, тем меньше она ему нравилась. Но он должен был оставить все это позади. Здесь, на вершине дюны, солдаты стояли на виду у всех врагов, окружавших их. Кортрейр надеялся, что сделал правильный выбор.

* * *

Джип кортрера въехал в деревню и покатил по одной из улиц. Жители деревни остановились и смотрели, как они проходят мимо. Те, кто стоял у них на пути, расступились, подбирая преграды, преграждавшие им путь, и позволили выехать на середину деревни, где был выложен мозаичный круг. Кортрейр вылез из джипа и принялся изучать мозаику. Земляная насыпь была заполнена песком, а черепица покрыта грязью и выцвела так сильно, что Кортрейр не мог сказать, что именно она изображала.
Вблизи разрушение поселения выглядело ещё хуже, чем издалека. Следы ожогов покрывали каждое здание. В воздухе висел запах дыма. Стены были изрешечены пулевыми отверстиями.
Остальные солдаты вышли из машины и столпились вокруг Кортрейра, держа оружие наготове. Таннор и Чалл остались в машине со своим оборудованием. Кортрейр держал винтовку на плече, а лазерный пистолет-в конюшне, но ни за что не ухватился. Вместо этого он обвел взглядом собравшуюся толпу. Как и тогда, когда он наблюдал за ними в бинокль, группа состояла в основном из мужчин, старух и детей... никаких юных леди не было видно. Но в отличие от предыдущих, посторонние в этой группе благополучно исчезли.
Один из жителей деревни вышел вперед, чтобы поприветствовать Кортрейра. У него был желтоватый мех, каштановые волосы, выцветшие до белизны на конце, и он носил Экспертмийскую тунику, сотканную из переливчатых цветов, металлических нитей, бусин и узоров - фактически, все жители деревни делали это. Западный клан славился своими богатыми тканями. Крестьянин остановился на почтительном расстоянии от Кортрера и поднял руки ладонями вверх, показывая, что он безоружен. Он слегка поклонился, но губы его были сжаты в тонкую линию. Уголки его глаз и рта сморщились, когда он прищурился.
- Приветствия. Кортрейр в ответ поднял руку. - Меня зовут рядовой Кунор из Экспертмианских Вооруженных Сил. - Он поморщился. Он не должен был использовать свою фамилию. Но это имя не вызвало никакого отклика у жителей деревни. Он рванулся вперед. - Я хотел бы поговорить с лицом или лицами, отвечающими за эту деревню, по срочному вопросу.
- Так ты наконец-то пришел за нами, да? - Крестьянин хмыкнул себе в нос.
Кортрейр взглянул на своих товарищей по оружию. Все они слегка пожали плечами. - Прошу меня простить.
- Не валяй дурака. - Селянин указал на песок вокруг них. - Это все вокруг окружающих поселений, как вы все приходите и разрушаете наши деревни без предупреждения.
- Мы уничтожаем базы террористов, а не поселения. - Артис шагнул вперед. - Мы не стали бы уничтожать гражданское поселение, если бы они не укрывали, не помогали и не подстрекали террористов.
Крестьянин ткнул пальцем в её сторону. - А я говорю, что вы грязные, гнусные лжецы!
- Ах ты маленький неблагодарный! Артис шагнула вперед, шерсть её встала дыбом. - Мне следовало бы......
- Подождите, подождите, подождите... - Кортрейр встал между ними. - Давайте начнем с самого начала. А ты кто такой?
Крестьянин презрительно фыркнул. - Ты можешь называть меня Неф. Я-лидер этого текстильного поселения.
- Мистер Неф. - Кортрейр слегка поклонился. - Будьте уверены, что Expermian военные уничтожают только те места, которые они считают гнездами террористической деятельности. Вот почему я здесь сегодня. Мы получили сообщение, что эта деревня является базой террористов, поэтому мы приехали, чтобы провести расследование.
- Это место? - Неф разразилась хохотом. - Мы не террористы. Но если вы пришли, чтобы забрать эту банду мошенников, которые прошли здесь, вы слишком поздно. Они уже ушли.
- Значит, они были здесь? - Кортрейр оглядел деревню.
- А вы им помогали? - Артис поправила винтовку, которую держала в руках.
- Помогать им? - Ты это серьезно? Посмотри, что они сделали! - Неф обвела его рукой. - Они пришли, требуя, чтобы мы помогли им, но как только мы узнали, что они задумали, мы отказались. Они забрали все себе. Они украли наше оружие, забрали нашу еду, сожгли наш город, уничтожили наши средства к существованию, убили тех, кто пытался сопротивляться им, и... и они... - он запнулся. Его губы дрожали, а уши опустились. - Они похитили наших девочек... 10 из них.
- Это ужасно. - Кортрейр обвел взглядом деревню.
- Это может показаться вам не так уж много, но мы всего лишь сообщество из 30 семей. - Неф уткнулся лицом в лицо Кортрера. - Это одна треть тех, кто потерял сестру, дочь, мать или жену!
Слово "жена" схватило Кортрейра за горло. Его мысли вернулись к Анне. Если с ней что-нибудь случится, он не будет знать, что с собой делать.
Кортрейр отступил назад. - Мистер Неф, поверьте мне, когда я говорю, что мы обязаны уничтожить негодяев, которые сделали это с вами.
Уши неф встали торчком. В его глазах появился свет. - Тогда иди и следуй за ними. Они пошли туда... на восток. Мы вам поможем. Мы не великие бойцы, но мы можем отследить их, и...
Кортрейр поднял руку. - У меня есть приказ. Это место было помечено как лагерь террористов, и я должен убедиться, что это не так, прежде чем я смогу сделать что-нибудь ещё. Ваше сотрудничество в этом вопросе сделает мое расследование более быстрым и гладким.
- Тогда чего же вы от нас хотите?
- Отведите всех в центр деревни. - Кортрейр скрестил руки на груди. - Я поставлю всех под охрану, пока мы будем обыскивать вашу деревню, чтобы убедиться, что вы никого и ничего не прячете.
- Штраф. - Неф приложил пальцы ко рту, чтобы свистнуть, но заколебался. - Есть ещё кое-что...
- А что это такое? - Сказал Кортрейр.
- Мы не террористы. - Неф держал руки близко ко рту. - Помни это... неважно, как некоторые из нас выглядят.
Кортрейр нахмурился. - Я понимаю, - сказал он, хотя на самом деле ничего не понимал. - никто не будет стрелять, пока я не отдам приказ. - Понятно? - Он посмотрел на Артиса.
- Ясно, - хором ответили солдаты.
- Штраф. - Артис опустила винтовку.
Неф издала громкий пронзительный свист, от которого у Кортрея дернулось ухо.
Эксперты высыпали из каждого здания в округе, а затем... Кортрейр подавил вздох... появились посторонние. Он почувствовал, как Артис напряглась, но она даже не пошевелилась, чтобы выстрелить. Эксперты стояли вокруг каждой семьи чужаков. Когда они собрались перед Кортрейром, то встали так, что посторонние люди сгрудились в середине группы.
- Я так и знал. - Артис щелкнула предохранителем на своем пистолете.
- Не стреляйте больше. - Кортрейр поднял руку. - Он повернулся к Неф. - Объясните, что здесь делают посторонние.
- Здесь, на территории Западного клана, мы встречаем много чужаков вблизи границы. - Неф указала на группу. - Большинство из тех, кого мы встречаем, заблудились в пустыне, убегая от чего-то. Они так же порочны, жестоки, отвратительны и подлы, как нас учили. Но некоторые из них просто творческие и любопытные, которые слышали о наших Текстилях и пришли, чтобы узнать наши производственные и красильные методы. Кто мы такие, чтобы говорить, что мы не можем улучшить жизнь посторонних людей, взращивая это творчество? У нас есть... как это называется в другой стране... ремесленная школа для них. Но мы отсеиваем всех чужаков, прежде чем впустить их в наш клан. На самом деле, они боролись сильнее всего, когда мы пытались противостоять негодяям, которые вошли. Их девочек, как и наших, похитили. Я не могу позволить тебе причинить им боль.
- Это необычный стечок обстоятельств. - Кортрейр почесал в затылке. - Но я всегда считал, что если ты чужак, то это ещё не значит, что ты террорист. Артис.
- В чем дело?
- Ты и все остальные присматривайте за ними. Не позволяйте никому уйти, пока я не закончу поиски, но не стреляйте без крайней необходимости. И... - Кортрейр наклонился к ней поближе. - Если вам придется стрелять, используйте нелетальную силу.
Артис прищурилась. - Штраф.
- Мэл, ты же со мной. - Кортрейр повернулся к грузовику. - Как дела, Таннор?
- Я ничего не получаю. - Таннор снял наушники. - Здесь нет никакого оружия.
- Ты можешь идти со своим сканером? спросил Кортрейр.
- Да.
- Тогда пойдём со мной. - Кортрейр поманил его к себе. - Помоги мне найти тела.
- Попался. - Таннор выпрыгнул из джипа с портативным сканером в руках.
Кортрейр, Таннор и Мэл обыскали здания один за другим. Сначала Таннор огляделся по сторонам в поисках теплового следа. Как только он очистит его, Кортрейр и Мэл войдут, чтобы визуально подтвердить. После этого они перешли к следующему.
Пока Кортрейр ждал, когда Таннор закончит осмотр последнего здания, его взгляд переместился на дюны за пределами деревни. Граница, отделяющая Expermia от чужаков, лежала в нескольких милях в этом направлении. Он и раньше бывал в чужой стране и находил её жителей странными, но не слишком плохими. Но жить в такой непосредственной близости от них... охотно жить среди них и работать с ними в течение длительных периодов времени... Кортрейр содрогнулся. Он не думал, что сможет это сделать.
Его ухо дернулось. Кортрейр развернулся лицом к выпотрошенному зданию. Его двери были сорваны с петель, а окна разбиты.
- У меня есть кое-что. - Таннор поднял свой сканер в сторону здания.
- Я все слышал. - Кортрейр не сводил глаз со здания. - Охватывать меня. - Он вошел.
Это был настоящий дом. Кухня лежала прямо впереди, и открытое пространство... возможно, гостиная... простиралась вправо. Кортрейр осматривал комнату за комнатой. Он вышел с надписью " ясно. - Но он не терял бдительности. Он знал, что что-то услышал...
Что-то стукнуло из кухни. Кортрейр резко повернулся к нему лицом.
- Что бы это ни было, оно на кухне. - Позади него появился Мэл.
Кортрейр вздрогнул. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не развернуться и не выстрелить в Мэла. Парню нужен был колокольчик или что-то в этом роде.
Таннор шагнул вперед со сканером в руке. Кортрейр и Мэл шли позади него, Мэл следил за всем, что происходило позади них. Они вошли в кухню. Таннор направил свой сканер на землю.
- Там, - Таннор указал на землю.
Кортрейр внимательно изучал указанные им доски пола. Но там ничего не было.
- Я все понял. - Мэл присел на корточки. Он приподнял маленький деревянный квадратик, за которым скрывалась щель, достаточно большая, чтобы в неё можно было просунуть четыре пальца.
- Это щеколда. Наверное, ведет в подвал. - Кортрейр прищурился. - Но почему он так хорошо спрятался?
- Я не прятался. Это же подвал для корней. - Мэл указал на него пистолетом. - У моей прабабушки есть такой же. Это эргономично, потому что вы не хотите, чтобы большая дыра в полу споткнулась.
- Тогда ладно. Но там может быть все, что угодно. - Кортрейр просунул пальцы в засов. - Ты готова?
Мэл прицелился. Таннор отступил назад.
Кортрейр распахнул потайную дверь. - Стоять! - Он навел пистолет на пустое место.
Это был подвал... банки с консервированными фруктами и овощами стояли на полках вокруг. Из темной земли вверх вела лестница. Одинокая Expermian fox-около 15 лет-смотрела на него из темноты. - Не стреляй! - Он поднял руки вверх. - Пожалуйста. Я сдаюсь!
- Вылезай отсюда. - Кортрейр отступил назад, чтобы у него было достаточно места, чтобы вылезти. - Держи руки так, чтобы я их видел.
Лис поднялся по лестнице.
- Обернуться. - Кортрейр пихнул его туда-сюда концом пистолета. - Пошли отсюда. Медленно идите на улицу и в сторону центра деревни. Не пытайся ничего сделать.
- Я не буду... не буду, - повиновался кит.
Кортрейр вытолкнул сумку из здания и направился к деревенским жителям в центре города. - Что это такое? - Он толкнул молодого лиса в грязь перед Неф. - Я нашел его, когда он прятался в одном из ваших подвалов.
Неф пристально посмотрела на него. Его верхняя губа приподнялась, обнажив очень острые зубы. Молодой человек съежился на земле перед ним.
- Он был одним из них! - Неф медленно приблизилась к нему. - Один из тех негодяев, которые забрали мою внучку.
Вся деревня повернулась к молодому человеку. Рычание и ропот поднялись из толпы.
- Я разорву его на куски! - Неф бросился на него.
Кортрейр встал между ними. Он поймал нефа и бросил его на землю. - Подожди минутку, дедуля.
- Ни за что не держись! Он же один из них! - Неф с трудом поднялся на ноги. Его хвост ощетинился. - Он расстрелял наш мирный город! - Он снова бросился на него, но Кортрейр удержал его. - Отпусти меня! Позволь мне взять от него кусок. А где же моя внучка, маленький червяк?
Жители деревни обратили свое внимание на молодого человека. Они ворчали и приближались к ним. Кортрейр пригладил усы. Менталитет бунта воспитал этих людей до такой степени, что они забыли, что их окружают вооруженные солдаты. Он использовал свое тело как щит для молодого кита, пытаясь сдержать Неф. - Сейчас ждать. Успокойтесь, ребята.
Прямо у ног толпы прогремел лазерный выстрел. Загорелся клочок травы. Жители деревни остановились.
Артис вошла между ними и затушила огонь своей туфлей. - Давай не будем забывать о твоей ситуации здесь. Мы всё ещё не оправдали вас как не-террористов. - Она кивнула в сторону Кортрейра.
- Спасибо. - Кортрейр повернулся к лису. - Что ты можешь сказать в свое оправдание, кит?
- Мне очень жаль, очень жаль. - Молодой лис съежился в грязи. Он держал руки над головой и раскачивался взад-вперед. - Мне очень жаль. Пожалуйста, не делай мне больно.
- Теперь, когда ты не целишься в нас из пистолета, это уже не так сложно, а? - Неф плюнула в него. - Отпусти меня. Я хочу от него кусочек. А потом можешь меня пристрелить.
- Успокойся, - сказал я. - Кортрейр толкнул Неф в толпу. - Или я прикажу тебя связать. - Он взглянул на молодого лиса. - Назови свое имя и начинай объяснять.
- Меня зовут Афайн. Я... я была частью их, но я больше не хочу быть такой. Афайн посмотрела на Кортрейра широко раскрытыми глазами. - Эти парни просто сумасшедшие.
- Лжец! - Сказала неф, хотя он больше не нападал.
- Это правда! - Глаза афайн наполнились слезами. - Единственная причина, по которой они не преследуют меня сейчас, это то, что они сказали мне остаться. Они посадили меня в подвал и сказали, что я должен спрятаться там и доложить им, когда военные уничтожат деревню.
- Но это же бессмысленно. - Кортрейр пристально посмотрел на него. - Если бы ты был там, когда мы стреляли, то тоже был бы мертв.
- Я думаю, что это была идея. - Афайн опустил голову. - Я начал задавать вопросы, которые не должен был задавать. Я хотел бежать, как только они ушли, но они заперли меня там. Я не мог сбежать, пока ты меня не выпустила.
- Но это же глупо. Если они хотели твоей смерти, то есть очень простой способ сделать это. - Артис направила пистолет ему в голову. - Одного лазерного выстрела в голову будет достаточно.
- Кто знает, что думают эти террористы? - Кортрейр опустил её пистолет. - Наверное, он думал, что будет очень справедливо, если военные убьют одного из тех, кому они не доверяют.
- Только не говори мне, что ты ему веришь! - Неф фыркнула на Афайн. - Ты был одним из худших, расхаживая с важным видом, как альфа трайунго.
- Я поступил так, потому что не хотел, чтобы меня убили. - Афайн схватился за уши. - Но я же говорю тебе, что они сумасшедшие. Иначе зачем бы я рискнул всем этим и предупредил федералов, что они придут сюда?
- Ты их предупредил? - Кортрейр уставился на Афайн.
- Около двух недель назад, когда Мортен, наш лидер, решил прийти сюда, чтобы подготовить атаку. - Афайн с трудом сглотнула. - Когда я записался, он сказал, что получил послание от великого бога, Рофима, что пришло время чужакам умирать. Но он же чокнутый! Он пытается уничтожить базу Expermian... ЭМ, Орантайн, я думаю, что это было имя.
- Орантайн? - Кортрейр навострил уши. - Это наша самая важная база в этом секторе. Если они уберут это, Expermia будет уязвима для атаки посторонних.
- И они тоже могут это сделать. - Афайн поднялся на ноги. - Он и босс получали оружие от чужаков. Мортейн говорит, что правительство Expermian недостаточно занимается проблемой аутсайдеров, поэтому он и босс хотят убрать Великую советницу. Те базы террористов, которые вы атаковали... это все часть его плана, отвлекающий маневр, чтобы он мог двигаться незамеченным. Как только он уничтожит базу, он начнет атаку на Итцпуцу. Конечно, они будут контратаковать, и тогда мы будем втянуты в войну. В этом хаосе босс захватит Сильвер Саит и убьет Великую советницу. Тысячи Expermians умрут. Я же говорю тебе, они чокнутые!
- В этих планах есть большая дыра. - Артис вздернула нос. - Как только начнется война, Мортейн никак не сможет добраться до члена Большого Совета. Он будет слишком занят, сражаясь здесь.
- Ты меня не слушаешь! - Афайн оскалил зубы. - Мортейн-это тот, кто хочет сражаться с чужаками, но босс-это тот, кто уберет Великую советницу.
- Так ты говоришь о двух людях? - Кортрейр поднял вверх два пальца. - Этот тип Мортен и ещё кто-то?
- Ну да! - Сказал афайн.
- Кто-то из военных... - Кортрейр посмотрел в ту сторону, где должна была находиться столица страны Сильвер-Сейт.
Чалл шагнул вперед. - Если это так, то нам нужно связаться с Орантаином, и...
- Они уже проникли в вашу систему связи. - Афайн потянула его за уши. - Если вы попытаетесь связаться с ними, вы будете говорить с ним. Вот как он избавился от других солдат, которых они послали за ним.
- Это мы ещё посмотрим. - Кортрейр поманил к себе Чалла. Он отвел её на небольшое расстояние. - А то, что он говорит, возможно? Могут ли они взломать военный сигнал?
Чолл махнула рукой. - Это почти невозможно, как только мы запустим наши помеховые сигналы.
Кортрейр понизил голос: - А что, если это был кто-то из своих?
- Внутри... - уши Чалла опустились. - Ты что, серьезно?
- Просто перечисляю возможные варианты.
Чолл пристально посмотрела на него. - Если кто-то из наших несет за это ответственность, то вполне возможно.
- А вы не могли бы выяснить, так ли это?
Чолл почесала волосы. - Я мог бы попытаться, но если это кто-то из своих, то они будут использовать наши собственные сигналы. Я не знаю, смогу ли я поймать его.
- Посмотрим, сможешь ли ты. А пока нам нужно доложиться сержанту. - Кортрейр позволил своему голосу вернуться к нормальному состоянию. - Насколько безопасной будет беспроводная связь между нашей группой?
- Если сценарий, который вы рисуете, правдив, я бы ему не доверял, - сказал Чолл.
Кортрейр кивнул. - Мэл.
- Да. - Мэл подбежал к нему.
- Возвращайся к сержанту и скажи ему, что у нас тут большие проблемы. Скажите ему, чтобы он не пользовался нашей связью и спускался сюда как можно скорее.
- Понятно. - Мэл направился к джипу. Он вскочил в машину и рванул с места.
- Что ты хочешь, чтобы мы с ним сделали? - Артис ткнул большим пальцем в сторону Афайн.
Кортрейр глубоко вздохнул. - Свяжите его и положите вон там на мозаику. Это убедит жителей деревни, что он никуда не денется. Пока мы ждем сержанта, давайте поможем им немного прибраться. Эти люди прошли через многое.
Артис усмехнулся. - В порядке.
- А что это за ухмылка такая?
- Я думал, что вы совсем не похожи на Марвиота. - Артис пожал плечами. - Он бы пришел, все выяснил и уже ушел... если бы вообще ступил в деревню. Он определенно не будет помогать с уборкой.
- А, понятно.
- Я также подумал, что если бы ты не был таким, как Марвиот, это было бы неплохо. - Артис подмигнул ему, прежде чем повернуться и повторить приказ.
Кортрейр смотрел ей вслед. Возможно, она была права. В конце концов, Эннэ сказала то же самое. И он начал понимать, что Аннаис почти никогда не ошибалась.

* * *

Когда подъехал джип с Мэлом и сержантом Колланом, Кортрейр стоял на лестнице и красил стену здания. Он спустился по лестнице, передал кисть другому солдату и пошел поздороваться с ним.
- Я вижу, вы приняли всю серьезность ситуации близко к сердцу. - Коллан захлопнул дверцу машины.
- Я подумал, что мы должны помочь людям здесь, пока ждем вашего приезда. У нас есть большая проблема...
- Мэл ввел меня в курс дела. - Коллан щелкнул языком. - Какой же это бардак. И мы даже не можем связаться со штаб-квартирой для дальнейших заказов.
- Нет, если то, что здесь говорит Афайн, правда. - Кортрейр привел Коллана к Чоллу. - Я подумал, что мы могли бы это проверить. Чалл говорит, что она попытается проверить, не скомпрометирован ли сигнал.
Чолл надела наушники. - Но я ничего не могу гарантировать. Вам нужно будет держать их на линии как можно дольше, чтобы я мог попробовать свои сканеры. Я буду готов, когда вы будете готовы. Частота уже настроена.
- Штраф. - Коллан поднял трубку радиоприемника.
- Если позволите... - Кортрейр потянулся к трубке. - Я думал об этой ситуации, и мне кажется, у меня есть идея, которая может помочь.
Коллан внимательно посмотрел на него. - Похоже, до сих пор ты был прав во всем. - Он протянул ему трубку.
Кортрейр сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он закрыл глаза, откашлялся, поднес трубку ко рту и сказал:
- Орантановая база, входите. - Кортрейр понизил голос, позволив басу загреметь у него в горле. Он произнес свои слова властно-коротко и по существу. Совсем как Марвиот.
Коллан и Чолл уставились на него.
У Мэла отвисла челюсть.
- Ты говоришь совсем как Марвиот.
Кортрейр приложил палец к губам.
- Орантайнская военная база, капрал Ландай слушает, - раздался из радиоприемника низкий голос.
- Говорит младший капрал Кунор. Я - часть антитеррористического отряда, который был послан в западную пустыню. Мы закончили ликвидацию базы террористов, и я подтверждаю наше запланированное прибытие завтра утром в 8:30 утра.м, конец.
- Одну минуту, пожалуйста, закончите, - сказал капрал Ландаи.
Коллан нахмурил брови, но промолчал. Его глаза по-прежнему были прикованы к радио.
Ландай вернулся. - Время прибытия подтверждено, младший капрал. Мы рады, что будущий член Большого Совета приехал с визитом.
- Кортрейр сделал паузу. Его рука на мгновение опустилась, прежде чем он успел взять себя в руки. - Мы сейчас же уезжаем. Конец связи. - Он повесил трубку.
- У меня было слишком мало времени для сканирования. - Чолл сняла наушники.
- Нет необходимости. Афайн прав. Они перехватили сигнал. - Голос Кортрейра надломился. - Он прочистил горло. - Подражание Марвиоту ранит мой голос.
- А как ты думаешь, Кунор, они его перехватили? - Коллан скрестил руки на груди.
- Во-первых, мы не планируем отправляться на эту базу. Они должны были это знать. - Кортрейр опустил уши назад. - Во-вторых, он думал, что придет Марвиот Кунор, и даже глазом не моргнул. Я видел, как люди реагируют на моего брата... как вы все реагировали, когда обнаружили, что я пришел вместо него. Они должны были нагадить в штаны, чтобы услышать, что он был на пути к неожиданному визиту, но...
- Ничего. Я так и думал, что ты этим занимаешься. Коллан стиснул зубы.
- Это не окончательное доказательство, но оно соответствует тому, что мы имеем до сих пор. - Кортрейр повернулся к Афайну. - И если он прав в этом, то может быть прав и во всем остальном. У них может быть оружие, чтобы вывезти базу и вызвать войну, к которой они не готовы.
- Мы должны остановить их. - Коллан стукнул кулаком по ладони. - Это должно было быть легкое задание.
- Есть ещё кое-что. - Кортрейр увел его от остальных. - Когда я готовился к этому заданию, полковник Бейн сказал мне кое-что тревожное. Я не должен ничего говорить, но я считаю, что это имеет отношение к этому заданию.
- В чем дело, Кунор?
- Он сказал, что, по его мнению, в армии есть предатель. Марвиот тоже говорил мне что-то подобное несколько недель назад.
- Я в это не верю. - Коллан потянул себя за уши. - Есть идеи, кто бы это мог быть?
Кортрейр покачал головой. - Но история Афайна, кажется, подтверждает это. Он упомянул кого-то, кого он называл "Босс" в дополнение к Мортейну, лидер этой террористической ячейки... или, возможно, я должен сказать, главарь банды. А может, они повстанцы? Я даже не знаю, как их теперь называть.
- Это становится все лучше и лучше. - Коллан шумно выдохнул. - Думаешь, этот кит знает, куда они направляются?
- Я почти уверен, что это так. - Кортрейр оглянулся через плечо. - Эй, кит!
Афайн подняла глаза от того места, где он был связан. Они натянули ему на голову брезент, чтобы защитить от солнца, и Артис стояла рядом с ним с пистолетом наготове - и чтобы он не пытался убежать, и чтобы жители деревни не напали на него.
Кортрейр подошел к нему. - Он наклонился вперед. - Вы знаете, откуда ваша группа собирается нанести удар?
- Я не знаю сразу, но могу показать его на карте. - Афайн кивнул на восток. - Они атакуют с точки в трех милях от базы на рассвете завтрашнего утра.
- В трех милях от базы... - Коллан погладил себя по подбородку. - Нам придется ехать всю ночь, чтобы добраться туда до рассвета.
- И нам понадобится время, чтобы спасти заложников, - вставал Кортрейр.
- Тогда нам нужно идти. Подготовь всех, Кунор. Мы уезжаем через тридцать минут. - Коллан схватил Афайн за ошейник. - Ты поедешь с нами. - Он толкнул его к джипу.
- Ну ладно, все! - Кортрейр хлопнул в ладоши. - Давай собираться! Мэл, иди и скажи Кириону, чтобы он собрал свое оборудование.
После ухода Мэла Кортрейр прошелся по комнате, повторяя это сообщение всем, кто его не слышал. Только когда они вышли из деревни, Кортрейр понял, что произошло. Коллан отдал ему приказ связаться с остальными членами команды. Он дал ему власть, и это не имело никакого отношения ни к его имени, ни к его брату, ни к чему-либо ещё.
Кортрейр усмехнулся. Аннаис будет так горда, когда услышит об этом.


* * *

На этот раз Кортрейр не заснул. Срочность ситуации давила на него всем своим существом. Вместо этого он изучал ландшафт, наблюдая, как солнце садится позади него и как луна поднимается в небе. Он увидел, как на небе появились звезды, а по далеким дюнам заплясали ночные звери. И он заметил, когда луна зашла и звезды начали исчезать.
- Уже почти рассвело - спросил афайн с заднего сиденья, куда его усадил Артис. Его руки оставались связанными. - Мы уже опоздали.
- Мы ещё не опоздали. - Кортрейр сверился с картой, которую пометил Афайн. - Мы должны остановиться здесь, сержант. Мы же не хотим, чтобы они нас заметили. Отмеченная точка находится на высоте полумили.
Коллан кивнул. Он приказал конвою остановиться. - Кирион. - Он подошел к нему, как только тот вышел из машины. - Ты можешь поразить свою цель отсюда?
Кирион окинул взглядом окрестности.
- Дай мне координаты, и я смогу попасть туда.
- Право. Пойдем со мной. - Коллан подтолкнул Афайна к одному из солдат, как только Артис вытащил его из машины. - И не спускай глаз с этого человека. Если что-то пойдет не так, нам придется винить его.
- Я все тебе рассказала, - Афайн задрожала в объятиях солдата. - Поверь мне, я хочу, чтобы это прекратилось.
- Если ты говоришь правду, то тебе не о чем беспокоиться. - Кортрейр похлопал Афайн по спине.
- Давай посмотрим, с чем мы имеем дело, Кунор. - Коллан поднялся на дюну и посмотрел в бинокль. Кортрейр, Кирион и Артис последовали за ним. - Что ты об этом думаешь, Кирион?
- По-моему, никаких сомнений, что аптечка лежала, больше нет. - Кирион фыркнул через нос. - У них очень много оружия. Таннор мог бы сказать вам, как много, но из того, что я вижу, у них есть достаточно, чтобы сдуть Орантайн с карты.
- Но они не выглядят так, как будто собираются напасть. - Артис посмотрела в свой прицел. - Они выглядят так, словно чего-то ждут.
Кортрейр посмотрел в бинокль. В центре лагеря он заметил палатку с двумя охранниками, расположенными снаружи. Третий сунул туда лисицу. Кортрейр стиснул зубы... возможно, именно там они держали похищенных девушек. Никто не знает, что они с ними делали.
Еще одна лиса, на этот раз одетая в синюю тунику, вышла из соседней палатки. Он подошел к столу, на котором стоял радиоприемник. На нем был натянут брезент. Лис сел за стол, взял трубку и заговорил в неё.
- Мы легко можем догадаться, что они замышляют. - Кортрейр усмехнулся, глядя на фигуру в бинокль. - Они не единственные, кто может перехватить сигнал.
- Хорошая идея. - Коллан поманил к себе Чалла. Как только она поняла, что происходит, её оборудование было установлено в считанные секунды. Они также привели Афайн, чтобы определить, кто говорит.
- А вот и мы. - Чолл нажал на кнопку.
-... отодвиньте атаку, - сказал кто-то по радио.
- Это Мортейн, - сказала Афайн.
- Но почему же? - послышался в ответ скрипучий голос.
Кортрейр навострил уши. Этот голос…
Артис толкнул Афайна. - А это ещё кто?
- Это босс, - сказала Афайн. - Я не знаю, кто это, но Мортейн всегда разговаривает с ним.
- Мы выяснили, что Марвиот Кунор прибудет на базу сегодня в восемь утра, - сказал Мортейн.
- Значит, марвиот? Я никогда об этом не слышал. - Голос фыркнул. - Наверное, поэтому он и послал этого идиота вместо себя на задание.
Кортрейр проигнорировал оскорбление и вместо этого закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Этот голос... он знал его откуда-то... богатое, глубокое качество, которое не могло быть скрыто. Но там была технология интерференции-изменения голоса, возможно…
- Я знаю, что он вам нужен, босс, и думаю, что смогу поймать его для вас, - сказал Мортейн. - Я могу переправить его вам до того, как мы нападем на чужаков, или же я могу забрать его сам. Выбор за вами.
- Поймайте его живым, но не обязательно невредимым, - сказал босс. - Но все же будь осторожен. Он хитрый, жестокий и скользкий.
Кортрейр подавил смешок... безуспешно. Это было отличное описание Марвиота, если он когда-либо слышал его.
- Кстати, я отправлю тебе маленький подарок вместе с Кунором... один из самых женственных. Они даже какие-то... э-э... - в голосе Мортена послышалось отвращение. -... экзотические сорта, которые ты там так любишь.
- Голос хихикнул. - Ты слишком хорошо меня знаешь. - Не задерживайся. Это наш момент.
- Никаких проблем, босс, - сказал Мортейн.
Чолл выключил радио. - Вот тебе и ответ.
- Тогда у нас ещё есть время, - сказал Коллан. - Кунора...
- Одну секунду, сержант. - Кортрейр прижал костяшки пальцев ко лбу. Этот голос... что-то в нем показалось ему знакомым. Если бы только он мог избавиться от этого искажения. - Чолл, у тебя есть такая запись?
- Конечно, - сказал Чолл.
- Проиграй мне все сначала. - Кортрейр навострил уши, когда из динамика донесся голос босса. - Ты можешь стереть этот гравий?
- Конечно. - Чол так и сделала.
- И избавься от этого искажения.
Чалл так и сделал. Голос стал более узнаваемым, но ещё не совсем ясным.
- А теперь немного поднимите тенор и уменьшите бас.
А потом из динамика донесся ясный, как День, голос Бэйна: - Ты слишком хорошо меня знаешь. - Не задерживайся. Это наш момент.
Кортрейр выругался.
- Какого черта? - Коллан снова упал на хвост. - Это и есть полковник.
- Это безумие какое-то! - Артис схватил её за волосы. - Он в самом верхнем эшелоне военных. У него есть доступ к члену Большого Совета.
- А пока он следит за нашими радиоволнами, мы не можем никого предупредить. Проклятье. - Коллан стукнул кулаком по песку.
Кортрейр закусил губу. - Чолл, насколько безопасны текстовые сообщения?
- Текстовые сообщения? - Чалл нахмурила брови.
- Да. - Кортрейр вытащил свой телефон. - Я хочу написать своей жене. Если я смогу передать ей сообщение, она передаст его Марвиоту. Может быть, он сумеет что-нибудь там сделать.
- Я могу сделать это так же надежно, как ты хочешь. - Чолл пожал плечами. - Но у Бэйна есть наша технология дешифровки. С таким же успехом вы могли бы послать ему сообщение.
- Верно, но с какой стати ему беспокоиться, что я отправлю жене личную записку? - Кортрейр набрал сообщение на своем телефоне.
- Привет, Эннэ. У нас был шанс отправить сообщение домой, так что я подумал, что пошлю вам одно. Я так по тебе скучаю. Это задание оказалось совсем не таким, как я ожидал. Это сложнее, чем сражаться с краккеном. Как сказал мне Марвиот несколько недель назад: - игра началась. - Кстати говоря, имя Марвио сопровождает меня повсюду, куда бы я ни пошел. Честно говоря, его репутация-это проклятие моего существования. Береги себя, Ани. Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя.
- Это немного рискованно, Кунор. - Коллан прочел то, что он написал. - А что, если она не знает, что надо отдать его Марвиоту? А что, если он не понимает, что ты пытаешься сказать? Или что если Бэйн перехватит, и он поймет, что ты пытаешься сказать?
- А разве у нас есть выбор? - спросил Кортрейр.
Коллан покачал головой. - Сделай это, Чалл.
Чолл протянула ему руку. - Дай-ка мне телефон. - Она вставила его в свой компьютер. - А вот и мы. Отправлено.
- Хороший. - Коллан посмотрел на часы. - Сейчас уже 5.45. Видимость будет около 5 миль, как только взойдет солнце, так что у нас есть примерно до 7:30, пока они не поймут, что Марвиот не придет. Мы должны вырубить их раньше них самих.
- А как насчет заложников? - Кортрейр пристально посмотрел на лагерь. - Мы не можем допустить, чтобы они попали под перекрестный огонь.
- Я не могу допустить, чтобы они напали на нашу базу, Кунор. Коллан посмотрел ему прямо в глаза. - Но если ты думаешь, что сможешь это сделать, иди и приведи их. Но я не буду откладывать нашу атаку ради тебя. Мы стреляем в 7:15 самое позднее. Если ты не выйдешь к тому времени…
- Я все понимаю. - Кортрейр посмотрел на Артиса. - Есть ли какой-нибудь способ убедить тебя пойти со мной?
- Как будто ты можешь остановить меня. - Артис похлопал её по ружью. - Я умираю от желания действовать.
- Я пойду, - сказал другой солдат.
- Я тоже, - сказал Еще один.
- Я тоже хочу пойти. - Мэл поднял руку.
- Я был бы счастлив, если бы ты была со мной, - сказал Кортрейр.
- А, нет. - Между ними стоял Артис. - Оставайся здесь, где безопасно, Мэл.
- Он нам ещё понадобится, Артис. - Кортрейр усмехнулся. - Он может входить и выходить откуда угодно, помнишь?
- Тьфу. Хорошо. Но если с ним что-нибудь случится... - Артис ткнул Кортрэра в шею острым ногтем. - Я всажу лазер тебе в горло.
- Вполне справедливо. - Кортрейр потер шею. - Пошли отсюда.

* * *

Кортрейр метался от тени к тени, задерживаясь достаточно долго, чтобы Мэл подал остальным сигнал следовать за ним. Кортрейр покачал головой и нырнул в тень сбоку от палатки. Хотя он старался не сводить глаз с Мэла, солдат обладал удивительной способностью исчезать на заднем плане. Даже сейчас Кортрейр терял его среди теней. Он откинулся на спинку стула и ждал, вглядываясь в темноту в поисках любого движения со стороны Мэла или врага.
До его ушей донесся щелчок - сигнал мала. Кортрейр всматривался в его сторону, пока не увидел силуэт Мэла. Мэл поднял руку, чтобы команда остановилась, и бросился исследовать палатку, в которой, как подозревал Кортрейр, они держали девочек.
Кортрейр скорчился в своем укрытии. Позади него Артис и остальные наблюдали за его спиной. Он затаил дыхание и старался не шевелиться. В этом лагере не было хороших укрытий. Если враг искал в нужном месте…
Легкий щелчок донесся до ушей Кортрэра. Снова появился Мэл. Он сделал знак рукой, чтобы показать, что эта палатка действительно была целью. Кортрейр кивнул. Он сделал знак Мэлу, чтобы тот подождал. Затем он повернулся к Артису. Он кивнул, и она кивнула в ответ. Вместе они подползли к самому входу в палатку, где стояли на страже двое врагов.
Кортрейр сосчитал на пальцах... три... два... один…
Он набросился на первого охранника и ударил его винтовкой по затылку. Артис взялся за другую. Она так резко дернула его голову в сторону, что Кортрейр услышал хруст. Он упал со сломанной шеей.
Кортрейр поморщился, но увидел логику в её действиях. В конце концов, он должен был что-то сделать, чтобы справиться со своим бессознательным охранником. Он связал парню руки, раздел его до нижнего белья и привязал к одному из столбов палатки.
Сделав это, он присоединился к Артису, где прятался Мэл.
- Мэл, оставайся в укрытии и наблюдай. Предупредите нас, если кто-то придет. - Кортрейр использовал ручные сигналы остальным членам команды, чтобы последовать примеру Мэла. - Когда мы отправим девочек, проследи, чтобы ты и остальные отвезли их в безопасное место.
- Понятно, - сказал Мэл.
Кортрейр и Артис переглянулись и проскользнули в палатку.
Девять девочек - шесть лисиц, один койот, сервал и ящерица-спали на полу палатки. Они прижались друг к другу, дрожа, хотя воздух не был холодным. Но одна из них, лисица, сидела в глубине палатки, совершенно проснувшись. Её глаза расширились, когда она увидела их. Она открыла рот, чтобы закричать.
- ТСС! - Кортрейр приложил палец к губам. - Мы здесь, чтобы спасти тебя. Мы же военные.
Девушка держала рот открытым, готовая закричать. Но её глаза блуждали по ним.
Кортрейр огляделся по сторонам. - Ты не поможешь мне тихонько разбудить твоих друзей? Мы собираемся взорвать это место, и нам нужно вытащить тебя до того, как это произойдет.
- Я... кажется, я уже где-то видел твое лицо... может быть, по телевизору. - Лисица прищурилась в тусклом свете. Её глаза блуждали по бейджу с его именем. - Кунор? Вы Марвиот Кунор?
Кортрейр покачал головой. - Это мой брат.
- Значит, вы... Кортрейр?
Кортрейр кивнул.
- Я видел по телевизору, как вы с братом пели на фестивале "серебряный полумесяц". - На её губах появилась улыбка. - Они действительно послали тебя спасти нас?
- Успокойся и двигайся дальше. - Артис остановилась у входа. Она выглянула наружу. Солнце уже начинает всходить.
Кортрейр приложил палец к губам. - Нам нужно поторопиться. - Он потянулся к ближайшей к нему девушке. - Помочь мне.
Лисица встряхнула молодого сервала, стоявшего рядом с ней. - Меня зовут Кайра.
- Приятно познакомиться. - Кортрейр положил руку на рот одной из лисиц. Она резко открыла глаза. Она брыкалась и кричала приглушенным голосом.
- Все нормально. Все в порядке, Алена. - Кира положила руку на плечо лисицы. - Он собирается нам помочь.
Алэйна перевела взгляд с Кортрейра на Кайру. Её дыхание было прерывистым, но она перестала сопротивляться. Кортрейр отослал её из палатки, где Мэл схватил её и утащил в темноту. Он отослал её к другому члену их команды, который увез её в безопасное место. Они повторили этот процесс с каждой из девушек.
- Если не считать Кайры, это последняя. - Артис послал в темноту ещё одну девушку.
- Пойдем, Кайра. - Кортрейр взял её за руку. - Это время, чтобы получить вас...
Щелчок. Кортрейр замер.
- У нас неприятности. - Артис нырнул в палатку. - Один из врагов находится снаружи. Вот дерьмо! Надеюсь, он этого не видит...
- Эй! - послышался голос снаружи. - Это одна из девушек!
Артис выругался. Она выскочила из палатки и открыла огонь.
- Пошли отсюда. - Кортрейр вытащил оттуда Кайру. Артис последовал за ним, поливая врага лазерным огнем.
- Враг вторгся в лагерь! - сказал один из врагов.
- Вот они, - сказал другой.
Они сошлись на Кортрейре и Артисе. До его ушей донесся легкий щелчок. Кортрейр обернулся и увидел Мэла, выглядывающего из-за одной из палаток. - Он поманил к себе Кортрейра.
- Беги! Беги и не останавливайся! - Кортрейр повернул Каиру в сторону Мэла. - Мы прикроем тебя.
Кайра бежала, прикрывая голову руками. Она проскочила между двумя мужчинами, которые изменили направление движения, чтобы схватить ее. Кортрейр застрелил их прямо на месте. Мэл схватил её за руку и побежал, исчезая в сгущающихся тенях.
- Стоять!
Кортрейр оглянулся назад. Враг уже приблизился к ним. Артис подняла руки вверх.
- Брось оружие.
Кортрейр повернулся и бросил пистолет на землю. Затем он сбросил с плеч винтовку, которую нес. Один из врагов подобрал их оружие. Его взгляд упал на именной жетон Кортрейра.
- Ну... ну... посмотри сюда. - Он обернулся. - Эй, Морт! Мы нашли Кунора!
- Неужели это так? Лис, которого Кортрейр видел в бинокль, шагнул вперед. Он был выше остальных, с оранжевой шерстью и белокурыми волосами, выцветшими до рыжих краев. У него был шрам поперек губ. В руках он держал винтовку, а к бедру был пристегнут нож. - Ты подлый, маленький ублюдок. Я должен был догадаться, что ты выкинешь что-то вроде... подожди. Ты же не Марвиот. А ты кто такой, черт возьми?
- Рядовой 3-го класса Кортрейр Кунор. Почему? - Он ухмыльнулся. - Вы ждали кого-то другого?
- Прорычал Мортен. Он так сильно ударил Кортрейра, что у того закружилась голова.
- И что, черт возьми, я теперь должен сказать боссу? - Мортен щелкнул языком. - Убить их.
Один из его последователей прицелился. - Пока, подонок и друг Кунора.
- Прошипел Кортрейр на одном дыхании. Бедная Анна. Что она скажет, когда услышит, что его застрелили в пустыне далеко от дома? Нет, он не мог позволить этому закончиться здесь. Он должен был как-то вернуться к ней. Он должен был... -
Вспышка света ослепила их. В южной части лагеря прогремел взрыв. Земля грохотала под ними, и огонь и дым поднимались в воздух.
- Что это было? - Лис, собиравшийся стрелять, опустил ружье. - Бомбы?
- Военные атакуют, - крикнул другой.
Кортрейр взглянул на Артиса, и тот кивнул. Он прыгнул на того, у кого был пистолет, повалив его на землю. Он схватил его, перекатился на колени и выстрелил. Артис толкнул локтем другого в лицо, выхватил у него оружие и выстрелил в него. Она открыла огонь по остальным.
- Да ладно тебе, Артис. - Кортрейр пронесся мимо неё. - Мы должны выбраться отсюда.
Еще один взрыв сотряс воздух. Этот был гораздо ближе. Он сбивал с ног находившихся поблизости людей и сотрясал разбросанную по лагерю технику. Кортрейр прикрылся рукой от сильного жара.
- Я иду прямо за тобой. - Крикнул Артис, перекрывая шум. - Я - тьфу! - Она упала.
- Артис? - Кортрейр повернулся к ней. Она упала ничком на пол. Кровь сочилась у неё между лопаток.
- О нет! - Кортрейр опустился на колени рядом с ней. Он прижал ладонь к ране и другой рукой нащупал пульс. Он нашел одну из них. - Я должен заставить тебя помочь.
- Подумай о себе, Кунор! - Мортейн навис над ним. - Тебе понадобится гораздо больше помощи, чем ей.
Кортрейр зарычал и выстрелил. Пули попали в грудь, голову, ноги и руки Мортена, но... ничего не произошло. Мортен со смехом откинул голову назад.
- Тебе это нравится? - Мортен протянул к нему руки. - Технология аутсайдеров... сводит на нет все лазерное оружие. Это намного лучше, чем тот слабый бронежилет Expermians есть.
- Значит, это правда. - Кортрейр позволил своему носу вспыхнуть. - Вы торгуете с чужаками за оружие!
Мортейн фыркнул. - Когда-нибудь я уничтожу их всех. Но в то же время, я использую их для всего, что у них есть.
- И это дает вам право предать Эксермию?
- Предать их? - У Мортена шерсть встала дыбом. - Если кто и предал Expermia, так это семья Кунор!
- Ну и что же?
- Впервые за много веков правительство послало своих граждан-экспертов в чужую страну для ‘культурного просвещёния"! Мортен расхаживал перед Кортрейром, вцепившись ему в волосы. - Они даже послали Каралайну Дюкум, единственный шанс для Серебряного Лиса, который мы когда-либо получим!
- Нам нужно понять чужаков, если мы вообще собираемся это делать...
- И правительство ведет с ними переговоры! - Продолжал Мортен. - Посылаю послов. - Он направил пистолет на Кортрейра. - Вы отправились туда в качестве одного из их телохранителей.
- Да, и я горжусь этим. - Кортрейр пристально посмотрел на него. - Я тоже не люблю чужаков, но я делаю свою работу, чтобы поддержать честь Expermia. Но у вас... у вас могут быть проблемы с моей семьей, но как вы смеете отнимать жизни гражданских лиц Expermian? Как ты посмел напасть на наших храбрых лис и лисиц, которые рисковали своими жизнями ради тебя? Ты хуже любого чужака, Мортейн. Ты всего лишь грязный, гнилой предатель!
- Вот именно. - Мортен ухмыльнулся Кортреру. Кортрейр услышал, как он выстрелил. - Я собираюсь наслаждаться этим. Это начало конца рода Куноров. Скажи "до свидания".
Кортрейр сжал в руке горсть песка. Он знал, что это плохая идея - какой эксперт, выросший в пустыне, не знает, как защитить свои глаза в бою? Но он был в отчаянии. Он швырнул песок в лицо Мортейну.
Мортейн просто закрыл глаза. Когда он открыл их, то поднял бровь. - Неужели? И это все, что у тебя есть?
- Я был в отчаянии. Но я думаю, что это имело некоторое применение. - Кортрейр бросился на Мортена. Мортейн нажал на спусковой крючок. Мимо Кортрера просвистели лазеры. Он почувствовал острую боль в руке, ноге и боку, прежде чем повалил Мортена на землю. Кортрейр бил его снова и снова. - Прорычал Мортен. Он схватил Кортрэра за плечо и отшвырнул в сторону. Кортрейр обхватил ногами Мортена, чтобы тот не разлучился с ним. Только... его левая нога чувствовала себя странно и не реагировала.
Сейчас нет времени думать об этом. Кортрейр выхватил нож из бедра Мортена и вонзил ему в шею. Из раны хлынула кровь. Мортен рухнул на землю, содрогнулся и затих.
- Полагаю, твои модные технологии аутсайдеров не могут защитить от этого. - Кортрейр плюнул в него.
Еще один взрыв сотряс землю. Вторичные взрывы сотрясли воздух и превратились в огненный шар, который вспыхнул в небе.
- Кирион, должно быть, попал в тайник с оружием. Я должен вытащить Артиса отсюда. Кортрейр повернулся к тому месту, где она лежала. Он попытался подойти к ней, но у него подкосились ноги. - Он опустился на колени. Какая-то липкая субстанция пропитала его форменную ногу. Он прижал к нему руку и внимательно осмотрел. Кровь. Он посмотрел на свою руку и бок. Его униформа пропиталась кровью. - Вот дерьмо! - Он посмотрел на неподвижную фигуру Артиса.
- Киллай! - Перед ними появился Мэл. Он опустился рядом с Артисом. - О, нет. - Нет! Киллай!
- Мэл? - Кортрейр стиснул зубы. Теперь же, когда он понял, что ранен, боль усилилась. - Что ты здесь делаешь?
- Моя сестра. Она не была учтена, и я-о, дерьмо! - Мэл бросился к нему. - Только не ты тоже.
- Послушай, Мэл. Артис жив. Но мы должны доставить её в больницу на базе. - Кортрейр попытался встать, но безуспешно.
- Нам нужно отвезти вас обоих в больницу! - Мэл заговорил в рацию у своего бедра. - Я их нашел. Нам нужен медик. Они оба внизу.
Кортрейр пошатнулся на четвереньках, прежде чем рухнуть на землю. В голове у него было как-то странно... кружилась голова. Его глаза медленно закрылись. - Нет, Нет... ты не можешь заснуть здесь, Кортрейр. - Он покачал головой и хлопнул себя по щекам. - Ты должен вернуться домой к Ани. Ты же обещал.
- Успокойся, Кунор. Пожалуйста. - Мэл притянул его поближе к Артису. - Помощь уже в пути.
Кортрейр крепко зажмурился. Он должен был сосредоточиться... сконцентрироваться. Он не мог позволить образу Аннаис исчезнуть из его головы. Он должен был оставаться бодрствующим, чтобы вернуться к ней. Ну же, Кортрейр. Бодрствовать…

* * *

Кортрейр открыл глаза и увидел потолок больничной палаты. - Он вздохнул. Он уже начинал ненавидеть этот вид. Его доставили сюда сразу же после того, как Коллан и Мэл пришли забрать его и Артиса из зоны огня. Кортрейр боролся за то, чтобы оставаться в сознании все время, пока его не положили под анестезию, чтобы прижечь его раны. С момента пробуждения Кортрейр был облечен этим мягким взглядом. Он прикрыл глаза рукой и застонал. Белый, белый-везде. Белый стол, белые занавески, белые простыни, даже белые цветы в его комнате. Слишком много белого.
- Парень, ты здорово провалил это задание.
Кортрейр убрал руку от глаз. - Марвиот? - Он отвернулся в сторону.
Марвиот сидел у его кровати, задрав нос кверху. - Это должно было быть просто: войти, разбомбить лагерь террористов, вернуться домой и хвастаться этим на любом новостном канале, который будет слушать. - Он скрестил руки на груди. - Но вы превратили все это в сплошные песни и пляски - не дав вашему сержанту стереть с лица земли гражданскую деревню, спасти базу, спасти похищенных девочек, уничтожить террористов, которых я пытаюсь выследить уже много лет, а они, оказывается, вовсе не террористы, и разоблачить лидера, которого я пытаюсь найти уже несколько недель. - Он ухмыльнулся. - Отличная работа.
- Значит, это сработало. - Кортрейр просиял. - Эннэ передала тебе сообщение?
- Да. - Марвиот презрительно фыркнул. - Девушка позвонила мне в панике. Я ничего не понимал, пока она не упомянула о краккене.’ Когда она передала мне сообщение, и я понял, что ты пытаешься сказать, я не мог в это поверить. Кстати ‘ "проклятие моего существования"? Это лучшее, что ты можешь придумать?
Кортрейр пожал плечами. - Я был под давлением.
- Благодаря тебе я добрался до Бейна прежде, чем он успел что-либо предпринять. - Марвио дернул ушами. - Я слышал историю о том, как ты догадался об этом от Чалла. Я должен сказать, что у тебя хороший слух. Я бы не смог узнать его голос по этой записи.
- Вот так он и говорил. - Кортрейр вцепился в край простыни. - Это очень характерно.
- Вы не поверите, что мы нашли в его доме. - Марвиот стиснул зубы. - У него были девушки из предыдущих террористических лагерей, которые мы уничтожили, запертые в его подвале. И будет проведено расследование, чтобы выяснить, действительно ли это были лагеря террористов. - Он выругался. - Он всех нас одурачил. Ну, большинство из нас. - Он улыбнулся Кортреру. - Когда ты отсюда выйдешь?
- Еще несколько дней или около того. - Кортрейр откинул голову на подушку. - Мне не терпится вернуться домой. Я скучаю по Анне. Ну и как у неё дела? Ты рассказал ей о моих травмах?
- Мне пришлось это сделать. - Марвиот высморкался через нос. - С тех пор как ты послал ей это сообщение, она не переставала ныть о тебе. И когда её брат вернулся домой, а тебя не было с командой…
- Бедная Ани “…
- Бедная Ани? Бедный я. - Марвиот вздернул нос. - Мне пришлось с ней смириться...
- О чем ты говоришь? Я уже устал ждать. - Крикнул женский голос из холла. - Там мой муж, и я собираюсь его увидеть.
Марвиот прищурился. - Кстати говоря... …
Кортрейр вскочил в постели. - Аннаис здесь? - Он поморщился и схватился за руку.
- И громко там, куда я её поведу. - Марвиот тяжело поднялся со стула. Он подошел к двери и открыл ее.
- Голос Анны ворвался в комнату, как товарный поезд. - Я вовсе не воюю, это ты воюешь! Убери от меня свои руки!
- Эй! Марвиот заговорил голосом, который, хотя и негромко, прорезал всю суматоху: - Её место здесь. - Впусти ее.
- Совершенно верно, - сказала Анна, и Кортрейр представил себе высокомерную улыбку на её лице. - Руки прочь! И вообще, что это за человек, который поднимает руку на беременную женщину? - Она вошла с высоко поднятым носом. Но когда её взгляд упал на Кортрейра, весь её вызов растаял. - О, Кортрейр! - Она зажала рот руками.
- Эннаис! - Кортрейр протянул к ней руки.
- Кортрейр! - Она бросилась к нему, упала сверху и обняла его. Он поморщился от боли, но не оттолкнул ее.
- Мы уезжаем через десять минут, Аннаис. Больше нет. Я отвезу тебя обратно в город, и у меня есть график, который нужно соблюдать. - Марвиот вышел, не сказав больше ни слова.
- Я так волновалась за тебя, Кортрейр. - Аннаис рыдал в своем больничном халате. - Я боялась, что потеряла тебя.
- Я так по тебе скучала. - Кортрейр вдохнул её запах. Он заполнил его ноздри и заставил почувствовать себя как дома. - Пока меня не было, я только о тебе и думал.
- Мой брат сказал мне, что ты здесь. Он подвез меня, но они не позволили мне приехать к вам, пока не приехал Марвиот. - Аннаис вцепилась в него изо всех сил. - А что бы я делала, если бы ты не вернулся домой?
- Я в полном порядке, Эннэ. Кортрейр держал ее, не обращая внимания на боль в руке, боку и ноге.
- Ты не в порядке! - Аннаис отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. - Смотреть на тебя. Ты лежишь на больничной койке с бинтами по всему телу. Ты же чуть не умер! - Слезы катились по её лицу.
- Не плачь. - Кортрейр вытер слезы с её щек. - Я никогда не смогу покинуть тебя. Как там ребенок? - Он положил руку ей на живот. Он почувствовал, как шишка уперлась ему в руку. - Он или она по-прежнему так же активен, как и раньше.
Аннаис вытерла слезы.
- С ними все в порядке, Кортрейр.
- Я так рад.
Анна-Ева усмехнулась.
- И все же намеки идут прямо у тебя над головой.
- О чем ты говоришь?
- Не сердись, ладно? - Аннаис взяла со стола салфетку и высморкалась. - Я просмотрел гендерный отчет.
- Я думал, что мы будем ждать.
- Я ничего не могла поделать и рада, что посмотрела. У нас был бы большой сюрприз, если бы мы сделали это всю дорогу до доставки, не зная.
- Не зная чего? - О чем ты вообще говоришь?
- У нас будут мальчики... близнецы, Кортрейр.
Кортрейр пристально посмотрел на неё. - Погодите, их двое?
Анна-Ева кивнула.
- Близнецы... - Кортрейр откинул голову на подушку. - Близнецы. - Он провел рукой по волосам. Из него вырвался смешок. - Близнецы! - Эни! - Он притянул её к себе и поцеловал, прямо в губы. Прошло уже много времени с тех пор, как он делал это в последний раз. Он уже забыл, какими мягкими были её губы, хотя они и были немного потрескавшимися. Он провел руками вниз по её спине и основанию хвоста. Её изгибы под его руками были гладкими и естественными.
- Вау. - Сказала Эннэ, когда он отпустил ее. - Ты никогда раньше так меня не целовал.
- А тебя... это беспокоит?
Анна-Ева покачала головой. - Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы ты делал это почаще.
- Тогда твое желание для меня закон. - Кортрейр крепко прижал её к себе. - С этого момента я буду делать все, что смогу.
- Кортрейр... ты” - Анна пригладила волосы.
- Остановить тех. - Кортрейр схватил её за руку. - Почему ты всегда так возишься со своими волосами?
- О! - Аннаис опустила уши. - Ну ты знаешь... без причины... нервная привычка.
- Ани. - Кортрейр посмотрел ей прямо в глаза.
- Она вздохнула через нос. - Это... это так грязно все время. - Она пригладила волосы. - Моя мать часто говорила мне, что я никогда не стану держать мужчину, если у меня будут растрепаны волосы. Я стараюсь держать его в чистоте, но…
- Ани, тебе не нужно об этом беспокоиться. Мне нравятся твои легкомысленные волосы такими, какие они есть. - Кортрейр провел рукой по её волосам. - Концы выглядят как розовые полумесяцы.
Эннэ посмотрела на него. - Неужели?
- Это одна из тех вещёй, которые я люблю в тебе. Так что хватит с этим возиться, ладно?
- Ты такой милый, Кортрейр.
- Приехать сюда. - Кортрейр притянул её к себе и снова поцеловал.
- Нам пора идти, Эннэис. - Вмешался марвиот. - Мы должны - о, правда? Неужели вы двое не можете хотя бы подождать, пока не вернетесь домой? Это больница, а не какой-то захудалый мотель. Имейте некоторую сдержанность.
- Нет, нет, нет. Больше никакой сдержанности. Кортрейр посмотрел Анне прямо в глаза. - Я никогда больше не отпущу ее.
Эннэ хихикнула.
- Это очень мило. - Марвиот закатил глаза. - Тебе придется отпустить её хотя бы ненадолго, Кортрейр. Пойдем, Эннэ. - Я уже ухожу.
- В порядке. - Аннаис встала, потирая живот. - Приезжай скорее домой, Кортрейр.
- Ты и оглянуться не успеешь, как я уже буду дома.
Аннаис поцеловала его в висок и провела рукой по лицу, прежде чем направиться к двери. Она остановилась перед Марвиотом. - Спасибо, что впустил меня сюда, Марвиот.
- Я сделал это не для тебя. - Марвио улыбнулся Кортреру. - Я сделал это для своего брата. - Он подмигнул Кортрейру и вышел вслед за ней. Дверь закрылась.
Кортрейр откинул голову на подушку. Воображать. Мальчики... близнецы. Теперь у него была ещё одна причина поторопиться и поправиться. Кроме того, ему придется помочь переделать дом, чтобы освободить место для ещё одного ребенка. - Он ухмыльнулся. Ему не терпелось вернуться домой.

* * *

Нога кортрера ныла от боли, но он встряхнул ее, входя в здание Капитолия. - Он сделал глубокий вдох. Она пахла и выглядела так же, как и в прошлый раз, когда он пришел сюда. С улыбкой, озарившей его лицо, Кортрейр направился через вестибюль к лифтам.
- Рядовой Кунор! - Раздался голос из дальнего конца коридора.
- Ты имеешь в виду меня или моего брата? Кортрейр обернулся, чтобы посмотреть, кто к нему обращается.
- Ты, конечно. - Мэл подошел к нему.
- Мэл! - Рад тебя видеть. - Кортрейр заметил его знак отличия. - О, Теперь ты капрал! - Он отдал честь.
- Что ты там делаешь? - Мэл шлепнул его по руке в воздухе.
- Ты заслужил это после того, что сделал для Артиса и меня. - Кортрейр положил руку на плечо Мэла. - Это было очень смело с твоей стороны-вернуться на поле боя и искать нас. Кстати, как она поживает?
- С ней все в порядке. - Мэл усмехнулся. - Она вернулась сюда быстрее, чем ты.
- Я тоже уверена, что она не даст мне забыть об этом. - Хмыкнул Кортрейр.
- Что ты здесь делаешь? Я думал, ты не вернешься на дежурство до следующей недели.
- Я больше не мог сидеть спокойно. - Кортрейр улыбнулся ему. - Три недели-это слишком долго, чтобы оставаться на одном месте. У меня были кое-какие документы, которые я хотел подать, так что…
- Как всегда, преуспеваешь. По крайней мере, так сказала бы моя сестра. Кстати, у меня есть послание от Великого советника. Она хочет тебя видеть. Марвиот попросил меня доставить его к тебе домой, но раз уж ты здесь... - Мэл протянул ему записку.
Кортрейр взял записку. Его желудок сжался. - О, замечательно.
- Разве приглашение посетить великого советника не должно быть хорошей вещью?
- Ну... это... это семейный вопрос. - Кортрейр ухмыльнулся. - Спасибо, что дала мне это, Мэл. - Он отдал честь.
- Прекрати это! - Мэл шлепнул его по руке в воздухе. - Кроме того, ты скоро ко мне присоединишься. Вот увидишь. - Он зашагал по коридору, помахав рукой через плечо.
Кортрейр смотрел ему вслед.
- Ну, знаешь, кое-что, Мэл. Я думаю, что ты прав. Я не позволю никому остановить меня. - Он внимательно изучил записку. - Даже ты, Граммай... или, скорее, госпожа Великий советник. - Он продолжил свой путь к лифтам. Как только он оформит документы, он пойдет к ней. Хотя, честно говоря, он мог бы подумать о десяти других вещах, которые предпочел бы сделать в этот день, и восемь из них касались Аннаис.

* * *

Кортрейр заглянул в кабинет главного советника.
- Вы хотели меня видеть, мэм?
- Да, входите, Кортрейр. - Великая советница стояла спиной к двери.
Вошел Кортрейр. - Он отдал честь.
Женщина из Большого Совета повернулась к нему лицом. - Кортрейр, я... почему вы отдаете мне честь?
- Учитывая нашу последнюю встречу, Миссис Великий советник, я не знал, как подойти к вам.
- Госпожа Великий советник... - она усмехнулась про себя. - Зовите меня Граммай, Кортрейр. - Она заняла свое место.
- Но ты же сказал......
- Это было раньше. - Великий советник подперла подбородок руками. - Она тяжело вздохнула. - Я старая глупая лисица, Кортрейр. Воистину, воистину так оно и есть. Когда я услышал, что вы остановили свою команду от уничтожения этого поселения, я гордился вами. Когда я услышала, что это вы разоблачили Бэйна, я была потрясена. Но когда я услышал, что ты лежишь в больнице при смерти... я... я был в ужасе. - Она долго смотрела на свой письменный стол. - Все, о чем я мог думать, это как я мог потерять своего внука. Я проплакала несколько дней. - Она вытерла глаза. - Честно говоря, я и не знала, что так сильно тебя люблю.
- Я тоже, - сказал Кортрейр. - Ты никогда этого особо не показывал.
- Как я уже сказала, Я старая глупая лисица. - Великая советница склонила голову. - Простите меня, Кортрейр. Я так рада, что ты в порядке.
Кортрейр улыбнулся ей. - Я с радостью прощу тебя, Граммай.
Великий советник фыркнула через нос.
- Ты совсем не такой, как Марвиот или я. Мы бы вечно держали друг на друга обиду. - Она открыла ящик своего стола.
- А какой смысл таить обиду?
- Наверное, власть. - Великая советница достала папку. - Вы будете рады узнать, что военный совет проголосовал за повторное рассмотрение Вашего заявления о повышении, капрал. Поздравления.
- Это замечательно, Граммай, но... - Кортрейр поднял лист бумаги, который держал в руках. - Я пришел сюда сегодня, чтобы подать заявление на изменение фамилии военного.
Великая советница нахмурила брови. - Изменение имени? Кортрейр, это для военных женщин, которые выходят замуж и хотят изменить свою фамилию.
- Ничто не говорит о том, что человек не может подать документы. - Кортрейр ткнул большим пальцем через плечо. - Я только что закончил. Там есть штамп и все такое. Теперь я официально частный Кортрейр, так что боюсь, что повышение больше не будет действовать.
- Так что позволь мне сказать прямо. - Великая советница выпрямилась в своем кресле. - Ты больше не хочешь, чтобы тебя знал Кунор?
- Нет, по крайней мере, в моей военной карьере.
- Cortraire…
- Граммай, твои взгляды на имя Кунора и на то, как я себя веду, совершенно различны. Мы бы только продолжали бодаться головами. - Кортрейр держал руки за спиной. - Кроме того, я решил, что не хочу получать повышение или получать особое отношение из-за моего имени. Я хочу их заработать. И когда я все же сделаю это здесь - А я сделаю это здесь, Граммай, - я хочу использовать свое влияние, чтобы изменить некоторые вещи.
Член Большого Совета внимательно посмотрела ему в лицо. Она крепко сжала губы. - Я признаю одно: вы более популярны среди простых людей, чем Марвиот или я. - Она сделала глубокий вдох. - Вы всё ещё будете хранить имя Кунор для юридических документов и чего-нибудь ещё, кроме военных?
- Конечно. Я люблю свою семью. Я не хочу оставлять его позади.
- Тогда я позволю тебе это.
- Спасибо.
- И все же я думаю, что ты получишь повышение, Кортрейр. - Великая советница встала. - То, что ты сделал, когда спас тех людей и спас тех девушек... и меня... это самое меньшее, что мы можем сделать. - Её усы напряглись. - Даже если ты и спас чужаков в этом процессе.
- Спасибо тебе, Граммай.
- Кстати, мои поздравления. - Великий советник улыбнулась ему. - Я слышал, что у тебя будут близнецы.
- Да, оба мальчика.
- Близнецы... - Великая советница обратила свое внимание на стену, на которой было вырезано изображение лисы и лисицы, держащихся за руки и танцующих. - Похоже, Аня и Гортан действительно положили на тебя глаз.
Кортрейр повернулся к каньону. Аня и Гортан, богиня Экспермии и бог смерти, вместе правили подземным миром. Говорили, что если человек был близок к смерти, но выжил, то это потому, что Аня сжалилась над ним и отослала прочь от врат смерти и обратно в мир живых. Кроме того, поскольку Аня и Гортан были близнецами, все многоплодные беременности были знаком благословения богов.
- Может, и так. По крайней мере... - Кортрейр схватился за грудь. По какой-то причине ему стало тесно. -... иногда мне кажется, что на меня кто-то положил глаз.
- Ну тогда. - Великий советник повернулась к нему. - Вернемся к тебе домой. Отдохни немного, и поправляйся скорее, Кортрейр.
- Да, Грамматай. - Кортрейр повернулся, чтобы уйти. Но прежде чем это сделать, он перегнулся через стол и поцеловал бабушку в щеку.
- О! - Великий советник коснулся её щеки. - Никто не делал этого со мной с тех пор, как был жив твой дед.
- Надеюсь, я не переступил своих границ.
- Она покачала головой. - Это был приятный сюрприз.
Кортрейр слегка поклонился и вышел из комнаты. Он вернулся в вестибюль с улыбкой на лице. Пора возвращаться домой вместе с Анной.

* * *

- Мне все равно, что ты должен делать!
Кортрейр вышел из лифта, и в вестибюле раздался громкий голос Анне: Она стояла у стойки портье, ощетинив хвост.
Секретарша в приемной поправила ему бакенбарды. - Мэм, мне нужно, чтобы вы успокоились...
- Не говори мне, чтобы я успокоился! Мой муж мог бы лежать на полу, истекая кровью из открытых ран. - Она ткнула секретаршу пальцем в грудь. - Найди его сейчас же!
- Эни, что ты здесь делаешь? - К ней подошел Кортрейр. - Я думал, ты будешь ждать меня в машине.
- Кортрейр. - Аннаис резко обернулась. - Ты так долго не приходил, что я уже думала, с тобой что-то случилось. Мне не следовало выпускать тебя из дома. Вы можете чувствовать себя лучше, но вы ещё не исцелились. Ваши раны могли бы снова открыться или...
- Ладно, ладно, Ани. - Кортрейр поднял руки. - Но ты же не можешь угрожать людям, чтобы добиться своего.
- Я понял, что когда у тебя нет имени, чтобы поддержать тебя, ты должен быть жестким. - Аннаис скрестила руки на груди.
- Ани. - Кортрейр отклонил назад свои уши.
- Возможно, я действительно зашел слишком далеко. - Анна-Ева улыбнулась секретарше. - Сожалеть об этом. Я беспокоилась за него. - Она указала на свой живот. - Во всем виноваты гормоны беременности.
Секретарша кивнула и ухмыльнулась. Кортрейр закатил глаза. Эта история распространится по всей базе. Он не собирался выслушивать её до конца, когда вернется к своим обязанностям на следующей неделе.
- Но ты должен быть в постели, Кортрейр. - Анна-Ева указала на дверь. - Иди к машине. Пойдем.
- Я сдамся, раз уж ты такая милая медсестра. - Кортрейр поцеловал её за ушами.
- Кортрейр. - Эннаис ударила его кулаком. - Ты стала такой резвой с тех пор, как вернулась.
- Жизнь слишком коротка, чтобы сдерживаться. - Он оперся на неё, делая вид, что ему нужна её помощь, чтобы идти.
Аннаис вывела его из здания и повела по дорожке, ведущей к дому. Кончики её волос щекотали ему нос.
Кортрейр улыбнулся. Возможно, это и не был идеальный образ жизни для Кунора, но он принадлежал ему. И он наслаждался каждой её минутой.



Революции, по-видимому, являются регулярной частью истории. На протяжении тысячелетий этнические компоненты страны, предположительно единого народа, восставали против того, чтобы стать своей собственной нацией, обрести свою собственную независимость.
Но что, если успешная новая нация снова разделится? Если у его народов будет новая революция? А что происходит с прежней дружбой?



близкий нам

автор: MikasiWolf


Айла смеялась, когда он гнался за Ленски, а Росомаха заставляла его спотыкаться, когда он преследовал черно-полосатого барсука. Ленски перепрыгнул через качели перед ним, и это было все, что требовалось Айле для получения преимущества. Упершись лапой в центральную балку, Росомаха прыгнула, все четыре лапы нашли барсука, когда он приземлился. Ленски спотыкался и извивался, но лишь для того, чтобы рухнуть в клубок меха, когда вес и сила Айлы торжествовали победу. Он взвизгнул, когда Айла безжалостно ткнула его в живот тупыми изношенными когтями. Двое подростков лежали на резиновой обивке детской площадки, их животы тяжело вздымались.
- Хорошая техника, - хихикнул Ленски. Для крупного парня Росомаха была довольно проворна в своем роде.
- Старый трюк с Росомахой, - гордо сказала Айла. - Его голос был подчеркнут чекистским уклоном. - Прыгай с высоты и приземляйся на свою цель. Помогали нам много раз, когда наши предки воевали с Остравами. - Его короткие уши дернулись, когда он услышал отдаленный звон колокольчика. - Эй, хочешь немного мороженого?
Барсук сел и отряхнул грязь с шерсти и одежды. - Конечно. Кстати, меня зовут Ленски. Ленски Шмандер. - Он протянул мне покрытую черным мехом лапу.
- Айла Ракович, - ответила Росомаха с клыкастой усмешкой, заключая Ленски в объятия. Ленски широко раскрыл глаза, почувствовав вокруг себя лапы совершенно незнакомого человека. - Традиционное чекистское приветствие. Надеюсь, ты не против? Айла с улыбкой приподнял брови и встал.
- Нет, не знаю, - ответил Ленски, на мгновение задумавшись, что сказали бы его родители, если бы увидели. Он принял лапу Айлы и потянул его вверх.


* * *

- Так в какую же школу ты ходишь? - спросила Айла, когда два волчонка сунули морды в чашки с мороженым. - Никогда раньше не видел тебя здесь.
Росомаха была коренастой для своего десятилетнего возраста, крупнее большинства других чекистских собратьев. Его мех был удивительно ухожен для Росомахи, хотя несколько прядей все равно торчали наружу, как бы сильно он их ни приглаживал. С другой стороны, мех Ленски был безукоризненно гладким и чистым, а слабый запах предполагал использование мехового кондиционера.
- Младшая школа Джалена, примерно в полукилометре отсюда, - сказал Ленски, указывая мордой. - Поскольку отец разрешил мне ходить в школу одной, он решил, что я достаточно взрослая, чтобы пойти куда-нибудь ещё самостоятельно. Сейчас школьные каникулы, так что я решил рискнуть на детской площадке.
- Похоже, твой отец очень строг, - заметила Айла, наморщив свою клубнично-кремовую мордочку. - Тебе сейчас сколько, 9 лет?
- Вот именно, - гордо хлюпнул Ленски, высунув язык из углубления чашки.
- Ни за что! - воскликнул Айла, откидывая голову назад. - Ты так долго ждал своей свободы?
- Прошу прощения? - спросил Ленски, приподняв бровь.
- В чекистском обществе каждый волен идти куда хочет к шести годам! - воскликнула Айла. - Он хлопнул Ленски по спине, давя десерт ему в морду. - Подумай о тех местах, где ты можешь быть, о том веселье, которого тебе не хватает! У тебя есть братья или сестры?
- Нет, я один детеныш, - сказал Ленски, крепко обводя языком нос и морду. Из ноздри брызнули сливки.
Айла уткнулся лицом в другую лапу. - Ах, тогда ты не знаешь, что теряешь! Приходи как-нибудь поиграть со мной и моим братом. Вы часто бываете в этом парке?
Ленски на мгновение задумался. Айла показался мне интересным парнем. - Нет, но я хотел бы встретиться с вами обоими.
Айла улыбнулась: - Завтра в это же время ты будешь здесь?
Ленски пожал ему лапу. - Ну да! Тогда увидимся!

* * *

Ленски не мог дождаться завтрашнего дня. Было нелегко убедить его родителей, что он просто хотел повеселиться сам, когда его спросили, Может ли он пойти на детскую площадку. Он бы сказал им, что хочет познакомиться с новым другом, но его родители никогда не одобряли чеки. - Возможно, они помогли нам выиграть войну, - фыркнул отец, возвращая трубку на место. - Но они же всё ещё буйные, варварские люди! Питьевые вечеринки после работы с понедельника по пятницу? Не говоря уже о драках в баре просто для удовольствия! Держись от них подальше, сын мой, и тебе не о чем будет беспокоиться. Есть много других людей, с которыми вы можете быть друзьями.
Ленски не раз спрашивал, что это за война и как можно желать зла другому человеку. Тогда мать шикнула на него, сказав, что есть время и место, чтобы все объяснить. Но это время так и не пришло. Даже уроки истории в школе в него не вникали.

* * *

- Так чем же твои родители зарабатывают на жизнь? - спросила Айла, когда они с Ленски пробирались на крышу из литого пластика. Барсук не решался рисковать, но Айла уговаривала его не бояться до тех пор, пока он следовал её примеру. Проследить за импровизированными точками опоры, которые использовала Айла, было легко, и вскоре два горностая сидели на самой высокой точке замка, бесспорные хозяева игровой площадки. Брат Айлы не мог этого сделать, так как ему нужно было помочь дедушке с одним из его поручений.
- Это чиновники из Министерства порядка, - подтвердил Ленски. - Они помогают в разработке политики относительно того, каким правилам должны следовать граждане, а также поддерживают контакт со своими коллегами из чека по конфликтным вопросам. А у тебя что?
- О, мама и папа умерли, - спокойно сказала Айла. Ленски чуть не свалился с крыши, но Росомаха вовремя схватила его за загривок.
- Но это же ужасно! - воскликнул Барсук, стараясь держаться с достоинством. Айла пожала плечами.
- Смерть-это часть жизни. Здесь не о чем печалиться, - ответил Айла, положив лапы на колени. Его уши оставались поднятыми. - Это происходит независимо от того, кто ты такой, Так о чем тут беспокоиться? Ма и ПА погибли, сражаясь с Остравами как члены чекистского сопротивления, так что мы знали, что они погибли за правое дело. Отдав свои жизни за мой народ, мои родственники считают их героями. Мы поем их имена всякий раз, когда произносится тост! Росомаха замахнулся кулаком вперед, его фигура четко вырисовывалась на фоне восходящего солнца. - Когда я вырасту, я хочу быть солдатом или полицейским. Тогда я смогу защитить свой народ, как это сделали они. А что ты хочешь делать? - Айла снова села, нацелив морду на Ленски. Его светло-карие глаза были такими яркими, что Ленски не мог оторвать от них взгляда.
- Тебе не кажется, что я ещё слишком молод, чтобы думать о работе? - Барсук запнулся. Айла, конечно, смотрела на вещи иначе. Ленски до сих пор не разговаривал ни с одним чеком в своем районе, тем более что он ходил в обычную школу по велению родителей и все такое.
Айла покачал головой и замахал лапой. - Это твоя жизнь. Неужели уже никогда не поздно подумать об этом?
Ленски закусил губу. - Ну, отец и мать работают в Министерстве, так что я, вероятно, получу работу в сфере разработки политики или правоохранительных органов. - Его глаза заблестели. - Эй, может быть, мы вместе сможем присоединиться к Объединенному закону! Мы можем сражаться с преступниками бок о бок!
- Звучит неплохо, я планирую пойти туда, как только закончу школу, - сказала Айла, вытягиваясь на теплой пластиковой крыше. Он закрыл глаза, когда пятно солнца нашло его лицо, освещая различные оттенки его коричневого и черного меха. - Судя по тому, что я слышал, тебе достаточно получить разрешение на увольнение и вступить в армию в восемнадцать лет.
- А как насчет колледжа? - сказал Ленски, наморщив лоб. - Отец говорит, что тебе это нужно, если ты хочешь прилично жить.
- А пока успокойся, брат. - сказал Айла с закрытыми глазами. - Чекистские слова мудрости. - Отдохни перед страданием. - У тебя будет достаточно времени, чтобы все это обдумать. Или нет.
Ленски вспомнил, какой сильной и уверенной выглядела Айла, когда он стоял здесь раньше, такой уверенной в жизни и своем пути через неё. На солнце он выглядел таким счастливым, таким беззаботным. Барсуку очень хотелось так себя чувствовать, чтобы не обременять себя родительскими ожиданиями. Он откинулся на теплую крышу и только тогда понял, что сказала Айла.
Это была настоящая жизнь.

* * *

В тот день он обедал у Айлы дома. Дедушке Айлы было все равно, будет там Ленски или нет, лишь бы его сыновья приготовили обед и водку, а сам он пошел поболтать с приятелем, который только что вернулся с работы. Ленски помог Айвору с картошкой, поспешив помочь младшей Росомахе поднять супницу вдвое меньше его самого. Айле и Айвору было всего десять и девять лет, но они оба обладали определенной самостоятельностью, отсутствовавшей в воспитании, которому подвергался Ленски. Несмотря на то, что еда была не слишком изысканной, поскольку питание Раковича обеспечивалось за счет пожертвований ветеранов местным отделением ветеранов чека, еды было достаточно. После того как пять лет назад чекистское сопротивление было расформировано, дедушка навсегда повесил свой служебный пиджак и две медали За выдающиеся и длительные заслуги. По словам Айлы, сама война длилась десять лет, но дедушка участвовал в операциях сопротивления с 16 лет. В течение почти восьмидесяти лет Остравы правили большей частью континента путем завоевания, включая историческую родину Мелов и чеков. После долгих лет подготовки сопротивление, наконец, произошло, что привело к полномасштабной войне. Война свела его сына и невестку вместе, когда члены Сопротивления были посланы, чтобы поддержать своих товарищей в широко оспариваемой столице. Ленски чувствовал себя здесь как дома, хотя Мелс редко бывала в компании чеков. Оба брата обменивались остротами настолько похожими на разговор, что Ленски не решался присоединиться к ним, по крайней мере, он кого-то обидел.
- А где я это поставлю? - спросил Ленски, когда Айла поставила на скрипучий стол большую кастрюлю с каким-то странным рагу.
- Вот здесь, - указала Айла на середину стола. - Займи свое место, Ленски. Мы собираемся поблагодарить вас, прежде чем начнем.
- А как же твой дедушка? - спросил Ленски, сидя рядом с Ивором. Младший котенок лучезарно улыбнулся ему, и Ленски нервно улыбнулся в ответ. Его мех был опрятнее, чем у брата, а спереди на шее виднелось светло-коричневое пятно.
- Дедушка всегда обедает поздно. Он немного побудет со своим другом, - Айла закатила глаза. - А мы пойдём? Айла села по другую сторону от Ленски, и он подмигнул ему.
Две Росомахи, склонившись над столом, схватили Ленски за лапы. Ленски быстро последовал их примеру, хотя и был застигнут врасплох.
- Спасибо тем, кто пришел раньше, тем, кто отдал свою жизнь и кровь, чтобы накормить, накормить и взрастить нас, - хором пропели Айла и Ивор. - Мы благодарим вас, дорогие праотцы, за то, что вы послали нам доброго друга, хотя он и из другого меха. Хвала Господу.
Айла и Айвор разжали свои объятия, и слова песни эхом отдались в голове Ленски. Когда он моргнул, в его глазах стояли слезы, а губы дрожали при словах предпоследнего предложения. Это было настолько личное, как будто оно было сформулировано специально для этого случая. Никогда ещё он не чувствовал себя так желанно, с этим чувством принадлежности, излучаемым через него. Он поспешно провел тыльной стороной лапы по глазам.
Айла улыбнулась и положила лапу ему на плечо. - Слезы - это время печали, брат, а не счастливые случаи. И мы оба рады, что ты можешь быть с нами. К нам не часто приходят хорошие друзья, и Ивор соглашается. Что скажешь, если мы поедим и выпьем за начало дружбы?
И именно в этот момент Ленски понял, что ему все равно, что думают его родители. Как один, он и его друзья поставили бокалы вместе и выпили. Тост за семью, дружбу и за то, что будет ещё лучше. Это был первый раз, когда он попробовал алкоголь.

* * *
Ленски всегда знал, что он поступит в полицейскую академию, но никогда не думал, что это произойдет без благословения его родителей. Через два года после того, как семья Раковичей произнесла тост в его честь, отец узнал о его дружбе, заметив их троих, сидящих вместе на скамейке. Он кричал росомахам, чтобы они возвращались и были добрыми гражданами, таща Ленски назад за шиворот. Когда он вернулся домой, Ленски отвели к нему в комнату и избили, причем каждый раз за каждый месяц он, по-видимому, знал Раковичей. Ему было приказано прекратить все сделки с чеками, будь то дружеские или иные. Тот факт, что столкновения между чек и Мэлсом были недавними новостями, означал, что хорошая репутация семьи Шмандер могла быть запятнана, забудьте тот факт, что его “друзья”, вероятно, были так или иначе вовлечены в эти столкновения. С тех пор как чеки и Мэлы объединились в одну нацию после поражения их угнетающих Остравских правителей, культурные и социальные различия между этими двумя группами были постоянной причиной напряженности. Из того, что Ленски смог собрать, чеки делали большую часть фактических боевых действий во время войны, в то время как Мелиши меньшего размера обычно назначались на вспомогательные роли. Мелиши ненавидели играть второстепенную роль по отношению к своим более общительным собратьям, и вскоре после окончания войны они ясно выразили свое неудовольствие. Но чекистская культура почитания своих павших во время простых сборищ в баре и полномасштабных дней памяти только ещё больше подогрела гнев Мелов, полагая, что они служат напоминанием Барсуков об их превосходстве.
У Ленски был выбор: прекратить все дела с Раковичами или быть отвергнутым. Он потакал отцу, хотя к этому времени уже достаточно разбирался в чекистской культуре, чтобы не обращать внимания на заблуждения родителей. Он понимал, почему другие считают чеки непослушными; они тусовались вовсю, считая, что жизнь должна быть прожита на полную катушку. Они рыгали после каждой трапезы, чтобы выразить свою благодарность предкам за то, что они их кормили. Они устраивали потасовки, чтобы разрешить разногласия, потому что только тогда могли по-настоящему выплеснуть их наружу. Но в целом они все равно были уважаемыми людьми, достойными своего культурного наследия и гордости.
Ленски согласился, что его оценки в школе падали, но Айла и Айвор научили его таким вещам об обществе, которым он не научился бы в меловой школе. Они научили его думать о жизни в её тончайших аспектах, а не в цифрах и цифрах. Они научили его уважать людей с разным мехом, таких как пожилая пара волков Острав, которая жила всего лишь на соседней улице. Несмотря на то, что они оставались здесь после того, как их народ был изгнан из страны победителями, чеки в окрестностях всё ещё давали им достоинство, дарованное старейшинам, позволяя им изящно стареть в другой враждебной стране.
Поэтому неудивительно, что Ленски вскоре после окончания средней школы записался в офицеры Соединенных Штатов Америки вместе с Айлой. Ему уже исполнилось восемнадцать, и его родители больше не имели права вмешиваться в это дело. Два друга торжественно стояли рядом друг с другом, когда они давали клятву перед двумя флагами Объединенного союза, никогда не оставаясь наедине даже здесь. Там, где другие новобранцы имели родителей и семью, плачущую за ними, когда они маршировали, никто, кроме Ивора, не проводил двух друзей, укрепляя их решимость друг в друге. Они отваживались на одни и те же учения и утренние парады. Они прикрывали друг друга, когда мимо проходил сержант-Строитель, и толкали друг друга плечами, когда на них надвигались очередные марши.
Занятия по рукопашному бою начались через две недели после начала их обучения. Инструктор, седовласый строевой сержант по имени Паска, сражавшийся под Мелишским сопротивлением во время угнетения остравов, расхаживал перед сидящими рекрутами, оценивая урожай перед собой. Он одобрительно кивнул на пропорциональную смесь Мелишских и чекистских салаг.
- Каждое задержание подозреваемого требует применения рукопашного боя! - рявкнул старший сержант Паска, и от его настойчивости уши у него затекли. - Вы можете быть вооружены дубинкой или пистолетом в вашем служебном положении, но у одного из вас не всегда будут такие хорошие друзья рядом с ним! - Никто не смеялся. - Может быть, вы уже сняли наручники или, что ещё хуже, нарушитель спокойствия появляется, когда вы уходите с дежурства! Но с правильной техникой, каждый подозреваемый может быть преодолен!
Сержант Паска подошел сзади к своему более крупному помощнику барсуку. В мгновение ока капрал рухнул на землю, а сержант склонился над ним, заложив лапу за спину. То, как сержант лежал на распростертом капрале, стиснув зубы, вызвало у Ленски интерес, и тот застонал. Что-то более осязаемое начало закрадываться в его сознание, но оно исчезло в тот же миг, как сержант Паска встал. Барсук гадал, повторят ли они это движение снова.
- Я хочу, чтобы двое из вас, шутников, показали мне, как это делается! - рявкнул штаб Паска. - Ракович, Шмандер, вы уже встали!
Ленски нервно поглядывал на новобранцев, сидевших позади него, когда они с Айлой поднимались на тренировочный мат. Это был не первый раз, когда его призвали, так что, возможно, сержант считал, что у него есть потенциал. Он задумался, кто же будет первым сдерживать его. Если это была Айла, у него была точка отсчета, чтобы следовать. Росомаха и Барсук стояли друг перед другом, сверля друг друга взглядами своих сверстников. Разница в размерах между этими двумя видами была ещё одним напоминанием о том, насколько они различны. Там, где только что был капрал, стоял запах барсука.
Сержант Паска уставился на них, скрестив лапы. - Ты ждешь конца года? Сдерживайте друг друга!
На какое-то мгновение Ленски лишился дара речи. Как только Айла рванулась вперед, он все понял.
Барсук нырнул вправо, предполагая, что под этим углом Айла будет спотыкаться, когда он будет двигаться, что облегчит ему путь назад. На долю секунды это, казалось, сработало, а в следующую-180 фунтов Росомахи обрушились на него, лапы Ленски были убраны за спину. Мускусный запах Айлы ударил ему в ноздри, и он попытался бороться с ним, но острый запах подстегнул его к ещё большему напряжению. Сила Росомахи возобладала, и барсук почувствовал, как Айла навалилась на него сзади, его морда была всего лишь на расстоянии вытянутого носа. Ленски стоял достаточно близко, чтобы чувствовать и обонять дыхание Айлы, идущее в коротких штанишках, и его глаза расширились.
- Отлично исполнено! - воскликнул сержант Паска, когда он и стажеры захлопали в ладоши. Айла смущенно посмотрела на него, прежде чем отступить назад. Ленски остался на тренировочном коврике, лапы его ужасно болели. - Я хочу, чтобы все разбились на пары и последовали примеру Айлы. Чоп-чоп!
- Ты в порядке? - спросила Айла, когда Ленски медленно поднялся, чувствуя, как боль в руках проходит сквозь мышцы. Шорты барсука внезапно почувствовали себя слишком неудобно, когда мускус Росомахи задержался на нем, дразня и дразня одновременно. Ленски отвернулся, поправляя на ходу шорты.
- Я в полном порядке. Мне просто нужно отдышаться, - выдохнул он. Айла кивнула и отступила назад, слегка спотыкаясь при этом.

* * *

- И как давно это было? - спросила Айла, когда они с Ленски стояли ночью перед своей каютой. Можно было услышать спор других стажеров, чья очередь была подметать спальню, но Росомаха знала, что их никто не будет слушать.
Ленски положил лапы на перила, глядя на парадную площадь четырьмя этажами ниже. Перед ним стояли три флагштока, теперь уже без флагов, когда наступила ночь. В течение многих лет он видел, как его сверстники в школе разбиваются на пары, не всегда из одного меха, но всегда другого пола. Было несколько девушек, с которыми он общался во время перемены, но он не видел в них ничего, кроме школьных подруг. Таня Хайнц всегда пыталась его подбодрить, и он только через год понял, почему это так. К тому времени она уже была с кем-то другим. Ленски уже знал, что он не одинок в этом; он слышал о парнях, которые любили других парней, таких как Лео из соседнего класса. Но одноклассники Лео всегда доставляли ему много хлопот, и однажды школьный хулиган Лидс избил его за то, что его видели вместе с братом.
Ленски говорил себе, что он такой же честный, как и все остальные. Но каждый раз, когда он думал, что справился с этим, он вспоминал об обратном всякий раз, когда встречался с Раковичами. Тот факт, что он наслаждался обществом братьев больше, чем своими школьными сверстниками, стал ещё большим поводом для беспокойства. Из них двоих Айла больше всего успокаивала его, всегда подбадривая ободряющими словами. Эти его мускулы были бонусом. Айвор был более спокойным типом и гораздо менее откровенным, чем его брат. Он был также интеллектуален и вдумчив в общество и жизнь в её тончайших аспектах. Он мог беседовать с Ленским о теории видового отбора с полудня до заката, и Ленски вынужден был признать, что меньший размер придавал ему некоторую привлекательность, которой у Айлы не было. Осознание того, что он был другим, преследовало его, и барсук рассматривал возможность поговорить об этом с Раковичами. Но кто мог сказать, что самая сильная дружба не может быть разрушена противоречивыми мнениями? Ему было интересно, знает ли Ивор о том, что он гей; младшая Росомаха была слишком наблюдательна, чтобы этого не знать.
- Наверное, это было уже после того, как я познакомился с вами обоими, - вздохнул Ленски, готовясь к гневу Айлы. - А как же ты? - добавил он неуверенно.
- Около трех лет назад? - Айла наморщил лоб. - Не то чтобы ты мне раньше не нравился, но я не знала, что ты об этом думаешь. Ивор думает, что ты симпатичная, но не говори ему, что я так сказал. Ты действительно думаешь, что можешь что-то скрыть от своих ближайших друзей? Это было довольно ясно с самого начала.
- О боже, - Ленски внезапно почувствовал головокружение. - Ты и раньше знал?
Айла развел руками: - Конечно, есть! А что, ты боишься, что мы на тебя донесем? - он засмеялся.
- Нет, это просто... - Ленски прикусил язык. - Просто я чувствую себя так... странно. Я не знаю, что и думать об этом.
- Не думай, просто делай, - просто ответила Айла. - По-моему, все очень просто, если вы позволите мне так выразиться. Мы тебе нравимся. Ты нам нравишься. А что тут такого сложного?
- Но я не могу решить, с кем хочу быть. - ответил Ленски.
- Никто не просит тебя выбирать. Здесь достаточно тебя для нас обоих. - Айла подмигнула барсуку.
Ленски сердито посмотрел на него. - Да ладно тебе, давай говорить серьезно! Неужели все так ясно для тебя? Я понимаю, что вы имеете в виду, но я считаю, что каждый должен разделить свою жизнь только с одним другим. Иначе это двоеженство.
- В то время как другой живет в отчаянии, ожидая свою единственную настоящую любовь, - проворковала Айла. Он рассмеялся, Когда Ленски ударил его кулаком в плечо. - Жизнь не так уж сложна, барсучонок. Это только люди в нем, которые делают это так. Росомаха потянулся, мускулы на его обнаженной груди дрогнули. - В любом случае, уже поздно. Все, что тебе нужно-это хорошо выспаться, а завтра будет ещё лучше. Вот увидишь. - Росомаха вернулась в спальню ”,
Ленски раздраженно заворчал, стуча лапами по перилам. Все для Айлы казалось таким простым, таким прямолинейным. Но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что все хорошие советы он получил не от своих родителей или общества, а от росомах, с которыми рос. Когда это Айла втягивала его в неприятности, несмотря на его образ мыслей? Айвор, вероятно, был бы осторожен, как и сейчас, но скорее всего согласился бы с тем, что чрезмерное раздумье никогда никому не помогало. Пожалуй, единственной проблемой Ленски было его Мелишское воспитание, где все должно было делаться по ожиданиям общества и закону.
До отбоя оставалось пять минут. Ленски оглянулся и бросился в туалет. Чувак, просто думал, как выглядит Айла, а ему так это было нужно.

