Питомец

Сапегин Александр Павлович

Эйса начальная. Вводная.

Позвольте представиться..., хе-хе, как-то двусмысленно звучит, я ведь уже "представился", хотя правильно будет - преставился, но мне нравится играть словами, так что - "представился". Причём по полной программе, вобравшей в себя такие дисциплины как щёлканье ластами и склеивание оных, отбрасывание копыт, давание дуба и прочая, и прочая. Весь спектр, короче. Говоря литературным русским - я умер, скопытился, отбросил коньки, спаси Господи мою душу.

Вот тут, с последним пожеланием, случился некоторый затык. Не привлекла моя душонка высшие силы и спасителей не видать. Сдаётся мне, что оных днём с огнём не сыскать. Уж не знаю, чем вызвано сие, но ваш покорный слуга несколько недодох. Узнать бы, какого райского босса я разгневал при жизни, но что-то никаких тоннелей после того, как мои копыта скрылись за горизонтом, и душа покинула остывающее тело, надо мной не открылось. Ни ад, ни рай не проявили заинтересованности в сбросившей земные оковы тонкоэнергетической персоналии. Обидно даже, и вроде я не лысый и не рыжий. Вероятно, ангелы и черти не подбирают атеистов, хотя здесь есть свобода маневра. При жизни я верил в Бога, но не в тот канонный образ, взирающий на нас печальными глазами с творений богомазов, а в то нечто, где-то существующее в высших планах, неизмеримо всемогущее и бесконечно мудрое нечто - оно же высший разум, создавший вселенные и давший им жизнь. Ага, мысль и Слово материальны...

Фу-ты, ну-ты, чавоенто понесло меня в бескрайние дебри, да на хилософию потянуло, я с чего начинал-то? С представлений! Во! К ним или к нему, родимому, разрешите возвернуться. Итак, Сергей Владимирович Сергеев, прошу любить и жаловать. Кто не понят - это я. Как-то сухо выходит, не находите? Ц-ц, хотя мертвецу побоку мнение живых, но имеет смысл добавить ТТХ к основным заявленным параметрам. Шатен с ярко выраженной рязанской физиономией, чуть-чуть разбавленной нордическим прямым носом и волевым подбородком, сто восемьдесят три сантиметра от тапок до кепки, тридцать пять лет песка за задницей, женат, две дочки-близняшки - Маша и Даша, менеджер среднего звена, специалист широкого профиля и мастер на все руки (нехилая реклама получаетси). Эт, как я разошёлся, забыл актуальную приставку - "был". Да, был....

Знаете, я почти ни о чём не жалею, хрен там с женой и тёщей, перебьются, как-нибудь, без меня, а как таперича Машутка и Дашутка..., мои невесты на выданье..., девочки, в прямом смысле папины дочки..., были.... Радует одно - квартира и приличный по "пухлости" банковский счёт завещанием оформлены на девочек. "Благоверная" остаётся с носом, хватит ей выпитой из супруга кровушки и попорченных нервов.

Болит душа за дочек. Тела нет, а душа болит. Вроде бы нонсенс. Ан нет. Что ещё добавить? Служил. Два года, как полагается, а не год, как некоторые. Мотострелок, сержант запаса, военную кафедру в институте не посещал. Женился сразу после армии, моя, вроде как ждала..., особое внимание обращаю на словосочетание "вроде как". Наслушался я потом много, разного и всякого, доброхотов в России, стирающих чужое грязное бельё всегда хватало, но дочки мои. Пять лет назад, после крупного скандала с женой и тёщей, я сделал анализ ДНК. Я это не к тому, что сомневался в отцовстве, а к тому, что две взрослые дуры решили шантажировать меня тем, что я не отец девочкам и грозились лишить дочек. Денег им мало было....

Ладно, проехали. Сегодня я умер. Как, спросите вы. Банально - под колёсами автомобиля. Какой-то купивший права урод, не умеющий водить машину, не справился с управлением и вылетел на тротуар. Дочек я успел оттолкнуть и проследить взглядом, как они шлёпаются в сугроб, а самому спастись было не судьба. Удар, из лопнувшего пакета во все стороны полетели мандарины и яблоки, на полёт которых я с флегматичным спокойствием следил с высоты трёхэтажного дома. Особое внимание эфирного вуайериста привлекло мёртвое тело с пробитым черепом в результате столкновения головы и острого угла бордюры, что потихоньку отдавало тепло окружающему миру. Странно и страшно смотреть на умершего себя. Вроде как я стал нематериальной сущностью, но плюньте в морду тому, кто будет уверять вас, что способен без содрогания глядеть в глаза смерти. Именно взгляд дамы с косой мелькнул в мутнеющих, покрывающихся стеклянной дымкой глазах моего тела. Мелькнул и пропал, на краткий миг я уловил чужое разочарование и твёрдое убеждение, что это не последняя наша встреча.

А молодой, лет восемнадцать, сучонок в крутом прикиде, выбравшись из-за руля, заламывая руки и размазывая по морде сопли, носился вокруг машины, причитая о смерти от рук папы.... Больше всего разочаровывало равнодушие окружающих, наверно, стоило умереть, чтобы на собственной шкуре прочувствовать неприглядность реала - у нашего народа почти убили душу. Почему я так говорю? А подумайте и оцените картинку. Выходной день, центральная улица, толпы праздношатающейся публики, но почти никто не кинулся на помощь Даше и Маше, о себе не говорю. Вокруг места трагедии образовалась некая буферная зона с незримой границей, за которую люди предпочитали не переступать. Кто-то снимал наезд на телефон, кто-то равнодушно шёл мимо. Лишь одна сердобольная дама трясущимися пальцами судорожно тыкала кнопки, пытаясь вызвать "Скорую" и полицию. Через минуту дочки очухались от ступора и попытались растормошить бывшее пристанище моей души, но я чувствовал, что возврат невозможен. Зависнув над плачущими дочками, я размышлял о странных параллелях. Расплывающаяся лужа крови подо мной и растекающееся масляное пятно под "Ауди"...

Несмотря на страстное желание остаться рядом с девочками, пусть даже в виде бесплотного духа, неведомая сила подхватила моё "я", закружила и утащила в темноту. Тьма не была бесконечной, по внутреннему хронометру прошло минут двадцать и ко мне вернулось ощущение тела. Какого-то, скажу вам, неправильного тела....

Эйса первая.

Повествует кто такой Скайлс.

Вопрос можно? Тишина в ответ. Ладно, по древней русской традиции приравниваю молчание к согласию. Вас когда-нибудь скрючивало в три погибели? Нет? Как вам повезло!

Не могу сказать подобного о себе, знаете, нет ничего приятного, когда тебя выворачивают восьмёркой. Тройная степень загиба знаменовалась головой, засунутой куда-то в район задницы, а само новообретённое тело, обживаемое душой убиенного человека, было впихнуто в тёмно-серый яйцеобразный кокон. Краешек неуютного пристанища я смог чуток разглядеть левым глазом, правое же око, судя по объективным ощущениям, упиралось в левое бедро. Висеть вниз головой, на которую существенно давил круп, было несколько (это ещё слабо сказано) некомфортно. Я попытался сменить положение, кокон качнулся, тело скользнуло по склизким внутренним стенкам тюрьмы, дав свободу зажатой черепушке. Хм-м, хм-м, пушистый северный зверёк..., то, что я разглядел двумя глазами мне совсем не понравилось. Однако, то, что воспринималось мною за яйцеобразный кокон, на самом деле яйцом и было. Интересно, никакой паники от осознания своего незавидного положения я не испытывал, возможно сказывался непрошедший шок от свидания с капотом "Ауди", возможно я успел примириться с фактом отлёта в иные измерения, но мысли в голове оставались кристально чистыми и не поддавались хаосу и смятению. Какая-то мыслишка скабрезно скалилась и напевала строчку из песни Высоцкого про то, что если туп как дерево - родишься баобабом. Веселящийся продукт работы мозга намекала на свершившееся переселение души. Кормом для термитов мне не быть, и это радует, остальное переживём.

Тэк-с, вызывает антерес биологический процесс. Попробуем мыслить логически. Яйцо, о чём это говорит? Нет-нет, не надо вспоминать очерёдность того, что было первым - яйцо или курица. Лелею себя надеждой реинкарнации во что-нибудь отличное от петуха или наседки. Любой здравомыслящий человек понимает и осознаёт незавидную перспективу сиротки с птицефабрики. Суп, как завершающий штрих непродолжительной бессмысленной жизни, согласитесь, перспектива не ахти. Чур меня, чур. Лучше уж вылупиться воробушком или ящеркой, на крайняк черепашкой, говорят последние до трёхсот лет живут, если раньше не сожрут. Закрыв глаза, представил себя птицей, потом черепахой, крокодилом, закончил перебирать варианты на змеях. Ни один из них не понравился и не вызвал внутренней поддержки, а змеи и черепахи так вообще отозвались неприкрытым отторжением. Охренеть, если верить интуиции, предавшей меня не так давно, но слёзно вымаливающей прощения, то в яйце нечто среднее, производное из трёх видов. Точно-точно - летающий крокодил, отбрасывающий хвост в случае опасности. А что? Помню один наш советский мультфильм, где птица высидела крокодильчика, который признал в ней маму и научился летать.

Идём дальше. Облизнувшись.... Что?! Стоп машина!!! Не быть мне воробьём, ибо не могут пернатые облизываться и вычищать языком застывшую слизь из уголков глаз. Кстати, хоть убейте, не помню, у птиц, крокодилов и ящериц зрение бинокулярное? К чему вопрос? К тому, что новые зенки на сто процентов бинокулярные, за одним малым исключением - угол обзора чуть-чуть больше человеческого. Вывод - воробья вычёркиваем. Круг претендентов сужается. Принимаем ставки, господа. Я не птичка, не свинья, угадайте, кто же я?!

Придя к некоторым логическим заключениям, ваш покорный слуга попробовал пошевелить конечностями. К удивлению, оных обнаружилось больше, чем ожидалось. Задние и передние лапы, хвост..., у меня теперь есть хвост, он же пятая, но не последняя конечность. На спине, позади лопаток передних лап шевелились ещё две толи руки, толи лапы. А может я заяц из приключений барона Мюнхгаузена? Не, не канает, для зайца не хватает второй пары задних ног. И слава Богу! Как представлю себя таким уродцем..., б-р-р-р!

В голове вертелся водоворот из десятков гипотез, даром что ли я перечитал десятки историй о попаданцах? Издержки профессии, так сказать. В стране не так много специалистов по наладке энергетического оборудования, релейной защите и противоаварийной автоматике. Россия - страна бескрайних просторов, объекты строительства раскиданы друг от друга на сотни и тысячи километров, в связи с чем мой налёт на самолётах различных авиакомпаний мог соперничать с трудовым стажем пилотов и стюардесс. С некоторыми девчатами я был знаком и летал не один год. Постоянный клиент, как ни крути. Когда коротаешь время на борту или в аэропорту в ожидании рейса, планшетник становится твоим лучшим другом. Книги и фильмы, вот первейшие спутники современного пассажира. Постоянные разъезды и командировки во все концы нашей необъятной родины подразумевали приличное вознаграждение в виде прямоугольных отрезов бумаги, украшенных водяными знаками. Не скрою, порою вознаграждения были офигенно "неприличными". Так уж повелось, что наш босс ввёл две бухгалтерии и перед своей паспортной половиной, порою, я выкладывал официальные "расчётки", суммы в которых были существенно выше средних зарплат по региону. О чём жена не знала, но, вероятно, догадывалась, так это о чёрном нале в конвертиках, в несколько раз превышавшем "белый" аналог. Иногда "приработок" выдавали не нашими "деревянными", а мордами юсовских президентов. Левые "тугрики" аккуратно и скрупулёзно "складировались" на рублёвых и долларовых вкладах в Сбербанке, делиться нажитым с женой и тёщей у меня не было никакого желания. Хватит с них ветвистых оленьих рогов на дощечке, которые я подарил им на пятнадцатилетие свадьбы. Толстый намёк на некие известные мне обстоятельства удачно пригодился для развешивания шапок в прихожей. Норковое манто, неизвестно с каких денег купленное неработающей женой, вешать на рога она отказалась. Что-то я о грустном. Та жизнь осталась в прошлом, впереди брезжит туманное будущее в виде экзотической зверюшки. Что оно мне несёт?

Оп-па, это ещё что такое? На моё убежище упала гигантская тень. Мамаша пожаловала? Эй-эй! Тень расплылась, на стенках появились чёрные пятна, как от лапы, скорее всего это и была лапа, схватившая яйцо. От резкой тряски я возмущённо зашипел. Точно не воробей, тот бы чирикал. Мой "домик" подбросили вверх, короткое падение с душой, ушедшей в пятки. Мама! Мамаша-наседка над своей кладкой так изгаляться не будет. Чует жопа и хвост дрожит - хищники пожаловали. Печалька, даже вылупиться не успел, уже сожрали. То-то Смерть предрекала скорое свидание. Признаю, дама с косой умеет добиваться своего. О! Моё кожистое пристанище оставили в покое и больше не трясут, как погремушку. Бу, бу, бу-бу-бу, на несколько голосов слышу я. Гром звучит так, словно Илья-пророк перекатывает среди облаков пустые цистерны. Что-то знакомое. До боли знакомое, таким громыханием отдаются крики жены на утрешнее похмелье - "бу-бу-бу"..., до дрожи в кончике хвоста надеюсь, что это не она. Чёрт, уютный домик кажется таким тесным, а я чувствую нехватку воздуха. Спёртая атмосфера внутри давит на легкие и обоняние, так и задохнуться недолго. А-а-а! Задыхаясь, я ударил по упругой стенке головой, ещё раз, и ещё. Рябая монолитная поверхность сморщилась и пошла складками. Яйцо, чвякнув, раскрылось лепестками и я вывалился наружу.

А-ч-е-ш-у-е-т-ь.... Джек в стране великанов. Роль Джека исполняю я, а три великана склонились над широкой ровной поверхностью, кажется это стол, и вперили в меня любопытные, полные ожидания детские взгляды. Да-да, вы не ослышались, над столом склонилась троица ребятишек. Два вихрастых пацана, хитрючей проказливо-разбойной наружности, которые с двух боков подпирали светловолосую голубоглазую девочку, удивительно похожую на моих близняшек, оставшихся в другом мире. Ребятня чего-то ожидала. Не знаю, чего они хотели, но рыжеволосый конопатый пацан, расположившийся слева от девочки, что-то сказал своей подружке и протянул ко мне руку, больше похожую на взлётную площадку вертолёта. Нутром-то я знаю, что это не рука такая большая - это я такой маленький, но знаете, легче от этого не становится. Фу-у, обрыгаться и не встать, бомжи вокзальные и те приятней пахнут. Он грабки мыл, прежде чем в меня ими тыкать? Воняет, как от помойного ведра, забитого протухшим чесноком. Подавшись назад, я угрожающе зашипел. А нехрен трогать новорожденных зверушек вонючей антисанитарной пятернёй. Парень не внял предупреждению и попытался сграбастать мою тушку. Ах, так! Не осознавая последствий, вцепляюсь зубами в мизинец.

- Бу-бу-бу! - взревел рыжеволосый монстр и яростно тряхнул рукой.

От резкого рывка, меня оторвало от располосованного пальца и подкинуло в воздух. Совершив кульбит, я плюхнулся на вовремя подставленные ладошки девочки. Малышка пахла не в пример приятнее. От её рук исходил аромат свежеиспечённого хлеба и кваса. Для острастки шикнув на пацанов, я пулей юркнул в широкий рукав зелёного, старинного покроя платья из тонкого сукна.

- Бу-бу-бу, - обиженно заверещали вихрастые мучители.

- Бу-бу, - спокойно ответила девочка. Через ткань меня нежно погладили по спинке. Юная красавица осторожно прижала мою тушку к груди и что-то ободряюще зашептала.

Понятно, обещает не дать в обиду, оградить от охламонов и быть доброй хозяйкой, мамой, папой и сестрой в одном лице. Только дурак от такого будет отказываться. Такую мелочь, как я, любая кошка сожрёт и не подавится, если ещё кормить будут не объедками, то почему бы не побыть домашним питомцем? Пацаны доверия не внушают, сам такой был - знаю, а девочке, чувствую, можно довериться.

*****

- Скайлс, не дер..., не дёргайся, кому сказала! - хлоп, тяжёлый палец хозяйки, зарядил мне по затылку. Эй-эй, осторожней! Так и рога переломать недолго.

- Р-ш-ш-ш!

- И не пререкайся! Посмотри, какая красота!

О, боже мой, задушишь же! Дура, ослабь бант!

- Подожди, дай, бантик подтяну.

Нет, стой, ты же мне глотку и шею передавишь. Ой, мама, в глазах темнеет, умираю....

- Х-р-р, х-р-р, р-ш-ш-ш-ш..., - умер. Выпустив из ноздрей тоненькую струйку дыма, падаю на спину и поджимаю лапки, голова на длинной шее, которую перехватывает здоровенный шёлковый бант золотистого цвета, безвольно свисает вниз с края косметического столика.

- Скайлс, встань. Ну, хватит показывать студня, СКАЙЛС!

Воззвание к совести пролетают мимо ушных отверстий. Попытки реанимировать тоже не приносят успеха. Ага, Лилина пытается соскрести моё тельце со стола. Упорная девочка. Бесполезно, изображаю собаку без костей, меня подхватывают на руки. Шесть месяцев назад ладонь хозяйки казалась ощутимо больше. Создавалось впечатление, будто тебя катают на вертолётной площадке. Нынче девичья длань мала для подросшей зверушки. Хвост и шея с головой, словно Аляска с Гренландией, обмякшими сосисками свисают с боков.

- Скайлс!

Тридцать пять лет уже как Скайлс. Что ты творишь, что творишь? Хватит! Я так не играю, не надо меня трясти словно яблоню. Драконы не кони, яблоками не кидаются, но нагадить могут. Это я с превеликим удовольствием. Вот неугомонная, ты же из меня всю душу вытрясешь.

- Р-р-р, ш-ш-ш!

Бум! Лёгкий (по человеческим меркам) щелбанчик прилетает в мой многострадальный лобешник. Искры из глаз. Лилина разозлилась. Леди, кто так обращается с домашним животным?

- Живой, значит. Оставлю без мяса, понял?

А вот это запрещённый приём, хозяйка лупит ниже пояса. Чует мой хвост, Жулия успела напеть маленькой госпоже о том, что её питомец вновь был замечен на подконтрольной толстой кухарке территории. Темнокожая разбитная толстуха напоминала мне Женуарию из старого бразильского сериала про рабыню Изауру. Только телевизионная негритянка слыла добрячкой, а местная кухонная властительница любой мегере сто очков вперёд даст. Тварь злобная, ходячая гора жира. Как я её ненавижу, и её полотенце, которым с пугающей периодичностью огребаюсь по полной программе. Ума не приложу, как эта бочка на ножках умудряется бесшумно передвигаться? Толстуха - тайная магичка, не иначе. Тогда становится понятна сверхъестественная способность главной кухарки возникать из ниоткуда и охаживать нарушителя мокрым полотенцем. Выбеленный кусок материи - это ещё один невыясненный секрет толстой бабищи. Где и когда ей удаётся намочить его? Нелюбовь у нас взаимная, ни разу не слыхал от толстогубой гадины ни одного доброго слова. Не понимает, курица тупоголовая, что борьба с инстинктами идёт с переменным успехом. Вроде давишь наследие хвостатых предков, давишь, загонишь его в угол, но стоит расслабиться, как хозяйка вскрикивает из-за того, что ты пулей сорвался с её колен, стоило лишь заслышать мышиный писк в тёмном углу комнаты. Потом приходится словно мантру повторять: "Драконы не ловят и не едят мышей. Драконы не ловят и не едят мышей". На личном опыте и примере выяснил нелицеприятный факт конкурирования летающих тварей с приземлёнными кошками. Драконы и ловят, и едят мышей, чавкая за компанию кузнечиков, бабочек, воробьёв..., цыплят, правда от кочета потом приходится сматываться. Нет ничего слаще, чем вытянуть из-под несушки ещё тёплое яйцо, разгрызть скорлупу и выпить содержимое. Давно зубы чешутся перегрызть какой-нибудь курице горло и напиться крови, но усилием воли сдерживаю инстинктивные порывы. За работу хорька можно огрестись пинком под хвост. Ладно, если так, хозяин курятника вмиг свернёт башку гадёнышу, то есть мне.

- Ш-ш-ш.

- Не шипи, кому сказала, - ух-ты, Лилина решила показать характер и зубы - длинные, ядовитые клыки.

Мне ли ты говоришь не шипеть, с твоим змеиным характером? Да я тебя бояться буду! Ещё укусишь и отравишь! ... Эээ, о чём ты думаешь? Я начинаю бояться её предвкушающей улыбочки. Чёт это она задумала? Заранее не хочу и не участвую. Найн, нихт, баба-яга против!.

- Слушай, мне так нравится твой бантик! - медовым голоском пропела эта неугомонная егоза. - Не хочешь на шею, перевяжу на хвост - будешь девочкой. Это так мило, прямо ю-ниан!

Что творится, люди добрые. Акселерация захватывает миры. Девочке сегодня исполняется двенадцать лет, но она уже такая ядовитая опасная змея, что просто жуть берёт! Куда катится мир? Чёрт подери, ведь перевяжет, с неё станется. Ю-ниан ей подавай. Поясняю для тех, кто не в теме, "ю-ниан" собирательное значение, синоним земных "няшки" и "кавая". "Няшки" проникли к нам из Японии, здесь тоже есть свои островитяне.

- Слушай, а может тебе ещё и кукольный паричок надеть? Тогда ты вообще будешь дракончиком со смертельным шармом. Такой красавец, к нам через год очередь на вязку выстроится.

"Да ты с ума сошла!", хотел сказать я, но из горла опять вырвалось короткое "ш-ш-ш". Драконы не попугаи, говорить не могут, а то бы я высказался.... Значицца, в полтора года я стану половозрелой особью. Секс с ящерицами? Бр-р, подруга, в своём ли ты уме? Хотя, не зарекайся крылатый. Инстинкты страшная штука, от гормонов может запросто снести крышу, придавит так, что любой зоофилии рад будешь, тем паче не стоит шутить с инстинктом продолжения рода.

- Опять шипишь, накажу. Твоё счастье, у меня нет парика. Жаль. Арбузик будешь? Ай! - она вовремя отдёрнула палец от моих зубок, челюсти клацнули вхолостую.

Ты бы ещё сена предложила. Сами арбузами давитесь. Мяса хочу. Очень. На худой конец сойдут кузнечики. Корзина кузнечиков. Полузгаю вместо семечек. Во-во, вот тебе, родимый, живое свидетельство жёсткого сращивания человеческого разума и животного начала. Забыл, в чьей шкуре находишься? Съел? А ещё ты вылизываешься, будто кошка. Яркий пример, когда бытие определяет сознание.

- Скайлс, не будь букой, мама извиняется. Ты же хороший мальчик. Скайлс - хороший мальчик. Скайлс хороший мальчик? Это Скайлс-то хороший мальчик?

Она ещё издевается. Мало ей того, что делает из грозного зверя посмешище. Укушу!

- Ну что ты рожицу состроил? Чтобы понимал?! Ну, хватит, я сейчас засмеюсь с твоей оскорблённой мордашки!

И она засмеялась. Смех у неё был кристальный и искренний, приносящий радость и счастье тому, кто его слышит. Это и чувствовал дракончик в моём лице.

"Пожалуй, надо научиться строить смешные мордочки", - решил я, слушая смех девчонки.

- Ладно уж, время пришло. Пошли, мой рыцарь с бантом! - сказала Лилина подставляя плечо. Выпустив дымное колечко, покорно перебираюсь на кожаный наплечник. - Представлю тебя высшему обществу.

Нет, помилуй, хозяйка. Твою зверушку затискают и заслюнявят. Господи, лучше бы я достался Скаму. Чувствую, рыжеволосый, конопатый охламон, которому я вцепился в палец, прихлопнул бы меня в отместку в первый же вечер, зато потом крылатая ящерица не мучилась бы. Ведь помнил же, как изгалялись мои дочурки над Васькой, наряжая кота в различные одёжки или пеленая усатого-полосатого в пелёнки, но в тот момент голос разума молчал, и выбор был совершён в пользу Лилины.

Сегодня девочка празднует двенадцатый День Рождения. Двенадцатилетние здесь не просто очередная дата в жизни подрастающего поколения. В двенадцать лет наступает "рубеж согласия", когда отроки признаются взрослыми и им разрешается заключать помолвки. Родители именинников зачастую именно в сей знаменательный день сговариваются о будущих брачных союзах, а суженные закрепляют согласие "венчальным поцелуем" - клятвой хранить девственность и верность друг другу до семнадцати лет. В семнадцать лет стороны ещё могут по тем или иным причинам расторгнуть помолвку, если этого не произошло, то невеста торжественно передавалась в род мужа. Иногда случалось обратное, когда дева оказывалась выше по статусу, чем жених, то родительский род покидал последний и числился после этого мужем-регентом без права наследования. Титул наследовали дети. Лилине грозили смотрины женихов - "обчество" собралось внушительное. Дочка потомственного дворянина, сотника королевской гвардии, лица, приближенного к правящей особе, мецената, к тому же не самого последнего купца и денежного мешка (первая десятка толстосумов точно), была лакомым куском и заманчивым призом. Посему в поместье баронов Лера, с ударением на "а", собрались настоящие "сливки" высших сословий государства. "Сливки" притащили с собой "сметанку" из напомаженных отпрысков мужеского полу, перешагнувших заветный рубеж. Интрига обещала закрутиться нешуточная. Ко всем прочим достоинствам юная баронесса прошла проверку в Имперском университете, где у неё выявили дар и талант к магическим искусствам, что автоматически повышало её ценность как невесты и будущей жены до заоблачных высот. Магов не так много и каждый из них ценится на вес золота. Адепты, проводившие проверку, по силе приравняли девочку ко второй ступени, что само по себе было не плохо. К концу обучения она имела все предпосылки обрести синий пояс третьей ступени, а лет через двадцать практики достичь красного браслета четвёртой. Всего ранговых ступеней было пять. Не ранговыми считались архимаги, но тех можно было по пальцам пересчитать и в жизнь простых смертных они не вмешивались, предпочитая вести уединённое существование на отшибе цивилизации, где их никто не отрывал от экспериментов. У барона были все основания для будущего торга.

Лилина - Утренняя Звезда, так переводится имя девочки, приютившей мелкого антрацитово-чёрного рурга. Вы не ошиблись, драконов жители Реи называют рургами - "пламядышащими". Так-так, дабы никого не утопить в море информации, поясню. Рея или "Мать" - это название мира, в котором мне посчастливилось очутиться в образе крылатого домашнего питомца, не скажу, что всеобщего любимца, на это есть свои объективные причины, но не будем о грустном. На планете, если я правильно понял лекции профессоре Тлару, которые прослушал сидючи на плече хозяйки или на ученической парте, три больших континента и множество крупных и мелких островов. Два северных материка более и менее обжиты, зато джунгли южного, самого крупного куска поверхности, продолжают исправно и безвозвратно поглощать многочисленные экспедиции. Дикий край, одним словом. Общее развитие цивилизации аборигенов оценивалось мною на уровне восемнадцатого-девятнадцатого веков за одним маленьким исключением - огнестрельное оружие на Рее так и не нашло широкого применения. Вероятно, сыграло роль наличие магии и способность адептов тайного искусства воспламенять порох на расстоянии. Навешивание дополнительной защиты на ружья, пушки и пищали не делало их применение эффективным, так как стрелкам, перед открытием огня и стрельбой, требовалось предварительно снимать наложенные заклинания, что это влекло за собой, вы должны прекрасно понимать - порох становился доступным для ворожбы вражеских магов....

Судьба-Злодейка вложила мою душу в тело вылупившегося дракончика или, на местный манер - рурга, и отдала заботу о "птенце" в ласковые руки Лилины. Конечно, я брюзжу, что девочка изгаляется над нежданным питомцем, но могло быть и хуже, гораздо хуже. Повидал я, на свою рогатую голову, как пацанва издевается над моим зелёным, размером с кошку, сородичем. Бедняге привязали к задней лапе верёвку, и когда тот попытался улететь, его расстреляли из рогаток. Лилина с подругами тогда прогуливалась по набережной Наи, широченной реки, протекающей через всю территорию королевства Дитар и разделяющей одноимённую с королевством столицу на две неравные части. Стайка девчонок стала свидетельницей жестокой забавы. Девочки сумели прогнать мучителей, но помогать зелёному было поздно. Меткий выстрел камнем размозжил бедняге голову. Как мне тогда было плохо, разнузданная фантазия быстро поменяла дракончиков местами. На месте зелёного собрата, при иных обстоятельствах, мог оказаться его чёрночешуйчатый сородич, восседавший на кожаном наплечнике, нашитом на платье белокурой девчушки. Пару раз, в прежней жизни, я становился невольным свидетелем забав над беззащитными котятами или щенками. Васька, кстати, одна из жертв юных садистов. Он был с руганью и матами вырвал из рук дворовых ребят и принесён домой. Дочки больше месяца лечили опаленный зажигалками бок котёнка и осмоленные кончики ушек. Казалось бы, обычные мальчишки, с мамами, папами, из благополучных семей, но что-то неправильно было у них в оценке ценностей и нечто важное так и не проклюнулось в чёрствых душах. Настоящим шоком было встретить аналогичные повадки у местных сорванцов. То ещё удовольствие, скажу вам, жить в шкуре "котёнка". Я тоже не ангел, приходилось мне топить котят и скот собственноручно забивать, но мучать ради забавы.... Отец бы за подобное быстро ремнём разума всыпал. Люди везде одинаковы, старый ли мир, новый ли.

- Здравствуй, доченька, какая ты у меня сегодня красавица! - голос барона, в котором проскальзывало неподдельное восхищение, вывел меня из раздумий о возможной, несостоявшейся судьбе.

Лилина, предпочитавшая штаны мужского покроя, сшитые из крепкой ткани, тренировки с ножами и заборы усадьбы вместо занятий рукоделием, не часто радовала отца женской одеждой и платьями на своих хрупких плечах. Скажу честно, платье вызвало бы обильное слюноотделение и зависть у любой модницы середины девятнадцатого века. Оно чрезвычайно шло юной красавице. Сшитое из нескольких отрезов шёлка и вобравшее в себя целую гамму оттенков синего и голубого оно прекрасно сочеталось с двойной ниткой белоснежного жемчуга на изящной шейке девочки. Россыпь сапфиров, нанизанных на тонкие нити и вплетённых в волосы, оттеняли морскую голубизну глаз. Даже наплечник для дракона был выкрашен в тон к платью, и только я чёрной кляксой с несуразным бантом выделялся на плече юной чаровницы, как седло на корове.

- Спасибо, отец, - порозовев щеками, Лилина приподняв подолы платья и подъюбников, присела в книксене.

- Ты всё же решила взять Скайлса с собой? - изогнув бровь, недовольно спросил барон.

- Папа!

- Хорошо, это твой день, пусть будет по-твоему, - пошёл на попятный отец девочки, знавший её упёртость, и решивший не доводить дело до перепалки. Чёрных дракончиков, как архимагов можно пересчитать по пальцам одной руки. Такая вот мы редкость. Зелёных и синих летунов пруд пруди, а красные, чёрные и золотые - эксклюзив. Хочется девочке пофорсить перед сверстниками, кто он такой, чтобы запрещать дочке мелкие слабости, не угрожающие престижу семьи? Пусть её.

- Спасибо, папа, - отыгрывая примерную дочь, Лилина изобразила второй книксен. Барон лишь усмехнулся.

За шесть месяцев проживания бок о бок с бароном и его семьёй, мне не составило труда разобраться в чувствах сурового сотника. Сажу Лера безумно любил собственную дочь, умудряясь балансировать на грани и не срываться в слепоту потакания любым прихотям ненаглядного чада. Дочка воспитывалась в строгости, подобающей юной леди из высокородного дома. В одном лишь барон допустил ошибку, разрешив ей заниматься с братцем. Лирт - второй охламон и кореш рыжего задиры, наследовал титул, земли и место в королевской гвардии. Лилине военная карьера не грозила, но дочери купцов обычно получали некоторые свободы, посему маленькая лисовинка уломала наставников брата заниматься с нею боем на ножах и стрельбой из лука и арбалета. Всяко-яко пригодится, леди нынче должны быть зубастыми, разбойников на трактах развелось, плюнуть некуда и куда Его Величество смотрит? В науке обращения с колюще-режущим железом, по моим субъективным прикидкам, она старшего наследника оставила далеко позади.

Так вот, возвращаясь к рассказу. Повторюсь, мне несказанно повезло попасть в дом барона Сажу Лера - гвардейского сотника, потомственного дворянина, орденоносца и купца Первой Королевской гильдии. В купеческое сословие Сажу влился благодаря женитьбе на матери Лилины, папашка которой мечтал выбиться в высший свет. Сидевший на мели баронет Сажу ухватился за предложение купца. Достаточно сказать, что никто из них не прогадал. Дед Лилины по материнской линии благодаря удачному замужеству дочери сумел хапнуть несколько королевских контрактов на армейские поставки, а барон, получивший финансовые вливания, раскрутил собственный торговый дом и подмял под себя значительный сегмент рынка внутри и за пределами королевства. Не знаю, какой из него сотник, но предприниматель из дворянина получился отменный. Тот ещё прохвост и пройдоха. Своего никогда не упустит.

Откуда я всё это знаю? Надо чаще присутствовать на переговорах барона, которые он предпочитает вести в своём, защищённом от прослушивания, кабинете. Конечно, первоначально я понимал далеко не всё, сказывалось элементарное незнание языка, но великолепная, можно сказать эйдетическая память, помогли справиться с трудностями. Спустя три месяца после "усыновления" я достаточно выучил Тарийский, чтобы понимать, о чём говорят местные. Сказывалось полное погружение в среду и, как говорилось выше, феноменальная память - бонус нового тела. Лилина частенько таскала питомца в школу, где носителей языка было пруд пруди. Ваш покорный слуга всегда старался быть в гуще событий как в школе, так и в поместье. Я никогда не упускал званных вечеров и тайно присутствовал в приёмной зале во время приёмов гостей. Мелкому гаду проще простого найти укромный уголок или затаиться на потолочной балке. Давно известна простая житейская истина - хочешь выжить, держи уши открытыми, а нос по ветру.

Следуя сему нехитрому принципу, можешь избежать многих ловушек, а можешь накликать неприятности, тут как кости лягут. Как-то раз, пробравшись в кабинет барона, я затихарился на книжных шкафах. Сажу ждал какого-то клиента, какого было моё удивление, когда в гости к нашему купцу заявился маг четвёртой ступени. Крепкий широколицый пепельноволосый мужчина с широченными плечами, мускулистыми руками и бородкой а-ля "старик Хемингуэй", больше походил на опытного воина-мечника, и лишь широкий браслет из красного металла на запястье левой руки подсказывал, что одно другому не мешает. Я приготовился к интересному разговору и чуть не рухнул со шкафа, когда маг, после положенных по этикету приветствий, спросил барона.

- Уважаемый Сажу, вы уверены в конфиденциальности нашего разговора?

- Точно уверенными в чём либо могут быть лишь боги, да и то не всегда. Я, господин Рист, могу лишь гарантировать, что, со свой стороны, предпринял все возможные меры для сохранения приватности наших бесед. Если вы видите брешь в защите, буду вам премного благодарен и не останусь в долгу, если вы на неё укажите, - скупо улыбнувшись уголками рта, барон повёл руками в стороны.

Маг хмыкнул и щёлкнул пальцами. Неведомая сила сорвала меня с облюбованного насеста и, под панический клёкот и бесполезное махание крыльями, потащила к письменному столу.

- Занятный рург. Чей он?

- Питомец Лилины, - ответил барон. - Яйцо неизвестным образом попало в партию товара с южного побережья. Приказчики отдали его детям. Рург прошёл импринтинг с дочкой.

- Вынужден вас огорчить, - маг, избежав зубов, ловко схватил меня за голову и принялся пристально осматривать. - Рург не инициирован и не запечатлён, как был, так и остался диким. У него на лбу отсутствуют ромбовидные чешуйки и радужка в глазах жёлтого цвета, а должна была, после установления ментальной связи, смениться на голубую, как у вашей дочери. Когда он вылупился?

- Чуть больше четырёх месяцев назад.

- Теперь его уже не инициировать. Однако, уважаемый Сажу, занятный питомец у вашей дочери.

- Чем же? - проявил интерес барон, подавшись вперёд.

- Вы не можете видеть, но аура у твари слишком плотная и яркая - очень необычная. Как он себя ведёт?

- Таскается везде за Лилиной.

- Везде? Тогда что он делает в вашем кабинете?

- Ловит жуков древоточцев и книжных червей, я его не раз ловил за этим занятием.

Слава драконам, сработало прикрытие, не зря я шарился в пыльных фолиантах и гроссбухах, создавая образ поедателя насекомых. Нет, от магов следует держаться подальше. Целее хвост будет.

- Дай-то боги, чтобы вы оказались правы. Меня смущает насыщенность ауры твари. Не бывает такой у неинициированных рургов, да и инициированные подобной похвастать не могут. Можете отдать его мне? Хотелось бы поковыряться и понаблюдать.

Я вжался в столешницу. Всё, хана пришла.

- Боюсь, что за подобное Лилина сожрёт меня с потрохами, не хочу расстраивать дочь, - ответил барон. Фу-у, отлегло, прямо гора с плеч.

- Воля ваша. Девочке повезло, что дикий рург, без запечатления, выбрал её хозяйкой, но будьте осторожны, неизвестно что может взбрести ему в голову. Ментального поводка у него ведь нет. Наверняка хитрая тварь?

- Бестия ещё та, - Сажу расплылся в улыбке. - Жулия вечно жалуется. Он постоянно ворует на кухне мясо. Одним богам известно, каким образом этот мерзавец умудряется проникать за охранный контур.

- Советую купить рабский ошейник и переделать его на рурга.

- Он тогда с голоду сдохнет, ошейник не даст ему охотится. Задушит.

- Смотрите сами. Я вас предупредил.

Маг подхватил меня за хвост, открыл дверь и выкинул в коридор. Получив ускорение, я смачно вмазался в противоположную от двери стену, звучно клацнули челюсти, а на пол полетели выбитые зубы. Тварь! Сглотнув солоноватую кровь и харкнув на пол белыми осколками сломавшихся зубов, пострадавших от столкновения с кирпичной кладкой. Я ощупал языком кровоточащее нёбо и "пеньки". Накрыв захлопнувшуюся сворку матом, замешанном на шипении и гортанном порыкивании, я порскнул в сторону детской. Ничего, зубы отрастут быстрее, чем у акулы. Проверено, а тебя - сучий потрох, я запомню. Я не злопамятный, но злой до усрачки и на память не жалуюсь. Отомщу и забуду. Запах мага врезался в мозг неизгладимым следом американского астронавта на лунной поверхности. В этот день кудесник с красным браслетом четвёртого ранга пришёл в сапогах. Можно сказать - повезло ему. Замечу бытовавший у местных обычай. Когда гость приходил в сапогах, он омывал их в специальной ванночке у порога и не разувался. Люди, предпочитавшие ботинки или короткие полусапожки, оставляли свои "чоботы" в обувном углу и ходили по дому в своеобразных деревянных тапках-босоножках. Почему так, а не иначе, сие тайна за семью печатями. Драконы - твари терпеливые, будет и на моей улице праздник, а в ботинках мага туалет....

Да, эх, жизнь моя - жестянка! Чуть было не было. Скольких кошек любопытство сгубило, не счесть. Сдаётся мне я буду первым драконом на сём поприще. После этого я три недели не совался в хозяйский кабинет, потом, правда, нашёл удобный ход через вентиляцию.... Вентиляция-то вентиляцией, но в суровых условиях позднего средневековья, смахивающего на "просвещённый" век, не стоит забывать о магах. Из-за последних пришлось озаботиться несколькими вариантами прикрытия. С тех пор я всегда таскал на "ходки" полу придушенного мышонка. Чуть что - мышь в пасть и вот он дракон - герой, избавляющий поместье от нашествия грызунов. Виват, Виват! Прокатывало на "ура", фанфары и аплодисменты драконьему племени, только Жулия, стерва такая, не велась на фокус, продолжая гонять нарушителя охранного контура кухни мокрым полотенцем. Планида, видимо у меня такая, изображать прихлопнутую газетой муху. Обидно, да.

- Скайлс!!!

А?! Что?! Возмущённый окрик Лилины вырвал меня из страны грёз, воспоминаний и полунави, пинком под зад, водворив в суровую явь. Ох, нельзя мне терять нить действительности, никак нельзя. Пока человеческое "я" шарахалось по закоулкам памяти, оставшееся без присмотра тело мелкой зубастой твари принялось жевать синюю ленточку, вплетённую в волосы девочки. Выплюнув обслюнявленную деталь туалета, я состроил морду кирпичом и попытался сделать вид, будто бы я не я и кобыла не моя. Не прокатило. Обгрызенная, мокрая и пожёванная лента повисла гадкой мёртвой змеёй, портя своим видом весь нарядный ансамбль. Лилина, остановившаяся напротив ростового зеркала, возмущённо пыхтела и грозилась карами небесными, в уголках глаза девочки заблестела влага. Нехорошо получилось, однако. Пытаясь найти выход из положения, я, в два мимолётных прихвата, обкусил ленточку, схватил нижний кусок лапками и быстро выплел его из косицы, верхний слетел сам. Сильный шлепок сорвал меня с плечевого насеста. Опять стена. Сколько можно! Зашкрябав когтями по матерчатой обивке стеновых панелей, я свалился на пол. От звона внутри черепушки совершенно невозможно было расслышать, что кричит разозлённая, возмущённая и одновременно расстроенная до глубины души хозяйка.

- Тупая скотина! - пробилось, наконец, через вату и непрекращающийся звон. Тёмно-синяя, усыпанная жемчугом туфелька, бесцеремонно отмела мелкое крылатое тело за большую кадку с фикусоподобным растением. - Сиди здесь, тут тебе самое место!

Образно говоря, мною вытерли пол. Воистину, человеческая неблагодарность не знает границ. Для меня было настоящим испытанием узреть чуть ли не моментальный переход добросердечной, уравновешенной девушки в состояние злобной мегеры. Между тем, пока моя пасть, словно ковш экскаватора загребала пыль и мелкий мусор, валяющийся у цветочной кадки, я успел оценить результат подсознательного озарения и первого опыта на ниве парикмахерского искусства и создания причёсок. Распущенная косица высвободила три волны вьющихся локонов, которые удивительно гармонировали с остальной причёской, придавая девушке законченный образ и создавая неповторимый шарм юной кокетливой соблазнительницы.

Прооравшись и чуть успокоившись, Лилина ошарашенно замерла, оценивая новый вид, открывшийся ей в посеребрённой поверхности медного зеркала. Постояв так с минуту, она накрутила один из локонов на палец, после чего заправила его за ушко, тем самым добавив волосам и причёске лёгкой небрежности, свойственной обворожительным разбойницам.

- Скайлс, - позвала хозяйка, обеспокоенно заглядывая за кадку в поисках питомца, но того на месте не оказалось.

Что я похож на дурака, что ли, который будет покорно дожидаться экзекуции? Разогнались, притормозить не забудьте. На сегодня я свободен, аки ветер в поле, тем паче после такого железобетонного повода слинять с неприятного мероприятия? Никто не осудит тварюшку, испугавшуюся хозяйского гнева. Виноватым я себя не чувствовал, в отличие от той же хозяйки. Кроме того в побеге был значительный скрытый смысл и немалый меркантильный интерес. Зная Лилину и её отходчивый характер, я предполагал, что она попытается вернуть моё расположение, используя для достижения оного самые лакомые кусочки из лучших деликатесов ближайшей к поместью мясной лавки....

- Скайлс! - повысила голос Лилина, оглядывая пустой холл в поисках меня любимого. - Выходи, Скайлс! Скайлс!

Кричи- кричи, меньше руки и ноги распускать будешь. Затаившись на потолочной балке, я и не думал спускаться вниз. Нет меня, был и весь вышел. Признаю, я - циничная, беспринципная сволочь. Скажете я не прав? Лучше сразу настроиться на это, чем потом вкушать горечь разочарования в белом, хорошем и пушистом. Я жесток прежде всего к себе.

- Лилина, ты задерживаешься и заставляешь ждать гостей!

О, явилась, не запылилась. Спешу представить. Миражана Лера - мать Лилины. Высокая, длинноногая и пышногрудая золотоволосая красавица с правильным овалом лица, главным украшением которого являлись тёмные омуты синих глаз, обрамлённых чёрными опахалами ресниц. Но небесная синь редко кому отсвечивала теплом, чаще в ней мелькал стратосферный холод. Жена Сажу была ходячей глыбой льда, перед которой андерсоновская Снежная Королева всего лишь девочка на побегушках и черносошная крестьянка. Миражана по праву носит титул Ледяной Принцессы. Не знаю, как с такой, вымороженной мамашкой, Лилина сумела сохранить необычайную теплоту души, хотя девочку изредка прорывало. Кхе-кхе, извиняюсь за интимные подробности, в постели баронесса Лара полный антипод демонстрируемого на публику образа и совсем не муж подкидывает уголёк в топку её страсти, так что благоверный тот ещё олень. Сажу знает о рогах, он сам не ангел и увлечённо мстит жене за измены, но между тем, супруги всегда действуют в одном финансовом и политическом русле. Миражана сколько угодно может презирать мужа, которому её, откровенно говоря, продали, словно кобылу и получили гешефт, но она никогда не будет действовать во вред роду и семье. Купеческую дочь лишили любимого человека и загнали под венец. Пусть девочки из торгового сословия обладают большими свободами, чем те же дворянки, но воля отца для них священна. Поначалу новоиспечённую баронессу высшее общество и аристократия не приняли, либо приняли, но в штыки. У многих семей были виды на перспективного холостяка, финансовые проблемы которого делали его для некоторых ещё более желанным, поэтому "базарная" выскочка с первых дней натолкнулась на молчаливую стену неприятия и презрения.

Пока муж завоёвывал финансовые рынки и приумножал золото из приданного девушки, она потихоньку сводила знакомство с дворянками из высшего света. Вы спросите, что может быть общего у людей из разных сословий? Ответ прост - деньги. Многие леди, крутившие мужьями, словно бубликами на пальцах, сами не понимая как, неожиданно оказывались на краю финансовой пропасти.... Дамы, подгоняемые нуждой, зажав гордость в кулак и затюков ногой презрение, шли на поклон к "купчихе". Миражана, с согласия мужа, ссужала сплетницам определённые суммы. Часто "ледяная снаружи" и "добрая внутри", она списывала долги, взамен получая должников до гроба, услуги и влияние "ночных кукушек" на своих сильных половин. Прошло несколько лет, чванливые дворянки и содержательницы салонов попали под влияние хитрых баронов, влившись в их шпионскую сеть. Желавших поменять финансовую яму на долговую во все времена трудно, почти невозможно сыскать. Свитки ссудных договоров с магически заверенными подписями под суммами долгов и ссуд, были надёжным гарантом верности и бескрайней лояльности. Если Сажу больше тяготел к торговле, то Миражана с блеском освоила искусство плетения интриг, отдавшись ему со всей страстью. Родив мужу наследников, баронесса пригласила мага и "затворила" чрево. Свой долг перед "второй половиной" она исполнила... Воспитанием детей занимались барон Лера и многочисленные служанки-наставники.

- Подождут, не переломятся, - буркнула девочка. - Это мой день рождения.

- Тем более нельзя заставлять гостей ждать. Они пришли поздравить тебя, а ты проявляешь к ним неуважение. Подумай об этом. Какое впечатление ты оставишь у возможного суженного и его родителей?

Лилина неопределённо пожала плечами.

- Замечательная причёска, дочь. Работа мэтра Портона? - сменила тему мать. - Папа пригласил его?

Я поражаюсь, пенять ребёнку за опоздание не по её вине.... Мамаша у нас с лёгкостью переплюнет самый чёрствый сухарь. Тварь бездушная.... По сути дела родители бросили дочку на растерзание стаи голодных шакалов. Высшее общество, ага, как же - клубок ядовитых змей, шакалы те поблагородней будут, не, не стоит зазря обижать приличных падальщиков.

Я, огородами, почапал в бальную залу, приспособленную для светского раута и приёма гостей. Прямого хода не было, но настоящие герои всегда идут в обход, дракончики не исключение. На что нам вентиляция? Во-о, и я о том же. Тайные тропы поместья исследованы до последнего закоулка, и нестираемыми скрижалями выбиты на карте памяти. Сколько крыс я там передавил..., не пересчитать, иным и за меньшие геройства памятники ставят. Мечты-мечты, тут приходится собственной тени хорониться, как бы не огорбатили ненароком - не до памятников и монументов. То кухарки бешеные, то сумасшедшие маги, плюнуть некуда, чтобы не попасть в какого-нибудь юродивого.

Вот и зала, что тут у нас? У-у-у, что творится, люди добрые! Видел я павлинов, но чтобы столько за раз.... От пёстрых вычурных праздничных одежд молодых отпрысков рябило в глазах. Мир определённо сошёл с ума, разве можно так издеваться на детьми? Мрак и ужас, по сто одёжек на бедных, не представляю, как они ещё не спарились. В зале и так воздух далеко не первой свежести, чую через час от запаха пота и духов, источаемых преющей публикой, будет резать глаза. О, нашлась умная душа, кто это? Прислуга распахнула настежь высокие двустворчатые окна. Давно пора, скажу я. Барон дотумкал, что молодым людям, метящим в женихи, вряд ли придётся по нраву потная ба..., э-э-э, будущая невеста, да и дочка уже морщит носик, фланируя мимо отдающих потной кониной ухажёров.

С явлением именинницы народу, мажордом дал старт представлению. Человеческий водоворот из бессистемно фланирующих особей, групп и парочек, пришёл в движение. В броуновском, хаотичном движении молекул, наметилась тенденция на порядок. Людское море разбилось на две неравные половины, с одной стороны оказались родители, вторую часть представляли подростки. Лилина, рассекая расступающуюся публику, с истинно королевской грацией проплыла к невысокому помосту, на котором располагались музыканты. Покрутившись, оборудую лёжку и временный НП на перекрестье потолочных балок, к которым крепится одна из пяти хрустальных люстр на тридцать магических светильников - визуальное свидетельство материального благополучия семьи, привечающей гостей. Затрудняюсь назвать стоимость люстры, но однозначно много. Не каждый, даже обеспеченный, дворянин может позволить себе купить хотя бы одну такую, а тут их пять. Недурственный способ пустить золотую пыль в глаза приглашённых аристократов. Хорошо живут бароны Лера.

Начинается парад-алле. Павлиньи парочки цыплячьими шажками шкандыбают к помосту, после чего совершая церемониальные расшаркивания с именинницей. Мажордом надрывает глотку, объявляя имена и титулы попугаев в цветных дерюжках и блескучих побрякушках. Что интересно, нет и не наблюдается никакого, отмеченного мной ранее, показательного чинопочитания. Сегодня аристократы не соблюдают вековой традиции титульных лестниц, присущих Дитару. Обычно, в первых рядах идёт различная мелочь, а дальше по нарастающей, по древности, влиянию и богатству. Сегодня, кто ближе, тот и первый. Демократия в действии, так сказать. Лилина, с дежурной ослепительной улыбкой на лице, приседает в очередном идеально выверенном книксене, принимая подарки и поздравления от какого-то толстого баронета. Папаша толстячка стоит чуть в сторонке, не мешая молодым голубкам курлыкать друг другу ритуальные, ни к чему не обязывающие фразы. Баронета вычёркиваем из расклада, его предок ничего не в состоянии дать Лера. Толстячки не отмечены политическим влиянием, мошной тоже не могут похвастать, к тому же, Лилина не симпатизирует тучным людям. Сажу Лера ради них не будет ломать любимую дочь через колено.

Лживые улыбки, книксены, ненужные подарки и пустые слова. Надоело, лежу на балке и чуть не засыпаю, не представляю, как мелкая справляется с нудной обязанностью, у меня прежнего давно бы свело губы и лицо, а ей хоть бы хны. По залу пронеслась волна шепотков, выныриваю из дрёмы. Это жу-жу неспроста. Следующая пара дарителей привлекает внимание большой плетёной корзиной, которую прижимает к себе очередной недоросль лет четырнадцати на вид. Ой-ла-ла, отрубите мне хвост, если грядёт не кульминация вечера. Неспроста взгляды всех присутствующих скрещиваются на.... Ну-у, мажордом громогласно орёт на весь зал..., на маркизе Дарии О`Руж. Если я говорю о всех, то и сам не исключение. Публика лупает зенками, а с Дария как с гуся вода. Всё время молодой маркиз, который, в отличие от большинства кандидатов в мужья, был облачён в простой, но элегантный мундир воспитанника королевского кадетского корпуса, умудрялся ловко скрываться в тени и избегать внимания собравшихся. Видать парнишка не погнушался воспользоваться магией, дабы не отсвечивать до поры до времени. Мать молодого человека, Сандра - невысокая стройная голубоглазая брюнетка, задрапированная в лёгкое платье из шёлка цвета неба, тоже смогла избежать внимания. Лицом маркиз пошёл в неё, а вот ростом и статью, если верить досужим сплетням кумушек, голубоглазый чернявый кадет ничем не уступал отцу - Марку Десту Гора, он же Марк II Дитарский по прозвищу Яростный, он же здравствующий и правящий монарх. Кроме того, что Его Величество был яростен в бою, он также яростно цеплялся ко всем юбкам, не пропуская ни одной мало-мальски смазливой женской мордашки. Сандра одна из многих, с кем любвеобильный король разделил своё ложе, и одна из очень, ОЧЕНЬ немногих, кто понёс от него и смог добиться официального признания плода плотской любви. Интересно, предпринимал ли король попытку растопить нашу Ледяную Принцессу или Миражана не удостоилась этой чести? Я не Бог весть какой интриган, много ли заинтригуешь в этом теле да прячась по углам, но появление маркиза на званном вечере - это знаковый сигнал. Как бы то ни было, но парнишка четвёртый в очереди на престол, если королева не родит неугомонному мужу ещё одного наследника. Дураку понятно, что барону Лера предлагают посредством брака очень дорогой пряничек. Возможность породниться с правящим Домом не обойдётся без соответствующих финансовых обязательств. Пусть переговоры о мзде возьмёт на себя вдовствующая маркиза О`Руж, но никого этим не обманешь. Королевская семья очень нуждается в деньгах. Миллионы барона просто обязаны послужить Короне и Отечеству, а легитимность смены золотом хозяина должна обеспечить свадьба двух молодых любящих сердец. Не совсем любящих, но кто отменял житейскую мудрость о стерпится-слюбится? Принца Крови на белом коне для баронески будет жирно, много чести, а вот бастард в мужьях и зятьях сойдёт. Я-то думал, что будет интрига, а всё оказалось намного прозаичней. Сажу Лера получил предложение, от которого невозможно отказаться. Одно радует, что маркиз недурен собой и ничем не напоминает дутого сноба. Лилина, похоже, моментально просекла ситуацию, по её глазам вижу. Девочка продолжает улыбаться своей судьбе, протягивающей ей корзинку ( перемещаюсь по балке и заглядываю в тару) с каким-то животным. А вот последнее уже не веселит. Меня не утешает появление конкурента за внимание хозяйки. Лилина достаёт из корзины и прижимает к груди длинношерстного белоснежного кота редчайшей породы, в её глазах сверкают восхищение неподдельная радость. Мать и сын О`Руж, угодившие с подарком, скалят зубы, что б они провалились на месте. Смотрю на мохнатую тварь, нежащуюся на руках девочки и понимаю, что ненавижу кошек и маркизов О`Руж.

Эйса вторая.

Трок.

"А жизнь хорошая такая..., - я перебрался на другой край гардины, вырезанной из цельного куска дерева. Белошерстный кот на полу внимательно проводил меня взглядом небесно-голубых глаз, но с места не сдвинулся. - Тварь блохастая".

Расчёт на то, что Дэсус бросится за мной и полезет наверх по портьерам, не оправдался. Дэсус или Пушистик., если перевести на "великий и могучий", загнав меня на гардину, остался сторожить добычу внизу. Гадство, сплошное гадство. Улететь тоже не получится, третьего дня, этот блошиный рассадник повредил мне перепонку на левом крыле. Ещё три-четыре дня с полётами придётся повременить. Это-ж надо было так глупо подставиться под двойную раздачу! Создаётся впечатление, будто Жулия и котяра сговорились, устроив на кухне засаду. Ворованное мяско в тот раз вышло джентльмену удачи боком. Держа блохастика в поле зрения и под неусыпным контролем, я пробрался к заветной цели и только прицелился к самому аппетитному кусочку на разделочной доске, как над неосторожным дракончиком мелькнула стремительная тень. Толстая кухарка, как всегда, сумела подкрасться незаметно. Мокрое полотенце, под возмущённый крик толстухи, приправленный доброй порцией злорадства и торжества, смело вора с поверхности. Сверзившись со стола, крылатый неудачник в моём лице нос к носу столкнулся с шипящей тварью с голубым бантом на шее. Три метра от двери, ведущей в ледник, котяра преодолел одним прыжком. Откровенно говоря, не ожидал от него подобной прыти. Неприятная неожиданность, ещё бы чуть-чуть и привет архангел Михаил. От захвата и удара лапой с выпущенными когтями я почти увернулся. Белые царапки, беспомощно чиркнув по чешуе на шее и передней лопатке, прошлись по сложенному крылу, порвав кожистую перепонку в двух местах. Взвыв от боли, я плюнул в морду врага коктейлем пахучих выделений из защёчных желез, отвечающих за выделение специфических секретов. Не подумайте ничего дурного, драконы не хорьки, данные железы у них вырабатывают производные компоненты, потребные для изрыгания пламени. Выдыхать огонь я ещё не умею, по возрасту мал, дымлю покась помаленьку, но плеваться пахучими смачными плевками научился. Недобитая шаверма, нюхнув растворчику, судорожно затрясла башкой и зашлась в обиженном мявке. А что он хотел, туалетной водицы с запахом розовых лепестков? Обломится. Я бы ему серной кислоты в шайбу не пожалел, но чего нет, того нет. Жаль. Оставляя на полу редкие капли крови, я сбежал в гостевой флигель - единственное место, куда котяре доступ был заказан. Барон приглашал мага (гад такой, опять приходил в сапогах) и тот перенастроил охранные контуры поместья, открыв киске доступ во все помещения, кроме флигеля. Дракон, как ожидалось, попал в опалу, никто не любит черночешуйчатых созданий. Кухню, ледник и склад заперли со всех сторон. Жулия довольно потирала мясистые ручки, но тут вскрылся пренеприятный для кухарки и мага факт - мелкая, путающаяся под ногами тварь, ворующая мясо и фрукты, просто не замечала магических щитов. Адепт от магии затрясся от вожделения, мечтая захапать в свои загребущие ручки мою бренную тушку и поковыряться в ней, взамен предлагая барону бешеные деньги или услуги, буде в них необходимость. Лилина насилу уговорила отца оставить дракончика. Маг ушёл ни с чем, но его взгляд, брошенный напоследок, мне не понравился. Было в нём обещание....

На этом положительные моменты заканчивались, и наступала в жизни чёрного дракона не менее чёрная полоса, перед которой скисла бы от зависти угольная тьма. Я так подозреваю, что мне досталась лошадь самой мрачной масти, а не зебра. Что-то туго нынче стало с белыми полосками. Днём с огнём их не сыщешь.

Да-а, скажи кто-нибудь год назад, что я буду по разным углам шкериться от кошки, в лучшем случае говорун получил бы направление для движения в сторону половых органов или рекомендацию провериться у "психа", но проза жизни расставила всё по местам, сделав после бала ещё один кульбит.

Мою жизнь в теле дракончика можно условно разделить на две части: до и после бала. До бала я слыл домашним животным и любимцем младшей хозяйки. После сего знаменательного события участь любимца перешла к шестимесячному Пушистику, завоевавшему сердце Лилины, я же превратился в некое странное существо, не знамо как прописавшееся в поместье. А что, есть оно не просит, крыс и мышей давит, под ногами не путается - нехай с ним, пусть живёт. В схватке за симпатию девочки ваш покорный слуга проигрывал конкуренту если не в сухую, то с разгромным счётом. А как, скажите, соревноваться с кошкой, выведенной магами южной оконечности материка. Белошерстные создания обладали одной немаловажной особенностью - они умели транслировать эмоции и отличались высокой сообразительностью. Спрашивается, кто заколотит больше "банок" в личном зачёте - милый котик, похожий на красивую плюшевую игрушку, которая, к тому же может общаться с тобой на ментально-эмоциональном уровне или потомок холоднокровных ящериц (хотя на самом деле это не так), новизна владения которым давно померкла и не вызывает первоначального ажиотажа. Тем паче аутсайдер вынужден изображать тупую скотину, маскируясь под обычное, пусть и магическое животное. Почему, спросите вы? Маг, грёбаный маг, я не раз упоминал о нём. После приёма эта скотина зачастила к барону. Каждый божий день, да через день. Пришлось срочно вспоминать все наработки по сокрытию ауры. Лечь под скальпель вивисектора - это последнее, о чём я мечтаю. Одного боюсь, что маска начнёт срастаться с мордой, и тогда я совсем отупею. Почему отупею? Потому что практические занятия выявили одну неприятную закономерность - размер ауры напрямую влияет на мыслительную деятельность. Чем меньше аура, тем больше у тебя превалируют животные инстинкты. Вспоминаю борьбу с табаком и как я бросал курить. О-о-о, какая мука проснуться и не сделать пару-тройку затяжек, уши пухнут и тут же вянут, курильщики со стажем меня поймут. Теперь представьте, что вы мелкая зверушка, жрущая сверчков, кузнечиков, бабочек и мышей. Какую силу воли надо иметь, чтобы удержать себя в рамках и не кинуться на шорох и мышиный писк, представили? Хорошо, идём дальше. Только-только вы справились с собой и одолели естественную реакцию организма, но тут ситуация требует замаскировать ауру, а ничего кроме элементарного её подавления вы не освоили. С уменьшением размера внешнего энергетического тела и интенсивности свечения у вас просыпаются животные желания и начинают превалировать инстинкты типа чего бы пожрать и где бы найти самку. Второе страшнее, я понимаю, что не смогу сопротивляться естественному зову природы, но сознавать появившееся влечение.... Чувствую себя зоофилом. Да-да, к нам сегодня приходил некропедозоофил. По меркам дракончиков я слишком быстро взрослею, гормональная волна потихоньку начинает захлёстывать сознание. Сие не есть гуд.

Были у меня мыслишки плюнуть на Лилину, барона и свалить на свободу. Были, отказываться не буду. По зрелым размышлением пришлось отказаться от них, потому, что это глупо. Что в прошлой, что в этой жизни я ни дня не жил в лесу. Типичный горожанин, корову в живую видел только на экране телевизора. Конечно, случались у меня выезды на рыбалку, порой мы даже рыбачили (был такой грех), но водки и закуси всегда бралось с запасом, дабы потом не пилить по ночи до ближайшей деревни в поисках "добавки". Здесь же я даже на рыбалке не был и не представляю, как вести себя в лесу, чтобы не стать добычей хищника покрупнее. А раз сидишь, воробушек, в коровьем дерьме, то не чирикай.

Можно было бы хоть как-то потрепыхаться, погонять на плече хозяйки в школу, но Лилина, получившая к фамилии приставку "то О`Руж", что обозначало заключение помолвки с указанным родом, поступила в женский пансионат, где из неё обещали сделать настоящую леди с большой буквы "Л", то есть великосветскую стерву высшей пробы. Так или иначе, теперь она вливалась в королевский Дом, поэтому должна была соответствовать всем параметрам и критериям высшего общества. До поступления в магическую академию оставалось несколько месяцев, на расширенном семейном совете, куда пригласили будущую свекровь, было решено навести лоск в поведении невестки и устранить некоторые пробелы в образовании. С мальчишескими выходками было окончательно покончено. Дочка и невестка получив профилактические втык и нагоняй, молча приняла волю родителей. Так как девочка жила в часе неспешной прогулки до заведения, никто не требовал от неё постоянного пребывания в альма-матер, поэтому с шести часов вечера ворота пансионата открывались и выпускали конные упряжки, развозящие учениц по местам. Минус скрывался в запрете приносить с собой любимцев. Никаких кошек, мышек, птичек и дракончиков. Истинной леди не пристало шляться с богомерзкой тварью в руках или на плече. В конечном итоге больше всех пострадал ваш покорный слуга. Дэсус, в присутствии хозяйки изображавший белого и пушистого, на самом деле был двуличной тварью. Стоило Лилине отвернуться или уехать в школу юных мегер, добродушное выражение мигом слетало с широкой морды кота, и просыпались древние инстинкты, требовавшие развлечься охотой. Догадаетесь с трёх раз, кто выступал в роли добычи? Мышей и крыс тварь не ловила принципиально, ей нравилось издеваться над маленьким дракончиком. Я уже позабыл, когда в моей миске было мясо. Стоило прощёлкать клювом, как оно исчезало в ненасытной утробе вражины-конкурента. Жулия прекрасно знала, что кот "подметает" обе миски, ни один раз ловила его на воровстве, но ничего не предпринимала. Глядя на такое отношение, я, в отместку, перестал давить мышей. Пусть конкурент их ловит. К тому же Дэсус, устанавливая главенство, демонстративно пообсыкал все углы и пометил территорию, соваться на которую становилось чревато для здоровья. В голове крутились десятки вариантов подлянок и способов отомстить, невозможные из-за выбранной линии поведения, сруливать с которой теперь было поздно. Посмотрим, как мохнатая скотина справится с задачей, ведь грызуны, не одно тысячелетие живущие бок о бок с людьми и магами, приловчились находить лазейки в магических охранных контурах.... Рано Жулия ликовала, что на меня нашлась управа. Кроме дракона, Дэсус ни на что больше не обращал внимание, и мышиный помёт с завидной регулярностью начал попадаться кухарке на полках кладовой. Обрюзгшая дура, подумала бы мозгами, а не складками жира на боках, почему обнаглели мыши, и приняла меры. Но нет, толстуха по-прежнему поважала "охоту на Гарри", то бишь меня. Кот весь день носился за увёртливой добычей, а вечером, когда Лилина приходила домой, он, задрав хвост и жалобно мяукая, бежал жаловаться на жизнь-кручинушку и нехорошего меня. Удивительно, "обидчик" прекрасно улавливал и ощущал транслируемые блохоносцем эмоции. Лилина принимала жалобы неудачливого охотника за чистую моменту и дракону доставалось на орехи. Нет, никто меня не колотил, ибо вечерние разборки я предпочитал пересидеть на потолочной балке, "виновника" элементарно лишали положенной пайки. Дабы не загнуться от голода, "лишенец" вступал в "ночную гильдию", организовывая налёты на кухню, что не прибавляло мне в определённых кругах популярности. Такой вот порочный круг, конца краю которому не видно.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь. Я и кот дружно навострили уши. Заслышав голос Лилины, мой мучитель рявкнул на всё поместье, и сорвался с места. Осторожно спустившись по стене, я побрёл на птичий двор. Жрать хотелось неимоверно, надеюсь, курицы не поленились снести для меня пару яиц. Миска наверняка пуста, Дэсус, мать его так....

До птичника дойти было не суждено. С Лилиной пришёл маг. Остановившись у арки, ведущей в широченную прихожую, я во все глаза пялился на туфли, которые гость водружал на обувную полочку. Туфли.... Сегодня воистину знаменательный день! Говорят, что месть - это блюдо, которое подают холодным. В таком случае моё блюдо превратилось в кусок льда. Пока я торчал проходе, Дэсус успел "нажаловаться" хозяйке, сожрать мою порцию деликатесов и сноситься на улицу. Проводив взглядом задравшего хвост кота, возвращавшегося с цветочной клумбы, я мерзко захихикал. В голове родился очередной план....

Бе-э-э. Ужас, нет, не так, а УЖАС, какое же у Дэсуса вонючее дерьмо! Глаза режет немилосердно, не представляю, как у меня ещё не отключилось обоняние. Я чуть не обрыгался, пока закатывал палочкой катяхи на лист лопуха и короткими перебежками пёр его в дом. Не дай Боже, кто-нибудь из домочадцев спалит. Думаю, никто из них не разу не встречал драконов, волокущих горку пахучих экскрементов. Сюрреалистическое зрелище, полный отпад. Заложив "мины" и спалив улики в камине, весь в ожидании чуда и любви, я спрятался в вентиляции. Время шло, маг и хозяин продолжали секретничать в рабочем кабинете, оно и к лучшему, хоть запах в прихожей несколько выветрится и будет не так палево. Так, ожидая выступления по заявкам, я не заметил, как приснул. Вместо звонка будильника, бальзамом на израненную душу были обиженный рёв Дэсуса и крики барона. А-а-а, сработало!

Не всё коту масленица....

- "А жизнь хорошая такая...", - напевал я, нежась в потоке живого тепла, что дарило пляшущее на поленьях пламя в камине.

Слов, конечно, не было, но мелодичное курлыканье вполне их заменяло. Старая песенка "НаНайцев", как древняя заезженная пластинка никак не желала покидать мозговой орбиты, Ничего, это пройдёт..., и это пройдёт. И, ДА - ЭТО ПРОИЗОШЛО! Ура, товарищи! У моего коня вороной масти прорезалось белое пятно. Моя оледеневшая месть завершилась операцией с кодовым названием "Гавнотапок", одним выстрелом пристрелив Дэсуса и много взявшего на себя мага. Котяра получил пи..., э-э-э, в общем, барон в гневе страшен, скажу я вам. Шерстяной дружок схлопотал обгаженой туфлёй в морду (на этом моменте я проснулся и дальнейшее представление наблюдал через отражение в зеркале). Для закрепления результата, хозяин поддал мелкому гавнюку под зад. Получив ускорение, подарок маркизов пролетел метров пять, потом, видимо, у него закончился керосин, и произошла аварийная посадка. Оглашая поместье рёвом турбореактивного двигателя, "летательный аппарат", загребая всеми четырьмя лапами по паркету, рванул жаловаться хозяйке. Мне даже стало жаль (чуть-чуть) несправедливо пострадавшее животное, но жалость была задушена в зародыше. Мир суров - не схарчишь ты, схарчат тебя. Десус сам напросился, я лишь защищался.

Всё замечательно, кроме маленького незначительного факта. Ну, как сказать незначительного.... В жизни всегда так, стоит присосаться к бочке с мёдом, как понимаешь, что медок смачно отдаёт дёгтем. Так и со мной. Отмыв ногу и получив новенькие гамаши из коллекции барона, маг приманил к себе мнимого засранца и долго смотрел в глаза блохастика, а потом принялся оглядываться, причём, гад этакий, поглядывал на потолочные балки и вентиляционные решётки. Мерзкий ублюдок. Кот под потолком не бегает, следовательно, искали меня. Хотелось хлопнуть себя по лбу или же приложиться этой частью тела об стену. В горячке я забыл о том, что Дэсус - мохнатая отрыжка, может транслировать образы и у него есть железобетонное алиби. Покопавшись в куцых мозгах кота, маг убедился в его невиновности. Крестцовым отделом мозга я ощутил поисковую волну. Поняв, что экзекуция обосранной туфлей может плохо сказаться на здоровье крылатой тварюшки, я запаниковал и постарался стать как можно незаметней. И произошло чудо. Поисковый луч скользнул мимо. Направленное внимание мага не зацепилось за мою шкурку, словно в вентиляции вместо дракончика было пустое место. Колдунская рожа ничего не сказала барону о своих подозрениях и расследовании, но, судя по харе, злобу затаила. Так и живу теперь с оглядкой на хвост, стоит в доме появиться магу, как из него исчезает чешуйчатый жилец. Тьфу-тьфу три раза через плечо. Бережёного Бог бережёт.

Как-то так..., зато барон у нас теперь прочно обосновался на пьедестале главного альфа-самца. Стоит ему появиться в доме и в пределах видимости, как Дэсус, прижимаясь брюхом к полу, моментально "делает ноги". Видимо мохнатику страсть как не понравилось летать. Зато один знакомый вам дракончик собирает бонусы и стрижёт купоны. Где хозяин - там я, и нет никакого котяры. Жаль анатомия драконов не позволяет задрать хвост, а то я в таком виде, изображая верного оруженосца, демонстративно шлялся бы за бароном. Впрочем, и без этого Сажу Лера раскусил игру чёрного питомца дочери и всячески потакал ему, то есть мне. По крайней мере, он никак не вмешивался в наше противостояние. Получив молчаливый карт-бланш, я принялся третировать противника.

План "гнобления" и дискредитации конкурента предусматривал три точки приложения усилий.

Во первых строках, ну, вы поняли - первым пунктом была кухня и кладовка. Подходы к любимому местопребыванию любого солдата плотно контролировались двумя армиями противника с глубокоэшелонированной обороной. Выносные посты и первую линии обороны держали войска генерала Дэсуса, прочно окопавшегося на позициях перед поворотом в хозяйственное крыло и пометившего все углы. Перед кухней периметр контролировал истопник, получивший строгие инструкции от темнокожей генеральши с мокрым полотенцем. Для полноты инструктажа и лучшей усвояемости материала, мужичку сунули под нос мясистый кулачище и обещали отлучить от тела, ежели он напорет косяков. Любитель "это всё моё" поклялся лечь костьми и не пущать ворога. Полюбовничек кухарки даже не поленился установить на потолочных балках металлические щитки (как только со стремянки не брякнулся). Ну, и на самом "объекте" держало флаг Её Афро-Дитарское Величество Жулия Мокрополотенская. Под рукой суровой царицы ходило четыре полка поварят. Не стоит сбрасывать со счетов магический рубеж, хоть он давно не преграда для опытного диверсанта. От мяса меня отлучили и перекрыли дорогу к миске, но я успешно перешёл на партизанскую борьбу и тактику диверсионных налётов. Жулия допустила стратегическую ошибку - ей не стоило забывать о вредителях.... В далекие-предалекие времена всеобщего благоденствия и Золотого века, с мышами и крысюками справлялся ваш покорный слуга. С того времени утекло много воды. Крысоборца предали анафеме и на его место взяли другого "бойца", да только "сменщик" забил на грызунов большой болт. Стоило открыть некоторым глаза. Хе-хе, я - зло, бу-ха-ха. Мелкий диверсант вместо борьбы с грызунами занялся их разведением. Тактика рейдов по тылам противника состояла в следующем - изловив и подпридушив несколько мышей, я пробирался тайными вентиляционными ходами или дымоходами (когда истопник не топил печь) к кухне и отпускал пленников на вольные хлеба. Почуяв свободу, мыши удирали. Как вы думаете, куда? Правильно думаете. Туда же запускались тараканы и различные жуки. Хе-хе, антисанитария полная. Я говорил, что я зло? У-у, как бесилась Жулия. Ничего-ничего, я только разогреваюсь, ягодки будут впереди. Мне достаточно того, что репутация Десуса в глазах главного мясораспределителя основательно пошатнулась. В чёрную голову кухарки начали потихоньку стучаться мысли, что зря она кормит дармоеда.

Как ни крути, любая война выигрывается той стороной, у которой тылы крепче, чем у противника. Одними кузнечиками сыт не будешь. Раз в родном доме путь к миске мне был заказан, я начал окучивать соседей. Главный удар панцирной кавалерии был нанесён по мясной лавке мэтра Дирка - отставного сержанта. Отдав королю и отечеству двадцать лет жизни, правую ногу до колена и два пальца на левой руке, бывший гвардеец Дирк получил приличный пенсион и решил осесть в столице. Растреся кубышку из личных сбережений и хабара, награбленного в походах по чужим странам, Дирк купил лавку в одном из фешенебельных районов города, то бишь рядом с поместьем Сажу Лера. Конечно, без помощи высокопоставленных сослуживцев у ветерана ничего бы не выгорело. Землица под лавкой стоит в несколько раз поболе, чем само заведение, но старый генерал Арк посодействовал отставнику, подарив тому кусок личной территории. Обосновавшись в квартале знати, сержант занял нишу главного поставщика мясопродуктов. Ушлый ветеран не поленился наведаться в близлежащие деревни и покалякать со старостами. Итогом переговоров стали распитые бутылки первача в несчётном количестве и договоры на поставку мычащего и блеющего товара по ценам немногим ниже рыночных. Дирк оказался мастером на все руки. Колбасы, выходящие из-под его рук, обладали изумительным вкусом, а ещё были окорока, буженина, копчёности, сосиски. Стоп-стоп, не хватало ещё слюной захлебнуться. Пробивной ветеран быстро монополизировал торговлю деликатесами, которые пользовались заслуженной славой. Причём мясная лавка и черночешуйчая кавалерия? Притом, что мясопродукты привлекали крысюков, справиться с которыми не могли ни магический барьер, ни ручная ласка, ни кот по кличке Пират. И тут в звуке фанфар и свете софитов появляюсь я во всём своём великолепии. Я успел достаточно засветиться перед всеми соседями. До бала Лилина частенько гуляла, отдав левое плечико под насест для чёрного дракончика, поэтому меня узнавали "в лицо".

Я упоминал, что от страха как-то пробудил способность скрываться от магического ока, но не упомянул о том, что это не единственная способность, дарованная болвану с именем Скайлс. Наказав врага и счастливо избежав экзекуции, я слинял в сад, забрался под беседку и приступил к тренировкам. В процессе самоистязаний выявился интересный дар изменять цвет ауры. Целиком свою ауру я не видел, ориентировался только по свечению на передних лапках, но и оного оказалось достаточно, чтобы выявить характерную взаимосвязь между цветовой гаммой энергетического поля и чертами характера. Как-то раз, экспериментируя, я придал ауре полностью чёрный цвет и тут же ощутил растущий внутри комок ненависти и презрения к вонючим двуногим тварям. Поганые человечишки! Да как они могли превратить меня, МЕНЯ - ЧЁРНОГО ДРАКОНА, в домашнего питомца. Меня, Темного Лорда, величайшего злодея, бу-ха-ха. Со злодейским смехом получился затык. Приглушенное, хриплое курлыканье никак не катило на злобный хохот тёмного властелина мира. Поняв, что ростом пока не вышел и мир не думает склоняться к лапам грозного дракона, я протрезвел и быстро вернул ауре нормальную расцветку. Сутки ваш покорный слуга, напуганный неожиданными последствиями и нежданным сумасшествием, не экспериментировал, но любопытство, сгубившее мириады кошек, взяло своё.

От зелёного цвета сознание погружалось в нирвану, красный заставлял яриться, вожделея выпустить кровь врага и напиться ею, синий звал в небо, а бело-голубой манил в воду. Нежно-розовый бил гормонами по голове и кликал спариваться. Солнечно-белый превращал в ангела во плоти. Круто, жаль не получится из меня ангела - коленкором не вышел. Для ангела черноват, для злодея мелковат. Кругом облом. Обидно, да.

Потом я начал комбинировать цвета и тут понял, что могу брать в лапы и направлять маленькие кусочки энергии по собственному усмотрению. Причём яркие шарики в лапках тоже могли изменять цвет по желанию хозяина. Кстати, с этими экспериментами я чуть не погорел по полной программе. Стоило мне сформировать в лапке красивый перламутровый шар, напоминающий жемчужину, как по спине пробежал ряд мурашек, На мою ворожбу активировалась магическая защита поместья, на этом беды не закончились. Как всегда, в самый неподходящий момент к барону наведался осточертевший маг. В этот раз гость был в сапогах. Уважает, гад. Набросив на себя магический щит, маг и барон выскочили в сад. Активировав какой-то амулет, светившийся насыщенным кроваво-красным светом - девайс явно атакующего направления, гость мелкими шажками подступил к беседке. Я, спрятавшись под обесцвеченной аурой, изображая собой червя, забился в дальний угол и не отсвечивал. Походив вокруг и около, и ничего не обнаружив, маг списал тревогу на сбой в магическом плетении. По просьбе барона он тут же обновил защиту и сигнальные контуры. С экспериментами пришлось завязать. Тут у всех поместий сигнальные контуры, даже проулки и переулки опутаны активными нитями. Без специального допуска хрен помагичишь. Ауру изменяй сколько душе угодно, а про боевые файерболы думать забудь, ибо спалишься на счёт раз. Но даже аурно-энергетической маскировки оказалось достаточно для скрадывания и незаметного подступа к добыче.

