Название: Песчаный волк
Песчаный волк
Оса Линд
 
 Сакарина жила в доме у моря вместе с мамой и папой. Дом был маленький, а море большое, и в море можно было купаться – по крайней мере, летом. Было лето, было тепло, светило солнце, и Сакарине хотелось купаться.
 Но вот незадача: купаться одной не разрешали, а папе не хотелось идти с Сакариной на берег.
 - У меня нет времени, - сказал он. – Понимаешь, я должен прочесть газету.
 И улегся в гамак с большой, шуршащей газетой. Такой большой, что под ней можно было спрятаться целиком, как под одеялом. Только ноги папины и торчали из-под газеты. « Необычайно скучные ноги», - подумала Сакарина. Скучные папины ноги не хотели идти на берег, чтобы купаться.
 - Тогда я пойду на берег одна, - сказала Сакарина.
 - Да, да, - ответил папа.
 - Сначала выкопаю яму в песке, - сказала Сакарина, - и это будет ловушка, и ты туда упадешь.
 - Вот как, прекрасно! – ответил папа, шурша газетой.
 Сакарина поняла, что папа вовсе и не слушал. Когда он не слушал, всегда отвечал одно и то же: «Вот как, прекрасно!»
 - Нет уж! – ответила Сакарина. – Не прекрасно, а ужасно!
 Она отправилась на берег и стала копать песок руками. Сначала он был сухой, светлый и теплый, но чем дальше, тем становился влажней и темней – и холодней.
 Сакарина улеглась на живот и заглянула в яму. Вот это ловушка!
 Ей стало немного жаль папу, который должен был упасть в эту темную, жуткую дыру.
 «Впрочем, так ему и надо!» - подумала Сакарина и копнула еще раз, потом другой и третий.
 И тогда!
 В яме что-то зашевелилось. Сакарина отдернула руку. Точно, на дне что-то есть! В самом низу. Это что-то закопошилось, песчинки полетели в разные стороны и (оп!)– что-то высунулось на поверхность. Черное и блестящее.
 Сакарина мигом смекнула, что это такое.
 Это был нос. Нос рыл песок, фыркал и принюхивался.
 - Папа! – закричала Сакарина. – У меня в яме нос! Живой!
 - Вот как, прекрасно! – прошуршал газетный папа из гамака.
 Прекрасно? Это еще неизвестно! Сакарина отлично понимала, что все зависит от того, чей это нос. А вдруг в яме сидит дикий зверь?
 Нос высунулся еще немного, потом еще чуть-чуть. Сакарина отползла назад и затаила дыхание. Зверь вылезал из ямы! Песок зашуршал, заскрипел, и вот – из ямы показалась голова…
 Но какой это был зверь? Точно не собака, На овчарку похож, но не сильно, и к тому же какой-то диковатый. И шкура не очень мохнатая – скорее, песочная. Как солнечно-желтый песок пустыни.
 Зверь огляделся по сторонам и, конечно, увидел Сакарину.
 - Понимаю, - медленно кивнул зверь. Услышав голос, Сакарина поняла, что зверь – не «она», а «он».
 - Это ты выкопала яму, - сказал зверь. – Дай на тебя поглядеть – ты, должно быть, землеройка?
 Сакарина не смела сказать ни «да», ни «нет», и потому промолчала.
 Зверь вздохнул.
 - Странное ты существо. Ямы роешь, как землеройка, а молчишь, как рыба.
 Зверь выскочил из ямы – четыре лапы, туловище и беспокойный хвост. Зверь подкрался к Сакарине. «Караул, он меня съест!» - только и успела подумать она.
 Но есть Сакарину зверь не стал, а только обнюхал ее со всех сторон. Сакарина не могла удержаться от смеха - щекотно!
 - Ага, ты ржешь! – обрадовался зверь. – Значит, ты лошадь! Или, может быть, ты кудахтала? Тогда ты, наверное, курица.
 Зверь задумался, склонив голову набок.
 - Хотя странная ты курица – без перьев. Клянусь душой своей и хвостом – непонятный ты зверь!
 Дальше молчать не было сил, и Сакарина сказала:
 - Я вовсе не курица! Я человек.
 Зверь улыбнулся, оскалив тысячу мелких зубов, белых, как морские ракушки.
 - А я что говорю! Очень странный зверь.
 Перекатившись с боку на бок, зверь вытянулся на песке рядом с Сакариной. Песочное тело отливало золотом на солнце.
 - Сам я песчаный волк, - сказал он. – Приветствую! Добрый день! Я очень редкий зверь – и на редкость красивый, не правда ли?
 Сакарина не знала, что и сказать. Она ни разу в жизни не видела песчаных волков и не могла решить, страшно ей или радостно.
 - А что ты… ешь? – осторожно спросила она. – Ты ешь… людей?
