Иван - царевич - серый волк

Шнейдер Наталья

В тот кабак меня затащили приятели. Не друзья - друзей у меня никогда не было, да и не могло быть, если хорошенько подумать. Ребятам хотелось развлечься, им казалось, что нужна компания, и я согласился, благо полнолуние только что миновало и на какое-то время я мог вздохнуть спокойно. Как всегда бывает в таких местах, компания распалась, стоило ее участниками пропустить по паре стопок и приглядеть себе девиц посимпатичнее. Я в одиночестве сидел за столиком, тянул пиво из кружки, слушал дикие скрипы, которые сейчас гордо именуются музыкой, и пытался понять, чего ради я вообще сюда заявился и почему до сих пор не ушел. Все равно ведь не получится ощутить себя таким, как все - и чем старше я становлюсь, тем реже это удается.

За мой стол плюхнулась ярко накрашенная девица, дохнула густым пивным перегаром.

- Скучаешь?

- Отнюдь.

- Я давно за тобой наблюдаю. Сидишь, на девок не пялишься, не танцуешь. Ты че, голубой?

Я внутренне поморщился от этого "че". Нет, при желании я мог бы говорить на подобном жаргоне часами - в каждое время он был свой и каждый раз старики хватались за голову и вопрошали, куда катится мир. Куда-то катится, наверное...

- Я не голубой. - ответил я. - Я оборотень.

- В погонах? - она пыталась быть остроумной.

- Нет. Обычный оборотень.

Нравятся мне нынешние времена. Лет пятьсот назад за подобную фразочку бы спалили моментально. Лет пятьдесят назад - смирительная рубашка была бы гарантирована. Сейчас же молча крутят пальцем у виска и уходят. Или принимают за желание проявить оригинальность. Вот и эта девица...

-Че, правда? А прям щас перекинуться можешь?

Разумеется, смеется. Ох, девочка, убереги тебя твой господь от встречи со мной через три недели.

- Прям сейчас не могу. Народ перепугается.

Она понимающе улыбнулась. В ее глазах я обычный болтун. Пусть думает - поболтаем. Смыть с нее эту жуткую раскраску, наложить приличный макияж, была бы красавицей. А, впрочем, какая мне разница - главное, что еще какое-то время можно будет просто разговаривать и не возвращаться в пустую квартиру и ждать неизвестно чего.

- Пиво будешь?

Она кивнула, я заказал. Она отхлебнула из стакана и спросила:

- А как становятся оборотнями?

Как, как... Батюшке спасибо надо сказать, до сих пор небось в гробу переворачивается. Да полюбовнице его. Гулять-то он с ней гулял, а как жениться пора настала, так и выбрал девушку из приличной семьи, да невинную, само собой. Бывшей и глядеть в свою сторону заказал. Еще и насмех поднял, с чего, мол, ты взяла, что я на девке гулящей женюсь? А баба-то к ведьме побежала. Отомстить. Чтобы жена молодая живого ребенка родить не смогла. Только ведьма-то все по-своему повернула. Грех, говорит, на душу брать не захотела, дите невинное губить. Родился у них мальчик, Ванюша. Оборотень.

Когда это случилось в первый раз, мне было лет семь. Половину кур передушил и собаку нашу задрал. А потом проснулся утром и подумал, что таких кошмаров мне не снилось никогда. Да только это был не сон. Сказки про разумных и хитрющих оборотней всего лишь сказки. Зверь - он и есть зверь. А самое страшное то, что человек потом вспоминает все, что этот зверь вытворял. Вспоминает, да только изменить уже ничего не может.

Как никто не узнал, как не спалили - до сих пор удивляюсь. Родители уберегли. Они-то и придумали на время полнолуния меня в погреб запирать. Чтобы не натворил чего-то совсем непоправимого. Других детей у них почему-то так и не родилось. Любили, какого есть, пока не померли. От старости - хоть тут повезло.

Так и жил потом - вроде и человек, вроде и нет. И с людьми, и сам по себе. Прятался, как мог. Кое-кто, правда, знал. Маша, например, жена моя. Ну, сказки-то про Марью Моревну все слыхали. Сказки, они, конечно, на то и сказки, чтобы все переврать. Никакой царицей она не была - обычная колдунья. Да и я отродясь царевичем не был. А Кощей - был.

Где уж он мою Машу углядел, не знаю. Потом уже она рассказала, что подсылал он к ней людей, уговорить по-хорошему пытался. А как не вышло - просто умыкнул. Пока я очередное полнолуние в подвале высиживал.

Как я дознавался, что случилось, как искал - рассказывать долго. Нашел - в тереме под замком. Кощей умыкнуть-то умыкнул, да все в благородство играл - подарки, трубадуры - настоящего, видите ли чувства ему захотелось. У него, мол, времени много - колдуны куда больше простых людей живут - глядишь, и смягчится Марья.