Наметив план действий, я "огородами", чтобы не дай Бог не попасть в поле зрения мелких наследников аристократических семейств, которые, как их деревенские собратья не гнушаются носить в карманах рогатки, пробрался к лавке пожилого ветерана. Дождавшись. Когда Дирк отвлечётся на покупателя, я юркнул в подпол. Изловить крысу было делом "пяти секунд". Последняя была чуть ли не с меня размером. Плюнув твари в морду пахучими выделениями защёчных желез, тем самым лишив её ориентации с помощью обоняния, я добил голохвостую тварь. Пыхтя и порыкивая от усердия, выволок добычу на самое видное место и нырнул на второй заход. Вражина под нумером два оказался размером помельче и вскоре на капот фронтового истребителя была нанесена очередная звёздочка, за ней последовала третья. Завершая рейд, я столкнулся с ветераном. Взяв в руки палку, он шевелил уложенных в рядок крысяк и очень удивился, когда из-под полок показалась крылатая тушка дракончика, волокущая четвёртую товарку убиенных крыс. Ба-бам! Бейте в литавры, Дирк никогда не был скрягой и наградил героя добрым шматом аппетитного окорока. Вкусы и пристрастия домашнего питомца маленькой баронессы он прекрасно знал от самой хозяйки крысодава. С той поры повелось, что у Дирка мне был готов и стол и дом, а я теша инстинкты охотника и звериное начало, отрабатывал кормёжку в подполе и колбасном цехе. Ласка с кличкой Нитка и кот Пират благосклонно приняли помощь. Ласка гоняла мышей, а Пират охранял территорию от поползновений со стороны соседских и бродячих котов.

Обеспечив тылы и отодвинув угрозу голода, я принялся изводить Дэсуса. Помятуя, что применять магию чревато для собственного здоровья, я обходился народными методами. Неплохо прокатывали вонючие плевки и поливание грязью с потолочной балки. Добрая хозяйка терпеть ненавидела грязь. Истошно орущего котяру по два, а то и три раза в неделю волокли в ванну. Ещё я "закорешился" с Бухом - сиречь Лентяем, старым сторожевым псом. У Буха была два несомненных преимущества. Первое - всеми фибрами своей собачьей души он ненавидел кошек. Второе - у пса были блохи. Жирные, отъевшиеся на старческих боках. Поковырявшись в мусоре, я надыбал маленькую, в треть от спичечной, коробочку из-под ароматизированного нюхательного порошка, который местные аристократы использовали вместо табака. Удовольствие не из дешёвых, оттого и куцый размер тары. Для моих нужд коробочка подходила на все сто процентов. Почёсывая Буха, я ловил блох и сажал их в тару. Совершив небольшой перелёт авиакомпанией "Эйр Скайлс", пассажиры коробки прибывали к местам пребывания жертвы. Лилина не переставала удивляться, где её любимец умудряется нацеплять блох? В нагрузку к помывке Десус получал порцию противоблошного порошка, а я удовольствовался хорошим настроением. Права древняя народная мудрость: сделал гадость - сердцу радость.

Сегодня у меня для котейки-мелкотейки нет ничего нового, если не считать полной коробки бывших квартирантов подшерстка старого пса. Четвёртый час сижу в засаде на потолочной балке аккурат над спальной корзинкой вражины и жду, когда котяра соизволит нагуляться и возлечь на боковую. Блохи в коробке сатанеют, голод не тётка, мелкие кровопийцы точат зубы и готовятся к десантной операции. Ближе к часу ночи кот соизволил заявиться в апартаменты Лилины. Покрутившись вокруг себя, он улегся на лежанку. Я понимаю, что это мелко и недостойно бывшего человека, но ничего поделать не могу, поэтому под мерзкое внутреннее хихиканье открывается крышка и чёрные десантники отправляются в полёт. Больше пятидесяти процентов численного состава парашютно-десантного полка достигает новой жилплощади под белыми джунглями шерсти. Проходит мгновение, другое - Дэсус яростно зачесал задней лапой за левым ухом. Есть накрытие.

Мавр дело сделал, мавр может удалиться. Тихонечко насвистывая бравурный марш, я перебрался в сад. Развалившись на крыше беседки было принялся пересчитывать звёзды и определять местные созвездия, как моё внимание привлекли тени в окне гостевого флигеля.

Флигелёк у нас зачарован с особым тщанием. Двойной магический экран это вам не хухры-мухры, но в силу особенностей организма, одному товарищу эта защита что слону дробина. Перелетев на крышу флигеля, я аккуратно, не создавая шума, опустился по стене и осторожно заглянул в подозрительное, привлекшее внимание окно.

Мать моя женщина..., у-у-у, э-э-э, о-о-о! Хочу самку.... Немецкие кинематографисты отдыхают. Да-а, я давно не человек, но каждый раз западаю, стоим мне увидеть госпожу баронессу во всём великолепии обнажённой кожи. Высокая стоячая грудь (как пить дать детей вскармливала дородная грудастая кормилица), ровный животик без единой растяжки, будто баронесса и не носила под сердцем младенцев, длинные ноги. В ней всё идеально, а сейчас она красуется в высоких ботфортах, обтягивающих ноги, словно перчатки. Больше на женщине ничего нет, если не считать семихвостой плётки в руках.

- Госпожа! - слышу я хриплый мужской голос.

- На колени, раб, - пухлые губы презрительно искривились. Взмах, и на спине кавалера, лицо которого обращено к баронессе, появляются отчётливые розовые полосы.

Мужчина падает на колени, и баронесса ставит ногу в ботфорте на широкую спину:

- Ты себя очень плохо вёл, что мне с тобой делать?

- Накажите меня, госпожа!

- Наказать? - тянет баронесса, потом убирает ногу, резко хватает любовника за подбородок, вздёргивает его лицо вверх и..., звук пощёчины напоминает выстрел из ружья. На пару секунд кавалер поворачивает лицо к окну, и я чуть не теряю опору. Убиться не убьюсь, крылья не дадут, но нельзя так с моей нежной психикой.

Очешуеть можно. Я неоднократно видел портреты правящей семейки. Перед баронессой стоял на коленях принц Борух - наследник престола, будущий король....

Скажите мне, куда я вляпался? И куда или во что вляпались бароны Лера?

А я так мечтал выспаться. А что? Настроение хорошее, Дэсус получил очередную порцию кровопийц, в желудке переваривается свежая ветчинка изготовления старины Дирка. Ветеран, по сложившейся традиции, попотчевал крылатого крысолова отборной вкусняшкой, да вот только не спится что-то. Нет сна ни в одном глазу, как рукой сняло. Секс в исполнении неистовой парочки сыграл роль крокодила Гены, зарядившего пендаля лопоухому другу и душевно так поинтересовавшегося: "Что, не спится, Чебурашенька?"

Вот и мне не спалось, рогатую головёнку атаковали стада роящихся мыслей и вытянутых из черепушки воспоминаний. Мысли, насилующие извилины, ни в какую не желали выстраиваться в чёткую систему. Цветные стёклышки калейдоскопа оставались разноцветным хаосом без какой либо структуры, хотя в дали мелькало нечто оформленное . Силуэт верной догадки то и дело всплывал из пены предположений, но ухватить заветный кончик хвоста не получалось. Ситуация напоминала первый эпизод "Звёздных войн" с их призрачной угрозой.

Да-да, никакие маги и волшебники не могут лишить мелкую чёрночешуйчатую тварюшку природного любопытства. Это Дэсус, получив люлей от хозяина, всё понял с первого раза и не совал нос куда не следует, а мне надо, как российским депутатам, организовать второе чтение, если не понятно, то и третье, и то не факт, что подействует. Угрозы мага и понаставленные им барьеры не стали для меня преградой. Подгоняемый тем, что сгубило не один миллион кошек, я продолжал лазить по всему поместью, в том числе не оставался без внимания хозяйский кабинет. Сидючи на закорках, да в вентиляционных ходах, домашний шпион нередко становился свидетелем деловых переговоров хозяина и встреч оного с мутными личностями, зачастившими "на огонёк". Если в первом случае барон и гости разливались соловьями, то во втором слов было куда меньше. Стороны чаще обменивались бумагами, которые после прочтения ждало ненасытное пламя камина. Барон чего-то не на шутку опасался, справедливо полагая, что и у стен бывают уши. Не следует вслух озвучивать крамольные мысли. Обычно, после "тайных вечерен" Сажу исчезал на день-другой.

Та-ак, виртуальные зубы ухватили тонкую ниточку, ведущую к клубку тайн. Как это я раньше не допетрил. В копилку странностей, издав мелодичный звон, опустилась ещё одна странная монетка - барон, раньше положенного срока, отправил сына на учёбу в империю. Якобы мальчику полезно будет загодя обжиться на новом месте и повращаться в светском обществе, завести полезные знакомства среди сверстников. Через недельку следом за братом отъедет будущая магиня, сопровождать которую будет два десятка наёмников.

Чёрт! Вот оно! Барон выводит детей из-под удара! По-другому я не могу расшифровать его телодвижения. Странно всё это, Сажу попали в опалу или кому-то перешли дорогу помолвкой дочери с королевским бастардом? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить о здоровенном куске царского пирога, состоящего из влияния на двор Его Величества, оттяпанным ушлым торговцем с глубокими дворянскими корнями. Миллионы Сажу Лера играют здесь не последнюю роль. Как известно, кто за девушку платит, тот её, в конечном итоге, и танцует. Король не девушка, но долги, понаделанные им, заставят танцевать с кем угодно, лишь бы у танцора было достаточно золота. С другой стороны, королю требуется противовес денежным мешкам и растущему влиянию хозяина богатств, а семья и дети - лучшая цель для давления на кредитора, слишком много возомнившего о себе. Непорядок! Ату его, ату! К ногтю паршивца!

Так оно или нет, но ничего другого в голову не приходило. Некто в прошлой жизни перечитал гору бульварной дряни о теории заговора, свёрнутые накребень мозги передались новому телу. Ладно, проехали, только вот огонёк беспокойства и не думал превращаться в стылый пепел.

Что-то, знаете, неуютно как-то. Вроде теплынь на улице, луна светит, цикады, сверчки и прочие насекомусы сверчут, благодать, одним словом, а неуютно. Мурашки по спинному гребню так и носятся и хвосту морозно. Или это моя "чуялка" сигнализирует, что неплохо бы сменить хозяев. Больно у них знакомства неподходящие. Наследные принцы крови - это крутая крыша, как-никак будущий король, но в этом, как раз, скрывается главная опасность. Если венценосный папашка прикажет долго жить и наследничек воссядет на престол, он быстренько спрячет концы вводу и абы-кабы как бы не вместе с вожделенным телом баронессы и её супругом. Монаршие особы жуть как ненавидят компромат и шантажистов, а поза коленнопреклонного раба..., сами понимаете, стоит только слухам выплыть на повехность. Куда потом податься бедному дракону? В лесу, положа руку на сердце, я не пропаду, прокормлюсь как-нибудь, но не по мне вечно жрать мышей и птиц. Я тварь социальная, привыкшая к цивилизации и даже засранец Десус с высоты нынешнего положения кажется милой няшкой.

Из-за окна послышались сдавленные стоны и свист плётки. Мать моя дракониха! Что творится, люди добрые! Что творится! Нет, я не могу на это смотреть и не смотреть выше моих сил. Как она его хлещет, как хлещет.

Повизгивающий от боли и удовольствия, принц подполз к ногам обольстительной, холодно-отчуждённой мучительны.

- Лежать, раб! - носочком ботфорта перевернув принца на спину, баронесса уселась ему на грудь.

Досматривать представление и секс в исполнении аристократических персон я не стал. Увиденного хватило за глаза. Мелкому дракончику требовался отдых и уединённое место для размышлений, а подумать было о чём.

Спланировав на крышу беседки, я, словно приноравливающаяся к лежанке кошка, потоптался по черепице, крутнулся вокруг себя и пристроился у маковки. Голова была на удивление пустая. Весь вихрь мыслей, кружившийся в ней минуту назад, сорвался с места, вылетев через ушное отверстие и оставив после себя гулкое эхо пустого помещения. Так, ничего не надумав, я уснул. Примерно через два часа, если судить по сместившемуся ночному светилу, сбивая сон, еле слышно скрипнула дверь гостевого флигеля и на порог скользнула укутанная в тёмный плащ рослая фигура. Ага, намиловались, голубки. Принц, крадучись, пробрался к маленькой неприметной калитке в ограждении поместья. Вскоре до моего слуха донёсся приглушенный всхрап лошадей и дробь конских подков о мостовую. Его Высочество отбыл во дворец. Выждав определённое время, флигель покинула баронесса. Действуя по наитию, полетел следом. Что-то будет.

- Как отдохнула, дорогая?

Нифига себе!

Второй раз за сегодняшнюю ночь ваш покорный слуга терял опору из-под ног с крыльями и зарабатывал разрыв шаблона. В гостиной, в глубоком кресле напротив жарко растопленного камина сидел барон. Меланхолично перебирая завязки домашнего халата, он смотрел на пляшущие языки огня. Красное пламя, отражаясь в его глазах, делало Сажу Лера похожим на угрюмого вампира.

Баронесса, проведя по небритой щеке Сажу ладонью, обошла его кресло кругом. Она грациозно опустилась на мягкий диванчик справа от камина, и провокационно закинув ногу полуобернулась к мужу.

- Слава принца определённо раздута.

Я тихонько прокрался вдоль стеночки и по косяку взобрался на потолочную балку. Котяру можно было не опасаться, пока барон в комнате, мой недруг сюда не сунется.

- То-то ты быстро управилась, дорогая, - усмехнулся барон.

- Было бы с чем управляться, но, замечу, потенциал у мальчика есть.

- Не переусердствуй, дорогая. Ты противоядие приняла?

- Обижаешь, - змеиная улыбка коснулась пухлых губ баронессы.

- Как всё прошло?

Когти впились в дерево чуть ли не во всю длину. Охренеть какие страсти. Я не я, если хозяин не фрондирует против короны, а с виду и не скажешь. Самый надежный верноподданный.

- Тебе в подробностях или общими словами?

Барон облокотился на спинку кресла и пронзил жену ледяным взглядом. Ни ярости, ни гнева, ни ревности - лёд, космический мороз холодного расчёта. Под льдистыми кинжалами глаз Сажу Миражана растеряла весь лоск, апломб и уверенность. Скукожившись на диванчике, она выставила вместо себя маску слабой женщины, покорившейся захватчику.

- Почти верю, - барон три раза демонстративно хлопнул в ладоши. - Могу составить протекцию в театре господина Ламье. Имперский импресарио ищет актрис. Твой талант оценят по достоинству. Я задал вопрос. Отвечай! - прошипел он.

Миражана пожала плечами:

- Дай мне слово, что первым умрёт Батид.

- Всё, что угодно, дорогая. Ему отрубить голову или повесить? Чем тебе не угодил маг-наставник принца? Старичок - божий одуванчик, милый старикан.

- Возможно. Ты знал, что все фаворитки Боруха сначала проходят через паучьи лапки Батида? Вижу, что не знал.

- Ты спала с ним?

- Этот старый импотент лет двадцать как не способен осчастливить женщину. Он заставил меня раздеться и облапал, как рабыню на торжище, проверяя, нет ли на мне контактного яда или колдовских артефактов. Мерзкое отродье, только ТУДА свой бородавочный нос не сунул.

- Представляю его разочарование. Радуйся, сплетницы говорят, что

он уже двадцать лет таким способом "дарит радость" женщинам. - ухмыльнулся барон. - Вот бы он удивился и обрадовался, обнаружив "бальзам" именно ТАМ.

- Прекрати, меня сейчас стошнит. Ненавижу магов... Как ты можешь вести дела со своим...

- Ты правильно сказала - моим! - перебил барон жену.

- Не боишься, что он сдаст тебя "незримым"?

- Не боюсь и не из-за того, что купил его с потрохами, как ты думаешь. У Тирских банкиров хранятся прелюбопытнейшие бумаги, гарантирующие его лояльность. Стоит им увидеть свет, он и суток не проживёт.

Ясненько. Никто не говорил, что люди в новом мире должны изобретать новые приёмы для подсечки "рыбки" на крючок. Деньги, грязное бельё и скелеты в шкафу всегда и везде остаются гарантами универсальной валютой верности и короткими поводками для скользких и ненадёжных личностей. Как бы не пыжился наш брутальный маг, барон крепко ухватил его за яйца, хотя я бы на месте хозяина этого мага в стеклянную банку замариновал.

- Прошу тебя, будь осторожней. Не доверяю я ему. Такой человек утопит тебя только ради того, чтобы не идти на дно одному.

- Спасибо за беспокойство, но разве я не сказал, что бумаги в Тире уничтожат и весь его род? Слишком многим они насолили.

- Скажи, долго мне ещё потакать капризам принца?

- Потерпишь ещё разок, тебе ведь понравилось, х-м, терпеть. Что ты скажешь о дрессированных собачках? После второго раза он станет твоим верным псом, будешь держать будущего монарха на коротком поводке. Как жаль, что Его толстазадая тирийка не переживёт переворот.

Да, интересные дела творятся в подлунном мире. Живёшь себе, живёшь, ни о чём не думаешь, тут - бах, выясняется, что хозяин твоего дома по самую маковку погряз в заговоре против короны. Ладно бы только он один. Снежная Королева тоже оказалась любительницей пощекотать нервы и адреналиновой наркоманкой. Чего только стоит один финт с принцем Борухом и магическим ядом, привязывающем к определённому человеку. За образом милого котёнка скрывалась тень матёрой хищницы. Безжалостная львица, оказалась под стать вожаку прайда. Я, наивный, думал о слабости женского передка и падкости на монаршие богатырские стати, а тут, оказывается всё продумано на десять ходов вперёд.

Против Его Величества выступили крупнейшие землевладельцы и купцы, которым эскапады монарха встали поперёк горла и надоели хуже горькой редьки. Скажите, кому понравится оплачивать чужие капризы из собственного кармана? Король любил женщин и красивую жизнь с охотами, балами и ратными подвигами, опрометчиво путая личное и государственное, особливо казну и собственный кошель. Говорят, красиво жить не запретишь, но не каждому дано жить по средствам. Выясняется, что Его Величество давно опустошил денежные закрома Родины. Локальные конфликты, плевки на Империю, постоянно меняющиеся фаворитки и бесконечные веселья с балами привели страну к финансовому краху. Чтобы свести концы с концами были взяты крупные займы в Тирских банках, увеличены налоги и разработана беспроигрышная интрига с помолвкой и будущей женитьбой бастарда на главном денежном мешке страны. Все видимые приличия были соблюдены и совсем неважно то, что маркизам пришлось разорвать другую помолвку и с денег Лера им достанется едва ли десятая часть. В своё время маркизе был поставлен ультиматум, пришло время выполнять его условия. Не бывает независимых бастардов. Тем, кто возомнил обратное, быстро указывают на их место или укорачивают на голову. Несчастная судьба и короткая жизнь - вот их удел. Барону Лера тоже никуда не деться. От таких предложений не отказываются.

Чтобы рассчитаться с долгами, монарх не придумал ничего лучше, как начать рассчитываться с банкирами земельными участками, на купцов надели ярмо потяжелее. Барон, сидящий на государственных заказах, выкрутился из положения, переведя заграницу и Империю половину филиалов купеческого дома, таким образом, скрыв большую часть прибыли.

Аристократия многое могла понять, тем паче маркизы, герцоги и

прочие и сами не отличались добродетелью, страдая пухом на рылах, но разбазаривание уделов пришлось им не по вкусу. Истинный землевладелец лучше прирежет себе лишний кусочек, чем отдаст его соседу или, не дай Бог, иностранцу....

Монарх подозревал о вызревающем заговоре и принимал превентивные меры, пресекая крамолу и инакомыслие, но гидра отращивала две головы вместо одной отрубленной, становилась хитрее и изворотливей, принимала разные формы, маскировалась под безобидных зверушек. Тихая незаметная война не затрагивала широкие слои населения, кипя в недоступном для простых смертных обществе аристократов. Пока не задевала.

Давно прогорели дрова в камине, опустел холл, остыли опустевшие кресла, а я продолжал цепляться лапами и хвостом за потолочную балку. Даже после смерти и переселения мне не было так страшно.

Ха, вы думаете: чего, мол, бояться дракончику? Не ему, в конце-концов голову снесут на плахе в случае неудачи. Так-то оно так, но история собственного мира не раз и не два напоминала о "красных петухах" и реках крови, которыми заканчивались дворцовые перевороты и революции. В любом случае резня неминуема и сие неизменно при любом раскладе, независимо от того, какая сторона победит. Насилие порождает ещё большее насилие. Если победит лагерь барона, то встаёт вопрос дележа трофеев и тут былые сподвижники имеют проверенную временем тенденцию превращаться в непримиримых врагов, не чурающихся любых методов в устранении соратников-врагов. Знаете, совсем не улыбается проснуться ночью от треска пожара, пожирающего "хатку" барона. То-то сам хозяин усылает детей в края дальние и прячет деньги в сейфы недоступные. Так, под думы тяжкие, ваш чешуйчато-хвостатый слуга свалился под напором Морфея. Утром я чуть не отдал Богу душу....

*****

Картинно сморщив носик, баронесса отложила вилку в сторону:

- Дорогой, тебе не кажется, что...

- Тьфу! - выплюну кусок мяса и промокнув губы, барон отбросил салфетку в сторону. - Кажется, ещё как кажется, дорогая. Наш обед подозрительно воняет дерьмом!

- Жулия! - во всю глотку гаркнул хозяин поместья.

С моего наблюдательного пункта, расположенного на развилке толстых ветвей бархатного дерева, растущего напротив открытого окна в трапезную, было хорошо видно, как громадная кухарка, виновато потупив заплывшие жиром глазки и покаянно сложив мясистые ручки на белом передничке, застыла перед бароном.

- Присаживайтесь, - сказал барон голосом, наполненным медовыми интонациями и сладкой патокой (для знающих людей такой тон не предвещал ничего хорошего, а о плохом думать им не хотелось, но приходилось), указывая Жулии на свободное кресло. - Отобедайте с нами. Очень рекомендую вот этот бифштекс.

Брызнув крокодильими слезами, заламывая в отчаянном жесте руки, генеральша котлов и поварёшек упала на колени. На столе подпрыгнула супница, звонко звякнули тарелки и столовые приборы. Не представляю, как дом не развалился от землетрясения. Хорошо строили предки барона, на совесть и века.

- Не погубите, господин!

- Как это понимать, Жулия?! - Сажу Лера бросил в кухарку недоеденный бифштекс, попахивающий экскрементами. - Отвечайте! Я вас спрашиваю, ну!

В руке разгневанного мужчины мелькнул столовый нож. Глядя на его красное лицо, перекошенное от еле сдерживаемой ярости, сразу верилось, что он и этим ножичком любого заживо разделает.

- Это Скайлс! Ваша Светлость....

- Заткнись! - припечатал барон, - Жулия, ты сейчас в шаге от того, чтобы получить ногой под зад и с волчьим билетом вылететь из этого дома, ещё одно слово лжи, и я не знаю, что с тобой сделаю. Ты меня поняла?!

Негритянка судорожно закивала.

- Говори!

И грозная кухонная повелительница, царица мокрых полотенец, гроза поварят, ходячий ужас прислуги сломалась под яростным гнётом хозяина дома. Глотая слёзы и размазывая сопли, она рассказала грустную историю о войне между некой домоправительницей, сиречь работницей (ага-ага, Фрекен Бок в максимальном варианте) и одним из любимцев маленькой госпожи. Да, толстуха завелась, её речь, словно реченька лилась. Для начала, на питомца Лилины вылился бочонок отборных помоев. Вконец обнаглевший дракончик потерял не только нюх, страх, но и всякие границы. Чёрная сволочь (на себя бы в зеркало посмотрела) перестала давить крыс и мышей...

- Странно всё это, не находишь, дорогая? - спросил Сажу баронессу.

- И правда, - подтвердила Миражана ледяным, безэмоциональным тоном, - Мастер Дирк при каждом удобном случае нахваливает Скайлса. Дракончик у него всех крыс и мышей передавил, а у нас они разве что по кухонным столам пешком не ходят. В чём дело, Жулия?

Крыть толстухе оказалось нечем, оставалось только каяться и брать вину на себя. Булькнув нечто невразумительное и вызвав телевизионщиков, она продолжила поэму о кухонных страстях. Тут в быль органично вплелось и воровство мяса некой мордой, и неприязнь между котом и драконом, и нелюбовь самой кухарки к мелкому нахалу, не признающему авторитетов. Скайлс, то есть я, на каждый выпад кухарки всегда отвечал какой-нибудь мелкой пакостью (что есть, то есть, признаю за собой такой грешок), в отместку за то, что ему перестали давать мясо и за то, что миска подчищалась котом, дракончик перестал уничтожать грызунов в поместье. Изобретательная тварь, и не скажешь, что она тупое бессловесное животное, мстила в ответ, занимаясь экспроприацией балабасов. Чувствуя скорый проигрыш, Жулия дерзнула пойти на крайние меры. Вашего покорного слугу решено было отравить. Никто не отменял принцип: "Сдох Трофим, да и хрен с ним". Маленькая госпожа, возможно, чуток поплачет-погорюет, и успокоится, тем паче Лилина последнее время на питомца почти не обращала внимания (в школе великосветских мегер девочке хорошо промыли мозги, где мне тягаться с дипломированными профессоре и наставниками). Сказано, сделано. Кухарка хорошо изучила повадки противника, яд без запаха аккуратно залили в центр небольшого кусочка свежатины, который "забыли" на разделочной доске у "неосторожно" открытого окна. Никто глазом моргнуть не успел, как парная телятина исчезла в неизвестном направлении (в известном, в очень даже известном), после чего Скайлс пропал на два дня. Жулия уже праздновала победу, но не тут-то было....

Сволочи! Толстуха рассчитала правильно. Мясо я спёр, спикировав с карниза второго этажа. Господи, через пять минут после сытного обеда в моей голове осталось единственное желание. Я просил высшие силы, засунувшие неприкаянную душу в тело дракончика, даровать их протеже быструю смерть. От чудовищной боли и желудочных колик меня сворачивало восьмёркой. Казалось, пытка длилась бесконечно, поэтому в потере сознания не было ничего удивительного. Два дня моя засиженная мухами тушка провалялась на чердаке гостевого флигеля и пришла в себя во время ливня, обильно орошавшего пятачок чердачного помещения перед открытым слуховым окном. Холодный душ привёл отравленного дракона в чувство. На подгибающихся от слабости лапах я выполз на крышу, где напившись чистой дождевой воды и почувствовав себя лучше, поклялся уничтожить всех покусившихся на мою жизнь. Угадайте, кто стоял под номером "один" в коротком списке, составленном мстителем?

Одним из последствий отравления явилось расстроенное пищеварение и пробравший больного понос. Атака на владения отравительницы свершилась глубокой ночью. Высморкавшись, рассевшаяся на полу толстуха высказалась в том ключе, что, ну, не может в такой маленькой твари содержаться столько дерьма, сколько она потратила на загаживание кухни, вентиляции и дымоходов (я старался, не к столу будет сказано, впрочем, я сам в полной прострации - не понимаю, откуда, что бралось). Если кухню общими усилиями поварят удалось отмыть и привести в божеский вид, то справиться со смрадом из вентиляции нет никакой возможности.

На последних словах Жулии барон неожиданно расхохотался. В припадке веселья он хлопал себя по ляжкам и стучал кулаком по столешнице. Посуда жалобно позвякивала. Ошеломлённая смехом хозяина, кухарка забыла о размазывании соплей и утирании слёз.

- Значит так, - отсмеявшись, сказал Сажу. - Как мне кажется, Скайлс вас и так достаточно наказал. Не беспокойтесь, от себя я тоже добавлю. Что хотите делайте, хотите нанимайте мага, хотите лезьте в вентиляцию сами, но через три часа в ней должна царить идеальная чистота. Ни монеты за эту неделю вы от меня не получите. Вам всё ясно?

- Да-да, я всё поняла, - вскочив на ноги и пятясь задом, пробормотала кухарка.

Сыгравшее тревогу чувство опасности заставило сорваться вниз. В мягкий ствол дерева, там, где ранее блаженствовала моя тушка, вонзился столовый нож.

- Сбежал, паршивец! - барон в мнимом расстройстве пристукнул кулаком по коленке. - Ладно, пусть живёт, заслужил. Дорогая, когда мы последний раз были в ресторации господина Болони?

- Пять минут, дорогой, я только сменю платье....

- Не спеши, дорогая, Бьер ещё не заложил экипаж, - оглядев голодным взглядом стол, барон вгорячах сплюнул на пол и вышел в сад, - Скайлс, Скайлс, лети к папочке!

Разогнался, уже спешу, только шнурки поглажу. Чур меня, с хозяина станется свернуть засранцу головенку. Я лучше на беседке посижу, целее буду.

- ..., - судя по движению губ Сажу Лера высказал что-то заковыристое. Секунд двадцать потоптавшись у порога, он вернулся в дом.

Фу-у, пронесло. Каков барон, а? Чуть было не было. Не забыть напомнить себе, не злить его понапрасну, в другой раз чуйка может не сработать и быть мне бабочкой, наколотой на иголку. Классно он ножи метает, ничего не скажешь.

До позднего вечера я скрывался по кустам и отрабатывал кусок мяса у мастера Дирка. Путь домой с набитой утробой оказался необычайно долог. Сам от себя не ожидал подобного аппетита. Старый ветеран тоже удивлённо хмыкал, наблюдая исчезающие в пасти едока куски мяса. Если рассматривать в пропорции с волками, которые могут умять до двадцати пяти килограммов свежины, то некто крылатый составил им достойную конкуренцию. Желудок у котёнка меньше напёрстка, но жрёт он, падла, как лошадь.

У самого забора родного поместья моих ноздрей коснулся знакомый дух зелий и алхимических реактивов, которые не мог перебить никакой дорогой парфюм. Однако, к барону пожаловал господин маг. Какого хрена ему надо? Вечереет, на темнеющем небе проклюнулись первые звёзды, нет, припёрся. Сонливость как рукой сняло. Срыгнув в придорожную канаву добрую треть съеденного, я помчался к дому. Оп-па-на, взгляд зацепился за активированный защитный барьер. Особенно ярко невидимая обычному человеку плёнка светилась у окна, за которым располагался кабинет барона. Любопытно..., хозяин и гость изволят секретничать-с.

Стоит или не стоит? Вот в чём вопрос. Промаявшись с минуту над неразрешимой дилеммой и плюнув на последствия, я осторожно полез по стене. Практическими методами, на примерах кухни и гостевого флигеля выявлено, что магические барьеры не являются препятствиями для чёрных драконов. К тому же шпик предусмотрительно наложил на себя маскировку, скрывающую хвостатого ниндзюку от магической поисковой волны. Как знал, что тайные занятия когда-нибудь пригодятся. Пробравшись за барьер, я затихарился у окна под вычурной барельефной фигуркой, напоминающей купидончика. Так-так, послушаем-с....

- ...Сажу, как ты не понимаешь (о, как патетичненько, занятно, похоже, я вовремя)....

- Базиле (Не знал, почти как Базилио. А что, магу идёт. Ему бы ещё круглые очёчки и клюку - будет стопроцентное попадание в образ), в чём твой интерес? - спокойным тоном, с толикой вальяжной ленцы в голосе, перебил мага барон. Из кабинета донёсся характерный чпокающий звук, который сопровождает любую пробку, вытаскиваемую из бутылки. Буквально через пять секунд журчание наливаемой в фужеры жидкости и тонкий винный аромат сказали мне, что я не ошибся. - Скажи, зачем тебе Скайлс?

Ёкарный бабай! Это они обо мне торочат?! Ничего себе, я действительно вовремя. Чуялка противно взвыла, неспроста маг пожаловал, ох, неспроста. Как бы эта морда не уболтала отца Лилины избавиться от питомца. Так, спокойно, товарищ, без нервов, нервничать потом будете. Вдыхаем через нос, выдыхаем ртом. Сидите, милейший, как мышь под веником и не дёргайтесь. За окном решается, жить тебе в этом доме или рвать когти, пока на ингредиенты не пустили. Если бы не когти, вонзённые в податливый камень, я бы куякнулся со второго этажа и разбил себе голову о камни внизу.

- Я тебе уже говорил.

- Говорил, помню, но, Базиле, ты как всегда недоговариваешь и предпочитаешь скрывать истину. Так зачем тебе понадобился дракончик?

- Хорошо, буду откровенным, - шуршание, за окно вырвался прогорклый запах старой, слежавшейся кожи. - Смотри!

- Я не умею читать на древнеимперском.

- Это Рирский алфавит. Рирская империя существовала задолго до империи Тамрис! Пергаменту больше пяти тысяч лет, ты не представляешь, каких трудов мне стоило получить его. Это чуть ли не единственный полностью сохранившийся трактат, найденный на раскопках руин в Парлемской провинции. Еле-еле успел раньше скупщиков из университета.

- Смею заметить, он неплохо сохранился для такого раритета.

- Древние маги умели накладывать чары стазиса.

- И о чём пишут древние?

- Это трактат о драконах! Я расшифровал их письма.

- Как занимательно, ещё никто не расшифровывал письмена драконов.

- Сажу, тебе не идёт ирония.

- Ладно-ладно, извини, не смог удержаться. Ты продолжай, я внимательно слушаю, - милостиво разрешил барон.

- В трактате пишут, что драконов создали маги Рира.

Я весь превратился в слух. Древняя история в изложении Базиле Риста повествовала о том, что маги сгинувшей империи привезли с южного континента несколько десятков яиц, из которых впоследствии вылупились ужасные огнедышащие твари. Вес тварей к моменту взросления достигал трёхсот су, в переводе на современные меры (я быстренько пересчитал в ещё более привычную систему) - около двух тысяч килограмм. Нормальные были у меня предки, что же их потомки так измельчали? Ага, маг погнал вещать далее - вылупившихся и подросших драконов подвергли трансформации, технология которой утеряна тысячелетия назад и давно поросла быльём. В конечном итоге экспериментаторы получили несколько видов внешне безобидных дракончиков, размер которых варьировался от кошки до крупной собаки. Кроме размера дракончики отличались цветом чешуи. Всего на выходе было пять видов: зелёные, голубые или синие, красные, золотые и, самые редкие - чёрные (прямо загордяк, я - редкий вид, занесите меня в "красную книгу").

- По мне так твари с юга были лучше получившейся мелочи, приручить таких и любая армия с руками оторвёт себе несколько сотен или тысяч живых огнемётов.

- Видимо они не поддавались приручению и дрессуре, по крайней мере, в трактате об этом нет ни слова. Не думаю, что древние были глупее нас с тобой. Мы до сих пор не можем приблизиться к многим их утерянным секретам.

- Хорошо, согласен, раньше и деревья были выше и огурцы толще, что там с драконами, ради чего изуродовали родимых?

- Тут многое не понятно, многие понятия и термины перевести не удалось.

- Базиле, мне ни к чему тонкости перевода. Говорил бы ты о деньгах, я бы тебя не перебивал, ты мне самую суть поведай.

- Суть? Можно и суть. Если вкратце, пройдя импринтинг, все дракончики служили для чётко определённых целей. Зелёные - разведчики, они запоминали местность и передавали магам увиденные картинки. Синие - почтальоны и связисты. Ты сам знаешь, что они, как попугаи копируют и запоминают человеческую речь, после специальных тренировок они могли запоминать целые книги, надиктовывая их часами. С помощью красных лечили, не спрашивай как, всё равно не отвечу, потому, как не знаю и тут не описано.

- Что с золотыми?

- Золотые - ищейки.

- В каком смысле, ищейки?

- Они могли запоминать ауру человека, которую невозможно подделать, и по слепку найти любого человека, как бы он не маскировался. И на закуску, последние в очереди, но не последние по значению - чёрные.

- Базиле, если тебе надоест заниматься магией, знай, место рекламного агента тебе всегда обеспечено. Всё, молчу-молчу, ты остановился на чёрных.

- Дам тебе небольшую подсказку. Чёрных рирцы называли троками. Дракончики были чрезвычайно умны, обладали магией и, в отличие от своих цветных собратьев, могли целенаправленно её применять.

- "Трок", мне это слово должно что-то сказать?

- От него произошло тамриское "трокан" и...

- И староимперское "троканот" - смертельный. Я тебя правильно понял?

- Правильно. "Трок" обозначает - "убийца".

Ошалеть не встать. В детстве я часто мечтал стать воином ниндзя. Сбылась мечта идиота. Добро пожаловать в клуб убийц, только что в нём делать и какие требования к членам закрытого общества?

Эйса третья.

На свободу с нечистой совестью.

И жизнь закрутилась, и жизнь завертелась, да так, что и жить уже не хотелось. За какие-то три дня барон развил кипучую деятельность. Если не присматриваться особо, то со стороны казалось, будто в имении и за его пределами ничего не происходит, но зная о некоторых нюансах и подготовке к смене короны, становилось понятно, что один из главных заговорщиков не сидит на месте. В его ситуации сидеть на попе ровно было смерти подобно. Каждый день усадьбу посещали приказчики и разные мутные личности. Сажу вывозил и прятал архивы, раздавал инструкции и поручения, принимал доклады и рапорты от доверенных лиц и шпионов. На этом фоне как-то незаметно вершилась подготовка к отправке Лилины в имперскую столицу. Первым отчий дом покинул Скам. Наследник титулованного аристократа, облачённый в кадетский мундир, отбыл куда-то в сторону пограничных рубежей. Как я подозреваю, доверенные людишки барона переведут его далее - за рубеж. Сажу Лера топил концы в воду и выводил детей из-под удара.

Дабы отвести подозрения, барон вёл активную общественную жизнь. Несколько званых вечеров и пара балов, на которые приглашался весь цвет королевства, в должной мере замылили глаза охранке и притупили паранойю Его Величества. В таком режиме пролетели три недели.

Первое время я лелеял призрачные надежды, что чернокрылый питомец юной баронессы отправится следом или вместе с хозяйкой, но родители Лилины ни словом, ни делом не обмолвились, что дочери будет позволено забрать рурга-дракончика с собой. Кота - да, а чешуйчатый останется дома и будет давить грызунов. Таки да - засада! Иногда я ловил на себе задумчивые взгляды барона, за которыми угадывались тяжёлые мысли, гуляющие в голове хмурого аристократа. Знать бы, что он задумал, а то неспокойно мне за свои хвост и шею. Боюсь, укоротят либо то, либо другое. Скотина маг, евойные семена дали всходы в черепушке хозяина поместья. Сволочь!

Поддавшись общей нервозности, я тоже не сидел на месте. Знаете ли, мне мои хвост и чешуя стали дороги, как память. И что с того, что нынче у бывшего наладчика прибавилось конечностей и убавился рост и вес? Своя рубаха, как ни крути, ближе к телу, каким бы это тело не было. На фоне тщательно замаскированной суеты, царящей в поместье, ваш покорный слуга тоже облетел все окрестности. В ходе импровизированных разведрейсов вёлся поиск пригодных для проживания "баз". Сначала я подумывал затихариться у старины Дирка, но слишком многие знали одноногого ветерана и чёрного баронского дракончика. Честный служака остался таким же и после службы. Нынче мясник привечает хитрозадую тварюшку, подкармливая её деликатесами, но если дракончик вдруг "потеряется", то старый солдат без зазрения совести сдаст потеряшку хозяевам. Таки обидно, место у него хлебное. Другие нычки тоже не радовали. Поместья аристократии не подходили по тем же причинам. В своё время Лилина успела примелькаться с чёрным дракончиком на плече, других соплеменников и братьев-близнецов у меня не было. Прятаться в парковой зоне и среди кварталов бедноты тоже не выход. В первом случае не подходила кормовая база, во втором - пацаны с рогатками. Это взрослые ведут себя степенно, а эти босоногие спиногрызы без мыла в любую ж..., э-э дыру влезут. Стоит где-нибудь перед шустрыми пострелятами мелькнуть хвосту необычного обитателя трущоб, как переселенцу не останется ничего другого, как сливаться через канализацию. Честно признаюсь, не прельщает меня купание в потоке фекалий. Оставался крайний вариант - выселки и деревни за городом.

Оставаться под крылышком барона я не видел никакого смысла, ибо задумчивые взгляды Сажу, бросаемые на крылатого питомца, заставляли того в страхе поджимать хвост и отбивать со спинного гребня ледяную корку. Ведь в нашем деле главное что? Правильно! Главное - вовремя смыться! Несколько последних дней прошли в напряжённой подготовке к побегу. Почти не скрываясь, я таскал с кухни различные съестные припасы, которые могли храниться достаточно долго, так же набегам подвергалась мясная лавка, из которой за крепостную стену перекочевало пару килограмм копчёностей. Занятый приготовлениями к переходу на "подпольный" образ жизни и организацией схрона в отвесных скальных обрывах, омываемых Наей, я пропустил момент отъезда Лилины. Юная магичка уже несколько дней сидела на сундуках и саквояжах. Отец девочки со дня на день ожидал отряд наёмников, должных сопроводить дочь до магического учебного заведения. Последние, как назло, заявились нежданно-негаданно, причём в тот самый момент, когда я летал в предместья Дитара. Стража и телохранители не стали надолго задерживаться в городе. Коротко переговорив с бароном и получив предоплату, они взяли "в коробочку" крытый экипаж Лилины и отбыли из королевской столицы. Вместе с девочкой уехало несколько слуг, с ней же сменил место жительства Десус, а я остался в пролёте в прямом и переносном смысле слова.

По возвращении в усадьбу проморгавшего своё счастье дракончика ждала на мостовой лишь пыль из-под копыт и колёс, да остывший, разворошенный воробьями, конский навоз у главных ворот. В доме поселились тоска, гулкое эхо и грозовая туча грядущих перемен. Чёрт, как всё-таки погано чувствовать себя брошенной вещью. Я прекрасно понимаю, что от Лилины в данной случае ровным счётом ничего не зависело, но легче от этого не стало. Тот, кто на собственной шкуре вкусил от пирога, которого вкушают брошенные хозяевами кошки и собаки - боль, непонимание и обида, приправленные пустотой и горечью от предательства тех, к кому привязался, тот поймёт меня. Пусть я не кот и не пёс, и совсем не похож на попугайчика, мне тоже было больно. Разум пытался достучаться до скорбящей души, засыпая её аргументами и оправданиями, типа того что девочке будет лучше без рурга, за которым может начать охоту один неугомонный маг или ищейки королевской охранки (ежели восстание провалится). Неизвестно, как сложатся у Лилины дела в империи, и не придётся ли ей и там скрываться от монаршего гнева. Для легавых чешуйчатый питомец сыграет роль яркой приметы, которая приведёт к маленькой хозяйке и дочке главного фрондёра и так далее, и тому подобное. Разум разумом, а душа жила надеждою. Не верил я, что всё вот так закончится. Не верил и всё тут! Одно хорошо, какой бы сволочью барон не был, но он любил своих детей. Сажу Лера загодя позаботился о тайных убежищах и прикрытии для сына и дочери. Декабрист хренов, мать его так, путчист недоделанный...

Чёрным метеором промчавшись по опустевшим комнатам, я выскочил во двор. Пусто. Короткий перелёт в сад - тишина. Не слышны в саду даже шорохи, всё здесь замерло до утра... Потоптавшись по крыше беседки и осознав, что сдерживающих факторов не осталось, я принял решение уйти "по-английски". Последний раз взглянув на дом и курлыкнув на прощание, будущий отшельник повернул крылья на восток.

Летя привычным маршрутом и задумавшись над туманными перспективами, я выпустил из внимания шайку малолеток, что ошивалась в маленьком скверике за подворьем Дирка. Характерный щелчок рогатки разбудил уснувшее сознание, жаль, что оно не успело среагировать на круглый голыш, траектория которого пересеклась с траекторией дракончика. Есть накрытие. Ёксель-моксель, больно-то как! Правое крыло отсохло напрочь. Будь я бомбардировщиком, полёт бы продолжился на честном слове и на одном крыле, только за неимением мотора в заднице пришлось изображать пикировщика. Кувыркнувшись через голову, я брякнулся на декоративный куст в виде зелёного шара. Благо высота была всего метров восемь и ничего, кроме гордости, больше не пострадало. Через мгновение у куста нарисовались чумазые пацанята, а на меня опустилась плотная вонючая тряпка...

Убойные миазмы разбавились довольными возгласами стрелков. Невидимый мною засранец громогласно хвастался новой "базукой", резинки для которой давеча сварил старший брат. Чему вы удивляетесь? Гевея тут не произрастает, вместо неё аборигены используют другое дерево, сок которого имеет практически те же свойства. Родственница гевеи обзывалась терсаной, "вонючкой", если на местный манер. Что да, то да, в рощицах терсаны постоянно гуляет своеобразный запашок. На такой только мух приманивать. Сок терсаны вываривали в котле с добавлением порошка вулканической серы, золы и каких-то минералов. Получившуюся клейкую массу выкладывали на противень, высушивали на малом огне, после чего нарезали полосками. Получившаяся таким кустарным образом резина на средства контрацепции не годилась, но для рогаток подходила вполне. Подтверждено собственным горьким опытом.

Черти полосатые, что б им пусто было! Они что, этой тряпкой задницы вытирали?! Вонь такая, что не вздохнуть ни пёрнуть. Не будь у меня отсушенным крыло, которое бессильно волочилось за телом, я бы выскользнул и постарался убежать от мелких "снайперов". Не проханжа. Через несколько секунд я уже крякал от натуги, мысленно прикидывая сколько ребёр будет переломана сжавшими мои бока руками. Охотнички не церемонились. Пока один держал брыкающееся тельце добычи, второй накручивал на задние конечности длинный отрез ткани. Быстрый перехват и своеобразный "бинт" лёг на крылья и передний плечевой пояс, последние витки обездвижили голову. Чувствовалась сноровка и знание процесса "пеленания". Убивать меня не собирались - это не могло не радовать. С другой стороны, раз добычу обездвижили и приготовили к переноске, значит, вихрастые охотнички планируют её продать или..., а вот "или" мне совсем не нравится. "Или" - означает поимку по заказу, уж больно резво и оперативно сработали пацаны. Мальцы давненько набили руки, видимо не первый раз промышляя подобным образом. Возникает закономерный, чуть ли не риторический вопрос о личности заказчика. Кое-кто нетерпеливый устал ждать ответ от барона, действуя на свой страх и риск. Тридцать три раза - чёрт-чёрт-чёрт, чтоб ему хфурги* под нос насрали.

*хфурги - мелкие летучие мыши, питающиеся плодами терсаны, отсюда и запах помёта.

Пока я предавался невесёлым размышлениям, меня закончили пеленать и забросили в клетку, звонко щёлкнул металлический замочек. Закончив грязное дело, вся гоп-компания сорвалась с места. Никогда не думал, что буду страдать морской болезнью, но десять минут дикой тряски выпинали из желудка кусок полупереваренной ветчины к самому горлу. Как бы не проблеваться, однако. Резкая остановка и наступивший относительный покой прекратили бунт желудка и не дали пленнику захлебнуться в рвотных массах. В силу обстоятельств я не видел, куда поставили клетку, но обсуждение на что будет потрачен заработок, не прошли мимо моих ушей. Судя по голосам, пацанов было трое. Пара из них планировали накупить на рынке всякой всячины, и только один из них твёрдо сказал, что свою долю израсходует на семью. Сестре давно пора купить новое платье, а им с братом нужны деньги на школу. Похвальные устремления, в какой-то мере уважаю, если бы только они воплощались не за мой счёт. Вскоре послышался дробный перестук конских подков по мостовой и лёгкое поскрипывание колёс приближающегося экипажа. Похоже прибыл заказчик. Я не ошибся. Возница осадил лошадей, карета остановилась в непосредственной близости от моего узилища.

- Принесли? - требовательно раздалось сверху.

Х-м, не похож голосочек на маговский. Посредник? Всё может быть.

- Да, господин. Всё как вы говорили, - вскочил на ноги главный из компании мальчишек и прошлёпал к экипажу.

- Вас никто не видел?

- Никто, господин. Мы в парк через задворки и помойку пробрались, нехай там сторожевой паутины не насторожено.

- Избавьте меня от подробностей. Покажите! - потребовал неизвестный. Клетку сдёрнули с места, щёлкнул замок, тёплая рука заголила из-под "бинтов" хвост добычи. - Хм-м, он. Держите, там за рурга, клетку и молчание.

- Ух-ты!

- Вау! Серебро!

- Надеюсь вам не надо напоминать, чтоб держали языки за зубами?

- Нешто мы не понимаем, господин. Мы уж учёные.

- В квартал больше не суйтесь, "уч-чё-ёные", а то мигом останетесь без голов и языков, - сарказм говорившего можно было резать ножом. - А теперь скройтесь с глаз моих!

Утихающий топот возвестил о достойной всякой похвалы исполнительности юных охотников. Получив вознаграждение за проделанную работу, они моментально "сделали ноги".

- Трогай, Пронд! - приказал извозчику господин из экипажа. - Пронд, тебя это тоже касается. Не светись, а лучше послушай моего совета и проведай родственников в деревне. Погости у них с месяцок. Помни девок на овинах.

- Так и сделаю, - хриплым, прокуренным голосом ответил невидимый Пронд.

- Повернись и не дёргайся. Придержи лошадей.

- ..., - в ответ донеслось нечто неразборчивое.

- Терпи!

- Полезная цацка. Айц, полегче! Ненавижу, когда ты ею пользуешься, да ещё на моей роже, - у Пронда сменился тембр голоса.

- Хм-м, - донеслось в ответ, - предпочитаешь, чтобы твою настоящую физиономию каждая собака в городе знала?

- Нет, но каждый раз видеть в зеркале новую рожу..., порой я сам себя не узнаю.

- Издержки профессии, Пронд. Что-то незаметно, чтобы ты мечтал вернуться к сохе и вилам.

- Меня и здесь неплохо кормят, - буркнул Пронд.

- Тогда заткнись и молчи! - припечатал главарь. - Трогай, чего растележился? Заказчик не любит ждать. Время - деньги, Пронд!

Таки заказчик. Хреново, в мыслях мелькала весёлая расчленёнка, в которой хохочущий вивисектор разделывает мелкое тельце дракончика на ингредиенты. К кровавой картине примешивались кадры многочисленных опытов над несчастной жертвой. Замечу, что фантазия у меня всегда была богатая, а в тот момент она прямо таки фонтанировала, порождая сценарии один мрачнее другого. Глядя на порождения моего разума, фильмы ужасов нервно покуривали в сторонке.

Сухо щёлкнул кнут, всхрапев, лошади припустили по дороге. Через двадцать минут экипаж ворвался в городскую толчею, моего слуха коснулся шум толпы, крики извозчиков и многочисленных зазывал. От стен домов отражались шаги и голоса многочисленных горожан. Скорость движения мгновенно упала в несколько раз. Центр, как-никак. Минут тридцать наше транспортное средство пробивалось через человеческий муравейник. Вскоре перекаты волн шумного человеческого моря остались позади, и извозчик пришпорил лошадок.

- Тпр-у-у, родимые! Приехали!

От резкого толчка клетка с заключённым сверзилась с сиденья. Я клацнул зубами и больно приложился нижней челюстью о металлические прутья. "Подкладка" из бинта не больно-то смягчила удар. На языке появился металлический привкус крови, что не мудрено при поломке зубов, осколками которых распороло десну. Что ж мне так не везёт, а? Можете не отвечать - это был риторический вопрос.

- Жди здесь, - подхватив клетку, приказал главарь и выбрался из экипажа.

Десяток широких, размеренных шагов и мой пленитель остановился у ворот или калитки (из-под тряпки не видно), постучав медным кольцом по билу. Я весь превратился в слух. Скоро решится моя судьба, подтвердятся или будут опровергнуты досужие домыслы о личности нового хозяина и заказчика похищения. Не прошло и минуты, как с той стороны послышался звук приближающихся шагов. Навстречу с посредником шёл уверенный в себе человек, это можно было сказать по тому, как гулко и мерно припечатывали подошвы сапог по мелкой щебёнке. Я думал, что между торговцем и покупателем завяжется разговор, но передача товара произошла в полной тишине, не считая мягкого перезвона монет в кошеле, перекинутом из рук в руки и завершившем сделку. Скрип воротных навесов и металлический скрежет запора, поставили окончательную точку в прошлой жизни. Попал я, однако! Не знаю, куда и во что, но вляпался однозначно.

*****

Пока в одном конце города процесс товарно-денежного обмена шел к своей кульминации, во втором конце королевской столицы барон Лера, облокотившись на высокую спинку рабочего кресла и перебирая в руках нефритовые чётки, слушал доклад доверенного лица. Промокнул платком покрытую бисеринками пота лысину, подчинённый барона открыл тонкую кожаную папку:

- Как вы и предполагали, нападение осуществлено в районе малого сквера за подворьем мастера Дирка. Рург был подстрелен из рогатки мальчишками из нижних кварталов. Наши наблюдатели следовали за ними до точки передачи товара, где клетка с рургом была передана посреднику. Что прикажете делать с пацанами?

- Ничего, они честно заработали свои деньги. Никакой самостоятельности. Вы меня поняли? - барон наградил докладчика холодным взглядом.

- Как прикажете, - покладисто согласился тот.

- Далее..., что выяснили по личности исполнителя или посредника?

- Наблюдатель точно не уверен, - докладчик опять смахнул трудовой пот.

- Пусть будет неточно, - Сажу подался вперёд.

- Предположительно мы имеем дело с Айцем Безликим. В некоторых кругах довольно-таки известная личность.

- Занятно. Проработайте вопрос привлечения этой известной личности на нашу сторону. В методах можете не стесняться, рыльце у неё уже даже не в пушку, а перьями поросло, вот и надёргайте себе на перину. Кто вёл посредника?

- Нашему человеку удалось незаметно подвесить на карету магический маячок, по которому мы отследили маршрут.

- Позвольте угадаю. Западная пристань, улица Золотых огней?

Докладчик молча склонил голову к правому плечу.

- Прекрасно! - змеиная улыбка коснулась губ барона. - Соберите все доказательства. Подбейте их так, чтобы комар носа не подточил. Свободны.

Докладчик поясно поклонился и вымелся из кабинета.

- Некоторые дураки копают могилы самому себе собственными руками, - сказал барон, глядя в пустоту. - Теперь ты мой с потрохами, дорогой друг.

*****

Долго ли коротко, и моё путешествие подошло к концу. Новый владелец, поставив клетку на деревянную поверхность - стол, скорее всего, открыл замочек на дверце и просунул руку вовнутрь. Зажав мне пасть сильными, будто деревянными, пальцами, он сдёрнул тряпку с головы подопытного объекта. Яркий свет неприятно резанул по глазам. Медленно убрав плёнку третьего века, я посмотрел вверх.

- Ну, здравствуй, дружок, - дохнув тяжёлым чесночным выхлопом, маг Базиле склонился над клеткой. - Посмотрим, что ты такое?

Вот попал, так попал. Что-то не нравится мне его взгляд, совсем не нравится. Многообещающий такой, пронизывающий до кончика хвоста. Определённо этот любитель чеснока задумал нечто недоброе и это "недоброе" прямо связано с тушкой мелкого чёрного дракончика, то бишь меня любимого. Ухмыляется, сволочь. На его месте я бы тоже радовался и ухмылялся, но я не на его месте и радоваться мне совсем не с руки или не с крыла. Ауру я скрыл ещё в клетке, но схвативший меня за морду маг не пытался сканировать энергетические и магические структуры пленника. Вместо этого мерзопакостно улыбнувшись, он закинул в рот приторно пахнущую пилюлю:

- Бодрящий концентрат, - пояснил он свои действия, продолжая удерживать пасть подопытного дракончика второй рукой. - Помогает при ментальных атаках.

"Чёрт!" - мысленно взвыл я, отгораживаясь барьером от пробирающего взгляда мага, проникающего в само естество. Я пытался спрятать разум за частоколом инстинктов. Впрочем, неудачно. Ментальный удар снёс щиты, будто они были сделаны из бумаги. Выкинув на поверхность самые яркие и сильные желания и инстинкты, я, плюясь пеной, забился крупной дрожью прожженного эпилептика. Создавалось впечатление, будто чёртов двурукий урод ткнул мне в бочину оголёнными проводами и подал на них тысячу вольт. Те, кто хоть раз имел неосторожность попасть под напряжение, поймут товарища по несчастью. В прежней жизни не раз и не два мне приходилось испытывать неприятные ощущения от знакомства с потенциалами в двести двадцать и триста восемьдесят вольт. Знакомства были краткосрочными и оставляли после себя множество неприятных впечатлений, поблекших со временем, но не забытых за пропастью лет. Пытка мага существенно освежила неприятные воспоминания. Извиваясь в судорогах, я не заметил, как когти на передних и задних лапах располосовали тряпку, стягивающую тело. Пытка закончилась резко, словно проводник сорвал стоп-кран и состав, мчащийся на всех парах, выбрасывая снопы искр и визжа тормозными колодками, резко остановился.

Утерев рукавом камзола пот со лба, и потерев левой рукой шею, маг приник лицом к прутьям клетки:

- Это было нелегко, - Базиле сглотнул тягучую слюну. - А ты умнее, чем пытаешься казаться. Зря ты, дружок, закрывался базовыми инстинктами, ха-ха-ха! - он истерически рассмеялся. Перестав ржать как ненормальный, маг стрельнул в меня безумным взглядом и продолжил прерванную смехом фразу:

- Тем самым ты выдал себя с головой. Чтобы ты знал, животные не защищаются. Теперь я понимаю, почему древние уничтожили чёрных рургов. Цы-цы-цы, - он помахал перед клеткой указательным пальцем, - не пытайся казаться зверьём, меня не проведёшь.

Желая усилить слова физическим воздействием, Базиле сильнее сжал пальцы. Щёлкнув, сломался ещё один зуб.

- Хочешь знать, что я для тебя приготовил? Не хочешь? Правильно делаешь, незачем тебе это знание. Надеюсь, мы найдём общий язык, дружок. Поверь, так тебе будет лучше. Извини, обратной дороги не будет, ты либо станешь моим с потрохами, либо ничьим. Хочешь сдохнуть? Но даже мёртвая тушка способна послужить науке, чего бы не хотелось делать. Ничего личного, дружок. Ты ведь меня разумеешь?

Разумею, ещё как разумею, скотина. Видал я таких "дружков", на "прямой палке" по дюжине в ряд за раз вертел. Хреновый расклад, у моего визави от пилюльки явно снесло крышу, а он и рад, вон как весело подталкивает шиферный кумпол. Выводы из сложившейся ситуации складываются аховые - глумящийся вивисектор либо превратит рурга в бессловесную тварь, подчинённую воле мага, оденет рабский ошейник и будет помыкать, либо грохнет и препарирует. Мрачный итог неудавшейся карьеры для крылатого ниндзюки. Да, я смирился со сменой облика, даже надыбал в оном определённые плюсы - всегда мечтал получить крылья! Да, я в некотором роде вжился в роль домашнего питомца. Но я никогда, ни за какие коврижки не буду рабом. Лучше скопытиться стоя, чем жить на коленях. Не на того напал, господин маг. Как там сказал Спартак? "Рабы не мы, мы не рабы!" Наш человек, хоть и кончил плохо, но погиб за свободу и идею. Не берусь предсказывать собственную кончину, где и как она настигнет жертву и возьмёт ли её за жопу, не знаю и знать не желаю. Меньше знаешь - крепче спишь. Желаю лишь, чтобы костяная дракониха с косой, обряженная в балахон, пришла за свободным летуном, а не за курицей с обрезанными крыльями.

Больше всего на свете в этот момент я хотел убить самодовольного ублюдка. Скрывать ауру больше не имело смысла. Убрав щиты, я наблюдал, как зенки мага лезут на лоб от удивления. Смертельного удара нанести не получится, весовые категории не те, но воспоминания о плевке вонючими выделения защёчных желез в щерящуюся харю будут греть меня долгими зимними вечерами. Поднапрягшись, на сильном выдохе, я харкнул в лицо гада через брешь в частоколе зубов. Благо до физиономии "гадского папы" было сантиметров двадцать, посему едкий "подарок" влепился точнёхонько в левый глаз поганца. Следом за плевком, в харю мучителя ударил серый шар, сформированный из страхов мелкого создания. Некоторым мудакам полезно на собственной шкуре испытать "нервленную дрожь".

Базиле, не ожидавший подобной выходки от загнанной в угол "крысы", вскрикнув резко отшатнулся и отпустил голову будущего раба из захвата. Мелкий рург оказался моментально забыт, тут бы глаз уберечь, да кто же магу это позволит? По крайней мере, не я? Шеф из "Бриллиантовой руки" был прав на сто процентов - железо следовало ковать горячим. Тряпки на мне уже не было, изорвало её в клочья в период "колочения" в падучей, поэтому извернувшись, я вцепился в указательный палец мага зубами, а когти на передних и задних лапах вонзились в мягкую человеческую плоть. Русские не сдаются! Банзай!

- А-а-а! - по-бабьи заверещал маг, выдёргивая руку из клетки. Вместе с нёй на свободу выбрался рычащий рург, терзавший кусок мяса, в который превратилась холёная пятерня за пару секунд.

Кровь из располосованных пальца и ладони хлестала чуть ли не фонтаном. С трудом представляю количество перекушенных сосудов и капилляров, чтобы можно было создать подобный поток. Терпкая солоноватая жидкость мерными толчками, сопровождавшими учащённое сердцебиение, стекала мне на морду, заливала глаза и проникала в глотку. Я думал, что захлебнусь. Вот был бы прикол: захлебнуться в человеческой крови - мечты завзятого маорийсого каннибала. Тюк, понимаешь, в темя дубинкой из бамбука... Ничто так не радует сердце и душу сурового воина, как кровь врага, да только большой радости я почему-то не испытывал. Сырое парное мясцо всяко вкуснее протухшей крови орущего мага. Меж тем мелкий киллер не думал отцепляться, а продолжал кромсать зубами и когтями многострадальную конечность.

- А-а-а, - продолжал верещать Базиле. - Отцепись! На, на! Получай, получай!

Разбрызгивая во все стороны тёплую густую руду, он с размаху шлёпнул моей тушкой о разделочный металлический столик с канавками для стока крови. Весело звякнули сложенные на краю столешницы хирургические инструменты и приспособления. Ещё раз. И ещё, и ещё. Как только у меня ничего не сломалось, отбитые внутренние органы не в счёт. Чёрт, накаркал. Зацепившись об острый край заусенца на краю стола, лопнула перепонка на пострадавшем от мальчишек крыле. Хотелось заорать благим матом, адская боль била по сознанию не хуже ополоумевшего мага, долбавшего мною по столешнице. Если бы это помогло. Металлическая поверхность с плохо затёртыми ржаво-бурыми разводами окрасилась причудливыми маслянисто-красными кляксами и узорами. Человеческая и драконья кровь смешалась на полотне сюрреалической картины. В метафорическом плане мы стали кровными братьями, мечтающими перегрызть друг другу глотку. Хреновые из нас получились родственнички. До глотки было далеко, поэтому я со всем старанием грыз то, до чего мог дотянуться. Если бы мне ещё не мешали наслаждаться местью. Трудновато вгрызаться в плоть, когда тобою лупят по твёрдой поверхности и вышибают из глаз разноцветные снопы искр. Ни секунды не сомневаюсь в талантах Базиле. Мастер по изготовлению отбивных из него вышел что надо. Проверено. Заверено. После очередного удара в мозгах окончательно помутилось. Собрав терзающую меня боль и страдания в плотный комок чувств, я зафинтилил его в ненавистного мага.

- А-а-а! - тонкий нечеловеческий визг кривым штопором вбурился в многострадальную черепную коробку.

Это я голосил или Базиле? Не, не я. Базиле орал, фу-у, а то я уже испугался. Чего это он? Тестикулы вроде не оторваны, чтобы фальцетом верещать. Упс, зря я обрадовался, до двуногого подопытного кролика дошло, что ментальный раздрай и трясущийся от страха хвост ему организовал черночешуйчатый тип, маскирующийся под безобидного домашнего питомца. Э-э-э, ты чего удумал?!

Подпрыгивающий на месте маг окончательно сорвался с катушек. Смачный шлепок, взмах - шмяк об стол! Хелло, искры и звёздочки. Приспособы, щипцы и скальпели серебристыми рыбёшками порскнули в разные стороны. Яростный рывок придал ускорения. Подгоняемый особо мощным выбросом искр из собравшихся в кучу глаз, я ощутил себя летящим в неизвестном направлении.

Недолог был свободный полёт. А что вы хотите? Закрытое пространство, чай. На пути чешуйчатой тушки встали стеллажи с многочисленными стеклянными колбами, в которых хранились готовые зелья и эликсиры. Снеся спиною с десяток емкостей, я зацепился когтями за одну из деревянных полок, повиснув на ней грязной тряпкой. Маг здоровой рукой схватил с каменной тумбы у разделочного стола небольшой тазик и запустил его в кровожадного вражину. Не понимаю, как мне не раскроило голову. Встреча последней и таза вышибла последний дух. Снеся мишень, тара для потрохов, громыхая бортами, сделала несколько оборотов вокруг собственной оси, а я шлёпнуся в алхимическую лужу, образовавшуюся из растекшихся жидкостей. Несколько колб, долбанув "ныряльщика" по башке, свалилось сверху. В черепушке гудело, лапы подламывались, мир, ужавшийся до магической лаборатории, крутился со скоростью бешеной карусели. К крови, обосновавшейся в желудке, добавился ядрёный коктейль из зелий. Нахлебавшись из разноцветной лужи, я теперь с ужасом ожидал не обращусь ли козлёночком. Следа от копытца на полу видно не было, но сие ни о чём не говорило. Двуногий козёл (будь он неладен), который сейчас прижимал к груди изуродованную руку, успел изрядно наследить во всей башне. Эй, чего это он сызнова ворожит? Никак не остынет? Плохо - беречь нервы надо, не восстанавливаются оные. А мелким кусачим тварям будет полезнее для здоровья убраться с пути непонятной ворожбы, коей обладатель красного браслета вознамерился "приласкать" строптивого рурга. Нафиг-нафиг, ай!

"Воздушный молот", начисто снеся один из стеллажей, краем зацепил меня и впечатал в стену. Что-то неприятно хрустнуло в спине в районе крестцового отдела, зацепившись за острый крюк, вбитый в каменную кладку, повредилась перепонка на здоровом крыле. Помещение, словно туманом, заволокло ядовитыми парами поднимавшимися от разбитых склянок. Вдобавок, туманные облака, не имевшие никакого отношения к зельям и алхимии, плясали перед глазами. Сквозь муть можно было разглядеть на полу небольшую воронку. Рядом со столами, на которых плотными рядами мостились различные перегонные алхимические кубы и реторты, в полу было сливное отверстие, куда сливался отработанный материал и куда сейчас стекали уничтоженные результаты трудов и бессонных ночей мага. Смачно выругавшись, я поджал крылья к спине и приготовился "делать ноги", как цветную дымку испарений разорвал человеческий силуэт. Ярким пятном в смутном, расплывающемся образе были чётко очерченные светящиеся ненавистью и безумием глаза, на дне которых плескалась обещание мучительной, лютой смерти. Обладатель этих глаз не видел ничего, кроме обидчика. За широкой спиной убийцы радостно скалилась сама Смерть.

Приготовившись умереть, я сжался в комок, напрягся всем телом и..., тут мне показалось что под языком щёлкнула пьезозажигалка, подщёчные мешки желез резко сократились, выплюнув убойный боевой коктейль. Ошалелым взглядом, словно в замедленном кино, я наблюдал, как метровый язык чадного пламени лизнул маслянистую лужу, перекинулся на мебель и обволок ноги человека. Ненасытный огнеголовый монстр накинулся на пищу. Пожирая ткань, он взметнулся вверх, окутывая дымными щупальцами одежды мага, обильно спрыснутые горючими компонентами. Зря Базиле разбрасывался "воздушными молотами", ох, зря. Склянки и пузырьки, вспыхивающие яркими сверхновыми звёздами, добавили хаоса в общую картину локального Армагеддона. Вонь палёного волоса и мяса разбавили царящий вокруг тяжёлый запах химических реагентов и крови. Чудненько, пора валить отсюда, не хотелось бы живьём зажариться.

Проскочив между ног орущего от боли мага, я ринулся к сливному отверстию. Базиле крутился юлой, пытаясь руками сбить пламя. Получалось у него не очень. В помещении становилось жарко, каменный мешок с зарешётчатым окном превратился в духовку.

Уф, добежал. От жара, кажется, начала трескаться чешуя. В голове билась одна единственная мысль: "Пролезу или не пролезу?!" Пролез, протиснулся. Я не такой жирный, как думал! В одном фильме корова в бомбоотсеке раскорячилась, а я воспользовался опытом крыс, пролезающих через отверстие размером с пятирублёвую монету. Так жить хотелось...

Вы когда-нибудь были внутри канализационной трубы? Нет? И не надо, немного, скажу я вам, потеряли. Все склизко, вонюче и противно. По стенам ползают слизняки и черви, и тянет блевануть. Бе-е-е, снизу потянуло сыростью и донеслось журчание воды. Сверху громогласно жахнуло, башню чувствительно тряхнуло, поток ревущего пламени устремился вдогонку за беглецом. Опалив кончик хвоста, огонь столкнулся с подземной рекой. Обжигающе холодный водный поток подхватил мою тушку и поволок её во тьму...

*****

- Это всё? - барон Лера, игнорируя руку гвардейца, спрыгнул с подножки кареты и остановился возле куска замызганной тряпки, на которой лежали сильно обгорелые останки, некогда принадлежавшие человеку.

- Так точно, Ваше Превосходительство! - сверкнув начищенным до блеска медным шлемом, ответил командир пожарной команды.

Два десятка людей в толстых дерюжных костюмах борцов с огнём баграми споро растаскивали дымящиеся брёвна. Маги команды давно отдыхали под временным навесом. Выдохлись ребятки. Что ни говори, а подача с помощью магии воды из реки кого угодно заставит выдохнуться. Несмотря на их помощь, от поместья коллеги остались одни угли.

- Первой загорелась башня с лабораторией, - пояснил пожарный. - После взрыва пламя перекинулось на само поместье. Спасти ничего не удалось. Слава Богам, соседние дома отстояли.

- Причины? - развернувшись всем корпусом к огнеборцу, спросил Лера.

- Кто знает? - пожал плечами владелец каски. Погибший был магом, этим всё сказано.

- Ясно, - барон концом трости с ручкой из рога северного фанта пошевелил палёный кусок, оказавшийся ногой. Вторым фрагментом, по которому опознали погибшего, была измочаленная кисть с оплавленным гильдейским перстнем на безымянном пальце. Больше от Базиле ничего не осталось. Ни кусочка от дракончика обнаружено не было.

- Продолжайте поиски, - усаживаясь в карету, бросил Сажу Лера через плечо.

- Будем стараться, Ваше Превосходительство! - обозначил полупоклон пожарный.

- Трок пожрал твою душу, Бэзи, - тихо промолвил барон, когда карета отдалилась от уничтоженных огнём построек. - Подумать только, рург действительно оказался убийцей.

Барон нисколько не сомневался в причинах и следствиях пожара. В то, что питомец дочери позволил себя прикончить, Сажу ни грамма не верил...

*****

- Кар-р-р!

Звук хлопающих крыльев.

- Кар-р-р!

Тихий шелест прибрежного песка под осторожно переступающими лапками.

- Кар-р-р!

Рядом с первой птицей приземлилась ещё одна.

- Кар-р. Ара, кара-кра-кра, - чернокрылые будильники устроили шумную потасовку между собой.

Чего им неймётся? Достали хуже горькой редьки. Без вас голова раскалывается. Кто бы знал, как мне хреново...

Хуже было только после крайней гулянки в честь празднования Дня Рождения Браги. В миру Брагина Евгения Васильевича, человека широкой души, одноклассника, а позднее и одногруппника вашего покорного слуги. Десять лет в школе, пять лет в институте, десятки драк спина к спине - весёлое было времечко. "Широчайшей души человек" всегда славился хлебосольностью и любовью к спирту, поэтому на его "днюхах" иных напитков на столах не наблюдалось. Только спирт, чистый или разведённый. Что самое интересное, сам Жека не пьянел, сколько бы не выпил. Человек с железной печенью. Повезло мужику, у других печень от сего "божественного продукта" скручивалась в трубочку и била похмельем по голове. Я каждый раз страдал и мечтал, чтобы кто-нибудь сердобольный утречком прервал мои мучения, пристрелив умирающего после встречи с зелёным змием. Фраза "я за рулём" в компании Браги не проканывала. К двадцати семи годам бывший студиозус сумел раскрутиться, за три года подняв бизнес с нуля до преуспевающей строительной компании. На момент регистрации ООО "Гелиос" насчитывало в штате трёх человек. Через пять лет список штатного персонала его "ЧэПушки" перевалил за четыре сотни. Катаклизмы и дефолты девяностых не сильно пошатнули компанию Евгения. Затянув ремень потуже, он вышел на новые рынки. К две тысячи десятому году Брага, на постоянной основе, содержал пятьсот двадцать работников, не считая толп гастрабайтеров из среднеазиатских республик. Был у Браги и транспортный отдел с десятком немецких грузовиков и полутора десятками единиц тяжёлой техники типа бульдозеров, кранов и экскаваторов. Компанию этому лизинговому великолепию составлял парк из трёх джипов для руководящих работников и четвёрика корейских микроавтобусов, развозящих далеко живущий персонал компании, так что "за рулём" были водители фирмы, подряжённые доставить гостей шефа по домам и квартирам. Вот эти героические парни за рулём, а всех остальных просим к столу. Как известно, за чужой счёт пьют и трезвенники, и язвенники...

Мама мия, моя голова. Промёрзлый лес зимой тише трещит, чем моя черепушка. Какая тварь устроила парад молотобойцев? Убил бы заразу, Брагина тоже грохну за компанию. Он, понимаешь, свежее пупырчатого огурчика, а ты как тот самый огурец - зелёный и в пупырышках. Почему мне так не везёт? Можете не отвечать, это был риторический вопрос. Ой, дайте отойти. Можно в иной мир. Встану и выскажу Браге всё, что думаю, без купюр и обиняков, мне моя печень дорога как память, а устраивать соревнования и восславлять Бахуса могут только такие типы, как Брага. Раза три я ему уже резал правду-матку невзирая на чины и должности. Дело чуть ли не до драк доходило. В конечном итоге мы приходили к консенсусу - всё зло от баб, конечно дочки не входят в когорту мегер, а жёны и тёщи..., те да - зло в чистом виде, после пили мировую. Следующим утром, как обычно, я мечтал придушить Брагу.

Чёрт, что вчера на столе было? Наверняка что-то, произведённое частью тела на букву "ж". Денатурат, не иначе. Именинник сам себя превзошёл. Спиртяжный выхлоп по другому воняет, у меня же изо рта бормотухой прёт и кошачьим туалетом. Или мы кошаками закусывали? С Жеки станется, как-то раз он на праздничный стол выставил лягушачьи лапки и французских улиток, в другой раз повар-кореец приготовил пельмешки из лающего барашка. Ничего, под "дезинфицирующий состав" пельмени из виляющей хвостом начинки впитались, никто не гавкнул. Правда, Брага спасался бегством от разъярённой камарильи, когда вскрылось, ЧЕМ кормили народ, и выставлял мировую под закусь из запечённых молочных поросят и уточек с яблоками. Хлебосольный человек! Юморист хренов.

- Кар-р-р!

С какой помойки вы прилетели, ироды?! Развелось воронья, не продохнуть. Помню, по-детству, за пару вороньих лапок давали три рубля. В Советском Союзе их отстреливали люди из специальной службы, а сейчас никому до крылатых разорителей свалок дела нет, скоро их больше голубей расплодится, даже на пляже от них покоя нет. Крысы пернатые.

Так, стоп! Не понял. Какой пляж?! Брагин родился в апреле. Хороший месяц, не спорю, но Сибирь никогда не славилась весенними пляжами. Некоторые моржи, конечно, зимой в проруби плескаются, но весной, по-моему, они на реки и озёра носа не кажут. Непорядок. Какой вывод? Элементарный - сейчас не апрель и не утро после грандиозной пьянки, а провалы в памяти характерные, однако.

- Ка-а-а-р!

От мощного удара по голове полностью выбило пьяную одурь. Ничего себе, если не сказать хуже. Кто-то сейчас огребёт по полной! Приоткрыв левое око, я столкнулся взглядом с настоящей птицей Рух. Громадная ворона моргнула пару раз и вознамерилась выклевать мне глаз. Её товарка вцепилась клювом в окровавленную перепонку левого крыла. У-у-у, самки собаки! Больно. Мать моя дракониха! Это не вороны громадные, это я не слишком велик, да к тому же валяюсь на берегу неизвестной речушки, присыпанный песочком, листьями и склизкими водорослями. Неудивительно, что падальщики собрались на обед. Я еле успел дёрнулся в сторону, чёрный клюв со всего маху ткнулся в землю. Память лавиной обрушилась на гудящую голову. О-о, й-о-о, мать моя женщина!

- Пошли, пошли отсюда! - передними лапами отмахнулся я от падальщиц, только вместо слов из горла вырвался предупреждающий рык. Две дымные струйки потянулись вверх из ноздрей.

Вороны почуяли, что казалось бы, законная добыча, не совсем мертва и пытается лишить их обеда. Птицы не согласились с подобной постановкой и решили приложить усилия для приведения моей тушки к удобоваримому виду.

- Кар! Кар!

К голодной парочке присоединилась тройка соплеменниц. Пятеро на одного. Расклад, как у Высоцкого: "Их восемь, нас двое". Птицы кружили вокруг меня, нападая попеременно. Роли и задачи у них были чётко расписаны. Одна пара отвлекала, вторая клевала в спину, тварь без пары постоянно скакала и махала крыльями перед мордой, тем самым отвлекая от загонщиц. Про белые пули из заднего места они тоже не забыли, и именно это было самым противным. Я пытался отбиваться, но куда там. Удивительным образом, пернатые твари уворачивались от выпадов зубами и мастерски уклонялись с пути магических зарядов. Невеликие силы быстро покидали меня. Удары сыпались со всех сторон. Через десять минут стало ясно, если не принять кардинальных мер, вороны элементарно заклюют раненого дракончика. Как ни прискорбно признавать, великий и могучий победитель крыс и гроза магов спасовал перед пернатыми разбойницами.

- Р-р-р, - шуганув левую парочку, я неудачно подставился под клюв одной из ворон, терзавших правый фланг обороны. - Р-р-р!

Нет, врёте, не возьмёте. От злости и бешенства неожиданно заработали подщёчные железы. Есть, я поймал нужный кураж! Пятая ворона, скакавшая перед самой мордой, взмахнула крыльями...

- К-А-А-Р! - горящий факел рухнул на землю.

