Яра бежит навстречу огненному желтку солнца, почти скрывшемуся за оснеженным лесным пологом. Закат подсвечивает бледные рваные облака и лоскуты первозданного голубого неба, снег, лежащий на еловых кронах, ослепительно искрится.

Лишь достигнув опушки леса, она замирает на миг, переводит дыхание. Тайга нависает над ней монолитной колючей стеной. Даже с бугристых холмов ей не видать конца и края, вблизи она и вовсе предстает рубежом между миром людей и вотчиной древних природных сил.

Из темных глубин долетает дробный стук дятла, разбавляя монотонный протяжный вой тяжелых еловых крон. Ветер, налетающий с востока, морозит щеки, цепкими пальцами лезет за кожух и воротник меховой шубки. Ветер этот, свирепый и злой, предвещает холодную долгую зиму, как и всегда.

Девушка убирает непослушный светлый локон со лба, суеверно растирает оберег в тонкой ладошке. Страх порой просачивается липкой стужей в ее сердце, но она спокойна. Яра не боится ни лесных духов, ни хорошо знакомых звериных обывателей.

Отец бы пришел в ярость, прознай он о ее путешествиях. Ну да кто ему расскажет, какой опасности подвергает себя его дочь? Птицы не напоют, лешие не нашепчут.

Широкие сермяжные штаны, сапожки, шубка – вот и вся ее броня, а длинный нож из железного древа – вот и все, что сможет Яра применить против обидчика.

Когда она проходит лесную опушку, солнце уже уползает за горизонт, превратив небо в единый золотистый саван, отороченный белыми облаками. Его последние лучи на несколько мгновений наполняют хвойный сумрак живыми игристыми бликами и отсветами.

Девушка минует хвойный пролесок, стараясь не растоптать белые и желтоватые цветки кислицы, начинающие прятаться в свои бутоны в преддверии ночи. Где-то совсем далеко, едва уловимо для человеческого слуха шумит река, но плеск ее слышен лишь когда перестает завывать в густых кронах беснующийся ветер.

Яра встречает свой первый ориентир – мшистые каменные столпы, поросшие у основания можжевельником и грушовкой. На тонком снегу виднеется дорожка узнаваемых рысьих следов. Видимо, большелапой охотнице приглянулись эти места, раз она не отправляется в кочевье третий месяц кряду. Однажды Яра повстречала ее вживую – кошка отдыхала на толстой ветви пожилого ясеня, расслабленно свесив лапы, явно довольствуясь недавней трапезой из пойманного зайца-беляка, и возможностью день-два обойтись без охоты. Мордочка у нее была наглая, а взгляд лукавый.

Интересно, а как я выгляжу после охоты? – отвлеченно размышляет Яра, проследив, как рысий след теряется в ольховнике.

Сосновые кроны густеют, все меньше пропуская робкий вечерний свет, пока и вовсе не сходятся единым пологом. Глаза быстро привыкают к полумраку, и зоркий взгляд Яры способен выцепить в темноте даже черные ягоды брусники. Над головой раздается тихое воркованье, и на плечи Яры сыплется шелуха кедрового ореха. Устремив глаза к лесному потолку, она успевает увидеть тонкий черный силуэт куницы, прыгнувшей с ветки на ветку.

Час спустя голые лиственницы и облаченные в колючие шубки ели расступаются, и девушка выходит на запорошенную снежком поляну. Ночь уже накинула звездную вуаль на темнеющие холмы. Изо рта Яры вырывается белый пар, когда она прикладывает ладошки к губам и протяжно завывает. Звонкий вой во все стороны разлетается по лесу, теряясь в его густых кронах.

Она смущенно улыбается, догадываясь, как фальшиво и неестественно он звучит. Но раз Вересу нравится, то и ей нечему стесняться. По крайней мере, так он точно прознает о ее приходе. Несколько минут Яра стоит, кутаясь в шубку от холодного ветра и поминутно растирая руки. В ней зачинаются смутные опасения.

Нутром почуяв чье-то присутствие, она резко оборачивается. Из темноты на нее глядит пара желтых глаз. Затем показывается их обладатель – большой темно-серый волк с белыми подпалинами на животе и щеках. Помедлив, будто в нерешительности, он резко бросается вперед и в считанные мгновения преодолевает поляну, чтобы с наскоку нырнуть в объятия девушки. На этот раз он слегка не рассчитывает, и они кубарем валятся в снег. Яра переворачивается на спину, смеясь и вороша снег рукавами, волк, виновато поджав лапы, кладет большую морду на ее колени.

- Я не обиделась, глупый! – с улыбкой заверяет Яра, гладя его между поникшими ушами. – Сколько раз я сама тебя с ног сбивала?

Верес задумчиво поводит глазами и легонько сжимает зубами ее протянутую руку. Так они обычно приветствуют друг друга. Этакая дань человеческому рукопожатию.

Отряхнувшись от снега, волк нетерпеливо прохаживается вдоль опушки, приглашая следовать за ним. Так Яра и поступает.

Они бредут в густом хвойном мраке, волк деловито семенит впереди, огибая валуны и мелкие кустарники, девушка тихо идет по его следу. Принюхавшись и едва слышно зарычав, Верес резко поворачивает на запад. Яра догадывается, что встревожило друга – восточнее начинаются зыбкие Уссурийские болота, мари. Она узнает их по далеким пронзительным вскрикам гнездящихся там монашеских журавлей и едва ощутимому запаху гиблой земли. Мало кто из ее знакомых отважится посещать их в ночное время. Помимо зверей и птиц там можно встретить злых, неспокойных духов. А что им можно противопоставить кроме клыков Вереса и солнечного оберега Яры?