 - Людей? Фу! Нет, конечно. Я ем солнечный свет и лунный. От лунного света прибавляется ума. Я знаю все на свете.
 - Все, все в мире?
 - Все в этом мире – и в других тоже. Я знаю все ответы на все вопросы, - сказал Песчаный волк.
 Сакарина стала придумывать вопрос позаковыристей, чтобы задать этому умнику. Трудный-претрудный вопрос про космос или что-нибудь такое. Или про муравейники. Но стоило открыть рот, как из него выскочил совсем другой вопрос:
 - Почему, - спросила Сакарина, - почему папа читает газету?
 - Ха! Проще простого, - ответил Песочный волк. – Понимаешь, он заколдован.
 - Заколдован?
 - Ну да, или загипнотизирован. Взгляд его приклеился к газете, вроде как, застрял среди черных буковок, и теперь не может выбраться.
 Ответ Сакарине не понравился. Ей совсем не хотелось, чтобы папа всю оставшуюся жизнь просидел, прилипнув к газете.
 - Спокойно, - произнес Песчаный волк. – Я его освобожу.
 И он огромными прыжками помчался к дому, ринулся песчаным вихрем к гамаку и вырвал газету из папиных рук. Газетные листы закружили над морем, как большие птицы.
 Папа вывалился из гамака, плюхнулся на землю и подумал: «Волк?!»
 - Сакарина! – закричал папа. – У меня солнечный удар! Я должен искупаться!
 - Наконец-то, - сказала Сакарина.
 И море было большое и синее, и они купались долго-долго – пока пальцы не сморщились от воды. Тогда они пошли домой, стали пить чай и играть в карты - и жульничали, только когда было очень нужно.
 А в яме на берегу лежал Песчаный волк и думал – о людях, о папах и прочих странных зверях.

Все работа да работа!
  
 В доме у моря, где жила Сакарина, наступило утро. Сакарина сидела за кухонным столом и завтракала вместе с мамой. Она ела медленно, а мама – очень быстро: глотала кашу ложка за ложкой, потому что спешила на работу.
 - Слушай, мам! Давай поиграем в прятки? – предложила Сакарина.
 - Не сейчас! Времени нет, бегу на автобус! – ответила мама. – Пока! Целую! До вечера!
 И умчалась к автобусу - только ее и видели.
 Сакарина отправилась к папе. Он сидел в своем кабинете, за письменным столом. Перед ним лежали стопки бумаг и толстые книги.
 - Слушай, пап! – сказала Сакарина. – Пойдем ловить рыбу!
 - Сакарина, пожалуйста, не сейчас. Мне нужно работать, - ответил папа. – Есть важные дела.
 - Рыбалка – тоже важное дело, - возразила Сакарина.
 - Да, да, но не сейчас, я работаю, - сказал папа. – Иди, поиграй во дворе.
 Сакарина пошла прочь, сердито топая. Работа, работа, работа! Все время одно и то же – работа да работа! Сакарина прошагала через весь дом и вышла во двор. И там, под яблоней, ее осенило.
 Песчаный волк! Может быть, он еще на берегу? Уж он-то никогда не занимается скучными вещами, только важными и интересными.
 Сакарина побежала к берегу по тропинке, вьющейся среди камней и кустов можжевельника. Точно, вот и он! Искристо-желтый, остроухий, нос по ветру – замер, как песчаная статуя, но был живой – глаза-то моргали!
 - Привет, - сказала Сакарина, забравшись на камень.
 - Привет, - ответил Песчаный волк, едва пошевелив головой. – Это ты топала ногами?
 - Да, топала изо всех сил!
 Сакарина спрыгнула с камня и стала скакать вокруг Песчаного волка – по кругу, по кругу, сначала на одной ноге, потом на другой, пока не шлепнулась на песок.
 - Вот глупо! – сказала Сакарина и повозила вверх-вниз руками и ногами, и на песке получился отпечаток, похожий на ангела с крыльями. – Все работа да работа, ни у кого нет времени заняться делом!
 - Я тоже работаю, - отозвался Песчаный волк.
 - Вовсе нет, - удивилась Сакарина. – Ты просто сидишь на месте!
 Она попробовала встать на руки. Дело непростое.
 - А вот и работаю, - сказал Песчаный волк. – Работаю и тружусь, как пчела. Скоро до смерти уработаюсь – ты что, не видишь?
 - Но ты ведь ничего не делаешь! – крикнула Сакарина, кувырнувшись через голову.
 - Вот именно, - ответил Песчаный волк. – Я ничего не делаю, моя работа называется «ничегонеделанье». Это самая трудная работа в мире.
 Он тяжко вздохнул.
 - Где сил взять, не знаю. Работа труднющая!
 - Я могу тебе помочь, - Сакарина уселась рядом с Песчаным волком. – Что надо делать?