Ура, мы ломим, гнутся шведы. Загонные пары решили не испытывать судьбу, бросив подпаленную товарку на погибель. Чёрнокрылые стервятницы, громко грая, вскоре скрылись за кронами деревьев, которые окружали небольшой галечно-песчанный пятачок на берегу таёжной речушки. Когда подпаленная птица перестала дёргаться, я отгрыз ей голову. Роли поменялись, но воронятина не полезла в глотку. Сухое, с неприятным запахом мясо ничего, кроме рвотных позывов не вызывало. Бросив расчленённую тушку на холмик муравейника, пущай рыжие трудяги порадуются, я задумался о жратве. Запасы мои хрен знает где, да и сам я не представляю, где нахожусь, а жрать хоца. С охотой нынче некоторый напряг - крылья не работают, "дичь" не покатила, грызунов не чую, а для скорейшего восстановления требуется еда. Получается затык. Потоптавшись на месте, я приметил на краю поляны кустики с ягодами, подозрительно напоминающими жимолость. Х-м-м, делать нечего, перейдём на подножный корм.

*****

- Ой, беда, беда, беда... Ой, беда-беда...

Загляни сейчас на заповедную полянку сторонний наблюдатель, его взгляду предстал бы суматошно носящийся от кустиков до кустиков чёрный дракончик. Мелкая скотинка, размером чуть поболе кошки, вытанцовывала странный танец. Всё бы ничего, только никакого скрытого смысла в метаниях крылатой твари отродясь не было, кроме...

То ли алхимическая бурда, которой я наглотался до отвала в башне, то ли заговорённая кровь мага, мстящая за смерть хозяина, или со мной свели счёты кустики за объеденную с них ягоду, не берусь судить, но какой-то из этих компонентов привёл к печальным последствиям. В конечном итоге желудок переработал весь "коктейль Молотова", передав густую массу в кишечник и далее..., а далее никак. Припёрло меня сурово. Беда не приходит одна, я, словно Данила-мастер, пытался выдавить из себя "каменную чашу", ни в какую не желавшую выходить. И тут я познал истинное значение слова "запор"... Вот беда, так беда, на фоне которой меркла потеря крыши над головой и угроза голода, ибо, боюсь, от натуги лишусь зрения, а то и вовсе буду иметь дырки в черепе на месте гляделок. Распугав окружающую живность выпученными глазами бешеной мышки, я носился по поляне, не зная, куда пристроиться и прося небо отпустить мне грехи тяжкие. За что мне такая пытка?!

Небо, подсвечивая искрами звёзд и подмаргивая блином ночного светила, выкатившегося на тёмное полотно, не спешило оказывать несчастному помощь. Лишь когда ночь перевалила на вторую половину, а с низин потянулись щупальца тумана, сняли боги мою невзгоду. Прошу прощения за грубость - я сходил "по-тяжёлому"!!! Это было невероятно, какое облегчение! Никогда до этого не чувствовал такого ощущения свободы...

Недолго я наслаждался доселе неведомым чувством. Через пять минут желудок скрутило от дикого голода. Нет, это издевательство какое-то. Что за жизнь попёрла? Где ближайшее дерево, я снесу его головой. Офигенный режим! Чёртов мёртвый ублюдок. Он меня точно сглазил. Вернуться назад и надругаться над его трупом? Знать бы в какую сторону топать, а то бы запросто. Я бы его на одних эмоциях придавил: достал из могилы, убил второй раз и закопал поглубже. Ненавижу магов. Не по мне такая жизнь: пожрал - погадил. У-у-у, а жрать, однако, опять хоца.

Голод не тётка, как ни крути. Помнится я с мурашами вороной делился. Засунув брезгливость туда, где ей самое место, я двинулся в сторону муравейника.

Мда..., в отличие от излишне избирательных в пище драконов, муравьи такой хернёй не страдали. В полуметре от муравейника лежало то, что осталось от птицы. Рыжие лесные трудяги не жадные и с радостью поделились со мной перьями и костями. И это всё? Восхитительно. Куда делось то, что должно быть между ними? Ворона оказалась обглодана начисто. Оперативно работают. Вот что значит коллективный труд и общий стол! Кто не успел, тот опоздал. Я очутился в большой семье, в которой не рекомендуется щёлкать клювом.

Ладно, пошукаем в другом месте. Эх, где наша не пропадала. Нос по ветру, ушки на макушку. Что там у нас? Ни писка ни визга. Тишина. Совы спят уже в гнезде и не ухают везде, мыши в сене, лисы в норах и не думают о запорах. Лес словно вымер. Ан, нет, поторопился я с выводами. Порядка двухсот метров строго на восток кто крупный чавкает чем-то аппетитным. Вопрос - кто и чем чавкает? Либо травоядный копытный травкой закусывает, либо травоядного копытного... Третьего не дано. Стоит проведать. Буду надеяться на хищническую солидарность. Нарубавшийся дикий зверь вряд ли прельстится мелким ворюгой. Ни в коем случае не падальщиком. Господь упаси. Просто у кого-то нынче обстоятельства не сложились, приходится брать взаймы, а так мы сами охотники хоть куда. Если "строго на востоке" окажется не хищник? Судя по звукам "чавкалка" мне не по зубам. Что тогда? Тогда порыщем ещё. Должно же мне в кои-то веки повезти.

Так, стоп шустрик, куда собрался?! Идти-то придётся ножками, да через кустики-шустики, а не через траву-мураву. Крылышки мои бо-бо. Ничего, мы тихонечко, с оглядкой, аккуратно и ни за что цепляться не будем. Если не жрать, то они ещё долго болеть будут. Трёхразовое питание придаёт хорошее настроение и скорое выздоровление. Согласен, с трёхразовым питанием это я не подумавши хватанул, тут бы разок нарубаться и самому закуской не стать. Не стоим, родимый. Бог не выдаст, свинья не съест.

Вспоминая свиней, я как в воду глядел. Через двадцать минут осторожного "похода" по условно вражеской территории, головной дозор в моём лице обнаружил здоровенного секача, который в гордом одиночестве хрумкал желудями под громадным раскидистым дубом. Визуально горб кабана вздымался на высоту около двух метров. Однако, если Бог выдаст, то этот "поросёночек" слопает меня в один присест. Поджав хвост, я решил не искушать судьбу. Дракончик я маленький, совсем не Геракл, дабы мочить этого эриманфского свина. До греческого героя мне ой как далеко, а кабанчик вот он - рядом. Рассудив, что бережёного бог бережёт, ваш покорный слуга предпринял тактический манёвр, именуемый отступлением. Лучше голодным похожу, целее буду.

Решив не искать добра от добра, я, по собственным следам потрусил на знакомую полянку, тем паче на её краю, у самой реки, есть хороший выворотень с удобной пещеркой, дожидающейся своего "квартиросъёмщика". Когда до ночлежки оставалось метров тридцать, я наткнулся на корягу. Странно, по дороге туда, её тут не лежало. Только-только я отшагнул назад, как корешок шевельнулся и попытался скрыться в траве. Тьфу, в сердцах сплюнул я, змея. ЗМЕЯ! ЕДА! Ума не приложу, как я её умудрился не почуять. Удирающее пресмыкающееся было догнано в три прыжка (и откуда, только силы взялись), скоротечная схватка окончилась со счётом один-ноль в мою пользу. Оставив голову змеюки муравьям, я, истекая слюной, потащил остальное под выворотень. Мясо холоднокровной дичи оказалась не в пример вкуснее тухлой воронятины и по вкусу напоминало свежую курятину.

Осоловев после позднего ужина метром "колбасы", решив, что утро вечера мудренее, я прикопал оставшуюся треть и завалился спать. Выспаться не получилось, к рассвету меня начал колотить озноб, позже сменившийся жаром. Утренние лучи солнца высветили распластавшегося на берегу реки дракончика с тусклой чешуёй, превратившейся из антрацитово-чёрной в грязно-пепельную. Ничего удивительного, я заболел...

*****

Надо же, думаете, драконы не болеют? Ничего подобного! На собственном горьком опыте я убедился в обратном. Знаете, будучи просвещённым человеком, живущим в не менее просвещённом двадцать первом столетии, редко задумываешься о причинах и следствии той или иной болезни. Простыл, закашлял, захирел - приступаешь к доведённым до автоматизма действиям. Достаёшь из походной сумки "фервекс" или "упсу", можно аналог, то бишь заменитель с крепостью в сорок градусов, высыпаешь в кружку/выливаешь в стакан, после чего употребляешь, не забыв залить кипятком/приправить солью или перцем. Подлечился и прыгаешь себе дальше горным козликом. Не знаю, кому как, а мне с моей работой брать больничные было ох как не выгодно. Разница в деньгах получалась ощутимой. Как следствие, всё, что не сводило в могилу, переносилось на ногах и перевозилось из области в область с помощью самолётов "Аэрофлота", "Трансаэро" или других авиакомпаний. Ни разу меня не срубало так, чтобы пластом лежать в постели в ожидании прихода врача либо его антиподки с косой в костлявых лапках.

Интересно получается, видимо высшие силы решили, раз прикалываются, так делать сие непотребство по полной программе. По доброте душевной они восполняли пробелы, допущенные объектом шуток в прошлой жизни. Благодаря усилиям заинтересованных сил: чертей ли, или ангелов - все они одним миром мазаны, у мелкого рурга от накатившей слабости подламывались лапы, трясся хвост и, чуть ли не в прямом смысле, отваливались крылья. Ничего не хотелось делать, в голове осталось одно единственное желание, лечь под кустиком и умереть. Краски мира померкли, моим разумом овладела апатия. Дорога от пещерки под выворотнем до речушки и обратно превращалась в настоящее испытание. Расстояние в пять метров растягивалось на милю.

Если бы не речушка, я бы распрощался с жизнью. Постоянная рвота спровоцировала обезвоживание, компенсировать которое помогала хрустальной чистоты вода, она же выводила из организма отраву. Пусть жидкость ненадолго задерживалась в желудке, вылетая обратно в очередном приступе рвоты, но какая-то её часть усваивалась. По всем признакам я отравился зельями. Почему меня не скрутило в первый же день или минуту? Вопрос останется без ответа. Много ли вы знаете о строении организма драконов, об их биохимии и метаболизме? То-то же! Я тоже в колбасных обрезках данного направления соображаю ничуть не больше вашего. Три раза "ха" на то, что сам теперь дракон. Знания берутся из чего-то: книги, рассказы, опыт старших, школа, институт. Предположим, что книги у барона были, жаль о дракончиках в них не упоминалось. Со школьными профессоре, путешествуя на плечике Лилины, также приходилось не единожды сталкиваться, жаль они больше о грамматике, словосложении и этикете говорили. О драконах ни слова, если не касаться запретов всюду таскать питомца за собой. На запреты и возможные санкции Лилина плевала с высокой колокольни, да только знаний её плевки не прибавляли. Так что будем довольствоваться гипотезами и гаданиями на кофейной гуще. Лично я полагаю, что некоторую роль сыграл приобретенный иммунитет. Выжил же я после яда, подсунутого милой горой ходячего сала в лице злобной кухарки. Либо яд, если он был в зельях и эликсирах Базиле, имел отсроченное срабатывание. Третьей гипотезой является отсутствие яда как такового, просто таким образом сказалось смешение мультикомпонентной лужи в моём желудке. Кстати неплохо было бы понять, как зелья повлияли на мою тушку в целом, и какие последствия ожидать в будущем?

Касаясь прошедших событий. Вопросов после себя они оставили гору и пару приличных сопок в придачу. Как так получилось, что маг обстучал мною все более или менее твёрдые поверхности, ничего мне не сломав при этом? Вопросец, что ни говори. Я полагаю, что здесь сыграла роль выпущенная на волю магия. Можете ухмыляться и зубоскалить, но попробуйте назвать другую объективную причину. Я не смог, логика спасовала. На выходе из башни должен был получиться кусок фарша, а не живёхонький дракончик, отделавшийся лишь повреждёнными перепонками крыльев и сотрясением мозга. Хотя можно долго и продуктивно спорить о наличии серого вещества в моей черепной коробке, ведь там может оказаться сплошная кость от лба до затылка. Опять же, незнание анатомии не позволяет включиться в интересный диспут на животрепещущую тему...

Не меньше, абы-кабы не больше, вопросов всплывает со дна подземной реки. Что, как, почему, каким образом? Сверзившись с канализационного отверстия, подведённого к потоку, я очутился в полнейшей тьме. Ледяная вода обжигала морозом и колола иглами холода. Держаться на поверхности оказалось смерти подобно, голова, спина и крылья постоянно бились и цеплялись за низкие своды, порвать перепонки окончательно у меня не было никакого желания. Поток постепенно ускорялся... Набрав полную грудь воздуха, я с головой ушёл под воду, благо драконы на десять минут могут задерживать дыхание. Меня протащило через узкий проход, напоминающий трубу, стенки которой вскоре разошлись в стороны, вышвырнув пленника на поверхность. Через несколько секунд до моих ушей донёсся шум падающей воды. Водопад?! Охренеть! Река, увлекая меня за собой, обрывалась куда-то вниз. Попытки выгрести не приносили успеха. Когти впустую скребли и цеплялись за осклизшие, мокрые от влажной взвеси камни и гранитные стены. У-у-х, короткий полёт в бездонную пропасть, искры из глаз - удар башкой со всего маху о камень или сталагмит гарантированно погасил сознание. Всё, больше я ничего не помню. Сколько продолжалось моё купание, где и как подземные воды вышвырнули добычу на поверхность и принесли её в чащобу? Почему не захлебнулся? Почему очнулся в полутора метрах от обреза воды и почему оказался присыпан водорослями и донными отложениями? Непонятно. От одних "почему", оставшихся без ответа, можно сойти с ума. Потеря памяти похожа на склероз - каждый день новости. Сколько часов моя тушка изображала бесплатный деликатес на берегу? Видимо немало, раз привлекла к себе пернатых гурманов... Опять меня тошнит. Извините, я тут недалеко...

С длинной шеей хорошо водку пить - согревает, а вот блевать не очень. Такое чувство, будто ежа через горло протаскивают и жжет потом не по-детски. Ледяная вода успокаивает жар преисподней в глотке. Надолго ли? Сил моих больше нет терпеть эту пытку.

Отравление легло на линьку и болезнь, тем самым максимально ослабив организм. И не надо искать здесь ничьих происков, просто так звёзды встали. Почему же я в первый день носился этаким живчиком с электромоторчиком в заднице? Адреналин, ребятки. Вы бы тоже шустрили со скоростью электровеников, если бы вам пытались выклевать глаза, или вознамерились полакомиться вашей плотью. Сглупили вороны, захотели всё и сразу, нет, чтобы денёк подождать и взять добычу "тёпленькой". В своём нынешнем состоянии я бы и от колибри не отбился.

Два дня я передвигался по-пластунски, начёсывая пузом травку и гальку. На третий день, когда большая часть чешуи осыпалась песочком, стало чуть полегче. Днём раньше, наконец, прекратилась рвота. Могучий организм грозы окрестных магов победил отраву и справился с хворобой.

Да, я велик и могуч, если бы не был так мелок и жалок. Ничего, СПИД пережили и это переживём, не впервой! Где наша не пропадала. Повторюсь - русские не сдаются.

Несмотря на то, что меня больше не "полоскало" каждые пятнадцать минут, кушать по-прежнему не хотелось. Нет, вру, аппетит проснулся и продолжает бодрствовать, да что толку. С другой стороны, возжелай я перекусить, ничего бы у меня не вышло. Открою секрет - жрать у вашего покорного слуги нечего!

- А как же змея? - Спросят некоторые особо внимательные читатели.

Нет змеи, кончилась. Старательней закапывать надо. На второй день "эпидемии" "продовольственный склад" надыбали вездесущие муравьи. Видимо мясцо за день подтухло, чем привлекло охочих до наживы насекомых. Отмахаться от мародёров, в силу озвученных выше причин, я не мог. Пришлось отдать стратегический запас на милость победителей. К вечеру бесконечный поток рыжих шестиногих "паломников" на "склад" иссяк, ибо косточки несчастного пресмыкающегося были вылизаны начисто, хоть лекцию по строению скелета в институте по ним устраивай.

Дилемма, оживший желудок, терзая хозяина, настоятельно требовал забить его харчами. Просьбы внутреннего органа и желудочно-кишечного тракта оставались неудовлетворёнными. На обед, завтрак и ужин было подано два мотылька и несколько зазевавшихся кузнечиков. Ягод на кустиках не осталось. Попытка штурмовать муравейник закончилась позорным бегством. Нахальную "годзиллу" с головы до ног залили муравьиной кислотой и закусали в пораненные перепонки, так что отведать мексиканских деликатесов в виде диетических яиц не получилось. Гадские папы, из стали они себе жвала куют что ли?

Была мысля отправиться в свободный поиск, но пришлось её отмести за неимением возможности к исполнению. Сил пока маловато, поэтому продолжаем вытаптывать знакомую полянку. Тут мне каждый кустик знаком, ямки, норки и пещерки - есть где спрятаться. Как-то не улыбается стать добычей хищников. Оклемаюсь окончательно, тогда что-нибудь будем думать. На сегодняшний день и ближайшее будущее главная стратегическая задача научиться выживать в лесу. Дикий зверь я или нет, в конце концов?! Поживу, акклиматизируюсь, тогда двину на поиск человеческого жилья. Всё же, в отдалённой перспективе, я себя видел рядом с людьми. Прошу понять меня правильно: являясь животным по форме, фактически я им не являлся. Такая вот тавтология. А школа выживания в диких условиях всяко пригодится. Глубокоэшелонированные тылы залог победы в любой войне на выживание. Можно проиграть сражение, можно блестяще разбить врага в одиночной битве, но, не имея тылов, любая армия обречена на поражение. Желаете наглядный пример? Запросто! Французский император Наполеон Бонапарт вторгся в Россию, непозволительно растянул коммуникации, ослабив связи между гарнизонами, и получил тотальную войну с крестьянами, которые уничтожали отряды фуражиров. Лишившись опоры и снабжения, его победоносная армия покатилась на запад. Отступая, французский лев постоянно подвергался атакам волчих стай озлобленных крестьян, летучих гусарских и егерских отрядов. Итог закономерен. Гитлер, накурившись козьих ножек с "планом" Барбаросса, двинул группы армий "Север", "Центр" и "Юг" через границу Советского Союза. Немцы, в отличие от французов, Москву не взяли, но допустили, набившую оскомину, стратегическую ошибку - растянули коммуникации и тылы, которые активно подвергались губительному воздействию многочисленных партизанских отрядов. Ущерб был настолько велик, что гитлеровцы были вынуждены снимать с фронта кадровые части и бросать их на борьбу с народными мстителями. Надеюсь, вы уловили соль аналогии.

Над головой ослепительно сверкнуло, недаром с утра парило так, что было трудно дышать. Гляди-ка, натянуло. Пустые цистерны с грохотом покатились по небосводу. Из-за крон деревьев показались чернильно-чёрные бока отяжелевших от воды туч. За небесными странницами тянулась сплошная занавесь проливного тропического ливня. Вот ведь незадача, мало меня жизнь била. От лёжки под выворотнем можно забыть, я не горю желанием утонуть столь экзотическим образом. Зуб даю, что яму зальёт в первые секунды дождя. Печалька, оценив расстояние до деревьев, я задал себе дюжину моральных тумаков. Почему я, дурак, с самого начала не позаботился о запасной берлоге где-нибудь в беличьем дупле? Делать нечего, теперь придётся мокнуть. Пока доберёшься деревьев, успеешь сто раз до нитки вымокнуть.

Мощнейшие порывы ветра подняли с земли мириады опавших листьев, ураганный порыв пригнул к земле орешник и камыш, натужно заскрипели согнутые в три погибели могучие деревья. Молнии сверкали беспрестанно - светомузыка на выезде. Уступив ветру, натужно хрустнув, повалилось на землю ближайшее к поляне дерево. Тонкие ветви кроны вспахали мягкий дёрн рядом со мной. Благодаря чувству опасности я успел убраться в сторонку, иначе, боюсь, меня бы перешибло пополам. Очуметь! Убегая от одной опасности, я слишком близко подступил к другой. Ударившие по земле тугие струи ливня заглушили звуки надвигающегося с верховий вала воды. Полутораметровая волна сметающая со своего пути старые коряги, поваленные деревья и прибрежный мусор, легко избавилась от ещё одного препятствия. Мутный поток закружил меня, будто щепку и поволок за собой. Побарахтавшись для приличия, я взобрался на одну из коряг, уцепился в неё всеми конечностями и предался удовольствиям безумного рафтинга. Доселе я не имел удовольствия сплавляться по горным рекам, ага, адреналин так и хлещет, жаль надувных жилетов для драконов не придумано. То, что некоторые могут по десять минут не дышать, ещё ничего не значит. Зажмёт тебя между подводных коряг, и поминай, как звали. Десять минут продержался, а дальше добро пожаловать в прислуги к водяному или на корм рыбам, раз уж воронам не достался.

Корягу кружило во всех направлениях, порою, она цеплялась деревянными щупальцами-отростками за дно или берег, лишь только за тем, чтобы в следующую секунду быть сорванной с места и отправиться в дальнейший путь. Ливень хлестал не прекращаясь. Сверху вода, снизу вода, с боков вода - библейский потоп какой-то! Мутный поток, принимая в себя десятки вспученных ручьёв и речушек, с каждым километром становился шире и шире, постепенно мою "каравеллу" перестало кружить, словно куриный помёт в водовороте, коряга перестала цепляться за дно и берега. "Судно" выправилось и ходко шло посередине реки, гордо выставив вверх скрюченные ошмётки кореньев. На главной палубе, стоял, замёрзший как цуцик, капитан импровизированного корабля. Охрененная романтика, ни дня без приключений. Под мерное покачивание на волнах, я не заметил, как уснул.

Тепло, чайки кричат, коряга мерно покачивается на мелких волнах, солнышко приятно греет спину и разложенные в стороны крылья. Кайф, каждый раз бы так просыпаться. Открыв глаза, я осмотрелся окрест. Хм-м, моё плавстредство медленно дрейфовало в сотне метров от холмистого берега большого озера, северный берег которого едва-едва угадывался у линии горизонта. Там же зоркий глаз летуна разглядел белые крылья парусов рыбацких лодок. Восточный край водоёма сливался с небом, прячась от меня за вуалью испарений и поднимающегося к солнцу тумана. С юга и запада озёрные воды лизали стопы утёсов и сопок, по склонам которых росли вековые деревья. Кажется, я знаю, куда Судьба закинула меня на этот раз. Озеро Баер-Кем, что с древнего наречия переводится как "Хмурая вода", потому что во время дождей кажется, что вода, отражающая облака, хмурится подобно небу. Если верить карте королевства, вывешенной в холле школы, в которой раньше училась Лилина, то сей водоём расположен в сорока пяти милях на востоке от столицы. Озеро на триста миль вытянуто с востока на запад и на пятьдесят миль с севера на юг. Береговая линия сильно изрезана. Водоём богат на мелкие небольшие бухточки и на длинные, наподобие скандинавских, фьорды. Есть несколько островов. В Баер-Кем впадает около пятидесяти крупных и мелких рек и лишь две вытекает. На северном берегу, у истока одной из рек, название которой, к сожалению, я запамятовал, расположен город Чикура, считающийся пятым в королевстве по числу жителей и размеру, и первым по красоте и архитектуре. Жаль на школьную карту больше ни одного поселения не нанесли, а то, что они есть, я нисколько не сомневался.

Пока я предавался размышлениям, ветер поменял направление. Мелкая рябь, стуча об деревяшку, приютившую меня, постепенно выталкивала её из заливчика. Раскачиваясь на волнах, коряга на десяток метров приблизилась к берегу, расположенному по правому борту, но ветер и волны стали относить её в основное озеро.

- Э-э, так дело не пойдёт, - мысленно рыкнул я, прыгая в воду.

Метра за четыре до благословенной суши воды подо мной разверзлись, провалившись в пасть громадной рыбины. Хлопок здоровенных челюстей и я оказался там же. Вдох - последнее, что я успел сделать, прежде, чем меня сожрали...

"...Лежит, чудо-юдо рыба Кит! Чего-то там, среди морей, сожрал, гадёныш, три десятка кораблей... Коли даст он им свободу, снимет Бог с него невзгоду!"

Вопреки ожиданиям, паники не было. Со мной за последнее время столько всего случалось, что "удивлялка" приказала долго жить. Подумаешь, сожрали, что здесь такого? Подумаешь... Обычный процесс "пищеворота" в природе. Во всём нужно искать положительную сторону, когда в следующий раз выпадет возможность организовать экскурсию по местам боевой славы Стойкого Оловянного Солдатика? Правильно, когда рак на горе свистнет. Воду я люблю, но не до такой степени. Море впечатлений, незабываемые воспоминания, так сказать, репортаж с места событий, жаль интервью у рыбины взять не получится. Оригинал из всемирно известной сказки, насколько я помню, закончила жизненный путь на сковороде и была подана к столу. Лично я с почтением отношусь к наследию предков, но народная мудрость о двух выходах в случае попадания в чей-либо желудок как-то не по мне. С другой стороны, не то черви, что мы едим, а то черви, что нас едят! Вот я и сыграю роль "червячка", который ест, для рыбёшки ессно. Поменяюсь с ней местами, пока не стало поздно. Кто как, лично я не горю желанием испытывать на себе действие желудочного сока озёрной жительницы, да ещё запас воздуха в лёгких несколько ограничен. Стоит поторопиться.

В желудке рыбины, польстившейся на "комиссарское тело", было темно, как кое-где у негра. Хоть глаз выколи. Не побеспокоишься о лампочке, никто о тебе не побеспокоится. Промелькнула думка добавить огонька из пасти, но пришлось отмести такую заманчивую мысль. Вдруг бабахнет? Взрыв в закрытом помещении, скажу я вам, это не сигаретку на балконе прикурить... Прибавьте к темноте сырость, осклизлость внутренних стенок и тесноту. О запахе ничего сказать не могу, ибо обоняние отбило напрочь в первые же секунды, но глаза резало. Хоть от чего-то я оказался избавлен. Иначе, боюсь, вонь убила бы меня не сходя с места. Да что со мной такое? То понос, то золотуха, то вонючая рыбина! Я задумчиво провёл коготками по стенке рыбьего желудка. Остренькие..., как нож. Даже жалко чуть-чуть, что не из того же металла, а то все блондинки завидовали бы моему маникюру... и педикюру. Рыбина дёрнулась всем телом. Ага, не нравится! Погоди малехо, посмотрим, как ты теперь запоёшь! Я начал драть прожорливое создание изнутри, а в голове крутились кадры из фильма "Чужой" с Сигурни Уивер в главной роли. Инопланетный монстр разрывает грудную клетку невезучего астронавта. Рыбе вот тоже не повезло. Ох, задёргалась, задёргалась, родимая. Верх, низ, право и лево то и дело меняются местами, такое впечатление, что сожравшая меня "милашка" пытается завязаться морским узлом. "Американские горки" в закрытом помещении. Как я её понимаю, сам надысь страдал от подобных симптомов, да ещё когда Жулия отравы подсунула. О! Я - отрава! Яд нервнопаралитического действия, нет - биологическая добавка с преимущественным кардиотоксическим действием. Грёбаная рыбина, я выгрызу ей сердце! Извини, дорогая, ничего личного. Поздно пить "Боржоми" когда почки отвалились. У, кровь. Слизываю. А ты сладенькая, красавица, так бы и съел целиком. Погоди, чуть-чуть осталось. Помогая когтям, вгрызаюсь в потрепанный бок. Рыбина забилась с новой силой. Бум по голове! Не понял, "шо за такэ"? Бум ещё раз. Похоже, моя жертва выбросилась на берег. Точно, галька шелестит. Желудочные колики они такие, кого угодно заставят прикорнуть на бережку. Но вот, уже небольшой просвет, ещё поорудуем пальчиками-ножиками... Ура! Небо, милое небо и воздух..., "чужой" выбрался наружу и победно зарычал на всю округу.

О, этот чудесный запах свободы и чистого, свежего воздуха, он казался прекрасным ароматом по сравнению с вонью рыбки, что наверняка будет слопана кем-то. Хм, поделом, нечего драконов жрать, это вам не фунт изюма слопать. Так, о чём я думаю? Почему это мою добычу должен оприходовать кто-то другой? Непорядок, пока не будет набита утроба, ни с кем делиться не собираюсь.

Представив в передних лапах виртуальные нож и вилку, я, с мысленным криком "Итадакимас!", вгрызаюсь в податливую плоть дёрнувшейся рыбины...

Эйса четвёртая, свадебная.

Рурговы невесты.

Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Дни летели за днями. Не успел ваш покорный слуга глазом моргнуть, как дубок, выбранный для календаря, обзавёлся тридцаткой глубоких царапин, потом ещё одной, вскоре счёт подошёл к серёдке третьего месяца. Что сказать - таки прижился я на озёрном бережку, пришёлся к месту и экологической нише.

Крылья зажили к исходу второй недели добровольной робинзонады. С той поры житуха подросшего дракончика приобрела другой коленкор. Да-да, вы не ослышались, к исходу первого месяца затворничества Дэсус бы сто раз наперёд подумал, прежде чем шикнуть в мою сторону. Неудивительно, ведь отражение в озере стало в два раза больше, да и поправился я на "деревенских" харчах. Свежинка с пылу, с жару - это вам не сублимированная говядина. Зайцы, суслики, мыши, древесные крысы, птицы, змеи, порядочно разнообразили рацион лесного скитальца. Бывало, конечно, что денёк-другой приходилось выслушивать музыкальные трели пустого желудка, но Фортуна не забывала подопечного надолго, подкидывая добычу.

Получив небо в распоряжение, я озаботился скитом. Должен же я где-то жить? А то всё на дереве, да на дереве. Не комильфо, однако, тем паче на семнадцатый день от прибытия к благословенным берегам, "Робинзон Крузо" нос к носу столкнулся с большой полосатой киской. На глазок, весу в кошечке было больше центнера, что нисколько не мешало ей лазать по деревьям и ловко перепрыгивать с ветки на ветку. Эдакая помесь тигра и ягуара гимнастического пошиба. Гимнастка, блин... Не знаю, как его или её кличут, пусть будет тигруяром. Прилетаю я, понимаешь, с охоты..., удачно так слетал, крылья к тому же размял, а то они после крючков и заусенец несколько атрофировались..., э-э-э, я о маховых мышцах, если кто не понял. Так, о чём я? А, прилетаю я, значит, с охоты, в лапах тащу добычу - помесь кролика и суслика. Нечто среднее, эндемического названия опять не ведаю, то есть не знаю. Назовём его крусликом. Тащу я, значит, этого круслика на любимую ветку любимого дерева, представляя, как буду драть упитанное тельце ещё живого грызуна... М-м-м, тёплая кровь, парное мясцо. Амброзия! Опускаюсь на посадочную площадку без буквы "Т", всё-таки я не истребитель, дерево мало напоминает авианосец или аэродром, хотя мысль намалевать отожжённой головёшкой посадочные знаки меня посещала. А что? По-приколу! То-то аборигены удивятся, если найдут. Опять я отвлёкся. Только-только я уцепился за кору задними лапами, как ветви передо мной разъехались, явив взору ошарашенную морду тигруяра. Кошак припух от радости, обрадовавшись внезапному перекусу. Я, от неожиданности прирос к дереву. Ничего себе встреча, и почему я не почувствовал гостя? Круслик, которого я обнимал передними лапами, и вроде бы смирившийся со своей печальной участью, углядев довольную морду хищника, прерывисто заверещал, прощаясь с жизнью. Полосатая тварь рыкнула во всю глотку. От страха я выпустил живой харч и на полном автомате зарядил по площадям россыпью шаров концентрированного страха. Вот так - от страха долбанул страхом. Тигруяр захлебнулся рыком, подался назад и сверзился с ветки. Я было размечтался о том, чтобы он расшиб себе бошку, но пролетев десять метров, полосатик упал на четыре лапы и задал стрекача. Только я его и видел. Не прекращая истошно верещать, круслик обделался жидким и сбился в дрожащий комок. Пахло от грызуна немилосердно, аж глаза резало. Есть ЭТО моментально перехотелось. Брезгливость победила инстинкты. Заткнув нос и плюнув на обгадившуюся тварюшку, я перелетел на другое дерево. Нет, это же надо суметь так испортить аппетит! Пусть сам спускается, засранец. Через час желудок напомнил о себе звонкой трелью из утробы, но "американская вонючка" к тому времени уже удачно сделала ноги. Спустилась как-то. Пришлось довольствоваться ящерицей, пойманной на каменистых кручах утёса. Жуя отбросившую (в прямом смысле слова) хвост мелочь, я углядел летучих мышей, вылетевших на промысел. Мыши кружили над широким уступом, примыкающим к отвесной стене. Это "ж-ж-ж" неспроста, решил я и проверил догадку. Сухопутных подходов к выбранному жилищу не было, а квартирантов пришлось уговаривать покинуть "помещение". Небольшая колония летучих мышей, по-первости, не хотела покидать нажитой поколениями предков угол, пришлось популярно объяснять, кто ныне в доме хозяин. Небольшой волны страха оказалось достаточно. В конечном итоге бывшие домовладельцы и я спраздновали новоселье. Личная пещера куда как надёжней базы на дереве. Впрочем, рукокрылые недалеко ушли, перебравшись в соседние апартаменты. В десяти метрах ниже был ещё один отнорок, промытый водой - пещерка размером поменьше, переданной мне во владение, вот туда они и свалили.

Общеизвестно, что труд из обезьяны сделал человека! Повезло ей, жаль не получилось из дракона антропоморфной личности, а ведь я гораздо умнее макаки. Уф, устал я пахать, как папа Карло! Два дня улетело на чистку гуано, ещё неделя на обустройство "квартирки" и очага, благо со спичками никаких проблем нет и не предвидится. На оформление лежанки пришлось нагрызть множество веток, из которых я сплёл подобие корзины, дно которой устилала солома, а также перья и пух пойманных и сожранных птиц. Уф, хорошо бобрам, а я чуть зубы не сточил и дёсны в кровь разнёс. Кто же не любит комфорт? Многие потакают своим мелким слабостям, вот и я решил посибаритствовать на "гагачьем" пуху. В порыве вдохновения мечталось о золоте. Настоящие драконы просто обязаны возлежать на груде сокровищ, но раз некто чёрный беднее церковной мыши, придётся ему повременить с мечтами о презренном металле. Не всё сразу. В углу пещерки нашли приют дровишки для очага. Оставался вопрос с дверью или занавесью на вход, да ещё бы неплохо подошли кадки с фикусами и телевизор на стену. Вы не знаете, где в средневековье можно раздобыть телевизор? Не знаете, печально. Хреново без телевизора. Я ведь "Доктор Кто" в прошлой жизни не досмотрел и "Игры престолов". Обидно. Через несколько дней бессмысленного созерцания голых стен, в голову стрельнула идея...

Пять раз дневное светило выпрыгивало из вод на востоке и ныряло за скалы и макушки вековых деревьев западного берега, который за прошедшее время нисколько не изменился. Паруса рыбацких лодок мелькали вдали, но по недомыслию богов или, наоборот - по домыслию, ни один из них не отразился в водах заливчика, где завершился жизненный путь рыбы-неудачницы. Может, оно и к лучшему, мне ведь ничего не известно о путях миграции рыбы, вдруг её косяки сюда заходят в определённые сезоны? Почему я так беспокоюсь о рыбе и тех, кто её промышляет? Ответ прост, как пять копеек - километрах в семнадцати-двадцати на восток от моего прибежища на берегу впадающей в озеро полноводной реки (вполне возможно, что именно по ней приплыл в сие море мой непотопляемый авианосец) примостилась приличная деревня за сотню дворов. Место обжито, через сопки к поселению весело сбегает наезженная дорога. Летая на разведку, высотный разведчик, кроме рыбацких фелюг, несколько раз замечал гребные купеческие галеры, идущие вверх по течению. На пустое место толстобрюхие торгаши путь держать не будут. Значит, если топать к истоку, то стопроцентно набредёшь на посёлки либо города. Да, озеро не изменилось, воды его, по-прежнему, то хмуры, то обманчиво прозрачны, зато стены моей пещерки украсились портретами трёх девочек. Особенно удачно удались дочки. Поразительно, сам от себя не ожидал подобных художественных талантов. Третий портрет смотрелся немного корявенько, у Лилины чуть смазалась левая бровь, и губы вышли несколько кривоватыми, но тут уже неровности рельефа помешали. Ничего не попишешь.

Лучше бы ничего не рисовал..., потом стереть рисунки не поднимались лапы, а душу грызла тоска... Я, наивный, думал, что пережил вселение в новое тело, оставив ностальгию в прошлом. На деле оказалось, что это не совсем верно, точнее совсем неверно. Ладно, к чёрту, не будем о делах давно минувших дней, предлагаю остановиться на днях минувших недавно.

Обустроив гнёздышко и наладив какой-никакой быт, я занялся тем, чем боялся заниматься в поместье барона. Правильно, догады вы мои - пришло время взять под контроль данные при рождении магические и ментальные дары. Действовать пришлось методом "трёх "П". Расшифровываю - пол, палец, потолок. Испытывать на добыче. Не на себе же, право дело. Алгоритм и последовательность действий были такими - выслеживаешь табунок коз, оленей или диких свиней. Долбаешь их зелёными или розовыми шариками, сиречь файрболами драконовского разлива. Зверьё приходит в благодушное игривое настроение с нарушенным восприятием действительности и не ломится через непроходимую чащобу при первых же признаках опасности. На втором этапе выбираем жертву, желательно молоденького поросёночка, козлёнка или оленёнка, накидываем на него ментальную петлю. Жертва отвлекается на видимую только ей сочную травку или особо крупный жёлудь. Метр, другой, третий. Минута-другая и обед уж далече отбился от стада или табуна. Родители, пребывая в эйфории, не видят опасности для младшего поколения и сквозь копыта смотрят на убежавшего. На третьем этапе жертва погружается в здоровый сон, а стадо отгоняется "веером" страха. Теперь им можно, даже нужно как можно дальше ломиться через чащобу и непроходимый чепыжник и густой подлесок. Последнее действо обязательно для исполнения. Как-то раз, когда тактика охоты только апробировалась, в плавнях у реки было выслежено небольшое стадо свиней. Загрузив свинок хорошим настроением и отделив от пребывающей в нирване мамки полосатого поросёночка, я как та стрекоза, поужинать уж было собрался, но тут, откуда не возьмись, появился... секач. Свин был меньше могучего великана, который запугал меня до нервной дрожи после побега от мага, но тоже не хил. Где-то метра полтора в холке и два с копейками от пятачка до завитого в три кольца хвоста. Кабан негативно отнёсся к тому, что возле повизгивающего во сне отпрыска нарисовался некий субъект с самыми недобрыми намерениями.

Вы когда-нибудь видели, как танк срывается с места? Взрыкнув двигателем, выпустив клубы сизого солярного выхлопа, с прогазовкой, он вышвыривает из-под гусениц комья земли и всем корпусом дёргается вперёд. Кабаняра у орешника двигателем не взрыкивал, он, падла, даже не хрюкнул, но комья из-под коротких ножек полетели. Не успел я опомниться, как его налитые кровью глазки нарисовались в непосредственной близости от намеченной жертвы, не оставив ей ни секунды на колдовство. И быть бы мне затоптанным, не примени ваш покорный слуга сто первый приём пограничника - измотание противника бегом. В нашем случае это было тактическое бегство в виде прыжка вверх и частого взмаха крыльями. Взбешённый свин ярился внизу, роя пятаком дёрн и срезая клыками молодую поросль. Стадо к тому времени скрылось в противоположном от охотника направлении. Хрюкающая морда нацелилась закусить мною, не иначе. Фиг тебе, а не дракона на завтрак! Не на того напал, морда свинская! Ничего, я тебя запомнил. Сочтёмся как-нибудь.

У секача была характерная примета. "V"-образное правое ухо, центр которого или выкусил хищник, или выдрал другой самец в драке за самок. По ушку я тебя и найду, дай только срок. Сидючи в пещере и слушая подвывающий желудок, я придумывал "мсти", одна изощрённее другой. Внутренний голос злобно шикал на затупившее самосознание. Вот спросите, что мне мешало обработать поганого свина магией? Тупанул - согласен, таки обидно. Фортуна в тот день отвернулась от неудачного охотника, даже ящерицы разбегались от одной только тени, появившейся на камнях, а сезон ягод закончился.

Долго ли, коротко ли, на исходе второго месяца ваш покорный слуга вымахал до двадцати килограмм. Есть чем гордиться. Меня не оставляла уверенность и подспудное чувство, что рост не ограничится данной отметкой. Перебирая различные теории, я склонялся к тому, что причиной взрывному набору веса и увеличению размаха крыльев послужил алхимический коктейль. Помимо прочего, у меня изменились передние конечности, в частности постановка большого пальца, который "съехал" в сторону, теперь передние лапы напоминали человеческие кисти, приспособленные хватать и выполнять различные операции. Интересно, это тоже действие зелий? Летая на водопой и приглядываясь к качающемуся в воде отражению, невозможно было не заметить появившихся на чешуе и крыльях красных полос. Всё бы ничего, но с каждым днём они становились ярче и насыщенней, превратив чешую в замысловатый доспех, а крылья в настоящие произведения искусства с замысловатой кровавой татуировкой. Красным цветом окрасились рога и надбровные дуги, а в груди поселилось томление. Наверно мое тело взрослело, приобретая дополнительные отличительные черты. Чего-то хотелось, но непонятно чего. Знаете, как бывает, когда чего-нибудь бы съел или сделал, такого эдакого. Мост построил, к примеру, хрустальный через всё озеро, и чтобы купцы со всего мира торговали на нём.

С каждым днём грудь сжимало сильнее. Красные полосы на теле и узоры на крыльях уже чуть ли не светились. Не зная, куда себя деть, я второй день бесцельно носился над сопками. Охота и дичь не привлекали, хотелось чего-то другого, но чего? Долбаные инстинкты совсем задолбали! Извиняюсь за тавтологию. Расчертив когтями на календарном дубе сорок пятую полоску, и с трудом поборов томление, я решил перекусить. Недавно мимо утёса, где располагалась моя "квартирка", прошло большое стадо пятнистых оленей. Пора бы взять с рогатых дорожное мыто. Денег у них нет, но я не гордый, беру натурой. Взлетев, я взобрался повыше и начал нарезать кругами над лесом в поисках добычи. Типа андский (хорошо, что не адский, а то похож, очень даже) кондор на выезде, размах крыльев соответствовал весу. На глазок, от кончика до кончика в третьей паре конечностей было метра четыре.

Олешки оказались быстроходней, чем думали некоторых умники. За пару часов, пока я раскачивался, они успели утопать к скалам в десяти километрах от моего гнезда. Ладно. Не проблема. Для бешеной собаки сто километров не крюк. Обнаружив искомое, я лёг на курс. Уже возле цели, когда рот наполнился слюной от предвкушения скорой добычи, моих ноздрей коснулся соблазнительный запах. Он..., он манил к себе, звал, обещая небывалое наслаждение. Проснувшиеся инстинкты завопили - туда! Лети туда! Рогатые уклонисты от налогов сразу отодвинулись даже не на второй, а на третий план. Плюнув на них, я полетел навстречу чудному аромату. Противиться обольстительному зову не было никаких сил. Хотелось, наконец, погасить огонь, сжирающий меня изнутри.

Ближние скалы вскоре оказались позади. Через пару минут показалась макушка четвертой каменной глыбы. Вот оно! На самом краю плоской вершины, на большом валуне восседала крупная золотая самка, немногим меньше меня в размерах. Как она прекрасна! Моё сознание поплыло от мощного гормонального пинка по мозгам.

Куда поплыло? А фиг его знает, куда? Помнится мне, я боялся, что наступит время, когда инстинкты продолжения рода возьмут вверх над разумом и схватят кое-кого за горло. Не думал, что это время наступит так скоро. Тиски звериной натуры прочно зажали разум. Я не мог отвести взор от сверкающей чешуи самки, её крылья переливались, словно лакированные, а какой у неё запах! Он сводил с ума, заставляя, хе-хе, чувствовать себя мужиком и требуя показать себя во всей красе. Да, да! Я покажу себя и похрен, что к нам сегодня приходил некропедозоофил. Ха! Кто я теперь, чтобы обвинять меня в зоофилии?! Ха! Тридцать три раза ХА!

В трёх метрах от золотой дракошки дрались два крупных зелёных самца, ещё семёрка разноцветных бойцов ожидала своей очереди вступить в бой за право обладать королевой бала. Три золотых, зелёный и три синих чешуйчатых петуха. Драконы оказались мельче меня чуть ли не в половину. Примечательно - среди них не оказалось ни одного черного. Плюхнувшись посреди площадки, я за несколько секунд разогнал конкурентов. Прочь! Прочь, пошли все вон! Парочка очумевших драчунов получила по пинку, и полетела лить слёзы и зализывать раны. Моя! Золотая будет моей! Королева на камне-троне, выбрав партнёра, поднялась на ноги и призывно курлыкнула, человеческое "Я" отключилось окончательно, отдав бразды правления крылатому хищнику...

Это... Это было феерично...

*****

Месяц канул в бесконечную реку времени с тех пор, как для меня закончился период размножения. Месяц! И, слава Богу! Каюсь, сорвался. Напоследок прошу не осуждать и не подходить к проблеме и взаимоотношению полов с человеческими мерками наперевес. Прежде, чем начинать хулу, внимательно, со всех сторон посмотрите на объект критики, потом подумайте, взвесьте ваши аргументы, посмотрите ещё раз и промолчите. Самому тошно. Убью первого, кто рот откроет. И второго шлёпну, и третьего. Лучше молчите, по-хорошему прошу. Всех убью - один останусь! Тошно мне, братцы...

Из сладкой патоки гона и безумных парных кульбитов в небе, прерывающихся на "уединения" с золотой дракошкой, меня вытянул страх. На всё про всё ему потребовалось немногим более суток. Да-да, я ничего не путаю - именно это чувство позволило человеческому разуму вырваться из омута овладевших им инстинктов. Сутки ваш покорный слуга был потерян для мира. Пугающий факт.

Чего мне бояться? Много чего - охотников, хищников, самого себя, наконец. Себя больше всего, ведь слаб человек, слаб. Очень не хотелось бы насовсем превратиться в "жЫвотное", а предпосылки были. Это по-людски жить тяжело - мораль, общество и прочее. Различные нормы и ограничения сковывают любого почище стальных цепей, а вот обретаться животным или в животном состоянии - запросто. Иди, бомжуй, помои жуй. Впрочем, прошу прощения за невольный загиб. Не все бомжи опускаются до скотского состояния, хотя некоторые из них хуже животных и бродячих псов. Нет страшнее зверя, чем человек. Хорошо быть кисою, хорошо собакою - где хочу пописаю, где хочу покакаю. По большому счёту ни прав, ни обязанностей, ни привязанностей. Кроме определяемых инстинктом продления рода, да и тот берёт за глотку лишь время от времени. Лепота! Чем не рай? Бытие определяет сознание. Чёрт подери, я хотел "проверить тылы", научиться выживать без людей и сам не заметил подмены целей, причин и понятий. День за днём прямоходящие аборигены постепенно превращались в забавных существ, копошащихся в грязи и от которых стоит держаться подальше. Офигительно, у меня нет слов. То, что я чувствую, можно выразить в грубой матерной форме, где нецензурными будут даже предлоги, или одним словом - дожил!

Сознаю свою вину и сую голову под град из угольев и пепельный снегопад. Хотя, если рассматривать проблему с другой точки зрения, то у меня на груди уже должен быть неподъёмный "иконостас". Несмотря на различные, в том числе отягчающие обстоятельства, я почём зря занимаюсь самобичеванием. Сохранить себя, пусть и в урезанной форме, дорогого стоит. Остаться человеком в зверином обличии не каждый сможет. Звериные и человеческие начала настолько сильно переплелись и срослись во мне, что от прежнего весельчака Сергея Сергеева совсем ничего не осталось. Можно сколько угодно удивляться пластичности человеческой психики, безболезненно адаптировавшейся к хвосту, крыльям и смене рациона, но с фактами не поспоришь.

Многие ли из вас отдают кулинарные предпочтения сырому, а не прожаренному мясу? Будучи человеком, я бы ни в жизнь не притронулся к саранче или ящерицам, а тут как-то легко сменил кулинарные вкусы, предпочитая кузнечиков и свежину с тёплой кровью. Подозреваю, что большинство охотничьих повадок у меня не отличается от диких собратьев. Выбрав жизнь на свободе, я невольно принял и примерил на себя шкуру крылатого хищника. За напяливанием новой маски не стоит забывать об особенностях применяемых ухваток в виде магических способов добывания пищи. Я не берусь утверждать, что древние драконы не использовали якобы мои примочки и наработанные приёмы. Может, это я топаю по их следам? Хотя, что известно о древних предках современных чешуйчатых летунов? Хрен да маленько. Базиле, покойничек (сковороду ему погорячее), баял о двухтонных монстрах с южного континента. Вряд ли они поднимались в небо, а если и летали, то магия заменяла им пропеллеры.

Интересно, когда ваш покорный слуга спустится с небес на землю? По самым скромным оценкам во мне нонеча больше полтинника и взлетать с места становится несколько напряжно. Для полётов и приземлений приходится выбирать полянки пошире. Какая маневренность в лесу может быть при, без малого, пятиметровом размахе крыльев? По идее, я и летать-то не должен, но как-то летаю. Птеранодон в миниатюре. Опять магия? Боюсь думать, что будет дальше. Я продолжаю расти, пусть и медленней прежнего, но конца и края сему в ближайшей перспективе не видно. Действие зелий сказалось на генных модификациях, которые состряпали маги канувшей в Лету империи. Ни дна им ни покрышки.

Ладно, поживём - увидим. А тогда..., тогда, да - я испугался. Как можно настолько опуститься? За несколько месяцев маска дикого рурга успешно приросла к лицу или морде, если хотите. Не скрою, мне нравилась жизнь без рамок и ограничений, но гон напомнил об остроте и узости грани, по которой приходилось вышагивать. В краткий момент просветления рациональное человеческое "я" удивилось беспечности второй половины и рвануло наружу. Действительно, самое страшное - это потерять себя.

Итак, выбив из мозгов вязкую пелену розовых облаков и на корню задавив позывы к продолжению ухаживаний, я осмотрел окрестности, простирающиеся километром ниже. Золотая дракошка, зависнув немногим выше, вопросительно курлыкнула. На ментальном фоне всплыла картинка полёта, приправленная удивлением, почему я не хочу больше летать вместе с ней? Антиресно девки пляшуть..., по четыре штуки в ряд... Это что, она пыталась со мной ментально-эмоционально общаться? Чуток поразмыслив, я сформировал мысль-картинку о родной пещере и послал её золотой невестушке. Ответом было категорическое несогласие. Ага, Баба-Яга против. Перед внутренним взором мелькнули виды с утёса, на вершине которого я навалял конкурентам и картинка могучего дуба с большим дуплом, зелёная крона которого украшала подножье скалы. "Невеста" информировала незадачливого ухажёра, что она обеспечена жилплощадью и может вполне обойтись без моей квартирки. Причём, что характерно, гости она не приглашает. Дракоша сложила крылья и спикировала вниз, наградив "жониха" напоследок образом оскорблённой невинности и обиды, типа она такая-растакая, а я козёл горный, чурбан бесчувственный. Видеть она меня не желает и просит держаться подальше от дуба. Было бы сказано. Желание дамы закон.

Проводив взглядом быстро удаляющуюся золотую точку, я полетел к родной пещере. Внизу мелькали разноцветные стайки возбуждённых дракончиков, которые слетались на запах готовых к спариванию самок. Отсекая позывы опуститься вниз на праздник жизни, я упорно держал курс к родным пенатам. Мне одной самки хватило за глаза, тем паче в голове бились десятки мыслей, которые нужно было обмозговать в спокойной обстановке, а не под прессом бьющих по разуму гормонов и эндорфинов. Дважды на одну и ту же удочку я не попадаюсь. Свежо предание. Свят-свят-свят...

Прав был Базиле, и я с ним согласен - предки современных рургов, на зависть всем говорунам, отличались умом и сообразительностью. На ум приходит предположение, что селекционеры, работавшие с первоначальным "материалом", стремились в первую очередь превратить рургов в тварей бессловесных. Умные люди, они прекрасно понимали опасность появления разума у невольников. Боюсь ошибиться, но, как мне кажется, одним из путей решения проблемы оказалось уменьшение размера головного мозга у подопытных экземпляров. А там, где убавляется мозг, уменьшаются размеры. Всё взаимосвязано. Усох мозг, исчез разум, но не совсем, видимо отцы-основатели где-то недоработали. Ладно, поутихнут свадебные страсти, копну перспективную тему со всей основательностью. Если я смогу общаться с разноцветной мелочью... В зобу аж дыхание спёрло от открывающихся возможностей и перспектив. В предвкушении грядущего барыша и различных ништяков я потёр передние лапы друг о дружку. Ха-ха-ха, между пальцев заклубилась тёмная дымка. Да с такой силой мир сам падёт передо мной на колени, а пока он не пал, неплохо было бы перекусить, а то сутки маковой росинки во рту не было. Заложив вираж, я опустился на ветку дерева, росшего на краю широкой поляны, разнотравье которой вытаптывало стадо пятнистых оленей. Наступила пора стребовать дорожное мыто.

Месяц пролетел быстро. Отшумели дожди, отгрохотали тропические грозы. С юга задул тёплый ветер, за неделю умудрившийся высушить непроходимые топи, захватившие подлесок. Короткий сезон дождей ознаменовался тем, что ваш покорный слуга умудрился ещё подрасти. Раза так в два. Об этом говорилось выше, но хочется добавить, что за месяц бордовая раскраска чешуйчатых доспехов поблекла, превратившись в едва видимые полоски и узоры. Грудные пластины стали шире, а передние кромки крыльев обзавелись костяным наростом. В полёте кость не мешала, единственно, что тонко посвистывала во время отвесного пикирования. Зато от приобретения был несомненный плюс - мелкая живность и подрастающие олешки от удара крылом шлёпались наземь с раскроенными черепами. Передние лапы вытянулись и передний плечевой пояс стал выше задницы. Большой палец, как отъехал в сторону, больше не думал возвращаться на место. Если бы не жёсткие подушечки, трёхсантиметровые когти в подушечках и толстенная чешуя, превращавшая лапы в подобие металлических латных перчаток, я бы сравнил их с человеческими руками. Не удивляйтесь, имею полное право на заявление. Ими я ловко управлялся со всеми работами и операциями, свойственными человеческим рукам. Ни на какие мысли не наводит? Извините, что повторяюсь. Мелкая моторика тоже оказалась на высоте. Плоский камешек-голыш скользил по костяшкам пальцев, словно монетка в руках фокусника. Ради тренировки моторики куча вымоченной бересты была исписана местными буквами. Вместо стила использовалось шило, сворованное в деревенской кузне. Там же я поживился неплохим ножом. То-то хозяин поутру удивился. Заодно кое-кто потренировался в искусстве скрыта. Не смотрите на меня так. Хорошо-хорошо, шила в мешке не утаить, вор домушник оказией у кузнеца свистнул топор, пилу (правда она оказалась тупа, как валенок), на дне холщовой котомки улеглись скребки, молоток и подкова. Сам не знаю, зачем я её прихватил? Ну, не отдавать же её обратно. Повешу над входом в пещеру. Ах, да, совсем забыл про чугунок и пятилитровый котел. Что добавить? Тёмной ночью неизвестные жулики наведались на купеческий склад. В процессе дерзкого налёта купчина лишился четверти пуда крупной, сероватой соли, отреза плотной ткани, вороха ремней и пары отличных кинжалов. Народ потом долго гадал, зачем татям такой разношёрстный товар? А я, работая крыльями, на все лады клял внутреннего хомяка, между делом призывая кары небесные на голову прижимистой жабы. Вот они на мне оторвались по полной программе. Умаялся, пока хабар дотащил до хаты. А как же сторожа-караул да псы цепные? Спали сии голуби сизокрылые, аки сурки беспробудные. Где стояли, там и попадали. Что я зверь какой головы им отшибать, это ж не волки, которые не по понятиям живут. Кстати, один из серых беспредельщиков прописался у меня в виде мохнатого коврика у порога, только шкура начала пованивать. Выкину наверно.

Дело было как в басне Крылова.

В летний жаркий день одна коза воды восхотела. До водопоя меж сопок она добралась. На ту беду чудище чёрное по небу летело. Чудище видит сыр и сыр её пленил, э-э-э, это из другой басни. И видит рург козу и думает: "Щаз-з-з загрызу!". Коза не дурра, вздумала скакать, то бишь от рурга убегать. Не рассчитала, рогатая, момент, из-за кустов вымахнул хвостатый серый элемент.

Серый лесной санитар прибыл по звонку "ноль три", желая провести эфтаназию истекающей кровью "больной", которая умудрилась увернуться от доктора, отправившего её в морг. Тактически отступление было проведено не совсем грамотно, доктор в моём лице успел располосовать левый бок несчастному животному встроенными в лапу скальпелями. Истошно блея, в поисках убежища, жертва скакнула в мрачные дебри подлеска прибрежной чащобы. Только вместо спасения её ждала засада и, как барон Мюнхгаузен, угодивший между львом и крокодилом, обед с копытцами оказался между волком и рургом. Распахнув объятия и обрадовавшись добыче, очумевший хищник прикончил беглянку и тут, откуда не возьмись, нарисовался я. Тупой волчара не привык думать о последствиях, оскалив зубы, он перескочил через тушку. Делать нечего, пришлось показать, кто в доме хозяин. Откровенного говоря серого было жаль, но после трёхдневной голодовки, спровоцированной проливным дождём, я очень хотел есть. Утолив голод, ваш покорный слуга подхватив грудинку и шею, наведался к "невестушке". Как обычно, на порог меня не пустили, но мясо забрали. Дракошка напоминала мне жену. Моя благоверная тоже не отличалась кротостью и мягкостью характера. Деньги давай, а сам можешь не приходить. Женщины и там и тут одинаковы, в каком бы обличии они не обретались. Козьи объедки достались зелёной и синей мелочи, которая рыбами прилипалами следовала за здоровенным рургом. Да-да, я нашёл общий язык с дракончиками. Общение "картинками" оказалось плодотворным. "Зеленушки" с окрестных скал охотно подчинялись приказам, шастая по близлежащим деревням, взамен им доставались остатки трапез "большого" и "страшного" вожака. Синие были не так полезны, как "разведчики", но будьте покойны, найдётся и им применение. Зря что ли я их подкармливаю. Золотые и красные опасались идти на контакт, да и мало их в округе.

О, вспомнил, что хотел сказать! Помните секача с рваным ухом? Помяните горемычного. Пятого дня как преставился, до сих пор отрыгиваю... Или это бражка в животе бродит и наружу просится? Хорошая брагулька, скажу я вам, неплохо вставляет. Как-нибудь отблагодарю мужиков...

*****

Смахнув грязной тряпкой рыбью чешую на пол, Зиф подхватил со стола опустевший кувшин бормотухи, заменив его глиняным собратом с залитым сургучом горлышком. Клиент должен видеть, что пойло не разбавлено. У Зифа приличное заведение с пристойной репутацией. Порог харчевни частенько пересекают респектабельные купцы, компанию которым создают мелкие рассыльные чиновники, разночинный люд, рыбаки и мастеровые. Нередко в зале устраивают загул и спускают деньги наёмничьи отряды и охранники караванов и судов. Пьяные вои и солдаты щепетильно относятся к целостности сургуча на бутылках и кувшинах. Этих зверюк в человечьих обличьях лучше не злить понапрасну. Себе дороже.

- Ринко, коз-за безрогая, ты хде запропастилась, бестолочь! Таш-шы сюда печёную рульку. Быстро! - заглянув на кухню, рявкнул кабатчик.

Чуть не зарядив хозяину дверью по носу, с деревянным подносом наперевес, из кухни выскочила справная ширококостная дивчина. Про таких говорят - девка в самом соку, кровь с молоком. Толстенная коса до пояса с вплетённой синей лентой, румянец на щеках, покатые плечи, большая грудь, грозящая вот-вот выскочить из тесного выреза потёртого платья и оттопыренная попка, на которой тут же скрестились взгляды нескольких посетителей и завсегдатаев харчевни.

- Опять лясы точишь?! - навис над работницей Зиф.

- Как можно? - с видом возмущённой невинности возмутилась Ринко. - Курей щипала, вы же сами казали Дине подсобить.

- Я казал подсобить, а не языком прорости, балаболка, прости мя Пресветлая! Кур она щипала, эт тебя за бесстыжий зад щиплют. Живо неси снедь к угловому столику. И за шо я тя, охальницу, терплю, вдругоряд наподдам отсель метлой поганой, - грозно бурча, Зиф зашёл за стойку и принялся протирать грязным полотенцем пивные кружки.

Показав спине хозяина язык, Ринко, ловко лавируя по залу, с шутками и прибаутками уворачиваясь от шлепков по пятой точке, проскользнула к угловому столику. Сгрузив заказ, она состроила глазки посетителю. А что, видный молодой мужчина в кожаном костюме с нашивкой гильдии охотников был совсем недурен собой и деньги у него водятся, снаряжение справное. Стал быть не бедствует. Ринко совсем не отказалась бы подработать в его номере и постели ночью, но все её попытки прельстить того телесами пропали втуне. Фыркнув, девушка отвернулась и благосклонно улыбнулась рослому широкоплечему наёмнику, который скучал в одиночестве через два столика от угла.

Проводив девушку равнодушным взглядом, охотник возвратился к разговору за соседним столом, где надирались дешёвой бормотухой двое деревенских мастеровых. Оба уже были хорошо навеселе. Мужики давненько обсудили баб - своих и чужих, прошлись по поганой жизни и прижимистым купцам, кои зажимают деньги при покупке и дерут три шкуры при продаже, наконец широкомордый носатый выпивоха огладил пышные усы и качнулся к чернявому худощавому собутыльнику:

- Эт-самое..., слухай, Прон. Хорош-ший ты человек..., не то, что некоторые. Да, не..., - носатый сконцентрировал взгляд на кончике носа Прона, мощным глотком опорожнил кружку в бездонную глотку, крякнул, занюхал засаленным рукавом давно нестиранной нательной рубахи и проникновенно сказал:

- Ты думаешь я эт просто так пью? Не-е, эт-самое. Я можа баять уторой раз на свет родилси, эт-самое..., да. Шо ты лыбишься, шо ты лыбишься? У-у, рыбья твоя башка! Думаешь Корк налакался и околесицу несёть тутошки? Во! Накуси-выкуси! - мордатый сунул под нос Прону мясистую фигу от которой за милю тянуло прогорклым салом и чесноком. - Кому другому бы, эт-самое в харю двинул, но хороший ты человек, Прон! Ток тс-с, - рассказчик приложил грязный палец к губам и воровато оглянулся. - Токмо тебе, как на духу. Я ведь его, аспида, как тебя видел, эт-самое. Мнил - всё, отбегалси! Откоптил небо, прости Пресвелыя!

- Кого ты бачил? - понятливый Прон ножом засапожником сковырнул сургуч с кувшинчика и плеснул мутной жидкости в кружки.

- Чёрного рурга! Т-с-с! Демоново отродье, эт-самое, как тебя, Пресветлой клянусь.

- Тю-у, рурга пол деревни зрело, тож сплетку откопал, - усмехнулся худой.

- Брешут! - Корк стукнул кулаком по столу. - Углядели незнамо шо и ну, языки чесать, а мы с кумом, эт-самое..., как тебя... Тока руку протяни...

Охотнику захотелось придушить чавкающих соседей, мешающих ему подслушивать мастеровых. Разговор у тех выходил уж больно интересный, как раз по нему, а то, что носатый не врёт и действительно что-то видел, охотник определил легко. Умел он определять ложь, сказывалась кровь бабки колдуньи.

- Ток мы его..., да... Слухай сюды. Пошли мы тут на днях с кумом по-грибы, значит-ца. Ну, это самое, кувшинчик бормотухи взяли, шо теща у кума ставит. Добрая бормотуха, с трех глотков с ног валит, значица. Не то, что это дерьмо, шо здесь разливают... Ну, вот взяли мы значит кувшинчик, чтоб значитца подлечиться и лучше грибы видеть... Шо ты лыбишься, думаешь, мы с кумом, эт-самое с ума сбрендили, раз по бабским делам в лес потопали? Не лыбса, вот это-самое..., - Крок глотнул бормотухи, печально посмотрел на обнажившееся дно тары и накрутил ус на палец. - Пришли мы, значит-ца, на полянку нашу заветную. Там грибов видимо-невидимо и каких хошь..., тут боровики крупныя и красныя шляпы, и кабаньи грибы кругами и все цельные не червивыя... вот, значитца... Ну, мы с кумом за удачу такую треть кувшинчика и уговорили, значитца... И так хорошо нам стало с той бормотухи, ну прям ни в жизнь не поверишь, куда там с этой мочи так станет... Вот, значитца... Сидим мы так с кумом и уже решили грибы собирать, шоб, значит, жинки не бухтели, что мы пьянствовать только горазды..., - отвернувшись от стола, рассказчик в сердцах сплюнул на пол. - Ну, до чего склочные бабы, ну, прямь не понимают, шо в любом деле важен настрой и так просто ну никак не получается. А выпьешь кувшинчик, так сразу легко и приятственно становиться.... И все бы переделал и сделал бы, и бабы сразу такими красивымя становяться... Да-а, вымя особенно..., - компаньоны понимающе покивали друг другу. Худой растопырил пальцы, показывая, размер тары для женского молока, каковую ему славно было бы держать в руках.

- Ну, это значиться, давай еще по одной замахнем..., - Корк оборвал "приятственные" грёзы собутыльника, вернув того с небес на землю. - Ну, вот, сидим мы, значит, с кумом и слышим, хрюкает кто-то и листьями шуршит. Глядь - кабан, здоровущий, что теленок у мясника со женками своими и выводком на поляну вываливаются и буркалами своими по сторонам зырк-зырк. Вот, значитца... Мы с кумом и не поняли как на дереве и очутились, то... эт-самое, да... Но кувшинчик, значит-ца, не забыли, да, не забыли. Как такую замечательную бормотуху можно забыть? Не то, что эту мочу ослиную, да... Вот значитца, сидим мы, на ветке, а свин этот гадский, он представляешь с телегу купцовскую размером, понизу ходит дозором значитца, а свиньи со свиненками грибы наши жруть, да в земле ковыряются... Ну ты видишь какие твари подлые, наши грибы жруть (Корк в гневе стукнул по столешнице), как теща кумова, хотя та еще подлее, но бормотуху знатную ставит, значитца, не чета тому что здесь подают. Не, не уважают нас здесь совсем, совсем не уважают... Ну вот, значитца, сидим мы с кумом и с горя кувшинчик дальше освобождаем и вдруг слышим шум какой-то. Ну, как мельниковский гусак крыльями машет, только громче, шибко громче, вот значитца... Насторожились мы, и свин внизу тоже насторожился, ухами своими зашевелил... Ох, и здоровые у него ухи-то, с твою голову размером, не меньше... Да, что-б мне не в жизнь больше мне пить, если вру, вот значитца, истинная правда, говорю. Их бы закоптить да мелко-мелко нарезать, да к пиву... вот значитца, это самое... Одно ухо драное у его было, как оттяпал кто. Насторожился кабан, ухами заводил, прислушивается... Вдруг, как что-то черное на него как упадет сверху-то, да в загривок вцепиться, да как свин завизжит... Ох, как-то он завизжал, я такого сроду не слышал, мы аж с кумом вместе протрезвели. Да, значит-ца, протрезвели, гадский свин, все впечатление от бормотухи испоганил, сволочь свинская... Мы, значит-ца, с кумом от визга того в друг друга крепче вцепились, а сами на поляну глядим, что там деется.. Вот, значитца..., трясёмси, как осиновые листья. А там, свиньи со свиненками давно в чащу утекли, а кабан уже дохлый валяется, а на шее у его здоровущего куска нетути, кровиш-ша хлещет, значит-ца, вот эт-самое... Кум тут газков и подпустил, да. Пригляделись мы с ним, а вокруг свина рург топчется и жрёть его... Да, это самое уже жрёть и большими кусками от кабана отхватывает... Вот значитца как. Какой рург, спрашиваешь? Да здоровый такой, с волкодава крупного такого... Во, как у свояка твоего, что псарем у барона нашего служил, пока ему графский пес ногу не покалечил. Злобная зверюга, да-а..., злобная... и черная-черная, как душа последнего висельника... Да-а, да не-е, не пёс графский, хотя он тоже злобный и черный, я про рурга того... Вот, значитца..., - Корк обернулся назад, выискивая глазами Ринко. Найдя искомое, он махнул девушке рукой. - Давай еще по кувшинчику накатим... Вот, значит топчется этот рург, с купцовую кибитку размером, топчется и жрёть, ажно целыми кусками глотает, урчит, отродье демоново... Сидим мы с кумом, значитца, уже все белыя, дышать боимси... Да чем дышать? Кум-то весь воздух, значицца, спортил. Я страсть такую с детства не видел, с самых пор как увидал, как барон наш, старый еще, который помер, пса своего на разбойников натравливал, да... страсть то какая, пожалей меня Пресветлыя... Ну, вот значитца, сидим мы с кумом, друг в друга вцепились, а рург этот жрет кабана-то, да, значитца... Вдруг, перестал жрать, напрягся весь и резко как обернеться, вот значит-ца... Прыжком как-то весь перевернулся и прям на нас с кумом уставился... Ну все думаю, смерть наша пришла, он жеж скотина безчеуйственная, нас задерёть тут и сожрёть, как того кабана, да... Вот, ведь судьба то какая, да... А он вдруг морду вытянул и как зашипит, да, это самое... Мы с кумом и не поняли, как с того дерева соскочили и до ручья добежали... Да, добежали, кувшинчик вот захватить забыли, самое главное-то, да... Эт самое... Кум-то на ручье остался, штаны отстировать, а я значитца в шинок отправился... Зачем отправился то? Дык здоровье пошатнувшееся поправить, эт-самое, самое верное дело, здоровье в шинке поправить... да, значитца... Какой день уж поправляю, все поправить не могу, вот значитца... Ну, давай, еще по одной уговорим и домой пойду... Если опять кто не спросит, про страх мной пережитый-то... Да, будем...

Корк, опрокинув пойло в глотку, стукнул донышком кружки по столу и невидяще уставился в одну точку. Охотник уже думал, что мастеровой завершил рассказ, как тот тяжело вздохнул и разлепил губы:

- Да, кум заглядывал вчера... С кувшинчиком, да... Я-то уж было дело обрадовался... да, а кум, значиц-ца, его кверху дном перевернул и бает, шо, мол, вот таким и нашёл его на куче костей, от того гадского свина оставшихся. Пустым, да... Врет поди - как сейчас помню, что кувшинчик-то, эт-самое, на дереве остался висеть. А в нём, то-самое, ещё с треть оставалось.

Корк пошарил в карманах, надыбав в них горсть разнокалиберной мелочи. Бросил на стол пару монет и, пошатываясь, он пошёл на выход. Догрызя рульку, охотник направился следом. Пьянчужке придётся поделиться информацией относительно места расположения полянки. В дверях охотник столкнулся с рыбачьей ватажкой. Дети озёр и морей, взяв хороший улов, пришли поделиться деньгами и новостями с посетителями заведения.

Зря охотник вышел, он мог бы услышать много чего интересного...

*****

- Так, ить, - пожилой, обветренный суровыми ветрами рыбак, лысина и красный нос картошкой которого делали его похожим на морячка Папая, жадно приложился к кружке с пинтой холодного пива.

- Так ить, - повторил он, смахнув с длиннющих усов пивную пену.

- Каюк, карош итькать, до печёнок ужо достал, как нежрамшая чайка воплями. Ты кажи, вы как желтобрюшку* умудрились взять? Не сезон ж.

- Какой не сезон?! - возмутился один из рыбаков. - Месяц как из ведра лило, по большой воде вся рыба в море спустилась.

- О! - незаметно обтерев жирные пальцы о подол рубахи соседа, двойник Папая гордо подбоченился и обвёл собравшуюся компанию из дюжины, таких же, как он рыбаков-ватажников, орлиным взором. - Бурко, ты ухи почисть и серу из них выбей, я-ж ужо баял, что нам рург жевтобрюху в сети загнал.

- Горазд брехать, Каюк! - сплюнул сухой как жердь плюгавый мужичок из ватаги бородатого великана Бурко.

- Собаки за плетнями брешуть, а я дело баю, Мурк! - Каюк облил недоверчивого коллегу презрительным взглядом.

- Ну-ну, - метнув недоверчивую искру через сощуренные глаза-семечки, ухмыльнулся Бурко, - ты ишшо кажи, шо вы со сродственником того рурга заместо дворовой псины натаскали. Кабыздох захованные кости иш-шет, а рург рыбу полюет. Ловко измышлено!

- Ить, чего не было, того не было. Эту зверюгу ишшо попробуй приручи..., - понурился Каюк.

- Шо так? - содрав шкурку с вяленой придонки*, спросил один из заинтересованных слушателей.

- Ить, он, ирод проклятущый до энтого нам все одностенки* подрал.

- Шо-то ты совсем завираешься, - сказал Мурк, разливая из запотевшего кувшина пиво в подставленные кружки ватажников. - Как же-ж вы без сетей?

- Усю ночь тачали. Умудохались як волы на пашне. Даже Гнеську и Руму крючки выдали, но сделали, - гордый за себя и товарищей, ответил Каюк, подставляя кружку под белопенный напиток. - А на утренню зорьку, токмо мга с губы* потянула, как рург тут как тут. Крылами, как гусак, хлоп-хлоп, уселси на мачту, ажна фелюка закачалась и глазками зырк-зырк. Ишшет, чаго бы ишшо учинить.

- Тпру, не гони, не жеребец чай, - притормозил рассказчика Бурко. - Ты кажи, пошто он осерчал и сети драл?

- Дык, это чёрное исчадие - демоново отродье, с утра над фелюкой кружило, а когда мы сети потянули, на мачту уселси, аж круги по воде от фелюги пошли. Страхолюдина такая, не приведи Пресветлая. Струхнули мы-то с Румом чуток, чаго тут говорить, как яго увидали. Малой мухой вниз нырнул, а я бочком-бочком к сродственнику двинул.

- А Бом?

- А Бом, сродственник мой, вы ж яго знаете, кады рыба в сети, яму улов глаза застилат. Язык прикусил от вожделения, и киняку* из неводов в чан кидат, а ентот... по мачте аки кошка вниз слез, и киняку таскат. Здоровушшый, шо псина сторожевая. Да куды там псу, он больше Мурка будет, прости Пресветлая. Когти, как кинжалы, зубищи белыя, вострые, чешуя на солнце, словно на зеркальном карпе блестит, токмо чёрная, боязно трогать такого, он сам, кого хошь тронет и не заметит. Мы всей ватагой вылупились на енто преставление, а он хвать рыбёху лапой, и в пасть. Хвать, и в пасть. На всё озеро от удовольствия урчит, утроба ненасытная. Бом от наглости такой осерчал безмерно, за багор ухватилси и ну рурга гнать, а Рум отцовый самострел достал, оказыватса он за ём бегал, и пальнул по твари.

- Попал? - проведя пятернёй под красным носом-пимпочкой, озвучил волновавший всех вопрос Вул, широкоплечий матрос с богатыми рыжими бакенбардами.

- Какое там, - махнул рукой Каюк. - Рург, ширк так в сторону, токмо болт зазря утопили. На крыло встал, падлюга крылатая, и... парус нам спалил. Насилу потушили, а вечером на бивак наведалси, ирод, семя гадское, и сети, шо сушить вывесили, подрал.

- Отмстил, стал быть, рург за багор и болт! - хохотнул Мурк, остальные поддержали.

- Отмстил, - печально кивнув, подтвердил Каюк. - Но мы ужо не совсем серыя и бестолковыя, поняли, ежели не задарить чем этого ухаря, житья и покою, он нам не даст. Видно Пресветлая наказание за грехи наши тяжкие нам отрядила. Тута волей неволей все прегрешения вспомнишь и шо третьего месяца храмова десятина не плачена... Рум, бестолочь, сызнова мыслил рурга пристрелить, едва уняли. Ежели опять промажет, шо тогды ладить? А как тот в отместку фелюку спалит? С яго станется, бестия проклятущая. И шо опосля? Седмицу пёхом до ближайшего стана топать? А как жить опосля? У мене четверо по лавкам, жинка сродственникова пятярым носы подолом утирает. На паперть, подаяние просить? Вломили Руму, дабы поперёд батьки не лез, и тварь летучую не злил. Помолились, покаялись. Бом вынул копчёную гуску из мажеского лабазу, шо мы надысь на имаченском* торгу укупили... Добрый лабаз был, две седмицы съестное в ём не портилося и не сопревало... Вытащил, значит, Бом гуску, и со всем вежеством протягивает её рургу, а у самого ноги от страху ходуном ходют. Да и мы недалече ушли, у мене не токмо ноги тряслись - душа в пятки спустилась и тама колотилась. Нечистый его знает, чего тому в башку рогатую взбредёт. Такой равно и гуской, и сродственником заесть может не подавится. С одним гнилым самострелом и ножами мы пред ним, шо козляты малые пред матёрым волком. Задерет и не заметит. Бом трясётся осиновым листом, но руки с закусью тянет. Мол, не гневайся, чудище поганое, отведай лучше от нашего стола, не побрезгуй, шоб тебе до смерти икалось, и кости поперёк горла встали. У меня самого от духа гускового слюна по подбородку потекла. Мы ж яё на аменини Бомовы приховали, да вот пристало отдарить.... А жрать как захотелось, шо мочи нет. Оно завсегда так - перетрухаешь, потом лопаешь в три лопатки..., да. Рург гуску в один присест проглотил, да по своим делам умотал. Мы уж возрадовались - отвязались от гадёныша. Ан, нет. Тока-тока в море* вышли и сети кинули - нарисовался проклятущий, круги на головами нарезает. Резал он так, резал, вдруг крылы сложил, и в воду бултыхнулся. Четверть часа нырял, бошка ейнова то тут, то там промеж волн мелькала. То ближе, то дальше. Мы со сродственником уж не знали, что и мнить, а как сети потянули, так докумекали. Рург косяки рыбьи в ловушку загонял. Еле-еле ту рыбку втянули, думали всё - потопнем. Да улов-то какой, хвосты один к одному! Жевтобрюшка вся с локоть длиной, киняки как на подбор - жирные, ни одного побитого. Тут и рург из воды вылез, по борту в фелюку вскарабкался, на Рума шикнул, да так, шо мы с Бомом сами чуть в штаны не наложили. Такого страху натерпелись, не приведи Пресветлая, шо никакими словами не передать, а рург два хвоста на месте сожрал, а потом, - Каюк, неопределённо покрутил рукой, - я порассудил, шо никакая он не зверюга. Ента бестия головастее всех нас вместе взятых будет. Он знаете, шо уделал? Открыл мажеский лабаз, накидал тудыть жевтобрюх и улетел, - Каюк оборвал фразу и надолго присосался к кружке с пивом.

- Как улетел? - не вытерпел Мурк.

- С лабазом! - ответил усач, стукнув опустевшей тарой по столу, тем самым намекая, что неплохо было бы пополнить тару. - Стал быть, он с нами жевтобрюшкой за гуску посчитался, а на сдатку лабаз прихватил. Мы со сродственником решили добра от добра не искать. Забрали Гнеська с бивака, поставили второй парус, да до дома подались. Какое там ишшо ловить, енто бы, не спортив, на базар довести. Так ить!

- Готовьтесь платить, братцы, - из-за спин ватажников раздался гулкий бас Зифа-кабатчика.

- Как это, платить? - почесав необъятное брюхо, удивился Бурко словам хозяина харчевни.

- Дурни, вы ещё не поняли? - Зиф свысока оглядел рыбаков. - Вижу до вас, как до птицы груф* доходит - шея длинная, голова маленькая, мозгов нет и не предвидится. Рург открыто намекает на подать. Готов Пресветлой присягнуть, что он все ватаги рыбной данью обложит.

