«Привет, любимая.

Я не могу сказать, где сейчас нахожусь – подписка о неразглашении и все такое. Скорее всего, на конверте даже не будет обратного адреса. Наверное, ты еще больше удивишься, просто получив обычное бумажное письмо! Как же, на дворе конец двадцать третьего века, какая бумажная почта? Но так уж получилось.

Я не знаю даже, что писать – текст проверяется, поэтому что-то личное писать не хочется. Ни рассказать, что тут да как, ни объяснить ничего. Могу только сказать, что со мной все хорошо. Не могу даже пообещать написать еще раз хотя бы в ближайший месяц – курьерский челнок, как я понял, будет ходить чуть ли не раз в полгода.

Контракт у меня закончится только через год, но, думаю, ты это и так знаешь. И, как и обещал, сразу после армии, мы осядем где-нибудь подальше от Земли, построим домик и будем жить.

Ну… Вот и все, пожалуй.

Люблю, целую.

Твой Дима

14.8.2298»

Раск, тихо вздохнув и полуприжав уши, аккуратно сложил письмо, заляпанное кровью, и спрятал его в подсумок. Письмо уже никогда не дойдет до адресата, даже странно, что человек взял его с собой. Не успел отправить? Письмо – солдат сверился с земным календарем в интерфейсе шлема – двухмесячной давности… Наверное, все-таки не успел. Правда, все равно непонятно, зачем он взял с собой письмо, остальные солдаты армии Федерации Земли личных вещей при себе не имели.

Хотя, в своих потерях люди сами виноваты. Решили, что раз их, расков, всего девять миллиардов на сорок обитаемых миров, то победить будет легко. Наверное, стоило им отдать парочку планет на окраине империи, но у каждого гражданина от такой мысли вся шерсть вставала дыбом. Отдать то, что с трудом было найдено, где своими руками были построены города? Подавятся!

Мимо без шлема прошла раска, чуть покосилась в сторону стоящего столбом солдата, и прошла дальше. Боец даже залюбовался ею – стоящие торчком уши, правильный разрез глаз, плавные линии лица, пепельно-серый мех. Люди, при первой встрече, назвали расков волками, а после начала войны иначе как псинами не обзывали. Впрочем, сами прямоходящие волкоподобные разумные не обижались, называя людей в ответ голыми обезьянами. Особенно точным это определение было с точки зрения земного же выражения «обезьяна с гранатой». Люди были агрессивны, непредсказуемы, и, кажется, стремились просто уничтожить империю Раскар.

– Тарн, не спи, хвост отмерзнет, – хлопнул раска по плечу его друг, тоже без шлема. – И сними уже банку, ты в ней еще не задохнулся?

– Текст читал, на этом, как его, – солдат сморщил нос, отведя уши назад. – Русском.

– Интересное что?

– Письмо, просто письмо домой.

– А-а-а… ну, схожего у нас с людьми гораздо больше, чем хочет показать их пропаганда, да? – раск клыкасто усмехнулся и потянулся, коротко рыкнув. – Когда нас отсюда заберут?

– Это к ведущему, чего меня-то спрашиваешь?

В ответ друг склонил голову набок, немного отведя уши назад. Сам Тарн коротко мотнул головой и дернул хвостом, после чего друзья пошли в сторону командно-штабной машины.

Здесь собрались все двадцать бойцов стаи, в том числе и раненный Рискер – тому не посчастливилось стать мишенью для танковой пушки, в результате чего ему переломало половину ребер. Стоит отдать должное землянам, за два месяца войны они заметно повысили мощность своего оружия и совершенность защитных средств. Тем не менее, люди все равно проигрывали все сражения и стычки. Империи ничего не стоило раздавить бешенных обезьянок, но император все еще надеялся, что людишки образумятся прежде, чем раски начнут нести потери.

Люди лезли с настойчивостью, достойной иного применения, за два месяца можно было уже понять, что даже самое совершенное оружие землян в лучшем случае царапает пехотную броню расков. Сколько они уже в этой войне потеряли? Сто тысяч, пятьсот? А может, счет уже на миллионы шел. В то же время, за все два месяца постоянных боев «сраные псины» увезли в госпиталь только две сотни бойцов, и одного потеряли убитым – оглушенного беднягу переехал танк, трижды.

Вообще, вся эта «война» походила на фарс – у землян нарастала истерия, на фронт перебрасывались все новые и новые части, тогда как половину флота и три пятых всех наземных соединений расков вообще отправили по домам. Как выяснилось, нужды в них не было, особенно после того, как имперский флот прорвался к самой земле и полчаса провисел на орбите, имитируя орбитальную бомбардировку. Любой дурак уже должен был понять – люди живут только из-за нежелания в целом мирной расы уничтожать другую, но нет. Люди продолжали отправлять на смерть своих детей, поражая своей глупостью и упрямством.

С другой стороны, землян можно было понять. Проблема тотального перенаселения, продовольственные проблемы, нехватка ресурсов, малое число обитаемых миров в секторе. Ужасные экологические условия на столичной планете Земля. Было отчего впасть в отчаяние и начать бросаться на всех подряд, даже удивительно, что люди не начали рвать глотки друг другу.

– Хотя нет, почему странно?.. они на нас бросаются ведь…

– А? Опять мысли вслух, что ли?

– Что?.. Ар, драный хвост, не обращай внимание.

– Не, колись давай, Мыслитель. Что надумал? – раск навострил уши и чуть повел носом, одновременно начав вилять хвостом, и Тарн понял – не, не отцепится.

– Ну ты сам посуди – мы с тобой лично обезьянок сто положили точно, это за неделю-то. При этом самое страшное, что с нами случилось за всю войну – это сотрясение, когда я с третьего этажа навернулся, а ты неудачно прыгнул на танк с него же. Р-р-р, Норкс, это не война, это игра какая-то, честное слово! Я в детстве, пока по лесу бегал, и то больше ран получил!

– Тарн, успокойся, на нас уже другие смотрят, – раск чуть покачал головой, прижав уши, впрочем, быстро навострил их обратно. – А ты иного ожидал? Они от нас лет на двести отстали точно.

– Я не про это… Здравия желаю, капитан! – Тарн хлопнул правой ладонью по левой стороне груди, приветствуя ведущего стаи.

– И тебе не болеть, Мыслитель. Опять рассуждаешь на отвлеченные темы? – капитан фыркнул, даже не пряча смешинки в глазах.

– Так точно, капитан.

– Ну-ну, не пропусти ужин, – развернувшись, ведущий вернулся к КШМ.

– Приклеилось крепче блохи, чтоб ее… – повесив уши, уныло проскулил Тарн.

– А ты меньше вслух рассуждай. Мысли-и-итель, – издевательски протянул раск, за что тут же получил кулаком в бок. – Кха!..

– Откусить бы тебе хвост, да пару тогда точно не найдешь, – Тарн фыркнул, скрестив руки на груди.

Временный лагерь устроили на берегу полноводной реки. Конечно, по всем правилам, его надо устраивать в лесу, что рос в шести километрах севернее, но зачем? Люди высаживают уже пятый десант за неделю, и в пятый же раз их подразделения разбиваются о малые стаи. Конечно, когда двадцать расков с ленцой отбивают атаку четырех рот по сто солдат каждая, так и хочется завопить на всю равнину «не верю!». Но четыре сотни трупов, лежащих среди зеленых холмов, были достаточно веским доказательством.

Вообще, странно все это. Всегда считалось, что броня лишь добавляет шанс пережить попадание, а не стоять под шквальным обстрелом энергетического и кинетического оружия и соревноваться, кто первым застрелит из пистолета во-о-он того пулеметчика. У многих в армии появилось стойкое ощущение, что людям тщательно промыли мозги и пустили пушечным мясом. Дико звучит, конечно, контролировать целую расу – это какими возможностями надо обладать? Но факт остается фактом.

– Так, давайте сниматься и поднимемся километров на десять вверх по течению, – капитан выглянул из люка огромного командного БТР. – Не хочется мне нюхать трупную вонь.

– Так точно… – без особого энтузиазма ответили солдаты и начали собирать вещи. Не то, чтобы всем было все равно на запахи, но так лень куда-то идти…

– Давайте, ленивые хвосты! Как перебазируемся, разрешаю приготовить мяса из третьего холодильника. Только про меня не забудьте, проглоты!

– Так точно! – услышав даже звучащее аппетитно слово, раски забегали по лагерю втрое активнее.

Через час временный палаточный лагерь был разложен на новом месте, а солдаты стояли с тарелками за своей порцией мяса со специями. Тарн с другом, получив по стейку, сели у своей палатки и принялись за еду.

– Слушай, это нормально, что мне сырого хочется?

– Да, вообще-то, – Тарн недоумевающе посмотрел на друга. – А что?

– Да вот, потянуло…

– Витаминов у медика попроси. И не фыркай мне тут, в качестве альтернативы можешь попросить сырого мяса – не думаю, что тебе откажут.

– Потом, иначе я сейчас захлебнусь без всякой воды.

Тарн коротко фыркнул и осмотрелся.

И не скажешь, что идет война: часть солдат, успев расправится с обедом, поснимали броню и вовсю плескались в речке, кто-то читал книгу, кто-то вообще уснул. Не малая пехотная стая, а толпа друзей на природе. Даже ведущий, вместо того, чтобы сидеть в КШМ и следить за обстановкой, дремал в тени БТР.

«И все же, я не понимаю. Ничего не понимаю…»

В праздном ничегонеделании пролетел остаток дня. Капитан сказал, что люди снова начали штурм Наркирна, пограничной планеты империи. Бедный мирок, если люди не прекратят атаки, он станет необитаемым от мусора и трупов. Вот только, отдать его нельзя, иначе земляне с большой вероятностью усилят натиск. Раскам-то что, но такими темпами раса самоуничтожится.

– Пойду я спать, – Тарн, широко зевнув, побрел в палатку.

– Тихой ночи.

Не снимая броню – спать в ней было удобнее, чем на тонком лежаке – раск достал письмо из подсумка, надел шлем и включил переводчик.

«…Люблю, целую.

Твой Дима»

Могла ли целая раса так измениться за два месяца? Солдат, у которого Тарн нашел письмо, был больше похож на дикого зверя – рычал и рвался в бой, словно бешенный. Те из людей, что были в плену, вели себя не лучше. Вставал вопрос – кого считать бешенными псинами?