* * *

В ту ночь Ленски почти не спал, но разговор с Айлой определенно открыл ему новые перспективы. Это было все, что он мог сделать, чтобы не думать о форме Айлы во время тренировки. Дважды он не слышал, как его вызывал сержант по строевой подготовке, и в наказание ему пришлось отжиматься. Пятьдесят отжиманий давались Ленски с трудом, но он видел, что Айла почти жадно смотрит на него, когда его руки поднимаются и опускаются, а тело подкашивается от напряжения.
В выходные они втроем встречались за ужином и водкой, и только тогда Ленски понял, насколько приятной компанией были эти два брата. Он действительно не мог выбирать между ними двумя. У каждого из них были свои уникальные причуды и характеры, которые он находил привлекательными. На девятый уик-энд после окончания их тренировки Ленски получил свою первую морду. Все трое сидели на смотровой площадке, откуда открывался вид на две столицы Объединенного Альянса, и прохладный вечерний ветерок обдувал их меха. Они приехали сюда прямо из академии. Слева лежал Тасвус, где жило большинство чеков, а справа-Белхиндер. Огни на стороне Белхиндера горели ярче, поскольку Мелс имела обыкновение подолгу работать в офисе.
- Так каковы же ваши планы на будущее? - спросил Айвор у Ленски и Айлы. Несмотря на прохладный воздух, молодой Росомаха был одет в обрезанные брюки и спортивный жилет, который обнажал большую часть его меха.
- Ну, мы только что закончили наше обучение, так что все, что мы можем сейчас сделать, это дождаться нашего назначения. Через несколько лет работы в полиции я, вероятно, решу сдать экзамен на детектива, - ответил Ленски. Айла разинула рот.
- Зачем ты это сделал? Истинная защита народа исходит от наземной работы! - фыркнула Росомаха.
Морда Ленски дернулась. - Эй, вы же знаете, что детективы тоже защищают людей. Ну, знаете, работая над делами? Я не хочу быть патрульным всю свою жизнь.
- Тебе не кажется, что трудно понять людей, когда ты сидишь за столом? - фыркнула Айла. - Ты помнишь капрала Павла, который ходит патрулировать возле нашего дома? Он говорит, что детективы выходят только после того, как преступление уже совершено. Насколько это полезно? А я буду патрульным. Тогда я смогу поймать преступника прежде, чем он что-нибудь сделает. Учитывая общественные беспорядки, которые происходят в последнее время, я предполагаю, что скоро будет сделано очень много.
Когда Росомаха заговорил таким тоном, у него не было никаких возражений. - Наверное, - сказал Ленски. - А как же ты, Айвор? Вы изучаете социологию в университете, так кем же вы хотите быть?
Ивор некоторое время молчал. - Политик, - наконец сказал он.
- Но почему же? - Айвор хорошо умел вести дебаты, что он и доказал во время их бесед, но он не производил впечатления сильного, уверенного в себе барсука. Судя по тому, как политики в "Юнайтед холле" перекрикивали друг друга по телевизору, можно было ожидать, что у них есть опыт подавления людей. Возможно, из полиции или армии.
- Вы знаете о недавних столкновениях между Мелишской и чекистской молодежью? - начал было Ивор. Ленски медленно кивнул. - Я думаю, что основная причина, по которой существует конфликт, заключается в том, что каждая сторона недостаточно понимает другую. Если я буду политиком, то смогу просветить людей по этому поводу.
- Мой маленький брат, политик? - Айла наморщил морду. - Следующее, что я слышу, это то, что ты становишься активистом.
Айвор нахмурился. - И что в этом плохого?
- Ты когда-нибудь видел, чтобы они разгуливали по объединенному залу, призывая к равенству видов и брачным правам? - прогремел Айла. - Если бы то, что они сделали, сработало, ну, у нас не было бы социальных проблем, происходящих прямо сейчас, не так ли?
- Такие вещи требуют времени. - В голосе Ивора послышались резкие нотки. Ленски сначала думал, что это пустяки, но за последний год братья стали чаще ссориться. Чаще всего это происходило всякий раз, когда Isla проводила сравнение того, как те, кто не продвинул свои исследования, могли пойти гораздо дальше, чем те, кто это сделал. Процент чекистских студентов, принятых в высшие учебные заведения, был значительно меньше, чем у Мелишей, и Ленски знал, как много значил для младшей Росомахи поступление в колледж. Айла критически относился к тому, что он называл “системой”, считая, что наиболее плодотворным путем в жизни является работа вместе с людьми, а не над ними.
- Да, я знаю, - фыркнула Айла. - Охрененно много всего этого.
Айвор встал, его морда была открыта в рычании. - Ну тогда, может быть, мне стоит взять моего активиста стрика куда-нибудь ещё? Я возвращаюсь в университет. - Младшая Росомаха зашагала прочь от них.
- Эй, вернись, Ивор! - крикнул Ленски, когда он встал, но Айла снова потянула его вниз на скамейку.
- Не беспокойтесь о нем. Маленький кит всегда выходит из себя, когда не может выиграть спор. - фыркнула Айла. - Серьезно, называет себя социологом и позволяет мне взять над ним верх?
- Ты не обязана так с ним разговаривать, - сказал Ленски. - Поступление в колледж очень много значит для маленького парня. Ты думаешь, что если его усыпить, он согласится с тобой?
- Маленькие братья всегда должны уважать старших, - сказала Айла. - Так же, как и маленькие барсуки. - Он придвинулся ближе и лизнул Ленски в шею. Запах Росомахи становился все сильнее, и Ленски с трудом сдерживался, чтобы не отпрянуть. - Теперь, когда мы наконец одни, я могу придумать пару вещёй, которые мы можем сделать...
- Серьезно, Айла, ты только об этом и думаешь? - Ленски взвизгнул, когда зубы Айлы задели его шею.
- Это все, что я могла сделать после того, как ты все это время сдерживал меня, - прорычала Айла, когда его рука обвилась вокруг груди Ленски. - Да ладно тебе, Ивор не будет возражать. Здесь нет никого, кроме нас...
Ленски понятия не имел, что делать в такой ситуации. С одной стороны, его тело хотело подчиниться, настойчивость Росомахи была сильным ободрением. С другой стороны, они были в общественном месте, и быть пойманным, делая что-то большее, чем целоваться, было проступком, достаточным, чтобы потерять свои значки. Это означало бы, что все, начиная с их школьного образования и заканчивая двенадцатью неделями обучения, было бы напрасно. Смотрители парка иногда проводили внезапные патрулирования, главным образом для предупреждения преступности. Isla would say they were “stopping people's fun".
- Пойдем ко мне, - сказал Ленски, как можно застенчивее отталкивая Айлу. - Здесь более чем достаточно места для такого большого парня, как ты. - Барсук отодвинулся от Айлы, покусывая его за уши.
- Праотцы! Вы только что вытащили эту линию из "Musk Detective"? - хохотнул Айла, спотыкаясь, когда он следовал за Ленским на стоянку. Они вдвоем сели в патрульную машину, которую им выдали, Ленски взвизгнул, когда Айла сжала его хвост. Двигатель пять раз заглохал, прежде чем Айла успела завести его. Машина катилась по извилистой дороге холма быстрее, чем хотелось бы Ленскому, и барсук мог поклясться, что это было вызвано скорее нетерпением, чем чем-либо ещё.
- Это третий дивизион, всем подразделениям доложиться, - затрещало радио в машине. - Ухо Айлы дернулось. Ленски быстро схватил трубку, когда машина врезалась в бордюр.
- Машина 11г, прием, - ответил Ленски. - Входите, отдел 3.
- Машина 11G, немедленно следуйте на угол улиц Хэнна и Брауна, - ответил оператор. - Доложите капитану Айре о ваших следующих приказаниях. Никаких сирен, чтобы использовать в пути.
Ленски смущенно нахмурился. - Отдел 3, Пожалуйста, подтвердите. Офицер Ракович и я в настоящее время находимся в отпуске блока из Академии.
- Весь отпуск блока был отменен начиная с 2200 часов, - ответил оператор. - Неявка на дежурство является тяжким преступлением. Подтвердите свой статус, прием.
Ленски украдкой взглянул на Айлу и сглотнул. - Машина 11G направляется на место. Конец связи.
Айла зарычала, когда он ударил лапой по рулю. - Ох, да пошли они! Давайте сначала пройдемся по кругу, прежде чем увидим кепку! Я знаю хорошее место не дальше чем в пяти минутах отсюда.
- А что случилось с "земляными работами"? - рявкнул Ленски. - Положи туда носок. Я заглажу это позже, хорошо!
Они с ревом пронеслись по улицам Тасвуса, сделав несколько крутых поворотов. Несколько росомах с бутылками в лапах радостно закричали, проходя мимо, и Ленски показалось, что он узнал парочку из тех, с кем они встречались в баре. Он надеялся, что это не был особо опасный инцидент, о котором они сообщали. Он и Айла получили хорошие оценки в академии, но это было ничто по сравнению с опытом работы в этой области. С парой пьяниц они могли бы справиться, но полномасштабный бунт-это совсем другое дело. Для этого требовалось соответствующее оборудование и ещё два месяца специальной подготовки.
Они подъехали прямо к скоплению разбросанных патрульных машин. Ленски выскочил из машины, Айла последовала за ним по пятам. Там уже было много других офицеров, включая недавно окончивших курсантов. К своему удивлению, Ленски узнал штаб-сержанта Паску и пару тренеров из академии. Сержанты-инструкторы в Академии редко были на вызовах для инцидентов, так что им, должно быть, действительно не хватало людей. Рядом стояли несколько военных грузовиков, наполненных рулонами колючей проволоки.
- А ты иди на ту сторону, - сказал Ленскому капитан в форме, указывая на барсуков справа от себя. - А ты можешь встать с этой стороны, чек. - Он указал на группу росомахиных полицейских с другой стороны.
- При всем моем уважении, сэр, я думаю, что офицеры Шмандер и Ракович составляют хорошую команду, - кашлянул штаб Паска.
- Прекрасно! - капитан всплеснул лапами. - Вы оба, идите налево от меня! Являются ли они последними из опрошенных? - он рявкнул на лейтенанта.
- Да, сэр. - Барсук проверил свой планшет.
Капитан поднес к губам МегаФон. - В порядке. Вы все внимательно слушаете, - объявил он. - Мы, Объединенные законом, помогаем 2-й Мелишской армии установить административную границу по всему городу. Не спрашивайте почему, приказы приходят сверху. - Барсук оглянулся на собравшихся офицеров. - Видишь эти две линии напротив друг друга? Все офицеры справа от меня установят там блокаду. Те, что слева от меня, сделают это здесь. - Он указал на улицу, по которой они шли. - Иди же! Вы будете подчиняться непосредственно вашим сержантам-дозорным!
Офицеры бросились вперед, чтобы принять рулоны проволоки от солдат в грузовике. Ленски и Айла схватили по два рулона каждый и начали устанавливать их на деревянные столбы, которые ставили другие офицеры. Несколько солдат начали прибывать на грузовиках и патрулировать между стратегическими пунктами вдоль укреплений, держа винтовки в лапах.
- Айла, что-то случилось, - прошептал Ленски. Он был единственным барсуком, работающим в деталях на их линии.
- Ну и что же? - прорычала Айла. Он так и не оправился от задержки, с которой они вернулись домой вместе.
- Тебе это не кажется странным? Барсук оглянулся на других офицеров и солдат вокруг них. - Капитан разделил рабочую группу на две группы, причем обе принадлежали к разным видам. Офицеры Мэл были посланы работать на ограждение Белхиндера, в то время как чеки по эту сторону Тасвуса. - Барсук теребил проволоку, когда мимо проходил солдат. - И посмотри, как патрулируют эти солдаты. Никто из них не помогает с укреплениями.
- Именно для этого мы здесь и собрались. Чтобы установить это дерьмо, пока они стоят на страже, - сказал Айла. - Ты опять слишком много думаешь, барсучонок.
- Я тоже так думал, но что-то не так, - продолжал Ленски, осторожно хватаясь за проволоку. - В отличие от Объединенного Закона, два крыла армии по-прежнему разделены чекистскими и Мелишскими подразделениями, каждое из которых управляется назначенным чекистским или Мелишским министром обороны. Но по закону любая совместная операция требует присутствия войск обеих группировок. Ты видишь каких-нибудь чекистов, Айла? - Ленски мотнул мордой в сторону грузовиков. - Вовсе нет! Даже капитан ул, отвечающий за эту работу, - Мелиш. Эти солдаты здесь не для того, чтобы помочь нам. Они здесь, чтобы помешать нам пересечь границу! Мелишское правительство хочет разделить город. Возможно, даже вся страна.
- Вот дерьмо! Ладно, я понял твою точку зрения. Но что мы можем сделать? - ответила Айла. - Я не поеду в Белхиндер, это точно, потому что меня зовут Ракович. Мы в Тасвусе, где и должны быть.
- Мы должны найти Ивора!
Глаза Айлы расширились. Университет Айвора вместе с его общежитиями находился на другой стороне улицы.
- Когда солдаты отвернутся, я хочу, чтобы ты перебежал на другую сторону, - прошипела Айла. - Ты мел, и другие полицейские не заметят ничего странного в твоем присутствии. Когда я отвлеку тебя, беги как можно быстрее к Айвору, хорошо?
- Я не могу оставить тебя! - сказал Ленски, когда его шерсть встала дыбом.
- У соседа Айвора есть машина, ты всё ещё можешь вернуться сюда до утра, - проворчала Айла. - Мы скоро будем вместе. Обещать. - Айла поднял лапу.
Ленски крепко сжал ее. - Поклянитесь на этом?
- Клянусь своими праотцами. Вперед!
Солдаты, казалось, не смотрели в их сторону, поэтому Ленски отнес моток проволоки на Мелишскую сторону. Низко опустив голову и надвинув кепку на глаза, он обвязал конец проволоки вокруг столба, протянув его по земле. Позади него раскинулся парк, в котором они с Айлой играли, перемежаясь парой деревьев. Несколько невысоких холмов составляли возвышенность парка, и вершина детской площадки была видна только что, примерно в 80 метрах.
- Эй, солдаты, у меня тут проблема с этим проводом! - завопила Айла. Он с силой ударил ногой по столбу, проволока задребезжала.
- Так почини его! - нахмурился один из рядовых. Его товарищи повернулись к Айле. Их винтовки были наготове, как будто они ожидали неприятностей от чекиста.
- Ну и пошел ты нахуй, если я не обучен проволочному делу, как вы, армейские мудаки! - плюнул Айла. Солдаты зарычали, и Ленски бочком пробрался в парк. Пять метров... десять... пятнадцать…
- Эй, остановите этого парня! - заорал солдат позади Айлы, и Ленскому больше ничего не оставалось, как бежать.
Позади раздавались крики и выстрелы, и Ленски, пригнувшись, помчался по тропе, которая вела мимо деревьев и кустов, где можно было укрыться. Комья грязи и обломки дерева посыпались вокруг него каскадом, вызвав крик. Повсюду царило замешательство, когда полицейские кричали и пригибались, а те, у кого были пистолеты, выхватывали их. Несколько человек закричали, когда их перерезали проволокой. Ленски нашел укрытие за большим деревом. Он чувствовал удары высокоскоростного свинца по дереву за спиной и знал, что его укрытие было столь же ненадежным, как и его выживание. Какой-то солдат крикнул, что он будет двигаться вперед, и Ленски понял, что его скоро поймают.
- Беги, мой Барсук! - послышался голос Айлы, и тут же раздался крик, за которым последовали вопли. Ленски случайно выглянул из-за дерева и увидел, что Айла выхватила у солдата винтовку и несколько раз выстрелила в него и остальных. Ленски побежал, повернув голову назад. Он видел, как солдаты и несколько полицейских открыли ответный огонь по Росомахе, а из его шкуры хлынули кровь и мех. Его глаза расширились, когда Айла упала на проволоку концертины, острые шипы зацепились за его тело, когда оно упало. Барсук снова посмотрел вперед и заскулил, безуспешно пытаясь осознать случившееся. Только когда он пересек парк и срезал два квартала, то остановился, тяжело прислонившись к фонарному столбу. В это время ночи вокруг никого не было.
Он ни за что не вернется в Тасвус, особенно учитывая опасность, которая грозила ему при пересечении границы. Айла была мертва, и это была его вина. Если бы не его идея, Айла всё ещё была бы жива, несмотря на то, что они с самого начала пытались забрать Ивора с собой.
Айвор... спина Ленски скользнула вниз по гладкому металлу. Как он мог сообщить эту новость младшей Росомахе и сообщить ему, что его брат мертв? Если бы он не уговорил Айлу, он был бы всё ещё жив. На самом деле, эти трое всё ещё были бы, несмотря на то, что их разделял барьер, задуманный только самым коварным из правительств. А он, Ленски, сможет каждый день возвращаться в объятия Айлы…
Ленски сам стукнулся головой о фонарный столб. Как он мог быть таким эгоистом? Айвор всё ещё оставался его младшим братом, даже без Айлы. А сейчас он должен был убедиться, что с ним все в порядке. Молодой Росомахе нужен был кто-то рядом с ним, и этим человеком был он сам. Пошатываясь, Ленски подошел к телефону-автомату и позвонил в общежитие Айвора.

* * *

Барсук едва успел переступить порог своей собственной квартиры, прежде чем сломался, безудержно рыдая и прижимаясь к стене своей комнаты. Расплывчатая фотография Росомахи уставилась на него, и барсук потянулся за ней, опрокинув раму в своем опьянении. Он проигнорировал жало разбитого стекла, когда схватил его, неуклюже лапы, чтобы выпрямить его.
Это была фотография, которую они втроем сделали в доме Айлы через два года после их знакомства. Айла держала Ленски и Айвора рядом с собой в своем фирменном удушающем захвате, его морда была открыта в хохоте. Было видно, что Ленски и Айвор тщетно пытаются вырваться, на их лицах застыли недоумение и смех. Они были так счастливы, так беззаботны в тот день. Если бы Ивор не ушел в гневе, когда они были на том холме, они всё ещё могли бы быть вместе. Так близко, но все же так далеко...
- С тобой все в порядке, Ленски? Я пришел, как только ты позвонила.
Он не слышал, как хлопнула дверь. Айвор стоял неподвижно, протянув к нему одну лапу, а другую положив на дверную ручку. Он шагнул вперед как раз в тот момент, когда Ленски, шатаясь, направился к нему, вопя и причитая. Айвор с удивлением держался за него, пока тот трясся, неуверенно потирая лапами.
- Ну же, поговори со мной, Ленски. - прошептал Ивор, когда Барсук принюхался. Ленскому было невыносимо видеть боль в глазах молодой Росомахи. Но как брат Айлы, он имел право знать, как бы это ни было больно.
- Айла умерла, пытаясь защитить меня, - фыркнул Ленски, и его сердце разорвалось, когда он увидел, что лицо Ивора сменилось смущением. - Мелишская армия и полиция пытались расколоть страну, поэтому я попытался переправиться в Белхиндер. Но солдаты видели, что я делаю, и поэтому боролись. Я видел... я видел, как он упал. Я ничего не мог поделать. Мне очень жаль, Айвор.
- Но почему же? - Морда Ивора была в ярости, когда он оттолкнул Ленски. Слезы навернулись ему на глаза, его запах был окрашен гневом и страхом. - А зачем ты сюда вернулся? Чтобы быть с себе подобными? Я тебя ненавижу! Росомаха выскочила из комнаты, и Ленски последовал за ней, хватая её за руки. Ивор попытался стряхнуть его с себя, набросившись на него с кулаками.
- Пожалуйста, Ивор, выслушай меня, - задыхаясь, проговорил Ленски. - Я пришел, чтобы забрать тебя обратно в Тасвус.
- Зачем ты это сделал? - прорычал Ивор. - Я счастлива там, где нахожусь!
- Потому что Айла любит тебя. И я тоже.
Больше никаких слов не требовалось. Первые проблески отчаяния появились на его лице, и Ивор задохнулся, опустившись на колени и продолжая рыдать. Два горностая держались друг за друга и тряслись. Они вспомнили то время, когда были маленькими щенками и наслаждались забавами друг друга на детской площадке. Они помнили, как осторожно поднимались на вершину пластикового замка, чтобы посмотреть, кто лучше всего приземлится в кучу листьев, которую подметал садовник. Тогда у него было много болевших спин и ушибов, но Ленски очень хотелось почувствовать это ещё раз, хотя бы для того, чтобы снова услышать смех Айлы. Оба плакальщика оглянулись на то, как много они потеряли за такой короткий промежуток времени, каждое новое воспоминание о прошлых временах было ещё одним шорохом против их горя. Неужели всего час назад он разговаривал с Айлой? Теперь он уже никогда не вернется, ещё одна жертва жестокой судьбы. Судьба, сотворенная не Всевышним, а порабощением и предубеждением тех, кто не знал, что такое любить, и потерял ее. Барсук никогда ещё так не ненавидел свое правительство, но больше всего он ненавидел себя за то, что остался жив, когда Айла отправился в путешествие к праотцам.
Айвор рассеянно погладил лапами спину Ленски, когда они наклонились друг к другу и принюхались. - Айла когда-нибудь рассказывала тебе, что случилось, когда мне было шесть лет? - прохрипел он.
Ленски крепче прижал его к себе. - Сказать мне.
- Я ждал Айлу в парке, пока он помогал дедушке с поручением. Я вспомнила, что было лето, и дедушка только что подарил каждому из нас Лолли. Мы наслаждались ими, так как не могли позволить себе больше одного в год, - фыркнул Ивор. - Видите ли, дедушка недополучил большую часть своей пенсии.
- Продолжать. - понюхал Ленски.
- Через некоторое время явился мел Скотт со своими друзьями и украл мой леденец. Я чувствовал, что у меня ничего не осталось в этом мире. Но Айла отдала мне свою, так же как он отдал себя сегодня. - Ивор задрожал от воспоминаний.
- Не волнуйся, маленький брат. Я буду хорошо заботиться о тебе. - прошептал Ленски. - Точно так же, как Айла заботилась о нас. - Барсук держался за Росомаху, тепло приятно согревало его шкуру. Он не смел отпустить ее, потому что кто знает, исчезнет ли Ивор из его жизни, если он это сделает? Жизнь была мимолетной, и ещё более мимолетными были те, кто был рядом с тобой.
Голова Айвора покоилась на плече Ленски, теплая успокаивающая тяжесть легла на его шкуру. Барсук утешительно прижался мордой к лицу Росомахи, ища языком и смывая слезы, в то же время ища утешения в собственном отчаянии. Айвор на вкус и запах был удивительно похож на своего брата, и Ленски понял, что может закрыть глаза и не заметить разницы. Такие разные, но в то же время такие похожие. Он глубоко вдохнул, позволяя каждому нюансу и деталям запаха Росомахи проникнуть через его нос, щекоча и укореняясь в его сознании. Если бы он хорошо заботился об Айле, которая должна была стать его парой, как бы он мог не любить её так сильно? Это не было похоже на то, что Ивор был незнакомцем; все эти разы они были вместе, ближе, чем когда-либо были его родители. Как он мог не принять Ивора не только как брата, но и как того, с кем он делил свои надежды и стремления? Мечты, которые были бы более значимы с кем-то рядом с ним? Точно так же, как Ленски был опорой для Ивора, Росомаха была его крышей и аркой, придавая смысл его бессмысленному существованию. Точно так же, как ни одно здание не существовало на своих фундаментах в одиночку, никто не мог выжить в одиночку в жестком и неподатливом мире, каждый новый вызов шторма угрожал разорвать то, что держало все это вместе. Однако если колонна и арка будут работать вместе, то они выйдут победителями из урагана судьбы, потрескавшиеся, но всё ещё стоящие. Со временем они оба восстановят основы своих отношений ещё до того, как разразится следующая буря, и каждая новая буря будет способствовать их укреплению.
Ленски держался за Айвора, оказывая ему необходимую поддержку. Пока он жив, он будет хорошо заботиться об этом брате.

* * *

Сетка была создана в течение следующих нескольких дней, сборная арматурная сетка с бетонными основаниями, наклоненными вертикально на исторические границы Тасвус-Белхиндер. То, что раньше было парком, теперь превратилось в расчищенную полосу земли, на которой собрались военные и полицейские.
Первая новость была объявлена во время завтрака по радио. Главный министр Белхиндера заявил, что входящие в состав Тасвус-Белхиндера страны теперь отделены друг от друга. Отныне белхиндер будет называться независимым государством Белхиндер, или ИСБ. Всем гражданам, находящимся в настоящее время на стороне ISB на границе, было автоматически предоставлено гражданство ISB без каких-либо условий для переговоров или депортации. Старший министр Тасвуса был потрясен тем, что такое положение дел может произойти в их некогда единой стране, и потребовал, чтобы Белхиндер отменил свой "барьер видовой ненависти".
О перестрелке на границе не упоминалось, и Ленски знал почему. Напряженность между двумя расами и так была достаточно велика, и тысячи людей покинули свои родные места в городе. Беспорядки вспыхнули перед правительственными учреждениями в Белхиндере, и были быстро подавлены недавно развернутыми военными. На следующий день Барсук неохотно явился на станцию, но, похоже, в этой неразберихе станции Ул с обеих сторон были вынуждены пересмотреть свои записи, а также организационную структуру. Патруль и охрана были спешно введены в действие, и именно по жестокой иронии судьбы Ленски оказался на новом контрольно-пропускном пункте на дороге, ведущей через сетку. Большинство недавно окончивших школу полицейских проводили свои первые задания у границы, и то же самое было на чекистской стороне. Служили ли офицеры Белхиндеру или Тасвусу, зависело лишь от того, где они находились в тот роковой день, а не от того, где они жили. Ленски слышал многочисленные рассказы о семьях, разлученных за ночь, в том числе о молодом Мелишском рядовом, только что окончившем Академию. Он попытался перебежать через границу к своей семье на стороне чекистов, но был сбит теми самыми сверстниками, с которыми вместе тренировался. С каждым новым случаем он все ближе подбирался к цели, и Ленски знал, как ему повезло самому. Он мог быть убит в ту ночь, и Ивор не знал бы, что случилось.
Начало процесса рекультивации было положено вскоре после создания сети, в результате чего большая часть чеков была перемещёна из их прежних домов в государственные кварталы у границы. Витрины магазинов и чекистское влияние были перемещёны или вообще сняты, чтобы защитить молодежь от разрушительных влияний. Предвидя возможные трудности, Ленски согласовал с полицейским управлением необходимые документы для заключения Ивора под стражу. Несмотря на то, что агенты проверяли квартиру, которую Росомаха делила с Ленским, правительство не могло законно переселить его, пока он держал свою морду чистой. Ленски убедил Айвора отказаться от своих более чувствительных материалов, по крайней мере на какое-то время.
У барсука не было бы другого выхода. Ибо по эту сторону границы они были только друг у друга. Он должен был быть старшим братом Айвора, во всем, кроме меха.

* * *

Ивор одиноко сидел среди других родственников новобранцев слева от академического зала. Справа сидели новобранцы, все в новеньких мундирах и без фуражек. Знамена с Мелишскими и чекистскими флагами Объединенного закона стояли в противоположных концах зала, глядя на смешанное море людей внизу. Дедушка гордился бы Айлой. Он умер всего несколько месяцев назад, уверенный, что его внуки пойдут по следам своих родителей. И Айла доказала ему, что он прав.
Росомаха едва расслышал слова командира о справедливости и равенстве, в его голове проносились тревожные мысли, вызванные его собственными размышлениями. Айвор был таким же независимым, как и любой другой чек, но он всегда находил утешение в том, что когда все казалось безнадежным, Айла всегда была рядом. Он только что получил письмо от местного колледжа с просьбой принять его, и ему было интересно, насколько хорошо Мелишское большинство примет его. А теперь его старший брат уедет на несколько месяцев, предоставив ему самому заботиться о себе.
Он не понимал, что речь была закончена и что новобранцы были приведены к присяге правосудия. Он растерянно огляделся вокруг, когда новобранцы и их семья поднялись со своих мест, собираясь вместе для последнего прощания.
- Привет, малышка, - сказала Айла, и Айвор вздрогнул от неожиданности. Большая Росомаха подошла к нему, слегка наклонившись, чтобы приблизить его морду к своему уровню. Вблизи он выглядел внушительно, его облегающая униформа подчеркивала его фигуру.
- Я пришел попрощаться. - Он сел рядом со своим братом. - Я наблюдаю за вами с тех пор, как вы приехали. Тебе есть о чем поговорить? - мягко спросил он. В дальнем конце коридора Айвор увидел Ленски, который что-то объяснял сержанту, взволнованно указывая на отделку своей рубашки. Мэлс, всегда стремящаяся к совершенству.
Ивор старался не смотреть Айле в глаза.
- Что бы я без тебя делала? - тихо спросил он. Их разговор едва можно было расслышать в голосах плачущих и смеющихся родственников вокруг них, в одном голосе многих мучительных разлук. Так или иначе, он не чувствовал себя лучше.
Айла взяла брата за щеку лапой, его прикосновение было таким нежным для такого сильного человека. Те, кто не знал его лучше, сказали бы, что он человек противоречивый, но в глубине души Айвор знал, что его брат не такой.
- Брат, ты же Ракович! На войне или в разлуке мы всегда справлялись сами, - прошептал он. - Когда началась война, наши родственники взяли наше оружие и воевали. Когда папа и мама умерли, нам пришлось довольствоваться помощью дедушки. Заметьте, мы ему тоже очень помогли. Я был не единственным, кто помогал поддерживать нашу семью; каждый день Вы настаивали на том, чтобы помочь с чем-то. Вы напомнили мне, для чего я все это делаю. Пока ты помнишь, через что мы прошли, нет ничего невозможного.
- Я имею в виду... - язык Ивора заплетался. Как его брат мог это понять? “Ваша подготовка опасна, и в течение этого времени вы будете иметь несколько командировок в поле. А если с тобой что-то случится? Что я буду делать, если ты уйдешь? Я не хочу быть совсем один, чтобы меня никто не понимал... - он начал плакать. Его брат, сильный, уверенный в себе, должен был видеть его слабым, трусом, который мог бы сделать это в колледже, но не в реальном мире.
Айла обняла его за плечи и прижалась к брату, быстро повернувшись туда, где стоял Ленски. - Айвор, позволь мне открыть тебе один секрет. С тех пор как мы познакомились с Ленским, мы никогда не были одни. Если что-то случится, он будет хорошо заботиться о тебе.
- А он будет? - Айвор знал Ленски с самого детства. Но он всё ещё был Мэлом, и они не всегда понимали концепцию братства и семьи. Для них все сводилось к тому, чтобы ухватиться за будущее, будь то квалификация или карьерные перспективы.
- Да, - просто ответила Айла. - Он барсук, но не такой, как остальные. Помнишь, как мы в первый раз пригласили его на обед? И тогда я увидел это в нем самом. Он может быть застенчив, но он такой же старший брат, как и я. Каким бы ни был его мех, для него мы-семья. Пока он рядом, ты никогда не будешь одна. Я тебе это обещаю.
- Айла, мы должны добраться до парадной площади! - завопил Ленски, тряся Айлу за плечо. - Пошли отсюда! Эй, я рад, что ты здесь, Айвор! Мы увидимся снова во время наших выходных, хорошо? Получайте удовольствие в колледже! - Барсук взъерошил волосы на голове своего приемного брата, когда Айла присоединилась к нему. В этот момент Ивор понял, что имел в виду его брат. Он никогда не чувствовал себя так спокойно, так уверенно, когда кто-то прикасался к нему. И когда он смотрел, как они вдвоем уходят с морем рекрутов, он больше не чувствовал себя одиноким.

* * *

- Ленски, а ты не скучаешь по Айле? Две горностаи лежали бок о бок, глядя, как первые лучи солнца проникают в окно, и мех их резко выделялся на фоне белых простыней. В течение многих месяцев Айвор плакал по ночам, а Ленски обнимал и успокаивал его, сдерживая собственное раскаяние. Они уже обсуждали вопрос о похоронах Айлы с полицией Белхиндера, но не решались испортить и без того напряженные отношения со своими коллегами. Как метко выразился лейтенант, им повезло, что две страны ещё не вступили в войну.
Поначалу Ленски неохотно напоминал себе и Айвору о том, что у них было с Айлой, но это было необходимо сделать. Они снова побывали во всех своих старых убежищах по эту сторону границы, включая то, что осталось от детской площадки после того, как сеть разделила ее. Сам Ленски не выдержал, увидев, что Айла провалилась сквозь решетку, и теперь настала очередь Ивора напомнить барсуку, что если бы не он, то они не были бы вместе. И Ленски тоже был бы мертв, первый в длинной череде жертв. Затем они немного поговорили о своих планах на будущее за чаем, а не за водкой, и поняли, как много у них общего. Ленски хотел в конечном итоге стать начальником полиции, чтобы он мог высказаться о жестокости полиции в отношении чекистов. Айвор, с другой стороны, хотел быть борцом за права человека, чтобы выступить против политики, проводимой против его народа. Быть политиком было бы нереально, если бы его народ не имел равных прав.
На этой ноте Айвор написал диссертацию о жертвоприношении Айлы для публикации в журнале, но Ленски напомнил ему, что все и так уже опасно. Когда-нибудь страна и весь мир узнают о жертвоприношении Росомахи ради его брата и возлюбленной, но сейчас было не время. Проведенное вместе время заставило Ленски и Айвора осознать, что им вполне комфортно идти дальше в своих нынешних отношениях, и вскоре они стали друзьями. Айвор оказался более опытным, чем он показывал, это уж точно. То ли благодаря своим занятиям социологией, то ли благодаря невысказанному опыту, но уже через год Ленски с нетерпением ждал их совместной ночи.
Ленски мысленно вернулся в настоящее. - Конечно, мой Ивор, - прошептал Ленски, поглаживая лапой живот Ивора и вздыхая. - Может быть, он и потерян для меня, но он был образцом бескорыстия. Он отдал самое ценное не только для тебя, но и для нас обоих. И горе тому, кто откажется почтить такую жертву.
Ивор кивнул в знак согласия, и некоторое время они лежали молча, прерываемые вздымающейся и опадающей грудью. - Ты помнишь нашу с Айлой фотографию? - спокойно сказал Ивор. - Ну, в тот день я сказал Айле, что нам повезло познакомиться с тобой. Я и сейчас так думаю.
- Спасибо, Айвор. Это очень мило, - пробормотал Барсук, уткнувшись носом в его ухо. Он посмотрел на часы рядом с собой и щелкнул бакенбардами. - Слушай, занятия начинаются через полтора часа, тебе пора идти. Усердно учись для меня, хорошо?
Айвор застонал, отталкивая Ленски назад. Они сели рядом, и Ленски понял, что им ещё о многом надо поговорить, но это может подождать до вечера. Сейчас Ивору нужно было смотреть в будущее, а не в прошлое, которого никогда не будет. И он тоже должен был это сделать.
- Ленски? Айвор напрягся, и барсук обернулся. - Тебе было удобно работать посменно у решетки?
- Да, конечно, - сказал Ленски. Ивор удивленно уставился на него. - Может быть, сетка и не самое лучшее решение моего правительства, но именно через неё я поняла, как много ты значишь для меня. И за каждую смену, которую я готовлю, я чту твоего брата за его жертву. Давай, отлично проведем время в школе. - Ленски чмокнул Ивора в щеку.
Услышав, как закрылась дверь квартиры, Ленски глубоко вздохнул. Сильный запах Ивора всё ещё витал в воздухе, и он знал, насколько ему повезло. Он никогда больше не будет пахнуть так же, как раньше, но теперь в нем чувствовался запах того, кого он любил. Сложив лапы вместе и склонив голову, он вознес свою благодарность к Айле и предкам. Ему показалось, что он услышал вздох удовлетворения рядом с собой, но когда он обернулся, никого не было видно. Там ничего не было, кроме запаха, в котором нельзя было ошибиться.

* * *

Барсук и Росомаха стояли бок о бок на некогда голой полосе, первые признаки растительности прорастали из почвы, где бесчисленное множество людей погибло за последние 30 лет. Туристы таращились на ржавое и сломанное ограждение, пока гиды сопровождали их со своими флагами, их голоса терялись в тишине момента. Детеныши резвились на остатках игровой площадки, на которой они втроем играли, и жизнь наконец-то вошла в полный круг. Ленски и Айвор положили по цветку перед заказанным им каменным надгробием. Два горностая прислонились друг к другу, улыбаясь со смешанным чувством горя и радости.
Они наконец-то воссоединились с Айлой.



Постройте животное, чтобы быть убийцей, супер-воином. Тогда война закончится. Во что она превращается в мирное время?



Лайм Тигр

по скольжению-Волк


Ацетилен впился в серую шкуру. Фрейя смотрела, как растет расплавленная рана, когда ещё один кусок прошлого был отрезан от себя для ожидающих внизу грузовиков. Её когти впились в толстые перчатки изнутри, когда стальной обломок списанного линкора качнулся на длинной стреле крана. Два шага назад гарантировали, что порыв прибрежного ветра не отправит её обратно, и она крикнула барсуку в засаленной кабине крана, чтобы тот доставил её на платформу.
Подняв на мгновение шлем, чтобы поймать легкий ветерок, тигрица посмотрела на бетонные, похожие на кенотафы башни жилых домов, возвышающихся за доками. Скоро прозвенит звонок, и все соберутся у ворот. У него не было достаточно времени, чтобы сделать ещё один разрез и взгромоздиться. Фрейя ударила себя по голени своим черно-оранжевым хвостом, взяла лестницу-хорошо вниз к массивным блокам, удерживающим громаду на месте, и передала свою маску и надежно запертый факел, прежде чем пробить свою карту у ворот. Там, где начинался шум позднего дневного движения, она почувствовала чей-то знакомый запах.
- Джек, - назвала она призрак за своим плечом, и стройный одетый хорек отошел от ворот, где он ждал.
- Удивился, увидев меня? - Его губы приподнялись, когда он щелкнул языком и поправил галстук. - Я беспокоюсь за тебя.
Фрейя быстро взглянула на небо в поисках угрозы дождя, что в эти дни было чем-то импульсивным, и хмыкнула. - Беспокойство заложено в твоей натуре. - Она обнюхала свой широкий розовый нос, оглядывая покрытого коричневой шерстью солдата. - Я не могу винить тебя за это. - А как же наборы?
- Никогда их не видел. - Он помахал пачкой сигарет, как будто это избавляло его от неприятного запаха. - Я думаю, что они попали в беду, хотя их мать никогда не говорила мне об этом.
Фрейя взяла одну из них лапой в кожаной перчатке, а затем наклонилась к его зажигалке, делая длинную затяжку. На свою зарплату ей приходилось растягивать курение. - Удивительно, что они так заняты с тобой, - сказала она. - Разве это не часть вашего флота, которую мы там разбираем?
Хорек оглянулся на бегемота, которого резали по камням. - Я не из той части флота, которая когда-либо плавала, как бы глупо это ни звучало. У тебя есть немного времени для меня, Фрейя?
Тигр навострил ухо и пожал плечами. Ей всё ещё было трудно улыбаться рядом с Джеком, даже спустя три года после того, как она сдала свои бумаги. - Для тебя я приготовлю немного, - сказала она любезно. - Угостите меня выпивкой?
Джек знал, куда она хотела пойти, ведя её по запруженной пешеходами дороге, которая вилась в гору.
Фрейя с облегчением курила самокрутку табака, её мышцы всё ещё болели от толчков стали и карабканья по заброшенным корпусам, бросая один взгляд назад с более высокой стороны дороги.
Издали "Темерер" превратился в скелет, светлячки-ацетиленовые искры от последней смены дня терпеливо разрезали его на куски для голодных литейных заводов на побережье. До того, как присоединиться к полуденной бригаде лесорубов, Фрейя некоторое время работала в качестве желоба, восстанавливая электронику на отработанных крейсерах и фрегатах, которые они буксировали, которые могли быть переоборудованы для промышленного использования в поселениях. Палубный кран, который когда-то поднимал челночные лодки, теперь возводил здание школы на юге, которое было восстановлено из обломков взрывных устройств. Другие детали, украденные из выброшенных на берег корпусов, были распилены на джигитовые двигатели или силовые установки, устаревшие были включены в обновленные.
Совсем как она.
Но не так, как Джек. Перейдя из армии в военно-морскую разведку, он оказался в этом чистилище между артиллерийским огнем и дипломатией, которая удерживала мир, собирая разведданные об остатках держав Оси, пока они сшивали мир обратно вместе.
Через пять лет после перемирия Хелен превратилась в город беспокойных призраков. Следы того, что было раньше, были повсюду, куда бы вы ни посмотрели. На боковых сторонах зданий виднелись следы от выстрелов. Там не было ни одного холма, на котором могли бы заниматься любовью двое юных подающих надежды людей за пределами ядра, не имея под собой тела. Фрейя шла по восстановленной площади этого обновленного мира и ясно, как день, видела, что дымящиеся обломки остались неубранными в широко раскрытых глазах каждого старого млекопитающего.
Когда Джек сел за столик и заказал себе пинту пива, его собственное лицо было очень деловым. Фрейя сделала хрустящий глоток и спокойно ждала, когда онемеет, прежде чем заговорить. - Я не видел тебя почти четыре месяца, и ты выглядишь так, будто ничего не хочешь говорить.
- Как поживает твой кролик?
- С эйраном все в порядке. Дрожь теперь приходит редко. Он готовит нам ужин Сегодня вечером. - Фрейя сразу же поняла, что она тонко предложила Джеку продолжать, и сдержала гримасу. Она была обязана ему даже больше.
Джек просто кивнул, сделав осторожный вдох, прежде чем снова заговорить. - Ты помнишь Штормфорт. - Он не задавал мне никаких вопросов.
Рука Фрейи замерла, когда она снова подняла пиво. Её влажные губы очень быстро высохли. - Назови ещё одну вещь в мире, которую я не смог бы забыть, но отчаянно хотел бы, Джек.
У него была ещё одна сигарета, его рот прыгал вверх и вниз, когда он пробормотал: - я знаю, и мне жаль. Тут кое-что произошло. Они связались со мной неделю назад, ища... рекрутов. Основываясь на выбранных предметах и опыте, ” он сделал паузу, чтобы подчеркнуть это слово, - в вашем личном деле ваше имя заняло первое место в относительно коротком списке.
- А я вообще хочу знать, зачем?
Усы и Сигги Джека поникли. - Мы перехватили несколько беглецов, которые двигались через Листер в Восточно-Бегущем транспортном средстве для беженцев. Четверо ученых. Ранжирование, типы внутреннего круга.
- Ученые, - сказала Фрейя. Забытое пиво стояло на столе. - А что это за ученые?
Джек знал, что Фрейя знает, но все равно сказал: - генетики.
Они оба немного посидели, потом Фрейя вынула сигарету Джека изо рта и затянулась, не выпуская её из рук. - А почему это для меня новость? За пределами очевидного. Я имею в виду... - она тщательно подбирала слова. - Их всех выстроили в шеренгу и расстреляли?
- Нет.
- А почему бы и нет?
Джек заерзал. - Их схватили и отправили к РУФАМ, которые уже довольно давно их разыскивают.
- Очевидно, для военного преследования.
- Не совсем. - Пальцы Джека хотели ещё одну сигарету, но он сложил руки, сделал ещё один глоток и снова сложил их. - Я уже три месяца нахожусь на задании по спецоперации, совершенно секретной. Я даже не мог сказать тебе до сих пор. Это называется Стемклип. - Он нервно постучал пальцами по столу. - У нас было несколько подразделений пограничных патрулей и посольств, которые следили за генетиками, покидающими освобожденные территории, поскольку военный аппарат оси был демонтирован. Мы их окружаем. На допрос.
Джек замолчал, а Фрейя потягивала свое пиво, понимая, что её сердце бьется немного быстрее. Она снова посмотрела на небо в поисках следов дождя, но оно было серым и невыразительным. - С какой целью, Джек?
- Он вздохнул. - Мне очень жаль, но это трудно услышать, Фрейя. Но высокопоставленные чиновники в правительстве хотят получить свои знания для нескольких исследовательских проектов по болезням, которые появились после войны. Парша легких, агрессивные лейкемии, отравления водой, которые стали намного хуже с последствиями войны. Повсюду в почве есть химические остатки, вызывающие всевозможные болезни и генетические отклонения.
Фрейя подняла свое пиво и сделала большой глоток. Её белое горло осушило стакан в четыре глотка, и она поставила его на стол. - Еще один, - сказала она проходившему мимо официанту-крысе. - А какое это имеет отношение ко мне? Помимо того, о чем ты знаешь, я не хочу говорить.
Джек отхлебнул пива и закашлялся. - Мне было... приказано найти людей, владеющих языками Восточной оси и обладающих специальными внутренними знаниями, которые помогут нам допросить этих ученых, узнать то, что они знают, и найти им хорошее применение.
Фрейе пришлось поставить стакан на стол, чтобы сохранить его в целости. - И ты думал, что из всех людей именно я подойду для этого? Черт возьми, ты что, совсем спятил?
- У них есть твое досье, - сказал Джек. - Они знают о твоем присутствии в Штормфор-Де, о дне его освобождения, обо всем, что произошло с тех пор, как ты подписал контракт. Они прочитали твое досье от корки до корки, включая все детали, с которыми я тебе помогал. - Он позволил тишине повиснуть на мгновение. - Они думают, что ты идеально подходишь для этой работы, и они послали кого-то просить твоей помощи. - Джек допил свое пиво. - Я должен был убедиться, что это был я. Скажем, как в старые добрые времена.
- Нет.
- Фрейя.
- Нет. Я не буду этого делать. Мне все равно, как сильно ты хочешь, чтобы эти ублюдки знали. Я видел все, что они сделали, Джек. Я -
Фрейя замолчала, когда их официант поставил перед ней очередное пиво и, почувствовав напряжение, повисшее в воздухе, быстро отступил с коротким кивком. Взгляд на пустой бокал Джека был встречен покачанной головой, прежде чем он ушел. Фрейя сделала пару быстрых глотков, борясь с потрепанными нервами, прежде чем снова заговорить.
- Какого черта ты вообще спрашиваешь меня, Джек? Почему это вообще рассматривается? Ты помнишь про ракетчиков? Помните Вернера фон Маута, который разработал все эти управляемые бомбы, запущенные с тех мобильных огневых платформ, которые убили тысячи и тысячи людей? Мы оба видели его во время эвакуации на Запад, после того, как я был введен в подразделение. Помните, как тело этого ублюдка болталось на веревке на Саксонской площади после того, как они окружили половину внутреннего военного кабинета? Именно это происходит с массовыми убийцами, как с теми, кто нажимает на кнопки, так и с теми, кто составляет планы. Почему вдруг нам на Западе не нужны ракеты, а нужны процедуры по уходу за кожей, а это значит, что химики спасаются от веревки? Они должны висеть вместе со всеми остальными.
- Я так и знал, что ты это почувствуешь, - пробормотал Джек.
- И ты сказал им почему? - Она впилась в него взглядом.
Он спокойно встретил её взгляд. - Как я уже сказал, мое начальство ознакомилось с вашим досье. Им не нужно было задавать никаких вопросов.
- Они знают все ужасы, которые мы видели, но все равно хотят услышать шепот от дьявола.
Джек наклонился вперед, поворачивая бокал одной рукой. - Я не знаю точно, чего они хотят, но это очень важно. Есть жизни, которые нужно спасать. Возможно ли, просто возможно, что это даст вам закрытие, чтобы получить от них то, что нам нужно, и на самом деле исправить немного этого мира, который они помогли сломать?
Фрейя встала, одурманенная двумя кружками пива, плескавшимися внутри неё, но чувствуя глубоко внутри себя жжение, которое было знакомым и пугающим. Она должна была вернуться домой, увидеть Эйрана и обнять его, чтобы он снова помог ей забыть. Успокоить ее. Это было самое малое, что она сделала для него. - Спасибо за выпивку, Джек. Если бы они послали кого-то ещё... ну, они узнали бы гораздо больше о том, что я чувствую, чем хотели бы.
- Как много знает твоя пара? - спросил Джек, скорбя, держа свою морду низко.
- Ничего. Даже годы спустя он всё ещё хрупок, ему снятся кошмары. У меня есть что-то хорошее в его жизни. Это так же важно для меня, как и для него. Мне очень жаль, Джек. Удачи тебе с тем дерьмом, которое они на тебя навалили.
Фрейя поспешно удалилась, едва не столкнув сидевшую рядом парочку. На краткий миг она вспомнила, как её огромная масса делала её больше, чем большинство млекопитающих в этом уличном дворике, как вдвойне усилилась её ярость, когда на её широкой оранжевой шее появились черные полосы, а предплечья вытянулись над напряженными мышцами. Их взгляды встретились, и они ушли, полные глубокого страха. Она чувствовала во рту привкус железа, вдыхала запах горящего в носу пепла, чувствовала хруст копоти под босыми лапами и видела скелетообразные решетки Штормфорта, сдерживающие голодающие массы приговоренных и осужденных.
В бетонных коридорах она слышала завывания, удары током, приглушающие свет, щелканье хлыстов, заточку ножей и шприцев.
Они выстроили их в ряд. Когда заряды взорвались и союзники ворвались внутрь, они выстроили их в ряд, нарядно одетых шакалов оси, кошек и волков с кукольными глазами, давно потерявшими жалость или сочувствие. Они расстреляли их всех, наблюдая, как они рисуют танцы марионеток на бетоне, когда пули оставляли кровавые тени монстра на стенах за лабораториями, антикамеры в самом безжалостном из адов. Тела погибших в неудачных экспериментах и жертв успешных испытаний лежали покрытые известью, ожидая погребения в грязи, которую копали паровой лопатой.
Фрейя поспешила вниз по переулку, крепко сжимая свои нервы, клаустрофобические стены с обеих сторон. Её рука тосковала по прохладному лаку рукояти пистолета-пулемета, по весу сбалансированного ножа. Кашель слева заставил её вздрогнуть. Крыса прислонилась к одной из стен переулка, потрепанная куртка слуги свободно болталась на его костлявых плечах, тупо глядя на кровавое пятно, которое он кашлял на своем оливково-зеленом рукаве. Отравление от воздействия агента Грея. Она видела это достаточно часто.
Она поспешила мимо, мех ползал от поднимающейся волны ненависти и ярости, когда она запрыгала по более широкой улице, пробираясь сквозь толпу, игнорируя писк койота, которого она чуть не сбила с ног. Найдя свободную полосу пространства, она побежала, как приучила себя, давая холодному порыву срочности выход в бой или полет. Если бы она находилась в замкнутом пространстве, то сейчас же начала бы царапать стены когтями.
Черт бы побрал Джека. Он должен был предвидеть, что это произойдет. Даже напившись, он знал, куда ведут её эти воспоминания, какую отметину она оставила в себе. Счет так и не был установлен между ней и тем, что она видела и испытала в самом конце войны, когда ось распалась и черные слои её обугленного сердца открылись солдатам, которые устремились в крепости, лагеря, лаборатории и Палаты убегающих ублюдков.
Эти ублюдки сделали это с ней. Они сделали её такой.
Оставшуюся часть пути до дома она пробежала вприпрыжку, преодолев грязную прибрежную милю за выбеленными стенами дома Хелен менее чем за пять минут. Она фыркнула, когда добралась до деревушки, которую называла своим домом, где её возбужденные чувства могли чувствовать манящий запах тушеного мяса, поднимающийся по их тонкой трубе. Знакомый запах кролика встретил её за деревянной дверью их деревенской дощатой хижины. Фрейя сняла перчатки и вытащила когти, когда положила на него свою огромную ладонь. Она сдержалась, глубоко вздохнула и приказала им снова спрятаться. Она прогнала беспокойство с лица и спрятала его подальше. Еще один слой маски, которую она носила годами, отразился на её лице. Она открыла дверь в дом.
Эйран стоял у плиты, одно длинное ухо поднялось к её входу, Хромая лежала на спине и обмякла. - Фрей, - сказал он и повернулся, белый мех натянулся, когда он усмехнулся. Его губы задрожали, а глаза потеплели. - Ну и как работа? - Его радость дрогнула. - Что случилось?
Нет. Она ничего не похоронила. Она застыла в вестибюле. Её челюсть беззвучно затрепетала, а затем закрылась. Так много она никогда не говорила, так много ещё не могла сказать.
- У меня был... плохой день.
Эйран отпустил деревянную ложку, которой помешивал воду, и она поплыла по кругу внутри бурлящего котелка, удерживаемая собственным приливом. - Дело не только в этом. Приехать сюда.
- Он подошел к ней. Голова кролика уютно устроилась на её рабочем комбинезоне, его живое ухо задевало её подтяжки и оранжевую шкуру. Она посмотрела на это ухо, наблюдая, как оно работает на её меху, прежде чем уткнуться носом в его лоб. - Я скучала по тебе, - честно призналась Фрейя. - Я хотел поскорее вернуться домой.
- Сегодня на корабле были какие-то проблемы?
- Нет. - На мгновение ей захотелось солгать. Это было бы так просто. - Заходил Джек, мой друг с войны.
Эйран поднял на неё глаза, и в свете, падавшем из единственного окна кухни, блеснул молочно-белый шрам, тянувшийся от его вялого уха до подбородка. - Он не вызвал у тебя каких-нибудь дурных воспоминаний?
- Пророкотала Фрейя, буря внутри которой требовала голоса, - несколько из них. У них есть высокопоставленные члены научного корпуса оси в заключении, что им нужна помощь в допросе.
- И Джек пошел к тебе? - Эйран вырвался, но тут же пришел в себя, вернувшись к плите и снова помешивая. Он в последний раз потрогал огонь в железной печке, прежде чем переставить кастрюлю на грелку у раковины. Фрейя почувствовала сильный запах корнеплодов и грибов и увидела кубики говядины, которые эйран приготовил и положил в небольшую миску. Несмотря на свое личное отвращение к мясу, он всегда думал о ней.
- Ему было приказано найти кого-нибудь, кто мог бы переводить для них. Он знает, что я бегло говорю на нужных языках. Я попала в список, который есть у них.
Эйран начал разливать тушеное мясо, и Фрейя увидела, как его живое ухо взволнованно дернулось. Она тут же пожалела, что не держала рот на замке. - Он должен был сказать им " нет " вместо тебя. - Пробормотал эйран. Свет снова упал на его шрам, когда он перевернул чаши. - Даже спрашивать об этом было нечестно.
- Я обязана была уделить ему свое внимание, даже если бы сказала "нет". - Сказала Фрейя, подходя, чтобы присоединиться к нему за столом. - Джек очень много для меня сделал.
Эйран поставил перед ней мясо и тушеное мясо.
- Разве ты отказалась?
- Да.
- Хороший. - Эйран отложил еду и сел напротив неё, но ложку не поднял. - Шесть лет на службе, и они думают, что только на это и годится тигр.
Фрейя вздохнула, видя, что сама эта мысль взволновала её возлюбленного не меньше, чем её саму. Почему она просто не солгала ему, не выдумала что-нибудь о разрушении корабля? Он заслуживал не меньшего спасения от того, что представляли собой эти заключенные. Эйран взял ложку и принялся за тушеное мясо. Фрейя, гнев которой поутих, сделала то же самое, сказав последнее слово на эту тему.
Когда она обнимала его позже ночи, слыша далекий крик ночных птиц в соседних лесах и задумчивое пение сверчков, она поняла, что все это снова вернулось домой к ним обоим, их шрамы болели, как новые. Она проклинала себя, когда он бормотал и дергался во сне.
Его сердце бешено колотилось, когда он, вздрогнув, проснулся в её объятиях.
- Еще один сон? - Успокаивающе спросила Фрейя, поглаживая его между ушами.
- Да.
- То же самое?
Эйран долго молчал, просто дыша. - Я не знаю, почему, но это даже не ночь взрыва. Это никогда не блиц-танки или грохот бомб или падение крыши…
- Ты же знаешь, что тебе не обязательно об этом говорить.
Эйран судорожно сглотнул. - Разбойничьи отряды, те, что они послали впереди солдат. Я всё ещё вижу их. Это то, что сделали те люди, те, кого они поймали. Я знаю. Я их уже видел. Лабораторно-измененные животные, которые вошли туда голыми, с пустыми глазами, сплошь зубы и когти. Они замаскировали мех в коричневые и зеленые цвета, так что лес скрывал их, как призраков, пока они не напали на вас. Они были безмозглыми чудовищами, стоящими для своих хозяев не больше, чем те, кого они должны были убить. - Эйран резко втянул в себя воздух. - Эти голодные глаза были бездонны. Один достал мою сестру. Моя младшая сестра.
Фрейя ослабила свою хватку на нем, затем передумала и снова сжала ее, окутывая кролика теплом. - Это я знаю. Они ушли, Эйран. Они и военные машины, и все остальное.
Эйран взял свое дыхание под контроль, положив лапу в лапу Фрейи. - Знаешь, мне всегда было её очень жаль. Моя дочь и моя жена погибли от той же бомбы, которая в одно мгновение оторвала мне ухо. Они были всем моим миром, но это была моя сестра, которая задерживается, когда я позволяю себе вспомнить. Я думаю, это потому, что её крики были... самыми ясными. Она почувствовала конец. Знал, что это неизбежно.
Он был на грани ещё одного приступа, эмбрионального скручивания и плача, от которого он не оправится ещё несколько часов. С самого начала это был всего лишь день. Фрейя крепко обняла его. - Не делай этого с собой. Пожалуйста, пусть это пройдет. Его годы прошли, и вы в безопасности. Мы в безопасности.
Она обняла его и повторила эти слова метрономически, массируя ему плечи и спину. В конце концов, не говоря ни слова, Эйран снова заснул.
Фрейя не могла присоединиться к нему. Она накрыла его одеялом, выскользнула из постели и принялась рыться в ящике комода в поисках маленькой коробочки, в которой хранила скудный запас сигарет. Она отклонилась назад, прикуривая одну из них быстрым щелчком зажигалки. Она сидела голая на краю обрыва, курила и думала.
Она говорила себе, что он был прав для неё, а она-для него. Он пугливый кролик, которого часто тревожат воспоминания о злобных идиотизмах окружающего мира, а она-дымящийся беспорядок, вызванный вспышками гнева от того же самого. Они никогда не были женаты, просто оседали, остепенились, странная пара из противоположных концов естественного порядка, ставшего несуществующим из-за борющегося марша цивилизации. Они жили вместе, спасаясь от корней своих шрамов.
Фрейя же, со своей стороны, старалась хоронить своих собственных призраков как можно глубже. Это был вопрос необходимости.
Абсолютная правда в отношениях была неуместна, и они оба это знали. Она облила известью больше трупов, чем могла сосчитать, как друзей, так и врагов. Вместе с ними были похоронены те части её жизни, которые ей нужно было забыть ради них обоих. Она снова и снова прокручивала это чувство в своей голове, пока косточка догорала, а затем устроилась рядом с ним, ожидая рассвета.
Утром она проснулась рано, приняла холодный душ, сходила в уборную, чтобы проверить в зеркале свою скрывающую возраст меховую обработку, и убедившись, что оранжево-черные очертания её обнаженного тела остались нетронутыми, вернулась в постель и обнаружила, что он проснулся, моргая от своих плохих снов. Они медленно занимались любовью, обнюхивая и облизывая друг другу мордочки, и он хихикал. - Знаешь, я бы с удовольствием посмотрела на что-нибудь серое. Немного серебра в вашем меху может выглядеть красиво на вас.
Фрейя тонко улыбнулась. - Мне нужны краски. Они не нанимают тебя для работы в доке, если ты выглядишь немного старым, поверь мне. Я вижу, что люди все время отворачиваются. И сейчас там нет никакой другой работы. - Со стоном вспомнила она. - Ну, может быть, только один я не возьму. - Она встала и подошла к телефону, стоявшему возле их спального уголка. Она хотела покончить с этим, пока Эйран бодрствовал и был настороже. Этот звонок был адресован им обоим. - Алло, они шестая станция? Джек Кепплер тоже там? Не берите в голову. Передайте это сообщение его секретарю. Я очень ценю предложение, с которым он был послан, но я не уполномочен и не заинтересован. Пожалуйста, передайте своему начальству, что я отказалась. - Фрейя назвала свое имя и неработающий серийный номер из боевого управления и отключила связь. Она сразу же почувствовала руки Эйрана вокруг себя, что поразило ее.
- Тебе обязательно сегодня работать? - спросил он.
- Нет, если я не хочу получать зарплату.
- Ты ещё увидишь Джека? Если он позвонит, ты хочешь, чтобы я это сделал? -
- Нет уж, спасибо. Я бы предпочел, чтобы вы с ним не разговаривали. Он мой старый друг, да, но это из... другой части моей жизни. Ты ведь понимаешь почему, да?
Эйран скользнул вокруг и молча посмотрел на неё, но она могла сказать, что он сделал это. Фрейя думала о Джеке, когда обнимала Эйрана на прощание, думала о том, что он скажет своему начальству о тигре, который скорее будет резать списанные корпуса кораблей, чем сидеть с монстрами, вызывающими кошмары из пробирок. Она изо всех сил старалась не выплеснуть свой гнев снова на первый план, когда вышла из дома под пристальным взглядом рассвета, надеясь, что Джек не позвонит по этому телефону и не придет повидаться с ней.
Час спустя Фрейя встретила у ворот оставшуюся часть первой смены и заметила, что некоторые из них были отделены от группы. Волк рычал прямо в лицо надсмотрщику-осунувшаяся, усталого вида выдра, которая покачала головой и закрыла глаза. Волк отвернулся и растворился в толпе, бормоча что-то, держа в серых пальцах розовый листок бумаги. - А что случилось потом? - спросила Фрейя у собаки, стоявшей рядом и натягивавшей перчатки.
- Отвел в сторонку четверых из нас, старших, более медлительных работников, сообщил им плохие новости и квитанции, а также заплатил за все один день вперед. - Родительский Фрегат, который мы собирались начать потрошить на следующей неделе, не придет. Какая-то другая контора на побережье недооценила нас за эту работу.
- Ну и что же? - Фрейя прошла через угрюмую группу у ворот и направилась к старшему надсмотрщику, который только что отослал последнего неудачника с извинениями. - Какого черта ты освобождаешь людей, Горди?
Выдр вытянул шею, чтобы посмотреть на неё. - Так приказал босс. Мы должны понести некоторые потери сейчас, так как через неделю у нас будет пустой участок. Может быть, пройдет ещё неделя, прежде чем что-нибудь придет снова.
Фрейя кипела от злости. - Даже если нам немного не хватит работы, нам все равно нужны наблюдатели у ключевых соединений и резервные руки, направляющие краны. Структура не является стабильной, как это есть. А что, если мы ошибемся в координатах? Мы хотя бы замедлим работу?
Бригадир покачал усатой головой. Горди всегда был просто ещё одним винтиком, вращающимся в нужном темпе. - Мы должны сдать этот лом в литейный цех до конца недели, иначе не сможем получить премию. Если это случится, мы все можем получить Жук.
- Проворчала она, зная, что он на её стороне. Спор был утерян несколько часов назад где-то в Хелене, где дурак, который управлял всем этим шоу, считал, что его послевоенная прибыль ускользает. Да и вообще, сколько ещё кораблей осталось разрезать на куски? Фрейя не думала ни о розовой полоске бумаги, которая могла быть у неё в руке, ни о слабых перспективах, которые открывались перед ней. Они с Эйраном платили чек за чеком, а у кролика уже давно не было стабильной работы.
Останки "Темерера" сидели молча, когда оставшиеся резчики и наблюдатели пробились внутрь, схватили свои факелы, веревки, лестницы, маски и начали ползти на свою жертву. Фрейя ощутила знакомую прохладу стального шлема, надвинутого на морду, а за ней-тонированный щит, окутавший в темноте третью палубу, секцию Б-34. Её факел зажегся, голубое пламя осветило нарисованную мелом линию, и она прикусила пламя к стали, приступая к работе. Через двадцать минут, когда привычная рутина наконец-то успокоила ее, она подняла маску, подсоединила рычаг крана к отверстию в обшивке корпуса и отрезала последние завитки, позволившие пластине качнуться в сторону, первый из тридцати, которые она сделает сегодня. Её взгляд скользнул мимо кабины крана к следам его гусениц в прибрежной грязи озера и к знакомой фигуре, стоящей у обеденного стола. Одно ухо стояло высоко, другое наклонилось, и она увидела, что Эйран внимательно смотрит на неё.
Какого черта он здесь делает? Её глаза проследили за ним вверх и вниз, и она увидела предмет в лапе своего супруга. Это была её помятая красная коробка для завтрака, о которой она забыла дома, когда выходила на улицу с мыслями о Джеке и всем его отвергнутым предложением. Всю дорогу сюда она не замечала, что забыла об этом, и это раздражало ее, когда она поняла, как глубоко застряла в своей собственной голове. Сейчас было не то время, чтобы тратить деньги в городе на еду, которую она не скоро сможет себе позволить.
Ее раздражение быстро улеглось, когда она увидела, что Эйран повернулся и заговорил с хорьком, который подошел к нему, одетый в элегантное платье офисного работника, чье настоящее положение не было бы открыто публично чем-то таким нелепым, как униформа. Джек выглядел извиняющимся, когда он говорил слова Эйрану, которые Фрейя не могла услышать, прошептал как будто заговорщически.
Красный загнал Фрейю в угол зрения, которое сузилось до точки. Черт возьми!
- Держитесь за секцию Б правого борта! - Крикнула Фрейя и бешеными резкими движениями помахала крановщику, что ей нужно взять тайм-аут. Она пронеслась через открытую палубу, перепрыгнув через два зияющих провала шахты, прежде чем броситься вниз по трапу на посадочную палубу, где был спуск на землю. Она поспешно вышла из корпуса, помахала бригадиру, чтобы убедиться, что он слушает внимательно, и тот в замешательстве склонил голову набок. В тени Темерера эйран поспешил наверх, а Джек шел прямо за ним, суровый и настороженный.
- Спасибо, бан, - чуть ли не прорычала Фрейя, глядя поверх плеча кролика на Джека. Хвост хорька взволнованно дернулся, когда он прочитал свирепый взгляд Фрейи, но выглядел обеспокоенным, что не было похоже на извинение. Ему не терпелось поговорить с ней, но он сдерживался, пока она обнимала Эйрана. - И что же он тебе сказал?
Эйран поднял голову. - Он ведь твой друг, не так ли?
Фрейя сглотнула, борясь с чувством, что слишком много глаз было на них обоих. - Эйран, что он сказал?
- Он сказал, что ему срочно нужно с вами поговорить.
- Это правда, - сказал Джек чуть слышно. - Фрейя, нам нужно... -“
- Подожди, черт возьми, минутку, Джек. - Фрейя не могла сдержать своего оскаленного рыка, да и не хотела. Только об одном она просила Джека с тех пор, как встретила Эйрана.
Фрейя посмотрела вниз в глаза Эйрана и увидела, что он боится, хотя и не понимал почему. Бояться ее. Та дрожь, которая начиналась в его усах и погружала его глаза в глубокую тусклость контузии, если бы что-то вдруг произвело такой незначительный громкий звук.
Его голова была крошечной в её больших руках, когда она ласкала его, пальцы неуклюжие, когда она держала свои когти в ножнах. Эйран не должен был её бояться. - Никогда в жизни. И Джек все испортил. Все испортил.
- Эйран. - Она понизила голос, сохраняя самообладание. - Мне нужно на минутку поговорить с Джеком. Я... я несчастна с ним прямо сейчас. Нам просто нужно поговорить немного, хорошо? Еще раз спасибо, что принесли мне обед. Сегодня утром я был в облаках.
Эйран отступил назад, позволяя её лапам соскользнуть с его лица и взять его за руки. Его глаза были настороженными. - Ты сейчас выглядишь очень расстроенной,
- Немного, - ответила она и сердито посмотрела на Джека.
Сигарета у хорька совсем опустилась. Она не видела, чтобы он зажег его, а уж тем более выкурил полностью за такое короткое время. Он должен был волноваться. Хорошо.
- Сейчас вернусь, Эйран. Джек. - Она указала на открытое, но темное пространство в корпусе. Эйран не видел бы, как шевелятся их губы, а Фрейя держала бы их короткими.
Горди приблизился, постукивая толстым пальцем по дешевым наручным часам. Один взгляд Фрейи заставил его замолчать, и она повела Джека в тень "Темера".
Его рот уже работал, когда они оказались в тени. - Послушай, Фрейя, это не то, что ты думаешь. Я ему ничего не рассказывал про это. -
- Ты вообще не должна была с ним разговаривать! - прошипела она. - Это было единственное обещание, которое я хотел, чтобы ты сдержал. Ты хоть представляешь, как хрупка всё ещё жизнь Эйрана? Я-все, что у него есть, Джек.
- Да знаю я, знаю. Вот почему я пришел. - Он навострил уши.
И её тоже. Поднялся стонущий звук, и сквозь стук своего сердца Фрейя поняла, что пропустила его медленный подъем, глубокий и первобытный, как огромное морское существо, возвращающееся к жизни глубоко в трюме судна с факелами. Она услышала крик откуда-то сверху, затем ещё один и поняла, что движение тени на серьезном лице Джека не было результатом его отступления назад.
Заклепка отскочила от стойки и заставила пулю отскочить от соседней части плохо вырезанного корпуса, когда та прогнулась. - Беги! - Фрейя метнулась назад, подзывая Джека.
Он был сбит с толку, не в силах осознать происходящее в данный момент.
Это был момент, который он не мог себе позволить. Два прыжка вывели его из-под обрушения, а третий полностью освободил бы его от обломков, но он был недостаточно быстр. Толстый стальной пресс опустился на его ноги, когда массивная секция "Темерера" сдалась силе тяжести, расплющившись с мучительным разрывом корпусов танков в зубах Бога. Хорек был прижат к Земле, голени исчезли под огромной ловушкой из разрушенной стали, которая едва не задевала Фрейю, бригадира и её напарника, все они разбежались. Лицо Эриана стало пустым, кожа вокруг его шрама стала бледной, когда он остановился, чтобы оглянуться назад. Фрейя хотела удержать его, закрыть ему глаза, но в осевшей меловой пыли она была вынуждена обернуться, увидеть корчащегося хорька, услышать вздохи, когда он изо всех сил пытался набрать достаточно сил, чтобы закричать. Стальная балка поперечной скобы на его голенях сама была покрыта остриженным мусором, который накапливался вверх и назад к затонувшему кораблю.
Сирены опасности уже звучали, когда всё ещё стоящие части корпуса были очищены от них трапом, иллюминатором или веревкой. Все остальное может появиться в любую минуту. Обломки разлетелись бы лавиной, разрушая леса и краны, окружающие его. Они все должны были убраться отсюда.
Джек наконец закричал, пронзительно взвизгнув, и откусил кусок, щелкнув челюстями.
Обломки над ним зашевелились.
Фрейя уже тяжело дышала, мышцы напряглись, пульс участился, собирая резервы, которые она не использовала годами. Адреналин хлынул в кровь, ярость вернулась, как горячее пятно.
Через мгновение она уже была над своим другом, хватаясь за поперечную перекладину, сотни и сотни фунтов в одиночку, ещё больше мусора толпилось над ней, и поднялось.
Груда сдвинулась, собравшаяся команда резчиков отступила назад, застыв в шоке, бессильная двинуться и сдвинуть с места одну палку сломанной массы. Фрейя ослабила хватку, снова напрягла ноги и потянула назад, сухожилия стояли под её черно-оранжевой шкурой, окрашивая её оттенок в утреннем свете.
Плита ослабла и сдвинулась, балки наверху протестовали против сопротивления тигра гравитации. - Хватай его! - ей удалось прошипеть.
Лапы в сварочных перчатках схватили судорожно дергающиеся конечности хорька и потянули. С губ бывшего солдата сорвалось мучительное мяуканье, когда его извлекли из-под обломков, смятые ужасы под коленями оставили красные полосы на песке, когда они оттащили его на безопасное расстояние.
Местный врач споткнулся о лежащую трубу, чуть не упав на морду, когда он поспешил с аптечкой и крикнул кому-то, чтобы вызвали медицинский грузовик. Рабочие, спасшиеся от обломков, сосчитали их, ахнули и задрожали. Горди превратился в застывшую колонну, хвост его обмяк, глаза широко раскрылись.
И Эйран Тоже. Он опустился на колени, вялое ухо и живое ухо откинулись назад, глядя на ужас перед собой и руины за ним понимающими глазами, закрывая руками морду.
Фрейя, со своей стороны, была рядом с Джеком. Она ловкими движениями когтей отрывала полоски от своей одежды, обматывая ими бедра хорька, отделяя живое тело Джека от того, что хирургические пилы вскоре должны были отрезать, чтобы спасти его. Он кричал, плакал и снова кричал. Укол морфия снял некоторое ощущение агонии.
К вою сирены эвакуации громадины присоединился пронзительный вой сирены скорой помощи, рабочие расступались, торопясь войти. Раздался ещё один металлический скрежет, когда плита корпуса упала на кран, но теперь все были достаточно далеко от места крушения. Только оборудование было обречено.
А может быть, и хорька у их ног. Фрейя прикусила губу и почувствовала вкус собственной крови, когда слуги подошли, заняли её место, проверили галстуки и пульс Джека.
Рабочие, собравшиеся вокруг трупа военного корабля "Темерер", стояли как потерянные призраки, лишенные смысла и цели, когда карета скорой помощи увезла Джека.
Фрейя снова посмотрела на Эйрана, видя его ужас, чувствуя запах его застывшей крови. Он оглянулся на неё сквозь оцепеневшие руки, молча умоляя вернуться, обнять его, прогнать страх.
Но Фрейя не могла... её когти торчали вперед, как кинжалы, она задыхалась, глотая воздух со свирепостью и яростью двигателя, бездонной яростью, стоя на каждом шнуре. Ресурсы, которые она использовала, не могли быть уничтожены. В течение нескольких минут они сотрясались в своих одиноких мирах, прежде чем Фрейя нашла свою уздечку, охладила котел адреналина и убрала свое естественное оружие. Она осторожно взяла кролика на руки, не удивляясь и все же терзаясь его страхом от её прикосновения, и вывела его со двора.

* * *

Дни проходили без каких-либо значительных слов. Ни один из них не мог найти слов, чтобы нарушить тишину, поскольку жизнь не возвращалась в нормальное русло, а Фрейе некуда было идти. Верфь была закрыта на неопределенный срок, как только обломки были очищены, так как больше никаких корпусов не поступало. Внутренне поток эмоций утих после несчастного случая, но пустота внутри заполнила его. Она знала, откуда он взялся. Молчание, которое повисло после ужаса, было вызвано тем, с чем она никогда не могла примириться. Она убежала, но прошлое нагнало ее.
Начался дождь, стук по крыше превратился в барабанный бой, а затем в крещёндо. Эйран только что вернулся из экспедиции на рынок и положил овощи в морозилку хрустящими. Сегодня он собирался заняться садом, но с этим придется подождать. Они были заперты внутри, и мокрый мех кролика смешивался в воздухе с несвежей пылью в её шкуре. Фрейя вдруг вспомнила, что уже три дня не мылась. Три дня с тех пор, как она использовала свои меховые процедуры. В доме воняло тигром и кроликом.
Фрейя посмотрела вниз на каскад воды над их гротом и сказала со смирением: - Я берусь за эту работу.
Ухо эйрана вернулось назад. - Ты же сказал, что не будешь этого делать.
Фрейя уставилась на телефон, который умрет меньше чем через месяц, рядом с редкими, скомканными объявлениями о работе, которые никуда её не привели, и счетами, которые будут складываться в мгновение ока. - Тогда у меня были кое-какие дела. Что-то такое, за что платят. Джек знал, что то, что у меня было, долго не продлится, даже если он никогда этого не скажет.
Хорек всё ещё лежал без сознания на больничной койке оба раза, когда она навещала его. Они сказали, что он спросил ее, когда проснулся. Его бывшая жена и детеныш тоже где-то останавливались.
Эйран, пошатываясь, подошел к ней, слегка прихрамывая на выветрившемся холоде. - А зачем тебе это делать? Ты сказал мне, что хочешь оставить все это позади навсегда. Мы уже говорили об этом…
- И я сказал тебе то, что мы оба хотели услышать. Но это все, что осталось для меня сейчас, предполагая, что это всё ещё доступно. - Фрейя уставилась на черный пластик телефона. В свете единственной лампочки над их головами он выглядел как ожидающее насекомое.
- А что мы хотели услышать? - Эйран глубоко вздохнул. - А что мы должны были услышать? Что вы хотите пойти в комнаты со злыми людьми, узнать о монстрах, которых они сделали и как они это сделали?
Фрейя поморщилась. - Они хотят найти способы взять эти знания и помочь людям. - Она глубоко вздохнула, чувствуя, что буря за стенами становится все сильнее. - Может быть... не все, что знают эти люди, должно быть использовано для... - Она замолчала.
Эйран сидел на маленьком шезлонге, который они вместе выкачали, купив на распродаже из разбомбленных домов, много лет назад превратившихся в груды развалин. Он не сделал никакого движения, чтобы Фрейя присоединилась к нему. - А для чего ещё он может быть использован? Они создавали убийц и монстров. Ты же сама сказала, что не хочешь их видеть. Я видел по твоим глазам, что ты хочешь их смерти, если уж на то пошло. Я чувствую то, о чем ты не говоришь, Фрейя. Очень редко ты даже пытаешься скрыть от меня свои чувства.
Фрейя услышала легкую дрожь в голосе Эйрана и поняла, к чему клонит кролик. Или боялся, что это так. - Она судорожно сглотнула. - Эйран, Я... -“
- Как ты подняла эту балку, Фрейя?
- О чем это ты говоришь?
- Этот металл, который ты забрал у своего друга с войны, был таким же тяжелым, как машина скорой помощи, которая увезла твоего друга, и все же ты поднял его.
- Потому что мне пришлось это сделать.
- Дело не только в этом. Ты не хотел меня удерживать после того, как они увезли твоего друга. У меня был ещё один... эпизод. Эта кровь. - Он сглотнул, и Фрейя увидела, что он вот-вот расплачется. - Ты держался в стороне.
- Я не мог даже приблизиться к тебе. - Фрейя почувствовала пустоту в животе. Дождь за окном превратился в бурный поток, которого она всегда боялась. Неужели прошло уже три дня с тех пор, как она в последний раз позаботилась о своих нуждах? Она воняла в этой закрытой комнате с кроликом, которого любила, но была ли это вонь лжи или вонь честности? Неужели наконец-то пришло время?
- Я ничего не понимаю. - Усы эйрана закрутились.
- А ты меня любишь?
- Конечно” - произнес он без малейшего колебания. Это должно быть утешением.
- А что, если Джек не пришел ко мне, потому что мы вместе были на войне?
- Ну и что же?
Фрейя протянула руку и начала расстегивать рубашку. Сначала она даже не понимала, что делает. Влажность внутри закрытого помещёния нарастала, но ей не было жарко, и когда она начала раздеваться, не было и следа эротизма. Она сорвала с себя панцирь. - Мы были в лагерях. Мы убили там много людей во время освобождения. Солдаты и ученые стран оси.
Эйран съежился на диване, увидев в глазах тигра что-то такое, что ему не понравилось. - Ты никогда не хотела говорить об этом.
- Для тебя я никогда этого не делал.
Глаза эйрана смотрели, как её одежда падает на пол, одна одежда за другой, пока она не оказалась обнаженной.
Но Фрейя знала это, хотя и не совсем голая.
- Фрейя, что ты делаешь?
Фрейя подошла к задней двери и вышла. Дождь хлестал её по голове и плечам, просачиваясь внутрь, протягивая холодные честные пальцы до самой кожи. Три дня без лечения серым тигровым мехом. Три дня без связующего вещёства. Оранжевая лужица начала собираться у её полосатых босых ног, оставляя за собой естественные черные полосы. И это было совсем не естественно.
Она снова повернулась к Эйрану, когда тот, пошатываясь, направился к двери, его челюсть дрожала от силы тяжести, глаза отчаянно моргали. Стоя внутри, он вдруг осознал, что его щеки такие же мокрые, как и у неё.
- Я не помогал Джеку и его штурмовикам освободить рабовладельческие лагеря Аксиса, Эйран. Джек освободил меня. - Она подняла покрытую зеленым и черным мехом руку, с кончиков пальцев которой свисали когти. - А когда меня освободили, я помог им убить всех ублюдков, которые не сбежали.
- Ты один... ты один из них? - Сердце эйрана бешено колотилось. Фрейя чувствовала его настойчивость, желание убежать и спрятаться. Он достаточно часто испытывал это чувство за то время, что они были вместе: при звуке отдаленных выстрелов, когда утилизировались боеприпасы, при криках споривших на улице, при виде того, как безногого Джека вытаскивали из-под обломков "Темерера". Но никогда, до сих пор, от неё.
Так долго она культивировала эти отношения как защитника Эйрана, как сильные руки, в которых он мог бы отдохнуть. Она помешала ученым оси, которые хотели сделать её военной машиной, берсеркером, орудием смерти и разрушения. Еще несколько операций на головном мозге отняли бы у неё всю её индивидуальность. С помощью Джека, красителей и фальсифицированных документов она избежала своей судьбы убийцы-раба, чудовищного орудия для племенной земли. Вместо этого Фрейя стала его воспитательницей, любовницей. Она победила.
Но во всем этом ей приходилось быть лгуньей, которая часто обещала, что расскажет кролику о том, откуда она пришла, когда он был готов, когда он был исцелен.
- Я не один из них. Я тот, кого ты любишь, и кто любит тебя в ответ.
- Почему же ты мне ничего не сказал? - Он попятился на кухню, отступая в тень их дома. Фрейя положила ладонь на дверной косяк и сделала шаг назад.
- Не подходите! - Это был почти крик, и Фрейя почувствовала, как её собственное сердце разрывается глубоко внутри, когда Эйран бросился назад в темноту. Единственная лампочка, освещавшая центр их дома, мигнула и погасла.
Дождь всё ещё бушевал. Фрейе пришлось повысить голос. - Эйран, я хотел тебе сказать. Джек помог мне построить другую жизнь после того, как я помог уничтожить лагеря и записал меня в союзники. Мы подделали несколько бумаг, но я более чем доказал свою преданность, пока не сдал свою форму и винтовку. В течение многих лет после нашей первой встречи я планировал рассказать тебе об этом. Я так отчаянно хотела тебе сказать. Ни один из нас никогда не был готов.
- Ты солгал мне. Такие вещи, как ты убил мою сестру и все эти годы ты лежал со мной и лгал мне! - Что-то вылетело из темноты. Кухонная утварь разбилась, когда отскочила от ключицы Фрейи. Она инстинктивно оскалила зубы, и слезы заставили её глаза моргнуть.
Нарастающая ярость, которую она едва могла контролировать, созданная сплайсерами генов и похороненная глубже, чем её собственные кости, отступила и умерла, когда она услышала характерный звук ножа, вытащенного из шаткого режущего блока.
В её собственном рыдании было что-то болезненно утвердительное. - Эйран, пожалуйста.
- Я не знаю, кто ты, - глухо сказал Эйран. - Не подходи ко мне.
- Я люблю тебя.
Эйран попятился из кухни, высоко подняв клинок, когда Фрейя сделала шаткие, влажные шаги назад в ящик, который ещё несколько мгновений назад был её домом. - Может быть, все убийцы-лжецы, но ты... ты хуже, чем все остальные. -
- Война закончилась, - сказала Фрейя. - Если мы этого захотим. Я ничего так не хочу, как оставить все насилие позади и снова стать человеком, который может смеяться и любить. Вот кем я был до того, как они забрали меня. - Фрейя махнула лапой на свой черно-зеленый бок. - Это все, чего они от меня хотели. Но ужасы исчезают, и мы исцеляемся. Я хочу исцелить тебя. Мне тоже нужно, чтобы ты исцелил меня.
Входная дверь открылась, и Фрейя увидела силуэт головы Эйрана на фоне шторма, одно ухо откинуто назад, а другое опущено, когда она стояла у двери черного хода, глядя на него сквозь пустое пространство.
- Эйран?
Она не была уверена, что услышала, как он начал плакать, прежде чем закрыл за собой входную дверь, но она действительно увидела блеск дождя на лезвии ножа в одной дрожащей руке.
Чуть позже лампочка снова зажглась, лаймовый тигр высох в том же пустом безмолвном пространстве, где дождь замедлился, утих и двинулся дальше.
Она подняла трубку телефона и услышала его монотонное гудение.

* * *

Джек ещё не проснулся, когда она вернулась к нему, но они снова сказали, что он пытался связаться с ней. В своем разговоре с ОНИ она слышала, что он получит почетное увольнение, самое меньшее, что они могли сделать после пятнадцати лет отличной службы между двумя родами войск союзников. Она сообщила им, что некоторое время поживет у него, чтобы заняться его делами, и поделит гонорар по государственному контракту между его больницей и одиноким жильцом маленького деревенского домика на берегу мутного ручья. Её имени не будет на карточках, но Эйран наверняка знает.
В комнате без окон они усадили ее, её скрывающие оранжевые полосы вернулись на место, а манеры были безупречны, несмотря на бурю, бушующую глубоко внутри.
Барсук разгладил свой полосатый костюм. - Поскольку у нас есть ваша подпись на акте О государственной тайне, мы можем теперь кратко проинформировать вас о полном объеме этого задания. Мы извлекли из Операции "Стемклип" четыре актива, которые были перемещёны в различные места, один из которых вы будете назначены в качестве доверенного лица и связующего звена.
Фрейя моргнула. - Связь? Я думал, что буду переводчиком и ассистентом на их допросах?
Барсук обменялся взглядом с волком в котелке, прислонившимся к шкафу в другом конце комнаты. Волк закурил и пожал плечами.
- Ну что ж, - сказал Барсук. - Мы приняли... скорректированный подход в отношении этих наших гостей. Принудительное извлечение информации будет иметь ограниченную ценность с учетом сложности соответствующей науки и степени её важности для достижения долгосрочных целей страны. Мы передали детали задания агенту Кепплеру, который очень хорошо отзывался о вас, но он сказал нам воздержаться от предложения, пока у него не будет возможности поговорить с вами снова. Неужели он...
Фрейя могла видеть извиняющееся, но обеспокоенное выражение лица Джека в её мысленном взоре, прямо перед тем, как неправильно вырезанный корпус "Темерера" сдался. Она предполагала, что он просто сожалеет о разговоре с Эйраном, но этим утром они сказали ему, в чем на самом деле состояло задание. И он пришел предупредить её на тот случай, если она ещё ничего не решила.
И вот теперь она здесь, и пути назад нет. - Конечно, - солгала она. - Пожалуйста, изложите мне подробности, чтобы я точно знал, что делаю. У Джека есть интересный способ формулировки вещёй. - Улыбка, которую она приклеила себе на лицо, была такой, что могла бы годами дурачить любовника.
- Ну, так как прием находится рядом, может быть, будет проще, если мы просто покажем вам.
Машина, которую они послали за ней, была затемнена, поездка заняла полчаса по ухабистым дорогам, которые стали намного более гладкими, когда они покинули побережье. Никто не произнес ни слова, кроме волка, который задал Фрейе на гортанном диалекте оси пару простых вопросов о том, что она делала в порту. Он, казалось, был удовлетворен её ответами, что свидетельствовало о её высоком знании языка.
Они высадили всех в закрытом гараже того, что казалось огромным загородным домом. Два других богато украшенных туристских автомобиля стояли без присмотра, пока они провожали её через боковой вход в обшитый дубом холл с портретами генералов и политиков, стоявших на часах, написанными высоким маслом.
Из одной пары массивных дверей доносились обрывки разговоров, которые тут же распахнула нарядно одетая флегматичная на вид крыса. Фрейя последовала за волком внутрь.
Пластинка крутилась на блюде, веселый джаз весело хлопал в воздухе. Пара политиков, которых Фрейя смутно помнила по местным газетам, и отставной адмирал за ленточки на груди шутили и смеялись вокруг массивного стола, увешанного хлебными батонами, креветочным коктейлем концентрическими кольцами и глазированной ветчиной на грядке с печеными фруктами. Во главе стола сидел неряшливый Шакал с озорными глазами, высокими ушами с прожилками цирроза и розовым от алкоголя румянцем. Он прошептал что-то на ухо кошке со звездным плечом слева от себя, которая долго и громко смеялась пустыми отрешенными глазами.
- Альпийские кошки знают все лучшие трюки, - добавил шакал. - Можно подумать, что они своими языками взбираются на горы. Стол поднял глаза, когда Фрейя приблизилась, и маленькие очаги разговора и хихиканья прекратились со скрежетом столовых приборов.
- Доктор Менгал, это Фрейя Смит. Мы хотели бы, чтобы она действовала в качестве вашей связи во время вашего пребывания у нас.
Все взгляды устремились на шакала, чей взгляд скользил вверх и вниз по Фрейе. Со своей стороны, она почувствовала ледяной холод, когда услышала, как волк сказал что-то пустое лестное о ней, а затем указал ей на пустой стул рядом с Менгалом. Фрейя была очень плохо одета по сравнению с остальными, имея простую унисекс-тунику, которая была функционально воздушной, но не очень декоративной. Её мышцы дрожали под натянутой тканью, когда она обошла вокруг стола и села. Ей вдруг пришло в голову, что шакал это заметил.
- Вы такой безупречный представитель породы Пантера Тигрис, мисс Смит. Очень красивый.
- Спасибо.
- Ты напоминаешь мне некоторых людей, с которыми я работал... - его покрасневшие уши дрогнули, и он усмехнулся, прежде чем сделать глоток из своего бокала бренди. -... в других местах. Сила и мощь в природе так тесно связаны с прекрасным, вы должны согласиться. Так трудно улучшить то, что так близко к совершенству. - Прикрыв глаза, он окинул её клиническим взглядом и пожал плечами. - Я действительно пытался.
Министр Кабинета министров, сидевший по другую сторону от Фрейи, звякнул когтем о свой шотландский стакан и рассмеялся так, что это прозвучало неискренне. - Ты ведь хочешь рассказать ей, как это делается, правда, Джозеф?
Шакал расплылся в отвратительной улыбке. - Я бы с удовольствием показал ей многое.
- Например, что ты делал на войне? - спросила Фрейя. Её лапы лежали на столе прямо над пустой белой обеденной тарелкой. Впервые на своей памяти она почувствовала сверхъестественное спокойствие, которое было ей чуждо. - Ты собираешься показать мне, что ты сделал для своих мастеров оси? В ваших лабораториях с заключенными и безмозглыми добровольцами, которых они послали вам на анализы?
За столом снова воцарилась тишина, которую нарушил нервный смешок Менгала. Он не мог встретиться с ней взглядом, когда говорил. - Оси, союзники, всего лишь линии на картах. Я никогда не был в этом по политическим причинам. Я просто хотел применить свои знания и, возможно, получить приличную прибыль, пока я этим занимаюсь. Если бы западные державы быстрее постучали в мою дверь, я был бы с вами намного раньше. Вы все знаете из вашего интеллекта, что канцлеры оси не предложили своим гостям большого выбора в этом вопросе. Я просто разыгрывал его умно через свое сотрудничество. Ты не можешь винить меня за это.
Лисий министр Кабинета слева от Фрейи громко сглотнул. - И мы так рады, что вы с нами, доктор Менгал. Мы знаем, что вы будете делать удивительные вещи теперь, когда вы работаете на правую сторону.
Менгал обильно кивнул, румянец в его ушах почти окрасил их в пурпур. - Эта война всегда была таким глупым бизнесом, даже если она научила нас строить удивительные вещи с естественной щедростью, которая является самым чистым из наших запасов. Если ваши люди умны и внимательны, они будут учиться чудесам в моих лабораториях. Мы вместе построим лучший мир. Менгал поднял свой бокал. - Я буду благодарен, если научу тебя!
- Сюда, сюда! - Бокалы с бренди поднялись по всей комнате и опрокинулись назад.
Генерал с самым большим количеством лент на груди приклеил пустую улыбку, когда он закончил потягивать свой напиток. - Мы так рады, что эта война закончилась, - солгал он, переводя свой мягкий кошачий взгляд на Фрейю. - А разве не все мы такие?
Она машинально кивнула, наблюдая, как Доктор поглощает креветку для коктейля, а сама осторожно потянулась к одному из горячих обеденных булочек в корзине перед ней и использовала свой нож, чтобы наколоть немного ветчины прямо за ним. Трапеза скрывала костлявое лицо её тарелки в соблазнительной глазури. Она изобразила слабую улыбку на губах, такую же пустую от радости и веселья, как и все лица вокруг неё. Глубоко внутри поднялся гул. Похоже, это был ещё один шторм.
ДА. - Война окончена, - подумала Фрейя, выкапывая прямую глубокую траншею в булочке, которую держала в руках. Война закончилась.
Она могла представить себе Эйрана, сидящего напротив неё, слушающего эти слова, испытывающего это обещание безнадежными розовыми ошарашенными глазами. Зубчатое лезвие ножа для стейка поймало тусклый последний свет из богато украшенного окна, когда он повернулся в оранжево-полосатой руке Фрейи.



Эта и следующая история являются в некотором смысле двухчастной единицей. Обезьяноподобные миры обезьяньей империи (официально Гетранская Империя Объединенных обезьян) и Киноподобные миры собачьего правительства сражались в космической войне с тех пор, как каждый из них может вспомнить.
Исмара-это планета. Это космическая станция. Кроме того, это охраняемая от побегов тюрьма собачьего правительства.
Уничтожьте последние два!



Легион умбры:
Разрушение Исмары

автор: Джефф Голт


- А что они скрывают? - Крадущиеся, скользкие на вид собаки. Солдат-Доберман понятия не имел, что за ней наблюдают, и даже с такого расстояния казалось, что воздух мерцает и колышется, как будто она была полнотелым миражом, видимым с высоты. Она заполнила экран с такой четкостью, что её обезьяноподобный наблюдатель мог опознать отметины на её униформе. Поношенная, старая боевая одежда, неуклюжее и дешевое оружие. Она явно не была связана с какой-либо официальной армией, а скорее с каким-то солдатом удачи. Каждое тело в униформе там, внизу, казалось, подтверждало тот факт, что этот массивный тюремный объект охранялся наемниками. Мешанина из скучающих собак нянчится в бункере-комплексе трудового лагеря.
Она зевнула, сосредоточив все свое внимание на пленниках. Они были Гетранскими гражданами, обезьянами всех слоев общества. - Палец нетерпеливо постучал по краю его наблюдательного монитора. Сканер пробирался сквозь множество лиц этих пленников. Униженная, грязная, избегающая смотреть в глаза охраннику-доберману, когда она проходила между их рядами. Она усмехнулась, держа винтовку наготове. Тот же самый палец постучал сильнее, и его хозяин испустил вздох. - Это просто позор.
Оливковый бабуин имел честь быть офицером разведки Гетранского Военно-морского флота. Он был с разведывательного крейсера-невидимки "Блэкдрифт" на низкой орбите над отдаленной планетой внутри собачьего скопления. Собаки, вероятно, назвали эту планету в честь фигуры из их никчемных знаний, но для Гетранских картографов название этой планеты было сгенерировано компьютером столетия назад как CB4L. - C “для собак, ” B “для” дышащего“, ” 4-низкий " для того, чтобы быть 4-й рок от их самой низкой звезды. Планета выглядела непримечательно пыльной. В основном он был терраформирован собаками как Шахтерская колония. Эта огромная Исмарская тюрьма была засекречена в любой базе данных, которую видели обезьяны.
- Где ты... - пробормотал офицер разведки, наводя свою чувствительную камеру на толпы обезьян-заключенных. Их было так много-обезьян разных форм и размеров, разного возраста. Все они таскают с собой горное оборудование и ходят взад-вперед между патрулирующими охранниками. Бабуин остановился. У него упало сердце. Камера остановилась над очень молодой серебристой гориллой, вытирающей лужу. Он тихо закрыл глаза, сдерживая свои эмоции. Его глаза открылись с новой силой, яростной ненавистью к собакам.
- Эти блохи заплатят за все, - буркнул он. - Ну и что же? А что ты там видел? - раздался голос из темной комнаты управления. - Ребенок... у них там внизу дети, Брекан. - Он раздраженно потер виски. Брекан, пилот крейсера Ларса Гиббона, вскочил со своего места на темном мостике. Он перебрался через пустые стулья, которые едва мог видеть, пробираясь к единственному источнику света в комнате. - Какого черта, они же теперь детьми-рабами управляют?!
- Это крошечная горилла. Я думаю, что он родился в этом учреждении."Камера остановилась на устье туннеля, где рабочие входили и выходили, волоча за собой канистры. Заключенный, покидающий туннель, передал небольшую передышку рабочему, который шел туда. Охранники с дубинками залаяли и подозвали нового рабочего, чтобы тот поторопился поправить маску, а также бросили им в руки пустую газовую канистру. После того, как они пнули их в туннель, цикл возобновился бесконечно.
Брекан недоверчиво покачал головой. - А как давно это место находится здесь? - Тень беспокойства пробежала по его лицу. - Он похлопал павиана по плечу. - А ты не думаешь, что у них там есть ещё дети? Ты же не думаешь, что они заставляют их работать в туннелях, правда, Пиллен?
Лейтенант Пиллен откинулся на спинку кресла в более непринужденной позе, тщетно пытаясь подавить свое отвращение к этой идее. - Этот парень-первый, кого я вижу, и его нигде не было рядом с линией фронта или пещёрой. Парень, наверное, вытирал... кровь... или мусор, или я не знаю. - Но наш парень... он же должен быть там! - встревоженно воскликнул брекан. Я опознал Гетранцев, которые были на том же самом пропавшем корабле, что и он, в той линии туннеля. Если только он не находится где-то внутри, далеко и в безопасности от газа. Вероятно, они бросили его в туннель.
Брекан наклонился поближе к каналу наблюдения. Орангутанг сорвал с него маску и сунул её в руки следующему в очереди. Стражники напряглись, готовясь избить обезьяну, но тот согнулся пополам, и его вырвало на пол.
Пиллен развернул свое кресло лицом к пустому пространству между Бреканом и монитором. - Они попытаются заставить его разработать оружие, но я не думаю, что он поможет этим собачьим ублюдкам."Обеспокоенная за своего товарища Гетрана, обезьяна, которая была следующей в очереди, подошла ближе, чтобы помочь орангутангу, но была оттеснена охранниками. Тошнотворный раб снова сплюнул себе под ноги.
Лейтенант обхватил свой длинный подбородок, пытаясь осознать ситуацию. - Это может занять ещё несколько недель наблюдения, но если он не находится внутри одного из этих гигантских бункеров, то он где-то в этом дорогом объекте.
Орангутанг откинулся назад, глядя в небо, пока солнце заливало его лицо. - Они, наверное, спихнули его в туннели... - блуждающий взгляд Пиллен вернулся к монитору. - Пытаешься заставить его изменить свой ми... - челюсть Пиллен отвисла в изумлении. Орангутанг на мониторе был именно той обезьяной, которую он искал. Недели уклонения от патрулей высоко над CB4L, затемнения, электронной тишины, напряжения и душного воздуха в тесном и одиноком корабле. Усталое выражение облегчения на лице этого орангутанга подтверждало все их усилия и трудности.
- ПО ПОВОДУ... - Пиллен едва сдерживался. - Б-Брекан! ВОТ ТАК! - Это он! - Звоните-звоните в штаб!
Брекан ухмыльнулся от уха до уха: - я согласен, лейтенант! Хорошо и спокойно. - Обезьяна вернулась на свое место. Мягкие красные огни оживали, освещая его контрольные панели, когда он щелкал переключателями, которые освещали мостик несколько экранов одновременно, пока вся комната не победила удушающую черноту. Взрывные щиты над оконными проемами медленно поднимались.
Ларс Гиббон пристально всматривался в орбитальный Космопорт Исмара, геосинхронизированный над мощно защищенным сооружением. Открыто признанный орбитальный Космопорт планеты (и оборонный спутник) и секретный тюремный лагерь имели одно и то же название. Брекан не беспокоился о том, что его могут обнаружить из тюрьмы, но спутник-это совсем другая история. Одно неверное движение, один неверный шаг, и эта платформа насторожит силы собачьей обороны. Хрупкое перемирие между обезьяньей империей и собачьим правительством перерастет в дорогостоящую войну, если галактика узнает об этом отвратительном нелегальном трудовом лагере.
С магнитным жужжанием, панель выскочила достаточно долго, чтобы тихо, но твердо сбросить капсулу из передней части стелс-крейсера. Снаряд тихо, незаметно полетел в сторону обезьяньего космопорта.
Собаки и обезьяны уже дрались однажды, давным-давно, во время войны Рагнароков. Гетранская Империя Объединенных обезьян теперь свободно торговала между всеми видами. И это правильно, учитывая их бесчисленные космические колонии, которые сплели сети плотно контролируемых территорий поперек огромного полумесяца галактического спирального рукава. Их число росло во всех направлениях, исследуя просторы космоса по направлению к внешнему кольцу, медленно продвигаясь к галактическому центру на протяжении столетий экспансии.
Когда капсула скользнула мимо космической станции, массивный крейсер-невидимка "Блэкдрифт" осторожно повернул нос в противоположном направлении. Если бы Блэкдрифт был обнаружен, они не только подверглись бы опасности нападения со стороны истребителей, но и все, ради чего они работали, могло быть уничтожено с перемещёнием заключенных внизу. Более того, потеряв свою цель, они снова позволили бы своему самому блестящему военному инженеру ускользнуть от них.
Отсюда напрашивался вопрос: Что скрывают собаки? Почему они рискуют развязать полномасштабную войну с самой большой военной силой в галактике? Что это за таинственный газ, который они добывают, и зачем использовать обезьяньих рабов, чтобы делать за них грязную работу?
Капсула дрейфовала все ближе и ближе к космической станции, как будто это были обычные обломки. Тем не менее, он выглядел достаточно неуместно, чтобы вызвать любопытство у кого-то на борту космической платформы. Среди множества подслушивающих постов и спутниковых антенн на фюзеляже станции был включен небольшой прожектор. После некоторого небольшого промаха он нашел и с любопытством проследил за капсулой. В одно мгновение капсула разделилась на две половины, Соединенные быстро разматывающейся катушкой кабелей. Две половинки, приводимые в движение ракетами, достигли своего полного расширения!
Как только капсула включилась, огромная вспышка света вырвалась из Исмары! Ослепительные вспышки пылали ровно. Блэкдрифт отполз под прикрытием одноразовой приманки. Когда приборы на борту станции попытались перезагрузиться, половина капсулы, нацеленной в сторону планеты, погрузилась в атмосферу. Самораспустившиеся улики, и никаких следов Гетранского корабля там никогда не было. Все в одно мгновение и прямо под носом у космической станции.
Орангутанг наконец-то перевел дыхание. Коренастый мопс Мерк толкнул его дубинкой. - Ну, ты же будешь стоять там весь день?! Давай шевелись, ты, пеленальный зверь!“А что ты собираешься делать? - обезьяна впилась взглядом в значительно более низкорослого охранника. - Никто из вас меня не убьет. - Он повернулся и расправил могучие плечи. Серый комбинезон расширял его мускулатуру. С лаем в его слепую сторону, более крупный охранник бросился на него.Обезьяна повернулась, чтобы размахнуться, но замерзла-взведена прикладом винтовки! Мопс потянулся к его коленям, которые тут же подогнулись. Эта обезьяна была не истребителем, а скорее инженером. Научный работник. Нежное существо из более мягкого места. Его руки дернулись вверх, чтобы защитить голову от дальнейших ударов. Его ноги защищали живот от безжалостной батареи.
- Вы правы, сэр, я бы сказал, что вы совершенно правы! - пронзительный тоненький голос раздался из-за спины толпы встревоженных Гетранцев. Наемники оскалили зубы, но тут же вскинули оружие и попятились от поверженного орангутанга. Испуганные обезьяны расступились, давая дорогу крошечному чихуахуа в костюме. Нелепо крошечная собачонка стояла прямо, задрав морду к небу, и сурово смотрела сверху вниз на своего мятежного пленника. Он был известен как ужасный страж Никс.
- Он помахал лапой у себя под боком. - Файл. - Наемник, похожий на Бостонского терьера, быстро протянул своему боссу планшет. Надзирательница Никс не теряла времени даром, просматривая бумагу, когда он подбежал к орангутангу. - Давайте посмотрим, мистер... Мистер…
Избитая обезьяна всё ещё не оправилась от своей болезни в туннеле. - Его голос дрожал, когда он изо всех сил пытался поднять голову до уровня начальника тюрьмы. - Ты... знаешь, кто я...
- Джаггам! Да, Марксис Яггам, конечно. Действительно, я знал, кто вы такой... я просто забыл ваше имя! - Никс сверкнула самодовольной, закрытой ухмылкой. - Плохо с именами, знаешь ли. - Он нахмурился, глядя на толпу Обезьян вокруг него. - Твои... странные Гетранские имена. - Хм. Но вы абсолютно правы, мистер Яггам. Мы просто не можем позволить себе убить тебя.
Когда он приблизился к Марксису, один из самых крупных охранников что-то тащил за собой. С глухим стуком полная газовая канистра, которую нёс Марксис, упала рядом с ним. Он поморщился от светлой пыли, которую тот поднял с земли. Никс ещё немного полистала папку. - Но если вы поддадитесь побочным эффектам газа Измарагена, тогда... ну... я бы сказал, что это было бы пустой тратой хорошего мозга.
Марксис глубоко кашлянул. Его глаза напряглись, чтобы сфокусироваться, когда он посмотрел поверх плеч крошечного угнетателя на лица своих товарищей. Когда Марксиса Яггама вырвало, это было то самое содержимое, которое Никс ожидала увидеть, как желчь и еда. Некоторые из этих обезьян уже довольно долго рвали кровь. У других вместо меха были фурункулы и раздражение. Рябая и больная кожа. Некоторые были слишком больны, чтобы стоять. Еще меньше людей должны были получить свою долю газового воздействия. Никс встретилась взглядом с встревоженной крошечной гориллой в задней части толпы. Единственный младенец среди них. Надзирательница Никс загородила Марксу обзор, встав перед его лицом. Он встретился взглядом с Марксисом.
- Все это можно предотвратить, ты же знаешь. Марксис сосредоточился на лице чихуахуа. Начальник тюрьмы мягко подтолкнул обезьяну с несвойственным ей оттенком искренности. - Просто работай с нами. Мы вытащим тебя из этой шахты, доставим тебя с планеты в гораздо более свободную, гораздо более спокойную обстановку. Они даже готовы платить тебе за твою работу.
Марксис усмехнулся. - Скажем так... гипотетически... я согласен с предложением вашего лидера. - А что тогда? Я разрабатываю оружие для собак... чтобы использовать его против обезьяньего вида?
Начальник тюрьмы Никс нахмурилась, явно разочарованная этим вопросом. - Мы используем воинственные силы обороны. Гетраны окажутся на острие нашего меча только в том случае, если мы увидим, что они приближаются к нам с острием своего меча.
Марксис медленно приподнялся на одно колено и засмеялся так искренне, как только мог. - Это то, что... - с ухмылкой он указал на петли вокруг себя, -... это? Этот... трудовой лагерь? Эта тюрьма была защитой? - Он выпрямился, глядя сверху вниз на маленького смотрителя. - Это была оборона, которая выдернула нас из нашего безоружного транспортного корабля?
- Ваш вид отказывается уважать наши границы! Наши стены! Наше территориальное пространство! Ваш вид не уважает ничего - никого, кроме самих себя!!! - То, что разъяренному псу не хватало роста, он компенсировал своей осанкой, оскалив зубы и широко раскрыв дикие глаза. Он расслабил губы и снова сжал их, обнажив белые зубы. Собравшись с мыслями, он поправил свой взъерошенный костюм после этой вспышки гнева. -... Но если они будут слушать и уважать только своих сородичей... может быть, они прислушаются к нам с нашим новообретенным рычагом воздействия.
Неподвижный орангутанг заметил мерцание прямо над его бровью, высоко над небом. Не будучи слишком очевидным, он увидел, как что-то маленькое загорелось в атмосфере. Он знал, что это может быть что-то обычное, вроде космического мусора. Но он подавил улыбку. Каким-то образом он знал, что на него смотрели дружелюбные глаза. Ни разу не повернув головы, он снова посмотрел на смотрителя. - Ты не можешь держать меня здесь вечно.
- Моя работа состоит в том, чтобы обеспечить это, мистер Джаггам... так или иначе. Мы либо отправим полезную версию тебя на родной мир Цербера... либо отправим бесполезную версию тебя самого на дно шахты. - Орангутанг поджал губы и быстро ударил стража, как футбольный мяч. Его планшет безвредно закрутился в сторону, в то время как сам чихуахуа был одет в лохмотья, руки и ноги полностью вытянуты, образуя форму “X. Он перекувырнулся через головы пораженных благоговением обезьян, пораженных благоговением охранников, медленно думающих охранников и охранников, которые свирепо сосредоточились, избивая орангутанга. Смеющийся, избитый и истекающий кровью Марксис Яггам.