- А кто откажется платить? - вякнул непоседливый Мурк, и тут же заткнулся под жалостливо-уничижительным взглядом кабатчика. Таким взором обычно смотрят на убогих попрошаек у храмов Пресветлой.

- Спалит и пустит на корм ракам, - ответил Зиф. - Куда вы денетесь, как миленькие заплатите.

В уме хозяин питейного заведения уже составлял донесение столичному благодетелю. Наверняка кредитора и настоящего владельца харчевни заинтересует информация о необычном рурге.

*****

Рэкетиров вызывали? Нет? Тогда мы летим к вам!

Лучше не так. И повадилось в те времена далёкое войско тёмное Тугарское на берега озёрные шастать. И повелела сила тёмная, сила злобная рыболовам мирным: "Сабрать дань да утра!"

Чего-то не хватает. Точно, добавим пафосу:

- Да заклеймит история несмываемым позором бесчинствующего крылатого подонка, грабящего обездоленных рыбаков!

Если кто не понял, поддонок - это я.

Как в лихие девяностые, рыбачьи ватаги от Имачи до Тумры* оказались обложены рыбным налогом или податью неподъемной. Мир, конечно, другой, но параллели на то и параллельны, чтобы находить своё отражение в иных измерениях. Памятуя, что сначала ты работаешь на репутацию, затем она на тебя, главный тугарский рэкетир действовал предельно нагло и жёстко. Только приходилось всё самому, от зелёных и синих прихлебателей толку было шиш да маленько. Как разведчики они выше всяких похвал, а вот с двуногими общаться их хрен заставишь. Эх, где вы бритоголовые отморозки?

Осуждаете? Не стоит, палку никто не перегибал, а что касаемо совести, то она давно почила в бозе. Как тело сменилось, так она и отлетела в вышний мир. Какая может быть совесть после того, что заведующие небесной канцелярией со мной учинили. Впрочем, низкий им поклон, за то, что в баобаб не запихали. Возвращаясь к нашим баранам, некоторые из них быстро прочухали интересную фишку и пошли по пути наименьшего сопротивления. Они быстро додумались, если выставить в виде подношения какой-нибудь деликатес, то чёрный разбойник становится необычайно добрым и обычно душевно благодарит. Да-да, вы не ослышались, бессовесный гад, рэкетир и налётчик обычно подрабатывает загонщиком рыбных косяков в сети, совмещая полезное с приятным. Кое-кому разминка, мужикам царский улов. Не прошло и седмицы, как на некоторых фелюгах появились флаги с вышитым чёрным рургом. Ага, рыбачье братство подняло флаги самозваного крылатого барона. Польстительно, уважили ребятки, нечего сказать. Прогиб спины я мужикам засчитал и помог набить трюмы рыбой.

Правда были и такие, которые не погнушались в мясцо яду сыпануть. Ещё одна ватага наняла мага, дабы извести досаждающего гада. Пришлось пресекать крамольные мысли и устроить показательные расправы. Так сказать, пройтись калёным железом... То, что с подношением не всё в порядке я понял, когда почувствовал эмпатическую волну нарастающего злорадства, предвкушения и какого-то довольства, приправленного скорейшим пожеланием смерти. Причём фонила вся команда. Горе бунтовщики остались живы и почти целы, чего нельзя сказать о судне, горело оно хорошо. Барахтающихся в воде рыбаков подобрали экипажи промышлявших по соседству фелюг.

Сквозящую силой ауру мага было видно издали. Наплевав на возможные последствия, ваш крылатый слуга принял решение раз и навсегда расставить точки над i, установив единоличное главенство в промысловом районе. Останусь я тут жить или переберусь в другое место, но запомнить меня должны надолго. Причём не только в роли бандита, слава Робина Гуда тоже не повредит. Рыбкой-то мужиков я снабжал регулярно. Укрывшись магическим скрытом и приглушив собственную ауру, я незаметно подплыл к рыбацкому коггу*. Двухмачтовый парусник сам за себя говорил, что его хозяин не бедствует, а маг, расположившийся на носу судна, подтверждал наличие у работяг звонкой монеты. Стараясь не шуметь, подводный пловец всплыл у бушприта и осторожно вскарабкался наверх.

Плотно прижатые к спине крылья, напряжённые мышцы лап и пляшущее на кончике языка пламя, я готов нести, гх-м, гх-м, справедливость во имя себя любимого (главное не умереть от скромности), если можно так выразиться. Рывок. Удар хвоста, сопровождающийся звонким шлепком, и оторопевший маг, выпустив воздух и согнувшись в три погибели, торпедой улетел за борт. Команда, попав под плотную волну выпущенного на волю животного страха, побросала снасти и разбежалась кто куда. Двое молодых парней, с визгом сиганув за борт, быстро заработали руками (в отличие от тонущего мага, бедняга не сподобился научиться плавать). Вот это скорость! Дельфины горько рыдают в отдалении. Сих пловцов в бассейн бы мировые рекорды бить. Пока я нырял за утопленником, парубки выбрались на берег, а до него метров триста пятьдесят, как-никак. Я грешным делом думал, что они без сил попадают на пляж, но нет - ошибся, прости Господи. Парни молодые, силушкой природа их не обидела (экология не нарушена, не то, что на Земле), сменив руки на ноги, мигом скрылись в лесу. Мда, видимо они сумняше решили, что лесные твари сущая мелочь по сравнению со злобным рургом. Флаг им в руки. Вытащив из воды куль с картошкой, в коего превратился некогда грозный маг, я привязал его к мачте, в знак презрения навалив перед ним кучу дерьма. Намёк более, чем прозрачен. В довершение всего, карающая длань, в смысле лапа, прошлась по такелажу и снастям, оставив от оного жалкие обрывки. Ни один рыбак не дёрнулся на защиту имущества. Вот что значит репутация! К моей великой радости попыток оспорить главенство крылатого хозяина побережья над всеми остальными больше не случалось. Прав Аль Капоне, доброе слово и пламя из пасти понимается намного лучше, чем просто доброе слово.

Думаете, у меня совсем крыша поехала? Спешу разочаровать скептиков и предложить всеобщему вниманию краткую выжимку из сонма логических выкладок. Идея подчинить рыбаков не просто лежала на поверхности, она напрашивалась сама собой. Почему? Элементарно, Ватсоны! Надеюсь, вы не будете отрицать факта заметности большого рурга? Пятиметровый размах крыльев трудно скрыть от человеческого внимания. Это только неискушённым горожанам тайга кажется пустующей на десятки миль вокруг. На самом деле зелёное море скрывало в своих глубинах толпы грибников, охотников, добытчиков дорогих дикоросов, беглых преступников различных мастей, пополняющих многочисленные шайки татей и прибрежных джентльменов удачи, маскирующихся под мирных ватажников. По лесным дорогам то и дело поднимали пыль и месили грязь купеческие караваны и кибитки. Купцы, знамо дело, в одиночку не ездят: возничие, челядь, охрана, приказчики. Тьма народу на постоянной основе шастает туда-сюда. Другое дело, что появление толп размыто по времени, но сути дела это не меняет. Чёрный рург приметен сам по себе, к тому же не раз и не два он успел засветиться перед деревенскими жителями и купеческими караванами. Летающая громадина сама по себе новость не последнего разряда. Так что появление отряда охотников под пятой каменного утёса с уютной пещеркой дело времени, причём не столь отдалённого, как думают некоторые. А оно мне надо? Ежу понятно, что внимание сильных мира сего ничего хорошего лично мне не несёт. Плавали, знаем. Охотники так и так появятся, но пусть встреча состоится на моих условиях. Как сего достичь? Не одна ночь оказалась угроблена бесконечными думами. Польстившись на шапку, голова выдавала горы идей, по большей части неосуществимых. Как ни крути, но я должен стать "сильным". Для начала на местечковом, потом на региональном уровнях. Каким образом мелкому, ладно, уговорили, уже не мелкому рургу добиться поставленных целей? Верно, пойти по пути наименьшего сопротивления... Таким образом, за короткий срок я превращался в значимую фигуру, которую нельзя провести на мякине. Привязанные ко мне рыбаки просто не дадут. Они сами не заметили попадания в зависимость от рурга, наполняющего их сети... Да-да, дьявольский замысел.

От тяжких дум о будущем крылатого барона оторвало появление небольшого зелёного соплеменника. Малыш писком привлёк внимание старшего товарища. Когда он был готов внимать, зелёный разведчик передал ему картинку погони большой группы вооружённых всадников за дилижансом с десятком верховой охраны. На второй картинке транспортное средство уже догорало. Стелящийся над землёй дым тёмным саваном накрывал недвижные тела, позы которых кричали о недавнем расставании с душами. Пассажиры дилижанса дорого продали свои жизни.

Хм, непорядок. Можно оставить всё как есть, люди без крылатых помощников разберутся, но какое-то неясное чувство тянуло меня к месту трагедии. Решив, что хуже уже не будет, я сорвался с уступа...

*****

Ну-ка, ткните когтем на того, кто сумняше решил, что хуже уже не будет, а то некультурно на себя показывать. Наивный чукотский юноша...

- Сяка-сяка! Иго! - оттолкнув мелкого зелёного дракончика, взвизгнуло моё наказание и потянулось ко мне ручками.

Следом за возмущённым детским писком в разуме вспыхнула размазанная картинка гротескной лошадки с крыльями. Причём уродливая лошадь удивительным образом напоминала вашего покорного слугу.

- Иго! - шлёпая ладошками по покрытой росой траве, Лири подползла ко мне, крепко обхватив ручонками за шею. Удивительно сколько сил, оказывается, скрывается в этой шебутной малявке. Образ, где малышка шагает ножками, был ею проигнорирован. Ползать на четырёх точках оказалось прикольней.

Вот что с ней делать? Мелкая "невестушка" из грозного рурга в живую вёрёвки вьёт. Тяжело вздохнув, подхватываю чумазое чадо передними лапами и, под оглушающий счастливый визг, взлетаю над лесом. Мда, фиговый из меня воспитатель, а жених ещё хуже. Неконтролируемая злоба начинает захватывать сознание. С трудом избавляюсь от желания передушить Имачинских баб и жрецов Пресветлой, припёршихся на торжище из зачуханного подобия монастыря, расположенного на окраине посёлка. Не стоит пугать девочку, слишком уж она чувствительна в ментально-эмоциональном плане. Вряд ли малышке понравятся образы и картины лишения жизни некоторых двуногих соплеменников. Впрочем, я не слишком огорчусь, если их передушит кто-нибудь другой. Так бы всех... Так, успокоился, я сказал! Дыши ровнее, маши чаще, высоко не залетай.

Думаю, стоит поведать, как я докатился до такой жизни, и откуда в драконьем логове появилась "прЫнцесса" на выданье. Тпру, не гони галопом. Солнышку до выданья ещё годков двенадцать-тринадцать, учитывая местную традицию жениться в шестнадцать лет. Так вот, возвращаясь к делам минувших дней: подлетая к месту трагедии, я активировал скрыт и убрал ауру, но маскировка оказалась лишней. Никаких трупов внизу не наблюдалось - девственная поляна без следов крови и насилия. Подозвав плетущегося сзади, еле махающего крыльями дракончика, и пересмотрев картинки, я чуть не сплюнул от злости и досады. Всем хороши разведчики, но мелкие рурги понятия не имеют о времени. Судя по теням отдельных деревьев, погоню мелкий летун засёк ближе к полудню. Костёр из дилижанса догорел около трёх часов дня. "Начальство" о творящемся на подведомственной территории непотребстве уведомили ближе к шести вечера. Длительные перерывы обусловлены отвлечением на охоту и поглощение пищи, там ещё были небольшие перерывы на послеобеденный сон и салочки с другими драконами. Почувствовав настроение "большого и страшного", зелёный малыш запищал от страха, и сжался в комочек. Закатив глаза, я мысленно изобразил "фэйспам". Пришлось эмпатически успокаивать верещащего рурга, до которого никак не желало доходить, что можно просто "сделать крылья". Зелёный комок покорно ожидал свою судьбу, отдав жизнь в мои когтистые лапы. Мысленно погладив глупыша по голове и послав волну тепла вперемешку с благодарностью, которая выражалась обещанием щедрот в виде крупной рыбины, я спланировал к придорожным кустам.

Почти чисто, только не совсем. Маг нападавших убрал все следы с дороги, кроме запаха. Тяжёлый аромат крови и выпущенных кишок продолжал довлеть над землёй. Где-то на периферии ощущались флюктуации смерти. Ещё бы они не ощущались, два десятка человек отдали в окружающих кустах богам души. Кроме выше описанных признаков больше ничего не говорило о трагедии, чисто и слаженно работают "романтики" с большой дороги. Пришло время вспомнить старинную истину - если где-то чего-то убыло, то оно прибыло в другом месте. Трупы не могли исчезнуть в никуда. Маг, затёрший следы, изрядно потратился магически на приведение поляны в божеский вид, вряд ли ему ещё хватило сил на уничтожение тел. Определённо стоит порыскать вокруг. После тщательного обдумывания устного наследия предков, пяток зеленушек разлетелся по округе с заданием разнюхать обстановку.

Признаю тщательную организацию и спланированный подход. Дилижанс с охраной загнали в ложбину между двух скал и заперли пути отступления деревьями, сваленными спереди и сзади, остальное было делом техники. Не..., не нравится мне такое соседство. Иллюзиями не страдаю и прекрасно понимаю, что столкновение интересов неизбежно. Ни им, ни мне конкуренты не нужны, тем более такие... организованные, да с магической поддержкой. С другой стороны, а бандиты ли это? Подозвав воспрявшего духом разведчика, предвкушавшего обильный ужин, я вновь пересмотрел картинки, тщательно запоминая лица нападавших. Жизнь длинная, вдруг, где пересечемся. Ох, не похожи эти рожи на бандитские морды, совсем не похожи. На гвардейцев или улан смахивают - это да, но никак не на разбойников. Армейская выправка из налётчиков так и пёрла. Что-что, а вояк в гражданском за время проживания в столице ваш покорный слуга наловчился определять если не с первого, то со второго взгляда.

Выходит, мой подчинённый стал невольным свидетелем разборок между противоборствующими кланами высших аристократических кругов королевства. Бульдожьи схватки под коврами перетекли в открытую фазу. Покрутившись по поляне, я задумался о причинах собственного беспокойства. За каким лядом меня сюда потянуло, и чем могла зацепить сцена погони? Ведь именно после её просмотра "чуйка" встала в охотничью стойку. Думай, голова, шапку куплю. Что меня привлекло, на чём взгляд зацепился? Точно! Малый герб на дилижансе! Транспорт принадлежал барону Лера. Вот такие пироги, братцы. В душе моментом заскребли котята, пущенные на паззлы в виде беляшей. Видимо в столице началось инспирированное Сажу Лера действо по смене коронованного болванчика. Других причин и поводов нападать на карету с гербом всемогущего барона я не вижу. Предаться унынию и дальше не дало появление одного из подручных, который обнаружил живых.

Заглянув в воспоминания дракончика, я со всей возможной прытью рванул к закрытой со всех сторон орешником и молодыми дубками лесной поляне, скрывшейся от человеческих глаз тремястами метрами чащобы. Живых действительно оказалось трое. Посреди поляны уже даже не плакала, а тихонько подвывала маленькая девочка в изорванном платьице. Размазывая по щекам слёзы грязным кулачком, она тянулась к мужчине и женщине, которых приковали спинами к крепкому дубку. В окровавленных, избитых до посинения взрослых с трудом можно было усмотреть родительское сходство с малышкой, которая не могла подойти к ним из-за верёвки, обхватывавшей её правую ногу. Второй конец верёвки крепился к железному кольцу, насаженному на вбитый в землю кол. Не жильцы, осмотрев родителей во всех возможных спектрах, сделал вывод я. На руках и ногах у них не было ни одной целой кости, а характерный запах говорил, что женщину неоднократно насиловали перед пыткой. Умереть им не давали закреплённые на шеях грубые магические амулеты, поддерживающие жизнь. Заряду в поделках должно было хватить на пять или шесть часов.

Стоило мне появиться на поляне, как пространство вокруг захлестнуло неподдельным ужасом и безграничным отчаянием. Несмотря на жутчайшую боль, родители малышки захрипели и попробовали криками отпугнуть черночешуйчатого монстра. Теперь понятна задумка садистов. Девочка - это приманка для хищников, ягнёнок на заклание, которого должны были растерзать и сожрать на глазах отца и матери, а я тот монстр, которого они с ужасом ждали. Плюясь кровью, мужчина забился в оковах, по его щекам потекли злые слёзы. Женщина не выдержала вида нависшего над дочкой здоровенного рурга и потеряла сознание.

Усыпив и отвязав малышку, я прижал её правой рукой к груди и на трёх лапах подковылял к отцу девочки. Наконец, через десять минут времени и двадцать неудачных попыток ментального контакта, барьер из боли, безнадёги и отчаяния был преодолён, и мне удалось передать мужчине образы деревни, куда я отношу девочку и отдаю её людям.

- Спасибо, - прохрипел мужик, сообразив, что никто дочку убивать не собирается, а рург не так страшен, как его малюют.

- Лирия Переро. Баронесса, - ответил он на вопрос в виде ментограммы и образов девочки. Переро, Переро... Я вспомнил высокого улыбчивого барона и его жену, бывших гостями на балу в честь дня рождения Лилины. К тому же Карс Переро изредка захаживал к Сажу, о чём-то секретничая с тем в хозяйском кабинете. Тайные посиделки аристократов сами по себе говорили о доверительных отношениях баронов. Сейчас синюшный полутруп ничем не напоминал полного жизни весельчака из воспоминаний. - Ты меня понимаешь?

Я кивнул.

- Добей... Прошу..., - на губах барона выступила кровавая пена.

Легко сказать - добей. Людей до сего дня убивать не приходилось. Бог миловал. Маг не в счёт, тот при других обстоятельствах скопытился. Я знал..., чувствовал, что могу отнять жизнь, но чтобы меня просили это сделать. Господи, за что ты продолжаешь испытывать меня?

- До-б-бей...

Аккуратно уложив Лирию на землю, легонько касаюсь лбов супругов. Барон благодарно закрывает глаза и засыпает, не видя и не чувствуя, как с его шеи срывают поддерживающий жизнь амулет. Вторая поделка слетела с шеи его нежной половинки. Через три минуты Карс Переро и его жена умерли во сне. Искры жизни погасли.

Приказав крылатой свите засыпать тела умерших землёй, я подхватил подопечную и полетел в деревню. Дурень, о чём я только думал?! Идиот, ничему жизнь тебя, то бишь, меня не учит. Вот подумайте и скажите, как обычный суеверный люд должен отнестись к ребёнку, которого средь белого вечера к самой распродаже второго улова притаскивает чёрный рург? Тварь уже успела примелькаться и наложить оброк на многие рыбацкие суда и ватаги. Рург, о котором ходит множество слухов и сплетен, в том числе о том, что я не я, а проклятый богиней колдун (абы-кабы не нечто похуже)... И вот этот толи рург, толи колдунский оборотень притаскивает в деревню ребёнка. Что вы подумаете, буде на месте обывателей, разум которых забит догмами Церкви Пресветлой и суевериями? То-то и оно. Я тоже хорош, нет, чтобы загодя подумать, а не задним умом соображать. Воистину говорят, что ни одно благородное дело не остаётся безнаказанным.

Мало того, что деревенские разбежались от меня, как куры от ястреба, ни одна скотина не подошла к малышке, которую я оставил посреди торжища. Люди сторонились девочки, как чумной. Сначала они молча глазели на проснувшуюся и трущую глазки малышку, потом над торгом полетели шепотки. Запевалами словесного гула оказались торговки рыбой и некоторые покупательницы. Кто-то из них заприметил на Лирии розовую нательную понёву и тут же понеслось:

- Понёва, понёва..., розовая понёва. Цвет невесты... Колдун приволок невесту...

- А я говорила!

- Девчонка - ведьма!

- Проклятая Пресветлой ведьма, как пить дать!

- Проклятая невеста оборотня!

Покатился снежный ком. Сорвалась лавина.

Курицы тупоголовые!

Я как-то не обратил внимания на цвет нижнего белья под изорванным платьицем. Да и до того ли мне было? Ан нет, поспешил и людей насмешил. Моя вина. Дворяне, выбирающиеся в деревню от силы несколько раз в год, могут облачать своих детей как угодно, но в глубинке люди соблюдают в одежде множество условностей. Цвета, узоры, вышивки, обереги, платки, кушаки - всё имеет значение и строгую функцию. Чуть не так одел, иначе перевязал и смысл одежд поменялся. Кушак в пять оборотов имеет право носить только глава клана или деревенский староста, а красный пояс на девичьей талии говорит всем, что она уронила первую кровь и уже может считаться невестой. Приходите сваты дорогие! Две косы у бабы - мужняя жена! Те же косы, но с синей лентой - вдовица. Девки же плетут одну косу. Подобных нюансов пруд пруди, попробуй, упомни их с налёту.

Пошатываясь, Лирия встала на ножки. Покрутив головкой, она несмело шагнула к одной из женщин. Торговка, осеняя себя святым знаменьем, с визгом отскочила. Лирия испугалась, шлёпнулась на попку и расплакалась. Под детский плач на торг ступили монахи из монастыря Пресветлой. Один из них - худой, с крючковатым носом, маленькими бегающими глазками и сальными волосами, нависающими над землистым лицом, побитым оспинами, гаркнул на деревенских, справляясь о причинах гвалта. Вопрос потонул в многоголосье, что не помешало крючконосому определить виновницу и назначить её колдуньей (как банально). До сих пор не понимаю разницы между магами и колдунами, по мне так один хрен. Что в лоб, что по лбу. Видимо, моя точка зрения ошибочна по своей сути. Маги - это те, кто за нас, а колдуны продались Дьяволу. Мелкое демоново отродье с рождения потонуло в грехе, отдавшись поганому рургу, грабящему честных тружеников и рыбаков (охренеть, как завернул, я сам заслушался!). Но Пресветлая освободит заблудшую душу от прегрешения. Захватив внимание толпы, монах вещал и вещал, поставив точку в речи на очищающем пламени костра, которое освободит душу блудницы от греха.

Зря он это сказал. Первыми неладное почуяли завороженные слушатели говённого оратора и клирика от инквизиции. Проглотив языки, люд пялился на чёрного рурга, выросшего за спинами монахов. Одухотворённые церковники не ожидали подвоха, за что и поплатились, попадав с ног. Одному из чернорясных удар хвоста сломал ногу, остальные отделались ушибами и синяками на ногах и задницах, да уязвлённой по полной программе гордостью. Воздух они попортили изрядно, а кое-кто сим не ограничился, испачкав одёжку.

Импровизированный митинг закончился тем, что я вырвал у одного из монахов из рук пергамент, сорвал с пояса чернильницу с замызганным пером, и заставил крючконосого читать написанное. Монашек прекрасно понял ментальный посыл разозлённого дракона и не посмел перечить, а жители согласились выплачивать оброк продуктами, одеждой и товаром по моему выбору. Впрочем, альтернативы у них не было. Больше двадцати разноцветных рургов слетевшись на торг и выпустив длинные языки пламени, показали всем, что очистительный эффект огня может пройтись как по домам, так и по рыбацким судам. И не только по ним. Неоспоримым аргументам вняли даже монахи.

И не дай Пресветлая им подсыпать в продукты яд или нанять охотников... Отбросив от себя крючконосого, я подхватил Лирию и полетел в логово.

С той поры минуло пять дней. Лири прижилась в моей пещере, таская за рога и хвосты разноцветных нянек, отрабатывающих кормёжку. Я тихой сапой, правда не наглея, таскал ей из лавок немудрёные игрушки и строил планы по передаче девочки нормальным людям. Что бы ни говорили, но со мной она забудет человеческую речь... Ладно бы только речь. Не могу я заменить ребёнку воспитателя и отца с матерью. Да, я кормлю и одеваю её, каждый вечер купаю и потакаю капризам, но роль Маугли не для Лирии.

- Сяка! - донеслось снизу. - Иго-иго!

Скосив глаза, я посмотрел туда, куда указывал маленький пальчик довольной наездницы. На просёлочной дороге, в просвете между деревьев разворачивалась знакомая до боли в сердце картина погони. Прижав к себе драгоценную ношу, и активировав скрыт, я заложил вираж, пролетев в сотне метров над головами всадников.

Чёрт! Не может быть! Второй заход не оставил от сомнений камня на камне. На одной из лошадей, прижавшись к конской гриве, в простеньком платье служанки скакала Лилина...

Эйса пятая.

Цена короны - смерть.

- Так вы отказываетесь, ваше магичество?- хрустнув костяшками рук, и глумливо усмехнувшись, спросил пожилого мага широкоплечий наёмник с грубым, будто вытесанным из дерева лицом.

- Парт, ты же знаешь, я маленькими девочками не интересуюсь. Для этих дел есть ты.

- Ты всегда был чистоплюем, Дрон, - наградив связанных пленниц похотливым взглядом и расплывшись в скабрезной улыбке, сказал Парт. - За это я тебя, гавнюка, и люблю. Мне ведь больше достаётся! Юные леди, вы не прочь повеселиться и скрасить жизнь старому ветерану? Вам понравится, слово даю, будет, что на том свете вспомнить. Запрокинув голову, наёмник счастливо заржал.

- Правая или левая? - остановившись возле дерева с привязанными к нему дрожащими девушками, он задумчиво почесал уродливый шрам на подбородке. - Тяжёлый выбор. Нападавшие смогли захватить двух служанок маркизы. Старшей из них было лет восемнадцать, младшая тянула на четырнадцать или пятнадцать годков. Обе светленькие, длинноволосы и ухожены. К тому же служаночки были на диво хороши собой - фигуристы (даже младшая), чистокожи и гладкотелы. Если бы не трагические обстоятельства девушки могли бы избежать пленения и сбежать вместе с хозяйкой, но каурая кобыла младшей пленницы угодила ногой в кроличью нору, вырытую рядом с дорогой, и сломала ногу, а лошадь второй словила арбалетный болт. В обоих случаях всадницы вылетели из сёдел и только чудом остались в живых. Впрочем, не на долго. Озлобленные наемники, потерявшие в скоротечной схватке почти весь отряд, связали девушек и заставили смотреть на пытки, которым подвергали раненых гвардейцев, из которых маг выжал максимум возможной информации, при этом учитывая магические татуировки на плечах служивых. Рунная вязь на коже не давала ратникам возможности разболтать лишнего, но красный браслет на запястье палача позволил тому обойти некоторые ограничения. После кровавого допроса, чародей кивнул подельникам на распростёртые тела и провёл ребром ладони по шее. Утратив интерес к постанывающим жертвам, он долго рассматривал младшую пленницу, сравнивая её с маленьким портретом маркизы, который был нарисован на лакированной деревянной дощечке.

- Хитрый ход. Интересно, кто надоумил барона использовать двойника? Гляжу, он даже нашёл глупую девку на роль дочурки. Умно! - сунув портрет в карман и подцепив пальцами подбородок девушки, произнес маг. Больше минуты он вглядывался в её глаза, но кроме ненависти и капли страха ничего разглядеть не смог. - Надо же, действительно похожа. Норовистая кобылка. Тихо, тихо, не стучи копытом, а то сверну тебе шейку невзначай, а Парт не любит, когда его лишают развлечения и удовольствия. А может ты настоящая? Посмотрим... Покажи руки! Не дергайся, тварь!

Придавив локтём шею девчушки к стволу дерева, маг выкрутил ей связанные за спиной руки. Сильным нажатием на болевые точки мучитель заставил разжаться правый кулачок, после чего тщательно ощупал набитые на девичьей ладони мозоли.

- Упущеньице, жестковаты они у тебя, крошка, для дворянки. Ну-ну, не надо на меня так зыркать, а то дырку во мне проглядишь или спалишь ненароком. Они твои, Парт, - отряхнув руки и брезгливо искривив губы, бросил маг.

- С какой посоветуешь начать?

- А ты на сиськи глянь, - вылез с рекомендацией Парту второй наёмник, добивая тяжелораненого компаньона, придавленного мёртвым жеребцом. - Мне сисястые нравятся, шоб подержаться за что было! Хотя я и от худой не откажусь, что-то застоялся малость без баб-то. Томит в паху, мочи нет, могу и на доске с сосками поездить.

Привычно провернув в ране короткое копьё с длинным листовидным наконечником, советчик сделал пару шагов в сторону и одним ударом в сердце прикончил залитого кровью гвардейца из охраны маркизов О`Руж. Небрежный взмах, и второй охранник, стянутый магическими путами, обзавёлся улыбкой от уха до уха, тело несчастного забилось в предсмертных судорогах. Кровь толчками выплёскивалась из перехваченного горла, широкими потоками заливая кирасу. Невысокий, напоминающий колобка или эдакого крепыша-живчика на ножках, Трин виртуозно орудовал копьецом. Помимо этого ему не было равных в отряде в стрельбе из арбалета и метании ножей. Несмотря на благодушный вид вечного весельчака, Трин по праву снискал славу опасного противника.

- Ким тоже не жилец, - с едва видимой ноткой печали и сожаления сказал маг, наклоняясь над молодым темноволосым парнишкой, который часто хватал ртом воздух. В груди брюнета что-то булькало, а на губах пузырилась красная пена. Бледная, как полотно, кожа умирающего была покрыта крупными бисеринками пота, а руки пытались удержать синюшные кишки, вываливающиеся из распоротого брюха.

- Прости, - прошептал маг, вгоняя между рёбер вчерашнего мальчишки лезвие стилета. Схватившись за руку убийцы, молодой наёмник засучил ногами, во всю ширь открыл глаза и застыл, замороженный потусторонней смертной стужей, сковавшей его тело. Почувствовав свободу, утроба исторгла вонючий клубок внутренностей.

- Что будем делать, Дрон? Мелкий паршивец и дочка барона, того, тю-тю! - добив последнего раненого и оглядывая заваленную телами людей и лошадей дорогу, спросил любитель больших сисек и метательного оружия.

- Что делать? - как бы переспросил маг, очищая кровь с лезвия о плащ убитого юноши.

- Половину денег за работу мы получили и не наша вина, что маркиз с дочкой Лера сбежали. Герцог мог бы потрудиться и дать точную информацию об охране ублюдков. Я не люблю терять за раз по четыре с половиной десятка бойцов, мне ведь потом заново собирать людей, снаряжать отряд и терпеть издержки. А делать мы должны следующее - хватать, пока не поздно, деньги да манатки, и мотать далеко-далеко отсюда. Лера и Тройс нас в живых не оставят. Первый ясно за что, а второй за то, что не справились. Аванс прекрасно делится на троих. Не находите?

- А как же десяток Тома? - ударив старшую девушку по лицу, чтобы та не верещала, и разодрав на ней платье, спросил шрамобородый.

- У мелкого маркиза осталось полтора десятка гвардейцев и маг. Мне он, конечно, не чета...

- Нет! Не надо, прошу вас! - заливаясь слезами, пуще прежнего запричитала бывшая служанка маркизы.

- Хороша ягодка! А ну заткнись! - от второй хлёсткой пощёчины у пленницы мотнулась не только голова. От удара служанка качнулась всем телом. Кривой засапожник, моментально возникший в руке наёмника, от пупка до горловины вспорол нательную рубашку, остановившись у нежной шеи. Заставив девушку застыть, острый клюв загнутого лезвия упёрся в межключичную ямку, из тонкого разреза выступила алая капелька крови. Мозолистая рука больно сжала холм вырвавшегося на свободу бюста. Продолжая тискать упругие, молочно-белые груди, насильник обернулся к магу:

- Что я слышу?! Ты так легко списал Тома? Я бы на его месте обиделся. Смертельно. Совсем не уважаешь парня, Дрон! - осклабившись, он наклонился и куснул девушку за сосок. Между тем в глазах насильника не отразилось ни одного чувства, для него это была рутина - обычная, набившая оскомину работа. Все его чувства были напоказ, на самом деле равнодушие было единственным, что он испытывал кроме сексуального влечения. Зачем испытывать что-то к трупу? Девчонок хватит на пару часов, потом он их прирежет. Не первые и не последние, чай.

- Просто я трезво оцениваю его шансы. У Тома они не велики. У хромой клячи больше возможностей оказаться первой в забеге с илимскими скакунами на ипподроме, чем у нашего, гх-м, гх-м, друга схватить мальчишку. А после того, как молокосос доберется до горячо любимого тестюшки, я бы побоялся ставить на нашего обожаемого нанимателя даже уши мертвого осла. Барон не дурак, да и пацан не из глупых. Понимаешь, мы слишком засветились, Парт. Лера быстро докопается до истины. В отличие от герцога он вполне может позволить себе нанять гильдию ассасинов в полном составе, от этого его казна вряд ли сильно оскудеет. Тройс уже проиграл войну за трон и прекрасно сознает это.

- Опять переезжать, - грустно промолвил душегуб. Разорвав платье до подола, он перерезал веревку, которая удерживала его жертву у дерева, и бросил девушку на землю. - Привык я к этой стране. Люди кругом добрые, непуганые, денежные, что самое главное. Сплошное удовольствие избавлять их от кошелей. А ты кричи, милая, кричи, чего замолчала? Что?

Почувствовав неладное, Парт обернулся:

- Дрон?!

Схватившись за лицо в районе левого глаза, маг спиной назад заваливался на землю, между его ладоней торчала массивная рукоять тяжёлого охотничьего кинжала.

'Не жилец!' - механически отметил Парт.

- А-а-а! - по-бабьи взвизгнул Трин, которого накрыл живой ковёр из десятков разноцветных рургов, свалившихся на него непонятно откуда. Один из крылатых живодёров вцепился зубами в главный мужской орган. Клацая челюстями, рург изо всей силы мотал головой из стороны в сторону.

- А-а-а! - дурным голосом продолжал верещать кастрируемый наемник. Рычащая стая рвала мужчину на кусочки, кровавые брызги летели во все стороны.

Перекрывая рычание и визг, в кустах около дерева громко хрустнула сухая ветка. Метнув на звук засапожник, Парт отпрыгнул назад, моментально выдернув из ножен длинный боевой нож. Кто бы там не был, убийца приготовился дорого продать свою жизнь. Его так просто, врасплох, не возьмут. Наполовину разряженные артефакты, которыми с утра щедро поделился покойничек Дрон, защитят от магической атаки. Минут пять они продержатся, но большего и не требуется. Либо он убьет нападающего, ли тот его.

- Ну! Давай, выходи! - крикнул Парт в темноту чащи. - Слабо меня взять один на один, мразь?

Придорожные кусты расступились в стороны, на поляну, отряхиваясь как собака, вышел здоровенный рург. Парт на пару шагов попятился назад. В холке чёрное чудовище было выше пояса взрослого человека, одним своим видом внушая уважение и нагоняя страх. Рург склонил клиновидную зубастую башку влево, пробежался внимательным, нечеловеческим взглядом по снаряжению наемника и лениво открыл пасть. Адское пламя проложило две дорожки вдоль частокола острых зубов, украшавших нижнюю челюсть зверя и, клубясь, ринулось на застывшего в ступоре человека. До ручья живой факел не добежал, рухнув в полусотне метров от воды...

Рург, выпустив из ноздрей две струйки дыма, шумно вздохнул, переложил на спине горб из крыльев и направился к телу мага. Ударом хвоста, заменив контрольный выстрел, он размозжил тому голову, постоял немного и, будто не решаясь, подобрал выпавший из глазницы кинжал. Отвернувшись от девушек, шокированных скорой расправой над людьми, рург тщательно очистил оружие об одежду убитого противника. Сухо щёлкнув, лезвие скрылось в ножнах, закреплённых на предплечье передней левой лапы. Проверив, как держится кинжал, крылатый великан подошёл к шевелящемуся попискивающему ковру из мелких сородичей. Коротким рыком разогнав их по деревьям, чёрный монстр повернулся задом к ещё живому человеку (что было удивительно само по себе) и повторил процедуру, опробованную на маге. Череп Трина раскололся подобно скорлупе кокосового ореха, только вместо молока наружу выплеснулись серые ошметья мозгов. Чешуя рурга посерела, можно было подумать, что того тошнит. Монстр с минуту шумно сглатывал и дышал ртом. Потоптавшись у трупа татя, он, наконец, обратил внимание на замерших пленниц, от шока позабывших как дышать. Желтые глазища с узкими вертикальными зрачками предвкушающее сверкнули.

- Нет! Нет! Не надо! - завела старую песню полуобнажённая краля, пытаясь отползти от кровожадного чудовища.

Рург же стоял и прицокивал языком, словно похотливый мужик, оценивая девичьи стати, услужливо выставленные на всеобщее обозрение. Высокая полная грудь идеальной формы с задорными коричневыми сосками (связанные за спиной руки отводили округлые плечики назад, визуально увеличивая бюст), тонкая талия, безупречная линия бедер, длинные ноги. На Земле девица могла бы без труда захватить подиумы и стать королевой рекламы нижнего женского белья. Настоящим мужчинам больше по душе именно эта категория моделей, а не те сухостойные, шатаемые ветром и громыхающие костями вешалки, дефилирующие по подиумам во время показов. Шикнув на несостоявшуюся манекенщицу, рург остановился напротив ее компаньонки и принюхался. Заглядывая в глаза обессилевшей девушки, он протянул лапу с устрашающими, бритвенной остроты когтями и провел ими по верёвкам. Не выдержав соприкосновения с режущей кромкой чёрных серпов, выглядывающих из кончиков пальцев, путы лопнули, девушка рухнула на колени:

- Скайлс, - поражённо выдохнула она, обхватив голову страшного зубастого освободителя руками и пытаясь найти своё отражение в глубине его глаз, - Скайлс, это правда ты?

Рург вывернулся из объятий, тихо развернулся, и хотел было уйти, но слова спасенной девчонки заставили его задержаться.

- Просто в моей жизни был черный рург... И я имела неосторожность его обидеть. - Грустный вздох. Она села на землю. - Боже, что я несу? Нет, я должна это сказать, не знаю почему, но должна. Конечно, он был не таких внушительных размеров... В общем, я вела себя отвратительно. И когда он исчез, я осознала свою вину перед ним. Он же такой маленький и беспомощный. А я ничего не предприняла, и что теперь с ним, неизвестно. Конечно, это не ты... - Она подняла взгляд, еще раз пробежавшись по черной чешуе. - Но ты хороший, я это чувствую. Как бы я хотела донести до него это и сказать, 'Прости...' И может быть...

В этот момент рург медленно повернулся. Казалось, что он размышляет по поводу сказанного, что-то взвешивает. И эти размышления давались ему нелегко. Он будто бы решал, принять услышанное или нет.

Девчонка замолчала, прижавшись к дереву. А может животное передумало оставлять девушек в живых, и Лилине всего лишь показалось, что этот монстр разумен? Не мудрено, после всего пережитого за сегодня и не такое может пригрезиться. Стресс еще тот. Но...

Их взгляды встретились. Черный рург и девушка несколько секунд неотрывно смотрели глаза в глаза.

Чудовище совсем по-человечьи кивнуло в ответ.

- Скайлс! - слёзы ручьями потекли по грязным щекам, обняв вымахавшего до неимоверных размеров питомца за шею, Лилина прижалась к нему всем телом. - Скайлс...

Забыв о второй пленнице, которую бы тоже не помешало освободить от верёвок, крылатый домашний любимец нежно гладил голову рыдающей хозяйки (бывшей).

- Скайлс, помоги мне, пожалуйста, - прошептала Лилина, в поисках надежды и утешения заглядывая в глаза с узкими вертикальными зрачками. - Пожалуйста...

Рург смежил веки и медленно кивнул.

- Спасибо, спасибо, спасибо, - как заведённая несколько раз произнесла девушка, после чего как-то тихо ойкнула и рухнула без сознания.

Ужасы и страдания прошедшего дня не могли бесследно пройти для психики юной аристократки. Нужно сказать, что все испытания она выдержала достойно, сломавшись только тогда, когда с неожиданной стороны пришло нежданное освобождение от мук и спасение от смерти. Ложных иллюзий Лилина не питала... *****

Фра Гийом сидел и думал о произошедшем на торгу. Седмица уж минула, а воспоминания по-прежнему свежи, будто всё произошло несколько часов назад. Рядом, в соседней келье стонал от боли в сломанной ноге брат Зиф. Ногу ему сломал, там же на торгу, крупный черный рург. Демоново отродье, как его называют местные крестьяне и рыбаки. Отродье, обложившее их оброком. Впрочем, так называл и он до того дня. Минувшие события заставляли монаха-настоятеля усомниться, что этот рург - творение Темного и проклятый колдун. В людях зла оказалось больше, чем в крылатом звере. Даже он сам не видел в себе прижившую тьму, заменившую собой благие помыслы и намерения. Неужели, все время, что он молился Пресветлой, дабы подсказала и объяснила, как надо поступить в сложившейся ситуации, он думал не о свете, а о себе и как он выглядит со стороны? Фра неожиданно замер. А не было ли все это кознями Темного? Враг рода людского постоянно пытается сбить его и паству с пути истинного. Нет, Темный хитер, но даже у него не хватит фантазии сделать бессловесную тварь проводником своих интересов. А Пресветлая? Могла она пошутить? Ведь рурги летают вблизи её чертогов. Только шутка вышла страшная и жестокая, отрезвляющая, враз сбивающая всю людскую спесь, и словно венчик кулинара, взбивающая мысли в голове. И все это время перед глазами монаха-настоятеля висел текст письма, написанного черным рургом, что само по себе являлось не бывалым чудом или божественным знаком. Строки его жгли душу сильнее, чем каленое железо тело грешника:

'- Люди, люди. Какие же вы звери! Впрочем, звери добрее вас. Волчица, никогда не бросит маленького щенка одного и подберет оставшегося без матери. Олениха примет другого олененка. Самка рурга подберет вылупившегося из яйца птенца. И только вы способны бросить в лесу, сжечь на костре, замучить маленького ребенка или другого себе подобного. Вы разрушаете все, к чему прикасаетесь: сжигаете наши леса, отравляете озера и реки, и даже сам воздух. Убиваете нас ради забавы, калечите, крадете наших детей и наши яйца. Я думал отдать, найденную в лесу девочку вам на воспитание. Ибо детеныш должен быть взращен среди себе подобных. Но теперь вижу, что здесь ее ждет только смерть и ничего более. Поэтому я забираю ее, и буду искать более достойных. На вас же накладываю оброк в виде одежды, обуви и еды. И не дай Пресветлая вам отказаться или подложить яд в мясо и продукты. Я и мои сородичи пройдемся по вам очистительным пламенем, дабы раз и навсегда выжечь, дарованным нам матерью-природой огнем, скверну вашу... Орлангур Чёрный'

- Брат Фра! Брат Фра! - стук в дверь и заполошенные возгласы брата Гроха оторвали монаха от размышлений.

Встав с жёсткого топчана, Фра откинул на двери хлипкую закладку:

- Что случилось, брат Грох? - спросил он толстого монашка с гладко выбритой головой, ворвавшегося в келью.

- Там, там, - Грох проглотил комок и зачастил, - там всадники и это, демонов рург! Они от леса к воротам идут.

- Что за всадники?

- Девки и рург на лошадях, и младенец.

- Младенец тоже на лошади? - брови брата Фра поползли вверх.

- Нет, на девке..., у, отрыжка Тёмного, у второй девки в руках. Рург тоже не на лошади, он впереди идёт. Что нам делать, брат Фра?

- Откройте ворота, - Фра опоясался, - и встретьте путников, как бы они не выглядели. За упоминание Тёмного в стенах храма накладываю епитимью. Вечером перед сном десять раз прочитаете 'Символ веры'. Исполняйте, брат Грох!

Подобрав рясу, чтобы та не путалась в ногах, брат Грох толстым бочонком посеменил к воротам.

- Надеюсь, сегодня я получу некоторые ответы, - посмотрев на образ Пресветлой в 'красном' углу, прошептал настоятель и вышел из кельи. *****

Уф, успел! Хотя правильнее было сказать 'почти', но 'почти' не в счет. Засаду на отряд Лилины устроили в том же месте, где были убиты родители моей маленькой подопечной и наездницы в одном лице. Лири почувствовала мандраж и возбуждение, охватившее крылатую лошадку, и послала образ, который можно было расшифровать, как большой знак вопроса. Заложив вираж, я понёсся к гнезду, на ходу пытаясь втолковать девочке, что у 'папочки' появились срочные дела, а чтобы она вела себя хорошо и не обижала приставленных нянек её ожидает сюрприз. За хорошее поведение 'папа' обещает привести настоящую 'иго-иго' и покатать на ней. Вроде согласилась. Тьфу-тьфу. Надеюсь, Лири не будет безобразничать, а то мелкие постоянно жалуются на тягания за хвосты и крылья. Да, нянькам надо молоко за вредность выдавать, рыба уже не котируется. Обожрались, скотины... Рисковать малышкой, даже ради спасения бывшей хозяйки я не собирался. У Лилины три десятка охраны и, судя по интенсивности свечения аур, два мага силовой поддержки. Продержатся как-нибудь. Пролетая над кронами деревьев, я посылал ментальные сигналы готовности мелким рургам, которые успели влиться в своеобразную свиту 'большого, страшного, но доброго и справедливого'. Лес наполнялся хлопками крыльев. Со своих гнёзд и насестов сорвались тысячи потревоженных птиц, зверьё торопилось скрыться в безопасных убежищах.

Оставив девочку в пещере и выдав последние ценные указания в художественном и лубочном оформлении, я со всех крыльев рванул обратно. Уже на отлете до моего слуха донёсся отчаянный писк мелкого дракончика из когорты нянек. Понятно, Лири занялась любимым делом - откручиванием хвостов. Бог ей в помощь. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не плакало.

За пятнадцать минут путешествия туда и обратно (как у хоббита Бильбо Бэггинса), обстановка поменялась кардинально. Вспоминая прочитанные в прошлой жизни книги и просмотренные фильмы, я ожидал увидеть картину сражения, но никак не панораму разгрома. Победа дорого далась разбойничкам. Десятки трупов усеивали тракт и придорожные кусты. Обе стороны понесли существенные потери. Оставленные на стреме 'зеленушки' передали несколько эпизодов короткой битвы и прорыва из окружения полутора десятков всадников, отчаянно отстреливающихся от помчавшейся за ними погони из луков, арбалетов и коротких подобий духовых ружей. Два десятка оставшихся на прикрытие (читай на убой) гвардейцев сковали остальных бандитов, которых было около пятидесяти человек. Зеленочешуйчатые 'флешки' исправно транслировали картины самоотверженного героизма и превалирования качества над количеством. Подчинённые барона Лера не зря ели свой хлеб. Тот, кто попадал в гвардию мог навсегда забыть о просиживании штанов. За обильную кормёжку и золотые кругляши с них взимали ведра пота и крови. Гоняли гвардейцев на совесть, на практике претворяя Суворовское: 'Тяжело в учении, легко в бою'. Бойцы успешно крошили разбойников в капусту, и казалось, что победа близка, но пришло время разрядки магических амулетов, чем не преминул воспользоваться маг нападавших. Как только в дело вступил разбойник с красным браслетом на левой руке, Фортуна отвернулась от людей в форме королевских цветов. Пять минут понадобилось наймитам для завершения разгрома, правда, из всей кодлы уцелело только три человека. Остальные либо были убиты, либо получили тяжёлые ранения. Тех, кто отправился догонять сбежавших, я не считал.

Маг и его подначальный за волосы выволокли из кустов двух девиц, сильными пощёчинами и пинками привели в сознание ту, что помельче, после чего девушек привязали к дереву. Мелкая сплюнула тягучую слюну вперемешку с кровью на сапог здоровенного наёмника, и подняла голову. Какого черта! Лилина! Как её угораздило?! Просматривая воспоминания дракончика, я зарычал и чуть не подпрыгнул на месте от злости, ярости и ненависти к наёмникам. Зелёные разведчики запищали от страха и сорвались с места, реактивными мухами скрывшись среди ветвей деревьев. Мда, дозовись их теперь. 'Большой и страшный', такой большой и такой страшный, что нет никакого желания попасть под его горячую лапу. Это в армии соблюдается неукоснительный принцип быть как можно дальше от начальства при несомненной близости к кухне. А как быть в наших условиях, когда начальник является главным раздатчиком вкусностей на кухне?

Пока я пытался составить цельную картинку, просматривая любезно предоставленные мелкими летунами воспоминания, наемные душегубы дорезали раненых гвардейцев и самый здоровенный из них занялся самым 'приятным' делом. Время было на исходе. Я подозвал к себе мелкотню и поставил перед ними задачу всей стаей навалиться на мужичка с копьём. Сам же замаскировал ауру, проверил кинжал и скользнул в кусты...

Через две минуты грешные души наёмников отправились по точкам посмертного базирования. Вверх или вниз, тут уж не моя епархия. Надеюсь, что вниз и на самые горячие сковородки и острые вилы. Не передать, как мне было тошно... 'До' и во 'время' было нормально - никаких сомнений и жалости, Рубикон пройден. Родители Лири умерли от моей руки или лапы, тут кому как удобно, и пусть смерть стала для них благом и избавлением от мучений, зато кое-кто получил жуткий опыт, научившись отнимать человеческую жизнь. Троица изуверов изначально воспринималась мною в образе опасных и жестоких животных, недостойных звания людей. Задавив эмпатию и отгородившись от эмоций ментальным щитом, я убивал без всякого угрызения совести и жалости, прихлопнув мразей словно комаров или тараканов, временами передергиваясь от приступов брезгливости. Уже позже пришла запоздалая мысль, что раскалывать черепки наемников было лишним. Вид чужих мозгов на хвосте и оторванного с корнем мужского члена (слишком богатая у меня фантазия) кого угодно заставит проблеваться. Съеденная в обед рыба только чудом и растопыренными в отчаянном жесте плавниками удержалась в желудке.

Прихлопнув убивцев, я развернулся к девчатам, и чуть было не превратился в живую статую. И было отчего. Пусть кинут в меня камень, если я не мужик. Да-да, высшие силы запихали меня в шкурку огнедышащей твари, но чувство прекрасного они отшибить не смогли. Хотя пытались, прикладывали все силы, можно сказать. Кобелиная сущность осталась присуща мне не смотря на другую видовую принадлежность. Таки да, в другой жизни и в мире в стойку встало бы большинство мужиков. По-прежнему не снимая ментальный щит (не хватало ещё заполучить эмпатический шок, окунувшись в гейзер женских эмоций), я зачарованно вытаращился на открывшиеся прелести чуть было не изнасилованной подружки Лилины. Глядя на неё, было от чего впасть в уныние и взгрустнуть о потерянном. У-ух, огонь девка, в другом теле и в других обстоятельствах я бы с ней покувыркался. Печалька... Чтобы не залить слюной землю у лап, похотливый рург захлопнул пасть и подошёл к бывшей хозяйке, от которой так знакомо пахло теплом и уютом.

Девочка держалась на остатках силы воли, как мантру повторяя, что не должна показывать слабость. Она не должна бояться, ведь все смертны и она тоже. Слушая полубезумный шепот, я постарался пробиться через возведённый в её разуме барьер. Имение в городе, школа, чертов Дэсус, дерьмо в тапках, прогулки по набережной, бал на двенадцатилетние. Высвободив Лилину от пут, я было собрался покинуть общество прекрасных дам и освободить их от своего присутствия, как меня обхватили за шею:

- Скайлс...

Вырвавшись, я отступил на шаг, Лилину прорвало, девочка просила прощения.

Господи, идиот, что я делаю? Мало мне одного хомута на шею, ещё пару навешать собралс? Глядя в потускневшие глаза Лилины, я не нашёл в себе силы отказать ей в помощи и медленно кивнул.

Стена дрогнула. Шок, ступор, неверие, узнавание, искристая радость...

- Дасти, дрянная девчонка! Это твой рург? Быстро развяжи меня, поганка!

От визгливого крика над ухом я чуть не пророс в землю хвостом и лапами, так неожиданно он прозвучал. Словно выстрел из разряженного ружья, что повешено на стену под охотничьими трофеями в виде рогов и оскаленных морд. Быстро голая леди пришла в себя.

- Дасти, долго тебя ждать? - не унималась бывшая жертва разбойников.

Очешуеть можно, горлышко у красотки развито не по-детски. Ей бы на базаре в ярмарочный день зазывалой работать, всех бы перекричала. Мда, сняв макияж, Василиса Прекрасная превратилась в Бабу Ягу. Так всегда, только-только раззявил рот на модель, как зелень её глаз перетекает в болотный колер бородавчатой лягушачьей шкурки. Таки обидно.

- Прости меня, Скайлс, - шепнула Лилина. - Я сейчас.

Наклонившись над ближайшим трупом разбойника, девушка разжилась боевым скрамасаксом. Залихватски крутанув широкий нож в ладони, она рубанула по веревкам, стягивающим руки голосистой и голосисистой красотки. От легкого прикосновения путы развалились, будто их рассекли острейшей бритвой. Молодец разбойничек, следил за оружием.

- Ты что творишь? Мерзавка! - раскрасневшись от злости, накинулась освобождённая на Лилину. Забавно нынче выражают благодарность.

Растерев онемевшие руки и восстановив кровоток в конечностях, жертва насилия перешла к активным действиям, подкрепив слова хлёсткой пощечиной. На щеке Лилины отпечаталась красная пятерня. Девочка дернулась, как от удара под дых. В следующую секунду распускающая руки дама улетела в кусты, пропахав оттопыренной попкой небольшую бороздку во влажной почве.

- Скайлс! - вскрикнула Лилина и отпрянула, натолкнувшись на мой бешеный взгляд. - Хорошо, делай, как знаешь, - пошла она на попятный, для верности отступив от меня на пару шагов.

Глянув на пришибленную и дезориентированную товарку, девушка мстительно улыбнулась, из-под милой овечьей шкурки на мгновение показалась оскаленная морда матёрой волчицы.

Подхватив веревку, я ударом хвоста сбил девушку на землю и повторно связал застывшую от страха драчунью. А нефиг руки распускать. Ничего так получилось, скажу я вам, аж самого гордость берет и ведь сибару* ни разу не обучался, хотя японцы те еще выдумщики, но я их перещеголял. Бандажик вышел сексуальный, глаза радуются и слюни текут, только успевай подтирать. Я - эстет, однако. Или извращенец? Или эстетствующий извращенец.

- Дасти! Дасти! Шлюхино отродье, я всё про тебя расскажу госпоже. Тебя на конюшне выпорют! - орала невольная натурщица, которой совсем не понравилась роль опутанной узлами рабыни. - Отгони своего зверя! Пусти меня, животное! Пусти-и-и-и..., грязное животное!

Не, я понимаю, что на роль принца на белом коне претендовать не приходится, но "грязным животным" меня ни разу не обзывали. Да я во стократ чистоплотнее большинства дворян, моющихся, от силы, раз в году. Цивилизация, ёпт - средневековье, разве что из окон на голову ночные горшки не выливают. Некоторые особи о банях ни разу в жизни не слышали и не все такие чистюли, как семья Лилины. Демонстративно закатив глаза, я оторвал от полы грязного платья добрый кусок изгвазданной в земле материи, быстренько соорудил из него кляп и прекратил поток брани, разбавленной портовыми оборотами, характерными для опытного докера, а не для изнеженной выпускницы школы благородных девиц. Так-то лучше, благословенная тишина. Иногда радикальные методы самые действенные.

Махнув мелким на мертвых лошадей и объявив обед, я уселся напротив Лилины, которая широко раскрыв глаза смотрела на разноцветную тучу рургов, обрадовавшихся празднику живота. А чего добру пропадать? Конина ничем не хуже говядины или баранины, жестковата, конечно, но мелким и это не часто перепадает. Поэтому они не заставили себя ждать да упрашивать. Приглашённые к столу моментом облепили конские туши, рыча и попискивая от радости, щелкая челюстями и выгрызая самые аппетитные куски. Лошадок так и так слопают, не мы, так другие. Волков и крупных хищников в округе хватает. Скоро они прибудут к званому ужину, поэтому я разрешил свите набить утробы (спас родимых от утопления в слюне).

- Скайлс..., - начала бывшая хозяйка, но была остановлена жестом в виде вздёрнутой вверх правой лапы с раскрытой ладонью.

Ранее я долго думал и ломал голову, катая в черепушке тяжелые мысли о способах общения с людьми и Лилиной, в частности. Образы и картины не каждый поймет, даже с эмпатическо-эмоциональной накачкой. Не все обладают природной интуицией малышки Лири. Она - уникум. Писать на бумаге и бересте тоже не дело, мне теперь что, везде таскать с собой горы письменных принадлежностей или ошкуривать близлежащие берёзы? И так прикидывал и эдак, а выход оказался прост, как все гениальное. Не всем моя задумка подойдет, до поголовной грамотности в королевстве ой как далеко и большевиков, ратующих за всеобщее образование, не видно, но умеющие читать всяко-разно поймут визуальные картинки из буковок местного алфавита, кои образовывают слова и предложения. На мое счастье Лилина читать умела.

- Привет, красавица!

- Ой! - округлив глаза. Лилина сунула себе в рот грязные пальцы. Не знаю, чего она ожидала, но вспыхнувшая в разуме связная надпись не входила в этот перечень.

- Выплюнь каку, тащишь в рот всякую гадость, смотри, заразу занесешь, - передал я, вынимая изо рта обслюнявленные пальчики и осторожно приподымая когтем отвисшую девичью челюсть. Девушка мило покраснела, вынула из кармашка платок и пробежалась им по лицу. - Кстати, можешь не мучиться, пытаясь передавать ментальные образы, я прекрасно понимаю человеческую речь.

- Скайлс - это ты? - прозвучало через несколько секунд после того, как скомканный платок прочно угнездился в маленьком кулаке.

- Нет, тень отца Гамлета. Император всего сущего собственной персоной! - съязвил я, хихикая, хотя посторонний наблюдатель, лежащий в данный момент на кучке тряпья и не пытающийся освободиться от пут, расслышал тихое прерывистое шипение.

- Ты император?! Император рургов? - брови девочки скакнули вверх, а нижняя челюсть который раз за последние полчаса ударилась о грудь, даже связанная сексотка перестала мычать и уставилась на меня. Проняло подруг.

Господи, что же сказать тебе, девочка? Шуток ты явно не понимаешь или тормозишь после всего случившегося. Боюсь представить, какая каша у тебя в голове сейчас твориться. Одна мысль, что она приёмная мамаша рурговского монарха нокаутировала все остальные. Нейронный процессор, управляющий мозгом, подвис, как винда. Страх и ужас, путаница и вселенский бардак.

- Я это, Лилина! Я!

- Скайлс..., Ваше в..., - Лилина вскочила на ноги и попыталась сделать реверанс (хорошо их в школе великосветских "ледей" муштруют), но была насильно усажена на землю.

- Просто Скайлс. Договорились? - поспешил перебить я. - Успокойся, не император я.

- Хорошо, - похоже, в последнее утверждение она не шибко поверила, настороженность по-прежнему ощущалась и в позе, и в мимике. Ладно, времени у нас будет достаточно, потом на эту тему поговорим.

- Нам есть, что обсудить, но не при чужих ушах. Готовься. Я с тебя не слезу.

Когда девочка чуток поуспокоилась и взяла себя в руки, она попросила не убивать и развязать рыдающую Иристу, мол, та осознала свою вину, меру, степень, глубину и больше не будет вести себя неподобающим образом. Время на длительные беседы у нас ещё будет, но перед тем, как разрезать веревки на вспыльчивой виконтессе, я через Лилину предупредил её, что в следующий раз нежно сожму цыплячью шею и ласково поверну голову задиры на сто восемьдесят градусов. Мне проще избавиться от мешающего груза, чем переть на себе упирающуюся пленницу (естественно, проверять гибкость шейных позвонков я не собирался, только виконтесса об этом не знает). В этом лесу для девчонок есть один командир и это не одна из них. Склок и препираний я не потерплю. Запомните, дамы, что командир всегда прав, а если он не прав - смотрите в начало предложения. Кто считает себя умным и способным добраться в столицу без чьей-либо (моей) помощи: скатертью дорога, шуруй на все четыре стороны. Я понятно выражаюсь? Приподнявшись на задних лапах, я обвёл девчонок взглядом. Потупившись, Ириста и Лилина предпочли разглядывать обувь и что-то интересное на земле, чем встречаться со мной взглядом. Странно, героев, желающих путешествовать в одиночку, почему-то не нашлось. Другой мир, помельче народ, это в России бабы из горящих изб слонов на полном скаку за хобот в стойло отправляют. Видно на мужьях тренируются. Ну что, последний раз спрашиваю - есть желающие путешествовать в одиночку? Нет таких? Хорошо, тогда вам будет приказ обыскать сумы и поклажу налётчиков со гвардейцами. Мёртвым рухлядь не требуется, пред очами Пресветлой все нагими престанем, а живым хороший нож дюже пригодится. В платьях вам в лесу делать нечего, тем паче у некоторых и не осталось оных. Взамен бабских тряпок было бы замечательно сыскать егерский костюм или плотную мужскую одежду по размеру. Так-так, дамы, время у вас не резиновое, шевелим булками, до вечера нам нужно добраться до моей берлоги. Что такое "булки"? потом объясню. Лучше сейчас? Можно и сейчас. Булки, они же батоны - филейная, приятная для созерцания часть организма человеческих самок. Почему такое недоверие? Ничто человеческое рургам не чуждо. У нас тоже развито чувство прекрасного. Новость заставила девчонок покрыться румянцем, а Ирка (я нагло сократил имя виконтессы), запахнула полы халатиков, бывших некогда платьями, и помчалась рыться в поклаже. Сообразила, что в компанию дев затесался мужик.

Лилина проявила прыти поменьше. Вместо беготни по полю брани она отправилась к месту упокоения своей кобылы. Сняв с седла перемётные сумы, девушка тщательно проверила содержимое, после чего переоделась в костюм, предназначенный для выездов на охоту. Кожаные брючки, жилет с длинными рукавами, широкий ремень с перевязями и креплениями под ножи и охотничьи рожки, высокие обтягивающие сапоги типа ботфорт на мягкой подошве. Нимало не смущаясь крови и тяжёлого запаха выпущенных наружу внутренностей, юная баронесса ободрала несколько трупов и вооружилась с ног до головы. Ваш покорный слуга тоже без дела не сидел. Переквалифицировавшись в мародера, он обирал тела и кошели. Деньги, режущее, колющее и стреляющее железо стаскивалось к временному бивуаку, возле которого упокоенная мною троица романтиков с большой дороги привязала семёрик крепких лошадей. При виде меня кони стучали копытами, хрипели и рвались с привязей, но получив чешуйчатым кулаком между ушей, смирялись с участью и радовались, что их не сожрали, а планируют использовать по прямому назначению. Результат закреплялся ментальной обработкой, теперь я их мог заживо лопать, но вместо конины переориентировался на съестные припасы, которые обнаружил в нескольких сумах. Вяленое мясо, копчёности, колбаса. КОЛБАСА! Винишко, медовуха - не айс, но тоже сойдёт. Хлеб, зелень, варёные яйца, несколько здоровущих яблок и фрукт, смахивающий на гранат. Не густо, но на пару дней хватит.

Под моим чутким руководством девчонки тщательно упаковали экспроприированное богатство, нагрузив тюками заводных лошадей. Себе я подобрал оригинальный маленький четырёхзарядный арбалет и перевязь с метательными ножами. Коллекцию оружия дополнили кистень, в компании с коротким мечом из синеватой стали.

Забыл упомянуть - Ирка тоже отыскала себе, как она думала, подходящее тряпьё, раньше принадлежавшее молодому парнишке, которого добил маг, и теперь тоже щеголяла в коже. В отличие от Лилины, верх был ей немного маловат в груди. Вследствие описанного ранее, части тела фигуристой девушки, предназначенные для вскармливания младенцев, всеми силами стремились наружу. Вскорости барышни узнали, что чёрные рурги находят дополнительное эстетическое удовольствие в созерцании "дынек". Я не ханжа, зачем скрывать очевидное? Аура Ирки полыхнула от негодования, краснощёкая девица, вспылив, топнула ножкой и отправилась потрошить нетронутые сумки на предмет подходящего гардероба. Пресветлая ей в помощь. На обиженных воду возят. А что такого скоромного я сказал-то? Зачётная фигура и "глаза" выразительные, другая на её месте радовалась бы немудрёному комплименту и жеманно подхихикивала.

Два часа улетело на сбор и погрузку трофеев, заводные лошади проклинали свою судьбу и двуногих крохоборов, жадных до чужого добра. Жадюги так загрузили четвероногий транспорт, что казалось, будто у них подковы вот-вот начнут спускать. Перекусив всухомятку, я повёл наш маленький караван к поляне возле утёса, ставшего домом одинокому рургу.

*****

По дороге Лилина тихим голосом поведала мне о главных событиях в родном королевстве, произошедших с момента моего побега из башни мага. Сказывалось общее удаление от центра событий, информационный голод и любопытство - чувство, присущее кошкам, поедом съедало. Вслед за просьбой поделиться новостями, Лилина, задумчиво накрутив на кулачок узду, тряхнула головой и взялась за политинформацию.

Сажу Лера не один был такой умный. После смерти короля в стране вспыхнули незаметные примитивному обывателю схватки и столкновения между различными группировками аристократов. Принц Борух ненадолго пережил отца. Наследник престола лёг под толстое одеяло из сырой земли через три неделе после смерти родителя. Сверзился с лошади во время охоты на лис и сломал себе шею. Верится с трудом. Из того, что я успел наслушаться, пребывая под сводами дома Лера, принц слыл мастером выездки и вольтижировки и тут такая незадача. Одного меня застиг когнитивный диссонанс? Рубль за сто, наследнику престола помогли отправиться на тот свет: сверзили, подрезав подпругу, или сломали шею на бивуаке, после имитировав падение. Версия с падением с четвероного транспорта имеет право на жизнь, она ничем не хуже других, устраивая своей простотой все заинтересованные стороны. Противникам и сторонникам не надо изворачиваться и придумывать ответы на каверзные вопросы. Упал, свернул шею - всё! А то вы не знаете, что на охоте вино льётся рекой, принц позволил себе лишку и не усидел в седле. Способов свалить человека с лошади существует великое множество.

Не успел народ и граждане Дитара оплакать короля и вытереть горестные слёзы, пролитые по неосторожному наследнику, как из-за леса из-за гор, из глубоких тёмных нор полезли людишки герцога Тройса, уши которого торчали из большинства дворцовых интриг. На авансцену вышли средний и младший братья, точнее их туда выпихнули. Глядя на почивших отца и брата, принцы пытались брыкаться и заручиться поддержкой Императора, но тот остался глух к голосам, доносящимся с перефирии. Докажешь, что достоин, окажут тебе поддержку. Нет - туда тебе и дорога, слабаки должны освободить место сильным. Получив немой карт-бланш, высшая аристократия быстро окрутила наследников и оплела её паутиной Долга и долгов помельче, превратив в живые знамёна разрастающейся войны за трон... Особую пикантность сваре придавал тот факт, что принц Динай был женат на принцессе Орсии, являющейся родной племянницей герцога Тройса. Амбициозный Динай сразу закусил удила и направляемый твёрдой рукой любимого дядюшки обожаемой супруги, принялся выжигать скверну. Ну, как скверну? В первую очередь репрессиям подвергались противники серого кардинала, стоявшего за спиной принца. По большой мере высшую аристократию не шибко волновали перестановки в королевском дворце и смене владетелей трона, если бы герцог не трогал их свободы, привилегии и кошельки, но тот, с великого ума, умудрился влезть в долги тирским банкирам. По столице моментально разнеслись слухи о причастности банков к смерти короля и старшего наследника, причём слухи подкреплялись множеством фактов и неопровержимых доказательств. Репутация Тира, как финансового центра, не вмешивающегося в политику, оказалась изрядно подмочена. Всем становилось ясно, что банки ввязались в интригу ради земельных наделов, которые раздавались щедрой рукой короля Марка. Сохранить землю они могли только в случае всесторонней поддержки герцога и принца Диная. Для любой войны в первую, вторую и третью очереди требуются деньги, как можно больше денег, но вплывшие грязные нелицеприятные факты заставили кредиторов королевской семейки и герцога Тройса демонстративно отойти в сторону. Гвардия и аристократия высказались однозначно против проводимой политики последнего. Армия колебалась, генералы заняли нейтральную позицию, что вернее всего, ожидая того, кто предложит больше денег. Верность нынче дорого стоит.

Страна раскололась на два враждующих лагеря. Основные страсти кипели в столице и крупных городах. Глухая провинция, как всегда осталась в стороне. Простому люду было без разницы, чьё седалище греет подушечку на королевском троне, главное чтобы налоги не задирали, посевы не жгли да в армию не загребли. Пока, слава Пресветлой, открытых столкновений удавалось избегать, но гильдии убийц озолотились, устраняя политических оппонентов, зачастую конторы гильдии одновременно получали взаимоисключающие заказы с обоих сторон. Убийцы не отказывали никому и гребли деньги лопатой.

Так называемые "здоровые силы" сплотились вокруг принца Минаеля, жаль только он не отличался крепким здоровьем...

К описанным выше перипетиям, как грибы после дождя, то тут, то там исчезали и появлялись на белый свет имперские шпионы, отнюдь не добавлявшие спокойствия в кипящий котёл страстей. Императора можно было понять - ему до адских колик надоели эскапады властителей Дитара, и было бы совсем неплохо раз и навсегда решить проблему путем курощения и усекновения правящей династии, но законы и процессуальные, закрепленные десятками эдиктов и договоров нормы..., будь они неладны. Тут бы соблюсти баланс между Тиром, своими хотелками и желаниями могущественных сановников, чьи интересы простирались далеко за границы империи. Император тоже человек и зависим от многих людей и факторов, но идея замены короля на преданного наместника чёрной тенью витала в воздухе.

Тир - город-государство, которое вольно раскинуло кварталы, парки и многочисленнее мануфактуры на острове, расположенном в двадцати пяти милях от западного морского побережья Дитара. Славен Тир, и более всего он славен своими банками и банковскими кланами, которые опутали половину стран паутиной кредитов, даже Империя не осталась в стороне, частенько пополняя казну с помощью займов. Вот только с ней банкиры предпочитают лишний раз не заигрывать понапрасну. Император имел возможность стереть славный город с лица земли, его армии и генералам это на раз плюнуть, поэтому с ним предпочитают вести дела честно. В этом случае сила и власть денег уравновешивают друг друга, чего невозможно сказать о Дитарском королевстве и почившем монархе, загнавшем страну в долговую яму. Слишком много банкиры вложили в то, чтобы яма оказалась как можно глубже, а края отвесней, слишком многие кланы без оглядки на законы и приличия инвестировались в земли, которые уже считали своими, чтобы просто так оставить не давшие отдачи вложения. Трудно отдавать свое, даже если оно, по факту, чужое. Вынужденные на показ демонстрировать нейтральную позицию и дистанцироваться от Тройса с Динаем, банкиры вложились в наём псов войны. Отряды наёмников различных мастей всеми правдами и неправдами пробирались в Дитар, становясь под знамёна герцога Тройса. Противоборствующие группировки с оружием в руках занимали и удерживали узловые точки на горных перевалах, дорогах и побережье. В спешном порядке ремонтировались и усиливались крепостные сооружения и старинные замки. Против Тройса выступила коалиция, возглавляемая бароном Лера, у которого к зарвавшимся банковским бонзам накопилось немало претензий различного плана и характера, и сейчас в стране наблюдалась ситуация перетекания спора о владении и наследовании из словесной баталии в физическо-оружейную плоскость и сражения в поле.

*****

Да-а, новости нерадостные. Барон, поставивший на старшего наследника, повторил знаменитый полёт фанеры над Парижем. Его акции резко упали в глазах конкурентов, обихаживающих следующих по счёту наследников. Шея принца Боруха не вынесла тяжести короны. Так, да не так - Сажу Лера никогда не складывает яйца в одну корзину. Политик, ставящий на одну лошадь, никогда не выбьется в лидеры и не осуществит задуманное.

Со смертью принца Боруха само существование рода Лера стало под вопросом, но не будем забывать, с кем помолвлена дочь барона. В свете последних событий никому ненужный, пусть и признанный отцом, бастард неожиданно приобрёл огромный политический вес. Юный маркиз успел приобрести определённый имидж умного и расчетливого молодого человека. Он был прекрасно образован, физически развит и не жаловался на здоровье. К тому же парень проповедовал умеренные взгляды и не одобрял прихвостней с Тира, что сразу оборачивалось в громадные плюсы в глазах многих дворян и военных. Сам того не желая, привыкший держаться в тени, молодой человек превратился в реального претендента на престол.

Загнанный в угол барон Лера решил зайти с козырей. Он и поддерживающие его люди "выписали" парня в столицу. Для этих целей было разработано несколько операций прикрытия и отвлечения внимания, но где-то всё равно "протекало". На предварительном этапе барон потерял нескольких сторонников, между делом отправив на небеса гораздо больше чужих прихвостней. Время раздумий прошло и с врагами он расправлялся жестоко и без колебаний. Если раньше на кону стояла корона, то теперь ставкой был Дитар. Ни больше и не меньше. Сажу слыл патриотом не только на словах. Миллионы в закромах выгодно отделяли его и маркиза как от Тира, так и от императора, а поддержка гильдий купцов и гвардии добавляли привлекательности.

Опасаясь за жизнь дочери и будущего зятя, Лера нашёл пару двойников и разделил силы. В Дитар следовало несколько процессий с маркизами и баронессами. Сама Лилина играла роль двойника - служанки настоящей дочери барона в одном из отрядов под прикрытием гвардии. Говоря эти слова, она украдкой бросила взгляд назад. Туда, где придерживала поводья и вполголоса ругалась Ириста. Виконтесса искренне считала Лилину крестьянкой, которой выпал счастливый билет, и посчастливилось попасть в свиту будущей королевы. Девочка не пыталась разубедить дворянку. Зачем? Она неплохо справлялась со своей ролью и собирается прикрываться выбранным образом и дальше. Неизвестно, как дальше повернётся. Что её ожидает в столице?

Шагая чуть впереди жеребца Лилины, я думал о том, когда она успела стать такой умной и рассудительной? Все её выкладки основывались на предположениях и косвенных свидетельствах, так как папа и будущий муж не шибко делились информацией с кем бы то ни было. Сведения она собирала буквально по крупинкам, вычленяя нужное из нечаянно обронённых слов и разговоров гвардейцев и доверенных лиц отца. В школе благородных девиц воспитанниц в первую очередь учили думать головой. Музицирование, танцы, вышивка, пение и этикет - это хорошо, но не главное. Сила женщин в слабости, да вот незадача - любая слабость или то, что за неё выдается, должно иметь подкрепление и запасные варианты воздействий. Мужчина не должен знать и догадываться, что его осторожно и незаметно подталкивают к тому или иному поступку, он должен быть свято уверен в себе и своих деяниях. Ничего, что это немного не соответствует действительности. Первостатейные стервы обязаны быть мастерами манипуляции, без этого никак.

- Понятно, - неопределённо хмыкнул я, вывешивая очередной "плакатик" с вопросом, - Лилина, скажи мне, пожалуйста - как и где тебя угораздило подцепить эту дуру набитую?

На последнем слове я качнул головой в сторону плетущейся позади всадницы. Откровенно говоря, за два часа медленного марша по распадкам, сопкам и кустарникам она достала меня придирками и жалобами хуже горькой редьки. Лилина молча переносила тяготы пути, напоминая партизана на допросе, ну, кроме тихой беседы о нашем, "о девичьем", зато Ирка ни на минуту не затыкалась. Пилит и пилит, пилит и пилит. Что-то постоянно бурчит себе под нос, слова не долетают до Лилины, но я то слышу! То ветки иглокуста и орешника ей все штаны изорвали, да ноги занозили, то рург поганый мертвечиной воняет (охренела баба, я по три раза на день в озере купаюсь!), то эта голодранка слишком много о себе возомнила. То солнце голову напекло, то пить охота, то ягодицы и бедра от скачки болят. Чистокровная нудистка, дери ее черти. Нудит и нудит, как комар. Так бы и прихлопнул. Я понимаю, что мы в ответе за тех, кого приручили, но я-то никого не приручал! Почти никого, так..., штук сорок или полста мелких прихлебателей. Нудной девки среди них ни разу не мелькало. Да, спас одну трещотку на свою голову. Придушить, что ли?

Войдя в ментальный контакт с Лилиной, я мысленно, в форме мультипликационного шаржа, нарисовал Ирку, которая обрастает перьями и превращается в глупую курицу из диснеевских мультиков, после чего тупая птица принимается выклевывать мозги у черного дракончика. Лилина прикрыла рот рукой и прижалась к гриве. Ее плечи мелко подрагивали. От зарисовки с разъяренным драконом, выщипывающим перья и скручивающим птице голову, она покраснела и глухо захрюкала в ладонь. Поплохело, наверное. Бывает.

- В империи. Маркизе, кроме служанок, а я де-факто маркиза, положены сопровождающие и дуэньи из дворянского сословия. Ириста не самая плохая, просто она ни разу не выезжала из родительского замка и теперь боится, Скайлс, вот и бурчит.

- А чем ты занималась в империи?

- В университете училась. В магическом, - ответила Лилина, искоса поглядывая на меня.

- Я представляю, что такое магия.

Похоже, мои слова заставили девочку оценивать бывшего питомца с иных позиций.

- Знаешь? Откуда?

- К вашему отцу, юная леди, частенько захаживал господин с браслетом на запястье. Он много говорил о магии, уговаривая барона отдать меня ему. Господин с браслетом мечтал посмотреть, как черные рурги в моем лице устроены внутри. Особенно после кошачьего дерьма в обуви.

-Так это был ты?! Бедный Дэсус, ему тот раз сильно досталось.

- Давай не будем о коте, у меня с ним связаны не слишком приятные воспоминания. Боюсь сорваться и наговорить лишнего, - поминая старое, ввернул я. Посмотрим, как Лилина отнесется к камешку, брошенному в ее огород.

- Прости..., - одно слово и море вины в эмоциях. Девочке действительно стыдно за свое поведение.

- Кто старое помянет, тому глаз вон.

- Спасибо, - выдохнула Лилина.

- А кто забудет, тому второй вон, - мстительно нарисовал я.

- Скайлс! - словно от пощечины дернулась в седле девочка. Ну вот, обиделась, горечью тоскливого чувства вперемешку с виной залило все вокруг.

- Все, проехали, начнем с чистого листа, - поспешил я разрулить ситуацию.

- АЙ! ШОККУР! - раздалось позади грязное ругательство из местных непереводимых идиоматических выражений, прозвучавшее после смачного шлепка чего-то крупного об серебристую поверхность мелкого ручья, который мы пересекли несколько секунд назад. - Пресветлая...

Ириста, до этого мирно плетущаяся в хвосте, вознамерилась догнать мерзкую чернавку и дала жеребцу шенкелей, получив пендаля животворящего, норовистый конь резко скакнул вперед. Если бы не орешник, коварно зацепившийся за плащ девушки кривыми пальцами веток, она бы с успехом выполнила задуманное, но история не знает сослагательного наклонения. В противостоянии коня, дерева и плаща проиграла незадачливая наездница. Иристу вырвало из седла. Единственное, что она успела сделать - это выдернуть ноги из стремян. На мгновение зависнув между небом и землей, девушка коротко взвизгнула и, подняв веер искристых брызг, приводнилась аккурат в центр холодного горного ручья.

Лилина и я дружно рванули к месту маленькой трагедии и никак не рассчитывали на большую истерику. Видимо нервы дуэньи не выдержали испытаний. Нападение, жестокое убийство нескольких разумных, с которыми ты не первый день путешествуешь, несостоявшееся изнасилование и опять не самая приятная смерть, застигшая насильников на глазах девушки. Самообладание, с трудом сдерживающее истерику, лопнуло с громким треском и нервы окончательно пошли вразнос. Падение в воду было последней каплей. Заставив царевну Несмеяну нервно поджимать губы от вполне обоснованной зависти, Ириста в тридцать три ручья залилась слезами. Рыдая навзрыд, она ни в какую не желала покидать насиженную гавань, так и яичники отморозить недолго. Лилина впустую скакала вокруг, одновременно пытаясь успокоить истеричку и выволочь ее на сухую землю. Никак. Мощным ментальным раздраем накрыло и вашего покорного слугу.