Среди людей изредка попадаются адекватные, сейчас они живут в империи. Ученые пытались понять, что стало причиной такой агрессии, но не находили ответа. Перебрали десятки, сотни вариантов, в том числе и воздействие на разум, психотропные вещества длительного действия, даже эпидемию.

Оставшиеся вменяемыми люди были совершенно разными. Если бы была закономерность… если бы все было проще…

Тарн тихо вздохнул и убрал письмо в подсумок. Надо бы капнуть на него убирающим запах реагентом, все-таки кровью пахло сильно.

– Говорила мне мама, иди в институт… Хотя нет, что я там забыл?..

Еще раз зевнув, раск уснул.

…Сменить магазин… снова стрелять, стрелять, стрелять!..

Убить хоть одну тварь, хоть одну!..

Идут, игнорируют, словно не видят! Чертовы твари!

В п…у автомат, он бесполезен! Нож, бей, коли, ищи стыки в броне!

Нож сломался, сил уже нет…

Я не справился…

Нет…

– А-А-А-А!!!

Раск мгновенно вскочил на ноги, шерсть на загривке встала дыбом. В следующую секунду палатку буквально снесли.

– Что?! Что случилось?! – пятеро расков стояли в полной боевой готовности, прижав оружие прикладом к плечу.

Тарн с трудом смог убрать с лица бешенный оскал и медленно сел на лежанку. Бой сердца отдавался где-то в голове.

– Сон… чтоб его семь ханров драли, это был сон…

– Сон, говоришь? – ведущий стаи как-то странно посмотрел на раска и короткими жестами приказал всем разойтись. – Давай, вставай.

– Что? Зачем?

– На месте объясню.

Взъерошенный, помятый после сна, да еще и с круглыми от пережитого глазами, Тарн шел, словно еще не проснулся. Очнулся он, только когда с лязгом захлопнулся люк БТР.

– А теперь, Тарн, расскажи – что ты видел.

– Не видел… слышал, чувствовал. Это… не знаю, это же просто кошмар! Не более.

– Чувствовал себя человеком, идущим в атаку, не так ли?

– Что? Откуда вы… – но капитан чуть покачал головой. Раск прижал уши, опуская взгляд.

– Ты взял что-то с бойни?

– Да, вот, – Тарн достал испачканный кровью лист бумаги и протянул его капитану.

– Ты его что, весь день с запахом таскал?

– Да, а что? Кровь как кровь. Только пахнет странно.

– Какие-то химические элементы, но это неважно. В общем, поздравляю – завтра ты должен быть в столице.

– Что? – раск опешил: прижал уши и округлил глаза, защищенный броней хвост ударился о стену, когда попытался спрятаться между ног.

– Приказ №2781, нестандартная реакция личного состава на кровь человека, например: кошмары, галлюцинации, потери сознания, необъяснимая тревога; личный состав с нестандартной реакцией немедленно направлять в столицу, – явно процитировал капитан и пристально посмотрел на Тарна, отчего тот еще сильнее прижал уши. – Ты не первый, ты не последний. Ты ведь хотел стать ученым? Вот и попробуешь.

Похлопав раска по плечу, ведущий разблокировал люк и покинул нутро БТР, оставив впавшего в ступор солдата сидеть в одиночестве.

Уже через двадцать минут Тарн сидел в каюте эсминца. Ему даже не дали проститься с друзьями и собрать вещи, отмахивались, мол, ему все это не понадобится. Раск сидел, теребя злополучное письмо человека своей паре, время от времени всматривался в непривычные буквы, карябал когтем пятна крови.

– Слишком все… наиграно… Слишком все похоже на игру.

«Вся наша жизнь – игра, а люди в ней – актеры»

«Кто это сказал? Не помню, но явно человек… А, точно, Шекспир. Медаль тому, кто слил в Сеть библиотеку земной литературы».

Тарн осмотрелся, прошелся по каюте, принюхался. Его не покидало чувство какой-то нереальности, но в то же время он понимал – это просто шок. Точно так же себя чувствовали многие солдаты, впервые столкнувшись с людьми. Ожидали тяжелых боев, многочисленные потери, грязь, кровь. Нет, никто не жаловался, что война была строго односторонней, но чувство нереальности происходящего не покидало расков неделями.

Тем не менее, непонятное беспокойство продолжало мучить Тарна. В какой-то момент он понял, что хочет побыстрее покинуть каюту, и в то же время вспомнил слова капитана.

«…необъяснимая тревога…»

– Так это в тебе проблема, ты, скопление дохлых кровяных клеток? – раск повертел в руках письмои убрал его в герметичный контейнер, после чего включил принудительное проветривание каюты. Через несколько минут тревога исчезла.

– Какая… неприятная реакция… погодите-ка… нет, вряд ли – люди нашей крови даже не видели толком. И ученые вряд ли пропустили столь простую теорию. Но все равно, надо бы мне быть поосторожнее.

Раск посмотрел на голографический циферблат часов. Завтрак он благополучно проспал, странно даже, что его не разбудили, а до обеда еще несколько часов. Спать не хотелось – еще один такой кошмар он не переживет. Обстановка в каюте была простой, как две шерстинки: койка, тумбочка, пустая, часы, горшок с канрай, уже порядком погрызенной. Небольшой шкафчик для личных вещей. Даже броню забрали, так бы можно было поиграть в какую-нибудь игру из собственноручно вшитых в компьютер.

Тяжело вздохнув, Тарн лег на койку и начал искать на потолке изъяны. Нашел одну точку и одну трещинку, занятия хватило на пять минут.

– Скука, хоть вой, хоть тявкай… Ар, пойду, пройдусь, и пусть меня попробуют остановить!

Решительно встав с койки, раск подошел к двери и хлопнул по панели. Дверь «уехала» в стену, и солдат чуть ли не нос к носу столкнулся с раской, державшей рукой и коленом поднос с двумя бутылками и стаканом, и пытающейся дотянуться до цифровой панели.

– Привет? – Тарн прижал уши. Раска фыркнула и выразительно посмотрела на поднос. – А, да, сейчас.

Поставив поднос на тумбочку, раск развернулся и увидел пустой дверной проем. Выбежав в коридор, он успел увидеть только длинный рыжий хвост, тут же исчезнувший за углом.

– Уверен, таких, как она люди бы звали лисицами, – пробормотал Тарн, закрывая дверь и изучая указатели на стене напротив.

Три неширокие полосы разного цвета со стрелками через каждые два метра указывали направление до кают-компании, столовой и ближайшего лифта. Эсминец довольно мелкий кораблик длиной всего сто метров, тем не менее, даже его броня оказалась людям не по зубам.

Выбрав кают-компанию в качестве конечной точки, раск, помахивая хвостом, пошел вдоль указателя. Обычно пехотные стаи перебрасываются на транспортных кораблях, так что, ни на эсминцах, ни тем более крейсерах или авианосцах Тарн не был. Ничего необычного, те же коридоры в пастельных тонах, то же строение переборок, дверей. Разве что масштабы и расположение помещений другое. Стандартизация.

По пути ему никого не попалось, что, впрочем, вопросов не вызывало – все, скорее всего, на боевых постах. А вот в кают-компании нашлась та самая раска – она стояла за стойкой в белых перчатках по локоть и протирала и так сияющие стаканы.

– Ты что, весь сок выдул? – раска удивленно посмотрела на Тарна, чуть прижав уши. Тот замотал головой. – Чего тогда пришел-то?

– Ты не очень-то гостеприимна, – раск, недолго думая, сел на стул перед стойкой. Раска фыркнула и оставила стакан в покое.

– Не каждый день целый эсминец гоняют из-за одного солдата.

Тарн немного опустил и склонил набок голову, отведя уши назад. Это что получается, он настолько важная фигура?

– Приказ номер… фр-р-р… 2781, что ли, – раск мотнул головой. – Я сам не в курсе, в общем.

Реакция раски удивило солдата – она замерла, словно окаменела. Спустя пять секунд она уже по-другому смотрела на собеседника.

– У вас там новостей что, вообще не слышно?

– У нас стоит палаточный лагерь, временный, и из дальней связи – КШМ. Какие, рвать их, новости?

– В общем, собирают экспедицию. Туда войдут только попавшие под приказ №2781 и люди из числа новых граждан империи.

– Нехило я отстал от жизни…

– Это мягко сказано. Теперь ты понимаешь, под какой хвост угодил?

– Так, а теперь честно. Откуда ты все это знаешь?

– У меня младшая попала под приказ. Ей всего восемнадцать лет, только обучение закончила.

– Специальность?

– Снайпер.

Тарн удивленно навострил уши.

– Она у тебя что, непризнанный гений? Я в восемнадцать только-только в армию ушел!

– Просто любит стрелять, – раска тряхнула головой. – Слушай, раз такое дело… проследи за ней? Она не щенок уже, конечно, но все равно. Зовут Лайс, кстати.

– Ладно.

Они проболтали оставшееся до обеда время, в основном обсуждая проблему войны и рассказывая истории, произошедшие с ними. Тарн даже сбегал в каюту, за письмом – Нэррис его разве что на зуб не попробовала, наверняка надеялась под приказ попасть. Тарн согласился оставить его ей до прибытия к столице, но что-то ему подсказывало – вряд ли у нее будет реакция.

Тарн поделился своими знаниями о людях, в частности, рассказал, что у них кают-компания – это место сбора офицеров, а не всех тех, кто хочет отдохнуть во внеслужебное время. Нэррис покачала головой и фыркнула, она была одной из тех, кто считал землян обезьянами с оружием в руках.

Приближалось время обеда – в кают-компанию иногда заглядывали раски, ненадолго. Все они шли в столовую, и некоторым просто было по пути. Знакомиться не знакомились, но кивали и дежурно виляли хвостом. У некоторых были офицерские знаки различия, но на попытку приветствовать их по уставу они только отмахивались. Вид у офицеров был очень голодный.

– Своеобразная традиция, мол, если не заглянешь по пути в кают-компанию, еда будет не такой вкусной.

– А если она не по пути?

– Тогда традиция не действует, – Нэррис склонила голову, наклонив уши в ту же сторону, а раск понял, какую глупость сморозил. – Ты на обед идешь?

– А здесь нет чего перекусить?

– Только если совсем немного, – раска оглянулась, заглянула под стойку. – Вернее, нет. Вообще нет… так, пошли в столовую, я, кажется, все свои запасы умяла.

