Название: Культурный шок Культурный шок Макс Далин (ксеноморфы, на пыльных тропинках далёких планет, непонимание и контакт) - Меня убеждать бесполезно, - отрезал Эрик и поставил стакан на стол. – Я мнения не изменю. Уверен, что Черных – ненормальный. - Он этнограф, - улыбнулся Витя. – Да ещё и ксенобиолог. Кто-нибудь слышал, чтобы у человека были две таких специализации, а он при этом остался нормальным? Это ж не профи, а готовый диагноз в дурке! Эрик отвернулся и то ли покраснел, то ли багряный и алый закат Тахора из громадных окон станционного кафе его так перекрасил. Сидели в кафе на верхнем этаже маяка связи, над смотровой площадкой; вокруг сияли прекрасные небеса, а сам Тахор с его непроходимыми лесами, которые хотелось называть джунглями, и с его малопонятными обитателями, остался так далеко внизу, что казался почти нереальным. - Останься, - сказал Алан. – Так интересно! Вот ты когда-нибудь тахорян вблизи видел? - Видел я, видел, - Эрик, хмурясь, щёлкнул пальцами перед сенсорной панелью официанта, чтоб налил ещё пива. – Это вы, связисты, не бываете внизу, а тем более – на прииске. А я там работаю, так что – нагляделся. Табор! Грязные дикари, ворюги – вокруг прииска и колючка, и ток, а им всё нипочём, проникают в любую щель, прут всё, что не приколочено. А потом видишь такого в ожерелье из нейродиодов, каждый – баксов по восемьсот… Из поисковых мехов вытаскивают, огоньки их привлекают, видимо. И не боятся же… - Дамы себя украшают? – спросил Алан. - Бес их разберёт! – буркнул Эрик. – Я не различаю. Тахоряне – не люди, по мне – все на одну морду. Они даже не млекопитающие, кстати – вообще непонятно, что они такое. И смотреть на них противно. - Эрик, ты демонстрируешь отвращение, а значит, ты не прав, - Витя подвинул к Эрику миску с чипсами. – Попробуй. И не разводи ксенофобию: подумаешь, диоды спёрли! Мы их грабим, они у нас воруют… Думаешь, иль им не нужен? - Он им понадобится – если понадобится – через пару тысяч лет, - возразил Эрик. – Если они выживут в своих зарослях, что не факт, на самом деле. - Выглядят очень здоровыми, - сказал Алан благодушно. – И красивыми. Я думал, первобытные люди все в коросте ходят… - Чтоб вы знали, - заметил Витя, - самыми здоровыми и красивыми выглядят те первобытные племена, в которых особенно страшно работает естественный отбор. Кривые-косые просто не выживают. Не сироп в их зарослях, а Эрик им диодов жалеет! По уму, сюда медицинскую миссию нужно. Или «Врачей во Вселенной». - Это не наше дело, - сказал Эрик. – Наше дело – прииск, добыча иля, его переработка, хранение и транспортировка. А с дикарями пусть возятся такие, как Черных. Спать с ксеносом – бр-рр! Мерзость. - Может, он не спит? – заметил Алан. - Да ладно! Все сотрудники – в курсе. Эта гадость в его коттедже живёт – просто так, думаешь? Нормальному человеку и подумать противно… и не суй ты мне эту дрянь! – Эрик раздражённо оттолкнул чипсы. – Это не картофель. Меня от местного воротит. - Ну и живи на консервах! - Лучше консервы. - Э, парни! – Алан кивком указал в сторону. Витя и Эрик оглянулись. В кафе вошли Лёня Черных и существо с Тахора. Посетителей в этот час было немного, но обернулись все, даже пластиковый розовый мех-бармен за стойкой. Лёня, загорелый дочерна, с выгоревшими, торчащими белёсой соломой волосами, в рабочем комбезе, выглядел так обычно, как только возможно для сотрудника ДальКосма. Но вот рядом… Тахорянин – или тахорянка – ростом Лёне по плечо, был укутан в тогу или плащ, сделанный из чего-то вроде ослепительно ярких перьев. Пушистые спирали, полосы и зигзаги, жёлтые, салатовые, ярко-рыжие, притягивали взгляд, узор прямо-таки гипнотизировал, заставляя себя рассматривать. Когда ксенос делал шаг, в разрезе тоги показывалась длинная, гладкая, стройная, цвета тёмного дерева, голая и босая нога, очень похожая на человеческую. Руки, слишком длинные, с узкими четырёхпалыми ладонями, отличались от человеческих заметнее. Безволосая голова, покрытая сложным белым орнаментом на макушке и висках, с подвижными настороженными кошачьими ушами, на высокой шее, обмотанной какой-то блестящей лентой, была уж совсем нелюдской, до оторопи. На тёмном, скуластом, почти треугольном лице ксеноса с треугольным же коротким носиком и лиловыми, пухлыми, как у земной манекенщицы начала века, губами, сияли почти человеческие ярко-голубые глаза в длинных ресницах. Над ними таращилась вторая пара, чёрные, блестящие бусинки глазок без ресниц и век. Внизу – весёлый человеческий взгляд, выше – тяжёлый, будто змеиный. Лёня улыбнулся, махнул рукой и пошёл к столику, за которым расположились приятели. Тахорянин обвивался вокруг Лёни, как говорится, плющом – а от его двойного взгляда почти всем сидящим стало слегка неуютно. - Привет честной компании! – радостно сказал Лёня и скомандовал официанту. – Пива всем. Глёу – чипсов и сока гаки. Он уселся на свободный стул, а