Дурья моя башка. Желая разобраться в чувствах девушки (во дурра-а-ак!), а потом уже действовать, я убрал ментальные щиты, тут же схлопотав эмпатический шок. К тому же мои попытки помочь и метания вокруг девчонок только усугубляли ситуацию, приводя к еще более громким завываниям и новым потокам слёз, которые сопровождались богатырскими ударами по психике, что само по себе усугубляло ситуацию и заставляло меня злиться. Моя злость передавалась Лилине, а от неё Ирке. Рев начинался по новой. Получался заколдованный круг (бабская истерика в лесу, полном хищников мне нужна была в последнюю очередь), чужой срыв вскипятил беззащитные мозги не хуже микроволновой печи. Вскоре я сам дошёл до ручки, психанул и долбанул по девчонкам золотым шаром. Почему золотым? Хрен его знает, в тот момент я сам был на грани психоза. Мысль успокоить человечьих (человечьих!) самок (о, как!) возвышенными чувствами, тем самым отвлекая одну из них от черной меланхолии и гипертрофированного саможаления, показалась достойной внимания. Сказано - сделано. Основной заряд пришёлся по беззащитной психике Иристы, Лилину затронуло самым краем.

Рева-корова мигом перестала разводить солёные слёзы пресными водами горных источников. Похлюпав носом, она, не выходя из ручья, ополоснула личико и повернулась ко мне:

- Дасти, твой рург такой... красивый...

Сценка, последовавшая за фразой девчонки, живо напомнила мне эпизод из Гоголевского "Ревизора". Лилина, разинув рот и проглотив со словами и язык, уставилась на меня. Плюхнувшись на брюхо, я пялился на девчонок, судорожно размышляя над тем, что же я наделал и с какой стороны наиболее неотразим?

*****

По зрелым размышлениям я пришел к выводу, что ничего страшного и шибко экстраординарного не случилось. На ругань Лилины и требования "вернуть как было" был дан ответ в стиле "само пройдет" и "я сама офигела". Что ни говори, огорошен я был знатно. Стоило наладить с девчонкой ментальный контакт, как царевна Несмеяна лесного разлива безропотно вылезла из ручья, можно сказать выпрыгнула с печатью вселенской радости на физиономии. К радости примешивалась изрядная доля шока от вида заговорившего таким образом чешуйчатого красавца. Ну, что вы вылупились на буковки в строке, люблю я себя - люблю. До крайней формы нарциссизма ещё как до Луны раком, но глупо было бы отрицать то, что душа и тело окончательно сжились друг с другом. Так что любите себя такими, какие вы есть. Четыре лапы, рога, крылья, хвост. С нынешних позиций мне трудно представить, как люди обходятся без столь важной дополнительной конечности и как я раньше сам без него обходился. Ладно, не будем уводить разговор в сторону и заводить рака за камень.

Ириста, получившая ментальную плюшку, успокоилась, как по волшебству и без споров дала переодеть себя в сухую одежду. Через двадцать минут истерика и падение в ручей вспоминались ею с изрядной долей юмора. Девушку словно подменили. Вскоре мы отправились дальше, стоило поторопиться, постепенно вечерело и плутать по лесу в потемках ни у кого не было желания. Больше всех радовался я, но лишь до момента, когда моей чешую коснулся масляный взгляд сексуального маньяка, наметившего очередную жертву. Снимать ментальные щиты я не решился, последней встряски всем окружающим хватило на три года вперед, мне так на все десять, но от плотоядных выстрелов орудий главного калибра, в которые превратились глаза Иристы, вдоль позвоночника пробегали стаи ледяных мурашек. В голову самопроизвольно закрадывались панические мысли о том, что некоторые рано радовались, и что колдовство им ещё аукнется и выйдет боком. О последнем говорили хотя бы непонятные желтые жгуты, связывающие меня и юных нимф. Яркий канат тянулся к Иристе и еле видимый шнурок цеплялся за Лилину. Такие вот пироги с котятами и разбираться с причинами и следствием времени нет совсем. Остается надеяться, что оно само рассосется. Свят, свят, свят и переплюнуть через левое плечо, а за неимением крепкого дерева в шаговой доступности постучать себя по лбу. Может поможет и пронесет, раз туп, как дерево.

Когда нижний край дневного светила начал цепляться за макушки деревьев, частокол которых густой расческой возвышался над вершинами западных пиков, наш небольшой караван достиг конечной точки маршрута. Могучий утес с языками каменных осыпей навис над путешественниками.

- СЯКА! - донесся сверху звонкий голосок.

Обе всадницы за моей спиной дружно задрали взгляды к скальному карнизу, на котором маленькая девочка отбивалась от десятка мелких рургов, не пускавших ее к опасному краю за которым был только путь строго вниз. У Ирки и Лилины округлись от удивления глаза, когда я взлетел к пещере и подхватил девочку передними лапами. Малявка, привыкшая к полетам, моментально вцепившись в меня руками и ногами, радостно завизжала. Стая "нянек" последовала за вожаком, посылая ему, то есть мне, многочисленные образы, большей частью жалобные. Лири была в своем репертуаре, бессловесные твари, они же живые игрушки весь день безропотно сносили форменные издевательства, не ограничивающиеся одним лишь накручиванием хвостов. Не представляю, как воспитатели в детских садах выдерживают тот хаос, который несут с собой малолетние воспитанники. Им при жизни памятники ставить надо.

Что ж, по труду и награда. Деньгами рурги не берут, но зело обрадовались половине задней лошадиной ляжки, кою я приховал в мешок как раз на подобный случай. Оставив подчиненных насыщаться и зализывать душевные травмы, я передал Лири в руки Иристы, а сам, в компании Лилины взялся за устройство временного лагеря. Почему не пригласил дам в пещеру, а располагаю ночные кровати на открытом воздухе? У меня пупок развяжется поднимать их на карниз. Проверено на собственном опыте, с десятками многочисленных экспериментов и ведрами соленого пота (про пот я в переносном смысле) - груз до тридцати килограмм я ещё поднимаю, с напрягом и газообразованием от натуги, а дальше крылья отваливаются. Что Лилина, что Ириста весят далеко за тридцатник. Бывшая хозяюшка, по самым грубым прикидкам, тянет на сорок кило, а Ириста за полтинник. Так что ночевать дамам придется на землице. Ничего, нехай не замерзнут. Шкурки постелем, костерок разведем, тент между деревьями натянем. Небо чистое, дождя не предвидится. Кушать есть что: продуктами деревенские вчера поделились, в холодильном лабазе, правильнее сказать - погребце, свежая телятинка и рыбка, плюс прихваченные балабасы джентльменов с большой дороги, с голоду не помрём. Пару-тройку дней проживем!

Сначала девушки переживали, опасаясь зубасто-хищнической напасти, но быстро успокоились, когда узнали, что оные даже под страхом собственной смерти не сунутся к проклятому утесу. Некий рург (не будем показывать на него пальцем), как только подрос, так сразу устроил конкурентам по пищевой цепочке тотальный геноцид в радиусе десяти миль от родной "хаты". Зверье оказалось неглупым и предпочло соблюдать установленную квартиросъемщиком границу. Случалось, попадали залетные глупцы, но они либо сматывались, поджимая хвосты, либо отправлялись на гумус. Зеленые разведчики быстро доносили "папочке" о нарушителях, чтобы тот принял оперативные меры. Он и принимал, скармливая несчастных довольным таким оборотом дела доносителям.

- Скайлс! Скайлс! - на всю округу раскричалась Ирка. Быстро она адаптировалась, никакого почтения. - Скайлс!

Пришлось бросать валежины, которые я планировал приспособить под нодью* и на всех парах мчаться к поляне с которой доносился недовольный рев Лири.

Мелкая непоседа, не слушая увещеваний невольных наседок, отбиваясь от них ручками, открыла "варежку" на всю катушку и, горестно подвывая, заливалась слезами.

- Иго-иго! - вплеталось иногда в отчаянный рев.

Ексель-моксель, я хлопнул себя по лбу. Время к ночи, а кто-то не выполнил данного с утра обещания покатать ребенка на лошадке. Голова дырявая - забыл за дневной суетой, зато Лири не забыла и теперь требовала хлеба и зрелищ. Ириста и Лилина, прыгающие вокруг малышки, не могли взять в толк, с чего та закатила концерт по заявкам, обратившись за разъяснениями к последней инстанции.

- Иго! - завидев меня, девочка захлопнула рот, указав ручкой на стреноженных лошадей. Что требовалось доказать.

- Ира, солнышко, покатай Лири на лошадке, - послал сообщение я. Виконтесса буквально засветилась от радости от такого обращения (в эмоциях будто лампочку включили, там и радость, и гордость и довольство от "солнышка". Как мало надо человеку для счастья.

Да, неслабо ее приложило. А это что? От Лилины явственно потянуло ревностью. Ой-ой, что творится, люди добрые! Как бы не полыхнуло ненароком. Не вставайте между женщиной и ее целью, чревато. С моей нелёгкой лапы я стал триединым в одном лице: вожделенная цель, помеха на пути и жертва, которой достанется за всё. Тут главное не за что достанется, а то, что "крайний" уже выбран и его кандидатура не подлежит обсуждению. Чур меня, чур. Сопроводить девок до столицы, да мелкую пристроить в хорошие руки и валить от них подальше, пока они меня делить между собой не начали. Чую я, что светящиеся "шнурочки" за здорово живешь хрен рассосутся. Натворил делов, пентюх стоеросовый. Главное, что эта дрянь не поддается никаким увещеваниям. Пока суть да дело, ушлый колдунишка неоднократно всячески пробовал обработать связь. Попытки разорвать узы завершились когда обе девушки внезапно загрустили и впали в слезы. Ириста реагировала на мои потуги более бурно. От попытки долбануть по шнурку файерболом красного цвета она пришла в ярость, от зеленого впала в меланхолию, розовый шарик впитался в светящиеся веревки, заставив дам улыбаться и о чем-то мечтательно вздыхать. Использовать черные и коричневые "снаряды" было страшно. Не уверен в результате - не лезь. Еще прибьют на месте, не отходя от кассы. В эмоции девчонок я старался не лезть, благоразумно скрываясь за щитами, да и шарики не отличались размерами и мощью. Ладно, будем довольствоваться аксиомой, что отсутствие результата - это тоже результат.

- Хорошо. Лири, ты хочешь покататься на лошадке? - присела на корточки Ириста.

- Иго! - захлопала в ладошки мелкая (вымучила, наконец).

Ириста сняла путы с передних ног смирной заводной кобылы, накинула уздечку и усадила девочку на широкую лошадиную спину.

- Иго! Цок-цок! - довольно подпрыгивала на месте Лири, одной рукой вцепившись в гриву, второй крепко держась за палец виконтессы.

Урегулировав вопрос, чешуйчатый дровосек вернулся за валежинами. За то время, пока я устраивал нодью, Лилина успела сложить костёр из припасенных мною для пещеры полешек, забила в землю рогатки, сбегала на ручей за водой и повесила над пламенем котелок. По четким, выверенным движениям и отсутствию суеты, несложно было сделать вывод - роль служанки она исполняет не первую неделю. Некогда не очень нежные руки с жесткими подушечками мозолей от ножа и лука, огрубели окончательно. Нет ничего удивительного в ошибке вожака татей. Ощупав ладони пленницы, он на самом деле принял ту за служанку, пикантных подробностей о постоянных тренировках девочки никто до бандитов не доводил.

Под полными обожания взглядами Иристы, усевшейся у костра с Лири на руках, я почистил рыбу и докут - овощ, напоминающий картофель, и сварганил ушицу. Маленькая непоседа, накатавшаяся на лошадке, к тому времени уже спала, умильно посасывая палец и почмокивая губами. Уснула, даже не умываясь. Столько впечатлений за вечер: "иго-иго", фрукты, добрые тети, которые не остались равнодушны к малышке, особенно после поведанной им истории и обстоятельствам её появления у черного рурга. Я принёс из пещеры рукодельный матрасик и шкуру, заменявшую одеяльце.

После запоздалого сытного ужина, вслед за Лири, вырубилась Ириста, закутавшись в плащ, она улеглась рядом с малышкой и вскоре сладко посапывала, посвистывая в две дырочки. Лилина и я остались полуночничать. Девочка рассказывала о себе, империи, учебе в магическом университете, добрым и недобрым словом вспоминала жениха, грустила о доме и постоянно, исподволь, подводила разговор моему сольному выходу по дороге к утесу. Я поведал слушательнице мало или совсем неизвестные ей эпизоды о жизни в отцовском поместье, опустив тему и подробности интрижки Миражаны с принцем Борухом (незачем ей такие подробности), зато акцентировал внимание на маге, нанявшем мальчишек и коктейля из зелий, как причины взрывного роста и нынешнего облика бывшего мелкого питомца. Здесь я ничего скрывать не стал, подробно описав побег и последующие приключения. Касаемо нетипичного состояния Иристы и вспышки магии делал круглые глаза и шёл в отказ: не был, не состоял, не участвовал. Сам не знаю, как получилось. Я не я и кобыла не моя. Чуялка, развившаяся в нездоровую паранойю, советовала повременить с выкладыванием козырей на стол. Зато сам бросал прозрачные намеки, мол, рурги существа магические, значит, как показывают недавние события, магией мы владеем. А что такое магия в руках необученного мага? Это термоядерная бомба в лапах обезьяны, правда, бомбу пришлось заменять на арбалет с замагиченным болтом. Не могла бы любезная хозяюшка поделиться мудростью веков и преподавателей имперского образовательного учреждения. Ах, как прекрасно было бы припасть к источнику знаний! Много я не прошу, смиренно надеясь, что со мной поделятся парой или тройкой элементарных заклинаний. Раз девушке не спится, так зачем откладывать учебу в долгий ящик? Я всей душой готов внимать.

- Хорошо. - Сдалась Лилина, она взяла веточку, подцепив ею из костра пышущий жаром уголек:

- Смотри - это не простой уголёк. Это огонь. - Лилина взяла уголёк в руку, прикрыв глаза, она разжала кулак. Над угольком выросли полуметровые, плюющиеся искрами, языки пламени. Полюбовавшись на завораживающий танец первородного огня, она кинула уголёк обратно в костер и отряхнула руку. - Огонь живет в каждом из нас, в каждом живом существе. Не стоит его бояться. Когда ты находишь и пробуждаешь пламя в себе, тебе на короткое время становится не страшен никакой пожар. Держать внутренне пламя долго тоже нельзя, иначе существует опасность вспыхнуть самому и сгореть по-настоящему. У нас на занятиях случалось подобное. Наставники не всегда успевали оказать помощь и вывести из транса... Кучка пепла - все, что остается от человека, но данный урок является одним из основных этапов в обучении контролю по пробуждению и управлению стихиями. Главные из них огонь, вода, земля, воздух. После освоения первого этапа начинают преподавать методы контроля и направления маны. - Смотри, Скайлс - вот огонь в костре и угольке. Он живой! Ест, растёт, дышит, умирает. Ты, умеешь настраиваться на ментальное общение с людьми, настройка на стихию напоминает ментальный контакт. Сконцентрируйся, найди тепло внутри себя и протяни мост от него к живому пламени костра. Почувствуй между ними родственную связь. Теперь пламя горит внутри тебя. Раздуй его, потом выпусти наружу. Не получатся? Не отчаивайся. Ни у кого не получается с первого раза. До утра времени много. Тренируйся.

Щелкнув меня по носу, Лилина подхватила походную скатку с одеялом и небольшой тючок с тряпьём, который примостила под голову вместо подушки. В ее эмоциях сквозило неприкрытое ехидство. С первого раза не получается, хм, девушка, научитесь врать правдиво. Судя по ментальному отклику и со сто первого раза не получилось бы, иначе бы вы не пошли спать с полной уверенностью, что рядом с вами не полыхнёт второй костер, и вы утром не обнаружите кучки пепла вместо надоедливого рурга. Магия, как давно я мечтал научиться осмысленно пить из этого источника. Допустим, классическая школа, основанная на техниках, адаптированных под людей, мне недоступна, но овладеть стихиями мне по силам. Иначе почему я ощущаю ментальное родство с огнём? Ничего, я подберу к пламени ключик и найду с ним общий язык. Ещё бы разузнать о ментальных проекция чувств, как я их мысленно называл. С другой стороны, я не был уверен, что стоит раскрывать секрет умения концентрировать и направлять разноцветные шары, накаченные эманациями чувств. За мою короткую жизнь в чешуйчатой шкуре мне ни разу не встречалось ни одного описания магии, основанной на ментальных техниках. Пусть тузы в рукавах останутся вдалеке от чужих глаз. Как знать, как жизнь повернётся.

Взвесив сомнения на все лады и приняв решение оставить в тайне личную особенность, я вернулся к костру и выкатил один из угольков. Займёмся тренировкой. Дело было вечером, делать было нечего. Я, как придурок, убивал время в попытках разбудить и выпустить наружу внутреннее пламя. Напрасные хлопоты. Чувство родства с пламенем оставалось глухо к мольбам, не желая просыпаться. Где-то с шестидесятого захода удалось почувствовать огонь в себе. Море огня, вулкан, полный лавы, звезду с протуберанцами, но выпустить его наружу никак. Я уже хотел плюнуть на все и завалиться на боковую, когда вспомнил, что Лилина держала в руке уголек. Хитрая девчонка, в объяснениях она ловко забыла упомянуть, что стихия освобождается через мост. На всякий пожарный случай я отошёл к пляжу, вдруг чего не так приключится, всякое в жизни бывает, сконцентрировался, настроился на обжигающий протуберанец, выдохнул из пасти язычок огня, тут же выпустив внутреннего жаркого сидельца. Япона МАМА! Сорокаметровый ревущий поток адского пламени пронёсся над водой, праздничным фейрверком осветив залив и берег. Стоп! Хорош! Довольно! Что-то у меня на "очко" от внезапного нахлынувшего страха обледенело и лапы подкосились. На языке одни маты, в голове каша. Это я правильно сделал, что не стал в лагере экспериментировать. Спалил бы девок почем зря. Жуть какая. К черту эксперименты, с этим лучше разбираться на свежую голову.

Ополоснувшись, я, на подгибающихся от пережитого лапах, вернулся обратно и улёгся рядом с Лири, сил лететь в пещеру не было никаких. Слишком много событий и впечатлений за один день, даже мою закалённую психику напрягает. К чёрту, завтра, всё завтра. Сейчас - спать. Казалось, будто веки захлопнулись с металлическим щелчком затвора, сопровождающим команду "отбой" в армии и отходящих ко сну солдат.

*****

Утро красит нежным цветом стены древнего кремля...

Вставать не хотелось. От слова "совсем". Здорово умотался я за вчерашний день, спал без задних ног и хвоста. Приди ночью охотники, они взяли бы меня тепленьким, без шума и без пыли. Ко всему прочему была ещё одна причина понежиться в после сонной неге. Совсем нет желания играть горн, сигналя о подъеме, особенно если ты просыпаешься в нежных женских объятиях. Непостижимо! Каким образом Ириста оказалась рядом со мной, если в момент отправки в царство Морфея между нами было три метра и нодья? Однако, утром ее скатка была притулена у волчьей шкуры, служившей мне матрасом, а сама красавица, по-хозяйски закинув на круп дракона, сиречь рурга, ногу, руками прижимала его рогатую голову к груди. Или грудям? Хороши "подушечки", как бы их слюной не залить. Просыпаться мне понравилось больше, чем засыпать.

- Скайлс, и как это понимать? - с изрядной долей ехидства раздалось над головой. Стоило мне открыть глаза, я встретился взглядом с Лилиной. Нахмурив бровки, девочка стояла уперев руки в боки и притоптывала ножкой. Ни дать ни взять - жена, заставшая мужа за греховным непотребством. Судя по ее деловому виду, умытому личику и тонкому запаху прожаренного мяса, проснулась она с первыми петухами и занялась хлопотами по хозяйству. В данный момент девушка палочкой поворачивала запекающиеся в костре клубни бокута.

Что в ментальном плане, что во взгляде читалось осуждение, граничащее с понятием "извращенец" и "извращенка". Там ещё мелькало что-то о паре из двух сапог, а на самом дне булькал и звонко бил крышкой тщательно замаскированный котелок ревности. Кто-то впух. Когтистый палец ткнулся в конкретную физиономию, точнее, зубастую морду.

- Не виноватая я, он сам пришел! - нетленной фразой из культовой "Бриллиантовой руки" ответил я, пытаясь высвободиться из кольца рук, но сонная Ириска только крепче сомкнула объятия. Попытка превратить все в шутку вышла неудачной.

- Ну-ну, - мстительно улыбнувшись, Лилина кивнула кому-то за моей спиной. Из-за вездесущего запаха дыма и пряного аромата мяса определить, кто скрывается в мертвой зоне, не представлялось возможным, но я и так знал, что кроме Лири там никого больше не может быть. В тот же момент на сладкую парочку "Твикс" вылилась кружка ледяной воды.

- Сяка! Купа-купа! - под заливистый смех Лири и пронзительный визг Иристы, которая совсем не обрадовалась ледяному душу, ее "плюшевый мишка" получил вожделенную свободу.

Освобождение сопровождалось портовой руганью, приправленной активными взмахами рук и ног. Сонная Ириста активно молотила конечностями куда ни попадя. Получив удар коленкой по крупу, я, матерясь про себя, откатился в сторону, чуть не припалив хвост в нодье.

- Не стоило этого делать, - зло глянув на Лилину, послал сообщения я, разбавив ментальный посыл каплей (изрядной каплей, половником, можно сказать) отрицательных эмоций и рассерженным шипением.

Игрища подобного рода следовало пресекать сразу, на корню, и моя неудачная попытка свести всё в шутку только усугубляет общую обстановку. С самого начала стоило быть осмотрительней. Ящерица в окружении трех змеюк женского рода - не слишком хорошая компания. Не находите? Пусть одна из змеек только-только из яйца, общую картину это мало изменяет. Стоит дать слабину, и не успеешь моргнуть, как тебе усядутся на шею (ага, маленькая очаровательная змейка уже обвилась вокруг выи и хвостик сверху сложила, а я к ней привязался незнамо как). Не стоит рургов путать с лошадьми или ездовыми собаками, тем более, вчера я сделал заявку на роль командира маленького отряда. Сон же в обнимку с Иристой и выходка Лилины однозначно были из разряда бьющих по авторитету, заработать который теперь будет стоить некоторых усилий. Не стоило забывать о корнях девчонок. Пусть одна из них занята актерским ремеслом, но..., но ее реакция ясно указывает на лидерские притязания. Девочка вспомнила о том, что ее спаситель несколько месяцев назад был домашним питомцем, и попыталась заново примерить на себя роль хозяйки. Подговорив малышку облить спящих водой, она сделала первый шажок на данном поприще и осторожную заявку на главенство. Нехорошие мысли посетили ее очаровательную головку, ошибочные. Что ж, бабий бунт следует давить в зародыше и расстреливать тяжелой артиллерией. Что у нас в за пазухе есть из крупнокалиберного и шибко убойного. Кое-что есть. Карта засвечена, но кто сказал, что она бита? Таки зря я списал со счетов и не включил в расклад фразу о монаршей доле. Венценосной особе легче удержать девчонок в ежовых рукавицах, пусть обладание короной и спорно. Как спорно - относительно. Покажите пальцем на другую кандидатуру царя (мелко беру) рургов. Что, не можете? Так я и знал! Придётся возвращаться к отброшенному, вроде как, за ненадобностью варианту. Сформирую из крупных синих рургов гвардию, а зеленым идеально подойдет роль егерей, авангарда и арьергарда. То, что "свита" потянется за "большим и страшным" я ни секунды не сомневался.

Осталось разобраться с последствиями волшбы. Как это ни печально, напряжение создают ростки ревности, проклюнувшиеся из-за моего злополучного колдовства. Если я хочу удержать милых дам в узде, то со связью надо что-то делать. Пустить все на самотек смерти подобно, а как не пускать я пока ещё не знаю. Хоть убейте меня, хоть на куски режьте. Поэтому отплясывать придется от сложившейся на данный момент ситуации, а ситуация у нас - полное дер... западло.

Куда ни кинь, всюду клин.

Что дальше. По-хорошему Лилину, Иристу и Лири следует разделить. Положа руку на сердце, виконтесса и малышка в нашей компании явно лишние. Тащить их в столицу? Можно и притащить..., на погибель. Война перешла в активную фазу, с грязью, с кровью, с трупами. Враги барона обрадуются беззащитным мишеням и возможности надавить на серого кардинала, прикорнувшего за спиной младшего наследника престола. Барона достанут через дочь, но кому какое дело, важен результат. Молох братоубийственной войны паровым катком прокатится по жизням и судьбам, вдавив мелких букашек в полотно истории.

Решено, Ирка и Лири отправятся к родителям виконтессы. Вряд ли Ириста сумеет отказаться от почетной обязанности старшей сестры, коей ей надлежит стать в скором времени. Если мне не изменяет память, в среде аристократии бытовала мода на зачарованные родовые камни, которые встраивались в алтари замковых и домашних часовен. Конечно, государство и родственники отхватят приличные куски от наследства малышки, но камешек в алтаре не позволит никому захватить основные земли и имущество. Ни один адвокат не подпишется вести дела чужой семьи при светящемся камне наследника (второе название зачарованного артефакта). Так что Лири имеет все шансы и основания к совершеннолетию получить свой угол, а виконты тоже в накладе не останутся, сняв маржу за период регентства.

Второе - доставка юных дам до адресата. Х-м, вопрос выведенного яйца не стоит. Думаю, рыбаки и купцы и не откажутся заработать на перевозке пассажирок, а виконты с пониманием отнесутся к содержанию малышки. Первое время им будет не до баронства, да пока формальности удастся уладить. Дело это не быстрое, чиновничий люд спешки не любит, ему подавай размеренность и кошели со златом-серебром. Чернильные души во всех мирах, по-моему, слеплены из одного теста. Не подмажешь, не поедешь. Немного подумав, я принял решение отрядить родителям Иристы на кормление половину экспроприированного у татей золота. Сумма достаточная для содержания и воспитания ребенка вплоть до совершеннолетия, ещё и на свадьбу останется, и на учебу хватит. Герцог не жадничал, оплачивая услуги наемников, да и отряд Лилины у тех на дороге был далеко не первым, если судить по награбленным ювелирным изделиям. Холмик драгоценностей удачно ложился на гору злата-серебра. Половина возвышенности из перстней, колец, серег, ожерелий и монисто уйдет в сокровищницы и приданное Лири с Иристой. Верность нынче требует подкрепления материальными благами, да и стимул из драгоценных цацок неплохой получается. Я помню блеск в глазах девчонок, когда они складывали висюльки с каменьями в мешок с трофеями.

Между тем, пока я мысленно улетал в иные дали, отвлекаясь от происшествия, шагнув к шипящему рургу, Лилина нависла над ним:

- Что не делать? - снисходительно улыбнулась она, состроив из себя глупую блондинку, эдакую недалекую селянку.

- Уже ничего, - ответил я, подхватывая передними лапами веселящуюся малышку. Девочка обиженно заревела и принялась отбиваться. - Три часа вам на сборы, в полдень выступаем. Ты девочку кормила? Нет? Зачем ты тогда, вообще, нужна?

От неожиданного демарша Лилина обомлела, застыв соляным столбиком. Ириста ещё продолжала приглушенно ругаться, не обращая внимания на действо.

Скажете, слишком радикально и неоправданно грубо? Ничего подобного, пусть девушки сразу примут за аксиому, что я не человек, а то расслабились, да и я хорош - слишком человечен. Настолько, что меня видят мужиком, рыцарем без страха и упрека, влезшим в чешуйчатую шкуру. В личном плане, конечно, лестно. В принципе, Ириста и Лилина недалеко ушли от истины, неплохо у них интуиция работает, жаль шестое чувство у них молчит в разрезе выживания. Если дамы не будут работать в команде и станут слушать только себя, то недалеко мы уйдем. Пропадем, либо сгинем ни за грош на полпути. Слишком рано я раскрылся перед ними, образ зверя - умного, хитрого, безжалостного должен еще поработать на "папочку". Рурги твари неизученные. Может, вылитый на голову стакан воды для нас страшнее смертельного оскорбления, которое смывается только кровью оскорбившего? Я давно считал себя разумным зверем, с легким налётом человечности. Как оказалось, налёт оказался толще, чем казалось. На фоне демонстрируемого образа у девушек произошла подмена понятий, стоит разломать составленный ими шаблон и обозначить разумную дистанцию между зверем и человеком. Для начала стоит показать неудовольствие, сделав так, чтобы тебе поверили. Как это сделать? Только явить мерзкий вздорный характер дикой твари. Хрен нас зверюг знает, что нам в бошки втемяшится? А в контексте царских кровей и выбранной стратегии, мое поведение вообще не должно вызывать нареканий. Я - князь! Что хочу, то и ворочу! То есть действую в интересах государства. Гляди-ка, забеспокоилась родимая, вся напускная спесь с юной магички слетела в один момент:

- Я тебе не служанка!

- Тогда кто ты? - оп-па, задумалась, глазки забегали. Вопрос-то с подвохом.

- Ты знаешь, кто я!

- Нет, не знаю. Раньше думал, что знаю, а сегодня сомневаюсь.

- Скайлс, - протянула Лилина.

- Я вижу, что тебе хочется быть главной, и твою ревность тоже насквозь вижу. Девочка, я не твоя кукла, заруби себе это на носу и чтобы мне дважды не повторяться, объясни это Иристе. Запомни раз и навсегда, пока ты не в столице под крылом у папочки, я - главный. Скажу сидеть, ты сидишь, скажу лежать, ты ляжешь. На приказ прыгать, можно задать вопрос: сколько раз и как высоко подлетать? Если ты не согласна с моими требованиями, Пресветлая тебе в помощь. Доведу до деревни и катись на все четыре стороны. Надеюсь, мы поняли друг друга.- С изрядным холодком в ментале, сказал я.

-Что ты себе позволяешь?!

- Задам аналогичный вопрос.

- Но я думала..., - не нашла, что ответить Лилина, потерянно оглядываясь вокруг.

- Неправильно думала, - продолжал давить я. - Вчерашний день тебя ничему не научил?

Вот так, одним махом через колено. Перепрыгивая с темы на тему и взбивая словесным миксером мозги. Взрослый дядя против девчонки. Сколько стереотипов я порушил за две минуты разговора. Жуть.

- Мы должны действовать в одной упряжке, а не тянуть телегу в разные стороны. Сами по себе вы не выживите. Почему я должен повторять тебе прописные истины? Хочешь лично впрячься в ярмо и управлять упряжкой? Ради бога, но без меня. - проецировал я мысль обоим девушкам.

- Хорошо, - через несколько минут раздумья сдалась Лилина. Об Иристе я не задумывался. Невольная обожательница черных рургов, пожирающая меня влюбленными глазами, и так, добровольно, сделает все, что не пожелаю. - Ты - главный. Доволен?

- Более чем.

- Что расселся? Дай мне Лири. - тут же наехали на меня, забирая кроху, которая пыталась выкрутить у папочки правый рог, и ни в какую выпускала из рук игрушку. - Кушать будем, малышка? Госпожа Ириста, помогите мне, пожалуйста!

Хмурая красотка злобно глянула на прислугу, но отказать в мелкой просьбе не посмела. Девушки в четыре руки принялись кормить отплевывающуюся малышку. Пока одна сюсюкала и отвлекала кроху, вторая совала непоседе в рот ложки с кашей. Наблюдая за потугами оплеванных кормилиц, я пропустил появление на границе поляны целой стаи перевозбужденных рургов, среди которых большую часть составляли самки всех цветов и окрасов. Не понял, что за фигня? Еще больше не понял, когда внутри больно кольнуло, что-то оборвалось, и боль потекла по всему моему существу. Единственное, что я осознал, это то, что теперь я одинок. Хотелось сорваться с места и мчать прямиком к гнезду золотой. Порвать на куски и испепелить тех, кто это сделал. Скольких мне усилий стоило сдержать себя, одна Пресветлая знает.

Мои подопечные, ошеломленные столпотворением, забыли о каше, настороженно крутя головами.

У Лири задрожали губы. Девочка почувствовала отклик в ментале и перепугалась. Лилина напряглась, ее тоже задел край бури, кипевшей у меня в душе.

Дракошки горько рычали, жалобно посвистывали, фонили скорбными эмоциями, всей толпой посылая мне картинки разоренных гнезд. Самые умные делились воспоминаниями, в которых на первом плане были люди в кожаных костюмах гильдии охотников. Вот они - обидчики, не иначе. Я внимательно всматривался в образы скидываемые доносчиками, запоминал. Так, я их теперь отыщу где угодно, достану хоть из-под земли. Что-то переключилось у меня в голове. Человеческое "я" стремительно подалось назад, уступая место холодной ярости разозленного хищника. Дикая, опасная тварь когтистой лапой отодвинула налёт человечности, грудь распирало от клокочущей ненависти настоящего рурга, которого лишили гнезда. Я не помышлял создавать пару с золотой, но черный червячок ехидно и укоризненно твердил, что она была моей самкой. Ведь таскал же я ей отборные куски мяса? Клянусь, они получат сполна, за все. За разоренные гнезда, и за смерть золотой, и за боль черного и страшного - мою боль.

- Скайлс, что происходит? - тихим, дрожащим голосом спросила Лилина. Девушка перепугалась щелкающих челюстями дракончиков, окруживших женскую троицу со всех сторон. Ириста тоже была не в восторге от разноцветной чешуйчатой компании. Перед взорамими девчат встала картина разделки мертвой лошади толпой голодных рургов...

- Люди разорили наши гнезда. Охотники забрали яйца, - ответил я, настроившись на ментал обоих дам, и тут же, напуская страха, подгорчил пилюлю. Пусть переваривают, полезно иногда ощутить себя на другой стороне баррикады. - Они требуют крови двуногих, но я не разрешил. Не бойтесь, я объяснил подданным, что это другие двуногие. Вас не тронут, но мне придется покинуть вас на пару часов. Обязанности правителя, вы должны понимать... Хотя, на счет отсутствия крови я сомневаюсь.- У меня перед глазами стояла золотая королева, а в душе скребли кошки. В какой-то момент Лилина вздрогнула, не уж-то ей и это передалось? А впрочем, пусть знает, что черный достоин звания правителя и выдержка его на высоте. И наряду с этим, как любой другой правитель на моем месте, я должен отреагировать на произошедшее. А это означает только одно - без кровопролития никак не обойтись.

*****

- Дьюи, ты чего там застрял? - Парк, молодой охотник - новик, схватившись за верёвку, чтобы не сорваться, а то костей потом не соберешь, заглянул за скальный карниз.

- Заткнись! - донеслось до парня снизу. - Спусти мне корзину с палкой и пугалкой.

- Так она там? - спросил Парк. От неосторожного движения ногой вниз ссыпалось несколько камешков.

- Не там, а тут, ядрить через коромысло! Ты, что, зелёный, совсем наверху от одиночества охерел?! - раненым носорогом взревел Дьюи, черепушка которого познакомилась с одним из камней. - Ты, тля, отродье ада, нах сюда пришёл? Шевелись, я те сказал! Живо!

- Ладно-ладно, дядько Дьюи, извини, - торчащая над краем обрыва рыжая вихрастая макушка, венчавшая любопытную, покрытую веснушками физиономию шестнадцатилетнего парня исчезла. Вниз сорвалась россыпь из камешков и засохшей грязи.

- Твою! - выругался старший охотник, грудью прижимаясь к стенке обрыва. - Чтобы тебя подняло и бросило! - впустую погрозил он кулаком шебутному племяннику, которого уже и след простыл.

- Спускаю, - донеслось сверху спустя некоторое время. Дьюи загодя прижался к скале. Не зря, как оказалось. Впереди корзины летел град различной мелочи из камней, земли и грязи, вперемешку с мелкими ветками и сухой листвой.

- Он издевается? - Обреченно прошептал охотник, левой рукой прикрывая голову. - Дала же Пресветлая племянничка. Хорош, не трави боле!

Подхватив корзину с инструментом и магическим амулетом, Дьюи хищно оскалился:

- Ну, сучка зеленая, сейчас я тебя...

Нацепив на амулет цепочку, и повесив его на шею, охотник прижал палец к кроваво-красному рубину на аверсе серебряного магического оладья. Из неглубокой узкой расщелины послышался испуганный писк самки рурга. Крылатая тварь пищала, шипела, скребла когтями по камням, пускала ноздрями искры, но с гнезда не снималась.

- Так значит, да? - осклабился Дьюи. - По-хорошему, значит, не желаем?

Толстый, сосискообразный палец, торчащий из обрезанной на конце перчатки, вновь коснулся рубина, в этот раз задержавшись на нём подольше. Самка заверещала и сорвалась с кладки.

- Хе-хе, - довольно крякнул охотник, секунду спустя чуть не превратившись в факел.

Перепуганная дракошка, в отчаянии выпустила длинный язык пламени, одним махом опустошив запасы защёчных желез. Мелкая зеленушка, покидая гнездо, ни в кого специально не целила, но так получилось, что третья часть залпа пришлась на виновника беспокойства. Упакованный в кожаную одежду охотник, моментально отвернувшись к стене, успел закрыть руками голову. Пламя лизнув кисти и бессильно сбежав по толстой куртке, уцепилось за курчавую рыжую поросль на макушке, которую многоопытный Дьюи, на которого напала проруха, побрезговал накрыть капюшоном, за что и поплатился, заработав ожег черепушки вкупе с появлением изрядной плеши и дымящихся по краям новообразованной "поляны" волос.

- Тварь! - рыкнул охотник, попытавшись достать самку длинной палкой. Бесполезно. Огнедышащая хозяйка расщелины, оглашая окрестности жалобными криками, ловко увернулась. Отлетев подальше, она уселась на ветку карликовой горной сосны, надеясь, что разоритель не дотянется до осиротевших яиц. Напрасные надежды. Не прошло и минуты, как четыре кожистых пятнистых яйца оказались в коробе с опилками.

Громко заверещав, самочка устремилась на врага, но охотник не церемонясь, применил злополучный кругляш. Леденящий душу ужас накрыл крылатую мамашу. Сложив крылья и совершив маневр уклонения, зеленушка провалилась вниз, после чего пустилась в бегство.

Застегнув ремни, подпаленный охотник несколько секунд скептически смотрел на привязанную к веревке корзину, решая про себя очередность подъема. Ловить лицом труху у него желания не возникало. Перепоясавшись страховочным фалом, Дьюи схватился за веревку со множеством узлов и, ловко перебирая ногами и руками, взобрался наверх.

- Ну, чо? - племянник нарисовался, не сотрешь. - Скока? Дядько, а чо паленым воняет?

Отвесив Парку подзатыльник, старый охотник ткнул рукой в сторону фала с корзиной. Не отвечая на вопросы, он, с помощью направляющего пинка, придал парню ускорение и объявил фронт работ.

- Работай, оболтус, неча лясы точить. Сворачиваемся, пакуй снаряжение в рюкзак. Идем в лагерь, - приказал Дьюи, снимая заплечный короб с добытыми из разоренных гнезд яйцами рургов. От неосторожного движения с охотника слетел капюшон.

- Фюить, - присвистнул Парк, разглядывая некоторые изменения во внешности родственника. - То-то мне показалось, что кабанчика палят.

- Завали хайло, щенок! - ругнулся "паленый кабанчик", осторожно оглаживая пострадавший череп. Глянув на молодого помощника, ничуть не смутившегося и не обидевшегося незаслуженным бранным словом, он поучительно добавил:

- Учись на чужих ошибках, мелкий, вдругоряд я, вообще, мог без глаз или совсем без волос остаться. Кады имеешь дело с рургами, лучше лишний раз перестраховаться. Я вот побрезговал прикрыться капюшоном..., сам видишь, чем оно приключилось. Загнанный в угол рург огнём плюется, а самка на гнезде хуже загнанного в угол. Так что слухай старших, да на ус мотай. Тю-у, усов у тя ещё не наросло, но все равно мотай на что-нибудь. Усёк?

- Усек, дядько.

- А раз усек, то попридержи язык, ватаге я сам все как есть обскажу. Усе понял?

- Да понял я, понял! Дядько, ты меня за дерево уж не держи.

- Ну-ну, не кипятись, а то дым из ушей и заду пойдет.

Упаковав снаряжение, охотники направились в лагерь ватаги, разбитый в тридцати минутах ходьбы от места промысла напарников. Не доходя до лагеря метров двести, парк потянул носом:

- Кабанчиком пахнет.

- Чо-О? - развернулся к нему подпаленный родственник.

- Я грю, - проглотив большую часть букв в слове, пояснил Парк, - наши мясо жарят. Видать кабанчика подстрелили. Жрать-то, как охота. Да ты не сумневайся, дядько, у меня на еду нюх завсегда вострый.

- То-то Балк тебя на мою шею сплавил. Как я яго теперь понимаю! Попробуй, прокорми такую орясину. Скажи мне, племяш, где ты умудрился эдакую ряху нажрать? За день на трех лошадях не обскачешь.

- То тут, то там, дядько, ласковая телята у двух мамок сосет. Точно кабанчик, дядько, - бросив на Дьюи голодный взгляд, парк облизнулся и сглотнул.

- Шевели ногами, мастак, а то к столу опоздаешь.

- Ни, никак не можно, я Торна загодя попросил пару кусков оставить. Ой!

- Что ойкаешь? - притормозил и обернулся назад старший из родственников. - Беду не накликай, ойкало.

- Да помстилось мне. Да нет, не помстилось, - вытянув руку, сказал Парк. - Смотри, крайним у лагеря деревьям пяток зеленых рургов перелетел. Странно.

- Чего странного, дурень, если Торн завалил кабана и сейчас запекает, то кишки и объедки всяко будут, вот мелочь и поналетела. Непуганые они тут.

- Что-то раньше не прилетали, а седни заявились, странно это.

- Много ты знаешь, - отбрил Дьюи. - Было у нас и такое, и стаями по пять штук на требуху накидывались и по десять, это сейчас диких рургов меньше стало, а лет двадцать назад...

Дьюи недоговорил, проводив взглядом десяток попискивающих крылатых падальщиков, которые заняли ветви с противоположной стороны лагеря, а не там, где разместились рурги, замеченные племянником. Кое-что выбивалось из привычной картины. Зеленые и голубые летуны никогда раньше не сбивались в единый табор, но отбросив сомнения, охотник перешагнул невидимую границу охранного периметра.

- О-о-о, Дьюи с Парком пожаловали, - разнёсся над поляной с палатками гулкий бас Гирна - командира ватаги охотников. Заросший по самые плутоватые глазки черной бородой, широкоплечий, с бочкообразной грудью и длинными, мосластыми руками Гирн напоминал старый кряжистый дуб или рослого гнома из древних легенд. Сойдись Гирн один на один с медведем и не факт, что последний выйдет победителем, а будь у бородача с собою нож, то храмовым служкам смело можно заказывать поминальные песнопения по косолапому. Против вооруженного командира у зверя не было ни шанса. - Как сходили?

- Не густо. Девять штук, - хлопнув по коробу с опилками, ответил Дьюи. - Три гнезда взяли.

- Мда, жиденько, - в открывшейся в бороде щели мелькнули широкие, будто у лошади передние зубы здоровяка. - Бак и Лор взяли восемнадцать. Терг с Малом двадцать два.

- А пара Ристара? - сдёргивая с плеча короб, спросил Дьюи.

- Семь, - ответил командир и замолчал. Секунд через пять он добавил:

- Завтра утром снимаемся.

- Не дури, Гирн, - опешил Дьюи от заявления старшего товарища. - Мы и трети разведанных гнёзд не проверили. День - другой погоды не сделают, подумаешь, задержимся ещё на сутки.

- Ты не понял, мы взяли даже больше, чем планировали. Того, что приволокли Ристар и Сторм хватит за глаза, - рука главаря охотников нырнула в плетеный короб, вернувшись оттуда с громадным яйцом дубового окраса. Добыча везунчика Ристара в пять раз превосходила размером обычные яйца.

- Пни меня Пресветлая! - присвистнул Дьюи зачарованно.- Мальчики гнездо не запомнили? Боюсь представить монстра, который вылупится из этого..., какого окраса самка?

- Золотая, - просто ответил командир. - Была...

- А размер? - Дьюи подобно рыбаку развел руки в стороны.

- Меньше, ещё меньше, вот так, с хорошую такую собаку, - в густой бороде опять мелькнули желтоватые зубы.

- Однако, как она не порвалась от натуги, - хохотнул старший рыжик, племянник за его спиной хихикнул в кулак разглядывая. - Интересно, кто ее покрыл? Возможно, папашка не из мелких. Большая кладка?

- Таких в коробе три штуки. От добра добра не ищут, сам понимать должен.

- Ого! - вырвалось у рыжего охотника с подпаленной шевелюрой. Дьюи с первого дня сбора ватаги слыл в ней за казначея. По самым скромным оценкам подобное яйцо могло уйти на торге за полторы сотни полновесных золотых монет имперской чеканки. - Через две, две с половиной седмицы рурги начнут проклёвываться, надо поспешать на торжище.

- Дядько, а это чьи? - влез в разговор старших Парк. - Вдруг Ристар разорил кладку черного рурга? Ну, того, про которого он рассказывал? Деревенские бают, что тот на рыбаков нападает. Мы же сами потом обглоданные кости секача видели. Ристар говорил, что это черный того кабаняку завалил.

- Не мои, - хохотнул Дирк и тутже продолжил. - А так..., интересный вопрос ты задал. Тут думать надоть. Чего не знаю, того не знаю, не видал я черного, а деревенским верить себя не уважать. Со страху они такого тебе наплетут, гхм, никаких ушей не хватит, да и соврут, недорого возьмут. А у рыбаков у каждой рыбины глаза с кулак..., - сделав неопределённый жест ладонью, ответил Гирн, перекладывая добычу с руки на руку. - Я упоминал, что в дупле сидела золотая. Злющая тварина, насилу амулетом вытурили. Ристара, падла, добре когтями подрала. Не гоношись, не до смерти, только по лесу и скалам он пока не ходок. А вот Сторм получил изряно от этой дряни. Чуть промедлили бы, и эта скотина перегрызла бы Сторму горло, кидалась, как оглашенная, магический пугач по боку.Так что Ристару пришлось прикончить тварину.

- Это ж надо. - Присвистнул Дьюи. - Дожили, ранее мы не убивали рургов. Что, совсем никак?

- А что ему оставалось делать-то, если эта чертова тварь ни по чем не хотела улетать. И амулеты ей ни по чем. Спугнули было по началу, но она вернулась и давай драть Сторма. Тот от неожиданности даже несколько добытых ранее яиц выронил. Золотая развернула целое побоище из-за тройки яиц.

- Мда, сдается мне, не к добру вы её прикончили, как бы нам потом боком не вышло..

- Дядько, а если все ж это гнездо было черного рурга? Подумай, вдруг золотая его самка...

- Да что ж ты заладил, черный рург и черный рург! - остепенил племянника Дьюи. - Дался он тебе. Видно рыбаки тебе все мозги засрали своими байками. Даже если так, что с того? Поздно кричать караул.

- Как что, дядько? Вряд ли ему это понравится.

- Да что он у тя такой пугливый? - хохотнул Гирн, косясь на Дьюи.

- Говорю ж, рыбаки все мозги выполаскали малому. Ух! - шикнул рыжий на племяша.

- Ладно, одобряю, если сняться завтра, то мы до Империи успеем добраться, - Дьюи вернулся к первоначальной теме разговора, задумчиво почесал поджаренную маковку и скривился от боли.

- О чем я тебе битый час толкую, - дернул бородой командир. - Нет, ты гляди, совсем твари охамели, что они там за птичий базар устроили?

Аккуратно, со всей осторожностью уложив ценную добычу в короб и пересыпав яйцо прелой листвой, Гирн посмотрел на противоположный конец поляны, где зелёные и голубые рурги устроили драку.

- Куда?! Адовы отродья! Пшли вон! - донеслось из-за палаток.

Закружив карусель схватки, в которую втягивалось всё больше и больше рургов, хитрые твари отвлекли внимание людей от пары больших корзин с прелой сомой и листвой, в которые гильдейцы успели переложить львиную часть добычи. На радость людей главный приз хранился отдельно. Пока одни вовсю хлопали ушами, полтора десятка крылатых воров по-пластунски подкрались к объектам повышенного внимания, что остались без должного надзора. И всё бы им удалось, но располосованный когтями золотой самки охотник перемешал все карты группе освобождения "заложников". "Спецназ" цвета весенней листвы проглядел раненого человека, который валяясь на куче свежескошенной травы в тени полотняного навеса, отходил от ратных трудов. Рурги успели разорить одну корзину. Добраться до второй мелким диверсантам не позволил активированный магический девайс с функцией отпугивания и нагона жути на крылатое воинство. Истошно заверещав, зеленые воришки встали на крыло, при этом, не выпустив из лапок ни одного выкраденного яйца.

- Олухи, чего вылупились? - морщась от боли, рявкнул Ристар, а это именно он давил на массу в благословенном теньке. - Шугайте их пугачами, бестолочи!

Дважды повторять не пришлось, ватажники тут же воспользовались советом и магической поддержкой, за пару секунд общими усилиями очистив поляну от многочисленных рургов, которых оказалось намного больше трех десяткой. Несколько раз тренькнули короткие луки. Люди Гирна были доками не только по части добычи зверя, с опытными воинами в одеждах гильдии охотников редко кто решался скрестить меч или шпагу. Безбашенные наемники сразу становились тише, если во время веселой пирушки в кабак вваливались охотники. Колющее и режущее у последних всегда было отменного качества и науку умерщвления себе подобных они знали в совершенстве, ведь гильдии не привыкать получать заказ на специфическую охоту... За несколько ударов сердца Бак и Лор открыли крышки обшитых кожей тулов, подхватили заранее настроенные для стрельбы луки (Лес не так пуст, как хотелось бы некоторым. Очень часто место хищников занимают разбойники различных мастей. Привычка держать оружие под рукой не раз и не два доказывала ватажникам свою полезность) и принялись сокращать поголовье огнедышащих налетчиков. Двузубые наконечники стрел, предназначенные для пернатой дичи, одинаково хорошо ссаживали на землю и птиц и крылатых ящериц. Шесть дракончиков, по три на каждого стрелка, истекая кровью, рухнули в траву и на деревья. Один из голубых малышей, зацепившись крыльями за развилку веток, словно распятый повис на дереве. Тонкий писк боли прервал узкий боевой срезень*, располовинивший несчастного. Из мрака чащобы донесся яростный рык, в котором в равных долях перемешались боль, ярость, ненависть и жажда крови. Бак и Лор моментально сменили цели и выпустили по паре стрел на звук. Уходя от поражения, крупная размытая тень юркнула под защиту широченного дуба.

- Терг, Мал, - тут же сориентировался командир. - Вонючкой его и вспышкой. Бак, держи дуб на прицеле.

Охотники извлекли из поясных подсумков нечто круглое, размером с теннисные шарики. Синхронный взмах рук отправил шары в короткий полет. За мгновение до касания ими земли, люди прикрыли глаза. Яркая вспышка ослепила нескольких рургов, скрывавшихся среди ветвей дуба, а сонный газ из второго заряда свалил их к подножию лесного великана. Того, кого рассчитывал поразить Гирн, за деревом не оказалось.

- Куда он делся? - спросил Парк, нервно оглядываясь вокруг.

- Фург его знает, - процедил Бак, резко оборачиваясь назад и выпуская стрелу в размытый контур в небе.

Мимо, кто бы ни скрывался за магическим пологом, он успел нырнуть за палатки и сбить прицел. В воздухе сверкнула сталь. Белорыбица метательного ножа, вспоров толстую кожу костюма, глубоко застряла в левом бедре командира. Чертыхаясь и кляня на чем свет стоит всех демонов ада, Гирн упал на землю, тут же откатившись за ближайшее дерево.

- Демон его дери, где он? - рыкнул раненый командир, отползая в канаву между толстых корней.

- Не знаю, - ответил Лор. Жестом приказав напарникам замереть, он оттянул тетиву с наложенной на ней стрелой почти до самого уха. Глаза стрелка превратились в узенькие щелочки, а уши чутко реагировали на каждый звук. Надежды таким образом выследить невидимого противника не оправдались.

Второй и третий ножи прилетели совсем не с той стороны, откуда их ждали. По-детски всхлипнув, Бак выронил лук, схватился за пробитое горло и упал навзничь. Лор же сдавленно зашипел сквозь сжатые челюсти. В его правое плечо по самый кончик хвостового кольца, тихо хрустнув разрываемыми мышцами, вошёл третий нож. Невидимый метатель обладал просто чудовищной силой. Отправив в неизвестность стрелу, впустую тренькнула тетива. Правая рука охотника онемела и перестала слушаться, повиснув плетью. Уронив лук, Лор попытался подцепить ушедший в плоть хвостовик. Струящаяся между пальцев густая темная кровь сделала железо скользким заставляя соскакивать с него грязные пальцы с обкусанными, заскорузлыми ногтями.

Поудобней перехватив рукоять ножа, Дьюи отбросил отпугивающий рургов амулет в сторону. Рубин в центре колдовской цацки перестал светиться. Выдав весь заряд, амулет потерял свою ценность. Через несколько секунд погасли камни в серебряных "оладьях" Терга и Ристара. Со всех сторон послышалось хлопанье крыльев. Десятки рургов, отбросив терзавший их страх, спешили к поляне. Неведомая тварь, убившая Бака, сбросила маскировку. Перед глазами охотников предстал здоровенный рург, черный, как душа последнего висельника. На людей напали страх и слабость. Раскрыв пасть, крылатый убийца выпустил тридцатиметровый язык пламени, одним махом спалив палатки и навес. Чудом было то, что огонь не тронул короба и корзины. Цветной шар, сорвавшийся с правой лапы чешуйчатого великана, убил всех лошадей, привязанных к коновязи.

- Черный..., - прошептал Ристар, - он пришёл за нашими жизнями.

- Отдайте ему яйца и он уйдет, - в отчаянии крикнул Парк.

- Не уйдет, - спокойным голосом, будто ничего не происходит, сказал дядька рыжика. - Я бы на его месте не ушёл.

Десятки, если не сотни рургов, среди которых оказалось полно разъярённых самок, окружили охотников...

Подстегнутые утробным рыком, крылатые демоны всей толпой навалились на ватажников. Подлетая к людям, саженей с трёх, они слаженно выдохнули длинные языки пламени, вынудив ватажников закрыть глаза и отвернуться, сберегая лица руками и капюшонами кожаных костюмов. Ужасный внешне огонь, но не причиняющий особого вреда заговорённым одеждам, бушевал несколько секунд. За отстучавшие четыре удара сердца охотников погребла под собой живая лавина. На каждого человека насело по пять-шесть довольно крупных противников, каждый из которых весил до восьми килограмм. Ни один не устоял. Когда в тебя врезается несколько забронированных чешуей живых торпед, немудрено поцеловать землицу мордой или задом.. Рурги облепили атакуемых, вцепившись острыми зубами в руки и ноги, став кандалами и неподъёмными гирями. Несколько прытких летунов повисли на шеях ватажников, чувствительно прикусив кадыки и места, где проходят сонные артерии. До жертв атаки мигом дошло, что стоит рургам сделать пару или тройку быстрых движений челюстями, как жизнь вытечет из них вместе с кровью, которая прыснет из перекушенных артерий, но что-то останавливало тварей от окончательной расправы над деморализованными охотниками, которых морально задавило внезапно превращение из хищника в дичь. Не что-то, а кто-то...

Гирн - единственный, кого твари показательно игнорировали, занимался раненой конечностью. Здраво рассудив, раз его не тронули, то он им зачем-то нужен, охотник не дергался понапрасну. Помочь своим мужчина не мог, весь вид дышащих через раз, распластанных на земле друзей говорил, что бывшая добыча крепко держит их причинные и прочие места, а раз нет возможности пособить товарищам, то неплохо заняться собой. Прикусив нижнюю губу, атаман быстро перетянул ногу ремнём, после чего извлек из бедра непредусмотренный природой металл. Сунув узкое лезвие метательного ножа в рукав (оружие лишним не бывает), Гирн, кряхтя, встал на колено, нос к носу столкнувшись с выросшим перед ним будто из-под земли здоровенным черным рургом. Передняя левая лапа твари метнулась к рукаву охотника, куда недавно был спрятан окровавленный инструмент убийства. Горящий на кончике зубастой морды огонёк, готовый в любой момент превратиться в двадцатиметровый язык адского пламени, без слов предупреждал об опасности лишних телодвижений. Охлопав замершего пленника, крылатый монстр ловко, будто каждый день тренировал искусство обыска, избавил того от кривого засапожника и широкого кинжала, спрятанного в специальных ножнах на спине между лопаток. Гирну оставалось беспомощно материться про себя, скрипеть зубами от досады и, с удивлением, разглядывать чешуйчатого пленителя.

За тридцать шесть лет работы в гильдии, куда Гирн вступил еще совсем сопливым пацаном, он насмотрелся всякого, но ни разу старому, хлебнувшему лиха ватажнику, не встречались дикие звери, опоясанные грубо подогнанными перевязями под метательные ножи, топорик и короткий меч. Ножны под топорик и клинок крепились на перекрещивающихся ремнях, вокруг тела поверху и понизу опоясывающих крылья. Крепеж совершенно не мешал полету и третьей паре конечностей. Короткий кожаный ремень с кармашками под метательные ножи цеплялся к главной портупее медными карабинами, располагаясь наискосок на широкой груди могучего создания. В то же время патронташ с ножами закреплял в единый ансамбль верхнеплечевой и подкрылочные ремни. Замысловатая вязь, несмотря на корявую работу шорника, оказалась достаточно функциональна, чтобы не стеснять движений владельца не только в небе, но и на земле. Бросив на рурга еще один взгляд из-под насупленных кустистых бровей, охотник пришел к неожиданному для себя выводу, что неизвестный мастер не просто так сработал так, а не иначе - толстая кожа и носимое оружие, ножны которого прилегали к телу хищной скотины, играли роль дополнительной брони и защиты от стрел. Отдельного внимания удостоился кинжал на левом предплечье твари, опытный взгляд не мог не признать оружие профессионального охотника.

Оторвавшись от разглядывания амуниции, Гирн оценил стать противника - развитые, будто они человеческие, кисти передних лап. Атаману пришла в голову шальная мысль, что гибкие пальцы, закрытые черной наборной перчаткой из чешуек, которые были блеклыми от пыли и грязи на кистях и предплечьях, выше приобретая антрацитовый блеск, не могут принадлежать неразумной твари. Такие ловкие руки могут быть только у мастерового, а не у скотины бессловесной. Какой бы смертельной не была угроза, но меркантильный интерес спрятанного глубоко в душе торговца вылез наружу. Рург был сказочно хорош, за такого имперский зверинец отвалил бы золота по весу твари и не прогадал бы ни монетки. Затраты окупятся на одних показах за какой-то месяц. Красивый экземпляр - больше метра в холке и трёх с половиной в длину от кончика носа до кончика хвоста. Перекатывающиеся бугры сильных мышц под наборной кольчугой чешуи и четко очерченных пластин, закрывавших широкую грудь, откуда подогнанный природой поток естественной брони перетекал на шею. От вилки хвоста, до головы, вдоль всей спины и шеи тянулись полированные шишаки гребня, шишки намного меньшего размера в три ряда вправо и влево от позвоночника усиливали защиту спины. Взгляд охотника перетекал с лап на крылья, с крыльев на шею, оттуда медленно всплыл к голове, увенчанной парой прямых рогов, направленных назад, потом коснулся жемчужных зубов в приоткрытой пасти, проводил в небо струйки дыма из ноздрей и неожиданно споткнулся на разуме, которым светились глазища с узкими вертикальными зрачками. Между пальцев на передней лапы зверюги мелькнул небольшой серый шар, размером с земляной орех. Призрачный шарик в одно мгновение превратился в тонкий луч, который протянулся от когтистой кисти до лба ватажника. Внезапно осознав, что тварь напротив обладает разумом, Гирн икнул. Страх, густым леденящим утренним туманом проник в душу мужчины. Вымораживающий комок нехорошего предчувствия поселился на спине, сковав осенней изморозью лопатки. Бывалого охотника испугала бездна, царящая в глубине зрачков рурга. Тьма тут же выпрыгнула из омутов, в которые превратились глаза разумного монстра. Как не сопротивлялся атаман, чужая воля оказалась сильнее. Рург, не особо церемонясь, сносил барьеры в чужом разуме, игнорируя естественные защитные стены рассудка двуногой жертвы, ментальный удар пробил их, словно дикий тур пробивающий плетень из ивовых прутьев. Гирн застонал, одежда на его спине прилипла к телу, а лоб покрылся градинами пота. Воздуха не хватало, стало трудно дышать. Задыхаясь, охотник схватился за горло, ослабил шнурок, стягивающий горловину костюма - не помогло. Спустя несколько секунд его легкие горели огнём. Ломая все представления об окружающем мире, в голове мелькали различные картины, транслируемые чужим разумом. Силы быстро покидали бывалого егеря. Захрипев, он перестал хвататься за горло, уперся в землю руками, вздрогнул всем телом, и повалился на бок.

Выпустив из ноздрей густую струйку дыма, рург коротко рыкнул в сумрак леса. Густые заросли исторгли стаю самок, которые мигом разобрали яйца из второй корзины. Вопреки ожиданиям охотников, рурги не толпились, подходя к корзине в порядке живой очереди и безошибочно определяя, где чьё яйцо. Они действовали со сноровкой бывалых гвардейцев, потрошащих трофеи во взятом на копье вражеском городе. Над замершими охотниками промелькнул силуэт крупной самки, по-видимому, подруги черного великана. Приземлившись с краю поляны и что-то прочирикав грозному самцу, она проковыляла к сгоревшим палаткам. С легкостью отыскала свою цель, забрала два пятнистых яйца и хотела было удалиться, но ее взгляд задержался на, перевернутом на бок, коробе с главной добычей. Самка осторожно выкатила яйца и посмотрела на черного и могучего самца. Тот одобрительно кивнул в ответ. Золотая недоверчиво обнюхала каждое, словно проверяя не подменили ли их нехорошие людишки. Затем еще раз посмотрела на громадину, в который раз кивнувшего ей. Удовлетворившись плодами ревизии, золотая прихватила одно яйцо пастью, а четыре других плотно прижала с себе передними лапами. Опираясь на мощный хвост, она привстала на задних конечностях и взлетела. Это ж только люди могут бросить на произвол судьбы ребенка, причем не то чтобы чужого, даже своего могут бросить. И родителям несчастного будет до фени, что с ним, как он, выжил ли вообще или его собаки подобрали. А рурги очень трепетно относятся к потомству, пусть и чужому. Никогда ни одна самка не позволит себе такого, чтобы пройти мимо, оставшегося без попечения матери, гнезда. Они практически всегда знают, где поблизости находятся кладки соседей. И периодически заглядывают "на огонек", мало ли что. Вот такие тварюшки.

Виновник беды, обрушившейся на охотников, подобрав с земли короткое копье, навис над людьми. Тяжелый взор смертоносной твари перебегал с одного лица на другое, словно она про себя мучительно решала жить или умереть им сегодня вечером. Скорее всего, так оно и было, хвостатый убийца, поигрывая оружием возмездия, развлекался на полную катушку, периодически тыкая длинным листовидным наконечником в непосредственной близости от голов и тел своих жертв. От резких ударов и скрипа входящей в землю стали, люди непроизвольно дергались. Почувствовав движение, висящие на конечностях и шеях взалкавшие крови мелкие сородичи вожака крылатой стаи, крепче сжимали челюсти, заставляя охотников замирать. Дрейфуя от одного ватажника к другому, рург смешно подпрыгивал на трех лапах. Вот только пленники не смеялись, заворожено провожая глазами смертоносное жало копья, которым поигрывало чудовище. Короткая сулица, словно живая, крутилась в когтистой ладони, выписывая замысловатые кренделя. В конце концов, зубастая сволочь остановилась у самого молодого из пленников. Парк, пригвожденный к земле пронзительным взглядом, опасался лишний раз вздохнуть, со всей ясностью и горечью понимая, что его жизнь, как и жизнь остальных принадлежит этому адскому отродью. Парень до дрожи в коленях страшился умереть, еще больше он боялся показать свой страх товарищам. Как Парк не крепился, предательские слезы все равно прочертили мокрые дорожки на грязных щеках новика.

- Ну, тварь, на меня смотри! Оставь мальчишку - отойди от него. Убей лучше меня! Чего встал, буркалы выпучил?! Ты ведь меня понимаешь..., я вижу, - прохрипел Лор, морщась от впившихся в шею клыков. - Ты...

Утробно рыкнув, Рург одним взглядом заткнул защитника малолетних и на несколько шагов отступил от Парка. Парнишка облегченно выдохнул, чтобы в следующий миг зайтись в беззвучном крике:

- НЕТ!

Описав дугу, сулица с хрустом пробила сердце храброго стрелка, заступившегося за молодого напарника, и глубоко вошла в землю.

-НЕТ! - разрывался Парк, глотая соленые слезы.

Удивленно распахнув глаза, Лор по-детски пискнул, несколько раз вздрогнул всем телом и навсегда затих. Цветастая острозубая мелочь, сдерживавшая людей, разом снялась с места. Вскоре о рургах напоминали только свежие ранки на шеях, руках и ногах. Обдав ошарашенных ватажником ураганным порывом ветра, поднятого громадными веерами крыльев, вожак улетел вслед за мелочью.

- Я найду тебя! - вскочив на ноги, прокричал Парк вслед. - Сниму шкуру и сделаю из нее бубен! Я отомщу, клянусь...

- Никто никого искать не будет. Мститель хренов, никакой мести, усекли? - перевернувшись на спину, Гирн смотрел в небо кроваво красным взглядом вампира, лопнувшие в глазах капилляры превратили их в очи мистической героя старинной легенды.

- Гирн, ты..., - откашлявшись и растерев горло, начал Ристар, но что хотел сказать раненый охотник, осталось неизвестным.

- Нет, я сказал, - перебив напарника, голосом мертвеца прошипел Гирн. - Иначе ни один из нас из лесу не выйдет. Помолчите! - подняв вверх руку, сказал командир охотников. Он по-прежнему лежал на земле, продолжая разглядывать небо и плывущие по небу облака. - Кончилась наша вольница, братцы. У здешних утесов появился хозяин, ему не по нутру, чем мы тут занимались. Придется нам, братове, искать счастья в другом месте.

- Дядько Гирн, а как же Бак и Лор, дядько? - от вселенской несправедливости у Парка задрожала нижняя губа.

- Рург взял жизнью за жизнь, - вместо атамана ответил Дьюи. - Гирн, что он тебе сказал?

Рыжий охотник первым догадался о смысле немой пантомимы, разыгранной атаманом и вожаком рургов.

- Показал, - сухой, как култышка язык, скользнул по растрескавшимся губам. - Прошлое, настоящее, будущее и наше место в нем, если мы ослушаемся доброго совета забыть то, что здесь стряслось и примемся мстить или, не дай Пресветлая, приведем другие ватаги. Кха-кха, - внезапный смех больше всего напоминал чахоточный кашель. - Ристар, как ты думаешь, может ли один рург обложить несколько деревень данью?

- Что ты хочешь сказать? - Ристар пересел ближе к атаману, упершись затылком в теплую кору дерева.

- Не я - он. Он не один и кладка не единственная. Черные давно живут на побережье и никого до поры, до времени не трогали, пока мы не влезли в их гнездовья. Да-да, вы можете сказать, что мы не первый год промышляем в этих лесах, но разве мы, хоть раз, заходили за уступы? Ни разу. Я скажу вам, что у меня нет ни единого желания нарушать табу, наложенные рургом.

- Быстро же ты сдался! Ты эту тварь еще под хвост поцелуй, ты... Айц! - выкрикнул Парк и покатился по земле от мощной оплеухи.

- Молчи, щенок, и слушай старших, пока тебя не прирезали! - над рыжиком, потирая кулачище, навис родной дядька.

- Дьюи, он у тебя по жизни дурак или ему рурги успели все мозги через нос высосать? Он там ничем таким с ящерицами не занимался? - опасно сверкнув кровавыми глазами, спросил Гирн. - Держи парнишку в узде, хорошо? Иначе, боюсь, за одними вожжами дело не встанет. Ладно, я все же снизойду до разжевывания и укажу на то, что он в силу молодости проворонил. Вы засекли, как действовала мелочь? Как одна команда! Они поголовно повиновались черному. Теперь помыслите, сколько в окружающих лесах диких рургов. Ну, вообразили, подсчитали? А теперь вишенка на кремовое пирожное в заведении мадам Пур - все они повинуются черным! Это жуткая сила. Так оно или нет, не знаю, но я не собираюсь проверять сие на собственной шкуре и вам не советую. Ибо костей не останется! Ладно, братцы, хорош лясы точить, нам ещё Лора и Бака надо похоронить по-человечески и остатки лагеря собрать. С утра выступаем..., и братцы, Пресветлой прошу, держите языки за зубами.

Ранним утром следующего дня, взвалив на спину тяжелый рюкзак, Дьюи бросил прощальный взгляд на выжженное пятно погребального костра и поляну, ставшую местом упокоения старых друзей. Охотники уходили молча, в полной тишине, каждый из них размышлял о вчерашнем. Разглядывая затылки ватажников, Дьюи думал, что вчера черный рург, походя, махнув хвостом, сломал их. Сломал его, сломал Гирна, сломал всех...

срезень* (срез) - стрела с широким листовидным наконечником, подобные стрелы легко отсекали руки и ноги.

Эйса шестая.

Ложь во спасение.

По горам, по долам. Нынче здесь - завтра там!

Признаюсь со всей ответственностью и склоняю голову перед сермяжной правдой грифа из известного советского мультфильма, с широких экранов заявившего, что лучше день потерять, зато потом за пять минут долететь. Эх, жизнЯ моя жестянка! Отвык я ходить ножками, отвык. Всё больше крыльями работал, поглядывая на пешеходов и четвероногий транспорт с высоты птичьего полёта. А что касаемо грифа, упомянутого выше, то десять минут полёта приравнивались половине дневного перехода. Проверено на себе. Другие мнения не принимаются. Страусов не спросили... Я вот понять не могу, как девчонки умудрялись добраться до моего урочища и ни разу не взвизгнуть от усталости? Зато сегодня они отыгрывались на бедном рурге за все прошлые и будущие страдания, отсыпая ему жалобы полной мерой. Что интересно, в ментальном плане эти кровопийцы и мелкие мерзавки не испытывают к вольному (да-да, я уже каюсь и бью челом всем богам, чтобы они избавили меня от этих язв во плоти) проводнику ни капли жалости и сострадания. Себя и друг дружку жалеют, а на черную "ящерицу" в голове каравана ноль внимания, а у меня и лапы ломит, и хвост отваливается. Отмахать на своих четверых по землице пятнадцать верст это вам не комару на солнце чихнуть, тут думать надо! Хотя чего думать? Сейчас бы в тенёк, под кусток, на шесток и молчок..., и соснуть бы часиков ндцать. В конце-концов в приличных странах люди предаются послеобеденной сиесте. Чем я хуже тех людей? Хотите сказать - то люди, а я на человека ни разу не похож? Злые вы, уйду я от вас, главное определиться с направлением, куда топать.

Когда от девчонок за спиной потянуло нехилой жаждой убийства, причем в роли жертвы выступал ваш покорный слуга, ему, то бишь мне, пришла в голову замечательная со всех сторон мысль. Следуя за загоревшейся в мозгах лампочкой, я объявил привал на час. Всё, аллес капут! Опять недовольны. Чего вам, кровопийцы? Часу не хватит? Соскочившие с седел юные мегеры готовы были погрязнуть во грехе рургоубийства, расчленив одного крылатого индивида на сотню его мелких сородичей. Делать нечего, под давлением обстоятельств и угрозы убийства время привала увеличилось в два раза.

Минут пять Ириста, со сморщенным как печеное яблоко лицом, ходила по поляне у горного ручья, растирая руками ягодицы. Девушка впервые в жизни провела половину дня в седле и теперь страдальчески растирала мозоли на очаровательной пятой точке. Бросив в мою сторону злобный взгляд, она осторожно провела рукой по внутренней части бедер. Печеное яблоко сменилось кислой физиономией, которое вместо юной наездницы без всяких слов сказало, что одними ягодицами не обошлось.

В отличие от старшей товарки, Лилина дневной переход перенесла намного легче, сказывался опыт верховой езды, причем не в женском седле, а в мужских штанах. Лири ничего не сказала, от малышки тянуло чувством голода.

Взяв на себя функции кашевара, я приказал старшей даме расслабить подпруги у лошадей и снять с заводных кобылок поклажу, в ответ получив нечитаемый взгляд. Нечитаемый потому, что в нем было намешано столько, что без полулитры за неделю не разобрать. По крайней мере, моя эмпатия выбросила белый флаг и попросила хозяина больше так не делать. Пришлось глушить чувства из-за громадной вероятности заработать сенситивный шок.. Лилина отправилась за водой, следом ей предстояло отработать наряд на кухне, выражавшийся в чистке местного заменителя картошки. Сложенный шалашиком сушняк весело заполыхал от одного плевка и в котёл посыпались: порезанное мелкими кусками копченое мясо, дроблёный и заранее отваренный горох, из погребца была извлечена и пошинкована зелень, потом в кипящее варево была добавлена соль. К середине процесса туда же отправился последний ингредиент - типа картофель, очищенный и отмытый бывшей хозяйкой. Через десять минут над поляной поплыл обалденный аромат супа с копчёностями, а на примятую траву потекла слюна, капающая изо ртов голодных девчат. Дошло до того, что мелкий торнадо, воплотившийся в образе малышки Лири, схватился за ложку и не отводил от котла голодных глаз. Однако, вот что животворящие свежий воздух и пятичасовая прогулка делают! А я в прошлой жизни вечно не знал, как и чем дочек накормить. Буду знать на будущее, вдруг пригодится. Всего-то навсего, выпнуть на улицу и гонять до седьмого пота. Аппетит после этого зверский. Вон как трескают, за уши не оттянешь, и малышка Лири ни в чем не уступает старшему поколению. Поняв, что супа мне не видать, как тех органов, за которые я собрался оттягивать дам от котелка, ваш покорный слуга разорил погребец, избавив холодильное нутро от пары килограмм отборного окорока. Перекусив чем крестьяне послали, моё тело почти независимо от разума плюхнулось в густую тень, отбрасываемую кроной дерева с листьями, похожими на кленовые. Девчонки правильно интерпретировали незримые плакаты и таблицы: "Не кантовать" и "с горки не спускать". Они решили, что неплохо будет последовать примеру черного рурга. Вскоре до моих слуховых отверстий донёслось тихое посапывание в шесть дырочек. Лилина прикорнула на снятых с заводных лошадей баулах, а Ириста и Лири в обнимочку дремали на запасной попоне, расстеленной в тени под вторым "кленом". Эй! А кто лошадей кормить и поить будет?! Сами поели, а транспорт не обихожен и не заправлен. Растолкав Лилину и указав ей на четвероногих скакунов, я, провожаемый братом-близнецом взгляда, которым меня наградила Ириста менее часа назад, смылся с поляны. А что я? Я - ничего! Нет, лошади меня не пугаются, привыкли уже, но очень не любят. Параноидальные создания - вечно подозревают меня в гастрономических интересах (ну, да, некто иногда не прочь закусить свежиной), поэтому при общении со мной Савраски норовят либо куснуть, либо приголубить копытом. А последнее подковано и бьют они больно, мешки овсяные.

Накрыв "небесного агнца" (это обо мне, если вы не поняли) парой ругательных выражений, от которых покраснели бы и портовые грузчики, любящие крепкое словцо, Лилина принялась за работу. Вскоре уморенные лошадки повеселели, всем видом показывая девушке полную готовность к продолжению пути, но я решил немного продлить время привала. Тридцать минут особой погоды не сделают. В любом случае и при любых обстоятельствах у нас корячится ночевка в лесу. К людям мы выйдем не раньше завтрашнего полудня. Всему виной невысокий перевал, обойти который нет никакой возможности, а перед перевалом пара сопок. Такие вот пироги с котятами. Вдоль берега лететь до жилья минут десять, от силы - пятнадцать, жаль скалы непроходимы для лошадей, да и не всякий человек возьмется их штурмовать. Это в прежнем мире альпинизм и скалолазание входят в перечень развлечений, а тут дураков тратить время и деньги на всякую хрень днём с огнём не сыщешь. Есть важней дела.

Положенное время закончилось. Растормошив кимарящих девчонок, я помог им увязать баулы и, чтобы не видеть и не ощущать весь спектр чувств страдающей от потертостей Иристы, снова выдвинулся в авангард, периодически взлетая над лесом и проводя воздушную разведку. Два часа - поход нормальный, никаких... Вот ты, черт, накаркал. Метрах в трёхстах впереди, где натоптанная тропа спускалась в узкий лог между сопок, затрещали сороки. Чему вы удивляетесь? Обычные сороки, ничем не отличающиеся от земных родственниц водились и здесь, криком и треском предупреждая обитателей чащобы об опасности. Что-то или кто-то там есть. Носом тянуть бесполезно, ветер, как в трубу, задувает от нас в сторону расщелины. Взлететь, посмотреть? Вот когда начинаешь жалеть, что разогнал крылатую свиту добывать хлеб насущный. Мелкие, слопав объедки и последнюю рыбину, не насытились. Недолго думая, я отправил их деревню, совсем не подумав о том, что остаюсь без глаз и разведки. Зная вассалов, можно быть уверенным, что девяносто восемь процентов из них устроились сейчас где-нибудь в укромном месте и переваривают съеденное, а два процента доедают то, что оставила после себя остальная когорта. Вопрос: лететь, не лететь? Не факт, что за это время на девчонок никто не нападёт. Очково оставлять их одних, сам-то я отобьюсь от любого местного хищника, прошло то время, когда мелкий рург шкерился в дуплах и под корягами, теперь от меня спасаются в укромных норах и пещерах. У-у-у, я крут! Иногда, местами...

Взлететь я не успел. Гости, если можно так сказать, сами заглянули на огонёк. Глядя на прибывших, я не мог не вспомнить Редьярда Киплинга и его бессмертную "Книгу джунглей". Как там у него? Сейчас припомню: "Из Декана на родные джунгли Маугли идет полчище врагов -- диких рыжих собак. "Лягушонок" готов рискнуть жизнью, чтобы выиграть своей стае хоть небольшое преимущество в бою. Славная будет "охота", а для многих она будет последней!" Из кустов на дорогу выскочили рыжие псы, описанные в знаменитой саге - рыжая, с подпалинами шерсть, короткие толстые лапы, широкая грудь, тяжёлые челюсти, которыми хорошо дробить и грызть кости, тупые, будто обрубленные морды. Порыкивающая стая, голов в двадцать, перегородила дорогу, темные тени засадных особей мелькали в кустах справа и слева. Лошади под перепуганными наездницами испуганно храпели и нервно переступали ногами. Девчонки побледнели. Лилина судорожно крутила головой и пыталась зажечь огонь в руке. Ириста, приготовившись защищаться, одной рукой распустила кожаный хлыст с металлическим шариком на конце, второй прижала к себе Лири. А девочка, наоборот, обрадовалась:

- Гав-гав! Собачки!