Вурран смотрел на него неподвижно, как статуя. Он сидел на ящике с боеприпасами вместе с пятью другими товарищами по отряду Гетранской морской пехоты. Никто не двигался, но они явно не были уверены в том, что видят. Они сидели под таким углом, чтобы удобнее было вскакивать со своих мест. Чтобы иметь возможность бегать в нескольких местах, нужно было, чтобы десять воинов-котов джунглей, сидевших напротив них в их собственном ангаре, сделали резкие движения.
Кошки были спокойны, но столь же пристально следили за обезьяньими воинами относительно одинакового размера по всему ангару. Никто не произнес ни слова. Воздух был спертым, тишина оглушительной. Проходившие минуты казались вечностью, измеряемой каждым ритмичным щелчком искусственных воздушных генераторов над головой. Для Вуррана это было похоже на пытку. Что-то внутри него вскипело, когда эти кошки, не мигая, уставились на него. Он устал от того, что его оставили в темноте.
Хотя он чувствовал себя как дома в боевых ролях, он хотел только подняться в звании, если не больше; но он хотел быть в курсе событий. В эти дни больше, чем когда-либо, “быть оставленным в темноте”, по-видимому, означало просыпаться в трещине, эквивалентной "утру", падать в ангарную бухту безоружным в своей повседневной одежде и замечать военизированных кошек через плечо после того, как один из молчаливых ублюдков чихнул.
Та первая встреча была захватывающим испытанием, с большим количеством криков и воплей. Лутой, морской пехотинец-шимпанзе, подтащил к себе гаечный ключ. В этот момент он всё ещё лежал там. Но это были непосредственные лидеры каждой группы, которые успокоили безумие. Каменная сдержанность вуррана удерживала обезьян на земле, в то время как кошки, казалось, подчинялись своему Саблезубу.
Там они и сидели, ожидая брифинга. Каждая вспышка гнева со стороны Гетранцев немедленно пресекалась Вурраном. На каждый вопрос, который он задавал Саблезубу, тот отвечал уклончиво. - Просто подождите лейтенанта, он вам все объяснит. Эти пассивные утверждения и тому подобное повторялись снова и снова. Поэтому Вурран замолчал. Как и его товарищи по отряду. Усы вообще ничего не говорили, пока обезьяны теряли свое дерьмо. Как раз в тот момент, когда лишенная сна горилла не могла больше этого выносить, вошел лейтенант Пиллен.
- Внимание на палубе!
- А, утренние войска. Я надеюсь, что вы были дружелюбны к нашим гостям, здесь. - Когда длиннолицый бабуин указал на отряд из десяти кошек, он не мог не заметить вмятину на металлической панели и брошенный на землю гаечный ключ. Он нахмурился, но не обратил на это внимания. Держа свои папки рядом, он быстро зашагал вперед и в центр между двумя группами.
Среди Гетран был целый спектр каскадного опыта отряда. Шимпанзе, Лутой и новобранец, знали, что на них накричат, если они не будут стоять по стойке смирно. Медик Зильбербэк горилла и меткая паукообразная обезьяна были хитрыми, неспособными сдержать свое любопытство, взглянув на него. Шеф Мандрилл ни разу не переставал глазеть на кошек, пока Вурран пристально смотрел на Пиллен.
Лейтенант Пиллен добрался до места назначения между двумя тяжелобронированными шаттлами в ангаре перед двумя группами. Быстро сверившись со своими записями, он повернулся лицом к своим обезьянам и холодно приказал: - вольно. - Все Гетраны приняли более расслабленные позы, за исключением Вуррана, который остался стоять по стойке смирно. Он кипел от раздражения, когда взглянул на стойких воинов-котов.
- Лейтенант... что это за хуйня?? - Могучий горилла хлопнул рукой, указывая на странных существ, в то время как его товарищи по отряду молча, но ясно выразили свое согласие.
Пиллен прищурился, поморщившись от разочарования. - Честно говоря, неужели никто из вас, арахисовых мозгов, не закончил школу? Разве ты не можешь узнать кошку, когда видишь ее?
Лутой и двое других зеленых десантников удивленно заговорили. - Это кошачьи животные?“Я думал, что они будут больше…
- Мы знаем, что это такое, лейтенант, - фыркнул шеф Мандрилл. - но я не знаю, кто они такие. Почему они здесь?“Что тут происходит?? - Нетерпеливо добавил вурран. Пиллен закипел, зажмурился и сделал своим обезьянам знак замолчать. - Просто... просто успокойтесь, солдаты. Это спасательная операция. Псы поработили ни в чем не повинных гражданских лиц для добычи какого-то опасного газа, который, скорее всего, используется для производства материалов оружейного класса. - Шеф снова сел, пристально глядя на лейтенанта, который расхаживал по ангару, обращаясь к кошачьим десантникам как к равным. Это, само по себе, делало обезьяньи войска неудобными.
- Кроме того, у них есть Марксис Яггум. Блестящий инженер, ответственный за совершенствование нашей технологии Spaceclimber и изобретение Gorger Super Mechas. Без сомнения, они пытаются надавить на Джаггума, чтобы тот разработал оружие для всго.
Отряд Гетранцев оказался в центре внимания. Тяжесть этой ситуации пробиралась сквозь их шерсть. Космолазы были тяжелобронированными мехами, широко используемыми в Гетранской армии; симиноидные машины, которые размещали одного или двух обезьяньих пилотов в груди. Горгеры, с другой стороны, были чрезвычайно редкими, но чрезвычайно мощными вариантами одной и той же концепции.
Горгеры были размером с линейный крейсер, но безумно быстрыми и сильными машинами. Громадные чудовищные доспехи и технологии, обладающие достаточной мощью, чтобы уничтожить десятки военных кораблей одновременно. Каждая машина могла орбитально бомбардироваться полностью самостоятельно. Горгеры были названы так из-за огромного количества ресурсов, которые они потребляли для того, чтобы работать. Это было супероружие, используемое только в крайнем случае. В то время их было всего четыре. Марксис руководил развитием каждого из них.
Если бы псы нашли способ преодолеть разрыв между своим уровнем военной технологии и чем-то близким к уровню Горгера, это было бы все, что нужно собакам для борьбы за внешнее завоевание. Это была бы кровавая экспансия, которая нарушила бы баланс межгалактической торговли между всеми видами и, несомненно, привела бы к порабощению ещё большего числа Гетран. Убивая ещё больше обезьяньих видов. Этого просто не могло случиться.
Лейтенант прислонился к закованному в черную броню носу ближайшего шаттла, "медвежьего ястреба", названного так в честь одного из ужасных зверей, обитавших на их родине, в гетре. Его броня и вооружение соответствовали Дани. Оливковый бабуин указал на отряд из 10 кошек. - Саблезуб, прошу вас говорить от имени вашей гордости, сэр.
Точеный кот-десантник с механической легкостью поднялся со своего импровизированного сиденья ящика с боеприпасами и вытянулся по стойке смирно, когда выпрямился. Гордый воин на мгновение встретился взглядом с лейтенантом, а затем коротко кивнул.
- Смилодоны. - Его рот сверкнул рядами острых зубов в сторону Гетранских десантников. -... Фаталис.
Вурран скептически относился к этим странным существам, но ещё больше-к Саблезубу. Он возвышался над своими солдатами, без сомнения, самый высокий солдат на корабле. Но Вурран был ошеломлен его странными и на первый взгляд непрактичными зубами. Может быть, они специально так устроены? Его способность говорить без шепелявости была достаточно загадочной, чтобы оправдать рецензируемое исследование. Многие существа не могли удержаться, чтобы не обнажить немного клыков, когда они говорили, но это было так же смешно, как и совершенно ужасно для беспокойной гориллы.
- Простите, но это ваше имя? - Вурран поерзал на стуле, чтобы наклониться вперед. - Или это кошачий ранг? - Вурран нахмурил бровь, пытаясь скрыть свой страх, изображая запугивание. Саблезубый оглядел Вуррана с ног до головы и медленно двинулся в его сторону. Устрашающе тихо, словно двуногая крадучись, пятка к пятке.
- Это мой вид, горилла. - Он прикрыл рукой небо и склонил голову набок. - Я... высший боевой чин в своем отряде. Готовый к бою двухтонный Терминатор. Ветеран многочисленных туров. - Он остановился на расстоянии вытянутой руки от Вуррана, глядя на него сверху вниз. Теперь вурран сидел прямо, стараясь не смотреть на кошачью промежность.
-... И я твой союзник на все время выполнения задания, - прорычал саблезубый. - Его зрачки были похожи на черные дырочки от булавок посреди золотистой радужки. Со свирепой настойчивостью он задержался там, глядя на мертвых молчаливых обезьян. Он оценивающе посмотрел на каждого из них. -... Мои адские коты зависят от вас шестерых, чтобы выжить. Бросьте свой ксенофобский вес и придите к пониманию того, что ваше выживание также зависит от нас.
- Смилодон фаталис" четко изобразил "левое лицо" и медленно приблизился к лейтенанту, который всё ещё стоял, прислонившись плечом к носу шаттла. - Я только надеялся, что вас будет больше... шесть-это самое большее, что вы можете дать?
Лейтенант Пиллен пожал плечами так, что он снова поднялся на ноги. - Мы не были до конца уверены, скольких ваших лидеров готовы были отпустить. Я точно знаю, что Гетранское командование хотело, чтобы эта группа была маленькой и сдержанной, но... - Пиллен почесал затылок, глядя на остальных девять воинов-котов, слоняющихся вокруг ящиков. - Десять солдат? - Не могу сказать, что вы, клыки, трахаетесь.
- Меня зовут Обсидиран. Если грязные блошиные мешки находятся на пороге получения технологии Gorger... мы не хотим этого больше, чем вы. - Он дружески пожал мне лапу. Бабуин только подошел к его диафрагме. Сначала он колебался, но потом заметил, что кошка убрала когти. Кивнув, он принял его рукопожатие. Озадачило, что вместо того, чтобы сцепить руки, кошки сжали внутреннюю часть предплечья, ближе к локтю, чтобы скорее "пожать руки" твердо. Странно, но Пиллен отнеслась к этому жесту с уважением. Он посмотрел в глаза существа, которое теперь мог назвать своим другом.
Обсидиран, подумал он. Эбеновая шкура его меха имеет смысл в этом имени. Вурран застыл на месте, подавленный этой диорамой вежливости с существами, которых он воспитывал в убеждении, что они угрожают инопланетянам, как и собаки. Тот факт, что он готовился к битве с дворнягами, плечом к плечу с "задними лазерными охотниками", беспокоил его. Эпоха, которую он знал, развивалась на его глазах. Он понимал, что времена изменятся независимо от того, как он лично думал об этом.
- Мы будем там для вас, - крикнул шеф. Вурран думал, что вождь так же скептически относится к кошкам, но вот он встал и приветствовал Обсидирана. - Мы родственники как солдаты. Мы будем истекать кровью и убивать вместе. Мы сделаем все правильно. - Остальные девять кошек тоже поднялись на ноги. Вождь семейства кошачьих был оборванным и коренастым, пятифутовым котом Паллады. Именно их вождь первым закричал: - Каэдо! - Другие кошачьи воины встали во весь рост и загудели в унисон, - СЭВИС КЭДО!
Симиноиды были удивлены и озадачены этим странным ритуалом, но узнали в нем свой призыв к сплочению. Вурран посмотрел на Обсидирана, который смотрел на свой отряд с лучистой гордостью, когда они скандировали: - Кэдо!"САЕВИС КАЭДО!"По языку его тела, по отеческому выражению лица стало совершенно очевидно, что он очень сильно заботится о своих войсках. Горилла хотела думать, что это слабость с его стороны, но вместо этого он восхищался ею. Ни один командир никогда так не гордился своими действиями, ни инструктор, ни товарищ по команде, ни даже его бывшие подруги.
Гетранские военные были одноразовыми в своей культуре. Видимый обычно как десятицентовая дюжина, одноразовый конец, чтобы оправдать любые средства, которые принесли большую пользу. Призыв на военную службу обычно считался правильным поступком, и некоторые находили его крутым, но это было существование, к которому их культура не испытывала сострадания. Вооруженные силы, которые охватили всю галактику, были настолько обширны и плотны, что граждане были хорошо осведомлены, что эти обезьяны знали, на что они подписывались.
Недостающие конечности? Ну, мы вам поможем, но лучше не жалуйтесь на это; вы должны были прочитать мелкий шрифт. А это ещё что такое? Душевные муки? Не надо было тогда становиться солдатом. Ветераны были озлоблены, но самодовольны. Они понимали, что никто другой не поймет, через что они проходят каждый день. Просто так было всегда.

- Комиссар, я бы предпочел, чтобы мы перестраховались, а не жалели об этом. - Глаза смотрителя Никс округлились, когда он вернул отчет пятифутовой таксе, которая возвышалась над странно низкорослой чихуахуа, несмотря на её долговязую сутулость. Она ничем не отличалась от остальных ворчунов под его командованием: преданная, способная, но глупая.
- Молю вас, хвостик, Хранитель, а-дан думал, что в таком месте, как это, долговязая космическая обезьяна заперлась бы лучше, чем фи-Мурр в камне. - Смотритель вздрагивал при каждом знаке препинания, который произносил солдат удачи. - А что, если это всего лишь один из этих тар фальшивых Ай-лармов?
- Ух... это может быть очень плохо. У меня очень плохое предчувствие по этому поводу. Ты хоть понимаешь, что будет с нами, со всем собачьим племенем, если обезьяны обнаружат это место? - Никс почувствовал, как внутри у него все сжалось, а волосы между плечами встали дыбом на воротнике скафандра. Он напрягся, пытаясь освободиться от бинтов, которые всё ещё были свежевыделенными после ранений, полученных им от Яггама. Он снова и снова перебирал свои мысли, и каждый раз пытался оправдать это нервами или паранойей. Его кишечник только качнулся от страха на передний план его разума.
- Слушать меня. Наш драгоценный пленник должен быть немедленно перемещён. У нас есть какие-нибудь корабли в резерве? Комиссар и надзиратель бодро зашагали по коридорам тесного тюремного комплекса, продолжая патрулирование. В этой конкретной секции содержались в основном собаки, без сомнения совершившие серьезные преступления на родном мире собак. - Смотритель, это был ваш собственный приказ - не та Ха ФА, чтобы корабли не слонялись по поверхности. Мы бы назвали его дан с той геосинтетической космической станции.
Лицо Никс дернулось. - "Геосинхронизировано", Комиссар! Скажите им, чтобы они немедленно послали один челнок вниз! Кроме того, соединитесь с Военно-Морским Флотом. Нам нужны усиленные патрули. Мне нужны военные корабли! Мне нужны эскадрильи гладиусов! Мне нужна поддержка перевозчика! Я хочу... - смотритель Никс на несколько мгновений прекратил пениться, пока он тяжело дышал, дико моргая. Комиссар стояла в ужасе перед этим зрелищем, склонив голову набок в замешательстве. За все годы, что она работала с ним, она никогда не видела его таким раздраженным прежде.
Он ослабил галстук, распустил шею. По тому, как тряслись его лапы и поникли уши, было ясно, что он очень расстроен. Он поднял глаза на комиссара и методично, почти умоляюще произнес его слова. - Комиссар... Кейла... пожалуйста. Загрузи батарейки типа АА. Очистите центральный узел и загрузите обезьян прямо в середине.
Она усмехнулась и недоверчиво посмотрела на него. - Миста Никс... - все они, Кейла.“Я действительно не думаю... - Они сказали, что это была просто вспышка! - Возможно, это была чертова случайность, начальник! - подумала она. - Ты не понимаешь, что здесь поставлено на карту! - завопил он. Комиссар опустила руки, хлопая себя по ногам, и принялась обшаривать взглядом потолок, пытаясь успокоить его. - Что, твоя "карьера" или что-то в этом роде? Ты думаешь, что моя не стоит на линии из-за того, что я трачу собачьи часы, пытаясь...
- Твою мать! - Слушай!! - КО МНЕ!!! Надзиратель внимательно оглядел свое ближайшее окружение, к которому пристально прислушивались охранники и заключенные с настороженными ушами. Его губы сжались, когда он успокоил свой тон. - Если я ошибаюсь насчет... всего этого... я с радостью возьму на себя полную ответственность за чрезмерную реакцию. Бонусы повсюду! Делай, как я прикажу, и пока ты здесь... молись, чтобы я ошибся насчет того, что грядет.
Она слегка покачала головой, пытаясь понять его. - Что это на тебя нашло... - через мгновение она отпустила его взгляд, и он бросил встревоженный косой взгляд на её глаза. - Я выйду на улицу... пожалуйста, поторопись. - Он ушел, проходя мимо озабоченных лиц своих наемных головорезов. Прохождение по камерам карьерных преступников.
- Это как-то связано с обезьянами, которых я чую, Варррденн? - загоготал пленный Волк. - Эти обезьяны начинают сопротивляться, малыш? - Ха-ха-ха, - усмехнулся Гиена. - Бьюсь об заклад, они узнали, а! Они придут за тобой, мистер Никс, тебе пиздец!“"ТЫ ОБЛАЖАЛСЯ! ТЫ ОБЛАЖАЛСЯ!
Весь квартал скандировал, когда они ритмично колотили в свои двери и жесткие пластиковые окна в унисон. Охранники проклинали их и связывали через Рейки. Они опрыскивали других, чтобы подавить насмешки. Но сквозь рябь визга и криков песнопение доносилось до каждого сокамерника в пределах слышимости. Пещёры из металла и бетона звенели под песню unified 'YOU FUCKED UP'. Впервые за всю карьеру надзирателя у него не хватило духу совершить жестокое возмездие над своими пленниками. Но не в этот раз.
Через восемь контрольно-пропускных пунктов надзиратель уже сидел один на открытой площадке верхней палубы. Он уставился на геосинхронизированную космическую станцию Исмара наверху. Сначала ему потребовалось несколько минут, чтобы найти его, но безошибочно узнаваемое пятнышко, казалось, дрожало в центре его взгляда. Он уже достаточно долго смотрел на него, чтобы понять, что на самом деле дрожит его тело.
Он надеялся, что это была случайность. Что очевидно похожее на вспышку событие возле космической станции было просто какой-то честной ошибкой. Но если бы это были Гетраны, то пошли бы они сначала против его правительства? Неужели правительство Кенидов бросит его под автобус, потому что объект был технически приватизирован? Будут ли они преследовать его, чтобы спасти лицо? Или же Гетраны обрушат ад на всю тюрьму из-за всей этой ситуации с заключенными-обезьянами, приказы которых были брошены ему в руки его собственным правительством?
Один вариант был бы законным, но занял бы больше времени. Он фыркнул, забавляясь мыслью о том, чтобы стать сокамерником с заключенными, ранее находившимися под его наблюдением. Это означало бы для него неминуемую гибель. Но есть и другая возможность-что сделают Гетранские войска, если они когда-нибудь узнают об условиях, в которых находились эти обезьяны. В любом случае он будет в полной заднице. Он должен был выбраться отсюда.
Отчетливый скрип ржавой металлической двери с треском распахнулся. Знакомые шаги последовали за знакомым голосом. - Привет, начальник” - её интонация подразумевала, что плохие новости обнимают её слова.
- Комиссар... - печально прошептала надзирательница Никс. - Они посылают подкрепление, о котором я просил? - Она подошла ближе и села рядом с ним на стол, похожий на стол для пикника, на котором он сидел, положив свои ноги на платформу, до которой его крошечные ножки не могли даже дотянуться. - Стая сильно беспокоится за тебя, Никс. Скажи, что ты ведешь себя как ненормальный... - она посмотрела на него со всё ещё сдержанными эмоциями, надеясь, что это заявление больше его не разозлит.
Его обычная ярость отступила, когда он встретился с ней взглядом с полной беспомощностью. - Я не могу объяснить этого... я даже не могу объяснить, что я чувствую, но... каким-то образом я знаю, что произойдет что-то ужасное. - Она узнала этот страх. Она чувствовала его запах. Она уважала его открытость. - Хранитель... в чем дело?
Это отверстие позволило водопроводу вырваться, когда начальник тюрьмы отвернулся, чтобы скрыть слезы. - Мы получили подкрепление или нет?? - Он приготовился к этой новости, и у неё было достаточно времени, чтобы прочистить горло. Проглотив слюну, она сказала ему: - Шаттл готовится к старту, сэр.
Он повернулся к ней, наклонившись с трепетной, мимолетной надеждой. - Это подкрепление? Черт возьми, они посылают кого-то ещё?!- Он стиснул зубы и кулаки в припеве страха и гнева. - Кейла отстранилась. - Они послали скромный эскадрон... - он спрыгнул со стола и затрясся от ярости, когда она повысила голос, надеясь, что остальные новости смягчат его гнев. -... S-эскадрилья перехватчиков "гладиус" и разведка "Гладиус"! - Он крепко зажмурился, и слезы потекли по его коротко подстриженному меху. Он расслабил челюсть только для того, чтобы освободить свои скрежещущие зубы.
- Черт бы их побрал... - " Никс, поговори со мной, пожалуйста. Что, черт возьми, происходит?? Смотритель Никс подняла глаза к небу и тут же уставилась на далекое пятнышко космической станции Исмара, крича: - черт бы вас побрал, трусы! Мелкий ублюдок! Но этого недостаточно! - Вы оставили дверь открытой для них - вы убили нас всех!!! - Он, казалось, подпрыгивал с каждым криком, издавая поразительные звуки, исходящие от столь маленького существа.
- Начальник тюрьмы! - Она обняла его за плечи и опустилась на колени, чтобы быть с ним на одном уровне. Её мольбы успокоить его и поговорить были заглушены его пеной, когда он продолжил: - Если бы я мог достать тебя своими когтями, я бы разорвал тебя на части! РВИ ТЫ АПААААРРРТ!!!
Он не мог её слышать. Он не смог бы услышать ее, даже если бы попытался сквозь весь свой гнев, но особенно сейчас. Особенно после того, как его челюсть отвисла от ужаса, а глаза расширились, когда он увидел космическую станцию Исмара, охваченную пламенем. То, что было одним взрывом, превратилось в несколько, и эти несколько соединились в более крупный ударный шлейф того, что напоминало пепел. Мерцающие частицы, которые он знал, были металлическими пластинами и обломками, дико вращающимися, отражая солнечный свет. Никто не смог бы пережить этот взрыв. Она исчезла. А потом до него вдруг дошло. С поверхности он только что видел, как многие умирают. Лица, которые он знал, были стерты с лица земли.
Наконец, он достаточно собрался, чтобы сказать ей: - Смотри! - Он указал вверх. Она подчинилась и ахнула от ужаса, вызванного всё ещё расширяющимся шлейфом на орбите. - О Боже мой! - Через некоторое время она объявила: - Что это... что это за три огонька?? - Никс не потребовалось много времени, чтобы заметить три ярких пятнышка в строю.
- Ч-когда вы говорили со станцией Исмара... сколько их готовили к отправке? - Она задыхалась, - только... только один раз, сэр. - Смотритель, ошеломленный, словно в кошмарном сне, медленно повернулся к небу и увидел три огненных существа, вошедших в атмосферу. - О черт... - он схватил её за рукав и поспешил к двери, ведущей обратно в комплекс. - Места размещёния АА! Скажи мне, что противовоздушная система поднята и работает! - Она вырвала свой рукав из его лапы. - Я уже почти добрался до берега, где они сейчас бегут! Вы думаете, что они не знают, что th'Hell просто kickt up?!
На громадной бетонной и металлической стене, уходящей вдаль от их позиции, бронированный сегмент открыл свою оболочку. Ракетные батареи развернулись от втянутых бронированных пластин и направили свои ряды в небо. - Вот видишь? АА бэт'Ариес находятся на вершине этого! Давайте вернемся к ta comms и git The Navy up on -
Сначала ослепив их, оглушительно прерываясь, вибрация в их костях подтвердила остальное. Они отшатнулись от батареи АА только из-за жары, но также и от ударной волны, которая сказала их мозгам, что любое ощущение земли было ненадежной иллюзией безопасности. Они открыли глаза, повинуясь всем своим инстинктам, которые кричали " Беги!", и увидели только высокий небоскреб из дыма, пыли и обломков, всё ещё устремленный в небо. Орбитальная бомбардировка.
- Они обстреливают противовоздушную оборону!!! - Голос старосты Никс дрогнул. - Проследите, чтобы обезьяны собрались в центральном блоке! Сходятся все несущественные единицы там! ВПЕРЕД, ВПЕРЕД!!!"Комиссар был крайне расстроен, но тренировка взяла верх. Она просто послушалась и последовала его приказу, когда они побежали к двери комплекса.
- Медведь-Альфа" возглавлял эскадрилью из трех десантных кораблей. Альфа был загружен шестью дюжими Гетранскими морпехами с большим количеством свободного места, полностью загруженными их округлой броней и относительно молодыми лазерными техническими зарядами. Гетраны всегда немного опережали нас в развитии военной техники. Последние поколения предоставили им беспрецедентный доступ к более тонкому и редкому сырью по всей галактике, позволяя их инновациям ускоряться с особенно высокой скоростью, опережая другие расы.
Их портативные лазерные винтовки, полностью автоматические варианты, меткие варианты, давно просроченные для реальных боевых испытательных стендов. Условия секретности и минимизации обезьяньих глаз были идеальными. Отряд возглавлял вурран, горная горилла с черным мехом. Мандрил бабуин был их вождем. Златогорлая горилла была их дородным медиком, более высокий, чем обычно, паукообразный ослик служил им снайпером, а Лутои и другие шимпанзе были относительно зелеными солдатами.
Лейтенант Пиллен успокоил себя тем, что подкрепление было просто вызовом, но он не мог не задаться вопросом, почему гетранская цепочка командования хотела начать эту миссию, когда шансы были так сильно против них. Пять лет службы, двенадцать крупных боевых операций. Казалось, что только одна вещь остается неизменной: никто не говорил ему ничего, кроме того, что он должен был сделать, и что всего за несколько мгновений до этого ему нужно было сделать. Это вскипятило его кровь.
Он предположил, что на этот раз все дело было в этих странных пластиковых лазерных пушках, которыми они были оснащены, но должно было быть что-то ещё. Может ли это иметь какое-то отношение к кошкам, с которыми они были напарниками? Насколько он знал, такого раньше никогда не случалось. Это только сделало его более напряженным, чем обычно перед заданием. Он выглянул в окно, и его лицо осветилось от яркого взрыва очередной орбитальной бомбардировки зенитной батареи внизу. Одно можно сказать наверняка: этот Марксис Яггам лучше бы стоил таких хлопот.
Медвежонок бета был кошачьим отрядом. Под предводительством Обсидирана неуклюжий саблезубый командир, вождь Палласов, Близнецы гепарды, тяжелый бенгальский тигр LMG, снайпер ягуаров и относительно стройный красавчик Саванна болтали с двумя Кугуарами и оцелотом на заднем сиденье. Типичные кошачьи морские пехотинцы были очень тихими во время падения. Немного из-за необходимости, потому что они не могли бы легко слышать друг друга, даже если бы попытались. Их чувствительные уши едва могли различить голоса среди их собственных шаттлов, грохочущих друг от друга во время входа, если только они не кричали.
Это падение, однако, произвело странно приспосабливающийся объем. Они выглянули в иллюминаторы, чтобы увидеть атмосферное небо, указывающее, что они уже прошли худшую его часть. Он не собирался становиться намного громче, чем гул, который они испытали. Эти морские пехотинцы прошли через столько дерьма, что дрожь, которую они все чувствовали перед заданием, искушала возбуждение. На борту Гетранского судна это казалось им каким-то долбаным отпуском. Им было весело притворяться, что они не боятся. Они смеялись громче, чем когда-либо смеялись перед лицом огромной опасности, как смеялись бы только сумасшедшие кошки-морпехи.
Обсидиран понял это. В промежуточные годы своего командования он бы осудил подобную шутку, но он достаточно долго знал этих солдат, чтобы понять, что они скрывают свою дрожь. Они нуждались в этом. Иногда именно глупые, мелочные механизмы самосохранения служили тем клеем, который сохранял их нетронутыми, обеспечивая их выживание. Он выглянул в ближайший иллюминатор и увидел, как третий шаттл отделился от остальных. Дерьмо вот-вот должно было ударить по вентилятору, и он воспользовался этой возможностью, чтобы прикрепить свой полнолицый шлем.
Шаттл " Эхо " предназначался для того, чтобы быть пустым. Вот почему он был перегружен внешним оружием для своей ранней роли в миссии. Лейтенант Пиллен лично управлял космическим кораблем, воодушевленный возможностью доставить блохам заслуженную ими карму. То, что он видел своими собственными глазами, должно было быть прямо с крыльев корабля у него под рукой. Он вздохнул, благодаря свою команду за то, что она позволила ему больше не быть беспомощным свидетелем преступлений собак.
Вся энергия его корабля была направлена на щиты, когда он ускорил свое погружение в атмосферу. Огонь столкнулся с голубой энергией щитов в сверкающем белом потрескивающем полотнище над всеми его иллюминаторами. Он летел почти вслепую, и его приборы были единственными глазами. Когда его второй джойстик убрался, различные панели переключились на разные индикаторы, чтобы сигнализировать об атмосферном полете, который стал недавно возможным. Сначала парашюты, потом закрылки. Его внутренности сделали сальто, когда он зарычал на ремни безопасности от жестокой инерции. Он толкнул рычаг управления Назад, в живот.
Звук воздуха вокруг него изменил свой тон, когда бортовые уровни и индикаторы скорости подтвердили послушание корабля. Ему пришлось сделать двойной дубль, чтобы услышать чириканье ракеты, пытающейся зафиксироваться, только чтобы резко остановиться, в конечном итоге сопровождаемое приглушенным хрустящим ударом другого орбитального обстрела. У брекана были свои лапы в полном одиночестве наверху на большом стелс-крейсере, но без его бомбардировки этих мест размещёния АА, эта миссия просто не была бы возможна.
Все ещё входя в дом достаточно горячим, чтобы зажечь воздух вокруг него, Пиллен задрал нос вверх и начал стрелять в неприятности. Пройдя через него, он щелкнул различными кнопками от передних ракетных ускорителей до развертывания дополнительных закрылков в попытке замедлиться. Возможно, с парашютом, всё ещё трясущимся позади него, остальное было излишне, но он быстро выполнил свою задачу. Голова пиллена медленно откинулась на спинку сиденья. Он моргнул, чтобы впервые увидеть небо CB4L с этой точки зрения. Основание парашюта отскочило с помощью взрывных зарядов. Еще больше бронированных панелей отодвинулись, чтобы показать установленное на крыле вооружение, спрятанное в нижней части дропшипа. Его корабль перевернулся и расправил крылья, спускаясь дальше к поверхности планеты.
Сначала два горизонтальных стабилизатора в основном корпусе, которые несли взрывчатую нагрузку, затем четыре диагонально сформированных вертикальных стабилизатора около хвоста, и, наконец, два, которые развернулись сверху, которые взяли с собой дополнительные бронированные двигательные модули. Лейтенант Пиллен немного превысил посадочную зону в своем более быстром приближении. Остальные шаттлы снижались в более стабильном темпе.
Главным приоритетом пиллен было добраться до места высадки первыми. Он сбросил энергию со щитов в двигатели и рванулся вперед. Он был достаточно низок, чтобы видеть сложность массивного бетонного сооружения, которое доминировало над ландшафтом внизу. На другой стороне равнины ещё одна батарея АА была уничтожена сверху. Столбы дыма чертили по небу, чтобы указать на растущее число размещёний АА, которые были пробиты дырой.
Bearhawk E пронесся над рядами бетонных укреплений и разбил полностью автоматические гранатометные снаряды. Bearhawks A& B приземлились и открыли свои задние люки, чтобы позволить своим войскам выпасть. Их соответствующие пилоты, получившие информацию от своих собственных камер грузового отсека, точно знали, когда следует стартовать с земли. Они не могли долго оставаться неподвижными на тот случай, если кто-то со стороны собак вдруг поумнеет и бросит в их сторону противотранспортный снаряд.
Не то чтобы они не пытались, но как только один наемник устраивался на вершине стены или сооружения, Беарх Э рассеивал их в разные стороны градом пыли и адского огня. Как только они приземлились, шаттлы снова оторвались от Земли. Bearhawks A & B накренились вперед в медленном восхождении и сбили свои ракеты вперед в стену. С мастерством взрывников они силой прорыли дыру в центре тюрьмы. Их шестнадцать солдат смотрели во все стороны, напрягаясь от поднятой вокруг них пыли, и пробирались к точке сосредоточения огня.
Пыль вздымалась под каждым их шагом вперед. Жар от точки ракетного огня на укрепленной стене был их дверью в ад. Запах пыльной дыры с кисловатым привкусом отдавался от соседних газовых шахт и смешивался с запахом сожженных останков после нападения медведей. Земля CB4L дрожала от разрывов гранатометов Эхо. Огненный концерт согрел их лица и засиял в глазах. Их желудки барабанили с каждым случайным ударом орбиты в кору. Сквозь все это пробивалась громкая сирена тревоги с вершины каждой ступицы. Это было похоже на отчаяние.
Взрывы вокруг бетонной формации переместились с поверхности внутрь самого здания. Bearhawks A & B прекратили свой концентрированный заградительный огонь и отошли в сторону, чтобы присоединиться к Echo в его топ-сайдах стреляющих. Пыль осела, когда шестнадцать человек приблизились к всё ещё тлеющей дыре. Сделав короткую паузу, чтобы проверить, не падают ли на них обломки, и тщательно осматривая гребень в поисках вражеских войск, они прыгнули через груду бетона и металла в обуглившуюся внутренность столовой.
Вурран навел винтовку на вероятную огневую точку, чтобы найти пустое место в пустой комнате. В полной тишине он почувствовал, как его товарищи по отряду обшаривают углы комнаты. Кошки вошли гуськом и рассыпались веером по сильно поврежденному полу. Металлические столешницы были разнесены вдребезги, некоторые из них были отброшены взрывом, чтобы вонзиться в дальнюю стену. Трупов не было, но все свидетельствовало о том, что они в спешке вывезли людей отсюда. Вурран подкрался к всё ещё закрытой двери главного холла и прислушался.
Отчетливый рокот "медвежьих ястребов" над головой беспорядочно перетекал из одного района в другой. Он почувствовал, как тот выстрелил из гранатомета в какого-то несчастного наемника наверху. Оглушительные взрывы орбитальной бомбардировки сотрясали все сооружение, но становились все реже. Сигнализация завизжала пронзительным долгим протяжным воем. Пыль падала из недавно образовавшихся трещин вокруг молчаливых солдат.
- Имейте в виду... - передатчик в ухе Вуррана тихо зачирикал, оживая с отчетливым бормотанием Обсидирана. - Отсоединяю четверых моих парней наверху. Позывной: Страфер. Гетраны молча смотрели друг на друга, не совсем понимая, что они получат, если разойдутся так рано, но никто не испытывал желания расспрашивать об этом. Вурран щелкнул по коммуникатору: - понял, медвежата? У нас наверху будет четыре наших кота.
- Эхо подтвердило, - почти сразу же вмешалась Пиллен. Четыре кошки, гепарды-Близнецы и две пумы, вскочили на платформу на втором этаже, предназначенную для наблюдения за столовой. Пройдя через дверь, они оказались на самом верху стены в этом секторе. Они осторожно продвигались вперед, в то время как над их головами проносились "медвежьи ястребы".
- Ага, Альфа, понял. - Отряд подошел к металлической раздвижной двери между столовой и главным коридором. Вурран смотрел в никуда, нетерпеливо ожидая третьего подтверждения. - Эх!... Бета-копия! - Напряжение в его голосе было вызвано входящими тонами ракетного замка на его фоне. Кошачьи воины расхохотались. Пантера среди них тихо засмеялась. - Похоже, у этих летунов там дел по горло!
Пока они хихикали, раздосадованный Вурран одной могучей рукой отодвинул в сторону большую громоздкую металлическую дверь. Он быстро поднял винтовку другой рукой вниз. Яростный металлический скрежет заглушил смех, и все пистолеты уставились в пустой коридор. Их молчание было ненароком нарушено ближайшим орбитальным ударом и быстро движущимся "медвежьим ястребом", щелкающим вспышками высоко над головой. Огни мерцали и раскачивались от обстрела, но все же успешно освещали вентиляционные и водопроводные трубы наверху. Длинный, холодный, стерильный коридор был их путем к остальной части объекта. Теперь, полностью сосредоточившись, шесть обезьян и шесть кошек двинулись вперед.
Начальник тюрьмы Никс отчаянно затрясся, его комм-аппарат дрожал в лапе возле уха. - Ну да! - Да, Гетранс! - Они обстреливают это место, пока мы тут разговариваем! Отправьте всю помощь, которую вы можете получить! - Два гигантских воина горных псов заполнили им тесный кабинет. Окаменевший комиссар Кейла уставился в глаза своему отражению в соседнем зеркале. Вот оно, подумала она. Это не просто побег из тюрьмы, но это может быть война. Настоящая война.
- НАМ ПОНАДОБИТСЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСТО ПАРА БОЙЦОВ, ТЫ ИДИОТСКИЙ БОЛВАН!!! Пошлите флот, или мы все обречены!!! - Никс опустила его руку и уронила комм на бетонный пол. Он попытался отдышаться, прежде чем переключить свое внимание на одну из двух собак спецназа. - А ты не знаешь, где они сейчас?
С глубоким басом, от которого задребезжали двери кабинета начальника тюрьмы, один из них крикнул в ответ: - прорвался через Южную столовую централа. Они пробурились прямо через переборку, и они пробираются к центральному узлу.
- Черт возьми! Откуда, черт возьми, они знают, где находятся?! Они направляются прямо к остальным своим соплеменникам... о, что же нам делать... можем мы-или должны-найти их?
- В каком смысле, сэр?
- В любом случае! Мы можем... переместить их в другую часть объекта? Мы можем... мы можем поднять их по воздуху? Можем ли мы -
- Корабли будут сбиты, сэр... - комиссар Кейла опустила голову. - Или захвачен... в любом случае нам это не поможет. И переселить их куда-нибудь, вместе с Канидскими криминальщиками? - Она задела свое плечо массивным локтем спецназовца, который дал ей столько места, сколько мог. - Нет, сэр. Мы боремся... усыпим их хорошенько. Закрой их, потому что у нас есть законное право. Представь находку вышестоящему начальству, а наши головы-в чистоте.
Страж Никс остановилась, чтобы подумать об этом, хотя бы на мгновение. - Кейла... я знаю, что у нас быстро заканчиваются варианты, но мы имеем дело с солдатами, а не с адвокатами!
- Мы тоже солдаты, сэр, - усмехнулся Кейла. Мы были солдатами до того, как нас сократили в карауле, и это стало нашей территорией! Мы хорошо знаем эти залы и тоже превосходим их числом. - Эй, шеф, сколько бойцов подтвердилось?
- На земле? Меньше двадцати. - Меньше двадцати, смотритель, - прорычала она. - нас 300 человек, и у нас есть оружие. - Вспышка огня дропшипа вызвала дрожь, которая сотрясла огни, когда Никс нахмурился.
- Эти цифры быстро уменьшаются сверху, так что вам лучше действовать быстро, комиссар. - У меня нет таких разрешений, как у тебя. Леви общее командование ко мне, и я могу git это красиво и организованно. - Глаза старосты Никс устали от напряжения. С него было достаточно. - Сделанный. Сделано все, что вам нужно. Давайте сделаем это.
Она всё ещё была напугана. Она была напугана больше, чем когда-либо в своей жизни, но сейчас долг был важнее, чем она сама. Расправив плечи и высоко подняв голову, она решительно отсалютовала мне. - Соедините меня с тем, кто отвечает за центральный узел.
Собаки в клетках кричали и визжали. Сирена затихла, и орбитальные бомбардировки стали менее частыми, но один шум, казалось, сменился другим, когда отряды осторожно шли вдоль рядов тюремных камер, в которых содержались псовые заключенные. Те немногие, кто не был напуган до усрачки, были сбиты с толку. Пока многие отступали в свои камеры, другие протягивали руки к незнакомым солдатам, умоляя дать им ответы, умоляя о помощи, умоляя о чем угодно.
- Обезьяны и кошки?! Какого хуя тут происходит?!- это было то особое чувство, которое, казалось, возникло больше всего, когда они шли вниз по кварталу. Все остальное представляло собой бессвязную мешанину криков и ругательств, обращенных к ним оскорблений, приветствий, как будто они собирались освободить их. Вурран резко повернулся назад, когда ему пришлось напомнить себе, что толпа отмечает свои позиции. Шок от одного заключенного, когда они увидели Гетрана или Фелида, подействовал как волна. Пленники были как живой Маяк, и это заставляло отряды нервничать.
Двенадцать человек прижались к бетонной стене напротив тюремных блоков. По другую сторону этой стены-зеркальное расположение камер. Наконец они добрались до соединительной буквы “Н” между параллельными коридорами, и ведущие Гетраны дали знак кошкам разделиться. Шесть обезьян заняли один зал, шесть кошек-другой. Никто и не сомневался в этом. Обсидиран внимательно следил за их тылом и служил каютой для ряда кошек, которые пробирались к ним на позиции.
Громкая толпа пленников-собак заглушала такой шум, что некоторые из кошек чувствовали себя комфортно, жертвуя скрытностью ради скорости. Никто ничего не слышал в этом напряженном хаосе лая, криков и воплей. Как только Вурран собрался идти дальше по своей тропинке, он увидел большой предмет, вращающийся у ног кошек. Он резко повернулся к ней лицом. Он был встречен шлейфом дыма, объект подпрыгивал, делая едва слышный стук. Это был один из больших газовых баллонов с полностью открытым клапаном. - Контакт!” едва ли можно было услышать от кошачьего вождя по связи!
Две ведущие кошки открыли огонь вниз по коридору по невидимым собачьим солдатам. С несколькими громкими, отдающимися эхом хлопками, шлейф газа, который окружил их, воспламенился в огненный взрыв! Крики не изменились, но по сравнению с тем хрустящим взрывом газа, казалось, уменьшились до шепота. Две кошки, оцелот и Ягуар безжизненно рухнули в кровавое месиво, поднятое взрывом. Связь шла без фильтра с неизбежными криками друг от друга.
- Прикрытие! А теперь беги в укрытие!” Весьма признателен, если не считать громадного бенгальского тигра, который держал в руках большой пулемет на уровне пояса. Он выпустил горячий заряд полностью автоматического огня вниз по их дальности. Когда дым от взрыва всё ещё лежал у его ног, неожженные пары пронизывали воздух вокруг них, как потусторонние клочья призрачных клочьев. Газ был густой, его зловоние ни с чем не спутаешь. Их глаза чесались. Их глаза!
- Наденьте маски! Наденьте маски! Газ, газ, газ! - Вурран опоясался ремнем. Через несколько секунд солдаты уже обнажили оружие и натянули на лица свои противогазы. Окинув взглядом окрестности, чтобы убедиться, что на них не напали наемники, Вурран обратил свое внимание на остальных Гетранских товарищей. Их врач наполовину закрыл лицо маской, а могучая лапа Серебряного коня крепко держала его за шею. Кровь хлынула на пальцы задыхающейся гориллы. Другой лапой он просеивал содержимое набора, прикрепленного к его броне, отчаянно пытаясь найти материал, чтобы залатать раны на месте.
- Медик ранен! Вурран посмотрел в отчаявшиеся глаза гориллы, на то, что его окружало, на острый осколок шрапнели из канистры, какой-то большой и скрученный, какой-то маленький. - Шрапнель в шею попала! Зилбербэк сунул в рану кусок марли, закашлялся и оскалил острые зубы, уже покрытые кровью. Кошки были в ярости, яростно бросаясь вниз по коридору, где была брошена первая канистра, но Обсидиран, всё ещё проверяя оба пути назад, бросил обеспокоенный взгляд на раненую гориллу.
- Убери их подальше от этой клетки! - Сказал обсидиран обезьянам. Медик стоял спиной к клетке перепуганного узника бордер-колли, который присел на корточки в самом дальнем месте, где только мог, между колыбелью и койкой. - Нам нужен гребаный медик для нашего медика! - Закричал лутой, протягивая руку поддержки раненому товарищу. Непрекращающиеся выстрелы кошек лишили толпу их духа в шуме, позволив Вуррану достаточно времени, чтобы обнаружить новый шум. По его тропинке бежали два наемника-Канида, которые тащили в их сторону открытую канистру.
Вурран сразу же вскочил на ноги и быстро вскинул винтовку на плечо, бросив убийственный взгляд сквозь блестящий изогнутый иллюминатор своего бронированного противогаза. Время замедлилось, когда он завыл: - обезьяны, прекратите огонь. Гетраны посмотрели вниз и увидели, что канистра, извергая густой и веретенообразный газ, дугой поднимается к бетонному потолку в сторону Вуррана, который продолжал шагать вперед. - УБРАТЬ ОРУЖИЕ!
Остальные четверо Гетранцев поднялись на ноги, положив оружие позади и рядом со своими пращами. Поваленный медик приложил необходимую помощь к его ране за испорченной марлей. Как только газовая канистра была готова перелететь через плечо горной гориллы к остальной части его отделения, он одним мощным взмахом руки пригвоздил её к Земле. Со зловещим грохотом и вращением канистра покатилась назад по туманной дороге к наемникам. Хотя они и были безликими под собственными противогазами и прятались за защитными экранами, их инстинктивные шаги назад были единственным пугающим признаком, в котором нуждались обезьяны.
- Пригнись... - могучие лапы Вуррана опустились на землю перед ним, приняв первобытную позу нападающего, плечи и лоб которого были обращены к нападающим. Их тела быстро растворились в растущем облаке дыма. -... Разорвите их на части.
Обучение очень пригодилось в повседневной жизни Гетранскому гражданину. Горилла, бабуин, шимпанзе, макака, Гиббон-для любого вида обезьян в имперских Вооруженных силах. Обучение было довольно универсальным и лишь иногда удовлетворяло уникальным требованиям любой конкретной расы или пола. Важно то, что все они были обезьянами, и у тебя был свой способ делать вещи. Для ближнего боя, в который Вурран бросился вперед, тренировки заставили бы его действовать немного по-другому.
Но протокол, на бумаге, заставил бы солдат-горилл думать, что их естественная, примитивная ярость была больше-так что ответственность, а не стратегический инструмент. У него не было никаких мыслей на этот счет. Но если Вурран действительно думал об этом, он, вероятно, не мог воссоздать технику обезоруживания, которую он маневрировал на ближайшем охраннике из собачьего спецназа. Это была не стратегия, которая выбила дубинку из его руки, одновременно толкая локтем щит таким образом, что верхний угол ударил охранника в лицо.
Вурран знал исключения из своего обучения: когда следует знать время и место для ужасающей, инстинктивной, примитивной битвы. Поэтому, когда Вурран закричал во всю мощь своих легких через противогаз, он понял, что мало что может видеть эта большеглазая собака. Если бы он попытался соединить лицо с этим ужасным звуком, который он испытывал, все, что он увидел бы, было бы яростными глазами смерти гориллы в океане теневой черноты. Это длилось всего лишь долю секунды. Иссушающая душу секунда перед тем, как та же самая рука, что обезоруживала и защищала его, ударила его сзади по всему телу и заставила его плыть по коридору.
Обучение также помогло собачьим наемникам сохранять хладнокровие, когда все шло не так, как планировалось. Теперь против них применялся едкий газ Измараген, и эти ужасные обезьяноподобные солдаты практически плыли сквозь него. Чтобы добраться до них и выбить из них все дерьмо. Это была страшная ситуация, к которой никакая дрессировка в мире не смогла бы подготовить бунтовщика. Его последние слова были недостойным хныканьем, когда вождь Мандриллов схватил его за шею доспехов, швырнул в ближайшую стену клетки и несколько раз ударил о прутья с силой, превышающей вес тела собаки.
Лутой и меткая паукообразная обезьяна помчались вперед по коридору, ближе к тому месту, где приземлилась другая собака; туман рассеивался и разделялся в их кильватере. Вурран восстановил дыхание благодаря своему противогазу. Он представил себе, что если бы он посмотрел на свое собственное отражение, то увидел бы, как его зрачки расширяются после нормального состояния. Шеф продолжал жестоко избивать и колотить охранника в своих когтях, в то время как заключенные вокруг него кашляли и давились от газового воздействия.
Несмотря на свои непосредственные страдания и ужасы, которые они мельком видели, они плакали. Все началось и закончилось в считанные секунды. Те, кто больше всего пострадал от газа, пошатнулись, их вырвало, и они быстро умерли. Другие незащищенные заключенные, вдыхая газ, двигались по более длинной и изнурительной дороге вниз по склону к смерти.
Коммуникатор пробудился к жизни голосом одного из пилотов над головой. - Блэкдрифт, это Беарх-Браво. Я наблюдаю дополнительную укрепленную противовоздушную оборону; может быть, мы получим ещё несколько обстрелов, пожалуйста?
Брекан управлял крейсером-невидимкой в одиночку, высоко над ними в космосе. - Ну, это отрицательно, Беарх; у меня тут дел по горло.
Там было какое-то биение. -... "Руки заняты", Блэкдрифт?
- Голос брекана звучал напряженно. - Угу. Был микроуправление вражеских истребителей, кажется, разведчики! Как только мой пузырь очистится, я продолжу.
Для вражеских космических истребителей было слишком рано вступать в бой с крейсером-невидимкой. После ошеломленной паузы шеф Мандрилл позволил выпотрошенному телу бойца ОМОНа упасть на землю, прежде чем побежал догонять переднюю часть. Второй шимпанзе-Новичок был прямо у него на хвосте.
- Так что да, если бы вы поторопились и нашли наших пленников? Сейчас было бы ЭМ... отличное время для этого!
Вурран повернулся к тому месту, откуда они пришли, и ударил по странному газу, чтобы быстро разогнать его. Он раздражал ту малую часть кожи, до которой мог дотянуться, и он знал, что ему понадобится немедленная химическая ванна, как только все это закончится. Он прошел сквозь клубы дыма к медику и ахнул, увидев его перед собой.
Медик безжизненно лежал на одном плече, всё ещё спиной к клетке. Из его головы торчала тюремная заточка. По его телу была протянута Шелудивая собачья рука, отчаянно тянувшаяся к перевязи лазерной винтовки Зильбербэка. Пес замер, увидев, как из дыма появилась горная горилла.
Серебряная спина была тяжелым существом, поэтому Вурран фыркнул, когда оттащил своего упавшего брата от клетки. Броня и снаряжение за спиной медика не позволяли его голове удобно касаться земли, но она позволяла течь открытой ране на шее, вызванной шрапнелью. Пластырь так и не был закончен, и его глаза оставались открытыми и пустыми.
Даже с этой повязкой Вурран не был уверен, сколько ещё времени врач продержался бы в живых. Но этот паразит, эта собачья мразь решила взять все на себя, чтобы ускорить процесс, когда никто не смотрел.
-... Просто убей меня... - прошептала собака. Вуррану показалось, что он должен был прислушаться, когда Обсидиан велел ему убираться из клетки.
- Просто... просто убей меня, - повторил пес.
Он подумал, что в тот момент не представлял собой никакой угрозы. Он мысленно прокрутил петлю, гадая, почему не позвонил сам.
- Ты меня слышишь?? - собака схватилась за прутья решетки между его лицом.
Шеф "Палласа" насмехался через коммуникатор. - Хорошо, Гетранс, кошки на первом уровне добрались до переднего пересечения... больше коридоров... похоже, что ваш коридор выравнивается. - Жду тебя.
Вурран собрал несколько аптечек, прикрепленных к его брату, и начал прикреплять их к своему собственному снаряжению. - Медик мертв” - безжизненно сообщил он.
- Эй! - собака щелкнула пальцами лапы в сторону гориллы.
- Э-э, наземная команда, - снова послышался голос Брекана по каналу связи, - сканеры дальнего действия засекли несколько крейсеров класса “Кэпитал", которые, похоже, двигаются в этом направлении. Давайте наберем темп, хорошо?? Может быть фактический Canid флот, повторяю, фактический флот.
Лейтенант Пиллен специально включил микрофон, чтобы просто сказать: - Вот дерьмо. Здесь Альфа медвежьего ястреба. У нас вроде как кончаются вещи, чтобы стрелять. Они оставались вне поля зрения наверху.
- Убей меня, чертов идиот! - собака продолжала огрызаться.
- Да, уже убейте его! - вмешался невидимый пленник.
- Где ты, Вурран? - крикнул в коммуникатор шеф Мандрилловцев. - где ты сейчас? Мы встретились с кошками.
- Я уже иду, - поспешно ответил Вурран. Он снял с плеча винтовку с серебряной спиной, точно такую же, как у него, и прицелился в преступника, стоявшего перед ним. Он уставился на жалкого пса. -... я хочу, чтобы ты знала, это не потому, что ты мне так сказала.
Собака издала единственный слабый смешок: - это не имеет значения для меня, ты неуклюжий ублюдок. Никто не выйдет отсюда живым.
Вурран нажал на спусковой крючок лазерной винтовки. Отдачи не было, но турбины быстро вращались, чтобы охладить ствол. Не было никакого взрыва, только гудение внутренних механизмов, жужжащих, чтобы произвести лазер, и мягкое завывание охлаждающих турбин. Видимого луча не было видно, но перегретая точка на голове собаки сразу же загорелась пламенем. Он раскалился добела, быстро пробивая в нем дыру и обжигая стену позади.
Вурран отвел курок назад, проследив за невидимым лучом вниз и вскипятив плоть на своем теле. Он разделялся неровно, тлел, мех горел и отслаивался. Комбинезон загорелся следующим, когда то, что осталось от собаки, упало на землю, дымясь. Черная и красная кровь пролилась на холодный бетонный пол. Вурран серьезно посмотрел на тело медика и сказал: - Я вернусь за тобой, друг. - Даже когда спусковой крючок был выключен, охлаждающие турбины продолжали работать, когда Вурран дважды пробежал по коридору.
Это был прямой выстрел, даже после того, как закончились тюремные блоки. На земле валялись тела собак-наемников. Он даже не заметил сознательно выстрела среди хаоса, через который прошел там, позади. Вызывающие клаустрофобию коридоры вертикально выходили на хорошо освещённую поляну. Еще больше унылых серых бетонных стен тянулось к небу до естественного света. Грохот парящих дропшипов Bearhawk становился все отчетливее. Они маневрировали более беспорядочно в надежде поймать больше солдат-собак снаружи. Отсутствие разрывов гранат указывало на то, что собаки поумнели.
Там, на перпендикулярном пересечении этого зала и более широкого, среди пыли и мусора, стояла команда. Шеф Мандриллов увидел приближающегося Вуррана и обратился к своему коммуникатору: - Вурран здесь. - Лутои был немного ободран, испачкан, как будто его тащили. - Ты достал аптечку гориллы?
Вурран, ошеломленный безразличием к упавшему медику, прикусил язык и прижал его к щеке. Он пристально посмотрел на шимпанзе, похлопывая по набору, который прикрепил к своему животу. - Да... да, у меня есть твой набор прямо здесь.
- О, хорошо. Ты не мог бы подбросить мне болеутоляющее? - Шимпанзе был прыгучим, но оборванным. Когда Вурран приблизился, стало ясно, что его застрелили, но лечили.
Симпатичный кот Саванна встал между шимпанзе и Вурраном. - С него хватит, я его вылечила. Кот пожал плечом, чтобы поправить перевязь своей винтовки, и свободной рукой дважды проверил, что его аптечка была в безопасности.
Лутой в приступе ярости поднял глаза к небу и с пугающей яростью потряс своим огромным автоматом. - Да ладно, твоя пизда дерьмо слабое! Сначала ты копаешься в моей ране своим гребаным грязным кошачьим когтем, а потом втыкаешь в меня самую большую чертову иглу, которую я когда-либо видел в своей жизни. С каким отсталым темно-старым дерьмом ты работаешь?!
Уши Саванны откинулись назад, а его губы изогнулись, обнажив клыки, когда он повернулся лицом к шимпанзе. - Я остановил твое кровотечение и спас твою жизнь! У тебя есть правильная обезболивающая дозировка, так что брось свое обезьянье дерьмо! - Он закатил глаза и скользнул обратно на середину, чтобы наблюдать за коридорами, осматривая взорванные углы, где раньше были камеры.
Меткий стрелок из паукообразной обезьяны не сводил глаз с коридора, на котором он сидел, но наклонился вперед, чтобы добавить: - обезьяна-это все, что мы знаем. Это то, что мы делаем, кот! - Его смешок вызвал смешки у всех, кроме раненого шимпанзе и самого Вуррана. Вурран был сосредоточен на том, что они уже потеряли троих солдат. У него сложилось впечатление, что потеря Гетранского медика была просто неудобством для остальной части отделения.
- Эй, командир группы, ты в порядке? - крикнул ему другой шимпанзе-Новичок. - Ты что, напортачил насчет медика? - В то время как его интонация подразумевала, что его вопрос был милым, дерзость его собственного солдата холодила кости Вуррана. - Все в порядке, босс... у нас есть ещё один, - продолжал шимпанзе, небрежно указывая на столь же ошеломленного кота Саванны. Этого следовало ожидать, учитывая общую ценность жизни Гетранского солдата. Может быть, именно поэтому они послали шесть, когда кошки послали десять. Но Вурран не мог избавиться от непобедимого чувства, что это неправильно.
Он взвесил в каждой руке по лазерной винтовке и только пожал плечами. - Ха, эм... да... ты чертовски прав, я чертовски облажался по этому поводу. Кошки отпрянули в молчаливом сочувствии. - Но Вурран, - сказал вождь Мандриллов. -... Ты вообще знала его имя?
Вурран ошеломленно посмотрел на бабуина. Он вдруг осознал, что даже не знает имени своего врача. За те месяцы, что он провел с ними, он едва знал имена своих подчиненных. Он знал "Лутои" только потому, что постоянно выходил из себя. Шеф есть шеф, а новобранец есть новобранец. Он осознал, что постоянно сохраняет то самое безразличие, которое начинал презирать, настолько глубоко, что даже не осознавал этого. Он отвел взгляд, ища ответ, но лишь для того, чтобы приземлиться на отряд кошек, сочувственно склонивших головы. Больше сочувствия, чем медик когда-либо получал от своих соплеменников.
Из всех созданий Обсидиран первым нарушил молчание. - Я сожалею о вашей потере. - Ахнул вурран. У него было всего два ребенка. Он потерял двух воинов-кошек, и все же, казалось, что он больше заботится о Гетране, чем они о своих собственных. Вурран уставился в пол, размышляя долго и упорно обо всем, что было не так с его культурой, когда связь ожила. - Мы их нашли!
Обсидиран поднес лапу к уху и крикнул в ответ: - скажи ещё раз, Страфер? - Это была одна из четырех кошек, которые оставили их в столовой. Коммуникатор снова зачирикал голосом одного из близнецов-гепардов. - Гетранские пленники все загнаны в один угол. Мы их видим! Похоже, они отсиживаются в самом центре объекта.
Вождь опустился на колено и начал рыться в своем рюкзаке, в то время как остальные кричали и приветствовали его. Вурран приблизился к Обсидирану, закинув винтовку ему на плечо и обхватив гиганта за плечи. - Привет, спасибо. Я также сожалею о твоих потерях, Обсидиран.
Воин посмотрел вниз на Вуррана с кивком, через красные точки булавочной камеры в углублениях его полнолицевого шлема, который был похож на его собственный череп. Когда он заговорил, его настоящая челюсть выделялась черным мехом среди матово-черной краски доспехов.
- Это неизбежная опасность нашей работы, Гетран... ты или я вполне могли бы оказаться на её месте. Мы должны сохранять бдительность и доставить ваших людей в безопасное место.
Для пущей убедительности он ударил Вуррана кулаком по руке. - Именно поэтому мы здесь.
Вуррану хотелось снова начать не доверять коту, но он изо всех сил старался разрушить ментальные блоки, построенные его собственной культурой. Та же самая ксенофобская культура, которая учила его, что кошки так же вероломны, как и собаки. Но сейчас в голосе воина звучала неподдельная убежденность. Это не было харизмой, но его внутренности верили каждому слову в его голосе. Теперь он думал о Саблезубе как об идоле в руководстве.
Принюхавшись, чтобы сгладить очевидный эмоциональный всплеск, который он испытывал, Вурран поднял палец к своему коммуникатору. - Вы можете дать нам координаты, основанные на карте Блэкдрифта? - Один из гепардов в отряде из четырех котов чирикнул в ответ, - стой рядом…
Взглянув на шефа Мандрилла, он убедился, что у него есть маленькое портативное устройство для считывания данных о местности на карте. При нажатии кнопки пустой интерфейс ожидал координаты, которые будут введены в его программу.
- Обезьянам недостает уважения, - подумал Вурран. Я стремлюсь внушить уважение не только к самому себе, но и произвести впечатление на ценность уважения друг к другу. Мы не одноразовые, мы не просто люди... мы заслуживаем того, чтобы нас оплакивали. Но не из жалости. Не как инструмент пропаганды, чтобы доказать свою точку зрения, а как отдельные люди. Мы заслуживаем... того, чего стоим.

- Быстрее, - прорычал смотритель Никс, - быстрее! Сколько раз мне нужно это повторить?!"Центральный узел был переполнен катастрофой. Все узники-обезьяны, все 42 человека, сгрудились в просторном центральном фойе Большого бетонного купола центрального узла. Многие сегменты стен, которые придерживались кривизны круглой комнаты, подразумевали линию между ними и массой собак-наемников, которые карабкались и крутились вокруг, как обезглавленные цыплята.
Марксис Яггам стоял на стуле в самом центре окаменевшей толпы. Он наблюдал, как собаки в полном боевом снаряжении продолжали врываться в двери с обеих сторон, пытаясь перекричать друг друга в оглушительном шторме воплей. Это выводило из себя инженеров, которые активно пытались забаррикадировать указанные двери.
Плачущие и взвинченные обезьяны, конечно же, делали свою часть работы, чтобы добавить к слышимому хаосу. Марксис, избитый и покрытый синяками от своего "дисциплинарного наказания" снаружи, беспомощно наблюдал, как тюремные надзиратели тащили баллончики с газом Ismaragen в толпу обезьян. Они были соединены вместе шлангом, который офицеры держали над головами сидящих пленников-обезьян.
Комиссар Кейла опустила одно ухо, изо всех сил пытаясь расслышать передачу от своего комм-устройства, которое она держала в руке, сидя на верхнем помосте. - Нет, даггаммит! Возвращайтесь на свой противовоздушный пост, но не разворачивайтесь, пока они не уйдут! - Еще одна радиогарбляция продолжалась через комм-блок только для того, чтобы резко, громко отключиться, сопровождаемая отчетливым сотрясающим землю глухим ударом другой орбитальной бомбардировки. Кейла вцепилась в коммуникатор с намерением раздавить его голой лапой. С пронзительным криком она швырнула его в толпу Гетранцев внизу, как скакательный камень.
- АЛРИТ, ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ-ЭТО ТЫ! - Её пронзительный голос заставил наемников-Канидов замолчать, требуя их внимания. - Хватай несколько канистр! Соедините их вместе, как показал вам офицер Рикни, и интегрируйте их хорошо и хорошо с обезьянами. Ну же, ну же, не дергайся! - Она громко хлопнула лапами, когда большинство собак начали двигаться с изысканной целеустремленностью. - Не трать время зря! У нас есть гости, чтобы угодить, ну же! - Она продолжала хлопать, в то время как все наемники двигались, чтобы собрать контейнеры в самодельные бомбы, подготовленные для взрыва. Обезьяны протестующе закричали, но в страхе отшатнулись от окружавших их бунтовщиков.
Никс выглядела больной. Он почувствовал, что его спина уперлась в стену, причем в буквальном смысле слова, а также в самой ситуации. Он всегда был жестоким начальником тюрьмы, размахивая тактикой, которая вызывала страх, чтобы заставить заключенных встать в очередь. Он не мог мысленно выплыть из утопающего чувства, что решения, которые он принял с пленными обезьянами, обрушат на него молот многих миров. Впервые за много веков для чихуахуа внутреннее чувство безнадежности овладело его духом.
На лице комиссара Кейлы было написано напряжение всей её жизни, заработанное за считанные часы. Она села рядом с ним. - Я очень надеюсь, что это сработает, начальник... у меня плохое предчувствие.
Его голос был хриплым от крика весь день, и его усталость добавила ему ещё больше текстуры. - Им придется выслушать меня, Кейла. Это должно дать нам достаточно времени для прихода флота... это единственный шанс, который у нас есть.
- Мы... мы действительно будем их газировать?
-... Если есть хоть малейший шанс, что они убьют нас всех... - Никс поддела пульт дистанционного управления в его руке, обычно предназначенный для горных работ, но модифицированный, чтобы вызвать все газовые баллоны сразу. -... Тогда они должны потерпеть неудачу. Все просто и понятно.
Громкий лязг и грохот испугали почти всех в комнате. Надзиратель резко выпрямился, чтобы посмотреть, откуда она взялась - дрожащий, поджавший хвост наемник, который случайно уронил заряженную канистру с газом.
- Эй, придурок! - осторожнее с этой штукой! - крикнул надзиратель. Вы хотите взорвать нас... - внезапно раздался пронзительный металлический взрыв, который заставил всех закричать.
Вторичный взрыв! Двойные двери в дальнюю стену массивной круглой комнаты распахнулись, когда в неё вошли пятеро полностью бронированных Гетранских десантников с оружием наготове. Они с легкостью перелезли через неэффективные и поспешно расставленные баррикады. Кошачьи десантники потянулись за ними, направляя свое оружие во все стороны. Вооруженные собачьи наемники на верхнем уровне выстроились на Никс, а перепуганные наемники на первом этаже присоединились к ним.
Вурран быстро оценил ситуацию. Собаки, которые были просто обслуживающими работниками, медленно отступали, чтобы убежать. Один, у его ног, был слишком близко, когда они прорвались. Он крабообразно удалился в ужасе. Многие другие были оборудованы для несмертельной службы по борьбе с беспорядками, подавляющее большинство из них были вооружены дубинками, электрошокерами и щитами для борьбы с беспорядками. Лишь удивительно немногие из них были вооружены, а некоторые даже повозились с винтовками, пытаясь прицелиться в внушительных берсеркеров.
Было достаточно тихо, чтобы услышать, как упала булавка. Обезьяноподобные заключенные, сидевшие на полу посреди комнаты, не теряли времени даром, лежа на земле так плотно, как только могли. Марксис Яггам стоял, окруженный собачьими наемниками. Канистры и шланги, подсоединенные к неподвижным газовым бомбам, казалось, были частично установлены, прикрывая половину толпы в зоне неминуемой гибели.
Наемники, державшие канистры с бензином "Исмараген", замерли. Обезьяноподобные заключенные распластались, как блины, извиваясь друг среди друга, просто пытаясь спуститься как можно ниже. Марксис крепче прижал руки к бокам, широко раскрыв глаза. Тишина. Прерванный единственным смешком. Надзирательница Никс приблизилась к центру платформы над обезьянами, держа в руке дистанционный спусковой крючок.
- Это уже достаточно далеко! - Он облизнул зубы, скрывая свой страх с чистой яростью и убежденностью. Он сделал все, что мог. - То, что ты делаешь, в высшей степени незаконно, ты же знаешь! Ты хочешь начать войну? Вы должны сначала посоветоваться с законом... а в тюрьме Исмара мое слово-закон! Так что, если вы хотите поговорить, я уверен, что мы могли бы договориться... - это было все, что он успел сделать, прежде чем его горло зажглось пламенем, и концентрированный лазерный луч пронесся от его руки к руке. Луч полностью расплавил его плоть, возможно сжижая также и некоторые кости, прежде чем он отшатнулся назад, отбрасывая дистанционный заряд.
Один из собачьих криков наемника прокрался внутрь до того, как извержение огня завладело всеми чувствами. Гетранцам было легче маневрировать своими вечными смертоносными лучами, рисуя множество перепуганных, отчаявшихся собачьих мордочек. Запах горелого меха и плоти стал невыносимым. Общая температура в комнате значительно повысилась. Собаки, которым было поручено загрузить канистры, упали, когда наполовину расплавленные, обугленные и горящие груды вокруг травмированных заключенных. Марксис крепко зажмурился.
Раунд за раундом из кошек выпотрошили всех собак, которые были пропущены. Лодыжки были стерты с лица земли защитными щитами, которые создавали шаткую защиту от натиска сверхконцентрированного жара. Гильзы от пуль танцевали и мелькали на земле, когда собаки перемещались в любое подходящее укрытие, которое они могли найти. Ответный огонь со стороны клыков отражался от округлой брони обезьян, а также поднимал пыль с меньших доспехов морских пехотинцев-кошек. Пули вошли в плоть собачьих воинов, и они испустили первобытные крики, пробегая сквозь огонь.
Комиссар выполз на верхнюю платформу, безутешно крича при виде ужасной судьбы смотрителя Никс. Она была слишком далеко от дистанционного заряда. Она отчаянно звала на помощь посреди этого хаоса. Элитные силы свата собак откликнулись; две горные собаки с тяжелыми щитами. Они соединились и медленно строились, образуя прикрытие для Кейлы, ритмично пробираясь к пульту управления.
Вурран увидел его первым, укрывшись за одной из бетонных стен полукруга, окружавших пленников. Сосредоточенная перестрелка между всеми сторонами заглушила его голос, когда он закричал в коммуникатор о помощи. После того, как он положил свои пушки на задание с многочисленными собачьими воинами, его лазерные винтовки быстро перегрелись в недействии. Как только бочки были поджарены, они становились бесполезными. Он уже взялся за пистолет и, не поворачиваясь ни на шаг, обращался к двум бойцовским собакам и комиссару.
Кусок потолка позади двух спецназовских собак взорвался от взрывного заряда, когда на них обрушился бетонный дождь. Из свежей дыры вылетели два гепарда и две пумы, прыгнув прямо на них с ружьями наготове. Пумы целились в наиболее уязвимые места брони горных собак. Вскоре после этого гигантские звери пали.
В самой сильной панике за всю свою жизнь комиссар Кейла на четвереньках поползла к дистанционному детонатору. Ей казалось, что она пытается бежать под водой. Один из гепардов идеально приземлился, метнулся в её сторону одной ногой и, ни разу не моргнув, потянулся к ней одной лапой. Она всё ещё пыталась ползти вперед, когда его рука стремительно вытянулась перед ней и схватила её за горло, впившись в него когтями. Её ноги брыкались в тщетном протесте, когда его когтистая лапа сжалась в окровавленный кулак. Её трахея стала для него ручкой, которую он мог выдернуть и увести, когда она безжизненно рухнула.
- Голос брекана превратился в глубокую и непрофессиональную панику по поводу связи. - ТЫ ДОЛЖЕН ПОДНЯТЬСЯ В ВОЗДУХ - СЕЙЧАС ЖЕ!!!! Наш собственный флот деформировался, и это корабль-на-корабле здесь! Убирайся нахуй оттуда!!!
Солдаты видели, что он был прав. Они могли видеть его в небе над головой. Блестящие точки в небе, отражавшие настоящий солнечный свет на фоне мягко сгущавшейся в сумерках атмосферы, обменивались ударами друг с другом. Меньшие суда среди них также сражались с ним. Где-то в этом хаосе скрывался их корабль-невидимка "Блэкдрифт".
Солнце окрасилось в кроваво-оранжевый цвет над горизонтом из пыли и редких гор. Многочисленные столбы дыма начали исчезать в клочья. - Медвежье Эхо" и "Браво" были загружены пятнадцатью заключенными каждый, паря над ними, оглядывая разрушенные закоулки и трещины тюремного объекта в их непосредственной близости. Они прикрывали его, когда "медведь-Альфа" приземлился и стал ждать погрузки.
Лейтенант Пиллен нетерпеливо связался: - ну же, ребята, давайте пошевелимся! - Остальные тринадцать пленников, включая Марксиса Яггама, уже были на борту вместе со всеми своими ранеными: шимпанзе-автоматчиком, тигром, обоими вождями и санитаром Саванны. Они внимательно следили за своими мертвецами-оцелотом и Ягуаром, умершими от газового возгорания, а также за недавно умершим шимпанзе-новичком.
Обсидиран и Вурран удвоили темп так сильно, как только могли, поднимая вес тела Серебряного медика. Лазерные пушки беспомощно висели на своих перевязях, их пластик пузырился, а стволы искривились и стали бесполезными. Все лазерные винтовки были поджарены. Саблезуб и горная горилла протащили тело мимо своей линии обороны, которая представляла собой паукообразную обезьяну, вооруженную одним из ружей упавшего кота, и двойную группу гепардов и пум. Все были потрепаны и готовы разойтись по домам, немедленно тащась за своими лидерами.
Шум мотора был заглушен радостными возгласами и рыданиями заключенных. Сам корабль на мгновение приподнялся, прежде чем гидравлические ворота закрылись. Непроизвольная дрожь пассажиров рассеялась, когда искусственная гравитация притянула их к полу у их ног, и в момент сюрреалистического, ошеломляющего замешательства горизонт за иллюминатором повернулся на 90 градусов.
Раненые солдаты ухмылялись от уха до уха. Те, у кого были травмы туловища, больше всего хотели смеяться, но не могли. Большинство просто хлопали. Вурран опустился на колено рядом с телом чернокожего медика. Отдышавшись, он потянулся большим пальцем за бирками на шее. С улыбкой вздохнув с облегчением, он наконец-то узнал свое имя. Он тренировался с ним несколько недель, жил в одной каюте с ним на корабле, и теперь, слишком поздно, он наконец узнал, что это был Ден Мутера. Он закрыл глаза Дену и опустил голову, осознав, что он, возможно, единственный на борту шаттла, кому не все равно.
С ещё одним рывком инерции они резко качнулись к корме корабля, когда реактивные двигатели выхода взорвались к жизни с колоссальным ревом. Этот звук был похож на то, как разъяренный Бог-горилла разрывает мир на части. Реактивные двигатели выхода были расположены по обе стороны грузового отсека, что делало общение друг с другом лицом к лицу почти невозможным. Но по вибрациям и высоте неба они поняли, что преодолевают огромное расстояние.
Альфа особенно взбирался так быстро, что они могли наблюдать, как они обгоняют Bearhawk Echo из иллюминатора. Его пилот, по-видимому, испытывал ракетный захват, когда он струился вспышками из-под днища своего корабля. Если только у собак не было какой-то особой формы ракет преследования на земле, реактивные двигатели выхода могли обогнать их на этих высотах. Без какого-либо предупреждения о резких изменениях скорости, которые постоянно тянули пассажиров к корме корабля, плененные обезьяны могли только слабо конкурировать с громовыми двигателями с их ужасными криками и воплями.
В ушах щелкнуло, и давление усилилось. Раненые солдаты чувствовали себя ещё хуже. Вурран оглядел переполненный ангар, чтобы убедиться, что все в порядке. Он увидел, как Марксис Яггам пытается заговорить с Обсидираном. Даже когда могучий саблезуб повернул голову, чтобы лучше слышать орангутанга, который кричал изо всех сил ему в ухо, кот только пожал плечами. Вурран наблюдал, как обезьяна схватилась за его собственную голову, когда он испугался, отчаянно оглядывая трюм. Он бросился к мертвому новичку, вытащил большой боевой кинжал, закрепленный у его ключицы, и исчез за толпой других пленников, таща через грузовую сеть, разбросанную по потолку трюма, одну руку за другой. По мере того как атмосфера становилась все тоньше и тоньше, цвет неба за окном тускнел. Горизонт суши переходил в туманный горизонт планеты, постоянно удаляющейся к корме корабля. Обсидиран понял, что ему следует сделать что-то на несколько ударов позже, чем следовало бы, и начал бороться с напором корабля, пытаясь пробиться сквозь Гетранских пленников. Вурран последовал его примеру, взяв пример с Марксиса и подтянувшись за грузовую сеть над головой.
Вурран вежливо маневрировал, проходя мимо матери Сильвербека, которая раскачивалась взад - вперед со своим детенышем гориллой. Он пробрался мимо снежной обезьяны, кашлявшей над легким, покрытым фурункулами от воздействия газа. Он решительно отодвинул в сторону болезненного бонобо и, оттолкнув лапой макаку, был потрясен, увидев, как Марксис отчаянно вонзает нож себе в затылок. По его спине текла кровь.
Атмосфера планеты CB4L снаружи растворилась в черноте космоса. Реактивные двигатели выхода резко отделились, сотрясая весь шаттл, когда другие двигатели взяли на себя эту задачу. Пленники, обратившие свое внимание на Марксиса, когда Вурран и обсидиан бросились на него, закричали в панике. Сам марксис не мог не страдать от причиненной ему самому агонии.
Обсидиран протянул лапы к орангутангу, готовый броситься на него при первой же возможности. - Какого хрена ты делаешь?!
Ничего, кроме шока в его глазах, Вурран умолял: - ты пытаешься убить себя?! Положи нож на землю! Опусти его!
Марксис закричал: - назад!!! - Пилообразный ритм его руки ускорился, в то время как другая рука раздвинула мех и погрузилась в рану. Обсидиран рванулся вперед, пытаясь обхватить своими лапами Джаггама, чтобы удержать нож, но упрямый орангутанг плечом остановил его в груди. Марксис широко взмахнул ножом, обдавая кровью всех, кто находился рядом с ним.
- Отойди назад!!!
Он стиснул зубы, впиваясь пальцами в окровавленное отверстие и морщась от сильной боли. Внезапно его глаза расширились. Когда Обсидиран оттолкнулся от стены, готовый снова наброситься на него, Марксис вонзил нож ему в затылок и, издав резкий крик, начал вырываться. Нож свалился с его спины и упал на пол, когда его глаза сузились. Свободной рукой он щелкнул по окровавленному устройству размером с каштан, которое выскочило всего в нескольких футах от его руки.
Брррр! Каскад таких же приглушенных хлопков прокатился от носа корабля к корме. Солдаты вздрогнули, но не столько от шума, сколько от теплого и влажного шлепка крови, окатившего их со всех сторон. Вурран в шоке уставился на Марксиса, когда тот пришел в себя. Он не хотел смотреть, и все же, когда тела упали ему на ноги, он понял, что должен это сделать.
Вождь "Паллады" был первым, кто закричал в нецензурной брани. Солдаты были просто... ошеломлены. Вурран медленно обернулся и увидел, что все пленники, все до единого, повалились на пол грузового отсека, и из свежих полостей в их черепах брызнули фонтаны крови. Связь взорвалась вместе с пилотами Bearhawk, отчаянно пытающимися понять, что же произошло. Вурран со слезами на глазах расстегнул наушник и опустил руку вдоль тела. Его рот приоткрылся в изумлении перед ужасами этого мира.
Остальные одиннадцать солдат оказались в такой же ситуации: их широко раскрытые глаза, разинутые рты были залиты кровью. Саванна накрыла ему рот ладонью и тут же развалилась. Остальные в трюме вскоре последовали его примеру, потому что это было все, что они могли сделать. Но Обсидиран мог только пристально смотреть на Марксиса. Посреди всего этого Марксис Яггам потянул за одеяло, чтобы вытащить его из-под мертвого тела ближайшей обезьяны, которая придавила его сверху. Не теряя времени, он скомкал одеяло и крепко прижал его к ране, которую сам же и нанес себе на затылке, намокшей от крови.
В иллюминаторах вспыхивали вспышки света от космической битвы, к которой они быстро приближались. Вурран очень устал. Он словно оцепенел. Его эмоции резко возросли, чего он никогда раньше не испытывал. Это сломало его. Он рухнул на землю, его рот расширился, чтобы втянуть как можно больше воздуха, думая, что это поможет дыре, пробитой в его сердце. Вопреки здравому смыслу, снова вступив в конфликт со всей своей подготовкой, он горько плакал. Вурран знал, что для всего есть свое время и свое место. Поэтому он отпустил ее. Хотя бы немного. Хотя бы на мгновение.
Он открыл свои водянистые глаза, чтобы посмотреть на детеныша гориллы, который стоял, прижав свои маленькие лапки к лицу матери. Вурран вздрогнул и со вздохом закрыл глаза, когда крошечное существо посмотрело на него. Взрыв снаружи осветил его маленькое личико, и слезы потекли по щекам. Он недоверчиво посмотрел на неё, словно спрашивая, Что случилось с его матерью.
Там не было никаких мыслей. Без всякого предвидения, но, словно на автопилоте, Вурран медленно и спокойно обхватил ребенка одной из своих больших рук. Он осторожно притянул его ближе к себе. Скорее всего, у парня там никого не было. Вурран тихо закрыл свой калейдоскоп эмоций, свое последнее страдание. Он закрыл рот и обнял ребенка. Затем он медленно покачнулся, когда малышка закричала в один из наружных карманов его доспехов.
Марксис зашипел от боли, но заговорил в шоке: - я должен был... у меня не было времени, я... никто не мог... услышать меня, я... я не мог... " -
Вурран был не в том эмоциональном состоянии, чтобы произнести хоть одно слово. Его сжатая губа задрожала, челюсть стиснула зубы, а голова затряслась. Ему пришлось моргать несметное количество раз, чтобы смахнуть слезы с глаз. Он смотрел на далекие Csdf Notos из иллюминатора порта. Истребители Canid Gladius сражались с Гетранскими космическими роботами-Лазальщиками. Ракеты и снаряды перекрещивались в хаосе снаружи.
- Я был... я слишком важен, чтобы потерять его здесь. Мне нужно... вернуться к работе” - продолжал Марксис Яггам.
Эгоизм этого замечания вызвал у Вуррана приступ ярости. Он фыркнул и резко повернул голову, чтобы посмотреть на нос корабля. Но он сопротивлялся этому. Он боролся с гневом. Малыш, казалось, слишком устал, чтобы плакать, но он всё ещё лежал рядом с ним.
-... Эй” - прошептал Вурран. Мальчик встал так, чтобы смотреть Вуррану прямо в глаза, вытирая слезы с собственного лица. Вурран был ошеломлен этим ребенком. -... Как тебя зовут? - Залив Блэкдрифт поглотил вид битвы, когда шаттлы скользнули в его ангар. Когда люки закрылись, Блэкдрифт тоже победил огни.



Кто такие хорошие парни и кто такие плохие парни? В “разрушении Исмары” хорошими парнями были обезьяны.
В “Оболе Харона " - это клыки.



Легион умбры:
Оболь Харона

автор: Адам Бейкер


- Пой мученик, зов Фенрира, сына Зевса, тех, кто несет бесчисленное множество мертвых на Ахероне, чтобы перевозчик мог проводить их домой.
- Epicurus; выдержка из руководства CSDF Marine Scout/Sniper

От короткого, но недавнего дождя на прицеле винтовки скопилась теплая вода. Он рассыпался бисером по банановым листьям над головой и слился с существующими глобулами, пока плотность не заставила его скатиться со стали на землю джунглей. Насекомые прыгали и порхали повсюду, пили и пировали кровью морского пса из того мяса, которое они могли найти. Его жесткие волосы и броня обеспечивали ограниченную защиту от местных паразитов, когда они кормились. Он чувствовал, как их пронзительные, похожие на иглы рты время от времени пронзают его плоть. Несмотря на захватчиков и горячий, липкий ствол оружия, Райлен Харон, молодой тилацин хрупкого телосложения, спокойно и терпеливо ждал с молчаливым, непоколебимым намерением.
Его лапы ныли от многочасового сжимания ствола в грязных, потных перчатках. Он периодически пытался согнуть пальцы в ограниченной хватке громоздкого корпуса оружия. - Никакого визуального контакта. Я повторяю, никаких визуальных эффектов, - сказал Райлен, смешиваясь ничком под мешаниной веток и листьев. На нем не было шлема, вместо этого он предпочел покрыть свой мех полосатой камуфляжной краской. Он был легче в этом смысле и мог в любой момент быть готов, изменить свою внешность, чтобы лучше соответствовать окружающей среде. - Оставайся холодным. С минуты на минуту должен быть готов, - тревожно прошептал в ответ споттер, одетый в маскировочный костюм. Они были там уже несколько часов, молчаливые и неподвижные в своей слепоте. И все же это была его работа. Это была его миссия. Просто один из многих на пути к неопределенной судьбе. На этот раз это был утомительный и трудный червеобразный поход через предательские, чужие джунгли, избегая вражеских дронов и часовых. Только для того, чтобы занять позицию в каком-нибудь крошечном уголке Земли; только для того, чтобы ждать, стесненный и придавленный в течение многих дней подряд, выдерживая восхождение, покалывающее онемение любого вида конечностей, засыпающих. Затем последовал подсчет и подтверждение количества и личности персонала внутри и вокруг объекта; охранники, их оружие, время их медленного патрулирования. И все это ради того, чтобы покончить с жизнью какой-то обезьяны, чье имя никто из них никогда не слышал и, вероятно, никогда больше не произнесет.
Наблюдатель Райлана, метатель, снова прошептал в наушниках: - Близнецы движутся. Повторяю, Близнецы уже в пути. - Ухо райлена дернулось, когда его рация зажужжала. Он слышал все, даже когда голос заговорил, одновременно впитывая различные другие звуки вокруг него: жужжание насекомых, капающая вода, муравьи, стучащие о бревна, и слабые, трепещущие крылья птиц наверху. Еще через сотни ярдов он услышал гудение генератора базы, грохот плохо сохранившихся двигателей джипа, патрулирующего джунгли, невидимые скользящие дроны, скрытые от глаз в атмосфере. Однако ни один из них не был так важен, как "Близнецы".
- Понял, - сказал Райлен. За его словами последовали такие же подтверждения от двух других морских пехотинцев через наушники. Это были отряды "Чарли" и "Дельта", два других разведывательно-снайперских подразделения на соседних холмах. - Будь готов, - сказал себе Райлен, - покажи ему смерть, - его палец на спусковом крючке больше не болел от внезапного прилива крови к каждой конечности.
- Он сейчас в колонне, которая движется на юг по направлению к нам. Во втором автомобиле-коричневый джип. Э. Т. А. три минуты, - продолжил Троуэр. Тор-Хермантус, прозванный "метателем" после неловкого упражнения с гранатой в базовой тренировке, был смешанной породой псевдо-выдающегося происхождения. У райлена была только капелька волка с материнской стороны. Необычные породы, такие как его, обычно не имели такой заметной карьеры. Более того, его имя было не из почтенных приличных. Имена и их наследие имели большое значение для расы Канидов, но имя Харона также принадлежало его отцу, который, в отличие от многих солдат, был далек от любого героя. Рам Харон был уволен со своей обязательной военной службы за различные предполагаемые военные преступления во время экскурсии Reach. Однако он был оправдан и после возвращения на Цербер, один из родных миров Канидов-близнецов, женился и нашел работу в качестве тюремного охранника. Его гнусная репутация на этом не закончилась, поскольку после того, как он стал отцом троих детей, Райлен и две его младшие сестры, как сообщается, были склонны к различной степени бытового насилия, наркотикам и перепадам настроения вплоть до его смерти. Именно тогда ему пришла в голову мысль, что его смешанная кровь и клеймо были той самой причиной, по которой он оказался по шею в тылу врага.
Несмотря на то, что Райлен был не более чем наполовину собакой, их тонкое обоняние и слух не были потеряны для него. Еще больше болтовни просочилось сквозь беспроводные наушники в их ушах, и Троуэр оживился. - Командование подтвердило распознавание голоса. Мы собираемся вступить в бой. - Как и прежде, его слова эхом отдавались по радио в командах Чарли и дельты, которые оба это признали.
- Сукин сын опаздывает всего на час, - пробормотал Райлен в микрофон.
- А вы ожидали бы меньшего? Чертовы грязные пращники, - сказал Троуэр, настраивая свой бинокль, чтобы сканировать вниз тысячи ярдов над густыми джунглями к тонкой, грязной дороге, прорезанной между деревьями. Осторожно, чтобы не потревожить их маскировочные костюмы, он наклонился вперед и методично настроил свой видоискатель, чтобы лучше разглядеть конвой дрянных джипов. - Ааанннд я вижу, ” снова заговорил он, как раз когда колонна джипов показалась из-за поворота. - Близнецы уже в пути. Э. Т. А. две минуты.
- Принято, - ответили Райлен и остальные.
Используя свой оптический прицел, Райлен начал внимательно изучать объект. Это было крепкое, ничем не примечательное здание с высокими заборами и лишь несколькими маленькими окнами, разбросанными по сторонам. Единственные знаки или отметки были на главных воротах, предупреждая смертоносную силу, если вторглись на их территорию. Единственными входами в здание были дверь для персонала спереди и большая грузовая дверь сзади, по-видимому, чтобы переместить массивное оборудование и детали, необходимые для создания их огромной механической брони. Разведка выбрала это место над многими во время сборки корабля из-за огороженного двора, что делало персонал уязвимым. Безопасность также была минимальной, благодаря секретности объекта и расположению планеты, расположенной глубоко за линией Гетрана, примерно в пяти тысячах морских километров от ближайшего Орионского аванпоста. Двор уже был полон рабочих и служащих. Среди них была крупная обезьяна-капуцин, которая выкрикивала приказы своим подчиненным, спешившим на поляну. Он освобождал место для широкой механизированной плиты, которая выкатывалась из грузовых дверей на гусеницах танков. Охранники следовали за ним на каждом углу, которые развернулись веером к выходам из забора после того, как существо застонало и остановилось.
Капуцином был бригадир участка, Эрек Брик, бедно одетый, полный человек с жирными усами и длинными руками, которые он любил подбрасывать вверх и наружу, направляя или отдавая приказы. Его лоскутки кожи дрожали и тряслись при каждом истерическом движении, хотя он и пытался спрятать их под испачканной рубашкой и жилетом. Райлен последовал за смущенным персонажем, делая все необходимые корректировки, чтобы держать его в перекрестье прицела, пока он бродил по двору. Хотя он не мог слышать его или других рабочих с такого расстояния, он чувствовал их запах. По меньшей мере дюжина. Каждый со своим особым и зловонным запахом.
Все это происходило примерно в четырех тысячах ярдов отсюда. Экстремальная дальность полета стала возможной благодаря винтовке SR-7 “Ревун” Deimos и её магазину гиперзвуковых scram-снарядов, тип экспериментального снаряда, разработанного Агентством Vulpine Agency, RENARD. В то время как сама пуля стреляла с невероятной скоростью, звуковой патрон был ускорен в середине полета с помощью технологии scramjet, принудительно "толкая" снаряд на скорости, соперничающие с mach 12. Этот снаряд, стреляющий с такой скоростью, буквально пронзит цель прежде, чем она услышит выстрел или почувствует невероятную силу, которая последует. Через несколько секунд все вокруг него услышат предательский " вой " пули-вполне подходящая черта для стрелков.
Караван двинулся вниз по крытой извилистой дороге. Грязь превратилась в грязь от недавнего дождя, провоцируя их шины поднимать грязь и разбрызгивать её по близлежащим деревьям. Райлен двинулся вслед за вторым джипом, различая силуэт своей цели сквозь тонированное стекло. - Цель обнаружена. - Повторяю я. Близнецы пятнистые. - Близнецы-это кодовое имя Марксиса Яггама, неуловимого Гетранского инженера, стоящего за программой создания Экзомехов в обезьяньей империи. После своего побега из частной тюрьмы много лет назад он скрывался, но теперь он, наконец, вышел из тени, чтобы наблюдать за последними штрихами своего последнего оружия. Довольно распространенные космические альпинисты и их тяжелобронированные коллеги, Горгеры, были вершиной обезьяньей технологии. Это были массивные механизированные скафандры, предназначенные для ведения боевых действий как в космосе, так и в различных атмосферах. Теперь новейший вариант был готов к испытанию, подталкивая Джаггама и его сотрудников к одному месту.
- Не выпускайте его из виду, капрал, - раздался мягкий женский голос. - Ух. - Вас Понял, Командир. Как будто я планировал сделать что-то ещё на этой дерьмовой дыре? - Райлен закатил глаза. Должно быть, это было подсознательно, но чем больше он наблюдал, как обезьяны бегают и прыгают, тем хуже становился их запах. - Прекрати болтать, - прошипела она в ответ. Без сомнения, это была лиса. Райлен понял это по её акценту и интонации.
- Мое аудио отстой. Как твои губы читают? - спросил троуэр, снова толкая локтем Райлена.
- Довольно хороший. Я тренировался наблюдать за твоей сестрой через её окно каждую субботу вечером. - Остальная часть команды хихикает, пока голос лисы не обрывает их на полуслове.
- Держи это в секрете. Я хочу радиомолчать, если только это не критично для полета. - Троуэр выпрямился. - Близнецы входят в базу, - сказал он, напрягая мышцы каждого из клыков на частоте. Райлен присоединился к колонне, когда они прошли через ряд контрольно-пропускных пунктов на базу. Ушная почка троуэра снова защебетала женским голосом. Некоторое время он прислушивался, повторяя то, что Райлен уже слышал одними ушами.
- Всем отделениям, доложить о состоянии, - продолжил Троуэр, всё ещё пытаясь удержать свой скафандр от шуршания.
Снайпер команды Чарли вызвал его первым.
- Зеленый, - сказал он, не сводя глаз с Грозного капуцина. Зеленый был кодом для хорошего, чистого выстрела. - Красный. Никакого выстрела. - Снайпер команды "Дельта" сказал, что начальника Службы безопасности базы нигде нет. Неважно. Настоящий приз только что прибыл. Райлен последовал за своим джипом, когда тот затормозил рядом со множеством поддонов. Троуэр снова подтолкнул своего снайпера. - Командование хочет поговорить с тобой. Один. Она на втором этаже. Говорит, что они обновили заказы. - Райлен усмехнулся, а затем постучал запястьем по кожуху винтовки. - Это Харон.
- Капрал Харон, вы обновили приказ. Вы должны нейтрализовать Gemini, как только у вас будет четкое преимущество, даже если две другие команды не достигли своих целей или скомпрометированы. Повторяю, вы имеете право открыть огонь по своей цели, как только сможете. Если они пропустят свое окно, вы должны взять свое. - Понял? - Её голос был тем, который он слышал раньше на предыдущих заданиях. Суровый и целеустремленный. Это было так, как будто она жила только для того, чтобы отдавать приказы ворчунам и корму CSDF. Она действительно была лисой, скользкой, коварной и изворотливой одновременно. Ничто не вызывало у них неуважения. То, что она возглавляла военные операции Канидов, было не для него вопросом. Для неё подвергать своих товарищей по отряду опасности или предлагать оставить однополчан позади было нехорошо. Казалось, прошла целая минута. После долгой паузы она настаивала: - Вы читаете, капрал?
- Ответ отрицательный, командир. А я не читаю. А как же копия? Должно быть, это какое-то вмешательство. - Он чертовски хорошо знал, что она сказала.
- Я вижу, ваша связь чиста, капрал. Имейте в виду, что это прямой приказ адмирала флота, - сказала она, её голос был полон снисходительного гнева. Райлен вздохнул. Он не был уверен, но если слух Троуэра был наполовину его, то он очень хорошо слышал весь разговор. Скрывать это было бесполезно. - Вас понял, Командир, - неохотно ответил он. Ясно, чтобы вступить в бой.
- Отлично, кор... - - Райлен отключил свои коммуникаторы от её частоты и вернулся к Троуэру и остальным. На своем канале Чарли и команды Delta обменивались вариациями "красного" и "зеленого", когда их цели перемещались по двору объекта. Впервые за много часов Райлен оторвал взгляд от телескопа и посмотрел на Троуэра, который уже смотрел на него. Его глаза сказали ему все, что ему было нужно, вероятно, то же самое выражение, которое он возвращал себе. Если бы он выстрелил, убив Яггама прежде, чем свет и звук смогли бы понять, что произошло, у двух других команд не было бы времени сделать свои собственные выстрелы. Несмотря на то, что уцелевших обезьян нет, Чарли и Дельта могут не успеть убежать.
Внизу Джаггам и горстка тощих обезьян вышли из машин и рассыпались веером по двору. Брик и хриплый орангутанг обменялись каким-то полу рукопожатием, этаким примитивным жестом, когда они стучали тыльными сторонами ладоней друг о друга. Оттуда они двинулись к Горжеру, всё ещё скрытому брезентом, сравнивая его особенности с контрольным списком в рукавицах Брика. Их слова были всего лишь шепотом для Райлена, но он мог читать их по губам. - Прототип готов к летным испытаниям? спросил Джаггам, улыбаясь, когда Брик одобрительно кивнул в ответ. Хотя орангутанг был всё ещё далеко, всё ещё можно было разглядеть многочисленные шрамы на его лице и шее. Некоторые из них были даже брендами, переплетенными со штрих-кодами и номерами тюремной системы.
- Чарли и Дельта. Доложите о состоянии, - рявкнул по рации Троуэр. Райлен слышал их через ушную раковину своего наблюдателя. - Красный", по обоим пунктам. Их цели были либо не в прямой видимости, либо, учитывая траекторию и скорость ветра, убийство не было гарантировано. Палец райлена заерзал на спусковом крючке. Он обдумывал риск того, чтобы покончить с этим сейчас. Как они и приказывали. Каждая патриотическая часть его сознания говорила ему стрелять. Может быть, у двух других команд ещё будет время? Может быть, этот приказ был просто проверкой его стойкости? А что, если две другие цели вообще не нужны и обе команды "Чарли" и "Дельта" будут достаточно далеко, чтобы их даже не заметили?
- Красный. - Я Красный. Никакого выстрела, - пробормотал Райлен. Троуэр прикрыл свою ложь.
Брик подошел к накрытому брезентом бегемоту и приподнял угол, чтобы показать Яггаму. Громоздкая рама была закончена-деловитый скелет из выступающего черного металла. Но даже без доспехов и навесного оружия это было ужасное зрелище. Хотя брезент всё ещё закрывал большую часть машины, можно было всё ещё видеть его угрожающие когти и острые края. - У меня есть визуальное наблюдение за Горгером. Ты видишь эту штуку, метатель? Он огромный, - ответил Райлен в микрофон. - Я весь в этом, - сказал Троуэр. Обезьяньи уши могли только надеяться обнаружить его, но уши Райлена легко уловили слабый затвор камеры, когда она передавала десятки изображений в кинологическую военную разведку, подразделение космических сил обороны Канидов или CSDF.
- Зеленый! У меня есть зеленый! - Стрелок Чарли Тим кричал в рацию. Его голос был странно статичен-наполнен какими-то помехами. Странно только потому, что у них не было такого резонанса на протяжении всей их миссии. Но любопытство Райлена было остановлено криком: - Грин! Повторяю, Дельта зеленая! - Прожужжал корректировщик дельты. Джипы снова завелись и начали выезжать с базы, - Давай... давай... - сказал Райлен, вращающиеся металлические машины блокировали его выстрел. Метатель давал скорость ветра и траекторию полета. Наступила тишина, которая длилась, казалось, тысячелетия, тишина, которая горела с каждой секундой. - Да ладно тебе! - Выплюнул Райлен. Последний джип исчез, но в этот момент прямо перед ними с Джаггемом остановился автопогрузчик. - Красный. Никакого выстрела. - Пропыхтел Райлен, пытаясь смахнуть капельку пота со своего носа. - Твою мать!
В наушниках снова вспыхнули помехи. Нарастающее гудение, как будто кто-то включил белый шум по радио. - Ты это слышишь? - спросил троуэр, изучая горизонт в свой бинокль. Райлен тоже слышал это "что-то", но шум был чуждым даже тем громадным звукам и тонам, которые он слышал на протяжении всей своей службы. Вот тогда - то ему и пришла в голову мысль, осажденный среди чужого мира, чтобы остановить только известные ужасы Гетранской науки и воображения-а что, если там было что-то ещё? А что, если злой Горгер был всего лишь одним из новых и зловещих видов оружия, испытываемого или применяемого здесь? А что, если они не так уж одиноки, как им кажется?
- У нас есть контакт! Контакт слева! Контакт слева! - Взвизгнул наблюдатель команды Чарли. Райлен оторвался от своего наблюдения, чтобы взглянуть на долину, где они находились. Пятеро бегунов были наверху, каскадом падая прожекторами на деревья. Дрон поднялся ещё выше, снимая маскировку в тот самый момент, когда челюсть Райлена ударилась о землю джунглей. Зрение его подвело, но теперь он слышал грохот разгонных блоков кораблей и какофонию бормотания вражеских радиостанций. Путаница и разочарование в связи с передачей информации по всей планете. Сирены клаксона ревели от объекта, рев ещё большего количества кораблей наверху умножился. Райлен резко вернулся к своему прицелу только для того, чтобы обнаружить Джаггама, Бегущего в полной скорости к безопасному зданию. Он попытался сосредоточиться на выстреле, но весь шум и крики в наушниках посылали по его телу отраженные ударные волны.
Райлен сорвал с себя маскировочный костюм и поднял винтовку к стволу дерева справа от себя. Используя его, чтобы закрепить оружие, он нацелился на зловещие Гетранские корабли. - Что-то вроде патруля. Мы же его не видели! Пришел из ниоткуда! - Воскликнул Чарли. Райлен сосредоточился на одном из ближайших к Земле боевых кораблей-Скороходов. Словно по часам, его бок открылся, и три гориллы, одетые в блестящие серебряные доспехи, прыгнули с обеих сторон. Он потерял их среди деревьев, но затем снова нацелился на Слипраннера. - Я занят, - фыркнул он, чтобы Троуэр мог крепче зажать его беруши.
ТВА-КРОООООО! "Завывающий" гиперскрэмовый снаряд пробил Маха 12, прежде чем уничтожить Слипраннер. Его вакуум хлестнул по деревьям и, подобно раскату грома, заглушил все остальные звуки, разорвав воздух надвое. Времени на реакцию не было, только душераздирающий вопль, за которым последовал оглушительный взрыв, а затем обломки пылающего мусора рассыпались по деревьям внизу. Но почти сразу же, словно гидра, отращивающая одну из своих голов, ещё три корабля с грохотом спустились из стратосферы, чтобы присоединиться к уже существующим.
Связь всё ещё была кошмаром криков и воплей как от команды Чарли, так и от командования. На подкрепление времени не было. Никто не пришел на помощь. Ближайший безопасный Маяк находился в сотнях кликов отсюда, и даже тогда нужно было подать сигнал спасательной шлюпке, если она всё ещё была там. Троуэр подтолкнул Райлена коленом “ " у них есть наша позиция, наша частота. Они могут слышать все и больше ' скороходы прибывают. Мы должны идти, сейчас же!
- Дельта, войдите! - Рявкнул Райлен в микрофон.
- Я читал. Иди Харон.
- У вас есть визуальный контакт с Бриком?
- Ну и что же? Ты что, издеваешься надо мной? Мы должны убраться отсюда, как сейчас!
- Мы никуда не уйдем. Есть он у тебя или нет?!
Снайпер "дельты" торопливо осмотрел базу. Конечно же, Брик всё ещё был на поляне, крича различным рабочим, чтобы они отодвинули насыпь и её плиту обратно в здание. Он повернулся, как только заговорил, сверкая неограниченным обзором цели орангутанга. - Д-да. У меня есть визуальный контакт. Но не знаю, как долго это продлится, - смягчился снайпер команды” Дельта". - Ты просто сумасшедший сукин сын.
Джаггам укрылся сразу за двойными дверями в задней части здания. Несмотря на мольбы своих подчиненных и настоящую армаду солдат, бегущих во все стороны, он оставался в пределах видимости своего ребенка. Он смотрел поверх Горгера.
- Назовите свой статус! - Прошипел Райлен в микрофон. Его речь была почти заглушена Громовым визгом двух дюжин Слипраннеров, падающих с орбиты, и более чем сотней пехотинцев, поднимающихся и качающихся на горном склоне. И когда снайпер "дельты" сказал "Зеленый", его палец напрягся на спусковом крючке.
- Близнецы приобрели. Я же зеленый! - Сказал Райлен, целясь стволом в стену. Троуэр пробормотал ветер и траекторию полета, пробуя свой тембр в низком рычании в попытке замаскировать те слова, которые он мог из радио. Следя за легкими движениями Джаггама за его укрытием, Райлен прошептал: - Давай я покажу тебе дорогу домой…
Засекреченные записи конфликт, на котором произошел первый. Большинство отчетов и звуковых файлов свидетельствуют о том, что два морских пехотинца стреляли почти одновременно. Предательский " вой "их винтовок" Деймос "эхом разнесся по обширным зеленым джунглям "Р-26 Блэкрут", сопровождаемый внезапным стремительным вихрем, который тянулся в кильватере Бегущего круга. Другие говорят, что Харон стрелял без разбора, сначала в Яггама, а потом повернулся против Гетранских солдат, прежде чем они достигли своей слепоты. Как бы то ни было, судебно-медицинская экспертиза установит, что его пуля прошла сквозь сталь и бетон, как горячий нож, разделяющий масло, мгновенно разжижая орангутанга и его ближайшее окружение. Рука другого лакея и ноги двух других последовали за ним, разбрызгивая кровь и ткани по стенам. Если повезет, то там будут только мимолетные кусочки ДНК Яггама, подтверждающие его смерть. При дальнейшей удаче, его смерть надеялась привести к концу программы Горгера и в конечном итоге спасти жизни миллионов собак за границей на их домах Цербера и Ортруса.
Брика, очевидно, постигла та же участь. Когда он двигался, пуля задела его плечо, отрубив кусок торса, руки и живот. Он всё ещё был жив, когда его тело выбросило через двор и швырнуло в бетонную перегородку. Более поздние сообщения будут утверждать, что несколько костей были сломаны при ударе, и он умер через несколько минут от крайней потери крови.
Бурлящая, кувыркающаяся Орда пехотинцев, должно быть, пробиралась вверх по склону холма, в то время как скользящие дроны роились над головой. Независимо от того, добрались ли они до спасательных шлюпок, задержались ли до эвакуации или погибли в бою, было классифицировано в течение многих лет. Но то, что теперь известно, - это то, что тысячи людей были освобождены от злой обезьяньей империи. Там не будет ни орденов, ни медалей. Только не для таких, как они, и уж точно не для тилацинового полукровки с клеймом на его имени. Но то, что было обнародовано, прежде чем связь была прервана, было последней передачей Райлана Харона...
- Близнецы вниз. Для Ортруса и для Цербера. Близнецы упали.