В общем, не знаю, кто из нас большим дураком оказался. Он, когда ее под замок запер, а воспользоваться не воспользовался, или я, когда ночью в окно к ней залез. Думать надо было, почему это ни на окнах ставней, ни под окнами сторожей не оказалось. А к чему сторожа, если заклятья есть. Тревога сразу поднялась, повязали, а наутро к хозяину поволокли. Тот посмотрел на меня, усмехнулся - усмешка у него уж больно противная была:

- Муженек, значит, законный явился. Только знаешь ли, мне ваши законы не писаны. На первый раз - проваливай, покуда цел, да поблагодарить за мою доброту не забудь, а еще раз попробуешь - прикончу. Я и сейчас не тебя пожалел, а Марью - убиваться будет, душегубом объявит. А так, глядишь, отблагодарит, за человеколюбие.

Я его за доброту, конечно, благодарил. Долго и заковыристо. Да только проку-то.

Упрямства у меня, однако, всегда немерено было. Долго вокруг ходил, таился - и дождался, прилетел ко мне голубь с запиской. Где уж Маша его раздобыла, не знаю - но раздобыла. Писала, что любит и что с голубем этим ответ можно прислать. Так мы и переписывались - пока не сговорились. Раз как-то Кощей на охоту решил собраться, а как он уехал, Маша погулять в саду запросилась Мол душно ей, тяжко, сил никаких нет, если тут же не выпустят в садике погулять руки на себя наложит. Довела прислугу вконец - впрочем, по скандалам она всегда любой бабе фору могла дать. Мне иногда казалось, что она если захочет, и зверя моего до сердечного приступа довести сможет. Ну это так, к слову. В общем довела она прислугу, вывели они ее в сад погулять - тут-то она им и показала. Кощей в свите своей колдунов не держал - вот Маша и покуражилась. Столбняк на них навела, а сама через забор - как раз я там с запасными конями дожидался.

Удирали мы во всю прыть, коней только успевали менять. Да только к утру Маша встревожилась:

- Догоняет он нас, Ванюша. Колдун он сильный и конь у него заговоренный.

- Один?

Она кивнула.

- Ну, с одним как-нибудь управлюсь. - я легкомысленно улыбнулся, но она на улыбку не ответила:

- Не знаю, Ваня. Заклятье на нем. Сильное заклятье - сталь его не берет. Ни простая, ни заговоренная. Потому и бессмертным прозвали.

- А колдовство?

- Не знаю. Женщин боевым заклятьям не учат - за такое смерть полагается.

Так оно и вышло, как она сказала. Догнал нас Кощей. Причем конь у него один был - и не скажешь, что сутки на нем во весь опор скакали. Ну, я Машу вперед послал, а сам остался - не убью, так задержу. Признаться, не больно-то я в заклятье поверил, от которого человека ни одна сталь не берет. И зря. Мечником он оказался не таким уж умелым - но сколько мой клинок цели ни достигал, оставлял лишь царапину. В первый раз увидев такое, я на секунду опешил. Кощей усмехнулся своей мерзопакостной ухмылкой:

- Говорил же я тебе, Ваня, уходи подобру-поздорову. Не бывать ей больше твоей, да и кто ты, а кто она.

- Да пошел ты...- направление я уточнять не стал, чтоб дыхание не сбить.

- Не-а. - издевательски расхохотался он. - Это ты скоро пойдешь. К пращурам прямой дорожкой.

Я сопротивлялся, пока мог. Но раз за разом видеть, как твой смертельный удар оборачивается царапиной - тут долго не продержится никто. И я все-таки пропустил удар, разваливший тело от ключицы до живота. Последнее, что я услышал, проваливаясь в темноту - дикий Машин крик и торжествующий хохот Кощея.

Очнувшись, я в первый раз за всю жизнь поблагодарил ведьму, что навела на меня порчу. Убить оборотня не так-то легко даже в человеческом обличье. Кощей, видать, правду обо мне не знал, а то бы позаботился...

Маше на глаза я однако, показался не сразу. Пожил в городе, недалеко от которого замок Кощеев стоял, сплетни пособирал. Оказалось, что Кощей никаких дополнительных мер принимать не стал - уж больно легко он нас изловил. Даже, поговаривали, заклятья с ее окна снял - все равно, мол, Марье деваться некуда - трансформами она не владела, такое единицам под силу, а по стене с третьего этажа спуститься не каждая женщина сможет (я когда к ней лез сам пару раз чуть шею не свернул). Да и к кому спускаться-то?

В общем, дождался я, когда Кощей снова на охоту соберется. Маша как меня увидела, сперва в обморок попыталась грохнуться, потом зарыдала, а потом заявила, что никуда больше убегать не будет.

- Тебе что, здесь понравилось? - не понял я. И едва успел перехватить руку, занесенную для пощечины.

- Ты... болван бесчувственный. Ты что, не понимаешь, что я чуть с ума не сошла! - она снова зарыдала. - Второй раз... Второй раз я такого видеть не хочу. Он ведь сообразит, что к чему, и тогда убьет тебя окончательно и бесповоротно.