 Песчаный волк показал, и Сакарина повторила за ним. Вскоре она поняла, что Песчаный волк прав: ничегонеделанье – трудная работа. Надо сидеть смирно и совершенно ничего не делать. Говорить нельзя, пальцами на ногах шевелить нельзя, даже песок пальцем ковырять нельзя. Надо только сидеть и ничего, ничего не делать – все время!
 Сакарина сидела неподвижно, пока все тело не заныло. Она пыхтела и стонала, и когда почувствовала, что сил больше нет, Песчаный волк потянулся.
 - О, наконец-то! – сказал он. – Наконец-то работа сделана!
 Песчаный волк посмотрел на Сакарину и улыбнулся тысячей острых зубов.
 - Потрудились на славу! И вдвоем справились вдвое быстрее обычного.
 Сакарина тоже потянулась. О, как приятно!
 - Ох и тяжелая же была работа, - сказала она.
 - Да, но теперь мы свободны, ответил Песчаный волк. – Чем эта работа хороша – так это тем, что как только закончишь – сразу можно отдыхать и делать что захочешь. Сплошная радость!
 Сакарина подскочила на месте. Она придумала прекрасный способ отдохнуть – навести порядок на берегу. Переставить мебель? Отличная мысль! Переставить все камни!
 - Ведь на берегу такой беспорядок, правда? – сказала Сакарина.
 Песчаный волк согласился. Камни и вправду лежали в полном беспорядке. Уборка  не помешала бы, это точно! Песчаный волк и Сакарина принялись двигать камни, большие и маленькие. Они катали и толкали, таскали и носили, выли и пели:
 - Двигайтесь, камни, большие и серые – мы взялись за дело! Хей-хо!
 Когда с уборкой было покончено, камни лежали на берегу по-новому – куда лучше прежнего. И как только последний камень оказался на месте, на тропинке показались мама с папой. Песчаный волк подмигнул, сверкнул боком и вихрем умчался прочь вдоль берега.
 - Пока! – крикнула Сакарина.
 - Пока? – удивился папа.
 - То есть… пока что я здесь, - сообразила Сакарина. – Вас жду.
 - Вот мы и пришли, - сказала мама. – На сегодня с работой покончено.
 - И я свою завершил, - подхватил папа.
 - И я! – сказала Сакарина. – Я уже давно закончила.
 Мама прошлась по берегу.
 - Как здесь сегодня красиво!
 - Это потому что я навела порядок, - сообщила Сакарина. – Расставила все камни по местам.
 - Ух ты, немало тебе пришлось поработать! – воскликнул папа.
 - Нет, это не работа, - сказала Сакарина. – Камнями я занялась после работы, как только освободилась.
 Мама кивнула и сделала вид, что ей все ясно – хотя она ничего не поняла.
 - Слушай, Сакарина, - сказала она, - теперь у меня есть время поиграть в прятки, если хочешь.
 - А можно и порыбачить, - сказал папа. – У меня тоже есть время.
 Но Сакарине не хотелось ни играть в прятки, ни ловить рыбу. Ей хотелось показать маме с папой, как тяжко ей пришлось трудиться весь день: она села на один из недавно передвинутых камней и занялась ничегонеделаньем. И подумать только – мама с папой тут же сели рядом и принялись помогать.

Фото из велосипедного путешествия.
  
 Сакарина нарисовала картину – акварелью. Картина была без названия, большая, красивая и сияюще синяя, вся в точках и брызгах – желтых и красных. Сакарина хотела повесить картину на стену.
 - Нужна клейкая лента! – сказала она папе. – Много!
 Сакарина показала картину. Папа долго и задумчиво смотрел.
 - Не знаю… Маловато места осталось на стенах. Ты так много рисуешь.
 - Давай тогда что-нибудь снимем, - предложила Сакарина. – Вот это, например. Фу-у!
 Она ткнула пальцем в фотографию в красной рамке. На снимке были мама с папой. Они выглядывали из палатки и смеялись, хотя дождило так, что они были насквозь мокрые.
 - Снять эту фотографию? – удивился папа. – Фото из велосипедного путешествия?
 - Именно ее, - ответила Сакарина. – Вы катались на велосипедах, веселились и спали в палатке, а меня с собой не взяли.
 - Но ведь это было до того, как ты появилась! – сказал папа.
 До того, как она появилась? Сакарина внимательно посмотрела на снимок. Палатка и два велосипеда. Лес, небо и дождь. Два радостных лица – а Сакарины нет. Сакарины не было на этом снимке.
 И нигде не было. Сакарина внезапно почувствовала себя очень одинокой, но потом вспомнила:
 - Ну конечно же, я была! – засмеялась она. – Я была в мамином животе – ты что, забыл?