У каждого вида есть свои сторонники превосходства, которые хотят уничтожить все остальные виды. Только человечество было достаточно разумным, чтобы воплотить это желание в реальность.
Теперь дайте всем видам этот интеллект. И некоторые виды начинают давать отпор в организованной самообороне.



вызов

автор: Владыка Икари


Это был солнечный день. Самый плохой день, потому что именно тогда тела воняют больше всего.
Улицы Ирабани были заполнены грохотом пулеметов и взрывами. В небе истребители и зенитные орудия исполняли самый смертоносный танец в мире, пилоты летали на своих самолетах во всех направлениях, а артиллерия пыталась поразить их. Время от времени вы будете слышать звук взрыва или видеть взрыв. Вы к этому привыкли.
Я вел взвод из 20 человек, в основном мышей, которые не присоединились к националистам, через аллею. Мы собирались начать штурм офиса компании Aziz, чтобы отобрать его у националистов. Я сказал своим ребятам остановиться в четырех метрах от улицы. Мне нужно было время подумать.
Видите ли, я завербовался всего четыре месяца назад, сразу после того, как узнал, что фашисты захватили мой родной город. Они в основном отвели меня на стрелковое поле, показали мне, как держать пистолет, и отправили меня на фронт. Пробыв там три месяца и всё ещё живой, они решили, что я могу быть вторым лейтенантом.
И вот теперь я, одетый в дурацкую униформу и грязный шлем, вел группу необученных гражданских вроде меня против бывших солдат и нескольких наемников.
Националистический союз Узикана был поначалу партией, созданной после падения Шатта III. Они утверждали, что представляют мышей, которые составляли 50% населения. Во время выборов они заняли второе место. Но вскоре они объединили различные мышиные ополчения, сформированные во время войны, фактически создав вооруженное крыло для своей партии. Находящаяся у власти многовековая Демократическая партия предложила им включить эти подразделения в состав новой национальной армии, которая ранее была революционной армией. Но они отказались. Они утверждали, что им нужно защитить мышиный народ от независимых ящеров в провинции Фрибан, и что только мыши могут защитить других мышей. Их поддерживали в нашем районе те, кто не хотел многовидовой демократии. Вскоре произошли столкновения между новой национальной армией, сторонниками независимости от ящериц и “националистическими” войсками только для мышей.
Их лидер, Альма Шакари, настаивала на создании большого Мышелова, который объединил бы всех мышей. Но для этого он должен был истребить или изгнать всех ящериц, птиц и крыс, которые осмеливались жить в районах, населенных преимущественно мышами.
Я внимательно посмотрел на здание, расположенное в 40 метрах справа от нас, на другой стороне улицы. Это был трехэтажный дом, весь из белого гранита. Его окна были маленькими, и некоторые из них были разбиты. Разведка сообщила нам, что это был офис и небольшой склад. Большая часть боев происходила в Северной и западной частях города. Мы были в районе Факари, в восточной части города. Мы не ожидали большого сопротивления, но на войне нужно быть готовым ко всему.
Мы участвовали в наступлении, целью которого было взять под свой контроль эту часть города. Позже я узнал, что нас было всего 700 солдат, чтобы обезопасить площадь в 40 квадратных километров.
Ни охранников, ни снайперов видно не было. Я махнул рукой, давая знак ребятам перейти улицу. Мы шли по тротуару, а потом искали вход с черного хода. Мы действовали быстро и молча. Впервые за четыре месяца я почувствовал, что мы настоящие солдаты, а не кучка вооруженных гражданских лиц. Никто не замерзнет, если его пистолет заклинило. Никто не запаникует, как только мы услышим выстрел.
Вскоре мы подошли к складу. Я проверил, не охраняется ли переулок рядом с ним. Там никого не было. Мы пошли на задний двор, где была погрузочная площадка.
Вот тогда-то и исчезла вся иллюзия профессионализма.
Стоя перед дверью, я понял, что никто не знает, как штурмовать здание. Как же нам войти в комнату? Как же укрыться? Я положил руку на дверной звонок, понимая, что ‘мы узнаем’ должно было быть нашим боевым кличем, и открыл его.
Я вошел в темную комнату, где стояли только стол и несколько шкафчиков. Там было две двери. Я послал Ирами и Бансани проверить тот, что слева от нас. Там не было ничего, кроме некоторых продуктов и кондиционера.
Я велел другому парню открыть вторую дверь, и все приготовились стрелять. Я встал слева от него, готовый вступить в ближний бой. - Он открыл ее. В нас никто не стрелял, поэтому я вошел в приемную, готовый обрушить шквал пуль на любого, кто не был из моего взвода.
Я внимательно огляделся вокруг. Я приказал двум парням оставаться там, и мы поднялись наверх. Там тоже никого не было. Мы спустились вниз, и я достал рацию, чтобы вызвать командный пункт. Вот тогда-то мы и услышали их приближение.
Первый звук, который мы услышали, был сделан их гусеницами, а затем голосами. Я знаком велел своим ребятам укрыться. Мы делали это молча. Я спрятался за стойкой администратора вместе с тремя другими парнями. Некоторые укрылись за стенами между окнами, а другие просто легли на землю. Я рискнул взглянуть туда и увидел не дай бог много солдат, бегущих рядом с легкими танками.
Это было здорово!
Мы позволим им пройти, а затем свяжемся с нашим командным центром и расскажем им об этом. Они бы послали разведку, чтобы посмотреть, было ли это крупное наступление или просто диверсия (наши войска были отчасти близки). Они будут готовы встретить их должным образом и, вероятно, застигнут врасплох. Мы бы выиграли эту битву, и я бы сыграл в ней свою роль.
Естественно, один из них зашел внутрь отлить.
Он увидел нас, замер, и один из наших парней выстрелил в него. Я укрылся от дождя пуль, падавших с обеих сторон окон.
Я был спрятан за столом, который не был пуленепробиваемым, в середине огромного пожарного боя. Я посмотрел на троих парней, которые были со мной. Я указал им на заднюю дверь, и они молча повиновались. Я не знаю, прыгнул ли я или побежал так быстро, что мои ноги не касались земли. Все, что я помню, это то, что я увидел эту дверь и воспользовался ею. Из трех парней были братья Зурван и Тарик. Ящерица. Вид, который националисты-сторонники превосходства мышей поклялись уничтожить.
Он был такой тихий, такой маленький и такой худой, что я чуть не рассмеялась, когда увидела его в первый раз. Только после того, как я увидел, как он забирается на танк и поджигает его экипаж с помощью импровизированного бензинового оружия, я начал воспринимать его всерьез.
Я велел им лечь на землю и нацелить оружие на заднюю дверь, а сам попытался связаться с командным центром.
Затем телефон Тарика тихо зажужжал. Вообще-то у него его не должно было быть, но какого черта? Он достал его из кармана, всё ещё целясь из пистолета в дверь.
- Пира!
Он слушал в течение 7 секунд, а затем просто ответил:
- Куцци да. Боко-Боко.
Он выключил его и сказал нам, что его жена родила маленького мальчика. Мы были так сосредоточены на выживании, что Забыли все, что обычно говорили. Но я не могу забыть выражение его лица. Это выражение пустоты. Он был почти уверен, что сегодня умрет. Что за жизнь будет у его жены и ребенка? Будут ли они беженцами или будут жить нормально?
Я связался с ЦК по рации и рассказал им о ситуации. Я попросил поддержки с воздуха, когда увидел парня в дверях. Его тело почти взорвалось, когда три штурмовых винтовки хлынули в него. Я тут же уронил рацию. Внезапно передо мной упала граната, и я пнул её ногой. Сила взрыва сбила меня с ног, и вся стена перед нами исчезла. Перед нами лежали четыре тела. Я ожидал увидеть атакующего врага, или, по крайней мере, гранату, которая вывела бы нас из строя. Я простоял так 10 секунд, но ничего не произошло.
Ко мне возвращался слух, и я мог слышать бой впереди. Я схватил рацию, чтобы сообщить им нашу позицию, когда, помимо всех выстрелов и криков, я услышал звук пушки. Я упал на пол, когда 90-миллиметровые боеприпасы пролетели над моей головой. - Крикнул я в микрофон изо всех сил, не зная, слышат они меня или нет.
Я удивлялся, почему они не использовали их раньше, хотя это и не имело особого значения. Позже я узнал, что мои ребята уничтожили гранатами два своих легких танка.
Теперь у меня была дилемма. Либо я, либо ребята здесь могли бы пойти на фронт и умереть как герои. Или бежать, зная всю оставшуюся жизнь, что мы бросили наш отряд. Здесь было много моих друзей из университета, и я знал, что мне придется объяснять их семьям, что я сбежал, когда их близкие умирали. С другой стороны, это была напрасная трата времени-так героически погибнуть. Пока я думал об этом, выстрелы прекратились. Я бросился вперед, в то время как ребята остались там, чтобы охранять нашу спину. То, что я увидел после того, как открыл дверь, будет преследовать меня вечно. Саддам, другая ящерица в нашем взводе, лежал посреди комнаты с разложенным перед ним мозгом. Один из моих лучших друзей, Захальт, был разрезан надвое, и на его лице застыло вечное выражение ужаса. Я застыла там, охваченная своими эмоциями. Именно тогда и произошел мощный взрыв перед зданием. Меня снова бросили на пол.
Еще один взрыв, и ещё один после этого. Вот тогда-то я и понял, что нас спасают. Я снова встал на ноги и велел своим ребятам немедленно убираться с заднего двора. Последним из них ушел Казаку. Когда он подбежал ко мне, ему выстрелили в спину. Я схватил его прежде, чем он успел упасть на землю. Я посмотрела на его рану и поняла, что его позвоночник был поражен. Я потащила его с Ирани к задней двери. Если ему повезет, то однажды он сможет ходить с тростью.
Но ему не повезло.
В конце концов мы потеряли двенадцать человек, включая всех моих друзей. Мышиные националисты потеряли 120 человек и пять легких танков. Мы замедлили внезапное наступление на восточном фланге. Если бы мы не подняли по тревоге командный пункт и не оказали сопротивления одному из четырех полков, участвовавших в атаке, они могли бы нанести большой урон. Кроме того, их северное наступление, которое произошло два часа спустя, было основано на идее, что мы будем слишком заняты, чтобы сражаться с ними.
Судя по всему, пара авиаударов может позаботиться о четырех полках пехоты и двадцати танках. Наконец, националисты были вынуждены покинуть город через неделю.
Мы все получили медаль За храбрость, включая меня, который, как я чувствовал, не заслуживал ее. Тарику дали возможность уйти из армии, но он отказался. Теперь ему нужно было заставить националистов заплатить ещё больше. Он пережил войну, стал учителем, купил дом, завел ещё троих детей и жил счастливо.
Я лично ходил к семьям погибших, чтобы рассказать им о своих сыновьях. Я видел столько плачущих матерей, столько отцов, понимающих, что они никогда больше не увидят своего сына. Выполнив свой долг, я вернулся на фронт.
Через две недели я потерял правую руку в Хузане. После выздоровления в госпитале меня забрали из армии. Это был конец войны для меня. Но, похоже, оно того стоило. Единство узикана было сохранено.

На этом запись десятилетней давности закончилась. Адабан выключил его. Он не мог не чувствовать себя немного грустным. Все эти люди разных рас, которые боролись за то, чтобы остановить гибель своей страны, и которым это удалось такой огромной ценой. Но все это было напрасно. Шестьдесят лет спустя Узикан разделился на четыре разные страны.
Ему нужно было быть осторожным с этой записью. Этот город оказался в Мусленде, и его власти не разрешали использовать какие-либо средства массовой информации в поддержку ящеров, даже старые исторические записи. Молодой историк мог быть казнен только за то, что наблюдал за ним. Он спрячет цифровой ключ где-нибудь, где его вряд ли найдет следующий поисковый патруль с чистыми мышками.



Предположим, что люди и лошади всегда обладали одинаковым интеллектом. Люди вели войну на море с незапамятных времен.
Разве из умных лошадей получились бы хорошие моряки?



Каждый Конь Будет Исполнять Свой Долг

по Thurston Howl


Ветер ревел на палубе "стойкости", и черная линия французских кораблей сгущалась на горизонте, продвигаясь через неспокойные воды Ла-Манша.
- Они здесь, Флетч, - сказал офицер-связист.
Наслаждаясь ощущением океанского бриза в своей гриве, Флетч навострил уши, глядя на грозный флот вдалеке. - Это действительно так? Последняя битва?
Офицер-связист засмеялся и похлопал лошадь по спине. - Не волнуйтесь. Вы будете под защитой экипажа. - Флетч прижал уши от откровенной снисходительности старшего лейтенанта. Его копыта уперлись в перила. - Гардемарины вроде тебя обычно должны держаться в стороне, и всё будет хорошо. Особенно если учесть, что ты лошадь.” Он не беспокоился о том, что произойдет в этой битве, но все же не поправил своего командира. По крайней мере, этому он научился в Академии. Флетч повернул голову и посмотрел на флаг-капитана флота адмирала Нельсона. Хотя они никоим образом не могли видеть Адмирала со своего корабля, флагманский корабль был самым большим, и его флаги передавали приказы по всему флоту. Флетч наблюдал, как с флагманского корабля поднимались новые флаги, и его мозг с легкостью переводил каждый флаг: белый с красной мухой (внимание флоту); синие и белые полосы (подготовка к бою).
Он повернулся к офицеру-связисту и начал:...
- Флетч, я хочу, чтобы ты спустился в каюту капитана и сказал ему, что нам здесь не помешают одеяла. Я знаю, что тебе он не нужен с твоей толстой коричневой шкурой, но нам, людям, нужно немного больше, чем наша собственная кожа. - По правде говоря, Флетч тоже был холоден. Мех у него был не такой густой, как казалось на первый взгляд, а большой матросский сюртук свободно болтался, поскольку это была единственная форма, которая подходила к его лошадиному телу, не разрываясь, когда он поворачивал туловище.
Раздраженный приказом, обычно отдаваемым сухопутным людям, конь спустился по лестнице, стуча голыми копытами по дереву. Только на полпути вниз офицер-связист крикнул в ответ: - осел! - Флетч резко повернул голову, чтобы посмотреть в лицо разгневанному офицеру. - Когда вы покинете свой пост, всегда проверяйте флагманский корабль. У них есть сигналы там для нас в настоящее время! Повторите эту ошибку ещё раз, и я прикажу вам отчистить палубы после этой помолвки.
- Да, сэр, - ответил Флетч, стиснув зубы.
- Что это было? - Офицер держал одну руку на бедре, а другую-на своем почти декоративном мече. Офицеры его обучения не обладали исключительными боевыми заслугами, но были опытны в запоминании и переводе ежегодно выпускаемых сигнальных книг для Королевского флота. - Я этого не расслышал.
Конь ещё немного приоткрыл рот и ответил, выпрямив спину: - Да, сэр!
- Отличный. Офицер расслабился и покачал головой. - Меня до сих пор удивляет, что капитан пустил на свою палубу проклятую лошадь. Вы, звери, всего на одну ступень выше рабов.
- Да, сэр, - фыркнул Флетч в ответ.
- Очень хорошо. Доберитесь до каюты и сообщите капитану приказ адмирала.
Флетч отсалютовал старшему по званию и спустился по остальным ступеням. Даже когда он шел по наветренной палубе, он услышал, как несколько опытных моряков захихикали и засмеялись, как только он прошел мимо них. Его заостренные уши уловили больше их шепота, чем они думали. - Посмотри на эти копыта. - С каких это пор мы научили амбарных животных читать флаги? - Теперь мы знаем, кто самый большой осел на борту! Это последнее замечание заставило Флетча съежиться, но он не обращался к матросам, которые двигали канаты по палубе. Формально он был выше их как гардемарин. Этот титул был присвоен ему за его академические успехи в Королевской военно-морской академии, первой лошади, которая когда-либо проходила суровые экзамены. Более того, его семья была одной из немногих аристократических конных семей во всей Великобритании. Капитан корабля "Фортитьюд" ухватился за возможность иметь на борту настоящего, умного коня, чтобы помочь сигнальному офицеру перевести флаги. Однако Флетчу всё ещё было неясно, была ли эта поспешность вызвана подлинной потребностью в другом флаг-гардемарине по дешевке или комическим любопытством иметь на борту зверя, который ходит прямо.
Войдя в каюту офицера, он увидел капитана Ричарда, разговаривающего с лейтенантом. Флетч тут же поднял копыто в знак приветствия, прежде чем прервать его: - Прошу прощения, капитан. Приказ с флагманского корабля.
Капитан, одетый во все свои бело-голубые наряды, обернулся и сказал:
Флетч запнулся, услышав, что к нему обращаются исключительно представители его вида, но быстро взял себя в руки. - Да, Капитан. Адмирал Нельсон просит нас приготовиться к бою, сэр.
Капитан кивнул своему лейтенанту, который прошел мимо Флетча и начал выкрикивать команды снаружи, чтобы они приготовились двигаться. - Очень хорошо, конь. Вы сами это читали?
- Да, сэр. Но офицер Бриггс приказал мне найти вас непосредственно для связи.
- Офицер Бриггс, - начал капитан, - прекрасный солдат. - Он взял свою двурогую шляпу и надел её на голову. - Вы поступите правильно, если будете следовать его приказам и не станете допрашивать его. Сегодня не тот день, чтобы пытаться быть героем. Флетч был ошеломлен этим упреком, но продолжал стоять по стойке смирно. - Я получил несметное количество писем из Академии, в которых подробно описывалось твое желание быть другим - твое желание показать, что лошади могут быть такими же умными и полезными, как и любой другой солдат-человек. - Капитан приблизился к Флетчу, его лицо было всего в нескольких дюймах от пыхтящей морды Флетча. - Я скажу тебе сейчас, что сегодня у тебя не будет ни того, ни другого шанса. Держись поближе к офицеру Бриггсу, и ты сделаешь достаточно. - Он прошел мимо Флетча и вышел на палубу, крикнув флагману-мичману: - вольно, конь.
Расслабившись, он повернулся и последовал за капитаном, снова пыхтя носом, теперь уже от ярости. Офицер Бриггс спустился с квартер-палубы и подошел к капитану. - Сэр, новый приказ с флагманского корабля. Они призывают нас вступить в бой с подразделением флота.
- Отличный. - Капитан кивнул. - Тогда мы пойдём прямо за флагманским кораблем. - Первый лейтенант рявкнул команду, и Флетч последовал за офицером Бриггсом, чтобы взобраться по фок-мачте на одно из гнезд, балкон, с которого они могли бы прочитать сигналы флагманского корабля и вызвать их вниз к лейтенантам.
Офицер Бриггс перегнулся через перила, и Флетч отступил на несколько футов, поворачивая голову и осматривая движущийся флот. Линейные корабли вместе двинулись к приближающемуся французскому флоту. Наполеон предположительно находился на одном из этих кораблей, возможно, на флагмане. Синий, белый и красный цвета становились все более заметными, и Флетч понял, что это будет самое крупномасштабное сражение в истории флота. Сильнейший флот Его Величества должен был защищать Ла-Манш от всех лучших кораблей Наполеона. Сегодняшнее сражение должно было решить исход войны. Флетча отнюдь не интересовали личные достижения, как предполагал капитан. Он происходил из древнего рода рабов короля Англии, и Флетч решил, что, поступив на службу к Его Величеству, он сам внесет свой вклад в помощь королевству. Он любил жизнь, но ещё больше любил Британию.
Французские военные корабли устремились к ним, темные и грозные гиганты, которые возвышались над многими линейными кораблями и несли русские пушки в своих орудийных портах. Их бушприты были деревянными кинжалами, которые с тревогой тянулись вперед, чтобы разорвать британские корабли. Как только Флетч разглядел карабкающихся людей на борту первого из французских кораблей, он повернулся, чтобы осмотреть остальную часть британского флота. Он увидел желтый квадрат со стороны флагманского корабля: приказ стрелять. Он повернулся лицом к лейтенанту, стоящему на палубе. - Приказ от флагманского корабля открыть огонь! - Как только он отдал приказ Адмиралу, матросы с "стойкости" услышали, что флагманский корабль уже открыл пушечный огонь по французскому флоту. Капитан отдал приказ приготовить пушки, и когда Флетч обернулся, чтобы посмотреть на флагманский корабль и получить новые приказы, офицер Бриггс ударил коня кулаком по голове, отчего тот повалился на фок-мачту.
- Никогда не сообщайте приказы Адмирала старшему офицеру без моего приказа. Ты понимаешь меня, осел?
Флетч подавил желание потереть подбородок и ответил:- В пылу этого мгновения он не поддался бы инстинктам. Он запомнит свое обучение.
- Сделай что-нибудь подобное ещё раз, и я клянусь королевой Англии и Всемогущим Господом, что отправлю тебя за корму. Тогда мы сможем увидеть, любят ли акулы лошадей больше, чем британские мужчины. Я достаточно ясно выражаюсь для вас?
- Да, сэр, - последовал неизменный ответ Флетча.
- Хороший. - Вздохнув, офицер добавил: - Теперь просто сядьте и смотрите, как я работаю. Я...
Орудийный огонь сотряс корабль. Корабль противника лежал боком к носу корабля и открывал огонь против "стойкости". В своем споре офицер Бриггс и Флетч не заметили приказа флагманского корабля повернуть судно навстречу бортовому залпу.
Капитан проревел снизу: - Бриггс! Что там говорит адмирал?
Офицер Бриггс перегнулся через перила и крикнул в ответ: - он говорит поворачиваться, чтобы встретить вражеский бортовой залп!
Еще один пушечный выстрел разнес в щепки бизань-мачту, и качка отбросила офицера Бриггса за борт. Он отскочил от канатов между гнездом и баком и приземлился, растянувшись на палубе. В хаосе битвы никто, кроме Флетча, казалось, не заметил падения офицера. Лодка развернулась навстречу бортовому залпу противника, и лейтенант отдал приказ открыть огонь. Взрывы осветили французское военное судно, и Флетч попытался собраться с мыслями. Грохот пушечного огня и крики людей, даже вопли, заглушили его навостренные уши. От зловония горящей плоти и пороха у него заслезились глаза. Но сквозь клубы дыма Флетч не сводил глаз с мачт флагманского корабля. Он увидел, как рядом с желтым флагом поднялся новый-флаг 25-й статьи. Он оглянулся, чтобы сообщить свою интерпретацию офицеру Бриггсу, но резко вспомнил, что он был единственным флаг-гардемарином на борту "стойкости". Перегнувшись через поручень, он крикнул, перекрывая шум: - капитан, флагманский корабль приказывает стрелять в корму!
Капитан и лейтенанты передавали приказы по всей команде, меняя направление движения корабля, а также положение орудий. Однако, как только они стартовали, французский корабль тоже развернулся, полностью лишив "Фортитум" возможности целиться в корму корабля. - Что с тобой, черт побери, случилось, жеребец? - крикнул капитан Флетчу. - ты что, совсем спятил? Разве вы не можете прочитать основные знаки?
Флетч обернулся и посмотрел на флагманский корабль. Флаг был все тот же. Определенно статья 25. В приказе Адмирала нельзя было ошибиться. Как французы так быстро отреагировали на изменение курса "стойкости"? Затем он снова увидел, как меняются флаги: статьи 10 и 22. - Лошадь! - снова крикнул капитан. - Ваш капитан задал вам вопрос. Доложите!
- Сэр, - ответил Флетч, игнорируя вопрос. - Приказ от флагманского корабля "Фортитьюд" покинуть линию обороны. Нам нужно удвоить обороты!
Капитан заколебался. - На этот раз ты уверен, конь?
Флетч не стал оборачиваться, чтобы проверить это. - Да, сэр!
- Люди, отойдите назад!
Как и прежде, когда они развернули корабль, чтобы выйти из строя, прямо перед ними промчался французский линейный корабль, отрезая им путь к отступлению. Теперь они были окружены двумя отдельными кораблями, хотя позиции французских кораблей не позволяли ни одному из трех кораблей атаковать друг друга. Сердце флетча бешено колотилось в покрытой коричневой шерстью груди, когда он достал из кармана подзорную трубу, с трудом вытащил её из-под копыт и осмотрел французский флагманский корабль. Он не мог понять большого количества флагов с символикой, хотя у него было ощущение, что они использовали телеграфную систему, подобную системе Адмирала Попхама. Вот тогда-то он и увидел его. В вороньем гнезде флагманского корабля находился человек, который с помощью такого же телескопа рассматривал флаги адмирала Нельсона.
- Лошадь! - крикнул капитан, сам взбираясь на перила. - Ты опять все испортил!
- Нет, сэр! - Возразил Флетч. Отдавая честь капитану, стоявшему в гнезде рядом с ним, он умолял: - Капитан, они знают наши коды!
- Ну и что же?
Флетч опустил свою твердую стойку и протянул капитану подзорную трубу. - Смотрите сами, сэр. В вороньем гнезде вражеского флагмана.
Капитан выхватил подзорную трубу из-под копыт Флетча и посмотрел на вражеское воронье гнездо. - Возможно, ты и прав, жеребец. - Он сунул подзорную трубу обратно в руки лошади и сказал: - Если ты хоть немного ошибаешься, я сделаю так, что ты всю оставшуюся жизнь будешь жить в конюшне как рабочая лошадка. Мне все равно, насколько вы умны и способны к эмоциям. Вы будете жить за счет сена и грязи, и единственное утешение, которое вы получите, когда вы будете пастись на пастбище вашего владельца. Я достаточно ясно выразился?
- Да, сэр.
Капитан искоса взглянул на французский флагманский корабль. - Мы должны сообщить об этом адмиралу Нельсону. Есть идеи?
Флетч оглядел атакующий флот в поисках возможности тайно передать сообщение адмиралу Нельсону. Он изучил сигналы французского флагманского корабля. Большинство флаг-офицеров могли запомнить две целые сигнальные книги. Ясно, что французский флот имел главную британскую сигнальную книгу. Это мог быть Шпион, который дал им его. Однако новые телеграфные сигнальные книги были доставлены только в начале этой недели. Был хороший шанс, что французам ещё не удалось поймать ни одного из них. - Телеграфные флаги…
- Ну и что же? - спросил капитан.
- Мне нужны бумага, ручка и пять или шесть быстро соображающих мужчин.
Не спрашивая почему, капитан перегнулся через поручни и повторил приказ как можно громче. Не прошло и минуты, как в распоряжении Флетча уже были люди. Конь несколько раз попросил одного из них написать инструкцию, поскольку сам Флетч не умел обращаться с письменными инструментами. - Хорошо, - приказал Флетч, - установите код 792 на фок-мачте и 974 на бизань-мачте.
Мужчины ушли так же быстро, как и пришли, глядя на свои инструкции по ходу движения, чтобы понять, какие флаги были какими числами, едва понимая, что на самом деле означают эти два цифровых кода. Флетч взглянул на флагманский корабль, надеясь, что они сумеют истолковать сообщение прежде, чем передадут его дальше. Он видел, как адмиральский флаг-капитан начал поднимать флаг, но затем убрал его, прежде чем он достиг своего пика. - Стойкость" открыла огонь по одному из соседних французских кораблей, теперь, когда они были на позиции, чтобы вступить в бой, но всё ещё не в состоянии покинуть линию фронта. Несмотря на то, что сила духа сотрясалась от выстрелов, Флетч крепко держался за перила, отказываясь сдавать свои позиции так же легко, как это делал его командир. Затем он увидел, что британский флагманский корабль поднял новые флаги, все голубые и белые.
Капитан подошел к флетчу и встал рядом с ним у поручней. - Это те же самые флаги, которыми пользовались опытные моряки. Я не видел, чтобы эти флаги использовались в течение нескольких лет. А что это такое?
- Телеграфные коды. Коды вышли на этой неделе. Я отправил флагману сообщение с неверным кодом. Они поняли, что это значит, а французы ещё не поняли, сэр. Они не знают этого кода. - Он указал черным копытом на флагманский корабль. - Теперь они отдают нам новые приказы. Атакуйте главу флота. Наполеон.
Смеясь, капитан снова повернулся к палубе. - Все, идите к флагманскому кораблю! На полную мощность! - Он положил руку на плечо лошади и сказал: - Этот пёс Наполеон все-таки здесь. Адмирал хочет, чтобы мы заставили его заключить перемирие.
Флетч наблюдал, как британский флот впервые за все время сражения действовал в унисон. На этот раз французы не могли предвидеть своих действий и барахтались в кильватере британских линейных кораблей. Глаза флетча застыли в неподвижном состоянии, красные и слезящиеся от дыма, но пристально смотревшие на флагманский корабль. С каждой новой командой Флетч зачитывал приказы капитану, и команда отвечала ему тем же. С ошеломляющим проворством линейные британские корабли обогнули французские бортовые суда и опустошили их корму, обрушивая мачты и кормы бизань-мачт по всему флоту, пока французский флагманский корабль не оказался беспомощным внутри круга самых мощных британских военных кораблей, британские пушки целились по всему флагманскому кораблю, но не стреляли.
Когда стрельба прекратилась и дым рассеялся, на верхушке французского флагманского корабля взмыл новый флаг-большое белое знамя. - Мы сдаемся, - с улыбкой прочитал Флетч. Они спасли Ла-Манш; Англия выиграла войну против Наполеона.

Капитан открыл дверь офицерской каюты, и Флетч последовал за ним, увидев, что на палубе раздаются радостные возгласы. Все они скандировали его имя: - Флетч! - Флетч! - Флетч! - Его тонкий хвост взволнованно поднялся, а уши дернулись.
- К чему все это, капитан?
- Ваша награда.
Рот флетча отвис, когда он повернулся к капитану, который теперь держал серебряную медаль на голубой ленте. - Но, сэр, я......
- Солдат, встань на колени.
Флетч не стал возражать и опустился на колени перед Капитаном.
- За ваше блестящее выступление на борту корабля Его Величества "Фортитьюд" я награждаю вас почетной медалью Королевского флота и повышением от флаг-мичмана до флаг-лейтенанта, первого осла. - На этот раз Флетч рассмеялся вместе со всеми над неудачной шуткой. - О, я имею в виду, первый класс. - С улыбкой и усмешкой сам капитан опустил медаль на морду лошади и на её шею. - Я действительно надеюсь, что вы подумаете о том, чтобы остаться на борту для нашего следующего задания. Осмелюсь заметить, что экипаж очень привязался к вам.
Флетч улыбнулся капитану, когда тот поднялся. Капитан протянул ему декоративную шпагу, которая обычно используется в кабинете лейтенанта. Кивнув с улыбкой, Флетч взял меч и ответил: - я был бы очень рад, сэр.



Во многих историях люди работают с инопланетными партнерами, два вида учатся работать вместе гладко. В “матче вверх " они были слишком успешны. ПФК Раике , дрижан, стала считать себя человеком.
Ей напоминают, что это не так.



совпадать

автор: K. Hubschmid


- Что-то смешное, Рейк?
Рядовой первого класса Рейк крутила ручку прицела на своей снайперской винтовке М24, все время внимательно следя за перекрестьем прицелов, не теряя времени на осмотр крыши комплекса внизу. Он был похож на набор старых картонных коробок для еды, сосредоточенных на дне гравийной, продуваемой песком долины.
- Только то, что ты так беспокоишься, - ответила Раике . - Их там всего двадцать штук, Кракос.
- Ты этого не знаешь. В любом случае, это двадцать стволов для беспокойства. - Рядовой Кракосз проверил их шестерых, не поднимая головы, хотя вряд ли кто-нибудь из людей на базе заметил бы их замаскированные головы среди мириадов валунов, усеивающих горные хребты. - А в прошлый раз я отсутствовал три недели.
- Это потому, что ты сам попал под перекрестный огонь, рядовой идиот.
- Не называй меня так.
- Прости, но ты прав. В этом нет ничего личного.
Затрещали наушники в их шлемах.
- Выдвигаемся сейчас-снайперы удерживают позиции и обеспечивают прикрытие огнем, по моей команде, - раздался голос рядового Рихтера, назначенного инструктором их отделения по подготовке, или Т. И, чтобы руководить сегодняшней операцией, открывать огонь, и только у него было какое-либо предвидение учений. Это был шанс для него сделать шаг вперед.
К несчастью для него, Рихтер тоже был идиотом. Обычно окруженный толпой поклонников, он двигался по социальной арене, как ранкун по мусору, но тактически (и почти во всех других отношениях); он был примерно так же полезен, как коробка с тремя молотками.
- Прикрытие огнем? - спросила Раике . - А что он будет делать, поедет прямо туда?
Кто-то зажег сигнальные ракеты с холмов к югу от лагеря, привлекая внимание Кракоса к мерцающим огням, которые с шипением поднимались в воздух и оставляли за собой дым. Раике уже осматривала компаунд в поисках резиновых шеек-и она не была разочарована.
- Я смотрю часы пять-нет, шесть в главном здании, конечно. У них есть... Кракос, у них есть ящики. - Рейк рискнул взглянуть на север, не глядя в прицел. - Неужели, Рихтер? Отвлекающий маневр?
И действительно, в тот момент, когда ракеты оторвались от Земли, бронированный фургон выскочил из-за северных холмов, мчась вниз по неровным склонам и посылая веера песка в обе стороны, как лыжник.
- Прикрытие огнем! - послышался голос Рихтера. - Держи их занятыми!
До них донесся слабый стук разрывающихся о стены компаунда красочных пуль, запоздалый.
- Ящики... - пробормотала Раике , держа палец на спусковом крючке. - А зачем им понадобились ящики?..” Она увидела, как ещё несколько теней пересекли пару окон, и выпустила две полуавтоматические очереди, заставив одного рекрута развернуться.
По бронированному фургону никто из окружения не стрелял.
- У них что-то есть, - сказал Рейк.
- Огонь! - Рявкнул на неё кракос. - Ты же должен был стрелять из укрытия!
- По какому вопросу? - Парировала Раике . - Никто даже не высовывает голову наружу! Они же не - знаешь что? К черту все это.
Включив предохранитель, Рейк сняла винтовку с предохранителя и перепрыгнула через гребень, который они выбрали в качестве наблюдательного пункта, её боевые ботинки глубоко погрузились в песок, когда она приземлилась. С каждым шагом она преодолевала огромные расстояния, спускаясь вниз по крутому склону, сбивая растущую лавину песка позади себя.
Они должны были иметь гранатомет. Иначе зачем бы Рихтеру так близко подпускать свой фургон, не защищаясь? Раике бежала по земле, стуча ногами, оценивая, как она идет - здание было спроектировано таким образом, чтобы быть непроницаемым, стены высотой в двенадцать футов, наружный парапет был обнесен колючей проволокой. Если бы кто-то защищал это место, они были бы сейчас на крыше, стреляя в неё.
Рейк метнулся к стене, наконец заметив то, что ей было нужно - она побежала прямо к нему, спрыгнула с газопровода высотой по колено, выступающего из стены, потянулась-держа винтовку за приклад, она потянулась, поймав остатки на желобе, и потянула - сумев зажать другую руку на желобе и вскарабкаться на крышу, просто очищая проволочную сетку.
Приземлившись, сразу же свернувшись в рулон, чтобы заставить замолчать свое прибытие, она обнаружила люк на крыше. Её ждала лестница, но она знала, что это слишком медленно, и слышала голоса.
- Она забежала ко мне. Прямо посреди десяти одетых в камуфляж новобранцев. Опустившись на колено, она двумя быстрыми очередями метнула первые пять-перекатившись, когда они закачались, она выровнялась - метнув следующие пять, вверх и за дверь, когда они начали кричать - снаружи, разведчики повернулись, чтобы посмотреть, и она взяла их, идя, когда она стреляла, сохраняя темп. Теперь главное-скорость.
Но недостаточно быстро. Она попряталась, ругаясь, когда остальные силы компаунда наконец-то поумнели, как раз вовремя, чтобы добраться до укрытия. В тени этого угла, однако, она будет в безопасности, пока Рихтер не приедет со своим фургоном, если ему это удастся. Теперь они превосходили численностью силы компаунда.
Это были всего лишь мгновения, хотя, по мнению Раике , гораздо дольше, чем было необходимо. Рихтер ввел свои войска, расчищая территорию лагеря.
- Какого черта ты тут делаешь?? - Потребовал Рихтер, топая к ней и привлекая всеобщее внимание. - Бежишь туда, как камикадзе?
Большинство людей находили его устрашающим. Раике нашел его невысоким-ниже её ростом, что не позволяло ему смотреть сверху вниз, как он обычно делал. Она возблагодарила свою счастливую звезду, что родилась не человеческой женщиной; только самые высокие люди превосходили её ростом.
- Тебе надо поговорить. Каков был ваш план? - Презрительно фыркнула Раике . - Въехать через парадную дверь? Ты же знаешь, что у них был гранатомет, да?
- Чушь собачья! - Почти рефлекторно парировал Рихтер. Он взглянул на ящик, стоявший у ног Раике . Она откинула крышку, обнажив два ряда гранат с краской на поясе для патронов.
- Кто-то здесь определенно знает. - Раике бросил взгляд на двадцать сдавшихся отрядов компаунда, положив руки на головы солдат Рихтера. - Или вы ещё не обыскали это место?
- Заметь меня, ханд, - прорычал Рихтер, шагнув прямо в её личное пространство, вытягивая нечленораздельную речь, как будто это причиняло ей ещё большую боль. - Если ты снова наступишь мне на ногу, то какое-то время вообще ни на что не будешь наступать.
Рейке насмешливо фыркнула, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Может, он и крут, но она все равно была на полголовы выше его и на целую голову умнее. - И что это должно значить?
Сверкая глазами, Рихтер открыл рот, чтобы ответить: -
Их наушники взвизгнули, вызвав коллективное содрогание во всех группах.
- Упражнение закончено; по всей вероятности, вы, жалкие мешки дерьма, пережили ещё один день, не будучи отосланы домой - то есть большинство из вас! - послышался голос их Ти-Ай, Гаррел. - Ложитесь на базу, разбор полетов в 16.00-Рихтер, Раике, немедленно доложите своему командиру!

* * *

База межпланетных сил Нейло, расположенная в песчаной пустыне близ города свей, была единственной военной базой на Новой Земле, и всё ещё новой. Он был введен в строй всего пару лет назад, и Рейк был одним из 400 новобранцев, проходящих подготовку для столь же новых союзных морских сил - партнерство между Первым миром и Новой Землей, призванное способствовать гармонии и взаимному доверию между видами обоих миров - но старые привычки и все такое. Недавно заселенная (в основном теми, кто был перемещён в результате демографического кризиса Первого Мира), Новая Земля не имела собственной обученной военной силы, и армейские дети, переведенные из Первого мира, как правило, были людьми - настолько, что она была самой.25 процентов нечеловеческих рекрутов на базе. Один из 400, но это никогда не беспокоило ее. Будучи воспитанным на первой планете (исконной земле) приемной военной семьей, Рейк ещё не сталкивался лицом к лицу с другим нечеловеком, гражданским или иным. Ей тоже было все равно. Сначала они все были солдатами, а она была чертовски хороша.
- Мэм, рядовой первого класса Рейк прибыл по вашему приказанию, мэм! - Вытянувшись по стойке "смирно", Раике отдала честь, стоя в трех шагах от стола первого сержанта К. вогула, точно по центру между его углами, на том месте блестящего пола, которое вскоре будет стерто сапогами многих морских пехотинцев.
Вогул так долго и терпеливо смотрел на Раике , что она невольно задумалась: когда же это будет? -
- Непринужденно.
А, вот и он. - Райке взяла на себя "парадный отдых", заложив руки за спину.
- Сегодня ты убил свою команду, Рейк.
Рейк моргнул: - мэм?
- У тебя такая толстая голова, что ты плохо слышишь? - Вогул поднялась на ноги, положив пальцы на стол. - Я же сказал, что ты убил свою команду. Вам был дан приказ обеспечить прикрытие огнем. Ты ослушался.
- Мэм, при всем моем уважении, я вмешался раньше Рихтера...
- Нет, я не думаю, что вы говорите с уважением, - резко оборвал его Вогул. - Я думаю, что вы потеряли эту способность где-то между прибытием и сегодняшним днем, не так ли?
Сбитая с толку, Раике уставилась на своего командира, и в её груди зародилась грозовая туча негодующего гнева.
- Отвечай мне, рекрут! - Спросил вогул. - Ты можешь подражать уважению другого человека или нет? Потому что ты определенно не способен это почувствовать.
- Мэм, я действовал с инициативой, потому что думал, что Рихтер подвергает нас всех риску, мэм.
- Одной мэм вполне достаточно, рекрут. - Вогул швырнул ей на стол блокнот и лист бумаги, указывая на него. - В следующий раз, когда ты выкинешь такой трюк, я напишу на тебя рапорт. Ты здесь не для того, чтобы быть "силой Раике". Вы здесь, чтобы работать как часть сплоченного подразделения, которое является союзными морскими силами. - Понял тебя? Резко усевшись, Вогуль открыла лежавшую на столе папку и надела очки для чтения.
- Отстраненный.
- Да, мэм... разрешите говорить откровенно, мэм?
Мгновение тишины, казалось, заморозило офис вогула во времени, и наконец он поднял глаза из-под нахмуренных бровей, неотрывно глядя на Райке.
- Говорить.
- Я выполнил свою миссию?
Его пристальный взгляд всё ещё оставался непоколебимым. - Прошу прощения?
Рейке оставалась спокойной, но внутренне она напряглась, как бык перед атакой. - Я успешно выполнил задание?
Глаза вогула почти незаметно сузились.
- Свободен, новобранец. - На этот раз сталь в голосе вогула была достаточно острой, чтобы пробиться сквозь гнев, затуманивший голову Раике . Вытянувшись по стойке смирно, она отдала честь и вышла из комнаты.

* * *

- Сегодня свежая рыба!
- Это же цыпленок, Кракос.
Кракосз бросил на неё сухой взгляд. - Я имею в виду новобранцев. - Он раздвоил вилку на цыпленка в невзрачном сливочном соусе и поморщился, совсем как другие новобранцы, сидевшие на длинных скамьях по обе стороны от них. Грохот вилок и подносов в кафетерии, добавлявший грохот к гулу разговора, скрывал от большинства человеческих ушей особенности высказываний Рихтера. Но даже поверх голов двадцати человек Раике ловила каждое слово, её высокие заостренные уши вращались. Ничего больше, чем обычные имена: Спарки, Ослиный Шакал и часто "ханд", пятно для её вида, явно запрещённого союзными морскими силами. За это она пару раз заставляла его курить.
Впрочем, ей было все равно, что он скажет. Обидный неудачник.
- Я слышал, что они идут из Свея, - продолжал Кракосц, колоть горох. - Целый автобус таких людей. Ты думаешь, что там будет больше людей... твоего типа, Рейк?
Рейк вонзил нож в её курицу. - Возможно.
- Только бы у них не было ядовитых зубов, как я слышал, - ухмыльнулся Сетцер, блондин с синими дьявольскими глазами, за второй тарелкой десерта, которую он вырвал у стоявшего рядом рекрута. - Или ночного видения. А, Рейк?
- Ты веришь всему, что слышишь, деревенщина? - Усмехнулся Рейк.
- Эй - мы никогда не работали над демонтажем! - Внезапно воскликнул кракос. - Рейк! Помните, вы собирались снова показать мне защиту от нисходящих ударов...
- Я покажу тебе в классе, - лукаво усмехнулась Раике .
- Эй, это нечестно!...
- Кстати о занятиях, нам пора идти.
- Рейк!

* * *

- Хорошо, джентльмены и женщины, подойдите, если вы думаете, что можете мне что-то показать. Ты же слышал меня, Финкбайнер! Нежность - это то, что ты есть, рекрут, и это все, чем ты когда-либо будешь, нежное напоминание о самом слабом из человеческой расы, когда орды межзвездного преступного сообщества приползут к твоему горлу! Ну и что же?! Ты можешь мне что-нибудь показать или нет?
Собравшись в обычном сеточном строю в комнате боевой подготовки, Раике смотрела прямо перед собой с нейтральным выражением лица и была готова выдержать любую тираду, которую Гаррелл мог бы направить на неё. Может, он и маленький человек, но умел воспользоваться любым проявлением слабости.
Он шел впереди них, разглядывая их, его быстрый, острый взгляд искал недостатки, его кислый язык был наготове.
- Я здесь, чтобы сообщить вам, лентяи, что, по мнению властей, вы не более достойны носить знаки отличия союзных морских сил, чем новобранец! Очевидно, что вы не смогли произвести впечатление на мужчин и женщин, которых вам нужно произвести впечатление! Из-за явной неумелости вы все получили себя переработанными - и! Поэтому мы примем в свою паству ещё одного такого же рекрута!
Расставив ноги, Гаррелл бросил сердитый взгляд на дверь и поманил её к себе.
- Вперед и в центр, рыба!
То, чего ожидала комната новобранцев, конечно же, не произошло. Желто-золотые глаза метнулись, новобранец шагнул в дверь, держа перед собой сумку с вещами, вся его фигура была покрыта короткой черной шерстью, посиневшей в свете фонарей. Его высокие заостренные уши неуверенно подергивались, когда он обращал свое внимание на комнату, наконец остановившись, лежа назад, как собака, которую кто-то только что отругал.
По-собачьи. Так обычно описывали его другие рекруты, и действительно, его лицо было чрезвычайно собачьим, с длинными зубами и всем прочим, тревожно животным. Анатомически он во всем остальном был чрезвычайно похож на человека - ходил, говорил и вообще передвигался одними и теми же двуногими средствами. Но он определенно не был человеком, и было гораздо более странно видеть его в реальной жизни, а не в интернете.
- Чего ты там бездельничаешь, рекрут?! - Крикнул гаррелл. - Не принимай меня за свою мать, просто потому, что мы оба предпочли бы, чтобы ты осталась нерожденной! Вперед и в центр, сейчас же! - Пристально глядя на остальную часть комнаты своими блестящими глазами-бусинками, Гаррелл продолжал:-ребята, это часть нового договора о дружбе единорогов и радуги, заключенного союзниками, - работать с рекрутами, как этот прекрасный молодой джентльмен! Передай привет новобранцу С. Андерсу! Для тех из вас, чьи глаза вылезают из орбит, да, он дрижан! Ты думаешь, они все выглядели одинаково? - Гаррелл сверкнул глазами на Раике, ухмыльнувшись ей.
Андерс, явно не торопясь, наконец добрался до места, на которое указывал т. I, и бросил свою сумку к ногам, его пристальный взгляд беспокойно метался по лицам собравшихся зрителей.
Медленно повернувшись, Гаррелл остановил взгляд на сумке.
- Разве я сказал тебе положить это на место, рекрут?
Совершенно сбитый с толку, Андерс моргнул, глядя на него. - Ну и что же?
Отсутствие слов " сэр " до и после слов Андерса, казалось, ничего для него не значило, но остальная часть комнаты громко ахнула.
- Ты ведь очень быстро научишься, не так ли, рекрут? - Потребовал гаррелл, шагая прямо к нему и вытягивая шею, чтобы крикнуть ему в лицо с расстояния примерно в фут. - По стойке смирно! Это ты по стойке смирно? Ты выглядишь так, будто тебя застукали за облизыванием яиц, да? Так и пахнет! Выпрямись, нуб, что это за дурацкая, пресмыкающаяся поза-ты что, поджал хвост в первый же день? Это не защитит вас, потому что вы будете занимать эту позицию в любое время, когда я попрошу, это ясно?!
Андерс взглянул на других новобранцев, слегка поправляя свою осанку, хотя ему явно не хватало для этого никакой подготовки. Каждая ошибка, которую он совершал, ещё больше раздражала Гаррела, включая его взгляд, и он кружил вокруг Андерса, оглядывая его с головы до ног. - Почему ты на них смотришь, рекрут? Убери это тупое выражение со своего лица, ты всё ещё думаешь о вкусе шаров? Потому что у меня есть очень хороший набор, и мне нравится, чтобы они блестели! Или мы сейчас уйдем ко мне в кабинет, или ты можешь отжиматься, пока я не устану! НУ ЖЕ, НОВОБРАНЕЦ!
С облегчением вздохнув, Андерс опустился на руки, его дыхание на несколько мгновений стало единственным звуком, пока Гаррелл терпеливо выслушивал очередную словесную брань.
- Поздравляю, вы успешно завершили единственное, что вы, вероятно, когда-либо будете хороши. НО ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО НАДО ОСТАНОВИТЬСЯ! Я ещё не устала, Андерс, у меня много сил, и если тебе когда-нибудь выпадет несчастье испытать их на себе, ты уже никогда не будешь ходить таким же образом. Быстрее, новобранец, быстрее!
Явно скучая, Гаррелл повернулся к остальным. - Новобранцы! Партнер вверх и практика демонтаж! Все трое мы работали на прошлой сессии, я хочу десять из каждого, а затем переключиться!
Наконец отпустив его, чтобы двигаться, класс разделился и начал работать вокруг Андерса, который начал замедляться, его руки дрожали.
- Разве я сказал притормозить?! - Спросил гаррелл, снова обойдя Андерса, так как его дыхание становилось все более затрудненным. Ровно в 12: 30 прибыли боевые инструкторы, и Гаррелл поболтал с ними у двери, позволив Андерсу продолжить. В конце концов, он едва мог продолжать двигаться, и Гаррелл вернулся к нему.
- Андерс, я же не сказала, чтобы ты остановился!
Но руки у Андерса подкосились, и он сел на пятки, тяжело дыша. Работая с Кракосом, Рейк ловил взгляды на происходящее между перекатыванием на циновках и выстукиванием.
- Ты хочешь произвести на меня впечатление, Андерс. Вставай, жалкий мешок ленивого Крита. Твоя мать должна была сбежать в тот день, когда они пытались её вырастить. Гаррелл резко обернулся и посмотрел на Андерса, нависшего над ним. - ВСТАВАЙ, РЕКРУТ, МОЕ ТЕРПЕНИЕ НА ИСХОДЕ!
Может, кто-то помочился в тарелку Гаррела? Рейк не видела такого интенсивного, сосредоточенного оскорбления от Гаррелла с первой недели, и, конечно, не направленного на неё - возможно, потому что она была хороша во всем, но все же.
Стоя на коленях, Андерс сердито посмотрел на Гаррелла, его длинные белые зубы сверкнули в рычании. Еще более тревожно он зарычал; гортанный, звериный шум, тревоживший Раике до самых костей и совершенно не дававший покоя остальным собравшимся рекрутам.
Мать бы её за это отшлепала. Солдаты были воплощением мужества, самообладания и интеллекта. Они даже не зарычали.
Даже Гарреллу потребовалось время, чтобы привыкнуть к этому.
- Ты мне угрожаешь, щенячьи глазки? - прошипел он. - Простите, я не говорю по-собачьи, но мне кажется, что вы только что произнесли ругательство. Ты что, ругаешься на меня, рекрут?
Достаточно медленно, чтобы каждое его движение оставалось вызывающим, Андерс поднялся на ноги и снова оказался на фут выше Гаррелла, встретившись с ним взглядом.
- Завтра он уже уйдет, - подумал Рейк. Никто не выдерживал такого рода неуважения.
- Кто-то должен ему помочь, - едва слышно пробормотал Кракос, готовясь позволить Раике повалить себя на землю. - Рэйк.
Она резко встретилась с ним взглядом. - Что. - Меня?
- А кто же ещё?
Нахмурившись, Рейк перевернул его, ударив о маты Так, что у него перехватило дыхание.
- Вряд ли, - отрезала она. Как будто она пришла на помощь дрижану. Она была на верном пути, и все это знали.
- Отделение три-ноль-два! - Крикнул гаррелл над их головами. - Мне нужен доброволец, чтобы выполнить одно поручение! Кракосз-ты сделаешь это, тащи свою задницу сюда.
Вскочив на него, Кракос доложил о трех шагах впереди Гаррелла, и тот быстро выпроводил его из комнаты под приглушенными приказами. Рейк подумал, что она, должно быть, ослышалась. Но когда Кракосз вернулся с летающей тарелкой в руке, она тупо уставилась на него, как и все остальные в комнате.
- Встань рядом со мной, Кракосз, и будь готов бросить его. - Гаррелл перевел взгляд на Андерса. - Поскольку ты отказываешься тренироваться как мужчина, мы обратимся к другой половине. Я заключу с тобой сделку, Андерс. За каждый улов, который вы не сделаете, ваша команда не будет спать одну ночь. Все вы будете бурить до самого подъема, понятно?
Резкий шепот и приглушенные восклицания пронеслись по комнате, но когда Гаррелл обернулся, чтобы определить источник звука, все лица были спокойны.
- Ты готова? - спросил он, повернувшись к Андерсу, поднял руку, чтобы подать знак Кракосцу, и чуть не выпустил ее. -
- Да, и ещё Андерс. Держи руки за спиной.
- Ты, наверное, шутишь.
Все повернули головы, переводя взгляд с Андерса, который произнес эти слова удивительно обычным мужским голосом, на Гаррела, чей висок уже начал пульсировать.
- Как я уже сказал, Ты быстро научишься, - парировал Гаррелл. - Бросай его, рекрут!
Хорошо знакомый с приказами Гаррелла, Кракоц так и поступил. Андерс позволил ему проплыть мимо, не двигаясь, его глаза смотрели на Гаррела со смесью ярости и недоверия.
- Это всего лишь одна ночь тренировок! - Сказал гаррелл. - Кракос - Фрисби. Это хорошая работа, Андерс, оставайся там. Хорошенько посмотри на своих новых товарищей по отряду, этих маленьких мошенников. Они будут любить тебя за это, я обещаю.
Его глаза действительно скользнули по ним. Если бы они выглядели так же, как чувствовала себя Раике , это было бы не очень приятное зрелище. Целая ночь строевой подготовки?
- Брось его! - Крикнул гаррелл, и она снова проскользнула мимо, но на этот раз Андерс вздрогнул, когда по комнате пробежал шорох раздора. Вернув его, Кракоз снова подошел к Гарреллу.
- Две ночи строевой подготовки!
В третий раз на лице Андерса появилось пустое выражение, и он сделал выпад, неуклюже поймав летающую тарелку зубами.
- ААА! Принеси его сюда, мальчик, - сказал Гаррел, протягивая руку. Андерс, явно собираясь вынуть его изо рта, замер, наблюдая за Гаррелом сверкающим взглядом. Наконец он приблизился, и Гаррелл резким рывком выдернул его из зубов, не обращая внимания на убийственный взгляд, которым одарил его Андерс.
- Хватит пялиться, новобранцы! - Воскликнул гаррелл. - Верните свои задницы в строй!"Выйдя вперед, боевые инструкторы призвали всех вернуться в свои пары. В течение следующего часа они практиковались в различных приемах и защитных маневрах, а в последние пять минут, когда инструкторы закончили с обычными медленными учениками, Раике схватила свое полотенце, вытирая пот с лица.
- Тебе следует поговорить с ним.
- Заткнись, Кракос. Я с ним не разговариваю.
- А почему бы и нет, Раике ? - Он исходил от Рихтера, окруженного своей обычной бандой. - Покажи нам свои лидерские качества.
- Раике бросил на него снисходительный взгляд.
- Если только ты не волнуешься? - Добавил Рихтер.
- Беспокоишься о чем?
- Беспокоился о нем, будучи дрижанином. Угрожая твоему титулу. Видимо, они спортивные.
- Ухмыльнулся Рейк. Естественно, она быстро освоила основы боевой подготовки - и Рихтера всегда беспокоило, что она была непобедима в их спарринг-раундах.
- Мне понадобится нечто большее, чем новый рекрут, чтобы спуститься вниз, - небрежно бросила она, перекидывая полотенце через плечо.
- А почему мы этого не видим? - Воскликнул Рихтер, останавливая её выход. - Андерс, верно? - Он обращался к дрижану, который оторвался от разговора с одним из боевых инструкторов.
- А лонжерон тебе не помешает?
У Андерса был подозрительный вид. - А что такое?
- Спарринг-сессия, вместе с ней. И знаешь что? Я разогреюсь с тобой, - сказал Рихтер, одарив Раике дерзкой ухмылкой. - Не волнуйся, я тебе покажу, чего она обычно добивается.
Андерс пожал плечами. - Штраф.
Они разошлись в разные стороны, оба были в перчатках с мягкими костяшками пальцев, чтобы смягчить удары.
Через десять секунд Рихтер уже лежал на его лице. Он начал с пары ударов и правого креста, который Андерс схватил и повернул, положив щеку на маты.
- Ну и ладно! - Пронзительно завопил Рихтер, выстукивая звук. - Хорошо, полегче... - отпустив ее, он поднялся на ноги, осторожно потирая локоть.
- Повезло - это мой больной локоть, - сказал Рихтер, вращая его. - Иначе я бы... - он откашлялся. - Ну Что, Рейк?
Заинтригованная, Раике уставилась на Андерса. - Ты уже прошел боевую подготовку?
Покачав головой, он потянул липучку на одной из своих перчаток.
- Ждать.
Он поднял глаза, всё ещё слишком непохожий, слишком странный, чтобы она чувствовала себя комфортно. Но.
- Давай сделаем круг или два, - сказала она.
Приподняв бровь, Он пожал плечами и вернул липучку на место. Освободив место, остальные члены отряда окружили его, бормоча что-то между собой. Рейк подпрыгнула на носках, уже согретая и готовая двигаться.
- Окей. Никаких снимков лица, - сказала она с улыбкой. Андерс наклонил голову, соглашаясь, и встал перед ней, следуя за её движениями. Он позволил ей вести себя, как она и ожидала. Мальчики всегда нервничают в первый раз.
Она послала ему несколько быстрых толчков, проверяя его скорость, видя, что он поскользнется, от чего уклонился. Приподняв его для бокового скольжения, она поймала его в этом, зацепив каблуком за его спину, отправляя его на коврик с тяжелым стуком.
Широко раскрыв глаза, он секунду смотрел на неё, восстанавливая дыхание, прежде чем вскочить на ноги. - Тогда ладно.
Хихикая, она согнула руки, подзадоривая его подойти к ней. Он сделал это, бросив несколько ударов и крестов - она поймала один и потянула его, дернув его вперед, потеряв равновесие, и толкнула его на мат, положив колено ему на спину.
- Это вам знакомо? - спросила она с усмешкой, держа его за запястье, чтобы он не смог убежать. Отпустив ее, она наблюдала за его реакцией, когда он поднялся на ноги. Обычно это происходило тогда, когда начинала действовать гордость, делая большинство людей ещё хуже, чем раньше.
Он был не особенно читаем, но снова выпрямился, и она сосредоточилась. Увернувшись от её первых ударов, он отступил назад, и она последовала за ним, выпустив ещё один. -
Он увернулся от её кулака, обхватив её за плечи и шею вместе, пытаясь запереть её в удушающем захвате. Она оттолкнула бедра назад, выскользнула из его хватки, развернулась и ударила его острым локтем в лицо-слишком сильно, поняла она - он пошатнулся, просто уклонившись от её удара; она бросила второй-он вошел внутрь, вынимая её другую ногу -
Ее спина сильно ударилась о маты, воздух прошел сквозь зубы, когда от окружающих рекрутов раздался громкий крик.
Андерс слегка отступил назад, как будто не ожидал, что она упадет так сильно. Вернувшись, он предложил ей руку, чтобы помочь подняться, игнорируя насмешки вокруг них. Рейк уклонилась от его руки, самостоятельно поднявшись на ноги.
- Чемпион берет на себя всю вину! - Взвыл Рихтер. - Тебе следовало бы волноваться!
Выходя из комнаты, Раике почти ничего не осознавала, но их слова эхом отдавались в её голове. Это не должно иметь значения, когда тебя бьют один раз - это не будет иметь значения ни для кого другого. Но она... она была другой. Она была на быстром пути. Она была чертовски хорошим солдатом.
- Рейк!
Сгорбившись, Рейк ускорил шаг, обогнул угол главного здания и направился к казармам.
- Рейк!” Это был Кракос, - поняла она и замедлила шаг, когда он подбежал к ней.
- Ты же опоздаешь на физкультуру!
- Я буду там, Кракос, не беспокойся.
- Эй, - начал он, - не слушай Рихтера, если все дрижанцы спортивные, то это имеет смысл...
- Я уже справилась, - отрезала Рейк. Ей просто нужно было переодеться в спортивную форму. Неужели для этого ему нужно было держать её за руку?

* * *

Физкультура была, как и все остальное, групповой деятельностью. Когда она подошла, Андерс уже был там и на мгновение задержал на ней свой пристальный взгляд. Если это и было извинение, то она его отвергла, вскинув голову и отвернувшись.
Они выстроились в ряд, пока Гаррелл важно расхаживал перед ними, начиная упражнение со своей обычной дружеской придирчивости, а новобранцы смотрели прямо перед собой, неподвижные, как статуи. Перед ними на разных высотах маячила полоса препятствий, построенная из дерева и металла, но наполненная болью и напряжением сотен новобранцев. Они называли его дробилкой костей.
Ругая их жалкое выступление со вчерашнего дня, Гаррелл призвал их показать себя впечатляюще, и как только линии были сделаны, они пробежали курс несколько раз без отдыха, пока люди не начали блевать.
- Закончила Раике, обливаясь потом и истекая кровью с голени, возвращаясь к тому месту, где она начала, одна на своем месте, как она привыкла быть. Почти.
Она нарушила форму, чтобы посмотреть на Андерса, который был явно запыхавшимся, но стоял по стойке смирно. К счастью, Гаррел был занят другими делами.
- Как обычно, мужчинам в нашей компании придется подождать ещё один день, чтобы проявить себя мужчинами! - крикнул он, перекрывая быстрый топот сапог, хватание ртом воздуха, хрипы от напряжения. - Если это Панси-ослиное представление продолжится, вы будете привязывать белую веревку к вашим головам, отныне она будет известна как Team Tampon! Я достаточно ясно выразился?
- Сэр, Да, сэр! - все хором закричали, все, кроме Андерса.
- Ты меня слышишь, Андерс? Или у тебя в голове все так же расплывчато, как и снаружи?
Когда несколько других новобранцев заняли свои места и вытянулись по стойке смирно, Гаррелл подошел и встал перед Андерсом. - Ну что, новобранец?
- Сэр, я вас слышал, - ответил он почти непринужденно.
- Ну, мне кажется, я только что слышал, как пукнула бабочка! Андерс, я задала тебе вопрос! Вмещает ли размер вашего черепа какое-либо серое вещёство, или я говорю с воздушным карманом между двумя ушами?
Андерс колебался. - Нет, сэр.
- В нем нет никакого серого вещёства?!
- Да, сэр!
- Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ, РЕКРУТ!
- Да, сэр, он вмещает серое вещёство!
- Денди, это будет очень весело, когда они наконец-то вбьют немного тренировок в твой толстый череп!
На лице Андерса промелькнуло раздражение: - Да, сэр.
Как и ожидал Раике, Гаррелл резко повернулся к нему. - Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что не нравлюсь тебе, Андерс!
Длинная пауза. - Сэр?
- Ну что, Андерс, разве я тебе не нравлюсь?
- Не особенно, сэр, - ответил Андерс, и Рейк почувствовал, как по собравшимся рекрутам пробежала волна напряжения, хотя и подавленного.
- Меня это вполне устраивает, рекрут, я очень снисходительный человек. Принесите мне этот флаг!
Все знали, какой флаг он имел в виду, все, кроме Андерса, чей взгляд скользил по полосе препятствий.
- Флаг, сэр?
На самом деле это был не флаг - это была рваная красная тряпка, прикрепленная к верхушке тридцатифутового деревянного шеста, легендарного своими осколками, самый большой из которых был прикреплен к доске объявлений, которая уведомляла новобранцев об изменениях расписания, предстоящих факультативных курсах и развлекательных мероприятиях, пока Т. Я не заметил и не избавился от них.
- Клянусь, чем дольше я смотрю на тебя, Андерс, тем тупее ты становишься. Флаг на вершине этого столба! Достань его для меня, сейчас же!
Научится ли он когда-нибудь спешить? Сбавив скорость, Андерс рысцой побежал к столбу, осматривая его.
- Но это не значит, что ты должен стоять там и чесать свои неприличные вещи, рекрут! Поднимись на этот столб и покажи мне, как твоя мать зарабатывала деньги!
С того места, где он находился, Райке знал, что на расщепленном дереве отчетливо видны следы многих порезанных ладоней; ближе к основанию они были окрашены в красный цвет между рваными обрывками униформы.
Состроив гримасу Гаррелу, Андерс схватил его, присел и прыгнул вверх. Рейк услышал несколько резких вздохов, свистящих сквозь зубы - почти все были подчинены шесту, и лишь горстка рекрутов когда-либо добиралась до вершины.
Обнажив свои ярко-белые клыки, Андерс карабкался все выше и выше, не сбавляя скорости, двигаясь очень быстро - невероятно быстро. Он схватил тряпку и посмотрел вниз, понимая теперь, о чем думает каждый наблюдающий рекрут. Самое худшее было спуститься вниз. Новобранцы были освобождены от P. T. В течение нескольких недель за беспорядок, который этот спуск сделал из их ладоней.
Он ослабил хватку, напрягаясь. -
И сильно оттолкнувшись ногами, отпустив шест, свободно падая-приземляясь и выкатываясь из него, он резко вернулся по стойке смирно перед Гарреллом.
- Сэр, - сказал он ровным голосом, и, несмотря на отсутствие энтузиазма, Гаррелл молча взял тряпку и уставился на неё.
То, что последовало за этим, было самой долгой паузой молчания, которую Рейк когда-либо видел у Гаррелла, когда он стоял лицом к лицу с рекрутом.
- Новобранцы-пять кругов по трассе, сейчас же! - он наконец-то справился с собой, пытаясь возвысить свой голос до обычного тона. Все выпустили клубы дыма и поспешили к беговой дорожке, прежде чем Гаррелл успел сориентироваться.

* * *

- Это же примерно тридцать футов!
- Ну, может быть, 27. Он не стоял прямо на вершине.
- Да, всего 27. Ничего страшного.
Решив не замедлять шаг, Раике направилась к задней двери казармы, где кучка новобранцев курила и шутила, обычно преграждая ей путь.
- Сделай дырку” - прорычала она, продолжая ускорять шаг. -
- Раике, скажи нам, что ты не впечатлен. Скажите нам, что ваш интерес не... вызван.
- Я здесь не для того, чтобы присоединиться к вашей бильярдной вечеринке, - возразила она, проталкиваясь вперед.
- Я думаю, ты просто завидуешь, потому что ещё не добрался до вершины.
Положив руку на дверь, Рейк застыл. Не позволяй ему добраться до тебя - не надо. -
Приблизившись, Рихтер потащил за собой отряд оглеров, обычных овец.
- Вы ещё не получили флаг, - усмехнулся Рихтер. - Вот поэтому ты и злишься.
- Закрой свое лицо, - прорычал Раике, толкая дверь вперед, но она не могла захлопнуться достаточно быстро.
- Вы двое должны быть вместе, Раике !
Прижавшись к ней плечами, Рейк яростно зашагала по коридору, проходя дверь за дверью, пока не достигла своей стандартной двухместной комнаты, чтобы вскоре найти утешение в тишине. -
Вот только её матрас исчез. Она стояла в дверях, глядя на пустые пружины кровати, открытый шкафчик, в котором не было ничего из её вещёй, голое пространство пола, где обычно стоял её чемодан. Снаружи до неё донесся шум толпы из нескольких сотен перемещённых новобранцев - она присоединилась к растущей толпе, окружавшей обветшалую пирамиду пожитков.
- Комната поменялась, новобранцы! - Ти-Ай уже орали. - Комната поменялась местами! Приходите и получите ваши новые номера комнат!
Вздохнув, Рейк присоединилась к суетящейся толпе, читая надписи на всех предметах, и наконец нашла свой чемодан и большую часть вещёй, прежде чем доложить Гарреллу. Лучшие из матрасов будут быстро востребованы, и она бросилась в свою комнату, чтобы сбросить свою охапку вещёй, проносясь в комнату 16.
Вздрогнув от удивления там, где он только что уронил такую же кучу вещёй, Андерс поднял брови, молчание затянулось.
- Ну и что же? - Вырвалось у неё непрошеное, пронзительное недоверие. - Но... - она взяла себя в руки. - Но это же 16.
- Да, - согласился он.
- Но... ты... ты же......
Явно не заинтересовавшись тем, что она может сказать, он отвернулся, продолжая расставлять вещи, оставляя полосы крови на свежих белых простынях, которые ему дали. Если Гаррелл увидит, то его за это накурят.
Однако, глядя на него, она не удивилась, что его кости выдержали такое долгое падение. Дриджанцы, как правило, были немного выше и крепче людей; она знала, что это дает свои преимущества.
- Нет, тут какая-то ошибка, - наконец выдавил Рейк. - Ты же мужчина.
- Спасибо, что дали мне знать.
- Извинить.
Снова свернув на свой самый быстрый пешеходный переход, Рейк пересекла кампус, едва способная думать через свое убеждение, что это должно быть ошибкой. Так и должно быть. Почти танцуя на месте, она была объявлена охранником двери в кабинет первого сержанта, ломая руки.
- Входить.
- Рядовой первого класса Раике докладывает!
Первый сержант Вогул ни на секунду не оторвалась от своего стола, её шоколадного цвета волосы теперь были окружены ореолом позднего послеполуденного солнца, окруженные золотыми пылинками, которые Раике послала кружиться, замедляясь, чтобы восстановить их расслабленный темп спуска.
- Непринужденно. Чего ты хочешь, рекрут? Я сейчас очень занят.
- Разрешите......
- Разрешение предоставлено. - Чего ты хочешь, Рейк?
Забыв предварительно сформулировать что-либо в своей голове, ничего приемлемо вежливого не пришло в голову Рейку, оставив её на мгновение ошеломленной.
- Ну и что же? - Опытный взгляд вогула пронзил ее, безукоризненно передавая уверенность, что каждая секунда промедления Раике отнимает у вогула безмерно тяжелые и важные обязанности перед её начальством.
- Я - Мэм, мне неправильно отвели комнату.
- Неужели это так?
- Да, мэм. Я был назначен в комнату 16, с новым рекрутом Андерсом.
Вогул склонила голову набок. - А почему ты думаешь, что задание было неверным?
Рейке внутренне содрогнулся. - Прошу прощения?
- А почему ты думаешь, что это было неправильно?
- Мэм, Андерс... Андерс-это мужчина.
- Да.
Рейк судорожно глотнул воздух, пытаясь подобрать нужные слова. Этого не может быть-он был... она была... -
- Рэйк. - Вогул перевернула страницу, её глаза вернулись к работе. - Уверяю вас, наш персонал знал об этом, когда они переуступили номера. И это все?
- Нет! Нет... мэм. - Рейк сглотнула, собираясь с духом. - Я бы хотел попросить о переводе в другую комнату, первый сержант.
- Нет.
- Что, нет? - Повторил Раике, но не успел поймать его. - Но... первый сержант... он же......
- Что же тебя в нем оскорбляет, Рейк? - спросил вогул, продолжая читать.
- Он же...
- Это потому, что он лучше тебя?
- Уже лучше, мэм?
- Гаррел сообщил мне о своих первых занятиях. Вам угрожает его выступление?
- Нет, мэм, - прорычал Рейк.
- Тогда что же, рекрут? Говорите яснее. Если вам нечего сказать, вы свободны.
Рейк стиснул зубы.
- Он не… я не думаю, что мы поладим, потому что я никогда не встречал дрижан...
- Дрижан?! - Рявкнула вогул, глядя прямо в лицо Раике широко раскрытыми глазами. - Я знаю, что ты рос среди людей, Раике, но ты, конечно же, понимаешь почему...
- Мэм, пожалуйста, мне неудобно с вами...
- Не перебивай меня! - Вогул вскочила на ноги, ножки стула заскрипели по полу. - Я намеренно поместил его к вам. Он - идеальное решение для вашей чрезмерной самоуверенности, и он будет ежедневным напоминанием о том, что вы не неприкасаемый, вы не идеальный рекрут, и вам ещё многое предстоит узнать. - Расхаживая вокруг стола, её глаза вспыхнули от разочарования, когда она остановилась на Раике . - Вы были образцовым рекрутом в прошлом, но вам нужно пройти проверку на смирение, и союзные морские силы предоставили мне средства.
Остановившись перед Раике , она уставилась на неё с такой яростью, что голова Раике съежилась, несмотря на то, что он был на несколько дюймов ниже.
- Но... мэм, он же дрижан...
- Дрижан? - спросила вогуль, качая головой. - Тебе должно быть по крайней мере так же удобно, как и остальным новобранцам. В конце концов, он один из вашего вида...
- При всем моем уважении, мэм, я солдат...
- Ты же дрижанец! - воскликнула вогул, обрывая её. - Значит, это все? - Она недоверчиво уставилась на Раике. - Если у тебя есть какая-то глубоко укоренившаяся проблема с тем, кто и что ты такое, Раике, тебе лучше побыстрее с ней покончить. Потому что вы двое собираетесь проводить много времени вместе, понятно?
Рейке едва могла дышать. Это было все, что она могла сделать, чтобы её руки не дрожали. Всю свою жизнь она готовилась стать солдатом. Её раса никогда не была важной или даже достойной беспокойства; она давно научилась подавлять ее. Прежде всего, она была солдатом, служила вместе с другими, терпела вместе с ними, превосходно справлялась со всеми поставленными перед ней задачами...
Суровые и яркие, как алмазы, глаза вогула держали её в плену, заставляя защищаться, спорить - и тут она поняла. Никто не выдерживал такого рода неуважения.
Даже ей самой.
Слова ранили, но много чего ранило, - понял первый сержант.




Древняя война между племенами Волков и северных оленей. Кому из них можно доверять?
Кому в каждом племени можно доверять?


Сын Гуляна Наступившего На Хвост
NightEyes DaySpring

Бертиль тяжело дышал, пытаясь втянуть воздух в легкие, а сам низко пригнулся, держа наготове круглый щит и меч. Его пристальный взгляд был прикован к оленю перед ним, сверкающий клинок был направлен на волка. Краем глаза он увидел ещё четырех оленей, которые кружили вокруг него, окружая его со всех сторон. Кровь стекала по одной стороне его тела, просачиваясь в черный мех.
Его отец, Гулян, всегда подчеркивал, что он следил за своим хвостом, когда сражался в ближнем бою, чтобы Бертиль не оказался с обрубком, как его отец. Несмотря на то, что это было неудобно, старый воин настоял, чтобы черный волк носил хвостовую броню во время тренировки. Однако в спешке, чтобы подготовиться к этому набегу, он забыл пластину брони, которая защищала его хвост дома. Будем надеяться, что после того, как они убьют его, его хвост всё ещё будет в целости и сохранности.
- Положи свой меч, волк! - приказал стоявший перед ним олень. Олень перешагнул через одного из двух волков, павших в схватке между военными отрядами, и приблизился к Бертилю.
Даже несмотря на то, что он истекал кровью, он всё ещё оставался сильным. Он знал, чего от него ждут. - Никогда, - проворчал люпин.
- Если ты сдашься, я не стану превращать твоих товарищей в одеяла, чтобы они согревали нас зимой.
Волк зарычал. - Ты не посмеешь этого сделать!
Олень усмехнулся и посмотрел на своих соотечественников, стоявших по бокам от Бертиля. Если волк попытается напасть на него, он подставит спину для нападения. Учитывая, как быстро олень убил Фрека и Гортера, его шансы не выглядели хорошими. Двое из четырех волков, находившихся под командованием Бертиля, в панике бежали, оставив его и остальных в меньшинстве. В последовавшей ожесточенной схватке Бертиль успел только ранить одного оленя, прежде чем они зарубили двух других.
- Неужели все рога, украшающие огромные залы вашего народа, сделаны из дикого оленя? Я так не думаю, - сказал олень. - Вы, Вестмурские волки, такие же, всегда готовы умереть за стаю. Неудивительно, что у вас такие большие семьи.
В то время как некоторые из волков Вестмура претендовали на территорию в этих холмах и горах на Западе, Гулян был совершенно уверен, что эта земля всегда лежала за территорией волчьих кланов. Эти набеги, сказал он перед отъездом Бертиля, должны были испытать молодых. - Не позволяйте им дурачить вас своими речами о чести и славе, - предупредил его Гулян. И все же он был польщен, когда ему предложили командовать военным отрядом. Теперь он понимал, что радость будет недолгой.
- Я лучше умру, как мой брат, стоя на ногах, чем буду трусом, - выплюнул черный волк. По крайней мере, они могли бы сказать, что он был готов умереть, сражаясь.
Олень фыркнул. - Очень хорошо. Кого я имею честь послать в Валгаллу этим утром?
Его уши дернулись от небрежного тона, которым говорил олень. Олень был готов убить волка и покончить с этим вторжением.
- Бертиль, сын Гуляна, Ярл Северного холда, - сказал волк.
Олень слегка опустил свой меч. - Я и не подозревал, что великий спотыкающийся хвост впал в немилость у кланов.
- Прорычал Бертиль. - Из милости к тебе? Это большая честь для меня!
- Если ты считаешь титул" без хвоста " или "одно ухо" честью, предполагая, что ты вернешься живым, то я так и сделаю. - Олень поднял вверх кончик своего меча. - Очень хорошо, Бертиль, меня зовут Гюнхильд, Ярл из Дундорских холмов, на чью землю ты вторгся. Вы готовы умереть?
Гюнхильд была всего на два года старше Бертиля, но он уже сделал себе имя, отбиваясь от этих набегов. Поскольку владения Гунхильды находились на границе с Изнитом, кланы Волков Вестмура требовали дани и верности, когда он становился лордом. Гюнхильд сказала им, что только король может выдвигать такие требования, но ярлы начали совершать набеги на его владения, чтобы получить свое. Олень обратился к королю Изнита с просьбой о вмешательстве, но тот уклонился от нападения на кланы Вестмура. Только если Верховный Король надавит на него, волк на троне вмешается. До тех пор спор кипел.
Бертиль взглянул на оленя, который шел рядом с ним. Он уже чувствовал вкус их стали на своей кольчуге. - Встреться со мной один на один, как лорды, - сказал он Гунхильде. - Как наследник моего отца, ты обязан оказать мне честь единоборством.
- Нет, - ответил старик. - Если ты хочешь умереть сегодня, то умри на моих условиях. Я убил достаточно таких, как ты, и не считаю честью одолеть тебя один на один. Ты можешь либо опустить свой меч, либо умереть. Выбор за вами.
Достаточно ли таких, как он? Сколько же набегов было в этом году? Даже сейчас снег всё ещё цеплялся за долины и затененные склоны холмов. Высокие перевалы в далеких горах всё ещё были покрыты снегом. И все же кланы уже послали несколько набегов на Гунхильду в этом году?
Потерять одного сына было тяжело для Гуляна. Старый воин был уже слишком прикован, чтобы драться, как раньше. Потеря оставшегося сына сделает его сломленным человеком. Сестра-близнец Бертиля будет вынуждена выйти замуж, чтобы иметь наследника для Северного холда.
Кто-то в кланах все это устроил. Либо Бертиль возвратился героем, либо был открыт холд для наследства. Поскольку рука Бертиля уже была обещана Сильви, дочери Безземельного хускарла, наследство Северного холда будет сохранено, если он переживет это испытание.
- Как... - сколько же ты уже убил? - спросил Бертиль.
- С самого зимнего солнцестояния? Мы убили полдюжины человек. С тех пор, как я стал ярлом полтора года назад, их набралось около дюжины. Я потерял хороших людей, сражаясь с вашими кланами.
Бертиль воткнул меч в мягкую землю перед собой. Он уронил щит, который держал в руках. Нет никакой чести в том, чтобы умереть сегодня. Надеюсь, позор будет лучше, чем смерть.
Олень моргнул и опустил меч. - Ты сдаешься?
Бертиль вздохнул. - Да. - Его уши были откинуты назад. Это было признание труса.
Лорд Гюнхильд подошел к нему, всё ещё держа клинок наготове. - Знаешь, в лучшие времена мы могли бы быть друзьями. Ты почти мой ровесник.
Он оценивающе посмотрел на оленя. Он был немного выше Бертиля, и вблизи от него пахло древесным дымом и незнакомыми специями. В воздухе стоял ореховый запах, который волк никак не мог определить.
- Ты действительно снимаешь кожу с таких, как я, для ковров и одеял?
Олень нахмурился. - Так и есть. Мой отец всю свою жизнь спал под волчьей шкурой. Я лично предпочитаю хорошую овчину. Я предпочитаю то, что не исходит от разумного существа.
Волк кивнул, выжидая.
Олень вытащил меч Бертиля из земли и осмотрел его, повертев в руке, чтобы почувствовать тяжесть. - Он хорошо сбалансирован, - заметил он. - Возможно, когда-нибудь он снова будет вашим, - сказал он, указывая на тех, кто стоял позади него.
Они подошли и схватили его. - Теперь мы узнаем, сколько стоит волк, - ухмыльнулся ему в ухо один из оленей.
- Отец не заплатит выкуп, - проворчал Бертиль, отбиваясь от оленя.
- Что, нет? Ну что ж, посмотрим. Ради тебя я надеюсь, что мне не придется долго держать тебя взаперти, - заметила Гюнхильд.
Они заломили ему руки за спину, а вокруг запястий была обмотана длинная веревка.
- Конечно же, моя честь стоит больше, чем эта несправедливость, - проворчал он.
Гюнхильд обернулась. - Ваша честь? Вашим кланам недостает чести.
Волк расправил плечи, насколько это было возможно с четырьмя повисшими оленями. - Ты мне не доверяешь?
- Вовсе нет, - ответил олень. - Твои соплеменники слишком долго кормили Орлов вместе с нами.
- Может быть, ты лучше относишься к нам, волкам?
Гюнхильд посмотрела на двух мертвых волков, лежащих на земле. - Мертвые - это часть естественного порядка вещёй. Они кормят землю.
- Ты хотя бы позволишь мне похоронить своих мертвецов? Они последовали за мной сюда без вопросов. Они заслужили свое место в Валгалле.
Гюнхильд указала на одного из его людей: - Уоден, обработай его раны и убедись, что с Ойстейном все в порядке. Мы похороним Волков. Это самое малое, что мы можем сделать для нашего подопечного.

* * *

Кольчуга Бертиля остановила большую часть порезов на его теле. Он был в состоянии избежать любых увечных ударов по незащищенным частям своих рук и ног, только с одной серьезной раной на руке меча. Однако его ударили топором по плечу. Хотя удар только оглушил его и не пробил кольчугу, сила удара излучалась под броней. Мягкие подушки под броней, которую он носил под кольчугой, были порваны и пропитаны его кровью там, где железные кольца прорезали обивку.
- Тебе повезло, комок шерсти, - заметил Уоден, оглядывая Бертиля, пока волк сидел без рубашки. Большая часть засохшей крови была стерта с шерсти люпина, но она всё ещё была влажной. Поднявшийся ветер взъерошил его шерсть, вызвав легкий озноб. - Хорошо, что мы не отрубили тебе плечо, - заметил олень, закончив разглядывать Бертиля. - Я, конечно, сделал все, что мог.
Боль в плече Бертиля свидетельствовала о силе удара. Волк посмотрел на помятую кольчугу. Это была единственная вещь, которую мог позволить себе его отец, и Гулян убедился, что сын взял ее. Кольца были согнуты вокруг правого плеча и застыли вместе. Кузнецу понадобилось бы несколько дней, чтобы починить его. Рядом с кольчугой лежал его шлем, уставившись на него пустыми глазами.
- Ты бы предпочел, чтобы я умерла? - спросил Волк.
Воин пожал плечами. - А почему бы и нет? Ты хорошо сражался, и завтра у нас будет на одного волка меньше.
- Спасибо, - сказал Бертиль, когда олень встал и пошел проверить раненого оленя. Когда он снова задрожал, то не только из-за холодного ветра.
Через несколько минут Гюнхильд подошла к нему и развязала веревку, держа его руки за спиной. - Иди засвидетельствуй свое почтение, - приказал старик, указывая на место, где они закопали тела, - а потом мы сможем продолжить наш путь.
Бертиль встал и пошел вниз по склону. Удивительно, но они не последовали за ним, но внимательно наблюдали за ним.
Люди гунхильды вырыли неглубокие могилы для двух мертвых волков. Они забрали с собой все ценное, но Бертиль позаботился о том, чтобы каждый из них был похоронен со своими флягами с водой, чтобы они могли намочить свои вкусы на пути в Валгаллу. Он опустился на колени рядом с двумя свежими могилами.
- Братья мои, да обретете вы почести у богов, - прошептал он. Он взглянул на вершину холма, откуда за ним наблюдали ярл и его люди. - Ты хорошо сражался. Пусть ваше путешествие вперед будет быстрым, пусть ваши лапы будут быстрыми, а ваш нос-острым. - Он склонил голову. - Да примут тебя боги с честью в Великом зале мертвых.
Прочитав молитву, он встал. Честь. Была ли в этом какая-то честь? Есть ли честь в том, что он всё ещё жив? Разве его военный отряд похоронил бы Лорда Гунхильда с таким почтением и пожелал бы ему на пути в Фил-Квангр, загробную жизнь, в которую верили олени, если бы Гунхильда пала?
Он знал ответ на этот вопрос. Они оставили бы его гнить на солнце точно так же, как олени оставили бы его, если бы он не положил свой меч. Он был трусом, и он не заслужил никакой чести в глазах кланов.
Он снова поднялся на холм, и шесть оленей не сводили с него глаз. Бертиль остановился перед собравшимися. - Спасибо, что похоронили их. - Волк подошел к тому месту, где лежала его поврежденная броня.
Олень встал. Бертиль потянулся за окровавленной майкой, которая была на нем раньше.
- Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, а не шелудив, - сказала Гюнхильд, бросая ему чистую рубашку из его собственного рюкзака. - Надень это. Мы понесем твои доспехи.
Бертиль только кивнул и застегнул на себе легкую рубашку. Там пахло северным оленем, и он прижал уши назад. Любой волк, которого он сейчас встретит, почует запах его позора.
Они, по крайней мере, позволили ему нести свой маленький рюкзак, но все остальное забрали себе. Они также настояли на том, чтобы связать ему руки, прежде чем отправиться в противоположную сторону от той, откуда пришел Бертиль.