После долгого пути они устраиваются на высоком холме, куда еще не приходили до тех пор. Отсюда открывается прекрасный вид на тайгу – темное море заснеженных крон, вздымающееся холмами. Все вокруг искрится от свежевыпавшего мелкого снега, а над головой мерцают большие самоцветные звезды.

Яра садится на ствол поваленной сосны, стряхнув снег и подложив заготовленную подстилку, Верес устраивается рядом, кладет голову ей на колени, расслабленно щурясь и приоткрыв пасть от ее нежных прикосновений. Тонкие пальцы девушки ерошат густую шерсть на его загривке, вызывая в груди волка тихое довольное урчанье. Они могут сидеть так часами. Он будет молчать и слушать, а она – говорить обо всем, что случилось с их последней встречи.

Как было уже множество раз.

- Тебе правда нравится, как я вою? – интересуется Яра, почесывая его за ухом.

Верес фыркает в ответ, кратко вильнув хвостом.

- Хотя, чего тут удивительного, - рассуждает девушка. – Мне вот нравятся заунывные песни брата о боях со скифами. Он, когда напьется браги, всегда заводит одни и те же. Думаю, нам нравятся не сами песни, а те, кто их поют.

Когда становится слишком холодно, Яра крепко обнимает волка, чтобы согреться теплом его толстой пушистой шкуры. Верес стоически переносит такие моменты, уложив голову ей на плечо и согревая дыханьем щеку. Рядом с ним она ничего не боится – ни медведей, ни злых духов.

Иногда он спрыгивает на землю и ворошит носом снег. Яра набирает полную ладонь и волк с удовольствием слизывает снег, а затем согревает ее немеющие пальцы языком. Он мог бы утолять жажду и самостоятельно, но так ему нравится гораздо больше.

Издалека доносится долгий пронзительный вой, тихий и тонкий в черноте вязкой таежной ночи. Верес чутко прислушивается к нему, подняв большие уши, вытянувшись стрункой – почти неподвижное изваянье на снегу. Он отвечает воем – не таким долгим, как у его неизвестного собеседника, но с той же интонацией и звонким коротким завываньем в конце. Яра уже привыкла к таким ночным переговорам – вожаки стай, таким образом, передают важные знания с одного конца тайги на другой.

Судя по тому, как Верес расслабленно потягивается и легонько виляет хвостом – угрозы в сообщении другого вожака не прозвучало.

- Давай ко мне скорее, - дрожа от стылого дуновенья, просит Яра. – Я сейчас замерзну!

Верес мгновение глядит на ее протянутые руки, задумчиво склонив голову, но не отвечает на ее просьбу. Вместо этого он издает тихий ворчливый рык и пригибает передние лапы, приглашая к игре.

- Если поймаю, будешь сидеть неподвижно и греть меня до самого утра! – грозится Яра, покидая насиженное местечко.

Несколько минут они по-детски возятся на снегу – девушка пытается поймать волка в руки, тот каждый раз ускользает от нее, тявкая и виляя хвостом.

Наконец заключив его в теплые объятия, она с удивлением отмечает свежий след когтей, едва заметный под длинной светлой шерстью на груди.

- Кто тебя так? – вопрошает она. – Неужто с рысью сцепился?

Яра осторожно касается свежей раны и быстро убирает руку, заметив, как Верес морщится и недовольно рычит.

За разговорами и играми они почти не замечают, как улетучивается ночь. Пестрые переливы птичьих разговоров цепляют слух, а на востоке небо начинает светлеть, предвещая рассветную синеву.

- Как же быстро ночь прошла, - горестно вздыхает Яра, прячась лицом в густую шерсть волчьего загривка. – Помнишь, как ты принес мне перо ястребиной совы?

Волк, разумеется, помнит, но Яре нравится хвалить его как можно чаще. Он нес это перо в зубах через половину своих угодий, нес очень осторожно, чтобы не повредить оперенье. Девушка силится вспомнить что-то хорошее, о чем еще не говорила, но мысли метаются быстрее, чем птичьи голоса в синеватом мареве рассвета.

Предчувствуя скорый восход солнца, волк мягко освобождается из ее объятий. Усиживается напротив, уложив голову ей на колени и тихонько скуля.

- Я тоже буду скучать, - шепчет Яра, прогоняя непрошеные слезы. – До встречи, мое ночное солнце. Моя мечта и мое проклятие.

Первый рассветный луч робко касается заснеженных крон, ползет по ним желтым покрывалом. На востоке небо уже бледно-голубое, и с каждым мигом синева на западе становится все более прозрачной, уступая свету.

Снег искрится, но гораздо ярче сияют две фигуры – девушки и волка, будто облаченные в кокон из света, они отбрасывают солнечные блики на все вокруг. Через мгновение сиянье пропадает, а они по-прежнему сидят друг напротив друга.

Верес глядит на нее с той же печалью, но другими глазами. Снежинки тают, путаясь в его русых волосах, на груди под разодранной рубахой виднеется след когтей. Его руки – твердые, с растрескавшейся задубевшей кожей на костяшках зарываются в белый с черными полосами мех уссурийской тигрицы, вызывая у нее довольный тихий рык.

- До встречи, моя полуденная звезда, - говорит он хрипло в тигриное ухо. – Моя мечта и мое проклятие.

Яра ластится к его груди, к его рукам, к его словам. Верес старается не смотреть в ее глаза хотя бы короткое время, чтобы не чувствовать острой боли от того, что увидит в них.

Настает ему время говорить, а ей - слушать.

Так было всегда с момента их знакомства, так будет и впредь.