В столовой, рассчитанной на полсотни расков, набралась едва ли половина, что, естественно, очень удивило Тарна. Не было штатной десантной стаи, которые выполняли функции абордажной команды или наоборот, защищали эсминец. Хотя, в текущих условиях их присутствие на корабле действительно было лишним.

– Нэр? Ты наконец-то решила обзавестись парой? – раск, стоящий в конце очереди на раздачу, судя по нашивкам, оператор, оглянулся на подошедших. Раска фыркнула и показала когти. – Молчу-молчу. И все-таки, познакомишь со своим новым другом?

– Тарн, рядовой малой пехотной стаи Четвертого объединения, – раск кивнул в знак приветствия.

– Раст, оператор комлпекса обнаружения и сопровождения. Добро пожаловать на эсминец «Ветрокрылый», Тарн. Это из-за тебя нас аж в столицу погнали?

– Похоже, что так. Долго лететь еще?

– Да нет, последний прыжок остался. Можно было и одним субпространственным обойтись, но это только на экстренные случаи, эсминцы не любят такие потрясения, – Раст получил свою порцию синтмяса с зеленью и свежими овощами. – О-о-о… это что?

Раск со странным выражением лица потыкал когтем какой-то оранжевый корнеплод. Цвет доверия не вызывал ни у него, ни у Тарна с Нэррис.

– Морковь, запас выращенных корнеплодов и семян с одной из планет людей вывезли, – стоящая на раздаче раска фыркнула, навострив уши. – Тебе понравится, только не откусывай, а грызи.

– Не учи жизни, Мамаша, – Раст фыркнул в ответ и пошел с подносом к общему столу. Тарн и Нэррис получили по своей порции, и направились следом.

Обычно не жалующийся на плохую память, раск сдался уже на десятом имени – запомнить всех он просто не смог, для этого надо вертеться в стае хотя бы неделю. Впрочем, это было неважно – скоро его заберет челнок и доставит прямиком на поверхность столичного мира Раскар.

Тарн вслушивался во все слухи, обсуждаемые за столом. Люди до сих пор бились о порядки расков, словно о бетонную стену, с точно такими же последствиями, произвели ротацию – солдат, дольше всех воевавших, отправили отдыхать, а на их место поставили резервы. Не то, чтобы было слишком сложно отбиваться от землян, но командование хотело иметь как можно больше отдохнувших солдат, когда люди начнут эффективно воевать. В том, что этот момент однажды наступит, были уверены все, очень уж быстро развивались люди.

Собственно, только сейчас раск понял, сколько всего он пропустил. Нестандартную реакцию на кровь обнаружили еще месяц назад, и уже через полмесяца выяснилось, что дело не в химии, а в биологии. Смешно представить, но дело было то ли в вирусе, то ли в бактерии, сродни бешенству. Вообще, эта идея витала в воздухе чуть ли не с начала войны, но была довольно быстро отметена, как нежизнеспособная и, что уж говорить, довольно глупая. Люди, живущие в империи, тоже были, мягко говоря, в ступоре, но факт оставался фактом.

Тарн в биологии разбирался плохо – знал только базовый курс, ему больше нравилась физика и математика. Так что он не знал, могут ли микроорганизмы влиять на уровень агрессии, но раз ученые империи утверждали, что могут и влияют – значит, так и есть. Как минимум, до тех пор, пока не будет доказано обратное. Что же касается землян, оставшихся адекватными – просто врожденный иммунитет, что только подтверждало теорию. Раск помнил из курса истории об эпидемии, в свое время выкосившей треть населения расков. Лишь у трех процентов был врожденный иммунитет, остальные выжили только чудом – средневековье, слабое развитие науки и медицины, и так далее. Да и реакция на кровь тоже вполне вписывалась в теорию – мало ли, слабый иммунитет, и эта зараза как-то да влияла на расков. До агрессии не дошло, но тревогу и беспокойство вызывало, а кое у кого и галлюцинации.

Так же выяснилась и задача экспедиции, вернее, экспедиций – у ученых было несколько теорий, откуда начало распространяться заражение, благо базы данных людей по планетам были выкрадены еще в первые две недели войны. Миров было два, и население с них было эвакуировано около трех недель назад, так что, противостоять поисковым группам могла только агрессивная живность.

– Да, чувствую себя исследователем дальнего космоса.

– То есть? – на Тарна обернулись все сидящие за столом, из-за чего он малость стушевался и прижал уши.

– Прибыл из дальнего космоса, и утонул в новостях.

– А, ты про это… ну что поделать, постоянную базу строить смысла нет, вот вас и маринуют в палатках, – капитан корабля, свойский от ушей до хвоста раск, чуть оскалился. – Нам не лучше, мы все эти драные два месяца на «Ветрокрылом» проторчали.

– У вас тут хотя бы душ есть, – Тарн фыркнул в кружку с травяным отваром. – Мне приходилось в речке купаться, сначала ничего, а потом…

– Да-а-а? – Нэррис прищурилась, отведя уши назад, из-за чего приобрела ну очень хитрый вид.

– Все просто как две шерстинки, рыжая. Горячей воды-то нет!

Раздался смех, Тарн тоже усмехнулся, не показывая клыков. Нравилась ему эта компания, сразу видно – все тут друг другу друзья. Впрочем, чего еще ожидать от команды маленького эсминца?

Как и обещал Раст, спустя один прыжок эсминец уже находился в столичной звездной системе. Восемь планет, четвертая по счету – изначально обитаемая, еще две преобразованы.

Раскар, колыбель расы, красивый сине-зеленый мир. Конечно, за время научно-технической революции, его сильно потрепало, но сейчас экология и биосфера были практически полностью восстановлены. Раскар был не только столицей, но и символом расы, ее лицом. Ее домом.

Тарн любовался пока еще маленьким шариком, обводя взглядом знакомые очертания материков, находя привычные архипелаги, полуострова. Он здесь родился, здесь вырос, отсюда начал путь, как солдат. Давно он уже не был дома… как там родители, интересно? А братья, сестры? Как понял раск из мешанины слухов и догадок, экспедиции будут сформированы еще не скоро, пока просто некого отправлять. Так что, у него был шанс увидеть родителей.

А ведь еще предстояло познакомиться с остальными членами экспедиции, возможно, пройти пару дополнительных курсов подготовки. Было много дел, и Тарн сомневался, что у него будет время на отдых. Дернув ушами взад-вперед, раск покосился на сидящего в своем кресле капитана.

Да, случилось невероятное – его, простого рядового, впустили на мостик! Он был рад хотя бы потому, что на мостике был установлен панорамный экран, видом с которого и любовался раск. Смеха ради он попросил пустить его порулить, на что капитан со смешком предложил ему свое место. Над прижавшим уши и поджавшим хвост Тарном смеялись несколько минут, настолько забавным было выражение его лица.

– Как вернешься, найди способ связаться со мной – выйдем в открытый космос, хвост даю на отсечение, пущу «порулить», – капитан похлопал раска по плечу. Тот смотрел на раска круглыми глазами, все еще прижимая уши. Не верилось Тарну, что его вот так запросто могут пустить за пульт управления. – Не удивляйся, что эсминцем, что линкором управлять просто. Это для прыжков надо много думать. В пространстве, особенно на малом ходу, он управляется как бы не проще обычного автомобиля.

Спускаться на планету предстояло на автоматическом челноке. Проводить Тарна отправились все более менее свободные члены экипажа, чем окончательно смутили раска. Он неожиданно понял, что всего за несколько часов успел сильно привязаться к каждому из присутствующих, и тем, кто остался на мостике или в техническом отсеке.

– Не скули, еще встретимся, – Нэррис улыбнулась и под веселое фыркание и полаивание собравшихся крепко обняла опешившего от такого Тарна. – Береги себя и сестру мою, ладно?

– Бусде! – на автомате ответил сбитый с толку раск, чем вызвал взрыв смеха.

– Чуть не забыла – это ведь твое, – раска протянула сложенный вдвое листок бумаги, то самое злополучное письмо. Раск, чуть дернув хвостом, взял листок и убрал его в карман.

Прощаться не стали, просто пожелали друг другу легкой охоты, и Тарн сел в челнок. Предстоял получасовой спокойный спуск, а о том, что будет дальше, солдат предпочитал не думать.

Уже на посадочной площадке его перехватили двое расков с легкой броне и со знаками спецслужбы, и молча проводили к зданию порта. Здесь, даже не проверяя документов, раска пропустили вне очереди, и через пять минут он уже сидел в комфортном средневесовом автомобиле. Мерно гудя генератором, машина поднялась в воздух и на высокой скорости понеслась куда-то на север.

Летели молча, Тарн даже не пытался завести разговор. Ему вполне хватало вида за окном, хоть для этого и приходилось смотреть через одного из сопровождения. Немного хотелось пить, но солдат решил потерпеть.

Примерно через пятнадцать минут автомобиль приземлился на площадке посреди какой-то базы. То, что база не военная, Тарн понял сразу – ни стены, ни наблюдательных вышек, да и ходят в основном раски со знаками НИС – научно-исследовательской службы. Самое интересное, что встречались и люди, хоть и довольно редко.

Один из сопровождающих вышел из машины и жестом попросил Тарна покинуть транспорт. Когда раск вышел, сопровождающий сел обратно, и автомобиль улетел.

– Тарн нол Тэрск? – к стоящему с потерянным видом солдату подошла… землянка. Раск кивнул, чуть прижав уши. – За мной, пожалуйста.

Идя следом за женщиной, раск мысленно подметил, что говорит она практически без акцента – так, чуть менее четко выговаривает звук «р» и немного тянет гласные. Еще его заинтересовало, что на него вообще не обращали внимания. Тарн сомневался, что здесь часто видят посторонних, но пока отодвинул заметку на дальние границы сознания.

Шли они в двухэтажное здание со знаком НИС над главным входом. Зайдя внутрь, они по лестнице поднялись на второй этаж и зашли в достаточно просторный зал с рядом стульев вдоль стен. Здесь уже стояло двое расков и два человека – мужчина и женщина.

– Знакомьтесь, – сухо бросила проводница и покинула зал.

Тарн, отведя уши назад и нервно поджав хвост, переминался с ноги на ногу под взглядом четырех пар глаз.

Первым подошел мужчина и протянул руку.

– Йенс Кох.