А то мы не видим, с другой стороны, век бы их не видеть. Стая - это серьёзно. Осторожно ступая, вперед вышел вожак - здоровенный кобель с полосой ярко-красной шерсти вдоль позвоночника. Вид псины впечатлял: килограмм пятьдесят живого веса и затаённой мощи. Остальные псы подтянулись за скалящим клыки вожаком, давая ему право первого прыжка и первой крови, но пёс не спешил атаковать. Видимо, не только сила позволила ему занять вершину иерархической пирамиды в лающем сообществе. Какой-то ум между черными ушами псинки присутствовал и неизвестный фактор, который никак не ложился в определённые рамки и не оценивался добычей, в виде моей морды, заставлял охотника осторожничать и нервно поджимать хвост. Но, подпираемый стаей и боясь потерять заработанный в схватках за власть авторитет, вожак сделал шаг, другой, поджал задние лапы и... нарвался на мой рык.

Говорить я не могу, но рычать - вполне. Тяжелый, густой, громогласный рык вышедшего на тропу войны хищника разнёсся над лесом. Рык, приправленный замораживающим шипением, усиленный высокими и низкими частотами, заставил лошадей испуганно заржать и присесть на задние ноги. Они бы ломанулись через подлесок, но рыжие спины позади и с боков отрезали пути к отступлению. От низких горловых вибраций шерсть на загривках собак встала дыбом, в ментальном плане от них потянуло неуверенностью пополам со страхом. Вожак наглядно показал, что не зря считался самым сильным и умным. Сообразив, что главное в их деле сегодня - это вовремя унести лапы, и что добыча им не по зубам, пес прыгнул... в сторону. Замешкавшихся членов стаи смёл тридцатиметровый язык пламени. Жалобный вой погибающих рыжиков, многократно перекрыл эхо моего рыка и заставил леденеть кровь в жилах не только у поджавшей хвосты своры. Хорошо Ириста успела закрыть глаза малышке и та не видела катающиеся по земле горящие факелы. Взлетев над дорогой, черный штурмовик накрыл напалмовым пламенем ещё пяток засадных особей. В списке воющих добавилось голосов. Выжившие, число которых моментально уполовинилось, бросились в рассыпную. Первым удирал вожак. Как я его понимаю. Не до жиру, быть бы живу! Петляет между деревьями, не подпалишь, опытный, собака... Ладно, пусть живёт.

Ура! Чистая победа!

Положительным моментом в застигшем нас бедламе были привычные к крови лошади. Что охотники, что наёмники приучали скакунов не бояться звуков битвы и запахов крови. Боюсь представить картину с перепуганными и понёсшими скакунами. Как их останавливать? Варианты, конечно, имеются, куда без них, но все они завязаны на меня красивого, встающего на пути хрипящих лошадок и рычащего на них. Какие в этом случае будут последствия и, что получится? Наверняка ничего хорошего, переломанными шеями девчонки бы не отделались.

Ладно, проехали! Хорошо, что все хорошо закончилось. Топаем дальше.

*****

По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд, чтобы с боем взять деревню - человеческий оплот. Не, это я не подумавши загнул. С боем, эк хватанул. Лавров великого полководца захотелось? Уж коли назвался государём-амператором, то и армия должна быть. Почесав когтем на крыле рогатую маковку, я призадумался, как будем "брать" Тумру - с боем, али без? Можно и с боем: пройтись пару раз над торжищем и домами с факелом из пасти и дымом из-под хвоста - эдакий СУ-25 "Грач" на реактивной тяге с гороховым приводом и дело в шляпе. Запуганный люд и полное подчинение обеспечена. Только, боюсь, после штурмового прохода брать в бывшей деревне будет нечего, да и не останется в ней никого. Зато в ближайших лесах жителей прибавится, лови их по потом по буеракам. Почесав между рогов ещё раз, прихожу к выводу, что идея, в целом, неплоха, но выхлопа с неё будет, как с козла молока. Посему, до лучших времён, откладываем продукт мыследеятельности на полку памяти.

Придя к выводу, что кнут не наш выбор, я обратил свой взор к прянику. Что мы имеем с этой стороны? А имеем мы золото, каменья и драгоценности. Каким образом богатство сменило хозяев, просим историю умолчать, но опыт царя Филиппа - папаши Александра Македонского, пригодится его далеким последователям. Или потомкам? Или, все же, последователям? А, не существенно. Важно другое: одноглазый дядька на практике убедился в справедливости тезиса, что ишак с перемётными сумами, набитыми золотом, берёт города быстрее армий с осаждающими орудиями наперевес. Поэтому тихо, мирно встаём на постой, нанимаем кораблик и сопровождение, соответствующее статусу Иристы и отправляем судно к родителям юной аристократки. За сим, купив провиант..., нет, принципиально ничего покупать не буду. "Крыша" или так, погулять вышел? Поросячий хвост на верёвочке? Репутацию и авторитет терять мне заказано. Какой выход? Я скосил левый глаз назад, поглядывая на девчонок. Выход следующий - действуем и ведём себя с наглостью и грацией тяжёлого танка, выкатившегося против пехоты с тремя трёхлинейками. Заповедь - наглость, есть второе счастье, в сложившихся условиях актуальна как никогда. Ни один разумный не ждёт от рурга повадок лорда с хвостом из десятков благородных предков. Так-так, выпустив когти и оставив на тропе глубокие рытвины, я задумался о том, как представить Лилине свои аргументы таким образом, чтобы на них не возникло возражений. Парочка - девочка и ручной рург тоже неплохо смотрится. Не шокирует нежную и ранимую психику простых пейзан и отдает натуральностью, но в бочке меда не обошлось без порции дёгтя. Засветился я, господа-товарищи, по-конски. Ручную собачку изображать не получится, тем паче мою морду накрепко запомнило большинство окрестных рыбаков. Будем корчить из себя зверюгу дикую, но жутко "вумную", царюку всех зверюг! Что скажете, хорошо я придумал? То-то, где наша не пропадала! Не такое переживали, и ещё переживём! Первый раз, что ли? Эх, не кочегары мы, не плотники...

Мысленно напевая старые песни о главном, я быстро перебирал лапами. Солнце лениво клонилось к западу, чиркая крутым боком по макушкам растущих на сопках деревьев. День повернул на закат, дальнейший путь протекал без приключений. Если не считать комаров, оводов и прочих кровососущих тварей, то бескровно. Единственным тёмным пятном, незримым роком нависавшим над несчастным рургом, служил нескончаемый трёп Иристы и Лилины. После показательного курощения и низведения наглых бродячих дворняжек, юных "ледей" прорвало на почесать язык. Оно понятно - секс, водка и чужое ухо, в которое вбивается словесный понос, сопровождающий снятие нервного напряжения, являются лучшими лекарствами от стресса, но не над моей головой! Боже, когда они заткнутся? Постоянный гул укреплению конкретно моих нервов не способствует ни с какого боку. Никак. Сплюнув, отчего куст у тропинки моментально почернел и скукожился, я в очередной раз разорвал дистанцию, отбежав вперёд. Пять минут тишины закончились, когда дамы заметили, что они отстали и немного пришпорили лошадей. Слава всевышнему и Пресветлой девчонки успели выплеснуть из себя наболевшее, поэтому дальше дорога протекала спокойней.

Пора выбирать место постоя. Одна радость, с последним проблем не ожидалось. Сиеста закончилась, а за ней вернулась отъевшаяся и отоспавшаяся разведка. Получив задание, свита мигом занялась общественно полезным трудом. Зелёная и голубая мелочь, в дополнение к обеду подкрепившись "шашлыками" из рыжих псов, лениво парила вверху. Некоторые быстрокрылые особи, держась в авангарде, разнюхивали обстановку под кронами деревьев. Что первые, что вторые периодически подлетали к "большому и страшному", сбрасывая ему картинки, запечатлённые с высоты птичьего полёта и виды леса глазами белок и соболей, засевших на среднем ярусе тайги. Парящая разведка, следуя моему заданию, давно подобрала симпатичную полянку у родника, бьющего из-под нагромождения плоских камней - ледниковых останцев. К будущему привалу, с двух сторон зажатому здоровенными валунами, оставшимися после древнего ледника, слизавшего верхушки сопок, держал путь наш отряд. Поворот, подъём, пологий спуск - пришли:

- Привал! Заночуем здесь, - послал я сообщение дамам. - Я за свежиной и дровами (мелкие выследили косуль в полукилометре от стана), а вы позаботьтесь о лошадях.

*****

- Скайлс, - подложив под голову скатку, Лилина повернулась ко мне, - а что за мелодию ты насвистывал днём?

Накрыв одеялом самую младшую путешественницу, которая давно спала без задних ног, умильно прикусив костяшку большого пальца правой ручки, Ириста присоединилась к подруге... Да, наверно, к подруге. Девушки незаметно для себя стерли мнимую сословную преграду и перешли на "ты", если так можно выразиться. Тем паче обе вышли из одного сословия и младшенькая имела все шансы взобраться на несколько ступенек по иерархической лестнице. С другой стороны: шансы навсегда покинуть аристократическое общество, отправившись в мир иной, у Лилины не меньшие.

- Мелодию?- некультурно отвечать вопросом на вопрос, не в Одессе, однако, но в данном случае мне требовалось привести мысли в порядок и несколько секунд паузы.

Что поделать, голосовые связки чёрных рургов плохо приспособлены для копирования человеческой речи, зато они выдают богатую гамму звуков с низкими и высокими частотами. Свист и даже рычание, при должном старании, у меня выходят замечательно, с сотнями тонов и модуляций. Не ошибусь, если окажется верной гипотеза, что речь разумных драконов южного континента состоит из свистов и порыкиваний. Проверено, я могу улавливать ультразвук. Дельфин сухопутный, дери меня за хвост.

- Пам-пам-пам, па-парам, пам-пам-пам, - напела Лилина.

- Имперский марш, - брякнул я, и только потом сообразил, о чём ляпнул в визуальном образе. Думай, голова, как теперь аккуратно преподнести мелодию из "Звездных войн".

- Имперский? - выгнула бровь Лилина, на всю поляну полыхнув любопытством. Эмоциональный костёр близнец протянул языки от Иристы. Все, теперь не отвяжутся,

Нет, кто их учил задавать вопросы синхронно? Аж в ушах зазвенело от стереоэффекта. Голос-то зачем повышать, я вас и так прекрасно слышу. Кроме голоса и возмущений в ментальном плане, эмоции дам выступили на лицах. У девушек брови согнутыми коромыслами полезли вверх, а глаза скопировали выпученный совиный взгляд:

- Скайлс, ты видно путаешь, в Империи нет такого марша, - сказала Ириста, закидывая удочку и пытаясь вызвать меня на откровенность, - мы в гимназии на музицировании проходили обязательную программу, в ней не упоминалось мелодий с похожим звучанием.

Когда-нибудь я просто обязан был проколоться. Если не придумать исчерпывающего объяснения или хорошей отмазки, вопросы от девушек посыпятся валом и превратятся в горную лавину, где меня вновь подловят на несоответствии. Империя и дикий рург, где связь? Юные дамы вращаются в аристократических кругах, в коих любое обронённое слово привыкли препарировать чуть ли не под микроскопом. Не уверен, точнее - уверен, тайны черного рурга хранить они не будут и, проболтавшись, Ириста и Лилина привлекут ко мне интерес высшего общества и персон, вращающегося вокруг и около него. Быстро придумываем причину и следствие. Закатив глаза, я вспомнил недоброй памяти Йозефа Геббельсас, говорившего, что чем наглее ложь, тем скорее в неё поверят. Тем более мне надо поработать над легендой своей разумности и успеть отшлифовать её. Вывод: врать и не краснеть, подавая отпетую клюкву в обертке из жареной правды.

- В древней империи был.

Х-м, только что я потянул ниточку в такие дебри, от которых самому становится страшно. Осторожней со словами, Скайлс Орлангурович. Девчонки ведь только внешне изображают недалеких дурочек, а внутри они дадут фору самым прожженным волчицам. Глупые и наивные в той клоаке, которую называют высшим обществом, не выживают, а я совершаю глупость, суя коготь в пасть зубастых хищников. Не хотелось бы на собственной шкуре проверять практическую составляющую поговорки об увязшем коготке и пропавшей птичке. Если я хочу уйти в сторону, мне стоит включить дурочку, мягко съехав с темы. С последним, как я понимаю, уже поздно. Все мои прошлые действия острым ножом зарежут игру в тупую скотину. Ни девушки, ни самые тупые рыбаки не поверят в новый образ. Что ж, раз выпал шанс разрисовать картину мира новыми красками и наполнить её запоминающимися образами, будем им пользоваться на всю катушку. Обдумав фигуру "кирпичика", укладываемого в фундамент истории рургов, я выбрал тип подачи материала, заинтересовавшего девчонок.

С другой стороны... Мне почему-то вспомнился прошлый мир и те потоки лжи, которые лились на людей со всех сторон: телевидение, пресса, радио и прочие средства массовой информации не стеснялись в средствах. Ложь заменяла власть имущим правду, так как обыватели, в большей своей массе, проглатывали то, что им скармливали с барского соизволения нанятые за деньги и очень большие деньги маститые шелкопёры и акулы пера. Не уподобляюсь ли я сам тем, кого прежде ненавидел? Возможно. Как это я стыдливо прикрываюсь обтекаемыми фразами: "Возможно". Лавры Геббельса спать не дают? Вроде так. Следуя его заветам, я должен вывалить на неокрепшую психику девчат состав отборной лапши. Самому тошно стало. Возвращаясь назад, ещё раз повторю, что мне необходимо как-то легендировать свою разумность. Это девочки лишних вопросов не задают. Шикнул на них, они примолкли и хвостики поджали, ждут удобного момента, когда рург раздобреет. Старики будут не так беспечны. Только ложь и чем она замысловатее, тем лучше... Всё равно противно.

Прикрыв глаза, я сосредоточенно рисовал панораму с ровными коробочками клонов в закрытых латах, выстроившихся перед десятками морских кораблей (не поймут дамы про космос), пришвартованных к пирсам, выдающимся в море на километр. Свистит ветер в снастях, пытаясь выбить из-под них зарифленные паруса. На флагштоках и мачтах полощутся красные стяги со стилистическим изображением драконов. Перед четкими прямоугольниками тысяч офицеры держат шесты с имперскими аквилами. Когти двуглавых орлов на них крепко вцепились в номера легионов. У судов величаво выхаживают громадные рурги с сёдлами на спинах и тут перед пирсом останавливается богато украшенный экипаж, из которого выходит высокий человек в чёрных латах и закрытом шлеме. Громадный духовой оркестр начинает играть марш. Тысячи воинов, выстроившись по струнке, замирают по команде "смирно", прижав к груди щиты, обнажённые клинки и многозарядные самострелы. Даже рурги, почувствовав торжественность момента, застывают в ровном строю, провожая взглядами фигуру в черном, чья размеренная поступь попадает в ритм, отбиваемый полковыми набатами. Командующий отдает приказ и воины, печатая шаг, начинают погрузку. Оркестр вновь начинает играть, когда отданные швартовы падают в воду, а на судах раскрываются крылья парусов. Армия, под торжественную музыку отправляется раздвигать пределы древней Империи.

- Мурашки по коже. Скай..., Ваше...

- Без официоза, Лилина.Тем более, ты ошибаешься...

- Что это было? - поведя плечами, будто она закоченела, прошептала Ириста, всё еще находясь под впечатлением от полученного образа. Лилина мелко покивала, она пыталась задать тот же вопрос, от волнения уступив бразды лидера старшей подруге.

- Марш древней Империи. Настолько древней, что память о ней сохранилась только у рургов. Не у всех, как вы можете догадаться. Давным-давно мы и люди жили вместе, в мире и спокойствии. Вместе растили детей и делили невзгоды. - Сочинял я на ходу. Пусть попробуют поймать на вранье и несоответствиях. Отмажусь запросто, скажу, мол, родовая память проснулась, память рода это такое дело: без спиртового завода не разобраться.

-Тысячи лет простояла нерушимая держава, чьи солдаты дошли до краёв Ойкумены (хотя написал я местный аналог края мира, а не земное название).

- А потом, что произошло потом? - нарушила тишину Лилина. Глаза девушек, отражавшие пламя костра, казалось, горели от любопытства.

- Потом империя развалилась.

- Развалилась? - не поверила Ириста. - Так просто? Не было ни войн, ни болезней, ни заговоров?

- Были. Были и войны, и заговоры, но главной причиной падения стали люди.

- Люди? - одновременно спросили слушательницы.

- Люди, чему вы удивляетесь? Людей всегда было больше, чем рургов. На одного крылатого вначале приходилось по десять человек, потом по сто, к закату монархии на одного рурга было больше трёх тысяч двуногих. Разумные рурги живут намного дольше, чем люди. Пятьсот лет для нас не срок. Мы никогда не влезали в людские склоки и дрязги внутри страны и поплатились за это. В какой-то момент люди решили, что могут прекрасно прожить без крылатых тварей, которые мнят себя расой, равной им. Среди людей возник культ расового превосходства, в котором утверждалось, что Боги создали их по своему образу и подобию, и что они - венец создания. Естественно, раз они венец, то остальные должны ему прислуживать. Занятые своими делами и проблемами Империи, рурги не обращали на слова и возню проповедников нового культа никакого внимания, считая это очередной блажью двуногих. Рурги даже отказывались верить слухам, что маги людей проводят ужасные эксперименты над выкраденными из кладок яйцами и только что вылупившимися младенцами. Крылатые доверяли союзникам, но в своей слепой вере в людей они жестоко промахнулись. Однажды одурманенные и оболваненные люди повернули оружие против них. Тогда рурги, разгневанные предательством и убийством невинных, разорвали союз. Уничтожив армию предателей, они улетели на южные острова, бросив людей на произвол судьбы. Венцы творения богов продержались недолго. Оставшись без поддержки магии и огня рургов, имперские армии терпели поражение за поражением. Варвары разоряли приграничные провинции, степняки совершали разорительные рейды вглубь страны. Джунгли южного континента подошли вплотную к городам и перемахнули через стены. Пустеющий юг ничем не мог помочь провинциям на северном континенте. Империя, сотрясаемая внутренними распрями, ничего не могла противопоставить нарастающим внешним угрозам. Неудивительно, что государство людей вскоре развалилось. Прошло несколько сотен лет, и последние человеческие парусные корыта покинули ставший негостеприимным южный континент, а рурги вернулись на родину и больше никогда не пускали к себе бывших союзников.

Тишина. Создаётся впечатление, будто это не огонь сучками щелкает, а мысли в черепных коробках девчат постукивают, переваривая здоровенный кусь информации к размышлению. Под тихое потрескивание съедаемого костром сушняка, я попытался прощупать юных дам эмпатией. Зря, как оказалось. Две эмоциональные бури заставили меня приглушить восприятие до нулевых значений. Дурная голова разболелась моментально, только что не трескалась по середине. Не думал я, что сочинённая на скорую лапу байка окажет на моих подопечных такое влияние. Да и меня сомнения гложут: не перестарался ли я, решив вывести родословную от "почившей в бозе" державы? Лилина и так верила, что ее питомец не лыком шит, и не от сохи вышел, так в пламя её костра плесканули канистру бензина. Как бы мои экспромты не вышли сочинителю боком.

- Скайлс! Скайлс!

- Спите уже, завтра рано вставать.

- Ну, и ладно, - полыхнув ярким огоньком обиды, буркнула Ириста, заворачиваясь в одеяло.

Утром мы, словно сговорившись, не касались темы песен и их историй, но обжигающие взгляды, бросаемые девушками в спину чешуйчатого проводника, не оставляли сомнений, что разговор они не забыли. Да и отношение ко мне неуловимо изменилось. В словах и жестах теперь скользила почтительность. Хм, вот и первый бонус. Какие будут минусы?

Наскоро перекусив вчерашним мяском, разогретом на костре, мы, не задерживаясь, собрали лагерь и тронулись в путь. Через три часа деревья, кроны которых нависали над заросшей просёлочной дорогой, расступились, освобождая место наезженному тракту, упиравшемуся в постройки на окраине Тумры. Знак Пресветлой на крыше высокого здания, огражденного сплошным тыном, говорил, что мы вышли к монастырю служителей богини.

*****

- Разрешите?

Я покосился на настоятеля и чуток отодвинулся в сторону, освобождая место рядом с собой. Монах не заставил себя долго себя ждать, быстро разместившись на нагретых мною досках. Показательно покряхтев, он, приподняв полы обтрёпанной рясы, свесил вниз худые, в грязных разводах, ноги. Костлявые щиколотки оплетали потёртые ремешки сандалий на тонкой изношенной подошве. Не жирует братия, хотя по толстому привратнику этого не скажешь. Брат Грох напоминал живого подвижного колобка на толстых коротких ножках. По крайней мере, первое впечатление создавалось именно такое. Немногим позже я узнал, что лысый живчик с круглым лицом и носом-картошкой страдает от жестоких отёков, но ни разу не жаловался и не показывал окружающим намёка на страдания от терзающей его боли. У толстяка была просто фантастическая сила воли.

- У вас какие-то вопросы, настоятель?- не выдержав тяжёлого молчания, спросил я, оторвавшись от эпической картины заката, когда кажется, что красный огонь светила лёгким взмахом туманного протуберанца поджёг вершины сопок и вот-вот вскипятит холодные воды озера, в которое постепенно погружается его округлое тело.

Задумавшись, настоятель пожевал тонкие губы и машинально потеребил распушенный конец засаленной верёвки, используемой вместо пояса.

- Да, уважаемый Орлангур, - наконец решился он.

Удивительно, монах умел общаться ментально. За его фразой чувствовалась суровая внутренняя дисциплина и долгая школа ментальных практик. Некто рогатый совсем запамятовал, что отшельники и многие насельники таёжных скитов и полузаброшенных монастырей проводят время в трудах и молитвах, дисциплинируя разум. У таких "батюшек" и мне не грех поучиться внутренней дисциплине.

- Возможно, вам будет легче говорить словами, я прекрасно понимаю человеческую речь, настоятель, - написал я фразу в ментале. Всё же практики у меня куда как больше будет, а так я как бы показываю своё расположение к собеседнику. Мне не трудно, ему приятно.

- Спасибо, уважаемый Орлангур, - разомкнул уста монах, продолжая держать зрительный контакт со мной. - Действительно, мне несколько затруднительно общаться мысленно. Непривычно. Мысли постоянно разбегаются. Думаю одно, а сказать хочется другое.

- Полноте, у вас прекрасно получается, - польстил я настоятелю. Монах опять ушёл в себя, несколько раз щелкнув костяшками чёрно-белых чёток. - Настоятель, брат Фра, я вижу, что вас что-то гложет и позвольте высказать предположение...

- Давайте, а потом сравним ваши догадки и мои мысли, - обозначив подобие улыбки едва видимым движением губ, ответил монах.

- Вы хотите узнать, верю ли я в Неё? - кончик распрямлённого левого крыла указал на купол храма Пресветлой. - Или в каких других богов? Не так ли, брат Фра? Кому или в кого верят рурги и верят ли...

Я замолчал, если так можно выразиться. Фра Гийом, тоже старался не нарушать тишину темнеющего с каждой секундой неба. Мы - два таких разных разумных существа, сидели на краю плоской крыши, венчавшей широкую сторожевую башню, и смотрели на зажигающиеся звёзды. В вечернем переломе наступил тот миг, когда дневные жители отправились на покой, а ночные охотники, даровав миру недолгий миг тишины, свободный от криков и протяжных воплей, ещё не вышли из нор и логовищей. Своими словами, я, что называется, попал не в бровь, а в глаз. Глубоко набожный человек, столкнувшись с изменившейся действительностью, испытывал соответствующие сомнения в отношении нарушителя спокойствия к верховному божеству. В гармоничную картину мира монаха ворвался кривой абстрактный мазок прожжённого еретика, который одним своим появлением нарушил складывавшуюся веками мозаику мировосприятия и превратил её в детский калейдоскоп. Люди, и я среди них не исключение, привыкают к довлеющим над ними определённым стереотипам. С детсва нам внушают определённые нормы и рамки поведения: будь ты хоть крестьянин, хоть аристократ голубых кровей, хоть убелённый сединами старец преклонных годов. Ясность ума, широта взглядов и заработанный потом и кровью жизненный опыт позволяют нам вставать над забитой предрассудками серой массой, но не разрушить общий фундамент. Я, в своей хвостатой ипостаси, одним своим появлением разрушал вековые устои и подтачивал фундамент, что само по себе грозило обрушением обычного мира. Везде и всегда люди ищут зерно из которого произрастает окружающая их вселенная и теперь, оказывается, зерен может быть несколько и вселенная не ограничивается очерченными догмами границами.

Так мы и сидели, один свесив вниз грязные ноги, а второй запылённый хвост. Время от времени Гийом почёсывал потрескавшиеся пятки или пальцы ног друг об друга, будто его покусывали блохи, а я покачивал хвостом и периодически вздыхал, выпуская из ноздрей тонкие струйки дыма. Дым курился и взвивался вверх, будто протянутый тягой из печной трубы. Он картинно завивался колечками и незаметно терялся в сгущающейся тьме. А мы сидели и дружно молчали, вот такой вот диалог ни о чём и обо всём сразу.

- Пресветлой, бра Фра, нет до нас дела, - наконец выдал я крамольную, богохульную мысль. - Если она и обращает внимание на смертных, то не больше, чем на копошащихся в земле червей.

- Что!? - встрепенулся монах и чуть не сверзился вниз. Пришлось подхватывать служителя богини за рясу и придерживать от падения, а то бы костей не собрали. Высота, вроде, небольшая, с трёх этажный дом всего, но разбросанные под вышкой в художественном беспорядке валуны намекали, что одним, либо двумя переломами свалившийся на них бы не отделался.

- Настоятель, брат Фра, что вы видите в небе? - отпустив одежды ошеломлённого неожиданным откровением монаха, спросил я. Похоже, он не обратил внимания ни на мою лапу, ни на то, что от полёта бескрылой птицы его отделяло одно неосторожное движение.

- Звёзды.

- И много их? - продолжал гнуть я пока непонятную для служителя Пресветлой линию.

- Пока ни один звездочёт и составитель гороскопов не сосчитал, - ответил монах. - Уважаемый Орлангур, мне кажется или вы пытаетесь увести разговор в сторону? Вы не хотите объяснить свою мысль?

Что ж, в сметке и проницательности ему трудно отказать. В ментале чувствуется готовность словом отстаивать убеждения. Хорошо, что не делом, а то гляди до кулаков или костра дойдёт. Хотя нет, не дойдёт, настоятелю по-настоящему интересно. Его так и разрывает от желания поговорить на заданную тему. Видимо, не первый год мучается загадками мирозданья.

- Что вы, брат Фра, - я попытался улыбнуться, что в моём исполнении выглядело, скажем так, впечатляюще. - Мы пока с вами ещё ни о чём не толковали. Вы даже вопросов никаких не задали, а я не узнал, о том ли вы думаете? Ладно, не будем заводить рака за камень. Мой интерес к звёздам всего лишь прелюдия к разговору о Создателе и богах.

- Надо же, какие слова нынче рурги знают, "прелюдия"... О Создателе? Разве Пресветлая...

- Потом, брат Фра, всё потом..., - я несколько секунд мучительно подыскивал нужные слова. - Сарказм не ваш конёк, настоятель, оставьте язвительность для своей братии и прихожан храма. Ирония тут тоже неуместна. Я хочу вернуть ваш взор в небо. Вы правы, пусть не осознанно - ни один звездочёт за всю жизнь не сосчитает всех звёзд. Рурги видят иначе, дальше и полнее, что ли. Что такое наш мир? Песчинка! Сколько песчинок на пляжах, раскинувшихся на берегах благословенного озера? Мириады! Бессчетное количество! Если посмотреть на нас, например, вон с той звезды, - я указал когтем на Алморан - самую яркую звезду из созвездия Всадника. Алморан - единственный ночной огонёк, который я, не ошибаясь, мог отыскать в звёздном рое. Спасибо ночным урокам астрономии с учителем, которого изображала Лилина. Сколько мне тогда было, и каким я был..., точно, немногим более голубя, только хвост уже свешивался с накладки на плече девчушки. Как сейчас помню, раскачивающаяся на растянутом между деревьев гамаке девочка прицельно тыкает в небо тонкими пальчиками, называя ту или иную звезду. Запомнил я почему-то только Алморан.

- Орлангур?

Вопрос, прозвучавший словно выстрел, вернул меня в реальность.

- Прошу прощения, задумался. - Фра понимающе улыбнулся. Сам страдал подобным "недугом". - Оттуда мы точно такая же яркая точка в их небе. И в их, и в их, - коготь пространно пробежался по мерцающим огням. - Над нами миллиарды светил. Больше, чем пресловутых песчинок на пляжах. Намного больше! - зачем-то уточнил я, воздев указательный палец правой передней лапы. Хорошо, уговорили, воздел ради красного словца и прущего из меня пафоса. Понты дороже денег, куда без этого. - Как следствие, количество планет, населённых разумными существами, не поддаётся счёту. Как вы думаете, брат Фра, там тоже верят в Пресветлую? На всех мирах молятся одному богу, или среди них есть язычники и еретики, которых огнём и мечом надо привести в лоно Церкви? Или, если рассматривать с их позиций, еретиками являемся уже мы?

Не дав сказать ни слова уже набравшему полную грудь воздуха настоятелю, я продолжил:

- Я верю, в высший разум. Всевышний, Создатель, Бог или Богиня, если хотите, существуют, но вряд ли его или её интерес навеки прикован только к нашему комку грязи. Простите за неподобающее сравнение, но вряд ли я сильно погрешил против истины. Нам никогда не постичь замысла Создателя, и мы, и вы - люди, начинаем придумывать богов, которых очеловечиваем и наделяем нашими чертами и пороками. Либо, из-за скудного ума, отождествляем с могучими силами природы и необъяснимыми явлениями. Также я верю, что Бог живёт в наших душах, и в них же вьёт гнездо дьявол.

- Дьявол?

- Нечистый. У зла много имён. Имя ему - Легион! Знаете, однажды я подслушал разговор одного купца и странствующего проповедника. Бородатый старик говорил, что Пресветлая создала человека, наделив его Чувствами и Разумом, а потом подумала, и дала ему Свободу Выбора. Чтобы создание её рук не наделало непоправимых ошибок, Пресветлая подарила ему опеку небесными покровителями - ангелами. Дальше за ВСЁ людям надо спрашивать себя, а не Богиню и не Ангела, и не других людей. Когда купец начал жаловаться на жизнь, хая старика на чём свет стоит, тот добавил, что Пресветлая создала тварей земных, и не дала им ничего, заставив жить в грязи и добывать пищу убивая слабого и друг друга. Потом она создала ангелов и наделила их разумом, но не дала душу, а затем создала людей, наделив их разумом и душой, но те зачастую предпочитают жить как твари - убивая, копаясь в грязи, унижая слабых и ища виноватых.

- Но ведь есть мораль, нормы, заповеди! Без них человек..., без...

- Превращается в животное, вы хотите сказать? Любое общество накладывает на людей ограничения и очерчивает рамки поведения, требует соблюдать определённые приличия, брат Фра. Любое! Законы мироздания одинаковы для всех социумов. Скажите, а я могу стать человеком, если буду соблюдать все заповеди Пресветлой?

- Э-э-э, - завис настоятель от провокационного вопроса. - Э-э-э...

- Не мучайте себя, брат Фра. Пожалуй, вы выяснили для себя главное. Боги у нас разные, но Создатель один. Разумные рурги тоже верят в высшие силы, - тут я подумал и решил добить оппонента, заповедями, которые когда-то вычитал в одном из фэнтезийных романов. Самое время выдать их за нормы поведения и морали рургов. Монах уже был морально подготовлен к очередному разрыву шаблона, не будем обламывать его ожиданий:

- С древних времён, брат Фра, рурги из уст в уста передают заповеди, поведанные нам нашими предками. У вас есть уникальная возможность сравнить их с учением Пресветлой и решить для себя: так ли сильно отличаются два наших вида? Заповедь первая: не гняти себя властью чуждою. Знай, что власть сия только для него. Заповедь вторая: не люби чужих богов. Знай, что боги те для тебя беда. Третья заповедь: не борись ни с кем за чужих богов. Знай, что боги те для тебя чужие. Четвёртая заповедь: не твори зла и горя, знай, что всех среди, ты один из них, и творя зло, сам злом становишься. Пятая заповедь: не воруй же ты добра других. Знай, что вор в тебе и тебя убьет. Шестая: не пускай других на свою землю. Знай, что те придут - оберут тебя. Седьмая и восьмые заповеди, заповеди защитников: не прощай врагов, причинивших зло, знай, что должен ты за себя стоять. Не терпи совсем гнёта разного, знай, придёт затем гнёт в семью твою. Заповедь девятая, для тех, кто ищет истину: не суди других на суде любом, знай, что ты, судья, не во истине. Десятая заповедь, вам она, брат Фра, должна быть особенно близка и понятна, ведь вы морили себя голодом послушания Пресветлой, чуть не забыв о мирских делах и чуть не совершив непоправимый поступок: не мори себя разным голодом, знай, что голод-страх порождает зло. И последние три заповеди. Заповедь одиннадцатая, она должна откладываться в подкорке у каждого лжесвидетеля и судии: не пускай в полёт слово лживое, знай, летит оно и к тебе - назад. Двенадцатая заповедь, чтобы разумные помнили, что Создатель создал всех разными: не равняй себя среди прочих ты, знай, сравняешься - станешь ты как все. И последняя заповедь, для тех, кто ищет. Ищет себя или ступил на любую дорогу: не терзай себя в сомнениях, знай, что тот дойдёт, кто хотя бы шёл. Вы идёте, брат Фра, и я надеюсь, что путь, отмеченный вами самому себе, пройдёте с честью. Прошу извинить меня, время уже позднее, а завтра и мне и вам рано вставать. У нас дел гора и маленькая тележка. Грядёт трудный день.

Вильнув хвостом, я спрыгнул с площадки и расправил крылья, а Фра Гийом ещё долго сидел на плоской крыше сторожевой вышки, почёсывая грязные пятки, задубевшие до состояния копыт, и задумчиво смотрел на звёзды, время от времени щёлкая костяшками старинных чёток.

Минут пятнадцать меня терзала невидимая, но въедливая субстанция, живущая внутри каждой разумной твари и зовущаяся совестью. Та, что даёт меру нашим поступкам, колотила по мозгам смертным боем и заставляла каяться за наглый троллинг настоятеля. Не знаю, что он хотел конкретно выяснить, но картину мира я ему сломал до основания и загрузил по-конски. Ничего, Фра Гийом мужик крепкий - тёртый калач, вынесет. Эх, хорошо валяться, закопавшись в душистое сено. Знать бы, что день грядущий нам готовит..., сенцо, вон, какое хорошее, подстелить бы заранее. Чуялка сигнализирует, что пару возов разнотравья надо бы прихватить с собой, что-то завтра, нет - уже сегодня, обязательно приключится...

*****

Толстобокий купеческий бриг, лениво покачиваясь на невысоких озёрных волнах, медленно отходил от пристани, на двести метров вынесенной в озеро. Дородный боцман, чью лысую голову покрывала моряцкая шапочка с помпончиком, раздул толстые щёки и приложился к медному свистку. Повинуясь звонкому приказу, команда дружно полезла на ванты. Расправляясь, громко хлопнул прямоугольник главного паруса, на носу судна, мелкими рывками поднимался его косой собрат. Поймав ветер, судно форштевнем врезалось в воду и легко заскользило по озёрной глади.

- Ся-к-а-а!

Протягивая к берегу ручки, истошно закричала Лири. Роняя слёзы, Ириста прижала девочку к себе.

- Сяка-а-а! Сяка-а-а!

Господи, как бьется сердце. Ненавижу расставания с теми, к кому прикипел всей душой. Вообще - любые ненавижу, во всех из них просматривается неприятный ритуал отрыва куска собственного я. И чем ближе к тебе человек, тем больше ты теряешь. Тоска и ностальгия. Вроде и не Россия, а чувства, по-прежнему, отдают белизной тонкоствольных берёзок и пряным запахом полей. На судне же события текли своим чередом, разревевшись в три ручья, малышка отвернулась, прижавшись лицом к груди застывшей столбиком Иристы.

Поискав взглядом окрест, я подозвал к себе мелкого дракончика, забавной малахитовой окраски. Пыхнув дымком, малыш сорвался с места. Повинуясь приказу охранять и защищать, он догнал бриг, на котором находился искомый объект. Лири сгребла мой последний подарок в охапку, из кольца рук выпали и безвольно повисли хвост и вытянутые задние лапки. Над девушкой, держащей на руках маленькую девочку, потянулся в небо сизый дымок из ноздрей боящегося вздохнуть рурга. Рупь против трёх, малахитовый рург уже не раз пожалел, что не ослушался приказа "большого и страшного, но доброго и кормящего". Ага, папа и мама, кнут и пряник в одном флаконе. Стоящие позади Иристы и Лири телохранители, синхронно усмехнулись. Не их зажимают до хруста ребер и ладно. Хотя кое-кто из них не отказался бы, чтобы его обняли и не Лири, естественно. Всё же у Иристы стати более приспособлены для обнимашек. В самом соку красавица, тут уже усмехнулся я. Кто бы мог подумать...

- Не переживай, с ними всё будет хорошо, - моей головы нежно коснулась тёплая ладошка Лилины. Живое тепло невесомо пробежалось от затылка до кончика правого рога. - Я уверена.

- Надеюсь, что ты права и твои чувства тебя не обманывают.

- Верь мне.

- Э-э-э, это моя фраза! - притворно возмутился я.

- Смирись.

Вместо ответа я послал собеседнице улыбающийся смайлик.

- Я буду скучать по ним, - едва слышно добавила Лилина.

- Я уже скучаю. Лилина, развей мои сомнения, рургу трудно разбираться в человеческих эмоциях и чувствах, я боюсь ошибиться... - махая лапой вслед кораблю, сказал я.

- В чём же?

- Ириста и Ристар.

- Тогда мы оба ошибаемся, а два минуса при суммировании дают плюс.

- Не старайся казаться умнее, если я профан в людях, то в математике разбираюсь получше некоторых волшебниц, - и смайлик в конце, - значит, мне не показалось. Что ж, удачи им.

- Она им понадобится. Родители Иристы могут не принять жениха из охотников.

- Ристар - дворянин. Младший сын, которому не досталось надела.

- Это несколько меняет общий расклад.

- Пара красивых камней изменят его ещё больше.

- Знаешь... - Лилина старательно подбирала слова.

- Не ожидала подобного великодушия? - угадал я, открыв на секунду эмпатическое восприятие.

- Я думала, что ты ненавидишь охотников.

- Я их не ненавижу.

Да, вы не ошиблись. Роль телохранителей Иристы и Лири исполняли бывшие ловцы редкого зверья, с которыми у нас, ладно-ладно, у меня в лесу произошла памятная стычка. На второй день после нашего прибытия в Тумру к монастырю вышла группа людей в одеждах гильдии охотников. Измученные переходом через сопки люди представляли собой жалкое зрелище: грязные, оборванные, шатающиеся от усталости. А вы попробуйте прогуляться по нетронутой тайге с её непроходимыми чащобами и буреломами, даже по тропам прогулка будет несладкой, а пешком так, вообще, ноги до колен сотрутся. Почему пешком? Лошадей то у них я убил. Не повезло мужикам. Впрочем, исполнять роль богини Фортуны я не нанимался. Габариты не те. У кого как, а у меня жесткий чешуйчатый хвост с острыми шишаками спинного гребня вместо аппетитной женской пятой точки сразу вызывает когнитивный диссонанс. Возможно, я не прав и нервы парней крепче стальных канатов, они ведь охотники на чудовищ, ко всякому привыкли, не чета поганому рургу с впечатлительной, ранимой психикой. Брат Фра приказал отворить ворота, отправившись лично встречать нежданных визитёров. Вернулся настоятель через полчаса. Внешне он оставался невозмутимым, но горящий обвиняющим пламенем взор стотонным молотом лупил по мне в ментальном плане, стоило только настоятелю скользком посмотреть на мою тушку. Запертые крышкой самообладания эмоции выплёскивались из чугунного кипящего котла. К бабке не ходи, гости поведали свою печальную историю, сделав одного, знакомого читателям, черного рурга крайним и виноватым во всех своих бедах и крайним в несчастьях, а впечатлительные монахи, на глазах которых агнец невинный превратился в кровожадного волка, из неверных предпосылок сделали неверные выводы.

Смежив веки, я представил трагическую историю в красках. Как не смягчай, получался натуральный хоррор. Тучи злобных рургов, кружащихся над изнурёнными охотниками, что из последних сил, поддерживая друг друга, на ходу бинтуя ужасные раны от когтей и зубов, и поливая горящих товарищей водой, отстреливаются от дьявольских тварей. Вот выпущена последняя стрела, на дороге не осталось камней, в ход пошли ножи и кинжалы. Люди падают под натиском превосходящего противника, которого возглавляет грязный подлый рург с антрацитовой чёрной чешуёй, герои душат особо ретивых гадов голыми руками, перегрызая чешуистые шеи остатками зубов. Над полем, залитым кровью, летит жуткий, леденящий души крик главного монстра. Аспид - чисто кровожадное демоново отродье без чувств и жалости. Воплощённое зло. Судя по бьющему из брата Фра гейзеру эмоций, так оно и было. Конечно, можно было спустить дело на тормозах, если бы не одно "но" - нравился мне монах, как человек.

- Осуждаете? - спросил я. Настоятель набрал в грудь воздуха, приготовившись разродиться гневной тирадой, и не успел самую малость. Пока он, с протяжным змеиным шипением пропускал воздух между зубов и собирался с мыслями, я продолжил:

- Молчите, прошу вас, брат Фра, ничего не говорите, просто выслушайте меня. Это ведь не трудно? Вы пришли, горя праведным гневом и желая высказать мне, всё, что накипело, и если вам не удастся сдержать эмоции, то это станет чрезвычайной глупостью и непоправимой ошибкой. Согласитесь, в любой драке или споре присутствуют две стороны. Иногда их больше..., бывает, в ссору лезет третий, но чаще он таскает горячие угли чужими руками. К чему я. К тому, что у рургов может быть своя правда и степень её мотивации может оказаться выше охотничьих россказней. Попробуйте взглянуть на мир моими глазами. Чему вы удивляетесь, брат Фра? Вам никто не предлагает обзавестись крыльями и хвостом, просто отрешитесь на пару минут от мирских сует, вообразив себя рургом. Вообразили? Подавляющее количество моих соплеменников нельзя назвать разумными, да и неправильно это будет. Будем смотреть правде в глаза: обычные хищные твари, я не сильно погрешу против истины. Против натуры не попрёшь. Да..., не сильно, но у рургов есть один несомненный плюс, который отсутствует у большинства людей. Они живут в гармонии с окружающим миром и природой. Что вы так недоверчиво на меня смотрите? Поражены тем, что мною затронута тема жизни в гармонии? Вы удивитесь, брат Фра, но в природе всё взаимосвязано и нет ничего бесполезного: растений или тварей. Люди забыли об этом, принявшись переделывать окружающий мир под себя и свои нужды, став ещё большими хищниками, чем все звёрьё вместе взятое. Только люди убивают ради развлечения. Брат Фра, вам что-нибудь известно о Южном Бронсте?

- Провинция на юго-западе Империи, она?

- Она, брат Фра, она. Печально знаменитый кусок земли, унылая слава к которому пришла после эпидемии Чёрной язвы, по последствиям сравнимой разве что с набегами диких кочевников. После язвы и налётов дикарей людей на земле не остаётся, города пустеют, лишь кладбища, могилами напоминая живым о бренности бытия, раздвигают пределы, а маги расписываются в полном бессилии перед смертельной заразой.

- Я не понимаю...

- Терпение, брат Фра, всё будет. Проявите терпение, - крутнувшись на месте, будто кошка, выбирающая место под лежанку, после чего рухнув на пол и положив голову на мягкое сиденье старинного, основательно потёртого и неизвестно каким ветром занесённого в монастырь стула, я продолжил. - Умные книги, написанные умными людьми, сиречь историками, повествуют о наместнике Де Керде. Сиятельный герцог правил мудро, богатства края множились и прибывали, поля давали небывалые урожаи, а тучным стадам скота давно потеряли счёт. Как это водится, успешный ставленник Императора не мог не обзавестись группой-другой завистников и врагов. Что только не делали враги, чтобы очернить герцога Де Керде - всё бесполезно. И тогда они принесли жертву чёрным колдунам, проклявшим провинцию и наместника. Страшная болезнь, насланная последователями проклятого культа, опустошила некогда богатый и процветающий край. Так написано в книгах, но на самом деле история выглядит иначе...

Который раз за последнее время я ступал на тонкий лёд гипотез и тщательно замаскированной лжи, так похожей на правду, что в неё хотелось верить больше, чем самым надёжным фактам и железобетонным аргументам. Да, так было в потрёпанных книгах, которые читала Лилина, но я подозревал, что причина эпидемии крылась в другом, и выдал теорию монаху, как неопровержимый исторический факт, взятый из реального источника, ни мало не смущаясь на отсутствие доказательств и кивая на родовую память рургов. Всё равно проверить меня и поймать на лжи у настоятеля не получится. Предпосылки в летописях часто пестрили намёками, дававшими мне многочисленные обоснования для придания большей правдивости повествования. Не буду скрывать, совсем не в глубине души, а ближе к поверхности, теплилась надежда у меня на критическое осмысление мира братом Фра и его неординарный пытливый ум. Вся импровизированная эскапада, основанная на полумифических допусках и непроверенных фактах задумывалась ради одного - взращивания у брата Фра зерна сомнения. Я лелеял мечты о том, что настоятель, послушав мои бредни, не останется в стороне, а творчески разовьёт постулат о сохранении многообразия мира. Ваш покорный слуга взялся за роль проповедника и пытался внушить нежданной пастве, что человек не венец творения, а один из винтиков бытия, который по своему незнанию разрушает окружающий мир. Добившись заинтересованности от оппонента, переставшего желать мучительной смерти одному крылатому засранцу, я продолжил:

- Герцог был сильным, любимым народом хозяином, радеющим за благополучие всех граждан, а не только кучки аристократов, и он очень обеспокоился, когда ему сообщили о рургах, имевших наглость налетать на поля и пастбища. Не долго думая, Де Керде приказал охотникам перебить опасных вредителей. Кто этих тварей знает, вдруг они спалят поля? Сказано, сделано, денег герцог не жалел, гильдия охотников за один сезон буквально озолотилась. Сейчас никто не может сказать, что это было: незнание, нечаянная диверсия или чей-то злой умысел, но наместнику забыли сообщить, что рурги уничтожают крыс. Да, брат Фра. Крылатая мелочь, в основном, выкармливает потомство грызунами: крысами, мышами, сусликами, не брезгуя змеями, рыбой и птицами. Что такое южная сорная или полевая крыса, вы знаете, брат Фра? Нет? Эти неаппетитные создания, хотя некоторые мои соплеменники готовы поспорить со мной по этому вопросу, немногим меньше привычных вам серых крыс, только у их полевых товарок хвост на пару ногтей короче и покрыт короткой шерстью. В урожайные годы в помёте у крысы случается от восьми до двенадцати детёнышей. Что, согласны со мной или разоряли по детству крысиные и мышиные гнёзда? Вижу, баловались. И вновь я не открою новых земель: через три-четыре месяца крысята становятся половозрелыми и могут спариваться, ещё через три месяца самки приносят первый приплод. Киваете, понимаю: истина для младенцев, привычная сельскому жителю картина. Сейчас я вам добавлю в неё несколько грубых мазков и чёрной краски в натюрморт. Крысы очень плодовиты. Трёх лет жизни им вполне хватает, чтобы оставить после себя многочисленное потомство Первое поколение не успевает покинуть гнездо, как его место занимает второе. Природа держится на гармонии и равновесии, я вам говорил, если помните. В естественных условиях численность крыс регулируют рурги, лисы, ласки и другие животные, не брезгующие крысятинкой, но тут в процесс невольно, а точнее - вольно, по незнанию реалий и с грацией носорога в посудной лавке, вмешался человек. В одно мгновение из-под дома был выдернут добрый кусок фундамента. Брат Фра, если из-под монастырской колокольни выдернуть половину нижнего венца, что с ней случится? Вот вы смеётесь. Понимаю, глупый вопрос. Завалится ваша шаткая богадельня, раскатится по брёвнышку и вся недолга. Охотники не строители, высокими материями о блоках и фундаментах не озабочены. Деньги они получили авансом, к которому добавился щедрый карт-бланш на продажу пойманных рургов и яиц из кладок. Если верить хроникам, цены на питомцев в тот год рухнули вдвое. Когда рынок насытился до предела, остальных элементарно перебили. Дурное дело нехитрое, в самый разгар сезона размножения несколько десятков ватаг частым гребнем прошлись по лесам и полям. Напуганные активностью, лисы ушли сами, по пути избегая охотников и магов, понаставивших сотни ловушек и отпугивателей. Совы, соколы и ласки не справились с возросшей численностью оборзевших грызунов. Через год крыс наплодилось так много, что они начали сбиваться в громадные стаи и нападать на поля, травя рожь и пшеницу. Урожай был погублен на корню и полчища крыс ринулись в города и селения, поселяясь в амбарах и магазинах, лазая по помойкам и кладбищам. Мертвечиной, как вы понимаете, они тоже не брезговали. И случилось то, что должно было случиться... Закономерный итог глупой, непродуманной политики. Им стала Крыса с большой буквы "К". Простите, если это будет для вас откровением - крысы чёрной болезнью не болеют, но они прекрасно переносят её через слюну и помёт. Мукомольни одинаково мололи и зерно и засохшие испражнения, люди ели немытые и погрызенные фрукты, заражались сами не ведая того... Прошло несколько месяцев по истечение которых богатый край превратился в мёртвую пустыню с выжженными похоронными командами деревнями и городами. Рурги Южного Бронста не ведают ни о последствиях, ни о людях, которые ими нахлебались досыта. Уцелевшие разнесли по свету образы двуногой ходячей смерти, разоряющей гнёзда и убивающей невинных. Страх перед "ходячей смертью" передавался из поколения в поколение, отложившись в родовой памяти. А теперь, брат Фра, поставьте себя на моё место. В ваш лес пришли воры, крадущие детей, и когда вы поймали их на горячем, они начали убивать. Рурги были в панике, а когда я остановил охотников, - я ненадолго замолчал, перестав транслировать настоятелю образы со словами. Этакая многозначительная пауза для размышлений. - Рурги перебороли извечный страх... Мне подсказать или вы сами додумаете, что они бы сделали с людьми?

- Убили всех, - выдохнул настоятель.

- Правильно. Они бы выместили на гильдейцах весь накопившийся страх и ужас перед людьми. Я не дал пролиться большой крови, ограничившись малой. Пусть охотники радуются, что остались в живых, а вы, в следующий раз, прогоняйте их слова через призму сомнений. Иногда полезно взглянуть на мир критическим взглядом. По людским законам за разбойное нападение виновным грозит гильотина, если вы дворянин и пеньковая верёвка простолюдину. Знаете, мне некогда было сортировать виновных по сословиям, а применительно к моему рассказу: умершие успели забрать жизнь у пяти рургов. Пять гнёзд вымрут, так как даже я не могу сказать, где они спрятаны. Сколько крыс, выживет? Молчите? Я боюсь ошибиться в точности формулировки и фразы, но один древний мудрец сказал: "Человек, возьми, что хочешь, но заплати за это настоящую цену!" Вы готовы оценить поступки охотников? А мои? Нет, и это верно, так как вы способны разглядеть разницу в их моральной составляющей. Если копнуть вглубь, и охотники, и я - убийцы, но у отнятых жизней неодинаковые цены, этим всё сказано. А теперь я готов выслушать вас, брат Фра. Вы что-то хотели сказать?

- Я? - настоятель вздрогнул. Его взгляд, к концу монолога провалившийся куда-то внутрь себя, абсолютно не помышлял возвращаться обратно, кроме прочего на лбу собеседника, который больше молчал, прочно обосновалась глубокая складка, говорящая о напряжённой работе мысли. Не знаю, достиг ли я своей цели, но он определённо завис среди извилин головного мозга, причём надолго. Над чем думает только? - Нет-нет. Пожалуй, я пойду. Да-да..., пойду.

Пошатываясь, словно он принял на грудь кувшинчик другой крепкой настойки, и придерживаясь левой рукой за стены, настоятель выскользнул из оккупированной мной малой трапезной залы.

"Как бы чего не отчебучил, - подумал я, отправляясь следом".

Фра, несмотря на кажущееся болезненное состояние, учесал быстрее пули, оставив после себя пыль, глотать которую не было никакого желания. Стараясь шагать бесшумно, я добрался до гостевых покоев и первое, что попалось мне на глаза, это две откляченные девичьи попки, обтянутые натянувшимися платьями. Спрятавшись за углом и чуть приотворив дверь, Ириста и Лилина подслушивали разговор настоятеля с охотниками.

- Это они? - выделив интонацией "они", спросила Лилина, обернувшись ко мне. Получив в ответ кивок, девушка, оставив Иристу на посту, потянула меня в выделенные дамам апартаменты.

- Скайлс, - начала девушка.

- Потом, Лилина, кажется, я придумал, как и с кем отправить Иристу и малышку.

- С кем?

- Охотники.

- Охотники?! - брови Лилины скрылись под аккуратно подрезанной чёлкой. Ещё секунда и вслед за ними последуют глаза.

- Они самые. Верни глаза на место, тебе не идёт зрачок на затылке.

- Кха-кха, - девушка закашлялась от такой наглости, но вняла доброму совету. - Говори, - слава Пресветлой, ясности ума она не потеряла.

- Камешки и золото. Предложи ватажникам найм. Они, моими стараниями, сейчас на мели и с радостью возьмутся за любую работу. Кушать-то хочется, и не чёрствый хлеб, перебиваясь на воду. Мы разделили трофеи, пусть часть из них пойдёт на доставку и богоугодное дело. Настоятель с радостью примет в дар монастырю небольшое подношение, он же может свести нас с заслуживающими доверие купцами. Только действовать тебе придётся от своего имени или, на худой конец, прикройся Иристой.

- Ты думаешь?

- Уверен.

- Мне бы твою уверенность, - покачала головой Лилина. - Интриган.

- Не я такой...

- Жизнь такая! - Лилина за меня закончила присказку. Нахваталась, понимаешь, от одной хвостатой личности. - Ладно, считай что уболтал, аспид языкастый. Примем твой план за аксиому.

- Только, понимаешь, светиться мне не с руки...

- Ну да, ну да, - призадумалась девушка, - тут ты прав. И не стыдно?

- Чего?

- Скинул всё на хрупкие девичьи плечи и в кусты, - улыбнулась она.

- Я в кустах буду совесть доедать и стыдом закусывать.

- Вечно голодное чудовище! - шутливо буркнула Лилина, рассмеявшись.

- Ты чего смеёшься, Дасти? - раздался голос Иристы следом за скрипом отворяемой двери в келью. - На всю галерею слышно.

В образовавшуюся широкую щель между крепким дверным полотном из сбитых друг с другом дубовых досок и монументальным косяком потянуло совсем не свежим воздухом, а сильно пахнуло дымом, выделанной кожей, застарелым мужским потом и прокисшими портянками. Келью с маленьким альковом под деревянную кровать наполнил звук сдавленного мычания и скрип зубов.

- Ты-ы-ы! - выдохнул высокий молодой охотник, шагнувший из-за спины девушки.

Ба-а, знакомые всё лица...

*****

- Хозяин! Хозяин! - проорал изрядно набравшийся наёмник.

Зиф-кабатчик, горестно вздохнув и вытерев измазанные жиром пальцы о грязное полотенце, вышел из-за стойки и направился к бражничающей компании.

- Слушаю вас высокочтимые господа? - набравшиеся вояки дошли до той степени опьянения, когда показательная обходительность не лишняя. Пара деревенских увальней, они же вышибалы, баюкающие в руках деревянные дубинки, обшитые свиной кожей, пока что не соперники шестёрке профессиональных бойцов, которые остановились в деревне на ночлег. Через часок, когда предательский хмель окончательно ударит воякам в головы, превратив их в ужратых свиней, тогда можно "поласкать" им бока крепким деревом, а пока как бы они сами не поласкали хладной сталью за косой взгляд или неосторожно обронённое слово.

- Таш-шы вина, - пьяно икнув, сказал главарь вооружённой ватаги.

- Какое вино предпочитаете, уважаемые, - подобострастно согнулся Зиф.

- Толстяк, - широкая ладонь ухватила Зифа за отворот рубахи. - Я сказал, тащи вино, а не ослиную мочу, шо ты гонишь и обычно всем подсовываешь. И смотри мне...

Наёмник махнул перед носом Зифа широким боевым ножом.

- Сей момент, - сорвался с места хозяин заведения.

- Лови, - крикнул вдогонку главарь, бросая Зифу монетку, тот не глядя поймал и зажал в кулаке рубленый пополам кругляш.

Обливаясь потом и чувствуя, как солёная дорожка пробивает дорогу между ягодиц, Зиф добрался до стойки:

- Ринко!

- Тута я.

- Тута она, ить дери тебя... Чаго опять лясы точишь? Быстро в подпол, набери в дальней бочке..., - Зиф раскрыл и быстро сжал обратно ладонь, в которой покоилась половина старого имперского соверена, - нет, возьми в винном подвале два..., нет, три запечатанных кувшина. Всё поняла? И быстро мне...

Зиф опять разжал кулак. Можно не проверять, вторая половина золотой монеты, которая уже три года хранится у кабатчика в тайнике, оборудованном у камина, точь-в-точь сходилась с частью, которую сейчас он держал в потной ладони.

- Где моё вино, жирная задница! - проорал липовый наёмник, прибывший из столицы.

- Сейчас-сейчас, господин. Ринко, где ты запропастилась, коза драная?!

- Дошло, значиц-ца, моё письмецо, - совсем тихо прошептал Зиф, глядя на заливающие глаза компанию. - Таки рург им живой нужон или чучело в первопрестольную повезут?

*****

В трёх часах езды к югу от Дитара, среди россыпи Хрустальных озёр располагается множество летних домиков и поместий знати. В связи с последними событиями в оставаться в столице становилось опасно, тем более одному из главных действующих лиц, возглавивших заговор против короля. Учитывая удачное расположение и рельеф, обеспечивающий контроль местности со всех возможных направлений, сама Пресветлая велела барону Лера покинуть охваченный волнениями город.

В коронной резиденции и тронном дворце остались сотни гвардейцев и городская стража, кормившаяся с рук барона. И теми и другими командовал временный градоначальник - виконт Ольгейм, отдавший приказ перейти на казарменное положение и усиленный режим службы. Части гвардии взяли под охрану все государственные структуры и здания: казначейство, ратуша, тстанцию дилижансов и центральную крепость. Стража окопалась у тюрьмы, городских ворот и будок смотрителей мостов, укрепив их баррикадами из мешков с песком и стационарных стреломётов, под плотный контроль были взяты здания гильдии наёмников и банки. Среди последних тоже происходили видимые и невидимые глазу шевеления. Из видимых - вооружённой стражи на ступенях и на крышах банков прибыло. Сами здания были превращены в мини-крепости со всеми крепостными атрибутами и боевыми магами в придачу. Чтобы захватить такой с налёту потребовалось бы не менее двух сотен бойцов, усиленных магами и осадной техников, а это уже тянуло на штурм и полновесные боевые действия.

Все, кто был поумнее или имел родственников за границей, или на окраинах королевства, покидали ставший негостиприимным грод. Сажу Лера если и хотел присоединиться к уезжающим, но статус, будь он неладен, и навалившиеся обязанности, а вместе с ними и попутные хлопоты, не позволяли удаляться от Дитара более, чем на пятьдесят миль. Противостояние с герцогом всё явственней скатывалось к гражданской войне. Слава Пресветлой, большая часть генералов и львиная доля Армии, склонялись к союзу с политическим лагерем барона. Откровенно говоря, Трир в народе не любили. Терпеть эскапады короля это одно, а когда на тебя пытаются навешать ярмо чужих долгов ради непонятных целей герцога Тройса - это совершенно другое. Герцог сделал ставку на наёмников, островные банкиры посулили немалые деньги и оплачивали услуги лиц, готовых умереть ради звонкого металла.

Хрустальный край было не узнать. Вокруг озёр, подмигивая кострами, и расцвечивая сельский пейзаж разноцветными шатрами и палатками, широко раскинулся настоящий военный лагерь. Тысячи солдат, походные дома терпимости, алчные негоцианты, делающие деньги на нехитрых желаниях и потребностях вооружённых людей. Шум, гам, крики, ржание верховых животных и глухое, тягостное мычание тягловых быков, но до белоснежного дома, выполненного в староимперском колониальном стиле и расположенного в глубине ухоженного охраняемого парка, шум и дым костров не долетали.

Расположившись в тени открытой летней беседки, прохладу в которой обеспечивал специальный артефакт с магическим накопителем, барон лично раздавал указания прислуге. Хозяин поместья ожидал высокопоставленного гостя из Империи. От того, как сложится разговор с эмиссаром Императора зависел весь расклад противостояния с герцогом. Поэтому всё должно быть на высшем уровне: стол, еда, напитки..., о чём речь - ВСЁ! Обычно невозмутимый барон нервничал, что было заметно окружающим. Вышколенная прислуга, глядя на хозяина, старалась не ходить - летать, исполняя указания до того, как они будут озвучены. Взвинченное состояние Лера объяснялось тем, что он ничего не знал о личности эмиссара. Тёмная лошадка императора рушила всю игру, не оставляя места для манёрва. Пресветлая, как тяжело, когда не знаешь, на какую болевую точку нажать, чем привлечь, за какую струну или страсть потянуть. Не то, чтобы барон планировал этим заниматься или использовать чужие слабости, чревато заигрывать с такими людьми, но всё же, привычка оставлять манёвр для интриги это как вторая натура.

- Расслабтесь, барон, - раздалось сзади.

Едва не подскочив на месте, Сажу Лера, с трудом сохраняя подточенную волнением выдержку, медленно обернулся. Незванный гость, чуть не заставивший барона позорно подпрыгнуть, удобно разместился в низком плетёном креслице у сервированного столика. Это был высокий, крепко сложенный мужчина. Открывая высокий лоб, под которым поблёскивали медовым цветом умные глаза, тёмные густые волосы незнакомца были стянуты в хвост простым кожаным шнурком. Вытянув длинные ноги, обутые в сапоги из кожи болотного крокодила, гость подхватил со стола один из фужеров и, прищурив левый глаз, рассматривал на прозрачном стекле следы винных разводов. Потянув прямым носом, незнакомец принюхался к аромату напитка:

- Великолепный букет, барон, Ажуйское, урожая седьмого года, если не ошибаюсь. Вы знаете толк в винах, - показав себя знатоком, гость обозначил лёгкую улыбку уголками губ и отсалютовал хозяину.

Лера продолжал некультурно пялиться на гостя, пока его взгляд не зацепился за золотую цепь мага пятого ранга. На цепи, раскрывающей статус мага, висел плоский медальон, украшенный чернёной вязью рун, вившейся вокруг личного герба Светлейшего Имперского Князя Брэма. Вот и посланник Императора пожаловал!

- Ваша Светлость! - наконец отмер Лера, низко поклонившись.

- Полноте, барон, - рассмеялся гость низким бархатным голосом. - Прошу извинить мои манеры и простить маленькую слабость, но вы не первый, кто ошибается подобным образом. Позвольте представиться, а то я вас знаю, а вы меня нет. Имперский маг пятого ранга, личный ученик Светлейшего Князя - архимага Брэма, князь Тион Райм, к вашим услугам.

- Ваше Сиятельство! - барон обозначил полупоклон. - Позвольте задать вам нескромный вопрос. Как вы прошли через парк?

- Без труда, - обозначив показное смущение, махнул рукой маг. - Замечу, прислуга нам не помешает поговорить тет-а-тет.

Лера искоса огляделся. Действительно, слуги и охрана резко потеряли интерес к беседке, словно позабыв о приказах и не замечая строения.

- Предлагаю опустить приличиствующий случаю этикет и говорить по-простому, - предложил имперский посланник. - У нас не так много времени, чтобы тратить его на ненужные расшаркивания.

- Хорошо, - покладисто согласился барон, - так что за дело вас, князь, привело ко мне, раз вы решили прибыть инкогнито?

- С места в карьер, - усмехнулся маг, делая маленький глоточек вина. - Слухи о вашей деловой хватке не врали. Как вы наверное уже догадались, уважаемый барон, я представляю Императора, но не только его. Даже, в первую очередь, не его. Интересы наставника мне куда ближе, но являясь Имперским магом, я не могу не учитывать пожелания и просьбы Императора и Его Императорского Высочества Наследного Принца Лиона. Раз уж с моей лёгкой руки тон беседы признан деловым, разрешите перейти непосредственно к цели визита.

Леера лишь разрешаюше развёл руками в стороны и склонил голову к правому плечу, показывая, что внимательно слушает посланника. Отпив ещё вина и указав взглядом, что неплохо бы поухаживать за гостем и пополнить фужер, князь продолжил:

- Пожалуй, начну с главного для вас. Император готов поддержать вашу сторону на политическом фронте. Понимаю, вам бы хотелось помощи оружием, а не словами, тут уж Его Величество бессилен. Как вы помните, согласно Хартии вольностей Империя не вмешивается во внутренние конфликты подимперских королевств, но он совершенно не будет против, если вы сумеете укоротить амбиции Трира и банковских кланов. Разрешаются любые методы, но в пределах разумного. Народные волнения там, разъярённая толпа, разбойники, разорённые вкладчики, вы меня понимаете? Ничто не должно прямо указывать на вас или Империю, а сгорит несколько банков от подпущенного красного петуха или зарежур пару-тройку банкиров, так их никто не заставлял драть с людей три шкуры. В ваших силах, барон, аккуратно направить обездоленных людей на путь истинный, перед этим указав этот самый путь.

- Его Величество моими руками хочет получить рычаг давления на Трир, это понятно, справедливое желание, тем паче оно совпадает с моими. Для вас не секрет, что с трирскими банками, мягко говоря, я сам не очень лажу. Что ж, помощь на словах и поддержка в политике тоже очень много значат. Передайте Его Величеству мою искреннюю благодарность, в ответ я приложу все усилия, что у империи появился не только рычаг, но и хорошая дубинка для давления на Трир.

- На меньшее мы не рассчитывали, - по губам князя скользнула змеиная улыбка.

- Князь, в самом начале вы озвучили, что являетесь доверенным лицом архимага и наследного принца, хотелось бы услышать подробности. Не зря же вы обронили фразу о том, что Его Светлось имеет какой-то интерес.

- Отдаю должное, барон, вы проницательны. Действительно, принц и мой наставник имеют свои интересы в королевстве Дитар. До наставника дошли слухи о некоем черном рурге, терроризирующем рыбаков на озёрных берегах, так же ему стало известно об экспедиции, тайно направленной вами на поимку монстра. Не вскидывайтесь так, барон! Земля слухами полнится, а архимаг умеет их слушать, - князь поставил допитый фужер на столик и свел кисти рук домиком. - Интерес наставника заключается в живом и невридимом рурге, который вы передатите ему лично. От того, как вы справитесь, будет зависеть благорасположение императора. Он прислушивается к словам и советам Архимага Брэма, замечу, являющегося первым советником. Другое дело, что тот не часто их даёт и ещё меньше балует Двор своим присутствием. Столь занятой личности не до мирских сует, сами понимаете. Теперь перейдём к принцу. Немного отвлекусь и пояню для общего понимания ситуации. Имперская семья с древнейших времён благоволит магической академии, держит её под патронажем и неусыпным личным вниманием. С прошлого года патронаж и финансовый контроль академии передан в руки Нследника престола. Добавлю, что Лион страстный охотник. К чему я клоню, принц хотел бы получить в личное пользование охотничьи угодья на северо-востоке земель герцога Тройса. Естественно, после окончания вашей маленькой замятни.

Барон кивнул. Однако, губа у принца не дура. Кроме великолепной охоты тот желает подмять под себя не менее великолепные серебряные рудники, а недавно рудознатцы нашли в землях Тройса олово и железо и тоже, совершенно случайно, в районе охотничих угодий. С другой стороны, так и так делиться придётся. Если победит партия барона, герцог лишится не только герцогства, но и головы, а земли потребуют нового хозяина. Кто им или ими будет, станет решать новый король, которому, опять-таки, потребуется заручиться поддержкой сильных мира сего... Стоит принять к сведению людскую смертность. Император не вечен. Сколько он ещё протянет? Дружить с принцем надо начинать сейчас, тем более Пресветлая предоставляет такой повод...

- Его Высочество знает толк в охоте, - осторожно начал барон, - жаль мы делим шкуру неубитого горного льва, но, думаю, мы могли бы найти общий язык с Его Высочеством. Казна королевства не оскудеет, если половина северо-восточных земель опального герцога получит рачительного имперского хозяина. - Барон бросил быстрый взгляд на князя. Тот кивнул и довольно улыбнулся, удовлетворённый результатами импровизированного торга. Лера мысленно вытер со лба несуществующий пот, похоже, у него получилось удовлетворить аппетиты молодого человека.

- Его Высочество, со своей стороны приложил руку с тому, чтобы как можно быстрее выкурить зверя из логова и насадить на рогатину. Четвертый курс факультета боевых магов академии получил направление на полугодовую практику. И куда бы думали?

- Куда, если не секрет?

- В Дитар. Можете располагать ими. Его Высочество привык защищать свои инвестиции.

- Разумно, - ответил барон, понимая, что принц не только защищает, но и берёт его на короткий поводок. Наверняка с молодёжью прибудут наставники, а тем палец в рот не клади, да и тайные инструкции они привыкли исполнять от точки до точки. Вот так. Ловко. Империя не может, зато Академия пожалуйста. Всё в рамках приличий: и овцы целы, и волки сыты.

- Приятно беседовать с умным человеком, но вынужден откланяться. Дела-дела, - всем своим видом показывая разочарование оным фактом, печально сказал маг, поднимаясь с кресла. - Через час к вам прибудет официальный посланник императора. Его Светлость, князь Пален, обожает вина Южного Мирна, любит соколиную охоту и, это только слухи, барон, испытывает греховную страсть к молоденьким девушкам и юношам. Мы ведь понимаем, что Двор живёт сплетнями, и аристократия ничем не брезгует, чтобы опорочить недруга. Сумеете угодить Палену, он замолвит за вас словечко перед Императором. Как говорят в народе: ласковая теля у двух маток сосёт. Мы ведь умные люди, барон, и знаем, какая из маток главнее. Всего хорошего. Не надо, не провожайте меня.

Коротко кивнув, князь Райм вышел из беседки и растворился в тени высоких кустов. Искусно отведя вгляды прислуге и страже, он спокойно покинул летнее поместье барона.

Откинувшись на спинку кресла, Сажу Лера несколько минут сидел неподвижно, потом сгрёб открытую бутыль и в три глотка, из горла, опустошил её наполовину. Встряхнув головой, он призвал прислугу и приказал заменить вино. В погребе пылилось несколько ящиков игристого и красного вина с мирнских виноградников. Подумав, он потребовал письменные принадлежности.

Через пятнадцать минут почтовый сокол вылетел в Тумру. В конце послания атаману ватажников особо оговаривалось то, что тот может не ограничивать себя в средствах. Главное результат. Любые деньги за живого рурга. И не дай Пресветлая тварь сдохнет...

*****

От так встреча! Пресветлая знатно повеселилась, устроив врагам свиданку под крышей обители. Сейчас, наверное, сидит на небесах и трясётся в корчах, держась за живот. Охотник, как снулая рыба выпучил глазёнки и беззвучно хлопал ртом, толи пытаясь выдавить из себя застрявший в зобу воздух, толи что-то приличиствующее встрече. Справившись с бурей в душе, он, ошпарив меня ненавидящим взглядом, сорвался с места. "Цок-цок-цок", дробным перестуком металлических набоек на носках щёгольских сапог (бросить обновку в лесу у Ристара не поднялась рука), отмерялось расстояние от нашей кельи до комнаты ватаги. Не ведаю и не берусь гадать, как и откуда могла прилететь шлея, угодившая мне под хвост, но, после нетерпеливого танца на месте, я сорвался следом. "быть беде!" - молнией промелькнуло в голове. Снеся с пути замешкавшуюся Иристу, я выскочил под арочные своды галереи.

- Ристар! - крикнула нам в спину шлёпнувшаяся на попу девушка. - Стойте!

Но куда там, "добыча" убегала, и недремлющий охотничий инстинкт моментом завладел мной. Догнать, скрутить, сожр... э-э-э допр... э-э-э, расспросить. Покусать..., в общем, все тридцать три походных извращения. Благо остатков здравого смысла в башке хватило не использовать пламя - естественное оружие рургов, иначе от монастыря остались бы одни головёшки.

- Други-и-и! - сипло проорал парень, названный Ристаром, вваливаясь в широкую келью охотников. - Я-а...

Что он хотел сказать дальше, история не сохранила, ибо дверь за ним отворилась, как от удара пинка. Почему как? От пинка она и отворилась, пропуская меня.

- Бей его! - кто крикнул сакраментальную для всех кабаков, но отнюдь не для монастырей фразу, история тоже умалчивает, но последнее, что я запомнил перед тем, как окунуться в гущу мордобития, это ошарашенное лицо настоятеля. Вот уж кто был не при делах и не ожидал, что смиренная обитель, усилиями рурга и охотников превратится в презренный, проклинаемый Пресветлой вертеп.

В детстве, юности и студенческой молодости, ещё будучи человеком, мне частенько выпадала честь помахать кулаками. Постперестроечные и девяностые годы были неспокойными, и авторитет в среде парней во многом зависел от умения постоять за себя. Мозги тоже ценились, но лишь в части умения заколачивания бабла и обмана ближнего своего с целью вытянуть с него этого самого..., что указано полупредложением ранее. Разведение лохов тогда было почётным занятием и просьба прикурить, прозвучавшая поздним вечером в темном переулке или безлюдном дворике, в девяносто девяти процентах всех случаев обозначала, что по твою душу и твой кошелёк заявились бравые "чабаны". Сумел отмахаться от любителей лёгкой наживы - честь тебе и хвала, схлопотал в табло и попрощался с кошельком, золотом и часами - лох, и этим всё сказано. Сейчас я, конечно, утрирую: всё было несколько сложнее и проще одновременно, но сложная криминогенная обстановка для многих стала неплохим стимулом заняться самообороной, а посещая секцию, ты невольно знакомился с уличными авторитетами, которые зачастую тренировались вместе с тобой. Вот так, слово за слово и спарринг за спаррингом ты обрастаешь полезными знакомствами... Ладно, что-то меня потянуло по ненаписанные мемуары. Возвращение в реальность ознамевалось пропахшим чесноком кулачищем перед носом. Уворот! Бах! Попали, мир поплыл, окунаясь в россыпь искр и цветных звёздочек, выскочивших их моих глаз после молниеносного хука от Ристара. Сухим щелчком поломанного дерева клацнули хлопнувшие от удара челюсти, край сознания проводил пару медленно летящих и картинно, по-голливудски, вращающихся зубов. Сука! Взревев, я крутнулся на месте, используя бревно хвоста для подсечки вскочивших охотников. Хык..., одного из охотников, получившего седьмой конечностью поперёк живота (высоко взял), унесло в угол комнаты. Короткий полёт завершился приземлением на видавшую виды кровать. Треск поломанного дерева оказался громче клацания зубов. Познакомившийся с "вертушкой" так и остался почивать на набитой соломой мешковине, используемой вместо матраса. В следующий миг на меня навалились всем гуртом...

- Лапы..., ах ты ж... (непереводимая игра слов), хвост..., хвост ему держите...

- Н-на! Это тебе..., ох..., по яйцам..., - сдавленный стон, звук упавшего на пол тела.

- Кусается падла...

Бум, в голову нехило прилетело, аж рога затрещали, по спине молотили не переставая, один из охотников, сковывая движения, повис на хвосте. Бью гада крылом, висит, не отпускает и, по-моему, пытается вгрызться в чешую. И это они меня обзывают падлой и засранцем?! От удара в нижнюю челюсть больно прикусываю язык. Не, братцы, так дело не пойдёт, эдак меня запинают и крякнуть не успею. Вот какого хрена я погнался этим Ристаром? Повисший на хвосте вражина вынул из сапога нож, и пока он не придумал ничего лучше, чем ткнуть меня остриём в район, где у приличных людей располагаются ягодицы и другие важные органы и части тела, вхожу в роль скунса. Получай, раз просишь! Струя пахучих экскрементов ударила в лицо охотника. Тяжесть с хвоста моментально испарилась, зато возникла резь в глазах. Кручусь волчком, щедро раздавая затрещины и зуботычины, бью хвостом и особо нетерпеливых оглушая резкими ударами крыльев. В ход идут когти и зубы, по-моему, всем досталось, каждого успел хватануть за руку или за ногу. На весь монастырь разносится молодецкий мат и ругань. Метр за метром куча мала переместилась в галерею. Обгаженный охотник выпал из схватки, задохнулся наверно. Краем сознания удерживаю огонь в себе, ведь стоит мне пыхнуть... Головешек не соберём точно.

- Осторожно, он крылами хуже злого гусака лупит..., кидайте на него покрывало!

Широкий отрез ткани завис над дерущимися мужиками, что пытались забить и затоптать вертлявого рурга. Опрокинув долговязого охотника и оглушив его контрольным ударом в висок, вырываюсь из свалки только для того, чтобы нарваться на следующего противника.

- Пустите меня! Я ему...

Передо мной нарисовалась перекошенная ненавистью рожа, в ноздри ударил непередаваемый аромат полупереваренной пищи и давно не чищенных зубов. Не дожидаясь, чего там мне хотели "передать", приподымаюсь на задних лапах и бью кулаком между глаз супостата, аж кулак отбил. Что в колокол зарядил, протяжный гул поплыл по монастырю. Глаза у мужика съехались к переносице, а сам он прилёг отдохнуть. Ещё минус один.

- Ну, давай, что ты можешь?! Давай, тварь, давай!

Угар сражения схлынул, на смену красной пелене ярости вылез холодный разум. Действительно, чего это я? Оно мне нужно было махаться с охотниками? С какого перепугу я погнался за трижды грёбанным Ристаром? Тудыть его в качель. Строкой выше обозначенный охотник, только что рубаху на себе не рвал, до сих пор находясь в пылу схватки. Видно ему крепко по голове досталось, раз он решил сыграть в благородство, встав в стойку на подобие боксёрской: согнутые в локтях руки защищают грудь и живот, лицо прикрыто кулаками. Типа вызывает меня на поединок и бросает перчатку. Хочется побоксировать? Идиот, одним словом, но раз ему так хочется, можно и побоксировать. Насколько позволяет анатомия и хвост, встаю на задние лапы и провожу молниеносную серию: бок-корпус-печень-челюсть. Нокдаун на грани нокаута, небритый мачо конкретно поплыл, мысли о сражении у него моментально отошли на второй план. Тут бы на ногах устоять, а не поцеловать носом грязный пол. Для полного "фаталити" осталось ещё разок добавить "спарринг-партнёру" в бубен.

- Тайчо ("стоять")! - Словно из-под земли, в самом центре свалки неожиданно явилась (аки нарисовалась - не сотрёшь) Лилина, бросив на пол белый платок. Её гневный звонкий голос перекрыл гул утробного рычания дерущихся представителей сильного пола.