ксенос устроился на его коленях в странной позе, сгорбившись, облокотившись о стол, подняв плечи. Лёня погладил ксеноса по спине. - Тьфу! – не удержался Эрик. – Ты, всё-таки, законченный маньяк, Лёнька! Сюда его припёр… тут же едят! Ксенос покосился на него – и неожиданно широко улыбнулся, обнаружив ослепительные, бледно-голубые, крупные зубы. Когда б не цвет – улыбка сошла бы за человеческую. - Мы и пришли поужинать, - объявил Лёня. – А с Глёу познакомиться Алан хотел. - А я бы пережил, - пробормотал Эрик. - А оно – мальчик или девочка? – поинтересовался Витя. Лёня рассмеялся. - Ну ты спросил… Ни то и ни другое. Он даже не гермафродит, он – аку…нет на Земле такого термина. Скажем… катализатор, инициатор… о! Переносчик! Или хранитель. - Аку, - подтвердил ксенос бархатным низким голоском. – Глёу – он аку. Лёня – он парень. Лёня – он этэ, он чика раз-два-три взять, - и хихикнул. - И что это значит? – поражённо спросил Витя. - Уверен, что у меня должно быть много жён, - пояснил Лёня. – И надеется когда-нибудь их увидеть. Думает, что до моих женщин можно дойти по здешним лесным дорогам. И обещал передать им всё, что я захочу. - Я всё равно не понял, - сказал Витя. - А… ну как тебе объяснить… У тахорян – три пола, понимаешь? Этэ, чика и аку. Грубо говоря, мужчина, женщина и аку, хранитель потомства. Те тахоряне, которые тут у нас обитают – исключительно самцы; самки живут в грибных пещерах по ту сторону гор. Женским и мужским особям тут нужны принципиально разные условия для жизни… да хоть бы то, что самцы тут охотники, а самки питаются грибами. Аку могут жить везде; они спариваются с самцами и доносят до самок – ну всё: сперму, новости, байки… любовные послания. Эрот, местный вариант. Лёня замолчал, гладя Глёу между лопаток, как кошку. Аку грыз чипсы с беличьим хрустом. Земляне смотрели на него поражённо. - Он – мой проводник и переводчик, - сказал Лёня. – Они, аку, идеальные проводники, ясное дело. - Слушай, Лёнь, - зачарованно сказал Алан, - мне рассказывали… А правда, что этот их секрет… которым они возбуждают своих… того? Для землян как наркотик? Лёня хмыкнул: - Скорее уж – как афродизиак. Но вообще – да, ощущения очень интересные. Эрик изобразил приступ отчаянной тошноты: - Значит, о тебе правду говорят? Мерзость… - Лёнь, - сказал Алан, - а мне можно попробовать? - А они тёплые? – спросил Витя. – Слушай, Лёнь, а как они устроены, вообще? Где у них этот секрет? У них – влагалище или что? - Да будь он хоть женщиной… - Эрик никак не мог успокоиться. - Лёнька-то не зевает! - Лёнь, а дай мне его? Он же по-нашему понимает? Лёня вздохнул: - Люди, простите, конечно, но вы не обалдели? Он – разумное существо, вообще-то… - Они ж дикари! – удивился Алан. – Почти животные… не далеко ушли, во всяком случае. И потом, ты сам говорил, он шляется по всему Тахору, так какая ему разница? Витя захохотал: - Не ожидал, что Алан у нас настолько озабоченный! - Извращенцы! – сплюнул Эрик – и вдруг схватился за карман. – Э! Ручка… Ручку Эрика знала вся станция – и этот инженерский позолоченный десятицветный «паркер» для трёхмерных набросков сейчас крутили тонкие пальцы аку. - Ты, тварь! – возмутился Эрик. – Отдай! - Опа… - пробормотал Алан. – А у меня калькулятор пропал. Но как? Он же меня не трогал… Эрик рванулся через стол – и стол вдруг, как живой, дёрнулся прочь от него. Скользнув животом по пластику и опрокинув пиво, лязгнув по столешнице подбородком, Эрик плашмя растянулся на полу. Глёу хихикнул, как земной пацанёнок, сунул ручку куда-то под плащ и снова обкрутился вокруг Лёни, обнимая его за шею и за плечо. - Ничего себе… - присвистнул Витя. – Да он же парапсихик! Телекинетик, да? - Стрелять таких, - процедил Эрик, свирепо отряхивая невидимые пылинки. - Я извиняюсь, конечно, - сказал Лёня, - но ты не боишься, что пулю развернут в полёте? Назад? - Что?! Эти грязные… - но тут на лице Эрика появилась тень понимания. Он замолчал. И все замолчали. - Они все могут? – спросил Витя, почему-то шёпотом. – Телекинез, а? - В какой-то мере, - сказал Лёня. – Но аку – особенно. Все видели? Приятели молчали. - Я знаю, что ты сообщишь начальнику геологической партии, Эрик, - сказал Лёня. – Сообщи. Пока им интересно. Наши ближайшие соседи вообще незлобивы по натуре, воинственные племена дальше живут. Но ведь вы же понимаете, что установившееся положение вещей может резко измениться? - Да жахнуть с орбиты… - начал Эрик – и снова замолчал, сообразив, что именно сказал. - Я бы, на месте руководства – и на твоём, - медленно проговорил Лёня, - хорошенько поразмыслил, чем мы можем им заплатить. Пока окончательно не угробили репутацию… и миссию… а то ведь они и дальше будут сами брать. Сколько сочтут правильным. Никто не возразил. Люди внимательно рассматривали стол и покрытие пола. - Пойдём, Глёу, - сказал Лёня. – Солнце – он сел. - Ночь – уль-нё, - согласился аку и дёрнул кошачьим ухом.