– Тарн нол Тэрск, – раск осторожно пожал руку. Жест был непривычен, и он боялся поцарапать человека когтями.

– Ганк, – черный раск поднял руку в жесте приветствия.

– Рогран, – белый раск повторил жест.

– Александра, можно просто Саша, – женщина, а если быть точнее, девушка, кивнула и улыбнулась.

– У меня всего один вопрос – тут ко всем так относятся, или?..

– Или, – коротко буркнул Йенс, отходя к окну и опираясь о подоконник.

– Не понял…

– Что непонятного? – черный раск коротко фыркнул и дернул хвостом. – Мы тут как бы даром никому не нужны. Сначала, когда шел цикл исследований, нас еще замечали, сейчас мы вроде мебели.

– Ага, и разницы между волка… простите, расками и людьми не делается. Ученные, чтоб их, – Алекса села на стул у стены. – Садись, нас отсюда раньше, чем через полчаса не выпустят.

Когда все расселись, Тарн тихо вздохнул и оперся о спинку стула.

– Я иначе все себе представлял…

– Ага, а ты не подумал, что если мы найдем этот драный возбудитель, что мы с ума сойдем? – Рогран покачал головой, отводя уши назад. – Вся эта затея – не более чем проверка малость бредовой идеи.

– Тогда в чем смысл?

– Видимост, – пробормотал Йенс, а Тарн, наконец, понял, почему тот говорит так тихо – в отличие от Александры или той проводницы, у этого человека был сильный акцент, да и знания языка были… не идеальными. – Просто видимост действий. Как бутто кого-то волнуэт Erde… Земля то ест.

«Он немец», раск сделал очередную заметку. Наверное, понять это можно было и по имени, но в именах людей Тарн очень плохо разбирался.

– Меня волнует, например, – солдат немного наклонил голову, но человек только отмахнулся.

– На нас никто особой надежды не возлагает, – Ганк достал из набедренной сумки металлическую коробку и, открыв ее, раздал всем по плитке молочного шоколада. – Возбудитель, вирус, уже известен. Нас посылают на планету в поисках чего-то, что может помочь в создании вакцины, но среди нас ни одного биолога или вирусолога. Есть специалист по оружию, это я, есть штурмовик – Рогран. Инженер-механик и пилот истребителя, Йенс и Саша соответственно.

– И никому даром не нужный рядовой малой пехотной стаи, – Тарн уныло повесил уши. И тут же навострил. – Лайс никто не знает? Раску?

– Она на недавней тренировке с вышки свалилась, легкое сотрясение, – Саша откусила прямо от плитки. – Решила залезть повыше, для лучшего обзора, а что?

– Ее старшая сестра присмотреть просила.

– Сочуфствую, – мужчина усмехнулся. – Она как заносза в шопе.

– Что, совсем? – Тарн снова приуныл по смех остальных присутствующих.

– Не то слово! – отсмеявшись, ответила Саша. – Ей всего восемнадцать, по вашим меркам еще маленький ребенок же.

– Ребенок, не ребенок, а снайпер ведь. Чтобы закончить обучение по такой специальности, надо определенным характером обладать. Как минимум, уметь хладнокровно пустить пулю в сердце, – раск покачал головой. – Я так не смогу, например, а мне тридцать два.

– Мошет быть, стрелат не нушно будет, – Йенс пожал плечами и бросил в рот кусочек шоколада. Тарн покачал головой и откусил от своей плитки.

Больше говорить не хотелось, и остальные тоже замолчали – оставшееся время просидели, молча жуя шоколад. Наконец, дверь открылась, и в зал заглянула уже знакомая Тарну женщина.

– На выход.

«Интересное тут обращение», подумал Тарн, дожевывая шоколад и идя следом за Ганком. «Я так думаю, свободы перемещения тут тоже нет, как таковой».

– Объясните правила новичку, – бросила вслед женщина и ушла по своим делам. Раск вопросительно посмотрел на Рограна, навострив уши.

– Как две шерстинки – из казармы не выходить, громко не говорить. В общем, сидим смирно, как мыши под снегом.

– И долго нас тут мариновать будут?

– Я тут месяц, некоторые – дольше, – Ганк дернул хвостом, задев им Тарна. – По слухам, через несколько дней после прибытия шестого члена группы, нас отправят на самый конец хвоста.

– Так у нас всего несколько дней?

– А тебе больше надо?

– Нет, но все же…

– Лучше подалше отсуда, честно, – Йенс сплюнул в сторону, скривившись. – Как в турме.

Настроение у раска окончательно испортилось.

«Лучше бы я сейчас на берегу реки мясо ел, с друзьями. Вот на кой я вообще это письмо взял, а? Кстати о нем…»

– Мне надо кое-что выбросить, наверное.

– А? – Ганк оглянулся.

– Письмо с мертвого взял, оно в крови все.

– Махни хвостом, – ответил Рогран, идущий последним. – Дрянь, что реакцию вызывает, через двое суток дохнет. На каком хоть написано?

– Русский.

– О, русиш… суровый ребята, весма.

– Ну, на момент боя у того парня явно было не все в порядке с головой, – раск дернул ухом. – Но все равно, тяжело.

Казармой было одноэтажное, разбитое на четыре комнаты здание. Три комнаты по две койки, четвертая – санузел, разделенный – с одной стороны душевая, с другой – туалетная комната. Рядовому предстояло делить комнату с Рограном.

– Я внизу, если что, – белый раск повел ухом и дернул хвостом, Тарн в ответ просто дернул ухом. – Отлично.

Потянулись унылые, скучные дни. Раск познакомился а Лайс, убедившись, что его новые знакомые не шутили – этот гиперактивный комок меха, ушей и хвоста очень плохо вязался с образом снайпера. Правда, на единственной тренировке он узнал, что раска относится к той категории, что на работе и вне ее ведут себя совершенно по-разному. Стоило Лайс получить винтовку и задачу, как она мгновенно становилась серьезной и тихой, а движения приобретали плавность и грацию хищного зверя. Про ее способность маскироваться говорило хотя бы то, что за четыре часа найти ее так и не смогли, и это на полигоне сто на сто метров. Кстати, с башни она свалилась потому, что пренебрегла страховкой. И так шаткая конструкция после выстрела из электромагнитной винтовки дернулась настолько сильно, что раска свалилась, не успев даже испугаться.

В качестве экипировки выдали самый обычный бронекостюм, лучевое ружье, запас батареек, нож и плазменный пистолет. Стандартный пехотный набор, разве что, поменяли эмблему пехотных войск на эмблему НИС. У остальных было примерно то же самое, людям броню модифицировали еще неделю назад, когда они только прибыли. Выделилась как обычно Лайс, ей достался маскировочный костюм, но, с учетом ее специализации, это было нормально.

Через четыре дня шестерым друзьям – уже друзьям – был отдан приказ экипироваться и двигаться к взлетной площадке. Здесь им выдали по рюкзаку с провизией, модулям памяти со всей необходимой информацией и приказали погрузиться в челнок. Тарн, успевший привыкнуть к отношению окружающих, только тихо фыркнул и поднялся по трапу в грузовой отсек.

«Зажали даже нормальный пассажирский, или хотя бы десантный челнок. Жмоты чертовы», – раск успел набраться словечек у Саши, часто ругающейся на чистом русском. Что уж говорить, на русском часто матерился даже Йенс.

До точки назначения, планеты «Бриант», было лететь около суток, может, чуть меньше. Если бы летели не на грузовом транспорте, а хотя бы эсминце, добрались бы всего за три часа, а так – придется потерпеть. С одной стороны, Тарн понимал организаторов из НИС – не было смысла из-за малозначимой операции гонять военные корабли, но хотя бы нормального к себе отношения они заслуживали!

– Что у вас, что у нас, правительству плевать, а для яйцеголовых мы все – просто нахрен никому не нужные объекты, – это были слова Саши, и с ней согласились все. Разве что Ганк непонятно к чему добавил, что это проблема мирового масштаба.

После высадки у исследователей поневоле было две недели, чтобы найти что-нибудь, что могло помочь. Ну или как минимум просто установить аппаратуру и охранять ее – все-таки выдали, как и небольшую гравплатформу, на которой все предстояло тащить. Либо, если вируса на планете не обнаружится – Тарн недоумевал, что мешало проверить это заранее? – просто отдыхать две недели на природе. Рогран в свойской ему манере пошутил про отдых в чьем-нибудь желудке, за что получил три подзатыльника – от Йенса, Ганка и, неожиданно, Лайс.

Так как все озаботились вшиванием в компьютеры костюмов игр, музыки или фильмов, то единогласно было решено весь полет пинать балду. Из команды было только два техника и два пилота, все четверо были заняты, так что, болтать просто не с кем.

На планету высадились на автоматическом челноке, который тут же улетел обратно на орбиту. Члены стаи или отряда, кому как удобнее, принялись осматриваться.

Обычный мир, даже скучно. Судя по информации с модуля памяти, часть животных и растений завезены с Земли, успели адаптироваться, а некоторые – занять не самую низкую ступень в пищевой цепочке. Состав атмосферы немного отличен от эталонного, но проблем с дыханием быть не должно.

– Я снимаю? – дождавшись согласного кивка, Тарн снял шлем, подышал несколько секунд, а потом глубоко вдохнул и…

Очнулся он от резкой боли в ухе. Раск хотел вскочить, но смог только медленно открыть глаза, и тут же коротко заскулить – когда кто-то одевал на него шлем, то сильно дернул и так болящее ухо.

– Что это было?.. – проскулил солдат, пытаясь сфокусировать зрение.

– Это? Это тебе по мозгам какая-то местная дрянь дала, – судя по шлему и голосу, это была Саша. – Впрочем, вариантов немного.

– И что, нам теперь в банках все две недели бегать? А есть и пить как? – голос Рограна был сдвоенным – слышимым как по внутренней связи, так и просто потому, что тот стоял близко.

– Рацию отруби, – Ганк – он был обвешан оружием, как дерево листьями – помог Тарну встать. – Главное, глубоко не вдыхать, но это проверять надо. Посмотрим, в общем, сейчас главное из леса выбраться да аппаратуру развернуть.

– В десати километрах севро-востошнее располошен горот. Са три недели егхо не долшно было силно потрепат, как насшот остановится там?

– Голосовать будем? – Ганк осмотрел всех членов стаи, и, не дождавшись реакции, дернул хвостом. – Тогда ходу.