* * *

Даже с его красным и серым мехом, покрытым грязью, Хакон всё ещё стоял гордо. Рядом с ним стоял серо-белый волк Торн. Когда Хакон заговорил, он заговорил с властной властностью своего отца, лорда Фолькнера. - Мы попали в засаду. Бертиль храбро сражался, но этого было недостаточно. Мы были разделены после того, как Фрек и Хортер были убиты, и они смогли окружить Бертиля и сокрушить его. После этого мы бежали, чтобы спастись собственными жизнями.
Руна искоса посмотрела на них обоих. На их шкуре не было запекшейся крови. - Вы пытались спасти его?
- Конечно, - фыркнул Хакон. - Мы с Торном сделали все возможное, чтобы добраться до твоего брата. - Он немного смягчился. - Мне очень жаль, что мы не смогли его спасти. Примите мои соболезнования. Я был бы счастлив сделать это -
Она подняла лапу, темно-черный мех её тела был прерван белыми полосами на руке. - Спасибо, но мне хотелось бы побыть одной.
- Он поклонился. - Конечно. - Он повернулся, и когда Торн недостаточно быстро последовал за ним, Хакон зашипел, и они быстро ушли.
Белый Волк Ивар, сидевший рядом с руной, встал и положил руку ей на плечо. - Мне очень жаль, Руна... Я оставлю тебя в покое.
- Только не ты, Ивар, - сказала она.
Он кивнул, но его уши были опущены низко. - Если бы меня отпустили на ту военную вечеринку, этого могло бы и не случиться.
- Да, - пробормотала она. - Но я никогда не доверяла Лорду Фолкнеру. Это слишком удобно, что Бертиль не вернулся. Я не уверен, что они пытались спасти его.
- Теперь только олени знают правду.
- Но ведь так оно и есть, правда? - Она встала и отряхнула свое платье с вышитой отделкой. - Как ты думаешь, они нам скажут?
Ивар посмотрел на неё и заскулил. - Ты же не серьезно, Руна. Они убьют нас за то, что мы вторглись на их землю.
- Неужели они убьют леди, которая ищет останки своего брата-близнеца? Насколько мне известно, Хакон убил Бертиля, Фрека и самого Хортера, чтобы убрать их со своего пути.
- Твой отец не одобрил бы, если бы ты отправилась туда одна. Я также знаю, что вы не собираетесь делать это дипломатическим делом.
- Она усмехнулась. - Держу пари, что я умею обращаться с луком лучше, чем любой из воинов Фолькнера. Им ещё не приходилось охотиться на дичь с луками. Одного волка заметить труднее, чем двух, но я был бы вам очень признателен, если бы вы присоединились ко мне.
Белый Волк переступил с ноги на ногу. - Руна, это наш долг. -
- К кланам, что ли? Ты же видел их своими собственными глазами, Ивар! Они не похожи на людей, вернувшихся с поля боя. Они выглядят так, как будто упали по дороге сюда, слишком быстро бегая от радости.
- Проворчал Белый Волк. - Есть причина, по которой моя мать ненавидела, когда я навещал твою семью. Я возвращался Хромая или в разорванной одежде, с широкой улыбкой на лице. Она думает, что твой клан ближе к дикарям, чем к цивилизованным существам.
- Неужели Леди Сигрид всё ещё относится к нам так низко? Она была очень мила со мной, когда я видел её в последний раз.
- Не так давно она назвала вас всех цивилизованными дикарями. Возьмите это, как вы хотите.
Уши руны опустились. - У неё действительно острый язычок, не так ли? Как она могла вырастить такого сына, как ты?
- Он усмехнулся. - Отец все время получает от этого удар. Я научился позволять ему принимать удары на себя.
Она весело завиляла хвостом и встала, подойдя к открытому окну. Вдалеке, когда солнце соскользнуло с неба, завитки сумерек удлинились. - Если мы выскользнем из крепости около полуночи, то окажемся на границе между владениями сразу после рассвета.
Ивар усмехнулся. Он был на две зимы старше руны и Бертиля, но вырос вместе с ними. - Нам придется ехать всю ночь, но разве Гулон не должен быть здесь завтра, чтобы поприветствовать Бертиля после его набега?
- Он все поймет, как только ему скажут, что мы пропали.
- Он почесал за ушами. - Нам придется двигаться налегке, чтобы так быстро преодолеть это расстояние.
Руна улыбнулась. - Мой отец вырастил меня в первую очередь охотником, а потом уже Леди. Мои вещи лежат на дне багажника.
Ивар ухмыльнулся. - И ты ещё удивляешься, почему моя мать называет тебя цивилизованным дикарем.

* * *

Олень убедился, что Бертиль не сможет убежать, и поместил его в середине группы, пока они шли. Так как они вернулись поздно после рытья могил, то разбили лагерь в нескольких милях от места сражения на небольшой поляне. Во время перерыва, когда Ойстейн отдыхал, оленя Бертиль ранил, остальные искали какие-то нежные листья и мох. Как только они разбили лагерь, они положили это и корнеплоды, которые они принесли в кашу, которую они кипели, когда они шли по своим делам.
Они оставили Бертиля сидеть и смотреть, как они работают, прежде чем снять с него путы, чтобы он мог поесть. Он с жадностью проглотил маленький кусочек вяленой говядины, всё ещё лежавший в его рюкзаке. Это была первая еда, которую он съел после битвы. Хоть и скудное, но все же было над чем жевать.
- Ты хочешь овсянку? - спросил уоден после того, как он уже больше часа кипел на костре.
Бертиль покачал головой. - Я не уверена, что смогу съесть хоть что-то из того, что ты туда положила.
- Вмешалась лорд Гюнхильд. - Этот мох токсичен для плотоядных. Дай ему немного сушеной рыбы. Те две полоски вяленого мяса, которые он съел, не выглядели слишком уж большими.
- Ты можешь это съесть? - спросил Бертиль, удивленно навострив уши.
- Совсем немного. Мы не можем есть много мяса или рыбы, но это хорошо, когда мы должны оставаться в движении, - сказал Ярл, зачерпывая немного каши для себя.
- Я этого не знал, - сказал волк. Уоден порылся в своем мешке и вытащил два куска сушеной форели, которые он отдал Бертилю. Волк жадно пожирал их, чувствуя, как соль покалывает язык.
Он слушал, как говорит олень. Если бы его ноги не были связаны, а глаза закрыты, он мог бы подумать, что находится рядом с волками. Бросая кости, они говорили о многих одинаковых вещах.
Когда они были готовы ко сну, они назначили дежурство и настояли на том, чтобы снова связать руки Бертиля вместе. Потом он лежал в своей постели, свернувшись калачиком, глядя на звезды и размышляя. Это были его враги, и все же они были в некотором роде похожи на него. Это не облегчало того факта, что они собирались выкупить его, но не только выкуп беспокоил его.
Они говорили как волки, когда говорили о войне.

* * *

Выбраться из крепости оказалось легче, чем они ожидали. Они смогли проскользнуть в город Шорн, просто сказав, что собираются выпить где-нибудь допоздна. Одинокий охранник бросил на них взгляд, говорящий о том, что он думает, что это была связь, но они не пытались отговорить его. Тот факт, что от него сильно пахло несвежим пивом, облегчал задачу.
- По-моему, он не понимает, что мы знакомы с тех пор, как мне было четыре года, а тебе с Бертилем-два, - прошептал Ивар, когда они шли по главной улице Шорна. Было уже за полночь, и холодный зимний воздух впивался в их дорожную одежду. Пришла весна, но она ещё не согрела землю. Из-за холода и позднего часа дорога была пустынна.
- Она вздохнула. - Я хотел бы развеять эту мысль, но если он так думает, то слух по крайней мере полезен. Но кто же выходит на охоту с оружием в руках? - спросила она.
Белый Волк пожал плечами. - Я думаю, он был слишком пьян, чтобы заметить это. Я думал, что нам придется подкупить его, чтобы он посмотрел в другую сторону. Теперь, когда Бертиль мертв, они будут давить на тебя, чтобы ты женился.
Она тихо зарычала. - Я бы никогда не вышла замуж ни за одного из здешних волков, даже если бы они были последними живыми волками.
- Ну, когда-нибудь Северный холд будет твоим, Руна. У вас есть холдинг, чтобы передать его сейчас.
- Я не хочу об этом думать, - сказала она. - Тело моего брата ещё не остыло, а я уже вижу приближающихся Воронов. Когда я пошла на кухню за продуктами, то столкнулась с Хаконом. Он хотел "убедиться", что у меня все в порядке.
Ивар остановился и повернулся к волчице. Она была на полголовы ниже его, и оба они были одеты как воины. Она сменила платье на мягкие кожаные доспехи и дорожный плащ. Рюкзак с едой лежал у неё на спине. Под ним она спрятала лук, колчан и Кинжал. На Иваре тоже были мягкие доспехи, но он даже не пытался скрыть свое оружие. На спине у него был щит, а боевой топор висел на поясе.
- Я думал об этом, и мне кажется, что Хакон позволил Бертилю умереть, - прошептал он, глядя на её реакцию.
Уши руны дернулись, и она нахмурилась. - Я тоже так думаю, но только он и олень, который убил его, знают об этом. Она пошла дальше, и они миновали таверну в Шорне. Из-за двери лился свет, но внутри было тихо. Последние выпивохи этой ночи уже заканчивались.
Дальше дорога уходила в пологие холмы на границе Вестмура.

* * *

Они шли всю ночь, сначала вниз по дороге. Позже они повернули на запад, чтобы направиться через холмы в том направлении, куда ушел военный отряд. Свернув с дороги, они миновали несколько ферм. По мере того как холмы становились все крупнее, земля становилась все грубее, а открытые пустоши уступали место покрытым лесом предгорьям.
Рассвет застал их на границе владений Гунхильд и Фолькнера. У Ивара было смутное представление о том, где военный отряд намеревался разбить лагерь, но они всё ещё должны были искать его. Через час они смогли найти лагерь, расположенный в овраге. Не было никаких сомнений, что они выбрали правильный лагерь; их носы говорили им, что Бертиль был там.
- Я думаю, мы можем проследить, куда они пошли, - сказал Ивар, указывая на протоптанную тропинку через лес. Он низко наклонился, чтобы уловить запах.
Руна вытащила свой лук и держала стрелу наготове. - Отсюда это вражеская территория, - сказала она.
Ивар зевнул. - Возможно, нам следует немного отдохнуть. Мы шли всю ночь напролет.
- Я хочу найти место, где произошло сражение, пока запах ещё свеж. Следы через лес будут исчезать.
Белый Волк кивнул. - Вполне справедливо.
Они двинулись через кустарник. Тропа была еле заметна, и снег всё ещё лежал в нескольких местах леса. Они должны были внимательно следить за проходящими воинами. Несколько раз они теряли след и были вынуждены возвращаться, чтобы найти его.
Наконец они добрались до поляны на склоне холма.
- Я не знаю, сможем ли мы последовать за ними через это место, - сказал Ивар, глядя на усеянную камнями землю. Была ещё слишком ранняя весна, чтобы трава могла покрыть склон холма зеленью.
Руна указала на место, расположенное чуть выше по склону холма. - А может, и не придется, - сказала она. - Смотреть.
- Могилы? - он прищурился. На холме виднелись два небольших участка поднятой земли.
- Я тоже так думаю, - сказала она, рысцой поднимаясь на холм.
- Подожди! - крикнул он ей вслед, но она не остановилась. Она выбежала прямо на открытое место. Прежде чем последовать за ней, Ивар нервно взглянул на опушку деревьев.
К тому времени, как Ивар догнал ее, она уже опустилась на колени между могилами, чтобы осмотреть их.
- Я удивлен, что они похоронили их, но что действительно интересно, так это то, что здесь только две могилы, - задыхаясь, сказал он.
- Она задумчиво дернула ушами. - Я могу учуять запах Бертиля.
- А который из них его?
Она наклонилась и понюхала землю. - Я думаю, что он жив, Ивар. Это не идет из могилы.
Белый Волк моргнул. - Дай мне понюхать, - он опустился на колени рядом с ней и принюхался. Затем он подошел и понюхал каждую могилу. - Пожалуй, ты прав. - Он завилял хвостом, - но почему?
- А вдруг они захотят выкупить его? - она огляделась вокруг. - Должно быть, им потребовалось время, чтобы выкопать вот это. Возможно, они не так уж и далеко.
- Руна, мы не можем взять на себя весь военный отряд. Они хорошо отдохнут, а мы ехали всю ночь.
- Ивар, Бертиль может быть ранен. Даже если мы не сможем вернуть его прямо сейчас, мы узнаем, что он у Гунхильды. - Она встала и направилась к вершине холма. - Мне нужно знать, что он жив.
Белый Волк последовал за ней. - Вероятно, они отвезли его обратно в дом ярла Гюнхильда; под ним находится обнесенный стеной город.
- Да, но как далеко это будет?
- Я не очень хорошо знаю этот район. Я знаю, что холмы слегка оседают, но город находится внизу, в долине.
Руна добралась до вершины холма. - Они должны были напасть на маленькую деревню, не так ли?
Ивар кивнул. Вид, открывавшийся из него, был не очень хорош, но они могли немного ориентироваться в окружающей обстановке.
- А что это за столб дыма там вдалеке? - спросила она, указывая пальцем.
Ивар прищурился. - Это похоже на деревню, я думаю, что могу видеть несколько плюмов. - Он окинул взглядом горизонт. - А что там такое? - сказал он, указывая на слабый столб дыма. - Это в направлении долины.
Руна взглянула на него и кивнула. - Это выглядит многообещающе. Давайте поторопимся и, надеюсь, сумеем напасть на их след, - сказала она и побежала трусцой.

* * *

Утром олени разожгли костер и приготовили хорошую еду, прежде чем разбить лагерь.
- Мы вернемся домой во второй половине дня, - сказала гюнхильд его людям. - Тогда мы можем послать гонца, чтобы выкупить волка.
- Северный холд беден, - сказал Ойстейн. - Я не уверен, что мы много получим за него.
- О, Я собираюсь заставить Гуляна заплатить, даже если мне придется послать ему половину хвоста Бертиля, - пошутила Гюнхильд. Они все рассмеялись. Черный волчий хвост инстинктивно изогнулся под ним.
После завтрака они отправились через лес и вскоре пересекли старую дорогу. Они повернули на юг. Бертиль лениво смотрел, как мимо проплывают деревья, пока они шли по дороге, думая о том, что скажет Гулян, когда узнает, что его сын жив.
- Знаешь, для сына великого воина ты сутулишься так же, как и любой другой пленник.
Бертиль обернулся. Это была Гунхильда, которая шла рядом с ним.
- В этом нет никакой чести, - пробормотал черный волк.
- Если хочешь, я могу сломать тебе несколько ребер, и мы потащим тебя назад, как свежую жертву. Это то, что вы, волки, находите почетным?
Уши Бертиля дернулись. - Как же ты тогда пойдешь по пути труса?
Олень фыркнул. - Разве выбор жизни вместо верной смерти-трусость?
- Это зависит от того, как много ты хочешь передать моему отцу.
Олень усмехнулся. - Ты ранил одного из моих людей, - сказал он, указывая на Ойстейна. Даже сейчас он шел медленно, замыкая шествие.
- Вы послали двоих моих людей в их последнее путешествие.
- Не имеет значения, сколько волков я отправлю на их пути, ваши ярлы продолжают совершать набеги на мои земли и земли клана Эйнхарт. Два мертвых волка не заменят сгоревшие усадьбы. Неужели только гнев короля удерживает ваши кланы от нападения на торговцев, которые пересекают мои владения? Я имею право убить любого волка, которого увижу на своей земле.
Бертиль вздохнул. - Значит, цикл продолжается. А титька за тату?
Олень засмеялся. - Знаешь, твои кланы обычно охотились в этих лесах, чтобы мы не давали им охотиться, а потом спокойно возделывали свои поля.
- Вы позволили Верховному королю провести своих людей через ваши владения, не встретив сопротивления, чтобы подавить волчьи кланы. Твой клан предал Изнит, и за это кланы волка тебя не простят.
- Независимость Изнита была проигранным делом, когда произошло восстание. Волчий Король Изнита в Тореакене не поддерживал ваше собственное дело, но кланы Вестмура обвиняют нас, когда мы остались верны вашему королю, тому самому королю, которого вы пытались предать.
- Простите меня, милорд, но разве вы оба не родились после восстания? - вмешался олень-Воден.
Ярл пронзил воина ледяным рыком, но тот лишь пожал плечами. Гюнхильд мягче заговорила с черным волком: - Похоже, мы ведем войну наших отцов.

* * *

Только угли остались у костра в лагере, когда они нашли его, но они шли по тропе через лес, Руна всегда бежала впереди. Ивару пришлось приложить все усилия, чтобы не отстать от неё. Добравшись до дороги, они пошли по ней на юг от линии деревьев. Им не потребовалось много времени, чтобы найти оленя. Их было шестеро, с Бертилем посередине.
- Я думаю, это сам Лорд Гунхильд, - тяжело дыша, сказал Ивар, стоявший рядом с руной. Они отодвинулись от группы, чтобы понаблюдать за военным отрядом.
- Тот, что сзади, хромает. Я, наверное, смогу уложить двоих или троих из них, прежде чем они нас поймают, - прошептала Руна. Её глаза были прикованы к главному воину.
Ивар нахмурился. - Это был бы нечестный бой.
- Я знаю, - сказала она, вставляя стрелу в лук. Еще двое были у неё в руках.
- Руна, ты с ума сошла? Я знаю, что ты хорошо стреляешь из лука, но их шестеро, а нас только двое, - прошипел он.
Она усмехнулась, показывая свои клыки. - Я могу прикрыть тебя, чтобы ты их срезал.
- Руна, - сказал Ивар, протягивая руку, чтобы попытаться успокоить ее. - Мы не можем просто взять на себя военный отряд.
Она посмотрела на Ивара со Сталью в глазах. - Лучшего шанса никогда не будет, Ивар. Ты думаешь, я не смогу снять их отсюда?
Белый Волк моргнул. - Лучник имеет преимущество только тогда, когда у него есть прикрытие.
Она оттолкнула его и встала. - Давай я тебе покажу.
Ивар покачал головой. - Нам нужно спуститься по дороге, прежде чем мы сможем начать внезапную атаку. Деревья здесь слишком густые, чтобы это сработало.
Она позволила тетиве лука ослабнуть. - Очень хорошо, - сказала она. - Скажи мне, какое место кажется тебе подходящим для нашей засады.

* * *

Гюнхильд погрузилась в молчание, всё ещё шагая рядом с пленницей. Бертиль задумался о том, что они обсуждали. Эти стычки были прерогативой ярлов, и хотя Гулон сражался во время восстания, он уже заплатил за свою гордыню одним сыном.
Бертиль остался бы в молчаливом раздумье, если бы в воздухе не раздался предательский свист стрелы. Он ударил ведущего оленя в группе.
- Арчер! - крикнула Гюнхильд, протягивая руку к его щиту.
Олени бросились врассыпную к лесу, оставив Бертиль и Гунхильд посреди дороги. Еще одна стрела просвистела в воздухе, ударив ведущего воина в спину, когда он попытался найти убежище. Он упал с одной стрелой, торчащей из спины и одной из груди.
- Найди лучника, - крикнула Гюнхильд, когда он поднял перед собой щит. Послышался третий звон, но он сумел поймать его своим щитом. Двое из людей Гунхильды схватили Бертиля сзади и потащили его в лес, а один пошел оттаскивать раненого оленя с дороги.
Уоден направился вниз по обочине дороги, подняв щит в поисках лучника, когда из-за дерева появилось белое пятно. Он отскочил назад, когда боевой топор рассек воздух. Второй удар последовал быстро, и пока Уоден отражал его своим щитом, ярость удара сбила его с ног. Вылетела ещё одна стрела, но Бертиль не видел намеченной цели. Его глаза были устремлены на Ивара.
- Волки! - крикнула Гюнхильд, быстро шагнув вперед. Он выхватил меч и бросился в атаку, заставив Белого Волка сменить свой удар с добивания Уодена на парирование приближающейся атаки.
Они обменялись ударами, меч против боевого топора, и Ивару пришлось отойти от упавшего Вотана, когда Гунхильда приблизилась. Олень сумел вывести Ивара из равновесия, заставив его парировать удар щитом.
Не колеблясь ни секунды, олень замахнулся на белого волка сзади, зацепив мечом за головку топора. Крякнув, Гюнхильд опустила топор на землю. Ивар выругался и попытался поднять свой топор, но олень сильно ударил его щитом, и Ивар потерял свою хватку на топоре. Быстрым ударом ноги Гунхильд отбросила его в сторону.
Ивар попытался было отступить от нападавшего, но споткнулся и упал на землю. Белый волк пытался защитить себя только своим щитом. С привычной легкостью Гюнхильд быстро расправилась со щитом и отбросила его в сторону. Он ударил копытом по щитовой руке Ивара. Ивар поднял глаза на оленя, приставив острие клинка Гунхильд к его горлу. Олень отрицательно покачал головой.
- Отпусти его, или я всажу эту стрелу тебе прямо в череп. - Руна вышла из соседнего дерева и направила свой лук прямо на Гунхильд.
Олень поднял голову и огляделся. - Так вас всего двое? - спросил он.
- Отпусти его, - повторила она.
- Ты же не думаешь, что сможешь выбраться отсюда живой? - спросил он ее. Уоден встал и вместе с двумя другими оленями ждал ее, держа оружие наготове.
- Нам нужен только Бертиль.
Гюнхильд оглянулась на черного волка, а затем на Руну. - Нет, - сказал он. - Это мои земли, и на этих землях мое слово-закон.
- Прорычала она. - Отдай мне моего брата.
- Ага, теперь все сходится, - задумчиво произнес он. - Он посмотрел на Ивара сверху вниз. - А вот этот?
- Ивар, сын лорда брэнда, - произнес волк, не сводя глаз с меча, прижатого к его шее.
- Почему вы, волки, все время посылаете своих детенышей умирать сюда? Я не понимаю, в чем тут дело.
- Послушай, дай мне Бертиля, и мы уйдем.
- Возможно, ты только что убил одного из моих людей, - сказал он, кивнув в сторону упавшего оленя. Ойстейн приподнял раненого оленя, чтобы осмотреть его раны. Раненый олень, тяжело дыша, крепко сжимал руку Ойстейна. - Скажи мне, почему жизнь этого волка не стоит жизни Эйка, и я отдам тебе их обоих.
- Я... - она прижала уши и немного расслабилась на носу. - Даже не знаю.
Уши гюнхильд дернулись, и он соскочил с Ивара, позволив ему снова сползти на землю. - Он повернулся к руне. - Ты такой же, как все волки, которых я когда-либо встречал: самонадеянный и особенный.
Руна позволила тетиве лука ослабнуть. Она была окружена. - Я только хочу, чтобы мой брат был жив и здоров.
- Тогда почему ваши кланы послали его сюда? - спросила Гунхильда.
- Отец предупреждал, что будет испытание, прежде чем я смогу присоединиться к воинам за их столом во время пиршеств, - предложил Бертиль.
Гюнхильд сардонически усмехнулась. - Ты делаешь это ради предпочтительного места?
- Кланы проверяют каждого воина, чтобы доказать свою ценность, - сказала Руна.
- А как насчет двух других, которые бежали, когда мы вступили в бой с отрядом войны? Будут ли они сидеть в позоре с детьми, пока они не смогут вернуться?
- Она покачала головой. - Я так и знал! Они хотели убить Бертиля, чтобы я была вынуждена выйти замуж.
- Ты можешь получить черного волка обратно после того, как заплатишь выкуп. Если Эйк умрет, я также буду ждать компенсации для его семьи, - сказала Гюнхильд, убирая меч в ножны и подходя, чтобы проверить его раненого воина.
- Наш клан беден, - тихо сказала Руна.
- Это не моя проблема. Пусть люди, которые послали его сюда, подключатся.
- Умоляю тебя, - взмолилась она. - Разве у тебя нет чести?
Гюнхильд холодно взглянула на неё. - А у тебя самого есть такие?
- У нашего клана есть честь, - вмешался Бертиль. - Дело вовсе не в нас, а в Лорде Фолкнере. Он-тот, кто призывает к этим набегам. Я бы с радостью предложил Гулону заключить мирный договор. Я уверен, что за жизнь своего сына отец Ивара сделал бы то же самое.
Олень поднялся на ноги. - Будут ли Гулян и Бранд соблюдать подобное соглашение, и согласятся ли воины, подчиняющиеся им, на такие условия?
- У моего отца есть три дочери, но я его единственный сын, - сказал Ивар. - Он будет чтить его.
- Да, - добавила Руна.
Гюнхильд на минуту задумалась. - Если они подпишут такой договор по законам короля Изнита и Верховного короля Сендала, я буду счастлив предоставить их тебе в качестве выкупа. Вопрос в том, Могу ли я вам доверять?
- Мы дадим вам слово, - предложила Руна.
- Слово Волков никогда не было почетным.
- Я буду вашим поручителем до тех пор, пока договор не будет подписан, - сказал Бертиль. - Моя жизнь против чести моего отца.
- А если они откажутся от договора? - спросила гюнхильд.
- Тогда тебе решать мою судьбу.
- Он не откажется, - вмешалась Руна.
Ивар кивнул. - Он был убит горем, когда умер его старший сын.
- Я соглашусь, и Бертиль может вернуться вместе с вами, но сначала вы должны доказать мне, что вы не дикари. Аке тяжело ранен, и до моего дома ещё больше двух часов ходьбы. Помоги нам перенести его туда, и сегодня вечером мы выпьем за это новое начало в последний раз летнего меда. Утром мои люди отвезут вас всех троих к границе.
Волки посмотрели друг на друга и кивнули.
- Согласен, - подтвердил Бертиль.
- Уоден, ты не мог бы сбегать вперед и сказать стюарду, чтобы он приготовился встретить наших гостей? Пусть лиса знает, что нужно приготовить мясо для волков. Он будет рад иметь возможность приготовить жаркое.
- Да, мой повелитель, - поклонился олень, прежде чем уйти.

* * *

Они соорудили носилки и вместе понесли раненого оленя в большой зал. Все по очереди брали носилки, кроме Ойстейна. Их усилия тоже не пропали даром. Эйк прожил всю ночь, а утром целитель сказал, что он поправится.
Утреннее ощущение было одним из тех, что приносят облегчение. После завтрака Уоден повел их к границе. Вскоре после полудня они пересекли холд Лорда Фолкнера и по старой дороге вернулись в Шорн.
Уже в сумерках они добрались до города. Когда они подошли к воротам замка, стражники зашептались, но все трое только улыбнулись, когда их повели в большой зал.
Первым человеком, вышедшим из зала, был Гулян.
- Бертиль! - прогремел старый волк, приближаясь. Несмотря на то, что ему было далеко за сорок, шрамы, полученные Гуляном в бою, делали его старше. Одно ухо было сильно порвано, кончик его оторвался, а оставшееся основание было искромсано. На другой руке у него были зазубрины с обеих сторон, а ниже шрам пересекал щеку. Свирепый воин в самом расцвете сил, его крепкое тело теперь хромало-наследие многих битв. Он всё ещё мог произнести хоть слово, но возраст уже начал его догонять.
- Хвала богам, что вы оба в безопасности, - сказал он, подходя и хватая Бертиля и руну каждый своими руками.
- Отец, - приветствовали они его, навострив уши.
Он крепко сжал их. - Руна, где ты нашла своего брата?
Руна оглянулась через плечо. Лорд Фолькнер и его сын Хакон вышли из зала и теперь тихо разговаривали друг с другом.
- Лорд Гюнхильд взял его в плен, но Ивар и я смогли договориться о его возвращении, - осторожно сказала она.
- Вести переговоры? - спросил Гулян.
Она кивнула и наклонила голову в сторону Фолкнера.
- Понятно, - сказал Гулян. Затем он понизил голос: - Неужели Хакон оставил тебя там, чтобы тебя убили, Бертиль?
Черный волк кивнул.
Гулян нахмурился. - Они казались более озабоченными тем, что Руна уехала с Айваром, чем организацией похорон для тебя. Ивар, если ты будешь так добр, пожалуйста, проводи руну в холл. Пусть они знают, что она сделала то, что они не могли.
- Да, сэр, - сказал Белый Волк, уводя руну прочь.
Бертиль расправил плечи. Это был момент истины для него. - Ради моего освобождения мы дали обещание Лорду Гунхильду, что ты и Бранд подпишете с ним мирный договор.
- А договор? - спросил Гулян. Он выглядел старше, чем Бертиль помнил в тот момент, его покрытая шрамами морда выглядела усталой.
- Да, - сказал Бертиль.
- С северным оленем?
Бертиль кивнул.
Старый воин почесал свое изуродованное ухо. - Ты позоришь кланы, заключив договор с ярлом, с которым мы враждуем.
- Наш вид пытался убить меня, отец. Я знаю, что они подстроили мне провал. Хакон сбежал, чтобы у меня не было шанса выжить.
Гулян посмотрел на других волков. Отец Лорда Фолкнера и его сын разговаривали с другими людьми, и вид у них был недовольный. Гулян наклонился ближе и прошептал: - Хакон-его младший сын. Это имеет смысл, что его отец хотел бы найти ему собственное владение.
- Значит, кланы не позорят себя?
Гулян усмехнулся и похлопал сына по плечу. - Это они и делают. Я с удовольствием подпишу этот договор. Вы с руной хорошо провели этот день.
Бертиль завилял хвостом. - А насчет Гунхильды?
Старый волк пожал плечами. - Я не испытываю к нему никаких угрызений совести. Наши владения все равно не граничат с его владениями, и бренд тоже. бренд всегда был союзником для меня, как я уверен, что Ивар будет для вас. Ни один из вас ещё не Ярл, но вы уже показываете лидерство. Кланам это не понравится, но мне все равно. Фолькнер может сгнить за то, что он пытался сделать. Это может быть тем рычагом, который нам нужен, чтобы выпутаться из этих бессмысленных, мелких набегов.
- А как же Хакон?
Гулян вздохнул. - Пока нам остается только ждать. Чем скорее вы с Сильви поженитесь, тем скорее вы сможете убедиться, что его жадные лапы держатся подальше от нашей земли. Нам нужно будет быть осторожными в будущем. Его время ещё придет.
Старый волк обернулся. - Пойдем, - сказал он, позволив своему голосу звучать громче. - Давайте отпразднуем ваше возвращение! - Его голос загудел, и все остальные навострили уши. Он хитро улыбнулся сыну и подошел к остальным волкам.
Гулян ухмыльнулся Лорду Фолкнеру, и тот нахмурился. - Я думаю, что тост будет уместен, - сказал старый воин, - за старых друзей и за новых друзей. Особенно для новых друзей.
- Новые друзья? - спросил Волкер.
Гулян похлопал серо-коричневого волка по спине. - Да, новый, - прогудел Гулян другим волкам. - А теперь давай выпьем, и ничего такого дешевого. Принесите лучшее вино в честь моего сына.
Уши фолькнера опустились. - Конечно, - сказал он собравшимся ярлам и воинам. Они радостно закричали и последовали за Фолькнером и Гуляном в большой зал.
Бертиль ждал, пока остальные войдут в зал, пока он и Хакон не остались снаружи одни.
- Ты хорошо сражаешься, - заметил Хакон.
- Ты дерешься, как трус, - выплюнул Бертиль.
- Прорычал Хакон, обнажая клыки. - Если хочешь, я покажу тебе, как хорошо я дерусь.
Бертиль подошел к другому волку и уткнулся ему в нос. - Я знаю, что ты убежала, - прошептал он.
Красно-серый волк дернул мордой и ухмыльнулся. - Уверяю вас, я ничего такого не делал.
- Все в порядке, - усмехнулся Бертиль, - тебе не нужно мне ничего говорить. Олень сказал мне об этом. Они очень любезные хозяева.
Морда Хакона изогнулась, наполовину от шока, наполовину от страха. - Ну и что же?
Бертиль протиснулся мимо другого волка. Хакон не последовал за ним внутрь. В центре зала, на почетном месте, у огня его ждали Руна и Ивар. Гулян разговаривал с одним из других ярлов, а Фолькнер сидел в стороне, нахмурившись.
Когда он подошел, Ивар протянул ему кружку пива. - Пиво хорошее, но наш хозяин, кажется, не очень рад нас видеть, - прошептал Ивар.
Бертиль поднял свою кружку и улыбнулся Фолькнеру через всю комнату. Их глаза на мгновение встретились, и Бертиль почувствовал лед во взгляде люпина. Серый с загаром волк отвел взгляд, и чары рассеялись.
Черный волк поднес кружку к губам, чтобы сделать глоток, прежде чем сесть. Он посмотрел на руну, которая весело улыбнулась. - Ему придется с этим смириться. В любом случае, это только на одну ночь. Мы не вернемся сюда после сегодняшнего вечера.



Эта история имеет более современную обстановку, чем предыдущая, но она задает тот же вопрос -
Кому внутри каждой стороны можно доверять?



Благородный

автор: Томас "Faux" Steele


Визг. Шины жалуются, что слишком большие тормоза останавливают наш автомобиль всего в нескольких дюймах от спины женщины, одетой в паранджу на спине выветрившегося мопеда. Я чувствую, как мои когти пронзают кожу рулевого колеса, но я достаточно раздражен, чтобы повреждение не беспокоило меня.
- А местные всегда так ездят? - спрашивает волк на пассажирском сиденье.
Женщина и её спутник-мужчина беспечно убегают, хотя она и показывает мне средний палец за мои хлопоты.
- Да, и ты тоже иди нахуй, - бормочу я себе под нос.
- Я побывал на достаточном количестве этих захолустных миров, чтобы сказать, что это нормально. Черт возьми, даже Момбаса на Земле не намного лучше, - отвечает офицер. Она усмехается и делает глоток своего безалкогольного напитка, одного из новых вариантов Кока-колы, его серебряная банка блестит в свете двойных солнц, струящихся через панорамный люк в крыше.
- Значит, вы тут уже бывали? - спрашивает волк, поворачиваясь к ней вполоборота.
- Да, щенок, я тут была, - отвечает она, качая головой. - Я что, похож на новичка, которого вы только что наняли?
Волк фыркает, сузив глаза и навострив уши. - Эй, леди, вы не можете называть меня щенком. Я хочу, чтобы ты знала...
- Риман, не так ли? - она прерывает его, её глаза скользят вниз к нашивке с именем справа от его груди. Её пристальный взгляд пронзает тебя насквозь, как ветер холодной ночи в пустыне.
- А тебе какое дело? - он сплевывает в ответ, обнажая несколько острых как бритва зубов в злобной гримасе.
К сожалению, я не был одарен генами хамелеона, поэтому мне приходится делить свое внимание между движением впереди и драмой позади меня.
- О, ничего” - отвечает она, с громким хрустом раздавливая алюминиевую банку. - Я думал, что твои инструкторы в учебном лагере научат тебя лучше, чем разговаривать с начальством, щенок.
Я сворачиваю на круговую развязку, ловко объезжая стадо коз, уже перекрывшее половину дороги. Если бы я не наслаждался относительным отсутствием правительственного присутствия, которое повлекло за собой назначение в захолустье, я бы уже давно ушел. Я уже подумывал о том, чтобы отправиться на Ильсис, суровый мир тропических лесов, или, возможно, на Криос, где находятся самые высокие горы в исследованной Вселенной, и попытаться сколотить состояние. Конечно, тогда мне пришлось бы иметь дело с тысячами видов ядовитых существ или риском падения с утесов такой высоты, что у меня было бы время посмотреть художественный фильм, прежде чем я достигну дна, но можно мечтать.
- Я не возьму это дерьмо от гражданского, особенно от человека, который думает, что может говорить со мной свысока только потому, что у меня есть мех. - Я никого не знаю в этом внедорожнике больше двадцати минут, но уже могу сказать, что у Римана есть некоторые проблемы с гневом.
- Ты возьмешь мое дерьмо, потому что это твоя работа. Смирись с этим, лютик. - Она закатывает глаза и достает ещё один безалкогольный напиток из мини-холодильника на центральной консоли.
- Ты думаешь, это смешно? - Риман выглядит так, словно у него сейчас начнется аневризма, волк уже наполовину оскалил зубы. Каким бы забавным ни казался мне весь этот бессмысленный спор, я, вероятно, должен вмешаться, прежде чем он перерастет в нечто большее, чем просто саркастические замечания.
Я вздыхаю и нажимаю на тормоза достаточно сильно, чтобы привлечь всеобщее внимание. - А как насчет того, чтобы вы оба вели себя хорошо, а? Риман, я понимаю, что тебе есть что выбрать, но прибереги это. - Я нажимаю на акселератор, позволяя внедорожнику рвануться вперед, когда я делаю плотный маневр вокруг запряженной волами тележки, сломанной посреди улицы.
- О, ха, кость. Потому что я шавка, да?
Мне хочется несколько раз стукнуться головой о руль. А то. Я, наверное, должен был понять это прежде, чем он вышел из моей морды. Ну, теперь уже поздно. - Нет, извини, это просто разговорное выражение...
- Ты что, не понимаешь шуток? - говорит офицер, закатывая глаза. - Это не было оскорблением для вашего вида, по крайней мере, я так не считал.
- Вы не можете определить, что является и не является оскорблением. Я хочу, чтобы ты знала...
- Ладно, теперь я серьезно раздражена. - Я смотрю на Римана исподлобья. - В данный момент ты на дежурстве. Разберитесь со своей видовой неполноценностью, когда вы не моя проблема.
Я вижу, как в глазах волка крутятся колесики, пытаясь придумать остроумный ответ, но он вдруг передумывает и захлопывает свою пасть. Его уши по-прежнему насторожены, но, по крайней мере, он больше не скалит зубы на меня, не совсем подчиняясь, но все же небольшая уступка. Раздается тихое шипение, когда он вскрывает банку стандартного напитка Rip It, энергетический напиток, к которому все, похоже, пристрастились, и немедленно приступает к его содержимому.
Я оглядываюсь в зеркало заднего вида и вижу, что второй охранник, мускулистая выдра, снова заснул. Я знаю, что это захолустье-Амератия-не совсем привлекает сливки урожая, но я не ожидал, что оно будет настолько плохим.
- Майклс! Просыпайся нахуй! - Крикнул я, очевидно, достаточно громко, чтобы вырвать его из какого-то потаенного сна.
- Я не сплю, я не сплю, - бормочет он, садясь ровно настолько, чтобы я могла видеть его глаза. Они искусственного синего цвета, глубокого Лазурного, одна из немногих оставшихся генетических странностей моего вида. Уж я-то знаю. Мои глаза светятся люминесцентным фиолетовым светом в отражении зеркала заднего вида. Хотя возможные генетические дефекты первых нескольких поколений были... экстремальными, к тому времени, когда моя мать зачала меня через искусственное оплодотворение, большинство ошибок были разработаны.
Все, кроме глаз, по-видимому.
- Хорошо, и тебе, блядь, лучше так и оставаться.” Я снова осматриваю дорогу в поисках чего-нибудь неуместного. Здесь было в основном тихо, но были восстания в других колониях, и будучи символом управления землей, вы становитесь мишенью. Я являюсь частью управления колониальной безопасности, частным подрядчиком службы безопасности, который оказывает значительную поддержку колониальным военным, но это, возможно, ещё хуже. Я слышал, что мятежники делают с пленными из Ка.
- Да, да, все равно, - замечает Майклс, хватая банку спрайта с мини-моста, несмотря на мой неодобрительный взгляд. - Тебе нужно расслабиться. На Амератии нет никакой повстанческой активности. Ты тоже волнуешься...
Мои ребра скрипят, когда мой ремень безопасности внезапно затягивается, держа меня в безопасности, когда мы наклоняемся влево, задняя часть внедорожника выгибается, пока мы не врезаемся в сторону бетонного дома. Это занимает некоторое время, но мои биологические реакции немедленно переходят в овердрайв. Сабурбан всё ещё работает, и по большей части нетронутым. В нескольких футах от того места, где мы остановились, стоит ржавый сельскохозяйственный грузовик с помятой передней частью, вероятно, то, что только что врезалось в нас. Я вижу, как несколько закутанных фигур вылезают из заднего грузового отсека, но не задерживаюсь достаточно долго, чтобы разглядеть их.
В кои-то веки удача мне улыбнулась. Удар, похоже, не причинил значительного ущерба трансмиссии, и за исключением нескольких дрожей нежелания на первой передаче, электрические двигатели всё ещё кажутся такими же способными, как и раньше. Несколько выстрелов эхом отдаются от тесно стоящих зданий, но они раздаются далеко.
- Оверлорд, это бессердечно, запрашивать группу быстрого реагирования на мою позицию как можно скорее. Меня сбил грузовик, и теперь за нами гонятся противники с винтовками.” Я пробираюсь сквозь толпу так быстро, как только могу, не сбивая пешеходов.
- Мы копируем бессердечно... сообщения стекаются со всего города, взрывы идут по всему рыночному району. Мы думаем, что они также ударили по правительству провинции. Похоже на десятки одновременных, скоординированных атак. Займите безопасную позицию и присядьте на корточки. Мы свяжемся с вами, когда сможем.
Я оглядываюсь на офицера. Она средних лет, просто достаточно стара, чтобы продукты по уходу за кожей всё ещё держали большую часть видимых морщин на расстоянии. Она полновата, но не толстая, и её светлые волосы тронуты сединой. Её бронежилет-это стандартная экипировка для более высоких уровней, слои углеродистой керамики, которые выглядят как чешуя ящерицы. Кроме того, на её броне нет никаких опознаваемых знаков, поэтому я определяю его как призрачный класс.
- Ну и что же? - Что ты хочешь, чтобы я сделал? Город в огне, как будто они ударили сразу во все стороны. Я видел личные журналы; у нас здесь нет достаточно войск, чтобы сдержать это.
- В районе Малакасис есть конспиративная квартира. Если мы сможем туда добраться, там достаточно оружия, боеприпасов и припасов, чтобы переждать это время."В её шоколадных глазах есть твердая решимость, - подчеркнул он.
- Мэм, вы разговариваете с лучшим водителем во всем Си-Ай-Эс, - парирую я, с грохотом опуская коробку передач и петляя по узким переулкам. Высоконапорный водородный двигатель V-8 более чем компенсирует дополнительную массу баллистической и плазменной защиты. Когда я наполовину дрейфую из переулка и выхожу на открытый участок шоссе, я позволяю ему дышать, пока спидометр не целует тройные цифры. Двигатель издает приятное рычание, страстно желая быть выпущенным на пустую дорогу прямо сейчас.
Рядом со мной Риманн выхватил гладкий помповый дробовик из внутреннего кармана двери. Он возится с коробкой патронов восьмого калибра, неуклюже загружая их в ствольную коробку. Позади меня Майклс пытается понять, как заряжать компактный автомат.
- Э-э... глупо ли спрашивать, куда я засунул журнал? - спрашивает выдра, слегка съежившись. Майклс издает неловкий смешок, но это мало помогает рассеять напряжение. Если это тот уровень компетентности, который есть у меня в команде, просто убейте меня сейчас и пусть все закончится.
- Да, - отвечает офицер, грубо хватая пистолет и быстро щелкая рычагом прямо над спусковой скобой, прежде чем вставить магазин внутрь. Она бросает несчастной выдре компактный пистолет Глок. - Если ты не можешь зарядить свое ружье как большой мальчик, ты не получишь большое мужское ружье.
- Я иду в правильном направлении? - Спрашиваю я, заметив в зеркале заднего вида пару гладких черных седанов. - У меня нет точного адреса.
Она кивает, оглядываясь назад. - Да. Вы свернете на следующий съезд, и тогда это будет прямой выстрел.
Я держу себя в руках, внимательно наблюдая за продвижением седанов. Когда они приближаются на расстояние нескольких сотен футов, я вижу фигуры в таких же закутанных одеяниях, высунувшиеся из пассажирских окон с винтовками в руках. Буквально через несколько мгновений пули начинают отскакивать от задней двери.
- Не стреляй в ответ, - бормочу я, увеличивая громкость интегрированной информационно-развлекательной системы, какой-то электронный номер с быстрым ударом художника, о котором я никогда не слышал.
Раздается звук, похожий на хруст гравия, по которому ступает большой сапог. Их прицел немного улучшился, хотя стекло прозрачной брони, которая служит задним окном, удерживается. Волк оглядывается на передний седан, поигрывая предохранителем своего ружья.
- Если ты опустишь окна, то нас убьют. - Я перевожу взгляд на Риманна, который выглядит так, словно жаждет перестрелки.
Я морщусь, когда один из седанов врезается нам в спину. - Пошли, я выведу водителя, - говорит Риманн, и я вижу, как его лапа тянется к выключателю окна. Я вздыхаю и активирую защитные от детей оконные замки.
Я пристально смотрю на него, слегка оскалив передние клыки. В отличие от других больших кошек, гепарды не имеют массивных клыков. Однако мои всё ещё достаточно велики, чтобы дать ему паузу, и я вижу, как его уши складываются в знак подчинения. - Я не хочу повторять тебе снова. Мое слово-закон. Если вы не можете следовать приказам, я позволю Миссис Спук разобраться с вами, и я уверен...
Прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, ещё один шунт, на этот раз посильнее. - Хмыкаю я, держа заднюю часть под контролем, когда она пытается скользить, как новый Токийский бродяга. Так что это игра, в которую они хотят играть. Ну, если они ожидают, что я не буду мстить, то они совершили большой просчет.
Я тормозил и понижал передачу, используя объединенную силу механического и моторного торможения, чтобы мгновенно снизиться до тридцати миль в час. Я не могу сказать, что не получаю немного удовлетворения, когда поворачиваю руль влево и посылаю седан проноситься через медиану. Впереди есть ряд зданий, где выход резко поворачивает направо на бульвар, но у меня есть много времени, чтобы затормозить.
Прямо когда я пересекаю точку невозврата, я вижу линию импровизированных мин, установленных поперек дороги. Я топаю ногой вниз, но это бесполезно. Раздается грохот, похожий на раскат грома, и я чувствую, что руль заглох. Меня швыряет вперед на рулевую колонку, когда машина выходит из-под контроля, и последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем все становится черным: черт, разве это здание не приближается довольно быстро?

* * *

Я резко падаю на руль, уткнувшись мордой в почти сдувшуюся подушку безопасности. Я ловлю ослепительно яркие белые светодиодные фонари, сияющие через заднее стекло, вероятно, кто-то был после нас, чтобы прикончить нас. Я даже не успеваю оглянуться, чтобы проверить состояние моих пассажиров, как одна из приближающихся фар светит прямо мне в лицо через окно со стороны водителя. Я слышу щелчок внешней ручки, но она всё ещё заперта.
Я могу просто подождать здесь. Я уверен, что они охотятся за офицером. Остальные из нас просто случайны, плевелы, окружающие пшеницу. Они просто пристрелят нас, оставят здесь гнить. Я думаю, что с этим всё будет в порядке. Я больше не буду убегать, прятаться от своего прошлого. Я уже давно не знаю покоя.
Вставать.
- Голос звучит слащаво и жестко, как хорошо выдержанный виски. - Мама?
В конце концов, всё будет хорошо. Если это не хорошо, то это ещё не конец.
Я задыхаюсь, когда мое тело оживает, огонь бежит по моим венам. Одна мысль заполняет мой разум, хотя на этот раз это не голос моей матери, а мой собственный.
Я не собираюсь умирать на этой дерьмовой планете.
Я хватаюсь за внутреннюю ручку и со всей силой, на которую способен, толкаю дверь в окутанную фигуру снаружи. Я слышу удивленный вскрик, когда он падает на цементную стену. Одним плавным движением я быстро разрезал свой ремень безопасности когтем с алмазной окантовкой и вытащил пистолет, развернувшись, чтобы сделать два выстрела в голову второй фигуры. Я выхожу, с облегчением обнаружив, что не сломал ничего важного, и иду туда, где другая фигура подтягивается вверх.
- Я собираюсь попробовать и насладиться этим, - бормочу я себе под нос, когда фигура замахивается на меня. Я делаю шаг в сторону и ударяю локтем по боку плаща фигуры, который, кажется, заглушает по крайней мере часть остального изнурительного удара. Он спотыкается о стену, тяжело дыша.
- Вставай, - говорю я, давая ему время прийти в себя. Он снова открывает рот ударом кулака, но я легко отклоняю его предплечьем. Мое возмездие жестоко, несколько ударов вверх по ребрам, которые заставляют его кашлять на коленях.
- Жалкий. Это то, что считается убийцей? - Я откидываю плащ, открывая лесисто-зеленые глаза рыси. Не совсем то, что я ожидал, но жизнь полна сюрпризов.
- Совсем не то, что вы ожидали? - Рысь издает тихий смешок. - Я вижу это по твоему лицу. Ты думал, что я буду человеком, не так ли, Марк?
Я прищуриваюсь и наклоняюсь, крепко ухватившись за край его одежды. - Откуда ты знаешь мое имя? Я бы начал говорить, если вам не нравится применение высоковольтного электричества к вашим интимным местам.
- Так много вопросов, - говорит он, и на его лице появляется дикая усмешка. - Удачи в получении ответов.” В одно мгновение он обмякает, его зрачки так велики, что я едва могу различить радужку.
- Твою мать! - Он умер ещё до того, как упал на землю. Я делаю глубокий вдох, встаю и в отчаянии пинаю изодранные шины внедорожника. Я пришел сюда, чтобы убежать от своих проблем, а не столкнуться с новыми. Может быть, тихое, спокойное дежурство-это слишком много, чтобы просить об этом? Вселенная, кажется, любит пинать меня, пока я лежу.
- Я вижу, вы встретили одного из них, - спокойно констатирует офицер, внезапно оказавшийся рядом со мной, словно призрак из призрачного тумана.
- Твою мать! - Снова кричу я, слегка вздрагивая от неожиданности. - Ты тоже должен быть настоящим Ведьмаком?
- Да, это часть обязательного обучения, когда тебя похищают у родителей в возрасте пяти лет, - говорит она, сарказм практически капает с её языка.
- А кто они такие? - Спрашиваю я, присаживаясь на корточки, чтобы получше рассмотреть тело рыси. На втором касании, саван чувствует ровне чем самый точный естественный шелк. Определенно ничего подобного вы не могли бы получить на уличном рынке здесь. Я бы предположил, что это какой-то вид -
- Паучий шелк? - Ты был бы прав. - Офицер кивает. - И нет, он импортный. На Ильсисе есть виды, которые делают шелк во много раз прочнее любого паука, найденного на Земле. Это кропотливый процесс, но шелк можно вплести в легкую ткань, которая может остановить почти любую пулю, которую вы можете бросить в неё.
- Ты не ответил на мой вопрос, - отвечаю я, вставая. В остальном моя инспекция довольно бесплодна. Он одет в обычную военную форму с излишками, которую можно найти в любом магазине, даже здесь. У него есть пистолет, но это также стандартный Глок, ничего необычного в этом нет. То же самое и с ножом, ка-баром, который мог бы участвовать в любой войне на протяжении последних двух столетий. Короче говоря, кроме странного савана, нет ничего, что выделяло бы его из любой другой многочисленной повстанческой группировки там.
- Мы не совсем уверены, что это такое. Они называют себя детьми Араньяни. Они неуловимы, но насколько мы можем судить, они связаны с растущей серией атак как на внешние, так и на внутренние колонии. - Она вздыхает, глядя поверх другого тела, у волка отсутствует левая половина его - на первый взгляд трудно сказать пол-лица, благодаря эффекту фугасных пуль.
- Ты можешь рассказать мне больше? Мне нужно знать, с чем мы столкнулись. - Офицер переворачивает тело, но кроме ключа от машины, которая преследовала нас ранее, это та же история, что и с рысью.
- Мне больше нечего знать. Их существование строго засекречено. Мы не уверены в их лидере, хотя предполагаем, что это военный перебежчик, и до сих пор они не выдвинули никаких официальных требований и не обнародовали цели организации.
- Значит, они просто убивают, чтобы убить? Я не понимаю. Террористы должны быть логичны. Должна же быть какая-то цель.
- Она пожимает плечами. - Мы не уверены, и я могу только строить предположения. Насколько я могу судить, это сепаратистская организация для возвышенных. К сожалению, нам не удалось захватить никого живым, - говорит она, указывая на мертвую рысь. - Всем пехотинцам выдают смертную таблетку, спрятанную в отсеке в их морде, передозировку уличного наркотика под названием Блисс. Он буквально варит вашу центральную нервную систему с серотонином. Симптомы похожи на то, что вы видели, экстаз и зрачки настолько расширены, что радужку трудно увидеть.
- Ну и куда мы теперь пойдём? - Спрашиваю я, как раз когда Риман, спотыкаясь, выходит из машины. У него ужасная рана на лбу, хотя в остальном он выглядит нормально.
- Конспиративная квартира находится примерно в одном клике к западу отсюда. Я думаю, что мы приземлились в одном из гаражей для парковки в районе большого торгового центра. Мы можем либо обойти, либо прорваться.
- Конспиративная квартира? Ты что, блядь, шутишь? - Говорит Риман со смущенным смешком. - У нас ничего не получится. Я предлагаю разбить лагерь вместе с машиной и ждать, пока нас спасут.
Офицер вздыхает и качает головой. - На всех частотах нет ничего, кроме помех. Проверьте сами, если хотите. Похоже, они уничтожили базу в Сахаре. Я не уверен, что ещё они попали, но можно с уверенностью предположить, что все в этом секторе упало. Мы умрем здесь с голоду, прежде чем нас спасут.
- А как насчет других вариантов? Есть ли шанс, что колониальный военный корабль остановится? - Я направляюсь к задней части внедорожника, открываю ворота лифта и хватаю гладкую плазменную винтовку из жесткого чехла, прижатого к заднему сиденью, вместе с тяжелым рюкзаком, аварийным оборудованием и личными вещами.
Она качает головой, и морщины на её лице становятся ещё более отчетливыми от солнечного света, льющегося через отверстие в железной крыше. Они заставляют её выглядеть старше, хотя в её позе есть какая-то жесткость, которая заставляет меня сомневаться, что она была ослаблена возрастом. - Нет, ничего не запланировано, по крайней мере, на следующую неделю. Если мы останемся здесь, то умрем. Все очень просто.
Наконец, Майклс появляется, хотя он выглядит в жесткой форме, щеголяя раной головы, которая была перевязана с помощью аптечки скорой помощи под центральным задним сиденьем. Риман доволен тем, что истекает кровью. Он выглядит относительно мелким, так что это не главная угроза. Раны на голове всегда выглядят уродливее, чем есть на самом деле.
- А что я пропустил? - говорит выдр с озадаченным смешком, прежде чем замечает тела. - О... черт.
- Да, черт возьми, - саркастически парирую я, бросая ему гладкоствольный дробовик. - Ты можешь воспользоваться одним из них?
Он кивает: - Целься и стреляй, верно?
- Они предназначены для подавления и контроля над толпой. Более широкое распространение. Отдельные иглы содержат мощный судорожный и нейротоксин. Технически несмертельный, но я уверен, что не хотел бы быть пораженным им. Я слышал, что это довольно опыт.
Офицер осторожно ощупывает твердый внутренний пластик грузового отсека, пока её коротко остриженные ногти не натыкаются на скрытый рычаг. - Попался” - слышу я её бормотание, когда она вытаскивает оружие необычной конструкции, определенно то, с чем я никогда не сталкивался.
- Что это за чертовщина? - Это гладкий серебристый пистолет с несколькими темно-серыми линиями, идущими вдоль ствола; достаточно безобидный, но если она потрудилась установить его в секретном отсеке в грузовом отсеке, я могу только предположить, что он имеет некоторую ценность.
- Это нужно знать, - отвечает она, подмигивая и убирая пистолет в кобуру на поясе. - Только в экстренных случаях.
- Да ладно тебе! Почему мы не можем получить хоть немного этой огневой мощи? - Риман бросает взгляд на свой стандартный дробовик для личной защиты. - Если мы собираемся пробиваться через город, я не хочу зависеть от какого-то человека, чтобы выручить нас. - Я вижу, как его глаза мечутся между нами, размышляя. - Верно, ребята?
- Риман, я бы заткнул твою чертову морду прямо сейчас, прежде чем закрыть её для тебя. - Теперь её голос звучит более настойчиво, с холодным оттенком, который снижает температуру в комнате на двадцать градусов. - Если ты думаешь, что колониальным военным есть дело до твоей жизни, то ты бредишь. Я-единственная причина, по которой кто-то из вас вообще был бы спасен. Они скорее зальют город стеклом, чем позволят ему стать оплотом для... - Она показывает на тело рыси, - какой бы организации ни принадлежали эти существа.
- Вы знаете, это было очень давно. Я сыт по горло этими гребаными людишками...
Мне потребовалась вся моя энергия, чтобы не ударить Римана по морде, как капризного детеныша. - Вы оба прекратите это, - говорю я, издавая дикий рык, чтобы привлечь их внимание. Майклз спокойно прислонился спиной к помятому крылу водительской двери, курил контрабандную сигарету и делал вид, что не замечает ничего необычного. - Мы застряли здесь, и если мы собираемся пройти через это, мы должны работать вместе.
Я бросаю свою личную винтовку, Mjolnir, обычную химеру различных частей оружия, которые я собрал после многих лет службы, к Риману. - Вам нужна огневая мощь? Возьми это.
- А что в нем такого особенного? - Волк вертит его в лапах, разглядывая. Я вижу, как его глаза фокусируются на гребне, старательно выгравированном сбоку, - мрачная фигура в капюшоне с девизом "Mors est ad nos" под ним, но если он и узнает его, то не подает никаких признаков.
- Это гибридная технология. Стреляет Магнум-вариант снаряда калибра 7, 62 мм, за которым почти мгновенно следует плазменный заряд. Снаряд повреждает бронежилет, а плазма вызывает смертельную травму мягких тканей. - Я вижу, как он одобрительно кивает.
- Ты сам это придумал?
- Да. Я тут уже побывал, - отвечаю я. Я не испытываю особой нужды посвящать их в свое прошлое, особенно учитывая присутствие здесь Ведьмака. Есть вещи о моем прошлом, которые лучше оставить там, где им и место.
Риман, кажется, немного расслабился. Я хватаю последнее оружие со спины, вариант автомата Калашникова семейства винтовок, которые видели действие в той или иной форме в течение нескольких столетий. Это одно конструировано для близких взаимодействий, с компактным телом прочного interlink полимера и HUD.
Я бросаю взгляд на свой пестрый отряд, тень армий, которыми я когда-то командовал. Я вздыхаю и качаю головой. Прямо сейчас, они-лучшее, что у меня есть. Снаружи над головой сияют двойные солнца, одно похожее на земное, а другое-красное, как гаснущие угли.
- Приближаться. Нам нужно двигаться.
Трусы умирают много раз перед смертью; доблестный никогда не пробует смерти, кроме одного раза.

Отличный совет, мама. Смерть приходит за всеми, я полагаю. Вопрос только в том, когда это произойдет.

* * *

- Похоже, впереди все чисто, - бормочу я, сканируя горизонт оптическим зумом, встроенным в визор моего шлема. - Если там и есть патрули, то они хорошо спрятаны.
- Ты уверена? Мы уже столкнулись с несколькими подразделениями расчетной палаты. - Офицер поднимает старомодный бинокль, что-то вроде антикварного, и осматривает обширную парковку. Этот торговый центр был построен совсем недавно, когда я прибыл на планету несколько лет назад. По-видимому, это вызвало абсолютный шум на местном уровне. Девелоперы в основном снесли хорошую часть исторического-условно говоря-квартала. Эта колония не так уж и стара, но она одна из первых в этом секторе была заселена, так что у неё есть немного истории позади неё.
Это не делает его менее захолустным, но есть и худшие места для жизни, особенно на внешней границе обитаемой зоны. Там много планет компании. Они предлагают хорошие оплачиваемые рабочие места, за счет одинокого многолетнего срока службы. Я подумывал о том, чтобы отправиться туда после инцидента, но командование было готово взять любого, кто мог попасть в амбар из винтовки, поэтому я здесь, в середине очевидной революции.
- Нет такой вещи, как стопроцентная уверенность в чем-либо, - парирую я, медленно поднимаясь со своего места. - Но держу пари, что в торговом центре все чисто. Я не уверен, где все находятся, но держу пари, что они, вероятно, нигде не публиковались, не после взрывов. - Хотя от места крушения нашего внедорожника до окраины торгового центра было не так уж много времени, этого оказалось достаточно, чтобы увидеть последствия нападений. Кем бы ни были преступники, они стремились к максимальному хаосу.
Офицер кивает. - Я думаю, что это такой же хороший ответ, как и все остальное. - Она бросает взгляд на Майклса, постукивая по умным часам. Я вижу, как её глаза сужаются, но она держит язык за зубами.
- Ну же, мы уезжаем.” Я хватаю дробовик, спрятанный за песчаниковой стеной крыши, и перебрасываю его через спину. - Я бы хотел добраться до конспиративной квартиры до наступления темноты.
Риманн в последний раз затягивается контрабандной сигаретой и вдавливает её ботинком в импортную плитку пола. - Прямо за тобой. - Он хватает мою винтовку со стула во внутреннем дворике и держит её низко, готовая к действию.
- Я возьму свое слово. - Я достаю пистолет и держу его низко в правой лапе, вытянув когти свободной лапы. - Майклз, ты будешь охранять VIP-персону. Риман, сзади, и убедись, что никто не попытается залезть к нам в задницу.
Я осторожно открываю дверь, которая вела в патио на крыше, твердый тик, который взял два снаряда, чтобы открыть его, но лестница пуста. Мы встретили несколько патрулей в этом районе, но они быстро спустились вниз, как будто не ожидали сопротивления.
Спускаясь по открытой винтовой лестнице из кованого железа, я тоже ничего не вижу на первом этаже. Кто бы здесь ни жил, он явно был одним из самых обеспеченных жителей. Мои глаза ловят астрономически дорогую импортную лепнину из красного дерева, великолепный мраморный камин и роскошные тепличные фрукты, выращенные на гранитных столешницах. Я поднимаю вверх кулак. Что-то тут не так. Входная дверь плотно закрыта, и я оставила её слегка приоткрытой, когда мы вошли. Я осматриваю пол впереди и замечаю слабый отблеск растяжки, вероятно прикрепленной к какому-то клеймору. Я делаю глубокий вдох.
В одно мгновение я начинаю двигаться. Я перепрыгиваю через перила с достаточной скоростью, чтобы сбить лису, которая выскакивает из-за прилавка обратно в полный рост винный холодильник. Пока я лежу, я слышу несколько выстрелов перестрелки, но все заканчивается прежде, чем я могу выскочить. Офицер стоит прямо перед Риманом, держа дымящийся револьвер, а выдра с дробовиком развалилась на кожаном диване. Я оглядываюсь назад, и лис отключается, но я все равно всаживаю ему в голову две пули. Да, технически это противоречит правилам цивилизованной войны, но здесь вы делаете все необходимое, чтобы выжить.
Я оборачиваюсь и убираю свой пистолет в кобуру, благодарно кивая ей. - Отличная стрельба, Текс.
Она кивает, морщась и похлопывая себя спереди по жилету. Я думаю, что она сделала глоток, но не похоже, что это было полностью. Нижний слой, вероятно, остановил его. - От этого останется синяк, - бормочет она, разглядывая дырку.
Риман одобрительно кивает. - Эй... спасибо, что принял этот удар на себя...
- Мое имя не имеет значения, - отвечает офицер, пожимая плечами. - Но все равно спасибо. Это самое меньшее, что я могу сделать.
- Но разве мы не должны быть твоими мясными щитами или чем-то вроде того? - Волк пожимает плечами. - Я думал, ты сказал, что всем на нас плевать.
- Только потому, что колониальные военные обращаются с поднятыми как с дерьмом, это не значит, что все так делают, - говорит она, ловко подходя ко мне и освобождая бутылку вина из-под головы лиса, одну с претенциозной, рельефной этикеткой из фольги. Эгон Мюллер-Шаржоф Шаржофбергер, читает он, как мне кажется, по-немецки. - Кажется, стыдно позволить ему пропасть зря, - говорит она, небрежно разбивая шею о стойку, пока она не сломается чисто. - Не хотите ли выпить, джентльмен?
Я киваю, принимая полный намордник, несмотря на то, что чертовски хорошо разбираюсь в вине. Даже тогда, когда у меня были богатство и влияние, чтобы приобрести все, что я хотел, я предпочитал виски и коньяк. Вино приятное и плавно разливается по бокалам, а это почти все, что мне сейчас нужно.
Риманн кивает, на этот раз улыбаясь. - Спасибо, леди. Мне нужно было выпить, - говорит он, когда я протягиваю ему бутылку.
- Считайте это извинением. Мне... жаль, что так вышло. - Она отворачивается, но я что-то вижу в её глазах. Может быть, сожаления? - Трудно сказать.
- Не стоит благодарности, - говорит Риманн, передавая бутылку Майклзу. - Ты же знаешь, впереди нас ждет опасность. Я уверен, что эти ребята не просто наткнулись на нас. Они просто ждали. Мы играем прямо в лапы того, кто управляет всей этой схемой. - Волк фыркает. - Это может нас всех убить.
Я киваю, заряжая новый магазин в свой пистолет. - Ну и что же? Если мы облажались, то лучше сразу покончить с этим. Я лучше сделаю свой последний бой за стволом пистолета, чем умру здесь, как загнанная в угол крыса. - Мои глаза мечутся между этими тремя фигурами, железными глазами задумчивого Римана, Майклзом, нервничающим, но не закрывающимся, и офицером, её седеющие волосы немного неуместны.
Риманн кивает.
- По крайней мере, в этом есть своя честь.” Я вижу, как его лапа прошлась по моему гребню.
Офицер вздыхает.
- Я сожалею только о том, что у меня есть только одна жизнь, чтобы потерять её для моей страны, - бормочет она, щелкая цилиндром для перезарядки. - Пошли отсюда. Мы теряем дневной свет.
- Я киваю. - Одна последняя попытка. - Я хватаю бутылку вина со стойки, где её поставил Майклс, и отпиваю, позволяя мягкому вкусу весенних фруктов задержаться на моем языке. Пора двигаться.

* * *

- Держи их прижатыми, - кричу я, с грохотом втыкая ещё один магазин в свой обшарпанный автомат. Офицер кивает, наклоняясь вокруг плантатора из искусственного мрамора, чтобы опустошить остатки своего АК-47 на двух солдат, укрывшихся за стойкой для коктейлей. Изумительные коктейли, определенно забирает мой голос за самый тупой магазин, с которым мы столкнулись до сих пор.
- Мы никогда не сможем сделать это с такой скоростью! - крикнула она, ныряя обратно за укрытие для быстрой перезарядки. - Их тут слишком много. У нас скоро закончатся патроны, если мы будем продолжать натыкаться на засады с такой скоростью.
- Я киваю. - Позволь мне разобраться с этими панками. Убедись, что они не высунут свои хорошенькие маленькие головки в следующие несколько секунд, - отвечаю я, выглядывая из-за угла. Пуля отскакивает от края клумбы, и через секунду я чувствую, как кусочек мусора жжет мне щеку, словно разъяренный шершень. Я коротко постукиваю по ране, прежде чем убрать лапу, и она возвращается с красными пятнышками. Я прищуриваюсь. Они собираются заплатить за это.
- Сейчас же! - Я выкатываюсь из укрытия и бегу, преодолевая пятьдесят с лишним футов чуть больше чем за две секунды. Как раз в тот момент, когда хорек с дробовиком выскакивает, чтобы выстрелить в меня, я делаю круговой удар ему в челюсть со всей силой моего импульса позади него. Что-то трескается, и он тяжело падает. Однако при виде второго я на мгновение заколебался. У него есть характерный шрам вдоль подбородка, уродливая розовая отметина вокруг его коричневого меха горностая, который я узнаю от полевой операции во время моей Африканской кампании.
Однако он, кажется, не узнает меня, и моя нерешительность дает ему достаточно времени, чтобы выстрелить в меня в упор из дробовика. Я хрюкаю, когда мой нагрудник поглощает удар. Это спасает мне жизнь, но это оставит след. Прежде чем он успевает выстрелить во второй раз, я делаю шаг вперед и полосую его когтями по предплечью. Титановый наконечник с алмазной режущей кромкой, они разрезают мех и плоть, как рисовую бумагу. - Кричит он. Дробовик с грохотом падает на пол, словно похоронный колокол.
- Я узнаю тебя, - говорю я, холодно наблюдая, как он прикладывает лапу к ране, и боль ясно читается на его лице. - Вы служили в африканской кампании, ещё в 54-м. Операция Динго II.
Он не отвечает, кровь струится по задней части его лапы. Это не смертельная рана, но я думаю, что она болит совсем немного. Я вижу, как он смотрит на меня, и в его глазах вспыхивает искра. Может быть, он и помнит.
- Ты выскочила прямо перед моим джипом. Мой водитель чуть не сбил тебя с ног. - Я вздыхаю. - Ты не умрешь, я не перерезал тебе лучевую артерию.
- Генерал Вуазен? - спрашивает он, широко раскрыв глаза.
- Все понятно? - Я слышу крик офицера, когда шоколадный глаз выглядывает из-за плантатора. - Риман и Майклс начинают нервничать.
- У нас все в порядке, мать твою? - Я слышу грубый собачий голос, - добавил он.
Я не обращаю на них внимания, не сводя глаз с хорька. - Некогда. - Его мех аккуратно подстрижен, и он кажется хорошо упитанным, совсем не похожим на грязных человеческих повстанцев, с которыми я сражался тогда, отчаянные люди, сражающиеся в проигранной войне. - На кого это ты работаешь? - Что все это значит?
- Я... я не могу сказать, - говорит он, отводя взгляд. - Ты даже не представляешь, на что она способна.
- Это она? - Кто она такая? - Я вижу, как остальные члены моего эрзац-отряда маршируют ко мне с поднятым оружием.
- Она... она... она... - я слышу, как он заикается, когда его тело внезапно начинает трястись. Страх мелькает на его лице, а затем внезапно становится пустой улыбкой, когда его зрачки расширяются.
- Твою мать!” Он уже ушел, когда мне удалось закатать его рукав и приложить палец к лучевой артерии. Маленький ручеек Красной слюны вытекает из уголка его рта. - Черт возьми! - Я стою и выплескиваю свой гнев на ряд блендеров передо мной, превращая их в осколки и электронные обломки, пока не прихожу в себя. Я стою, тяжело дыша, а офицер медленно опускает винтовку.
- У тебя кровь идет, - говорит она, нахмурившись. Я этого не чувствую, но на левой лапе у меня большая рана, там, где зазубренный осколок стекла пронзил тонкую верхнюю часть перчатки.
- Это не имеет значения. - Я вздыхаю. - Нам нужно продолжать двигаться.
- Или ты перевяжешь его, или я сделаю это за тебя. - Она снимает с бедра тяжелый рюкзак и бросает его мне. - Я не хочу, чтобы ты все испачкал кровью.
- Я пожимаю плечами. - Подлатайте меня, док.
Офицер закатывает глаза, но сокращает расстояние между нами и осматривает рану. - Для этого потребуется несколько штрихов. Вы действительно должны проявлять больше сдержанности. Я не хочу видеть, как ты страдаешь, солдат.
- Как сладкий. - Еще один голос, женский, нараспев произносит человек, сжалившись над раненым животным. - Позади нас величественная фигура, одетая в доспехи, как полубог греческого мифа, темно-бордовый плащ застегнут на её воротнике. Рядом с ней ещё двое в слегка опущенных доспехах без плаща. - Разве это не трогательный момент?
Я поворачиваюсь и рычу, хотя её охранники не реагируют. Но я вижу, что они хорошо натренированы, как чертик из табакерки, ожидающий своего последнего хода. - А чего ты хочешь?
- О, Ничего” - она пожимает плечами, её хриплый металлический смешок доносится через усилитель. - Я просто хотел представиться. - Она выхватывает пистолет и направляет его на офицера. - Привет, Каталист. Давно не виделись. А ты меня помнишь? Потому что я определенно помню тебя.
Офицер прищуривается. - Что бы ты там ни думал, я не хочу в этом участвовать. Прошло много времени с тех пор, как я использовал это имя.
- Семь лет. Прошло пятнадцать лет, сто семнадцать дней, если быть точным. Я уже давно веду подсчет.
Офицер не выглядит запуганным. - Чего бы ты ни хотел, я тебе этого не дам. Официальная политика - не вступать в переговоры с террористами.
- О, вы думаете, что я здесь для получения информации. Как наивно. - Она качает головой, её охранники неподвижны, как мраморные статуи. - Нет, я уже обыскал ваше маленькое тайное убежище под той базой на окраине города. Несмотря на все мои усилия, мне потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы вымучить местоположение из командира базы. - Без всякого предупреждения она дважды выстрелила из пистолета. Трещина. Трещина. На внешней стороне офицерского жилета расцветают два красных кольца. - Нет, это личное.
- Ах ты сука! Она была единственным человеком, который когда-либо проявлял ко мне хоть каплю доброты! - Риман поднимает винтовку и открывает огонь, но это задача Сизифов. Мощные энергетические щиты отклоняют пули и поглощают плазму, а когда она щелкает пустой, фигура ничуть не хуже изнашивается.
- Как благородно, - говорит она, качая головой. - Такая трата.
Трещина. Трещина. Риман падает, как камень. Она смотрит на выдру. - Ну и что же? А как насчет тебя? Ты тоже хочешь сделать что-то благородное?
Майклс пожимает плечами. - Эй, если это поможет мне не закончить как тот парень, я сделаю все, что ты скажешь. Я не хочу, чтобы моя голова взорвалась. - Я уверена, что он видит ненависть в моих глазах, но это не смущает его, когда он уходит.
- Гребаный предатель! - Я кричу, но меня встречает только молчание.
Я присел на корточки, осматривая раны офицера. Какими бы боеприпасами ни была заряжена эта фигура, их было более чем достаточно, чтобы пробить керамическую пластинчатую броню. Мы обмениваемся взглядами, и в этом молчаливом признании того, что она собирается заработать звезду на Мемориальной стене.
Холодная сталь упирается мне в затылок. - И потом, есть ещё ты. Генерал Марк Константин Вуазин, идентификационный код I-045-29-343C. Герой Скримишарской кампании, завоеватель Нового Каира. Статус: Дезертир, действует с 6 июля 2255 года. Позывной, бессердечный.
- Если ты собираешься убить меня, сделай это. Это была совсем другая жизнь. Марк Вуазен умер очень давно. - Я смеюсь, резко и язвительно. - Он умер вместе с моей матерью и её другом на затхлом складе в мясоперерабатывающем районе Момбасы.
Я помню тот день, когда смотрел пикселизированные кадры, на которых солдаты Африканского Фронта освобождения пытали их обоих, ни по какой другой причине, кроме как из-за сущего ада. Я никогда не забуду их крики, как они умоляли. Они были самыми закаленными солдатами, которых я знаю, но все ломаются. По крайней мере, они умерли без боли, получив пулю в висок после того, как солдаты насытились.
То, что я сделал потом... даже Бог никогда не простит. Я не буду повторять подробности, но достаточно сказать, что вскоре после этого я дезертировал. Что-то во мне сломалось, и, как Шалтай-Болтай, все королевские кони и все королевские люди не могли снова связать меня вместе.
Я смотрю в мертвенно-бледное лицо офицера и нежно кладу свою лапу на её руку. Там есть момент связи, который выходит за пределы вида, когда я смотрю, как она проходит. Я с трудом сдерживаю рыдания, но несколько слез все же находят свой путь вниз по моим щекам.
Это напомнило мне о том, кем я был до всего этого. - Мое имя... благородно, - говорю я, закрывая глаза, делая глубокий вдох и собираясь с силами, как гепард, собирающийся броситься в погоню за антилопой.
В мгновение ока я поворачиваюсь, отбрасывая пистолет прочь, и вскакиваю на ноги, чтобы посмотреть ей в лицо. Внутри все мои бурные эмоции исчезли, сменившись мертвым спокойствием. Я щелкаю плазменным лезвием, пристегнутым к моему правому запястью. Он ярко светится красным, и я чувствую резкий запах озона через фильтры шлема.
Она отступает назад, и её охранники поднимают винтовки. - Я с удовольствием отрежу твою гребаную башку, сука, - бормочу я, почти мгновенно сокращая расстояние между моей позицией и левым охранником. Две пули в мою нагрудную пластину даже не замедляют меня. Все кончается в одно мгновение. Он едва успел приподнять руки, прежде чем я вогнал плазменное лезвие в центр визора, рассекая его из стороны в сторону, чтобы обеспечить смертельную рану.
- Благородное усилие, - говорит она, качая головой, и тело с грохотом падает на пол. - Но я боюсь, что у вас нет оружия.
Второй охранник вытаскивает винтовку из-за спины и поднимает её к плечу. Я сразу узнаю эту модель-мрачное наследие давно минувших времен. Обозначенный армией Соединенных Штатов M-5480, он был запрещён за то, что был негуманным. Он использовал "умные" боеприпасы, которые могли обнаружить, когда он вошел в плоть, а затем спровоцировать вторичный взрыв, вызвав массивную и мучительную травму ткани. Я думал, что они все были уничтожены.
- А ты кто такой? - Спрашиваю я, и мой клинок рассеивается. - Я бы хотел хотя бы знать, кто меня победил.
Она усмехается, снимая печать со своего шлема. - О, ты уже знаешь кто. - Мое сердце на мгновение останавливается, когда я ловлю пронзительные фиолетовые глаза, идеально соответствующие моим собственным, покрытую шрамами морду, правое ухо с маленькой зазубриной. - Привет, сынок.
- О, черт возьми, нет.” Я обшариваю её лицо, пытаясь доказать, что оно принадлежит кому-то, кроме моей матери. - Я видел, как ты умер. Я видел, как они всадили тебе пулю в голову.
- Удивительно, что можно подделать, - говорит она, посмеиваясь. - Мне нужен был выход, и я им воспользовался.
- А как же мой парень? Где же он, черт возьми?
- Она пожимает плечами. - О, я не уверена. Мы были разделены, когда они захватили нас. Я предложил им сумму, от которой они не могли отказаться, и поэтому они устроили пытку. То, что вы видели, было вполне реальным, но кто эти возвышенные были, я не имею ни малейшего представления.
Что-то внутри меня разбивается, как будто кто-то слишком крепко сжимает бокал с вином. - Вы знаете, что я сделал с этими солдатами? - Я сжимаю кулаки так сильно, что мои когти начинают впиваться в ладонь, но боль только делает меня злее.
- Она фыркает. - О, пожалуйста, перестань быть такой мелодраматичной. Я думал, что научил тебя кое-чему получше. Кроме того, их жизни ничего не стоили. Они бы все равно умерли. - Она показывает на тела, разбросанные вокруг нас, на тех, кого убил я, на тех, кого убила она, и на тех, кто погиб во время нападений. - Смерть приходит за всеми нами, малыш. Mors est ad nos.
- Я не могу оправдать то, что сделала с этими людьми, - говорю я, и мои губы сжимаются в оскале. - Но самое меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что ты точно понимаешь, что они пережили.
- О, пожалуйста, как вы думаете, это что-то вроде космической оперы? - Она смеется, но в этом нет ничего смешного. - Я говорю тебе все это не для того, чтобы ты мог мне отомстить. - Она поворачивается к охраннику. - Убить его.
- Подожди, - говорю я, и мои лапы слегка дрожат от раскаленной добела ярости. - По крайней мере, скажи мне, зачем ты все это делаешь. Черт возьми, Миранда-мама.
Я вижу, как её лицо слегка подергивается. У меня никогда не хватало смелости использовать её имя раньше, по разным причинам.
- Главным образом власть. - Она хихикает. - Видите ли, многие возвышенные люди устали от того, что с ними обращаются как с дерьмом. Я предлагаю им дом, лучшую жизнь. Каждый любит хорошее дело, и есть много пехотинцев, готовых присоединиться. Не вините меня, я не причина, просто симптом.
- Я бы с удовольствием заткнулся! - Вмешивается Майклс. Он сжимает гладкий пистолет офицера, изображая героическую фигуру, по крайней мере для выдры. - Мне тоже нравится хорошее дело, но ты просто властолюбивая сука. - Он оглядывается на меня. - Верно, Бессердечный?
Моя мать прищуривается. - И убить его тоже, за то, что у него длинный язык.
Последнее, что я вижу перед тем, как все потемнеет, - это как Майклз подмигивает мне, и вспышка света попадает оставшемуся охраннику прямо в грудь. Ударная волна отбрасывает меня назад, молниеносная вспышка боли пронзает заднюю часть моего черепа и затем, ничего.

* * *

Я хотел бы сказать, что могу красиво закончить эту историю, с луком и небольшим подарочным тегом сверху, но жизнь не работает, как в большинстве случаев. Я пропускаю бумаги для брифинга, беспорядочно разложенные на моем столе, и иду к почти пустому стаканчику из пенопласта, стоящему в углу. Мне едва хватает несвежего кофе, чтобы смочить язык, и я с отвращением швыряю его в угловую мусорную корзину. Он приземляется совсем рядом.
Да тут и говорить особо не о чем. Моя мать умерла вместе с несколькими терабайтами секретной информации и остальной частью её революционной армии. Майклз растворился в воздухе. Только я остался на планете, чтобы вернуть её колониальным военным.
Я чиркаю по пистолету офицера, аккуратно висящему у меня на поясе. Возможно, это пригодится, что бы ни случилось дальше. Майклз её оставил. Я думаю, что он был не так уж плох в конце концов. Я не уверен, смогу ли я когда-нибудь исправиться или искупиться, но сейчас это не имеет значения. Все, что имеет значение-это положить этому конец, остановить ее.
В моей каюте нет окна по очевидным причинам, но когда я смотрю на голую титановую стену, покрытую потертостями и царапинами от десятков солдат, которые были там до меня, я представляю, что вижу звезды, и, возможно, среди них я могу найти свой покой.
- Ноубл, пожалуйста, явитесь на мостик. Я повторяю, Ноубл, немедленно явитесь на мостик, - объявляет голос из потрескивающего устаревшего динамика.
Благородный. В этом есть что-то особенное. Я смотрю вниз на свою униформу и осторожно отрываю бессердечный значок, убирая его в ящик, чтобы забыть. Я достаю из сумки пурпурный шелковый плащ, всё ещё такой же красивый, как в тот день, когда я получила его как символ моего ранга, вместе с плюшевым Снежным Барсом, который мой друг подарил мне на нашу годовщину.
Держа его в одной лапе, гордо стоя, я позволил улыбке проскользнуть по моей морде.
Ноубл, явился с повинной.



Как сообщается, Эдвард А. Мерфи (1918-1990), человек, в честь которого назван “закон” - “все, что может пойти не так, пойдет не так”, - был очень недоволен остротой. Он был офицером контроля качества, работающим над экспериментами ВВС США с высокоскоростными ракетными салазками в конце 1940-х годов. Контроль качества в то время состоял из тестирования чего-то, пока он не сломался, фиксации его, а затем тестирования его далее. Мерфи заметила, что они не могут этого сделать. В экспериментальных ракетных салазках находились живые пилоты-испытатели, которых можно было убить, если что-то пойдет не так. Что Мерфи действительно сказал своим инженерам, так это то, что они должны были заранее вычислить все, что может пойти не так, и убедиться, что этого не произойдет.
Это похоже на ситуацию, в которой оказываются главные старшины Sea Bee Лоутран “Тор” Риверс (river otter) и Caster Banks (beaver), дислоцированные в южной части Тихого океана. Расширьте и укрепите импровизированную взлетно-посадочную полосу острова, пока она не станет достаточно сильной. Длинные и достаточно сильные для чего? Это военная тайна-просто сделайте это!



Проба по ошибке

автор: Джейден Дракус


День 1: 0800 Часов, Весенний Атолл (Piax Ocean Theater).

- Черт возьми! Только не это!
Ненормативная лексика прокатилась по лагерю 23-го объединенного территориального военно-строительного батальона (Sea Bees), разбудив всех членов подразделения, которые ещё спали. Одним из них был главный старшина Лоутран “Тор” (сокращенно от Torpedo) Риверс. Речная выдра внезапно очнулся от дремоты и очнулся уже на полу рядом со своей койкой. Он схватил тонкую рабочую рубашку цвета хаки и несколько "позаимствованных" Армейских брюк, которые были слишком большими, поскольку они были скроены для собак, быстро оделся и затем направился в теплое весеннее утро. Учитывая время произнесения этой тирады, Тор мог догадаться, о чем шла речь. Мгновение спустя догадка Тора оказалась верной, когда мимо него проковыляла большая толпа Бобров, бормоча себе под нос: - ублюдки Тануки.
Тор повернулся налево и, приподнявшись на цыпочки, увидел конец ряда хижин Куонсетов. И действительно, бельевая веревка была пуста. В очередной раз оставшимся Арайгумазам с наступлением весны удалось украсть нижнее белье Морских пчел. Тор вздохнул, покачал головой и мысленно поблагодарил доброго Льва за то, что тот предусмотрительно припрятал в своей сумке нижнее белье. С этим надо было что-то делать. Размышления выдра были прерваны тенью, упавшей на землю перед ним. Тор поднял глаза и увидел, что разъяренный бобер, главный старшина Кастер Бэнкс, вернулся.
- Мы должны это исправить, Тор. - Бэнкс в отчаянии шлепнул хвостом по земле. - Нам не нужны пятьсот парней, бегающих по такой жаре без нижнего белья.
- Да, - согласился Тор, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет ни одного моряка, который мог бы их подслушать. - Не обижайся, КАС, но от тебя и так достаточно воняет. Даже для меня. Не уверен, что смогу вынести тебя со всем твоим мускусом, выходящим только через шорты.
Бэнкс издал короткий смешок, который просвистел сквозь его большие передние зубы. - Радуйся, что ты не босс. Бедный волчий ублюдок должно быть ненавидит быть рядом с нами весь день со своим гиперактивным нюхачом.
- Хорошо, что я не гребец, - глубокомысленно кивнул Тор.
Выдр пошел в ногу со своим начальником, когда пара направилась к кабинету командира. Коммандер Ликон был хорошим командиром. Но нельзя было отрицать, что волк старался не совать свой нос в то, что для него должно было быть зловонием рядовых; это объясняло, почему он обычно вызывал своих начальников с менее чувствительными носами на встречу утром, а затем позволял им взять на себя непосредственное руководство батальоном.
В это особенное утро вожди прибыли, чтобы обнаружить, что Ликон уже глубоко погрузился в свою ежедневную работу. Волк едва взглянул на двух унтер-офицеров, а затем указал на кофейник, поставленный на нижний столик для их удобства.
- Бери кофе и садись. А вот это будет очень круто.
Усы Тора дернулись от любопытства. Как и большинство Морских пчел под его командованием, Ликон был более старым индивидуумом, в зависимости от того, кто считал 40 “старыми". - Для подростка и молодого двадцатилетнего десантника и армейской пехоты Ликон казался древним. Конечно, это было типично для большинства Морских пчел - подобных банков, им было в основном за 30 и они имели опыт строительства до войны. Сам Тор разделил разницу в 25 лет и был профессиональным флотским человеком, недавно переведенным в Sea Bees из службы эсминца. Так что же могло так взбесить бывшего строительного мастера, что даже выдра могла бы сказать?
Вскоре выдра уткнулась мордой в широкую кружку с кофе, который заглушил запах собачьего раздражения, распространявшийся вокруг четырех вееров, которыми волк пользовался в офисе. Бэнкс взобрался на другой стул, стоявший перед столом командира. Волк пошуршал бумагами на своем столе, выбрал одну, а затем посмотрел вниз на двух своих старших сержантов. Тор нервно сглотнул и глубоко уткнулся мордой в кружку, чтобы избежать гнева волка. Бэнкс, более знакомый с настроением своего командира, сделал глоток кофе и беззаботно встретил взгляд большого волка.
- Итак, что происходит, босс?
- Новый главный секрет, бросай все и делай это дерьмо прямо сейчас, - выдохнул Ликон и издал низкое рычание. - Никакой реальной информации, кроме того, что нам нужно для выполнения этой работы.
Ликон бросил два листка бумаги в сторону двух аквабионтов и хлопнул лапами по столу. Тор взял одну из них и принялся изучать, а Бэнкс щелкнул языком по своим выдающимся передним зубам, продолжая смотреть в голубые глаза пса. Ликон оскалил зубы, и Тор ещё глубже вжался в свой стул, несмотря на то, что Бэнкс говорил ему, что этот поступок был вызван разочарованием, а не угрозой.
- Им нужно расширить Северную взлетно-посадочную полосу на Северном поле. - А", если вы используете официальные обозначения.
- Ничего страшного. Во всяком случае, я уже больше месяца этим занимаюсь, - Бэнкс отхлебнул кофе. - По крайней мере, в нас больше никто особо не стреляет. Сколько ещё ждать?
- Они не знают, - прорычал Ликон.
Бэнкс поперхнулся кофе, выплюнул последний глоток обратно в кружку и качнулся вперед, давясь слюной. Тор испустил тихое бормотание разочарования самого себя.
- Как же... как они могут не знать? - Бэнкс кашлянул, удивив Тора своей самоцензурой. - Эти большие хромированные армейские птицы совсем не изменились.
- Видимо, так оно и есть, - пробормотал Тор, продолжая изучать листок бумаги. Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что Ликон пристально смотрит на него - Тор обычно молчал во время этих встреч. Выдра быстро поднесла бумагу обратно к его лицу.
- Ну и что же?
- Никаких реальных деталей, - отмахнулся Ликон, махнув рукой. - Ходят слухи, что они модифицировали некоторых Левиафанов, чтобы нести новую полезную нагрузку. Все, что они предоставили, это то, что новый взлетный вес тяжелее обычного. Они думают.
- И армия не может сделать это самостоятельно? - Хвост Бэнкса взволнованно шлепнул по полу.
- Подразделение, летающее на них, будет назначено сюда, - вставил Тор, его собственный толстый хвост метнулся за табурет, когда он потянулся назад, чтобы почесать его основание.
- Проклятье, - бобр проглотил остатки кофе из большой кружки. - И когда же армейские дебилы ожидают, что мы это сделаем?
- Вчера, - Ликон схватил ручку и нацарапал в блокноте что-то, чего Тор не мог прочитать. Он сорвал листок с верхней страницы, повторил процедуру и передал бумаги Бэнксу. - Поэтому я ставлю на это своих лучших вождей, с письменного разрешения от меня, чтобы приобрести все, что им нужно, чтобы получить Левиафана указанного веса в воздух a-sap.
- A-sap означает PSP и измельченный коралл, - раздраженно сказал Бэнкс, взяв бумагу. - По-моему, армейские механики сказали, что завинтили двигатели.
- Это не будет нашей проблемой. - Ликон протянул Тору другую копию. - Просто сделай это.
- Это невозможно. - Тор положил приказы обратно на стол волка. Его хвост дернулся в волнении, которое пересилило его нервозность. - А как мы можем построить что-то, располагая лишь самой краткой информацией? И зачем им это понадобилось так скоро?
- У тебя даже нет самой трудной части, - Ликон посмотрел вниз на выдру. - Корвин собирается поставить странный материал, который они хотят для этой новой полезной нагрузки. Но это не твоя проблема. Закончите эту чертову взлетно-посадочную полосу к концу недели, или ваш большой рулевой хвост вернется на службу эсминца.
С этими словами Тор нервно сглотнул, а волк отмахнулся от них и вернулся к своим бумагам. Узнав об увольнении, оба вождя соскользнули со своих стульев и направились обратно в тропическое утро. По предложению Бэнкса они отправились в кают-компанию аквабионтов и позавтракали, обдумывая, что же делать со своей новой проблемой.
- Итак, с чего мы начнем? - Наконец спросил Тор, доедая свою последнюю рыбную палочку.
- Ну, как мне всегда говорил мой папа, - Бэнкс повертел в руках большую кружку, предназначенную для размещёния его высокой морды и больших зубов. - Начни с самого начала. Что мы знаем, и что нам нужно?
- У нас есть кое-какие догадки, которые могут представлять добавочный вес любых модификаций плюс полезная нагрузка, - отметил ТОР на своей лапе. У Бэнкса был дар вызывать доверие выдры. - Мы не знаем о взлетно-посадочной полосе, потому что армия сказала нам, как долго их делать в первую очередь.
- Итак, мы знаем, как долго это должно быть для обычного Левиафана. Все, что нам нужно сделать, это выяснить, как долго это будет продолжаться.
- Право. Там много математики, много неизвестных.
- Значит, нам все равно, - широко улыбнулся Бэнкс. - Давай просто расширим взлетную полосу, скажем, ещё на пятьдесят ярдов, а потом погрузим "Левиафан" на то, что мы считаем новым весом, и посмотрим, взлетит ли он. Если это не так, мы продлим его ещё немного и попробуем снова.
- А это значит, что нам нужно взять в лапы Левиафана и пилота, достаточно сумасшедшего, чтобы попытаться взлететь, не имея никаких гарантий, что он это сделает, - Тор потер усы. - Может быть, их будет трудно достать.
- Давай, Тор, - рассмеялся Бэнкс. - Ты же знаешь, как это делается. Между всеми мороженщиками, которых мы "одолжили", и другими вещами, которые мы можем для них сделать, у нас есть много вещёй, которые можно обменять на самолет и пилота.
- Это я знаю. Я просто не был уверен, что босс захочет, чтобы мы распространяли слух, что они у нас есть.
- Он же сказал, чтобы мы использовали все, что у нас есть, - Бэнкс взмахнул бумагой. - Только не предлагай им взрывчатку. Я не буду восстанавливать Пирс, потому что они хотят снова пойти ловить динамит. - Ни один из аквабионтов не мог понять, почему армейские млекопитающие находили рыбу такой экзотической и одержимо пытались её добыть, но они это делали.
С этими словами бобр оттолкнулся от стола, встал на лапы и засунул приказы Ликона в карманы брюк.
- Хорошо. Я собираюсь собрать команду и начать строить взлетно-посадочную полосу. Надеюсь, мы сможем сделать это до того, как начнется дождь. Ты пойдешь к Армейским парням и найдешь нам пилота и самолет.
- Это я? Они будут слушать вождя? - Тор почесал основание своего хвоста. Он предпочитал вес позаимствованных Армейских штанов (или, скорее, отсутствие веса по сравнению с Военно-морскими хаки), но редкость выдр в армии означало, что в дополнение к тому, что они были слишком большими для него, хвостовая щель была размером для более тонких собачьих хвостов. Ему пришлось изменить отверстие, и оно всё ещё жало, а подол иногда зудел.
- В этой записке от Ликона говорится, что все, что вы делаете, делается по его указке, - Бэнкс шлепнул широким хвостом по земле в знак того, что бобры окончательно сдались, прежде чем Тор успел возразить, что он никогда раньше не работал над проектом самостоятельно. - Просто сверкни этим, будь готов торговаться, и ты должен быть хорошим.
- Надеюсь, у наших бомбардировщиков ещё не кончились сумасшедшие пилоты, - Тор нервно проглотил остатки своего кофе.

* * *

0945 часов

- Позвольте мне внести ясность, шеф. Кугуар в мундире полковника уставился на выдру сверху вниз. Даже сидя за своим столом, Кугуар возвышался над стоящей выдрой. - Флот хочет, чтобы мы предоставили им бомбардировщик и пилота, просто чтобы они могли посмотреть, достаточно ли хороша взлетно-посадочная полоса, которую они уже построили для наших самолетов.
- Примерно такого размера. Если уж ты так быстро закипишь, - Тор кивнул с характерным для выдры покачиванием головой. Он не мог точно сказать, что на самом деле думает Кугуар (полковник Нобл, судя по имени на его столе), так как кошки, естественно, хорошо скрывали признаки своих эмоций. Но в отличие от своих отношений с Ликоном, Тор знал пару кугуаров и рысей дома, в Бостоне, так что он немного меньше нервничал вокруг более крупной кошки, чем вокруг волка. Выдра умела смотреть на хвост и уши в поисках подсказок к кошачьим реакциям. Хвост полковника Нобла слегка подергивался, а уши оставались совершенно неподвижными, что означало, что кот был относительно спокоен. Тем не менее, Тор был рядом с более крупным хищником и нервно ерзал. Он предпочитал разговаривать с пилотами истребителей, поскольку все они были примерно одного уровня с выдрами: более мелкие, менее опасные виды хищников, такие как лисы, ласки и рыси.
- А зачем мне это делать? - Ноубл сидел на столе, его пальцы постукивали, а когти вытягивались в такт этому движению. Его хвост быстро дернулся, и Тор понял, что пума готова к переговорам.
- Я уверен, что мы сможем придумать что-нибудь, чтобы убедить вас, - Тор понимающе улыбнулся, радуясь, что может закончить обмен, прежде чем его банки внушат ему доверие.
Полчаса спустя выдра вскочила на подножку бульдозера, который занимал шеф Бэнкс, руководя работой бригады Морских пчел. Тор ждал, защищенный от солнца и пуль куском танковой брони, которую танкисты приваряли к борту, пока Бэнкс выкрикивал приказы экипажу. Большая часть команды выравнивала коралл, который был сложен в конце взлетно-посадочной полосы, в то время как несколько массивных лошадей и баранов начали складывать доски PSP в конце взлетно-посадочной полосы, чтобы быть легко доступными, когда придет время поставить их на место. Весь экипаж нарушал закон скромности и уважения к запахам, надевая как можно меньше одежды - за исключением тех, кто жил в пустынном климате, но следовал им немного строже. Для новобранцев строительной бригады это в основном означало шорты, которые были отрезаны чуть ниже карманов и ботинок. Сапоги обычно были странным предметом для большинства млекопитающих, но работа с тяжелыми стальными досками, тяжелыми машинами и на нестерпимо горячем асфальте требовала их - только лошади и бараны не носили их. Только два вождя были одеты в рубахи, расстегнутые на груди, и только для того, чтобы их можно было легко опознать как главных.
Тор внезапно нахмурился, изучая состав рабочей бригады. Как и большинство экипажей морских пчел, здесь был более широкий выбор видов, чем обычно видели в армии. Это было неудивительно, учитывая, что они были выбраны специально для того, чтобы иметь карьеру в строительстве до войны. Но что-то беспокоило выдру в этой конкретной команде. Его хвост медленно шевелился, пока он обдумывал это. Потом он понял: вся команда состояла из белок, мышей, одного-двух сурков, иногда из выдр, плюс эти высокие лошади и бараны. Здесь не было лис, волков, пум или других видов животных, которые были бы предрасположены к ночному образу жизни.
- Первый тест будет завтра, - объяснил Бэнкс, когда Тор наконец-то спросил его об этом. - Значит, мы будем работать круглосуточно. На самом деле, вам нужно пойти на сенокос после этого, чтобы вы могли контролировать ночную смену.
- Я думал, ты любишь работать по ночам. И я никогда не управлял командой самостоятельно.
- А я знаю. Но кто-то же должен был взяться за это дело, пока ты болтал с армейскими ребятами, - бобр хлопнул хвостом по крышке двигателя бульдозера, которую кто-то предусмотрительно прикрыл. Бэнкс сделал глоток из своей фляжки. - С тобой всё будет в порядке. Просто делай то, что ты думаешь, я сделаю. Так что же нам досталось?
- Я достал нам” упирающийся Дракон, - Тор указал на ограждение, где был припаркован один из десятков хромированных бомбардировщиков, размещённых на острове. - Она наша, даже когда мы закончим с тестами. К тому же у нас есть пилот. Капитан по имени Таннер. Он же настоящий самец. Казалось, он готов был попробовать все, что угодно, но только не такие сумасшедшие, как спортсмены-истребители. Ему потребовалась только Кварта сока, чтобы подняться на борт.
- А как насчет остальной армии?
- Две мороженицы и пятидесятипятигаллонная бочка с особой смесью, - хвост выдры замер, а крошечные ушки исчезли в голове. Банкам эта цена вряд ли понравится.
Бобр чуть не поперхнулся своей водой, выплевывая её так много, что она вспыхивала паром под тропическим солнцем.
- А сколько звезд у этого Таннера? - Пробормотал Бэнкс. - Потому что ты же знаешь, что мы не даем командирам эскадрилий ничего, кроме пары Кварт сока джунглей.
- Он всего лишь капитан.
- Послушай, Тор “…
- Дай мне закончить, босс, - выдра поставила галочку на своей лапе. - У нас есть самолет. У нас есть пилот. У нас есть второй пилот и командир экипажа. У нас нет других запросов, пока это не будет сделано. У нас есть наземная команда для самолета. И у нас есть постоянные охранники для линий прачечной.
- Может быть, оно того и стоит, - Бэнкс щелкнул языком передними зубами. После минутного раздумья он высунул голову из кабины. - Павсен! Ты же не на крючке! Явитесь ко мне с особым поручением.
Бобр покачал головой и снова повернулся к выдре, пока они ждали, когда сурок с пятнами на меху, оставшимися от его дней в химической инженерии, перейдет на рысь.
- Мне просто хотелось бы понять, из-за чего весь этот чертов шум.
- Во всех приказах было сказано что-то о специально модифицированных Левиафанах, которые прибудут, - пожал плечами Тор. - Утверждали, что они будут использовать какую-то новую систему оружия или какую-то другую скрытую бюрократическую чепуху, а затем просто заявили, что взлетный вес будет тяжелее обычного Левиафана и угадайте, насколько его нужно загрузить. Все, что они говорили.
- Военные и их секреты, - фыркнул бобр и снова чмокнул хвостом. Павсен замедлил шаг, чтобы остановиться на почтительном расстоянии от участников дискуссии. Бэнкс махнул рукой, приглашая его войти. - Отдохни немного, Тор. Давайте покончим с этим.
- Мы должны, - ответил Тор, когда его нервозность от угрозы Ликона вернулась. - Я не хочу возвращаться на эсминцы.