- Не убьет, кишка тонка. - на самом деле, я вовсе не был в этом уверен.

- Не пойду - она замотала головой. - Уходи, Ваня. Лучше я всю жизнь по тебе тосковать буду, да только ты жив останешься. Глядишь, другую найдешь, детишек родите...

- Да не нужна мне другая! - заорал я, уже не заботясь, услышат меня, или нет. - Не могу я без тебя, понимаешь? Или ты сейчас со мной пойдешь, или пойду на первом попавшемся суку удавлюсь.

- Тебе это не поможет, - усмехнулась она. - Оборотня так не убить. Уходи, а то слуг кликну.

- Подожди. - я сам удивился простой мысли, пришедшей мне в голову. - Маша, а его заклятье, неуязвимость - оно только на сталь? Я слышал, абсолютных заклятий не бывает.

Она задумалась, припоминая. Среди своих Марья Моревна давно славилась тем, что взглянув на результат заклятья, могла определить его составляющие - и слабые места соответственно. Дар у нее такой был.

- Сталь, - сказала она наконец. - Вернее, не столько сталь, сколько оружие. Любое, начиная с дубины и кончая стрелами. Защита от всего, созданного человеком и предназначенного убивать.

- Человеком. - уточнил я. - Ты помнишь, что сегодня полнолуние? Поехали, Маша. Надо попробовать. А не получится - все равно без тебя... я не договорил. Никогда у меня красивые слова не получались.

Ближе к вечеру Маша снова почувствовала погоню.

- Он идет по следам? - уточнил я.

- Нет, по моей ауре.

- Если мы сейчас остановимся, когда догонит?

- К полуночи.

- Вот и отлично, - развеселился я. - Значит, мы сейчас найдем дерево поудобнее, на которое ты залезешь, а волк - нет. Прогоним коней и будем ждать.

Надо же, сейчас я действительно радовался, что я не такой. Радовался и предвкушал трансформацию не со страхом, а с каким-то странным азартом.

- Ваня, - Маша посмотрела мне в глаза. - Перед тем, как я полезу на это дерево, дай мне кинжал.

- Ты что? - испугался я.

- Если не выйдет... я тоже без тебя не смогу.

Я молча снял ножны с оружием, она сунула кинжал за пояс.

- Я люблю тебя, Ваня.

Поцелуй был долгим. Наконец, я оторвался от ее губ - с трудом, надо сказать. Может, это окажется последним нашим поцелуем.

- Я люблю тебя.

Она кивнула. Я успел помочь ей взобраться на дерево - настолько высоко, пока держали ветки - и привязаться там прежде, чем тело скрутило знакомой судорогой, а разум угас, уступая место зверю.

Кощей появился довольно быстро - зверь только успел обойти кругом дерева и убедиться, что до этой добычи ему не добраться, но, судя по запаху, приближается новая. Колдун окинул взглядом поляну, Марью на дереве и оскалившегося волчару.

- Так вот в чем дело... - начал было он, беря наизготовку меч. Закончить фразу он не успел - зверь прыгнул, уворачиваясь от взлетевшего навстречу клинка и клыки впились в горло.

Утром я открыл глаза, как всегда словно выныривая из кошмарного сна. На поляне лежал труп, обглоданный едва ли не до чистого костяка. Вспомнил, что творил этой ночью зверь и едва удержался от рвотного спазма.

- Ваня, помоги мне слезть. - раздалось сверху.

Пока я помогал ей спускаться, он старательно избегала моего взгляда.

- Ты все видела? - спросил я уже на земле.

Она вздохнула:

-Видела. Когда вернемся, прикажу навесить еще пару замков на двери в подвал.

- Маша, - хрипло сказал я. - Если ты не можешь жить с таким, я пойму. Я бы, наверное, не смог.

Она помолчала, глядя в сторону.

- С волком - не могу, - сказала она наконец, а я внутренне сжался, в ожидании непоправимых слов, - Раньше я не видела такого... С волком я жить не могу, и без человека тоже жить не могу. Поехали домой, Ваня, - устало проговорила она. - Там разберемся.

- А что было потом? - спросила девушка, сидящая напротив.

Я невесело усмехнулся:

- Стали они жить-поживать, добра наживать.

- Ясно. - Она поднялась из-за стола. - Спасибо за сказку. До скорого... оборотень.

Я повертел в руках бокал, бездумно глядя в пространство. Потом... А, собственно, что потом? Вечной любви не бывает, как не бывает вечности. И вечной памяти тоже. Были и другие женщины, и другие сказки. Да только нет-нет, а вспомнится.

На улице была уже глубокая ночь. Снег скрипел под ногами, и в такт ему вспоминались мерные строки Гумилева:

Крикну я... Но разве кто поможет

Чтоб моя душа не умерла?

Только змеи сбрасывают кожу

Мы меняем души, не тела...