Лес состоял в основном из хвойных и лиственных деревьев, большая часть которых ни раскам, ни людям была незнакома. Изредка можно было услышать шуршание какой-то живности, но чаще их засекали системы костюмов. Пока ничего крупнее большой мыши не встречалось, но терять бдительность не стоило.

– Ганк, можно вопрос?

– А?

– Зачем ты тащишь с собой аж шесть единиц оружия? – Тарн еще раз осмотрел раска. – Я не думаю, что все это нам понадобится.

– Это старая привычка, не обращай внимания.

– Старая? – Рогран обернулся, за что тут же поплатился, чуть не растянувшись в полный рост. – Твою мать…

– Будет время – объясню, а пока под ноги смотри, – Ганк фыркнул достаточно громко, чтобы было слышно даже без внутренней связи.

В целом, это была скорее прогулка, чем поход. Если бы на гравплатформе было чуть больше места, скорее всего стая бы на нее погрузилась и поехала – расстояние между деревьями в лесу было достаточно большим. Правда, все равно было бы лучше, если бы их высадили не на полянке, а хотя бы рядом с городом.

Лес не был дремучим – в нем было довольно светло. Пели незнакомыми голосами птицы, иногда шелестел листвой ветер. Несколько раз группа натыкалась на чистые ручьи. Тарн чувствовал себя лишним, словно клякса на белом листе бумаги, но это чувство не было слишком сильным.

Броня была снабжена замкнутой дыхательной системой, но, как это ни странно, пока вполне хватало фильтров. Из базового курса биологии Тарн помнил, что фильтры обычно плохо помогают против вирусов, если вообще помогают, а тут такое.

«Интересно, как там вторая группа? Наверняка сейчас ищут, где устроиться на пикник».

Со второй исследовательской группой стая Тарна столкнулась всего однажды – на выдаче снаряжения. Хватило времени только чтобы сравнить обращение и убедиться, что разницы нет. Лайс выдвинула теорию, что так пытаются улучшить взаимоотношения внутри групп, вроде как, общие беды сближают. Возразить было нечего, сдружились все шестеро быстро и накрепко, но все равно подозрительно.

– Кстати, Йенс, а ты откуда про город знаешь? Ну, что он в десяти километрах? – Тарн обернулся на немца. Тот пожал плечами.

– Йа сдесь родилса.

– О, и как?

– Если йа нашну многхо говорит, у теба уши отвалатса, – человек рассмеялся, раск его поддержал.

– Если уж пошла болтовня ни о чем… – голос Лайс доносился откуда-то справа-сверху. Все пятеро посмотрели на верхушку толстого хвойного дерева, которую оседлала раска.

– Ты как туда забралась, и что ты там забыла? – Рогран резко остановился, из-за чего в него врезался сначала Ганк, в того Тарн, а в него уже Йенс с Сашей. Последняя коротко выругалась.

– Так видно лучше, а забралась с помощью железок, – сверху что-то металлически щелкнуло. – Но меня вот что интересует. Никого не смущает, что у нас и людей система измерения одинаковая?

– Не совсем так, – Ганк коротко фыркнул. – Километр наш и земной отличаются в соотношении 1:1.2, метр примерно так же. Другие величины тоже отличны, когда сильно, когда нет.

– Ладно, а что насчет языка скажешь? – раска, наконец, спрыгнула вниз, чуть не приземлившись Тарну на голову – тот еле успел отпрянуть.

– Кстати да, – Саша, плюнув на построение, подошла поближе, подошел и Рогран. – Как так получилось, что ваш язык по звуковому набору практически идентичен русскому?

– Ich… Мне тоше интересно, почшему?

– А вот это уже интересный вопрос… – Тарн задумался. Что-то такое он слышал, когда только-только произошел контакт, за месяц до войны. В Сети долго обсуждали варианты, с чем вообще может быть связано столь сильное сходство между двумя разными расами.

– Вот вам еще вопросец – каким образом при таком строении черепа и речевого аппарата у вас, расков, получается говорить на половине земных языков вообще без акцента?

– А как ты так быстро язык выучила? – Рогран склонил голову набок.

– Я не учила – меня научили. После ваших мозгоправов голова болит, конечно, но за недельку выучить язык было несложно.

– А у мена просто дурацкхий акцент, – Йенс развел руками в стороны. – Никхак не исбавлус.

– Пару лет практики, и шерсть уложится, – Ганк порылся в подсумках и достал какой-то навороченный бинокль.

– И зачем? – Тарн выразительно посмотрел на прибор. Раск же невозмутимо поднял его на уровень глаз и осмотрелся.

– Ну, в ближайшем радиусе никаких крупных источников тепла, да и лес еще не скоро закончится. Мы двигаемся, или норы роем?

– Злой ты, Ганк, не дал детишкам поболтать, – Рогран фыркнул и первым пошел дальше по маршруту. Тарн недоумевающе проводил взглядом Ганка, осмотрелся и неожиданно встретился взглядом с Лайс. Она коротко пожала плечами – наверное, у Саши или Йенса подхватила – и скрылась в кустах.

– Не стой столбом, замерзнешь, – девушка несильно толкнула Тарна.

– У меня подшерсток есть, я скорее сварюсь заживо, если терморегуляция сдохнет.

– Не суть – дуй давай! – коротко фыркнув, раск быстрым шагом нагнал Ганка, сзади шумели люди.

Сутки на планете длились двадцать семь часов, из них шесть приходилось на ночь. За час неспешного шага отряд добрался до границы леса и вышел на равнину, где и был расположен город. Как и предполагал Йенс, его даже не потрепало – как стояли двадцатиэтажки, так и стоят, все окна целые. На улицах валялся мусор.

Все это Тарн увидел в бинокль, который удалось выпросить у Ганка. Раска очень удивило отсутствие пригородной зоны – многоэтажные дома начинались резко, граница между природной зоной и городом была очень четко видна. Немец только пожал плечами и предложил поискать в модулях памяти снимки со спутника. Те, конечно, устарели на месяц, если не больше, но это вряд ли было критично.

С высоты облаков город был похожим на клетчатую тетрадь – дома стояли строго по линейке, между ними было строго определенное расстояние. Всего домов полсотни, город рассчитан на сорок тысяч жителей – это уже со слов Йенса. В четырех точках были расположены какие-то здания, похоже, торговые центры или что-то вроде того. Улицы широкие, многополосные дороги. Энергостанция в ста километрах южнее, электричество передавалось по линиям электропередач.

– Хм. Энергостанцию заглушили, когда эвакуировались?

– Врат ли, всо было в спешке. Весчи бросали, докхументы.

– Значит, и насосные станции могут работать…

– Это ты к чему? – Саша взяла у меня бинокль и принялась изучать город.

– Если повезет – будет у нас и водопровод и электричество. Будет скучно, но хоть не в лесу жить.

– Возбудитель? – Лайс появилась неожиданно прямо за спиной раска, отчего тот подпрыгнул и приземлился уже лицом к ней. – Прости.

– Если фильтры в шлемах помогают, то проблем быть не должно – поносим полумаски, – Рогран в свою очередь получил бинокль. – Всяко лучше, чем в броне париться.

– А на нас с Йенсом эта хрень не действует, – Саша сняла шлем, глубоко вдохнула. – Воздух-то какой свежий…

– Везет, я чую только стерильность, – Тарн поморщился и прижал уши, что, впрочем, никто не видел.

Когда каждый изучил город – кроме Йенса, он его и так хорошо знал – стая быстрым шагом направилась к нему. Пока шли, Йенс коротко описывал наиболее опасных животных. Самым крупным и опасным был медведь – непонятно почему, но на этой планете он прибавил в массе до тонны, увеличившись и в размерах. Скорости ему это не прибавило, но люди, даже в полной броне, близко медведя к себе не подпускали.

Следом за медведем шла рысь. Эта милая кошка так же немного прибавила в росте, но помимо этого, где-то набралась мозгов. За последний год рыси утащили полсотни человек только из этого города, по словам очевидцев, лесные кошки нападали из засад и только со спины, причем только на тех, кто не мог себя защитить. Были экстремалы, гуляющие по лесу с одним электропистолетом.

Но все это были завезенные животные, адаптировавшиеся к местной среде. Иногда – очень редко – в местные леса забредали исконные обитатели планеты, и тогда нужно было звать армию с бронетехникой.

Самым крупным был динозавр. Именно так, просто динозавр, в переводе с какого-то языка землян – ужасный ящер. Четырехлапый монстр пятнадцати метров в длину, хищник, обитает в так называемых реликтовых лесах. Достигает массы в пять тонн, по слухам, однажды раздавил БТР, прежде чем его смогли убить. К счастью, в молодые леса, посреди которых расположены города, не заходит – ему здесь негде развернуться.

Но это в целом мирный зверь, не опаснее слона – если не беспокоить, даже внимания не обратит. Опаснее были гигантские волки. Достигая пяти метров в длину и веса до двухсот килограмм, они охотились стаями по десять особей минимум. Головная боль армии в свое время, так как стойко игнорировали «пугачей» – звуковых отпугивателей, которые действовали на всех остальных представителей местной живности. В молодые леса забредают очень редко, но если уж пришли – выбить можно, только уничтожив две трети стаи, а это в среднем тридцать волков.

– Милые звери, – Тарн автоматическим движением пробежался пальцами по поясу, нащупывая батареи к ружью и пистолету.

– А ты говорил – не понадобится, – Ганк отчетливо фыркнул. Этот раск взял с собой ручную противотанковую пушку. – Очень даже понадобится.

– Я все еще верю, что нам твой мини арсенал не пригодится, – раск прижал уши и нервно дернул хвостом. Рассказ Йенса об опасных животных заставил солдата понервничать.

– Ты, главное, хвостом не свети, и ничего страшного не случится, – Рогран даже не обернулся. – Вряд ли эти лохматые и не очень шкуры смогут нам навредить.

– Давно танком не переезжали?

– Ты видишь поблизости реликтовый лес? Я тоже не наблюдаю.

– Что-то меня за нервы дергает, – Тарн попытался провести ладонью по лицу, но вспомнил, что он, вообще-то, в шлеме. – Похоже, надышался.

– Так сдохнуть должно было уже, разве нет?

– Я же шлем снимал.

– Вирус вне организма носителя долго не живет, – явно цитируя, скала Лайс.

– Это смотря какой вирус, – Саша все так же шла без шлема, ее ружье болталось за спиной.