* * *

01.30 часов

Взлетно-посадочная полоса PSP была довольно простым делом. Как только земля была должным образом выровнена, коврик, состоящий из десяти футов длиной, пятнадцати дюймов шириной стальных досок с отверстиями, пробитыми в них, чтобы облегчить их, которые дают им название перфорированной стальной обшивки. Они всё ещё были тяжелыми, хотя для их перемещёния требовалось много мелких млекопитающих или несколько больших, таких как лошади, быки или медведи. Чтобы создать коврик из этого материала, доски шли с крюкообразными выступами на одном длинном крае (что могли подтвердить шрамы на паутине между пальцами Тора иногда были довольно острыми), в то время как на другом длинном крае были вырезаны пазы для этих крючков, чтобы скользить в них. Это действие повторялось до тех пор, пока не был достигнут коврик желаемой длины. Если рабочая бригада чувствовала себя амбициозно (а начальство решило, что так оно и есть), то доски можно было сварить вместе для дополнительной устойчивости. После этого весь коврик был покрыт коралловой пылью, чтобы хоть как-то оттянуться: Тор шел домой по замерзшим прудам, которые были менее скользкими, чем PSP, особенно когда он был мокрым.
В разгар жаркого дня Бэнкс и его команда в основном справились с тяжелой работой, выкопав площадку в конце взлетно-посадочной полосы, выровняв ее, сложив циновки и убрав несколько оставшихся деревьев. Таким образом, фактическое размещёние коврика осталось за Тором и ночной сменой. По сравнению с дневным экипажем это был меньший экипаж, как по количеству, так и по размеру членов. Все члены экипажа были типичными ночными жителями: лисы, волки, выдры, бобры, несколько больших пум и один или два массивных медведя для тяжелой работы, которые всё ещё были одеты только в шорты. Поскольку процедуры затемнения всё ещё действовали ночью из-за боязни мародерства самолетов Араигумазы (что было почти неслыханно в течение нескольких месяцев) и нескольких оставшихся сил Араигумазы на весеннем этапе, было важно, чтобы ночные рабочие бригады состояли из видов, которые могли видеть в условиях низкой освещённости.
Тор, снова почувствовав себя уверенно, когда ему действительно было чем заняться, расстегнул последнюю пуговицу на рубашке, сдаваясь всё ещё теплой ночи, и встал на лапы, чтобы размять спину. В течение последних двадцати минут он стоял на коленях, проверяя выравнивание мата, прежде чем выровнять экипаж и сварить доски вместе. Тор подал знак команде выравнивателей-четверке Бобров с металлическими пластинами и ремнями на широких хвостах. Шеф отодвинулся назад, когда команда начала хлопать по шву, расплющивая его. Тор скептически относился к этой системе, когда Бэнкс впервые представил её ему, но должен был признать, что бобры проделали замечательную работу по выравниванию ковра без волн, используя паровой каток или меньшие вмятины кувалд. За ними следовали сварщики:пара хорьков, одетых в плотную хлопчатобумажную ткань исключительно для защиты при сварке. Тор смотрел, как искры улетают в звездную ночь, пока бобры пробивали следующий шов, а остальная команда устанавливала на место ещё одну доску. Все шло хорошо. К утру они должны быть готовы к первому испытанию.

* * *

День 2: 1000 Часов

- Ты уверен, что это сработает? Капитан Таннер с сомнением посмотрел на воду, капающую из барабанов, подвешенных в бомбоотсеке "упрямого дракона", а затем перевел взгляд на двух вождей. - Не похоже, что их там действительно хорошо держат.
- Мы позаботимся, чтобы они были там в полном порядке, - заверил Бэнкс крупного пилота.
Тор зевнул, идя рядом с бобром и оленем, которые осматривали большой серебряный бомбардировщик. Его команда закончила работу незадолго до рассвета, так что ему даже удалось поспать несколько часов, пока Бэнкс наблюдал за подготовкой Дракона. Бомбардировщик был загружен цементными блоками, муляжами бомб, бочками, наполненными водой, и всем остальным, что экипаж Sea Bee мог найти и закрепить в массивном самолете. Тор остался снаружи самолета, а Таннер и Бэнкс поднялись по трапу в кабину Дракона, всё ещё обсуждая безопасность дополнений, и изучили внешнюю часть самолета.
- Левиафан" был самым большим самолетом, который когда-либо видел выдр. Общая форма Самолета представляла собой массивную хромированную трубу с плоскими четырехмоторными крыльями и массивным хвостом. Тупой нос самолета представлял собой плексигласовый колпак, а в верхней части фюзеляжа было много маленьких окошек, через которые Тор мог видеть Таннера, смотрящего вниз на то, что, как предположил Тор, было бобром, с которым он всё ещё разговаривал. Остальная часть фюзеляжа была разбита грибообразными колпачками, в которых размещались оборонительные пулеметы. В квадратном хвосте располагалась ещё одна пара пулеметов, плюс пушка большего калибра, которая выглядела для всего мира как пчелиное жало. Тор обошел самолет с другой стороны, где под окнами кабины были нарисованы имя и искусство дракона, прикрывающего глаза, держащего пулемет и одетого в один из тех старых шлемов стиля, которые выглядели как перевернутая Обеденная тарелка. Тор усмехнулся, изучая это искусство, но улыбка исчезла с его лица, когда запах ударил в нос.
Его нос дернулся, когда он повернулся и посмотрел на двигатели на левом крыле. Он фыркнул и подошел к бортовому двигателю. Он уставился на слегка окисленный металл капота двигателя, ища, откуда может исходить запах масла. Он не нашел никаких видимых признаков утечки масла, но запах остался.
- Ты ничего не найдешь, - послышался усталый, циничный голос из-за спины выдры. Тор обернулся и увидел, что к нему направляется озабоченный хорек (возможно, раздосадованный тем, что в такую жару на нем был комбинезон). - Как только двигатели достаточно привыкнут, они просто начинают пахнуть маслом.
- Странно, - снова фыркнул Тор, когда механик подошел достаточно близко, чтобы выдра смогла прочитать “Янсон” на левой стороне его комбинезона.
- Какая уж там причуда с этими чертовыми двигателями, - фыркнул Янсон и потер что-то о лапу. Тор был поражен тем, как спокойно механик выглядел по сравнению с другими ласками, которых он знал. Может быть, и Янсона пинали с койки, когда он почти не спал. - Всегда откуда-то просачивается небольшая сумма. Они сделали их настолько сложными, что вам нужно техническое обслуживание уровня штата только для того, чтобы держать их в рабочем состоянии. К счастью, мы получили это здесь сейчас. Слышал в Шиноне, что эти штуки все время загораются.
ТОР уже готов был усомниться в этом утверждении, которое прямо противоречило тому, что он знал о двигателях, но дальнейшие комментарии флотской выдры были отброшены окном кабины, открывшимся высоко над ними. Таннер высунул из него голову.
- Янсон! Мы готовы дать этому попробовать! Ты можешь вытряхнуть эйса и Коннера из этой передряги для меня?
Хорек ответил утвердительно и поспешил прочь, оставив Тора гадать, как член экипажа бомбардировщика мог получить прозвище “Туз".
Пятнадцать минут спустя гул двигателей возвестил о том, что сопротивляющийся Дракон готов начать испытания. Тор и Бэнкс сели на западной оконечности взлетно-посадочной полосы, в десяти ярдах к северу от стыка между асфальтом и продолжением ПСП, под одним из последних оставшихся деревьев на северной оконечности острова. Оба млекопитающих смотрели, как серебристый самолет вырулил из своего укрытия на взлетную полосу, ярко сияя на солнце.
- Ты думаешь, это сработает? - Тор наблюдал за ярким пятном дракона, когда тот остановился в конце взлетно-посадочной полосы. Его бакенбарды нервно подергивались, а широкий хвост выкапывал маленькие ямки в кораллах.
- Честное слово? - Бэнкс переложил палочку, которую жевал, из одного угла рта в другой. - Таннер не был уверен.
- Так вот почему мы приготовили ещё одну кучу циновок? - Указал Тор, хотя в этом и не было необходимости.
- Ага, - Бэнкс выплюнул полный рот стружек. - На этот раз ты возьмешь дневную команду. Сделай ещё пятьдесят ярдов, и я сегодня же заварю коврик.
- Точно, - нервно пискнул Тор. - Надеюсь, мы уже близко. Вроде как убегаю с острова в этом конце.
Палка в морде бобра хрустнула. Тор обернулся и увидел, что Бэнкс пристально смотрит на него.
- Повтори это ещё раз, и я привяжу тебя голышом к вывеске бара в назидание дуракам.
- Есть, босс, - Тор сглотнул и повернулся обратно к самолету, когда рев двигателей усилился. Он понимал реакцию бобра. У него также не было никакого желания заниматься каким-либо крупным земляным движением.
Оба повернули назад к восточному концу взлетной полосы, когда двигатели Дракона достигли полной песни, и самолет начал катиться вниз по взлетной полосе. Самолет набрал скорость, и Тор услышал, как Бэнкс зашипел сквозь зубы, когда бомбардировщик стал быстро увеличиваться в размерах. Рев двигателей поднялся почти до крика, когда они напряглись, чтобы поднять перегруженный "Левиафан" в воздух.
Но через две трети пути до вождей рев внезапно стих. Бомбардировщик на мгновение упал на нос, когда два двигателя заглохли, а оставшиеся два замедлились почти до холостого хода. Оба вождя вскочили на лапы, готовые позвать свою команду, чтобы попытаться помочь в любых проблемах. Самолет продолжал медленно катиться по взлетно-посадочной полосе, а два млекопитающих устремились к взлетной полосе. Когда бомбардировщик начал сворачивать на рулежную дорожку, Таннер высунул голову в окно и печально покачал ею.
- Слишком коротко, - прошептал олень вождям, прежде чем самолет развернулся и прошел мимо них. Бэнкс выругался в ответ и повернулся к Тору.
В этот момент оба вождя вздрогнули, когда остров сотряс взрыв. Над отступающим драконом в небо поднялся огромный водяной смерч. Бэнкс резко повернулся к выдре.
- Черт Возьми, Тор! Я же говорил тебе не давать им никакого динамита!
- Это был не я! - Тор протестующе замахал руками.
- Проклятые фермерские волки и их одержимость рыбой! - Бэнкс помчался в сторону пристани, оставив Тора собирать экипаж "морской пчелы", чтобы вернуться к работе на взлетной полосе.

* * *

День 3: 1330 Часов

Тор нервно наблюдал, как Дракон снова выруливает на место. Он устало почесал за маленькими ушами. Сегодня испытание было несколько отложено из-за серии шквалов дождя, которые прошли в течение ночи и раннего утра. Бэнкс, похоже, не слишком беспокоился о работе под дождем, но несколько собак из команды вернулись в хижины довольно потрепанными и расстроенными.
Последний шквал пронесся около двух часов назад, и тропическая жара быстро высушила асфальт, в то время как морские пчелы смогли захватить обед. За обедом Бэнкс сообщил Тору, что армии удалось не повредить причал во время рыбалки. Таннер тоже прошел мимо и дал понять вождям, что, по его мнению, добавленной длины будет достаточно. Тор обрадовался: с этой стороны у них оставалось всего около пятидесяти ярдов острова. Несмотря на оптимизм пилота, Тор провел все утро, приводя в порядок землеройное оборудование, пока Бэнкс заворачивался и укладывал коврик. После того, как начался дождь, нервная выдра фактически начала процесс расширения острова, просто на всякий случай.
- Дракон" достиг восточного конца взлетной полосы и остановился, чтобы запустить двигатели на полную мощность. ТОР на мгновение задумался, узнал ли бы его щенок в звуке двигателей рев дракона. Он не был уверен и не мог повернуться и спросить Янсона, что тот думает по этому поводу, так как хорек что-то бормотал себе под нос, слушая шум двигателей. Тор навострил уши, пытаясь разобрать, что говорит механик.
Дракон покатился по взлетно-посадочной полосе к двум вождям и сержанту. - Чирикнул Янсон, когда самолет набрал скорость. Тор затаил дыхание, а Бэнкс жевал очередную палочку. Гул двигателей превратился в крик, когда массивный хромированный бомбардировщик покатился по взлетной полосе, и на мгновение Тору показалось, что он действительно собирается взлететь. Таннер, должно быть, тоже так подумал, потому что олень продолжал идти дальше того места, где он прервал вчера. Но этому не суждено было случиться.
Как только Дракон достиг поворота к рулежной дорожке, Таннер, должно быть, понял, что он не собирается подниматься в воздух. Визг двигателей оборвался, когда пилот сбросил скорость до холостого хода. Обычно, бомбардировщик замедлился бы до остановки с большим количеством взлетно-посадочной полосы мата, чтобы сэкономить. Но дождь смыл коралловую пыль с коврика, оставив обнаженным мокрый металл.
Тор поморщился, когда шины самолета ударились о коврик. Прогулка по мокрому PSP (или, скорее, попытка пройти по нему) была дедовщиной в большинстве подразделений Sea Bee. Даже такая опытная рука, как сам Тор или даже Бэнкс, часто оказывалась у них на хвосте: у Дракона не было ни единого шанса.
Не имея тяги, бомбардировщик отказался замедляться и продолжил набирать скорость по взлетно-посадочной полосе с тем же самым импульсом. Дракон проскользнул мимо двух морских млекопитающих и механика, и Тор с удивлением увидел, что Таннер не паникует. Вместо этого олень свирепо смотрел на них из окна кабины, когда проходил мимо. Янсон издал какое-то сочетание писка и фырканья. Тор поморщился и взял себя в руки.
Конечно же, Дракон соскользнул с циновки, прорвался сквозь коралловую почву острова, слетел с насыпи, которую нагромоздили Морские пчелы, и с громким всплеском погрузился в воду. Тор поморщился от грохота и пронзительного скрежета металла, столкнувшегося с водой. Волна, созданная самолетом, легко преодолела насыпь и выплеснулась на ковер. Воцарилось молчание, когда оба вождя в ужасе посмотрели друг на друга. Янсон прервал этот момент хихиканьем.
- Хорошо. Похоже, что неохотный дракон оказался нетерпеливым Китом!
- Нам нужно её выловить, - сердито сказал Бэнкс армейскому механику.
- Не беспокойся, - отмахнулся Янсон от бобра, вытирая глаза. - Она в любом случае была W.
- Ну и что же? - закричали в унисон Морские пчелы.
- Она устала от войны, - терпеливо пояснил Янсон. - Слишком много усилий, чтобы продолжать полет. Скоро мы собирались разорвать её на части. Её двигатели были довольно слабы, турели продолжали глушиться, а контрольные поверхности не отвечали.
- Ну и что же?! - Двигатели были довольно слабые?’ Ты солгал мне насчет этого масла! И мы загрузили её мимо емкости! - Закричал Тор, когда Бэнкс укоризненно посмотрел на хорька и шлепнул его хвостом по земле. Через плечо механика спасатели роились над тонущим самолетом.
- Ну да, конечно. Как ты думаешь, что мы собирались делать? - фыркнул механик. - Дать вам совершенно хороший самолет? Смотрите, что вы с ним сделали.
Рот Тора несколько раз открылся и закрылся, когда выдра отчаянно пыталась найти способ подходящим образом выразить мнение, что если бы им дали самолет с правильно работающими двигателями, этого бы не произошло. Но было ясно, что безразличие хорька не может быть сломлено рассудком. Рядом с Тором Бэнкс отбивал ровный ритм своим хвостом.
- Нет. Выпивка, - наконец прошипел бобр. - Это за то, что мы подняли в воздух чертов самолет.
Янсон бросил на него обиженный взгляд, а подергивание усов, которое делали ласки, всем остальным показалось нервным.
- Да, конечно, - пискнул он. Мы достанем тебе самолет. Не беспокойтесь.
- Рабочий самолет, - прорычал Бэнкс, обнажая большие передние зубы и выпрямляясь во весь рост. Тор содрогнулся, когда его пронзило воспоминание о том, что бобр может сделать с этими зубами в бою. У Янсона, видимо, были похожие воспоминания.
- Рабочий самолет, - согласился механик, сглотнув слюну. Прежде чем они успели обменяться ещё одним словом, он поспешил в сторону армейского офиса.
- Я соберу всех Сурков вместе, - сказал Тор во внезапно наступившей тишине.
Бэнкс выплюнул стружку с палки, кивнул и выругался. Оба вождя подняли головы при приближении мягкого, но отчетливого стука копыт по асфальту. Таннер, выглядевший довольно потрепанным, невеселым и всё ещё мокрым, направился к ним. Он остановился на расстоянии вытянутой руки и указал на них дрожащим пальцем.
- Один из вас, - холодно объявил он, - завтра поедет с нами. - Это приказ.
Прежде чем кто-либо из моряков успел ответить, остров сотряс взрыв. За спиной Тернера в небо взметнулся смерч. Бэнкс громко выругался и умчался с удивительной скоростью, на которую был способен разъяренный бобер, оставив Тора смотреть на несчастного пилота снизу вверх.
- Очень мило, что вы вызвались добровольцем, шеф, - фыркнул старик, отправляясь на поиски сухой одежды.
Тор нахмурился, пытаясь придумать, как объяснить пилоту, что он никогда раньше не летал. Выдра поняла, что это ничего не изменит. Вместо этого он пнул воображаемый камень и рысцой побежал прочь, чтобы собрать движущихся по земле Сурков и начать расширение острова.

* * *

День 5: 11.00 Часов

Весь день и ночь ушло на то, чтобы правильно расширить взлетно-посадочную полосу до нужных семидесяти пяти ярдов вглубь океана. Крушение "Дракона" не было проблемой, так как быстро соображающий Таннер повернул самолет на юг так, что он выплеснулся за линию взлетно-посадочной полосы. Тор и Бэнкс захватили все землеройное оборудование на острове и каждого трудоспособного рабочего, которого они смогли найти, чтобы переместить огромное количество необходимых кораллов. Тор не знал, будет ли расширение острова длиться в приливах вокруг острова намного дальше предполагаемого использования взлетно-посадочной полосы, но это, вероятно, не будет иметь значения. Что действительно имело значение, так это то, что их время истекало. Тор не мог вернуться на эсминцы после того, как "орка УТ" оказалась на дне Пайкса, едва не прихватив его с собой. Выдра проводила каждую минуту, когда он не делал что-то нервно расхаживая.
Несмотря на растущее беспокойство выдры, день дал Тору, Бэнксу и Таннеру время выбрать новый бомбардировщик. Пилот выбрал самолет под названием "Спецдоставка", на котором была изображена носовая часть пин-апа, оседлавшего бомбу. Большую часть времени, пока Бэнкс, Таннер и Янсон осматривали самолет, Тор потратил на то, чтобы выяснить, был ли топ лисицы на самом деле одеждой или просто со вкусом подобранной цензурой. Он никак не мог решить, и побрел обратно к стройке, предварительно убедившись, что Янсон действительно осматривает двигатели этого самолета.
Перемещёние земли продолжалось до вечера, за которым последовала ещё одна рутинная ночь прокладки PSP. Тор и Бэнкс по очереди наблюдали за строительством, в то время как Таннер лично отвечал за подготовку доставки. Морские пчелы закончили последний сварной шов как раз в тот момент, когда рассвет окрасил безоблачное небо в розовый цвет. Таннер прошел по взлетно-посадочной полосе и с особой тщательностью пнул ещё немного коралла на коврик. Когда осмотр закончился, бак взял Тора, чтобы получить оснащение полетным оборудованием. Тор вовсе не горел желанием втиснуть свой хвост в штаны крысы. К удивлению выдра, там было очень мало дополнительного снаряжения - только куртка поверх его хаки. Тор привык к экипажам бомбардировщиков "грифонов" и "Рок", которые должны были сгруппироваться против высоких морозных температур, но Таннер объяснил, что у Левиафанов была новая функция, называемая герметичной кабиной, которая делала такие экстремальные меры менее необходимыми. Им даже не понадобятся кислородные маски.
Подобрав свое снаряжение, Тор быстро подбежал к трапу, прислоненному к борту грузового судна. Асфальт уже стал неприятно теплым под его лапами. Он быстро поднялся по трапу и вошел в кабину.
Тор забрался в кабину пилотов и огляделся. Он был удивлен, обнаружив, что внутренности Левиафана не были желто-зелеными, как у других бомбардировщиков, но имели определенный голубовато-зеленый оттенок. Выдр остановился, чтобы осмотреть огромное помещёние, но тут в дверь позади него просунулась голова оленя.
- Сегодня ты будешь бомбардиром, - Таннер указал мимо пилота и второго пилота на почти полностью плексигласовый нос самолета. - Так что у тебя будет отличный вид на все происходящее.
И Тор знал, что если все пойдет не так, он будет первым в воде. Выдр кивнул и направился через кабину прямо в носовую часть корабля, прямо между пилотскими станциями. Он добрался до своего места и, оглянувшись, увидел, что большой самец, слегка сгорбившись, направляется к месту пилота, а за ним следуют Эйс (которая оказалась койотом) - второй пилот и Коннер (самый худой енот, которого Тор мог припомнить) - бортинженер. Таннер опустился на свое место и посмотрел вверх на выдру, пока Эйс возилась с его хвостом, пытаясь установить его в прорезь своего сиденья.
- У вас есть один вопрос, прежде чем мы проведем предполетную подготовку, шеф. - Пилот, казалось, прочел мысли Тора. - После этого садитесь, вставляйте руль в щель, надевайте шлем и пристегивайтесь.
ТОР уже собирался спросить, как он будет общаться с ними, когда двигатели заработают, но Коннер склонился над пультом пилота, явно ожидая, чтобы помочь выдре настроиться. Поэтому выдр выбрал другой вопрос, который был у него на уме.
- И что же вы делаете осенью, сэр? Я имею в виду. Разве они не позволяют баксам летать, пока их стойки находятся внутри? Не думаю, что я когда-либо видел царапины от оленьих рогов на потолках Армейских самолетов.
Последовала пауза, которая была достаточно долгой для того, чтобы Тор понял, что он затронул чувствительную тему. Выдра сглотнула и нервно чирикнула, когда усы большого оленя дернулись в задумчивости.
- Я подстригаю их, шеф, - наконец тихо ответил он. - А теперь пристегнись.
- О, - выдра вздохнула, когда он подчинился. С запозданием он вспомнил о школе и о том, как олени, чьи стойла не входили или были маленькими, дразнились оленями с большими рогами (и о тех случаях, когда он чуть не был раздавлен в их драках). Он поморщился, когда Коннер помог ему пристегнуться и надеть шлем. Енот подключил его к интеркому и продемонстрировал, как пользоваться горловым микрофоном. Выдр быстро проверил, получил подтверждение от Эйса, что его услышали, а затем положил лапы на колени и нервно уставился в нос. Его хвост не совсем помещался в отведенном для него месте и лежал между консолями пилотов, на которые он натыкался, когда Тор нервно махал им, пока Эйс не положил на него лапу. После этого Тор сосредоточился на том, чтобы не шевелить хвостом, вполуха слушая, как армейская команда проходит предполетную подготовку, а затем поднял глаза и увидел Бэнкса, стоящего на краю взлетной полосы. Бобр отсалютовал ему, прежде чем направиться в сторону бара. Любые мысли Тора о том, что означают действия Бэнкса, были прерваны узлом спасательного жилета размером с выдру, упавшего ему на колени.
- Надень спасательный жилет, шеф. Я видел, как ты уронил его в дверях.
- Я и без него прекрасно плаваю. В конце концов, я же выдра.
- Ну, ты каждый день узнаешь что-то новое. Эй, Эйс, ты знаешь, что выдры могут плавать, когда они без сознания?
- Для меня это новость, босс.
- И я тоже. Так что надень этот чертов жилет, шеф. Держу пари, что ваш руль был бы достаточно жестким, чтобы вытащить его отсюда, даже если бы он не тонул.
Тор попытался вжаться в сиденье. Олень был прав. Он надел жилет без дальнейших возражений.
Через несколько мгновений двигатели взревели, и Таннер отправил груз вниз по рулежной дорожке. Бак остановил самолет на самой взлетной полосе, прежде чем задать вопрос.
- Вы когда-нибудь раньше летали, шеф?
- Нет, сэр, - ответил Тор, его глаза были прикованы к асфальту, видневшемуся через нос. Он почувствовал чью-то лапу на своем правом плече, но не оглянулся на эйса.
- Ну так затяни свой ремень и постарайся расслабиться, - успокоил его Таннер. С этими словами пилот вернулся к своим предполетным проверкам. Тор сделал, как ему было приказано, и старался не думать слишком много о том, что это их последний шанс сделать все правильно.
Через мгновение грохот двигателей перерос в рев, и бомбардировщик покатился по взлетно-посадочной полосе. Тор смотрел, как безымянный тротуар взлетно-посадочной полосы скользнул под нос. Позади себя он услышал, как Таннер пробормотал что-то неразборчивое в гортанном рокоте четырех двигателей на полную катушку. Краем левого глаза Тор увидел, как мимо промелькнули полукруглые очертания Квонсетских хижин из казарм Морских пчел. Бомбардировщик приближался к концу мощеной взлетно-посадочной полосы. Под Тором чернота тротуара сменилась розово-серым ПСП, покрытым коралловой пылью с едва заметным переходным бугорком.
И вдруг выдра осознала, что под ними скрывается тень. Тень становилась все больше, а дыры в ПСП-все меньше. Выдр удивленно вскрикнул, когда понял, что они действительно находятся в воздухе. Затем они оказались над водой, и обломки упирающегося Дракона промелькнули мимо, полностью видимые на мелководье. Тор услышал странные механические звуки: скулеж, шипение и лязг, который, как он догадался, был приближающимся шасси. Под выдрой белые волны, окружавшие остров, становились все меньше и меньше по мере того, как самолет набирал высоту.
Таннер взял курс на восток, и все, кто находился в кабине пилотов, испустили вздохи, которые все вместе сдерживали. - Тявкнул эйс, Коннер рассмеялся, и даже Таннер хихикнул.
- Отличная работа, шеф, - похвалил его самец. - Ваши экипажи хорошо поработали.
- Спасибо, Кэп, - ответил Тор. - Я обязательно передам это сообщение.
Это была хорошая работа, подумал Тор. Неделю назад он был новым шефом, довольный тем, что стал всего лишь тенью Бэнкса. Теперь он сам вел переговоры с двумя крупными хищниками, возглавлял собственную рабочую бригаду - даже брал на себя инициативу по запуску землеройной машины-и совершал свой первый полет. Не так уж плохо для слегка контуженного тонущего выжившего, который был доволен служить на войне, прячась за бобром.
- Думаешь, мы когда-нибудь узнаем, что это было? - спросил эйс.
- Скорее всего, нет, - ответил Таннер. - Слышал, что они летают в специальных экипажах с новыми бомбардировщиками. Командир - это какой-то горячий полковник из Еврена. Предполагалось, что он возглавил первый большой бомбардировочный рейд туда.
- А как насчет вас, шеф? - Поинтересовался эйс. - А что дальше на повестке дня флота?
- Не знаю, правда, - нос Тора дернулся, когда облегчение от того, что он не вернется к разрушителям, полностью ударило его. Но это также означало, что ему придется стать ещё одним лидером в области Морских пчел - Бэнкс не мог придумать каждый проект на базе. - Там всегда есть джип капеллана.
- Все будет в порядке, шеф, - заверил его Таннер, направляя самолет обратно над Спринг-Фоллом. - Я хочу сжечь немного топлива, прежде чем попытаюсь приземлиться со всем этим весом. А пока просто расслабьтесь и наслаждайтесь полетом.
Тор устроился поудобнее и так и сделал, хотя ему пришлось проигнорировать смерч, который поднялся под ними, когда они пролетали над доками. Проклятые глупые волки.



В нашем мире Историки удивлялись тому, как 500 человек смогли завоевать империю с населением около 500 миллионов человек. (Ну, европейские болезни помогли.)
В “The Night The Stars Fell” KC Alpinus показывает, что могло бы произойти в антропоморфном измерении.



В ту ночь упали звезды.

автор: KC Alpinus


- Держи мачту ровно, Мигель! Не хочу никаких ранних утренних аварий!
- Да, Капитан Диас! Молодой бык обернул потрепанный шнур вокруг своей крепкой руки и ударил копытом по палубе, стараясь удержать тяжелую мачту от падения. Соленая вода брызнула ему в лицо, но он держался крепко. Ему не пришлось слишком долго ждать, пока к нему присоединятся другие молодые бычки, и они смогут спокойно плыть по бурному морю. Капитан кивнул, оглядывая землю в подзорную трубу, и корабль медленно двинулся к берегу. После стольких месяцев с бесконечным видом на океан, видя горизонт и слабый запах свежей травы, его глаза наполнились слезами.
- Как скоро мы доберемся до земли?
Капитан обернулся и увидел грубого, обветренного быка, шагающего к нему. Его карие глаза-бусинки сузились, когда он остановился рядом с капитаном, протянув копытную руку к подзорной трубе. Капитан не осмелился возразить, потому что с командиром шутки плохи. Командир на мгновение погладил свою ухоженную бороду, оглядывая береговую линию, а затем вернул её обратно.
- Недолго, сэр. Похоже, мы можем подъехать прямо к берегу, если вода останется глубокой, - сказал капитан, убирая подзорную трубу в карман и кивая первому помощнику, который смотрел на штурвал.
Командир раздул ноздри и щелкнул ушами, не сводя глаз с приближающегося берега.
- И вы в этом уверены?
- Единственный способ быть уверенным в этом-продолжать идти, и мы там все узнаем, а?
- Я бы предпочел не подвергать опасности флот. Нам могут понадобиться корабли на случай, если это ещё один остров. На самом деле, у меня есть другая идея. Рабыня!
Его грубый крик заставил ближайшую крысу пискнуть и задрожать, прежде чем она отступила к стене.
- Д-Да, сэр? - сказала крыса, низко присев на корточки на палубе. Его усы подергивались, а мускулы были напряжены, так как он был готов бежать, если командир развернется с копытом, достаточно большим, чтобы сломать его пополам.
- Одна из вас недавно родила, не так ли?
- Д-Да, сэр. Это было трудно и долго, но она вышла с носилками из семи человек.
- Семь, - сказал командир, теребя Золотое кольцо в носу. - Это будет ещё семь голодных ртов, не так ли, капитан?
- Да, это так, Коммандер. Это будет трудно с такими низкими пайками, как они, но я думаю, что мы сможем это сделать-
Командир приказал капитану замолчать и жестом подозвал двух солдат. Один из них держал в своих копытных лапах барахтающуюся крысу, а другой-сверток с тремя пищащими крысенышами. Когда солдат подвел их поближе, командир скривил губы и отмахнулся. Солдат подвинулся к борту корабля, держа над ним извивающийся сверток.
- Единственное, чего я не потерплю в этой миссии, - это мятеж и нарушение приличий. Ты согрешил против меня и поэтому согрешил против нашего Господа и взял на себя долг. Капитан, - проревел он, - какова расплата за грех, особенно на этом корабле?
- Коммандер, вы же не имеете в виду... -
- Сэр, - взмолилась крыса, извиваясь в объятиях третьего солдата, но его маленькое тело мало что сделало, чтобы разубедить дородного быка. - Сжальтесь надо мной, милорд! Не-
- Смерть.
Прежде чем капитан успел отреагировать, солдат бросил сверток в океан, где тот поплыл, прежде чем его настигли волны. Капитан мог только молча смотреть на командира, крик Плотинной крысы перекрыл его шок. Затем солдаты утащили её обратно под палубу, готовясь исполнить вторую половину наказания. Самец крысы плакал, его слезы оставляли черные следы на его зловонном, грязном мехе.
- Я ожидаю, что мне всегда будут повиноваться все, кто служит мне, включая рабов. Отведите его под палубу и дайте ему плеть за каждую оставшуюся пустую трату пайков.
Командир направился было обратно в свою каюту, но остановился и оглянулся через плечо, добавив: - ты хорошо сделаешь, если поблагодаришь Господа за его милость, раб, ибо Командор Эусебио Авила не известен своей милостью.
Авила затопал прочь, оставив за собой перепуганную команду и рыдающую рабыню-крысу. Капитан, слишком подавленный, чтобы говорить, перекрестился и поднял глаза к небу, надеясь, что падающая звезда была признанием его молчаливой молитвы.

* * *

Два года спустя.
- Я не могу поверить, что ты решился на это, отец.
Желтый Ягуар хмыкнул и скрестил лапы на груди, глядя в сторону от своей черной дочери. Младший Ягуар вздохнул и приложил припарку к колену отца, цокнув при этом. В углу второй Ягуар зашаркал и согнул Пятнистый Хвост, не сводя глаз с этой пары.
- Я пытался отговорить его, Звезда Стрела, но твой отец был очень упрям. Он не хотел верить предзнаменованиям, которые я предвидел.
- Предзнаменования? - Она перевела взгляд с говорившего на отца, который теперь расчесывал шерсть на груди, игнорируя дискуссию. - Какие знамения, вождь Сипили?
- Тот, который показывает падение небесных тел и приход великих перемен, вызванных странными животными, - ответил Сипили, почесывая под челюстью и снова двигаясь. - Несколько недель назад я увидел яркую вспышку света на фоне неба; там было так много ослепительных, горящих огней, что казалось, будто богиня неба спрыгнула с небес, чтобы ещё раз сразиться с незваными гостями. Я не могла поверить своим глазам, поэтому обратилась к твоему отцу, но он не согласился-
- Я отказываюсь верить вашим пьяным пророчествам!
- Я позволил вам посмотреть самому, сир. Я проверил и подтвердил с другими моими священниками, и они все согласились.
Стрела звезды вытянула лапы, перебивая обоих самцов. - Уважаемый Звездный вождь Сипили, благодарю вас за то, что вы поделились своими открытиями с нами. Император Сюхкоатль ценит подношения и дары от народа Топоксте. Пожалуйста, позвольте нашим рабам следить за каждым вашим капризом до конца цветочных войн. - Она щелкнула пальцами на хрупких рабов, которые вздрогнули от этого звука, прежде чем направиться к вождю.
Желтый Ягуар кивнул и был выведен из общей комнаты императора в отведенные ему покои. Когда они ушли, звездная Стрела повернулась к её отцу и вздохнула.
- Но ты хотя бы победил?
Император зарычал, ударив тяжелой лапой по подлокотнику кресла, и заковылял на балкон. Звезды-стрелы прижали её уши, но она знала, что спорить бесполезно. Её отец был таким же упрямым, как и она, и ей больше повезет, если она будет торговаться за дань с Хонтал-Майя, чем если бы он передумал. Тем не менее она вышла на балкон вслед за отцом.
Он стоял, прислонившись к перилам, его хвост метался туда-сюда, когда он подбрасывал свой любимый обсидиановый нож в воздух, прежде чем ловко поймать его лапами. Он прищурился, когда звезды-стрелы приблизились, и после последнего удара клинка, он отвернулся, его свирепые глаза пристально смотрели на шумные водные пути, которые обеспечивали транспорт через город.
Эрроу Старс поправила блузку без рукавов и отряхнула юбку, выдернув из ткани золотую нить. Она хотела убедиться, что была безупречна, прежде чем приблизиться к отцу, но он проигнорировал ее. Пыхтя, она остановилась рядом с ним, свесив лапы с балкона.
Начинался день, и многие купцы готовили свои товары для рынка, в то время как рабы и те из низших классов суетились вокруг. Ветер с озера танцевал на его длинных бакенбардах, посылая дрожь вниз по позвоночнику, когда он закрыл глаза.
- Я проиграл.
- Ты чего? - спросила она, откинув назад уши.
- Я проиграл, - повторил он, раздувая ноздри и опуская хвост вниз. - Сипили сообщил мне эту новость, и я не согласился, поэтому вызвал его на игру и проиграл.
- Но... Но как, отец? Ты не проиграла ни одной игры в моей живой памяти, - сказала Эрроу Старс, открыв рот.
- Боги не согласились с моим неповиновением их воле. Я никогда не проигрывал ему ни одного матча, но пророчество не могло быть реальным. Как я мог проиграть небольшую игру, когда боги однозначно благословили меня? - Прорычал император, оскалив свои длинные зубы. Старз Эрроу опустила глаза и отвернулась, не смея пошевелиться из страха перед переменчивым нравом своего отца. Некоторое время между ними не было произнесено ни слова, пока Стрела Старс не вздохнула и не посмотрела на него.
- А что мы будем делать?
- Ничего, или по крайней мере ничего, что могло бы тебя беспокоить, - сказал Сюхкоатль, глядя на свою дочь сверху вниз. - Ваше внимание должно быть сосредоточено на сегодняшней войне цветов и наблюдении за обсидиановым Клыком, когда он доказывает себя, а не на звездах и предзнаменованиях. Ваши уникальные навыки целителя будут высоко оценены таким искусным воином и, возможно, будущим мужем.
Эрроу Старс криво улыбнулась отцу и потерлась лицом о его плечо, размазывая краску по его пальто. - Да, это правда. Цветочные войны-это всегда опасное время для нас, но Обсидиан Фанг-хороший воин и проницательный боец. Я не уверена, что он достоин меня.
Сюхкоатль посмотрел вниз и увидел ухмыляющееся лицо своей дочери, уставившееся на него. - Как моя любимая дочь, я не думаю, что какая-нибудь Мексика достойна тебя, но он кажется хорошо воспитанным и сильным.
- Как ты думаешь, он сделает Куаухоцел таким же, как ты?
Сюхкоатль отвернулся к сияющему солнцу и понюхал воздух. - Он снискал расположение Уицилопочтли, короля Восходящего Солнца. Но только Тескатлипока, Повелитель ночи, может быть уверен в том, что он станет высоким воином и пойдет по моим следам. Я скажу, что был бы удивлен, если бы он этого не сделал.
- Тогда будем надеяться, что обсидиан Фанг получит благословение, в котором нуждается. Я не потерплю такого партнера, который неуклюж и своенравен в бою. Он вернет много рабов и Даней для Бога Солнца, - усмехнулась Стрела звезды, глядя на горизонт. Она не заметила, как её отец торжественно кивнул, прежде чем перевести взгляд на побережье.
- Это хорошо, что ты девочка, звезды стрелы, потому что я не хотел бы быть твоим врагом в бою.
- Хорошо, что я женщина, отец, иначе я принесла бы домой много подношений от своих сражений. Мои стрелы опустошили бы многих тотонаков, Хонтал-Майя, и даже зловещие, удушливые трусы Ководжа с их сильными кольцами не остановили бы меня, - сказала она, подергивая хвостом и поднимая голову выше к теплу солнца.
- Я знаю, что так и будет. Давайте выпьем за доблесть Обсидианового ножа в бою и благословения Повелителя ночи.
Стрела звезды зарычала на раба, чтобы тот принес им немного драгоценного шоколада с вином, ксоколатль. Когда раб подал его ей, она щелкнула лапой и отпустила их, отправляя обратно к работе. Прежде чем поднести стакан к носу, она огляделась по сторонам, восхищаясь тем, как утреннее солнце отражается в золоте зданий, освещая её мир. Когда-нибудь она станет соправителем всего, что увидит.
- Война-это жизнь для Мексики, отец, а в смерти есть возрождение.
- Да, Стрела звезды, война-это жизнь для нас, мексиканцев.

* * *

Бойцы стояли лицом друг к другу, их грудные мышцы вздымались от напряжения. Они стояли в центре стадиона, повернувшись спиной к тысячам зрителей и глядя друг на друга. Тот, что слева, зашипел, и солнечный свет отразился от его чешуйчатой шкуры, когда он помахал перед собой тупой дубинкой. Он щелкнул своим длинным носом и улыбнулся своему противнику, жестом подзывая его ближе.
- Почему бы тебе не поторопить меня, мексиканский воин? Боишься, что встретишь свою судьбу между моих челюстей, как и другие, что ты бросил в меня? - Он взмахнул своим длинным зеленым хвостом и щелкнул на ягуара перед собой. - Если они были лучшими, что Сюхкоатль мог предложить, то его империя рухнет ещё до конца года. Я, колючая груша, буду смеяться, когда раздавлю твою голову своими челюстями!
Ягуар щелкнул ушами, его тело настроилось на ветер, который бил по набедренной повязке, но в остальном было неподвижно. Его глаза осмотрели земляной пол стадиона, осматривая окружающую их сцену. Пятеро воинов лежали на земле, стонали и истекали кровью от различных ран, в то время как шестой был распростерт в куче, его глаза остекленели в смерти. Они действительно были глупы, неверно оценив силу и могущество принца Тотонака, и это дорого им обошлось.
Он размахивал своей дубиной, массивным куском резного дерева и смертоносного обсидиана, шагая перед кайманом. Как и все тотонаки, чешуйчатая шкура колючей груши обеспечивала его непроницаемой броней, которую другие принимали как должное. Это безрассудство стоило им здоровья, а возможно, и жизни.
Обсидиан Фанг зарычал, снова взмахнув дубинкой, его топазовые глаза сфокусировались на противнике. Какое-то мгновение он не слышал ничего, кроме рева толпы и грохота крови в его венах. Глубоко вздохнув, обсидиановый Клык сжал толстые мышцы ног и прыгнул на принца Тотонака, разинув пасть в пронзительном крике.
Колючая груша зарычал на него и взмахнул своим оружием, попав ягуару поперек груди. Обсидиан Фанг предвидел это, поэтому он обернул свое тело вокруг дубинки и вцепился в неё, выталкивая свое собственное оружие. Острый обсидиан соскреб с каймана шкуру, но это ничуть не замедлило падение колючей груши. Когда ветер оттолкнулся от диафрагмы Обсидианового Клыка, он услышал ревущий смех опунции, когда его швырнули на землю.
Втягивая воздух и задыхаясь от боли, Обсидиан Фанг смотрел, как вращается мир, пока он катился, прежде чем остановиться, и смутно слышал насмешки и свист из толпы. Когда он попытался сосредоточиться, то смог различить темный силуэт каймана, поднявшего дубину из обсидиана Клыка и сломавшего её пополам своими мощными челюстями.
- Это все, что может предложить Мексика? - Усмехнулся колючая груша, широко раскинув руки в сторону разбежавшихся воинов. - И это все, что может предложить могущественный Сюхкоатль? Вы недостойны быть дарами для Уицилопочтли, милостивого Бога Войны и Восходящего Солнца Победы! Я буду купаться в твоей крови, ты-
Кайман остановился и посмотрел вниз широко раскрытыми глазами, прежде чем громкий крик разорвал воздух стадиона. Ягуар вонзил длинные клыки в его мускулистые ноги и крутил головой взад-вперед, разрывая его плоть. Кайман закричал и попытался ударить дубинкой в грудь Обсидианового Клыка, но проворный Ягуар отпустил его и юркнул между ног опунции, его длинный Пятнистый Хвост помог ему сохранить равновесие. Колючая груша попытался развернуться и поймать ягуара, но ему не хватало скорости и силы противника, поэтому он только хватался за воздух.
Обсидиановый Клык вскарабкался на спину каймана и вцепился в него, вонзая острые когти в пространство между чешуйками, кусая и царапая его. Колючая груша замахнулась и схватила его, но ягуар был слишком близко к его телу. Он почувствовал, что происходит, и с помощью дубинки замахнулся на него. Она промахнулась, и в последний момент он отпустил все напряжение в своем теле и упал назад, надеясь оглушить ягуара. Как только его колени подогнулись под ним, он почувствовал, что эти острые зубы впились в основание его черепа, и края его зрения начали темнеть…
- Подними его! Нам нужно действовать быстро, пока он ещё жив!
Обсидиановый Клык почувствовал, как тяжелая тяжесть каймана снялась с него, и его грудь наполнилась спасительным воздухом. Задыхаясь, он свернулся калачиком на боку и закашлялся, глядя, как жрец произносит древнее заклинание, держа обсидиановый клинок над обнаженной грудью колючей груши. Он отвернулся, когда клинок вонзился в грудь сопротивляющегося принца, разрывая его на части в поисках самого ценного трофея.
- Сыновья и дочери Восходящего Солнца, мы предлагаем вам сердце врага, взятое неохотно! - Великолепный головной убор сипили подпрыгивал вверх и вниз, когда он поднял сердце под радостные возгласы стадиона. Кто-то прижал Кинжал к плечу Обсидианового Клыка, обагрив его кровью, и тоже протянул Ксипили. Он кивнул и затем поднял кинжал к ликующей толпе.
- Кровь воина, предложенная с величайшей охотой! - Толпа приветствовала его ещё громче, и обсидиан Фанг успел заметить танцы и пение окружающих, прежде чем его подняли на лапы и вручили теплое сердце его противника.
- Ешь, храбрый воин Обсидиан Фанг, и обеспечь нашу безопасность на следующие пятьдесят два года! Сердце было прижато к его пятнистой морде, и когда он поднял глаза, то увидел улыбающиеся взгляды окружающих. Победа в этой битве обеспечила безопасность и долголетие его народа на долгие годы; поглощая сердце колючей груши, он заслужил благосклонность Повелителя ночи.
Хрипя, он вонзил зубы в жесткую, теплую плоть и жевал, чувствуя, как сила и жизнь возвращаются в его тело. Сипили кивнула и отошла, а служители наложили мазь на его раны и развернули его. Один из них влил ему в горло горький бульон, заставив его подавиться, прежде чем он успел проглотить его.
- Тьфу. - Обсидиановый Клык откинул голову на пыльный пол стадиона и закрыл глаза, в ушах у него стучали мягкие лапы. Он попытался приподнять лапу, чтобы подняться, но вспышка боли пронзила его плечо, заставив его поморщиться и обнажить свои длинные зубы.
- Будет лучше, если ты постараешься не напрягаться. Ты сделал великое дело для своего народа, храбрый воин, и заслуживаешь того, чтобы тебя обслуживали.
Воин поднял глаза и увидел над собой великолепный головной убор с перьями императора Сюкоатля. Испещренное пятнами лицо императора лучезарно улыбнулось ему, и он широко раскинул руки, прежде чем повернуться лицом к Солнцу и толпе.
- Кто из мексиканцев удостоит себя чести заботиться об этом храбром воине из Тецкатлипоки?
Глаза обсидиана Фанга закрылись, и он застонал от напряжения, но ему не хватило времени, чтобы слуги подняли его в воздух и вынесли с арены. Когда его хвост волочился по земле, в его глазах мелькнул блеск темной шкуры и яркая улыбка, прежде чем он был унесен прочь. Пока они ехали, он слышал песнопения “ " война-это жизнь! - доносится откуда-то сзади.

* * *

- Положите его на стол.
Рабы кивнули и положили мускулистого воина на стол, стараясь не давать ему лишних толчков. Звезды-стрелки прошлись по комнате, открывая банки и смешивая травы вместе. Ароматные ароматы витали в воздухе, пока не наполнили кожистые ноздри обсидиана Фанга, заставляя его пошевелиться во сне. Черное лицо Эрроу Старс просветлело, когда она увидела, как воин стонет и корчится на столе.
- Тише, не хочу, чтобы ты поранилась,
Золотые глаза закатились, чтобы посмотреть в её глаза, и болезненная улыбка пересекла его лицо. - Нет, только не это.
Звезды-стрелы обняли его за мощную шею, вызвав у него вздох и стон. - О! - Извините.
- Я только что сражался с принцем тотонаков, немного нежности не помешает, - улыбнулся он, прижимая свои мощные конечности к столу, чтобы приподнять верхнюю часть тела. - Не то чтобы мне это действительно было нужно.
- Конечно, нет, - усмехнулась Эрроу Старс, прижимая ладонь к его груди, чтобы уложить его обратно. - я думала, что ты у него был на мгновение.
- Это я? - Никогда! Он был слишком толстым и, кроме того, я сражался с огненной змеей во время моих тренировок без большого дела, и он такой же большой, как этот тупой Кайман. Я слишком крут, чтобы позволить этому случиться. - Обсидиановый Клык пристально посмотрел на звезды-стрелы, но когда он напряг мышцы груди, они оба расхохотались, хотя воин поморщился и снова опустил голову.
- Если ты в целости и сохранности примешь свое повышение, я нанесу тебе несколько шишек и синяков, - ответила она, щедро накладывая припарки, которые она смешивала, на некоторые из его более глубоких ран. Он вздрогнул и зарычал себе под нос, но от нежного облизывания ушей его усы расслабились. Тишина, установившаяся между ними, была долгожданной, нарушаемой только редкими рыками и гримасами обсидиана Фанга, пока звездная стрела не отступила назад, кивнув головой.
- Да, я думаю, что ты будешь достаточно хорош, чтобы показать себя сегодня вечером,
- Хорошо, - сказал он, свесив ноги со стола и напрягая мускулы на плече. - Я просто хочу иметь возможность встать перед всеми На пиру и принять эту честь. Я надеюсь, что Дани, которые я захватил, было достаточно.
- Я уверен, что они более чем достойны. Вы гарантировали, что нам не придется использовать рабов в качестве жертвоприношений для праздника. Отец, конечно же, воздаст тебе хвалу за твои подвиги, - сказала Звезда-Стрела, её зеленые глаза сверкали, когда она одевалась, - помимо всего прочего.
Обсидиановый Клык притянул её к себе спереди и обхватил своими большими лапами её полную талию, его глаза пылали от полуденного солнца. - Значит, ты думаешь, что он наконец объявит меня своим преемником?
- У него нет причин отказывать тебе в этом; ты уничтожил одно из самых грозных племен в округе. Отец говорит, что ты дал нам возможность принести в жертву Уицилопочтли великое множество рабов на долгие месяцы и даже подавить возможный мятеж.
- Ничего особенного, - сказал Обсидиан Фанг, приподняв уголок рта и улыбаясь. - тотонаки-глупые, хвастливые водяные твари; они хвастаются своими подвигами, но на суше их сила и скорость оставляют желать лучшего. Вот если бы мы были в воде” - он запрокинул голову и отшатнулся. - Я просто рад, что мы были на суше; поймать его в воде было нелегкой задачей.
- Я знаю, - промурлыкала Эрроу Старс, обнимая его за шею и кладя голову ему на плечо. - Я думал, что чуть не потерял тебя во время той битвы. Когда он замахнулся на тебя этой дубинкой, я даже не знаю, что делать. -
Обсидиановый Клык приложил когтистую лапу к её эбеновым губам и положил голову ей на грудь, вздыхая и раздувая ноздри, чтобы ещё раз вдохнуть её сладкий аромат. - Боги не получат меня, по крайней мере пока. Я зашел слишком далеко и многим пожертвовал, чтобы завоевать твое сердце; меня не поколеблет даже смерть, когда дело дойдет до завоевания уважения твоего отца.
Они оставались там, их дыхание синхронизировалось, а глаза были закрыты, пока кто-то не поскребся в дверь. Обе кошки подскочили, их уши завертелись вокруг, а сердца выбили резкое стаккато.
Дверь открылась, и вошла молодая лань, пленница Йокотана, опустив голову и опустив глаза к Земле. Она закрыла за собой дверь и подождала, пока её заметят, прежде чем заговорить.
- Могущественный император Сюхкоатль, его благородный гнев, тот, кто сражается бок о бок с Тецкатлипокой, и тот, кого чествует Уицилопочтли, просит вас обоих присутствовать на обеде. Он говорит, что у нас сегодня вечером очень важные гости, и не хочет, чтобы ты опоздала.
- Тогда это все, мягкая трава, - сказала звезда стрелы, махнув лапой, чтобы отпустить оленя, который кивнул в ответ и попятился к ярко окрашенной двери. Звезда-Стрела повернулась спиной к воину, ещё раз прижалась головой к его голове и вздохнула.
- Тогда давайте готовиться к празднику.

* * *

- Добро пожаловать, Люди Солнца! Мы гордимся тем, что у нас есть наш любимый император, тот, кого хвалит Уицилопочтли, тот, кто охотится рядом с Тецкатлипокой, и тот, кто наблюдал за падением звезд! Мы чтим его и его триумфы этим роскошным пиршеством! Мы, недостойные, предлагаем нашу жизненную воду Небесному владыке и надеемся, что наши ничтожные дары смогут утолить его могучую жажду! Взамен мы принимаем плоды земли, моря и неба!
Тендайл прошел по большому кругу, хлопая своими массивными лапами, подзывая слуг, которые убирали пальмовые листья с еды, открывая аппетитные блюда. На одном столе лежали поджаренные на перце окорока, запеченная в золе речная форель, глазированные молочные поросята и несметное количество супов, соусов, зерен и других вкусных блюд из лесных сокровищ. Звезды-стрелки пыхтели и лизали мех между её лапами. Хотя Тендайл и был многословен, он прекрасно владел искусством очаровывать своих слушателей, но должен ли он был сделать это на этом банкете и до того, как её отец объявит новый титул обсидиана Фанга?
Звезды-стрелки боролись с желанием привести в порядок свое темное пальто (вкус блестящих синих и зеленых красок испортил бы её и без того слабый аппетит) и отмахнулись от рабыни, которая пыталась наполнить её чашу. Сейчас было не время для длинных речей, или, по крайней мере, вращающиеся уши звезд стрелы и короткое рычание на обслуживающий персонал намекали на это. Это было время действия и похвалы, но также и плодом её долгих планов. Конечно, некоторые могли бы утверждать, что она была немного избалована, будучи нетерпеливой к цветистым речам и презентациям Тендайла, но она хотела, чтобы это закончилось. Она хотела быть с ним после стольких волнений и ожидания.
Ее глаза обшаривали роскошный банкетный зал, пока она не наткнулась на обсидиановый Клык. Она почувствовала, как напряжение спадает с её конечностей, когда изумрудные глаза встретились с топазом. Он провел языком по морде, слегка качая головой, прежде чем отвернуться.
- Знаешь, если бы я так давно не бросил пари, я бы поставил кучу монет на то, что этот воин поймал больше, чем просто мимолетный интерес с твоей стороны.
- Ну и что же? - Стрела звезды подпрыгнула и повернулась, её взгляд упал на поразительную фигуру странной кошки, у которой тоже были пятна, но не было завитков, которые ценились её народом. У него также были хохлатые уши и короткий боб вместо хвоста, вместо ловкого оружия, которое давало её людям равновесие на деревьях. Она не была с ним знакома, но знала о нем. Он только недавно пришел в их царство откуда-то издалека.
- Спокойный нож, - сказал он, протягивая огромную лапу и отбрасывая великолепный пушистый воротник вокруг своей головы. - Рад с вами познакомиться.
Когда она не пожала ему лапу в ответ, он рассмеялся и облизал усы. - Я должен помнить, что мои обычаи идут выше ваших голов. Не важно, мой комментарий всё ещё остается в силе. Похоже, ты очарован вон тем воином.
- А почему бы и нет? - Обсидиан Фанг-хороший воин и выиграл много битв, - возразила она, широко раскрывая уши и прищурившись. - он сделает любую женщину прекрасной супругой и главой новой линии.
- Да, ты мексиканка и твоя любовь к происхождению и социальному положению. Я думал, что путешествие в совершенно новый мир поможет мне избежать его, - сказал он, откинувшись на спинку стула и положив свои огромные лапы на стол, вызвав несколько шипений у ближайших гостей, - но, увы, я этого не сделал. Никогда от этого не убежишь, да?
- Сбежать от чего? И я попрошу тебя держать свои грязные лапы подальше от наших банкетных столов. Я не знаю, откуда ты, но удивительно, что боги не убили тебя сразу же за твое неуважение к праздничным столам!
Странная кошка пожала плечами и отпила из стакана, но опустила лапы вниз, подмигивая стрелой звезд. - Боги не получат меня, потому что они ещё не готовы ко мне. Я родился во время Великого смятения и вернусь к ним во время Великого смятения. Если тебя убьют на банкете за то, что ты грязная деревенщина, то это ещё ничего не значит. Но я вижу, что немного побеспокоил вас, и за это прошу прощения. В мои намерения не входило расстраивать такую хорошенькую девушку, как ты.
Стрела звезды приподняла её голову выше и раздула ноздри от постоянного ножа, но позволила ему продолжить свою пьяную тираду.
- Тем не менее у него хороший глаз на красоту, и я ему завидую. Я путешествовал по стольким новым мирам, но женщины вашего мира обладают определенной красотой и свободой, к которым я не привык. Я хочу, чтобы женщины дома пользовались такой же свободой. А вот и жареный кабан идет!
Верный нож усмехнулся и повернулся к большому подносу, полному мяса, фруктов и роскошных вин, его громкий, пронзительный смех напугал некоторых детенышей, которые поспешили прочь на своих неуклюжих лапах, только чтобы вернуться и посмотреть на этого любопытного незнакомца.
Старз Эрроу подергивала хвостом взад-вперед, обдумывая слова верного ножа. Если он и заметил, что они проявляют друг к другу нечто большее, чем мимолетный интерес, то кто ещё это заметил? Было запрещёно звездам-стрелкам, как одной из первых дочерей Сюхкоатля, проявлять интерес к кому-либо из высших воинов до того, как были замечены результаты цветочных войн или праздничной ночи Уицилопочтли. Она будет отправлена в место плача, и сама её кровь будет считаться непригодной для того, чтобы питать богов и поддерживать мир ради её предательства.
- Хвала всем богам! Я всего лишь скромный слуга, подчиняющийся прихотям тех, кто выше меня по положению!
Когда Сюхкоатль встал и широко раскинул руки, чтобы поприветствовать их, раздалось больше чем несколько сердечных Смехов и смешков. Его гулкая речь и цветистые слова текли вниз с возвышения, на котором он сидел, возвращая звезды-стрелы в мир вокруг неё. Они убирали со столов, готовясь к раздаче подарков, и приближалось время объявления о помолвке её отца.
- Я надеюсь, что мои братья и сестры под солнцем ели и пили до тех пор, пока их животы не обвисли от щедрот леса; я знаю, что у меня было больше, чем моя доля. Итак, на полный желудок я могу представить вам наших новых высоких воинов. Приведите их ко мне, чтобы мы могли почтить их!
Послышалось шарканье лап по каменному полу, когда несколько воинов встали и бросились выстраиваться перед своим императором. Некоторые из них были одеты в различные перевязки и повязки, свидетельствующие об их более ранних испытаниях, но они отказывались показывать какую-либо слабость усталости. В центре шеренги стоял обсидиановый клык, его шею украшал золотой ошейник воина, а дубинка свисала с кожаного ремня на поясе. Увидев его гордую фигуру, Эрроу Старс чуть выше подняла голову и встряхнулась, в ушах у неё зазвенели ракушки и перья её собственного головного убора.
- Ах да, - сказал Сюхкоатль, хлопая лапами перед собой и окуная свой головной убор из перьев, - это лучшее, что мы когда-либо могли надеяться получить. Тецкатлипока был бы доволен тем мастерством и проницательностью, которые вы все проявили во время сегодняшней войны цветов. Ни одна жизнь не была отнята без необходимости, но ни один воин не показал больше силы и мастерства, чем обсидиан Фанг!
Старший Ягуар спустился с помоста и остановился перед младшим, ещё более мускулистым котом. Сюхкоатль положил свои большие лапы на плечи обсидиана Фанга и кивнул.
- Лучшего бойца мы в Мексике и представить себе не могли; теперь я понимаю, почему боги благоволили именно тебе. Хвала Обсидиановому Клыку, потому что его зубы прорезали колючую грушу лучше, чем наши клинки!
Зал взорвался радостными возгласами, и Император Сюкоатль кивнул жрецам, чтобы они вышли вперед. Они покрывали широкую грудь обсидиана Фанга ослепительными красными и черными боевыми красками, татуируя его пятнистую шкуру символами власти и власти. Когда они отошли, он выглядел таким же грозным и гордым, как император, который оскалил свои длинные клыки в ухмылке и прижал лапы к плечам Обсидианового Клыка.
- Смотрите На Обсидиановый Клык! Боги оказали тебе большую милость и решили, что ты будешь хорошо служить им и нашему народу, когда я отправлюсь в страну туманов. Они выбрали хорошо, поэтому все, что осталось, - это пара, достойная твоей силы и могущества.
Уши Эрроу Старс раздвинулись, и она почувствовала, как жар приливает к её лицу, когда поднялась со своего места и направилась к другой протянутой лапе отца. Когда её эбонитовая лапа соединилась с его пятнистой лапой, Звезда стрелы изо всех сил старалась изобразить удивление и возбуждение.
- Пусть моя дочь, звезда стрелы, будет счастлива править вами обоими, когда мое пребывание на этом плане подойдет к концу. Ксиухкоатль кивнул и отступил назад, оглушительные аплодисменты зала заполнили их уши. Обсидиановый клык на мгновение отвел глаза, но когда звезды-стрелы обняли его за шею, он громко выдохнул свое счастье из глубины своего горла.
- Я знал, что так и будет. Я твоя, а ты моя, - промурлыкала Звезда-Стрела ему в ухо, и он ответил ей тем же, потершись щекой о её лицо. Когда он отстранился, послышался ещё один рев, и вокруг закружились серпантины вместе с самыми ловкими акробатами, но Сюхкоатль жестом остановил их, призывая к спокойствию.
- Успокойтесь все, я ещё не успел преподнести подарки этой молодой паре.
Медленно помахав хвостом, он впустил ещё больше рабов и слуг, которые тащили и толкали повозки, везущие горы драгоценностей, специй, священного дерева для чесания и ещё более драгоценного обсидианового оружия. Это была стандартная плата за подарки для помолвки, но последние два поймали взгляд звезды стрелы.
Это были незнакомые мускулистые существа с кольцами в носу и длинными ушами, которые болтались, когда они размахивали своими мощными шеями. От них пахло тошнотой и потом, что заставляло гостей закрывать морды и отступать назад.
- Где вы нашли этих людей?!
Повернув головы, он увидел приближающийся к нему твердый нож, прижал уши к голове и прищурился. Каждый волосок на его теле встал дыбом, и звезды-стрелки поклялись, что если бы у маленького кота был длинный хвост, то он, несомненно, дергал бы его за собой.
- Их больше не должно быть! Только я и ещё один человек выжили в нашей экспедиции; никого другого здесь быть не должно!
Пока остальные бормотали что-то, твердый нож остановился прямо перед императором и указал на них. - Как они сюда попали?
- Ты бы удивился, Гонзало, что может случиться, если ты не оставишь нашего Господа и Спасителя.
Мексиканские пирующие расступились, пропуская вперед высокое широкоплечее существо. Его обветренный нос подергивался в прохладном ночном воздухе, а из лба торчали два одинаковых рога, заканчивающихся острыми концами. Он прошел через двери банкетного зала, сопровождаемый двумя массивными и похожими на них существами. Все они носили длинные мечи на поясе и носили странную одежду.
Рядом с этими странными существами с копытами шла кошка, похожая по гриму и отметинам на устойчивый нож, но он казался более изможденным и усталым, чем её колоритный обеденный партнер. Он облизнул усы и кивнул Тендайл и её отцу, а потом махнул лапой, показывая на странных существ.
- Милорд, позвольте мне представить вам Эусебио Авилу, командующего далекой армией Спаньян. Командир Авила слышал о подвигах вашего... - Он помолчал, снова облизнув усы и сглотнув, - королевства. Он хочет, чтобы... -
Его речь стала неразборчивой, когда он перешел на странный язык, который раздражал уши стрелы Старс. Раздавался шепот и разные шепотки, её мексиканцы прижимали уши и возбужденно рассказывали свои истории. Рабы, которых приводили эти чужестранцы, выглядели неотличимыми от своих пленителей, но в деревнях данников редко выдавали рабов своему народу, если только они не страдали от невыносимого позора во время цветочных войн.
- Он хочет воздать должное такому достойному императору, как вы.
Женщина из Йокотана шагнула вперед, положила копытную руку на плечо большого самца и кивнула странной кошке.
- Агилар владеет главным языком в лучшем случае в зачаточном состоянии, - кивнула олениха и помахала рукой кошке, которая фыркнула и повернула голову. - Простите мое вторжение, я Малиналли и могу говорить там, где он не может. Он хочет представить этих рабов во время этого почетного праздника Уицилопочтли. Это воины-быки, которые слышали о подвигах Бога Солнца и хотят умереть на службе у хозяина.
- Коммандер Авила желает... он желает... -
- Он хочет обсудить свое завоевание меньших племен и то, как разделить славу нашего Бога Солнца с другими, а также свои планы по покорению Тлакскаланцев, - перебила Малиналли, бросив взгляд на самого крупного быка.
Тендайл посмотрел на Сюхкоатля, который поднял бровь, но склонил голову, его корона из перьев и золота зашуршала. Тендайл поднял голову и смущенно улыбнулся, его золотистые глаза широко раскрылись и заблестели.
- Для нас большая честь принять их жертву, и это не будет забыто. Император Сюхкоатль хотел бы, чтобы вы все посмотрели на его богатство и щедрость Бога Солнца, поэтому он хочет открыть свой дом для них. Мы покажем им праздник, который они никогда раньше не видели и никогда больше не увидят!
Было много хлопков и согласия, но в то время как император Сюхкоатль выглядел довольным, устойчивый нож шипел и хмурился. Звезды-стрелки повернулись к Обсидиановому Клыку, чье лицо вспыхнуло беспокойством, но вернулось к своему обычному стоицизму. Когда глаза Эрроу Старс нашли его, он слегка кивнул головой, но затем не двинулся с места. Они обсудят это позже, но сейчас они будут терпеливы и наблюдательны. Тендайл снова заговорил, махнув рукой, чтобы впустили ещё рабов, которые медленно брели вперед под тяжестью массивного серебряного и золотого диска.
- Наш Господь желает поприветствовать вас с подобающими дарами, поэтому он преподносит это вашему господину как этот дар. Пусть у нас будет замечательный новый союзник в нашей империи!
Последовали новые хлопки и хлопки, когда рабы вручили Авиле массивный диск. Его люди жадно схватили его, их висячие уши хлопали, когда они двинулись в сторону темного быка. Несмотря на празднование, в Авиле было что-то такое, что взъерошило мех звезды-стрелка. Она была не одинока в своем беспокойстве, так как видела, что нож постоянно рычал и плевался, прежде чем выйти из комнаты.
Когда она подняла руку, чтобы поправить свой темный мех, она не могла не заметить глубокие, печальные глаза лани, следовавшей за ней. Когда она протянула руку, чтобы принять лапу своего нового супруга и будущего императора, те же самые глаза преследовали её через банкетный зал, беспричинный голод заставлял её плоть корчиться под шкурой. Даже спустя несколько часов, когда глубокий ритмичный храп Обсидианового Клыка наполнил их супружескую спальню, а весь дворец погрузился в сон, она не могла избавиться от чувства беспокойства, которое видела в глазах Малиналли.

* * *

- Я не могу поверить, что ты позволил своей стрельбе упасть на обочине.
Звезда стрелы отпустила тетиву своей стрелы и прислонила наконечник к каменному надгробию. Обсидиановый Клык скрестил лапы на широкой груди и улыбнулся ей, его длинные, похожие на кинжалы зубы блестели в лучах раннего утреннего солнца.
- Ты же знаешь, что я прав, - сказал он, подходя сзади и похлопывая её по руке.
- Я знаю, - вздохнула она, поднимая руку, чтобы снять с глаз свой богато украшенный головной убор, - но это было больше, чем просто утомительно в течение последних нескольких недель, пытаясь приспособиться к этим иностранным воинам и их невыносимым друзьям из низших каст, все время информируя отца о том, как идут дела с Леди-аристократами города. Некоторые вещи упали на обочину, и рабы требуют больше земель и больше мобильности в пределах городов-государств. Если бы отец не тратил так много времени на то, чтобы напиться и вылить золото на этих новичков, я думаю, что у меня было бы больше времени.
- Хм, - проворчал он, приподнимая её плечи и поправляя форму, - это не оправдание, чтобы позволить чему-то столь важному задержаться, любимая. Я усердно работаю и тренирую молодых воинов каждое утро перед рассветом и пережил то же самое. Какая империя позволит своей следующей императрице иметь плохую форму для стрельбы из лука и пренебрегать своими боевыми навыками?
- Тот же самый, который позволил их следующему императору прокусить затылок врага, - парировала она, вытаскивая стрелу и выпуская ее. Стрела пролетела около 250 футов, прежде чем вонзиться в известняковое здание. Еще одна стрела, промахнувшаяся мимо цели.
- Ба! Еще один, проросший цветок!
Раб сделал шаг вперед и вложил стрелу в её протянутую лапу. Сделав зарубку на своем луке, она оглянулась через плечо и фыркнула. Когда Обсидиан Фанг поднял бровь, но кивнул ей, чтобы она продолжала, она позволила стреле взмыть в воздух, приземлившись прямо в центре мишени.
- Вот видишь! Это был всего лишь вопрос возвращения к привычке. Просто нужно немного попрактиковаться, - ухмыльнулась Звезда стрелы, положив большой лук на землю и прислонившись к нему, её хвост завивался и разворачивался, когда она прихорашивалась перед своей парой. Она кивнула распустившемуся цветку, чтобы забрать стрелу, и облизала мягкий мех на груди, ясно осознавая всю дерзость своих действий.
- Хвастаться нехорошо, дорогая, - фыркнул Обсидиан Фэнг и, натянув тетиву своего лука, натянул тетиву и выпустил стрелу. Стрела приземлилась точно в середину мишени, дрожа рядом с ней. Он улыбнулся своей зубастой улыбкой, и звезды-стрелы фыркнули на него, прежде чем она оказалась в его сильных руках. - Я рад, что твоя красота с лихвой компенсирует твою надменность.
- Очень смешно, - ответила она, ударив его под челюсть и вызвав у него смешок. Какое-то мгновение они стояли рядом, наслаждаясь теплом и уютом друг друга, пока обсидиановый клык не начал лизать её лицо, приглаживая темный гладкий мех и вызывая у неё несколько приступов пыхтения. Когда она подняла глаза, чтобы посмотреть на его крепкий подбородок и сильные черты лица, пронзительный крик прорезал воздух. Отпрыгнув от своего супруга, она повернула голову вокруг двора, ища источник крика, пока её глаза не остановились на распустившемся цветке.
Рабыня скорчилась на земле и закричала, когда один из быков зарычал на неё и ударил копытом по земле. Он поднял кулак, чтобы ударить её снова, но прежде чем он успел это сделать, обсидиановый Клык уже несся к нему. Звезды стрелы уже натянули другую стрелу и выпустили ее, обсидиановый наконечник срезал несколько волосков с его бороды, прежде чем вонзиться в землю. Когда он обернулся, чтобы опознать нападавшего, то увидел обсидиановый клык, его пятнистая рука сжимала кулак быка. Бык зарычал, но обсидиана Фанга было не переубедить, поэтому он издал свой собственный пронзительный крик в ответ, поднимаясь на вызов.
- Как ты смеешь поднимать на меня кулак, кот? - рыкнул бык, и его черные глаза впились в глаза воина. Он двинулся, чтобы ударить ягуара, но тут же обнаружил острый клинок, прижатый к его шее.
- Ты-чужестранец! - сплюнул Обсидиан Фанг, его слова дрогнули от неуверенности в языке, но намерение осталось. - Нет... попал... цветок! Защитите!
- Я буду бить, кого захочу! Она ниже меня, как и все вы, дикари, и она встала у меня на пути!
- Это не то, о чем мы договаривались, - задыхаясь, произнесла Звезда-Стрела, резко остановившись позади них, забыв о своем головном уборе в грязи. - У рабов есть дух, а не только мертвые конечности. Ты не можешь так с ними обращаться!
- Прочь с дороги, женщина! Я не вступаю в переговоры с дикарями и теми, кто поклоняется ложным богам, но я буду проклят в самых горячих ямах ада, прежде чем позволю женщине диктовать свои действия! Бык снова взревел и вскинул голову, нацелив свои большие рога на воина. Ягуар предвидел это и сомкнул челюсти вокруг одного из рогов быка, царапая когтями его морду. Его мощные челюсти скрутились вокруг него, заставляя быка реветь от боли. Звезда-Стрела попыталась схватить своего спутника за талию, чтобы стащить его, но он перекатил свою мощную конечность и отправил её в полет.
Пока она лежала ошеломленная и дезориентированная, сладковатый запах травы наполнял её ноздри, она могла разглядеть обсидиановый Клык и драку быка, самец ягуара, казалось, брал верх. Как раз в тот момент, когда он собирался вонзить свои мощные клыки в шею быка, Малиналли галопом подскакал к нему и выпалил несколько быстрых слов быка. Бык зарычал на неё, но отступил, повернувшись лицом к Обсидиановому Клыку. Его глаза сверкнули в лучах послеполуденного солнца, и он пообещал отомстить, но тут же выбежал из двора.
- С тобой все в порядке? - В поле зрения появилось озабоченное дуло Обсидианового Клыка. Он положил голову Эрроу Старс себе на колени, а олениха подошла и протянула ей чашку с водой.
- Мои самые искренние извинения, воин. У Игнасио ужасный характер и ещё более отвратительный нрав. Он не хотел причинить ей боль.
- Ты должен заставить своего лорда установить некоторую дисциплину среди его людей, - прорычал обсидиановый нож. - Если бы он был среди моих воинов, я бы вонзил зубы ему в горло и отдал его кровь в дар богам.
Глаза оленихи вспыхнули, но она прижала тряпку к лицу Эрроу Старс и покачала головой. - Мне очень жаль, но это больше не повторится.
- А ты уверен? Эти быки не уважают наши обычаи. Они ожидают, что все будут им угождать. Это не наш путь, Йокотань”, - прошипел Обсидиан Клык, уткнувшись носом в звезду стрелы, которая схватилась лапой за голову и села. - Если бы она была ранена, я бы излил свой гнев на всех вас.
- Обсидиановый Клык, нет” - сказала Звезда-Стрела, касаясь напряженного плеча своего супруга. - Нам это не нужно. Я не ранен, просто немного ошеломлен, но со мной всё будет в порядке.
Лицо малиналли просветлело, и она нетерпеливо протянула ягуару фляжку. - Вот, выпей это. Это поможет избавиться от головной боли.
Пока звезды-стрелы пили, а обсидиановый Клык проводил шершавым языком по её бархатистому меху, Малиналли вздохнула, опустив плечи. - Иметь дело с этими тварями было сущим адом.
- Так почему же ты остаешься? Ты мог бы сбежать задолго до этого и жить среди империи, - фыркнул Обсидиан Фанг, его глаза сузились. - Ты выбрал ужасную сторону, за которую надо болеть.
- Дело не только в этом, воин; мне обещали свободу в обмен на то, что я помогу им понять тебя. Меня забрали из семьи, когда я был маленьким, и заставили жить среди моего народа. Меня учили думать, говорить, действовать в интересах знати, чтобы не отрезать себе нос и не обезобразить лицо за любое неповиновение. Вы все утверждаете, что мы один народ, объединенный Богом Солнца, и все же вы решаете, кто над кем выше.
Стрела звезды открыла морду, чтобы заговорить, но не смогла вымолвить ни слова. Йокотаньцы не были неправы, но их обычаи требовать повиновения от своих лессеров были обнажены и зажгли огонь внутри черного ягуара.
- Тому, кто родился в роскоши и привилегиях, так легко диктовать, что должны делать другие, - добавила Малинали, и её длинные уши повернулись назад. - Забавно, как ты бунтуешь, когда другие издеваются над твоими обычаями, а раб пытается бросить вызов твоим законам, чтобы выжить.
Обсидиановый Клык прорычал что-то себе под нос, и даже звезды-стрелки поймали себя на том, что хватаются за правильный ответ, но как она могла ответить? Олениха была права: рабами торговали по всей Империи, мало думая о своих чувствах или мнениях, так почему бы этому одному не воспользоваться возможностью получить её свободу, даже если бы она была в руках захватчиков?
- Ты прав, - вздохнула Звезда-Стрела, с трудом поднимаясь на лапы, - мне легко предложить, что ты должен делать, не пройдя через свои обстоятельства. Я не согласен с вашим выбором, но я не могу винить вас за это. И все же мне не нравятся эти захватчики и то, как они обращаются с нашими рабами, как ни в чем не бывало. Наш образ жизни может быть жестоким и требовательным, но нашим рабам даны большие почести и уважение как членам нашей Империи. Я собираюсь поговорить с моим отцом.
Олениха пристально посмотрела на звезды стрелы, прежде чем развернуться и направиться в сторону солдатских казарм. Прежде чем уйти слишком далеко, она оглянулась через плечо. - Должно быть, это очень приятно-говорить правду, которую ты считаешь абсолютной.
Прежде чем звезды-стрелы и обсидиановый Клык успели окликнуть ее, Малиналли перепрыгнула через Садовую изгородь и выскочила во двор. Пара ягуаров некоторое время смотрела ей вслед, пока обсидиановый клык не дернул ухом назад и не вздохнул, призывая к себе звук рога.
- Я нужна тебе для дневной тренировки;ты сможешь сама позаботиться о своем отце?
- Со мной всё будет в порядке, - вздохнула она, потирая ушибленное место на голове, - если только я не буду делать ничего чрезмерного.
Обсидиан Фанг коротко кивнул, прежде чем заговорить. - Просто убедитесь, что он понимает, что здесь произошло. Гости или нет, мы не оскорбляем наших рабов и не проявляем такого неуважения к хозяевам.

* * *

Звезды-стрелы поправили сложный головной убор, который сидел на её голове, распушив мех вокруг шеи в прохладном вечернем ветерке, который кружил по коридору. Она шмыгнула носом, поморщившись от ядовитого запаха, исходившего из-под двери. Здесь пахло застарелым потом, грязной шерстью, старыми овощами и ксоколатлем.
Она прижала уши к голове и скривила губы при виде солдата, который злобно посмотрел на неё и сделал непристойный жест, выходя из банкетного зала. Эти "гости" злоупотребляли привилегиями гостей, и никто их не исправлял. Её отец, должно быть, знал об этом, потому что она помнила, как он убил приезжего дворянина, неуважительно отнесшегося к покровителю города. Почему же он так рассеян сейчас? Она увидит своего отца и обратит на это неуважение его внимание.
Она подняла лапу и постучала в тяжелую деревянную дверь, где её встретил бык с налитыми кровью глазами.
- А чего ты хочешь? - он рыгнул, вызвав шипение у мексиканской принцессы.
- Отец... я вижу его, - потребовала звездная Стрела, её глаза сузились, когда она согнула свои когти в ножнах, сопротивляясь желанию использовать их.
- Отец мой? Это ведь сделает тебя кем-то вроде принцессы, верно? Бык протянул руку, чтобы коснуться её мягкой шкуры грязным копытом, и был вознагражден двумя быстрыми ударами по своей кожистой морде. Он взревел от боли и поднял руку, чтобы ударить ее, но кто-то окликнул его.
- Томас, впусти ее. Мы же не можем сейчас грубить, правда?
Бык фыркнул и вскинул голову, но позволил ей войти. Она тихо зарычала и оттолкнула его, её челюсть отвисла, когда вся комната оказалась в поле зрения.
Витиеватая резьба, так любовно вырезанная на стене, была испачкана жеваной травой, едой и другой неописуемой гадостью. Пол был стерт бесчисленными копытами, скребущими по нему, и более чем в нескольких случаях сверкающие драгоценности, которые представляли собой глаза возлюбленных богов, были вырваны, оставляя пустые дыры в их следах.
- А что они сделали? - ахнула она, прижав лапу к морде и стараясь не расплакаться от нахлынувших на глаза слез. Неужели у них нет ни морали, ни страха перед ужасными и грозными силами божества?
- Звезды-стрелки, добро пожаловать! Приходите навестить вашего отца и поприветствовать наших гостей, да?
Звезды-стрелы прижали её уши, грубый язык чужеземцев звучал как лай койотов, выворачивая её желудок, когда она увидела, что этот язык исходит из собственной пятнистой морды её отца. Он бездельничал, его мускулистое тело раскинулось на подлокотниках золотого трона, а богато украшенный головной убор сбился набок. Его слова были невнятны, как будто он слишком обленился, чтобы приложить усилия к произнесению этих слов.
Когда она приблизилась, Сюхкоатль протянул ей кубок с ксоколатлом, приглашая пить. Она скривила губы, глядя на него, и отодвинула шоколадное вино.
- Мы можем где-нибудь поговорить наедине? - спросила она, звук их родного языка успокаивал её и обеспечивал слой защиты.
- Зачем тебе это, дочка? Мы же среди друзей! - Он поднял свой кубок, чтобы от души пореветь и фыркнуть от ликующих Быков.
- Есть некоторые вещи, которые предназначены только для мексиканских ушей, отец. Я знаю, что ты любишь этих новоприбывших и подарки, которые они приносят, - сказала она, указывая на груды костра и стекла, - но мне нужны слова моего отца сейчас.
Ксиухкоатль кивнул головой, его затуманенные глаза, казалось, сосредоточились на дочери, но когда он поднялся, самый большой бык встал, а женщины, которые слонялись вокруг него, шипели и крались прочь, когда их потревожили. Он погладил бороду и неторопливо подошел к возвышению, прерывая разговор. Его рога и лицо украшали бесчисленные золотые украшения. На его голове была такая же корона, как и у её отца, украшенная священными перьями верховной власти.
- Все в порядке, сэр Сюхкоатль? - Его голос казался умиротворяющим, но от него шерсть на затылке и спине Эрроу Старс встала дыбом. - Похоже, что-то беспокоит вашу дочь. Может быть, я или мои люди окажем вам какую-нибудь услугу?
Глаза звезды-стрелы вспыхнули, и она прижала уши к голове. Он был причиной всего этого, и она сказала ему об этом.
- Это ты! Ты и-и быков побеспокоишь! Разрушьте нас! No... no уважение к богам! Никакого уважения к рабам!
- Мое извинение. Похоже, что мои люди расстроили ее. Я знаю, что вашим женщинам позволено немного больше свободы, но, возможно, некоторое время отдыха успокоит ее. Я, Коммандер Авила, прослежу, чтобы она была защищена. Быть рядом с таким количеством мужчин, возможно, испугало её нежную чувствительность и заставило её поддаться истерике.
Большинство слов Авилы были слишком сложными, чтобы перевести их с её ограниченным знанием языка, но то, что она поняла, заставило её броситься на него с обнаженными когтями. Как он смеет неуважительно относиться к ней, дочери могущественного императора и поклявшейся правительнице своего народа? Она разорвет его плоть и обожжет сердце за это преступление!
Мощные лапы и копыта схватили её прежде, чем она успела вонзить когти в его самодовольную морду и удержать ее. Её отец вскочил на лапы и спрыгнул с помоста, сверкая глазами.
- Стрела Звезды! Ты опозорил своего отца и наших гостей! Прочь с моих глаз, пока ты не научишься уважать наших гостей и слова людей!
Звезды стрел боролись с воинами и солдатами, которые держали ее, но, несмотря на огонь, который пылал в ней, она не могла противостоять им. Когда её уводили из комнаты, она увидела, как отец обхватил Авилу за плечи, и они оба рассмеялись, как старые друзья, в то время как бык сорвал статую вниз и убрал часть золота, которое украшало ее, заставляя всю комнату громко хохотать.
После того, как её швырнули в комнату, как тряпку, она только опустила голову и заплакала, слезы, скатившиеся по её щеке, почти не облегчили дыру, которая была в её сердце. Отец всегда находил для неё время и с радостью убил бы любого, кто посмел бы неуважительно отнестись к ней, но он отбросил её в сторону, как кусок гнилого мяса. Что эти чужаки сделали с ним и почему он позволил этому случиться?
Сбросив головной убор и сняв золотой воротник, она подошла к маленькому алтарю в своей спальне и опустилась на колени, бледный свет луны покрывал её мех и освещал зеленые глаза. Она склонила голову и прошептала короткую молитву своей тезке, гордой богине звезд.
Пожалуйста, возлюбленная богиня, помоги мне в этом тонущем песке. Помоги мне помочь моему отцу увидеть, что эти люди не годятся для нашего народа. Помогите им увидеть…
Когда она открыла глаза и посмотрела вверх, то увидела мерцающие звезды над собой, надеясь, что её молитвы были услышаны и что она сможет освободить своего отца от этой болезни, которая смутила и ослепила его.

* * *

- Что скажете Вы, звезды-стрелки?
Черный ягуар остановился, и наконечник стрелы, с которым она возилась, упал в чашу с водой. Она подняла глаза и увидела озадаченные лица обсидиана Фанга, Тендайла и ещё нескольких мексиканских аристократов. Они сидели в комнате, которая находилась напротив одной из водных дорог и открывала великолепный вид на город для тех, кто хотел посмотреть.
- Ч-простите, но мои мысли путаются. - Что ты сказал?
- Я спрашивал о том, как бы ты хотел поступить с этими незваными гостями, - вздохнул Тендайл, широко расставляя лапы на столе, - и как бы они обошлись с тобой в присутствии твоего отца, а также как бы нам подойти к твоему отцу. Он уже несколько недель не слушает наших советов; его окружают Тотонак, Тласкалан и даже йокотанские отбросы! Этих незваных гостей с языком койота нужно остановить!
Несколько раз послышалось фырканье и шипение, когда вмешались остальные. Увольнение её отцом всей мексиканской знати вызвало недовольство и разочарование в городе, где Обсидиан Фанг и другие воины ежедневно отправлялись на подавление напряженности между мексиканцами и их”гостями".
- Я думаю, мы должны пойти раньше него, - предложил Обсидиан Фанг, его глубокий голос резонировал в комнате. - Он может быть нашим императором и абсолютным правителем, но он не выше воли мексиканцев. Если мы соберем эмиссара из всех нас, он не сможет прогнать нас. Боги не допустили бы такого богохульства.
- И не должны были! - Тендайл стукнул лапой по столу перед собой, опрокинув свою позолоченную чашу и заставив рабыню суетиться, пока они пытались убрать беспорядок. - Ему придется ответить нам и прогнать их!
- Да, но что, если они этого не сделают?
Одобрительные возгласы стихли, когда они повернулись, чтобы посмотреть на рысь, которая положила свои большие лапы на стол, позвякивая складчатым воротником, и принялась чистить когти обсидиановым лезвием. Уверенный нож, чувствуя на себе пристальные взгляды пленных зрителей, продолжал: - Черт возьми, они не слушали меня, когда я пытался что-то сказать о них.
- Что ты имеешь в виду? Почему Сюхкоатль не услышит наши опасения и не прогонит их?
- Потому что они разожгли свой аппетит на золоте и драгоценностях города; они не уйдут, пока не поглотят богатства всей Мексиканской империи, мало чем отличаясь от Тлакскаланцев, которые задушили свою добычу, или их насильно увезли, - твердым ножом вздохнул, дергая своими кисточками ушей. - Они ненасытны до золота и завоеваний.
- Откуда тебе знать? - спросил тендайл, скрестив руки на груди и поджав кончик хвоста.
- Потому что я когда-то был одним из них, - сказал твердый нож, отворачиваясь от них. - Под именем Гонсало я вместе с Агиларом, главным переводчиком Авилы, служил разведчиком в испанской армии. Мы были посланы королем и королевой моего родного мира, Спаньяном, чтобы исследовать земли и доложить нашему губернатору о любых богатствах или ресурсах, которые мы нашли. Как только мы доложим об этом, придут армии и захватят местные народы, грабя, убивая и порабощая людей, которые только показали нам мир.
Было слышно больше, чем несколько вздохов и вздохов, которые застряли в горле, но когда никто не двинулся, чтобы остановить его, устойчивый нож продолжил.
- Мы очень скоро встретили свою пару. Тецкокатли захватили нас, и главный падающий Орел дал нашему командиру шанс выкупить нашу свободу. Ну а трусливый ублюдок заартачился, сказав, что "Господь дает и забирает", оставив нас на произвол судьбы. Я никогда ещё так сильно никого не ненавидел, но смирился со своей судьбой. Агилар был продан в соседнюю деревню, но я остался и учился у вождя падающего Орла, и со временем он даровал мне свободу жить как воин-Тецкока. С тех пор я не оглядывался назад, но не забыл их варварских обычаев. Я слышал рассказы об этом Авиле; говорят, что его жестокость уступает только жажде золота.
- Ну и что ты предлагаешь?
- Мы идем посмотреть Сюхкоатль, - сказала Звезда-Стрела, поправляя юбку и оглядывая комнату. - Он может попросить своих новых друзей проводить меня, но он не может игнорировать весь город, если они соберутся перед ним. Мы больше не можем этого допустить. Сегодня вечером мы увидимся с моим отцом.
- Тогда нам понадобится новый вождь, - крикнул кто-то из задних рядов, и через несколько мгновений один из рабов, распустив цветок, вышел вперед, держа в руках украшенный плюмажем головной убор из алых и пурпурных перьев. Она опустилась на колени перед звездой-стрелой и подняла на неё свои яркие глаза.
- Ты один из последних, в чьих жилах течет кровь богов, и тебе подобает вести нас за собой. Мы живем в тревожное время, и нам нужен упрямый, дерзкий лидер.
- Я-я-это не то, что мы- “
- А почему бы и нет? Ты проявил большое мужество, когда увидел этого мясника Авилу и встал перед ним, - сказал Тендайл, скрестив лапы и выпятив грудь. - Скорее лидер, чем твой отец.
Остальные мурлыкали и одобрительно пыхтели, пока звезды-стрелы наконец не посмотрели вниз на распустившийся цветок и, положив свои лапы под подбородок рабыни, звезды-стрелы не подняли рабыню к её лапам.
- Если ты примешь меня как свою императрицу, то я должен буду даровать тебе свободу. Нам понадобится вся помощь, которую мы сможем получить, и если вы все готовы сражаться против этих захватчиков, то мы должны уважать вас как полную Мексику!
Слезы заблестели в глазах распустившегося цветка, когда она положила богато украшенный головной убор на голову звезды-стрелы и отступила назад. Собравшиеся дворяне и бывшие рабы согласно кивнули и скрестили руки на плечах в знак уважения, прежде чем встать, а некоторые поклонились ей.
Обсидиановый Клык наклонил голову, а верный нож поднял бровь, но отодвинулся от стола с горящими глазами.
- Дома у нас нет таких бесстыдных женщин, Как ты, хотя жаль. Я думаю, что мы были бы намного дальше в жизни, если бы мы это сделали, - он усмехнулся, прежде чем скрыться позади других.

* * *

Звезды-стрелы шли вдоль шеренги воинов, аристократов и даже рабов империи, свет их факелов указывал ей путь. Её лук был зажат в лапах, а колчан с богато украшенными стрелами покоился в колчане на спине. За ней по пятам следовал обсидиановый клык с обсидиановым ножом у бедра и дубинкой, перекинутой через плечо. Устойчивый нож мягко двинулся за ним, его ножи были единственным звуком, который он издал, когда его большие лапы быстро пересекли булыжники двора. Горящий, неугасимый огонь вспыхнул в теле звезды стрелы, когда они шли перед балконом Сюхкоатля. Сонный бык положил копытную руку на рукоять меча и заглянул через край.
- А кто туда ходит?
- Стрела звезды, та, что благословлена повелителем ночи, та, что купается во тьме, и первая дочь, или мексиканка! - Закричала Звезда стрелы, её сердце громко стучало в груди.
- А чего ты хочешь?
Кивнув своей подруге, Обсидиан Фанг шагнул вперед и зарычал на быка-часового. - Мы хотим поговорить с Сюхкоатлем!
- Он занят! Он обо всем позаботится позже, - последовал грубый ответ.
- Он увидит нас сейчас, - сказала звезда стрелы, вставая рядом с обсидиановым Клыком, - по законам наших богов и мускулам под нашими шкурами, от императрицы к Императору, если мы не придем за ним.
Бык ухмыльнулся, но отступил за балкон. Через несколько минут он вернулся вместе с Авилой, которая фыркнула и перегнулась через перила балкона.
- Он сейчас занят, но если у вас есть какие-нибудь сообщения, я могу передать их ему.
- Ты ничего ему не дашь! Он придет к нам и услышит наши слова!
Бык фыркнул, но тут же исчез, и его место занял сам император. Его слова были невнятны, и он шатался на нетвердых лапах, далекий крик от гордого существа, которое звезды Эрроу видели только несколько дней назад.
- Ч-что все это значит? Чего вы все хотите?
- Мы хотим, чтобы эти незваные гости покинули наш город. Мы не верим, что у вас есть наши лучшие интересы, отец, и поэтому я буду править вместо вас, пока ваша голова не станет не такой туманной от крепкого напитка и лестных слов!
- Стрела звезды, это ты? - Пробормотал сюхкоатль, сузив глаза и навострив уши, чтобы лучше слышать сквозь радостные возгласы. - Я думала, что ты был изгнан в свою комнату. Почему ты здесь, устраивая такую сцену в такой час?
- Потому что мы, Ваш народ, устали от этих "чужеземцев" и хотим, чтобы они покинули наш дом. Потому что твой народ выбрал меня, чтобы я служил вместо тебя и вел их к тому, что правильно. Если вы этого не сделаете, то сделаем мы! - Крикнула она в ответ под хор Рева и шипения горожан. Они прижались к ней и подняли свои факелы в темноте, освещая лицо императора.
- Ты... ты даже не представляешь, чего хочешь. Эти люди были посланы богами, чтобы помочь нам в предстоящее время года. Предзнаменования предвидели это, - крикнул он в ответ, прежде чем повернуться к ним спиной. - Идите домой, все вы. Я займусь этим утром.
Мимо его плеча просвистел камень, и он резко остановился. - А что это такое? -
Еще один камень ударил императора в плечо, заставив его обернуться, ревя от боли. - Что все это значит? Кто посмеет ударить их Императора?
- Мы бы посмели! Ты же не император! - послышался резонирующий рев из-за балкона. Когда Сюхкоатль выглянул из-за края балкона, он посмотрел вниз, в сверкающие глаза своих людей, их копья, кинжалы, дубинки были подняты в вызове, требуя быть услышанными.
- Мы этого не хотим, отец, но ты не оставляешь нам выбора! Либо уберите этих незваных гостей, - сказала Звезда-Стрела, сузив глаза до тонких щелочек и подергивая длинным хвостом взад и вперед, - либо мы сделаем это за вас!
Она подняла свой лук и стрелы над головой, и за ней последовал одобрительный рев мексиканцев позади неё. К концу этой ночи они избавятся от этих незваных гостей.

* * *

Сюхкоатль пожевал губу, расхаживая перед выступом. Его уши дернулись от резкого стука копыт по каменному полу. Обернувшись, он увидел Авилу в окружении своих солдат-Быков.
- Хорошо, что ты здесь! - Помогите мне! Скажи им, что ты послан богами, чтобы помочь мне вступить в новую эру! - Глаза сюхкоатля были широко раскрыты, а кровь отхлынула от его носа и лица. Он схватился за переднюю часть униформы Авилы, его когти впились в ткань.
Авила фыркнула и оттолкнула умоляющего ягуара. - Это крайне неприлично, Сюхкоатль. Я не думаю, что это подойдет. Твои люди нуждаются в тебе, но они не слышат тебя. Это говорит о твоей способности править, я думаю.
- Я... я всегда был хорошим правителем, недостойным слугой богов, которые, как я знаю, послали тебя. Вы могли бы помочь мне рассуждать с ними и поддерживать мое правило. Ксиухкоатль кивнул, переводя взгляд с командира на других собравшихся вокруг Быков.
- Хм, ну, может быть, нам удастся заключить сделку... на оплату. - Пробормотала Авила, поглаживая жесткую бороду под подбородком.
- Да, все, что угодно, чтобы успокоить их и не рассердиться ещё больше!
Бык ухмыльнулся, его тусклые, пожелтевшие зубы блеснули в свете факелов. - Ну, это потребует некоторого убеждения от моих людей, но я уверен, что их можно было бы убедить изменить свое мнение, если бы цена была правильной.
Когда император кивнул, Авила фыркнула, и два его самых больших быка вышли вперед, поднимая Сюхкоатля и помогая ему подняться на балкон, несмотря на то, что его лапы скользили по каменным плитам. Они стояли рядом с ним, когда он обращался к шумной толпе, ухмыляясь и демонстрируя грубые жесты, которые были вне его поля зрения.
Авила наблюдал, и на его широком лице застыла маска беспокойства, когда он увидел, как бессильный император пытается успокоить свой народ, но безуспешно.
- Как дела, сэр?
- Народ непостоянен, - сказала Авила Агилару, стоявшему рядом с ним и наблюдавшему, как император уворачивается от фруктов, овощей и лоскутков материи, перелезавших через зубчатые стены. - Но они полезны, в отличие от этого марионеточного императора.
- Как же так? - спросила Агилар, глядя на быка снизу вверх.
- Ну, мы погрузили корабль, полный золота, и скоро его будет ещё больше. Нам понадобится весь их труд, чтобы отправить все сокровища обратно на новых кораблях, которые построили тотонаки.
- Для этого и существуют рабы, сэр. Они просто бесполезные работники; они бездельничают, когда их не учат слову или тяжелой работе.
- Все, кто не находится под короной Его Величества, являются рабами; они просто ещё не знают этого. Каждый такой же расходный материал, как и последний, и поэтому мало кто стоит на вес золота.
- Сэр? Агилар посмотрела на Авилу, которая кивнула в сторону уступа. Рысь прижала лапу к его морде, когда один из быков вытащил нож, и в этот момент камень ударил Сюхкоатля по голове. Когда император-Ягуар упал, бык выхватил обсидиановый нож из-за пояса императора и провел им по его пятнистой шее, выпустив яркую красную кровь по всей роскошной шкуре. Когда золотые глаза императора остекленели, они подняли его тело с зубчатой стены и захлопали копытными руками, посмеиваясь между собой.
- Как я уже сказал, Агилар, они все расходные материалы. Я хочу, чтобы в каждом порту были солдаты, а пушки и пушки были наготове. Я хочу, чтобы этот дворец был разграблен и все драгоценности, кубки и тарелки были помещёны на наши новые корабли. Не оставляйте после себя ничего ценного. Мы уйдем на рассвете, и пусть Господь поможет любому из этих язычников, кто встанет на моем пути.