Ух ты, не знал о подобном кавказcком обычае у местных. Хорошая традиция. Стоило белоснежной ткани коснуться струганных досок, охотники разом отступили на пару шагов. Своевременно, стоит заметить. Ещё бы пару минут или оплеух по мордасам, я бы сорвался на магию или полоснул по людям пламенем. За минуту ожесточённого месилова мне выбили семь зубов и чуть не свернули на бок челюсть. О незапланированной дырке в заднице уже не упоминаю. Хоть непоправимого не случилось, но было очень, скажем мягко, неприятно. Ссыкотно, если честно. Или думаете, что я весь из себя такой герой, рыцарь без страха и упрёка? Неправильно думаете. Дурак я, если подумать и разобраться. Сколько раз говорено миру не поддаваться животным инстинктам и влечениям. Вроде держишься, контролируешь себя, вдруг - бах, срыв в самый не подходящий момент. А что поделать? Сросся я с новой шкуркой и хвостом, и желания знакомиться с такседермистом не испытываю даже чисто теоретически. Теперь, при шевелении правой задней лапой ощущается тупая тянущая боль. Видимо ушиб мягких тканей я всё-таки заработал. Слава Пресветлой рога не обломали: спасибо!

- Скайлс!

Чуть что, сразу Скайлс. Я что, в каждой бочке затычка?

- Что Скайлс?

- Вот зачем ты побежал?

- Не знаю, он побежал и я побежал. Я же ему в голову не заглядывал, вдруг он что дурное или фигню какую задумал? Видишь, - широким жестом указываю на картину сражения, - что творится. Похоже, я не ошибся.

- А вы зачем побежали? - накинулась девушка на Ристара.

- Это он, - придерживая правой рукой ноющую челюсть, промямлил охотник, - набросился на нас в лесу.

- Я знаю! - припечатала Лилина. - А вы все вместе разоряли гнёзда. Или я ошибаюсь?

- Не ошибаетесь, - прогудел здоровяк, голову которого я использовал вместо колокола. Отошёл уже, всё же они крепче, чем кажутся. - Мы охотники, это наша работа.

- Вот-вот, - воздела палец Лилина, - работа ваша, а угодья Скайлса. Какие теперь к нему претензии?

- Он убил...

- Вы не убивали, значит, совсем безгрешны? Аки агнцы невинные? - гневно сверкала глазами девушка. Охотники потупили взоры.

- Дарси, как ты разговариваешь с уважаемыми господами, что ты себе позволяешь? - Ириста. Куда без неё.

- Как заслужили, так и разговариваю, - не полезла за словом в карман Лилина.

- Успокойся. Не выходи из образа.

- Успокоиться? Я тебе сейчас так успокоюсь..., я тебе..., - Лилина поискала взглядом, чем бы меня навернуть и чтобы это было потяжелее.

- Дарси! - пришла на помощь Ириста.

- Сяка! - Раздался детский голос в конце галереи.

Пока мы тут дрались и выясняли отношения, Лири вернулась с прогулки, на которую её водил монах Тук. В отличие от тучного земного тёзки, здешний Тук был высок и худ, как жердь. Неизвестно, в чём только душа держалась.

- Сяка, - Лири слезла с рук монаха и подбежала ко мне. - Вава!

Девочка вцепилась в мою правую лапу, на которой в районе запястья непонятным образом оказалось вырвано несколько мелких чешуек и теперь с того места сочились капельки алой крови.

- Вава! Сяка бо-бо! - смешно надувая щёки, она дула на ранку. - Сяка бо-бо. Фу-у, фу-у, - тут девочка отпустила пострадавшую конечность, развернулась и ударила кулачком здоровяка-охотника по ноге. - Пахой! Пахой дядя! Сяка бо!

От сюрреалистичной картины перед глазами, охотников пробило на нервный тик.

- Сяке бо-бо, - через силу выдохнул Ристар и залился в безудержном смехе. Через мгновение смеялись все. Напряжение отпустило людей. Смех продлевает жизнь, реально.

- Действуй, - бросив Лилине короткое сообщение, я посадил Лири на спину и поковылял в келью. В нашем деле главное что? Правильно, умение вовремя унести ноги порой ценится гораздо выше прочих талантов. Не хватало мне ещё, чтобы на меня навешали платить за учинённый погром. Посему делаем ноги.

Через десять минут Лилина вернулась с импровизированных переговоров. Девушка пришла не одна. За спиной юной красавицы переминались с ноги на ногу Ристар и приснопамятный здоровяк с пораненной в лесу ногой и крепким черепом. Слово взял здоровяк:

- Меня зовут Гирн, я атаман ватаги, моего друга зовут Ристар, - пришлось, через Лилину, представляться в ответ. - Госпожа Ириста и Дасти вкратце ознакомили нас с проблемой. Как я понимаю, в вашей компании вы главный?

Я лапой указал, чтобы гости занимали ближайшие удобные места. Сверля меня напряжёнными взглядами, Гирн и Ристар присели на грубые табуреты.

- Вы правильно понимаете, - укрыв заснувшую Лири одеяльцем, ответил я (Лилина переводила образы), - и у меня есть для вас заказ. Вас интересует работа?

Через четверть часа переговоров, ещё столько же было потрачено на яростный торг, который договаривающиеся вели шёпотом, к обоюдному удовольствию, стороны пришли к соглашению. Скрепив договор крепким рукопожатием, и получив в задаток десять золотых, охотники воспряли духом. А жизнь-то налаживается! Не скрывая эмоций, они ушли к себе. С их точки зрения мир только что перевернулся с ног на голову. Разве могли они думать или гадать, что наступит время, когда их заказчиком и нанимателем окажется бывшая добыча? Мужикам срочно требовалось успокоительное в виде хлебного вина (водки) или огненного самогона, горящего синим пламенем. Прочее в сложившихся условиях не котировалось.

- Гирн, а где Парк? - донеслось с коридора. Следуя этикету, Лилина проводила гостей за порог. Тут три шага всего, но правила хорошего тона есть правила хорошего тона.

- Я его с утра в шинок отправил. Малому надобно малость развеяться. Мда, кто ему говорить будет?

- Я умываю руки, атаман. Дядьку его напряги.

- Так и поступлю...

Вскоре голоса стихли, скрипнула и хлопнула далёкая дверь, и наступила благословенная тишина. Хм-м, а где Ириста шляется? Впрочем, я ей в няньки не нанимался.

- Ты молодец.

- Полноте, лучше будь добра, почеши мне между крыльями..., да, здесь...

*****

Не обращая внимания на ужимки разбитной половой, симпатичный молодой человек в костюме гильдии охотников, заняв самый дальний столик питейного заведения, тихо напивался в одиночку. На крик главаря компании наёмников, набиравшихся через три столика от него: "Хозяин, таш-шы вина!", он лишь поморщился. У охотников издревле существовали тёрки с гильдией вольных бойцов...

Через час, уже изрядно поднабравшись, охотник обратил внимание, что за прошедшее время градус опьянения у шумных соседей нисколько не изменился. Вроде и винище хлещут, как быки помои, но ни один из веселящейся компании ещё не обнимается под столом с собаками. Или ребятам нужно по бочке на каждого, или хозяин этой богадельни безбожно разбавляет вино водой. Охотник пристально всмотрелся в красноватую жидкость на дне деревянной кружки, поболтал, разглядывая разводы на стенках, хмыкнул и опрокинул содержимое в рот. Вино как вино. Странно, что-то с этими наёмниками не так, определённо.

- Да не трясись ты, чай не заяц! Тако-ж муж, чаво-ничаво, мы-жа токмо поспрошать. Глядишь и денюжку замаешь, ежели не подсуропишь. Старшой, он добрые байки любит и на брагу завсегда отсыпет!

Один из наёмников подвёл к столу компании рябого широколицего мужичка с испуганно простоватой физиономией, плутоватыми глазками и сизым картофельным носом записного любителя залить за воротник.

- Глянь, старшой, каво я те привел! Красавец! Бает, шо самолично видал того зверюгу. Видал, а, Корк?

- Тю-у, нашёл чем удивить. Да его половина деревни и все рыбаки поголовно видели. Рург их, как липку обдирает, - отмахнулся "старшой".

- Так то в деревне, а я с кумом, значиц-ца, Пресветлой клянусь, как вас, то-самое, в лесу. Чуть порты не обгадил.

- Брешешь, небось, - хохотнул главарь, остальные дружно поддержали.

- Не сойти мне с этого места, - заявил сизоносый пейзанин, осеняя себя святым знаменьем. - Это самое, истинно баю!

- В лесу говоришь? В Лесу это интересно. Да ты не стой как чужой, как тебя звать-величать говоришь?

- Крок, ваше благородие, мы, эт-самое, простые, по-простому, это самое.

- Садись, Крок, трави свою байку, я весь внимание. Мы все внимание.

- Мне бы это, значи-ца..., в горле пересохло...

- Простой-то ты простой, Крок, а задаток наперёд требуешь, - осклабился главарь, - ещё ничего не сказал, а в горле уже пересохло.

- Смазать бы...

- Вмазать мы могём, а про смазку ничего не скажу. Да, ладно, не пужайся. Шучу я так, - наёмник ощерил в ухмылке крепкие жёлтые зубы. - А может, не шучу! Га-га-га! Хозяин, плесни ему!

Кабатчик быстро исполнил заказ, метнув на стол полулитровую кружку с мутноватым пойлом. Наёмник вопросительно поднял правую бровь

- Крок не пьёт вино, - сухо пояснил хозяин заведения, знавший своих постоянных клиентов как облупленных. Наёмник молча кивнул.

- Хорошо пошла, - смачно отрыгнув, крякнул любитель бормотухи. Облизнув губы, он приложился повторно, одним глотком выпрастав половину содержимого. - Тово этого!

- Ты мне тут не налижись, любитель..., это тебе для смазки. Давай, трави, как тебя рург за жопу рвал.

- Та не была таво!

- А чего было-то?!

- Кабана он рвал, здоровуща-а-го! - подкосевший бормотушник рукой указал высоту дикого секача в холке. Чуть подержав ладонь, скривился и задрал её выше. Представив размеры предполагаемого гиганта, наёмники дружно грохнули во все лужёные глотки.

- Это уже не кабан, это боевой конь с клыками и копытами!

- Много вы разумеете, - выпятив грудь, хорохорился Корк, - у него ухи были - ВО!

Рассказчик руками изобразил круг, больше смахивающий на большую сковороду для выпечки блинов, а не на уши дикого кабана:

- Каво хошь спросите!

- Кого? - утирая выступившие от смеха слёзы, спросил главарь.

- Да, каво хошь. Да хоть кума мояго спросите! Он сам-шест, аккурат со мной на суку сидел, значиц-ца. Мы, ить, сам-двое тады по грибы ходили.

- И где вы тут грибы замали? Тут отродясь ничего кроме поганок не росло.

- Тута не росло, а за Кривой балкой, значиц-ца, аккурат у черного ельника-то, их замахаешься в лукошко складывать. Я тута, значиц-ца, усе грибные места знаю. Тёща моя, змеюка старая, такую грибную настойку ставит, с одного глотка с ног валит! Чисто отрава - до костей пробирает!

- Тьфу ты, ты про рурга давай, - уловив, что рассказчик уселся на любимого конька, один из наёмников поспешил ссадить его с небес на землю. Слушать про гигантских кабанов было интересней, чем про отраву на грибах.

- Так да, про рурга... Слухай сюды, я ить его, аспида, висельника чёрного, как тебя видел. Вот так..., - икнув и ткнув себя "вилкой" из двух грязных пальцев в глаза, Корк изобразил, как он играл со зверем в молчанку и "кто первым моргнёт". - Мы-то с кумом по-грибы, значиц-ца, собралися. Он, эт-самое, шо в лес, шо по лесу, ни бельмеса же не знает. Всё за мной, значиц-ца, а я-то все поляны знаю. Ну и, это самое, на полянку нашу заветную повёл яго. Это тута поганки одни, да серошляпки сопливыя, а тама! - Крок в экспрессии закатил глаза. - Там их каких хошь, видимо-невидимо. И боровики крупныя, и кабаньи грибы кругами... Всякие, значиц-ца. Вот, значитца, мы так с кумом уже решили грибы собирать, шоб, жинки не бухтели... Вот ведь злобное племя - бабы! Пилят и пилят. Никакого житья от них нормальному мужику нет. Змеиное племя, всё им мало, да побольше всего подавай, - отвернувшись от стола, Корк смачно харкнул на пол. - Ну, вот, тока мы по грибы, слышим, хрюкает кто-то и листьями шуршит. И шота нам боязно так стало, шо только на дереве, сам-двое в себя пришли. Токмо мы туда забрались, кабан и жёнки яго уже наши грибы жруть и землю рылами роють. А там така страхолюдина, клыками таки борозды копат, будто арыки под воду роеть. Здоровуш-щий тварь, шо теленок (наёмники оскалились, за минуту рассказа кабан успел на три ладони подрасти в холке). Вот, значиц-ца, сидим мы с кумом на дереве, лишний раз пёрнуть боимся. Этому хряку, эт-самое, дерево подсечь, что прутик завалить. Вот, значитца, сидим мы, а ента гадская морда с телегу купцовскую размером (кто-то из служивых начал медленно сползать под стол), уже понизу дерево подрывает и злобно так хрюкат, а мы, ить, совсем ни живы, ни мертвы, с миром прощамси и поминальную загодя читаем. Да токмо, эт-самое, самая напасть потом настала... Ну вот, значитца, сидим мы с кумом, тёщину бормотушку в последние рази ухлопываем, и тут на эту кибитку с ухами сверху чёрный рург свалился. Тут уж мы такого страху натерпелись, шо махом протрезвели, значиц-ца, мигом ни в одном глазу... Да, что-б мне не в жизнь больше не пить если вру, вот значитца, истинная правда, говорю. Рург на него как упадет сверху-то, да в загривок вцепиться, да как свин завизжит... Мы, значит-ца, с кумом от визга того друг в друга крепче вцепились, чуть не обгадились, как те вороны, а сами на поляну глядим, что там деется.. Вот, значитца..., трясёмси, как осиновые листья. Свиней и поросят уж нет, утекли, а рург вокруг свина топчется и жрёть его..., так жрёть - чавк на усю поляну, кровищ-ща, а тот кусками с мою голову отхватывает и кости перемалывает. Вот, значитца, как. Сидим мы с кумом, значитца, уже все белыя, дышать боимси... Да чем дышать? Кум-то весь воздух, значицца, спортил. А рург уж кишки распотрошил, злобный зверюга, и рычит от злобы лютой. У графа, шо в позагоде преставился, псина чёрная была, граф им варнаков затравливал, так рург, значиц-ца, покрупней пса будет и злобней, - Корк, побултыхав остатки и опрокинув пойло в глотку, стукнул донышком кружки по столу и замолчал.

- А что дальше было? - нетерпеливо спросил командир наёмников.

- Да шо? Набил, аспид, утробу, шикнул на нас, мы, тово-самого, тока у ручья в себя и пришли. Как с дерева слетали и по буеракам неслись ни кум ни я не помним. Память отшибло напрочь..., да. Эт-самое, летели так, шо кувшинчик с бормотухой на суку забыли. Кум апосля духу набрался, и сходил на поляну-то. Не дело такую вещь на дереве оставлять-то, да иш-шо с бормотухой. Да какое там, - Крок расстроено махнул рукой, - бормотухи куму подавай. Рург весть остаток-то выжрал, значиц-ца, а кувшин на кости кабаньи бросил, шоб яму до конца света икалось! Так вот..., да...

- Так и кинул?

- А на кой ляд он яму без бормотухи-то? Чай не дурней нас, понимает толк! - Корк грустно воззрился на пустую кружку, как бы намекая на продолжение банкета.

- Гляди, какой умный рург. Ну, что, братия, посмешил вас сей достойный муж? - улыбки и смешки были лучшим ответом. - Держи!

Командир, не глядя, сунул пальцы в поясной кошель и бросил на стол монетку. Молодой охотник успел заметить мелькнувшую в глазах наёмника нешуточную досаду. По собственной ли неосторожности, или из-за затуманенных вином мозгов, он по-барски расплатился с Корком малым золотым имперским совереном, из-за недосмотра и своего мелкого размера затесавшегося к поеденным зеленью медным монеткам. Желтобокий соверен исчез со стола быстрее, чем растаял его звон в воздухе. Поразительная скорость. С такими навыками и руками только рыбу в реках да змей в поле ловить: ни одна моргнуть не успеет, как в мешке или на кукане окажется. Теперь отобрать зажатое в кулаке золото можно было только вместе с жизнью его нового владельца. Алчный блеск в глазах бормотушника говорил, что назад он её ни за что не отдаст.

- Исчезни, - сквозь зубы бросил наёмник. Повторно повторять не пришлось. Миг и записной пропойца испарился, будто его и не было. Гулко хлопнула входная дверь.

- Что делать будем, братия? - промочив усы, спросил ватажников командир.

- Мало информации, - буркнул пожилой вислоусый наёмник с поясом и браслетом мага. Не мастер - подмастерье, но для малого отряда этого более, чем достаточно.

- Мало, - покладисто согласился командир, приглаживая взъерошенные волосы на затылке. - Но кое-какие выводы уже можно сделать. Рурга надо искать за Качинскими утёсами. Рыбацкие артели он ближе к ним трясёт. Я бы оттуда начал. И место для логова с пещерами удобное.

Подслушав последние фразы, Парк забыл и о цели своего забега в шинок и о выпивке. Видано ли дело, наёмники решили переквалифицироваться в охотников! И смех, и грех, если бы не одно "но". Главарь убивцев по найму задрал левый рукав и яростно почесал руку с чуть воспалённой татуировкой на ней: оленьи рога, напоминающие корону в переплетении виноградной лозы на фоне охотничьего лука. Было хорошо видно, что лук на кожу нанесли недавно, а рога и виноград там прописаны чуть ли не с рождения. Парк поперхнулся от неожиданного открытия. Охотники! Но почему они напялили шкуры наёмников?

- Ты что-то хотел сказать, малой? - бросив начёсывать зудящую руку, атаман охотничьей ватаги, а теперь Парк бы в этом уверен на сто процентов, повернулся к соседу. Молодой охотник скривился от фамильярного обращения.

- Кто? Я? - сыграл дурачка Парк.

- Ты, я вижу, когда людей распирает от желания поделиться наболевшим. Поживи с моё... Тебя распирает.

- С чего вы взяли?

Атаман лишь загадочно усмехнулся, ватажники поддержали командира многозначительными хмыками. Мол, силён наш атаман: всё видит, всё знает, ни одна муха без его на то соизволения потолочные балки не засирает. Мелкие шрамы на лице атамана сложились в добрые лучики, пересекающие нос, брови и щёки. Никакой зверь подобные шрамы оставить не может, а магия и бритвенно острая сталь запросто. За плечами обманчиво доброго охотника ощущалась суровая школа, не имеющая ничего общего с гильдией охотников. До ловли различного зверья обладатель шрамов резал другую дичь - двуногую, посему успел стать философом и психологом в одном лице, ведь без последнего развязывать чужие языки несколько труднее.

- Тогда позволь ответить вопросом на вопрос. А с какого ляду это такого юного "новика" соблазнил разговор про чёрных рургов?

- Равный кошт и долю в добыче, - собравшись с духом, выпалил Парк на одном дыхании.

- Ха-ха-ха, - громогласно рассмеялись ватажники

- Насмешил..., - одним словом выразил атаман общий взгляд ватажников. Парк внешне равнодушно пожал плечами, мол, не больно-то хотелось, и вернулся к недопитому вину.

- Раз такой умный, посоветуй чо-нить.

- Зачем? - допив вино, Парк достал из кошеля монету и призывно махнул кабатчику. - Прогуляйтесь до утёсов, я посмеюсь. Кто я такой, чтобы советы раздавать кому ни попадя? Скоморохов вы себе на ярмарке наймёте.

- Ты нам не груби, малой, - пробасил маг.

- Успокойся Торп, никто никому не грубил, так ведь? - сдал назад атаман, а Парк постарался скрыть выползающую наружу мысленную ухмылку. Игре в злого и доброго стражников дядько обучил его ещё пять лет назад.

- Ты ведь что-то точно знаешь, - подвёл черту атаман, поведя широченными плечами. - Мы заплатим, назови цену.

- Я не торгуюсь. Равный кошт и доля.

- Считаешь оно того стоит?

- Считаю, - тщательно скрывая волнение и охватившее его возбуждение, сказал Парк. Да, скоро он отомстит. Парень нисколько не сомневался, была у него уверенность, что всё у него выгорит. А родная ватага..., что ж, ему не по пути с ними. Гирн струсил и больше не имеет права зваться охотником.

- Не много ли на себя берёшь, малой? - показав компаньонам жестом, чтобы те заткнулись и не влезали в переговоры, поинтересовался атаман.

- В самый раз, - спрятав подрагивающие руки под стол, ответил Парк. - Запросил бы больше, но я новик, как видите. К тому же я пойду с вами, и последнее не обсуждается.

- А мама отпустит, мальчик? - всё же влез рябой охотник со сломанным, криво сросшимся носом, и сальными, мышастого цвета волосами.

- А тебя?

- Кром! - грозно прогудел атаман и тут же повернулся к Парку. - Одиночка?

- Нет, но хоть сейчас уйду из ватаги. Меня ничего в ней не держит.

- Что так?

- Откровения стоят дорого, цену я назвал.

- Ты ведь понимаешь, что так просто такие дела не делаются? Без общего круга новики в ватагу не принимаются.

- Ну, вы тут решайте, а я пошёл, - расплатившись с хозяином, Парк встал из-за стола. - Наша ватага в монастыре остановилась, найдёте, если нарешаете чего.

- Не спеши, - осадил его атаман. Задумавшись, он пожевал нижнюю губу. - Чай не блох ловишь, мы ведь тоже рискуем.

- Все рискуют. Я вот тоже не уверен, что не надуете.

- Ты язык-то попридержи. Хорошо, равный кошт и доля, - атаман протянул широкую мозолистую ладонь. Рукопожатие, скрепляющее устный договор было крепким.

- Трох, но можешь звать меня "Старшим" или "Атаманом", это, как ты слышал, Торп, а это Мильх, Сган, Эйр, Мирош, Кман..., - атаман по очереди представил ватажников.

- Парк, бывший ватажник Гирна.

- Будешь "Малым", подрастёшь, сменим кличку. Гирна, говоришь? Знаю его, добрый охотник. Что с ним, убили?

- Жив. Кончился Гирн, - пройдясь по ватажникам неожиданно тяжёлым взглядом, ответил Парк. - По мне так лучше бы его убили. Сломал его рург. Всю ватагу сломал.

- Та-а-а-к, - задумчиво протянул Трох, - рассказывай.

Новоявленный ватажник пересел за стол уже своей команды. Расторопный кабатчик добавил закуски и принёс дополнительную кружку с парой кувшинов вина. После установки магом незамысловатых мер безопасности в виде отвода глаз и защиты от прослушки, семь пар глаз требовательно уставилось на парня. Отхлебнув вина, тот поведал о последнем выходе команды Гирна и последствиях от встречи с чёрным рургом.

- Я хочу, чтобы вы отдали мне его самку, - неожиданно хриплым голосом завершил рассказ парень, словно маньяк сверкая глазами, в глубине которых пряталась искра безумия. - Одну мы убили, яйца вторая забрала.

- Зачем она тебе? Проще приручить птенца.

- Нет! Вы не поняли, я хочу, чтобы эта тварь страдала! Понимаете?! Чтобы он на своей шкуре почувствовал, каково это, когда убивают... Я прикончу золотую у него на глазах..., сначала отрублю ей крылья, потом вспорю брюхо...

Ошеломлённые охотники переглянулись.

- Похоже, рург не только Гирна сломал, - тихонько шепнул Троху маг. - Кажись, пацан головой тронулся. Натерпимся мы с ним, помяни моё слово.

- Сплюнь, - отвел Трох, в глубине души соглашаясь с другом.

Посидев с ватагой ещё четверть часа, воодушевлённый Парк засобирался в монастырь. Дел предстояло много, один разговор с дядькой грозил вылиться в знатный скандал. О том, что Гирн отпустит его, парень не сомневался. Ватага на мели и жёсткой экономии, поганый рург хорошо постарался. Чтобы организовать выход в лес, требовалось купить лошадей и снаряжение, а у атамана в кошеле мышь повесилась. Так что глава с радостью снимет с шеи обузу в виде новика. Конечно, дядька будет против, ведь Парк попал в ватагу и гильдию с его подачи и поручения, но ему есть, чем заткнуть родственника. Переход в другую команду не означает лишения гильдейского значка, так что Дьюи утрется. Покричит, потопает ногами и утрётся.

Занятый невесёлыми мыслями, Парк проскочил мимо задумчивого пьянчужки, ставшего счастливым владельцем золотого соверена, да только настоящего счастья золото не принесло. Сунув монету за щеку, Корк уже долгое время топтался у лавки менялы. Такие деньжищи, прости Пресветлая!

"Видели, не видели? - размышлял Корк. - Никому доверять нельзя. Никому! Девки разносчицы видели, что наёмник кинул мне монету. Брехливые отродья, им только дай повод языки чесать, никакого от них покою нормальному мужу. Всё растрепят, сучье семя. Вот откель Варна знает, что он в шинке сидел, а не у Барта за огородом? И ведь знает откуда-то! Шипят ей на ухо, змеюки подколодные, все сплетни собирают. Донесут, как пить дать. Всё Варне расскажут, ничего святого у людей не осталось".

Корк воровато оглянулся, тут ему в голову пришла одна идея. От посетившей его мысли, грибник аж подпрыгнул на месте. А если сказать жене, что наёмник дал ему большую серебрушку, а не золото? Кто там видел, что это был соверен? Никто. Точно! Так он и сделает. Меняла за соверен даст пять больших серебрушек по курсу, а жене он отдаст одну. Хватит с неё, с кобылы толстой, нечего от мужа настойку в подполе ховать. А на четыре серебрушки он с кумом, может статься, на неделю в шинок загудит, и ещё деньги останутся. С другой стороны, у Варны рука уж больно тяжёлая..., другие жён поколачивают, а у него жена... Попробуй ударь такую. Это двадцать лет назад она была тоньше тростинки, двумя ладонями талия обхватывалась, теперь двумя руками не обхватить, вековой дуб обзавидуется. Да и характер у неё испортился: скандальная язва, а всё тёща нашёптывает... Карга старая! Когда же она преставится?! Другие давно в чертогах Пресветлой прописались, а эта ведьма никак не отойдет. Целыми днями кровь с него пьёт, никакого уважения. А вдруг донесут? Что тогда делать? Потратив на тяжкие раздумья ещё пять минут, Корк толкнул дверь лавки и неуверенно шагнул за порог.

*****

На улице смеркалось. Солнце давно скатилось к горизонту и теперь стремительно закапывалось в землю. Разбирая бумаги из столицы, доставленные крылатым курьером и про себя чертыхаясь на глупые инструкции, оставленные нанимателем, Трох подпалил фитили на двух свечах. Рург требовался заказчику живым и, по возможности, не помятым. Та ещё задачка. Одно радовало, барон не скупился. В Купеческом банке на имя Троха открыли кредит. Приятный бонус, стоит навестить отделение банка в Тумре. Вот завтра, с утречка, и займёмся, Трох довольно почерал пузо. Печалит другое, не оправдай он доверие и не сносить атаману головы. У барона денег столько... Ассасины найдут проштрафившегося охотника даже за краем освоенных земель. На юг подадутся и выковыряют добычу из джунглей.

По словам новика ушлую тварь взять будет непросто. Опять предстоят расходы на усиленные пугачи, зачарованные сети, стрелы и на целую гору магических амулетов. Подтянув к себе лист серой бумаги, атаман принялся за расчёты. Через пятнадцать минут и десяток клякс, он свёл воедино расчёты. Сумма получалась солидной. Рург ещё не пойман, а затраты грозят выйти за всякие разумные пределы и оговорённые ранее рамки. Хозяину бы не понравилось. Вовремя сокол принёс письмецо и кредит открыли. Барон как в воду глядел. А вдруг? Маги в Дитаре не чета Торпу, могли чаво и нагадать. С чего быбарону шлея под хвост попала?

Снизу опять зашумели. Очередная потасовка, вскоре азатные крики и треск мебели сменились глухими шлепками и возгласами боли. Вышибалы дело знали туго, вовсю орудуя дубинками и раздавая удары направо и налево.

- Когда вы уймётесь, - устало произнёс охотник, отвлекаясь на стук в дверь.

- Сейчас, - проверив ножны с кинжалом и подхватив маленький арбалет со складными плечиками и замагиченными болтами, повысил голос Трох. Убийц он не опасался, но здоровая паранойя полезна для здоровья. Открыв дверь комнаты, Трох удивлённо уставился на припозднившегося посетителя:

- Парк?!

- Он здесь! - выдохнул новик, хватая ртом воздух и сверкая возбуждёнными глазами.

- Кто здесь?

- Рург, он пришёл в монастырь и нанял ватагу Гирна.

- Не понял, как нанял? Каким, мать твою, образом? Пришёл так, выложил кошель с золотом и нанял, так что ли? - молодой охотник лишь беззвучно кивал, подтверждая запальные слова атамана. - Малой, у тебя с головой как? Вижу... спросу никакого. Так..., Торп! - выглянув в коридор, рявкнул атаман. - Бросай свою девку и подь ко мне!

Из соседней комнаты послышалась сдавленная ругань, сменившая другие, более приятные мужскому уху звуки. Торп, любивший это дело, поганец этакий, принципиально не экранировался во время развлечений с противоположным полом. Натянув штаны и сунув ноги в сапоги, маг поспешил на зов. Не будет атаман сдёргивать его зазря со сладкого... Сперва дела, девка подождёт...

- Что опять за спешка, пожар? - спросил "герой-любовник", входя в номер атамана.

- Малой, повтори, - вместо ответа, устало произнёс хозяин апартаментов, повернувшись к другу. - Ты бы хоть хрен свой размочаленный ремнём прижал, натрёшь об штаны до мозолей. Выставил, как копьё. Тьфу!

Торп счастливо заржал, но перехватив суровый взгляд, проглотил смех.

- Чего ты лупалами своими лупаешь? - взвился атаман на Парка, - Говори, давай!

Парк повторил, не забыв присовокупить подробности. Выслушав парня, охотники решили не форсировать события сгоряча. Рург сам падал к ним в руки, как переспелое яблоко. Пороть горячку в такой ситуации нельзя. Вспугнёшь добычу, ищи её потом по берегам озера до скончания веков. Информация и ещё раз информация, успех наполовину зависит от правильного планирования и достоверной информации. Парк получил приказ заняться последним. Из ватаги он ушёл, но проживал пока в монастыре. Торп посоветовал не спешить с переездом...

- Но как же так? - у Парка обиженно задрожали губы. - Я это, ну, не могу доглядать за ватагой. Не честно это получается. И дядько... и...

- Заткнись! - крепкая затрещина оборвала словесный понос невовремя устыдившегося пацана. - Ты не за ватагой, дурень, доглядать должон, а за рургом и евойными девками. Сечешь? Глаз с них не спускай. Чуть что любому ватажнику докладай.

Парк обрадовано закивал, Торп возвёл очи горе. Получив инструкции, сумеречный вестник отправился обратно.

- Шо думаешь? - осведомился Торп, наливая себе вина из кувшина, оставленного прислугой на столе.

- Это будет труднее, чем мы думали.

- С пацаном как?

- Каком! Пойдёт со второй ватагой до гнездовий. Хотел самку, пущевай ловит. А мы двинемси за рургом.

- Откель возьмётся вторая гурьба? - наливая вторую кружку, осведомился Торп.

- К заутрене Шон со своими подельниками на купеческом баркасе прибудут, я ужо отправил голубя. Он деньгу любит.

- Он-то любит, а у нас они откель?

- Читай, - Трох протянул магу письмо барона.

- Скажи мне, атаман, во что мы вляпались? Нам же бошки снесут, ежели мы не поймаем рурга.

- Так вот и надо сделать, чтобы не снесли. Пресветлая не выдаст. На рассвете ты и Кман идёте на торжище и нанимаете загонщиков, скока их там есть, всех и нанимаете. Да магов бы парочку из твоих ушлых знакомцев не помешало. Сделаешь?

- Сделаю, но они будут к вечеру.

- Ничего, время терпит.

- Что с Малым делать будешь?

- Как покажет себя. В долю возьму, на кошт, а поелику с гнильцой окажется, тако и рурги ныне больно злые пошли. Копьицом выю за раз перемахнут, али кадык выгрызут. Отпиши-ка ты Огру Бороде, если ватага купцом по морю выйдет, надоть толстопузого тихонечко взять. Купца и охотников в расход, а девки на живца пойдут. Мыслю я, не оставит их рург. Из кущерей лесных вывел, стал быть и опосля на погибель не бросит. Всё, ступай.

Маг, почесав оттопыренные спереди штаны, вернулся к разгорячённой, но не удовлетворённой красотке, и вскоре её томные крики заново впились в дощатые стены узкой одноместной комнаты Торпа.

Плюнув с досады, атаман сменил свечу, вместо написания письма ему, как некоторым, хотелось предаться плотским утехам, но дело есть дело. Официально состоя в гильдии, атаман занимался совсем не профильными для охотника делами. Благодетель в столице предпочитал держать руку на пульсе, поставив себе на службу множество людей: больших, важных и порой незаметных или наоборот, как этот грузный кабатчик. Корчмари и кабатчики всегда в центре слухов, к ним в первую очередь собирается информация и местные новости, а Трох контролировал и координировал работу агентов. После пьянки он имел недолгую, но весьма плодотворную беседу с хозяином заведения. Очень уж интересные вещи начали происходить на берегах озера и, черный рург был не главной новостью приозёрья. Сведя данные от нескольких агентов и соглядатаев воедино, Трох засел за шифровку. Работа продвигалась со скрипом, но закончить послание не дали громкие крики с улицы. Какая-то баба на чём свет поносила мужа. Визгливые вопли перемежались отборной бранью, послушать которую не отказались бы и грузчики столичного речного порта. Фантазия у тётки оказалась богатая на цветастые обороты. Когда ей не хватало слов, она дополняла их смачными шлепками по лицу, бкам и спине провинившегося муженька. Муж рукоприкладствующей скандалистки даже не пытался оправдываться, между тумаков вставляя: "Ой! Ай! Варна!". Ведай атаман, что халявное золото (жена менялы ненароком, но с точно выверенным дальним прицелом, поинтересовалась у Варны на базаре, где её благоверный отхватил деньгу) вышло сизоносому мужичку боком, у него, наверняка, поднялось бы настроение. Но страдающему от мигрени охотнику местные разборки были глубоко по барабану. Единственное, о чём он мечтал - это о благословенной тишине.

Эйса седьмая.

Билет в оба конца.

Второй день караван из трёх лошадей, всадницы и громадного рурга шаг за шагом двигался к столице королевства Дитар. Позади остались: побережье великого озера, Тумра и таёжные деревеньки через которые проходил старый заросший тракт. До завтра никакого человеческого жилья. Забытый людьми и Пресветлой край. Путешествуя по заброшенным землям, легче встретить дикого зверя, чем человека. Изредка сюда забредают охотники и сборщики таёжных дикоросов. Ещё реже купцы и совсем отчаянные гонцы, в спешке срезающие путь.

От дороги через перевал отказались после того, как была построена новая, обходная. Казалось бы, чего проще, перевалил через горы и до цели рукой подать, но оказалось, что "ближе" и "быстрее" совсем не синонимы. Простой люд предпочитал спокойную езду по ровному тракту, а не выматывающий нервы и сосущий силы переход по крутым серпантинам. По времени то на то и выходило, зато на обходной дороге ты мог спокойно переночевать в одном из множества постоялых дворов или в ровном поле, не опасаясь нападений дикого зверья или внезапного камнепада. За десять лет старый тракт постепенно зарос и захирел. Оценив удобства новой дороги, первыми от старых троп отказались купцы. Оставшись без выручки, разорились придорожные харчевни и караван-сараи, потом начали пустеть и так редкие поселения. Собрав скарб, люди бросали деревушки с покосившимися домами, переселяясь на хлебные места.

По первости настоятель монастыря предлагал нанять дилижанс или закрытую карету и ехать в ней, спрятав меня в салоне. Хорошее решение, но подумав, мы отбросили его. Есть и гадить тоже в карете прикажете? А посты стражи, проверяющей поголовно все экипажи? Перед перевалом таких два и за горами не менее трёх. Ладно, стражу можно обойти, заранее покидая временный приют и облетая посты стороной, но в этом случае возрастает риск раскрытия. Как быстро за рурга возьмутся охотничьи ватаги? Следом мелькнула мысль играть под скоморохов с дрессированным медведем. Тут уже всеми лапами упёрся я. Ладно, смена пляшущей зверушки и танцы под бубен меня не очень задевают, а вот всеобщее внимание. Согласно легенды представление придется давать в каждой деревушке и во всех корчмах, где мы будем останавливаться на постой. Великанский размер рурга можно объяснить магией, либо результатом эксперимента какого-нибудь мага, но сам переход до Дитара во втором случае затягивается на неопределённое время, что в сложившихся обстоятельствах совсем непозволительно. Было ещё одно дополнительное "но". Лилина справедливо опасалась встречных аристократов, бегущих из охваченной смутой столицы, и могущих опознать в ней дочь барона Лера. Заброшенный тракт казался идеальным вариантом. До последнего момента...

- Ты слышишь? - остановился я, приподымая правое крыло, тем самым давая Лилине сигнал придержать лошадей.

- Что случилось? - спрыгивая с седла, спросила девушка.

- Рурги кричат, тихо! Помолчи, пожалуйста.

Из-под основания горы нарастала волна криков, которые, словно по цепочке, передавали друг другу мелкие рурги. Звуковой вал с каждой секундой становился всё ближе и ближе. Вот крики подхватила моя "свита" и меня захлестнула лавина образов. Потерявшись в разрозненных картинках и ментальных образах, я несколько минут собирал их воедино. Страх, ожидание, боязнь "большой" двуногой и непрекращающаяся дрожь маленькой. Синие волны, паруса, корабль на горизонте, которого боятся двуногие. Корабль! Я крутнулся вокруг себя, будто пытаясь поймать пастью хвост. Вот оно! Лири! Над мачтами второго корабля реял черный флаг - местный "Весёлый Роджер". Купеческий когг, на котором я отправил девочку, подвергся нападению пиратов.

Выплюнув длинную струю пламени и пыхнув дымом, я выдал рёв на весь лес. Лошади, в испуге, присели на задние ноги, и не сбежали только потому, что за их спинами на все голоса заверещали десятки рургов свиты. Лилина отскочила на несколько метров. Не знаю, что на меня нашло, и как я это сделал, но в голове сформировался образ чужого брига, сжигаемого стаей рургов. Мелкие свитские повторили протяжный рык. Звуковая волна-приказ покатилась в обратном направлении...

*****

- Что там, капитан?

К капитану когга "Ласточка" подошёл мэтр Пьерро.

- Паруса, - односложно ответил капитан, не отрывая правого глаза от подзорной трубы. Пожевав губы, он пальцем указал на горизонт, на фоне которого чётко выделялось небольшое островерхое серое облако.

Всмотревшись сквозь дрожащую пелену испарений, мэтр сумел разглядеть, что облако скрывает в себе грязно-белые паруса над хищным силуэтом брига.

- Э-э, капитан Бройс, вас что-то смущает? - елейно спросил купец.

- Смущает, - резко ответил капитан, приказав одному из матросов подняться в "воронье гнездо". Бройсу никогда не нравился хозяин судна, и он бы никогда не пошёл на службу к упитанной твари, если бы не острая нужда. Младшей дочери срочно требовались деньги на лечение, провести которое мог только маг пятого уровня, а те за свои услуги дерут столько... Проследив за ловким парнем, капитан обратил внимание на хозяина судна. - Они второй час, прячась за простенькой иллюзией, следуют нашим курсом и постепенно нагоняют. Не нравится мне это, очень не нравится. Что ты видишь, Мон?!

Матрос не стал отвечать. Вместо этого он ловкой обезьяной спустился по вантам вниз и подбежал к капитану.

- Это "Морской варнак", сэр, я узнал его! - взволнованной скороговоркой выпалил Мон. - Трёхпалый Тэг хорошо описал корабль Огра.

Тэг, завсегдатай портовых кабаков Венсы - города-порта, расположенного у истока озера, был одним из немногих, кому посчастливилось встретиться с "Варнаком" и его командой, и остаться в живых. Упавшего за борт раненого матроса накрыло обломком мачты с обрывком паруса. Захлестнувший за торс изодранный такелаж не дал уйти ему на дно. Из последних сил вцепившись в деревяшку, Тэг весь абордаж просидел под мокрой парусиной, через щель наблюдая, как пираты, предварительно обобрав, выбрасывают за борт мёртвые тела его товарищей и пассажиров. Разграбленное судно Огр Борода спалил. Через сутки измученного Тэга вынесло на берег около небольшой рыбацкой деревушки в окрестностях Венсы.

- Демоны ада! - выругался Бройс, ударив себя подзорной трубой по ноге.

- "В-в-варнак"? - сошёл с лица купец. - Н-но, э-э-это... это же разбойники! Пираты! Что им от нас надо? У нас же ничего нет..., м-мы же без фф-ф-рахта.

- А Огр Борода в курсе, что мы без фрахта? Ему кто-то любезно доложил, что мы идём пустые? - язвительно спросил капитан, с презрением глядя на струхнувшего купца.

- Огр Борода?! - казалось, глаза хозяина вот-вот выпрыгнут из орбит, такое впечатление произвело на него имя главаря пиратов. На лысине купца проступили крупные бисерины пота. - О... Огр М-мясник...

- Порой его и так называют. Часа через полтора или два он нас нагонит.

- Н-но, ч-что же нам делать? - казалось из мэтра выпустили воздух, место важного купца заняло трясущееся от страха желе. - М-может нам сдаться и отдать ему в-в-сё?

- И жизни тоже? - приподняв купца за трещащий от тяжести воротник, Бройс брезгливо отпихнул его от себя и скомандовал матросам. - Уберите эту падаль от меня. Будет верещать, можете прирезать и накормить им раков. Ну, медузы беременные, что встали?! За работу, ублюдки!

Капитан принялся раздавать приказы, когг окутался парусами, которые до этого были убраны за ненадобностью. Команда вооружалась, готовясь как можно дороже продать свои жизни. Про Огра ходило всякое и милосердие не причислялось к его добродетелям. На полуют поднялся маг погодник. Ну, как маг - подмастерье. Бройс решил сменить старого опытного Скилла Рябого на молодого парнишку, придерживая ветерана непосредственно для неминуемой схватки.

- Мит, дай нам ветер, постарайся, чтобы мы смогли дойти до Кривых пальцев, а там, на отмелях, мы потягаемся, кто кого, - ощерив в жуткой улыбке желтоватые зубы, приказал капитан погоднику и обернулся к поднявшимся на палубу охотникам. - А вам что надо, уважаемые?

Вместо ответа, Ристар, стоявший на шаг впереди товарищей, извлёк из ножен саблю и ловко крутанул её в руке:

- Думаю, мы пригодимся.

- Добре, - кивнул Бройс, - все так могут?

- Не все, но мы все ж не пальцем деланы. Охотники всё ж таки, знаем с какой стороны за ножи, топоры да луки браться.

- Ничего, скоро Огр Борода проверит, пальцем или чем другим вас папаши стругали. Откуда же ты, выродок сифилитичной каракатицы, взялся?

- Сможем оторваться? - спросил Ристар. - Берег близко, может, к нему? А там пусть они нас в лесу ищут.

- Вряд ли, - дернул щекой капитан. - Не успеем, у него маг не чета моим, догонит. Ты не учитываешь, парень, что вода сильно скрадывает расстояние. Попробуем проскользнуть у Кривых пальцев, до них гораздо ближе. Возле островков много отмелей, а у "Варнака" осадка глубже. Глядишь, повезёт, а нет, - Бройс обернулся к Иристе, которая подошла к охотникам, судорожно прижимая к себе плачущую Лири. На шее капитана конвульсивно заходил кадык. - Леди лучше будет принять яд или попросить кого из вас убить её безболезненно. Сразу в сердце... и девочку тоже. Поверьте мне, леди, это будет наилучший выход для вас и малышки... если мы не оторвемся...

- Нет! - истерично выкрикнула Ириста, часто задышав. В голос заплакала Лири, которой передались чувства и эмоции девушки - страх, безнадёга. Как оглашённый заверещал малахитовый рург, выбравшийся из-под одежд малышки. Капитан пожал плечами и отошёл к штурвалу.

- С-я-к-а! - закричала Лири, протягивая ручки к рургу, стремительно улетающему в сторону такого обманчиво близкого берега.

Разрывая грудью волны, "Ласточка" летела к своей цели. Два часа продолжались гонки со смертью. Бриг постепенно нагонял, мёртвой хваткой повиснув на хвосте добычи. Усилия магов погодников пропали втуне, пиратский кудесник легко разрушал волшбу, сбивая ветер купеческому судну, но, тем не менее "Ласточка" с каждой минутой приближалась к отмелям, за которыми тяжелый хищник становился ей не страшен. И когда ей оставалось всего ничего, можно сказать, рукой подать, раздался нехилый взрыв. В дело вступил пиратский маг. Одна из мачт сразу же переломилась и с хрустом принялась заваливаться на бок, попутно подминая все попадавшееся на пути. Тут же на палубу посыпались стрелы, обрывая такелаж завизжали ядра, выпущенные из магических камнемётов. Разбойничье судно подобралось неожиданно, будто прыгнуло на сто ярдов.

Этот шум и крики команды заставили Иристу схватить абордажную саблю и отгородиться ею от двери в каюту, Лири спряталась за сундуком. Ещё двадцать минут назад, Ристар, глядя в глаза девушки, вложил в её руки маленький пузырек с ядом. Впившись в податливые губы в затяжном поцелуе, он резко отпрянул и поднялся наверх. Сейчас он был на палубе, плечом к плечу со своими товарищами отражая абордажную команду.

Наемный маг выкладывался по полной, но силы сторон были неравными. Прожженные пираты здешнего моря-озера не побоялись схлестнуться с ватагой охотников. Собственно, они не ожидали оных здесь встретить, с какого ляда им здесь появиться-то? Но в жизни все бывает и, пошедшие на абордаж пираты понесли неслыханный урон. Охотники крошили их по чем зря, о пощаде и речи быть не могло. С отпетыми головорезами некогда сюсюкаться, чай не дети малые, знали, на что идут. Однако ж, победа осталась за напавшими. Им повезло, что их попросту оказалось намного больше. И если бы не сей факт, то отправились бы они все до единого в чертоги Пресветлой.

- Поглядите, что я нашел! - воскликнул здоровенный детина и расплылся в противной улыбке. После битвы он был весь исцарапан и остался практически без зубов. Он волоком вытащил на палубу девушку, прижимавшую к себе маленькую девочку. - Отравиться хотела, сучка. Ну-ну, ягодка, не бойся, мы не сделаем тебе больно, только хорошо, гы-гы-гы!

- Вот так находка, - капитан и, судя по всему, главарь банды, он же Огр Борода, отвлекся от допроса толстого купца. По окончании битвы представителя торгового сословия связали, как и всех уцелевших защитников, коих осталось всего ничего. Отвернувшись от купчины, он провёл рукой по горлу. Подручный пирата одним ударом сабли смахнул голову мэтра Пьерро. Фонтан крови окатил пленников.

- Вот так находка, - повторил Огр, проведя рукой по подбородку девушки. Та брезгливо отстранилась. - Что такое? Не нравится? - от хлёсткой пощёчины голова Иристы мотнулась в сторону. Осклабившись, пират схватил ее за руку и навис над ней.

- Скотина, отвали от нее! - откуда-то со стороны пленных раздался голос.

- Что? - картинно удивился главарь. - Кто там вякнул?! - в следующий момент Ристар, подавший голос, закашлялся от пинка в живот, сплевывая кровавую юшку. Во время сражения охотника пленили, накинув на него сеть, после чего оглушили обломком багра.

- То-то же, думай в следующий раз, - крикнул на него бандюга и повернулся к девушке.

- Ты сдохнешь... - прошипел не унимающийся парень.

- Рик, заткни его, - лениво кинул пират. И здоровяк принялся избивать охотника. Ириста вскрикнула, сильнее прижав к себе малышку.

- О? Значит, даже так?! - хохотнул главарь, поднимая руку вверх. Избиение прекратили. - Эта красотка сделает все, что я ни пожелаю, - он довольно рассмеялся и потянулся к малышке.

- Огр..., Огр, кэп! - беспокойным голосом позвал один из пиратов, наблюдавший за небом и гигантской стаей рургов, которая приближалась к кораблям.

- Заткнись, - бросил за спину Огр, поигрывая острым кончиком длинного узкого кинжала перед глазами Иристы. - Ты же будешь послушной? Бу-у-удешь...

На глазах девушки выступили слезы, она вжалась в борт когга, не желая отдавать девочку. Наглый пират силой вырвал малышку из рук Иристы и под оглушительный крик девчонки был приласкан длинным языком пламени. С неба слетел маленький малахитовый рург и отчаянно зашипел на пирата. Шикнув ещё раз, малыш мухой забрал под одежду девочки.

- Черт! Черт!.. - выругался разбойник и покатился по палубе, стараясь потушить огонь. Когда его приспешники потушили пламя, не без помощи магии, он поднялся и сильно ударил девчонку, от чего она упала.

- Скотина! - зло прорычала Ириста, вырываясь из рук удерживающего ее здоровяка, наградив того испепеляющим взглядом.

- Дрянь. Маленькая дрянь, - главарь повернул плачущую малышку к себе лицом и схватил за кофточку.

- Не тронь! - закричала Ириста, падая на колени.

- Ха-ха, даже так?! Умоляй меня, целуй сапоги! - усмехнулся подпаленный. Теперь он выглядел еще омерзительнее с обгоревшими волосами и бородой. - Тогда я подумаю... - он разорвал кофту девочки и вытащил из-за пазухи малахитового дракончика.

Рург, не будь дураком, вцепился негодяю в когтями руку и начал отчаянно бить того крыльями. Не забывая при этом отплевываться во все стороны огнем. Пират орал и еле оторвал когти тварюшки, конечно, с добрым куском мяса от собственной конечности. Пришедшие в себя от неожиданного появления рурга, разбойники наконец-то опомнились. И кто-то, после магического удара, попытался насадить несчастного дракошку на багор, но тот ловко увернулся и взобрался на обломок мачты, указующим перстом торчащий из палубы.

- Сяка, сяка те убить... - рыдала девчушка, озлобившись, как загнанный в угол волчонок.

- Идем, дорогуша, - проскрипел зубами пират, наспех перевязав руку. Сплюнув, он поднял за волосы Иристу и потащил вниз, к каютам.

- Зря вы так, - подал голос помощник купца. Он до этого, вместе с матросами и охотниками отбивался от пиратов в одном строю, а потом битый час пытался откупиться от дрянных разбойников золотом и драгоценными камнями, но те были непреклонны. Зверье, одним словом. - Как бы не пожалеть о содеянном.

Подручный ныне мертвого мэтра Пьерро вспомнил разговор с черным повелителем рургов. Ох, и зря он это сказал, разбойники не рурги, им далеко до благородства крылатых созданий.

Главарь, не оглядываясь, махнул рукой, и торговец разделил участь своего патрона, испачкав кровью палубу, от молодецкого удара ноги, отсечённая голова улетела далеко за борт. Ну, а главный головорез потащил Иристу дальше, к известной цели.

Связанный парень было дернулся, но его потуги тут же пресекли, в который раз Ристару физически "разъяснив", кто тут хозяин. Малышка Лири зажмурилась, думая о черном рурге, и глотая слезы, как молитву, повторяла его имя. Она хотела, чтобы это все оказалось кошмарным сном, чтобы ей это всего лишь приснилось. Всего лишь сон...

В небе послышались многочисленные хлопки крыльев и какое-то озлобленное курлыканье рургов. Стая добралась до судов. Малышка распахнула глаза, ее сердце переполнилось радостью. Спасение, ее услышали. Только вот кто?

Пираты вскинули луки, но их попытка отбиться от злобных тварей оказалась, что мёртвому припарка. Маг тоже ничем не мог помочь сообщникам, он до донышка выдохся во время боя и потратил заряды артефактов. Сообразив, что дело пахнет керосином, маг кошкой перепрыгнул на пиратское судно. Ловко уклоняясь от смертоносных подарочков, рурги плевались огнем, в считанные секунды превращая людей в горящие факелы, прыгающие за борт. Огр не успел дойти до кают, зарычав, он отбросил от себя пленницу и принялся выкрикивать приказы и раздавать команды. Бесполезно, от небесного врага ничего не помогало. Несколько десятков крылатых мстителей набросились на пиратов и теперь драли их живьём. Над "Варнаком" кружила вторая половина стаи. Пиратский корабль резко занялся огнём.

- Рубите концы! - приказал Огр и первый кинулся обрубать связывающие суда канаты и "кошки".

Между тем пиратов на палубе "Ласточки" почти не осталось. Над десятком бывших "джентльменов удачи" копошились живые кучи-малы. Те, кто искал спасение в воде, нашли лишь погибель. Плавали и ныряли рурги немногим хуже, чем летали. По пять-шесть штук вцепившись в руки и ноги, они утаскивали жертвы на дно. Здоровяк, избивавший Ристара, изгрызенной и подкопчённой кучей мяса лежал у обломка мачты. Второй пират, стороживший пленников сейчас пускал пузыри, пытаясь сбить с рук и ног повисших на нём мелких тварей. Вот рот его широко открылся, выпуская серебристую цепочку горошков воздуха. Пират несколько раз конвульсивно дёрнулся и начал погружаться в тёмную бездну...

Первым от веревок освободился капитан Бройс, он единственный из всех не получил ни одной серьезной раны. Длинные и короткие порезы и многочисленные синяки с кровоподтёками не в счёт. Подхватив саблю, Бройс быстро перерубил веревки на оставшихся пленниках. Двенадцать человек из трёх десятков членов команды и пассажиров...

- Тушите пламя! - заорал капитан. - Рубите концы, шевелитесь, уроды крабозадые! Баграми, баграми отталкивайтесь!

- Где Борода? - размяв руки и поднимая старинный ятаган здоровяка, спросил Ристар.

- В преисподней, - сплюнул Гирн, указав за борт. Атаман ватажников был плох и еле-еле держался на ногах. Его левая рука висела плетью, на правой кисти ему скользящим ударом вдоль топорища отсекли мизинец и безымянный палец, а на возврате удара пират полосонул по бедру и боку. - Штук сорок мелюзги на него чохом навалилось.

Сделав дело, рурги стали на крыло. Часть стаи полетела к островам, часть в сторону видневшихся в туманной дымке береговых утесов, некоторые особи оседлали уцелевшие ванты и теперь вылизывались.

- Дохлятину за борт, - устало сказал Бройс, хватая за ногу мертвого пирата.

Выбросив труп, капитан что-то поискал взглядом. Найдя искомое, он подошёл к Иристе, которая сидела у лестницы на полуют и, на пару с девочкой, пальчиком наглаживала млеющего от ласки малахитового рурга. Оставив занятие, отчего рург обиженно застрекотал, девушка подняла взор на Бройса.

- Леди, - сказал капитан, присев возле дам на корточки, - если вы встретите вашего черного Сяку, передайте ему низкий поклон.

*****

Второй час мы, тяжело переставляя ноги и лапы, поднимались в гору. Я не стал посвящать Лилину о причинах своего неадекватного поведения. Не хотелось, чтобы оно стало таким же у неё. Почему-то глубоко в душе я был уверен, что у малышки всё будет хорошо... Теплилась, даже горела ярким огнём такая надежда.

Внезапно по нервам ударила волна страха. Крылатая свита, безумно вереща, порскнула во все стороны. Три удара сердца и ни одного рурга поблизости не осталось.

- Скайлс! - Лилина ловко соскочила с хрипящей лошади. Каурый жеребец задрожал всем телом и рухнул на землю. Шею животного пробил болт из мощного арбалета. Засада! С двух сторон от тракта качнулись кусты и раздались щелчки, в небе повисли сети с грузиками на углах. Молнией отскочив в сторону, выпускаю язык пламени. Хоть бы хны, ни одна из сетей не вспыхнула. Заговорённые, заразы.

- Ай! - Лилина рухнула на землю, её ноги опутало боло. Выпутаться она не успела, на тракт выбежал человек с оселедцем, как на голове у казаков, и одним ударом в голову отправил девушку в беспамятство.

Засада! Лилина, с-суки! Это надо же было так по-дурацки вляпаться. Расслабились на свои головы. Песец подрался незаметно.

Прыжком из-под сетей мои метания завершились. Финиш, финита ля комедия. Невидимый враг обрушил на свою жертву кучу воздушных таранов. Вам никогда не выпадало счастье очутиться между деревянной доской и молотком для отбивания мяса? Нет? Вам повезло, а вот мне нет. После первой же оплеухи я потерял ориентацию, а второй удар - по спине, не дал взлететь, после чего смачные пинки сжатым воздухом посыпались со всех сторон. Больше сделать ничего не получилось. Из глаз сыпались звёзды и выпрыгивали розовые пони. Боже, а все ли пони попадают в рай?..

Пони? Ненавижу пони! На-а! Получайте! Абсолютно не соображая куда бить, я шарахнул магией во все стороны. Мужик выпустил Лилину и покатился по земле.

- Сети! Стреляй сетями! - раздалось с правой стороны. Перекат, прыжок, добычей сетей, вылетевших из ниоткуда, стало пустое место. Фиг вам, а не комиссарского тела!

- Р-р-ра! - двадцатиметровый язык пламени, направленный на голос, слизнул близлежащие деревья, превратившиеся в весело трещащие факелы. Ревущий огонь, словно водяной поток, окатил защитный купол, за которым укрылся кричащий.

- По крыльям бейте! Херачьте его! В спину! - проорали из-под купола. Огненная атака сняла искусно наведённую на дорогу иллюзию. Обнажив позицию засадников. - Осторожно, не убейте его!

Охотники, прятавшиеся за бугром, расположенным в трёх метрах от дороги, отбросили в стороны монструозные метатели сетей и схватились за арбалеты. Бзанг! Бзанг! Бзанг! Первый болт, наконечник которого больше напоминал двузубый наконечник для охоты на птицу, просвистел мимо и, вспоров широкие листья болотника, исчез в темени чащи. Второй болт, пробив чешую, впился в бок, как раз там, где защитный покров чешуи был тоньше всего. Третий снаряд пронзил перепонку приподнятого над спиной правого крыла. В голове мгновенно зашумело, а в глазах задвоилось. Не погнушались ядом, падлы.

- Попал! - весело крикнул один из охотников.

- Молодец, Сган. Торп, давай ловушку! Пакуем его, пока он тёпленький.

- Завали хлебало. Не учи учёного, - огрызнулись с левой стороны. - Прыткий, зараза! Сейчас...

Не дожидаясь, пока меня накроют непонятной ловушкой и запакуют, вливаю магию в темный шар и бью широким веером. Проверим, насколько охотники крепче торговцев. Ответный силовой удар сбивает с ног и, в облаке пыли и грязи, бросает в сторону арбалетчиков. Пока я кувыркался в воздухе, в голове щёлкнул невидимый переключатель. Мир выцвел и потерял краски, окрасившись в чёрно-белые цвета и серые оттенки. Время замедлило привычный бег. Что это, незапланированная реакция на яд в болтах? Чёрт, сколько я за свою короткую жизнь успел сожрать разных магических и не очень химикатов, одна бурда из лужи и фиалов в лаборатории Базиле чего стоит. Удачно приземлившись на все четыре лапы, стартую с места. Неизвестно, сколько продлится действие отравы, поэтому спешим воспользоваться внезапным преимуществом. Первый арбалетчик изломанной куклой отлетает в сторону. Раскинув руки, мертвое тело повисло на кустах. Устремляюсь ко второму, который, словно в замедленном кино, поднимает с земли заряженный бронебойным болтом арбалет. Тонкое "шильце" точно не предназначено для охоты, таким хорошо рыцарей в латах ссаживать с лошадей. Как его, Сган, кажется. Снайпер, ломом его через хребет. Подстреливший меня стрелок успевает нажать на спуск ещё раз. Грязный палец с заскорузлым ногтем медленно давит на спусковой крючок. Б-з-з-а-а-а-н-н-н-г, надолго растягивается звук спущенной тетивы. На одних инстинктах качаюсь в сторону. Правое плечо обжигает огнём, сорвав несколько чешуёк, болт оставляет длинную кровоточащую царапину. Делаю глубокий вдох. Получай! Вжикнула сталь, серебристый росчерк меча чиркнул Сгана по шее. Безнадёжно отставая от серебристой полосы стали по воздуху летят несколько красных капелек. Стрелок удивлённо охнул, похлопал ресницами и качнулся, заваливаясь на спину. На шее человека выступила красная полоса. В следующий миг голова отделилась от тела, фонтан крови оросил примятую траву. Выдох - третьего охотника накрывает пламя, на его груди с треском взрывается не выдержавший нагрузки защитный артефакт. Противно завоняло палёным. Катаясь по земле, охотник на одной ноте верещал нечеловеческим голосом. Удар милосердия прерывает душераздирающий вопль.

- Мильх! Нет, Мильх, Сган... А-а-а! Торп, убей тварь. Убей его! Убей! - гулко, словно звук шёл с замедленной пластинки, выкрикнул рыжебородый охотник, обстреливавший меня сетями.

- Идиоты! Чего вы возитесь, живьем, живьем его берите! - разорялся атаман.

Не обращая внимания на чудовищную боль в спине и немеющую конечность, вкладываю меч в ножны и перемещаюсь к магу. Опасный противник, даже в монохромном спектре видно сверкание ауры, поэтому его надо вывести в первых рядах. Бью страхом, аккумулируя и вкладывая в удар всю свою боль. Маг теряет концентрацию. Пламя, ещё страх, ещё пламя, следом, на одних инстинктах и озарении, начинаю вытягивать тепло из окружающего мира. От резкого перепада температур мир в радиусе тридцати метров вокруг меня заволакивает густым туманом. Ага, очень хорошо! Люди ослепли, я же начинаю различать цвета. Чёрно-белое кино закончилось, время вернуло привычный бег, а с ним и полноту магического зрения, позволяющего в сумраке видеть яркие огни аур. Маг прямо передо мной. Спрятался за мощным щитом. Бью наотмашь. Защиту проломить не удалось. Хороший артефакт, больших денег, видать, стоит. Ещё удар, с тем же эффектом, экран держится, маг качнулся, пустил из ноздрей две струйки крови и потерял сознание от отдачи. О, ещё один коллега Торпа, и тоже со сверкающей аурой. Почкуетесь вы что ли? Раззявил пасть и несётся. Куда же ты так спешишь, рожа щербатая? А, пугач против рургов тащишь? Считай, притащил. Выплёскиваю ману и на сырой магии проламываю защитный купол. Защититься щербатый не успевает. Когтями левой лапы полосую врага по животу и вцепляюсь зубами в шею. Рот наполняется тёплой кровью. Рывок. Выплёвываю вырванный кадык. Списываем мага. Пугач сгорает в пламени. Спину немилосердно обжигает хлёстким ударом огненной плети, на правом крыле в двух местах рвёт перепонку. Накидываю на себя невидимость, как в доме барона и, стараясь ступать бесшумно, подбираюсь к атаману.

- Мирош, ты его видишь? - наобум хлестанув магической плетью в туманный сумрак, спросил Атаман.

Меняю цель. Атаман подождёт.

- Нет, сплошной кисель, хоть бы ветерок подул.

- Тс-с, я что-то слышу.

- Х-р-р... А-а-а!

Повторяю испытанный приём. Грубо взламываю купол, благо магическое действо бесшумно и бью Мироша под колени, после добиваю упавшего человека хвостом по голове. Готов. Гарантированное сотрясение мозга (если он есть). Прикончить противника не успеваю, похоже ему он и так "всё". Поддавшись возопившему чувству опасности, отскакиваю в сторону. Ещё раз. Включенная на полную мощность плеть хлещет по земле, оставляя глубокие рытвины и срубая деревья. Отступив назад, вспоминаю фокус с вытягиванием тепла. Ледяная дорожка примораживает ноги атамана к земле. Лишившись подвижности, он превратился в отличную мишень. Первый метательный нож отскочил от бляшки на куртке, второй пронзает кисть на секунду замершего охотника.

Поднявшийся ветер разогнал туман, к последнему приложила руку Лилина. Хотелось накрыть её матом, но всё уже было кончено. Оказывается, пока я сражался с основной группой, пришедшая в себя девушка умудрилась вогнать нож прямо в глаз любителя оселедцев, приложила чем-то магическим второго противника и оглушила ещё одного. Убить их она не убила, но вывела из строя надёжно. Скромница наша, совсем ничему её в империи не учили, а я и уши развесил. Ну-ну... Охотники недооценили противницу, как и меня, впрочем. Обладай они всей полнотой информации, быть мне "упакованным" по полной программе, а что стало бы с Лилиной..., боюсь даже представить её участь. Вариантов масса, большинство из них никак не назовёшь счастливыми. Я пессимист. Зачем конкретно этим охотникам оставлять свидетеля? Это сейчас я понимаю, что нападающие нацелились на мою хвостатую тушку, а не на девушку. В первый миг думалось иначе. Слишком удобное место для засады, нападение продумано великолепно, маскировка выше всяких похвал, моя крылатая разведка до самого момента нападения не сумела обнаружить подвоха. Даже жалко убитого мага. С другой стороны, что я должен был думать? Естественно - напали на Лилину и действовать приходилось исходя из этих предпосылок, то есть на поражение.

- Мильх, Сган..., - выронив плеть, атаман с ужасом разглядывал картину сражения. - Торп...

- Скайлс, подержи, пожалуйста, его на прицеле, - ткнув пальцем в сторону атамана, сказала Лилина, левитируя к себе плеть. Девушка была бледнее бледной поганки, но держалась молодцом. Зато за бесстрастным фасадом бушевал настоящий хаос из эмоций. - Кто вас послал? Советую говорить правду и не запираться. На кого вы работаете? Молчание не лучшая тактика, сударь. У вас есть все шансы уйти отсюда живым и сохранить жизни оставшимся. Будете упорствовать, я отдам вас рургу, и попрошу его подпалить вам пятки. Посмотрим, как вы запоёте на медленном огне.

Это меня сейчас вырвет или Лилину? Её. От самой себя воротит бедную.

- Барон Лера, - прохрипел атаман.

- Что?! - девушка не удержала покерфейс, её брови непроизвольно скакнули вверх.

- Барон Сажу Лера. У нас был заказ на чёрного рурга.

- Зачем отцу Скайлс? - шепотом произнесла девушка. - Зачем барону рург? - повысив голос, спросила она.

- То до нас не доводили. Заказчик чётко обозначил требования и выплатил задаток. Что, зачем и для чего нас не интересует.

- Не беспокойся и не бери в голову. Я тебя не оставлю, - я поспешил успокоить резко занервничавшую Лилину.

О судьбе девушки охотник тактично умолчал, ведь заказ был на рурга, а о всяких приятных дополнениях разговору не было...

- Что будем с ними делать, Скайлс? - устало опустившись на землю и забыв перейти на ментальное общение, спросила Лилина.

- Ты обещала им жизнь. Я бы прирезал или глотки перегрыз.

- Вы обещали нам жизнь! - возмущённо крикнул атаман.

- Я обещала и от своих слов не отказываюсь, - ответила Лилина, - но Скайлс, извиняюсь, Орлангур никаких обещаний не давал. Забавно, не правда ли? Парк предал его, предал Дьюи и ватагу Гирна. В прошлую встречу Орлангур подарил ему жизнь. И как он отплатил, ответьте мне на милость. Что же вы замолчали?

- Ладно, побаловались и будет. Хватит их запугивать, Лилина, откуда в тебе такая мстительность и кровожадность? Проще надо быть.

- Молитесь Пресветлой и пойте осанны повелителю рургов, решившему не нарушать данного мною слова. А ведь он имел полное право. Мы заберём двух ваших лошадей и все магические амулеты. Предупреждаю - в следующий раз убьём всех, кроме вас, атаман. Вам Скайлс обещал оторвать яйца, зажарить на огне и накормить получившимся блюдом. Не вздумайте за нами следить, лучше забудьте, как страшный сон. Похороните своих друзей по-человечески.

*****

Очнувшись, Торп растёр по лицу загустевшую кровь и попробовал перекатиться на бок. Щитовой артефакт, купленный несколько лет назад в Венсе за большие деньги, по-прежнему держал щит, хотя индикаторная полоса заряда на медальоне окрасилась красным. Владыка ада, сколько же силы в поганом рурге?! Тварь. Ещё одна атака и Торп бы разделил участь Вана. Старый приятель, ещё с ученических времён, сейчас лежал бездыханной куклой в луже крови. Над вырванным кадыком, что валялся буквально в шаге от Торпа, вились вездесущие мухи. Поморщившись от резкой боли в спине, маг прислушался к словам девчонки и вялым оправданиям Троха. Так, значит, парочка из рурга и мелкой девки расправилась с остальными и сейчас пытает атамана. Торп, из-под прикрытых век скосил взор влево. Так и есть, девка грохнула Стина, с кинжалами в глазницах не живут. Что с оставшимися двумя, непонятно. Живы ли?

- Я мёртв, я мёртв, - сам себе шепнул Торп, замирая неподвижно. Не хватало ещё привлечь к себе внимание рурга и отправиться вслед за Сганом, Стином и Ваном в чертоги Пресветлой или в котёл с кипящей смолой в преисподней. Скорее второе, слишком много грехов отягощало душу мага.

Закончив трясти атамана, соплюха и рург обобрали тела, забрав все сколь-нибудь магическое. Рург потоптался возле Торпа, но в третий раз проверять прочность магического щита не стал. Маг мысленно возблагодарил Пресветлую. Загрузив поклажу на двух жеребцов, девка и рург скрылись за поворотом. Ублюдочная тварь в юбке разбиралась в лошадях (видимо в конюшне выросла), выбрав самых сильных и выносливых. Дождавшись, когда стихнет перецок подков, Торп снял щит и, кряхтя как столетний дед, поднялся на карачки. Глядя на примороженного к земле атамана, он сказал:

- Ты промолчал о загонщиках и базовом лагере.

- Я похож на идиота? - отвлёкшись от отдалбливания льда ножом, поднял взор Трох. - Жив, курилка!

- Лучше бы я сдох, - слова с трудом протиснулись через пересохшее горло. Торп упал на землю и раскинул руки.

- Сопли подбери, - размазав на щеке грязь, процедил атаман. - У нас ещё дел дохренища.

- Каких дел? - лениво спросил Торп, разглядывая облака.

- А ты не находишь, что это поганое отродье сильно нам задолжало? Плевать на барона, я буду гнать эту тварь, пока не прихлопну. За Сгана, за Мильха.

- Не боишься сам к ним присоединиться?

- Не страшусь. Я достаточно грешил и коптил небо, давненько перестал бояться, знаешь ли.

- Ну-ну, - буркнул под нос Торп.

- Не нукай, все там будем, - освободившись ото льда, атаман притопнул ногами. - Знать бы, как сработал Орг. Борода может потерять голову и попортить "товар" ликом и кое-чем другим, но мы не на торге, выбирать не из чего. Пообождем от него голубя.

- На Малого и парней Брона не лелеешь надежду, вдруг они сыщут гнездо самки черного рурга?

- А вдруг не сыщут? Купчиха на базаре надвое сказала, как у них повернётся. На Огра тоже надежд мало, но все ж вернее, чем впустую утёсы чесать. - Атаман отстегнул от пояса фляжку с вином. Сделав несколько жадных глотков, он протянул емкость Торпу. - Кончай валяться, дел невпроворот. Проверь парней, можа ещё кто выжил.

Из-за кустов раздался отборный мат Прона. Вскоре очнулся ещё один охотник, оглушенный "ветряным кулаком". Оставив Прона стеречь тела, чтобы их не погрызли и не растащили хищники, троица спустилась к базовому лагерю охотников, который располагался метров на четыреста ниже по склону и в стороне от старого тракта. Организовав похороны убитых, атаман засел за письмо. Экстренно требовалось организовать ещё одну ватагу на той стороне перевала, благо имелось, кому поручить срочную работу. Отправив почтового сокола, Трох уставился на плюгавого загонщика из тех, кого наняли в Тумре. Загонщик, переминаясь с ноги на ногу, вот уже три минуты околачивался у шатра атамана.

- Чего тебе? - буркнул Трох.

- Господин, - мелко кланяясь и лебезя перед атаманом, начал загонщик, - мы тама, с обчеством, тама хотим хургов пострелять.

- Каких хургов? - поднял бровь Трох, не понимая, о чём речь.

- Там кочующая стая через две поляны в орешнике, - вылез непонятно откуда Торп.

- Большая стая? - о чём-то задумавшись, справился Трох.

- Добрая! - оживленно закивал плюгавый загонщик. - Два на десять али три на десять, а то и поболе будет!

- Торп, сколько у нас "пугачей"?

- Две дюжины, с запасом брал. Ты что-то задумал?

- Задумал. Рург сейчас, что слепой кутёнок, мелочь мы разогнали, а далее по тракту и на той стороне, почти до реки, ему новых набрать неоткуда. Да и крыло мы ему попортили, не улетит, и девка его держит, что те вериги на ногах...

- Полагаешь?

- Знаю!

- Тако что мне передать обчеству? Чи стрелям, чи не? - влез плюгавый.

- А обчеству ты вручишь двадцать "пугачей". Торп, озаботься.

- Тако мы ж стрелять... памать хургов...

- А мне не надо, чтобы вы стреляли! Мне надо, чтобы вы гнали обезьян вдоль тракта!

*****

Через три версты, когда место сражения осталось за сопкой, распадком и тремя поворотами. Лилина мешком свалилась с лошади и рухнула на колени. Согнувшись в три погибели от мучительного спазма, она выворачивала внутренности наружу. Долго же она держалась. Освободившись от остатков съестного, девушка разрыдалась.

- Скайлс, Скайлс, не оставляй меня, - кое как уняв слёзы, сквозь всхлипы попросила Лилина. - Скайлс...

- Я буду с тобой, сколько могу, - не стал кривить душой я. - Ты ведь сама понимаешь, твой отец не оставит меня в покое. Уж, всяко, до города я тебя доведу. Хотелось надеяться, что охотники были последним сюрпризом и мы не пожалеем потом из-за недобитков. Они наши враги. Нехорошо оставлять за спиной живых врагов.

- Я не смогла..., не смогла... Скайлс, научи меня убивать!

- Нет и закроем тему. У нас есть более насущные вопросы. Надо отыскать безопасное место для лагеря.

- Пошли разведчика.

- Ты видишь хоть одного? Проклятый маг разогнал всех рургов в округе. Оживить бы гада, да убить второй раз. С болтом в горбу и порванными перепонками я далеко не уйду. Настраивайся на работу хирургом. Вам преподавали анатомию? - я постепенно уводил разговор в сторону.

- Водили в морг и кунсткамеру. Бе-э...

- Так и быть, обойдёмся без показа внутренностей. Выдернешь болт и поработаешь белошвейкой. Я не слишком давлю на твоё баронское достоинство? Ой, прошу извинить, Ваше Высочество, принцесское достоинство. Будет что внукам рассказать длинными вечерами. Как я воровал принцесс, а они врачевали мои боевые раны и делали компрессы. Какой рург может похвастать подобным?

Лилина несмело улыбнулась:

- Я не принцесса. Постой, так я не первая твоя жертва?

- Принцесса, твой жених претендент на трон Дитара, к тому же рурги воруют только принцесс, на дичь ниже титулом мы не размениваемся. Была у меня до тебя одна мелкая принцесска, всё на шею взобраться норовила. Катай её, понимаешь, целыми днями.

- Шут. Скайлс..., Скайлс?

- Что?

- Тебе не будет больно? - вопрос из разряда риторических. Нет, конечно. Меня комарик покусает. Большой комарик, с телегу размером, а комарики кусают не больно.

- Обещаю ругаться не сильно. Блокнот не дам и не проси, леди не должны знать таких слов и тем более записывать. Так, хватит колени о дорогу протирать, нам ещё версту до ближайшей воды топать, ближе я её не чувствую.

Было больно. Ошибся я в размерах комариков. Слон с крылышками это другое дело. Плюсом же оказалось то, что русских матов тут не учат. Только то, что я не оды читаю, Лилина догадалась по контексту. Правое крыло обзавелось чёртовой дюжиной швов, скрепляющих края порванной перепонки, а спиной горб дырой, в которую свободно входили два пальца. Полученные раны Лилина замазала кашицей из вываренного корня какого-то целебного лопуха и присыпала сверху золой.

Ей тоже пришлось делать перевязку. Где и как она обзавелась ранами на левой ключице и лопатке, девушка затруднялась вспомнить. Замазывая лопуховой кашицей промытые кипячёной водой ранки и накладывая бинт из чистой разорванной понёвы, я старался не коситься на обнажённую девичью грудь. Лилина по всем статьям обещала превзойти мать по красоте. Что с ней будет через пару лет, если сейчас, в столь нежном возрасте, она могла похвастать достоинствами второго размера? Уловив моё смущение, эта чертовка не отказала себе в удовольствии несколько раз уколоть и задать пару провокационных вопросов. Мол, кто лучше, самки рургов или человеческие женщины, и кто мне больше нравится? Насилу отбился. Ощущаю себя педофилом. Чувствую, от подколок теперь никуда не деться, монстр в юбке обрела богатую почву для шуток. Лучше пусть так, чем она вспоминает безголовые тела и выпущенные наружу потроха мага.

После наложения швов, я осторожно подвигал крылом. В целом терпимо, но о полётах на ближайшие два-три дня можно было забыть. Пусть на мне всё заживает, как на собаке и даже быстрее, но не настолько быстро, как хотелось бы. Мелких халявщиков поблизости не видно и не слышно. Рурги предпочитают селиться ближе к воде и богатых грызунами, рыбой или змеями угодьях. В горах змей хватало, и различных сусликов было навалом, но ночами слишком холодно, да и днём холодные туманы не редкость и низкая облачность. Какая тут охота. Никаких доходов, расходы одни. Свита удрала быстрее собственного визга, поэтому новые подданные будут только на той стороне, слишком высоко мы успели взобраться, вряд ли мелочь вернётся к "большому и страшному". Незадача, привык я к мобильной разведке, без неё теперь, как без рук. Делать нечего, придётся обходиться собственными силами и оскудевшими до нельзя ресурсами.

А теперь спать... Стоп-стоп, проверить лошадок, задать овса и опутать им передние ноги. Волков я не боялся, эти серые шкуры к стану не сунутся. Как заправский волчара я заранее пометил территорию. Надеюсь, у них хватит мозгов не становиться прикроватными ковриками. Теперь точно спать, завтра рано вставать...

*****

Ночь прошла на удивление спокойно. Умотавшись за день, Парк великолепно выспался. Атаман Брон подходил к делу обстоятельно и требовал этого от остальных, часто напоминая ватажникам, что спешка нужна при ловле блох. Охота за рургами и сбор яиц спешки не любит. Пришли, определились, разведали гнездовья и логовища, наметили доступные, обозначили подходы, а только потом работаем. Гнёзда в дуплах и на деревьях обрабатываются в паре, на скалы идут тройкой.

Их основная задача прочесать сопки и утёсы на предмет гнёзд самок золотых рургов, остальные являются попутной целью. Каждой группе выдается по двойному комплекту "пугачей", ибо стоит учесть опыт ватаги Гирна. В подробности ни Брон, ни Парк не вдавались, дабы не разводить слухи и панику. Атаман заранее выдал парню инструкции держать язык за зубами. Сегодня третий день, как они будут "чесать" утесы. Пока лишь удача улыбнулась два раза, но среди добытых яиц не оказалось крупных. Самки, чьи гнёзда разорили охотники, не спаривались с черной сволочью. Ничего, Парк умеет ждать. Как говорил дядько Дьюи, месть подают холодной.