– Умеешь ты успокоить… – раск уныло сгорбился, опустив уши и повесив хвост.

– Да успокойся ты, – девушка с размаху ударила Тарна по спине – раздался громкий лязг. – Не забывай, нам тут неделю торчать. Все надышимся.

– У мена ест ис чшего сделат намордник, – Йенс сочувственно похлопал опешившего от таких слов раска. Все засмеялись, только Тарн и стоял столбом.

– Не, мне нельзя намордник! Меня сестра не поймет, – сквозь смех выдавила Лайс, чем вызвала очередной взрыв хохота. Теперь уже смеялся и Тарн.

В город вошли в приподнятом настроении, травя анекдоты и сравнивая быт людей и расков. Решив, что разницы все равно не будет, прямо посреди дороги сгрузили с гравплатформы оборудование и, строго следуя инструкции, все собрали и подключили. Когда управляющий интерфейс мигнул несколько раз зеленой лампочкой, решили обследовать одну из высоток.

Квартиры бросались в спешке, так что была и мебель, и даже еда – последняя не испортилась благодаря работающим холодильникам. Воду из под крана набрали в стакан, в который бросили компактный анализатор. Тому нужно было несколько минут, так что, стакан так и оставили.

Вообще, нашли много интересного, даже посмеялись – когда Саша объясняла, для чего нужен длинный латексный мешочек, скатанный в кольцо. Лайс долго ходила, поджав хвост. Йенс только покачал головой, когда узнал, что раски о контрацепции вообще ничего не знают. И так низкая рождаемость, зачем ее контролировать?

Наткнулись на настольный компьютер – голодисплей, в подставку которого был встроен мощный системный блок. Он был заблокирован паролем, но компьютер брони справился с ним за пару минут. Порылись в папках, нашли несколько фотографий и много-много отчетов о деятельности какой-то крупной компании. Игр или фильмов не было, так что компьютер выключили и забыли про него.

К концу дня все сидели в квартире на седьмом этаже, сняв броню. Раскам пришлось надеть фильтрующие полумаски, которые снимали только на время приема пищи. Из-за полумасок Саша назвала всех расков ниндзя, на свою беду – не понявшие юмора, они потребовали объяснений, в особенности упорствовала Лайс. Похоже, ей требовалась разрядка.

Ночь наступила неожиданно – вот, казалось, еще день, а теперь за окном темно, хоть глаза закрывай. По очереди сходили в душ, мывшийся последним Йенс долго матерился на смеси немецкого и русского. Как понял Тарн, он ругался на них – раски забыли, что человеческие душевые не рассчитаны на столь мохнатых существ, и трубопровод забился.

Через час немец, пыхтящий, как паровоз, вернулся в зал, неся прозрачный пакет с внушительным комком шерсти.

– У кхого линка, а?!

Руки подняли все четверо расков, отчего Йенс сначала замер столбом, а потом, перемежая культурную речь с матами, несколько минут оценивал умственные способности волкоподобных друзей. Затем он, похоже, вспомнил про Лайс, которая последнюю минуту сидела с пустым взглядом и плотно прижатыми ушами, и замолчал.

На всякий случай проверили аппаратуру – для этого играли в «камень-ножницы-бумагу», так как сверху было видно плохо, а спускаться никому не хотелось. В этот раз не повезло Йенсу, так что ему пришлось спускаться. Лифту друзья пока не доверяли, и пользовались лестницей.

Внизу немец бегал с фонариком и громко кричал что-то нечленоразборное. Потом он все-таки вспомнил про рацию в шлеме: как выяснилось, он отгонял какую-то живность, решившую попробовать на вкус провода. Пришлось всем собираться и грузить аппаратуру на платформу, а затем с фонарями проверять шахту лифта. За три недели с ней ничего не должно было случиться, но лучше перепроверить. И лишь через час Тарн, Рогран и Ганк подняли гравплатформу на крышу, и там уже снова собрали приборы в систему.

Собравшись в квартире, всей стаей начали решать проблему с ночлегом. Из мебели была одна двуспальная кровать, диван, два удобных кресла – это если только пригодную для сна считать. Тащить мебель из других квартир никто не хотел, настолько лениво было. Про то, что в броне можно запросто полтонны унести и не запыхаться, коллективно не вспоминали, так что решили просто разделиться по двум квартирам. Саша, Рогран и Ганк – в одну, Тарн, Йенс и Лайс – в другую. Закончив с уборкой и ужаснувшись трем часам ночи – часы на местные сутки настроили еще на транспортном корабле – всем отрядом, не сговариваясь, разошлись по квартирам, заперлись и повалились кто куда.

Утром, а вернее, днем – было одиннадцать часов по местному времени – оставив Лайс, Сашу и Ганка сторожить квартиры, стая направилась в ближайший магазин. Торговый центр решили оставить на потом, в первую очередь нужны были продукты питания и вода. Из под крана пить никто не хотел: хоть анализатор и показывал чистоту на уровне дистиллированной, но воде в бутылках доверяли больше. На скоропортящиеся продукты даже внимания не обращали, набивая найденные в квартирах сумки и рюкзаки консервами, сублимированными продуктами, печеньем. Нашли целый отдел с мучными изделиями, обезвоженными, Йенс назвал их макаронами. Раски не очень любили подобное, предпочитая мясо и свежую зелень, но попробовать было можно.

Банкам консервов Тарн очень удивился. Нет, это были не металлические кругляши, а вполне презентабельно выглядевшие вакуумные пластмассовые контейнеры с оцинковкой, но в империи консервированной еды уже лет триста как не было. Раньше с помощью консервов решали проблемы голода из-за перенаселенности, потом производили просто по причине спроса, а там и он исчез. У людей даже при отсутствии проблемы с перенаселенностью – как на Брианте – консервы пользовались огромным спросом.

– Их гхотовит не надо, открыл – и еш на сдорофье, – ответил Йенс на вопрос раска, открывая контейнер с консервированным мясом.

По общей оценке присутствующих расков, такую еду есть можно, но только при сильном голоде. Слишком много специй, и вкус мяса практически не чувствуется. Немец только усмехнулся, ответив, что им, людям, тогда больше достанется. Мясо в холодильниках тоже было, но его состояние требовалось еще проверить. Оно там три недели пролежало все-таки.

Вернувшись и распределив провиант, стали решать, что делать оставшиеся дни. После пересчета двух недель на местные сутки, получилось всего на полтора дня меньше, то есть, им тут еще одиннадцать дней минимум отдыхать. Тарн решил проверить, как там аппаратура – мало ли, птицы погрызли.

Поднявшись сначала на лифте, а потом по лестнице, раск осмотрел все приборы. Не считая листьев, застрявших в проводах, ничего не изменилось, но Тарн все равно решил поискать, чем прикрыть аппаратуру, хотя бы от непогоды. Пришлось спуститься на восемнадцатый этаж, вроде там была палатка.

Закончив через полчаса с установкой палатки, раск подошел к парапету и осмотрелся. Ничего подозрительного, тишина и покой. Хотелось снять шлем и вдохнуть полной грудью, но делать это на крыше – заведомо плохая идея. Да и не успеет он ничего почувствовать… вздохнув и опустив уши, раск задержал дыхание, снял шлем и надел фильтрующую полумаску, после чего начал спускаться.

– Эн-бен-цо! – Саша, довольно усмехнулась – она выбросила ножницы, в Ганк – бумагу.

– Р-р-р… – черный раск потер лоб. – А что это за слова такие?

– Эн-бен-цо? Это у меня знакомый так вместо «камень-ножницы-бумага» говорил, по его словам, это откуда-то с Земли.

– Что нарешали без меня? – Тарн сел в кресло. Оно заскрипело, затрещало, и раск поспешно встал на ноги.

– Гуляем по городу, маемся херней, спим, – перечислил, загибая пальцы, Рогран. – Лайс можно считать ударником производства, она как спала, когда мы уходили, так и спит до сих пор.

– Мне надо получше за языком следить, да? – Саша покосилась на белого раска. Тот навострил уши и завилял хвостом.

– Не, продолжай! Не так уж много языков, в которых одним словом можно столько всего выразить.

– Ты инглиш знаеш? – Йенс, успевший снять броню и переодеться в форму с лесным камуфляжем, сел на диван. – Там отно слово, кучша матоф.

– Разнообразия никакого, – раск дернул ухом, автоматически принюхался. – Ар-р, из-за этого намордника вообще ничего не чую.

– Хочешь мой подвиг повторить? – Тарн навострил уши.

– Иди ты полем. А вообще, переоденься, иначе сядешь куда-нибудь, и капец мебели.

Тарн хотел было покачать головой, но неожиданно замер – головой качают люди, раски дергают хвостом или ушами. Убедившись, что никто не заметил его временного замешательства, раск перешел в другую комнату и начал снимать броню.

«Итак, я уже неосознанно перехватываю жесты людей. Вопрос, почему?» - со щелчками расцепились замки каркаса, разошлись бронепластины. «Рогран быстро выучил и начал применять в речи слова из другого языка. Лайс и Ганк… не знаю, не замечал пока. Интересно, почему раска так много спит?.. Я балда, она же еще ребенок, ей положено много спать. Квалификация квалификацией, а против физиологии не пойдешь».

Раскрывшись, броня выпустила пользователя и осталась стоять. Тарн перенес ее поближе к стене, чтобы не мешалась.

«Что еще? А, ну да – эта откровенно дурацкая «миссия». Что мне вообще известно о целях этой экспедиции? Найти что-то, что может помочь в создании вакцины. При этом никому не сказали, что именно искать, даже намеков нет. В модулях памяти куча бесполезного мусора, начиная от перечня, что из человеческих продуктов питания для нас опасно, и заканчивая инструкцией по запуску реактора энергостанции. Все это как бы подразумевает, что ждать мы будем в городе. А это значит что? Правильно – миссия просто отвод глаз, пшик».

Раск достал из внутреннего отсека брони камуфляжные штаны и легкую ветровку. Ходить можно было и босиком, но не очень приятно, так что, достав длинные ленты из темно-зеленой ткани, солдат начал наматывать их на ноги.

«Дальше. Война. Война ли, или просто тщательно замаскированная операция? Люди бросаются на нас как бешенные, это при том, что в первый месяц контакта все было отлично. Что мне известно? Только основное – через месяц после контакта люди неожиданно напали на ВКФ империи и закономерно получили по носу. Война длится два месяца, любой дурак, только увидев потери, должен был уже понять – людям ни за что не победить. Что это может значить?»