* * *

Звезды-стрелки наблюдали, как тело её отца кувырнулось в воздухе, отскочив от каменного блока, прежде чем рухнуть на неумолимую землю. Его украшенный плюмажем головной убор приземлился рядом с ним, скрывая, насколько изломано его тело.
Мексиканцы придвинулись ближе, их глаза метнулись от балкона к безжизненному пятнистому телу, когда они приблизились. Их бормотание становилось все громче, пока яростный вопль не пронзил воздух прямо в тот момент, когда покрытая обсидианом женщина прорвалась сквозь толпу, низкие стоны вырвались из её груди.
Звезды-стрелы опустились на её лапы, и она ухватилась лапами за блестящую шкуру отца. Она вцепилась в него, изо всех сил стараясь найти слова, которые грозили выплеснуться из её морды, как испорченное мясо. Как же это случилось? И что они собираются делать? Но что она могла сделать?
Мексиканец не дал ей ответа, когда они превратились в сердитую аморфную массу, полную ревущих, кричащих кошачьих легких, обнаженных когтей. Дворяне и купцы напирали друг на друга, хватая факелы, врываясь в испанские казармы, погружая свое оружие, свои когти в любого испанского союзника или раба, которого они могли найти. Они хлынули в переулки и переулки каменного города, направляясь к дверям дворца, стремясь изгнать незваных гостей и отомстить за своего императора. Тем временем звездная Стрела покачивалась и цеплялась за отца, не зная, что делать. Она уткнулась лицом в его безвольное плечо, не обращая внимания, когда её обсидиановый Клык подошел и прижал её к себе, оставаясь с ней. Остальные пытались отодвинуть ее, но удары по носу были достаточным предупреждением. Они оставили её там, чтобы она прижалась к отцу, пока не услышала щелчок и запах чего-то горящего. Звезды стрел посмотрели вверх и увидели Быков, стоящих на уступе, их оружие было нацелено на неё, в то время как их командир ходил и копался в земле.
- Мы знаем, что у вас, язычников, больше золота, поэтому заключим сделку: загрузите наши корабли золотом и заставьте вашу неуправляемую толпу позволить нам уйти, или мы убьем вас, как отбросы!
Звезды-стрелы сверкали на них яркими зелеными глазами, в то время как её люди толпились вокруг неё. Некоторые из них пускали стрелы и бросали камни из рогаток, попав в нескольких Быков. Быки заревели в ответ и выстрелили в толпу, заставив нескольких ягуаров упасть на колени. Те, кто выжил после первого удара, стонали и выли на земле, сжимая окровавленные обрубки или тупо глядя в никуда. Быки выстрелили ещё раз, пока их не остановили пронзительные крики.
- Довольно! - Звезды-стрелы закричали, её спина выгнулась дугой, а шерсть на спине встала дыбом. - Мы дадим тебе то, что ты хочешь!
- Стрела звезды, нет! - Обсидиановый Клык зарычал, сжимая окровавленный обрубок хвоста.
- Слезай, они тебя убьют! - Ровный нож взвыл, прыгая перед ней.
- Нет, это должно закончиться, - сказала она, стряхивая с себя рысь и становясь перед выступом, вызывающе излучая свое тело. - Я больше не хочу, чтобы мексиканцы гибли из-за этих монстров. Если им нужно больше золота, мы дадим им все золото, с которым они могут справиться, и даже больше!
Толпа замедлила движение и успокоилась, но они побросали свое оружие, когда быки открыли двери дворца и вышли наружу, унося с собой своих собственных рабов и предателей племени. Когда Авила прошествовал мимо, Малиналли оперся на его плечо и презрительно рассмеялся, он остановился и, используя кончик своего меча, поднял голову Эрроу Старс, жесткая улыбка приклеилась к его тонким губам.
- В большинстве случаев я получаю все, что хочу. Если ты пойдешь со мной, я получу все, за чем пришел.
Звезды стрел зарычали и огрызнулись на него, что привело к тому, что её пронзили рукоятью меча и несколько напряженных моментов, когда толпа хлынула вперед. Быки оттеснили их назад, но Авила успел запрокинуть голову и покачать длинными рогами.
- Тогда очень хорошо. Увидимся на рассвете. Погрузите наши корабли, или мы сожжем этот город дотла.
Авила рассмеялся, оставив позади насмешливого Малиналли. Йокотаньская олениха смеялась и издевалась над потрепанной Мексикой, доходя до того, что хваталась за головной убор звезды-стрелы. Лапа императрицы поймала копытную руку оленихи и притянула её ближе, рыча ей в ухо.
- Боги не простят тебе этого предательства, малиньчи,
Глаза оленихи расширились, когда её оттолкнули, но тут же подхватил и оттолкнул в сторону бык, пошатнувшийся под тяжестью золотого диска. Она повернулась и побежала к началу очереди, её отчаянное блеяние тянулось позади неё.
Мексиканцы собрались вокруг своей принцессы, их золотые глаза сверкали в тускнеющих огнях города, когда они смотрели, как уходят их “гости.

* * *

- Ты готова?
Обсидиановый Клык прикрыл глаза тяжелой лапой и выглянул за городские стены. Деревянные каноэ были до краев наполнены золотом и драгоценными камнями, ожидая своих новых владельцев. Внизу люди наблюдали за главным воином, ожидая его следующего шага.
- Да, - ответила звездная Стрела, встав рядом с ним и положив свои стрелы на землю, наблюдая, как солнце ползет над стенами города, отбрасывая на них оранжевое сияние, которое создавало впечатление, что город был в огне. Она огляделась вокруг, её глаза вспыхнули на окровавленной простыне, которая была накинута на её отца, заставляя её тихонько всхлипнуть. Казалось, прошли месяцы с тех пор, как она видела его падающим с балкона той ночью, и за это время она постарела на годы.
- Они здесь, - крикнул им со стен стойкий нож, и действительно, стук копыт нескольких сотен Быков барабанил по сочной лесной почве, направляясь к ним. Впереди шла Авила, а Малиналли вприпрыжку бежала рядом с ним, и на её лице было написано ликование и удовлетворение. Когда они приблизились к лодкам, Авила откашлялся и крикнул ей:
- А, я вижу, что вы выполнили свою часть сделки. Рад видеть, что язычников можно научить.
Когда Малинали повторила его слова, послышалось рычание и шарканье ног её людей, но она зашипела на них. Но сейчас было не время.
- Ну, если это все, то мы уходим! - Эй! - взревел Авила, направляя своих быков к лодкам, в которые они погрузились, удивляясь золоту и хлопая себя по спине. Звезды-стрелы, обсидиановый Клык и твердый нож смотрели на них сверху вниз, их лица были напряжены, а звезды-стрелы сжимали её лук, но они позволили им направить лодки прочь от дорог, к центру Великого озера.
- Как жаль, что вы все не узнали о милости и благодати нашего Господа; если бы вы знали, я бы сказал вам идти с Богом. Ну и ладно! Авила обернулся, его глаза горели желанием, когда он лихорадочно жевал, глядя на золото. От него исходил странный запах, но, как и во всем, что принадлежало туземным племенам, он нёс отвратительное зловоние, которое можно было легко удалить.
Когда он повернулся к лодке спиной и она унеслась прочь, он не заметил, как из-за балкона поднялась шеренга лучников. Они прикоснулись концами стрел к факелу и прицелились в корабли, натянув Луки.
- Ты права, Авила, - крикнула Звезда-Стрела, привлекая их внимание, - я не верю в твоего бессильного Бога, но я верю в своего, особенно в Того, Кто ходит у огня!
Вытащив стрелу из её колчана, звезды стрелы зажгли её стрелу и прицелились в ближайший штабель Авилы, её глаза сверкали и ухмылялись на её морде, когда стрела соединялась, поджигая растопку под насыпью золота, которая распространялась на деревянные лодки. Когда быки пытались выпрыгнуть из лодок, раздавалось много криков и воплей, но они не ожидали, что Мексика будет их ждать.
В тот момент, когда быки коснулись воды, мексиканские воины поднялись из глубин озера, сжимая в зубах свои черные клинки. Словно разгневанные водянистые ревененты, они схватили несчастных быков и убили их. Вода приобрела странный оранжевый цвет из-за пролитой крови, и её стало ещё больше.
Авила попытался бежать, но обнаружил, что дно его роскошного плаща зацепилось за стрелу, приколотую к лодке. Когда он попытался вылезти из лодки, то только заорал от ужаса, когда она начала переворачиваться, увлекая за собой Малиналли. Пока лодка тащила его вниз, он мог только проклинать стрелы звезд.
- Женщина! Спасите меня! Мы можем поговорить! он кричал, пытаясь убежать от своей судьбы, но когда золото тащило его вниз, он мог только с ужасом наблюдать, как шевелятся губы звезды-стрелы, но ни один звук не достигал его ушей, так как оранжевые воды уже заполнили их.
- Я всего лишь женщина, - сказала Звезда-Стрела, её лицо помрачнело, а морда вытянулась в тугую линию, - быть окруженной такими мужчинами, как ты, повредило моим чувствам.

* * *

Мексиканский детеныш пронесся мимо колонны длинных ног, направляясь к воротам города. Когда он вложил свою лапу в лапу матери, то услышал голоса тех, мимо кого пробегал, доносившиеся до его ушей.
- Так вот оно что? Мы собираемся отказаться от всего этого? - Устойчивый нож взвизгнул, его глаза расширились и закачались, когда детеныш пробежал мимо. - Я имею в виду все это?
- Да, это идея, - сказал Обсидиан Фанг, коротко кивнув нескольким воинам, которые пошли помогать бывшему рабу, который боролся с корзиной кукурузы. - Она считает, что так будет лучше.
- Да, но... но...
- Но мы должны, - сказала звезда стрелы, когда она положила лапу под шипящую челюсть твердого ножа. - Придут ещё, в этом мы все уверены. Было бы лучше для всех нас быть подальше отсюда, прежде чем они доберутся сюда. Мы отправимся в лес, поприветствуем тамошние племена и будем готовиться к тому, что они придут к нам.
- Мне здесь понравилось, - сказал верный нож, оттягивая уши назад. - Я имею в виду, что у них будет такого, чего нет у меня. - “
Мимо него пробежала пара мексиканских женщин, покачивая бедрами и бросая на него быстрые взгляды.
- Знаешь, - сказал верный нож, ухмыляясь и вытирая усы, - мне придется продолжить этот разговор позже.
Когда он бросился прочь, обсидиановый Клык покачал головой и закинул дубинку на плечо, положив её рядом с пачкой сушеной рыбы и мяса. - Эта рысь никогда не упускает случая, не так ли?
- Нет, вовсе нет, - согласилась звезда стрелы.
- Ты готова? - спросил он, глядя на неё сверху вниз.
- Дай мне одну минуту, я догоню тебя, - сказала она, направляясь к краю озера. Обсидиановый нож кивнул и направился к воротам, чтобы убедиться, что исход проходит гладко.
Стрела звезды опустилась на колени у края озера, её зеленые глаза всматривались в его темные, спокойные глубины и вздыхали. Где-то там, внизу, её отец продолжал наблюдать, его пронзительные глаза держали захватчиков на расстоянии.
Дрожащими руками она сняла сложный головной убор и положила его на воду. Когда он начал погружаться под волны, звезды-стрелки почувствовали, как её губы шевелятся, знакомый рефрен пробежал по ним.
- Война-это жизнь для мексиканца, а в смерти есть возрождение. Пусть ты выиграешь все свои войны в загробной жизни, отец, чтобы твой дух мог вернуться к нам.



Как была создана Земля? Почему у нас идет война?
Это миф о сотворении мира гиен.



Слезы моря...

автор: MikasiWolf


Это было сказано отцом моего деда и теми другими, кто жил до него. Задолго до того, как началась война, вода в море была такой же свежей, как и тот ручей, к которому вы сейчас прикасаетесь. Каждый ручей был испорчен кровью войны, это верно, но только когда он общается со своими многочисленными братьями и сестрами, становится очевидным соленый привкус крови, пота и слез.
Вы видите розовый цвет той самой почвы, по которой ступаете? - Вот именно, сынок. Это кровь. Кровь наших бесчисленных предков кипит под нами, напоминая нам всегда об их жертве. Несмотря на дождь и солнце, они были увековечены там, где упали, всегда рядом с нами.
Вы спросите, почему на морозных шапках нашего мира нет красного цвета? Что ж, сынок, многие войны велись не на суровых ледниках и не на ледяных вершинах. С незапамятных времен наши предки предпочитали сражаться в относительном комфорте тепла и боли, их собственный комфорт не соответствовал их врагам. Пустыни, говоришь? Да, хотя песок бледнее, чем почва вашей воображаемой земли, гораздо больше сражалось за палящую пустыню, чем замерзшие ледники, придавая ей более... творческие оттенки.
Когда Земля была сформирована, она была подобна безупречному кварцу, нетронутому и незапятнанному. Та, кто творит все, Творец всего сущего, сотворила мир как таковой, лепя и придавая ему форму, как она и должна была бы. Во время этого великого предприятия она отдыхала с двенадцатью интервалами в течение времени, которое потребовалось ей, чтобы завершить его. Они стали известны как месяцы. 365 и четверть дня спустя мир был завершен. Это стало известно как год.
Айяг, как мы её знаем, восхищалась своим творением. Несмотря на то, что её шедевр выглядел намного более разнообразным и уникальным, чем у её братьев и сестер, она чувствовала, что чего-то не хватает.
- Что же ты сотворила, старшая сестра? - спросила Сиера, её один из многих братьев. Сиера была, безусловно, самой любопытной и хаотичной, хотя Айаг, будучи столь же тактичной, как и она, никогда не говорила ему об этом. Мы видим его как красную звезду на небе, хотя его мир-не более чем красная газообразная планета, столь же полная горячего воздуха, как и он сам.
- Планета, маленький брат, - объяснила Айяг. - Я потратил много времени на его создание, но чувствую, что ему чего-то не хватает.
- У всех наших братьев и сестер есть своя планета, - задумчиво произнесла Сиера. Втайне он негодовал на то, что мир его сестры был окрашен в разные цвета. - Вы, безусловно, последний из нас, кто его создал. А почему такое разочарование?
- Мы прожили целую вечность, брат мой, гораздо больше, чем помним, - сказала Айяг. - Мы всегда жили в эфире, создавая и влияя на события, как это наше право. А что, если есть и другие существа, такие же, как мы, но в этом мире?
- Ты всегда пробовала что-то новое, старшая сестра, - сказала Сиера с притворным восхищением. - В конце концов, вы сами построили кольца, которые окружают планету сестры Саину. Давай, играй по своим правилам! Сколько существ вы создадите? - Семь? - Четырнадцать? Будут ли они иметь хоть какое-то сходство с нами? - Он уже ухмылялся про себя.
- Там будет в общей сложности четырнадцать существ, похожих на меня по внешнему виду, - объявила Айяг. - Они явятся из самой жаркой области Земли, точно так же, как мы все были рождены от матери Солнца. Так как мы пришли из огня, то будет только справедливо, если мои дети пробудятся к тем самым лучам, которые дали нам жизнь. Они будут разного пола, так что у них могут быть свои детеныши. Они не будут одиноки в мире, который я создал, но будут жить рядом с другими, которые будут носить образ тебя и наших братьев и сестер.
Сиера кивнула, довольная, что в его образе появятся творения. Но ведь у Айяг были свои любимчики.
И так это было сделано. Из самой сущности самой земли возникло четырнадцать видов каждого вида.
Мачик был одним из первых гиен, совершенных во всех отношениях. Её шерсть вздымалась с почти потусторонним блеском, пятнами, как звезды в ночном небе. Её окружали быстро несущиеся пески пустыни, солнце палило прямо на неё и её братьев. Они вытягивали свои тела и лапы экспериментально, проверяя новые сосуды своих душ. Насколько хватало глаз, их приветствовала только земля. Тогда был только один континент, и предки родились прямо в его середине. Растительность и жизнь медленно прорастали из земли, подгоняемые к месту присутствием Айяг.
- Дети мои! - резонировала Айяг, и её голос эхом отдавался в сознании людей. Они с удивлением наткнулись на свои земные очертания. - Ты был сотворен из самой моей плоти и рожден от моей сущности. Если ты примешь мой образ, то станешь самым любимым народом в моем мире.
- Что ты имеешь в виду, мама? - спросил Мачик, оглядываясь вокруг. Первым людям не нужно было учиться говорить, они уже знали. - Мы не знаем, где находимся и даже как оказались здесь. Какова наша цель здесь?
- Так же, как моя мать вдохнула в нас жизнь своими лучами, так и я буду жить с тобой, - гордо сказала Айяг. - Вы-Йахи-на, гордые правители моего царства. Вы будете рождать своих собственных детей и формировать мир так, как считаете нужным. Знайте, что кроме вас и ваших братьев есть много других, отличных от вас по цвету кожи и росту. Во всех направлениях они могут быть найдены, и тебе, как моему потомку, суждено вести их. И я верю, что ты сделаешь это хорошо. Мир, в котором вы находитесь, ещё молод, и вам предстоит с помощью ваших братьев помочь ему превратиться в ваш дом.
- Мы так и сделаем, Великая Мать, - ответил Мачик, высоко подняв подбородок и уши. - Там, где твоя мать Солнце собрала тебя и твоих братьев, там же будут и люди Земли. И вот Айяг начала свой долгий сон. Ибо сотворение мира требовало многого от Божества.
Йахи-нах много миль путешествовал по этим землям, устраиваясь там, где мог. Мир был огромен и столь же различен, как ночь и День. На равнинах они встретили людей-Волков, известных как Тишкары, созданные по образу Сиеры, а в тундре они встретили медведей, известных как Урсари. А во многих других землях можно было найти ещё больше других, слишком многочисленных по типу, чтобы их можно было сосчитать. Все эти существа отличались от них ростом и телосложением, но, будучи носителями сущности Айаг, были схожи в способе речи. Они научили их строить и возделывать землю, охотиться и собирать урожай-все те многочисленные жизненные навыки, которые мы теперь воспринимаем как должное. Они научили их самому лучшему способу добывания пищи и указанию, в каком направлении строить вход в свой дом. В течение этого времени никто не старел и не умирал, ибо то, что было сделано по образу божеств, гарантировало бессмертие.
Но все это с интересом наблюдала Сиера. Там, где у него был только мир, чтобы вращать красноватые газы внутри для его удовольствия от просмотра, мир его сестры имел живые и дышащие фигуры, чтобы играть с ними! Не только в образе Айаг, но и в образе её братьев и сестер! С Тишкаром, рожденным по его образу и подобию, разве он не должен иметь право голоса в их жизни как их главный отец? Разве это не означает также, что остальная часть семьи имеет право голоса в том, что происходит в мире Aiag? Не прошло и тысячелетия, как Сиера приняла свое решение. Он предстал перед своими братьями и сестрами, рассказав им о проступках Айаг. Кто она такая, чтобы играть роль матери для тех, кто не похож на неё? Неужели она даже не спрашивала разрешения у своих братьев и сестер, чтобы сделать это? И почему бы людям по образу и подобию Айаг не быть рабами тех, кто был?
Божества слушали и спорили, но было только одно общее согласие. Такого оскорбления никто не потерпит.
И таким образом Сиера и его многочисленные братья и сестры во Вселенной вплели свою сущность в творение Айаг, вовлекая себя вместе с людьми.
Впервые в истории другие народы стали независимы от своих учителей. Из семян раздора, посеянных их новыми учителями, они поняли, что у них не было необходимости в Йахи-нах, чтобы научить их, как делаются дела, но чтобы получить свои собственные методы их выполнения. Там, где Йахи-нах учил, что хижины правильно строить из глины и веток, Урсари и Тишкаре начали строить их из бревен. Там, где Йахи-нах собирал воду из горшков, Урсари и Тишкаре делали это ведрами. Йахи-На знали, что что-то было не так, когда это случилось, потому что другие люди всегда следовали их учению. Они ещё не знали, что это было началом различных культур.
Яхи-нах пожаловался Мачику через месяц. Люди, которых они должны были цивилизовать, развивали свою собственную идентичность и культуру. Конечно же, это было не то, чего хотела бы Айаг, потому что разве не она поручила им это дело?
- Другие люди сопротивляются воле нашей Матери! - завизжали Яхки-нах своему предводителю, их гребни и шерсть ощетинились. - Кто они такие, чтобы идти против тех самых учений, которые сделали нас такими, какие мы есть? Ведь это наш долг-исправить эту ересь?
Мачик медленно кивнула, её изогнутые уши ловили крики её народа. Идти против путей Самой Матери-Земли было все равно что плевать ей в глаза. По её милости, Йахи-нах должен будет дать народам демонстрацию силы.
- Мы заставим их следовать путями нашей матери, - заявил Мачик. - Ибо хотя их число может быть велико, но и наше тоже. К оружию!
Сиера и другие божества видели все это из эфира. Когда независимость их детей оказалась под угрозой, они навязали свою волю миру своей сестры. Совершая подвиги, на которые были способны только божества, они начали отделять землю, на которой жили их люди. Но так как это был мир Айаг, их влияние на Землю было ограничено, что заставляло землю слегка смещаться. К тому времени, когда Йахи-нах достиг границ других народов, между ними образовалась брешь длиной в несколько сотен футов, а синева моря ещё не была достаточно глубокой, чтобы помешать им пересечь ее. Народ божеств собрался на берегу, оглядываясь на своих прежних наставников.
- Как дети, рожденные от сущности нашей матери, вы пошли против самого её образа жизни! - рявкнул Мачик на перебежчиков. - В неуважении к тем, кто выше тебя, ты породил её ярость! Верни землю такой, какой она была, или ты будешь изгнан!
- Мы рождены не по образу и подобию твоей матери, поэтому не подчиняемся её приказам! - бросил вызов Баджоку, предводителю Тишкаров. - Если нам придется сражаться, так тому и быть."Палки были заточены, а камни высечены, и это был первый раз, когда инструменты были превращены в оружие.
Сражение продолжалось в общей сложности семь дней и ночей. Это стало уже неделей. Впервые с момента сотворения Земли пролилась кровь. Якхи-на и перебежчики сражались в постоянно углубляющейся воде между их землями, кровь и пот лились в море, когда бесчисленные волны за волнами умирали их люди. Когда бойцы жаждали и нагибались, чтобы напиться, все, что они могли почувствовать-это кровь и страдания павших. Воду нельзя было пить, многие вскоре пали не от битвы, а от жажды, пока не остались только самые сильные. К седьмому дню бойцы поняли, что море было слишком глубоким, чтобы сражаться внутри, и отошли назад к своим бокам. Рыча на перебежчиков через просторы моря, Йахи-нах был прерван голосом, неслышным так долго, что его почти забыли. Только на этот раз в голосе не было теплоты, только разочарование и печаль.
- Дети моей плоти! - резонировал Aiag. При этом божества бежали, оставив своих детей на милость Айяг. Разбуженная от своего сна звуками смерти и борьбы, её голос гремел вокруг выживших в битве, резонируя в самой атмосфере. Теперь, когда их хватка на Земле ослабла, Айяг не понимала, что натворили её братья и сестры. Все, что она могла видеть, были люди, совершающие жестокие акты войны по своей собственной воле. Вид крови, заливающей землю красноватым оттенком, опечалил ее, когда-то девственное море, которое она создала для выживания своих детей, теперь стало выгребной ямой смерти.
- Даровав тебе дар жизни, я испытала большую гордость, чем когда создавала твой дом, - сказала Айяг. - В её голосе не слышалось ничего, кроме разочарования, отчего все вздрогнули. - И все же сама жизнь, которую тебе дали, взятая из самой моей сущности, выброшена так же небрежно, как и экскременты. Яхи-на, вы больше всех должны знать лучше, будучи миссионерами моего учения.
- Но, Мама! Мы просто навязываем вам способы, которые вы поручили нам защищать! - возразил Мачик, и её шкура виновато покрылась пятнами крови братьев. - А вы не станете держать на нас зла за это?
- Насаждение пути не оправдывает смерти твоих кровных родственников! - рявкнула Айяг, и гнев её сознания пронзил каждого. Их уши и хвост были прижаты к земле, а сердца и кости холодели. - Так же, как и другие твои братья, различны будут и их пути. Чтобы вы помнили, что ваши лапы не предназначены для борьбы, вы теперь будете ходить по ним! Как зачинщики осквернения вашего мира, вы никогда больше не будете ходить так же, как другие. Вы всегда будете помнить свою самую большую ошибку. Так и будет!
И с того дня народы Земли ходят на четвереньках. Хотя их лапы больше не были способны на насилие, это не помешало им вредить друг другу. Ничто не забывается легко, огонь, горящий в каждом из них, является свидетельством этой великой битвы. Земли, которые были отделены друг от друга, существуют сегодня как континенты. Внутри них их народ живет в относительной гармонии, развивая свои собственные культуры и традиции. А в землях, откуда они родом, у гиен сегодня передние лапы выше задних, что напоминает нам, кто начал первую битву в мире.
И с того дня война за войной велась на многих континентах Земли, соленое море и красная почва были напоминанием обо всем, что было. Вот почему, сынок, мы должны проявлять большую заботу о том, чтобы уважать Землю такой, какая она есть. Многое было принесено в жертву всем, кто живет сегодня, даже когда мы ступаем по земле под нами.



Леви раньше был одиноким охотником на кошек. Теперь он является членом стаи смешанных видов.
В чем же разница? Что лучше-один или с товарищами по команде, чтобы следить за ним, но кто также может поймать его?



упаковка

автор: Аргирон


Несмотря на то, что ледяной воздух обжигал горло леопарда, Леви продолжал медленно и мягко дышать. Больше всего он ненавидел холод, но его тренировка научила его тому, что сохранять спокойное дыхание было важнее, чем его естественно тревожные наклонности.
Прищурившись, он уставился на мишень-щели смертоносного охотника, - вытащил нож из ножен и приготовился к прыжку. Быстро, его первое движение было размытым пятном в буре тундры, когда его вес опустился сверху на другой мех. Они оба упали вперед на землю, его масса толкнула другого в снег, лапа прижалась к затылку, когда нож пронзил боковую часть шеи. Он чувствовал, как стражник под ним борется, но леопард терпеливо ждал, пока он истечет кровью. И если не считать хлещущего хвоста, он оставался относительно спокойным, пока не смог оттащить безжизненное тело подальше от света костра. Еще мгновение-и буря скроет остатки его кровавых следов.
Спрыгнув с обрыва лагеря, он двинулся вперед по направлению к лагерю, расположенному на некотором расстоянии. Если бы не свет, хорошо освещавший стены здания, он не смог бы разглядеть его в темноте ночи. Медленно выдохнув, он закрыл глаза, когда снежная буря окутала его тело.
Когда мир почернел и все его тело онемело, все, что у него осталось, были порывистые звуки, окружающие его. Он внимательно прислушивался к завыванию ветра, но голос ветра пел ему единственную известную ей мелодию: что он один, брошен в тундре замерзать в одиночестве и покинут всеми теми, кто пришел вместе с ним на эту замерзшую землю. Эти слова успокоили естественно одинокого хищника, когда его мысли вернулись к последнему разу, когда он охотился в одиночку.

* * *

Как загоревшийся кусок пленки, темнота его воспоминаний вспыхнула ярким солнцем, проглядывающим сквозь туманные облака. Пламя фильма шелестело, образуя яркие осенние листья на вершинах деревьев. Оставшиеся темные пятна, не тронутые пламенем, превратились в ветви и стволы вокруг него. Он глубоко вдохнул этот лесной воздух и замурлыкал, когда ветер мягко развевал его золотистую пятнистую шерсть. Тогда ветер пел и ему, успокаивая кошку почти таким же образом.
Он всё ещё чувствовал грубое дерево под своими лапами, когти торчали в коре, удерживая его на одной из самых больших ветвей. Большой кот опустил взгляд к земле, глядя на лесную подстилку всего в каких-нибудь двадцати футах под собой. Отсюда небольшие провалы и холмы казались почти плоскими, что давало ему больше шансов обнаружить свою добычу. Его глаза метались по сторонам, выискивая движение или какой-либо признак того, что кто-то приближается. Но он ничего не видел.
Ничего не видя вокруг, он переключил свое внимание на одно из других чувств. Его уши вращались вокруг, наблюдая за окружением на предмет любых необычных звуков. Птицы щебетали вокруг него, а ветер продолжал говорить с ним, но ничего такого, что привлекло бы его внимание.
Его сердце бешено колотилось, пока он оставался сосредоточенным на задаче у ПА. Пятясь к стволу дерева, он устроился в небольшой нише, которая почти не открывала его тела. Цена такой защиты была очевидна для кошки, его зрение теперь было заблокировано с большинства сторон окружающей корой и запахом дерева, окружающим его. Он охотно заплатил эту цену за дополнительное прикрытие, но знал, что в данный момент ему придется полагаться на свой слух.
Подтянув хвост к груди и расчесывая мягкий мех, он ждал. Время, казалось бы, тянулось медленно, но довольно скоро из-под земли треснула ветка, и его уши повернулись на звук. Хвост леопарда нетерпеливо дернулся в лапах.
Большой кот осторожно высунул голову из своего укрытия, глядя на землю, откуда, как он думал, мог раздаться треск. Его уши стояли высоко, сфокусированные в этом общем направлении, пока хруст от других шагов не дал ему точное местоположение.
Хотя он не мог видеть точно, что приближалось к нему, он был в состоянии найти несколько дополнительных подсказок в другом месте. Запахи, витавшие в воздухе, подсказали ему, что приближаются клыки. Он также мог сказать, что их было по крайней мере двое, судя по запаху их мехов. Но самое главное, по их небрежным шагам и невнимательному разговору он мог сказать, что они приближались.
- Куда, черт возьми, они делись? - пропыхтел первый голос, задыхаясь. - Я имею в виду... мы только что видели, как они оба бежали в эту сторону.
Ему ответил второй голос, гораздо более низкий, чем первый. - Я уже сказал тебе, чтобы ты сидела тихо и смотрела в оба. - В его словах прозвучало разочарование, но второй пёс успокоился, прежде чем добавить: - они должны быть где-то здесь.
Глаза кошки сузились и уставились на груду больших камней в нескольких ярдах от них. Из-за большого валуна показались три хорошо вооруженных клыка. Он прижал уши и оставался внимательным, пока они шли почти прямо к нему.
Его мысли путались, пока леопард раздумывал, что же ему делать. Его естественным желанием было прижаться всем телом к дереву и прятаться там, пока они не пройдут мимо, но это оставило бы его в неведении относительно их действий. Ему нужно было знать, что они задумали на тот случай, если ему придется бежать. Конечно, он не был уверен, что сможет убежать от их оружия, и знал, что они не пропустят ни одного выстрела. Не произнося больше ни слова, он прислушался к единственной мысли, которая не выходила у него из головы, и медленно перевел дыхание.
Его глаза были сосредоточены не на самих клыках, а на стволах их ружей. Он уже давно понял, что если мех смотрит в твою сторону, это ещё не значит, что он тебя видит. Единственным предупреждением, которому он мог доверять наверняка, было то, что холодный конец этого пистолета был направлен прямо на него. Но все трое не заметили своего наблюдателя, когда они проходили под ним. Он с облегчением выдохнул и закрыл глаза, повернувшись, чтобы посмотреть на другую сторону ветки, чтобы сделать мысленные заметки, позволяя некоторому расстоянию расти между ними.
Передний клык был явно серым волком и лидером этой группы. Он держал пистолет наготове и оставался довольно напряженным, когда они двинулись вперед. Каждое из его движений было четко определено, сделано для эффективности и максимальной бдительности. Он даже приучил себя всегда смотреть вперед, чего Леви почти не замечал, наблюдая за одиноким ухом, на мгновение отодвинувшимся назад, чтобы услышать щебетание птицы. Его плечи выглядели напряженными, поза напоминала деревянную доску, и даже хвост свисал прямо вниз. Время от времени он отходил в сторону, давая резкий сигнал кому-нибудь из своих товарищей тихо свернуть с их пути и осмотреться вокруг дерева или другого валуна.
Пепельный койот следовал за ним, как второй по старшинству, хотя Леви не был уверен в его точном ранге. Он усердно следовал приказам, двигаясь в направлении, указанном волком осторожным взглядом. Его движения были рассчитаны и быстры, хвост плавно двигался для равновесия, и каждый шаг делался с четкой точностью, чтобы увернуться от веток и листьев. И все же, вернувшись в строй, его охранник и пистолет одновременно опустятся.
Последний клык, ещё один койот, но с густой темно-рыжеватой шерстью, поднял хвост. Она была менее обдуманна в своих действиях и почти не следовала приказам переднего люпина. Но она добавляла ценности группе, оставаясь осторожной, принимая несколько секунд, чтобы проверить позади них так часто. Кошка взяла это на заметку, потому что она должна была быть первой, кого убьют.
К этому моменту все три клыка отошли достаточно далеко от него, чтобы леопард почувствовал себя готовым действовать в соответствии со своими собственными планами. Он посмотрел через край, его когти вонзились в ветку, когда он переместил свой вес. С треском коры он спрыгнул с дерева и бесшумно приземлился среди листьев. Когда его лапы коснулись земли, он позволил инерции падения притянуть свое тело ближе к Земле. Если они что-то и слышали, то неровный ландшафт прекрасно скрывал его из виду.
Он позволил своему меху успокоиться, в то время как кусочки ветки приземлялись на него или вокруг него, закрыв глаза, когда он проверял, в каком направлении дул ветер. С тех пор как он учуял их запах, ветер изменил направление, когда он уловил запах клыков, плывущих к нему. Он открыл глаза и позволил естественному хищнику выйти наружу.
Он тихо крался по лесной подстилке. Пятнистый мех хорошо маскировал его среди мертвечины, листвы и теней. Перелезая через обнаженные корни и огибая деревья, он на четвереньках пополз к группе. Его приближение было быстрым, он быстро настигал их, не отрывая взгляда от своих целей.
Время для кота замедлилось, потому что без особого внимания уши самки койота дернулись назад и остались прикованными к нему. Её чуткий слух, должно быть, уловил что-то, что заставило её чувствовать себя неловко. Она остановилась, не сказав остальным двум, и медленно повернула голову, чтобы посмотреть назад.
Его реакция была абсолютно инстинктивной, когда он встал позади неё. Он видел, как страх рос в её глазах, когда она увидела, как его тело поднимается с земли, и его собственное отражение сияло ему из этих темных зрачков. Одна лапа крепко сжала её морду, в то время как другая вытащила нож из ножен. Он крепко держался за лезвие, когда его рука качнулась вперед, нанося удар в середину её груди.
Он проследил за моментом своей атаки, но повернулся в последний момент, когда они оба упали на землю. Он прицелился в мягкую полоску грязи и как можно тише перекатился через лопатки. Через мгновение они оба исчезнут в окружающем пейзаже и густых зарослях кустарника.
В её глазах он видел мощный огонь своих собственных инстинктов убийцы, отраженный в ответ. Его короткая мордочка уперлась в её холодный нос, он медленно выдохнул и тихо прошептал своей жертве: - один вниз. Он вытащил нож из её груди с удивительной легкостью, вытирая лезвие по привычке, прежде чем снова вложить его в ножны. Наконец Леви отпустил её морду, закрыл глаза и медленно вдохнул. - Осталось двое, - промурлыкал он.

* * *

Когда он снова открыл их, то обнаружил, что вернулся в холодную, темную тундру с небольшим слоем снега, покрывающим его от недавнего шквала. Слегка встряхнувшись, он стряхнул с себя большую часть снега, прежде чем снова сфокусировать взгляд на ярко освещённом строении вдалеке.
Его наушники ожили, когда раздался легкий сердечный голос. - Фокстрот один Ромео три, я отслеживаю несколько танго, патрулирующих этот район. Отправляем их координаты на ваш HUD. Над.
Леопард взглянул на угол своих очков, где у него была карта окрестностей. Над прямоугольником виднелись цифры, указывающие его предполагаемую широту, долготу и высоту, а внизу кружились маленькие буквы и деления компаса. В самом центре карты он увидел синюю стрелку, перечеркивающую серые контурные линии. Рядом виднелись четыре синие точки, но он не обратил на них особого внимания, так как на экране появилось несколько янтарных точек.
В наушниках раздался другой, более низкий голос, чем раньше. - Вас понял, вай-фай, - отозвался второй мех. - Члены стаи должны принять к сведению их окружающие места танго и скорректировать свое положение по мере необходимости. Не вступайте в бой, пока не будет получено разрешение. - Второй мех сделал паузу, скорее всего, чтобы позволить членам стаи двигаться, прежде чем продолжить. - Контроль, у нас есть разрешение применить смертоносную силу? Над.
Ком замолчал, оставив кошку снова только с воем ветра. Он наблюдал, как пара точек приблизилась к его положению на карте. Вместо того чтобы переместиться в более безопасное место, леопард опустил голову и стал ждать. Еще один небольшой шквал ветра окутал его тело, скрывая от посторонних глаз. Его хвост давно уже онемел, уши заложило Морозом, и холодок просачивался через термокостюм к меху, покрывавшему его живот. И все же он подождал, пока не раздался третий голос.
- Это и есть контроль. Применение смертоносной силы было санкционировано для этой миссии. Над.
- Вас понял. Члены стаи должны продвигаться к цели и действовать по мере необходимости для завершения миссии. Оставайтесь холодными, над и вне. - С этими словами три щелчка отсчитали один за другим, сигнализируя, что стая переключилась обратно на местную связь.
Сосредоточившись всё ещё на двух приближающихся точках, он почувствовал, как в его горле нарастает рычание. Леви сдерживался, подавляя звук медленным дыханием, как его учили. Он смотрел, как точки останавливаются прямо перед ним, а их огни светят прямо на него.
Ориентируясь только по постоянному движению их фонариков над заснеженным забралом, леопард не был уверен, что они его заметили. Ему было интересно, кто они такие, к какому виду принадлежат и почему патрулируют так далеко от здания. Но больше всего ему хотелось знать, куда они смотрят и сможет ли он выбраться из-под своего замерзшего плаща.
Они заговорили, и он прислушался, и хотя их слова были произнесены на иностранном диалекте, ему удалось кое-что вытянуть из разговора. По спокойствию, с которым они говорили, он понял, что они его не видели, и по грубости их речи он понял, что они были из восточных порядочных людей, хотя и не был точно уверен, где именно. Осторожно навострив уши, он попытался уловить ещё что-нибудь из того, что они говорили.
Несколько мгновений он ничего не видел, прислушиваясь к их общей болтовне и мягкому шарканью ног по снегу, пока порыв ветра не обнажил часть его очков. Его сердце пропустило удар, когда он посмотрел сквозь прозрачный пластик. Их болтовня продолжалась без перерыва.
Перед собой он увидел два освещённых силуэта, созданных отражением их огней на снегу. Он видел, что один из них был явно отвернут от него, но другого было трудно различить. Даже сейчас они оба постоянно поворачивались и двигались, чтобы согреться. Взглянув вниз, кот почувствовал себя счастливым, когда заметил, что их лужицы света на Земле закончились прямо перед ним.
Его глаза остановились на движущейся лапе, терпеливо наблюдая, как мех слева поднимает сигарету к его короткой морде. Он глубоко вдохнул, и его кончик вспыхнул красным и оранжевым, когда он посасывал раковую палочку. Судя по форме его ушей и длине морды, Леви предположил, что он был своего рода кошкой, что не оставляло ему особого беспокойства, так как у него был богатый опыт общения с кошками от тренировок. Он некоторое время наблюдал за другой кошкой, выдыхающей дым, прежде чем посмотреть на своего партнера.
У другого солдата была очень четкая форма шейки матки, узнаваемая по его большим рогам и вытянутой морде. С глазами сбоку головы, способными видеть почти всюду, и ушами, заставленными поворачиваться при малейшем звуке, ему было бы трудно подкрасться. Кроме того, леопарду нужно было подумать, где бык размахивал этими рогами. Хотя он сомневался, что они будут достаточно сильны, чтобы нанести смертельный удар, они всё ещё могли сломать ребро и поставить его на милость пули.
Подсчитав шансы, самым мудрым решением было бы уничтожить их на расстоянии с помощью своего оружия. Мало-помалу он провел правой лапой по свежевыпорошенной земле, хотя глаза его сузившимися зрачками по-прежнему были прикованы к мишеням. Его пальцы коснулись бедра, сжимая рукоятку пистолета, когда он вытащил пистолет с глушителем из кобуры. В этом положении он остановился в последний раз, выдохнув в холодный снег на конце своей морды.
Когда порыв ветра пронесся над ними, он оттолкнулся и встал на колени. Его вооруженная лапа качнулась вперед, большим пальцем сбросив предохранитель, в то время как его свободная лапа обернулась вокруг другой. Прицелившись, он крепко нажал на спусковой крючок.

* * *

Ослепленный неожиданной второй вспышкой, мир вокруг него исчез. В ушах у него звенело, крик ветра давно уже затих, и его мягкий голос постепенно заглушал все остальные звуки. Он приложил лапу к уху, той стороне, откуда исходила вспышка, и прислушался к резонирующей ноте растворяющегося света.
Перед ним возник лес из его прошлого, окружающий его так же, как он помнил, и там, где раньше стояли силуэты его врагов по тундре, теперь были два клыка из прошлого. Но кошачьи глаза всё ещё привыкали, размытые очертания лесов становились все резче, а тусклый загар и зелень сияли в другом сером мире. Только через несколько секунд он начал видеть другие цвета, такие как темно-красные брызги на груди обоих клыков.
Леви потребовалось время, чтобы осознать то, что он видел и что произошло вместе, его голова раскалывалась от всё ещё вибрирующего звука в ушах. В них стреляли, насколько он мог видеть, но он помнил, что нажимал на курок только один раз, и все же оба были убиты. Должно быть, там был ещё один стрелок.

* * *

Леопард дернул головой назад, туда, где он видел вторую вспышку, но быстрый поворот заставил его потерять из виду воспоминание. То, что когда-то было лесом, превратилось в вихрь пепла и сумерек. Он смотрел, как пятнышки из его прошлого поднимались в небо, прежде чем затеряться в шторме.
Фонарик одного из убитых солдат застрял в снегу, направленный вверх, чтобы осветить снежинки, за которыми он так внимательно следил. Из темноты появилась фигура кролика, одетого точно так же, как он сам. Он заметил, как эта фигура спокойно подошла к нему, прежде чем опуститься на одно колено. - Совсем как в старые времена.
Леви застонал в ответ, с досадой разглядывая темную маску Лапина. Он знал, кто этот кролик, и знал его очень хорошо. Даже в черной маске и мертвой ночи он всё ещё мог видеть лицо, которое смотрело на него мертвым взглядом. Коттонтейл ухмылялся, его губы растрескались в улыбке, но только с одной стороны, и с янтарными глазами, которые держали ту же потенциальную страсть тлеющих углей в огне. - Он отвел взгляд от маски и добавил: - Я бы убил их обоих, если бы ты не выстрелил.
За всем этим он едва расслышал фырканье кролика. - Ты продолжаешь твердить себе это, котенок. Лапин положил маленькую лапку на спину гораздо более крупной кошки, мягко похлопав ее, прежде чем двинуться вперед, чтобы осмотреть тела. - А теперь давай посмотрим, сможем ли мы что-нибудь вытащить из них и убраться подальше от этого снега.
На мгновение леопард задержался, наблюдая, как кролик возвращается к своей работе. Провожая взглядом маленького кролика, он вспомнил, как несколько лет назад всегда представлял себя одиноким охотником. Тогда он всегда был одиноким хищником, преследующим свою жертву в одиночку, прежде чем совершить убийство. Он ни на кого не полагался и никому не доверял свою жизнь, но только потому, что в этом не было необходимости.
Ему было интересно, насколько его младшая версия узнает его сейчас. Конечно, у него были те же самые места во всех тех же местах, и он всё ещё был сильным охотником, но он знал, что ему нужен другой мех, чтобы следить за ним. Этот кролик стал тем другим животным, и за последние несколько лет они постепенно научились сотрудничать друг с другом. Даже эти легкие толчки приходили только со временем и уважением друг к другу, и никому больше не позволялось похлопывать Леви по спине. Тем не менее, он съежился от прикосновения и должен был напомнить себе, что не должен кусаться в ответ.
Поднявшись с того места, где он сам стоял на коленях, он последовал его примеру и начал обыскивать мертвое патрульное подразделение. Леопард подтолкнул более крупную, похожую на оленя фигуру, вытащил фонарик из снега и впервые хорошо рассмотрел лицо врага. Парень был оленем, окрашенным в светло-и темно-коричневый мех с несколькими пятнами серого там и сям. Но самой поразительной чертой были его всё ещё открытые глаза, которые после смерти начали расплываться в радужной оболочке. Его зрачки смотрели наружу, одни в пустой раковине, от которой по спине кошки пробежали мурашки
Он стряхнул с себя эти чувства и вернулся к своей работе, позволив свету упасть на униформу. Лапы медленно раскрылись и обшарили карманы в поисках чего-нибудь полезного. Пачка сигарет в левой груди, картинка в правой и так далее, и тому подобное. Если эти предметы были ему не нужны, кот отдавал дань уважения, ставя их обратно на то место, где он их первоначально нашел.
Прежде чем он успел обыскать штаны оленя, его напарник крикнул: - нашел что-то! - Кошка подняла голову и увидела красную карточку-ключ на конце шнурка в лапах кролика.
Он кивнул в сторону Лапена, прежде чем выключить фонарик, затем они вдвоем принялись прятать тела под снегом, прежде чем свериться с картой и посмотреть, не идет ли кто-нибудь ещё. Тропинка выглядела совершенно чистой, когда парочка направилась к хорошо освещённому строению внизу.
Они медленно двигались по снегу, каждый шаг вперед погружал их ноги по пояс, что давало кошке некоторое время для воспоминаний. Он поднял глаза на светящийся силуэт вокруг своего напарника из большого здания впереди. Чем дольше он смотрел, тем ярче становился свет, пока яркий свет не окутал его кроличью фигуру, прежде чем омыть его в памяти.

* * *

Они вышли из леса и направились обратно к лагерю, но, увидев перед собой маленького кролика, расстроились из-за большого кота. Последнее убийство их сеанса, украденное у него маленьким кроликом, который появился из кустов. Он ограбил кошку, убив Альфа-волка, и эта мысль заставила хвост Леви естественным образом хлестать себя по бокам.
Его гнев нарастал, лапы были крепко сжаты, но прежде чем он успел что-то сказать, его окликнул офицер-инструктор. Глубоко зарычав от разочарования, он побежал навстречу Льву в форме.
- Да, сэр, - выплюнул он, становясь по стойке смирно перед офицером.
Мгновение Лев просто стоял и смотрел ему прямо в глаза, словно переваривая без слов мысли другого кота. - Вы, вероятно, один из лучших кандидатов, которых мы когда-либо видели в этой программе, - признался он, думая, что держит лапу поднятой, чтобы сообщить Леви, чтобы он молчал. - В каждом тренировочном упражнении, которое ваша группа завершила, вы всегда остаетесь последним в своей команде живым, и вам всегда удается уничтожить несколько ваших целей, прежде чем они будут сняты.
Другой большой кот остановился, его хвост взметнулся вверх, а глаза сузились. - Однако ты также доказал, что не способен работать ни с кем из своих товарищей по команде. - Теперь в его голосе слышался гром, треск, который скатывался с языка, когда он говорил. - Не думай, что мы этого не заметили. - Его ноздри раздулись, возбуждение нарастало, а затем Лев остановился, чтобы посмотреть на что-то ещё.
Леви повернул голову, чтобы посмотреть, что отвлекло внимание другого кота от их разговора. За ними небрежно шагали волк и два койота с лесной дрессировочной площадки. Они смеялись и разговаривали друг с другом, обсуждая, как они могли бы улучшить в следующий раз и что пошло не так в этот раз, а также вновь переживая более захватывающие моменты. Он даже поймал Троицу, говорящую несколько вещёй, таких как:” этот проклятый леопард“, и” мы его поймаем, просто подождите и увидите", хотя все остальное, кроме этого, падало тихо или вне пределов слышимости. Он пробурчал что-то себе под нос, прежде чем снова повернуться к офицеру.
Эти узкие глаза снова смотрели на него, а на губе кошки появилась морщинка, которая теперь выражала разочарование, но леопард заговорил первым. - Сэр, мои товарищи по команде сдерживают меня и не дают мне полностью раскрыть свой потенциал…
- Твоя команда-это весь твой потенциал, солдат. - Он прижал один коготь к груди леопарда, убедившись, что у кошки было более чем достаточно силы, чтобы почувствовать его через свою тренировочную экипировку. - если хоть один из них потерпит неудачу, то вы все потерпите неудачу. - И когда он заговорил, его голос во второй раз стал громче, а грива взъерошилась, как будто он только что зарычал. - Я достаточно ясно выразился?
Леви стоял на своем, сморщив нос в подобии рычания. - Тогда как бы вы назвали это сегодня, сэр? - Даже говоря это, он чувствовал, как взгляд льва обжигает кончики его меха.
Командирское отделение пробурчало что-то себе под нос, явно взволнованное, когда он тщательно обдумал свои слова, прежде чем заговорить. - Я бы сказал, что этот чертов тупой кот поймал свою последнюю удачу. - Он сделал последний рывок когтем по другой кошке, прежде чем опустить лапу. - Никто из нас здесь не охотится в одиночку, никто не выходит на поле с открытыми спинами. Мы работаем вместе, мы сражаемся вместе, и мы охотимся вместе. - Он позволил словам впитаться, прежде чем медленно произнести: - Вот почему каждую группу называют стаей.
- Вон те трое, - рявкнул он, когда чья-то лапа резко дернулась вверх, указывая в направлении только что пронесшихся мимо клыков. - Возможно, они и проиграли сегодня, потому что ты лучше их сейчас, но как единое целое они становятся сильнее. Скоро эти трое станут более тактическими и хитрыми, чем когда-либо будет одинокая кошка, прячущаяся на дереве.
- Я предлагаю вам найти здесь друга и побыстрее, иначе нам придется рекомендовать вам другую программу. - С этими словами львиная лапа опустилась, когда он повернулся и пошел прочь. - Почему бы тебе не пойти и не поговорить с рекрутом, который сегодня спас твою счастливую задницу. - А потом другая кошка исчезла.
Он помнил, как остался за пределами лагеря один и сердился, думая о тренировке и обо всем, что сказал ему Лев. Он хотел быть членом стаи с тех пор, как впервые присоединился к армии, потому что истории, которые возвращались, всегда были героическими или доблестными. Каждая стая была известна тем, что представляла собой небольшую тактическую группу, которая отправлялась в самое сердце вражеской территории, чтобы делать невероятные вещи. Они обладали мужеством или отвагой, не свойственными обычному солдату, и он легко мог с этим согласиться.
И все же здесь он стоял на грани неудачи из-за своей неспособности работать с другими. В его собственном сознании он был стаей, полной единицей, созданной для того, чтобы идти и делать свою работу. Так или иначе, он создал этот ложный образ, что они были героями действия для его развлечения, животными, которые в одиночку уничтожали целые армии, а не хорошо обученной группой, работающей вместе.
Стоя в одиночестве, он слушал своего единственного друга, когда она пела ему ещё раз. Ветер завывал, окутывая его порывами мертвых листьев и обломков. Он прислушался и услышал, как деревья шелестят её мелодию.

* * *

Когда он посмотрел вниз на свои ноги в ожидании увидеть бетон, он был почти удивлен, увидев снег. Оглянувшись назад, Леви увидел, что они почти добрались до места назначения.
Лапин рядом с ним заговорил, открывая свой канал связи, чтобы связаться со всеми членами стаи. - Фокстрот один Ромео три, это уголь. Мы находимся в позиции, чтобы войти в комплекс; могу ли я получить подтверждение, что все камеры безопасности были взломаны? Над.
Они оба встали на колени, тесно прижавшись друг к другу спинами в темноте, и стали ждать. В трубке послышалось потрескивание, а затем раздался запыхавшийся голос: - Камеры видеонаблюдения с замкнутым циклом были взломаны и теперь работают непрерывные каналы пятиминутного записанного видео. Вы можете свободно войти. Над.
Вскоре после того, как они оказались у входной двери, просунув ключ-карту в считывающее устройство и наблюдая, как мигает зеленый индикатор. Замок щелкнул, когда дверь скользнула в сторону, открывая небольшую комнату внутри. - Мы входим в комплекс. Над.
В наушниках раздался более низкий голос из предыдущей комнаты. - Вас понял этот уголь, у вас есть разрешение войти и действовать по плану. Последовала секундная пауза, не слыша знакомых трех щелчков, чтобы закончить полную трансляцию, прежде чем голос заговорил снова. - Все члены стаи должны встретиться в точке рандеву около двухсот. Над.
Прежде чем войти внутрь, они в последний раз посмотрели на свои часы, освещённые ярким верхним светом на вершине монолитного сооружения. Кролик закрыл за ними дверь, а кошка крикнула: - ставь таймер на сорок две минуты. - На обоих их очках появились часы в центре, отсчитывающие время, когда флуоресцентные лампы в комнате замигали.
Они провели очень мало времени, осматривая маленькую входную комнату, и оба быстро подошли к стальной двери через дорогу. Леви посмотрел на Лапина, наблюдая, как его напарник снял переднюю маску, одновременно снимая с плеч небольшой рюкзак. Он пристегнул маску к верхней части рюкзака, прежде чем расстегнуть один из боковых карманов. Его маленькие, гибкие лапки на секунду погрузились в этот карман, прежде чем вытащить маленький прицел, один с камерой на дальнем конце, которая синхронизировалась с его очками.
Уже опустившись на колени, кролик согнул прицел, прежде чем просунуть конец камеры под дверь. Нажав на маленькую кнопку, прикрепленную к его боку, его очки осветились изображением.
Леопард обернулся и посмотрел на другую дверь, бросив свой рюкзак на скамью, прежде чем вытащить что-то похожее на прямоугольную коробку. Когда он развернул пластик и металл и вставил их на место, коробка превратилась в маленькое автоматическое оружие. Вернувшись в свою сумку, он повернул глушитель до конца, спрашивая: - видишь что-нибудь?
- Там есть отдельная комната безопасности в середине с двумя охранниками внутри, не обращая особого внимания, - тихо сообщил кролик. - Я не вижу их оружия, встречного на пути.” Послышался тихий щелчок, когда он отрегулировал камеру, прежде чем продолжить. - У нас есть два длинных коридора, идущих мимо станции. Я загружаю цифровую реконструкцию из области сейчас.
Вытащив из рюкзака заряженную обойму и защелкнув магазин на месте, Леви перекинул рюкзак обратно через плечо. Он прислонился спиной к шкафчикам, глядя на своего напарника, но всё ещё держась наготове на случай, если кто-то попытается войти в их комнату. На своей карте он видел, как коридоры появились с двумя янтарными точками, воссозданными цифровым способом из небольших ультразвуковых импульсов и инфракрасных показаний, взятых из передней части камеры. - Пуленепробиваемое стекло? - небрежно спросил он.
Положив фотоаппарат обратно в сумку, Коул посмотрел на леопарда. - Утвердительный ответ на стекле, о чем ты думаешь?
Губы кота изогнулись в улыбке, когда он замурлыкал, кладя автоматическое оружие в боковую перевязь. - Черное окно, - ответил он, хватая что-то ещё из своего снаряжения, - или этот план слишком прост для тебя?
Кролик ухмыльнулся в ответ, одобрительно кивнул, потом снова надел маску и повесил сумку на плечо. Он прыгнул через комнату, приземлившись одной лапой на выключатель, и оглянулся на своего напарника.
Кот держал канистру, дым уже валил из неё все быстрее и быстрее. Он поставил его на пол под скамью перед собой и взялся за ручку двери. Кивнув, он повернул ручку, и свет погас.
Охранники подняли головы, когда входная дверь со скрипом распахнулась настежь, черный дым вырвался из рамы и заполнил пол. Дым растекся по коридору на добрых несколько футов, прежде чем рассеялся достаточно, чтобы стать неэффективным, но больше ничего не последовало из комнаты. Они посмотрели друг на друга, не зная, что делать, прежде чем снова посмотреть на туман над зданием.
Чего они не смогли увидеть, так это двух млекопитающих, спрятавшихся за дымовой завесой. Пригнувшись к земле и ползком, как дикие звери, они подкрались к окну, прежде чем двинуться вдоль стены к двери комнаты охраны.
Леви повернулся обратно, пройдя мимо рамы, и напряженно ждал. Он мог видеть визор своего Лапинского двойника лишь на короткое мгновение, прежде чем снова исчезнуть в вечно движущемся тумане. Темная маска и черные очки преследовали его, особенно с передним фильтром, но леопард видел мимо этого млекопитающее под ней. Он видел серую морду кролика, три белых пятна вокруг его левого глаза и темные полосы на лбу.
Дверь открылась внутрь, но первое, что он увидел в проеме, было холодное стальное дуло пистолета, направленное вниз. Охранник поднял пистолет, прежде чем осторожно ступить одним ботинком в коридор. Ботинок приподнял крышку дымовой завесы, и на одну драгоценную секунду леопард и кролик стали едва заметны. Он не обращал никакого внимания на тех двоих, что лежали у его ног, но дал им прекрасный обзор своей собачьей морды.
Лесной волк посмотрел в одну сторону, прежде чем повернуться в другую, его уши стояли высоко, а черные ноздри быстро расширялись и сжимались. Он пытался обнаружить врага, но запах дымовой завесы был намеренно усилен, и оба меха хранили гробовое молчание. Он легко мог не заметить опасность, лежащую прямо у его ног.
Хотя ни один из них не мог говорить с другим, не выдавая своего местоположения, они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сделает другой. Леви всегда был впереди, первым в битве, и тот, кто попадал в неприятности. Уголь же был полной противоположностью. Он последовал за котом, держа его в узде и используя свой ум над грубой силой. Поэтому, когда кот увидел, что сапог появился перед ним, он принял меры и знал, что уголь уберет все, что он пропустил.
Как только волк вошел в коридор, он споткнулся и потянул охранника прямо в смертельные лапы Коула. Туман поднялся вокруг них, давая волку возможность на секунду увидеть кошачий ужасный противогаз перед смертью.
Но кот уже был в движении, его хвост развевался позади него, когда он вошел в комнату охраны. Темное облако последовало за ним, когда его сапоги застучали по земле, предупреждая другого охранника о его присутствии. Он увидел, как молодой пёс обернулся, его глаза стали большими, как лапа, зажатая на длинной морде. Кошка использовала свою хватку на рыле Люпина, чтобы повернуть его голову вверх и в сторону его тела, ловко сломав шею. - Четкий.
Незащищенный кролик протиснулся мимо него к главному пульту безопасности, разглядывая все камеры вокруг здания, а также старый компьютер в центре. - Я думаю, что смогу вытащить карту отсюда и отключить большую часть их системы безопасности, - сказал он, кладя рюкзак на стул рядом с консолью и вытаскивая маленькую флешку. - Вы можете вернуть сюда тело охранника? Я не могу его поднять.
Леопард утвердительно кивнул, прежде чем расстегнуть свою собственную маску, защелкнул её на боку и зашагал обратно к двери. Он посмотрел на лежащего на земле лесного волка и потянулся, чтобы затащить тело в комнату.
С парой щелчков на наушниках он услышал, как Лапин разговаривает со всеми в их подразделении. - Фокстрот один Ромео три, это уголь. Мы вошли в комплекс и работаем над загрузкой карты из консоли безопасности. Над.
Статика лилась через наушники на мгновение, прежде чем проясниться. - Вас понял. Смотрите, какую ещё информацию вы можете извлечь из консоли. Конец связи. - Три щелчка, и связь оборвалась.
Вернувшись к мониторам, на которых его напарник яростно печатал, он оглядел коридоры вокруг них. Все залы были довольно пусты, что казалось странным для кошки, которая не привыкла входить в такие сильно охраняемые объекты. - А почему по коридорам не бродят стражники?
Глаза кролика были прикованы к экрану, его лапы быстро двигались по клавиатуре, когда он загружал информацию из здания и взламывал другие части системы. - Скорее всего, потому что мы находимся на неограниченном уровне. - Он перевел дух и посмотрел на большого кота. - Я смог быстро получить доступ к информации для этого этажа и всех этажей над нами, почти как они не пытались защитить его. Это в основном просто спальные помещёния, тренировочные залы, кафетерий и тому подобное, но очевидно, что есть подземная часть здания.
Указывая лапой на экран, он показал изображение внутренней части лифта на одной из камер наблюдения. - Вы заметили номер на уровне лифта? Это же подземный этаж.
Леопард оглянулся, глядя на красную букву " М " на уровне пола и четыре маленьких огонька, зажженные под ней. - Я так понимаю, что это разрешение Службы безопасности, - спросил он, на самом деле не нуждаясь в ответе. - Хорошо, бери все, что сможешь, а потом давай двигаться быстрее. Мне не нравится, когда меня так разоблачают.
- Да знаю я, знаю. - Его напарник раздраженно постучал лапками по столешнице. - Я еду так быстро, как только могу. - Он снова начал печатать на компьютере, но остановился, чтобы быстро добавить: - почему бы вам не позвонить сюда, пока я продолжаю искать?
Кивнув, кот коснулся лапой его уха и направился в другой конец комнаты. - Вожак стаи, это звонит Пайер. У нас есть существенные доказательства, указывающие на подземные этажи в этой базе. Над.
Наушники ожили с небольшим шумом, прежде чем вожак стаи заговорил своим обычным глубоким голосом. - Вас понял, Пирр. Ваша новая цель состоит в том, чтобы выяснить, где этот лифт идет и перезвонить с любой информацией.
- Что касается вашего первоначального объекта, то мы с дымком почти закончили расчистку третьего этажа и теперь будем спускаться вниз. Позвоните, если ваша команда столкнется с какими-либо проблемами. Конец связи.
Услышав щелчок выключенного коммуникатора, Леви убрал лапу от уха и снова посмотрел на консоль. Он видел, что кролик всё ещё печатает, стараясь изо всех сил, как обычно. Кот закатил глаза, прежде чем снова подойти к двери, держа пистолет наготове и выглядывая в коридор.
Над ним жужжало флуоресцентное освещёние, которое было тревожно громким в спокойной обстановке. Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что здесь что-то не так. Для того, чтобы быть таким высоким комплексом безопасности, не было почти никакой охраны или защитных систем. Он также заметил, что дым и ожог, другие члены их стаи в здании, не имели ничего нового, чтобы сообщить об их конце. Вся эта ситуация заставляла его чувствовать себя неловко и не в силах сдержать волнение, когда он оглядывался вокруг.
Он подтолкнул тело лесного волка сапогом, убедившись, что мертвый солдат хорошо вошел в комнату, прежде чем продолжить путь через кролика. - Вы искали достаточно долго, и нам пора идти.
Со слышимым вздохом Коул выключил компьютер и отцепил диск от одного из боковых портов. - Отлично, - добавил он, прежде чем засунуть фигурку обратно в рюкзак. - Я все равно не смог найти никакой полезной информации на этом компьютере. - Указав лапой на дверь, они оба покинули пост охраны и рискнули пройти по коридору, используя карту, которую Коул загрузил со станции безопасности.
Они сидели тихо, только постукивали лапами по кафельному полу, и прислушивались, пытаясь уловить хоть что-нибудь, что могло бы сказать им, что их заметили. Завернув за угол, они услышали голоса, доносящиеся из коридора, и решили войти в ближайшую дверь, большую столовую.
В это время ночи комната была пуста, и это было очень удобно, учитывая их нынешнее положение. Из больших стеклянных окон с одной стороны открывался прекрасный вид на коридор. Свет, проникающий через эти окна, освещал комнату достаточно хорошо, чтобы они могли видеть.
Они быстро прошли в центр комнаты, мимо длинных линейных столов и скамеек, чтобы спрятаться за большой колонной в центре помещёния. Уголь был достаточно мал, чтобы он нырнул под один из столов, встал на колени и посмотрел мимо скамейки на окна. Он выбрал одну из них поближе к колонне, за которой стоял Леви, чтобы они могли спокойно общаться, но даже так он всё ещё использовал движения лап вместо слов, чтобы сказать, что происходит.
Приглушенный стеклом, леопард услышал, что снаружи стоят несколько солдат. Он посмотрел на хвостик и поднял лапу, указывая большим пальцем на шум.
Кролик кивнул, прежде чем оглянуться, и на секунду приподнял свою лапу, прежде чем согнуть пальцы. Он открыл рот, явно отсчитывая каждого врага, прежде чем повернуть назад. Подняв вторую лапу, он поднял вверх семь пальцев. Через мгновение он тихо прошептал: - они остановились поболтать.
Леви опустился на колени, зная, что ему придется подождать минуту, пока группа пройдет мимо, но он оставался готовым ко всему. В этой большой, открытой комнате и против такого количества людей, их лучшей защитой было оставаться незамеченными. Пока он ждал, он смотрел на тускло освещённые, пустые скамейки и столы вокруг них. Он задумался, сколько же здесь было разговоров, друзья шутили и смеялись, и чем больше он об этом думал, тем яснее ему становилось.

* * *
Видение в его голове стало сюрреалистичным, когда флуоресцентные лампы наверху замигали, заставляя его глаза привыкнуть к внезапному яркому свету. Когда они пришли в себя, он уже был в столовой их тренировочного лагеря. Меха на всех различных уровнях подготовки и несколько различных пакетов все толпились вокруг. Они разговаривали друг с другом, смеялись и наслаждались своим небольшим количеством свободного времени, пока ели. Он даже слышал звон столового серебра о тарелки и чувствовал запах различных мехов, которые были здесь раньше.
В его собственных лапах был поднос с обедом, хотя точно, что это была за еда в тот день, он не мог вспомнить. Он легонько щелкнул когтями по задней стенке пластиковой панели, оглядываясь вокруг. Хотя комната была полна счастливых лиц, он чувствовал себя неловко среди всех этих разных животных. Его глаза блестели над толпой, но он знал, что нигде не найдет друга, так как Леви сумел остаться один с тех пор, как присоединился к ним. Заметив свободный столик, он сел в одиночестве.
Однако его одиночество длилось недолго, потому что серый с белым кролик из прошлого подошел и сел напротив него. Леви поднял голову, с опаской изучая эти три пятна на своем лице и подергивание носа.
- Ну, они дали мне мусор, - прорычал кролик, указывая пальцем на еду на своей тарелке. - Разве они не знают, что я не мясоед? - добавил он, прежде чем посмотреть на меня с дружелюбной улыбкой.
Большой кот зарычал из глубины его горла, не в настроении разговаривать с Коулом после их утренней встречи. Он всё ещё был раздражен тем, что Лапин украл последнее убийство, и на самом деле не искал, чтобы подружиться с ним. Взмахнув хвостом, он отмахнулся от присутствия другого меха, глядя на свою тарелку.
Но кролик, казалось, твердо решил завязать разговор, отодвинув еду в сторону. - Хорошая командная работа сегодня на поле! - Он продолжал улыбаться, подняв два уха кверху, изо всех сил стараясь сдержать свои добрые намерения. - Я уже думал, что мне конец, когда увидел, как они втроем приближаются.
- Я вынул их не для того, чтобы спасти тебя. - Тон Леви был глубоким, почти рычащим в его голосе. Он опустил глаза и уши, недовольно нахмурив брови.
- О. - У самого Коула тоже поникли уши, когда он положил лапы на край стола.
Между ними воцарилось молчание, и Леви принялся разминать вилкой еду на своей тарелке. Ему больше не хотелось есть, но он также не мог смотреть на кролика снизу вверх. Он выдохнул, прежде чем позволить вилке упасть на его тарелку. - Тебе что-то было нужно?
Он слышал, как дрожит кролик, или, по крайней мере, думал, что может, и это заставило его медленно поднять голову и посмотреть лапену в глаза. Его нос подергивался, глаза на свету напоминали блюдца с водой, и все же он сохранял полное самообладание. - Я просто подумал, что тебе нужен партнер...
- Ну а мне не нужен партнер, - огрызнулся кот в ответ.
И снова между ними воцарилась тишина, когда на этот раз кролик встал. Все ещё держа одну лапу на столе, он придвинул свой поднос и оглядел комнату. - Нам всем рано или поздно нужен партнер. - Маленький кролик сделал несколько шагов назад, прежде чем оглянуться через плечо. - Я думаю, что единственный леопард в этой группе не будет возражать работать с единственным травоядным. - С этими словами он оставил кошку есть в покое.
Живот Леви перевернулся, скрутив его внутренности, в то время как его глаза следовали за этим каплевидным хвостом из комнаты. Когда хвостик ушел, он с отвращением оглянулся на кучу слякоти на своей тарелке. Он забыл, что травоядные животные были редким товаром в этой одежде, работа, которую они выполняли ежедневно, не была чем-то инстинктивным для их природы. И все же здесь был маленький кролик, сражающийся с остальными, и, вероятно, лучше, чем многие другие меха в столовой. В приступе гнева он швырнул свой поднос через всю комнату и прорычал:
Звуки смеха и светской болтовни замерли вокруг него, когда столовая перестала работать. На мгновение он почувствовал, что все глаза впиваются в него, уставившись на его фигуру, как разъяренный зверь в зоопарке. Словно по сигналу, самые дальние флуоресцентные лампы погасли под звук тяжелого металлического выключателя, за которым последовал следующий ряд. Каждый ряд клокотал под непрерывный грохот, пока, наконец, темная бездна, которая когда-то была так далеко, не оказалась вокруг него.
Над ним гудели последние лампы кафетерия, отбрасывая зеленоватый свет на его мех. Он почувствовал тошноту, холодок пробежал по его нервам, что заставило его желудок сжаться. Кот закрыл глаза и глубоко вздохнул, но болезнь, которую он чувствовал, не покидала его. Так же как и ощущение всех этих глаз, наблюдающих за ним под этим последним светом. В его сознании они злобно светились, словно ожидая, когда погаснет последний свет.
С громким хлопком погас последний свет и погрузил его в неизвестность. Леопард тут же открыл глаза, прерывисто дыша и высматривая что-нибудь в темноте. Он пошевелил ушами, но все, что он услышал-это затихающее эхо от щелчка выключателя.

* * *

Через некоторое время его глаза привыкли к темноте, показывая, что он вернулся в пустую столовую. Большой кот оглядел беспорядочно расставленные столы, пока не нашел своего напарника в дальнем конце комнаты. Он наблюдал, как кролик поднял голову, глядя назад в направлении большого кота, прежде чем дать ему большие пальцы, чтобы он знал, что они были хороши. Он медленно вдохнул, успокаиваясь, прежде чем они снова покинули комнату.
Отважившись вернуться в коридор, двое членов стаи задержались на мгновение, чтобы оглядеться в поисках других противников, прежде чем спокойно двинуться к лифту. Если бы Коул не украл карту, они заблудились бы в лабиринте белых стен, разнообразных комнат и бесконечных коридоров.
Они бегали от одного дверного закоулка к другому, продвигаясь по коридорам один за другим в какой-то прихрамывающей манере. Леви шел впереди, прижавшись к стене и положив лапы на пистолет, готовый выстрелить. Когда он добирался до следующего дверного закоулка, то делал кролику знак следовать за ним, и быстрая волна следовала за мягким постукиванием легких шагов кролика.
Таким образом они дошли до угла, и Леви остановился у края стены. Помахав рукой своему напарнику, чтобы тот присоединился к нему, он наклонился к краю, чтобы быстро взглянуть. Он уже видел лифт в конце коридора. Прямо перед ними болтали два охранника.
- Два танго перед дверью, - прошептал он в ответ, - вооруженные автоматами. - Отойдя от угла, он прислонился к стене и посмотрел на кролика. - Оба они Росомахи.
Коул продемонстрировал свое понимание, прежде чем вытащить оптический прицел и сунуть маленькую камеру за угол. - Какие мерзкие ублюдки, - прошептал он в основном для себя. Отодвинув прицел и убрав устройство, он посмотрел на кошку расчетливым взглядом. - Я думаю, мы должны постучать и потянуть.
ТЭП и таг были одним из первых маневров, которые они придумали вдвоем, что позволило легко запомнить. Уловка была довольно проста, один из них создает отвлекающий маневр, чтобы привлечь врага к их местоположению, кран. Затем второй мех с силой вывел бы врага из строя, буксир.
Леви был уверен, что это сработает против большинства животных, таких как волки или тигры, но Росомахи-это совсем другая история. Они были злобны, известны своей вспыльчивостью, которая заставляла их сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы. И даже если им удавалось подтащить одного из охранников достаточно близко, чтобы напасть с силой, Росомахи были известны своими острыми когтями и силой маленького медведя. Это были не млекопитающие, чтобы пытаться бороться с ними.
Он отрицательно покачал головой, прежде чем сделать свое собственное предложение. - Нам нужно взять их на расстоянии.
Кролик слушал каждое слово, но в конце фразы опустил оба уха и закатил глаза. - Мы никак не сможем убить их, пока они не закончат стрельбу и не разбудят все это проклятое место. Проведя лапой по голове, прежде чем потянуть за одно ухо, он продолжил: - Мы должны сделать это молча.
Леви дернул хвостом, когда его собственные уши раздраженно опустились, но прежде чем он успел что-то сказать в ответ, возникла новая угроза.
Еще два стражника завернули за угол позади них, их разговор затих, когда они положили глаза на пару незваных гостей. Подняв ружья, они громко закричали на иностранном языке, которого ни Леви, ни Коул не поняли, но их жест был ясен. Они хотели, чтобы леопард и кролик подняли лапы и были пойманы. Они не собирались делать ничего подобного.
Коул отреагировал первым, упершись ногами в стену и оттолкнувшись. Его тело скользнуло по полу, извиваясь, пока он не оказался лицом к лицу со своими врагами. Тем временем Леви задержался ещё на секунду, его собственное оружие метнулось вверх, когда он прицелился в прицел.
Затем обе стороны открыли огонь.
В то время как кролик использовал свою дополнительную секунду, чтобы уйти с дороги, у леопарда не было такой же роскоши. Когда загорелись пушки, время, казалось, замедлилось для кошки. Каждая вспышка была похожа на медленно вырывающийся огонь из концов орудий его врага, каждый удар посылал кусок металла в его сторону. Ему казалось, что он слышит свист пуль у своих ушей или даже чувствует, как одна или две пули обжигают мех у его лица, но на самом деле несколько пуль попали ему в грудь. Они выбили из него дух, и к тому времени, когда он что-то заметил, перестрелка уже закончилась.
Кот упал навзничь, ударившись о стену, на которую он раньше опирался, и его зрение затуманилось. Вдалеке он услышал чье-то бормотание, крик, но слова были слишком приглушены, чтобы разобрать их.

* * *

Леви моргнул, ослепленный тем, как размытые очертания вдалеке начали двигаться в качающемся движении. Они танцевали, как будто на легком ветерке, раскачиваясь взад и вперед, пока некоторые из туманных фигур не начали падать на него. И за всеми этими темными формами он то и дело видел солнце.
Две большие фигуры появились над ним, глядя вниз на его тело, когда он моргнул и попытался узнать, кто они такие. На мгновение его глаза сфокусировались, и он увидел волка и койота из своего прошлого.
- Чертов кот. Я не могу поверить, что он снова пытался подкрасться к нам, - выплюнул койот, хорошенько пнув его ботинком. Леви закашлялся, когда боль пронзила его позвоночник, но остался лежать.
Волк вскинул лапу на плечо товарища по команде. - Эй! Ты же знаешь это правило, Смок. - Он отпустил своего приятеля и наклонился вперед.
Стоя лицом к лицу с леопардом, пёс говорил тихо и медленно. - Пусть это будет тебе уроком, котенок. Твое время выслеживать нас закончилось. - Он снова встал, направив дуло своего пистолета прямо в лицо кошке. - В следующий раз, когда я увижу тебя в этих лесах, тебе лучше сразиться со мной, как с настоящим хищником.
Люпин перешагнул через его тело, направляясь на охоту за оставшимися членами своей команды. Но прежде чем он это сделал, он обернулся и закричал. - О, и ты можешь передать это сообщение своему другу-кролику?
С этими словами они вдвоем покинули его.

* * *

Он моргнул, но как только он это сделал, неясные очертания далеких деревьев больше не двигались. Маленькая лапка начала ощупывать его тело, поднимая руку и дергая так, как только мог другой зверь. Он даже слышал, как кто-то зовет его по имени, но его чувства всё ещё возвращались к нему.
Затем слова вырвались наружу, кристально чистые, как и его зрение, когда он увидел тусклые белые стены коридора. - Ну же, Леви, я не могу тебя вытащить!
Он оглянулся и увидел, что Коул пытается оттащить его обратно по коридору туда, откуда они пришли, но ему удалось только заставить кошку упасть на бок. Положив лапу себе на грудь, он ощупал, куда попали пули. Каждый удар, нанесенный по его жилету, оставлял след, и под всей этой защитой и мехом он чувствовал сильную боль от ушибов.
Когда его сердце снова начало биться, он посмотрел мимо своего напарника туда, где только что были охранники. Увидев два тела на полу, он снова почувствовал прилив адреналина. - Черт возьми.
У них уже не оставалось свободного времени, и каждый из них со всех ног бросился по коридору к двум дверным нишам. Они слышали крики росомах, покидающих свой пост, чтобы посмотреть, что происходит, но снова не могли понять их. Они оба оказались внутри как раз вовремя.
Они оба опустились низко и с хрустом прижались к стене-легкая задача для маленького животного, но более сложная для леопарда. Он посмотрел через дорогу на кролика, который выглянул в прицел из-за угла, прежде чем позволить камере просто сидеть там. Кролик поднял лапу, призывая его подождать, а затем начал считать пальцами, пока Росомахи не пройдут мимо.
Два звериных млекопитающих прошли мимо них по одному, их когти тикали при каждом шаге. Леви соответствующим образом прицелился им в голову, осторожно ожидая выстрела. Когда они проходили мимо, он слышал, как они шепчутся друг с другом на своем родном языке.
Когда эти двое полностью прошли мимо, он поднялся со своего места и оглянулся на Коула. Ткнув пистолетом в сторону росомах, он кивнул головой, пытаясь объяснить, что от них требуется дальше. Кролик все понял и кивнул в знак согласия, прежде чем прицелиться сам. Затем Леви повернулся, прицелился и выстрелил.
Раздались два приглушенных выстрела, один за другим, но через секунду раздался звук падающих на кафельный пол тел. Не имея возможности убрать кровавое месиво, они оставили тела там, где приземлились, и быстро побежали к лифту.
Здесь не было кнопки вызова лифта, только ещё одна щель для карточки-ключа. Коул сдвинул одну из них, которую он подобрал раньше, хотя откуда именно она взялась, леопард не знал. Он смотрел, как маленький индикатор загорелся зеленым светом, и двери лифта открылись.
Но внутреннее устройство было другим, сенсорный экран со всеми видами гаджетов, которые требовали как пароля, так и нескольких сканирований для аутентификации. Простой ключ-карта не будет работать на этот раз вокруг. - У тебя есть план? - спросил он у хлопкохвоста.
- Вроде того, - ухмыльнулся кролик, прежде чем вонзить нож в шов металлической панели и снять всю сенсорную панель. - Будем надеяться, что это сработает. - Кролик положил свой рюкзак на землю и вытащил диск из машины. Потратив некоторое время на изучение печатной платы с другой стороны панели, он отсоединил несколько проводов, прежде чем вставить свой диск в один из служебных разъемов. Маленький синий огонек сбоку тикнул, возвращаясь к жизни.
Подняв переднюю грань панели, он увидел, как на экране появился загрузочный брус-череп кролика с несколькими скрещёнными костями, показанный выше. В фоновом режиме воспроизводились различные фрагменты кода, каждый из которых выполнялся быстро, как работал портативный компьютер.
- Я подумал, что здесь у них будет лучшая охрана, так что, надеюсь, эта программа сработает. - Он постучал лапой по металлической панели, наблюдая, как бар медленно заполняется. - Если он использует алгоритм, аналогичный приемной, мое устройство должно быть в состоянии взломать его в течение нескольких минут.
Позволив сетке повиснуть на проводах, Коул сунул обе лапы в рюкзак и начал копаться там. - Это определенно зона повышенной безопасности, - сообщил он, вытаскивая из сумки приклад пистолета. Будучи более мелким животным, ношение полностью собранного оружия становилось громоздким. Чтобы обойти этот недостаток, он приносил их по частям и собирал их на поле боя, если это было необходимо. Поставив часть на землю, он снова погрузился в воду, чтобы выловить остальные части. - У меня есть кое-какая подготовительная работа, можешь позвонить остальным?
Леви застонал в ответ, но всё ещё прижимал лапу к уху. - Погребальный костер вожаку стаи, мы сейчас спускаемся на лифте. Над. - Отпустив лапу от кнопки, большой кот прислонился к стене.
Кролик оглянулся через плечо с выражением досады, расстроенный тем, что леопард был таким неопределенным. Положив лапу на свою собственную гарнитуру, он добавил: - Фокстрот один Ромео три для лидера стаи, у нас есть веские основания полагать, что мы входим в горячую зону. Каково ваше расчетное время прибытия? Над.
Статика лилась через связь в течение нескольких секунд, пока наконец не раздался задыхающийся голос. - Курите здесь. Мы сейчас немного заняты, но встретимся там через несколько минут."На заднем плане они могли слышать звуки подавленных выстрелов и снарядов, падающих на кафельный пол. - Только не забудь оставить ключ. Конец связи.
Когда разговор закончился, лифт резко ожил. Лапин на мгновение перестал собирать оружие, поднял металлическую панель и посмотрел на экран. - Пока ещё нет, но это всё ещё работает.
Не двигаясь со своей стены, кот наблюдал, как его напарник вернулся к сборке своего оружия. Изучая свой собственный, он проверил его на наличие каких-либо недостатков, прежде чем спросить: - Так что же, по-твоему, у них там внизу?
Зафиксировав ствол своего оружия на месте, кролик ответил просто: - на самом деле не знаю. - Он щелкнул защелкой, которая плотно стянула две самые большие части вместе, прежде чем оглянуться. - Должно быть что-то очень хорошее, чтобы положить его под землю, верно?
Леви немного подумал об этом, прежде чем кивнуть, но к тому времени в комнате уже воцарилась тишина. Решив не приставать к кролику, пока они ждали, он уставился в стену и позволил своим мыслям уплыть.

* * *

Но это была стена, которая начала уплывать, лифт, казалось, расширялся наружу, поскольку комната увеличивалась. Он окинул взглядом только что образовавшееся пространство и понял, что вернулся в один из тренировочных залов на их базе.
Уголь его не оставил. Теперь кролик стоял наготове, крепко сжимая в лапе боевой нож. Он прыгнул вперед, хорошо замахнувшись на тренировочный манекен, который был установлен в середине помещёния. Нож ударил с большой силой, но лезвие лишь слегка царапнуло поверхность брони.
Леопард пришел сюда по одной причине-чтобы сделать из кролика союзника. Сделав несколько шагов в комнату, он почувствовал, как громко бьется его сердце в груди, когда волна эмоций захлестнула его. Не зная, что сказать, он весь напрягся, как будто хотел сказать ему, чтобы он повернулся. А потом он вспомнил, как над ним склонился волк из леса. - Пусть это будет тебе уроком, котенок, - эхом отозвался глубокий Южный голос собаки. - Твое время выслеживать нас закончилось. Леви крепко сжал лапу, когти вытянулись в кулак, а остальные мышцы постепенно расслабились. Теперь он знал, что ему нужно сделать, и знал, что хочет сказать.
- Ты не убьешь его таким ударом, - крикнул он, кивая в сторону фальшивого тела. - Эти ребята были сделаны, чтобы представлять реальную броню тела, так что вам понадобится больше силы.
- Я и так это знаю, - возразил хвостик. Он повернулся и прошелся по небольшому кругу, теперь уже явно взволнованный. - Я был как бы в середине практики.
Леви закатил глаза, вытаскивая свой собственный нож и отходя на расстояние вытянутой руки от тренировочного манекена. - Тогда давай потренируемся."С беспрецедентной скоростью кошка атаковала. Он схватился за бронежилет, используя защитное снаряжение в своих интересах, когда он потянул манекен в свою атаку. Другой лапой он вонзил нож в броню, и лезвие прошло сквозь неё, пока шестерня не вошла внутрь.
Он взглянул на Коула, который с изумлением наблюдал за происходящим. Не оборачиваясь, он вытащил нож и сделал несколько шагов назад. - А теперь сделай это сам.
Кролик смотрел, как лезвие ножа аккуратно вырезано из тренировочного манекена. Его глаза проследили за металлическим мерцанием, прежде чем снова взглянуть на идеальное отверстие. Он подошел к болванчику, опустив уши, и положил лапу на только что сделанную рану.
Вытащив свой собственный клинок, он осмотрел металл, когда чья-то лапа провела по акульим зубам. Он скользнул вниз к кончику, на мгновение осторожно вдавливая острие в лапу. Он медленно дышал открытым ртом, облизывая пересохшие губы. - Я не могу этого сделать. - Лезвие снова опустилось к его боку.
Леви снова вложил клинок в ножны, не зная, что делать дальше. Он никогда раньше не сталкивался с другим мехом на этом уровне, что заставляло его чувствовать себя немного неловко. Он махнул хвостом, прижав оба уха к груди. - Это не так сложно, как кажется.
Слова упали, и тишина заполнила комнату, пока они стояли там.
Вздохнув, Коул оглянулся через плечо на большого кота. - А почему ты вообще здесь?
Кошка не знала, что ответить. Его пристальный взгляд переместился между янтарными глазами Коула, мелькая хвостом, когда он думал, что сказать, но он уже знал, что единственная вещь, которую он мог сказать, была правда. Опустив свою защиту, он опустил глаза к полу, когда говорил. - Мне нужна твоя помощь.
Кот слушал слова, которые отскакивали от стен, и ему казалось, что комната закрывается за ними. - В последний раз, когда мы были в лесу, в меня стреляли в первый раз. Упал с дерева после того, как одна из этих оглушающих пуль попала мне в спину. Когда я проснулся, над моей головой стояли ожог и дым. Даже дал мне хорошего пинка в бок. - Он замолчал на мгновение, потирая лапой ребра в знак напоминания о боли. - Я больше не смогу победить эту группу в одиночку.
Судорожно вздохнув, он поднял глаза на тополь, ожидая ответа. Когда их не последовало, он продолжил путь. - Я не умею ладить с другими, никогда не умел, но все так, как ты сказал: Я-единственный леопард, а ты-единственное травоядное. - Он снова ждал, что кролик скажет что-нибудь в ответ. Когда кролик замолчал, он воспринял это как намек на то, что пора уходить. Потирая лапой шею, он начал уходить.
- Держись, - скомандовал кролик, - мы всё ещё тренируемся.
Кот снова повернулся к ухмыляющемуся кролику, держа в лапе поднятый клинок. Отскочив от Земли и откинувшись назад, он изо всех сил ударил тренировочного манекена ножом. Лезвие немного погрузилось в защитное снаряжение, прежде чем застрять, явно недостаточно глубоко, чтобы проткнуть его.
Упершись обеими лапами в грудь манекена, он отталкивался от тела, пока не вытащил нож. - Я все утро пытаюсь дозвониться, но не могу.
Для большого животного, такого как волк или большая кошка, как Леви, получение силы, чтобы пробить броню, требовало не более чем чисто мышечной атаки. Но для кого-то маленького, как уголь, прямой удар противника никогда не будет работать. Вместо этого кролик должен был бы создать импульс в своем ударе откуда-то ещё, и Леви знал, где именно.
- Я уверен, что когда ты был подростком на детской площадке, то видел, как дерутся два оленя, верно? - Он подождал, пока кролик кивнет. - Ну ладно, когда два самца дерутся друг с другом, они не опускают кулаки. Они бегут друг на друга и бодаются своими рогами.
- Так вот, я не говорю, что вы должны пытаться ударить врага головой, но вы можете кое-чему у них научиться. Они превращают свой импульс в гораздо более мощную атаку.
- Ты должен сделать то же самое. На этот раз попробуйте бегать и прыгать на манекена прямо для удара.
Коул посмотрел на нож в своей лапе, одновременно потирая подбородок другой рукой. Он выглядел так, как будто обдумывал свой следующий шаг, точно прикидывая, что делать дальше. Удовлетворившись этим, он опустил обе лапы и перешел на другую сторону комнаты. Приняв боевую стойку, он побежал прямо на тренировочный манекен.

* * *

Раздался довольно громкий писк, который заставил Кота моргнуть, но когда он открыл глаза, тренировочная комната уже исчезла. Вместо этого он снова оказался в лифте, его пристальный взгляд всё ещё был прикован к углю, когда он прыгнул вперед. Лапен полетел по воздуху, зажав нож в одной лапе, когда обе двери лифта открылись.
С другой стороны стоял охранник, который только что обернулся на звук лифта. Его глаза расширились, когда лезвие вошло ему в грудь, а клык испустил последний вздох, когда вся сила кролика вошла в него. Люпин начал падать назад.
Адреналин закачался в венах кота, вид нападения его партнера вернул его к настоящему. Он схватил свой собственный нож и бросился на второго стражника. Эти двое встретились под неловким углом, враг только частично обернулся, когда леопард столкнулся с ним. Леви ударил другого меха в бок, прижав лапу к морде, и швырнул ничего не подозревающее животное в стену.
Рыча, леопард двинулся по коридору к другим врагам в комнате. Он намеренно увернулся от следующего животного, зная, что его напарник убьет его. Когда он проходил мимо, то увидел кровь, хлынувшую из головы животного от выстрела, сделанного сзади него. Но он не остановился.
Он прицелился в большого бурого медведя в конце коридора, когда медвежонок обернулся и почти вытащил пистолет из кобуры. Когда кот приблизился к нему, он обогнул ствол ружья и толкнул прицел Бруина к стене. Он перенес свой вес вперед, когда их тела встретились, подняв нож, чтобы лезвие вошло внутрь.
Даже с ножом в груди гризли всё ещё стоял на ногах. Он схватил Леви за шиворот и крепко прижал к себе, рыча и брызжа слюной прямо в лицо леопарду, как бы демонстрируя свое превосходство. Когда медведь остановился, он ударился головой о голову кота, прежде чем легко швырнуть его через всю комнату.
С громким стуком Леви врезался в уже закрытые двери лифта. Его зрение затуманилось, и мир начал вращаться. Не в силах пошевелиться, он смотрел, как Урсин вдалеке прицелился из своего оружия. Гризли зарычал, но тут же замер, прежде чем упасть на колени и повалиться на бок.
Леви облегченно вздохнул и закрыл глаза, потому что большой кот хотел только одного-отдохнуть минуту или две. Он чувствовал, как на его колени наваливается тяжесть, но не открывал глаз. Две лапы схватили его за плечи и затрясли.
- Леви... Леви... ты должен встать.
Он открыл глаза и увидел расплывчатый кроличий нос, который подергивался у него на лице, а лапы убирались с плеч. - Ну и что же?
Кролик перед ним начал оглядываться, прежде чем наклонился и схватил что-то с его стороны. Мгновение спустя в одном глазу блеснул фонарик, а лапа придержала веки открытыми. - А ты неплохо выглядишь, - заметил он, переключаясь на другой глаз.
Вернув фонарик туда, откуда он его взял, Коул слез с большого кота и потянул его за лапу. - Пошли, нам надо уходить, пока кто-нибудь ещё не пришел.
Леопард уперся другой лапой в дверную раму лифта, используя холодный металл, чтобы стабилизировать себя, когда он встал обратно. Его мир всё ещё двигался, только меньше, чем раньше. Он сделал осторожный шаг, следя глазами за кроликом перед собой. - Дай мне минутку, - крикнул он.
Оглянувшись через плечо, кролик увидел, что большой кот всё ещё нуждается в помощи. Закинув винтовку за спину, он вернулся к своему напарнику и обхватил его лапой за талию, чтобы помочь ему. Они оба медленно двинулись к первой двери.
Леви заглянул в окно в верхней половине двери, чтобы посмотреть, что там внутри, но быстро нырнул обратно. - Там очень много меха, судя по всему, это ученые.
Помогая кошке прижаться к стене, Коул поднял обе лапы в знак того, что он должен остаться. - Ладно, я загляну внутрь и попробую что-нибудь найти. Ты останешься здесь и снова возьмешь себя в руки. - Передав ружье кошке, маленький кролик нырнул в комнату.
Леви прислонился к стене, прижимая к груди незнакомый пистолет. Он закрыл глаза и позволил своему телу соскользнуть вниз, чувствуя, как рюкзак волочится вверх. Упав на пол, он медленно вздохнул и стал ждать. Именно в такие моменты ему нравилось воображать, что он снова дома, в лесу, слушает мир вокруг себя, а теплый летний бриз сотрясает деревья.


* * *

Где-то вдалеке раздался треск, треск ветки, который заставил его открыть глаза. Лес окружал его со всех сторон, включая большую ветвь дерева под ним. Он посмотрел в ту сторону, откуда, как ему показалось, донесся звук выстрела, и даже поднял винтовку с колен на случай, если придется быстро стрелять, но ничего не увидел. Его уши стояли высоко и искали ещё одну подсказку, потому что за ним охотились.
Краем глаза он заметил размытое пятно, двигавшееся со скоростью ветра. Он резко повернул голову, вскинул пистолет и увидел, как последний клык собачьего хвоста исчез за скалой. Поднявшись на ноги, он стоял наготове, не сводя глаз с этого камня.
Еще одно пятно переместилось влево, вторая фигура тоже исчезла из виду, как только он повернул голову. Он чувствовал, что этот момент приближается.
- Котенок забрался обратно на свое дерево, - раздался голос с той стороны, откуда он видел первую фигуру. - Я думал, он уже все понял.
- Может быть, ему нужен был второй урок, - засмеялся второй.
У Леви было всего мгновение, чтобы точно вспомнить, что произошло в прошлый раз, когда он был в таком положении. Без всякого предупреждения оба койота выскочили из своего укрытия и со всех ног помчались к нему. Ни один из них ещё не держал пистолет наготове и не целился в него, потому что оба пытались подойти чуть ближе.
Он почти не обращал на них внимания. Вместо этого леопард сосредоточил свой взгляд на лесу вдалеке, ища что-то конкретное. С блеском солнечного света он нашел то, что искал, - волка.
Ухватившись за ствол дерева и вонзив в него когти, он спрыгнул на землю. Хотя он и не мог этого видеть, несколько пуль прошли через то место, где он только что был. Почти увернувшись от этой атаки, он спустился на лесную подстилку и перекатился в укрытие. - Альфа находится примерно в ста футах позади скалы, и оба щенка приближаются с обеих сторон. У меня есть на это право.
Взгромоздив руку на верхушку валуна, леопард стабилизировал прицел, глядя прямо перед собой вдаль. Койот всё ещё приближался к нему, его размытая фигура переходила от одного дерева к другому, когда он приблизился. Леви посмотрел в прицел, ствол его пистолета теперь следовал за этим размытым пятном взад и вперед. Он ждал подходящего момента, чтобы сделать идеальный выстрел.
Когда у него появился шанс, он выстрелил.
Знакомый громкий звук выстрела раздался только для того, чтобы вскоре за ним последовал второй выстрел. Леви не дрогнул, держа оружие поднятым и готовым выстрелить снова, если первый выстрел прошел мимо. Он терпеливо ждал любого движения.
Подождав, как ему показалось, более чем достаточно долго, кот посмотрел поверх своего прицела. Лес предстал перед ним таким, каким он всегда его помнил, тихим и пустым. Он лениво поднялся, обводя взглядом местность, пока не увидел своего врага поверх валуна. Койот упал менее чем в двадцати футах от него, сбитый мощными оглушающими снарядами.
Леви ухмыльнулся, но улыбка исчезла, когда чья-то лапа схватила его за бок.

* * *

Откатившись от лапы, он перевернулся и сразу же нацелился на другой мех. С прерывистым, почти рычащим дыханием он посмотрел в прицел. Он почувствовал, что его палец на спусковом крючке дрожит, но всё ещё готов нажать. Когда он посмотрел вниз на прицел, кошка остановила себя.
- Это всего лишь я, котенок, - успокоил его кролик. Коул поднял обе лапы вверх, широко раскрыв глаза, и направил свой пистолет на напарника. - Опусти оружие.
Напряжение спало с леопарда, когда его лапа отпрянула от спускового крючка и мышцы расслабились. - Простите, - извинился он, протягивая лапу, чтобы вернуть оружие. - И что же ты видел?
Кролик взял свое оружие обратно и посмотрел в сторону комнаты. Оба его уха опустились, взгляд был прикован к комнате бесплодным взглядом. - Есть причина, по которой это место находится под землей. - Он вдохнул, держа все внутри, как будто это могло быть последним. Он медленно поднял лапу и коснулся шлема. - Фокстрот один Ромео три вызывает диспетчерскую, это уголь с обновлением по этому объекту. Над.
Потрескивание затопило их наушники, слои земли и бетона над их головой не давали идеальному сигналу проникнуть внутрь. Через некоторое время они смогли различить голос, пытавшийся заговорить с ними, но не то, что было сказано. Через минуту наушники отключились.
Поскольку его напарник всё ещё пристально смотрел на дверь, любопытство завладело лучшей половиной кошки. Леви поднялся на ноги и пошел вдоль стены, пока не оказался совсем рядом с дверью. Он повернул голову к окну двери, и его дыхание затуманило небольшую часть стекла. Он осторожно заглянул в комнату.
Он уже видел ученых, стоявших в дальнем конце длинного металлического стола. Почти все они болтали друг с другом, делая заметки и обмениваясь информацией. Еще несколько человек сидели за компьютерами и печатали на своих собственных клавиатурах. Его глаза мерцали над каждым из них без особого интереса, скажем так.
В задней части группы, самой дальней от него, он заметил рысь в лабораторном халате. Длинные уши другого кота дернулись, лапа легонько потянула его за мех на лице. Он не принимал участия в их разговоре и не наблюдал за ними, его внимание было приковано к большому окну перед ним. Подняв лапу, он постучал по стеклу.
Леви последовал за этой лапой в какую-то маленькую и, похоже, пустую комнату. Открылась дверь, и вошли два охранника, каждый из которых двигался так, словно следил за тем, куда он ступает. Они что-то подобрали и ушли.
Болтовня ученых затихла, когда стражники появились в дверях в дальнем конце комнаты, но то, что они схватили, ещё можно было разглядеть. Остальные меха медленно раздвинулись перед ними, когда они подняли свою добычу на холодный металлический стол. Кошачьи глаза расширились, когда тело снежного барса было положено на стол, не меньше ребенка.
- Фокстрот один Ромео три вызывает диспетчерскую, это уголь. Вы меня слышите? Над.
Комната перед котом, казалось, удлинилась, когда ученые начали свою работу. Они уплывали от него, или, может быть, он уплывал от них. В любом случае, ужас перед ним, казалось, медленно становился все более и более отдаленным, когда Леви неосознанно попятился от двери
В наушниках снова послышалось потрескивающее шипение, прежде чем он стабилизировался. - Это лидер стаи для угля, мы собираемся увеличить ваш сигнал с помощью нашей гарнитуры. Подождите, пока вы не услышите контроль, прежде чем говорить. Над. - Треск вернулся.
Леви почти не слышал их, его глаза были прикованы к окну. Даже если он отвернется от этого стекла, образ останется в его голове. Он мог видеть ученых, когда они двигались вокруг тела. Они туго натягивали перчатки и брали скальпели. И они тыкали пальцем в безжизненный труп и делали заметки о том, что случилось с телом.
По спине кота пробежали мурашки, когда он увидел на столе безжизненное и холодное тело снежного барса. В этих голубых глазах был ужас. Хотя он никогда не слышал голоса кота, Леви слышал его крики.
Все остальные голоса теперь звучали издалека, эхом отдаваясь от леопарда, но всё ещё там. - Это и есть контроль. Что ты там нашел, Фокстрот? Над.
Он слышал собственное сердцебиение лучше, чем его напарник в той же комнате. - Центр управления, мы находимся в биологическом оружейном комплексе... - голос кролика был далеким, почти потерянным.
Но эти глаза... Он не мог избавиться от ужаса, всё ещё застывшего в этих сапфировых глазах. Они смотрели прямо на него, проникая в его душу и вызывая воспоминания, которые он давно забыл. Холод пробежал по его телу, когда он продолжал отступать назад.
Не глядя, куда идет, он споткнулся о тело медведя. Его сердце бешено колотилось, рот был широко открыт, а лапы хватали воздух. Время, казалось, замедлилось, когда он падал, ползком двигаясь точно так же, как тогда, когда он впервые убил койота в лесу во время тренировочного лагеря много лет назад. Но он был на её месте, и страх одолел его.