После завтрака Брон разбил ватагу на поисковые и охотничьи партии. Парк попал в тройку к Вистану, смуглокожему южанину, и Стану, земляку парня. Как это удивительно не звучало, но Стан родился в соседней деревне и был на пять лет старше Парка. Старшим в команде назначался Вистан. Опытный южанин, потеребив щегольскую бородку, распределил груз и подробно рассказал о маршруте. Вчера поисковики нашли свежий помёт у подножья Полосатой скалы, сложенной из разноцветного известняка и песчаника. Самку они не видали, но это ни о чем не говорит: та была либо на охоте, либо сидела на яйцах и носу не казала.

- Мы проверяли скалу в прошлый раз и ничего не нашли, - сказал Парк.

- Проверим ещё раз, самка могла поменять убежище и перетащить яйца, - ответил Вистан, взваливая на плечи походный ранец с амуницией.

*****

- Здесь она! - умывшись и попив из ручья, протекавшего у подножия отвесной сорокасаженной скалы, сказал Вистан. - Смотри, не на меня, а на скалу. Видишь?

- М-м, - промычал Парк, пытаясь разглядеть нечто непонятное на голых камнях. Стан привычно промолчал, думая о чем-то своем. Земляк, вообще, был неразговорчив. За всё время знакомства Парк услыхал от него, дай Пресветлая, едва ли с десяток слов.

- Да не там, правее! - указал пальцем Вистан. - Щепки, старые листья, а ниже следы помёта. Замыто водой, конечно, видно перед дождём гнездо чистила. За ручьём кости валяются, видишь? Это она кроля или суслика словила. Так что это золотая в гнезде, парень. Слишком большая добыча для зелёных или красных.

Вистан рукавом вытер со лба выступивший пот и огляделся, остановившись взглядом на собирающихся над озером тёмных тучах:

- Парит, грозанёт после обеда. Может, ну его на сегодня?

- Нет-нет, давайте одну ходку, - торопливо сказал Парк, задрав голову и осматривая сосны на вершине скалы и думая, как на неё подняться.

- Если только одну, - соглашаясь, проговорил старший охотник. - Не дело в грозу лазить по скалам. Предчувствия у меня нехорошие.

- Да когда она будет? - отмахнулся Парк, на которого напал охотничий азарт и возбуждение. - Успеем!

- Дай-то Пресветлая, - буркнул Вистан. - Что-то сегодня случится, что-то случится, - ещё тише добавил он, косясь на тучи и скалу.

Через час с небольшим охотники взобрались на вершину скалы и подняли снаряжение. Стан размотал альпинистские веревки, закрепив концы за крепкую сосну, росшую рядом с древней сухостоиной, с которой время ободрало кору, а солнце, дождь и ветер выбелили ствол. Получив разрешение от старшего товарища, охотник спустил одну из веревок вниз.

- Можно я? - попросил Парк, Вистан разрешающе кивнул.

Парк быстро облачился в кожаный костюм, надел самолично сшитую страховочную перевязь с коваными карабинами и заправил веревку в металлическую скобу, накинув на неё несколько петель, чтобы подтормаживать во время спуска.

- Только быстро, не задерживайся там, - напутствовал его Вистан, помогая прикрепить на пояс специальную корзину с прелой листвой, - грозу на нас несёт.

Первый, робкий порыв ветра качнул деревья, натужно заскрипела и повела голыми крюками-ветками древняя сухостоина. Сплюнув вниз, Парк закинул за спину необходимый инструмент и задом подошёл к краю обрыва.

- Да нешто! - весело выкрикнул он, накрыв голову капюшоном и начав спуск.

Подобравшись к гнезду, скрытому в неглубокой расщелине, Парк активировал пугач. Из тьмы логова донёсся испуганный писк самки.

- Здесь она! - крикнул Парк. - Давай, давай, сучка золотая, вылазь. Вылазь, падла!

Золотая самка шипела, пищала, плевалась огнём, но с кладки не сходила.

- Спустите мне зонтик и загребушку! - задрав голову вверх, крикнул Парк.

"Зонтиком" охотники называли приспособление, чем-то напоминавшее зонт на длинной палке, но без ткани, под которой спасаются от солнца или дождя. При натягивании рычага на одном из концов приспособления, на втором раскрывался веер металлических спиц. "Загребушкой" звались небольшие изогнутые пятипалые грабли, напоминавшие крюченную пятерню, на торце деревянного черенка которых крепилась металлическая либо медная трубка, позволявшая нарастить ещё одно колено. Иногда рурги устраивали гнезда непозволительно глубоко и чтобы выкатить яйцо, требовалось надставлять черенок.

Вверху громыхнуло, яркая изгибающаяся молния расчертила небо, тяжёлый рокот покатился над землёй. Подгоняемая ветром чернота неумолимо накатывала на прибрежные скалы и лес.

- Чего ты телишься?! - над краем обрыва показалась голова Вистана. - Брось ты её к адову семени и спускайся! Бросай, кому говорю!

- Сейчас-сейчас! - крикнул Парк, отжимая "зонтиком" верещащую самку с кладки. - Один момент! Адово семя, пошла, тварь, пошла!

Отодвинув самку к дальней стенке логова, Парк запустил "загребушку" в подстилку из листьев. Прикусив от напряжения кончик языка, он выкатил из гнезда необычайно крупное яйцо.

- Да! Это оно! - лихорадочно дрожа от возбуждения и сплевывая застилающий глаза и губы пот, прошипел Парк, перекладывая яйцо в корзину. - Попалась, сука!

Ярчайшая вспышка, за которой последовал мощнейший раскат грома, заставили охотников вжать головы в плечи. Неистовый порыв ветра налетел на скалу и сухое дерево, пережившее до этого сотни бурь, не выдержало удара стихии. Сгнившие корни отказались держать ствол. Вистан и Стан, прикрывая головы руками, отскочили к молодой сосне. Словно крича, высохшее дерево жалобно заскрипело и, с каждым мгновением набирая скорость, повалилось на бок, со всего маху зарядив по небольшому скальному карнизу. Пойдя трещинами, карниз крупными кусками осыпался вниз. Звук падения и короткий человеческий крик, полный боли, заглушил новый раскат грома, по сухой земле ударили тугие струи ливня.

Через полчаса, когда прошла гроза, а тучи отнесло к горам, охотники спустились к лежащему в ручье изломанному телу, рядом с которым не наблюдалось никакой корзины. Видимо её оторвало при падении и унесло вспученным потоком в озеро. Пока охотники спускались, золотая самка похватала оставшиеся яйца и сменила логово, улетев от старого гнезда на десяток километров вдоль берега. Вытащив тело на сухую землю, Вистан присел на корточки и закрыл мёртвые глаза Парка.

- Не надо было нам подниматься на эту скалу, я же чувствовал...

*****

Ночь прошла на удивление спокойно. Ночная братва, с заходом солнца выползшая из нор и логовищ, законно ухала, рыкала, подвывала. Где-то испуганно проблеял горный козёл. Блеяние оборвалось рыком и тонким предсмертным визгом. Доблеялся рогатый, но к нам к никто не сунулся и слава Пресветлой.

После завтрака с повторной перевязкой мы свернули лагерь, двинувшись дальше по дороге из жёлтого кирпича, по дороге нудной в город Изумрудный. Если только изрядно заросшую тропу можно назвать дорогой, да и кирпича что-то не наблюдается, как и Тотошки, Страшилы и Железного Дровосека. А вот горные львы, родственники земных пум, со слов Лилины, тут водятся в изобилии и, трусливыми их назвать язык у меня не повернётся.

Частенько я забегал вперёд, разведывая обстановку и проверяя путь. В очередной разведывательный выход меня застал далёкий ментальный вопль:

- Скайлс!

Лилина! Чёрт, что там могло случиться?! Прижав крылья к спине, на всех парах рву обратно.

Метров за триста до временной стоянки до моих ушей донёсся многоголосый гвалт и визг, а по голове прилетел крупный орех. Обезьяны! Как же так, с какой дыры они вылезли?

- Кья! Кья! Кья! - раздались встревоженные крики сверху. В меня полетели орехи и смолистые шишки, напоминавшие кедровые. Не успел я моргнуть глазом, как на близлежащих деревьях бесновалось уже с десяток ближайших родственников бандарлогов. Хоть бейте меня, хоть убейте, я совершенно ничего не знаю об этих, похожих на павианов тварей. Возле озера они не встречались. Уж я бы заметил хоть одну за тысячу полёто-часов. Или это горный эндемичный вид, или кочующая стая типа красных волков.

На стоянке что-то грохнуло. Из кустов вымахнула заводная лошадь. Спина и бока Чернушки были кем-то основательно изодраны. Тут один или одна из павианообразных обезьян спрыгнула с дерева на спину несчастной лошади. Взмах длинными руками и спина Чернушки украшается новыми рваными ранами, а обезьяна ловко перепрыгивает на нижнюю ветку дерева. Через пару секунд ещё одна её краснозадая товарка повторила трюк с вольтижировкой. Кобыла жалобно заржала. Не видя ничего перед собой, бешено вращая налитыми кровью глазами, она неосторожно шарахнулась под крону ближайшего дерева, с которого на неё свалилось сразу три убийцы. Ловко исполосовав добычу, приматы неспешно направились за удирающей Чернушкой. Они знали, далеко та не уйдет, истечет кровью и свалится. Твари!

Не обращая внимания на визг и непрекращающийся обстрел, бегу к стоянке, посреди которой окровавленная Лилина из последних сил отмахивалась огненной плетью от наседающих на неё "павианов". Несколько обезьян валялось перерубленными на земле, больше десятка билось в агонии, но остальных запах крови только раззадоривал. Не меньше полусотни тварей устроили драку над второй убитой заводной, ещё штук сорок окружили девушку и выказывали не самые дружественные намерения.

С моим прибытием какофония только усилилась.

- Скайлс, - утирая кровь с лица, улыбнулась Лилина.

- Щиты, - намекая на ментал, сказал я, ударяя "страхом" по верещащим бандарлогам и от души "полируя" их огоньком.

В одно мгновение картина поменялась, пламя зацепило добрую половину обезьян, а счастливцы, избежавшие обстрела из живого огнемёта, кинулись в рассыпную. Но разгоном врагов дело не закончилось. Ветер подхватил горящие искры и длинные языки, перекинув их на макушки хвойных деревьев. Через пять минут ревущее чудовище верхового пожара охватило половину горного склона.

Взвалив на спину тюк с поклажей, котелок и погребец, я потянул уставшую девушку за собой, хотя лесной пожар и без меня неплохо сыграл роль стимулирующего фактора. Превратиться в поджаренный шашлык ни у неё, ни у меня желания не возникло. Рядом с нами спасалось бегством лесное зверьё. Олени, козы, несколько волков, чуть в отдалении громадными прыжками мчалась горная львица, а позади хищницы перебирал копытами Бурый - жеребец Лилины. Уцелел, поганец, даже осёдланный. Во время дневной стоянки седло девушка не снимала, только ослабляла подпругу.

- Бурый! - что есть мочи крикнула хозяйка четвероного транспорта. Конь радостно заржал. Тысячи лет лошади прожили рядом с человеком, и теперь животное инстинктивно искало у людей защиту. Надо же, услышал. - Бурый!

Выдрессированный жеребец, кося лиловым взглядом на надвигающуюся огненную стену, подскакал к нам. Девушка ткнула Бурого кулаком в живот, махом подтянула подпругу и взлетела в седло.

- Гони! Но!

Ревущий монстр, выпущенный мною на волю, медленно, но верно догонял, неистово бросаясь за любой добычей. Вспыхивали и падали на землю чадящими комками птицы, перекрикивая рёв пламени, кричали заживо сгораемые животные. Пожар стрелял искрами и жаром, от которого скручивались волосы. Широкий язык каменной осыпи избавил нас от печальной участи, отделив жизнь от смерти.

До альпийских лугов мы домчались быстрее пули. Ещё несколько вёрст неслись на полном автомате, не чувствуя под собой ног. Пусть пожар остался позади, но стремление как можно дальше убраться от угрозы никуда не делось.

- Осторожно, Бурого не загони. Я всё, у меня лапы отстёгиваются.

Из лошадей у нас остался только Бурый. Загнать ещё и его, значит, остаток дороги кое-кому придётся топать ножками. Лилина кивнула, натирать мозоли на пятках она не желала, ей хватало потёртостей на попе и бедрах. Не знаю, как Бурый, эмпатия от усталости отключилась, я даже мыслеобразы формировал с трудом, а себя я ощущал выжатым досуха. Единственное желание было плюхнуться на землю и забыться мертвецким сном. Давно так не бегал. Чего уж тут говорить, я за две жизни ни разу так не бегал! Подрался с обезьянками, понимаешь. В задницу такие драчки! И макак туда же. Надеюсь им в аду жарко.

- Скайлс.

- А?

- Ты как, на пару вёрст тебя хватит? Впереди озерцо в распадке. Дотянешь?

- Под гору не в гору. Дотелепаю как-нибудь.

Не нормально так. Прогулялись по старому тракту... чтобы я, да ещё раз... Ищите дураков! Романтиков с большой дороги на ней лет как семь не водится, перебрались на более наезженный тракт, зато других сюрпризов выше крыши. Какая-то чёрная полоса, прости Господи. Или нам подсунули не зебру, а другую скотинку, у которой белые полосы оказались нарисованы мелом и смылись при первом дожде? Скорее всего, так и есть, беды навалились дружным гуртом, будто кто проклял, я уже боюсь загадывать, что будет ближе к столице. Нам бы эту ночь пережить. Не до жиру, быть бы живу.

До озерца мы плелись больше часа. Оно было в стороне от дороги, поэтому пришлось двигаться по целику. Вроде и под гору, и леса с этой стороны такого нет, как на той стороне. Так, чахлые рощицы, но высокая трава скрывала многочисленные норы сусликов, похожих на земных евражек. Замаскированные густой растительностью ловушки, сулили неосторожным всадникам переломы ног четвероногому транспорту. Так что с места в карьер никто не рвал.

Озерцо хранило следы присутствия человека: сложенные полукругом камни очага, врытые в землю брёвна, стойки под навес. Было хорошо заметно, что место периодически эксплуатируется, скорее всего сезонно, о чём свидетельствовали яма с пережжёнными костями и кучки шелухи из-под перемолотых шишек. Становище пользовали охотники и заготовители орехов, только в этом году мы им бизнес подпортили. Хвойный лес на противоположном склоне не скоро даст урожай. Лет так через тридцать, при условии, что склон не затянет сорными породами.

Набрав сухих шишек, я запалил костёр и отправился в поход вдоль берега к широким листьям неизвестного мне растения, опознанного Лилиной, как "Семицвет". В отличие от лопуха, у которого варили корень, у семицвета собирали молоденькие листочки с выпускаемых усиков. Листья тщательно перетирали и полученную массу накладывали на раны. Как разнообразна мать-природа, а я из прежней жизни только о подорожнике и помню. Не забыть пометить: то варим, это трём. Думаю, эти нехитрые знания мне ещё не раз пригодятся. Фу, весь перемазался в липком соке, да и запашок тот ещё. Никогда мне не нравилась валерьянка.

- Раздевайтесь, снимайте куртку, тунику и исподнее, - скомандовал я. - Какие у вас жалобы, миледи?

Лилине серьёзно досталось, павианы человеколюбием не страдали.

- Меня покусали и поцарапали милые цирковые обезьянки, - морщась от боли, ответила она, стягивая через голову походную тунику. Шутить пытаемся, это хорошо. Кровь и материя уже присохли, было мало приятного отрывать одежду от ран.

- О-о-о, подруга, да тут шить надо, - протянул я, разглядывая две глубоких драных полосы вдоль позвоночника девушки. - Не дёргайся, - чтобы промыть место укуса на плече от засохшей крови, пришлось жёстко фиксировать девушку левой лапой.

- Как тебя угораздило? - меняю тряпицу на кипячёную.

- Я не заметила, как хурги подобрались к стоянке. На меня сразу две штуки с дерева свалилось. Если бы не кожаная куртка... Бр-р. Пока разобралась что к чему, стая уже заводных драла, а Бурый успел кого-то копытами затоптать. С-с-с...

- Терпи. Умница, Бурый, хорошая коняжка, купи ему морковку или яблоко в городе, заслужил. Без него сгинула бы ты там не за полушку. Не выбежали бы мы вдвоём.

"Хурги", значит. Как-то безрадостно осознавать собственную гениальность. Тудыть её в качель. Название кровожадных обезьян говорило само за себя. Хурги - кочевники. Стаи приматов действительно кочевали с места на место, разоряя сельхозугодия и нападая на стада домашнего скота. Как и множество земных приматов, они оказались всеядными. Оказаться на пути такой большой толпы огромная редкость. Сельские жители южных провинций регулярно нанимают охотников или сами устраивают облавы на хургов, так что никто уже не припомнит стаю больше десяти-пятнадцати голов. Зато нам сказочно повезло столкнуться чуть ли не с сотней. И где, считай на севере! Хотя назвать эту встречу везением... Только я не помню, устраивают ли земные мартышки, шимпанзе и гориллы охоту на дичь?

- Ай!

- Там грязь, терпи. Хрен его знает, в каком дерьме эти хурги ковырялись своими погаными ручонками и какую падаль жрали. Как бы заражение не пошло. Шить будем? Учти, я ни разу до этого ничем подобным не занимался.

- Нет, сруби несколько толстых черенков семицвета. Там внутри клейкая масса, залей ею укусы и царапины. Когда она засохнет, наложи поверх кашицу из листьев и перебинтуй.

- Откуда ты всё знаешь, а?

- У меня был высший бал по целительству. Пригодилось, как видишь. Ай, осторожней.

- Теперь личико. Лоб и щёку тоже заливаем? Будешь, как царевна-лягушка. Зелёненькая и в пупырышку..., тут царапинки неглубокие, но шрамы останутся.

- Заливай, целители шрамы потом уберут. С тебя рассказ о лягушке, - Лилина мигом уцепилась за оговорку. Стоит проверить наличие пальцев на руках, с этой дивчины станется обкусать их ненароком.

После того, как девушка была отмыта и обработана, пациент и доктор поменялись местами. Теперь нас двое разноцветных и маскирующихся под растительность. Спецназ на выезде. Зелёный сок, засыхая, стягивал края порванной перепонки не хуже медицинского клея "БФ". Ещё бы он не красил, но это уже так, издержки производства.

Естественно, никуда мы уже не выдвинулись. После сумасшедшего забега все мечтали об отдыхе, а к ночи никаких мыслей, чтобы куда-то ехать или не дай бог идти у меня совершенно не осталось. Лилина заболела. Типун мне язык... Через несколько часов раны у девочки воспалились и резко подскочила температура. Горячая, словно печка, она металась в бреду. Поганые хурги! Не иначе что-то у них было на когтях и зубах. Как у комодских варанов. То ли грязь, то ли падаль, или и то, и другое вместе.

Не так давно мы смеялись над фантазиями, где принцесса лечит больного рурга и накладывает ему компрессы. Знаете, мне было совсем не смешно, когда выдумка превратилась в реал, но в зеркальном отображении. Почти двое суток я не отходил от Лилины: накладывал компрессы, отмывал пот и нечистоты, менял и стирал грязное одеяльце и бинты из понёвы, а ночами согревал трясущуюся в ознобе девочку своим телом и укрывал крыльями. Из всего имущества у нас остался баул с куском толстой грубой ткани, типа брезента, из него я соорудил навес, два тонких одеяла и один набор сменной одежды - остальное сгорело. Золото, камни и погребец, котелок, несколько ложек и две кружки я не считаю. Лежа возле подопечной, я вспоминал давно позабытые молитвы, читал "Отче наш", и пытался передать свою магию, здоровье и силу... Вдруг поможет? Тонущий хватается и за соломинку. Иногда Лилине становилось лучше, тогда я осторожно поил девушку, находящуюся в полузабытье, жидким мясным бульончиком.

В себя девушка пришла в себя на утро третьего дня. Слава богу, Пресветлой и прочим богам, кризис миновал.

- Это ведь был ты? - неожиданно спросила она, вместо ожидаемых и вместе с тем банальных вопросов: "Что со мной?" и "Сколько я была без сознания?"

Сначала я подумал, что она бредит, но ясный взгляд начисто отметал эту версию. О болезни напоминали впавшие щёки, бледное лицо и мешки вокруг ввалившихся глаз.

- Это ведь был ты? - повторила Лилина, - Там, в древней империи? Скажи, ты был человеком в прошлой жизни? Я чувствую это..., однажды наставник рассказывал нам о "единении", когда умения и дары одного мага проецируются на другого и часть из них передаётся родственной душе. Я..., - девушка закашлялась и сделала несколько глотков из поднесённой к губам кружки. - Я никогда не умела точно определять, когда мне лгут, а рядом с тобой это умение проснулось, иногда мне кажется, что я ощущаю чувства и эмоции других людей, а твои, Скайлс, особенно сильно. Ответь, пожалуйста...

Вот тебе и приехали, здравствуй мама Юрьев день. Допрыгался, зелёненький кузнечик. Что прикажете говорить? Врать? Эх, была не была, семи смертям не бывать, а одной не миновать.

- Да, в прошлой жизни я был человеком. Как ты догадалась?

- Наставник говорил нам о реинкарнации и переселении душ, - словно не услыхав вопроса, тихим голосом говорила Лилина. - Когда ты показал нам марш, я была под впечатлением и не обратила поначалу внимания на один важный момент. Большая часть воспоминаний принадлежит человеку, а не рургу. Рурги не носят плащей, сапог и перчаток. Иногда они мелькали, и ты их словно затирал. В твоих воспоминаниях рурги выше лошадей, хотя обзор, когда командующий идёт мимо строя воинов, на уровне человеческого роста. Ты сам говорил, что дьявол кроется в мелочах.

Говорил. Кто бы мог подумать, что на мелочах я засыплюсь и куплюсь на детский развод. Купился, теперь точно не открестишься.

- Это был ты? - как заведённая повторила Лилина.

- Да, - и ведь не вру. Я там был, я! Сам придумал, сам показал, теперь расхлёбываю. Нагородил с три короба, теперь сам не рад. Хотелось сказать правду, но внутренний голос настойчиво советовал не делать этого. Проснувшееся шестое чувство шептало, что правда сломает внутренний стержень Лилины. Девушка придумала себе образ рыцаря, цепляясь за него всеми конечностями. Я не могу лишить её грёз и мечтаний. Не сейчас, будь я проклят! Не сейчас...

- Покажи свой портрет, пожалуйста!

Чувствую, ей это зачем-то очень нужно. Прикрыв глаза, вспоминаю, как я выглядел когда-то. Представляю зеркало, добавляю к своей роже благородной седины и разбавляю зеркальный взгляд капелькой ледяного высокомерия. Ой, халтура, ой, не похож - суровый тип, грозный повергатель врагов и пленитель женских сердец, а не специалист широкого профиля по монтажу и настройке релейных защит и противоаварийной автоматики. Мы, мужики, на баб волну гоним, хотя у самих рыльце в пушку - любим распушить хвосты и покрасоваться. Ради пущего эффекта обряжаю получившуюся тушку в доспех, набранный из чёрной драконьей чешуи. Плащ, меч, всё как полагается. Бросаю образ Лилине.

- Ты помнишь, как умер? - после долгого молчания спросила девушка, порозовев щеками и странно стрельнув глазками. - Это не страшно?

- Попал под боевую колесницу, - да, колесница была боевая, за сотню лошадей в упряжи и мажористый гавнюк на козлах. - Умирать не страшно. Страшно и мучительно ожидание смерти. Я умер быстро, не мучился.

- Скажи, ты же командующий..., ты..., ты командовал армиями?

Командовал ли я армиями? Если принять за аксиому проявившийся дар эмпатии, эта юная хитрюга почувствует ложь. А я не лгу. Конечно, командовал! Сколько игрушек и стратегий переиграно во время командировок, какими армиями я только не управлял и сколько раз разносил Америку в пух и прах не пересчитать. Так что да, рассматривая вопрос с этой плоскости и с этой колокольни - командовал, ещё как командовал.

- Командовал, а кто сказал, что я умер в бою? В городе дело было, до ближайшей войны две тысячи вёрст. Богатенький сановник доверил своему безголовому отпрыску смертельно опасную игрушку, и не умеющий управлять лошадьми придурок налетел на людей. Так, Солнце моё, завязываем с разговорами до лучших времён, тебе надо умыться и поесть. Вчера к озеру приходили фазаны, я поймал парочку. Бульон получился отменный. Сам бы съел, но нельзя, нельзя. Детям, всё детям.

- Но я...

- Отставить! Рядовая Лера, слушай мою команду...

*****

Внезапная болезнь задержала нас на одном месте на семь дней. По молчаливому соглашению к разговору о реинкарнациях, прошлых жизнях и прочем религиозно-спиритическом мы не возвращались. Благодаря бешеной регенерации, через пару дней я встал на крыло и вопрос с пропитанием был закрыт. Молодая оленинка, кролики, поросята, рыбка из озерца. Мясная диета, короче. Можно было смотаться за овощами и хлебом в ближайшее селение, только я побоялся надолго оставлять Лилину одну. С нашим везением на стан вполне могли напасть жабы-убийцы или бешеные бурундуки. Как только девушка более-менее окрепла и смогла держаться в седле, мы тронулись в путь.

Не успели мы отойти от озерца на пару километров и перемахнуть через гребень невысокой сопки, как из безлесного распадка, скрытого частоколом ельника, росшего на вершине сопки, донесся шум сражения и звуки боевых труб с рожками. Ржали лошади, кричали люди, звенело железо. То и дело что-то взрывалось - маги противоборствующих сторон не сидели без дела.

- Что там? - встрепенулась Лилина.

- Нас это не касается! - отрезал я. - Поворачиваем в лес, поворачивай, я сказал!

- Скайлс, - жалобно протянула девушка.

- Сиди здесь! - припечатал я, когда мы достаточно удалились от дороги. - Только рыпнись - выпорю. Поняла? Я на разведку. Ни с места!

Отбежав от стоянки на достаточное расстояние и, применив скрыт, я распахнул крылья и взлетел. Поймав восходящий поток воздуха, я кругами поднялся повыше, а внизу творилось столпотворение. Я не ахти какой стратег и тактик из меня хуже некуда, но картина вырисовывалась такая. Воинская колонна под красно-белыми стягами, находящаяся на марше, была врасплох застигнута противником, удачно организовавшем в распадке засаду. Авангард полёг весь. Изрубленные и утыканные стрелами тела устилали дорогу и склоны сопок. Красно-белые как-то сумели сорганизоваться, выстроили строй и, огрызаясь из луков и странных магических орудий, установленных на телегах, теперь медленно, метр за метром отступали вниз. Думаю, они ожидали нападения, но прохлопали начало атаки. Уничтоженная голова колонны дала основной массе обороняющихся прийти в себя. Арьергард сейчас отчаянно рубился с пехотой противника, пытающейся запереть колонну в теснине и не дать ей выскользнуть из ловушки. Их враги, знаменосцы которых, кстати, держали черно-жёлтые знамена, готовясь к атаке, выстраивали сотни тяжелой конницы. Всего, по грубым прикидкам, подо мной рубилось около двух с половиной, или трех тысяч человек. Сделав ещё один круг, я спустился к нашей стоянке. От переданной ментально картины, Лилина задергалась на месте, будто ей в попу вонзилась раскалённая игла.

- Скайлс, прошу тебя, - глотала слёзы и заламывала руки девушка, - помоги им. Я знаю, ты можешь! Помоги им...

- Кому, им? - не выдержал причитаний я. - Красно-белым или желто-полосатым, и почему я должен им помочь?

- Белым, то есть красным э-э-э...

- Ясно..., дальше что?

- Как ты не понимаешь, это флаги О`Руж! Это войска Дария!

О`Руж, конечно, как я сразу не догадался, я ведь дока в геральдике. Как два пальца об асфальт. Если я что-то понимаю, то мальчик сейчас должен быть в ставке барона, а вот баронских стягов распадке как раз не заметно, да и знамёна у маркиза должны были поменяться, получив нашлёпку из королевского герба, как-никак маркиз, он же жених Лилины, переквалифицировался в Его Высочество. У мальчика на диво головокружительная карьера.

- Скайлс, Скайлс! Пожалуйста!

Ментальная буря грозила смыть все берега.

- Чёрт с тобой! - рыкнул я. - Я попробую, а ты сиди здесь. Шаг вправо, шаг влево - побег, прыжок на месте - попытка улететь.

Идиот, какой же я идиот! Блин, зачем я поддался на уговоры? Ладно, она молодая, не соображает ничего, в голове ветер, в попе дым. А я куда лезу? Надо было тюкнуть её по голове, и упереть подальше от сражения. Придурок... Спаситель выискался... Куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй, так что ли? Ох, чувствует мой хвост, как бы не пришлось потом пожалеть...

Повторив номер со скрытом, я взлетел и направил крылья в сторону битвы в теснине. Черно-желтые, оказавшиеся прихвостнями герцога Тройса, уже направили в атаку конницу. От маркизовской пехоты атакующую лаву отделяло максимум сто метров. Орудия давно подавлены магами герцога, они же возвели некое подобие щита перед всадниками, которые вот-вот опрокинут пехоту маркиза, которая, за спиной первых рядов обороняющихся, судорожно пыталась выстроить заслон из телег, но время оказалось упущено. Резко снижаюсь и выпускаю в сторону конницы веер "страха". Черные шары бьют перед мордами лошадей. На крыло и вверх. Внизу куча мала. Натуральная каша. Боевые лошади как взбесились. Передние ряды резко осадили, а задние не успели остановиться и сейчас всадники вылетали из седел, падая под копыта коней. Ещё раз снижаюсь, добавляя огонька. Сорокаметровый язык пламени довершает разгром. Ходу, пока за меня не взялись маги или не утыкали стрелами.

Помог, чем смог, дальше они сами между собой разберутся, о чём в категорично-ультимативной форме было сказано Лилине. Девочка пыталась настаивать на повторной разведке, но я остался непреклонен. Я не трус, но я боюсь. Мой хвост мне дорог, как память. Ставший западнёй и местом битвы распадок был обойдён по дуге. До вечера мы двигались перелесками, заночевав возле безымянного ключа. Лилина дулась, я не обращал на её обиду внимание. На обиженных воду возят. От тряски у девочки открылись раны на спине, пришлось часть времени потратить на поиск зеленого "клея" и заняться повторной обработкой ранений.

*****

- Трох! Трох! - в шатер атамана, потрясая кулаком с зажатым в нем куском бумаги, ворвался Торп. - Его видели. Нарем прислал сокола.

- Где? - атаман разложил на столе карту.

- Здесь, - Торп ткнул пальцем в место, где следопыты третьей ватаги обнаружили следы громадного рурга. - Вдоль по кряжу идут. Завтра они выйдут на тракт. Примерно вот здесь.

- Славно. Значит, как мы рассчитывали, хурги их сильно подрали. Седмицу раны зализывали. Я уже грешным делом думал, упустили, а оно вона как повернулось. Таперя не уйдут, что Нарем ещё чирикает?

- Выставляет наблюдателей и устраивает засаду.

- Добре! Помолимся Пресветлой, чтобы он яко мы не опростоволосился.

*****

После скудного завтрака (запасы наши подтаяли, а на охоту я не вылетал) мы отправились в дальнейший путь. Через четыре часа мерного прогулочного шага, чтобы не растрясти выздоравливающую наездницу, нам попался навстречу первый мелкий рург. Увидав всадницу и сопровождение, голубой малыш с криками сорвался с макушки высокого дерева и скрылся в густой зелени крон. Зелёные и голубые встречались ещё раза три, но всякий раз спасались бегством. Печальная статистика, рурги избегали людей. Видимо охотничьи ватаги и армейские колонны изрядно проредили гнездовья крылатых созданий. Яйца рургов считались редким деликатесом. К полудню мы вышли на тракт.

- Знаешь, - хвостом чую, под мерный цокот копыт Бурого Лилину опять потянуло на откровения. - В нашей группе училась девочка из Готлина, города на севере Империи. Матиша иногда гадала нам на картах. Нечасто, нет. Она говорила, что гадания сильно выматывают её, ведь карты это способ заглянуть за вуаль реальности. За месяц до отъезда она нагадала мне, что я встречу черного рыцаря с плащом из крыльев. Я тогда посмеялась - глупая Матиша. Крылатый рыцарь, ничего смешнее придумать не могла? Матиша ответила, что я могу смеяться сколько угодно, но она не ошиблась, карты ей сказали, что будет именно так. Глупой была не Матиша, это я оказалась круглой дурой. Перед тем, как очнуться, мне приснился сон. Снился гигантский порт и пристани с тысячами боевых судов. Кругом крики, ругань, суета и хаос, посреди которого островок спокойствия и там стоит спокойный, словно вытесанный из камня, рыцарь в черном доспехе и за спиной у него колышется плащ из крыльев рурга. Тут меня осенило, и я поняла, что мне не давало покоя в твоём рассказе. Не могут рурги так хорошо знать людей, и ты лгал нам о родовой памяти. Я не видела лица рыцаря, пока ты не показал свой портрет. Ты тот рыцарь, только сейчас у тебя крылья вместо плаща.

Господи, что я наделал? Покажите мне ближайший дуб, с удовольствием постучусь головой. Старый дурак, задурил девчонке мозги, а та нафантазировала себе невесть чего - героя без страха и упрёка, рыцаря на белом коне. Фу-ты, ну-ты батон гнутый. Что дальше? Признание в любви и девичьи слёзы втюрившейся в чудовище малолетки? Очешуеть можно. Только в сей сентиментальной истории не предусмотрено хеппи энде, а всё из-за чего? Из-за того, что у меня нет аленького цветочка. Отсутствует, как класс и поцелуем делу не поможешь. Жабка, в смысле рург, не обернётся прекрасным принцем, главнокомандующим легионов Империи. Грусть-печаль.

- Я ничего не придумываю, Скайлс.

Ну да.

- Скайлс?! - вырвав меня из тяжёлых дум, настороженно прошептала Лилина, испуганно оглядываясь вокруг. Дорога, словно в плохом голливудском боевике, пролегала в теснине между двумя отвесными склонами старого оврага. - Ты ничего не чувствуешь?

- Стоять! - я напрягся. - Чем-то пахнет, знакомым. Я уже проходил подобное...

Бух! Внезапно, в несколько слоёв, теснину накрыли заговорённые сети, а на дорогу упали горшки. Лопнув, они дружно выпустили густые облака приторно-сладкого газа. Стоило нюхнуть этой гадости, как лапы подкосились, и я рухнул в придорожную пыль. Рядом свалился Бурый и вовремя соскочившая из седла Лилина. Перед тем, как тьма окончательно поглотила разум, я понял, чем пахнет. На дороге пахло людьми, кожей, потом, лошадьми и сталью - охотниками.

*****

- Он ваш, я выполнил ваши условия, маэстро, - барон Лера низко поклонился древнему седовласому старцу. Принять согбенного старичка в кандидаты в загробный мир не давала маленький нюанс, из образа старой развалины выбивались ярко-голубые, молодые глаза. Барон незаметно содрогнулся, его не обманывали седины и морщины, этот старый мухомор самый страшный человек по ту и эту сторону гор. Светлейший князь Брэм любил вводить людей в заблуждение, строя из себя эдакого увлечённого маразматика. Первый советник Императора обожал эпатировать публику, хотя нечасто сходил до развлечений. Да, нечасто архимаг снисходил до общения с простыми смертными. Когда советник Императора обращает внимание на копошение у ног, то редко кто находит смелость отказать "дедушке" в удовлетворении мелких старческих прихотей. - Мои люди сообщают, что рурга доставят в течение пяти часов. Куда прикажете его отвезти?

- Прелестно, просто замечательно! Я знал, что на вас можно положиться, барон! Зачем его куда-то везти? Пусть доставят сюда. Барон, вы ведь не откажете старику в паре шатров? Нет? Вот и замечательно! Мои ученики поступают в ваше полное распоряжение. Поверьте, ни один из магов противника даже близко не сравниться с ними в искусстве массового умерщвления чужой плоти. Армия зарвавшихся банкиров вам не противник, хе-хе. Я бы им сам не прочь, хе-хе, вспомнить молодость. Как давно это было..., мирская суета иногда так занятна, все пыжатся, хе-хе, рвут жилы и грызут чужие глотки. Да, о чём это я? - ненатурально изобразил слабоумие архимаг. - С вами приятно иметь дело, барон!

- Спасибо за оценку моих скромных заслуг, не желаете? - Сажу Лера жестом фокусника извлёк из близлежащей корзины пыльную бутылку. - "Янтарные слёзы", урожая седьмого года.

- О, молодой человек, вы знаете толк в хорошем вине! Хе-хе, потакаете своим маленьким слабостям?

- Иногда, если имеется возможность. Зачем отказывать себе в удовольствии?

- Хе-хе, ваша правда, барон. Правильный подход, зачем ограничивать себя, когда есть возможность не ограничивать. Замечательный букет. Говорите, наша зверушка оказалась резвой?

- Я бы сказал, чрезвычайно. Рург почти полностью истребил первую команду охотников, вставшую, мне, смею заметить, в приличные деньги. Хорошо, что они, сообщив по какой дороге до этого двигался рург и его девка, помогли организовать засаду. Было бы неприятно лишиться ещё одной ватаги.

- Полноте, барон, не всё в мире измеряется деньгами. Разве вам не нравится наш размен услугами? Вы мне, я вам, заметьте, при этом мы оба лучимся довольством. Проза жизни во всей её красе, барон. Я удовлетворяю свой интерес, хе-хе, вы получаете преимущество в споре за трон. Что вам какая-то малость? Охотники - тьфу! На кону приз, за который не жалко и сто таких команд. Не так ли?

- И вы, уважаемый маэстро, несомненно, правы.

- Не льстите мне, - отмахнулся маг. - Открою секрет, моя страсть кроется в изучении мироздания, главная тайна которого - душа! Мне не терпится получить этот замечательный экземпляр в свои руки. Хе-хе, я с удовольствием поковыряюсь в голове этого существа. Надо же, разумный рург! Очень, очень интересно! Как вы думаете, у него есть душа? Надеюсь, вы меня понимаете, власть над миром будет заманчивей власти над страной, барон, а я замахнулся на мироздание и божий промысел. Вы не задумывались, почему Священный Синод, м-м-м, - старик пожевал губами, - мягко говоря, так не любит архимагов? Всё поэтому, мой юный друг, хе-хе, всё по этому, - раздельно повторил маг.

*****

Звуки доносились, как сквозь вату. Мир качался и кружился сразу вокруг нескольких независимых точек, наполняя голову тяжестью жестокого похмелья и мерным стуком отбойных молотков.

- В шатёр его...

Мягкие волны подхватили моё тело и куда-то понесли. Потемнело, в нос ударила вонь пережжённого масла дрянного качества. Куда меня принесло?

- Нацепите на него намордник...

Намордник? Смешно, я же не собака... Намордник?! Да что они себе позволяют?! В голове быстро прояснялось, муть в мозгах и вата в ушах уступили место ясности мышления и возвращающемуся слуху. Я задергался из стороны в сторону, зазвенели опутывающие меня цепи.

- Смотри, очухивается, хайлом воротит...

- Да дай ты ему по башке, чтобы мордой не дёргал! - в глазах сверкнуло от снопа вырвавшихся на волю искр. От обрушившегося по голове удара чуть не отстегнулись рога. Пока я приходил в себя, воняющий чесноком и кислой мочой человек попытался натянуть на мой нос намордник из толстой кожи, проклёпанной металлическими заклёпками. От выпущенной из ноздрей струйки дыма, рябой детина, воняющий миазмами общественного туалета, отскочил в сторону и не успел затянуть крепление намордника. Дернувшись несколько раз, я сорвал его с морды.

- Держите его! - проорали сбоку. Я попытался вывернуть шею, глянуть, кто там такой горластый, больно голос знакомый, но не преуспел в сём начинании. На спину, бока и голову обрушился град ударов, - из глаз, в переносном смысле, полетели искры, из пасти посыпались выбитые зубы. Ноги охотников так и мелькали.

- Трох, Торп! Хватит, остановитесь, вы убьёте его. Я не хочу, чтобы архимаг опечалился! Всем плохо, когда он впадает в печаль и меланхолию, а вам будет хуже всех. За свою игрушку он вас самих на ингредиенты пустит.

- Ничего с рургом не будет, Нарем. Эта тварь крепче, чем кажется.

Избиение прекратилось, не успел я перевести дух, как ещё один удар подсветил мутную действительность.

- Это тебе за Сгана, тварь! Где намордник? Дайте сюда! - я узнал недобитка. Атаман Трох, так вот какая твоя благодарность - презлым заплатил за предобрейшее. Что ж, сочтёмся.

Урою, падла! Злоба и незамутнённая ненависть пробудили в груди настоящее пламя. Хотел же я вас шлёпнуть, подонки, да Лилина пожалела, упросила не кончать несчастных. Знал, что нельзя оставлять живых врагов за спиной, теперь расплачиваюсь за свою доброту. Ничего, охотнички, Лилины здесь нет, вы сейчас тоже заплатите по счетам.

Вывалив из пасти язык, и сделав вид, что нахожусь в отключке, я дождался, когда Трох наклонится надо мной.

- Н-на! Получай! Сгори в аду, тварь

Выворачивая шею, насколько позволяли цепи, я залил всё перед собой огнём.

- А-А-А!

Несколько охотников в один момент превратились в живые факелы. Атаман Трох сгорел, не успев удивиться факту собственной смерти. Туда тебе и дорога, передавай привет Сгану. Опаленным заживо поросёнком голосил недобитый в лесу маг. Полыхали шатры и палатки, носились люди.

Жрите, сволочи, не обляпайтесь! Ещё один огнемётный выстрел добавил к картине живых, ярких красок. Последний день Помпеи в миниатюре. В рядах баронского воинства страх, ужас, паника и смятение. Я не жадный, держите ещё! Мало огонька? Получите "страхом"!

Пробив огненную стену, передо мной плюхнулся глиняный горшок, приторно-сладкое облако обволокло голову, в ушах зашумело, резко померкли краски...

- На стол кладите...

Щёлк, щёлк... Сквозь чешую прокрадывается холод металла, застегнувшихся на конечностях наручников, грудь и шею перехватили широкие металлические обручи...

- Сунь ему под нос... Да в рыло пихни...

Что-то до ужаса вонючее коснулось носа, от едкого запаха вышибло слезы, зато в голове прояснилось, и перед глазами перестали плавать размазанные фигуры.

- Ну, здравствуй, хе-хе, красавчик! Изумительно, просто изумительно!

Зрение прояснилось, дурь из головы выдуло нашатырным ветром. Ситуация, в которой я оказался, была из разряда "хуже не придумаешь". Металлический стол с канавками стоков, боюсь представить для чего. На столе крепежи для оков и металлических обручей, которые в данный момент жестко держали мою тушку. Всё это мебельное великолепие заключено в центр вычурного рисунка, напоминающего сложную пентаграмму. Соответствующего антуража добавляли толстые восковые свечи, расставленные на вершинах геометрических фигур, вписанных в пента или чего там грамму. Главной изюминкой сей магической композиции являлся замшелый старичок-боровичок в белой хламидке и с кривым посохом в руках. Крутил я на втулке таких старичков. От них героям сказок и эпосов доставались самые жуткие беды. У этих заплесневелых мухоморов яду столько, сколько не произвести за год всей российской химической промышленности. Да и аура у трухлявого пня наводит на размышления. На неприятные размышления, скажу я вам. Если исходить из оценки размера и свечения сего эфирного тела, то все встреченные мною до этого маги даже рядом не стояли с этим седобородым пнём. Сила деда потрясала, и мне заранее стало ясно, что живым он меня не выпустит. Было во взгляде старичка нечто такое, что роднило его с лепидоптерологами - учёными, изучающими бабочек. Только что он охал и восторгался рисунком на крыльях, чешуйками и особенностями вида, а в следующий миг отправляет объект изучения в морилку и тщательно выбирает иглу, на которую насалит насекомое. Вся соль момента в том, что бабочка - это я, а ухмыляющийся лепидоптеролог стоит напротив и размышляет, как будет препарировать неимоверно редкий экземпляр.

- Нравлюсь? - хмыкнул дед, отечески потеребив меня по морде и проведя пальцем по клыкам, неприкрытым намордником. - Хе-хе, вижу, что не нравлюсь. Только не надо так сверкать глазами. Не надо. Ты что-то хотел сказать?

- Пошёл ты! - как у любого нормального русского мужика первым делом у меня вырвалось пожелание старому ублюдку пешего сексуального маршрута.

- Вау! Хе-хе, слухи не врали, не ошибся я в тебе. Тупая скотина, неспособная абстрактно мыслить, так поэтически не выражается. Разум у тебя есть и ты ментальный маг. Хе-хе, как интересно, но знаешь, уважаемый, старость надо уважать!

С пальцев старика сорвалась молния и прошлась по моему боку. От боли, пронзившей тело, я чуть не выпрыгнул из оков. По крайней мере, мне так показалось.

- Это послужит хорошим уроком. Я научу тебя смирению. Ты же будешь примерным мальчиком?

- Ублюдок!

- Повторим для закрепления, - маг поджарил мне другой бок. - Как всегда, люди и рурги такие одинаковые. По-хорошему мы не понимаем.

Дедок хехекнул, ткнул острым ножом мне в плечо, где только-только наросли новенькие чешуйки, набрал крови в фиал и принялся колдовать у пентаграммы, изредка кисточкой, смоченной в моей крови, нанося на меня какие-то знаки или руны.

- Так-так, проверим, - дед влил ману в пентаграмму.

Свет. Тьма. Боль. Боль... Попустило...

- Джуи, записывай и снимай параметры, - приказал маг кому-то за моей спиной. - А так?

Неземное наслаждение захлестнуло меня.

- Забавно... Джуи, поменяй кристалл. Проверим-ка ещё...

Боль. Боль. Боль...

- Весьма..., хе-хе, простой человек и даже маг уже бы отдали Пресветлой души, - старик подошёл к столу, заглядывая прямо в мои глаза. - Силён, так хочется жить? Ну, не злись, не злись. Джуи! - рявкнул он. Невидимый помощник мага, от которого ядрёно пахло давно немытым телом и застарелым потом, подскочил к столу и крутанул ворот. Металлическая столешница поднялась под углом в шестьдесят градусов.

- Так лучше, - маг, имени которого я до сих пор не знал, жестом остановил подручного. - Поменяй свечи и накопители. Быстро!

Здоровяк в засаленном балахоне с глубоким капюшоном за тридцать секунд сменил свечи в пентаграмме и чем-то загромыхал позади моего металлического ложа. Аура у помощника сумасшедшего старика оказалась на два порядка тусклее, где-то на уровне убитого мною Торпа, ну, может, чуточку ярче. Лилине он уступал по всем статьям.

- Посмотрим, какие сюрпризы ты ещё скрываешь, - старик залихватски подмигнул мне и активировал какое-то заклинание, шатёр залило призрачное неоновое сияние. - О-о! Кто бы мог подумать?! Какая яркая нить душевной связи, да не одна. Ещё связь..., Джуи, видишь эти тусклые нити? Замечательно, со временем из тебя может выйти толк, хе-хе, если до этого я не превращу тебя в тупое полено за лень и криворукость. Вечно Райма неизвестно где носит, когда он нужен здесь и сейчас! Гляди, они уходят в пустоту и обрываются, но не исчезают. С таким феноменом мы ещё не сталкивались. Я прям весь горю от нетерпения, как молоденькая нимфетка перед своим первым разом, хе-хе. Джуи, расставь кристаллы и накопители, проверим, куда уходят оборванные нити. В теории, мой немногословный друг, мы сейчас воочию наблюдаем проявление духовной связи, скорее всего с потомством или самками, но это в теории, Джуи. Что мы можем сделать? Не отвечаешь, так и останешься сычом, а сделать мы можем многое. К примеру, проверить теорию на практике, отделив духовную нить и установить на неё поисковый маячок, тогда мы узнаем, что, точнее кто прячется на другом конце. Джуи, не стой, поменяй пентаграмму.

Джуи, за весь вечер не проронивший ни одного слова, так же молча стёр старую пентаграмму, после чего начертил новую, больше размером, чуть ли не на всю площадь шатра. Внутри он разместил звёздчатый многоугольник, поминутно сверяясь с чертежом на потёртом пергаменте. Закончив рисовать, помощник архимага расставил по вершинам сверкающие друзы кристаллов.

- Пошевеливайся! - поторопил его старик, повторно изрисовывая меня кровью. - Контур замкни, олух. Куда накопитель сдвинул?! Верни на место. Ничего не перепутал, пентюх? Приступим, хе-хе...

Линии сложного геометрического узора вспыхнули нестерпимым светом, сравним по яркости с молнией или дугой сварочного аппарата, казалось, воздух внутри шатра загудел от наполнявшей его энергии. У меня возникло подспудное чувство, будто сказочные великаны включили гигантский пылесос и сейчас его труба засосёт невинную жертву - меня.

- Изумительно! Ошеломляюще! Ты видишь, Джуи? Ни черта ты не видишь, тупой пенёк, - шикнул архимаг, радостно скача вокруг меня. - Держим, держим контур, Джуи, подготовь "запирающую сферу", да-да, вон ту, из горного хрусталя. Записывай, сейчас я отделю от нашего гостя одну из нитей. Пиши, произведено отделение яркой нити духовной связи, - у меня сложилось чувство, будто проклятый маг ковыряется грязными руками прямо в душе, нутро буквально выворачивало наружу, - нить помещёна в "сферу". Держи, иногда с тебя тоже бывает толк, аккуратно, не урони, увалень криворукий. Поставь её в гнездо на столике. Давай исследуем тонкие нити, уходящие в бесконечность...

За стеной шатра послышались многоголосые выкрики и непонятный шум: свист, треск, что-то напоминающее хлопки и звуки лопающихся воздушных шариков.

- Джуи, выйди, скажи, чтобы угомонились, - приказал архимаг. - Меня нервирует посторонний шум.

Подручный архимага, не проронив ни слова, развернулся и потопал на выход. Не успел он откинуть полог, как раздался громкий хлопок, пламя свечей качнулось от резкого порыва ветра, а детина, пятясь назад спиной ввалился обратно, качнувшись, он плашмя рухнул на землю. В груди Джуи зияла сквозная дыра с кулак размером. Следом за убитым влетела Лилина, с головы до ног замызганная кровью и грязью:

- Скайлс!

- Осторожно! - Фальцетом заорал архимаг. - Не заступи за контур.

- Отпустите его! - истерично крикнула Лилина, кулаки девушки окутались призрачным пламенем.

- Заступишь за контур, рург сгорит.

- Отпустите его, иначе я...

- Иначе, что? - мерзко ухмыльнулся дедок.

Лилина беспомощно оглянулась по сторонам. Решив что-то для себя, она подскочила к столику с хрустальной сферой. Подхватив её, девушка замахнулась на одну из друз.

- Не смей! Не трогай главный накопитель! Куда! - заорал старик благим матом. - Кретинка, не заступай за контур! Дура! - дед взмахнул руками и скрылся за мощным щитом

Ба-бах! Могучий поток энергии вырвал меня из металлических захватов и физической реальности, втягивая в бесконечную трубу пылесоса. Яростное пламя накрыло Лилину, но девушка не сгорела, а распалась яркими искрами.

*****

Сознание вернулось толчком, будто кто резко сорвал с головы плотный чёрный мешок. Не открывая глаз и стараясь не выдать себя, Лилина попробовала просканировать окружающее пространство. Пахло дымом, мужским потом и конским навозом. Главные запахи разбавляли ароматы мясной похлёбки и подгорелой кожи. Со всех сторон доносились человеческие голоса, ржали лошади, звенело железо. Где-то в отдаление раздавались команды, и слышалась слитная поступь большой группы людей, скорее всего военных. Да, судя по ощущениям, это был огромный военный лагерь.

- Забирайте, - совсем рядом повелительно произнесли с детства знакомым голосом, - правьте к красному шатру у лесной кромки, вас встретят. Поторапливайтесь, маэстро не отличается терпением. Держите, здесь как договаривались и двадцать соверенов сверху. Что у вас во второй телеге?

- Рургова девка, ваше превосходительство.

- Вы её там не того? А то знаю я вас, - хохотнули таким родным голосом. - Я эту дикарку обещал...

- Как можно, господин, мы договор не нарушаем, понимаем, что к чему, да и после морилки они брёвна брёвнами, деревенеют, пока дурь не выветрится. Кому охота с деревянной бабой кувыркаться.

- Не скажи, Ханер, есть любители.

- За кого вы нас принимаете, господин?! Баба должна быть как огонь, сисястая, жопастая, чтобы помять её хорошенько, а не такая болезная соплюха с костьми и мослами на холодец.

- А не эта ли костлявая соплюха седмицу назад прикончила одного, и чуть не до смерти приложила двух взрослых охотников?

- Случайность, ваше превосходительство.

- Пойдём, поглядим одним глазком на вашу "случайность".

Лилина повернула гудящую голову на звук шагов и открыла глаза:

- Отец, - прошептала девушка. - Это я, Лилина!

Барона Лера словно бревном огрели по затылку. Хватая ртом воздух, он уставился грязную, связанную по рукам и ногам девушку, лежащую на скудной соломенной подстилке на дне телеги охотников.

- Что ты сказала? - наконец вдохнув, он подскочил к телеге и ухватил Лилину за подбородок, взгляд его сделался злым и колючим, не предвещающим ничего доброго.

- Мне больно, папа.

Скривив губы, барон оттолкнул девушку, батистовым платочком брезгливо оттерев пальцы от клейкого сока семицвета, которым Скайлс утром, перед выездом, смазывал раны на лице и спине. Холодный кусок льда с острыми кромками поселился в груди Лилины, хотелось заплакать от горя и несправедливой обиды, но слёз не было. Высохли слёзы, перегорели в один миг.

- Отнесите ЭТО в мой шатер, - не глядя, как охотники подхватывают всё ещё окаменевшее тело, приказал Барон. - Шевелитесь!

Лилину занесли в богато обставленный шатёр, полы которого устилали мягкие ковры и бросили в тёмный угол у войлочной стены. Отряхнув руки, охотники вышли, оставив добычу одну и не подумав развязать верёвки.

Лёжа в одиночестве, Лилина потеряла счёт времени. Десять минут, полчаса, никого, только охрана перекликается за тонкими стенками шатра. Она думала о Скайлсе, что с ним, куда и к кому его увезли. Пыталась понять, почему отец не признал собственную дочь, и что всё это значит. Вспоминая уроки наставников, Лилина магией разгоняла кровь по сосудам и старательно приводила мышцы в тонус. Паралич постепенно сходил на нет.

Примерно через час по внутреннему хронометру девушки у шатра раздались голоса и шаги нескольких человек. Ударив по ритуальным щитам, охрана взяла на караул.

- У меня для вас сюрприз, - весело проговорил отец, пропуская впереди себя...

По-хозяйски вцепившись в руку Его Высочества Дария, в шатёр вплыла (иначе не скажешь)..., ещё одна Лилина. Глядя на эту холёную мерзавку в дорогом платье и сверкающих украшениях, настоящая Лилина заскрипела зубами. Значит её замена, двойник, подобранный матерью Дария, решила сыграть роль оригинала или это маркиза с сыночком втёмную играют барона Лера?

- Отец, Вы обещали сюрприз, - прощебетала дублёрша. - Где же он?

Дарий, сбросив маску скучающего мажора, изобразил вежливый интерес.

- Да вот же он! - барон указал рукой на связанную девушку. - Представь, доченька, она имела наглость назваться тобой.

- Что это значит? - сглотнув, спросила дублёрша. Дарий побледнел, испуганно стрельнув глазами в Лилину. Страх. Девушка уловила страх вора, застигнутого на месте преступления.

Сознание Лилины затопила первозданная ярость и жажда убийства. Отец, Дарий и стерва, изображающая её, застыли столбиками от сокрушительного ментального удара, против которого спасовала защита из артефактов, столько гнева и ненависти было влито в него. Пожалуй, ей не больше не надо просить Скайлса научить убивать. Она морально готова. Охотник на тракте умер не о её руки, кинжал, вонзившийся в его глаз предназначался рургу. Девушка вовремя поставила воздушный шит, отразивший смертоносное железо обратно.

- Вот и я хотела знать, женишок, что это значит? - рассерженной змеёй прошипела девушка. Одежда и верёвки на её руках и ногах вспыхнули, осыпавшись чёрным пеплом. На дорогом ковре осталось выжженное пятно. Отряхнув сажу, обнажённая злобная фурия подошла к замершей троице. - Как так стряслось, что меня кинули на тракте и откуда нападающие узнали о маршруте? Молчишь? А ты, шлюха, забыла клятвы?

Скатываясь в форменную истерику, Лилина со всего маху зарядила пощёчину Дарию.

- О! Что я вижу, девочка-то непраздна, - продолжала глумиться Лилина, разглядев проснувшимся магическим зрением характерное свечение в районе живота дублёрши. Недаром она получила высший бал по целительству. - Поздравляю, папашка! Тешите, значит, своё естество и похоть? А отец, барон Лера, хоть в курсе? Ведь до свадьбы ни-ни! Ха-ха-ха! Какая ирония, бастард настругал ублюдочной деревенской шлюхе бастарда. Весь в подохшего папашу, тот тоже свой член совал во все дырки. И знаешь что, женишок? - Лилина вплотную приблизила перекошенное яростью лицо с багровыми полосами шрамов на щеке и лбу к мертвенно бледной физиономии Дария. - Да пошёл ты!

Принц согнулся от сильного удара коленом в пах и, подвывая на одной ноте, рухнул на ковёр. Сажу Лера во время монолога лихорадочно просчитывал ситуацию. По всему выходило, что маркиза О`Руж приняла решение сыграть личную партию и у неё чуть не выгорело. Вариант с двойником оказался на диво эффективным. Маркиза и принц сумели как-то обмануть кровные узы. Но ничего, ещё не поздно всё повернуть в свою пользу и привязать принца к себе так, что он лишний раз вздохнуть не отважится, а маркизу придётся убрать.

- Расскажи мне, милочка, как ты прошла кровную проверку? Не с помощью ли этого очаровательного кулончика? Не дёргайся - убью! Ты так побледнела, тебе плохо? - Лилина сорвала с шеи пассии принца цепочку с кулоном. - Подарок Дария, понимаю. Ой, а чья там капелька крови? Не скажешь, Дарий? Помню, маркиза так сокрушалась, что я без кровного маяка, а ты хотел знать, где я в любой момент. Как мило и романтично. И влюблённая соплюшка потекла. Такая забота и лямур, сю-сю-сю, - Лилина, чуть не отбив пальцы ног, пнула претендента на трон в лицо. - Больно тебе? А как мне было больно!

- Дочь! Что ты делаешь?! Дарий твой будущий муж! - отмер, наконец, барон.

-Уже "дочь"? - зло сверкнула глазами девушка. - Давно ли я была "этим"? Ты признал меня, папочка? Да я лучше за первого встречного рурга замуж выйду, чем за этого ублюдка! Где Скайлс, отец? Куда ты его дел? В вас обоих не наберётся и полстолька благородства, сколько в нём. Он спас меня от бандитов, которые уже хотели разложить меня на круг, а после перемахнуть глотку. Он вытащил меня из горящего леса и разогнал стаю хургов. Это из-за них я теперь такая красавица! Гляди, папочка, - Лилина крутнулась на месте, демонстрируя шрамы и следы укусов на спине, плече и лице. - Тебе нравится?

- Нравится тебе?! - крикнула она, отпихнув отца от себя. - Это Скайлс неделю не отходил от меня, когда я валялась в бреду. Это он лечил меня и укрывал крыльями, чтобы я не замёрзла. Где он, отвечай! Где?!

- Поздно, дочь, рург должен послужить на благо Дитара и он послужит, - ответил барон. - Если бы я и хотел ему помочь, ничего не получится.

- О чём ты говоришь?

- У меня договор с архимагом. Смирись.

Тут в глубине души девушка почувствовала нарастающую боль. Резко натянулась и тренькнула невидимая струна. Задыхаясь от нехватки воздуха, Лилина упала на колени.

- Он убил его. Убил... НЕНАВИЖУ! - выплюнула она в лицо отца, зрачки девушки внезапно вытянулись в узкую вертикальную щель. - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!

Получив "воздушным кулаком" в грудь, барон Лера покатился по полу и застыл в позе эмбриона. Лилина схватила с вешалки походный ранец, подскочила к дублерше, и в несколько движений содрала с неё сапожки и платье. Дарий продолжал тихо поскуливать.

- Только дёрнись, сука! Убью!

Натянув платье на голое тело, и обувшись, девушка сгребла со стола снедь, покидав её в ранец, а сверху забросила комплект мужской одежды, лежавший на походной кровати отца, который уже подавал признаки жизни и пытался встать на колени. Оглянувшись и напоследок наддав Дарию по рёбрам, она выскочила из шатра командующего. Тут на неё повеяло сильнейшей магией, а грудь сжало от боли. Над лагерем раздался полный боли визг рурга.

- Он жив! - прошептала девушка.

- Задержите её, - кое-как встав на ноги и выбежав следом, крикнул барон Лера.

Солдаты и стража бросились исполнять приказ, но беглянка махнула рукой, снеся воздушным тараном чудовищной силы несколько десятков человек. Лилина прокладывала себе путь магией, силу и мощь которой совершенно невозможно было представить у столь юной девушки.

- Получайте! - мстительно кричала Лилина, разрубая "стальным лезвием" попадающихся на пути солдат, которые пытались задержать беглянку. Троих незнакомых ей охотников она снесла "ураганом". Магический конструкт никогда ранее не получался, а тут будто сам собою сплёлся. - С дороги, ублюдки!

Через несколько минут она пробилась к шатрам архимага...

*****

Закончилась гражданская война, наступил мир. Новый король распустил войска, но в Дитаре ещё долго пересказывали историю о юной валькирии, в одиночку пробившейся на свободу из лагеря, полного вооружённых людей и магов. Их Величества Сажу I и Миражана Лера предпринимали бесчисленное количество попыток и прилагали титанические усилия по поиску дочери, но все поисковые партии возвращались ни с чем. Лилина и чёрный рург, как в воду канули.

*****

Падение нельзя было отнести к категории приятных. Я хотел раскрыть крылья, но вовремя сообразил, что в условиях стеснённого помещёния это не самый эффективный выход. Подняв облака пыли, грохаюсь на какие-то мешки в бумажной упаковке.

Что за херня, где я? Нет, сначала поверхностный осмотр тушки. Сдёргиваю намордник. Хвост и крылья на месте, лапы целы, фу, пронесло. Теперь выясняем, где я и как отсюда выбраться. Поганый сморчок нагадил с экспериментами или это Лилина... Господи, хоть бы с ней всё было в порядке. Она ведь не сгорела - это магия, точно, магия. Успокаивая сам себя, я продолжал осматриваться. Жив - это хорошо, вернусь, снесу старичку башку, наколю на пику и выставлю перед гнездом. Я по милости маразматичного придурка впух неизвестно во что и неизвестно куда. Хотя зря я гоню на молчуна, ему, по-хорошему, памятник надо поставить нерукотворный, иначе обелиск на могилке поставили бы мне. Громадный минус, магии не чувствую. Ни грамма, ни миллиграмма волшебства вокруг. Магические техники теперь под большим вопросом. Обидно, однако. Во мне есть некоторый внутренний запас маны, но бездумно расходовать его нельзя.

Пыль потихоньку рассеивалась, тонким слоем осаждаясь на поверхности стен и пола, видимость улучшилась. В окно любезно заглянула луна. Перестав топтаться на месте, смотрю под ноги, не замечая, как они подкашиваются. Шок неохотно отпускает захваченный в плен разум.

- Ротбанд, - читаю я на одном их мешков. Взгляд медленно перемещается на пустую тару из-под минералки, лежащую в углу комнаты с голыми стенами. - Ессентуки. Песец... Полный песец...

Часть вопросов отпала, зато добавилась другая. На подгибающихся лапах подхожу к окну. Размер полярной лисички увеличивается по экспоненте, ибо "с нашего окна площадь Красная видна". Площадь не площадь, но дом напротив я узнаю с закрытыми глазами. Второй подъезд, четвёртый этаж, квартира... И что я скажу?

"Здравствуйте, я ваш дракопапа!"

Бред сивой кобылы. Белые халаты лаборантов с каждой минутой всё более и более призывно маячат бывшему гражданину Российской Федерации, а ныне вольному рургу. Дракону в простонародье. Попадос. Из огня да в полымя. Господи, за что ты гневаешься на меня? За что? Что я тебе сделал?

Интересно, сколько лет здесь прошло? Я помню этот дом ещё фундаментом. Мы, срезая дорогу, бегали наискосок через строительную площадку до автобусной остановки. На рекламном баннере тогда красовалась будущая "свеча" в двадцать пять этажей с подземным паркингом. Сбоку большими буквами и цифрами был указан адрес отдела продаж и номер телефона. Дом, конечно, красовался, а цены за квадратный метр кусались и ведь от богатеньких "Буратино" отбою не было. Судя по мешкам штукатурки, дом готовят к сдаче. Значит, прошло не менее двух лет, если стройку не замораживали, выколачивая с дольщиков дополнительные бабки. У нас это запросто.

С "где" и "куда" в первом приближении разобрались. Осталось дать ход извечному русскому вопросу: "что делать?". Действительно, ещё Герцен в девятнадцатом веке задался им и наказал потомкам добить тематику. Не добили. Измельчали потомки.

- Помогите! - разнеслось на весь тёмный подъезд.

- Заткнись, шмара! - грубый мужской окрик и звук удара прервали женский крик.

- Не подходите к нам!

- Мы уже подошли. Девочки, ну что вы ломаетесь?! Вы такие девочки, что уже не целочки, ха-ха-ха! Не бывает девочек-целочек с такими буферами.

Кипящая злость заполнила меня под маковку. Вернуться домой ради того, чтобы сходу нарваться на каких-то уродов, затащивших в новостройку двух девчонок... Порву... На шнурки порежу...

Стараясь не цокать когтями, выбираюсь в подъезд. Здоровенная этажная площадка и широченная лестница. Сбоку две лифтовые кабинки. Оказывается, нелёгкая занесла меня на третий этаж, а голоса на втором. Как они меня не слышали, не понимаю. Грохнулся-то с изрядным шумом. Ладно, проехали. Чужое невнимание нам только на лапу и хвост. Блин, руки бы строителям повыдёргивал. Это надо же догадаться оставить на этажной площадке баллоны с кислородом и ацетиленом. Ещё один кислородный баллон стоит на межэтажной площадке. Что они тут режут, что всего в двойном количестве? И где, спрашивается, сторож? Милиция, сигнализация и видеонаблюдение? За баллонами не видать насильников. Сие не есть "гут".

- Не трогай меня!

- А то, что? - глумливо отвечает невидимый, но уже скоро совсем мёртвый клиент. Собаке собачья смерть.

Так, тихонько. Вдоль стеночки. А вот и я! Сюрприз!

Три урода и две девчонки, похожие, как две капли воды... Сердце подпрыгнуло и сделало попытку вырваться из груди. Вот они, нашлись духовные связи, оборванные, но не исчезнувшие... Машутка и Дашутка. Как они выросли...

- А-а-а-а! Штырь!

Спусковой крючок истошного вопля, худого, как оглобля, типа в кожаной куртке и кепке восьмиуголке, заставляет сорваться в атаку. Удар, подсечка хвостом, добивающий когтями по горлу. Разворот, зубы смыкаются на толстой ляжке небритого качка. Культурист верещит, как укушенная за ягодицу продавщица гастронома. Громко и противно:

- А-а-а! Пусти меня, пусти!

Пущу я тебя, не беспокойся. На ленточки для бескозырок! Подбрасываю здоровенного мужика словно пушинку и добавляю кинетики в импульс. Разбив подъездное окно, качок вылетел на улицу. Глухой удар, перемежаемый хрустом. Металлический щелчок, звук передёргиваемого затвора. На одних инстинктах ухожу в сторону. Выстрел. В сторону. Выстрел. Приглушенный свист. Тара с ацетиленом обзавелась дыркой, через которую стремительно выходит газ. Выстрел. Синий баллон с межэтажной площадки качнулся и полетел вниз.

- Изыди! Сдохни! Сдохни!

Третий урод разряжает в меня обойму пистолета из восьми пуль. Две находят цель, остальные улетели в белый свет, как в копеечку, по ходу пьесы зацепив газовые баллоны. Последнее, что я успеваю сделать, выпустив неприкосновенный запас маны, накрыть дочек крыльями...

Взрыв...

Боль, в этот раз тебе, Скайлс Сергеевич, так просто не выкарабкаться. Отбегался и отлетался, родимый. Холодное дыхание Леди с косой ощущается уже физически, я чувствую, как жизнь капля по капле покидает меня. Взрывы, огонь, как банально. Почему так? Как там мои девочки, дочуньки... Ни за что не прощу себе... Странно, почему ничего не горит? Это я так?

- Даша, кто это?

Левый глаз ничего не видит, выгорел или вытек..., не знаю, зато правым различаю две испуганные перепачканные мордашки дочек. Спас, спасибо, Господи! Живые, хоть здесь успел.

- Ты глянь, Маха, настоящий дракон!

- Осторожно..., мамочки, мамочки, - запричитала Маша, - он нас спас..., мамочки... Ой, он шевелится! А-а-а!

- Заткнись! - Даша всегда была более хладнокровной. Одним грозным словом привычно останавливая истерику у сестры.

Когтем пишу на закопченной стене детские прозвища дочек:

- "Привет, Пипка и Кнопка!"

- Папа?! - сдвоенный возглас на весь город. Быстро они, не думал я, что они моментально догадаются. - ПАПА!

- "Умирать не больно".

И улыбающийся смайлик...

Умирать действительно не больно. Холодно.

*****

ДЕ. ЖА. ВЮ. Где-то я уже это видел. Мироздание обожает повторять удачные шутки. Я умер. Да, я умер, но я выжил! Зачем я опять выжил, спрашивается, нахрена? А Маша и Даша? Что с ними? Осознав себя, я забился изо всех сил. Кокон, в котором я оказался, треснул, выпустив пленника наружу. Кувыркнувшись через голову, выкатываюсь из непонятного логова и шлёпаюсь на горячий камень. Мама!

- А-а-а! - непроизвольно повторяю "подвиг" укушенного за ногу качка.

Я снова новорождённый? Сколько можно. Ощупываю себя: крылья, лапы, хвост, черная чешуя. Всё на месте и колер прежний, но что-то не так. Что-то не даёт мне покоя. Что? Точно! Обычно рурги не стоят в полный рост на задних лапах, а я стою и морда у меня не клиновидная... Вот это покувыркался с симпатичной самочкой в сезон размножения. Кого я наплодил, хотелось бы знать.

- И-и-и-ть!

Повинуясь инстинктам, ныряю под узловатую корягу, торчащую из земли рядом с логовом. Обиженно вскрикнув, над головой промелькнула чайка. Так, чуть не сожрали. А где мамаша, спрашивается? Нет мамаши, да и гнездо не гнездо, оказывается, а корзина для переноски яиц. Вокруг пустой каменистый пляж с длинными песчаными языками, поросшими густой травой, что мерно раскачивалась ветром под тихий плеск волн. Что ж, мне не привыкать выживать в лесу...

О, кузнечик, давно я не ел кузнечиков...

Эйса завершающая.

Романтическая.

Закутавшись в монашескую рясу, Лилина сидела у окна и безучастно наблюдала за дерущимися во дворе петухами. Брат Грох и брат Лайн делали ставки на победителя, но пока ни один из кочетов не спешил сдавать позиции. Молодость и задор драчуна с цветным хвостом никак не могли перебороть опыт и сноровку старого властелина курятника. Казалось, они будут драться вечно, но в какой-то момент молодой задира сдал позиции и пустился наутёк. Старик вальяжно подбоченился, показывая курам, кто в доме хозяин и кто будет топтать наседок. Хохлаткам было без разницы, лишь бы кормить не забывали. Довольный победой, брат Грох подсыпал герою поединка свежего зерна.

Лилина грустно улыбнулась и вернулась к чтению старинного трактата. Делать ничего не хотелось, душа ни к чему не лежала. Сегодня исполняется ровно три года, как она пришла к обители и постучала в деревянные ворота. Монахи с опаской впустили высоченного путника, с головы до ног закутанного в мешковатую рясу...

Тогда, в шатре архимага, она лишилась тела. Вышедшая из повиновения магия обрушилась на неосторожную неофитку, как гигантское цунами на беззащитный берег. Хрустальная сфера, зажатая в ладонях, лопнула с оглушающим треском, освободив странный светящийся завиток. Растворяясь в магии, Лилина увидела, что завиток вытягивается в линию, остатками разума и естества, девушка вцепилась в неё. Горячий поток подхватил Лилину вдоль светящееся полосы... В себя Лилина пришла в каком-то коконе, воздуха не хватало, задыхаясь, она ногами разбила осклизлую стенку и выбралась наружу. Каково было её удивление, когда она поняла, в чьем теле она повторно родилась. Лилина долго не могла придти в себя. Пресветлая любит ироничные шутки. Она - рург! Самка с черной чешуёй на спине и боках, и золотистой на лице, груди и животе.

Вскоре из крупного раскачивающегося яйца проклюнулась вторая самочка с чёрной и золотой чешуёй на теле. Буквально через десяток минут начали пошатываться остальные яйца. Оставшаяся четвёрка была намного меньше первой пары. Глядя на свою копию и вылупляющихся рургов, Лилина сравнивала размеры. Она и сестра оказались раза в четыре крупнее прочей мелюзги и сильно от них отличались. Чёрно-золотые самочки походили на миниатюрную смесь рурга и человека. От рургов крылья, хвосты, когти, чешуя (там ещё и рога вырастут) и полный рот мелких зубов. От людей руки и голова с громадными глазищами. Только ноги подкачали, они были словно у вставшей на задние лапы кошки. То есть смески получились пальцеходящими, зато общая длина ног вышла больше. Зрачки вертикальные, тут уж ничего не попишешь. Насчёт волос тогда Лилина была не уверена, будут ли они расти (выросли через год). Нос наличествует, всё лицо закрыто мельчайшей чешуёй.

Полгода Лилина провела в логове золотой самки и около него. Она и вторая чёрная росли намного быстрее остальных, золотая не успевала кормить "кукушат". Вскоре места в гнезде стало не хватать и Лилина предпочла выбраться наружу. Летать она научилась довольно быстро, а затем стала охотиться. В выслеживании добычи хорошо помогали приёмная мать и другие рурги, оказавшиеся не настолько глупыми созданиями, как она думала раньше. Довольно быстро девушка научилась ментальному общению, подолгу "болтая" с названной сестрой, тоже учившейся охотиться. Тия словно губка перенимала знания бывшей человечки, расширяя границы разума. В семь месяцев они ушли из гнезда, и поселились в бывшей пещёре Скайлса, которую Лилина нашла по запомнившимся приметам.

Больше двух лет, скрываясь от остального мира и охотясь ночами, сёстры прожили бок о бок в пещёре. Юные девы изрядно подросли, вымахав до двух метров ростом. Лилина учила Тию читать и писать, рассказывала о мире и странах. Как-то она обмолвилась о южном континенте и гигантских рургах. Если бы она могла допустить, к чему приведут её слова, то о юге Тия не услыхала бы до конца своих дней. Сестра просто бредила югом, мечтала найти таких же, как они... Однажды вернувшаяся с охоты Лилина вместо сестры обнаружила записку с мольбой о прощении... Тия улетела в поисках мечты...

Лилина осталась одна, что-то держало её на берегах озера, не давая покинуть обжитое место. Какая-то надежда. На что только? Девушка сторонилась людей и было из-за чего. Кто бы мог подумать, что она влюбится в рурга. Лилина отрицательно помотала головой: не в рурга, а в того, кто носил шкуру её домашнего питомца. Любовь изменила её до неузнаваемости. Говорят, что любовь делает уродцев красивыми, с ней вышло наоборот. Ногти на пальцах рук сменились крепкими острыми когтями, бархатную кожу заменила гладкая чешуя, об остальном и говорить не хочется. Зато появились крылья и небо. И глаза - красивые и выразительные, несмотря на вертикальный зрачок. Через год на головах юных самок появился легкий золотистый пушок, вскоре превратившийся в густые шевелюры, скрывавшие аккуратные рожки, росшие назад. Девушка стала намного сильнее физически и магически, в остальном она осталась всё той же доброй, немного стеснительной Лилиной.

Три месяца девушка хозяйничала одна, постепенно скатываясь в депрессию. Устав от одиночества, она отправилась в путь, и надо же было такому случиться, что ноги и крылья привели странницу к монастырю на окраине Тумры.

Брат Фра встретил и приютил беглянку. Ему она рассказала всё, без утайки. Настоятель обладал настоящим даром слУшать и слЫшать, он принял её такой, какая она есть. Их беседы стали настоящей отдушиной для девушки, а монастырь постепенно занял нишу любимого дома. Здесь она могла спокойно почитать древние книги и трактаты, которые фанатично собирал настоятель. Могла надолго уйти в лес и жить там по месяцу и более, зная, что никто не заселится в её келью и не вытащит закладки из библиотечных книг, которые она читала. Могла в любой момент вернуться обратно, иногда таща на плечах забитого дикого быка или оленя, иногда с пустыми руками.

Здесь, в обители, она узнала всё давних событиях и прошедшей гражданской войне. Дария убили в битве при Громмо. Отвергнутый жених возглавил атаку конницы, как будто без него там бы не справились. Маги банкиров не миндальничали. Шарахнули "огненной дланью", хоть они и смешали с грязью полторы сотни уланов своей конницы, но главной цели добились. Принц Дарий остался навечно лежать в поле с раздробленными костями и сломанным позвоночником. Из принцев крови и герцогов войну не пережил никто. Старая династия почила в бозе. Войска под предводительством барона Лера наголову разгромили армию противника. Врагов гнали трое суток. Никто доподлинно не считал, сколько поместий освободилось и лишилось хозяев после сражения, а сколько их освободил барон, назначенный Протектором Дитара до оглашения вердикта Поместного Собора. После оного Сажу Лера обязан был сложить с себя диктаторские полномочия и передать всю полноту власти избранному волей Собора королю и родоначальнику новой правящей династии. Протектор дела передавал недолго, просто сменил высокий шлем на королевский венец и умостил зад на мягкую подушечку трона.

Народ говорит, что при Его Величестве Лера жизнь стала легче, налогов он не увеличивал, умело лавировал между различными гильдиями, не давал застаиваться военным и покровительствовал искусствам. Император поскрипел зубами, но признал Лера легитимным правителем. А кого ещё? Так что братик сейчас числится Принцем Крови и наследником престола. Пусть тешится, ей не жалко. Сама она о придворной жизни если и думала, как-никак принцесса, то только с содроганием. Ей до смерти хватило интриг несостоявшейся свекрови и предательства жениха.

Три года в обители, три года в гнезде и пещёре. Прошло почти шесть долгих лет, но смертельная тоска ни в какую не желала отпускать кровоточащее сердце.

Лилина вложила закладку между страниц и захлопнула книгу. В другой раз дочитает. В дверь постучали:

- Открыто, - откликнулась девушка. Пригнувшись, в келью вошёл высокий гость, с головы до пят закутанный в свободный плащ.

- Здесь принцессы обитают? - задал бесцеремонный вопрос вошедший. Лилина напряглась. Десятки вопросов заметались в её голове. Кто его запустил? Как он узнал?

- Кто вы такой? - приготовившись быть на поражение, спросила Лилина.

- Царевич-лягушевич! По дороге на ягодные поля встретил я брата Фра. Настоятель долго не признавал старого друга, но признав, обрадовался безумно и выдал страшную тайну о принцессе, заточённой в тёмных казематах. Дева невинная ни ест, ни пьёт, томится тоскою сердечной, проливая слёзы горькие по черному рыцарю в плаще из крыльев рурга.

- Откуда...

Гость хихикнул и скинул плащ:

- Здравствуй, Солнышко! Какая ты стала красавица!

- Скайлс? СКАЙЛС!

Конец.