– А кто его знает, что это может значить… – пробормотал Тарн, закрепляя ленты безопасными булавками. – Но от нас явно ничего не ждут, иначе бы собрали более профессиональную команду, да и времени на отработку работы в стае дали бы больше.

– Может, это эксперимент? – голос Лайс раздался прямо за спиной раска, отчего тот вздрогнул и прижал уши.

– В кого ты такая умная, м? – Тарн обернулся и увидел помятое, заспанное лицо молодой раски. Та зевнула, потерла глаз ладонью.

– Мне Нэррис так сказала. Она говорила, что нас, наверное, проверяют, но на что – она не знала.

– Да понятно, на что, – раск покачал головой, нахмурился. – На взаимодействие внутри стаи, когда в ее состав входят люди. Их жесты и слова весьма… прилипчивы. Так себе эффект.

– Прилипчивы? – раска склонила голову набок, навострив уши.

– Рогран матерится на русском, я вот поймал себя на типичном у людей движении – головой качаю. Пока это шерстинка в шкуре, но мало ли, как все повернется.

– Но разве это нельзя было проверить иначе?

– Сила стаи познается в сражении, – Тарн вздохнул, опустив уши. – Не удивлюсь, если послали еще одну группу, причем в ней друг о друге никто не знал до последнего момента.

– Как подопытные звери.

– Ты размышляешь как взрослая, – раск отвел уши немного назад и повилял хвостом.

– Ну, я же снайпер. Воин тени, убийца и все такое.

– Я тебя не боюсь, воин тени, мне Нэррис наказала за тобой приглядывать.

– Я злая, я кусаюсь, – раска состроила смешную гримасу, наморщив нос и оскалившись.

– Знаешь, после того, как меня немножко укусил противотанковый гранатомет, мне никакие укусы не страшны, – Тарн тихо засмеялся, Лайс его поддержала. В комнату заглянул Ганк.

– Все веселитесь, щенята? Пошли, там Саша какие-то макароны по-флотски приготовила.

Переглянувшись, Лайс и Тарн синхронно пожали плечами. Раска прижала уши, а солдат дернул ухом и махнул хвостом.

Макаронами по-флотски были отваренные с консервированным мясом макароны. Специй для расков было слишком много, и Тарн подумал, что такими темпами у них притупятся и обоняние и вкус.

Отряд не спеша обследовал весь город за одну местную неделю. До времени отбытия осталось четыре дня, считая текущий. За это время Тарн успел рассказать о своих и Лайс подозрениях – Йенс нахмурился, Рогран просто пожал плечами, дернув хвостом, а Саша и Ганк крепко задумались. Черный раск предположил, что Тарн неверно расставил приоритеты – для полноценной статистики просто не хватает подопытных. Скорее, проверяется возможность создания смешанных отрядов. Саша поддержала Ганка, добавив, что, возможно, второму отряду повезло намного меньше, и сейчас они борются за выживание.

На шестой день после прибытия на планету пошел дождь. Даже не так – настоящий ливень. По словам Йенса, это норма – сейчас на планете лето, и дожди тут идут достаточно редко, но они очень сильные. Целый день «маленькая разношерстная стая» – так их назвала Лайс – сидела безвылазно в квартире. Дождь навевал легкую тоску, и только Ганку было все равно. Кстати, его возраст выяснили только через два дня после прибытия в город: ему было девяносто три года, при средней длительности жизни среди расков в сто двадцать-сто тридцать лет.

– Ха, да я еще вас переживу, щенята, – оскалился Ганк, навострив уши и подняв хвост. Он был единственным, кто не перенял ни одной человеческой привычки.

– И ты есшо воевал?

– Нет, конечно, я на базе сидел, изучал оружие ваше.

– И ч-то скажеш? – Йенс все пытался выправить произношение, хоть и безуспешно.

– Чтобы сделать вывод, в экономику залезть придется… – Ганк почесал за ухом. – Если говорить проще – из огнестрельного оружия вы выжали все что можно, и даже больше, но уже лет сто назад могли перейти на энергетическое.

– Ich verstehe nicht… Я не понимат, – человек нахмурился, пошкрябал отросшую щетину.

– Боеприпасы. Каждый патрон в отдельности много не стоит, но чтобы снабжать армию – это нужны миллионы патронов. Ключевое слово – прибыль. Я в свое время долго думал, что может подстегнуть развитие, но кроме какого-нибудь бедствия ничего бы не помогло. Нужно, чтобы… ар-р-р, слов не хватает, не экономист я… проще говоря, когда патроны закупать станет просто невозможно из-за развала экономики, придется искать, чем их заменить.

Наступила тишина. Ганк, судя по выражению лица и движениям ушей, прокручивал в голове свои же слова, и они ему не нравились.

– Война с расой, которая превосходит вашу на несколько столетий, может считаться достаточно тяжелым бедствием? – Тарн говорил медленно, прижав уши. Йенс коротко выругался на немецком, Саша на русском. Рогран встал с кресла и пошел на кухню, где загремел посудой.

– Может, – странно растягивая слова, пробормотал Ганк. Он смотрел куда-то вдаль, автоматически почесывая горло. –Более того… это – наиболее масштабный из вариантов… И все ведь складывается… группы эти, совместные, операции. Просто отработка в малых масштабах… А я все никак понять не мог, почему вирусные лаборатории расконсервировали, думал, превентивная мера… предупредить не успели…

– За неделю до войны раски почти на каждую планету транспортные корабли с товарами гнали, – Саша с кивком приняла у Рограна стакан с водой. – Вроде как жест помощи отстающей цивилизации.

– Да, тогда всей империей собирали грузы, – Тарн прикрыл глаза, отведя уши назад, беря стакан с водой. Рогранд, раздав всем по стакану, сел в кресло.

– Но вет было уше подобное, в дватцатом веке?

– Не сравнивай жопу с пальцем, – Саша вздохнула, смотря в стакан. – Вторая Мировая – это, конечно, очень плохо и тяжело, но вели ее, по сути, только коммунисты и фашисты с сателлитами. Два, пусть и больших, но объединения государств – это не все человечество.

– Нужна глобальная катастрофа, в результате которой станет невозможно существование в текущих условиях, я так думаю, – Ганк сидел, сгорбившись и отведя уши назад. – Локальные войны – не то, пусть и планетарного масштаба. В таких войнах обязательно кто-то извлечет выгоду.

– И император решил как следует пнуть человечество навстречу светлому будущему? – Саша поморщилась.

– Возьмем это за рабочую гипотезу, – Тарн залпом осушил стакан. – Мы не аналитики, не политологи и не социологи, такими фактами оперировать. Быть может, мы только накручиваем.

Остальные пробурчали что-то согласное, и в комнате повисла тишина.

«Не берем ли мы на себя слишком много? Может быть, мы и правда ошибаемся?» – Тарн повертел стакан и поставил его на журнальный столик. «Кто мы вообще? Четверо расков, два человека, ни у кого нет нужной для миссии специализации. Инженер-механик? Тут нужен электронщик, тонкая аппаратура – не автомобиль. Специалист по оружию? С его-то возрастом ему надо дома сидеть и внуков нянчить, а не по лесу с арсеналом бегать! Я – рядовой малой стаи, пехотной, Рогран – штурмовик, Саша вообще пилот истребителя. Бредово выглядит, с какой стороны не посмотри».

– Кому что об этом вирусе известно? – Рогран собрал стаканы на поднос, но уносить пока не стал. – Вообще любые факты.

Отрицательные жесты – люди покачали головами, раски прижали уши и отвели взгляд в сторону. Только Лайс задумалась.

– Я на базе как-то подслушала, что у вируса отложенное действие – нужна минимум неделя.

– Это понятно, – Саша кивнула. – Если у людей только через неделю после распространения мозги набекрень пошли.

– У мена вопрос, – Йенс поднял руку. – Если вирус сосздали, то почшему раски на этой планете терают сосзнание?

– Это интересный вопрос, – Ганк в который раз ушел в глубокую задумчивость. – Люди здесь с ума не сходят… кстати, кое-что вспомнил! – черный раск навострил уши. – Где была самая первая встреча людей и расков?

– Тандер же, – почти одновременно ответили Лайс и Саша, после чего переглянулись.

– Nein, – Йенс поскреб подбородок. – Первый встречша была сдес, на Брианте. Тохда был один маленкхий судно.

– Именно. Первая встреча расков и людей произошла на этой планете, это было за три месяца до официального контакта. Исследовательская группа наткнулась на обитаемый мир, который они в течение часа исследовали, после чего вернулись в столицу. Об этом мало кто знает, хоть это и не закрытая информация.

– И что это значит? – Лайс склонила голову набок.

– А значит это, что у империи было достаточно времени, чтобы модифицировать местный вирус. Скорее всего, он обладал какими-то нужными свойствами, или как там в вирусологии правильно… не суть.

– Мы грызем тему, в которой не разбираемся, – Тарн поднял руку, прося внимания, и в очередной раз поймал себя на нетипичном жесте. Впрочем, это заметили только Ганк и Лайс: первый повел ухом, чуть склонил голову набок, а раска нахмурилась и прижала уши.

– Дело говоришь, – Саша вздохнула и откинулась на спинку дивана. – Мы как слепые щенята – тыкаемся во все подряд носами. Рано или поздно, либо найдем вкусненькое, либо поцарапаемся.

– Претпочшту вкусненкхое, – немец несколько нервно усмехнулся.

Все вновь замолчали, Рогран пошел проверять аппаратуру на крыше. Друзья пытались разобраться, что та делает, но не преуспели.

В смешанных чувствах отряд разбрелся по квартирам. Лайс и Тарн сели за компьютеры, соединенные в сеть, включили какую-то стрелялку и погрузились в игру. Ганк вышел на балкон, привязался к перилам с помощью нескольких веревок и снял фильтрующую полумаску. Он взял за привычку по часу в день стоять и дышать воздухом, непонятно на что надеясь. Раз в два дня он падал с балкона и его приходилось затаскивать обратно.