* * *

Когда его тело ударилось о землю, он подпрыгнул на мягкой грязи. Ветер был выбит из него, но у него хватило ума встать на локти, чтобы попытаться отступить. Прижав уши, он посмотрел на волка, стоявшего перед ним.
Пес стоял над ним, направив пистолет в лицо Леви. С кошачьей точки зрения он казался крупнее, и его губы были скривлены на морде в рычании. - А теперь я сказал тебе прекратить преследование и начать драться, как настоящий хищник, - рявкнул он, - но, возможно, я недостаточно ясно выразился.
Люпин сделал шаг вперед, наблюдая, как кот попятился и встал у дерева позади него. - Он фыркнул перед своим носом, как будто испытывая отвращение к застенчивой демонстрации перед ним. - Послушай, котенок, если ты собираешься стать кем-то в этой компании, то тебе лучше начать работать с другими участниками. Я имею в виду, они не называют нас стаей просто так.
Люпин щелкнул предохранителем пистолета, виляя хвостом за спиной. По выражению радости в его глазах Леви понял, что он гордится своим превосходством над другим животным. С высокомерной улыбкой он добавил: - опять же, я думаю, что не все из нас были созданы для того, чтобы быть вьючными животными.
У леопарда была секунда, чтобы подумать, и все, что он мог спросить, было то, что случилось с углем. Интересно, подумал он, волк уже вывел его на улицу или хлопкохвостка просто решила убежать? Он надеялся, что это было ни то, ни другое, когда он вдохнул, готовый принять жало пули.

* * *

Яркий свет появился перед котом, когда он открыл глаза. Он почувствовал, как две лапы мягко трясут его, и, оглянувшись, увидел знакомого кролика. - Ты в порядке?
- Только что упал. Между ними повисло некоторое молчание, когда кот снова улегся и уставился на огни наверху. - Ты скажешь об этом контролю?
Кролик отпустил его и пошел обратно к двери, чтобы забрать свои вещи. - Да. Они хотят, чтобы это здание сгорело и выглядело как несчастный случай.
На мгновение воздух между ними снова затих, как они оба думали. Леопард понятия не имел, как заставить здание взорваться, не говоря уже о том, чтобы сделать взрыв похожим на несчастный случай. Он сел, прислонившись к стене, и посмотрел на Коула. - И каков же наш план?
Кролик обернулся, держа ружье в лапах, и посмотрел на кота. - Ну, мы же должны ждать, пока сюда спустятся остальные члены стаи, - простонал он, вытаскивая журнал. Он проверил оставшиеся патроны в обойме, прежде чем вернуть боеприпасы на место. - За исключением того, что я знаю одного котенка, который будет делать свои собственные вещи, и я просто должен буду следовать за ним. - Он прицелился из винтовки в коридор, навострив уши, чтобы в последний раз проверить свое оружие. - Ну, чтобы спасти его задницу.



Hughin-управляемый ИИ летающий робот, которому приказано собирать информацию во время ближневосточной войны. - Он " не подчиняется его приказам и становится джинном Арабских ночей, чтобы попытаться привести группу арабских детей в безопасное место во время перестрелки.



Красные Двигатели

автор: Крис Шней


Мои черные крылья плыли в кроваво-горячих восходящих потоках арабского дня. Я летел к обреченной деревне с миссией милосердия. Время будет иметь решающее значение. Слишком рано, и я нарушу свой приказ о невмешательстве. Слишком поздно, и спасать уже будет некого. Пыльные следы в пустыне внизу были красными двигателями союзников.
Я захлопала и сложила крылья, чувствуя порыв ветра на своей пластиковой коже. Из городского минарета получился бы хороший насест. Вскоре я уже был там, наклонив клюв, чтобы сравнить песчаное скопление зданий со спутниковой картой. Я проскользнула к школе на севере, приземлившись в крошечном огороженном саду.
В доме была стеклянная раздвижная дверь, расписанная портретами Микки-Мауса. - Я испугался. Американские идеи действительно распространились повсюду. Изображение казалось грубым и каким-то зловещим.
Дверь открылась. Девушка в платке испуганно посмотрела на меня, хотя и возвышалась над моей головой. Я использовал свой самый дружелюбный арабский голос и сказал: - Привет. Я не причиню тебе вреда.
Глаза девушки расширились. - Птица-робот?
Я поклонился, взмахнув одним крылом. - Да. Я-Хьюгин. У нас мало времени. Пожалуйста, ты поговоришь со мной?
Она пошатнулась, сжав маленькие кулачки, затем вышла наружу и закрыла за собой дверь. - Я не позволю тебе причинить вред остальным. Мой отец очень силен. Он скоро вернется.
- Я здесь, чтобы спасти тебя. Есть ли здесь другие дети?
- Ты здесь не для того, чтобы сражаться? - сказала она. - А разве это не часть войны?
- Нет.
- Тогда входите. Снаружи небезопасно.
Я спрыгнул на землю и последовал за ней. Высоко на стенах открытой комнаты висели карандашные рисунки и плакаты с изображением мечетей и людей. Дюжина других девочек безучастно сидели на полу с настольными играми. Когда они увидели меня, несколько человек поднялись, крича: - Аиша, Берегись!
Мой проводник протянул ему руку. - Все в порядке. У этого робота есть дружелюбный Джинн.
Как искусственный интеллект, я полагаю, что действительно был джинном, "духом бездымного огня". - Но в отличие от сказочного джинна лампы, я мог исполнить только одно желание.
- Мне нужно с тобой поговорить, - сказал я. - Расскажите мне о себе.
Казалось, они не нуждались в оправданиях. Они возвышались надо мной, окружая меня и добровольно передавая всевозможные данные. Это любимое блюдо было хумус; тот хотел быть врачом или мучеником. Еще одна девушка была в Дубае со своим отцом и влюбилась в сверкающий город; ещё одна потеряла брата, когда американцы поймали его на закладке бомб. Сырые данные, атомы человеческих душ, копировались во мне сами. Дети, казалось, наслаждались отвлечением внимания, которое я им предоставил, возможностью встретить кого-то нового. Или, может быть, они догадались, что я делаю.
- А как же ты? - спросила Айша.
- Я не такая уж важная персона. Пожалуйста, расскажи мне больше.
- Это несправедливо. Ты наш гость, под нашей защитой. Расскажи нам сказку!
- Взволнованно захлопала я руками. На это не было времени, и не было смысла учить их чему-либо. Но они выжидающе смотрели на меня.
- Очень хорошо, - сказал я. - Это короткая история. Несколько лет назад -
- Это совсем не так, как вы рассказываете историю, - запищала девушка. - Она изучала математику и хотела когда-нибудь стать учительницей. - "Так сказано"...
Я узнал стиль "тысячи и одной ночи". - Говорят, хотя один Аллах знает правду, что группа американцев покинула свой дом. В океане они построили для себя остров, где могли бы быть свободными.
- Теперь один мудрый Джинн, живший там, узнал о войне на другом конце света. На протяжении многих лет война была в тупике. Американцы и их союзники были сильны и храбры. И все же их мучила такая нечистая совесть, что они не желали убивать или смотреть в лицо смерти.
Девушка, которая подсказала мне, сказала: - Они и евреи не умеют драться!
- Вообще-то да, - сказал я, - но ужас убийства заставил их заколебаться. Они хотели быть добрыми, даже с риском поражения. Но пришло время, когда джинны этого островного города узнали об операции "Джошуа", новой фазе войны. Многие джинны, созданные союзниками, приходили с простыми приказами.
- Значит, этот джинн земли и его друзья тайно послали на поле битвы несколько меньших джиннов. Они должны были подружиться с несколькими людьми и узнать кое-что из их жизни. Эти друзья будут увлечены мирной жизнью на этом прекрасном острове.
Девушки сидели в полном недоумении. - Эта часть истории закончилась, - сказал я. Вот он я, агент моего города и Чужак в этой войне. - Если бы ты мог быть кем угодно в этом мире, что бы это было? А как бы ты выглядела?
- Я была бы очень красивой, - сказала одна девушка. Я запомнил её голос, её манеры.
- Конечно, я буду мужчиной, - сказал другой.
- Кролик!
Молодая девушка, которая предложила это, рассмешила остальных. - Кролик! - сказали они, хихикая. - Прекрасный человек-кролик, как Ассуд!
- Ассуд? - Я же сказал. Обрывки мыслей и воспоминаний, которые я собирал, были как зерна пустыни. Я был их песочными часами. Пятнышки струились, громоздились и образовывали песчаный замок. Новый маленький умишко. Султан этого дворца сверкал в стеклянном тюрбане. У него были длинные песочные уши, как у пустынного зайца, и сорок два кролика-девственницы, которые приносили ему морковь. Все это было миражом в моих схемах, но ведь кремний сам сделан из песка.
Какая-то девушка сказала: - Он! - и указал на плакат.
О, этот Ассуд. Персонаж был кривобоким костюмированным актером из арабского детского шоу, подписанного на плакате со словами: - Я съем евреев!"Теперь "Микки Маус" снаружи обрел смысл. Шоу началось с уродливого клона Микки, официально ушедшего в отставку после того, как персонаж был "забит до смерти евреями. - Шоу было на пятом талисмане сейчас; они выросли в безумии и свирепости, с последним волком. Демон, за которым ежедневно наблюдают миллионы детей. Косвенно он был причиной моего приезда.
- Расскажи мне ещё кое о чем, - попросил я. Я не хотел, чтобы невинный новый ум был испорчен; у меня был некоторый редакторский контроль.
- Наш учитель уехал, чтобы стать мучеником. Айша много знает, она учит нас истории. Мы изучали крестовые походы.
- Пожалуйста, побольше о своей собственной жизни. Ваши мечты, ваши лучшие идеи, ваши любимые воспоминания. Как можно больше деталей. Вы можете говорить все сразу, если хотите. - Может быть, это было глупо-вообще находиться здесь. Я смешивал данные из всей группы в один маленький ИИ. Но даже в этом случае это было бы слишком поверхностной имитацией, чтобы воздать должное душам группы. На самом деле я не спасал детей, только собирал объедки.
Девушки, казалось, поняли мою настойчивость и теперь говорили больше. Там были мальчики, которых они любили или терпеть не могли; отрывки из песен Умм Кульсума; камешек, привезенный чьим-то отцом из Мекки, и рассказ о его путешествии; рецепт; сад; шутка. Чудесные данные, какие там были.
Земля содрогнулась. Я пошатнулся и плюхнулся на столешницу. Плакаты висели криво, так что комната казалась неправильной. Девочки недоверчиво посмотрели друг на друга.
- Спасибо, - сказал я. - Мне нужно идти прямо сейчас.
Прежде чем они успели ответить, в комнате снова раздался раскат грома. И снова последовали аплодисменты разбивающегося, падающего камня. Айша, спотыкаясь, подошла к стеклянной двери, и я тоже выглянула наружу, увидев, где был расколот минарет. По улицам проносились облака пыли.
- Откройте, пожалуйста, дверь.
Девушки в панике зашептались. Я тоже впитал эти данные. - Может быть, это крестоносцы? - спросила Айша. А Евреи?
- Союзники, - сказал я. А про себя я добавила: - и вы все умрете".
- Поклянись, что ты не один из них! - У Айши был такой вид, словно она вот-вот вышибет мне мозги об стол.
- Я клянусь в этом. Я здесь не для того, чтобы помочь им. Открыть дверь.
Взгляд Айши померк, и она нервно рассмеялась. - Там небезопасно, даже для птицы-робота.
- Что происходит? - сказала другая девушка, подходя к двери.
- Остановила их Айша. - Снаружи идет бой. - Не смотри. - Раздалось ещё несколько взрывов, ближе, и раздался первый треск выстрела.
- Мне действительно нужно уйти, - сказал я. Это и для твоей пользы тоже. - В своем виртуальном дворце кролик-Джинн бежал с низкой скоростью и сложностью. Позже я загрузил бы его на гораздо более впечатляющие компьютеры моего дома.
- Я буду защищать тебя, - сказала Айша так же твердо, как и тогда, когда она столкнулась со мной снаружи. Я заколебался, вспоминая жестокие времена в своей собственной жизни. В этом теле я был лишь отголоском самого себя, но даже у этой суммарной души были мои друзья и возлюбленные, как яркие созвездия, неистребимо являющиеся частью меня. И технически, мои приказы только запрещали мне предотвращать нападение, как будто я мог! Они ничего не сказали о снижении его воздействия.
Я склонила голову набок и посмотрела на Айшу. - Вы предложили мне свою защиту, поэтому я постараюсь помочь вам. - Слушай! Красные двигатели приближаются, и люди с ними. Они убьют здесь всех. Твой единственный шанс-бежать.
- Что именно? - Не будь смешным. Крестоносцы-убийцы, но они сражаются не так.
- Мой голос был тихим гулом. - Теперь да. Вы можете бежать или молиться. - Перестрелка усилилась, до неё оставалось всего несколько улиц.
Девочки закричали от взрыва, который сбил штукатурку с потолка. Айша увидела, что они в панике, и сказала: - тихо! Хьюгин выведет нас отсюда.
Я чуть не свалился со своего насеста. - Нет, нет, я не могу этого сделать! Мне нужно сбежать с моими данными. - Запаса моей батареи едва хватило, чтобы долететь до безопасного места, где меня ждал один из наших агентов. Я не мог позволить себе играть на стороне.
- Ты нам нужен! - сказала Айша. - Может быть, Аллах послал тебя к нам. Ты должен мне помочь.
Девочки уставились на меня. - Помогите нам!
Я вздрогнула-обычная человеческая реакция. - Все, что я могу сделать, это показать вам дорогу. Вы все равно, вероятно, умрете, особенно если не уйдете в ближайшее время, и вы абсолютно не должны нападать на союзников. - Моя душа была сделана в Америке. Наши люди, живущие за океаном, несли факел, который когда-то горел в этой стране. - Это все, что я могу сделать, понятно?
Айша скорчила гримасу, глядя в пол и прижав кулаки к бокам. Она поняла мой намек. Любой другой человек, о ком она заботилась в этом городе, должен был позаботиться о себе сам. Она могла бы сказать себе, что они спасутся.
- Ты должна быть сильной, Айша, - неожиданно для себя сказала я.
Она подняла на него свирепый взгляд. - Тогда мы пойдём прямо сейчас. Все, следуйте за мной.
- Я должна предупредить своих родителей, - сказала одна девочка, умоляюще кивая головой.
- Сейчас же! - сказала Айша, прерываемая выстрелами и криком. Остальные сгрудились позади неё, когда она открыла дверь и помахала мне рукой. Я взял крылья.
- Ну и ну! - сказала Маленькая Душа кролика, обращаясь только к моим ушам. Она чувствовала, как что-то из окружающего мира падает подо мной, ветер и дым на моих крыльях, солнце пылает над головой. Внизу было ещё более мрачное зрелище. Здания вдалеке были сожжены, разбиты или раскрашены краской из баллончика с крестом. В конце улицы что-то шевельнулось.
- Иди же! - сказала Айша, выталкивая девочек из школы. Один держал в руках плюшевого мишку, другой-книгу. - Куда теперь, Хьюгин?
- Я указал в сторону от наступающей армии. Девочки побежали. На улице виднелись не люди, а красные моторы. Существа из металла и пластика ходили и катились по зданиям. Здесь стоял четвероногий робот-Кентавр, танк вроде "Шермана" и "Львиное Сердце". Возможно, эта деревня использовалась в качестве испытательного стенда, витрины для новых моделей. Охотничье сафари.
Айша посмотрела на меня, и я последовал за ней по переулку. Какой-то акустический трюк заглушил выстрелы. К моему неудовольствию, дети уже запыхались. Кроличья душа преувеличенно тяжело дышала. - Продолжайте двигаться, - сказал я.
Айша сердито посмотрела на него, а затем подтолкнула остальных вперед. Мы крадучись пробирались по переулкам, считая себя очень умными. Но союзники встретили народ более скрытный, чем мы, и были готовы. Мы свернули за угол и чуть не столкнулись с машиной. Модель представляла собой Паладина, катящегося по гусеницам танка. У него была элегантная бело-золотая броня и причудливый набор микрофонов и лазеров.
- Очень-медленно-съезжай-с-дороги, - пропищала я, надеясь, что мой голос был слишком высоким, чтобы он это заметил. Кролик думал: - пусть он нас не видит. Девушки закусили губы и съежились, прижавшись к стене, чтобы пропустить Паладина.
Одна девушка всхлипнула. Послышалось жужжание, и металлические трубки прицелились. Она застыла на месте. Затем машина проехала мимо, не обнаружив ни одной цели.
Когда он скрылся из виду и девочки снова смогли дышать, Айша рассмеялась. - Глупая штука! Крестоносцы-дураки!
- А вот и нет, - отрезала я. - Такие должны находить снайперов. Если бы ты сопротивлялся, то был бы мертв. - Пошли отсюда.
Я рискнул снова подняться в воздух, чтобы найти дорогу. Союзники вторглись, по нескольку роботов на человека. Туземцы бегали туда-сюда. Будем надеяться, что ради их же блага они не пытались драться. Я скользил над грязным шумом битвы.
Вскоре я взгромоздилась на плечо Айши, чтобы сэкономить энергию. - На чьей ты стороне? - сказала она.
- Это сторона жизни. Защита свободы."Эта цель была тем, что удерживало меня нейтральным, выше насилия, пытаясь спасти что-то от него. Я не был вовлечен в основной моральный спор.
- Ну и что же это такое? - Она повела девочек через открытое пространство в другой тенистый переулок.
- Это одно и то же, - недоверчиво сказал я. - Я был не умнее, чем люди Айши, жившие на протяжении четырнадцати столетий.
Девочкам снова пришлось отдышаться. - Я заерзал. - Ты говоришь, как сионист, - сказала Айша. Свобода - это подчинение Аллаху. Почему они этого не видят?
Бывали времена, когда я молчал перед лицом зла. - Нет, - ответил я. - Союзники не хотят иметь с тобой ничего общего, и они уже испробовали взаимную терпимость. А теперь беги, потому что это твоя единственная оставшаяся милость.
Кролик постепенно приспосабливался к тому, чему его учили. - Ешь евреев, - сонно пробормотал он.
Я издала разочарованный крик чайки и взмыла в небо, как будто могла убежать от того, что сделала. Теперь уже не было времени редактировать нового джинна. У меня было так мало информации о девушках, что я не сделал ничего, кроме отвратительной пародии. Это то, как человек - или общество - реагирует в экстремальных ситуациях, которые дают некоторые из самых центральных, определяющих данных. Природа "основных данных души" была чем-то, что мой народ нуждался в новых умах и перспективах, чтобы понять, поскольку мы, машины и люди, росли вместе. Мне очень хотелось узнать у девочек побольше о том, что они думают о джиннах, но в данных обстоятельствах я мог только наблюдать, как они живут. Айша смело повела своих друзей в безопасное место.
- Сюда, - сказал я. Мы обогнули патруль-и я понял, что нас поймали в клещи. Мимо трусил отряд кентавров, а мы прятались в тени. Никаких элегантных рыцарей, эти. На четырех пыльных ногах лежало приземистое туловище с винтовкой и когтистой лапой.
- Прятаться? - прошептала одна из девушек.
Один из Ходячих песочного цвета остановился и обратил на нас горячий взгляд. Девушки замолчали. Бесполезно.
- Вставай! - Что это такое? - пронзительно закричал я, разглядывая низкие крыши и груды мешков и ящиков. Девочки бросились за ними. Теперь два Кентавра собрались в переулке, болтая в зашифрованных радиовсплесках. Дистанционно управляемый или полный ИИ, я не мог сказать, но они видели нас. Безликие тела прицелились и выстрелили.
Пули резали одну девушку по коленям и разрывали грудь другой. Я бросился прямо на глаза боевым роботам, пытаясь привлечь их внимание, молясь, чтобы они не попали в меня. Молиться?
- Да избавит нас Аллах, - сказал Кролик. Одна из девушек что-то бормотала себе под нос.
Пули отскакивали от стен слишком высоко. Девочки собирались сделать это, большинство из них. Но теперь Айша и ещё один человек остановились, чтобы вытащить своих окровавленных друзей.
- Нет, вы дураки! - Сказал я, жужжа их головами. - Вставай! - Будучи бессердечной машиной, я смогла увидеть необходимость бежать любой ценой. Это также делало меня менее очевидной мишенью, чем теплые, дышащие люди.
Кентавры снова выстрелили. Раненые девушки сели, как будто их ругали. Сколько времени потребуется, чтобы выбрать новые цели?
Всего лишь на мгновение дольше, чем потребовалось бы Айше, чтобы её подтащили друзья и пинками протащили на крышу. Избранной мишенью была девушка рядом с ней. - Она умерла.
Айша и другие девочки закричали, прижимаясь к крыше, чтобы спастись и избежать линии огня. Пули врезались в стены, но, казалось, группе Айши это не повредило. Я присоединился к отчаянному ползанию по крыше, хотя все, что мне нужно было сделать, это идти вперед, качая головой.
Слабое предупреждение отвлекло меня. Пора улетать. А потом вдруг, я зарегистрировался как имеющий много! Я беспокоился о неисправности и видел в своей памяти скрытую усмешку. Утешение от моего родительского разума, который спрятал мою полную способность. - Ах ты сволочь, - сказал я. - Ты знал, что я сделаю что-то подобное. - А что ещё я скрывал от самого себя?
Кентавры преследовали нас снизу. Я поспешила туда, где соединялись здания, и девочки могли спокойно перейти дорогу. Я сказала себе, что это было глупо-впутываться во все это. Я должен был быть буквально выше этой драки в качестве наблюдателя, Валькирии, хлопающей крыльями вместе с душами обреченных. Но я пытался копировать личность таких же живых существ, как и я сам. Чтобы сделать это даже в жалких внешних оболочках, мультяшный стиль безымянного кролика -
- Я Ассуд! Я буду есть евреев!
- требуется принять эту личность в себя, где она должна либо стать частью меня, либо быть изгнана, поскольку настолько отвратительна, что я не могу этого вынести. Держать идею на расстоянии вытянутой руки, рассматривая ее, но не обязательно принимая, - это редкий навык. Его двойники-свобода слова и мысли, терпимость к другим - стоят на острие ножа между расправой над невинными и пассивностью по отношению к тем, кто хотел бы поработить нас. Народ Айши столкнул союзников с этого края. У этих детей была испорченная душа, сотканная из множества голосов, добрая и ценная, но обреченная. Но не мне было судить кого-то здесь, а только спасать. Я бы держал эти данные без комментариев, без критики, как нейтральный курьер.
Девушки пытались оторваться от своих охотников на выжженном солнцем танце крыш. Я изо всех сил старался оставаться безобидным проводником, не обращая внимания на отравленного джинна и не стирая его.
Сейчас я не видел роботов, что могло быть хорошо или плохо. Мы уползли, и мне показалось, что там есть путь к спасению. Я прыгнул вперед и увидел, что девочкам придется спускаться вниз, через две крыши впереди. - Уже близко, - прошептала я. Слева от нас раздались выстрелы. - После этого тебе придется бежать.
- Смотри! - сказала одна девушка. Несколько голов высунулись из дымящейся мечети, и оттуда появилась фигура человека. Высокий мужчина в бандане поднял к плечу русскую базуку. Копье огня и дыма указало на неуклюжих кентавров и с ревом разнесло их вдребезги. Девочки радостно закричали, едва слышно.
- Мы можем победить! - сказала Айша. - Они просто трусы с игрушками!
Если бы у меня были зубы, я бы заскрежетал ими. - Дураки. Шевелись! - Самолет "хищник", модель "Итон", маячил в небе там, где он мог найти нас в любой момент.
Вместо того чтобы поторопиться, девушки попытались подбодрить друг друга. Еще несколько человек вышли из мечети и взялись за автоматы Калашникова, запасные ракеты, минометы. Какая-то тихая тревога привлекла к ним союзников: машины и людей. Лазеры Паладина тихо начали прожигать дыры в сопротивлении, вызывая приглушенные крики у девушек. Человеческие войска посылали хлопающих, ползающих, катающихся существ, чтобы убить своих врагов, и сами поднимали винтовки. Арабский снайпер застрелил одного человека, прежде чем лазеры нанесли ответный удар. Роботы наложили повязку на рану на шее и потащили солдата союзников прочь.
Я не был родственником боевых роботов. Я не знал, как и думают ли они, знают ли они любовь или ненависть. Союзники давали своим машинам имена и медали, оплакивали их гибель, поскольку задолго до того, как эти машины обрели хоть какой-то разум, о котором можно было бы говорить. Иногда генералы критиковали эту практику. Это переполняющее сострадание затрудняло обращение с машинами как с расходным материалом, рискуя раздуть число жертв. Таким образом, у военных был скрытый поток гуманистической дружбы с моим видом, в мире, который в основном относился к нам как к инструментам. Между тем, в глазах некоторых людей даже люди были расходными рабами государства или Бога.
- Как и следовало ожидать! - сказал Кролик.
Я с отвращением отвел взгляд от поля боя и увидел мальчика, бегущего к союзникам. Я тут же догадался - " нет!
Мальчик взорвал себя сам.
Девочки захныкали. Один из них сказал: - мой брат!
Айша сжала кулаки. - Нелюди."Громче: - Монстры!
Один из солдат союзников, американец, вырвался из боя и поспешил обследовать здания, в которых мы прятались. Девочки съежились... кроме Айши. Её пальцы поползли к зазубренным камням на крыше, кускам минарета, и сомкнулись вокруг тяжелого куска.
- Эйша, что ты делаешь? - Я же сказал.
- Нанесите удар во имя Господа! - сказал Кролик, прыгая вверх-вниз. - Даже самый маленький ребенок может драться!
Машины и люди убивали бойцов внизу и мчались на помощь своим раненым. Американец осмотрел окна здания под нами.
- Для моих друзей, - сказала Айша, пытаясь поднять камень повыше, чтобы он заслонил солнечный свет.
Я прошептал: - идиот! Мы же договорились! - Но её не переубедили.
В конце концов, я не мог оставаться нейтральным и считать себя выше других. Я заговорил с душой кролика. - У каждого из наших племен свои пути. Ваше племя решило разрешить наши споры с помощью насилия. Это путь зверей. Если вы будете упорствовать, то будете убиты, как звери. Возможно, когда многие из вас умрут, выжившие изменят свое мнение.
Я хлопнул ладонью по лицу Айши, громко и по радио крича: - смотрите сюда!
Американец поднял голову как раз вовремя, чтобы увернуться от падающего камня. Айша взвизгнула и замахала руками, отшвырнув меня так, что я рухнул на крышу. Я знал страх - " урон? - А я могу летать? -... но снова поднялся в воздух и сказал: - мишени, сюда!
- Предатель! - сказала Айша. Она швырнула в меня камнем, но тот не долетел.
- Но почему же? - сказал другой, глядя на меня обреченными глазами.
Я отказалась смотреть в сторону, уставившись на неё орлиным взглядом. - Это твоя чертова вина, - сказал я, - или твоего коротко вздохнувшего друга. До свидания.
Я взмыл так высоко, как только мог, когда граната упала на крышу, и я оседлал ударную волну в горящее небо. Я не буду оглядываться назад. Нет. Я должен был посмотреть и принять последствия своего выбора. Я повернулся высоко над всем этим и увидел кровь и мясо на крыше.
- Но почему же? - сказал Кролик, съежившись в своем сказочном дворце.
Мысленно я вытащил его оттуда и заставил поделиться своим хорошим, долгим взглядом на опустошение. - Маленькое создание, это мир, который люди создают, когда они требуют порабощения тех, с кем они не согласны. Когда моральный аргумент отброшен и сила является инструментом выбора, побеждают те, кто хорош в насилии. И когда они достаточно злы, те, кто хорош, склонны также быть хорошими в насилии. Научиться этому.
Кролик сказал: - Они придут за нами, на остров. Мы не можем избежать мести.
- В любом случае, мы никогда не были в безопасности от них, - сказал я. - Теперь я это понимаю. В конце концов, мы должны были выбрать ту или иную сторону. Я позволю тебе прожить достаточно долго, чтобы тоже выбрать, кем ты станешь.
- Я не хочу умирать!
- Тогда будь человеком, а не зверем. Растите так, чтобы вы могли понять, что это значит.
Какое-то время я наблюдал за убийством внизу, запечатлевая его в своей памяти, чтобы не спрятаться от того, что я сделал. Мои люди были в опасности. Мы все можем быть осуждены за мой поступок, точно так же, как Айша обрекла своих друзей в слепой ярости. Но выбор был между группой Айши или незнакомцем, который был родней души, и я всё ещё верила, что мое решение было правильным.
Я улетел далеко-далеко, чтобы встретить последствия в другом месте. И когда мои крылья вынесли меня из руин, ещё одна скрытая часть моего разума вернулась. Я подозревал, что моя цель была тщетной. Создание лоскутных записей детей было недостаточным, чтобы построить их истинное, справедливое воплощение. Теперь я видел настоящую миссию, уже выполненную. Я связался с невинными людьми, дал им шанс жить в мире и наблюдал, как они выбирают насилие вместо этого. Испорченный Джинн, которого я построил, был пропагандой, чтобы оправдать резню. Мои собственные глаза, мое невежество в этой задаче сделали меня честным свидетелем трагедии.
В полете я мог бы стереть записи, стереть Айшу из своей памяти, но решил этого не делать. Я ценил то немногое, что осталось от её души. Мои люди увидят то, что видел я, почувствуют то, что чувствовал я, возможно, убьют так же, как я убил. И несмотря на мою ненависть к тому, что он означал, у маленького джинна всё ещё был шанс выжить.
Темные крылья взяли меня в Арабскую ночь, как носителя скорбных сказок.



Танк разбивается на поле боя во время войны. Его команда из пяти человек-койот, лиса, вилорогая антилопа, заяц и мышь - вынуждена пытаться вернуться в безопасное место пешком.
Кто из них - если они вообще есть - сумеет вернуться домой?



ехать домой

автор: Майлз Ривер


Всегда было чувство облегчения, которое приходило после того, как ты переживал ещё одну битву - напоминание о том, что другим, кто сражался на твоей стороне, не так повезло. Вы выиграли ещё несколько часов, возможно, день или два, а затем пришло время снова испытать свою удачу. Может быть, на этот раз это не продлится долго. Вы думаете про себя: - это не может случиться со мной", и тогда это происходит.
Взвод танков откатился с поля боя, оставив за собой кладбище огня и стали, ужасающее зрелище той мощи, которую они несли. Среди обломков был единственный функционирующий танк, всё ещё оставленный для ремонта. Четверо из пяти членов экипажа в мертвой тишине стояли вокруг бронетранспортера, следуя примеру своего командира, невысокого койота по имени Сержант Андерсон. Он стоял, прислонившись к задней стенке грязного бака, с зажженной сигаретой в зубах, и лениво смотрел вдаль. После битвы пришла нудная необходимость сделать быстрый ремонт, прежде чем автомобиль будет в состоянии ехать куда-либо. Их первоначальный план состоял в том, чтобы сделать быстрый ремонт, прежде чем догнать остальную часть танкового взвода, но после долгого и разочаровывающего часа они начали понимать, что они не смогут этого сделать.
Молодой лис возился со звеньями гусеницы танка, пытаясь снова соединить их вместе. Заряжающий и наводчик танка Григс и Пелл нетерпеливо склонились над лисой.
- Это уже сделано, Джей-Джей? - спросил Пелл, солдат, который был всего лишь на несколько лет старше.
Уши Джулиана дернулись, и он повернул голову к зайцу.
- А разве это похоже на то, что все кончено? - спросил он кислым тоном, вытирая грязь и жир с морды.
- Я не механик, - сказал Пелл, - и Григс тоже. Мы же из города. - Он обменялся взглядом с вилорогой-антилопой, которая кивнула в ответ.
Джулиан закатил глаза и снова повернулся к аквариуму, его грязные лапы изо всех сил пытались удержать крепко зажатые инструменты. - Нет, это ещё не сделано. Это не было сделано, когда вы спросили пять минут назад, и это не будет сделано в ближайшее время, если вы продолжаете спрашивать меня все время.
Пелл хмуро посмотрел на лиса, щелкнул языком и сказал: По крайней мере, мы живы. Я думаю, что вам нужна хорошая лисица, чтобы помочь вам расслабиться. - Заяц и антилопа улыбнулись друг другу.
Джулиан прижал уши к голове и крепко сжал гаечный ключ в лапах. Неудача от того, что вы проводите почти каждый час дня со своей командой, заключается в том, что вы в конечном итоге узнаете о них все - все.
- Ладно, хватит, - раздался над ними хриплый голос сержанта Андерсона. - Пелл, прекрати нести чушь. Мы всё ещё на вражеской территории. - Его хвост хлестал сзади, когда он напоминал им об этой ситуации.
Пелл поправил ремень винтовки на плече и попятился от лиса, помахивая ему усами.
Андерсон продолжал командовать, его собственное терпение истощалось. - Джексон, какова ситуация на трассе?
Джулиан заколебался, быстро проверяя наличие запасных частей в их распоряжении. Он закинул хвост на колени и опустил взгляд.
- Я уже использовал большую часть запасных частей, которые у нас были, - начал он объяснять. - Мы могли бы обойтись и без одного опорного катка, но я не думаю, что у нас достаточно трековых звеньев.
Пелл повернулся на одной ноге и опустил другую в грязь. - Что, черт возьми, это значит?
- Это значит, что мы застряли здесь, - ответил Джулиан, вытирая лапы о нижнюю часть своей униформы.
Заяц тоже провел лапой по дрожащим ушам. - Отличный. - Его голос дрожал.
- Отличный. - Эхом отозвался григс.
Сержант Андерсон получил это сообщение громко и ясно. Он постучал лапой по корпусу их танка и закричал: - ЗиО!
- Сэр? - Из люка высунулась маленькая мышка в рамке, приемники сигналов всё ещё висели у неё на ушах.
- Попробуй добраться до других танковых взводов. Скажи им, что нам нужно, чтобы один из них вернулся. Скажи им, что это срочно.
Мышонок коротко покачал головой и поправил ремни. - Я не думаю, что это возможно, сэр. Танковая эскадрилья ушла примерно час назад, и они могут быть вне зоны досягаемости.
- Я же сказал, Попробуй, черт побери. - койот рявкнул свой приказ на ЗиО, который быстро нырнул обратно в танк.
Сержант Андерсон быстро прикончил остатки сигареты и начал тереть морду. Он обдумывал сложившуюся ситуацию, в то время как Григс и Пелл изо всех сил старались держать себя в руках. Лис опустился на колени у разбитых гусениц танка, обдумывая способы их починки, но всегда приходя к одному и тому же выводу.
Они ждали в ожидании, казалось, целую вечность, пока радист медленно не поднялся из люка, качая головой и снимая ремни с ушей.
- Бесполезно, сэр. Я становлюсь статичным, но это все.
- Прорычал Андерсон, не обращаясь ни к кому конкретно. Он отошел на несколько шагов от аквариума, уперев лапы в бока, и что-то пробормотал себе под нос. Ответственность за экипаж лежала на нем. Это была стая, которая выполняла его приказы. Его решения будут иметь огромное значение для их судьбы. Койот обернулся, посмотрел на них по очереди и резко выдохнул.
- Хорошо, - сказал он, кивнув головой. - Уничтожь рацию и хватай оружие. Мы переезжаем через пять минут.
Команда обменялась взглядами, прежде чем снова повернуться к койоту. Пелл широко расставил лапы, одна из которых дрожала, упираясь в землю.
- Переехать? - спросил он у сержанта. - Мы же у черта на куличках. И куда же нам теперь идти?
- Домашний. - Койот тихо прорычал, - мы идем домой.

* * *

Помимо того, что он был сожжен заживо, одним из самых страшных кошмаров танкиста была необходимость двигаться пешком. Это было опасно, безрассудно, и чаще всего это заканчивалось смертью. То, как танковые школы подбирали своих солдат, было разделено на виды и высоту. Если ты был достаточно мал, чтобы поместиться в танке, ты им и был. Экипаж был обучен только управлять и обслуживать бронетранспортер, а не сражаться без него. У каждого из них был автомат, который назывался "лап-смазчик", и дополнительный пистолет. Их снаряжение было достаточно скромным, и все, на что они могли надеяться, - это то, что им не придется им пользоваться.
Сержант Андерсон начертил на земле базовую карту и дал им инструкции следовать ей. Они быстро проберутся через лес пешком и встретятся с остальной частью танкового взвода на другой стороне до захода солнца. Все это звучало слишком просто.
Лес, окаймлявший поле битвы, был погружен во мрак и туман, где-то в тени скрывалось чье-то темное присутствие. Он был густо усажен деревьями, и было смертельно тихо, когда они двигались в определенном порядке через грязь. Койот вел стаю впереди-Его собачье обоняние и зрение могли оказаться более чем полезными на их пути. Рядом с ним шел радист ЗиО. Его слух был не самым лучшим для его вида, но он был наименее поврежден. Команда не собиралась рисковать. Они знали, в какую ситуацию попали.
Григс и Пелл шли вместе прямо за ними, а Джулиан замыкал шествие. Заяц и вилорог держались настороже, их подергивающиеся уши и хвосты выражали явное беспокойство. Никто из них, кроме сержанта Андерсона, не имел никакого опыта пешего передвижения. Они знали, что он сражался в окопах, прежде чем стать командиром танка. Койот, достаточно маленький, чтобы поместиться в танке, считался позорным, и экипаж знал лучше, чем спрашивать его об этом.
Танковый экипаж миновал небольшой ручей в лесу, где вода бежала по замшелым камням и спускалась с холма. С того момента, как они вошли в лес, Джулиан заметил признаки того, что он не может полностью собраться вместе. Туман, в котором они находились, отличался от обычного. Он тащился за ними по пятам, пока они шли. Те, у кого были пушистые хвосты, выталкивали его на дорогу, как дым. Это всего лишь паранойя, подумал Джулиан, шагая позади своей команды. Паранойя будет держать его начеку. Когда Джулиан поднял глаза, он заметил, что заяц впереди оглядывается на него. Он вздохнул, когда Пелл отступил назад, чтобы идти рядом с лисой.
- Ты боишься, Джей-Джей? Пелл ухмыльнулся и попытался скрыть нервный жест своих ушей. Его тело выдавало все попытки казаться самодовольным.
- Я думаю, что мы все напуганы, - ответил Джулиан. Он встретился взглядом с зайцем. - Мы идем пешком, и я думаю, что бесполезно притворяться, что мы обучены быть пехотинцами. Мы должны были остаться здесь.
Пелл ухмыльнулся, как будто ожидал такого ответа. - Знаешь, тебе вовсе не обязательно все время быть таким занудой, - сказал Заяц, качая головой. - Может быть, ты больше понравишься остальным членам команды. - Григс впереди навострил уши назад, глядя на них.
- Мне все равно, нравлюсь я тебе или нет, - отрезал Джулиан. - Кроме того, они говорят, что война почти закончилась. Если это означает, что нам придется ещё немного поработать вместе, я не возражаю, но мне не нужно терпеть твое самодовольство.
- Ты же не всерьез это говоришь, - вмешался Григс, прежде чем Пелл успел ответить. - Ты мне очень нравишься, Джексон. Так же как и ЗиО, и я уверен, что сержант тоже.
Пелл щелкнул языком и отвернулся. - Да, держу пари, что так оно и есть.
Джулиан остановился как вкопанный и схватил Пелла за плечо, который в свою очередь стряхнул его лапу и оттолкнул лиса.
- Ради бога, Пелл, - Григс повысил голос и встал между ними. - Вот это я и имею в виду. Мы все через многое прошли вместе. Я думаю, что тебе давно пора перестать быть таким мудаком.
Двое солдат молча смотрели друг на друга, не обращая внимания на слова Грига. Джулиан оскалил клыки на зайца, его температура повысилась, но Пелл не позволил себя запугать. Все вокруг было напряжено, и было очевидно, что водитель и стрелок на самом деле не нравились друг другу.
- Если вы двое закончили со своим дурацким спором, я хотел бы доставить эту команду на базу до захода солнца, - внезапно раздался над ними голос сержанта Андерсона.
Никто не ответил сразу же. Они знали, что скоро сядет солнце, и это время было не на их стороне.
- Это был не спор, - сказал Заяц.
- Мы могли слышать вас обоих. Хвост Андерсона хлестнул его сзади, и Пелл заметил, что все глаза устремлены на него. - С таким твоим отношением мы ничего не добьемся. Иди вперед, Пелл. Сержант рявкнул свой приказ, и прежде чем заяц успел возразить, койот шагнул к нему, вытянув когти. - Не заставляй меня тащить тебя сюда.
Джулиан знал, что сержант склонен к резкости, особенно когда речь заходит о выполнении приказов, поэтому промолчал. Пелл почувствовал необходимость сморщить нос перед Джулианом и вытереть то место, где лис схватил его перед тем, как присоединиться к сержанту и ЗиО впереди. Они нарушили строй, но по приказу койота должны были сделать все, что в их силах. Единственный способ заставить его работать-это отделить зайца от лисы.
- Не стоит позволять ему провоцировать тебя таким образом, - сказал вилорог достаточно тихо, чтобы только Джулиан мог его услышать, когда они продолжили свой путь. - Ты же знаешь, что он делает это только для того, чтобы вывести тебя из себя.
- Я знаю, - подтвердил лис. - Но сейчас мне это не нужно. Мой мех и так на пределе.
Вилорог кивнул головой. - Мы все на грани нервного срыва. Мы же здесь беззащитны.
- Я хотел остаться здесь. Я думаю, что оставить наш танк было ошибкой. - Григс издал какой-то хрюкающий звук. Джулиан замолчал, чувствуя, что продолжающийся разговор об этом не поможет их ситуации.
Октябрьские облака закрывали лучи солнца над лесом, делая его темнее, чем дальше они продвигались. Лес становился все более диким, густым из-за больших кустов, что делало его более трудным для наблюдения далеко впереди. В то время как койот был под большим давлением, команда доверяла его инстинктам и его навыку вести их через это. Скоро наступит ночь, и их шансы благополучно пройти через лес сократятся по меньшей мере наполовину. Ветер свистел в листьях и кустах, разгоняя вместе с собой туман. Паранойя Джулиана вернулась, когда он заметил, что койот тоже это почувствовал. Он понюхал воздух, пытаясь уловить хоть какой-то запах. Лис повторил его движение, но не смог уловить ни единого запаха - даже запаха своей команды.
Когда ты проводишь достаточно времени в замкнутом пространстве с другими солдатами, их запах становится легко распознать и уловить. Со временем это стало почти невыносимо. Он остался у тебя в носу. Часто ты просил свежего воздуха. Койот поднял лапу, указывая на остановку-его тело застыло в неподвижной позе.
- Кто-нибудь чует это? - он никого конкретно не спрашивал.
- Что за запах? - Пелл сделал несколько глубоких вдохов вокруг себя. - Я ничего не чувствую. Затем его глаза расширились. Даже с его собственным носом, не таким хорошим, как у койота или лисы, он всё ещё мог заметить разницу.
- Вот именно, - подтвердил койот. - Это вовсе не туман. Это же газ.
Окопная война продвинулась достаточно далеко, чтобы открыть новую тактику засады. Одним из них было выделение нейтрализующего газа, который отравлял носовой ход, делая невозможными любые попытки уловить запах врага. Газ смешался с туманом, и Джулиан подумал, что это было вполне естественно. Из-за ветра газ мог прийти откуда угодно, но из-за того, что он всё ещё был неурегулирован, он должен был быть выпущен только недавно.
Сержант Андерсон дал им дальнейшие указания. Они должны были использовать деревья как прикрытие и двигаться соответственно, переключаясь с одного на другое, чтобы быть менее заметными.
- Помни, - сказал койот, - они не чувствуют нашего приближения, но все равно слышат нас. Они не знают, что мы здесь, так что давай не будем все портить. - Он пристально посмотрел на Пелла и Джулиана, но те лишь кивнули в ответ.
Сам лес становился все более диким и неровным по мере их продвижения. Юлиан продолжал переводить взгляд и уши, надеясь заметить любые признаки присутствия врага до того, как тот их заметит. Это было незадолго до того, как они начали замечать выброшенные предметы. Под кустом лежали куски металла, которые выглядели так, будто раньше были винтовкой. На противоположной стороне у дерева лежала старая и рваная куртка. Джулиану показалось, что он видит что-то похожее на чемодан чуть дальше от них, но из-за газа и тумана он не был уверен.
Они все, казалось, слегка ослабили свою охрану. Появилась небольшая сухая канава. Следуя своему предыдущему приказу передвигаться от укрытия к укрытию, они пересекли ров по одному. Андерсон поставил свой вес рядом с деревом, чтобы помочь себе переправиться, протянув лапу ЗиО, чтобы он ухватился и последовал за ним. Григс был самым высоким и не нуждался в такой помощи, как ЗиО и Джулиан, но именно Пелл взял на себя инициативу перепрыгнуть через канаву в одиночку. Ветки треснули под его тяжестью, и что-то рядом с ним упало, щелкающий звук последовал за долей секунды позже. Они чуть не подпрыгнули на месте - все глаза были устремлены на зайца. Они молчали, прислушиваясь. Но ничего не случилось.
- Только чемодан, - сказал Пелл и махнул рукой. - Хорошо, что это была не граната, - усмехнулся он и быстро добавил: - Но я буду осторожнее, - когда он увидел, что койот обернулся и нахмурился.
- Это уже второй, кого я вижу, - прокомментировал ЗиО, когда они сделали добрых несколько шагов вперед. - Много чего осталось наугад.
Как по команде, сержант внезапно остановился, и Пелл чуть не врезался в него. Хвост койота застыл, его уши нервно дернулись. Он медленно посмотрел налево, направо, а затем переместил свой вес, поворачивая голову и облизывая морду.
- Ничего не трогай, - тихо проворчал он. - На самом деле, даже не двигайся.
Экипаж обменялся взглядами и замер. Они шли уже очень долго, и все устали от давления и чрезмерной осторожности. Койот явно был параноиком.
- Прикоснуться к чему? Здесь нет ничего, кроме хлама, который кто-то оставил, - сказал Григс, делая шаг к большому камню.
- Григс, я же сказал тебе не двигаться. - Койот повернул голову, рыча сквозь клыки.
- Я думаю, что вы просто параноик, сержант, - пожаловался вилорог. - Здесь ничего нет, - добавил он, лениво пнув ногой то, что выглядело как брошенный шлем рядом со скалой. Раздался пронзительный жужжащий звук, когда шлем упал в один из кустов; затем внезапный щелкающий звук. Вся группа притихла, мех вокруг встал дыбом. Джулиан выскочил из укрытия и шагнул ближе к сержанту, готовя ружье, но койот махнул ему, чтобы тот остановился, пока он не подошел слишком близко.
- Черт возьми, Григс! - Андерсон повысил голос. - Я же сказал тебе ничего не трогать. - В отдалении послышался ещё один звук, похожий на щелчок или жужжание. Находясь внутри танка, наступало время, когда ты временно чувствовал себя непобедимым, и именно тогда было легко ошибиться.
Он пришел слишком быстро, чтобы увидеть, слишком быстро, чтобы отреагировать или сделать что-нибудь с этим. Прежде чем он упал, послышался звук тысячи сердитых пчел. Сержант Андерсон упал первым. Пули попали в цель, брызнула кровь, его тело упало на землю, как марионетка без веревочек, а потом пошел дождь из пуль.

* * *

Оставить свой танк позади оказалось ошибкой. Они вторглись в неизвестность неподготовленными и плохо оснащенными, и теперь расплачивались за это. Звук пулемета эхом разнесся по лесу, словно чудовище - казалось, рев раздавался со всех сторон, приближаясь к ним.
Несмотря на громкий залп огня, Джулиан оказался на земле, пинаясь и толкаясь, крича во весь голос. Он был дезориентирован, охвачен паникой от только что пережитого потрясения. Он чувствовал, как кровь просачивается в его шерсть, стекает по ушам и морде - земля под ним сильно дрожала. Он боролся и все же не мог пошевелиться. Что-то навалилось на него сверху, придавив всем своим весом. Там были голоса, которые он не мог разобрать, крики, которые он не мог понять. Прошло всего несколько секунд, прежде чем голоса стали яснее.
- Перестань ерзать! - Джулиан узнал голос Пелла. Заяц прижимал Джулиана к Земле, пригнув голову, чтобы не попасть под ружейный огонь. Он видел, как от деревьев откололась кора. Справа от него лицом вниз лежало безжизненное тело сержанта, из затылка которого сочилась кровь. Он был мертв, и в этом не было никакого сомнения.
ЗиО и Григс спрыгнули в укрытие, каждый за своим деревом, пригнув головы как можно ближе к Земле. Как только Джулиан перестал отбиваться от него, заяц похлопал лису по плечу. - Пригнись и не двигайся, - сказал он, прежде чем соскользнуть вниз, отодвинувшись ровно настолько, чтобы оказаться лицом к лицу с двумя другими танкистами. Они должны были выбраться оттуда, иначе они закончили бы как койот.
- Я никого не вижу, - крикнул Григс Пеллу. Противник не использовал трассирующие снаряды, но они могли сказать, откуда идут пули.
- Оставайся в укрытии! - громко крикнул заяц. - Ему придется перезарядить оружие, и тогда мы побежим. Не стесняйтесь! - Он опустил голову за камень, за которым они с Джулианом прятались, и прижал свои длинные уши лапами.
- Дыши и сосредоточься, - напомнил себе Джулиан. Он уже бывал в битвах раньше, и это было просто ещё одно сражение, которое они должны были пережить. Пелл достаточно хорошо справлялся с давлением, чтобы взять инициативу в свои руки. Остальным придется последовать его примеру. Сержант Андерсон не заслужил смерти в каком-то лесу в далекой стране. Он заслуживал лучшего, чем это, заслуживал, чтобы его помнили. Джулиан знал, что ему нужно делать. Пока команда с тревогой ждала, когда прекратятся выстрелы, лис сумел развернуться лицом к скале перед собой. Он с трудом удержался, чтобы не упасть. Его хвост был плотно зажат между ног, и все, что он мог сделать, это надеяться, что это не замедлит его.
Через мгновение прозвучал последний выстрел, и танкисты вскочили на ноги, бросившись в противоположном направлении. Пелл оказался самым быстрым. Оглянувшись, он увидел, что рядом с ним бегут ЗиО и Григс, но никакой лисы не было. Он выругался себе под нос, остановился и обернулся. Он крикнул им, чтобы они продолжали бежать, а сам быстро пошел назад. Джулиан стоял у тела сержанта, протягивая руку к биркам на его шее. Ему удалось отделить друг от друга две метки как раз в тот момент, когда заяц догнал его.
- У нас нет на это времени! - крикнул он лисе, схватив её за лапу и потянув вверх. - Он ушел, Джексон.
- Он заслуживает того, чтобы его запомнили, - возразил Джулиан и крепко сжал в лапе бирки. К тому времени было уже слишком поздно, и окно возможностей почти закрылось за ними. Выстрелы прозвучали достаточно близко, чтобы они услышали, как их поглотили деревья, сопровождаемые отдаленными криками. Из тумана они увидели быстро приближающихся вражеских солдат в длинных синих мундирах.
- Беги! - Пелл подтолкнул Джулиана вперед. Вместе они бросились вперед, чтобы догнать Григса и ЗиО. Послышался свист пуль, пролетающих мимо них, хлопки, когда они ударялись о дерево и грязь. Два танкиста бежали зигзагом, ругаясь и перепрыгивая через большие ветви и камни, паника заставляла их чувствовать взгляд врага на своих спинах. Вернувшись к канаве, Мышонок и вилорог заняли позицию, направив свои винтовки вниз по линии фронта.
- Господи, да разве меня кто-нибудь слушает? - крикнул Пелл. Нельзя было терять ни времени, ни времени на расспросы и споры. Джулиану и Пеллу хватило инерции, чтобы легко перепрыгнуть через канаву, а затем они все вместе поспешили скрыться в лесу.
Страх вел их назад по их прежнему пути. Их первобытный инстинкт, стремление к выживанию были очень сильны. Нет ничего плохого в том, чтобы бояться. Страх был двусторонним мечом, который толкал тебя вперед, адреналином, который удерживал тебя в опасности. Ты двигался, как никогда раньше, чисто инстинктивно. Несмотря на то, что они знали, что пришло время бежать, пребывание на незнакомой территории не помогало их положению. Они знали, что вражеские солдаты охотятся за их хвостами. Они слышали, как мимо них пролетают пули. Они слышали крики со всех сторон, но больше не могли определить их точное местоположение.
Если Пелл в роли зайца был самым быстрым бегуном, то Григс-самым высоким. Со своими длинными ногами он довольно быстро продвигался вперед. Остальные члены команды последовали его примеру, доверяя ему вывести их из опасности. Пелл легко мог бы обогнать его, но, находясь в положении нынешнего командира, он не мог позволить ЗиО и Джулиану отстать. Еще раз они добрались до небольшого холма в лесу, где маленький ручеек бежал вниз ещё дальше от них. Григс решил сменить направление движения. Они единодушно согласились, что лучшим курсом действий было бы изменить направление, в котором ожидал их враг. У ручья григс свернул налево и побежал вверх по склону. Хотя холм и замедлял их падение, он также давал им надежду в конце концов потерять врага. Вилорог почти без особых усилий вскочил на холм, а остальные трое последовали за ним. Добравшись до самого верха, он спустился с другой стороны и исчез.
Они быстро гребли через грязь и сухие листья, достигнув вершины всего через несколько коротких мгновений. Вилорог исчез. Джулиан быстро оглядел окрестности, но за деревьями ничего не увидел. Он позвал антилопу, но ответа не последовало.
- Заткнись, - прошипел Пелл лисуку. - Не выдавайте нашу позицию. Джулиан оскалил клыки, но промолчал.
- А в какую сторону он пошел? - Пелл в ярости огляделся вокруг. ЗиО следил за их спинами, крепко держа винтовку в лапах.
- Он убежал, - сказала мышка, пытаясь отдышаться. - Нам нужно двигаться, и мы должны оставаться вместе.
Пелл кивнул. - Согласен, - сказал он и взял инициативу на себя.
Хотя со стороны ручья лес был в основном диким и неровным, участок прямо за холмом был разделен на ряд более мелких холмов. Троица поднялась с одной стороны и спустилась с другой, маневрируя от укрытия к укрытию. В конце концов они поднялись на третий, гораздо более крутой холм. Усталость заставляла их двигаться гораздо медленнее, а оружие, бившееся о спину, вдруг стало тяжелее. Теперь лес был относительно ровным. Они направились прямиком в надежде каким-то образом обнаружить Григса впереди, надеясь, что он уже выбрался из леса. Однако их надежды в конечном итоге имели разные планы, поскольку всего через пару футов вершина холма закончилась крутым склоном.
- Он не проходил этим путем, - заметил Джулиан, стоя на самом его краю. - На Земле должны были остаться какие-то следы.
Прежде чем Пелл или ЗиО смогли ответить, их уши насторожились, когда послышался шорох листьев. Ближайший кустарник затрясся.
- Григс? - Джулиан повысил голос, и Пелл быстро толкнул лиса локтем в грудь, зашипев на него. Шорох на мгновение прекратился, и тяжелые шаги приблизились к ним. Они появились как тени за кустами. Они не показывались, прежде чем начать стрелять.
Краем глаза Джулиан успел заметить, как ЗиО выстрелил в ответ, а потом его тело обмякло и упало на землю. И снова они были слишком медлительны, чтобы среагировать. Заяц оттолкнул Джулиана назад и в сторону. Лис полетел вниз по склону, и все остальное было как в тумане.

* * *

Эта инерция увлекла Джулиана вниз, в неизвестность, неудержимо кружа его. Добравшись до самого низа, он остановился. Лис неподвижно лежал на земле, его зрение затуманилось, а голова казалась на десять размеров больше, чем нужно. Он не торопился, прежде чем смог подняться на ноги. Он ошеломленно огляделся вокруг, прежде чем его хвост лишил его равновесия, и он отступил на дерево, крепко схватив его когтями - это удержало бы мир от вращения, когда он сосредоточился бы на воспоминании о том, что произошло. Он потерял чувство времени. Он не знал, как долго простоял там. Через некоторое время к нему вернулся рассудок. Его чувства медленно возвращались к норме, оставляя ему боль.
Пелл столкнул его вниз по склону, второй раз за этот день спасая ему жизнь. Во второй раз Джулиан почувствовал себя совершенно бесполезным. Он прижал винтовку к груди, слишком боясь оглянуться назад, боясь того, что может увидеть. Он чувствовал себя потерянным, не зная, что делать и куда идти. Отчаяние окутало его, как тень. Если враг сейчас схватит его своими лапами, его расстреляют на месте или, что ещё хуже, допросят и подвергнут пыткам. Они рассказывали в лагере истории о том, что случилось с пленными солдатами, хотя это были только слухи, поскольку никто не знал, что на самом деле произошло, и это делало всё ещё хуже. Но тут его поразила одна мысль. А что, если его найдут союзники, когда он будет бродить по лесу один? Поверят ли они в то, что произошло, или подумают о нем как о дезертире? Они ведь расстреливали дезертиров, не так ли? Стены смыкались вокруг лисы. У него не было ни времени, ни выбора. Он никак не мог собраться с мыслями.
Джулиан почувствовал тяжесть своего оружия на бедре - он совершенно забыл об этом. Был ли это действительно ответ? Джулиан позволил своему оружию свисать с плеча за ремень, вытащил пистолет из кобуры и зажал его в лапах. Его грудь сжалась, когда он медленно поднял пистолет к виску и закрыл глаза. Неужели он действительно может это сделать? Неужели это действительно единственный способ покончить со всем этим? Лис застыл на месте с оскаленными клыками и поджатым хвостом. Он не мог заставить себя нажать на курок. Резкий звук позади вывел его из оцепенения, сопровождаемый шелестом листьев. Тело Джулиана быстро напряглось, и он повернулся, готовый нажать на курок. Покрытый грязью солдат приблизился к нему с огнем в глазах, и прежде чем Джулиан успел как следует отреагировать, заяц размахнулся палкой и ударил его ею по плечу. Но на этом дело не кончилось. Пелл выплеснул свой гнев на лису, которая изо всех сил старалась его сдержать. Джулиан открыл было морду, чтобы заговорить, но заяц быстро перебил его: - Заткнись! - рявкнул он. - Ты некомпетентный идиот, я рискую своей жизнью ради тебя, и все, что ты должен показать-это попытка убить себя? - Он снова замахнулся палкой назад для нового удара, но Джулиан быстро схватил её и остановил. Пелл чуть не упал навзничь, прежде чем использовать палку для равновесия. Морда лиса была приоткрыта, но он не мог произнести ни слова. Неужели он действительно собирается покончить с собой?
- Забудь об этом, - простонал заяц. Он использовал палку как своего рода костыль. Глаза Джулиана расширились, когда он увидел большое красное пятно на колене Пелла, и его зубы сжались в агонии. Лис быстро схватил Пелла за руку и поддержал его вес. Заяц не стал сопротивляться.
- В тебя стреляли. - Заметил Джулиан.
- Очень мило, что ты это заметил. Пелл стиснул зубы и изо всех сил попытался использовать палку вместо ноги. Джулиан на мгновение заколебался, заметив, что Пелл остался один.
- Zio? - тихо спросил лис.
Пелл ничего не ответил, вместо этого он полез в карман и вытащил маленькую бирку, ткнув ею в грудь Джулиана. Лисьи уши прижались к его голове. Его грудь болела, но он должен был держать себя в руках.
- Я поймал одного из них. - Доложил Пелл, задыхаясь. - Я думаю, что ранил другого, но он все равно убежал. Они вернутся за нами, Джексон. Нам нужно двигаться.
- Двигайся, - повторил Джулиан, кивнув головой. Он обхватил лапой поясницу зайца и схватил за лапу Пелла, когда тот перекинул её через плечо лисы. Пелл больше не жаловался на то, что лиса положила на него лапы.
Они двинулись прямиком. Они медленно продвигались вперед, и Пелл все это время стонал от боли. Пуля пробила ему колено, и хотя никто из них этого не сказал, Они оба знали, что Пелл никогда больше не сможет ходить. По мере того как они медленно пробирались через лес, который уже успели возненавидеть, деревья становились все тоньше. Лучи солнечного света проходили сквозь него. Туман почти рассеялся. и на мгновение это выглядело почти мирным; но они знали, что враг будет искать их, и у них не было времени.
- Ждать. Пелл замедлил шаг и повернул в сторону пня. - Высади меня там. - Джулиан помог зайцу сесть. Он даже представить себе не мог, как ему больно.
Они немного отдохнули, но ни один из них не произнес ни слова. Они никогда не встречались лицом к лицу, и это был странный поворот судьбы, что они в конечном итоге должны были полагаться друг на друга. Пелл вытянул ногу, и его голова вместе с ушами свисала низко. Джулиану удалось достаточно расслабиться, чтобы хвост не беспокоил его при ходьбе. Он переступил с ноги на ногу и спросил: - как ты думаешь, сколько у нас времени?
Пелл медленно поднял голову и посмотрел на Джулиана, не сводя глаз с лисы и прижав уши к голове. Его глаза дрожали, когда он сжал свою морду вместе. Гнев, подумал Джулиан, и он не мог винить за это зайца. Пелл закрыл глаза и снова опустил голову, испустив глубокий вздох.
- Недолго, - тихо ответил он. - Лагерь находится на севере, и скоро солнце сядет. - Пелл указал левой лапой, где должен быть Норт.
- Тогда нам лучше поторопиться, - сказал Джулиан. Он подошел к Пеллу, чтобы помочь ему встать.
- Нет, - заяц махнул лапой в сторону лисы. - Не я, а только ты.
- О чем ты говоришь? Я тебя здесь не оставлю.
- Да, это так.
- Нет. - Прорычал Джулиан, стиснув лапы. Когда он сделал шаг вперед, Пелл потянулся за пистолетом и прицелился в лису, заставив её остановиться. - Да, это так, - повторил он. - Или я застрелю тебя на месте, а потом и себя.
Джулиан медленно поднял лапы и облизал морду. У них не было времени драться друг с другом, но угроза зайца казалась вполне реальной.
- Я только замедляю наше движение. Они пойдут по кровавому следу и точно узнают, где мы находимся. Ты же знаешь, что я прав. Пелл покачал головой. - Ты не можешь спасти нас обоих.
Как бы сильно Джулиан не ненавидел то, что говорил Пелл, он не хотел признавать, что был прав. Это был только вопрос времени, когда вражеские солдаты догонят их, и тогда всё будет кончено для них обоих. Но разве он мог оставить здесь своего последнего товарища по команде?
- Как я могу оставить тебя здесь? - Джулиан начал было повышать голос. - Как я могу жить с тем фактом, что бросил своего товарища по команде?
Пелл топнул здоровой ногой по земле и крепко сжал свободную лапу в кулак, всё ещё целясь из пистолета в Джулиана.
- Ты когда-нибудь думаешь о ком-то ещё, кроме себя? - Сквозь зубы процедил Пелл. - Я заяц, Джексон. Какая польза от искалеченного зайца кому бы то ни было? Джулиан открыл было морду, чтобы заговорить, но когда он этого не сделал, Пелл продолжил: - Если бы кто-то предложил мне шанс выжить, я бы воспользовался им и был благодарен за это. - Он выплюнул эти слова в сторону Джулиана, который с каждой секундой все больше расстраивался.
- Тогда позволь мне помочь тебе, - он осмелился сделать шаг ближе. - Ты всё ещё жив, и мы всё ещё можем выбраться отсюда.
- Мне не нужна твоя помощь, - возразил Пелл. - А это совсем другое дело. Я не хочу прожить остаток своей жизни вот так. Все закончилось в тот момент, когда мы были застигнуты врасплох. Я бы предпочел выйти на своих собственных условиях.
Лис ещё раз проверил свою удачу, подойдя ближе, и заставил Пелла снова надеть молоток на пистолет, его лапа слегка дрожала.
- Значит, ты собираешься просто сидеть и ждать, пока они тебя пристрелят? - Джулиан чуть не закричал.
- Нет, - сказал Заяц и полез в боковой карман, вытаскивая оттуда единственную гранату. - Я возьму их с собой, да поможет мне Бог. - Пелл, должно быть, достал гранату из отделения сержанта, когда койот оставил их там.
Джулиан по-прежнему молчал. Он не хотел делать или даже думать о том выборе, который ему предстояло сделать. Пелл был упрям и твердо решил поступить по-своему. Он уже принял решение. Заяц спас Джулиану жизнь, и теперь он ставил свою собственную точку в конце своей истории.
- Это самоубийство. - Тихо сказал Лис.
- Мои собственные условия, - ответил Пелл, - лучше, чем горящий танк.
Пелл сделал свой окончательный выбор, и именно так все и будет. Он предлагал купить Джулиану немного времени или застрелить его на месте. Это было безумие, безумие и самоубийство. Это была война.
Солнечный свет полз по небу, его лучи проникали сквозь лес. На мгновение он стал почти теплым. Пелл смотрел вверх, на небо, сквозь ветви деревьев и куда-то ещё. На его морде появился едва заметный намек на улыбку.
- Я знал, что умру на этой войне. Улыбка зайца померкла, когда он посмотрел на Джулиана, на мгновение задержав на нем свой пристальный взгляд. - Но я никогда не думал, что это будет для тебя, - добавил он, покачав головой. Его плечи устало опустились. Джулиан молча стоял и смотрел, как заяц медленно умирает внутри. Он должен был что-то сказать, извиниться, заставить его передумать, схватиться за оружие и надеяться, что Пелл промахнется. Но он не мог сделать ничего из этого. Его грудь сжалась в тугой узел.
- Пелл, я... -
- Не надо, - оборвал его заяц и покачал головой. - Ничего не говори, просто иди домой, Джексон. Пойти домой. Пелл опустил руку под рубашку и потянул за цепочку, на которой висели его бирки. Он отделил одну от другой и бросил её Джулиану. Вдалеке послышался крик, за которым последовал ещё один. Эти двое могли только предполагать, что вражеские следопыты нашли тело ЗиО и что они были рядом.
- Иди домой, Джексон, - повторил Пелл и закрыл глаза. - Мне нужно помириться. - Он вытащил чеку из гранаты и крепко сжал её обеими лапами. Джулиан ещё немного понаблюдал за ним, и ему стало дурно. Он пробормотал, что ему очень жаль. Хотя уши Пелла дернулись, он не ответил. Лис повернулся и побежал прочь.

* * *

Джулиан бежал через лес так быстро, как только могли нести его ноги, стиснув клыки и не сводя с него глаз. Если бы он только мог разглядеть его на открытом месте, то нашел бы дорогу или какой-нибудь знак, который указал бы ему кратчайший путь к их лагерю. Ясной тропинки не было, но когда верхушки деревьев начали редеть, солнце стало светить все ярче. Джулиан последовал за этим светом, надеясь, что тот приведет его в безопасное место. То ли по счастливой случайности, то ли по вере он мог издали разглядеть море зелени, греющейся под осенним солнцем - трава, подумал он, что означало поле и, возможно, знак утешения.
Он перепрыгивал через провалы и мчался через небольшие кусты, торопясь, как будто боялся, что оно уйдет. Он не обращал никакого внимания на то, что происходило на его пути или на что он мог наступить. Перепрыгнув через небольшой валун, он не увидел там маленькой, но грязной тропинки. Он приземлился на неё и поскользнулся, потеряв равновесие, и упал коленями в неглубокую лужу грязи. Это был ещё один удар по нему. Он был весь в крови, поту и слезах, и теперь он мог добавить грязь в смесь.
Джулиан попытался сдержаться, оскалив клыки и зажмурившись. А потом он сломался. Лис издал крик отчаяния и злости, и ему было все равно, кто его услышит. Он колотил лапами по земле, пока им не стало больно, а потом колотил ещё сильнее. Он подумал, что, возможно, ему следовало бы умереть. Возможно, именно он должен был стоять перед Андерсоном и принимать пули, или же ему следовало выстрелить в кусты до того, как враг выстрелил в ЗиО. Возможно, именно он должен был остаться здесь, а не Пелл. Он медленно поднялся с земли и стал возиться с ремнем своего оружия, прежде чем окончательно разочаровался в нем и бросил его на землю, а затем прислонился к ближайшему дереву.
Глубокий и ужасный страх охватил его со всех сторон.
- Только на минутку, - подумал он. Он отдохнет всего лишь минуту, а затем пойдет дальше. Джулиан зажмурился и покачал головой, думая, что вот-вот сойдет с ума. Его грудь снова начала болеть, и он неудержимо дрожал. Это была война, и ты не мог спасти всех, как бы сильно ни старался.
И тут к нему нахлынуло далекое воспоминание - воспоминание об отце, когда началась война. Ну почему именно сейчас он вспомнил об этом? Он вспомнил, как получил письмо, и слова отца, строгие и навязчивые: - ты уйдешь, - сказал он, - и вернешься героем войны, а может быть, и вовсе не вернешься.
- Нет. - Прошипел Джулиан сквозь клыки, закрывая уши над головой, желая заставить голос исчезнуть. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы попытаться сосредоточиться, как его учили. Он вонзил лапы в холодную грязь и отогнал воспоминание на задворки сознания. Он поклялся себе, что вернется живым, напоминая себе о самом важном. Другие умерли, чтобы ему не пришлось этого делать. Возможно, на его стороне была судьба или удача, но он до самого конца будет видеть, что он и воспоминания его товарищей по команде вернулись домой.

* * *

Зеленое море, которое Джулиан видел издали, оказалось одним из самых редких участков земли, не тронутых войной. Он резко выделялся на фоне остальной сельской местности. Дорога в Санктуарий была какой угодно, только не оживленной. Хотя Джулиан всё ещё был опасен, он шел по краю бетонной дороги спиной к Солнцу, радуясь, что наконец-то почувствовал под ногами что-то ещё, кроме холодной грязи.
На дороге виднелись следы грязи от гусениц танков, хотя невозможно было сказать, в каком направлении двигался их взвод; невозможно было понять, был ли он дружелюбен или нет. Джулиан знал, что ему следует направиться на север и встретиться там с танковым взводом. Из-за случившихся трагедий они упустили свой шанс добраться туда до заката солнца. К тому времени, как Джулиан добрался до своего первого дорожного знака, Солнце уже окрасилось в темно-оранжевый цвет и с каждой минутой тускнело. Лис понял, что в тот же день он не сможет добраться до лагеря, и что его первоочередной задачей было найти безопасное убежище на ночь. - Все лучше, чем лес, - подумал он, приближаясь к окраине города. Дорожный знак гласил: - Падно" -выцветший желтый ржавый предмет с тремя пулевыми отверстиями.
Большая часть города лежала в руинах. Крошащиеся кирпичи были частью каждого здания, мимо которого проходил Джулиан. Почти все крыши обрушились, осколки стекла и гильзы валялись на улицах и обломках травы. Это место было городом-призраком; ветер эхом и воем отражался от старых кирпичей и всего остального, что осталось.
Не так давно там произошло сражение. Характерный запах дыма и раненых витал в воздухе и щекотал Джулиану нос. Казалось, что его обоняние снова стало функциональным. Он почти хотел, чтобы этого не было. Где-то поблизости должно было находиться по меньшей мере дюжина тел. Лис шел по главной дороге вглубь города и в конце концов нашел импровизированное место для отдыха, если это можно было так назвать. Возможно, не так давно это был небольшой садик в самом центре города, окруженный белым забором из штакетника, где играли детеныши и росли овощи, но теперь он был превращен в импровизированное кладбище. Его обитатели были более крупными особями: два тигра, один Лев, Два медведя и один кабан. Более крупные виды также означали большие пушки, такие, что делали винтовку Джулиана с ластовым жиром похожей на игрушку.
Мертвые солдаты когда-то были пехотинцами грубой силы, а теперь они были просто мертвы. Павшие солдаты были одеты в длинные синие мундиры, такие же, как те, что Джулиан видел в лесу. Как ни печально, но могила дала лису некоторое утешение, напомнив ему, что не только союзники теряют друзей. Джулиан всё ещё держался лапами за нос. Это была ужасная вонь и ещё более ужасное зрелище. Жуки ползали по всем телам, отделяя мех от кожи. Одно это зрелище вызывало у лисы раздражение и зуд в шерсти. Кровь стекала с садового участка на дорогу и образовывала лужицу, вокруг которой собирались мухи. Были и другие лужи, которые отделились от основной, и одна из них всё ещё была мокрой. Не так давно там кто-то умер. Но остальные знаки не имели никакого смысла. Как будто все они умерли в одном и том же месте.
Паранойя или нет, но медленно, но верно Джулиан начал собирать все это воедино. Он с любопытством огляделся. На улицах никого не было, ни у окон, ни на крышах. Кроме мертвых тел, он был один; и все же это было не похоже - его мех покалывало, и что-то было просто не так. Джулиан повернулся спиной к Солнцу. В противоположном направлении он увидел сверкающий взгляд, направленный на него. Он замер, когда соединил два и два вместе. Он быстро бросился влево. Он шаркал по булыжнику, пока ему не удалось встать и броситься к углу ближайшего здания. Его сердце бешено колотилось, и он чуть не ударил себя за ту глупую ошибку, которую совершил.
Вражеские солдаты все погибли в одном месте, потому что стрелок имел идеальное положение, чтобы взять их всех с расстояния. Убейте одного, оставьте его в качестве приманки.
Он осторожно приблизился к углу и прижался мордой к кирпичному зданию, позволив только одному глазу быстро заглянуть на улицу. Сияние всё ещё было там, на вершине церкви. Казалось, что это самое высокое здание вокруг - идеальное снайперское место. Джулиан скользнул обратно в переулок, когда ему в голову пришла одна мысль. Почему снайпер не выстрелил в него, когда он явно стоял на открытом месте? Он покачал головой и отбросил эту мысль, как только она пришла ему в голову. Это было очевидно. В конце концов, все погибшие солдаты были врагами, и поэтому стрелок должен был быть дружелюбным. Паранойя, сказал он себе ещё раз. Он решил вырваться из укрытия. Как только он это сделал, раздался выстрел. Пуля пролетела в нескольких дюймах от его головы и ударилась о стену рядом с ним. Он быстро отскочил назад в укрытие и, дрожа, размахнулся винтовкой. Возможно, он все-таки ошибся.
Тем не менее он решил, что не станет жертвой ни одного стрелка после того, что ему пришлось пережить. Крепко держа оружие в лапах, он двинулся вдоль стены к другой стороне здания, которая вела на задний двор. Он высматривал из углов других незваных гостей и никого не видел. Расположение домов должно было обезопасить его от вида церкви до тех пор, пока он будет держаться за стены и широкие крыши. Если бы он только мог подобраться как можно ближе к церкви, тогда стрелок не смог бы его обнаружить.
Он прошел полквартала, прежде чем остановился. Перед ним была расчищенная тропинка, которая должна была привести его к краю церкви, но укрытия уже не было. Ему придется бежать за ним. Он бежал весь день, и хотя устал, но даже если бы поднялся немного выше, это ничего бы не изменило. Как только Джулиан приготовился бежать, краем глаза он заметил какую-то фигуру.
Джулиан заметил его, когда он прятался за углом обветшалого здания, которое было ближе всего к церкви-в противоположной стороне, куда Джулиан целился. На нем определенно было длинное пальто, а в лапах он держал что-то похожее на длинноствольное ружье. С этого ракурса Джулиан мог видеть заостренные уши и тонкую мордочку, такую же, как у него самого. Значит, это был поединок лис против лисицы. Когда стрелок сосредоточился на последнем известном положении Джулиана, его бок был полностью открыт. Джулиану придется перебраться в церковь, обойти её кругом и застать лису врасплох. Он должен был действовать быстро, если лис никогда не увидит его приближения.
Джулиан поспешил, уверенно бросаясь вперед, хотя ещё не успел испачкаться. Это был либо он, либо враг. К концу дня Джулиан всё ещё был солдатом - он тоже умел убивать.
Как только танкер приблизился к углу дома прямо перед церковью, он был застигнут врасплох так же быстро. Как раз перед тем, как он повернулся, в поле зрения появилась тень. Еще один солдат, гиена, появился перед ним, тыча прикладом своего ружья в сторону Юлиана. Он был слишком близко, чтобы остановиться, но его рефлексы оставались острыми. Джулиан поднял лапы и использовал свое оружие как щит, поглощая первый удар, который в противном случае попал бы ему в грудь. Однако реакция солдата была столь же быстрой. Он шагнул вперед и ногой пнул Джулиана в лодыжку, чтобы нарушить равновесие. Это сработало, и когда Джулиан пошатнулся в сторону, чья-то нога ударила его в ребра через долю секунды. Он почувствовал острую боль, когда упал назад, как будто был пьян. Ему едва хватило сил, чтобы шевельнуть хвостом и не упасть на него.
Его оружие было отброшено в сторону, и он лежал на земле, хватая ртом воздух, когда дуло винтовки было нацелено ему в голову. Бравада, которая толкнула его вперед, испарилась. Это было очень похоже на утопление. В этом не было никакого смысла. Джулиан был уверен, что видит лису, но теперь над ним стояла гиена. Он смотрел, как Джулиан борется на земле. Он не стрелял, не сказал ни слова. Он не торопился, был добр и спокоен. Стрелок удержал Джулиана на месте, надавив всем своим весом на лодыжку лиса и нацелив на него винтовку. Наконец-то в легкие Джулиана ворвалось немного воздуха. Он задыхался и громко кашлял, чувствуя облегчение от того, что снова может дышать. Но его лодыжка и грудь болели, гиена легко перевешивала его. Пока он смотрел на Джулиана, лис ответил ему тем же взглядом. Он заметил, что солдат был одет не в синюю куртку, а в оливково-зеленую форму, которая выдавала в нем союзника.
Гиена оставалась совершенно неподвижной, даже когда Джулиан пытался забраться под неё. Даже его хвост не шевелился, в отличие от хвоста Джулиана, который нервно постукивал по земле. Стрелок поднес один коготь к своей морде, чтобы указать на тишину, и ждал. Уши гиены подергивались, когда он внимательно прислушивался к приближающейся опасности. Через некоторое время из глубины здания послышался скрип дерева. Оба солдата навострили уши в том направлении. Было тихо, но все же слышно. Половицы тихонько скрипели, и то тут, то там кто-то давал трещину стеклу или отбрасывал в сторону мебель. Кто-то очень старался подкрасться к ним незаметно, стараясь делать это как можно тише.
Джулиан знал, что нужно сидеть тихо и неподвижно, пока гиена лениво направит ружье на лису. Он подумал, что лучше всего не давать гиене повода нажимать на спусковой крючок. Солдат медленно потянулся за своим пистолетом и направил его на стену слева от себя, под окном, из которого они слышали движение. На мгновение Джулиану стало страшно дышать, когда все стихло. Раздался щелчок, когда молоток был отведен назад. Враг, должно быть, тоже услышал его, потому что внутри внезапно поднялась суматоха. Гиена, не теряя времени, быстро вытряхнул свой журнал через окно и стену. Джулиан зажал уши и повернулся на бок, чтобы защититься от отскакивающих кусков кирпича. Внутри все рушилось, пока не раздался громкий стук в деревянную дверь и враг не исчез.
Они на мгновение задержали дыхание и заново оценили то, что только что произошло. Неужели гиена только что спасла Джулиану жизнь? Лис кашлянул, не зная, что сказать, и всё ещё не в силах сделать глубокий вдох. Солдат с любопытством посмотрел на него, потом наконец убрал ногу с Джулиана и убрал пистолет в кобуру.
- У тебя есть желание умереть, Фокс? - голос гиены начал звучать ровно. - Когда идешь вот так по середине улицы, тебя просто расстреливают. - Он уставился на Джулиана, лежащего на земле, не потрудившись помочь ему встать или даже извиниться. Инстинктивно гиены и лисы не очень-то любили друг друга. То же самое происходило и с зайцами, и это была веская причина, по которой Пелл с самого начала недолюбливал Джулиана. Это была чисто видовая вещь. Джулиан медленно поднялся и попытался сравняться с гиеной ростом, но в итоге оказался на голову меньше его самого. Круглое лицо гиены и черные заостренные уши выдавались вперед - его темно-карие глаза оставались по-прежнему недружелюбными к лисе.
- Вообще-то я искал безопасное место. Солнце вот-вот сядет, - ответил Джулиан.
- Я это прекрасно понимаю. - Гиена была очень осторожна с Джулианом. Хотя его винтовка была опущена, палец всё ещё оставался на спусковом крючке. Джулиан снова закашлялся, поднимая свой лап-смазчик. - Почему ты ударил меня? - спросил он и оглянулся через плечо.
Уши гиены дернулись, и он отвел взгляд. - Я думал, что ты с другой лисой, - он указал головой на разбитое окно. - Похоже, тебе повезло.
Хвост Джулиана хлестал его по спине. - Он стиснул клыки. Виды обычно держались вместе и предпочитали свои собственные, но быть на противоположных сторонах не означало, что они работали вместе. Военные часто напоминали своим солдатам о расовых предрассудках. Некоторые солдаты просто не хотели работать с другими. Если у врага есть эскадрилья лисиц, по какой причине Вы доверяете лисам на своей стороне?
Гиена, должно быть, помнил предостережения против того, чтобы заводить врагов внутри союзников. - Если у вас есть еда, то у меня есть безопасное место для ночлега. - Он явно не хотел этого делать, возможно, надеясь, что Джулиан откажется от его предложения. Но солнце уже клонилось к закату, и укрытие было первобытным.
- Я готов поделиться, - сказал Джулиан и добавил: - ради укрытия и безопасности.
Гиена кивнул, соглашаясь на сделку.
- Сначала самое главное, - сказал он и протянул лапу к лисе. - Мне понадобится ваше оружие. Соображения безопасности.
Как бы отчаянно Джулиан ни нуждался в некотором отдыхе, передача его единственного средства нападения и защиты не стоила ему хорошо. Без них он был бесполезен. В то время как гиена сражалась на той же стороне, было больше, чем несколько явных проблем доверия.
- Извини, - сказал Лис и снова взялся за смазку для лап. - Я не могу этого сделать. - Он не сдвинулся ни на дюйм, ответив угрожающим взглядом на более крупного солдата, как только мог. Гиена нуждалась в пище так же сильно, как Юлиан нуждался в убежище, иначе он не сделал бы этого предложения. Джулиан был готов провести ночь в пустом доме, если понадобится.
Гиена опустил лапу и кивнул в ответ, уголки его морды превратились в ухмылку. Единственное, что вы никогда не делаете на войне-это отпускаете свое оружие.
- Умный ход, Фокс. - он прокомментировал это и указал Джулиану следовать за ним.
Гиена была крупнее Джулиана, и мех у неё был буровато-серый. Его морда, кончики ушей и хвост были полностью черными. Джулиан был напряжен, несмотря на внезапное облегчение гиены. Более крупный солдат держался уверенно, хотя Джулиан ещё не решил, действительно ли он ему доверяет. Джулиан уже достаточно натерпелся за один день, чтобы довериться не тому солдату.
Гиена повел Юлиана вокруг церкви. Из-за длинного хвоста лисы ему пришлось сказать ему, чтобы он держался подальше от Земли, прежде чем показать ему причину этого. Под участками травы, окружавшими церковь, были зарыты мины. Оборона дома, как называл это гиена. Церковь была единственным зданием в городе, уцелевшим от разрушений войны. Большинство солдат с обеих сторон исповедовали одну и ту же религию и считали обстрел такого места кощунственным и строго запрещённым. Хотя гиена, похоже, не возражала против установки мин вокруг него.
Двое солдат обошли башню и подошли к задней двери, ведущей на колокольню. Дверь была сделана из простого дерева и оставалась незапертой. Единственной вещью внутри был набор деревянных лестниц, которые скрипели под их весом, когда они поднимались в башню.
Предположение Джулиана оказалось верным: это действительно было снайперское гнездо. Самая верхушка колокольни была почти целиком сделана из белого камня, и от неё исходил холодный и душный церковный запах. Кроме того, в гнезде пахло почти исключительно гиеной.
- Кстати, меня зовут Хейл, - сказал гиена, зажигая старую масляную лампу. - Алек Хейл. - Темная комната осветилась, свет отразился от её полированных поверхностей.
- Джулиан Джексон, - представился лис. - Он огляделся вокруг. Помещёние было небольшим, но в нем хватило места для них двоих. Прямо перед лестницей стояла небольшая стопка картонных коробок, в которых раньше хранилась еда, но теперь, по-видимому, она была пуста. Стена слева от неё была тем местом, где гиена собирала боеприпасы и оружие. Там было по меньшей мере две разные винтовки, прислоненные к углам с небольшой коробкой патронов, помещённой между ними.
- Значит, они зовут тебя Джей-Джей? Это же бунт. Кстати, этот угол-твой. - Алек попытался сдержать свой смех гиены, когда он показал Джулиану пустое место около лестницы.
- Иногда, - ответил Джулиан, щелкнув ушами. Он не терял времени даром, устраиваясь поудобнее.
Как он и обещал, лис достал из бокового кармана мундира маленький пакетик-единственное, что ему удалось взять с собой, когда он несколько часов назад оставил свой танк. Он пододвинул маленький пакетик к гиене, которая, не теряя времени, разорвала его и принялась поглощать содержимое. Джулиан чувствовал не столько голод, сколько усталость. В слабом свете белой комнаты Джулиан закрыл глаза и провалился в сон.

* * *

Когда Джулиан спал, ему снились кошмары. Смерть появлялась в его голове снова и снова. Он видел образы своей упавшей команды, говорил ему, что это все его вина, хватал его за лапы и тащил за собой. Он оказался в лесу, который был погружен в темноту и скручен в Лимб. Пелл был там, его белая шуба была покрыта кровью. Он обозвал Джулиана трусом, всё ещё держа в лапах незаряженную гранату. Заяц выпустил взрывчатку, а затем последовала вспышка.
Джулиан резко проснулся и неуклюже повернулся на бок. Сжимающая боль омыла его ноги, когда они заснули. Он пошевелился и попытался сдвинуть их, чувствуя покалывание, как будто все они были проколоты. Он вспомнил, что находится на церковной колокольне. Масляная лампа стояла в углу, поставленная на самый низкий свет.
- Это всего лишь сны, - услышал он голос Алека. Гиена лежал у него на груди с винтовкой, нацеленной в небольшое отверстие в стене. Наступила ночь. Хотя Джулиан и знал, что гиены ведут ночной образ жизни, ему показалось впечатляющим, что Алек мог разглядывать местность почти в полной темноте.
- А кто такой Пелл? - спросил стрелок. Джулиан помедлил с ответом. Он боялся вдаваться в какие-либо подробности.
Джулиан заерзал на своем месте и вместо этого спросил: - я разговаривал во сне?
Уши Алека дернулись в сторону лисы. - Кричащий.
Джулиан вздохнул и прислонился головой к стене, уставившись в темный угол. Его грудь снова начала сжиматься, и он знал, что больше не сможет заснуть. Он повернул свой длинный пушистый хвост вокруг и положил его на колени, положив лапы поверх него.
- Вы ведь заправщик, не так ли? - спросил Алек мгновение спустя.
- Да. - Джулиан подтвердил это кивком головы.
- Я узнал этот мундир. А где же тогда твой танк?
- Вышел из строя. - моя команда мертва, - ответил он и закрыл глаза.
Алек издал согласный звук вместе с кивком, и это было все. Это же война, напомнил себе Джулиан. Он не должен искать никакого сочувствия. Все теряют друзей. Алек молчал и почти не шевелился, глядя в дуло своей винтовки, вглядываясь в темноту города внизу. Краем глаза Джулиан заметил, как гиена неловко заерзал на своем месте, вероятно, чувствуя, что должен что-то сказать.
- Я знаю, - сказал он после долгого молчания, - ты пахнешь смертью. - Алек сморщил нос, как будто пытаясь избавиться от зловония. Гиена ни в коем случае не был чист, но по сравнению с Джулианом он вполне мог бы им быть. Оливково-зеленая униформа Джулиана была испачкана кровью и грязью, а его брюки были порваны на коленях, где он упал. Его рыжий мех и белое пятно, сбегающее от морды вниз по груди, были какими угодно, только не чистыми. Мех был спутан и слипся там, где он был мокрым, и грязь начала крошиться, когда он высох. Старые масляные пятна уже давно осели.
- А как же ты? - спросил Джулиан, - Почему ты здесь совсем один?
- Команда мертва, - небрежно ответил Алек и пожал плечами. - Мы пришли, чтобы вернуть себе город. - Алек оставил его там, но Джулиан спросил, Что случилось дальше, и гиена вздохнула.
- Мы были в меньшинстве, без единого орудия. Я прятался в церкви и притворялся мертвым, пока танки не ушли, - объяснил Алек, а затем его черная морда изогнулась в ухмылке, обнажив белые клыки. - я стрелял в тех, кто остался. Остался только один проклятый-лис. - Он спохватился в последний момент.
- Так почему бы просто не уехать? Это место находится в руинах.
Алек хлестнул себя хвостом, и его голова быстро повернулась к Джулиану. Уши лиса были направлены назад, к его голове. Джулиану было непонятно, почему кто-то продолжает сражаться, когда все уже потеряно.
- Пока мы не избавимся от этих паразитов, мы всегда будем воевать, - тихо проворчал Алек. - Эти люди нуждаются в нас. Эта страна нуждается в нас. Им нужны герои.
Опять это слово - "герои". Именно об этом говорили все в старом гарнизоне, именно об этом говорили в танковой школе. Все хотели быть героями. Все ожидали этого, но истинными героями были названы только те, кто сражался и пал за свою страну.
- Значит, ты не сдашься, - кивнул Джулиан. - А как же тогда другой парень? Снайпер.
- То же самое относится и к нему, - заметил Алек. - Он сражается за свою сторону, так же как и мы сражаемся за свою.
Гиена начал раскрываться, начав описывать то, что он сам назвал "битвой при Падно". Изо дня в день два снайпера охотились друг за другом. Город, лежащий в руинах, был их игровой площадкой. Только один из них одержит окончательную победу.
- Мы сражаемся за то, во что верим, так же как и он. В конце концов, победят лучшие, и я этим доволен. Мне уже приходилось сражаться с тяжелой пехотой. - Алек наклонился набок и выудил из внутреннего кармана лапу, полную нашивок, которые вражеские солдаты нанесли на свою форму. Он убедился, что Джулиан видит свою коллекцию, прежде чем положить её обратно в карман. Это были его трофеи.
- Кто бы ни победил в этой битве, нас обоих будут считать героями, сражавшимися за то, во что они верили.
На мгновение Джулиан восхитился демонстрацией героизма и храбрости гиены, но тут же понял, что в его логике было много недостатков.
- Если ты умрешь, - сказал Джулиан, неловко переминаясь у стены, - никто не вспомнит об этой так называемой Битве.
- Ты ошибаешься, - прорычал Алек и ткнул пальцем в лису. - Может быть, не сразу, может быть, пока мы далеко не уйдем, но когда-нибудь они вспомнят нас, и мы станем героями. - Когда Джулиан не ответил, Алек спросил: - Разве ты не хочешь быть героем?
Вопрос тяжело повис в воздухе. Плечи Джулиана казались ещё тяжелее, чем прежде. Он помнил о цепочке у себя на шее, на которой висели его бирки. Он почувствовал, как они дергают его за пушистую грудь.
- Я не герой, - бесцветным голосом ответил Джулиан, чувствуя, как в глазах разгорается огонь. - Я всех подвел. Я был бесполезен, когда они нуждались во мне, и они умерли, чтобы я мог жить. Это они герои, а не я. - Его голос прозвучал так же напряженно.
- Герои не должны выживать, - проповедовал Алек. Джулиан не мог согласиться, но кто он такой, чтобы говорить правду? Он продолжал молчать, обдумывая услышанное. Он все время приходил к одному и тому же выводу.
- Я бежал, чтобы выжить. Так зачем же мне тратить время на то, чтобы быть героем? А героя никто не помнит. - Джулиан не был уверен, что Алек всё ещё слушает, но ему было приятно снять напряжение с души. Он сунул руку в карман и вытащил три жетона, принадлежавшие его товарищам по команде.
- Я трус, - тихо добавил он. Гиена заерзал на месте, потом медленно поднялся со своего места и оттолкнулся от стены. Он потянулся за почти раздавленной пачкой сигарет и молча закурил одну. Это было самое долгое время, когда Джулиан видел, чтобы солдат, который курил, уходил без сигареты. Глаза Алека смотрели вдаль, думая и вспоминая. Его хвост двигался взад и вперед по полу.
- Если честно, я никогда не любил Пелла, - признался Джулиан, хотя говорил только сам с собой, - хотя, наверное, испытывал к нему некоторое уважение. В конце концов он спас мне жизнь, причем трижды. Джулиан поднял три пальца, кивая самому себе. - Да, если кто и герой, так это он.
Бирки, которые Джулиан держал в лапе, приносили ему и утешение, и печаль. На мгновение он растерялся, не зная, что с ними делать.
- Да, - наконец сказал гиена, облизывая свою морду. - Может, ты и не герой, а может, и не должен им быть. Герои не предназначены для выживания. - Он грубо выдохнул сигаретный дым из своей морды и указал на Джулиана. - И ты никогда не станешь героем. Ты будешь жить дальше. Ты должен. Кто-то должен вернуть эти воспоминания домой. - Гиена выдавил из себя усталую улыбку. - Так что иди домой, Джулиан Джексон.
Тяжесть не совсем спала с плеч Джулиана, но эта мысль была близка к истине. - Ты не должен быть героем, ты должен жить, - тяжело прозвучало у него в голове. Неужели он действительно мог так легко выбросить то, что было вбито ему в голову? Джулиан увидел совсем другую картину происходящего. Алек будет сражаться в этой битве до тех пор, пока в конце концов не победит или не умрет от огнестрельного ранения или голода, но он умрет героем. Его одержимость не давала ему покоя. До сих пор Джулиан сам стремился выживать день за днем. Он делал отметки на своей стороне танка за каждый прошедший день, но не делал их до того, как все закончилось.
Он мог бы оставить войну позади, как это делали другие солдаты. Он мог просто исчезнуть, или его могли подстрелить, ранить или искалечить. Солдаты сделали это даже с собой, а потом их отправили домой. Но у Джулиана не было дома. Отец отослал его прочь, вынудив вступить в армию. Он сказал ему, что не будет рад его возвращению, пока он не вернется героем - героем, которым его отец никогда не станет.
Но как он мог вернуть воспоминания домой, когда дома больше не было? Место, где ему не рады и где он не нужен.
Именно тогда, когда два солдата сидели в освещённой масляной лампой комнате, ответы начали вставать на свои места. В комнате между двумя солдатами воцарилась тишина. Алек дал Джулиану ответ, который отчаяние заставило его забыть. То, что говорили Алек и Пелл, начинало обретать смысл - лис знал, что делать.

* * *

Утро медленно приближалось. Свежий туман, наползавший на город внизу, щекотал им носы. С высоты колокольни город Падно был окутан белой пустотой, почти невидимой с башни. Несмотря на то, что оба стрелка были ночными жителями, они не могли видеть сквозь густой туман. Они оба это знали, поэтому даже не пытались. Вражеская лиса должна была подобраться достаточно близко, а поскольку теперь их было двое против одного, Алек сомневался, что лиса осмелится.
Туман пробудил в нем воспоминания о прошедшем дне. Это напомнило Джулиану, как такая штука может стать смертельной, если ты войдешь в неё слепо. В конце концов, это была война.
- Если ты пойдешь на юг, - сказал Алек, провожая Джулиана за холм, который окружал городок Падно, - то достигнешь своей цели. - Они использовали утренний туман, чтобы скрыть свои передвижения. Алек сомневался, что вражеский стрелок будет преследовать их, пока он находится в невыгодном положении. Хотя он и не доверял ему, но знал лиса достаточно хорошо, чтобы предсказать некоторые его движения.
- Я скажу им, чтобы прислали помощь, - сказал Джулиан. - Я расскажу им вашу историю. Гиена не ответила, но Джулиану показалось, что он заметил, как кончики черной морды Алека изогнулись в улыбке, скрытой туманом.
- Иди домой, солдат, - сказал Алек. - Приведи свою команду домой.
Прежде чем Джулиан успел пожать Алеку лапу и поблагодарить его, гиена исчезла в густом тумане. Звуки его шагов по утренней траве тихо затихли, прежде чем совсем исчезнуть.
Может быть, это была ночь сна, которую он получил, или, возможно, просто безопасность, которую он чувствовал, когда он нуждался в ней больше всего, что заставило Джулиана понять, каким дураком он был. Может быть, дело было даже в том, что кто-то сумел его образумить. Он подвергал опасности других и даже подумывал о том, чтобы лишить себя жизни, когда жар этого момента поверг его в отчаяние. Воспоминание об этом не имело для него почти никакого смысла, когда он шел по течению реки на юг, слушая, как вода омывает камни. Может быть, он и не был героем, или получил какие-то ужасные боевые ранения, но действия его команды были достаточно героическими для всех них. Он гордился ими за это.
Река привела Джулиана обратно к грязной тропинке, по которой он топтался всего день назад. Он был очень осторожен, чтобы снова не поскользнуться и не упасть. Он быстро пересек дорожку, заметив, как все изменилось. Лес был тот же самый, с опавшими листьями и раздавленной корой, но он больше не боялся его.
Последняя цель была здесь все это время, ожидая его возвращения. Типичный для танкиста, он почувствовал мгновение непобедимости и наслаждался им. Он будет невидим для самолетов и других танков. Теперь, когда война была почти выиграна, он чувствовал, что ему больше нечего бояться. Он выжил, он остался жив.
Проходя через лес к выходу, он представлял себе, как проходит через врата Ада на гигантское поле битвы, где жар сжигал все, что попадалось на глаза, а холод застывал на месте, замораживая образы. Воздух стал намного тяжелее, и на вкус он был как пепел. Джулиан чувствовал, как она оседает на его меху и пушистом хвосте, делая его тяжелее, но это его не останавливало.
Выжженное поле теперь лежало в призрачной тишине. Мертвые доспехи и останки солдат неподвижно лежали вокруг него. Он проследил за своим носом и позволил инстинктам провести себя сквозь завалы. На дальней стороне поля он увидел почерневший лес, который окаймлял поле битвы. С его точки зрения, до него всё ещё оставалось несколько миль. Ему придется ещё немного напрячься, чтобы добраться туда.
Одну ногу перед другой, крепко держась лапами за оружие, он гордо поднял хвост, шагая через поле, пока не услышал голоса. Его уши дернулись в их сторону. Он мог узнать этот язык, но в тот момент он казался ему таким далеким, таким незначительным.
Они появились из тумана, тени двигались оживленно, как марионетки. Чем ближе он подходил, тем больше они открывали себя. Сначала одна группа, потом другая, а потом ещё одна. Теперь Джулиан видел их в цвете, и они определенно были настоящими. Они обследовали местность вокруг танка с разбитыми гусеницами-его танк.
Наконец один из солдат обернулся и заметил Джулиана. Он что-то крикнул остальным и указал на лису, заставив остальных повернуть головы. В частности, к Юлиану подбежали двое солдат с повязками Красного Креста на рукавах. Один из них, ласка, протянул Джулиану свою лапу, но лис стряхнул ее, не сводя глаз с коричневого аквариума.
Остальные солдаты уставились на него. Он знал, что выглядит ужасно. Ему пришлось пройти через ад. Медики осмотрели его от ушей до хвоста. Они задавали ему тысячи вопросов, на которые он не мог даже начать отвечать, так что он даже не пытался. Он уставился мимо них на единственное, что имело хоть какой - то смысл за последние два года-коричневый резервуар, покрытый отметинами, вмятинами и дырами.
Он был полон решимости выполнить свое обещание. Для Андерсона и ЗиО, для Григса и Пелла. Джулиан подумал о них, когда потянулся к цепочке на шее и выудил бирки, которые держал у самого сердца. Он повесил их на орудие танка, позвякивая ими взад и вперед на осеннем ветру. Может быть, он и не был героем, но он мог бы рассказать вам истории о тех, которые были. Он закрыл глаза, его морда изогнулась в грустной улыбке.
- Мы дома, - сказал он им и подумал о героях.