 - Нет, велосипедное путешествие было еще раньше. Раньше на несколько лет.
 - Но где же я была тогда – тогда? – не сдавалась Сакарина. – До того, как появилась в животе?
 Папа почесал подбородок и пробормотал, что некоторые вопросы – не в меру заковыристые. Потом посмотрел на часы и воскликнул: «Ой, новости по радио!» И побежал в свой кабинет.
 Сакарина скомкала свою картину и бросила в корзину для мусора – все равно места для нее не нашлось. Сунув ноги в сапоги, она отправилась на берег.
 На берегу было серо. Серые тучи, серое небо и серый ноющий ветер. Но посреди всей это серости, в отдалении от берега блестело и плескалось солнечно-желтое пятно. Там купался Песчаный волк.
 Завидев Сакарину, он выскользнул на берег и стряхнул воду с блестящей шкуры.
 - Великолепная погодка для купания, - сказал он. – Не первый час плаваю.
 - Не первый час? – изумилась Сакарине. – Тебе не холодно?
 - Мне не бывает холодно, - ответил Песчаный волк. – А если и озябну немного – нос замерзнет или еще что-нибудь, тогда сразу думаю о том, как было тогда.
 - Когда – тогда?
 - Когда я был огнем. Ох и жарко было!
 - Огнем? – переспросила Сакарина. – Ты был огнем?
 - Именно, - ответил Песчаный волк. – Жарким огнем, красным пылающим жаром в самом сердце Земли – вот каким я был!
 Сакарина опустила ладонь на золотистую шерсть. Она была теплой-претеплой.
 - Потом я стал вулканом, - продолжал Песчаный волк. – Я извергался из самых глубоких глубин – в-р-р-ж-ж-их! Безудержно и красиво, прямо в воздух, как фейерверк!
 - А потом? – спросила Сакарина.
 - Стал камнем, - ответил Песчаный волк. – Точнее, гранитной глыбой.
 - Скучно, наверное, быть камнем.
 - Нет, довольно весело! Много путешествий, - сказал Песчаный волк.
 И он стал рассказывать о путешествиях камней с горных вершин в долины, от Южного полюса к Северному, вокруг Земли, снова и снова.
 - Такая круговерть!
 - Но как же ты стал песчаным волком? – спросила Сакарина.
 - Я играл. Играл с ветром и водой. Играл, играл миллионы лет, пока «тогда» не стало «сейчас», пока я не стал собой – лучшим купальщиком в мире!
 Он приготовился к прыжку – и снова бросился в волны. Плюх!
 - Погоди! – закричала Сакарина. – А я? Чем я была, пока не стала собой?
 - Тебе лучше знать! – прокричал Песчаный волк в ответ. – У тебя своя история!
 Он нырнул и исчез. Сакарина побрела домой. Серые тучи низко нависли над землей. Упала капля, потом еще одна, и еще.
 Сакарина думала, стараясь вспомнить. Может быть, она тоже была красным жаром, как Песчаный волк?
 «А вдруг я ничем не была?» - подумала Сакарина. Но как такое может быть? Скучно и противно – сначала быть ничем, а потом вдруг появиться в мамином животе, потом вылезти наружу и стать младенцем.
 Вулкан? Камень?
 «Нет, это не про меня,» - подумала Сакарина. Только не камень!
 Оставив сапоги на крыльце, она вошла на кухню. Посреди кухни с необычайно хитрым видом стоял папа.
 - Я повесил твою картину, - сказал он. – Здесь, на кухне.
 Сакарина смотрела по сторонам, оглядывала стены, даже холодильник открыла, но синей картины нигде не было.
 - Да где же она? Где она?
 Вид у папы стал совсем хитрый, и он указал вверх.
 - Там! – сказа он. – На потолке!
 Картина и впрямь висела на потолке. Чуть помятая, конечно, но все такая же сияющее синяя, вся в брызгах и точках – красных и желтых.
 - Картина на потолке, - сказал папа. – Отличная мысль, правда? Там полно места для картин!
 Сакарина расхаживала по кухне, глядя на свою синюю картину, висящую на потолке.
 «Я была ветром», - подумала она. – «Небесным ветром, который гнал дождь, который падал и падал на землю, целых сто дней, так что все в нашей стране стали мокрые и злые. Только те, кто спрятался в палатке, радовались дождю, и тогда я стала маминой, а мама стала моей, а папа стал нашим».
 - А потом наступило сейчас, и теперь я своя собственная, - сказала Сакарина.
 - Что? – не понял папа.
 - Фотография из велосипедного путешествия.
 - Люблю этот снимок, - сказал папа.
 - И я люблю, - согласилась Сакарина.
 А желтый волк тем временем качался на морских волнах, лежа на спине и глядя на серые облака. Шел дождь, и Песчаный волк считал каплю за каплей, не забывая ни одной.