Йенс, Рогран и Саша пошли в город, искать что-нибудь полезное. Однажды они привезли несколько радиоуправляемых моделей различной техники, и весь день отряд провел на крыше, играясь в игрушки, словно маленькие. По просьбе Лайс набрали кучу мягких игрушек, и теперь она была самой счастливой раской на свете. Скорее всего, половину набранного придется оставить, но кое-что друзья собирались забрать во что бы то ни стало. Особенно всех удивил Ганк, вцепившийся в модель радиоуправляемого вертолета как в кусок мяса.

Сутки активности сменились сутками повального безделья. До отбытия осталось три дня, считая этот. Что делать эти три дня – не знал никто, только Ганк что-то мудрил с вертолетиком и микрокамерой. Позже выяснилось, что он хотел с помощью этой нехитрой конструкции осмотреть ближайшие окрестности. Почему бы и нет? Полного заряда аккумулятора хватало на десять часов беспрерывного и весьма активного полета, черный раск проверил это еще несколько дней назад.

Горе исследователи осмелели настолько, что в город ходили уже без брони. Набрали в торговых центрах одежды, раски перешили под себя штаны – проделали дырку, чтобы хвост пролезал. Особенно забавно выглядела Лайс в какой-то молодежной одежде, Саша назвала ее мини-юбкой. Йенс как-то странно хрюкнул и сказал, что оборотней в мини-юбках еще никогда не встречал.

Тарн, отбросив все тревоги, наслаждался этим своеобразным отпуском. Что им дела до каких-то планов императора? Они не птицы, высь им ни к чему. Он даже мысленно поблагодарил организаторов за столь приятный подарок. Конечно, было скучно, в лес ходить никто не хотел – чего приятного в прогулке в полном снаряжении? Но в целом, несколько дней праздного времяпрепровождения были очень даже кстати. Как-то сами собой выветрились мысли о войне – она вспоминалась как что-то далекое и несущественное.

Один раз Рогран пошел в торговый центр в броне. На все вопросы только загадочно дергал ушами и вилял хвостом. Все встало на свои места, когда по улице пронесся автомобиль без крыши, кабриолет, как назвала его Саша. Даже с седьмого этажа был слышен радостный вой и визг раска.

– А Ро умеет водить? – Лайс полуприжала уши.

– Только если БТР, – Ганк внимательно следил за несущимся по дороге автомобилем. – Надеюсь, он пристегнулся. Авария на три, два, один…

Раздался визг тормозов и грохот мощного удара. Машина влетела в фонарный столб, через пару минут из нее выбрался раск и, пошатываясь, пошел к дому.

– Вы ему помочь не хотите? – Саша покосилась на расков.

– А? Не-е-е… – Тарн клыкасто оскалился и навострил уши. Йенс покачал головой, прикрыв ладонью глаза.

Белый раск отделался несколькими ушибами и легким испугом, но от идеи научиться водить отказываться не спешил. Водить умела Саша, но девушка наотрез отказалась садиться в одну машину с Рограном.

На следующий день отличились Тарн и Лайс. Они решили поиграть в бадминтон. Выговорить это название, несмотря на все тренировки, получалось только у раски и Саши, остальные как только его не перевирали. Ганк, которому надоело завязывать язык узлом, обозвал игру «языкокрутилкой» и ушел на балкон. Слово сократили просто до «крутилки» и все остались довольны.

Но отличились раски не самим фактом игры, а местом ее проведения. Играли они на крыше, единственной страховкой была веревка, натянутая вдоль парапета. За полчаса игры Тарн чуть не свалился с крыши два раза, Лайс – пять. Раски только веселились и, кажется, просто не замечали, что им грозит опасность.

Когда до отбытия оставался всего один день, Рогран заметил в небе характерный след от аэрокосмического корабля. Сбегав за шлемом, раск воспользовался цифровой обработкой и смог разглядеть силуэт – это был малый десантный транспорт империи Раскар. Единогласно решили встречать за городом, леса, но вещи пока не брать – в случае чего, вернуться и забрать будет не долго. Заодно решили не шокировать расков человеческой одеждой на соотечественниках, и все надели броню.

Десантный корабль приземлился у самой границы леса, солдаты уже десантировались. Тарн с удивлением отметил усиленные варианты стандартной брони и длинноствольные лучевые ружья, а так же то, что солдат не десять, а всего пять.

– Исследование свернуто, вам надлежит вернуться на базу, – сходу, без приветствия и представления, начал ведущий стаи. Тарн нахмурился, внутренне радуясь, что из-за шлема не видно его эмоций.

– Надо забрать оборудование, – напомнил Рогран, становясь чуть сбоку. Ведущий сделал отрицательный жест рукой.

– Оно не нужно.

– А што с Земла? – Йенс шагнув вперед но тут же замер – все пятеро десантников вскинули ружья и прицелились ему в грудь.

– Что за дрянь, – коротко пробормотал Ганк, одновременно тянясь к одному из ружей за спиной.

– Отставить, – ведущий перевел ствол ружья на черного раска. – Поступил приказ – ликвидировать людей.

– Прежде чем все случится, мы можем знать, за что нас осудили? – Саша говорила твердым голосом, но Тарн видел, как у нее подрагивают пальцы.

– Ваша раса признана потенциально опасной. Результаты эксперимента показали, что ваше влияние на расков слишком сильно.

– Scheiße, – коротко выругался немец, Саша промолчала.

– Отойдите, – ведущий стаи жестом приказал раскам разойтись, но те остались на месте. И тут он заметил, что среди них нет Лайс. – Где четвертая?

Раздался грохот выстрела из кинетической винтовки, раска отбросила в сторону. Летел он уже без головы, во все стороны полетели брызги крови. Прежде, чем ведущий стаи упал на землю, Рогран и Тарн разбежались в стороны, одновременно открывая огонь, Ганк же просто выдернул из-за спины ручную противотанковую пушку и дал залп от бедра.

Десантники среагировали мгновенно. Несмотря на то, что их броня была неспособна защитить от лучевых ружей на такой малой дистанции, они успели дать несколько залпов, прежде чем умереть. Ганка изрешетили сразу, несколько лучей попали в Рограна – он упал и громко заскулил. Тарн получил скользящее попадание в бедро и упал на колено, что спасло его от попаданий грудь.

Перестрелка закончилась за несколько секунд. Люди лежали на земле, но если Йенс, будучи простым инженером, просто лежал, закрыв голову руками, то Саша целилась в десантный корабль. Впрочем, она могла этого не делать – черный раск выстрелом из пушки пробил двигатели корабля. Пилот выбросил в люк красную тряпку – он сдавался.

– Лайс, к пилоту! – Тарн, тихо рыча сквозь сжатые зубы и опираясь о ружье, как о трость, побрел к Рограну.

Белый раск был мертв. Тот факт, что он не умер сразу, был уже удивительным – ему попали в грудь и живот. От попадания из лучевого оружия аккуратная дырочка образуется только в броне, плоть буквально взрывается – слишком быстро жидкость превращается в газ, физика, не более. Вложив в руки Рограну его ружье, Тарн побрел к кораблю.

Лайс стояла над раском в пилотском комбинезоне, держа его на прицеле своей винтовки.

– Что с Землей? – раск, с трудом утвердившись на ногах, навел ружье на пилота.

– Уничтожена, все люди убиты, – пилот поднял голову. – Вас все равно убьют. Вы не первые решили предать свою расу ради людей. Двенадцать групп ликвидировали, ликвидируют и вашу.

– Да пошел ты, – прошипела Лайс, и нажала на спуск. – Ты как?

– Не ходок, – Тарн осторожно похлопал себя по бедру, над раной, и поморщился.

– Нам конец, что бы мы не предприняли, – Саша, стараясь не смотреть на то, что осталось от пилота, подошла к раскам. Судорожно сглотнула, наступив на что-то, похожее на кусок ребра. – Зачем вы это сделали?

Тарн с трудом сел на землю, снял и бросил шлем. Сорвал чистую от крови травинку, пожевал ее, дергая ушами.

Зачем? Действительно, зачем он это сделал. Если бы Лайс не выстрелила первой – выстрелил бы он. А может Рогран или Ганк, но кто-нибудь да выстрелил бы. Первое правило – когда на тебя или члена твоей стаи наставляют оружие – стреляй в агрессора. Несколько секунд, всего несколько секунд хватило, чтобы выбрать сторону. Почему?

– Наверное, правительство правильно поступило, – раск выплюнул травинку, сорвал новую. – Мы провели на этой планете чуть больше недели, и видишь – мы уже стреляем в своих, чтобы защитить вас. Стоит быть объективным, люди опасны для расков.

Наступила тишина. Лайс обыскивала трупы и транспорт, ища аптечку, Йенс сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, и тихо матерился на родном языке. Саша отошла в сторону – ее тошнило от одного только взгляда на труп пилота.

«Что я чувствовал? Желание защитить? Нет, что-то другое. Что-то, что вымело из головы все остальные мысли. Желание служить? Да, так будет верно. Как я жаждал служить империи, так я неожиданно возжаждал служить этим людям. Это… странно. Мы – раски, свободные, разумные существа. Пусть наши инстинкты сильнее, чем у людей, это не может так сказываться. На земле волк не жаждет служить человеку, он его боится. Только собаки служат людям. Мы – не собаки. Мы раски, волки, как угодно, но не собаки».

– Тарн? – раска подошла к нему, держа аптечку. Раск покачал головой, оглянулся. Саша уже успокаивала Йенса.

– Уходите в лес. Снимайте броню, бросайте все, кроме ножей, с них снимите рукояти. Все снаряжение на пеленге, ты это знаешь.

– Так точно, – Лайс коротко хлопнула ладонью по груди и побежала к людям, объяснять задачи. Они заспорили, но Тарн не слушал, он просто жевал травинку и смотрел то в лес, то на небо.

Он просидел так пять минут, после чего обернулся. Раска и люди в бежали к городу, одетые в камуфляж. «Да, правильно делают. Наберут одежды в торговом центре, еды, воды, может, оружие. Недодумал».

Убедившись, что его уже не увидят, Тарн поднял свою винтовку, осмотрел, проверил индикатор заряда. Затем, сложил приклад, чтобы было удобнее, упер ружье стволом в подбородок. Передумал – слишком грязно. Положив ружье рядом, раск снял с пояса пару ударных гранат, они же плазменные. Установил взрыватель на десять секунд, снял с предохранителя, взвел взрыватель. Гранаты коротко мигнули красным. Тарн положил их рядом с собой и посмотрел на небо, в последний раз.

– Что же. Умирать, так свободным, не так ли?

05.12.2014-12.12.2014